Николай Елин, Владимир Кашаев
                    ОШИБКА МЕФИСТОФЕЛЯ
             Сатирико-фантастическая повесть

                       Мефистофель.
                       Я буду верным здесь тебе слугою,
                       Твоим желаньям подчинен вполне;
                       Когда же ТАМ мы встретимся с тобою,
                       Ты отплатить обязан тем же мне.
                                             Гёте. "Фауст"

                       Ночной гость

   Шестидесятилетний   учёный   районного   масштаба  Иван
Дмитриевич Хаустов пришёл из  родного института, где он  в
течение  пятнадцати  лет  заведовал  кафедрой   незаразных
болезней,  сбросил  с  себя  пальто  пятьдесят  четвертого
размера и тяжело опустился в кресло.
   -  Ничего не понимаю...-  в  смятении  прошептал  он.- 
Почему?..  Пятнадцать  лет всего  себя  отдавал незаразным
болезням, от общественной работы не отказывался, два  раза
на картошку  ездил -   и вот  на тебе!  Не переизбрали  на
очередной  срок...  Забаллотировали...  А  ещё  называется
"учёный  совет"! Даже  неучи так  не  поступили  бы! Перед
голосованием все столько теплых слов говорили, руку  жали,
заранее    поздравляли    с   переизбранием...   А   стали
голосовать -  в ящике одни чёрные шары! Ну и публика...  А
главное -  кого избрали?  Какого-то Вагина! Кто он  такой?
Просто  смешно!  Что   он  может  понимать   в  незаразных
болезнях? Он  и сам-то  небось ни  разу в  жизни не болел.
Мальчишка!
   Хаустов откинулся в кресле, закрыл глаза и погрузился в
воспоминания.  За  какие-нибудь   пять  минут  перед   его
мысленным  взором прошли  все главные  события его  жизни:
защита диссертации, получение кафедры, покупка породистого
щенка... И  в науке  он оставил  след: около  ста печатных
трудов, новая, открытая им незаразная болезнь, которой  он
дал имя "хаустовка"...  Правда, эффективного лекарства  от
неё найти пока не удалось, так как болезнь оказалась очень
нестойкой и через два дня улетучивалась сама собой. Но  он
нашёл бы это лекарство! Обязательно нашел бы, если бы  ему
дали время... Но тут  появился этот Вагин. Интересно,  чем
он взял учёный совет?..
   Иван Дмитриевич  встал  и  нервно зашагал по комнате из
угла  в  угол.  Уже день  сменился  вечером,  уже и  вечер
приказал долго  жить, уступив  место ночи,  а Хаустов  всё
никак не мог успокоиться. Он то устало плюхался в  кресло,
то  снова  вскакивал  и  начинал  мерить  шагами квартиру,
словно ответственный  квартиросъемщик, заподозривший,  что
он  необоснованно оплачивает  излишки жилплощади.  Наконец
решение созрело. Твёрдым  шагом Иван Дмитриевич  подошёл к
домашней аптечке, вынул оттуда склянку с мутной жидкостью,
глубоко вздохнул, как бы подводя черту, и поднес склянку к
губам. Но в  этот самый момент  тусклый свет луны  упал на
зловещую посудину, и Хаустов увидел, что она пуста. Только
тогда он  вспомнил, что  ещё два  месяца тому  назад он по
ошибке дал выпить её содержимое водопроводчику,  чинившему
кран в ванной. Профессор тогда очень испугался, но вопреки
его ожиданиям  водопроводчик не  только остался  жив, но и
зачастил с тех пор в его квартиру.
   -  Чёрт  меня  возьми  совсем!  -    криво   усмехнулся
Хаустов, ставя склянку на место.-  И тут не везёт!
   В  эту  минуту  в  дверь  позвонили.   Иван  Дмитриевич
машинально  взглянул  на  часы.  Они  показывали  половину
второго.
   -  Кого там ещё несёт? -  сердито буркнул  профессор.- 
Рехнулись, что ли? Наверное, кто-нибудь из членов  учёного
совета. Объясняться пришли под покровом ночи, чтоб коллеги
не увидели...  Ну, ну,  посмотрим, что  вы мне  скажете...
Успокойся, Буран, это свои.
   Он  взял   на  руки   проснувшегося  и   неодобрительно
ворчавшего щенка и пошёл открывать дверь.
   На  пороге  стоял  средних  лет  элегантный  мужчина  с
бородкой,  в  кримпленовом  японском  костюме  и  с папкой
"дипломат" в руках.
   -  Профессор Хаустов, если не ошибаюсь?.. Я по  вызову.
Позволите войти?
   -  М-м...   конечно,  конечно,-   пробормотал  Хаустов,
пропуская  пришельца.-   Проходите...  Однако... простите,
я... как будто никого не вызывал. У меня всё в порядке...
   -  Всё ли? -  многозначительно прищурился незнакомец.- 
А как насчёт перевыборов?
   -  Да, но... по какому праву... И кто вы вообще такой?
   -  Успокойтесь,   профессор,-    примирительно   сказал
вошедший.-  Я не какой-нибудь самозванец. Работники  моего
ранга без приглашения, как правило, к людям не ходят.
   -  Уж не хотите ли вы сказать, милостивый государь, что
я вас приглашал?
   -  Вот  именно,-  заулыбался  гость.-  Именно  это  я и
хочу сказать. Не надо делать удивлённое лицо, профессор. Я
вам напомню.-  Он взглянул на часы и продолжал: -   Четыре
с половиной минуты тому назад вы, если помните, изволили в
разговоре с самим собой произнести несколько, быть  может,
банальную фразу: "Чёрт меня возьми!"
   -  Ну? -  нахмурился Хаустов.-  Ну и что?
   -  Ну и...-  Гость снял шляпу  и слегка  поклонился: - 
Будем  знакомы.  Моё  имя  Мефистофель.  Извините,  что не
представился раньше.
   -  Вы-ы...  конечно,   шутите...-   отступил  в   глубь
квартиры Иван Дмитриевич и попытался улыбнуться.
   -  Ни в малейшей степени,-  покачал  головой  гость. Он
слегка  приподнял  правую  штанину,  и  изумлённый Хаустов
увидел  под ней  конское копыто.-   Как говорили  древние:
"Омниа меа мекум порто" -  "Всё своё ношу с собой".
   -  Но  разве...  разве  это  возможно?  -   пробормотал
профессор.-  Это... это нонсенс! Этого не может быть!..
   -  И   тем   не  менее   это  факт!  -   снисходительно
усмехнулся пришелец. Он вынул из лакированного полуботинка
копыто  и   постучал  им   по  паркету.-    Видите?  Самое
настоящее.  Я  не  стал бы  вас  обманывать.  Это пошло...
Впрочем... если вы мне не верите... Позвольте вашу руку...
   Он взял  бледную, как  молодой чеснок,  руку Хаустова и
осторожно провёл ею по своей голове.
   -  Вот  рога.  Чувствуете?  Как  говорится: "Экс  унгве
леонем" -  "По когтям узнают льва".
   -  М-м... да, чувствую,-  подтвердил Иван Дмитриевич.- 
Но  всё-таки...   всё-таки,  знаете   ли...  хотелось   бы
посмотреть документы... удостоверяющие, так сказать...
   -  Ах,  вам нужна бумажка? -  саркастически  рассмеялся
гость.-  Ну, что ж. Зная людскую породу, я предусмотрел  и
это...
   Он положил папку на колено, раскрыл её и,  вынув оттуда
книжечку   в  чёрном   коленкоровом  переплёте,   протянул
профессору.
   -  Вот, извольте взглянуть...
   Хаустов надел очки и, запинаясь, прочитал:
   -  "Удостоверение  номер  восемь  дробь тринадцать "б".
Настоящим  подтверждается,  что  предъявитель  сего   гр-н
Мефистофель действительно является духом отрицания и  зла.
Удостоверение  действительно  по  тридцать  первое декабря
с.г."
   -  Ну что, милейший Иван Дмитриевич, убедились?
   -  Э-э...  до  некоторой  степени...  Однако... как-то,
знаете, трудно привыкнуть к мысли...
   -  Ничего,   ничего,   привыкайте.  Я  не  тороплюсь,- 
заверил ночной визитер.-  Вы разрешите мне пока присесть?
   -  Да-да,    конечно,    присаживайтесь,-    засуетился
профессор.-  Не стесняйтесь, будьте как дома...
   -  Вы очень любезны,-   задушевно  сказал  Мефистофель,
усаживаясь в любимое кресло  хозяина.-  Так зачем вы  меня
вызывали?  Как я  понял, вы  хотите, чтобы  я  вас  взял с
собой?..
   -  Н-ну... видите ли...-  замялся  Хаустов,-  я говорил
это, так сказать, в переносном смысле... Я не имел я  виду
буквального посещения ваших... м-м... апартаментов...
   -  И напрасно! -  горячо возразил гость.-  И совершенно
напрасно,  профессор!  Вы,   я  вижу,  не   удовлетворены,
разочарованы в жизни, в друзьях...
   -  Вот  мой  единственный  друг!  -   перебил  его Иван
Дмитриевич, указывая на ощетинившегося щенка.
   -  Собака -  друг человека,  но достоин  сочувствия тот
человек, у  которого все  друзья -   собаки! -  философски
заметил Мефистофель.-  Кого  предпочли вам ваши  друзья из
учёного  совета?  Ведь,  будем  откровенны,  этот Вагин - 
круглый нуль в незаразных болезнях.
   -  Да,  но  почему  же  тогда выбрали  его?  -  спросил
Хаустов, стараясь казаться равнодушным.
   -  Что  поделаешь! -  развёл  руками  Мефистофель.-  Он
моложе.  Намного  моложе.  У  него  здоровье  крепкое, как
хорошее   ругательство.  К  тому  же...-   гость   понизил
голос,-  этот Вагин -  бывший футболист. Мастер спорта.  А
вы даже нормы ГТО до сих  пор не сдали. Ну и вот...  Вы же
знаете, что  ваш ректор  неравнодушен к  футболу. Вагин - 
это его протеже...
   -  Как?  И  это   всё?!   -    нервно   поинтересовался
Хаустов.-  Значит, если бы я был лет на тридцать моложе  и
умел что есть силы лупить по мячу...
   -  То быть бы вам сейчас заведующим кафедрой незаразных
болезней,-   закончил  его  мысль  Мефистофель.-   Но это,
разумеется, между нами.
   -  Так   вот  оно  что!   -    покачал   головой   Иван
Дмитриевич.-   Кто бы  мог предположить...  Как жаль,  что
нельзя вернуть мою молодость.  Тогда я, вместо того  чтобы
заниматься наукой, принялся бы играть в футбол.
   -  Почему  же  нельзя?  -   многозначительно   возразил
Мефистофель.-  Вы явно недооцениваете наши возможности.
   -  Как? Вы можете вернуть мне молодость? -  не  поверил
Хаустов.
   -  Обижаете,-   насупился   чёрт.-   Право,  это  такая
безделица, о которой даже неловко говорить...-  Он полез к
себе  в  папку  и   вытащил  оттуда  лист  бумаги.-    Вам
достаточно будет расписаться вот  здесь, здесь и здесь,  в
трех экземплярах, и ваше желание сегодня же сбудется.
   -  О... право... это... м-м...  несколько неожиданно...
А что это за документ?
   -  Это  бланк  типового  договора. По нему мы обязуемся
вернуть вам молодость, дать любовь, славу, власть. А вы за
это, когда настанет время,  спуститесь со мной в  мои, как
вы изволили выразиться, апартаменты. Ну как, идет?
   -  Э-э... видите ли... не знаю, что вам ответить... Вот
вы  сказали: "Когда  настанет время".  Нельзя ли  пояснить
подробнее,  что  вы имели  в  виду? Какой  срок  будет мне
отпущен?
   -  Это  зависит  исключительно   от  вас,-    вкрадчиво
улыбнулся Мефистофель.-  Как только вы почувствуете полное
удовлетворение  жизнью, как  только скажете:  "Остановись,
мгновение! Ты прекрасно!"  -  вот тут  и настанет для  вас
время  платить  по  договору.  Как  видите,  условия очень
гуманные...
   -  Гм...-  зябко  повёл плечами  Хаустов.-  Они гуманны
здесь. А когда я... м-м... спущусь к вам... боюсь, что  от
гуманности не останется и следа...
   -  Ну  что  вы!  -   Мефистофель   от  возмущения  даже
привстал  с  кресла.-   Это  про  нас  болтают!  Чего   не
наговорят   со   зла!   Обидно,   честное   слово!   Такая
напраслина!.. А зато у  нас климат хороший! Всегда  тепло.
Фрукты недорогие.  И вообще  жизнь дешёвая...  Вы в  карты
играете?
   -  Нет,-  покачал головой профессор.
   -  Научим! Заскучать не дадим.  А какие люди у нас! Вам
с  ними  будет  интересно.  И  профессора,  и   заведующие
кафедрами есть, и  даже ректоры. Я  уже не говорю  о людях
искусства...  Вы,  может быть,  обратили  внимание на  мои
знания, манеры?.. Я ведь  всего там набрался от  клиентов.
Мы  там  у  себя  даже  филиал  Оксфордского  университета
организовали, для персонала,  разумеется. Я там  несколько
лет назад  юридический кончил.  Заочно, конечно.  А теперь
вот -  магистр...
   -  Но... если  у  вас  так  много  профессоров,-  робко
возразил Хаустов,-  то зачем  вам понадобилась ещё и  моя,
так сказать, душа?
   -  А мы у себя в университете  хотим кафедру незаразных
болезней  организовать,-   с  ухмылкой  сказал   бородатый
магистр.-  Да вы  слишком далеко заглядываете,  профессор!
Вы  лучше  подумайте,  чем вы  будете  обладать  здесь, на
земле! У вас будет всё, что только может пожелать человек:
слава,  любовь,  дети...  Налог  за  бездетность   платить
перестанете.   И   всё   это  -   вот  оно,   только  руку
протянуть.-   И он  помахал перед  носом Хаустова  бланком
договора.
   -  Чем   подписывать-то   надо?   -    поёжился    Иван
Дмитриевич.-   У  вас   ведь,  кажется,  принято   кровью?
Предупреждаю, я крови боюсь...
   -  Какой   там   кровью!  -   замахал  руками   чёрт.- 
Средневековье  какое! Даже  странно такое  слышать из  уст
просвещённого человека. Вполне достаточно шариковой ручки.
   Хаустов  потянулся  к  ручке,  но  в  последний  момент
заколебался.
   -  Ну,  смелее!   -    подбодрил   его   Мефистофель.- 
Вспомните: уже  сегодня станете  молодым!.. Вы  сделаетесь
сильным,  как  страдания  Вертера,  стройным,  как научная
гипотеза. Красивым, как легенда о Бермудском треугольнике.
Вы займётесь спортом и перестанете наконец путать эспандер
с эскалопом.
   -  Но  если  у вас там так хорошо,  как  вы говорите,- 
робко  сказал Иван  Дмитриевич,-  то  почему же  у вас  на
воротах написано: "Оставь надежды всяк сюда входящий"?
   -  "Одежды"! -   с жаром  возразил  Мефистофель.-  Увы,
это распространённая ошибка.  Не надежды, а  одежды просим
мы  оставить  у  входа. Во-первых,  у  нас  там достаточно
тепло,  а   во-вторых,  раздевалка   существует  в   любом
уважающем себя учреждении. Принято считать, что даже театр
начинается   с  вешалки,   а  у   нас  всё-таки   масштабы
посолиднее. Так  что пусть  это вас  не тревожит.  Надежды
останутся с вами. Можете надеяться сколько угодно. Ну,  по
рукам?..
   Он сунул ручку в ладонь Хаустова  и  придвинул  к  нему
бланк договора.  Профессор надел  очки, ещё  раз перечитал
условия, тяжело вздохнул и, решительно закусив губу,  лихо
подмахнул все три экземпляра.

                "Фрося, пиши двадцать..."

   Остаток ночи  Мефистофель провёл  в квартире  Хаустова.
Хозяин постелил ему на  раскладушке, а сам лёг  на диване.
За  окнами  занимался  розовый,  словно  пятки  оптимиста,
рассвет.  Часа  через  три  обе  высокие  договаривающиеся
стороны были уже на ногах. Съев по бутерброду с докторской
колбасой и запив их жиденьким чаем, Хаустов со своим новым
приятелем вышли на улицу и сели в такси.
   -  К Институту красоты! -  распорядился Мефистофель.
   -  Это  ещё зачем? -  косясь  на  шофера,  взволнованно
зашептал  Иван   Дмитриевич.-   Если   у  вас   омоложение
хирургическим путем  производится или  электротоком, то  я
категорически возражаю!..
   -  Не  волнуйтесь,  профессор.-   Мефистофель  дружески
наступил  копытом ему  на ногу.-   Предоставьте мне  "карт
бланш".  Операция  вам не  грозит.  Просто у  меня  в этом
институте знакомая ведьма работает. Она вам всё устроит.
   -  Ч-что устроит? -  слегка опешил Хаустов.
   -  Ну, омоложение,  сброс лишнего веса и прочую чепуху.
Дома  она  боится   заниматься  частной  практикой.   Сами
понимаете:  соседи,  сплетни, фининспектор.  Поэтому  я её
устроил в  госучреждение. Тут  безопасней, к  тому же стаж
идёт... А вот мы и приехали. Останови, шеф. Сдачи не надо.
   Они вылезли  из  машины,  вошли  в  длинное  невзрачное
здание, в котором о красоте напоминала только вывеска,  и,
поднявшись на второй  этаж, остановились возле  кабинета с
табличкой:  "Флора  Фроловна  Кукушкина.  Ращение   волос,
удаление зубов и бородавок. Без вызова не входить".
   У дверей сидело  человек  тридцать.  Они  подозрительно
покосились на вновь пришедших и тесней придвинулись друг к
другу. Какой-то багровый здоровяк с головой,  напоминающей
матовый плафон  в местах  общего пользования,  поднялся со
своего  места и,  подойдя к  двери,  загородил  её могучей
спиной.
   -  Мда,  тут  по-хорошему  не  пропустят,-  пробормотал
Мефистофель. Он покопался у  себя в чемоданчике и  вытащил
увесистый гаечный ключ.
   -  Идите за мной,-  шепнул  он  Хаустову.-  Быстро...- 
И, сжимая ключ в руке, двинулся на непрошеного часового.
   -  Умоляю  вас...-   дрожащим  голосом   произнёс  Иван
Дмитриевич.-  Умоляю  вас, только  не убивайте  его. Я  не
выношу крови...
   Мефистофель, не отвечая, приблизился к двери.
   -  Куда? -  смерил его  взглядом здоровяк.-  Не видите,
тут очередь. Люди с вечера занимали...
   -  Я сотрудник,-  небрежно  бросил чёрт и помахал перед
носом  соперника  гаечным  ключом.-   Рентген  там  у  них
прохудился. Утечка произошла. Вы бы, гражданин, отошли  от
двери, а то  на вас попасть  может. Она же  деревянная, не
предохраняет...
   Здоровяк поспешно отступил и укрылся за какой-то ветхой
старушкой.
   -  Ваня,-  обернулся Мефистофель  к  своему  протеже,- 
иди сюда, трубу мне подержишь...
   Он  пропустил Хаустова  впереди себя  и, войдя  следом,
плотно прикрыл дверь.
   Сидящая за столом  в  углу  кабинета  женщина  с  двумя
волевыми подбородками кончила писать и подняла голову:
   -  Вы растить или удалять?
   -  Фрося,-  развязно ухмыльнулся чёрт,-  не узнаешь?..
   -  Опять ты? -   нахмурилась  Флора Фроловна,  доставая
сигарету.-  Снова омолаживать привел? Ох и надоел ты  мне!
Работать не даешь.  У меня видишь  какая очередь? Я  из-за
тебя план  не выполню,  без премии  останусь... Ходят  тут
всякие...
   -  Но-но, потише! -  осадил  её Мефистофель.-  Кто тебе
племянницу  в  техникум   устроил,  забыла?  А   здесь  ты
благодаря кому зарплату получаешь? Сама знаешь, мне  стоит
только намекнуть кому надо...
   -  Ну,  ладно,  ладно,  какой  обидчивый! Уж и пошутить
нельзя! -  засуетилась ведьма.-  Конечно, сделаем...-   И,
неожиданно перейдя на "вы",  льстиво добавила: -  Вы  ведь
знаете, как я к вам отношусь...
   -  Ну то-то! -   сказал  Мефистофель,  присаживаясь  на
край стола.-  Я  знал, что мы  поймём друг друга.  "Ле боз
эспри се  ранконтр" -   "Умные люди  приходят к одинаковым
мыслям"... Знакомьтесь.  Это мой  друг профессор  Хаустов.
Прошу любить и жаловать! А это...
   -  Э-э...  я  вас  побеспокою,-   перебила   Кукушкина,
пытаясь вытащить из-под черта пачку "Севера".
   -  Фу, как можно  курить такие сигареты? -   поморщился
Мефистофель.
   -  Что делать?  -   прохрипела  ведьма,  затягиваясь.- 
Зато они дешёвые. Деньги нужны. На "Жигули" записалась.
   -  Видали фею?! -  повернулся Мефистофель к Хаустову.- 
Ступа её уже не удовлетворяет.
   -  Кто фея!  Чего  ругаетесь зазря?! -  обиделась Флора
Фроловна.-  Никакая я не  фея! Что я виновата,  если ступа
не тянет! Она всего на шесть пудов рассчитана...
   -  На диету надо садиться,  а  не "Жигули"  покупать,- 
назидательно заметил чёрт.-  Ну, ладно, как говорили у нас
в  филиале Оксфорда,  "вернёмся к  нашим баранам".  Давай,
Фрося, готовь своё варево, а то нам некогда.
   Ведьма тяжело поднялась  из-за стола,  отворила дверь в
коридор и громко объявила:
   -  На сегодня приём закончен. Ухожу на вызовы.
   Очередь возмущенно загудела и стала расходиться. Ведьма
подождала, пока  уйдут самые  настырные, заперла  дверь на
крючок и вернулась к гостям. Она достала из шкафа  большую
ржавую  кастрюлю  с  надписью  "Стерильно"  и  вылила туда
содержимое какой-то засиженной мухами бутылки, на этикетке
которой Хаустов успел разобрать слово "олифа". После этого
Флора  Фроловна  зажгла спиртовку,  поставила  кастрюлю на
огонь  и,  достав  из  стола  толстенную  амбарную  книгу,
обратилась к профессору:
   -  Сперва надо на вас личное дело завести. Фамилия?
   -  М-м...-   замялся   Иван  Дмитриевич,-   разве   это
обязательно?
   -  Пиши на мою! -  распорядился Мефистофель.-  Да давай
побыстрее.
   -  Сейчас, сейчас,-  заторопилась  ведьма.-  Я мигом. В
какой возраст впасть желаете?
   -  Ну... я думаю... пусть будет лет тридцать...
   -  Ну что вы,  профессор! -  поморщился  чёрт.-   Зачем
вам  этот полупенсионный  возраст? Уж  играть так  играть.
Берите двадцать!
   -  Вы думаете? -  заколебался  Хаустов.-  А  не слишком
это будет... легкомысленно?
   -  Пустяки! -  успокоил его Мефистофель.-  Вот увидите,
вам понравится. Фрося, пиши двадцать.
   -  Уже  написала,-  кивнула  Фрося.-  Благодарности  по
службе имеете?
   -  Это ещё зачем? -  удивился черт.
   -  Новое правило,-  пояснила ведьма.-  В прошлом месяце
инструкцию прислали и  при ней анкету.  Без неё не  велели
омолаживать.
   -  Узнаю   наших   ребят!  -    повернулся  к  Хаустову
Мефистофель.-   Они  там  в  последнее  время  социологией
увлекаются.
   -  Да,  словологии  много,-  согласилась  ведьма.-  Тут
ещё про оклад спрашивается  и про всех родственников,  а в
конце  надо справку  с места  работы приклеить  и с  места
жительства...
   -  Без справок перебьются!  -   сказал Мефистофель.-  А
остальные  пункты,   профессор,  придется   заполнить.  Да
поторопитесь, а  то из  кастрюли уже  пар идет.  Скоро ваш
квасок будет готов, а его надо пить горячим...
   Минут  через  десять  анкета  была  заполнена.  Хозяйка
кабинета убрала амбарную книгу в стол, заперла его на ключ
и подошла к  кастрюле. Она сняла  с неё крышку,  понюхала,
посмотрела на часы и достала из шкафа туго набитый мешочек
с нарисованными на нём скрещенными костями и черепом.
   -  Ну, кажись, пора ехиднококки всыпать,-  пробормотала
ведьма.
   Она развязала мешок, достала щепотку вонючего порошка и
бросила в  кастрюлю. Оттуда  полыхнуло зеленоватое  пламя.
Фрося   радостно   захихикала   и   произнесла    какое-то
заклинание. Пламя зашипело и погасло.
   -  Ну вот, теперь готово.
   Она  вынула  из  кармана  мензурку,  подышала  на  неё,
протерла полой халата и наполнила до определённой  отметки
жидкостью из кастрюли.
   -  Пейте. Только предупреждаю: закусывать нельзя.
   Профессор взял в руки мензурку, последний раз посмотрел
на себя в зеркало, зажмурился и судорожно сделал глоток...

