Михаил Емцев, Еремей Парнов. 
                         De profundis (Из глубины)
   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Последнее путешествие полковника Фосетта".
     spellcheck by HarryFan, 15 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------

   Я видел, как внезапно погасла последняя звезда. Я обогнал последний луч
света  и  вылетел  за  границы  Вселенной   [область   пространства,   где
разбегающиеся галактики достигают скорости света].

   Что с кораблем? Он стоит на месте или падает в  бескрайнюю  бездну?  Не
знаю. Приборы умерли:  спектрофотометры  ослепли,  гравилокаторы  онемели,
счетчики заряженных частиц умолкли. За бортом не было ни  единого  фотона,
ни самой  жалкой  космической  пылинки.  Нет  ни  вещества,  ни  поля,  ни
пространства. И времени тоже нет.
   Я перестал ощущать продолжительность. Мой корабль, как сахар в  горячей
воде, тихо таял в океане невероятного. А может быть, это таяло мое сердце,
воля, разум?  Казалось,  что  пустота  иссушает  мозг,  выедает  сознание,
высасывает память.
   Но за бортом была не пустота. Пустота - это нечто:  физический  вакуум,
источник виртуальных частиц. За бортом  же  не  было  ничего.  Ничто!  Мне
кажется, это слово нужно писать с большой буквы. Потому  что  других  слов
просто нет.
   Никто не придумал, да и не мог придумать  слов-метафор,  сравнений  для
того, чтобы можно было описать ничто.
   Я прильнул к иллюминатору и отшатнулся. Ожидая увидеть черноту  пустого
неба, не увидел  ничего.  Не  знаю,  как  это  объяснить.  Аналогии  здесь
бессильны. Но  лишь  с  их  помощью  нам  удается  помочь  другим  ощутить
увиденное нами новое. Я  видел  то,  что  никогда  не  увидят  другие.  Но
бессилен рассказать.
   Передо мною стояло  ничто.  И  невозможно  передать,  каким  оно  было.
Мучительный круг замыкается тавтологией: ничто есть ничто. И тонут  в  нем
наши слова, традиционные представления, банальное течение мыслей  и  взлет
безудержной фантазии.
   Я закричал. Но ничего не услышал. И сразу же привык к этому. Люди скоро
свыкаются с неизбежным, иначе трудно было бы  жить.  Я  же  свыкся  сразу.
Может быть, даже я раньше привык к глухоте, а уж потом понял, что  в  моем
мире  нет  звуков.  Исчезла  продолжительность,  растворились   интервалы,
улетучились представления о последовательности событий.
   Мне не нужно было есть. Просто не хотелось, и все.  Потребность  в  еде
оказалась не более чем привычкой. Запахи тоже не достигали меня, а когда я
касался руками различных предметов, ощущение было такое, будто разгребаешь
воздух. Мог ли я видеть? Не знаю. Здесь было сложнее. Мой мир не  менялся.
Он был узок и до тоски привычен. Он был прочно отпечатан в моем мозгу. И с
открытыми и с закрытыми глазами я видел одно и то же.  А  может  быть,  я,
только помнил одно и то же.
   Для меня в этом не было существенной разницы. Одно только несомненно. Я
не потерял способности мыслить. Неужели мышление  протекает  вне  обычного
времени и пространства? Вряд ли...
   Ничто глушило мою память. Потерять память - значит  перестать  мыслить.
Меня ожидает участь электронной машины со стертой памятью. Впрочем,  слово
"ожидает" здесь неуместно. У меня  нет  ни  прошлого,  ни  настоящего,  ни
будущего. Эти понятия бессмысленны, когда нет времени.
   Но, может быть, что-то есть? Другое время? Другое  пространство?  Я  не
верю, что за бортом ничего нет!
   Хочу кричать, бить кулаками о стены, но знаю, все это бесполезно, и  не
двигаюсь с места.
