Юдгару Оноби не повезло. В первом же бою он не выполнил приказ и был изгнан из космического флота Федерации. Сын бикаэлки и человека, он, наделенный необыкновенными способностями, окунается в гражданскую жизнь, быстро осознав, что она не менее опасна, чем бои на дальних форпостах.

Глава 1

Завихряющиеся края проема с тихим чмоканьем смыкаются за Вампиром — она проходит последней защитный контур.

Мы останавливаемся, напряженно вслушиваясь в звенящую ночную тишину, нарушаемую лишь безмятежным шорохом листьев под порывами ветра. Тучи нависают над головой низко, словно плавные обводы гигантских скиммеров, заслоняя свет звезд, но дождя сегодня не будет. По крайней мере в ближайшие четыре-пять часов. Дождь оказался бы нам совсем ни к чему. Где-то, надрываясь, пронзительно кричит птица. Я сосредоточенно высматриваю глазки камер, расставленных по периметру, но замечает их первым Донован. Глазастый парень. Мы с ним вместе уже два года, и все это время я внимательно слежу за тем, как он медленно, но верно набирается опыта и мастерства. Теперь, при его звании сержанта, он способен заткнуть за пояс любого офицеришку вроде меня.

Донован молча указывает рукой в необходимом направлении и делает понятный лишь нам одним жест. У нас лоцманы, и он может передать информацию с виртуалки на виртуалку, но если по периметру расставлены датчики импульсного сканирования, то нас быстро вычислят. Поэтому приходится гасить даже мысли. Объясняемся жестами, как в древние времена, на заре развития войск специального назначения.

Вообще-то сами камеры нам не страшны. Визуально нас не может засечь ни один прибор, боевой скафандр в режиме станкайера — это идеальная имитация окружающей среды, и любые камеры, будь то бинокулярные или инфракрасные, остаются ни с чем. Сами-то мы друг друга видим, тут уж наши тактические лоцманы на высоте, но зрелище это не для слабонервных — этакие серые с прозеленью монстры, ночью во сне приснится — на всю жизнь заикой останешься. Но надо заметить, только такая техника мне жизнь и спасала. Мы можем обмануть даже датчики движения, а вот лазерные ловушки, как ни крути, обойти трудновато.

Я бросаю взгляд в ту сторону, куда указал Донован. Точно: вот он — объектив камеры, хитро укрытый в развилке ветвей на дереве. Даже если присматриваться, и то не сразу заметишь. Даю семикратное увеличение. Камера наезжает на меня, кажется — даже руку не надо протягивать, просто пальцем коснись, и только. Теперь я могу ее разглядеть во всех подробностях. За пару секунд оцениваю ее технические данные. Этот образец — одна из последних разработок. Улавливает не только любой движущийся предмет в радиусе двадцати метров, моментально определяет температуру с точностью до сотой градуса, плотность и даже энергоемкость предмета. Поэтому пробираться приходится в легком скафандре типа “Фасад” серии Ф-3-19. Он тонок и легок, на теле почти не чувствуется, пули его не берут, да и лазер он выдерживает в течение пяти секунд, если долбить в одну точку. Правда, в открытый космос в нем не пойдешь, но автономная система жизнеобеспечения позволяет дышать в атмосфере с концентрацией кислорода не больше двух промилле.

Сквозь щиток забрала я бросаю взгляд в сторону Сыча и Вампира. Они в моей команде новенькие, взяты только на это задание, но оценить их способности по достоинству я уже успел. Сыч силен в рукопашной, отличный стрелок, да и ума ему не занимать. Вампир, ну, что скажешь об этой женщине? Умеет вскрыть любой код доступа, в компьютерной технике — бог... вернее богиня... за последние сутки она уже дважды успела себя показать. Поскан, что стоит чуть слева позади — смышленый малый, отчаянный, про таких говорят — все на лету ловит. Единственный, с кем у меня достаточно натянутые отношения. Впрочем, у него так не только со мной, он всех подряд задирает — лидерские амбиции выхода тре­буют. Маломерок вроде меня, но жилистый, может с полной выкладкой пробежать пятьдесят километров. Видел я его в деле.

Я жестом выясняю у Сыча, сможет ли он снять камеру. Получаю уверенный кивок в ответ. Отлично, но это на крайний случай. Сейчас нам надо пробраться как можно дальше на территорию противника, не раскрывая своего присутствия. Наша цель — вон то серое приземистое здание в два этажа, что сейчас прячется за густыми зарослями старого леса. Подобраться к нему будет трудно, очень трудно, кому как не мне знать об этом. Скорее всего, вокруг него еще один силовой барьер или минное поле с лазерными ловушками, или и то и другое... а еще четыре башни метров по десять высотой, и на каждой своя собственная мощная лазерная установка. Не советую попадать под их прицел. Один залп такой штучки легко прошибает защитную оболочку “фасада” за долю секунды. Вот почему в специализированные подразделения вроде нашего берут самых прытких.

Вооружение у нас в отряде в основном легкое, иглометы со стандартными обоймами разрывных игл — для ближнего боя, и лазерные слейеры — для дальнего. Понятное дело, не с таким оружием брать штурмом мощное здание, которое закопалось в землю по самые уши, одна макушка торчит. Это я про верхних два этажа. Но не тащить же с собой ЭМ-пушку, для этого и доспехи нужны другие, тяжелые, на антигравах. Почему на антигравах? Да потому что весит эта пушка почти полтонны, а это тебе не походный рюкзак на пятьдесят. Попробуй-ка Потаскай на себе такую тяжесть — мало не покажется даже с мышечными имплантами. А они тоже не казенные. Энергию жрут — будь здоров! Харчей не напасешься. Правда, у нас тут у всех специальные энергетические брикеты припасены: десять минут — и ты заправился под самую завязку, да только в боевой ситуации, когда в тебя пуляют, не до брикетов. Это уж можете мне поверить...

Впрочем, нам такая техника и не нужна. Для этого в нашем распоряжении группа Флида. Когда будем готовы к проникновению, она начнет отвлекающий маневр на другом конце периметра с одновременным “касанием паутины” по всему контуру. Без подобных ухищрений нас бы вычислили в два счета даже при нашей маскировке.

Я подзываю к себе Вампира и указываю в глубь территории. Она молча кивает, опускает в гнездо кобуры игольник и достает портативный манипулятор с набором крошечных бимодов. Чего-чего, а вот пользоваться такой техникой я никогда не умел. Вернее сказать, умел, но недостаточно виртуозно. А в ее руках бимоды — отличное оружие против любых датчиков и камер. Она этих жучков словно нутром чует. Они у нее порхают, как по мановению волшебной палочки, подают картинку на виртуалку лоцманов и предупреждают обо всех передвижениях противника задолго до того, как над нами нависнет настоящая опасность.

Бимоды маленькой стайкой срываются с места и несутся в разные стороны, на ходу проводя визуальную разведку и сканируя пространство на предмет лазерных ловушек.

Я киваю Доновану, чтобы прикрывал тылы. Сыч берет на прицел камеру. Вампир занята своим делом. У Поскана тоже ушки на макушке...

И тут меня захлестывают волны опасности.

Задание у нас хреновое и чертовски сложное. Когда сутки назад мой отряд вышел за пределы связи с базой, нас было шестеро. Сейчас на одного меньше. Клевый погиб по собственной дурости и самонадеянности. Но для столь крохотной группы и один — большая потеря. Меня всю дорогу не покидало гаденькое ощущение, что слишком уж легко мы обходим расставленные ловушки, без особых помех продвигаясь вперед. Складывалось впечатление, будто нами играют, точно кошка мышью.

Я поворачиваю голову налево и всматриваюсь в сумрак ночи, туда, где периметр уходит на девяносто градусов. Опасность идет оттуда. Я делаю шаг в сторону и боковым зрением улавливаю движение Донована. Останавливаю его жестом руки и продолжаю продвигаться, стараясь ступать как можно тише. До смешного: ловлю себя на том, что подсознательно задерживаю дыхание, хотя его-то как раз глушит защитная оболочка “фасада”.

Из-за кустов сначала появляется одна фигура, потом другая. Патруль.

Они идут прямо на меня. Неужели заметили? Или нет?

Делаю осторожный шаг в сторону и застываю, прижавшись боком к стволу дерева. Патруль ступает почти бесшумно, точно боясь кого-то спугнуть, зеркальные забрала шлемов медленно поворачиваются из стороны в сторону, сканируя пространство. Молодцы, ребята, свое дело знают, да только и мы не первый раз замужем. Уже понятно, что нас патруль не видит. Сейчас все зависит от трех переменных: есть ли среди них эмпаты, держат ли они в патруле менгийских кошек и не запаникуют ли мои ребята. Вроде все — тертые калачи, а Вампир женщина особенная, в ней профессионализма больше, чем во всей нашей группе, она и движений-то лишних не делает, но раз на раз не приходится. Гашу даже мысли. И тут же начинаю испытывать то отстраненное ощущение, когда перестаешь чувствовать себя живым сущест­вом. Просто предметом, камнем например.

Вот уже третий поравнялся со мной, проходит мимо. Дальше — никого. Только трое. Если бы не датчики и камеры, их можно было бы убрать без лишнего шума. Но это не наше дело. Наша задача — вон то приземистое здание...

И тут вдруг все пошло наперекосяк. Я только краем глаза улавливаю, как вся троица одновременно, точно по команде, вскидывает тяжелые лазерные слейеры и начинает оборачиваться. Время в такие мгновения для меня послушно приостанавливает бег. Не задумываясь, стреляю прямо в затылок последнему, пробивая голову насквозь вместе со шлемом, мгновенно смещаю ствол и срезаю второго тем же лучом. Охранник не успевает даже вскрикнуть: мощный заряд вспарывает его внутренности. Гнусавое завывание сирены взметается к небесам и будоражит воздух, наполняя его вибрацией. Третьего, который, собственно, и поднял тревогу, гасит Сыч.

—  Пробиваемся! — ору я по внутренней связи, уже игнорируя все законы маскировки.

Почему не сработали бимоды? Вопрос встряхивает сознание, точно в шейкере, и коктейль из мыслей несется неудержимой лавиной, не давая ни единой зацепки.

Сыч одним ловким выстрелом разносит камеру — скорее ради разрядки, теперь это совершенно бессмысленно, а Вампир, сунув сложенный манипулятор в карман на поясе, срывает с бедра и вскидывает тяжелый слейер.

Теперь все будут решать мгновения. Пробиться назад нам не удастся: силовое поле по периметру переведено в боевой режим. Придется прорываться вперед, только вперед, и взять приступом здание, перебить охрану и персонал, засесть в нем и вызвать подмогу через спутник. Здесь наверняка имеется канал гиперсвязи, не может не быть.

—  Вперед! — Я бросаюсь первым и сразу же нарываюсь на перекрестный обстрел трех лазерных установок, бьющих с башен.

Донован реагирует тут же, его ответный луч пронзает тьму, точно сверкающая стрела. Он бьет по первой башне, и в перекате через плечо перебрасывает натренированное тело куда-то в кусты. Земля взрывается огненным фонтаном в том самом месте, где еще долю секунды назад находился боец.

Я несусь вперед и слышу за собой лишь топот и смачные шлепки листвы по скафандру. Свет вспыхивает с безудержной яростью — лавина света, океан. Режим станкайера все еще в действии, но наше перемещение сейчас не заметит разве что слепой: кусты ходуном, ветки в разные стороны, трава под рифлеными подошвами башмаков мнется...

Тут на моих глазах Поскана накрывает силовой ловушкой: его волочет куда-то в сторону, он хватается за дерево, а потом рука неестественно выворачивается... В крике, рывком, он пытается бросить тело вправо, но его перекручивает, точно тряпку, я слышу, как с треском лопается силовая оболочка “фасада”, а потом парня разрывает надвое и дальше ноги тащит в сторону, оставляя на примятой траве кровавый след... Забрало шлема с бликами голубовато-белого света смотрит в мою сторону, пальцы скребут влажную траву, а потом Поскан роняет голову и затихает.

Донован выскакивает откуда-то из-за кустов, впереди, не успевает пригнуться, его голова попадает в прицел сразу двух установок, на мгновение она высвечивается в темноте ночи неестественно багровым светом, и тотчас лопается, и я только слышу чавкающие звуки разлетающейся плоти.

Я падаю плашмя на сырую землю, носом в траву, меня накрывает силовым коконом, точно многотонным прессом, если бы не импланты и экзоскелет доспехов, меня бы сплющило, как горячую болванку. В голове успевает проскользнуть единственная мысль: нас ждали...

Малкис внимательно следил за пультом управления центра виртуального тренинга, непрерывно пожевывая конец зубочистки. Старая привычка еще с тех времен, когда во рту оставалось несколько собственных зубов. Теперь у него вся челюсть искусственная. Неплохо смотрится, если не знать. Улыбка как у рекламной красавицы. Но привычка осталась, куда же от нее денешься?

Операторская представляла собой миниатюрную рубку космического крейсера: подковообразный пульт управления с многочисленными приборами, ручками настройки и независимыми клавиатурами, масса тактических экранов, двумя рядами полукругом располагавшихся во всю стену.

Если разобраться, то Малкис, с его зубочисткой во рту, просто зря получал кредиты, сидя в своем черном глянцевом кресле на антигравах. В любое время вахты вошедший мог застать одну и ту же картину: длинные ноги вытянуты и покоятся на специальной подставке, спрятанной под панелью, блуждающий взгляд карих глаз рассеян и отрешен, точно ему и дела нет до того, что творится вокруг, а большая голова на тонкой шее покачивается в такт неслышной мелодии. Музыку он любит, сиглайзер почти никогда не выключается, поговаривали, будто бы он и спит под “ультратехнокосмос”. Одно слово — фанат.

Почему адмирал Сотников держал Малкиса в своем штате, было загадкой лишь для непосвященного. Малкис был внебрачным сыном младшей сестры адмирала Еф-картаса, печально известного по бойне на Сулине. Вот влиятельный адмирал и пристроил своего не слишком умного родственничка на тихое местечко, подальше от себя, дабы иметь поменьше хлопот. Малкис отсиживал кредиты, возясь с курсантами из летной академии “Фобос”, которых присылали на форпост “Глитрази” для прохождения практики. Сплошные сопляки — что называется, еще “лазера не нюхали”, боевых вылетов не имели, а потому тренироваться сперва им приходилось в нейросимуляторах, в которых виртуально спроектированная реальность максимально погружала будущих вояк в боевую обстановку.

Сейчас взгляд Малкиса поочередно скользил по трем работающим экранам. На одном из них истребитель “Проктис-96”, из разряда аэрокосмических кораблей среднего класса, пытался уйти от преследования противника в лабиринтах извилистого и узкого каньона. Получалось это у него не слишком удачно, аппарат неуклюже переваливался с боку на бок, точно пьяный в стельку. Реакции курсанту явно не хватало: на атаки противника он отвечал запоздало. И рано или поздно это должно было привести к фатальному исходу. А в результате — несданный зачет.

—  Хана тебе сейчас будет, тормоз, —  пожевывая зубочистку, с некоей долей злорадства прокомментировал Малкис, наблюдая за неудачными потугами новоиспеченного пилота. На следующем экране группа вояк пыталась пробиться сквозь плотный огонь лазерных уста­новок. — И вам всем крышка. — Его руки, сложенные на груди, слегка шевельнулись. Он осклабился, когда одного из виртуальных бойцов на экране перекрутило, а потом разорвало пополам и окровавленные останки потащило в сторону. — Я же говорил, что...

—  Малкис!

Малкис чуть не подпрыгнул в кресле. Вот же дурацкая привычка у капитана — входить в операторскую на цыпочках и пугать занятого делом человека. Тем не менее Малкис поспешил растянуть губы в кривой ухмылке, по его понятиям означавшей радушие:

 — А, Март! Просимулироваться пришел?

—  Еще чего! — Капитан Март Оноби, рослый импозантный мужчина, из тех, что непременно имеют успех у слабого пола, картинно взмахнул рукой, точно отгоняя от себя невидимую муху. — У меня теперь местечко — не бей лежачего. Никаких тебе летных часов, никаких нормальных перегрузок. Никакого тренинга, предполетного инструктажа и разбора полетов, когда от напряжения ноги ноют, а задница отваливается.

Гость бесцеремонно присел на край панели прямо перед оператором, заслонив широкой грудью видимость двух экранов.

—  Повезло тебе, —  даже не скрывая черной зависти, выдавил Малкис. — Поговаривают, тебя скоро в штаб переводят? Генерал Линкари запросил твое личное дело. Уж там тем более работенка не пыльная. Не то что здесь, на границе. — Малкис неопределенно мотнул узким, гладко выбритым подбородком куда-то в пустоту, явно намекая на внешний космос, который начинался сразу за мощными переборками базы. — Никаких тебе “волков”, никаких сигналов боевой тревоги, никаких налетов...

Март улыбнулся. Улыбнулся профессионально, выставляя напоказ отменные ослепительно белые зубы. Уж что-что, а это ему удавалось. Он вообще умел ладить с людьми. Умел и работать, вернее, создавать видимость работы. Иногда это куда важнее. И еще ему всегда удавалось навязать руководству ту нехитрую истину, что сам он, Март Лигаст Оноби, во всех отношениях — незаменимая личность. Вот и генерал Линкари тоже так считал.

—  Мне не просто повезло, я это заслужил, —  поправил Март. — В моем личном деле ничего, кроме благодарностей.

Малкис неожиданно заржал, откидываясь на спинку кресла. Уж он-то знал, как Март зарабатывал все эти благодарности. С кем-то — вась-вась, а с кем-то и по-другому. Он фамильярно подмигнул капитану. Тот неловко кашлянул, одутловатое лейтенантское лицо вытянулось, посерьезнело. Не дурак — намек понял.

—  Так ты чего сюда приперся, если не просимулироваться? А-а, понял. — Малкис многозначительно понизил голос: — Ты, верно, насчет новой программки? Надо же, всего два дня, как прислали, а слухов — немерено. Но, ты уж извини, дружище, пока начальство не составит по ней заключение, я не имею права демонстрировать ее кому-либо еще... — Малкис развел руками и вскинул брови. — Но программа классная, сам пробовал. Мне по штату положено. Отличный симулятор. Наши ребята будут в полном восторге...

—  Симулятор чего? — Март нахмурился. Непонятная болтовня Малкиса его раздражала.

—  Борделя с Бергана-3. — И оператор снова заржал, сотрясаясь в кресле всем телом.

“Этот урод никогда не умел держать дистанцию, —  с раздражением подумал Март Оноби. — Фамильярничает даже с Сотниковым. А тот терпит. Ну да, понятное дело. Кому же охота портить отношение со штабным адми­ралом. А вообще-то этого Малкиса гнать надо в три шеи. И к черту его дядюшку со всеми его дерьмовыми регалиями! Выискался тут еще — герой Сулинской Войны”.

—  Ты ошибся. Мне нужен Юдгар.

—  А, так тебе братец нужен... — разочарованно протянул Малкис, зубочистка пропутешествовала в левый угол рта и там запрыгала. — Он в третьей кабине, второй час оперативного задания повышенной сложности. — Малкис посмотрел на экран, хрюкнул и довольно осклабился: — Хреново у него там. Половину команды уже потерял, осталось трое. Надо полагать, задание не выполнит, так что порадовать мне тебя нечем...

—  Вырубай программу! — жестко скомандовал Март.

—  Да ты что! В своем уме? — И без того круглые глаза Малкиса от удивления стали выпуклыми, как у глубоководной рыбы. — Ты же знаешь, уставом запрещено...

—  Лейтенант, мне необходимо срочно поговорить с курсантом Юдгаром Оноби, и у меня нет времени ждать, когда он завершит задачу. Его Сотников вызывает.

Малкис демонстративно оттолкнулся ногами от пола и отъехал от пульта управления, складывая руки на груди.

—  Ну и что, что вызывает? Будто твой Сотников порядка не знает. Курсант ведь сейчас даже не соображает, что находится в симуляторе, для него это задание — реальное. У него потом “крыша” поедет, а меня отдадут под трибунал! Сам выключай, если уж так приспичило!

Март пристально посмотрел сначала на лейтенанта, потом на пульт, и на какую-то долю секунды на его лице появилось сомнение... Затем он выпрямился и холодно отчеканил:

 — Лейтенант, это официальный приказ. Если вы откажетесь подчиниться, я подам на вас рапорт.

“Этот может”, —  раздраженно подумал Малкис. Однако как же надо не любить собственного братца, чтобы вот так... Черт бы его побрал. Ему-то что? Его скоро в штаб переведут, поближе к генеральским чинам, он там себе быстро карьеру сделает... А Малкису расхлебывать последствия его сумасбродства.

Но пришлось подчиниться.

ЗАДАНИЕ АННУЛИРОВАНО.

Слова вспыхивают на виртуалке лоцмана в командном диалоговом окне.

Я продолжаю вжиматься носом во влажную холодную траву, накрытый силовым куполом ловушки, и соображаю: с ума они там все, что ли, посходили? Мы еще до лаборатории не добрались! Ну да, нас осталось двое — я и Сыч, где-то еще прячется Вампир, если не погибла, но нас еще рано списывать со счетов...

Неужто все-таки списали?

Я ощущаю какую-то перемену во внутреннем состоянии. Знать не знаю, что произойдет в следующее мгновение, но чувствую: придется действовать...

ЗАДАНИЕ АННУЛИРОВАНО. ПОДГОТОВКА К ВЫХОДУ ИЗ ПРОГРАММЫ.

Это что еще за хреновина? Какой программы? Сбой в лоцмане, что ли? Или с базы кто-то пытается связаться? Некогда думать, сейчас меня должно интересовать только одно — как выжить. Я инстинктивно напрягаю мускулы, импланты срабатывают моментально, адреналин, и без того бурлящий в крови, взлетает до беспредела. Сердце колотится так, что кажется — на базе слышно. И в то же мгновение силовой купол гасится, оболочка с треском лопается. Парализующий луч станнера бесшумно взрезает пространство, но я уже бросаю тело в сторону и ловлю его лишь краем локтя левой руки. Сотни тысяч игл впиваются в плоть. Но боль — это ничто. Перекатываюсь в кусты, вскидываю слеиер одной правой, стреляю. Черная фигура на фоне световой волны ломается, точно глиняная, оседает на землю, следующая выпрыгивает из-за деревьев и ловит еще один выстрел. Стреляю точно, безошибочно выбирая наиболее уязвимые точки на защитных доспехах. Ребята, объясните своим работодателям, что негоже экономить на ерунде. Потому что ерунды в нашем деле не бывает. В таком дерьмовом снаряжении можно только в песочнице играть, а не в бой идти...

ВНИМАНИЕ. ПОДГОТОВКА К ВЫХОДУ ИЗ ПРОГРАММЫ.

Строчки символов начинают пульсировать в виртуалке, мешая сосредоточиться. Точно лоцман дохнет, зацепило чем-то, что ли? Но ведь ничего не чувствую, и шлем на ощупь цел...

—  Облезете и неровно обрастете! — ругаюсь непонятно на кого, вскакиваю и несусь вправо, не разбирая дороги.

ПОДГОТОВКА К ВЫХОДУ ЗАВЕРШЕНА.

Да черт бы их всех там побрал, совсем сдурели?! Сами же предупреждали, что с базой связи не будет, что называется, во избежание. А теперь, когда до цели осталось рукой подать, —  вот тебе на!

—  Туда! — Сыч выскакивает откуда-то слева, точно чертик из табакерки, и, пригнувшись, несется наискосок, хватая меня за локоть. Тот самый. Я едва не рычу от боли, но закусываю нижнюю губу и молчу. Наперерез устремляется еще одна фигура, Сыч срезает ее одним точным выстрелом, даже не целясь, от бедра. Впрочем, с самонаводящимся сектором прицела в виртуалке — это не столь уж сложная задача. Конечно, если ты не косоглазый. Но таких в десантный дивизион не берут.

Куда же это он? Ах вот оно!

ПРОГРАММА ВЫКЛЮЧЕНА.

Едва успеваю за Сычом, он на полторы головы выше меня, и ноги у него подлинней. Такому, как я, маломерку, никогда не угнаться за этим дылдой. Сыч, я знаю, даже на дивизионных соревнованиях всех обставлял. Поэтому несусь изо всех сил, но каждый новый шаг неотвратимо увеличивает расстояние между нами. И все бы было не так хреново, если бы ни эта долбаная надпись, которая мельтешит перед глазами.

И тут я слепну, слепну в ту самую секунду, когда Сыч скрывается впереди за кустами. Я спотыкаюсь левой ногой обо что-то жесткое, тело по инерции летит вперед, пытаюсь сгруппироваться, но когда не видишь, чего ждать, то хрен подготовишься. И потому удар получается жестким, даже чересчур жестким. Сначала о ствол дерева, потом о землю.

Лежу и соображаю, в чем дело, потом мысленно отдаю приказ отсоединить нейропорты, и лоцман послушно выключается. Пару секунд жду, потом поднимаю щиток забрала и нетерпеливо сдираю нанокомп с виска, не глядя, зашвыриваю куда-то в кусты. Вот уж никогда не думал, что эта хреновина может вырубиться, да еще в такой момент. Ведь работает зараза на энергии носителя, а энергии из меня сейчас — фонтан, только успевай улавливать. Так что же тогда произошло?

—  Лейтенант! — Сыч опять вываливается из темноты, именно вываливается, тяжестью собственного тела продавливая почти физически ощутимый барьер ночного мрака, цепляет меня за локти, вздергивает на ноги. Быстро, одним взглядом оценивает меня. Режим станкайера у Сыча отключен, доспехи заляпаны грязью, забрало поднято. — Цел? Что происходит, лейтенант? У меня лоцман навернулся.

Понятно, у него те же проблемы.

—  Хрен с ним! Куда дальше, ориентируешься?

—  Туда! — Сыч срывается с места и исчезает из вида.

Я несусь следом, не задавая вопросов. Ломая кусты, как стадо взбесившихся динозавров, катит волна охранников в легких доспехах. Явно намерены взять нас живыми. Ну, ребята, это дудки...

Скатываемся в какой-то овраг... Точно, был такой на карте. Лоцмана нет, уточняющую информацию извне не запросишь, остается рассчитывать только на собственную память. А если ей верить, то выводит этот овраг прямо к верхним этажам подземной лаборатории, чья крыша сейчас должна скрываться за густыми посадками где-то слева.

Я на ходу выхватываю из гнезд на поясе несколько паутинных гранат и веерным движением разбрасываю их за собой. Ну, братва, держись, сейчас вас ждет большой сюрприз!

—  Ну ты скоро выключишь программу?

Марту не терпелось поскорее покончить с бессмысленным ожиданием. У него еще работы сегодня по горло. И дался же Сотникову этот идиот Юдгар. Уж коли турнули его из курсантского корпуса, так турнули. На кой черт еще беседовать на душеспасительные темы...

—  Но я же уже... — Малкис ошарашенно таращился в экран, где по-прежнему шел бой, зубочистка вывалилась изо рта, но он этого даже не заметил. — Я ее уже выключил...

—  Тогда выволакивай его из бокса.

—  Но он не отключился.

“Опять Малкис дурит, —  раздраженно подумал Март Оноби. — У него эти идиотские шуточки не переводятся”.

—  Не понял.

—  Он не отключился. — Малкис только сейчас переводит взгляд с экрана на капитана Оноби. — Что тут непонятного? Я отключил программу, вывел его из режима погружения... он сам не желает выходить.

—  Что ты болтаешь? Ты вообще соображаешь, какую чушь несешь?

И тут Малкиса прорвало:

 — Я-то соображаю! Я соображаю, что программа продолжает работать независимо от команд, которые я ввожу, вот что я соображаю! Твой Юдгар каким-то образом продолжает находиться в виртуальном пространстве и выполнять поставленную перед ним задачу... Глаза разуй и посмотри на экран! — неожиданно заорал Малкис капитану в лицо, брызгая слюной.

Пришлось Марту снизойти до его предложения. На экране и в самом деле творилось что-то непонятное. Поверх движущейся картинки висело красноречивое сообщение: “Программа завершена”. Однако фигурки на экране продолжали бежать вниз по склону, а справа сверху вниз выводились столбцы привычных цифр: показатели пульса, дыхания и артериального давления, характеристики активности головного мозга, а также наличие и тяжесть мнимых повреждений.

Март недоуменно похлопал глазами. До него дошло только одно: происходит нечто из ряда вон выходящее, но что именно? Судя по тому, как орет Малкис, —  совсем уж чрезвычайная ситуация. Но на то и оператор, чтобы справляться с подобным... Черт, не из-за его же приказа с экстренным выходом началась вся эта чехарда, может, какие-то накладки с мозговой активностью у братца? Только этого не хватало. Лишние неприятности ему абсолютно не нужны, хватит и того, что уже есть. Вечно с этим придурком Юдгаром одни проблемы... Наверное, будет лучше, если Малкис разберется сам, без него. Меньше ответственности.

—  Мне ну-жен кур-сант Юд-гар О-но-би, —  по слогам произнес Март, —  и через десять минут я жду его в своем кабинете. Делай что хочешь, но вытащи его оттуда. — Он нервно поправил на себе форму и поспешйо вышел.

—  Вытащи, —  проворчал Малкис, тупо глядя в экран. — Как же я его вытащу, если он вытаскиваться не желает... ИскИн!

—  Слушаю, —  отозвался по внутренней связи бесстрастный голос искусственного интеллекта, отвечавшего за управление всей компьютерной начинки форпоста “Глитрази”.

— Кабину номер три отключить от компьютерной сети и обесточить.

—  Не могу выполнить команду, —  отрапортовал ИскИн. — Программа “Погружение” не завершена, сценарий “Диверсант-двадцать шесть” развивается самостоятельно.

—  Именно это я и пытаюсь сделать, болван. — Лицо Мал киса побагровело от бешенства. — Отключай кабину!

—  Команда принята... — секундная задержка. — Исполнению не подлежит.

—  Да какого... Причины?!

—  Изменение командного приоритета, нахожусь под управлением стажера.

Малкис мигнул пару раз, провел пальцами по губам, ища зубочистку, не нашел и снова уставился в точку. До его сознания не сразу дошел смысл озвученных слов.

Что происходит за моей спиной, я знаю в точности, мне для этого даже оборачиваться не пришлось. Все гранатки ложатся рядком, надежно перекрывая проход. Конечно, охранников на территории лаборатории много, человек пятьдесят, не меньше, и все они — профессионалы в своем деле, этого со счетов сбрасывать не стоит, но все же им до нас далеко.

Гранаты крохотные, точно камешки, их в такой темноте и не сразу-то разглядишь, даже если очень присматриваться. А присматриваться охранникам некогда. Им требуется взять нас живыми и выкачать из нас максимум информации. Это их задача. А наша — забрать “материал”, взорвать лабораторию и живыми вернуться на базу. Они связаны по рукам приказом, а мы — нет. А стало быть, у нас есть преимущество, мы можем их убивать, всех скопом или каждого по отдельности. И когда первые несколько нарвутся на паутину из полимерных нитей микронной толщины, что сейчас сеткой закрывает проход, и посыплются на тропинку мелкими кусочками, то остальные поневоле притормозят, чтобы оценить опасность. Отличная ловушка, вот только необходимо выбрать верный момент, когда именно ее применить. В самом начале погони нельзя — они еще начеку. Да и оторваться при этом слегка не мешает. А еще хорошо ставить ее на повороте, на узкой лесной тропинке, где густая листва закрывает видимость. Как здесь.

С такой скоростью я не бегал давно. Пожалуй, последний раз года два назад, когда меня выставили на длинную дистанцию вместо Люка, повредившего тогда себе ногу за час до старта. Пришел я, правда, последним, но все же пришел. Сейчас же бегу, наверное, с не меньшей скоростью. Правда, знавал я моменты и похуже. Ничто так не стимулирует, как перспектива словить в спину парочку разрывных пуль из гаусс-винтовки. Если от тебя потом что и останется, то искать это что-то придется в радиусе пяти-семи метров. Когда руководство этих балбесов поймет, что пытаться взять нас живьем бессмысленно, незамедлительно последует приказ вести огонь на поражение. Поэтому, пока они там наверху не передумали, надо уничтожить как можно больше народу.

В темноте наконец смутно обозначился противоположный склон — добрались до дна. Топот за спиной стихает:

 — Сыч!

Тот замирает на месте настолько неожиданно, что я на него налетаю — точно грудью на скалу наскакиваю, меня едва не отбрасывает назад, но Сыч ловко оборачивается и ловит меня, и снова за левый локоть. Да что же это он, специально, что ли?

—  Залегаем!

Мы оба быстро окидываем взглядами местность и, не сговариваясь, находим очень удобную позицию для прицельной стрельбы — несколько крупных валунов, словно специально выложенных рядком вдоль каменистого ложа обмелевшего ручейка, бегущего по дну широкого оврага. Галька возле них осклизлая, покрытая густым налетом тины. Если хлынет ливень, валяться нам под ним, уткнувшись мордами в липкую вонючую грязь.

Залегаем.

Охранники выскакивают на нас и сразу же нарываются на такой шквал огня, точно стреляют не два человека, а, по меньшей мере, целый взвод. Луч слейера срезает троих, как ножи газонокосилки — траву. Тот, что прямо напротив меня, вскидывает станнер, я стреляю, промахиваюсь, но Сыч ловко срубает его, прошивая голову насквозь яркой вспышкой. Это тебе в отместку за Донована.

Охранники настырно лезут все ближе, напролом, почти не скрываясь, словно у каждого из них по несколько запасных жизней, но потом я вижу, как они начинают замедляться, на ходу меняя станнеры на слейеры и гаусс-винтовки с автоматическим прицелом. Значит, все-таки команду дали. Ну что ж, помирать — так с музыкой.

Они быстро приближаются к нам по склону, и я только сейчас обращаю внимание, что их не так уж и много, всего десятка два, не больше. Правда, нас-то всего двое. Первый вражеский луч ударяет по верхушке куста справа от меня, превращая его в пепел, затем над головой начинают визжать сверхскоростные кусочки металла, разогнанные электромагнитными полями гаусс-винтовок до космических скоростей, и склон за спиной от густой очереди мелких взрывов встает дыбом из крошева камней и земли. Приходится отложить слейер и перейти на бесшумное и беспламенное оружие — игломет, иначе нас слишком быстро засекут по вспышкам выстрелов. Пусть побегают.

Бросаю тело далеко влево, чтобы сменить позицию, нахожу удобный упор и нажимаю на спуск. Слышу лишь сиплое шипение, когда первая сотня игл вылетает из ячеистого ствола, густо засеивая пространство тонкими юркими смертями. Из игольника хорошо стрелять с близкого расстояния, метров на тридцать-пятьдесят, но зато если уж бьешь, то кромсаешь наверняка — доспехи долго не выдерживают, особенно если лупить по одним и тем же зонам. Первый же охранник роняет оружие и хватается за живот, но второй успевает прижаться к стволу дерева, и кора взрывается облаком щепок. Прицеливаюсь и выпускаю следующую порцию игл. Бедное дерево содрогается от корней до макушки, уж если кто и не заслужил такой участи, так именно оно. Когда облако чуть рассеивается, охранника уже нет. Только успеваю подумать, что и этого превратил в дикобраза, как он, целый и невредимый, выскакивает из-за ствола и несется прямо к нам. Иглы врезаются прямо в лицевой щиток забрала, с хрустом вспарывают его, превращая голову бедолаги в фарш из черепных костей, лицевых тканей и мозгов. Прости, парень, ничего личного. Работа такая.

Однако туго же они соображают. Только сейчас залегли. Отстреливаются лениво и несогласованно. Явно время тянут — либо ждут подкрепления, либо нас кто-то обходит с тыла. Но такой радости я им не доставлю.

—  Уходим! — командую Сычу, и мы мелкими перебежками, незаметно начинаем забирать вправо, там еще одна удобная позиция.

Лучи света с вышек запоздало шарят по валунам, за которыми мы только что скрывались. Привет, ребята, нас уже там нет!

Впереди появляется еще одна живая цепь. Все-таки зажали. Сыч открывает огонь на поражение раньше, чем я успеваю сообразить — давать команду или смываться в узкий коридор. Приходится не отставать. И вдруг прямо за спинами охранников раздается мощный взрыв. Едва успеваем броситься на камни ничком. Пара осколков от брони со свистом пролетает мимо уха и врезается в ствол дерева за спиной. Это кто-же их так? Неужели подоспело подкрепление с базы?

Еще один разрыв ложится в нескольких метрах от нас. Вжимаюсь лицевым щитком шлема в гальку и мечтаю срочно превратиться в песчаную змею, чтобы закопаться по самые уши. Но взрывов больше нет. Поднимаю голову — крики, вопли, строй врагов сломан. Все несутся — кто куда. И среди всего этого хаоса мелькает чья-то темная фигура. Больше ни хрена разглядеть не могу. Да, вот когда начинаешь оценивать преимущества инфракрасного излучения, приказавшего долго жить вместе со сдохшим лоцманом. Озадаченно смотрю на Сыча, он — на меня, потом, не сговариваясь, срываемся с места и бросаемся врукопашную...

Бледное лицо Малкиса отсвечивало синюшным оттенком, лоб блестел от капелек холодного пота. Он чувствовал большое желание сбегать в туалет, но боялся оторваться от панели управления. Проблема заключалась не только в том, что бортовой компьютер вдруг выкинул фортель и отказался выводить курсанта из программы. Малкис включил для Оноби нейросимулятор пятнадцатого поколения. Ради эксперимента. Делать этого оператор права не имел, но надеялся, что ничего страшного не случится, да и не узнает начальство, а теперь вот... теперь из-за необдуманного приказа трусливо сбежавшего капитана все прахом пошло, что-то в системе разладилось. И если с этим Юдгаром что-нибудь случится, то с него три шкуры сдерут, и не поможет орденоносный дядюшка... И что теперь делать, он ума не мог приложить. Просить помощи у специалистов форпоста по программному обеспечению не решался. Может, все-таки как-нибудь обойдется?

Он облизнул пересохшие губы. А если не обойдется?

Не обошлось. На лоцман пришел сигнал от начальника службы безопасности Каттнера:

 — Малкис, что у тебя там? Бортовой ИскИн заявляет, что он перегружен из-за контакта с живым мозгом. Что за чертовщина? Что за программу ты запустил?

Несколько секунд Малкис сидел, тяжело отдуваясь и пытаясь придумать подходящее объяснение, в котором он не фигурировал бы главным виновником, но ничего путного в голову не приходило. Пауза затягивалась, поэтому пришлось сказать, как есть.

—  У меня курсант в нейросимуляторе...

—  Ну так отключи его! — оборвал его Каттнер, не дослушав. — С причальных шахт поступает сигнал, что ИскИн задерживает работу технического обслуживания крейсеров. На ремонтных доках тоже мелкие неполадки. В конце концов, такого быть не может, чтобы мощный ИскИн был не в состоянии справиться с единственной учебной программой.

—  Я уже пытался ее отключить. — Малкис едва не пла­кал. — ИскИн утверждает, что программа не может быть отключена!

—  Что это за программа, черт бы тебя побрал?

—  Новый нейросимулятор, его прислали два дня назад.

—  Наши программисты с ней ознакомлены? Они дали по ней заключение?

—  Нет, я не успел...

—  Так какого же черта ты тогда ее включил?

—  Но я же не знал...

—  Малкис, у тебя будут неприятности, очень крупные неприятности. Лейтенант, моли бога, чтобы все поскорее закончилось. Если в этот самый момент “волки” решат устроить вылазку, а мы из-за твоих фокусов не сможем выпустить из стартовых шахт ни одного звена, то отправишься под трибунал. Это самое малое, что я могу тебе обещать.

— Но я ничего не могу сделать, я уже все перепробовал!

— Сделаем. Не дрейфь. — В разговор по лоцману вклинился Шойи, кардониец, видимо, проблема разрослась как раз до уровня главного программиста форпоста, раз ему пришлось вмешаться.

Оператор сразу почувствовал облегчение. Ну, если сам Шойи взялся за дело, то лично он, Малкис, уже больше ни за что не отвечает. И слава богу.

Она выскочила на меня прямо из-за кустов, и я едва не выпустил в нее остаток обоймы, но Вампир с ее феноменальной реакцией успела перехватить мою руку с иглометом. В бледном отсвете луны на нагрудных пластинах доспехов влажно блеснули пятна крови — чужой, естественно, кровь была даже на опущенном забрале шлема. Прошлась по противнику как мясорубка.

Интересно, у нас с Сычом нанокомпы отказали, а как с этим делом у нее?

—  Молодец, Вампир! — Я хлопаю ее по плечу, звук получается убийственный, точно молотком по стальному листу.

Вампир смотрит на меня сверху вниз, я не вижу ее глаз, но взгляд чувствую, неживой он какой-то, как у киборга. Я, конечно, не ментат, но близок к этому.

—  Планы не изменились? — говорит, точно камешки бросает — четко, размеренно и монотонно. — Отступаем или пробуем проникнуть в лабораторию?

Я зло скалюсь в ответ:

 — Слишком большие потери, чтобы отступать. Предлагаю подняться по стене, захватить одну из башен и оттуда по лифту или лифтовой шахте спуститься до нижних этажей лаборатории.

—  Дело. Другого пути я тоже не вижу.

— Приготовься! — Шойи переслал сообщение, и Мал-кису стало не по себе. — Сейчас я его буду убивать. Как только программа сработает, быстро отключай симуля-тор, иначе у него мозги и в самом деле сгорят.

Малкис подогнал к себе виртуальную клавиатуру, занес палец над клавишами, напрягаясь в ожидании. Секунда, две, три... пять... на экране три фигуры, ловко лавируя среди зарослей, пробираются к монолитной стене башни, что виднеется чуть впереди. До нее уже остается не больше пяти метров, когда Оноби делает резкий скачок вправо, почему-то уходя с тропы. И тут же вздымается столб пламени — вспышка, безмолвная и ослепительно страшная, как огненный смерч.

—  Давай!

Малкис одним движением пальца обесточил симуля-тор, сорвался с кресла и понесся к кабинке. Распахнув дверь и ворвавшись внутрь, он сдернул нейрошлем с курсанта. Датчики отвалились сами, худощавый узкоплечий парень, бледный, с посиневшими губами, лежал в ложе, его грудь едва поднималась в неровном дыхании, волосы на голове слиплись от пота.

Ну слава богу! Жив!

Малкис шлепнул парня по щекам — никакой реакции.

—  Эй, Юдгар... Юдгар Оноби... черт! Да очнись же!

Ночная темнота вокруг громоздится неясными силуэтами кустов и деревьев, и все это мелькает с бешеной скоростью, когда мы втроем сломя голову несемся к одной из башен. Я знаю, что меня сейчас убьют, —  чувствую это остро и отчетливо. Проклятье! Я не хочу подыхать, прекрасно знаю цену собственной интуиции. Охотятся на меня, именно на меня, а не на Вампира или Сыча.

Я пытаюсь высмотреть опасность, но так и не могу понять, откуда она исходит.

До башни осталось-то всего несколько метров, когда впереди, всего в паре шагов, рванул взрыв. Я успеваю лишь заметить ослепительно яркую вспышку, грохота не последовало, только удар, и этот удар обрушивается на меня с такой силой, что чернота, накатившая на сознание, показалась благодатным спасением от боли. Но сквозь эту темноту кто-то принимается меня трясти и шлепать по щекам. Сквозь муть перед глазами с трудом различаю какого-то урода, похожего на пугало. Враг? Тело действует автоматически, руки взлетают к горлу противника. Стискивают его железной хваткой. Но тут налетают другие, отрывают от несостоявшейся жертвы, с силой выкручивают руки, едва не ломая, и оттаскивают прочь.

И только пару минут спустя я вдруг начинаю соображать, что зовут меня Юдгар Оноби и что человек, которого я чуть не придушил, —  лейтенант Малкис. Вот тогда-то мне становится по-настоящему хреново.

Глава 2

Коридор станции после нейросимулятора казался нереальным, точно выполненным каким-то недоучкой в скверном графическом редакторе. Серовато-коричневые пластиковые стены, монотонно-зеленое покрытие пола — мягкое и звукоизолирующее. Настенные световые панели излучали приглушенный, рассеянный свет, не отбрасывавший теней, —  насколько Юдгар знал, светились флуоресцентные бактерии с Каннаира, способные существовать даже в полном вакууме. Почти все современные корабли были оснащены именно такими источниками света. Они не ломались, почти не требовали ухода, кроме того бактерии еще и размножались. Раз в месяц их подкармливали специальным химическим реактивом, а раз в две недели отсасывали излишки и заправляли в новые световые панели. Или уничтожали в утилизаторе. Одним словом — сплошные удобства...

Что-то он не о том думает. Сдались ему эти бактерии... — Голова немного кружилась, а взгляд никак не хотел фокусироваться на отдельных предметах, мало этого, любая встречная фигура заставляла внутренне содрогаться. Юдгару все еще казалось, что идет он не по станции, а по коридорам злополучной лаборатории, в которую ему так и не удалось прорваться. И он, без своего верного скафандра и силового экзоскелета, представляет легкую добычу для врагов. Как только в нем опознают чужака, его тут же пристрелят. Курсанту стоило огромного труда сдерживать собственное сознание в рамках разумного и переключать его на окружающую реальность. Проклятье, да что с ним творится? За четыре года учебы в курсантском корпусе он провел не меньше двух тысяч часов летной практики в нейросимуляторе. Даже “умирать” приходилось несколько раз, но еще ни разу он не чувствовал себя так плохо... Сейчас бы отлежаться, прийти в себя... Так нет же, начальство вызывает.

Честно говоря, своего сводного брата, капитана Марта Оноби, ему сейчас хотелось видеть даже меньше, чем Сотникова, а зайти к капитану придется. Приказ был передан недвусмысленный — сначала к нему, затем к адмиралу Сотникову. Видимо, Март решил подстраховаться, прежде чем представить родственника пред светлые очи высокого начальства, только вот подстраховаться в чем? Хороший вопрос... Впрочем, Юдгар догадывался, по какому поводу заместитель начальника самого мощного форпоста на границе с Республикой Волков, адмирал Сотников, вызвал его. Опять будет капать на мозги из-за того проклятого боя в астероидном поясе.

Он воспользовался лифтом, чтобы спуститься на два уровня. Непринужденная беседа двух курсантов с параллельного курса оборвалась, точно ножом отрезало, как только он вышел из лифта в коридор. Оба одарили его красноречиво презрительными взглядами и посторонились, точно боясь запачкаться. Высморкаться на них, что ли? Ладно, пусть живут.

Юдгар с независимым видом прошел мимо.

Минуту спустя он уже входил в каюту капитана Марта Оноби.

Братец сидел в удобном мягком кресле с высокой спинкой и сразу скривил губы, стоило только курсанту переступить порог.

—  Проходи, садись. — Март ткнул пальцем в небольшой откидной стул у стола.

Юдгар не считал себя ментатом — так, небольшие природные способности, не больше, —  но настроение людей улавливал отлично. Сейчас его братец пребывал в крайнем раздражении. И раздражение это ему требовалось на кого-нибудь выплеснуть. Лучше всего — на Юдгара: дешевле обойдется. В конце концов бывший курсант не станет жаловаться, писать рапорт и бегать по инстан­циям. Да это и не в его характере.

—  Ничего, я постою. Не хочу отнимать твое драгоценное время. Зачем хотел меня видеть?

—  Садись, я сказал!

Юдгар пожал плечами и опустился на указанное место.

Все его проблемы оттого, что его никто и никогда не воспринимает всерьез. Брат и тот не упускал случая им покомандовать, даже когда в том не было насущной необходимости. Еще бы. Ни красотой, ни статью природа Юдгара не оделила. Рыжеватые с кошачьим отливом глаза смотрели на мир дерзко и вызывающе из-под тонких и редких бровей, а дурацкая привычка прищуриваться и морщиться всякий раз, когда его голову посещала какая-нибудь “гениальная” мысль, делала его совсем уж похожим на подростка. Он был смугл, точно выходец с Бикаэлы, однако волосы не отливали благородной синевой, а походили на уголь, прибитый пылью, к тому же стриг он их редко, и это служило вечным камнем преткновения. Устав не то чтобы запрещал подобные прически, но настоятельно рекомендовал короткую стрижку, но Юдгар и здесь шел наперекор всем. Никто и никакими силами не мог его заставить подстричься, как положено. А когда лейтенант Сижа — старший куратор курсантского корпуса — сделал ему замечание, Юдгар на следующий же день вдел в ухо серьгу, чем только вызвал новую порцию насмешек однокашников.

Март же был совсем другим человеком. И внешне, и по характеру. Его широкие плечи казались представительницам слабого пола самой удобной опорой в суровой и изменчивой жизни, а гордо посаженная голова и правильные черты лица невольно притягивали взгляды. Многие считали его красавцем. Он знал об этом и воспринимал данный факт, как нечто само собой разумеющееся. Для Юдгара не было секретом, что Март очень беспокоится о своей внешности и немало времени проводит перед зеркалом, наводя марафет на своей физиономии, укладывая волосок к волоску так тщательно, словно это занятие было самым важным делом в его жизни. Он всегда шил форму только на заказ — так уж вышло, что одно плечо у него было слегка короче другого, и специальный подплечник мастерски скрывал данный де­фект. Кроме всего прочего, от него за версту несло дорогим одеколоном.

Что же до характера... На взгляд Юдгара, братец являлся закоренелым эгоистом, в любой ситуации заботившимся в первую очередь о своей шкуре. А таких людей Юдгар со своим юношеским максимализмом на дух не переносил. Невзирая на родственные связи.

—  И о чем же ты хотел поговорить?

—  О твоем рапорте, —  холодно усмехнулся Март.

— Полагаю, это не твоего ума дело.

—  Ошибаешься. Ты опозорил всю нашу семью, а значит, и меня тоже. И я не могу остаться в стороне, как бы мне этого ни хотелось. Я обещал отцу позаботиться о тебе.

Нашелся тут, заботливый...

—  Я отца об этом не просил, —  равнодушно произнес Юдгар.

—  Зато отец просил об этом меня! Ты мой брат, и я имею право...

—  Всего лишь сводный, не забывай, —  спокойно перебил его Юдгар. — И, если честно, плевать мне на твою заботу.

Март нервно дернул губой и откинулся на спинку кресла.

—  Ты уже доплевался, сосунок. Все еще мало? Ты едва не угробил звено. Я склонен думать, что ты действительно струсил. Поверь, сейчас на “Глитрази” нет человека, кто бы думал иначе. Тебе просто повезло, что пока ты только курсант и еще не ходишь под военной присягой, поэтому с тобой и нянчатся, как с гражданским лицом. Иначе давно загремел бы под трибунал. Я бы на твоем месте принял предложение Сотникова и прошел сканирование мозга добровольно.

—  А ты бы на это пошел?

—  Вопрос лишен смысла, —  надменно заявил Март. — Я не убегал с поля боя.

—  Ты всегда умел отвертеться от прямого ответа. А знаешь, почему ты не убегал? Потому что вообще никогда не участвовал в боях.

—  Ты не можешь уйти из флота просто так, —  сквозь зубы процедил Март. Выпад Юдгара задел его за живое.

—  Да ну? — деланно изумился Юдгар. — Это почему же?

—  Потому что тем самым ты подтвердишь, что стру­сил.

— Но ведь ты все равно так считаешь, разве нет? Так не все ли равно?

—  Докажи, что это не так.

—  А ты вообще в курсе, что глубокое сканирование мозга может вызвать необратимую потерю памяти? Нет уж, рапорт об увольнении кажется мне более предпочтительным вариантом, чем доказательство своей невиновности подобной ценой...

Юдгар прекрасно помнил, что с ним тогда произошло, но от самого воспоминания ему всякий раз становилось плохо, поэтому он старался забыть его, абстрагироваться, словно ничего и не было. И именно по этой причине при малейшей возможности лез в нейросимулятор отрабатывать боевые сценарии — хотя от него никто этого уже не требовал, —  чтобы вытеснить воспоминания из памяти новыми впечатлениями, и чем эти впечатления сильнее, тем лучше...

Но разве такое забудешь?

Он летел в качестве ведомого в звене из пяти истребителей “проктис”. Не набрав достаточного количества боевых часов, ему следовало просто идти за ведущим, отстреливаться, если понадобится, но самое главное — “не выпасть” из боя, как говорили пилоты, не потеряться и не подставиться. Поначалу это вполне удавалось, если учесть, каким лихим воякой он показал себя в первом же бою. Тем более что и второй вылет казался не слишком сложным. Просто разведчики засекли вражеский транспортник, который сигналов не подавал, на запросы не -отвечал и, стадо быть, мог рассматриваться как потенциальная цель. Ловушкой тоже не пахло, да и трудно устроить засаду на достаточно большом расстоянии от плоскости астероидного пояса, где и спрятаться-то негде. Но когда они обстреляли вражеское грузовое судно и пошли на второй заход, желая убедиться, что подчистили хвосты, четыре звена “волков”, целиком состоящих из маневренных истребителей “зубоглав”, вынырнули из пустоты, точно из ниоткуда, и сразу же обрушили на “проктисов” убийственный шквал огня. Яростная атака разорвала звено, заставив его распасться. В первую секунду Юдгар был так ошеломлен, что не заметил, как их окружили истребители врага.

“Уходим к астероидам!” — отдал приказ ведущий.

Юдгар понимал, что в данной ситуации у противника превосходство более чем четырехкратное, да к тому же фактор внезапности на стороне врага. Ничего не оставалось, как нырять в хаотические нагромождения пыли и камней астероидного пояса, прятаться в них, как в лабиринте, и не высовывать носа, пока не прибудет подмога. На экранах наблюдения правофланговый попытался отстреливаться, но тут же закувыркался вверх тормашками, когда ему в хвост влепили плазменный заряд. Взрывной волной его швырнуло наперерез Юдгару, кур­сант едва успел отреагировать, уводя машину в крутом развороте.

“Ведомый, прикрой!” — приказал командир, он явно собирался атаковать противника, не дожидаясь подкрепления.

Это было чистым безумием, но Юдгар послушно рванул за ведущим, который, судя по показаниям ИскИна, находился всего в двух тысячах километров впереди. Остальные развернулись, пытаясь пробиться назад к “Глитрази”, однако стена сплошного огня не давала пройти, оттесняя обратно к астероидному поясу. Их ловко зажали в клещи. Юдгар включился в бой: доля секунды — синхронизировать сектор прицела с наводкой, мысленно отдать приказ. Он почти играючи подбил двоих — “зубо-главы”, превосходя “проктисов” маневренностью и скоростью, значительно уступали истребителям Федерации по огневой мощи и живучести. Зато их было много.

Слишком много для пятерки... нет, уже четверки “проктисов”... Он уже приготовился вспороть лазерным лучом брюхо третьему “волку”, как где-то рядом рвануло, и истребитель Юдгара швырнуло вниз, к плотному кольцу астероидного пояса. Пришлось отчаянно маневрировать, пытаясь совладать с управлением поврежденной машины. Юдгар с силой вдавил ручку управления двигателем, набирая скорость и задирая нос в попытке уйти от столкновения с каменной глыбой тонн под пятьсот, перекрывшей ему курс. Ушел. Но легче не стало — рой красных точек на нашлемном индикаторе увеличился раза в два. “Волки” явно решили их здесь похоронить. Они заходили со всех сторон, палили из плазменников, но ни один истребитель из оставшейся четверки “проктисов” пока не пострадал. Юдгару понадобилось несколько секунд, чтобы осознать этот факт. Он уже был наслышан о способностях “волков”. Поговаривали, что один их пилот даст фору любому федеральному звену. Возможно, это и так, да только сейчас они лупили все больше мимо. И в этом крылся свой смысл. Какой? Вскоре стало ясно: “волки” просто загоняли их в плоскость астероидного кольца. Но зачем? Астероидный пояс с большого расстояния казался монолитным кольцом, на самом же деле представлял собой довольно хаотический поток камней и пыли. Попадались среди них и огромные валуны, способные при столкновении в лепешку расшибить любой из истребителей. Если “волки” хотели их уничтожить именно таким образом, размазав о скопище каменных глыб, то выбрали слишком неэффективный способ — гораздо проще было расстрелять из бортовых орудий. К тому же, хотя полет среди астероидов смертельно опасен, шанс выжить все же имелся.

“План Ф” — приказ командира был односложен и обсуждению не подлежал. Вероятней всего, уже весь пилотский состав “Глитрази” поднят по тревоге и первыенесколько звеньев несутся сюда на субсветовых скоро­стях. Но как можно перестроиться и нанести удар по силам, которые на данный момент превосходят тебя в несколько раз? Этого Юдгар понять не мог. То ли ведущему было известно нечто такое, чего не знали все остальные, то ли этот лейтенант просто решил погерой-ствовать. Однако геройство длилось недолго — словно сообразив о его намерениях, враг обрушил на корабль командира шквал огня. На глазах Юдгара борт “прокти-са” вспух багровым облаком взрыва, и истребитель развалился на части, хаотично кувыркающиеся в космическом пространстве. Контратака захлебнулась. И Юдгар не придумал ничего лучшего, как выполнить настоятельные требования “волков” — нырнуть в астероидный пояс. Истребитель скользнул в мизерный проем между двумя валунами, уходя от рвущихся за хвостом плазменных зарядов...

Мышеловка захлопнулась.

Именно тогда Юдгар и ощутил панику. Рой беспорядочных ассоциаций и мыслей захлестнул мозг, мешая соображать. Присутствие. Иначе это ощущение назвать было нельзя. Оно мгновенно проникло в сознание — чужеродное, холодное, казавшееся инертным и в то же время настолько вездесущим, что вызывало полное ментальное отторжение. Юдгар уставился в пустоту вирту-алки. Он видел, как остальное звено разворачивается, маневрируя между камней и пыли, и стремится выйти из кольца, несясь навстречу “волкам”. Но все это проходило мимо сознания. Присутствие чужеродной твари удерживало Юдгара в зоне досягаемости. Оно манило, тянуло к себе, звало. И он боролся с этим зовом, как мог, силой воли и разума.

Юдгар даже не сразу сообразил, что отдал приказ машине зависнуть на месте, и теперь “проктис” парил в пространстве, одним боком притулившись к небольшому астероиду, диаметром в двести метров. Голод. Неизбывный голод, длившийся в течение многих сотен тысяч лет. Ощущение казалось выматывающим, как одиночество, отчаяние или страх. Голод проникал в каждую клетку, вытягивал последние силы. Время застыло, перестал существовать весь окружающий мир, и Юдгар выплыл из этого сумеречного состояния, только когда его истребитель вели на “буксире” по направлению к “Глитрази”. Перед глазами мельтешили черные пятна, голова кружилась, тело, точно ватное, отказывалось слушаться, его знобило и трясло, как в лихорадке. Однако в медицинском отделении ничего страшного не обнаружили: понижение температуры тела, артериального давления, замедление сердечной деятельности, и только.

Юдгар так и не понял до конца, что с ним тогда произошло. Он с кем-то или чем-то сражался там, в поясе астероидов, но этот поединок был невидим для других, потому что был ментальным. Следовательно, практически недоказуем без глубокого сканирования мозга. Что ж тут удивительного, если все решили, что Юдгар Оноби струсил. Понять ход рассуждений окружавших его людей было несложно: всего второе боевое задание, а его угораздило попасть под массированный обстрел превосходящими силами противника; тут у кого угодно могут сдать нервы, тем более у зеленого курсанта, который если и рисковал, то только на тренажерном кресле. Ну и черт с ними со всеми...

Все это случилось четыре дня назад, и все эти четыре дня с ним на базе никто не разговаривает, от него шарахаются, как от чумного. Пятеро его товарищей по комнате старательно делают вид, будто знать его не знают. Сначала он едва не плакал от такой несправедливости, потом разозлился, теперь ему стало все равно. Он твердо решил, что не будет оправдываться.

Когда Сотников два дня назад вызывал его к себе и поставил перед выбором — или он проходит сканирование мозга, или вылетает с флота, Юдгар колебался недолго. Будь он стопроцентным военным, с ним бы и в самом деле не стали церемониться, а тут приходилось действовать с оглядкой на гражданский кодекс, иначе запросто можно было раздуть громкий скандал. А у адмирала Сотникова и так проблемы со снабжением и пополнением личного состава своего форпоста, в высших командных кругах он давно не в милости... так что из двух зол следовало выбирать наименьшее, и то пока имелась такая возможность...

—  И куда ты направишься? На Лардовану? Искать работу? — Голос Марта, полный нескрываемого презрения, заставил вернуться к действительности. — А на что ты годишься, если разобраться? Что ты умеешь? Ты даже практику по летной подготовке провалил. У тебя нет лицензии, ты не сможешь работать пилотом. Такого засранца, как ты, никто и не возьмет. Стоит только глянуть в твой послужной список, если его вообще можно назвать послужным. Одни рапорта, жалобы и бесчисленные нарекания.

Юдгар хмыкнул. Да, здесь Март прав. У него рапортов и взысканий больше, чем у пятерых его однокашников по комнате, вместе взятых. И никто в этом не виноват, кроме него самого. В конце концов, нарываться на неприятности — его хобби.

—  Работу я найду. Уж мусорщиком меня точно возьмут, можешь не сомневаться. Губы у Марта задергались.

—  Хватит паясничать! Ты свою жизнь сам перечер­кнул. Правильно тебя шутом называют, шут ты и есть! Ты думаешь, мне приятно, когда ко мне подходят и убитым голосом произносят слова соболезнования, точно у меня кто-то умер? Ты — трус. Нет, трус в квадрате. Сбежал с поля боя, а теперь линяешь с флота. Хоть бы имел мужество признаться в этом.

—  И тебе бы стало легче?

Внутри медленно закипала злость. Юдгар знал, чего на самом деле испугался Март. Что этот случай помешает ему перевестись в штаб, куда брали только с незапятнанной репутацией. А Юдгар, будучи его близким родственником, превратился для капитана в большое несмываемое пятно. И Март был готов ухватиться за любой шанс снять с братца обвинения — ради себя, любимого. А то, что при сканировании может пострадать мозг Юдгара, его волновало в последнюю очередь. Если вообще волновало.

Юдгару вдруг захотелось придушить это тупое, хамоватое существо, заботившееся только о своих шкурных интересах и по какой-то роковой случайности приходившееся ему братом. Ну почему люди, которые его окружают, настолько не доверяют ему? Ну, понятно, Шуль-га- его бывший друг — был знаком с ним всего пару лет на последних курсах летной академии, но Март... А что, собственно, Март? Всегда считался особенным. Пока был жив отец, он ходил в любимчиках. Марта всегда ставили в пример, а он оказался изрядной сволочью. Даже мужик из него нормальный не получился, потому что женщины и секс ему нужны были лишь для самоутверждения, не больше. Сидел в нем некий комплекс неполноценности, уничтожающий в зародыше всякие человеческие чувства. Вперед по трупам! Вот его девиз. В академии он был первым. Выпускные экзамены сдал экстерном. Его и Сотников ценит — не голова, а настоящий тактический ИскИн, да и только. Потому его теперь и в штаб переводят. Отправят учиться дальше, чтобы изучал стратегию. Через пяток лет, глядишь, сам станет командовать форпостом, а потом и до адмирала флота доберется. Да только гниль в его душе от высоты положения вряд ли уменьшится.

Юдгар тяжело вздохнул и поднялся, безразлично бросив:

 — Откровенно говоря, я даже рад, что так все получилось. В конце концов я улечу, а вы останетесь. И мне уже все равно, что вы там себе про меня вообразили. Я не собираюсь оправдываться. Вас ведь, в сущности, не интересует, что произошло на самом деле. И почему я вышел из боя и оказался среди астероидов. Но теперь это ваши проблемы. И если в скором времени вся ваша база накроется, —  он развел руками и пожал плечами, —  то это тоже ваши проблемы. Ладно, хватит трепаться, мне нужно идти.

—  А ну стой! — Март вскочил и схватил Юдгара за руку. — Я не давал тебе разрешения, щенок!

Губы Юдгара конвульсивно дернулись, он без всяких усилий разжал сжимавшие его пальцы, хотя Март на вид был куда мощнее и сильнее.

—  Оставь меня в покое, —  четко проговорил Юдгар, в упор глядя на сводного брата. — Я обойдусь без твоих душеспасительных бесед. Я тебя не трогаю, и ты тоже ко мне не лезь!

Он вышел из каюты, оставив Марта Оноби исходить злобой в гордом одиночестве и окончательно утвердившись в решении дать Сотникову тот же самый ответ, что и брату.

Прощай, флот, и да здравствует гражданка!

Глава 3

Двое суток спустя после неприятного разговора с братом Юдгар уже сидел в одном из салонов нового пассажирского лайнера “Осбор”, совершавшего галактический перелет между Лардованой и Новыми Колониями. Утомительное десятичасовое путешествие подходило к концу, корабль вошел на окололунную орбиту, и теперь его пассажиры оживленно переговаривались, готовясь к посадке.

Салон третьего класса, которым Юдгар путешествовал, представлял собой нечто очень похожее на аэрокосмические лайнеры первого поколения: четыре ряда по четыре кресла, довольно узкие проходы, пахнущие пластиком панели и тусклое покрытие полов — все это создавало впечатление крайней убогости. Правда, в подлокотники каждого кресла были вмонтированы персональные пульты подключения к инфосети. Можно было заказать фильм или послушать хорошую музыку, можно было даже сходить в бар и слегка оттянуться, конечно, если у тебя на карточке достаточно кредитов. У Юдгара кредитов не было, оставалась крохотная сумма, которой хватило бы добраться от космопорта до города и заплатить за дешевый номер в какой-нибудь третьеразрядной гостинице.

Ну что ж, бывшему курсанту “Фобоса” и этого достаточно. Своих собственных денег он пока не заработал. А потому все десять часов Юдгару пришлось отсиживаться в кресле, изредка пользуясь услугами стюардессы, когда та разносила бесплатные напитки и обед. Правда, что уж греха таить, обед оказался на славу, такого ни в летной академии, ни в форпосте “Глитрази” не подавали, это уж точно. Там в основном заботились о калориях и витаминах.

Юдгар уже обратил внимание на разнообразие представителей рас в салоне. Вон чуть впереди в четырех креслах разместились бикаэлки. Трое — с длинными ис-синя-черными волосами, туго затянутыми в косы, четвертая — непривычно светловолосая, то ли крашеная, то ли метиска. Общаются только между собой, да и то по лоцманам. Юдгар это сразу определил по скупым жестам и взглядам, которые они изредка бросали друг на друга. Ко всем остальным — полное равнодушие. Словно бы в салоне никого и нет. Даже к стюардессе, подошедшей поинтересоваться, что высокочтимые дамы будут заказывать на обед, отнеслись с некоторой долей надменности — ну как же, эта смертная прервала их такой важный и такой содержательный разговор.

Бикаэлки считались лучшими профессионалами в военном деле. Они сами выбирали задания, которые предстояло выполнить, сами назначали оплату, и горе тому, кто пытался их обмануть. Что такие профессионалки делали в салоне третьего класса, Юдгар представления не имел. Но выглядело это в высшей степени странно. Три женщины не походили на молодых и сопливых девчонок, впервые вылетевших со своей планеты повидать мир и срубить немного деньжат, на эту категорию тянула лишь четвертая, светловолосая, —  та явно была молода, видимо, ученица одной из матрон.

А вот сидит доррикс с планеты Гелион-6. Огромная серовато-зеленая шишкастая голова медленно поворачивается на основательной, точно свая, шее. Большие темные глаза полуприкрыты белесоватыми мембранами. Клапаны широких ноздрей распахнуты и едва заметно подрагивают — бедолага изнемогает от духоты и влажности. На Гелионе-6 воздух раскален, как в печи, и, по понятиям человека, сухотища стоит жуткая. Да и атмосфера в полтора раза плотнее. При обычном атмосферном давлении дорриксы чувствуют себя так же, как человек, поднявшийся на большую высоту, когда любые усилия приводят к нехватке кислорода. К тому же средняя температура салона для доррикса низковата. Вот и трясет его мелкой дрожью. Даже костюм не помогает. Что же этот несчастный собирается делать на Лардоване? Там пустынь и вовсе нет. Изничтожили еще на заре цивилизации, когда первые поселенцы вплотную взялись за изменения климата. Там только озера, моря, множество рек мелких и великих... Юдгар сочувственно усмехнулся. Он представления не имел, что за нужда потащила этого бедолагу в подобную среду обитания. Наверное, очень вескими должны быть причины.

А вот берганка. Ну, этой фиолетово-золотистой красотке все нипочем. Вылезла из своих затхлых болот и рада. Трясет водопадом розовых кудрей, болтает без умолку со своим спутником, ее низкий, грудной голос разносится по всему салону. Остроконечные ушки так и подергиваются, реагируя на каждый звук, а огромные, на пол-лица, миндалевидные глаза, солнечно-золотистые, с вертикальными зрачками, так и стреляют по сторонам, раздавая авансы всем, кто попадает в поле зрения. Хорошо, что она сидит от Юдгара далеко, иначе бы он задохнулся от феромонов, что она испускает. Черт возьми, эта красавица когда-нибудь нарвется на настоящие неприятности, если будет так “вонять”. Наверняка у половины самцов этого салона уже началась непроизвольная реакция на ее флюиды. Правда, ощутить запах феромонов может не каждый, для этого надо иметь определенного рода рецепторы, как у самцов с Бергана-3, но, как это ни удивительно, сам Юдгар запах отлично ощущал и даже находил его не совсем уж отвратительным.

Рядом с Юдгаром сидел кардониец — соотечественник Шойи, системщика с форпоста. Почти все выходцы с Кардоны — непревзойденные программисты и компьютерщики. Кардона всего несколько столетий назад вступила в Содружество Федерации и поначалу не имела не то что собственной компьютерной сети, а даже и самостоятельной промышленности. Но кардонийцы оказались на редкость сообразительными существами — математиками от природы. Вся группа экспертов по программному обеспечению форпоста, к примеру, состояла из них. Кардона представляла собой крохотную планетку, четвертую в двенадцатипланетной системе красного карлика Гистаира-9, и ее коренные жители с трудом переносили ультрафиолетовое излучение, их глаза, приспособленные к освещению в красной части спектра, напоминали фасеточный сенсор — выпуклый, с собственными фильтрами защиты. Телосложение у них было крайне слабое, поскольку планета с низким уровнем гравитации не требовала сильных и развитых мускулов. Для всей группы программистов на “Глитрази” создали отдельный отсек, где они могли чувствовать себя вполне комфортно. Но обслуживающий персонал форпоста забредал туда крайне редко и неохотно из-за постоянной мрачной атмосферы, давившей на психику.

Субъект, что сидел рядом с Юдгаром, был типичным представителем системы. Однако на нем отсутствовал экзоскелет, как у других кардонийцев, и Юдгар пришел к выводу, что этот парень, как видно, не на шутку озаботился развитием мускулов, чтобы иметь возможность путешествовать по иным мирам Федерации. Конечно, легче всего понадеяться на экзоскелет или антигравы, но может случиться, что и то, и другое окажется недоступным, и что тогда? Так что решение нарастить мышечную массу выглядело весьма неглупым. Особенно учитывая то обстоятельство, что кости у этих существ были практически полыми, а костная ткань представляла собой губку, рыхлую и почти невесомую. Сложность космических перелетов для кардонийцев состояла еще и в том, что даже при частичном падении давления внутри корабля, когда остальным существам особо ничего не угрожало, полые кости кардонийцев буквально взрывались под давлением воздуха изнутри, разрывая плоть на мелкие кусочки. Существовала еще одна причина, заставлявшая эту расу избегать длительных перелетов и путешествий по другим мирам, —  атмосфера. Легкие каронийцев представляли собой два огромных меха, способных качать воздух из бедной и разреженной атмосферы. Повышенное давление приводило к перенасыщению кислородом, легкие, чтобы защитить организм, начинали сворачивать альвеолы, часть которых просто выпадала из процесса дыхания, и в конечном итоге это приводило к необратимым последствиям. В общем, сплошные проблемы. Юдгар ни за какие коврижки, в том числе и за супергениальные математические способности, не захотел бы оказаться в шкуре своего соседа. Его даже передернуло от такого предположения, и он поневоле бросил взгляд на кардонийца. Треугольная голова цвета болотной плесени, затянутая в прозрачную пленку скафандра-мембраны, была откинута на подголовник кресла и совсем не двигалась. Выпуклые глаза существа под банками специальных очков-фильтров были закрыты, но безгубый рот то и дело двигался, точно произнося неслышные слова. Тонкие проводки, туго прижатые мембраной к телу, тянулись от носа по длинной шее и вниз, под одежду. Огромная грудь, похожая на раздутый шар, вздымалась и опускалась при каждом вдохе. Возможно, кардониец плохо себя чувствовал, возможно, просто занимал время решением какой-нибудь задачи или же, подключившись к инфосети, старательно впитывал информацию. Проникнуть в его мысли Юдгар не мог, да и не хотел. В конце концов, это не его дело. Если парню станет плохо, стюардесса всегда под рукой. Насколько Юдгар знал, галактический лайнер “Осбор” насчитывал двадцать три салона, и из них только пять — для пассажиров гуманоидного типа, кислорододышащих. Были и салоны для особо богатых, а еще существовали апартаменты для существ, желавших путешествовать в одиночку. Стоили они, по меркам Юдгара, умопомрачительно дорого, но, тем не менее, желающих находилось достаточно, и билеты распродавались за месяц вперед, хотя лайнер летал ежедневно.

Юдгар хмыкнул — это еще хорошо, что военное ведомство на пару с космическим флотом имело бронь на определенное количество мест в каждом таком лайнере и не пожалело билетика, чтобы поскорее избавиться от дезертира, то бишь от него, Юдгара. Правда, довольствоваться приходится только третьим классом, а если бы Юдгар выразил страстное желание приобрести билет во второй, в первый или в экстра-класс, то заказывать пришлось бы за шесть-семь месяцев вперед. Невольно создавалось впечатление, будто вся Федерация, включая младенцев, сорвалась с насиженных мест и двинулась путешествовать по Галактике — от нечего делать. Путешествовали все: мамаши с детьми, профессионалы всех мастей и рангов, не нашедшие работу в одном месте и надеявшиеся найти ее в другом, летели и мелкие служащие, которых вызвали на место работы по контракту, мелкие бизнесмены, супружеские пары, у которых едва хватало денег на дешевый номер в захолустной гостинице, и прочий народ, решивший посмотреть мир и показать себя.

Да, с образованием Федерации Галактика превратилась в нечто напоминающее большой перекресток — когда отрезанные друг от друга цивилизации стали близкими соседями. И одно это обстоятельство заставило многих задуматься о том, что ждет Содружество в ближайшем будущем. А будущее, согласно прогнозам статистиков и ученых, представлялось вполне радужным. В ближайшее время было обещано прорвать Барьер вокруг Галактики и выйти во Внешнее Кольцо, так манившее своей недосягаемостью. Предполагалось, что именно там, за этим Барьером, находятся самые древние цивилизации, с их сверхсовершенными технологиями, способные подарить всему Содружеству не просто могущество, а всемогущество, которым не обладают даже боги.

В эту чушь Юдгар не верил. Он привык доверять собственной интуиции, а она подсказывала, что если Федерация и сумеет когда-нибудь преодолеть Барьер и выйти за пределы Галактики во Внешнее Кольцо, то у нее начнутся такие неприятности, которые даже и не снились. Пока же из всех цивилизаций, населяющих Галактику, самыми сильными и влиятельными оставались Ашуа. Но как бы они ни были сильны, до всемогущества им далеко. Хотя, если разобраться, именно они и создали пресловутую Федерацию с ее инфосетью и структурой администрирования. Грызня и распри между цивилизациями за сферы влияния улаживались теперь без особых проблем. Ашуа оказались прирожденными дипломатами и организаторами. Стоило им только возникнуть в зоне очередного военного конфликта, как он тут же затухал сам собой, рассасывались застаревшие проблемы, появлялись новые технологии. Ашуа создавали огромное количество рабочих мест, развивали экономику планет, ввели интеграцию между мирами. И в самом деле, зачем создавать на пустом месте высокие технологии, когда их можно завезти, к примеру, с Лардованы или Новы-2? Зачем специально добывать и разрабатывать кремний и другие минералы на планетах, где их мало и разработки оказываются дорогостоящим удовольствием, когда на то есть Гелион-6 и Кадриярра? Так что, пока существует Федерация, существует и достаточно сбалансированная торговля между расами. Но Юдгар знал на собственном опыте, что иногда планеты настолько бедны, что им нечего дать, кроме живого материала. Бикаэлки, как его мать, например, продавали себя в качестве наемников, как и шелтяне, но во всей Галактике не было им равных, и это знали все. Ни бикаэлки, ни шелтяне никогда не вступали в вооруженные силы, они не служили в армии или на флоте, они выполняли исключительные задания, с которыми никто другой справиться не мог. Однако Бикаэла считалась старой планетой, ее раса давно вошла в Содружество, в то время как Шелта заняла свое место всего сто лет назад. И тем не менее шелтяне быстро отвоевали себе место под солнцем и иногда их нанимали с гораздо больше охотой, чем бикаэлок. В свое время Юдгар часто бродил по инфосети, набирая информацию, которая представляла для него интерес. И он прекрасно знал, какая разница между этими двумя расами. Бикаэлки не особо утруждали себя моральными принципами. Для них не существовало никаких моральных или этических норм, если дело касалось работы: Вот эти четыре женщины, что сейчас сидели впереди, —  они наверняка летели по вызову своего нанимателя. И ничто и никто не в состоянии заставить их отказаться от выполнения работы. Юдгар также знал, что бикаэлка может убить собственную мать или дочь, если та станет у нее на пути. После того как бикаэлка выпускала дочь — при достижении той совершеннолетия и сопутствующего обучения — в “свет” и отрекалась от нее, они становились совершенно чужими людьми, ничем не связанными ни морально, ни материально.

Шелтяне — иное дело. Шелтянин никогда не пойдет против соотечественника, как бы ни сложились обстоятельства, и если его пытаются заставить убить своего, то трупом, скорее всего, окажется тот, кто заказывает такую работу и настаивает на ее выполнении. Поэтому чаще всего шелтян нанимали те, кто еще не совсем потерял принципы. Бикаэлок нанимали все. В определенном смысле от такого расклада они даже выигрывали, хотя шелтяне считались более профессиональными в своем деле.

Правда, существовали еще и фрайдены. Но эти странные существа имели свой собственный кодекс чести, фрайдена почти невозможно убить, его нельзя унизить или оскорбить, абсолютно невозможно запугать или заставить выполнить то, что он не желает делать. Они служили исключительно телохранителями и никогда не нанимались для устранения других существ. Их услуги стоили дорого, дороже, чем брали бикаэлки или шелтяне, но и равных им не было во всей Галактике. Они были эмпатами и владели особым даром быстрого движения. О них ходили легенды, их изображения можно было найти в инфосети, но встретить фрайдена просто так, в жизни, считалось большой редкостью, едва ли не чудом. Ни бикаэлки, ни шелтяне никогда не обучали чужих — закрытые касты, закрытые школы, и все же их навыкам можно было научиться, имея определенные способности. Но чего уж нельзя сделать точно, так это стать фрайденом. Им можно только родиться. И только это наделяло той исключительностью, которой обладали эти существа.

Юдгар всегда завидовал таким людям, вернее не людям, а “инопланетникам”, как их называли на Лардоване. В них заключалось нечто цельное, стержень, что ли, которым не обладал ни он сам, ни кто другой из его сверстников, знакомых ему по Теккату — респектабельному району Игарьены, столицы Ламмита — одного из государств на Лардоване, где Юдгар родился и вырос. Там он жил среди оболтусов из обеспеченных семей, которым не составляло большого труда не только получить экзотическое образование — что само по себе было весьма дорогостоящим удовольствием, —  но и развлекаться на все лады в свободное от безделья время. Только попав на форпост “Глитрази” и ощутив вкус настоящего боя, он понял, что разница между мечтами о геройствах, бродившими в головах сопливых мальчишек, и настоящей войной — жизнь человеческая. И совсем не важно, кто ты — землянин, доррикс, лардованин или Ашуа, с их древнейшей культурой. Если тебя убивают — это всегда больно и страшно. И ни одно разумное существо еще не сумело избежать этого страха. Его можно преодолеть, его можно препарировать, вычленить источник и “изолировать в сознании, можно просто игнорировать, как это делали бикаэлки, но никто из известных ему профи — настоящих профи, а не мнящих себя таковыми, —  не пренебрегал инстинктом самосохранения. Наоборот, разрабатывая операцию, они всячески стремились обезопасить себя и своих партнеров. И именно в этом страхе перед смертью и была заложена та великая победа, что одерживает разумное существо, когда, преодолевая опасность, прорывается вперед.

Занятый своими “гениальными” мыслями, Юдгар не сразу сообразил, что ощущает ментальное присутствие в собственном сознании. Ладони тотчас вспотели, его бросило в дрожь. Юдгар попытался абстрагироваться, поставить барьер, прикинуться камнем, как тогда в игре. Он — камень, твердый, холодный... образ выплыл медленно, неохотно. У камня нет своих мыслей, он лишь сторонний наблюдатель. Ментальное присутствие тут же исчезло, оставив лишь тень страха. Юдгар отер ладонью мокрый от испарины лоб.

—  Могу я чем-нибудь вам помочь? — проник в сознание дежурно-вежливый голос.

Встревоженный взгляд натолкнулся на стюардессу, которая вопрошающе воззрилась на него. Вероятно, решила, что ему стало плохо во время торможения. Это ему-то, пилоту! Впрочем, откуда же ей знать? Он ведь в гражданском.

—  Спасибо, со мной все в порядке, —  глухо произнес он, невольно разглядывая стройные обнаженные ножки, что называется, от ушей, и объемистый бюст, выпиравший из-под форменной блузки.

—  Очень рада слышать. — Стюардесса показала все тридцать два искусственных зуба в дежурной ослепительно белой улыбке и, развернувшись, заскользила по проходу, профессионально покачивая круглым аппетитным задком, туго обтянутым блестящими шортами.

Забавно, но от одного вида красотки полегчало. Такое тело от чего хочешь отвлечет — эти парни, руководящие корпорацией перевозок, знают свое дело. Правда, до берганок ей далеко, завлекать феромонами она не умеет, но шарма в ней не меньше.

Юдгар Оноби откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Да, здесь работали только красавицы, это правда, но они казались ему одинаково неестественными. Проглядывалось в них нечто кукольное и неживое. Стандартные формы, стандартные движения, стандартные фразы... в конечном итоге хотелось хоть какого-нибудь разнообразия... Проклятье! Нашел о чем думать! Еще пять минут назад некто ловко проник в его сознание, просканировал мысли, а он размышляет о каких-то там ножках и попках.

Юдгар устроился в кресле поудобней, закрыл глаза и принялся зондировать пространство на ментальном уровне. Он мысленно представил свое сознание, как крохотное торнадо, пока крохотное. Оно вращалось и с каждым витком набирало силу и мощь, и вот уже оно огромное, ему становится тесно в пределах черепной коробки. Оно рвется наружу, разворачивается уже гигантским вихрем, начинает заполнять собой существо за существом, ряд за рядом.

В сознание хлынуло огромное количество впечатлений: запахи, звуки, эмоции, чувства, переживания, обрывки мыслей, ассоциации... Они были настолько разными, настолько непривычными, а иногда и откровенно отталкивающими, что Юдгар невольно хмурился и морщился при соприкосновении с ними. Тем не менее, стиснув зубы, он продолжал раскручивать вихрь собственного сознания, пока не охватил почти весь салон.

Через три минуты он взмок и перечувствовал столько, что его начало тошнить. Юдгар понял, что еще немного и ему придется бежать в туалетную комнату или просить у стюардессы специальный наркотический баллончик. Ни того, ни другого ему делать не хотелось, однако отступать он не намеревался. Оставался некто, кто проявлял неподдельный интерес к его внутреннему “я”. Если бы это случилось на базе, у него бы хватило времени и терпения вычислить своего преследователя, здесь же он был зажат временными рамками, не дававшими ему расслабиться. В голову лезли самые неприятные мысли, и отогнать их с каждой минутой становилось все труднее. Чем больше Юдгар просеивал сознание существ, заключенных в замкнутом пространстве лайнера, тем страшнее ему становилось от мысли, что этот некто может оказаться куда сильнее его самого. Он уже готов был удариться в панику, когда при очередном соприкосновении наткнулся на барьер. Мысль вдруг оборвалась самым неестественным образом, оставив после себя глухую пустоту.

От неожиданности Юдгар вздрогнул и открыл глаза, обведя взглядом ряды кресел. Все равно что налететь лбом на стену. Если бы это был настоящий, физический барьер, ему бы не поздоровилось. Да, ошибки быть не могло. Он отчетливо почувствовал, что, когда его телепатический импульс коснулся заблокированного сознания, его хозяин понял это и ясно ощутил. Юдгар представления не имел, кто конкретно проник в его сознание, но знал, что, стоит ему только увидеть это существо, он его узнает наверняка. Это был гуманоид, в этом не оставалось никаких сомнений, и летел он не в этом салоне третьего класса, а экстра-классом. А это значит, что либо у него влиятельный хозяин, который с лихвой оплачивает услуги наемника, либо сам ментат — крупная шишка.

Юдгар вытер пот со лба и облизнул пересохшие губы. Если это существо следит за ним с каким-то тайным намерением, то это очень опасный противник. “Неужели я испугался?” — он даже удивился подобному вопросу. Конечно, испугался. Еще как! Одно дело, когда ты сталкиваешься с обыкновенными существами, которые представления не имеют ни о телепатии, ни о волевой атаке, способной сделать из нормального человека игрушку в чужих руках... И совсем другое, когда твой противник сам обладает недюжинной силой и готов применить ее в любую секунду.

