Карл Вагнер

 

                               ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ

 

                              Кейн Ветер Ночи 6

 

                                   Пролог

 

     Клесст   проснулась   от   собственного крика.   Сон   принес   ужас,   и   из   ее

пересушенного жаром горла вырвался хриплый грудной всхлип. Эхом отразился он от

голых деревянных стен маленькой комнатки,   когда девочка оторвалась от   влажной

подушки.

     Глаза   ее,   блестевшие   от   температуры   и   широко   раскрытые   от   страха,

всматривались в темные углы комнаты.   Однако призраки кошмарного сна - если это

действительно был только сон - исчезли. Клесст откинула склеившиеся рыжие пряди

со взмокшего лба и села на постели.

     За окном садилось солнце,   окаймляя вершины гор розовым мерцанием. Осенние

ночи спускаются быстро; а сегодня тяжелая тьма смыкалась вокруг Клесст сплошным

кольцом - этой ночью Повелитель Демонов должен был спуститься на землю.

     Несмотря на жар, девочку била дрожь. Клесст упала на соломенный тюфяк.

     - Мама!   -   позвала она,   всхлипывая,   удивленная, что на ее крик никто не

явился.   -   Мама!   -   позвала она   снова.   Она   хотела было   позвать Грешу,   но

вспомнила,   что толстуху-служанку отослали на ночь с постоялого двора. Греша не

хотела оставлять девочку в   этот день -   в день ее рождения.   Больную.   В такую

ночь...   Мать поступила жестоко, отослав Грешу, - улыбчивая, неизменно ласковая

в противовес суровой, надменной хозяйке, Греша была для девочки второй матерью.

     Служанка непременно пришла   бы   к   ней.   Мать   была   безжалостна.   Она   не

обращала внимания на собственную дочь.

     - Что случилось,   Клесст? - наконец прозвучал равнодушный голос ее матери.

Она стояла в дверях, сдвинув брови.

     Клесст не слышала шагов в коридоре. Мать всегда ступала так тихо...

     - Мама, я хочу пить. Горло пересохло. Дай мне водички, пожалуйста.

     Какая красивая у нее мама...   Длинные черные волосы,   гладко зачесанные на

висках,   были сколоты на затылке и спускались через левое плечо на грудь. Белая

муслиновая блуза с   рукавами,   присобранными на запястьях,   открывала в широком

вырезе прямые плечи,   на   которые была   наброшена шаль.   Талию стягивал широкий

кожаный   пояс,    перевитый   пурпурным   шелком.    Платье   из   коричневой   шерсти

свободными складками ниспадало к лодыжкам,   маленькие ступни были обуты в туфли

из мягкой кожи.   У Клесст, как и у мамы, в ушах поблескивали золотые сережки, а

еще Греша помогла девочке украсить свой наряд ажурной вышивкой.

     Мать   быстро пересекла комнату.   На   тумбочке рядом с   кроватью Клесст она

увидела глиняный кувшин и снова нахмурилась:

     - Там же есть вода. Ты что, не можешь напиться сама?

     Девочка надеялась,   что не рассердила маму.   Нет,   только не сейчас, когда

одиночество тенью окутало ее комнату, а ночь стала сжимать кольцо непроглядного

мрака вокруг постоялого двора.

     - Кувшин такой тяжелый,   а   у   меня руки слабые и   дрожат...   Мамочка,   ну

пожалуйста, дай мне воды!.

     Мать молча налила воды в голубую чашку и подала ее Клесст. Греша наверняка

поднесла бы чашку к губам девочки, слегка поддерживая голову больной...

     Обхватив чашку обеими руками,   девочка с жадностью пила. Пальцы у нее были

удивительно   длинными   для   ее   возраста.    Большие   голубые   глаза   исподтишка

наблюдали за   матерью,   следя,   не   появятся ли   на ее лице признаки злости или

нетерпения. Как будто бы никаких перемен...

     Сухие   от   температуры губы   Клесст с   шумом втянули последние капли воды.

Мать поставила пустую чашку на место и направилась к двери.

     - Мама,   прошу тебя!   - тихо произнесла Клесст. - У меня лицо горит. Ты не

могла бы как-нибудь его остудить?

     Мать положила свою узкую прохладную ладонь девочке на лоб.

     - Мне снова приснился плохой сон,   мама, - прошептала Клесст, надеясь, что

мать не уйдет.

     - У тебя все еще температура. Она приносит плохие сны.

     - Это был тот самый кошмар.

     В маминых глазах появилось беспокойство.

     - Какой кошмар, Клесст?

     Мать не рассердится? Не уйдет, если узнает, что пугает ее? Клесст не могла

даже думать о том, что снова останется в темноте одна.

     - Это опять была собака, мама. Огромный черный пес.

     Мать повернулась к дочери и сцепила пальцы под высокой грудью.

     - Большой черный пес? - спросила она. - Ты имеешь в виду волка?

     - Громадный пес,   мама.   Больше всех,   больше волка. По-моему, даже больше

медведя. Черный, весь черный, даже глотка и язык. Только клыки белые. А глаза у

него горели огнем.   Он искал меня,   мама.   Он носился по холмам и искал меня по

запаху.   А я не могла убежать.   Он подбирался все ближе м ближе, в конце концов

мой след привел его сюда.   Он   увидел меня,   и   глаза у   него налились кровью ж

засверкали;   а я не могла пошевелиться.   И кричать тоже не могла...   Из пасти у

него вырывался дым...

     - Тс-с!   Это   просто плохой сон,   -   голос   матери был   тихим,   словно она

говорила через силу.

     Мурашки побежали по   спине   Клесст,   когда память возвратила ей   пережитый

страх. Так хотелось девочке, чтобы Греша была рядом и сжимала ее в объятиях.

     - Это не все.   Там на холмах - человек, одетый в длинный черный плащ. Этот

человек охотится с большим псом. Я его почти не видела, потому что он скрывался

во мраке, но я знала, что не могу встретиться с ним взглядом...

     - Прекрати!

     Ребенок с трудом перевел дыхание и удивленно посмотрел на мать.

     - Будешь говорить об этом -   снова накличешь плохой сон,   -   пояснила явно

встревоженная мать.

     Клесст решила не упоминать еще об одной странной фигуре из своего видения.

     - Почему они меня преследуют? - прошептала она со страхом.

     Хватит ли у нее смелости попросить мать остаться?   Девочка посмотрела,   не

сердится ли та.

     Лицо матери скрывала тень,   побледневшие губы были крепко сжаты.   Она тихо

проговорила, словно размышляя вслух:

     - Порой,   когда душу   раздирают боль   и   ненависть...   Ее   может выжечь до

дна...   Ничего другого в   ней уже не останется...   И появятся странные мысли...

Пойдешь по   пути,   которым раньше не...   Душа   уже   мертва...   Но   огонь   твоей

ненависти все тлеет...   все выжидает...   И ты знаешь,   что всходит луна,   скоро

наступит роковая ночь, и нет способа повернуть все вспять...

     Порыв ветра подхватил сухие листья и   швырнул их   в   стекло.   За витражами

окна надвигалась ночь.

 

                                 Глава первая

                                   БЕГЛЕЦЫ

 

     - Что с ним?

     Бредиас пожал плечами.

     - Кажется,   дышит,   но не более.   Он умрет к утру,   если мы не остановимся

где-нибудь.

     Уид   со   злостью сплюнул и   подъехал к   коню,   на   котором сидел   раненый.

Свесившийся с   лошадиного крупа человек был   поистине гигантом,   но   эта крепко

сбитая масса мышц болталась,   как мешок;   лишь веревки удерживали тело в седле,

не давая ему рухнуть с коня и покатиться вниз по горному склону.

     Запустив пальцы в густые рыжие волосы, Уид приподнял голову раненого.

     - Кейн! Ты меня слышишь?

     Окровавленное лицо было бледным и   безжизненным.   Зрачки закатились.   Губы

чуть шевельнулись, но Уид не понял, был ли это ответ на его вопрос.

     - С другой стороны, он может не пережить эту ночь, даже если мы где-нибудь

остановимся, - заметил Бредиас. - По-моему, жар у него все сильнее. - Кейн!

     Никакого ответа.

     - Он потерял сознание,   когда началась горячка,   -   продолжил Бредиас. - И

кровь все не останавливается...

     - Не хочется задерживаться,   -   сказал Уид,   принявший командование из рук

Кейна. - Погоня слишком близко, нам нельзя рисковать.

     Бредиас плотнее закутался в плащ.

     - Кейн не дотянет до утра, если не отдохнет.

     - Ночью Пледдису через эти горы не перебраться,   - добавил Даррос, ехавший

сзади и только что нагнавший их.

     - Почему?   - поинтересовался Уид. - Он же знает, что мы опередили его лишь

на пару часов. Этот мерзавец наверняка уже подсчитывает свою награду.

     - Подсчитывает -   у ярко пылающего костра.   -   Чернобородый лучник покачал

головой.   -   Сегодня никто не поедет в горы. Человек ради золота может рискнуть

жизнью, но не душой...

     Уид,    внезапно   опомнившись,   бросил   взгляд   на   восходящую   луну.   Этот

длиннорукий головорез не был коренным жителем Латроксии - он родился на острове

Пеллин,   но   за   годы   странствий в   глубь   континента слышал   немало   легенд и

сказаний гор Мицея. Красный осенний диск луны напоминал ему...

     - Луна Повелителя Демонов, - прошептал он.

     - Пледдис непременно разобьет лагерь,   -   заверил их Даррос. - Его люди не

поедут дальше в   эту   ночь.   Они подождут рассвета,   а   затем снова пустятся по

нашему следу.

     - Значит, мы можем рискнуть стать на постой, - подытожил Уид.

     - У   нас   нет выбора,   -   подтвердил Даррос.   Два других громилы,   длинный

Фарассос и безухий Сет, оба с самыми мрачными физиономиями, молча согласились.

     - Красная осенняя луна - луна Повелителя Демонов... С ним - черный пес, он

рыщет по холмам... Пес пьет кровь. Повелитель Демонов - души.

     - Заткнись,   Бредиас!   -   рявкнул Уид. Его натянутые струнами нервы готовы

были лопнуть от страха.

     - Мы ведь не станем разбивать лагерь прямо на дороге?   -   с   беспокойством

буркнул Сет. - Кейн чертовски тяжелый, а нас только пятеро.

     - У   кого   есть   другие   предложения?    -    поинтересовался   Уид.   -   Ночь

надвигается все быстрее.

     Голова Кейна не шевельнулась, но он невнятно прошептал:

     - Гнездо Ворона.

     - Что он сказал? - переспросил Уид.

     - Гнездо Ворона,   - ответил Бредиас, наклоняясь над Кейном. Он поднес воду

к пересохшим губам главаря и пожал плечами.   -   По-прежнему без сознания. Будто

собирает оставшиеся силы. Я уже видел это раньше.

     - Кто-нибудь знает, что он имел в виду?

     - "Гнездо Ворона" -   это постоялый двор недалеко отсюда, - пояснил Даррос,

хорошо знавший окрестности.   -   Он стоит на реке Котрас. Надо проехать лиги три

вверх по течению.   Когда-то он был самым известным в   этих краях,   а потом Кейн

напал на него и   ограбил.   Его так и   не отстроили.   Думаю,   там и   сейчас одни

руины.

     Уид кивнул.

     - Да, я помню, Кейн об этом рассказывал. Это было лет восемь тому назад. Я

присоединился к нему вскоре после того.

     - Я был тогда с Кейном, - грозно похвалился Бредиас. Он разбойничал в этих

горах еще до того,   как Кейн появился здесь лет десять назад.   Его волосы,   уже

поредевшие, были затканы серебристо-серыми прядями; такие, как он, в постели не

умирали.

     Это   относилось и   к   остальным беглецам -   остаткам некогда могучей банды

Кейна.   Но   наемники под   предводительством Пледдиса окружили их   лагерь.   Лишь

горстка разбойников сумела   прорваться через   кольцо   врагов,   однако   три   дня

отчаянного бегства не   сбили со   следа капитана наемников.   Объединенные города

приморской равнины   Латроксия назначили высокую   награду   за   голову   Кейна,   и

Пледдис очень хотел ее заполучить.

     - Если стены "Гнезда Ворона" еще стоят, они дадут нам приют до рассвета, -

согласился Фарассос. Он закашлялся, кривясь от боли в сломанных ребрах.

     - Даррос, ты знаешь дорогу - веди, - решил Уид. - День кончается.

     - Уже кончился, - пробормотал кто-то.

     Ночь   надвигалась на   горы,   накрывая   их   тьмой,   словно   крылом   ворона.

Растущие вдоль дороги серебристые сосны и заиндевевшие дубы отбрасывали длинные

тени.   Сумерки стремительно 'заглатывали долины и котловины,   унылые поймы, над

которыми поднимались клубы тумана, застилая русла и известковые холмы.

     Трясясь   от   холода,   покрытые   грязью   и   запекшейся кровью,   израненные,

изможденные люди -   безжалостные,   полуодичавшие бандиты,   которых преследовали

столь же беспощадные убийцы, пробирались вперед, исполненные мрачной решимости,

не   чувствуя ни боли,   ни страха,   хотя и   боль,   и   страх,   подобно навязчивым

призракам, не покидали их ни на миг. Всадники мчались, поглощенные одной мыслью

- бежать!   Бежать от   ищущих награду наемников,   которые гнались за ними след в

след.

     Все   бандиты   ехали   на   лошадях.   Их   имущество состояло   из   трофеев   от

бесчисленных грабежей и   нападений.   Но сейчас лошади спотыкались от усталости,

одежда   разбойников стерлась   до   дыр,   а   оружие   зазубрилось и   притупилось в

яростных схватках.   Они   были   последними.   Последними из   банды Кейна,   самыми

храбрыми по   эту   сторону   Ада   и   самыми   жестокими из   всех   преступных шаек,

когда-либо бесчинствовавших в горах Мицея.

     Но   отныне они уже не   смогут напасть на путешественников,   в   одиночестве

следующих горными тропами,   не   ограбят купеческий караван,   не будут держать в

страхе отдаленные поселения.   Больше они не вылетят,   как смерч, из-за поросших

соснами холмов, чтобы разорить приморскую деревушку, а затем отступить в тайные

горные   долины,    куда   даже   кавалерия   объединенных   городов   заглядывать   не

решалась.   Их товарищи погибли,   став добычей для воронов. Их предводитель, чей

смертоносный меч, покрытый дурной славой, в конце концов подвел хозяина, сейчас

умирал в седле.

     Все они были мертвы. Над ними склонилась ночь...

     - Чтоб тебя!.. Темно, как в могиле, - выругался Уид, пытаясь отыскать путь

во   мраке.   Он   беспокойно поглядел на   кровавый диск,   всходивший над осенними

холмами. В эту ночь луна не давала света.

     - Мы уже почти на месте,   -   заверил его Даррос. Через пару минут тропинка

оборвалась, и Даррос воскликнул:

     - Вот он! Свет горит. Значит, постоялый двор не заброшен.

     - Не совсем так,   -   заметил Уид.   Даже в темноте он смог разглядеть,   что

"Гнездо   Ворона" наполовину разрушено.   Серый   каменный фундамент к   деревянные

стены   возвышались   над   обрывом   у   реки   Котрас.   Благодаря   тусклому   свету,

сочившемуся сквозь оконные стекла,   Уид решил, что разрушенный дом был когда-то

трехэтажным.   От боковых крыльев остались только изъеденные пожаром стены.   Над

этими почерневшими обломками навис туман. Где-то под обрывом бурлила река.

     Разбойники   осторожно   провели   обессилевших   лошадей   по    крутой   тропе,

спускающейся с холма.

     Серая муть   сумерек еще   больше сгустилась,   когда они   сошли с   поросшего

соснами пригорка и вступили на дорогу,   вьющуюся вдоль реки. Она была шире той,

по   которой они скакали раньше,   но   гораздо более запущенной.   Молодые деревца

пробивались сквозь   утрамбованную копытами землю,   а   старые   великаны сплетали

ветви над головами путников. Ездили по ней и верхом: следы подков отмечали путь

редких погонщиков скота,   но   выбоин от   колес было   мало,   да   и   те   старые и

затоптанные.   Уид   подумал,   что разбойные набеги Кейна здорово опустошили этот

некогда многолюдный тракт.

     В темноте разбойники подъехали к постоялому двору. Рядом с ним возвышалась

лишь   пара   пристроек,   откуда   донеслось ржание   коней.   Несколько окон   слабо

освещало дорогу.   Два   чадящих фонаря   висело на   фасаде у   входа,   но   толстые

деревянные двери   казались наглухо запертыми.   Дубовая вывеска покачивалась над

фонарями,   хотя ветер здесь,   в   долине,   почти стих.   Надпись на   вывеске была

обуглена,   доска -   изрезана ножом; тем не менее Уйду удалось прочесть печатные

буквы:   "Гнездо Ворона".   Рядом   с   названием на   вывеске был   изображен черный

ворон.   Кто-то вставил осколок красного стекла в птичий глаз, и в нем отражался

свет фонаря. Казалось, ворон наблюдает за непрошеными гостями.

     - Сколько,   по-твоему,   там людей?   - спросил Дарроса Уид после того, как,

выехав вперед, осмотрел здание.

     - Судя по всему,   немного, - ответил лучник. - Думаю, хозяев - двое, может

- трое. Да еще несколько постояльцев. Странно, что собаки нас еще не учуяли.