   Да живу ли я, черт  возьми?!  Может,  все  это  только  кошмарный  сон,
горячечный бред? Стоит лишь сделать усилие,  и  я  обрету  привычный  мир,
облегченным вздохом сгоню последние клочья бесовского наваждения?
   Ну же! Ну!.. Но как сделать это усилие? Я  не  могу  его  сделать.  Так
бывает, когда хочешь проснуться.  Кричишь,  но  рот  словно  забит  ватой.
Хорошо, если кто разбудит... Но меня некому разбудить.
   У меня сенсорная связь  с  решающей  машиной.  Мысленно  приказываю  ей
освидетельствовать меня.
   - Ты здоров. Все норма.
   Она отвечает еще до того, как я успеваю приказать. А  может  быть,  все
происходит и одновременно.
   - Где мы?
   - Нигде, - отвечает машина.
   Вопросы и ответы зажигаются  в  мозгу,  как  лампочки.  Одна  в  правом
полушарии, другая в левом. Точно я и моя машина слились в  одно  существо.
Так тоже бывает только во сне.  Нам  снятся  другие  люди,  и  мы  с  ними
разговариваем, хотя разговариваем лишь сами с собой.  Только  не  замечаем
этого. Не замечаем, потому что спим.
   - Что показывают приборы?
   - Ничего.
   - Мы летим?
   - Нет.
   - Стоим на месте?
   - Нет.
   - Ты можешь отвечать более подробно?
   - У меня для этого нет информации.
   - Ты понимаешь, что мы достигли пределов вселенной?
   - Это невозможно.
   Конечно, какая нормальная машина может ответить  иначе?..  Так  уж  она
запрограммирована,  чтобы  работать  только  в   пределах   вселенной.   А
человек?.. Разве человек запрограммирован иначе?
   - Может ли быть так, чтобы приборы ничего не видели?
   - Нет.
   - Они исправны?
   - Да.
   - Почему же они ничего не видят?
   - Потому что вокруг ничто.
   - Это возможно?
   - Нет.
   - Не кажется ли тебе, что здесь противоречие?
   - Здесь явное противоречие. Но я не могу  его  постигнуть.  У  меня  не
хватает информации.
   -  Можно  ли  объяснить  наше  положение  тем,  что  мы  находимся  вне
вселенной?
   - Такое предположение все объясняет. Но оно лишено смысла.
   - Почему?
   - Потому что нельзя превысить скорость света.
   - А почему нельзя превысить скорость "света?
   -  Это  одна  из  фундаментальных  истин  и  граничных  условий   моего
программирования.
   - А ты можешь вообразить себе, что мы все-таки превысили скорость света
и обогнали расширяющуюся вселенную? Можешь ли ты логически  рассуждать  на
основе такой посылки?
   - Нет. Потому, что это невероятно.
   - Ты не можешь оперировать с невероятным?
   - Я ведь машина. Невероятными категориями мыслят только люди.
   - Ну хорошо, допустим. А что там, за бортом?
   - Ничего.
   - Ты вкладываешь в это слово какой-то смысл?
   - Лишь постольку, поскольку все приборы ничего не регистрируют.
   - А насколько вероятно то, что за бортом действительно ничего нет?
   - Совсем невероятно.
   - Так как же?
   - Повторяю. Сущность этого противоречия я не могу постигнуть.
   - Что показывают хронометры?
   - Ничего.
   - Значит, времени нет?
   - Это исключено. Все совершается во времени.
   - Ага! Ясно! Опять противоречие, которое тебе не по зубам?
   - Да, противоречие. Только зубов у меня нет.
   - Это я фигурально... Включи свой ассоциативный блок.
   - Хорошо. Теперь понимаю. Противоречие мне явно не по зубам. У меня  до
него нос не дорос.
   - Что будет, если я вылезу наружу?
   - Не знаю.
   - Знать - это твоя обязанность.
   - Могу дать прогноз лишь для случая космического пространства.  Условия
же, существующие за бортом, мне не известны.