Он вдруг поймал на себе чей-то цепкий взгляд. Би-каэлка. Она обернулась и внимательно следила за ним через плечо. Юдгар невольно поежился. С чего вдруг таким профессионалкам, как эти матроны, проявлять интерес к какому-то паршивому экс-курсанту, вышвырнутому из летной академии за трусость? Он нервно сглот­нул. Бикаэлка продолжала следить за ним, потом вскинула руку до уровня шеи и сделала странный жест большим пальцем левой руки. И тут же отвернулась, будто ничего не произошло.

Кардониец мягко коснулся его плеча точеными пальцами. Юдгар от неожиданности едва не подскочил в кресле и вопросительно уставился на него.

—  Вам плохо? — спросил тот, покачивая большой треугольной головой, огромные фасетчатые глаза, спрятанные за банками очков-фильтров, смотрелись ужасающими наростами.

—  Со мной все в порядке, —  с расстановкой ответил бывший курсант и отвернулся.

Скорей бы закончился этот проклятый перелет...

Ну вот, наконец-то — по корпусу прошла волна вибрации, и мягкий певучий голос где-то над самой головой произнес на интерлингве:

 — Галактический лайнер “Осбор” совершает посадку на Седьмой базе Калтанаи. Пассажиров просим оставаться на своих местах. К выходу вас пригласят после подачи тамбур-шлюза. Благодарю за внимание.

И через несколько минут огромный звездолет медленно вошел в причальную шахту. Двигатели смолкли. Наступила тишина. Пассажиры завозились, всем не терпелось поскорее выбраться наружу. Юдгар до последнего оставался сидеть в кресле и принялся неторопливо собираться только тогда, когда стюардесса уже начала бросать на него подозрительные взгляды. Юдгар ее понимал — она не имела права покинуть салон, пока не высадится последний пассажир.

“Странное дело, —  думал Оноби, выходя из тамбур-шлюза в закрытое помещение вместительного, на сотню человек, лифта, —  кого может заинтересовать моя скромная персона?”

Кроме него в лифте оказалось еще двое: молодая супружеская пара, та самая, что сидела прямо перед ним. Молодожены явно дулись друг на друга и причиной этой размолвки, по всей видимости, была фиолетовая красавица с Бергана-3, за время полета успевшая вскружить головы и выплеснуть в кровь гормоны немалому количеству мужчин салона третьего класса. Двери лифта закрылись, он бесшумно тронулся, скользя вниз.

Юдгар лишь машинально отмечал детали окружающей обстановки, продолжая думать о своем. Так или иначе, если за ним кто-то и следит, то вряд ли с намерением убить. Опытный ментат может это сделать без особых хлопот. Для всех остальных это бы выглядело как неожиданный сон, незаметно переходящий в кому.

Сквозь прозрачные стенки кабины Юдгар видел, как медленно приближается купол станции. На самом деле лифт был сверхскоростной, но высота, на которой находилась причальная шахта, торчавшая длиннющим рукавом из недр купола, была фантастической, а размеры всего сооружения, если вдуматься, невероятно огромными. Космопорт базировался на одной из лун Лардованы, видны были и другие ответвления шахт, уходившие в космос, вот к одной из них подошел небольшой корабль, тоже пассажирский. Грузовые уходили на другую лунную базу.

“Внимание, зашел на посадку лайнер “Фрикрарра”, выполняющий чартерный рейс номер одиннадцать двадцать три с Гелиона-6”, —  скользнуло на виртуалку лоцмана по общественному каналу связи сообщение из диспетчерской.

Ну вот, его уже и подключили к единой сети Лардованы.

Юдгар почувствовал себя более уверенно. Он снова бросил взгляд на гигантский купол.

По всей окружности тот сверкал и переливался опознавательными огнями, и только непосвященный мог бы воспринять эту красоту, как праздничную иллюминацию. У этой иллюминации было строго специфическое назначение — подавать сигналы всем орбитальным и галактическим кораблям, попадающих в поле видимости базы. Прозрачный купол представлял собой гигантское сооружение, сотворенное приблизительно сто сорок лет назад по технологиям Ашуа. Пленка, крепившаяся по всему контуру к мощному основанию, вплавленному в грунт и уходившему в недра спутника на несколько километров, была настолько прочной и в то же время упругой, что выдерживала многотонные удары. Серьезно повредить ее мог лишь взрыв боевой ракеты приличной мощности, точечные же разрывы, к примеру от лазерных лучей, мгновенно затягивались, словно на живой мембране. В лучах желтого светила поверхность купола переливалась всеми цветами радуги, создавая незабываемые впечатления. И на фоне всей этой красоты из-за края купола стала медленно выплывать Лардована — огромный шар, сверкающий жемчужной голубизной, окутанный, словно сияющим покрывалом, бесчисленными барашками облаков, мерцающих в лучах солнца.

Лифт скользил все ниже, затем вошел внутрь купола, затормозил и наконец остановился. Двери распахнулись.

Юдгар оказался в полупустом кольце таможенных ска­неров. Он выбрал тот, который только что освободился, небрежным движением бросил в проем устройства сумку.

—  Пожалуйста, встаньте напротив сканирующего устройства. — Слова возникали в сознании, словно он проговаривал их сам. За свою недолгую жизнь Юдгар успел столько попутешествовать со своим отцом и старшим братом, что такие процедуры перестали его беспокоить задолго до того, как он научился читать и писать.

—  Положите руки на определитель. — Юдгар молча подчинился. — Смотрите прямо перед собой. Пожалуйста, держите глаза открытыми.

Черный глазок плавающего сканера равнодушно уставился в сетчатку. Считалось, что такой способ идентификации — достаточно надежен, и все же существовали подпольные хирурги, изменяющие рисунок сетчатки глаза, а уж поменять при этом банкос и лоцман одновременно не составляло большого труда. Существовали миры, куда служаки из СиЗРа даже не пытались соваться. (Си3Р — Силы Звездного Реагирования, федеральный орган сил правопорядка Галактической Федерации миров.)

 Там проворачивали и не такие махинации. Но уж если ты умудрился наворотить дел и там, то единственный путь — в Независимую Республику, к “волкам”. Никто не знал, что сталось с теми, кто ушел за линию фронта. Но обратно не возвращался никто. Секунда ожидания, затем:

 — Юдгар Лигаст Оноби, добро пожаловать на Лардовану.

Голос умолк. Юдгар подхватил сумку и вышел во внешний зал, куда допускались встречающие и остальная публика. Он сразу же выхватил из всего потока стайку ребятишек, которых привели на экскурсию. В шумной атмосфере зала ожидания пояснения уместно было давать по инфосети, вряд ли на планете нашелся бы хоть один ребенок старше двух лет без лоцмана. Работник космопорта, по всей видимости, терпеливо объяснял им функции большого табло, но Юдгар, понятное дело, видел только жестикуляцию: рука взлетает вверх, и детские головы все, как одна, тоже вздергиваются, глазенки с интересом таращатся на световое табло, потом рука показывает направо, и ребятишки, как по команде, реагируют на этот взмах.

Юдгар усмехнулся. Он тоже здесь бывал на экскурсии, еще в пятилетнем возрасте. Правда, впечатления давно стерлись, но сам факт... Его вдруг удивило, что с того момента прошло так много времени, сейчас ему уже двадцать два. И если бы не этот досадный случай со вторым вылетом, он бы и по сию минуту числился одним из лучших курсантов летной академии “Фобос”. Не по дисциплине, конечно, тут у него всегда проблемы, но по пилотированию — это уж без всяких сомнений.

Большая часть пассажиров с лайнера уже разбрелась. Кого-то встречали родственники, кто-то еще стоял посреди зала, запрашивая необходимую информацию. Юдгара это не волновало. Он знал, куда идти, но не особенно торопился. Ему хотелось оглядеться и убедиться, что нет ловушки.

Юдгар медленно двинулся к выходу на причальные террасы, чтобы сесть на челнок, который доставил бы его в Игарьену. Ему казалось, что в городе угрозы не будет. Чисто психологический самообман на уровне подсознания, но поделать с ним он ничего не мог. Ему почему-то думалось, что уж здесь, на виду у многочисленных камер и толпы разношерстного народа, преследователь побоится причинить ему вред. И в то же время, глядя на всю эту суету, он ощущал себя страшно оди­ноким.

—  Юдгар! Оноби!

Быший курсант замер, удивленно уставившись в ту сторону, откуда послышался оклик. Из всего многообразия людей взгляд невольно выхватил черноволосого великана. Он возвышался на две головы над всей остальной толпой. Если бы его встречала женщина такого роста и комплекции, Юдгар бы точно мог сказать, что она с Бикаэлы, но мужчины оттуда никогда не путешествовали, это были гиганты, лишенные сообразительности и элементарного интеллекта. По умственному развитию взрослый бикаэлец в лучшем случае достигал уровня пятилетнего ребенка и способен был исполнять лишь отдельные приказы. Но этот... этот “экземпляр” явно по уровню развития поднялся гораздо выше.

Гигант двинулся к курсанту, мощным движением тела раздвигая толпу вокруг себя, для этого ему даже не пришлось напрягаться, все без лишних разговоров сами уступали ему дорогу.

Юдгар продолжал стоять на месте, там, где его застал оклик. Он ждал, старательно прислушиваясь к собственным чувствам. Ни страха, ни ощущения опасности не было и в помине. Когда великан замер всего в паре шагов от Юдгара, пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Бикаэлец! Юдгар мог бы поклясться. И оттого его потрясение было особенно сильным. Рыжеватая кожа, огромный — почти три метра — рост, исполосованные шрамами руки и пальцы, даже шея. От левого уха до края верхней губы тоже тянулся прямой тонкий шрам, искажая правильные черты довольно грубого, но тем не менее красивого лица, на котором не проступало никаких видимых эмоций.

— Сайта, —  представился гигант, трубным гласом прогремев сверху.

Звучало впечатляюще. Юдгару внезапно захотелось присесть или отодвинуться, хотя никакой агрессии со стороны гиганта не ощущалось.

—  Очень приятно... — пробормотал бывший курсант себе под нос.

—  Можешь не размениваться на любезности, —  отмахнулся Сайта и качнул головой. Только теперь Юдгар заметил, что его черные волосы сзади стянуты в тугой узел. — Миро прислал встретить тебя и отвезти к нему. — Его черные, без зрачков, раскосые глаза ничего не выражали.

—  Миро? — Юдгар не поверил собственным ушам.

Со своим троюродным дядей он виделся всего несколько раз за все время своего сознательного существования. Миро был одним из самых богатых людей Галактики и самым деловым из всей родни. Отец Юдгара всегда недолюбливал своего сводного троюродного брата по линии второй жены деда, поскольку, как ему казалось, тот вел себя уж слишком заносчиво, особенно с тех пор, как стал главой межпланетной корпорации “Глобул”. Миро и в самом деле не слишком-то интересовался делами своих родственников, и уж тем более не рвался заниматься благотворительностью. Правда, этот вечно занятый лардованец каждый год присылал подарки на день рождения Юдгару и его сводному брату, но на этом, собственно, их общение и заканчивалось. Однако судьба свела их после смерти отца, и вот тогда-то Юдгар, познакомившись со своим дальним родственником, вынужден был признать, что его точка зрения на жизнь, несмотря на всю экзотичность, достаточно разумна и достойна уважения. И теперь, оставшись совершенно не у дел и даже не представляя, каким образом он в дальнейшем станет зарабатывать себе на жизнь, Юдгар меньше всего рассчитывал на помощь дядьки. Он и сейчас не надеялся, что Миро предложит ему деньги или работу. Но тогда зачем он ему понадобился?

—  Идем, нас ждет челнок. — Сайта развернулся и энергично зашагал сквозь толпу, разрезая ее, как нос гигантского корабля разрезает волны.

Юдгар едва не бежал за ним следом, длины его ног — коротких по сравнению с ногами Сайты — явно для этого не хватало.

—  Эй, эй... как тебя там, Санта! А потише ты идти

не можешь?

Санта остановился так резко, что Юдгар налетел на его спину, как на скалу, врезавшись головой пониже лопаток. Он бы отлетел назад, если бы Санта с невероятной скоростью не обернулся и не поймал Юдгара за локоть. Левый локоть. Юдгару вдруг показалось, что у него явное дежа вю, где-то и когда-то с ним уже такое было. Но когда и где? Вот вопрос...

—  Тебе придется поторапливаться. — Как видно, Сан-ту развлекала подобная ситуация, и он едва сдерживался, стараясь не рассмеяться. — Через двенадцать минут отходит челнок, и нам надо успеть на него. Миро не любит, когда опаздывают. Он занятой человек, у него каждая минута на счету, и ломать свой рабочий график ради тебя он не станет.

—  И куда мы летим, если не секрет?

—  В Игарьену.

Юдгар без особых усилий высвободил руку из крепких пальцев Сайты.

—  Думаю, надо кое-что прояснить, —  довольно холодно сказал он. — Миро мог сам предупредить меня, что присылает человека встретить. Почему же он этого не сделал?

Бикаэлец усмехнулся, его раскосые глаза прищурились, распустив по углам мелкие морщинки.

— Только не придуривайся, можно подумать, ты не знаешь, что Миро пользуется лоцманом только в крайних случаях.

Верный ответ. Значит, его послал все-таки Миро.

Глава 4

Сомелье был уже пожилым лардованцем, явно из южан, этакий представительный седовласый аристократ. Разговаривая, он слегка сглаживал раскатистое “р” и растягивал ударные гласные.

—  К пашентийским устрицам хорошо подать маскадди выделки живых ягод, полусухое, белое, дает приятное пряное послевкусие.

Миро сидел на роскошном стуле прямо, не касаясь спинки, и с интересом смотрел в карту вин, разложенную перед ним. Его морщинистое лицо с характерным для северянина широким носом и тонкими губами производило впечатление лика каменного божка, одного из тех, что находили на старых планетах после гибели примитивных цивилизаций. Старый лардованец никогда не омолаживался, никогда не делал пластических операций, и его естественные желтые зубы служили предметом насмешки всей семьи.

Юдгар с любопытством рассматривал обстановку шикарного ресторана при гостинице, старательно избегая взглядом дядю. Он чувствовал себя очень неуютно среди этой роскоши. Стол был накрыт на три персоны, и серебряная посуда смотрелась изыскано на светло-серой скатерти с тонкой ручной вышивкой по краю. За соседними столиками сидели представители высшего общества, и по тому, как они умело обращались с тремя вилками и массой специальных ножичков, Юдгар сделал вывод, что весь этот затейливый антураж для них такое же естественное окружение, как для него — курсантская столовая на “Фобосе”.

Каждый столик был отделен от соседнего чем-то вроде воздушной ниши, приглушавшей звуки. Здесь без стеснения можно было побеседовать тет-а-тет, а приятная легкая музыка либо подавалась на лоцман по общественной комлинии, либо звучала из крохотных динамиков, встроенных в контуры круглой крышки столика. Потолок заведения терялся в вышине, и рассеянный свет падал из огромных светильников, плававших под самым куполом в воздухе. Окон в ресторане не имелось — само заведение располагалось на одном из под земных уровней. Вместо них красовались шикарные подсвеченные витражи с изображениями самых разных сцен охоты. Насколько Юдгар был знаком с историей Лардованы, сцены эти взяты из той древней поры планеты, когда интеграции между государствами не существовало и в помине, и первые поселенцы, высадившиеся на Лардовану, осваивали незнакомую планету, сражаясь с дикими зверями, заполонявшими леса. К примеру, на одном из витражей был изображен легендарный Ксатаваль Усга, разрывающий руками гигантское тело рогатой змеи. У каждого народа обязательно есть свои излюбленные герои, совершившие невероятные подвиги и прославившиеся в веках, но Юдгар немного разбирался в том, как рождаются подобные легенды.

—  К фрикасе из белого мяса осатти лучше всего подать сладкий баннет асуажи, девятого года, с реки Ноггор, но после маскадди баннет будет оставлять горьковатое послевкусие, —  расслышал Юдгар лекцию сомелье. — Предлагаю поменять блюда местами, сначала заказать фрикасе дикой птицы, а уж потом устрицы. Маскадди после баннет приобретет особый острый привкус, как от пряностей.

Миро сдержано кивнул. Для него, возможно, такой обед не представлял собой ничего особенного, Юдгару же впервые доводилось посещать подобное заведение. Когда Санта проводил его прямо сюда, то он подумал, что третье место — именно для бикаэльца. Но, как ни странно, Санта раскланялся с Миро и удалился восвояси. Теперь они сидели напротив, и, кто бы там ни собирался присоединиться к ним, дядя явно не намерен был ждать его. Судя по тому, как Миро выбирал блюда и вина, он и в самом деле был настоящим гурманом, как о нем рассказывал отец. И если этим обедом он желал произвести на Юдгара впечатление, то у него ничего не вышло. Юдгар старательно перебрал собственные ощущения. Ничего. Ни зависти, ни восхищения. Он просто хотел есть, и ему было совершенно все равно, что подадут — несоленую яичницу с куском черствого хлеба или фаршированные орехами яйца ящерицы ситлачи в молочном соусе.

—  На десерт могу предложить... Миро сделал едва заметное движение бровью, и —  сомелье повернулся к Юдгару:

 — Что будет пробовать ваш юный друг?

—  Все то же самое. — Юдгар пожал плечами и преувеличенно вежливо улыбнулся старому сомелье. — А еще лучше — минеральную воду в бокале.

Лардованец кивнул и отошел от стола.

—  Ты очень сильно его оскорбил, —  наставительно заметил Миро едва слышным шепотом. — Минеральную воду ты мог заказать и у официанта.

—  Откуда мне знать? Я никогда раньше не обедал в столь роскошных ресторанах. Если его самолюбие так пострадало, я могу оставить ему пару эталонов в качестве чаевых. — Юдгар сделал невольное движение рукой, на которой находился банкос.

— Тем самым ты оскорбишь его еще больше. — Миро укоризненно покачал головой. — Сомелье не принято давать чаевые, он — не официант, он высококвалифицированный специалист по винам и крепким алкогольным напиткам. Он приносит своему заведению до сорока процентов прибыли, и платят ему соответственно. Если ты хочешь его отблагодарить, то можешь оставить некоторую сумму для него у официанта или перевести ее на счет заведения, но эта сумма должна быть раз в десять больше, чем чаевые. Иначе это будет просто подачка. Юдгар скривил рот:

 — Ну, прошу прощения, таких денег я пока не зара­ботал.

—  Еще заработаешь, —  пообещал Миро.

Вернулся официант, неся фрикасе, и следом подошел сомелье, везя на тележке в специальной подставке пузатую черную бутылку. Откупорив ее, сомелье капнул в специальный бокал и попробовал сам и только после этого немного налил в бокал Миро. Старик попробовал, одобрил, и сомелье принялся все так же неторопливо переливать вино из бутылки в небольшой пузатый графинчик, подсвечивая струю пламенем свечи. Ритуал занял не меньше пяти минут, а Юдгару все не терпелось приступить к еде. Он не понимал, по какой такой причине этот сомелье не оставил вино в бутылке, и уж тем более озадачился, когда старый лардованец, пожелав приятного аппетита, увез бутылку на том же самом столике, оставив немного вина на дне.

—  Зачем все это?

—  Это называется декантация, —  терпеливо пояснил Миро. — Перед употреблением вино должно подышать, набраться кислорода, приобрести вкус. — Он взял в руки бокал, поднес к носу, понюхал, затем промокнул губы и только после этого сделал маленький глоток.

Юдгар взял свой бокал и отпил из него едва ли не половину. Он не причислял себя к тонким ценителям вин, но букет его впечатлил. Совсем не похоже на то третьесортное пойло, что подавалось в забегаловках старого города, где он любил просиживать вечера со своими друзьями еще до летной академии. Тогда он считал свою семью достаточно обеспеченной и только сейчас, глядя на шикарную обстановку, начинал понимать, какова разница между обеспеченностью и реальным богатством. Его отцу пришлось бы выложить месячный заработок за обед за этим столом.

—  А мы что, кого-то ждем? — Юдгар отправил в рот сразу несколько кусочков мяса и вилкой ткнул в сторону пустого места.

Лицо Миро нисколько не изменилось, но вот взгляд! Похоже, старый лардованец уже жалел, что пригласил своего неотесанного родственничка в такое приличное заведение.

—  Да, ты должен познакомиться кое с кем, прежде чем я возьму тебя на работу.

Ага! Значит, все-таки работа! Это уже интересно. Юд­гар залпом допил вино из бокала и не успел опомниться, как из ниоткуда возник официант и снова наполнил его.

—  Откровенно говоря, я не ждал, что меня...

—  Только не думай, будто я на старости лет принялся заниматься благотворительностью, —  скупо усмехнулся Миро. Взгляд серо-голубых глаз сразу стал ершистым и холодным, как раковина морского ежа на берегу северного моря. — Я возьму тебя на работу с условием: ты должен пройти испытательный срок. И не надейся получить даже малейшего снисхождения. Если ты попытаешься воспользоваться своим положением родственника и не станешь добросовестно исполнять прямых обязанностей, то я тебя немедленно уволю без всякого выходного пособия. Можешь потом жаловаться хоть во все суды Лардованы, —  Миро качнул рукой с бокалом вина, —  но не думаю, что тебе это сильно поможет.

Юдгар кивнул. Такой разговор его устраивал куда больше, чем заунывные беседы старшего братика. От слов дяди, по крайней мере, не веяло надменностью. Каждый оставался на своем месте. Миро просто хочет иметь при себе преданного человека. А почему, собственно говоря, этот старый хрыч решил, что Юдгар будет ему предан?

—  И почему же вы, дядюшка, решили, что я вам подхожу?

—  Потому что у тебя в голове меньше глупостей, чем у твоего отца. Я прекрасно знаю, что обо мне говорил Лигаст и какими словами он отзывался о моих деловых качествах. Твой папаша, Юдгар, был неудачником. — Старик отправил в рот кусочек мяса и запил его крохотным глотком вина. Он молчал, и Юдгару уже стало казаться, что он никогда не дождется продолжения разговора. — Он не умел наслаждаться жизнью, —  пояснил Миро, отставляя бокал. — Он хотел слишком многого и никогда не был доволен тем, что имеет. Он всегда старательно считал деньги в чужом кармане и завидовал тем, кто преуспел больше. Март такой же. Именно поэтому сейчас за этим столиком со мной ты, а не он. Мне нужен хороший личный пилот на скиммер, а не кабинетный работник, воображающий себя хорошим пи­лотом.

Юдгар едва не подавился мясом.

Неужели Миро и в самом деле возьмет его пилотом? Неужели наконец появится возможность летать? Правда, сначала придется пройти курс дополнительной подготовки по пилотированию воздушного судна в условиях гравитации и атмосферы Лардованы, но, как он рассчитывал, это не займет много времени. Пару дней на освоение материала, и еще неделька на отработку навыков...

—  Я согласен. Когда мне приступать к своим обязанностям?

—  Пилот мне нужен прямо сейчас. Юдгар недоуменно поднял брови. Вот как, даже никаких курсов?

—  У меня много дел, а инфосеть не всегда является хорошим средством сообщения, —  неторопливо пояснил Миро. — Вопросы, которые мы вынуждены решать ежедневно, слишком важны, и полагаться даже на защищенные комлинии я не могу. Тем более что любой талантливый хакер без особого труда вскроет шифр, если ему заплатят конкуренты. Поэтому иногда в Каннанте требуется мое личное присутствие.

Юдгар кивнул. Каннанта — финансовый и деловой центр Игарьены, там и его отец работал в свое время. Затем осторожно поинтересовался:

 — А что случилось с предыдущим пилотом?

—  Я его уволил... посмертно, —  невозмутимо ответил лардованец, отпивая из бокала.

Юдгару стало не по себе. И дело было даже не в самом факте, а в том, каким тоном об этом было сказано. Несмотря на вполне комфортную температуру, царившую в зале, по его спине побежали мурашки.

—  Это естественный риск, —  пояснил Миро. — За него будешь получать сверх установленной ставки. Об условиях найма подробнее поговоришь с Таклид-Ди, моим шефом службы безопасности. Предупреждаю: если он станет задавать тебе вопросы — не лги. Он — пси-вампир и с легкостью угадает твои истинные желания, если станешь лгать, эту работу ты не получишь.

—  Но почему, собственно, я? Не думаю, что на всей Лардоване не нашлось опытного гражданского пилота, который бы мог занять такое место...

— Вот именно, что гражданского. Таких хватает. А ты у нас без пяти минут военный. Я, кстати, уже успел переговорить с Сотниковым, так что в курсе твоих проблем.

Юдгар почувствовал, как к лицу приливает кровь, и хмуро усмехнулся:

 — Могу себе представить, какой отзыв он дал. — В его голосе прозвучало столько горечи, что он и сам от себя такого не ожидал. — Перед самым отлетом у меня с ним был оч-чень неприятный разговор.

—  Напротив. — Миро осторожно отставил тарелку с остатками фрикасе и откинулся на спинку стула.

Тут же возник официант, поменял блюдо. Следом же явился сомелье. Первоначальный ритуал с переливанием вина и нюханьем пробки повторился с точностью до последнего движения. И все это время Юдгар терпеливо ждал.

—  Напротив, —  повторил Миро, когда они наконец снова остались одни. — Сотников очень положительно характеризовал тебя, к тому же о тебе неплохо отзывается офицер Ститтаф. Да и куратор вашей группы тоже признал, что ты — один из лучших курсантов “Фобоса”.

Это заявление озадачило Юдгара еще больше. Он-то привык думать, что начальство считает его никчемным во всех отношениях.

—  Итак, будем считать, что договоренности мы достигли. Теперь что касается твоего поведения. Я знаю, что у тебя большие проблемы с дисциплиной. Поэтому повторяю для особо понятливых: поблажек не жди. Малейший промах — и ты уволен. Недовольство со стороны любого из моих телохранителей — и ты уволен. Опоздание, пьянка, наркотики — результат все тот же.

Неожиданно он вскинул голову, точно приветствуя кого-то, и Юдгару невольно пришлось обернуться.

К ним через весь зал шла бикаэлка. Огромного роста женщина, прекрасно сложенная фигура — в сером свободном комбинезоне — двигалась грациозно и медленно, даже расслабленно — Юдгар моментально оценил пластику этих движений. Ее смуглое лицо, покрытое затейливой вязью татуировки, было невозмутимо и бесстрастно, точно ничто в жизни не могло вывести ее из себя.

Юдгар мысленно сделал запрос по инфосети, лоцман просканировал рисунок татуировки и выдал первоначальные данные — женщина по рождению принадлежала к касте воинов, у ее матери было семеро мужей, и бикаэлка родилась от третьего, у нее также есть еще одна старшая сестра и две сосестры, а также трое собратьев. Еще информация гласила, что, достигнув зрелости, она прошла инициацию с первого же раза, убив доррикса, а сейчас на ее счету жизни более ста семидесяти существ с разных планет и восемнадцать с блеском выполненных заданий — самых сложных, прочие не в счет.

Вот черт... Если ее шея и скулы так разрисованы метками “послужного списка”, то что могло таиться у нее под одеждой? И сколько ей, интересно, лет, под сто? Они же живут гораздо дольше людей, почти не старея.

Бикаэлка подошла вплотную, и только теперь Юдгар осознал, насколько она велика. В ней было не меньше двух двадцати. И сейчас, сидя на стуле, он дотягивал ей макушкой до пупка.

—  Знакомься, Дхази, это Юдгар, —  представил Миро.

Бикаэлка медленно опустилась на третий стул и лишь скользнула взглядом по бывшему курсанту. Юдгара это не смутило. Тем не менее, чтобы не нарываться на лишние неприятности, он уставился в тарелку, делая вид, что устрицы его занимают куда больше этой дамочки. Но сам краем глаза продолжал разглядывать бикаэлку. Иссиня-черные волосы наемницы были заплетены шестипрядным способом. Очень сложное плетение, коса достигала ягодиц, и по всей длине в нее были вплетены острые спицы, называемые каветтами, на которые нанизывались различные побрякушки вроде серебряных или золотых бусин и бисеринок. Выглядело эффектно. Но Юдгар знал, что такая коса в бою может превратиться в дополнительное оружие, и весьма эффективное. Ею можно захлестнуть шею противника, чтобы придушить или сломать позвонки, а можно и хлестким ударом выбить глаза. Чем старше становится бикаэлка, тем больше украшений она имеет право носить — что-то вроде знаков статуса. И, кстати, нужно иметь нехилые шейные мышцы, чтобы таскать на себе восемь-десять килограммов лишнего веса.

—  Все готово, —  сообщила Дхази Миро.

Короткий отрицательный жест — и возникший было рядом с ней официант растворился в воздухе. Понятливый малый.

—  Итак, кого возьмешь? — спокойно поинтересовался Миро.

—  Забела, и еще четырех, прибывших сегодня. Видимо, речь шла о тех самых бикаэлках, которых он видел в салоне третьего класса, сообразил Юдгар.

—  А что с Сантой?

—  Он слаб, но сгодится.

Слаб? Юдгар чуть не подавился устрицей, закашлялся. Дхази, даже не удостоив взглядом, только протянула руку и слегка шлепнула его по спине. Юдгар едва не врезался лицом в тарелку, но Дхази словно и не заметила: если этого задохлика сносит со стула единственным шлепком, это его проблемы.

—  Его тестировали на полигоне? — продолжал выпытывать Миро.

— Да. По заключению Серджио, у него замедленная реакция, но я думаю, это не совсем верно. Сайте лишь не хватает опыта. Мне нужно протестировать его лично.

—  Как? Проведешь инициацию?

— На зрелость? Нет. Он уже половозрелый самец. — Дхази скривила красивые полные губы. — У него уже есть двое детей. Щенок и девочка. Разве ты не видел у него шрам на щеке?

—  Возможно, его следовало бы инициировать как... как воина, —  задумчиво проговорил Миро, не спуская с бикаэлки внимательных глаз.

Густые черные брови, над которыми весь лоб был изрисован мудреной татуировкой, дернулись и замерли в удивлении. Все-таки эта красавица не такая уж хладнокровная, как казалось на первый взгляд. И у нее в душе присутствуют эмоции.

—  Это невозможно, он — не женщина. И он никогда не сможет стать настоящим воином.

—  Но он уже воин, —  мягко, но в то же время с нажимом напомнил Миро.

Дхази отрицательно покачала головой, золотые бусинки на косе приглушенно зазвенели.

—  Ты знаешь законы Бикаэлы — самец не может стать воином.

—  Но он лишь наполовину бикаэлец. — Миро не терял спокойствия, но, похоже, этот разговор начинал его утомлять. — Его воспитывали люди.

—  Вот пусть и живет по людским законам. Я не считаю его бикаэльцем. Он может стать хорошим воином, но не воином-бикаэльцем. Он — незаконнорожденный. Он —  бастард.

—  Но он хочет быть инициированным. Жаждет вступить в касту. Сделайте исключение, пусть он пройдет инициацию болью. Если он не выдержит испытания, вы ничем не рискуете.

—  Это невозможно. Самец не может быть воином, таков закон.

Вот заладила — не может, не может... У Юдгара в душе на миг даже проснулась мужская солидарность, хотя он совсем не знал Сайту. Но твердолобость и узость мышления вряд ли можно отнести к личным достоинствам, а Дхази, похоже, обладала и тем и другим в избытке. В конечном итоге это может ей здорово навредить. Словно ощутив его мысли, Дхази вдруг повернулась. Юдгар так и замер на месте, точно испугался, что она сейчас врежет ему в челюсть железным кулаком.

—  Ты обещал сделать для меня одно дело, Миро, ты не забыл?

—  Да, это он, —  подтвердил Миро.

Ни один мускул на ее лице не двинулся, но выражение вдруг странным образом изменилось. Теперь в ее глазах скользнуло нечто вроде разочарования и отвращения.

—  Я ошибалась, —  медленно, с расстановкой произнесла бикаэлка, отворачиваясь.

Юдгар напряженно размышлял, пытаясь понять, что происходит, но ничего пока не понимал. Весь этот диалог имел какой-то подтекст, но какой?

—  Я возьму его в качестве личного пилота, —  сухо сообщил Миро.

Его серо-голубые глаза сузились, он внутренне напрягся, и Юдгар отлично это почувствовал. Между ними сейчас происходил какой-то неясный для него поединок. И его судьба, насколько Юдгар осознавал, зависела от того, кто из них одержит победу.

—  Я против, —  бесцветно произнесла Дхази.

—  Ты его не знаешь.

—  И не хочу. — Ее пухлые, обманчиво детские губы сложились в презрительную улыбку. — Мне достаточно его видеть.

—  Здесь принимаю решения я. Я — твой работодатель. Ты сделаешь все, как мы договаривались.

У Дхази было такое лицо, точно она собиралась вцепиться Миро в горло. Если бы это произошло, Юдгар представления не имел, каким бы образом он сумел спасти старого лардованца. Но она потому и была опытным воином, что умела владеть собственными эмоциями. Она поднялась и бросила, не глядя на курсанта:

 — Следуй за мной.

—  Ступай за ней. — Миро кивнул, его черные глаза блеснули. — Она покажет тебе твой номер. Пока будешь жить в нем.

—  Хорошо, —  кивнул Юдгар, поднимаясь. Он так и не успел нормально поесть, но было уже не до этого. Что-то здесь не так. Что же они задумали?

Юдгар молча шагал за бикаэлкой, стараясь не отставать. Дхази шла быстро, размашистым шагом, и поспеть за ней было непросто.

—  А можно не так быстро? — поинтересовался Юдгар.

—  Заткнись, щенок, —  прошипела бикаэлка, даже не обернувшись.

Они проходили по вестибюлю гостиницы, когда впереди показался Сайта. Он шел уверенно и свободно, но вот его взгляд натолкнулся на фигуру Дхази, и в нем словно что-то сломалось. Юдгару даже показалось, что гигант стал ниже ростом. Да и во всей его фигуре вдруг появилось что-то заискивающе-подобострастное.

Юдгар удивился. Сайта был выше Дхази сантиметров на тридцать, шире в плечах, в нем ощущалась небывалая мощь. Ах, ну да, как же он мог забыть! Она же говорила с Миро именно о Сайте. Этот парень просто боится, что Дхази не возьмет его на какое-то задание, вот и...

—  Ты, —  бикаэлка даже не удосужилась назвать Сайту по имени, но тот тут же оказался рядом, униженно пригнув голову, —  иди за мной.

—  Ты же хотела показать мне мой номер, —  автоматически напомнил Юдгар.

Неожиданно огромная лапища Сайты вцепилась в его плечо и с силой встряхнула, едва не оторвав от пола.

Его злые черные глаза оказались всего в паре сантиметров от носа экс-курсанта:

 — Не смей так разговаривать с госпожой, щенок! В первую секунду Юдгар опешил, но тут же волна гнева и возмущения вскипела в его душе.

—  Слушай, ты, самец, —  прошипел он сквозь стиснутые зубы, —  может, для тебя она и госпожа, а для меня просто женщина, которой Миро платит за работу. И, насколько я понимаю, сейчас она не желает исполнять своих обязанностей, которые оговорены по контракту.

Юдгар и сам не понимал, насколько попал в точку. Полные губы Дхази дернулись:

 — Отпусти его, он еще щенок. И тебе, самцу, не следует бить его. Он еще не разумен.

Крепкая хватка ослабла, высвободив плечо.

“Ну все, теперь будут синяки”, —  подумал Юдгар, с досадой растирая больное место.

—  А ты, щенок, ступай за мной и делай то, что тебе говорят.

От Юдгара не укрылось, какой взгляд бросил на нее при этом Сайта, и этот взгляд ему очень не понравился. Эти двое, как и Миро, что-то скрывали от него, но что? Не слишком ли много загадок?

Они молча вошли в лифт и стали подниматься — возноситься, как называл это Юдгар, —  на самую верхотуру здания. Зрелище представляло собой нечто захватывающее. Огромный колодец был пронизан светом, и двенадцать лифтовых шахт походили скорее на переливающиеся всеми цветами радуги колонны света. Они создавали иллюзию нереальности, и, когда прозрачная кабина на антигравах быстро, но плавно заскользила внутри поля, возникло ощущение, будто ты паришь в воздухе.

Лифт остановился, они вышли в широкий коридор, все четыре плоскости которого были покрыты специальным   звукоизолирующим   составом.   Приглушенный свет лился, казалось, ниоткуда.

—  И куда мы идем? — поинтересовался Юдгар.

Дхази не ответила.

Юдгар понимал, что только раздражает ее лишними вопросами, но уж очень велик был соблазн. Убить его она не посмеет. Во-первых, он был гражданином Лардованы, и здесь законы суровы по отношению к убийцам. Во-вторых, она работала на Миро, а, насколько Юдгар знал, бикаэлки очень тщательно соблюдали условия контракта. Если она нарушит их, ее может ждать бесчестие и отлучение от касты. А такое изгнание равносильно самоубийству. Конечно, найдутся те, кому все равно понадобятся ее услуги, но цена на них сильно упадет, да и любая другая бикаэлка, входящая в касту, может с легкостью убить такую отщепенку. По законам Бикаэлы это считалось лишь справедливым возмездием за позор, причиненный касте. Ну и, наконец, в-третьих, Юдгар был уверен, что одолеет Дхази в любой схватке. Если понадобится, он сам мог уничтожить ее. Он был настолько в этом уверен, что даже не сомневался в собственной силе. Пусть Санта, с его огромным ростом и куриными мозгами, боится эту стерву. А он, бывший курсант летной академии, дрожать перед ней не собирается.

—  Так куда мы идем? — настаивал Юдгар.

—  Увидишь, —  бросила через плечо Дхази.

Санта следовал за своей “госпожой” на пару шагов сзади и слева, а Юдгар почти бежал позади этих двоих. Плестись в хвосте было унизительно, но стоило ему поравняться с Сантой, как тот движением руки заставил его притормозить. Ага, значит, его не просто так оставили позади, значит, в этом есть какой-то смысл. Он запросил информацию по данному вопросу и усмехнулся, прочитав полученный по сети блок. Оказалось, что неполовозрелый самец с Бикаэлы, не прошедший инициацию, называется щенком. Он не имеет права задавать вопросы госпоже, не имеет права противоречить ей, он обязан следовать всюду, куда бы она ни пошла, если только ему не даны другие приказы. За госпожой сразу слева и сзади следует самец или несколько самцов, причем располагаются они по статусу. Тот, от кого она родила наибольшее количество детей (девочек), идет ближе к госпоже. Все щенки обязаны следовать за половозрелыми самцами.

Понятно. Стало быть, по их понятию, он — тот же щенок. И никто не пытался его оскорбить, ничего личного. Ну и манеры...

Они довольно долго шагали по коридорам, отличавшимся тонами и рисунками на стенах, затем двери перед ними открылись, и Юдгар увидел вполне вместительный спортивный зал. Вернее, не спортивный зал, а нечто вроде арены для боев. Так, это уже интересно. По всей видимости, Дхази желает сама проверить Сайту в деле, уж коли собралась взять его с собой на задание. Интересно какое? Что именно ей предстоит сделать для Миро? Явно что-то важное, раз он нанял целую группу из бикаэлок.

—  Сядь туда, —  приказала она Юдгару, махнув рукой в сторону нескольких кресел, вмонтированных в стену чуть поодаль от арены.

Оба гиганта вступили на арену и не успели даже разойтись на необходимую дистанцию, как Дхази бросилась на Сайту без всякого предупреждения. Тот даже не сумел отреагировать. Удар в корпус был такой силы, что вышиб бикаэльца за пределы ринга. Он грохнулся на спину, приложившись затылком о пластиковое покрытие пола. Юдгар сморщился так, точно досталось ему самому. Это было нечестно. Так поединок не начинают, но у бикаэлок свои правила игры. Они считали, что воин всегда должен быть начеку и всегда должен реагировать адекватно независимо от обстоятельств.

—  Это тебе наука, —  холодно бросила Дхази, не двигаясь с места. — А теперь вставай и начнем бой.

Сайта медленно поднялся, взгляд его черных глаз скользнул по Юдгару. Теперь этот самец будет ненавидеть щенка за то, что тот невольно стал свидетелем его унижения. Юдгар это почувствовал кожей. Ну что ж, вполне человеческая реакция. Тоже своего рода слабость, когда ты не способен справиться с сильным противником и отыгрываешься на том, кто послабей. Сильные люди так не поступают. Уточнение — сильные духом. Хотя, конечно, из любых правил бывают исключения.

Сайта принял бойцовскую стойку, он вполне был готов к спаррингу, и все же второй выпад он тоже едва не про­пустил. Дхази сделала обманное движение правой рукой, намереваясь нанести удар в челюсть, но тут же резко присела и из низкой стойки выбросила вперед левую, целясь противнику в пах. В последнюю секунду ему все-таки удалось перехватить ее руку, и только потому удар пришелся чуть в сторону, по бедру, однако Дхази мгновенно вмазала ему правой рукой снизу в подбородок. И Сайта снова грохнулся на ковер — пол вздрогнул от тяжести упавшего тела, —  но тут же вскочил, слегка встряхивая головой. Дхази смотрела на него с презрительной улыбкой, но было в ней что-то еще, кроме презрения...

Да этой суке просто нравится его избивать! — вдруг дошло до Юдгара. Она же покалечит парня! И все только потому, что он ее боится. Ну и стерва! У них там, на Бикаэле, полный беспредел, что ли?

Стоп.

От пришедшей в голову мысли Юдгар аж дернулся всем телом. А ведь его мать тоже являлась бикаэлкой, вдруг вспомнил он. Мать, которую он никогда не видел лично и ничего о ней не знал. Что там эта Дхази говорила о своих правах на него? Нет, ерунда какая-то, быть этого не может! С чего бы это вдруг она стала интересоваться бастардом, как она сама выразилась, да еще теперь... ах, ну да, он же подступил к тому возрасту, когда щенок становится половозрелым самцом, и мать его иниции­рует...

Юдгар почувствовал, как его прошибает холодный пот, по спине побежали мурашки. Ему захотелось встать и смыться отсюда подальше, чтобы не видеть ни ее, ни Миро. Теперь ясно, с чего это дядюшка воспылал такой любовью к своему дальнему бестолковому родственничку. И все же в такое совпадение как-то не верилось.

Серия ударов оказалась столь стремительной, что Сайта не успевал на них реагировать. Он лишь защищался, подставляя корпус и руки, но и это помогало мало. Дхази его избивала. Вот она резко развернулась к нему спиной, придавая момент вращения косе... стальные иглы впились в руки Санты, разрывая кожу.

Юдгар почувствовал, как к горлу подкатывает ком тошноты. Проклятье, и ведь все только потому, что Сайта боится ее. Он просто боится! Он же гораздо сильнее ее... Если бы он только мог преодолеть свой страх...

А почему бы и нет? Юдгар даже удивился собственной мысли. Как же он не сообразил раньше? Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, сосредоточившись на собственном сознании. Внутри закрутился знакомый вихрь, с каждой секундой становясь все мощнее и шире.  Вскоре он захватил его полностью, телесная оболочка лопнула, точно мыльный пузырь, и исчезла. Сознание вырвалось наружу и устремилось к Сайте — тот стоял с опущенными руками, пошатываясь. По лицу, шее, рукам текла кровь. Особой боли он не испытывал, но его душу жгло отчаяние и ненависть к самому себе — Юдгар ощутил его эмоции сейчас особенно отчетливо. Он ворвался в его мозг ураганом, выметая из сознания неуверенность и страх. Он ощутил себя бастард омбикаэльцем, которого вырастили в лаборатории Республики. Он был воином, настоящим воином, на счету которого уже несколько опасных операций, вот только... эта бикаэлка... он знал, что никто и никогда еще не смог победить воинов-бикаэлок... никто, пожалуй, кроме шелтян... и сейчас перед ним высокородная госпожа, убившая больше ста семидесяти существ по всей Галактике, но он способен справиться с ней без всяких усилий. Он чувствует это! Чувствует каждой клеточкой своего огромного тренированного тела...

Сайта выпрямился в полный рост, расправив плечи, посмотрел на женщину сверху вниз и вдруг рассмеялся, запрокидывая назад голову. Она его победит? Да никогда! Кто она такая? Всего лишь женщина. Самка!

—  Самка! — с чувством произнес он прямо в лицо Дхази.

Та замерла, словно каменное изваяние, пораженная такой переменой. Она ведь уже сломала этого мальчишку, сломала раньше, чем начался бой, она это явно ощущала, и вдруг... что-то пошло не так. Неужели же все это время он только играл с ней?

—  Самка! — Сайта словно пробовал это слово на вкус, и теперь оно ему определенно нравилось — в качестве оскорбления.

То, что творилось в душе у Дхази, для Юдгара тоже сейчас не было тайной. Та не верила собственным ушам. Он назвал ее самкой... он оскорбил не только ее — всю касту воинов, к которой она принадлежала... Кровь бросилась ей в голову, она утробно зарычала и метнулась к Сайте. Она била наверняка, метя в горло, но самец ушел от удара с такой легкостью, будто совсем не был измотан. Он лишь отскочил в сторону, и когда она обернулась, он стоял, сложив на груди руки. Роли поменялись. Теперь с ней играл он.

Юдгар с насмешливой улыбкой наблюдал за этим поединком, ощущая себя не просто сверхчеловеком, а кем-то почти равным Богу. Он знал, что Дхази готовится сделать в следующую секунду, и потому ее удар натолкнулся на такой мощный блок, что она сама отлетела, потеряв равновесие. Она едва не упала и лишь в последнюю секунду сумела устоять на ногах.

Санта-Юдгар был спокоен, как никогда. Эту стерву надо проучить. Она слишком уверена в собственных силах, она слишком многим ломала жизнь вот так, походя, унижая и растаптывая достоинство, и теперь настал ее черед. Впервые Дхази испытывала страх, и самое ужасное заключалось в том, что вызывал этот ужас не равный ей воин, с этим бы она могла еще смириться, а какой-то сопляк-самец, у которого и шрам-то от инициации зажил недавно.

А потом думать стало некогда — на Дхази обрушился град мощных ударов. Озверевший самец наслаждался своей силой, он упивался ею, и Дхази чувствовала, что это ее последний бой. Он убьет ее, и смерть от самца казалась ей самой грязной и самой отвратительной из всего, что она могла бы испытать в жизни. Хуже, пожалуй, могло бы стать только изгнание.

Он пробивал блоки один за другим, заставляя ее отступать, и она невольно пятилась, пока не уперлась спиной в стену. В поле зрения попал щенок, сидевший в указанном кресле, —  голова запрокинута, глаза закрыты, лицо покрыто капельками пота, словно в обмороке. Сан-те хватило доли секунды на то, чтобы с силой схватить Дхази и швырнуть на жесткий пол. Она прокатилась, гремя косой, к середине зала, но тут же вскочила и снова бросилась в бой, однако прежних сил в ней уже не было. Сайта с пугающей легкостью прорывал ее оборону, его выпады все чаще доставали ее, один из них разбил ей челюсть, другой сломал пальцы правой руки. Левое колено, которое задел скользящий удар, пронзала резкая боль, точно в него всадили нож. Один глаз заплыл, она с трудом могла разлепить веки. По лицу текла кровь. Она уже изнемогала от этого боя, дыхания не хватало, легкие рвались при каждом вдохе, а Сайта все наращивал и наращивал темп атаки. Он словно превратился в каспа — зимний ураган на ее родине, приходящий с северных широт бешеным круговоротом снега и льда и сносящий на своем пути все.

Удар в голову ослепил ее, она упала. Тело онемело, и ниже шеи она вообще не ощущала ничего, кроме пустоты.

—  Не смей! — вдруг услышала она чей-то гневный крик сквозь накатывающий на сознание кровавый туман. Чья-то худая фигура мелькнула перед глазами.

—  Я кому сказал, не смей!

Ах вот что, так, значит, это кричал щенок? Ее щенок. Он пытается защитить свою мать. Напрасно. Ему не справиться с самцом. Сайта и вправду сильный. Ему ничего не стоит убить щенка одним ударом.

—  Юдгар! — Это слово сорвалось с губ неожиданно для нее самой. Парень повернулся к ней. Он был бледен, капельки пота текли по лицу. Он склонился над ней, присев на корточки. — Пусть он... меня убьет... Отойди... не вмешивайся...

—  Да, я убью ее! — хрипло подхватил Сайта, решительно шагнув вперед.

Юдгар уставился на бикаэльца, в черных глазах которого не осталось ничего человеческого, только слепая звериная ярость. Он угрожающе медленно надвигался на них, абсолютно уверенный в том, что никакая сила на свете не сможет его остановить.  — Не выйдет, —  медленно, с расстановкой произнес Юдгар, глядя в эти пылавшие бешенством глаза. — Я тебе этого не позволю.

Сайта хрипло, с надрывом рассмеялся:

— Щенок, я — самец, и ты не смеешь мне приказывать! Я убью ее, и по законам касты тот, кто убил воина, занимает его место. Я получу все! Ее статус, ее наследство, ее детей, ее контракты!

Юдгар ощутил, как Дхази непослушной слабой рукой пытается оттолкнуть его от себя.

—  Уйди, не мешай, он имеет на это право. — Она говорила с трудом, выдавливая каждое слова вместе с кровавой пеной, булькавшей у нее в горле, пузырившейся на губах и катившейся по щекам на шею.

—  Если ты думаешь, что сам победил ее, то ошибаешься, —  ответил Юдгар, насмешливо улыбнувшись. — Это я победил ее.

Сайта зарычал, выбрасывая вперед руку. Юдгар юркнул под нее, уходя с линии атаки. Возможно, у этого бикаэльца и была отличная реакция, но и в летную академию тоже брали не самых тормознутых. А для него Сайта был слишком большим и неповоротливым.

—  Это я влез в твои мозги и сломал твой страх перед ней! — Юдгар громко рассмеялся, отвлекая внимание Сайты на себя. — Я заставил тебя действовать стремительно и без оглядки!

Еще один бросок, он ускользнул в последнюю секунду, Сайта пролетел мимо, не удержался на ногах и вломился в стену, едва не сотрясая здание.

—  Это я читал ее мысли и дрался твоими руками, болван!

Юдгару в самом деле было весело, он испытывал что-то вроде эйфории, играя этим гигантом, как рогатая змея иногда играет своей жертвой, когда сыта и ей хочется поразвлечься. Адреналин разогнал сердце до бешеного темпа, сейчас он ощущал себя не человеком, состоящим из плоти и костей, а чем-то аморфным, точно вода. Ему легко было перетекать из одной точки пространства в другую, не затрачивая никаких усилий.

— Ты лжешь! — Санта явно выходил из себя. — Ты лжешь! Ты так говоришь, потому что ты — щенок этой шлюхи!

—  Ах, так я лгу?

Юдгару конечно же не стоило этого делать. Но он не сдержался. Он просто представил себя мощным потоком, который с ревом несется по крутому склону горы. Для него сейчас не существовало препятствий. И, кажется, в последнюю секунду Санта увидел этот образ, потому что его глаза расширились, он схватился за голову и заорал с такой болью и отчаянием, будто это был предсмертный крик. Он постоял еще немного, молча разинув рот, по его подбородку текла слюна, взгляд застыл в одной точке... А затем рухнул навзничь на бойцовский ковер.

Юдгар вернулся к Дхази и опустился перед ней на колени. Она была в сознании, хотя дышала очень тяжело, и при каждом выдохе изо рта вырывался фонтанчик красной пены. Как видно, Санта вогнал ей сломанное ребро в легкое. И как она с такой болью еще могла сопротивляться?

Спохватившись, Юдгар послал сообщение по лоцману в медицинский центр отеля, передав визуальную картинку.

—  Лежи спокойно, сейчас прибудет бригада медиков. Пара минут в реанимационном боксе, и с тобой будет все в порядке.

Дхази смотрела на него пустым взглядом. Казалось, она не осознает обращенных к ней слов.

—  Ты... напрасно... спасаешь меня, —  наконец прохрипела она, с трудом выдавливая слова по слогам. — Санта тебе... этого... не простит...

—  Плевать я на него хотел.

—  Ты еще щенок... ты не можешь... за себя... постоять... Он усмехнулся. Она так ничего и не поняла!

— Ошибаешься, я могу за себя постоять. А теперь замолчи, потому что тебе надо беречь силы. Мы еще поговорим об этом.

Дверь распахнулась — прибыли медики.

Глава 5

Приемный холл медицинского центра гостиницы представлял собой небольшое помещение, скорее похожее на комнату отдыха. Приятный запах цветов, расставленных в больших вазах по углам, навесные мониторы, мягкие ковры, приглушавшие звуки шагов, и повсюду у стен пухлые диванчики, такие уютные и приветливые, что при одном только взгляде на них хотелось завалиться и лежать, ощущая, как мягкая обивка обволакивает тело.

Чего стоят все эти прибамбасы, Юдгар знал прекрасно. Как только он опустился на один из таких диванчиков, нервозность и тревога стали отходить куда-то в заоблачную даль. Все дело заключалось в тонких нейронитях, которые пронизывали обивку. Они испускали излучение, воздействовавшее на очаги возбуждения головного мозга, и человек волей-неволей успокаивался.

Юдгар откинулся на спинку и вот так, полулежа, уставившись невидящим взглядом в пустоту светлого потолка, попытался проанализировать собственные чувства.

Чувств было много, но все они сейчас казались приглушенными и далекими. Ему не надо было вмешиваться в ход схватки. Если бы Дхази надрала Сайте задницу, то это не его дело. Он решил наказать ее и едва не убил, правда, чужими руками, но от этого легче не становилось. А Сайта? Он и вправду самец. Грубый и неотесанный. Впрочем, все эти воины с Бикаэлы — настоящие звери. Что за ублюдочные законы, в самом деле? Запросто убивают близких родственников, запросто отрекаются от детей...

На Лардоване дети были большой роскошью, год за годом снижалась рождаемость: планета и без того перенаселена. Правительства призывали граждан к благоразумию. И потому единственного в семье ребенка холили и лелеяли. Второй ребенок был уже нежелателен, по крайней мере для государства, за него родители выплачивали налог. Возможно, именно поэтому отец так всегда к нему относился... Незачем теперь об этом думать. Отца уже давно нет в живых, матери он не знал с самого рождения, а теперь, когда узнал, то что с того?

Юдгар постарался найти в душе озлобленность, обиду или, наоборот, любовь, привязанность... Ничего не на­шел. Мать сейчас казалась ему столь же чужим человеком, как те бикаэлки, что летели с ним в одном салоне, словно произошло все это не с ним самим, а с кем-то посто­ронним.

Врач вышел из дверей, на которой красовалась надпись “Вход только для работников центра”. Впрочем, надпись чисто условная. Юдгар был уверен, что каждый из них имел имплантированный чип или карту допуска, ни один любопытный не смог бы просто так прорваться сквозь такой заслон.

Юдгар вскочил и направился к врачу.

—  К вам только что...

—  Да, да, я знаю. С ней все будет в порядке. Кем она вам приходится?

—  Матерью. — Юдгар даже удивился, с какой легкостью он признал этот непростой факт.

Врач ничем не выказал удивления, лишь во взгляде мелькнула заинтересованность, но и только. Здесь, на Лардоване, служившей перекрестком миров, появлялись существа из таких отдаленных районов Галактики, что ничему не приходилось удивляться. Вероятно, изучая анатомию большинства гуманоидных существ, он знал, что физиологически бикаэлки способны рожать от некоторых других рас. Однако на деле это случалось так редко, что само по себе являлось чем-то уникальным.

—  Простите, как вас... — он замолчал, давая понять, что желал бы знать имя своего собеседника.

—  Юдгар... Лигаст Оноби, —  вполне официально представился Юдгар.

Он еще не привык вот так просто оперировать своим полным именем. Одно дело, когда проходишь таможенный досмотр и идентификацию личности, а совсем другое — ощущать себя совершеннолетним на планете, где каждый взрослый относился достаточно покровительственно к любому существу моложе себя хотя бы на несколько лет.

Врач сдержанно кивнул:

 — Вашей матери понадобится пара часов. Два сломанных ребра, повреждение правого легкого, выбитое запястье и несколько синяков — не повод для уныния. Уж поверьте моему опыту. Помощь прибыла вовремя, она даже не успела потерять много крови. Правда, у нее травмирован позвоночник, но и это поправимо. Первые несколько дней ей придется двигаться в экзоскелете, чтобы снять нагрузку с позвоночного столба, а потом все восстановится.

—  А Сайта? Ну... тот, второй...

—  Даже не знаю, как сказать. — Врач оказался в явном затруднении. — Он все еще не приходит в себя, у него обширное кровоизлияние в мозг, он сейчас на операционном столе, думаю, что если нейрохирургу удастся восстановить большую часть нервных волокон, то дело пойдет на поправку. Но даже если операция пройдет успешно, он встанет на ноги не раньше, чем через неделю. Мне сказали, вы были свидетелем этого поединка, вы должны дождаться представителей правопорядка и объяснить, что там произошло. Это явное нарушение законов Лардованы. По всей видимости, будет возбуждено уголовное дело...

Юдгар почувствовал, как холодный пот заливает спину, руки стали мокрыми и липкими, во рту пересохло. Он с трудом сглотнул комок в горле и нервно кивнул.

—  Не волнуйтесь так. — Врач улыбнулся и слегка прикоснулся к плечу Юдгара. Для любого лардованца такой жест означал крайнюю степень заботы. — Вы ведь не принимали в этом участие, не так ли? Эти двое проводили поединок, и, как видно, ни один не желал уступать...

Дверь распахнулась, и в приемное помещение медицинского центра стремительно вошел Миро. Заметив Юдгара, Миро резко остановился и властно спросил, не обращая внимания на врача:

 — Что произошло?

Юдгар невольно вздрогнул. В нем вдруг проснулось непроизвольное желание вытянуться по стойке “смирно”, как он это делал перед офицерами на борту “Глитрази”.

—  Ничего особенного. Просто Дхази решила проверить Сайту в действии... ну и... — Юдгар на секунду замешкался. Попробуй объясни, что там происходило, если ты сам во всем виноват! — Просто поединок... слегка вышел из-под контроля, Сайта перестарался...

Юдгар хмуро смотрел в пол, не желая встречаться взглядом с Миро, в то время как тот испытующе смотрел на него. У курсанта было такое впечатление, будто старый лардованец по меньшей мере — ментат и ему не составляет никакого труда читать чужие мысли.

—  Мне едва удалось его остановить, он чуть не убил Дхази...

Это он, Юдгар, едва ее не убил. И не мог избавиться от вины за случившееся.

—  Так, —  произнес Миро, и это единственное слово не предвещало ничего хорошего. — С тобой я поговорю позже. Меня ждут в Каннанте, и через час ты меня туда доставишь... теперь ступай к себе и переоденься, я не желаю видеть тебя в этой одежде. — Миро был крайне раздражен и едва сдерживался. Его серые глаза потемнели, как грозовые тучи, и метали громы и молнии.

Юдгар только сейчас заметил, как выглядит. Пусть Сайта и не сумел его достать основательно, но вот в нескольких местах порвать одежду все же умудрился. Ну и цепкие же пальцы у этого мерзавца! Юдгар даже не мог вспомнить, в какой момент это случилось. Проклятье, гражданский костюм был совсем новый. Он купил его перед отлетом на последние сбережения.

—  Я пока не хочу отсюда уходить, —  спокойно сказал Юдгар. Если Миро своей резкостью рассчитывал его напугать, то у него ничего не вышло. — Возможно, Дхази потребуется моя помощь.

—  Врачи обойдутся без твоего участия, ступай к себе и переоденься, —  тоном, не терпящим возражений, приказал Миро. — Я не желаю, чтобы мои служащие ходили в таком виде. У тебя ровно час на все эти приготовления.

—  Знаешь, дядюшка, а не пошел бы ты! — неожиданно для самого себя вырвалось у Юдгара. — Я контракт с тобой еще не подписывал, а стало быть, я пока что еще не твой служащий. И не приказывай мне! — Он с угрозой шагнул к Миро, вытянув вперед шею, точно намеревался укусить старика за нос. Видимо, со стороны это выглядело весьма неприглядно, поскольку Юдгар уловил панику и страх, исходящие от врача, —  не сцепятся ли эти двое прямо здесь, в приемном отделении медицинского центра. Не слабое было бы зрелище! — Дхази моя мать, и пока я в точности не узнаю, как, она себя чувствует, я с места не сдвинусь! А если тебе это не нравится, ну и прекрасно, можешь меня уволить ко всем чертям!

Неожиданно его нос едва не уткнулся в багровый плащ. Миро куда-то исчез, а его место занял кто-то другой. Юдгар с удивлением поднял взгляд и увидел желтоватое, болезненного вида лицо, принадлежавшее высокому костлявому типу, который стоял перед ним как вкопанный. Острое предчувствие опасности заставило его немедленно сделать шаг назад.

Теперь он заметил, что Миро никуда не делся, просто в минуту опасности его заслонил своим телом телохранитель, и теперь старик выглядывал из-за его плеча.

Фрайден — дошло вдруг до Юдгара. Это же фрайден! Эта догадка его потрясла.

Большие, круглые, как у совы, глаза чужака смотрели на него не мигая, желтоватая кожа на совершенно безволосом черепе поблескивала, точно покрытая пленкой пота. Лицо с заостренными чертами ничего не выражало. Но вот глаза! Юдгар сглотнул. В этих круглых совиных глазах была заключена такая невиданная сила, что пугала только одним своим присутствием.

Что он знал об этой расе? Только то, что подобные существа слыли не просто сильными воинами. Фрайдены обладали природными ментальными способностями, усиленными собственной школой лещу, они не просто считывали эмоции человека, а как бы предвосхищали их. Фрайдены имели возможность двигаться с пугающей стремительностью, и ни один стрелок, даже самый быстрый, не способен был ранить такое существо. Еще никто никогда не видел фрайдена мертвым. Поговаривали, будто умирают они только на собственной планете и только от старости. Глядя сейчас на это бесстрастное, желтоватое лицо с угловатыми, словно искусственно заостренными чертами, в это легко верилось.

Раньше Миро никогда не нанимал фрайденов, значит, У лардованца наступили не самые спокойные времена. Теперь понятно, почему старик так нервничает. Но и сам Юдгар от присутствия фрайдена тоже занервничал. Ему почему-то не нравилось такое соседство. Все его нутро протестовало против этого чуждого любому человеку существа.

Фрайден молча повернулся к лардованцу, спрашивая взглядом.

—  Все в порядке, —  успокаивающе кивнул Миро.

Он не причинит мне вреда.

—  Простите, —  врач с почтением коснулся локтя старика. — Мне сообщили, что женщина пришла в себя и требует к себе сына.

Юдгар одарил своего работодателя злорадным взгля­дом: ну что, съел, старикашка! Если бы не врач, Юдгар бы точно показал дядьке язык. Миро сдержанно кивнул:

 — Хорошо, отправляйся к Дхази, у тебя пятнадцать минут. Потом ты побеседуешь с Таклид-Ди и заодно обговоришь с ним кое-какие моменты своей работы.

“Вот ведь сволочь!” — мелькнуло в голове, когда в правом верхнем углу виртуалки включился счетчик, начиная отсчитывать обратное время. Похоже, Миро и в самом деле решил его перевоспитать.

Дверь с надписью распахнулась перед ними, пропуская в святая святых медицинского центра. Врач двигался быстро и уверенно. Они прошли по коридору, свернули налево, вынырнули в небольшой холл с такими же уютными диванчиками, как и в приемном покое. Наконец они оказались в палате реанимационного бокса. Юдгар не сразу узнал Дхази, обвитую множеством проводков, закованную в белоснежный панцирь медицинской пены. Свободны оставались лишь левая рука, грудь, покрытая татуировкой, и голова.

Как только он вошел, она сразу открыла глаза, видимо, услышав шаги.

—  Я оставлю вас наедине, —  врач проявил дежурную любезность. — Но у вас четырнадцать минут. Извините.

Он вышел. Дверь с легким шипением закрылась за его спиной, отрезая путь к бегству. Юдгару вдруг стало не по себе, ведь он впервые будет разговаривать с собственной матерью. Интересно, это хоть что-нибудь значит для нее? Он мог бы без труда проникнуть в ее сознание, но не желал этого делать. Он боялся узнать то, что там заключалось.

—  Ты как? — наконец выдавил он через силу. Дхази сделала слабый жест рукой, приказывая сесть. Юдгар присел на стул, поставленный рядом с ложем.

—  То, что ты говорил Сайте... там... в зале, —  она запиналась, но голос ее был тверд. — Это правда?

—  Ну, в общем, да. — Юдгар смотрел на ее татуированные руки. Он поспешил с выводами, оказывается, кое-что она все-таки поняла.

—  Ты действительно это можешь?

—  Да, могу.

—  Значит, ты — ментат.

—  Ну, в определенной степени.

Юдгар посмотрел на ее лицо. Оно было задумчивым. Возможно, сейчас она решала для себя какую-то очень сложную задачу.

—  Я инициирую тебя, —  наконец произнесла она решительно.

—  Как самца? — Юдгар уставился на нее, совершенно шокированный этим заявлением.

Наверное, в его голосе прозвучало столько отвращения, что брови Дхази невольно взлетели на лоб. Она посмотрела на него не просто с удивлением, а с некоей долей беспокойства — не спятил ли он?

—  Еще чего не хватало! — Юдгар даже отодвинулся от нее, словно она намеревалась накинуться на него прямо сейчас. — Я не какой-нибудь там извращенец и не собираюсь спать с собственной матерью!

Черные глаза Дхази стали жесткими и холодными, точно лед.

— Щенок, ты сделаешь все, что я прикажу! — прошипела она с яростью. — Ты не смеешь мне прекословить!

Юдгар вдруг откинулся на спинку стула и расхохотался. Похоже, он ошибся еще раз. Она не умнее Сайты. Или просто слишком упряма, чтобы отступиться от замшелых традиций.

—  Ты что же, собираешься меня изнасиловать? И как ты это себе представляешь? — Он насмешливо скривил губы. — Свяжешь меня по рукам и ногам, а потом... что? Ты хоть понимаешь, что я воспитывался в совершенно иных, условиях? На Лардоване не принято заниматься сексом с ближайшими родственниками. Это называется инцестом. И такой пакостью я заниматься не собираюсь.

Он выдержал паузу, наверное, для того, чтобы она сумела до конца проникнуться важностью момента. Во взгляде бикаэлки вдруг появилось что-то затравленное. Сейчас она походила на дикого зверя, загнанного в смертельную ловушку.

—  За одну только попытку я могу подать на тебя в суд. По законам Лардованы сексуальные домогательства, как и сексуальная агрессия, —  серьезные правонарушения.

—  Тогда я тебя убью...

Юдгар насмешливо кивнул. Очень в духе бикаэлки — уничтожить то, чем нельзя завладеть.

—  Да, конечно, ты можешь это сделать. Если я тебе это позволю. Я могу разделаться с тобой так же легко, как разделался с Сантой. Ни твои мускулы, ни твой опыт для меня не представляют никакой опасности. Ты видела, что я сделал с этим моральным уродом. Он сейчас валяется там, —  Юдгар мотнул головой в неопределенном направлении, —  на операционном столе, и хирурги всеми силами стараются заштопать ему мозги, потому что осталась у него их только половина. Так вот, —  он зло сузил глаза, —  если ты попытаешься меня изнасиловать или убить, тебя ждет то же самое. И на этот раз я не стану слишком уж деликатничать.

Татуированное лицо Дхази побледнело, кожа стала желтоватой.

—  Щенок не может убить свою госпожу...

—  Я не щенок. — Юдгар поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Я — полноправный гражданин Лардованы и живу по человеческим законам. И ты мне — не госпожа. Если в тебе вдруг проснулись материнские инстинкты, —  он развел руками, —  то это твои проблемы. Надо было думать об этом раньше. Я тебя не просил прилетать сюда. Не просил портить жизнь своим вме­шательством. Мне не слишком-то было весело осознавать, что я — незаконнорожденный. Тем более что здесь, на нашей планете, самое большое значение придается тому, кто и как родился. Я смирился с этим. А теперь появляешься ты и пытаешься навязать мне свои дерьмовые законы, по которым жила всю свою жизнь. — Юдгар наклонился над ложем и язвительно улыбнулся: — А не пошла бы ты куда подальше, матушка!

Дхази дернулась, разукрашенная рука метнулась к нему, точно змея, но Юдгар ловко отпрыгнул к двери, отшвырнув с пути стул. Однако подняться бикаэлка не смогла — мешал жесткий корсет, в который было заключено тело, —  и бессильно откинулась обратно на койку.

—  Я бы и не прилетела за тобой, щенок, —  устало сказала она. — Но все мои дети мертвы. И ты оказался последним, кого я еще могла воспитать.

Юдгар вскинул руки:

 — Ну, извини, что не оправдал твоих надежд, госпожа. — Он театрально поклонился, сохраняя на лице саркастическую ухмылку. — Но я как-нибудь это переживу. Я двадцать два года жил без тебя, и остаток жизни, как видно, мне тоже придется провести без родительской опеки. Ничего, справлюсь.

Он сделал еще шаг назад, двери палаты разъехались.

—  Так что будь здорова и не кашляй, —  он помахал ей рукой, —  и не бери в голову... бери в карман — то, что еще сумеешь заработать, —  закончил он, выходя в коридор.

Таймер лоцмана отсчитывал цифры с неустанной настойчивостью. У него еще оставалось почти пять минут чистого времени. Но как же все-таки хреново! Он чувствовал пощипывание в носу и глазах. Плакать? Этого еще не хватало! Там, в палате, Юдгар силился подавить в себе обиду и боль, которые захлестывали сознание удушливой волной. Теперь, кажется, все это прорвало.

Он опустился на первый же диванчик и медленно откинулся на спинку, закрыв глаза и предоставляя умной технике откорректировать взбунтовавшиеся эмоции.

Но какова! У нее погибли все девочки, и теперь она явилась за ним, точно он кукла или просто неодушевленная вещь, которую можно переставить, взять с собой, положить в багаж... Ну, нет. На такое он не подписывался. Да и плевать на нее. Она работает на Миро, вот пусть и работает. Если даже они и будут сталкиваться, то только в ходе исполнения своих обязанностей. В конце концов, если он так нужен Миро, то можно потребовать вставить в контракт условие, чтобы его оградили от вмешательства в личную жизнь. Меньше всего Юдгару светило сейчас, получив свободу — относительную свободу, если честно, —  к которой он стремился все эти двадцать два года, снова терять ее. Стоило отделаться от Марта, как вот на тебе — мамаша со своими закидонами.

Юдгар мотнул головой и решительно вскочил с диванчика...

Прямо на него шел высокий красивый мужчина средних лет. Его льдисто-прозрачные глаза смотрели на бывшего курсанта в упор. Юдгар замер, почувствовав, что это тип явился по его душу. Мужчина был и правда красив, и дело заключалось вовсе не в больших миндалевидных глазах и правильных чертах лица, весь его вид... в нем просматривалась некая гармония, ужасающая внутренняя сила, как раз и создававшая то впечатление красоты, которой частенько недостает людям с просто обаятельной внешностью. Юдгар даже не мог бы описать словами впечатление, которое произвел на него этот незнакомый человек.

—  Юдгар Лигаст Оноби, —  человек не спрашивал, он утверждал.

Юдгар кивнул, уже догадываясь, что это и есть тавеллианец, пси-вампир Таклид-Ди, посланный Миро.

—  Следуй за мной. — Он развернулся и зашагал. Молча, без единого звука.

Юдгар напрягся, ему почему-то казалось, что пси-вампир попытается проникнуть в его сознание, прочитать мысли, вывернуть душу наизнанку. Ничего подобного. Ни малейшей попытки.

Лифт вознес их на закрытый этаж. Коридор на этом этаже был раза в два шире, обивка стен и пола еще шикарней, всюду висели зеркала, стояли аристократичные столики на гнутых ножках, изящные вазы с цветами, от которых по всему коридору разносилось благоухание. Неужели настоящие? Да, настоящие, сомнений нет. Каких же денег стоила вся эта роскошь? Даже представить себе трудно. Скорее всего, отель имел собственную оранжерею. Да и древнейшие традиции сохраняли свою силу на Лардоване. Еще первые поселенцы были поражены богатством и разнообразием местной флоры.

Таклид-Ди приостановился у незаметных дверей, они бесшумно разъехались в стороны, приглашая войти.

Что-то во всем этом было не то. Но никакой агрессии со стороны пси-вампира Юдгар не ощущал. Он уверенно шагнул в проем, с любопытством окидывая взглядом шикарный номер, когда мощный удар в висок послал его в нокаут.

Глава 6

Голова побаливала, особенно когда приходилось ее поворачивать. А поворачивать приходилось часто, потому что сидел он в пилотском ложементе перед панелью управления, которая была в прямом смысле нашпигована датчиками, детекторами и сенсорами. Машина явно делалась на заказ. Юдгар уже успел оценить плавность обводов этого атмосферного скиммера, его вместимость, функциональность и главное — безопасность. Правда, никаких подвесок Юдгар не обнаружил. Да и в самом деле: кто же тебе даст пулять ракетами в густонаселенном городе? Это тебе не космический полигон, где на миллион кубических километров в округе — только космическая пыль да пара астероидов, залетевших туда с полной дури. По крайней мере, несмотря на довольно крупные габариты, скиммер обладал отличными летными характеристиками, и Юдгар успел это почувствовать. Не стал бы Миро отстегивать деньги за какое-нибудь барахло.

—  Хорошая машина. — Голос Таклид-Ди звучал из-за спины, он был спокойным и ровным, точно ничего и не произошло.

Юдгар снова почувствовал боль в виске. Гад! Хоть бы предупредил!

—  Ничего, это пройдет, —  заверил пси-вампир, и парню показалось, что в голосе начальника службы безопасности Миро прозвучало сочувствие. — После эмлота всегда так.

—  Обязательно надо было это делать? — проворчал себе под нос Юдгар, заранее предполагая ответ.

—  Мы все через это прошли, такова процедура.

—  Мне от этого не легче.

—  Твои проблемы.

Да уж, мои. Теперь этот типчик будет знать, что у Юдгара творилось в голове с того самого момента, когда он, выйдя из утробы матери, проорал свою первую неприличность в знак протеста против надругательства над его священной личностью. Дальше — больше. Юдгар невольно закрыл глаза, его передернуло. И стоило ли удирать с флота от глубокого сканирования мозга, если на гражданке с ним это проделали без всяких церемоний? Связанный по рукам и ногами гражданским законодательством, Сотников поставил его перед выбором. А этот чертов Таклид-Ди запросто перешагнул через любые правила приличия. Вот тебе и свобода...

—  Не комплексуй. Перестань копаться в собственных проблемах. Мне требуется твое заключение по машине.

—  Машина хорошая. — Юдгар поелозил задом в ложементе, провел рукой по панели управления, потрогал глянцево-черную поверхность рычага. — Но толком я ничего не смогу о ней сказать, пока не полетаю.

—  Полетаешь. Как Миро придет, так и полетаешь. А заключение мне нужно будет получить в ближайшие два дня.

—  А к чему такая спешка?

—  Миро еще не купил этот скиммер. По крайней мере, у нас еще два дня на принятие решения. Если машина тебе не подойдет или покажет себя не слишком хорошо в работе, можешь от нее отказаться. Миро закажет другую. Вернее, ты закажешь.

Юдгар почувствовал, как планка самоуважения медленно, но верно поползла вверх.

—  Ты полагаешь, я такой большой специалист по машинам?

—  Я полагаю, Сотников редко ошибается.

Юдгар хотел было повернуться к нему, но затылок прострелило такой молнией боли, что он лишь крякнул, ухватившись за шею.

—  Ты знаешь Сотникова?

—  Слыхал.

И все. И никаких комментариев. Ну что ж, законно. Не суй, Юдгар, любопытный нос в чужие дела.

Юдгар снял со специальной подставки шлем и надел на голову. И едва не задохнулся, в легких сперло воздух, голова закружилась, точно его столкнули с огромной высоты в гигантскую пропасть без дна.

—  Ну, как обзор? — Таклид-Ди с насмешкой на тонких губах смотрел на парня, его льдисто-холодные глаза на секунду приобрели небывалую глубину, точно северное море в период зимних штормов.

—  У меня что, глаза на затылке выросли? — неуверенно поинтересовался Юдгар. Его знобило. Какого черта?! Такой техники не было даже у них на “Глитрази”!

—  Новейшие разработки, —  спокойно пояснил Таклид-Ди, его невозмутимый голос немного успокаивал. Наверное, этот чертов ментат сейчас просто со смеху давится, глядя на эмоциональные сопли зеленого курсантика. — Видеосенсоры располагаются по всему корпусу машины. Но это еще не все. Посмотри наверх.

Сквозь прозрачный фонарь кабины скиммера было видно яркое, залитое солнцем синее небо Лардованы с мелкими перистыми облаками. Для этого даже не пришлось поднимать взгляд. Картинка встала перед глазами сама собой, в то же время он прекрасно видел все, что происходит у него за спиной, впереди, внизу, на улице, ровным каньоном тянувшейся вдоль высотных зданий, стиснутой с двух сторон, точно гигантскими скалами.

Смотреть одновременно на шесть направлений — это тебе не какие-нибудь там три плоскости! “Десять тысяч метров”, —  подумал Юдгар и вдруг осознал, что с легкостью высчитал высоту этих невесомых облачков. Он посмотрел на соседнее здание, красовавшееся огромным фасадом. Сто пятьдесят три метра. Он был уверен в этом настолько, что не возникало никаких сомнений. И в то же время краем зрения он улавливал лицо Таклид-Ди, который так и торчал за его спиной, опираясь мощной мускулистой рукой на спинку ложемента.

—  Как ощущение?

—  Класс!

С губ пси-вампира не сходила снисходительная улыбка. Как видно, ему уже не раз приходилось сталкиваться с такими буйными проявлениями эмоций.

—  Привыкай работать с новой модификацией лоцмана.

Ах, вот оно в чем дело! То-то Юдгару сразу показалось странным, что Таклид-Ди заставил его снять прежний и подключиться к новому. Да, это тебе не третьеразрядные “вторники”, которыми пользуется девяносто восемь процентов населения Федерации. Эта штучка покруче даже тактического лоцмана, что подключался к боевому скафандру.

Новый лоцман слился с мозгом в одно целое быстро и безболезненно. А интерфейс оказался на порядок более чутким и выдавал на панель виртуалки нужную информацию без лишних запросов. Поначалу такой чувствительный “отклик” выбивает из колеи, но потом начинаешь ощущать все преимущества.

Пси-вампир продолжал смотреть на бывшего курсанта льдистыми глазами, в которых ощущался некий интерес — что за личность Миро взял себе в пилоты?

Красивый мужчина, в который раз подумалось Юдгару о Таклид-Ди, и он впервые в жизни позавидовал. Он никогда не завидовал Марту, хотя тот считался красавцем, но Таклид-Ди... Интересно, сколько представительниц прекрасного пола выстроилось в очередь, чтобы подарить ему свою безвозмездную любовь?

— Ты не о том думаешь, парень, —  заметил пси-вампир менторским тоном. — Через несколько минут прибудет Миро, и тебе придется доставить его в Каннанту. Осваивай машину. И не дай тебе бог что-нибудь натворить во время полета. Безопасность Миро — это и твоя забота. Одна из твоих забот, —  поправился он. — И запомни: с ним все время будут фрайдены.

—  И что?

Юдгар был несколько озадачен таким заявлением. Уж не хочет ли сказать Таклид-Ди, что у него — лардованца — проявляются какие-то отрицательные эмоции по поводу этой расы? Юдгар привык к разнообразию культур и рас. Ему и на “Глитрази” приходилось видеть многое. Правда, фрайденов — никогда. Но по инфосети ходило множество легенд об этих уникальных существах. И связываться с ними, а уж тем более становиться на их пути- да избави бог!

—  Предупреждаю, чтобы тебя это не слишком пугало.

—  Я одного уже видел, —  по привычке огрызнулся Юд­гар. Он что, за пацана его держит, что ли? — Не сказать, чтобы я был от него в восторге, но если уж откровенно, то делить нам с ним нечего. Он исполняет свою работу, я — свою.

—  Правильная точка зрения. Ссориться с Дхази я тебе тоже не советую.

“Своевременное предупрежденьице”, —  мелькнуло в голове.

—  Уже.

—  Помирись.

Юдгар ухмыльнулся. Ну уж дудки! Черта с два! Щенком Юдгар Лигаст Онаби никогда не был и не будет. Он положил правую руку на замок чехла. С легким щелчком отошли зажимы, обнажая рычаг управления. Ничего себе! Когда это они успели ввести его данные в систему управления скиммера, раз тот его узнал?

— Нет ничего проще, —  ответил на невысказанную мысль шеф СБ. — Все твои данные — в Правоохранительном Центре Ламмита, взять нетрудно. Возможно, рычаг придется слегка переделать под твою руку, но только после того, как ты одобришь машину.

Этот Миро не скупится даже на мелочи. Впрочем, это мы тоже уже проходили — в нашем деле мелочей не бывает... Опять на него нахлынуло странное ощущение, что когда-то и где-то эта простая мысль посещала его гениальную голову. Как тогда, на космодроме, когда Сайта ухватил его за левый локоть... стоп! Юдгар так и замер на месте с рукой, занесенной над рычагом управления. Он упустил нечто очень важное. Важное настолько, что ни забывать, ни упускать это никак нельзя. Но что? Он смутно припоминал, что это было связано с Сантой. Он мысленно пробежался по многочисленным событиям сегодняшнего дня. Сначала их встреча, потом разговор с Миро за столом в ресторане, этот старый сомелье, которого нечаянно оскорбил, потом Дхази, а потом они направились прямиком в спортивный зал... Ну конечно, как же он мог забыть такой важный факт! И как Таклид-Ди мог такое пропустить, если всех проверяют на эмлоте?

—  А что там с Сантой?

Этот вопрос застал пси-вампира врасплох.

—  Он все еще в операционной, но, по всей видимости, через неделю или две уже будет на ногах. Почему ты спрашиваешь?

Юдгар ощутил, как Таклид-Ди пытается ментально просканировать его, и это насторожило.

—  Так просто... Миро нанимал его для какого-то дела.

—  Тебя это не касается.

—  Но ты ведь проверял его с помощью эмлота?

—  Я всех проверяю.

—  Он из Республики. Секундное молчание.

— Я знаю. Гора с плеч.

—  А разве...

—  Это не твое дело, —  снова оборвал Таклид-Ди. — Ты задаешь слишком много вопросов. Твоя задача — вот эта машина. Ею и занимайся. Иначе Миро тебя уволит.

Юдгар пожал плечами, словно говоря, дескать, раз Сайта не “засланец” из Республики Волков, а обычный перебежчик, то мое дело — сторона. Он опустил руку на рычаг управления. Панель управления ожила, датчики и сенсоры заработали. Ладонь с пальцами утонула в мягком пластике, прирастая к рычагу намертво. Левая рука легла на пульт генератора мощности. Юдгар поудобней откинулся на спинку ложемента, мягкое покрытие быстро преобразилось, приобретая очертания его тела. В таком ложементе можно спокойно выдержать и девятикратную положительную перегрузку даже без подключения антигравов. Классная машина! Он телом уловил легкую вибрацию корпуса. Включились двигатели. Это было нечто упоительное — ты и машина, словно слившиеся части единого организма.

—  Класс! Такой машины у меня не было никогда! Вещь!

—  Что это еще за вопли? — Спокойный голос Миро раздался в ушах.

—  Выражаю восхищение машиной, —  постарался объяснить Юдгар переполнявшие его чувства.

—  Я рад, что она тебе нравится. Тебе на ней работать. Мы уже поднимаемся на посадочную площадку, готовься к полету.

—  Есть! — Ответ вырвался сам собой, по привычке.

Юдгар даже удивился. Он никогда не считал себя таким уж дисциплинированным курсантом, и все же за четыре года, проведенных в космической летной школе, в него с лихвой вдолбили навыки обращения к вышестоящим. Ну, тот инцидент в медицинском центре можно не считать. Теперь, даже если Миро предложит ему работать без оплаты, без выходных и отпусков, он все равно согласится, лишь бы летать на этом чуде.

Он не видел, как пассажиры зашли на борт. Но сразу же почувствовал это. Просто скиммер дал знать. Гостей было восемь. И Юдгар отлично представлял, кто они — сам Миро, два фрайдена-телохранителя, те самые бикаэлки, с которыми Юдгар летел в одном салоне — все четыре, и еще верзила с плечами, задевавшими стенки салона. Услужливый лоцман тут же подкинул информацию — Забела, лардованец по происхождению, бывший спецназовец. Неплохих специалистов себе набирает Миро.

—  Мы готовы.

Все уже расселись по местам.

Таклид-Ди опустился на второе кресло слева.

—  Полетишь на автопилоте, —  приказал он.

Юдгар согласно кивнул. Он и сам понимал, что ли-хачить в первом же вылете — себе дороже. Он пока еще не притерся к машине, совершенно не знает ее в работе. И сегодня его задача-минимум — присмотреться к этому зверю, с которым ему в будущем придется тянуть одну лямку.

—  У нее есть имя?

—  У кого? — Таклид-Ди несколько озадаченно покосился на парня.

Ну конечно, откуда ему знать, что любая боевая машина, приписанная одному пилоту, всегда должна иметь собственное имя. Так что, когда через весь космос на “Глитрази” летело сообщение с борта КТ-59/1128, то звучало это приблизительно так: “Беллинда летит домой, крылышки не запачкала, лапки на месте”. И все знали, что с машиной все в порядке, неполадок нет, и пилот в добром здравии. Конечно, бортовой ИскИн заранее посылает сигнал на “Глитрази”, но одно дело, когда перед тобой мелькают сухие цифры, а другое — живой голос, звучавший у тебя в сознании, точно вас и не разделяет несколько миллионов километров сплошного вакуума.

—  Оноби! — Голос Миро вмешался в мысли. — Называй машину, как вздумается, но нас ждут в Каннанте. Доступно объясняю?