     - Ну,   значит,   не будет никаких хлопот. - Уид обернулся в темноту и начал

отдавать распоряжения. Когда он окликнул Фарассоса, тот не ответил.

     - Фарассос! - позвал он снова.

     Ответа не   было.   Из   темноты вынырнул конь   без   всадника.   Фарассос ехал

позади всех, прикрывая тылы. Никто не слышал, чтобы он закричал.

     - Парень накрылся, - бросил Бредиас. - Может, он отдал концы и упал?

     - Мы бы услышали, - возразил Уид.

     - Вернемся и поищем его?

     Красная луна глядела на них с затуманенных холмов. Уида пробирала дрожь от

ее   ржавого блеска.   Он вспомнил предания об этой ночи,   которые слышал столько

раз.

      - Кому охота?..

     Было слишком темно,   чтобы разглядеть лица бандитов,   но УИД почувствовал,

что они избегают его взгляда.

     - Если с   Фарассосом все в   порядке,   он присоединится к   нам на постоялом

дворе, - пробормотал Сет. Но его голосу недоставало убежденности...

 

                                  Глава вторая

                                 НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

 

     Во   сне на Клесст накатывали беспокойные волны жара.   Вырванная из полусна

внезапным шумом, девочка в испуге быстро вылезла из-под одеяла.

     Из   окна на   нее смотрел сияющий круг луны,   и   Клесст прикрыла рот рукой,

чтобы не закричать.

     Во   дворе   внизу она   услышала разъяренные вопли,   грохот переворачиваемых

скамеек и громкие стоны, полные нечеловеческой муки.

     Неужели черный пес отыскал ее?   Где же он? Ворвался во двор? Может, он уже

на лестнице, ведущей в ее комнату?

     Дикий   рев   все   не    прекращался.    Девочка   не    могла   разобрать   слов.

Преисполненная скорее любопытством,   чем страхом, Клесст решила посмотреть, что

происходит.

     Она спустила ноги на пол, села, крепко держась за спинку кровати, и сидела

неподвижно,   пока окончательно не пришла в   себя.   Ночной холод пробрался к ней

под льняную рубашку, и она поспешно набросила на плечи теплую пелерину, которую

сшила ей Греша.   На мгновение горячка отступила,   и Клесст,   хоть и ослабевшая,

почувствовала прилив сил.   Она вся дрожала:   огонь в комнате погас, но никто не

принес дров.

     Разъяренные вопли стихли, и девочка неслышно прокралась по узкому коридору

к балкону,   откуда было увидеть центральный зал.   Не выходя из тени,   она

добралась до сосновой балюстрады и посмотрела вниз.

     И тут же в испуге отпрянула.   Зная,   однако, что ее скрывает полумрак, она

решилась взглянуть еще раз. Глаза ее расширились от удивления.

     Двери    были    распахнуты   настежь.    Холодный    ветер    раздувал   огоньки

светильников и гнал кружащиеся листья через порог. Чужие люди, дикие и опасные,

ворвались в "Гнездо Ворона". Вместе с ними пришла смерть.

     Коренастый чернобородый мужчина держал в   руке   натянутый арбалет,   обводя

взглядом зал и балкон,   на котором стояла Клесст.   Другой,   с непропорционально

длинными конечностями и волосами мышиного цвета,   потрясал мечом необыкновенных

размеров.   Видимо,   он был командиром,   потому что отдавал распоряжения кому-то

снаружи.

     Обитатели постоялого двора и   гости замерли у стойки.   Тут были и мать (ее

лицо ничего не выражало),   и Селле -   костлявая горничная, прижимающаяся к ней.

Пузатый бармен   Холос   нервно облизывал губы.   Тут   же   был   Маудерас -   конюх,

выполняющий в   "Гнезде Ворона" всю   грязную работу.   Последний с   мрачным видом

сжимал окровавленное предплечье.   Двое постояльцев -   по виду погонщики скота -

тоже стояли у   стойки.   Еще   один гость,   чей зеленый мундир свидетельствовал о

принадлежности к армии,   скорчившись,   лежал у перевернутого стола со стрелой в

спине.

     "Бандиты,   -   с   дрожью подумала Клесст,   припомнив все страшные рассказы,

которые слушала,   сидя в безопасности у камина. - Грозные убийцы, хозяйничавшие

в недоступных горах, напали на "Гнездо Ворона" в эту страшную ночь - ночь моего

дня рождения";

     Девочка   заметила   движение   у   дверей.    Появились   еще   два   разбойника,

согнувшиеся под   тяжестью   третьего.   У   одного   из   них,   жилистого мужчины   с

залысинами,   не хватало зубов, хотя, судя по шевелюре, он совсем не был стар. У

другого,   крепкого и   смуглолицего,   были оттопыренные уши и   переломанный нос.

Человек,   которого они несли,   выглядел громадным - таким, как оба тащивших его

человека,   вместе взятые.   Спутанные рыжие волосы спадали на   заросшее звериное

лицо. Клесст вспомнились рассказы об упырях и троллях, которые обитают в горах,

укрываясь в   недоступных пещерах и   выходя   из   них   ночью,   чтобы   нападать на

путников и похищать маленьких девочек...

     Казалось,   высокий мужчина,   похожий на тролля,   был без сознания.   Однако

когда его внесли в зал, он выпрямил колени, и Клесст услышала его голос:

     - Я сяду там.

     Нетерпеливым движением он   высвободился из   рук   товарищей и   опустился на

стоящий у   камина   стул   с   низкой   спинкой.   Безухий бандит поставил на   ножки

перевернутый стол и   придвинул его   к   гиганту,   а   белобрысый забрал у   Холоса

бутылку и пересек зал. Рыжеволосый великан взял бутылку из рук бандита и припал

к   ней губами.   Когда он   с   глухим стуком поставил ее   на стол,   она оказалась

наполовину пуста.

     Легким движением он   откинул с   лица   взмокшие пряди   волос и   набросил на

плечи плащ из волчьей шкуры.   Из раны в боку - из-под наскоро сделанной повязки

- сочилась кровь.   На   голове у   бандита тоже была ссадина,   но   там   кровь уже

запеклась неровными полосами. Лицо его было бледным.

     Его глаза при свете камина сияли странным голубым светом.   Взгляд раненого

блуждал по залу,   а потом задержался на укрытом в тени балконе, встретившись со

взглядом Клесст.   Девочка в   ужасе   замерла.   В   глазах незнакомца было   что-то

неестественное и   в   то   же   время смутно знакомое.   Кейн,   хоть и   заметил ее,

продолжал дальше разглядывать зал.

     Он задержал взгляд на лице матери Клесст, словно роясь в памяти.

     - Добрый вечер,   Ионор, - приветствовал он ее. Губы матери остались крепко

сжатыми. Наконец, не выдержав паузы, она ответила бандиту.

     - Здравствуй, Кейн, - прошептала она и быстро отвернулась.

     У   Клесст перехватило дыхание.   Кейн   -   безжалостный главарь шайки убийц;

немало рассказов слышала о нем маленькая девочка. Неудивительно, что все стояли

ни живы ни мертвы... Она услышала, как Кейн спросил:

     - Уид, есть кто-нибудь в комнатах наверху, кроме ребенка, который прячется

за балюстрадой?

     - Я только что осмотрел пристройки, - ответил худой светловолосый мужчина,

- сейчас обыщу все здесь. Они говорили, что больше тут никого нет...

     - Убедись в этом, - последовал приказ. - А ребенка уложи в постель.

     Но Клесст уже сама побежала в свою комнату.

     - Как ты себя чувствуешь?   -   спросил Уид, пораженный тем, как быстро Кейн

пришел в сознание.   Впрочем, в теле рыжеволосого гиганта всегда таился какой-то

неиссякаемый запас сил.

     Кейн уклончиво пробурчал:

     - Чертова лихорадка,   приходит и   уходит.   По   большей части   я   с   трудом

различаю,   где нахожусь.   Могу поклясться,   что никогда еще не был так серьезно

ранен. Видимо, стрела была отравлена.

     - Пусть   Бредиас прочистит рану   и   наложит свежую повязку.   Воз,   яд

разъел уже весь бок...

     - Позже.   Я не хочу,   чтобы рана снова кровоточила. - Кейн осторожно вытер

лоб,   стирая высохшую кровь и капли пота. - Я почувствую себя лучше, когда поем

и чуть-чуть вздремну. Только пару часов, не больше. Пледдис недалеко.

     - Думаю, мы можем рискнуть пробыть здесь до рассвета. Пледдис должен будет

сделать привал.   Сегодня луна Повелителя Демонов...   -   УИД на секунду умолк, а

потом добавил: - Мы потеряли по дороге Фарассоса.

     - Нет смысла его искать, - быстро сказал Кейн. - Не в эту ночь.

     Обойдя второй этаж, Сет вернулся в зал.

     - Никого не нашел,   -   сообщил он. - Только та худенькая девчонка. Я запер

ее. Второй этаж пуст, а вот на третьем есть комната, в которой горит камин.

     Кейн кивнул.   Ему   было трудно сосредоточиться;   он   чувствовал,   что силы

вновь оставляют его.

     - Уид,   расставь караульных так,   чтобы они могли наблюдать за   двором,   -

приказал он.   -   И здесь,   внутри,   тоже поставь кого-нибудь.   Рядом с кухней -

кладовая.   Свяжи этих людей и запри их там. Убивать их незачем. Труп брось туда

же...   Женщин оставь, пусть уберут этот разгром. Сомневаюсь, что кто-нибудь еще

здесь сегодня появится.   Но   если все-таки это случится -   не   поднимайте сразу

шум... Женщины пускай приготовят нам поесть. Но повнимательнее с ними...

     Он бросил взгляд на хмурое лицо Ионор.

     - Ты ведь не попытаешься меня отравить, правда?

     - Ты заслуживаешь куда более худшей участи, - вызывающе ответила она.

     - Принеси мне еще одну бутылку, - попросил он насмешливо. - А на вертеле я

вижу, между прочим, гуся...

     Она   неохотно   повиновалась.   Кейн   следил   за   ее   движениями,   пока   она

осторожно к   нему приближалась.   Вспомнив что-то,   он   скривил рот   в   холодной

усмешке.

     - Садись, - бросил он.

     Поскольку   это   было   отнюдь   не   приглашением,   Ионор   уселась   напротив,

отодвинув стул, который он попытался было поставить к себе поближе.

     - Неужели твои воспоминания так тягостны, а, Ионор?

     Ее   голос,   на первый взгляд звучавший совершенно спокойно,   на самом деле

был пропитан ненавистью.

     - Ты   и   твои бандиты напали на постоялый двор моего отца,   перебили наших

гостей,   уничтожили мою семью,   разграбили и подожгли "Гнездо Ворона". Ты отдал

моих сестер своим людям на   поругание,   и   смерть стала для них избавлением.   Я

слышала их крики,   хотя мною занялся ты сам.   Я до сих пор слышу их крики. Нет,

Кейн! Тягостны - это слишком мягко сказано.

     Бледное лицо Кейна не выражало никаких чувств.

     - Ты не должна была убегать от меня, - сказал он, разрывая зажаренную дичь

с удивительной ловкостью. - Я помог бы тебе забыть обо всем этом.

     Ионор   радовалась в   душе,   видя,   как   горячка   терзает   исполинское тело

разбойника.

     - Ничто и никогда не сотрет из моей памяти ту ночь, - прошептала она.

     Чья-то рука крепко ухватила ее за плечо и стащила со стула.

     - Принеси нам пожрать,   -   рявкнул Сет.   Его рот был набит мясом с тарелки

убитого солдата.

     - Может, поговорим позже? - бросил Кейн вслед Ионор. Она вздрогнула, но не

отозвалась.

     - Хочешь   опиума?   -   спросил Бредиас у   Кейна,   когда   все   пленники были

заперты.   -   Он смягчает боль,   и   ты сможешь поспать.   Завтра тебе потребуется

много сил.

     - Засну и так, - пробормотал предводитель бандитов, глотнув еще вина. - Не

хочу дурманить голову.   Пледдис может настичь нас прежде,   чем мы   доберемся до

следующего холма.

     Его подбородок медленно опустился на грудь. Через минуту он резко вздернул

голову и обвел зал свирепым взглядом.

     - Принесите мне меч,   - потребовал он. - Пледдис наступает нам на пятки, а

я сижу здесь,   размякший,   как купец на собственной свадьбе. Нет времени спать.

Набейте мне трубку,   она не даст мне заснуть. Уид подозвал Бредиаса, и щербатый

бандит стал набивать чубук скверным табаком,   всыпав на дно щепотку опиума.   Он

раскурил трубку и передал ее Кейну.

     В дверях появился Даррос с длинным мечом в руке.

     - Черт   побери,   не   нравится мне   этот туман,   -   пробурчал он,   умолчав,

впрочем, о том, что его действительно беспокоило.

     Кейн обнажил свой меч -   клинок с   необычной рукоятью,   и   прислонил его к

ноге.   Пальцами он   погладил меч и   ощутил его мощь.   Кейна не могли одолеть ни

боль, ни усталость. Тело его горело не от высокой температуры, а от жажды крови

врагов.   Кейн   пытался восстановить силы,   отрешиться от   чувств,   но   не   мог.

Безмерно уставший,   он даже не мог расслабиться.   Видел он то лучше,   то хуже -

его зрение подчинялось ритму пульсирующей в висках крови.

     - Я   начинал сражаться и в худшем состоянии,   -   с ожесточением бросил он,

затягиваясь крепким дымом.

      Когда   трубка   погасла,   Уид   вытащил ее   из   расслабленных пальцев Кейна.

Тяжелая голова предводителя разбойников поникла, дыхание стало ровным и редким,

глаза были закрыты.

     - Пусть он отдохнет,   - сказал Уид. - Давайте перенесем его на кровать. Ты

говорил, наверху постелено?..

     Спотыкаясь на узкой лестнице, сгорбившись под тяжестью Кейна, Сет и Даррос

занесли тело главаря на верхний этаж.   Комната была приготовлена для нескольких

постояльцев.   Жарко пылал камин,   на   кровать было   наброшено покрывало.   Кейна

уложили и старательно укрыли.

     - Идите   отдохните,   -   посоветовал Уид.   -   Бредиас и   я   будем караулить

первыми.

     Он подождал, пока они выйдут, а затем склонился над ухом спящего.

     - Кейн, - прошептал он. - Кейн, ты слышишь меня?

     Из горла Кейна донеслось бессмысленное ворчание.

     Сдвинув брови, Уид наклонился еще ниже.

     - Где ты   спрятал деньги?   Помнишь?   Ты   всегда укрывал свою часть добычи.

Куда ты заныкал сокровища,   Кейн?   Мне-то ты можешь сказать.   Я   твой друг.   Мы

возьмем твою долю,   и   эти деньги помогут нам сбежать.   Будем жить как короли в

какой-нибудь далекой стране. Где деньги, Кейн?

     Однако Кейн, как видно, слишком крепко спал. Уид поднялся, опечаленный.

     - Ну хотя бы не умирай, не дай золоту сгнить! - на прощание произнес он.

     Приоткрыв окно на пару сантиметров (в комнате было жарко,   и Уид опасался,

что   у   Кейна   еще   выше   поднимется температура),   он   тихонько   вышел,   чтобы

присоединиться к Бредиасу.

 

                                   Глава третья

                             ВОРОНЫ ПРИЛЕТАЮТ НОЧЬЮ

 

     Сноп   искр   брызнул из   очага   и   исчез в   пасти камина.   Уид   выругался и

кочергой передвинул свежие поленья на место обуглившихся.   Может,   теперь огонь

станет ярче...   Огромный камин из   обожженных кирпичей занимал почти всю стену.

Казалось бы,   он должен хорошо обогревать зал,   но пламя,   словно нехотя,   едва

касалось дров, и в помещении стоял небывалый для осени холод.

     Потирая ладони,   Уид поднялся и   еще раз выглянул в окно.   Полная луна все

еще   поднималась над   холмами,   а   из-за   реки   Котрас   надвигался   туман:   еще

чуть-чуть,   и долины не будет видно. Через стекло Уид не много мог разглядеть -

лишь   захламленный двор   и   засыпанную   листьями   дорогу.   Вывеска   над   входом

раскачивалась от   ветра.   Скрип ее петель напоминал карканье ворона,   а   крылья

деревянной птицы отбрасывали трепещущую тень на замерзшую землю.

     Он проверил дверные засовы.   Конечно, снаружи тоже кто-то должен сторожить

- даже в такую ночь, несмотря на то, что Пледдис наверняка где-нибудь отдыхает.

Разбойник опять вспомнил о загадочном исчезновении Фарассоса.   Нынешняя ночь не

годилась для прогулок вдали от яркого огня.   Даже Уиду, чужому в здешних горах,

при взгляде на луну Повелителя Демонов становилось не по себе.

     Уид тяжело опустился на   скамью,   переведя взгляд на   двери.   За   спиной у

него,   на   кухне,   кто-то   разговаривал,   но   слов   было не   разобрать.   Оттуда

доносился теплый запах жареной дичи.   Когда припасы в   дорогу будут готовы,   он

свяжет женщин и запрет их вместе с другими узниками. Ну а потом Бредиас встанет

в карауле снаружи.

     Уид   крепко   сжал   пальцами   виски.   Глаза   сами   закрылись.   Бредиас   мог

отказаться стоять на страже.   Уид бы его не винил.   Он и   сам вряд ли отважился

бы.   Кроме того,   хоть Уид и был правой рукой Кейна, Бредиас слишком долго имел

дело с их вожаком, чтобы кто-то другой мог заставить его повиноваться...