                         Ошибочка

   Над миром сияло солнце,  горячее,  как дыхание любимой.
Воробьи чирикали так радостно,  словно у них сегодня  была
получка. В  душе у  Хаустова цвела  сирень и  ещё какие-то
сильно пахнущие лиловые  цветочки, названия которых  он не
знал.
   -  Ну, поздравляю,-  сказал ему Мефистофель,  когда они
вышли  из  Института красоты.-   Торчасть  окончена, можно
переходить к танцам.
   -  К  каким   танцам?  -   рассеянно   спросил   бывший
профессор, с интересом  разглядывая в карманном  зеркальце
свою новую внешность.
   -  После  торжественной части  всегда  бывают  танцы,- 
пояснил бес.-   Вы теперь  молодой, симпатичный,  танцуйте
хоть целый  день. Кстати,  сегодня в  Доме культуры  вечер
отдыха. Если хотите, можно зайти, взять билеты...
   -  А что,  это идея! -  обрадовался  Хаустов.-  Слушай,
старик, а ты мне нравишься! Даром что с рогами!
   -  Ты тоже парень ничего! -  осклабился  Мефистофель.- 
Даром что безрогий.
   Они пожали друг другу руки и, обнявшись, направились  к
Дому культуры...
   ...Танцы  были   в  самом   разгаре.  Мефистофель  лихо
отплясывал  неизвестно   когда  разученный   им  танец   с
лирическим    названием    "террикон".    Хаустов   стоял,
прислонившись   к   стене,   и   с   застенчивой   улыбкой
рассматривал окружающих.
   -  Почему  ты   не   танцуешь?  -   возмущённо   сказал
запыхавшийся  Мефистофель.-   Всё  ещё  думаешь,  что   ты
профессор? Забыл, что тебе двадцать лет?
   -  Должен же  я  немножко  осмотреться...-  пробормотал
Хаустов.-   Всё-таки я  в последний  раз  танцевал  в одна
тысяча... девятьсот... девятьсот... Слушай, кто это?
   -  Где?
   -  Вон там, у колонны, в голубом платье...
   -  Ты имеешь в виду ту рыженькую, долговязую?
   -  Ты извини, старик,  но у  тебя  начисто  отсутствует
чувство прекрасного! -  сердито заметил Хаустов.-  Никогда
бы не подумал, что ты учился в филиале Оксфорда.
   -  Ну,  чего   ты  злишься?  -   примирительно   сказал
Мефистофель.-  Я  ведь всё-таки  заочником был.  К тому же
эстетику у нас читали плохо... Ну, погоди, сейчас я надену
очки... Так  какая, ты  говоришь? Вот  та высокая стройная
блондинка?... Чёрт возьми, и в самом деле бесподобна! Одна
причёска  рублей  десять  стоит!  А  ресницы!  А  веки! Ты
посмотри,   какая  игра   теней,  какие   краски!  Это   ж
Айвазовский! Будь я на твоем месте, я бы не терялся...
   Но Хаустов  уже не слушал его.  Лавируя среди танцующих
пар,  он пробрался  к прекрасной  незнакомке и,  смущаясь,
произнёс:
   -  Разрешите?..
   Незнакомка удивлённо распахнула ресницы,  положила руки
ему на плечи, и через минуту Хаустов уже топтался с ней  в
каком-то  совершенно   незнакомом  ему   танце,  энергично
распихивая локтями окружающих.
   Мефистофель   некоторое  время   наблюдал  за  ними  от
противоположной стены, потом задумчиво почесался рогами  о
колонну и удовлетворенно потёр руки:
   -  Ну, кажется,  я на сегодня  свободен.  Этим голубкам
теперь и без меня хорошо. Как это у Шиллера? "Дер мор  хат
зейне  арбайт  гетан"   -    "Мавр  сделал  своё  дело"...
Пойду-ка,  пожалуй, отосплюсь  хоть раз  в жизни,  а то  с
этими  бессонными  ночами  всё  здоровье  потеряешь.  Ох и
чёртова работенка!..
   Он  зевнул,  потянулся и,  бросив  последний взгляд  на
своего подопечного, стал пробираться к выходу.
   Тем  временем  Хаустов  со  своей  новой  знакомой  уже
перешли на "ты".
   -  Ты как к Хампердинку относишься? -  поинтересовалась
она.
   -  К Хампер... динку? -  растерянно  переспросил  он.- 
Гм...  а  он  случайно  не  болел  какой-нибудь незаразной
болезнью?
   -  Ха-ха-ха! -  прыснула  она.-  Ну ты и юморист!  Сам,
наверно, хорош!
   Они ещё немного поговорили о музыке,  обсудили наряды и
причёски танцующих,  потом перешли  на собак.  У партнёрши
был эрдельтерьер, у  Хаустова -  боксёр.  И тот, и  другой
любили  антрекоты  и  терпеть не  могли  сосиски.  Это ещё
больше сблизило Хаустова с его новой знакомой. Когда танцы
закончились, им уже казалось, что они знают друг друга всю
жизнь.
   -  К тебе пойдём? -  спросила она.
   -  К-как это? -  не понял Иван Дмитриевич.
   -  Ко мне нельзя,-  пояснила  она.-  У меня пахан дома.
Он у меня зверь. А у тебя хата есть?
   -  Д-да... вообще-то есть...
   -  Ну, пошли,-  согласилась она.-  Только прихвати пару
маленьких...
   -  Маленьких?..-  вконец растерялся он.
   -  Ах да! -  сказала она,  посмотрев  на часы.-  Сейчас
уже не купишь.  Ну ладно, пошли  так! Я тебя  знаю! У тебя
небось заначка имеется...
   Она подхватила Хаустова под руку, и они зашагали к нему
домой.
   Когда Иван Дмитриевич  проснулся  утром,  его вчерашняя
знакомая,  облачившись  вместо  халата  в  летнее   пальто
Хаустова, готовила в кухне завтрак.
   -  Вставай скорей! -  улыбнулась она.-  Яичница готова.
Тебя как зовут?
   -  Иван Дми... Ну... в общем, Ваня.
   -  А меня Марго. Где у тебя кофе?
   Хаустов хмуро натянул пижаму и полез в сервант.
   -  Ну  ладно,  если  далеко,  не  ищи,-  махнула  рукой
Марго.-  Слушай, Ив, я,  как честный человек, должна  тебя
предупредить: у нас будет ребёнок.
   -  Что? -  изумлённо  спросил Ив.-  Кто?!  Ребёнок?! Но
как...  откуда вы  знаете! Что  за ерунда!  Как это  можно
предвидеть?!
   -  Не  спорь! -   возразила она.-   Я себя  знаю. Раз я
говорю, значит, так и есть. У тебя какой оклад?
   -  Э-э... я пока не работаю... временно...
   -  Надо устроиться.  Как же ты думаешь кормить ребёнка?
Я  поговорю  с  паханом,  пусть  он  тебя  оформит  в свою
контору.
   -  Я... не хочу в контору! -  запротестовал  Хаустов.- 
Я... больной! Мне врач запретил иметь детей.
   -  А откуда  он узнает? -   удивилась Марго.-  Что,  ты
ему обязан говорить?
   -  Ну...  понимаете...   молод  я  ещё,   чтоб   семьёй
обзаводиться! Несознательный я, понимаете?.. Выпить люблю,
ну там... покуролесить...
   -  Ты не крути!  -  обиделась Марго.-  А  то, знаешь?..
Вот, видал?
   Она  достала  из сумочки  мелко  исписанную тетрадку  и
помахала ею перед лицом Хаустова.
   -  Что это? -  удивился Ив.
   -  Письмо  в  городскую газету. Я ещё утром сочинила на
всякий случай, пока ты  спал. Всю историю наших  отношений
описала. Пускай  тебе через  газету ответят,  прав ты  или
нет? И в ЖЭК твой сообщат, как ты себя в быту ведёшь...
   В этот момент раздался звонок в дверь.
   -  Кого там несёт в такую рань?! -  нахмурилась будущая
счастливая мать.-  Почтальон, что ли?
   Хаустов подавленно пожал плечами  и пошёл открывать. На
пороге стоял посвежевший, улыбающийся Мефистофель.
   -  Ну,-  лукаво подмигнул он,-  как твоя блонди...
   -  Ты  кого  мне  подсунул?! -  не  дал  ему договорить
Ив.-  Это... это подло с  твоей стороны! Я ещё фамилии  её
не успел узнать, а она уже ждёт от меня ребёнка! В  газету
писать собирается...
   -  В  газету?  -   поджал   губы   Мефистофель.-   Мда,
ошибочка вышла. Пардон, пардон, недосмотрел. Моё упущение.
Ну,  не  сердись,  сейчас   мы  у  неё  отобьём   охоту  к
журналистике!
   Он снял шляпу и прошёл в кухню.
   -  О,  да у тебя гости?  Очень  приятно  познакомиться.
Друзья моих друзей -   мои друзья! Вас зовут  Маргарита. Я
угадал?
   -  Марго,-  уточнила подруга его подопечного.
   -  Прекрасное имя.  А меня  можете звать Фима.  Вы меня
угостите чашкой  кофе?.. О,  какие у  тебя красивые ложки!
Они что, у тебя от той женщины остались?
   -  От какой женщины? -  не понял Хаустов.
   -  А-а, молчу, молчу! -  прижал  палец  к губам Фима.- 
Марго ничего не знает, да? Ну, извини, молчу!
   -  Ив, принеси-ка  мне из комнаты сигареты,-  попросила
Марго.-   Они  у  меня в  сумочке.-   И,  дождавшись, пока
Хаустов  уйдёт,   она  повернулась   к  гостю:   -   А  ну
выкладывайте, что за женщина? Они что, были расписаны?
   -  Да нет, какое там! -  пренебрежительно махнул  рукой
Мефистофель.-    Всего   один   вечер   были    знакомы...
Кстати...-  чёрт понизил голос,-  он вас не душил?
   -  Душил? -  испугалась Марго.-  Как это?
   -  Вот так,-  показал Фима, обхватив пальцами свою шею.
   -  Н-нет,-   дрожащим  голосом  произнесла  она,-  н-не
душил...
   -  Ну, значит,  вам  повезло.  Наверное,  спать  сильно
хотел... Понимаете, мировой  парень, но...-  бес  покрутил
пальцем у виска,-  с завихрениями. Вбил себе в голову, что
он Отелло. Как с какой-нибудь женщиной познакомится, сразу
её к себе домой приглашает. Ну и...
   -  Он что, ненормальный? -  побледнела Марго.-  Чего же
его в сумасшедший дом не отправят?
   -  Три раза отправляли,-  вздохнул Мефистофель, отпивая
кофе из чашки.-  А что толку?
   -  Н-ну...  ладно, я пойду,-  пробормотала она,  бочком
пробираясь к двери.-   Меня это... дома  ждут. Волноваться
будут...
   -  Да  чего  вы  торопитесь?  -   удивился  Фима.-   Он
вообще-то, как правило, душит по ночам... Эй, куда же  вы?
Пальто-то хоть оставьте...
   Но Марго уже стучала каблуками по лестнице.
   Мефистофель  приветливо  помахал ей  рукой  в окошко  и
покачал головой:
   -  Ну и вкус у него! А ещё бывший профессор!
   Он  не  торопясь  допил кофе,  вытер  губы  салфеткой и
задумчиво добавил:
   -  Может, он и вправду псих?..

                       Маргарита-2

   -  Слушай,-    сказал   Мефистофель    Хаустову   через
несколько дней.-   Есть у  меня для  тебя одна  девочка на
примете...
   -  Не надо! -  сухо возразил Ив.-  Не увлекаюсь...
   -  Завязал? -   ухмыльнулся  бес.-  Да ты не торопись с
выводами.  Знал бы ты, какая милашка...  А уж скромна...- 
Мефистофель  умильно   улыбнулся,-   как   воробышек!  Как
опёнок! Как обед йога! А имя какое... МАР-ГА-РИ-ТА...
   -  Опять Маргарита? -  побледнел Хаустов.
   -  А, ты про Марго вспомнил? Так та вовсе не Маргаритой
оказалась!  Я  по  паспорту  проверял.  Маруся  она. Марья
Петровна. А я тебя с настоящей Маргаритой познакомлю...
   -  Всё  равно не  хочу,-  категорически  отказался Иван
Дмитриевич.
   -  Ну и глупо! -  заметил чёрт.-  Она же не финтифлюшка
какая-нибудь,  а  серьёзная  женщина.  Английским   языком
владеет...
   -  Английским? -  недоверчиво переспросил Хаустов.
   -  Точно,-   кивнул Мефистофель.-   И ещё  испанским со
словарём.
   -  И   испанским?  -    уважительно   покачал   головой
новоявленный женоненавистник.
   -  Ну да,-  подтвердил бес,-  полиглотница, каких  свет
не видал! Ума палата! Диссертацию пишет...
   Хаустов  заколебался.   Он  некоторое  время  помолчал,
словно    обдумывая   что-то,    а   потом    настороженно
поинтересовался:
   -  А Хампер... динка она не любит?
   -  Никого   она   не   любит!   -    убеждённо   сказал
Мефистофель.-  Даже не целовалась ни разу! Говорю же тебе,
скромница необыкновенная. Одна диссертация на уме.
   -  Хм...  что-то  не  верится,-   пробурчал  Хаустов.- 
Фотокарточки нет?
   -  Имеется,-  подмигнул Мефистофель.-  Прямо из личного
дела. Вот гляди... Хороша?
   Иван  Дмитриевич  долго изучал  фотокарточку,  потом со
вздохом вернул её своему рогатому приятелю:
   -  Так, с виду  ничего, конечно. Интересная. Только  уж
очень худенькая.
   -  Эта как раз хорошо.  Это означает,  что она духовную
пищу предпочитает пище из духовки. Это благородная  черта.
Ну так, значит, устраиваю знакомство?
   -  Прямо не знаю. Тебе ведь известно, как я отношусь  к
женщинам...
   -  Эта не такая,  как все,-  заверил Мефистофель.-  Как
говорил Цицерон: "Омниа прекляра рара" -  "Всё  прекрасное
редко". Я  за неё  ручаюсь. Впрочем,  если ты колеблешься,
давай сделаем так. Зайдём к ней домой, когда её не  будет,
и  ты  сам  увидишь,   сколько  там  учёных  книг,   какой
письменный   стол   огромный...   Альбом   с  фотографиями
полистаем...  Хочешь,  пойдём  прямо  сейчас?  Маргарита в
читальне,   никто  нам   не  помешает   всё  как   следует
разглядеть.
   -  Но  как же  мы без  приглашения в  чужую квартиру?..
Неудобно.
   -  "Добродетель хвалят, но она мёрзнет",-  процитировал
чёрт.-   Так  ты  никогда  ничего  не  добьешься  в жизни!
Пойдём, пойдём, не трусь!
   Он подхватил слабо сопротивлявшегося Хаустова под руку,
и приятели отправились на рекогносцировку.
   ...Они пробыли в квартире  у  Маргариты  не меньше двух
часов. Увидев стеллажи с книгами, Хаустов начисто забыл  о
своём прежнем отношении к женщинам.
   -  Нет,   ты   посмотри,-    то   и   дело  теребил  он
Мефистофеля,-  у  неё и  Мопассан есть!  А вот,  гляди-ка,
энциклопедический  словарь!  Ух  ты,  "Граф Монте-Кристо"!
Интересно, где она достала?
   Он раскрыл толстый том и углубился в чтение.
   -  Эй, академик,-  похлопал его по плечу Мефистофель,- 
кончай  ерундой  заниматься! Обидно  даже,  честное слово!
Всё-таки я тебя не в библиотеку привёл!
   -  Что?  А, да-да! -  Хаустов  с  сожалением  захлопнул
книгу и поставил на место.-  Нет, какая девушка, а? Что  ж
ты меня раньше с ней не познакомил?
   -  Ты вон туда погляди,-  посоветовал чёрт,  указывая в
сторону письменного стола.-   Насколько я понимаю,  это её
диссертация.
   Иван  Дмитриевич  подошёл  к столу  и  подвинул  к себе
лежащую на нём толстую стопку исписанной бумаги.
   -  "Психофонетические       альтернации       и      их
эпистемологический характер",-  с выражением прочёл он  и,
обернувшись к приятелю, потребовал: -  Немедленно  знакомь
меня с ней, слышишь? Я  о такой женщине всю жизнь  мечтал!
Зови её сюда!
   -  Ну,  так уж сразу и зови! -  ухмыльнулся  в  бородку
Мефистофель.-  Она  же нас  за жуликов  примет, ещё,  чего
доброго, милицию вызовет!
   -  А как же тогда быть? -  растерялся Хаустов.-  Может,
на танцах познакомиться?
   -  Она на танцы не  ходит. Говорю же тебе, не  вылезает
из библиотеки.
   -  Понятно,-  разочарованно произнёс Иван Дмитриевич.
   Он  некоторое  время  помолчал,  обдумывая  ситуацию, а
потом вдруг радостно хлопнул ладонью по "Психофонетическим
альтернациям",    отчего     они    вместе     со    своим
эпистемологическим характером слетели на пол.
   -  Слушай, есть  идея! Надо сделать  так, чтобы на  неё
напали хулиганы, а я её от них спасу!
   -  Дешёвка! -  поморщился  Мефистофель.-  Сто раз было!
Надо   придумать   что-нибудь   поинтеллигентнее...  Давай
сделаем вот как. Ты приходишь в читальню, берёшь книжку  и
садишься рядом с Маргаритой,  а через некоторое время  как
бы  невзначай говоришь:  "Девушка, вам  случайно не  нужна
подписка на полное  собрание сочинений Дюма-матери?"  Она,
конечно, заинтересуется и  попросит показать. А  ты скажи,
что  у тебя,  к сожалению,  нет её  с собой  и назначь  ей
встречу  на  другой  день.  Ну  так,  слово  за  слово,  и
познакомитесь.  Главное,  напирай  на  то,  что  ты можешь
достать любую книжку.
   -  А если она спросит, откуда?
   -  Скажи, что  у тебя родной  дядя заведует пунктом  по
приёму макулатуры и лично распределяет талоны.
   -  Гм...-  засомневался Хаустов,-   а где я возьму  эту
Дюму?
   -  Ну,    квитанцию    я    тебе   достану,-    заверил
Мефистофель.-   А  пока  наступит  срок  издания,  вы  уже
поженитесь. У тебя вообще-то серьёзные намерения?
   -  Как тебе  не стыдно? -  покраснел Иван Дмитриевич.- 
За кого  ты меня  принимаешь? Конечно,  серьёзные. Была бы
только она согласна...
   -  Это  я  беру  на  себя,-   пообещал  бес.-  Внушу ей
большое и светлое чувство.  Вот увидишь, всё будет  о'кей!
Свадьбу сыграем в ресторане для интуристов! Гостей позовём
человек сто  пятьдесят, в  загс на  "Чайке" поедете... Или
нет,  в  какой там  загс!  Загс -   это  мелко! Во  Дворец
бракосочетания!  И  оркестр  наймем  этот...  как   его...
"Берёзовые голоса"! Чтобы всё не хуже, чем у людей...-  Он
бросил взгляд на часы  и спохватился: -  Однако  нам пора!
Иди  скорей   в  читальню,   а  то   там  скоро   закроют.
Библиотекарша  собирается хоккей  по телевизору  смотреть.
Так что не будем терять времени.
   Он  смахнул  пылинку  с  рукава Хаустова,  поправил ему
галстук и,  ещё раз  осмотрев своего  протеже с  головы до
ног, одобрительно похлопал по плечу:
   -  Ты  неотразим,  как  насморк.  Вот  увидишь,  она не
устоит. Ну, ни пуха ни пера!
   -  К  чёрту! -   небрежно отмахнулся  Иван Дмитриевич и
решительно зашагал навстречу судьбе.

