Анатолий Ершов, Борис Зубков.
Тайна "Центавра"
----------------------------------------------------------------------
"Техника и наука", 1976, NN 10-11.
& spellcheck by HarryFan
----------------------------------------------------------------------
...Он принял меня в строго обставленном кабинете. На столе лежала лишь
тоненькая синяя папка. Хозяин пододвинул ее мне. Там находились вырезки
газет - на испанском, английском и японском. Речь в них шла об одном и том
же событии - запуске искусственного спутника Земли. Название - "Центавр",
назначение - исследование излучений звездных ассоциаций в рентгеновском и
гамма-диапазонах. Высота орбиты, ее наклон ничем не примечательны.
Несколько необычна лишь принадлежность спутника: запуск подготовлен
Атлантическим обществом астрофизиков. Еще в папке лежала фотокопия:
листочек из крохотного "дамского" блокнота, на котором по-французски одна
фраза: "Господин Сид-Мохнабедли приехал в Париж 14 апреля, судя по
заказанному авиабилету, вылетает в Буэнос-Айрес 17 апреля".
Даже самый проницательный человек не уловил бы связи между этими
сообщениями, но связь, очевидно, была, иначе зачем бы им лежать в одной
папке.
- Да, связь есть, - сказал мой собеседник. - Атлантическое общество
астрофизиков официально зарегистрировано лишь в феврале. Его официальный
учредитель - Мишель Клермон, известный как автор бредовых идей и гипотез.
Уверяет, что кольца Сатурна искусственного происхождения и служат
промежуточным космодромом для инопланетян. Он пишет письма во все научные
учреждения мира, добиваясь присуждения ему Нобелевской премии, пятнадцать
лет требует аудиенции у шведского короля. Но искусственный спутник ему
явно не по карману. Следовательно, Клермон - ширма.
Теперь о человеке по имени Сид-Мохнабедли. Международный авантюрист с
громадными претензиями. Основатель космополитической организации с не
очень вразумительным названием "Власть без власти". Методы, к которым они
прибегают, - диверсии, похищения государственных деятелей, шантаж. Никакой
реальной политической силы. Зато смертельная ненависть к самой идее
мирного сосуществования. Страстное ожидание серьезных международных
осложнений и поистине неутомимая жажда вызвать их любой ценой.
Установлено, что между Сид-Мохнабедли и Клермоном были неоднократные
контакты. И вот теперь - запуск "Центавра". Очень дорогое предприятие.
Однако среди финансовых тузов - вспомним историю! - часто находятся щедрые
покровители авантюристов. "Центавр" скорее всего орудие международного
шантажа и провокации. Он может нести любые средства химического,
физического и биологического воздействия на биосферу планеты. Он способен
начать действовать в любой момент. Таковы самые общие сведения, которыми
мы располагаем. Мало, непростительно мало!
Ваша задача - проникнуть на "Центавр". Разгадать его секрет.
Обезвредить. Во время операции ничем себя не обнаружить. Радиосвязь с
Землей исключается. Официально "Центавр" запущен нейтральным научным
обществом. Мы должны раскрыть его секрет и сделать этот секрет достоянием
мировой общественности...
Я готов к борьбе. Я готов к предельному напряжению физических и
умственных сил. Но было в этом предложении нечто такое, что заставило меня
задуматься. Ответственность! Если "Центавр" действительно орудие
глобальной, всепланетной провокации - ответственность беспредельна. Нет,
придется отступить, я вынужден признаться самому себе - страшусь столь
великой ответственности. И, значит, не имею права рисковать...
Ноль-ноль часов, ноль-ноль минут оперативного времени
Я, разумеется, согласился.
Старт! Ракета-носитель выводит мой корабль на орбиту "Центавра".
Маневры сближения...
Маневры сближения окончены...
Ноль четыре часа четырнадцать минут оперативного времени
Покидаю корабль, выхожу в открытый космос.
Метров за двести до "Центавра" выключаю двигатели ракетного пояса
скафандра и пролетаю это расстояние уже по инерции. Присоски на подошвах
ботинок мягко пружинят и тут же прочно прикрепляют меня к металлической
поверхности таинственного спутника.
Когда я подлетал к "Центавру", он купался в алых бликах заката и потому
казался сверкающим, идеально гладким. Вблизи это бурое, обгоревшее,
рассеченное сетью мелких трещин металлическое чудище. В хаосе трещин,
подтеков и бугров следовало обнаружить люк.
Я облетаю шар "Центавра", осторожно маневрируя микродвигателями.
Установленный на шлеме стереофотоаппарат делает непрерывный ряд снимков.
Изображение поверхности спутника тут же возникает перед глазами на
пересечении двух квазиобъемных лучей. Я рассматриваю увеличенную в двести
пятьдесят раз поверхность "Центавра". По сравнению с огромным бугристым
шаром я кажусь себе муравьем и с подлинно муравьиным старанием изучаю
каждую шероховатость, царапину или трещинку.