     Шум   из   кухни   то   отдалялся,   то   приближался,   сливаясь в   своеобразную

мелодию.   Огонь   грел   все   сильней,   и   Уид   боком ощущал его   тепло.   Пытаясь

преодолеть смертельную усталость,   он   влепил   себе   увесистую оплеуху.   Может,

побродить немного по залу?

     А может,   лучше выйти,   сесть на коня и ускакать?.. В одиночку у него было

бы   больше   шансов   сбежать   от   погони.   Пусть   Пледдис изловит Кейна   и   всех

остальных.   В   конце концов именно из-за Кейна их преследуют с таким упорством.

Пледдис не   тратил бы   силы,   преследуя его   одного.   Награда за   голову Уида -

хорошая приманка для одинокого ловца, а Пледдис должен был платить своим людям.

Невыгодный финансовый расклад мог спасти Уида.   Ну а Кейн даже в своем нынешнем

состоянии сам сможет уйти от погони. Он не однажды совершал невероятное. Может,

и на этот раз он отведет руку судьбы...

     Уид был предан Кейну.   Он сражался за него,   выполнял его приказы,   а Кейн

доказал, что он толковый и щедрый командир. Честно говоря, в последнем сражении

Уид и   остальные вырвались из   засады лишь благодаря яростной контратаке Кейна,

который,   как лев, бросился на наемников. Тем не менее еще больше Уид заботился

о собственной шкуре, а Кейн, судя по всему, никогда уже не вернет себе власть в

горах Мицея.   Единственным утешением в этом поражении была добыча, которую Кейн

где-то   укрыл.    А   сейчас   у   Уида   были   только   конь,   растерявший   подковы,

выщербленный меч   да   истрепанная одежда.   Вот   если бы   Кейн сказал,   где   его

тайник...

     Уида   окутал сладковатый запах жареных цыплят,   и   рот   наполнился слюной,

хоть он был уже сыт и пьян. Нужно встать, пока не сморил сон...

     Он вскочил на ноги.   А может, ему только казалось, что он встает, ходит по

залу,   выглядывает в затуманенное окно.   Когда он мерил шагами комнату, тени от

ламп тоже двигались, складывались в замысловатые узоры...

     Уид упал на пол.

     В    замешательстве   и    панике   он    попытался   встать,    отбросил   пинком

перевернувшуюся скамью,   попробовал освободить застрявшие ноги,   решив,   что во

сне соскользнул наземь. Неожиданно он увидел над собой насмешливое лицо, кончик

шпаги, нацеленный ему в подбородок, и обмер.

     - А теперь пойдем, разбудим остальных, - оскалился Пледдис.

     Уид лежал в ожидании смерти,   пытаясь подавить боль. Люди Пледдиса связали

его,   отобрали меч и   кинжал.   Дюжина,   а   то и   больше,   наемников ворвалась в

"Гнездо Ворона",   входя через кухню. Там на пороге с размозженной головой лежал

Бредиас.   Неистовая ярость наемников,   набросившихся на Дарроса и Сета,   быстро

утихла. Оба бандита погибли во сне.

     Уид был весь в поту. Клинок Пледдиса плясал у него перед глазами.

     На лице капитана наемников отражалось злобное торжество, однако взгляд его

был острым, как меч.

     - Где Кейн?   -   спросил он мягко, но решительно. Застигнутый врасплох, Уид

молчал, отведя голову как дальше от острия шпаги. Губы у него пересохли.

     - У тебя есть полминуты. И ты их уже почти израсходовал.

     Из кухни вышла Ионор с раскрасневшимся лицом, в изодранной блузке.

     - Они отнесли ублюдка наверх,   -   сообщила она с ненавистью в голосе.   - Я

покажу вам куда.

     - Отнесли?

     - Он смертельно ранен. Не может ходить. Пледдис хитро усмехнулся.

     - Ото,   Стандорн,   похоже,   ты был прав. Если и впрямь твоя стрела свалила

его с ног, я удвою твою долю... Веди нас, быстро!

     Оставив Уида под стражей, капитан и несколько его людей поднялись за Ионор

на третий этаж. Женщина торжественно показала на двери комнаты, где лежал Кейн.

     Усмешка исказила загорелое лицо Пледдиса.   Там,   в комнате, находилась его

цель... награда, которая сделает его богатым человеком.

     Памятуя   о    коварстве   Кейна,    наемники   держали   оружие    наготове.    У

предводителя разбойников в   запасе могла оказаться еще какая-нибудь штучка,   на

этот раз последняя. Постоялый двор был оцеплен снаружи людьми Пледдиса. У Кейна

не   было ни   единого шанса сбежать.   Однако наемники опасались неукротимой силы

его меча, даже если Кейн смертельно ранен.

     Затаив дыхание,   Пледдис пинком отворил дверь.   Она   была не   заперта и   с

треском ударилась о стену.

     Их   встретила тишина.   Кейн   неподвижно лежал   на   кровати.   Пронизывающий

ветер, влетев через окно, кружил по комнате. Одеяло было запятнано кровью. Руки

Кейна   лежали   вдоль   туловища   -   так   оставили его   бандиты.   Пледдис   пинком

перевернул безвольное тело Кейна.   Из полуоткрытого рта гиганта потекла струйка

крови.   В   мигающем свете   камина   его   лицо   казалось неестественно бледным   и

расслабленным.

     Настороженно    ожидающий    какой-нибудь    выходки,    Пледдис    внимательно

огляделся.   Убедившись,   что оружия поблизости нет,   он прикоснулся к   спящему.

Кожа   Кейна   была   холодной.   Наемник   нетерпеливо встряхнул тело   -   оно   было

совершенно окоченевшим. Он стал лихорадочно нащупывать пульс, а затем приставил

меч плашмя к ноздрям Кейна. Клинок не запотел.

     Пледдис выпрямился, на лице его было написано разочарование:

     - Кейн мертв.

 

                                  Глава четвертая

                                ГОНЧИЕ И СТЕРВЯТНИКИ

 

     Руки   Уида   были туго связаны за   спиной.   Он   лихорадочно обдумывал,   как

спастись. Под ложечкой у него неприятно посасывало - он сознавал, что положение

его безвыходно.   И   совсем уж непереносимой казалась мысль о том,   что он отдал

свою жизнь за труп.

     Наемники, набившись в зал постоялого двора, отогревались у камина. Пледдис

позволил им это -   ведь было уже известно,   что все бандиты схвачены или убиты.

"Гнездо Ворона" казалось надежным прибежищем в ночи. Может, так оно и было.

     В   зале находилось двадцать с лишком мужчин,   одетых весьма пестро,   как и

пристало наемным солдатам.   Стуча сапогами и громко приветствуя друг друга, они

напоминали охотников, только что вернувшихся с утомительной, но удачной травли.

Уид   ощущал   на   себе   их   взгляды.   Выглядел он   как   попавший в   капкан   лис,

окруженный сворой лающих псов.

     Усевшись у   огня,   Пледдис веселился от   души.   Он   пил   вино   и   принимал

поздравления   от   своих   людей.   Его   обычно   бледное,   покрытое   шрамами   лицо

разрумянилось. Из-за среднего роста и крепкого сложения он выглядел коренастым.

Потертый   кожаный   костюм   и    кольчуга   были   такими   же    невыразительными   и

бесцветными,   как он сам.   Украшали его лишь зубы,   ровные и белые, сверкающие,

когда Пледдис широко улыбался.

     Как раз в эту минуту Пледдис смеялся.

     - Чудный день   для   Кейна и   его   грозной банды убийц,   а?   Попались,   как

кролики в силки. Спали будто в объятиях у родной мамочки. Один храпел на посту,

другой так увлеченно стаскивал юбку с хозяйки,   что не заметил,   как та отперла

двери...   Не   повезло бедняжкам!   Мне   даже как-то   неловко получать награду за

таких, как вы. Но я все-таки не откажусь от нее!

     Его наемники смеялись вместе с   ним.   Пледдис залпом осушил кубок вина,   и

его звучный хохот утонул в стакане.

     - Вы,   конечно же,   думали,   что   капитан Пледдис будет спать в   эту ночь,

дрожа у костра и вскакивая всякий раз,   как заухает сова.   Верно?   Да неужто вы

действительно так   думали?   Что   ж,   я   вырос на   Товносе и   россказней о   луне

Повелителя Демонов, которого вы, жители гор, так боитесь, не слыхал. А мои люди

мне под стать - хотя кое-кто из них все же боялся ехать... - Пледдис нахмурился

и   пренебрежительно посмотрел на   своих   солдат.   Несколько человек определенно

избегали его взглядов. - Но мне удалось объяснить им, что даже целая стая бесов

- это меньший риск, чем взбешенный Пледдис, так? - вновь засмеялся он.

     - А что с теми двумя,   которых мы потеряли по дороге?   -   выпалил какой-то

наемник - и быстро отступил под укоризненным взглядом Пледдиса.

     - Вы   уже никогда их не увидите,   -   ответил ему хриплый женский голос.   -

Сегодня ночью охотится Повелитель Демонов со своим псом.   Больше вы своих людей

не увидите.

     Пледдис скривился:

     - Уж ты-то была бы для него лакомым кусочком...

     - Греша! - в голосе Ионор послышались гневные нотки.

     Пожилая женщина вышла из-за плотно сбившихся в кучу наемников,   с которыми

вошла в зал.   Круглые щеки служанки все еще были бледны от страха. Она дрожала,

потрясенная и перепуганная.

     - Так она отсюда?   -   спросил Пледдис. - Мы увидели ее на дороге. Она была

так счастлива,   что встретила нас!   Бросилась к   нам в   объятия.   Вот только не

могла выдавить из себя ни единой осмысленной фразы - что-то сильно ее напугало.

Видать, те самые байки...

     - Это -   наша служанка,   -   пояснила Ионор сдавленным голосом. - У нее был

свободный вечер,   и   она   хотела провести его   с   родными в   деревне,   недалеко

отсюда.

     Потом хозяйка кивнула в сторону кухни, и Греша молча вышла из залы.

     В это время Эриал, один из помощников Пледдиса, внес ужасные трофеи.

     - Вот они, - объявил он, протягивая Пледдису три головы, которые держал за

побагровевшие от крови волосы.   Челюсти у них отвисли, языки вывалились наружу,

а из-под прикрытых век выглядывали вывороченные глазные яблоки.

     - Узнаешь своих друзей?   - засмеялся Пледдис. - Эриал, ты пачкаешь хозяйке

пол. Куда подевались твои хорошие манеры?

      Тот оскалил зубы и показал головы Уйду.

     - Может, эта скотина слижет с них кровь?..

     - Жаль, что один из черепов раскололся почти пополам, - задумчиво произнес

Пледдис, разглядывая испорченный трофей. - Засыпь их солью вместе с остальными.

В Ностоблете каждый из них принесет нам по пять унций золота, и я не думаю, что

в   Купеческой лиге   сильно   огорчатся оттого,   что   их   товар   в   дороге слегка

попортился... Не забудь срезать у той головы серьгу.

     - Почему бы не отрубить сразу и   его голову,   раз уж я   этим занимаюсь?   -

предложил Эриал, показав на Уида.

     Пледдис в раздумье почесал подбородок.

     - Как ты   на это смотришь,   Уид?   Хочешь вернуться в   Ностоблет в   соляном

растворе?   За   твою   голову назначено двадцать унций золота,   но   могут дать   и

больше,   если   мы   вручим тебя   целехонького.   Публичная казнь.   Тебе наверняка

понравится. Как тебе хотелось бы умереть, а?

     - Позвольте мне его убить, - отозвалась Ионор.

     Пледдис мрачно посмотрел на хозяйку.

     - "Кровь -   призвание женщин", - процитировал он. - Я бы хотел хоть одного

из них довезти живым в Ностоблет. Пусть расскажет, как капитан Пледдис выследил

и перебил их гнусную свору.

     Лицо Ионор исказила гримаса боли, ее дыхание участилось.

     - Повесьте его на балюстраде -   для меня.   Я хочу видеть,   как он умирает.

Это   мое   право.   Вы   поймали   их   на   моем   постоялом дворе.   Если   б   они   не

остановились у меня, вы все еще гнались бы за ними.

     - Я спас вас от Кейна и его людей,   - парировал Пледдис. Ему нравилась эта

игра.

     - А голову Кейна присоединим к другим? - вмешался Эриал.

     - Нет,   мне обещано за него пятьсот унций золота,   - ответил Пледдис. - За

такую сумму я доставлю тело целиком.   В Ностоблете с таким нетерпением ждут его

- должно быть,   они заспиртуют труп и   выставят напоказ.   Бьюсь об заклад,   что

городские власти станут брать плату за   вход.   Наверняка они   так и   сделают...

Сейчас достаточно холодно,   и он не испортится.   Мы можем перебросить его через

конский   круп.    Мертвец   как-нибудь   перенесет   такое   путешествие.    Горожане

Ностоблета и   внимания на   запах не   обратят...   Стандорн,   возьми пару людей и

принесите тело сюда.   Положим его в конюшне.   Только проследи,   чтобы собаки до

него не добрались.

     Они оставили Кейна там, где нашли его мертвым. С того времени прошло всего

несколько минут.   Капитан наемников занялся подсчетом прибылей. Стандорн вместе

с остальными скрылся наверху.

     - Уид, я все еще не придумал, что с тобой делать, - сказал Пледдис.

     - Повесь   его,    -    снова   попросила   Ионор.   В   ее   памяти   ожили   сцены

восьмилетней давности:   несчастные,   дергающиеся в   танце смерти на сколоченных

наскоро виселицах,   и   смеющиеся лица   бандитов;   звериная жажда убийства в   их

глазах.

     - Кажется,   я не смогу устоять перед просьбой нашей очаровательной дамы, -

галантно отозвался Пледдис,   разглядев под суровой маской ненависти безусловную

красоту хозяйки.

     Уид постарался ответить как более презрительным тоном:

      - Так повесь меня - и будь проклят. В Ностоблете я не могу рассчитывать на

более легкую смерть. Я умру вместе с тайной сокровищ Кейна.

     И   тут же в панике Уид понял,   что это был не самый лучший блеф.   Но в его

положении любая отсрочка смерти давала надежду.

     - Ну-ну... - произнес Пледдис, и в его глазах блеснула заинтересованность.

     На балкон выбежал Стандорн. Его трясло от страха.

     - Кейн исчез, - выпалил он.

 

                                  Глава пятая

                                 ДОГНАТЬ МЕРТВЕЦА

 

     Кейн тихо выругался,   когда его нога соскользнула с известковой стены.   На

мгновение он   повис в   темноте,   едва не   рухнув на мерзлую землю,   темнеющую в

десяти метрах у него под ногами. Падение не обязательно убило бы его, но все же

казалось довольно опасным.   Он с   трудом поставил ступню на выступ стенки и дал

рукам отдохнуть от тяжести тела.   Сил едва хватало на то, чтобы стоять прямо. В

раненом боку   немилосердно пекло,   однако   боль   и   холодный воздух помогли ему

собраться с мыслями.

     Через   открытое окно   Кейн   слышал возбужденные крики солдат Пледдиса.   Он

чувствовал нарастающее бешенство.   Чтобы спуститься по   стене,   ему требовалось

слишком много времени.   Он   был   так   слаб,   что   его обнаружат,   прежде чем он

коснется земли.   И вновь его сапог соскользнул с камня.   Известковые плиты были

вделаны в стену специально,   чтобы застраховаться от тех,   кто не любил платить

по   счету,   и   Кейн держался на стене только потому,   что за многие годы горные

ветры и зимы выдолбили в ней множество углублений...

     Даже страшная усталость и   опиум были не в состоянии притупить необычайную

чуткость и   бдительность Кейна,   дремавшего в постели.   Тот природный инстинкт,

который вырывал его   из   сна   тысячи раз,   вновь заставил предводителя бандитов

очнуться   при   приближении   опасности.   Разбуженный шумом   во   время   нападения

Пледдиса, он практически сразу же осознал, что происходит.

     Будь Кейн даже в самой превосходной форме, у него не было шансов победить,

сражаясь с таким количеством противников. Ловушка захлопнулась. Несомненно, что

Пледдис,   с   его опытом,   окружил постоялый двор,   прежде чем на   него напасть.

Вот-вот враги ворвутся в   его комнату,   и   Кейну останется разве что прыгнуть в

пролет лестницы,   чтобы   сломать шею,   или,   взобравшись по   наружной стене   на

крышу, дать лучнику застрелить себя.

     И   тут ему пришел в голову отчаянный план.   Пледдис знал,   что Кейн тяжело

ранен.   Да,   Кейн позволит ему войти в комнату,   и пусть Пледдис убедится,   что

Кейн   мертв.   Кейн отдавал себе отчет,   насколько это   рискованно,   но   другого

выхода не было.   Он предполагал,   что Пледдис,   увидев добычу мертвой, сократит

число караульных.

     Для Кейна такой фортель не был чересчур трудным. Уже сам внешний вид Кейна

красноречиво свидетельствовал о   смерти,   а   морозный   сквозняк,   подкрепленный

непрекращающейся лихорадкой без   жара,   делал его   тело   убедительно застывшим.

