Вячеслав Шалыгин

                                 Враг внутри

        Глава 1

        - Секретность    миссии,    господин    Петров,    беспрецедентна,    —

генерал-полковник  Каширин  многозначительно  взглянул  на  своего  собеседника

поверх   очков   в   тонкой   позолоченной  оправе.   —   С   принятыми  мерами

предосторожности не  сравнятся даже мероприятия по  защите секретов знаменитого

«Манхэттенского проекта».

        — Насколько я помню историю,  чертежи атомной бомбы мы все же украли, —

уточнил Петров.

        — Враг оказался внутри проекта,  — возразил генерал.  — Не будь один из

ученых советским агентом,  не  видать нам  плутониевой бомбы,  как  своих ушей.

Обычному шпиону пробраться в Лос-Аламос было практически невозможно.

        Доктор Петров кивнул и  больше возражать не  стал.  Военному разведчику

наверняка было  виднее.  Врач вывел на  монитор компьютера список перспективных

добровольцев и пробежал по нему взглядом.

        —  В  чем  же  суть  вашего  замысла,   товарищ  генерал?  —  задумчиво

просматривая список, спросил врач.

        — Мы уже не раз пользовались услугами вверенной вам лаборатории,  и все

подготовленные по  вашим методикам агенты до  сих  пор  работают безупречно,  —

ответил Каширин.  — Сейчас настал момент, когда ваш метод подвергнется наиболее

серьезной проверке.  Мы хотим составить из «янусов» космический экипаж.  Открою

вам тайну,  доктор.  На Плутоне обнаружена колония чужаков,  и  у  нас есть все

основания полагать, что эти пришельцы настроены весьма агрессивно.

        —  Из чего вы сделали такой вывод?  — Казалось,  что заявление генерала

насчет   агрессивности  пришельцев  произвело  на   Петрова   гораздо   большее

впечатление, чем факт контакта с внеземной цивилизацией.

        —  Их технологии опережают наши на сотни лет,  — Каширин нахмурился.  —

Чужаки оградили подступы к  Плутону при помощи особой системы,  вернее —  поля,

которое  действует  на  сознание  человека,   полностью  отключая  его  волю  и

способность к мышлению.  Экипаж американского корабля-разведчика имел несчастье

ощутить действие защитной системы чужаков на себе,  и парни до сих пор не могут

внятно ответить на  вопрос,  что же  с  ними произошло.  Наиболее крепкие нервы

оказались у  Дэвиса,  капитана,  но и  его силы воли хватило лишь на то,  чтобы

подать сигнал бедствия и  положить корабль на обратный курс к Земле.  Именно по

этой причине мы  решили использовать проект «Янус».  Двойной личностный контур,

возможно,  сумеет обмануть оборонительную систему пришельцев, и наши космонавты

смогут провести полноценные исследования колонии.                  

        —  Вы дважды упомянули,  что система вокруг Плутона имеет исключительно

оборонительное назначение, — заметил Петров.

        —  Я не говорил — «исключительно»,  — возразил генерал.  — Совокупность

фактов  свидетельствует с  том,  что  оборонительные  функции  поля  —  явления

временное.  Как  только  плацдарм пришельцев обретет законченные формы  и  враг

будет   готов  к   агрессии,   он   наверняка  трансформирует  эту   систему  в

наступательный вид вооружения и атакует Землю.            

        — И все же, я не понимаю, из чего следует сей вывод, — сказал доктор. —

Вы видели этих пришельце!  Вели с ними переговоры? Перехватили их передач когда

они связывались со  своими эмиссарами?  Почему вы уверены,  что им нужна именно

Земля, а не Map Юпитер или сам Плутон, наконец?

        —  Их  корабль,  планетарные  постройки,  планировка  местности  вокруг

колонии — все выглядит так,  словно сделано людьми, — ответил Каширин. — К тому

же,  защитное поле действует на сознание человека! Разве это не доказывает, что

чужаки являются гуманоидами,  а  значит,  нуждаются в  сходных с  нами условиях

жизни? На Плутоне и Марсе таких условий нет, следовательно, их цель — Земля!

        —  Знаете,  генерал,  мои исследования весьма располагают к  различного

рода  фантазиям,  и  я  зачастую испытываю невероятный соблазн выдать результат

незаконченных  работ  за   конечный.   Однако  именно  невозможность  получения

достоверного результата без  проведения ста  процентов необходимых исследований

заставляет меня  проверять данные  по  тысяче раз  и  иногда отбрасывать такие,

очевидные на первый взгляд вещи, что просто диву даешься. Вы меня понимаете?

        — Смутно, — признался генерал.

        —  Ваша мотивация целиком и  полностью основана на косвенных уликах,  —

терпеливо пояснил доктор. — Вы утверждаете, что пришельцы похожи на людей, хотя

не видели ни одного из них даже издалека.  Вы говорите,  что они агрессивны, но

аргументом  вам   служит   оборонительная  система,   которая  якобы   способна

трансформироваться в  наступательное оружие.  Наконец,  вы  уверены,  что  цель

чужаков —  захват Земли,  но  пока они довольствуются Плутоном,  и  я  не  вижу

никаких оснований для вашей уверенности.

        — Не интересуй их Земля, им не было бы смысла воздвигать барьеры против

людей  и  соблюдать  такую  секретность своей  миссии,  —  попытался  возразить

генерал.

        — И поэтому вы решили,  что они агрессивны? — В голосе доктора сквозила

насмешка.

        —  Послушайте,   господин  Петров,  —  немного  раздраженно  проговорил

Каширин.  —  Ваша  лаборатория пользуется у  наших  спецслужб  и  правительства

непререкаемым авторитетом.  Госзаказ на  ваших добровольцев расписан на сто лет

вперед.  Так давайте останемся в рамках взаимной вежливости. Принимать решения,

касающиеся  безопасности Солнечной  системы  и  Земли,  будем  мы,  военные,  а

расширять возможности человека и совершенствовать его психические данные будете

вы. Каждому свое. Договорились?

        —  Конечно,  —  Петров улыбнулся.  —  У  меня  есть  для  вас  отличные

кандидаты.  За пару дней мы введем в  их сознание дублирующие контуры личностей

пилотов, инженеров и других специалистов военно-космических сил, и они поступят

в ваше распоряжение.

        —  Вот и  славно,  — с облегчением произнес Каширин.  — Я надеюсь,  нет

необходимости...

        — Нет, — прервал генерала Петров. — Все сказанное вами останется в этой

комнате.  Я  уже не  раз оказывался в  курсе самых секретных мероприятий и  еще

никогда вас не подводил.

        — Это и ценно, — согласился Каширин. — Посмотрим на кандидатов?

        — Извольте, — Петров поднялся и указал на вторую дверь, которая вела из

его кабинета прямо в лабораторию.

        Глава 2

        - Чертова кукла! — раздраженно пробормотал Андрей и забросил в багажник

потрепанной машины  тяжелую сумку  с  образцами продукции.  —  «Мы  этим...  не

торгуем!»  Как будто вся выставленная в  витрине ее  магазинчика ерунда сделана

где-то в другом месте?! Та же китайская дешевка!

        Он уселся за руль и,  не глядя, вставил ключ в замок зажигания. Видимо,

нервы,  расшатавшиеся за последний год,  сдали окончательно,  и вместо плавного

поворота ключа Андрей непроизвольно дернул тонкую железку на  себя.  Послышался

мягкий щелчок,  и  в  пальцах водителя остался лишь  потертый обломок.  Рабочая

часть  ключа  застряла в  недрах замка.  Андрей снова выругался,  на  этот  раз

громко, и откинулся на спинку сиденья.

        Вся жизнь уверенно катилась под гору.  Неприятности,  мелкие и крупные,

сыпались,  словно из рога изобилия,  причем без промежутков.  Теория о том, что

черные  полосы должны сменяться светлыми,  не  получала никакого подтверждения.

Работа  не  клеилась,  кредиторы поджимали,  на  женщин не  оставалось времени,

машина  постоянно ломалась  и  высасывала из  скудного бюджета  практически всю

прибыль.   Будучи   неглупым   человеком,   Андрей   уже   давно   понял,   что

предпринимательство не  его  стихия,  но  выхода из  замкнутого круга  долговых

обязательств не видел. Другие способы добычи денег его не устраивали, поскольку

приносили еще меньший доход и  с  их  помощью из  финансовой ямы Андрею было не

выбраться.

        Он с  тоской взглянул на срез застрявшего в  замке  обломка и вздохнул.

Как завести автомобиль без ключа,  соединив какие-то проводки,  он видел лишь в

кино,  однако другого выхода не было.  Андрей выбрался из салона и вновь открыл

багажник.  Как раз в  тот момент,  когда он извлек на свет пластиковый ящичек с

инструментами,  вокруг наступила полнейшая тишина.  Андрей удивленно оглянулся,

но  ничего  не  увидел,  потому что  следом за  тишиной вдруг  пришла темнота и

слабость.  Парень мягко осел на землю и,  закрыв глаза,  провалился в  глубокое

забытье...

        —  Доброволец номер  семьсот тринадцать,  подъем!  —  неожиданно заорал

кто-то над ухом.

        Андрей испуганно открыл глаза и  увидел склонившуюся над ним физиономию

какого-то  грузного,  небритого субъекта.  Вся  свободная от  щетины часть лица

этого крикуна имела нездоровый красный оттенок, словно человек только что вышел

из бани.

        — Это вы мне? — уточнил Андрей, приподнимаясь на локте.

        — Тебе, — подтвердил краснолицый. — Шевелись!

        —  А  что  значит  —  доброволец?  —  Андрей сел  на  жесткой кровати и

растерянно посмотрел по сторонам.

        — То и значит,  — терпеливо пояснил детина.  — Вставай, если не хочешь,

чтобы я пустил в ход «аргумент»!

        Он  поднес к  носу  Андрея резиновую дубинку,  и  «доброволец» не  стал

препираться.  Он встал рядом с койкой и ощупал свою одежду.  Она была похожа на

классическую больничную пижаму, только без полос и монотонно-серую.

        — Это больница?  — заметив,  что человек с дубинкой одет в белый халат,

спросил Андрей.

        — Ты не знаешь, куда пришел? — удивленно поинтересовался надсмотрщик. —

Шевелись... Вот, тапочки не забудь. Тебя уже ожидают.

        —  Кто?  —  по-прежнему не понимая сути происходящего,  поинтересовался

Андрей.

        — Там увидишь,  — пообещал собеседник и подтолкнул пациента к двери.  —

По коридору налево...

        Едва  Андрей вышел из  палаты,  как  к  его  плечу прицепилась какая-то

пухленькая блондинка в  коротком белом халатике.  Она  чмокнула парня в  щеку и

проворковала:

        —  Что же  ты меня бросил?  Весь остаток вчерашнего вечера мне пришлось

слушать басни этого толстого слюнтяя, Грекова...

        —  Я  не понимаю,  —  пытаясь осторожно высвободить руку из ее объятий,

пробормотал Андрей.

        —  Я  не  верю,  что у  тебя разболелась голова,  —  улыбкой продолжила

блондинка. — Ты меня избегаешь?                               

        —  Вы,  наверное,  ошиблись,  —  беспомощно  оглядываясь  по  сторонам,

предположил Андрей.

        — Сережа,  — голубые глаза девицы приобрели холодный оттенок, — если ты

решил со мной порвать, так и скажи!

        — Меня зовут Андрей, — пролепетал растерявшийся пациент.

        — Очень смешно! — фыркнула блондинка и обиженно надула губки.

        Руку Андрея она при этом все-таки не отпустила.

        —  Послушайте,  я  не  знаю,  как  вас зовут,  поэтому извините,  но  я

действительно не  тот,  за  кого вы  меня принимаете,  —  все же отцепив пальцы

девушки от своей одежды, сказал Андрей.

        —  Знаете  что,  Сергей  Иванович,  —  блондинка  возмущенно всплеснула

руками, — катитесь к черту!

        Она резко развернулась и пошла по коридору обратно.  Андрей проводил ее

печальным взглядом и вздохнул. Так обходиться с привлекательными женщинами было

глупо,  но  ему не  оставалось ничего иного.  Сергеем Ивановичем он  не был,  а

значит,  эта медсестра — или кем она здесь работала? — в конце концов поняла бы

свою ошибку и роман был обречен закончиться в самом начале.

        —  Сережа,  почему ты не был на утреннем построении?  — Буквально через

пару  шагов Андрея остановил мужчина с  профессорской бородкой и  тоже в  белом

халате.

        — Это психбольница? — вместо ответа раздраженно поинтересовался Андрей.

— Почему все принимают меня за какого-то Сережу?

        — Зайди в кабинет к Ольге Григорьевне,  пусть снимет ЭКГ,  — не обращая

внимания на  его  реплику,  приказал мужчина.  —  Я  тебя  записал как  раз  на

двенадцать часов.  —  Он  вскинул руку,  чтобы  взглянуть на  часы,  и  покачал

головой. — Снова забыл надеть! Что за память?!

        — Послушайте,  доктор,  что здесь происходит?!  — перехватывая запястье

собеседника, спросил Андрей, — Как я сюда попал?

        — А после кардиографии не забудь сдать кровь,  — ловко высвободив руку,

сказал доктор.  — И глазное дно неплохо бы проверить. Окулист будет после трех.

Заскочи к нему, пожалуйста, перед вечерними занятиями...

        — Вы меня не слышите или не хотите слышать? — Андрей попытался схватить

врача за  лацканы халата,  но тот вовремя сделал шаг назад,  затем в  сторону и

быстро проследовал по коридору вслед за обиженной блондинкой.

        Андрею  пришлось продолжить путь,  так  и  не  выяснив правду  о  своем

странном статусе.  Коридор вскоре  закончился перед  массивной дубовой дверью в

кабинет «д.  м.  н.,  проф.  Петрова О.  Г.», о чем свидетельствовала табличка,

украшающая стену рядом с дверным косяком.

        Сначала Андрей хотел постучать,  но, немного подумав, решил действовать

более нахально,  чем прежде, и просто толкнул дверь от себя. Преграда подалась,

и пациент решительно шагнул через порог.

        —  Сергей  Иванович,  поздравляю!  —  поднимаясь  из-за  стола,  заявил

пожилой, совершенно седой мужчина. — Вы прошли все отборочные тесты и заслужили

первое  задание.  Оно  не  столь  прибыльно,  как  некоторые из  заданий  ваших

предшественников, но почетно и принесет вам мировую известность... В конечном ,

итоге, это тоже неплохой капитал, согласны?        

        — С тем,  что мировая популярность — капитал,  да,  — ответил Андрей. —

Выполнять какое-то там «задание» — нет.

        — Я понимаю,  — Петров кивнул.  — Вы имеете полное право ознакомиться с

подробностями дела, прежде чем приступите к его выполнению...

        — Я не собираюсь ничего выполнять! — перебил профессора Андрей.

        — Смею напомнить вам о контракте, — мягко возразил Петров. — Я понимаю,

что ваше самочувствие сейчас далеко от нормального, но это очень скоро пройдет.

Выспитесь,  погуляете,  немного  позанимаетесь в  спортивном зале,  посидите  в

баре...  Я  не  отказываюсь ни  от  каких обещаний.  Перед отправкой на задание

доброволец получает сутки  самого  настоящего отпуска,  и  в  вашем  случае это

правило действует в полной мере.

        —  Отпустите меня,  а?  — взмолился Андрей.  — Я не понимаю,  что здесь

происходит, и клянусь забыть о том, что успел узнать!

        —  Все  будет хорошо,  Сережа,—  профессор ободряюще улыбнулся.  —  Это

пройдет...  Первые часы после имплантации у всех такая реакция. Через пару дней

все смешается,  как чай с сахаром, и уже никакой эксперт не определит, что было

в тебе раньше, а что пришло с новой личностью...

        —  Вы считаете,  что у  меня раздвоение личности?  —  выхватив мысль из

контекста профессорской речи,  спросил Андрей.  — Вот почему я оказался в вашей

психушке? Но это ошибка, я нормален, как никто другой!

        — Верно, Сережа, — согласился Петров. — Даже более, чем кто-то другой.

        — Перестаньте называть меня этим именем!  — не выдержал пациент. — Меня

зовут Андрей! Андрей Серегин! А Сережей меня дразнили в детстве!

        — Да?  — Профессор озадаченно уставился на собеседника.  — Вы уверены в

своей адекватности?

        — Абсолютно!  — по-прежнему резко заявил Андрей. — Не знаю, что со мной

случилось,  кажется,  потерял сознание,  но  когда я  очнулся,  то увидел,  что

нахожусь  здесь,   в   вашей  больнице.   Если  обморок  от  жары  и   нервного

перенапряжения теперь считается психическим заболеванием,  я готов вас понять и

простить,  но  лишь после того,  как вы  отпустите меня на  все четыре стороны.

Обещаю не обращаться ни в какие инстанции и забыть об этом инциденте навсегда!

        — Да,  речь связная, — оценил Петров, внимательно изучая собеседника. —

Так, значит, о Сергее Ивановиче Субботине вам ничего не известно?

        — Впервые слышу,  — успокаиваясь,  ответил Андрей. — Мы с ним настолько

похожи?

        — Не совсем, — уклончиво ответил профессор.

        — Тогда почему все принимают меня за этого Субботина?

        — Так,  так,  — вновь проигнорировав вопрос,  сказал Петров. — Вы точно

ничего о нем не знаете?  Даже никаких ассоциаций?  Может быть,  слышали это имя

раньше?

        —  Трижды,  — устало ответил Андрей.  — Два раза в коридоре и один — от

вас... Вы объясните мне, наконец, в чем дело?

        — Боюсь, что нет, — уже не так благодушно ответил профессор. — Впрочем,

если вы не откажете в любезности пройти небольшой компьютерный тест...

        — Откажу!  — поднимаясь со стула,  заявил Андрей. — Я вам не подопытный

кролик!

        — Вы доброволец номер семьсот тринадцать, — негромко напомнил Петров. —

Вами подписан контракт,  и  выйти отсюда вы  сможете,  только когда все  пункты

этого документа будут исполнены.

        — Я не подписывал никаких бумаг! — решительно заявил Андрей.

        Петров молча открыл ящик стола и достал оттуда пару листков. Он положил

бумаги перед пациентом, и Андрей нехотя взглянул на текст.

        — Внизу стоит ваша подпись? — строго спросил профессор.

        Андрей  почувствовал,  как  в  груди  разливается  неприятный  холодок.

Подпись была его, это сомнению не подлежало.

        — Ничего не понимаю, — севшим голосом признался он.

        — В таком случае, забудем наш предыдущий разговор и начнем все сначала,

—  Петров улыбнулся и  спрятал контракт обратно в  стол.  —  Вы согласны пройти

тест?

        — Тест на что? — ошеломленно качая головой, спросил Андрей.

        —  На психологическую устойчивость,  — пояснил профессор.  — Совершенно

безвредная и даже весьма любопытная процедура.  Разве вам не хочется узнать,  к

чему предрасположена ваша психика, разобраться в себе и своих проблемах?

        — Это мое личное дело, — уже не так уверенно возразил пациент.

        —  До определенной степени —  да,  —  согласился Петров,  — но в рамках

контракта дело  становится нашим общим.  Скажу прямо,  ваши  волевые качества и

устойчивость к стрессам в предварительных тестах были близки к нулю, но теперь,

даже без компьютерной диагностики,  я  могу оценить их не менее чем в девяносто

процентов.  С  такими случаями нам  не  приходилось сталкиваться очень и  очень

давно... Вернее — еще ни разу.