                 Семейная жизнь Хаустова

   Был   тихий  летний  вечер.  Уставшее  за  день  солнце
распустило  перед   сном  свои   рыжие  волосы   и  лениво
расчёсывало их  кронами деревьев.  В эти  минуты художники
достают мольберты, рыболовы -   удочки, люди со связями - 
дефицитные товары.  Иван Дмитриевич Хаустов  в эти  минуты
достал  из  кармана  бутылочку  со  сцеженным  молоком   и
протянул её лежащему в коляске младенцу.
   -  Агу...  Что же это мы всё плачем?  Наверное,  кушать
хотим?.. А вот нас  папа чем сейчас угостит...  На-ка, мой
маленький, на, мой хороший... Да хватит тебе орать в конце
концов!
   -  Ну,  чего  ты  кричишь  на  ребенка?  -   поморщился
Мефистофель.-  Не хочет он есть. Тебе Маргарита когда  его
велела кормить? Через  три часа. А  ты ему только  аппетит
перебиваешь.
   -  Ты уж лучше помолчи! -  покосился на него Хаустов.- 
Наобещал с три короба: слава, любовь, власть... А я вместо
всего этого пятый месяц с пелёнками вожусь!
   -  Не надо  было  жениться  на учёной! -  пожал плечами
чёрт.-  Я же спрашивал,  серьёзные ли у тебя  намерения. А
ты  меня  срамить  начал:  "Как  тебе  не  стыдно!   Такая
девушка!" А теперь я что могу сделать?
   -  Сам знаешь, что! Я  тебе сто раз говорил! Няню  надо
найти.
   -  Где я её тебе найду? Я уже сорок объявлений давал - 
и всё без толку!
   -  Какой  же ты  чёрт, если  не можешь  такого простого
дела сделать?
   Мефистофель  сделался красным,  как борода  влюблённого
петуха.
   -  Ну,  милый  мой,  ты думаешь,  что я всесилен?  Надо
давать реальные поручения! Пожалуйста, если хочешь, я могу
пригласить в няньки к твоему сыну Фросю.
   -  Какую ещё Фросю?
   -  Ну ту, из Института красоты.
   -  Ещё чего! Чтоб она его летать выучила?
   -  Ну, раз не хочешь Фросю,  заставь нянчить Маргариту!
Всё-таки это до некоторой степени и её ребёнок.
   -  Но ей же некогда!  Сам ведь знаешь, у неё  защита на
носу...
   -  Плевать я хотел на защиту! -  вскипел Мефистофель.- 
В конце концов, для чего  я тебя молодым сделал? Чтобы  ты
жил  в  своё   удовольствие,  чтоб  любовью   наслаждался,
властью, славой! Чтоб ты воскликнул, наконец:  "Мгновение,
ты прекрасно! Остановись!" А ты вместо этого целый день  с
ребёнком крутишься: молоко, пелёнки, горшки... Как я  могу
искушать тебя в таких условиях?! Вот брошу всё к  чёртовой
матери  и  демобилизуюсь!  Честное  слово,  демобилизуюсь!
Пропади всё пропадом!
   -  Ну-ну,  успокойся,-   дружески похлопал его по плечу
Хаустов.-   Это  нервы.  На  вот,  выпей  элениум,  хорошо
помогает в  таких случаях.  Я без  него ни  шагу... Сейчас
остынешь и что-нибудь придумаешь...
   -  Что там  ещё  придумаешь!  -   буркнул  бес,  глотая
таблетки.-  Уж  что я  только не  перепробовал! Я  тебе по
секрету   признаюсь.   Как   ты   думаешь,   почему  твоей
распрекрасной Маргарите первую диссертацию провалили?
   -  Твои козни? -  нахмурился Иван Дмитриевич.
   Мефистофель кивнул.
   -  Зачем ты это сделал?
   -  Я думал,  она после этого науку забросит,-  виновато
вздохнул Мефистофель,-  к семье вернётся, тебя от  пелёнок
освободит... А  она вместо  этого новую  тему взяла  и ещё
меньше дома бывать стала.
   -  Слу-у-шай,-  протянул Хаустов,-  а то, что ей вторую
диссертацию  защищать  не  пришлось,  что  ей  сразу,  без
защиты, степень присвоили,-  это тоже твоя работа?
   -  Тоже,-    признался  чёрт.-    Ну,   думаю,   станет
кандидатом,   успокоится,   тебе   по   хозяйству   начнёт
помогать... А  она, не  приходя в  сознание, за докторскую
принялась! Совесть у неё есть, я тебя спрашиваю?.. Ну  что
ты не можешь успокоить ребёнка? Смотри, как раскричался...
Да что ты  ему соску суёшь!  Его же перепеленать  надо, он
мокрый... Да не так... Дай-ка сюда, я тебе покажу, как это
делается. Эх, родители! Нарожают детей, а нянчиться с ними
чужой дядя должен...
   Он  ловко  перепеленал  младенца,  показал  ему рожки и
по-свойски подмигнул.  Хаустов-младший перестал  кричать и
заинтересованно потянулся к его бороде.
   -  Однако  попрошу  без  фамильярностей,-   осадил  его
Мефистофель и, помолчав, задумчиво добавил: -  Где же тебе
всё-таки  няньку  взять?  "Шерше  ля  фам",  как   говорят
французы.  "Ищите  женщину"! Попробовали  б  они тут  сами
найти!..
   -  Так, значит, ты  умываешь руки? -  с  тоской спросил
Хаустов.
   -  Я бы с удовольствием умыл,  да  не могу! Договором с
тобой  связан...  Ну,  вот что...  Есть  у  меня ещё  одна
мысль... Пойдём-ка!
   -  Куда?
   -  Пойдём, после скажу, а то как бы не сглазить.
   Он  положил  ребёнка  в  коляску  и  быстро покатил  её
впереди  себя.  Иван  Дмитриевич  с  бутылочкой  и мокрыми
пелёнками под мышкой пустился следом.
   Они миновали два квартала и остановились на углу, возле
ветхого здания с вывеской во всю стену:
               "ФИРМА БЫТОВЫХ УСЛУГ "ЗАРЯ"
        Циклюем, натираем полы.
        Фото: дублируем, увеличиваем детей.
        А также доставка подарков на дом и ремонт
        велосипедов".
   -  Жди  меня  здесь,-   распорядился   Мефистофель   и,
почёсываясь на ходу, скрылся за оградой.
   ...Чёрт  вышел  минут  через  десять.  Вид  у  него был
задумчивый.
   -  Неужели   они   и   няньку    могут   прислать?   - 
заинтересованно спросил Иван Дмитриевич.
   -  Всего  на  один вечер,-  махнул рукой Мефистофель.- 
Запись за два месяца... Только помещение даром занимают...
Но зато они мне подсказали одну идею. И как я сам до этого
не додумался!
   Он весело толкнул Хаустова локтем в бок:
   -  Ну,  что  ты  загрустил,   как  жираф  в  зоопарке?
Готовься,  скоро я  тебя из  этой клетки  выпущу! Клянусь
своей бабушкой, ты у меня станешь свободным человеком!..

                     Ненужная победа

   Соперники расположились друг против друга  и готовились
к  решающей  атаке.  Напротив  Мефистофеля  сидел  высокий
плотный мужчина в финской тенниске на шнурках и  настоящих
американских  джинсах.  Чёрт  критически  оглядел   своего
противника с ног  до головы и  вынужден был признать,  что
тот оделся  подходяще. В  самый раз  для такого  поединка.
Мефистофель перевёл взгляд на зеркало, незаметно  осмотрел
в нём себя  и остался доволен.  Он тоже выглядел  неплохо.
Японский кримпленовый костюм хорошо гармонировал с  цветом
его волос и придавал ему дополнительную уверенность.
   -  Ну что ж,-  прошептал он,-  пока счёт  можно считать
равным: один  -  один.  Посмотрим, дружок,  как ты  будешь
выглядеть в ближнем бою...
   В  это время  вошёл толстяк  в белом  халате,  которому
суждено было стать арбитром сегодняшней встречи.
   -  Здравствуйте,-  кивнул он.-  Слушаю вас...
   Не успел он занять своё место, как соперник Мефистофеля
пошёл в атаку.
   -  Я  зять   Александра  Артемьевича!  -   самоуверенно
заявил он.
   -  А я всю жизнь  работаю  на  вредном  производстве,- 
холодно парировал Мефистофель.-  Мне льготы положены!
   -  А я вот,  к сожалению,  не  могу  говорить  о  своей
работе,-  снова перехватил инициативу противник.-  Не имею
права. Надеюсь, вы понимаете, что это значит?
   Мефистофель оставил  вопрос без  ответа и  нанёс удар с
другой стороны:
   -  Могу достать импортные шкафы...
   -  Хорошо   рисую! -   перебил  соперник.-   Могу  быть
полезен как художник.
   -  Имею  благодарности  по  службе! -  многозначительно
заметил  чёрт  и  как бы  невзначай поправил  приколотый к
лацкану  пиджака значок  "Береги лес  от пожара!",  издали
похожий на медаль лауреата.
   В ответ противник, словно в приступе удушья,  распустил
шнурки   на  тенниске,   и  Мефистофель   увидал  на   его
мускулистой  волосатой  груди  синюю  наколку:  "Не замай!
Убью!"
   -  Кандидат   в  мастера   по  боксу!  -   представился
соперник.-  Могу и на саксофоне...
   -  Заканчиваю    докторскую    диссертацию,-    сообщил
Мефистофель.
   -  А  у   меня,-   медленно,   с  выражением   произнёс
соперник, глядя в  упор на человека  в халате,-  у  меня в
вашей  системе  брат  работает.  В  вышестоящей инстанции,
между прочим!
   Человек в халате потёр лоб и задумался.
   -  Ну, кажется, пора пускать  в ход последний козырь,- 
пробормотал себе под нос Мефистофель.
   Он  открыл  свою  неизменную  папку "дипломат", вытащил
оттуда несколько цветных фотографий и торжествующе положил
на стол перед арбитром.
   -  Что это? -  удивился тот.
   -  Ничего  особенного,-   сказал  чёрт.-   Взгляните, с
какими людьми мне приходится  иметь дело по службе.  Здесь
вот мы снялись со знаменитым спортсменом. Узнаете? Вот тут
мы  стоим с  кинозвездой мировой  величины.  Вы  её должны
знать.  А   это  король   одного  небольшого   государства
дожидается приёма  перед моим  кабинетом. За  день у  меня
бывает довольно много таких посетителей...
   Человек  в  халате  долго  и  с  интересом  разглядывал
фотографии,  потом с  сожалением вернул  их Мефистофелю  и
почтительно пожал ему руку:
   -  Э-э...  Поздравляю вас, товарищ.  Мне кажется, у вас
больше  оснований.  Мы  зачисляем  вашего  внука  в   наши
экспериментальные ясли с английским уклоном.
   -  А моего, товарищ заведующий?! -  взревел противник.
   -  К  сожалению,   больше  нет  мест,-   развёл  руками
заведующий.-  Это была последняя вакансия...
   -  Я буду жаловаться! -  пригрозил побеждённый.
   -  Ну чего  вы  шумите? -  сухо  сказал  Мефистофель.- 
Ясли не  резиновые. Попробуйте  записать вашего  ребёнка в
секцию фигурного  катания. Там  ещё набор  не закончен.  А
здесь  английский   уклон.  Вашему   будет  трудно.-    Он
повернулся к заведующему  и поинтересовался: -   Так когда
начинаются занятия в вашей "альма матер"?
   -  С понедельника.  Только не опаздывайте,  а то у  нас
сложная программа.
   -  Я буду точен,-  пообещал  бес.-  Ровно  в  семь -  и
никаких   гвоздей!   Гран   мерси,   товарищ   заведующий!
Творческих вам успехов!
   Он ещё раз пожал заведующему руку, подхватил свою шапку
и со всех ног понёсся к Хаустову.
   ...Иван Дмитриевич,  против ожидания,  встретил новость
сдержанно.
   -  Нельзя  ему  в  ясли,-   вздохнул он.-   Тонзиллит у
него.
   -  Какой ещё тонзиллит? -  нахмурился Мефистофель.
   -  Хронический.  Врачи  велели   в  домашних   условиях
воспитывать.
   -  Да брось ты! -  перебил  его  бес.-   Нас  с тобой в
домашних  условиях  никто  не  воспитывал.  И  ничего   - 
выросли,  в  люди  вышли!  А  тут  такие  ясли  -  попасть
невозможно,  представляешь,  с английским  уклоном!  Это и
Маргарите по  профилю. Она  с ним  домашние задания  может
делать...
   -  Нет,-  покачал головой Хаустов.-  Нельзя ему в ясли.
Маргарита ни за что не согласится.
   -  Знаешь что? -  с выражением произнес  Мефистофель.- 
Брось ты эту Маргариту к чёртовой матери! Она же тебе  всю
молодость загубит!
   -  Люблю  я  её,-  задумчиво  сказал Иван Дмитриевич.- 
Тебе этого не понять...
   -  И это говорит  мой  ближайший друг! -  воздел руки к
небу Мефистофель.-  Мой "альтер эго", как говорят у нас  в
филиале  Оксфорда!  Ну,  спасибо...  Не  ожидал,  брат! Не
ожидал...
   Он обиженно высморкался и,  отойдя в сторону, чтобы  не
слышал Хаустов, принялся отводить душу:
   -  Ну,   профессорша,  погоди!   Ты  думаешь,  если  ты
кандидат наук, то тебе и  сам чёрт не брат! Ладно,  ты ещё
пожалеешь, что из мужа наседку сделала! Я вас с ним  свёл,
я и разведу!  У меня на  примете ещё одна  Маргарита есть,
почище тебя. А главное, не такая учёная...
   Он достал  записную  книжку,  отчеркнул  ногтём  нужный
адрес  и,  сухо  кивнув  Хаустову,  направился  к  стоянке
такси...

             Скверный роман, или Роман в сквере

   Через несколько дней,  когда Хаустов сидел, как обычно,
с коляской  в соседнем  скверике, к  нему подошла  молодая
женщина с зелёными, как трёхрублевка, глазами.
   -  Вы  не  скажете,  который  час? -  обратилась  она к
Ивану Дмитриевичу со смущённой улыбкой.-  Понимаете, пошла
обедать,  а  часы  в ящике  стола забыла.  Боюсь опоздать,
начальник ругаться будет...
   Хаустов  взглянул  на   часы  и  сочувственно   покачал
головой.
   -  Боюсь,  что  придётся  вас  огорчить.  Уже  без пяти
четыре.
   -  А,  ну  тогда  можно  не  спешить,-   с  облегчением
вздохнула женщина.-  Он ещё сам обедает.
   Незнакомка   присела   на   скамью   рядом   с   Иваном
Дмитриевичем  и  некоторое время  читала  газету, а  потом
снова повернулась к молодому папаше.
   -  Я всё любуюсь на вашего ребёнка! Чудная кроха... Это
что же, ваш брат?
   -  Ну, что вы! -  снисходительно  улыбнулся  Хаустов.- 
Сын!
   -  Ваш  сын?!  -   изумилась  женщина.-   Бросьте  меня
разыгрывать!  У  такого молодого  человека  такой взрослый
сын?!
   -  Да  я  уж  не  так  молод...-  польщённо сказал Иван
Дмитриевич.-   Мне  уже  шестьде...  э-э...  двадцать  два
стукнуло!
   -  Совсем ещё мальчик! -  вздохнула незнакомка.-  И как
ему приходится тяжело! Ох уж эти ранние браки! Не  понимаю
я  всё-таки таких  жён, для  которых муж  -  только  пятое
колесо в детской коляске.
   -  Моя жена  всё своё время науке посвящает,-  возразил
Хаустов.-  У неё и звание есть научное...
   -  Я вижу, она замужем  за своим званием, а не за вами.
Если  бы  она  создала  вам  такие  условия,  какие  вы ей
создаёте, вы бы уже давно академиком были. Ну, по  крайней
мере, членом-корреспондентом. Вас как зовут-то?
   -  Иван.
   -  Прекрасное   имя!    А    меня   -    Рита.   Вот  и
познакомились...
   Через два дня они уже были приятелями,  и Хаустов, сидя
на знакомой лавочке, обиженно жаловался Рите:
   -  А знаете,  вы правы!  Честное слово, правы! Заездила
она  меня  окончательно!  Только  и  слышишь  целый  день:
"Погуляй  с   ребёнком,  постирай   пелёнки"...  До   того
замотался, что забыл не только, как меня зовут,  поверите,
метку свою в прачечной забывать стал.
   -  Не  ценит  вас  жена,-  покачала  головой  Рита.-  Я
просто удивляюсь, Ваня, как вы с вашим интеллектом  можете
стирать  или бегать  с авоськой  по  магазинам...  Лично я
никогда бы себе не позволила так с вами обращаться! Вы  бы
у меня в  таком почёте жили,  как сказочный принц!  Да что
там -  принц! Как эрдельтерьер у моей соседки!
   ...Хаустов колебался две недели. На пятнадцатый день он
решился.
   -  Сегодня же объяснюсь с женой,-  сказал он Рите,-   и
переезжаю к вам.
   -  Наконец-то,  милый  вы  мой! -  обрадовалась Рита.- 
Если  б  вы знали,  как  я давно  этого  ждала! Даже  полы
отциклевала...
   -  Ну, вот и прекрасно!  -   с  жаром  воскликнул  Иван
Дмитриевич.-   Спасибо  вам,  родная,  за  заботу.   Ждите
вечером моего звонка...
   Полдня Хаустов  готовился к  разговору с  женой. Ему не
хотелось обижать её упреками.
   "Всё-таки  она неплохая женщина,-  убеждал он себя,-  и
по-своему меня любит. Конечно, Рита красивее, да и  моложе
на полтора  года, но  ведь были  же у  нас с женой светлые
минуты..."
   Поэтому  он  не  стал  сразу огорошивать её, а, придя с
прогулки, сначала вымыл руки и шею, надел чистую рубашку и
уже потом вежливо, но твёрдо сказал:
   -  Мне надо поговорить с тобой, дорогая.
   -  Хорошо,-    кивнула   Маргарита.-   Только   сначала
постирай,  пожалуйста,  пелёнки,   а  то  они   не  успеют
высохнуть к утру...
   -  Один раз могла  бы постирать и ты,-   мягко возразил
Хаустов.-  Ничего бы не случилось.
   -  Но  ведь  у  меня  защита   на  носу,-   укоризненно
заметила  она.-   А  работы  ещё  непочатый  край.  Я даже
кинопанораму вчера не смотрела -  некогда. И потом, ты  же
знаешь, у  меня аллергия  к стиральному  порошку. Но  если
тебе трудно...
   -  Да  нет...-   стушевался  муж,-   не  трудно...  Ну,
ладно, сейчас я постираю, а потом мы поговорим.
   -  Хорошо,-   согласилась  она и,  словно в  безбрежное
море, с головой погрузилась в диссертацию.
   Иван Дмитриевич постирал пелёнки, развесил их на  кухне
и решительно сказал:
   -  Ну, вот. Теперь давай сядем и...
   -  Ты знаешь,  Серёжа так  сильно кашляет,-  озабоченно
перебила жена.-  А у нас, по-моему, горчичники  кончились.
Ты  не  сходишь  в  аптеку?  А  я  бы  пока  эту  страницу
переписала. Что-то мне не нравится, как получилось...
   -  После схожу,-  буркнул Хаустов.-  Давай сначала...
   -  Так  аптека  через  полчаса  закроется,-   напомнила
Маргарита.-  А он так кашляет, боюсь, как бы осложнения не
было.
   Иван Дмитриевич вздохнул и отправился в аптеку...
   Потом жена ставила сыну  горчичники,  а  Хаустов  чинил
сломавшуюся  коляску.  Потом  она  варила  сосиски,  а  он
выбивал половики.
   -  Когда   же    мы    наконец   поговорим?   -   хмуро
поинтересовался Иван Дмитриевич.
   -  Обязательно  поговорим,-   сказала  Маргарита.-  Вот
только  дождёмся,  когда   Сережка  уснёт.  Ты   его  пока
укачивай,  а я  постараюсь главу  закончить. Мне  немножко
осталось...
   Хаустов спел сыну  все  колыбельные песни,  какие знал,
погасил свет и, дожидаясь, пока освободится жена, принялся
обдумывать предстоящий разговор.
   "Значит... пожалуй,  я  скажу  ей  так...  Я  скажу ей:
послушай, дорогая... Или нет! Дорогая -  слишком  ласково.
Не надо её дезориентировать. Лучше -  милая... Я скажу ей:
послушай, милая, ты должна понять..."
   В эту минуту проснулся сын и заплакал.
   -  Хватит,  хватит,-   одёрнул  его  Хаустов, покачивая
кроватку.-  Спать пора.
   Ребёнок испуганно притих.
   "Я скажу  ей: ты  должна понять...  Нет, лучше  так: ты
умная, образованная женщина, ты должна понять..."
   Сын вдруг заорал  благим  матом. Иван Дмитриевич  зажёг
свет, перепеленал его и,  положив голову на край  кровати,
опять затянул колыбельную.
   ...Уже за полночь его растолкала Маргарита.
   -  Ваня, ты хотел со мной о чём-то поговорить?..
   -  Послушай...-   пробормотал  он,-   дорогая...   Нет,
милая...   Послушай,  милая...   ты  умная,   образованная
женщина... Ты  должна понять:  спать охота...  Давай лучше
завтра...
   -  Как хочешь,-  согласилась она.-  Тогда ложись. А мне
ещё надо поработать над статьёй.
   Она поцеловала его  в небритую щёку  и ушла работать  в
другую комнату...
   Так прошло две недели. В начале третьей, вечером, когда
Маргарита,  как  обычно, сидела  в  библиотеке, а  Хаустов
одной  рукой  покачивал  коляску  с  младенцем,  а  другой
пытался  поймать  убегающее из  кастрюли  молоко, раздался
телефонный звонок.  Недовольный тем,  что его  оторвали от
дела, он мокрыми руками снял трубку и рявкнул:
   -  Алло! Кто там ещё?!
   -  Это я,-   раздался  в  трубке голос  Риты.-  Вы  ещё
не...
   -  Риточка!   -    обрадовался  он.-   Как   кстати  вы
позвонили! Вы не могли бы отнести нам бельё в прачечную, а
то мне сейчас ужасно некогда...
   Он понял,  что сказал  что-то не  то, только  когда она
повесила трубку. Больше Иван Дмитриевич её не видел.

