Борис Штерн. Фокусники

     Ежедневный пассажирский поезд "Черноморец" лет десять  назад  был  не
скорым, а простым. Он ходил из Одессы в Киев и обратно  и, кроме  крупных
городов Жмеринки и  Винницы, останавливался, как  говорится, у  каждого
столба. Однажды в Жмеринке его задержали какие-то странные события, и  он
опоздал в Киев на сорок  минут. Что-то  произошло  с  тринадцатым, общим
вагоном - говорили, то ли вагон отстал от поезда, то ли  поезд  отстал  от
вагона - толком никто не мог объяснить.
     Но вот уже десять лет проводник Илья Спиридонович Опанасенко, всякий
раз выходя на перроне в  Жмеринке, стоит  со  своим  фонарем  и, глубоко
задумавшись, глядит в небо. Стоит неподвижно и в дождь, и в мороз  до  тех
пор, пока по селектору не объявят отправку "Черноморца".
     В тот вечер в конце августа в общий вагон "Черноморца" влезали  тетки
с торбами, уныло входили командированные, не доставшие плацкарту, с  шумом
вваливались экономные студенты. Все  перемешалось  и  устраивалось. Илья
Спиридонович, не глядя на часы, но чувствуя скорое отправление, загнал  с
перрона в тамбур последних курильщиков и сам поставил ногу  на  ступеньку,
чтобы войти в вагон, но в этот момент появился опоздавший.
     Во время отправки всегда появляется  такой  опоздавший. Он  в  ужасе
мчится за уходящим поездом, сшибая провожающих, и если повезет, вскакивает
в последний вагон.
     "Черноморец" плавно покатил.
     Илья Спиридонович прикинул расстояние  между  вагонами  и  догонявшим
пассажиром, протянул руку, чтобы подхватить пассажира в момент  прыжка, и
азартно закричал:
     - Давай, давай, давай!
     И пассажир прыгнул в тар. Это был среднестатистический, ничем  не
примечательный пассажир  Юго-Западной  железной  дороги: среднего  роста,
средних лет, в сером костюме, при галстуке - из тех, кому ехать  надо, да
не везет. Пассажир отдышался, поправил галстук и, когда Илья  Спиридонович
закрыл дверь, невинно сказал:
     - Понимаете, какое дело, товарищ проводник... У меня билета нет. Нет
в кассе билетов. Даже в общий вагон.
     - Что это за фокусы, гражданин? - рассердился Илья Спиридонович.
     - Какие уж тут  фокусы, -  вздохнул  среднестатистический  пассажир,
задумчиво разглядывая проводника. - Ехать надо, билетов нет... Впрочем...
вы всегда так неаккуратно храните деньги?
     - Чего? Не понял, - удивился Илья Спиридонович.
     Вдруг  серый  костюм  ловким  движением  снял  с  Ильи  Спиридоновича
железнодорожную фуражку и принялся вытаскивать из нее какой-то несусветный
хлам - какие-то шарики, ленточки, бумажные цветочки, два яйца, обглоданную
куриную кость, спичечный коробок... наконец он вынул из фуражки  купюру  в
десять рублей и протянул ее проводнику:
     - ваша?
     Илья Спиридонович стоял с выпученными глазами.
     Пассажир улыбнулся, надел  на  проводника  фуражку, засунул  ему  в
нагрудный карман червонец и вошел в вагон.
     - А вот и свободное место! - услышал Илья Спиридонович.
     В первом купе, где устроился  среднестатистический  пассажир, ехали:
хмурый молодой человек с ромбиком на лацкане, смущенная девушка  и  дед  в
соломенной шляпе. На верхней полке кто-то уже спал, а дед неотрывно глядел
на свой чемодан.
     Когда Илья Спиридонович проверил билеты, молодой человек с  ромбиком,
недовольно принюхиваясь, ушел в вагон-ресторан; а в купе завязалась беседа
- бестолковый разговор на той стадии, когда незнакомые люди  не  знают, о
чем говорить, но знают, что в дороге о чем-то говорить надо.
