Джек Шарки. Вот и поговори с ними

   -----------------------------------------------------------------------

   Журнал "Вокруг света", 1969, N 9. Пер. - Ф.Мендельсон.

   & spellcheck by HarryFan, 9 August 2000

   -----------------------------------------------------------------------

   - На помощь! На помощь!

   Генри едва не   подскочил   от   изумления,   услышав   писклявый,   отчаянно

взывавший голосок. Он только что вернулся из   соседнего   кино,   где   снова

показывали фантастический фильм "Муха", и все   еще   был   под   впечатлением

заключительной жуткой сцены гибели героини в тенетах паука.

   - Почудилось, - сказал он самому себе, но на всякий случай огляделся   и

спросил: - Ты где?

   - В левом углу под потолком. Скорее! - пропищал голосок. В нем слышался

ужас.

   В указанном месте Генри ничего не увидел, и не удивительно, потому   что

его   комнатушку   освещала   одна   слабенькая   пятнадцатисвечовая   лампочка.

Только взобравшись на стул с прямой спинкой и   внимательно   приглядевшись,

он обнаружил в углу паутину, в которой билась маленькая оса: ее трепещущие

крылья пытались разорвать предательскую сеть, но липкие нити, словно серые

морские водоросли, опутывали ее все больше. За паутиной на стене притаился

паук; все восемь глаз его горели жарче рубинов.

   - Это ты зовешь? - недоверчиво спросил осу Генри.

   - Я, конечно, - плаксиво отозвался тоненький голосок.   -   Скорее   спаси

меня, пока это чудище в хитиновой броне меня не прикончило!

   Генри потянулся было к паутине, но приостановился.

   - А что я получу за это? - осторожно спросил он.

   - Сжалься! - взмолился голосок. - Сначала спаси,   потом   договоримся   о

награде.

   - Ничего не выйдет, - сказал Генри. - Ты потом забьешься в какой-нибудь

темный уголок, а я останусь ни с чем, только вывожусь в паутине.

   - Ты жестокий человек, - жалобно пропищал голосок.

   - Совсем нет, - возразил Генри. - Я мягче воска. В том-то вся и беда. Я

ни в чем не уверен - ни в завтрашнем дне, ни в своих   силах,   ни   в   своей

внешности. Всю жизнь я   читал   книги   о   том,   как   стать   сильным   и   как

завоевывать симпатии, а посмотри, что из этого вышло!

   Помолчав, голосок неуверенно произнес:

   - Да, пожалуй, ты не Геркулес.

   - Знаю, - грустно согласился Генри. - Во мне   всего   сто   фунтов   веса,

рост - пять футов три дюйма, у меня прыщи, больные глаза и редкие   волосы.

Вряд ли это в твоей власти, но, если ты хоть что-нибудь можешь, помоги мне

стать другим.

   - Честно говоря, как раз это в моей власти, - признался   голосок.   -   Я

вовсе не то, чем кажусь, поэтому я и могу с тобой разговаривать. Злой дух,

мой соперник, превратил меня в насекомое, а я - добрый дух.

   - Добрый дух? - Генри чуть не поперхнулся. - Вроде джинна из "Тысячи   и

одной ночи"? Волшебное существо, - которое исполняет желания и все такое?

   - Вот и-и-именно! - пропищал тоненький-тоненький голосок.   -   А   теперь

раздави скорее это отвратительное создание, пока оно до меня не добралось,

и я исполню твое желание!

   - Но если   ты   обладаешь   такой   властью,   почему   бы   тебе   просто   не

испепелить это создание или как   там   его   еще?   -   подозрительно   спросил

Генри.

   - Духи, - ответил голосок, - никогда не   пользуются   своим   могуществом

ради самих себя: они могут служить только своему господину.

   Это прозвучало как цитата из священной книги.

   - Вы что, даете такую клятву или как? - спросил Генри.

   - Разумеется! Иначе нельзя стать могущественным духом. Для   этого   надо

отказаться от власти над миром.

   - А если нарушить клятву?

   - Вся твоя волшебная сила улетучится, и ты   станешь   бесплотным   духом,

который только наблюдает за событиями, но ничего не может изменить. А   это

поистине ужасно!

   - Могу себе представить, - сочувственно пробормотал Генри. - Но постой,

почему только одно желание? Я вроде слышал, вы исполняете три.

