Сергей ЩЕГЛОВ

                             ВОСХОД НА АИДЕ

                                    1

                                           "Запасайтесь, дьяволы, гробами,

                                             сейчас стрелять буду!"

                                                                М. Зощенко

     Издалека Аида красива. Искрящийся бриллиант в черной оправе,   изредка

подмигивающий преломленным синим лучом.

     Но видели ее такой немногие. Пилоты давно уже не верят в этом   районе

своим глазам и на   всякий   случай   отключают   визуальные   экраны.   Голубой

гигант, не шутка.

     А что до пассажиров, то их на Аиду не берут.

     Это уже традиция. С тех пор как не удалось установить прямой трансфер

с Земли, Аида перестала значиться   в   расписании   рейсов.   И   если   верить

официальным   документам,    здесь    работает    только    маленькая    станция

регистрации   аномальных   явлений,    устроиться    на    которую    совершенно

невозможно.

     Но если уж на Аиду берут пассажира, то   исключительно   во   внутренние

каюты. Рядом с грузом. Обычная мера предосторожности - в один   не   слишком

удачный год три человека один за другим выпали случайно в открытый космос,

и причин этой случайности так и не нашли.

     А что до красоты, поговаривают, что первая,   теперь   уже   легендарная

экспедиция угодила в аварию именно из-за того, что   весь   экипаж,   разинув

рты, глазел на панорамный экран.

     Рассуждая так, пассажир протянул руку и попросил   к   экрану   капитана

Скворцова.

     - А нельзя ли мне,   -   осведомился   он   иронически,   -   поглядеть   на

планету назначения?

     - Еще насмотритесь, - хмуро ответил капитан. - Ничего там   особенного

нет. Если еще что-нибудь понадобится, сообщите.

     И экран погас.

     Пассажир покачал головой, неторопливо прошелся из угла в угол. В   его

тесном, наскоро приспособленном под каюту отсеке нарастал легкий шум.

     Не верьте, что планетарные двигатели бесшумны; наверху   их,   конечно,

не слышно, но пассажир помещался в хвостовой части корабля.

     И в этот рейс ему было скучно. Он летел один.

     Делать было положительно нечего. От скуки пассажир давно уже   царапал

стенное покрытие завалявшимся   в   кармане   гвоздем.   Там   и   тут   пестрели

надписи: "Мыслю, следовательно, существую", "Чем хуже, тем   лучше",   "Аида

не приходит одна".

     Пассажир предпочитал цитаты.

     Внезапно взгляд его упал на почти стертую надпись, сделанную   явно   в

прошлый рейс. Она гласила: "Ложись!"

     Пассажир пожал плечами в недоумении.

     Между тем гул двигателей стал оглушительным.   Ноги   подогнулись   сами

собой, и пассажиру пришлось сесть на пол, что вовсе   не   было   неприличным

при пятикратной перегрузке. У пола белела такая   же   полустертая   надпись:

"Не вставай!"

     Пассажир все же   поднялся   на   четвереньки.   И   совершенно   напрасно:

корабль повело в сторону. Пассажир упал носом вперед. В этом месте надпись

на стене объясняла все: "Все равно упадешь".

     Пассажир послушно лег на спину.

     Когда гул двигателей стих, он вызвал Скворцова:

     - Капитан, мне бы узнать, скоро ли мы прибудем?

     - Мы уже здесь.

     Пассажир удовлетворенно зевнул: путешествие закончилось.

     - Я понимаю вас так, что мне можно выходить? - сказал он.

     - Нужно.

     Судя по ответам Скворцова, корабль   уже   стоял   в   шахте   космодрома.

Пассажир потянул воздух ноздрями. Ничем не пахло.

     Аида встречала его приветливо.

     И на том, как говорится, спасибо. Пассажир взял чемоданчик с вещами и

торжественным шагом вышел из отсека.

     Капитана   Скворцова    мутило.    Он    постоянно    прыскал    в    ноздри

дезодорантом, ворочал   глазами   и   учился   не   дышать.   Увидев   пассажира,

свежего как огурчик, он совсем пал духом.

     - Сверхчеловек, - ругнулся он вполголоса.

     - Где? - с любопытством спросил пассажир, расслышав.

     - В шлюз идите, в шлюз, - простонал Скворцов. - Ну скоро вы   там?!   -

крикнул он экрану телекома. - Быстрее, дышать нечем!

     - До свидания, - сказал пассажир и вышел.

     Капитан Скворцов откинулся на спинку кресла, вдохнул нечаянно воздух,

пропитанный, как ему казалось, запахом миллиона дохлых кошек, и застонал:

     - Чтоб я еще на Аиду пошел! И куда профсоюз смотрит...

     Пассажир стоял в шлюзе, тоже немало озабоченный. Он вертел чемоданчик

в руках, не зная, куда   поставить,   а   прямо   ему   в   лицо   пялился   всеми

объективами шлюз-робот, злобно мигая транспарантом "Предъявите пропуск!".

     Пассажир сообразил, наконец, что рискует остаться в шлюзе навсегда, и

впал в нервное расстройство. Он швырнул чемоданчик   на   пол,   ударил   себя

кулаком в грудь и закричал:

     - Я же   сюда   по   разнарядке!   Какой   пропуск?!   Я   Петров,   вот   мое

удостоверение!

     Робот мигал транспарантом и ничего не хотел   знать.   У   него,   о   чем

Петров и не подозревал, не было микрофонов.

     Пассажир плюнул в сердцах, боязливо оглянулся   и   открыл   чемоданчик.

Достал аппарат странного вида, но банального назначения, и включил.

     Транспарант   погас,   шлюз   открылся.   Робот    перешел    в    пассивное

состояние. Не   выключая   аппарата,   пассажир   быстро   пересек   нейтральную

полосу, закрыл дверцу транспортной кабины и заключил:

     - Прибыл.

     В тот же миг заработала приветственная программа:

     - Поздравляем вас с прибытием на гостеприимную Аиду! Будьте   особенно

осторожны   в   первые   дни    вашего    здесь    пребывания!    По    выполнении

непосредственного    задания    немедленно    возвращайтесь    на     ближайшую

контролируемую станцию. В случае регистрации   новых   феноменов   немедленно

выходите на   центральный   информаторий   по   прямой   телепатической   связи.

Помните: ваша жизнь - достояние народа!

     Программа окончилась, дверцы распахнулись.   Пассажир,   перестав   быть

таковым, оказался в приемном отсеке космодрома.

     Отсек был   невелик.   В   нем   еле   помещался   оргкомпьютер   допотопной

модели, письменный стол и десяток   полукресел   для   посетителей.   На   полу

Петров с изумлением увидел ковер.

     За столом сидел мордастый мускулистый человек в распахнутом халате   и

плавках.

     - Фамилия? - грозно спросил он.

     -   Простите?   -   не   понял   пассажир.   -    Вот    удостоверение,    вот

направление, тут все сказано...

     - Об информодрязге слыхал?

     - А-а...

     - То-то! Фамилия? Имя-отчество?

     - Петров. Игорь Сергеевич.

     - Год рождения?

     - Двадцать второй.

     - Место рождения?

     - Земля, Россия.

     - Специальность?

     - Диалогик. Немного системотехник...

     - Хорошо, специалисты тут нужны... Причины направления на Аиду?

     - Распределение.

     - Что-о?!

     - Распределение. После Академии...

     - Ничего себе, - пробормотал человек. - А что в Академии? Что-то было

такое? Инциденты, срывы, человеческие жертвы?

     - Инциденты? - Петров наморщил лоб. - Разве что "Исход"...

     - Уф-ф! - человек повеселел. - Вот и отлично! Что ты там натворил?

     Петров наклонился к самому уху человека и сказал несколько фраз.   Тот

кивнул, не скрывая удовлетворения.

     - Ну, раз так, все в порядке! Распределю тебя   в   седьмой,   на   плато

Прохлады, значит. Будешь чем интересоваться - вызывай меня, не   стесняйся.

С любой точки, я дальний, нет проблем!

     - Простите, я не совсем...

     - Я, говорю, телепат - дальний. Впрочем, здесь   и   безопасник   станет

телепатом. Словом, захочешь поболтать с Эрбом Хоо - вызывай! А пока топай,

устраивайся. Чемоданчик сдай в бессрочную, одежду   туда   же,   у   нас   мода

другая. Остальное сам поймешь.

     - До свидания, - вежливо сказал Петров, и пошел. Почти   сразу   же   он

понял тонкости местной моды. Стало вдруг нестерпимо   жарко,   пот   пропитал

комбинезон и капал под   ноги,   галстук-бабочка   повис   мокрой   тряпкой.   В

туфлях творилось что-то ужасное. Ступая   по   отчего-то   одевшейся   в   иней

ковровой дорожке, Петров проследовал   к   секции   номер   семь,   пытаясь   не

ломать   голову,   что   это    такое    -    термофлуктуация    или    психодрязг

индивидуального наведения.

     Хмурый робот принял чемоданчик и выдал пакет со стандартным набором -

плавки, халат, пляжные тапочки. Петров переоделся и   наконец-то   избавился

от жары.

     - Скажите, как проехать к седьмому сектору? - спросил он у робота.

     - Вы перед входом.

     - Ах да, извините...

     Петров нерешительно открыл полусферу входа с огромной белой семеркой.

Просунул голову внутрь, понюхал воздух.

     - Идиот! - раздался над ухом чей-то ужасный вопль.

     Петров качнулся - кто-то толкнул его в спину -   не   удержался   и   сел

прямо на пол, хватаясь за него руками. Над ним, добродушно улыбаясь, стоял

гигантского роста человек с квадратным подбородком,   почти   загораживающим

остаток лица.

     - Это же трансфер, - объяснил он. - Сюда   лучше   заходить   полностью,

если хочешь добраться до места в целом виде.

     - Простите, - пробормотал Петров. Глаза его   были   прикованы   к   лицу

незнакомца; казалось, он мучительно пытается что-то вспомнить.

     - Меня зовут Стив, - представился человек, одной рукой ставя   Петрова

на ноги. - Из седьмого. А ты что, новенький?

     - Стив... Пармен? - выдавил Петров.

      - Да.

     Петров сжал лоб ладонью.

     - Из АДа?

     - В прошлом... Ты что, слышал обо мне?

     - Не знаю... Вспомнилось и опять пропало... Ничего   не   могу   понять.

Извините еще раз. Меня зовут Игорь, Петров Игорь Сергеевич.

     - Ты в седьмой? Тогда пошли!

     Петров кивнул. Пармен распахнул уже успевшую захлопнуться   полусферу,

и они вошли внутрь.

     - Раз уж мы знакомы, - проговорил Петров, - не могли бы   вы...   ну...

вкратце рассказать, что здесь к чему, как жизнь... вообще?

      - Аида, - Стив пожал плечами. - Самый закрытый участок Галактики.

     - Но почему?

     - В двух словах этого не скажешь. Новичку для   начала   надо   почитать

список феноменов; а если вообще - то только на своей   шкуре   поймешь.   Вот

так, к примеру.