        — Чтобы неудачник превратился в героя? — перевел для себя Андрей. — Как

в американских боевиках?

        — Что-то в этом роде, — согласился Петров.   

        —  Мне надо все обдумать,  — предпринял последнюю попытку уклониться от

обследования Андрей.

        — На это у нас нет времени,  — профессор,  хмурясь, взглянул на часы. —

Ровно  через  сутки вы  должны приступить к  выполнению задания.  Если  к  тому

времени мы не решим возникшую проблему...

        —  Те,  кто  поручил  вам  подготовить меня  к  выполнению пресловутого

«задания»,  расторгнут соглашение и  ваша клиника пойдет ко дну?  — предположил

Андрей. — С удовольствием посмотрю, как это произойдет!

        — Видимо, вы не очень внимательно изучили вторую страницу нашего с вами

договора?  — Петров снова улыбнулся. — Там указаны две внушительных суммы. Одна

—  та,  которую вы  должны внести за  оказанную клиникой медицинскую помощь,  а

другая —  ваш гонорар за исполнение «пресловутого задания».  Разницу между ними

составляет ваша чистая прибыль.

        — Я оплачу все услуги, — краснея, заявил Андрей.

        —  Вряд ли,  —  качая головой,  ответил профессор.  —  Что у  вас есть?

Агонизирующий автомобиль, малогабаритная квартирка на окраине и куча долгов?

        Андрей в гневе закусил губу, но промолчал. Петров был прав. Какой бы ни

была сумма непостижимым образом подписанного контракта,  оплатить ее пациент не

мог.

        — Сколько я получу чистыми? — наконец собравшись духом, спросил он.

        — Если вы не исчерпали все налоговые льготы,  тысяч двести, — профессор

пожал плечами. — В твердой валюте, естественно.

        Андрей  удивленно взглянул на  доктора  и  привстал,  указывая на  край

стола,  под  которым располагался ящик.  Петров молча достал бумаги и  отдал их

пациенту.  Изучив контракт более  внимательно,  Андрей вернул его  профессору и

нехотя произнес:

        — Хорошо, я согласен...

        — Еще бы, — Петров снял очки и протер их белоснежным платком. — Это ваш

реальный шанс... Сережа...

        Глава 3

        - Таня,  это была шутка!  —  Геннадий подхватил легкую куртку и выбежал

следом за девушкой на улицу.

        — Даже не думай идти за мной! — бросила через плечо Татьяна и прибавила

шаг.

        — Ну, выпил я лишнего и ляпнул, не подумав, ну, прости!

        —  Майков,  ты  самовлюбленный  кретин!  —  по-прежнему  резко  заявила

девушка,  останавливаясь у обочины.  — Я просто не нарадуюсь, что у нас с тобой

не дошло до тонкой душевной близости или даже до банальной постели!

        — Один — один, — протягивая руку, предложил Гена. — Я неудачно пошутил,

ты меня обозвала последними словами.  Теперь давай все забудем. Несерьезно это,

мелочи жизни.

        — Будь здоров, — пожелала Таня, усаживаясь в такси, — юморист...

        Когда  машина  отъехала,  Майков сплюнул на  влажный,  после  недавнего

проезда поливальных машин, тротуар и, сунув руки в карманы, побрел домой.

        Татьяну разрыв с  приятелем,  конечно,  тоже разозлил,  но  не до такой

степени,  чтобы слишком сожалеть об этом.  Во-первых,  все было поправимо, ведь

они работали с Геной в одной команде, а во-вторых, он нравился ей не настолько,

чтобы  ссора  стала  настоящей  трагедией.  Единственный  и  неповторимый Танин

мужчина,  к большому сожалению, остался в прошлом, но в воспоминаниях о нем она

находила утешение и уверенность, что близкие к идеалу люди все-таки существуют,

стоит только поискать. На таком фоне поверхностная дружба с Геннадием выглядела

очень бледно,  а  ссора становилась всего лишь «воздухотрясением» силой в  один

балл.

        —  «Все почти с ума свихнулись,  даже кто безумен был»,  — процитировал

таксист.

        — Что? — переспросила Таня.

        —  Дурак,  говорю,  ваш кавалер,  если обидел такую девушку,  — отвесил

неуклюжий комплимент водитель.

        — Спасибо, — равнодушно проронила Татьяна и уставилась в окно.

        — У меня дочка вашего возраста, — продолжил рассуждения таксист. — Я ей

всегда говорю:  проявляй характер,  не цепляйся за парней! Она у меня почти как

вы, красавица...

        — Девчонки всегда боятся, что всех стоящих женихов расхватают, — нехотя

заметила Таня.

        — Вы же не боитесь,  — шофер пожал плечами. — Этот ваш «грубиян» внешне

— орел, а все равно получил от ворот поворот...

        — Попугай он, а не орел, — Татьяна усмехнулась.

        — Вот и я о том же, — согласился водитель. — Бросишься такому на шею, а

через месяц совместной жизни — взвоешь... Пожалуйста...

        Машина остановилась у самого подъезда,  и Таня,  расплатившись,  быстро

вбежала в устойчивую против любой жары прохладу старого каменного дома.

        Едва она  переступила порог квартиры,  как  зазвонил телефон.  Это  был

наверняка Майков, но девушка все-таки подняла трубку и недовольно спросила:

        — Ну, что еще?

        — Это вольный перевод слова «алло»? — поинтересовался абонент.

        — Ой, извините, Олег Гаврилович, поклонники замучили, — весело ответила

Таня.                   

        — Это Гена, что ли, мучитель? — уточнил собеседник.

        — Да нет, — Татьяна замялась.

        — Ладно,  твои дела,  — отступил Олег Гаврилович.  — Я с доброй вестью.

Вас с Майковым зачислили в экипаж.

        — Ура! — негромко крикнула Таня. — А без Геннадия никак не обойтись?

        — Значит,  все-таки это он тебя третирует?  — собеседник рассмеялся.  —

Никак,   а  потому  либо  заключайте  перемирие,   либо  ищите  другие  способы

сосуществования. Два месяца нос к носу в одной консервной банке — это не шутка,

дочь моя...

        — Понимаю, — Таня вздохнула. — А сколько нас будет всего?

        — Женщин в экипаже? — уточнил Олег Гаврилович.

        —Да.

        — Три экземпляра.  Но,  если ты надеешься,  что они отвлекут ухажера на

себя, смею огорчить. Ты вне конкуренции...

        — Наговариваете вы на меня, Олег Гаврилович, — Татьяна рассмеялась.

        — Говорю тебе, как специалист, — возразил собеседник. — Ладно, отдыхай,

завтра некогда будет...

        По  окончании разговора Таня  ощутила  довольно  сильный  эмоциональный

подъем и  жгучую потребность поделиться с кем-нибудь свалившейся радостью.  Она

была готова даже простить Майкова, но, уже набирая его номер, передумала. После

недолгих колебаний набрала  номер  своей  давней  подруги  Наташи.  Та,  весьма

кстати, оказалась на месте.

        —  Представляешь,  я  прошла  по  конкурсу!  —  радостно объявила Таня,

опуская приветствие.

        — Кто это? — немного сонным голосом спросила подруга.

        —  Ты что,  дрыхнешь?!  — удивилась Татьяна.  — На закате спать вредно,

дождись ночи!

        — Оля, это ты? — предположила Наташа.

        — Ну,  ты,  мать,  даешь!  — Таня рассмеялась. — Татьяна Викторовна вас

беспокоит, сударыня, не узнали?!

        —  Что  это  за  шутки?  —  проворчала подруга.  —  Какая  еще  Татьяна

Викторовна?

        — Зайчик, — уточнила Таня.

        — Вы, видимо, ошиблись номером, — заявила Наташа и положила трубку.

        «Черт!  — выругалась про себя Татьяна. — Надо же так опростоволоситься!

Она же не знает о  женщине с такой забавной фамилией!  Так,  спокойно...  Будем

радоваться внутри себя.  Ольга, поздравляю вас с зачислением в экипаж! Спасибо,

Таня,  вас также! Как глупо звучит... Хорошо, что никто не слышит... Со стороны

это должно выглядеть,  наверное, как легкое помешательство. Вот ведь угораздило

найти работенку!»

        Налив себе стакан холодной колы,  Таня подошла к  зеркалу и чокнулась с

отражением. Олег Гаврилович Петров был прав, когда говорил, что даже при полной

адаптации к  присутствию в сознании дополнительной личностной оболочки возможны

небольшие проколы,  особенно  в  кризисной ситуации или,  наоборот,  в  моменты

душевного подъема.  На этом,  собственно,  и основывалась практическая ценность

метода.  В трудную минуту в сознании добровольца открывались тайники, в которых

притаилась   прежняя,   изначальная   личность,   и   его   волевые   качества,

сообразительность, а также способность к интерпретации практически удваивались.

        Поправив  прическу,   Татьяна  вернулась  в  комнату  и  уселась  перед

телевизором.  Поскольку с завтрашнего дня начиналась настоящая работа,  сегодня

следовало отдыхать,  но не активно, а тихо и мирно. Так требовала программа, да

девушке и самой никуда идти особо не хотелось...

        Глава 4

        - Не  понимаю двух  вещей,  —  внимательно выслушав объяснения Петрова,

сказал  Андрей.  —  Во-первых,  зачем  нужна  дополнительная оболочка  сознания

нормальному человеку, и, во-вторых, почему я?

        —  Я  же  вам  объяснял,  —  с  легкой  досадой ответил.  профессор.  —

Дополнительная оболочка,  или наружное сознание, как мы его называем, принимает

на себя практически все негативные эмоции и  дает основному личностному контуру

время,  чтобы подготовиться к приему и переработке этой информации.  Это словно

щит  или  экран,  но  не  механический,  а  активный,  способный реагировать на

ситуации в точности, как это делает нормальное сознание.

        — А как же проблема раздвоения личности?

        — Неактуальна, — возразил Петров. — Ведь мы оставляем исходное сознание

в нормальном,  здоровом состоянии.  Доброволец как бы видит себя нового немного

со стороны.  Например,  удайся эксперимент в  вашем случае,  вы бы наблюдали за

самостоятельной деятельностью Сергея Субботина и могли бы давать ему советы,  а

в кризисной ситуации даже прийти на помощь.

        —  Если бы он струсил и  растерялся,  я бы не испытывал этих эмоций?  —

уточнил Андрей.

        — Верно,  — согласился доктор.  — И поскольку ваш взгляд со стороны был

бы более адекватен,  приоритет в  принятии решения перешел бы к вам.  Программа

согласования действий составлена очень тщательно.  Вы не стали бы спорить из-за

сорта  газировки со  своим,  условно говоря,  вторым «я»,  ведь  ваши  вкусы  и

пристрастия  полностью  совпадали  бы,   но  при  внезапном  нападении  шок  от

неожиданности испытал бы Сергей, а решение, куда бежать, приняли бы вы...

        —  А  когда  степень ответственности за  принятие решений становится на

порядок выше?

        —  Поспорить вам все равно бы не удалось,  — Петров покачал головой.  —

Конфликт внутри себя — это патология,  как ни крути, и программировать взаимное

недоверие или недопонимание между личностными оболочками — нерационально.

        — А что,  если,  «устав от стрессов», искусственная личность поменяется

местами с натуральной?

        —  Это исключено,  —  уверенно заявил доктор.  — Тот же Субботин создан

мощной машиной с гениальной программой, но все-таки он не может претендовать на

роль истинной человеческой личности. Он всего лишь имитация, совершенная, почти

неотличимая от  естественной оболочки сознания,  но,  как  говорится,  «увы»  и

«ах»...

        — Вот вам и почва для конфликта, — заметил Андрей.

        —  И  снова  неверно,  —  улыбнулся Петров.  —  Основной закон создания

искусственного  интеллекта  действует  и   в   нашем   случае.   Человек  имеет

преимущество в решении любых вопросов. Правда, наружная оболочка практически не

ошибается, а потому ссориться с ней не из-за чего, но это уже второй вопрос.

        — Неужели все настолько идеально? — с сомнением спросил Андрей.

        —  Практически,  да,  — заверил профессор.  — Наш мозг в норме загружен

работой на пять процентов и  потому в  нем без проблем могут уместиться даже не

один и не два дополнительных личностных контура. Мы работаем над этим вопросом,

но,  пока наши добровольцы не «обкатают» текущую программу,  приступать к более

широким исследованиям было бы неправильно.

        — И что же,  ваших «янусов» до сих пор не вычислила ни одна специальная

аппаратура?

        — Нет,  — Петров рассмеялся,  — в основном потому, что ничего подобного

никто, кроме нас, пока не придумал...

        —  Вы  так  легко раскрыли мне  все тайны,  что я  начинаю опасаться за

собственную безопасность, — Андрей покачал головой.

        —  Все в  рамках контракта,  —  Петров развел руками.  —  Я не киношный

злодей,  который превращает людей в  киборгов или  ходячие компьютеры;  все мои

пациенты — добровольцы,  зарабатывающие на этом большие деньги.  К тому же,  по

окончании исследований, дополнительный контур удаляется из сознания подопытного

в  обязательном порядке,  и  он  возвращается к  нормальной жизни.  Ваш  случай

отличается от прочих, но я все равно намерен выполнить условия договора.

        —  Несмотря на  то  что я  не поддаюсь на это ваше программирование?  —

спросил Андрей.

        — Мы проведем с вами эксперимент иного рода.  Пойдем,  так сказать,  от

обратного...  Ведь  причина вашей странной устойчивости к  имплантации наружной

оболочки сознания должна иметь некое научное объяснение, не так ли?

        —  Так,  —  согласился доброволец.  —  Я бы все объяснил исключительной

вредностью и упрямством первоначального субстрата, то есть — меня...

        —  Этого мало,  —  профессор улыбнулся.  — Гадать не будем.  Для начала

проведем комплексное обследование,  а  затем  поместим вас  в  модель кризисной

ситуации...

        — Модель?  — Андрей скривился. — Что-то я сомневаюсь. Судя по тому, как

ловко вы устроили мне подписание контракта,  я и глазом не успею моргнуть,  как

окажусь где-нибудь  во  вражеском тылу  или  на  опасном для  жизни  задании по

ликвидации аварии в ядерном реакторе...

        —  Гарантирую предельную честность,  — серьезно заверил доктор.  — Если

вместо  модели  вас   придется  отправить  на   реальное  дело,   мы   подпишем

дополнительное соглашение.

        — Это уже ближе к истине,  — хитро прищурясь,  .сказал Андрей. — Ставлю

сто против одного, что вы давно придумали, на какое дело меня отправить.

        — Если пройдете тесты, — профессор кивнул.

        — Вы же знаете,  что пройду,  — уверенно заявил пациент.  — Иначе вы не

раскрыли бы все карты.

        — Я начинаю понимать,  почему провалилась миссия господина «Субботина»,

—  пробормотал  Петров,   внимательно  разглядывая  Андрея.   —  Хорошо,  будем

откровенничать дальше. Вы хотите стать космонавтом?

        — Вот так поворот! — Андрей присвистнул. — Настоящим или виртуально?

        — Настоящим...

        — В целом — да.

        —  Вот мы и  договорились,  — профессор удовлетворенно потер ладони.  —

Начиная с  послезавтра вы включаетесь в  ускоренный курс тренировок космических

экипажей.  Это займет примерно неделю. А затем, числа седьмого или восьмого, вы

в  составе  экипажа  из  наших  добровольцев отправитесь  в  полет  на  корабле

«Плутон-13» к одноименной планете. Как перспектива?

        —  Надо подумать,  —  недоверчиво глядя на  Петрова,  сказал Андрей.  —

Плутон?

        — Именно так.

        — Неужели я пролежал без сознания так долго?

        — В каком смысле?

        —  По-моему,  современная космонавтика едва сводит концы с  концами и с

большим трудом осваивает орбиту...

        —  Ах,   вот  вы  о  чем?   Нет,  все  как  раз  наоборот,  но  широкой

общественности  эта   информация   действительно  недоступна.   Заметьте,   что

порядковый номер вашего корабля 13.  Это говорит о том, что предпринималось, по

крайней мере, двенадцать попыток достичь края Солнечной системы...

        — Удачных?

        — Вполне...

        —А Марс?

        —  Яблони там  пока не  цветут,  но  несколько городов под куполами уже

построено...

        — Невероятно! Вот куда уплывают все деньги!

        —Это  вы  сетуете  на  сотрясающие  нашу  страну  кризисы?   —   Петров

усмехнулся.  —  А  вы  не  пробовали задуматься над тем,  что любой космический

корабль на  самом деле  не  такая уж  дорогостоящая штуковина,  если,  конечно,

составлять смету  честно,  не  доверяя  это  дело  производителям комплектующих

изделий.  Любая радиодеталь,  например,  будет стоить доллар, если впоследствии

пойдет для сборки обычного магнитофона,  и  тысячу,  если мы проболтаемся,  что

этот рекордер будет установлен в космическом аппарате.  Понимаете, о чем я? Так

вот, суммарные затраты на один межпланетный корабль, при соблюдении секретности

конечной цели  заказов,  равны  таковым  на  постройку пары  «Боингов».  Теперь

примерно  прикиньте,  каков  авиапарк хотя  бы  одной  небольшой страны,  и  вы

поймете,  что на самом деле освоение космоса вовсе не такое дорогостоящее дело.

А скрывать достижения космонавтики приходится по двум простым причинам:  первая

— тупость обывателей, которым непонятно, зачем нужно тратить деньги на изучение

безвоздушного пространства,  а  вторая — чтобы скрыть наш истинный потенциал от

противника...

        — Вы хотите сказать, что американцы не знают о двенадцати полетах наших

кораблей к Плутону и колониях на Марсе?

        —  Нет,  я  говорю не об этом противнике.  Я  имею в виду врагов внутри

земного общества, врагов человечества...

        — Пришельцев?!

        —  Именно так.  Они  давно  уже  обосновались среди нас  и  ведут самое

пристальное наблюдение за развитием нашей цивилизации. Мы знаем не только об их

существовании, но и о том, кто они, как выглядят, где живут, с кем встречаются,

и  так  далее.  Практически все  чужаки  находятся под  наблюдением специальной

международной структуры, вроде Интерпола, но с более широкими полномочиями.

        — Почему же вы не изолируете этих пришельцев? — удивился Андрей.

        — Всему свое время,  — Петров покачал головой.  — Арест шпионов не даст

нам ничего ценного.  Гораздо разумнее будет дождаться тех,  на  кого эти шпионы

работают.

        —  Это может случиться через сто лет или не  случится вовсе,  —  Андрей

пожал плечами. — За такое время ваша бдительность увянет, и чужаки затеряются в

толпе.

        —   Исключено,   —   возразил   Петров.   —   Но   дело   даже   не   в

дисциплинированности  наших  наблюдателей  за  пришельцами.  Судя  по  новейшим

данным,  основные события  уже  начались.  Вполне  вероятно,  ваш  полет  будет

основным этапом сбора данных для принятия решения о  начале операции «Бастион».

Это хорошо спланированная акция по защите Земли от нашествия внешних врагов. Вы

проведете  разведку,   сообщите   о   результатах,   и,   если   они   окажутся

неутешительными, военные нанесут по врагам упреждающий удар... Я рассказываю об

этом  потому,  что  на  обсуждаемом нами  Плутоне  обнаружена колония чужаков и

большой межзвездный корабль...

        —  Вы  точно  не  шутите?  —  Андрей помотал головой,  словно стряхивая

наваждение.

        —  Какие уж тут шутки?  —  Профессор пожал плечами.  — Колония защищена

особым  парализующим полем,  пройти сквозь которое,  по  нашим  предположениям,

смогут  только «янусы».  Без  экранирующей оболочки из  искусственного сознания

людям за этот барьер не пробиться...