Очень скоро я нахожу не один люк, а шесть. Среди них, несомненно,
ложные, демаскирующие. Или люки-ловушки. Господин Сид-Мохнабедли знает
толк в подобных вещах.
Мое внимание привлекает люк среднего размера. Есть простое правило:
хочешь что-либо замаскировать, сделай это средним, не броским, не
выделяющимся. Значит, самый большой и самый маленький люк не годятся.
Обратимся к среднему. Но как в него проникнуть? Конечно, его можно просто
расплавить. Меня снабдили достаточно мощной аппаратурой для таких
операций. Но тогда не стоило тратить времени на поиски люка. Можно
расплавить оболочку "Центавра" в любой точке. Однако в мою задачу не
входило шумное вторжение в спутник, я должен проникнуть достаточно
незаметно.
При помощи все той же квазиобъемной фотографии осматриваю металл вблизи
люка. Нахожу рядом с ним хорошо пригнанную, утопленную в металл квадратную
пластинку. Осторожно отдираю ее. За ней две кнопки - зеленая и красная.
Как просто! Нажимайте зеленую кнопку и входите. Милости просим! Добро
пожаловать!
Расчет на привычную реакцию современного человека. Зеленый свет - путь
свободен. С детства приучают. Зеленый цвет - цвет жизни и безопасности. А
здесь - вы нажимаете на зеленую кнопку и... что-нибудь взрывается или
стреляет в вас. Это весьма вероятно.
Если нажать красную кнопку? Но и это может быть предусмотрено, хитрость
тоже бывает двухступенчатой. Хитрец, желающий проникнуть а "Центавр",
игнорирует зеленую кнопку и, гордый сознанием своего интеллектуального
превосходства, нажимает красную. Эффект прежний: пиф-паф!
Простенькая задача с двумя неизвестными. Цена отгадки - жизнь. Думай,
Марат! Для этого тебя и послали. Но здесь все интеллектуалы мира окажутся
бессильными. Обе версии одинаково вероятны. Пятьдесят на пятьдесят.
И все-таки лучше нажать красную кнопку. Красную!
В последний момент палец непроизвольно нажимает зеленую. Взрыв!
Ноль шесть часов ноль девять минут оперативного времени
Я витаю в пространстве. Взрыв оглушил меня. В ушах вата. Перед глазами
плывут звезды. Настоящие. Меня отбросило от "Центавра". Хороший скафандр.
Прочный. Вот о чем я думаю. Спасибо тем, кто делал скафандр, благодаря им
я цел и невредим. Вернусь - обязательно обойду их всех и пожму руки.
Лирик! Нежностью полна душа. И это в тот момент, когда при первом же
прикосновении к тайне позорно потерпел поражение. Маневрирую
микродвигателями. Вновь касаюсь присосками ботинок жестких бугров
"Центавра", Нахожу квадратное углубление с кнопками и... нажимаю на
красную. Люк стремительно распахивается, я легко проскальзываю в круглое
отверстие.
Люк захлопывается.
Я внутри странного круглого коридора. Его стены представляют собой
нечто вроде металлического войлока, пропитанного какой-то жидкостью.
Коридор напоминает гигантский фитиль, доставляющий горючую жидкость к
пламени еще более гигантской горелки. Не собираются ли они в самом деле
сделать из "Центавра" нечто вроде огромного горящего факела? Нет,
назначение "фитиля", видимо, иное. Надо постараться понять - какое. Но
сейчас главное - проникнуть к центру спутника. Тайна наверняка в центре,
за надежной защитой.
Коридор плавно заворачивает вправо, потом так же плавно отклоняется в
другую сторону. Я медленно лечу вдоль него, но вдруг замечаю, что слишком
часто касаюсь плечами скафандра рыхлых металлических нитей. Проход
сужается! Жидкость густым роем жирных капель облепляет скафандр. Войлочные
стены неуклонно сближаются. Я с трудом протискиваюсь вперед. Мне вдруг
становится невыносимо жарко. Термоиндикатор, укрепленный на левом плече
скафандра, светится розовым светом, предостерегая, что температура
окружающей среды подходит к двумстам градусам Цельсия. Жидкость бешено
испаряется. Скафандр позволит мне продержаться в кипящем аду около двух
часов. Я начинаю понимать, где нахожусь - внутри системы охлаждения
"Центавра". Я начал путешествие с холодного конца этой системы. Кто знает,
какая температура - двести, пятьсот, тысяча градусов в горячем ее конце?
Подобные сверхтеплопроводящие системы способны работать в широком
диапазоне температур. Во всяком случае, достаточно широком, чтобы изжарить
меня.
Луч прожектора уже не в силах пробить клубы пара. Труба стала настолько
узкой, что пробиваться дальше нет смысла. Тупик. Западня.
Почему западня? Следует возвратиться обратно и снова начать со второго
люка, третьего, четвертого... Назад! Но на пути препятствие. Вернее -
тысячи препятствий. Сотни тысяч! Это тонкие, но дьявольски крепкие
металлические волокна. "Гладкие" в одну сторону, волокна вздыбливались и
цеплялись за скафандр, как только я пытался двинуться назад. Несчетное
количество острых крючков цепко держало меня.