     Стив распахнул халат. Петров замер, глядя в упор и   не   смея   отвести

взгляд. На груди Стива раскинулась разноцветная сетка, смахивавшая   бы   на

татуировку, не будь она подвижной, с изменяющимися линиями, не   ползай   по

ней   разноцветные   точки,   не   походи   она   по   раскраске    на    десантную

интерактивную карту.

     - Что это? - шепотом   спросил   Петров,   машинально   протягивая   руку.

Палец его   коснулся   функциональной   точки,   и   карта-татуировка   изменила

масштаб, подобно настоящей, рисуемой электронной панелью.

     Петров испуганно отдернул руку.

     - Не пугайся так,   -   улыбнулся   Стив,   застегивая   халат.   -   Это   и

красиво, и безопасно. Ехали мы как-то на вездеходе по этому,   -   он   ткнул

себя пальцем в грудь, - району. Попали в трясучку, я навалился на   планшет

с картой... Сначала думали - обычная надпечатка, но Грег заметил, что   она

работает. Видно, то была не просто трясучка.

     - Она работает? А как? - поинтересовался Петров.

     - Как настоящая... А-а, ты о физических принципах?! Даже Паша   Буров,

который тогда ударился головой о медкомпьютер и теперь знает все, не может

сказать, как это происходит. Все, говорит, нормально, клетки как клетки   -

он их   теперь   без   микроскопа   видит   -   и   откуда   у   них   избирательное

отражение, одной Аиде известно.

     - Ну, это-то как   раз   просто,   -   пробормотал   Петров.   -   А   вы   не

объясните, что такое трясучка?

     - Типун тебе на язык! - ответил Стив.

     Они стояли в кабине слишком долго. Стив заметил   бы   это   раньше,   не

будь он занят разговором. Теперь же странное состояние кабины заметил даже

Петров.

     Стив сел и махнул рукой - тоже садись. Петров едва   успел   опуститься

на   пол,   как   кабину   затрясло   -   сначала   мелко-мелко,   углы   оплыли   и

размазались   в   воздухе,   потом   стены   затряслись   и   начали    шарахаться

взад-вперед. Стив закрепился на   полу,   держась   за   специальные   выступы.

Кабина уже обезумела - стены ходили   ходуном,   делая   ее   то   круглой,   то

пятиугольной, а потолок резко пошел   вниз,   словно   собираясь   прихлопнуть

Петрова огромной ладонью. Петров в ожидании удара зажмурился.

     Но ударило его об пол.

     Петров застонал и возмутился:

     - Прекратите! Я буду жаловаться!

     Поэтому ли, или по   другой   причине,   но   трясучка   постепенно   стала

стихать. Петров поднялся на онемевшие от вибрации ноги и   стал   поправлять

халат.

     Стив громко свистнул.

     На плече Петрова ярко и отчетливо выступили   строчки   "Инструкции   по

технике безопасности в случае задержки кабины".

     - Ну вот, - сказал Стив с некоторым удивлением. - Быстро.

     - В гробу я видел... - Петров, вне себя, скреб плечо ногтями,   нервно

цедя слова. - Т-тряс-сучка... Если и дальше так пойдет...   Тьфу,   гадость!

Как отсюда выйти и где ближайший синтезатор?

     - Через дверь,   -   сказал   Стив.   -   Да   не   нервничай   ты,   это   еще

цветочки... Нашему брату не привыкать... Ты куда?

     Петров, не оглядываясь, раскрыл дверь и вышел.

     - Да не поможет синтезатор! -   прокричал   Стив   ему   вслед,   вспомнив

последний вопрос Петрова. - Тут все совсем не так, как на Земле!

                                    2

                                            "...это лотерея, в которой

                                            выигравшему достается смерть".

                                                                   А. Дюма

     Инструкция по ТБ на обнаженном плече соседа   совсем   не   интересовала

плотного коренастого мужчину с голубыми глазами. Он листал местный   журнал

"Аидец", изредка оглядываясь вокруг. Сосед заметно нервничал и непрестанно

поглядывал на сидящих впереди. Очереди к   синтезатору,   по-видимому,   были

для него непривычны.

     Мужчина почти дочитал журнал, когда подошла его очередь.

     - Простите, - нервно проговорил сосед, - вы не   могли   бы   пропустить

меня вперед? Я очень тороплюсь, а здесь...

     - Торопитесь?

     Мужчина воззрился на своего соседа с ужасом.

     - Уже вечер, а нужно еще устроиться... Я только сегодня   прилетел,   а

тут эта напасть... - он дотронулся до своего плеча. - Вы, как мне кажется,

не спешите, я вас очень прошу...

     - Пожалуйста.

     - Благодарю...

     Сосед тут же подскочил к синтезатору.   Тот   загудел   от   непривычного

задания, однако сумел-таки переварить его и выплюнул предмет,   похожий   на

электробритву, пышущий жаром после синтеза.

     Мужчина с голубыми глазами привстал.

     Человек с инструкцией на плече включил "бритву", и сразу стало   ясно,

что это не   просто   нечто   бреющее.   Вместо   негромкого   жужжания   режущих

поверхностей раздалось низкое шипение. Человек поднес псевдобритву к плечу

и принялся водить туда и обратно.

     - Что вы делаете?! - воскликнул мужчина с голубыми глазами.

     - Снимаю надпечатку, как видите...

     - Вы новичок? Надпечатки не смываются; они не сдираются с кожей;   они

не умирают с человеком. Это феномен седьмого разряда, тип "Б".   Рекомендую

почитать каталог...

     -   Благодарю   за   информацию,   -   сухо    сказал    человек    и    отвел

псевдобритву. Надпечатки на плече больше не было.

     - Э?! - издал звук голубоглазый. - Как вы это сделали?!

     - Простите, может быть, мы познакомимся? Я - Петров, диалогик, прибыл

по распределению...

     - Да, конечно, Патрик Лоу,   главный   врач   сектора,   но   как   ты   это

сделал? Это была настоящая надпечатка!

     - Конечно, настоящая, - Петрову не понравилось, что Патрик перешел на

ты, но как гость он не стал обижаться. - Вы серьезно спрашиваете?

     - То есть?

     - То есть не шутите?

     - Какие шутки! Ты только что сделал невозможное!

     - Вы хотите сказать, что не знаете, что такое лорик?!

     - Локальный репликатор? - Патрик недоуменно пожал плечами. - При   чем

здесь он?!

     - С избирательной коррекцией, отмечу, - победоносно заключил   Петров.

-   Это   очень   просто.   Восстанавливается   старая   кожа,   до    надпечатки,

окружающие ткани корректируются. И все.

     - Гм... - Патрик   еще   раз   взглянул   на   плечо   Петрова.   -   Где   же

надпечатка в таком случае?

     - Где изображение, когда выключен экран?

     - Экран? - Патрик захлопал глазами. - Гм... Вон ты как... И   часто   у

тебя такие идеи возникают?

     - Это не идея, - Петров начал злиться. - Это очевидный факт!

     - Знаешь, - задумчиво,   глядя   в   сторону,   сказал   Патрик.   -   Давай

работать вместе.

     Петров пожал плечами:

     - Ничего не имею против. Это ведь седьмой сектор?

     - Конечно! Тебе нужно устроиться? Пойдем, покажу.

     - Синтезатор, - напомнил Петров.

     Патрик уставился на него в недоумении.

     - Что - синтезатор? - шепотом спросил он.

     - Вы стояли в очереди, - терпеливо объяснил   Петров.   -   Или   он   вам

больше не нужен?

     - Ах, да!

     Патрик остановился,   вернулся   к   синтезатору   и   поспешно,   виновато

оглядываясь, вытащил оттуда пачку сигарет. Петров поморщился.

     Заметив это, Патрик усмехнулся:

     - Ничего, привыкнешь. Если, конечно, успеешь. Ну, теперь пошли.

     Петров спрятал лорик в широченный карман халата и   зашагал   вслед   за

Патриком. Тот открыл одну дверь, вторую,   втиснулся   в   шлюз   и   пригласил

следовать за ним. Петров поежился.

     - На поверхность?! - спросил он нерешительно, сообразив, зачем шлюз.

     - На поверхность, - отозвался Патрик, глядя на приборы. - Погода   что

надо. Семьсот харри в секунду. И градиент - сорок на метр.

     - А разве трансфер не...

     - Пешком интереснее! И к тому же безопаснее.

     - Безопаснее? - с сомнением переспросил Петров.

     - Запомни: здесь опасны только безопасные места.

     Двери шлюза открылись, и Петров выглянул наружу. Нельзя сказать,   что

увиденное его удивило; он ждал как раз чего-то в   этом   роде.   Причудливые

фиолетовые   растения   выплывали   из   пятнистого   тумана,   а   за   ними,    в

зеленоватых просветах, простиралась безотрадно-серая,   уходящая   далеко   к

горизонту череда бесконечных гор. Пик торчал за пиком, скалы   громоздились

табунами,   изредка   поблескивая   в   лучах   падавшего    неизвестно    откуда

странного света. Тропинка, выбитая в камне, вела налево.

     - Главный   корпус,   -   сказал   Патрик,   ткнув   пальцем,   -   трансфер,

столовая, лаборатории, узел связи, клуб, бар.

     - Бар?!

     - Бар, бар. Возьми левее.

     Петров успел. Потом он долго вспоминал, что именно   произошло   -   уже

поднахватавшись знаний о феноменах. Кажется, это был блик. По ногам прошла

волна   жара,   и   прямо   перед   глазами   вырос   ослепительно-желтый   столб,

закачался из стороны в сторону, побледнел и погас. Патрик тут же стронулся

с места и как ни в чем   не   бывало   пошел   дальше   по   тропинке,   оставляя

глубокие следы в размякшем камне. Петров не сразу двинулся   следом,   давая

время пятнам, прыгавшим в глазах, успокоиться. Было холодно и непонятно, и

по спине забегала дрожь.

     Они взошли на вершину небольшого возвышения,   похоже,   самую   высокую

точку сектора   -   отсюда   была   видна   россыпь   полусферических   корпусов,

прилепившихся на краю огромной кальдеры. Патрик протянул руку:

     - Жилые корпуса, подсобки, гараж. Я живу во втором слева, вон   у   той

симпатичной скалы. Мы ее называем Дракон.

     - Невелики корпуса, - заметил Петров.

     - Рефракция. Кстати, задержи дыхание. Ветерок с болот.

     - С болот?! Здесь?! - удивился было Петров,   но   тут   повеяло   крайне

своеобразным запахом, и он зажал нос, ошеломленно   всматриваясь   в   темный

провал кальдеры - свалка там, что ли?

     - Береги дыхание. Идти еще минуты две, - обрадовал Патрик.

     Корпус приближался стремительно,   и   все   же   в   шлюз   Петров   вошел,

морщась - пришлось несколько раз делать вдох. Патрик включил дезактивацию,

облился несколькими душами - кое-что перепало и Петрову - и вошел   внутрь.

Сразу за шлюзом начиналась кают-компания, безлюдная и полутемная.

     - Мы вовремя, - весело заметил Патрик.   -   Похоже,   восход.   Ты   его,

конечно, еще не видел.