Долгие   годы   Кейн   старательно   постигал   оккультные   науки,    а     дисциплиной

самоконтроля над физиологическими функциями тела владели и менее продвинувшиеся

ученики.   В   пути,   привязанный к   коню,   он   большую часть времени находился в

трансе,   восстанавливая силы,   а сейчас и вовсе погрузился в спячку,   тщательно

контролируя дыхание и   ритм биения сердца,   -   пусть Пледдис убедится,   что   он

мертв.

     Через пару минут после того, как наемники вышли из комнаты, Кейн полностью

пришел в себя.   Он понимал, что для бегства у него совсем мало времени - бежать

нужно сразу после того,   как снимут стражу. Пледдис наверняка отпразднует успех

длительной погони,   и   ненадолго воцарится радостная суматоха.   Ну   а   потом   -

причин может быть множество -   кто-нибудь вернется поглазеть на   труп.   И   Кейн

должен успеть исчезнуть до того.

     И   он   успел -   в   последнюю минуту.   Едва он   скрылся за карнизом,   как в

комнату вошел   Стандорн.   В   другое время   он   не   преминул бы   выглянуть через

открытые створки.

     Кейн не   мог позволить себе сойти на   землю.   Он быстро принял единственно

возе решение.   Рядом   -   рукой   подать   -   было   другое окно.   Невзирая на

опасность,   он   схватился за   подоконник,   сумел   каким-то   чудом   удержаться и

опереться о карниз, толкнул створку-Окно оказалось заперто.

     Кейн вытащил из-за пояса нож и вбил его острие в щель между подоконником и

рамой.   Его   движения   могли   показаться паническими,   однако   за   поспешностью

скрывался опыт. Через несколько мгновений щеколда с треском отлетела.

     Открыв окно,   Кейн проскользнул внутрь.   И тут какой-то солдат выглянул из

бывшей комнаты Кейна, а потом крикнул:

     - На стене никого нет!

     Кейн хищно усмехнулся и   уставился в   темноту незнакомой комнаты.   Он   был

здесь не один.

     На   узкой кровати,   съежившись,   лежала девочка.   Она смотрела на грозного

гиганта, освещенного луной, и глаза ее сверкали.

     - Ты жив? - прошептала она. Появление Кейна было для нее чудом. В коридоре

громко кричали наемники.

     Кейн   не   ответил.   Он   пересек комнату и   обнаружил,   что   дверь   заперта

снаружи. В руках он все еще держал нож.

     - Веди себя тихо, - приказал он вполголоса. Ответ Клесст прозвучал слишком

уж восторженно:

     - Я не скажу им, что ты здесь, отец...

 

     - Я помню один вечер на побережье, - рассказывал Пледдис, пялясь на пустую

комнату.   -   Стояла поздняя осень,   мы разбили лагерь на ночь и   стали собирать

плавун,   чтобы развести костер. Один из нас потащил здоровую жердь и тут увидел

змею   толщиной в   локоть,   блестящую и   ленивую от   ночного холода.   Парень был

местный,   знал, с чем имеет дело, и, не теряя времени на то, чтобы достать меч,

воспользовался дубиной.   Он ударил змею раз пятьдесят, пока палка не сломалась,

а тварь была вдвое тоньше ее. Ну вот, змея издохла, и больше о ней не думали...

А через какое-то время,   перед самой сменой караула,   мы вскочили,   разбуженные

криком.   Черт возьми,   от   этого вопля мороз продирал до   самых костей!   Из-под

одеяла выскочил тот самый парнишка,   а   в   шее у него торчали клыки той гнусной

черной гадюки.   Ее голова была больше кулака,   а   яду в   ней было столько,   что

бедняга был мертв прежде,   чем мы   дотянулись до   факелов...   С   той ночи я   не

доверяю издохшим змеям.   И   всегда рублю их   на   куски,   даже если они выглядят

совсем мертвыми... Но сегодня я этого не сделал, - закончил он с горечью.

     - Не мог Кейн далеко убежать, - заметил Эриал. - У него было мало времени,

и к тому же он ранен.

     Пледдис крякнул и стал осматривать подоконник. Фонари светили ему в спину.

     - Нашли что-нибудь? - крикнул он во двор.

     - Ничего,   -   крикнул в   ответ Натиос.   -   Никаких следов.   Сейчас осмотрю

стены.

     Пледдис знал, что горец - отличный следопыт.

     - Погляди хорошенько. Здесь на подоконнике следы крови.

     - Нет, тут внизу ничего нет, - прозвучал вскоре ответ.

     - Я вижу там,   внизу,   камешки, - произнес Эриал, вытягивая короткую шею и

глядя вниз.

     - Верно,   и   снег тоже,   -   буркнул Натиос.   -   Он так же хорошо сохраняет

следы, как песок. Ничего тут нет.

     - Так или иначе,   Кейн не мог спуститься по стене вниз,   -   стоял на своем

воин.   -   Не мог он этого сделать,   будь он даже в хорошей форме.   Кровь -   это

ложный след.

     Пледдис рассмеялся неприятным смехом.

     - Кейн мог сделать все что угодно.   Ведь не   лежит же   он   в   кровати.   Он

сбежал или через окно,   или через дверь.   У каждого выхода стоит мой человек, и

если снаружи нет никаких следов,   значит,   он должен быть в доме. Ему ничего не

поможет - мы его все равно разыщем.

     - Может,   он выбрался как-нибудь иначе и свои следы перемешал с нашими. Мы

ведь подходили к дому с разных сторон, - не хотел уступать Эриал.

     - Может,   и так,   но я все же думаю, что у Кейна было слишком мало времени

для всяких хитроумных штучек. Он спрятался где-нибудь здесь. А если нет, собаки

возьмут след. Без коня он далеко не убежит.

     На заросшем лице Стандорна появилось странное выражение.

     - Капитан! По-вашему, он только притворялся мертвым?

     Пледдис поглядел на наемника.

     - Мертвецы не убегают.

     И неожиданно он грозно добавил:

     - Разве что какая-то сволочь залезла в комнату и украла тело ради награды!

- И,   подумав пару секунд,   добавил;   -   Нет,   во всех вас я   уверен.   И   в тех

ребятах,   что были наверху,   тоже.   Но   все же   если выяснится,   что кто-нибудь

что-то замышляет,   его голова окажется в   соли рядом с   остальными -   и   это не

будет стоить Купеческой лиге ни гроша...

     Стандорн, однако, был уверен в том, что смертельно ранил Кейна.

     - Все равно,   сегодня взошла луна Повелителя Демонов. Говорят, сегодня она

властвует над горами. Может, она способна оживить умершего. И все эти легенды о

Кейне... Не исключено, что мы гонимся за трупом, капитан.

     Выражение лица Пледдиса ничуть не   изменилось.   А   потом все   услышали его

хриплый рык:

     - Быть может,   Стандорн.   Но помни:   этот труп стоит пятьсот унций чистого

золота, и если он объявится - сообщи мне.

 

     - Отец?   -   вырвалось у Кейна громче,   чем он хотел.   Он подошел к кровати

девочки.

     - Да, - прошептала Клесст. - Я видела, как ты приехал, и все говорили, что

ты -   Кейн.   Деревенские дети зовут меня твоим ублюдком.   Рассказывают,   что ты

похитил маму после нападения на постоялый двор,   и потом,   когда она сбежала от

тебя и вернулась, у нее уже была я. Говорят, что именно ты - мой отец...

     Кейн не сводил с нее глаз.

     - Погляди,   у меня рыжие волосы,   как у тебя,   и глаза такие же голубые. -

Клесст посмотрела в глаза бандиту.   -   В темноте я вижу лучше других детей, а о

тебе говорят то же самое.

     - Боже мой, - пробормотал Кейн, притрагиваясь к щеке ребенка.

     - Я не скажу солдатам, где ты спрятался, - закончила девочка.

     - Ты должна меня ненавидеть... Тело девочки пылало. Его - тоже.

     - Нет,   -   отозвалась Клесст.   -   Другие ненавидят меня. Но когда слышат о

тебе - боятся. Я люблю смотреть на них, когда они боятся. Даже при виде меня их

охватывает страх.

     Кейн покачал головой.   Возбужденные голоса преследователей напомнили,   где

он находится.   Отведя взгляд от Клесст, он рискнул выглянуть в окно. Наемники с

факелами и фонарями окружили постоялый двор.   Кейн понимал,   что,   не найдя его

следов во   дворе,   они   станут обыскивать дом.   Соскоблив грязь с   сапог,   Кейн

замаскировал ею светлые полосы на подоконнике, который повредил, открывая ножом

окно. Пятен крови он не заметил.

     Предводитель разбойников мрачно обдумывал свои шансы.   Они   были ничтожны.

Эта   уловка всего лишь   позволила ему   выиграть пару   минут,   но   конец казался

неизбежным -   разве что удастся незаметно прокрасться мимо часовых Пледдиса. Но

даже тогда...

     Кейн   заставил себя трезво оценить ситуацию.   В   эту   минуту угроза смерти

оказалась сильнее изнеможения.   Ему все еще удавалось оставаться на ногах, хотя

лихорадка и   опиум уже   давно должны были   бы   лишить его   сознания.   Однако он

начинал постепенно сдавать.

     - Я видела тебя во сне,   -   сказала ему дочь. - Вот только имени твоего не

знала.

     Кейн хотел было шикнуть на нее, но почему-то не сделал этого.

      - Как ты   можешь видеть во   сне того,   кого в   жизни никогда не видела?   -

вместо этого удивился он, как ребенок.

     Встреча с   Клесст оживила в   его   памяти воспоминания,   на   которых ему не

хотелось бы сейчас задерживаться.

     - Я тебя видела во сне,   -   настаивала девочка.   - И еще одного, в длинном

черном плаще. С ним был громадный черный пес...

     Испуганный Кейн приказал ей   замолчать.   По коридору прошли наемники.   Они

обыскивали комнаты.

     Кейн протянул руку за правое плечо и   вытащил из ножен старый стальной меч

из   Карсальтиаля.   "Хорошее оружие,   -   подумал он   с   гордостью.   -   Настоящая

редкость.   Таких   осталось совсем немного".   Карсальтиаль давно занесен песком,

морская вода и   время похоронили его.   Да   и   память об этом мече вскоре умрет,

вместе с последним жителем ныне мертвого города.

     Он снова выглянул в окно. Во дворе были часовые. Кейн мог бы уложить того,

кто первым войдет в комнату,   но на его месте тут же окажутся другие, а раненый

Кейн был не в состоянии провести свой последний бой как подобает.

     Двери комнаты были заперты снаружи.   В комнате был Кейн. Может, они обыщут

комнату не   так тщательно,   исходя из того,   что ребенок закричал бы,   увидев у

себя прячущегося бандита...

     Напрасная   надежда.    Кроме    того,    комната    слишком   маленькая.    Кейн

предполагал, что это один из тех узких одноместных номеров, предназначенных для

богатых   постояльцев,   которые   не   желали   делить   спальню с   другими гостями.

Проживание в   таком номере стоило дорого,   а места предоставлялось немного,   но

состоятельному торговцу не приходилось по крайней мере спать на одной кровати с

тремя не слишком опрятными погонщиками скота.

     Солдаты осматривали комнату, которая, судя по всему, была совсем рядом.

     Спрятаться было негде.   Голые деревянные стены.   Ни   сундуков,   ни обивки.

Кейн   ни   за   что   бы   не   втиснул свое   гигантское тело   под   кроватку Клесст.

Оставался только шкаф.   Он делал помещение чуть более уютным...   Кейн распахнул

дверцы. Шкаф выглядел чересчур вместительным. Из него шел странный сырой запах.

На вешалках висело что-то из одежды.

     "Что ж,   попробовать. Если они приоткроют дверцы, - решил Кейн, - то

я брошусь на них и,   если мне чуть-чуть повезет,   прикончу парочку,   прежде чем

они расправятся со   мной.   Лучше так,   чем ждать верной смерти посреди комнаты,

как приговоренный в тюремной камере".

     - Как тебя зовут? - неожиданно спросил он.

     - Клесст.

     - Так вот,   Клесст.   Я   спрячусь в   шкаф,   а   ты закрой его снаружи и   ляг

обратно в постель.   Когда придут наемники, ты скажи им, что никого тут не была.

Если они тебе не поверят и заглянут в шкаф...   ты им потом скажешь,   что я тебе

угрожал и что тебе пришлось бы плохо, не сделай ты того, что я велел. Поняла?

     Проникнувшись важностью полученного задания, Клесст кивнула. С неуверенной

улыбкой она повернула ключ в   замке шкафа.   Ей едва хватило времени вернуться в

постель. К двери подошли наемники.

     - Это - комната ребенка, - заметил кто-то. - Она заперта снаружи.

     - Открывай,   - ворчливо скомандовал другой. Заскрежетал засов, и в комнату

заглянули люди с настороженными лицами.

     Ворчливый голос принадлежал полному мужчине с   широкими плечами и   грузной

походкой. В руках он держал арбалет, пальцы лежали на спусковом крючке.

     - Эй, малявка, - окликнул он девочку. - Был здесь кто?

     - Нет,   господин солдат,   никого тут не   было,   -   ответила Клесст,   желая

любезностью внушить доверие.

     Глаза наемника внимательно обшаривали комнату.

     - Ты уверена?

     - Да, господин солдат.

     - Ты не спала?

     - Нет, господин солдат.

     - Ты точно все это время не спала?

     - Нет... то есть да, господин солдат. Человек с арбалетом вошел в комнату.

За ним -   остальные.   В   руках у   них были мечи,   Наемник с худым лицом оглядел

окно.

     - Закрыто, Стандорн. Никаких следов крови, - произнес он низким голосом.

     Стандорн поднял арбалет, нацелив его в потолок.

     Клесст раздумывала, отчего стальной лук не отпускает тетиву.

     - Окно   могло быть раньше открыто.   Эта   комната находится почти точно под

комнатой Кейна. Разбойник мог здесь побывать.

     Солдат грозно посмотрел на девочку.

     - Ты что-нибудь видела?

     - Нет, господин солдат.

     - Ты ведь меня не обманываешь, правда?

     - Нет, господин солдат.

     - Ты знаешь, что бывает с детьми, которые лгут?

     - Да,    господин    солдат,    -    воображение   Клесст    услужливо   рисовало

всевозможные ужасы.

     - И ты не видела большого такого бандита,   у которого из раны в боку течет

кровь?

     - Нет, господин солдат.

     - Шкаф закрыт снаружи, - заметил кто-то.

     - Надеюсь,   ты не прячешь бандита у себя в шкафу,   а?   -   спросил Стандорн

многозначительно.

     - Нет, господин солдат.

     - Так что же бывает с девочками-лгуньями? Ты знаешь, у меня чешется нос.

     - Не знаю, господин солдат.

     - Да-да, он чешется у меня всякий раз, когда я слышу неправду.

     Клесст со страхом смотрела на наемника.

     - Как ты думаешь, почему он чешется?

     - Понятия не имею, господин солдат, - ответила она дрожащим голосом.

     Стандорн остановился возле шкафа.   Уперев арбалет в плечо, он прицелился в

шкаф на уровне грудной клетки. Пальцы он сжимал на спусковом крючке.

     - Открой, Профака, - приказал он худому солдату.

     Тот рванулся вперед и, повернув ключ, резким движением распахнул дверцы.

     Шкаф был пуст.

     - В доме его нет,   - сообщил капитану Эриал. - Я обыскал его от подвала до

чердака,   заглядывал в дыры,   где не поместился бы даже и ночной горшок.   Кейна

тут нет - это факт.

     Пледдис устало кивнул. Он сам руководил поисками.

     - Верно,   как верно и то, что Кейн не мог выбраться отсюда. Это тоже факт.

Мои люди торчат на каждом углу.   -   Он со злостью стукнул кулаком в стену. - Но

Кейн как-то сбежал.

     - Как? Мы ведь были уверены, что он в доме.

     - Мы   как раз убедились,   черт возьми,   что тут его нет!   Ну   и   скажи мне

теперь, что дальше?

     Эриал   молчал,   поглаживая свой   бритый   череп.   Внезапный   смех   Пледдиса

напугал его.

     - Я   знаю,   что сделал Кейн!   -   Капитан оскалил белые зубы.   -   Пораскинь

мозгами.   Кейн -   ловкий тип и знает множество штучек. Он вылез через окно, все

правильно,   но вниз не спустился.   Он знал,   что мы именно так станем искать, и

забрался наверх.   Ублюдок был   наверху -   ему легче было влезть на   крышу,   чем

спуститься на   землю.   Наверняка он   добрался до   места,   где   крыша граничит с

сожженным северным крылом.   Потом на   ощупь он   слез в   развалины и,   пройдя по

обломкам, исчез в темноте. А мы в это время гадали, где же труп...

     - Если так,   то   пока мы заглядывали под кровати,   у   него было достаточно

времени, чтобы сбежать, - буркнул Эриал.

     - Может быть,   - согласился Пледдис, гордящийся своей проницательностью. -

Но   у   Кейна нет коня.   Раненого,   да   еще и   пешего...   мы догоним его за час.

Натиос! Найди Ионор и скажи ей, что нам нужны собаки. Поторопись! В чем дело?

     - Мы будем гнаться за ним ночью?   - с беспокойством спросил горец. - Скоро

полночь. Повелитель Демонов начнет свою охоту.

     - Шевелись, чтоб тебя черти взяли! - прошипел Пледдис. - Да, мы отправимся

за   ним   прямо   сейчас!   Ты   хочешь,   чтобы   Кейна   поймал   Повелитель Демонов?

