Л. Троцкий.
ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО НА ОБЪЕДИНЕННОМ ЗАСЕДАНИИ ЦИК, ВСЕРОССИЙСКОГО КРЕСТЬЯНСКОГО СЪЕЗДА И ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА ОТ ИМЕНИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА*176

До сих пор этот зал являлся свидетелем трудов Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Здесь же я удостоился чести приветствовать дорогих гостей, которым от имени Петроградского Совета я говорю мое "Добро пожаловать!". Вы пожаловали сюда, товарищи, как гости, но с того момента, как вы вступили в этот зал, вы становитесь полномочными хозяевами русской жизни. Только теперь здесь сконцентрирована воля таких широких масс русского народа, перед которой ничто и никто не устоит. Ибо здесь крестьянин, рабочий и солдат подали друг другу руки для защиты завоеваний революции. Тут и всероссийский крестьянин, без которого не может быть никакой жизни в стране; он извлекает из земли все, что перерабатывает рабочий для жизни и борьбы. Тут и всероссийский солдат, которому всероссийский рабочий передал выкованный из добытой рабочими руды стальной штык; он всегда пустит его в ход, когда будет нужно защищать землю для крестьянина, заводы и фабрики для рабочих и свободу для всех. Мы пережили в этом зале исторические дни и ночи 24, 25 и 26 октября, незабвенные ночи, когда Керенский поднимал против нас петроградских юнкеров, павловских артиллеристов и ударников Царского Села. Уже тогда, в ответ на его призывы, раздался клич революционной армии и флота: "Мы все стоим на своих постах", но вы, товарищи крестьяне, могучею сплошною стеною вы присоединяетесь к нам лишь теперь. Чья рука посмеет подняться для угроз революции теперь, когда завоеванные ею свободы охраняются всероссийским хозяином земли - крестьянином, рабочим и солдатом? Товарищи, Петроградский Совет обвиняли в том, что он поднял вопрос о власти, не дожидаясь Всероссийского Съезда. Но если бы он этого не сделал, Керенский окружил бы Съезд юнкерами и обманутыми им казаками, как это он сделал даже с Демократическим Совещанием. Мы опрокинули власть Керенского, мы повалили ее навзничь и наступили ей ногой на грудь, мы крикнули свой клич всероссийскому рабочему и крестьянину: "Придите и возьмите ту власть, которая единственно принадлежит народу".

Да, многие из наших товарищей погибли при этом в Петрограде и Москве, но они погибли не даром, они погибли за то, чтобы теперь вместе с волнами радиотелеграфа по всему миру разнеслась весть о том, что германские власти согласны на заключение перемирия на всех фронтах. Товарищи, кровавый кайзер и его генералы, грудь которых покрыта заслуженными устройством кровавых боен лентами и орденами, не из чувства глубокой симпатии вступили в переговоры с тов. прапорщиком Крыленко. Если бы только их предоставить их собственной воле, то Германия еще неоднократно пыталась бы схватить за горло революционную Россию, и если бы это удалось ей, то Россия погибла бы под аплодисменты буржуазии всех наших теперешних союзников. И если, стиснув зубы, кайзер и его генералы вступают в переговоры с прапорщиком Крыленко, то только потому, что русская революция перед этим сказала народам мира: "В течение сорока месяцев гибнут миллионы жизней, пропадает здоровье десятков миллионов в окопах, в грязи и болезнях, сильнее и сильнее ширится голод. Где выход народу?". Русская революция указала этот выход, и это заставило забыть и наши военные неудачи, и проклятое наследие царизма и войны - нашу хозяйственную разруху. Германский кайзер с нами заговорил как равный с равными, ибо он знает, что революция германского пролетариата, что восстание германских солдат и крестьян ответит взрывом негодования, роковым для него криком возмущения в том случае, если он даст иной ответ. Господа дипломаты наших союзников или их военные помощники не дали нам ответа на предложение русского народа. Пусть же теперь печать разнесет весть о том, что совершилось и совершается здесь. Пусть же они поймут, что мы говорили от имени всего народа и что мы имели право говорить так. Пусть они поймут, что мы не ставим им вопроса о том, признают ли они власть Советов или не признают, ибо целый народ не нуждается в признании его власти. Пусть они поймут, что мы поставили им другой вопрос: должны ли миллионы крестьян и рабочих провести четвертую зиму в тех ужасных условиях, в которые дипломаты ставили их в течение всех сорока месяцев? Завтра не будет ни одного рабочего и солдата, по ту и по другую сторону окопов, который не знал бы, что 19 ноября представители всех народов имеют возможность сойтись вместе для заключения общего мира. И если 19 ноября все же начнутся не общие переговоры между всеми воюющими державами, если условие о перемирии будет подписано лишь некоторыми из них, то народы Франции и Англии узнают о том, что виною были не мы. Но даже и тогда в наших переговорах с теми, кто не отвергнет протянутую нами руку мира, мы будем говорить об условиях заключения всеобщего мира, и пусть народы знают, кто и почему не желает прекращения этой безмерно кровавой войны. И тогда в ближайшие недели волна народного негодования заставит и союзные правительства присоединиться к нам, и мир узнает, что никогда мы не предавали народов Франции и Англии. Эти народы узнают, что их предателями являлись их правящие классы, которые боятся, что массы потребуют от них отчета за растраченные ими миллионы жизней, миллиарды народных богатств. Мы опубликовали тайные договоры, и тем самым мы помогли народам потребовать тот отчет, который нам уже дан Николаем Романовым и Милюковым с Керенским.