Я попробовал повернуться - в одну сторону, в другую - и это мне
удалось. Металлические щетинки при таком маневре лишь скользили по внешней
оболочке скафандра. Я стал вывертываться из "фитиля", словно штопор из
неимоверно длинной пробки.
На одном из своих витков я содрал часть металлического войлока. Под ним
оказалась сетка, явно прикрывающая ход в более глубинные отсеки
"Центавра".
Вперед!
Я отдираю еще несколько кусков войлока. Упираюсь руками в стену трубы,
а ногами - в сетку, проламываю ее.
Теперь я внутри шарообразного помещения. Его малые размеры и полное
отсутствие механизмов или приборов говорят о том, что это, вероятнее
всего, лишь промежуточная камера, соединяющая коридоры и трубопроводы. Я
наскоро осматриваю помещение. Почти под ногами обнаруживаю круглое, ничем
не прикрытое отверстие. Переход в следующий отсек? Другого выхода не
видно. Но проход заполнен неприятной на вид грязно-серой массой.
Я поступил, конечно, опрометчиво, ткнув в это месиво пальцем. Палец
легко вошел в массу, продвинулся дальше, но вытянуть его обратно стоило
больший усилий.
Человеку просто необходимо потрогать то, что его интересует. Это
привычка. Но она может стать роковой оплошностью, когда находишься внутри
адской машины. Однако об этом я не подумал и повторил эксперимент. Палец
вновь предательски легко углубился в серую массу. Ничего рискованного в
том я не увидел. Вслед за пальцем вошла ладонь. Но вот вытянуть ее обратно
оказалось не так-то просто. Хорошо, что я не сжал пальцы а кулак. Только
это и спасло меня. Кулак обязательно бы застрял в липкой пакости. Я даже
подумал, что в этом случае выход был бы один - полоснуть по руке лучом
гу-пистолета. От действия испепеляющего луча запекается кровь,
свертываются края раны. Я выдержал бы такую операцию. В аптечке находились
пилюли, снимающие ощущение боли. Все эти, не очень утешительные мысли
пронеслись в моем сознании, когда я, упираясь ногами и свободной рукой в
обрамление люка, старался вытянуть из "мастики" плененную конечность.
"Мастика" намертво прихватила перчатку скафандра. Сняв давление газовой
смеси в перчатке, я сделал так, что ее материал прочно прилип к коже руки.
Еще одно усилие. Показалось, что прогибается металлическая рама люка.
Еще немного... еще...
Наконец, "замазка" выпустила руку. Серая поверхность "мастики"
сгладилась, стала снова ровной, как будто ничего не произошло. Зато во
всей руке я ощущал тупую, ноющую боль.
Я стал лихорадочно соображать, что именно находится передо мной. Где я
уже видел подобное?
Вспомнил!
В лаборатории Джаббарова мне показывали нечто похожее. Сосредоточиться,
представить зримо всю обстановку лаборатории... Увидеть ее... Вижу!..
Отчетливо вижу - широкая труба наполнена серой массой, очень похожей на
эту. В руке Джаббарова шар. Тяжелый чугунный шар легко погружается в серую
массу, исчезает в ней, тонет и тут же выскальзывает из противоположного
конца трубы. Масса жадно схватила шар и буквально протолкнула его через
всю трубу. Теперь Джаббаров пытается погрузить шар в серую замазку с
другой стороны трубы. Тщетно... Лаборант бьет кувалдой по шару, труба
содрогается, но серая масса непоколебима, как стальная плита... Среда
одностороннего проникновения. Идеальная дверь, которая открывается только
в одну сторону. Еще один фокус в использовании межмолекулярных сил.
И вдруг меня осенило. Надо повторить опыт Джаббарова. В другом
варианте: "шаром" буду я.
Но какой длины туннель, наполненный серой массой? Что скрывается за
ним? Нет ли внутри "мастики" перегородок, решеток, цепей, капканов,
преград? Пропустит ли меня в самом деле среда одностороннего
проникновения? Если все, как в опытах Джаббарова, пропустит. Но как
возвратиться? Есть ли другой выход там, куда я проникну? Не западня ли
это?
Надеюсь, что туннель не слишком длинный...
Сплошной мрак, ничего не вижу. Прожекторы шлема бесполезны. Я
барахтаюсь, плыву внутри вязкой массы. Легко рассекаю руками впереди себя
серое тесто, но когда отталкиваюсь от него ногами - будто от стальной
плиты. "Тесто" пропускает только вперед. Возврата назад нет. И если
туннель кончается тупиком, я окажусь замурованным внутри него, и каждая
моя судорожная попытка освободиться начнет сокращать свободное для
движений пространство. Среда одностороннего проникновения скует меня
навечно. Но... "кто отважился на ужин с дьяволом, должен запастись длинной
ложкой..."