        — А при чем здесь я?

        —  А  вы,  при помощи вражеского защитного поля,  будете разбираться со

своим особым даром, — охотно пояснил Петров.

        — Вы хотите, чтобы меня парализовало?! — возмутился Андрей.

        — Я уверен, что этого не произойдет, — успокоил его доктор.

        — Что же тогда произойдет?!

        —  Вот и  мне интересно —  что?  —  признался профессор.  — Ваш скрытый

потенциал  может  оказаться  гораздо  выше,  чем  расчетная мощность  вражеской

защиты,  но я все равно,  даже примерно,  не могу предположить, как отреагирует

ваше подсознание на такую нагрузку.

        — Во мне проснутся паранормальные способности? Телепатия, пирокинез...

        — Возможно и такое, — согласился Петров. — Я вас убедил?

        —  Отчасти,  —  осторожно сказал Андрей.  —  Но раз время поджимает,  с

подробностями разберемся по ходу пьесы.

            — Вот это правильно,  — одобрил доктор.  — Прошу  к первому стенду.

Тест на психосовместимость.  Все-  таки в коллективе будете работать...  И еще,

Сергей Иванович,  я бы хотел,  чтобы об истинной цели вашей особой миссии знали

лишь два человека:  вы и я. Для прочих ваш статус будет таким же, как и у всех,

— «янус», человек с дополнительной личностной оболочкой...

        — С этого бы и начинали,  — Андрей усмехнулся.  — Только,  учтите, я не

пилот и не инженер, раскусить меня будет несложно.

        — А мы оформим вас,  как десантника, космонавта, в обязанности которого

будет входить высадка на планету и контакт с пришельцами...

        — Пушечное мясо, — перефразировал Андрей.

        —  Примерно так,  —  не  моргнув глазом,  согласился Петров.  —  Только

поверьте моей интуиции — до этого дело не дойдет.

        — Вы не верите в успех нашей экспедиции?

        — Верю, но только если в ней будете участвовать вы, — признался доктор.

—  На  эту мысль меня натолкнул тот факт,  что отнюдь не  все из членов экипажа

американского корабля-разведчика  отключились  при  контакте  с  оборонительным

полем чужаков. Их капитан сумел вывести космолет из опасной зоны и положить его

на  курс  к  Земле,  хотя  двойным сознанием не  обладал.  Значит,  дело было в

каком-то особом свойстве его натуры...

        — А почему вы решили, что я обладаю тем же «особым свойством»?

        —  Потому,  что я  был хорошо знаком с  этим американцем и вы похожи на

него, как родной брат, только не внешне, а по характеру...

        Глава 5

        - А  где  невесомость?  —  невольно вырвалось у  Андрея,  когда корабль

закончил орбитальный разгон и лег на курс к Плутону.

        —  А где тебя откопали?  — насмешливо поинтересовался командир корабля,

капитан Майков. — Это же космолет класса «Плутон»!

        Он  многозначительно поднял  вверх  указательный палец  и  прошелся  по

палубе командного отсека.

        — Ну и что? — упрямо спросил Андрей.

        —  Эти  посудины  оборудованы  аппаратами  искусственной гравитации,  —

пояснила Татьяна,  присаживаясь в кресло рядом с Андреем. — Твой внешний контур

далек от технических тонкостей?

        — Внутренний тоже, — буркнул Андрей и отвернулся.

        —  В  штатном расписании твоя  должность самая  загадочная —  «командир

десантной группы». А кто входит в ее состав? Все мы?

        — Нет,  — Андрей несмело взглянул на девушку и почувствовал,  что ведет

себя достаточно глупо.

        Обижаться на  высокомерные реплики Майкова «командиру десантной группы»

не следовало.  Геннадий просто пытался распустить хвост перед Таней. Его особую

заинтересованность  Андрей  заметил  еще  в  первый  день  сборов.   Стремление

командира  завладеть  вниманием  космонавта-исследователя с  пушистой  фамилией

Зайчик Серегину было  хорошо понятно.  Такие особенные девушки на  пути мужчины

встречаются обычно лишь  однажды за  всю  сознательную жизнь,  и  упускать шанс

Майкову не  следовало,  но  Татьяна явно  не  благоволила франтоватому ухажеру.

Более того,  уже на второй день подготовки к  полету она обратила благосклонный

взгляд на Андрея, и между командиром корабля и Серегиным тут же побежали искры.

Напряжение достигло максимума после  старта,  когда  исчез контроль со  стороны

начальства  и  Майков  ощутил  себя  полноправным  хозяином  положения.  Андрею

феодальные замашки  командира были  не  по  нутру,  но  соперничество на  почве

ревности здесь было ни при чем.  В петушиные бои он не ввязывался со школы.  Он

еще тогда определил для себя,  что если женщина жаждет, чтобы ее разыграли, как

вещь,  даже на благородном поединке,  то она не стоит затраченных усилий. Вот и

сейчас,  подозревая,  что  Татьяна всего лишь использует его,  чтобы подразнить

Майкова,  космонавт «Субботин» сохранял олимпийское спокойствие и не поддавался

ни на какие уловки.

        —  Сергей у  нас уставший от боев ветеран множества тайных операций,  —

поддерживая командира, с легкой издевкой высказалась Анна, биолог экспедиции. —

Он хранит молчание, в глубине души скорбя о загубленных душах, но, когда придет

час, он спасет нас всех от покрытых слизью и коростами межпланетных монстров...

        —  А  одну  из  своих прежних медалей подарит по  возвращении случайной

подружке, — продолжила третья женщина в экипаже, инженер Тамара.

        — После того, как вдрызг напьется в заплеванном баре, — закончил другой

инженер — Алексей.

        — И только тогда исчезнет из его сердца печаль,  а из мозгов пустота...

— грустным голосом внес свою лепту в спектакль корабельный врач Пал Палыч.

        Экипаж не  выдержал и  рассмеялся.  Андрей тоже улыбнулся,  но все-таки

через силу.  Быть объектом насмешек ему не  особо нравилось,  но жизненный опыт

подсказывал,  что одним ударом такие ситуации не  выправляются.  Пока авторитет

командира не был подпорчен, бороться с ним за лидерство было бессмысленно.

        —  Ну что вы пристали к  десантнику?  —  снизошел Майков.  —  Смотрите,

побьет! Корабль маленький, куда прятаться от него будете?

        —  Не обращай внимания,  —  наклонясь к  самому уху Андрея,  прошептала

Таня.  —  Это  у  них эйфория,  головокружение от  успехов.  Перед стартом Олег

Гаврилович намекнул Майкову,  что,  возможно,  этот полет обнародуют. Вот они и

радуются.  «Первый» межпланетный и  сразу на Плутон!  Для общественности должно

звучать действительно потрясающе. Представляешь, какая популярность ждет нас по

возвращении на Землю?

        — Не нас, — осторожно напомнил Андрей.

        —  Ты  имеешь в  виду основные контуры?  Петров обещал оставить нам все

воспоминания,  не связанные с военными секретами.  Да,  насколько я знаю, особо

сильные впечатления и так проникнут в основное сознание,  а оттуда их уже ничем

не вытянешь.

        — Это худший из вариантов, — заметил Андрей.

        — Сережа, ну почему ты такой пессимист? — Таня ласково обняла Андрея за

плечи.

        — Если Петров узнает,  что ты записывала все,  что видела, не только на

внешнюю оболочку,  но и  на внутреннюю,  — сотрет обе,  — мрачно качая головой,

сказал он.

        — Он тебя,  наверное, чем-то обидел? — озадаченно предположила Татьяна.

— Олег Гаврилович хороший человек. Зря ты так...

        — Видимо, я его плохо изучил, — отступил Андрей.

        — Так, на корабле объявляется отбой! — хлопая в ладоши, крикнул Майков.

— Всем,  кроме вахтенных, приказываю расползтись по каютам! Татьяна, ты сегодня

дежуришь со мной!

        —  Что  за  необходимость дежурить  по  двое?  —  с  вызовом  глядя  на

командира, спросила Таня.

        — Особой необходимости нет,  — криво улыбаясь,  ответил Майков,  — но я

хочу,  чтобы ты подежурила именно со мной.  А  остальные могут делать это с кем

хотят. Я уверен, что вот с этим типом не станет коротать ночную вахту никто...

        Он кивнул в сторону Андрея.              

        — В расписании ясно сказано,  что вахту несет только один космонавт,  а

значит,  я  иду  спать,  —  смерив  командира  презрительным взглядом,  заявила

Татьяна.

        — Не понял! — удивленно приподнимая брови, протянул Геннадий. — Бунт на

корабле?!

        — Пошел ты...  — предложила Татьяна и схватила Андрея за рукав. — Идем,

Сережа, пусть он немного поработает над собой...

        — Эй,  Татьяна Викторовна, я не потерплю такого поведения! — возмущенно

произнес Майков и протянул руку, чтобы остановить девушку.

        Отметив про себя,  что ситуация развивается по  классическому сценарию,

Андрей перехватил предплечье командира и резко вывернул его кисть. Майков охнул

от боли и непроизвольно присел.

        —  Ты  на  кого руку поднял,  гад?!  —  багровея,  прошипел поверженный

Геннадий.

        — Задаю себе аналогичный вопрос, но ответа на его не нахожу, — спокойно

изрек Серегин.  — Командиром тебя называть язык не поворачивается,  а козлом не

имею права, не в курсе...

        — Ты свои бандитские замашки брось! — пытаясь сохранить лицо, сдавленно

ответил Майков.

        Андрей усилил нажим, и в запястье у Геннадия что-то хрустнуло. Он резко

вскрикнул и повалился на пол.  На крик тотчас сбежались все члены экипажа.  Они

застыли рядом с баюкающим руку командиром,  не зная,  что предпринять, и только

Пал Палыч немедленно приступил к оказанию первой помощи.

        — Мы еще не одну шишку набьем,  пока привыкнем к пониженной гравитации,

—  мельком  бросив  на  Андрея  хитроватый взгляд,  заявил  доктор.  —  Ничего,

командир, связки надорвал слегка... Вылечим, не переживай!

        — Запнулся,  — сквозь зубы процедил Майков, стараясь не смотреть никому

в глаза.

        —  У  меня тоже после стартовых перегрузок до сих пор все перед глазами

плывет, — поддержала версию врача и командира Тамара.

        —  Выспаться  нам  надо,  —  подытожил  Алексей.  —  Выспимся  —  точно

«штормить» перестанет.

        —  Да,  да,  давайте,  давайте,  —  подталкивая товарищей к  выходу  из

командного отсека, сказала Таня, — по койкам, пока не поубивались все!

        Вскоре в отсеке остались только Майков и Пал Палыч.

        — Жить будешь, — заверил командира доктор. — Может, подменить тебя?

        —  Да я  все равно не засну,  — Геннадий кивком указал на забинтованную

руку. — Ноет...              

        — Ну,  смотри,  — врач пожал плечами.  — Трудись.  Только не спотыкайся

больше на ровном месте...

        — Постараюсь, — угрюмо ответил Майков.

        —  Я  думаю,  —  Пал  Палыч усмехнулся и  исчез за  дверью своей каюты.

        Геннадий остался один,  и  теперь никто не  мешал ему выплеснуть наружу

всю  скопившуюся злость,  но  эмоции провалились куда-то  в  глубину сознания и

угасли. На поверхности осталась только обида на Татьяну и затаенная ненависть к

бесталанному,  но самоуверенному «десантнику» Субботину.  Майков допускал,  что

так и  не  добьется от  девушки взаимности,  но видеть,  как его место занимает

какой-то  безмозглый и  никчемный  тип,  было,  по  мнению  Геннадия,  и  вовсе

несправедливо.  Он  устроился в  кресле  пилота  и,  проверив данные  о  работе

бортовых  систем,  погрузился в  размышления о  вариантах  дальнейшего развития

событий.  До  орбиты  Плутона  оставалось тридцать суток  полета  и  столько же

обратно до Земли. Времени для укрепления командирского авторитета, примирения с

Таней и окончательного смешения с грязью выскочки Субботина было предостаточно.

Смущало Майкова одно:  не прошло и  суток полета,  а Сергей уже вел в счете,  и

команда, похоже, об этом догадывалась...

        Глава 6

        - Господин Петров? — Голос показался Олегу Гавриловичу смутно знакомым.

        — Да, слушаю, — профессор обернулся к телефонному аппарату, который был

включен на громкую связь.

        — Вас беспокоит Холмогоров, сотрудник Агентства...

        —  Агентства?  — не сразу понял,  о чем идет речь,  Петров.  — Ах,  да,

Агентства... Вы хотите встретиться?

        — Так точно, — подтвердил Холмогоров. — Как можно скорее...

        — Извольте,  — доктор бросил взгляд на свое расписание. — Завтра у меня

будет свободное время с трех До...

        — Извините, — перебил его сотрудник, — я уже еду...

        —  В таком случае,  могли бы и не звонить,  — немного недовольно заявил

профессор.

        — Мог бы, — согласился абонент и положил трубку. Ровно через пять минут

раздался стук  в  дверь,  и  на  пороге  возник  мужчина совершенно неприметной

внешности.  Невыразительность его облика распространялась также на серый костюм

и  однотонный галстук.  Взгляду было решительно не  за  что зацепиться.  Петров

вздохнул и  жестом пригласил посетителя пройти.  Тот  уселся в  кресло и  молча

достал из портфеля небольшой бумажный пакет.

        — У меня довольно плотный график...  — начал было профессор, но мужчина

остановил его, бросив пакет на стол.

        — Распечатайте, — предложил он.

        —   Вы  Холмогоров?   —  не  позволяя  посетителю  вести  себя  слишком

высокомерно, спросил Олег Гаврилович.

        — Игорь Владимирович, — добавил мужчина.

        — Очень приятно, — профессор кивнул и распечатал пакет.

        В  нем  оказалось  несколько хороших  фотографий и  листок  с  коротким

текстом. Пока доктор изучал документы, посетитель хранил молчание.

        — Ну и что? — положив пакет обратно на стол, спросил Петров.

        —  Серегин Андрей Иванович,  — многозначительно произнес Холмогоров.  —

Принят вами в программу десять дней назад.

        — Верно, — согласился доктор. — Ну и что?

        — Вы знаете, кем был ваш доброволец раньше?

        —  Как и  большинство моих пациентов,  неудачником,  — пожимая плечами,

ответил Петров.

        —  Вы  обратили внимание на фото номер три?  —  снова спросил сотрудник

Агентства. — На нем, кроме Серегина, зафиксирован еще один субъект.

        — Женщина? — уточнил профессор.

        — Да,  женщина,  — подтвердил Холмогоров, извлекая упомянутый снимок из

пакета.  —  Взгляните на  нее более внимательно.  Фотография сделана два месяца

назад.

        Петров вновь надел очки и взглянул на снимок.

        — Это одна из ваших подопечных? — после тщательного изучения фотографии

спросил он.

        — К сожалению, — подтвердил посетитель. — Что вы на это скажете?

        —  Ничего,  —  доктор снова пожал плечами.  — Случайная встреча.  Такое

бывает  достаточно  часто.   Не  думаю,  что  Серегин  пошел  на  этот  контакт

сознательно. Он до последнего времени не мог даже вообразить, что такие «люди»,

как эта девица, существуют. Мне кажется, что вы ищете подвох там, где его нет.

        — Вы так считаете?  — Холмогоров криво улыбнулся.  — А как вы объясните

необычные  способности  добровольца номер  семьсот  тринадцать,  например,  его

исключительную устойчивость к имплантации?

        —  Откуда у вас такие сведения?  — удивленно спросил Петров.  — Вы и за

мной следите?

        — Это другой вопрос, — посетитель спрятал фото обратно в пакет. — Вы не

допускаете мысли,  что  встреча Серегина с  одной из  наших поднадзорных и  его

исключительные способности неким образом взаимосвязаны?

        — Нелогично, — немного подумав, заявил Петров. — Люди с такими высокими

волевыми показателями должны отпугивать пришельцев,  поскольку представляют для

их деятельности прямую угрозу.

        — Или, наоборот, могут послужить прекрасным инструментом для выполнения

наиболее сложной работы, — заметил Холмогоров.

        — Вы подозреваете, что Андрея к нам подослали чужаки?

        —  Все может быть,  —  задумчиво глядя куда-то  мимо доктора,  произнес

визитер. — Меня беспокоит цепь совпадений. Кто рекрутировал этого Серегина?

        —  Мы приняли Андрея по пятой схеме,  —  пояснил Петров.  — А занимался

этим Греков.  Но он наш постоянный сотрудник,  и ваши коллеги проверяли его уже

не один раз.

        —  В таком случае,  пришельцы вели не только Серегина,  но и следили за

Грековым, — сделал вывод агент.

        —  Вы связываете повышенное внимание чужаков к  Андрею с конечной целью

полета «Плутона-13»?

        —  Логическая цепь получается довольно длинной,  но  в  целом —  да,  —

ответил  Холмогоров.  —  У  нас  в  Агентстве наиболее популярны две  одинаково

убедительные версии. Первая: пришельцы на Плутоне и разведчики чужаков на Земле

никак  не  связаны между  собой,  и  потому  наши  поднадзорные желают выяснить

потенциал  новых  квартирантов Солнечной  системы.  Вторая:  плацдарм  на  краю

системы принадлежит расе,  которая внедрила в  наше  общество своих шпионов,  и

поэтому можно уверенно сказать, что время «Ч» не за горами.

        — А я всегда считал,  что разведка чужаков не знает о наших космических

достижениях, — заметил Петров.

        —  К  несчастью,  это уже не так,  — агент развел руками.  — Теперь нам

приходится играть с ними по иным правилам.

        — Понятно,  — доктор кивнул.  — Так чего же вы хотите от меня? Отозвать

Серегина, а теперь его следует называть Субботиным, я не могу, он сейчас где-то

в глубоком космосе.

        — Расскажите о сути его подготовки, — попросил Холмогоров. — Ведь он не

«янус»?

        — И да,  и нет,  — уклончиво ответил Петров. — Необычайная устойчивость

Андрея  к  предельным психическим нагрузкам  делает  его  похожим  на  обычного

добровольца,  но  наружный  личностный контур  для  этого  ему  не  нужен.  Все

происходит  само  собой.  В  привычных  обстоятельствах Серегин  не  производит

впечатления особо сильного человека,  но, как только возникает реальная угроза,

его  словно подменяют.  Разобраться в  феномене до  конца я  не  успел,  но  по

возвращении экспедиции я это сделаю обязательно.

        —  Если вас не  опередят другие заинтересованные лица,  —  с  сомнением

проговорил Холмогоров.

        —  А исключить такую возможность — задача вашего Агентства,  — напомнил

доктор.  —  Наряду с  «януса-ми»  люди вроде Андрея могут оказаться нам  весьма

полезны не только в тайной борьбе с внедрившимися в человечество врагами,  но и

во многих других случаях. Терять такие кадры нельзя.

        — Это я понимаю, — согласился агент, — но не все можно сделать так, как

это задумано. И потом, почему вы уверены, что дар Серегина природный? Что, если

он уже побывал объектом эксперимента?  Причем не нашего,  а  вражеского?  Вы не

думали  о   том,   что   непоколебимость  личности  этого   парня   может  быть

искусственной?

        — Вы хотите сказать...  — Петров растерянно заморгал.  — Но кто мог это

сделать? Как?

        —  Ваши  конкуренты,  —  предположил агент.  —  Скорее всего  из  числа

чужаков.