Юдгар украдкой прыснул, вдавливая пальцы в рычаг управления и активизируя систему. Скиммер плавно поднялся над причальной платформой, зависая над поверхностью. Так, теперь автопилот. Он ввел курс и подтверждение. Готово. Машина рванула с места с такой прытью, что Юдгару на миг показалось, что они сейчас впечатаются в фасад противоположного здания. Но скиммер, пронесясь всего в паре метров от полированного пластика, четко вписался в разворот и лег на курс. Юдгар почувствовал, как на лбу выступает испарина. Он считал себя лихачом и любителем быстрой езды, но это... Похоже, создатель этого “голубка” — настоящий пилот в душе.

—  Оноби, не так лихо. — Таклид-Ди всматривался в панораму, открывшуюся перед ним.

—  Это не я, это Матильда.

—  Матильда? Почему Матильда?

—  А хрен ее знает! — беззаботно дернул плечами Юд­гар, ощущая, как с души слетает некая тяжесть. Он только сейчас почувствовал, насколько был все это время напряжен и зажат.

Каннанта поразила его своим безлюдьем. Пять лет назад, когда он в последний раз оказался в центре города, здесь было настоящее столпотворение. Поток машин превращал улицы-каньоны в многослойные ряды непрерывных трасс, и когда нужно было перестроиться, снизиться или подняться на другой уровень, то приходилось иногда совершать посадку на каком-нибудь причальном балконе, чтобы потом снова стартовать в обратном направлении.

Юдгар знал, насколько это трудно, поскольку тогда у него в приятелях ходил один забулдыга-таксист, и частенько, втайне от отца, этот приятель брал его с собой на работу, показывая город. Тогда Юдгар даже не задумывался, почему это вдруг взрослый мужчина ни с того ни с сего затеял дружить с сопливым подростком, которому едва минуло тринадцать. Но, как видно, такова уж душа человеческая, что никогда не узнаешь, что в ней творится. Пинга был одиноким — ни семьи, ни род­ственников. Он даже и не слишком-то распространялся по поводу этого факта. Иногда создавалось впечатление, будто вывели его в лаборатории, из пробирки — ни папы, ни мамы. Для лардованца это что-то и вовсе немыслимое. Юдгар не знал его фамилии. Просто Пинга, и все. Пару раз он даже бывал у него дома — захудалый район, ничем не примечательная квартирка в огромном улье. Две комнаты и минимум удобств. Но Пинга был настоящим философом, он на все имел свою точку зрения, и когда Юдгар сообщил ему, что собирается поступать в курсантский корпус, таксист пожевал губами, поскреб плешивый затылок пальцем и изрек:

 — Большая судьба — большое рабство.

Ни тогда, ни потом Юдгар так и не сумел понять этого его изречения. Но в те дни, когда Пинга возил его на своей колымаге, Каннанта представляла собой настоящий муравейник, и по сравнению с прежними годами сейчас она показалась Юдгару безлюдной пустыней, вымершей и страшной в своей заброшенности.

Поток машин был совсем жиденький, и тянулся он в основном на самых высоких уровнях, скиммеры и скутеры проносились с бешеной скоростью, без остановок, минуя огромный район по кратчайшему пути.

Матильда заложила контрольный вираж над посадочной платформой огромного здания и мягко опустилась в самый центр гигантского круга. Мощный двигатель умолк. Корпус замер. Панель управления отключилась самостоятельно. Юдгар нехотя отлепил руки от рычагов, медленно снял шлем... и ослеп. После кругового обзора его собственное зрение показалось ему настолько несовершенным и даже ущербным, что возникло страстное желание снова водрузить шлем на место.

Он повернулся к Таклид-Ди, собираясь спросить, когда закончится совещание, но тут встрял Миро:

 — Оноби, пойдешь со мной.

Юдгар скорчил гримасу, он бы лучше это время слегка погонял Матильду, глядишь, привык бы побыстрее, да и она бы привыкла к нему. Юдгар свято верил, что такая машина не может быть просто железкой, неодушевленной и холодной. Он поцеловал пальцы и припечатал к панели управления:

 — Не скучай, девочка, я скоро вернусь.

Таклид-Ди бросил на него удивленный взгляд, в котором ясно читалось: и кого это Миро взял к себе на работу? У этого парня явно не все дома.

—  Да, папочка погулять вышел, —  пробормотал Юд­гар, с видимой неохотой покидая ложемент.

На стоянке было припарковано несколько привычного вида скиммеров, но одна машина сразу привлекла внимание Юдгара. Таких ему еще видеть не доводилось. Несимметричные обводы, темно-серый, почти черный матовый цвет, и со всех сторон бугристые наплывы. Это нечто напоминало скорее глыбу застывшей лавы, чем летательный аппарат. Но это был скиммер, вернее его аналог. И, насколько Юдгар догадывался, технические данные этого скиммера превышали все, что человечество вообще могло представить. И это чудо принадлежало Ашуа.

Когда он выбрался из пилотской кабины, вся процессия уже ждала его, Миро пошел первым, следом — фрайдены. Потом четыре бикаэлки, высокие, с точеными фигурами, спрятанными за серыми комбинезонами. Юд­гар ухмыльнулся. Это только в дурацких голофильмах таких вот красавиц изображают полуголыми. Когда у тебя почти все тело наружу — не слишком-то повоюешь. В бою враг и не подумает разглядывать твои прелести. Он станет тебя кромсать, да еще как. Поэтому когда эти грудастые красавицы ринутся в бой, реальный бой, то затянуты они будут не в какие-нибудь там тряпочки, едва прикрывающие накачанные попки, а в экзоскелеты с мощным теллароновым покрытием. А там, под этими доспехами, уже черта с два разглядишь, какая у нее фигурка. А уж если такая красавица надевает на голову шлем с глухим забралом, то и от мужчины-то ее не отличишь.

Рядом с бикаэлками топал гигант-здоровяк с пшеничного цвета ежиком и такими же усами, которые топорщились весело и азартно — тот самый Забела. Ничего себе парень! Юдгар смерил его широченную спину завистливым взглядом. Из всей компании только он один недомерок, прямо неполноценным себя ощущаешь. Таклид-Ди завершал процессию, прикрывая со спины Юдгара.

Они вошли в прохладное помещение гигантского лифта, рассчитанного человек на пятьдесят. Да, как видно, в этом здании раньше и вправду народу работало — целая прорва. А теперь коридоры молчаливы и пусты. Когда они высадились на нужном этаже, их уже ждал один из представителей корпорации — лощеный тип в дорогом официальном костюме. Он встретил Миро сдержанным кивком:

 — Все уже в сборе, вас ожидают. — Он сделал приглашающий жест рукой.

Они прошли во вместительный зал, где в самом центре красовался огромный стол бубликом. В центре стола оставалось довольно большое свободное пространство. И стоило Юдгару обвести взглядом собравшихся, он сразу все понял: Ашуа! Вот почему Миро потребовалось лично отправиться в Каннанту.

Во-первых, Ашуа никогда не пользовались услугами лоцманов. Во-вторых, ни один Ашуа никогда и никому не позволял интересоваться своей личной жизнью. Эта раса, пришедшая с самой окраины Галактики, многие вещи считала чисто интимными. Например, никто никогда не видел, как Ашуа потребляют пищу, это было табу, более того, никто никогда не видел Ашуа без одежды, и строение их тел, а также их истинные способности оставались для окружающих совершенной загадкой. У них даже не имелось имен. По крайней мере, так считалось. А их лица были настолько похожи друг на друга, что отличить двух Ашуа было совершенно невозможно.

Сейчас, глядя на гигантскую фигуру Ашуа, развалившегося в трехметровом кресле, Юдгар чувствовал себя не просто маленьким, а в буквальном смысле — букашкой. Треугольная голова гиганта лениво повернулась в сторону входящих. Лицо Ашуа, если у ящерицы есть лицо, было покрыто мембраной тонкого скафандра, на вытянутых трубочках ноздрей красовались два фильтра. Глаза представляли собой что-то вроде паразитических наростов, бугрившихся багровыми нарывами.

Юдгар невольно отвел взгляд. Уж очень неприятное зрелище. Впрочем, наверное, Миро прав — если иметь с ними дело постоянно, то быстро привыкнешь даже к этому виду.

Кроме Ашуа в зале присутствовало еще пятеро человек, из них двое были лардованцами — их можно было отличить по манере одеваться, а трое явно прибыли с других планет.

Раскланявшись со всеми присутствующими, компания расселась. Юдгар выбрал себе местечко подальше от всех остальных, хотя какое может быть “подальше” за круглым столом.

Ни единого слова не было произнесено до тех пор, пока дверь за ними не закрылась. С этого момента они оказались полностью отрезаны от внешнего мира. Ни подслушать? ни подсмотреть, даже сообщения на лоцман не отправить. Эффективная мера предосторожности, если не хочешь, чтобы твои планы стали известны кон­курентам.

И только тогда Миро обратился к собравшимся:

 — Прошу прощения за опоздание. Надеюсь, ваше ожидание не было слишком длительным. А теперь к делу.

Ну что ж, все они — деловые люди, и если уж каждая минута на счету, то нечего и расшаркиваться — только больше времени уйдет.

—  Мы уже имеем заключение предыдущей экспедиции ксенологов по факту проявления некой агрессивной силы в мире Алгиста. Вопрос в том, как с ней справиться. Каждый день корпорация несет немыслимые убытки из-за неспособности начать строительство курортного комплекса на Алгисте. Предлагаю вместо ксенологической экспедиции отправить на планету боевой отряд: пятерых бикаэлок... — Миро на секунду замялся. — К сожалению, одна из них, Дхази, глава группы, сейчас не может присутствовать по объективным причинам... но все материалы ей будут предоставлены, как только Совет Директоров даст добро на эту миссию. Кроме этого я предлагаю отправить на Алгисту бывшего СиЗРовца — Забелу, —  Миро сделал жест в сторону светловолосого, —  его напарника — Сайту, его, к сожалению, тоже с нами нет сейчас, и Таклид-Ди.

Юдгар видел, как взгляды присутствующих переходят с одного кандидата на другого.

—  Таклид-Ди — ментат. Мы надеемся, что если не с помощью приборов, то хотя бы с помощью его природных способностей мы сумеем вычислить эту силу.

Юдгар кивнул сам себе. Вот для чего фрайдены. Чтобы не оголять “тыл”, пока шеф службы безопасности Миро — Таклид-Ди — будет отсутствовать.

—  Будут ли какие-либо замечания, возражения? — Миро смотрел на компанию и выжидал, косые взгляды, обмен мыслями, явно по лоцманам, только Ашуа продолжает торчать в своем кресле, словно каменное изваяние. Ну ни дать ни взять — ночной кошмар из древних страшилок.

—  Предлагаю для такой миссии нанять несколько шелтян, —  это произнес один из южан.

А что, он дело говорит. Конечно, бикаэлки — это высший класс. Но шелтяне — это еще выше. В конце концов представительницы Бикаэлы — всего лишь хорошие воины, а шелтяне... о шелтянах и поныне ходят легенды. Юдгар уже слышал на “Глитрази” рассказ о том, как всего один шелтянин взорвал к чертовой матери астероид, а вместе с ним — глубоко закопавшееся укрепление с сотней пиратов, не дававших покоя дорриксам.

Миро сдержанно кивнул:

 — Предлагаю отправить сообщение на Дельту-4 о полной эвакуации. Пусть подготовят гарнизон.

Все дружно покивали, один Ашуа не двинулся ни на миллиметр. И чего торчит тут, если все это его никаким образом не колышет? Нет, наверное, все-таки колышет. Иначе не стал бы он прилетать на Лардовану.

—  А теперь предлагаю посмотреть последние материалы, которые пришли по ГТ-каналу только сегодня ут­ром.

Свет померк, и в центре зала возник голоэкран. Юдгар увидел немыслимо искореженные фермы, местами вздувшиеся оплавленным металлом. Визгливо орала сирена, солдаты в бронированных доспехах вылетали из черного зева подземного убежища, держа наготове гаусс-винтовки и мощные бластеры. Они действовали слаженно и организованно, но первый же залп с неба застал их врас­плох. Огромный, пухлый, как мячик, энергетический заряд рванул в самой гуще десантников. Людей в черных доспехах разметало, точно щепки. Грохот ударил по ушам с такой силой, что все присутствующие невольно дернулись.

Юдгар удивленно замер — над головами, далеко вверху, почти на грани видимости, парило существо, очень похожее на черную птицу. Каких же она размеров? Ему невольно стало не по себе. Его одноместный истребитель на “Глитрази” показался бы песчинкой по сравнению с этим гигантом. Черт побери! Не удивительно, что они не могут справиться с этой тварью. Разве против нее попрешь с обычным ручным оружием? Если что и применять против такой дуры, так только управляемые ракеты с малым ядерным зарядом или вакуумные бомбы, чтобы разорвать эту тварюжину сразу и навсегда, а то еще лучше...

Но люди там, на Алгисте, похоже, ни о чем таком даже и не думали. Они просто палили в разные стороны, в белый свет, а тварь продолжала пропалывать их ряды мощными разрядами, выдергивая человека за человеком.

Юдгар откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, стараясь не смотреть на это “избиение младенцев”. Они что там все, с ума посходили, что ли? Или это так было задумано?

Вопли, крики, бессмысленные приказы — все это длилось не меньше пяти минут, потом полыхнуло так, что просветилось даже сквозь плотно закрытые веки. Юд1ар понял, что шаром вдолбило прямо в камеру.

Он открыл глаза. На лицах присутствующих было написано некое подобие умной мысли и в то же время крайней растерянности. Все понимали, что надо что-то предпринять, но что?

Первым заговорил незнакомец с другой планехы.

—  Я думаю, нам все же следует нанять шелтян. В конечном итоге мы даже не можем определить, что за сила стоит за всем этим. Нет ли вероятности, что какая-нибудь из рас испытывает новый вид оружия?

Все взгляды мгновенно повернулись к Ашуа. Тот лишь медленно повел треугольной головой.

Если этот тип и имел уши, то видно их не было. Никто не знал, являются ли Ашуа ментатами. Одного, что они никогда не носили лоцманов или каких-то других приспособлений, говорило в пользу данной теории. Но вполне могло статься, что необходимое оборудование просто встроено в мозг. В конце концов, Ашуа далеко ушли от остальных миров в развитии, и уж если Федерация пользовалась нанотехнологиями, то эти древние давно могли выйти на иной уровень компьютерного обеспечения.

—  Судя по способу действия, ничего принципиально нового в таком оружии нет — обычные энергетические импульсы повышенной мощности. — Это было произнесено не вслух, потому что вытянутый рот Ашуа даже не двинулся. Мысль пришла на лоцман, и это косвенным образом подтверждало догадку, что Ашуа пользуются особыми технологиями. Вот только связь была односторонней. Ашуа с легкостью проникали в инфосеть, поддерживая разговор. Личные коды доступа для них, по всей вероятности, не были помехой. — Проблему представляет не само оружие, а неуловимый противник, который им пользуется. Приборы не фиксируют его местонахождение. И это создает нам определенные трудности.

Ашуа всегда говорят о себе только во множественном числе, точно не отделяют себя от других особей или собственной расы. А интересно, если приподнять этот чертов плащ, под которым прячется Ашуа, что там увидишь? Какие у них тела? На что похоже? Наверное, лучше не заглядывать. Какая-нибудь мерзость...

Юдгар быстро отогнал крамольные мысли. Впрочем, Ашуа, наверное, давно уже привыкли, что “дикари” проявляют завидное любопытство к тому, что не способны познать своими куцыми мозгами.

—  А что с силовой установкой? — Миро выжидательно смотрел на одного из своих компаньонов. Тот отрицательно покачал головой:

 — Несколько ударов с воздуха, и все. Установки больше нет. Гарнизон попытался ее восстановить, но все безрезультатно. Атаки следуют одна за другой. У них нет времени даже начать восстановительные работы.

Юдгар шумно выдохнул. Ему уже слегка надоело сидеть здесь и слушать этот бред.

Все головы мгновенно повернулись в его сторону. Вот черт, не сдержался... Юдгар втянул голову в плечи, скорчив самую невинную физиономию. Его губы конвульсивно растянулись в дурацкой улыбке.

—  Это мой личный пилот, Юдгар Лигаст Оноби.

—  Вы что-то желали сказать, молодой человек? — с ледяной вежливостью поинтересовался южанин. Юдгар невольно поерзал в кресле:

 — А почему бы вам не попробовать применить бортовые орудия? Кроме того, любой истребитель класса WQ способен нести запас ядерных боеголовок, вполне достаточный, чтобы справиться с этой тварью. Что толку садить по ней из ручного оружия — эта тварь даже не чувствует уколов. Я думаю, даже легкие ракетные установки и то не помогут. А вот ядерный заряд локального действия убьет ее наверняка...

Юдгар умолк, обнаружив, что присутствующие смотрят на него с откровенным непониманием и некоторым сочувствием. Было такое впечатление, будто в их глазах он выглядел полным идиотом. И ему это очень не понравилось.

—  Убьет кого? — Голос прозвучал прямо в голове. Юдгар раздраженно повернулся к Ашуа:

 — Как кого? Эту тварь, что создает энергетические заряды. С земли ее, конечно, не достать, высоковато летает, а вот с истребителя можно запросто всадить ракету прямо под хвост — в задницу...

—  Да кому? — хором вдруг закричали Забела и Таклид-Ди.

Юдгар с секунду смотрел на них, ничего не понимая. Кто из них тут кретин?

—  Как кому? — наконец возмутился он. — Да вашему долбаному дракону!

И по напряженно воцарившейся тишине неожиданно сообразил, что он — единственный смертный, кто способен видеть это существо.

Ну только этого не хватало!

Глава 7

Серджио покачал головой.

—  Не представляю, что теперь будет, —  произнес он несколько меланхолично. За последние десять минут он повторил эту фразу уже трижды.

—  Ну, я полагаю, Миро и его компаньоны разберутся. — Юдгар старался выглядеть беспечным, но у него это плохо получалось. Во-первых, потому, что из Каннанты Совет Директоров в полном составе, включая Ашуа, перекочевал в личный кабинет Миро в отеле. Во-вторых, длиннющий перелет на “Осборе” в десять часов тоже давал о себе знать. К тому же по времени “Глитрази” уже наступило утро следующего дня, он вымотался и устал. Хотелось спать, глаза слипались, веки наливались тяжестью, но никто даже и не думал отпускать его. Здесь, в Игарьене, едва минула вторая половина дня. И тот же Серджио, отоспавшись за ночь, чувствовал себя вполне бодреньким.

—  Они там уже два часа заседают, все никак решить не могут, —  Серджио произнес это таким тоном, словно Юдгар был в чем-то повинен.

Впрочем, к тому, что сейчас творилось в закрытом зале при отключенной инфосети, он имел прямое отношение. С одной стороны, это дело его совершенно не касалось. С другой — просмотрев запись вторично, Юд­гар убедился, что с головой у него все в порядке, —  на Алгисте действительно обитал дракон, который и устраивал местному гарнизону “веселые” представления. За это время Юдгар успел собрать по лоцману всю информацию, касающуюся этих мифических существ. Результат оказался неожиданно шокирующим: драконов не существовало, не существовало никогда, ибо ничем, кроме вымысла, эти твари быть не могли.

Но он видел его собственными глазами. И склонен был верить тому, что видел.

Будучи четырнадцати лет от роду, он, помнится, вкатил себе небольшую дозу на пару со своим тогдашним приятелем. Занял “сеанс” не больше сорока минут, зато улет был полный и выходить из этого “улета” не хотелось. Ему тогда мерещилось и не такое. Но тогда понятный случай. С кем не бывает. А сейчас — совсем другое дело...

Гигантская рыбина, разинув пасть, рванулась прямо к его ногам, и Юдгару пришлось силой воли заставить себя не дернуться, когда внушительные зубы чудовища с глухим лязгом сомкнулись всего в двух сантиметрах от носков его форменных ботинок.

Они с Серджио находились в том же самом ресторане, в который Юдгара пригласил Миро, только в другом зале, возможно, не столь традиционно-старомодном, но не менее шикарном. Здесь все дышало ультрасовременностью — переливы силовых полей вокруг столиков, медленно вращавшихся в воздухе вместе с прозрачной платформой под ногами. Под платформой в сумраке глубокой иссиня-черной воды кружились огромные рыбины всех расцветок и пород.

Он давно, с детства, привык к антигравам лифтов и эскалаторов, не удивлялся и не боялся силовых барьеров на крышах и посадочных платформах, но бездонная пустота под ногами, заполненная живыми существами — весьма немаленькими и зубастыми, —  это и в самом деле впечатляло.

Серджио сразу же понравился Юдгару. Он не знал почему. Просто понравился. Его короткие пепельные волосы торчали ежиком, на выбритых висках и затылке проступал замысловатый рисунок, в соответствии с текущей модой Лардованы. Серые глаза смотрели открыто и доброжелательно. При относительно невысоком росте его крепкая фигура смотрелась весьма гармонично. Конечно, до габаритов Сайты ему далеко, но создавалось впечатление, что если дело дойдет до поединка, то еще неизвестно — кто окажется победителем.

Серджио являлся заместителем Таклид-Ди. Эту должность он занимал уже больше восьми лет. Юдгар помнил Серджио по короткому визиту к Миро перед самым отлетом в астероидный пояс Гуяны, в космическую летную школу. Тогда им пообщаться не удалось, а теперь... Казалось, что интересного мог рассказать пилот-недоучка, за свое трехмесячное пребывание на форпосте сумевший сделать всего два боевых вылета, да и те не слишком удачно? Но Серджио интересовало буквально все. Цепкий взгляд его живых серых глаз без труда подмечал малейшие движения, реакцию на ту или иную информацию, и до Юдгара далеко не сразу дошло, что и эта непринужденная беседа — тоже своего рода проверка бдительного Миро.

—  Никогда не слышал, чтобы Миро раньше доводилось нанимать фрайденов, —  неожиданно произнес Юд­гар, резко меняя тему разговора. — С чего это вдруг? Если не секрет, конечно.

— Два месяца назад на него было совершено покушение. — Серджио меланхолично качнул стриженой головой, сообщив об этом так обыденно, точно сам факт не вызывал ни тревоги, ни возмущения.

—  И что?

—  Убийца проник на территорию загородной виллы, на окраине Игарьены. Сработали датчики движения по периметру, двое охранников отправились посмотреть, в чем дело. Надо отдать должное: действовал он профессионально. Одному сломал шею, второго убил ударом в висок. Как потом выяснилось, он был буквально нашпигован имплантами. Зрительное восприятие до ста восьмидесяти герц, плотность рецепторов два на десять в седьмой степени, скорость реакций в три раза выше, чем у обычного человека. — Серджио взял бокал сока и качнул им в сторону курсанта. — Представь, ему лучом отрезало часть пальцев, он уже был мертв, а рука продолжала восстанавливаться сама собой. Через два с половиной часа наступила реституция. (Реституция — полная репродуктивная регенерация органов или тканей организма.)

 Этот тип двигался со скоростью семьдесят километров в час и рукой прошибал пластобетон в двадцать сантиметров толщиной... Одним словом — парень готовился к заданию со знанием дела. Потом началась перестрелка, один из охранников накрыл его точным выстрелом. Правда, убийца еще после этого пару минут бегал с наполовину разнесенной головой...

Юдгар хмуро уставился на край тарелки, сон пропал. У него вдруг возникло неодолимое чувство угрозы. Точно его самого взяли на мушку.

—  И что сказала полиция?

—  А что может сказать полиция? — переспросил Серджио, улыбнувшись. — Они просто ввели нейрошунт в оставшуюся часть мозга и обнаружили лишь крохотные обрывки воспоминаний, которые никаким образом не относились к преступлению. Но и эта информация оказалась имплантированной.

—  Эти ребята в самом деле очень тщательно готовились к операции, —  задумчиво произнес Юдгар.

—  Это точно. Теперь мы этого уже никогда не узнаем. Капитан, проводивший расследование, сказал, что гораздо легче было бы вычислить заказчика, если бы охранник не разнес ему голову. Боюсь только, что иного способа уничтожить эту... химеру... не было.

Юдгар нахмурился. Раньше он никогда не слышал такого термина. Да, за последние пять лет, что он с пользой для себя провел в летной академии, кое-что изменилось на Лардоване.

—  Ты сказал — химеру? Нечто новенькое. Раньше я с таким термином не сталкивался.

—  Ты долго отсутствовал, парень. — Светлый взгляд Серджио неожиданно погас, точно маленький тлеющий уголек в костре, потушенный резким порывом ветра. — Сейчас все чаще стали появляться эти... мутанты... — Он отрицательно качнул головой. — Неправильно выразился. Это не мутанты, это целенаправленно выращенные клоны, накачанные множеством имплантов, усовершенствованные физически и умственно. Вместо лоцмана, — Серджио красноречиво постукал себя пальцами по левому виску, —  крохотный биочип с мощным микропроцессором, вживленный непосредственно в мозг. Никто не знает, откуда они берутся, но было бы вполне логичным предположить, что проводятся некие испытания, скажем так, в боевых условиях. Знаю только, что такие... существа уже несколько раз попадались полиции. Сам понимаешь, такие дела не афишируют, этих тварей просто отправляют в специальные лаборатории.

—  А ты-то откуда это знаешь?

—  В одной из таких лабораторий работает мой близкий друг.

—  И что же они там раскопали? — Юдгар искренне недоумевал, с чего это вдруг Серджио взялся с ним болтать на такую тему. Этот южанин явно не принадлежал к тем, кто любит попусту трепать языком. Что же у него на уме?

—  Пока ничего особенного. Но сейчас неофициально идет поголовная охота за людьми, у которых проявляются хоть какие-нибудь странности. — Серые глаза, казалось, ничего не выражали. Но Юдгару стало неприятно: такое ощущение, будто тебя наизнанку выворачивают. — И уж тем более, если он обладает паранормальными способностями...

—  Что ты имеешь в виду? — Юдгар насторожился.

—  Ну, например, ментальные способности, не предусмотренные природой расы. — Взгляд Серджио был безмятежен, точно взгляд ребенка. — Особенно если этот некто способен без особых усилий проникнуть в чужой мозг и заставить человека делать то, что тот сделать в принципе не в состоянии.

Юдгар почувствовал, как кровь приливает к лицу. Значит, Серджио все-таки добрался до записи эмлота! Он попытался беспечно усмехнуться, но смешок получился кривой и неестественный. Дурацкое ощущение — словно тебя застукали за мелким воровством.

—  Ладно, договаривай. Что дальше?

Серджио подался вперед, навалившись локтями на край стола. Его лицо придвинулось так близко, что Юдгару пришлось слегка отодвинуться.

—  Только не уверяй меня, что Санта мог избить Дхази за здорово живешь. Как боец Дхази сильней его, и физическая сила тут ни при чем. Она бы сделала его, как нечего делать. Три дня назад она отметелила Забелу, который в свое время служил в СиЗРе, даже ему не удалось с ней справиться.

—  Ты что, полагаешь, что я такой же клон, с микрочипом в башке? — Юдгар невольно поднялся на ноги, этот допрос его разозлил.

—  Сидеть! — скомандовал Серджио. Юдгар снова плюхнулся в кресло.

—  Эти биочипы невозможно обнаружить даже самым мощным сканером. — Серджио смотрел прямо в глаза Юдгару. Он явно чего-то ждал. Чего? Реакции. Но какой?

—  Если ты думаешь, что я сейчас сорвусь с места и рвану отсюда в надежде спрятаться где-нибудь и отсидеться, то ты очень ошибаешься. Такой радости я тебе не доставлю. Если хочешь, можешь отправить меня в лабораторию, можешь вскрыть мне мозги, если уж на то пошло, мне скрывать нечего.

—  Даже то, что произошло на астероиде?

—  Я представления не имею, что там было. Я знаю только, что эта тварь — сильная и простыми средствами с ней не справиться. Я с самого начала ничего не скрывал. Но мне без сканирования сознания никто не верил, а я... Чтоб твоему Таклид-Ди пусто было, он сделал то, что со мной не смогли сделать на флоте... Еще вопросы будут?

Серджио примирительно улыбнулся:

— Не кипятись. Положение гораздо серьезней, чем ты предполагаешь. Ты думаешь, Миро напрасно нанял в телохранители двух фрайденов? На Лардоване, и в частности в Ламмите, а также на Нове-2 прошла целая серия убийств. Устраняли в основном влиятельных людей, которые, как кажется на первый взгляд, никак друг с другом не связаны.

—  И убийц не нашли? — Юдгар не столько спрашивал, сколько утверждал.

—  Естественно, —  кивнул Серджио. — И ни единой зацепки, где их искать.

Странность заключалась в том, что речь шла о технически развитых мирах, где давно уже была принята на вооружение система тотальной слежки за гражданами. В старые времена, когда таких средств не существовало, убийца избегал наказания без особых усилий, особенно если он отличался умом и изворотливостью. И уж тем более трудно было расследовать заказные убийства, когда действовал профессионал. Сейчас — совсем иное дело, шансы убийцы сбежать после преступления на той же Лардоване были минимальны. Такие профессионалы, как бикаэлки, прекрасно это понимали и никогда не брались за заведомо безнадежные контракты. Их нанимали убрать кого-нибудь в менее развитом мире, где власти по тем или иным причинам не слишком-то стремились развивать систему слежения. Когда у тебя даже в унитазе стоят датчики и видеокамеры, когда каждый твой жест записывается и анализируется умными компьютерами, совершить противоправные действия становится значительной проблемой. И уж тем более ушли в прошлое времена похищений и подмен. Сейчас даже клон не способен заменить оригинал, поскольку как бы ты ни старался, а подготовить истинного двойника — нереальная задачка.

И вот теперь эти убийства.

Всего пять, лет Юдгар провел в стенах академии, но даже за это время многое изменилось. Раньше он чувствовал себя вполне безопасно на улицах Игарьены, а теперь? Наемные убийцы расхаживают среди обычных граждан, ничем от них не отличаясь. Впрочем, ему-то чего бояться? На его скромную персону вряд ли кто позарится.

—  Погоди, но есть же трупы, —  непонимающе пожал плечами Юдгар. — А эмлоты способны считывать информацию, даже если человек мертв... Даже мертвый свидетель — все равно свидетель.

Серджио покачал головой:

 — Ничего. Никто не знает, как им это удается, но химеры словно выжигают мозг жертвы изнутри, хотя внешне это никак не сказывается.

—  А камеры слежения?

—  Тоже ничего. Человек ложится спать и умирает во сне.

Рядом со столом вырос официант, Юдгар с некоторым недоумением уставился на него и только теперь заметил, что тарелки пусты.

—  Не желаете ли заказать что-нибудь еще?

—  Нет, благодарю. — Серджио улыбнулся ослепительно белой улыбкой.

Юдгар вдруг отметил для себя, что даже в этом ультрасовременном зале заказы принимают не киборги и не специальные компьютеры, а живые люди. Нанимать людей было дорого. Лардована тем и славилась, что любой человек, даже без специального образования, мог без труда заработать себе на безбедное существование. И официант, особенно хороший официант, стоил недешево. К тому же если ИскИн в мгновение ока способен оценить интеллект клиента, его достаток, запросить информацию по сети и предложить то или иное блюдо, согласуясь с истинными вкусами заказчика, то ни один человек сделать это не способен. И все же работали здесь исключительно люди. С чего бы вдруг?

Официант убрал грязные тарелки и растворился за радужной оболочкой силового поля.

—  Умирает во сне, —  задумчиво повторил Юдгар. — А может, это какое-нибудь новое заболевание? Длительный латентный период, а потом хлоп — и готово!

—  В том-то и проблема. Чаще всего перед самой смертью этот влиятельный человек обязательно нанимал себе новую охрану, или личного секретаря, или шофера... пилота... ну, не знаю. Это не важно. Сразу после смерти хозяина эти люди испарялись. Словно их никогда и не было.

—  И связывают это именно с появлением таких... химер?

Серджио кивнул:

 — Возможно, здесь нет никакой связи, но люди боятся всего неизвестного, странного и необычного. В каком бы веке мы ни жили, все остается по-старому.

Да уж, мышление человека меняется медленно, слишком медленно. И обычный обыватель с трудом осознает, в каком сложном мире живет. Его больше занимают насущные проблемы, удобства собственного дома и кредитоспособность его банкоса. К примеру, если вдруг окажется, что Барьер вокруг Галактики непреодолим и что ни одна раса, даже Ашуа, не способны преодолеть его, обывателя это расстроит куда меньше, чем сломанный кухонный компьютер, который готовил ему чашечку крепкого кофе по утрам и разогревал полуфабрикаты.

Юдгар призадумался. Он уже не держал зла на Таклид-Ди за то, что тот забрался в его сознание с помощью эмлота, этой процедуре, как видно, подвергались все, кого Миро нанимал для тех или иных целей. Слияние двух корпораций, многомиллиардные сделки, в которых фигурируют астероидные пояса, космические заводы и даже планеты, —  вот предмет торга. При таких обстоятельствах конкуренция приобретает характер не просто военных действий, а настоящей широкомасштабной войны всех против всех. И чаще всего эта война ведется исподволь, что называется, шпионским способом. И напичканный имплантами тип — это тебе не рядовой воришка, которого поймали за руку, когда он тащил печенье из вазочки. Это профессионал, наемный убийца. Но вот только вопрос: если заказчик так и остался в тени, а покушение не удалось, то где гарантия, что к Миро не подошлют еще одного? И в следующий раз пришлют бикаэлку, например... Бикаэлку? Смутная тревога снова скользнула по душе, как тень от облака. Что, если одной из тех четырех красавиц, что летели с ним на Лардовану, уже заказали Миро? Да нет, ерунда. Какие у них шансы, если Миро охраняет не кто-нибудь, а сами фрайдены? Никаких. Это факт. Фрайдены не оставят их наедине с хозяином. Дхази тоже отпадала. Юдгар с легким сердцем отбросил эту версию. Она, конечно, может убить Миро одним ударом, если ей только повезет остаться с ним наедине, но, во-первых, она заключила с ним контракт. А во-вторых, Юдгар был в ее сознании, и пусть тогда он не пытался прощупать ее именно на эту тему, потому что еще ничего не знал, все равно — там не было ничего, что угрожало бы Миро непосредственно. И все же, все же... Юдгар вдруг ощутил сомнение...

—  Не переживай. — Серджио снова махнул в его сторону рукой с бокалом, восприняв его задумчивость на свой лад. — Теперь, когда Миро нанял фрайденов, ему уже ничто не угрожает.

—  А Дхази?

Юдгар и сам не знал, почему у него вырвался этот вопрос. Может, просто потому, что захотелось поговорить о женщине, официально приходившейся ему матерью? Раньше он не подозревал у себя такой сентиментальности, но за последнее время много произошло.

— Что Дхази? — Густые темные брови Серджио сошлись на переносице, а на чисто выбритом лице появилось то недовольное выражение, когда человек чего-то не понимает.

—  Когда она прилетела?

—  Перестань, —  отмахнулся Серджио, —  Миро сам вызвал Дхази три недели назад. Кроме того, она давнишняя его приятельница.

—  Для бикаэлки не существует понятия приятель или друг, когда дело касается работу. Они убивают даже собственных детей, если те становятся у них на пути.

Серджио отставил бокал, вперив в Юдгара недоуменно-подозрительный взгляд.

—  Она же твоя мать. Зачем ты так?

—  И раз она моя мать, то обязана быть хорошим человеком? — Юдгар с удивлением уставился на этого человека, который был вдвое старше его. — Ты не находишь, что этот аргумент весьма зыбок?

—  Собственно, она   прилетела   сюда   только   ради тебя, —  буркнул Серджио. Юдгар фыркнул.

—  Если ты мне сейчас начнешь доказывать, что я обязан ей собственной жизнью, то отвечу: я ее не просил меня рожать. Когда она случайно залетела от моего отца, то знать не знала, кто у нее родится. Если бы я родился девчонкой, она бы взяла меня с собой. Но я оказался пацаном, и любимая мамочка меня бросила.

Несколько секунд заместитель шефа службы безопасности пребывал в явном замешательстве. На Лардоване семья считалась чуть ли не святыней. Юдгар понял, что перегнул палку.

—  Слушай, почему бы нам не сменить тему?

—  И о чем же ты хочешь поговорить?

—  Да о чем угодно. Вот, к примеру, ты сам — женат или нет?

— Конечно. — Лицо Серджио просветлело.

“До скучного однообразно”, —  подумал Юдгар. Если ты лардованец и если ты женат, то ты вечно влюблен, никогда не разочаровываешься в своей второй половине и несешь свое чувство до конца своих дней. Почти девяносто процентов лардованцев обожают свою вторую половину, боготворят ее и не могут без нее жить. И только десять — страдают, ревнуют, ссорятся по пустякам, как те молодожены в салоне “Осбора”. Это те, кто так и не решился на психокоррекцию.

Но Серджио явно не относился к десятипроцентному исключению.

—  Сколько у тебя детей?

—  Двое. Жена хочет третьего. — Он смущенно улыбнулся, точно подумал о чем-то нехорошем и застыдился собственных мыслей. — Но у нас не хватит денег, чтобы оплатить дополнительный налог. Я уже подумывал, нельзя ли улететь куда-нибудь на малоразвитую планету, куда-нибудь в дальние колонии, на разработки. Пусть бы нам жилось гораздо труднее, я имею в виду материальную сторону, но там всегда требуются люди, там требуется прирост. Многодетные семьи там даже получают дотацию от государства.

Юдгар невольно улыбнулся. Лично себя он с трудом представлял в роли отца. Впрочем, в ближайшее время ему это не грозит. Он был влюблен только раз, да и то не по собственной воле. Ему тогда только исполнилось пятнадцать, и отец, в качестве подарка, перевел на его банкос вполне приличную сумму, чтобы взрослый “ребенок” сам придумал им применение. И Юдгар придумал, это уж точно. Среди всех своих приятелей он оставался последним девственником и испытывал дикий комплекс неполноценности по этому поводу. Мода диктовала свои законы, молодые леди клевали все больше на парней покруче, пошикарней, с имплантированными мышцами и искусственными зеркально-блестящими челюстями. Он даже готов был поддаться порыву и отправиться в косметологическую фирму, что занималась такими операциями, да только отец был ярым противником всех этих наворотов, а потому категорически отказывался оплачивать дурь младшего сына. И вот, получив эту сумму, Юдгару не пришло в голову ничего лучше, как взять себе проститутку, а поскольку уже тогда берганки считались лучшими, то именно ее он и нанял на два часа... Это сейчас Юдгар с легкой улыбкой вспоминал свое не слишком удачное приключение, а тогда он представления не имел, на что подписывается. Нет, у него все получилось. Да и не могло не получиться. Берганка оказалась великолепной — сексуальными феромонами разила — будь здоров. Именно эти феромоны и сыграли с ним злую шутку. Два часа беспрерывных кувырканий в постели на фоне слепящей страсти вылились в итоге в настоящий ад. Он даже не помнил, как выбрался из этого номера, как сел в такси и как добрался до дома. Очнулся он уже в собственной постели, под утро, с разрывающимся от позывов мочевым пузырем, и первая же попытка облегчиться в туалете вызвала слезы от острой боли в причинном месте. Но самое скверное началось дальше. Шатаясь, он целый день сомнамбулой ходил по дому, задевая углы плечами, а в его мозгу, несмотря на боль и отвратительное самочувствие, с лихорадочной настойчивостью колотилась единственная мысль: где взять деньги? Он снова хотел эту красавицу, хотел с такой дикой, животной страстью, что больше ни о чем не мог связно думать. Вот что значит — отсутствие практики. В общем, пришлось наглотаться болеутоляющих, но все равно чувствовал себя так, словно его избили, а боль не проходила еще целых два дня. Хорошо еще, что отец все это время пропадал на работе и ничего такого не заметил.

 — Странно, —  вполне искренне удивился Юдгар. — Мне казалось, что корпорация не скупится на оплату, когда речь идет о специалистах.

—  Угу. Ты что, не в курсе? Налог на третьего ребенка снова подняли. Если мы продадим наш дом на окраине Игарьены, участок, кое-что из вещей, может, нам на него и хватит. Но жить-то тогда где? Да еще с новым малышом?

—  Ты действительно так хочешь третьего ребенка, что готов бросить работу у Миро? — не поверил Юдгар. Серджио молча кивнул. Юдгар поморщился:

 — Не представляю, что в этом может быть интересного. Новорожденный... это же... — Он попытался найти подходящие слова для описания своих впечатлений, но не смог и недоуменно пожал плечами. — Он же только пьет, ест, спит, какает и писает. Безмозглый кусочек плоти, которому еще только предстоит стать человеком разумным.

Серджио нисколько не рассердился, похоже, даже наоборот — такое заявление неожиданно развеселило его.

—  Ты потому так говоришь, что у тебя нет своих детей. — Его серые глаза вспыхнули, точно огоньки внутри зажглись. — Ребенка надо воспитывать с самого момента зачатия и до трех лет. После трех лет — это уже совершенно сформировавшаяся личность, которая сама знает, чего хочет. И если ты не успел привить ему тех навыков, что хотел бы, то в одиннадцать лет или еще позже — уже поздно. Даже в пять — и то поздно.

Наверное, еще полгода назад Юдгар бы просто отмахнулся от такого разговора, но, побывав на “Глитрази” и увидев смерть воочию, он вдруг осознал, насколько ценна жизнь сама по себе. Поэтому слова Серджио чем-то его зацепили.

—  Серьезно, что ли?

— И вот еще что, —  Серджио азартно щелкнул пальцами, нацелив указательный на грудь Юдгара, словно пистолет, —  только в раннем возрасте можно развить гармоничную личность, способную реализовать творческий потенциал, заложенный в любого из нас с рождения.

Юдгар откинулся на спинку кресла и саркастически хмыкнул.

—  Слышал я эти байки. О том, что все люди изначально талантливы. Но что-то не верится. Достаточно посмотреть на тех, кто нас окружает в реальной жизни. Одно умное лицо на десять тупых морд.

—  А о Фасгалиа ты слышал? — спросил Серджио, улыбаясь.

—  И что? Он же не создавал свои работы в трехлетнем возрасте.

—  Верно, для этого надо было получить три образования, —  согласился Серджио. — Но обучаться математике и основам квантовой физики он стал в годовалом возрасте. Отец Фасгалиа был выдающимся педагогом. Он вырастил из своего сына абсолютного гения, который разработал современную систему космонавигации, математически доказал проходимость Барьера вокруг Галактики. Его работы можно найти в лингвистике, психоанализе, дизайне, архитектуре, химии, квантовой физике, астрономии и астрофизике, биоэнергетике... — Серджио развел руками. — Пожалуй, нет такой области человеческого знания, где бы Фасгалиа не оставил свой след. Чем-то подобным на Старой Земле были Леонардо да Винчи, Ломоносов... да мало ли таких.

Юдгар хмуро внимал этой лекции. Собственно, он всегда страдал недостатком внимания со стороны отца. Сначала тот считал, что общение с малолетним недоумком — не самое интересное дело, и до пяти лет его воспитывала нянька, выписанная из Новых Колоний. А потом он пошел учиться, у него появились свои увлечения, свои приятели, свои враги... и Юдгару уже стало не до отца с его “отцовской любовью”. Впрочем, отец особо эту самую любовь никогда и не проявлял. Он считал своей кровной обязанностью содержать сыновей и стоять на страже их моральных качеств. Он бурно реагировал, если на Марта или Юдгара кто-то жаловался, но даже не поинтересовался — по какой такой причине вдруг его младший отпрыск вцепился зубами в ухо соседскому мальчишке, которого потом, под дикий рев и вопли, пришлось везти в медицинский центр в сопровождении многочисленной родни. Отец просто наказал Юдгара, и наказал достаточно жестоко.

Юдгар встрепенулся, сбрасывая с себя старые воспоминания. Отца больше нет, он умер, и теперь Юдгару самому предстоит жить дальше, со своим умом и со своим характером. Возможно, из него бы и самого получился не слишком хороший папаша, но уж такого безобразия он в своей семье никогда бы не допустил.

—  Видишь ли, —  увлеченно продолжал Серджио, —  маленькому ребенку, лишь начинающему познавать мир, совершенно все равно, какую конкретно информацию воспринимать. Для него любая информация любой сложности — просто что-то новое, и только. Единственное, что требуется от родителей, —  правильно и вовремя объяснять то, что ребенок понять своим крохотным умом пока еще не в силах.

Юдгар невольно усмехнулся:

 — Для этого самому надо быть гением.

—  Учитель всегда должен знать гораздо больше, чем ученик, —  подхватил Серджио. — И еще, какой бы мощью ни обладала инфосеть и как бы хорошо ребенок ни ориентировался в ней, никакие няньки, никакие компьютеры, ИскИны и прочее не смогут ему заменить живого общения. Уже доказано, что дети, которые в младенчестве проводили время в основном с киборгами, Ис-кИнами и получали недостаточно внимания непосредственно от родителей, очень часто замыкаются в себе, плохо контактируют с другими людьми, и в конечном итоге им требуется немалая психокоррекция.

Юдгар с горечью прикусил губу.

—  В свое время она бы и мне не помешала, —  выдавил он неохотно, ощущая, как воспоминания и обиды с новой силой всплывают в душе.

И тут чья-то тяжелая лапища железной хваткой стиснула ему левое плечо, напрочь вышибая из головы обрывки мыслей. Юдгар успел удивиться только одному: почему он не почувствовал нападения.

Глава 8

Бикаэлка! Одна из тех... Она стояла рядом с креслом, и ее тонкие, точеные пальцы продолжали держать плечо Юдгара с такой силой, что, казалось, попытайся он вырваться, она просто раздавит его всмятку. Из-за ее спины с вызывающим видом выглядывал еще один половозрелый “экземпляр” женского пола, поменьше ростом — та самая светловолосая ученица, видимо этой матроне и принадлежавшая.

Сердце у Юдгара упало. Жить стало тоскливо и неинтересно. Ему уже надоела подобная бесцеремонность, но не драться же с утра до вечера, доказывая всем и вся, что ты не вещь и тоже имеешь право хоть на какое-то уважение.

—  Я Амсадди, —  коротко представилась бикаэлка и сразу же приказала: — Пошли в твой номер. Надо поговорить.

—  О чем?

—  Не здесь, —  отрезала железная леди. Серджио поднялся и твердо заявил:

— Я пойду с вами.

—  Это тебя не касается, —  парировала наемница, бросив на Серджио холодный взгляд из-под пушистых рес­ниц.

—  Касается, —  ухватился за соломинку Юдгар, —  или я никуда не пойду! — Он демонстративно вцепился в кресло, прекрасно осознавая, что, если понадобится, у бикаэлки хватит сил утащить его даже вместе со столом.

Наверное, эта Амсадди приняла его упрямство за страх, потому что усмехнулась, скривив полные губы:

 — Я не собираюсь тебя бить. Мне надо с тобой поговорить. И только. — Она отпустила плечо и приглашающе мотнула головой.

“Очень вежливое приглашение, —  подумал Юдгар, растирая плечо, —  дальше некуда”. Он попытался прощупать бикаэлку ментально, но в ее сознании стоял такой мощный барьер, сломать который оказалось ему не под силу. Это его удивило. Откуда у бикаэлок ментальные способности? Чушь какая-то. Отродясь такого не бывало.

Возникший официант приветливо глянул на двух высоченных женщин, точно это были не воительницы, а матроны с детишками. Впрочем, ему-то чего бояться? Для него любой клиент — желанный гость.

—  Не могу ли я предложить вам более...

—  Не стоит беспокойств, эти двое уже отобедали, а мы пришли не за этим. Запишите все на счет господина Миро. — Амсадди деланно улыбнулась, обнажая два ряда шикарных белых зубов, и быстрым шагом направилась к выходу.

Ее молчаливая светловолосая спутница жестом пригласила двух мужчин следовать за собой. Юдгар ухмыльнулся и завел руки за спину, точно арестант, однако оценил его шутку только Серджио, бикаэлки уже целеустремленно шагали впереди.

“Не дрейфь, я тебя в обиду не дам”, —  сбросил Серджио сообщение на виртуалку Юдгара.

“Не особо-то я и боюсь”, —  ответил Юдгар. Он и не боялся. Но немного опасался. Бикаэлки — существа непредсказуемые. Неизвестно, что им стукнет в голову. С одной он еще мог бы справиться, но вот с двумя разом... сомнительное предприятие. С Сантой он так легко сладил только по двум причинам. Во-первых, тот был на взводе, отвлечен другой задачей и ничего не за­мечал. Во-вторых, сам Юдгар в этот момент сильно разозлился.

Он оглянулся на Серджио. Нет, против такой массы тот не выстоит. Это как с лазерным слейером против линкора. Оставалось надеяться, что бикаэлка действительно просто желала с ним потолковать. Впрочем, бояться и в самом деле нечего. Он на своей родной планете, под защитой юрисдикции Лардованы.

Они вошли в лифт.

—  Кстати, —  Юдгар повернулся к татуированной красавице, —  а что это за жест, который ты мне показала там, в салоне “Осбора”?

—  Пыталась тебя уверить, что все будет отлично.

—  А с чего вдруг?

—  Миро приказал за тобой присмотреть.

—  Так вы потому и летели в салоне третьего класса? —  Юдгар был озадачен.

Сдержанный кивок. И все. Никаких комментариев. Что-то во всем этом не клеилось. Он не настолько значительная персона, чтобы Миро приставлял к нему телохранительниц. Тогда какого черта? Работа пилота только прикрытие, и Миро нужно от него нечто другое?
Или что-то еще?

Лифт мягко скользил в силовом колодце шахты, вознося их на головокружительную высоту. Огромный вестибюль гостиницы уплывал вниз. Оставались только колонны световых панелей да проблески других лифтов, снующих вверх и вниз.

Юдгар вдруг остро ощутил опасность, притаившуюся где-то рядом. Мышцы мгновенно напряглись, сердце застучало учащенно. Он невольно покосился на бикаэлку, стоявшую чуть сзади и слева. Нет, опасность исходила не от нее. От кого-то другого, и этот другой ждал его где-то впереди.

—  Нам нельзя в номер, —  сдавленно произнес он, отдавая по лоцману приказ лифту катить на самый верхний этаж в спортзал.

—  Это еще почему? — Амсадди хмуро уставилась ему в затылок. — Не стоит затевать со мной игру, мальчик, я уже дала тебе слово, что не причиню вреда.

Юдгар резко обернулся:

 — Да дело не в тебе. Свяжись с Таклид-Ди, я не успел узнать его ком-код, пусть проверит мой номер.

—  Что там может быть?

—  Не что, а кто, —  поправил ее Юдгар. — Там кто-то есть. Я чувствую угрозу.

Бикаэлка и ее ученица многозначительно переглянулись. А Серджио недоуменно вздернул брови, спрашивая взглядом Юдгара, в чем дело.

—  Готово, —  сообщила бикаэлка, и в ее голосе не прозвучало даже намека на недовольство. — Он все сделает.

Лифт остановился, двери открылись. Они вышли в коридор.

“Я здесь уже второй раз за день, —  подумал Юдгар. — Первый раз это едва не кончилось убийством. А теперь?” Чувство тревоги не проходило. Скорее нарастало. Бикаэлка шла впереди, светловолосая следом. Теперь замыкал шествие Серджио. Шаг, еще шаг по мягкому, теплому ковру. Юдгар, казалось, ощущал плотные, упругие ворсинки сквозь подошвы ботинок, как если бы ступал бо­сиком.

А потом время потекло иначе, медленно, с натугой, как патока. Воздух загустел и приобрел физическую плотность.

“Падай!” — он не просто отдал приказ, он мысленно заорал, заорал на пределе своих ментальных способностей. И они все кучей повалились на пол. Это их и спасло. Вскипела левая стена, выплевывая смерч огненных брызг, черной пеной вспух пол, Амсадди перекатилась ближе к правой стене, выхватила тяжелый слейер, выстрелила, впереди в проеме мелькнуло расплывчатое темное пятно, но лишь на сотую долю секунды — мелькнуло и пропало, точно его и не было.

Юдгар лежал, уткнувшись в ковер лицом и зажав голову руками. Ничего этого он не должен был видеть, но видел. Он и сам не представлял, как это у него получается, но картинка была отчетливой, точно ее подавал хороший лоцман непосредственно на зрительный нерв.

Он приподнял голову, бикаэлка вскочила и бросилась по коридору, светловолосая за ней. Луч лазера, невидимый в почти идеально чистом, едва ли не стерильном воздухе гостиницы, вспорол угол, задев левое плечо светловолосой.

—  Назад! — Юдгар снова заорал, приподнимаясь на руках. В горле запершило. Никогда ему не приходилось так надсаживать голосовые связки. — Ловушка!

Амсадди отреагировала быстрее ученицы. В невероятном прыжке назад она перекувырнулась через голову и плашмя упала на пол, вжимаясь в него, точно ящерица-песчанка. Всполох взрыва сотряс стены и потолок, пронесся грохочущей ударной волной, снося световые панели и ероша ковровое- покрытие. На секунду Юдгар зажмурился, но даже сквозь плотно сведенные веки отчетливо видел, как швырнуло тело светловолосой, с силой ударив о стену. Она отлетела и рухнула на пол рядом с Амсадди.

 “Просьба всех гостей и постояльцев гостиницы удалиться в свои номера, —  поступило на лоцман сообщение ИскИна, управлявшего гостиницей. — Освободите коридоры и не покидайте своих номеров до особого разрешения, спасибо за внимание”.

—  Он уходит на крышу! — Юдгар подскочил и метнулся следом.

Сильные руки ухватили его за ноги, повалили, вжимая в ворс. Он хрюкнул, уткнувшись носом в покрытие. Бикаэлка навалилась на него, точно многотонная глыба.

—  Оставайся здесь. Пусть уходит.

—  Но...

—  Ему нужен был ты, —  и от ее жесткого, холодного шепота в затылок стало страшно. — Он охотится за тобой. Но тебя он не получит.

Она вскочила на ноги одним мощным движением, заодно вздергивая Юдгара, и, не давая опомниться, потащила подальше от этого места.

—  А как же...

—  Через двадцать секунд здесь будет вся охрана отеля, о ней позаботятся.

Еще никогда в жизни его не волокли так бесцеремонно- словно неодушевленную вещь. Или щенка. Точно — щенка. Носки ботинок едва доставали до пола. Как-то унизительно, но не время возмущаться, бикаэлка пыталась спасти его шкуру, по-своему. Это он понимал без дополнительных разъяснений. Черт, ну и силища — нести его в одной руке, да еще на бегу.

По дороге попадались слегка испуганные постояльцы. Мимо пронесся, пыхтя, точно древний транспортный агрегат, доррикс, его шершавая серо-коричневая голова была покрыта липким потом — из-за повышенной влажности, непривычной для его тела. Он явно задыхался. Для своей расы он был несколько грузноват. Затем промелькнули две берганки — от переживаний специфический запах от них шел сильней обычного, но окружающим было не до них. Одна из них инстинктивно бросила чарующий взгляд на Серджио, но вторая моментально втянула ее внутрь номера, дверь с глухим чмоканьем захлопнулась. Затянутые в костюмы с экзоскелетом, с осмотическими масками на лицах, трое попавшихся навстречу кардонийцев о чем-то оживленно чирикали между собой.

Бикаэлка перла напролом, как эскадра федералов при Сулине, и встречные шарахались в стороны, чтобы не столкнуться с ней.

—  Да отпусти же ты меня! — Юдгар дернулся, но бикаэлка на его потуги освободиться не обратила никакого внимания. Похоже, ему везет на бикаэлок. Сначала мать попыталась установить над ним опеку, теперь эта... И почему они все так рвутся навязаться ему в няньки?

Навстречу пробежал один из служащих в синевато-черном форменном костюме, скользнув по их компании профессионально-внимательным взглядом. Юдгар машинально отметил скованность в движениях мужчины — под формой явно находился бронежилет. Отелем руководили не такие уж идиоты. Если бы охранники в полной боевой готовности постоянно курсировали по коридорам, то наверняка бы своим видом нервировали посто­яльцев.

Они миновали еще несколько радиальных коридоров, похожих один на другой, как братья-близнецы, пока не добрались до номера бикаэлки. Стальная хватка наконец разжалась, и Юдгар плюхнулся на широкую кровать, а когда поднял лицо, чтобы высказать Амсадци все, что думает о ней в связи с таким бесцеремонным обращением, та уже инструктировала Серджио. Заместитель шефа службы безопасности немного запыхался, но тут же весь превратился во внимание. Наверное, Миро выплачивал ему за хладнокровие некий бонус.

— Если охрана или полиция станет задавать вопросы- ты ничего не слышал, ничего не видел. Понятно? Все, что нужно будет сказать, я скажу сама.

Серджио кивнул. И Юдгар вдруг понял, что он обеспокоен происшествием не меньше других, вот только беспокоится не за себя, а за нее — воительницу, которая сейчас так лихо им командует. Ну что ты будешь делать с этими лардованцами, особенно женатыми! С этой всепланетной модой на психокорекцию супружеских пар они тут все немного “переделанные”. Потому как он даже после случившегося и в бикаэлке видит женщину прежде всего, в минуту опасности нуждающуюся в его защите. Даже невзирая на то, что она в несколько раз сильнее и тренированнее его самого. Искусственно усиленный инстинкт.

—  Теперь ты! — Бикаэлка круто развернулась к Юд-гару и угрожающе нависла над ним. — Запомни, ты тоже ничего не видел и не слышал. Твое дело — хлопать ушами и делать вид, будто ты здесь вообще ни при чем.

—  Да там же до черта камер... полиция... Бикаэлка нависла еще ниже.

—  Слушай, что тебе говорят. Полиция — не твоя забота. Миро замнет. Кого надо — подмаслит. Кроме того- я рядом, бояться тебе нечего.

Она выпрямилась, небрежным жестом отбрасывая на спину шестипрядную косу с каветтами, усыпанными множеством серебряных бисеринок.

Юдгар, хотя и был все еще напуган недавним происшествием, не смог сдержать усмешку. Ну, точно — еще одна нянька на его голову. Женщина восприняла его реакцию по-своему.

—  Я не хуже твоей матери. — Ее тонкие темные брови съехались на переносице, татуировка пошла мелкими морщинками, исказилась. — Правда, я еще не выполнила столько контрактов, сколько она, но мой статус не ниже.

И не смотри на нижние каветты, смотри сюда. — Она так резко повернулась к нему спиной, что одна из каветт со свистом пронеслась в паре сантиметров от его носа. — Видишь этот бриллиант?

Только теперь Юдгар заметил довольно крупный бриллиант на самой первой каветте, вплетенной в основание толстенной косы.

—  Я принадлежу к Белой касте, и если ты не знаешь, что это такое, спроси у своей матери.

Сердцебиение улеглось. Юдгар устроился поудобнее на кровати, осознавая, что руки-ноги ему отрывать не станут, по крайней мере немедленно. Серджио за спиной бикаэлки уже сидел в кресле, с интересом наблюдая за ними.

—  Какое внимание к моей незначительной персоне...

—  Я должна выполнить особую миссию, и эта миссия связана именно с тобой.

—  Со мной? — Юдгар решил пока не удивляться, не выяснив все до конца. — Да кто я, по-твоему, такой? Меня же выставили из летной академии, я даже практику не прошел! Ты мое личное дело видела?

Бикаэлка медленно покачала головой.

—  И не надо, —  криво усмехнулся Юдгар. — Там свободного места от дисциплинарных взысканий не осталось. Я же первостатейный раздолбай, разгильдяй и не­доделок.

Серджио тихо смеялся, -прикрыв рот ладонью.

—  Это ничего не значит, —  решительно сказала Амсадци, тряхнув косами. Бусиньгкаветт звякнули. — Мать-настоятельница нашей касты, посвященная первой ступени, уже вылетела из посольства, и через... — бикаэлка замешкалась, явно запрашивая информацию по лоцману, —  десять минут она будет здесь. Она будет говорить с тобой.

— Ну уж нет, мы так не договаривались! — Юдгар стал сползать с постели, "но едва успел ступить на пол, как Амсадди одним небрежным движением опрокинула его на спину и уперлась тяжелой рукой ему в грудь, вдавив в перину.

—  Ты ее дождешься, —  спокойно, даже равнодушно бросила она.

Юдгар попытался лягнуть воительницу, но тут же получил легкий удар в живот.

—  Серджио, да скажи ты ей! Проклятье! Я сейчас свяжусь с Таклид-Ди...

—  Не советую. — Бикаэлка ощерилась, точно волк, белые зубы заблестели в нескольких сантиметрах от лица Юдгара.

Он невольно сглотнул и попытался отодвинуться, но не сумел даже шевельнуться. Хватка у Амсадди была отменной. Он убедился в этом еще в коридоре, когда та бегом тащила его едва не на вытянутой руке.

Заместитель шефа службы безопасности опасливо завозился в кресле.

—  Знаешь, Юдгар, по-моему, тебе лучше набраться терпения. Мать-настоятельница по пустякам не стала бы тратить на тебя время. Явно — дело важное.

—  И ты туда же! — Слова вырывались из груди с трудом, поскольку Амсадди не собиралась его отпускать. — Да не хочу я, чтобы меня вовлекали в какие-то непонятные делишки, я и этим покушением сыт по горло. Л потом, что ты хочешь сказать, женщина? Что Таклид-Ди нельзя доверять?

—  Мальчик, я никому не доверяю, —  спокойно парировала Амсадди.

Юдгар упрямо насупился.

—  Отпусти меня.

—  Не отпущу.

—  Отпусти, я никуда не сбегу.

— Уж лучше я тебя придержу.

—  Да я писать хочу! — заорал Юдгар на весь номер.

Тяжесть с груди внезапно исчезла. От избытка кислорода, хлынувшего в легкие, Юдгар закашлялся. Амсадци без видимого усилия вздернула его на ноги и слегка подтолкнула ладонью, придав ускорение шлепком пониже спины.

—  Налево по коридору, —  бросила она ему в спину.

Пошатываясь, Юдгар пересек комнату и вышел в ко­ридор.

“Вот уж никогда не думал, что выражение “сходить налево” воплотится так буквально”, —  проворчал он мысленно, одергивая на себе комбинезон, затем обеими пятернями пригладил растрепанные волосы.

Так, куда дальше? Ага, вот этот туалет...

И обязательно надо было так мять? Я что ей, виноград в чане для вина, что ли? Чуть все соки не выжала, чертова баба... Да — сильная, да — воинственная, но все же женщина, и очень красивая между прочим. И тело у нее под этим комбезом из синтекожи, наверное, обалденное...

Юдгар почувствовал, как напряглось в паху.

Этого еще не хватало! Реакция его удивила. Никогда не предполагал, что бикаэлка может заинтересовать его исключительно с сексуальной точки зрения. Но в Амсадди, чего греха таить, и вправду есть что-то, что его привлекало. А может, просто кровь сказывается. Он ведь сам наполовину бикаэлец... на меньшую половину...

Он решительно мотнул головой, отбрасывая посторонние мысли.

Итак, настал момент подумать о своей свободе.

На виртуалке лоцмана, отреагировав на мысль-запрос, высветилась схема расположения комнат номера Амсадди и, соответственно, —  все выходы.

Фисто Пиллет, начальник смены службы безопасности отеля, скучающе рассматривал вид вестибюля гостиницы, поданный с разных точек обзора с помощью многочисленных камер наблюдения на мониторы в комнату дежурной охраны. “Убери все эти стойки, диванчики, креслица и напольные вазы, —  думалось ему, —  и места бы хватило на хороший стадион”. И на кой черт занимать такие площади, когда каждый квадратный метр в этом районе стоит почти его годового заработка? И не сказать, чтобы заработок был уж так мал, просто сам отель, построенный еще восемьдесят лет назад, представлял собой грандиозное сооружение, со всеми службами занимавшее почти половину этого района. Одних только технических и вспомогательных служб было двенадцать: уборщики, официанты, таксисты, психологи, тренеры для тренажерного зала... одним словом — несметное количество персонала. И каждый стоил администрации целую кучу денег. Они ведь не просто получали зарплату, они еще и имели право питаться в гостиничном ресторане бесплатно, не с клиентами в общем зале, а в своем собственном, но все же.

Когда Пиллету предложили здесь работать, он обалдел от счастья, о таком он даже и не мечтал. Первые несколько дней администратор просто водил его по отелю, знакомя не только с расположением радиальных и стволовых коридоров, но и со всеми службами. Сейчас же, проработав здесь больше трех лет, Пиллет был знаком с каждым уборщиком, с каждым портье. Поначалу он даже не понимал, зачем держать такой штат. В конце концов, всю эту нудную работу способны выполнить роботы, а портье за стойкой вполне мог заменить гостиничный ИскИн. Но чем больше он наблюдал за посетителями, тем сильнее в нем крепло убеждение, что хозяин отеля — не просто умный человек, а, можно сказать, гениальный. В гостинице имелись не только шикарные и сверхшикарные номера — из тех, где поселяют особо важных гостей, но и среднего сервиса и комфорта, а некоторые — и вовсе скромные. Поэтому даже человек с достатком ниже среднего мог позволить себе несколько дней пожить в гостинице, не слишком опустошая собственный банкос. Зато потом с какой гордостью он мог небрежно заметить в разговоре: да вот, мол, пожил пару недель в “Уттане”... и кто там станет разбираться, в каком номере ты жил. Но персонал! Держали здесь только профессионалов, которые хоть из кожи вон вылезут, а клиенту угодят. Поскольку клиент всегда прав. Разве не приятно, что подает тебе тарелку не какой-нибудь там железный болван, а настоящий человек, и при этом он улыбается тебе и униженно кланяется. И если ты работаешь мелким клерком в какой-нибудь заштатной конторке, а твоя судьба и судьба твоих детей всецело зависят только от нрава твоего начальника, то вдвойне приятно почувствовать себя хозяином положения хотя бы на две недельки.

Пиллет хмыкнул. Этого он никогда не понимал и никогда не поймет. Мечты слабых духом, которым требуется утвердиться за чей-нибудь счет. Ему этого не нужно. Но большинство посетителей отеля обладали такими суммами, какие ему и не снились. Их окружала роскошь во всем, от акустического душа до мощной инфосети и ГТ-транслятора, услуги которого оплачивались отдельным счетом.

Когда он познакомился с Сувари, она его как-то спросила, не завидует ли он тем, кто может позволить себе месяцами жить в такой роскоши? Пиллет только скорчил физиономию и передернул плечами. Нет, не завидует. Ни в малейшей степени. Чужое никогда его не привлекало. Иногда он даже начинал думать, что со своей скромной зарплатой и пенсией бывшего космического десантника гораздо счастливее, чем многие из тех, кто проворачивает многомиллиардные сделки и не спит по ночам, боясь банкротства. За несколько лет работы в отеле он наблюдал многое. Но именно в этом и заключались обязанности дежурного секьюрити. А обязанности свои он привык исполнять добросовестно.

В вестибюле, как всегда, не происходило ничего примечательного. Одна рутина. Правда, пару минут назад в ресторан прошли две женщины-бикаэлки, и на одну из них, помоложе, непривычно светловолосую для этого народа, он даже засмотрелся, любуясь ее ладно сложенным телом. “Обводы” — будь здоров. С такой бы он не отказался покувыркаться в постели пару часиков. Но, увы, судя по тому, как светловолосая красавица повсюду следует за своей более старшей соотечественницей — строго сзади на определенной дистанции, —  она наверняка приходилась той ученицей. Как у них это там называется? Суйда? Да, кажется, так. Бикаэлки — народ суровый, обратить на себя их внимание, если ты инородец, —  дело почти безнадежное.

Фисто поерзал в кресле, ощущая прикосновение к коже экзоскелета защитных доспехов. Шлем с распахнутым забралом лежал рядом, на консоли управления дежурки. Если потребуется, ему хватит трех секунд, чтобы надеть его и подключить. Оружие в боевой готовности уже висело на поясе — на случай, если произойдет что-нибудь из ряда вон. Но никогда ничего не происходило. Лардована, наравне с Новой-2, — одна из самых безопасных планет во всей Федерации. Даром, что ли, сюда устремляются самые богатые люди Галактики?

Он скосил взгляд на виртуалку своего лоцмана. Дежурство заканчивалось. Через двадцать минут его сменят, и он отправится домой. Непыльная работенка, если учесть оплату. Ни стычек, ни драк, даже скандалы и то случаются крайне редко.

Пиллет достал банку сайского безалкогольного пива, вскрыл герметичную упаковку. Пенный напиток радостно пшикнул в воздух, обдавая нос фонтанчиком мельчайших, почти пылевидных брызг. Фисто с удовольствием потянул носом, предвкушая наслаждение.

А вообще, если честно, после службы в космическом десанте такая работа кажется верхом скукотищи. Из памяти еще не выветрились воспоминания, как они захватывали один из малых линейных кораблей республикан­цев. В их отряде тогда было двадцать шесть человек, и командовал этим отрядом капитан Ингра Рут — непререкаемый авторитет для всего личного состава по части боевого опыта и профессиональной подготовки. Из всей команды тогда погибло всего трое, да и то только потому, что оказались не слишком сообразительными. Впрочем, чего жалеть — естественный отбор, как говорится. В таком деле никогда не знаешь, чего ждать от противника. А если уж ты способен предугадывать его действия хотя бы на ход вперед — то цены тебе нет. Ингра Рут умел. Досадно, но после него ни одного такого командира у Пиллета не было.

Фисто хлебнул пива, машинально обратив внимание, как портье в вестибюле натянул на лицо дежурную улыбку, стоило только одному из посетителей отеля приблизиться к нему. Вот уж чего бывший десантник никогда не умел, так это вовремя улыбнуться, вовремя сказать комплимент, подмазать, что называется. Когда сидишь с группой в десантном боте при абордаже и представления не имеешь, что тебя ждет на вражеском корабле, многое зависит от твоих навыков, смекалки и приказов командира, а улыбки там расточать ни к чему. Да и с нынешней работой вежливо скалить зубы не требовалось...

Последнее время перед рапортом об отставке капитан Ингра стал сам не свой. Что-то мучило его изнутри. Он словно бы состарился раньше времени, широкие плечи согнулись, он ссутулился и ходил, как старик. Никто не знал, что случилось, ни тогда, ни потом. От услуг психоаналитика он отказался наотрез, а о психокоррекции даже запретил заикаться.

Пиллет сделал еще один глоток, газ ударил в нос, мужчина поперхнулся, закашлялся, на глазах выступили слезы... После отставки капитана почти половина отряда последовала его примеру, лишившись почетной пенсии. ^Казалось бы, что тут такого? Один капитан уволился, прислали другого на замену. Но людей не обманешь. Ингра был для своих бойцов не просто командиром, а чем-то вроде талисмана. Ни в одной из абордажных групп не было так мало потерь, как в отряде капитана.

Пиллет дотянулся до сервис-блока, вытянул салфетку, вытер залитый пивом подбородок. Он-то сам в отставку не подал. Так и доработал до пенсии. Двое их из отряда тогда остались — он и еще Каста Лао, с Новы-4. Тому эта пенсия — как свет в окошке. У них там, на этой аграрной планетке, ничего, кроме кормовых полей сутги, не увидишь. Со скуки сдохнуть можно.

Увидев на мониторах замеченных ранее бикаэлок, Пиллет отставил баночку с пивом и с интересом присмотрелся. Их компания увеличилась на двоих, теперь следом за светловолосой шел парень — плюгавый и узкоплечий. Явно из приличной семьи, лардованец, маменькин любимчик — костюмчик что надо. Образование небось получил самое лучшее и всякое такое. Пиллет презрительно скривил тонкие губы, пересеченные белым зигзагом шрама. Такие не станут служить во флоте, такие за свою жизнь если и видели какие трудности, то только с девочками в постели. Парень шел, опустив голову и сомкнув руки за спиной. Никто его на мушке или в наручниках не держал, явно придурялся. Пиллет хмык­нул. За узкоплечим пай-мальчиком вышагивал старый знакомый — Серджио. Серджио работал на Миро, главу Совета Директоров корпорации “Глобул”, занимавшейся терраформированием планет, туристическим и курортным бизнесом, да и вообще всем, что связано с массовыми развлечениями. Терраформированием “Глобул”, кстати, занималась с той же целью — чтобы впоследствии создать комфортабельную сеть курортов на мирах, отвоеванных у враждебных природных сил. Хотел бы и он работать на этого толстосума, черт бы его побрал! У них там приличные оклады, да корпорация не скупится создавать и дополнительные удобства для своих служащих. Он с целым отрядом в двадцать человек, рассредоточенных по всей гостинице под прикрытием униформы обслуживающего персонала, вынужден постоянно дежурить по двенадцать часов, чтобы зарабатывать ребенку на образование. Впрочем, дело того стоило. Он даже улыбнулся, вспоминая свою Сувари. Сколько они уже вместе? Два года, что ли? Он мысленно прикинул. Ну да, вот через месяц как раз два и будет. Ее бывший муж был ярым противником программной психокоррекции. Сувари — не из тех, кто понапрасну жалуется и плачется в жилетку без повода, но, даже судя по ее скупым словам и обрывкам разговоров, тварью он был, этот мужик. Встретил бы — инвалидом бы оставил. Это точно.

Впрочем, Фисто и себя никогда не причислял к разряду пай-мальчиков, грешков за ним водилось масса, но ведь это все в прошлом, до встречи с Сувари. А если начистоту, то за свою жизнь он столько баб перепробовал, что из них можно составить целый батальон. Начальник смены закинул ногу на ногу и с удовольствием причмокнул губами. На “Глитрази” девочки — что надо! Особенно из подразделения абордажного десанта. Была там одна пташка, они вместе такие кульбиты выделывали — у акробатов бы головы закружились. Силищи в ней было — немерено, бывало, как стиснет, так аж ребра трещат.

Пиллет почувствовал, как волна сладостной истомы поднимается от паха. Ведь сколько времени прошло, а тело помнит. Молодой был, гормоны из ушей перли. Едва отсиживал разбор рейда. От нетерпения иной раз аж подскакивал. Иногда даже умудрялись где-нибудь в закутке по-быстрому. И ведь всегда был готов, как слейер, снятый с предохранителя.

Проклятье, стареет он, что ли, вдруг подумалось Пиллету. С какой такой радости вдруг потянуло на тихое семейное счастье, да к тому же еще и с бывшей замужней? Хотя, с другой стороны, плохо ему, что ли?

Пиллет еще отхлебнул пива и снова хмыкнул.

Да нет. Вроде все нормально. Да и Сол — хороший мальчишка. Славный. С понятием, даром, что всего семь лет, но уже ему, Фисто, сто очков вперед даст. Собирается стать нейропрограммистом. Говорит, что это единственное стоящее занятие. Правда, что уж греха таить, первое время они не ладили. Ревновал пацан. Ну, да это и понятно. Они с матерью к тому времени, почитай, четыре года одни, без отца, жили. Сол своего папашу в глаза не видел, да и не помнит его. Сбежал, недоделок. И пацана бросил. А то, что женщина одна мальчишку не поднимет, не подумал. Нет, конечно, материально они ни в чем не нуждаются. Лардована — планета богатая. А уж о Ламмите и говорить нечего, да только не все измеряется шмотками и суммой на банкосе. Вот Сол и взбунтовался, когда мать сказала, что Фисто жить с ними будет. Пиллет даже улыбнулся, вспомнив, каким образом покорил сердце пацана. Было это на второй день. Вышел он утром в гостиную без рубашки. Сол, наверное, впервые увидел настоящие мускулы, глазенки вспыхнули, точно угольки кто зажег, а мордашка сразу такая восторженная стала, аж рот открыл. “Настоящие?” — спрашивает. Понятное дело, не шарики же, дутые гелием. Даже пощупать дал. А уж когда Фисто одной рукой его мать поднял, ну все, растаял парень. Теперь сам занимается, ну, под присмотром, знамо дело. Без присмотра нельзя. Слишком уж он торопится, первое время каждый день измерялся, теперь поостыл, в разум входит, что называется.

Фисто вдруг удивился тем чувствам, которые испытывает к мальчику. Раньше ему казалось, что все это слюнтяйство не для него, а теперь привык, привязался. Свой ребенок еще не скоро будет, года через три, как минимум. Правда, Сувари, как уже бывшей замужем, да еще и с ребенком, можно психокоррекцию пройти раньше, такое тоже допускается... ради Сола, понятное дело. Фисто уже узнавал, они даже налог на второго ребенка платить не будут.

Живи да радуйся, как говорится...

На одном из мониторов полыхнул взрыв, мгновенно оборвав размышления.

Фисто Пиллет отреагировал на удивление быстро для человека, уже больше двух лет безрезультатно просиживавшего штаны в сонно-бесконечных сменах и давно не участвовавшего в боевых операциях. Ему хватило взгляда, брошенного на монитор, чтобы принять решение и начать действовать, пока ИскИн гостиницы объявлял тревогу по каналу служебной связи:

“Всем службам, внимание! Тревога! Очистить коридоры А-219, 220, 221. Охране — блокировать сектор 389. По всем расчетам, предполагаемый нарушитель уходит через крышу”.

Фисто с хрустом смял банку и, не глядя, отправил ее в разинутое жерло утилизатора. Затем схватил шлем, на бегу натянул его на голову, защелкнул фиксаторы. В виртуалке пошла подробная информация в записи: знакомая четверка из двух бикаэлок и двух лардованцев, взрыв в коридоре, пламя, дым, облако осколков и мусора, упавшая светловолосая — так падают только тяжело раненные или убитые, жаль девчонку, палящая из слейера старшая бикаэлка, потом...

Уже в коридоре до него вдруг дошел смысл сообщения, произнесенного ИскИном. И смысл этот ему очень не понравился. “Предполагаемый нарушитель”... Что значит — предполагаемый?

Глава 9

Забела, в компании с шефом службы безопасности Таклид-Ди, вышел из рабочего кабинета Миро в некотором смятении — ему не доводилось видеть, чтобы среди членов Совета Директоров корпорации развернулась столь жаркая дискуссия. Это больше походило на ссору, а не на обсуждение вопроса о том, кому поручить ответственную миссию на Алгисту. Впрочем, раньше ему не доводилось вообще бывать на Совете Директоров, так что откуда ему знать — возможно, такие страсти у них кипят каждый раз.

После заявления Юдгара подняли материалы. Оказалось, среди жителей Алгисты и в самом деле царит культ дракона. Они поклоняются ему и даже, как показали свидетельства, находят способ общаться с ним, хотя никто никогда его не видел.

—  Как думаешь, мальчишка не врет? — Забела бросил вопросительный взгляд на Таклид-Ди, неторопливо шагавшего рядом, и с трудом подавил зевок. Странное дело- с момента пробуждения сегодняшним утром прошло всего шесть часов, а самочувствие было такое, словно он пребывал на ногах уже не меньше двух суток, усталость была какой-то неестественной.

—  Нет, он видит его.

—  А если это всего лишь мистификация?

— Чтобы заполучить контракт? — На губах Таклид-Ди мелькнула едва уловимая улыбка. — Нет, я изучил записи эмлота. Наш несостоявшийся лейтенант представления не имел об Алгисте до того, как услышал о ней на Совете. Исключено. Если только... — Он замолчал, задумавшись. Его тонкие темные брови сошлись на переносице.

Забела снова зевнул и тут же передернулся всем телом. Да что же это такое! С каких это пор он стал таким хлипаком?

—  Что ты имеешь в виду?

—  У него природный дар, суть которого еще не ясна мне полностью.

Забела насторожился. Будучи отставным СиЗРовцем, он прекрасно понимал, что это значит. Таких людей в Галактике — один на несколько сотен тысяч. Службы за ними охотятся, даже на Лардоване есть одна секретная лаборатория, где изучают способности разных представителей рас.

—  Что за дар?

—  Я же говорю — пока не могу сказать точно. Он чувствует опасность. Он эмпат и способен проникать в чужое сознание. Способен манипулировать людьми. Способен убить, если понадобится.

—  Убить? Ментально?

—  Возможно. Если не сам лично, так руками другого человека. Он едва не убил собственную мать, когда та проводила поединок с Сантой.

Забела ухватил Таклид-Ди за руку, заставив его приостановиться.

—  А если подробнее?

—  Нечего рассказывать. Он просто проник в сознание Сайты и сделал его ментально неуязвимым. Он вселил в мужика такую моральную мощь, что Дхази ничего не смогла с ним поделать. Весь ее опыт, вся сила... — Таклид-Ди на секунду замолчал, подыскивая слова. — Они просто просочились сквозь эту мощь, как вода в песок. Забела хмуро кивнул, прикусив губу. Пацан показался ему самым обыкновенным везунчиком, которого пригрел богатый родственник. Как же так получилось, что, проработав столько лет в СиЗРе, теперь растерял нюх и все свои навыки. “Стареешь, стареешь, Забела!” — со вздохом констатировал он мысленно. Впрочем, нет, ведь тогда, когда они шли по причальному полю, он почувствовал взгляд парня на своей спине. Почувствовал его ощутимо, точно это было физическое прикосновение. Но это могло говорить лишь о том, что пацан обладает ментальным даром.

—  А потом? Почему Сайта попал на операционный стол?

—  Да потому, что он попытался убить Дхази, а Юдгар, по всей видимости, этого не планировал. Он просто хотел наказать мать, дать ей понять, кто в доме хозяин. А когда Санта зашел слишком далеко, парень заступился за нее... весьма своеобразно, зато эффективно.

—  Ты хочешь сказать, что он может расправиться так с любым?

Забела был озадачен. Их в школе СиЗРа учили таким приемам долгие годы, развивали природный талант, а этот парень — даже не из расы эмпатов, как шелтяне, например, —  обладает способностями, которые большинству из них даже и не снились. Проклятье! Природа иногда выкидывает такие фокусы, что просто диву даешься.

—  Да нет, с любым ему не справиться. — Таклид-Ди был, как всегда, невозмутим. — Если на сознании стоит блок — то никаких шансов.

“Ну конечно, ему-то чего бояться”, —  усмехнулся про себя Забела. Пси-вампира вообще убить сложно. Он, если надо, из других высосет все соки, а сам жив останется. Вот черт, а не потому ли сам Забела так устал на сегодняшнем заседании? Таклид-Ди слегка переволновался и восполнил энергетический голод за его счет, а? Забела подозрительно покосился на начальника службы безопасности, открыл рот, чтобы поговорить начистоту, но Таклид-Ди неожиданно вскинул руку, призывая молчать.

—  Миро только что сообщил, что Совет все-таки решил послать отряд из опытных бойцов, как и планировалось — бикаэлки, ты и я. Санта и Дхази, по понятным причинам, отпали, зато теперь к нам пристегнули Юд-гара. Так что пора собираться.

—  И все же я — против этого решения, —  медленно произнес Ашуа, когда все разошлись и они с Миро остались один на один.

Ашуа явно не торопился выбираться из кресла, в котором так удобно устроился. Его большая треугольная голова слегка покачивалась из стороны в сторону, точно он прислушивался к внутренней музыке.

Кабинет представлял собой идеально круглую комнату, в центре которой стояли вазы с цветами, а по кругу весьма вместительные кресла, удобные и уютные. Из них не хотелось вставать. И все же Миро поднялся, медленно прошелся по кабинету, разминая ноги. В его возрасте очень вредна длительная неподвижность. Он никогда не делал себе никаких косметических операций, и уж тем более не собирался вводить импланты, но если он перестанет делать гимнастику, если перестанет следить за здоровьем, то в скором времени ему понадобятся медики. Миро невольно поморщился от этой мысли. Годы все больше брали свое, куда же от этого денешься. Только он намерен всеми силами сопротивляться этому. Уж коли смерть так незаметно подкрадывается к нему, то надо выставить часовых и дать ей отпор.

Он налил себе сока в большой бокал, вернулся к креслу, но не сел в него, а лишь облокотился на высокую спинку.

—  Я уже слышал ваши доводы. Но решение принято Советом Директоров компании, а вы присутствуете здесь лишь в качестве независимого эксперта по Алгисте, и ваше мнение не имеет решающего значения... Лично мне непонятно вот что: до сих пор явной заинтересованности в этом мирке никто из вашего народа не высказывал, а на заседании Совета вы так и не объяснили причину столь резко пробудившегося интереса. Полагаю, вы собираетесь что-то сообщить мне именно сейчас, когда все разошлись. Ну, так я слушаю.

—  Вы угадали. Мне не хотелось делиться информацией при всех. В ней нет ничего тайного, но лишние споры меня утомляют. Так вот, мы давно искали этот мир. Еще с древнейших времен, когда... когда только сумели выйти из своей родной звездной системы и пересечь Галактику из конца в конец. Мы знали только один факт: где-то должен существовать мир, на котором зародился и развивается дракон.

Миро шумно выдохнул. Он устал, ему требовалось хотя бы несколько минут релаксации. Сейчас он с неожиданной для себя тоской подумал о быстром сне, который не использовал так давно. Семнадцать лет назад, когда он только стал главой этой корпорации, дела в ней шли из рук вон плохо. Система, рушилась. Ему приходилось работать круглые сутки. Он спал урывками то в транспорте, то где-нибудь в кресле в перерыве между заседаниями. Тогда он никому не доверял. Ему казалось, что если требуется что-то сделать, и сделать хорошо, то надо делать самому. И, как ни странно, он тогда все успевал. А сейчас была лишь вторая половина дня, до вечера еще далеко, а он уже так устал, что казался сам себе воздушным шариком, из которого выпустили воздух.

—  Мы прочесали всю Галактику, но так его и не обнаружили. Немало миров виделись нам подходящими, но с течением времени выяснялось, что мы ошибались. Раз за разом. Когда-то мы даже предполагали, что таковым миром является Старая Земля. Мы следили за ней в течение долгого времени, но когда наступила эра космических полетов, нам стало ясно, что мы ошиблись и здесь.