     - Когда там... Восход? -   Петров   пожевал   губами,   словно   вспоминая

что-то. Потом вдруг воскликнул:

     -   Послушайте,   как   мне   отсюда    улететь?    Только    со    следующим

транспортником? Или можно как-то быстрее?

     - Ты что?! - изумился Патрик.

     -   "Восход"!   -   объяснил   Петров.   -   Как   я   мог   забыть!   Гекуран,

всепланетный   эксперимент...   через   месяц...   -   Энтузиазм   его   внезапно

улетучился. - А я здесь...

     - Так-так, - Патрик странно посмотрел на Петрова.   -   Ты   что   здесь,

турист?

      - Да нет, по распределению... Но потом я наверстаю...

     - Тебя что, не предупредили? - продолжал Патрик непонятно.

     - О чем?

     - Так, - Патрик неопределенно махнул рукой. - Ладно. Сам   узнаешь.   А

уехать отсюда непросто.

     - Почему?

      - Пойдем, восход посмотришь, - Патрик мягко толкнул Петрова к выходу,

- красиво, знаешь ли, и случается нечасто...

     Коридор, лифт, обзорная галерея, два   кресла.   Удивительно   -   корпус

вроде бы стоял в низине, а вид   был,   как   с   Эвереста   -   дикие   скалы   в

фиолетовых разводах растений на сотни километров вдаль. Что-то было в   них

завораживающее, Петров смотрел и с каждой секундой все с большей   тревогой

чувствовал, что не хочет отводить взгляд. Среди скал попадались   настоящие

скульптуры; пещерный дракон, как живой, глядел на   него   слева,   а   справа

гряда скал плыла над туманом, словно стадо   слонов.   Впереди,   за   высоким

гребнем, в небе, растерявшем обычную убогую бесцветность, одна   за   другой

вспыхивали и наливались цветом арочные полосы, сиреневые поначалу и   почти

красные сейчас, а потом сверкнула из-за горизонта мгновенная россыпь лучей

- зеленый, красный, синий - и Петров сжал подлокотники в немом восхищении.

     Перед   ним,   в   гранях   черных   скал,   из-за   горизонта    поднимался,

разворачиваясь во всем великолепии, огромный айсберг света; он горел слева

направо всеми цветами радуги, словно гигантский   спектроскоп   встал   между

солнцем и глазом; по скалам, еще недавно серым   и   безжизненным,   пронесся

ураган красок, они вспыхнули ослепительно и   расцвели   нежными   тонами,   а

потом покрывало красок полезло вверх, и Петров понял   -   это   росли   долго

ждавшие рассвета каменные цветы Аиды, они   вытягивались   с   фантастической

быстротой, а айсберг-солнце вздымался все выше, по-прежнему разделенный на

разноцветные полосы, и подбирался вершиной к зениту,   основанием   все   еще

касаясь   разноцветных   скал,   ни    на    что    не    похожий,    холодный    и

величественный.

     Многоцветные тени упали на мозаичный пол, Петров смотрел и внимал, он

был бледен, лицо строго вытянулось, он видел и не понимал;   и   все   же   не

смел ни словом, ни жестом прогнать   очарование   этого   зрелища;   а   пляска

цветов проникала, тем временем, в самое сердце...

     Патрик   шевельнул   затекшей   ногой.   Тишины   и    очарования    хватило

ненадолго - он торопился. Двадцать восемь минут сидели они в зале,   и   это

заставило Патрика нахмуриться.

     - Надеюсь, ты раздумал уезжать? - спросил он вполголоса.

     Петров ничего не ответил. Тогда Патрик поднялся и встал между окном и

Петровым. Тот нехотя шевельнулся, выжав растерянную улыбку.

     - Да... - только и сказал он. - И это здесь - каждый день?

     - Конечно, нет. Но пойдем!

     Они вышли в коридор. Патрик скользнул   взглядом   по   табло,   снял   со

стены шифроключ и передал Петрову. Тот кивнул, увидев   на   бирке   номер   -

тринадцатый.

     -   Место   безопасное,   -   обнадежил   Патрик.   -   Заодно   к   феноменам

привыкнешь. Недели через две можно будет наверх, к нам.

     - К вам?

     - К старожилам. Новичку туда лучше не показываться.

     Они подошли к квартире,   Петров   открыл   дверь   и   пригласил   Патрика

войти. Потом спросил:

     - Почему?

     - Феномены.

     - Какие? - Петров обнаружил на   стене   большой,   в   полметра,   список

феноменов и приготовился слушать разъяснения. Патрик усмехнулся:

     - Не эти. Соляроиды, фантомы, дрязги... Зато   этой   мелочи   почти   не

бывает. Мы-то привыкли, а новичкам плохо.

     - Понятно...

     Петров посмотрел в список. "Эффекты и   феномены".   Последние   строчки

совсем свежие, приписаны от руки. Поднял глаза:   квартира   что   надо,   три

комнаты, окна во всю стену. Сквозь толстое стекло видны причудливые скалы.

     - Ну что, устроился? - спросил Патрик нетерпеливо.

     - Сейчас...

      Петров еще раз посмотрел   список   и   поежился.   Под   взгляд   попалась

строчка - "Отслоение кожи". В графе "Оптимальные   действия"   стоял   жирный

прочерк.

     Не искушая судьбу, Петров отвел глаза и согласился, что устроился.

     - Тогда - в лабораторию.

     Заперев   дверь   -   привычка   -   Петров,   как   в   тумане,   зашагал   за

неутомимым главным врачом. Коридоры, коридоры - корпуса состояли,   похоже,

исключительно из них, - лестница в подвал.

     Тут помещались владения Патрика Лоу. Он вошел в темноту,   не   сбавляя

скорости,   протянул   руку,   и   подвал   осветился.   Патрик   поморщился    на

получившийся мертвенно-зеленый свет,   щелкнул   по-особому   пальцами.   Свет

просветлел, стал нежным и приятным. И одновременно раздался чей-то голос:

      - А, новенький! Привет, давно ждем!

     - Алан! - воскликнул Патрик раздраженно. - Уходи, добром прошу!

     - Еще чего! Я тебе уже год, как не подчиненный! Лучше располагайтесь,

и поболтаем!

     -   Имей   совесть,   Алан,   -   Патрик   двинулся    вперед,    туда,    где

располагался невидимый Петрову Алан. - Это же новичок!

     - Ну и что? - Раздалось бульканье,   означавшее,   по   всей   видимости,

смех. - Новичком больше, новичком меньше - какая разница?! Мы все здесь   в

равных условиях! Хотите безопасности - присоединяйтесь!

     Петров почувствовал себя неуютно.

     - Э... Вы меня не представите? -   обратился   он   к   Патрику,   который

стоял, засунув руки в карманы, и недружелюбно глядел   в   сторону   высокого

кресла перед большим панорамным экраном. Случайно   опустив   глаза,   Петров

наконец увидел: на крапчатом полу четко отпечатывалась тень кресла, и   над

этой тенью колебалась как бы полутень - легкое, зыбкое потемнение в   форме

человеческой фигуры.

     - Нет, - отрезал Патрик. - Уходи, или...

     - Да брось ты! - сказал Алан, и тень на полу качнулась в такт словам.

- С чем пожаловали?

     Патрик, не отвечая, вернулся к Петрову и вдруг запустил руку в карман

его халата. Петров онемел от возмущения,   глядя,   как   Патрик   вытаскивает

лорик и тычет в него толстым указательным пальцем. Щелкнула   кнопка,   Алан

за креслом забулькал, но теперь это бульканье и   отдаленно   не   напоминало

смех, и Петров увидел, как полутень   заколебалась,   на   секунду   сделалась

темной, совершенно нормальной тенью человека, сидящего в кресле - и   вдруг

исчезла.

     - Э... -   выдавил   Петров,   но   привычка   взяла   свое.   -   Нельзя   ли

возвратить мне аппарат?!

     - Подействовал, - как будто удивляясь этому, сказал   Патрик.   -   Надо

же... Ах, да, конечно, конечно!

     Его широкая ладонь с лежащим на ней лориком приблизилась к Петрову.

     - Конечно, подействовал.   -   Спрятав   лорик   в   карман,   повеселевший

Петров презрительно пожал плечами. - Вы   что,   совсем   тут   все   позабыли?

Лорик   -   примитивная   машина,   ну   тот   же   чайник,   и   его    возможности

общеизвестны.

     - Таких машин в номенклатуре   семь   миллионов.   -   Патрик   подошел   к

креслу. - Начисто...

     - Зачем вы его так? - спросил Петров.

     - Не его. Это был финалят.

     - Что?!

     - Финалят. Феномен, - Патрик опустился в кресло. - Вот так и живем.

     - Как это - финалят?

     - Сейчас, сейчас...

     Патрик несколько раз ткнул пальцем в   клавиатуру.   Засветился   экран.

Петров с минуту ждал объяснений, потом сообразил - огляделся, нашел список

феноменов и прочел вслух:

     -   "Финалят".   Образование,   возникающее   после   катарсиса   -   смотри

катарсис.      Воздействия:      эмоциональное,      семантическое,      редко

биохимическое...   Оптимальные действия:   ждать конца   цикла.   Эмпирическая

формула длительности цикла...   Это уже   не   то...   Ага,   вот:   "Катарсис".

Переход   человека    в   метастабильное   состояние    с   сохранением    только

рассудочной деятельности... И кто эти формулировки придумывал...

     - Не нравится? - Патрик довольно хохотнул. - Тогда вычеркивай смело -

все равно это одно явление, хроносценция. Открытое Пэ Лоу минуту назад.

     - Зачеркнуть? Охотно... - Петров пошарил по карманам.   Фломастера   не

было: не запасся. - Без лорика у вас, похоже, как на Земле   без   телекома.

Финалят я уже видел, а как выглядит катарсис?

     - Колебания эфира;   если   человек   оказывается   в   их   зоне,   сначала

кричит, потом постепенно теряет сознание, становится все прозрачнее и   как

бы растворяется в воздухе. Происходит это редко, раз в пять-шесть месяцев.

Защита неизвестна.

     - Так это смерть?

     - Официально да, но по сути... Алану не повезло первому: он   как   раз

сказал "финита", откуда пошло название. Потом, в   циклах,   рассказал,   что

происходит после конца... Память сохраняется.

     - Тогда зачем вы его уничтожили?

     - Из-за тебя. Финалят - это не для новичков...

     - Неужели?

     - И в его присутствии невозможно работать, болтун... И потом,   честно

говоря, он слишком меня раздражает!

     Петров издал сдавленный звук, слишком странный для того,   чтобы   быть

реакцией на слова Патрика.

     Лицо   человека,   возникшее   в   воздухе   прямо   перед   ним,    казалось

знакомым. Жаль, что ничего, кроме лица, не было вообще   -   по   фигуре,   по

одежде можно было бы догадаться, кто это.

     - А повторить нельзя? - осведомилось висящее в воздухе   лицо   голосом

Алана.

     Петров покосился на Патрика. Тот ничего не делал. Стоял, опершись   на

кресло, и смотрел, словно все происходящее его уже не касалось.

