-----------------------------------------------------------------------
Connie Willis. At the Rialto. Пер. - А.Астова.
Авт.сб. "Неразведанная территория". М., "АСТ", 1997.
Spellcheck by HarryFan
-----------------------------------------------------------------------
Серьезное отношение к предмету является необходимым
условием для понимания ньютоновской механики. Мне кажется,
что именно такое серьезное отношение является основным
камнем преткновения в понимании квантовой теории.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
на ежегодном Международном конгрессе
по квантовой физике, 1988, Голливуд, Калифорния
Я добралась до Голливуда к половине второго и тут же отправилась в
отель "Риальто".
- Мне очень жаль, но мест нет, - сказала девушка за регистрационной
стойкой. - Все забронировано для каких-то научных дел.
- Я - по научному делу, - сказала я. - Доктор Рут Баринджер. Мне
заказан двухместный номер.
- Тут еще делегация республиканцев околачивается, и еще туристы из
Финляндии. Когда я устраивалась на работу, мне говорили, что у них здесь
одни кинозвезды, но если я кого и видела, так только этого парня, который
играл приятеля того другого парня, ну, в том самом фильме. А вы случаем не
из кино, а?
- Нет, - сказала я. - Я - по научному делу. Доктор Рут Баринджер.
- Тиффани, - сказала девушка. - На самом деле я не служащая отеля. Я
тут только работаю, чтобы платить за уроки трансцендентальной гимнастики.
А в действительности - я модель/актриса.
- Я физик, - сказала я, пытаясь направить беседу в нужное русло. -
Номер на имя Рут Баринджер.
Почти минуту она что-то делала с компьютером.
- На ваше имя тут ничего нет.
- Может быть, на имя доктора Мендоса? У нас номер на двоих.
Она еще что-то сделала с компьютером.
- На ее имя тоже ничего нет. А вы уверены, что вам нужен не отель в
Диснейленде? Эти два отеля постоянно путают.
- Мне нужен "Риальто", - сказала я, перетряхивая сумки в поисках
записной книжки. - Вот номер заказа. W-три-семь-четыре-два-ноль.
Она ввела мой номер в компьютер.
- Вы доктор Геданкен? - спросила она.
- Простите, - сказал пожилой мужчина.
- Я сейчас вами займусь, - сказала ему Тиффани. - Как долго вы у нас
пробудете, доктор Геданкен? - спросила она у меня.
- Простите! - в голосе мужчины прозвучало отчаяние.
Взлохмаченная шевелюра и блуждающий взгляд свидетельствовали о
перенесенном кошмаре или о попытке зарегистрироваться в отеле "Риальто".
Он был без носков. Интересно, а может, это и есть доктор Геданкен? Я
приехала на конференцию как раз ради Геданкена. В прошлом году я
пропустила его выступление по корпускулярно-волновому дуализму, но я
читала текст в сборнике МККФ. И мне даже показалось, что там есть смысл -
редкость для квантовой теории. В этом году он готовил обзорный доклад, и я
твердо намеревалась его услышать.
Нет, это оказался не доктор Геданкен.
- Меня зовут доктор Уэдби, - сказал пожилой человек. - Вы дали мне не
тот номер.
- Все наши номера практически одинаковы, - сказала Тиффани. - Разница
только в числе кроватей и всего такого прочего.
- В моем номере уже живет некая особа! - сказал он. - Доктор Слит из
Техасского университета. Она переодевалась! - У него волосы встали дыбом.
- Она решила, что я маньяк-убийца.
- Вы доктор Уэдби? - переспросила Тиффани, тупо глядя на дисплей. - На
ваше имя тут ничего нет.
Доктор Уэдби заплакал. Тиффани достала бумажное полотенце, вытерла
стойку и повернулась ко мне.
- Чем могу быть полезна?
Вторник, 7:30-9:00. Церемония открытия.
Доктор Хэлвард Онофрио.
Мэрилендский университет, Колледж-Парк.
Тема доклада "Принцип неопределенности Гейзенберга: за и против".
Танцзал.
Номер я получила в пять - когда Тиффани сменилась с дежурства. А до тех
пор я слонялась с доктором Уэдби по холлу, выслушивая, как Эйби Филдс
поносит Голливуд.
- Ну чем плох Ресайн? - сказал он. - Почему они всякий раз выбирают
такие экзотические места? И в Сент-Луисе в прошлом году было не намного
лучше. Ребятам из института Пуанкаре даже не удалось увильнуть от осмотра
стадиона Буша.
- Кстати о Сент-Луисе, - сказала доктор Такуми. - Вы уже видели Дэвида?
- Нет, - сказала я.
- Ах, правда? - сказала она. - На прошлогодней конференции вы были
просто неразлучны. Прогулки по реке в лунную ночь и так далее.
- Что сегодня в программе? - спросила я у Эйби.
- Дэвид только что был здесь, - продолжала доктор Такуми. - Он просил
передать вам, что идет в галерею кинозвезд.
- Именно об этом я и говорю, - сказал Эйби. - Катания на лодках,
кинозвезды. Какое это имеет отношение к квантовой теории? Вот Ресайн
подходящее место для физиков. Не то что... это... эти... Да вы хоть
понимаете. Китайский театр Граумана напротив через улицу? А голливудские
бульвары, где шатается эта шпана? Ведь если застукают, что на вас одето
красное или голубое, они же... - Он вдруг замолчал и уставился на кого-то
у стойки регистрации. - Это доктор Геданкен?
Я повернулась и посмотрела. Невысокий шарообразный человечек с усами
пытался зарегистрироваться.
- Нет, - сказала я. - Это доктор Онофрио.
- Ах да, - сказал Эйби, справившись с расписанием конференции. - Он
сегодня выступает на церемонии открытия. По вопросу о принципе
неопределенности Гейзенберга. Вы пойдете?
- Еще не определилась, - сказала я. Предполагалось, что это шутка, но
Эйби не засмеялся.
- Я должен встретиться с доктором Геданкеном. Он получил деньги под
новый проект.
Интересно, что это за новый проект доктора Геданкена - хорошо бы
поработать вместе с ним.
- Я очень надеюсь, что он примет участие в моем семинаре "Удивительный
мир квантовой физики". - Эйби безотрывно смотрел на стойку регистрации -
как ни поразительно, но, похоже, доктору Онофрио удалось добыть ключ, так
как он устремился к лифту. - Полагаю, его проект как-то связан с
пониманием квантовой теории.