Я двигаюсь медленно. Страшусь конца туннеля? Боюсь дотронуться до
преграды, которая остановит меня навсегда...
Вот она... преграда, глухая стена. Все... мышеловка захлопнулась!
Четырнадцать часов сорок две минуты оперативного времени
Я отдыхаю. Надо расслабиться. Времени на отдых предостаточно. Кислорода
в системе жизнеобеспечения скафандра хватит надолго. Серый кисель держит
мое тело. Итак, я замурован. Туннель закончился сплошной металлической
преградой. Просто стена или дверь люка? Понять невозможно. Никаких
запоров, замком, держателей, петель. Гладкая плоскость. Пробую разрезать
металл лучом гу-пистолета. Напрасно. Луч мгновенно превращает серую массу
в кипящее месиво, которое начинает растворять скафандр. Такого я не могу
допустить и выключаю гу-пистолет. Все мои надежды на скафандр. Еще раз
добрым словом поминаю тех, кто его конструировал. Скафандр снабжен
экоскелетом. Меня предупредили - пользоваться им только в самом крайнем
случае, он "съедает" слишком много энергии, Крайний случай, пожалуй,
наступил. Весь скафандр пронизан сверхпрочными пластинами экоскелета. Но
пластины отнюдь не пассивны. Они из электровозбудимого эластомера. Хорошая
порция электрической энергии - и пластины начинают разбухать, расти,
набирают силу, распрямляются. Весь скафандр, как сказочный богатырь,
расправляет плечи и напрягает мускулы. На испытаниях - я присутствовал на
них - скафандр придавили к земле бетонными плитами, два автокрана
трудились изо всех сил, заваливая скафандр. Они воздвигли на его
расплюснутом, теле бетонную пирамиду. Потом включили экоскелет. Пирамида
зашевелилась, рухнула. Скафандр поднялся. Он стоял, чуть покачиваясь.
Словно примериваясь, к какой работе приступить. То было впечатляющее
зрелище...
Я включил систему питания экоскелета. Мой скафандр напрягся,
напружинился. Преграда исчезла. Я не успел заметить, как это произошло.
Казалось - я одним движением руки открыл люк. Передо мной действительно
оказалась не глухая перегородка, а накрепко задраенный люк. Его
герметизирующие засовы словно срезало. Так сработал экоскелет.
Теперь я внутри тамбура перед помещением более обширным и важным. Люк в
следующий отсек полуоткрыт. Впервые "Центавр" не мешал мне. Не касаясь
крышки люка, я осторожно заглянул в щель и замер. Тень... там двигалась
тень человека.
Тень скользнула. Исчезла. Словно растаяла. Появилась вновь.
Обозначилась отчетливо, ясно. Сомнений не оставалось - на "Центавре"
человек!
Пятнадцать часов ноль три минуты оперативного времени
Со всей осторожностью, на которую только способен мужчина, одетый в
скафандр и навьюченный до отказа инструментами и аппаратурой, я отступил
на полшага и прикрыл крышку люка. Моей программой стычки не
предусматривались. Проникнуть в тайну "Центавра" следовало, не раскрываясь
самому. Разумеется, я был готов и к открытой борьбе. Но лишь в крайнем
случае.
Интересно, для какой цели здесь люди? До последнего момента загадочный
спутник представлялся мне огромным агрегатом. Не более того. Агрегат со
множеством ловушек, придуманных хитрыми и коварными людьми. Но мне
казалось, что сами они остались там, на Земле, ибо на "Центавре" была
исключена малейшая возможность существования живых организмов. Состав
атмосферы, убийственные перепады температуры, гамма смертоносных излучений
- все это бесстрастно фиксировали приборы, которыми я был снабжен.
Но те, кого я увидел, не были в скафандрах. На них ничего не было,
кроме серой униформы. Серые тени в сером полумраке отсека управления. Да,
то был отсек управления. С пультами, приборами. Классический, идеальный
отсек управления. Почти конечная цель моего путешествия.
Я ожидал, что серые тени первыми предпримут какие-либо наступательные
действия. Но в отсеке - никаких признаков жизни. Ни шорохов, ни голосов.
К сожалению, я не мог отступать. Такой возможности у меня не было.
Серая "замазка" не пропустит меня обратно. Путь назад закрыт. И не стоять
же здесь вечно, прячась в тесной металлической норе!
Изо всех сил я толкнул крышку люка. Старый, испытанный прием: если
кто-либо подслушивает за дверью или притаился в засаде, обязательно
растеряется от неожиданности. Тем более если ему по голове достанется удар
массивной крышкой с острыми углами герметических замков.
Действительно, кто-то с диким воплем отскочил от люка. В следующий миг
я услышал пронзительный свист - термоиндикатор оповещал меня о том, что
скафандр испытывает сильный местный перегрев. Не иначе, как один из этих
серых типов пытался прожечь скафандр лучом лазера.