     - Аут у него, - сообщил финалят. - Не привык меня   во   плоти   видеть.

Ничего, привыкнет! Ну, доставай эту свою штуковину!

     - Вы имеете в виду лорик? - машинально спросил Петров, опуская руку в

карман.

     - Вот-вот! - лицо закачалось   вперед-назад:   очевидно,   Алан   пытался

кивнуть. - Ну, давай! Глядишь, весь перейду в новую форму -   а   то   ужасно

неудобно, голова в одном месте, руки в другом, ноги в третьем, ощущения   -

в четвертом, и все взаимодействия - сотрясение воздуха...

     Петров включил лорик, настроил. Алан замолчал, сжал губы.   Тело   его,

сотрясаемое    судорогами,    медленно    проявлялось,    обретая     плотность

нормального человеческого тела, одетого   в   потертый   комбинезон.   Проявив

Алана полностью, Петров выключил лорик   и   с   беспокойством   посмотрел   на

индикатор заряда. Энергия батарей была на исходе.

     - Порядок! - Алан удовлетворенно оглядел себя. - А ну-ка...

     Он протянул руку и коснулся кресла. Петров поморщился - он   почему-то

знал,   что   произойдет.   Кресло   задрожало,   словно   до   него   дотронулись

отбойным молотком на полном ходу, и   повалилось   на   бок.   Алан   свистнул,

быстро поднял кресло и сел в него, закинув ногу за ногу. Кресло   тряслось,

постепенно успокаиваясь.

     Патрик, наконец, рискнул заговорить.

     - Мда-с! Алан, ты в норме?

     - В норме?! -   Алан   издевательски   фыркнул.   -   Как   бы   не   так!   Я

абсолютно уникален! И отклонения из тех, что к совершенству!

     - А ощущения?

     - Соответственные. Разбираться надо.   Да,   кстати:   тебе   спасибо,   -

обратился он к Петрову, - жаль что незнакомы.

     - Петров Игорь Сергеевич, диалогик...

     - Алан. Валдис. В прошлом - десантник. В недалеком прошлом - финалят.

Теперь, насколько я знаю местное косноязычие - экстрафин. Как тут, у   вас,

за последний месяц ненароком всю Аиду не исследовали?

     - Нет, - сказал Патрик.   -   Вообще-то   обмыть   полагается...   но   это

вечером. Давайте работать.

     - А вообще что новенького? - спросил Алан, излучая любопытство. Слова

Патрика о работе не произвели на него никакого впечатления.

     - Ничего.

     Петров засунул лорик в карман и снова пожал плечами:

     - Послушайте, Лоу! Не в обиду вам будет сказано - чем вы тут день   за

днем занимаетесь?! Что, так трудно было еще год назад понять - финалят это

топосценция, лорик единственно нужный аппарат? Мне   кажется,   что   система

организации вашей, с позволения сказать, работы, нуждается в   значительном

улучшении!

     - Да?! - Патрик развел руками. - Тебе хорошо   говорить!   Все   новички

так говорят! А потом   понимают:   здесь,   когда   не   знаешь,   что   будет   в

следующую секунду, что покажет свихнувшийся в   самый   неподходящий   момент

компьютер, удастся ли довести до конца   самое   маленькое   дело,   пустячное

обследование; когда человек выходит покурить и возвращается   фантомом   или

морфом; когда покойники воскресают   и   требуют   восстановления   в   правах;

когда   личные   дела   на   защищенных   кристаллах   вдруг   перепутываются,   и

плановики посылают врача в десант;   когда   без   регистрации   феноменов   не

протянешь и дня; когда написать пустяковый   отчет   -   подвиг,   потому   что

любой дрязг превращает "сенсибилизацию" в "стон стабильной акции", а листы

бумаги прорастают друг в друга, - работать здесь не так-то легко!   Или   ты

думаешь, что мы вообще ничего не делаем?! Да ты еще жив-то только   потому,

что мы построили корпуса с локализацией феноменов! Вон   Алан   -   не   успел

заняться после прокладки трансфера изучением фантомов, как   сам   выбыл   из

игры! А едва я сажусь за работу, начинаются галлюцинации, в глазах   так   и

встают Дальний, Земля, наш звездолет, и при этом вспоминаешь, что все   это

потеряно, что теперь осталось только торчать здесь, пока не превратишься в

один из феноменов...

     - Так почему вы не улетаете отсюда?

     Алан ухнул - усмехнулся.

     - Попробуй сам, - посоветовал Патрик, мгновенно успокаиваясь   и   даже

как-то повеселев.

     Петров пожал плечами:

     - Хорошо. Прямо сейчас и попробую.

                                     3

                                           "Я Петров! Уполномоченный!"

                                           М. Жванецкий. "Кассир и клиент"

     - Скажите, пожалуйста, когда ожидается ближайший рейс   с   планеты?   -

обратился Петров к человеку за столом.

     - Через сорок минут. А зачем вам это?

     - Я хочу улететь.

     Человек смотрел с изумлением.

     - Хотите улететь?

     - Да. Что для этого нужно?

     - Ничего... - Человек задумался. - Нет,   вы   действительно   выполнили

все работы?!

     - Нет, конечно, но при чем здесь это?!

     Человек перевел дух. Потом сказал буднично:

     - Значит, вы не имеете права покинуть   Аиду.   Пункт   третий   типового

договора.

     Петров нашарил в кармане бумажник.

     - Здесь нет   ни   слова   об   объеме   работ!   -   воскликнул   он,   тряся

договором. Человек взял у него бланк, внимательно просмотрел   и   понимающе

улыбнулся:

     - О! Это другое дело! Быстро вы их!

     - То есть? - не понял Петров. - Что значит "быстро"? Компьютеры,   как

я узнал, здесь вообще не работают, мне делать тут нечего, понимаете?

     Человек не понимал.

     - Компьютеры? - спросил он. - Какие компьютеры?!

     - Я   диалогик,   специалист   по   настройке   информационных   систем,   -

терпеливо объяснил Петров. - А если компьютеры не работают, то не работают

и информационные системы, и мне нечего настраивать! Понятно?

     Человек подозрительно посмотрел на Петрова.

     - Ничего не понимаю... У вас что, задание такое -   по   информационным

системам?!

     - Вы что, читать не умеете?! - Петров начинал злиться.

     - Читать? При чем здесь... А! - Человек   словно   сообразил   что-то   и

расплылся в улыбке. - Все в порядке!

     - Так я могу лететь? - обрадовался Петров.

     - Можете! - так же обрадованно ответил человек. - Как только наладите

все информационные системы Аиды. У вас в договоре ясно сказано:   диалогик.

А раз объем работ не оговорен,   значит,   он   максимален.   Издание   восьмое

Приложений к   инструкциям   по   трудовым   договорам.   Так   что   сделаете   -

приходите!

     - Послушайте, вы! - возмутился Петров. - Мы с вами, похоже, говорим о

разных вещах. Я хочу отсюда улететь; причем здесь моя работа?!

     - Прочитайте подписанный вами договор, - посоветовал человек,   -   все

сразу поймете. И в следующий раз читайте, что подписываете!

     Петров стал читать договор. С первого взгляда он понял, что видит его

не впервые, но написанного не помнит - неужели действительно   подписал   не

глядя?! Все было так, как сказал человек, но понятней не стало.

     - Значит, - сказал Петров, - я   могу   улететь,   только   настроив   все

информационные системы?!

         -    Совершенно    верно!    Больше    вы    ничего    не    хотите?    -

издевательски-вежливо спросил человек за столом.

     Петров махнул рукой и повернулся, чтобы уйти.

     До старта   оставалось   минут   двадцать.   Петров   покрутился   у   яруса

подсобных помещений, заглянул в   грузовые   шлюзы.   Ничего   интересного   не

было, если не считать обилия систем контроля. С этого космодрома и муха не

улетит без пропуска. Прорваться на звездолет было невозможно, да Петров   и

не собирался этого делать. Закончив осмотр, он вернулся в свой сектор.

     Выходить из главного корпуса не хотелось. Халат и плавки не   казались

Петрову надежной защитой. В корпусе, по словам Патрика, феномены   были   не

столь опасны.

     Петров повернул направо и поднялся на третий этаж.   Там,   в   приятном

полумраке, за столиками сидело несколько человек. Петров понял - бар   -   и

повернулся, чтобы уйти, но было поздно: его заметили.

     - А вот и он, - громко сказал Патрик. - Иди к нам, Игорь!

     Петров покорно подошел к столику. Кроме Патрика, за ним сидели   Алан,

Стив и еще двое смутно знакомых людей.

     - Ты, кажется, собирался работать? - неприветливо проговорил   Петров,

обращаясь к одному Патрику. Патрик махнул рукой:

     - А! Бесполезно! Едва ты ушел, начался дрязг, потом желе   полезло,   я

его вообще не выношу...

     Словно   посчитав   долг   вежливости    исполненным,    он    вернулся    к

прерванному разговору:

     - Так вот, Грег: это тоже шанс!

     Высокий худой человек напротив Петрова усмехнулся в ответ:

     - Сегодня   ты   еще   раз   убедился,   как   это   приятно   -   работать   в

нестабильном районе. Хорош шанс!

     - Надо   отметить,   -   сказал   еще   один   незнакомец,   оторвавшись   от

ядовито-синего коктейля, - что   Патрик   остался   один.   Пока   они   были   в

лаборатории вместе с Игорем, все шло нормально.   Алан   тому   свидетель!   И

надпечатку убрали... Два невозможных дела за час. Так что   я   не   стал   бы

торопиться с выводами.

     - Новичкам везет; к тому же Игорь один на всю Аиду! Это не   выход.   Я

думаю, не стоит отменять хорошо подготовленную операцию   из-за   случайной,

пусть даже весьма эффективной альтернативы. Не знаю, как вам,   а   мне   все

это - выше головы. Передышка просто необходима. Тут даже подумать некогда!

     Петров изумленно взглянул на Грега и встрял в разговор:

     - Я не очень понимаю, о чем вы говорите,   но   мне   кажется,   что   нам

нужно просто разобраться с Аидой...

     - Мы этим уже без малого двадцать лет занимаемся! -   Грег   насмешливо

посмотрел на Петрова. - Ты уже пробовал отсюда улететь?

     - Да, только что. Мне сказали, что сначала   нужно   закончить   работу.

Видимо, без этого пункта здесь никого бы не осталось.

     - А работать здесь ты не пробовал?

     - Пока нет. С лориком разве, но это - скорее разминка...

     - Так попробуй. Мы тебя подождем. С полчасика.

     - Э... Но этого может не хватить...

     - Хватит за глаза. Ну, дерзай!

     Петров чувствовал смутно - что-то не то   -   но   спорить   не   решился,

новичок, может быть, здесь такая традиция? Он встал и   вышел   из   бара,   а

затем и из корпуса. Стояла отличная погода, скалы успели   уже   отцвести   и

превратились в нечто бесцветное, почти бестелесное, но по-прежнему   больно

царапались. Без приключений добравшись до   лабораторного   корпуса,   Петров

вошел в компьютерный зал.

