Гарри Граррисон, Ант Скаландис

 

                       Возвращение в мир смерти

                      

 

 

      * Книга 1. ВОЗВРАЩЕНИЕ В МИР СМЕРТИ *

 

     ГЛАВА 1

 

     Отвратительно    резкий     сигнал    внешней    связи     разорвал    тишину

диспетчерской, где сейчас ближе других к пульту находился Язон динАльт. Звук

был   настолько пронзительным, что напомнил отчаянный крик подстреленного, но

еще   атакующего   шипокрыла,   и    все   присутствующие   пирряне   автоматически

направили   свои   пистолеты   на   главный   дисплей,   куда    выводилась   полная

информация    по   космопорту   имени   Велфа.    Невероятно,    но   им    четверым

одновременно показалось,   будто обыкновенному бездушному зуммеру   передается

то неуемное раздражение, с которым некий   пассажир корабля   на   орбите Пирра

давит   сейчас на   клавишу вызова. Очевидно,   бойцы с патрульного   катера уже

объяснили ему, что   не подготовленным   специально   кораблям   посадка на   эту

планету запрещена,   но   прибывший   издалека гость   не   удовлетворился этим и

требовал контакта с высшим руководством.

     Ему   повезло,   что   на связи оказался   именно   Язон,   человек, наиболее

уравновешенный во всей компании.

     Неумеренно   настойчивый хозяин корабля представился как Риверд Бервик и

заявил, что дело не   терпит отлагательств, а разговаривать он намерен только

с первыми лицами на Пирре, поэтому ему пепременно обязаны дать посадку, ведь

не   станет   же    сам   Риверд   Бервик   (!)   общаться   с   каким-то    случайным

космодиспетчером.

     -- Послушайте, уважаемый, -- мягко прервал Язон поток его эмоциональных

фраз. -- Риверд --   это такое   странное имя или   вы просто хотите лишний раз

подчеркнуть необходимость уважения к вашей персоне?

     Бервик   не   успел   ничего   ответить,   слышно   было,   как   он   буквально

задохнулся от возмущения, а Язон продолжил:

     --   Мы   уважаем   всех   людей   во   Вселенной,   однако   требуем и к   себе

соответствующего     отношения.    Я,     конечно,     выполняю    сейчас     роль

космодиспетчера, но зовут меня Язон динАльт, если это имя о   чем-то   говорит

вам. Поймите, на Пирре живет очень мало людей, и высшему руководству планеты

редко   приходится сидеть   в своих кабинетах. Не слишком уютных, кстати. Чаще

мы    занимаемся    насущными    проблемами:    безопасностью,    строительством,

снабжением. Ладно. Теперь я слушаю, в чем ваша проблема, Риверд Бервик.

     --   Меня   действительно   зовут Риверд,   --   незваный гость   явно сбавил

обороты. -- Как-нибудь я расскажу вам   историю своего появления на свет,   но

сейчас, поверьте,   нам   необходимо срочно встретиться и переговорить с глазу

на   глаз,   а   не   в эфире. Заметьте,   в   доказательство этой   исключительной

срочности я заранее перевел два миллиона   кредитов на ваш счет в Межзвездном

банке.

     -- О   чернота   пространства!   Так   ведь с   этого и   надо было начинать!

Минуточку, Бервик.

     Язон быстро   связался с банком и   получил на   экране подтверждение слов

странного гостя -- деньги и впрямь поступили еще утром.

     -- Отлично, --   резюмировал Язон. -- Мы сейчас же доставим вас сюда, но

только на нашем корабле. Вы уж   извините,   в   этом   мире нельзя не соблюдать

инструкций.

     Риверд Бервик принял такое предложение без лишних слов и отключился.

     --   Не   слишком ли   ты торопишься, Язон,   приглашая   к   нам   совершенно

незнакомого человека?

     Это спрашивал Керк Пирр, один из старейших и самых авторитетных жителей

планеты.   У   пиррян    никогда    не    было   жестко   централизованной   власти,

немногочисленным населением   одного большого города и   нескольких шахтерских

поселков руководила группа   людей, больше напоминавшая военный совет, нежели

правительство. Однако, когда стараниями Язона Пирр вошел полноправным членом

в   Лигу Миров, Керку   пришлось   удостоиться   титула премьера   и   на   высоких

собраниях играть роль первого лица в государстве. Но даже активное участие в

межзвездной   политике не могло избавить   Керка от старой пиррянской привычки

настороженно   относиться   к   любым    чужакам.   Хотя    вот    уж   который   год

перевоспитывал   его   ставший   навек   лучшим   другом   Язон   динАльт.    Бывший

знаменитый    игрок,   шулерэкстрасенс   номер   один   в   Галактике,   теперь   на

возрождающемся   Пирре   исполнял одновременно обязанности министра экономики,

финансов,   юстиции, культуры   и образования.   Во всяком случае, так   он   сам

любил иногда представляться.

     -- Подумай, -- сказал Керк, -- не лучше ли нам самим полететь на орбиту

и переговорить с этим самоуверенным типом?

     -- Думаю, не лучше, -- улыбнулся Язон. -- Это мы уже проходили. Правда,

тогда никто не переводил денег на счет Пирра...

     Керк вспомнил давнюю историю с коварным похищением Язона и дал добро на

прием гостя. В конце концов, на своей территории действительно спокойнее.

     -- Ладно, -- как бы нехотя произнес Керк. -- Пусть его встретит Мета.

     Мета была   первой в истории пиррянкой,   полюбившей инопланетника. Много

лет   назад   она   спасла   жизнь   Язона, остановив   безжалостную   руку   своего

озлобленного   соотечественника.   В   итоге   оказалось, что она   спасала   свою

родную планету. Как всякая женщина, Мета больше доверяла голосу сердца, а не

доводам   разума, но как пиррянка она с большим трудом преодолевала впитанные

с   молоком матери жесткие   внутренние   установки   воинского   кодекса   чести,

согласно   которому   интересы   Пирра   и   пиррян ставились   много   выше   жизни

отдельного   человека,   тем более инопланетника. Вот почему   спасая Язона   от

неминуемой гибели снова и снова, она далеко   не сразу поняла,   что движет ею

настоящая   любовь.   Она стала   первой   женщиной Пирра, познавшей   великое   и

древнее, однако во многих мирах забытое чувство.

     Не   прошло   и пяти   минут,   как Мета   стартовала на своем   новом легком

крейсере "Темучин". Корабль этот был вполне пригоден для путешествий по всей

Галактике в   джамп-режиме.   На   обычных же околопланетных скоростях считался

самым   экономичным в   своем классе,   и потому   его регулярно использовали   в

качестве челнока.

     Бервик оказался напуган   до   дрожи в коленках картиной, представшей его

взору на поверхности Пирра. Множество мерзких тварей, летающих,   прыгающих и

ползающих, атаковало приземлившийся корабль с особым остервенением,   какое в

последнее время почему-то все чаще наблюдалось у местной фауны после сеансов

дальней связи   и радиопереговоров с   кораблями на   орбите.   С   тех   пор   как

пирряне   выстроили   новый город, не защищенный, как прежде,   от всей планеты

неприступным Периметром и   получивший   поэтому гордое имя Открытый,   центрам

агрессии неожиданно стал космопорт,   названный в честь последнего из сыновей

Керка,   того   самого,   что   погиб,   спасая   жизнь   Язона.   А   новые   мутации

страшненьких    пиррянских   организмов   вдруг   начали   с    особой   ненавистью

реагировать   на   мощные источники излучений в радиочастотном диапазоне.   Что

это могло   означать, даже лучшие специалисты,   занимающиеся местными формами

жизни,   еще   не   разобрались.   Но   меры   по усиленной   охране прибывающих   и

убывающих кораблей   были   приняты сразу.   Более   того, с   целью   максимально

изолировать   Открытый от телепатических   волн ненависти,   пирряне   выстроили

подземную магистраль, которая и служила основной транспортной артерией между

городом и портом. А уж воздушное пространство   планеты использовали только в

исключительных случаях.

      Мета    полностью    заглушила    планетарный    двигатель    и,     закрывая

гермопереборку   шлюза,   предложила   Бервику,   если   ему    слишком    страшно,

облачиться   в скафандр, впрочем тут же предупредила, что преодолеть придется

всего несколько метров. Бервик   гордо   отказался, о   чем, наверно,   сразу   и

пожалел. Чтобы им двоим перейти из корабля в   вездеход, а затем из вездехода

в диспетчерскую космопорта, Мете пришлось   принять настоящий бой,   повергший

Бервика в уныние   и   ужас. А воинственная   пиррянка   нарочно не использовала

телескопических трапов: хотела дать возможность гостю хоть   несколько секунд

подышать   воздухом   настоящего Мира   Смерти,   чтобы,   как   говорится,   жизнь

малиной не казалась.