        — Нет, не может быть! — доктор расстроенно махнул рукой.

        —  Так или иначе,  когда экспедиция вернется на  Землю,  я  попрошу вас

задержать гражданина Серегина до прибытия наших специалистов,  в сотрудничестве

с  которыми вы и будете проводить все дальнейшие исследования.  И не забудьте о

том,   что   ваш   пациент  может  оказаться  весьма  опасным  типом.   Никакой

самодеятельности и излишней лояльности. Понимаете меня?

        — Вполне,  — удрученно кивая,  ответил Петров. — Хотя искренне надеюсь,

что вы перестраховываетесь.

        —  Это  был бы  лучший вариант,  —  согласился посетитель и  поднялся с

кресла. — Всего хорошего, господин профессор...

        Глава 7

        - Когда мы вернемся, я сделаю твою жизнь невыносимо сложной, — негромко

пообещал Майков, передавая вахту Андрею.

        Серегин поморщился и взглянул на командира с откровенной неприязнью.

        —  Но  мы  еще  не  вернулись,  и  впереди нас  ждет  вовсе не  детский

утренник...

        — Отвяжись от нее, — словно не замечая реплики Андрея, сказал Майков. —

Это единственный способ сохранить все, как было.

        — Только и всего?  — Андрей криво улыбнулся. — Вам, командир, следовало

сказать эти волшебные слова еще на Земле,  в  тренировочном пункте.  Я бы тогда

ушел в сторону без разговоров.  А теперь,  пожалуй,  я останусь. Будем считать,

что объявлен «белый танец,  вальс и  только вальс».  Пусть Зайчик сама выбирает

кавалера.

        —  Вам  больше нечем  заняться?  —  неожиданно объявившись за  спиной у

космонавтов,  поинтересовался Пал Палыч. — Устроили на борту пионерский лагерь!

Девку они,  видите ли,  не поделили!  Как дети малые,  честное слово! На грунте

петушиться будете!

        —  Ты тоже не слишком нос задирай!  —  сбрасывая руку доктора со своего

плеча,  заявил Майков.  — Здесь пока еще я командир,  а потому,  обращайся, как

положено.

        — Есть, капитан! — врач отдал двумя пальцами честь. — Разрешите послать

вас... в медицинский отсек на плановый осмотр?

        —  Сдам вахту и  приду,  —  багровея от  злости,  процедил Геннадий.  —

Ожидайте...

        Пал  Палыч развернулся кругом и,  пародируя строевой шаг,  отправился в

свою  вотчину.  Майков проводил его  недовольным взглядом и  снова  обернулся к

Серегину. Тот смотрел на командира с оттенком сочувствия.

        —  Вот видишь,  Геша,  не прошло и двух недель,  а в качестве командира

тебя воспринимает только Тамара,  да и  то потому,  что жалеет от всего чистого

женского сердца...

        Вместо ответа Майков лишь скрипнул зубами и отвернулся.

        —  Хочешь,  подскажу выход?  —  Андрей говорил без  издевки,  и  потому

командир не стал огрызаться,  а просто промолчал. — Отдай часть полномочий мне,

а сам решай только специальные вопросы. Когда мы прибудем к Плутону, сошлись на

то,  что командир десантной группы — я,  а значит, командовать дальнейшим ходом

экспедиции тоже входит в  мои  прямые обязанности.  Так мы  и  продержимся.  Ты

будешь царствовать, я — править.

        — Нет, — тихо возразил Геннадий.

        —  Ты  не  спеши,  подумай,  —  Андрей похлопал его по  плечу и  строго

добавил:  —  И  забудь наконец про  Татьяну.  Эта девушка от  тебя ускользнула.

Понял?

        Майков  скрипнул зубами и,  не  глядя  на  Серегина,  покинул командный

отсек. Андрей уселся в кресло пилота и вздохнул. Предстоящая вахта обещала быть

скучной,  как и положено,  когда до точки прибытия еще две недели полета, а все

бортовые  системы  работают  нормально.   Андрей  обвел  взглядом  экраны  всех

компьютеров и  зафиксировал показания  приборов  на  момент  начала  дежурства.

Больше  заняться  было  нечем,   и  он  вывел  на  запасной  монитор  программу

библиотеки.  Читать  книги,  не  переворачивая  страниц,  не  касаясь  пальцами

бумажных листов,  он не любил,  но сидеть,  уставившись в одну точку,  было ему

совсем не по душе. Серегин открыл какой-то детектив и погрузился в чтение.

        — Интересно? — раздался над ухом Андрея голос Тани.

        —  Нет,  — признался он,  оборачиваясь.  — Я вообще не большой любитель

литературы.

        —  Тогда включи кино,  — предложила девушка.  — Лешик на вахте только и

делает,  что  смотрит мягкое порно.  Умудрился пронести на  борт  пару дисков и

теперь наслаждается безнаказанностью...

        — Откуда ты узнала? — Андрей улыбнулся.

        —  Застала с  поличным,  —  ответила Татьяна.  —  Он в  прошлый раз так

увлекся, что не заметил окончания смены.

        Девушка уселась Андрею на колени и обняла его за шею.

        — Я при исполнении, — напомнил Серегин.

        — Я мешаю? — игриво спросила Таня. — Или ты опасаешься гнева командора?

        —  Нет,  каменный гость не вернется,  —  Андрей покачал головой и отвел

взгляд.

        — Тебя что-то тревожит? — поинтересовалась девушка.

        —  Признаться,  да,  —  Серегин провел пальцами по  ее  волосам и  тихо

спросил: — Как тебя зовут на самом деле?

        —  Ты  же  знаешь,  что нам нельзя говорить о  таких вещах,  —  Татьяна

укоризненно покачала головой.

        — Ты мне не доверяешь?

        — Этот вопрос не имеет отношения к доверию,  — Таня вздохнула. — Таковы

правила.  Я не смогу скрыть факт их нарушения,  когда мы вернемся,  и тогда мой

контракт будет аннулирован,  а я очень рассчитываю на эти деньги.  Ведь это мой

шанс начать новую жизнь.  Нормальную жизнь,  а не серое существование, как было

прежде. Пойми меня, пожалуйста...

        — Я понимаю,  — Андрей кивнул,  — но это меня и останавливает. Вместе с

наружной личностью Петров отберет и наши воспоминания.  Где гарантия,  что тебе

настоящей будет до меня хоть какое-то дело?

        —  Вкусы  наружной и  внутренней оболочек обычно совпадают,  —  сказала

Татьяна и прижалась к лицу Андрея щекой.

        — Но твоя основная личность не будет помнить о наших отношениях,  и все

придется начинать заново,  —  возразил Серегин.  —  А  на  Земле всегда гораздо

больше  дел  и  забот,  чем  в  замкнутом  пространстве корабля.  Нас  закрутит

водоворот служебных и бытовых событий...

        —  Никуда ты от меня не денешься,  —  перебивая собеседника,  убежденно

заявила Таня.

        — А ты?  — Недоверчиво спросил он и прижал палец к ее губам. — Лучше не

отвечай...

        Татьяна на минуту задумалась и кивнула.  В таком не слишком приподнятом

настроении они просидели не меньше получаса. Все это время Андрей размышлял над

тем, стоит ли причислять Петрова к злодеям, или доктор был прав, когда говорил,

что  на  самом  деле  он  вовсе  не  изверг,  а  доблестный ученый и  настоящий

благодетель.  Татьяна же  в  этот  момент разрывалась между  опасением потерять

контракт и желанием удержать рядом с собой отдаляющегося друга.

        —  Ольга,  — наконец решив дилемму,  произнесла она.  — Только я уже не

вернусь к  этой  личности.  Мы  с  Олегом Гавриловичем заключили дополнительное

соглашение.  Он  выбросит из моей памяти все секреты,  но оставит часть внешней

оболочки в качестве премии... Если мы, конечно, выполним задание на «отлично».

        — Выполним, — пообещал Андрей. — Положись на меня.

        — А ты? — Таня замялась. — Тебя как зовут на самом деле?

        — Андрей, — ответил Серегин. — И я не такой, как вы...

        —  Что-то подобное я  подозревала,  —  прищурясь,  заметила Татьяна.  —

Слишком уж  не походят твои поступки на искусственно созданные модели.  Если ты

не  «янус»,  тебе  придется очень непросто,  когда мы  войдем в  зону  действия

оборонительных систем чужаков.

        —  Там увидим,  —  неопределенно ответил Андрей.  — Так обожаемый тобой

Олег Гаврилович уверен в обратном...

        Глава 8

        В  центре  управления полетами царила деловая суета.  С  наблюдающей за

полетом   «Плутона-13»   станции  «Марс—Орбита»  был   получен  очередной  блок

информации,  и  теперь  все  дееспособные компьютеры  терзали  данные,  пытаясь

расшифровать и привести их в понятный людям вид.

        —  Майков не  очень  доволен вашим протеже,  —  изучая доклад командира

корабля, заметил Каширин. — Этот Субботин излишне независим.

        Сидевший рядом Олег Гаврилович лишь загадочно улыбнулся и кивнул.

        —   За   последние  три   дня   серьезно  возросла  активность  местной

резидентуры,  —  «атакуя» Петрова с другого направления,  заявил присутствующий

здесь же Холмогоров.

        —  Чего вы добиваетесь?  —  обращаясь к генералу и агенту одновременно,

спросил профессор.  — Хотите, чтобы я признал идею включения Субботина в экипаж

ошибочной?  Ради бога!  Только он там, на корабле, к тому же, до точки контакта

осталось два  дня,  и  теперь уже  ничего не  исправить.  Давайте потерпим двое

суток.  Если я ошибся, Субботин просто выйдет из игры, парализованный вражеским

полем,  и  проваляется в таком состоянии почти до возвращения корабля на Землю.

Делайте потом с  ним все,  что хотите.  Но,  если я  окажусь прав,  этот парень

принесет гораздо больше пользы,  чем все остальные члены экипажа вместе взятые.

К чему продолжать эти бесконечные рассуждения и гадать на кофейной гуще?  А что

касается чужаков,  позвольте удивиться,  с  вашими  ли  возможностями опасаться

активности пришельцев? Посадите их под замок, и весь разговор!

        — Я уже не раз напоминал вам, профессор, что некоторые решения мы будем

принимать без вашего участия,  —  спокойно ответил Каширин.  — Однако заявление

товарища Холмогорова имеет более глубокий смысл,  чем вам показалось на  первый

взгляд. Помните, я упоминал о «Манхэттенском проекте»?

        — У нас образовалась утечка информации? — догадался Петров.

        —  Именно так,  —  подтвердил генерал,  — и появилась она как раз в тот

момент, когда мы запустили в работу проект «Плутон-13»...

        —  А  если быть до  конца точными,  в  тот момент,  когда в  экипаж был

зачислен Субботин, — добавил агент.

        — Ну,  нет,  — Олег Гаврилович погрозил Холмогорову пальцем,  — меня не

проведешь!  Доброволец семьсот тринадцать был  введен  в  проект одновременно с

Безбородовым,  Майковым и  Зайчик,  то  есть ровно за  сутки до  окончательного

утверждения состава экипажа. Почему вы не подозреваете заодно и этих троих?

        — Положим,  с обвинениями в адрес добровольцев торопиться не следует, —

усмехнувшись,  заявил Каширин, — но факт контакта Серегина-Субботина с чужаками

остается фактом, и по времени возникновение интереса пришельцев к вашей клинике

точно совпадает с «госпитализацией» семьсот тринадцатого.

        — Хорошо,  предположим, что Субботин — шпион, — согласился Петров. — Но

начали-то вы с утечки, где тут связь?

        —  Вы отпускали его на сутки,  как всех остальных  добровольцев,  перед

началом миссии? — поинтересовался агент.

        —  Нет,  —  доктор  покачал  головой.  —  Нам  пришлось довольно плотно

работать, и на отдых не было времени.

        —  В  таком  случае,  семьсот тринадцатый имеет  в  своем  распоряжении

нетрадиционные способы передачи информации, — сделал вывод Каширин.

        — Никаких приборов при нем не было, в этом я уверен, — возразил Петров.

        — А его скрытые способности? — спросил Холмогоров.

        — Он не телепат, если вы об этом, — ответил профессор.

        — У него могли быть сообщники, — предположил агент. — Греков, например.

        — Мы же сняли кандидатуру санитара с обсуждения,  — удивился Петров.  —

Этот  боров  не  способен  освоить  ни  одного  специального  средства  сложнее

резиновой дубинки,  а  вы  фактически утверждаете,  что он выкрал информацию из

наших баз данных. Чтобы воспользоваться компьютером, надо хотя бы знать, как он

включается. Грекову такие премудрости не осилить...

        —  Субботина вы тоже считали типичным неудачником,  —  вежливо напомнил

Холмогоров. — А на деле он оказался прямо-таки звездой вашей «коллекции».

        — Как раз потому я и уверен,  что семьсот тринадцатый чист, как стекло,

— парировал доктор. — Слишком он заметная фигура для шпиона...

        — Но чужаки... — начал было Каширин, однако профессор его прервал.

        —  Водили вас за нос с тех пор,  как вы их обнаружили,  — заявил он.  —

Неужели вы  не  в  силах это  признать?  Пока,  кроме научных подвигов,  мы  не

совершали ничего предосудительного, пришельцы позволяли нам спокойно трудиться,

а  как только их  тайные планы оказались под угрозой срыва,  они вышли на тропу

войны. По-моему, так.

        —  И это говорит о том,  что на Плутоне создано не просто поселение,  а

именно плацдарм, — сделал вывод генерал. — Причем тех самых врагов, за шпионами

которых мы и наблюдаем все последнее время. Вторжение неизбежно.

        — Вы снова строите версии на основе косвенных доказательств, — возразил

Петров. — А что, если наши «местные» чужаки знают, кто пожаловал к нам в гости,

и  элементарно опасаются конкуренции,  в  той же  степени,  в  какой мы  боимся

вторжения?

        — Тоже верно, — невольно согласился с профессором Холмогоров.

        —  Так  или  иначе,  операции «Бастион» не  избежать,  —  упрямо  качая

головой,  заявил Каширин.  —  Те это пришельцы или другие — не важно.  Отражать

агрессию нам придется,  невзирая на лица.  В связи с этим вам предстоит изрядно

потрудиться, товарищ Петров.

        —  Но  ведь  мы  еще  не  имеем никаких данных,  —  профессор указал на

монитор, где в качестве заставки вращалась объемная модель корабля «Плутон».

        —  Я  уверен,  что «янусы» пройдут сквозь барьер,  — сказал генерал.  —

Считайте мои слова официальным заказом. Нам потребуется не меньше трех десятков

квалифицированных пилотов.

        — Придется поставить дело на поток, — Петров нахмурился. — При подобном

подходе  может  пострадать  качество.   И  потом,  у  меня  нет  такого  запаса

добровольцев.

        — Воспользуйтесь пятой схемой,  — предложил Каширин.  — Мы поможем.  На

улицах полным-полно бродяг.  Завтра к  вечеру мои  ребята пригонят к  вам целую

армию «добровольцев».

        — В таком случае,  я вообще не отвечаю за качество,  — профессор махнул

рукой. — Впрочем, вы заказываете музыку, вам и танцевать...

        В  этот момент адъютант генерала сообщил о  дешифровке новых данных,  и

Каширин вышел из комнаты для переговоров в  операционный зал.  Холмогоров также

не замедлил раскланяться,  и  профессор остался в  гордом одиночестве.  Немного

подумав над  словами соратников,  он  вынул из  кармана телефон и  набрал номер

своей клиники.

        — Люба,  — сказал он в трубку, когда абонент ответил, — готовьте палаты

третьего этажа.  Ожидается безудержный наплыв добровольцев... Да, все подряд, и

одноместные в  том числе...  Да,  к  утру...  А что поделать,  дочь моя?  Людям

страшно не терпится подзаработать...

         Глава 9

        - Внимание, приближаемся к точке контакта! — объявил Майков, напряженно

разглядывая показания приборов.  — Приготовиться к возможным перегрузкам.  Если

барьер окажется нам не по зубам, будем уходить с приличным ускорением.

        — В любом случае,  придется выйти на дальнюю орбиту планеты,  — заметил

Алексей.  — На развороты оверштаг наши двигатели не рассчитаны. На маневр уйдет

не меньше десяти часов...

        — Десять часов под действием вражеского поля?  — Пал Палыч поднял глаза

к потолку. — Это серьезный экзамен.

        — Палыч, ты готов? — услышав голос доктора, спросил Геннадий.

        — А то как же?  — Врач устроился в кресле поудобнее и погладил короткую

бородку.          

        — Если отключусь,  меня заменит Субботин, — тем же деловым тоном заявил

Майков.

        — О как! — высказался Пал Палыч. — А дальше?

        — По расписанию,  — ответил Геннадий.  — Татьяна,  Алекс,  Тома... Тебе

порулить выпадет в последнюю очередь.

        — Да я в этом деле все равно ни черта не смыслю, — согласился доктор. —

Но ты не надейся, в обиду никого не дам...

        — Не опережай события, — посоветовал молчавший до этого момента Андрей.

— Видишь, как ползут показатели?

        На    экране   медицинского   компьютера   все    четче   вырисовывался

неутешительный  график.   Система   автоматического  мониторинга   сообщала   о

поминутном увеличении нагрузки на  контуры искусственных личностей.  В  меньшей

степени страдали оболочки Майкова и  Зайчик,  а  у  Андрея не наблюдалось вовсе

никаких изменений.

        — Вот почему ты назначен командиром десантной группы,  — качая головой,

тихо заметил доктор. — А я все гадал...

        — Палыч,  не отвлекайся,  — так же тихо попросил Серегин. — Минут через

десять последует главный удар.

        — Откуда ты знаешь? — удивился врач.

        — Чувствую, — признался Андрей.

        —  Оптические  системы  позволяют  рассмотреть цель!  —  бодро  объявил

Алексей.

        — Прогони тест наведения! — приказал Майков.

        —  Захвата нет,  —  доложил инженер.  — Слишком далеко,  да и помехи от

спутника планеты слишком уж велики...

        — Значит,  с такой дистанции нашим кораблям прицельно не отбомбиться, —

сделал вывод Геннадий. — Подойдем поближе.

        —  Критический порог  пройден,  —  недовольно проворчал  Пал  Палыч.  —

Правда, пока лишь у Анюты... Пойду проверю, как она себя чувствует

        — Действуй, - не оборачиваясь, разрешил Майков.

        — Командир, - с тревогой в голосе позвал Андрей. — Ты как?

        —  Нормально,  — сквозь зубы ответил Геннадий.  — Правда,  кроме глаз и

пальцев, ничем шевелить не могу...

        — Я тебя подменю, — предложил Серегин.

        —  Рано!   —  возразил  Майков.   —  Только  если  отключусь!   Ты  тут

науправляешь, знаю я. Это ведь не автомобиль с автоматической коробкой...

        —  Ладно,  — Андрей остался в своем кресле.  — Только не молчи,  говори

что-нибудь, иначе я могу пропустить долгожданный момент.

        —  Из  вредности  не  вырублюсь!  —  совершенно  без  неприязни  заявил

Геннадий. — Что там на диаграммах?

        — Все уже за порогом допустимого,  — сообщил Серегин,  не уточняя,  что

его собственные показатели неуклонно ползут к нижней границе нормы.

        Получалось, что поле пришельцев даже не игнорировало сознание Андрея, а

усиливало его сопротивляемость к «барьерной» агрессии.  Расстраиваться по этому

поводу Серегин не видел смысла,  хотя оставаться субъектом непонятным,  как для

родной медицинской науки, так и для пришельцев, ему было страшновато.