Так... Это меняет дело, похоже, мне тут делать нечего. Я совсем не
понимаю квантовую теорию. Иногда у меня возникает тайное подозрение, что
ее вообще никто не понимает, включая самого Эйби Филдса. Просто не желают
сознаваться.
Ну, я о том самом: электрон - это частица, а ведет себя как волна. На
самом деле нейтрон ведет себя как две волны и интерферирует сам с собой
(или друг с другом), а измерить вообще ничего нельзя из-за принципа
неопределенности Гейзенберга, но не это самое страшное. Когда вы изучаете
эффект Джозефсона, чтобы выяснить, каким законам подчиняются электроны,
они проскальзывают на другую сторону диэлектрика, и их, похоже, не волнует
ни конечность скорости света, ни то, что кошка Шредингера ни жива ни
мертва, пока вы не открыли ящик, и во всем этом почти столько же смысла,
как в том, что Тиффани называет меня доктором Геданкеном.
Это напомнило мне, что я обещала позвонить Дарлин и сказать, какой у
нас номер. У меня, правда, не было никакого номера, но если я сейчас не
позвоню, Дарлин уедет. Она улетала в Денвер, чтобы выступить там, а в
Голливуд она планировала приехать где-то завтра утром. Я прервала Эйби на
середине его речи о том, как прекрасен Кливленд зимой, и отправилась
звонить.
- Я еще не получила номера, - сказала я, как только услышала ее голос.
- Оставить сообщение на твоем автоответчике? Или дай мне свой телефон в
Денвере.
- Ерунда это все, - сказала Дарлин. - Ты уже виделась с Дэвидом?
В качестве наглядного примера волновой функции доктор
Шредингер представил кошку, помещенную в ящик вместе с
кусочком урана, колбой с отравляющим газом и счетчиком
Гейгера. Если уран начнет распадаться, пока кошка
находится в ящике, радиация запустит счетчик Гейгера и
разрушит колбу с газом. В квантовой теории невозможно
предсказать, начнет ли распадаться уран, пока кошка
находится в ящике, возможно только вычислить вероятный
период полураспада, поэтому кошка ни жива ни мертва, пока
мы не откроем ящик.
"Удивительный мир квантовой физики",
семинар на ежегодном МККФ, представлено
доктором Филдсом, Университет Небраска.
Я совершенно забыла предупредить Дарлин о существовании Тиффани,
модели/актрисы.
- Ты хочешь сказать, что стараешься избегать Дэвида? - Она спросила это
по крайней мере трижды. - Ну зачем же делать такие глупости?
А затем, что в Сент-Луисе я покончила с катаниями по реке при луне и не
собираюсь к этому возвращаться до завершения конференции.
- Потому что я хочу присутствовать на всех семинарах, - в третий раз
сказала я. - Никаких музеев восковых фигур. Я женщина не первой молодости.
- И Дэвид не первой молодости и, кроме того, совершенно очарователен.
- Очарование - качество кварков, - сказала я и повесила трубку. Но тут
я вспомнила, что забыла сказать ей о Тиффани. Я вернулась к стойке
регистрации, полагая, что успех доктора Онофрио может означать некоторые
изменения.
Тиффани спросила:
- Чем могу быть полезна? - и оставила меня стоять там.
Вскоре мне надоело, и я вернулась к красно-золотистым диванам.
- Дэвид опять был здесь, - сказала доктор Такуми. - Он просил передать,
что направляется в музей восковых фигур.
- А вот в Ресайне музеев восковых фигур нет, - заметил Эйби.
- Что сегодня вечером в программе? - сказала я, отбирая программку у
Эйби.
- Сначала встречи и церемония открытия в танцзале, потом семинары.
Я просмотрела темы семинаров. Там был один по переходу Джозефсона.
Туннелируют же как-то электроны сквозь диэлектрик, даже если они не
обладают достаточной энергией. Быть может, и я получу номер как-то,
протуннелировав сквозь регистрацию.
- Если бы мы были в Ресайне, - сказал Эйби, поглядывая на часы, - мы бы
давно уже зарегистрировались и отправились на обед.
Доктор Онофрио возник из лифта, по-прежнему с чемоданами. Он подошел к
нам и рухнул на диван.
- Они дали вам номер с полуголой дамой? - поинтересовался доктор Уэдби.
- Я не знаю, - сказал доктор Онофрио. - Я вообще не нашел номер. - Он
грустно посмотрел на ключ. - Они дали мне номер 12-82, а в этом отеле
последний - 75.
- Кажется, мне хочется пойти на семинар по хаосу, - сказала я.
Самая большая трудность, с которой сегодня сталкивается
квантовая теория, не связана с ограничением возможностей
измерительной аппаратуры или парадоксом
Эйнштейна-Подольского-Розена. Самое главное в том, что у
нас нет парадигмы. У квантовой теории нет ни работающей
модели, ни образа, точно ее определяющего.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
В номер я попала уже около шести - после непродолжительной перепалки с
коридорным/актером, который не мог вспомнить, где он оставил мой багаж.
Вещи, спрессовавшиеся за время пути, пройдя коллапс волновой функции,
вывалились из чемодана, как только я его открыла, - совсем как
полуживая-полумертвая кошка Шредингера.
К тому времени, когда я раздобыла утюг, приняла душ, отказалась от
мысли гладить вещи, "тусовка с закуской" благополучно завершилась, и
доктор Онофрио уже полчаса как говорил свое вступительное слово.
Я тихонько открыла дверь и проскользнула в танцзал. У меня еще
оставалась надежда, что они задержатся с открытием конференции, но некто
мне неизвестный уже представлял докладчика: "...и вдохновляет всех нас на
дальнейшие исследования в этой области".
Я тихо опустилась в ближайшее кресло.
- Привет, - сказал Дэвид. - Я везде тебя искал. Где ты была?
- Не в музее восковых фигур, - прошептала я.
- Ну и зря, - прошептал в ответ Дэвид. - Это грандиозно. У них там Джон
Уэйн, Элвис и Тиффани, модель/актриса с мозгом горошина/амеба.
- Ш-ш-ш, - сказала я.
- ...мы сейчас услышим доктора Рингит Динари.
- А что случилось с доктором Онофрио? - спросила я.
- Ш-ш-ш, - сказал Дэвид.
Доктор Динари была очень похожа на доктора Онофрио - невысокая,
шарообразная, с усами, в широком балахоне всех цветов радуги.