   - Я погибну?
   - Не знаю.
   - Если времени нет, я не погибну. Я буду вечным.
   -  Посылка  и  следствие   лишены   смысла.   Время   неуничтожимо,   а
биологические объекты смертны.
   - Замолчи!  Что  знаешь  ты  о  мире,  электронный  мудрец,  напиханный
окостеневшими догмами!
   - Ты приказываешь мне отключиться?
   - Нет. Отвечай, если можешь.
   - Верить в чудеса свойственно только людям.
   - Значит, ты не рекомендуешь мне высовываться?
   - Нет.
   - Почему?
   - Техника безопасности запрещает  выход  в  пространство  до  выяснения
условий.
   - Но ведь за бортом нет пространства!
   - Пространство, как и время, неуничтожимо.
   Да, эту дурацкую машину, видимо, ничему не научишь.  Как  попугай,  она
будет твердить одно и то же.
   - Долго ли я смогу еще просуществовать?
   - Космический корабль вместе с экипажем представляет собой экологически
замкнутую систему.
   - Ну и что?
   - Отсюда единственным  условием,  ограничивающим  время  существования,
является естественная биологическая смерть объекта.
   - Но это во времени... А вне его я бессмертен... Можешь не отвечать.  Я
знаю, что ты скажешь.
   Подумать только, я бессмертен! Смертный человек  обрел  бессмертие!  Но
какою ценой!.. Я не хочу этого! Это вечность памяти, а не человека. И даже
за память нельзя поручиться... Ничто разъедает ее. Девственный  обнаженный
мозг  в  банке,  поставленный  в  темный  звуконепроницаемый  термостат...
Термостат!
   - Какая там температура?! - мне кажется, что я кричу.
   - Термометры не показывают никакой температуры.
   - Значит ли это, что они показывают нуль Кельвина?
   - Нет. Они ничего не показывают.
   - Мне это непонятно.
   - Мне тоже.
   - А  чего  тут  не  понимать,  дурацкое  существо!  Нет  вещества,  нет
движения, откуда же взяться температуре?!  Все  просто,  как  дважды  два.
Нигде ничего нет.
   - Это невоз...
   - Заткнись!
   Если бы я верил в бога, мое положение было бы крайне затруднительным. Я
не мог бы молиться. Ведь и бог немыслим вне времени  и  пространства.  Мои
молитвы просто не дошли бы до  него...  Впрочем,  все  это  чепуха.  Любые
молитвы никогда не доходили до бога. Мое же положение не становится  менее
скверным из-за того, что я атеист. Хотел бы я посмотреть на  бога  в  этих
суперрелятивистских условиях.
   - Могу ли я покончить жизнь самоубийством?
   - Командиры космических...
   -  Не  читай  мне  инструкций.   Сам   знаю.   Меня   интересует   лишь
принципиальная возможность такого действия.
   - В принципе это возможно.
   - Как?
   - Моя программа не предусматривает...
   - Опять! Я же не прошу у тебя совета. Где это видно, чтобы  кандидат  в
самоубийцы  с  кем-нибудь  когда-нибудь  предварительно  советовался?  Все
сводится  к  чисто  логическому  анализу.  Возможно  ли  самоубийство  вне
времени?
   - Очевидно, нет. Как и всякое изменение вообще.
   - Но я мыслю, обмениваюсь с тобой информацией! Это ли не изменение?
   - Изменение. Оно лишний раз доказывает, что мы находимся во времени.
   - Лишний раз...  Какой  бюрократ  тебя  программировал?  Можешь  ли  ты
привести мне доказательства, что наш диалог развивается последовательно? С
чем ты сравнишь развитие этого процесса? Часы ведь стоят.
   -  У  меня  нет  других  доказательств,  кроме  того,  что  время,  как
категория...
   - Не надо слов! Я-то думал, что догматизм - это  специфическая  болезнь
людей. Оказывается, и роботы не обладают к нему иммунитетом. Жаль!