     Впрочем, похоже, что этому сильно уважаемому Бервику жизнь давно уже не

представлялась чем-то   безоблачным,   радостным и   сладким. Он был   постоянно

серьезен, даже мрачен, а теперь еще и напуган, отчего вновь пришел в крайнее

раздражение. Лет сорока, высокий, плечистый, изысканно одетый, он всем своим

видом словно излучал значимость. Этот   человек явно привык к весьма высокому

положению   в   обществе,   а положение, как   известно,   обязывает.   Бервик   на

удивление быстро для инопланетника справился с   дрожанием рук и слабостью   в

ногах.   Развалившись в предложенном ему, как гостю, самом удобном кресле, он

извлек   из   внутреннего   кармана   сигару,    с    достоинством   срезал   кончик

специальным приспособлением, служившим одновременно запонкой, потом прикурил

от перстня, очевидно с   лазерной зажигалкой внутри, и всю диспетчерскую   тут

же наполнил тонкий медвяный запах дорогого табака.

     Мета перехватила   тоскливо   блеснувший   взгляд   Язона, направленный   на

сигару. Пальцы великого игрока нервно барабанили по столу возле клавиатуры.

     -- Мне рекомендовали вас в   самой цитадели древней Космической   Империи

--   на   Земле.   Если   не   ошибаюсь, как   раз Пирру   принадлежит сильнейший в

Галактике военный корабль. А также именно за вами закрепилась слава лучших и

опытнейших бойцов.

     Язон   был   польщен   всеми этими   превосходными   степенями.   Ведь и   его

причисляли теперь к обитателям Мира Смерти. Что ж, за долгие годы совместных

сражений он действительно стал почти пиррянином и душою, и даже телом. После

своего   третьего   возвращения сюда Язон динАльт уже   практически   не замечал

двойного тяготения,   мышцы окрепли в достаточной   мере, и только   в быстроте

реакции он, разумеется, уступал рожденным на Пирре.

     -- Я -- полномочный представитель Большого   Совета в Консорциуме   миров

Зеленой Ветви, -- Риверд Бервик наконец представился полностью.

     Язон, конечно, слышал когда-то   о Зеленой Ветви, но, сам Консорциум был

сравнительно молодой организацией и   узнать о   его проблемах казалось крайне

любопытным. Ведь   в этакие дали   судьба еще ни разу не заносила бесстрашного

звездного путешественника.

     Зеленая Ветвь, названная так земными астрономами еще тысячи   лет назад,

представляла   собою   звездное   скопление,   лежащее в стороне   от Галактики и

действительно   напоминавшее   тоненький побег,   как   если   бы   двояковыпуклое

чечевичное    зернышко     вдруг    проросло    сквозь    чернозем    межзвездного

пространства. Вокруг солнцеподобных светил Зеленой Ветви вращалось   довольно

много планет с пригодными   для людей условиями существования, и некоторые из

них   были   освоены   очень   давно.   Эти миры   стали на   сегодняшний   день   по

преимуществу   добропорядочными   торговыми   и промышленными   центрами, весьма

важными   для   столь   отдаленного   очага   цивилизации.   Некоторые же   молодые

планеты,   заселенные    сравнительно    недавно,   были   пока   еще    достаточно

агрессивны и враждовали   друг с   другом,   но   и   там   уже приближался период

стабильности и процветания. Локальные   войны и конфликты случались все реже.

А   главное,   ни   одной   из   планет Зеленой   Ветви, в   силу их   относительной

близости друг к другу, не коснулся регресс мрачной Эпохи Вырождения. Уровень

технологии повсюду установился   почти одинаковый,   что и привело   в конечном

счете к созданию такой организации, как Консорциум.

     Удаленность    от     всего    остального     человечества,     раздираемого

противоречиями и распрями, позволила Зеленой Ветви превратиться в богатейший

край, в благословенное место, которое многие   в   Галактике считали легендой,

придуманной романтиками, чем-то вроде садов Эдема,   а крупнейшие бизнесмены,

знавшие   туда   дорогу,   в   один голос признавали этот   регион   идеальным для

выгодных сделок и умопомрачительных проектов.

     Ничто   как будто   не предвещало   беды, пока однажды   пилоты межзвездных

линий, а   затем и наблюдатели на самом дальнем от Галактики форпосте Зеленой

Ветви -- планете Юктис,   не   отметили в космосе нечто.   Из межгалактического

пространства   к   мирам   Консорциума   медленно,   но   неотвратимо   приближался

объект, который поначалу даже не решились назвать небесным   телом, настолько

неопределенным виделся   он   на экранах самых   мощных   радаров и   телескопов.

Излучение феномена было слишком непостоянным, причем порою он   начинал вести

себя как абсолютно черное тело -- в буквальном физическом смысле. То есть не

излучал   вовсе ничего, и,   если бы приборы   умели   мыслить образами, они   бы

сказали,   что   приближающееся   к   Юктису   тело выглядит чернее самой   черной

межзвездной пустоты.

     Но главным было даже не это.   Космический объект излучал страх. Да, это

была не   столько физическая,   сколько психологическая сущность.   Ведь   "лучи

страха"    не   фиксировались   никакой    самой    совершенной    техникой,   даже

настроенными    на   стандартную   биоволну   пси-трансляторами,    однако   люди,

прикоснувшиеся к зловещей   тайне, отчетливо ощущали действие этих загадочных

лучей не   только   на наблюдательных   пунктах   Юктиса, но и   в   других   мирах

Зеленой   Ветви. Над благоденствием планет нависла явная угроза. Непонятный и

зловещий межзвездный странник приближался.

     Неделю назад   излучение   неопознанного   объекта сделалось   относительно

устойчивым, и астрономам с Юктиса удалось идентифицировать предмет как нечто

среднее между малой планетой и крупным астероидом с невероятно высокой силой

тяжести   --   0.7-0.8   g --   при   таких-то миниатюрных   размерах. Атмосферная

оболочка отсутствовала,   зато всю поверхность   покрывал   толстый   слой льда,

который почему-то не позволял провести   спектральный анализ глубинных пород,

способный пролить свет на загадку большого   тяготения. В общем,   вне   всяких

сомнений, астероид прилетел из иной галактики. Чуждый мир. Замерзший мир.

     Сколько   миллиардов   лет   понадобилось   ему, чтобы пересечь   немыслимую

бездну   пространства со скоростью околопланетного спутника? Какие   существа,

какие силы задали ему направление полета? Что скрывал в себе угрюмый древний

астероид?

     Все эти вопросы будоражили умы ученых и правителей миров Зеленой Ветви,

но    сильнее   прочего   волновал   их   тот   самый   страх   --   липкий,   черный,

неуправляемый   страх, который   неизменно   прокрадывался   в сознание   каждого

человека, стоило ему лишь   взглянуть   на изображение   темного диска.   А ведь

теперь   он постоянно   присутствовал на экранах всех следящих приборов. Никто

не   знал, как можно победить этот страх, и потому, несмотря на явную угрозу,

никто не решался приступать к активным действиям.

     Тем более что   ученые (настоящие ученые) готовы   исследовать все, в том

числе   и эту безотчетную жуть. Те, кто   занимается наукой, не   ведают страха

перед   неизвестностью -- неизвестность лишь увлекает и вдохновляет их. А эта

дрожь,    эта   оторопь,   вызываемая   чужеродным    объектом,   казалась   чем-то

совершенно особенным. Самому   этому   чувству не   было   аналогии в   обитаемой

части Вселенной, где вообще-то полным-полно всяких ужасов и опасностей.

     Так все-таки: исследовать или уничтожить?

     Экстренное   совещание   Лиги   Миров   с   участием представителей   ведущих

технологически   развитых   планет   Галактики постановило:   первое   --   строго

засекретить сам факт обнаружения "объекта 001" (такое безликое название было

присвоено иногалактическому   астероиду);   второе -- вести за ним непрерывное

наблюдение   с   регулярной   сменностью   персонала   во   избежание   психических

срывов; и третье -- обратиться   за помощью к лучшим в Галактике специалистам

по чрезвычайным ситуациям, то есть к пиррянам.   Тем более что если уж искать

аналогии, ничто так не напоминало "лучи черного страха", как   телепатическая

ненависть пиррянских организмов. Кто-то   даже рискнул предположить,   что это

одно и то же явление, только на Пирре оно наблюдается в разбавленном виде.

     -- Страх и паника не должны распространяться,   -- завершил свой рассказ

Бервик,   --   но предпринять какие-то решительные шаги   следует немедленно. В

опасности   не   только   Зеленая   Ветвь, в   опасности,   по   нашему мнению, вся

Галактика.

     --   Я   закурю, --   сообщил Язон   громко после небольшой паузы, во время

которой молчали все.

     -- Ты же бросил, -- с презрением в голосе напомнила ему Мета.

     -- Да, но это особый случай, -- возразил Язон.

     -- Твой   особый случай связан лишь с тем, что в воздухе запахло хорошим

сигарным табаком, -- съязвила Мета.

 

     -- Да я вообще не курю   сигары! -- оправдывался Язон, как мальчишка. --

Ты же знаешь, только сигареты...

     И тут Керк ударил по столу   своей   огромной лапищей, так   что звякнули,

подпрыгнув, стаканы с минеральной водой.

     -- О чем вы говорите, друзья?! У нас что, других проблем нет?

 

     ГЛАВА 2

 

     Бервик   счел   своим    долгом   пояснить,   что    два   миллиона   кредитов,

переведенные   на   счет   пиррян,   --   это   сумма,   собранная   представителями

Консорциума в   крайней спешке и   к тому же в условиях строжайшей секретности

--   для каждого небольшого вклада требовалась отдельная   легенда. На решение

проблемы в целом могут быть выделены существенно большие средства.

