---------------------------------------------------------------------
Книга: Елена Семеновна Василевич. "Я - внук капитана". Рассказы
Перевод с белорусского Б.Бурьяна И В.Машкова
Издательство "Мастацкая лiтаратура", Минск, 1978
OCR & : Zmiy ([email protected]), 30 декабря 2002 года
---------------------------------------------------------------------
Для детей младшего школьного возраста.
Их было трое. И осиротели они на третий день после того, как родились
на белый свет. Помню, пришла утром тетка Федора из сарая в избу и давай
охать, ахать да горевать:
- Такая овечка была, такая овечка! Молодая, а шерсть, словно шелк. Уж
лучше б ягнята пропали. От ягнят все равно пользы не дождешься, одни только
заботы да расходы на них...
А я сижу на печи - мне тогда лет девять было - да вдруг как заплачу!
Вчера я бегала в сарай и видела ягнят. До того они были веселенькие, так
подпрыгивали и наскакивали друг на дружку, так смешно тыкались мордочками в
бока мамы-овечки... Все молока искали... И все трое были совсем одинаковыми.
Курчавые, блестящие, как жуки, у каждого белые носочки на ножках и белые
пятнышки на лбу.
И вот нет больше у них матери. А на дворе мороз, вьюга. Как же они
теперь будут совсем одни?..
- Что твои слезы помогут? - сердито сказала мне тетка Федора. -
Одевайся-ка побыстрей да пойдем в хлев. Придется в хату взять...
У меня стало легче на сердце. Если возьмем ягнят в хату, тогда они не
замерзнут. И голодными тоже не останутся. Кто-кто, а уж я в обиду их не дам!
Накинув кожушок и всунув ноги в валенки, мы с теткой поспешили в хлев.
Не понимая, почему рядом нет их матери, маленькие сироты метались по загону
и жалобно блеяли.
- Проголодались, бедняжки, - сказала тетка и полезла в загон. -
Расстегни кожух и прикрой их, чтоб не замерзли, пока донесешь до хаты, -
приказала она мне.
Тетка поймала сперва одного, потом второго - и мне под кожух. А
третьего ягненка сама понесла. Бегом заторопились мы в дом. Ягнята
брыкаются, бьют твердыми копытцами в грудь, в живот, орут на весь двор.
- Не плачьте, глупенькие. Не плачьте. В хате вам хорошо будет, -
утешала я их, проваливаясь в снег. Снег попадал мне в валенки и обжигал
ноги, как огнем. - Я вас буду кормить вкусненьким... И в обиду никому не
дам...
Принесли мы с теткой ягнят в хату и пустили на пол. Гладкий пол, должно
быть, показался им слишком скользким: они широко расставляли тоненькие ножки
и несмело переступали на месте, не решаясь пройти вперед. Но вскоре
освоились и принялись совать свои любопытные носы всюду. Обнюхали веник,
лавку, ножки стола. Обнюхали у нас с теткой ноги и руки. А один, самый
бойкий, вскочил на лавку, а потом вдруг - прыг на стол. Обнюхал полотенце,
которым был накрыт хлеб.
- Этот не пропадет, сразу догадался, где что искать, - пошутила тетка.
- Отрежь ему ломтик хлеба...
Я отрезала. Но ягненок хлеба не захотел. Понюхал и лизнул корочку, а
потом отвернулся. То же самое сделали и его братишки: понюхали хлеб, лизнули
его розовыми язычками и отвернулись.
- Маленькие еще, - сказала со вздохом тетка, достала из шкафа кувшин и
налила молока в мисочку. Пододвинула мисочку сперва к одному. Ягненок
ткнулся мордочкой в молоко и смешно зафыркал. Не умели пить из мисочки и
остальные. Они тоже забавно вертели мордочками и громко фыркали,
расплескивая молоко.
- Будет теперь у нас с ними забот, - сердито вылила молоко в свиное
корыто тетка. - Нужно покупать соску и поить их, как маленьких детей, из
бутылочки.
Снова она велела мне одеться и сбегать к Заброцким, попросить на время
соску. У Заброцких был маленький ребенок, значит, должна быть и запасная
соска.
Пока я бегала к соседям, тетка Федора нагрела в чугуне с горячей водой
бутылку с молоком. Голодные ягнята заголосили в три глотки.
Громче всех требовал еды тот, что побывал уже на столе.