             Последние полчаса старой эры...

   К концу месяца к Хаустову пришёл Мефистофель, унылый  и
бледный, как курортник в первый день отпуска.
   -  Значит,  Ваня,  отказываешься  от  своей  славы?  - 
скорбно поинтересовался он.
   -  От какой славы? -  не понял Хаустов.
   -  От той,  что  тебе  по  нашему  договору положена,- 
пояснил черт.-  Ты войди в моё положение. Я тебя  искушать
должен любовью, славой и властью, так?
   -  А  я  откуда  знаю?  -    буркнул  Иван  Дмитриевич,
вытаскивая ребёнку пальцы изо рта.
   -  Так, так,-   подтвердил Мефистофель.-  Уж  ты поверь
мне. У меня это обычная программа.
   -  Ну и что?
   -  А  то, что  ты к  этой любви  прилип, как  муравей к
повидлу, а больше ничем искушаться не хочешь!
   -  Ну,  а  тебе   какая  печаль?  -   надменно  спросил
Хаустов.
   -  Да ты что, смеёшься? -  возмущённо  сказал  бес.-  У
меня  же  из-за  тебя  работа  стоит!  С  меня  ведь  тоже
спрашивают:  "Ну,  как  там  твой  Хаустов?  Сказал   уже:
"Мгновение, ты прекрасно!"?"  А я только  хвостом виновато
верчу! Мой Хаустов  и тем, что  имеет, не удовлетворён,  и
новую жизнь начать не желает...
   -  Какую ещё новую? -  проворчал Иван Дмитриевич.
   -  Такую! Раз любовь  не дала тебе полного  блаженства,
скажем ей "Ариведерчи" и перейдём к славе...
   -  К какой славе?
   -  Ну хотя бы к спортивной.  Клянусь  своей бабушкой, я
тебя не понимаю!  Неужели тебе не  хотелось бы стать,  ну,
например,   знаменитым  футболистом?   Все  газеты   будут
пестреть твоими фотографиями, болельщики будут гоняться за
твоими автографами, совершенно незнакомые люди на трибунах
будут пить  за твоё  здоровье и  бросать пустые  бутылки в
твоих  соперников,  а  сборная  Бразилии  предложит   тебе
миллион долларов  и новенький  "кадиллак" за  то, чтобы ты
согласился  выступать за  неё вместо  Пеле.  Но  ты только
снисходительно   усмехнёшься   и   посоветуешь  бразильцам
растить собственные таланты. А потом сядешь в свой  личный
"Запорожец" и поедешь в Лужники на тренировку  олимпийской
сборной, в которой ты будешь ведущим нападающим, и по пути
все регулировщики  уличного движения  будут отдавать  тебе
честь... А? И все это -  вот оно, рядом, стоит тебе только
захотеть...
   -  Да...    насчёт    "Запорожца"   -    это   неплохо,
конечно...-  заколебался Хаустов,-  и про Бразилию тоже...
А то только и слышишь кругом: "Пеле! Пеле!"
   -  Вот именно!  -  поддержал его  бес.-  Что он  такого
сделал? Между нами говоря, чем ты хуже?
   -  Но... вообще-то...  я же не  умею так бить  по мячу,
как он...
   -  Как тебе  не стыдно! -  обиделся Мефистофель.-  Ну и
люди! Им кажется, что  сделать старика молодым легче,  чем
научить его бить  по мячу... Да  ты у меня  будешь по пять
голов в  каждой игре  забивать! Не  забывай, мой  милый, я
ведь всё-таки князь тьмы.
   -  А няньку не смог найти,-  поддел его Хаустов.
   -  С  твоей  стороны  неблагородно  напоминать  мне  об
этом,-   поджал  губы  Мефистофель.-   Ты  знаешь,  как  я
старался. Однако есть вещи, которые и мне не по зубам.
   -  Ну, а как же  всё-таки  быть с ребёнком? Что же, мне
выбегать на футбольное поле с коляской?
   Чёрт тяжело вздохнул:
   -  Ты категорически против яслей?
   -  Категорически,-  покачал головой  Иван Дмитриевич.- 
И я, и особенно Маргарита.
   -  Не   произноси   при   мне   это   имя,-    попросил
Мефистофель, и на скулах  у него заиграли желваки.-   Я не
люблю,  когда  мне  напоминают  о  моих  ошибках...-    Он
помолчал и заискивающе добавил: -  А может, ты...  того...
алименты платить будешь, а? Я тебе помогу материально...
   -  За  кого   ты   меня  принимаешь?  -   сухо   сказал
Хаустов.-  Плати алименты своим рогаликам!
   -  Ну, ладно,  ладно, уже рассердился! -  Чёрт похлопал
его по  плечу.-  Ох  и горяч!  Хороший из  тебя нападающий
получится... Ну, что поделаешь! Я тут сегодня всю ночь  не
спал и решил так: раз нет другого выхода, то чёрт с тобой!
Буду сидеть  с твоим  ребёнком сам!  И пусть  будет стыдно
тому, кто об этом дурно подумает...
   -  Ты?! -  изумился Иван Дмитриевич.-  Ты будешь сидеть
с Серёжкой?! А ты... сумеешь?
   -  Ты опять со своими  дурацкими вопросами! Мне в жизни
приходилось руководить даже  курсами кройки и  шитья! Если
надо,  я  всё  смогу!  Да  не  бойся,  он  у  меня получит
оксфордское образование! Давай  лучше перейдём к  делу. Ты
сейчас переоденься и отправляйся на городской стадион. Там
через   полчаса  начнет   тренировку  команда   "Шпулька".
Подойдешь к  её тренеру  и попросишь,  чтобы он  посмотрел
тебя в деле...
   -  А если он со мной не захочет разговаривать?
   -  Захочет, захочет,-   заверил Мефистофель.-  Я  ему о
тебе рассказывал...
   -  Обо  мне?!  -   ахнул  Хаустов.-  И  что ты  ему там
наговорил, интересно?
   -  Да не бойся ты! Я же не дурак. Неужели ты думаешь, я
рассказал,  что  ты отставной  профессор?  Просто, говорю,
есть у меня  один знакомый паренёк,  в футбол играет,  как
Ван Клиберн на рояле, и мечтает выступать за вашу команду.
   -  Ну, а тренер что?
   -  Ну, он сначала никак не соглашался  тебя посмотреть.
"Знаем  мы,  говорит, этих  доморощенных  гениев! Чтобы  в
двадцать  два  года  человек ещё  ни  в  одной команде  не
играл?! Да мне таких даром  не надо! Слышать о нём  ничего
не хочу!"
   -  Ну,  и как  же ты  его уговорил?  -  поинтересовался
Иван Дмитриевич.
   -  Очень просто.  Я  ему  сказал  по  секрету,  что  ты
хороший игрок, но тебя отчислили за пьянство и  аморальное
поведение из команды соседнего  города. Тогда он пришёл  в
дикий восторг и начал жать мне руку: "Вот, говорит, удача!
Вот  это  повезло!  Где  он? Я  хочу  его  видеть!  Мы его
поставим  на  очередную  игру..."  Одним  словом,  он  так
просил, что я обещал сегодня же тебя к нему прислать...
   -  Так  что,  прямо сейчас  надо  идти?  -   растерялся
Хаустов.
   -  Ну,   конечно.  И   поторопись,   а   то  тренировка
закончится.
   ...Через   полчаса   к   тренеру   команды   "Шпулька",
наблюдавшему на  городском стадионе  за тренировкой  своих
футболистов,  подошёл  высокий  худой  человек  в   летнем
пальто.
   -  Здравствуйте,-   робко  сказал  он.-   Вам  обо  мне
говорили? Моя фамилия Хаустов...
   -  А,   так  это  тебя  отчислили  за  аморалку?  -   с
интересом поглядел на него тренер.-  Интересно, что ты там
натворил, а?
   -  Я?   -    замялся    Хаустов.-    Да,   понимаете...
вообще-то... тут такое дело...
   -  Ладно,  молчу,  молчу!  -   подмигнул  тренер.-  Ну,
надевай бутсы  и выходи  на поле,  потренируешься с нашими
ребятами...
   Иван Дмитриевич переоделся и встал в центральном круге,
не  зная,  что   предпринять  дальше.  И   вдруг  какая-то
неведомая сила властно потащила его вперёд, к воротам. Сам
не понимая, что делает, он стремительно, словно курица  от
постылого супруга, понёсся к ближайшему игроку, отобрал  у
него мяч и, пугаясь собственной смелости, нанёс удар.  Мяч
пулей  пролетел через  всё поле,  сшиб  по  пути несколько
игроков и вместе с вратарем влетел в ворота.
   Эра   Пеле   в   футболе   закончилась.   Началась  эра
Хаустова...

              Встреча с интересным человеком

   Прошло  три  месяца.  А может, два. Или вообще полтора.
Мефистофель потерял счёт времени. Он целыми днями кормил и
пеленал  Хаустова-младшего,  а в  редкие  свободные минуты
читал  Песталоцци,  Ушинского  и  доктора  Спока.  Однажды
утром, когда  он разыскивал  в шкафу  чистый подгузник,  в
дверь позвонили. На пороге стояло человек десять ребятишек
в парадной школьной форме, с горном и барабаном. Делегацию
возглавляла  молодая   энергичная  женщина.   Она  сделала
ребятам знак рукой, и те хором отчеканили:
   -  Здрав-ствуй-те!
   -  Здравствуйте,   здравствуйте,-   недовольно   сказал
Мефистофель.-  Тише, ребёнка разбудите. Вы что, макулатуру
собираете?
   -  Нет,-  загадочно улыбнулась женщина.-  Макулатуру мы
собирали на прошлой неделе. А на эту неделю у нас намечено
проведение сбора из цикла "Встречи с интересными  людьми".
Вот мы и хотели бы пригласить на него вас.
   -  Меня?! -  удивился  Мефистофель.-  Гм...  польщён...
Однако... что вы можете обо мне знать?
   -  Мы про вас всё знаем,-   выступил  вперёд  конопатый
мальчуган лет десяти.-   Вы знаменитый футболист  Хаустов,
который больше всех голов забивает! Мой папка говорит, что
вас все вратари боятся...
   -  Ах, вот что,-  усмехнулся Мефистофель.-  Должен тебя
огорчить, мой юный  друг. Вратари меня  не боятся. Дело  в
том, что я вовсе не Хаустов и никогда им не был.
   -  У-у,    не    Хаустов,-    разочарованно    протянул
мальчишка.-  А чего ж вы тогда живёте в его квартире?
   -  Любознательный  молодой  человек! -  заметил чёрт.- 
Видишь ли, юноша, я... м-м... я его родственник...
   -  Вы   родственник  товарища  Хаустова?  -   оживилась
учительница.-   Тогда  передайте  ему,  пожалуйста,   наше
приглашение. В субботу, в два часа...
   -  В  субботу...-   наморщил   брови  Мефистофель.-   В
субботу  он  не может.  У  него будут  брать  интервью для
областного телевидения. И как раз в два часа.
   -  О, это очень интересно,-  сказала  учительница.-  Мы
обязательно посмотрим эту передачу. Правда, ребята? А сбор
мы перенесём на пять часов. Товарища Хаустова это устроит?
   -  На  пять? -   Чёрт  взглянул  в  записную  книжку  и
отрицательно  покачал головой:  -  В  пять  к  нему придёт
художник рисовать дружеский шарж для городской газеты.
   -  Ну,  тогда мы  устроим наш  сбор в  семь часов.  Да,
дети?
   -  Ага,-   согласился  конопатый.-  В  семь. Мой  папка
тоже просился прийти...
   -  В  семь  тем  более  не  получится,-  развёл  руками
Мефистофель.-  В  семь у  Хаустова встреча  с журналистом.
Они с ним книжку пишут: "Моя жизнь в спорте".
   -  Вот как? -   огорчилась учительница.-  А если  нам в
воскресе...
   -  Что вы, что вы! -  не дал  ей договорить родственник
известного футболиста.-  В воскресенье у него заседание  в
Обществе  по  охране  памятников  старины.  Они  там   его
почётным  председателем избрали,  так что  не пойти  никак
нельзя, вы, как культурный человек, сами понимаете...
   -  Да,  я  понимаю...-    пробормотала   учительница.- 
Конечно,  товарищ Хаустов  -  очень  занятой человек...  А
знаете, ребята, что я придумала? Давайте проведём беседу с
родственником  товарища  Хаустова,  и  он  нам  о  нём всё
расскажет. А мы потом на сборе сделаем о нём доклад...
   -  Дава-а-айте,-  нестройно загалдели малыши.
   -  М-м... я, видите ли... сейчас несколько занят...
   -  Пожалуйста, товарищ,-  строго сказала учительница,- 
я вас очень прошу: не срывайте нам мероприятие. Мы  должны
воспитывать детей на положительных примерах.
   -  Н-ну,   хорошо,-    сдался   Мефистофель.-    Только
недолго.
   -  Мы быстро,-  обрадовалась  она.-  У нас уже  вопросы
заготовлены.
   Они прошли в комнату и уселись вокруг Мефистофеля.
   -  Коля, начинай,-  кивнула учительница.
   Конопатый паренёк достал  из  кармана  мятую бумажку и,
запинаясь от волнения, прочел:
   -  Расскажите, пожалуйста, о своём детстве...
   -  О   моём   детстве?   -    растроганно   переспросил
Мефистофель.-  О, это было так давно... Моя бабушка...
   -  Ты, наверное, имел в виду детство товарища Хаустова,
да, Коля? -  перебила учительница.
   -  Не знаю,-  пожал  плечами Коля.-  Тут так  написано,
Анна Сергеевна...
   -  Расскажите   нам,   пожалуйста,   о  школьных  годах
прославленного  спортсмена,-   с  пафосом  произнесла Анна
Сергеевна.
   -  О школьных? -  задумался бес.-  Гм... о школьных...
   -  Ну, наверное,  в  детстве  товарищ  Хаустов слушался
старших, да? -  предположила учительница.
   -  Он слушался их день и ночь,  без  всякого  отдыха,- 
подтвердил Мефистофель.-  И ещё он...
   -  И ещё он, наверное, любил природу  и активно работал
в живом уголке? -  перебила Анна Сергеевна.
   -  Исключительно  активно,-   ухмыльнулся черт.-   Один
раз он привязал к собачьему хвосту...
   -  Письмо  с  обещанием учиться  только на "отлично",- 
продолжала  учительница.-   И  потом  подарил  эту  собаку
пограничникам... А теперь спрашивай ты, Маша...
   Пухленькая     девочка     со     взглядом    отличницы
продекламировала словно стихи:
   -  У меня вопрос. Когда товарищ Хаустов учился в школе,
разрешал ли он своим товарищам списывать у него уроки?
   -  Никогда в жизни! -  горячо заверил Мефистофель.-  Он
обычно сам у них спи...
   -  Перевоспи...-  поправила Анна Сергеевна.
   -  Что вы сказали? -  не понял чёрт.
   -  Я продолжила вашу мысль. Вы ведь хотели сказать, что
он  обычно сам  их перевоспитывал,  занимался в  свободное
время с  отстающими, помогал  им учить  уроки и  выполнять
общественные поручения. А про тех, кто всё-таки  списывал,
он всегда говорил учительнице. Вы ведь это хотели сказать,
да?
   -  Вот именно! -  согласился  Мефистофель.-  Вы  просто
вытащили у меня фразу изо рта. Правда, я имел в виду...
   -  Вы, наверное, имели в виду,  что  товарищ  Хаустов в
детстве хорошо помогал  родителям по хозяйству,  не пачкал
учебники  и не  рисовал чернилами  на  стенах  класса, да?
Поэтому  он  и  стал  таким  замечательным  спортсменом...
Большое спасибо  вам за  интересный рассказ!  А вы  что же
молчите, ребята?.. Три, четыре...
   -  Спа-си-бо!! -  гаркнули засидевшиеся малыши.
   Из  соседней  комнаты донесся  плач  разбуженного шумом
Хаустова-младшего.
   -  Эх,-    проворчал    Мефистофель,-    ребёнка    мне
разбудили!
   Он схватил подгузник и направился в соседнюю комнату.
   -  Одну минуточку! -  остановила  его учительница.-  Мы
ещё хотели почитать  вам стихи о  спорте и о  спортсменах,
которые мы разучили специально к сбору.
   -  После, после  почитаете,-  буркнул чёрт.-   В другой
раз заходите, когда никого дома не будет.
   -  Но   у   нас   же   мероприятие,-   возразила   Анна
Сергеевна.-  Мы должны прививать учащимся любовь к спорту.
Мы займём у вас ещё минут пятнадцать, не больше...
   -  Знаете что? -  сказал Мефистофель,  задержавшись  на
пороге.-  Когда у  вас сбор-то? В  субботу? Так вы  сейчас
идите, а я вам лучше Хаустова в школу пришлю.
   Он  нервно   дёрнул  головой   и  скрылся   в  соседней
комнате...