     -- Я отдаю себе отчет в том, что присланных денег может не хватить даже

на стартовый этап масштабной операции, -- сказал Бервик, -- но очень надеюсь

на здравый   смысл пиррян и на некоторые другие особенности ваших характеров.

Согласно   бытующему   в   Галактике   мнению,   деньги   -- не самое главное   для

уроженцев и жителей Мира Смерти.

     Все присутствующие   молча   согласились   с этим.   И тогда Риверд   Бервик

продемонстрировал   им запись,   сделанную   два   дня   назад   в ходе   съемки   с

патрульного   катера,   подошедшего    максимально    близко    к    объекту   001.

Разрешающая способность   приборов позволяла   увидеть   даже   какие-то   темные

пятна   под ледяной шапкой медленно вращающегося шара. Конечно, их   следовало

изучить   подробнее.   Но   удивляло   другое:   простенькое   сочетание   световых

импульсов, испускаемых   экраном   дисплея,   порождало   в душах   пиррян жуткий

иррациональный страх. Даже Язон уже невольно сжимал   в руке прыгнувший в нее

пистолет, и только неимоверным усилием воли заставил себя   не поднимать его.

Каково же было Керку, Мете и Бруччо!

     "Молодцы, -- уважительно подумал Язон о ветеранах   пиррянских сражений,

-- пару лет назад разнесли бы в пыль весь пульт управления космопортом, а уж

потом стали бы думать, что это было. Сегодня же -- ничего, сдерживаются".

     Да, долгое   общение с   Язоном   и жизнь на планете Счастье   среди совсем

других   реалий не   прошли для Меты и Керка бесследно.   А вот Бруччо... О нем

разговор особый.

     Виднейший   врач   и   биолог планеты,   долгие   годы руководивший   центром

переподготовки   пиррян, а   также   всеми исследованиями самой удивительной   в

Галактике флоры и   фауны, Бруччо не вошел в группу из ста шестидесяти восьми

добровольцев, отправившихся осваивать   очередной непокорный мир. Он решил до

конца   посвятить себя Пирру   и   принял участие в последнем   и самом страшном

сражении, которое старый закрытый город   дал планете.   В той битве,   если не

сказать бойне, из-за упрямства непримиримых горожан погибло почти пятнадцать

тысяч   человек.   Бруччо   тоже считался   погибшим.   Спасатели, присланные   из

лесной   резиденции,   основанной   еще   давно старейшиной   Ресом, обнаружили в

лабораториях   лишь   чудом   уцелевшие бесценные материалы, накопленные лучшим

биологом   Пирра   за   целую   жизнь. Однако   Бруччо   не погиб, он остался   жив

благодаря   тому,   что в отличие от многих умел   не только стрелять. Он лучше

чем кто-нибудь знал повадки   коварных   пиррянских   тварей и, когда полностью

закончился боезапас,   сумел прорваться через брешь в   Периметре. Почти месяц

скитался он по джунглям, а враждебная природа становилась для него все менее

опасной. Невероятно,   но   факт:   в   итоге   Бруччо научился   ладить с   дикими

животными.   Людей,   владеющих   этим   мастерством, издревле называли на Пирре

"говорунами".   Причем умение   "говорить"   со   зверьем   считалось   врожденным

талантом.    Однако   Бруччо,   пользуясь   своими   необъятными   знаниями,   смог

сознательно развить в себе подобное свойство.

     Да,   теперь   Бервик   видел:   те, что советовали   ему   лететь   сюда,   не

ошиблись. Пирряне   действительно были   единственной расой во   Вселенной, для

которой страх являлся   не подавляющим,   а   стимулирующим чувством, чувством,

немедленно переходящим   в ярость.   А пиррянин в   ярости   атакует   всегда.   И

сейчас они глухо ворчали, как   большие хищные кошки   перед   прыжком.   Теперь

этих   троих,   увидевших   новую   незнакомую   опасность,   уже ничто   не   могло

остановить.   Им   бросили вызов,   и   они, конечно, были   готовы   принять его.

Собственно, они его   уже приняли, не   успев договориться о сроках, деньгах и

прочих условиях.

     К   счастью   для пиррян, Язон   находился рядом, а авторитет его на   этой

планете был и оставался неизмеримо высок. Как опытный игрок и   бизнесмен, он

вежливо,   но   твердо велел   всем   помолчать и   сам   вступил   в   переговоры с

Бервиком.

     Бегло   оценив   масштаб    бедствия,   энергетические   расходы   и   людские

ресурсы, которые необходимо будет привлечь, Язон начал торговаться с цифры в

сто двадцать   пять   миллиардов   кредитов   и в   итоге   сошелся   с Бервиком на

восьмидесяти   двух. У пиррян просто   не хватило бы фантазии на такие   числа.

Теперь же между Консорциумом   богатейших   миров Зеленой Ветви и руководством

планеты Пирр в лице Язона динАльта был подписан, вероятно, самый грандиозный

контракт   в   истории   Галактики.   Но   ситуация   стоила   того.   Шутка   ли   --

столкновение с   неизвестным врагом из другой галактики! К тому   же из любого

клиента следует   вытрясать   максимум.   Общий   принцип:   можешь заплатить   --

плати.   Язон всякий раз пытался втолковать эту простую   истину Мете и Керку.

Но все было втуне -- они по-прежнему умели только стрелять. Зато как!..

     Для рискованного путешествия на самую окраину цивилизованного мира был,

конечно, задействован лучший   корабль   пиррян, который Бервик, очевидно,   со

знанием   дела   и   назвал сильнейшим   во   всей   Галактике --   линкор   "Арго",

построенный   еще   в   древней империи и доставшийся им несколько   лет   назад,

после того как   этот   на   пять тысяч   лет   законсервированный   металлический

монстр   был   освобожден из плена замшелых   страхов доблестной группой Язона.

Это была весьма забавная история.

     Для отражения серьезной атаки   из космоса землянам понадобился   некогда

брошенный   на   синхронной   орбите   и   давно   забытый   гигантский   корабль   с

уникальными боевыми характеристиками. Проблема заключалась в том, что линкор

этот   с   не   слишком   оригинальным   названием "Недетруэбла"   (в   переводе   с

эсперанто,   официального   языка империи,   -- "Неразрушимый")   был   полностью

автоматизирован и без   условленного сигнала-пароля,   разумеется,   безнадежно

утраченного, не   подпускал к себе никого   и ничего. Любой внешний объект   по

определению считался вражеским.

     Командующий земным космофлотом адмирал Джукич был на тот момент по сути

президентом    Земли,    ведь    древнейшая    обитаемая     планета,    прародина

человечества, превратилась в одну большую военную базу. Потому именно Джукич

и   заключал договор с пиррянами.   Язон чувствовал, насколько важен для Земли

законсервированный линкор, и размер вознаграждения сумел выбить не маленький

--   аж целый миллиард кредитов.   Ради   такого заманчивого кусочка и просто в

пылу   азарта   Язон с Керком совершили почти невозможное -- прорвались внутрь

корабля-убийцы.   Однако линкор   "Неразрушимый" оказался   не так-то прост:   в

случае   проникновения чужаков в   командную   рубку   он подлежал   немедленному

уничтожению.   В   общем,   герои обрекли   себя   на   верную   гибель,   и   только

счастливая   случайность спасла   их.   Третьей в   группе была Мета. Вместе   со

специалистом-дешифровщиком    ей   удалось    разгадать    пароль    и   отправить

необходимый сигнал за три секунды до ожидавшегося взрыва.

     Получив   тогда   свои деньги, они хотели было улететь обратно на успешно

обживаемую планету Счастье, но так уж вышло, что Звездная Орда подошла в тот

момент слишком близко к Земле. Пирряне почуяли очередную серьезную угрозу, и

их, как детей от новой яркой игрушки, невозможно стало даже за уши оттащить.

Язон успел лишь наспех   составить второй   договор с адмиралом Джукичем. Все,

на   что   удалось уломать скупого землянина,   было обещание   оставить Пирру в

случае   победы   линкор   "Арго".   Таково было   изначальное название   древнего

корабля, историю   которого, записанную весьма подробно, удалось разыскать   в

бортовом архиве.

     Керк, Мета и Язон   практически   руководили   всеми   космическими   силами

Земли и, разумеется,   выиграли   сражение,   наголову разбив Звездную   Орду --

многочисленную,   агрессивную,   но   плохо   организованную   эскадру   настоящих

бандитов,   бесчинствовавших   в   Галактике несколько   лет. Земляне   хвастливо

назвали эту   достаточно локальную битву Пятой Галактической войной, а Язон с

друзьями   скромно вернулись   домой. Только не на Счастье, а на   Пирр.   Уже в

дороге   внезапно   и   как-то   очень   естественно    пришло   решение   потратить

заработанные деньги на   строительство нового   города и   космопорта на родной

планете.   Язон вдруг понял, что и   он уже считает   эту планету   своей второй

родиной. Попутно они   отремонтировали линкор и сильно усовершенствовали его.