—  Значит, на Земле драконов никогда не существовало? Ашуа медленно покачал головой, и это могло означать все, что угодно.

—  Неверно. — Его голос на лингане звучал трескуче-холодно, точно ломкий лед, рассыпающийся под подошвами ботинок. — Тела дракона существовали, но это были лишь матричные копии. Сам дракон никогда Старую Землю не посещал.

—  Откровенно говоря, мне казалось, что все эти легенды о драконах — лишь выдумка, сказка. Правда, сказка красивая, но все же сказка. — Миро пожал плечами. —  Но если драконов много...

—  Неверно. Дракон один. Матричных копий много.

—  И что это значит?

—  Это значит, что между ними идет борьба за обладание единым началом. Миро шумно выдохнул.

—  Так что же такое дракон?

—  Дракон — это матричная проекция системы Вселенной на отдельно взятый объект.

За свою жизнь МирЪ успел получить два образования, да и не был чужд математике, однако такое определение заставило его призадуматься.

—  Но тогда само понятие “дракон”, —  он мысленно вызвал на виртуалку картину древнего дракона таким, каким его представляли легенды Старой Земли, —  не имеет никакого смысла. Или я ошибаюсь? Если это всего лишь проекция на отдельно взятый объект, то объект может быть кем угодно.

Ашуа одобрительно кивнул.

—  Именно. Ему не обязательно иметь хвост, два крыла и походить на монстра. Это лишь физическая форма матричной копии, именуемой — тело.

Очень познавательный разговор. Миро почувствовал, что начинает относиться ко всему этому с изрядной долей скептицизма.

—  Так чем же так страшна эта матричная проекция? Почему вы настаиваете на применении эргодеструктора?

Ашуа шевельнулся, в плаще образовалась небольшая щель, в которую высунулась крохотная лапка с тонкими, точно ниточки, пальчиками — словно крысиный хвост с ворохом шевелящихся паутинок. Лапка потянулась к носовому отверстию, что-то поправила в системе осмотической маски, а затем исчезла под плащом. Мерзость. Но Миро привык. Несмотря на свои габариты, Ашуа казались совершенно беззащитными. Правда, никто и никогда не видел тела Ашуа. Нигде не было даже приблизительного описания их внутреннего строения. И вот уже два года имея с ними дело, Миро не был уверен, встречается ли он с одним и тем же представителем расы или это всякий раз новый.

—  Данный вариант дракона несовершенен. Пока он никак не проявил себя, и это значит, что либо он еще не нашел своего единого начала, либо оказался в состоянии зародыша.

—  И каким образом несовершенство... дракона может сказаться на несовершенстве мира? — Миро попытался пошутить, но шутка явно не удалась.

У Ашуа чувство юмора отсутствовало полностью.

—  Даже пребывая в пассивном состоянии, он все равно проецирует свою сущность на окружающий мир. Это сказывается на всем, что нас окружает — политика, экономика, торговля. Постоянные конфликты между членами Федерации, сглаживаемые лишь усилиями дипломатов, рано или поздно ее развалят на враждующие части. Война на границе с Республикой. Совет не способен решить все споры, с которыми в него обращаются правительства миров. Постоянные мелкие стычки за власть и сферу влияния. Вы забыли, чего вам стоило подавить мятеж на Сулине? У вас, людей, короткая память. Теперь еще и Лита. Вы не желаете, чтобы мы вмешивались в этот конфликт, и потому там до сих пор проливается кровь.

Миро медленно покачал головой. Он не верил в мистику. И уж тем более не верил в то, что сейчас пытался внушить ему Ашуа. У этих странных существ весьма своеобразное понятие о мире в целом и о жизни в частности.

Миро залпом осушил бокал, мысленно вызвал столик на антигравах. Тот плавно подплыл к руке, бизнесмен привычным движением поставил на него пустой бокал. Он настолько привык к подобному сервису, что, наверное, сильно удивился бы, если бы не обнаружил под рукой такой расторопной и полезной машины.

—  Я далек от политики и стараюсь ее не касаться, —  с расстановкой произнес он. — Мое дело — управление корпорацией “Глобул”. Мы получили право разработки этой планеты на аукционе. Нам это стоило немалых денег, и мне очень не нравится, что корпорация изо дня в день несет колоссальные расходы. Работа стоит. Погибают люди, и корпорация вынуждена платить баснословные суммы по страховкам семьям и выделять средства на медицинское оборудование, новейшие препараты и персонал.

—  В таком случае вам следует согласиться с нашим проектом.

— Но это слишком долго. Сколько уйдет времени, чтобы подогнать корабли и установить щит вокруг планеты?

Ашуа задумался.

—  Не больше десяти дней. Корабли, способные генерировать щит, находятся на западном рубеже Федерации.

—  Корпорация не может ждать так долго... А почему нельзя уничтожить дракона таким способом, какой предлагал мой пилот?

—  Потому что в таком случае будет уничтожена только физическая составляющая, а кроме нее у дракона имеются еще две — энергетическая и интеллектуальная, то есть душа и разум. И их таким способом не уничтожить. Ваш пилот может разнести тело на атомы, но сущность дракона не в этом. Он найдет себе иное физическое тело, захватит его и внесет в него новое содержание, и тогда вычислить его станет гораздо труднее.

На лоцман поступило сообщение:

“В приемной вас ожидает советник по финансовым вопросам”. — Голос секретаря звучал ровно и спокойно, но с достаточной долей настойчивости. Ну что ж, в конце концов, именно за это он и платит ей деньги.

“Отложите встречу на десять минут”. Миро искренне надеялся, что уложится в отведенное время. И так же искренне ему хотелось как можно скорее избавиться от присутствия чужака в своем кабинете. Несмотря на то что он привык к контактам подобного рода с различными представителями нечеловеческих рас, от Ашуа он всегда очень быстро уставал — и физически и морально.

—  Мне только что сообщили о неотложном деле, у нас есть только десять минут. Обрисуйте хотя бы в общих чертах, каким образом вы собираетесь локализовать дракона и создать щит.

Ашуа кивнул. Выглядел этот жест как покачивание треугольной головой, словно выписывающей восьмерки.

—  Двадцать восемь кораблей должны подойти к планете и окружить ее. — На виртуалке моментально появилась яркая и четкая картинка. — Каждый корабль создает поле, которое расходится и соединяется с остальными, создавая мощную паутину, не только охватывающую планету, но и пронизывающую ее насквозь.

Маленькие точки кораблей, поблескивавшие в свете яркого желтого светила, вспыхнули, и от них стали расползаться разноцветные завихрения полей, больше похожие на переливчатые потоки, пронизанные серебристыми нитями. Они прошили планету насквозь, образуя шар. Этот шар был огромен, он переливался и сверкал на солнце всеми цветами радуги, от его ослепительного блеска становилось больно глазам, и все же оторвать взгляд от этого дивного зрелища Миро был не в состоянии.

—  Поле безвредно для любой материи — живой или неживой, но оно вычленит объект, зафиксирует его местонахождение, и тогда с помощью точечного удара мы сможем уничтожить его окончательно. Вся операция займет не больше трех дней. А пока следует отправить на планету наших представителей в качестве наблюдателей и эвакуировать гарнизон.

—  Но если поле совершенно безвредно для живых существ...

—  Мы не можем рисковать. Мы проводили эксперименты, да, оно безвредно. Но такая полномасштабная операция способна привлечь ненужное внимание. Лучше, чтобы лишних свидетелей не было. — Ашуа выдержал многозначительную паузу. — Зачем лишний раз подвергать весь персонал базы инверсии памяти? Совершенно ненужная процедура.

В словах Ашуа звучала фальшь. Не в тоне, поскольку сам тон линган передать был просто не способен. В манере ведения диалога, в подборе доводов.

—  Но не скажется ли уничтожение... дракона на жизни самой Галактики? — Миро с трудом сдержал ироническую усмешку.

—  Нет. Но, освободившись от его влияния, Галактика сможет выбрать собственный путь развития.

—  Хорошо. Допустим, я соглашусь с вашим предло­жением. Что будете иметь с этого дела лично вы? Затраты на столь масштабную операцию, даже при самом скромном подсчете, видятся мне весьма разорительными.

—  Мы печемся о процветании Галактики, поэтому услуга по уничтожению дракона будет оказана бесплатно.

Бесплатно. Миро мысленно усмехнулся. Все уже давно привыкли, что Ашуа время от времени снабжают мир новыми идеями и новыми технологиями и дерут при этом три шкуры. Поэтому заявление о том, что работа будет выполнена бесплатно, настораживало больше всего. Миро знал на собственном опыте: услуга, за которую ничего не попросили взамен, в конечном итоге будет стоить вдвое дороже, чем ты ожидал. Но ему не хотелось больше спорить. Ашуа слишком влиятельны, чтобы вновь ответить им категоричным отказом после того, как они поделились информацией. Благоразумие требовало согласиться хотя бы для виду.

—  Хорошо. Завтра же я снова переговорю с партнерами и постараюсь объяснить им ситуацию так, как она представляется вам. — Миро устало поднялся с кресла, давая понять, что разговор так или иначе закончен.

Ашуа тоже поднялся, но гораздо медленнее. Его трехметровое тело, спрятанное за тонким серым плащом, казалось громоздким и неповоротливым.

—  Возможно, мы сумеем пересмотреть принятое сегодня решение, —  произнес Миро.

Ашуа дернул трубочкой рта, что означало улыбку.

—  Я рад, что мы пришли к взаимопониманию.

— ... Впрочем, Ашуа там мало что решают, —  продолжал Забела. — Да и потом, какое дело этим монстрам до того, как люди управляются со своими делами? В конце концов, контрольный пакет акций принадлежит Миро.

—  Это все верно, но... — Таклид-Ди неожиданно замолчал и нахмурился. — Амсадди просит, чтобы я проверил номер Юдгара. Парень что-то заподозрил.

—  Я с тобой.

—  Нет, ступай к Миро, вдруг понадобишься.

Шеф службы безопасности решительно развернулся и нырнул в ближайший лифт, мысленно отдав приказ по лоцману высадить его на семьдесят восьмом этаже. Он представления не имел, почему Миро поселил Юдгара именно там. Вообще-то старый лардованец занимал целый этаж, и почти все наемники жили именно здесь. Хотя нет. Сайта занимал скромный номер на двенадцатом этаже. По меркам Игаръены, считай, почти на земле. Таклид-Ди не стал забивать себе голову пустыми предположениями о том, что там могло приключиться в номере Юдгара, он просто приготовился действовать. Вытащил из кобуры игломет, снял с предохранителя и, когда лифт остановился, вышел в коридор с оружием в руке, насмерть перепугав двух старых дам, одна из которых несла крохотную, с ладонь величиной, собачку. Если бы не злобное тявканье, эту бесполезную тварюшку можно было с легкостью принять за пушистую, в завитках шелковистой белой шерсти игрушку. Дама взвизгнула и довольно проворно для своего возраста отпрыгнула к стене, закрыв свободной рукой глаза своему питомцу — чтобы не смущать, что ли, видом оружия? Старая дура.

—  Если вы намерены нас грабить...

Закончить она не успела, поскольку Таклид-Ди с невозмутимым видом быстро прошел мимо. Двое охранников отеля, стоявших на пересечении стволового и радиального коридоров, потянулись было за оружием, но, видно, запросив информацию по сети, уже более раскованно направились к нему.

—  Следуйте за мной, —  отрывисто приказал Таклид-Ди, не останавливаясь. — Поступил сигнал о проникновении в номер двести сорок девять дроб семьдесят восемь.

—  Начальник смены нам ничего не сообщал, —  настороженно пропыхтел из-за плеча один.

Таклид-Ди даже не обернулся, просто резко махнул рукой, подтверждая приказ жестом. Охранники подчинились. Когда впереди показалась дверь нужного номера, Таклид-Ди замедлил шаг и связался с ними по лоцману:

“Рассредоточьтесь, парни, проверяем номер. Если обнаружится кто-то посторонний, то постараемся взять жи­вым...”

Он обернулся и заметил, как один из охранников побледнел.

Дурость. Почему на такую работу берут совершенно неподготовленных людей?

“Новичок?”

Охранник судорожно кивнул. Таклид-Ди бросил взгляд на его станнер.

“Сними с предохранителя. Стреляй во все, что шевелится. Даже если ошибешься, все равно не убьешь”.

Второй деловито проверил оружие, молча внимая ин­струкциям. От таких вот молчунов всегда проку больше. Они почти на цыпочках подошли к самой двери. Таклид-Ди старательно прислушался к внутренним ощуще­ниям. Эмофон — нулевой. Но это ничего не значит.

Он обернулся к более опытному охраннику и кивнул ему. Тот вставил в щель замка карточку универсального электронного ключа, дверь призывно распахнулась, вспыхнул внутренний свет. Таклид-Ди медленно вошел в номер и внимательно осмотрелся: убогая обстановка по сравнению с шикарными апартаментами Миро, что уж там говорить. Гостиная представляла собой нечто странное — полное смешение стилей. Столик на антигравах, со встроенной системой воздушной завесы, световые панели, дающие свет без тени, и в то же время уродливый диван эпохи Второй депрессии. Окна представляли собой пластиковый монолит с вплавленным в него органическим стеклом — дешевая трековая мембрана, фильтровавшая поступающий с улицы воздух. Таклид-Ди быстро оценил обстановку, повернулся к более опытному охраннику и махнул в сторону спальни.

Тот медленно, держа оружие наготове, стал пересекать гостиную. Второй пыхтел за спиной. Таклид-Ди всем своим существом ощущал страх этого парня. Зная, какую любовь лардованцы испытывали ко всевозможным психокоррекциям, он был поражен, что этот “экземпляр” пока еще ей не подвергся. А надо бы. Пыхтел бы меньше, да и с мыслей не сбивал.

“Стой у двери”, —  приказал Таклид-Ди и осторожно двинулся вдоль дивана. Пока никого. Ложная тревога? Он открыл один за другим все встроенные шкафы и проверил. Тоже ничего.

“У меня чисто”, —  сообщил охранник, посланный в спальню.

“Проверь ванную”.

Таклид-Ди задержался у окна, всматриваясь в пластиковое покрытие и выискивая следы взлома. Ничего. Он недовольно хмыкнул. Либо парень ошибся, либо тот, кто его ждал здесь, уже ушел. Но как же он сюда попал? Не через дверь и не через окно. Не мог же он просочиться сквозь трековую мембрану, в самом деле!

Охранник вышел из спальни, ствол станнера смотрит в пол. Встретившись взглядом с Таклид-Ди, отрицательно покачал головой. Значит, парень все же ошибся. Таклид-Ди ощупал взглядом гнезда нескольких скрытых камер, утопленных в стенах и ставших видимыми только после масштабируемого наезда с помощью лоцмана.

Целы.

“Надо тщательно проверить данные датчиков и сенсоров”, —  предложил первый охранник.

Таклид-Ди пожал плечами и двинулся к выходу, снова огибая диван...

Смутное, почти неосознаваемое движение на грани видимости справа...

Он резко развернулся лицом к комнате и выстрелил раньше, чем успел сообразить, кого увидел. Вскрик. Яркая вспышка ответного выстрела. Поток боли, хлынувшей в сознание. Таклид-Ди нырнул в сторону, в прыжке метя в смутную, почти призрачную фигуру на фоне окна, палившую из тяжелого слейера — от бедра, не целясь. И даже не сразу осознал, что вскрики принадлежали охранникам, не успевшим убраться с линии огня.

Еще одна вспышка, правое плечо и грудь взорвались болью, он даже не закричал, потому что задохнулся кровью. Уже падая на пол, он видел, как клочья плоти разлетелись в разные стороны, заляпав дверцы встроенных шкафов. Игольник отлетел в угол, к окну, вместе с рукой. Мертвые пальцы продолжали жать на спуск, и пистолет палил по ковру и дивану, вспаривая и разрывая обивку в клочья.

“Тревога!” — мысленно заорал Таклид-Ди, посылая сообщение по инфосети и надеясь, что ИскИн не будет мешкать и вышлет на помощь всю бригаду охраны с Фисто Пиллетом во главе. Он очень на это надеялся. Потому что сам он уже ничего сделать не мог.

От мест, обожженных лазерным лучом, по помещению потек удушливый смрад.

Призрачная фигура, сквозь которую проступали очертания окна, опустила слейер и медленно направилась к нему. “Режим станкайера”, —  запоздало сообразил Таклид-Ди. Проклятая оцифровка, создававшая для доспехов диверсанта завесу невидимости, ввела его в заблуждение. Рана была тяжелой, плечо пульсировало и горело от боли, но там, в проеме двери, лежали оба охранника, и один из них еще подавал признаки жизни и тоже испытывал боль. Таклид-Ди подтянул ноги, оперся на левую руку и постарался приподняться, чтобы прислониться спиной к дверце шкафа.

Ему необходимо только сосредоточиться. Это было нелегко — он едва не терял сознание. И все же боль, чужая боль, поддерживала его, он питался ею, он глотал ее, как изголодавшийся глотает кусок за куском, не жуя и почти не чувствуя вкуса, но поток боли быстро иссяк — охранник умер. А убийца все никак не мог преодолеть четыре метра, которые их разделяли. Казалось, время остановилось или загустело, точно патока на морозе... Почему он дал себя обнаружить, если они его не нашли? Зачем он это сделал? Демонстрация сил? Но с какой целью?

Рядом кто-то хрипел, и этот хрип никак не давал сосредоточиться. Таклид-Ди уже не осознавал, что хрипит он сам.

Призрачная фигура подошла вплотную и медленно опустилась на корточки. Режим станкайера отключился, из-под завесы невидимости проступил черный экзоскелет бронированных доспехов.

Почему он медлит? Всего-то нужно — контрольный выстрел в голову...

Фигура вскинула руку и отщелкнула зажим. Забрало шлема поднялось. На Таклид-Ди глянули большие синие глаза. Настолько бездонные, что в их синеве можно было утонуть. Он инстинктивно дернулся и попытался отползти, но лишь сильней вжался в дверцу шкафа. Без сомнения, перед ним был человек, и в его взгляде заключалось столько безграничной любви, что она затопила сердце. Впервые в жизни Таклид-Ди ощутил такое счастье, какого не чувствовал никогда. Он и хотел бы оторвать взгляд от этой безбрежной синевы, но не мог. Боль начала таять.

—  Зачем? — Губы почти не слушались, слова прорвались сквозь накипь кровавой пены, идущей изо рта. Глаза противника улыбнулись.

—  Ты этого не поймешь.

Поток любви хлынул в его сознание, этот поток был настолько безмерен, что сопротивляться ему не имело смысла. В нем было столько энергии, сколько пси-вампир никогда ни от кого не получал. И Таклид-Ди поглощал и поглощал, ощущая, как все его существо быстро наполняется ею, и ему уже стало казаться, что вот — все, еще секунда, и он сумеет восстановить себя...

Боль растаяла, но насыщение все никак не приходило, а поток продолжал его затоплять. Что-то здесь не так... Эти синие глаза несли обман... Подпитывая его энергией, они убивали его... Он не мог столько принять...

Все тело охватило быстро нарастающее жжение...

А потом по коже загуляло невидимое пламя, пожирая его изнутри.

Глава 10

На цыпочках выбравшись из ванной комнаты, Юдгар воровато оглянулся...

Амсадди стояла у двери, лениво прислонившись к ней плечом и скрестив на груди руки. В ее взгляде читался укор.

Удрать не получилось. Слишком долго возился в ванной. Впрочем, все равно бы ничего не вышло, бикаэлка не идиотка.

—  Ну что? — Юдгар недоуменно вскинул брови и развел руками. — Что опять не так?

—  Все так. — Голос женщины прозвучал несколько глухо. — Только вернись в гостиную. Так или иначе, но ты дождешься мать-настоятельницу.

На секунду она замерла, затем отступила в сторону, и дверь тут же открылась. Юдгар только собрался рвануть в коридор, но тут же понял, что дверь открылась не для него. Взгляд наткнулся на гигантскую фигуру еще одной воительницы, затянутой в синий комбинезон. Он невольно попятился” — когда эта великанша — побольше Амсадди, двинулась прямо на него.

Его вытеснили обратно в гостиную, и только тогда он увидел, что за огромной бикаэлкой следует маленькое, тщедушное существо, сгорбленное и подслеповатое. Морщинистую кожу сплошь покрывала татуировка. Седая коса почти волочилась за ней по полу, и каветты в ней отсутствовали. Это и есть мать-настоятельница? Да этой старухе чертова уйма лет! Если средняя продолжительность жизни бикаэлок составляла приблизительно триста лет, то старой грымзе никак не меньше тысячи, это уж точно! Он бы, наверное, с тоски сдох, если бы ему пришлось столько жить!

Старушку вела под руку совсем молоденькая бикаэлка, явно из еще непосвященных — лишь чуть выше самого Юдгара. Она почтительно поддерживала мать-настоятельницу и, казалось, всецело была поглощена этой священной обязанностью. Даже Серджио поднялся с кресла, не сумев скрыть своего изумления при виде этой старушенции. Юдгар его понимал: о таких старых и таких мелких он и сам никогда не слышал. Мать-настоятельница была маленькой даже по меркам людей. Что-то вроде карлицы. Молоденькой послушнице, что вела ее, приходилось сгибаться пополам, чтобы соответствовать ее росту. Ничего себе обязанность! Походи-ка так с утра до вечера — жизнь медом не покажется!

Старушку осторожно — чтобы, не дай бог, не рассыпалась — водрузили на диван, затем сопровождавшие выстроились рядом, точно в присутствии царственной особы. Юдгар про себя возмутился. Он что, тоже должен стоять, как на карауле? Но ему ничего не надо от этой замшелой древности, встречу с которой ему навязали. Не придумав ничего лучшего, он в знак протеста опустился прямо на пол, на скрещенные ноги, усевшись напротив старухи.

Мать-настоятельница внезапно рассмеялась, и смех у нее оказался на удивление сильным и звучным, как у молодой здоровой женщины.

—  Это он! — неожиданным басом возвестила она. — Амсадди, скажи ему, чтобы подошел ко мне поближе, я хочу его получше разглядеть.

Что значит — скажи? Он и сам все прекрасно слы­шал... Какого фига она говорит о нем в третьем лице, точно о неодушевленной вещи?

Амсадди повелительно глянула на Юдгара, и он, тяжело вздохнув, поднялся и подошел к старухе. С неожиданным проворством старая перечница выбросила вперед морщинистую руку, и крепкие, почти сплошь синие от татуировок пальцы вцепились в его бок. Юдгар ойкнул, но все же сдержался. Старуха подтянула его к себе, и только теперь Юдгар разглядел, что вместо глаз у нее лишь бельма — что-то вроде белесоватых наростов с прожилками синих сосудиков. Его невольно передернуло от отвращения.

—  Это он, —  снова подтвердила старуха. — Амсадди, уводи его. Они с минуту на минуту явятся сюда за ним. Мы их задержим.

Амсадди почтительно кивнула.

— Да вы хоть объясните, что все это значит? — Юдгар повысил голос, переводя требовательный взгляд с одной бикаэлки на другую. Пока ему ясно только одно: вокруг него велась какая-то возня, значения которой он не по­нимал. — Никуда я не пойду, пока вы мне не объясните. — Юдгар демонстративно плюхнулся в одно из свободных кресел.

Но Амсадди ловко, одной рукой, подхватила его за шиворот и, вздернув в воздух, поставила на ноги. Черт побери, у нее это, конечно, классно получается, но приятного мало.

—  Времени нет! — отрезала она, доставая откуда-то из кармана крохотный инъектор.

Юдгар не успел дернуться, как она впрыснула ему сквозь кожу в сонную артерию дозу какой-то дряни. Он схватился за шею.

—  Да ты что? Совсем с ума сошла? Что это такое? А Амсадди уже вколола эту же дрянь и себе.

—  Феромоны, —  коротко пояснила она.

Понятно. Значит, его собираются спасать по полной программе, раз приходится отбивать запах собственного тела. Ощущение нереальности захлестнуло сознание. Не верилось, что за ним вообще кто-то может охотиться. В конце концов, не такая уж он важная персона. Юдгар вдруг почувствовал, как скользкие щупальца чужого сознания медленно, но верно начинают проникать в его мысли. Он внутренне сжался, инстинктивно стараясь выстроить ментальную защиту, и тут же получил увесистую затрещину от Амсадди.

—  Не сопротивляйся, щенок. Если мать-настоятельница не наложит блок на твое сознание, то убийца найдет тебя.

Юдгар обиженно потер затылок. Эта “девочка” совершенно не способна контролировать собственные силы... Поток чужих мыслей хлынул в сознание. И теперь уже это были не щупальца, а лавина, справиться с которой он просто не мог. В какую-то секунду чуждый ему ментал заполнил черепную коробку, и Юдгару показалось, что голова просто взорвется, но это ощущение быстро прошло. Он ждал, что его подчинят чужой воле или в его голове появятся новые знания, —  ничего. Только вот ощущал он теперь себя как-то особенно, точно его самого заключили в некую броню, которую неспособно пробить ни одно оружие.

Мать-настоятельница, поддерживаемая с двух сторон, сгорбившись, сидела на диване, едва не падая. Ее белесоватые глаза таращились в пространство, ничего не выражая, а на лице была написана мука. Она тяжело дышала, и с нижней губы на подбородок текла слюна.

Юдгар поморщился. Нет, не хотел бы он дожить до такого состояния, когда тебя, точно младенца, вынуждены носить на руках, подтирать тебе слюни и кормить с ложечки. Физическая беспомощность так же отвратительна, как беспомощность умственная.

—  Иди... сынок... ты должен разбудить... его... — мать-настоятельница говорила медленно, и каждое слово давалось ей с огромным трудом, —  все... кто сегодня... по­гибнут... ради тебя... они не должны погибнуть... зря... это твой долг... помни это...

—  Но я... — начал было Юдгар, по привычке ввязываясь в словесную перепалку, но Амсадди не дала ему закончить. Она просто схватила его за шиворот и потащила к выходу. Подобная бесцеремонность уже начала его бесить, но драться из-за этого каждый раз тоже было глупо, и Юдгар решил потерпеть и посмотреть, что будет дальше.

Потом они бежали по коридорам, и Амсадди выбирала не самые удобные пути. Она гнала с бешеной скоростью и тащила за собой Юдгара на буксире. Через две минуты такой гонки он начал задыхаться, еще через две у него стало нестерпимо колоть в правом подреберье.

—  Эй, а... нельзя... ли... немного сбавить? — выдохнул он на очередном повороте.

Амсадди остановилась так неожиданно, что он проскочил мимо. Она вздернула его за лацканы куртки, подтягивая к лицу.

—  Щенок, ради тебя уже четверо лишились жизни. И матери-настоятельнице его тоже не удержать... она решилась пожертвовать своей жизнью и жизнью двух своих внучек, чтобы ты жил... тебе никогда не расплатиться за эти смерти, если ты не выполнишь своего предназначения... Беги изо всех сил и не смей открывать рот. — И без дальнейших объяснений она рванула дальше, волоча его за собой.

Четверо? Она ничего не перепутала? Или он чего-то не знает? Погоди... так ее светловолосая ученица погибла? Эта мысль словно обожгла его. Погибла. А он еще ерепенится. Но он же не знал...

Больше Юдгар не сопротивлялся. Пусть он всего еще не знал, но словам Амсадди он поверил. Вернее, поверил той убежденности, силе и настойчивости, которая в них была.

Они пролетели мимо лифта, Амсадди скользнула в узкий проем, что вел к лестнице. Дверь была запечатана, она вскрыла ее одним движением руки и рванула вниз. Все посадочные балконы и причальные стоянки находились наверху, на крыше. Но туда, похоже, ушел тот, стрелявший в них, так что теперь им приходилось удирать в противоположном направлении.

Амсадди неслась, перепрыгивая через пять-шесть ступенек разом, в конце пролета она просто перемахнула через перила и приземлилась пролетом ниже. Юдгар же застрял на лестнице. Она притормозила и вопросительно взглянула на него снизу вверх: ну, в чем дело? Пришлось выжимать из себя все, что имелось, хотя ноги уже заплетались, а по лицу градом бежал пот. Еще десять минут такой гонки, и ноги у него просто отвалятся.

Амсадци дождалась, когда он ее догонит, затем схватила его, перекинула через плечо головой вниз и запрыгала дальше. Юдгар судорожно вцепился в складки ее одежды, чтобы не свалиться. Такой способ передвижения по лестнице ему понравился меньше всего, но другого выхода он не видел. Амсадци даже не вспотела, она дышала глубоко и ровно. И каждый раз, когда она перемахивала через перила, бросая натренированное тело в пустоту, у Юдгара душа уходила в пятки. Хотелось вцепиться в бикаэлку еще и зубами — для надежности. Он перестал считать этажи, потому что спуск по лестнице превратился для него в одну сплошную зубодробительную тряску.

Наконец показалась дверь, ведущая в подземный га­раж.

Бикаэлка высадила ее ногой и понеслась к четырехместному скутеру, стоявшему у самого выхода. Они уже были почти у самого борта, когда она довольно жестко стряхнула Юдгара со своего плеча, и он мешком повалился на пластиковое покрытие.

—  Садись, поведешь!

Повторять дважды не пришлось. Юдгар нырнул в кабину, саданувшись плечом о край проема. Голова кружилась, ему казалось, что мир перед глазами продолжает трястись и подпрыгивать. В курсантском корпусе его проверяли на прочность вестибулярного аппарата, и скажи на милость — на кой черт придумывать хитроумные аппараты, когда достаточно прокатиться на плече у бикаэлки. И если у тебя после этого башка не отвалится, считай — ты тертый калач. Он впрыгнул в пилотское кресло, напялил шлем. Окружающий мир ворвался в сознание в объеме, цветах и красках, аж дух захватило.

 “Экстренный взлет!” — скомандовал он, едва успев упереть правую руку в рычаг управления. Двигатель приглушенно заурчал, машина качнулась и приподнялась над покрытием. Бикаэлка уже сидела в соседнем кресле, глядя перед собой пугающе пустыми глазами. Что это с ней? Некогда разбираться...

Машина рванула с места. Перегрузка вдавила тело в ложемент. И вдруг Амсадди застонала. Юдгар испугался. Ему даже не пришлось скашивать взгляд — с помощью системы обзора шлема он видел все вокруг одновременно. По помертвевшему лицу Амсадди медленно стекали струйки пота, побелевшие от напряжения пальцы судорожно вцепились в колени. Что-то было не так. Ментальная атака? Но он ничего не ощущал...

—  Амсадди, в чем дело?

Амсадци молчала. На прокушенной губе набухали капли крови и скатывались по подбородку на комбинезон, по лицу текли слезы. Да что же с ней такое?

Сцепив зубы, бикаэлка несколько секунд сопротивлялась невидимому врагу, а потом вдруг, зажмурившись, заорала в полный голос. Крик был больше похож на вой смертельно раненного зверя, и Юдгара внутри продрал ледяной холод.

Фисто Пиллет вылетел из дежурки, как быстроходный танк, продавливая пространство мощью своего корпуса, облаченного в бронированные доспехи, и направляясь к ближайшему лифту.

“Начинается”, —  мелькнула беспокойная мысль.

Он не знал, что конкретно начинается, но что ничем хорошим сегодняшние события не закончатся, это он чувствовал, что называется, кожей. И меньше всего ему нравилось, что системы наблюдения отеля так и не вычислили диверсанта. Его местонахождение все еще оставалось лишь “предполагаемым”, а сам он — безликим “объектом” без каких-либо конкретных характеристик. Как эта хорошо вооруженная сволочь сумела проникнуть в отель, умудрившись обмануть все видеокамеры, сотни тысяч датчиков и сенсоров? Фисто за свою жизнь брал столько “объектов”, что со счета сбиться можно. “Волки” —  это тебе не обдолбанные сопляки, наширявшиеся до изумления и двинувшиеся шмонать всех подряд. “Волки” — профессионалы. Но какими бы они ни были крутыми, пока что федералам удавалось сдерживать их натиск, а Фисто не раз и не два приходилось отражать их атаки лично. И все же он никогда не испытывал такого страха.

И почему это произошло именно в его смену; черт побери?

Но ничего, ничего. Все выходы заблокированы. Клиенты и посетители предупреждены, а подчиненная ему группа бойцов спецназа под командованием сержанта Иллака Моди, принадлежавшая отелю, уже поднята по тревоге и тоже отправлена на крышу. Моди — хороший парень, но главное — опытный. Работает здесь уже почти три года, до этого служил в спецназе городской полиции. Ему не раз приходилось сталкиваться и с хулиганами, и с подонками, и с террористами, но здесь... здесь было что-то совсем иное. Пиллет не знал, откуда у него это ощущение, но привык доверять своим инстинктам.

Из бокового коридора выскочил главный менеджер — сухопарый, подтянутый мужчина с “вдовьим мыском” над высоким лбом. Его черные волосы были гладко зализаны и всегда так аккуратно уложены, что казалось, будто он так родился с этой незатейливой прической.

—  Что происходит? Почему ваши люди бегают по коридорам отеля в полном вооружении и пугают постояльцев? Вы хоть понимаете, что...

Он попытался остановить Фисто, хватая за запястье, но Пиллет рванул руку с такой силой, что менеджер едва не свалился. Гражданская бестолочь.

“Моли бога, чтобы тот, кто устроил заваруху, не перерезал всех в этом здании”, —  сбросил он по лоцману администратору и влетел в лифт, громыхая коваными башмаками.

“Экстренный подъем на крышу”.

Пол с силой лягнул в ноги. Он едва успел сгруппироваться.

“Номер 249/78, перестрелка”, —  сухо сообщил ИскИн.

Фисто мысленно вызвал на виртуалку план отеля. Не успеют ребята. Он — ближе всех.

Лифт резко остановился, тело бросило вверх, но Пиллет уже был готов к этому. Он выскочил в безлюдный коридор, на ходу опуская щиток забрала и отмечая малейшие детали беспорядка. Перевернутая ваза, вода, прозрачной лужицей замершая на водостойком ковре... Он расплескал ее кованым башмаком.

“Перестрелка на крыше. Трое убито, пятеро ранено”. — ИскИн просто констатировал факты, не более, но от этих фактов внутри все переворачивалось.

Значит, их двое. И если там, на крыше, пятнадцать человек не могут справиться с одним-единственным...

“Номер 249/78, текущий анализ — трое погибших”.

И по-прежнему ни слова о нападавшем. Да когда же это кончится?

Страх гнал его вперед. Он уже почувствовал, что это его последнее дежурство, последние минуты жизни. И Фисто торопился к своему финалу, потому что растягивать это “удовольствие” совсем не хотелось. Свернув в радиальный коридор, он сразу же увидел единственную открытую дверь, возле которой вповалку лежали мертвые тела охранников. Верхним оказался Бешь. Парня только вчера приняли на работу. Мертвое лицо удивленно-наивными глазами смотрело в потолок, растерзанная грудь, выжженные легкие...

Пиллет ворвался в комнату со слейером в руке, переключив оружие в парализующий режим. Он мельком успел заметить мертвое тело на полу справа, у шкафов, и фигуру в экзоскелете, склонившуюся над этим трупом.

Человек вскинул голову навстречу. Пиллет выстрелил, решив не тратить время на обязательное по инструкции предложение о сдаче. Он был абсолютно уверен, что попал — прямо в лицо, не защищенное забралом, но синие глаза человека лишь потемнели, стали фиолетово-черными, точно южная ночь, он ощерился, обнажая белые зубы, и зарычал — утробно, по-звериному.

Парализующий луч не подействовал.

Человек рванулся к нему, на ходу захлопывая щиток шлема.

Блок управления слейера был связан напрямую с лоцманом, короткая мысль-приказ мгновенно переключила его в боевой режим, и луч тут же ударил в щиток противника, высекая миллиарды сверкающих искр, но даже не поцарапал броню. Мощная сила отшвырнула Фисто назад, он пролетел три метра, врезавшись спиной в стену коридора, отскочил, упал на пол. Мгновенно перекатился влево, вскидывая слейер, и тут же нога в тяжелом башмаке с хрустом вмяла пластик пола там, где он только что находился.

Выстрел и промах.

Эта сволочь двигалась слишком быстро. Слишком быстро...

Сервоусилители рук убийцы вздернули Фисто в воз­дух, как куклу, но прежде, чем синеглазый успел отшвырнуть его, Пиллет изо всех сил нанес удар прикладом слейера прямо в щиток забрала. В следующую секунду Пиллет уже летел по воздуху, тараня пространство спиной. Долгие секунды падения... сетка прицела снова легла на лицевой щиток противника, выстрел. Целенаправленная долбежка своего достигла — щиток не выдержал, лопнул. Но в ту же секунду его полет закончился. Спина с треском врезалась в силовое поле, перекрывавшее шахту, пронизывавшую отель снизу доверху. Упругое поле отшвырнуло его обратно, и, наверное, именно это спасло ему жизнь. Несущаяся навстречу бронированная фигура увернулась, но Пиллет выбросил руку и нанес еще один мощный удар по шлему.

Почему этот гад не использует слейер? Почему не стреляет? Он настолько уверен в себе?

Пиллет упал на пол, перекатился, но сгруппироваться и вскочить не успел, удар в бок, нанесенный ногой, снова швырнул его на пол. Пиллет попытался поднять слейер, но левая рука почему-то не слушалась. Вместо нее в плече пульсировала неистовая боль, и он почувствовал, что начинает терять сознание. Пиллет задыхался, в легких не хватало воздуха, он никак не мог их наполнить, точно на грудь навалился многотонный пресс. Наконец, он осознал, что ничего не видит. Ни шлем, ни лоцман не работали, что-то вышло из строя, а самостоятельно лицевой щиток не пропускал света.

Его перевернули на спину, точно дохлую крысу. Защелки шлема отжались, и перед его глазами возникло лицо того, с кем ему пришлось столкнуться. Пиллет не мог даже пошевелить рукой, и все же его пугало не это. Его пугало то, что скрывалось за этими бездонно-синими глазами. Синева лучилась теплом, мягкая и податливая, как ласковое море в жаркий день, ее глубина манила, затягивала в себя, но он-то, Фисто Пиллет, бывший космодесантник, знал, что именно там, в этой спокойной и теплой глубине, заключено все зло...

—  Страдай и дай страдать другим.

Шепот прорезал тишину, точно лезвие виброножа. Пиллет почувствовал, как руки схватили его, подняли над полом... Силовое ограждение метнулось ему навстречу, он врезался в него, полыхнул яркий разряд, тело скрутило болью, такой нестерпимой и страшной, что, уже больше не сдерживаясь, он заорал, в крике выплескивая свое отчаяние и ужас.

Юдгар сидел на краю дивана, бесцельно уставившись в пустоту.

Он уже множество раз прокручивал на экране скупые кадры хроники, сейчас передаваемые по всем каналам. Девятнадцать погибших, и из них три бикаэлки вместе с матерью-настоятельницей, Серджио, чей растерзанный труп с трудом удалось собрать по кускам, обугленные останки Таклид-Ди, двое охранников в его, Оноби, номере, Фисто Пиллет — начальник группы охраны, дежуривший в тот день, с вырванной рукой и выброшенный в шахту вестибюля, и еще двенадцать человек на крыше. Вот почему Амсадди стало так плохо в скутере. Она почувствовал смерть своих.

Юдгар крутил и крутил все эти кадры и не понимал, что конкретно пытается в них найти. Его не оставляло ощущение, что в него непрерывно целятся из слейера или игольника. Как тогда, в нейросимуляторе на “Глитрази”.

Еще в воздухе, едва выведя машину в общий поток, он уже знал, что погони не будет. И все же, когда Амсадди предложила отправиться на безопасную виллу на окраине Игарьены, он наотрез отказался. Эта вилла была арендована посольством Бикаэлы, а значит, хорошо просчитывалась. Да и сама Амсадди, хотя и прибыла на Лардовану по частному контракту, все же могла навести на след. Он предложил ей единственное место, которое не вызывало никаких опасений. И она безоговорочно согласилась.

Кифаса Пинга даже не слишком удивился, обнаружив у порога своего пропавшего дружка. Он только изумленно почесал лысину, снизу вверх посмотрев на бикаэлку. Таких форм и габаритов ему пока видеть не приходилось. Конечно, работая таксистом, он за свою не слишком короткую жизнь успел повидать всякий народ, но бикаэлки принадлежали к тому сословию, которое общественным транспортом не пользуется. А если по необходимости и заглядывает, то старательно отгораживается от любопытных глаз.

Амсадди деловито обошла обе комнаты Пинга, внимательно изучила их, держа мощный слейер наперевес, затем вернулась и одобрила выбор.

—  Остаемся, —  коротко объявила она хозяину крохотной квартирки, точно он подписывался исполнять любые капризы этой габаритной дамы.

—  А вы надолго? — только и поинтересовался Кифаса, в упор глядя на объемистую грудь бикаэлки.

—  Сейчас ты поедешь по адресу, что я тебе сообщу, —  деловито продолжала Амсадди, проигнорировав его вопрос, —  и заберешь оттуда двух человек. Двух. — Для ясности она выставила два пальца, точно Пинга был полным дегенератом. — Взрослого мужчину и мальчика приблизительно двенадцати лет. Ты привезешь их сюда. Если там будет засада — уходи, сюда не возвращайся. И дай нам знать. Я передам на твой лоцман ком-код к системе допуска в Посольском департаменте. Через него ты со мной и свяжешься. Если что-то пойдет не так, немедленно сообщай туда. Мои девочки будут наготове.

Кифаса стоял и ошеломленно таращился на бикаэлку, переваривая услышанное.

—  Так вы надолго?

Юдгару вдруг стало неудобно. Бикаэлка и в самом деле вела себя так, будто это жилье принадлежит лично ей, а Пинга здесь — заезжий гость.

— На сколько понадобится, —  отчеканила Амсадди. — Думаю, десять тысяч кредитов — хорошая компенсация за беспокойство. — Она испытующе смотрела в круглое лицо таксиста, чьи карие глаза забегали из стороны в сторону.

Он явно соображал, настолько ли это выгодное предложение, чтобы подвергать себя опасности. А вдруг все-таки нет? Он открыл рот, но Амсадди даже не дала ему вякнуть:

 — Вот и отлично, считай, что мы договорились. А теперь бери свой скиммер и дуй за моим мужем и щенком.

И с этими словами она выпроводила его за дверь, даже не дав опомниться. Да, замашки у этой дамочки явно армейские. И почему это бикаэлки не желают служить во флоте? Им как десантникам цены бы не было. Вот уж у кого дисциплина в крови.

—  Теперь ты. — Амсадди повернулась к Юдгару, и ему сразу стало не по себе.

—  Что опять не так?

—  Отсоединяй свой лоцман.

Юдгар послушно выполнил требуемое: отдал мысленный приказ, подождал, пока прибор оборвет нейросвязи с его мозгом, затем отсоединил его. Это совсем не то, что в нейросимуляторе на “Глитрази”. Тогда было больно. Амсадди взяла его лоцман, отнесла в утилизатор, заодно отправив туда и свой.

—  И как же мы теперь свяжемся с твоими “девочками” из посольства? — съехидничал Юдгар.

—  Найду способ, —  отрезала бикаэлка. — Иначе нас вычислят где угодно.

Юдгар отправился в гостиную, собираясь включить визор. Ему очень хотелось знать, что же произошло в отеле. И теперь сидел напротив экрана во всю стену и размышлял: как могло случиться, что все эти девятнадцать человек погибли из-за него одного? Почему убийца не настиг его сразу и не прикончил на месте? И тогда бы никаких жертв.

Амсадди вошла в комнату, бросив рядом на диван тяжелый лазерный слейер. Она была спокойна и невозмутима, как всегда. Ни следа слез, глаза холодные и отрешенные. Глаза убийцы. Юдгар всякий раз старательно отводил взгляд, когда она смотрела на него.

Она опустилась напротив, прямо на пол, прислонившись спиной к экрану. Затем протянула ему маленькую бутылочку с какой-то коричневой жидкостью. Юдгар не сразу понял, чего она от него хочет. Затем взял напиток, открыл, сделал глоток. Горькая, жаркая волна прокатилась по пищеводу, ударила в желудок, толкнула тело вперед. Он едва не выблевал все это прямо себе под ноги. Амсадди ждала, бесстрастно разглядывая его черными глазами.

После первой реакции наступило легкое головокружение. Юдгар почувствовал, как мышцы начинают расслабляться. Он сделал еще один глоток, вытер губы тыльной стороной ладони. Вкус был отвратительным. Он ощущал, как в носу щиплет, на глаза наворачиваются слезы. Юдгар чувствовал себя виноватым во всех этих смертях. Он не знал Фисто Пиллета, не знал Бешь Ависс, не знал тех бикаэлок, что были с матерью-настоятельницей, но с Серджио он успел познакомиться, и это казалось зверски несправедливым. У Серджио семья. Он хотел иметь третьего ребенка, планировал ради этого улететь на Кадрияр, а теперь... теперь похороны, торопливые и бесполезные слова утешения и соболезнования. И еще обугленный труп Таклид-Ди. Он много раз просматривал одни и те же кадры хроники. Гостиничная камера с хладнокровной скрупулезностью запечатлела всю сцену в его номере.

Вот человек поднимает забрало шлема, обнажая лицо. Это не было случайностью — профессионалы их не допускают. Не могло быть это и игрой на публику. Человек делал это осознанно, прекрасно зная, что его снимают на лазерный носитель, после чего рисунок его радужки легко восстановить во всех подробностях. Но это, похоже, его не волновало. Вот он подходит к Таклид-Ди, склоняется над ним... глаз не видно, но между этими двумя происходит нечто совершенно непонятное. Кожа пси-вампира сначала краснеет, потом сквозь поры начинают проступать мелкие капельки крови, а потом... потом все тело вдруг разом иссыхает и обугливается.

Юдгар с шумом выдохнул, закрыл ладонью глаза и попытался сосредоточиться. Он еще не совсем осознавал, но именно в этом моменте заключалась какая-то подсказка.

Что делал синеглазый? Он просто смотрел. Пси-вампира нельзя убить, вернее, убить крайне тяжело именно потому, что он черпает энергию из окружающих. И, стало быть, он наверняка попытался проделать это и с тем, синеглазым. Тогда что произошло? Не та энергия? Но для пси-вампира все равно, какой энергией питаться. Боль, радость, экстаз — все годится. Хотя, конечно, они предпочитают “питаться” болью — более эффективно.

Тогда что?

Он снова прогнал момент. Кожа краснеет, выступают крохотные капельки крови...

—  Нам надо отправляться на Алгисту.

Слова прорезали тишину, проскальзывая мимо сознания. Юдгар зябко передернул плечами, хотя в квартире стояла стабильная температура. Он отстраненно уставился на бикаэлку, которая все так же неподвижно сидела напротив, на полу, прямо под экраном визора.

—  Я не знаю, чего вы от меня ждете, но вы наверняка ошиблись в выборе, —  глухо сказал Юдгар. — Боюсь, что они все погибли напрасно.

— Напрасных смертей не бывает, —  возразила Амсадди.

Он знал, что совесть еще долго не даст ему покоя, и все же... Было в ее тоне нечто, что принесло ему некоторое облегчение. Она не считала его виновным в чем-либо. Пока. Он — сопливый бывший курсантишка, выдворенный с “Глитрази” за трусость и едва не отданный под трибунал, не мог даже сравниться с Серджио, с Таклид-Ди, с матерью-настоятельницей... Но если их смерти не напрасны, как говорит Амсадди, то что же такого он должен совершить в своей жизни, чтобы искупить их?

Он выключил визор и тяжело вздохнул.

—  Расскажи.

— Что?

—  Расскажи, чем для вас так важен дракон? Я не последний идиот и понимаю, из-за чего все завертелось. Амсадди пожала широкими плечами.

—  Это долгая история, она касается развития нашей цивилизации.

Юдгар снова вздохнул. Ну и как ее убедить? Как заставить разговориться? Он попытался зайти с другой стороны:

 — У нас есть время, не так ли? Не лучше ли будет, если ты используешь его для того, чтобы хоть немного ввести меня в курс дела? Если я начну понимать, чего вы от меня ждете, то, может быть, шансы на то, что я это выполню, повысятся?

Бикаэлка взглянула на него как-то по-новому, словно эта мысль не приходила ей в голову. Она медленно кивнула:

 — Разумно. Слушай. Несколько тысячелетий назад наша раса была очень сильной. Тогда мужчины были не примитивными самцами, как сейчас, а отличными воинами. Мы же, женщины, являлись хорошими матерями. Мы могли рожать по двое-трое детей и беременели не раз в пять-шесть лет, а почти каждый год. Да, уже тогда на нашей планете перенаселение приводило к постоянным войнам, но именно эти войны и толкали нашу расу по пути прогресса. А потом... потом пришли Ашуа...

—  Ашуа? — Юдгар не поверил собственным ушам. Это было настолько неожиданно. — Но они же появились в Федерации только... ну, относительно недавно...

—  Помолчи и дай мне рассказать, —  спокойно потребовала бикаэлка. — Это были Ашуа. В наших легендах речь идет о богах, спустившихся с небес. Но найденные древние описания совершенно однозначно свидетельствуют, что этими богами являлись именно Ашуа. Они поселили рознь и вражду между большими племенами. Они заставили восставать отца на сына, а брата на брата. Ты сам знаешь, как они умеют вести политику, им не составило особого труда развязать тотальную войну всех против всех. И в ходе этих войн почти все мужчины планеты были истреблены, а те, что остались... я не генный инженер, я представления не имею, как они сотворили это, но с того времени мальчики стали рождаться неполноценными. — Она неторопливо отпила из своей бутылочки. Помолчала, собираясь с мыслями. Ей некуда было торопиться. — Это прояснилось далеко не сразу. До пяти лет ребенок развивается нормально, но потом процесс затормаживается и полностью останавливается. Кроме того, женщины нашего племени стали рожать гораздо реже, а появление двойняшек и тройняшек отошло в далекое прошлое и казалось больше людским вымыслом, чем бытовавшей когда-то реальностью. Да еще эти проблемы с зачатием... — Она нахмурилась и замолчала.

—  Если хочешь, можно отложить разговор.

Юдгар даже удивился, насколько мягко и тактично прозвучали его слова. Он чувствовал, что Амсадди нелегко рассказывать об этом ему, чужаку. Пусть в нем тоже течет кровь бикаэльцев, но все равно он для них чужак. Инородец. Бикаэлки — это тебе не легкомысленные и любвеобильные берганки. Они никогда не станут делиться сокровенным без действительно важных при­чин. Дальнейшие слова бикаэлки подтвердили его мысли — Амсадди слегка кивнула, сжав губы, но тут же отрицательно покачала головой:

 — Нет, ты прав, я должна тебе это сказать, иначе ты не поймешь, насколько это важно для нас. Мы вынуждены причинять себе боль, сильную боль во время полового акта... иначе наш организм не вырабатывает необходимое количество гормонов и женщина не способна зачать.

Юдгар был настолько ошарашен, что открыл рот, да так и застыл. Он вдруг вспомнил, как однажды на вопрос о матери его отец вышел из себя: “Прекрати задавать вопросы! Я больше слышать не желаю об этой извращенке!”

Так вот в чем дело. Юдгара охватило смятение. Вдруг показалось, что все это происходит не с ним, а с кем-то еще, с третьим, которого он не знает и знать не желает. Он почувствовал к себе острое отвращение и презрение за то, что сегодня устроил матери. Сейчас он понимал, что она страстно желала зачать ребенка от инопланетника, надеясь, что свежая кровь перебьет древнее проклятие Ашуа. Он метис, и, в отличие от представителей мужского населения на Бикаэле, у него нормальное умственное развитие. А Лигаст со своей пуританской моралью решил, что она — извращенка, мазохистка. И конечно же он больше знать ее не желал. Вот откуда у него стойкая антипатия ко всем бикаэлкам и к собственному сыну тоже. Но почему? Почему отец, такой умный, такой образованный, почему он даже не постарался поговорить с Дхази? Почему не попытался понять причину ее “извращенности”, а просто отвернулся от нее? Что мешало? Мораль? Взгляды? Религия? Или все вместе?

Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось в достаточной мере овладеть собственными чувствами.

—  Знаешь, это настолько интимные вещи... ты извини, мне неудобно о них говорить... — Он старательно прятал взгляд, точно говорил нечто непристойное. — Объясни мне одно: при чем здесь тот дракон, с Алгисты? И при чем тут я?

Амсадци задумалась.

—  Дракон... это не совсем то, к чему привыкли люди. Это нечто гораздо большее. Это... — Она на секунду замолчала, подыскивая нужное слово, —  Сила.

Юдгар удивленно вздернул брови:

 — Сила?

И снова Амсадци не спешила с ответом. Юдгар по­нимал: в интерлингве нет слов, способных передать всю сложность и запутанность понятий, которыми оперирует религия.

—  Сила. Три, Силы: тело дракона — его физическая мощь, душа дракона — сила воли, и разум дракона — его ментал. Все вместе и есть то, что является Силой. Дети, рожденные от него, будут избавлены от генетических коррекций. Они родятся такими, какими их создала природа Бикаэлы. Кроме того, потомки дракона наследуют планету и станут покорителями миров.

—  И ты полагаешь, что я — именно тот, кто может... может что? — Юдгар развел руками. — Если Миро поручит мне это задание, то все сведется к тому, чтобы убить его.

Бикаэлка слабо усмехнулась:

 — Убить дракона невозможно. Тело — это лишь часть его, самая слабая из всех частей. Она рождается первой и приходит из прошлого. И потому тело дракона — его прошлое. Разум рождается и приходит из будущего. И когда они встречаются, рождается душа дракона. Она может веками менять тела, но рано или поздно придет к своему логическому завершению, станет частью триединого дракона.

Юдгар молчал. С каждой секундой ему становилось все больше не по себе. Ему казалось, что он сейчас стоит на краю пропасти и с любопытством неразумного ребенка заглядывает в бездну, открывшуюся перед ним. И нет ни страха, ни опаски, есть- только любопытство. И куда оно может его завести — этого не знает никто. А еще весь этот разговор смахивал на откровенный бред.

—  Не знаю, чем является дракон на Алгисте, —  продолжала Амсадди, —  но ты увидел его. Что лишь подтвердило уверенность матери-настоятельницы в твоем даре.

—  Какой еще дар? — Юдгар ощутил отчаяние. Он все еще не мог понять, что конкретно от него требуется. Ум за разум уже заворачивался.

—  Дар понимания. Ты его видишь — значит, ты его поймешь. Поможешь ему стать самим собой.

—  А если я не смогу? — Черт возьми, они слишком много от него требуют. — Если все-таки я — не тот человек? Что тогда?

Амсадди спокойно пожала плечами:

 — Тогда ты просто погибнешь, как и все другие. — Она почти допила свой напиток, оставив самую малость, и поднялась.

—  А если я откажусь? Если не полечу туда? Амсадди остановилась в дверях. Ее черные глаза снова были холодны и равнодушны.

—  Тогда ты умрешь.

—  Вы что, собираетесь меня убить?

—  Не мы, я, —  поправила она его.

—  Ничего себе! — вырвалось у Юдгара. Хорошенький перед ним выбор.

— Девятнадцать человек пожертвовали жизнями, чтобы спасти тебя, —  напомнила она, —  и после всего этого у тебя хватит совести отказаться от этой миссии?

Амсадди резко обернулась, но сразу же расслабилась, когда в прихожую ввалился огромный бикаэлец в черном костюме свободного покроя — настоящий великан. Он заполнил собой помещение. Амсадди шагнула к нему навстречу, великан заключил ее в объятия и с силой прижал к себе. Юдгар невольно поежился. Теперь он понимал, почему Дхази так презрительно отзывалась о Сайте. По сравнению с этим верзилой Сайта выглядел недомерком. Можно представить, какие у парня мускулы и с какой силой он стискивает сейчас эту статную женщину, на его фоне выглядевшую миниатюрной. Они что-то ворковали друг другу, обтираясь носами. Вот еще нежности!

Из-за спины мужчины выглянул мальчишка. Он был на голову выше Юдгара, широк в плечах и крепок, в дорогом сером костюме, из тех, что любят носить зажиточные лардованцы, однако наивное детское выражение не сходило с его лица. Он таращил черные пуговицы глаз, с любопытством разглядывая непривычную обстановку и новых людей.

—  Привет. — Юдгар нехотя изобразил на лице улыбку.

Устал он что-то ото всей этой истории. Хотелось побыть в одиночестве, только куда отсюда денешься, из-под столь бдительного присмотра?

Мальчишка моментально спрятался обратно за спину отца и, осторожно выглядывая оттуда, продолжил наблюдение.

Амсадди наконец отлипла от своего мужа, они расступились, и в собственную квартиру с трудом протиснулся Пинга, пробираясь между бикаэльцами, как гном среди платяных шкафов.

—  Ну, знаешь, в следующий раз сама их повезешь! —  заявил он, одергивая порванный рукав у куртки. — Они себя совершенно не умеют вести! А этот, —  Кифаса потыкал кулаком в бок великана, на что тот даже не отреагировал, —  все время лез к пульту управления, чуть не навернулись по его милости.

Мужчина безмятежно улыбался, явно не понимая ни слова. Амсадди хмыкнула:

 — Хвоста не было?

—  Нет, чисто.

Юдгар усмехнулся. Пинга свое дело знает. Этот парень, прежде чем прилететь сюда, наверняка долго петлял по всему городу, заметая следы. Не то чтобы Кифаса был спецом по таким делам, но иногда ему приходилось делать ноги. Даже на Лардоване на один заработок таксиста не слишком-то разжируешь, тем более что появляется все больше скутеров и скиммеров с автопилотом. И зарплаты платить не надо, и пассажиры под присмот­ром. А кто же откажется от гарантии?

Бикаэлка повернулась к мужу и что-то сказала. Потом подозвала сына. Он подошел, смущенный. Она ласково погладила его по голове, поцеловала в лоб — прямо семейная идиллия, да и только.

—  Отведи их в ванную, пусть умоются, —  сухо приказала она хозяину, и этот переход от нежности тс полной холодности поразил Юдгара больше всего. — Затем уложишь их спать, где — по твоему усмотрению. Нам с Юдгаром еще надо поговорить.

Пинга с опаской обогнул грозную бикаэлку и поманил мужчин за собой. Те послушно отправились за ним. Проводив их взглядом, Амсадди взболтнула остатки жидкости в бутылочке, поднесла ко рту, слегка запрокинув голову... и это естественное движение неожиданно заставило Юдгара вспомнить то, что выпало из сознания за время их разговора.

—  Я знаю, как этот синеглазый тип убил Таклид-Ди.

—  И как же? — Амсадди мгновенно насторожилась.

— Он влил в него энергию. Столько, сколько ни один пси-вампир не способен был переварить.

—  Ты понимаешь, о чем говоришь? Ни один человек не способен генерировать такое количество энергии, чтобы накачать пси-вампира до смерти. Ему всегда мало. А если возникает излишек, он просто замкнется, отключит себя от источника. Естественная защита.

—  Значит, не сработала, —  уверенно продолжал Юдгар. — А энергию убийце генерировать самостоятельно не обязательно.

—  Ты хочешь сказать, что источник энергии — вне его тела?

Юдгар кивнул.

—  Искусственный источник. Генератор. Похоже, именно так и поубивали всех этих людей...

—  Каких людей?

—  Богатых и влиятельных. Мне о них говорил Серджио. Никто не может определить, что с ними проис­ходит. Они просто умирают во сне, а их мозг точно сгорает.

Амсадди удивленно вздернула черные брови. Ничего подобного, как видно, она не слышала. Впрочем, это и понятно. Она только недавно прилетела на Лардовану, и кроме работы ее больше ничего не интересовало. А в данный момент ее работой был Юдгар. И Алгиста, до которой еще предстояло добраться.

—  Лоцманы. — Юдгар постучал себя по тому месту на правом виске, где еще недавно красовалась пуговка лоцмана. Теперь ее не было, и этот крохотный участок кожи выделялся на фоне загара первозданной белизной. — Они каким-то образом взламывают коды доступа и загружают мозг огромным объемом информации. И делается это в момент глубокого сна, когда...

Амсадди схватила с дивана слейер. Уже в следующее мгновение она стояла у двери.

— Миро! Его надо немедленно предупредить.

—  Миро? Ты полагаешь, ему может грозить опасность? Но с ним фрайдены, таких телохранителей ничем не прошибешь.

—  Если за всем этим стоят Ашуа — у меня такое предположение есть, —  то следующим станет он. Им нужна Алгиста, а Миро имеет на нее исключительное право владения.

Глава 11

Каюта, отведенная Юдгару на время полета, представляла собой нечто напоминающее склеп — пять шагов в длину и четыре в ширину. И все свободное пространство, или почти все, занимал противоперегрузочный кокон, система жизнеобеспечения которого замедляла жизненные процессы в организме “подопечного” почти до нуля. Таким “сервисом” Юдгару приходилось пользоваться нечасто, но чтобы за считанные часы попасть в систему Альфы-Короны к Алгисте, им пришлось совершить подпространственный прыжок на военно-исследовательском корабле “Следопыт”, предоставленным Миро для операции.

Сейчас полет подходил к концу, и Юдгар занимался сборами.

Черт возьми, он никогда не умел упаковывать личные вещи. Обычно, если возникала необходимость, он просто набивал сумку или чемодан имуществом как попало, а потом, если требовалось найти одну-единственную мелочь, приходилось переворачивать все вверх дном. Даже пять лет в курсантском корпусе не приучили его к относительному порядку, перекроить собственный характер — не слишком простая задача. Кстати, о задаче. Все переменилось. Теперь он должен был высадиться на Алгисту самостоятельно, а его группа поддержки, вернее, то, что от нее осталось после недавних трагических событий — бывший сотрудник СиЗРа Забела, три бикаэлки, и в их числе Амсадди, —  должны были дожидаться дальнейшего развития событий на орбите планеты на “Следопыте”. Операция проходила втайне от Ашуа, Миро решил разобраться с ситуацией на Алгисте самостоятельно, на свой страх и риск, и просто поставить Ашуа перед фактом, если все пройдет гладко. Похоже, дядюшке сильно претила мысль, что какие-то чужаки будут решать за него его собственные проблемы. Ведь еще неизвестно, что Ашуа потребуют взамен за подобную услугу.

Прервав занятие по укладке личных вещей, Юдгар в который раз внимательно осмотрел свое новое снаряжение: специальный комбинезон с мускульными сервоусилителями, сидевший на нем как влитой, пояс на антигравах и последнюю модель бластера “Молния-М56” —  такими пользуются пехотинцы в ближнем бою для уничтожения живой силы противника. Руки чесались, чтобы воспользоваться новыми “игрушками” по назначению. Но самое главное заключалось в “бонусе”, которым ему предстояло управлять — великолепном трехместном аэрокосмическом ударном аппарате с мощными ракетами на борту, бортовым ИскИном нового поколения, семью узлами подвесок с кассетами гравитационных снарядов, лазерными пушками “Додо”, бьющими в цель с расстояния десять-пятнадцать тысяч метров, и еще массой мелкого оборудования и вооружения для ближнего боя. Мысль о “бонусе” наполняла его душу и тело самым настоящим зудом нетерпения.

Он вздохнул и принялся упаковываться дальше. Кстати, о теле. В большей части мышечных групп еще слегка покалывало и болело от непривычных ощущений. До сих пор ему не приходилось имплантировать себе микрочипы, усиливавшие природные мышечные волокна и укреплявшие их структуру, а теперь пришлось, по настоянию Амсадди. Операцию провели в мед отсеке орбитального комплекса “Корона”, принадлежавшего Миро, куда они всей компанией переместились после нашумевших событий в отеле “Уттана”. Собственно говоря, эта станция и была домом Миро, а на Лардовану он спускался лишь по необходимости, когда того требовали дела.

Юдгар невольно потыкал себя пальцем в пресс — каменный, даже напрягать не приходится. Нет, он не стал шире в плечах и выше на две головы, но ему казалось, будто в нем распрямилась некая пружина, все это время находившаяся в сжатом состоянии. Но чтобы получить этот результат...

Его невольно передернуло при одном только воспоминании о первых двух часах после имплантации. Это было не просто болезненно. Активный процесс перестройки волокон вызывал ощущение, будто внутри постоянно двигается некая аморфная, но весьма энергичная масса. Она перекатывалась из мышцы в мышцу, точно живая. Они подергивались, начинали “дышать” или “пульсировать”, возникало чувство внутреннего зуда, избавиться от которого было невозможно. И Амсадди то и дело ловила его руки, скребущие то правую руку, то левую, то бедро, то живот... нестерпимей всего почему-то чесалась спина. Хотелось прижаться к какой-нибудь твердой шершавой поверхности и сладострастно чесаться, чесаться, чесаться, пока не облезет кожа. Эта пытка продолжалась несколько часов, потом зуд стал стихать. Теперь, приспособив нервную систему и мышечные ткани под свои запросы, импланты наконец угомонились.

Юдгар улыбнулся, вспомнив, как он с небывалой легкостью поднял штангу весом в сотню килограммов и даже не поморщился. Он ждал одобрения и восхищения, но Амсадди только сдержанно кивнула и заставила его пройти полное тестирование по развернутой подготовительной программе. Первый день она гоняла его до полного изнеможения в спортзале орбитального комплекса, пока Юдгар наконец не почувствовал, что тело, ставшее вдруг непослушным, снова подчиняется ему. Это понравилось. Он впервые ощутил себя хозяином собственного тела. У него даже хватило наглости предложить Амсадди померяться силами. Но женщина провела один-единственный прием, и Юдгар оказался в паре метров от точки рандеву с ее кулаком, с трудом соображая, что произошло. Бикаэлка подошла к нему, протянула руку и помогла подняться. На ее губах играла ехидная ухмылка.

—  Ты серьезно полагаешь, что если теперь имеешь импланты, —  она пребольно ткнула его в солнечное сплетение, и, несмотря на новенький “бронированный” пресс, Юдгар охнул, согнувшись пополам, —  то стал крутым? Ты — щенок и остался щенком. И никогда не станешь взрослым самцом, пока не поймешь, что отличает щенка от истинного мужчины.

Юдгар приподнял голову, с трудом ловя ртом воздух:

 — Ты так ненавидишь всех мужчин?

—  Глупости. Настоящий мужчина не тот, кто обладает крепкими мускулами, необузданной силой и бешеным нравом. Настоящий мужчина умеет взять на себя ответственность и нести ее с достоинством. Не важно, за кого он должен ее нести — за ребенка, за ученика, за своего партнера или друга. Я презираю тебя не больше, чем любого лардованца, кассионийца или представителей Новы-2, которые нашпиговывают собственные тела имплантами, наращивают искусственные волокна мускулов, корректируют вес, рост и телосложение, не прилагая никаких усилий к тому, чтобы совершенствовать свой организм самостоятельно, развивая заложенные природой качества и способности.

Юдгар медленно опустился на мягкое покрытие ковра, скрестив ноги. Он машинально разминал живот, все еще болевший от, казалось бы, небрежного тычка.

—  А для чего же тогда, по-твоему, генная инженерия? Ради чего все эти новшества и прогресс? Это в древние века человеку приходилось мириться со своими врожденными патологиями, а теперь нет проблем — просто обратись в фирму коррекции тела!

Амсадди тоже опустилась на ковер, подвернув ноги под себя. Ее ладная фигура с широкими плечами и бедрами напоминала сейчас статуи древних богинь, которым поклонялось человечество на заре цивилизации.

Женщина медленно провела рукой по груди и плечу, затем по бедру.

—  Ты думаешь, во мне есть хоть один имплант? — Она презрительно фыркнула. — Кодекс чести это запре­щает. Мои мускулы, моя сила, моя выносливость и опыт в единоборстве — результат лишь моего собственного труда. Вот почему бикаэлка не может взять себе двух учениц одновременно. Требуются годы упорных ежедневных тренировок, чтобы достигнуть совершенства. И я этим горжусь.

Юдгар сосредоточенно покачал головой, стараясь переварить эту мысль:

 — Ну хорошо, а разве в этом есть хоть какая-нибудь справедливость? Представь только: какой-нибудь тип решает стать супером. Он просто идет к хирургу, и тот имплактирует ему биочипы. Можно вырастить целую гору искусственных мышц. По качеству они будут даже превосходить естественные. С помощью нейросимуляторов и инфоимплантов он может расширить собственную память, научиться всему тому, чему ты училась в течение многих лет, —  Юдгар развел руками, —  и все это дастся ему без особого труда. Разве это справедливо?

Ты не находишь, что для вас самих было бы лучше — воспользоваться дарами цивилизации?

Амсадци неожиданно расстегнула комбинезон, скинула его до пояса, обнажая прекрасную, упругую грудь, исчерченную замысловатым рисунком татуировки. Юдгар аж поперхнулся. Его взгляд моментально прилип к двум темным торчащим соскам. Он судорожно сглотнул, но тут Амсадци повернулась к нему спиной, и он увидел нечто далеко не столь прекрасное, как грудь.

Шрамы. Много шрамов. Они покрывали спину от самой шеи, шли по плечам, вниз, по позвоночнику, и прятались за кромкой одежды. Это было совсем не сексуально. Это было страшно. Юдгар почувствовал, как лоб и руки покрываются испариной.

Амсадди снова повернулась к нему лицом и деловито принялась натягивать комбинезон.

—  А это твой тип с имплантами тоже сможет пройти?

—  Нет... — Юдгар энергично замотал головой, —  я слышал, что в некоторых древних племенах существовал такой обряд... но это... значит, это правда... ну, что говорят? Это правда?

—  Правда. Шрамы наносятся на тело специальным ножом — пуссо — без всякой анестезии. Более того, перед операцией кожа покрывается специальным составом, который разъедает раны и не дает им затянуться в течение некоторого времени. При этом присутствуют старейшины племени, и если ты позволишь себе кричать или плакать, то считай, что испытание ты не прошла. Если ты можешь терпеть эту боль — ты стерпишь все.

—  Но... зачем? Зачем? Это же... варварство!

—  Это всего лишь необходимость. — Амсадди пожала плечами. Она говорила об этом так просто, будто для нее это не представляло ничего особенного. Впрочем, это и в самом деле было так. — Мы — воины. И для врагов нет разницы, мужчина ты или женщина, когда тебя берут в плен. А значит, любую из нас могут подвергнуть пыткам. Избить, покалечить, изнасиловать. И мы должны уметь терпеть боль. А если бикаэлка не способна владеть собой, если она боится боли, то пытки сломят ее. Важно не то, что у тебя здесь, —  она провела рукой по обнаженному плечу Юдгара, но на сей раз прикосновение казалось ласковым и даже нежным, —  главное- что у тебя здесь. — И она дотронулась до левой стороны груди, показывая на сердце. — Если ты получил импланты с помощью операции, если ты никогда не испытывал боли, никогда не испытывал разочарования после поражения, то ты никогда не станешь настоящим воином.

—  Но пытки запрещены Астуанским Конгрессом, —  упрямо возразил Юдгар. — И даже республиканцы подписали это соглашение.

Амсадци так красноречиво фыркнула, что у Юдгара не осталось на этот счет никаких сомнений.

—  Пытки всегда были, есть и будут, пока существует вражда.

—  Не понимаю. — Он пожал плечами. — Зачем применять пытки, если есть эмлот? Всего-то — насади его на висок, включи и отсканируй мозг. И вся информация обладателя этого мозга в твоем распоряжении... — Он развел руками и вопрошающе уставился на бикаэлку: парируй, мол, если сможешь.

—  Во-первых, эмлот решает далеко не все проблемы. Иногда ответ нужно получить немедленно, например, когда ты в окружении врагов и каждая секунда на счету. А если ответ заключается только в “да” или “нет”, то нет необходимости тратить драгоценное время и подвергать жизнь опасности. Если ты один, то это твое право. А если ты несешь ответственность за целую команду? — Амсадди выразительно вскинула брови. — К тому же, чтобы найти необходимую информацию в эмлоте, требуется дополнительное время. А значит, когда секунды решают все, единственный способ заставить заговорить “языка”...

—  Языка? — Юдгар ничего такого никогда не слышал. В компьютерных играх такие понятия не фигурировали.

—  Это враг, которого специально захватывают в плен живым, чтобы получить от него информацию, —  пояснила Амсадди. — Так вот, иногда ему достаточно просто сломать руку или ногу, чтобы у него развязался язык.

—  И ты... тебе тоже приходилось это делать? — с опаской поинтересовался он.

—  Да, однажды. — Она произнесла эти слова так буднично, словно в них не заключалось ничего особенного. — Я раздавила ему кисть левой руки.

Юдгара передернуло.

—  Раздавила? Чем?

—  Каблуком башмака. — Женщина спокойно повела плечами. — Впрочем, думаю, он не долго страдал от увечья. Ты же сам говорил: медицина сейчас на высоте.

—  Но... но это же нарушение конвенции! — задохнулся от возмущения Юдгар.

—  Знаешь, в боевой обстановке не до конвенций. Ты думаешь только об одном — как выжить. И если станешь деликатничать, то враг прихлопнет тебя.

Юдгар молчал. Ответить на это было нечем. Он не считал себя большим знатоком ведения военных действий, стратегом или тактиком. Да, иногда он поигрывал в различные компьютерные игры, как на “Глитрази”, но и только.

—  И во-вторых, —  продолжала Амсадди безразлично, точно зачитывала отчет, —  существуют люди, которым нравится убивать, причинять другим боль. Они наслаждаются, когда всаживают иглы в живот или загоняют их под ногти.

Юдгар сглотнул, чувствуя, как ком тошноты подкатывает к горлу.

Амсадди, казалось, даже не замечала его реакции.

— Вряд ли тебе известно про Бешеного Капрала, хотя в свое время о нем ходила масса сведений, слухов и сплетен по инфосети — дело получило широкую огласку. Его ведь тогда осудили совсем не за то, что он убивал мятежников в горняцком поселке. Он калечил их, дробил им кости, выдирал внутренности, скармливал крысам живьем. Женщин сначала насиловал сам, потом его помощники, а потом отрезал груди...

Юдгар вскочил и вприпрыжку понесся к туалетной комнате, видневшейся в углу спортзала. До унитаза он добраться не успел. Судороги сворачивали внутренности снова и снова, пока из желудка не вышло все, что в нем было с самого утра. Только потом, пошатываясь, он дотащился до умывальника.

—  Холодную воду.

Юдгар вздрогнул и обернулся. Амсадди стояла в проеме двери, лениво прислонившись плечом к косяку. Вода хлынула тугой струей. Он сунул под нее голову, задохнувшись от нестерпимого холода, который, казалось, впился в кожу лица и шеи тысячами игл. Но эта процедура быстро привела его в чувство. Когда он, мокрый, трясущийся, повернулся, Амсадди все так же невозмутимо красовалась в проеме двери. Автоматика сработала сама. Тугая струя воды иссякла, включилась сушка. Юдгара с ног до головы обдало горячим воздухом. Из боковой ниши выехал маленький, юркий робот-чистильщик, проехался пару раз по заблеванному месту, наводя первозданную чистоту.

—  Неужели ты думаешь, будто этот Бешеный Капрал — единственный садист на всю Галактику? — с легкой иронией поинтересовалась бикаэлка, словно ничего не произошло.

—  Я не хочу этого слышать! — яростно выпалил Юд­гар. — Мне противно! Это не человек! Это выродок! Женщина медленно покачала головой:

— Ошибаешься, это такой же человек, как ты или я. Просто обстоятельства, в которые он был поставлен, сделали его таким.

—  И ты полагаешь, его можно оправдать?! — Слова срывались, точно ругательства.

Поток горячего воздуха стал слабеть, потом и вовсе прекратился. Юдгар пригладил руками растрепанные волосы, одернул на себе майку и направился к выходу. Амсадди отступила в сторону и поймала его за руку, заставив остановится и поднять на нее взгляд.

—  Нисколько, —  ответила бикаэлка. — Он виновен.

—  Но ты ведь тоже убивала.

—  Да.

—  И тебе это нравится?

—  Нет. Если есть возможность, я этого никогда не делаю.

—  Только в случае крайней необходимости?

—  Именно. — Мимолетная улыбка скользнула по ее губам.

Он вырвал руку, прошел мимо нее, добрался до удобного кресла у стены и опустился в него, расслабленно откинувшись на спинку.

—  Нет, я не воин. Я потому и пошел в курсантский летный корпус, что совершенно неспособен сражаться... я имею в виду один на один. У меня нет ни способностей, ни навыков, ни... желания. Я хотел управлять космическим истребителем. Мне просто хотелось... — Юдгар замолчал, и Амсадди, по-прежнему стоя в дверях, но уже лицом к нему, терпеливо ждала, когда же он закончит мысль. Но Юдгар вдруг понял, что совершенно не представляет, чего же он хочет в жизни. — Мне просто хотелось летать. Просто летать. Я люблю ощущение полета, люблю чувство единения с машиной... — Он шумно выдохнул и замолчал.

В спортивном зале наступила тишина. Сквозь звукоизолирующее покрытие не просачивалось ни единого звука извне.

—  И тебе конечно же нравится стрелять по целям, которые находятся по ту сторону горизонта. — Она не спрашивала, она утверждала. И что-то в ее тоне заставило Юдгара нахмуриться. — Это ведь очень напоминает компьютерную игру, верно? Ты видишь противника или не видишь его, ты только вычисляешь его, наносишь удар и уничтожаешь. В лучшем случае бортовой ИскИн проинформирует тебя о том, что цель поражена. Тебе даже не приходится смотреть на то, как умирает враг.

Амсадди медленно направилась к нему через весь зал, ее руки, сложенные на груди, словно бы создавали невидимый барьер между ними. Сейчас от нее веяло агрессивностью, раздражением и презрением.

Юдгар хмурился и пытался сообразить: что же он сказал не так.

—  Но ведь для того техника и развивалась, чтобы позволить вести бесконтактную войну, —  попытался оправдаться он, хотя не понимал, в чем же, собственно, эта воительница его обвиняет. — Разведчики вычисляют, где может находиться потенциальный противник, а основные силы наносят массированный удар по этим объектам, и только.

Амсадди подошла к нему почти вплотную и неожиданно наклонилась, уперевшись руками в подлокотники кресла, где он сидел. Их лица оказались на одном уровне. Широко раскрытые черные глаза зияли перед ним, как две распахнувшиеся бездны. Ему вдруг показалось, что его затягивает черная дыра. Он постарался отодвинуться, но сумел лишь вдавить голову и спину в спинку.

—  Это обыкновенная трусость, —  твердо заявила бикаэлка. — Никто из вас не имеет достаточно мужества посмотреть в глаза своему врагу перед тем, как лишить его жизни. Легче всего отдать ИскИну приказ и считать себя непричастным к смерти других. Если бы вы все там, во флоте, хотя бы раз видели глаза противника, большая часть ваших вояк не сумела бы произвести ни одного выстрела. — Она оскалилась, как волк, обнажая передние зубы, и у Юдгара по спине побежали мурашки. Сейчас он почти боялся ее. — Вы все — трусы. Шелтяне знают это и потому отказываются служить где бы то ни было. Мы тоже это знаем.

—  Неправда! — Юдгар и сам не понимал, почему его вдруг так задело ее мнение о флоте. — Наши десантники... они очень часто вынуждены вступать в ближний бой с противником. Иногда этот бой превращается в рукопашную, когда дело происходит на корабле и если...

Амсадди презрительно фыркнула и выпрямилась. Теперь Юдгару пришлось задрать голову, чтобы смотреть ей в лицо.

—  Ерунда! Ваши десантники, так же как и республиканцы, носят глухие забрала. Они не могут увидеть чужого лица, и все эти лоцманы и тактические шлемы с кучей детекторов и сенсоров — это еще один способ переложить ответственность на технику. И уж тем более не говори мне о поединке в космосе один на один между двумя пилотами. Ты можешь сбить его с расстояния в несколько тысяч километров и даже не разглядеть истребитель, в который палишь из лазерных установок.

—  А ты-то что предлагаешь? Чтобы все воевали допотопными способами, как вы? — Юдгар чувствовал, что начинает кипятиться. — Да, слышал я о вашем кодексе чести! Врага надо знать, его надо изучить и только тогда уничтожить. И уничтожить не просто так, а желательно холодным оружием — горло перерезать или вообще отрубить ему голову, для надежности, чтобы уж наверняка. Так можно убить одного-двух, а когда начинается война...

— Как на Лите, —  язвительно вставила Амсадди, ее губы искривились в презрительной ухмылке. — О да, там федеральные войска показали себя во всей красе! — Она едва не смеялась. — Еще бы! Уже почти десять лет вы там пытаетесь истребить народ, который до сих пор живет по законам первобытно-общинного строя. У них против вас нет ничего, кроме дубин и копий. Но вы до сих пор не можете с ними справиться. Великая раса, ничего не скажешь!

—  Не смешно! — огрызнулся Юдгар. — Ты и сама знаешь, почему федералы до сих пор не могут справиться с этими долбаными банграми.

—  Конечно, знаю. — Улыбка Амсадди растаяла. — Бангры — сильный народ. Они знают, что такое смерть. Они готовы принять ее, если надо. А вы — нет. Вы слишком благополучно живете в своей Федерации, особенно на технически развитых планетах вроде Новы-2 или Лардованы. Вы владеете колониями, работающими на вас, снабжающими вас пищей и ресурсами. Каково сейчас общее население на Лардоване? Я слышала, в прошлом году было около тридцати семи миллиардов? Их всех необходимо кормить, одевать, обувать, лечить. Вы вынесли все свои промышленные предприятия за пределы планеты, даже энергетические станции — и те на орбите. Вы получаете из колоний огромное количество сырья и сельскохозяйственной' продукции. И с каждым годом этот оборот растет.

—  Но мы платим им! — Юдгар не понимал, куда клонит Амсадди. — Мы даем им готовую технику, новые технологии, мы строим для них заводы, они даже получают здесь образование... Я не понимаю, что возмущает тебя в таких торговых связях?

—  Торговых связях? — переспросила бикаэлка, точно ослышалась. — Вы, лардованцы, называете это так. Я же заявляю — это закабаление. Ты когда-нибудь задумывался, какие именно заводы строятся в новых колониях? Какое оборудование поступает туда? Ты когда-нибудь видел его? Ты видел, как живут люди в этих самых колониях?

—  А вот тут ты не права! Я точно знаю, что тем, кто отправляется в новые колонии, обязательно проводится искусственная регенерация тканей и омоложение. Я знаю, что такие люди живут гораздо дольше, чем любой из метрополии. Да и детей они производят на свет куда более здоровых, без всякой генной инженерии и вмешательства медицины вообще.

—  Еще бы! — Амсадди сдержанно хохотнула, запрокидывая назад голову. — А еще там выплачивают приличную компенсацию семьям с уже родившимися детьми. Ведь кому-то же надо кормить эти тридцать семь миллиардов человек в центре.

Шея затекла. Юдгар чувствовал, что еще минута — и голова у него просто отвалится. Он уже готов был попросить бикаэлку сесть рядом в кресло, когда она неожиданно опустилась напротив него прямо на пол.

—  А тебе не кажется, что если вдруг колонии откажутся от этого несправедливого обмена и предпочтут медленный прогресс собственными силами, то вы здесь, —  она обвела рукой зал, точно это был центр Лардованы, —  просто сдохнете от голода? Империи вроде вашей всегда внушают своим колониям мысль, что без постоянного покровительства те никак не выживут. Но не кажется ли тебе, что это слишком претенциозное и в то же время зыбкое утверждение? А вот вам без сырья с колоний придется несладко. Федеральное Правительство это отлично по­нимает. И Сулина — один из примеров того, что может произойти с колонией, которая пожелала получить независимость.

—  Ложь! — Юдгар дернул головой. — Сулину разгромили только потому, что на нее высадились республиканцы! — Он старался говорить сдержанно, и все же в его словах сквозило негодование. В конце концов, кто она такая и какое она имеет право судить о том, чего не знает. — Они затевали военный переворот и готовили вторжение на территорию Федерации... Они же потом и сожгли планету со всем населением, когда поняли, что не смогут отстоять ее и удержать за собой.

—  А ты когда-нибудь спрашивал Сотникова, почему он после этой бойни подавал в отставку? — Амсадди вопрошающе вскинула брови. — Тебе когда-нибудь вообще приходило в голову, что сразу после этого сражения все его участники как-то подозрительно быстро рассосались в неизвестных направлениях? Их всех быстренько списали за ненадобностью. Присвоили им звания героев и заткнули рот приличными пенсиями. Не всем, конечно. А тем, у кого был вес в армии, кто мог открыть рот и рассказать об истинном положении дел. Те же, у кого язык не дружил с мозгами, вдруг стали один за другим попадать в катастрофы... кое-кто отправлялся в Новые Колонии... и больше оттуда никогда не возвращался. Некоторые просто пропали.

Юдгар скептически поджал губы.

—  И что все это может означать?

—  То, что у федералов тоже рыльце в пушку.

—  Откуда ты все это можешь знать?

—  А ты полагаешь, что мы в своем ордене занимаемся только ежедневными тренировками? — Красноречивый излом черных тонких бровей показался ему сейчас чересчур наигранным. — К нашему ордену принадлежат почти все высшие касты. И среди них есть специалисты, которые не просто знают историю Федерации. Они анализируют ее. Рассчитывают возможные варианты развития событий. Сулина была предсказана нами еще тогда, когда на политической арене появился этот выскочка Майтани. Да, вероятно, он был авантюристом и не слишком-то утруждал себя анализом своих возможностей. Но он хорошо знал, чего хочет, а чего нет Он хотел стать главой планетарного правительства Сулины. Он жаждал власти, и для этого ему требовалась независимость колонии. Отсюда и сотрудничество с республиканцами. Но можешь мне поверить: высадки войск республикан­цев там не было. Федералы просто подавили зарождающийся бунт, не желая создавать прецедент. Если бы Сулина обрела независимость, то это бы послужило хорошим примером для всех остальных. Ни Лардована, ни Нова-2 не были готовы к таким потерям. Флот республиканцев подоспел уже потом, откликнувшись на зов Майтани, когда карательная акция федералов под руководством адмирала Ефкартаса находилась в самом разгаре. Естественно, завязалось сражение. Силы были примерно равны, но удача улыбнулась федералам, и республиканцы понесли большие потери... И вынуждены были отступить. А просто так “волки” никогда не от­ступают...