"Протоколы заседаний ЦИК за 1917 год", стр. 56 - 57.
 

*176 Настоящее собрание было созвано для закрепления того политического соглашения, которое произошло между Советским правительством и лево-эсеровским крестьянским всероссийским съездом. За несколько часов до открытия этого заседания окончил свои работы крестьянский съезд. После заседания крестьяне-делегаты отправились в Смольный процессией, бурно приветствуемые рабочими и солдатами. Джон Рид запечатлел этот момент в следующих строках:

"Так шла огромная процессия по городу, все разрастаясь и развертывая все новые и новые красные знамена, расшитые золотыми буквами. Два старых крестьянина, согбенных трудом, шли рука об руку, и на их лицах было написано прямо-таки детское блаженство. Ну, - сказал один, - хотел бы я посмотреть, как они отнимут у нас теперь землю. Возле Смольного Красная Гвардия выстроилась по обе стороны улицы. В диком настроении восторга другой старик-крестьянин сказал своим товарищам: "Я не устал, я всю дорогу как по воздуху прошел". На ступеньках Смольного собралось около сотни рабочих и солдатских депутатов со своими знаменами, темневшими на фоне лившегося из-за них через арку света. Подобно волнам, быстро двинулись они вниз по ступенькам, обнимали крестьян, целуя их, потом вошли в огромную дверь, поднялись шумными толпами по лестнице" (стр. 304 - 305).

После сообщения Зиновьева и приветственных слов Свердлова и Спиридоновой с речью выступил т. Троцкий. После него с приветственными речами выступили Крыленко, Дыбенко (от флота), Крушинский (от Викжеля) и целый ряд других. В конце этого исторического заседания была принята следующая резолюция:

"Всероссийский ЦИК Сов. Р. и С. Д. совместно с Чрезвычайным Всероссийским Крестьянским Съездом и Петроградским Советом подтверждает законы о мире и земле, принятые 2 Всероссийским Съездом Сов. Р. и С. Д., а равно закон о рабочем контроле, принятый Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом.

Соединенное заседание ЦИК и Всеросс. Кр. Съезда выражает твердую уверенность, что союз рабочих, солдат и крестьян - этот братский союз всех трудящихся и эксплуатируемых, - укрепляя завоеванную ими государственную власть, примет с своей стороны все революционные меры к ускорению перехода власти в руки трудящихся масс других более передовых стран и обеспечит, таким образом, прочную победу делу справедливого мира и делу социализма".