Свист термоиндикатора стих мгновенно. Сработала система лазерной
самообороны: точно по лучу вражеского лазера был послан ответный импульс
энергии. Нацеленный со сверхъестественной точностью, он испепелил лазерный
излучатель противника. Подобные мелкие неприятности, неизбежные при
стычках, скафандр отлично ликвидировал без моего вмешательства.
Я не собирался никого уничтожать, поэтому пришлось послать в сторону
серых теней заряд наркотизирующего газа. Его хватило бы на то, чтобы
погрузить в спячку стадо взбесившихся слонов. Однако на серые тени это
произвело обратное действие - они стали еще более энергичными. Их было
трое. Надо отдать должное моим противникам - реакция у них была отличная.
Они мгновенно и точно отреагировали на мое появление.
"Стукнутый" - так я назвал про себя того, который получил удар люка по
голове, - вытащил из-под пульта аппарат, похожий на уродливый и непомерно
большой пулемет. Главный мой противник - "Прожигатель", тот, что послал в
меня луч лазера, - кончил возиться с выведенным из строя лазерным
пистолетом и бросился помогать "Стукнутому". Третий тип натягивал на себя
огромный балахон, вероятно, боевую одежду, незнакомую для меня...
Противники действовали оперативно. "Стукнутый" нажал на кнопку - страшной
силы волна отбросила меня к отверстию люка. Град ударов посыпался на
скафандр, словно меня обстреливали из десятка пулеметов. Электромагнитное
поле системы самозащиты отшвырнуло назад эту тучу металлических снарядов.
Серые тени с воплями отпрянули от "пулемета". Пули нанесли им несколько
ран. Хозяевам стало ясно, что в тесном помещении не стоит прибегать к
столь мощному оружию.
И тогда третий, облаченный в боевой балахон, ринулся на меня.
В балахоне нападающего, видимо, находилось множество металлических
предметов. Они мгновенно оказались в зоне действия защитного
электромагнитного поля моего скафандра. Поле стремительно отбросило вверх
и вниз, влево и вправо всю эту металлическую начинку. Балахон буквально
раздирало на части. Человек застыл, смешно растопырив руки и ноги, словно
гигантская лягушка, пригвожденная булавками к лабораторному столу.
Одновременно вихревые токи, возникшие в его металлическом хламе под
воздействием электромагнитного поля, раскалили металл. Чувствуя, что его
поджаривают, бедняга заорал.
Я не мог хладнокровно слушать эти вопли, уменьшил интенсивность защиты
и одновременно изменил ее направленность. Силовое поле мгновенно сжало
моего противника в комок и с силой ударило о приборы, заполняющие отсек.
Тем временем пришли в себя двое других. Я не сразу догадался, что они
затеяли. Вдруг по шлему побежали потоки желтой маслянистой жидкости,
Плотные клубы испарений окутали меня. Из множества потайных нагнетателей,
скрытых в обшивке отсека, на меня ринулись струи едких жидкостей.
Химические анализаторы дали сигнал тревоги. Изобретательные мальчики,
ничего не скажешь. Как а детской телепередаче - сто затей двух друзей. Но
здесь не детский сад, черт возьми!
Вибрационная защита скафандра отбросила поток едкой маслянистой
жидкости. Лишь на мгновение я почувствовал, как вздрогнул скафандр,
освобождаясь от волн едкой дряни.
А теперь, красавчики, извините! - беру инициативу в свои руки. В
буквальном смысле. Сейчас я схвачу в железные объятия экоскелета всех
противников по очереди и сделаю им инъекцию снотворного. Пусть поспят.
Я раздвинул лапища скафандра и шагнул вперед. Не сомневаюсь, у меня был
весьма грозный вид, и наглецы попятились, будто от шагающей горы, которая
грозит обрушиться и раздавить.
Я загнал их в угол. Боевого задора у них как не бывало.
Я включил усилители экоскелета, а затем развел руки пошире и стал
медленно сводить их вместе...
Пятнадцать часов тридцать минут оперативного времени
Руки прошли сквозь пустоту. Серые тени съежились, расплылись и,
наконец, исчезли...
Ничего. Никого. Мои противники испарились...
Я воевал с призраками. Но ведь они только что обстреливали меня вполне
реальными снарядами, пытались сжечь тоже вполне ощутимым способом.
Аппаратура их - вот она. Эти железки никуда не девались, их можно
пощупать. Фантасмагория! Реальное оружие а руках призраков. Игра теней...
Да, в самом деле - игра теней! Голографический спектакль. Не более того.
Оптические иллюзии. Стереоголографический кинематограф. Управляемые
компьютером тени и аппараты. И я принял участие в этом иллюзорном
спектакле. Глупец! Меня провели. Расчет был точный, хотя и примитивный, -
в пылу схватки я выдам все секреты защитных свойств моего скафандра. Так
оно, собственно, и случилось.
Во всяком случае я теперь твердо знаю; за каждым моим шагом следят.
Внимательно оглядеться вокруг!