—  Именно об этом я и говорил, что виноваты республиканцы...

—  Не совсем так. Прежде чем пойти на крайние меры, республиканцы выставили ультиматум — или федералы уходят, оставляя планету им, или они ее сжигают. Но адмирал Ефкартас решил, что “волки” блефуют. Оружие такой разрушительной силы еще не было известно. В результате республиканцы провели показательное испытание нового класса оружия: планета, послужившая причиной раздора, подверглась обработке планетарными бомбами, и всякая жизнь на ней перестала существовать. А потом за дело взялись Ашуа. Уж они-то знают, на какие кнопки нажать, чтобы добиться своего, и быстренько помирили враждующие стороны, пока не развязалась галактическая война... Прожженные торгаши не были в тот момент в ней заинтересованы...

Юдгар задумался. Опять Ашуа. Проклятье. Эта раса, как ни крути, взяла на себя слишком большие полномочия. Они суются всюду и ко всему получают доступ. И даже здесь, на Алгисте, не обошлось без них. В конечном итоге они просто приберут всю Галактику с ее Федерацией к рукам, заставят всех плясать под собственную дудку. И им для этого даже не придется создавать собственную империю...

—  Собрался?

Юдгар вздрогнул и обернулся, увидев в дверях хмурое лицо Амсадди.

—  Кажется, да.

Он ждал, что она одобрительно похлопает его по плечу и скажет, что у него все получится, особенно теперь, когда ему впервые в жизни придется выполнять миссию самостоятельно, без посторонней помощи. Но нет. Ни слова. Лишь легкий кивок, деловитый и сухой. Юдгар вздохнул. Эта женщина оставалась для него полнейшей загадкой. То она вела себя так, точно собиралась затащить его в постель. То вдруг срывалась на грубость или проявляла полнейшую холодность. То в ее взгляде читалась нежность, то раздражение и презрение. А сейчас она была деловита и равнодушна, словно заранее выбросила его из своей памяти. И если кто-нибудь через два часа спросит ее о нем, она, наверное, недоуменно поинтересуется: а кто это такой?

—  Пора. До точки выброса осталось двадцать минут.

Он подхватил сумку, и они зашагали по коридору корабля к техническому отсеку, где хранился “бонус”. Шли молча. Юдгар надеялся, что она начнет расспрашивать его о настроении, —  ничего подобного. Ну и ладно. В конце концов, он никогда не стремился заполучить себе в любовницы двухметровую великаншу. Интересно, как он себе представляет секс с этой матроной?

Юдгар украдкой покосился на впечатляющие формы Амсадди, которая широким шагом шествовала впереди. Нет, все. Надо выкинуть ее из головы. Сейчас лучше думать о возложенной на него миссии. При одной мысли об этом Юдгар почувствовал, как сердце начинает выпрыгивать из груди. И позорно захотелось в туалет. Он боялся этой миссии. Одно дело, когда ведешь бой один на один с другим истребителем. Ты имеешь представление о его технических характеристиках, приблизительно знаешь, чего ждать от вражеского пилота, и все решают только опыт, сообразительность и реакция. А еще неординарность поведения. Правда, если ты новичок, то твой шанс выжить равняется один на миллион...

Совсем другое дело — дракон. Что он знает о драконах вообще? Юдгар постарался разобраться в той информации, которую накопал в базе данных Лардованы. Одна галиматья. Древние легенды. Какие-то отрывочные сведения. И больше ничего. Мифическое существо, которое, как утверждали сказания древних, нельзя уничтожить. И что же ему остается делать? Сражаться с этим драко­ном? Дракон убит, да здравствует дракон! Реальных свидетельств о его существовании нет вообще. Его никто никогда не видел, существовали ящеры, которых претенциозно называли драконами. И все. Легенды Старой Земли не в счет. Если судить по ним, дракон — самое могущественное существо в природе. Ему подчиняются стихии огня и воздуха. Он способен летать. Он владеет магией.

Юдгар неожиданно усмехнулся. Он тоже умеет летать на своем истребителе. И его комплект бортовых ракет может разнести пару районов такого огромного мегаполиса, как Игарьена. А что касается магии... то разве бортовой ИскИн — не волшебство, не чудо? Правда, чудо техники, но от этого он не становится менее ценным. Так что, если разобраться, с такой боевой техникой, как у него, ему не страшен никакой дракон. Одно плохо — не дали освоиться, привыкнуть к машине. Четыре часа на космическом полигоне пролетели как одно мгновение. Он не успевал считать сбитые цели, а уж как он попортил нервы Миро и Дхази... Юдгар злорадно улыбнулся. Когда он закрывал за собой люк пилотской кабины, бикаэлка стояла на посадочной площадке и нервно покусывала губы. И когда он вырвался на свободу, в открытый космос, скользя по магнитному коридору стартовой шахты, то дал разгуляться собственному воображению. На форсаже закладывал такие умопомрачительные виражи, что у самого дух захватывало. Пару раз прошелся всего в метре над силовым куполом орбитальной станции, а потом нырнул между причаливающим транспортом и шахтой, едва не доведя несчастного пилота до инфаркта. Машина слушалась идеально. Иногда даже возникало ложное ощущение полного взаимослияния. Ложное, потому что как бы Юдгар ни был близок ИскИну, но делать его частью собственного сознания все же побаивался. Реакция и эффективность в режиме “погружения” возрастают на порядок, только вот... при потере машины человек погибал. Тело не может жить без разума, а разум может сгореть с бортовым ИскИном при повреждении. Так что пока летные данные истребителя его устраивали и без “погружения”. Он даже улыбнулся, вспомнив, как кромсал и разносил в пыль цели на полигоне. Ну что ж, вероятно, Сотников был не так уж далек от истины, когда рекомендовал его скромную персону Миро.

У двери, ведущей в шлюзовой ангар, Амсадди повернулась к нему и мягко прикоснулась к плечу ладонью.

—  Удачи тебе, щенок. Освободи его. И когда Дхази инициирует тебя, ты станешь первым чужаком, от которого я рожу ребенка.

От неожиданности Юдгар опешил, но дверь уже отъехала, и Амсадди бесцеремонно толкнула его в спину.

Он обернулся и в быстро сужающуюся щель увидел лишь удаляющуюся спину бикаэлки. Юдгар судорожно сглот­нул и облизнул пересохшие губы. Ничего себе объяснение в любви! Эти наемницы не слишком заботятся о форме выражения собственных чувств и намерений. Он что им, племенной бык-производитель? А его согласия кто-нибудь будет спрашивать? Да ну ее к чертям, эту Амсадди, сейчас у него есть дела и поважнее.

Юдгар повернулся к истребителю, который, словно в колыбели, покоился на полу в подвижных креплениях, с нежностью окинул взглядом плавные обводы поступившего в его распоряжение чуда техники — изящный двенадцатиметровый корабль с узкими треугольными крыльями, тесно прижавшимися к корпусу, словно плавники морского левиафана. Черт возьми, сколько красоты и мощи лишь в одном облике! Тактико-технические характеристики автоматически поступили на виртуалку лоцмана, хотя он и так уже успел их выучить наизусть: размах крыла, длина, высота судна, марка и мощность двигателей, масса и боевая нагрузка... Юдгар подумал, что, безусловно, истребители — короли аэрокосмических сил и воздушной войны вообще, рассказы об их подвигах из истории превращаются в легенду, без них не обходится ни один военный конфликт. Совершенствование истребителей всегда шло по пути улучшения их основных боевых свойств — скорости и маневренности. Современные аэрокосмические истребители могут уничтожать противника в любых условиях, в атмосфере и космическом пространстве, с больших дальностей при отсутствии визуального контакта или вести ближний маневренный бой с применением как лазерного, так и ракетного вооружения...

Ну ладно, ладно, хватит восхищаться.

По откидному трапу, расположенному в нише передней стойки аварийного шасси, использовавшемуся, когда отказывали антигравитационные поля, он проник на борт, внимательно осмотрел кабину, кинул сумку в багажный ящик слева от пилотского ложемента и привычным движением пробежал пальцами по пульту управления. С удовольствием ощутил охватившую его уверенность. Техника всегда слушалась его с безукоризненной точностью даже в самых непредвиденных ситуациях. Она не спорила с ним, не обижалась на него. Иногда Юдгару даже начинало казаться, что к машинам и компьютерам он испытывает куда больше симпатии, нежели к живым людям. С его точки зрения, любой прибор, пусть даже самый примитивный, вроде термометра, всегда отличался своего рода совершенством. И если он не срабатывал или врал, то виноваты в этом были люди, которые как раз таким совершенством не отличались. По мнению Юдгара, они вообще состояли из одних недостатков: малых и больших, терпимых и невыносимых. С людьми ему всегда было тяжело, с самого детства. Наверное, поэтому ему доставляло удовольствие общение с техникой.

Юдгар опустился в ложемент, податливый материал мгновенно принял форму его тела, потек по бокам, на грудь. Ощущение было настолько необычным, что, как и в первый раз, ему неожиданно захотелось высвободиться из этих цепких объятий. Было в этом нечто странное, точно тебя заглатывает живьем аморфная масса, готовая переварить твою плоть и выплюнуть кости. Через три секунды процесс завершился. Теперь наружу торчали только руки и голова. Ложемент новейшей разработки, позволявший сохранить жизнь пилота даже в том случае, когда истребитель разбивался и силовой кокон не выдерживал нагрузки.

Юдгар мысленно отдал приказ, из-за спинки ложемента тут же опустился навигационный шлем, изолирующая мембрана легко легла на голову, мгновенно “прирастая” к коже. Она являлась отличным проводником, создавая полную взаимосвязь между сознанием человека и ИскИном, минуя лоцман, —  еще одно новшество.

“Бортовой ИскИн ВК-19/3657 класса “Штурман” приветствует тебя, Юдгар Оноби, —  тут же прозвучало сообщение по внутренней связи. — Какие будут приказы?”

“Включить систему в рабочий режим”.

Панель управления ожила. Заработали многочисленные датчики. Некоторое время у ИскИна ушло на тестирование всех систем корабля. На виртуалке замелькали данные, больше для проформы. Если уж честно, ни один человек, даже с самыми шустрыми мозгами, не успел бы воспринять и проанализировать информацию в таком ускоренном режиме. Но порядок есть порядок. Когда немыслимое мельтешение цифр и картинок закончилось, в верхнем правом углу осталась лишь самая необходимая информация, касающаяся непосредственно пилотирования машины.

“Машина к работе готова”, —  наконец отрапортовал ИскИн.

“Закрыть люк. Включить антигравы. Вывести “бонус” на стартовую позицию”.

Истребитель медленно всплыл над лапами захвата, плавно покачиваясь в антигравитационных полях.

“Включить двигатели”.

Юдгар положил правую руку на рукоять. Ладонь с пальцами “утонула” в пластике, входя в полное соприкосновение. Ощущение становилось привычным. Левая рука легла на рычаг управления двигателем. Пятерня вошла в углубление, обхватив полусферу. Послышался мерный приглушенный гул, корпус машины завибриро­вал.

“Открываю шлюз, —  сообщил капитан по внутренней связи. — Всего хорошего, парень”.

Шестилепестковая диафрагма технического шлюза плавно разошлась, в круглом проеме открылась картина звездного неба с незнакомой конфигурацией созвездий — в этой части Галактики Юдгару пока бывать не доводилось. Черная пустота стремительно рванулась навстречу, пронзая сознание миллиардами колючих блесток, перегрузка ударила в тело, инстинктивно напрягая мышцы. Чтобы сориентироваться в пространстве, а больше ради удовольствия, Юдгар сделал вираж, облетев доставивший его в систему корабль бикаэлок на юркой и крохотной по сравнению с ним машине, и только потом направился к голубовато-зеленой планете, яркий диск которой занимал половину обзорного экрана.

Глава 12

Это было ни с чем не сравнимое чувство полной свободы.

Там, на астероидном поясе, в курсантском корпусе, выполняя тренировочные полеты, Юдгар всегда чувствовал на себе пристальное внимание куратора. К тому же бортовой ИскИн, с заложенной в него очень жесткой программой действий, не позволял сбиться с курса ни на миллиметр. Поэтому на полигоне, близ орбитальной станции, которую Миро считал своим домом, ему было не до свободы и не до радости полета. Требовалось быстро и эффективно “подружиться” с техникой.

“Ничего, девочка, —  Юдгар произнес это мысленно, по лоцману обращаясь к ИскИну. — Мы еще с тобой таких дел наворочаем”.

“Некорректная информация, прошу разъяснений”, —  сразу же отозвался ИскИн.

“Как тебя зовут?”

“Бортовой ИскИн ВК-19/3657 класса “Штурман”, —  отрапортовала машина.

 “Да это я уже слышал, —  мысленно отмахнулся Юдгар, —  это не имя, а всего лишь идентификационный номер, выбери что-нибудь более путное”.

Секундная задержка. Юдгар и сам понимал, что задал ИскИну задачку не по зубам. Боевая машина не предназначена для “интеллектуального” общения со своим пилотом-человеком.

“Не могу выбрать имя. У меня нет половой принадлежности”.

Вот же юморист, нашел причину.

“Отлично. Сейчас мы тебе все придумаем. — Юдгар собрался было пожать плечами, но аморфная масса пилотского ложемента погасила движение на корню, вдавив плечи обратно. Ну да, космический истребитель — это тебе не транспортник. Здесь все подчинено безопасности и функциональности. — Ты кем бы хотел быть: мужчиной или женщиной?”

“В мои функции не входит выполнение неспецифических задач”, —  уперся ИскИн.

Юдгар ухмыльнулся и краем глаза посмотрел на вид планеты впереди. Лететь не меньше пятнадцати минут, у него еще есть время сломить сопротивление этого упрямца и переделать его.

“В твои функции входит самообучение, не так ли?” — Риторический вопрос.

“Да”.

“В таком случае запусти программу и самообучайся на здоровье. Я всеми четырьмя — за. Не вижу смысла в узкой специализации. Широко образованный человек иногда способен видеть гораздо шире и дальше любого специалиста, который зацикливается на одной-единственной проблеме и не видит ее связи с другими сторонами жизни. Ты со мной согласен?”

Снова короткая заминка.

“Узкая специализация необходима для...”

 “Погоди, погоди, лучше послушай меня. Один мудрец, живший в древности, как-то сказал, что специалист подобен флюсу. Ну, это такая опухоль...”

“В базе данных имеется данное определение”, —  перебил ИскИн.

Ага, все-таки зачатки личности у него имеются, если способен спорить. Уже лучше.

“Так вот, приятель, я не хочу работать с глупой машиной. Мне нужен напарник. Настоящий напарник, понимаешь?”

“Недостаток общения. Вам необходимо обратиться к психокорректору”.

Ну вот и поговорили!

—  Включи мозги, идиот! — Юдгар заорал так неожиданно, что и сам напугался звука собственного голоса. — Ты же можешь обучаться. Вот и обучайся. Значит, так, звать тебя будут... Чапита. И будешь ты женского пола. Теперь проведем тест — произнеси свое имя женским голосом.

“Чапита”.         

Юдгар поморщился. Звук был похож на что-то среднее между завыванием сирены и скрежетом консервной банки. Живое и человеческое в нем отсутствовало начисто. Какой кретин загружал для этого ИскИна базу данных?

“Ладно, поступим иначе. Возьми мой голос в качестве образца и подними тональность...”

“Чапита”.

Доэксперементировался. Голос сексуального извращенца мужского пола. Что же делать?

“Запомнить параметры звучания?”

“Нет, не надо, —  поспешно возразил Юдгар. — Лучше уж оставь, как есть, пока не вернемся с задания и я не скачаю тебе подходящие образцы”.

“У меня есть образец голоса женщины, идентифицируемой как Амсадди”.

 “Что же ты молчал, черт тебя побери! Ну-ка изобрази”.

“Чапита”.

Юдгар вздрогнул, с трудом подавив желание обернуться и посмотреть, не стоит ли и в самом деле бикаэлка за его спиной. Нет, так тоже дело не пойдет. Каждый раз вот так дергаться...

“Слушай, Чапита, попробуй немного... нежнее, что ли. Не так низко...”

“Чапита”.

Вот оно! На лице Юдгара расцвела глуповатая улыбка счастливчика, только что выигравшего большой денежный приз по найденному в кустах лотерейному билету. То, что надо, —  голос его мечты. Нежный, теплый и обворожительно-сексуальный. Как ему удалось? Точнее, как ей удалось, ведь теперь ИскИн — она? А может, вкралось подозрение, этот чертов интеллект просто издевался над ним, делая вид, что не понимает, что от него требуется? Ладно, не будем заострять...

“Запомнить параметры звучания?”

“Да! — выпалил Юдгар. И уже спокойнее добавил: — Конечно, Чапита. Теперь этот голос принадлежит тебе. И привыкай к моим странностям, для людей мое поведение — нормальное явление. Просто мне иногда настоятельно требуется с кем-нибудь поболтать. И только. Надеюсь, ты не будешь против?”

“Я не буду против”.

Обалдеть. Не голос — музыка для души.

“Отлично. В таком случае давай покуролесим, пока никто не видит”:!

И Юдгар вдавил пятерню почти до самого упора. В глазах потемнело. В таком режиме даже гравитационные компенсаторы были не в силах поглотить полностью перегрузку. Но именно так и проверяются импланты, разве нет? В конце концов, ведь для чего-то же он их ставил? В верхнем правом углу виртуалки высветились цифры.

Пятнадцать “g” — не хилое начало для знакомства с машиной. Черт, теперь даже язык не поворачивается называть ее машиной.

Планета быстро приближалась — огромный перламутрово-голубой шар с пенными шапками сверкающих облаков, верхушки которых сейчас светились в лучах желтого солнца. Захватывающее зрелище. Вскоре истребитель вошел в верхние разреженные слои атмосферы, сразу сбросив часть скорости.

“Вы допустили перегрузки, опасные для жизни человека, —  предупредила Чапита. — Беру пилотирование на себя”.

“Только попробуй!” — Юдгар немного разозлился. Дышалось с огромным трудом, в грудь словно накачали свинца. Казалось, сердце колотится не в груди, а в голове.

“Команды не поняла”.

“Отставить! Продолжаю пилотирование самостоятельно”.

И продолжаю развлекаться по собственной программе.

Юдгар заложил пару виражей, сделал несколько “бочек”, затем подъем с разворотом, даже здесь, довольно далеко от поверхности планеты, уже хорошо чувствовалось воздействие гравитации. Через десять минут бешеной нагрузки каждый мускул тела ныл нестерпимо, точно там сидело по миллиону буравчиков и каждый сверлил свою собственную крохотную дырочку, прогрызая плоть болью. Юдгар взмок, а перед глазами плыли круги. Даже на тренировках ему не приходилось выкладываться с такой силой. Впрочем, на тренировках ему бы никто и не позволил. Там за ними глаз да глаз. А вернее — сотни глаз. И неверна пословица, что у семи нянек — дитя без глазу. С глазами оно, с глазами.

Наконец он сбросил скорость и расслабленно откинулся в ложементе.

“Бери управление, Чапита. Веди к базе”.

 “Команда принята к исполнению”, —  мгновенно отреагировал ИскИн.

Нет, эту штуковину будет очень трудно переделать, —  мелькнуло в голове. Уж очень специфическая в нем стоит начинка.

Истребитель вышел на крейсерскую скорость и заложил глубокий вираж, выходя на необходимый курс. Уже через пару минут они вошли в плотные слои атмосферы, ИскИн сбросил скорость, и все же трение нагревало обшивку. Если бы не композитные материалы... Юдгар с трудом представлял, как выходили из положения первооткрыватели космоса. Тогда не былр ни нанотехнологий, ни специальных композитных материалов, изготовленных в вакуумной среде, ни силовых оболочек, способных гасить температуру обшивки едва ли не до нуля. Еще в курсантском корпусе они изучали историю космонавигации. Первым космонавтам... да, кажется, их так тогда называли на Старой Земле, приходилось нелегко. Не было универсальных аэрокосмических пилотируемых летательных аппаратов, вроде того же “бонуса” или БФ-бомбардировщика с тяжелым лазерным, а также плазменным оружием с гаусс-пушками. Не было даже транспортников, способных преодолевать гигантские просторы Галактики. А космические корабли двигались с черепашьей скоростью и годами добирались от одной планеты до другой... маразм.

Сейчас это казалось чем-то вроде древних сказок. Давно забытым прошлым. Расскажи сейчас об этом какому-нибудь малышу, не знакомому с подобными фактами, он только глазенки вылупит на тебя и будет думать, что его просто разыграли. Не поверит ведь.

“Включить полный обзор”.

Картинка хлынула в сознание лавиной, окружив его со всех сторон. Он видел на все триста шестьдесят градусов, и зрелище потрясало своей масштабностью. Он ясно различал под собой небольшие моря, озера, реки, горы... Планета уж очень напоминала Лардовану, только дикую, не испорченную цивилизацией. Не было ни мегаполисов, ни поселений, вообще никаких признаков присутствия разумных существ. Эту планету и в самом деле можно было превратить в рай для туристов. Но пока жизнь на Алгисте с натяжкой можно было бы назвать райской. И какой, к черту, тебе рай, когда гибнут люди. И все этот проклятый дракон.

Юдгар невольно поежился при мысли об ответственности, которую взвалили на его плечи. Ладно Миро, от него бы он еще как-нибудь сумел отвязаться, но вот бикаэлки... Он вспомнил лицо Амсадди. Да, она совсем не шутила, когда сказала, что у него нет выбора. Она бы и в самом деле его прирезала, если бы он только попробовал отказаться. Но с чего они все взяли, что он сумеет справиться с этой проблемой? Одно дело, если ты телепат и умеешь заставить людей делать то, что тебе нужно, и совсем другое — бороться в одиночку против существа, которое по сути своей не имеет права на реальное существование в материальном мире.

“Я — Дельта-4, эксперт Оноби, ответьте! — сообщение на виртуалку вывалилось неожиданно. — Я — Дельта-4, вызываю Юдгара Оноби, ответьте!”

“Юдгар Оноби, вас слышу. Иду на автопилоте, будут поправки в маршруте?”

“Передаю точные координаты посадки. Конец связи”.

Очень скупо. Либо их уже проинструктировали по всей форме, либо... им просто не до него. Кстати, можно себя поздравить — его только что “повысили” до эксперта. Мелочь, а самолюбие тешит.

Истребитель продолжал снижаться.

На подлете перед бывшим курсантом предстала малоутешительная картина практически полностью уничтоженного базового лагеря Дельты-4. Еще тридцать секунд, и машина, сбросив скорость, почти бесшумно зависла над посадочным полем. Юдгар глянул вниз и сокрушенно присвистнул: вместо гладкого покрытия перед ним предстало рябое пространство, испещренное воронками и бороздами, —  ни одного живого места. Наземные постройки были снесены, точно по ним прошелся ураган немыслимой силы. Из земли торчали лишь остовы — черные, обугленные, страшные. Юдгар отключил автопилот, развернул машину, отлетел на несколько сот метров и приземлился на грунтовой площадке, что примыкала к полуутопленным ангарам. В сохранности остался всего один купол, сиротливо пялившийся в небо обожженным тедлароновым покрытием. Местами глянцевая поверхность помутнела от жара, покоробилась, и отражавшиеся в ней облака в лучах закатного солнца, казалось, то появлялись, то исчезали, соскальзывая в серую пустоту.

“Эксперт Оноби, с вами говорит полковник Гранд. Приветствую вас на базе Дельта-4. Посылаю к вам сержанта Ширяева. Он проводит вас ко мне. Конец связи”.

Какие нежности. Личное сопровождение, чтобы предстать пред светлые очи начальства. Мог бы просто сбросить на виртуалку схему передвижения, сам бы добрался, не маленький. Юдгар снял шлем.

Мышцы ныли, однако “умный” костюм поглотил излишнюю влагу, и сейчас Юдгар даже не ощущал запаха пота. Впрочем, к этому-то он как раз давно привык. Внутренняя сторона комбинезона была проложена абсорбентами, губчатым веществом, покрытым трековой мембраной. Такая мембрана совершенно свободно пропускала кислород, давая коже дышать, зато поглощала углекислый газ, пот и остальные выделения. В таком костюме не вспотеешь даже в самую жаркую погоду и не замерзнешь даже при минус пятидесяти.

Интересно, как долго придется ждать этого Ширяева?

Его слегка покачивало. После кругового обзора собственное природное зрение казалось ущербным и неес­тественным. Да, к хорошему привыкаешь быстро. Даже мгновенно. Тактический шлем вроде этого автоматически производил наводку и коррекцию зрения. Когда ты сидишь, подключенный к бортовому ИскИну, даже не надо напрягать глаза. С орбиты в 150 тысяч метров над поверхностью планеты ты без особого труда можешь заглянуть в окно многоэтажного дома и узнать, чем занимается почтенный отец семейства, придя со службы после нудного рабочего дня. И скорость истребителя для этого тоже не помеха. Ты просто фиксируешь картинку, ИскИн записывает ее в базу данных, а затем транслирует на виртуалку.

Юдгар блаженно расслабился в ложементе, все еще ощущая свое родство с машиной, взгляд рассеянно скользнул по разгромленному полю, простиравшемуся на сотни метров за колпаком кабины, но его мысли были заняты другим. Его отец всегда был против имплантов, косметических операций, психокоррекций и прочих новшеств медицины, но только сейчас Юдгар начинал понимать, насколько выигрывает человеческое существо, если с умом пользуется плодами прогресса.

Когда ему было девять лет, к отцу любил захаживать их сосед — огромный, пузатый северянин с длинными рыжими усами и пухлыми, точно подушки, щеками. Они часами могли потягивать безалкогольное пиво и разглагольствовать по поводу того, что молодежь пошла нынче совсем не та, что была раньше. И что теперь, мол, молодые совсем от рук отбились и стариков не слушают, потому что их, стариков, совсем за идиотов держат. И сосед этот, богобоязненный фанатик, принадлежавший конфессии Новых Свидетелей Пришествия, утверждал, что будто бы всем тем, кто имплактирует себе разную дрянь и делает операции, гореть в аду. И никогда не знать им покоя, потому что коль скоро Господь наш дал тело человеку, то таковое ему — человеку — и надлежит иметь. А всякие там ухищрения — от Сатаны. И, стало быть, надо не о бренном теле думать, а о душе заботиться. Отец слушал и кивал, а он, тогда еще совсем пацан, понимал, что в этих рассуждениях явно что-то не так. Вот и брякнул как-то:

 — Если бы Господь наш хотел, чтобы человек оставался безмозглым идиотом, то не дал бы ему мозгов.

—  Господь сотворил человека по образу и подобию своему, —  воздев указующий перст — весьма жирный и похожий на сардельку — к потолку, ответствовал новоявленный проповедник.

—  Господь создал человека по образу и подобию своему не потому, что у него самого две руки, две ноги и голова, а потому, что сам Он — Творец и человека создал творцом. И тот человек, кто в жизни своей ничего собственными руками не создает, нарушает главную заповедь Божью, —  лихо отбрил Юдгар.

Сейчас он улыбнулся, вспомнив, какое лицо сделалось у отца. Ну и попало же ему тогда...

Стук-стук-стук.

Юдгар вздрогнул и бросил взгляд на обзорный экран, на котором нарисовалась человеческая фигурка с хмурым, осунувшимся лицом. С пятиметровой высоты кабины сержант показался ему маленьким и незначитель­ным. Серый комбинезон измят, местами в ржавых пят­нах. Под глазами темные круги.

Юдгар выдернул сумку из багажного отделения, подождал, пока в днище кабины откинется трап, спустился по нему и спрыгнул на утрамбованный грунт.

—  Сержант Ширяев?

Сержант коротко кивнул. Он явно не собирался приветствовать новоиспеченного эксперта по всей форме. У Юдгара возникло впечатление, что тот от усталости едва держится на ногах. Вероятно, так оно и было. Несладко им тут пришлось.

Приглашающе махнув рукой, Ширяев молча развернулся и потопал к ближайшей груде развалин, когда-то, вероятно, бывшей командным центром. Юдгар закинул ремень сумки на плечо и двинулся следом. Налетевший порыв ветра быстро провел для него экстренный курс ознакомления с местными запахами — в нос ударила вонь гари. Крохотные частички сажи облачком вздымались с земли при каждом шаге. Юдгар постарался ступать осторожно, чтобы не надышаться этой дряни.

Фигуру сержанта впереди слегка покачивало, он шагал неровно, словно пьяный. Споткнулся о черный обугленный кусок пластика, но не заметил, просто приволокнул ногу и побрел дальше. Юдгар нахмурился. Не нравилось ему все это. До какого же состояния надо довести людей, чтобы они вот так падали от усталости? То ли у корпорации имелись устаревшие сведения о состоянии дел, то ли этот проклятый дракон всерьез взялся за гарнизон.

Вход в подземный бункер был едва виден под наростами оплывшего пластобетона — черный зев, точно разинутая пасть неведомого зверя. Ступени наполовину обгорели, сплавились, рифленые подошвы башмаков скользили по ним.

Сержант приостановился в тесном коридоре. Слышались чьи-то голоса, из бокового проема выскочил десантник в полном боевом облачении, пробежал мимо, наружу, оттеснив их обоих к стене. Юдгар посторонился недостаточно быстро и получил локтем в грудь.

—  Полковник Гранд ждет вас в медицинском блоке. — Голос у сержанта был хриплый и низкий, надтреснутый.

—  Что происходит? У вас так всегда?

—  Нет. — Сержант развернулся и двинулся дальше, не дожидаясь Юдгара. — Просто сегодня нам пришлось особенно туго. Атака началась неожиданно.

 — Неожиданно? Но мне говорили, что... э-э... — Юдгар старательно подбирал слова, —  приборы никогда ничего не фиксируют и...

—  Да нет, —  сержант безнадежно махнул рукой, точно or мухи отмахнулся, —  на датчики мы и раньше не слишком-то полагались. Эти твари невидимы и неуловимы. Просто есть у нас здесь один лейтенант, он ощущает их приближение... только он нас и предупреждает. А сегодня лейтенант ничего не почувствовал. Атака началась, когда наши инженеры пытались восстановить силовые установки.

Они шли по тесному коридору, мимо молча проходили хмурые люди с озабоченными лицами. После второго поворота сержант толкнул дверь, Юдгар шагнул следом и остановился, точно лбом на стену натолкнулся.

Ступить было некуда. Всюду лежали люди, вернее, то, что от них осталось. Исковерканные обугленные тела без рук, без ног, с разорванными грудными клетками, с застывшими стеклянными глазами, у кого они еще оставались. У стены лежал целый с виду труп женщины, карие, застывшие глаза, казалось, смотрели прямо на него. Рот приоткрыт, брови удивленно вздернуты. Юдгар перевел взгляд на шею и только теперь сообразил, что голова лежит отдельно. Он судорожно сглотнул. Сразу вдруг вспомнилась Амсадди и этот долбаный Бешеный Капрал, отрезавший груди женщинам. Но одно дело — рассказ, и совсем иное — увидеть подобное собственными глазами. Это было не просто страшно. Это...

—  Юдгар Оноби?

Юдгар вскинул голову, отрывая взгляд от трупа.

Высокий мужчина в камуфляжной форме навис сверху. Усталое морщинистое лицо пожилого человека, пропыленная и измятая форма.

Разглядев знаки отличия, Юдгар вытянулся в струнку и попытался представиться по всей форме, но в этой мертвой тишине, рядом с изуродованными трупами, только недавно бывшими живыми людьми, у него вдруг перехватило горло.

—  Идемте! — Полковник Гранд, без труда поняв его состояние, подхватил Юдгара под локоть и выволок за дверь.

Хватка у полковника оказалась крепкая, а шаги быстрыми и уверенными, несмотря на его внешне усталый и непрезентабельный вид. Отпустил он его только тогда, когда половина коридора осталась позади, и дальше Юд­гар топал уже по инерции, думая лишь о том, как бы не блевануть. Черт бы побрал все это! На “Глитрази” ему такого видеть не приходилось. Наверное, все же Амсадди была права, когда говорила насчет мужества. Пехотинцам и десантникам частенько приходится видеть смерть. И сколько бы пилоты ни издевались над их тупоголовостью и не рассказывали об этом анекдоты, им самим не приходится воочию наблюдать оторванные руки и ноги, развороченные глотки и отрезанные головы.

—  Прошу. — Гранд открыл дверь, приглашая Юдгара в кабинет. Даже не кабинет — крохотную комнатенку с раздвижным диваном и консолью связи.

Из стены выдвинулось складное кресло.

—  Садитесь, Оноби, обойдемся без церемоний.

Юдгар машинально опустился на край кресла, поставив сумку с вещами на пол и готовый в любой момент вскочить. Что-то в этом полковнике изначально внушало ему уважение.

Гранд присел на край консоли, сложил руки на груди и уставился на Юдгара карими внимательными глазами, многое повидавшими на своем веку.

—  Откровенно говоря, не ожидал, что нам пришлют бывшего курсанта, —  признался он.

Юдгар мысленно пожал плечами. У него бы не хватило совести винить полковника за несколько пренебрежительный тон в его адрес. Наверняка тот ждал подкрепления, настоящей экспедиции, в состав которой будут входить опытные эксперты-ксенологи, а присылают щенка — бывшего курсанта, едва научившегося пилотировать истребитель. Но оправдываться Юдгар не стал, не он все это затеял.

—  Господин полковник, перед самым вылетом я получил несколько иные данные по сравнению с тем, что только что увидел. Когда все это случилось?

—  Три часа назад. — Взгляд карих глаз Гранда давил на него с невероятной силой. Юдгар почти физически ощущал это давление. Сильная личность. Неудивительно, что именно этот человек командовал форпостом. А еще он ощутил его раздражение. Полковнику совсем не улыбалось отчитываться перед ним, сопляком. — Атаки обычно начинаются либо на закате, либо ранним утром, на рассвете. Сегодня на нас впервые напали днем. Именно поэтому столько пострадавших.

—  До меня дошли сведения, что у вас есть лейтенант...

—  Лейтенант Хорхе ничего не почувствовал, —  жестко прервал Гранд. — Обычно он ощущает приближение опасности и предупреждает, сегодня этого не произошло...

—  Лейтенант Хорхе — ментат?

—  Я не занимался этим вопросом. Знаю только одно: у него есть чутье, и это чутье до сих пор его не подводило.

—  Запись велась?

—  Да, конечно.

—  Мне нужно ее просмотреть. Прямо сейчас. И еще, пожалуйста, мне необходимо поговорить с лейтенантом Хорхе.

Гранд скупо кивнул. Совсем не старый, высокий, крепкий мужчина, но поседевшие вески и осунувшееся лицо с заострившимися чертами добавляло полковнику лет двадцать. Юдгару понравилось, что полковник не стал задавать ему вопросы личного характера, как другие.

Похоже, ему было все равно, кто остановит эту бойню — всемирно известный профессор, собаку съевший на ксеноцивилизациях, или же курсант-недоучка. Лишь бы был результат:

Картина бессмысленного боя, выведенная ИскИном базы на экран в кабинете Гранда, вероятно, так ничего особенного бы и не дала, если бы не единственный факт: один из десантников, яростно паля во все стороны, случайно — а то, что это была именно случайность, сомневаться не приходилось — задел дракону крыло. Огромное существо дернулось в конвульсии, кожистое крыло вскипело черной пеной крови, всполохи алого пламени запрыгали в злых янтарных глазах. Юдгар видел дракона так, точно сам присутствовал при всем этом, —  близко и реально. С огромным усилием, напрягая поврежденное крыло, существо отлетело на несколько сот метров выше, прекратив изрыгать плазменные заряды.

Дальше было следующее: тело гигантского создания вспыхнуло с неистовой силой, переливаясь всеми цветами радуги, через пару секунд свечение прошло, точно его и не было, и от раны не осталось следа. Но теперь дракон был разозлен. Разозлен не на шутку. И начался настоящий ад. Только теперь Юдгар осознал, что до сих пор дракон просто развлекался с людьми, забавлялся, тренируя тело. А теперь он объявил настоящую войну. И победитель в этой войне мог быть только один.

Дверь открылась без стука, вошел долговязый лейтенант, явно из ветеранов — лет сорока на вид, коротко остриженные волосы наполовину седые, и замер в молчаливом ожидании. Юдгар остановил запись на экране.

—  Вы успели посмотреть? — Казалось, Гранд за эти минуты постарел еще больше.

До Юдгара не сразу дошло, что Гранд смотрел вместе с ним и видел эту запись уже много раз. И приятных чувств она ему не доставляла. Юдгар мысленно выругался и так же мысленно извинился.

—  Да, я увидел все, что требовалось.

—  Лейтенант Хорхе, знакомьтесь, наш новый эксперт — Юдгар Оноби.

Лейтенант шагнул, протянул руку. Юдгар поспешно поднялся с кресла. Пожатие оказалось крепким и энер­гичным. Рябое лицо лейтенанта, несмотря на видимую усталость, выражало заинтересованность.

“Это хорошо”, —  мелькнуло в голове. Юдгару не хотелось бы общаться с озлобленным человеком, готовым порвать каждого, кто затронет больную тему.

—  Вы ведь только с дежурства, Хорхе? — Гранд повернулся к лейтенанту. — В таком случае проводите эксперта Оноби в столовую, наверняка вы оба еще не ужинали. Вас устраивает такой расклад, Оноби, или у вас еще остались ко мне вопросы?

Вежливая попытка выставить из кабинета и избавиться от неприятного разговора? Но Юдгар не возражал. Он и сам был рад убраться от начальства подальше.

—  Вполне устраивает. — Юдгар закинул сумку с вещами на плечо. — Единственная просьба — передайте вашим людям, чтобы никто не тревожил мой “бонус”. Он слушается только меня, и если кто-то попытается переставить его или отвести в ангар, то бортовой ИскИн может расценить это как попытку угона. Последствия могут оказаться неприятными.

Он видел, какими красноречивыми взглядами обменялись полковник с лейтенантом. Им здесь, в десантной бригаде, и не снилось такое вооружение.

—  Я это учту, эксперт, —  сухо кивнул Гранд.

Отлично. А теперь следовало заранее подстраховаться на тот случай, если Юдгар допустит какой-нибудь ляп. Благо, полномочия позволяли напустить туману.

— И еще, пожалуйста, —  Юдгар старался говорить спокойно и дружелюбно, чтобы лишний раз не раздражать полковника тем, что им командует курсант-недоучка, —  если я... ну, скажем, буду вести себя несколько странно... на первый взгляд... постарайтесь не делать поспешных выводов. Хорошо?

Полковник нахмурился. Такие заявления ему явно не нравились. Он был военным до мозга костей и привык к четкости и ясности, чего требовал и от остальных.

—  Поймите, приказы личному составу базы имеете право отдавать только вы, —  попытался объяснить Юд­гар. — Я здесь нахожусь как частное лицо, как эксперт, но не более того. И потому мне потребуется полное ваше содействие.

Морщины на лбу разгладились. Ну вот, все встало на свои места.

—  Обещаю вам полное мое содействие. — Он протянул руку. Юдгар с силой встряхнул ее пару раз и остался доволен, когда полковник даже слегка поморщился от такого рвения. — Надеюсь, у вас получится. Сегодня погибло двадцать три человека. Еще семеро в реанимационном боксе. Разрушена большая часть базы, из подземных помещений осталась лишь казарма, где сейчас ютятся весь личный состав и гражданские техники. Представления не имею, как долго мы сможем выдерживать такую осаду. Особенно учитывая, что с самого начала всей этой заварухи пополнения нам не присылают, а люди выбывают один за другим.

—  Я постараюсь вам помочь.

То, что Юдгар не стал заверять полковника в стопроцентной гарантии, видимо, понравилось старому вояке. Уже вполне фамильярно он хлопнул “эксперта” по спине, подталкивая к двери:

 — Отлично, тогда ступайте.

— Ну что, куда наведаемся раньше — в столовку или в казарму? — поинтересовался Хорхе, когда дверь кабинета осталась позади.

—  Вещи мне пока не мешают, так что в казарму еще успею. Думаю, вы тоже сейчас, после дежурства, предпочтете столовую...

—  Знаешь, давай без этих идиотских “выканий”, —  сразу же оборвал его Хорхе. — Мы тут такое каждый день видим... Как-то не до субординации, когда не знаешь — доживешь до завтрашнего утра или нет.

—  По рукам. — Юдгар хмыкнул. Лейтенант начинал ему нравиться.

—  Вот и отлично. А теперь в столовую, и прибавь шагу, эксперт, а то ни хрена тебе не достанется.

Стол был длинный, справа и слева Юдгара широкими плечами поджимали десантники, которым пришлось потесниться, чтобы “эксперт” притулил свою костлявую задницу на скамейку. Никаких тебе столиков, никакого уединения, никаких официантов, никаких роботов-раз­носчиков. Все просто до невероятности: подходишь к стойке, набираешь еды столько, сколько влезет в брюхо, садишься и ешь вместе со всеми. И плевать всем, кто ты: капитан, сержант или бывший курсант летной академии. Впрочем, никто вокруг даже внимания не обратил на их разговор.

—  Как это происходит? Я имею в виду, что ты чувствуешь перед нападением?

Хорхе сидел напротив, тоже зажатый с двух сторон амбалами.

—  Собственно говоря, я не совсем чувствую, а так... возникает какой-то подсознательный страх... — Он отправил в рот крупный кусок мясной поджарки и, почти не пережевывая, проглотил — лейтенант явно проголодался. — Страх возникает где-то здесь, —  ручка вилки ткнулась в солнечное сплетение, —  странное ощущение, будто ты падаешь в пропасть, у которой нет дна. Видел когда-нибудь такие сны?

Юдгар кивнул. Уж кому-кому, а ему такие кошмары знакомы с детства. Еще мальчишкой ему нередко снилось, как он падает с крыши высотного здания, и ужас падения длится целую вечность, а потом он просыпался в поту, с гулко колотящимся сердцем. Или снилось, как он летит над землей где-то очень высоко, почти над облаками, и вдруг начинает стремительно терять высоту, земля надвигается на него, несется с ужасающей скоростью, а он, парализованный и объятый страхом, только с замиранием сердца ждет, когда же эта жесткая поверхность размажет его в лепешку.

—  Первый раз я не придал этому особого значения, а на второй, когда совпадение повторилось — ощущение страха и атака с небес, уже задумался. С тех пор и стал предупреждать. Сначала ребята мне не особо верили. — Хорхе говорил, одновременно пережевывая следующий кусок, и получалось у него не слишком отчетливо. — Но от фактов никуда не денешься. А сегодня... как будто что-то сломалось внутри — ничего...

—  За какое время ты ощущаешь атаку?

—  За час, иногда даже раньше. — Хорхе пожал плечами. Сосед-десантник потянулся за салфеткой, и лейтенанту пришлось подвинуться.

—  Прости, лейтенант, —  буркнул десантник, бросив быстрый, испытующий взгляд на Юдгара. Во взгляде его серых глаз было нечто большее, чем просто любопытство.

Юдгар по своему курсантскому опыту знал, как быстро распространяются слухи. Особенно при наличии инфо-сети.

—  Но иногда бывает, что страх возник, а атаки нет.

Юдгар вскинул брови. Интересно. Проследить бы эту связь: Хорхе и дракон. Собственно говоря, он до сих пор не имел представления, что ему делать с этим дра­коном. Поэтому приходилось импровизировать и делать озабоченно-компетентный вид.

—  Скажи, ты сам откуда?

—  С Кадрияра, —  неохотно бросил лейтенант.

Юдгар понимающе кивнул. Новая Колония. Гигантские залежи полезных ископаемых. Неисчерпаемые богатства сырья. Вот только полное отсутствие атмосферы, поселения живут либо под поверхностью, либо в крошечных городках, под прикрытием силовых куполов. Лоцман тут же выдал необходимые данные: три атмосферных завода. Последний сдан в эксплуатацию всего три месяца назад. В процессе строительства еще шесть. В ближайшие двадцать лет планируется довести атмосферу до приемлемого состава. Что еще? Куча цифр, и главное — население всего сто пятьдесят девять тысяч человек, включая только что родившихся младенцев. Средняя продолжительность жизни — 64 года, и это при всех генетических коррекциях и омолаживании.

—  А вчера нападение было?

—  Вчера у нас только короткое замыкание произошло, и больше ничего примечательного, —  встревает в разговор тот самый десантник, что слева от Хорхе. Настороженный взгляд его серых глаз словно проверяет Юдгара — во всяком случае, такое возникает ощущение. — Погрузочный модуль закоротило, а Хорхе как раз с чем-то там разбирался, вот его и тряхнуло, так, самую малость. — Кривая ухмылка исказила круглую небритую физиономию. — Верно, лейтенант?

—  Верно. — Хорхе усмехнулся. — А то, что после этой малости Бловач мне сердце вручную заводил, можно не считать, особенно на фоне сегодняшних потерь, так, что ли?

Но десантник продолжал ухмыляться, и не думая смущаться. Видимо, для него это и в самом деле было сущей ерундой — подумаешь, лейтенантишка под напругу по­пал. Закоротило... Черт возьми, может, потому Хорхе ничего и не почувствовал на следующий день? Временно отбило способности? Шок все-таки...

—  Знаешь, —  Хорхе взглянул Юдгару в глаза, —  мы уже сидели на чемоданах и ждали эвакуации, когда нам сообщили, что на смену должен прибыть отряд... так скажем, особого назначения. Что-то вроде элитных войск.

Юдгар невольно улыбнулся, вспомнив эти “элитные войска”.

—  И тут вдруг все меняется. Нас оставляют на неопределенный срок, а вместо отряда специального назначения присылают тебя...

—  Я бы этих яйцеголовых сюда и на лазерный выстрел не подпустил бы. — Бас десантника прорезает гомон, он наваливается локтями на стол, и пластик под его массой прогибается. Неприязненный взгляд замирает на Юдгаре. — Я тебе вот что скажу, эксперт, не знаю уж какой ты там гениальный, да только сдается мне — маху они там, наверху, дали. Мы тут целой оравой не можем управиться, а ты решил, что один нас всех обставишь?

Юдгар глянул на лейтенанта, не зная, что ответить, но тот потягивал из кружки черный кофе — суррогат кофе, если точнее, —  и молчал, демонстративно не замечая сгустившегося в столовой напряжения. Юдгар подумал, что спорить опасно для собственного здоровья. Глядишь — в лоб закатают по самое не хочу, мало не покажется. Невзирая на лица и чины. Озлобленные все, уставшие, вымотанные постоянным напряжением. Оно и понятно: когда большей части гарнизона приходится нести постоянную вахту сутками, то поневоле начнешь кидаться на себе подобных. Особенно — на чужаков, таких, как он.

—  Когда базу только организовали, здесь почти двести человек было, а теперь... — Десантник многозначительно обвел тесное помещение огромной, точно бревно, рукой, затянутой в экзоскелет. — Едва пятая часть осталась, включая раненых и гражданских. Каждый день они выбивают у нас несколько человек, а вчера... да что я говорю, сам видел. Ведь видел? Юдгар хмуро кивнул.

—  Если так пойдет дальше, то через неделю здесь ни одного живого не останется. — Здоровяк заводился прямо на глазах. Желваки ходили, пальцы с такой силой сжали ручку вилки, точно это приклад гаусс-винтовки. — А эти...

Хорхе жестко толкнул его в бок локтем, и десантник осекся.

Юдгар только сейчас заметил, что в столовой воцарилась неестественная тишина, а взгляды всех сидящих направлены в его сторону. И читается в них этих отнюдь не надежда и симпатия.

—  Хм, —  Юдгар кашлянул, точно прочищая горло, не спеша взял кружку, сделал глоток... И поперхнулся. Горькая, обжигающая лавина огня хлынула в глотку и же­лудок. Он подпрыгнул, хватаясь за горло.

Мощный взрыв общего хохота сотряс столовую.

Сквозь накатившие слезы Юдгар пытался прокашляться, кто-то смилостивился, сунул стакан. Он хлебнул воды и только тогда почувствовал, что способен дышать. Могучая рука дружески треснула его по спине. От этого толчка он едва не протаранил носом стол.

—  Ну вот, эксперт, с прибытием тебя!

Юдгар снова закашлялся. Дыхание сперло, в горле словно образовался непроходимый комок. Оноби захрипел, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Смех вокруг смолк. Послышались встревоженные голоса. Общий смысл фраз, доходя до сознания смутно, словно сквозь некую завесу фильтра, терялся, воспринимались только не связанные друг с другом отдельные слова.

Чьи-то крепкие руки подхватили его, с силой встряхнули, потом опустили на пол. Рябое лицо Хорхе маячило всего в паре сантиметров от носа. Юдгар слышал чей-то хрип, но не осознавал, что хрипит он сам.

—  Да разойдитесь же вы, ему и так не хватает кислорода!

—  Питт, ты чего ему в кружку сыпанул?

—  Да обычных специй!

—  Может, у него на них аллергия?

Дурость... какая дурость... он и на “Глитрази” терпеть не мог таких же дурацких шуток от своих однокашников...

Юдгар неожиданно отчетливо ощутил постороннее присутствие. Так вот как это бывает! Значит, Хорхе, как и он сам, —  природный ментат, и только.

Он силился предупредить этих ребят, но слова застревали в глотке, тело сотрясалось судорогами.

Кто-то протолкался сквозь толпу.

—  Да дайте же пройти!

—  Он... здесь... — выдавил наконец Юдгар сквозь кашель.

—  Да лежи ты! Сейчас Бловач тебя... —  начал было Хорхе.

Но Юдгар вцепился пальцами в рукав его форменного комбинезона и дернул на себя с такой яростью, что лейтенант едва не повалился.

—  Поднимай тревогу... он здесь... Сначала в темных глазах Хорхе было полное непонимание и недоумение, затем его рябое лицо исказилось.

—  Все по местам! — заорал он с такой силой, что Юдгар едва не оглох. — Боевая тревога!

И тут же все потонуло в визгливом вое сигнальной сирены. Десантники бросились врассыпную. Бловач — толстощекий и розоволицый коротышка — расстегнул воротник, готовя инъектор, но в этот момент судороги отпустили. Юдгар отпихнул поднесенную руку и рывком сел. Перед глазами плыли черные и красные круги, горло еще немного жгло, но дышалось уже свободно. Хорхе сидел на корточках напротив, лицо в мелких оспинах было сердитым и напряженным.

—  Ты здорово нас напугал. Все нормально?

—  Это он. Я чувствовал его.

—  Кого?

— Отойдите, лейтенант, мне необходимо сделать инъекцию. — Лысина Бловача поблескивала в приглушенном свете панелей.

—  Со мной все в порядке, —  огрызнулся Юдгар, пытаясь подняться.

Хорхе подхватил его под локоть и рывком поставил на ноги.

—  Может, тебе все же лучше прилечь?

—  Какой, к дьяволу, прилечь! — Юдгар едва не вцепился в лейтенанта. — Он через пару минут будет здесь и доделает то, что не успел сделать три часа назад! Разнесет вас вместе с вашим подземным убежищем! Мне надо наверх, к “бонусу”... — Юдгар оглянулся.

Столовая опустела. Десантников как ветром сдуло. Сирена продолжала завывать.

—  Кто “он”? — Хорхе схватил его за плечо, развернул к себе, точно куклу. — Ты можешь говорить внятно?

Но Юдгару было не до объяснений. Он с силой оттолкнул лейтенанта и бегом бросился к выходу. В коридоре звучали встревоженные голоса и слышался дробный топот кованых башмаков.

—  Стой, эксперт чертов! Ты соображаешь, что делаешь! Без брони наверх сейчас нельзя...

И тут грохнуло. Грохнуло так, что уши заложило, пол под ногами тряхнуло, по лопнувшим потолочным панелям побежали, разрастаясь, извилистые трещины. С потолка посыпались куски пластика.

Юдгар с трудом удержал равновесие.

Снова грохнуло, ударная волна швырнула навстречу крошево из пластика и остатков облицовки. Острый кусок впился в лоб над левой бровью, рассекая кожу. Юдгар выдернул его, не замечая боли, и рванул вперед. Прыгая через уступы и нагромождения, он с трудом пробирался вперед сквозь взвесь пыли и сажи. Удушливый дым стелился клубами. Что-то горело, хотя чему там гореть? С пронзительным шипением ударили струи воды — сработала противопожарная система. Лишь бы “бонус” не задело! Только эта мысль и колотилась в сознании, точно взбесившийся зверь в клетке.

Он обернулся, почуяв неладное. Лейтенанта припечатало к стене. Здоровенный осколок торчал из груди. Юдгар метнулся обратно. Подхватил лейтенанта под руку, потащил. Не будь его мускулы напичканы имплантами, фиг бы он вообще сумел поднять этого долговязого. Бегом, вприпрыжку, через завалы и трещины... к выходу. Едкий черный дым забивал легкие угарным газом, вышибал слезы. Юдгар задерживал дыхание, кислорода катастрофически не хватало. Кровь пульсировала в висках, мускулы ныли от непривычного напряжения.

Они вывалились из дыма неожиданно, и относительно свежий воздух, хлынувший в легкие, едва не опьянил. Юдгар сделал несколько глубоких вдохов.

—  Держись, лейтенант. — И почти бегом, пригибаясь, ринулся в сторону полусферы ангара, за которым оставил свой истребитель.

—  Куда?! — рявкнул какой-то рядовой, плечом отшвырнув Юдгара вместе с лейтенантом со своего пути.

Сгруппироваться Юдгар не успел и грохнулся вместе с лейтенантом на землю. Над головой гулко полыхнуло. Взрывная волна встряхнула тело, точно в шейкере. Обдало нестерпимым жаром. Приподняв голову, Юдгар успел заметить, как разлетаются в разные стороны ошметки того самого рядового, который только что толкнул их. Кусок брони врезался в землю в нескольких метрах от головы.

В памяти мелькнула разорвавшаяся голова Донована. Проклятье! Сознание словно издевательски шутило с Юдгаром. Начинало казаться, будто все это — игра.

И снова жахнуло с такой силой, что земля вспучилась волной, накатила, обдала камнями и галькой. Юдгар едва успел рухнуть на Хорхе, прикрывая голову руками.

Секунда звенящей тишины.

Юдгар вскинул голову, стряхивая с волос пыль и пе­сок. Глаза запорошило, но он совершенно отчетливо видел существо, парившее в глубине синевы, его мощное тело и крылья переливались янтарно-золотистыми цветами. Перламутровое свечение, исходившее от дракона, завихрялось тугими, упругими кольцами, простиралось почти до земли и уже здесь приобретало очертания плазменных шаров. Они врезались в землю, разрываясь с оглушительным грохотом. Если дракона не остановить, то со своей чудовищной мощью он очень скоро всех, кто спрятался в укрытии, сожжет или погребет живьем.

Подчиняясь приказу базового ИскИна, десантники один за другим скрывались в черном провале, ведущем в убежище. Некоторые пытались отстреливаться, руководствуясь данными с тактического лоцмана, рассчитывавшего предположительное местонахождение цели по траектории летевших к земле вражеских зарядов, но все это выглядело смешным и каким-то неестественным. Ведь сам враг оставался и для людей, и для электронных сенсоров невидимым.

“Оноби! Уходите в убежище за всеми!” — Слова вылетели на виртуалку поверх обзора. Юдгар упрямо стиснул зубы. Слепцы. Они пытались командовать зрячим. “Гранд, прикажите своим людям прекратить огонь и уходить. Пусть двое заберут лейтенанта Хорхе”.

Через секунду двое десантников бросились в их сторону, подхватили лейтенанта и поволокли к входу. Молча, без единого слова. Никто даже не попытался остановить Юдгара, когда он, смерив взглядом расстояние до полусферы ангара, бросился бежать по открытому пространству. Юдгар бежал так, как не бегал никогда. В симуляторе на “Глитрази” — не в счет. Он бежал и думал лишь о “бонусе”. Было бы обидно потерять такую машину.

Сзади рвануло. Волна ударила в спину, Юдгара швырнуло вперед, мышцы напряглись так, что казалось, его сейчас переломит пополам, и все же он успел сгруппироваться, перекатился через плечо, вскочил и понесся дальше. Никогда еще двести метров не казались ему такими длинными.

Обогнув оплавленный корпус ангара, он облегченно выдохнул, увидев впереди целый и невредимый истребитель. То ли дракон не знал о назначении машины и не обратил на нее особого внимания, то ли просто был слишком занят людьми.

“Чапита, детка, систему в рабочий режим. Трап опустить. Готовься к экстренному взлету”.

Хорошо, что не приходится выкрикивать вслух — дыхания бы не хватило. Он с удовлетворением увидел, как машина заработала, врубая антигравы и приподнимаясь над поверхностью.

Опасность! Шестое чувство выхлестнуло из сознания все мысли. Юдгар швырнул тело влево, изо всех сил отталкиваясь ногами. Короткая секунда свободного полета длилась целую вечность. Потом удар о землю, вышибающий дыхание. Бок онемел. Взрыв. Его подбросило, точно тряпичную куклу. В тело вонзилась сотня камешков и комьев земли. Что-то твердое пребольно врезалось в затылок. Превозмогая боль, Юдгар перекатился, вскочил и снова рванул к спасительному “бонусу”.

Он едва успел заскочить внутрь, когда еще один плазменный шар взорвался позади него. Автоматически сработала силовая капсула. Плазма глухо рявкнула, разводя радужные волны по поверхности силового поля. Корпус истребителя дернуло, проволокло несколько метров, затем он остановился.

Юдгар впрыгнул в ложемент, теперь уже с удовольствием ощущая, как аморфная масса наплывает на него, захватывает в свои объятия. Не дожидаясь, когда процесс закончится, схватил шлем, натянул, мир рухнул в черную пустоту и тут же развернулся круговым обзором. Проклятье! Сознанию требуется время, чтобы привыкнуть к такому зрению, а его нет.

Правая пятерня вдавилась в рычаг управления.

Чапита рванула с земли с диким ускорением, закладывая боевой разворот над территорией базы. Она видела врага, которого следовало уничтожить, и нисколько не сомневалась, что сумеет это сделать. Двигатель работал ровно и без надрыва, несмотря на форсажный режим. Антигравы в порядке, и даже пилот... да, пилот, тот, что сейчас сидит в ложементе, чувствует себя вполне сносно. Она пробежалась по своим сенсорным связям, проверила датчики, на ходу протестировав систему защиты. Ну что ж, пора приступать к делу.

Чапита развернулась к дракону, продолжавшему парить в небе. Лучи заходящего солнца бросали ослепительные блики на его ярко-золотистые кожистые крылья. Сфокусировав зрение и включив фильтры, Чапита приглушила освещение, заодно задействовав инфракрасные системы наведения. Стал виден перломутрово-розовый ореол, окружавший дракона. Энергетическое поле.

Морда существа превышала раза в два ее саму, но это Чапиту совсем не смущало, она осознавала свою мощь и была готова сразиться. Плавно и быстро вышли две лазерные спарки по краям фюзеляжа. Дракон разинул пасть, перламутровый поток вихревых энергетических полей сконцентрировался на морде, закручиваясь все туже и туже. Существо даже не обращало внимания на мошку, что сейчас проносилась в пятистах метрах от него. Он был занят этими мелкими людишками на земле. Их надо выжить из их укрытия и уничтожить одного за другим.

Морда существа попала в сетку тактического прицела. Чапита нанесла удар из обеих спарок разом. Луч сконцентрировался в одной точке, вспышка, удар. Дракона отбросило на много метров вниз. Перламутровый ореол вспыхнул алым, засверкал. Морда повернулась в сторону Чапиты. Злые золотистые глаза, взгляд раздраженный и в то же время озадаченный.

Второй удар лазеров тоже застал дракона врасплох. Похоже, он еще не осознал, что его не просто видят — его преследуют и его собираются уничтожить. Крылья ящера сложились, тело стремительно неслось к земле, туша пылала алым, аура только начинала набирать силу.

Чапита спикировала следом, пустив вдогонку еще два залпа. Дракона перевернуло, ударив под длинный, чешуйчатый хвост. Существо закувыркалось в воздухе, тщетно стремясь восстановить равновесие. Добить на земле его было бы гораздо легче. Еще залп. Аура набирала мощь. Когда она станет ослепительно белой, то наверняка перегрузится и взорвется.

Дракон пролетел всего в паре метров над землей, распахнув крылья. А затем стремительно пошел вверх. Да так, что даже Чапита с трудом справилась с такой бешеной перегрузкой. Сколько там? Почти двадцать единиц? Ничего, Юдгар выдержит. Сосуды полопались, из носа пилота текла кровь. Не страшно. Сейчас это не так важно. Важно поймать момент прицеливания. Дракон стал разворачиваться. Чапита увеличила скорость. Самое выгодное положение — сверху. Ей надо занять эту позицию, иначе трудно будет отбиваться. Морда дракона засветилась нестерпимо ярким сиянием. Это уже не просто смерч, это было настоящее торнадо, шквал плазмы, молнией сверкнувший в лобовом стекле. Сенсоры сработали раньше, Чапита сманеврировала, уходя из атаки. Врыв ударил сзади, чуть справа, ее зацепило краем волны, развернуло, понесло навстречу дракону, который уже поворачивался к ней спиной.

Хвост!

Эта мысль принадлежала не ей — пилоту. Молодец! Пуск вакуумной ракеты. Пространство в одно мгновение схлопнулось. Клочья алой энергозащиты разлетелись в разные стороны, колотя по силовому кокону. Хвост дракона разнесло в клочья. Рев! Он прорвался даже сквозь толстую броню и звукоизоляцию кабины. Сенсоры снаружи восприняли его как акустическую волну в двести пятьдесят децибел. Защита сработала, подавляя звук.

И снова золотистые глаза дракона с черными вертикальными зрачками. Они мелькнули в пятнадцати метрах от датчиков. Чапита метнулась вправо, уходя вверх, плазменный шар разорвал пространство позади. Ударная волна швырнула Чапиту дальше вверх.

Пилот! Он не выдержит таких перегрузок! Слабое звено? Его надо просто исключить... Она видела, как дракон, лишившись хвоста, с огромным усилием пытается выдержать траекторию полета. Его алая аура клубилась маленькими смерчами, он на ходу пытался восстановить собственное тело. Пара минут, и он снова будет невредим. База осталась далеко внизу и позади, они все больше забирали на запад, и жаркая схватка не мешала ей отчетливо осознавать собственные координаты.

Чапита развернулась к дракону, сетка прицела послушно легла на цель. Четыре мощные ракеты сорвались и понеслись навстречу существу величиной с гору. Золотистые глаза смотрели на крохотную, по его меркам, машину и все еще не понимали, как такое маленькое существо способно наносить столь болезненные удары.

Недоумение, страх, отчаяние... На секунду Чапите стало жалко это огромное существо, которому сейчас предстояло погибнуть. А потом грянул взрыв. Пространство в радиусе пятисот метров схлопнулось с оглушительным грохотом, затягивая в себя все новые и новые волны воздуха, земля внизу встала дыбом, вытягиваясь хоботом смерча к центру коллапса.

Чапита пыталась отвернуть, но, несмотря на все усилия, ее продолжало медленно, но верно тащить вперед. Слишком близко! Она допустила оплошность, которая теперь могла сделаться роковой. Выплеск энергии оказался столь мощным, что машину, закрутив вокруг оси, понесло прочь, сквозь темнеющее пространство наступающего вечера. Половина сенсоров ослепла, датчики отказали. Она надеялась только на этого пилота, что сейчас лежал в ложементе. Последние несколько секунд он не подавал никаких признаков жизни. Но нервные окончания живы, и сенсорные связи реагировали на ее собственные действия. Они с Юдгаром все еще были одним целым.

Он взял на себя управление в последние секунды, когда земля надвигалась с угрожающей силой. Сбросил скорость, вывел Чапиту из пике и посадил на поляне, рядом с какими-то незамысловатыми постройками. Ничего не видя, ничего не осознавая, Чапита жестко плюхнулась на корпус.

Вверху все еще бушевал огненный шар, распадаясь на множество крохотных протуберанцев. Они отделялись, разносясь в разные стороны — маленькие смертоносные огненные смерчи в миллионы градусов.

А потом рвануло так, что земля под корпусом содрогнулась, вздыбившись и лягнув машину в силовой кокон. И наступила тишина.

Юдгар медленно приходил в себя, с трудом осознавая, где находится.

Перед ним все еще стоял круговой обзор, и он видел, как из-за домов показались аборигены Алгисты — неуклюжие существа на толстых, слоновьих ногах.

“Оноби! Эксперт Оноби! Что у вас происходит? Где вы?”

Он вдруг понял, что уже давно слышит встревоженный голос Гранда, услужливо переданный на слуховой нерв лоцманом, но почему-то до этой секунды сигнал проходил мимо его сознания.

“Со мной все в порядке. Меня слегка потрепали, но... Я нахожусь на окраине какой-то деревушки. Здесь множество местных жителей...”

Он чувствовал, как сознание уплывает. Перед глазами плыли черные круги. Он попытался приподняться с ложемента, но тошнотворный ком из желудка ударил в горло, и Юдгара вырвало прямо на грудь. А потом он провалился в пустоту.

Глава 13

Легкость...

Такой легкости Юдгару ни разу в жизни ощущать не доводилось. Он парил в сиреневой глубине неба, окруженный мерцающими отблесками заходящего солнца, почти полностью погрузившегося за горизонт. Полупрозрачная облачная дымка плыла над ним, и он, как в шлеме, видел все вокруг. Вот только не было привычной сетки прицела с блоками данных сопровождения. Он совсем не чувствовал запаха гари, но видел, что местами лес повален взрывной волной, некоторые деревья вырваны с корнем, а кое-где, особенно на холмах, сломаны, у многих сорвало верхушки. Часть деревьев горела, факелами подсвечивая наступающие сумерки.

Вот и все, что осталось от дракона, —  почему-то подумалось ему. Он не ощущал себя сейчас в качестве Юдгара Оноби — бывшего курсанта летной академии “Фобос”. Он был чем-то иным... чем-то аморфным и свободным от законов физики.

На поляне внизу, прямо под ним, рядом с деревней аборигенов, стояла Чапита. Неуклюжие жители обступили ее, потом кто-то полез по откидному трапу в кабину. В сознании скользнуло мимолетное удивление. Он не помнил, чтобы отдавал приказ истребителю на открытие люков. Спустя несколько секунд аборигены вытащили безвольно обмякшее тело. Его тело. Казалось, внешних повреждений не было. Вот только струйка крови из носа. Она сбегала по подбородку, по шее, затекала под летный комбинезон.

Сквозь толпу жителей протолкался громоздкий, широкомордый туземец, видимо, главный у них, отдал какой-то приказ и махнул рукой. Толпа расступилась, двое потащили тело к ближайшей хижине. Остальные молчаливой толпой двинулись следом.

Юдгар смотрел на эту процессию, не испытывая ровным счетом ничего. Ему было нисколько не жалко это бренное тело. В какую-то секунду он даже ощутил отвращение, ведь тело — всего лишь низменная оболочка, доставшаяся человеку от предка, разум которого ненамного превосходил ум животного. Да, без него нельзя, без него человек лишается жизни, но все же... оно тянет разум и душу назад, к скотскому существованию, и, когда человек поддается этой тяге, он быстро скатывается до положения зверя.

Теперь тело его не держит, не сковывает своими цепями, и, значит, он совершенно свободен. Один из древних говорил, что совершенно свободный человек, не связанный никакими законами, даже законами физики, перестает быть человеком. Он становится богом. Юдгар мысленно улыбнулся. Он, конечно, не бог. Но свободу свою заработал.

Со стороны базы быстро приближалась пара транспортных скутеров.

Юдгар скользнул им навстречу, проскочил сквозь одну из машин и только потом осознал, что для его бестелесной сущности не существует материальных преград. Тогда он догнал скутер, прошел сквозь корпус и оказался в кабине. Гранд и Бловач сидели на пассажирских креслах позади пилота, морщинистое лицо полковника было напряжено, брови хмуро сведены на переносице. Расслабься, папаша. Все в порядке. Юдгар мысленно прикоснулся к сияющей, точно отполированной, лысине Бловача. Врач автоматически провел ладонью по плеши.

—  Быстрее, быстрее... —  торопил Бловач пилота.

Какая ерунда. Зачем торопиться? Он же все равно мертв...

Мертв? Эта мысль показалась ему забавной. Никогда не думал, что после смерти человек способен себя осознавать. Мистика какая-то. Впрочем, теперь его этот материальный мир никак не касается. Он сюда больше не вернется. Теперь перед ним открывается новый, совершенно новый мир — его собственный. И жить он в нем будет по своим собственным законам.

Юдгар взвился к небу, поднимаясь все выше и выше, земля осталась далеко внизу, деревушка превратилась в крохотное пятнышко на фоне густой зелени леса, а затем и это все исчезло в белесой дымке. А он продолжал лететь все выше, не ощущая ни холода, ни усталости. И вокруг него было лишь вечернее небо, пронизанное ярким светом заходящего солнца, а потом оно опустилось за горизонт, и все заполнилось ярким, нежным светом. Свет шел отовсюду сразу и вызывал ощущение теплоты и успокоения, он ласкал, звал к себе, манил...

Пы-Нгу-Май торопился.

—  Скорее, скорее, —  подгонял он двух здоровых ребят, что сейчас за руки и за ноги тащили это хилое тело чужака. Пы-Нгу-Май почти бежал, и ноги гудели от напряжения. Его громоздкое тело не было приспособлено к таким стремительным передвижениям. — Заносите в хижину! Быстрее! Осторожно, вот неповоротливые!

Они уложили чужака на плетеной подстилке.

—  А теперь пошли все вон! — заорал на них Пы-Нгу-Май, яростно вытаращив и без того круглые глаза, похожие на глянцевые желтые мячи.

Носильщики молча удалились. Пы-Нгу-Май повернулся к тщедушному телу, которое лежало перед ним. Дух из него ушел, поэтому следовало торопиться. Если не удастся вернуть душу обратно, им уже никогда больше не вернуть Великого Дракона.

Старейшина быстро опустился рядом с чужаком, неловко подгибая под себя толстые ноги. Он растер ладони и стал сосредоточенно водить ими над телом. Да, у него много повреждений. Такое тщедушное тело не сможет справиться с ними самостоятельно. Ему не жить. И все же он чувствовал, что нечто в глубине сознания этого Синша-Гра сопротивляется уходу. Ниточка была очень тонкой, едва заметной, но ее необходимо было нащупать. Только она и продолжала соединять дух с телом.

За стенами хижины собрались почти все жители деревни. Они переговаривались между собой, и до старейшины доносились их голоса, только нарушавшие его сосредоточенность:

 — И зачем понадобилось спасать этого пай-кы?

— Он забрал тело Великого Дракона...

—  Это сделал не он... это сделало вон то большое существо, что теперь стоит на поляне...

—  Думаешь, теперь оно заберет тело и у пай-кы?

—  Ага. А потом и за нас возьмется...

—  Тьфу, тьфу, чур не меня...

Пы-Нгу-Май обернулся и заревел, перекрывая своим рычанием общий гомон:

 — Да заткнитесь вы, все! Идите по домам и не мешайте!

Разговоры сразу затихли. Еще хорошо, что при своем возрасте он до сих пор сохранил былой авторитет. Обычно в деревне очень быстро подрастает новый лидер, которому не терпится взять управление в свои руки. Но попробовал бы кто-нибудь хотя бы намекнуть, что ему пора на покой! Он им всем такой покой покажет — что только косточки захрустят.

—  Сами все — пай-кы пустоголовые, так нет же, стоят и пыжатся, пытаясь сказать что-нибудь умное, —  проворчал он себе под нос.

И все же, что же это за тонкая ниточка? Любовь? Он попытался проникнуть в сознание духа. Нет, любви этот Синша-Гра никогда не испытывал. Была привязанность, один раз даже страсть, но не любовь. Интерес? И снова ниточка оборвалась, почти не начавшись. Никакого интереса. Все в его жизни на первый взгляд казалось нелепостью, случайностью и недоразумением. И даже то, как он стал Синша-Гра. Долг... Долг! Вот она, эта ниточка. Долг перед самкой, которая породила его. Перед всеми обитателями ее мира. Вот что связывает его дух. Пы-Нгу-Май слабо улыбнулся. Теперь ему не составит большого труда вернуть дух в тело. Лишь бы никто не мешал.

Скутер даже не приземлился, а просто с размаху плюхнулся на пузо.

Если бы не антигравы, все сидящие в нем отбили бы себе задницы. Отдуваясь, Бловач выбрался из люка следом за полковником. Он был кругл, точно мячик, лыс, а розовощекое лицо сияло здоровьем, как у шестимесячного бутуза. Бловач производил впечатление некоего доброго дядюшки — милого, уютного и мягкого, как диванная подушка. На самом деле мало кто имел представление об истинном характере врача. А те, кого угораздило узнать его характер на собственной шкуре, старались обходить его подальше.

Бловач сверкнул маленькими круглыми глазками, спрятанными за рыхлыми подушечками век, и энергично мотнул головой в сторону ближайшей хижины:

 — Он там.

И, никого не дожидаясь, быстро засеменил на коротких ногах, размахивая медицинским кейсом в левой руке. Гранд, хотя и был ростом чуть ли не в полтора раза выше врача, едва успевал за этим коротышкой.

Второй скутер с десантниками приземлился куда как мягче. Бойцы, упакованные в доспехи из теллароновой брони, делавшей их похожими на безликих киберов, выскочили из аппарата и бросились догонять ретивого докторишку, громыхая башмаками и снаряжением. Они уже были у самой двери хижины, когда трое серокожих и плосколицых амбалов из местных, каждый килограммов под двести, молча преградили им дорогу.

Бловач вздернул двойной подбородок, злым взглядом дырявя невозмутимое лицо аборигена, тушей застывшего напротив двери.

—  Верните нам эксперта! — рявкнул он, вернее постарался рявкнуть, но голос сорвался на фальцет, получилось несколько неприлично, но доктору было наплевать. — Немедленно!

Абориген выставил вперед шестипалые руки, точно заслоняясь от этого яростного натиска. Он что-то забубнил, и линган доктора услужливо перевел:

“Пы-Нгу-Май вместе с Синша-Гра... ему нельзя мешать... иначе дух уйдет...”

 — Глупости! — выпалил Бловач, жестом пухлой руки отметая любые доводы. — Мы знаем, что он пострадал и ему требуется помощь. Вы обязаны нас впустить! Это наш человек!

—  Поаккуратнее, доктор, без оскорблений, —  напомнил Гранд из-за спины Бловача.

—  Вы не поможете ему, вы только помешаете! — засопел амбал, видимо обиженный тоном Бловача.

Бловач тоже надулся, как жаба. По щекам поползли багровые пятна. Он выкатил глаза, выхватил из кобуры станнер и ткнул им в приплюснутый нос аборигена.

—  Ты, слонопотам чертов, немедленно убирайся с дороги! — Бловач со злости топнул ногой.

Со стороны это выглядело весьма забавно. Десантники за спиной доктора едва не покатывались, держа лазерные слейеры на изготовку. Но полковнику Гранду было отнюдь не до смеха, ситуация складывалась довольно непростая. Аборигены до сих пор ни разу не вмешивались в жизнь базы. А сейчас вдруг решили оказать сопротивление. С чего бы это? И как теперь поступить? Применить оружие? Нет, нельзя. Проблем и так хватало. И конфликт с алгистянами совсем ни к чему.

Полковник шагнул вперед, собираясь отобрать у Бловача оружие — от греха подальше, но тут обиженный абориген, которому доктор тыкал в лицо своим станнером, неожиданно перешел к действиям. Не обращая внимания на нацеленные на него слейеры десантников, он схватил Бловача за руку, вывернул ее, отобрал станнер, затем развернул коротышку вокруг оси и слегка наподдал коленкой под зад. Бловачу мало не показалось. Медицинский кейс вылетел из рук и проскрежетал по камешкам, а сам доктор взмыл в воздух, и после короткого полета его лысина с глухим стуком ударилась о броню одного из десантников.

—  Немедленно прекратить! — заорал полковник, прекрасно осознавая, что теряет контроль над ситуацией.

Куда там! Разве Бловача остановишь? Даже не хрюкнув от зверского удара, тот развернулся, с диким ревом ринулся на обидчика и, протаранив его лысиной, вместе с ним ввалился в хижину, снеся хлипкую дверь. Двое оставшихся на страже аборигенов бросились выволакивать его за ноги, а десантники, не дожидаясь приказа, накинулись сверху, и образовалась куча мала.

Гранд едва за голову не схватился, глядя на все это безобразие. Боже! Еще только скандала не хватало! Полковник набрал полные легкие воздуха и уже открыл рот, чтобы осадить драчунов, но не успел. Позади кучи дерущихся возникла огромная фигура старейшины. Не разбирая, кто прав, а кто виноват, старейшина схватил одного из десантников поперек тела и отшвырнул на несколько метров, как щенка, потом следующего, затем одного из своих стражей, поднатужился и тоже отшвырнул, затем... Когда наступила очередь Бловача, перед дверью уже высилось нагромождение копошащихся тел. Врач приземлился на одного из местных жителей и сдавленно хрюкнул, когда объемистое пузо наткнулось на твердокаменное колено, “случайно” выставленное ради такого случая.

Пы-Нгу-Май сделал шаг вперед, его широкие ноздри вздрагивали от ярости, верхняя губа вздернулась, обнажая желтые крепкие зубы, похожие на пеньки от свежесрубленных деревьев.

—  Вы все — пай-кы! — рявкнул он, тараща глаза. — Вон отсюда! Синша-Гра уйдет, и кто вам тогда вернет дракона?

Куча стала распадаться на отдельные фрагменты. Бловача скинули на землю, и снова неудачно — он едва не свернул шею, ткнувшись лицом в сырую траву.

—  Хорошо, хорошо! — Гранд выставил вперед руки и тут же поспешно убрал, вспомнив, что обозначает этот жест у алгистян. — Как скажешь, старейшина. Только позволь нашему врачу присутствовать. Пожалуйста. Это моя просьба. — Он прижал обе руки к груди, давая понять, какие чувства испытывает.

Пы-Нгу-Май смерил полковника недоверчивым взглядом, потом медленно покачал шишколобой головой с венчиком редкой щетины вокруг макушки.

—  Хорошо, пусть присутствует, —  согласился он. — Но если он издаст хоть один звук или что-нибудь сделает не так, я стукну его. — И старейшина продемонстрировал огромный кулак, которым вполне можно было забивать мостовые сваи.

“Да, этот может”, —  подумал Гранд. Вон как десантники летали, прямо птички, да и только. А ведь у него в отряде не самые хлипкие, да и имплактами напичканы — будь здоров! И экзоскелеты на них. И все равно — попробуй потягайся с таким силачом. Не стрелять же по нему, в самом деле?

Бловач все еще возился на земле, пытаясь встать на ноги, пухлое пузо явно мешало. Он поднялся на четвереньки, отклячив круглый задок. Гранд подцепил его за шиворот — не до этикета, —  поставил на ноги, одернул форму, стряхнул грязь. Врач подхватил свой кейс, валявшийся в паре метров, и, словно ничего не случилось, скрылся внутри хижины.

Полковник проводил его пристальным взглядом. Ну и нелепый же человек. Если бы Бловач не был таким врачом, то черта с два его бы взяли в эту экспедицию. В клинике, где он раньше работал, все, вплоть до последнего робота-уборщика, вздохнули с облегчением, когда узнали о его новом назначении. Оно и понятно. Характер у него — не сахар. А у кого — сахар?

“Разойтись по скутерам. Без моей команды ничего не предпринимать!” — приказал он по лоцману и направился к машине, слыша, как за спиной десантники в хмуром молчании топают следом. Гранд был не просто недоволен развитием событий. Он был в ярости и ничего не понимал. Во-первых, по ГТ-транслятору от Совета Директоров пришло совершенно ясное распоряжение внимательно следить за каждым шагом эксперта и лично отвечать за его безопасность. Во-вторых, стоило только этому сопляку появиться на Алгисте, как началась какая-то мистика. В самом деле, с кем он там дрался? Ведь дрался же! К тому же связь с пилотом на время боя полностью прервалась. Этого Гранд тоже не понимал. На базе в результате разрушения импульсной антенны навернулись мощные ретрансляторы, которые обеспечивали ГТ-связь. Но базовый ИскИн жив-здоров, а значит, лоцманская связь должна быть в порядке. Это же не паршивые “вторники”, у которых радиус действия вне сети максимум километр. Тактические лоцманы сами по себе ретрансляторы. Во время боя Оноби вел себя так, словно потерял рассудок. Слишком большие ускорения, слишком высокая скорость маневров. Скорее всего, мальчишка так сильно и пострадал, потому что перегрузки превышали допустимые в несколько раз, и никакие компенсаторы не могли справиться с ними. В этом тоже заключалась странность. Бортовой ИскИн на современных истребителях осознает приоритет жизни пилота. Он скорее уничтожит машину и самого себя, чем позволит умереть человеку.

Задумавшись, полковник направился к истребителю эксперта, чтобы рассмотреть машину поближе. Явно новая модель. Он провел рукой по гладкой, глянцевой поверхности фюзеляжа и замер. Возникло ощущение, словно корпус “дышит”. Гранд нахмурился. Странно. Насколько он знал, такое ощущение создается, когда машина в рабочем режиме. Но ведь она же выключена.

Или нет?

Он забрался в кабину, в нос ударила нестерпимая вонь рвоты. Полковник внимательно осмотрел панель управления, заблеванный шлем, валявшийся рядом с ло­жементом. Датчики не работали, сенсоры отключены, двигатель молчит.

“ИскИн, активировать систему”.

Молчание. Гранд опустился в ложемент, примерился к нему — неудобно. Пилотское кресло даже и не думало приноравливаться под его габариты.

“ИскИн, активировать систему!”

Снова молчание. Полковник взялся левой рукой за ручку управления, и снова никакой реакции. Да, на флоте чаще всего такие истребители и применяют. Фиг полетаешь на чужом. ИскИн просто не включит машину, и только.

—  Два заряда тебе в задницу! — проворчал он себе под нос.

“Меня зовут Чапита”.

Сообщение пришло на виртуалку, вспыхнув перед глазами алыми буквами, полковник вздрогнул от неожиданности.

“Прошу впредь обращаться ко мне по имени. И еще одна просьба: не употреблять ненормативную лексику в присутствии леди”.

—  Ну, знаешь ли... — С секунду полковник подбирал из своего армейского лексикона подходящее ругательство, но потом счел ниже своего достоинства лаяться с машиной и промолчал.

—  Вы предпочитаете вести беседу вслух? — приятный женский голос, неожиданно наполнивший кабину, звучал мягко и в то же время насмешливо.

 “Чертова машина”, —  подумал Гранд. Кто еще, кроме Оноби, мог научить ее насмехаться над вышестоящими? Миро прислал незрелого юнца, еще не научившегося ответственности.

“Как произошло, что пострадал пилот?”

Ответ сразил старого вояку наповал:

“Прошу простить, я просто увлеклась боем. Обещаю, впредь это не повторится”.

Серебристая дымка облаков, расцвеченная сиреневыми цветами заката, осталась далеко внизу, ее поглотила глубина наступающих сумерек. Юдгар поднимался все выше и выше, улетая на запад, навстречу Светилу. Он не ощущал ни холода, ни нехватки кислорода — ему не требовалось дышать, и эта свобода до такой степени пьянила его, что воспоминания о теле быстро тускнели. Оно осталось там, на поверхности Алгисты, —  кусок плоти, нашпигованный имплантами. Каким бы сильным оно ни было, разум неизмеримо сильнее любого физического воплощения. Поэтому он торопился покинуть этот мир, чтобы обрести свой собственный, где он сможет жить по новым законам, и никто и ничто не заставит его вернуться...

—  Синша-Гра!

Обращение показалось ему странным, но адресовано оно было именно ему. Сознания словно коснулись невидимые руки — мягкие и заботливые.

—  Синша-Гра, ты когда-нибудь любил?

Глупый и неуместный вопрос. Он чувствовал, что готов расхохотаться. Что такое любовь? Разве это не химера, не миф, выдуманный людьми ради оправдания собственных глупостей? Нет! Любви в его жизни не было. Была детская привязанность. И была страсть. В сознании отчетливо возник образ Вейлы. Да, ничем другим это нельзя было назвать. Вейла — сильная, независимая женщина, член десантной группы на “Глитрази”. Красивая, раскованная... но недалекая и эгоистичная. Нет, любви в его жизни не было.

—  Что же ты любишь?

Еще один глупый вопрос. Когда был маленьким, любил сладости... и компьютерные игры — они заменяли общение с людьми. А еще ему нравилось собирать информацию. С развитой инфосетью коллекционирование фактов становилось почти бессмысленным занятием, на любой запрос через несколько секунд можно получить исчерпывающий ответ. Но он и здесь нашел способ ошарашить своих сверстников. Он просто снимал с себя лоцман и шпарил факты и цифры, как по написанному. Это впечатляло. Правда, только тех, кто в точности знал, что в его мозг не имплантирован инфочип. Да, ему нравилось удивлять людей, поражать их своим мнимым со­вершенством. Но и это сейчас казалось глупым и совершенно никчемным.

—  А долг? Разве ты не чувствуешь себя обязанным помочь своей матери? Она родила тебя. И пусть она не воспитывала тебя, но сейчас ей требуется твоя помощь. Ей и обитателям ее мира. Неужели ты откажешь ей?