     Поговорили о том, о сем: о погоде - "лето, как никогда", о молодежи -
"не  та  пошла  молодежь"; как  вдруг  серый  костюм, желая  расшевелить
компанию, улыбнулся и сказал девушке:
     - Хотите, я угадаю, как вас зовут? Вас зовут Танечка.
     Он угадал точно, но Танечка смутилась  еще  больше, и  серый  костюм
напрасно ожидал от нее изумления.
     Опять замолчали.
     Когда "Черноморец" выехал из Одессы, дед в соломенной шляпе спросил:
     - А вы... вы в какой области работаете?
     - Я? - обрадовался вопросу серый костюм. - В киевской области.
     "Ревизор", -  с  внезапным  подозрением  подумал  Илья  Спиридонович,
проходя мимо первого купе.
     - Нет... - смутился дед. - Я хотел спросить: кем вы работаете?
     - У меня довольно-таки редкая профессия, -  охотно  начал  объяснять
серый костюм. - Я специализируюсь на чудесах.
     - А я слышал, что бога нет! - уважительно сказал дед.
     - Бог его знает, - усмехнулся  серый  костюм. -  Тогда  скажем  так:
фокусник я.
     "Врет. Чует мое сердце - ревизор", - опять подумал Илья Спиридонович,
а дед поджал губы и вцепился в  свой  чемодан. Уважительность  его  сразу
прошла. Однажды, еще до войны, он тоже ехал из Одессы в Киев... и  второй
раз с ним эти фокусы не пройдут!
     После Раздельной "Черноморец" вошел в скорость, степь побежала мимо.
     С верхней полки свесилось заспанное лицо и спросило:
     - А тот, с  ромбиком, еще  в  ресторане? Неприятный  тип. Нацепил
поплавок - глядите все, я с высшим образованием.
     - Не судите о незнакомых людях по  внешнему  виду, -  вдруг  сделала
замечание Танечка.
     - А по чему тогда судить?
     - Вообще не судите.
     Контакты в купе явно не налаживались.
     - А у меня карты есть! - сказал вдруг  дед, раздираемый  боязнью  за
свой чемодан и желанием, чтобы никто этой боязни не заметил. -  Сыграем  в
подкидного?
     - Карты? Дайте-ка мне карты... - попросил серый костюм.
     "Здесь-то все и началось, - вспоминает Илья Спиридонович, стоя  через
десять лет на перроне в Жмеринке. - Вхожу в купе, а он показывает  фокусы.
Запомни, говорит, какую хошь карту. Запомнил? Ну, запомнил. Ложи, говорит,
назад в колоду. Поклал. Тут он берет и вытягивает эту же  карту  из  моего
фонаря. Да-а... Ну, это, положим, легкий фокус. На  сегодня  я  и  похлеще
могу. Но тогда, положим, я  когда-нибудь  и  с  вагоном  фокус... того...
Да-а... Где уж нам. "
     - Ух ты! - сказал дед. - Покажите еще раз!
     - Какая прелесть! - удивилась Танечка. - как вы это делаете?
     - Заметьте, что эта карточная колода не моя, а  чужая, -  польщенно
ответил фокусник. - Если  я  объясню  секрет  фокуса, то  вам  же  станет
неинтересно. Я лучше другой фокус покажу... - он  профессионально  засучил
рукава. - Запомните любую карту. Теперь порвите ее...
     - Э-э... это мои карты! - испугался дед.
     - Не волнуйтесь. Порвите и выбросьте в окно.
     Танечка нерешительно разорвала бубнового туза и выбросила его в окно.
     - Отлично. Вот ваша карта, - и фокусник  вытащил  бубнового  туза  из
кармана.
     Из крайнего купе раздался смех. Илья Спиридонович  заглянул  туда. С
верхних полок свесились заспанные головы, из тамбура выглянули  удивленные
курильщики. В купе становилось тесно. Одни пассажиры сидели на  корточках,
другие подпрыгивали за чужими спинами. Поезд  мчался  в  сумерках, тускло
светили лампы под потолком, а в спертом  воздухе  общего  вагона  шестерки
превращались в тузов, а дамы прятались в чужих карманах. Время, что  ли,
остановилось  или  вспять  пошло  в  тринадцатом  вагоне  "Черноморца"   и
приоткрыло в крайнем купе форточку в мир детства и иллюзий? Не в  свое  ли
полузабытое детство таращились Илья Спиридонович и сонные головы с верхних
полок?