Отсек управления - несомненно. Чертовски повезло. Гигантский шаг вперед
на пути постижения тайны "Центавра".
Внимание: пульт звездной навигации.
Он мне сразу не понравился. С первого взгляда видно, что здесь
потрудился некто, преисполненный злобы ко всему человечеству и наделенный
к тому же фантазией провинциального гробовщика. Всю стену отсека занимал
черный огромный экран. На абсолютной черноте тускло-зелеными огоньками
проступало изображение звезд. Вместо звездного неба нечто, напоминающее
разрытую могилу с роем зеленых мух. Но злобная фантазия конструктора на
том не остановилась. Экран был вправлен в позолоченную раму с золотыми
кистями по углам. Более того, она покоилась на двух кривых, толстых и
низеньких ножках в виде лап с когтями. Все это походило на... гроб! А его
содержимым был весь звездный мир. Символика для слабонервных. Упрятать
звезды в гроб! Еще ни один ненавистник человечества не додумывался до
подобных аллегорий. Но, разумеется, экран в отсеке управления не был
рассчитан на посетителей выставки художников-символистов. Он выполнял
чисто практические функции. Среди тускло-зеленых неподвижных звезд
скользил небольшой синий треугольник - условное обозначение "Центавра" на
звездной карте. Линия, которую вычерчивал синий треугольник,
соответствовала траектории спутника в космическом пространстве. Примерно в
центре экрана траектория... раздваивалась.
Это было нелепо! Непостижимо! Линии расходились в стороны прямо
противоположные. Спутник раскололся не две части. На одном обломке
находился я, другой со все возрастающей скоростью уносился в космическое
пространство. "Центавр" раздвоился!
Семнадцать часов одиннадцать минут оперативного времени
Вспомнил! В момент, когда закончился мой поединок с серыми тенями, весь
пульт звездной навигации словно ожил. Защелкали переключатели, интенсивнее
засветился экран, учащенно замигали мнемонические схемы, вот тогда-то все
и произошло. Начал действовать механизм расстыковки двух частей
"Центавра".
Но какая из частей настоящая, не фальшивая? Та, где я нахожусь? Или
другая, бесследно проглоченная голодной пастью пространства и времени?
Следует извлечь максимум информации из приборов отсека управления.
Некоторые из них, вдребезги разбитые во время поединка, показывали мне
свою электронную начинку. Другие замкнулись за толстыми медными кожухами.
Одна из групп приборов явно дублировала другую. На дублеров стоило
обратить внимание особое - они наиважнейшие. Что они напоминают?
Так это всего лишь многоканальный коммутатор. Ничего интересного...
Устройство для астроориентации дальномеров, телескопов или
фотогравиметрических устройств. Уже интереснее... Что они собираются
подсматривать на планете Земля?
Нейтронный влагомер дистанционного действия... Влагомер... Их
интересует водная оболочка Земли... ее реки, океаны, озера, наконец,
облака... Это уже серьезно, это настораживает. Вовсе не похоже на обычные
метеорологические приборы, вовсе нет... Сложная схема... Электронная
модель каких-то вихревых потоков... Эскиз расшифровки... Действительно,
вихревые течения... Скорее всего - вихревые течения в атмосфере... Опять
забавы с метеорологией...
Устройство для выдачи серии временных интервалов... Типовой прибор,
ничего примечательного.
Снова нечто, связанное с водой в атмосфере и на Земле: измеритель
радиационной температуры поверхности облаков...
Воздействие на гидросферу Земли. Неужели? Такова преступная задача
"Центавра"? Жемчужины Земли - озера, голубые ее жилы - реки, зеркала
океанов - вот на что посягнула шайка авантюристов.
Я еще не уверен.
Я не знаю точно.
Необходима рабочая гипотеза. Я предполагаю, что нахожусь внутри не
фальшивой, дееспособной части "Центавра". Исходя из такого предположения -
действовать!
Найти главный механизм "Центавра", понять принцип его работы и
обезвредить.
Стены отсека представляли собой нечто монолитное - ни стыков между
листьями обшивки, ни следов болтов или заклепок. Конечно, можно вскрыть
стены, как вскрывают консервную банку. Задача не сложная. Но мне не
хотелось асе коверкать на своем пути, это могло вызвать нежелательные
последствия - взрывы, прорыв какой-либо жидкости или газа, разрушение
основных конструкций.
Я решил прибегнуть к самому наипростейшему, самому старомодному способу
обнаружения пустот, слабых мест или тайников. Принялся выстукивать стены,
поставив микрофон шлема на наибольшее усиление. Звук был одинаковый -
глухой, быстро затухающий, говорящий лишь о том, что всюду однообразно
монолитная стена. Но в одном месте раздалось чуть заметное дребезжание.
Словно здесь к стене был не очень плотно приставлен металлический лист. Я
усилил звук. Дребезжание стало отчетливее. Можно проследить его границы.
Надо рискнуть.