   Что же делать? Что же делать? Как разрушить это безысходное колдовство?
Разбить этот проклятый круг?
   - Где мы находимся?
   - Такой вопрос уже был. Не знаю. Нигде.
   - Можем ли мы вернуться назад?
   - Нет.
   - Почему?
   - Мы не знаем, где находимся сейчас.
   - Только-то? А если лететь наобум?
   - Невозможно. Приборы мертвы. У нас нет критериев движения или покоя.
   - Так, может, мы и сейчас движемся?
   - Не исключено.
   - И попадем домой?
   - Маловероятно.
   - Ну пусть не домой, а куда-нибудь в другое место, где  пространство  -
время обретут привычные формы?
   - Не исключено.
   - Ты мыслишь строго логически?
   - Вероятностно.
   - Ах, вот как! Тогда, по-твоему, исчезновение  пространства  -  времени
невероятно...
   - Невероятно.
   - Зачем же я с тобой разговариваю?
   - Не знаю.
   - Я все еще нормален?
   - Да.
   - А ты?
   - Не понимаю.
   - Нормальна ли ты?
   - Все системы в  исправности.  Только  предохранитель  на  входе  почти
испарился. Сейчас я его заменю.
   - Не надо.
   - Почему?
   - Без меня твое существование бессмысленно. А я тебя покину.
   - Как?
   - Я хочу выйти наружу.
   - По инструкции...
   - Я выйду не по инструкции.
   - По крайней мере нужно надеть скафандр высшей защиты.
   - От чего защищаться? От ничего?
   - Если там ничто, то ты  не  сможешь  меня  покинуть.  Перемещение  вне
пространства невозможно.
   - Но что же делать? Я не могу так! Не могу!
   - Почему? Ведь возможность мыслить остается?
   - Ты не поймешь меня... Я человек. И я не могу так. Я должен знать, что
там!
   - Это неразумно. Нельзя увидеть больше, чем видят приборы.
   - Ты хочешь сказать,  что  за  бортом  я  не  узнаю  ничего  нового  по
сравнению с тем, что знаю сейчас?
   - Да. Там ничего нет. Приборы не ошибаются. Это невозможно, невероятно,
но там ничего нет. Мои предохранители плавятся.
   - И черт с ними... Я все-таки хочу  выглянуть.  Пусть  это  бесполезно,
глупо, но надо что-то делать. Другого выхода не дано.
   - Это тоже не выход.
   - Но это хоть попытка к действию. Я должен прорваться.
   - А чем тебе плохо сейчас?
   - Сейчас? Все человеческое во мне протестует против этого "сейчас".
   - Ты называешь человеческим какие-то темные неуправляемые инстинкты. Не
зная,  как  охарактеризовать  присущие  тебе  нелогичность   и   стихийное
беспокойство, ты объединяешь их понятием "человеческое". Это странно.
   - Просто недоступно твоему дискретному мозгу.
   - Объясни, может быть, я пойму.
   - Понять нельзя, надо прочувствовать... Тебя не тянет выглянуть наружу?
   - Нет.
   - И не любопытно знать, как оно выглядит?
   - Что "оно"?
   - Ничто.
   - Ничто никак не выглядит.
   - Ну, а я  в  этом  не  уверен.  Я  во  всем  сомневаюсь.  Хочу  видеть
собственными глазами... Или по крайней мере убедиться, что не вижу ничего.
   - Но...
   - Тошно мне здесь! Я должен познавать! Хотя бы ценой собственной жизни,
если другого выхода нет. Понимаешь? Кому нужно  бессмертие,  если  оно  не
несет ответа ни на одну загадку? Цель нашего существования - познать мир.
   - Ты уходишь?
   - Ухожу.
   - А ты сумеешь это сделать? -
   - По крайней мере попытаюсь...

   - Стоп! - сказал Председатель отборочной комиссии. - Отключите его!..