     Но вот, как в сказке, появился злой гений и все испортил.
     - Это мое место, - сказал он. - Попрошу!
     Это вернулся из вагон-ресторана молодой человек с поплавком.
     - Фокусы? - спросил он. - Знаю я эти фокусы.
     - Но вы не видели! - воскликнул дед, косясь на чемодан.
     - Это ничего, что я не видел, - отвечал поплавок усаживаясь. -  Любой
образованный человек без труда  отгадает  ядро  всякого  фокуса. Конечно,
показать я не смогу - я не карточный шулер, чтобы так  виртуозно  тасовать
карты.
     - Вы несколько самонадеянны, по-моему, - не выдержал фокусник.
     - Да, я самонадеянный! - с удовольствием повторил поплавок. -  И  не
стыжусь этого. Я  всегда  надеюсь  только  на  самого  себя. Если  бы  вы
когда-нибудь задумались над этимологией слова "самонадеянность", - а  она,
как вы можете убедиться, очень прозрачна, - то вы  не  употребили  бы  это
слово в том смысле, в котором вы его употребили.
     - Виталик, - вдруг, всем на удивление, сказала Танечка, -  зачем  ты
так? Будь с людьми покультурней.
     - Но, Татьяна, меня возмущает всякий обман, - ответил ей поплавок. -
Я просто хочу доказать...
     - Он что, ваш брат? - участливо спросила фигура с верхней полки.
     - Муж, - сухо ответила Татьяна. - Но, Виталий, послушай...
     - Предлагаю пари! - продолжал Виталий, не слушая. - Если  я  разгадаю
все ваши фокусы, вы поведете нас в ресторан - все купе.
     - Образумься, Виталий! Ты только что из ресторана! На  что  мы  будем
жить, пока ты устроишься?
     - Идет! - немедленно согласился фокусник. - Только не тянитесь руками
к картам и не сбивайте меня замечаниями. Тяните  любую  карту. Какая  это
карта?
     - Десятка пик.
     - Вот видите, вы ошиблись. Это дама червей. Не понимаю, как так можно
ошибаться. А десятка пик вот где...
     Фокусник сделал несколько пассов и попросил фигуру  с  верхней  полки
поискать десятку у  себя. Тот, счастливо  регоча, нашел  ее  на  полке.
Многоголовое купе ехидно глядело на Виталика. Тот подумал и сказал:
     - В основе этого фокуса заложены две механистические идеи. Первая: вы
искусно подсунули мне карту с секретом и, забирая, поменяли  ее  масть. В
этом секрет карты, она двойная, что  ли. Второе: настоящая  десятка  пик
находится  в  колоде  среди  других  карт, натягивая  на  ваших   пальцах
резиночку, как в рогатке. Вы ослабили колоду и выстрелили карту на верхнюю
полку.
     - Вы наблюдательный, - хмуро похвалил фокусник.
     - Наблюдательный? Но вы ничего не сказали  о  моем  умении  логически
мыслить.
     - Умеете, умеете... Задумайте любую карту...
     Вскоре фокусник ожесточился. Он  сопел, хрустел  пальцами, из  его
рукавов выпадали на пол какие-то посторонние  карты, кубики, шарики; он
чертыхался, извинялся, показывал фокус сначала, но ничего не мог  поделать
с Виталиком - тот объяснял любой его фокус.
     - Итак... в ресторан? - наконец спросил Виталик. - Или вы еще не  все
показали?
     - В ресторан, в ресторан! - гнусаво запела фигура наверху.
     Фокусник предпринял последнюю попытку. Дрожащими пальцами он выдернул
из пачки уже зажженную сигарету, хорошенько прожевал  ее, съел, а  потом
достал у Виталика из-за уха.
     Даже дед с чемоданом зааплодировал.
     - И объяснять неохота, - зевнул Виталик. - Проще некуда.
     Все пассажиры сочувственно  отводили  взгляды  от  фокусника, только
фигура злорадно напевала:
     - В ресторан, в ресторан!
     - Почему плохие  люди  никогда  не  получают  по  заслугам? -  вдруг
пробормотал Илья Спиридонович.