Повелителю Тлолувину золото не нужно...

     - Не   произноси этого имени,   -   попросил Натиос.   Но увидев,   что Пледдис

вот-вот взорвется, бросился искать Ионор.

 

                                  Глава шестая

                               "СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД..."

 

     Ионор набросилась на Грешу с нескрываемой злостью:

     - Зачем ты вернулась? Я ведь велела тебе уйти на ночь с постоялого двора.

     Они были одни в большой кухне "Гнезда Ворона".   Раздававшиеся где-то рядом

крики свидетельствовали о поспешных и беспорядочных поисках,   которые вели люди

Пледдиса.   К   ним присоединились двое погонщиков скота.   Ионор со своей стороны

предложила,   чтобы   наемникам помогали также   Холос   и   Маудерас и   чтобы Седле

провела их по всему дому.   Она была уверена,   что Кейна отыщут - если, конечно,

он еще на постоялом дворе. А иначе...

     Она закусила губу, разозлившись на Грешу, которая избегала ее взгляда.

     - Я спрашиваю,   зачем ты вернулась?   Служанка глубоко вздохнула. Ее тучное

тело дрожало.

     - Видно,   ты   не   хотела,   чтоб я   оставалась здесь,   -   пробормотала она,

опустив глаза.

     - Что ты сказала?!

     Греша подняла голову, отважно взглянула на хозяйку.

     - По-моему,   я знаю,   для чего ты отослала меня на ночь,   - произнесла она

громко, почти вызывающе.

      Из   сжатых губ   Ионор вырвалось шипение.   Она широко размахнулась,   однако

задержала руку.

     - О   чем   ты   говоришь?   -   резкий тон   ее   голоса сам по   себе был словно

оплеуха.

     - Я еще в своем уме.   Я все помню,   -   бесстрастно отозвалась Греша.   -   Я

знаю, как ты ненавидишь собственного ребенка.

     Как   пантера,   забавляющаяся   собственной   когтистой   лапой,   Ионор   сжала

длинные пальцы в кулак, а потом раскрыла ладонь. Она тряхнула головой, разрушив

прическу, и на спину ей упала коса, похожая на тяжелый черный хвост хищника.

     Служанка задрожала под   пристальным взглядом хозяйки,   в   котором   таилась

явная угроза.

     - Бедняжка Клесст!   Я   не   могла винить тебя   за   то,   что   ты   ненавидела

девочку,   когда та   появилась на свет.   Но прошло столько лет!..   Я   растила ее

вместо тебя...   и надеялась, что в конце концов ты полюбишь свое дитя. Но этого

не случилось, Ионор. Нет в тебе любви - одна ненависть. Она вырвала душу у тебя

из груди. Ты не любишь даже собственное тело.

      - Заткнись, жирная идиотка! Я терпела твою назойливость, но на этот раз ты

перешла все границы.

     - Никогда я не думала,   что ты доведешь начатое до конца. Я все надеялась:

она смягчится,   подобреет к   Клесст.   Но нет,   ты холодная и бездушная женщина!

Сердца у тебя нет! Теперь я знаю: ты на самом деле этого хочешь!

     Ионор отступила к столу, на котором обычно резали мясо. Ее рот скривился в

презрительной усмешке.

     - О чем ты говоришь?

     Глубоко   вдохнув,   Греша   продолжила.   Ее   круглое   лицо   выражало мрачную

решимость.

     - Не забывай,   я была тут во время родов. Я сидела с тобой, когда от твоих

воплей   и   проклятий разбежалась вся   прислуга.   Я   держала   тебя   и   пробовала

успокоить, когда повитухе пришлось воспользоваться ножом, чтобы извлечь на свет

Клесст.   Даже когда ты проклинала всех богов,   я была при тебе.   Я тебя жалела.

Никто не верил, что ты выживешь. Семь лет назад это было. Все говорили, что это

просто чудо,   когда и ребенок, и ты пережили ту ночь. Одна я знала, что за чудо

произошло на самом деле.

     - Ты старая сумасшедшая, Греша!

     - Старая -   да,   но   не   сумасшедшая.   Ты не должна была выкрикивать такие

вещи,   а тем более в ночь, когда луна Повелителя Демонов заглядывала в окно. Не

очень-то хотелось людям это слушать -   потому все и ушли. Честно говоря, я тоже

боялась.   И после родов, после того, как акушерка сделала все, что могла, когда

тебе дали опиум,   чтобы ты заснула...   я оставила тебя, а про себя решила взять

на себя заботу о малышке -   ведь ее мама не доживет до рассвета...   Ну а потом,

когда собаки стали выть и   поджимать хвосты от страха,   а люди сбились в кучу у

костра и   молились...   когда   огонь в   камине стал   гореть слабым,   голубоватым

пламенем...   я   не   смогла оставить тебя одну в   твой смертный час.   Подходя на

цыпочках к твоей комнате, я не переставала молиться. Мне было страшно при одной

мысли об   ужасных звуках,   которые доносились со   двора...   Я   остановилась под

дверью и услышала твой голос - и еще один голос, который тебе отвечал. Я знала,

с   кем ты говоришь;   знала,   что случилось бы со мной,   войди я   в   комнату.   Я

замерла ни жива ни мертва и от страха не могла даже дрожать.   Но слова,   что вы

оба произносили,   врезались в мою память, словно раскаленное железо - в тело. Я

стояла под дверью даже после того,   как он ушел,   -   и плакала. А потом увидела

тебя спящей,   с   этой злобной усмешкой на губах,   и знала,   что утром ты будешь

здорова...   Но видит Бог,   Ионор,   я не думала, что ты окажешься такой упрямой.

Клянусь,   я бы тебя задушила, если б только могла это предвидеть. Я думала: она

полюбит ребенка, как только прижмет его к груди и забудет ужас, стыд и боль. Но

ты   не   прижала ее   к   себе,   не   обняла.   Ты так и   не научилась любить.   Одна

ненависть живет в   тебе...   Я   знала,   отчего ты не хочешь,   чтобы я была здесь

сегодня ночью, - и поэтому я вернулась. Я не уйду. Я не дам тебе это сделать.

     - Вот   настырная   дура!   -   Ионор   сплюнула.   -   Если   ты   осмелишься   мне

помешать... А что ты собственно можешь сделать?

     Греша с воинственным видом скрестила руки на груди.

     - Здесь   есть   солдаты.   У   капитана Пледдиса полномочия от   Лиги.   Он   не

позволит тебе... Ионор расхохоталась:

     - Пледдис - беспощадный охотник за наградами. Его солдаты - просто наемные

бандиты. Его не волнует, что я делаю. Ему нужен исключительно Кейн.

     - Может, и так. Но я погляжу, что он сам на это скажет.

     - Не будь такой идиоткой.

     - Может, его заинтересует то, что Кейна в таком случае он тоже не получит.

     - Я тебя предупреждаю...

     Греша взглянула на исказившееся лицо хозяйки.   Сомнений у нее не осталось,

страх   отступил.   Служанка направилась к   двери,   ведущей в   зал.   Она   слышала

приближающиеся тяжелые шаги.

     Когда   она   повернулась   спиной   к   Ионор,   та   оторвала   руку   от   стола.

Спрятанная в кулаке сталь раскроила Греше череп.   Тело служанки сползло на пол,

будто куль с мукой.

     Даже   не   взглянув на   дело   рук   своих,   Ионор посмотрела на   дверь.   Она

действовала с яростной решимостью, не раздумывая.

     Кто-то   вошел на   кухню.   Это оказался Маудерас.   Он   застыл на пороге как

вкопанный.   Его   мощная фигура заслонила проем.   За   ним   виднелся бар,   вокруг

которого столпились люди Пледдиса.

     - Закрой дверь, - приказала хозяйка. - Запри на ключ.

     Маудерас послушно выполнил распоряжение,   хоть вид   у   него был   несколько

ошарашенный.

     - Что случилось?

     - Ничего,   -   ответила Ионор.   -   Я должна была удержать ее от разговора с

Пледдисом.

     - Она мертва?

     - Думаю, да.

     Маудерас облизнул усы   и   оглядел кухню.   Наружные двери   были   закрыты на

замок,   хотя люди Пледдиса и караулили во дворе. К счастью, окна в задней части

помещения были заколочены наглухо. Никто пока ничего не видел.

     - Не понимаю, какое отношение она имеет к Пледдису?

     - Не забывай,   капитан - человек, облеченный властью, - объяснила Ионор. -

Может, он бы не воспользовался своей властью, а может, как раз наоборот. Сейчас

нельзя искушать судьбу.   Я   не   хочу играть с   ним   в   кошки-мышки.   Мы   должны

спрятать тело, а если кто-то спросит, скажешь, что она вернулась в деревню.

     - Как мы спрячем ее?   Она же слишком толстая.   Так вот просто ее никуда не

затолкать,   а люди Пледдиса повсюду.   В любую минуту они могут зайти сюда.   Они

ведь так и не нашли Кейна,   и капитан хочет уже разбирать полы, чтобы поискать,

где мог укрыться этот разбойник...

     - Знаю.   Сюда тоже заглядывали дважды.   Похоже на   то,   что   Кейн сбежал с

постоялого двора, а?

      Маудерас утвердительно кивнул.

     - Пледдис уже знает как. Сейчас они поедут прочесывать холмы.

     Ионор с минуту сосредоточенно размышляла, а потом сказала:

     - В таком случае сделаем все старым способом.   Вынеси ее тайным проходом и

утопи. Тогда наемники наверняка ее не найдут.

     Маудерас положил большую ладонь на плечо хозяйки.

     - Прошло столько времени с тех пор, как я делал это в последний раз...

     - Я уверена, что твоя рука все так же тверда.

     - Мы не пользовались этим ходом со времен нападения.   Я   думал,   ты хочешь

забыть о давних временах и тайных коридорах.

     - Я помню свои слова. Но сегодня я не могу рисковать.

     - Как прикажешь,   Ионор,   -   он пожал плечами. Склонившись над неподвижным

телом Греши,   он приподнял его с   холодной отрешенностью человека,   которому не

впервой это делать.   Он   выпрямился со стоном;   тело Греши безвольно повисло на

его широких плечах.

     - Старуха весит больше, чем забитая свинья, - выдавил он из себя.

     Но Ионор уже не было рядом.   Сбежав по лестнице в подвал, она остановилась

и ухватилась за перила.   Она резко рванула вертикальную перекладину балюстрады,

действуя ей   словно рычагом.   Это и   впрямь был рычаг -   где-то   внизу сработал

противовес, и часть каменного пола плавно вошла в стену.

     Из   образовавшегося темного   квадрата вырвался затхлый,   влажный воздух   -

будто дыхание дремлющего чудовища.   И действительно, из глубины донесся, словно

сдавленный вздох, отдаленный болезненный стон.

     Скользкая каменная лестница вела во тьму. Маудерас взял из рук Ионор лампу

и,   согнувшись под   тяжестью   трупа,   неуклюже   посветил вниз.   С   сомнением он

оглядел лестницу.

     - Поторопись.   Кажется,   меня   кто-то   зовет.   Маудерас   поставил ногу   на

верхнюю ступеньку и пробурчал:

     - Я потороплюсь. Быстро вернусь... чтобы согреть тебя этой ночью.

     Ионор сделала нетерпеливый жест.

     - Побудь там немного,   прежде чем вернешься наверх,   и воспользуйся вторым

выходом.   Они мне поверят,   если я   расскажу,   что ты пошел проводить Грешу.   А

потом никого уже не удивит исчезновение служанки в ночь Повелителя Демонов.

     - Все,   что прикажешь,   -   донесся из темноты голос Маудераса. - Я вернусь

прямо к тебе и уж тогда обогрею...

     Ионор быстро передвинула рычаг в вертикальное положение. Участок каменного

пола встал на прежнее место.   Вернувшись на кухню,   она услышала,   как наемники

оглушительно колотят в дверь.

     - Прошу прощения,   я спускалась в подвал за вином, - пояснила она, впуская

Натиоса и его приятеля.   - Когда дьявол гуляет на воле, женщина должна укрыться

в безопасном месте...

 

                                 Глава седьмая

                             ТАЙНА "ГНЕЗДА ВОРОНА"

 

     Обрадованный тем, что не переломал костей, Кейн с трудом поднялся на ноги.

Высокие сапоги уберегли его   от   вывиха или чего похуже,   так что хромал он   не

слишком сильно.   Он помассировал плечо -   оно было все в синяках, и при падении

его едва не   выбило из   сустава.   Вообще-то по всем законам природы Кейн должен

был лежать тут со сломанной шеей...

     Он огляделся по сторонам,   восстанавливая ход событий. Дикая боль стихала,

и сознание понемногу прояснялось.

     Когда   Клесст   закрыла дверцы   шкафа,   Кейн   оперся о   его   заднюю стенку.

Неожиданно он   почувствовал,   что теряет равновесие.   На   ощупь он схватился за

что-то, но не удержался.

     Потом квадрат пола,   на   котором он   стоял,   провалился,   и   Кейн рухнул в

темноту.   Вслепую он протянул руку. Пальцы ухватились за деревянную перекладину

лестницы.   Ветхая жердь переломилась под   ста   пятьюдесятью килограммами мяса и

костей.

     Кейн отчаянно вцепился в   следующую перекладину,   но обветшалые палки одна

за   другой ломались.   И   все же они слегка притормозили падение.   Стальные руки

Кейна хватали перекладину за перекладиной,   и   в конце концов он повис на одной

из них. Однако прогнившее дерево не выдержало такой массы. Лестница обрушилась.

     Последние три   метра Кейн   падал вместе с   ней   -   и   приземлился точно на

обломки окончательно разрушенной конструкции.

     Не сразу придя в   себя после страшного удара,   он пролежал несколько минут

неподвижно.   Вверх уходила бесконечная темная шахта. Кейн не имел представления

о том, куда он попал. Это место располагалось под подвалом "Гнезда Ворона".

     Из сбитых в кровь ладоней он вытащил пару внушительных заноз. Других травм

не   было.   Кейн улыбнулся:   искалеченные руки обезоружили бы   его сильнее,   чем

сломанная   нога.   Оглядевшись вокруг,   он   нашел   свой   меч,   рукоять   которого

вонзилась в сырой пол. Кейн вытащил его и понял, что едва не угодил на стальной

клинок.

     Кейн снова оглядел дно   колодца.   Каким-то   образом он   запустил секретный

механизм   дверей   в   задней   части   шкафа.   Видимо,   противовес тут   же   закрыл

отверстие, иначе он увидел бы свет и удивленные лица, смотрящие на него сверху.

Раньше к стене шахты была прикреплена лестница, однако взобраться по ней теперь

было невоз: Кейн только что сам ее разломал.

     Он   размышлял,   для   чего   предназначалось это   помещение,   когда над   его

головой раздался шум и скрежет.   Слева в потолке, метрах в пятнадцати, появился

свет. Часть свода дрогнула и отъехала, открыв длинный ряд ступеней. Послышались

голоса.

     Кейн прикусил губу.   Неужели наемники Пледдиса выследили его   даже в   этой

забытой   Богом   норе?   Кейн   спрятался   за   массивной колонной   и   сжал   меч   в

окровавленной руке.

     Но вместо солдат он увидел одного-единственного мужчину, который спускался

в яму.   А потом люк закрылся.   Кейн прищурил глаза,   пытаясь сообразить,   что к

чему. В мужчине он узнал одного из прислужников Ионор, а вот женщину, свисавшую

с   его плеч,   Кейн никогда раньше не видел.   Такой поворот событий представился

разбойнику загадочным.   Более того, все это означало, что его присутствие здесь

не раскрыто.   Могучий слуга был целиком поглощен своим делом -   секретным,   вне

всякого сомнения.

     Мужчина держал в   руках керосиновую лампу.   Ее   света едва хватало,   чтобы

чуть-чуть осветить стены и потолок загадочного помещения.   Это был естественный

грот, переделанный в свое время в

     тайный подвал.   Затхлый ветерок колебал пламя лампы. В самой дальней стене

Кейн увидел проход, ведущий наружу.

     Маудерас огляделся по   сторонам.   На   лице его   застыла маска страха.   Это

место,   отмеченное кровью   бесчисленных убийств,   не   могло   служить безопасным

укрытием, особенно в ночь Повелителя Демонов.

     - Черт, что такое! - вскрикнул он, подняв вдруг лампу. Тусклый свет озарил

обломки лестницы.   Маудерас нервно   стал   водить лампой во   все   стороны.   Тело

женщины соскользнуло с   его плеч и с громким шлепком распласталось на земле.   -

Лестница,   конечно,   прогнила,   но не настолько,   чтобы развалиться без чьей-то

помощи,   -   подумал Маудерас вслух. Он медленно подошел к обломкам, вынув меч и

держа лампу перед собой как щит.

     ...Колпак   лампы   разлетелся   вдребезги.    Языки   пламени   лизнули   мокрые

каменные   плиты.   Громадные   кривляющиеся тени   на   побелевших от   соли   стенах

зашевелились,   передразнивая движения убийцы и   его жертвы.   Кейн обтер кровь с

меча.

     - Кейн... - позвал кто-то хриплым голосом. Разбойник замер как вкопанный и

крепко выругался.

     - Кейн... это ты? - вновь послышалось в темноте.

     Главарь   бандитов   шагнул   в   ту   сторону,   откуда,   как   ему   показалось,

доносился голос.   В   слабом   свете   он   увидел,   что   женщина,   которую   принес

Маудерас, приподнялась на локтях.