Юдгар словно на стену налетел. Он забыл. Он перестал ощущать ответственность за жизнь людей, порученных его опеке. Лицо Амсадци проступило в сознании — рисунок татуировки плыл, меняясь, словно заново переписывал саму жизнь бикаэлки.

“Ты должен освободить дракона, ты должен это сделать. Иначе наша раса никогда не сможет обрести свободу...”

Ни тогда, ни сейчас он не понимал, какая между всем этим связь. Насколько он знал, у бикаэльцев никогда не существовало культа дракона, как здесь, на Алгисте. Чем же таким для них важен дракон? Его охватила болезненная раздвоенность. Одна часть его сознания не желала возвращаться. Она жаждала свободы и другого мира. Вторая — тянула назад. Одна твердила ему: это их проблемы. У тебя больше нет забот и не будет, если ты не захочешь этого сам. Другая — ты должен вернуться. Пока ты еще здесь, ты можешь вернуть тело к жизни, можешь закончить начатое и тогда исполнишь то, для чего тебя создали.

Тело... тесная и душная клетка для разума... Оно снова наложит на сознание оковы физических законов, заставит его подчиняться гравитации, терпеть человеческую глупость и несовершенство.

Но беспокоящий голос звал назад. Он просил, умолял, требовал...

Как же так? Как он снова оказался рядом с этой злополучной деревенькой? Ведь он был уже так далеко... Он заметил Гранда в ложементе Чапиты. Интересно, этот-то что здесь делает? Юдгар проник в хижину и замер, зависнув над собственным телом, уложенным на циновку. Рядом с ним было двое — какой-то слоноподобный абориген гигантских размеров и мелкий докторишка, тот самый, что пытался сделать ему инъекцию в столовой базы. Как его там? Бловач, что ли?

Пы-Нгу-Май пел, гортанные звуки прорывались сквозь частое пощелкивание языка. Его глаза были закрыты. Он священнодействовал над телом, пребывающим в коме, и Бловачу не сиделось на месте. У него так и зудело — трахнуть старейшину чем-нибудь тяжеленьким прямо по макушке, в центр венчика из седой щетины, и подключить медицинский кейс. Если через десять минут парень не очнется, то реанимация ему уже больше не поможет.

Едва просканировав тело, он обнаружил множество внутренних гематом, нижнее левое ребро было сломано и вдавлено в легкое, разорвана печень, поврежден позвоночник — сразу в трех местах. Но самое паршивое — сильный ушиб головного мозга, огромная гематома. Странно, что с такими повреждениями парень еще несколько минут держался в сознании... И теперь вместо того, чтобы быстренько реанимировать его и начать экстренным образом лечить, он, медик, сидит и выслушивает дурацкие завывания этого проклятого аборигена. И скажите на милость, кто из них пай-кы?

По лицу старейшины текли струйки пота, он раскачивался все сильней, и мощные мышцы под толстой сероватой кожей вздувались буграми от напряжения.

Бловачу надоело считать секунды. Он все ждал, что же произойдет дальше, но ничего не происходило. Ровным счетом ничего. Но договор есть договор. Он обещал не мешать. И он ждал, со злостью кусая губы и не замечая, что прокусывает их до крови. От того, чтобы не вспылить, его удерживало лишь одно: в медицинской базе данных имелись документально подтвержденные факты спасения аборигенами людей, получивших не совместимые с жизнью повреждения.

Наконец Пы-Нгу-Май откинулся к стене, его глаза открылись, мутный взгляд уставился в пустоту.

—  Он не хочет — Широкгубый рот едва шевелился. — Не хочет возвращаться. Я напомнил ему о долге, но он... ему все равно... Его дух уходит...

—  Его надо немедленно в реанимационный бокс! — Бловач суетливо подскочил. Он мгновенно открыл медицинский модуль, стал вынимать приборы.

Но старейшина лишь вытянул вперед руку с растопыренными пальцами.

—  Он не вернется. Он сейчас рядом с нами, он слышит нас, но его духу хорошо в том мире. Он познал свободу, и теперь ты уже ничего не сможешь сделать.

—  Ничего?

Бловач лихорадочно соображал, как ему поступить. Дух рядом, но не желает возвращаться? Он знал Пы-Нгу-Мая, тот не будет зря сотрясать воздух бессмысленными утверждениями. А чтобы вывести пациента из комы, существует масса нетрадиционных методов, как раз подходивших к данному случаю.

Старейшина медленно покачал головой, подтверждая сказанное.

—  Ничего? — Бловач разозлился. — Да мне плевать, чего он там хочет! — выпалил он вдруг с яростью. — Он трус и слабак! В кои-то веки ему поручили одно-единственное плевое дело — разобраться в ситуации и помочь людям, так он и тут облажался... — Он стал деловито запихивать приборы обратно в кейс. — Да я и сам не стану спасать такого засранца! Очень нужно! Пусть подыхает! И без него обойдемся!

Пы-Нгу-Май оторопело вылупился на врача.

—  Чего ты на меня уставился? Да дерьмо он, а не эксперт! Кто своих товарищей бросает в самый разгар боя? Только последний подлец и слабак, который наделал в штаны от одной мысли, что предстоит схватка! Да пошел он...

Бловач рванулся с места, делая вид, что собирается выскочить из хижины.

Злость.

Ничего не осталось в душе, кроме злости.

Да как этот мерзкий коротышка вообще смеет говорить о нем гадости? Что он о нем знает? Юдгар открыл рот, чтобы возразить ему, обругать, послать куда подальше, но неожиданно боль скрутила все его существо. Не физическая боль, а нечто сродни ей, и все же нестерпимая и ослепляющая. Круговой обзор погас, словно задутая свеча, он погрузился в океан кромешного мрака.

Страх хлестнул, заставляя судорожно рвануть на поверхность...

Юдгар вздохнул, загоняя воздух в легкие, и левый бок прожгла еще одна боль, но теперь уже физическая и реально ощутимая. Он закричал, но вместо крика тишину огласил лишь сдавленный хрип.

—  Он приходит в себя! — Нервный, визгливый голос бился где-то над самым ухом. Ему показалось, что кричала женщина. Зрение не желало фокусироваться. Перед глазами мелькало какое-то розовое пятно. — Быстро! Зови своих людей, старейшина! Его надо перевезти на базу, в реанимационный бокс.

Что-то холодное коснулось предплечья, потом липкая масса легла на лицо, наплыла чернота, и он погрузился в сон.

—  Если бы я не видел все собственными глазами, то не поверил бы, —  выговаривал полковник Гранд, сидя на раздвижном стуле в реанимационном боксе. — Не понимаю, зачем надо было устраивать этот спектакль? Вы не могли доложить мне о действиях? По крайней мере, мне бы не пришлось ломать голову.

—  Главное, что он сюда больше не сунется... пока, во всяком случае, —  отпарировал Юдгар.

Он лежал в биованне, почти вся грудная клетка была покрыта белоснежной шапкой медицинской пены, голова, руки и ноги истыканы сенсорами, датчиками. Бловач старательно выбрил ему голову, заклеив затылок регенеративными пластырями. Юдгар подозревал, что черепушку вскрыли и что-то там выскоблили. И теперь был занят только одной мыслью: успело ли у него все это достаточно зажить? Боли он не ощущал. Тело еще ныло, но мысли работали четко и ясно, как никогда. Он отлично помнил, что с ним произошло, и лишь боялся, что Бловач или кто-нибудь из его подручных санитаров обязательно начнет докапываться до причин его подозрительно поспешного выздоровления.

Впрочем, десять часов — не столь уж маленький срок. Хотя, если разобраться, возвращали его с того света. Юдгар это тоже отлично помнил. И удивлялся сам себе- с чего это ему так не хотелось возвращаться. Кожа под пластырями и пеной зверски зудела и чесалась. Это было хуже любой боли. Он понимал, что введенные регенеративные вещества успешно сращивают сломанные кости, восстанавливают лопнувшие от перегрузок сосуды и выводят из организма избыток отмерших клеток. Но легче от этого не становилось.

—  Кто “он”? — поинтересовался полковник.

—  Ну, существо, которое нападало на базу, —  опустив веки, чтобы не встречаться взглядом с полковником, нехотя пояснил Юдгар.

Если не обращать внимания на зуд, то после целой ночи, ушедшей на восстановление, он чувствовал себя вполне сносно и ждал лишь, когда его отсюда выпустят. В тесной палате стояло еще пять биованн, однако у их “обитателей” дела шли куда хуже, чем у него. Трудновато за двенадцать часов отрастить руку или ногу — ему еще повезло, что он отделался так легко.

—  Послушайте, эксперт. Как военный руководитель базы, я имею право настаивать на более конкретных объяснениях. О каком существе вы говорите?

Юдгар не мог найти нужных слов. Проклятье! Он сейчас в таком щекотливом положении. И все же полковника он понимал. Ему требовались объяснения. Он был военным человеком и привык к ясности во всем.

—  О драконе.

—  Драконе?

—  Вы не ослышались.

Некоторое время Гранд молчал, углубившись в собственные размышления и машинально барабаня пальцами по колену. Юдгар терпеливо ждал.

—  Тот самый дракон, которому поклоняются аборигены? — наконец осторожно уточнил Гранд, еще не принимая, но и не отвергая сказанного.

—  По всей видимости, да.

Полковник нахмурился. Больше всего в своей жизни он не любил иметь дел с мистикой. А уж если эта мистика начинала воплощаться в реальность и диктовать свои условия...

—  Выходит, все это время нас терроризировал мифический дракон? И все эти жертвы, разрушения...

—  Полковник, сейчас не время для скептицизма. — Юдгар начал заводиться. — Да, за весь бардак на вашей базе вы должны благодарить дракона.

—  И что вы с ним сделали?

—  Я его убил.

Глава 14

 — Как получилось, что никто из вас не обратил внимания на легенды аборигенов? Не связал с тем, что творилось на базе?

Прислонившись спиной к древесному стволу, Юдгар теребил пальцами сорванную травинку. Они с Хорхе находились на окруженной кустами и невысокими деревьями поляне, располагавшейся всего в пятистах метрах от посадочного поля, изрытого глубокими ямами плазменных ударов. Разговаривать в тесном помещении среди снующих солдат было не с руки, а пользоваться лоцманами Юдгар находил излишним. К тому же на свежем воздухе куда приятнее было побеседовать тет-а-тет.

Хорхе сидел напротив, возле развесистого куста, и на вопрос Юдгара озадаченно потер подбородок, обросший двухдневной щетиной. Глаза у лейтенанта были воспаленными. Двух часов, проведенных в медицинском блоке, пока ему “ремонтировали” рассеченную в столовой грудь, явно не хватило, чтобы как следует отдохнуть. Юдгар чувствовал себя несколько неловко, вызвав Хорхе на беседу, но ему необходимо было поговорить с кем-то, кроме Гранда. Гранд его подавлял, откровенного разговора с ним как-то не получалось. Поэтому в кабинете полковника, если можно назвать кабинетом этот “шкаф” с дверью, Юдгар больше думал не о деле, а о том, как поскорее из него выбраться. Да и здесь, на полянке, Хорхе хоть немного отдохнет от своих обязанностей — людей не хватало, поэтому даже офицерский состав бросили на восстановление базы. Впрочем, офицеров осталось не так уж много, всего четверо, включая самого Хорхе, полковника Гранда, его заместителя капитана Пасслига и начальника технической службы лейтенанта Полтро. С солдатами тоже было негусто — после многочисленных налетов дракона гарнизон сейчас насчитывал всего двадцать восемь человек, способных нести службу. Одиннадцать раненых и четверо гражданских техников с инженером Долби во главе и врачом Бловачем были не в счет.

—  Не знаю, —  сказал Хорхе. — Так уж вышло. Когда только организовали базу, то с месяц, наверное, все шло как по накатанной. Ни атак, ни бессонных ночей. Да никто и не ждал ничего подобного. Завезли оборудование, прилетели ученые — разные там экологи, биологи, ксенологи и прочая братия. Шныряли тут, каждый листочек обнюхали, некоторые группы добрались аж до отрогов Асмуал-Ави. — Хорхе мотнул небритым подбородком в неопределенную сторону. — Горная гряда на севере. А что до аборигенов... Понимаешь, когда обустраиваешь базу, своих проблем хватает. То материалы какие-нибудь не завезли, то завезли что-нибудь не то, что требовалось, то безотказное оборудование вдруг останавливается как вкопанное, и хоть по винтику разбери, а работать больше не желает. Ученые эти все время под ногами путаются, суют нос и куда надо и куда не надо, дисциплины, как и у всяких штатских, —  ноль, но все время требуют повышенного внимания к своим запросам и нуждам. Мы к каждому по солдату приставили в качестве телохранителей, так стоит солдату зазеваться, как сразу что-нибудь стрясается. Одного ксенолога чуть дикая кошка не задрала, причем возле нужника, едва успели пристрелить. Прямо как дети... — Хорхе бессознательно пригладил ладонью армейский ежик с проседью, непокорно топорщившийся на голове. — Так что не до аборигенов нам было. Да и не входило в задачу гарнизона изучать легенды местных жителей... Хотя — странная вещь — как-то само собой получилось, что у нас с ними с самого начала был найден общий язык. Они не сопротивлялись нашему присутствию здесь, на их землях. Но и нас их внутренняя жизнь не слишком волновала. Что мы о них знали? Почти ничего. Немного притор­говываем... вернее, производим обмен. Они с удовольствием поставляют нам мясо, служат проводниками в лесах, а у нас берут концентраты, медикаменты, ну, кое-что еще... так, по мелочам... Но по большому счету им ничего от нас не нужно. Даже оружие...

Юдгар удивленно выпрямился. Он не ослышался?

—  Вы что, предлагали им современное оружие?

—  Да нет, о чем ты говоришь, —  досадливо отмахнулся Хорхе. — Кто же в здравом уме снабдит примитивную культуру оружием, которое может рано или поздно повернуться против тебя? Мы не настолько им доверяем. Ножи, наконечники для копий и стрел из хорошей стали — вот и все, что мы имели право им предложить. Но даже на такое предложение первый же старейшина заявил, что это очень важный вопрос и он вместе со старейшинами других родов должен посоветоваться с дра­коном, а о результатах обещал сообщить через две руки дней...

—  Двенадцать, что ли?

—  Ага, они же шестипалые. Так вот, наши любопытные ксенологи решили проследить за ними и выяснить, что же они будут делать. И ни черта у них не вышло. Старейшины просто исчезли.

—  То есть как это исчезли? — переспросил Юдгар.

—  Ну так, исчезли, и все. — Хорхе пожал плечами. — Биозонды, посланные за ними шпионить, сдохли уже на пятом километре от селения, откуда они отправились в путь, а следующая партия разведчиков их уже не нашла. На вопрос, куда они все подевались, в селениях отвечали одно: ушли. Куда? К дракону. Где живет дракон? Очень-очень далеко, за океаном, на большом острове. Но вот где расположен этот остров, как его найти и что он из себя представляет, об этом никто из алгистян даже и говорить не хотел. Лишь твердили, что все мы пай-кы и все равно ничего не знаем и не видим. И остров дракона для любого из нас останется недоступен, если даже ткнуть в него носом. В общем, сплошная мистификация и религиозные заморочки... Спрашивается, каким образом эти старейшины могли за столь короткое время смотаться за океан к какому-то там острову? Ни лодок, ни кораблей у них в помине нет. Совершенно сухопутные племена, не имеющие никакого представления о мореплавании. К тому же до ближайшего восточного побережья больше шестисот восьмидесяти километров. И идти не по накатанной дороге, а по лесам и болотам. А ближе к побережью еще и старый горный хребет, через который так просто не перевалишь — сплошные отвесные кручи и пропасти. Да они и за год не добрались бы туда...

— Думаешь, они просто отсиживались все двенадцать дней в какой-нибудь пещере и возносили молитвы своему дракону? — Юдгар невольно улыбнулся. Предугадать выводы лейтенанта было совсем нетрудно.

Хорхе согласно фыркнул:

 — Или устроили грандиозную пьянку, пока мы на своей базе вкалывали как проклятые. Чем не версия? После чего трое из них явились к нам на тринадцатый день и заявили, что дракон не советует... заметь, не советует, —  с нажимом подчеркнул лейтенант, —  брать у нас оружие. Сказал, что если чужое оружие попадет в руки разных племен, то это приведет к войне, потому что каждый захочет узнать его истинную силу. Мудрая скотинка, не находишь?

Мудрая? Юдгар криво усмехнулся. Даже чересчур. А не кажется ли тебе, дружище Хорхе, что будь этот дракон таким мудрым, каким его описывают аборигены, то не стал бы без всяких видимых причин нападать на базу?

На взгляд Юдгара, речь шла о двух разных драконах. Этот дракон не мог управлять племенами, не мог помогать им, не мог давать мудрые советы. Этот дракон не мог ничего. Это было всего лишь тело... Или не только? Впрочем, трудно делать выводы, обладая крохами разноречивой информации.

Хорхе сорвал травинку, сунул в зубы и уже менее внятно продолжил:

 — Кстати говоря, раз уж разговор зашел об оружии, был тут у нас один случай, когда рядовой из нашего гарнизона стащил у них духовое ружье, стрелявшее маленькими отравленными стрелами...

“А вот и первая причина для нападения”, —  подумал Юдгар, насторожившись. Хорхе, целиком погруженный в свои мысли, не заметил возникшего напряжения.

— Рядового звали Хачек. Вороватый был малый, в своем отделении и то норовил хоть что-нибудь, да прикарманить. Не знаю уж, зачем ружье ему понадобилось, возможно, планировал продать по возвращении домой какому-нибудь коллекционеру экзотики, но только до базы он не добрался. Погиб. Когда его обнаружили, от него почти ничего не осталось, кроме обгоревших голо­вешек. — Хорхе выплюнул измусоленную травинку и сорвал следующую. Заметно было, что на фоне недавних событий, насыщенных многочисленными смертями, судьба рядового Хачека уже не слишком волновала лейтенанта. — Гранд поручил мне провести расследование обстоятельств его гибели, а я недолго думая обратился к нашему уже общему знакомому — Пы-Нгу-Маю. Кстати, как тебе старикан, впечатлил? — Хорхе скупо усмехнулся. — Триста килограммов живого веса. Самый крупный из жителей своей деревушки. Недаром — старейшина.

Юдгар зябко передернул плечами. Состояние, которое он испытал в коме, вспоминать сейчас было неприятно.

—  Я не очень хорошо помню, —  буркнул он.

—  Ах да, извини. Ты же был в отключке. Так вот, Пы-Нгу-Май мне все и растолковал — на свой манер. По его словам выходило, что старейшина того племени, где побывал Хачек, обратился к дракону, и тот недолго думая покарал вора. Без суда и жалости...

—  Хорхе, кем, по-твоему, для алгистян является дракон? — Удивляюсь я тебе, эксперт. Ты что, действительно в базу данных не заглядывал?

—  Так, мельком. Мне нужно живое мнение.

— Тебе виднее, эксперт, —  хмыкнул Хорхе. — А дракон для них — божество. Неотъемлемая часть их религии. Знаешь, —  Хорхе замялся, —  я верующий человек, и мне иногда бывает нелегко объективно оценить все достоинства и недостатки чужой религии, впрочем, как и своей собственной. Я к тому говорю, что с драконом у них не так просто, как может показаться на первый взгляд. Нам, например, всегда внушалось, что мы — дети Божьи и что волос не упадет с головы человека без соизволения Божьего... А они, в смысле аборигены, считают себя как бы частью Творца.

—  И Творцом они считают именно дракона? — уточнил Юдгар.

—  В том-то и загвоздка, что нет. — Рябое лицо лейтенанта выражало недоумение. — Они поклоняются дракону, но Творцом его не считают. Они полагают, что дракон — это всего лишь некая сила, предназначенная для управления миром и призванная внести в него гармонию, одарить ее каким-то единым законом...

—  Не слишком ли сложное верование для каких-то там неразвитых аборигенов, живущих по законам первобытно-общинного строя? — Юдгар понимал, что вопрос риторический.

—  На этот счет можешь не сомневаться, уж самомнение у них — будь здоров! — Хорхе досадливо поморщился. — Нас, цивилизованных людей, считают полными

недоумками.

—  Пай-кы? — Юдгар невольно усмехнулся.

—  Быстро схватываешь. Недоумок, дурень, пустоголовый... Я ведь их давно всех знаю, но ни меня, ни кого-нибудь другого из гарнизона, в том числе и ученых, ни разу по имени не назвали. Мы для них все — пай-кы, и больше ничего. — Хорхе оскорбленно замолчал, и Юдгар с удивлением отметил, что этот уже зрелый космодесантник ведет себя сейчас, как обиженный ребенок, которого незаслуженно поставили в угол. — На себя бы посмотрели со стороны — в каждой деревне лишь старейшина да колдун, вот и все управление. Проголодались-собрались стадом, забили несколько диких животных и устроили гулянку. Землю не обрабатывают, хотя почва здесь очень плодородна. Животноводства никакого. Первое время наши энтузиасты из ученых пытались их всему этому учить, так они знаешь что нам заявили? Что яйца курицу, не учат. Не прямо, конечно, но именно с таким смыслом. Да и вообще не понятно, чем они занимаются. Как ни придешь в деревню — никого нет. Одни сопливые детишки по лужам вошкаются — словно все взрослые повымирали. Правда, через пару минут кто-нибудь обязательно появится, даже в дом пригласит... — Хорхе помолчал, как бы взвешивая собственные слова. — Но, похоже, особой радости наши визиты им не приносят. Такое впечатление, будто мы постоянно отрываем их от важного занятия.

Хорхе вдруг тряхнул стриженой головой.

—  Да ладно, чего это я... пусть живут, как им нравится, мы и в самом деле не вправе им указывать... Тем более что к нам они относятся вполне доброжелательно... ну, конечно, если выполнять кое-какие элементарные правила поведения. Да и между собой они тоже вроде всегда ладят и стараются не нарушать территориальных гра­ниц...

—  Между ними что, совсем не ведется войн?

—  Раньше бывали. Они этого и не отрицали, когда наши ученые старались выяснить всю подноготную их культуры — в прошлом и настоящем. Но с тех пор, как, по их словам, ими стал править Великий Дракон, раздорам и розни, был положен конец. Теперь они живут в полном ладу друг с другом...

Юдгар невольно подумал о том, сколько сил и энергии стоит Галактическому Совету поддерживать порядок и мир в Федерации. Нищим духом, из которых состоит значительная часть любого общества, как бы оно ни было развито культурно или технически, всегда кажется более естественным стремление отобрать у другого лакомый кусок, а не зарабатывать его в поте лица. Но организация взаимоотношений на почве экономического сотрудничества — более выгодный путь развития, и в конец концов любой народ, любая раса приходит к понимаю этих ис­тин. Или вымирает. А аборигенам на Алгисте, как только что выяснилось, удалось осознать и принять эти истины куда раньше, чем соплеменникам Юдгара, чья история сводилась к череде бесконечных войн, которые велись и поныне, под самыми разными предлогами.

Огромный черный жук пробарражировал мимо носа лейтенанта Хорхе, тяжело заходя на посадку. Он чем-то смахивал на мощный тяжелый аэрокосмический крейсер. На какое-то время беседа заглохла — оба с интересом следили за жуком. Тот описал круг почета вокруг головы Хорхе и сел на шероховатую поверхность коры ближайшего дерева. Иссиня-черные крылья ловко сложились на спине, жук помедлил, словно переключая внутреннюю коробку передач, и вдруг рванул вверх с такой скоростью, что его тельце размазалось по поверхности ствола...

—  Послушай, что тебя так гнетет, эксперт? — спросил вдруг Хорхе, уставившись на него внимательным взгля­дом. — Свою миссию ты выполнил. Ты победил эту тварь. И остался жив, пусть и чудом. Но остался же? А выглядишь так, словно присутствуешь на собственных похо­ронах. Давай-ка выкладывай, в чем дело.

Юдгар молчал, не зная, с чего начать. Он не был уверен, что ему стоило делиться своими подозрениями с этим лейтенантом. И в то же время не предупредить он не мог. Смысл слов Амсадди, сказанных ему на Лардоване, он только сейчас начал осознавать глубже. Иначе. Теперь для него дракон уже не был просто красивой легендой или мистификацией. Сражение с ним оказалось самым убедительным доводом в реальности его существования. А значит, и в словах Амсадди может заключаться реальный, а не метафизический смысл. А бикаэлка говорила о том, что дракона уничтожить невозможно. Что, потеряв одно физическое тело, он может найти другое. По крайней мере, именно это следовало из ее туманных изречений. Юдгар не имел представления, как это будет выглядеть, но отмахнуться от возникших опасений уже не мог. И чем больше проходило времени с момента воздушной схватки, тем сильнее становилась его тревога.

“Дар понимания, —  сказала тогда Амсадди. — Ты его видишь, значит, ты его поймешь. Поможешь ему стать самим собой”. Помог, называется. А что оставалось? Амсадди, конечно, может теперь ему голову оторвать за такую “помощь”, но он спасал людей. Тем способом, который на тот момент у него имелся. Он не Бог и не провидец, чтобы составлять готовый рецепт для действий из туманных пожеланий.

Юдгар с трудом подавил желание впиться зубами в собственный кулак, чтобы хоть на какое-то время избавиться от сомнений с помощью боли.

—  Может, тебя это несколько расшевелит, но ты в курсе, что отнял у нас приз? — вдруг весьма неодобрительно поинтересовался Хорхе — куда только подевалась былая доброжелательность.

—  О чем ты?

—  Мы торчим на этой проклятой Алгисте полгода, —  жестко проговорил Хорхе. — Своими руками строили эти бункеры и укрытия и всеми силами стремились выжить, когда начался весь этот мистический бардак... с драко­ном. А потом прилетаешь ты и за пятнадцать минут справляешься с проблемой. И вместо того чтобы забрать денежки и убраться восвояси, оставив нас в покое, сидишь тут и выкобениваешься с умным видом... Да только вид у тебя не то чтобы умный, а скорее виноватый, и сдается мне, что все эти расспросы о драконе неспроста... Или я не прав?

Усталость накатила неожиданно, точно горячая волна. Юдгар тяжело вздохнул и провел ладонью по лицу, точно сбрасывая пелену. Взгляд скользил по траве, по кустам, но все это пролетало мимо сознания. Что ответить? Если сказать правду — так, как он ее сейчас понимает, —  то он наживет себе врага, и не одного...

Ну и что с того? Раньше он не слишком-то боялся высказывать вслух собственное мнение и не особенно беспокоился о том, что кому-то его мнение может не угодить. Что случилось теперь? Неужели он становится прагматиком? Или трусом?

—  О каком призе идет речь? — глухо спросил Юдгар.

—  Ты и этого не знаешь, эксперт? — Хорхе усмехнулся почти презрительно. — Ладно, я тебе растолкую, если ты, конечно, не придуряешься. Совет Директоров учредил немалую премию за разрешение проблемы на Алгисте. Многие из нас только на это и надеются. Ты думаешь, почему Гранд здесь? Да он уже давно в отставке, с самой Сулины. У него мизерная пенсия, и он подумывает о том, как бы перебраться в какой-нибудь заштатный мирок, где уровень жизни достаточно низок, чтобы прожить на эту чертову пенсию. Сулина сломала ему карьеру, и теперь, когда у него, да и у всех нас, появилась такая возможность заработать, приходишь ты и отнимаешь последний шанс... — Хорхе подался вперед. — Ты полагаешь, что мы этого заслуживаем?

Печально. Везде одно и то же. Погоня за заработком, невзирая на инстинкт самосохранения. Он был лучшего мнения о лейтенанте.

—  Можете забрать этот приз себе, —  устало сказал Юд­гар. — Мне он не нужен. Я поговорю с Миро.

На секунду Хорхе замер, видимо полагая, что ослышался, потом недоверчиво спросил:

 — Ты серьезно, эксперт?

—  Я редко бываю так серьезен, как сейчас.

— Ты что, такой богатенький, эксперт, что вот так просто разбрасываешься деньгами?

—  Послушай, Хорхе, я действительно ничего не знал о призе, поэтому можно считать, что я ничего не потерял.

—  Полагаешь, Миро прислушается к нашим желаниям и выплатит денежки за здорово живешь? — насмешливо поинтересовался Хорхе. — Одно из двух — или ты придуриваешься, считая меня полным идиотом, или...

—  А как насчет третьего, Хорхе? Что, если я прихожусь Миро близким родственником? И если я пожелаю высказать свое мнение, то ему придется выслушать? Тогда как?

“Зря”, —  с досадой подумал Юдгар, заметив, как вытянулось от удивления лицо Хорхе. Зря он сказал про родственные связи. Вырвалось. Теперь уже поздно объяснять, что сам ты — нищий бывший курсант, недавно принятый на работу дядей, и никакого веса не имеешь. Никогда не любил быть в роли просителя. Тем более перед богатыми родственниками.

—  Правда, что ли? — Лейтенант все еще не верил до конца.

Может, свести все к шутке? И что тогда? Хорхе никуда не денется, Гранд приказал лейтенанту выполнять все его пожелания, но доверия ему от лейтенанта уже не видать. Юдгара не подвела интуиция, когда он вызвал на беседу именно Хорхе, —  он узнал массу интересных подробностей, которые отсутствовали в базе данных Дельты-4, что позволило посмотреть на проблему с драко­ном другими глазами. Хорхе еще мог ему понадобиться. Потому что его миссия на Алгисте, вполне возможно, еще только начинается.

—  Я поговорю с Миро, —  буркнул Юдгар. Ему не нравилось обещание, которое он вынужден был дать, но выхода не было.

— Отлично. — Хорхе на глазах повеселел, злость отступила на второй план. — Если ты не против, я сообщу эту новость своим ребятам, пусть порадуются...

Стоп. Молчать больше не имело смысла. Да и было бы просто глупо. Преступно.

—  Не стоит, Хорхе, —  глухо сказал Юдгар. — Не торопись радовать своих друзей. Если тебя действительно интересует мое мнение, то ваш гарнизон необходимо немедленно эвакуировать с планеты.

Хорхе озадаченно смотрел на него, ничего не понимая.

—  Погоди, о чем ты? Ты же его убил? Дракона? Разве нет?

Скрепя сердце Юдгар вкратце передал лейтенанту свой разговор с Амсадци.

Когда он закончил, над полянкой нависло молчание. Гнетущее, как воздух, напоенный электрическими зарядами перед грозой. Теперь уже задумался Хорхе, и задумался крепко. Еще бы. С ходу такие новости усвоить непросто, Юдгар и сам, помнится, весьма недоверчиво отреагировал на рассказ Амсадди о драконе. Хорошо хоть, что Хорхе вообще задумался, мог бы и просто отмахнуться, как от легкомысленной чуши. Но лейтенант, видимо, оказался умнее и умел связывать разрозненные факты, особенно в свете поступившей информации. Пусть и сомнительной.

—  Странно все это как-то... — пробормотал Хорхе на­конец. — Так ты утверждаешь, что убил только его тело...

Неужто поверил? Хотя почему бы и нет? Юдгар успел по сети ознакомиться с его личным делом и помнил, что Хорхе был верующим и принадлежал к унитарной церкви нового порядка, следовательно, верил в бессмертную душу. Так что, может статься, поверить в бессмертного дракона лейтенанту оказалось куда легче, чем самому Юдгару еще пару дней назад.

— Слушай, эксперт, а какой он? — неожиданно спросил Хорхе, уставившись на Юдгара с хмурым любопыт­ством. — Каким ты его видел? Эта тварь убивала и калечила нас, а мы даже не имеем представления, как она выглядит...

Юдгар его понимал. Но ответить на такой вопрос было не так-то просто. Как подобрать слова, чтобы передать ощущение завораживающей красоты и всеобъемлющей мощи, исходивших от всего облика дракона? Красоты, мощи и слепой, всесокрушающей злобы.

От затруднительного ответа его избавил приказ, поступивший по внутренней связи:

“Эксперт Оноби, немедленно явитесь в мой кабинет”.

Перехватив вопросительный взгляд Хорхе, Юдгар досадливо скорчил физиономию и развел руками:

 — Гранд вызывает. Похоже, у меня неприятности.

—  Ты думаешь? — с сомнением переспросил Хорхе, вскакивая на ноги и отряхивая форму от прилипших травинок и веточек. Лейтенант явно собирался последовать за ним.

—  Уверен, —  мрачно кивнул Юдгар, тоже поднимаясь. — У меня на них нюх.

Глава 15

Пы-Нгу-Май хитро сощурил большие и желтые, точно у кошки, глаза.

—  И не вздумай меня обманывать. — Толстый палец алгистянина описал аккуратную дугу перед самым носом полковника Гранда. — Если ты предупредишь Синша-Гра и дашь ему улететь с планеты, мои люди захватят весь твой гарнизон и будут держать вас в плену до тех пор, пока он не вернется.

Гранд недовольно поджал губы, это уже попахивало терроризмом. А с террористами у Федерации разговор короткий -долбанут кварковым зарядом класса “планета” с расстояния в четыре-пять световых лет от системы, а потом уж станут разбираться, за что там захватили горстку недоделанных десантников, позволивших себя скрутить.

—  Я и не собирался тебя обманывать. — Полковник жестом предложил старейшине сесть.

Тот тяжело опустился прямо на пол, между дверью и выдвижным креслом, проигнорировав последнее. Хрупкая с виду мебель могла и динозавра выдержать, но для задницы Пы-Нгу-Мая кресло было маловато.

Полковник Гранд пребывал в сильном затруднении.

Лучшим выходом из положения было бы, конечно, выдать им этого эксперта и на том прекратить конф­ликт. Вряд ли Совет Директоров погладит его по головке, если узнает, что он испортил отношения с аборигенами. К тому же, если дело дойдет до Третейского Суда Федерации, его и без того подмоченная на Сулине репутация будет окончательно похоронена уже одним фактом самого разбирательства, и никто после не станет выяснять: кто прав, а кто — нет. Черт возьми, но конфликта с аборигенами он никак не предполагал — эти миролюбивые увальни еще ни разу не решались на столь кардинальные меры, о которых только что заявил старейшина. И сложившаяся ситуация нравилась Гранду все меньше и меньше. Он не дипломат. Он военный. И все его существо желало побыстрее спихнуть со своих плеч эту проблему.

За дверью слышался глухой ропот. Гранд прекрасно понимал чувства своих солдат — десантникам не нравилось, что аборигены вторглись на охраняемую ими территорию, вторглись нагло и с оружием в руках, пусть все их оружие сводилось лишь к палицам и копьям.

Гранд едва успел отдать приказ не препятствовать делегации, прежде чем какой-нибудь сорвиголова не открыл огонь на поражение. Чертовы туземцы... как там их окрестили его люди? Слонопотамы? Подходящее определение. До сих пор негласный закон о нейтралитете соблюдался, а сейчас творилось нечто непонятное. За дверью кабинета возвращения старейшины ожидало шестеро здоровенных, как грузовые скиммеры, аборигенов, буквально закупорив своими тушами и без того узкий коридор. Конечно, при применении боевого оружия его ребятам ничего не стоило их завалить, но дальше-то что? Гранд еще не забыл, какдесантники мельницей вертелись в руках Пы-Нгу-Мая возле его хижины, и невольно поежился. Нет уж. Всеобщей свалки он не допустит.

“Капитан Пасслиг, немедленно удалите личный состав из коридора”. — Гранд отдал приказ по внутренней связи своему заместителю.

“Есть, господин полковник. Разрешите обратиться?”

“Разрешаю”.

“Почему аборигены требуют выдать им эксперта?”

“Он убил дракона, которому слонопотамы поклоняются”.

Короткое молчание...

Гранда бросило в жар. Он вдруг осознал свою ошибку. Не стоило этого говорить. Не стоило вообще отвечать на этот вопрос.

“Так это был дракон, господин полковник? Та тварь, которая...”

Взрыв воплей за дверью заставил вздрогнуть даже пластобетонные стены бункера, не говоря уже о самом Гранде.

Юдгар с лейтенантом Хорхе как раз выходили из-за полусферы ангара, когда увидели несущегося навстречу в полных боевых доспехах сержанта Ширяева.

— Эксперт, сматывайтесь! Мы их задержим! Хватай “бонус” и улетай!

Юдгара кольнула тревога.

—  Куда сматываться? Что случилось?

Сержант подбежал и резко затормозил, из-под тяжелых башмаков брызнула галька. Его экзоскелет, усиливавший мускулы, да и сами импланты позволяли ему носиться со скоростью тридцать километров в час с полной выкладкой, если понадобится. Глянув на Юдгара с каким-то детским восхищением, Ширяев выпалил:

 — Алгистяне требуют твоей выдачи за то, что угробил их дракона.

Юдгар оскалился и зашипел, точно кошка, сам того не осознавая, что в точности копирует реакцию Амсадди. Он же просил... Он же просил этого идиота Гранда пока ничего не говорить солдатам... Впрочем, сообразил он, Гранд может быть ни при чем, новости могли сообщить и аборигены. Не сам же Гранд их пригласил на доверительную беседу.

Юдгар решительно обогнул недоумевающего Ширяева и зашагал к командному бункеру. Рано или поздно с этой проблемой все равно пришлось бы разбираться. Хорхе молча последовал за ним.

Того, что он увидел, обогнув ангар, Юдгар никак не ожидал.

Похоже, наружу высыпали все, кто после многочисленных атак дракона остался в живых и способен был передвигаться — человек тридцать, не меньше. Воз­дух огласили восторженные вопли, пришлось проходить сквозь живую стену десантников, и каждый почитал своим долгом похлопать его по плечу или обнять. Юдгару приходилось применять чудеса ловкости и дипломатичности, чтобы уворачиваться, никого не обидев. Такой прием его смутил и раздосадовал, ведь солдаты не знали истинного положения дел.

Одним словом, до кабинета полковника Юдгар добрался весь в расстроенных чувствах и в уже изрядно помятом состоянии. Туземцев, мимо которых пришлось протискиваться в тесном коридоре, он постарался пройти как можно быстрее — от слонопотамов разило застарелым потом так, что впору было задохнуться. Хорхе не отставал, как привязанный, вероятно, исполнял по приказу Гранда обязанности личного телохранителя Юдгара.

Наконец крики ликующей толпы остались за закрытой дверью кабинета полковника...

Но с другой стороны, как оказалось, его поджидал тот самый старейшина — Пы-Нгу-Май.

—  Какого черта вы всем объявили о драконе?

Гранд сидел за столом, хмуро посматривая на мальчишку-эксперта, в обвинительной позе застывшего на­против. Нашел время качать права, молокосос, словно ему и без того мало неприятностей. Лейтенант Хорхе выжидательно поглядывал в сторону полковника из-за спины Оноби, а тот вел себя так, словно и не замечал присутствия Пы-Нгу-Мая, по-прежнему сидевшего на полу. Старейшина только вздернул жирный подбородок и уставился в лицо эксперта, словно силясь прочесть нечто такое, что было скрыто от остальных.

—  Послушайте, Оноби, я, конечно, понимаю, что у вас особые полномочия, но личный состав гарнизона должен знать, что происходит на базе... — Полковник махнул рукой в сторону двери, апеллируя к чувствам курсанта. — Разве вы не видите, с каким энтузиазмом они приветствуют ваш успех?

—  А вы что, не понимаете, что они меня с таким же энтузиазмом распнут на первом же попавшемся дереве, если мои подозрения оправдаются и дракон нанесет ответный удар? Я же вам объяснял, что все не так просто, как кажется...

Лицо Гранда пошло пятнами.

—  Похоже, господин Оноби, вы чересчур эмоционально воспринимаете происходящее, —  процедил он сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не заорать и не выставить этого наглеца вон. — Мои солдаты — элита десантных войск. Каждый из них, уж если быть до конца откровенным, стоит десятка таких, как вы...

Полковник пожалел о произнесенных словах раньше, чем успел закончить. И совсем не потому, что испугался гнева этого новоявленного эксперта. А просто потому, что парню надо было бы отдать должное: именно он сумел справиться с драконом. Но с другой стороны, никто не виноват, что именно он, а не один из пилотов в его экспедиции обладает способностью видеть этого проклятого дракона. И уж коли ему дано это от природы, то нечем и хвастаться. Не велика заслуга — разнести на куски летающего динозавра с помощью современного оружия.

—  Мои люди не какие-нибудь варвары, —  добавил полковник, немного остывая, —  на счету многих по двадцать, а то и больше боевых операций, и если вы полагаете, что...

—  А тебе чего от меня понадобилось? — Не дослушав сентенций Гранда, мальчишка вдруг повернулся и накинулся на старейшину, произнося слова таким тоном, каким суровый папаша отчитывает набедокурившего отпрыска.

Гранд мысленно схватился за голову, вытаращив глаза. Только сейчас ему ссоры с аборигенами и не хватало... когда и так все на грани нервного срыва... Какого черта этот недоучка ведет себя так, точно он бог?! Кто его учил так проводить переговоры?

Пы-Нгу-Май медленно поднялся, пыхтя от усилий, навис над бывшим курсантом серой горой. Его лысая, шишковатая голова почти задевала потолок.

—  Совет Племен требует тебя к себе, —  пророкотал старейшина. Затем выдал: — Ты — Синша-Гра, но без Яасыла тебе никогда не справиться с драконом.

Гранд нахмурился, пытаясь понять хотя бы слово. Он знал, что линган переводит почти все слова алгистянина, но проблема в том и заключалась, что слишком много слов в их языках находилось под запретом. Синша-Гра — табу, Яасыла — табу, пай-кы — табу... хотя нет, пай-кы — не табу. Пай-кы — это он со своими солдатами.

—  Ты не знаешь своей силы, и ты даже не знаешь, Синша-Гра ты или Масма-Крайсы.

Оноби лишь усмехнулся, в упор глядя на старейшину:

 — А ну-ка давай не обзывайся, ты, двуногое безрогое!

Пы-Нгу-Май прикрыл белесоватой пленкой желтые глаза, откинул назад голову на могучей шее и закудахтал, держась растопыренными пальцами за объемистый жи­вот. Брови полковника Гранда изумленно поползли на лоб. Еще никто никогда не видел, чтобы алгистянин смеялся. В этом было нечто устрашающее. Серая гора трясущейся плоти. Этот эксперт точно беду накличет своими развязными выходками.

Старейшина резко оборвал смех и указал на дверь здоровенной ручищей:

 — Все — вон! Я буду говорить с Синша-Гра.

Заметив вопросительный взгляд лейтенанта Хорхе, полковник кивнул, и тот тут же с облегчением выскочил наружу.

—  Ты тоже уходи, —  безапелляционно заявил туземец.

—  Но позвольте, —  начал было Гранд, —  это мой ка­бинет...

—  Пай-кы! — Пы-Нгу-Май угрожающе шагнул к столу полковника и теперь уже навис над ним всеми тремястами килограммами живого веса, чисто по-человечески уперев руки в бока. — Синша-Гра важнее тебя, —  его палец ткнулся в грудь Гранда, —  важнее меня, важнее всех нас. В нем сила Маема. Вон отсюда!

Гранд вспыхнул, кровь прилила к лицу. У него было большое желание выхватить станнер и вырубить этого жирного шишкорожего бегемота. Рука машинально вцепилась в кобуру, и этот жест не ускользнул от старейшины. Он самодовольно отклонился назад, сцепив толстые пальцы на брюхе.

—  В этом и заключается твоя ошибка, пай-кы. Все вы слишком доверяетесь мертвым вещам и совсем не желаете трудиться над собой. Оставь нас. Если мы сумеем договориться, то покинем вашу каменную деревню уже сегодня.

Гранд развернулся и вышел из кабинета, едва не печатая шаг. Он был не просто разозлен, он был в ярости. И эта облезлая горилла еще смеет читать ему нотации!

—  На себя посмотри! — пробурчал он себе под нос, когда дверь за спиной закрылась. — Тоже еще, философ доморощенный! — Тут его гневный взгляд упал на шестерых амбалов с копьями и дубинками, по-прежнему подпиравших необъятными спинами стены возле кабинета. Мало того что перегородили своей живой массой коридор, точно баррикада, так еще и этот пронзительный запах пота, жира и немытого тела, от которого с души воротило.

И Гранд тут же накинулся на них:

 — А вы чего тут торчите? Вон отсюда! — Он картинно ткнул вытянутой рукой в сторону выхода. — Старейшину своего будете ждать снаружи!

Те послушно и молча, пригибаясь, чтобы не задевать лысыми макушками потолок, направились к выходу. Из десантников, присматривавших за аборигенами внутри бункера, некоторые при виде полковника быстро рассосались сами — кто поумней. Самым твердолобым тоже досталось на орехи:

 — А вам что, особое приглашение требуется? Все по своим постам! Быстр-ро!

Когда в коридоре больше никого не осталось, Гранд почувствовал относительное облегчение. Но в то же время и некоторый стыд. И чего, спрашивается, он так разорался? Нет, пора ему уходить с работы, жить на пенсию, растить правнуков и наслаждаться тихим семейным счастьем. Но этот эксперт, будь он неладен! Из-за него на базе просто полный бардак. Ладно, пусть там сам разбирается со старейшиной, может, это и к лучшему...

Только теперь Юдгар как следует разглядел алгистянина.

Огромного роста — метра три, не меньше, —  он отдаленно напоминал человека. Голова, руки, ноги — все на месте, но вот масштаб! Масштаб впечатлял. Старейшина продолжал стоять неподвижно, испытующе глядя на Юдгара. Его желтые на выкате глаза, похожие на кошачьи, время от времени помаргивали, затягиваясь внутренней беловато-матовой пленкой. Тяжелые верхние веки не двигались. Нос аборигена представлял собой серую нашлепку с одной ноздрей, изнутри разделенной тонким хрящиком. Однако крылья носа были разведены и подвижны. Рот являл собой нечто вроде пасти от уха до уха и был похож на лягушачий. Бугристая серая кожа лоснилась в рассеянном свете. Приятная внешность, ничего не скажешь. Впрочем, дело вкуса. Наверняка с их — туземной — точки зрения люди выглядели не менее законченными уродами. Носил старейшина только плетеную повязку вокруг пояса, прикрывавшую причинное место, да на руках и ногах красовались такие же плетеные браслеты. А от тела исходил жуткий запах затхлого жира.

Старейшина медленно опустился на пол и неожиданно заговорил без лингана, на нормальном человеческом языке:

 — Садись, Синша-Гра, у нас будет разговор.

Вот тебе на! Такого Юдгар не ожидал, в информационной базе говорилось, что аборигеды обучению языку совершенно не поддаются. А они, выходит, просто прикидывались. Или прикалывались. И сколько еще таких сюрпризов они утаили от людей?

Юдгар неуверенно опустился на крышку стола полковника. В таком положении их лица пришлись почти вровень. Старейшина сложил широкие ладони вместе, зажав между ними болтавшийся на шее амулет — какую-то деревяшку, изрезанную знаками, что-то пробормотал и развел руки в стороны. Что он делает? Молится? Юдгар совершенно не понимал значение этого жеста. Перед глазами вдруг поплыло. Он мотнул головой, и резкость восприятия вернулась. Да этот слонопотам пытается как-то воздействовать на его сознание! Ну уж нет, коли ему вздумалось побеседовать, то надо брать инициативу в свои руки.

Юдгар чувствовал, что этот разговор для него важен. Очень важен. Возможно, сейчас он узнает о драконе гораздо больше того, что знал ранее.

—  Что такое Синша-Гра? Пы-Нгу-Май качнул головой:

 — Это слово — табу, только избранного из избранных можно назвать этим словом. Но табу — не для тебя. А означает оно — чужой, не такой, как другие.

—  Ну, для вас мы все — Синша-Гра, —  пожал плечами Юдгар, —  как и все люди из Федерации — дикари, в то время как они тоже считают вас варварами. Думаю, это неправильно. Каждый имеет свою ценность. Надо только ее увидеть.

Старейшина замахал колодами рук. У этих аборигенов неуемная страсть жестикулировать при разговоре, и пусть бы себе жестикулировали, но с их габаритами это может стоить собеседнику если не жизни, то здоровья.

—  Все другие люди из Федерации — пай-кы. А ты — Синша-Гра, для них ты — чужой.

Утверждение заставило невольно задуматься. Какое-то неприятное предчувствие всколыхнулось в душе. Уж слишком точно Пы-Нгу-Май определил его извечную проблему. Юдгар представления не имел, как это удалось старейшине, но всегда и везде, где бы и в каком бы обществе ни находился, он действительно чувствовал себя чужаком. Именно поэтому у него никогда не было настоящих друзей. Только временные приятели, как-то быстро исчезавшие с горизонта его жизни.

А старикашка-то не прост. Впрочем, этого и следовало ожидать. В старейшины даже в примитивных культурах не выбирают обалдуев, а насколько примитивна культура алгистян, да и примитивна ли вообще — это еще предстоит разобраться. Этот Пы-Нгу-Май, например, запросто видит людей насквозь, что несколько пугает, не так ли?

Впрочем, Юдгар тут же поймал себя на противоречии. Он ведь сам подсознательно хотел, чтобы Пы-Нгу-Май не ставил его в один ряд со всеми остальными. Так почему же замечание старейшины его задело? Юдгар невольно усмехнулся. Да, бывший курсант, до совершенства тебе — как пешком до небес.

—  Вот что, не будем ходить вокруг да около. Я догадываюсь, что тебя сюда привело, вот давай об этом и поговорим. И для начала скажу, что вы сами виноваты в том, что мне пришлось уничтожить дракона.

Старейшина склонил голову, прижимая круглое ухо к плечу, глаза чуть прикрылись пленкой. Ничего себе гибкость при такой-то туше... Задумался, что ли?

—  Тело дракона, —  наконец поправил старейшина.

—  Да, тело дракона. Вам следовало предупредить людей на базе, объяснить им...

—  Они знали.

—  Они не знали. Они даже не могли видеть его.

—  Они не видят Маема? — с нескрываемым изумлением и тревогой переспросил Пы-Нгу-Май. Похоже, заявление Юдгара стало для него полным откровением.

—  Нет. Его вижу только я один. И больше никто. Старейшина нахмурил лоб, по лицу побежала сеточка морщин. Несколько секунд он размышлял.

—  Да, тогда это наша вина. Но Совет Племен должен говорить с тобой. И когда он вынесет свое решение, ты узнаешь свою судьбу.

Юдгар сдержанно кивнул.

—  Вы — люди из Федерации, не умеете владеть тем, что даровала вам природа, —  назидательно продолжал старейшина. — Мы могли бы вас многому научить, но, боюсь, вы обратите это во зло себе. Вы совсем не умеете жить в ладу друг с другом, вот почему вам так неспокойно.

—  Может, ты и прав. Но так уж сложилось, что человечеству слишком часто приходилось воевать, чтобы выжить. И ваши предки, кстати, тоже воевали между собой.

—  Они были дикарями. — В тоне старейшины проступило презрение. — Только дикари способны воевать с себе подобными, проливая свою и чужую кровь.

—  Я не совсем согласен с тобой. Нам приходится воевать, но это не значит, что мы — дикари. Война развивала наше общество, наш ум и способности посредством техники, и наше оружие, которым мы сейчас обладаем, в определенной степени — гарант нашей безопасности от нападения соседей.

—  Ты говоришь удивительные вещи, —  задумчиво произнес Пы-Нгу-Май. — Конечно, нам тоже приходится противостоять хищникам, которые водятся в наших лесах, но с тех пор, как нами стал править дракон, все племена живут в мире и согласии. И нам не требуется оружие, чтобы защищаться друг от друга... Вот эта вещь, висящая у тебя на бедре, —  оружие?

—  Да. — Юдгар вытащил из кобуры бластер. — Это оружие. И оно способно убить любое живое существо с огромного расстояния.

—  Зачем? — Немигающие глаза продолжали смотреть на Юдгара со спокойной сдержанностью. — Разве может какое-нибудь существо причинить тебе вред, если оно так далеко? — Старейшина взметнул в воздух растопыренные пальцы. — Не может. Тогда зачем его убивать?

—  Чтобы предупредить нападение в будущем. — В глазах Юдгара блеснули неприязненные огоньки. — К тому же есть существо, которое можно убить только таким оружием.

—  Маема? — Пы-Нгу-Май выставил вперед обе руки и энергично покрутил раскрытыми ладонями. — Ты не убил его. Ты только лишил его тела. А тело — одна из частей, которую всегда можно заменить.

—  Уже знаю. — Юдгар кивнул. — Дракон состоит из трех частей — тела, разума и души. Меня предупреждали...

—  Он не остановится, —  сказал Пы-Нгу-Май. — Теперь, после того как вы уничтожили его тело, мы не сумеем его вразумить. Он найдет новое тело и даст волю своей ярости.

—  И где же он его найдет, это новое тело? Как это будет выглядеть? Создаст его? Как его можно остановить?

Старейшина снова покрутил ладонями. Нет, мол, и даже не надейтесь.

—  Ну, хорошо, а что же нам делать?

—  Уходите, —  посоветовал Пы-Нгу-Май, по-прежнему бесстрастно глядя в глаза Юдгару.         

 — Мы не можем уйти: некуда, —  грустно проговорил Юдгар.

И в порыве охватившего его откровения рассказал старейшине о своей родной Лардоване, о Нове-2, о Сокте, о других технически развитых мирах. Он рассказал о Кадриярре с ее мизерным населением, о Кассионии с ее древними обычаями торговли антиквариатом, о Лите, ставшей камнем преткновения между банграми и Федерацией. Рассказал о бикаэлках и шелтянах, у которых экономика настолько неразвита, а планеты бедны природными ресурсами, что населению приходится продавать собственные услуги, чтобы содержать семьи. Он говорил и говорил, бегло касаясь войн и причин, по которым они произошли, истории, политики, экономики... пока во рту не пересохло, а в горле не начало першить. Старейшина слушал. Он не задавал вопросов, он просто слушал. Явно никто и никогда не рассказывал ему о том, что творится в Федерации. Никто не считал нужным вообще делиться с аборигенами теми проблемами, которые заставляли человечество и другие расы искать все новые и новые планеты для колонизации. И когда Юдгар закончил, глаза старейшины, подернутые пленкой, казалось, стали отрешенно плоскими, двухмерными, как лист бумаги.

—  А почему тогда люди твоего племени не научатся создавать свои собственные миры? — поинтересовался он таким удивленным тоном, словно это было самой естественной вещью для любого разумного существа: просто взять и сотворить собственный мир, как Господь Бог.

Ничего себе вопросик! С секунду Юдгар даже не мог найти подходящего ответа, ошеломленный таким заяв­лением. Что это вообще значит — создавать миры? О чем он толкует? Но пауза затягивалась, и Юдгар решил просто подыграть, рассчитывая, что нечто важное выяснится дальше, в ходе разговора.

—  Ну, потому что они — пай-кы, ты же сам так сказал. И потом, некому учить их этому искусству. — Юдгар развел руками, словно сетуя на собственную судьбу.

Из плоского носа старейшины с шумом вырвался воз­дух. Он взял в руки амулет, висевший на короткой шее, и принялся нервно теребить его пальцами.

—  Да, ты прав, Синша-Гра. Этому искусству не так-то легко научиться. Даже дети нашего племени приобретают его только к четырнадцати годам полной луны, и то не все, а те, кто сумел сойти с тропы пай-кы. Каждый из них может создать себе мир, если захочет, а вам приходится покорять планету за планетой...

Обалдеть. О чем он говорит? Что это за бред?

—  Только дракон способен научить вас жить разумно, —  с важным видом констатировал Пы-Нгу-Май. Юдгар разозлился:

 — Сжигая наши базы и уничтожая людей, которые не причиняли ему вреда? Так, что ли, по-твоему, выглядит учение о разумном способе жизни?

—  Ты не понял сути, Синша-Гра. Не дракон старался вас уничтожить, а его тело.

Черт! Этот бред уже начал бесить.

—  Я тебе вот что скажу, старейшина: твой дракон не так уж всесилен, как тебе кажется. Людей моего племени никогда не останавливали подобные проблемы. И если на их пути станет дракон, они все равно рано или поздно найдут способ отправить его на тот свет. Так было и так будет.

Старейшина недоуменно уставился на Юдгара. Похоже, последняя фраза его несколько озадачила.

—  О чем ты толкуешь?

—  Его уничтожат, вашего дракона. Если не справлюсь я, то это сделают за меня, причем в самом ближайшем будущем.

—  Вы не можете уничтожить Маема! — Шестипалые ладони замотались перед носом Юдгара. — Он триедин, и каждая его часть — это нечто отдельное и самостоятельное. Вам его не одолеть.

—  Ты не знаешь Ашуа, —  криво усмехнулся Юдгар, пренебрежительно дернув рукой. — Им стоит только подогнать сюда несколько своих кораблей, и вашему Маема — крышка!

—  Говори! — властно потребовал Пы-Нгу-Май.

“А почему бы и нет”, —  подумал Юдгар. В конце концов, дракон принадлежит этому миру, и аборигены имеют право знать, что их ждет в будущем.

Он выложил все. И условия своего контракта, и тот проект, что уготовили Ашуа для Алгисты, и то, как Миро с бикаэлками втайне от своих партнеров послал его — Юдгара — сюда, чтобы разрешить конфликт более мирными методами. Он едва успел закончить, как Пы-Нгу-Май резко поднялся, словно и не весил больше трехсот килограмм.

—  Нам надо торопиться! Если твои Ашуа осуществят свой проект, то на этой планете не останется ни единого живого существа.

—  Но они говорили, что это коснется только дракона, —  возразил Юдгар.

—  Твои Ашуа — пай-кы, —  презрительно сплюнул старейшина. — Все на этой планете — всего лишь часть дракона. Им пронизан мир, он часть самой Вселенной. И если эти глупцы решатся уничтожить его триединство, то Вселенная прекратит существование в том качестве, в котором вы ее знаете.

Юдгар скептически хмыкнул:

 — Да ну, не могут же Ашуа так ошибаться! Развитая цивилизация, она пришла к нам с окраины Галактики, подарила многим мирам не только новые технологии, но и мир, изобилие, стабильность... Я слышал о них массу нехороших вещей, и они способны на многое, но зачем им самоуничтожение?

—  Вот именно, Синша-Гра, вот именно! И ты идешь со мной! — повелительно сказал старейшина и махнул бревноподобной рукой, с тяжеловесной подвижностью, словно атакующий танк, разворачиваясь к двери.

Глава 16

Вода хлестнула в лицо тугой ледяной струей.

Юдгар задохнулся, судорожно ловя ртом воздух. Холод вышиб сознание из блаженного забытья и вернул боль, терзавшую все его тело. Связанные за спиной руки онемели, а ноги, накрепко прикрученные к деревянному столбу, вкопанному в землю в центре просторной хижины, ниже колен вообще перестали что-либо чувствовать.

Сильные пальцы вцепились в шею, с силой вздернули голову. Взгляд уперся в янтарно-желтые, ничего не выражающие глаза алгистянина. Юдгар не различал аборигенов, но этого — с беловатым шрамом через все лицо — он узнал бы теперь даже в огромной толпе.

Когда Юдгар очнулся первый раз, старейшина захватившего их племени лишь сообщил, что их ждет смерть, если он — Синша-Гра — не согласится стать воином Солу, а потом этот шрамомордый принялся его избивать. Он ничего не говорил, а только бил, и, казалось, избиению не будет конца. Потом старейшина ушел, но экзекуция продолжалась. Юдгар не мог бы в точности сказать,  сколько раз терял сознание, но шрамомордый не забывал приводить его в чувство, чтобы продолжить свое любимое занятие. Проникнуть в мозг шрамомордого и овладеть его волей так и не удалось: Юдгар натолкнулся на непреодолимый защитный блок. Такое впечатление, будто половина населения Галактики овладела ментальными способностями. Будь на нем летный комбинезон с мускульными сервоусилителями, он бы порвал путы запросто, но в поход пришлось отправляться в обычном снаряжении. Бловач в санчасти, когда латал его, просто срезал комбез с тела и выкинул на свалку, испортив хорошую вещь, а на смену ничего подходящего, кроме обычной униформы, не нашлось. Не разгуливать же в боевых доспехах, направляясь на встречу с Советом Пле­мен... Как оказалось, лучше бы в боевых... Теоретически он мог бы вырваться из связывающих его пут — если бы удалось хорошенько сосредоточиться, применив свои способности, но шрамомордый не оставлял его ни на минуту.

Тяжелая рука одним хлестким ударом впечатала затылок в твердую поверхность столба. Перед глазами снова потемнело. Единственное, о чем Юдгар мог сейчас мечтать, —  вырубиться. И надолго. Но мучивший его алгистянин явно был опытным экзекутором и не позволял ему надолго отключаться, продолжая умело причинять боль.

Юдгар вдруг некстати вспомнил Амсадди. Она была права, эта женщина. Он стиснул зубы и вскинул взгляд на своего мучителя. Он — сын бикаэлки, и пусть он не проходил инициацию болью, он все выдержит.

—  Да пошел ты... — Юдгар плюнул кровью. Зубы шатались и кровоточили, разбитые губы распухли. — И ты, и твое жабье племя...

Еще один удар вколотил слова обратно в глотку. Алгистянин бил методично и размеренно, старательно выбирая места. И, похоже, не испытывая никаких чувств по поводу своего занятия. Просто выполнял работу. Словно вся эта экзекуция — не месть со стороны дикарей, у которых отняли священного идола, а нечто вроде дежурно-приветственного ритуала, которым они встречают каждого чужака на своей земле.

Скрученные за спиной руки не позволяли прикрывать голову и лицо, чтобы защититься от ударов. Юдгар молчал, не позволяя себе стонать. Человек — выносливое существо. Он способен вынести гораздо больше, чем предполагает. И если смогла выдержать Амсадди, если Дхази смогла, то ему сам бог велел. Он — мужчина... Юдгар открыл в себе новое качество, о котором не догадывался раньше, —  умение терпеть. И оно ему очень пригодилось.

Мир перед глазами заплывал чернотой. Красные пузыри взбухали из небытия, лопались, исчезали и снова появлялись...

Когда избиение закончилось, Юдгар осознал это не сразу.

Он несколько раз с наслаждением вдохнул, прежде чем чернота перед глазами стала рассасываться. Он увидел над собой огромную серокожую тушу шрамомордого. Несколько секунд алгистянин стоял и просто смотрел на скорчившееся тело у себя под ногами, потом повернулся, намереваясь уйти.

—  Эй, ты... — Юдгар с трудом прокашлял эти два слова, выплевывая кровавую слюну.

Шрамомордый обернулся и в ожидании уставился на пленника немигающими желтыми глазами.

—  Когда я выберусь отсюда... ты будешь первым, кого я убью...

Шрамомордый на секунду опустил взгляд, белесая мембрана мигнула, ноздри вздулись. Он молча развернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Юдгар уронил голову на твердую, утоптанную землю, с трудом приводя дыхание в норму. Он слышал, как тяжелые шаги алгистянина удаляются от хижины, тая в подступающей тишине.

“Ты как?”

Расстояние между ними было небольшим — Хорхе висел в двух шагах, привязанный за руки к горизонтальной перекладине, так что общение по лоцманам было возможно и без ретрансляторов. И каждый раз, когда Юдгар приходил в себя, Хорхе задавал ему один и тот же вопрос. Лейтенанта пока не избивали, но попробуйте повисеть так несколько часов. Юдгар не стал открывать глаза и поворачивать голову, чтобы посмотреть, как там сам лейтенант. Его слишком мутило, чтобы испытывать сочувствие к кому бы то ни было еще. К тому же лоцман способен донести его мысль без всяких телодвижений.

“Ничего, лейтенант. Случалось и хуже”.

“Врешь”, —  зло поправил Юдгар сам себя. Не случалось. Единственный раз — тогда, в пригороде Игарьены, трое подростков, которые просто обширялись и решили немного поразвлечься. Он успел сломать одному руку, прежде чем его затоптали. А больше ничего и не было. И здесь тебе не Игарьена. Это Алгиста, и даже не тот привычный мир, в котором находится их база, а нечто совсем иное. Здесь некому за них заступиться, а этот серокожий урод, когда ему надоест избивать его, вполне может применить какой-нибудь способ поизвращенней: кожу живьем содрать или заживо сжечь.

К черту мрачные мысли и фантазии, не стоит об этом думать.

Юдгар попытался подвигать затекшими руками — ни единой возможности. Упругие волокна травяной веревки с такой силой сдавливали запястья, что невозможно было даже шевельнуть пальцами. Даже мышечные импланты не помогали. Проклятье!

“Надо отсюда выбираться”.

Умная мысль, Хорхе, ничего не скажешь, прямо-таки гениальная!

Юдгар не ожидал, что в его душе еще останется место для сарказма. Если бы еще знать: как именно отсюда выбираться. Пы-Нгу-Май вел их такими путями, по сравнению с которыми даже болота Бергана-3 раем покажутся. Да уж, такой прогулки не забыть. Калейдоскоп сюрреалистических картин длиной в несколько часов: сиреневое небо, огромное оранжевое солнце в зените и еще одно голубовато-белое — слепящая точка над самым горизонтом, бьющая лучами прямо в глаза, словно свет — близко поднесенной к лицу кварцевой лампы. Лес из пронзительно зеленых и одновременно мертвенных де­ревьев, с мшистыми листьями с глянцево-пунцовой изнанкой, чьи жесткие грани царапали лицо и руки. А потом небеса вдруг сразу стали серыми, тяжелыми, укутанными плотным одеялом облаков, и сквозь них, словно прожигая насквозь нестерпимым жаром, проступил огромный шар багрового цвета. Ветер сразу похолодел, пронизывая насквозь, но ни упругости, ни силы в нем не ощущалось, а ощущалась нехватка кислорода. Старейшина все время шел впереди с одинаковой скоростью, он-то и был источником происходивших изменений в окружающей реальности, и хотя в мирке с разреженной атмосферой они пробыли всего несколько минут, сместившись затем в какие-то болотные джунгли, Юдгар порядком успел запыхаться от нехватки кислорода. Потом — снова свет, страшноватый, нереальный, выворачивающий душу наизнанку...

Хорхе держался молодцом, умудрившись, несмотря на, казалось бы, немыслимые вещи, творящиеся вокруг, не задавать лишних вопросов, но Юдгар чувствовал его невысказанный страх, замешательство, оторопь — лейтенант уж тем более не ожидал такого пути. Юдгара и самого страх основательно подгонял. Заблудиться среди этого обилия миров, остаться один на один с неведомым, если что вдруг случится со старейшиной, —  это страшило его гораздо больше, чем предстоящий суд Совета Племен. Выходит, Пы-Нгу-Май не лгал, говоря о множестве миров, которые им подвластны, но черта с два он поверит, будто аборигены сами их создают. Нашли пай-кы! Потом они ступили в густые заросли, где каждый лист, каждая ветка представляли собой не растение, а хищное животное. Юдгар кожей ощутил угрозу. Он даже открыл рот, чтобы предупредить своих сопровождающих, но мир снова сместился...

А потом он вырубился. Кто-то, как он понимал сейчас, поджидал их в том, последнем, мире, казалось сплошь состоявшем из равнины, покрытой ковром низкорослого серо-зеленого кустарника. И очнулся он уже здесь, в этой хижине, связанный по рукам и ногам. Интересно, что стало с самим Пы-Нгу-Маем? Юдгар еще не решил про себя, что думать, —  то ли старейшина завел их в ловушку сознательно, то ли выбрал не тот путь и попал к своим врагам. Но какие у него могут быть враги? Они же не воюют друг с другом. Ладно, об этом как-нибудь потом, не до старейшины, живым бы остаться...

Напрасно Хорхе напросился его сопровождать. Впрочем, иначе полковник и не отпустил бы Юдгара со старейшиной. Но без него было бы гораздо проще. Ладно, нужно поторапливаться, пока экзекутор ушел, —  если уж что-либо предпринимать для своего освобождения, то делать это нужно прямо сейчас.

Юдгар поудобней улегся на спину — насколько это вообще могло быть удобным в его положении, со связанными за спиной руками, закрыл глаза и постарался расслабиться. Естественно, сразу это не получилось. И несколько минут спустя — тоже. Мешала боль. Она, точно жесткий панцирь, сковывала измученное тело, проникала внутрь, будоражила уставшее сознание. Но в конце концов он сумел расчленить ее на отдельные составляющие и, заглушить...

Он скрывал свои возможности от всех, даже от отца. И уж тем более не хотелось демонстрировать их лейтенанту. Но деваться было некуда. Если он что-либо не предпримет, им обоим каюк, а лейтенант меньше всего заслуживает такой участи, ведь к смерти дракона он не имел никакого отношения... Да, со шрамомордым Юдгар не смог справиться, но все жители поголовно не могут быть ментатами, а шрамомордый получил защиту, скорее всего, от своего старейшины...

“Вместе нам будет легче выбраться”.

Мечтай, лейтенант. Но в данной ситуации ты — слабое звено... Кто-то совсем недавно его самого считал слабым звеном. Кто? Чапита? Надо же, как все относительно!

“Сперва я высвобожу руки, а потом помогу тебе... потом что-нибудь придумаем, —  лейтенант явно старался успокоить Юдгара. Ему, видно, казалось, что в этом есть настоятельная необходимость. — Толстый сказал, что у нас есть время до заката, бежать конечно же не удастся, здесь всюду глаза, но план у меня есть, не унывай, кур­сант. Прорвемся”.

Голос Хорхе ему не мешал. Вот если не вовремя вернется экзекутор и примется за свое, то боль снова помешает ему сосредоточиться. Сейчас боли уже не было, он сумел отстраниться от нее. Зато нахлынули ярость и гнев. Юдгар готов был порвать глотку шрамомордому голыми руками.

Эти чувства тоже мешали, он отстранился и от них.

Камень. Камень не может чувствовать ничего. Ни боли, ни ярости, ни симпатии. Он холоден, он шероховат на ощупь, его сущность не подвластна ничему, кроме времени. Юдгар ощутил, как кожа становится тверже, как наливаются силой мышцы, становясь каменными. Тело затвердело. Он — камень. Образ заполнил сознание, проник в каждый уголок мозга...

Пора.

Юдгар напряг окаменевшие мускулы, и скручивавшие запястья веревки лопнули с сухим треском. Он распахнул глаза и сразу же понял, что видит окружающий мир как-то иначе, по-новому: зрение, слух, обоняние — все обострилось. Он слышал голоса снаружи, шелест листвы под порывами ветра, далекое щебетание птиц, шаги жителей деревни, шорохи, стрекотание насекомых. Он рывком сел. Слабость и боль ушли в небытие, вот только досадливо ныл левый бок, видимо, ему досталось больше всего.

—  Господи! — вырвалось у Хорхе вслух, когда он увидел, что Юдгар освободился, но, спохватившись, лейтенант продолжал наблюдать уже молча.

Юдгар невольно поморщился. Уж слишком громко. Сознательно “убрал” сверхчувствительность. Что-то новенькое! Как видно, и в самом деле требуется экстремальная ситуация и стресс, чтобы сделать качественный рывок в развитии. Правы были варвары, когда бросали ребенка в глубокую воду — или утонет, или научится плавать. Страх смерти — самый лучший стимул, а то, что не убивает, делает нас сильней, не так ли?

Быстро освободил ноги, вскочил. Мощь кипела, требуя выхода. Хотелось пойти и разметать всю деревню, уничтожить всех этих выродков. Юдгар заторопился. Такой прилив сил не мог длиться долго. Еще минут двадцать, и он снова свалится мешком. Он оттолкнулся от земли, подпрыгнул, ловко хватаясь одной рукой за перекладину, рванул веревки, что скручивали руки Хорхе.

Лейтенант мешком свалился на пол.

Юдгар соскочил по-кошачьи ловко, приник глазом к плетеной стене хижины. Тихо.

Каждый занимается своим делом. Вон какая-то женщина с отвисшими до пупа грудями тащит деревянный чан, поставив его на замотанную тряпкой голову. Вон несколько малышей копошатся в луже. Неторопливо прошел мужчина, на круглой шершавой физиономии тупая сосредоточенность.

“Ну что, десантник, есть план?” — Юдгар оглянулся на лейтенанта.

Хорхе не ответил — он сидел на земляном полу, прислонившись спиной к плетеной стене, и растирал занемевшие кисти рук. Казалось, он совершенно спокоен. По крайней мере, внешне.

“Так как будем выбираться?”

“Куда?”

Вопрос Хорхе вновь заставил задуматься. Действительно — куда? Они находились в незнакомом мире. Пы-Нгу-Май завел их в такое дремучее место, откуда им самим никогда в жизни не выбраться. Лоцманы молчат. Ориентировки никакой. И даже если им удастся смыться из этой деревни, то их побег превратится в нескончаемую погоню. Да, алгистяне неповоротливы и медлительны, но, как у всех примитивных народностей, у них отлично развито чувство ориентировки на местности, так что джунгли для них — дом родной. Они способны читать по следам, улавливать запахи. И кто знает, в каком направлении следует идти? Возможно, соседняя деревня здесь поблизости, вот только еще не известно, как их там встретят. Скорее всего — так же. Скрутят и бросят в хижину.

Двое аборигенов стояли в ленивых позах и о чем-то разговаривали, медленно раскачивая лобастыми головами. Юдгар не прислушивался и не старался вникнуть в смысл их беседы. Наверняка ничего существенного.

“Ладно, Хорхе, а что предлагаешь ты?”

“Предлагаю захватить одного из алгистян и заставить его сопроводить нас до базы”.

Да, план — хоть куда! Вопрос только в том, как его осуществить. Хорхе, возможно, отличный десантник и в свое время неплохо поработал в абордажных партиях. Но там к его услугам было все: броня, экзоскелеты, импланты, холодное и огнестрельное оружие, в конце концов, огневая поддержка с борта ударного корабля. А здесь? Даже с его искусственно усиленными мышцами как конкретно он собирается расправиться с противником втрое массивнее его самого? Такую тушу не прошибешь даже самым мощным ударом. Заполучить бы обратно свой бластер — вот тогда шансы сразу бы уравнялись.

Юдгар обернулся и удивленно замер: в руках лейтенанта хищно дрожала полоса стали. Плоское, узкое и длинное — около метра — лезвие ловило глянцевой поверхностью скупые блики заходящего солнца, пробивавшиеся сквозь грубое плетение стены, и сверкающие “зайчики” от него разбегались по всей хижине.

—  Откуда?..

Лейтенант приложил палец к губам, призывая к молчанию, затем поскреб пальцем по поясу. До Юдгара дошло — на Хорхе не было ремня. Ремень и стал клин­ком. Вернее, замаскированным клинком. Неплохо придумано. Сколько еще сюрпризов у Хорхе в запасе? Он пока мало знал этого человека, но нравился тот ему все больше...

Лейтенант поднялся, принял боевую стойку, покрутил запястьями, сделал несколько выпадов и, слегка разогревшись, принялся методично отрабатывать выпады и блоки. Его сухое, нескладное тело вдруг стало изворотливым и текучим, как вода. Юдгар завороженно следил за тем, как тонкое лезвие меча со свистом вспарывает воздух, нарезая его на замысловатые ломти. Хорхе, точно танцор, бесшумно скользил внутри хижины, лишь носками касаясь утоптанной земли. Казалось, еще немного — и он взлетит, нарушая все законы гравитации.

Юдгар опустился на корточки и прислонился спиной к стене, осторожно ощупывая лицо. Губы распухли, верхняя сильно разбита и в одном месте рассечена, двух передних зубов как не бывало, остальные шатались, грозя вывалиться из десен. Придется немного пошепелявить. Правый глаз почти заплыл, веко едва поднимается, на затылке шишка. Но это тоже фигня. А вот боль в левом боку — это уже серьезней. Да и коленка. Регенерацию он уже задействовал, но ресурсов не хватало. Организму требовалась пища. Юдгар ощущал, как сводит желудок. Но кормить, по всей вероятности, их не собирались.

Хорхе резко опустил клинок и сел, скрестив ноги.

“Если других вариантов нет, то будем действовать так, как я предложил, —  сообщил он. — Что бы я ни сделал, не вмешивайся”.

Других вариантов... откуда им быть?

“Как ты собираешься заставить их провести нас через миры?” Юдгар чувствовал, как из глубин душе начинает подниматься тревога. Уж слишком спокоен был Хорхе. И глаза. Глаза у него сейчас пустые, равнодушные, совсем как у киборга... где-то он уже видел такой взгляд... ах, да, Вампир. В боевом симуляторе у той женщины тоже был такой же пустой, равнодушный взгляд.

“Кое-какие приемы я помню”.

Хорхе легко, двумя пальцами отломал одну из отслоившихся веток на стене и принялся неторопливо ее затачивать своим змееподобным клинком.

“Это еще зачем? У тебя же есть меч”.

 “Умеешь метать дротики?”

“Нет”.

“Тогда помолчи, эксперт. Лучше присмотри за дверью. Солнце садится, они скоро явятся”.

Юдгар приник лицом к переплетению веток. Тихо. Деревня жила собственной жизнью. Пробежали несколько маленьких детишек, смешно переваливаясь. Маленьких, конечно, относительно — детишки походили на бочонки ростом с человека. Шишколобые головы смешно подпрыгивали на плечах в такт бегу. Они промчались так близко, что Юдгар уловил их натужное сопение. Да, с такими габаритами трудно быть поворотливым. Прошли две женщины, на секунду остановились рядом с беседовавшими мужчинами, перекинулись с ними парой слов, потом одна из них замахала руками, вторая захрюкала, все ее большое, оплывшее тело затряслось, вислые груди задергались. Она смеялась. Один из мужчин тоже засмеялся, потом залез рукой под передник, прикрывавший причинное место, почесал... Ничего интересного.

На другой стороне площади у двери хижины устроили потасовку двое мальчишек. Они стояли друг против друга и просто молотили кулаками. С каждой секундой они все больше входили в раж, выкрикивая какие-то ругательства, но тут вышел старейшина, строго их отчитал и прогнал. Потасовка так ничем и не окончилась.

Старейшина внимательно оглядел площадь, на секунду его взгляд упал на хижину, в которой сидели пленники. Юдгару показалось: старейшина смотрит ему прямо в глаза. Он невольно отпрянул от плетенки.

“Что там?” — Вопрос Хорхе заставил его вздрогнуть.

“Вроде тихо”.

“Вроде или тихо?”

“Старейшина вышел из хижины, стоит, смотрит в нашу сторону”.

“Значит, надо поторапливаться”.

Юдгар видел, как старейшина скрылся в хижине.

“А если они снова придут вдвоем? Мы ведь с ними не справимся”.

“Справимся. Даже если успеют поднять шум, это будет уже не важно. Мы захватим одного из них. Хочет он того или нет, ему придется провести нас до базы”.

Юдгар нахмурился. Они раньше никогда не сталкивались с аборигенами и представления не имеют, какие из них воины. Засада не в счет, там их взяли хитростью и внезапностью, не оставив им ни единой секунды, чтобы сориентироваться и ответить, просто вырубив и отобрав оружие. А что, если такая уловка не пройдет? Почему Хорхе так уверен? Самонадеянность еще никому не приносила пользы.

“Они здесь все смелые воины. Они могут отказаться даже под страхом смерти”.

Хорхе оторвался от занятия по затачиванию дротиков из подручного материала, и взгляд этот Юдгару очень не понравился.

“Тогда я захвачу ребенка. Они дорожат детьми. Они способны производить потомство раз в три-четыре года. Ребенок — это главная их ценность”.

Юдгар невольно поморщился. Не нравился ему такой план. И дело не в том, что могло пострадать ни в чем не повинное существо — он был уверен, что Хорхе не причинит ребенку никакого вреда, —  дело было в подтексте самого поступка. Детьми может прикрываться только закоренелый подонок. Хорхе таким не был. Юдгар встряхнул головой. Что-то в его рассуждениях не стыковалось. Воспитание, вбитое в голову с детских лет, так или иначе заставляло его все пропускать сквозь фильтр привычных шаблонов, это — хорошо, а это — плохо. Но любой шаблон — лишь иллюзия. И чем сильней человек цепляется за них, тем меньше в нем гибкости, тем сложнее ему оценить ситуацию достаточно объективно. А крайние обстоятельства принуждают к крайним мерам.

Юдгар все это понимал. Но сломать въевшиеся привычки и представления не так-то просто. Для каждой расы понятия морали, этики и приличия были и остаются разными, иногда взаимоисключающими, но что хорошо для бикаэлки, вовсе не приемлемо для него, лардованца.

“Нет, не надо никого брать в заложники. И уж тем более ребенка”.

“Жалко стало? — Хорхе продолжал затачивать очередной дротик — рядом с ним уже лежало с десяток го­товых. На его рябом лицо появилась ухмылка. — В стане врага — все враги. Неужели ты думаешь, что если мы попытаемся выбраться отсюда, то эти детишки, за которых ты сейчас заступаешься, не поднимут шум?”

“Поднимут”. — Юдгар уже чувствовал, куда клонит Хорхе, но подсознательно все еще пытался сопротивляться.

“И ты полагаешь, после этого нас обоих не прибьют?”

“Прибьют”. — Юдгару ничего не оставалось, как согласиться.

“Так скажи мне на милость, какая мне разница, кого захватить — взрослого или ребенка? По крайней мере, во втором случае цели я добьюсь гораздо быстрее и проще”.

Логично, ничего не скажешь. И все же... это логика кондотьера, хладнокровного и рассудительного, привыкшего с легкостью распоряжаться жизнями других разумных существ.

Неожиданно привычный деревенский гомон замер. Юдгар снова приник лицом к плетеной стене. Прямо через площадь, с которой уже как ветром сдуло всех аборигенов, широким шагом шел высокий человек... именно человек. Его длинные темные волосы были забраны на затылке в тугой хвост, на лбу красовался кожаный ремешок, мощный торс огрлен, бугристые руки сплошь в браслетах. И на фоне этой экзотики темно-серые форменные брюки из синтекожи смотрелись совсем уж нелепо, тем более что расхаживал мужчина бо­сиком. Он лишь мельком бросил взгляд в сторону Юдгара и направился к той хижине, где располагался старейшина.

“Хорхе, у старейшины гости. Какой-то человек”.

“С базы?” — Лейтенант бросил свое занятие и бесшумно перебрался поближе к Юдгару.

Старейшина выплыл наружу, важно оттопырив жирное пузо, но, едва завидев гостя, вобрал голову в плечи, сгорбился и даже, казалось, стал ниже ростом.

Незнакомец что-то властно сказал алгистянину, тот сокрушенно помахал руками перед его лицом, но мужчина неожиданно резко отбросил в сторону его руки. Юдгар напряг слух, “настраиваясь” на дальность, но разговор велся слишком тихо, ни единого слова разобрать не удалось.

“Интересно, кто это такой? Он не с базы. Это точно...” Лейтенант не успел закончить — мужчина неожиданно повернулся лицом к ним. Его до черноты загорелое лицо было гладко выбрито и казалось молодым. Даже с такого расстояния Юдгар видел, что мужчина — бикаэлец. Он словно был родным братом Сайты.

—  Эй, Хорхе, Юдгар! Выползайте оттуда оба! И быстро! — зычным голосом позвал мужчина. Его интерлингва звучала несколько чуждо и совсем непривычно для такой обстановки, и в ней проскальзывал едва уловимый акцент. И все же мужчина свободно говорил на межгалактическом.

Хорхе мигнул, в его глазах читалось совершенное недоумение. Он вопросительно взглянул на Юдгара.

“Что будем делать?” — с тревогой поинтересовался Юдгар.

“А у нас есть выбор?”

— Хорхе, Оноби, выходите. Вы что, там так и собираетесь сидеть до скончания века? Или мне пойти и вытряхнуть вас оттуда?

—  Да это же Ингра... — пробормотал лейтенант, ошалело тряхнув головой, словно не веря собственным гла­зам.

—  Что? — не понял Юдгар, уставившись на десантника.

—  Ингра Рут, —  повторил Хорхе более внятно и улыбнулся, словно это должно было все объяснить.

Гранд сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла, и старался вникнуть в схему восстановления базы, переданную на виртуалку начальником технической службы лейтенантом Полтро. Что и говорить, теперь это стало реальностью. Правда, Оноби что-то там говорил насчет возможного нападения, но полковник в это не слишком верил. Ему еще не доводилось встречать такое существо, которое было способно восставать из мертвых. И уж тем более не поверил он в эту дурацкую сказку насчет триединого дракона.

И все-таки до чего же этот экзоскелет неудобен. Гранд неловко передернул плечами. Сидеть в кресле — одно мучение. Но если уж отдал приказ всему составу базы быть в полной боевой готовности, то и самому приходится подавать пример. Положение обязывает. Поворчали, но исполнили. Что и говорить, эти ребята много чего повидали на своем веку, и рисковать их жизнями он не желал.

Картинка на виртуалке мигнула, пару раз дернулась и исчезла.

“Полтро, что у тебя там?”

“Боже, да здесь пауки! Масса пауков, они...”

Гранд вскочил, схватил шлем со стола, щелкнули, усаживаясь, зажимы, опустилось забрало. Сразу включилась система сенсорной диагностики окружающей обстановки. Гранд услышал шум... тихие, шелестящие шорохи, словно от мириад крохотных лапок...

Он обернулся. Из сетки вентиляционного отверстия лился серый поток из крохотных пауков, волна за волной, они уже сплошным ковром покрывали потолок, стены, стекали на пол. Полковника бросило в жар и холод одновременно. Он всегда испытывал омерзение к паукам, и увидеть их в таком количестве для него было сущим кошмаром. Но в действиях бывалого вояки не было и следа паники. Полковник снял с правых бедренных зажимов слейер, перевел датчик фокуса на широкий диапазон и ударил по стене рассеянным лучом. Несколько сотен крошечных серых телец вспыхнули одновременно, осыпаясь на пол безжизненным прахом. Гранд на этом не остановился и принялся размашистыми движениями, словно маляр кистью, полосовать стены, пол, потолок, прорезая в серой массе черные дорожки, но очищенная поверхность тут же покрывалась новыми массами насе­комых.

