Андрей Лазарчук

Михаил Успенский

ГОДЗИЛЛА ВЫШЕЛ НЕ ИЗ МОРЯ...

первоапрельский прикол ---------------------------------------------------------------------------------------------

  В январе 1986 года в Минске проводилась неделя японского кино. Демонстрировались фильмы всех

жанров, в том числе скандально известная “Легенда о Нарайяме”, но особым успехом пользовалась

очередная лента из серии “Годзилла”, повествующая о чудовищном радиоактивном ящере, вышедшем

из океанских глубин и с упорством, достойным лучшего применения, разрушающем Токио. Многие

потом считали, что именно демонстрация этого фильма накаркала Чернобыльскую катастрофу...

Работников республиканского отдела культуры повергла в замешательство просьба сценариста Ооно

Норихиро, автора по крайней мере двух десятков опусов о проклятом монстре, разыскать могилу

одного уроженца здешних мест, участника русско-японской войны 1904-1906 гг. Велик же был ужас

японца, когда ему предложили вместо посещения кладбища устроить личную встречу со

стошестилетним пасечником Алесем Рыгоровичем. Фамилия же пасечника была...

Вот в фамилии-то все и дело.

На государеву службу уроженец местечка Ошмяны, сын водовоза Рыгора, пошел своей волей, заменив

собой рано женившегося брата. Мечталось ему попасть в лейб-гвардию, поглядеть на царское

житье-бытье, но перерос: при росте три аршина без вершка путь ему был только в артиллерию.

Отслужив год в гаубичной батарее капитана Синицына, молодой ефрейтор попал под суд за порчу

казенного имущества: на маневрах, вытаскивая орудие из канавы не за сошники, как подобает по

уставу, а за ствол, оный ствол погнул. За что и был переброшен из Гродно на Дальний восток,

где уже слышалось далекое эхо грядущей канонады, и определен в Чимкентский ракетный

дивизион.

Не удивляйтесь, читатель! На рубеже веков ракетные войска не только имелись в России (как,

впрочем, и в других европейских странах), но и считались уже устаревшими. Свой расцвет они

пережили во времена Крымской войны и Туркестанских походов Скобелева и Гурко. Русско-турецкая

война за освобождение Балкан значительно дискредитировала их, и под сокращение они не попали

только из-за консерватизма Военного министерства. Тогдашние ракеты в силу особенностей

конструкции представляли для обслуги опасность едва ли не большую, чем для противника. Поэтому

ракетный дивизион у артиллеристов был чем-то вроде штрафбата.

И, подобно штрафным батальонам Великой Отечественной войны, ракетчики начала века служили

затычкой там, где войскам приходилось туго. А туго приходилось почти всю войну.

Наряду с адмиралом Макаровым, художником Верещагиным, матросом Чертковым, крейсером “Варяг” и

походной кроватью генерала Куропаткина, ефрейтор-ракетчик Алесь Гадзила стал одной из легенд

русско-японской войны. Взвалив на плечи два направляющих станка с восемью ракетами системы

Яковлева (одна ракета весила около пуда) на каждом, он появлялся перед атакующими самураями в

самых неожиданных местах. За ним, как хвост, тянулась связка запальных шнуров, голову защищал

медный водолазный шлем, почерневший от копоти, а богатырский рев самого ефрейтора перекрывал

даже жуткий звук ракетного залпа. Вездесущие японские шпионы, подвизавшиеся на ролях китайских

прачек, мелких торговцев и корейских маркитанток, вскоре выяснили, как зовут ефрейтора, и

теперь самураи получили возможность во время панического бегства кричать не “банзай!”, как

обычно, а: “Годзилла! Годзилла!!!”. Искалеченные солдаты возвращались на родные острова и

рассказывали детям и внукам леденящие кровь истории о повадках и обычаях страшного русского

чудовища. И матери пугали непослушных детей: “Вот выйдет из моря Годзилла, сожжет всех

огнем...”

В сражении под Мукденом благодаря ефрейтору Гадзиле избежал неминуемого плена сам генерал

Куропаткин; за этот подвиг герой получил свой второй Георгиевский крест и чин прапорщика.

Отойдя после тяжелых оборонительных сражений на укрепленные позиции, русская армия стала

подтягивать резервы и готовиться к решительному контрнаступлению. Однако неустойчивое

политическое положение в стране вынудило правительство пойти на заключение скороспешного

Портсмутского мира, следствием чего стала потеря Курильских островов и Южного Сахалина.

Впрочем, от внутренней смуты это не спасло...

Однако мы забежали вперед. Во время подготовки к наступлению Гадзила стал символом неминуемой

грядущей победы. В армии распространялись “лубочные картинки” – так в то время назывались

комиксы – на которых бравый прапорщик изображался в виде выходящего из моря великана,

изрыгающего огонь изо рта и из пальцев; маленькие желтые человечки, издали похожие на крыс,

окарачь разбегались от него. Такого же содержания листовки разбрасывались с многочисленных

воздушных шаров над позициями деморализованной японской армии генерала Ноги.

И если бы не так называемая “первая русская революция”, Алесь Гадзила стал бы общенациональным

героем...

Вместо этого спустя полвека воспаленное воображение японских кинематографистов сделало его

символом ядерной угрозы.

март 1998

---------------------------------------------------------------------------------------------

Опубликовано: газета "КомоК"