     Кейн присел рядом с ней.

     - Да, это я, - сказал он, глядя на ее волосы, слипшиеся от крови.

     Лицо женщины было неподвижно, но плечи дрожали. Ей едва хватило сил, чтобы

прошептать:

     - Этот ребенок... Кейн, спаси Клесст... Она твоя родная... дочь...

     - А почему Клесст нужно спасать?

     - Ионор... Сегодня семь лет, как она родила девочку... В Ионор нет ничего,

кроме ненависти... В ту ночь она призвала его к себе... она ждала мести...

     - Кого призвала?

     - Я слышала его... у ее постели... Его черный пес скребся в дверь... К ней

приходил Повелитель Демонов.

     Лишь необходимость все рассказать Кейну удерживала жизнь в   теле служанки.

Силы   почти   оставили Грешу   -   двигались лишь   глаза и   губы.   Это   напоминало

последнюю вспышку лампы, когда кончается керосин.

     Ее голос слабел. Кейн обеспокоенно наклонился ниже.

     - Повелитель Демонов заключил с   ней   сделку.   Через семь   лет   он   должен

заманить тебя   в   "Гнездо Ворона"...   он   появится тут   со   своим   псом,   чтобы

низвергнуть твою душу в ад.   Ионор увидит,   как свершится месть,   - но при этом

она должна отдать ребенка... Ионор отведет девочку к скале, которую зовут Лысым

Вороном.   Там ее будет ждать Повелитель Демонов и его черный пес.   Она принесет

Клесст в жертву слугам ада - и укажет на твой след... А потом черный пес придет

за   тобой,   Кейн,   чтобы забрать твою   душу на   вечные муки во   владения своего

господина... и нет в мире такого места, где ты смог бы спрятаться от жреца ада.

Ты   лучшей участи не   заслуживаешь,   но   дитя ничего худого не сделало.   Не дай

Ионор принести Клесст в жертву... Ненависть гложет ее...

     Шепот Греши уже   нельзя было разобрать.   Кейн встряхнул безвольную фигуру,

желая узнать побольше. Но служанка умолкла навсегда.

     От   разлитой лужи горящего керосина остались лишь маленькие островки огня,

да   и   те   один за другим гасли.   Кейн поднялся от трупа женщины.   Подвал снова

погрузился во тьму.

     Разбойник постоял немного в   задумчивости,   пока глаза его   не   привыкли к

полной   темноте.   Борясь   с   болью   и   усталостью,   сковывавшими   его   члены   и

притуплявшими    внимание,    Кейн    направился    к    выходу.    Влажный    ветерок

свидетельствовал о том, что пролом в противоположной стене ведет наружу, - а на

постоялый двор   Кейн   возвращаться не   собирался,   даже   если   бы   потом   сумел

незаметно добраться до ворот.

     Проход оказался слишком широким.   Известковые стены и   пол были неровными.

Кейн   обнаружил,   что   естественный тоннель   в   скале   когда-то   расширили.   Он

прикинул,   для чего построили секретный подвал,   и его подозрения подтвердились

прежде, чем он добрался до конца прохода.

     Выход   из   тоннеля   был   расположен посреди   склона.   Чуть   выше   над   ним

расположилось "Гнездо Ворона".   В   тридцати метрах   ниже   грохотали бурные воды

реки   Котрас.   Прямо у   выхода лежала груда камней,   превосходно подходящих для

грузила,   что само по   себе мало значило,   однако Кейн чувствовал,   что за всем

этим кроется какая-то мрачная история.

     До   нападения "Гнездо Ворона" процветало.   Но семья Ионор накопила большое

состояние,   не только предоставляя кров утомленным дорогой путникам. Неожиданно

Кейн разгадал леденящую кровь тайну постоялого двора.

     Такие   страшные   подворья   не    были   редкостью   на    отдаленных   дорогах,

проходящих через безлюдные леса.   Кейну они порой встречались,   но -   не такого

масштаба.

     Интересно,   в скольких еще комнатах были тайные ходы,   такие,   как тот,   в

который   случайно   провалился   Кейн?   Какие   горы   украденного золота,   сколько

грязных преступлений скрывал этот   подвал?   Подбрасывая в   руке   камешек,   Кейн

думал о безымянных постояльцах, которых вытягивали из постели, отправляя в этот

проклятый грот, которым выпускали кишки и, привесив булыжник, бросали в бешеный

поток.

     Исчезновение если и замечали,   то относили,   конечно, на счет бесчисленных

разбойничьих шаек,   а   некоторые убийства,   подумал с   горечью Кейн,   наверняка

приписывали ему...   Однако, судя по всему, этим проходом давно не пользовались.

"Интересно почему,   -   задумался Кейн.   - Может, богатые путешественники уже не

рискуют ездить этой дорогой?   Или,   может,   их слишком мало,   а исчезновение не

может    остаться   незамеченным?    А    может,    Ионор,    в    отличие   от    своих

предшественников,   натура менее кровожадная?"   Вот   как раз в   последнее он   не

верил. Достаточно было вспомнить глаза хозяйки, пылающие ненавистью...

     Кейн перестал об этом думать.   Более важной проблемой был Пледдис.   И   еще

слова умирающей женщины. Правда... или безумный бред? Кейн не мог пренебречь ее

предостережением. Он знал, на что способна ненависть.

     Клесст...   Он должен был до нее добраться. Этот ребенок - ключевое звено в

смертоносной цепи,   которую   приготовила   ему   Ионор.   К   несчастью,   состояние

лестницы в шахте оказалось столь плачевным, что, даже если удастся восстановить

недостающие участки,   она   все   равно не   выдержит его   веса.   Солдаты Пледдиса

окружили постоялый двор.   Возвращение в дом,   пусть даже тайными ходами, тотчас

будет обнаружено.   Бегство же   отняло у   Кейна остатки сил и   ловкости,   хоть и

спасло жизнь. Второй раз он не может на это рассчитывать...

     У Кейна сильно кружилась голова.   Он должен был добраться до Клесст,   даже

если заплатит за   это жизнью.   Если он   не заберет девочку,   Ионор скрепит свой

договор с Повелителем Демонов.   Это означало бы для него участь, по сравнению с

которой мечи наемников Пледдиса - поистине счастливая смерть...

     Кейн никак не мог сосредоточиться.   Усталость и боль лишали его сил,   а от

лихорадки и опиума раскалывалась голова.   Из слов служанки следовало, что Ионор

должна завершить адскую сделку на Гряде Ворона. Кейн помнил это место: каменная

пустошь   и    расщепленные   молниями   деревья.    Пустошь   вытянулась   на    почти

недоступном гребне холма и служила в окрестностях поводом для множества мрачных

легенд. Никто в здравом уме не приближался туда, когда всходила луна Повелителя

Демонов.   Наверное,   даже   Пледдис не   отправил бы   своих людей вверх по   этому

склону...

     Ионор приведет Клесст туда.   Кейн   понимал,   что   должен попасть на   Гряду

Ворона раньше ее.   Но он понятия не имел,   сколько времени у него в запасе.   Он

слышал голос Ионор,   когда Маудерас спускался в   подвал,   всего несколько минут

назад.   Однако она, должно быть, сразу же после этого отправилась в путь. Кейну

же,   слишком слабому и   к   тому же   не слишком твердо знающему дорогу к   гряде,

нужно было еще перехитрить людей Пледдиса.   А   ночь таила в себе опасности куда

более страшные, чем оружие наемников...

     Что ж,   другого выхода нет.   В   сердце у Кейна вскипел гнев.   Он ступал по

земле,   запутавшись в   смертоносной паутине,   а   каждый шаг   оказывался заранее

распланированным его врагами...   Нет,   он не хотел быть слепой пешкой в   темной

игре судьбы!

     От   выхода   из   подвала вниз   по   крутому склону шла   извилистая тропа.   В

расщелинах на   почти   голой почве,   цепляясь корнями за   потрескавшуюся землю и

разрушенные скалы,   рос   колючий   лавр.   Он   выглядел   сомнительной опорой   при

спуске... "Но все-таки придется воспользоваться этим путем за неимением лучшего

- может, удастся пробраться к реке. Только бы не поскользнуться..."

     Другого выхода не было.

     Преодолевая   нарастающую   слабость   и    дурманящее   головокружение,    Кейн

поставил ногу на скользкий камень - начало тропы.

 

                                Глава восьмая

                            "И ПРИЗОВЕТ ТЕБЯ АД"

 

     - Стандорн,   по-моему,   ты   достаточно смыслишь в   пытках,   чтобы не   бить

потерявшего сознание,   -   бросил Пледдис.   -   Подожди, пока он придет в себя, и

тогда... - Он повернул голову, раскатисто рассмеявшись.

     Стандорн сплюнул и снял с кулака кастет.

     - Обожду чуток.

     - Выдержит...   -   хихикнул Пледдис,   рассматривая изуродованное лицо Уида.

Это зрелище смягчало горечь, оставленную побегом Кейна.

     Избитое тело   Уида   вяло   покачивалось.   Руки   у   бандита были   стянуты за

спиной.   Шнур,   взрезавшийся в   запястья,   перекинули через балюстраду балкона.

Наемники подвесили разбойника так, чтобы ноги его не доставали до пола всего на

пару сантиметров.   Плечевые суставы в любую минуту могли не выдержать нагрузки.

Стандорн щедро угостил Уида кастетом.

     - Когда   мы   вернемся с   Кейном,   он   сознается,   где   спрятана добыча,   -

пообещал Пледдис. - Он поймет: это только намек на то, что с ним случится, если

он   хоть   раз   соврет.   Единственный способ   заставить человека сказать правду,

когда он знает,   что все равно его ждет смерть,   - это сделать так, чтоб он сам

захотел умереть...

     Повернувшись к Ионор, он фамильярно ухмыльнулся:

     - Когда мы вернемся, он будет еще жив, не так ли?

     - Лучше так,   чем сразу его прикончить,   - сказала она бесстрастно, глядя,

как тело Уида закачалось после очередного удара.

     Пледдис многозначительно усмехнулся.

     - Не думай,   я тебя врагом не считаю.   Нет-нет.   Мы разрешим тебе и твоему

помощнику Маудерасу заняться им,   когда он придет в   себя.   Конечно,   я оставлю

здесь часть своих людей...   вдруг вернется Кейн,   да   и   за   конями присмотреть

надо.   Я-то   думаю,   что мы   найдем его отлеживающимся где-нибудь в   горах,   не

дальше,   чем   в   миле отсюда.   Но   с   Кейном нужно держать ухо востро.   Если он

вернется - что ж, мы приготовим ему славный прием.

     В зал поспешно вошел Натиос.

     - Капитан,   это бесполезно, - заявил он. - Чертовы псы ни на что не годны.

Мы пытаемся выгнать их силой, а они ни в какую... жмутся друг к другу и воют. А

одна тварь чуть не   откусила руку старому Успорису.   От   страха они мочатся под

себя.   Совсем никуда не годятся.   Лают, если только наступить им на хвост. Ни о

какой помощи в погоне и речи нет.

     - Та-а-ак...   -   Пледдис пожал плечами,   стараясь казаться невозмутимым. -

Что ж,   придется обойтись без собак - раньше ведь обходились. Я прекрасно знаю,

что ты и сам можешь отыскать след.   -   Он взглянул на длинноносого горца. - Или

ты боишься?   Но и ты,   и все остальные, кто умирает со страху, - вы все знаете,

что я думаю об увиливании от службы...

     Натиос печально кивнул. Да, он знал. Все это знали.

     - Стандорн, ты не боишься отправиться в погоню за кучей золота?

     - Нет, капитан, - солгал тот. Густая борода скрыла его побледневшие губы.

     - Видишь, Натиос. Стандорн не трус.

     - Покажи мне, где обрывается след Кейна, и я приведу тебя к нему.

     - Ловлю тебя на слове.   -   Зубы Пледдиса сверкнули в усмешке.   - Ладно, не

будем тратить время...

 

     Когда голоса охотников смолкли в ночи,   Ионор отошла от окна и надела плащ

с   капюшоном.   Пусть   темно-коричневая ткань   скроет ее   во   тьме.   Она   хотела

избежать встречи с   Пледдисом,   хоть тот и не имел права вмешиваться в ее дела;

все равно никто не сможет помешать ей исполнить задуманное семь лет назад.

     Когда она открыла двери комнаты,   Клесст не спала.   Она уставилась на мать

широко открытыми глазами. Если б они не напоминали так глаза Кейна... если б ее

волосы не были такими рыжими...

     - Ты не спишь, - автоматически упрекнула девочку Ионор.

     - Я   не   могу   уснуть,   пока   такое   творится...   Клесст   хотела спросить,

схватили ли солдаты Кейна,   но не посмела выдать свою заинтересованность.   Кейн

был для нее волшебником - он исчез из шкафа. Он был неуловим.

     - Хорошо. Одевайся, Клесст. Пойдем немного прогуляемся.

     - Зачем,   мама?   Сегодня светит луна Повелителя Демонов.   - Девочку сковал

страх.

     - Все будет хорошо. Солдаты охраняют нас от злых сил. Ночной воздух собьет

твою температуру. Одевайся.

     Может,   мать   приготовила ей   сюрприз ко   дню   рождения?   Одна деревенская

девочка рассказывала,   как в   день рождения ее   повели в   конюшню,   где как раз

ожеребилась лошадь,   и   подарили жеребенка.   Но   мать никогда не   делала Клесст

подарков.   Только Греша изредка...   делая вид,   что это подарок от Ионор,   хотя

Клесст знала правду:   один   раз   она   случайно увидела,   как   служанка вышивала

подаренное ей позже платье.

     - Я слышала, как один солдат говорил, что Греша вернулась.

     - Не вернулась. Что ты там возишься?

     - Мама, какое мне платье надеть?

     - Не имеет зна... Надень голубое. Оно нравилось Клесст меньше всего.

     - я   надену белую кофточку?   Может,   у мамы все-таки приготовлен для

нее сюрприз?

     - . Быстрее, Клесст.

     Ионор   нервно   сжимала   пальцы.    Подсознательно   ей   хотелось   поторопить

девочку,   и   в   то же время она не желала к ней притрагиваться.   Она напряженно

ждала,   пока   Клесст   поспешно одевалась,   с   трудом   втискивая ноги   в   тесные

башмаки.   Скоро   ей   понадобилась бы   новая пара...   Ионор отогнала эту   мысль.

Отступать было поздно.   Она поняла это уже тогда, когда Кейн появился в "Гнезде

Ворона".   Когда прибыл Пледдис,   она   на   короткое время решила было оставить с

носом   Повелителя Демонов.   Но   даже   если   эта   мысль   могла   заронить искорку

надежды,   куда сильнее была бы   ярость из-за   утраченной возсти отомстить.

Кроме   того,   Повелителя Демонов провести невоз.   Именно   он,   исполненный

жестокого юмора,   сочинил эту адскую пьесу -   "играем в кошки-мышки!". Семь лет

она убивала в себе малейшие ростки чувства по отношению к девочке, сознавая, на

какой гнусный сговор она   пошла.   Но   если   бы   Пледдис все-таки   поймал Кейна,

может, у нее осталось бы время, чтоб...

     Однако ужасные воспоминания пересилили:   нападение Кейна - страх и смерть,

беспомощность и стыд, а потом страдания на руинах своего дома...

     - Мама,   я готова. Ты сегодня так странно выглядишь. - Закутавшись в шарф,

Клесст с беспокойством посмотрела на мать.

     Ионор тряхнула головой и на миг закрыла глаза.

     - Ничего, Клесст, все в порядке. Пойдем поскорее.

 

                                   Глава девятая

                                     ВИДЕНИЯ

 

     Из-под куста лавра,   крепко вцепившегося в склон, посыпались камни и комья

земли.   Кейн   услышал,   как   они   булькают,   падая   в   воду.   С   большим трудом

перебросил он вес тела на следующий выступ скалы.   Не найдя, за что зацепиться,

он судорожно прижался спиной к голому камню.

     От   реки поднимался туман,   оседая на скалах тонким слоем влаги.   Его пары

временами и   вовсе скрывали склон,   по которому пробирался Кейн.   Он уже не мог

сказать с   уверенностью,   какая   тропа   ведет   вниз,   к   руслу   реки,   а   какая

неожиданно   обрывается.   Снова   и   снова   ему   приходилось   отступать   назад   с

очередного опасного   участка   пути,   который   он   только   что   преодолел   ценой

титанических усилий.   Кейн не знал,   где тропинка,   ведущая вдоль реки; не знал

даже, существует ли такая тропинка вообще. Пелена тумана окутала все вокруг. То

и дело ему приходилось отыскивать очередную опору на ощупь.

     Опиумная одурь накатывала волнами.   Кейн   потерял счет времени.   Казалось,

уже сто лет ползет он по предательскому склону,   ничуть не приближаясь к   концу

пути.

     Кейн и в самом деле заблудился. Тропинка, которой он пробирался, шла вдоль

откоса над   рекой Котрас,   отдаляя его   от   цели.   Это был крутой и   обрывистый

берег, цепь тектонических сбросов - тропа смерти, на которую никто не отважился

бы ступить даже днем. Пледдис, ведущий поиски на усыпанном гравием берегу между

водой и   обрывом,   не подозревал,   что ускользнувший пленник окажется настолько

самонадеян,   что отправится по откосу,   где нет никакой дороги. Благодаря этому

Кейн   миновал   цепь   преследователей,    хотя   в   любой   момент   его   или   могли

обнаружить, или он мог полететь в затянутую туманной пеленой пропасть.