        —  Аня  перебрала расчетную норму  «януса»,  —  спустя  несколько минут

доложил   вернувшийся  Пал   Палыч.   —   Серега,   как   там   поживает   твоя

чувствительность? Удар уже был?

        Андрей  вместо  ответа  поднял вверх  руку  и  принялся молча  загибать

пальцы. Когда из пятерни сформировался кулак, он негромко объявил:

        — Воздух!

        Словно повинуясь его  команде,  Пал  Палыч  обрушился на  прорезиненное

покрытие палубы, а Алексей безвольно уткнулся лицом в клавиши своего пульта.

        Татьяну Серегин не видел,  она оставалась в ходовом отсеке, но, судя по

графикам в  медкомпьютере,  девушка была пока в  строю.  То  же относилось и  к

Майкову.

        —  Держись,  командир,  —  Андрей  уселся  в  кресло  второго пилота  и

посмотрел на Геннадия.

        Майков виновато улыбнулся и  указал взглядом на  составляющую отдельный

пульт  клавиатуру ручного  управления двигателями.  Серегин  проверил программу

маневрирования  и,   убедившись,   что  она  соответствует  прежним  намерениям

командира, дал компьютеру команду «выполнить».

        —  Ускоряться будем только в случае физической опасности,  — в ответ на

вопросительный взгляд Геннадия сказал Андрей.  — Терпи, начальник, через десять

часов паралич как рукой снимет... Я пока пойду проверю остальных.

        Больше всех  от  вражеской атаки пострадала Тамара.  Она  находилась на

пути в командный отсек и,  упав после удара без чувств,  расквасила нос. Андрей

перенес соратницу в  ее  каюту  и  уложил на  койку.  Анна  лежала в  лазарете,

остальные на  мостике.  Оставалась только Таня.  Серегин не  спеша  добрался до

двигательного отсека  и  открыл  его  почему-то  автоматически сработавший люк.

Татьяна   сидела   в   инженерном  кресле,   запрокинув  голову,   и   сверлила

остановившимся взглядом потолок.

        —  Слышишь  меня?  —  громко  спросил  Андрей,  внимательно наблюдая за

реакцией ее зрачков.

        Глаза  девушки остались неподвижными,  но  зрачки  действительно слегка

расширились. Серегин хотел усадить Татьяну поудобнее, но передумал и, чмокнув в

бледную щечку,  пошел обратно в командный отсек. Надолго уходить от приборов он

опасался.

        За   время  его   отсутствия  обстановка  практически  не   изменилась.

Автоматика корректировала курс корабля, а разведывательные приборы закачивали в

недра компьютеров гигабайты полезной информации.  Андрей уселся в свое кресло и

задумчиво взглянул на  виртуальную модель  расположившейся на  планете колонии.

Купола,  силовые подстанции, отчетливо видимый для приборов энергетический луч,

связывающий отдельно стоящий преобразователь с  повисшим на стационарной орбите

кораблем,  да  и  сам  корабль,  отдаленно  напоминающий  огромную  орбитальную

станцию,   казались  какими-то  знакомыми,   почти  своими,  домашними.  Андрей

прекрасно понимал,  что все эти сооружения и аппараты имеют достаточно вычурную

в человеческом понимании форму и конструкцию, но упрямое подсознание настойчиво

твердило,  что такие дизайнерские решения могут прийти в голову только человеку

или ему подобным существам.  Это была явная уловка, и Серегин с удовлетворением

засчитал ее обнаружение как первое очко в  свою пользу.  Сменив окно программы,

Андрей вышел в раздел «наведение». С орбиты, выбранной компьютером для маневра,

бомбить оказывалось не только можно,  но и  нужно,  поскольку —  весьма удобно.

Зафиксировав параметры орбиты, Серегин засчитал себе очко номер два. Теперь ему

следовало попытаться установить с чужаками связь.  Руководитель полета, генерал

Каширин,  рекомендовал делать это лишь в  случае,  если пришельцы покажут,  что

корабль  обнаружен,  но  Андрей  не  сомневался,  что  система защиты  является

одновременно неплохой сигнализацией, и приказа, таким образом, не нарушал.

        Когда  компьютер перебрал  всевозможные радиочастоты и  переключился на

лазерную,   рентгеновскую  и  микроволновую  технику,   Серегин  забеспокоился.

Подозрительное  молчание  пришельцев  навело  Андрея  на  мысль  о   том,   что

«Плутон-13»  находится  наложном  пути.   Все  развернутые  чужаками  купола  и

постройки могли  оказаться простейшей декорацией,  призванной отвлечь  внимание

землян от направления главного удара.

        «Что,  если  они  подбираются  сейчас  к  Земле  с  другой  стороны?  —

промелькнуло в  его  голове тревожное предположение.  —  Например,  прячутся за

Солнцем  или  в  астероидном поясе?  Мы  поддадимся на  уловку,  отправим  весь

боеспособный космофлот за тридевять световых земель, а они тут как тут?!»

        Ответ на  все опасения пришел в  довольно странном,  невербальном виде.

Это походило скорее на раздробленное в  мелкие черепки помутнение сознания.  Из

мельчайших осколков,  прямо в голове, складывались калейдоскопические картинки.

Постепенно их.  сменили  куда-то  бегущие разноцветные пятна,  затем  фрагменты

незнакомых пейзажей, мелькающие, словно кадры запущенной с превышением скорости

кинопленки,  и,  наконец,  вспышки, варьирующие интенсивность от сверхмощных до

едва заметных.  Видения то набегали, то удалялись. Весь этот хаос роился где-то

в  глубине  сознания,   но  еще  глубже,  на  самом  дне,  под  действием  этих

экзотических  удобрений  зрел  и   ответ  на  поставленный  вопрос.   Пришельцы

действительно высадились здесь,  на Плутоне, но, кроме Андрея, убедиться в этом

не  было  суждено  никому.   Все  программы  специальной  подготовки  оказались

бессильны против  защитной системы  чужаков,  и  лишь  такие  мощные  природные

нейтрализаторы ментального поля,  как  мозг Серегина,  были способны выстоять в

борьбе с барьером. Однако пришельцы совершенно справедливо полагали, что Андрей

в своей среде уникален и не станет вредить колонии. Почему чужаки были убеждены

в миролюбии землянина,  понять Серегин не сумел. Мотивировка этой убежденности,

в  исполнении собеседников,  выглядела как некая колышущаяся и  в  то  же время

усыпанная  искрами  среда,  разгадать ассоциативный смысл  которой  Андрей  был

бессилен.  Он попытался подтолкнуть наметившийся контакт и представил себе, как

выглядят собеседники, но в ответ получил танец объемных аспидно-черных клякс на

стилизованном  лугу,   которые  поглощали  при   каждом  па   огромные  участки

сине-зеленого фона,  стирая  его  с  расцвеченного яркими звездами космического

простора.  Серегин упрямо повторил попытку,  поместив воображаемых пришельцев —

на  этот  раз  уже  «кляксообразных» —  в  пространство между  голубым небом  и

желтоватым песчаным пляжем,  но черные пятна «сожрали» и  этот пейзаж.  Оставив

наконец бесплодные попытки,  Андрей обратил взгляд на смоделированную в  экране

компьютера поверхность Плутона,  и  чужаки  тотчас  высказали  свое  одобрение,

украсив  модель  крупными самоцветами.  Под  занавес короткого шоу-контакта они

предложили землянину проваливать на свою раскаленную планету и пожелали успехов

в  белковом синтезе.  На  требование настырного визитера оставить ему на память

весомое доказательство своего миролюбия чужаки, пренебрежительно проигнорировав

достижения земной техники,  сбросили прямиком на  один из контрабандных Лехиных

дисков  с  «мягким порно» запись светопреставления,  которую Андрей перевел для

себя  как  «заявление о  добрых намерениях».  Правда,  ключа для  расшифровки и

преобразования цветных образов в  слова  хитрые чужаки не  дали.  Как  убедить,

например,  лишенного фантазии Каширина в том,  что вся эта цветомузыка является

приветствием дружественных существ,  а не ультиматумом о сдаче Земли в двадцать

четыре часа, Серегину предстояло придумать самостоятельно.

        «Как хотите,  — переходя на словесную форму мышления, подумал Андрей, —

вас бомбить будут, не меня».

        Ответом на это заявление послужил всплеск выдержанных в  багровых тонах

волн  какого-то  отчаянно холодного,  но  величавого океана.  Вместо того чтобы

рухнуть обратно, в основную массу жидкости, волны вытянулись куда-то за пределы

пространства и замерли,  словно превратившись в кровавый гель с вкраплениями из

темных сгустков неизвестного вещества. Серегин расценил картинку как эквивалент

земного: «на все божья воля»...

        Чужаки оказались не только легкомысленными,  но еще и  недальновидными.

Андрей, как сумел, растолковал собеседникам причину, по которой их намереваются

бомбить,  и  упомянул о  присутствии на  Земле  еще  непонятно чьих  эмиссаров.

Скрытый в  его мыслях вопрос не поставил пришельцев в  тупик,  и они быстренько

состряпали визуальный ряд,  из  которого  следовало,  что  ни  земляне,  ни  их

паразиты не  интересуют жителей  колонии даже  в  качестве пищи.  Все  планеты,

вместе с содержимым атмосфер, расположенные к Солнцу ближе, чем Нептун, с точки

зрения  чужаков были  безнадежно «пережарены».  Андрею даже  не  пришлось долго

размышлять,  чтобы согласиться с  тем,  что  питаться углями,  сидя при этом на

раскаленной сковороде  и  запивая  трапезу  кипящим  маслом,  удовольствие ниже

среднего,  а  для  холодолюбивых пришельцев Земля  и  прочие внутренние планеты

Солнечной системы были именно такими сковородками, кастрюлями и чайниками.

        Завершающим  аккордом  интенсивного  диалога  был  вихрь  остроконечных

снежинок, светящихся неприлично зелеными огнями. Суть этого напутствия осталась

для Серегина такой же загадкой, как и бесконечные волны кровавого океана.

        В   наступившем  после   переговоров  покое  Андрей  нашел  не   только

умиротворение,  но  и  пищу для  новых размышлений.  Теперь все происходящее он

рассматривал с абсолютно новой точки зрения и осознавал, что вместе с природной

исключительностью на его плечи легла дополнительная ответственность.  Причем он

не мог разделить ее ни с кем,  потому что, кроме записанного пришельцами диска,

не имел в  своем распоряжении ни одного весомого аргумента в  пользу забавных и

непосредственных чужаков.  Поголовную паранойю  земных  генералов,  да  и  всех

прочих землян,  таким слабым доказательством было не преодолеть,  но и опускать

руки Андрей не имел права.

        «Какое мне дело до этих обмороженных импрессионистов?  —  размышлял он,

прогуливаясь по командному отсеку. — Почему я вдруг решил, что обязан спасти их

пристанище от набегов «неразумных хазар» с  Земли?  В  конце концов,  с  такими

техническими возможностями они и сами могут за себя постоять. При чем здесь я?»

        Он  подбросил  на  ладони  перламутровый  кусочек  пластика  с  записью

послания.

        «Диск  поможет  лишь  отчасти.  Интерпретировать его  содержимое каждый

эксперт станет  в  меру  собственной испорченности.  Значит,  следует придумать

какие-то  убедительные  аргументы.  Какие?  И  кому  их  предъявить?  Каширину,

Петрову?  Им на увещевания плевать.  Враг должен лежать в грунте,  вот и вся их

логика.  Забросить картинки в Сеть,  на телевидение?  Примут за бред очередного

сумасшедшего  создателя  компьютерных спецэффектов.  Связаться  с  уфологами  —

пропаду совсем бесславно».

        Взгляд его сам собой упал на замершего в  кресле Майкова,  и тут Андрея

осенило.  Командир,  не  владея собственным телом,  тем не  менее,  оставался в

сознании, а значит, мог наблюдать в точности те же картины, что и Серегин.

        Андрей присел рядом с Майковым и заглянул в его испуганные глаза.

        — Ты видел наш контакт?

        Геннадий с  большим  трудом  перевел  взгляд  на  товарища и  медленно,

преодолевая сопротивление непослушных мышц, моргнул.

        —  Так,  уже  лучше,  —  Серегин любовно дыхнул на  поверхность диска и

протер ее рукавом. — Ладно, Геша, отдыхай. Выйдешь из комы, поговорим.

        Чтобы окончательно убедиться в своей правоте,  Андрей немедленно прошел

в двигательный отсек и задал тот же вопрос Тане. Девушка моргнуть не смогла, но

Серегин почувствовал, что она тоже видела все от начала до конца. Два свидетеля

представлялись Андрею вполне убедительным дополнением к диску.  А еще лучше,  к

двум дискам.

        Серегин вернулся в  головную часть корабля и,  небрежно столкнув на пол

бесчувственное тело Алексея, уселся за его пульт.

        — Не ушибся? — не глядя на инженера, пробормотал Серегин, принимаясь за

настройку аппаратуры на  копирование подаренной пришельцами видеоинформации.  —

Это тебе за первый день полета, Лешик... Так, что у нас получается?

        Копирование прошло успешно,  хотя Андрей и опасался,  что чужая система

кодировки будет компьютеру не по зубам.  Как выяснилось, пришельцы оказались не

такими  уж  безалаберными и  применили  именно  те  варианты  цифровой  записи,

которыми пользовались земляне,  взяв за  образец данные на  диске.  Правда,  от

избытка чувства юмора  или  по  какой-то  технической причине через  каждые две

минуты   грандиозных   и   величавых   космогонических  картин   они   оставили

двухсекундные отрывки предыдущей, довольно откровенной, записи, но лично Андрею

такой подбор даже понравился.

        — Три «Икс» файл,  — Серегин усмехнулся и не стал исправлять допущенный

чужаками промах...

        Глава 10

        - Ничего не хочу знать!  — рявкнул Каширин.  — Как только «тринадцатый»

войдет в  пояс  внутренних планет и  передаст первый блок  информации,  ударная

группа должна стартовать!

        —  Это произойдет через три дня,  а  мне нужна еще неделя,  —  возразил

Петров. — Неужели вы не станете расшифровывать и обдумывать данные с «Плутона»?

Вдруг они будут такими, что необходимость в бомбардировке отпадет?

        — Все пришельцы застрелятся без нашего участия?  — предположил генерал.

— Шутки в сторону, профессор! Пять дней и ни часом больше!

        — Я не понимаю, к чему такая спешка? — доктор покачал головой.

        —  У  меня есть сведения,  что на перехват «Плутона-13» с  орбиты Марса

стартовал неопознанный корабль,  —  нехотя пояснил Каширин.  — Вы снова станете

утверждать, что это косвенная улика?

        — На этот раз — нет,  дело, похоже, серьезное, — Петров нахмурился. — И

каковы шансы нашего корабля?

        — Пять из ста,  — генерал заложил руки за спину и прошелся по кабинету.

—  Перехватчик не похож ни на один известный нам космический аппарат.  Это явно

посудина пришельцев,  а значит, она имеет преимущество по части маневренности и

вооружения.  «Плутон» практически обречен,  и  ждать развязки не  имеет смысла.

Все,  что возможно,  мы  перекачаем из  памяти компьютеров нашего разведчика по

радиосвязи, а судьба экипажа останется на совести провидения.

        — И вы не попытаетесь им помочь?

        — В Марсианской эскадре лишь три боевых корабля,  — пояснил генерал.  —

Один  из  них  стартовал в  погоню за  неизвестным перехватчиком,  но  скорость

космолета пришельцев гораздо выше. Нашему кораблю их не догнать.

        — Экипаж «Плутона-13» составляют лучшие добровольцы, — доктор вздохнул.

— Таких ребят нам больше не найти...

        — Очень жаль,  — равнодушно произнес Каширин,  — но я бессилен что-либо

изменить. Это все проклятая утечка!

        —  Что же Агентство?  —  удивился Петров.  — У них было полтора месяца,

неужели так трудно вычислить шпиона?

        — Получается, да, — генерал пожал плечами.

        —  По  крайней мере,  вы  убедились,  что Субботин здесь ни при чем?  —

спросил доктор.

        — Легче от этого не стало, — кивнув, сказал генерал.

        —  Теперь вы хотя бы станете прислушиваться к  моему мнению,  —  заявил

Петров.

        —  У  вас созрела очередная идея,  как найти шпиона?  — поинтересовался

Каширин.

        —  Она  созрела давно,  только  вы  почему-то  не  желали  принимать ее

всерьез,  — ответил профессор. — Помните свою формулировку насчет врага внутри?

Тот,  кто продает наши секреты, является весьма осведомленной личностью. Причем

он в курсе не только .ваших планов,  но и моих, а также оперативных мероприятий

Агентства. Потому он и неуловим.

        — Под эту характеристику подходим только мы с вами, — недоверчиво качая

головой,  заметил генерал.  — Ну, в какой-то мере — Холмогоров. А больше никто,

даже мои заместители.

        — Мне вы доверяете?

        — Вполне, — Каширин задумался. — Неужели агент?

        — Это нетрудно проверить, — как бы вскользь проронил Петров. — По пятой

схеме...

        —  Вы понимаете,  чем это грозит?!  —  возмутился генерал.  — А если мы

ошибаемся?  Агентство разнесет вашу клинику в  пух и  прах,  а  меня отправят в

отставку рядовым!

        —  Анатолий Васильевич,  обижаете!  — протянул доктор.  — Сделаем все в

лучшем виде.  Господин Холмогоров уснет и  проснется в  собственной постели,  и

единственное,  что  может  его  насторожить,  —  полное  отсутствие  сновидений

минувшей ночью. Ему будет казаться, что она пролетела, как одна минута.

        Каширин постоял,  покачиваясь на каблуках, и после недолгих размышлений

приоткрыл дверь в кабинет.

        — Егоров! — крикнул генерал.

        На пороге тотчас возник бодрый капитан.

        —  Девятую группу подготовить к операции по схемам восемь и двенадцать.

Сегодня к двадцати часам.

        Задание ребятам сообщу лично.

        — Есть! — ответил адъютант и мгновенно исчез...

        «Посылку» подчиненные Каширина  доставили примерно к  полуночи.  Петров

как раз пытался в  очередной раз взбодриться чашкой кофе.  В ассистенты себе он

оставил Любу  и  туповатого,  но  преданного Грекова.  Все  остальные обитатели

клиники спали крепким сном. Воины бесшумно пронесли бесчувственного Холмогорова

в лабораторию и уложили на специальный стол.

        — Располагайтесь,  — Петров указал на кресла в дальнем углу просторного

помещения. — Я бы не хотел отпускать вас слишком далеко.

        — Это и не положено по инструкции,  — успокоил доктора командир группы.

— Вдруг клиент придет в себя и задушит вас и вашу ассистентку? — Военный игриво

подмигнул Любе. — Мы его тут же завалим...

        —  Никаких «завалим»!  —  возмутился Петров.  —  Люба,  для  надежности

введите пациенту еще два кубика снотворного, не то эти головорезы изрешетят его

за любое непроизвольное движение. А заодно прихватят и нас...

        Речь  доктора  прервало  появление  Грекова  и   последовавшая  реакция

военных.  Санитар растерянно взглянул на  направленные в  его лоб черные зрачки

автоматных стволов и поднял руки.

        — Это ваш санитар? — спросил командир группы у Петрова.

        Тот, не в силах произнести ни слова, интенсивно закивал. Воины опустили

оружие, и Греков, стерев со лба холодный пот, пробормотал:

        — Там,  у главного подъезда,  топчется кто-то... Я выходил посмотреть —

вроде никого. Вернулся — опять «топ-топ»... Чертовщина прямо какая-то...