На   сегодняшний день это было   ультрасовременное   боевое   судно,   обладающее

всеми   новейшими   видами оружия, подготовленное, казалось, на   любой   случай

жизни.   Но    Язон-то,   конечно,   понимал,   что   всех    случаев   в   жизни   не

предусмотришь. И похоже, там, у границы далеких миров Зеленой Ветви, их ждал

именно такой, непредусмотренный...

     Сильная   тревога   охватила   вдруг   Язона. За   всю   Галактику?   Да   нет,

пожалуй,   больше лично за себя. И за друзей, особенно --   за   Мету. Конечно,

его   любимая   амозонка   полна    решимости    сразиться   с   любым   врагом,   но

достаточными   ли   окажутся   их   силы   там,   где   все, абсолютно   все,   будет

совершенно иначе?

     Скачок через пространство в джамп-режиме завершился успешно. В обзорных

экранах   сверкала теперь незнакомая россыпь зеленых   искорок.   А потом   Мета

скорректировала направление полета, взяв курс точно на объект поиска, и Язон

в тот же миг ощутил сильнейшую боль в голове.

     Вот оно как, оказывается! Та самая неведомая сила, что повергает всех в

ужас, у   него, уникального телепата, прошедшего пиррянскую   школу   и десятки

раз на самых   разных планетах заглядывавшего смерти в глаза,   -- у него   это

загадочное   нечто   порождает   элементарную   физическую боль. Даже   на   таком

расстоянии! Что же придется вытерпеть вблизи объекта 001? Сдюжит ли он?

     Однако все остальные члены   экипажа   даже   не   вздрогнули при изменении

курса корабля, и Язон решил до поры не делиться ни с кем своими ощущениями и

догадками. Тем более что приступ мигрени постепенно ослаб, и даже зародилось

сомнение: а в том ли была причина?

     Вернулась   эта   боль   уже   много   позже:   когда    они    начали   изучать

поверхность замерзшей планеты, зависнув на орбите высотою   всего в несколько

километров.

     Спектральный анализ   показал   лишь, что верхний слой ледяной   шапки   --

обычная застывшая вода, грязноватая, но, в общем, с весьма традиционными для

кислородных   миров примесями.   Возраст этой оболочки не мог быть велик, ведь

лед   достаточно   быстро   испаряется   в   вакууме,   однако   под   первым   слоем

просматривался второй -- прозрачный,   как стекло, твердый, как сталь,   а   по

химическому   составу   --   все   та   же   вода,   чистейший оксид   водорода.   Но

кристаллическая структура небывалого льда   отличалась от обычной так же, как

алмаз отличается   от   графита.   Это была   вода, замерзшая по совершенно иным

физическим законам, и   возраст монокристалла, сковавшего прочнейшим панцирем

всю планету, исчислялся, возможно, миллиардами лет. Он явно был не подвержен

испарению   или   воздействию   космической   пыли.   Однако   простейшие   расчеты

подсказывали, что   и   этот,   нижний слой льда растает   так же легко,   как   и

верхний, едва только астероид приблизится к одному из горячих светил Зеленой

Ветви.

     До такого момента оставалось не больше недели. Прямо по курсу астероида

лежала звезда РС13-9, солнце типа "В" без планетной системы. Столкновение   с

ним   не угрожало впрямую   обитаемым   мирам,   скорее   уж   замерзший   астероид

рисковал сгореть в пламени светила. Но задолго до столкновения планета-чужак

окажется   размороженной.   И   тогда...   Какие   чудища   поднимутся   из    пучин

проснувшегося океана?

     Просто   сидеть и ждать их   появления никому не хотелось,   тем более что

стало уже абсолютно ясно: именно эти загадочные темные предметы, вмороженные

в толщу льда, излучают колоссальную по интенсивности энергию страха.

     Решение было   принято почти сразу: необходима   высадка   на поверхность,

взятие проб, частичное оттаивание ледяного панциря, возможно, бурение, а при

наличии осмысленных сигналов -- попытка контакта. Последнюю задачу выдвинул,

разумеется, Язон,   строго-настрого   запретивший пиррянам   стрелять   без   его

приказа   или   без абсолютно явной   угрозы   для   жизни людей. Не   очень-то он

верил, что пиррянам   удастся не   нарушить его   приказ, поэтому, несмотря   на

возобновившуюся головную   боль, рвался сам   лететь на астероид.   Однако Керк

сумел разубедить Язона в необходимости такого шага, и аргументы оказались на

удивление разумны:

     -- Друг, твои боевые рефлексы все-таки слишком далеки от наших.   К тому

же ты нужен нам здесь, наверху, в качестве координатора, если хочешь, а там,

в экстремальных условиях, боюсь, ты станешь мешать.

     Это было очень много слов   для   Керка, да еще в такую   минуту. И   Язон,

сраженный,   согласился   остаться   на   линкоре,   впрочем,   тут   же   предложив

сопровождать   десантников посредством   своего   персонального робота-дублера.

Имитационные дублеры, в   просторечии   "имиты", были сравнительно недавним   и

весьма   дорогостоящим   изобретением,   суть   которого   состояла   в   идеальной

управляемости машины непосредственно нервными   импульсами мозга человека,   к

тому же имит   обладал   специальным контуром   высокоточной обратной связи, то

есть с помощью его рецепторов   исследователь   имел возможность   воспринимать

любой   объект   всеми   пятью   органами    чувств,   однако   при    этом   опасные

воздействия, разумеется, автоматически блокировались.

     Команда пиррян в составе пяти человек немного поворчала, конечно,   и на

такое присутствие Язона, но по совести крыть было нечем -- Керк сам сказал о

роли координатора, -- и в итоге, считая вместе с имитом, шлюпка доставила на

планету шестерых.

     Еще   одной причиной,   вызвавшей   недовольство пиррян,   стало требование

группы врачей   во главе с пиррянским медиком Текой сделать   всем десантникам

инъекцию   специального   препарата, понижающего восприимчивость к   страху   и,

соответственно,   агрессивность.   Дольше всех пришлось уговаривать Мету. Но и

она, подумав, согласилась. Подходящие слова нашел, разумеется, Язон:

     -- Как же ты не понимаешь   такой элементарной   военной хитрости?   Разве

можно   в   самом первом   бою   раскрывать   свои   карты полностью.   Приберегите

максимум ярости до следующего раза.

     И   все   равно, даже успокоенные новейшими   транквилизаторами, они   были

готовы к смертельной, отчаянной   атаке.   Посадка на астероид походила скорее

на падение, и Язон искренне радовался,   что эти перегрузки достались не ему,

а имиту.

     Вот   только   атаковать оказалось   некого. Мир   объекта 001 больше всего

напоминал кладбище.   Этакое   летающее memero more.   "Помни о смерти"   -- как

будто действительно в такие   слова складывались мрачные   разводы   в глубине,

под ногами пиррян. Ледяной погост. Леденящий ужас.

     Десантная группа хорошо подготовилась   к высадке на замерзший астероид:

помимо обычного   пистолета каждый   имел   на   вооружении лазерный ледорез,   а

специально   изготовленные   подошвы   ботинок были снабжены шипами   переменной

длины и автономным   подогревом. А   что   такое ходить по   льду в обыкновенной

обуви -- должен помнить   любой, если он вырос на планете, где хоти бы иногда

случается зима.

     Замороженный   мир не обратил   никакого внимания   на группу вторгшихся в

него пришельцев. Горячие шипы подметок и яростные взгляды вонзались в лед, а

лед   был неживым. Правда, глубоко под ним   просматривалось нечто, но ни один

волосок,   ни одна частичка   вещества   не   шевельнулась   за   толстым   стеклом

водяной   корки   при   самом активном и   тщательном просвечивании в широчайшем

диапазоне --   от оптических до гамма-лучей. Ни на ультразвуковую локацию, ни

на мощнейшие магнитные поля организмы, проспавшие миллионы лет,   реагировать

не хотели. А, собственно, почему они решили, что это именно организмы?

     -- Водоросли какие-то в зимнем пруду, -- ворчал Троу, пытаясь подобрать

понятное сравнение   тому,   что   проглядывало   в   глубине.   --   Разве до   них

докричишься!

     --   Скорее   уж   похоже   на   большое   скопление   раздавленных   червей   и

насекомых, -- возражал Керк. -- Экая мерзость, право!

     -- А по-моему, это мозги,   -- высказала неожиданное предположение Мета.

-- Разбрызганные мозги из чьей-то лопнувшей головы.

     --   Какая странная   мысль! -- удивился   Язон. -- Почему   мозги?   Вы все

слишком долго вели войну исключительного биологическими   объектами. Потому у

вас и   ассоциации   такие.   Это   месиво   под   нами   действительно   напоминает

протоплазму. Но такое сравнение слишком примитивно. Вам не хватает фантазии.

     Подобная   фраза   звучала   для   пиррянина   уже как оскорбление,   и   Язон

искренне порадовался,   что   рядом с   Керком сейчас его   робот, а не он   сам.

Однако Керк сдержался, и Язон продолжил:

     --   Лично    мне    кажется,   что    это    все-таки    машина,    гигантский

суперкомпьютер, построенный, разумеется, из совершенно незнакомых материалов

и   на чуждых нам   принципах. Может, поэтому   он и воспринимается   как объект

враждебный. Но уверяю вас, это -- нечто,   искусственно сделанное,   артефакт,

как говорили древние. И давайте все-таки попробуем вступить в   контакт пусть

и с воображаемым пока партнером. Передадим ему универсальный   модулированный

сигнал.