     Здесь никого   не   было.   С   первого   взгляда   стало   ясно,   почему   -

компьютеры, все в   пыли,   были   отключены.   Видимо,   здесь   ими   никто   не

пользовался.

     Петров включил самый простой, похожий на футбольный мяч персональник.

Вместо автотеста компьютер нарисовал в воздухе розовыми буквами   изречение

из Екклезиаста   и   принялся   им   мигать.   Петров   покачал   головой   и   для

окончательного диагноза вступил в диалог.

     - Как дела? - спросил он громко, тщательно выговаривая слова.

     Компьютер   ответил   низким   бормотанием,   что-то   вроде   "стабильно".

Петров спросил:

     - А поработать не хочешь?

     Ему уже было все ясно:   все   сети   перекроены,   компьютер   фактически

перестал быть машиной и совершенно непредсказуем - а   значит,   неприменим.

Ответ подтвердил это:

     - Зачем?

     На этот раз компьютерный голос был внятен и звучал насмешливо.

     Петров пожал плечами   и   выключил   собеседника.   Потом,   оглядевшись,

присвистнул.   Он   узрел   монстра   мирового   компьютеростроения,    "Альфу",

созданную некогда для расчета эволюции биосфер.

     Включил - и удивился: монстр работал нормально.   Сам   прогнал   тесты,

сам активировал периферию и доложил, что готов к работе.

     Петров почувствовал холод в спине.   Видимо,   он   столкнулся   с   самым

опасным феноменом Аиды. Не было еще случая, чтобы такой сложный   компьютер

заработал сам, без помощи бригады настройщиков.

     Он   еще   раз   огляделся.   Зал   был   звеняще    пуст.    Гулкая    тишина

обволакивала пыльные корпуса машин. Входные двери сидели в мягких объятиях

эластичных   стен.   Табло   контроля   ситуации   в   отсеке   мерцало   зелеными

огоньками.

     Петров вздохнул и начал диалог:

     - Что делать?

     Абстрактный вопрос -   неплохой   тестер   для   сверхсистемы.   Если   она

нормальна, то   быстро   исчерпывает   гипотезы   и   советует   воспользоваться

подсказкой; если изменена структура   целей   -   ищет   аналогии   и   начинает

путаный, бессмысленный и с виду очень умный диалог. Хуже   всего,   если   не

отвечает - это означает функциональный крах.

     - Для чего? - спросила "Альфа" в свою очередь.

     Петров задумался. Компьютеры на Аиде   были   не   в   меру   любопытны   и

норовили   перехватить   инициативу.   Это,   однако,   еще    не    могло    быть

доказательством тяжелой неисправности. Значит, надо   спросить   еще   -   вот

только что? Неудачный   вопрос   может   увести   далеко   от   истины;   но   что

спросить, если спрашивают тебя?!

     Петров пустился в семантические дебри:

     - Чтобы понять Аиду, нужно ль понять тебя?

     Это был и вопрос, и ответ, и раскусить его система с   функциональными

нарушениями ни за что бы не смогла. Ответ должен быть формальным, если   он

вообще будет.

     - Нет разницы, - ответил компьютер.

     Не успело стихнуть   эхо   синтетического   голоса,   как   Петров   рванул

рубильник. Такой ответ был просто невозможен: нет в логике   "Альфы"   цели,

ради которой следует не отвечать   на   вопросы,   а   стимулировать   задавать

новые. На такую несуразицу способен только человек.

     А если так отвечает компьютер - это уже феномен.

     - Дух в него, что ли,   вселился?   -   пробормотал   Петров,   постепенно

успокаиваясь. И тут же сзади   раздался   звук,   как   будто   коробка   спичек

высыпалась на пластиковый пол. Петров обернулся.

     Сначала он подумал, что это туманное облачко и есть дух,   вселившийся

в "Альфу"; потом понял, что это не так. Глаза метнулись в   поисках   списка

феноменов, язык   застрял   во   рту,   но   мысль   работала   четко.   В   списке

феноменов "дух" не значился, он был новым феноменом, он мерцал   и   молчал.

Впрочем, подумал Петров, неизвестно, способен ли он вообще говорить.

     Он попробовал не обращать на духа внимания и вернуться к работе.   Как

бы не так! Дух вертелся перед самым носом, помигивая.

     Закрыть глаза Петров не решился.

     - Да, здесь не поработаешь, - согласился он через две минуты борьбы с

собой. Взглянул на часы: прошло двадцать шесть минут.

     Как и предполагал Грег, получаса хватило.

     Дух затрясся, словно хохоча над   незадачливым   новичком.   Петров   зло

покосился на него:

     - Хоть слово скажи, образина! Время еще есть...

     Ему стало на все наплевать и потянуло в бар.

     - Время есть всегда, - раздался спокойный, негромкий   голос   духа.   -

Только разное оно. Сейчас, например, длинное.

     - Ты кто? - спросил Петров ошарашенно. Такого от   туманного   голубого

облачка он не ожидал.

     -   Тебе   виднее,   наверно.   Был   я   лаборантом.    А    теперь    вот...

Существование несколько относительное. Впрочем, иногда болтаю. Когда   люди

не   пугаются.   Редко   везет,   конечно.   Длинное   время   редко.   Сразу    не

разговоришься...

     - Лаборант? - переспросил Петров. - Не "Альфа"?

     - Ее уже нет. Ты же сам   видел!   Аида   -   скучный   собеседник.   Много

смысла - бред. Человеку нужна определенность. Вот твои вопросы... Но какое

длинное время! Почти как у вас. У людей, то есть. Помню еще,   помню.   Аида

достала издалека. Сидел перед экраном, вспышка, все поплыло.   Слои,   время

слоями. Ты - только в одном. А я везде, только - в каждом слое все слишком

коротко. А сейчас длинное время! Что с ним?

     - Время? - Петров посмотрел на часы и понял, что они стоят.   -   Время

стоит. А как твоя фамилия? Из какой экспедиции?

     - Птицын   Геннадий   Семенович,   Первая,   исследовательская   практика.

Поначалу - думал, все. Теперь понял, успокоился. Что с телом, не знаешь?

     - Птицын?! - Петров развел руками. - Геннадий Семенович?   Консультант

по истории предмета, ветеран Первой экспедиции, триста седьмой кабинет...

     - Так он жив! - обрадовался дух. - Тот самый я?!

     - Какой же еще... Консультант в Центре,   я   же   помню.   Хотя   погоди,

какой Центр?! - Петров растерянно огляделся, словно разыскивая   потерянный

Центр. Дух сообщил тем временем:

     - Не трудись зря. Память надежно блокирована. В самом деле   -   жив...

Как странно... А ты - из Центра. Передавай мне привет. От меня же.

     - Из какого Центра?! - пробормотал Петров. - Ты что?!

     - Тебе снять блокаду?

     - Странно, - сказал   Петров,   -   ты   якобы   читаешь   мысли   -   а   еще

спрашиваешь!

     - Иногда возможна ошибка. Спросить гораздо легче. Я   снимаю   блокаду.

Значит, я еще жив...

     Жив дух или нет, Петрову стало совершенно безразлично. Он   с   хрустом

упал в кресло, закрыв лицо руками, и стал бормотать:

     - Блокада! Какой я идиот... Совсем не то! Что я здесь делаю?!

     Дух вторил ему, делая замечания на полях прочитанных мыслей:

     - Так вот зачем?! Но где рациональность?   Ты   же   сильнее   как   есть!

Ничего не изменилось! Я думал,   все   это   кончится...   Снова   страх   перед

необычным. Даже чудо под замок. Неужели будущее   за
  вами?   Посмотрю!   Жди

здесь, вернусь: будет длинное время!

     Петров не слушал. От слов   в   мозгу   заклубился   туман;   сквозь   него

пробивалась мысль, что он совсем не   Петров,   а   страшно   сказать   кто,   и

направлен сюда Центром со специальным   заданием.   Впрочем,   нет,   чудилось

совсем другое! Он - Петров, и прошлого нет, а есть работа, диалог с   этими

обреченными компьютерами, и даже не так, все   это   сон,   бред,   феномен   -

наваждение, насланное Аидой, надо встать, открыть дверь и идти в бар, пока

еще есть выбор... Но если я Петров, откуда   мне   помнить   Центр?   И   Стива

Пармена?

     Но если я не Петров,   то...   Нет,   это   невозможно!   Удостоверение   -

Петров Игорь Сергеевич!

     А задание?

     Петров вытер пот со лба. Какое здесь может быть задание,   здесь   даже

компьютер не настроить, не то что "задание" какое-то выполнить... В Центре

это поняли бы! Нет, все   это   бред,   феномен,   надо   взять   себя   в   руки!

Вернуться   в   бар,    попросить   ребят   помочь,   бежать   отсюда,    пока   не

свихнулся...   Что там говорил Грег? Хорошо подготовленная   операция?   Они,

видимо, уже почти все сделали!

     Ну понятно, я здесь несколько часов, и уже бежать   хочется,   а   им-то

каково?

     Мысли лезли со скрипом, словно снаружи, думать так - все   равно,   что

головой забивать гвозди. Петров,   стараясь   думать   поменьше,   поплелся   к

двери.

     Дернул.

     Заперто.

     Ах, да - захлопнул дверь, когда входил, чтоб не мешали.   Шифр   вместе

со многим еще выпал   из   памяти.   Петров   тупо   глядел   на   дверь;   распад

мыслительной деятельности доходил   до   предела   -   он   не   видел,   на   что

смотрел, не понимал, что думал, только покачивался вперед-назад, непонятно

чему усмехаясь.

     Счастье, что никто его не видел - принял бы за феномена и поступил бы

соответственно.   Впрочем,   Петров   сейчас   вряд   ли   особо   отличался    от

феномена.

     Ему повезло. Никто его не увидел, потому что двери   были   закрыты.   И

постепенно Петров начал приходить в себя.

     Он потащился обратно и упал в кресло. Потом   машинально   включил   еще

один компьютер.

     - Ты не Петров! - сразу   же   заговорил   тот,   пробуждая   в   диалогике

Петрове профессиональные навыки. - Ты - Адольф...

     Договорить компьютер не успел.

     Петров тигром выпрыгнул из кресла, рванул рубильник.

     - Не Петров?! - закричал он пронзительно. - Врешь ты все, -   сработал

древний   инстинкт:   не   верь   машине,   -   а   я   Петров!   По   биополям,   по

самосознанию, даже по документам! С куском вами подсунутой памяти!   Но   не

надейтесь: вам со мной не сладить!

      Он поднялся, полон решимости.

     Дух появился внезапно и буркнул недовольно:

     - Я был прав. Будущее - только ваше! Но не так, не так все! Как   мало

от тебя осталось...

     - Что? Что? - Петров всматривался   уже   в   пустоту.   Но   только   пыль

клубилась в ярком сиянии ламп. Дух исчез, и с ним исчезла добрая   половина

уверенности.

     - От кого осталось мало? От Петрова? Или от того, второго?