               Мефистофель взмывает в небо

   Автобус был набит до отказа.  Мефистофель  на семьдесят
процентов находился внутри него и тщётно пытался  втиснуть
туда же прихваченные дверью остальные тридцать  процентов.
Какой-то  толстяк  с  огромным,  как  голова  роденовского
мыслителя, животом, пытаясь пробраться в середину  салона,
так  надавил  на  соседей,  что  тело  Мефистофеля, словно
летнее  облачко,  несколько раз  в  течение минуты  меняло
конфигурацию, и  наконец неожиданно  для самого  себя чёрт
сделался в два раза уже и на голову выше, чем прежде.
   -  "Натура  абхоррет  вакуум",-   пытаясь  не  потерять
самообладания,  проговорил   Мефистофель.-   "Природа   не
терпит пустоты". Но с какой стати вы, милейший, берёте  на
себя функции природы?..
   Толстяк некоторое время непонимающе смотрел на него, но
потом нашёлся:
   -  А ты чего копыта расставил?
   Мефистофель побледнел.
   "Чёрт  побери,  неужели  брюки  порвались? -   холодея,
подумал он.-  В такой  давке все возможно! Сейчас  и хвост
заметят!  Потащат  в  милицию  или  в  Дом   атеистической
пропаганды, агитировать начнут... Придётся смываться!"
   Особенно расстроило Мефистофеля то,  что  эта  дурацкая
история произошла именно сегодня, в день, которого он ждал
почти два года! В  этот день на городском  стадионе должен
был состояться финальный матч на Кубок области по футболу.
Матч, в котором Хаустову суждено было забить решающий гол!
Матч,  после  которого  чёрт  собирался  предъявить своему
подопечному векселя  к оплате.  Действительно, о  Хаустове
говорил не  только весь  город, но  и вся  область! У него
было  всё,  о  чем только  можно  мечтать:  слава, любовь,
деньги  и  даже  собственный  "Запорожец",  записанный  на
всякий случай на жену. Удовлетворение жизнью было  полное.
Пора  было  платить  по договору.  И  вот  надо же,  такая
нелепая случайность могла  сорвать все планы  Мефистофеля,
уничтожить плоды двухлетнего адского труда!
   Мефистофель хотел вывалиться на ходу из автобуса, но не
смог  пошевелить  даже  кончиком  хвоста.  Тогда  он  стал
прикидывать,  нельзя  ли  вылететь  через  окно,  и скосил
глаза,  чтобы рассчитать  траекторию, но  вдруг поймал  на
себе пристальный взгляд  уже немолодого человека  с умным,
немного  усталым  лицом.  Раздумывать  было  некогда. Чёрт
решил тут же, не  сходя с места, превратиться  в билетного
контролера, но, разнервничавшись,  никак не мог  вспомнить
нужного заклинания. Второпях он чуть было не превратился в
лошадь, но  вовремя спохватился.  А глаза  мужчины, умные,
всё  понимающие  глаза, неотрывно  следили  за каждым  его
движением.  Они  явно   видели  черта  насквозь.   Мужчина
наклонился к самому уху Мефистофеля и негромко сказал:
   -  Добрый  день!  Я  вас  сразу  узнал.  Вы  ведь  дядя
Хаустова, да?
   В  ту  же  минуту  весь  переполненный  салон  пришёл в
движение:
   -  Где дядя Хаустова? Который? Вон тот, с животом?
   -  Да не тот, а рядом, щупленький.
   -  Неужели самого Вани Хаустова?!
   Толстяк, который говорил про копыта,  изобразил на лице
величайшую  любезность,  вобрал  в  себя  живот  так,  что
образовался величественный грот наподобие знаменитой скалы
"Пронеси, господи!", и виновато обратился к Мефистофелю:
   -  Извините, уважаемый! Не признал... Проходите вперёд,
если пожелаете... Там посвободнее...
   Несколько  человек   разом  вскочили   со  своих  мест,
предлагая   черту  садиться.   Какой-то  лохматый   парень
протянул   ему   проездной  билет   и   попросил  на   нём
расписаться.
   Мефистофель  некоторое  время  колебался,  потом махнул
рукой,  великодушно  сел на  место,  которое уступила  ему
пожилая женщина с ребёнком, и принялся раздавать автографы
всем желающим, пробормотав себе под нос:
   -  Что позволено Юпитеру, то позволено и его дяде...
   -  Ну, как там наши,  выиграют сегодня? -  повернулся к
Мефистофелю мужчина со странно оттопыривающимся карманом.
   -  Выиграют,-  заверил  чёрт.-  Ваня пару  голов должен
забить...
   -  Ну, даёт Ванюха! -  обрадовался мужчина  и  полез  в
карман.-  На,  хлебни, борода,  на счастье!  Мне для родни
ничего не жалко! Раз ты Ване Хаустову родственник, то будь
ты и мне заместо дяди...
   -  Следующая остановка "Городской стадион"! -   объявил
в  микрофон   водитель,  и   вновь  обретённый   племянник
Мефистофеля, позабыв про дядю, бросился к выходу.
   Чёрт не стал толкаться и вышел последним, когда автобус
уже  опустел.  Смешавшись  с  толпой,  он  дошёл  до ворот
стадиона,  но  внутрь  входить не  стал.  Вместо  этого он
устроился на тихой лавочке возле служебного входа,  достал
из папки "Забавную Библию", позаимствованную им в домашней
библиотеке Маргариты,  и с  интересом углубился  в чтение.
Перипетии матча не интересовали черта, ибо ему был заранее
известен его  результат. На  поле Хаустова  ждал триумф, у
выхода  со  стадиона  -   Мефистофель.  В  знакомой  папке
"дипломат",  которую чёрт  положил себе  на колени,  лежал
экземпляр договора, подписанного  им с Хаустовым  два года
назад. До начала матча оставалось пятнадцать минут...
   Болельщики вливались в ворота стадиона широким потоком.
Постепенно  поток  стал  редеть,  сужаться,  распался   на
отдельные струйки и наконец иссяк. Площадь перед стадионом
опустела и  стихла. Мефистофель  к этому  времени дошёл  в
книжке  как раз  до того  места, где  объяснялось,  почему
именно  существование  дьявола невозможно.  Бес  достал из
кармана  авторучку  и  принялся делать  выписки.  И  в это
мгновение ужасный шум потряс окрестности. Чёрт вздрогнул и
выронил  книжку.  Ему  показалось,  что  наступила  минута
Страшного суда. Он вспомнил о матери, о своей  старенькой,
но  ещё бодрой  чёртовой бабушке,  о том,  сколько  планов
остались  неосуществлёнными,  и  ему  стало  грустно.   Он
потянулся к ручным часам, чтобы остановить стрелки, но тут
взгляд его упал на циферблат, и Мефистофель всё понял. Шла
двадцать  третья  минута  матча,  та  самая  минута, когда
Хаустов должен был забить в ворота противника первый  гол.
Чёрт с облегчением вздохнул и вытер пот со лба.
   -  Ну и орут...-  пробормотал он.-   Фанатики  чёртовы!
Тиффози  ненормальные...-   И,  заткнув  уши  пальцами, он
снова  погрузился  в чтение,  стараясь  сосредоточиться на
доводах   автора   и   время   от   времени  непроизвольно
вздрагивая.
   Наконец матч закончился.  Мимо  Мефистофеля пробежали к
автобусной  остановке   первые  болельщики,   радостные  и
взволнованные.
   Чёрт не торопясь  убрал книгу,  достал  договор и встал
возле служебной калитки.
   -  Вот  и  всё! -  вздохнул  он.-   "Сик транзит глориа
мунди" -  "Так проходит земная слава"...
   -  Это  вы  верно!  -   согласился   проходивший   мимо
болельщик.-  Слава по краю  здорово прошёл. Но всё-таки  я
вам честно скажу:  если бы не  Ваня Хаустов, не  видать бы
нам кубка как своих ушей!
   -  Да если бы не Ваня,  мы  бы  и  до  полуфинала-то не
дошли!  -   остановился   возле  них  лохматый   парень  в
ковбойке.  Он хотел  ещё что-то  добавить, но  в этот  миг
взгляд его упал на Мефистофеля, и парень замер с  открытым
ртом.-  Братцы...-  наконец  выдохнул он,-  да  вы знаете,
кто это?!  Это же  родной дядя  Вани Хаустова.  Мы с ним в
автобусе вместе ехали...
   -  Это... это неправда,-  в третий раз за последние два
часа  побледнел  Мефистофель  и  сделал  шаг  назад.-   Вы
обознались.  Я  не  знаю  никакого  Хаустова!  Моя фамилия
Сидоров... Я здесь в командировке...
   -  А кто мне  в автобусе автограф давал? -  расплылся в
счастливой  улыбке  парень.-  Ишь  какой  скрытный! Качать
его, ребята!
   -  Не...  не подходите  ко мне! -  в  отчаянии  крикнул
чёрт,  отступая  к  калитке.-   "Май хауз из май касл!" - 
"Мой дом -  моя  крепость!"... У меня стригущий  лишай! Не
трогайте!..
   Но ликующая  толпа  подхватила его, и через  секунду он
уже взлетел в воздух, дрыгая копытами и крепко прижимая  к
волосатой груди экземпляр злополучного договора.
   Сверху ему хорошо  было видно,  как из служебного входа
показались  Хаустов  с  партнёрами,   как  подошли  к  ним
какие-то   люди  и,   энергично  жестикулируя,   принялись
уговаривать  о  чём-то,  как  Иван  Дмитриевич  и  ещё два
футболиста, поддавшись на  уговоры, отделились от  своих и
направились к стоящей неподалёку оранжевой "Волге".
   -  Ваня-а-а!  -   стараясь  перекричать  толпу,  заорал
Мефистофель.-  Иван Дми-и-и... Стой! Куда ты?
   Но  всё  было  тщётно.  Дверца  машины  захлопнулась, и
"Волга"  лихо  рванула с  места,  самым нахальным  образом
отодвигая час расплаты на неопределённое время...

                  Новые друзья Хаустова

   В  ресторане  было  дымно,  как  на  небольших пожарных
учениях. Официанты  бегали по  залу, носили  воду и разные
другие средства  тушения, но  дым становился  всё гуще,  а
огня в речах и взорах посетителей -  всё больше.
   -  Ты,  дорогой,  хороший  человек! -   говорил,  обняв
Хаустова за плечи, высокий человек с щёгольскими усиками и
острым, как харчо, носом.-  Я тоже хороший человек. Мы оба
хорошие люди...  Хочешь, я  тебе свою  "Волгу" подарю?  Не
думай, она  новая совсем,  я её  в прошлом  году на базаре
купил... Ну, хочешь, да?..
   -  Ну,  что  вы,-   смутился  Иван Дмитриевич,-   такая
дорогая вещь... Чем я обязан?
   -  Обижаешь, дорогой!  Зачем обязан?  Просто ты хороший
человек. В футбол хорошо играешь. Я тоже хороший  человек.
Бери мою "Волгу", не жалко. Друзьями будем...
   -  Здорово  ты  им  второй  мяч  вколотил!  -   перебил
усатого  пожилой мужчина  с родинкой  на лбу,  сидящий  по
другую сторону от Хаустова.-  Я думаю, такой мяч даже Яшин
не взял бы.
   -  Какой разговор! -  согласился усатый.-  Ни за что не
взял бы! Ни за  какие деньги!.. Официант! Послушай,  зачем
ты нас заставляешь пить  эту бурду? Принеси нам  настоящий
коньяк! Ты  знаешь, кто  сегодня сидит  у тебя  за столом?
Если  узнаешь, ты  под столом  лезгинку будешь  танцевать,
правду  говорю!  Это знаменитый  футболист  Хаустов. Между
прочим, мой  лучший друг!  Такого человека  стыдно угощать
плохим коньяком.
   -  Я вообще-то не пью,-  запротестовал Хаустов.-  А  то
форму потерять можно.
   -  Пусть  этого  боится тот,  кто  не  умеет  играть,- 
возразил лучший друг  Ивана Дмитриевича.-  Тебе,  дорогой,
это не страшно... Твоё здоровье!
   Через  час  число  бутылок  на  столе  превысило  число
забитых Хаустовым в чемпионате голов. Сам Иван Дмитриевич,
пытаясь  заткнуть  бутылку  шампанского  солёным  огурцом,
втолковывал усатому:
   -  Я вообще-то...  это...  не  пью,  понимаешь?  Нельзя
мне... Я это... кормящий отец, понимаешь?
   -  Понимаю,-   кивнул  хозяин  "Волги".-   Раз  нельзя,
значит, нельзя! Давай за это выпьем!
   -  За это  давай...-  согласился Хаустов.-   Ты хороший
человек...
   -  И дача  у  меня хорошая,-  сказал усатый.-  Приезжай
ко  мне на  дачу, а?..  Или нет,  что я  говорю?  Мы  тебе
построим дачу ещё лучше моей! Ты хочешь иметь дачу  лучше,
чем у меня?
   -  Хочу...-  застенчиво проговорил Иван Дмитриевич.
   -  Будет у тебя такая дача! -   обрадовался  усатый. Он
достал   из  кармана   какую-то   бумажку  и  протянул  её
Хаустову: -   Распишись вот  здесь, и  через месяц  можешь
переезжать.
   Иван  Дмитриевич,  не  глядя,  расписался  поперёк всей
страницы и поцеловал усатого в щёку.
   -  Ух, люблю я тебя, мерзавца!  Жалко только,  что ты в
футбол не умеешь  играть. Ну, ничего.  Приедешь ко мне  на
дачу, я тебя научу...
   -  А я вам честно скажу,  ребята,-  вмешался  мужчина с
родинкой,-  я эти  дачи не люблю.  Вот путешествия -   это
другое  дело. Крым,  Паланга, Дальний  Восток -   красота!
Надоест Крым -  поезжай во Францию или там в Италию... Или
вот ещё, говорят, Сингапур -  хорошее место.
   -  Туда дорога дорогая...-  покачал головой  знаменитый
футболист.
   -  Для    кого    как,-     пожал    плечами   любитель
путешествий.-  У меня, например, любая дорога бесплатная.
   -  Ну,  ты даешь  дрозда! -   восхитился Хаустов.-   Во
люди умеют устраиваться!
   -  Если  хочешь,   тебе  могу  устроить,-   авторитетно
пообещал мужчина.
   -  А ты не врёшь? -  нахмурился Иван Дмитриевич.
   -  А чего мне врать?  Тебе  стоит  только захотеть -  и
езжай куда хочешь задаром в  оба конца. Я уже и  заявление
за тебя написал на всякий  случай.-  И он вынул из  рукава
свёрнутое  в  трубочку  заявление.-   Только  подпись свою
поставь  вот  здесь  и  здесь,  что  ты,  дескать,  против
бесплатного проезда не возражаешь.
   -  Не  возражаю,-   кивнул   Хаустов.-   Вот  тебе  моя
подпись на дорогу туда, а вот эта -  на обратный конец...
   -  Отличный ты мужик! -  хлопнул его по плечу мужчина с
родинкой.-  И почерк у  тебя красивый. За это  обязательно
выпить надо. Где  там официант запропастился?..  Эй, друг,
иди сюда!.. Постой-ка... ты... чего? -  Он вытаращил глаза
и толкнул в бок  Ивана Дмитриевича: -  Ты  только погляди,
как здесь обслуживают! Этого официанта так долго не  было,
что у него борода успела отрасти...
   -  Это...  это никакой  не официант! -  покачал головой
Хаустов.-  Это мой... свояк. Фима, иди к нам! Ты где целый
вечер пропадаешь? А ребёнка на кого оставил?
   -  На соседку,-  буркнул, подходя к ним, Мефистофель.- 
Так вот где ты устроился, любезный? Я тебя по всему городу
ищу,  все  рестораны  обошел,  а  ты  тут,  значит, победу
празднуешь... Так вот, я к тебе по делу...
   -  Никаких дел! -  замахал руками  Иван Дмитриевич.-  К
чёрту все дела! После поговорим. Что пить будешь?
   -  "Боржоми",-  холодно  сказал  бес.-  У  меня камни в
печени.  Однако не  будем отвлекаться.  Лучше поговорим  о
главном. Ты не забыл, на чём держится твоя слава?
   -  Как  это? -   не  понял  Хаустов.-   Ну...  на ударе
левой...
   -  Это детали! -  поморщился  Мефистофель.-  А я говорю
о самом главном. Надеюсь, ты меня понимаешь? Даже в печени
есть свой краеугольный камень. А краеугольный камень твоей
славы -  это наш договор... Вот он, узнаёшь?!
   Черт достал из папки договор и эффектным жестом положил
перед Хаустовым.
   -  Чего это? -  тупо  спросил  знаменитый  футболист.- 
А-а,  ты  мне  тоже  хочешь  устроить  бесплатный  проезд?
Поздно,  дружок!  -    Он  помахал  пальцем   перед  носом
Мефистофеля:  -   Где ж  ты  был раньше,  а?  Мне уже  вот
товарищ всё оформил...
   -  Не  валяй дурака!  -  сердито  сказал бес.-   Говори
прямо: ты всем в жизни удовлетворен?
   -  Не-а,-   качнул  головой   Хаустов.-   Обслуживанием
недоволен! Официанта целый час ждём... А ты чего, хотел им
благодарность написать?
   -  "Финита ля комедиа"! -  вскричал Мефистофель.-  Твой
час пробил! Пришла пора отдавать долг!
   -  Послушай, дорогой,  что ты пристал  к  человеку?! - 
возмутился  усатый.-  Человек  устал, культурно  отдохнуть
хочет, а  ты всё  про свои  долги! Скучно  живёшь, честное
слово...
   -  "Нэ  сутор  супра  крепидам",-   покосился  на  него
Мефистофель.-  "Сапожник пусть судит не выше сандалии"...
   -  Кто сапожник?! -  сверкнул  очами  усатый.-  Ты меня
сапожником  называешь,  заместителя  управляющего   данным
трестом?!
   -  Врежь  ему  промеж  глаз!  -   посоветовал  любитель
дальних путешествий.
   -  Не  надо...-  запротестовал  Хаустов.-  Не  надо ему
прмеж глаз... Он у меня... ребёнка нянчит!
   -  Вы меня удивляете! -  подскочил  к Ивану Дмитриевичу
неведомо  откуда  взявшийся  маленький  носатый  человек с
толстым портфелем.-   Клянусь честью,  вы меня  удивляете!
Зачем вам нужна такая склочная нянька, да ещё с бородой? Я
вам завтра  же пришлю  такую нянечку  -  закачаетесь! Трех
докторов   наук   вынянчила   и   одного  дипломатического
работника!
   -  Ну да? -  не поверил Хаустов.
   -  Клянусь   своим   материальным   благополучием!   - 
приложил руку к груди носатый.-  Только подпишите вот  это
заявление, и вопрос будем считать решённым.
   -  Будем! -   согласился  Иван  Дмитриевич,  подмахивая
заявление.-   Умница ты  у меня!..  Фима,  ты  тоже должен
пожать руку  этому  человеку!..  Фима...  ты  куда  делся?
Фи-ма-а!..  Фи...  ли...   сти...  мо... фе-ель!..  Удрал,
мерзавец!  Ему  благородное  воспитание  не  позволило   с
нами... Ну,  и чёрт  с тобой!  Я, если  хочешь знать, тебя
тоже не уважаю!  -  И он  со злостью запустил  вслед черту
солёным огурцом.
   Веселье продолжалось...

                        Возмездие

   -  Значит, так, товарищи! -  со  вздохом объявил тренер
футбольной  команды "Шпулька".-   Собрание команды  считаю
открытым.  На  повестке у  нас  сегодня персональное  дело
нашего  товарища,   Хаустова  И.Д.   Он  совершил   тяжкий
проступок:  даже  не  дожидаясь  окончания  сезона,  подал
заявление   о  переходе   из  нашего  клуба  сразу  в  три
команды -  в "Локомотив", в "Цитрус" и в "Бытовик".
   -  Ух ты!  -  нестройно загудели  собравшиеся.-  Ничего
себе...
   -  У  меня  вопрос  к  Хаустову!  -   поднялся  капитан
команды.
   -  Давай,-  разрешил тренер.
   -  Меня  вот  чего  интересует,-  обернулся  капитан  к
Ивану Дмитриевичу.-  Ну, "Локомотив"  или  там "Цитрус" - 
это я, как человек, могу понять. Но чем тебя "Бытовик" мог
заманить,  убей,  не  пойму!  У  них  ведь  там   бедность
несусветная,  даже  форму   приличную  не  могут   игрокам
приобрести!  Нашивают  им  сзади  на  футболки  номерки от
гардероба! На что там можно польститься?
   -  Они  мне  няньку  для  ребёнка  прислать  обещали,- 
потупился Хаустов,-  специалистку по вынянчиванию  научных
работников...
   -  В общем,  как  говорится,  из  корыстных  побуждений
предал интересы  команды,-  резюмировал  тренер.-  Но  это
ещё  не  все,  товарищи. На  Хаустова  поступил  сигнал из
милиции, что он, возвратившись поздно вечером домой  после
финального матча, в пьяном виде нанёс побои проживающему с
ним одинокому родственнику, в результате чего пострадавший
был доставлен в больницу с вывихом носа. Наш долг с  вами,
товарищи,  принять к  хулигану самые  суровые меры.  Какие
будут предложения?
   -  Конечно,   Хаустов   -    хороший   игрок,-   сказал
капитан.-  Но раз он всё равно переходит в другую команду,
я  предлагаю  его  дисквалифицировать.  Какого-то старичка
чуть не угробил,  да ещё своего  же родича. Так  настоящие
спортсмены не поступают!
   -  Поддерживаю!  -   кивнул  тренер.-   В  футбол  надо
играть чистыми руками! Предлагаю обратиться в  вышестоящие
инстанции с просьбой запретить Хаустову выступать в  любых
футбольных  командах,  особенно  в  тех,  куда  он   подал
заявления.
   -  Да  по  ошибке  я  туда  заявления подал... ну... по
рассеянности!  -   хмуро  возразил  Хаустов.-   Вышло так,
понимаете?..
   -  Так ты,  значит,  согласен исправить свою ошибку? - 
оживился тренер.-  Согласен в "Шпульке" остаться?
   -  Ну...  согласен   вообще-то...  Особенно  если  дачу
дадите. Хоть небольшую...
   -  Насчёт  этого  поговорю   с   кем  надо,-   пообещал
тренер.-  Думаю, сообразим что-нибудь.
   -  А... дисквалифицировать не будете?
   -  Ты  что, очумел?!  -  тренер  покрутил пальцем возле
лба.-  Нам хорошие игроки позарез нужны!
   -  А  как же  письмо из  милиции? Родственника-то  я...
это... стукнул... сгоряча...
   -  Вот  за  это  мы  тебя  накажем строго! -  посуровел
тренер.-   Пусть  твои  же  товарищи  тебе  меру наказания
определят. Кто хочет высказаться?
   -  За  такое  дело  надо  как  следует  наказать,   без
сожаления!  -   стукнул  кулаком   по   столу   капитан.- 
Предлагаю:  за   поступок,  не   совместимый  со   званием
футболиста,  вывести   Хаустова  из   линии  нападения   и
перевести в полузащиту!
   -  Дельно!   -    согласился   тренер.-    Строго,   но
справедливо. Ещё есть предложения?
   -  Чего  с  ним  нянчиться! -  подал  голос  вратарь.- 
Вкатить ему вынесение  без занесения! Условно,  конечно. В
следующий раз будет знать, как родственников избивать!
   -  Правильно! -  одобрил тренер.-  Мы не посмотрим, что
он наш товарищ... Наказывать так наказывать! Я даже думаю,
что нам  надо пойти  ещё дальше.  Раз у  Хаустова не всё в
порядке с морально-волевой подготовкой, нужно обязать  его
в месячный срок подать заявление в институт.
   -  В  какой  ещё  институт?  -    поднял  голову   Иван
Дмитриевич.
   -  В торгово-кооперативный.
   -  Я  не  хочу в  кооперативный,-  решительно  возразил
Хаустов.-  С какой стати?
   -  Ну,   тогда  подавай   в  медицинский,-   согласился
тренер.-  Только предупреждаю: там тебе придется  труднее.
У нас вся команда в кооперативном учится.
   -  Нет, нет,-  испугался Иван Дмитриевич.-  только не в
медицинский! Меня там знают... м-м... с другой  стороны...
То есть  я хотел  сказать... призвания  у меня  нет. Ни  к
торговле, ни к медицине... Не справлюсь я.
   -  Да ладно тебе! -  одёрнул его вратарь.-  Ты думаешь,
у меня есть призвание? Надо -  значит, надо!
   -  Да ты не бойся,-  вступил  в  разговор  капитан.-  В
кооперативном  учиться  не трудно.  Там  ничего особенного
делать не заставляют... Справишься.
   -  Там ведь ещё и стипендию платят,-  поддержал  беседу
центральный защитник.
   -  И  практика  -   в  магазине,-   добавил  вратарь.- 
Разные вещи дефицитные...  Я своей жене  импортные сапожки
достал...
   -  Так ведь всё  равно я уже опоздал,-   вяло отбивался
Хаустов.-  Уже заявления не принимают.
   -  Не волнуйся, у тебя примут,-  заверил тренер.-   Это
я беру на себя. Значит, по рукам?
   -  Ладно,-   нехотя  согласился  Иван  Дмитриевич,-  по
рукам...
   -  Ну,  вот  и  хорошо,-   с  удовлетворением  произнёс
тренер.-    Значит,  собрание   можно  считать   закрытым.
Запишите там в протокол, что коллектив дал  принципиальную
оценку  поведению  Хаустова и  принял  к нарушителю  самые
суровые меры. А теперь, ребята, можете разойтись...