- Я сегодня буду вашим гидом в новом, незнакомом мире, - сказала она. -
Это мир, где все, что вы считали известным, где весь здравый смысл, вся
общепризнанная мудрость должны быть отвергнуты. Мир с другими законами и,
как может показаться, мир вообще без всяких законов.
Она и говорила совсем как доктор Онофрио. Точно такую же речь он
произнес два года назад в Цинциннати. Интересно, может, он подвергся
какой-нибудь странной трансформации, пока искал комнату 12-82, и теперь
стал женщиной?
- Прежде чем перейти к дальнейшему, я бы хотела спросить: кто из вас
уже протуннелировал?
Ньютоновская физика использует в качестве модели
машину. Образ машины со всеми ее взаимосвязанными частями:
колесиками и шестеренками, со всеми ее связями и эффектами
- это именно то, что делает возможным осмысление
ньютоновской физики.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
- Ты знал, что мы не там где надо, - прошипела я Дэвиду, когда мы
выбрались оттуда.
Когда мы уже готовы были выскользнуть из зала, доктор Дарин стояла,
протянув руку с развевающимся радужно-полосатым рукавом, и взывала голосом
Чарлтона Хестона: "О маловерные! Останьтесь, только здесь вы познаете
истинную реальность!"
- Действительно, туннелирование многое объясняет, - усмехнувшись,
сказал Дэвид.
- Послушай, если открытие не в танцзале, то где все?
- А ну их... - сказал Дэвид. - Хочешь, пойдем посмотрим Архив
Конгресса? Здание, как кипа пластинок.
- Я хочу пойти на открытие.
- А прожектор на крыше сигналит азбукой Морзе "Голливуд".
Я подошла к стойке регистрации.
- Чем могу быть полезна? - сказала служащая. - Меня зовут Натали, и
я...
- Где сегодня заседание МККФ? - сказала я.
- В танцзале.
- Держу пари, ты сегодня еще ничего не ела, - сказал Дэвид. - Я куплю
тебе рожок с мороженым. Здесь самое знаменитое кафе, которое торгует точно
такими же рожками с мороженым, какой Рейн О'Нил купил Татум в "Бумажной
Луне".
- В танцзале протуннелировавшие, - сказала я Натали. - Я ищу МККФ.
Она потыкала по клавиатуре.
- Простите, но на них тут ничего нет.
- Как насчет Китайского театра Граумана? - сказал Дэвид. - Ты хочешь
реальности? Хочешь Чарлтона Хестона? Хочешь увидеть квантовую теорию в
действии? - Дэвид схватил меня за руку. - Пойдем со мной, - сказал он
серьезно.
В Сент-Луисе я прошла коллапс волновой функции, так же как моя одежда,
когда я открыла чемодан. Я покончила со всеми этими прогулками по реке
тогда, на полпути к Новому Орлеану. Теперь все повторялось. Я обнаружила,
что уже прогуливаюсь по двору Китайского театра Граумана, ем мороженое и
пытаюсь попасть ногой в след Мирны Лой.
То ли она была карлицей, то ли бинтовала ноги с младенчества. С
отпечатками Дебби Рейнольдс, Дороти Ламур и Уоллес Бири тоже ничего не
вышло. По размеру мне подошли только следы Дональда Дака.
- Это как карта микрокосмоса, - сказал Дэвид, поглаживая шершавые
цементные квадраты с надписями и отпечатками. - Посмотри, повсюду эти
следы. Мы знаем, здесь что-то было. Почти везде эти отпечатки одинаковы,
но каждый раз перед тобой выскакивает вот это. - Он опустился на колено и
ткнул в отпечаток кулака Джона Уэйна. - Или вот это, - и он шагнул к
киоску и ткнул в отпечаток, оставленный Бетти Грейбл, - и мы можем
различить подписи, но к кому обращено "Сид", все время появляющееся то
тут, то там? И что это означает?
Дэвид указал на квадрат Реда Скелтона. На нем надпись: "Спасибо Сиду,
ай да мы".
- И ты все думаешь, что нашел парадигму, - продолжал Дэвид, переходя на
другую сторону. - Но квадрат Вэна Джонсона как котлета в сандвиче между
Эстером Уилльямсом и Кантинфласом, и кто такая, черт возьми, Мэй Робсон? И
почему все вот эти квадраты вообще пусты?
Он провел меня за галерею звезд - лауреатов "Оскара". Портреты в
жестяных рамах висели на подобии киноэкрана, сложенного в гармошку. Я
оказалась в складке между 1944 и 1945 годами.
- И, словно этого всего недостаточно, ты внезапно обнаруживаешь, что
стоишь на площади. Ты даже не в театре.
- И по твоему мнению, именно это происходит и в квантовой теории? -
сказала я слабым голосом. Я вжалась в Бинга Кросби - "Оскар" за лучшую
мужскую роль в фильме "Иду своим путем". Ты думаешь, мы еще не в театре?
- Я думаю, мы знаем о квантовой теории не больше, чем о Мэй Робсон по
отпечаткам ее ног, - сказал Дэвид, прильнув к щеке Ингрид Бергман (лучшая
женская роль в "Газовом свете") и отрезав мне путь к отступлению. - Я не
думаю, что мы понимаем хоть что-нибудь в квантовой теории, туннелировании
и в принципе дополнительности. - Он наклонился ко мне. - И в страсти.
Лучшим фильмом 1945 года был "Потерянный выходной".
- Доктор Геданкен это понимает, - сказала я, протискиваясь между
лауреатами "Оскара" и Дэвидом. - Ты знаешь, он собирает исследовательскую
группу для большого проекта по осмыслению квантовой теории?
- Знаю, - сказал Дэвид. - Хочешь посмотреть кино?
- В девять семинар по хаосу, - сказала я, перешагнув через братьев
Маркс. - Мне пора возвращаться.
- Если тебе нужен хаос, лучше оставайся здесь, - сказал Дэвид,
остановившись посмотреть на отпечатки ладоней Ирены Дунн. - Мы могли бы
сходить в кино, а потом поужинать. Тут рядом кафе, где подают картофельное
пюре, которое Ричард Дрейфус превратил в Башню Дьявола в "Столкновении".
- Мне нужен доктор Геданкен, - сказала я, для вящей безопасности
отступая к тротуару. Я оглянулась на Дэвида. Он уже перешел на другую
сторону и разглядывал автограф Роя Роджерса.
- Ты смеешься? Он в этом разбирается не лучше нашего.
- Ну, он, по крайней мере, пытается разобраться.