     Ответа не было. Он пожал плечами и снова подошел к двери.   Теперь   он

наконец смог заметить аварийный выключатель замка.

     Дверь утонула в стене, и Петров вышел, уверенно переставляя ноги.

     Он шел в единственное место, где мог успокоить разгоряченный мозг.

     Он шел в единственное место, где ему могли все объяснить.

     Он шел в единственное место, где ничего не могло случиться.

     Он шел в бар.

                                    4

                                               "Невмоготу понимать все..."

                                                          А. Вознесенский.

     Он опоздал.

     Часы пошли, побежали цифры; но хотя минуло лишь тридцать три минуты с

того момента, как он оставил бар, столик был пуст. То есть пуст он не был,

но компания Патрика исчезла, а сидевший за столиком человек,   хоть   и   был

Петрову смутно знаком, не вызывал особых симпатий.

     Петров взял коктейль для начала и сел. Сосед криво посмотрел на него,

вздохнул и   печально   опустил   взгляд   в   свою   рюмку.   В   голове   Петрова

зашевелилось,   распихивая   по   углам   остатки   суматошных   мыслей,    ясное

подозрение. Он осушил бокал, взял второй и спросил коротко:

     - Раздвоение? Ты - не ты?

     Человек не ответил. Человек отличается от компьютера еще и   тем,   что

может не ответить. Он просто сжался и залпом допил   рюмку,   а   потом   стал

подниматься.

     Реакция не оставляла сомнений; подозрение стало уверенностью.

     - Подождите,   -   сказал   Петров   повелительно.   -   Не   люблю   пить   в

одиночку.

     - Я тоже, - мигом отозвался человек. - Давай на брудершафт! Макс.

      - Ма-акс? - понимающе переспросил Петров и подмигнул. - Игорь!

     - Кем здесь?

     - Диалогик. Но компьютеры безнадежны.

     - Тут все безнадежно. Еще по одной?

     - Давай.

     - Давно тут?

     - Сегодня прилетел.

     Макс вскинул глаза и уставился   прямо   на   Петрова.   Он   медленно,   с

ощутимым напряжением трезвел;   лицо   приобретало   осмысленность   вместе   с

бледностью. Макс оперся на стол и медленно изучал Петрова, которому   стало

даже как-то не по себе.

     - Ты чего? - спросил он, впервые на Аиде перейдя на "ты".

     - Наконец-то! Я верил, что так будет... Ты можешь успеть!

     Он произнес это, как приговор.

     Петров осатанел:

     - Брось придурь! Объясни толком!

     - Просто: если идешь в бар в первый же день, значит, долго   здесь   не

задержишься! Обычных десантников сюда поначалу не затащишь, а потом   -   не

вытащишь... Понимаешь, Игорь, человек устроен так, что может найти   только

то, что ищет. А здесь нечего искать.

     - Так что ж ты сам здесь сидишь?

     - Увы! Я знаю это - но знать мало, нужно еще и хотеть. А мне нравится

здесь. Разговоры интересные, сплетни - да вон ребята, что   только   что   за

этим столиком были, они ж целый заговор сплели!

     - Операцию? - знающе кивнул Петров.

     - Вот-вот. Они сообразили тоже, что   в   баре   ничего   не   сделать,   и

решили сбежать.

     - Из бара?

     - С Аиды.

     - Бред!

     - Как сказать. План у них отменный -   захватить   космодром   в   момент

экстрадрязга; тогда и защита инвертирует, и охране будет не до них.

     Видно было, что Макс   не   первый   день   сидел   в   баре   и   успел   уже

поднахвататься местного жаргона.

     - Ого! - изложил свое мнение Петров.

     - Вот тебе и ого! А что делать? Тут бывает так хреново, что   феномены

случаются...

      - Они и так случаются.

     - Ха! Феномены с человеком   случаются   только   тогда,   когда   он   сам

подсознательно этого   хочет!   Вон   Патрик   -   как   сядет   за   работу,   так

разбегайся кто может - он работать терпеть не   может.   А   с   тобой   все   в

порядке. И со мной. А эти - походят в бар, взвоют от безделья и бессилья -

а для супермена это как   красная   тряпка!   -   и   уж   все   у   них   горит   в

какую-нибудь опасность угодить! Тут Аида их и берет. Принимает в свое лоно

очередного мученика космической экспансии... А тебе бояться нечего!

     - Как сказать...

     - А что?

     - Да раздвоение! То ли я Петров, то ли...

     - А какая разница? - спросил Макс.

     Петров посмотрел прямо; сообразил, хмыкнул.

     - А и то, - согласился он. -   Все   в   порядке,   значит...   Ну   ладно,

спрошу еще Стива, для верности... Куда они пошли?

     - Эта шайка? На космодром, куда же еще. Да не вздумай туда   соваться!

Эй, ты же не допил!

     Макс махнул рукой в   показном   отчаянии   и   еще   с   секунду   созерцал

содержимое рюмки. Потом выложил   перед   собой   плоскую   коробочку,   прижал

пальцем и пробормотал скороговоркой, очень тихо:

     - Вывел; ушел. Операция начнется через несколько минут; но - жалуется

на раздвоение. Закрепил, думаю, не опасно... Что? Так сильно? Бегу!

     В рюмку упала розовая капля; Макс опрокинул   ее   в   рот   и,   на   ходу

засовывая коробочку в карман, поспешил к выходу.

     А Петров стоял, медленно соображая, у выхода из трансфера. Его мутило

от   непривычки   к   нуль-связи;   тишина   вокруг   настораживала.   Незнакомые

коридоры вели неизвестно   куда.   Связи   не   было.   Никого   за   столиком   в

приемной. Нигде никого. Петров скрипнул   зубами,   рванул   на   себя   дверцу

трансфера и вернулся. В голове выкристаллизовался план.

     Очередь расступилась - о нем уже прослышали. Синтезатор гудел, Петров

чисто механически закладывал программы, смутно ему знакомые и запасенные в

памяти на крайний случай; и вот уже два аппарата   -   поясного   и   шлемного

типа - теперь все на себя, и хорошо бы вспомнить, что это такое...

     Но нужно было спешить. Петров нажал на кнопку, и   все   стало   ясно   -

личный трансфер, редкая штука   по   нынешним   временам,   -   он   оказался   в

приемной космодрома, но теперь уже во всеоружии. Петров был чуть не в себе

после всего пережитого, но действовал быстро   и   четко,   можно   было   даже

сказать - профессионально, будь он по профессии десантник, а не   диалогик.

Включил шлем, просканировал все помещения   по   интровиду,   нашел   недавних

знакомых, выбрал ближайшего - Патрика. Включил трансфер - и оказался рядом

с ним, в огромном грузовом отсеке, среди гор контейнеров   и   застывших   до

поры погрузчиков. Патрик оглянулся испуганно; в   руках   у   него   тоже   был

какой-то аппарат.

     Аппарат! - отозвалось в мозгу. Тело распласталось   в   прыжке.   Рывок.

Патрик покачнулся, а Петров, недоумевая, что же он делает, перекувыркнулся

и поднялся на ноги с бесформенной голубой штуковиной в руках.

     -   Ты   что?!   -   воскликнул   Патрик,   безмерно   удивленный.   -   Отдай

немедленно!

     - Простите, но сначала вы объясните, что это такое! - с   достоинством

ответил   Петров,   выпрямляясь.   Патрик   скрипнул   зубами   и   начал    молча

приближаться.

     Потом замер, словно прислушиваясь.

     Прислушался и Петров. Телепатический гул, сильный,   как   в   идеальном

волноводе;   кто-то   торопил,   спрашивал,   что   случилось,    пятый    сектор

напоминал - дело за тобой, Патрик. Очень ярко прозвучал ответ - сейчас!   -

и в тот же миг аппарат рванулся из рук, Петров   не   удержался   и   упал   на

металлический пол отсека.

     Тотчас мир изменился.

     Петров никогда еще не попадал в дрязг. Что   это   такое,   он   знал   по

спискам феноменов. Тело   не   слушается;   даже   глаза   бегают   по   сторонам

независимо друг от друга; все вокруг, естественно, двоится и   расплывется;

первым описавший феномен   Христов   привел   аналогию   "как   после   двойного

крепкого".

     Сейчас мир просто стал другим - совсем   другим.   Он   остался   четким,

Петров даже   смог   встать.   Патрик   бежал   куда-то,   оставаясь   на   месте.

Появилась странная ясность в голове.   Предметы   вокруг   высветились,   став

необычайно контрастными,   но   вокруг   них   замелькали   странные   призраки.

Петров присмотрелся - и понял, что произошло.

     Давешний дух сказал бы, что смешались слои времени.

     Произошел метахроноклазм, сказал бы хронотехник.

     Нить времени свилась в клубок, заметил бы поэт.

     - Черт знает что! - воскликнул Петров. То   ли   в   прошлом,   то   ли   в

будущем. В глаза бил весь свет ламп с двенадцати дня   до   примерно   восьми

вечера. Неподвижные предметы незыблемо   каменели   в   вихре   окруживших   их

теней прошедших мимо за день людей и погрузчиков. Но сознание   удивительно

однообразно реагирует на необычное - все   это   показалось   Петрову   просто

сном.

     Тем не менее он пошел куда-то - и тут же   остановился.   Он   был   там,

куда направлялся, оставаясь на месте. Выглядело это так, как будто здешнее

окружение поблекло, и сквозь него проступил другой отсек, и как бы   сквозь

них виднелся еще и коридор.

     Чем   дольше   Петров   оставался   в    одном    месте,    тем    отчетливее

вырисовывалось оно в этом коктейле видений и звуков.

     Но вот в одной из теней Петров узнал Патрика. Он открывал похожий   на

сейф кожух автомата регулировки. Происходило это, похоже, на диспетчерском

пункте; Петров узнал его по обилию экранов. К Аиде шел звездолет, это тоже

было видно, только очень смутно - слишком далеко в будущем. Или в прошлом.

     Патрик отделился от автомата, размазавшись куда-то   в   другое   место.

Петров двинулся вперед - точнее, сосредоточился на ином   окружении.   Здесь

он чувствовал себя куда лучше, в голове появились мысли.   Похоже,   далекое

будущее.

     Это ободрило Петрова. Он побежал, мысленно меняя обстановку,   дальше,

ориентируясь по слабой траектории теней   Патрика.   Мир   совсем   расплылся,

слишком много картин лезло в глаза, но стоило Патрику приостановится,   как

фигура его становилась отчетливо видимой. По сменявшимся   картинам   Петров

понял, где находится - это был жилой ярус космодрома, холл.

     Траектория обрывалась впереди, упираясь в темную фигуру. Это, видимо,

и был Патрик; он метался взад-вперед,   голубой   аппарат   испускал   мерзкое

сияние. И этот свет касался других теней, они   блекли   и   проваливались   в

прошлое.

     Но вот Патрик подошел к ясно видимому предмету. Он торчал   из   стены,

незыблемо и   спокойно.   Мир   обтекал   его.   Петров   переместился   поближе,

протянул руку. Он уже понял, что это такое.   Патрик   мигнул   желто-зеленым

сиянием.