                         Экзамен

   Футбольный  сезон  кончился.   Побледневшие  от  холода
небеса  всё чаще  прятались в  сырые тучи.  Пришло  унылое
межсезонье со  своими несимпатичными  спутниками: ветрами,
слякотью,   экзаменационной   сессией   в    кооперативном
институте...  Хаустов  ходил  по  неприбранной  квартире и
сердито бубнил:
   -  Товары        бывают        продовольственные      и
непродовольственные,  магазины   бывают  кооперативные   и
некооперативные, мыло бывает хозяйственное и туалетное...
   -  Когда же наконец ты скажешь: "Мгновение, остановись,
ты  прекрасно"? -   поинтересовался Мефистофель,  прочищая
ватным тампоном нос Хаустова-младшего.
   -  Вот как! -   зло  возразил  Иван Дмитриевич.-  Уж не
считаешь ли  ты учёбу  в кооперативном  институте пределом
моих мечтаний?!
   -  Ты  сам  во  всём  виноват,-   перебил  Мефистофель,
потирая нос.-  Не надо было распускать руки!  Сила есть - 
ума не надо!  Ещё скажи спасибо,  что я на  тебя в суд  не
подал! Ребёнка твоего пожалел...
   -  Ну, я ведь уже просил  у  тебя прощения,-  потупился
Иван Дмитриевич.-  Сам знаешь, я тогда пьяный из ресторана
вернулся, соображал плохо, а ты с нравоучениями полез.  Ну
и...
   -  Платон  мне друг,  но истина  в вине!  -  усмехнулся
чёрт.
   -  Пора  уж  забыть   об  этом,-   примирительно сказал
Хаустов.-  Кто старое помянет, тому глаз долой...
   -  Или нос,-  выдвинул альтернативу  Мефистофель.-  Ну,
да ладно,  я привык  к катаклизмам.  Ничего не  поделаешь,
работа такая! Не зря  мне за вредность надбавку  платят...
Однако  тебе   пора.  Через   полчаса  экзамен   начнётся.
Вернёшься, тогда продолжим разговор. Шпаргалки приготовил?
   -  Приготовил,-  кивнул Иван Дмитриевич.
   -  Ну, тогда ступай! Я тут тебя ругать буду...
   -  За что? -  удивился Хаустов.
   -  Примета такая. Чтоб всё хорошо кончилось.
   -  Я не суеверный! -  возразил  Иван  Дмитриевич.-  Чем
ерундой заниматься, лучше бы сделал так, чтоб меня  вообще
от экзаменов освободили по состоянию здоровья.
   -  Поменьше  в  ресторанах  надо  сидеть,   а  побольше
заниматься,-  проворчал чёрт.-  "Пленус вентер нон  студет
либентер"!
   -  В каком смысле? -  не понял Хаустов.
   -  В таком! "Сытое брюхо к учению глухо".
   -  Ну  и не  надо! -   обиделся Иван  Дмитриевич.-  Сам
сдам! Подумаешь...
   Он  рассовал  по карманам  шпаргалки,  сунул под  мышку
учебник и, демонстративно хлопнув дверью, вышел.
   Не прошло и часа, как он уже сидел перед преподавателем
и, беззвучно  шевеля губами,  задумчиво глядел  в потолок,
словно маляр-частник, прикидывающий стоимость предстоящего
ремонта.
   -  Ну,-   спросил  экзаменатор,-   какой  вам  достался
билет?
   -  Семнадцатый,-   сказал  Хаустов.-   Дебет  и  кредит
райпотреп...   райпотряп...   Как   нечётко    написано!..
Райпотребсоюза...
   -  Ага,-  сосредоточенно произнёс  экзаменатор.-  Дебет
и кредит райнетреб... райнепотреб... Как вы сказали?
   -  Рай-по-треб-со-ю-за,-  прочел Иван Дмитриевич.
   -  А-а,  да-да,   это  очень  интересный  вопрос.   Ну,
рассказывайте...
   -  Э-э...-    замялся   Хаустов.-    Дебет   и   кредит
рай-потреб-со-ю-за -  это... это очень интересный  вопрос!
Э-э,   профессор,   простите...  что-то   мне   ваше  лицо
знакомо...
   -  Я пока что не профессор,-  смутился экзаменатор.
   -  Ну, доцент, все равно. Где-то я вас раньше видел...
   -  Может,   на   этих...  как  их...   на  лекциях?  - 
предположил экзаменатор.
   -  Не-е, исключено! На лекциях мы не могли встретиться.
   -  Тогда  не знаю,-   пожал плечами  экзаменатор.-  Ну,
давайте про эти самые дебет с кредитом...
   -  Ладно,-   согласился   Иван  Дмитриевич,  мучительно
пытаясь сообразить, куда завалилась шпаргалка с ответом на
этот дурацкий вопрос.-  Дебет  и кредит... Дебет и  кредит
рай-по-треб-со-ю-за играют большую роль. Я бы даже сказал,
очень большую... Послушайте, доцент...
   -  Я пока ещё не доцент...
   -  А кто? -  удивился Хаустов.
   -  Старший преподаватель.
   -  Ну,  всё   равно.   Послушайте...   мне   кажется...
по-моему, тут ошибка...
   -  Где? -  удивился экзаменатор.
   -  Вот   здесь.  "Дебет"...   По-моему,   буква   здесь
пропущена. Должно быть, тут хотели написать "Диабет". Есть
такая незаразная болезнь...
   -  Да,   действительно,-    нахмурился   экзаменатор.- 
Похоже,  тут  какая-то неувязка.  То-то,  я смотрю,  слово
какое-то  незнакомое.  Наверно,  машинистка  ошиблась. Ну,
ладно, рассказывайте тогда про диабет... Хотя... Это ведь,
кажется, кооперативный институт?
   -  Д-да, как будто...-  пробормотал Хаустов.
   -  Ну, вот видите,-  покачал  головой  преподаватель.- 
При чем же тут  тогда диабет?.. Может быть...  может быть,
не диабет, а дебют?
   -  М-может быть,-  согласился Иван Дмитриевич.
   -  Гм,-    задумался   экзаменатор.-    Знаете   что?..
Рассказывайте лучше про кредит.
   -  Хорошо,-  согласился  Хаустов.-  Кредит  тоже  имеет
очень важное значение... А всё-таки я вас где-то видел...
   -  Да,-  потёр лоб  преподаватель.-  Я вас тоже  где-то
встречал...
   -  Может, на этих...  на семинарах? А? -   спросил Иван
Дмитриевич.
   -  Отпадает! -  категорически заявил экзаменатор.
   -  Или вот в этой...-  не унимался Хаустов, растерявший
от напряжения  остатки памяти.-   Ну, в  этой... где  книг
всяких много...
   -  В бухгалтерии, что ли? -  оживился экзаменатор.
   -  Да нет... Сейчас вспомню... В читальне!
   -  В  читальне?   Не-ет!  -    разочарованно   возразил
экзаменатор.-  Тогда уж скорее в буфете.
   -  В буфете тоже вряд ли...
   -  Что ж,  вы в буфете  совсем не бываете?  -  удивился
преподаватель.
   -  Да  я и  на лекции-то  редко заглядываю,-   сознался
Иван Дмитриевич.-  Всё некогда!
   -  Чем это вы так заняты?
   -  Да понимаете, то  игры, то тренировки... Сборы  тоже
много времени отнимают...
   -  Так вы что, спортсмен?!
   -  Ну, да. Футболист.  За  команду  "Шпулька" выступаю.
Может, вы меня когда на поле видели? Хаустов моя фамилия.
   -  Постой,     постой...-       задумчиво      произнёс
экзаменатор.-  Ванюха, да это ты, что ли?!
   Иван Дмитриевич недоумённо посмотрел на него:
   -  Простите, профессор, как вы сказали?..
   -  Ванюха! -  закричал экзаменатор  и  хлопнул Хаустова
по плечу.-  Ваня,  да ты что,  не узнаешь меня?  Колька я!
Ну, Колька Рыжий из команды "Хозрасчет"! Я же против  тебя
в защите сколько раз играл!
   -  Колька?  -   пробормотал   Хаустов.-   Колька!  Чёрт
рыжий! Так это ты? И как я тебя сразу-то не узнал?
   Он дружески толкнул экзаменатора в грудь и захохотал.
   -  Так  ты  что,   учишься  тут,  что  ли?  -   спросил
экзаменатор.
   -  Ну, да! Скоро уже на второй курс перейду. А ты?
   -  А я тут  уже  старшим преподавателем числюсь. Если в
будущем  сезоне первое  место займём,  то  меня  в доценты
переведут!  Работа  ничего,  спокойная.  Ты,  как институт
кончишь,  переходи  к  нам,  в  "Хозрасчёт".  Будем вместе
преподавать... Ну,  давай свою  зачетку. Пять  баллов тебе
выставлю.
   -  Может,   четыре   лучше?   -    забеспокоился   Иван
Дмитриевич.-  А  то как  бы это  декану подозрительным  не
показалось...
   -  Че-го-о?  -   протянул  экзаменатор.-  Декану?!  Ну,
уморил! Да деканом-то  у нас Мишка-мазила  оформлен, левый
полузащитник!
   Вдоволь насмеявшись, он взял у Хаустова зачетку,  вывел
в  ней  слово  "отлично"  и  точным,  выверенным движением
отпасовал её лучшему нападающему команды "Шпулька".

                 Мефистофелю утирают нос

   -  Ну,  сколько получил?  -  спросил  Мефистофель, едва
Хаустов переступил порог.
   -  Пять баллов! -  буркнул Иван Дмитриевич.
   -  Поздравляю!  -   сказал  чёрт.-   Честно  скажу,  не
ожидал.  У  тебя,   оказывается,  большие  способности   к
кооперации.
   -  У  меня   ко   всему  способности!   -    огрызнулся
Хаустов.-  Вот ты  только и годишься  на то, чтоб  малышам
сопли утирать! Ты знаешь, кто на нашем факультете  деканом
работает? Мишка-мазила,  полузащитник из  "Хозрасчёта"! Да
он же с трёх метров в пустые ворота не попадёт! И  никаких
договоров с чертями не подписывал!  И на тебе -  декан!  А
лучший  бомбардир  сезона Хаустов  -   всего лишь  студент
первого курса! Какой же ты  мне друг после этого? Уж  если
Мишка  -   декан,  то  я  должен  быть,  по  крайней мере,
ректором.
   -  Ректором? -  присвистнул  Мефистофель.-  Так надо же
сначала институт закончить,  защититься... Ну я,  конечно,
могу  посодействовать,  чтоб  у  тебя  экзамены  экстерном
приняли  и  степень  присудили  без  защиты,  так сказать,
"хонорис  кауза"...  Но  всё-таки  для  этого  годика  два
потребуется...
   -  У   меня   уже   была  степень!   -   возразил  Иван
Дмитриевич.-  Я из-за тебя её лишился.
   -  Однако  не забывай,  мой  милый,  что  ты  при  этом
помолодел  в  три  раза. Где  это  видано,  чтобы ректором
становились  в  двадцать  два  года?  Тебя  же  просто  не
утвердят.
   -  И после  этого  ты  себя  называешь  князем тьмы? - 
рассердился Хаустов.-  Никакой ты  не князь, а дилетант  и
самозванец!  Такого  простого дела  сделать  не можешь!  А
наобещал  с три  короба: "Власть  получишь, людьми  будешь
распоряжаться..."  Где  же  твоя  власть?  Ты  же  меня ею
искушать должен! Должен или нет?
   -  Должен,-  согласился чёрт.-  Но  разве  только  один
ректор властью обладает? Я  вообще-то имел в виду  сделать
тебя завотделом в каком-нибудь НИИ.
   -  К  чёрту  завотделом!  Это  даже меньше,  чем декан.
Сказано тебе: хочу быть ректором!
   -  Ну   подожди    хоть    немножко!    -     взмолился
Мефистофель.-  Мне же надо все инстанции обойти. У меня  в
кооперации никаких связей.
   -  Даю   тебе   неделю   сроку,-   сухо   сказал   Иван
Дмитриевич.
   -  Нонсенс!  -   воскликнул  чёрт.-   Это невозможно! Я
умываю  руки.  За  неделю  я  смогу  тебя  сделать  только
комендантом общежития или завбиблиотекой.
   -  Мальчишка!   -    презрительно   бросил   Хаустов.- 
Подмастерье! Ладно. Я тебя научу работать. Жди меня  дома.
В три часа покормишь ребёнка творогом. Я скоро приду.
   Через полчаса Иван Дмитриевич уже стоял перед  тренером
футбольной команды "Шпулька".
   -  Ваня!  -  обрадовался  тренер.-  С  мячом поработать
пришёл?
   -  Вы  про мяч  погодите! -   осадил его  Хаустов.-  Вы
лучше скажите: кто я?
   -  Опять ты из ресторана? -  огорчился тренер.-  Ох, не
доведёт тебя это  до добра, помяни  моё слово! Видишь,  до
чего дошло: себя не узнаёшь! Хаустов твоя фамилия. Хаустов
Иван Дмитриевич. Тебе, наверное,  и адрес твой нужен?  Ну,
ладно, сейчас я  кого-нибудь из ребят  пошлю, они тебя  до
дому проводят.
   -  Да не надо меня  провожать! Не из ресторана я,  а из
института.
   -  Из какого ещё института? -  испугался тренер.-  Тебя
что, уже на лечение отправили?!
   -  Не на лечение, а на учение.  Вы сами же и отправили.
Учусь я! В кооперативном институте, с вашего позволения. В
том самом, где какой-то  там Колька Рыжий из  "Хозрасчёта"
старшим преподавателем числится, а Мишка-мазила -  так тот
вообще  декан.  А  я  кто?  Скажите  мне,  какую должность
занимает лучший бомбардир сезона Иван Хаустов?
   -  Точно  не  помню,-   пробормотал  тренер.-   Надо  в
ведомости посмотреть.  Не то  бухгалтер, не  то инженер по
технике безопасности...
   -  Вот то-то и оно! Уйду я от вас.  В "Хозрасчёт" уйду.
Они меня  ректором к  себе зовут,-   с ходу  придумал Иван
Дмитриевич.
   -  Да ты  что,  Ваня! -  побледнел тренер.-  Что это за
работа  такая  для  мужчины -   ректор?  Да  ещё ректор-то
торгово-кооперативный! Всякие  там усушки-утруски  изучать
да двоечников перевоспитывать!
   -  Зато  власть у него какая!  -   возразил  Хаустов.- 
Сколько   народу   в   подчинении...    Одно    слово   - 
номенклатурный работник...
   -  Не  связывайся  ты  с  этой  торговлей!  -   покачал
головой  тренер.-   Что  ж, мы  для  тебя  в своём  тресте
номенклатурной должности не найдем, что ли?
   -  Найдёте? -  переспросил  Иван Дмитриевич.-  Ну, если
что-нибудь  подходящее  предложите,  то  могу  и  в  вашей
команде остаться...
   -  Ещё  какое  подходящее!  -   обрадовался   тренер.- 
Сейчас  мы  с  тобой  вместе  ведомость  посмотрим,  такую
должность  тебе подберём,  какая этому  "Хозрасчёту" и  не
снилась.
   Он достал из ящика  стола какой-то документ и  принялся
водить по нему пальцем, бормоча себе под нос:
   -  Так... Заведующий столовой... Ага!  Это  у нас левый
крайний.  Пойдём  дальше...  Художественный   руководитель
оркестра народных  инструментов... Нет,  это тоже  занято.
Художественный  руководитель -   это у  нас стоппер...  О,
есть!  Кажется, нашёл.  Замдиректора фабрики  -  это  тебе
подойдёт?
   -  А что за фабрика? -  поинтересовался Хаустов.
   -  Фабрика  женской  одежды.   Штат   триста   человек,
импортное оборудование,  бесплатный проезд  в трамвае  и в
автобусе. Ты хоть какие-нибудь швейные термины знаешь?
   -  Только "ёлки-моталки",-  сознался Иван Дмитриевич.
   -  Моталки  -   это,  кажется,  у  ткачей,-   усомнился
тренер.-  Ну да  ладно, для начала  сойдёт. Ты там,  когда
зарплату  будешь  получать,  к  разговорам  прислушивайся,
чтобы в курсе немножко быть.
   -  А какая зарплата?
   Тренер снова заглянул в ведомость.
   -  Двести  десять плюс  премиальные... Ну,  там путёвки
соцстраховские, то-сё...
   -  А  у  директора  сколько?  -    нетерпеливо  перебил
Хаустов.
   -  У директора, кажется, двести пятьдесят. А что?
   -  Тогда к чёрту зама! Хочу быть директором.
   -  Директором?  -   растерялся  тренер.-   Э-э... я  не
знаю... Ведь там уже есть один директор...
   -  Это меня не касается! -  отрезал  Иван Дмитриевич.- 
Пусть его повысят или снимут. Или пускай на учебу  пошлют.
Это никогда не помешает.
   -  Но  там  же...   там  же  работать  надо,  Ваня!  - 
проникновенно  сказал тренер.-   План надо  давать. Это  ж
ответственность какая...
   -  А у декана, по-вашему, нет ответственности? Мишка же
справляется, ничего... В общем, дело, конечно, ваше.  Если
мне не доверяют, я могу и в "Хозрасчёт" перейти...
   -  Да что ты все заладил: "Хозрасчёт", "Хозрасчёт"! Как
будто  мы сами  ничего решить  не можем...  Ну, ладно,  ты
сейчас иди домой,  а я тут  пока кое-куда позвоню.  Думаю,
что-нибудь сообразим.
   -  А долго ждать-то надо?
   -  Ну,  дня  три-четыре,  не  меньше.   Всё-таки   дело
серьёзное...
   -  Ну,   три   дня  подожду,-   согласился   Хаустов.- 
Счастливо  оставаться!  Значит,  я к  вам  в  конце недели
наведаюсь.
   Всю обратную дорогу до дому  Иван Дмитриевич обдумывал,
стоит ли соглашаться  на должность заместителя.  Вообще-то
это, наверное, больше, чем декан, но, видимо, меньше,  чем
ректор.   "Надо   на   всякий   случай   посоветоваться  с
Мефистофелем",-   решил он  уже у  самого порога  и нажал
кнопку звонка.
   Чёрт открыл  дверь не  сразу. Он  выглядел смущённым  и
даже слегка подавленным.
   -  Тут  тебе  звонили   по  телефону,-   сообщил  он.- 
Просили перевестись на заочное отделение института.
   -  Это ещё почему? -  удивился Хаустов.
   -  "Почему,    почему"!    -     сердито    передразнил
Мефистофель.-   Будто  сам  не  знаешь!  -   Он  уязвлённо
вздохнул и, стараясь казаться равнодушным, добавил: -  Они
просили передать,  что тебя  назначили директором  фабрики
женской одежды.