- Как и я. Проблема в том, как может один-единственный нейтрон
интерферировать сам с собой и почему здесь только два отпечатка копыт
Триггера?
- Без пяти девять, - сказала я. - Я пошла на семинар по хаосу.
- Если тебе удастся его найти. - Он опустился на колено, чтобы получше
рассмотреть автограф.
- Найду, - непреклонно сказала я.
Он встал - руки в карманы - и ухмыльнулся.
- Гениальный фильм, - сказал он. Все повторялось. Я повернулась и почти
побежала через улицу.
- В прокате "Бенжи-IX"! - закричал он мне вслед. - Он случайно меняется
телом с сиамской кошкой.
Вторник. 21:00-22:00. Изучение хаоса.
Дюрхейнандер, Лейпцигский университет.
Семинар по структуре хаоса. Обсуждение принципов хаоса.
Фракталы, баттерфляй-эффект, волновые процессы.
Зал Клары Боу.
Мне не удалось найти семинар по хаосу. Зал Клары Боу был пуст. В
соседнем зале заседали вегетарианцы, а все остальные конференц-залы
оказались заперты. Туннелировавшие по-прежнему сидели в танцзале.
- Прииди! - приказала женщина с усами, когда я открыла дверь. - И
обретешь понимание!
Я пошла наверх - спать.
Я забыла позвонить Дарлин. Она, должно быть, уже выехала в Денвер, но я
позвонила ее автоответчику и сказала ему, какой у нас номер на тот случай,
если она все же прослушает сообщение. Утром надо будет предупредить в
регистрации, чтобы ей дали ключ. И я отправилась спать.
Спала я плохо. Посреди ночи сломался кондиционер, так что утром мне не
пришлось отпаривать свой костюм. Я оделась и спустилась вниз. Программа
начиналась в девять с семинара Эйби Филдса "Удивительный мир" в зале Мери
Пикфорд, завтрака в танцзале и просмотра слайдов по "экспериментам с
запаздывающим выбором" в зале Сесиля Б. де Милля на антресолях.
"Завтрак" звучит прекрасно, даже если потом всегда выясняется, что это
- жидкий кофе и пережаренные пирожки. Со вчерашнего дня у меня в желудке
не было ничего, кроме рожка мороженого, но если где-то поблизости есть
еда, там непременно окажется Дэвид, а я хотела избежать встречи с ним.
Вчера это закончилось Китайским театром Граумана. Сегодня я точно так же
могу угодить на Нотс Берри Фарм. Я не собиралась допускать такого,
несмотря на все его обаяние.
В зале Сесиля Б. де Милля было темным-темно. Даже слайд на экране
оказался черным.
- Как видите, - сказал доктор Львов, - лазерный пучок прошел прежде,
чем экспериментатор включил детектор волн или частиц. - Щелчок, следующий
слайд. Темно-серый. - Мы использовали интерферометр Маха-Зандера с двумя
зеркалами и детектор частиц. В первой серии экспериментов мы позволили
экспериментатору самому выбирать аппаратуру и метод измерения. Во второй
серии мы применили простейшую рандомизацию...
Снова щелчок. Белый слайд в черный горошек. Наконец-то мне удалось
разглядеть свободное кресло у прохода, десятью рядами выше. Я бросилась к
нему, пока не сменился слайд, и поспешила сесть.
- ...две игральные кости. Эксперименты с бросанием костей показали, что
когда стоит детектор частиц, свет регистрируется как частица, а когда
стоит детектор волн, свет проявляет волновые свойства независимо от того,
когда был сделан выбор аппаратуры.
- Привет, - сказал Дэвид. - Ты пропустила пять черных слайдов, два
серых и белый в черный горошек.
- Ш-ш-ш, - сказала я.
- Целью этих двух серий экспериментов было исследовать влияние
осознанности решения на результаты. - Доктор Львов поставил следующий
черный слайд. - Как вы можете убедиться, график не показывает существенной
разницы между теми испытаниями, в которых экспериментатор сознательно
выбирал регистрирующую аппаратуру, и теми, в которых аппаратура выбиралась
случайным образом.
- Ты не хочешь позавтракать? - шепнул Дэвид.
- Я уже поела, - шепнула я в ответ и замерла в ожидании, когда
возмутится мой голодный желудок. Он возмутился.
- Тут рядом - отличное заведение, где продают те самые вафли, которые
Кэтрин Хепберн приготовила Спенсеру Трейси в "Женщине года".
- Ш-ш-ш, - сказала я.
- А после завтрака мы могли бы пойти в музей бюстгальтеров.
- Будь так любезен, помолчи. Я ничего не слышу.
- Или не видишь, - сказал он, но затих и хранил молчание на протяжении
девяноста двух черных, серых и белых в горошек слайдов.
Доктор Львов включил свет и с улыбкой взглянул на аудиторию.
- Осознанность не оказывает ощутимого влияния на результаты
эксперимента. Как заметил один из моих лаборантов: "Маленький демон
узнает, что именно вы собираетесь делать, раньше, чем об этом узнаете вы".
Очевидно, предполагалось, что это шутка, но я не нашла это слишком
смешным. Я открыла программу и попыталась найти что-нибудь такое, куда
Дэвид точно не пойдет.
- Вы не собираетесь позавтракать? - спросил доктор Тибодо.
- Да, - сказал Дэвид.
- Нет, - сказала я.
- Мы с доктором Готаром хотим позавтракать где-нибудь в Голливуде,
vraiment [настоящем (фр.)] Голливуде.
- Дэвид как раз знает такие места, - сказала я. - Он рассказывал мне об
отличном кафе, где есть тот самый грейпфрут, которым Джеймс Кегни запустил
в физиономию Мэй Кларк во "Враге общества".
К нам поспешно подошел доктор Готар, тащивший фотоаппарат и четыре
путеводителя.
- Может, вы нам потом покажете Китайский театр Граумана? - попросил он
Дэвида.
- Конечно, покажет, - сказала я. - Мне очень жаль, что я не смогу с
вами пойти, но я обещала доктору Вериковски, что буду на его семинаре по
Булевой логике. А после Китайского театра Дэвид может отвести вас в музей
бюстгальтеров.
- А "Коричневый котелок"? - спросил доктор Тибодо. - Я слышал, он имеет
форму chapeau [шляпа (фр.)].
Они утащили Дэвида. Я выждала, пока они не оказались на безопасном
расстоянии, и прошмыгнула вверх, на семинар доктора Уэдби по теории
информации. Доктора Уэдби там не было.