     Весь сеанс он не выходил из купе, жадно наблюдал за каждым фокусом  и
болел за человека в сером костюме, который уже не казался  ему  ревизором.
Обознался, бывает. И вот Илью Спиридоновича будто за язык дернули.
     - Это вы о ком? Это я "плохие люди"? - прищурился Виталик. За  словом
в карман он не лез и спуску никому не давал. - Выходит, я, "плохие  люди",
разоблачаем тут разного рода  обманы  и  фокусы, а  вы, "хорошие  люди",
развесили уши, оскорбляете пассажиров  и  не  выполняете  своих  служебных
обязанностей...
     - Это чего я не выполняю? - обиделся Илья Спиридонович.
     - Чай пора разносить.
     - Ну нет! - вскипел Илья Спиридонович. - Чаю я  тебе  не  принесу, в
общем вагоне чай не положен. Вот ему принесу два стакана, а тебе - нет.
     И ушел наливать чай фокуснику.
     В это время дед с чемоданом забыл про свой  чемодан  и  вступился  за
проводника:
     - Ты почему оскорбляешь пожилого человека? - гневно спросил дед  и...
нарвался на такой фокус, что потом всю дорогу молчал.
     - О! Соломенная шляпка! - сказал Виталик. - Ваша  очередь  подошла...
Что это у вас в чемодане? Золотишко? Нет, не  золотишко... но  я  сейчас
угадаю. Тарань! Тарань везете в Киев на Сенной базар продавать... нет, не
продавать, а спекулировать по три рубля за рыбий хвост. А? Что скажете?
     - По два рубля... это все старуха... - прошептал дед, не  зная, куда
провалиться от стыда.
     - Ге-ге-ге! - подобострастно загегекала фигура наверху. -  А  как  вы
догадались, что у него в чемодане тарань? Возьмем с собой  в  ресторан, с
пивом попьем!
     - А в самом деле, как я догадался? -  притворно  удивился  Виталик  и
вопросительно посмотрел на фокусника.
     Тот пожал плечами.
     - Не велик фокус, а вы даже  не  догадываетесь. Пахнет  потому  что.
Таранью пахнет.
     - У меня насморк, - не на шутку разозлился фокусник. - Прежде чем  вы
за мой счет пойдете в  ресторан, я  покажу  еще  один  фокус. Последний.
Кстати, где это мы стоим?
     - Мы едем, -  ответил  Илья  Спиридонович, входя  в  купе  с  двумя
стаканами чая.
     - Вы уверены?
     Внезапно все почувствовали, что вагон как-то странно стоит  -  только
что тряслись и ехали, и вдруг тихо стоим... Пассажиры бросились  к  окнам.
Илья Спиридонович побежал в тамбур, открыл  тяжелую  дверь  и  выглянул...
тринадцатый вагон одиноко стоял  в  глухой  степи, а  рядом  под  насыпью
паслась коза, освещенная луной и привязанная к колу. Илья Спиридонович  не
мог понять, куда подевался "Черноморец".
     - Нас отцепили! Мы отстали от поезда! - заголосили пассажиры.
     - Вы уверены? - спросил фокусник.
     - Мы стоим... или мы едем?
     Как в дурном сне, вагон опять поехал. Илья Спиридонович, как дурак, с
двумя стаканами чая выглядывал из тамбура, а на него с удивлением смотрела
коза.
     "Нас опять прицепили, -  подумал  Илья  Спиридонович. -  Надо  пойти
доложить начальнику поезда... "
     - Мы едем, едем, - успокаивал всех фокусник.
     - Однако не очень приятные фокусы, -  сказал  кто-то, и  пассажиры,
поглядывая в окна, разошлись по своим местам. "Черноморец" продолжал  свой
путь в полном составе.
     - Не понимаю... Это вы сделали? - сердито спросил Виталик. -  Как  вы
это сделали?
     Фокусник насмешливо улыбался.
     Я проиграл, - нетерпеливо  признал  Виталик, забрал  у  жены  сумку,
вытащил кошелек и забросил его фигуре на верхнюю полку. -  Здесь  на  всех
хватит. Все идут в ресторан! Все идут, куда хотят! Все! Без нас. Татьяна,
тебя это тоже касается, - и он вытолкал всех из купе.