   Маленькая оса еще отчаяннее   забилась   в   паутине.   Паук   перебежал   на

другой край своей сети и оттуда продолжал за ней следить.

   - Люди стали слишком жадными и загадывают   слишком   хитрые   желания,   -

объяснил голосок. - Поэтому теперь мы сократили норму до одного.

   - Неужели нельзя исполнить три желания? - настаивал Генри. - Даже   ради

спасения жизни?

   - Нельзя. Если я попробую исполнить больше   одного   желания,   я   нарушу

клятву и вся моя волшебная сила пропадет.

   - Вот беда, - вздохнул Генри. - Просто не знаю, чего и пожелать.

   - Прежде спаси меня, придумаешь потом!

   - Ну нет, - сказал Генри. - Все духи коварны. Я хочу, чтобы мое желание

было исполнено до того, как я тебя вызволю, - так будет вернее.

   - Вернее не вернее, пусть   будет   по-твоему,   -   заверещал   голосок.   -

Только думай скорее!

   Генри думал изо всех сил, тревожно поглядывая на паутину: а ну как   его

добрый дух погибнет, пока он раздумывает! Но в такой   спешке   решиться   на

что-либо было страшно трудно.

   - Я, наверное, мог бы пожелать богатства, - медленно проговорил   он.   -

Богатому человеку все доступно, как бы он ни выглядел...

   - Ты хочешь денег? - спросил голосок. - По рукам!

   Устрашающе сверкнула желто-лимонная   молния,   пронесся   порыв   горячего

ветра, и всю комнату вдруг затопил водопад   порхающих   зеленых   банкнотов,

среди которых сверкающими каплями падали   изумруды.   На   кухонном   столике

появилось множество драгоценных колец с рубинами и сердоликами, ониксами и

топазами, а раковина умывальника на   глазах   Генри   наполнилась   до   краев

золотыми дублонами.

   - Теперь спаси меня! - крикнул голосок.

   -   По-по-погоди,   -   пробормотал   Генри,    ошеломленный    всеми    этими

сокровищами; сердце его так   колотилось,   что   он   едва   мог   говорить.   -

Погоди... Но ведь богатство - это еще не все!

   - Что такое?! - взвыл голосок почти в отчаянии. -   Ты   получил   царский

выкуп и еще сомневаешься?

   Генри провел ладонью по своим реденьким волосишкам,   взглянул   на   свою

цыплячью грудь и выступающий животик, - кругленький, словно дынька, но как

он портил фигуру! - поморгал близорукими глазками и буркнул:

   - Я хотел сказать, что даже со всеми этими деньгами и властью,   которую

они дают, даже в компании всяких приживальщиков, друзей до первого черного

дня, мне придется всю жизнь видеть свое уродство, жить с ним, и я...

   - Будь по-твоему! - всхлипнул голосок. - Да свершится!

   Снова пронесся горячий ветер, сверкнула лимонная молния, и среди вихря,

уносящего все его сокровища, Генри   вдруг   стукнулся   головой   о   потолок,

потому что сразу стал ростом в шесть футов четыре дюйма, с плечами в косую

сажень и плоским, как щит, животом. Подняв руку к голове, он ощупал густые

волнистые волосы, а когда оттянул   вниз   одну   прядь,   то   обнаружил,   что

превратился в восхитительного брюнета. Он   чувствовал,   как   дупла   в   его

зубах исчезают, а на месте выпавших зубов   вырастают   новые,   крепкие,   он

чувствовал, как прыщи его сглаживаются и лицо обтягивает   тугая   загорелая

кожа.

   - Как я выгляжу? - спросил он, весь дрожа.

   - Как Тарзан! - взвизгнул голосок. - А теперь быстрее   избавь   меня   от

этого... О тысяча чертей, чем ты еще недоволен?!

   - Мне... мне не хватает теперь этих денег, - сказал Генри. - Нельзя   ли

как-нибудь скомбинировать оба желания? Я хочу сказать:   не   можешь   ли   ты

превратить меня в красавца миллионера, чтобы было и то и это?

   - Невозможно! - простонал голосок. - Деньги - это   одно,   а   красота   -

другое. Пластическая   операция,   парик,   десятинедельный   курс   массажа   и

ботинки на толстой подошве сделают тебя...

   - Но я все равно уже не буду похож   на   Тарзана,   -   проговорил   Генри,

качая головой. - Это будет уже не то.