- Он ушел искать проектор, - сказала доктор Такуми. В одной руке она
держала бумажную тарелку с половинкой пирожка, во второй - пластиковый
стаканчик.
- Вы это раздобыли там, где дают завтраки? - спросила я.
- Да. Пирожок был последний. А когда я уходила, кончился кофе. Вы не
слушали Эйби Филдса, нет? - Она поставила чашку и откусила пирожок.
- Нет, - сказала я, размышляя, что лучше: использовать эффект
неожиданности или отвоевать пирожок в сражении.
- Вы ничего не потеряли. Он только бессвязно повторял, что наша
конференция должна была бы состояться в Ресайне. - Она закинула остатки
пирожка в рот. - Вы уже видели Дэвида?
Пятница, 9:00-10:00.
Эвристический эксперимент: показ слайдов.
Дж.Львов, колледж Эврика.
"Эксперименты с запаздывающим выбором".
Описание, результаты, выводы.
Зал Сесиля Б. де Милля А.
В конце концов появился доктор Уэдби с проектором. За ним, извиваясь,
тянулся провод. Уэдби подключил проектор. Света не было.
- Ага, - сказала доктор Такуми, вручив мне свою тарелку и стаканчик. -
Со мной такое уже было в Калтехе. Тут требуется переопределить граничные
условия. - Она врезала по проектору.
От пирожка не осталось ни крошки. На дне стаканчика было еще на
миллиметр кофе. Я уже почти решилась пасть еще ниже, когда она стукнула по
проектору еще раз. Свет загорелся.
- Я научилась этому вчера вечером на семинаре по хаосу, - сказала
доктор Такуми, отобрав у меня стакан и осушив его. - Вам следовало бы там
побывать. Зал Клары Боу был весь забит народом.
- Полагаю, можно начинать, - сказал доктор Уэдби.
Мы с доктором Такуми заняли свои места.
- Информация есть передача смысла, - сказал доктор Уэдби и написал на
пленке зеленым маркером слова "смысл" и "информация". - Когда информация
рандомизирована, смысл передать невозможно, и мы имеем состояние энтропии.
- Он написал слово "энтропия" под словом "смысл" красным маркером. Почерк
у доктора Уэдби оказался весьма неразборчив.
- Состояния энтропии варьируются от низкой энтропии, такой, как
статические помехи в автомобильном радиоприемнике, до высокой энтропии,
состояния полной неупорядоченности, случайного разброса и беспорядка, в
котором вообще невозможна передача информации.
О Господи, подумала я. Я забыла предупредить в регистрации о Дарлин.
Как только доктор Уэдби наклонился над пленкой, рисуя очередные
неразборчивые иероглифы, я выскользнула из зала и пошла вниз, в вестибюль,
очень надеясь, что Тиффани еще не вышла на дежурство. Но она уже вышла.
- Чем могу быть полезна? - спросила она.
- Я из номера шесть-шестьдесят-три, - сказала я. - Со мной проживает
доктор Дарлин Мендоса. Она должна приехать сегодня утром, и ей будет нужен
ключ.
- Зачем? - спросила Тиффани.
- Чтобы попасть в номер. Когда она приедет, я могу быть на семинаре.
- Почему у нее нет ключа?
- Потому что она еще не приехала.
- Мне показалось, вы сказали, что она проживает с вами в одном номере.
- Будет. Она будет жить со мной в одном номере. Номер
шесть-шестьдесят-три. Ее зовут Дарлин Мендоса.
- А вас как зовут? - спросила Тиффани, положив руки на клавиатуру
компьютера.
- Рут Баринджер.
- На вас тут ничего нет.
За девяносто лет после постоянной Планка мы достигли в
квантовой физике впечатляющих результатов, но эти
результаты были достигнуты большей частью в прикладной
области, не в теории. Добиться успеха в теории мы сможем
лишь тогда, когда у нас появится модель. Наглядная модель.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
На какое-то время мы с Тиффани впали в состояние высокой энтропии на
предмет отсутствия у меня номера и испорченного кондиционера, а затем я
резко переключилась на проблему ключа для Дарлин в надежде застать Тиффани
врасплох. Результат был приблизительно такой же, как в экспериментах с
запаздывающим выбором с бросанием костей.
На середине моих попыток объяснить Тиффани, что Дарлин - не мастер по
ремонту кондиционеров, появился Эйби Филдс.
- Ты не видела доктора Геданкена?
Я покачала головой.
- Я был уверен, что он придет на мой семинар "Удивительный мир", но он
не пришел, а служащие в отеле говорят, что на него тут ничего нет, -
сказал он, сканируя взглядом вестибюль. - Я случайно узнал о его новом
проекте. Я туда идеально вписываюсь. Он собирается найти парадигму для
квантовой теории... А это не он? - Эйби указал на пожилого мужчину,
входившего в лифт.
- По-моему, это доктор Уэдби, - сказала я, но он уже мчался через
вестибюль к лифту.
Он почти успел. Двери лифта сомкнулись в тот самый момент, когда Эйби
достиг цели. Он несколько раз нажал на кнопку в надежде, что створки
разомкнутся, а когда это не сработало, попытался переопределить граничные
условия. Я повернулась к регистрационной стойке.
- Чем могу быть полезна? - спросила Тиффани.
- Вот чем, - сказала я. - Дарлин Мендоса, моя соседка по номеру,
прибывает сегодня утром, точно не знаю когда. Она продюсер. Она приедет,
чтобы выбрать актрису на главную женскую роль в новом фильме с Робертом
Редфордом и Харрисоном Фордом. Когда она приедет, дайте ей ее ключ. И
разберитесь с кондиционером.
- Да, мэм, - сказала она.
Переход Джозефсона устроен так, что электронам нужно
приобрести дополнительную энергию, чтобы преодолеть тонкий
слой диэлектрика. Однако было обнаружено, что некоторые
электроны просто туннелируют, или, как заметил Ганс
Пагель, "проходят прямо сквозь стену".
А.Филдс. "Удивительный мир квантовой физики"
Эйби перестал колотить по кнопкам и теперь пытался раздвинуть дверцы
лифта. Я вышла через боковую дверь и отправилась на Голливудский бульвар.
Ресторан Дэвида был где-то рядом с Голливудом и Уэйном. Я повернула в
противоположную сторону, к Китайскому театру Граумана, и нырнула в первый
же ресторанчик.
- Меня зовут Стефани, - сказала официантка. - Сколько человек в вашей
группе?
В моей эпсилон-окрестности никого не было.