     -- Оно не   поймет, --   возразил Бруччо,   нарочито не признавая брата по

разуму в субстанции, маячившей подо льдом.

     -- А я   думаю   иначе, -- возразил Язон. --   Оно уже вступило в контакт.

Ответьте мне: вы ощущаете страх?

     -- Нам сейчас не до этого, -- проворчал Керк.

     --   Так не   бывает,   --   улыбнулся   Язон, жалея, что   имит не   способен

передать его улыбку.   --   Когда оно излучало страх, всем было до   этого.   Но

сейчас излучение прекратилось. Я-то знаю наверняка -- голова не болит.

     -- Тоже мне   контакт! -- фыркнул   Бруччо. --   Примитивный периодический

процесс. Вот увидишь, скоро   опять начнет шарашить. И   никакого   нет   смысла

цацкаться с этим заледеневшим болотом.

     -- И все же попробуйте, -- продолжал настаивать Язон. --   Отрицательный

результат -- тоже результат. Вы, как   ученый, Бруччо, должны понимать, что с

высокоорганизованной материей   гораздо конструктивнее   вести   диалог,   а   не

ударять электрическими разрядами, как подопытную лягушку.

     Бруччо нехотя согласился,   и   Стэн,   главный среди пиррян   по   вопросам

связи,   включил передающую аппаратуру. Он на разных частотах   транслировал в

глубину астероида сначала "SOS", а   затем стандартные позывные, предваряющие

важное   сообщение: ВСЕМ,   ВСЕМ,   ВСЕМ! Транслировал   с помощью   межзвездного

кода, известного   любому в Галактике и не менявшегося в течение тысячелетий.

Эффект по-прежнему был нулевым.

     И   тут в шлемофоны десантников   ворвался   голос   Арчи --   астрофизика с

Юктиса, принявшего участие в экспедиции по настоянию Бервика:

     -- Внимание! Две   новости от нашей исследовательской группы. Во-первых,

мы   разгадали причину   появления верхнего слоя   льда.   Наш   астероид едва не

столкнулся с кометой, которую мои коллегиастрономы   наблюдали около полугода

назад. А "гиперлед", как мы условно назвали его,   после таяния   и вторичного

замерзания в условиях нашей Вселенной кристаллизуется обычным способом.

     --   Вы хотите сказать,   --   поинтересовался Язон,   --   что   эта планета

прибыла к нам не просто из соседней галактики, а из некой другой вселенной?

     --    Очень     может     быть.    Однако    послушайте     вторую    новость.

Скорректированные расчеты скорости и траектории полета объекта 001 позволяют

сделать однозначный   вывод:   он движется не по законам небесной механики. Он

движется как управляемый аппарат.

     Смысл сказанного доходил медленно, но   тревога в голосе Арчи передалась

пиррянам, и   сверкнувшие   в их руках пистолеты снова готовы   были   стрелять,

лекарства, введенные в кровь, едва справлялись с новым приступом ярости.

     "Если еще через минуту они не приступят хотя бы к каким-нибудь активным

операциям, -- подумал   Язон, -- лично я не ручаюсь за адекватность поведения

моих замечательных друзей с Мира Смерти".

     Решение   он принял мгновенно.   На   согласование   с   Керком, Бервиком   и

Бруччо понадобилось не больше тридцати секунд.

     -- Вперед, друзья! Переходим к следующей фазе исследований.

     Еще за минуту до выхода Арчи на связь Мета первой заметила сравнительно

небольшой, не длиннее метра   и   не   больше   тридцати сантиметров в   диаметре

объект,   по   форме    напоминающий   гигантское   лохматое   зерно   или   личинку

насекомого. Этот представитель местной   флоры   (или фрагмент технологической

схемы?)   был   единственным отдельно висящим предметом на всей   обследованной

ими площади.

     --   Быстро вырезайте   это   страшилище   вместе   со льдом   и   готовьте   к

отправке   на   корабль,   --   распорядился   Язон.   --   Это   наш    лучший   шанс

разобраться в происходящем.

     Как   же   яростно накинулись пирряне со   своими   лазерными   резаками   на

ледяную   толщу. Пусть так,   но   все-таки они   нападали! Все-таки забирали   с

планеты ценный трофей, а может, и настоящего пленника.

     На   линкоре   меж тем все уже приготовили   к прибытию   опасного   чужака.

Пятитонную   глыбу   вкатили по апарелям в   холодный грузовой отсек и   сначала

нарезали с ледяного куба достаточное для проведения экспериментов количество

брусков   и листов небывалого   материала. А   надо заметить, гиперлед   обладал

всеми   свойствами твердого, но все же пластичного металла. Затем космический

монстр,   заключенный   в   прочнейшую   оболочку   из   бесцветной   стеклостали и

помещенный на специальный склад для особо опасных радиоактивных и химических

материалов,   наконец   был   подвергнут   медленному   нагреву.   Сотни   приборов

следили за этим процессом. И люди тоже следили. Керк настоял на присутствии,

как   минимум,   троих   пиррян непосредственно   на складе рядом с   герметичной

прозрачной   сферой. От всех видов известных   пиррянам   опасностей здесь были

предусмотрены   достаточно    мощные   защитные   устройства.   А    что   касается

нестандартной ситуации... Какая автоматика может сработать   лучше, чем живой

человек, тем более коренной житель Мира Смерти.

     Язон снова был вынужден согласиться с Керком: все-таки они имели дело с

абсолютно неизвестным объектом,   информация о котором отсутствовала в памяти

самого большого из компьютеров "Арго". Строго говоря, информацию   эту вообще

негде было искать.

     Керк,   Мета   и   Троу напряженно   ждали новых событий и   слишком   хорошо

понимали, что события эти едва ли будут из числа приятных.

     Однако   шло   время,   но   ничего   не   происходило.   Приборы   бесстрастно

регистрировали плавное изменение температуры, давления,   химического состава

атмосферы   внутри   стеклометаллической   оболочки.   А   пресловутый   артефакт,

лежащий посередине, все больше напоминал полугнилое бревно, долго плывшее по

реке, потом наконец застрявшее в   заболоченной заводи и покрывшееся   тиной и

мхом. Уж не закончится ли вся эта эпопея глупым курьезом?

     Язон   поймал себя на   мысли, что ни он,   ни кто-либо другой рядом с ним

по-прежнему   не   испытывают   страха, скорее омерзение   или   брезгливость.   И

головная боль не накатывала. Неужели загадочное психоизлучение действительно

прекратилось?

     Минуты   казались   часами.   Наконец   приборы   рапортовали   об   остановке

нагрева,   так   как   температура   объекта внутри гермооболочки   уравнялась   с

комнатной   в   помещении склада.   Мокрый   предмет   лежал   в   большой   луже   и

признаков жизни не подавал.

     Первым не выдержал Керк. Он даже не то чтобы шагнул или поднял руку, он

лишь еле заметно   наклонился вперед, навстречу врагу. Врагу ли? Ну   конечно,

врагу.   Любая   неизвестность   враждебна. Пирряне   не   умели   и, наверно, уже

никогда   не   научатся   рассуждать иначе.   Могучий торс   Керка развернулся   и

подался   в   сторону загадочного   физического   тела под   колпаком. Чуть-чуть,

совсем чуть-чуть,   но позже, при замедленном прокручивании записи это легкое

движение отметили все.

     В ту же секунду прогремел взрыв и сразу за ним --   выстрел. Или выстрел

был раньше и   стал причиной взрыва?   Никто толком   не понял, какой из звуков

раздался   первым. Тем   более что   уже в следующее мгновение   заговорили   два

других пистолета -- в руках Троу и Меты. Гермооболочка разлетелась на мелкие

осколки, запах   горелого пластика и раскаленного металла наполнил   склад.   И

только   горстка пепла   дымилась   на   месте уничтоженного   артефакта   посреди

высохшей и лишь по краям еще кипевшей лужи.

     Керк лежал на полу, скрючившись, держась   рукою за бок, и между пальцев

его сочилась кровь.

 

     ГЛАВА 3

 

     К счастью, ранение оказалось не тяжелым. В организм   Керка не попало ни

малейшей   частицы   чужеродного   происхождения.   Тонкий   эластичный   скафандр

высшей защиты был пробит   осколком стеклостали. Точнее, даже не   осколком, а

аккуратным кругляшом с оплавленными краями --   его словно вырезали мощнейшим

лазером   изнутри. Весь поединок человека и   чудовища занял не   больше   сотой

доли секунды,   и,   чтобы   внимательно   изучить   последовательность   событий,

пришлось   несколько раз просмотреть   запись   с предельным замедлением   --   в

десять тысяч раз.