        —  Это  по  нашей  части,  —  выслушав содержательный рассказ санитара,

заявил командир. — Двое здесь, остальные за мной...

        Проводив  солдат  встревоженным взглядом,  профессор  приказал  Грекову

охранять  дверь  лаборатории  снаружи,   а   сам  незамедлительно  приступил  к

сканированию  памяти  бесчувственного  Холмогорова.   Ровно  через  две  минуты

исследований Петров оторвался от экрана компьютера и  обвел двоих солдат и Любу

отсутствующим взглядом.  Ассистентка  вынула  из  кармана  платок  и  осторожно

промокнула лоб и подбородок шефа.

        — Что-то не так? — тихо спросила она.

        — Ребята,  — игнорируя ее вопрос, обратился доктор к солдатам, — несите

это обратно... Только немедленно...

        — Я сейчас свяжусь с командиром, — пообещал один из воинов.

        — Ни в коем случае!  — возразил Петров. — Те, кто топал, там, на улице,

засекут сигнал,  и  тогда вас постигнет та же участь,  что и остальных.  Просто

отнесите тело туда, откуда изъяли, и возвращайтесь на свою базу.

        — Так нельзя, — заупрямился солдат. — У нас приказ.

        —  Как подполковник медслужбы,  приказываю вам отнести пациента к месту

его постоянной дислокации! — прикрикнул Петров, не уточняя, что он подполковник

запаса. — Считайте, что это приказание согласовано с генералом Кашириным!

        — Есть,  — наконец произнес воин и поинтересовался:  — Черный ход у вас

имеется?

        —  Сюда,   пожалуйста,  —  Петров  открыл  в  стене  потайную  дверь  и

предупредил:  — Тридцать ступенек вниз,  а затем по прямой. Освещение в тоннеле

слабое,  так что смотрите под ноги.  Выйдете у часовни.  Это будет вам на руку.

Оттуда до жилища клиента метров сто.

        —  А  что там с  нашими?  —  уже скрываясь в просвете тоннеля,  спросил

второй воин.

        — Выживут, — успокоил его доктор, — я надеюсь...

        Глава 11

        - Разве  я  требую  невозможного?  —  спросил Андрей,  строго глядя  на

Майкова.

        — Я ничего не могу обещать, — спокойно ответил Геннадий.

        После инцидента на орбите Плутона отношения бывших соперников приобрели

вполне нормальный характер.  Майков все еще кривился,  когда замечал,  как Таня

оказывает счастливому избраннику знаки особого внимания,  но уже не злился и не

ревновал. Андрея это вполне устраивало, и он вернул командиру полноту власти, а

вместе с ней и былой авторитет. Как выразился в приватной беседе Пал Палыч, все

снова начали уважать Майкова исключительно из уважения к Серегину.  Безусловно,

героическая роль Андрея в  спасении экипажа и корабля делала его в любом случае

фактическим главой экспедиции но,  как специалист, Геннадий был более грамотен,

и Серегин это признавал.

        Последствия «психической атаки» беспокоили экипаж ровно двое суток. Все

жаловались на головокружение,  вялость,  апатию, но по истечении срока здоровье

космонавтов вернулось к  норме,  и командир разрешил устроить небольшой банкет.

Спиртные напитки в  официальный пищевой рацион не  входили,  но изобретательный

Алексей в очередной раз удивил товарищей,  развинтив какой-то сконструированный

по  образу  и  подобию  термоса прибор,  и  нацедил из  пространства между  его

стенками и внутренней колбой почти литр чистейшего спирта.

        —  Вот так и  мы,  —  чокаясь с Андреем,  сказал Пал Палыч,  — оболочка

снаружи, колба внутри, а что-то между ними...

        — Олегу Гавриловичу до Лешика далеко,  — весело заметила Тамара.  — Или

ты думаешь,  что профессор тоже запрятал между нашими личностными оболочками по

литру спиртяги?

        —  Кто его знает?  — неопределенно ответил доктор и,  задержав дыхание,

выпил свою порцию огненного напитка.

        Продолжая воздерживаться от  вдоха,  он запил испаряющуюся прямо с  губ

жидкость холодной водой  и  забросил в  рот  кусочек сыра.  Андрей  внимательно

проследил за последовательностью действий опытного «спиртопойцы» и повторил все

с  предельной точностью.  Фокус удался,  и  Серегин почувствовал,  как по  телу

разливается тепло.  Он  снова  вернулся  к  прерванному разговору с  Майковым и

спросил:

        — Ты уже продумал рапорт?

        — Если начальство скажет — а я уверен,  оно это сделает, — что никакого

контакта не было, я возьму под козырек и с чистой совестью соглашусь, — ответил

командир.                           

        — Но почему?! — возмутился Андрей.

        —  Потому,  что  я  хочу  служить  и  дальше,  —  пояснил  Геннадий.  —

Желательно, в более высоком звании. Понимаешь? Можешь считать, что я карьерист,

но  работа  для  меня  действительно важнее  борьбы  с  чужаками.  У  нас  есть

Агентство, военная разведка, всевозможные спецслужбы, вот пусть они и заботятся

о планетарной безопасности! Я пилот военно-космических сил, мое дело — привести

корабль из  одной точки межпланетного пространства в  другую.  На  кой черт мне

сдались сверхзадачи, с которыми я заведомо не справлюсь?

        — Но в рапорте... — начал было Андрей.

        — Напишу, не волнуйся, — пообещал Майков. — Чистую правду. Только, будь

уверен,  эти  сведения тотчас  засекретят,  и  пользы  от  того,  что  я  живой

свидетель,  останется ноль целых ноль сотых.  Если ты ринешься к журналистам, а

мне прикажут молчать, я буду молчать, без вариантов.

        — А ты? — Серегин осоловело взглянул на раскрасневшуюся после первых же

тридцати грамм Татьяну.

        —  А мне Каширин не начальник,  — девушка покачала головой.  — Только я

боюсь,  что Олег Гаврилович не оставит нам выбора. Мы же обязаны сдать, образно

говоря,  арендованную искусственную оболочку сознания на его виртуальный склад,

и я уверена, что в «колбах» воспоминаний о контакте не останется.

        — Неужели общение с чужаками не впечатлило вас настолько,  чтобы к делу

подключилась внутренняя личностная оболочка? — удивился Андрей.

        —  Пока Петров не  сотрет внешнюю,  мы этого не узнаем,  —  Таня пожала

плечами. — Поживем — увидим.

        — Увидим, если поживем, — неожиданно уточнил Алексей.

        Наливая товарищам,  сам он  не  пил,  поскольку находился на дежурстве.

Майков и  Серегин одновременно подошли к  главному пульту и взглянули на экран.

Вскоре к их покачивающейся компании присоединились Пал Палыч и прекрасная часть

экипажа.   Смоделированное  компьютером   изображение   незнакомого   космолета

подействовало  на  всех  отрезвляюще,   но  не  настолько,  чтобы  обуздать  их

распоясавшуюся храбрость.                                        

        — Нам везет,  — убежденно заявил Андрей. — Не успели очнуться от одного

приключения, как вот оно — второе. Можно снимать кино.

        —  Я  даже могу предложить название,  — сказал Алексей.  — «Смертельная

игра со смертью в убийственной близости от планеты Мертвых»...

        —  Вроде бы не пил,  а  юмор у  тебя брутальный,  —  недовольно заметил

доктор.

        —  Контакт на контакте,  —  сделал вывод Геннадий.  —  Лешик,  чего они

хотят?

        —  А  кто  их  разберет?   В  эфире  тишина,   курс  ровный,   скорость

постоянная...  Но  будь я  профессиональным параноиком,  то  утверждал бы,  что

незнакомцы идут типичным курсом перехвата.

        — Они вооружены? — с опаской спросила Анна.

        —  По мнению компьютера,  еще как,  —  спокойно ответил Алексей.  — Что

будем делать, командир?

        — Передавать добытую на Плутоне информацию на Землю,  — ответил Майков.

—  Если  этот  космолет имеет враждебные намерения,  мы  должны спасти хотя  бы

результаты работы...

        —  Очень оптимистично!  — высказалась Тамара.  — А просто убежать мы не

можем?

        —  Будем  стараться,  —  пообещал  Геннадий,  —  но  вероятность успеха

невелика.

        —  Командир,  — вмешался в беседу Андрей,  протягивая при этом Геннадию

лазерный диск. — Поставь вот это и запусти направленную трансляцию... Возможно,

сработает...

        — Все передатчики заняты, — попытался возразить Майков.

        Серегин внимательно посмотрел командиру прямо в  глаза,  и  тот сдался.

Одна  из  антенн  была  быстро  развернута и  сориентирована точно  на  корабль

незнакомцев. Алексей запустил воспроизведение записи и включил передачу.

        — Все это финт ушами,  — пробормотал, наблюдая за действиями товарищей.

Пал Палыч. — Не примут нас за своих, не надейтесь...

        — А никто и не говорит,  что это те же пришельцы,  которые подарили нам

запись, — ответил ему Андрей.

        — Чего ты в таком случае добиваешься?  — удивил-   ся доктор. — Постой,

как это не те?! Ты что же, думаешь, наш контакт не первый?!

        — Не думаю,  а знаю,  — убежденно заявил Серегин.  — Чужаков полно и на

Земле, и вокруг, вот только общественности об этом никто не говорит...

        — Весь мир — бардак,  — огорченно качая головой,  проговорил доктор.  —

Только возомнишь себя венцом творения,  как тебя тут же и развенчают... Слушай,

Серега, а ты этих, одомашненных пришельцев живьем видел?

        —  Наверняка,  —  ответил Андрей,  —  так же,  как ты  или любой другой

землянин.  Только догадаться,  кто  есть кто,  не  так-то  просто,  вот  они  и

пользуются нашей близорукостью и легкомыслием...

        —  Ну,  ты  совсем-то под горлышко не заливай,  —  посоветовал Серегину

Майков.   —  Есть  такое  дело,   бродит  по  родной  планете  несколько  тысяч

замаскированных под людей чужаков,  шпионят зеленые человечки помаленьку, но их

всех  держит  под   контролем  Агентство.   Никакой  особой  опасности  они  не

представляют. Тем более, у них нет полномочий гоняться по космическим просторам

за земными кораблями.

        —  Значит,  это  новый сорт пришельцев,  —  предположил Андрей.  —  Кто

сказал, что в нашем тылу работает только одна инопланетная разведка?

        — Все, спорщики, смотрите сюда, — пригласил товарищей Алексей. — Момент

истины.

        Заключался момент истины в  том,  что  вражеский корабль изменил курс и

прошел мимо  «Плутона-13»,  а  вскоре и  вовсе исчез из  поля зрения оптических

преобразователей, развив нелогичную, с точки зрения компьютеров, скорость.

        — Пронесло! — с облегчением сказала Тамара.

        —  В  каком смысле?  — не замедлил спросить у девушки вновь оживившийся

доктор.

        — Такую полезную запись следует хранить,  как зеницу ока,  — вынимая из

лотка проигрывателя заветный диск,  заявил Алексей, — хотя предыдущая была тоже

ничего...

        Он  с  сожалением взглянул  на  фривольную картинку,  которая  украшала

обратную сторону диска.

        —  Прямо  как  пропуск сработала или  шпионский пароль,  —  возбужденно

сверкая глазами, поддержала инженера Таня.

        — Надо обмыть! — предложил Пал Палыч.

        —  Угомонись,  —  остановил его Майков.  — Еще неизвестно,  был ли этот

сюрприз последним?

        Критиковать командира за осторожность никто не стал.  Все члены экипажа

разбрелись по рабочим местам и молча приступили к скучным текущим делам...

        Глава 12

        -Такое  впечатление,  что  проект  «Плутон-13»  придал взаимоотношениям

людей и  всей  агентурной сети чужаков новый импульс,  —  заявил,  прогуливаясь

перед рабочим столом Петрова, бодрый Холмогоров.

        Генерал Каширин сидел  в  кресле чуть  ближе к  дверям.  Совещание было

решено  провести  в   клинике,   поскольку,   по  данным  агента,   вероятность

прослушивания в  хорошо экранированных помещениях ее лабораторного корпуса была

наименьшей.  Холмогоров вел себя так, словно ничего не подозревал о проведенном

десять  дней  назад  сканировании  памяти,   и   Петров  с   Кашириным  немного

расслабились.  Впрочем,  на языке у генерала так и вертелся вопрос, куда делись

восемь  человек из  оперативной группы  номер  девять  и  почему те  двое,  что

вернулись,  до  сих пор не  могут сказать о  происшествии ничего определенного.

Петров во  время того инцидента потерял Грекова,  который без видимых,  как при

внешнем осмотре, так и после вскрытия, причин скончался на месте.

        Задавать агенту какие-либо вопросы ни  доктор,  ни генерал не решались.

Они удрученно смотрели в  пол и  выслушивали спокойные рассуждения Холмогорова,

словно  он  зачитывал  окончательный  приговор.  Оба  соратника  понимали,  что

вляпались в  самую грязь,  причем извалялись в ней по уши,  но способа отмыться

придумать  пока  не  могли.  Петров  честно  поделился с  генералом сведениями,

которые ему  удалось добыть ,  при изучении сознания агента,  и  Каширин тут же

принял решение — молчать, чего бы это ни стоило.      

        —  Вы  узнали,  чей  корабль пытался перехватить наших  разведчиков?  —

выдавил из себя Петров.       

        —  В  том-то и дело,  что нет,  — Холмогоров поднял  вверх указательный

палец.  — Отсюда следует вывод,  что наши подопечные не единственные, кто имеет

далеко идущие планы относительно Земли.

        —  А что с расшифровкой данных этого видеокода,  которым снабдили наших

космонавтов чужаки с Плутона? — этот вопрос профессор адресовал Каширину.

        —  Мы считаем,  что это предупреждение,  — ответил генерал.  — Случай с

перехватчиком подтверждает наши  выводы целиком и  полностью.  Это  нечто вроде

фразы:  «Не  трогайте нас,  и  вам,  возможно,  удастся выжить».  Что еще могли

передать агрессивные твари?

        — Вы опять за свое!  — Петров поморщился. — Почему вы не признаете даже

очевидные факты?  Разве  просмотр послания не  настроил вас  на  дружеский лад?

Вспомните свои личные ощущения!

        — Я не имею права на пристрастия, когда речь идет о безопасности Земли!

— резко ответил Каширин. —  Пришельцы усыпляют нашу бдительность!         

        — Так они заигрывают или угрожают?  — спросил Холмогоров. — Я что-то не

пойму,                 

        — Вам следует просмотреть это послание, — сказал Петров.

        —  Лучше всего дождаться прибытия экспедиции и устроить просмотр самого

диска,  — осторожно заметил генерал.  — Во время передачи качество было немного

потеряно.

        — Когда расчетное время приземления?

        —  Они  уже вышли на  орбиту,  —  ответил Каширин.  —  Маневрирование и

снижение займет четыре часа. К полуночи экипаж привезут на секретную базу ВКС.

        — Закажите пропуск и на меня, — мягко потребовал Холмогоров.

        — Это будет непросто, — попытался возразить генерал.

        — Для комиссара Агентства? — язвительно поинтересовался собеседник.

        Каширин удивленно взглянул на  агента,  затем на  профессора и  кивнул.

Звание  комиссара Агентства,  в  переводе на  доступный отечественным гражданам

язык,  соответствовало званию генерала. Такой высокий статус Холмогорова вполне

объяснял,  почему его  так  быстро отбили той злополучной ночью у  похитителей,

хотя и  не  объяснял —  как  и  кем это было сделано.  А  еще довольно странным

Каширину  показалось  участие   высшего  руководителя  в   текущих  оперативных

мероприятиях.

        —  Вы  удивлены,  что  я  участвую в  деле?  —  догадался агент.  —  Мы

посчитали, что на таком высоком уровне секретности следует сократить количество

посвященных субъектов до минимума. Вы лично взяли дело под контроль, видимо, по

той же причине?

        — Верно,  — согласился Каширин.  — Но не потому, что я не доверяю своим

сотрудникам...

        — Понимаю, — перебил его Холмогоров. — Слишком высоки ставки.

        — Да, — согласился генерал. — Олег Гаврилович считает примерно так же.

        — Считаю, считаю, — задумчиво подтвердил Петров. — Послушайте, господин

комиссар, вы упомянули об активизации чужаков, что это означает?

        —  Часть  поднадзорных просто  исчезла,  —  ответил агент.  —  То  есть

некоторые из «людей» не вернулись с  работы,  другие вышли погулять с собакой и

пропали,  третьи  затерялись в  толпе  на  пляже  и  словно  канули  в  воду...

Внедренные  в  кланы  чужаков  разведчики  сообщают,  что  в  истреблении своих

сородичей пришельцы винят Агентство.  В  то  же время из разных уголков планеты

начали  приходить сведения  о  новой  волне  противодействия агентам.  Какие-то

неопознанные субъекты стреляют в  моих сотрудников из  подворотен,  минируют их

машины,   забрасывают  гранатами  офисы   прикрывающих  деятельность  Агентства

компаний.       

        — Очень похоже на подпольный передел сфер влияния, — задумчиво произнес

Каширин, — который проводится при помощи хорошо продуманной провокации.

        —  Мы  тоже так  считаем,  —  согласился комиссар.  —  Кто-то  пытается

подтолкнуть Агентство и поднадзорных к открытой конфронтации.

        — В наш автобус сели новые пассажиры? — предположил Петров.

        — Скорее всего,  — согласился агент.  — Возможно,  именно с этой, новой

расой и встретился «тринадцатый».

        — Я смотрю,  Земля очень лакомый кусочек,  — доктор покачал головой.  —

Если  переселение  чужаков  будет  продолжаться  такими  темпами,  людям  скоро

останется Якутия с Аляской, Сахара, да пара акров в Патагонии...

        — Да, ситуация развивается по сценарию тайного вторжения и постепенного

захвата стратегически выгодных территорий,  —  Холмогоров кивнул.  —  Мы сейчас

работаем как  раз  над этим вопросом,  но  нам мешает неопределенность расового

состава чужаков. Стоит нам систематизировать признаки одних пришельцев, как тут

же появляются новые, и все приходится начинать сначала.

        — А вы не думали,  что это все-таки одна раса, но способная менять свои

признаки? — предположил Петров.

        —Думали,  —  ответил агент.  — В таком случае,  у разных представителей

«новых» видов  должны были  обнаружиться хотя  бы  малейшие совпадения.  Что-то

общее в  метаболизме,  внешней форме и  внутреннем строении тела,  в химическом

составе, энергетических полях, но мы сравнили семнадцать образцов и не нашли ни

одного соответствия.

        —  Семнадцать видов чужаков?!  —  Петров схватился за голову.  —  И все

маскируются под людей?!

        — Некоторые неспособны к такой трансформации,  — возразил Холмогоров. —

Две   расы   предпочитают  районы  действующих  вулканов,   две   исключительно

водоплавающие, причем одна обитает только на большой глубине. Но пять или шесть

видов живут среди нас...

        — И сколько их в абсолютных цифрах? — спросил доктор.

        — До ста тысяч особей на всю планету,  — ответил комиссар,  — не так уж

страшно. К тому же, раньше они не проявляли никакой агрессивности.

        — Чем-то мы их рассердили, — заметил Каширин.

        —  Я  все же склоняюсь к версии о появлении нового вида,  который решил

заявить о  своем праве на территорию уже прижившихся здесь чужаков,  — возразил

Холмогоров.  —  Вот почему я  настаиваю на  своем присутствии во время принятия

отчетов у  экипажа.  Данные с  борта  «Плутона-13»  могут значительно прояснить

ситуацию.