- Вы актриса/модель? - спросила я у нее.
- Да, - сказала она. - Я работаю здесь полдня, чтобы платить за уроки
по холистической укладке волос.
- В моей группе я одна, - сказала я, для большей ясности помахав
указательным пальцем. - Мне нужен столик подальше от окна.
Она провела меня к столику напротив окна, вручила мне одно меню
макроскопических размеров, а второе такое же положила на столик.
- Наши фирменные блюда на завтрак: папайя, фаршированная морошкой,
салат из настурций и винегрет бальзамический. Я приму у вас заказ, когда
подойдет вся группа.
Отгородившись от окна меню, которое лежало на столике, я приступила к
тщательному изучению второго. В названии каждого блюда фигурировали либо
кориандр, либо лимонник. Интересно, может ли слово "радиччо" в Калифорнии
означать "пирожок"?
- Привет, - сказал Дэвид, взял стоявшее на столе меню и сел. - Паштет
из морских ежей выглядит неплохо.
Я действительно была рада видеть его.
- Как ты сюда попал? - спросила я.
- Протуннелировал, - сказал он. - А что такое "сверхчистое оливковое
масло"?
- Я хочу пирожок, - жалобно сказала я.
Он взял у меня меню, положил его на стол и встал.
- Тут по соседству - отличное местечко, где подают те самые пирожки,
которыми Кларк Гейбл угощал Клодетт Кольбер в "Это случилось однажды
ночью".
Вероятно, "отличное местечко" надо было искать за пределами Лонг-Бич,
но я слишком ослабела от голода, чтобы оказывать сопротивление. Я встала.
К нам подбежала Стефани.
- Будете заказывать что-нибудь еще? - спросила она.
- Мы уходим, - сказал Дэвид.
- О'кей, - сказала Стефани и, вырвав из блокнота счет, бросила его на
стол. - Надеюсь, завтрак вам понравился.
Найти такую парадигму трудно, если не невозможно.
Вследствие малости постоянной Планка мир, который мы
видим, в основном подчиняется законам ньютоновской
механики. Частицы есть частицы, волны есть волны, и
предметы не исчезают внезапно, чтобы появиться по ту
сторону сплошной стены. Квантовые эффекты проявляются лишь
на субатомном уровне.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
Ресторан оказался по соседству с Китайским театром, что меня несколько
испугало, но там подавали яичницу с беконом, гренки и апельсиновый сок. И
пирожки.
- Я думала, ты завтракаешь с доктором Тибодо и доктором Готаром, -
сказала я, обмакивая пирожок в кофе. - Что с ними случилось?
- Они пошли на Лесную Поляну. Доктору Готару захотелось посмотреть
церковь, где венчался Рональд Рейган.
- Он венчался на кладбище?
Дэвид откусил кусочек моего пирожка.
- В "Кирке-на-Вереске". А ты знаешь, что на Лесной Поляне - Самое
Большое В Мире Полотно На Религиозную Тему?
- И почему же ты с ними не пошел?
- Пропустить фильм? - Он потянулся через стол и схватил меня за руки. -
Дневной сеанс - в два часа. Пойдем со мной?
Я почувствовала, что все начинает рушиться.
- Я должна вернуться, - сказала я, пытаясь высвободить руки. - В два
часа - стендовый доклад по парадоксу ЭПР.
- Есть еще сеанс в пять. И еще один - в восемь.
- В восемь доктор Геданкен выступает с обзорным докладом.
- Ты знаешь, в чем проблема? - сказал он, не отпуская моих рук. -
Проблема в том, что на самом деле Китайский театр не Граумана, а Манна, а
поблизости нет Сида, и не у кого спросить. Например, почему одни пары, как
Джоанна Вудворд и Пол Ньюмэн - вместе на одном квадрате, а другие - нет.
Ну, скажем, Джинджер Роджерс и Фред Астер?
- Знаешь, в чем проблема? - сказала я, высвободив руки. - Проблема в
том, что ты ничего не принимаешь всерьез. Это конференция, но тебя не
волнует ни программа семинаров, ни доклад доктора Геданкена, ни попытки
понимания квантовой теории. - Я потянулась за кошельком, чтобы заплатить
по счету.
- Мне казалось, что мы как раз об этом и говорили, - сказал Дэвид, не
скрывая удивления. - Проблема в том, чему соответствуют статуи львов,
охраняющие вход? И как быть со всеми этими пустыми местами?
Пятница, 14:00-15:00.
Стендовый доклад по ЭПР-парадоксу.
И.Такуми - председатель, Р.Инверсон, Л.С.Пинг.
Обсуждение последних исследований корреляции
синглетов. Нелокальные влияния, страсть.
Зал Кейстоуна Копса.
Добравшись до "Риальто", я первым делом зашла в свой номер посмотреть,
нет ли Дарлин. Ее там не было, а когда я попыталась дозвониться до
регистрации, телефон перестал работать. Я снова спустилась в холл. За
регистрационной стойкой никого не оказалось. Тщетно прождав пятнадцать
минут, я пошла на доклад по парадоксу ЭПР.
- Парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена невозможно согласовать с
квантовой теорией, - говорила доктор Такуми. - Меня не волнует то, что
якобы показывают эксперименты. Два электрона в разных концах Вселенной не
могут влиять друг на друга, одновременно не нарушая всей теории
пространственно-временного континуума.
Она была права. Даже если возможно найти парадигму квантовой теории,
что делать с ЭПР-парадоксом? Если экспериментатор измерит один из пары
электронов, который изначально провзаимодействовал со вторым, он тут же
изменит их корреляцию, даже если они разделены сотнями световых лет.
Словно пара электронов, навсегда связанная одним-единственным
столкновением, вечно должна пребывать на одном квадрате, даже оказавшись в
разных концах Вселенной.
- Если бы электроны "сообщались" мгновенно, я бы с вами согласился, -
сказал доктор Иверсон, - но этого не происходит, они просто влияют друг на
друга. Доктор Шимони в своей работе назвал это влияние "страстью", а мой
эксперимент с очевидностью...
Я вспомнила, как Дэвид, наклонившись ко мне между лучшими фильмами
1944-1945 годов, говорил: "Я думаю, мы знаем о квантовой теории столько
же, сколько можем узнать о Мэй Робсон по отпечатку ее ноги".
- Вы не можете оправдать это, придумывая новые термины, - сказала
доктор Такуми.
- Я с вами полностью не согласен, - сказал доктор Пинт. - Страсть на
расстоянии - не просто придуманный термин. Это наблюдаемое явление.