     Рабочая версия   случившегося выглядела   примерно   так. Иногалактическое

устройство   (да,   да, всетаки устройство, а не   организм!)   восприняло явную

угрозу,    исходящую    конкретно    от    Керка,   и   внутри   "мокрого    бревна"

активизировались энергетические   цепи. Оно действительно не   излучало страха

-- ни когда его обнаружили, ни   когда отделяли от планеты, и вот   теперь вся

ненависть,   скопившаяся   в   дьявольских аккумуляторах,   сконцентрировалась в

одном-единственном   луче непонятной пока природы. Луч   выбрал цель   и напал,

что   называется,   с помощью   подручных средств.   О дальнейших   планах чужака

оставалось только гадать.

     Разумеется,   даже   уникальная   реакция   Керка   не   могла   сравниться   с

быстродействием биоэлектронной схемы,   потому   увернуться   он   не успел,   но

ответный удар   нанес. А   следующие шесть   разрывных пуль из двух   пистолетов

довершили дело.   Ученые,   впрочем,   не исключали и того,   что   артефакт   был

запрограммирован на самоуничтожение.   Уж слишком мало осталось от него после

взрыва: пепел,   дым, газ,   и   никаких   чудес с точки зрения   химии. Один   из

физиков   вполне   логично подозревал наличие заряда антивещества внутри   этой

штуковины.

     А что если   целая планета нашпигована антивеществом, как рождественский

гусь   яблоками?   Это   не   шуточное   дело!   Траектория полета непредсказуема.

"Черное" излучение, вне всяких сомнений, опасно для психики. А ледяная корка

растает предельно быстро. Школьнику понятно, что столкновение такого объекта

с обитаемой планетой   грозит гибелью миллионам   людей.   Пирряне,   получившие

задание   от   Консорциума,   не   могли   допустить трагедии,   они   должны   были

действовать немедленно.   Даже если никакого антивещества   внутри нет   -- все

равно есть нечто, откровенно враждебное человеку.

     Да,   сам   по   себе   таинственный   черный   страх    можно    было   считать

абстрактной сущностью и делать его предметом   изучения   для тех сумасшедших,

которые   во   все   века ради удовлетворения собственного   любопытства   готовы

рисковать жизнью. Но теперь ситуация изменилась и обострилась.   Раненый Керк

-- это уже не   абстракция, а   очень конкретный пример проявления   чужой злой

воли.   Нечто   объявило войну   пиррянам. И   это нечто   --   лишь   малая толика

безумного кошмара, спрятанного под ледяной толщей.

     Пирряне   не   чувствовали   и   тени сомнения   в   необходимости уничтожить

планету,   тем   более что энергетические возможности линкора "Арго" позволяли

сделать это, а эксперимент   по уничтожению   фрагмента замерзшего мира прошел

почти благополучно.   Ведь главное,   что   аннигиляция сложного   устройства не

вызвала   никаких   существенных последствий. Продукты   его   распада   не   были

ядовиты, а вмороженные в лед "собратья погибшего" не отреагировали ни единым

движением, ни единым электронным   импульсом   на взрыв, происшедший на   борту

"Арго". Безучастность подледных обитателей к   схватке на   корабле однозначно

подтвердили Стэн и Бруччо, остававшиеся на планете до последнего момента.

     И все   же   Язон приказал   им вернуться на корабль.   Официально   --   для

участия в   общем   совещании.   Но в   действительности он   чувствовал   скрытую

опасность   в   дальнейшем   пребывании   на   поверхности   астероида, и в   итоге

оставил там   лишь одного наблюдающего робота более примитивной   конструкции,

чем имит. Язон еще очень многого   не понял,   но догадывался, что все гораздо

сложнее, чем способны вообразить пирряне. В любой новой угрозе они   пытались

усмотреть аналогию   со своей родной злодейской   флорой и   фауной,   ну   разве

только   небывалые   чудища казались   им   чуть более ядовитыми   и зубастыми. А

физики с   Юктиса, наоборот, подходили к   проблеме слишком   механистично,   не

признавая одушевленности, а тем паче   разумности вмороженного в лед феномена

и   оценивая   даже   управляемость полета астероида   как   случайное   сочетание

многих природных факторов.

     Истина скрывалась   где-то   посередине,   и до   нее   непременно   хотелось

докопаться.   Язон   был   категорически   против   бездумного   уничтожения целой

планеты, ведь там скрывалось чужое знание, однако ему не хватало аргументов,

чтобы убедить в своей правоте остальных.

     Неожиданно сторону руководителя экспедиции принял брат   Риверда Бервика

и президент   одной   из   планет Консорциума   Артур   Бервик.   До   начала своей

политической   карьеры   Артур был одним   из ведущих   химиков на мирах Зеленой

Ветви,   и   теперь   быстрее   других понял,   сколь грандиозным   открытием   для

человечества является гиперлед. Производство его   в условиях нашей Галактики

не представлялось возможным, а   применение могло быть настолько широким, что

стоимость   одной тонны   этого   вещества   Артур оценивал   минимум   в   миллион

кредитов.   Конечно,   подобная аргументация   показалась   пиррянам   еще   менее

серьезной,   чем Язоново стремление к   новым знаниям, и на   общих   весах   при

выборе решения большой роли не сыграло.

     К счастью, физики констатировали значительное снижение скорости объекта

001. Таким   образом планетарный взрыв   можно было в принципе отложить еще на

несколько дней, с тем   чтобы продолжить   исследования, но, в конечном счете,

иного выхода из   сложившейся   ситуации   почтенное собрание   найти не сумело.

Даже эвакуация миров, ближайших к звезде РС13-9, не   спасала   положения. Это

было бы и слишком долго, и слишком дорого, а главное   -- кто мог предсказать

дальнейшее поведение восставших из-подо льда   монстров? Если что, уничтожать

их поодиночке будет намного труднее.

     Словом, в итоге   участники совещания   разошлись   и разлетелись по своим

планетам   с   тем,   чтоб   собраться   вновь   уже   после   ликвидации   зловещего

астероида   и   обсудить    окончательные   результаты.   Такое    резюме    вполне

соответствовало   условиям   составленного   договора,    при   этом   экономились

немалые средства, а пирряне во главе с Язоном могли покинуть Зеленую Ветвь с

чистой совестью и с карманами,   полными сумасшедших   миллиардов.   Это   ли не

победа, это ли не удача?

     Однако   Язон был мрачен, как   никогда. Подчинившись   общему мнению,   он

направил   на   астероид   четыре спецкоманды для размещения на   поверхности   в

скрупулезно рассчитанных учеными точках тридцати двух мощнейших   планетарных

бомб   цепного действия. То есть в   обычном веществе провоцировалась   ядерная

реакция,   и любая   масса   за считанные   секунды превращалась в   детонирующий

атомный   заряд.   Язон   лишь   сумел настоять   на   замене   часовых   механизмов

взрывателями    дистанционного    управления,   цепляясь    за    эту    последнюю

возможность    изменить    совместный    приговор,    вынесенный    пиррянами    и

Консорциумом. Или хотя бы отсрочить его исполнение. Он очень, очень надеялся

в оставшиеся три дня узнать нечто принципиально новое о замерзшем мире.

     Немногие   теперь   готовы    были    продолжать   исследования,   но    Язону

требовались союзники   и, понимая, что не удастся переубедить раненого Керка,

он   решил   поговорить   с   Метой. Все-таки   она была для   него   самым близким

человеком, к   тому же характер ее за последние   год-два несколько изменился.

Мета   сделалась рассудительнее   и   добрее,   а   ведь   она   и   раньше   умела в

критическую   минуту вести   себя не только как пиррянка,   но и как женщина, и

женщина любящая.

     -- Мета, -- начал Язон без   предисловий. -- Полетели   с тобою вместе на

этот астероид, пока он еще цел. Поверь, нам просто необходимо понять природу

тамошнего зла и нашего страха.

     -- Ну   уж нет, -- сказала Мета. -- Единственное, что нам необходимо, --

это получить здесь деньги и скорее возвращаться в свой мир. Представляю, что

там   сейчас   творится.   Мы   нужны   дома,   Язон, и здесь   я   больше   не   хочу

рисковать.

     Язон   онемел   от   удивления.   Несколько   секунд   он   буквально   не   мог

произнести ни слова.

     --   Ты? Боишься? Рисковать?   --   выговорил он   наконец.   -- Ты на какой

планете родилась, дорогая?!

     --   Я родилась   на   Пирре,   -- ответила Мета холодно,   но уже внутренне

закипая. -- Именно поэтому хочу вернуться туда живой.

     -- И снова убивать бесконечно   мутирующих тварей, -- ядовито   продолжил

Язон.

     -- И снова убивать ненавистных тварей, -- упрямо повторила Мета.

     -- Ах так! -- воскликнул Язон, наливаясь ответной злобой. -- Ну   что ж,

тогда знай, дорогая: секрет победы   над столь   любезными тебе тварями   зарыт

здесь --   на   замерзшем объекте   001,   и,   уничтожив его, ты   и   все пирряне

проиграете окончательно. Да, да!

     Аргумент подействовал. От неожиданности Мета приоткрыла рот, и Язон, не

давая   ей   опомниться, должен   был   молниеносно придумать,   что   же говорить

дальше. Ведь он блефовал, его заявление было полнейшим экспромтом.

     -- Откуда ты знаешь? -- выдохнула наконец Мета.