     В ресторан, кроме развеселившейся фигуры, никто идти не захотел, все
прислушивались к разговору в купе.
     - Вы кто? Вы где работаете? - спрашивал Виталик. -  Это  невозможно...
то, что вы сделали.
     - Я заведую клубом в деревне Заврань.
     - Это не имеет значения! Я, например, физик-теоретик, но что с  того?
Как вы отцепили и прицепили вагон?
     - Не знаю. Не могу объяснить.
     - Ох, уж... Вот  народ! В  науке  любой  эксперимент  должен  быть
повторен, а у вас " не знаю, не могу объяснить... " Припомните хотя бы свои
ощущения, когда вы отцепляли вагон.
     - Ну... мне очень хотелось поставить вас на место.
     - Поставьте еще раз!
     - Уже расхотелось.
     - Раньше с вами что-то подобное случалось?
     - Нет... не припомню.
     - Расхотелось, не припомню... - передразнил Виталик. - Ладно, и  без
вас обойдусь. Главное, я теперь убедился, что  такие  фокусы  в  принципе
возможны.
     Фокусник насупился и ответил:
     - А ты в своей физике далеко пойдешь.
     - Обязательно. И начну с того, что  теоретически  объясню  этот  ваш
феномен с вагоном.
     - Шустрый чижик, - сказал  фокусник. -  А  когда  начнут  шить  тебе
какую-нибудь лженауку и увольнять по профессиональной непригодности -  что
тогда запоешь?
     - Вот я и гляжу, вас будто пыльным мешком из-за угла прихлопнули. Вы
чего-то боитесь? Или  кого-то? Выгоняли  вас, что  ли, по  этой  самой
непригодности?
     - Угадал.
     - Ну и... - насторожился Виталик. - Расскажите.
     - Ладно, расскажу, - неохотно начал фокусник, уставившись  на  синий
поплавок Виталика. - Лет десять назад меня пригласили в цирк для просмотра
моих фокусов. Я здорово нервничал. Я был не Кио, конечно... а  впрочем...
Так вот, меня смотрели директор цирка и еще  один  тип, который  назвался
"художественным руководителем". Директор даже слова не вставил, а  только
кивал. Говорил за него этот руководитель. Человек он был ироничный, вроде
тебя. Сначала он осведомился, имею ли я специальное цирковое  образование;
потом принялся  рассуждать  о  том, что  нашему  советскому  цирку  чужды
карточные фокусы. От  них  попахивает  пропагандой  азартных р. Он  их
запрещает. Он   хотел   бы   увидеть   фокусы   без   запаха, яркие   и
жизнеутверждающие.
     Я уныло предложил ему  жизнеутверждающий  фокус  с  исчезновениями  и
клоунадой; но  они  уже  куда-то  заспешили, и  директор  цирка  произнес
единственную фразу: "Зайдите завтра", - таким тоном, что мне  послышалось:
"Зайдите вчера".
     Назавтра я все же решил зайти. Когда я заявился через главный вход со
своим  реквизитом, оказалось, что   директор   и   его   художественный
руководитель срочно уехали в Москву на  важное  совещание  и  обо  мне  не
распорядились. Но неотложные дела может решить директорская жена, которая
имеет в цирке вес. Мне показали ее издалека, и я вдруг решил  схитрить. Я
расшаркался, сотворил из воздуха бумажный букет роз и преподнес ей. Потом
я нагло стал врать, что вчера мою работу смотрел и одобрил лично ее супруг
и так далее. В общем, эта дама была очарована и под  свою  ответственность
разрешила мне вечером выйти на арену.
     Я был в восторге - я и сейчас прихожу в восторг, вспоминая тот вр.
Я был как взведенный курок, и все мои фокусы  стреляли  без  промаха. Это
редкое состояние. Я хотел бы всю жизнь быть в таком взведенном  состоянии.
Публика исступленно удивлялась и аплодировала, а директорская жена  сидела
в первом ряду и млела от счастья, потому что  я  успевал  ей  подмигивать.