     Крышка отлетела, рука нащупала рубильник. Древний,   надежный,   как   и

сам кожух, он тут   же   пошел   вниз,   громко   щелкнув.   Ускорение   ударило,

вдавило в пол. Оно покалечило бы Петрова, ударь сразу   во   всех   временах;

сейчас же сознание   стайкой   мальков   растеклось   по   спокойным   местам   и

прекратило работать.

     Очнулся он сразу. Осколки хронодрязга еще колебали углы, но холл   был

чист и пуст. Все кончилось. Патрик лежал на полу, рядом,   с   застывшим   на

лице недоумением.

     Аппарат   его   погибал    здесь    же.    Сложное,    сверкающее    голубым

переплетением нитей и стержней,   сооружение   рассыпало   холодные   искры   и

разрушалось, оплывая в разноцветную лужицу.

     Из коридора донесся шум голосов.

     Патрик встрепенулся и медленно поднялся.

     - Что это было? - спросил у него Петров.

     Патрик осматривался.

     - Где мы?

     - В холле, видимо. Тебе лучше знать - ты   сам   заварил   эту   кашу.   -

Петров окончательно перешел на "ты".

     Патрик повернулся в другую сторону и скривился. В   холл   входили   два

человек в форме безопасников. А совсем   рядом   в   стене   зиял   распахнутой

дверцей аварийный шкаф.

     - Здравствуйте! - сказал Петров.

     - Они здесь?! - вскричал и тут же успокоился Патрик. - Все пропало...

     - Что случилось? - спросил безопасник, на визитке которого   значилось

"Фред Лайс".

     - Фред, глянь-ка! Аварийный сработал! - тихо сказал второй,   указывая

на рубильник.

     Петров посмотрел на свою руку. Ребристая   рукоятка   оставила   на   ней

сетку красных полосок.

     Лицо Фреда стало жестким. Он подошел вплотную.

     - Кто вы?

     - Игорь Сергеевич Петров,   диалогик,   лаборант   седьмого   сектора,   -

длинно представился Петров. - А это...

     Патрик прервал его жестом.

     - Патрик Лоу, - сказал он. -   Седьмой   сектор.   Мы   оказались   здесь,

по-видимому, в результате прошедшего дрязга.

     - Кто из вас катапультировал космодром?

     - Космодром?! - изумился Петров.

     - Катапультировал?! -   переспросил   Патрик   и   поглядел   на   Петрова.

Нехорошо поглядел, с укором и неприязнью.

     - Понятно, - сказал Фред. - Пошли, Майкл. С ними без нас разберутся.

     - Постойте... - вдруг воскликнул Петров.   -   Майкл,   где   я   мог   вас

видеть?

     Лицо Майкла выразило невиданное возмущение,   но   потом   он   почему-то

подавил его:

     - Ты что, Адольф... нет, нет, конечно - где   угодно.   Я   облетал   всю

Галактику. Ксеркс, Утопия, Нейбо, например.

     - Нейбо, - повторил Петров. - Да, да.

     - Пошли! - Фред потянул Майкла за рукав. - Надо все осмотреть,   могут

быть повреждения.

     Они скрылись в коридоре. Патрик скрипнул зубами:

     - Кой черт дернул тебя катапультироваться?!

     - А что?!

     - Ты все испортил! Знаешь, что случилось? Космодром этот единственный

на Аиде, и вот ты его выбрасываешь на орбиту. Ребята остались там,   внизу,

без связи, без транспорта!

     - Я не хотел... Но что вы здесь делали? - подчеркнуто вежливо спросил

Петров.

     - Ничего, - Патрик отвернулся. - Теперь уже все равно.

     Зашипел невидимый динамик, и громовой голос объявил:

     -   Товарищи   Лоу   и   Петров!   Приглашаем   вас   пройти   в   зал   Отдела

Безопасности, третий ярус, транспорт номер восемь! Товарищи Лоу и   Петров!

Приглашаем вас...

     Патрик, не   оборачиваясь,   пошел   вперед.   Петров   послушно   двинулся

следом.

     В   зале   Отдела   Безопасности   их   встретили   два   молодых   человека,

вежливых, очень спокойных и одинаковых, провели в кабинет.

     Предупредительно усадили в мягкие кресла.

     Вышли, плотно прикрыв двери.

      Представитель   Отдела   не    заставил    себя    ждать;    он    вошел    с

противоположной стороны и сел напротив, за столик, на котором стоял чайник

и две маленькие чашечки; снял и стал не спеша протирать старомодные   очки,

явно выдерживая необходимую паузу. Однако, вопреки всем правилам, разговор

начал один из приглашенных.

     -   Скажите,   пожалуйста,   почему    космодром    не    катапультировался

автоматически?! - спросил Петров.

     Патрик покосился на него с прежним изумлением. Представитель   кивнул,

улыбнулся.

     - Меня зовут Теодор Степанович, фамилия моя -   Леруа,   -   сказал   он,

надевая очки. Видимо, он не   торопился.   -   Автоматика   парализуется   даже

средним дрязгом; люди же не сразу решаются прибегнуть к крайним средствам.

Поэтому приходится использовать другие методы...

     - Использовать?! - Петров приподнялся в кресле. - Что это значит?!

     - Всему свое время. Сначала - с вашего позволения, конечно! - я хотел

бы задать несколько вопросов товарищу Лоу...

     - Я готов, - безразлично сказал Патрик.

     - Как вы оказались   в   защищенном   секторе   космодрома,   в   нарушение

существующих инструкций?

     - Вследствие происшедшего дрязга.

     - А чем был, по-вашему, вызван дрязг?

     -   Причины   возникновения   дрязгов,   как   и   других   феноменов,   пока

неизвестны.

     - В таком случае, что вы скажете об этом вашем приборе?

     Один из молодых людей отделился от стены и положил   на   стол   остатки

голубого аппарата. Потом придвинул и   включил   репликатор.   Спустя   минуту

конструкция   налилась   желто-зеленым   светом,   и    кабинет    начал    мягко

покачиваться на волнах времени.

     Леруа протянул руку, и сияние исчезло.

     - Рекомендую хорошо обдумать свои слова, - сказал он, глядя Патрику в

глаза. - Как видите, для нас не составило особого   труда   понять,   что   за

аппарат лежал рядом с вами. Поймите и вы, Лоу: мы не ставим целью обвинить

вас; наша забота - безопасность, а значит, скорейшее установление истины и

порядка! Для возвращения космодрома на Аиду мы должны   быть   уверены,   что

подобное не повторится!

     -   Не   могу   этого   гарантировать,   -   сказал   Патрик   устало.   -   Мы

проиграли; но и вы не выиграли. На вашем месте я бы прекратил эту возню   и

разрешил бы вернуться все желающим. Можете не   беспокоиться   -   улетит   не

более трети. Но вы этого никогда не сделаете, а значит, никогда не   будете

в безопасности. Потому что люди хотят свободы, и готовы работать ради нее.

Нам уже кое-что удалось. И кто знает, что нам удастся еще!

     - Вижу, - Леруа кивнул на аппарат.   -   Жаль,   что   вы   применили   это

совсем не в тем целях!

     Патрик пожал плечами.

     - Значит, -   продолжал   Леруа,   -   вы   отказываетесь   вести   разговор

по-существу?

     - Не вижу смысла. Оставшиеся на Аиде решат все   сами;   вы   же   и   так

знаете больше, чем я.

     - Вы можете помочь - и нам, и своим друзьям.

     - Теперь уже нет.

     - Вы вернетесь на   Аиду   нашим   представителем.   -   Патрик   удивленно

поднял голову. - И возглавите конфликтную комиссию.

     - Вот как? - Патрик усмехнулся.

     - Вы сомневаетесь?

     - Слишком поздно...

     - Но вы согласны попробовать?

     - Пожалуй. Хотя я врач, а не политик...

     - Вот и прекрасно! Вы можете идти.

     Молодой человек проводил Патрика до дверей   и   вышел   вместе   с   ним.

Петров остался один. Он неподвижно сидел в кресле, словно спал с открытыми

глазами.

     - Ну, вот и   все,   -   сказал   Леруа.   -   Поздравляю   вас,   Адольф,   с

завершением операции!

     Короткая   дрожь   прошла   по   телу   Игоря   Сергеевича    Петрова.    Рот

раскрылся, мутный взгляд прояснился. Вспомнив, кто он такой на самом деле,

Петров печально посмотрел на своего шефа.

     - Значит, все-таки Адольф... - пробормотал он. -   Завершением?   Разве

мы этого добивались?

     Леруа пожал плечами:

     - Во всяком случае, ваше участие в программе на   этом   заканчивается.

От лица Службы Безопасности благодарю вас...

     - Моя роль, - медленно, сомнамбулически, что   характерно   при   снятии

психологической   блокады,   заговорил   Петров,   -    сводилась    к    одному:

катализатор. Мы договаривались, что моя задача - делать то   же,   что   все,

причем так, как будто нет у меня всех этих   моих   "способностей"...   -   Он

усмехнулся. -   Для   этого   и   психологическая   маска.   Но   именно   в   этом

направлении я ничего не сделал!

     - Но вы сделали   главное   -   не   дали   событиям   принять   необратимый

характер!

     - Это - чистая случайность!

     Леруа спрятал улыбку.

     - Я должен был сделать совсем   другое,   -   продолжал   Петров.   -   Моя

задача была понять, что   происходит   на   Аиде,   а   не   дублировать   вашего

суперагента Птицына-Доула!

     - Вот как?

     - Да! Но я не знаю вашей   точки   зрения,   мне   трудно   объяснить   все

это...

     - Наша оценка   проведенной   операции   такова,   -   Леруа   откинулся   в

кресле, с любопытством поглядывая на Петрова. - На Аиде   готовился   и   был

проведен   захват   космодрома   с   применением   новых   технических   средств.

Благодаря вашему вмешательству он не привел к необратимым последствиям.

      - Все правильно. И все неправильно!   -   Петров   встал   и   зашагал   по

кабинету. - Они на Аиде хотят одного: работать! Но работать-то невозможно,

я сам пробовал! И этот пункт в   контрактах,   полное   выполнение   работ   до

отлета, форменное издевательство! Улететь невозможно! Как бы ни   было   для

нас важно исследовать Аиду, подобные крайности - бред! Что бы стали делать

вы, Леруа, окажись вы сами в такой ситуации? Я уверен, вы   тоже   перестали

бы тратить силы на Аиду и занялись бы собственными проблемами! Например   -

безопасностью. Наверное, они знали, что космодром можно   катапультировать,

и когда сделали это открытие, - Петров указал на стол, где все   еще   лежал

аппарат, - то решили его захватить, ведь другого выхода не было, чиновники

твердолобы как на подбор! Захватить, обеспечить себе   безопасную   зону   на

орбите, оттуда спокойно все исследовать... Да я бы на вашем месте отдал им

космодром еще десять лет назад! Операция   тщательно   подготовлена,   и   тут

прибываю я. С заданием наблюдать и с заложенной каким-то олухом программой

противодействовать    диверсиям!    Все    происходит    слишком    быстро,    и

единственное, на что я - я! - оказываюсь способен, это дернуть   рубильник.