- Ну, теперь будем жить с музыкой, - дала соску с молоком самому
крикливому и снова вздохнула тетка.
Ягненок сперва никак не мог приспособиться, а потом вдруг вцепился в
соску и давай сосать! Да так, что чуть ли не полбутылки молока высосал.
Братья его тем временем оттоптали нам с теткой все ноги. "Скорее и нам,
скорее! - словно просили они. - Мы тоже голодные, мы тоже..."
- Ого! Да им троим и коровы мало будет, - отдавая мне бутылку с соской,
сказала тетка.
Вторую бутылку ягнята опорожнили так же быстро, как и первую. Вдоволь
наевшись, сразу же захотели спать. Улеглись на расстеленном кожухе, в углу
за печкой, и вскоре заснули.
Проснулись они так же внезапно, как и заснули. Проснулись и давай снова
топать по избе и громко блеять.
- Что же нам с ними делать? - спросил дядя у тетки Федоры.
- Соски придется покупать, - засмеялась она в ответ. - Вот что делать
придется на первых порах...
И действительно, назавтра мой двоюродный брат Тима поехал за семь
километров в местечко покупать ягнятам соски.
Зима в тот год выдалась холодная. И братья-сиротки зимовали у нас в
хате. Как-то само собою вышло, что все заботы о них перешли ко мне, самой
младшей в большой теткиной семье. Забот и вправду хватало, зато и радостей
было много. Росли братцы быстро. Вскоре бутылок с молоком стало не хватать.
Тогда я начала приучать их к хлебу и к сырой картошке. Нарежу ломтиками - и
в рот, в рот каждому. Сначала ягнята на картошку и смотреть не хотели, а
потом, как распробовали, что это такое, так уже и сами выпрашивали побольше
без всякого стеснения.
И вообще есть и играть им никогда не надоедало. Просыпались они
ранешенько: в деревне еще ни в одной хате свет не зажигали. Проснутся да как
пустятся вприпрыжку да вприскок по всему дому! На кровати взбираются, на
лавки... Вспрыгнет который из них и давай по тебе копытцами притоптывать: ну
разве улежишь под одеялом!
Тетка, если они ее первую разбудят, просит меня:
- Поднимись ты да дай им чего-нибудь, этим чертенятам! Чтоб не носились
по всей хате...
И вот начинается кормежка.
- Подождите, не хватайте из рук! Дайте хоть присесть, а то с ног, чего
доброго, собьете!
Картошка в корзинке. Хлеб на столе. Получайте, мучители! Ешьте,
чертенята!..
"Мучители" и "чертенята" наперебой хватают из моих рук хлеб и кусочки
нарезанной картошки. Лижут шершавыми горячими языками руки, благодарят
по-своему, по-ягнячьему... Ну, ладно, хватит, хватит! Не подлизывайтесь!..
Нате еще по кусочку. Наедайтесь вволю. Может, какой-нибудь часок и тихо
будет в доме. В школу вставать рано, и я сама еще немножечко посплю...
А спится поутру сладко. Особенно если среди ночи тебя поднимали с
постели, а теперь ты снова укуталась в одеяло, пригрелась, свернувшись
калачиком. Разоспишься так, что того и гляди - школу проспишь.
Но - снова: топ-топ-топ! По полу. По твоей кровати. По твоим ногам.
Кто-то лизнул тебя в щеку, в нос шершавым горячим языком.
- Отцепитесь вы, надоедливые! Не дадут поспать...
- Вставай, вставай! Хватит вылеживаться. Дети уже в школу бегут, -
будит меня тетка Федора.
Значит, пора вставать.
- Завтрак еще теплый. Да не забудь покормить ягнят, - завязывая платок,
наказывает мне тетка и уходит на работу.
А ягнята уже ждут, уже готовы. И пока не видно еды, они своими тупыми
рожками сшибаются друг с дружкой. Озорники и меня то и дело задевают. Но у
меня для них есть дядин ремень. И они отлично знакомы с ним.
Зато дядю Николая они бьют, как им только вздумается. И наш дядя - он
такой большой, что, входя в избу, наклоняется в дверях, - наш дядя, как
маленький ребенок, в таких случаях ищет обычно защиты у меня.
- Отгони ты этих негодников, - просит он.
И "негодники", завидев у меня в руках ремень с медной пряжкой,
становятся тише воды, ниже травы. Но - ненадолго. Вскоре они снова поднимают
такую возню, что хоть беги из дома. А еще через минуту опять толкают меня
мордочками: дай, мол, чего-нибудь... хотим есть...