        — Будет вам виза, — пообещал Каширин. — С приоритетом класса «А»...

        Глава 13

        - Все,  что ты  рассказал,  мой друг,  весьма интересно,  но не советую

повторять это  при  генералах,  —  Петров  покачал  головой и  многозначительно

взглянул на Андрея. — Твои симпатии к «плутонянам» их только раззадорят. Сейчас

военные находятся в довольно сложной ситуации. Агентство тоже. Понимаешь, о чем

я?

        — Понимаю, — Серегин кивнул. — Хороший индеец — мертвый индеец...

        — Вот именно,  — подтвердил доктор.  — Кроме того,  что мы живем как на

пороховой  бочке  из-за  противостояния  Востока  и  Запада,   нас  подсиживают

пришельцы   «внутренние»,    давно   на   Земле   обосновавшиеся,    пощипывают

«промежуточные»,  те,  что  пытались перехватить вас в  пути,  а  в  довершение

объявились еще и  «внешние».  И за удержание этого винегрета в желудке отвечают

Каширин и компания.  Кто выдержит такую нагрузку, особенно если их от всего уже

тошнит? . В общем, не старайся засунуть им в глотку два пальца, хорошо?

        —  Не  буду,  —  согласился Андрей.  —  Но тогда и  вы должны пойти мне

навстречу. Убедите генерала сами.

        —  Я  ему одно,  а  он мне опять свое!  —  возмутился Петров.  —  Пусть

генералы отведут душу!  Что ты уперся,  как баран?! Ну, разбомбят они колонию в

пяти с половиной световых часах от Земли, тебе от этого станет хуже?!

        — Чужаки с Плутона не агрессивны,  — упрямо повторил Серегин. — Значит,

бомбить их не за что! Да еще и неизвестно, взорвутся ли ваши бомбы!

        — Взорвутся — не взорвутся, — профессор пожал плечами. — Какая разница?

Главное,  показать, что мы готовы к решительным действиям и не потерпим захвата

своих  территорий!  Ведь  Плутон —  это  наша  планета,  а  они  заняли ее  без

разрешения. Ты над такой постановкой вопроса не задумывался?

        — Нам еще триста лет не понадобится эта ледышка! — возразил Андрей.

        —  А  на триста первый год?  —  ехидно спросил Петров.  —  Когда чужаки

обоснуются там окончательно.  Будем выпрашивать у  них «высочайшее соизволение»

поселиться  в  собственной квартире?  Нет,  дружище,  защищать  пришельцев дело

неблагодарное.  Так что сдавай диск,  получай свои премиальные и  катись на все

четыре стороны налаживать новую жизнь...

        — А если я обращусь к прессе? — негромко спросил Андрей.

        —  Ну что ты за упрямец?!  — Петров всплеснул руками.  — Обратись,  Кто

тебе поверит?  Доказательств нет,  свидетелей нет,  а  в то,  что ты космонавт,

вообще никто не поверит.  Не забывай,  наши граждане уверены, что станция «Мир»

была  последним достижением космонавтики.  Последним сразу во  всех  негативных

смыслах этого слова...

        —  Хорошо,  —  делая вид,  что сдался,  сказал Серегин и  положил перед

доктором диск. — Забирайте. Где мой чек?

        —  Изволь,  —  Петров вынул из кармана заготовленный чек и протянул его

Андрею.  —  И,  пожалуйста,  не  болтай о  том,  чем ты занимался последние два

месяца, договорились?

        —  Я  же  не  самоубийца,  —  Серегин выразительно покосился в  сторону

соседнего стола, за которым проходила беседа Майкова с Кашириным.

        — Это еще полбеды,  — сказал Петров и так же,  одними глазами, указал в

другую  сторону,  где  стоял  такой  же  стол,  за  которым беседовали Зайчик и

Холмогоров.

        Андрей  уже  пообщался  с  комиссаром  и  знал,  что  тот  представляет

Агентство. Взгляд Серегина переместился на Таню, и он невольно вздохнул.

        — Татьяна говорила, что вы можете кое-что оставить... — не оборачиваясь

к доктору, пробормотал Андрей.

        — Адрес,  — усмехнувшись,  ответил Петров. — Я ей немного наврал, но из

благих побуждений,  конечно.  Изъятие наружной личностной оболочки, равно как и

ее имплантация,  возможны только целиком.  Оставить что-то, даже сугубо личное,

мне не под силу.

        —  При всем уважении,  профессор,  вы довольно мерзкий тип,  — спокойно

заявил Серегин.

        —  А  вы?  —  доктор усмехнулся.  —  Получили свой чек и  теперь решили

отвести душу, оскорбляя пожилого человека? Нужен адрес или отдать его Майкову?

        — Давайте мне, — согласился Андрей. — Начнем все сначала...

        Ровно  через  три  дня  интенсивных допросов бывших космонавтов развели

сначала по  разным комнатам секретной базы,  затем по одному свозили в  клинику

Петрова,  и,  в конце концов,  так же по одному отпустили на волю. Когда уходил

Серегин,  в бункере оставался лишь Майков. После посещения клиники пилот ничуть

не  изменился,  и  Андрей сделал вполне логичный вывод о  том,  что космическая

эпопея  Гены  не  закончилась.  Ему  оставили наружную оболочку,  видимо слегка

усилив ее во время последних процедур, и потому довольное выражение не покидало

лица бывшего командира «Плутона-13» ни на секунду.

        — Тебя так и не переубедили?  — прощаясь с Андреем, спросил Майков. — В

космофлоте ты мог бы сделать неплохую карьеру.

        — Разбомбив единственных в Солнечной системе нормальных чужаков?

        — Враги не бывают нормальными,  — сказал Гена.  — Но, даже если так, ты

что,  эксперт с двадцатилетним стажем? Почему ты уверен, что через пару месяцев

они в нас не разочаруются и не захотят немного проучить?

        —  Все  равно,  такие  вопросы нельзя  решать в  кулуарах,  —  возразил

Серегин.  — Возможно, мы потому и не можем сдержать накатывающие одна за другой

волны  пришельцев,  что  бросаемся в  крайности,  причем расположенные на  краю

системы. Подумай сам, зачем нам понадобилось так срочно лететь к черту на рога,

в  то  время как  под самым носом у  нас роятся явно агрессивные твари?  Уж  не

заговором ли тут пахнет?

        — Перехватчик был с Плутона, — уверенно заявил Майков. — Иначе он бы не

откликнулся на видеопослание.

        — А Петров считает,  что это еще одна внеземная раса, — привел аргумент

Андрей.  —  Каширин  торопится создать  ударную  космическую флотилию.  Системы

планетарной обороны приведены в  боевую готовность.  Агентство в полном составе

стоит под ружьем. Тебе мало этих улик?

        —  Что ты пытаешься мне доказать?  — с явным намерением завершить спор,

поинтересовался Геннадий.  — Что надо бомбить не колонию, а самих себя? Или что

следует  предать  всенародной  огласке  правду  о   «внутренних»  и   «внешних»

пришельцах,  а  также  реальном  космическом потенциале человечества?  Не  тебе

решать такие глобальные вопросы,  Сережа.  Наплюй на все и отправляйся вялиться

на Гавайских пляжах. Так будет лучше для всех...

        Беседа перешла на другие,  малозначительные темы и вскоре угасла. Когда

из города вернулся автобус, соратники распрощались, и строгий охранник проводил

Серегина к выходу. Полчаса ровной езды по хорошей дороге в лишенном окон салоне

пролетели,  как  одна  минута.  Когда  машина остановилась и  дверца отъехала в

сторону,  Андрей,  не дожидаясь приглашения,  выпрыгнул на теплый асфальт.  Его

подвезли почти к самому дому.

        —  Твой драндулет вон  там,  на  стоянке,  —  сказал водитель и  бросил

Серегину ключи и жетон. — Оплачено по сегодняшний день...

        —  Спасибо,  —  Андрей спрятал ключи  в  карман.  —  Сначала я  загляну

домой...

        —  Бывай,  —  шофер уселся на свое место,  и  машина быстро скрылась за

ближайшим поворотом.

        Андрей проводил автобус взглядом и,  выждав еще пару минут,  двинулся к

стоянке.   Ему  следовало  немедленно  съездить  в  банк,   получить  деньги  и

раствориться.  В  том,  что  Петров или  агенты Каширина оставят его  в  покое,

Серегин сильно  сомневался.  Причина таких  сомнений была  проста.  В  бортовом

компьютере «Плутона-13» хранилось упоминание о том,  что с заветного диска была

снята копия.  Обнаружить этот факт могли в любую минуту, и тогда Андрею грозили

серьезные неприятности...

        Глава 14

        - Вы утверждали,  что Серегин не опасен? — раздраженно спросил Каширин.

—  Вот теперь и  отвечайте за свои слова!  Этот хитрый фрукт исчез,  стоило нам

только ослабить внимание,  а  через сутки выяснилось,  что  у  него  в  кармане

завалялась копия обращения чужаков с  Плутона.  Что это?  Ваша недальновидность

или злой умысел?!

        —  Я  никак не ожидал,  что Андрей решится на такой шаг,  —  растерянно

пробормотал Петров.  — Однако ситуация поправима. Нужно просто подкараулить его

и отнять улику.

        — Подкараулить где? Дома он так и не появился, там до сих пор сидят мои

люди,  а  круг его контактов нам неизвестен,  ведь вы привлекли его к работе по

пятой схеме — подобрали на улице. Что прикажете нам делать дальше?

        — Надо установить наблюдение за квартирой Зайчик, — предложил доктор. —

Я дал Серегину ее адрес.

        —  А  если он не появится и  там?  —  спросил генерал.  — Вы бы пошли в

заведомую ловушку?  Что,  если  ваш  липовый доброволец уже  дает интервью всем

центральным телеканалам и газетам?

        — Он сначала попытается предъявить вам ультиматум,  — убежденно ответил

Петров. — Андрей прекрасно понимает, насколько щепетилен этот вопрос...

        —  Пусть он только покажется,  —  с  угрозой заявил Каширин.  — Я лично

зарою его на ближайшем пустыре!

        —  Мне  кажется,  вам  не  стоит так кипятиться,  —  вмешался в  беседу

Холмогоров.  —  Мы  найдем Серегина в  двадцать четыре часа,  положитесь на мое

слово. Главное, чтобы чужаки не вышли на него раньше нас.

        — Снова утечка? — насторожился Петров.

        —  Видимо,  так,  —  согласился комиссар.  —  Но у  меня есть сведения,

которые пока никуда не просочились.  В городе вновь замечена исчезнувшая четыре

месяца назад  группа вражеских разведчиков.  Помните фото,  на  котором Серегин

беседует с неизвестной женщиной?  Мы следим за этой прекрасной незнакомкой, и я

почти уверен, что она выведет нас на подозреваемого...

        В  этот вечерний час универсам был переполнен,  но даже в  многоголосье

толпы Андрей не мог не узнать до боли знакомый голос.

        —  Андрей!  — раздалось откуда-то слева.  Серегин вытянул шею и заметил

рядом с колбасными витринами знакомую фигуру.

        — Маша,  что ты тут делаешь?  — протолкнувшись к девушке, спросил он. —

За тобой могут следить.

        — Я оторвалась от шпиков еще час назад,  — заверила знакомая.  — Как ты

слетал?

        — Разве штаб сопротивления не получил мой отчет? — удивился Серегин.

        —  Его тут же  засекретили,  но я  успела кое-что ухватить.  Это просто

невероятно! Ты действительно где-то спрятал эту копию?

        — Чистая правда,  — подтвердил Андрей. — Копия — наше главное оружие. Я

был очень рад тебя увидеть, Машенька, но будет лучше, если ты уйдешь. Агентство

не  дремлет.  Они найдут тебя,  а  заодно и  меня.  Сейчас не  лучшее время для

встреч, понимаешь?

        — Да, — в глазах Маши блеснули слезы. — Это когда-нибудь кончится?

        —  Я  уверен,  —  пообещал Серегин,  украдкой пожимая ее руку,  — но не

сегодня.

        — И тогда мы сможем быть вместе? — с надеждой спросила девушка, опуская

взгляд к полу.

        — Не знаю, — признался Андрей.

        — Ты меня разлюбил?  — встревожилась Маша. Серегин с тоской взглянул по

сторонам и  вдруг увидел двух неприметных типов,  которые тщательно осматривали

все проходы между стеллажами с товаром, явно кого-то выискивая.

        — Расходимся, — шепнул он подружке и быстро исчез за дверью в подсобные

помещения.

        Девушка смахнула навернувшиеся слезы и,  взяв  себя в  руки,  принялась

наполнять товарами корзину. Обнаружив ее за этим занятием, агенты успокоились и

сделали вид, что забрели в магазин с той же самой целью...

        Холмогоров наблюдал  за  всеми  событиями при  помощи  телекамер службы

охраны  магазина.  Когда  Андрей  нырнул  в  служебную дверь,  комиссар щелкнул

пальцами и удовлетворенно произнес:

        — Попался,  голубчик! Все на склад. Выход из подсобных помещений только

там. Брать клиента без шума и телесных повреждений. Понятно?

        Стоящий  рядом  с   ним  агент  коротко  кивнул  и  бросился  выполнять

приказание,  по  пути отдавая распоряжения ожидающей на заднем дворе универсама

группе захвата...

        Андрей  торопливо прошел по  длинному коридору до  ворот  склада и  уже

собрался выйти на улицу, когда на его плечо легла тяжелая рука.

        — Ты куда это собрался? — спросил крепкий парень в легком тренировочном

костюме.

        —  Я  к  заведующей ходил,  —  соврал  Серегин,  —  по  поводу поставок

товара...

        — Ждут тебя там,  — не обращая внимания на его лепет, сказал спортсмен.

— Иди за мной...

        — А ты кто? — отбрасывая маскировку, спросил Андрей.

        — Конь без пальто,  — очень остроумно ответил парень.  — Не видишь, что

ли?

        — Нет, — признался Серегин. — Из какой-нибудь братвы?

        —  Всю  свою  сообразительность на  Плутоне  оставил?  —  усмехнувшись,

поинтересовался собеседник.

        — Ты Машу страховал? — наконец догадался Андрей. — Она в порядке?

        — Ее взяли,  — мрачно сказал парень, — но ты важнее, хотя лично мне она

более симпатична.

        Он  подтолкнул Андрея  в  глубь  темного бокового коридора и,  обогнав,

зашагал чуть впереди.

        — Чем я тебя так обидел? — удивился Серегин.

        —  Некогда сейчас болтать,  — отрезал боец.  — Надо выбираться.  Агенты

шуршат повсюду,  как крысы.  По их расчетам ты должен выйти наружу секунд через

тридцать. Если не появишься, начнут прочесывать все здание.

        — А подземных коммуникаций здесь нет?

        — Туда мы и направляемся,  — спутник кивнул.  — Там,  правда, дерьма по

колено, но зато верный путь на свободу. Диск-то при тебе?

        — При мне, — соврал Андрей, и резко ударил проводника в затылок локтем.

        Удар получился не слишком сильным, но парень рухнул на бетонный пол как

подкошенный.

        — Слабовата конструкция, — заметил Серегин, обшаривая карманы спутника.

        В качестве трофеев ему достался малокалиберный пистолет «ПСМ», запасная

обойма и удостоверение на имя лейтенанта Дягилева. С одной стороны, конкуренция

между сыщиками Каширина и агентами Холмогорова была легко объяснима,  но Андрей

всегда считал их  единым кланом.  Теперь же перед его глазами лежало едва живое

доказательство обратного.  Агенты,  с  которыми Серегину приходилось не  только

беседовать,  но и вступать в схватки, всегда оказывались на редкость крепкими и

сильными мужчинами, а этот лейтенант обмяк от слабого удара по затылку. Времени

на  глубокие размышления у  Андрея не  было,  и  он  пока  просто запомнил этот

примечательный факт.

        Когда  действительно загаженный тоннель  вывел  Серегина на  свет,  ему

выпала  дополнительная  возможность  проверить  свои   подозрения.   У   выхода

прогуливался боец,  одетый так же,  как первый,  в спортивный костюм. Поскольку

Андрей появился практически бесшумно,  а  парень не ожидал нападения,  Серегину

удалось повторить свой  подвиг,  ударив  его,  как  и  предыдущего товарища,  в

затылок, но уже рукояткой пистолета.

        Бил беглец не сильно, однако противный хруст красноречиво заявил о том,

что противник травмирован более чем серьезно. Андрей покачал головой и вынул из

кармана телефон.

        — Может быть,  я супермен? — набирая номер «Скорой помощи», пробормотал

он себе под нос.  —  Или все-таки агенты и  военные слеплены не из одного сорта

органических отходов?

        Глава 15

        - Господин  комиссар,   —   из  микроавтобуса,   начиненного  различной

электронной  аппаратурой,  выглянул  офицер  инженерно-технического  отдела.  —

Голосовой тест прошел. Клиент только что звонил в «Скорую»...

        — Какой номер? — спросил Холмогоров, вынимая из кармана телефон.

        — Вот, — офицер протянул начальнику листок бумаги.

        Комиссар неторопливо набрал номер и, когда Серегин ответил, произнес:

        — Андрей Иванович, у вас проблемы со здоровьем?

        — Кто это? — настороженно поинтересовался Андрей.

        — Комиссар Холмогоров, — представился собеседник.

        — До свидания,  — Серегин дал «отбой», но агент нажал кнопку повторного

вызова и приказал инженеру сделать так, чтобы телефон Андрея не отключался.

        —  Что  за  фокусы?  —  недовольно спросил  Андрей,  когда  понял,  что

выключить трубку не получается. — Чего вы хотите?

        — Всего лишь поговорить, — спокойно пояснил комиссар.

        — Мне сейчас некогда, — заявил Серегин.

        —  С  каждой минутой времени на неторопливые беседы у  нас остается все

меньше и меньше, — сказал Холмогоров. — Вы затеяли весьма напряженную и опасную

игру,  Андрей Иванович.  Я  могу вывести вас  за  пределы поля,  но  для  этого

потребуется ваше искреннее согласие...

        — И раскаяние? — Серегин усмехнулся. — Я не торгуюсь.

        —  Придется эту премудрость освоить,  — сказал агент.  — Примерно через

минуту  вокруг  вас  соберется  три  десятка  моих  офицеров,   и  ваш  марафон

закончится. Бежать некуда, поверьте мне, как специалисту...

        — Вам нужен диск? — перешел к делу Андрей. — И что взамен?

        —  Свобода для  вас  и  прелестной девушки по  имени Маша,  —  пообещал

Холмогоров.

        —  А  вот здесь вы ошиблись,  комиссар,  — заявил Серегин.  — Агентство

призвано бороться с чужаками,  а девушка — человек. Вам придется ее отпустить в

любом случае. Иначе...

        —  Иначе —  что?  —  Агент улыбнулся.  — Вы отправитесь на телевидение?

Обратитесь  в  милицию,   госбезопасность?   Попросите  помощи  у  криминальных

авторитетов?  Что вы сделаете, господин Серегин? Вернее — что вы можете сделать

против Агентства?

        —  Вы  считаете себя  недосягаемыми и  неуязвимыми?  —  сердито спросил

Андрей.

        —  Я  всего лишь констатирую факт,  — ответил комиссар.  — Это реальное

положение дел.  Для девяноста пяти процентов людей никакого Агентства в природе

не  существует.  Кто,  кроме  вас  и  жалкого десятка ваших сообщников,  станет

бороться  с   плодом  вашей  нездоровой  фантазии?   Бой  с   тенью  —  занятие

бесперспективное...