     Кейн   двигался как   во   сне.   Туман   плыл   перед его   глазами,   приобретая

странные очертания.   Призрачные видения протягивали руки,   чтобы утащить его   в

пропасть;   даже холодная влажная стена казалась нереальной.   Кейн знал, что это

не   сон.   Стоило   расслабиться -   и   его   перестало бы   волновать,   выдержит ли

кустарник   вес   его   тела   или   выскользнет   из   земли.   Кейн   уперся   в   скалу

окровавленными руками и   всем   телом навалился на   рану,   чтобы боль возвратила

ощущение реальности.

     Однако призраки сделались еще материальное,   а поросшие мхом и кустарником

камни -   еще   менее реальными.   Агония тела не   могла пересилить горячки мозга.

Кейн сумел кое-как добраться до места, где узкая тропа чуть-чуть расширялась, -

а   может,   его коварно обманывало слабеющее сознание...   Не в силах ответить на

этот вопрос, Кейн повалился на мокрые камни.

     Он   почти лишился чувств.   Его   истощенное тело   нуждалось в   воздухе,   но

мускулы были   слишком слабы,   чтобы Кейн мог   глубоко дышать.   Он   дрожал.   Его

потное тело сотрясали судороги.

     Кейн    пытался    удержать    ускользающее   сознание.    Головокружение   было

мучительным.   Край   обрыва,   на   котором   он   лежал,   наклонился,   закачался   и

расступился...

     А потом расступились скалы.

     Камни стали прозрачными - словно брильянты самой чистой воды.

     И горы раскрылись перед Кейном.

     И Кейн заглянул в их недра.

     Он   увидел   сокровища гор,   сокрытые в   каменных склепах:   жилы   золота   и

серебра,   необработанные драгоценные камни, зарытые короны и сундуки с монетами

- и грозных стражей, охраняющих все это.

     Его взору предстали гробницы,   где забытые скелеты рассыпались в   прах,   и

затерянные могилы, в которых беспокойно ворочались чьи-то останки. Их выеденные

червями глазницы пылали голубым огнем.

     Он увидел непогребенных утопленников в   глубинах Котраса;   тех,   чьи жизни

похитила бешеная река;   тех,   кто   сам   бросился в   ее   воды в   напрасной жажде

забвения;   тех, кого сбросили в ее пучину, чтобы скрыть убийства, - раскиданные

течением побелевшие кости и   черепа,   поросшие водорослями,   ставшие прибежищем

для рыб и других водяных созданий.

     Кейн разглядел подземные коридоры;   те, что еще только выдалбливали, и те,

что давно засыпали;   те,   что искали и не нашли,   и те,   которых боялись, но не

могли не прийти в них. А потом он закрыл глаза и заплакал.

     Когда   же   Кейн   снова   открыл их,   то   увидел гроты глубоко под   землей и

обитающих в них слепых существ, возведенные там города-твердыни, где никогда не

засияет свет,   и   уродливые лица,   таращившиеся из приоткрытых окошек в башнях,

куда не вела ни одна дверь.

     Он   заглянул   в   черное   пламя   бездн,   где   рыли   ходы   гигантские черви,

стремившиеся к   жару   ада;   а   потом   эти   твари метались и   кружились,   словно

гигантские мотыльки,   пока их   "опаленные крылья" не слабели и   они не тонули в

огненном море.

     Перед ним   предстали -твари гор,   выползающие из   своих нор   на   охоту при

свете луны   Повелителя Демонов.   Огромные раскормленные жабы   скакали во   тьме,

высовывая из   разверстой пасти жадный язык и   сверкая клыками,   источающими яд.

Пустые дома обещали приют и отдых,   но они вовсе не были необитаемы. Чудовища с

горящими глазами,   похожие на   людей,   передвигались на волосатых конечностях и

скалили волчьи   клыки.   Хромые   великаны,   жуткие обезьяны с   золотыми зубами и

длинными когтями -   одни волосатые,   как медведи, другие скользкие, как змеи, -

звериное потомство тех,   что когда-то первыми приняли человеческий облик. Из ям

показывались голые   создания,   утратившие всякое   сходство с   людьми,   -   кучки

грязных   мужчин,    женщин   и   плачущих   детей;    и   все   же   они   были   не   так

отвратительны, как голод, выманивший их из укрытия.

     И еще Кейн увидел тех, кто устремляется вслед за одинокими путниками, пока

те не обернутся - и не сгинут. Кейн посмотрел в лицо Смерти, и его душу охватил

ледяной ужас.

     А были и другие...

     Кейн рычал и   кусал губы,   кулаками бил   себя по   глазам,   пока видения не

стали расплываться. Постепенно от них остались лишь воспоминания.

     Он   открыл   глаза.   Скалы   вокруг   стояли   неподвижно.   Приступ   лихорадки

отступил.

     Неожиданно Кейн   ощутил   чье-то   зловонное   дыхание.   Глаза,   напоминающие

раскаленные багровые звезды, смотрели на него, предвещая беду.

     - Нет, Серберис, - услышал он чей-то голос. - Кейн не наш... пока.

     Кейн   охнул   и   метнулся в   сторону.   Адский   пес,   больше любого медведя,

предостерегающе зарычал на него.

     - Мы разбудили его, - раздался язвительный смех. - Что тебе снилось, Кейн?

     Когти   Повелителя Демонов легли   на   ощетинившийся загривок пса.   Высокий,

стройный и мускулистый,   хозяин Гряды Ворона стоял в черном одеянии,   сшитом по

последней моде, - рубашка с широкими рукавами, сапоги из тонкой кожи до колен и

длинный меч у пояса. Широкий черный плащ ниспадал с плеч, но Кейн знал, что это

не плащ...

     Кейн   смотрел   в    упор   на   величественное   воплощение   зла,    в   черноту

прищуренных глаз демона.

     - Если ты пришел за мной, Сатонис, оружие у меня наготове, как всегда.

     Повелитель Демонов усмехнулся. В его лице не было ничего человеческого.

     - До   сих пор ты   встречал меня куда радушнее,   Кейн.   Отчего же теперь ты

показываешь когти?

     - Закончим эту игру,   -   рявкнул Кейн,   отступая к стене откоса. Серберис,

облизываясь черным языком,   разлегся,   перегораживая тропу.   Боли   Кейн уже   не

чувствовал, однако доставать меч не спешил.

     - Вассал играет до тех пор,   пока ему позволяет его господин,   -   надменно

заявил Повелитель Тлолувин. Плащ колыхался у его ног.

     - Я тебе не вассал! - Ладони Кейна сжались в стальные кулаки.

     - Однако в прошлом ты мне верно служил. Ночной ветер завывал на холмах, но

плащ Сатониса не колыхнулся.

      - Ты служил мне -   мы сражались бок о бок.   Но Кейн никому не повинуется -

ни богам, ни демонам. Я не стану пешкой в игре, которую ты сейчас ведешь!

     - Если не пешкой,   то,   может, наградой, - засмеялся Повелитель Демонов. -

Тебе следует уразуметь: все смертные всего лишь пешки.

     - Я - не смертный.

     - Надеюсь, еще до рассвета я докажу тебе, что ты ошибаешься.

     - Может, это и последняя моя ночь; но тот, кто придет за мной, будет иметь

дело не с   пешкой,   -   парировал Кейн с яростью во взоре,   ужасном,   как взгляд

самого Повелителя Демонов.

     Повелитель Тлолувин спокойно встретил взгляд Кейна.

     - У   меня достаточно поводов,   чтобы тебя уважать.   Мы не раз сражались за

общее дело.

     - Я смотрю, ты не слишком спешишь отблагодарить товарища по оружию.

     - Ну,   Кейн,   ты ведь прекрасно знаешь,   - с наигранной укоризной возразил

Повелитель Тлолувин,   -   я поступаю так в согласии со своей природой.   Сатонис,

Тлолувин,   Лато -   как бы меня ни называли,   природа моя неизменна. Лишь глупец

может ждать верности от Повелителя Демонов.

     - Тогда   и   ты,   вполне воз,   только пешка   в   руках   своей природы и

законов, которым не можешь не подчиниться...

     Усмешка Сатониса уступила место грозному взгляду.   Серберис громко зарычал

и подался на полшага вперед.

     - Твое хитроумие столь же беспредельно,   как и твоя дерзость, Кейн. Думаю,

мы   поговорим об этом чуть позже...   Оцени,   однако,   мое коварство.   Ты должен

признать,   что   в   этот раз   я   установил правила игры.   Семь лет не   стихающая

ненависть Ионор растравляла ей   душу   и   терзала окружающих.   А   теперь,   чтобы

совершить эту сделку,   она отдаст мне ребенка,   дочь,   ненависть к которой была

для нее пыткой на протяжении стольких лет. Разве это не истинное творение моего

искусства?   Я   знаю,   ты   чтишь   искусство подобного рода.   Ты   должен   оценить

ловкость,   с какой я заманил тебя сегодня к себе, - скрутил путами горячки, как

праздничный   пакет   лентой;    безжалостно   бросил   на   дорогу,    чтобы   маршрут

преследователей был помечен полосой смертей...

     - Даже если ты определил правила игры на эту ночь,   Сатонис,   -   в   голосе

Кейна слышались гневные нотки, - ты не можешь распоряжаться деталями. Используй

других в   качестве пешек,   но не Кейна!   Я   не поддамся никакой уготованной мне

участи, и если погибну - погибну бесстрашно, как свободный человек.

     - Ты   все размахиваешь окровавленным кулаком перед носом Судьбы...   Что ж,

такова   твоя   натура.   Прежде чем   наступит рассвет,   мы   поговорим подробней о

свободе воли и   узнаем,   что   такое твоя дерзость -   пустая спесь или отчаянная

вера...

     Серберис поднял черную морду к небу и завыл.   Звук,   напоминающий карканье

ворона, отозвался эхом в ночной тьме.

     Повелитель Тлолувин погладил его по массивному загривку.

     - Верно,   Серберис,   я   это чую.   Ионор с   ребенком приближаются к   Голому

Ворону. Мы подождем ее там.

     Его усмешка стала жестокой.

     - До свидания,   Кейн! Пока мы тут мешкаем, зерна ненависти, посеянные семь

лет тому назад и   так старательно ухоженные,   как раз должны взойти...   Кстати,

знаешь ли   ты,   что тропа,   по которой ты пробираешься,   совсем недалеко отсюда

кончается пропастью?

     Раздался удар грома - оглушительный смех небес.

     Кейн остался один.

 

                                   Глава десятая

                              ЛУНА ПОВЕЛИТЕЛЯ ДЕМОНОВ

 

     Вначале Кейн надеялся,   что Повелитель Демонов солгал.   Он бросился вперед

по тропе с яростью, прибавившей ему сил. Тропинка, идущая вдоль отвесной стены,

выглядела безопасной.   Но это был не тот путь,   который искал Кейн.   Он знал об

этом,   однако предполагал,   что направляется все-таки в   сторону Голого Ворона.

Повелитель Тлолувин мог намеренно обмануть Кейна,   чтобы тот свернул с   дороги.

Но на сей раз Повелитель Демонов не солгал.   Кейн остановился на краю пропасти.

Каменная глыба отломилась от обрыва и рухнула в Котрас.

     Напрягая   зрение,   Кейн   вглядывался   в   туман.   Над   ним   в   ночной   тьме

возвышался склон, а под ногами слышался шум воды. Насколько Кейн помнил здешние

места,   он   находился сейчас метрах в   тридцати от вершины склона -   не меньше.

Значит, он в ловушке, разве что...

     Заглянув в   пропасть,   Кейн   заметил узкую расселину.   Если бы   она   могла

послужить   ему   опорой,   то,   воз,   он   перебрался бы   на   другую   сторону

пропасти, а потом уже придумал бы способ подняться по отвесному склону.

     О том, чтобы вернуться, конечно же, нечего было и думать.

     Неужели он и впрямь лишь пешка в игре Повелителя Демонов?

     Трещина в скале протянулась метров на пятнадцать -   чистое безумие!   Стена

была скользкой от влаги и местами белой от изморози.   Но через каждые несколько

сантиметров в   ней   попадались углубления.   В   них   могли поместиться разве что

пальцы...

     Кейн раскинул руки и крепко вцепился в выбоины.   Сойдя с тропы, он повис в

воздухе,   напряг   плечи   и   оперся ногами о   скалу.   Над   его   головой все   еще

колыхался туман.

     Он делал все быстро -   знал, что не может долго рассчитывать на свои силы.

Повиснув над   обрывом,   как   огромная обезьяна,   Кейн   продвигался вперед   лишь

благодаря ожесточенному упорству.   При   первом же   неловком движении его   ждала

смерть.

     Щель понемногу сужалась.   Кейну приходилось удерживать свой вес   только на

впившихся в скалу пальцах. Трещина становилась все уже.

     У задыхающегося Кейна с губ сорвалось проклятие.   С каждой секундой он был

все ближе к гибели,   и поэтому не стоило терять времени. Держась за стену одной

рукой,   другой он поспешно достал кинжал.   Плоское лезвие отлично подходило для

броска.   Был лишь один способ проверить,   может ли оно выдержать его вес.   Кейн

вбил в трещину клинок, перенеся на него всю тяжесть тела.

     Закаленная сталь затрепетала. Рукоять выгнулась под страшным давлением, но

выдержала.   Изо   всех   сил   пытаясь удержаться,   Кейн достал второй кинжал.   Он

воткнул его в   каменный склон и закачался на двух клинках.   Две непрочные опоры

из стали удерживали Кейна над пропастью. Казалось, они не могут выдержать такой

вес, и тем не менее они выдержали.

     С   помощью   этих   импровизированных закладок   Кейн   сумел   перебраться   на

относительно   безопасный   участок   склона.    Приблизившись   к    груде    камней,

оставшихся после лавины, он ловко поставил ногу на один из них. Много бы он дал

за   час   отдыха!   Однако Кейн знал -   нельзя терять ни   минуты.   В   подавленном

настроении он побрел вдоль обрыва среди разбросанных камней.

 

     Стандорн чувствовал себя обманутым,   хотя ему не   о   чем было волноваться.

Этот плечистый наемник не доверял странному клубящемуся туману, который сначала

покрыл,   а   затем   обнажил   осенние   холмы.   Точно   так   же   не   нравились   ему

таинственные тени,   мелькающие во   тьме на горных склонах,   хотя его испуганные

оклики и остались без ответа. Но разве тени могли отвечать?..

     И   снова он стал бороться с разъедающим его сердце страхом.   Надежда найти

Кейна   становилась все   призрачней,   поиски   и   так   уже   длились   дольше,   чем

рассчитывали наемники.   Пледдис растянул их   ряды.   Теперь его   люди маленькими

группками двигались в   темноте.   Стандорн   бросил   взгляд   на   Гряду   Ворона   и

нависшую над ней луну Повелителя Демонов.   Ужас леденил его душу.   Дорога вдоль

реки была не лучшим местом для прогулок.

     - Ты хоть знаешь, что делаешь? - спросил он Натиоса.

     Горец не отличался крепкими нервами.

     - Здесь есть следы.   Посмотри сам и убедись: женщина и ребенок, они прошли

незадолго до нас. Я вылижу тебе задницу, если это не Ионор с постоялого двора и

ее дочь.

     - Но зачем им идти на Гряду Ворона?   -   не уступал тот.   - Не представляю,

что   могло заставить ее   сделать это   сегодняшней ночью.   Черт   побери,   ты   же

знаешь, какие истории рассказывают...

     - Я   не   сказал,   что они идут на Гряду Ворона,   -   возразил Натиос.   -   Я

сказал,   что эта дорога проходит мимо гряды.   Мы   не   знаем,   куда направляется

Ионор.

     - Тогда почему бы   нам   не   вернуться?   -   вмешался кто-то   из   оставшейся

шестерки. - Если эта чертова баба желает рисковать в такую ночь - ее дело.

     - Хватит болтать!   - рявкнул Стандорн, про себя признав, что наемник прав.

Однако сделай он   так,   ему   пришлось бы   отвечать перед Пледдисом,   а   тот   не

выносил трусов.

     - Если Ионор там,   значит,   у нее есть веская причина,   -   объяснил он.   -

Может,   она хочет встретиться с Кейном. У ее девочки точно такие же волосы, как

у него.   И эти голубые глаза...   уж во всяком случае не от мамы. Кроме того, мы

не знаем,   кого ее дочка называет отцом. Может, Кейна. Он бывал и раньше в этих

горах.

     - На   постоялом дворе Ионор была   готова выпить у   него   кровь из   жил,   -

настаивал спорщик.

     - Она могла просто делать вид,   - парировал Стандорн. - Ведь Кейн все-таки

решил остановиться в "Гнезде Ворона",   а она приготовила ему поесть. Может, ему

там   рады куда больше,   чем мы   думаем.   Это объясняло бы   то,   как он   мог так

бесследно исчезнуть...

     - И вообще,   этот постоялый двор... есть в нем что-то странное, - вмешался

Натиос.

     Несколько минут люди шли   молча.   Они все чаще озирались.   Странные звуки,

раздающиеся во мраке, звучали все ближе и ближе, становились все громче...

     - Как далеко до Гряды Ворона? - спросил Стандорн, испуганно глядя на голый

скалистый пик на верхушке горы.