Я иду в сени и с корзинкой спускаюсь в погреб за картошкой. Когда
возвращаюсь в хату... все, что я написала в тетрадке, слизано чьим-то
языком. На всю страницу - не разберешь ни единой буквы - мокрое фиолетовое
пятно!
- Ну, сейчас я вам дам! Кто это сделал? Ты? - Гоняюсь я за самым
маленьким барашком - он самый озорной. Конечно, это он! Этот задира с тупым
носом и твердым, как яблоко, лбом, крутоголовый и крикливый, - он всюду
залезет и всюду натворит дел! Ах, он еще и рога на меня наставляет,
грозится!..
- Вот тебе! Вот вам всем! Теперь ждите, угощу я вас, как же!..
Приходится вырывать страницу из тетрадки, переписывать заново весь
урок. Я сажусь за стол.
- Ах, вы опять тут! Бесстыжие!
А "бесстыжие" смотрят мне в глаза, как будто ничего не произошло, и
снова толкают под локти: "Хотим есть!.."
- Ах, чтоб вы провалились! Последний раз вас кормлю - так и знайте...
Вот тебе кусочек. Вот тебе... А это тебе, негодник! Запомни, в следующий раз
я тебе этого не прощу...
Так прошла зима.
А едва потеплело на дворе, едва зазвенел в небе жаворонок, выпроводили
мы своих ягнят из дома в сарайчик. Выпроводили - и пусто как-то сделалось.
Дядя Николай сядет вечером чинить наши разбитые туфли, стукнет раз по
деревянному гвоздику молотком, стукнет два-три раза, а потом помедлит и
вдруг спросит:
- Вы почему это молчите сегодня все?
- Ягнят нету, вот и тихо, - ответит за всех тетка Федора.
- А с ними и верно веселей было, - улыбнется дядя Николай и опять
молотком по деревянному гвоздику: тук-тук-тук...
Жили мы возле самой школы. Поэтому я почти на каждой перемене бегала
проведывать своих питомцев. Схвачу что-нибудь угостить ягнят, выпущу из
хлева и бегаю с ними по двору. А к школе приблизимся, я важно голову
подниму: дескать, у кого еще есть такие верные друзья? Вот смотрите - я
побегу, а они - за мной. И ягнята меня не подводят, тоже будто хвастаются
перед школьниками: мол, вон какая у нас хозяйка! А то "пирамиду" сделаем.
Два братца-барана станут рядышком, а третий - прыг на них и застынет вверху,
задорно вскинув рогатую голову...
Детям, конечно, забава. Соберутся вокруг, кричат, смеются, подбадривают
моих артистов. Просят: сделай то, сделай это...
- А дадите что-нибудь артистам?
- Дадим! Дадим!
И - кто яблоко, кто - морковку, кто - кусок вкусного пирога. А те,
конечно, довольны.
А потом все вместе - я и братья-артисты, конечно, впереди! -
направляемся в класс, и там начинается второе представление. За хвостик
яблока или морковки привязывается длинная нитка. Яблоко или морковку кладут
на парту.
Братья-артисты видят это.
И как же так - видеть лакомство и не съесть его?! Раз - и все трое уже
на парте.
Не спешите. Разве вот так сразу?
Я дергаю нитку, и яблоко перелетает на вторую парту, на третью. Ягнята
- за ним! С парты на парту. С парты на парту. С одного ряда на другой. И вот
яблоко попадает на стол учителя. Миг - и братья-артисты, все втроем, тоже на
столе.
Теперь лакомство принадлежит им. Ешьте, пожалуйста!
Случалось, на такой спектакль неожиданно приходил учитель.
Понимая, что это не очень годится - расхаживать по столу, - мои артисты
моментально спрыгивали на пол и, пристыженные, брели за мной прочь... За
двери...
Так прошла весна. Наступило лето.
Братья-артисты выросли и стали рогатыми баранами. Теперь они со стадом
уходили в поле. И в стаде они держались озорниками и горделивцами. Мол, мы
не такие, как все вы тут, бараны и овцы, мы особенные...
А осенью я пошла в школу в другую деревню. И вечером, идя домой через
выгон, я не обходила овец, а искала, где же мои питомцы. Но они уже не
подбегали ко мне, как когда-то. Они уже не хотели меня узнавать, как прежде.
И мне было очень грустно...