     --   Пока   вы палите   во   все   подряд   из своих хваленых   пистолетов,   я

занимаюсь серьезными исследованиями. Я установил несомненное сходство, скажу

больше, идентичность между страхом, вызываемым пиррянской фауной, и страхом,

который генерирует это ледяное царство.

     -- Ну и что? -- невозмутимо сказала Мета.

     -- А то, что оба психологических явления уникальны для нашей Галактики.

     При   этих   словах на лице   роскошной блондинки появилась   еле   заметная

улыбка,   еще неуверенная, но   уже   злорадная. Мета,   похоже,   ухватила   суть

сказанного Язоном. Однако он решил закрепить успех и добавил:

     --   Мало   того. Есть   еще   один   фактор,   подтверждающий   правоту   моей

гипотезы.   Микроэлементарный состав   того, что   осталось от доставленного на

корабль чужака, с точностью до третьего знака совпадает   с микроэлементарным

составом тканей животных и растений нашей планеты.

     Он   специально сказал   "нашей". За эту   солидарность с их   миром   Мета,

должно   быть, и   полюбила   его.   Теперь "волшебное"   слово   стало   последней

каплей. Она уже верила ему до конца. Но если в   первом утверждении Язона (по

поводу страха) была определенная   логика и свежее   предположение   показалось

конструктивным даже ему   самому, то результаты химического анализа он только

что целиком и полностью придумал. Мета легко могла проверить его, и тогда...

Язон гнал от себя эту мысль, надеясь, что на подозрения и контрольные   опыты

просто не останется времени.

     Он не   ошибся.   Мета,   его любимая   Мета,   оставалась   собою,   она   уже

загорелась новой идеей и рвалась в бой.

     -- Кто, кроме тебя, знает о связи объекта 001 с Пирром?

     Это было единственное, о чем она спросила.

     -- Никто. Только ты и я.

     -- Прекрасно. Мы полетим вдвоем.

     -- В принципе я согласен,   -- кивнул Язон. -- Не следует раздувать штат

этой   новой   исследовательской группы, и   все   же...   Нам   потребуется,   как

минимум, третий. Нам нужен настоящий ученый в этой команде.

     -- Троу, -- не задумываясь, предложила Мета.

     Язон и   не   сомневался,   что она   сразу назовет именно   этого   молодого

пиррянина   с   невероятными   для   их   бойцовской   планеты   энциклопедическими

знаниями и удивительно гибким, пытливым умом. Физически Троу   стоил   Язона и

Меты, вместе взятых,   и только одно   настораживало:   он был   слишком   резок,

просто свиреп по отношению к   врагам. Язон называл его про себя пиррянином в

квадрате или   дважды   пиррянином. Некстати сейчас такое   качество, но... что

поделать! Достоинства Троу явно перевешивали.

     -- Хорошо, -- согласился   Язон. -- Собирайтесь прямо сейчас. И   знаешь,

не посвящай его пока во все наши тайны.

     --   Ты прав, я тоже об этом   подумала, --   улыбнулась   Мета.   -- А план

действий у тебя есть?

     --   Конечно,   --   кивнул   Язон,   -- и, между прочим,   в   него не входит

оповещение всей команды "Арго" о нашей внезапной экспедиции.

     Мета остановилась в дверях, призадумавшись.

     -- Боишься, Керк и остальные будут против?

     -- В итоге, может быть,   и   нет, но мы   наверняка потеряем   драгоценное

время.

     Мета задумалась еще серьезнее. Отошла от двери, седа в кресло, закинула

руки за голову, переплетя   пальцы, и   даже прикрыла глаза -- так она   обычно

сосредоточивалась на самом важном, отбрасывая в сторону мешающие мелочи.

     -- Все, --   сказала она через полминуты. -- Я решила. Мы полетим втроем

и тайно, как ты хочешь. Но мы полетим в виде наших имитов. Ведь тайный полет

-- это   особенно   большой риск. Если что-то случится в первые же минуты, они

не успеют нам помочь.

     Теперь   Язон тяжко задумался. Ему вдруг   пришло в голову, что, если   уж

суждено   случиться   чемуто   по-настоящему скверному, им троим   уже   никто не

сумеет помочь: ни   имиты, ни   заранее предупрежденная команда "Арго", ни все

миры Зеленой   Ветви. Однако... береженого Бог бережет, как говорили древние,

а значит, Мета   права. Он еще   успеет слетать на ледяную планету собственной

персоной, если, конечно, все пойдет по плану.

     --   Согласен,   --   затвердил Язон. --   Иди, позови Троу.   Мы   установим

контрольные   аппараты   имитов в одной каюте,   лучше   всего здесь, в   моей, и

отправим роботов немедленно.

     Мета уже повернулась, чтобы уйти, но вдруг кинулась   к Язону в объятия,

словно прощалась с ним перед дальней дорогой.

 

     ГЛАВА 4

 

     Маленькая   космическая   шлюпка,   экипаж которой   составляли три   имита,

имела двойную   систему управления -- манипуляторами роботов и дистанционными

сигналами с   корабля.   Причем   дистанционный   контроль в   случае   экстренной

необходимости   мог брать   на себя   любой   четвертый   человек,   допущенный   к

центральному   пульту,   не   зависимому от имитационных   аппаратов,   в которых

находились   сейчас   Язон,   Мета и   Троу.   Эту   хитрую систему придумал Язон,

проникшийся небывалой   осторожностью Меты. Конечно, она была права.   Ледяной

астероид таил в   себе   массу неожиданностей, а каждый, имевший   хоть однажды

дело с имитом,   знал, как   тяжело бывает выйти   из   шока,   если для   полноты

информации отключаешь   блокирующее устройство   и не успеваешь потом включить

его   вновь,   когда   ощущения,   передаваемые   роботом,   перехлестывают   через

опасный   для   психики предел. Они   готовились   к   этому, однако очень   скоро

выяснилось, что готовиться следовало совсем к другому. Вот   только   возможно

ли было все предусмотреть?

     Место для   посадки Язон   специально выбрал вдалеке от ледяной глади, из

которой первая группа десантников вырезала ледовый куб с монстром. Вопервых,

не   стоило дважды   искушать   судьбу   в одном и том   же   месте,   а во-вторых,

хотелось   понять,   почему   большая   часть   поверхности застыла как спокойное

море,   а в   отдельных местах   виднелись   нагромождения   торосов, словно   там

когда-то   пронеслась   настоящая   буря. При полном   отсутствии   атмосферы   на

астероиде бури, как таковые,   были,   разумеется, невозможны. Значит,   что-то

иное    изнутри   планеты   встопорщило   ледовую   корку.   Кстати,   решено   было

устанавливать   бомбы   преимущественно в таких точках.   Язон, однако,   учел и

этот   момент   --   столкновение   с монтажниками взрывного   оборудования в его

планы не входило.

     Полет проходил нормально почти до   самого приземления, но затем приборы

зафиксировали мощное магнитное возмущение, и через секунду шлюпка   перестала

слушаться   всех   троих   одновременно.   Излучение с   очень   высокой   энергией

подавило   управляющие   лучи,   идущие с корабля, и посадка пошла   по   новому,

строго заданному маршруту. Кто его задал? Кто?!

     Язон   не   успел   ответить на столь сложный вопрос даже самому себе.   Уж

слишком   стремительным   получилось   приземление.   К   счастью,   контроль   над

закопавшейся   в лед   техникой   полностью   утрачен   не   был,   и входные   люки

открылись   в   точном соответствии с очередной   командой.   Три   имита, следуя

приказу, выскочили   наружу   одновременно, с шиком,   как   лихие   полицейские,

прибывшие на место преступления.   На   этом аналогия   и заканчивалась, потому

что все дальнейшее повергло доблестных "рейнджеров" в полнейшее недоумение и

растерянность.   Они стояли у   подножия   огромной отвесной скалы,   уходящей в

глухую   черноту беззвездного неба,   и   только   их прожекторы   да мощная фара

космической   шлюпки выхватывали   из мрака   голубоватый блеск полупрозрачного

льда.   Потом стена   перед   ними   лопнула, разлетаясь на   мириады   мельчайших

сверкающих осколков,   словно толстое   стекло   от   взрывной   волны. Язон даже

успел подумать, уж не началась ли операция по уничтожению раньше положенного

срока.

     И тогда из глубины образовавшегося   пролома   появилась громадная черная

бесформенная фигура. Она была такой же запредельно черной,   каким казался на

экранах   диск   астероида во время   дальней   локации,   и   излучала   такой   же

непреодолимый ужас. Всю эту несуразицу трудно было с чем-то ассоциировать.

     --   Настоящая   черная   дыра! --   шепнул Троу. -- Вы только   посмотрите:

полное отсутствие излучений во всем спектре.

     -- Да, но только эта дыра ломает лед и движется к нам,   то есть к нашим

имитам, -- заметил Язон.

     -- Но этого не может быть! -- успел крикнуть Троу, прежде чем имит Меты

первым открыл стрельбу из всех видов наличного оружия.

     Пиррянам   никогда не   требовалась команда "Пли". А команду   "Отставить"

они выполняли только после того, как полностью иссякал боезапас.

     -- Но это же глупо, глупо? -- буквально стонал Язон. -- Прекратите!