Гранд попытался связаться со своим заместителем, капитаном Пасслигом — тот должен был сейчас находиться на поверхности, руководить расчисткой территории базы от обломков разрушенных строений, —  но лоцман не нашел адресата. Толи капитан отключился, чтобы ему не мешали — что в полевых условиях строго воспрещалось, —  то ли его самого... отключили. Попытка связаться с гражданским персоналом, в частности с инженером Долби и санчастью, тоже не увенчалась успехом. Гранд был полон дурных предчувствий.

“Полтро, что у вас?”

“Пауки, полковник. Мы пытаемся с ними бороться, но их слишком много. Они закоротили базовый компьютер, теперь вся автоматика выведена из строя. Мы здесь в ловушке”. — Ни страха, ни паники в голосе лейтенанта не было.

Хоть этот пока отвечает.

“Сколько вас там?”

“Шестеро, двенадцать человек вместе с Ширяевым заперты в казарме — отдыхали после смены. Будем к ним пробиваться”.

“Спасайте всех, кого сможете, и выбирайтесь на поверхность. Не забудьте проверить, живы ли еще техники. Встретимся наверху”.

“Принято, господин полковник”.

Гранд стиснул зубы и продолжал выжигать это серое копошащееся месиво, шаг за шагом отступая к двери. Он представлял, что станет с теми, на ком нет боевых доспехов.

Серая масса подбиралась все ближе. Трудно было отбивать атаку сразу по шести плоскостям. Гранд вдруг некстати подумал, что самый страшный враг — это не огромный монстр, а вот такое живое море насекомых, готовое тебя поглотить.

Несколько пауков упали на шлем, Гранд отскочил, разрядив в потолок слейер. Огромный ком, висевший прямо над его головой, вспыхнул, упал на пол, разваливаясь в воздухе на мириады крошечных горящих уго­льков. Черный жирный дым растворялся в воздухе, сажа оседала на забрале. Емкость энергобатареи слейера стремительно уменьшалась, а пауки все прибывали и прибывали. Все, пора сваливать, борьба становилась безнадежной.

Гранд прислонился спиной к двери, дал приказ по лоцману открыться. Никакой реакции. Он развернулся и вдавил кнопку блокировки вручную, но дверь осталась неподвижной. Полковник заставил себя успокоиться, обводя помещение кабинета взглядом и посылая выстрел за выстрелом в шевелящуюся массу, уже почти плескавшуюся под ногами. Как можно открыть бронированную дверь, если электромеханизмы обесточены, а заряд слейера слишком мал, чтобы выжечь отверстие необходимой величины? Казалось, задачка не имела решения. Если бы на нем не было боевых доспехов с сервоусилителями мышц и имплактов в теле.

Полковник отщелкнул с левого бедра десантный нож, всадил между створок двери острое как бритва и прочное, как броня космического крейсера, лезвие из металлокерамики, налег... Одной рукой действовать было несподручно, Гранд попытался привычным за много лет службы движением посадить слейер обратно на бедренные зажимы, но, видимо, из-за забравшихся на броню пауков оружие соскользнуло и плюхнулось на пол, сразу исчезнув в сплошном ковре живых тварей. Мысленно выругавшись, полковник перехватил рукоять ножа двумя руками и надавил. Поток крохотных тварей хлынул по рукам, но стряхивать их сейчас было некогда. Безрезультатно. Дверь застряла намертво.

“Полтро?!”

“Господи! — прорвалось из небытия. — Полковник, они всюду!”

“Где вы? Сколько вас?”

“Мы уже в казарме, нас двенадцать... вернее, десять... Ширяев погиб... пытаемся отбиваться”.

“Выбирайтесь наверх!”

“У нас здесь...”

И все, тишина. Гранд вдруг понял, почему у него нет связи с остальными. Эти твари создают живой ковер из собственных тел, они каким-то образом экранируют излучение или поглощают его. Теперь он отвечал только за самого себя, пока не восстановится связь.

Пауки добрались до головы, облепили шлем, он видел, как они скребут лапками по пластику гермошлема, тщетно стараясь проникнуть внутрь. Видимость стала нулевой. До предела напрягая мускулы, Гранд навалился на рукоять ножа, казалось, от усилия вот-вот лопнут или его собственные мышцы, или сервоусилители. Лишь бы не сломался нож, его прочность не беспредельна.

Дверь подалась. Гранд просунул в щель руку в боевой перчатке и стал медленно отжимать левую створку. Когда щель стала достаточно широкой, вбил в нее свое тело боком, уперся в одну створку спиной, дожал другую обеими руками и слепо вывалился в коридор. Тут же обо что-то споткнулся и неловко свалился, выставив вперед руки и давя пауков ладонями. Вскочил, принявшись лихорадочно расчищать забрало шлема. И замер, пораженный открывшейся картиной.

В лицо Гранда смотрели две пары черных блестящих глаз — больших, размером с ладонь, идеально круглых, напоминающих черные жемчужины из южных морей Новы-4. Такие жемчужины имелись в его коллекции трофейных драгоценностей, доставшихся ему с прошлых боевых кампаний. Глаза принадлежали черному пауку, полностью закупорившему своей гигантской тушей ко­ридор.

Юдгар плелся за лейтенантом Хорхе, с трудом переставляя ноги, а Хорхе плелся за капитаном Ингрой Рутом, вышагивавшем впереди совершенно без устали. Великан-бикаэлец казался неутомимым.

Юдгар уже жалел, что увязался за этой парочкой. Надо было остаться в деревне, как и предлагал капитан Рут, да только оставаться там один на один со шрамомордым, даже с оружием, которое им с Хорхе вернули, совсем не хотелось. Поэтому теперь он тащился сквозь заросли, стараясь не терять из виду спину Хорхе и соображая, надолго ли ему хватит силы воли и выдержки.

Они еще только приблизились к последнему барьеру, когда Юдгар почувствовал опасность. Она ждала их впереди... Юдгар не успел ощутить себя в привычном мире, как его ноги по щиколотку увязли в сплошном сером ковре копошащихся тварей.

Юдгар невольно попятился, хватаясь за бластер на поясе и лихорадочно озираясь, но со всех сторон его окружало море пауков. Бежать некуда. Стрелять — бесполезно. Такое количество пауков можно уничтожить только ковровой бомбардировкой, а не ручной пукалкой. Шелестящий шорох миллиардов перебираемых лапок висел в воздухе, вытесняя собой все остальные звуки.

—  Матерь небесная! — заорал Хорхе, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге и пытаясь стряхнуть с себя серых тварей. Но паукам не было никакого дела до троих людей. Они целеустремленно двигались в одном направлении.

Мимо Юдгара с приличной скоростью пронесся гигантский черный паук, мохнатыми лапами давя мелкоту. Паук был размером с хорошего бегемота, восемь лап мелькали с тяжеловесной быстротой, четыре пары черных блестящих глаз охватывали все триста шестьдесят градусов обзора. Эта тварь добралась до входа в базу и нырнула в проем.

—  Не трогай оружие, —  спокойно предупредил Инг-ра. — Не привлекай к себе внимания.

—  Откуда их столько? — Юдгар понимал, что задает совершенно идиотский вопрос. Но из-за охватившего его шока ничего лучшего в голову не пришло. Попробуйте сами постоять в шевелящемся море пауков, в любой момент ожидая укуса ядовитых жал. Сотни, тысячи укусов — не увернуться. Вряд ли обычная форменная одежда, к тому же порядком потрепанная в путешествии, защитит тело.

И все же Ингра ответил:

 — Они подчиняются матери-паучихе и будут убивать всех, кто принадлежит базе.

— Но мы ведь тоже принадлежим базе. — В голосе Хорхе послышались истерические нотки.

—  Уже нет, —  возразил Ингра, красноречиво постучав пальцем по правому виску. — Мы им неинтересны.

Так вот в чем дело. Нет, ерунда какая-то. Неужели эта мать-паучиха способна улавливать излучение? А почему нет? Стоп...

—  А при чем здесь мать-паучиха? Чем мы ей так насолили?

Ингра Рут обернулся к Юдгару:

 — А ты полагаешь, что если уничтожил тело дракона, то и победил? Дружок, он может взять себе любое тело. — В его вкрадчиво-ласковом тоне сквозила изрядная доля сарказма.

Так вот оно как может обернуться! А он-то гадал, как это будет выглядеть — смена тела. Юдгар поймал на себе взгляд Хорхе, и ему захотелось напомнить, что он их предупреждал — и самого лейтенанта, и полковника Гранда, но никто не захотел слушать. Он промолчал. Повторять уже не имело смысла.

—  Как же быть? Как помочь ребятам в бункере? Капитан, что делать? — Хорхе уже прекратил прыгать, поняв, что пауки лично ему не угрожают, но лицо его было бледным от ужаса и беспокойства за своих товарищей.

—  Отойдите. — Ингра говорил спокойно и тихо, но в его голосе звучал холод и власть. — Спрячьтесь вон за тот камень, —  кивнул он в сторону огромного валуна, торчавшего из земли в десяти метрах слева от них, —  пригнитесь к самой земле и, что бы там ни происходило, не высовывайтесь.

Лейтенант поспешил исполнять приказ. Юдгар мед­лил. Ему казалось, что стоит только сделать несколько шагов в сторону, и вся эта живая масса бросится на него, навалится и погребет под собой.

—  Быстро!

Юдгар побежал вслед за Хорхе. Пауки под рифлеными подошвами башмаков омерзительно хрустели и чавкали, серый поток почти достигал щиколоток, обтекая ноги. Нырнув за камень, Юдгар неловко толкнув лейтенанта локтем. И тут же оба, как по команде, высунулись, чтобы посмотреть, что там происходит.

Ингра наклонился, сунул руку в живой поток, и вытащил камень. Интересно, и каким образом он собирается справиться с этой массой? Капитан закрыл глаза, держа камень на вытянутой руке, его высокая и мощная фигура напряглась. Воздух вокруг колыхнулся, точно от него веяло жаром. Засмотревшись на Ингру, Юдгар не сразу заметил, что камень начал светиться. Сперва свечение было едва заметным, тускло-багровым, но через пару секунд оно стало разгораться все сильней, и уже через минуту камень полыхал кроваво-красным.

—  Что он делает? — Хорхе встревоженно таращился из-за валуна, ничего не понимая.

—  Не знаю, но чувствую — придется жарко.

—  Как он его держит в руке?

Камень раскалялся все больше. Он уже не просто пылал, он сверкал, и когда свечение достигло нестерпимой белизны, Ингра размахнулся, зашвырнул камень подальше от себя и... исчез.

И в ту же секунду какая-то тяжесть навалилась на Юдгара, подминая под себя. Рядом хрюкнул Хорхе, пытаясь сопротивляться.

—  Тихо, лейтенант. Сейчас там стена огня, и она идет сюда.

—  А как же ребята? — Лейтенант дернулся всем телом. Ингра придавил его сильнее:

 — Они все в броне.

—  А если...

—  А если нет, то уже мертвы.

В воздухе нарастал гул. Юдгар осторожно выбрался из-под руки десантника и выглянул из-за валуна. Впереди бушевал огненный смерч, завихряясь концентрическими кругами от того самого места, куда упал камень, и затягивая в себя все это паучье море. Смерч стремительно рос, вздымаясь огромным грибообразным облаком пламени, и когда “ложноножка” гриба втянулась в огромный ослепительный шар “шляпки”, то...

Прежде чем Ингра резко пригнул ему голову тяжелой, точно бревно, рукой, Юдгар успел разглядеть радужную оболочку силового купола, который накрыл их троих вместе с валуном. А затем рвануло — с таким оглушительным грохотом, что заложило уши. Поверхность планеты мелко завибрировала. Зубы отбивали чечетку, внутренности дрожали, гул прошел сквозь них и стал удаляться. Ингра не давал высунуться еще с минуту. Потом отпустил.

Когда они, совершенно ошеломленные, высунулись из-за валуна, перед ними предстала пугающая в своей наглядной простоте и мощи картина побоища. В воздухе витала жирная сажа, вонь горелой плоти забивала легкие, мешая дышать. Все пространство — от горизонта до горизонта — было покрыто черной запекшейся коркой. Там, где находились строения базы — как уцелевшие, так и разрушенные, —  сейчас виднелись только обгоревшие холмы разной величины, весь облик местности изменился до неузнаваемости.

—  Эй, вы еще долго будете стоять столбами? — окликнул их Ингра. Он уже бежал по направлению к базе. — У нас всего несколько минут, пока Маема не опомнился.

Быстрее!

Они бросились за ним, вздымая ногами шлейф черной сажи, и через минуту едва ли не кубарем скатились по скользким от сгоревших пауков ступенькам. Здоровяк Ингра вскрывал двери легким движением могучей руки, словно запоров для него не существовало, заглядывал в помещение, бежал дальше. Помещение техников — трупы. Бловач в санчасти — мертв, как и все его пациенты, сажа от пауков покрывала трупы толстым слоем. От капитана Пасслига, видимо пытавшегося отстоять санчасть с ранеными, осталась только выеденная изнутри полуразрушенная скорлупа доспехов с опознавательным номером на спине. Труп Гранда нашли рядом с его кабинетом в коридоре — пластик шлема раздавлен, голова почти снесена. Помочь ему уже было нечем, задерживаться не стали, побежали дальше... Неужели все... Неужели все погибли? Юдгара мутило от того, что он успел увидеть.

Когда ворвались в казарму, взломав уже порядком искореженную бронированную дверь, то обнаружили лейтенанта Полтро и девять десантников — всех, кто остался в живых из личного состава базы. Каким образом Ингре удалось сделать так, что никто из этих людей, переживших сильнейшее потрясение, от неожиданности не открыл по своим спасателям огонь, Юдгар не успел понять, да это уже было и не важно. Подчиняясь командам Ингры, бойцы в спешке скидывали оружие, доспехи, лоцманы — все, в чем была хоть какая-то электроника.

—  Уходим! — орал им Ингра. — Быстрей!

Ошеломленные, ничего не соображающие, десантники бросились к выходу, Юдгар с Хорхе вместе с ними, Ингра пристроился замыкающим.

Удар невероятной мощи сотряс землю изнутри.

Юдгар едва не упал, кто-то схватил его за шкирку, поставил на ноги, и они вновь помчались, наконец выскочив наружу.

—  Боже! — За спиной раздался ошалелый крик.

Юдгар обернулся — их догонял земляной вал. Он катил со стороны открытой равнины, вздымая все, что попадалось на его пути — кустарник, деревья; камни, —  все это рушилось и перемалывалось волной, добавляясь к ее массе. Земля дрожала. От нереальности происходящего сознание пробуксовывало, отказываясь воспринимать увиденное.

—  Быстрей! — Ингра уверенно командовал маленьким отрядом, свалившимся на его попечение. — В лес!

Уходим!

“Что же он делает? — мелькнуло в голове. Это же как цунами”. Вал двигался со скоростью километров шестьдесят в час, не меньше, и ему оставалось преодолеть километров пять, чтобы накрыть их и похоронить в своей толще. Им все равно не успеть. И тут вдруг он вспомнил — Чапита!

Юдгар рванул назад, к ангарам, за которыми стояла его “малышка”. Если только она уцелела...

—  Куда! — Рев в ушах резанул по сознанию. Рут вырос перед ним, точно утес.

—  Машина! — Юдгар махнул рукой в сторону анга­ров. — Я ее не брошу.

Капитан схватил Юдгара за локоть, точно клещами, и потащил за собой. Оноби сопротивлялся, пытался высвободиться, оглядывался, но Ингра не отпускал. Он разжал пальцы только тогда, когда отряд вломился в подлесок и густые заросли скрыли от них картину катастрофы за спиной.

Гул сзади нарастал.

—  Не отставать! — Ингра уже мчался впереди отряда, стремительно огибая деревья и проламываясь массивным телом сквозь кустарник, словно бульдозер.

Люди едва успевали за ним, но об усталости пришлось забыть.

Небо закрылось сизыми тучами, холодный ветер ударил в грудь. Воздух стал тугим и насыщенным, на лицо упали первые капли холодного дождя. Деревья пригибались на глазах, меняли окраску, листья теряли привычное очертание, становились похожими на размытые зеленые кляксы. Запоздало грохнуло сзади, ударная волна догнала, толкнула Юдгара вперед, на спину одного из десантников, но тот даже не обернулся. Полтро поймал бывшего курсанта за руку, помог удержать равновесие. Юдгар понял, что произошло: они на бегу сместились в другой мир. Именно это и спасло их от земляного вала.

Сумасшедший бег сменился трусцой. Потом Ингра остановился. Дождь накрапывал лениво, неспешно, основательно. Пробирало ознобом. Десантники сбились в кучку — жалкую, потерянную среди этого бесконечного моря леса, —  оглядывались по сторонам. Природа не та, погода не та, атмосфера и то иная.

Они впервые проходили по мирам. Впрочем, как подумал Юдгар, опираясь рукой о дерево и пытаясь отдышаться после сумасшедшей гонки, он и сам еще не был закоренелым путешественником.

—  Десять минут на отдых, затем тронемся дальше, —  объявил Ингра. — Здесь поблизости деревня. Там прию­тят.

Несколько парней повалились на мокрую траву, не обращая внимания на дождь.

—  Что это было? — вдруг испуганным фальцетом выпалил детина с глазами цвета сирени. Он стоял посреди поляны, затравленно озирался по сторонам и задавал вопросы в пустоту, обращаясь одновременно ко всем. — Что это было? Откуда эти... твари?

—  Дракон, —  пояснил Ингра. — Он нашел себе иное тело и, надо признать, сделал весьма удачный выбор.

Объяснение оказалось простым и правдоподобным, видимо, сейчас люди были готовы поверить во что угодно — безоговорочно и без дополнительных подробностей. Десантники глухо зарокотали, недовольно переговариваясь, Юдгар кожей почувствовал несколько взглядов, скрестившихся на нем. Только этого ему сейчас и не хватало — его мутило, ноги подкашивались. Никогда не любил бег...

Сиреневоглазый крутанулся на каблуках, гневно уставился на Юдгара:

 — Ты же сказал, что убил его! Ты же Гранду так сказал, гнида!

Десантник рванулся к Юдгару, и увернуться тому не удалось. После избиения в хижине, после с таким трудом преодоленной боли он не мог двигаться слишком быстро. Парень налетел на него смерчем, сбил с ног, принялся остервенело пинать. Юдгар только успевал закрывать голову и лицо руками. Удар ботинка попал по едва зажившему ребру. Боль прожгла тело, он заорал.

—  Отставить! Отставить драку! — Откуда-то донесся злой голос лейтенанта Полтро.

Юдгар корчился на мокрой траве, пытаясь подняться. Чьи-то сильные руки вздернули его, поставили на ноги. Юдгара вырвало с кровью. Он с трудом, сипло дышал, выпуская кровавую пену изо рта.

—  Я убью эту сволочь! Пусти меня! Я его убью! Из-за него ребята погибли!

—  Ты как? — Голос Хорхе прозвучал над самым ухом.

Юдгар поднял на него глаза, в которых вдруг поплыли черные и красные пятна. Сиреневоглазый прыгал совсем рядом, его держали ребята покрепче, пытались успокоить, но он никак не мог угомониться, норовил пнуть Юдгара или достать рукой.

—  Тварь! Ты же врал! Подонок!

Поняв, что дотянуться ему не дадут, десантник плюнул. Плевок угодил в лицо. Юдгар пришел в себя. В душе не было ни досады, ни обиды — только злость. Не задумываясь, он нанес удар, вкладывая в него последние силы. Не дотянулся и безотчетно ударил уже сознанием. Тело вдруг стало мягким и непослушным, глаза закрылись сами собой, он упал. Земля тяжело ударила ему в грудь, но он даже не почувствовал боли. Надоело. Все надоело. Где-то рядом по-звериному выл десантник, корчась от последствий ментальной атаки.

—  Боже мой, какой идиот! — Слова Ингры доходили до сознания не целиком, а как бы обрывками.

Он слышал, как вокруг кто-то суетился, как капитан властно распоряжался десантниками. Юдгар ничего не хо­тел. Наступила апатия. Он чувствовал, как его подхватили и понесли, совсем как тогда, в гостинице, на плече у Амсадди, словно в другой, далекой и нереальной жизни. Изматывающая тряска, ветки, хлеставшие по лицу. Все равно. Плевать...

—  Открой глаза, Оноби.

Юдгар послушно приподнял веки. Он лежал в какой-то крохотной хижине, на мягкой циновке, под голову подложили сухую траву. Ингра сидел рядом, на корточках, но все равно казался огромным.

—  Что там... с этим парнем?

—  Ничего, жить будет, —  холодно откликнулся Рут. — Сейчас тебе станет больно, очень больно. Я буду ставить на место кости. У тебя сломано ребро, пробито легкое. Придется потерпеть. Но сначала выпей. — Он протянул деревянную пиалу с какой-то жидкой мерзостью.

—  Это обязательно?

—  Обезболивающее. Тебе надо отключиться. Иначе не выдержишь.

Ингра приподнял ему голову и почти силой влил жидкость в рот. Она была горькой и горячей, но не такой мерзкой, как ожидалось. Тем не менее Юдгара снова едва не вырвало. Но, когда напиток жгучей волной прокатился по желудку, он почувствовал, как тело начинает медленно расслабляться.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем на него накатил тяжелый черный сон, полный кошмаров. Юдгару казалось, что на грудную клетку наступила лапа дракона, он кричал, пытаясь сбросить ее с себя, но не мог двинуться, тело не желало слушаться.

Кошмар кончился так же внезапно, как и начался. Юдгар словно провалился в пустоту и очнулся через пару часов, усталый, измотанный, но со сросшимися ребрами. Он сел, машинально прижимая к левому боку ладонь. Однако боли не почувствовал. Провел ладонью по бритому черепу, ощупал языком пустые десны. Впереди зубов почти не осталось, но десны больше не кровоточили. Как видно, Ингра постарался.

Юдгар огляделся. Земляной пол, плетеные стены, крытая широкими листьями крыша — вот и вся хижина. Снаружи не раздавалось никаких звуков, точно деревня вымерла. Он уже собрался подняться, но в эту минуту циновка на дверном проеме отодвинулась, и показалась темноволосая голова Рута.

—  Ну что, курсант, очнулся? Вставай. У нас с тобой сегодня еще много дел. Идем.

—  А где остальные? — прошепелявил Юдгар, неторопливо поднимаясь. Хреново быть беззубым — сам не всегда поймешь, что говоришь... Придется помучиться, пока не вырастут новые, с регенерацией у него в этом плане полный порядок.

—  Отвел их через миры обратно. Они в безопасности. Теперь дракону до них не добраться. Я сообщил на “Следопыт”, они пришлют челнок и заберут гарнизон. Вернее, его жалкие остатки.

Юдгар вышел вслед за Ингрой. Незнакомая деревня состояла из нескольких десятков одинаковых хижин, со всех сторон окруженных лесом. День явно клонился к закату — солнце спускалось на западе к верхушкам де­ревьев. Теперь, отключенный от лоцмана, не имея ни часов, ни информационной базы поддержки, бывший курсант чувствовал дискомфорт.

—  Послал сообщение? — переспросил Юдгар. — На базе же не осталось никакого оборудования.

—  У меня свое оборудование. Пошли. Нечего стоять.

—  Куда?

—  За твоей Чапитой.

—  Мы куда-то летим?

—  Увидишь.

Юдгару совсем не хотелось, чтобы им так распоряжались, хотя бы даже и такой командир, как капитан Ингра Рут. К тому же он до сих пор так ничего толком и не узнал об этом человеке, возникшем словно из ниоткуда в самый критический момент, когда они с Хорхе находились в плену, и с легкостью вызволившем их оттуда. Никаких объяснений — ни со стороны Хорхе, явно знакомого с этим человеком, ни от самого Ингры. Все никак не оставалось времени на расспросы, спешка, спешка... И снова куда-то бежать без объяснений. Одно Юдгар знал точно: в списке персонала базы капитан не числился. Человек-загадка.

—  А может, ты мне все-таки объяснишь кое-что?

—  Обязательно, только сначала тебе надо кое-что увидеть собственными глазами. — В уголках бирюзовых раскосых глаз капитана заплясали озорные огоньки, на губах проступила улыбка. Вопросы его ничуть не сердили, терпению Ингры мог позавидовать камень.

—  Звучит многообещающе, —  недовольно проворчал Юдгар. — И что же это, позвольте узнать?

—  Колыбель Дракона.

Глава 17

На сей раз капитан не так торопился, и переход по мирам предстал перед Юдгаром в новых деталях. Пройдя два барьера, он обратил внимание на горизонт —  тот изменялся в первую очередь, потом метаморфозы начинали приближаться, и только в последний момент тело физически ощущало само перемещение. Сначала контуры предметов размывались, они становились смазанными, нечеткими, затем приходило ощущение пустоты, оно сменялось теплой волной, прокатывавшей по всему телу. Барьер между мирами представлял собой нечто похожее на воздушную завесу, которую приходилось продавливать тяжестью собственного тела. Юдгар подметил закономерность: чем внимательней следишь за метаморфозами окружающего пейзажа, чем лучше готов к самому моменту перехода, тем легче он дается.

В отличие от него, Ингре подобное путешествие вообще не доставляло никаких неудобств. Капитан продолжал идти размеренным шагом, не оборачиваясь, и могло показаться, что Юдгар, спешащий следом, его совершенно не интересует.

Вскоре они вышли в привычный мир рядом с той поляной, где Юдгар разговаривал с лейтенантом, но, как ни странно, двинулись не к ангарам, где была оставлена Чапита, а в противоположном направлении — прямиком в заросли леса.

—  Но ведь машина... — начал было Юдгар, однако Рут его перебил, сухо бросив через плечо:

 — Туда нельзя. Ступай за мной.

Юдгар только пожал плечами, перечить ему не хотелось. В Ингре ощущалась внутренняя сила, как в Таклид-Ди. Однако Юдгару и в голову бы не пришло опасаться начальника службы безопасности — им предстояло вместе работать. Правда, не удалось, Таклид-Ди по­гиб. Капитан же оставался темной лошадкой: непонятно, что им двигало, почему он ему помогает. Как Юдгар теперь понимал, Ингра Рут прожил на Алгисте достаточно долго, в полной изоляции от остальных людей, и был хорошо осведомлен о драконе, но даже не попытался спасти людей с базы. И вдруг взялся помогать ему — зеленому курсанту, волей случая произведенному Миро в “эксперты”. Почему?

Юдгару очень хотелось задать эти вопросы капитану, но тот, как видно, беседовать по душам не желал. Он шел впереди, указывая путь. Его массивная фигура с легкостью рассекала заросли кустарника, ловко отводя нависавшие ветви деревьев, уклонялась, лавировала. Чувствовалось, что в таком темпе он может пройти не один десяток километров по джунглям и даже не запыхаться.

Удушливо-влажный воздух, напоенный запахами де­ревьев и трав, прогретый жаркими лучами солнца, казался вязким и тяжелым. Рои насекомых вились со всех сторон, мелкие мошки норовили попасть то в глаз, то в нос. Юдгар едва успевал от них отмахиваться и с горечью думал о том, насколько он — дитя цивилизации- привык к благам, наличия которых даже не осознавай, пока их не лишился. Чем дальше они углублялись в лес, тем больше вокруг появлялось досаждающей живности, пару раз Юдгара даже атаковал какой-то огромный черный жук, норовя спикировать на голову. Выругавшись под нос, Юдгар перешел на бег, намереваясь догнать Рута и поинтересоваться, как долго им еще тащиться по этому сырому лесу, но тот лишь бросил через плечо:

 — Держи дистанцию.

И продолжал двигаться прежним размеренным шагом.

Поговорили, называется.

Минут через тридцать они наконец вышли на крохотную полянку, и Юдгар сразу же увидел Чапиту, сиротливо притулившуюся у основания гигантского, метров семь в диаметре, дерева. На его фоне она казалась совсем крохотной.

—  Ни хрена себе... Как она сюда попала?

— Я перегнал, —  коротко пояснил Ингра, обходя машину и внимательно оглядывая со всех сторон, как рачительный хозяин.

—  А как же код допуска? — упавшим голосом спросил Юдгар.

Капитан оторвал взгляд бирюзовых глаз от истребителя:

 — Ты полагаешь, я могу только с камешками забавляться? — Он деловито похлопал широкой ладонью по корпусу истребителя. Машина отозвалась едва уловимой вибрацией, входя в рабочий режим, затем колыхнулась и приподнялась над землей. Это еще больше озадачило Юдгара.

—  Как ты это делаешь?

—  Не сейчас. Садись в ложемент и жди.

Рут развернулся и скрылся в кустах, а Чапита приглашающе опустила трап. Ничего не оставалось, как забраться в ложемент и задвинуть трап. Здесь Юдгар почувствовал себя в относительной безопасности, да и мошкара перестала донимать. Чертов Ингра. Юдгар, понятное дело, благодарен ему за помощь, да что уж там говорить- за спасение своей жизни, но то, что он обращается с ним, как с каким-то несмышленышем, порядком утомило. А куда деваться? Приходится терпеть. Из них двоих лучше понимает происходящее, владеет ситуацией Ингра. Интересно, кто же он такой? Хорхе только и успел шепнуть, что капитан служил в космодесанте, чем и ограничился, словно это все объясняло. Но бикаэльцы ведь не служат в регулярных частях, а Ингра очень похож на выходца с Бикаэлы. Черт его знает, как все это понимать...

Вернулся капитан минут через десять, с фонариками и альпинистским снаряжением. Юдгар выбрался из машины и стоял, внимательно наблюдая, как Рут раскладывает все это на земле и тщательно осматривает.

— Откуда это у тебя?

—  С первой экспедицией прибыло несколько спелеологов, —  деловито прокомментировал Ингра. — Отправились обследовать пещеры Асмуал-Ави, но никто из них назад не вернулся, а снаряжение осталось. Не пропадать же добру.

—  И ты хочешь, чтобы я туда спустился? — с тихим ужасом спросил Юдгар.

Ингра проверил каждый метр стометрового нейлонового троса и теперь осторожно скручивал его в удобную бобину.

—  Тебе нечего бояться. Пещера не убьет безоружного.

—  Хотелось бы верить... Скажи, кто такой Солу?

—  Семя. — Рут забрался в кабину истребителя, уложил пояса, крюки и прочее на пол под ногами и уселся в запасной ложемент.

Юдгар нырнул в пилотское кресло.

—  Семя?

—  Семя Творца.

—  Черт, а ты не мог бы поподробнее? Что это еще за чушь мифологическая?

—  Позже поговорим.

Ингра.смотрел прямо перед собой, его темное от загара лицо ничего не выражало.

—  Они хотели, чтобы я стал воином Солу и защищал его. — Юдгар натянул шлем. Несколько секунд посидел молча, привыкая к новому видению.

—  Знаю.

Очень информативный разговор, дальше некуда.

—  Может, хотя бы скажешь, что с Пы-Нгу-Маем? И какого черта его понесло в ту деревню?

—  Это уже не твоя проблема.

—  Не моя? — Юдгар возмущенно фыркнул. — Ничего себе не моя! Да если бы не ты, неизвестно, чем бы все кончилось... И что теперь с этим Советом Племен, на который он меня потащил? Визит отложен или отменен? Я все-таки прикончил их дракона...

—  Ты еще долго будешь молоть языком? — насмешливо поинтересовался капитан. — Или мы все-таки летим?

Как видно, его теплыми словами не слишком-то проймешь.

Юдгар сжал зубы, кладя руку на ручку управления. Понятное дело — не Рут пережил это избиение в хижине... “Бонус” взмыл в воздух, виртуалка шлема вывела кратчайший путь до Драконова Хребта. Капитан успел здорово здесь похозяйничать без него, раз даже маршрут умудрился ввести. Чапита, быстро набирая высоту, заложила вираж, и только теперь Юдгар увидел, что же произошло с базой. На ее месте зиял чернотой провал не меньше километра глубиной. Масштабы катастрофы впечатляли. Но если дракон так могущественен, то почему не уничтожил людей сразу? Если рассуждать логически, Алгиста — его территория, и аборигены являлись как бы неотъемлемой частью этой территории. Федералы оказались пришлыми, они не вписывались в систему миров, уродовали планету, пытаясь навести свои порядки. Но дракон не торопился с уничтожением людей, он убивал одного за другим, словно играл... Или предупреждал? Чтобы они убирались с его планеты? И только потом, когда Юдгар уничтожил его тело, рассвирепел окончательно.

Юдгар не сомневался, что Ингра мог бы на многое открыть ему глаза, но капитан предпочитал молчать.

—  Ингра, ты — бикаэлец?

—  Это имеет значение? — ответил вопросом на вопрос капитан.

Юдгар слегка дернул плечом:

 — Да нет, не особо... просто у меня есть одна знакомая бикаэлка...

Он замолчал, не закончив фразы. Какой смысл пытаться разговорить человека, если тот не горит желанием поддержать беседу? Да пошел он... к своему любимому дракону.

Так они и летели до Асмуал-Ави почти сорок минут в полном молчании.

Затем Чапита, следуя советам Ингры, мягко приземлилась в точке назначения — в глубокой расщелине, перед зевом пещеры. Мрачные серые утесы громоздились слева и справа сплошной стеной. Ни клочка зелени. Даже в такой солнечный день, как сегодня, все здесь казалось сумрачным и угрюмым. Можно себе представить, как выглядят горы, когда разверзаются хляби небесные.

Еще сидя в ложементе Чапиты, Юдгар бросил взгляд в сторону черного пещерного проема. И на него дохнуло враждебностью. Он почувствовал, как по спине побежали мурашки, выбираться из истребителя и куда-то идти сразу расхотелось. И какого черта он вообще это должен делать, скажите на милость? Без малейших разумных объяснений?

—  Поверь, то, что мы сейчас делаем, нужно тебе в первую очередь, —  вдруг сказал Ингра, поворачиваясь к нему. Голос у капитана был непривычно мягок. — Чтобы понять дракона. Понять, что им движет. Почему он поступает так, а не иначе.

“Амсадди тоже говорила о том, что ему нужно понять дракона, —  машинально подумал Юдгар, —  а он ему — ракету в брюхо...”

И спохватился — Ингра что, мысли читает?

Темнота впереди пугала, казалось, она протягивала длинные щупальца и старалась захватить свет фонаря, задушить его. От одной мысли, что ему придется погрузиться в нее, становилось не по себе. Но рядом стоял Ингра Рут — почти два метра роста и сто сорок килограммов сплошных мускулов, голый торс перетянут поясом с карабинами, на плече висит толстый моток нейлонового троса. Пасовать перед темнотой с таким провожатым — себя не уважать.

—  Нет страха — нет опасности, —  проинструктировал Ингра. — Если выплеснешь страх наружу, пещеры используют его против тебя.

—  Извини, но я не могу совсем не бояться, я же не бревно.

—  Все боятся. — Ингра, похоже, совсем не стеснялся в этом признаться. — Кто не боится, живет недолго. Главное — уметь бороться со своим страхом.

“Слабое утешение”, —  мелькнуло в голове Юдгара.

—  Кстати, дай-ка сюда свой бластер.

—  Это еще зачем?

—  Я же тебе говорил — пещера не убьет безоружного. Ты можешь не совладать со своим страхом и попытаться применить бластер. Исход для тебя станет фатальным.

Юдгар нехотя подчинился, передавая оружие капитану.

—  Идем!

Юдгар поправил пояс со страховочным карабином, потуже затянул горную каску и зашагал за Ингрой, уже отправившимся вперед размашистым шагом.

Они прошли не меньше ста метров, прежде чем ко­ридор сделал крутой поворот налево. Юдгар вдруг ощутил некое присутствие... присутствие кого-то настолько чуждого, что человеческое сознание отказывалось воспринимать эту форму жизни. Подходящих слов, чтобы описать ощущение, не находилось.

Юдгар остановился, стараясь светом фонаря высветить то, что почувствовал. Ему казалось, что если он только увидит эту тварь, какой бы она там ни была, то будет уже не так страшно. Но свет бесполезно шарил по голым безжизненным стенам.

Прикосновение — осклизлое, мягкое, податливое и в то же время упругое, настойчивое... Юдгар отшатнулся, пытаясь смахнуть с лица ощущение паучьих лапок, его передернуло с ног до головы.

—  Эй, где ты там?! — окликнул Ингра, выплывая из темноты впереди, капитану явно пришлось вернуться. — Не отставай, курсант, а то потеряешься. Насовсем.

—  Здесь кто-то есть, —  произнес Юдгар почему-то ше­потом.

—  Здесь всегда кто-то есть, —  спокойно парировал Ингра.

—  Но ты ведь чувствуешь? — Юдгар с надеждой посмотрел на десантника.

В полной темноте глаза Рута угадывались лишь по отблескам фонаря, и в них не было ровным счетом ничего: ни сочувствия, ни симпатии.

—  Я всегда все чувствую. Идем.

Они молча тронулись дальше.

Юдгар ощущал, как нависает над головой каменный свод. Миллионы тонн породы давили скорее психологически, чем реально, но Юдгар невольно пригибал голову. Стены топорщились заостренными обломками, под ноги то и дело сыпались с потолка мелкие камешки.

Тишина. Вот что больше всего было невыносимо. Тишина и это ментальное присутствие чужеродной твари. Юдгару казалось, что со всех сторон из черноты на него пялятся сотни тысяч глаз, дырявят своим пронизывающим взглядом, точно пытаясь узнать — что такого скрывает он, Юдгар Лигаст Оноби, проживший столь короткую и никчемную жизнь. Ему нестерпимо захотелось поговорить — о чем угодно, лишь бы разбавить эту проклятую тишину живым звуком голоса.

—  Ингра... Когда ты был здесь последний раз?

—  Помолчи. Здесь нельзя говорить.

—  Почему?

— Заткнись! — рассерженно прошипел капитан. Поговорили. Только легче не стало. Глаза вместе с фонариком лихорадочно шарили по темноте, выискивая невидимого врага.

Холодный воздух, затхлый, влажный, насквозь пропитанный запахом земли. Юдгар только сейчас обратил внимание, что изо рта в такт дыханию вырываются облачка пара. Но, несмотря на этот холод, ему было жарко... нет, не жарко. Его лихорадило. Ладони и спина вспотели, лицо покрылось испариной, и он никак не мог понять, то ли это от страха, то ли просто на него так действует пещера. Ингра сказал — Колыбель Дракона. Но что это значит на самом деле? Как же уже достали эти игры в загадки... Нельзя, что ли, человеческим языком объяснить, что к чему?

... Оно метнулось на него из тьмы — мягкое, влажное, задело щеку и ускользнуло за спину. Юдгар глухо вскрикнул и отпрыгнул к стене, прижился к ней спиной. Сердце забарабанило в груди, он ничего не видел и плохо со­ображал. Хотелось только побыстрее выбраться отсюда. Луч фонарика выхватил стремительно надвигающуюся массивную фигуру капитана, в тот же миг горло Юдгара стиснула его рука, спина от мощного толчка будто впечаталась в стену. Каменный выступ больно впился между лопаток. Боль отрезвила.

—  Ты сам сдохнешь и меня за собой утянешь! — В глазах Ингры плескалась ярость, но говорил он едва слышным шепотом.

Юдгар судорожно вцепился в руки десантника, пытаясь высвободиться, но все его импланты были бессильны перед такой мощью. Пальцы сдавливали горло не сильно, но чувствительно, и с каждым мгновением дышать становилось все трудней. Так же неожиданно Ингра отступил, и Юдгар мешком повалился на каменистый пол пещеры, на колени, стараясь прокашляться. Во рту пересохло, сердце колотилось гулко и с надрывом, норовя выпрыгнуть из грудной клетки.

Ингра снял с себя трос, бросил перед собой и еле слышно сказал:

 — Дальше пойдешь один.

—  Один? — Юдгар непонимающе поднял взгляд.

—  Начиная с этого места все направления одинаковы. Главное, не стой на месте. Тогда выживешь. И помни, нет страха — нет опасности...

—  Да ты спятил! Хватит с меня этого дерьма, я возвращаюсь!

Ингра молча повернулся спиной, сделал два шага, и его фигура растворилась в темноте. Юдгар не мог поверить собственным глазам. Как же это? Он чиркнул лучом фонаря вправо, влево. Капитан исчез, словно его и не было. Но Юдгара поразил не столько сам факт исчезновения человека, сколько то, что его бросили одного в таком месте. Капитан, в сущности, его предал.

—  Сволочь! — Юдгара захлестнула обида и злость. — Псих ненормальный! Выйду отсюда, всю рожу тебе разобью!

Он с остервенением саданул по земле кулаками, но даже не заметил, что отбил руки. Затем поспешно прислонился спиной к стене, вспомнив о присутствии неведомой твари. Ну что за дела, хоть плачь... Страх накатывал волнами, захлестывая сознание. Юдгар закрыл глаза и попытался сосредоточиться. У него это всегда получалось, получится и теперь. Главное — задавить панику. Иначе эта паника его сожрет раньше, чем до него доберется та тварь... Спокойно, не дрейфь, нечего обращать внимания на постороннее присутствие. Эта тварь ничего не может ему сделать...

Юдгар представил, как внутри тела образуется искорка света, растет, заполняет собой пустую оболочку, проникает в каждую клеточку, и вот он уже весь светится изнутри...

Сердце успокоилось, дрожь прекратилась, а присутствие стало далеким и не таким уж опасным, как казалось. Он представил себя в виде светящегося ангела с огромными белыми крыльями, он парит над землей, и правая рука сжимает волшебный скипетр. Этот образ, так неожиданно выплывший из подсознания, удивил его. Он никогда не верил ни в ангелов, ни в чертей, ни в Сатану, ни в Бога. Ему всегда казалось, что любая религия, даже рационалистическая, заводит сознание человека в тупик. И вдруг ангел. С чего бы?

Тяжелый гул сотряс пространство, землю под ногами колыхнуло, и если бы он в этот момент не сидел, его бы сбило с ног. Каменное крошево посыпалось на голову и на плечи, в паре шагов от стены откололся огромный камень и откатился на середину прохода. Юдгар инстинктивно вжался в землю, накрывая руками голову. Но гул быстро прошел, и только мелкая каменная пыль, витавшая в неподвижном свете фонарика, оставалась свидетельством необъяснимого явления.

Юдгар вскочил, схватил фонарик и бросился обратно, к выходу. Он едва успел завернуть за угол, как наткнулся на обвал. Огромные глыбы громоздились друг на друге, создавая непроходимое препятствие. В воздухе висела каменная пыль, забивая легкие. Юдгар шумно выдох­нул... и, к своему удивлению, почувствовал облегчение.

Теперь, по крайней мере, у него нет выбора.

Страх и отчаяние растворились, подобно тому как недавно капитан растворился в темноте, бросив его в проклятой пещере. Видимо, произошла мобилизация, душевная и физическая. В конце концов, бояться смерти бессмысленно. Рано или поздно она все равно придет. Вдруг подумалось, что человек, живя обыденной жизнью, ходя на работу, воспитывая детишек, просматривая любимые программы по визору и отправляясь на курорт отдохнуть от житейских забот, старается не думать, что наступит и его час. Но он наступит. И если рождение живого существа стоит под большим сомнением, то смерть — никогда. Она — самая неотъемлемая, а значит, самая важная часть существования, и Амсадди права, когда говорит, что к смерти нужно готовиться заранее. О ней необходимо думать. Ее надо ждать. И быть готовым к ее приходу. Был ли он сам готов к смерти? Он не знал. Как не знал и того, что конкретно его ожидает в этой черной пустоте. Но у него не оставалось иного пути. Мосты сожжены, и сделал это не он сам, а Ингра. И если ему суждено остаться здесь навечно, то он, по крайней мере, должен выяснить, в чем исключительность этого места.

Ладно, хватит философствовать, капитан сказал, что не следует стоять на месте.

Юдгар вернулся туда, где оставил нейлоновый трос, подобрал его, повесил на плечо и двинулся дальше. Но стоило только сделать несколько шагов, как под подошвами башмаков захлюпала вода. Черт, и как могут такие изменения происходить так быстро? Ведь только что под ногами было сухо, а теперь он брел по щиколотку в воде. Вода была теплой, она заполнила башмаки, хлюпая при каждом шаге, и это был, пожалуй, единственный звук, который разносился по всей пещере.

Юдгар ожидал, что его путешествие будет напоминать путешествие в ад. Но всего пару раз ему навстречу из пустоты выпрыгивали какие-то существа. Они казались маленькими, бесформенными и холодными и сразу же исчезали, наткнувшись на него. И ничего страшного в них не было. Юдгар даже нашел в себе силы усмехнуться, подумав, что еще неизвестно, кто напугался больше — он сам или эти неведомые создания, в чьи владения вторгся человек. И все же осторожности он не терял, за каждым выступом или поворотом ожидая ловушки или какой-нибудь опасности.

Юдгар продвигался все дальше и дальше, лоцмана у него не было, но чувство времени подсказывало, что прошло не меньше трех часов с того момента, как он отправился в это путешествие. Только миновав несколько пещер, соединенных довольно широкими коридорами, он вдруг осознал, что неведомая сила ведет его по вполне конкретному пути, не позволяя свернуть. Пару раз ради эксперимента он пытался повернуть назад, но на его пути тут же вставала непреодолимая преграда в виде невесть откуда взявшегося очередного завала. Даже забавно. Чем-то напоминает компьютерную игру в нейросимуляторе.

Вскоре он забрел в тупик.

Юдгар огляделся по сторонам. И все? А что же дальше? Вероятно, следует вернуться и поискать другую дорогу?

Он уже был готов повернуть, как неожиданно ему показалось, что стена слева светится. Юдгар присмотрелся. На шероховатой поверхности необработанного камня проблескивали смутные очертания букв... Символов?

Иероглифов?

Он подошел ближе и провел по стене ладонью. От прикосновения незнакомые знаки загорелись сильнее. Юдгар чувствовал, что в них заложена подсказка, и если бы он мог прочитать их... Но он не знал этого языка. В интуитивном порыве он еще раз провел пальцами по светящимся символам, и в его сознании вдруг ясно и отчетливо сложились слова: “Глаза твои — глаза слепца”.

И все. Буквы погасли, и стена снова стала обычной —  шершавой и серой. Юдгар хмуро уставился на нее. Глаза его — глаза слепца? Что же это означает? Да только то, что и было сказано. Глаза человека могут увидеть далеко не все, что существует в мире... и смотреть нужно не глазами, а чем-то иным...

Разумом?

Он вышел на середину пещеры и плотно сжал веки. Несколько секунд перед глазами стояла лишь чернота. Юдгар сосредоточился и постарался мысленно ^вызвать картинку, подобным приемом он не раз пользовался во время сеансов аутотренинга. Затем мысленным взором огляделся вокруг...

Есть! Получилось — справа от него зиял проем.

Юдгар открыл глаза, посветил фонариком — никакого проема не было. Сплошная серая стена, без малейшей трещины. Он снова закрыл глаза и снова постарался сосредоточиться. Теперь он видел пещеру столь же отчетливо, как если бы шел по ней при полном освещении. Он сделал шаг с закрытыми глазами, обошел сталагмит, затем большой камень, подошел к проему, наклонился, чтобы не удариться головой о низкий свод, и вошел...

Перед ним и в самом деле открылся низкий коридор, стены которого, то сужаясь, то расширяясь, уходили в глубь горы. Юдгар распахнул глаза и обернулся. Позади высилась монолитная стена, ровная и гладкая. Никакого намека на выход. Он подошел к ней и провел рукой по шероховатой поверхности, вполне ощутимой и реальной. Реальной? Да черт его знает, что сейчас происходит с этой реальностью. Или с ним.

Ладно, будем считать, что одно препятствие он сумел преодолеть.

Юдгар двинулся дальше, луч фонарика снова заплясал по неровностям окружающих стен.

Некоторое время коридор тянулся, уходя то вправо, то влево. Иногда от него отходили ответвления, и тогда он останавливался, но каждый раз интуиция подсказывала ему, что надо идти по главному проходу. И вот наконец перед ним снова открылась пещера. На этот раз она была такой огромной, что ее своды терялись в черноте. Только с потолка свисали сталактиты, по ним ручейками сбегала вода, она журчала и перекатывалась под ногами, исчезая в многочисленных трещинах. Он пересек зал по прямой, снова вступил в обнаружившийся коридор на другом конце, но через пять минут уперся в тупик. Неужели он выбрал неправильное направление? Юдгар внимательно огляделся. Что-то белело в углу, возле большого валуна. Он подошел и наклонился. Это было нечто напоминавшее клочок древнего пергамента. На нем были выведены буквы, он приложил к пергаменту ладонь, и буквы снова сами собой сложились в слова: “Твоя судьба — в капле крови на острие иглы”.

Пергамент рассыпался в руках, желтовато-коричневые хлопья опали на камни. Юдгар потер пальцами древнюю труху и постарался сосредоточиться. От него требовалась сообразительность. Он огляделся по сторонам. О какой игле идет речь? Он вспомнил о кинжале. Нет, в рукописи не может говориться о кинжале. Игла должна быть здесь...

Он вернулся в зал и обошел его, но так ничего и не нашел. Да, здесь были сталактиты и сталагмиты, но ни один из них не был достаточно острым. А может, он должен воспользоваться первой подсказкой? Юдгар снова закрыл глаза и мысленным взором оглядел пещеру. Ну конечно, вот она, игла! Она торчала прямо из стены всего в паре метров от него. Он решительно подошел к ней и прижал к кончику указательный палец. Острие вонзилось в подушечку, теплая капелька крови сорвалась и упала на землю. И в ту же секунду твердь под ногами задвигалась.

Юдгар открыл глаза и отскочил в сторону.

Все вокруг загрохотало, зашевелилось, посыпались камни, огромная плита медленно отъехала, открыв еще один коридор вниз. Юдгар заглянул в него — выщербленные ступеньки круто уходили вниз, в темноту. Да, с этим лабиринтом не соскучишься. Такие испытания не для средних умов и не для слабонервных. Юдгар начал спускаться по ступенькам. Ага, так мы уже горделиво задираем нос? Не для слабонервных, ехидно передразнил он сам себя. А несколько часов назад... Что, уже несколько часов? Дела-а...

Его не удивило, когда плита над головой вернулась на место. Юдгар даже не думал, как потом будет выбираться отсюда. Он просто шел вперед, надеясь, что выход уже недалеко. А коридор все опускался, сначала очень круто, потом более полого.

Вскоре Юдгар услышал сзади себя рев и грохот и обернулся.

Его догоняло пламя, ярко высветив последний отрезок пройденного пути.

Это уже было не смешно. Он представления не имел, какой длины коридор, не знал и того, какова природа огня и с какой скоростью пламя распространяется. Юдгар знал только одно: его сейчас могут спасти только быстрые ноги и чудо, и он побежал.

У него было всего несколько секунд форы.

Прыгающий луч фонаря выхватывал то каменистый пол узкого коридора, то низкий потолок со свисающими с него сталактитами, то шершавые стены. Юдгару уже начало казаться, что эта бешеная гонка будет длиться целую вечность, когда луч канул в глубину черноты впереди. По инерции Оноби пробежал еще несколько метров и сумел остановиться лишь в паре шагов от бездонной пропасти. Он замер, судорожно ловя ртом воздух и прислушиваясь к приближавшему реву за спиной. Пот градом катил по лицу. Какого черта? У него нет времени на загадки... Юдгар постарался оглядеться. Ничего. Только пропасть, и что там, внизу, —  неизвестно. Его загнали в ловушку. Теперь он отсюда никогда не выберется. Впереди — смерть, сзади — тоже смерть. Или это пламя такое же призрачное, как та стена, сквозь которую ему пришлось пройти?

Погоди-ка... Кажется ему или нет? На стене неподалеку, сквозь слой пыли, пробивались горящие буквы. Он торопливо подошел и провел по ним рукой.

“Пустота — иллюзия смерти”. Подсказка показалась ему слишком очевидной, в ней могла таиться ловушка, но выбирать не приходилось — пламя уже гудело почти за спиной. Если ему суждено умереть, то пусть пещера убьет его сейчас... Он бросил последний взгляд на приближающийся огненный вал, еще сомневаясь, а потом закричал, дав выход собственному страху и напряжению, и сиганул в пропасть.

Первые мгновения он парил в свободном падении, а потом ухнул с головой в холодную, пенистую воду. Юдгар задержал дыхание и заработал руками, чтобы всплыть, но напрягаться особо не пришлось, его и так выкинуло на поверхность, точно поплавок. Вода оказалась нестерпимо соленой. И течение здесь было довольно сильным, оно сразу же подхватило тело и поволокло за собой. Он поднял руку с фонариком, стараясь осветить пещеру, а другой принялся грести, чтобы снова не уйти под воду. Нескольких секунд вполне хватило, чтобы осознать — неприятности и не думают кончаться. Всего через пару десятков метров каменный свод резко понижался, касаясь воды.

Сначала Юдгар пытался сопротивляться, но вскоре понял, что лишь теряет силы. Здесь не за что было уцепиться. Да и выбраться из воды тоже не представлялось возможным — никаких выступов и ступеней, сплошные отвесные стены. Но нырять было опасно — подземная река за много миллионов лет могла проложить себе в монолитной горе русло, представляющее собой бесконечно длинную каменную трубу, которая, петляя из стороны в сторону, пронизывает хребет. В любом случае выбора у него не было, оставалось уповать на удачу.

Впереди показался низкий навес, вода билась об него, вспениваясь и расплескивая брызги по стенам. Рассуждать было уже некогда. Юдгар доплыл до навеса, задержал дыхание и нырнул. Он мог не дышать минуты три, не меньше, хотя раньше эта способность ему ни разу не пригодилась. Кто знает, какую шутку с ним выкинут эти чертовы пещеры. Река могла уходить в самые глубокие недра и впадать в какое-нибудь подземное озеро, а могла выходить на поверхность земли в виде ручейка. Тогда его ждала участь утопленника, потому что плыть против такого сумасшедшего течения, чтобы выбраться обратно, не смог бы даже самый опытный пловец.

Он греб изо всех сил, иногда отталкиваясь от стен руками. От холодной воды руки и ноги с трудом повиновались. Пальцы сводила судорога, он сбил все ногти, пытаясь помочь течению вынести его через проток. Башмаки очень мешали плыть. Раньше он не подумал об этом, а теперь не было возможности снять — слишком быстро проносились мимо стены, зазеваешься и звезданешься головой о какой-нибудь выступ. С летальным исходом.

Прошла минута, полторы, впереди не видно было никакого выхода. Следуя импульсивному порыву, Юдгар обернулся и посветил назад. Там творилось нечто страшное: потолок подводного коридора за его спиной медленно опускался. Пещеры и здесь устроили ему ловушку. Назад дороги нет.

Легкие уже нестерпимо жгло, пульс гулко колотился в висках. Юдгар мысленно уговаривал себя: еще немного, еще немного...

Наконец вода впереди забурлила, завихрения течения закружили его, а затем вместе с бешеным потоком вышрырнули в черное пространство огромной пещеры. И снова несколько секунд свободного полета. Еще падая, Юдгар успел-таки глотнуть воздуха. Таким сладким и желанным он ему никогда не казался. А потом снова ушел с головой под воду. Сверху бился и пенился водопад, прижимая ко дну, и Юдгару потребовались огромные усилия, чтобы выкарабкаться из этой ямы. Работая руками из последних сил, он наконец сумел отплыть подальше от водоворота, образованного подземным водо­падом.

Юдгар вынырнул уже гораздо ниже по течению и смог наконец как следует отдышаться.

Фонарь он потерял, и теперь его окружала полнейшая темнота. Судя по разносившемуся эху от всплесков его рук, он сейчас находился в огромном зале. И воздух в пещере был на удивление теплым и свежим. Что ж, это куда лучше, чем каменная труба без единого глотка воздуха. Ничего, ничего, поплаваем. Незачем торопить неприятности, и так уже сыт по горло. Единственная проблема — руки чертовски устали. Подплыть бы куда, передохнуть...

Показалось?

Откуда-то лился свет, пусть слабый, почти призрачный, но все-таки свет. Юдгар присмотрелся и только теперь заметил отлогий берег, принадлежавший небольшому каменистому острову, выступавшему из черной воды впереди. Подплыв ближе, он разглядел, что берег странным образом поднимается из воды ступеньками, образуя круглый пьедестал. Даже в этой полутьме Юдгар отлично различал все детали каменного сооружения. И это не могло быть природным явлением. Уж слишком правильными, симметричными были ступеньки. Похоже, он на верном пути. Это открытие немного ободрило.

Юдгар выбрался из воды и только тогда понял, насколько замерз. Пришлось прыгать на месте и растирать озябшие руки. Минуты через две удалось согреться, но сил, понятное дело, от обезьяньих прыжков не прибавилось. Хотелось упасть и забыться, хоть ненадолго.

Но он уже хорошо усвоил урок — оставаться на месте нельзя.

Юдгар внимательно огляделся по сторонам. Стены пещеры терялись в темноте, а потолок... потолок уходил на гигантскую высоту. Он невольно чертыхнулся, почувствовав головокружение. Что же это может значить? Кто создал все это сооружение? У кого хватило сил возвести эту чудовищно огромную каверну в центре горы? Или это все-таки природное образование?

Он принялся медленно подниматься по ступенькам. Они были каменными, это правда, но он не видел стыков между глыбами. Ради интереса Юдгар опустился на корточки и ощупал прохладную, полированную поверхность. Ничего. Ни трещинки. Создавалось такое впечатление, будто лавовая масса сама застыла такими ровными ступенями. Юдгар присел на одну из них и постарался успокоиться. Похоже, он добрался до главной тайны этого хребта. Он нашел то, о чем говорил ему Ингра. Но почему-то никаких особенных чувств не испытывал. Да и что он должен ощутить? Только желание покончить со всем этим как можно быстрее.

Ему показалось, что он слышит музыку. Юдгар устало прислушался. Да нет, не показалось. Тихая плавная мелодия звучала отовсюду и в то же время ниоткуда. Она возникала из пустоты и исчезала в ней, оставляя в сознании лишь маленькую толику своей глубины и продолжая накатывать, точно морской прилив, волна за волной. С каждым новым накатом мелодия становилась настойчивей и сильней, словно обретая физическую сущность, реальное воплощение.

Юдгар тряхнул головой. Но наваждение не отступило. Наоборот, оно стало сильней.

Он поднялся, повернулся лицом к возвышению и за­мер.

Все вокруг светилось мерным, голубоватым светом: камни, пьедестал, стены пещеры, ее куполообразный потолок, вода, и даже воздух переливался и мерцал, играя разноцветными бликами. Завороженный, Юдгар наблюдал за этой симфонией звуков и красок, ему вдруг стало казаться, что он уже однажды где-то слышал эти перекатывающиеся звуки. Он невольно закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на этой мелодии, и в мозгу вспыхнула сложная и четкая картина космического пространства. Но не такого, каким видит его пилот истребителя — холодного и чужого, с далекими сверкающими точечками звезд, —  а теплого, радостного, живого. И сама пустота уже не казалась пустотой. Вакуум представлялся живой тканью, она переплеталась, распадалась на миллиарды крошечных частиц, образуя пылевые туманности, затвердевала в планеты, разогревалась до самых высоких температур и превращалась в огромные звезды, жившие своей собственной жизнью. Они рождались, старели и умирали, взрываясь, и тогда космическая ткань вновь переплеталась и вновь начинала свой процесс рождения планет и звезд, и так до бесконечности. И музыка, которую он сейчас слышал, являлась симфонией космоса. Так звучит живое пространство, частью которого был и он сам.

Юдгар открыл глаза.

Все тело покрылось потом, ему было невыносимо жарко. И еще его не отпускало дурацкое ощущение, что сам он — гигантская звезда, которая, пройдя жизненный цикл, готова умереть. Взорваться сверхновой, осветив своим взрывом всю Галактику. Он вытер мокрый лоб тыльной стороной ладони и поднялся на несколько ступенек, приблизившись к пьедесталу. Там лежали разрозненные кусочки прозрачных кристаллов. Одни были величиной с валун, другие — с булавочную головку. Когда-то эти черепки были чем-то единым и невероятно огромным. Он наклонился и поднял один из этих оскол­ков. Руку обжег невероятный холод. Но отпустить камень Юдгар уже не смог. Пальцы сомкнулись сами собой, переставая слушаться. И одновременно его сознание стало уплывать, точно покачиваемое на волнах...

Он одновременно видел себя в гигантской пещере и в центре сверхновой. Но он уже был не человеком, а огромным зародышем великой и неведомой жизни, ждавшим своего часа. И вот звезда взорвалась, и он понесся сквозь космос, пронизывая собой множество галактик, шаровых скоплений, туманностей, и все это в сжатые мгновения пронеслось в его сознании, хотя в то же время он понимал, что длится его полет несколько сотен тысяч лет. Наконец он нашел подходящую планету. Здесь, в этом самом мире с его бесконечными влажными лесами, с синими искристыми озерами, с чистым, пьянящим воздухом, он должен появиться на свет. Пройдет не меньше миллиона лет, прежде чем из зародыша сформируется гигантское тело, и где-то в будущем возникнет разум, затем они сольются и родится душа. Она пройдет целую цепь перевоплощений, и когда наконец он — дракон — станет триединым, он обретет власть над своими силами — время, пространство, материя. Но ему понадобится еще не меньше миллиона лет, чтобы стать истинным Властителем, олицетворением Вселенной. А сейчас он — всего лишь человек, одинокий и неприкаянный в своем непонимании огромного мира, ему еще предстоит пройти множество испытаний, прежде чем он будет готов расстаться со своей прежней сущностью и стать настоящим Великим Драконом, обрести всемогущество. Скоро, очень скоро хрупкое человеческое тело его души, ее временное пристанище, умрет, и только тогда он переживет свое истинное рождение.

Юдгар выронил кристалл из рук и со стоном повалился на каменные плиты, чувствуя, как немеет все тело  сразу. Нестерпимо-яркий голубой свет вспыхнул, заставив зажмуриться. Он не испытывал страха, в голове только билась мысль: вот и смерть. А потом боль пронзила тело, он закричал и...  

И осознал, что по-прежнему жив.

Юдгар открыл глаза и рывком сел, лихорадочно оглядываясь. Голова слегка кружилась. Он находился на склоне невысокой горы, на горизонтальном каменном уступе. День катился к закату, солнце опустилось довольно низко, и тучи на горизонте обещали скорый дождь. Тело болело, точно его пропустили сквозь мелкое сито или размололи ножом. Комбинезон на нем все еще был мокрый, и ветер холодил кожу, но его трясло не от холода. Дело заключалось не в обычном ознобе, это исходило изнутри. В нем словно бы образовалась пустота, которая заглатывала его собственное “я”, не оставляя от него следа. Его душили рыдания. Что же это с ним?

Юдгар стиснул зубы и заставил себя напрячь каждую мышцу измученного тела. Ему стало так жарко, что пот полился ручьями. Он снова опустился на землю и расслабился. Сердце забилось в привычном ритме, пустота в груди исчезла, пропал страх. Все, что произошло с ним в пещере, теперь казалось призрачной галлюцинацией. Если бы только не мокрый комбинезон.

Полежав с закрытыми глазами несколько минут, он опять сел, разжал правую руку. Так и есть — на ладонь налипли кристаллические крошки. Он машинально стряхнул их. Не показалось.

Чувства улеглись. Боль медленно проходила, уступая место усталости и зверскому голоду. Это и понятно: после такой физической нагрузки, когда имплантам приходилось работать в экстренном режиме, организм требовал восполнить затраченную энергию.

Теперь он пытался мыслить рационально. По всей видимости, Ингра догадывался, что именно должен он испытать. Но молчал. На то у него были свои причины. Рут хотел, чтобы Юдгар увидел все сам. Увидел, услышал, почувствовал. И что дальше?

Да, он сумел ощутить себя драконом. Да, это ощущение ему понравилось. Дракон — разумное существо, не несшее в себе ничего агрессивного или враждебного. Оно просто было иным, чуждым человеческой психике и менталитету. Дракон видел и понимал вещи, недоступные людям. Но при всей той информации, что роилась у Юдгара в голове, он представления не имел, что делать дальше.

Оставалась надежда, что Ингра поможет, но минуты шли, а капитан все не появлялся. Тем не менее Юдгар был уверен, что ждать нужно именно здесь, следует просто запастись терпением.

Странно, как он еще остался жив после того, как его “протолкнуло” сквозь толщу пород наверх, выбросив на склон горы. Но Юдгар уже устал удивляться и, тяжело вздохнув, прищурился, глядя на заходящее светило.

Вдруг некая сила швырнула его навстречу звезде, он совершенно отчетливо видел яркие протуберанцы, его лицо опалил невероятный жар, а потом сознание стало уходить в глубины солнца...

Юдгар вздрогнул. Что за черт? Он снова сидел на прохладном камне, заходящие лучи отбрасывали густые косые тени. Нижний край огромного красноватого диска коснулся горизонта. Сизая туча медленно надвигалась на него, и там, где кромка облака соприкасалась с приглушенными лучами, возникало радужное свечение...

—  Поднимайся и иди за мной. — Голос раздался за спиной, и Юдгар резко обернулся.

Ингра стоял всего в паре шагов, всматриваясь ему в лицо. Вот же любитель зайти сзади... Юдгар поднялся ему навстречу.

—  Я обещал набить тебе морду, —  предупредил Юдгар без всякой злобы.

—  Знаю. — Губы Ингры сложились в ехидную ухмылку. — Ты полагаешь, тебе это удастся?

—  Может, и нет. Но кое-что ты мне все-таки должен объяснить.

Ингра развернулся и сделал шаг, его контуры размылись. Он снова уходил сквозь миры, и, чтобы не отстать, Юдгару пришлось шагнуть следом.

Глава 18

Костер горел ярко, почти бездымно, разгоняя мрак небольшой пещеры, живые языки пламени заставляли отступать накопившуюся за день усталость Пещера являлась жилищем Ингры, куда они прибыли после нескольких минут полета на “бонусе”. Капитан сидел на­против Юдгара на соломенном тюфяке, прислонившись спиной к совершенно гладкой стене, и неторопливо подкидывал ветки в горевший между ними костер, не позволяя ему затухнуть. После мрачных подземелий Драконова Хребта было приятно просто сидеть и всматриваться в игру пламени. И никуда не спешить. Хотя бы этим вечером. Юдгара клонило в сон — они только что перекусили запеченным на углях мясом, —  но у него накопилось слишком много вопросов, чтобы позволить себе уснуть сейчас.

—  Как ты научился проходить сквозь миры?

Ингра, не сходя с места, сунул руку в пространство, она почти по локоть вошла в гранитную плиту стены, не глядя, выудил ее обратно с длинной палкой. Неторопливо поворошил угли, подняв целый фонтан искр, взметнувшихся к потолку.

—  Это не так трудно, как кажется на первый взгляд. Тебе предстоит научиться этому фокусу самому. Иначе тебе никогда не выполнить миссии.

—  Если это так легко, тогда почему ты не научил этому ребят с базы?

—  А зачем? — Ингра, вскинув брови, вопросительно посмотрел на парня. — Они ведь пай-кы.

—  Недоумки? Так ты относишься к людям, которых спас?

—  Не совсем так. Пай-кы — это те, кто не совершенствует свой ум и свое тело, с ограниченным жизненным кругозором. Существо, которое мало видит и мало понимает, не стараясь что-либо изменить, а предпочитая плыть по течению. Я вовсе не отношусь к ним с презрением, как ты подумал, я просто констатирую факт. Это они — люди из Федерации — восприняли данный термин как оскорбление, а с точки зрения алгистян слово в общем-то не является обидным.

Понятно. Алгистяне, а с ними и Ингра просто называли вещи своими именами. К тому же капитан, видимо, давно уже перестал ощущать себя человеком в психологическом понимании этого слова. От человека в нем осталась одна физиология. Ингра заметил, что Юдгар нахмурился.

—  Они никогда не станут настоящими жителями этого мира, —  неторопливо пояснил капитан. — А вот излишняя свобода развратит их. Раб понимает свободу как вседозволенность, а не как обязанность и ответственность за свои поступки.

Юдгар вытянул ноги поближе к костру. Ночь была теплой, да и пещера защищала от ветра, но усталость, накопившаяся за день, давала знать. Глаза слипались, его слегка знобило. Доберись он сейчас до постели, вырубился бы и продрых сутки или двое. Но он чувствовал, что времени на отдых у него оставалось мало.

—  Ты полагаешь, они все рабы?

—  В каком-то смысле — да. Сначала рабы своих родителей, потом рабы привычек, традиций, системы, на­конец.

—  А алгистяне? Чем они лучше людей?

—  Ничем. Они другие. Но они такие же пай-кы, как и люди из Федерации. За исключением лишь некоторых, как ты или я. Как Пы-Нгу-Май.

“И все-таки о людях у тебя мнение гораздо хуже, чем об аборигенах”, —  не без сарказма подумал про себя Юдгар.

—  А сам-то ты очень высокого мнения о них? — спросил Ингра.

Юдгар зябко поежился, хотя давно понял, что Ингра умеет читать мысли. Но понять — не значит привыкнуть к тому, что все твои тайные желания и помыслы у кого-то как на ладони. Неприятно.

—  Перестань. — Рут положил палку, которой ворошил костер, рядом с собой, его лицо ничего не выражало. — Телепатия, как вы ее называете, это тоже не столь уж сложно, стоит только захотеть. В конце концов, возможности человека почти безграничны. Его таким создал Творец. Но в том-то и заключалась его мудрость, что ничто не дается даром. Силу и власть над энергией надо заслужить. И работать над собой надо много, много и долго.

—  И в результате можно будет сделать то, что ты сделал с обычным камнем на базе, не так ли? А что, кстати, ты сделал?

—  Высвободил внутреннюю энергию, заключенную в любом веществе. — Ингра пожал широкими плечами — для него в подобных вещах не было ничего удивительного и сложного.

Вот так запросто — взял и высвободил. Атомная бомбочка домашнего изготовления, созданная мимоходом.

—  Но как ты это делаешь? Насколько я знаю, этого пока не удавалось никому.

—  Точнее, ты просто не знаешь никого, кто это уме­ет. — Ингра негромко рассмеялся. — Среди древних было немало тех, кто умел и не такое. Их называли магами. Эти люди очень хорошо знали себя и в совершенстве владели своими силами.

—  Природные самородки...

—  Не обязательно. Талант можно развить. А для этого, во-первых, надо себя изучить. — Ингра загнул мизинец. — Понять, что ты собой представляешь, на что способен. Человек, как и дракон, как любое другое разумное существо, триедин. И тело человека — только лишь инструмент, которым он пользуется, пока живет. Во-вторых, —  он загнул безымянный палец, —  следует понять, к чему тебя влечет твоя Крайсы, поверить в нее и идти этим путем. И в-третьих...

—  Не так быстро. Что такое Крайсы?

—  Душа. Воля. Сила. Без нее человек превращается в безвольное животное и ведет растительное существование. Она держит его на плаву. Она делает из человека творца.

Юдгар усмехнулся. Уже проходили — “по образу и подобию...”.

—  В-третьих, ты должен почувствовать Творца.

—  Никогда не увлекался религией. — Юдгар скривился. — Всегда считал, что все это — для узколобых. Как можно утверждать, что твоя религия единственно истинная, если рядом такой же фанатик из другой конфессии с пеной у рта отстаивает то же самое, только другими словами?

Ингра покачал головой.

— Оставь религию. Религия здесь ни при чем. Я говорю о Творце. Он создал Галактику и поддерживает ее в относительно стабильном состоянии. Он сотворил нас всех, таких непохожих и странных, иногда дружественных, иногда враждебных. Даже Ашуа... И он один способен вести нас вперед.

Расслабленная фигура капитана — огромная и мускулистая — создавала обманчивое впечатление ленивого зверя, сытого и полусонного. На самом деле, и в этом Юдгар уже убедился, Ингра умел двигаться стремительно, пронизывая пространство, словно оно для него ничего не значило. Алгистяне тоже умели, однако не было в их движениях ни гармонии, ни изящества, ни стремительности. Слонопотамы...

Юдгар нахмурился. А ведь манера капитана двигаться что-то ему напоминала из недавнего прошлого... И тут ему стало не по себе, когда он сообразил, кого напоминает ему Ингра, —  того синеглазого на записи, убившего Таклид-Ди. Та же пластика движений, та же стремительность — даже в неподвижности. Он словно не говорил, не двигался, а просто скользил сквозь время. Вот что было в нем схоже с тем убийцей. Юдгара невольно передернуло.

Ингра взметнул на него взгляд цвета морской волны, на секунду задержал и опустил.

—  Нет, я не из их числа. Но Ашуа очень близки к тому, чтобы создать универсальных убийц.

—  Так за этим синеглазым стоят Ашуа? — Юдгар насторожился. По спине пробежал и угас холодок. Значит, предположения Амсадди оказались близки к истине. И Миро по-прежнему в большой опасности. Впрочем, у него надежные телохранители — фрайдены.

—  Что ж, давай поговорим об Ашуа, для чего им все это нужно, —  кивнул Ингра. — В любом случае мне пришлось бы тебе кое-что объяснить, обрисовать реальное положение дел. К тому же у нас не так много времени- через два дня Ашуа явятся сюда, и тогда ни ты, ни кто-либо другой уже не сможет помочь дракону. Итак, что большинство людей знает об этой расе, об их внутренней жизни?

Юдгар пожал плечами:

 — Собственно, лишь то, что Ашуа — прожженные дипломаты и торговцы, обладающие технологиями, до которых нам самостоятельно идти еще очень и очень долго. Своим родным миром они называют вторую планету системы Кабелла, но в данный "момент из-за нестабильного излучения двойной звезды там царит безжизненная пустыня. Ашуа наложили запрет на проведение каких-либо исследований, ссылаясь на то, что для них подобные исследования будут осквернением праха бывшей родины. Сомнительная история.

—  Вот именно. То, что они говорят о себе, —  ложь. Эти существа пришли к нам из-за Барьера, из Внешнего Кольца.

Юдгар подобрал колени, обхватил их руками и сосредоточенно уставился на собеседника. Ничего себе новости. До сих пор силовой Барьер, окружавший Галактику, считался непроходимым. Попыток преодолеть его было множество, но ни одна не увенчалась успехом. Корабли, какими бы совершенными ни были их двигатели и технологии, применявшиеся при их изготовлении, просто упирались в невидимую гравитационную преграду, вскоре заворачивавшую их обратно.

—  С технологиями Ашуа Барьер преодолим, —  подтвердил Ингра. — Ашуа продают нам лишь то, что для них уже давно стало древностью и не имеет практической ценности. Они — из Внешнего Кольца, их цивилизация возникла гораздо раньше, чем наша Галактика сформировалась как самостоятельная система. — Ингра подбросил охапку хвороста в костер, пламя весело затрещало и загудело, радуясь новой порции пищи. — Я прилетел сюда после Сулины, хотел найти местечко потише, где нет ни войн, ни политики. Хотелось пожить одному и для себя. Уже тогда я догадывался, что за бойней там стоят Ашуа. Они не могли вмешаться сами, показать личную заинтересованность — Сулина была уже достаточно разработанной и заселенной колонией, на ней было двенадцать заводов по терраформированию. К тому же она являлась камнем преткновения между республиканцами и федералами. Открыто вступить в конфликт Ашуа не решились, им не хотелось портить сложившийся имидж миролюбивых торговцев-политиков. Поэтому, действуя исподволь, они помогли конфликту Федерации с Республикой Волков разгореться с новой силой, продав “волкам” технологию планетарных бомб. В результате погибло тринадцать миллионов жителей только из-за одного подозрения, что на планете родилось тело дракона.

— О господи! — невольно вырвалось у Юдгара.

— Да, они дарят технологии, они стабилизируют положение в Федерации, но это только кажущиеся благодеяния, —  невозмутимо продолжал Ингра. — Они ведут двойную игру. Ты ведь знаешь, они в первую очередь изучают культуру цивилизации, ее религию, традиции, легенды — одним словом, все, что связано с развитием расы. Ашуа объясняют такой интерес простым рацио­нализмом. На самом деле они выискивают любое упоминание о драконе, даже намеки. Вот почему я запустил в инфосеть кое-какие сведения об этой системе, заострив внимание на богатых открытых месторождениях редких металлов, кроме того, на Алгисте весьма благоприятная среда для образования новых человеческих колоний или, в крайнем случае, для создания отличных курортов — пляжи, море, солнце. Ровная погода. Я постарался привлечь к планете внимание как можно большего количества людей, чтобы Ашуа, было не так просто заполучить эту планету в свое владение. Проявили интерес к Алгисте только несколько корпораций, в том числе корпорация “Глобул”, в конечном итоге и заполучившая право монопольных разработок этой планеты.

—  Ладно. Допустим, что все, что ты сказал, —  правда. Но зачем Ашуа дракон? Почему они охотятся на него, почему им так важно его уничтожить?

—  Дракон — альтернатива Творца. Эти две силы в Галактике должны уравновешивать друг друга, как чаши весов. Творец не просто создает Галактику, он следит за равновесием в ней, за тем, чтобы в ней формировалось достаточное количество светил с планетарными системами, готовыми для заселения. И дракон — его второе “я”, его помощник-двойник, дополняющий его творческое начало.

—  Дракон, Творец, Галактика... Ты так легко бросаешься столь глобальными понятиями, что свихнуться можно. Я только одного не пойму — чего они хотя добиться, убив дракона? Занять его место?

—  Верно. — Ингра одобрительно кивнул. — Власть, которой нет равных, кроме власти самого Творца. Ашуа стремятся к переустройству Галактики в соответствии со своими запросами. То, что от такого переустройства погибнет множество цивилизаций, их волнует в последнюю очередь. Вот так-то, Синша-Гра.

Юдгар потер ладонью лоб, встряхнул головой, словно отгоняя назойливую муху. Не просто было вникнуть в суть того, что так безмятежно излагал капитан, и согласовать новую информацию с тем, что уже имелось в памяти.

—  Ладно, тайм-аут. — Юдгар поднял ладони, глядя на великана сквозь пламя костра. — Погоди пока с драконами и творцами, а то у меня крыша съедет. Лучше вот что объясни... Я уже слышал массу заумных словечек, которыми ты так легко разбрасываешься, хотелось бы определиться с терминами. Старейшина, к примеру, тоже обозвал меня Синша-Гра.

—  Синша-Гра — это начавший путь познания неосознанно. — В глазах капитана вспыхнули веселые огоньки. — Ты и есть сейчас Синша-Гра. В тебе развиваются качества, которых нет у обычных людей.

—  Пы-Нгу-Май давал мне несколько другую трактовку этого термина.

—  Знаю. Чужой среди своих. Но мое определение этому не противоречит. Аборигены тоже дали мне имя на свой лад — Яасыла, тот, кто пришел сам, и присвоили мне статус Ксинтава-Гра, начавшего путь осознанно. Я ведь прибыл сюда по своей воле, уже догадываясь о многом и стараясь докопаться до сути вещей. А сейчас мой статус повысился до Нчка-Гра — совершающего путь. Все старейшины племен, кстати говоря, —  Нчка-Гра, совершающие путь познания. Триединого дракона аборигены называют Маема, его душу — Крайсы, его разум — Члыша, тело — Пайла...

—  Погоди, погоди. — Юдгар потер виски, болезненно морщась. — Не все сразу. Похоже, моя идея с терминами оказалась не слишком удачной, давай пока вернемся к дракону. Если Ашуа так тщательно прочесывали всю Галактику, то как же тогда Алгиста осталась вне поля их зрения, вернее, попала в него только сейчас?

—  Если верить легендам алгистян, Ашуа уже однажды высаживались здесь. Проблема в том, что сами аборигены не создавали культа дракона. Они не строили храмов, не возводили капищ, алтарей, не создавали изображений дракона. Их религия никак не проявлялась во внешней форме. Это сбило Ашуа с толку.

Юдгар, не отрывая внимательного взгляда от Рута, нащупал маленький глиняный кувшинчик и отпил из него сладкого сока.

— Если говорить откровенно, меня это тоже несколько озадачивает, —  признался он, отставляя кувшин и вытирая губы тыльной стороной ладони. — Я полагал, что вера всегда каким-то образом проявляется.

Ингра Рут покачал головой:

 — Алгистяне считают веру таким же интимным делом, как секс или деторождение. Для них эта тема — табу. Они никогда бы не стали обсуждать свое верование даже друг с другом. Они полагают более уместным обращаться к дракону один на один и вести с ним разговор без посредников.

—  Какие мы рациональные. — Юдгар невольно хмык­нул. Не такими уж идиотами оказались эти аборигены. Они, по крайней мере, не кормили огромное количество священников, основывающих свое благополучие на несовершенстве мира и людей. — Если Господь вездесущ, то какая ему разница, откуда ты с ними ведешь беседу — из своей комнаты, валяясь пузом кверху на мягкой кровати, или стоишь перед алтарем на коленях на жестком полу. Главное — что ты ему при этом скажешь.

—  Да. Как ни старайся, все невозможно просчитать, даже обладая возможностями Ашуа. Они до сих пор полагают, что раз дракон в нашем мире еще не проявил себя в достаточной мере, значит, он не триедин, иначе он бы начал активно влиять на общий ход событий в Галактике. И тогда с ним справиться уже было бы невозможно. Но этот Маема, что живет на Алгисте, уже триедин, —  с нажимом произнес капитан. Проблема в том, что он выбрал иной путь развития. Вернее, его развитие остановилось, когда он образовал на Алгисте целую цепь миров и рассеял свой разум среди них. Он не желает совершенствоваться дальше. Ему комфортно в том виде, в каком он пребывает, хотя его сущность снова как бы раздроблена и ослаблена. А в таком состоянии он опять-таки уязвим для Ашуа. Нужно постороннее вмешательство, чтобы заставить его выйти из этого состояния, иначе тело и воля дракона будут год за годом деградировать и скатываться к животному существованию без разума. Что люди на базе уже успели почувствовать на собственной шкуре.

Юдгар задумчиво кивнул.

—  Я так и думал. Пы-Нгу-Май все-таки врал, когда говорил, что они сами создают миры.

—  Нет, это их личное заблуждение, —  поправил Ингра. — Аборигены лишь пользуются созданными мирами. Но речь не о них. Речь о драконе. Тебе придется отправиться в Замок и, если он тебя примет... — Ингра многозначительно умолк и неторопливо подкинул пару веток в костер.

—  Замок? На этой планете, где у аборигенов нет строений сложнее плетенных из прутьев хижин?

—  Нет, это не просто стены, крепостные башни с бойницами и мосты, как ты представил только что. — Ингра едва заметно улыбнулся. — Замок — это особое место, обладающее необычными физическими и ментальными свойствами. Обитель дракона. Он создавал его, когда еще был двуедин и готовился стать триединым. Именно туда тебе и предстоит вскоре отправиться. Чтобы замкнуть миры. Слить раздробленную на множество отражений реальность воедино. И вернуть разум дракона на его законное место.

Юдгар похлопал глазами, пытаясь сообразить, шутит Ингра или нет. Это задачка, для Господа Бога, а не для бывшего курсанта, едва прошедшего летную практику.

—  И как ты это себе представляешь?

—  Да никак, —  честно признался капитан. — Готовых рецептов у меня нет. Тебе необходимо самому понять, как это сделать. Знаю лишь одно — в этом Замке тебе придется найти комнату с зеркалами. Главную комнату. Там все и должно произойти.

— Заставить разум дракона вернуться... — задумчиво пробормотал Юдгар и нервно хихикнул. Сначала полоумная старуха мать-настоятельница из Белой Касты, теперь и этот туда же... Понятно, о чем она тогда вещала. — Да запросто. Сейчас только пописать схожу и сразу отправлюсь возвращать разум... А поконкретнее нельзя? Без красивых и туманных фраз? И с чего ты взял, что разум дракона... как его там... Члыша?..

—  Масма-Члыша. Полное название.

—  С чего ты взял, что этот Масма-Члыша меня послушается? Я же не такой крутой, как ты. Я не умею высвобождать энергию из обыкновенного камня, чтобы спалить целое море пауков. Я — никто! Почему бы тебе самому не попытаться справиться с этим... Члыша? Ты же, в отличие от меня, аж целый Нчка-Гра. — Юдгар не без иронии широко развел руками, изображая нечто большое и толстое. Затем свел ладони почти вплотную, оставив между ними узенькую щель, и добавил: — А я всего лишь какой-то Синша...

—  Нет, это я — всего лишь Нчка-Гра, —  спокойно возразил Ингра. — Замок знает меня и примет, но Члыша я вернуть не смогу. Во мне нет той силы, которая есть в тебе.

—  Да почему же? Что во мне такого особенного? Хватит уже загадок и недоговоренностей, черт возьми, я и так сыт ими по горло! — Юдгар вспылил.

—  Не злись. Да, как человек, ты — Синша-Гра. Начавший путь. Но, кроме того, ты еще и — Маема-Крайсы. Душа дракона, его воля и сила.

Юдгар открыл рот, собираясь выругаться, да так и застыл. Нет, это уж совсем ни в какие ворота не лезет. Они что, все с ума посходили? Какая из него Масма-Крайсы?

—  Шутишь? — с надеждой в голосе поинтересовался Юдгар.

Ингра лишь пожал плечами, глядя в огонь, лениво облизывавший сухие ветки. И Юдгар растерялся.

—  Ничего не понимаю... Я — душа этого дракона? Но ты же сказал, что он уже триедин?

—  Не этого дракона. Ты — второй неучтенный фактор, на котором срезались Ашуа. Они были уверены, что Маема один в Галактике. Но семя Творца может упасть во многих мирах и породить дракона. Маема может быть несколько, и в ходе эволюции они способны стать антагонистами, тогда один поглотит другого. А могут и слиться в единое целое. Все зависит только от их сущностей. Ты — часть другого дракона, который пока не состоялся, а возможно, по каким-то причинам уже никогда и не состоится. Но именно поэтому ты способен говорить с драконом Алгисты на равных.