   - А как насчет славы? - нетерпеливо спросил   голосок.   -   Если   к   тебе

придет слава, настоящая слава, внешность   уже   не   будет   иметь   значения:

людям ты будешь нравиться такой, как   есть.   А   что   касается   денег,   то,

пользуясь своей репутацией, ты сможешь занимать сколько угодно или же...

   - Ладно, - сказал Генри, прельщенный такой перспективой. -   Я   полагаю,

даже Тарзан не способен привлечь любую женщину, в то время как слава...

   - Да будет так! - оборвал его тоненький голос.

   И снова подул ветер, и снова сверкнула молния, и Генри, как   проколотый

воздушный шарик, сморщился до своих прежних размеров. Но ничего особенного

при этом не почувствовал.

   - Я теперь и вправду всемирно прославлен? - с надеждой спросил он.

   В тот же миг затрезвонил телефон,   задребезжал   дверной   звонок,   дверь

распахнулась настежь, и в комнату ворвалась   толпа   восторженных   девиц   с

горящими пунцовыми губами, с огромными   искрящимися   глазами,   и   все   они

закружились вокруг Генри, называя   его   самыми   ласковыми   уменьшительными

прозвищами. Он бросился к ближайшей из них, раскрыл объятия и...

   - Назад! Немедленно иди сюда! - проверещал пронзительный голосок.

   БУМ! ТРАХ!! ТАРАРАХ!!!

   Руки Генри сомкнулись в пустоте, и он шлепнулся на пол.   В   комнате   не

было никого. Пристыженный, он поднялся с потертого ковра, прохромал в угол

и снова вскарабкался на стул.

   - Я извиняюсь, - прошептал он,   когда   его   лицо   оказалось   на   уровне

паутины. - Я забылся, и... мне очень жаль...

   - Ты еще не так пожалеешь! - завизжал голосок. - Довольно с меня   твоих

капризов! Загадывай желание, да поскорей, иначе будет поздно!

   Генри присмотрелся. Положение и в самом деле   становилось   критическим.

Маленькая оса проделала в паутине большую дыру, но теперь   ее   отделял   от

страшных челюстей паука всего какой-нибудь дюйм. Она жужжала и билась   как

сумасшедшая.

   - Хорошо, - сказал Генри, - надеюсь, тебе можно верить. Но ты исполнишь

мое желание, когда я тебя выручу?

   - Да, да, да, да! - затараторил голосок,   становясь   все   жалобнее,   по

мере того как расстояние   между   насекомыми   угрожающе   сокращалось.   -   Я

исполню все, что захочешь! Только скорее! Скорей!!

   Генри принял решение.

   - Ладно, - сказал он, спрыгивая со стула. Он схватил с   купонной   полки

молоток, снова влез на стул и приблизил лицо к паутине, в   которой   готова

была разыграться трагедия. - Замри, чтобы я тебя не задел!

   - Хорошо, - всхлипнул голосок.

   Генри размахнулся и ударил молотком что было сил!

   От расплющенного паука на   обоях   осталось   тошнотворное   пятно.   Генри

содрогнулся и уронил молоток на пол.

   - Ну вот, теперь ты свободна, - сказал он со вздохом.

   Молчание.

   - Ты свободна! -   повторил   он,   подталкивая   маленькую   осу   костлявым

пальцем. Но тут руку его пронзила такая острая боль, что он   грохнулся   со

стула на пол, едва не разбив себе голову. С ужасом   и   недоверием   смотрел

он, как на указательном пальце вздувается красная опухоль.

   Внезапная ярость охватила его, и он снова вскочил на стул.

   - Ты зачем это сделала? - спросил он. - Зачем? Ведь в   конце   концов   я

тебя спас от паука! Ты меня слышишь?

   Все то же молчание.

   И тут у него зародилось страшное подозрение. Он   бросился   к   телефону,

схватил трубку и попросил соединить его с музеем естественной истории.

   - Скажите, у пауков есть природные враги? - выпалил он, едва дождавшись

ответа.

   - Разумеется, - отозвался работник музея. - Птицы, жабы, мухи-наездницы

и прежде всего - хищные осы.

   - О господи, боже мой! - простонал Генри и повесил трубку.

   Когда разговариваешь с двумя насекомыми, вся беда в том, что   никак   не

поймешь, кто тебе отвечает: они ведь не шевелят губами!

   На следующий же день Генри переехал на другую квартиру.

   Это пятно на стене буквально сводило его с ума!