Лучом гу-пистолета я прожигаю контур отверстия так, чтобы он примерно
совпадал с границей дребезжащего звука. Кусок обшивки тихо отваливается в
сторону. Передо мной тот самый лист металла, легкое позвякивание которого
удалось подслушать. Несколько винтов удерживают лист на месте. Я
отвинчиваю их, легко отодвигаю лист.
Темная пропасть. В глубине мерцают голубые переливы холодного свечения.
Я хорошо знаю, что это такое. Работает энергетический реактор. Сгусток
энергии.
В стенах колодца скобы. Они образуют такую удобную лестницу, так и
манят спуститься вниз к призывно мигающим огонькам. Но это монтажные
скобы, предназначенные лишь для сборки чудовищного механизма. Сейчас
спускаться по ним - значит лезть в пекло. Никакой скафандр не защитит от
проникающего излучения. Но у меня нет времени на поиски обходных путей.
Надо измерить уровень проникающей радиации... Прикинем - время
облучения... максимальная доза... Сто семнадцать секунд я смогу
продержаться рядом с реактором... Меньше двух минут.
Что смогу я увидеть, узнать, сообразить, сделать за сто семнадцать
секунд?
Ничего или все.
Попытаться проникнуть к центру реактора. Точно определить характер
излучения. Подсчитать запас энергии. Выяснить характер возможного
освобождения энергии - постепенный или взрывоподобный. Предсказать
структуру освобождения энергии - спиралеобразный вихрь, узкий луч,
равномерно расширяющаяся сфера.
Придерживаясь за скобы, я погружаюсь в колодец реактора. Он кажется
бездонным - это потому, что электронный секундомер слишком быстро
отсчитывает секунды.
Пять... шесть... девять...
Голубое мерцание по-прежнему кажется недосягаемым. Может быть, я
неверно определил глубину колодца? Нет, все верно. Мерцание близко. Совсем
близко.
Я погружаюсь в него. Я вхожу в непосредственный контакт с реактором.
Надо нащупать его вторичное исполнительное оборудование, Чтобы узнать, для
каких целей предназначен этот сгусток энергии.
Двадцать секунд... пятнадцать секунд...
Приборы скафандра взбесились. Они выдают сигналы смертельной опасности.
Я лихорадочно осматриваю оборудование реактора... Трубопроводы
охлаждения... Неинтересно... Накопители активного вещества...
Камеры-сгустители... Я близок к разгадке тайны... Волноводы и камеры
подвода энергии... Здесь активное вещество получает дополнительный
энергетический импульс... Энергия концентрируется. Если реактор перевести
полностью на подзарядку активного вещества... "Центавр" летает двадцать
восемь дней. За это время вся энергия, выделяемая реактором, была
направлена на зарядку активного вещества. Сколько ее накопилось?
Электронный калькулятор выдает итог энергобаланса.
Чудовищно!
Такое количество энергии, соответствующим образом направленное,
способно закрутить моря и реки в смерчи невиданной мощности, превратить в
пар, высосать всю воду планеты и выплюнуть ее в космос...
Тридцать один час ноль шесть минут оперативного времени
Впервые со времени сотворения мира покров океана сползал с планеты.
Великая засуха испепеляла травы и столетние рощи с одинаковой легкостью.
Лесные пожары перекидывались на города. Последние капли питьевой воды
испарялись в пламени бушующих огненных смерчей. Планета горела. Клубы
дыма, тучи пепла плыли над тем, что прежде было Мировым океаном. Пепел
засыпал гниющую биомассу - готовилась колыбель новой жизни, которая через
миллиарды лет, быть может, вновь вспыхнет на планете...
Четко, как наяву, я видел все это.
Анализ устройства для освобождения энергии окончательно убедил меня в
том, что "Центавр" предназначен для полного или частичного, что более
вероятно, разрушения гидросферы Земли.
Предо мной бронированные щиты с нехитрым механизмом открывания.
Семьдесят семь... семьдесят восемь секунд...
Щиты открывают путь активному веществу наружу.
Первая мысль - испортить механизм открывания щитов. Мысль простая, как
крик новорожденного, но смысла в ней нет. Если щиты закроют выход энергии,
"Центавр" взорвется, как паровой котел при избыточном давлении, а
последствия взрыва трудно предвидеть.
Восемьдесят три... восемьдесят четыре секунды...
В то время, когда цепляясь за скобы, я выбирался из жерла реактора, у
меня окончательно созрел план дальнейших действий. Не предусмотренный
никакими оперативными разработками. Но мне он представлялся единственно
осуществимым и одновременно достаточно простым, чтобы можно было
справиться в одиночку.
Итак, к действию...
Но вдруг происходит, непредвиденное. В тот момент, когда я ставил левую
ногу на скобу, сработал экоскелет. Правда, он включился не на полную
мощность, но тем не менее ботинок энергично проскочил в скобу на стене
колодца и намертво застрял в ней, Я рвался изо всех сил. Напрасно...