Наконец наступило время  жизнеутверждающего  фокуса. Оркестр  затих, мои
подсадные рыжие были уже готовы по моему  сигналу  заявиться  из  зала  на
арену, а я вдруг  вспомнил  ироничные  лица  директора  и  художественного
руководителя и подумал:
     "Посмотрел бы я на ваши рожи, если бы вы сейчас появились в цирке! "
     Потом я произнес условную фразу для рыжих:
     "Прошу двух человек... "
     В  этот  момент  они   и   появились. Директор   и   художественный
руководитель. То ли с неба упали, то ли из-под земли выскочили... не знаю.
Они плюхнулись на арену в самом обалдевшем и  затрапезном  виде: директор
цирка - в полосатой пижаме, а худрук -  в  спортивном  костюме. Оба  были
навеселе, с картами в руках и, как видно, перенеслись в цирк в тот момент,
когда худрук оставил директора без трех взяток на девятерной - такие у них
были лица. За кулисами весь цирковой персонал подавился от хохота, оркестр
что-то наяривал, пока не раздался голос директорской супруги:
     "Так вот какое у тебя совещание! "
     И они побежали от нее за кулисы и сорвали гром аплодисментов. А я  за
кулисы идти побоялся, раскланялся и ушел как пришел - через главный  вход.
Так что подобные фокусы случались и раньше.
     - Вот видите, - кротко сказал Виталик. - Я, кажется, создал  для  вас
творческую обстановку. Попробуйте повторить.
     - Какая следующая станция? - спросил фокусник.
     - Жмеринка, - ответил Илья Спиридонович. - Через полчаса.
     - Ну что ж... хотите  научное  повторение  эксперимента? Сейчас  наш
вагон очутится в Жмеринке!
     Ровно  в  полночь  из  здания  вокзала  в  Жмеринке  вышел   дежурный
милиционер и увидел на первом пути одинокий вагон с табличкой "Черноморец"
и  занавесками  с  изображением  одесского  оперного  театра. Из   вагона
выпрыгнул человек с  ромбиком  на  пиджаке, громко, по  слогам  прочитал
вывеску на фасаде вокзала: "Жме-рин-ка! " -  выпучил  глаза  и  закричал  в
глубь вагона:
     - Вы научились управлять гравитационными волнами! Я покажу  вам  свои
старые вычисления... сильнейшим волевым напряжением можно  создать  вокруг
себя  изолированное  гравитационное   поле   и   этим   полем   управлять.
Совершеннейшая дурость!
     За ним из вагона появился человек  в  сером  костюме  и  самодовольно
произнес:
     - Подумаешь, я и без  всяких  вычислений  могу  этот  вагон  на  Луну
забросить!
     Затем вышел проводник с фонарем и стал по стойке "смирно" перед этими
двумя. В окна выглядывали нервные пассажиры. Они кричали:
     - Он нас опять отсоединил! Где наш поезд?
     Из здания  вокзала  выбежал  перепуганный  дежурный  по  отправлению.
Селектор просипел:
     - Откуда на первом пути вагон?! Через три минуты московский скорый!
     Милиционер все понял. То есть, он  не  понял, откуда  здесь  взялся
тринадцатый вагон "Черноморца", когда сам "Черноморец" придет  в  Жмеринку
через полчаса, - но  он  понял, что  вагона  здесь  не  должно  быть. Он
засвистел и побежал к вагону.
     -  Это  ты  здесь  вагон  поставил?! -  кричал  дежурный   на   Илью
Спиридоновича.
     Илья Спиридонович испугался за себя, но еще  больше  за  фокусника  и
ответил:
     - Не могу знать!
     - Стрелочник! - вопил селер. - Где  стрелочник?! Дядя  Вася, дай
маневровый на первый путь!
     Илья Спиридонович дернул фокусника за рукав и прошептал:
     - Товарищ, дорогой, уберите вагон на запасной путь... во-он туда.
     - А ты что, сам не можешь? - обернулся фокусник.
     - Я? Нет... - опешил Илья Спиридонович.
     - Виноват, - сказал фокусник, отвлекаясь от беседы с Виталиком. -  Мы
тут, кажется, нарушили расписание.
     И вагон очутился на запасном пути.