                Хаустов засучивает рукава

   Прошло  десять  дней.  Всё  это  время  новый  директор
фабрики энергично  знакомился с  производством. Он  дважды
отобедал  в фабричной  столовой, посмотрел  новый фильм  в
клубе швейников, сменил мебель у себя в кабинете. На  полу
у него  теперь лежал  роскошный ковёр,  а на  стене висела
картина, изображающая футболистов на тренировке. Когда все
дела были переделаны, он  велел секретарше позвать к  нему
заместителя.
   -  Болен ваш заместитель, Иван Дмитриевич,-   вздохнула
секретарша.-  Он ещё вчера на работу не вышел.
   -  Болен?  -   опешил  Хаустов.-   Гм... болен...  А...
другого нету?
   -  Чего другого? -  не поняла секретарша.
   -  Ну...  другого  заместителя.  Мне  что, один  только
положен?
   -  Нет,  вообще-то  положены два,  но вторая  должность
вакантна. Никак знающего специалиста не подберут.
   -  Вот что...  Ну, а... кто  же тогда есть?  Начальство
ещё какое-нибудь имеется, кроме меня?
   -  Есть    ещё     главный   модельер   и    заведующий
производством.
   -  Во-во! -  кивнул Иван Дмитриевич.-  Зовите их сюда!
   ...Минут  через  десять  в  кабинет Хаустова постучали.
Директор  принял  позу,  соответствующую  его   служебному
положению,   и,   выждав   некоторое   время,  подчёркнуто
безразличным голосом произнес:
   -  Войдите...
   Дверь открылась.  На  пороге  стоял  капитан футбольной
команды "Шпулька". Из-за  его плеча застенчиво  выглядывал
вратарь.
   -  Здорово, ребята! -  обрадовался  Иван  Дмитриевич.- 
Какими  судьбами?  Вас  что,  тренер  прислал?  Может, вас
трудоустроить надо? Так это мы мигом.
   -  Да нет,-  возразил капитан.-  Мы вообще-то более или
менее трудоустроены.  Нас просто  директор фабрики  к себе
вызвал. Ты тоже к нему?
   -  Опять эта  секретарша  напутала! -  покачал  головой
Хаустов.-  Я  её просил  главного модельера  вызвать и ещё
какого-то там...  зав чем-то  такое... А  она вместо этого
вас от дела оторвала! Ну, все равно, я рад, что вы зашли.
   -  Так  мы  и  есть эти...-  пожал плечами капитан.-  Я
главный  модельер,  а  он этот...  другой...  тот,  что ты
сказал.
   -  Сам   ты   другой,-   обиженно  возразил  вратарь.- 
Запомнить  никак  не  можешь.  Главный  -   это  я.  А  ты
производством заведуешь.
   -  Ещё чего! -  огрызнулся капитан.-  Почему же я тогда
на целую двадцатку больше тебя получаю?
   -  Это персональная  надбавка,-  пояснил вратарь.-   За
выслугу и всё такое...
   -  Да ладно вам!  -  махнул рукой Иван  Дмитриевич.-  В
общем, всё понятно. А я ваш новый директор.
   -  Поздравляю, Ваня!  -  гаркнул вратарь.-   Обмыть это
дело надо!
   -  После,  после,-  нервно  ответил  Хаустов.-  Вы  мне
лучше скажите,  ребята, что  делать будем?  Тут вот бумага
пришла сверху. Требуют качество продукции улучшить.
   -  В каком смысле? -   не понял вратарь.-  Что это  ещё
за качество такое?
   -  Ну,   это  чтобы  вещи   носились  долго,-   пояснил
завпроизводством.-  Мы, кажется, женские пальто выпускаем.
Ну,   наверно,   жалоба  в   трест   поступила,  что   они
изнашиваются быстро...
   -  Поня-ятно,-     многозначительно    произнёс    Иван
Дмитриевич.-  Ну что ж,  надо с таким положением  кончать.
Наши вещи должны долго носиться. Какие будут соображения?
   Участники совещания задумались.
   -  Наверно,  у  этих  пальто  вешалки  часто  рвутся,- 
предположил вратарь.-  По себе знаю. Надо их не тряпочными
делать, а цепочки пришивать.
   -  А что? -   оживился  Хаустов.-  Это  мысль!  Это  мы
запишем.-  Он засучил рукава, придвинул к себе  перекидной
календарь  и   сделал  в   нём  какую-то   пометку.-   Ещё
предложения есть?
   -  Пуговицы  тоже  можно заменить,-  сказал  капитан.- 
Вместо   пластмассовых  металлические   ставить.  Они   не
ломаются.
   -  И  это  запишем,-   согласился  директор.-   Правда,
мелковато немножко.  Нам бы  чего-нибудь такое  придумать,
чтобы вещь, ну,  скажем, в два  раза дольше носилась,  чем
раньше! Вот тут бы мы себя и показали...
   -  А  может,   подол  подлиннее  делать?  -   задумчиво
проговорил главный модельер.-  Чтоб запас был. У них ведь,
у женщин, первым делом подол обтрёпывается. А так они  его
отрежут -  и снова пальто как новое.
   -  Вот   это   уже   по  большому  счёту!  -    Хаустов
восторженно хлопнул  по столу  кулаком.-  Пусть  это нам в
копеечку влетит, зато качество здорово повысим!
   Он снова записал что-то в календаре и продолжал:
   -  У меня вообще-то тоже  есть  одна задумка.  Не знаю,
как вы посмотрите... Дело такое. Мы ведь эти пальто разных
цветов выпускаем, так?
   -  Так,-  кивнул  завпроизводством.-  Красные, кажется,
потом, вроде бы чёрные  и ещё такие бледно-голубые...  Ну,
как куры второй категории.
   -  Вроде  бы   это  называется  "песочные",-    вставил
главный модельер.
   -  Песочные так  песочные,-  сказал директор.-  Лишь бы
не рассыпались. Это сейчас наша главная задача. А может ли
такое  вот песочное  или, например,  голубое пальто  долго
служить, если на нём каждое пятнышко заметно? Чуть где  не
там сел или прислонился -  и пожалуйста, тащи в химчистку.
А   химчистка,   как   известно,   долголетию   вещи    не
способствует, тем более что ещё неизвестно, отойдёт  пятно
или до  самой пенсии  останется, когда  уже и  ходить-то в
этом песочном пальто некуда  будет. Вот я и  говорю: зачем
нашей  трудящейся  женщине  такие  непрактичные  цвета? Не
знаю, как вы, а я считаю, что не нужны они ей, а значит, и
нам. Оставим в производстве  чёрный, на нём никакие  пятна
не заметны: хоть научную работу пиши, хоть в трактор лезь.
Ну,  можно   к  нему   тёмно-серый  добавить   и,  скажем,
чернильный. А остальные снимем. Тут и экономия  получится,
и качество выиграет.
   -  Выиграет,-  согласился завпроизводством.
   -  А  у  тебя,  Ваня,   я  смотрю,  есть  хозяйственная
жилка! -   с уважением  заметил главный  модельер.-  Сразу
такое  предложение  дельное выдвинул.  Я  бы, пожалуй,  не
догадался.
   -  Это потому,  что я  тут  свежий  человек,-   скромно
потупился  Хаустов.-   Со  стороны  всегда  виднее...  Ну,
ладно,  в общем,  я думаю,  главное мы  ухватили. Вы  пока
идите,  внедряйте,  а детали  потом  доработаем. А  теперь
совещание считаю закрытым. Физкульт-привет!

                      Чистая правда

   Время  мчалось,  словно  пьяница  к  открытию магазина.
Наступил конец квартала. Однажды Иван Дмитриевич пришёл  с
работы хмурый и неприветливый.
   -  Па-па...-  протянул к нему ручки сын.
   -  Подожди,-  отстранился Хаустов.-  После поиграем. Не
до тебя сейчас.
   -  Да-да...-  обиженно залепетал наследник и повернулся
к Мефистофелю.
   -  Зачем   ребёнка   обижаешь?  -   укоризненно  сказал
чёрт.-   Я  смотрю,  тебе  швейная  фабрика  стала  дороже
семьи...
   -  Какое там дороже! -  огрызнулся Иван Дмитриевич.-  Я
вообще жалею, что  связался с этим  делом! Такая морока  с
этой фабрикой! На собраниях все, кому не лень,  критикуют.
В клубе частушки о нашей новой продукции распевают...
   -  Я   же   тебя   предупреждал:  не   лезь  в  большие
начальники,-  покачал головой Мефистофель.-  Послушался бы
меня,  стал  бы завотделом  в  НИИ -   не  знал бы  сейчас
никаких хлопот. Так нет, власти ему показалось мало!
   -  Ну, так если меня выдвинули директором, что ж теперь
делать? Попросили, я не мог отказать.
   -  Ты думаешь, мне не предлагали руководящих должностей
там, у нас? -  возразил чёрт.-  Только меня на них калачом
не  заманишь! Нет  уж, мой  стакан невелик,  но  я  пью из
своего стакана...
   -  Да ладно тебе,  со стаканами! -  раздражённо  сказал
Хаустов.-  Я,  если хочешь  знать, вообще  больше не  пью!
Никогда!  Все  звонят,  чего-то  требуют:  то  сводки,  то
обязательства,  теперь  вот  новое  дело  -   отчёт   надо
готовить!
   -  Какой ещё отчёт?
   -  Такой!  По итогам квартала.  А  о  чём  там  писать,
понятия не имею. Заместитель всё болеет, главный модельер,
правда,  здоров,  но уж  лучше  бы он  тоже  заболел. Одна
надежда на тебя.
   -  Эх, Ваня,-  вздохнул  Мефистофель.-  Я же знал,  что
рано или  поздно ты  опять придёшь  ко мне.  Как говаривал
старик  Клеант:  "Желающего  судьба ведёт,  нежелающего - 
тащит".  Ну,  да  ладно,  я  незлопамятный.  Бери  бумагу,
садись, пиши.  Помогу не ради тебя,  а ради твоего сына.- 
Он   обернулся   к   Хаустову-младшему   и  засюсюкал:  - 
Гули-гули-гули... Скажи: де-да...
   -  Де-да...-  повторил малыш и заулыбался.-  Де-да...
   Мефистофель растроганно высморкался.
   -  Сейчас, мой хороший. Сейчас деда с тобой поиграет. Я
только папке твоему помогу, а то он без деда никуда... Ну,
ты там готов, директор?
   -  Готов,-   откликнулся из-за  письменного стола  Иван
Дмитриевич.-  Чего писать-то?
   -  Ну, сначала, как  водится, про выполнение плана.  Вы
план-то хоть выполнили?
   -  Не  знаю,-    пожал  плечами  Хаустов-старший.-    Я
слышал, что нет.
   -  Тогда постараемся  без  этого.  Главное  так  доклад
построить, чтобы  показать, что  ты там,  на фабрике,  без
дела не сидишь.
   -  Это  что, липу  сочинить? -   боязливо спросил  Иван
Дмитриевич.
   -  Почему липу? Всё будет чистой правдой.  Надо  только
уметь её подать. Вот, скажем, сколько изделий ваша фабрика
выпустила в прошлом году со Знаком качества?
   -  Это я точно знаю,-  оживился Хаустов.-  Ни одного.
   -  Отлично.   Значит,   пиши:   "В  истёкшем   квартале
вверенной мне фабрикой выпущено изделий со Знаком качества
в 4,7 раза больше, чем за соответствующий период  прошлого
года..."
   -  Так  в  этом  году  у нас,  по-моему, ещё  хуже дело
обстоит! Какой там Знак качества!
   -  Чудак ты, право!  В первом квартале прошлого года вы
выпустили ноль  высококачественных изделий.  Ноль умножить
на 4,7 -  всё равно будет ноль. Так что по существу то  же
самое,   зато   по  форме   гораздо   приятней...  Дальше.
Записывай: "Число  зарубежных стран,  закупающих продукцию
фабрики,  за   отчётный  период   удвоилось...  или   нет,
утроилось..."
   -  Каких ещё стран? -  испугался Хаустов.-  Чего они на
нашей фабрике закупать будут?
   -  Какая  разница?  Ассортимент  можешь  не  указывать.
Теперь самое время  о производительности труда  сказать...
Кстати,   ты  не  в  курсе,  у  вас  какой-нибудь  участок
когда-либо  выполнял  норму,   ну,  скажем,  процентов  на
триста?
   -  Никогда,-  твердо заявил директор.
   -  Ну, тогда пиши так:  "Количество участков  и бригад,
выполняющих норму на триста  и более процентов, выросло  в
1,9 раза".
   -  Вообще-то  с производительностью  у меня на фабрике,
кажется, неважно,-  задумчиво потёр лоб Иван Дмитриевич.- 
Мне  кто-то  говорил, что  по  производительности мы  план
только на восемьдесят процентов выполнили...
   -  Тогда можно  указать,  что  по сравнению с плановыми
показателями    производительность    труда    выросла   в
0,8   раза,-   посоветовал   Мефистофель.-   Теперь   пора
поговорить об экономии материалов. Ну, к примеру, так:  "В
данном  квартале   из  сэкономленных  материалов  сшито  в
3,4 раза больше дублёнок, чем за весь прошлый год..."
   -  Что за дублёнки? Откуда? У нас же сырья для них нет.
   -  Нет? Тогда запиши: "К сожалению, ещё более расширить
производство   дублёнок   не   удалось   ввиду  отсутствия
качественного сырья".
   -  Может, хватит цифр? -  занервничал Хаустов.-  У меня
от них в глазах рябит.
   -  Можно и без цифр,-  согласился бес.-  Ты мне вот что
скажи: у вас там кто-нибудь случаи пьянства фиксирует?
   -  Да  кто  их  там  будет фиксировать,-   махнул рукой
Хаустов.
   -  Значит, можно вставить такой пункт:  "Путём создания
соответствующего  психологического  климата  нам   удалось
добиться того, что в нынешнем квартале на фабрике не  было
зафиксировано  ни  одного  случая  появления  на  работе в
нетрезвом   виде.   Имеется   также   целый   ряд   других
достижений..."
   -  Каких других?
   -  Ну,  придумай сам  что-нибудь в таком же духе. А мне
пора Серёжку купать. В общем, действуй, я потом проверю...
   Он поощрительно похлопал  Ивана Дмитриевича  по  плечу,
посадил  на  плечи довольного  малыша  и, бодро  распевая:
"Солдаты,  в  путь,  в  путь,  в  путь",  строевым   шагом
направился в ванную.

                    К подвигу готовы!

   В  кабинете  у  Хаустова   шло   очередное   совещание.
Присутствовало  всё   руководство  фабрики   во  главе   с
директором и выздоровевшим наконец заместителем.
   -  Поздравляю   вас,   товарищи   подчинённые!   -    с
достоинством  сказал  Иван  Дмитриевич,  поднимаясь  из-за
стола.-   По   итогам  квартала   нашей  с   вами  фабрике
присуждено первое место в районе по нашей отрасли!
   Участники совещания нестройно загудели.
   -  Кто бы мог  подумать!  -   прочувствованно  произнёс
заместитель.-   На  моей  памяти  такого  ещё  никогда  не
случалось.
   -  Отчётность    у   вас   плохо   была   поставлена,- 
наставительно заметил  Хаустов.-  А  мне это  дело удалось
наладить.  Не без  труда, конечно...  Немало сил  пришлось
положить, но результат, как видите, налицо.
   Красный от гордости,  он сел медленно  и величественно,
словно утомлённое солнце.
   -  Ну, ты титан! -  покачал головой завпроизводством.
   -  Поздравляю, Ваня! -  крикнул главный модельер.-  Это
дело надо обмыть!
   -  Погодите    радоваться,-    неожиданно    помрачнев,
возразил директор.-  Меня вчера в райисполком вызывали,  к
новому начальству. Вроде бы для знакомства...
   -  Ну, познакомились? -  не выдержал вратарь.
   -  Познакомились. Одинцов его фамилия.  Вежливый такой.
"Я, говорит,  видел в  магазинах продукцию  вашей фабрики.
Скажите, пожалуйста, почему ваши женские пальто так похожи
на мужские?"
   -  Ну, а ты ему что?
   -  Я отвечаю: дескать, вы, наверное,  как раз мужские и
видели, мы  недавно освоили  их производство.  А он  тогда
спрашивает: "В таком случае  почему же они так  на женские
похожи? Не можете  ли вы мне  объяснить, в чём  между ними
разница? Как  покупателю ваше  женское пальто  от мужского
отличить?"
   Я  говорю:  "Отличить  очень  просто.  Мужские   пальто
направо застегиваются, женские -  налево".
   А  он  опять  свою  линию  гнёт:  "Но  их  же  никто не
покупает,  ни  мужские,  ни  женские.  Чем  вы  это можете
объяснить?"
   Тут я ему  намекнул:  дескать,  я  на  фабрике  человек
новый, не успел ещё  разобраться, что к чему.  Я вообще-то
до последнего времени в  футбол играл за местную  команду,
да и  сейчас ещё  не бросил.  Может, слыхали,  Хаустов моя
фамилия..."
   -  Ну?..-  разом поднялись  с места главный модельер  и
завпроизводством.-  А он тебе что на это?!
   -  Он?  А  он  мне  отвечает:  "Футбол тут  ни при чём.
Играйте на здоровье, я не против. Но только если продукцию
вашей  фабрики  и  дальше  никто  покупать  не  будет,  мы
вынуждены будем принять меры".
   Завпроизводством и модельер так же дружно опустились на
место, при этом один из них присвистнул, а другой  почесал
в затылке.
   В кабинете воцарилась тишина.
   -  М-да,   положеньице...-   вздохнул  через  некоторое
время  заместитель  директора.-  Ума  не  приложу, как  их
заставить покупать наши пальто...
   -  Может,    ценные     подарки    среди    покупателей
разыгрывать? -  робко предложил вратарь.-  На футболе  так
иногда делали...
   -  А  где  ты  средства  на  это  возьмёшь? -  возразил
капитан футбольной  команды.-  Тогда  уж лучше  юбилейного
покупателя награждать. Скажем, каждого стотысячного.
   -  Вы  романтик,   молодой  человек,-   снова  вздохнул
заместитель.-  Неужели вы всерьёз рассчитываете найти  для
наших пальто сто тысяч покупателей?
   -  А что, если на рукавах  у этих пальто  такие круглые
штуки  нашивать  с  картинкой?  -   не  унимался   главный
модельер.-  Как их там?.. Эйм... эйнблемы? И надпись: "Ну,
погоди!" Сразу интерес у покупателей подымется.
   -  Этим  сейчас  никого   не  заманишь!  -   отмахнулся
директор.-   Надо  что-нибудь  другое  придумать.  Я   тут
советовался с одним знающим товарищем, и он мне вот  какую
идею подал.  У нас  на фабрике  триста человек,  так? Если
каждый наш работник  купит одно пальто,  то это уже  целых
триста штук будет,  а? Триста -   это уже цифра!  А ведь у
каждого ещё жена есть, родители, дети взрослые...
   -  Сомневаюсь, чтоб кто-нибудь  из  работников  фабрики
захотел  купить  хотя   бы  одно  пальто,-    поджал  губы
заместитель.-   Если  только  обязать  их  по общественной
линии...
   -  Обязать  нельзя,-   возразил  Хаустов.-   Жаловаться
начнут... Убедить надо. В крайнем случае личным примером.
   -  Этого   ещё   не  хватало!  -   возмутился   главный
модельер.-  Да я это пальто ни за какие деньги не надену!
   -  Я  тоже  пас,-  вставил  завпроизводством.-  У  меня
жена в положении, ей пугаться нельзя.
   -  Значит,  пальто  вы  купить не можете? -  разозлился
директор.-   А  персональные   надбавки  за  выслугу   лет
получать можете? В козла целыми днями резаться можете?!  В
общем, если пальто не купите, так и знайте -  в подсобники
обоих переведу!
   Одноклубники обиженно притихли.
   -  Сколько  лет  главным  модельером  работаю,  никогда
никаких неприятностей не было,-  проворчал вратарь.
   -  Говорю  же  тебе,   начальство  в  районе   новое,- 
огрызнулся  Хаустов.-   Что  я  могу  сделать,  если   оно
футболом  не  увлекается?!  Наши  уже  многие  пострадали.
Тольку  Груздева,  опорного  защитника,  из художественных
руководителей  оркестра   выперли.  Володька   Берестевич,
который столовой заведовал, сейчас там помощник истопника.
В кооперативном  институте комиссия  работает по  проверке
соответствия... Хотите, чтоб и до нас добрались?!
   -  Ладно,-    сдался    главный    модельер.-     Когда
покупать-то надо?
   -  Завтра   у  нас  суббота?  -   наморщил   лоб   Иван
Дмитриевич.-   Суббота.  Значит,  утром  встречаемся возле
универмага. Вместе  и выберем  по вкусу.  А потом  прямо в
пальто на тренировку пойдём.
   -  Как, пешком? -  удивился завпроизводством.
   -  Пешком,-  подтвердил директор.-  Через  весь  центр,
мимо  райисполкома.  Пусть  все  видят,  что  руководители
швейной фабрики предпочитают носить продукцию собственного
производства! А через  пару дней, вот  увидите, за нами  и
другие  потянутся.  При  соответствующей  пропагандистской
работе, конечно.
   -  А вы сами...-  вкрадчиво спросил заместитель,-  сами
вы тоже это пальто наденете?
   -  Для общего дела  себя  не  пощажу,-  просто  ответил
Хаустов.-   Ну  товарищи,  рабочий  день  окончен.   Можно
расходиться. До встречи в универмаге!