     - Недалеко - около километра по этой дороге, - ответил Натиос. - Стандорн,

как ты думаешь, Кейн знает, что это ты в него попал?

     - Ну,   во-первых,   не уверен,   что именно я попал в него,   - запротестовал

лучник, хотя раньше он хвастался своей меткостью.

     - Может, Кейн жив. Ну и что, пусть его видели мертвым. О Кейне ведь разные

вещи рассказывают...   И   до   него бывали такие,   кто,   даже находясь в   могиле,

выполнял свое обещание...

     - Заткнись!   -   Стандорн выругался, подумав, что убитый наверняка отомстил

бы своему убийце, если бы только мог выбраться из могилы.

     - Я просто хотел спросить:   уверен ли ты в своем арбалете;   помнишь ли ты,

куда попала твоя стрела. Вот и все. Может, мы бы тогда знали: то ли Кейн ранен,

то ли впереди на дороге нас поджидает оживший мертвец...

     - Я сказал, заткнись! Займись следами.

     - Даже слепец может прочесть этот след. Он ведет прямо на Гряду Ворона.

     - Черт!   А это что такое?   - вскрикнул кто-то. Они замерли, прислушиваясь.

До их ушей донесся шорох. Звук шел откуда-то неподалеку.

     - Кто-то взбирается на берег! - сказал другой наемник.

     - Глупости, там слишком крутой склон, - возразил Натиос.

     - Что-то приближается!

     - Ну и что?

     С воплем,   от которого кровь застыла в жилах солдат,   на обрыв вылез Кейн.

Кто-то вскрикнул от испуга.

     Лицо Кейна было разбито,   одежда в   грязи и   заляпана кровью.   В   руке его

сверкал меч, беспощадный звериный крик исказил его рот. Он появился из пропасти

как мстительный призрак, и в эту ужасную минуту тень его выросла до исполинских

размеров.   Луна Повелителя Демонов отбрасывала на   него красный отсвет,   а   его

глаза горели обещанием верной смерти.

     Выстрел Стандорна в   этот раз не   был метким.   Стрелу из арбалета выпустил

страх.

     - Кейн! - истерически завопил кто-то. Наемники бросились врассыпную.

     С   яростным криком безумца Кейн пустился за   ними в   погоню.   Не   думая об

опасности,   он нагнал их.   Слишком долго охотились за ним шакалы -   раненый лев

вернулся, чтобы убивать.

     Стандорн терял драгоценные секунды,   накручивая ручку арбалета.   Реакция у

него была плохой,   товарищи оставили его одного.   Когда же   он наконец отбросил

бесполезное оружие,   то не успел схватиться за меч.   Адский клинок Кейна рассек

его почти надвое.

     Остальные    даже    не    пробовали    противостоять   стремительному   натиску

разбойника.   Лихорадочно спасаясь от   воющего демона,   Натиос прыгнул,   неверно

оценив расстояние от края обрыва, - его крики стихли в речной пучине.

     Кейн преследовал оставшихся наемников.   С очередным врагом он расправился,

вогнав в   его тело меч по рукоять и разрубив позвоночник.   Уцелевшие рассеялись

по   лесу,   но и   там Кейн выловил их по одному,   перебив всех до последнего.   С

нечеловеческой силой разбивал он их черепа о камни,   пока в руках не оставалось

одно кровавое месиво.

     Когда последний враг был убит,   гнев Кейна стал стихать. В лесном мраке он

услышал   чей-то    оборвавшийся   крик.    Тени   под    соснами   тоже   гудели   эхом

предсмертных криков.   Кейн закашлялся и   тряхнул головой.   Когда же   он   совсем

успокоился, к нему вернулось ощущение надвигающейся опасности.

     Слышал ли   Пледдис шум схватки?   Успел ли кто-нибудь из наемников сбежать,

чтобы предупредить остальных о появлении того,   кого они разыскивают? Но не это

было   для   Кейна сейчас главным.   Он   чувствовал куда   более ужасную угрозу.   С

вызовом взглянул он на простирающиеся перед ним холмы.

     В сиянии багрового лунного диска высилась Гряда Ворона. На ее вершину вела

тропинка. Где-то там Ионор с ребенком... но насколько близко она к вершине?

     Кейн   ненадолго задержался,   чтобы зарядить арбалет Стандорна и   перевести

дух.   Это оружие со стальной тетивой могло убить с   пятидесяти метров,   а Кейн,

наверное, сумеет подойти поближе...

     Вложив   в   последний бросок остаток сил,   Кейн   помчался к   Гряде   Ворона.

Надвигающаяся опасность не   смогла заглушить усталости,   наваливающейся на него

при каждом шаге.

 

     Клесст неожиданно остановилась и ухватилась за полу плаща Ионор.

     - Мама, давай вернемся. Я устала.

     - Идем, Клесст. Уже недалеко. Если не перестанешь ныть, я тебя отшлепаю.

     Мама шлепала больно, к тому же девочка чувствовала, какая она сейчас злая.

     - Мама, я боюсь этого места. Солдаты остались далеко позади.

     - Я сказала, идем!

     Ионор подала ей руку,   потянула,   а когда Клесст пошла, отпустила девочку.

Она всегда старалась лишний раз не прикасаться к ребенку... Так было лучше.

     - Мама, кажется, я знаю это место.

     - Наверное. Ты часто здесь играла.

     - Никогда я   здесь не играла.   Все дети обходят эту гряду,   а   я вообще не

ухожу так далеко от дома.

     Ионор решительно рвалась вперед, то и дело нетерпеливо замедляя шаг, чтобы

девочка не   отставала.   Клесст не   принадлежала ей.   Она   была ребенком Кейна -

частицей,    отторгнутой   от   ее   тела.    Украденной.    Ионор   чувствовала   себя

изнасилованной,   опозоренной и обворованной.   Клесст не была ее дочерью,   Ионор

знала это с   самого начала.   Девочка была вроде раковой опухоли,   привитой к ее

телу Кейном,   от которой Ионор избавилась...   Почти избавилась...   Девочка жила

рядом с   матерью.   Если б Ионор любила ее,   может,   все сложилось бы иначе.   Но

любви не было никогда.   Ионор испытывала перед Клесст не больше вины, чем перед

опухолью, вырезанной и уничтоженной хирургом.

     Через несколько минут все   будет позади.   Семь лет   ненависти...   Клест не

почувствует боли. Не так, как...

     - Мама, это выглядит, как то самое место из моего кошмара!

     - Успокойся, Клесст.

     - Нет,   мама!   Я узнала,   это - то самое место. Около той большой скалы на

вершине появляется черный пес,   а   за   ним та   черная фигура,   -   голос девочки

звенел от страха.

     Ионор нахмурилась.   Она надеялась избежать физического контакта с ребенком

- обойтись без насилия, хотя под плащом на всякий случай прятала приготовленный

заранее моток веревки.

     - Не бойся,   Клесст.   Когда мы подойдем к этому камню, ты увидишь, что нет

там ни пса, ни его хозяина. И тогда ты избавишься от своих кошмаров.

     - Я все-таки боюсь, - прошептала Клесст. Ее глаза округлились от страха.

     - Пошли быстрее!

     Клесст медленно шагнула вперед.   Она   не   хотела сердить мать.   Раньше она

думала,   что,   если никогда не выводить Ионор из себя, мать забудет ту страшную

вещь,   которая случилась когда-то,   -   хоть девочка и не знала, что это было за

преступление.    Теперь   она    сомневалась   в    том,    что    такое   когда-нибудь

произойдет...

     Ее совиные глаза разглядывали голую скалистую вершину. Ионор забыла - если

вообще об этом знала, - как хорошо девочка видит в темноте.

     - Мама!   -   закричала Клесст,   вырываясь.   -   Я вижу их! Черного пса и его

хозяина!   Они   ждут в   тени больших камней,   прямо перед нами.   Пес тоже увидел

меня! Разве ты не видишь, как горят его глазищи?

     - Подойди ко мне,   говорю!   -   рявкнула Ионор, доставая веревку. Судорожно

пытаясь поймать девочку, она споткнулась о выступающий корень. -

     Сейчас же вернись!   -   закричала она,   растянувшись на земле и глядя вслед

убегающей дочери.

     Для   Клесст крик матери стал последней каплей,   переполнившей чашу страха.

Девочка побежала назад, вниз по склону. Панический ужас прибавил ей сил.

     Ионор окликнула дочь еще раз,   а потом решила поберечь дыхание.   Клесст не

могла далеко убежать.

     Малышка же мчалась вниз так быстро,   как никогда в жизни не бегала.   Топот

ног за спиной становился все громче,   и   для нее мать,   черный пес и его хозяин

слились в единый гонящийся за ней по пятам кошмарный призрак.

     Огромная   нездоровая   яблоня   свесила   ветви   над   дорогой.   Последняя   из

погибшего сада,   который рос когда-то на склоне, она словно протягивала к людям

искривленные уродливые руки, взывая о помощи. Сладковатый дурман гниющих плодов

разливался в   ее   тени,   напоминая запах   увядших цветов   на   кладбище.   Яблоня

напугала Клесст еще   по   пути наверх,   когда несколько минут назад они вместе с

матерью прошли мимо.

     А сейчас ее нога поскользнулась на гнилом яблоке.   Клесст пискнула и упала

на покрытую падалицей землю.   Удар вышиб воздух из ее легких,   и   она не смогла

даже закричать...

     Она отчаянно попыталась подняться на ноги и убежать. Поздно. Холодная рука

Ионор схватила девочку за растрепанные от бега волосы.   Не дав Клесст перевести

дыхание, мать рывком поставила ее на ноги, а потом больно ударила по лицу.

     - Я тебе покажу, как не слушаться!

     Она   тяжело   дышала.   Схватив   девочку   за   запястья,   она   стала   неловко

связывать ее руки веревкой.

     Онемевшая Клесст смотрела,   как веревка впивается ей в запястья, от страха

не понимая, что происходит. Может, мать хочет ее выпороть?

     Загрохотали чьи-то шаги,   а   потом к   тени от кривой яблони присоединилась

еще одна.

     "Это тот человек в черном,   -   подумала Клесст. - Он пришел со своим псом.

Мать отдаст меня им..."

     - Кейн! - пробормотала Ионор, отскочив от девочки.

     Глаза Кейна яростно сверкали.

     Арбалет дернулся в его руках.

     Ионор вскрикнула от ужасной боли,   когда стрела с зазубренным наконечником

разодрала ей живот и   отшвырнула тело,   пригвоздив его к   дереву.   Ионор должна

была   упасть,   однако повисла,   извиваясь в   муках.   Кейн стоял так   близко,   и

пружина арбалета была   такой   могучей,   что   наконечник стрелы,   пробив женщине

позвоночник,    вонзился   в   искривленный   ствол.    Ионор   судорожно   попыталась

высвободиться,   но неожиданно силы покинули ее.   Умирая,   она исторгала из себя

страшные проклятия ненависти. Ее губы произносили их все неразборчивее. В конце

концов даже ее   ненависть не была безграничной...   И   вот безвольное тело Ионор

повисло на яблоне, насаженное на стальной стержень.

     Неуклюже -   грудь его тяжело вздымалась, а глаза застилал багровый туман -

Кейн поднял рыдающую девочку и закутал ее в свой кожаный плащ.

     - Отличная работа,   Кейн!   -   прозвучал саркастический смешок.   -   А я уже

считал себя победителем в этой игре.

     Клесст спрятала лицо на плече Кейна.   Он чуть отодвинул девочку так, чтобы

дотянуться до меча.

     На тропе перед ним стояли Повелитель Демонов и его пес.

     - Ты   все   еще   считаешь меня своей пешкой?   -   спросил Кейн.   -   Вот твоя

служанка!   -   и он указал на Ионор.   -   Сделка не состоится, и если ты все-таки

хочешь кого-нибудь заполучить себе на ужин,   то вынужден будешь сыграть по моим

правилам.

     - По твоим правилам,   Кейн?   -   усмехнулся Сатонис.   -   Нет уж, благодарю.

Может,   я   ошибся,   назвав тебя   пешкой.   Сыграем как-нибудь еще   раз,   тогда и

увидим,   действительно ли Кейн -   хозяин своей судьбы,   баловень удачи... Но не

могу сказать,   что такой поворот дел меня устраивает.   Наши души, Кейн, похожи,

как клинки,   выкованные одним кузнецом. Думаю, мне будет недоставать тебя после

стольких столетий ожидания... ведь ты верой и правдой служил мне столько раз!

     Глаза Кейна гневно вспыхнули.

     - Конечно,   как помощник и союзник, - поспешно добавил Повелитель Демонов,

изображая почтительность.

     Он потрепал своего пса по тяжелой, нескладной голове.

     - Пошли,   Серберис.   Луна заходит,;   а наш приятель Кейн пригнал сегодня в

наши владения много душ.   Мы   не   можем задерживаться с   охотой -   мои бесенята

вконец изголодались...

     Серберис открыл пасть и жутко завыл, пуская обильную слюну.

     Пес и его хозяин растворились во мраке.

     Кейн почувствовал что-то вроде сочувствия к тем,   кто осмелился гнаться за

ним в ночь Повелителя Демонов. Правда, чувство это оказалось весьма мимолетным.

Сострадание к врагам Кейну было не свойственно...

 

     Несмотря на новый приступ невыносимой боли,   Уид почувствовал,   как кто-то

опускает его на землю.   Ожидая очередной пытки, он тем не менее был счастлив от

того,   что больше не болтается, подвешенный за выкрученные руки. А потом лезвие

ножа разрезало путы.

     Уид разомкнул распухшие веки.   Перед ним стоял Кейн,   хотя узнать его было

нелегко.   Предводитель разбойников выглядел ужасно -   его было принять за

выходца из Ада.

     Кейн сунул в рот Уида горлышко бутылки.   Бандит попытался удержать ее,   но

оказалось,   что руки его не слушаются. Алкоголь обжигал огнем расквашенные губы

и   поломанные зубы,   которые превратились в   единую ноющую рану,   но   разбойник

жадно пил из наклоненной бутылки.

     Наконец он пришел в себя настолько,   что заметил разбросанные по залу тела

своих охранников.   Кейн напал на них неистово и стремительно, когда Уид был еще

без сознания, и ни одному из них не удалось убежать.

     - Ты в состоянии ехать верхом?   - скорее потребовал, чем спросил Кейн. Уид

посмотрел на своего предводителя и поспешно отвел взгляд.

     - Думаю,   что да,   - невнятно ответил он. Вставая, Уид скривился от боли в

сломанных ребрах. - Дай мне минутку передохнуть.

     - В конюшне стоят оседланные кони,   -   сказал ему Кейн. - Наемники тебя не

потревожат.

     - Черт   возьми,   что   произошло?   -   пробормотал   Уид,   пытаясь   сохранить

равновесие. - Где Пледдис и его люди? Все ушли искать тебя...

     Ночной   ветер   донес   зловещий вой.   Он   был   похож   на   лай   гончего пса,

приближающегося к своей жертве. Это был не самый приятный звук...

     - Подозреваю, что они встретили других охотников, - ответил Кейн.

     Он бросил Уиду внушительный слиток золота.   Хоть весил тот немало,   золото

истерзанные руки пленника смогли удержать.

     - Это тебе,   -   обратился к нему Кейн.   -   Используй его так,   как сочтешь

нужным.   Когда почувствуешь себя в   силах ехать,   возьми Клесст,   и   поезжайте.

Скоро рассвет,   и   вы будете в   безопасности.   Кроме того,   Пледдис мне кое-что

должен.   Забери Клесст с собой и остановитесь на постоялом дворе в Обри -   этот

городок   далеко    на    севере.    Туда    власть   объединенных   городов   уже    не

распространяется,   и никто не будет вас там преследовать. Хорошенько позаботься

о ребенке,   а когда я вернусь,   то поделюсь с тобой спрятанной добычей. Я знаю,

что золото тебя сильно интересует... Уид стер кровь с лица, так и не поняв, как

Кейн проник в его самые потаенные замыслы.

     - Да, Кейн. Сделаю все, как скажешь. А ты? Пледдис может вернуться в любую

минуту...

     - Я сам позабочусь о своих долгах,   - грозно заметил Кейн. - А ты выполняй

то, что я тебе поручил.

 

     Когда Пледдис толчком распахнул двери "Гнезда Ворона",   уже светало.   Луна

Повелителя Демонов давно скрылась за черными холмами. Капитан, шатаясь, вошел в

зал.   Его одежда была изодрана и окровавлена,   а лицо - бледнее, чем обычно. Он

весь дрожал, на его мече высыхал ихор. Улыбка давно исчезла с губ Пледдиса.

     - Демоны! - пробормотал он сдавленным голосом. В отупении и ошеломлении он

вышел на середину зала.   - Дьяволы с холмов! Чтоб их!.. Эти твари были повсюду.

Выли,   царапались,   бросались на нас с   деревьев и со скал...   Слишком много их

было... повыползали отовсюду. Мы не могли их остановить!

     Его глаза все еще были переполнены ужасом.

     - А этот пес!   Проклятый черный пес! Я видел, как он утащил Эриала. У меня

в   ушах еще стоит его лай.   Я   бежал через холмы,   как затравленный лис;   я был

быстрее всех... и вернулся живой...

     Он замолчал,   чтобы перевести дух,   и лишь тогда заметил, что в таверне не

все в порядке. В здании царила мертвая тишина.

     - Где... где же все? - воскликнул Пледдис.

     - Я здесь, - отозвался Кейн, выступая из темноты.