     Когда их вели в привокзальное отделение  милиции, Виталик  поправлял
фокуснику галстук, а тот - Виталику поплавок, и  оба  ласково  произносили
приятные на слух  слова: "плотность  потока", "гравитационная  волна"  и
"очень приятно было познакомиться". За ними  валили  свидетели  пассажиры.
Татьяна объясняла милиционеру, что все это недоразумение, фокусы.
     - Так вы говорите, что и на  Луну  смогли  бы  слетать? -  спрашивал
Виталик. - А на Марс?
     - Марс не Марс, а в Киев, пожалуй, - отвечал фокусник. -  А  то  всю
ночь еще трястись.
     - О чем они? - удивился лейтенант в отделении милиции. - Пьяные?
     - Трезвые, - ответил постовой. - На них показывают, что они  отцепили
вагон от "Черноморца".
     - Но ведь "Черноморец" еще не прибыл! - удивился лейтенант.
     Татьяна хотела что-то объяснить, но Виталик ее перебил:
     - Таня, ты еще ничего не знаешь! Мы еще  сами  ничего  не  знаем. Мы
срочно переносимся в  Киев. Ты  поезжай, а  утром  мы  тебя  на  вокзале
встретим.
     Виталик застыл на мгновенье. И вдруг он исчез. Не стало его.
     - Что тут происходит? - спросил лейтенант.
     Фокусник застыл на мгновенье. Потом он тоже исчез. Испарился.
     - Куда те двое подевались? - спросил лейтенант.
     - Не обращайте внимания, - ответила Татьяна. - Они, кажется, открыли
телепортацию... или как там ее..
     И снова Илья Спиридонович стоит  на  перроне  в  Жмеринке  и  думает,
думает...
     - Это общий вагон? - прерывает его думы старуха с узлами.
     - Это, это, - отвечает Илья Спиридонович.
     - До Фастова к сыну доеду? - спрашивает старуха.
     - Доедешь, доедешь.
     Старуха входит в вагон и в испуге шарахается назад:
     - Какой же это общий?!
     - Общий, общий, - успокаивает  Илья  Спиридонович, ведет  старуху  в
отдельное купе и усаживает на мягкий диван.
     Потом он опять выходит на перрон, и  думает, думает, и  не  знает,
верить тому, что он видел, или все ему почудилось? Ну  не  может  человек
силой одной лишь мысли перелетать из Жмеринки в  Киев  или  на  Марс. Или
расцеплять  железнодорожные  вагоны  -  представить  невозможно, что  эту
железную махину из тринадцати вагонов с  локомотивом, проплывающую  вдоль
перрона, можно мысленно разорвать...
     - Где уж нам, - шепчет Илья Спиридонович и прыгает на подножку своего
общего вагона.
     Это самый настоящий общий вагон - таким он подается на посадку, но за
минуту до отхода превращается в спальный. Вместо твердых полок  появляются
диваны, исчезают боковые нары, а  купе  от  коридора  отделяют  зеркальные
бесшумные двери. Пассажиры спят на выглаженных простынях, а не клюют носом
всю ночь напролет в тесноте и  обиде. После  первого  испуга  они  всегда
бывают приятно удивлены - Илья Спиридонович любит делать  такие  сюрпризы,
но боится ревизоров и начальника поезда.
     Закрыв наружную дверь, Илья Спиридонович входит в  свой  общий-мягкий
вагон и начинает готовить старухе чай.
     - Опять лимонов не завезли, - сердится  он. Потом  закрывает  глаза,
поднимает  руку  и  делает  в  воздухе  вращательное  движение   -   будто
выкручивает лампочку. Наконец он достает оттуда лимон. Откуда - он  и  сам
не знает.
     Он кладет ломтик лимона в чай и несет старухе.
     - А сколько стоит чай? - пугается старуха.
     - Бесплатно, - сердится Илья Спиридонович.
     - А меня отсюда не выгонят? - опять пугается старуха.
     - Чего ты, бабка, всего боишься? - говорит Илья Спиридонович. - Езжай
себе. Сейчас все вагоны такие.
     Он возвращается в служебное купе, глядит в окно и  думает, думает...
вот бы на Марс слетать!
     - Где уж нам, - вздыхает Илья Спиридонович.