                      Трое в чёрном

   В отделе готового платья  народу было немного.  Хаустов
ещё издали увидел главного модельера своей фабрики.  Возле
него переминался с ноги на ногу заведующий производством.
   -  А заместитель мой не пришёл ещё? -   поинтересовался
Иван Дмитриевич.
   -  Опять заболел,-  виновато  развёл  руками вратарь.- 
Он мне вчера вечером звонил...
   -  Ах,  заболел? -  хмуро  переспросил  директор.-  Ну,
ладно,  пусть  только поправится!  Я  ему такое  лекарство
пропишу, что  до самой  смерти болеть  не будет.  Ну, а вы
себе пальто ещё не выбрали?
   -  Я    думаю    вот    это    взять,     фиолетовое,- 
завпроизводством брезгливо дотронулся пальцем до рукава.
   -  А  я -   тёмно-синее,-  со  вздохом произнёс главный
модельер.
   -  Тоже мне, специалисты! -  сердито буркнул Хаустов.- 
Вы  же  на женские  показываете!  Вы что,  не  знаете, что
мужские  пальто   у  нас   только  чёрные   выпускаются?..
Девушка,-   обернулся  он к  продавщице,-   подберите нам,
пожалуйста, пальто. Три штуки, самых нарядных...
   -  Зайдите  лучше на  следующей неделе,-   посоветовала
продавщица.-  Сейчас ничего хорошего нет.
   -  Как нет? А вот эти?
   -  Ну,  что вы! -  доверительно  сказала  продавщица.- 
Зачем вам эти балахоны? Вам же не девяносто лет!
   -  Много вы понимаете! -  оборвал её Хаустов,  снимая с
плечиков  одно  из изделий  своей  фабрики.-  Если  хотите
знать, очень  красивое пальто.  Сейчас вся  Европа в таких
ходит... И как раз мой размер. Беру!
   -  Как хотите,-  пожала плечами продавщица.-  Платите в
кассу сто сорок три рубля.
   -  Мне тоже нравится,-  застенчиво произнёс  вратарь.- 
Я давно мечтал такое купить.
   -  Прекрасная вещица! -  согласился  капитан команды.- 
Выпишите мне тоже.
   Они облачились в обновки и гуськом вышли из магазина, а
недоумевающая  продавщица ещё  долго глядела  им вслед,  а
потом вздохнула и задумчиво пробормотала:
   -  Ничего   не   понимаю...   Может,   мне   лучше   на
продовольственные товары перейти?
   А в это время Хаустов с подчинёнными,  слегка путаясь в
длинных  полах  и  стараясь   ни  на  кого  не   смотреть,
торжественно   двигались   по   главной   улице.  Прохожие
останавливались и с любопытством разглядывали их.
   -  Батюшки-светы! -  перекрестилась какая-то старуха.- 
Никак похороны?
   -  Полно тебе! -  махнул  рукой  мужичок  в  картузе.- 
Какие похороны? Не видишь, иностранцы это! Они там все так
ходят. Ну-ка,  внучек, скажи  им что-нибудь  по-английски.
Скажи, не бойся.
   Вперед выступил веснушчатый  парнишка лет двенадцати  и
бойко поинтересовался:
   -  Ду ю спик инглиш?
   Хаустов с приятелями зябко повели плечами и промолчали.
Вратарь на всякий  случай вынул из  кармана чёрные очки  и
водрузил их на нос.
   -  Это  ты  зачем?  -   шёпотом   поинтересовался  Иван
Дмитриевич.
   -  Чтобы  не узнали,-   так же  тихо ответил  тот.-  Мы
сейчас мимо моего дома проходить будем.
   -  Я тоже  тут  живу недалеко,-  забеспокоился капитан.
Он  поднял  воротник  пальто,  втянул  голову  в  плечи  и
принялся припадать на правую ногу.
   -  И  никакие  это   не  иностранцы!  -   разочарованно
произнёс парнишка.
   -  Ты,  может,   спросил  неправильно?  -   осведомился
обладатель картуза.
   -  Чего  там  неправильно?   Всё  правильно...  Дядь,- 
обратился он  к Ивану  Дмитриевичу.-  Правда,  ведь вы  не
иностранцы?
   Хаустов промолчал и ускорил шаг.
   -  А чего же он тогда не отвечает? -  усомнился дед.
   -  Да это сектанты,  наверно,-  предположил  внук.-  Им
ни с  кем нельзя  разговаривать. Нам  про них  учительница
рассказывала.
   -  Так   вот  они  какие,-   покачала  головой  пожилая
женщина с бидоном.-  Вишь, как чудно одеваются...
   -  Да это  же  Ваня  Хаустов!  -   неожиданно  закричал
кто-то.-   То-то,  я  смотрю,  лицо  знакомое!  Что, Вань,
случилось чего? Может, помочь надо?
   -  Не приставай  к человеку! -  одёрнул  его  мужчина в
шляпе.-  Не до тебя ему сейчас. Видишь, он в трауре...
   -  Хаустов!..  Ваня  Хаустов!..  Лучший  бомбардир!..- 
загалдели вокруг.-  Что это с ним?
   -  Несчастье  у  него,-   авторитетно  заявил парень  в
расстёгнутой куртке.-  Жена от него ушла.
   -  Не  ушла,  а  ногу  сломала,-   поправил  бородач  с
приплюснутым носом.
   -  Ничего  подобного,-   возразил  мужчина  в  шляпе.- 
Просто их команда в низшую лигу вылетела... за  финансовые
злоупотребления...   У   них   тренер   сбежал   вместе  с
деньгами...
   Через некоторое время за руководителями швейной фабрики
двигалась  уже  довольно  плотная  толпа.  На  центральной
площади дорогу процессии преградил милиционер.
   -  Что   за   демонстрация,  граждане?  -    откозыряв,
поинтересовался он.
   -  Никакая   не  демонстрация,-   пожал  плечами   Иван
Дмитриевич.-  Просто идём по своим делам...
   -  А почему в таком виде? -  нахмурился постовой.
   -  В каком ещё виде?
   -  Одеты  вызывающе,-   пояснил  милиционер.-   Попрошу
предъявить документы...
   -  Пожалуйста,-  хмыкнул  Хаустов  и,  кое-как  засучив
длиннющий рукав, попытался приподнять полу у пальто, чтобы
влезть в задний карман  брюк. Но пола выскользнула  у него
из рук и с  тяжёлым водопадным шумом вернулась  на прежнее
место.-   Пожалуйста...-   сказал  Иван  Дмитриевич  менее
уверенно и попробовал повторить операцию, но снова не смог
совладать  со  своей  несгибаемой  продукцией.-  Пожа...- 
тихо произнёс  он в третий  раз  и  хотел  было начать всё
сначала, но милиционер жестом остановил его.
   -  Поня-атно! -  многозначительно  протянул  он и снова
взял  под  козырёк.-   Пройдёмте  со  мной,  граждане! Там
разберёмся...

                     Удар! Ещё удар!

   Через две недели лучшему бомбардиру сезона  был нанесён
новый удар, причем  отнюдь не футбольного  свойства. Утром
завпроизводством принёс в кабинет Хаустова номер  районной
газеты, в  котором на  видном месте  красовался фельетон о
работе вверенной Ивану  Дмитриевичу фабрики. Фельетон  был
написан в  виде заявления  некоего гражданина  в городское
бюро   по   трудоустройству.   Хаустов   взял   газету  и,
насупившись, прочёл:
   -  "В связи с повышением  культурного  уровня населения
прошу трудоустроить  меня на  новое место  работы, так как
оставаться на  фабрике верхней  одежды я  больше не  могу.
Конечно, я ничего не могу сказать, вахтёры там целый  день
играют в  проходной в  домино и  никогда не  смотрят, чего
несёшь, особенно если  на себя наденешь.  Но что от  этого
толку, если  продукция, изготовленная  на фабрике,  такого
низкого качества, что  совершенно не пользуется  спросом у
населения. Я,  как правило,  выношу готовые  вещи вместе с
ярлыками, так что никакого  обмана с моей стороны  быть не
может. И всё равно никто не хочет покупать, даже  несмотря
на значительную скидку в  цене, которую я обычно  делаю из
гуманных побуждений. Не  помогают даже мои  заверения, что
данную вещь мне достали  по знакомству на базе  экспортных
товаров, но вот размер, к сожалению, не подошёл. Все стали
с образованием,  и никто  такое барахло  носить больше  не
хочет.
   Не подумайте только, что я не предпринимал никаких мер.
Я  неоднократно  поднимал  вопрос  о  повышении   качества
продукции  на производственных  совещаниях, несколько  раз
писал  в  стенгазету,  а один  раз  даже  в главк,  правда
анонимно. Однако все мои сигналы остались гласом вопиющего
в пустыне. За последние  три года нам с  напарником только
один раз довелось вынести с фабрики приличное пальто, да и
то в нём был завпроизводством, который как раз в этот день
отмечал   у   себя   в   кабинете   получение   премии  за
перевыполнение  плана.  Я,   правда,  не  выдержал   и  на
следующий день поинтересовался у него, какой цех выпускает
у  нас  такое  пальто,  и  попросил  перевести  меня  туда
работать.  Но  он  ответил  на  мою  просьбу отрицательно,
мотивировав  это  тем,  что  посылать  людей  на  работу в
Финляндию он не уполномочен.
   Из   всего   вышеизложенного   становится   ясным,  что
продолжать трудиться  на фабрике,  руководство которой  не
дорожит  добрым  именем  своего  коллектива,  честью своей
фабричной  марки, я  больше не  могу. Отчаявшись  добиться
успеха  в борьбе  за повышение  качества продукции,  прошу
перевести  меня  на  предприятие,  где  вопросам  качества
уделяется  должное  внимание,  на  предприятие,  продукцию
которого мне не стыдно было бы пропагандировать.
   Примечание редакции.
   Публикуя   этот   материал,   редакция   надеется,  что
руководители  фабрики  верхней  одежды  объяснят читателям
газеты,   почему   продукцию   фабрики   столь  единодушно
отказываются носить жители нашего района?"
   -  Это  что  ж  такое?  -   дочитав  до конца,  спросил
Хаустов.
   -  Это?    По-моему,    фельетон,-     пожал    плечами
завпроизводством.
   -  Сам вижу,  что  фельетон! -  Иван Дмитриевич скомкал
газету и бросил её в корзину.-  Черт побери!  Неприятность
за  неприятностью!  То  в  милиции  объяснительную записку
писал, теперь вот  это... А ты,  брат, тоже хорош!  Как же
это случилось, что  тебя с фабрики  вынесли, а ты  даже не
почувствовал?
   -  Так там же сказано,  Вань,-  потупился собеседник.- 
Премию мы в тот день обмывали. И как они там, в  редакции,
об этом пронюхали, понять не могу!
   -  Ну,  ладно, ладно! -  оборвал Хаустов.-  Вахтёрам на
всякий случай по  выговору объявим за  утерю бдительности.
Домино  отберём. А  тебе пока  замечание делаю  на  первый
случай. Но только  гляди, чтоб больше  этого не было!  Всю
фабрику срамишь!
   -  Ну, какой разговор,  Вань!  Разве  я  не понимаю! Да
меня  теперь  скорей  с футбольного  поля  унесут,  чем из
кабинета! Ты  вот лучше  скажи, что  мы редакции  отвечать
будем? Насчёт того, что наши пальто не покупают...
   -  Не покупают,  говоришь?  -   грозно  сверкнул  очами
директор.-   Ну, это  мы ещё  поглядим! Я  им покажу,  кто
такой лучший бомбардир сезона Иван Хаустов! Да чтоб мне  с
трёх метров в ворота пустые не попасть, если через полгода
в наших  пальто не  будет ходить  весь город!  Машину мне!
Если меня будут спрашивать -  я у шефа.
   -  У     какого    шефа?    -     растерянно    спросил
завпроизводством.
   -  У  такого!  -   хмыкнул  директор.-   Тебе  знать не
обязательно. Ну, ни пуха ни пера!
   -  К черту! -  буркнул подчинённый.
   -  Уже  еду,-   кивнул Хаустов  и,  выйдя  из кабинета,
помчался к своему покровителю.

               Последняя акция Мефистофеля

   Битва  за  внедрение  в  жизнь  новой моды разгоралась.
Сначала Хаустов, по совету Мефистофеля, попытался  сделать
её участниками работников швейной фабрики, издав негласный
циркуляр  о  переходе  всех  сотрудников  на  новую  форму
одежды. Главный модельер, завпроизводством и сам директор,
надев пальто, ходили по цехам, рассказывали о достоинствах
выпускаемой фабрикой продукции, хвалили фасон и расцветку.
Потом всем желающим предоставлялась возможность капнуть на
новое  директорское  пальто  машинным  маслом,  вытереть о
подол  руки  и   даже  почистить  полой   ботинки.  Пальто
безропотно и  совершенно бесследно  сносило все  унижения,
гордо   сохраняя   изначальный   грязно-чёрный   цвет.   В
заключение  администрация   извещала,  что   каждому,  кто
приобретёт в магазине такое пальто, будет повышен  разряд,
а портрет героя будет помещён на доску Почета.
   Однако это начинание  не  принесло  ожидаемого эффекта,
ибо сметливые  сотрудники стали  объединяться в  группы по
пятнадцать  -   двадцать  человек  и  покупать  пальто   в
складчину.
   Жёны швейников  оказались  ещё менее податливыми.  Даже
неприхотливая   Маргарита,   выслушав   просьбу  Хаустова,
наотрез  отказалась  носить  сверхпрочное  изделие швейной
фабрики.  Спрятавшись  за  пишущей  машинкой,  она  кротко
сказала, что если  её увидят в  этом пальто члены  учёного
совета,  то   ей  ни   за  что   не  утвердят   докторскую
диссертацию...
   Нужно было искать другие пути.  К счастью, приближалось
открытие  футбольного сезона.  Мефистофель организовал  из
болельщиков  "Шпульки" клуб  любителей футбола.  Заседания
клуба проходили под  трибунами городского стадиона.  Здесь
можно  было  поговорить  о  перспективах  любимой команды,
встретиться   с   известными   игроками,   съесть   порцию
сосисок...  Чтобы члены  клуба могли  всюду узнавать  друг
друга,  для них  была введена  специальная форма:  длинные
пальто  грязно-чёрного цвета.  Каждый болельщик  "Шпульки"
считал  теперь вопросом  чести купить  такое пальто.  Дело
сдвинулось с мёртвой точки.
   К тому же стараниями рогатого патрона Ивана Дмитриевича
в    вечерней   газете    было    помещено    интервью   с
членом-корреспондентом  Парижской  академии  мод. Маститый
специалист   рассказывал  о   последней  парижской   моде:
удлинённых и утяжелённых пальто чернильного,  тёмно-синего
и чёрного цвета с грубыми складками и неровными  рукавами.
Модницы бросились в магазины.
   Кривая реализации продукции  полезла  вверх,  но зато в
городе резко  вырос процент  травматизма. В  больницу то и
дело  стали  доставлять  мужчин  и  женщин  с искривлением
позвоночника,   вывихом   бедра   и   переломом   ключицы.
Участились случаи,  когда даже  совершенно здоровые  люди,
упав  на  улице,  не  могли  самостоятельно  подняться,  и
приходилось   сначала   снимать   с   них   пальто,  долго
переворачивая пострадавших с боку на бок. В торговле снова
наметился спад.
   В это время забили тревогу работники загсов. Оказалось,
что в районе значительно увеличилось число разводов. Люди,
прожившие душа в  душу двадцать лет,  увидев друг друга  в
новых пальто, проникались  такой взаимной антипатией,  что
бросали семью или начинали пить горькую.
   Кривая реализации опустилась до нуля и остановилась.
   И тогда Хаустов снова пришёл к Мефистофелю.
   -  Фима,-   твёрдо  сказал  он,  глядя  своему  шефу  в
глаза,-  другого выхода нет. Ты должен сам купить пальто.
   -  Я? -  вскричал Мефистофель.-  Ни за что!!
   -  Фима,-  настаивал  Иван  Дмитриевич,-   если ты  мне
друг, ты сделаешь это. Я дам тебе денег...
   -  Мне  не нужны деньги! -  рассвирепел чёрт.-  Я борец
за идею! Я сам могу дать тебе из своих личных  сбережений!
Покупай хоть десяток своих  дурацких балахонов, но на  моё
достоинство покушаться не смей!
   -  От того, что я куплю,  ничего не изменится,-  устало
возразил  Хаустов.-  Ты  должен купить,  понимаешь? Я  всё
обдумал.  Ты наденешь  это пальто  и обойдёшь  в нём  всех
своих  знакомых.  Я  знаю,  у  тебя  их  много.  Они  тебя
послушают. Даже если  ты несколько тысяч  продашь -  и  то
уже будет неплохо...
   -  Никогда...-     торжественно     проговорил    чёрт,
поднимаясь  со  стула,-   никогда  Мефистофель  не наденет
пальто, изготовленное на твоей фабрике! Никогда не  станет
он посмешищем! Опомнись, Хаустов!
   -  Ну,  вот что! -  тоже  поднялся  Иван  Дмитриевич.- 
Некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать. Даю  тебе
три  дня сроку.  Если ты  за это  время  не  примешь моего
предложения, то я расторгну наш договор! И душу мою ты  не
получишь! Я всё сказал.  Решай сам! -  И,  хлопнув дверью,
он вышел из комнаты.
   Мефистофель  тяжело  опустился  на стул и закрыл глаза.
Почва уходила у него из-под копыт. Рушилось дело, которому
он  отдал  почти  три  года  жизни!  И  всё  из-за   этого
самонадеянного идиота! Как он уговаривал его не садиться в
директорское кресло! Так нет, не послушался! А теперь ему,
Мефистофелю,   расхлебывать   заваренную   этим  недотёпой
кашу... Сколько он  возился с этим  отставным профессором,
сколько сил положил, чтобы удовлетворить все его  желания,
да и потратился тоже  изрядно. И вот теперь,  если Хаустов
расторгнет  договор,  всё  пропадет  зря...  Но,  с другой
стороны, появиться  в аду,  перед знакомыми,  и тем  более
перед  начальством,  в  таком  скоморошеском, карикатурном
виде  было никак  невозможно. Мефистофель  один за  другим
перебирал и  отбрасывал различные  варианты, но  придумать
ничего не мог. Оставалось одно, последнее средство.
   Чёрт  встал,  на  цыпочках подошёл к кроватке, где спал
Хаустов-младший, и  долго смотрел  на него  с растроганной
улыбкой.
   -  Прости меня, внучек,-  наконец  прошептал он.-  Я не
могу поступить иначе. Твой отец сам во всём виноват... Как
я в нём ошибся!..
   Он заботливо поправил на мальчике одеяло,  потом  снова
подошёл к столу, достал чистый лист бумаги, ещё раз тяжело
вздохнул и пробормотал:
   -  "Феци квод  потуи"... "Я сделал  всё, что мог".  Кто
может, пусть сделает лучше.
   Он  надел  очки,   вынул  из  кармана  ручку  и  чётким
каллиграфическим  почерком  вывел  в  правом  верхнем углу
листа:
                             "В Комитет народного контроля
                              от гражданина М.
                      ЗАЯВЛЕНИЕ..."

                          Эпилог

   Прошло   десять  лет.   Хаустов,  после  того  как  его
освободили с работы  на фабрике, с  головой ушёл в  учёбу.
Увлёкшись  кооперацией,  он с  отличием  окончил институт,
защитил  кандидатскую  диссертацию.  Теперь  он   заведует
кафедрой в кооперативном институте. Студенты любят его  за
блестящее  знание  предмета  и  за  добрый  нрав. Особенно
благожелательно   он   по   старой   памяти   относится  к
спортсменам,  хотя  на  экзаменах  не  делает  им  никаких
скидок.
   По вечерам в квартире Хаустовых подолгу не гаснет свет.
Иван  Дмитриевич  пишет  новый  учебник  по бухгалтерскому
учёту,  а  Маргарита,  уложив  сына,  занимается  домашним
хозяйством.  Она  решила не  защищать  докторскую, принеся
свою  научную карьеру  в жертву  семье.  Вместо  этого она
окончила  курсы  кройки  и шитья  и  в  часы досуга  любит
посидеть за машинкой, выкраивая трусики Хаустову-младшему.
   Мефистофель,  которому так и не удалось заполучить душу
Ивана Дмитриевича, боясь  насмешек коллег и  неприятностей
по службе, решил больше не возвращаться в ад. Он порвал со
своим  тёмным  прошлым и  устроился  работать тренером  по
воспитательной   работе   футбольной   команды  "Шпулька".
Дисциплина и моральный климат в команде резко  улучшились,
за последние  годы там  не было  ни одного  сколько-нибудь
серьёзного нарушения. Во многом благодаря этому  "Шпулька"
три раза подряд становилась чемпионом области. Мефистофеля
много  раз  сманивали   в  другие  команды,   обещали  ему
всяческие блага, но он  остается верен своим убеждениям  и
не  изменяет "Шпульке".  Особенно тщательно  он следит  за
тем,  чтобы  футболисты не  пользовались  в быту  никакими
незаслуженными  привилегиями.  Впрочем,  для  города,  где
произошли описанные события, это давно уже не  характерно.
Футболистов здесь по-прежнему  любят, но спрашивают  с них
как с простых смертных.
   Ну вот, кажется, и всё... Да,  мы забыли упомянуть, что
Хаустов-младший  уже  второй  год  занимается  в   детской
спортивной  школе,  на  футбольном  отделении.  Он мечтает
стать  центральным   нападающим  в   команде,  в   которой
воспитательной работой руководит его дедушка.
   Что же касается Маргариты,  то  она давно  и безуспешно
пытается  достать   необычайно  модное,   красивое  пальто
производства местной швейной фабрики...
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 07.05.2003 14:57