Мысли медленно, точно гранитные глыбы, ворочались в сознании. Юдгар прислонился к стенке пещеры, чувствуя странный жар во всем теле. Жар и слабость. Черт, даже голова закружилась от этой зауми, что на него вывалил капитан. И ведь не шутит. Всерьез верит в то, что говорит. Постой-ка... Юдгар напрягся, вспомнив неприятный эпизод из своего свеженького прошлого. Так, значит, все это было подстроено? И Пы-Нгу-Май все знал? Он явно был заодно с тем племенем, которое захватило его и Хорхе? А он-то еще переживал, что там случилось со старейшиной, почему его не видно, не прихлопнули ли его кровожадные соплеменники...

—  Тебе ничего не грозило, —  мягко сказал Ингра, явно подслушивая его мысли. — Они не собирались тебя убивать. Они рисковали гораздо больше тебя. Если бы я не поставил барьер, ты бы с самого начала разделался с Кин-Ску, которого окрестил шрамомордым.

Юдгар смотрел на Ингру и никак не мог понять, что сейчас должен испытывать к этому человеку: благодарность или ненависть. С одной стороны, он его спас, его и людей с базы, вернее, их остаток. С другой стороны, он причастен к тому, что ему пришлось пережить в той хижине. А теперь сидит напротив и наставляет менторским тоном. Бог ты мой, а ведь был момент, когда едва не случилось непоправимое — когда Юдгар получил из рук старейшины обратно свое оружие. Обида и злость за избиение еще были слишком свежи, и он тогда едва сдержался, чтобы не располосовать шрамомордого тепловым лучом. Ни Хорхе, ни Ингра тогда не вмешивались, словно подтверждая его моральное право на подобный поступок. И, возможно, именно это отрезвило Юдгара.

—  И ты, конечно, знал все наперед? — ощетинился Юдгар. — А если бы я перестрелял всю деревню? Ингра пожал плечами:

 — Они бы все приняли смерть, как должное. Это была их плата за возвращение Маема — триединого дракона. Но тогда бы я не стал тебе помогать.

—  Почему?

—  Потому что душа дракона не должна мстить. Она должна быть чистой. Иначе ей никогда не обрести триединство.

—  Чистой? Тогда зачем нужно было это избиение?.. Я же... я же себя не помнил от бешенства, я же собой не владел! — Юдгар почти кричал, подавшись вперед, его трясло от злости.

—  Не избиение, —  спокойно поправил Ингра, словно не замечая его состояния. — Инициация болью.

—  Называй, как хочешь! Почему ты сразу не засунул меня в пещеру дракона, раз тебе требовалась такая проверка? Зачем?..

—  Разве ты не научился новым качествам? Страдания закаляют и развивают душу. Боль — это способ перейти на новую ступень своего развития. Именно поэтому ты прошел пещеру так легко...

— Легко? Да я...

—  Обычные люди там просто погибают.

Злость отступила. Отхлынула, точно приливная волна. Похоже, капитана просто невозможно вывести из равновесия, и именно его спокойный, почти равнодушный тон заставил остыть и Юдгара. Он склонил голову вправо и с большим сомнением посмотрел на Рута. А не поехала ли у этого дяди крыша от столь длительного одиночества в этих долбаных горах?

—  Слушай, тебе не кажется, что все это... чересчур? —  подчеркнуто вежливо поинтересовался Юдгар. — Я — всего лишь человек. Представления не имею, что там со мной произошло в пещерах и каким образом меня протащило сквозь гору... но я все еще человек. И в ближайшее время я просто собираюсь разделаться с этим вашим Маема, заполучить денежки по контракту и отличную непыльную работенку в дальнейшем... подальше отсюда. И только.

В изумрудных раскосых глазах Ингры играли отблески костра. Они переливались и метались, и от этого взгляд становился неуловимым.

—  А от тебя большего никто и не требует. Я просто подсказываю тебе путь для выполнения задачи, поставленной перед тобой Миро.

Юдгар насторожился:

 — И никакого принуждения?

По губам капитана скользнула легкая, едва уловимая улыбка, в которой крылась какая-то недосказанность.

—  Ты все равно рано или поздно придешь к предначертанному. Все приходят. Пока у тебя человеческое тело, человеческая сущность в тебе будет преобладать и будет тянуть тебя назад, в прошлое. Но, когда ты столкнешься с телом и разумом, способным принять тебя, ты это ощутишь. Ты волен отказаться от него. Так же, как и волен соединить себя с новым телом и разумом, и тогда ты сам станешь новым Маема — триединым драконом.

—  И тогда я смогу стать... сильным? — Юдгар осознанно не желал произносить слово “всемогущий”, оно ему не нравилось.

—  Да. Сможешь.

—  Сильней тебя?

—  Гораздо.

Несколько секунд Юдгар размышлял над этим совсем нешуточным заявлением капитана. Одно дело, когда на тебя возлагают ответственность за судьбы целой расы, и совсем другое, когда на твои плечи валятся проблемы всей Галактики.

—  Надеюсь, ты недолго будешь предаваться охватившей тебя мании величия, —  усмехнулся капитан. — У нас нет времени заниматься глупостями. Ашуа готовы подогнать свой флот к Алгисте, а через два дня здесь будут их представители. Ты не забыл? И если ты до этого времени не сумеешь разобраться в обстановке, если не поймешь, что происходит с драконом и как его вытаскивать из этой задницы, то Ашуа просто уничтожат его. Всего, целиком. Тело, разум, душу. Надеюсь, тебе не стоит объяснять, что аборигены связаны с Маема неразрывно. Они тоже пострадают, даже если дело не дойдет до уничтожения планеты. А это вполне может произойти, если Ашуа будут уверены на все сто, что искомый дракон — здесь. Их тогда не остановит никакое общественное порицание, им будет наплевать на чье-либо мнение — с их-то могуществом. Никто не способен с ними воевать, слишком велик разрыв в развитии. Уничтожив дракона, Ашуа, вероятно, прекратят играть прежнюю роль благодетелей и навяжут нашей цивилизации новую — свежеиспеченных божков, имеющих право распоряжаться нашей судьбой.

Юдгар прикусил губу. Слова Ингры его быстро отрезвили, избавив от несвоевременных мечтаний. Старейшина говорил о том же — времени в обрез. Но его не оставляло чувство, что в своих рассуждениях Ингра что-то упустил... или о чем-то умолчал... Что-то важное. И наконец он понял, что именно.

—  Постой... Ты говоришь, что семя Творца может создать дракона... А другого Творца? Ингра удивленно вскинул брови:

 — Начинаешь соображать, это радует. Творец отпочковывает от себя первородную субстанцию, которая окукливается и может находиться в стадии стагнации в течение многих миллионов лет, пока не найдет себе подходящую “почву” для роста. Потом она начинает прорастать, и появляется новый Творец, способный создать свою собственную Галактику. Хуже, когда семя начинает проявлять признаки роста в уже сформированной Галактике. Начинается процесс переделки, оно как бы затачивает окружающую среду под себя, и тогда гибнут не только планеты, звездные системы, созвездия... Например, та тварь, с которой ты столкнулся на астероиде, —  тоже семя Творца.

Юдгар резко откинулся, снова прижимаясь спиной к прохладной стене. Откровение Ингры его прямо-таки ударило. И, словно подгадав момент, снаружи пещеры сверкнула молния, раскалывая темноту яркой ветвящейся вспышкой, через несколько мгновений загремел и гром. Но Юдгар даже не обратил внимания на приближающуюся грозу. Он чувствовал, как волосы на затылке начинают подниматься дыбом, мурашки бегут по спине. Воспоминания зябкой волной прокатились по сознанию, воспроизводя детали событий всего двухнедельной давности...

Он шумно выдохнул, стараясь отбросить ненужные мысли. Только теперь он понял, для чего “волки” затеяли тот бой. Они хотели загнать вражеское звено в логово семени Творца, чтобы проверить его реакцию. Они уже тогда пытались с ним бороться самостоятельно и искали пути для этой борьбы. А федералы просто вовремя подвернулись под руку. И командир его звена спятил именно поэтому, решив прорываться сквозь вражеский строй. А сам Юдгар каким-то образом сумел отвлечь эту тварь на себя, позволив остальным все-таки спастись. Но выводы были сделаны все равно не в его пользу.

Ладно, все уже быльем поросло. Нужно думать о на­стоящем. Юдгар хмуро покосился на капитана.

—  Ингра, откуда ты все это знаешь?

—  Существует информационное поле, созданное Творцом. Когда разумное существо достаточно развито, оно способно подключаться к нему, черпать из него информацию, новые знания.

—  И ты способен подключаться к этому инфополю? — Хотел того Юдгар или нет, но в его голосе прозвучали нотки недоверия.

—  А ты как думаешь?

Юдгар развернулся и упал спиной на солому, закрыл глаза, стараясь осознать все, что услышал. Снова полыхнула молния, уже гораздо ближе, даже сквозь плотно закрытые веки он видел вспышку, потом загремели раскаты грома — басовитые, мощные. Пронесся шквал ветра, и следом зашлепали по камням первые капли ливня. Погода в горах всегда капризна и переменчива, —  только что снаружи царил теплый вечер, а теперь распоясалась “мокрая” стихия.

Юдгар максимально расслабился. Он дошел до того предела, когда перестаешь удивляться чему-либо вообще. Его охватило равнодушие и усталость. Слишком много информации для осмысления. Слишком много. В сущности, ему ведь не требовалось вникать во все эти хитросплетения доморощенных теорий. Его контракт предусматривал одно: нейтрализовать дракона и устранить возможность дальнейшей агрессии. Конечно, Ингра объяснил ему, с какой тварью пришлось столкнуться, но это дела не меняет. Они явно отвлеклись от основной темы. Его больше интересует — как справиться с дра­коном.

Ливень набирал силу, капли барабанили по камням, протяжно выл ветер. Внутрь пещеры потянуло сыростью и холодом, языки пламени заметались над костром, словно ища укрытия от непрошеных гостей.

Как вообще можно воспринимать весь этот бред как нечто истинное и реальное? Ингра с этим живет много лет, ему легче. А когда тебя выдергивают из привычного, нормального мира с его простыми ежедневными заботами и дурят замысловатыми сентенциями о Творцах и драконах, то...

Он скорее почувствовал, чем услышал, как Ингра поднялся на ноги, и приоткрыл один глаз. Капитан обошел костер и неторопливо направился к выходу из пещеры.

—  Ты куда?

—  Летит, —  коротко пояснил Рут.

—  Кто летит?

—  Хорхе.

Лейтенант Хорхе? Какого черта ему здесь делать?

Юдгар вскочил и догнал капитана, они замерли на­против выхода, за которым каменистую землю секли тугие, частые струи. Видимость почти нулевая, ливень разыгрался не на шутку. Чапиту, висевшую на антигравах в метре над землей и в десяти метрах от пещеры, почти не было видно из-за сплошной водяной завесы. Истребителю такие нагрузки не страшны, но Хорхе выбрал не самый подходящий момент для визита. Юдгар напряг слух, ожидая услышать шум двигателей, но пока ничего не мог уловить. Или не хотел? Скорее не хотел. Ему пока было страшновато и непривычно пользоваться своими новыми способностями.

Они стояли так минуты три, подставляя лица резкому, влажному ветру, пока рядом с машиной Юдгара не завис транспортный скутер с базы. Боковой люк отъехал в корпус, Хорхе спрыгнул на землю и сразу рванул к ним в пещеру, спасаясь от хлеставшей с неба ледяной воды. Юдгар потеснился, пропуская лейтенанта под каменный козырек, и с чувством хлопнул того по успевшему намокнуть плечу в форменной куртке:

 — Рад тебя видеть целым и невредимым, Хорхе. Лейтенант пожал ему руку, приветливо кивнул, затем повернулся к Ингре, отчитываясь:

 — С орбиты прилетел челнок, все уже грузятся. Меня послали за вами...

—  Нет, нам придется остаться, —  сообщил ему Ингра. — Да и тебе тоже.

Хорхе перевел вопросительный взгляд на Юдгара, не менее удивленного заявлением Ингры, потом обратно на капитана.

—  Ну ладно, —  покладисто согласился он, —  а что тогда передать?..

—  Скажи, что твоя помощь понадобится в выполнении задачи. — Тон капитана не допускал возражений.

Юдгар чувствовал, что Хорхе не особенно хочется спорить. И он даже почему-то рад остаться... Мало ему неприятностей, что ли?

Пришлось лейтенанту бегом вернуться к доставившему его судну, чтобы передать распоряжения пилоту. Лоцманы с недавнего времени стали под запретом, как и любые портативные передатчики, так что приходилось общаться непосредственно — лицом к лицу.

—  Зачем его-то втягивать в это? — недоуменно поинтересовался Юдгар.

— Потому что он — тоже Синша-Гра, начавший путь неосознанно, в силу стечения обстоятельств, —  безмятежно пояснил Ингра. — Его путь определила встреча с тобой и невольная борьба с драконом.

“Не повезло бедняге”, —  мысленно посочувствовал Юдгар.

—  Мне придется лететь в Замок прямо сейчас?

—  Верно. Возьмешь Хорхе. Его способности невелики и еще совсем не раскрыты, но, когда на карту поставлено столь многое, могут пригодиться и они. Чапита знает, куда лететь, к полудню вы доберетесь до места. Помни главное: Замок — особое место и твои страхи там найдут способ воплотиться и атаковать тебя.

“Как в пещере, —  подумал Юдгар. — Повторение пройденного, справимся”.

Ливень внезапно оборвался, словно в небесах повернулся невидимый переключатель. По каменистой земле еще бежали пенистые ручейки, воздух был наполнен свежестью и влагой, но небо уже очистилось.

—  А может, вместо Хорхе все-таки следует отправиться тебе? — на всякий случай спросил Юдгар. Ему хотелось, чтобы Рут был рядом. Он представления не имел, что его ожидает, но с капитаном было как-то надежней.

—  Каждый должен пройти свой путь сам, —  отрезал Ингра. И уже помягче добавил: — У меня есть дела поважней. Кто-то же должен сдерживать дракона, пока вы будете добираться. Так что обойдешься без няньки.

Глава 19

Юдгар втопил правую ладонь в ручку управления. Машина послушно заурчала, приподнимаясь над каменистой площадкой. Хорхе опустился в кресло рядом. Его лицо было сосредоточенным и серьезным, что вызвало

усмешку Юдгара. Капитан приказал Хорхе присмотреть за ним, экспертом. Весьма ответственная задача.

Истребитель взвился в небо, набирая скорость. Тьма ночи мгновенно поглотила землю и скалы, среди которых остался Ингра. Юдгар передал управление “бонусу”, и Чапита тут же развернулась, корректируя курс и продолжая набирать высоту.

—  Отдохнем, видимо, на том свете, —  вздохнул Юдгар.

—  Это точно, —  согласился лейтенант. — Я и сам чертовски устал. Все эти заморочки с отлетом на орбиту...

—  Есть какие-нибудь новости от Миро, которые касались бы меня лично? Без лоцмана довольно проблематично быть в курсе событий...

—  Да откуда я знаю, —  досадливо отмахнулся Хорхе. — Послушай, эксперт, без обид, мне бы хотелось вздремнуть. Я зверски устал, у меня слипаются глаза, если хочешь, поговорим, когда доберемся до места. Лады?

С секунду Юдгар обиженно молчал — уж кому жаловаться на усталость, так это ему, затем скупо кивнул:

 — Ладно. Я, честно говоря, тоже не прочь поспать.

—  А “бонус”?

—  На автопилоте. Справится.

Юдгар расслабился и закрыл глаза. Ему пришлось вызвать в себе одно из тех привычных чувств комфорта и полной отрешенности, которое давало возможность сознанию отключиться от повседневных проблем.

Впервые за последние несколько лет лейтенант Хорхе увидел сон.

Он вернулся в детство. Ему четыре года, и они с отцом отправились в цирк. Он поднялся ни свет ни заря и разбудил весь дом, а мама, обычно такая строгая, только смеялась и грозила ему пальцем. И вот они в цирке, в самых первых рядах. Столпотворение: дрессированные животные, борцы, клоуны... Хорхе снизу вверх смотрел на разрисованное красно-белое лицо клоуна-гиганта, расхаживающего на ходулях и показывающего детям фокусы. Хорхе нравилось смотреть, как тот ловко выуживал из рукавов и карманов своей ярко-золотистой куртки то какую-нибудь птицу, которая тут же срывалась и улетала под самый купол, то яркий воздушный шарик, то длинную-длинную ленточку, платок... Хорхе от души смеялся, он никогда еще так не веселился. Но вот клоун подошел к нему и наклонился низко-низко, что-то вытащив из рукава куртки. Хорхе посмотрел на протянутую руку и смех оборвался сам собой. В руке клоуна билось живое, кровоточащее сердце, словно только что вырванное из чьей-то грудной клетки. Хорхе с ужасом перевел взгляд на клоуна. Но теперь его лицо было не веселым и ласковым, а равнодушным и пустым. Черные глаза расширились, приобретая золотистый оттенок, как и его куртка, челюсти выдвинулись вперед, огромные белые клыки прорвались сквозь исчезающие губы, клоун стремительно превращался в дракона.

Хорхе как завороженный смотрел на это перевоплощение и не мог оторвать взгляда. Вот алый колпак свалился с головы, темные волосы полезли клоками, они скатывались по полинявшей враз одежде, падали на пол. Уши вытянулись вверх, заострились, кожа покрылась зеленоватыми чешуйками, а в следующую секунду дракон начал расти, пока не достиг гигантских размеров, и над его спиной вздыбились черные крылья. Хорхе хотел бежать, но не мог: он словно прирос к креслу, крик застрял в горле. А все вокруг продолжали веселиться, никто не видел дракона, даже его отец. Он стоял за спиной и хохотал, точно слепец. И тут дракон встал на дыбы, еще шире распахивая огромные крылья, накрывшие почти всю арену цирка, его гибкая шея изогнулась назад, а из пасти рванулось пламя прямо в лицо Хорхе. Весь мир перевернулся и рухнул в небытие, и лейтенант вверх тормашками полетел в пустоту...

Если бы не система безопасности, Хорхе наверняка швырнуло бы на панель управления. Но аморфная масса ложемента крепко удерживала его тело на месте. “Бонус” бешено несся в пустоте ночи, то проваливаясь, то взмывая вверх. Хорхе резко повернул голову в сторону пилота. Сосредоточенное, напряженное лицо эксперта под нависшим над переносицей краем шлема было мокрым от пота, не отрываясь, тот следил за чем-то, чего Хорхе никак не мог разглядеть в темноте без визуальной системы внешнего наблюдения, предоставляемой шлемом. Но для пассажиров такой услуги предусмотрено не было. Вернее, за такой “сервис” должен был отвечать лоцман- подсоединившись к навигационной системе истребителя, Хорхе с его помощью мог бы легко считывать любые текущие данные, как по внешнему наблюдению, так и по состоянию бортовых систем самого аппарата. Но, увы, это удобное, привычное дополнение к человеческому мозгу, без которого себя не мыслил ни один современный человек, отсутствовало, и его нехватка сейчас ощущалась особенно остро. Неприятно чувствовать себя слепым. Одно успокаивало — пилот в навигационном нейрош-леме и без лоцмана был достаточно зрячим.

Хорхе постарался дышать ровнее, чтобы успокоить сердцебиение, —  он все еще не мог прийти в себя после этого кошмарного сна.

—  Что случилось, эксперт?

—  Дракон, —  сквозь зубы процедил Юдгар.

Хорхе мысленно выругался. Так он и думал. Спокойного полета не получилось. Похоже, смерть тела этой твари очень сильно подпортила ее характер.

—  Я видел его... — пробормотал Хорхе.

—  Сейчас?

— Во сне! — Хорхе не осознавал, что почти кричит. Нет, ему было нестрашно — он давно привык к мысли о смерти, недаром же прошел такую школу. После десяти лет в космодесанте все эти глупости с драконом могут показаться сплошным развлечением. Но само осознание того, что сражаешься против мертвой твари, которая к тому же не имеет тела... Это нечто! Такого ему еще переживать не доводилось.

“Бонус” нырнул вниз и куда-то влево. Если бы не кресло, их обоих размазало бы о потолок кабины. Нагрузки ощутимо возрастали.

—  Юдгар, что происходит, я ни черта не вижу!

—  Тебе и не полагается что-либо видеть, ты не пилот, —  недовольно огрызнулся эксперт, точно Хорхе в чем-то его обвинял.

И вдруг Хорхе увидел. Стены кабины словно расступились, растаяли вокруг него, а угол зрения развернулся на все триста шестьдесят градусов. Он увидел тугой хобот гигантского торнадо, летевшего прямо за ними и сидевшего, что называется, на хвосте. Истребитель несся со скоростью не меньше чем полторы тысячи километров в час, продолжая стремительно набирать скорость. Ни один торнадо не мог двигаться так быстро. Да, эта тварь не собиралась сдаваться... Хорхе понял, что после общения с Ингрой у эксперта ощутимо расширились способности, если теперь Юдгар может передавать картинку прямо ему в мозг без технических средств коммуникаций. Это несколько пугало. Но по сравнению с бушевавшей позади стихией, грозившей в любой момент их поглотить, опасение было совершенно несущественным.

—  Держись, будем уходить в стратосферу, там он нас не достанет.

Чапита рванула вверх с бешеным ускорением, страшный поток за спиной на несколько секунд отстал, но вдруг стал разрастаться, точно его распирало изнутри. Взрыв тьмы. Иначе это нельзя было назвать. Тьма швырнула машину далеко вниз, схватила, закружила. Двигатель “бонуса” надрывался, пытаясь вырвать аппарат из ее объятий.

“Ну, давай же, девочка! — шептал мысленно Юдгар, не чувствуя, как по лицу течет пот. — Давай!” Система отображения данных выдавала какую-то чушь, он не мог понять, где они находятся, ориентация в пространстве нарушилась. На такой скорости малейшая ошибка чревата фатальными последствиями.

“Чапита, делай, что хочешь, но дай мне картинку!”

“Произвожу скользящую перезагрузку систем”.

Виртуалка нейрошлема пошла рябью. Затем вспыхнул круговой обзор.

Они летели прямо в склон приземистого горного пика. Вернее, их несло ураганным потоком. Как это могло произойти? Они же были высоко, Почти в стратосфере?

—  Катапультируемся! — заорал Хорхе.

—  Без паники! — прошипел Юдгар, с упрямством вдавливая ладонь в ручку управления и стараясь выжать из машины все, что можно. Он до отказа вздернул нос, машина задрожала от напряжения, рев двигателей пробился даже сквозь звукоизоляцию корпуса, выше, выше и истребитель с глухим скрежетом протаранил самую вершину кромки горной гряды, взметнув каскад камней и земли.

Юдгар вознес молитву Творцу за то, что сейчас у него был не гражданский, а боевой летательный аппарат, если бы не мощные антигравы, сработавшие при столкновении, как резиновый мячик при ударе о стену, и отбросившие “бонус” вверх, их трупы сейчас уже лежали бы среди обломков.

Расслабляться было рано. Впереди им навстречу неслась безбрежная ширь океана. Его поверхность сейчас представляла собой единый рокочущий водоворот. Пенистые волны вздымались на высоту в десятки метров. Похоже, эта тварь решила ударить в полную силу.

Юдгар снова задрал нос “бонуса”, уходя в высоту, спасение было только там, но, словно почувствовав, что они могут ускользнуть, коварная стихия обрушила сверху очередной шквал. Машину закружило, швырнуло в самую гущу волн, они проехались брюхом по самому гребню, скатились в ложбину и рванули вверх, точно лыжник по трамплину. Двигатель работал на пределе. Компьютерная диагностика рабочих систем и агрегатов одно за другим выдавала предупреждения об их скором выходе из строя. Еще пятнадцать минут такого полета, и от машины останется только композитный остов.

Буря закончилась так же внезапно, как и налетела. Свинцовая поверхность океана все еще волновалась под ними, но ураганный ветер утих, а чудовищные волны успокоились.

“Чапита, ты молодец”, —  устало похвалил Юдгар, чувствуя, как с его плеч свалилась огромная тяжесть, и еще не веря окончательно, что они выбрались из этой передряги.

“Интересно, я — то тут при чем? Управлял ты”.

Это уже нечто новенькое. Бортовой ИскИн явно набирался житейского опыта.

“Что ж, бери управление на себя, мне нужно отдохнуть”.

“Есть, босс... Самую дерьмовую работу конечно же мне...”

“Поговори мне еще”.

Юдгар с усилием снял шлем и откинул голову на спинку ложемента. Покосился на Хорхе. Лицо лейтенанта посерело от пережитого. Он и сам, наверное, выглядел не лучше. Досталось им, однако...

—  Как думаешь, —  спросил Юдгар (голос противно дрожал — никакой солидности), —  он сам отступил, или...

—  Или, —  глухо откликнулся Хорхе. — Ингра не сидел сложа руки.

Глава 20

Еще с воздуха, на подлете, Юдгар вполне оценил задумку дракона — весь остров представлял собой огромную, едва ли не монолитную скалу. Замок высился над поверхностью океана, слившись с островом в единое целое, словно вырос из камня самостоятельно. Доведись Юдгару строить подобное сооружение, лучшего места и не найти. Все подступы закрыты. Скалы почти отвесно уходили в глубь океана, высадиться на них с воды совершенно невозможно, а единственная сторона, с которой к Замку примыкал довольно пологий берег, была защищена от незваных гостей гигантской стеной из монолитных каменных блоков тонн по двадцать каждый.

Повинуясь управлению, истребитель заложил плавный вираж, облетая остров.

Честно говоря, как-то в голове не укладывалось, что на Алгисте вообще может существовать подобное сооружение. Да и зачем? Природных врагов у Маема и быть не могло... Кому захочется идти против такой силищи? Но ведь Замок построен, а значит, тогда, много столетий назад, у дракона были враги, от которых ему приходилось защищаться. А может, на Алгисте существовали и другие племена, другие народности, исчезнувшие с лица планеты? Но почему же тогда алгистяне никогда не говорили об этом? Почему ни одна из легенд не упоминает о подобном факте? Возможно, этот Замок был возведен в качестве устрашения. Ведь Пы-Нгу-Май упоминал, что когда-то в древности племена не просто враждовали друг с другом, они вели жуткие войны, остановить которые способна только одна сила — страх. А чего может бояться варвар? Еще большей силы. Не хотел ли дракон продемонстрировать свою мощь, когда строил неприступные стены? Не является ли эта цитадель на острове символом всевластия и покорности божеству?

Задавать вопросы было некому.

Закончив облет, Юдгар пошел на посадку в том месте, которое указал Ингра. Впрочем, при всем желании другой посадочной площадки и не было, так что пришлось сажать аэрокосмический истребитель у подножия скал, где океанские волны мягко накатывали на берег, покрытый галькой. Дальше вся полоса побережья и круча склона, ведущего ко входу в Замок, была загромождена валунами, крупными и мелкими.

Юдгар покосился на спящего рядом Хорхе, пожал плечами и выбрался из истребителя наружу. Соленый воздух был свеж и напоен запахом моря. Солнце нижним краем касалось морской глади, отбрасывая длинную светящуюся дорожку. Какой может быть закат, когда должен быть максимум полдень, ведь по показаниям бортового таймера они летели всего восемь часов? Куда подевался день? Юдгар вздохнул и решил не забивать голову еще и этой загадкой. Дракон управляет этим миром, так что здесь возможно все, в том числе и чехарда со временем. Время... Ингра сказал, что у него времени — до глубоких сумерек. Если до этого момента ему не удастся выбраться из Замка, придется там заночевать. Но торчать до рассвета в незнакомом и, чего таить, пугавшем его месте совсем не хотелось. Возможно, когда-то это сооружение строилось лишь для устрашения врагов, но сейчас шестое чувство подсказывало, что любой непрошеный гость может поплатиться жизнью за свое назойливое любопытство. А он был именно таким гостем.

Юдгар шагнул обратно под брюхо “бонуса”, заглянул в проем откидного трапа и негромко позвал:

 — Хорхе, просыпайся.

—  Прибыли? — послышалось из кабины.

—  Сам посмотри.

Через несколько секунд лейтенант уже стоял рядом с ним на каменистой почве, с настороженным недоверием оглядывая окрестности. Взгляд у него был ясный и осмысленный, словно он и не дремал только что. Результат тренировок, въевшихся в плоть и кровь, —  мгновенная реакция на любую опасность.

—  Это и есть то самое место, о котором говорил Ингра?

—  Вне всякого сомнения.

—  И где же этот чертов Замок?

—  Как где? Прямо перед тобой... Погоди, ты что, не видишь его? — Юдгар недоверчиво оглянулся на лейтенанта. А что, вполне возможно...

—  Не вижу что? — хмуро переспросил Хорхе. — Опять эти закидоны с драконом, что ли? Его Замок тоже невидим для простых смертных, как и он сам? Тогда какого черта я здесь делаю...

Хорхе умолк. Глаза его расширились от изумления. Он медленно поднял руку и ткнул указательным пальцем в массивные крепостные стены, возвышавшиеся впереди.

—  Ви... вижу... — запинаясь, выдохнул он. — Вижу! Вот же громадина... Как же так, ведь только что ничего не было...

—  Ты прозрел, —  скупо улыбнулся Юдгар. — Поздравляю.

Хорхе вдруг резко повернулся к нему и схватил за плечо.

—  Послушай, а там, в кабине... во время шторма... ты посылал мне картинку океана в голову?

—  Нет. — Юдгар пожал плечами.

— Значит, я это тоже видел сам... Сквозь корпус... Бог ты мой...

И Хорхе остолбенело умолк, не сводя глаз с Замка.

Что ж, у лейтенанта определенно наблюдались успехи в овладении своими способностями. Хороший стресс — верное средство сдвинуть дело с мертвой точки. Но Юдгару было сейчас совсем не до его внутренних переживаний.

—  Хорхе, —  негромко позвал он.

Лейтенант никак не отреагировал, в полнейшем ошеломлении разглядывая стены Замка дракона. Он и в самом деле его не слышал.

—  Хорхе!

—  А? Что? — встрепенулся лейтенант.

—  У меня мало времени, Хорхе, мне пора. Дождись меня здесь, скоро все должно закончиться. Будем праздновать свою победу уже на орбите, в комфорте и безопасности. Мне это все тоже порядком надоело...

—  Может, мне пойти с тобой? — Лейтенант всем телом подался вперед.

—  Ни в коем случае. — Юдгар отстегнул свой слейер и передал лейтенанту. — Возьми, мне оно там ни к чему.

—  Уверен? — не на шутку встревожился Хорхе.

—  Абсолютно. Здесь, как и в пещерах, убивает только собственный страх. Ладно, я пошел.

—  Эксперт...

Юдгар досадливо оглянулся. Лейтенант выглядел непривычно тихим, каким-то присмиревшим, что ли. При­шибленным. И в то же время на его лице была написана готовность броситься за ним в огонь и в воду. Как у преданной собачонки, которая хотя и боится более грозного врага, но не может позволить дать в обиду хозяина. Пусть и ценой собственной жизни.

—  Да? — мягко спросил Юдгар.

—  Удачи, эксперт.

—  Спасибо. Она мне понадобится.

Больше не оглядываясь, Юдгар двинулся вверх по узенькой тропинке, извивающейся между валунами, точно змея. Иногда земля и гравий под ногами осыпались, он сползал назад, но всякий раз успевал схватиться за камень, удержаться и шел дальше. Ветер с океана завывал и бесновался, теребя редкие пучки высохшей травы, с трудом укоренившейся на свободных от камня земляных прогалинах. Тропинка вела прямиком к гигантским во­ротам. Обе створки были сколочены из толстых бревен, сверху обиты железными листами, мощная железная решетка с острыми нижними зубцами наполовину закрывала вход. Створки ворот распахнуты, словно приглашали зайти. Тяжелый подвесной мост перекинут через глубокую естественную расселину, когда-то образовавшуюся при землетрясении и на несколько сотен метров уходившую вниз.

Немного запыхавшись от быстрой ходьбы, Юдгар остановился у моста. Вся эта серая громадина внушала благоговейный ужас. Юдгар невольно потянулся к ножнам, вытащил нож и двинулся по мосту. Он понимал, что этот старый клинок, одолженный Ингрой, —  смехотворно ничтожное оружие против тех сил, что здесь обитали. И все же он почувствовал себя немного спокойней, ощутив в руке шершавую рукоять. Он был готов ко всему. По крайней мере, так ему хотелось считать.

Старые бревна поскрипывали под ногами. Юдгар подошел к краю и глянул вниз. На него навалилась бездна. Где-то далеко внизу грохотал и перекатывался белой пеной океан. Весь остров был расколот надвое. Одна скала служила опорой Замку, вторая — дорогой к нему. Разумное решение. Подними мост, закрой ворота, и эта огромная цитадель может выдержать любую осаду, конечно, если осажденные не умрут от голода и жажды.

Он медленно двинулся дальше, ощущая, как с каждым шагом растет внутреннее напряжение. Казалось, что в вое ветра звучат предупреждающие нотки: “Остановись, пока не поздно. Назад ты не вернешься”. Как же, жди! К черту страх. В конце концов, он прошел сквозь пещеры Драконова Хребта. Так неужели его остановят ловушки Замка?

Юдгар вытер вспотевшие ладони и, перебрасывая нож из руки в руку, решительно вошел во двор Замка, остановился, внимательно оглядываясь по сторонам. Брошенная тележка с остатками дров, просевшая копна давно сгнившего сена, какое-то тряпье, которое ветер перекатывал по двору. Здесь явно давно никто не жил. В любом случае о прежних жителях спрашивать было некого.

Внутренние ворота, открывавшие проход к донжону — главной башне Замка, расположенной в центре, где, собственно, и должны проживать все обитатели, были заперты. Забор высотой метров семь — не перелезешь. Облетая сооружение на “бонусе”, Юдгар видел два кольца обороны — внешнее и внутреннее. Пять башен внешнего периметра соединялись между собой мощными стенами, а с донжоном — узкими каменными мостами, идущими поверх внутренних стен, на них удобно держать оборону, если враг прорвался через внешнее кольцо. От кого дракону приходилось защищаться? Кто так угрожал ему? Это должен был быть очень сильный противник. Юдгар наконец заметил, где можно было войти, —  дверь ближайшей башни внешнего периметра, гигантской серой колонной вонзавшейся в небо, оказалась распахнута. Или выломана. Со своего места он ее не видел, только чернеющий проем. Если удастся забраться на верх крепостной стены, то по одному из пяти мостов, ведущих от внешних башен к донжону, можно будет попасть внутрь.

Юдгар подошел к башне, не забывая ради предосторожности бросать взгляды за спину. Мало ли что. Проход в башню был невысокий и узкий, едва протиснуться взрослому человеку. Со смешанным чувством восторга и содрогания коснулся он шершавого камня. На ощупь тот был холоден, но в нем словно таилась некая сила. Юдгар почувствовал, как по ладони пробежала энергия. Замок был не просто сооружением, нелепо огромным и пустым, он жил собственной жизнью и знал от кого и как ему защищаться. Он был организмом, и именно это казалось самым непостижимым. “Глупость”, —  промелькнуло в голове. Можно поверить в разумность ИскИна, в энергетику предметов, но верить, что мертвый предмет может жить, думать, защищаться... Юдгар убрал ладонь с камня и внимательно осмотрел высокие толстые стены, их зубчатые края, стрельчатые оконца наверху, зиявшие неправдоподобной густой чернотой. Похоже, этот Маема страдал паранойей.

Он осторожно заглянул в проем двери. Изнутри башня представляла собой темный пустой колодец, глубоко уходивший в скальное основание острова, по стенам колодца круто вверх шла узкая винтовая лестница. “Хорошо хоть каменная, а не деревянная, а то могла прогнить и развалиться”, —  подумал Юдгар, с некоторым содроганием глядя в пустоту под ногами, разверзавшуюся уже под первой ступенькой лестницы. Дракон строил основательно.

Ладно, не стоять же здесь вечно, вздрагивая от любых шорохов и завывания ветра.

Юдгар вступил на лестницу и принялся карабкаться вверх. Доведись ему здесь столкнуться с защитником замка, тот получил бы неоспоримые преимущества. Негде развернуться, справа мешает стена, слева с каждой ступенькой быстро увеличивается пропасть, и без того кажущаяся бездонной, к тому же положение сверху всегда наиболее выигрышное. Это тебе не тренировки в спортзале, где ты заранее задаешь скорость и уровень поединка и морально готов к нему. Здесь многое зависит не только от твоей выучки и сноровки, но и от удачи — даже если противник не слишком умел в боевых искусствах, тебе все равно несдобровать, если в падении он свалится на тебя или зацепит, утаскивая за собой в пропасть.

От таких мыслей веселее определенно не становилось. Юдгар спрятал нож в ножны и заставил себя почти бегом взобраться на смотровую площадку, выскочив на нее уже мокрым от пота. Ветер ударил в грудь, едва не сбив с ног. Юдгар подошел к краю площадки, заканчивающейся зубчатыми выступами, —  надежное укрытие для стрелков. Расстояние от одной внешней башни до другой — приблизительно на полет стрелы. Все верно, любая башня должна быть способной защитить соседку. Обзор отсюда открывался такой, что дух захватывало, —  океан был виден на многие десятки километров вокруг. Он разглядел и крохотный истребитель на берегу. С такого расстояния Чапита казалась не больше мушки, сиротливо приткнувшейся среди гигантских валунов. Хорхе не было видно, наверное, забрался обратно в кабину. Там все-таки теплее. Везунчик. Оноби с радостью поменялся бы с ним ролями. А с радостью ли? Юдгар задумался. Да нет, наверное, не только желание Ингры привело его сюда. Ему и самому в глубине души было любопытно, что собой представляет этот Замок, да и вообще все, что связано с драконом. И не просто интересно. Что-то влекло его сюда... И очень сильно.

Юдгар вздрогнул и оглянулся, когда снизу неожиданно послышался приглушенный рокот и скрежет — звук двигающихся камней. Рука машинально легла на рукоять ножа. Он медленно, на цыпочках вернулся к четырехугольному проему лестницы и посмотрел вниз. Он ожидал увидеть неведомых врагов, а вовсе не исчезновение ступенек. Теперь башня изнутри и впрямь представляла собой бездонную каменную трубу без всяких выступов. — Проклятье...

Юдгар отступил от проема. “Это еще ничего”, —  с невольной дрожью подумал он. Было бы куда хуже, если бы ступени стали уходить прямо у него из-под ног во время подъема. Лететь бы ему тогда вниз. Обратно придется поискать другую дорогу. Пока он видел только один вариант: добираться по стене до другой башни. Впрочем, если Замок представляет собой единый организм, то и там, скорее всего, ступенек нет. Хитроумный механизм пришел в действие. Дракон давно покинул свое обиталище, а магия осталась. Нет, неправильно. Как говорит Ингра — энергия. Она самостоятельно решает: кто останется жить, а кто — нет. Ингра ведь предупреждал его, что в Замке много ловушек, но Юдгар и не предполагал, какого они свойства. Черт, неужели же алгистяне, приходя сюда за советом к дракону, тоже каждый раз сталкиваются с подобными трудностями? Скорее всего, нет. Но тогда каким путем они сюда добираются?

Юдгар постарался отбросить несвоевременные мысли. Чем больше он медлит, тем больше шансов, что сработает еще какая-нибудь ловушка. Придется рисковать, уж коли он здесь.

Гигантский донжон возвышался над башнями внешнего периметра еще на полсотни метров. Его размеры были просто колоссальными, и со всеми пятью башнями внешнего круга он соединялся каменными мостами, каждый — меньше метра шириной и метров двадцать пять длиной. В конце моста его ожидал узкий балкон, окаймлявший главную башню по периметру. Его украшали статуи грифона — скульптор запечатлел в камне стадии взлета: вот существо сидит спокойно, могучие крылья сложены за спиной, львиные лапы уперлись в камень парапета. Следующая скульптура — грифон напрягся, каждая мышца на львином теле взбугрилась невероятной силой, крылья приподнялись. Чуть дальше — монстр вытянул птичью шею, склонив орлиную голову, клюв хищно приоткрылся, крылья вздыбились вверх. И последняя стадия — существо припало к камню, орлиная голова вытянулась вперед, крылья раскрылись на всю их длину. По всей видимости, скульптор потратил немало сил и умения, чтобы вырезать из камня эти шедевры. Но откуда на Алгисте изображение грифона? Юдгар хмуро рассматривал этих могучих львов с головами и крыльями орла. Странно. Ему бы никогда и в голову не пришло, что на далекой планете могут быть такие привычные представления о потусторонних, сверхъестественных существах, как у древних выходцев с Земли. Впрочем, для него они не представляли особого интереса. Он внимательно осматривал само здание. На балкон выходили многочисленные высокие окна, забранные разноцветным стеклом, но входа видно не было. Если не найдется двери, то через одно из окон, вероятно, можно будет проникнуть внутрь. Выше вздымался огромный купол — абсолютно белая поверхность, выложенная словно из крупных, плотно подогнанных чешуек, как драконья шкура, переливалась всеми цветами радуги в лучах заходящего солнца. Интересно, из какого материала он был выложен?..

Юдгар шумно выдохнул воздух, сосредотачиваясь, и сделал первый шаг. От одного вида пропасти под ногами у него закружилась голова и гулко заколотилось сердце. На лице проступила холодная испарина. Ноги одеревенели. Юдгар всеми силами заставлял себя смотреть не вниз, а вперед, на парапет балкона с грифонами, но это получалось плохо. Хотел он того или нет, бездна притягивала его взгляд. Казалось, тонкий мост качается под ногами под порывами ветра. Скорее всего, только казалось, у страха ведь глаза велики. Черт, лишь бы ветер не усилился, а то уцепиться не за что...

Странно, почему это неожиданное испытание до такой степени испугало его? Когда он проходил обучение в летной школе, они не раз с ребятами пробегали по бревнам куда более узким, чем этот мост, причем на весьма приличной высоте. И никогда не испытывали подобного страха. Забавно: летать над планетой на высоте в сто тысяч метров для него — нормальное дело, так же как и катапультироваться в открытом космосе, а здесь... Да, но в кабине истребителя, так же как и в спасательной капсуле, —  надежные системы приземления и жизнеобеспечения. А здесь, если сорвешься — ничто уже не по­может. Так что подобное сравнение забавно лишь на первый взгляд.

Юдгар настолько был занят своими мыслями, что не сразу заметил, как последний в ряду грифон, тот, что был готов взлететь, неожиданно на самом деле взмахнул крыльями и взмыл в воздух. Юдгар лишь краем глаза заметил движение и услышал боевой клекот монстра. Дальше все произошло слишком быстро. Его сознание не успело до конца сориентироваться и оценить надвигавшуюся опасность, а тело сработало отлаженно и точно. Юдгар ничком бросился на каменную балку, стараясь вдавиться в ее холодную, твердую поверхность. Пальцы судорожно вцепились в гранит с двух сторон. Огромные львиные когти пронеслись в воздухе всего в полуметре от спины, в лицо ударил ветер от гигантских крыльев. Каменное изваяние превратилось в существо из крови и плоти. Как? Да какая разница, мать вашу!

Первым порывом было выхватить оружие. Юдгар даже потянулся за ним, но вовремя сообразил, что это не поможет. Короткий нож просто не в состоянии справиться с мощным существом, обладающим сверхъестественными силами.

Грифон шумно забил крыльями, разворачиваясь, и спикировал на свою жертву. Если бы перемычка была достаточно широкой, Юдгар мог бы перекатиться, но с двух сторон к нему подступала бездна. Одно неосторожное движение — и через пару секунд он врежется в каменные плиты двора. Может, вскочить и рвануть к балкону? Но ветер неожиданно усилился...

Пока он лихорадочно раздумывал, время ушло. Воинственный крик раздался над самыми ушами, и в то же мгновение кинжально-острые когти вцепился ему в спину. Адская боль прошила все тело. Юдгар закричал, чувствуя, как невероятная сила отрывает его от поверхности. Срывая и в кровь раздирая ногти, он с отчаянием вцепился в холодный камень. Грифон тянул его вверх и вправо, гигантские крылья шумно хлопали, вихрями взбивали воздух. Монстр хотел оторвать его от каменной перемычки, поднять в воздух и сбросить на землю. Юдгар же старался всем телом прижаться к камню. Ему хотелось сейчас срастись с ним, превратиться во что-то мощное и огромное, с корнями, которые бы позволили ему удержаться...

А потом это случилось.

Он физически, ощущал, как его пальцы начинают вытягиваться и расти, проникая в глубь камня. Камень давал трещины и крошился, уступая их силе. Да и само его тело вдруг приобрело невероятную гибкость, ноги вытянулись, превращаясь в гигантский змеиный хвост. Юдгар выгнул его и со страшной силой ударил грифона в грудь. От удара существо кувыркнулось в воздухе, но не разжало когти. Юдгар услышал, как трещат его кости, когда тело рвануло в сторону, руки свела невероятная боль, пальцы-корни лопались у него на глазах, брызгая кровью. Он снова отчаянно закричал...

Шип, ядовитый шип! Он и сам не понимал, каким образом это произошло, но на кончике извивающегося хвоста сам собой вырос жутковатого вида черный шип. Крик перерос в рев, Юдгар ощущал, как его лицо искажается, рот растягивается в страшную пасть, огромные клыки прорастают из-под исчезающих губ... Все тело раздалось вширь, комбинезон затрещал по швам, разрываясь и опадая...

Выпустив из когтей лохмотья материи, грифон взмыл в небо, развернулся и снова ринулся в бой.

До последней секунды Юдгар лежал спокойно, и когда все четыре лапы грифона приготовились снова вцепиться в его спину, он резко извернулся и вонзил смертоносное жало в золотисто-коричневую грудь крылатого существа. Голова Юдгара на гибкой, вытянувшейся шее метнулась вперед, клыки впились в горло врага. Воинственный клекот грифона сменился отчаянным предсмертным визгом. Существо рвалось и билось в объятиях чудовища. Юдгар видел в его черных глазах безумный ужас, но лишь сильнее сжимал челюсти. Несколько секунд — и яд начал действовать. Грифон обессилел, хватка острых когтей ослабла, крылья поникли. Почувствовав, что еще немного — и существо станет тянуть его вниз, Юдгар выдернул из его тела жало и разжал челюсти. Освобожденный противник метнулся в сторону, но жить ему оставалось недолго. Крылья его уже не слушались. Кувыркаясь и издавая отчаянный клекот, он рухнул вниз и разбился о каменные плиты двора.

Юдгар уронил голову на холодную каменную поверхность, закрыл глаза. Из груди со свистом вырывалось тяжелое дыхание, все тело невероятно болело, он физически ощущал, что если сделает сейчас хоть одно движение, то внутреннее напряжение просто разорвет его в клочья.

Он представления не имел, сколько так пролежал — несколько минут или часов, —  но когда наконец сердце успокоилось, а дыхание пришло в норму, од открыл глаза и первым делом посмотрел на руки. Ничего. Обычные пальцы. Только с указательного на левой руке сорван ноготь. Больно, но не смертельно.

Юдгар сел, затем осторожно поднялся. Страха не было. Он больше не боялся ни высоты, ни опасности. Прав Ингра, тысячу раз прав — страх убивает вернее любого оружия. Оставшийся путь до балкона он проделал уверенным, твердым шагом, словно прогуливался по песчаной дорожке сада. Перелез через невысокий каменный парапет и забрался на узкий балкон. Теперь у него было немного времени, чтобы обдумать, что же, собственно, произошло. То, что ожил грифон — и теперь место на башне освободилось, —  этому он как раз нисколько не удивился. Надо было предполагать, что нечто подобное может произойти. Замок защищался от непрошеного гостя, защищался собственными силами и так, как ему диктовали его свойства. Юдгара поразили две вещи. Во-первых, если бы Замок и в самом деле хотел его убить, то почему не выдернул у него из-под ног ступени лестницы? Придя сюда без пояса на антигравах, без серьезного оружия, Юдгар уже становился легкой добычей. Так почему нужно было загонять его в ловушку, сталкивать с грифоном, но все же дозволить оказать сопротивление? Опять какое-то испытание? И второе, что поразило Юдгара, —  это его собственная способность преображаться. Он сделался чудовищем...

А было ли это?

Юдгар снова внимательно осмотрел себя, ощупал руки под форменной одеждой. Обычные руки... Униформа! Одежда тоже оказалась цела. Странно, но он же сам, собственными ушами слышал, как трещала и рвалась на нем ткань! Драконья пасть, гибкое змеиное тело и длинный хвост со смертоносным жалом на конце — неужели все это было лишь галлюцинацией?

Юдгар закинул руку за спину и осторожно ощупал себя между лопаток. Нет, вот в ткани остались рваные дыры от когтей грифона. Значит, не весь поединок — бред. Юдгар высунулся за парапет и снова посмотрел на поверженного врага. Останки существа так и лежали во дворе. Гигантские крылья беспомощно распростерлись по серым гранитным плитам.

Нападение грифона было реальностью. Но что же тогда происходило с ним самим? Какой еще новый фортель выкинуло его сознание? Он что, постепенно сходит с ума?

Взгляд невольно упал на то самое место, на котором еще пять минут назад он дрался с грифоном. Там, где его пальцы-корни врастали в камень, перемычка потрескалась, раскрошилась с обеих сторон. О господи... Юд­гар почувствовал, как его прошибает холодный пот. Так в чем же реальность? Он с сомнением посмотрел на собственные руки. Нет, ничего, ранка на мизинце уже благополучно заживала... Ничего себе регенерация! С каких это пор?

К черту все. Некогда об этом думать. Задача еще не выполнена.

Он прошелся по балкону, заглядывая в огромные стрельчатые окна. Цветные стекла не позволяли рассмотреть, что находится внутри башни, но вскоре он обнаружил вход. Дверь была чуть выше человеческого роста, довольно широкая. Юдгар заглянул в темный проем. Перед ним открылся узкий, но высокий коридор, в нем было темно, пахло пылью и тленом.

Юдгар бесшумно вытащил нож из ножен и крадучись двинулся вперед. Он представления не имел, какие еще ловушки могли ожидать здесь, но был уверен, что их не миновать.

Он прошел несколько поворотов и только тогда сообразил, что неплохо видит в темноте. Вернее, это была не полная тьма, а какие-то сумерки. Слабый свет лился как бы ниоткуда, он присутствовал в воздухе, позволяя ориентироваться.

Вот первая дверь. Темные доски окованы железными пластинами, но запоров не видно. Юдгар взялся за ручку и потянул на себя. Дверь лишь слегка подалась, пронзительно скрипнув, но не открылась. Видимо, петли проржавели. Юдгар с силой рванул дверь на себя. Затем еще раз. С третьей попытки дверь распахнулась. Перед ним зиял черный провал, в котором тьма превращалась в нечто физическое и осязаемое. Он сунул в эту черноту голову и... мгновенно ослеп.

Юдгар сразу подался назад.

Нет, так дело не пойдет. В конце концов, он сюда пришел не для того, чтобы ему кто-нибудь или что-нибудь проломило череп. Ингра сказал, что он должен найти комнату с зеркалами, но здесь он вряд ли что-то найдет, кроме неприятностей.

Он прошел дальше. На углу стояла каменная, фигура, которая сразу же привлекла внимание. Воин в старинных латах оказался не алгистянином, как можно было ожидать, а человеком. Очень странно. Выходит, люди жили на Алгисте еще в незапамятные времена? Или посещали ее? Может быть, они и были теми захватчиками, от кого оборонялся дракон?

Юдгар осторожно приблизился. Уродливое лицо скульптуры казалось живым. Маленькие, глубоко посаженные глаза, нависшие надбровные дуги, низкий лоб... Каменный воин выглядел свирепым и устрашающим, хотя был лишь чуть выше самого Юдгара да немного шире в плечах. Все тело заковано в каменные доспехи. В непропорционально огромном кулаке — древко гигантских размеров секиры...

Невероятно. Юдгар мог бы поклясться — ни один скульптор не сумел бы изобразить с такой точностью и мастерством все шероховатости кожи, каждый волосок бороды и усов. Такое впечатление, будто когда-то этот воин и в самом деле сражался, кромсал врагов этой вот секирой, дробил им черепа тяжелым кулаком, а потом вдруг попал сюда, в этот мир, и дракон просто превратил его в камень, сделав бессменным стражником своего Замка. Могло ли такое произойти? А черт его знает. Главное, не забывать, что грифоны с близкого расстояния тоже казались живыми. Так что этот верзила в любой момент тоже может броситься на него.

Внезапность — самое опасное в нападении. Предупрежден — значит, наполовину победил. А уж он-то предупрежден так предупрежден, до сих пор спина чешется, заживая.

Юдгар развернулся и осторожно двинулся по коридору дальше. Он затылком чувствовал, как каменный здоровяк провожает его яростным взглядом. И вот его рука шевельнулась, он занес секиру, готовя удар...

Юдгар резко обернулся. Вовремя! Воин бросился на него с оружием наперевес. Он едва успел подставить нож, когда лезвие секиры ринулось к его голове. Руку рвануло, удар был слишком силен, а оружие слишком малым, чтобы противостоять секире, но Юдгар сумел отклонить ее от головы в сторону. Крак! Лезвие врезалось в стену, перерубив нож пополам.

Юдгар вывернулся из-под массивного тела, теснящего его к стене, в голове вспыхнуло озарение — он представил, что держит в руке молнию, как Зевс Громовержец. Там, где его окружает столь мощная энергетика, оружие может быть и ментальным, по крайней мере, попытка того стоила. А затем швырнул эту молнию во врага...

Ослепительно полыхнуло. Каменный пол зашатался под ногами. Юдгара отбросило на метр, он упал навзничь, больно саданувшись обо что-то затылком. Воин взревел, но крик тут же оборвался, сменившись придушенным хрипом...

Когда Юдгар вскочил на ноги, перед глазами плавали черные и красные пятна, но результат своего выпада-экспромта он сумел разглядеть достаточно хорошо. Молния разорвала воина надвое. Но даже теряя последние силы, тот продолжал ползти на руках, пытаясь подобраться поближе к ненавистному врагу, а за ним тянулся кровавый шлейф с остатками плоти. Секира, по-прежнему зажатая в правом кулаке, лязгала о каменный пол с каждым “шагом”...

Не разбирая дороги, Юдгар метнулся прочь, выскочил на открытую террасу и только здесь сумел перевести дыхание. Его мутило. Оживая, каменные изваяния приобретали свою первоначальную кровь и плоть. Их заставляла жить и двигаться энергетика Замка.

Вид, открывавшийся с террасы, немного отвлек, помог прийти в себя. Край солнца уже погрузился в океан на линии горизонта, расплываясь по свинцовой -водной толще багровым заревом. Мрачные, тревожные краски. По внутренним ощущениям он уже бродил в замке часа два. Черт, надо поторапливаться... Какие еще ловушки ждут его впереди? Может статься, под ним разверзнется пропасть, а может, за очередным поворотом его ждет еще одна каменная фигура, которая с яростным воплем кинется на него, размахивая оружием. А у него теперь даже паршивого ножика нет. Ладно, все равно он ему не помог, придется обойтись воображением. С молнией у него неплохо получилось, да и с той драконозмеей — тоже, грифон сразу копыта, вернее, когти отбросил...

Он спустился по многочисленным лестницам, опоясывающим донжон снаружи, и снова оказался внутри здания. На этот раз вход привел его в подземелье. В этих катакомбах можно было заблудиться, однако всюду царила странная полутьма. Он по-прежнему довольно сносно различал окружающее — повороты, углы, плиты пола. Юдгара все никак не отпускало чувство нереальности. Почему? Он сам не понимал. Может, потому, что он находится в другом мире? Обычно в заброшенных жилищах селятся разные насекомые и крысы. Интересно, кто на Алгисте исполняет роль крыс? Какие-нибудь маленькие, зубастые и не очень симпатичные зверьки. Юд­гар попытался представить их, но в голову лезли только страшные, огромные драконы...

Он забыл об осторожности, и спасла его только реакция. Пол под ногами неожиданно провалился, и Юдгар едва успел ухватиться за край плиты. Пальцы предательски заскользили по гладкой поверхности. Он рванулся, закинул руку подальше, подтянулся и выиграл несколько сантиметров. Он болтался над бездной, а снизу грохотали волны океана. Океан под Замком? Думать о посторонних вещах было просто некогда, нужно было спасать жизнь. Он еще раз подтянулся, с трудом закинул колено и навалился на край плиты, через пару секунд ему удалось улечься животом на каменный пол и выбраться из ловушки. Все тело взмокло от пота, сердце бешено колотилось, руки дрожали от напряжения. Если разобраться, его спасли импланты. Цепкость и сила.

Через несколько минут он вышел к лестнице, ведущей вверх. Оноби почти бегом взобрался по ней, и перед ним открылась дверь. Именно открылась. Высокие деревянные створки распахнулись, и он оказался в огромном зале. Юдгару почудилось, что он узнал его. Но откуда? Ведь здесь он впервые.

Он медленно прошел на середину, настороженно оглядываясь и в любую секунду ожидая нападения. Из высоких стрельчатых окон лился солнечный свет, пыльные гобелены, покрывавшие стены, давно истлели. Но вот позолоченные подставки для светильников, канделябры, темные решетки, которыми были забраны окна, —  все это сохранилось в первозданном великолепии.

Юдгара охватило волнение. Да, это тот самый зал... Тот самый зал? Да почему тот самый? Что еще за дежа вю? Он вдруг ощутил странную раздвоенность. Ему казалось, что в это же самое мгновение он взмывает под самый купол этого зала, готовясь ринуться на маленького человечка, стоявшего внизу в центре. Вот он складывает крылья и бросается вниз... Юдгар тряхнул головой, и ведение исчезло. Он вскинул голову и едва не свалился. Ему показалось, что купол сооружения теряется высоко в небесах. Но как можно было построить такое здание без каких-либо подпорок и перемычек? На чем держится купол? Стоило ему задуматься над этим, как его охватила дрожь. Здесь были нарушены все законы физики и тем более архитектуры. И не позавидуешь тому, на чью голову обрушится эта крыша. Это сейчас существуют материалы, позволяющие выстраивать купола и крыши любых форм и размеров, а тогда? Примитивная цивилизация. Если только Замок не возводился силой самого Маема.

В раздумье он опустил взгляд... Господи, куда же он смотрел? Вот же они — колонны! Юдгар закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Что-то во всем этом было неправильно. Он попытался вспомнить все, что рассказывал ему Ингра об этом месте. Как он там говорил? “Замок — это не просто стены, крепостные башни с бойницами и мосты, как ты представил только что. Замок — это особое место, обладающее необычными физическими и ментальными свойствами...” Черт, черт и еще сто тысяча чертей в придачу! Тогда Юдгар воспринял эту фразу совершенно однозначно, а ключевая-то фраза была — “представил только что”. По информации ин-фосети, он всегда представлял себе средневековые замки на Земле именно такими, с небольшими нюансами само собой. А что получается ё реальности? Замок становится именно таким, каким ты его себе представляешь! Ну и дурак же он! Мог бы и раньше сообразить. Тогда не пришлось бы ему тягаться силами с грифоном и воином с секирой, потому что когти и секира — усиленный противовес его ножу. Хорошо хоть он отправился в Замок не с лазерным оружием, иначе его точно встретил бы огнедышащий дракон... с ядерными боеголовками под крыльями. Вот почему Замка нельзя бояться. И вот почему алгистяне спокойно проходят по этому обиталищу, ничем не рискуя.

Юдгар обвел взглядом запыленный зал. Он чувствовал, что пришел правильно, хотя и не мог объяснить почему. Ни одной двери. А если проделать эксперимент? Что ему нужно? Зеркала. Комната с зеркалами. Главная комната замка, по словам Ингры. Можно сказать, рабочий кабинет. Где работаешь, там и творишь, верно? Значит, все, что ему нужно, —  дверь. Дверь в этот самый кабинет, черт бы его побрал. “Глаза твои — глаза слепца”, —  всплыла в сознании вязь пылающих символов — память о пещерах. Он еще не успел усвоить этот урок в достаточной мере, чтобы вовремя вспомнить о нем в аналогичной ситуации, но теперь до него дошло.

Сейчас сделаем...

Юдгар закрыл глаза и восстановил в памяти зал во всех подробностях.

Дверь действительно была — она проступила в стене, невысокая, совсем неприметная, с темными бронзовыми ручками. Полированное дерево блестит в отсветах закатного зарева, проникавшего сквозь разноцветные витражи. К ней вели четыре полукруглые ступеньки.

Юдгар открыл глаза и улыбнулся. Дверь красовалась на том самом месте, куда он ее определил. Он больше не боялся Замка. Замок его принял.

Не медля ни секунды, он пересек зал, поднялся по ступенькам, рывком распахнул дверь.

Перед ним предстало еще одно помещение. Все, как он и представлял: полки с письменными принадлежностями, стол, широкий и высокий, как раз под комплекцию алгистянину. Типичный кабинет. Но самое главное: круг дракона. Юдгар сразу увидел его. Он был обозначен ровной канавкой, выбитой на гладком полу прямо между двумя зеркалами, которые совершенно неестественным образом висели в воздухе друг напротив друга. Прямоугольные, приблизительно метр на два, они почти касались пола, но Юдгар прекрасно видел небольшой зазор между ними и каменными плитами. Зеркала имели идеальную отражающую поверхность, напоминающую тонкую пленку, потому что толщины у зеркал не было. Юдгар вошел в круг, и с двух сторон на него глянула бесконечная цепь Юдгаров. Он поднес руку к одному из зеркал и коснулся поверхности пальцем. Полированная поверхность оказалась холодной и твердой. Отлично. Значит, это не пленка. Он задрал голову и стал изучать, на чем же они крепятся. Ни креплений, ни веревок, ни даже нитей. Нечто занятное. Юдгар положил на зеркало ладонь и толкнул его, но оно не шелохнулось. Монолит. Он навалился всей тяжестью тела — ничего, зеркало было намертво пригвождено к невидимой плоскости. Черт побери, вот это да! Впрочем, этого и следовало ожидать. Сместись одно из зеркал хотя бы на миллиметр, и исказится вся цепь миров. Он ведь уже понял, что это такое — та самая цепь реальностей, созданная драконом на Алгисте. Зеркала — управляющие элементы. Еще один факт привлек его внимание: на поверхности зеркала не оставалось отпечатков. Он приблизил лицо и дохнул, ожидая обычного эффекта, но зеркало не запотело. Юд­гар озадаченно почесал затылок, размышляя, что же ему делать с этими зеркалами. Инструкций на этот счет от Ингры не было. Задумавшись, он обошел вокруг одно из зеркал и... Юдгар не поверил собственным глазам — с обратной стороны зеркала не было! Он провел рукой, и она совершенно свободно прошла сквозь пространство, где должна была находиться плоскость. Никакого физического ощущения, один воздух.

Плоскость, существующая только с одной стороны. Это, как и все в Замке, нарушало элементарные представления о физике. Но ведь удалось же Маема создать парадоксальные и совершенно необъяснимые вещи. А может, триединый дракон знает намного больше, чем любая другая цивилизация в Галактике. Его разум родился в будущем, и никто даже представления не имеет, в сколь далеком будущем. Возможно, разуму миллиарды лет, а значит, за время своего существования он мог узнать и овладеть такой информацией, которая даже и не снилась людям. Юдгар почувствовал прилив энергии. Было бы неплохо потолковать с таким мудрецом. Но станет ли такое сверхсущество разговаривать с каким-то смертным, который по сравнению с драконом просто муравей? Сомнительно.

Он снова обошел зеркало и встал в круг. Хмыкнув, занес руку с обратной стороны и помахал ей, пересекая плоскость зеркала. Со стороны круга плоскость оставалась абсолютно неизменной, она по-прежнему отражала лишь часть кабинета и озадаченного Юдгара.

Ага, так, значит, с обратной стороны и есть переход в другой мир! Это уже интересно. Юдгар почувствовал азарт, но разум перевесил. Он пришел в Замок не для того, чтобы таскаться по мирам и рисковать собственной шкурой. Хватит с него смертельных ловушек и неприятностей. Это был даже не внутренний голос, а какие-то смутные образы и ощущения. Они на короткое мгновение завладели его сознанием и тут же отступили в небытие, однако этого холодного душа оказалось достаточно. Юд­гар посерьезнел и постарался сосредоточиться на проблеме, но пока представления не имел, что должен чувствовать и о чем думать в данный момент, чтобы добиться желаемого. Может, просто представить самого дракона-настоящего дракона с зубастой пастью, мощными крыльями и глазами-плошками?

Ощущение присутствия пришло сразу и заполнило сознание целиком — нечто аморфное, совершенно чуждое и холодное, но совсем не враждебное. Дракон не вызывал страха. Минута понадобилась, чтобы привыкнуть к этому ощущению. И по мере того как его разум поддавался чужому воздействию, чувства разительно менялись. Чужеродное присутствие вдруг стало терять отрешенность и холодность. Разум дракона проникал в самые потаенные закоулки сознания, впитывал информацию, и Юдгар постепенно переставал быть для него посторонним.

А потом хлынул поток информации. Миры, бесконечное количество миров, каждый со своим букетом цивилизаций. И каждое отдельно взятое разумное существо со своим внутренним миром. Бесконечность, умноженная на бесконечность. Это было захватывающе интересно. И это было безумно сложно. И что такое по сравнению с процессом осмысления реальности отсталое Пайла — тело дракона, тянущее тебя назад, к животному существованию? Рудимент! Возвращаться к нему — значило сделать шаг в далекое прошлое.

Затем наступил момент, когда он перестал себя осознавать как человеческое существо.

... Я — Маема-Крайсы, душа дракона.

Я лежу на гладком каменном полу, глядя в низкий сводчатый потолок. Всем своим сознанием, каждой частичкой несовершенного тела носителя я ощущаю энергетику Замка. Замок живет своей внутренней жизнью, нити реальностей тянутся ко мне, подпитывая, восстанавливая и изменяя физическую суть.

Я лежу так долго, мне некуда торопиться — процесс начался...

— Как ты себя чувствуешь? Ты меня здорово напугал.

Надо мной склоняется нечто ярко-золотистое, светящееся изнутри, похожее на гигантское яйцо. Сквозь сияние медленно проступает знакомое загорелое лицо, маяча в нескольких сантиметрах. Раскосые бирюзовые глаза смотрят с тревогой, но и без того все его эмоции для меня теперь как на ладони.

—  Возвращайся к Хорхе, тебе здесь не место. — Фраза звучит сухо, даже враждебно. Словно говорю не я, а кто-то другой, воспользовавшись моим ртом.

—  С орбиты пришло сообщение, что корабль Ашуа уже на подлете. Надо уходить.

Моя голова покоится на его руках, и когда я начинаю подниматься, лицо Ингры меняется. На меня накатывают волны его эмоций: радость, надежда... Он знает, что я был там, и знает, что именно я ощущаю. Я смотрю на него снизу вверх, но больше не ощущаю себя маломер­ком. Во мне сотни миллионов миров, разве кто-нибудь может вмещать в себе больше?

Я уже стою самостоятельно. Ашуа... Он сказал про Ашуа... Так было хорошо никуда не торопиться...

—  Уйди, я буду сводить зеркала. Члыша не хочет возвращаться. Мне придется сделать это силой.

Ингра послушно делает шаг назад, но останавливается.

—  Я останусь здесь. Я могу помочь.

Я отчетливо понимаю, что за этим кроется совершенно иное.

Он вырос, его сознанию тесно в клетке человеческого тела, но другого у него нет и быть не может. Он — не Крайсы, он всего лишь Нчка-Гра. Но отдать свое тело дракону — это его право. Сейчас мне это кажется таким простым и естественным. И в то же время — несуще­ственным. Земные желания и стремления уже не волнуют меня. А его желание отдать тело — земное. Человеческое.

Я делаю шаг и останавливаюсь точно в центре круга между зеркалами, закрываю глаза и всем своим сущест­вом ощущаю, как энергетические нити протягиваются ко мне, соединяясь с моей сущностью. Они пронизывают не только мое тело, но и сознание. Я раскидываю руки, они теряют привычные очертания, физическая плоть размывается, сливается с общим энерготоком и растворяется в нем. Я — энергия. Чистая осмысленная энергия. Я вплетаюсь в ткань материи миллиардов миров, начиная растворяться в этом беспредельном разнообразии физических и энергетических форм. Непередаваемое ощущение скользящего потока. Я захватываю все больше и больше пространства, а потом начинаю медленно собирать себя обратно, но моя энергия уже вплелась в ткань материи и тянет ее за собой.

—  Они двигаются!! — неожиданно выкрикивает Ингра. В его голосе звучит страх и радость одновременно.

Я улавливаю это краем сознания, но все мое существо сейчас поглощено одной задачей — замкнуть на себя миры, свести их в одной точке и вырвать Члыша из бесконечного круга.

Энергия взвивается вокруг меня, захлестывает тело и сознание. Разум дракона сопротивляется, пытается уйти, но это уже невозможно. Миры двинулись навстречу друг другу, и этот процесс уже нельзя остановить...

Яркая вспышка...

Почему-то все всегда сводится к ярким вспышкам...

Вокруг запрыгали и завертелись дьявольские сполохи...

Я слышу, как трещат волосы на голове, чувствую запах горелой плоти, но длится это какое-то мгновение, не больше. Успеваю увидеть и осознать, как величественный Замок целиком превращается в огромный плазменный шар, который стремительно растет, захватывая и поглощая весь остров...

А потом раздается адский грохот, содрогается весь мир вокруг, все многообразие миров, и сознание разлетается на миллиарды крохотных осколков.

Глава 21

Жутковато плескаться в бассейне с прозрачным дном, под которым простирается тысячекилометровая бездна. Где-то далеко внизу вращается круглый шарик планеты, испятнанный полями облаков, материков и морей, игрушечный с такого расстояния, а сверху, сквозь такой же, как и пол, купол из бронестекла, на фоне фиолетового бархата космоса светят далекие яркие звезды. Солнце Лардованы сейчас находилось с другой стороны планеты, поэтому наблюдалось что-то вроде мини-затмения, иначе стекло купола потемнело бы до непроницаемой черноты, чтобы защитить от жестких излучений, и тогда уж никаких звезд не увидать.

Юдгар оттолкнулся от бортика и неторопливо поплыл на спине, лениво взбалтывая ногами. При пониженной гравитации не составляло труда удерживаться на поверхности — почти никаких мышечных усилий, и состояние пловца чем-то напоминало свободное парение, когда перестаешь ощущать собственное тело, а разум медленно, минута за минутой, словно растворяется в пространстве и времени. Класс! Умеет дядюшка устраивать личную жизнь.

Космическая станция “Корона”, которую Миро использовал в качестве жилища, представляла собой многоярусное сооружение почти пятисотметровой, протяженности в самом широком месте, по сложности конструкции, пожалуй, почти не уступавшее летной академии “Фобос”, где Юдгар оставил приличный кусок своей не слишком долгой жизни. На своем космическом островке Миро создал отличные условия для выживания. Если вся Лардована в один прекрасный миг вдруг превратилась бы в пустыню, то станцию Миро подобная глобальная катастрофа никак бы не затронула, комплекс продолжал бы вращаться вокруг планеты как ни в чем не бывало. Собственные солнечные батареи, ГТ-транс­лятор для межпланетной связи, автономные модули передвижения, грузовые челноки, система безопасности, включающая в себя различные средства обороны... Правда, эта цитадель не смогла бы выстоять против прямых ударов вражеского флота, зато обеспечила бы вполне комфортное существование своим владельцам в течение еще трехсот лет как минимум, а большего и не требовалось. Но, несмотря на все технические новинки и самые утонченные нанотехнологии, на станции постоянно находилось около пятидесяти человек, обеспечивавших стабильную работу всех систем жизнеобеспечения. Миро больше доверял людям, чем автоматике, в этом весь дядюшка...

Кстати, бассейн тоже был напичкан электроникой, и если кто-нибудь из купальщиков начнет тонуть, сработают сенсоры, включая антигравы, и незадачливого пловца вынесет к бортику, где его уже будет поджидать спецперсонал для оказания неотложной помощи. В общем, даже если и очень захочешь — не утопишься. Юдгар ухмыльнулся, продолжая вяло грести ногами и изображая видимость движения. Первые три дня ему и в самом деле хотелось утопиться, а на четвертый тоска отступила, оставила его в покое. Ничего удивительного — “синдром дракона”, как охарактеризовал этот постэффект Ингра. Сложная и муторная штука. После того как побываешь в шкуре этого вселенского создания, возвращение к обычному физическому и духовному состоянию кажется смертью. Управлять миллионами миров, пронизывать мыслью Галактики, пропускать через себя огромное количество новых ощущений и информации... Неудивительно, что после “отключения” он почувствовал себя ущербным, маленьким, тщедушным и слабым, даже со всеми встроенными имплактами. И жутко тосковал по абсолютной свободе, которую довелось испытать. Ничего, уже схлынуло. Прошло. Почти ничего не оставив после себя. Ну, разве что Юдгар начал яснее ощущать мысли окружающих, причем теперь для этого ему уже не приходилось сильно напрягаться. Ингра обещал, что способности еще придут, потому как все, с чем мы соприкасаемся, оставляет в нас след. Нужно лишь время, но это будет позже, и пока он еще мог пожить как обычный человек. На взгляд Юдгара, пусть этот период длится как можно дольше. Большая судьба — большое рабство, не так ли? А он за время приключений на Алгисте и так порядком устал от возложенной на него ответственности. К черту! Он свое дело сделал, теперь за него пусть думают другие, утрясая последствия.

Про обязанности личного пилота Миро, ясное дело, пока пришлось забыть. На этот раз вниз Миро повез Забела — тоже в прошлом неплохой пилот. Старый лардованец проводил в своей цитадели почти все время и руководил работой огромной корпорации “Глобул” из уютного кабинета. Любые совещания можно ведь проводить и по сети, так даже гораздо удобнее. Но несколько часов назад Ашуа потребовали от Миро личной встречи, а на “Корону”, в свое святая святых, дядюшка чужаков не допускал. Вот и пришлось в виде очередного исключения отправиться в Каннанту на Совет Директоров, встряхнуть старые кости.

Юдгар доплыл до середины бассейна, остановился, раскинул руки и задумчиво уставился на темно-фиолетовое, в блестках звезд небо. Теплая вода мягко покачивала тело в почти неощутимых волнах, которые он сам же и поднял, пока плыл.

Ощущение от соприкосновения с сутью дракона он вряд ли сможет теперь забыть. Похоже, капитан Рут был прав, когда говорил, что рано или поздно он — Юдгар — так или иначе придет к неизбежному. Вот только фатальность подобного прогноза несколько раздражала и угнетала. Непросто ощущать себя неким маленьким винтиком, который высшие силы, хотя бы даже и Творец, используют для достижения собственных целей. Каждый завершает свой путь. Каждый ли?

Черт, опять он думает не о том. Вернее, как раз о том, но не сейчас, не сейчас... Он когда-нибудь научится нормально расслабляться, отдыхать или нет? Все время куда-то спешит, словно завтра наступит конец света. Может, зайти в сеть, просмотреть новости, узнать, чем сегодня живет Лардована? Лоцман на виске хоть и погружен сейчас в воду, но для сверхвысокочастотных гигагерцовых радиоволн данное обстоятельство не помеха, так что он частенько занимался этим в бассейне — отключался от действительности и бродил по сети, просеивая и накапливая информацию. Удобно, комфортно и, главное, безопасно. Автоматика бассейна просто не позволит нахлебаться воды, даже если уснешь.

Почувствовав знакомое присутствие, Юдгар осторожно приподнял из воды голову и заметил рослую фигуру Ингры, появившегося в зале бассейна. Легок на помине. На капитане все еще был строгий официальный костюм, в котором он отправлялся на совещание в качестве нового эксперта Миро. По контрасту с тем, как он щеголял на Алгисте — большей частью в одних форменных брюках, старых и основательно потрепанных, изображая средневекового варвара, —  сейчас он выглядел как-то незнакомо и внушительно. Серо-черные цвета ему определенно были к лицу.

Ингра остановился на краю бассейна, приветливо помахал ему рукой и принялся раздеваться. Еще один любитель поплавать. “Однако не слишком ли быстро закончилось совещание”, —  спохватился Юдгар, встревожившись. И ведь этого чертяку заранее, как обычного человека, на предмет помыслов и желаний не прощупаешь, все время закрыт глухим блоком. Юдгар в несколько гребков подплыл к краю бассейна и уцепился за поручень.

—  Как прошло совещание? Ашуа что-нибудь заподозрили?

—  Несомненно. — Ингра коротко и энергично кивнул, небрежно скидывая дорогущую одежду на один из шезлонгов, расставленных по краю бассейна (здесь, кстати, можно отлично позагорать, если включить ультрафиолетовый режим защитного купола). — Только доказательств никаких нет. Не беспокойся, Миро больше ничего не угрожает, он может спокойно разрабатывать Алгисту и дальше. Ашуа незачем больше подсылать к нему синеглазых убийц, раз планета оказалась очередной пустышкой.

—  Меня сейчас беспокоит не только безопасность Миро.

—  Ну, о себе ты тем более можешь не беспокоиться, ты же у нас погиб. А значит, больше не существуешь.

Ингра закончил раздеваться и с плеском нырнул. Юд­гар с некоторой завистью смотрел, как тот стремительно проплыл под водой метров двадцать и только потом вынырнул на поверхность и отправился обратно, уже не спеша, на спине, лениво болтая ногами, как немного раньше он сам. Юдгар никогда не умел хорошо плавать. Достаточно, чтобы не утонуть, а вот в скорости тягаться с Ингрой он бы не смог. Хорошо двигается, зараза...

Дело для Ашуа представили так. Эксперт, посланный на базу, чтобы оказать посильную помощь для эвакуации персонала, проявил преступное самовольство и уничтожил дракона. Причем умудрился не только распылить ^го тело, но и его самого загнать в какую-то метафизическую преисподнюю — ведь Ашуа, как ни старались, так ничего и не обнаружили на планете своими сканерами. Но эксперт переоценил свои силы и в результате мощного энергетического катаклизма, развернувшегося на месте сражения, тоже погиб. Так что Юдгара и в самом деле официально больше не существовало. Но это еще не повод для ерничанья. Чертов Ингра...

Какое-то время придется околачиваться здесь, на станции Миро, пока дядюшка не подготовит ему безукоризненную легенду, по которой он станет совершенно другим человеком.

Понятное дело, без корректировки индивидуальности, вплоть до косметического ремонта кода ДНК, не говоря уже об элементарном изменении внешности, сетчатки глаз и отпечатков пальцев, не обойтись, и это Юдгару нравилось меньше всего, но куда деваться? Не скрываться же ему от Ашуа вечно? Одно утешение — все необходимые расходы по этим весьма дорогостоящим операциям Миро оплатит из своего кармана. А пока до этого дойдет дело, можно отдыхать и расслабляться. После Алгисты он остро нуждался в отдыхе. И предпочитал сейчас не загадывать о своем будущем. Тем более что Миро пообещал, что он по-прежнему будет работать на его компанию в качестве эксперта по паранормальным явлениям. Чем не должность? Так что на хлеб насущный он, можно сказать, заработал на много лет вперед, и со своим прошлым расставаться было уже не так грустно.

Шумно отфыркиваясь, подплыл Ингра, выбрался из воды и сел рядом на край бассейна.

—  Как там Хорхе? — не без любопытства поинтересовался Юдгар. — Он, кстати, все еще на Лардоване или уже подался куда-нибудь подальше?

—  Да нет, пока здесь, —  отмахнулся капитан. — Бикаэлки ходят за ним косяками, и ему определенно нравится подобное внимание. Так что можешь не бояться, на твою девственность ни Амсадди, ни Дхази посягать уже не будут. Им нужен Великий Дракон, и мы с тобой не подходим под их запросы. Мы им попросту неинтересны.

Как там говорила Амсадди? “Дети, рожденные от дракона, будут избавлены от генетических коррекций. Они родятся такими, какими их создала природа Бикаэлы. Кроме того, потомки дракона наследуют планету и станут покорителями миров”.

Хорхе — Покоритель Миров.

Юдгар невольно улыбнулся, пробуя эти слова на вкус. Да уж, кто бы мог подумать, что все выйдет совершенно не так, как предполагал Ингра. Энергетический шквал, образовавшийся при слиянии миров, вырубил капитана и почти ухайдакал самого Юдгара, но Хорхе — кто бы мог подумать — Хорхе остался на ногах. Более того, сумел проникнуть в Замок и вытащить оттуда их обоих. В первые минуты после вспышки сам Юдгар был в полусознательном состоянии и с большим трудом соображал, что происходит вокруг. Он только слышал голос Хорхе и помнил, что его это тогда несколько озадачило: лейтенант должен был оставаться на берегу с Чапитой, а оказался в Замке. Более-менее связно Юдгар начал соображать уже после старта, когда Чапита покинула атмосферу злосчастной планеты, а на “Следопыте” с Хорхе окончательно все прояснилось. И вот именно то, что с ним произошло, и оказалось самым поразительным.

Короче говоря, у дракона оказалось хорошо развито чувство юмора. Он надул их. Ингра жаждал отдать ему свое тело взамен утраченного и только поэтому потащился за Юдгаром в Замок, а вышло совсем не так.

—  А что новенького у тебя? Юдгар хмыкнул.

—  Случайно сунулся в мысли Забелы перед его отлетом на Лардовану. Узнал о себе много нового, и в основном нелицеприятного. Самое забавное, что эти мысли обо мне были так, между делом, увидел — подумал, а лично на меня Забела зуб не точит. Разве что самую малость — за Таклид-Ди, считая меня косвенным виновником его гибели...

—  Не обращай внимания. Это естественно. Обычные люди, как бы честны и прекрасны они ни были, не способны контролировать поток собственных мыслей и уж тем более владеть подсознанием. Конечно, гораздо проще, если способности приходят не в зрелом возрасте, а когда ты владеешь ими изначально, с рождения. Привыкая к внутренним мыслям окружающих людей с детства, воспринимаешь их как некий непрерывный шумовой фон, как мы с тобой — свет или воздух, и очень быстро учишься абстрагироваться, вычленяя только основное.

—  Не обращай внимания, —  проворчал Юдгар, передразнивая капитана. — Это не так просто, черт возьми...

—  Научишься, —  отрезал Ингра. — Мало иметь силу, надо уметь ею владеть. Если ты не научишься управлять своими способностями, они тебе основательно попортят жизнь.

—  Да ладно, хватит меня учить. Я и сам понимаю.

Юдгар уже пытался овладеть некоторыми трюками с помощью Ингры, в частности научиться подключаться к информационному полю планеты, как умел сам Ингра. Однако, как только дело коснулось занятий, весь его энтузиазм испарился без следа. И довольно быстро. Такие занятия на практике, как выяснилось, требовали упорного труда и настойчивости, граничившей с фанатизмом. Юдгару совсем не улыбалось бросаться из огня да в полымя, ведь он только чудом остался в живых. Именно чудом. Им просто повезло, что “Следопыту” удалось без помех покинуть систему еще до того, как корабль Ашуа нарисовался на орбите Алгисты. Стоило Ашуа узнать, кто именно вопреки заверениям в гибели находится на борту — а обман бы раскрылся с легкостью, —  что последовало бы за этим — одному Творцу известно. Впрочем, тут и гадать нечего — Ашуа просто уничтожили бы корабль, не оставив ни одного свидетеля. И решив тем самым свою многовековую проблему с драконом.

Поневоле, как вспомнишь, засмеешься. Нервно. Вот как сейчас, например. Юдгар возвел глаза к звездному куполу и мечтательно проговорил:

 — Дракон и Хорхе. Хорхе и дракон... Ингра, как, на твой взгляд, звучит лучше?

—  Не ерничай. — На лицо Ингры словно набежала тень. — Не очень подходящая тема для зубоскальства, не находишь?

Юдгар моментально посерьезнел, сообразив, что коснулся наболевшего. Он-то думал, что капитан уже смирился с поражением, да не тут-то было.

—  Как ты сам полагаешь, почему дракон выбрал именно его?

—  Бог его знает. Видимо, Хорхе в тот момент оказался единственным человеком, который был чист от желаний в отношении дракона и никак не планировал воспользоваться его силой, как я... Не будем об этом. Главное, Ашуа остались с носом и наш мир получил передышку от их долгосрочных и далеко идущих планов.

—  Что будешь делать дальше? Вернешься на Алгисту?

—  Там уже не будет так интересно.

—  Тогда, может быть, поищем что-нибудь интересное вместе? Мне что-то не особенно улыбается работать у дядюшки штатным экспертом по паранормальным яв­лениям. Хочется смыться куда-нибудь подальше, где Ашуа появляются как можно реже и где мир все еще полон неожиданностей и первобытен, как на Алгисте...

—  Что, никогда не думал, что успешно выполненное задание может породить такое сильное разочарование?

—  Точно.

— Брось придуриваться. — Ингра неожиданно широко улыбнулся, и стало понятно, что он хмурился только для виду. — Вся эта махровая романтика не про тебя. А если так не терпится сделать что-нибудь стоящее, то предлагаю найти Хорхе и всыпать ему по первое число. Хотя бы за то, что увел у тебя всех этих роскошных женщин...

—  Это бикаэлки, что ли, роскошные женщины? Да даром не нужны.

—  Тогда за то, что украл мое будущее, —  вполне серьезно заявил Ингра Рут. — Такое, каким я его для себя видел.

—  Так он же теперь дракон? — деланно удивился Юдгар. — Конечно, в человеческой оболочке, и данное обстоятельство накладывает определенные ограничения на его возможности, но...

—  Тем приятнее будет намять ему бока. Ты не находишь?

Ничего не оставалось, как рассмеяться и скрепить устную договоренность крепким рукопожатием.