        —  В  таком случае,  оставьте эту девицу себе на  закуску,  —  стараясь

говорить равнодушно, произнес Серегин.

        —  От  господина Петрова  я  изрядно наслышан о  ваших  высоких волевых

качествах,  —  сказал Холмогоров,  —  но  убедить меня в  том,  что девушка вам

безразлична,  не  удастся.  Вы  герой,  Андрей Иванович,  а  все герои страдают

благородством,  граничащим с нелогичностью...  Оставьте диск на том месте,  где

сейчас  стоите,  и  отправляйтесь отдыхать.  Это  единственно верный  выход  из

ситуации.

        — Я оставлю вам этот телефон, — пообещал Андрей, и в трубке Холмогорова

послышался негромкий щелчок, а затем два сильных удара.

        —  Растоптал такую  полезную  вещь,  —  с  сожалением заметил  агент  и

обернулся к машине техников. — Где он?

        —  В  пяти кварталах от центра,  —  доложил офицер.  — Первая и восьмая

группы уже там. Сейчас возьмут...

        Андрей оглянулся по  сторонам,  но  никого не заметил.  Если сотрудники

Агентства и  были поблизости,  то  маскировались они довольно неплохо.  Серегин

взглянул на светящуюся букву М,  но,  немного подумав,  решил, что метро его не

спасет.  Из  окружения  следовало выбираться другим  путем.  Он  быстрым  шагом

приблизился к проезжей части улицы и поднял руку. Из плотного потока транспорта

тотчас вынырнуло потрепанное такси, и Андрей уселся на переднее сиденье.

        — Куда? — покосившись на возбужденного пассажира, спросил шофер.

        —  Пока  вперед и  очень  быстро,  —  Серегин вынул из  кармана крупную

купюру.

        — Ты, часом, не от ментов бежишь? — настороженно спросил таксист.

        —  От Агентства,  —  понимая,  что любая версия будет звучать одинаково

неубедительно, признался Андрей.

        — Тогда ладно,  — сделав какой-то вывод,  сказал водитель. — Развелось,

понимаешь,  этих частных детективов! С бабой застукали, наверное? Теперь жди от

жены скандала.  Знаю,  в газете читал. Нынче это модно. И зачем этим женам надо

все  разнюхивать?  Ну  завел муж себе любовницу,  но  если ты,  дура,  об  этом

узнаешь,  тебе легче станет?  Так нет, нанимают хлыщей, а потом сами и мучаются

от избытка информации!

        —  Это верно,  —  соглашаясь с рассуждениями шофера,  Андрей кивнул.  —

Давай сейчас направо...

        — Ты не волнуйся, я тебя вывезу. Если они не на колесах, не догонят.

        — Могут быть и на колесах, — оглядываясь, заметил Андрей.

        —  Это  сколько же  она  заплатила,  если  они  готовы  даже  в  погоню

броситься? — удивился таксист, поправляя зеркало заднего обзора. — А, вижу, два

«шестисотых»... Ты не олигарх, случаем? Что-то слишком серьезные ребята на тебя

охотятся...

        —  Жми,  родной,  вывози,  —  Серегин вынул из  кармана еще  пару купюр

максимального достоинства.

        — Стрелять не будут? — опасливо поинтересовался шофер.

        — Не должны, — Андрей пожал плечами.

        — Тогда давай,  — таксист спрятал деньги в карман и усмехнулся. — Ну, я

им сейчас устрою ралли!

        Он резко вывернул баранку влево,  и машина, взвизгнув шинами, нырнула в

узкую,  изуродованную выбоинами  улочку.  Преследователи появились  в  просвете

переулка,  когда такси совершило новый маневр, на этот раз, повернув направо, и

с тем же скрипом въехало в тесный дворик.

        — Развал ни к черту,  — пожаловался таксист.  — Старая уже кобылка,  но

еще пару лет протянет.

        —  Выезд-то отсюда есть?  — с тоской глядя на серые стены старых домов,

спросил Серегин.

        —  А  то как же?  —  весело ответил шофер и  направил свой экипаж прямо

через газон и детскую площадку к частично перегороженной бетонными блоками арке

в середине длинного дома.

        — Это выезд?  — Андрей невольно вжался в сиденье, поскольку скорость по

мере приближения к преграде только возрастала.

        — Издалека и не догадаешься!  — Таксист мельком взглянул на пассажира и

подмигнул.

        Машина  чудом  вписалась  в   пространство  между  двумя  монолитами  и

благополучно выехала из арки с другой стороны.  Андрей с облегчением вздохнул и

обернулся.

        —  Застряли  бойцы,  —  с  удовлетворением сказал  водитель.  —  Можешь

расслабиться. Сейчас выйдем на проспект, а там нас только и видели...

        — Они упрямые, — негромко возразил Серегин.

        —  Ничего,  у  меня  в  запасе еще  не  меньше двух  десятков таких вот

двориков и тупичков, — пообещал шофер.

        — Это кстати, — Андрей махнул рукой за спину.

        — Что,  опять?  — Таксист удивленно взглянул в зеркало.  — Нет,  у этих

номера другие... Однако ты точно — олигарх!

        Он  опять свернул с  проспекта и  направил машину в  настоящий лабиринт

старинных  построек,   чудом   сохранившихся  посреди  панельно-бетонного  моря

современных высоток.  Преследователи очередной фокус таксиста не пропустили, но

дорога была совсем уж безобразной, и они вновь отстали.

        — Не зажмут? — с опаской спросил Андрей.

        — У моего приятеля здесь бокс,  — указывая на ряды капитальных гаражей,

пояснил водитель. — Если не боишься, можем рискнуть.

        — Давай, — разрешил Серегин.

        Гараж приятеля был пуст,  к  тому же  открыт,  а  машина хозяина стояла

рядом.  Андрею сразу бросилось в глаза то,  что автомобиль приятеля был как две

капли  воды  похож  на  такси  разговорчивого водителя,  и  даже  номер  нового

таксомотора отличался лишь на одну букву.

        — Ленин и Партия,  — заметив удивление на лице пассажира, заявил шофер,

— близнецы братья... Деньги еще не кончились?

        Андрей запустил руку в карман и, словно случайно, вместе с пачкой купюр

вынул оттуда пистолет.  Спрятав лишнее имущество обратно,  он протянул таксисту

еще две бумажки.

        — Понял, — водитель усмехнулся и, не притормаживая, заехал в бокс.

        Быстро выскочив из машины, он подбежал к приятелю и, сунув в его ладонь

деньги, коротко объяснил, что следует делать. Тот помог закрыть створки ворот и

отъехал,  постепенно набирая  непозволительную для  езды  по  грунтовой  дороге

скорость.

        —  Теперь главное,  чтобы они  клюнули,  —усаживаясь на  свое  сиденье,

сказал таксист.

        Андрей коротко кивнул и снова извлек на свет оружие.

        — Рассказывай, — снимая пистолет с предохранителя и одновременно взводя

курок, приказал он шоферу.

        — Ты чего?  Думаешь,  переплатил?  Да забери ты свои бабки!  — Водитель

опустил руку во  внутренний карман,  как бы  за деньгами,  но Серегин приставил

ствол своего оружия к его виску.

        — Медленно положи руки на баранку! — приказал он

        — Ладно,  — таксист выполнил приказ и обиженно сказал:  — Неблагодарный

ты...

        —  Ты тоже работаешь на Каширина?  —  не обращая внимания на его слова,

спросил Андрей.

        —  Не  знаю такого,  —  водитель пожал плечами.  —  Я  на себя работаю,

лицензия у меня...

        Серегин сунул  руку  ему  за  пазуху  и  достал из  внутреннего кармана

«таксиста» вороненый «вальтер» самой последней модели.

        — На это у тебя тоже лицензия имеется?

        — Пугач это,  газовый, — уже не так уверенно ответил шофер. — От пьяных

клиентов отбиваться...

        — Ну да, — иронично улыбаясь, согласился Андрей. — И маршруты по хитрым

дворикам у тебя проложены,  и схема отрыва с напарником у вас отработана,  тоже

исключительно для того, чтобы по пьянке удирать от гаишников, так?

        — Чистая правда, — согласился водитель. — Как в воду глядишь...

        —  А давай я сейчас пальну из твоего «пугача» тебе в ногу,  — предложил

Серегин. — Если газовый, все закончится испорченной штаниной и ручьем соплей...

        — Не надо, — сбросив маску разбитного таксиста, сказал шофер.

        — И я так думаю,  — согласился Андрей.  — Рассказывай,  кто не скупится

вооружать полевых агентов такими дорогостоящими пушками?

        .  —  Услуга за услугу,  —  предложил водитель.  — Я выведу тебя из-под

удара Агентства, а ты поделишься информацией.

        — И ты. туда же?! — Андрей поморщился.

        —  Нет,  —  торопливо заверил шофер,  —  мне не нужен сам диск.  Просто

позволь мне увидеть запись. Это все, о чем я прошу...

        —  Ты так и  не ответил,  какую организацию представляешь,  —  напомнил

Серегин.

        —  Это  долго  объяснять,  —  замялся «таксист».  Андрей  уже  собрался

надавить на собеседника посильнее,  но ситуация снова изменилась и, как всегда,

не в лучшую сторону.

        — Выходите с поднятыми руками,  — послышался из-за ворот чей-то громкий

голос.

        —  Факир был пьян,  —  негромко сказал Андрей,  протягивая водителю его

оружие.  —  Никого  ваш  с  напарником трюк  не  обманул.  Подземного хода  или

нуль-портала здесь нет?

        Водитель как-то странно взглянул на Серегина и покачал головой.

        — Выход только через ворота...

        — Тогда нам лучше сдаться, — сделал вывод Андрей.

        —  Если ты согласишься на обмен,  я  тебя выведу,  —  уверенно возразил

водитель.

        — Там, за дверью, толпа агентов! - Серегин махнул рукой.

        — Мы договорились? — настойчиво спросил шофер.

        — По рукам, — Андрей кивнул и, скептически щурясь, приказал — Выводи!

        Водитель включил фары,  и в их ярком свете Серегин смог разглядеть, что

задняя  стена  бокса  не  сложена  из  кирпича,  а  всего  лишь  раскрашена под

неоштукатуренную кладку. Шофер нажал на кнопку небольшого пульта, и фальшпанель

отъехала в сторону,  открывая выезд прямо на проспект.  Андрей удивленно выгнул

одну бровь и  покосился на  водителя.  От  задней стены гаража до  проспекта на

самом деле было не менее трехсот метров пути через ухабы и четыре поворота...

        Глава 16

        - Сутки на исходе, — строго глядя на Холмогорова, заявил Каширин. — Что

же вы, товарищ комиссар, до сих пор не поймали этого Серегина?

        — Поймаем,  — заверил агент,  — если у нас под ногами не будут путаться

ваши люди, господин генерал.

        —  Мои?  —  Каширин сделал вид,  что удивлен.  —  Я не отдавал им таких

приказов.

        —  А  кто  помог клиенту выбраться из  универсама?  —  спокойно спросил

Холмогоров. — Кто вывез его на такси?

        — На такси?  — теперь удивление генерала приобрело оттенок искренности.

— Что-то здесь не так...

        — Это опять проклятая «утечка»!  — заявил Петров. — Разберитесь наконец

с ее источником, и у вас сразу же все пойдет как надо.

        —  Я  думаю,  дело в  третьей заинтересованной стороне,  —  предположил

комиссар,  пропуская слова доктора мимо ушей.  — Скорее всего Серегину помогают

те, кто объявил Агентству войну.

        — Вы захватили одного из их шпионов? — спросил Каширин.

        —  Нет,  задержанная нами девица — стопроцентный человек,  — Холмогоров

покачал головой.  — Если она и связана с некой организацией,  то не более чем с

группой  «народных мстителей» или  с  чем-то  в  этом  роде.  Серегин,  видимо,

принадлежит к их числу или,  в свете открывшихся ему сведений, сочувствует этой

партии дилетантов.

        —  Вы думаете,  что правду о поселившихся среди нас пришельцах знает не

только Агентство? — спросил Петров.

        — В первую очередь следует сказать, что всей правды не знаем даже мы, —

уточнил комиссар.  — Но сопоставить факты и найти явные несоответствия могут не

только  наши  эксперты.  Группа,  к  которой  принадлежит девица  и,  возможно,

Серегин,  наверняка вычислила несколько инопланетных кланов  самостоятельно,  а

теперь  получила подтверждение своей  правоты из  первых  рук,  от  «космонавта

Субботина».

        — Чем дальше продвигается это дело,  тем более очевидным становится тот

факт, что для нас неудобен не только дубликат диска, но и его владелец, — прямо

заявил Каширин.

        —  Согласен,  —  сказал  агент.  —  Только не  делайте резких движений,

господин генерал.  Сначала следует заполучить копию,  а  уж потом решать судьбу

Серегина,  Наш  клиент далеко не  глуп,  а  потому,  несомненно,  прячет диск в

надежном месте  и  делает  это  с  определенными мерами предосторожности.  Даже

классическая формула  «если  я  не  позвоню  через  три  часа,  документы будут

отправлены в редакции всех газет» может вполне сносно сработать,  и тогда у нас

возникнут большие проблемы.  Я  сдержу  свое  обещание и  разыщу  Серегина,  но

устранять его пока рано...

        Стараясь держаться в  тени  дома,  Андрей нырнул в  телефонную будку и,

сверяясь с бумажкой, набрал номер.

        —  Алло,  —  раздался  в  трубке  сонный  голос  Татьяны.  —  Слушаю...

Говорите... Перезвоните, вас не слышно...

        Послышались короткие гудки,  и Серегин повесил трубку.  Ничего говорить

он и не собирался, ему просто хотелось услышать ее голос. Несколько слов, будто

бальзам,  смыли чувство одиночества и безысходности и буквально вытянули Андрея

из  весьма скверного расположения духа,  настроив на  более-менее оптимистичный

лад. Он снова снял трубку и позвонил своему связному.

        —  Мы  сменили все позывные,  квартиры и  номера телефонов,  —  сообщил

абонент. — Это последний, но Маша о нем и не знала...

        — Почему Агентство ее не отпускает? Разве это не грозит комиссару и его

соратникам неприятностями? — спросил Андрей.

        — Они идут ва-банк,  — ответил связной.  — Ты им нужен, во что бы то ни

стало.

        — Сейчас не время сдаваться, — ответил Серегин. — Нашелся новый след.

        —  Я  тебе  этого  не  предлагаю,   —  успокоил  собеседник.   —  Твоих

«спасителей» мы уже ведем...

        — Они могут быть связаны с Плутоном?

        — Вряд ли.  Это действительно новая община, но космической техники в их

распоряжении нет.  На Землю «новички» просачиваются через маломощные,  а потому

не  поддающиеся  обнаружению  гиперпорталы.  Они  прибывают  к  нам  достаточно

медленно,  по три-пять особей в месяц,  и вряд ли испытывают желание с кем-либо

ссориться, но, похоже, Агентство является исключением. С чего бы это? Не сумели

договориться о сумме взятки?

        — Ты отправил им оплату за мое спасение?

        — Ровно половину, как мы с тобой и договаривались, — ответил связной. —

Так что жди нового контакта со своим «таксистом».

        — Что говорит твое начальство?

        —  Вообще-то,  среди руководителей сопротивления появилось мнение,  что

тебе все-таки следует ненадолго «сесть».  В структуре взаимоотношений Агентства

и военных существует немало «белых пятен». Мы точно знаем, что между генералом,

доктором и  комиссаром были  серьезные трения,  и  первые  двое  даже  пытались

изучить сознание третьего,  но почему-то отказались от этого мероприятия,  едва

начав сканирование...

        — Испугались того,  что обнаружили в мозгах у комиссара?  — предположил

Андрей.

        — Скорее всего,  — согласился собеседник. — Пока в их руках не окажется

диск, твоей жизни ничто не угрожает, зато ты снова проникнешь в самое логово.

        — В качестве пленного,  — напомнил Серегин. — Это не лучшая позиция для

наблюдения.

        —  В  любом случае она  ближе к  источнику,  чем нынешняя,  —  возразил

связной.  — Но решать тебе.  Ты — Бюро, а мы всего лишь подполье. Сопротивление

не имеет права настаивать.

        — Хорошо, — согласился Андрей. — Я готов.

        —  Отлично,  —  сказал собеседник.  —  Тебя наверняка упрячут в подвалы

клиники, а потому канал передачи данных остается прежним.

        —  У  меня только одна личная просьба...  —  немного замявшись,  сказал

Серегин.

        —  За  ней следят агенты,  но  мы  постараемся не  дать ее в  обиду,  —

опередил просьбу товарища связной.

        — Спасибо, — Андрей вздохнул.

        — Удачи тебе, — пожелал собеседник. — С богом...

        Андрей  завершил  обед  бокалом  светлого  пива  и  попросил  официанта

принести  телефон.  Единственный вражеский номер,  который  он  знал  наизусть,

принадлежал Петрову.

        — Профессор? Вас беспокоит доброволец семьсот тринадцать, — сказал он в

трубку.

        — Андрей? — удивился Петров. — Здравствуйте. Какими судьбами?

        —  Передайте Холмогорову,  что я  сейчас обедаю в  ресторане «У  Бориса

Николаевича», пусть приезжает и не забудет привезти с собой мою знакомую.

        —  Вы понимаете,  чем это для вас обернется?  — понизив голос,  спросил

доктор.

        —  А  вам-то какое дело?  —  Андрей усмехнулся.  —  Совесть мучает?  Вы

неплохой человек,  профессор, но попали в дурную компанию. Я бы посоветовал вам

пересмотреть круг знакомых, пока не стало слишком поздно...

        — Ах,  Андрюша,  — Петров вздохнул,  — мои исследования имеют настолько

специфический характер, что без скверной компании не обойтись в любом случае...

Хорошо, я передам вашу просьбу господину Холмогорову. До встречи...

        — Всего доброго,  — пожелал Серегин и, вернув официанту трубку, заказал

кофе.

        Насладиться прекрасным вкусом  напитка Андрею не  удалось.  Через  пару

минут в дверях заведения возникли фигуры мужчин в серых,  стандартных костюмах,

а к столику подошел Холмогоров.  Он держал под локоть испуганную Машу и вежливо

улыбался.

        — Вы доказали, что являетесь весьма достойным противником, — отвесил он

Андрею комплимент.  — Я выполняю свою часть нашего соглашения и надеюсь, что вы

исполните свою?

        — Не здесь,  — ответил Серегин.  — Пусть девушка останется, а мы с вами

поедем в более удобное для беседы местечко...

        — Я рад,  что вы понимаете меня практически без слов,  — комиссар снова

улыбнулся и,  выпустив Машин  локоть,  указал на  дверь.  —  Прошу вас,  Андрей

Иванович...

        Андрей ободряюще улыбнулся девушке и  покинул ресторан в  сопровождении

настороженных агентов.

        —  Вы свободны,  —  возвращая Маше ее сумочку с деньгами и документами,

сказал Холмогоров, — на какое-то время...

        Он криво улыбнулся и вышел следом за сотрудниками.

        —  Быстро  в  подсобку,  пока  они  не  вернулись!  —  шепотом приказал

растерянной девушке наблюдавший за сценой ареста официант.

        — Как же так?  — Маша, постоянно оглядываясь, прошла за парнем в кухню,

а затем, мимо холодильных шкафов и вытяжек, на склад.

        — Все продумано,  — попытался успокоить ее официант.  — Если не веришь,