Именно, подумала я, вспомнив, как Дэвид взял макроскопическое меню и
сказал: "Паштет из морских ежей выглядит неплохо". Неважно, куда электрон
пошел после столкновения. Даже если он пошел подальше от Голливуда и
Уэйна, даже если он спрятался за огромным меню, второй электрон все равно
придет, спасет от "радиччо" и купит ему пирожок.
- Наблюдаемое явление, - сказала доктор Такуми. - Ха! - И ударила по
столу председательским молоточком.
- Вы утверждаете, что страсти не существует? - сказал доктор Пинг. Лицо
его побагровело.
- Я утверждаю, что один жалкий эксперимент вряд ли можно назвать
наблюдаемым явлением!
- Один жалкий эксперимент! Я на этот проект потратил пять лет жизни! -
сказал доктор Иверсон, потрясая перед носом доктора Такуми кулаками. - Я
продемонстрирую вам страсть на расстоянии!
- Только попробуйте, и я переопределю ваши граничные условия, - сказала
доктор Такуми и стукнула его по лбу председательским молотком.
И все же найти парадигму не невозможно. Ньютоновская
физика - не машина. Просто она обладает некоторыми
атрибутами машины. Нам следует искать модель где-нибудь в
видимом мире, модель, которая обладает самыми странными
атрибутами квантовой физики. Такая модель, как бы
невероятно это ни звучало, непременно где-то существует, и
наша задача - найти ее.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
Пока не появилась полиция, я поспешила к себе в номер. Дарлин до сих
пор не было, телефон и кондиционер до сих пор не работали. Я уже начинала
беспокоиться. Я прошлась до Китайского театра, чтобы найти Дэвида, но и
его там не было. За гармошкой лауреатов "Оскара" стояли доктор Уэдби и
доктор Слит.
- Вы не видели Дэвида?
Рука доктора Уэдби соскользнула со щеки Нормы Шерер.
- Он ушел, - сказал доктор Слит, выбираясь из лауреатов 1929-1930
годов.
- Он сказал, что собирается на Лесную Поляну, - сказал доктор Уэдби,
пытаясь пригладить свои всклокоченные седые волосы.
- А доктора Мендосу вы не видели? Она собиралась приехать сегодня
утром.
Нет, ее не видели ни они, ни доктор Готар с доктором Тибодо, которые
остановили меня в холле, чтобы показать открытку с надгробием Эми Семп
Макферсон. Тиффани ушла с дежурства. Натали сказала, что на меня у нее
ничего нет. Я вернулась в номер ждать звонка Дарлин.
Кондиционер по-прежнему не работал. Я обмахивалась брошюркой о
Голливуде, а потом открыла ее и начала читать. Сзади на обложке был план
Китайского театра Граумана. Деборе Керр и Юлу Бриннеру тоже не досталось
общего цементного квадрата, а Кэтрин Хепберн и Спенсер Трейси даже не
попали на карту. Она готовила ему вафли в "Женщине года", а они даже не
удосужились выделить им квадратик. Интересно, не занималась ли оформлением
цементных квадратов Тиффани, модель/актриса! Я вдруг увидела, как она тупо
смотрит на Спенсера Трейси и говорит: "На вас здесь ничего нет".
И что это - "модель/актриса"? Означает ли это, что она модель или
актриса, или же, что она модель и актриса? Ясно одно - она не служащая
отеля. Может, электроны - это Тиффани микрокосмоса, что объясняет их
дуализм волна/частица. А может, они на самом деле вообще не электроны?
Может, они просто временно работают электронами, чтобы платить за уроки
синглетного состояния?
Было уже семь часов, а Дарлин до сих пор не позвонила. Я перестала
обмахиваться буклетом и попыталась открыть окно. Окно не поддавалось.
Проблема в том, что никто ничего не знает о квантовой теории. Все, что мы
имеем, - это несколько сталкивающихся электронов, которые никто не может
увидеть и которые нельзя точно измерить из-за принципа неопределенности
Гейзенберга. И еще есть хаос, который следует учитывать, и энтропия, и все
это пустое пространство. Мы даже не знаем, кто такая Мэй Робсон.
В семь тридцать зазвонил телефон. Это была Дарлин.
- Что случилось? - сказала я. - Ты где?
- На Беверли-Хилз.
- На Беверли-Хилз?
- Да. Это долгая история. Когда я приехала в "Риальто",
девушка-регистратор, по-моему, ее зовут Тиффани, сказала, что на тебя тут
ничего нет. Она сказала, что у них все заказано под какие-то научные дела
и им приходится отправлять всех вновь прибывших в другие отели. Она
сказала, что ты в Беверли-Хилз в номере десять-двадцать-семь. Как там
Дэвид?
- Он невыносим, - сказала я. - Он проводит время, изучая отпечатки ног
Дины Дурбин в Китайском театре Граумана, и пытается меня уговорить пойти с
ним в кино.
- И ты собираешься пойти?
- Не могу. Через полчаса - обзорный доклад доктора Геданкена.
- Доктора Геданкена? - в голосе Дарлин прозвучало удивление. - Минутку.
- Тишина, потом снова голос Дарлин: - Думаю, тебе лучше пойти в кино.
Дэвид - один из двух последних оставшихся в мире очаровательных мужчин.
- Но он не принимает всерьез квантовую теорию! Доктор Геданкен набирает
команду для разработки парадигмы, а Дэвид безостановочно болтает о
прожекторе на Архиве Конгресса.
- А знаешь, может, он что-то в этом нашел. Я хочу сказать, что
серьезное отношение хорошо для ньютоновской физики, но, возможно,
квантовая теория требует совсем иного подхода. Сид говорит...
- Сид?
- Парень, с которым мы идем сегодня в кино. Это долгая история. Тиффани
дала мне неправильный номер, и там оказался парень в нижнем белье. Он
квантовый физик. Он собирался остановиться в "Риальто", но у Тиффани на
него ничего не было.
Основной смысл дуализма волна/частица состоит в том,
что электрон не имеет точной локализации в пространстве.
Он существует как суперпозиция возможных локализаций.
Только при наличии наблюдателя электрон коллапсирует в
точку.
Доктор Филдс. "Удивительный мир квантовой физики"
Кладбище Лесная Поляна закрывалось в пять часов. Я прочла это в буклете
о Голливуде после разговора с Дарлин. Там ничего не говорилось о том, куда
он мог пойти: в "Коричневый котелок" или в Ла Бри или еще в какое-нибудь
отличное место недалеко от Голливуда и Уэйна, где подают альфа-альфа
спаржу, которую Джон Харт съел прямо перед тем, как его грудь взорвалась в
"Чужом".