Можно, конечно, включить экоскелет на предел мощности. Он срежет скобу,
выворотит ее из обшивки колодца, одновременно сломает и мою ногу. В конце
концов, черт с ней, с ногой. Мой великолепный план предусматривал, что
жить-то мне осталось не так уж много. Но неминуемый болевой шок - перелом
есть перелом, - потеря сознания и прочие неприятности сильно задержат
осуществление плана или вовсе сделают его невозможным.
Провести по скобе лучом гамма-лазера?
Сто две секунды... сто четыре...
Еще тринадцать секунд... и конец. Всего тринадцать секунд. Я извиваюсь,
делаю резкие движения. Все напрасно. Нога в крепком капкане.
А что, если разрушить колодец? Что произойдет? "Центавр" лопнет, как
спелый арбуз. Взорвется? Или колодец - пустяк, жалкий конструктивный
элемент. Ничего уже не могу сообразить. Некогда соображать.
Сто четырнадцать... сто пятнадцать секунд.
Круговыми движениями луча вспарываю обшивку колодца. Кусок обшивки
вместе со скобой отваливается от стенки. Там зияет провал в голубое
мерцание.
Волоча на ноге кусок обшивки, стремительно выбрасываюсь из жерла
реактора.
Нога болит нестерпимо. Устройство внутри скафандра делает мне инъекцию,
и боль утихает. Но я не могу действовать с такой огромной железкой на
ноге! Осматриваю скобу и место ее крепления к обшивке. Как просто - скоба
с обратной стороны закреплена гайками со стопорными устройствами. Всего
лишь! Освобождаю скобу от гаек и, наконец, вынимаю ботинок из капкана.
Только такого идиотского приключения мне не хватало.
Пульт звездной навигации мерцает зелеными звездами. Четко видна
траектория номер один. "Центавр" описывает круги возле планеты, словно
хищная птица над добычей. Сейчас твое кружение прекратится и ты
устремишься навстречу своей гибели. Сейчас твоя траектория резко
изменится. Ты перестанешь кружить. Твоя траектория изогнется дугой и
устремится к Солнцу. Ты влетишь в его огненную пасть и распадешься на
атомы. Вместе с твоим адским грузом и дурацкими ловушками. Наше дорогое
Солнышко и не заметит как проглотит тебя. Ты для него мошка, пылинка,
ничто. Никакие сверхчувствительные приборы не зарегистрируют даже
крохотного изменения в солнечной активности. Господин Сид-Мохнабедли будет
крайне удивлен исчезновением "Центавра". Хотел бы я увидеть его
физиономию. Впрочем, такое удовольствие мне не суждено испытать. Я погибну
вместе с "Центавром". Тут уж ничего не поделаешь. На начальном участке
траектории я должен быть на спутнике, чтобы убедиться - он держит точный
курс к центру Солнца. А потом будет слишком поздно. Если я даже чудом
выберусь из "Центавра", то окажусь в открытом космосе, далеко от Земли,
далеко от корабля, который доставил меня сюда. Мой расчудесный корабль -
он ждет меня, в начальной точке моего путешествия, недоумевая, куда
подевался его владелец. Как собака, потерявшая хозяина, никогда не теряет
надежды найти его и никогда не находит.
Эти мысли нисколько не отвлекали меня от дела. Я приводил в исполнение
свой ПЛАН.
Я быстро разобрался в системе управления "Центавра". В конце концов это
была типовая схема, слегка видоизмененная в целях защиты от постороннего
вмешательства. Я нашел блок дистанционного управления и отключил его.
Теперь хозяева "Центавра" не смогут управлять им с Земли. Затем я занялся
расчетами по звездной навигации. Мне помогал электронный калькулятор, и
вдвоем мы быстро справились с обычным вычислением координат, скоростей и
ускорений.
Какова была моя радость, когда я увидел, как траектория спутника на
экране отклонилась от окружности, дрогнула, словно "Центавр"
предчувствовал свою гибель, плавно изогнулась и устремилась к далекой
точке. Там был конечный пункт - "Центавр" устремился к Солнцу.
Я сделал все, что от меня требовали. Я выполнив свой долг. Провалился
еще один план всепланетного шантажа.
Еще несколько часов я буду следить за экраном звездной навигации. Мне
надо убедиться, что все идет точно по плану, траектория выдерживается
неукоснительно. Ошибок быть не должно. Я обязан слиться в одно единое
целое с "Центавром" и направить его в пекло. Только в тот момент, когда
"Центавр" перейдет в режим падения на Солнце, я смогу его покинуть, но
будет ли это иметь смысл?
Вокруг останутся только звезды. Я попытаюсь услышать их голоса. А потом
холод космического пространства начнет заполнять скафандр. Система
медицинской помощи постарается облегчить мои последние минуты.
А ведь хорошо я рассчитал траекторию. Электронный калькулятор ни разу
не вносил в нее поправки...
Повинуясь приказам наземных постов наблюдения, корабли межпланетных
экспедиций переходили на траектории, близкие к новой траектории
"Центавра".
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 26.07.2001 16:46