Это тоже полезно, но разве вам нужно было только это?! Ладно,   вы   поняли.

Не будь этой программы, я смог бы вам   чем-то   помочь.   А   так   -   вы   все

испортили. Единственное, что я могу теперь сообщить - все   ограничения   по

выезду с Аиды должны   быть   отменены   немедленно.   Иначе   ваши   подопечные

завтра устроят что-нибудь похлеще, а меня у рубильника больше не будет!

     Леруа ответил   не   сразу.   Он   снял   очки,   задумчиво   повертел   ими,

выгадывая время для ответа. Потом надел обратно и заговорил:

     - Может быть, вы и правы, - начал он, не глядя на Петрова. - Вы   были

бы абсолютно правы, будь нашей целью изучение   и   освоение   Аиды.   Но   все

просто только при   недостатке   информации.   Дело   в   том,   что   нормальная

организация работ на Аиде - это не решение проблемы. Это конец   одного   из

ее решений.

      - Я вас не понимаю.

     - Вы знаете, кого обычно направляют на Аиду?

     -   Конечно!   Опытных   десантников,   координаторов,   исследователей   -

зарекомендовавших себя участием в особо опасных эпизодах.

     - Вот именно, - Леруа вздохнул. - На   Аиду   направляют   лиц,   в   силу

своих индивидуальных   особенностей   несущих   потенциальную   опасность   для

общества. Видите ли, мы   не   имеем   никакого   права   ограничивать   свободу

личности, в частности, права на перемещение.   Но   когда   число   несчастных

случаев с   человеческими   жертвами   вдруг   начало   расти,   и   исследования

показали, что они надежно коррелируют с   определенной   группой   лиц,   чаще

всего выдающихся способностей, талантливых или даже гениальных...   Но   они

опасны, смертельно опасны, вот как вы, например...

     - Я - особый случай, - напомнил Петров.

     - Да, конечно... Выбора   у   нас   нет,   сегодня   от   каждого   человека

зависит слишком многое. Он может все, один человек. Так что остается одно:

ограничить сферу возможных отрицательных последствий.   Дальние   планеты   с

многолетними заданиями, медицинские ограничения, особые   зоны...   Открытие

Аиды было находкой. Такое количество непознанного могло оправдать в глазах

Совета ее особый статус. Мы не имеем права рисковать. Обычные люди в любом

случае   должны   быть   в   безопасности   -   таков   главный    принцип    нашей

организации. С появлением Аиды число несчастных случаев стало сокращаться.

А теперь...

     - Разве нет другого выхода? - перебил его Петров. - Неужели   они   так

опасны?!

     - Да.

     - Не может быть! Это какая-то ошибка. Но что же теперь будет с Аидой?

     - Не знаю, - Леруа налил себе чаю. - Я не бог, я простой смертный. Но

мое положение отличается от вашего тем, что я   не   имею   права   ничего   не

делать! Ошибки бывают у всех. Но у меня нет бластера в руках, и я не шагаю

по незнакомой планете. Я могу успеть исправить   свою   ошибку.   Вот   в   чем

разница!

     - И все-таки: что будет с Аидой? - продолжал настаивать Петров.

     - Всем нам свойственно искать ответа у начальства, - вздохнул   Леруа.

- Придется менять способ ограничения; может быть, сменить базовую планету.

Сейчас вступает в действие резервный вариант - начало подлинного   освоения

Аиды; это займет их на несколько лет. А   потом   они   овладеют   феноменами,

станут еще опаснее, снова нужно будет искать выход,   и   так   без   конца...

Поверьте, я рад, что эти проблемы решать придется уже не мне.

     - Да, - сказал внезапно Петров, - уже не вам. Они решат их сами!   Ну,

я пойду. Желаю успехов.

     - До свидания, - ответил Леруа, и, когда за Адольфом Хоргом закрылись

двери, позволил себе улыбнуться. Он улыбался, потому что знал: встретиться

вновь им придется довольно скоро.

     А Петров, закрыв за собой двери, шел по коридору и улыбался -   потому

что не знал этого.

                                    5

                                    "И я здоров. А ежели и болен,

                                    То - только тем, чем вся Земля больна"

                                                                В. Радкевич

     - Вот и все, - просто сказал Патрик. - Стоило ли из-за этого идти   на

космодром?

     - Стоило.

     Алан выразил общее мнение. Он знал, что говорит, человек,   получивший

от Аиды все пространство - и все же вернувшийся в человеческий облик. Грег

добавил только:

     - Все получилось, как надо. Хотя скажи мне кто раньше, что так выйдет

- заставил бы постучать по дереву.

     - Ладно, ребята, - Стив отошел от стены. - Давайте лучше думать,   что

делать дальше.

     Полумрак бара был забыт. Сияли   огни:   еще   не   праздничные,   но   уже

яркие. И лица стали светлей. Никто не пил. Даже   Макс,   хмуро   сидевший   в

углу. Он слушал и молчал, но можно было догадаться, что он тоже доволен.

     - Работать. Вдвоем - один действует, другой контролирует. Сначала над

защитой. Отдых в безопасности; трансфер на орбиту уже   защищен.   -   Патрик

говорил коротко и уверенно.

     - И   еще,   ребята,   -   добавил   Алан.   -   Есть   мысль   открыть   здесь

туристские маршруты. По безопасным местам, а такие есть, в   свое   время   я

все облазил. Такого восхода больше нигде   не   увидишь.   А   феномены   -   из

безопасных - лучшая реклама! Сам бы занялся, но моя тема - финаляты.   Буду

потихоньку входить в контакт, кто захочет - восстанавливать...

     - Туристы? Неплохо придумано, - улыбнулся   Грег.   -   Новичкам   у   нас

везет. Да, кстати, Патрик - ты надолго в этой комиссии?

     - Как получится, - Патрик покачал головой.   -   В   других-то   секторах

Петрова не было. Пока всех убедишь...

     - Петров да Петров, - вмешался до сих пор молчавший человек, сидевший

чуть в отдалении. - Я всю галактику облетел, всех членов   Совета   знаю,   с

самим Павловым вот этой рукой здоровался - а о Петрове слыхом не слыхивал.

А ведь экзот такой силы!.. Кто этот Петров?

     - Как кто? - Патрик удивился. - Игорь Сергеевич, диалогик... Хотя...

     - Он не вернулся на Аиду, - сказал человек напористо.

     - Ясно, - Грег поднял руку. - Это был не Петров. Нашего брата   отсюда

ни за что не выпустят. Он был оттуда. Потому и рубильник   дернул...   Жаль,

он мне казался вполне симпатичным...

     - Ты как всегда спешишь, - рассудительно заметил Стив.   -   Они   часто

используют психомаску -   человек   сам   себя   не   помнит.   И   еще   вставные

программы - сам о ней не подозреваешь,   а   потом   вдруг   начинаешь   что-то

делать, не зная, зачем. По-моему, его послали и с тем, и с другим.

     - Похоже на то, - согласился Патрик. - Петров не мог знать Стива - но

узнал его. Психомаска, очевидно, но не полная.

     - Что с человеком делают, - Стив рубанул воздух кулаком. - Так   мы   и

не узнаем, кто это был на самом деле!

     - Отчего же?

     Все   обернулись.   Алана    улыбался,    довольный    столь    единодушным

вниманием.

     - Сделать такое за несколько часов, - пояснил он, -   способен   далеко

не всякий. Более того, до сих пор такое мог сделать только один человек!

     - Хорг?..

     - Не может быть! На него не напялить гипномаску!

     - Кто знает, может быть, он пошел на это добровольно? Каждого из   нас

можно обмануть!

     - Вот как. В этом что-то есть! - Глаза Грега заблестели. - А тебе   не

кажется, что уж его-то должны были послать на Аиду раньше всех нас?! И   не

послали?

     - Ну и что?

     - Значит, либо не смогли, либо это оказалось ненужным! Он   выше   этой

изоляции! Он проскочил этап, на котором застряли мы!

     - Не все, - заметил Алан.

     - Ты тоже - поначалу! Так вот - это ли не выход?! Это ж так просто   -

не маскировать способности, а   развивать   их.   Пока   необычное   мало,   его

боятся, когда оно вырастает, к нему привыкают!

     - Мы все понимаем, Грег, - сказал Патрик. - Не надо так   волноваться.

Ты прав. Не не все сразу! Не спеши стать необычным, ведь это Аида!

     Патрик верил в приметы, и когда раздался вскрик, резко обернулся, как

будто знаю, что происходит.

     Макс, сжимая вилку, таращился на духа, серебристым облачком висевшего

перед ним. Дух мерцал и готовился к произнесению речи.

     - Привидение! - воскликнул Грег. - Новый феномен!

     - Не новый, - пренебрежительно дополнил Алан.   -   Еще   времен   второй

экспедиции. Название - дух, оптимальные действия - поговорить,   считается,

что он предсказывает будущее. Но появляется редко, так редко, что его даже

в списки не заносят.

     - Ты - Гена Птицын? - негромко прогудел дух,   будто   стесняясь.   Макс

отложил вилку,   поглядел   по   сторонам,   понял   -   спрашивают   его.   Снова

уставился на духа. - Быстрее - время коротко!

     - Допустим, - прошептал Макс. - Что ты хочешь?

     - Я твой дух. Помнишь первую экспедицию? Твой разум - второй.

     - Я терял сознание, но ничего такого...   Ты,   наверное,   перепутал   -

духи бывают только у мертвых!

     - Не на Аиде! Я видел будущее. Нам нужно   соединиться.   Я   хочу   быть

человеком!

     Макс,   казалось,   окаменел;   однако,   стоило   духу   шелохнуться,    он

стремительно метнулся к выходу. Поздно: дух подобно молнии мелькнул за ним

и обвился вокруг головы, Макс расслабленно опустился на пол.

     Прошла минута, другая. Дух растворялся на глазах, перетекая в Макса.

     Вскоре тот поднялся, шатаясь.

     Грег задумчиво произнес:

     - Птицын? А называл себя Максом Доулом... И он тоже! - И презрительно

отвернулся.

     - Ему и так досталось, - заметил   Алан   примирительно.   -   А   что   до

шпионов, то такого, как Петров, я бы сюда пригласил резидентом!

     - Простите, - пробормотал Птицын - теперь уже не Макс, уверенность   и

спокойствие психомаски мигом исчезли, - ради бога простите,   я   был   не   в

себе... Но теперь, надеюсь, мы подружимся?

     - Посмотрим, - скептически сказал Грег.

     - Это уже не от тебя зависит, - заметил Алан,   улыбаясь.   -   Ведь   он

знает будущее!

     - Правда? - Грег посмотрел на Птицына. Тот кивнул, опустив   глаза.   -

Тогда скажи, сумеем ли мы... Впрочем, я и так знаю, что сумеем! Скажи   вот

что: когда?!

     Геннадий Птицын улыбнулся:

     - Можете мне не верить, но у духов не бывает часов. Три слоя   времени

- сколько это на наши годы?