По крайней мере, я знала, где доктор Геданкен. Я переоделась и вошла в
лифт, размышляя о дуализме волна/частица, фракталах, высокоэнтропийных
состояниях и экспериментах с запаздывающим выбором. Проблема в том, где
найти парадигму, которая позволяет зрительно представить себе квантовую
теорию, если в нее надо включить и переход Джозефсона, и страсть, и все
это пустое пространство. Это невозможно. Ведь нельзя же работать только с
несколькими отпечатками ног и впечатлением от колена Бетти Грейбл.
Двери лифта раздвинулись, и на меня налетел Эйби Филдс.
- Я вас везде ищу. Вы не видели доктора Геданкена?
- А разве он не в танцзале?
- Нет, - сказал Эйби. - Он опаздывает уже на пятнадцать минут, и никто
его не видел. Вы должны подписать вот это. - Он сунул мне какую-то бумагу.
- Что это?
- Петиция. - Он выхватил бумагу у меня из рук. - Мы, нижеподписавшиеся,
требуем, чтобы ежегодные встречи Международного конгресса по квантовой
физике впредь проводились в надлежащем месте, таком, как Ресайн. - Он
снова сунул мне бумагу. - Но не в таком, как Голливуд.
Голливуд.
- Вы знаете, что участнику МККФ требуется в среднем два с половиной
часа, чтобы зарегистрироваться в отеле? Они даже заслали несколько человек
в Глендейл.
- И в Беверли-Хилз, - рассеяно сказала я. Голливуд. Музей бюстгальтеров
- и братья Маркс, и бандиты, которые могут избить вас только за то, что вы
носите голубое или красное, и Тиффани/Стефани, и Самое Большое В Мире
Полотно На Религиозную Тему.
- Беверли-Хилз, - пробормотал Эйби, доставая из кармана авторучку и
делая для себя какие-то пометки. - Я собираюсь огласить эту петицию во
время выступления доктора Геданкена. Ладно, давайте подписывайте. - Он
протянул мне карандаш. - Если только вы не хотите, чтобы в следующем году
конференция снова состоялась в "Риальто".
Я вернула ему бумагу.
- Я считаю, что отныне и впредь ежегодные конференции должны
проводиться здесь, - сказала я и бросилась бежать к Китайскому театру
Граумана.
Имея парадигму, охватывающую как логичные, так и
абсурдные аспекты квантовой теории, мы сможем проследить и
за столкновением электронов, и за их параметрами, и
увидеть микрокосмос во всей его изумительной красоте.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
- Мне, пожалуйста, билет на "Бенжи-IX", - попросила я девушку в кассе.
На ее значке было написано: "Добро пожаловать в Голливуд. Меня зовут
Кимберли".
- Какой театр?
- Китайский Граумана, - подумав, сказала я. Времени на поиск состояния
с наивысшей энтропией не оставалось.
- Какой театр?
Я взглянула на афишу. "Бенжи-IX" шел во всех трех театрах - в огромном
главном и двух поменьше.
- Они изучают реакцию зрителей, - сказала Кимберли. - В каждом театре у
фильма своя концовка.
- Чем кончается фильм в главном театре?
- Не знаю. Я работаю здесь часть времени, чтобы платить за уроки по
органическому дыханию.
- У вас есть игральные кости? - спросила я, внезапно осознав: то, что я
намереваюсь сделать, в корне неверно. Это же квантовая теория, а не
ньютоновская физика. Неважно, какой театр я выберу или в какое кресло
сяду. Это эксперимент с запаздывающим выбором, и Дэвид уже в полете.
- Пожалуйста, тот, где счастливый конец.
- Главный театр, - сказала она.
Я проскользнула мимо каменных львов в вестибюль. Рядом с туалетом в
стеклянных саркофагах сидели восковые фигуры Рода Флеминга и каких-то
китайцев. Я купила коробку изюма, упаковку кукурузных хлопьев, коробку
мармелада и вошла в зал.
Он оказался еще больше, чем я предполагала. Бесконечные ряды пустых
красных кресел извивались между огромными колоннами, спускаясь туда, где
должен был быть экран. Стены были украшены причудливыми рисунками. Я
стояла, сжимая в руках коробки, и не могла оторвать взгляда от люстры. Она
напоминала золотую солнечную корону, окруженную серебряными драконами. Я и
не представляла, что на свете существует нечто подобное.
Свет погас, и распахнулся красный занавес. Второй занавес напоминал
вуаль, наброшенную на экран. Я спустилась по темному проходу и села в
кресло.
- Привет, - сказала я и вручила Дэвиду коробку с изюмом.
- Где ты пропадаешь? Фильм вот-вот начнется.
- Знаю. - Я перегнулась через Дэвида и отдала Дарлин кукурузные хлопья,
а доктору Геданкену - мармелад. - Я разрабатывала парадигму квантовой
теории.
- Ну и? - спросил доктор Геданкен, открывая коробку с мармеладом.
- И вы оба не правы, - сказала я. - Это не Китайский театр Граумана. И
не фильмы, доктор Геданкен.
- Сид, - сказал доктор Геданкен. - Если мы собираемся вместе работать,
наверное, лучше звать друг друга по имени.
- Если это не Китайский театр и не фильмы, то что же? - спросила
Дарлин, хрустя кукурузой.
- Это Голливуд.
- Голливуд, - задумчиво сказал доктор Геданкен.
- Голливуд, - сказала я. - Аллеи звезд и здания, напоминающие кипы
пластинок и шляпы, "радиччо", и встречи со зрителями, и музей
бюстгальтеров. И фильмы. И Китайский театр.
- И "Риальто", - добавил Дэвид.
- Особенно "Риальто".
- И МККФ, - сказал доктор Геданкен.
Я вспомнила черные и серые слайды доктора Львова, исчезающий семинар по
хаосу, слова "смысл" и "информация", написанные доктором Уэдби.
- И МККФ, - сказала я.
- А доктор Такуми правда ударила доктора Иверсона? - спросила Дарлин.
- Ш-ш-ш, - сказал Дэвид. - Кажется, начинается фильм. - Он взял меня за
руку. Дарлин откинулась в кресле, похрустывая хлопьями, а доктор Геданкен
положил ноги на спинку кресла перед ним. Вуаль исчезла, засветился экран.