     Действительно,   нелепо стрелять, когда лазерные лучи,   разрывные пули и

даже потоки   раскаленной плазмы летят в   никуда. Фигура замерла на несколько

мгновений, словно   глыба черного Лабрадора,   но это   не походило на   испуг и

отступление, скорее на   легкую задумчивость   перед следующим   шагом. И новый

шаг не   заставил себя ждать.   Уже через   секунду   все трое   могли убедиться:

абсолютно   черное   тело    --   вовсе   не   дыра   в   пространстве,   не   сгусток

энергетических полей   и тем   более   не   фантом.   Черный   колосс   был   вполне

материален.   Словно   две   огромные ручищи   с   тяжелыми кулаками, он выбросил

вперед некие подобия щупалец и опустил их на невежливых пришельцев. Одним из

отростков была сплющена   и   превращена   в груду лома шлюпка, а другой накрыл

имитов   и захватил их в   свои мрачные   глубины,   возможно также   перетирая в

порошок, но   узнать это   наверняка не удалось -- всякая связь с роботами тут

же и прекратилась. Да и к счастью, впрочем: кому захочется испытать на своей

шкуре всю гамму подобных ощущений?   Не меньшей удачей, следовало   считать   и

то,   что все   происходящее они успели   зафиксировать   следящими камерами,   и

аппаратура   подтвердила:   запись    без   помех   передана   в   память   главного

корабельного компьютера.

     Язон, Мета и   Троу   быстро покинули сделавшиеся никчемными имитационные

аппараты и перешли к наблюдениям через внешние приборы "Арго".

     В потревоженной точке поверхности творилось нечто   неладное.   Последняя

аудиоинформация, переданная   в мозг отчаянных   исследователей   их   погибшими

имитами,   была   чудовищной   -- дьявольская   какофония   звуков,   одновременно

высоких и низких   тонов, на   пределе слышимости,   а по мощности   достигающих

болевого барьера. Теперь же, когда связь прервалась, все вокруг естественным

образом затопила абсолютная, вакуумная тишина.

     Процесс же развивался удивительно бурно. Складывалось   впечатление, что

в планете проделали дырку и через нее в безвоздушное пространство течет этот

жуткий    мрак,   будто   густые   чернила   в   воду.   Только   не    со   скоростью

разливающейся   жидкости, а   со   скоростью   вырастающего над землей   атомного

гриба.   Да   нет, куда   там,   гораздо быстрее.   Наступление   этой темноты   на

корабль происходило с   нарушением всех известных людям законов физики, и это

было особенно ужасно. То, что вначале   показалось человекоподобной   фигурой,

теперь напоминало скорее облако, или   осьминога, или   разбегающиеся   во   все

стороны трещины, словно само пространство раскололось, как плоская картинка,

и медленно таяло в наступающем кошмаре липкой и беспросветной черноты.

     Такого   ужаса   и отвращения, какой вызывало сейчас это зрелище, ни один

из них   не испытывал еще ни разу в   жизни. И   было уже совершенно   ясно, что

спрятаться   некуда, что чернота достанет везде, что броня линкора "Арго" для

этой субстанции   все   равно что   яичная скорлупа   или прозрачная   сетка, что

смерть неизбежна, что скорее всего они уже умерли, а эта жуть -- просто иная

реальность,   или Страшный Суд, или... обыкновенное безумие. Ведь такого быть

на самом деле не могло.

     Язон   запомнил    обращенные   к   нему   в   тот   момент   глаза   Меты.   Эта

бесстрашная, уверенная   в себе амазонка в один миг превратилась в   маленькую

испуганную девочку. Интересно, а на кого был   похож он сам? И только на лице

Троу   отражалось,   как   и   прежде,   сумасшедшее любопытство,   переходящее   в

маниакальный азарт, и неутолимая жажда мести.

     "Не к добру это", -- успел подумать Язон.

     Потом   все   пропало. Последнее, что он слышал, --   был жуткий   свист, с

которым    сквозь   огромную    рваную   пробоину   в   броне    корабля   из   каюты

улетучивался воздух.

 

     ГЛАВА 5

 

     Старина   Керк   невыносимо маялся от безделья. Ему было   не привыкать   к

ранениям, но на   этот раз незначительная   дырка в   мягких тканях и   мизерная

трещинка   в   ребре,   которую он   готов   был   вовсе   не принимать   в   расчет,

почему-то   допекали   его, как   никогда.   Двигаться   он   мог,   удавалось даже

вставать   и   ходить,   вот   только   не   понимал   зачем.   Нормальной   войны   с

астероидом не получалось, а заниматься научными изысканиями Керк не   любил с

детства. К тому же он привык руководить, а   здесь выше   него было поставлено

слишком много людей. Ладно бы только Язон динАльт, а то еще какой-то Бервик,

требующий   к   себе   уважения   непонятно за   что,   да   целая   банда   чокнутых

специалистов   во   всех областях   знаний!   Керк ощущал непривычную   для   себя

апатию, сонливость и с грустью подумывал, что годы все-таки уже берут свое.

     Почти целые сутки   провалялся   он   на больничной   койке, при   неудачных

поворотах   тела морщась от резкой   боли в боку. Из-за суеты приготовлений   к

большому   взрыву   друзья   нечасто   заходили   к   нему.   Чаще   связывались   по

интеркому, а потом   и аппарат над его постелью   замолчал   надолго. Туповатый

робот-медбрат   о   происходящем   не   докладывал,   и Керк,   почувствовав явную

тревогу, решил выйти на связь сам.

     -- Бруччо, -- обратился он к первому, до кого удалось   дозвониться,   --

что они все там делают?

     -- Готовят   планету к   уничтожению. При этом   Язон и группа ученых   еще

пытаются что-то исследовать.

     -- А Мета где? Почему она не отвечает на вызов?

     -- Насколько мне известно, Мета сейчас в каюте у Язона.

     Однако   каюта Язона тоже не отвечала, и это очень не понравилось Керку.

Самое простое было направить туда робота или кого-нибудь   из молодых бойцов,

но Керк принял другое решение. Он   поднялся   и вопреки всякой логике, следуя

только   интуиции, облачился   в   скафандр.   На   ходу   застегиваясь,   проверяя

исправность   оружия   и систем   безопасности,   старый   боец быстро   шагал   по

коридорам.   На   боль в   боку даже не   обращал   внимания, она   как будто   уже

пропала. А вот тревога в душе нарастала с каждой секундой.

     Пирряне давно привыкли   доверять   интуиции   больше, чем   логике. Логика

слишком медленная штука. Только неведомое шестое чувство, только многолетняя

привычка   прислушиваться к своему внутреннему голосу подсказывали пиррянину,

надо ли   нажимать   на курок,   когда   пистолет, самопроизвольно прыгнувший   в

ладонь, поворачивался дулом к неведомой опасности.

     Конечно,   дверь   оказалось   заперта   изнутри,   и   Керк   еще   не    успел

навалиться на нее плечом, когда услышал звук, интерпретировать который можно

было одним-единственным   образом. Из каюты   стремительно уходила   атмосфера.

Сирена общей   тревоги среагировала на   резкое   падение   давления в отсеке на

секунду   позже   Керка.   Ветеран пиррянских   боев уже защелкнул   гермошлем   и

принялся высаживать дверь.

     Однако надо отдать должное   древним землянам,   двери на "Арго" делались

не   так, как на современных космолетах, а намного прочнее. Очевидно, имперцы

в те   времена предусматривали, кроме всего, и ведение боевых действий внутри

корабля. Титаническая силища Керка оказалась все-таки не   безграничной, и он

сумел   попасть   внутрь лишь   после   того как, смирив гордыню,   вырезал замок

лазерным пистолетом.   В отверстие со свистом ворвался   воздух   из   коридора,

где-то далеко за спиной хлопнули герметичные переборки, перекрывая очередной

отсек...

     Меж тем в каюте уже не было ни души, а в стене напротив зияло отверстие

в   форме   почти   правильной   десятиконечной звезды.   Большое   отверстие.   Но

человек,   тем   более    в   скафандре,   едва   ли   пролез   бы   через   него,   не

исцарапавшись об острые клинья.

     Керк   выглянул   наружу.   В   отраженном свете   направленных   на   ледяную

поверхность прожекторов "Арго" клубился, удаляясь, черный   туман. Эта жуткая

субстанция с   нереальной   быстротой втягивалась в гигантский   разлом   далеко

внизу,   словно   дымок в   трубу,   если,   конечно,   видеозапись   дымящей трубы

прокручивать с конца на начало.

     Керк схватился   руками в   перчатках за   острые зубья, торчащие по краям

дыры, и в ярости согнул толстую броню древнего линкора.

     Автоматические   камеры,   разумеется, зафиксировали старт космошлюпки   и

все, что случилось в дальнейшем.   Таким образом, по записям удалось довольно

точно восстановить картину происшедшего,   если   не считать, что   изображения

черного пятна, снятого с разных точек, никак не увязывались в   единый образ.

Проекции не совпадали. Физики предлагали на этот счет две гипотезы: либо под

действием излучения камеры рассинхронизировались,   либо пришлось столкнуться

с таким редким явлением, как электронный фантом. То есть, попросту говоря, у

техники   начались галлюцинации. Еще хуже   было то,   что   момент захвата трех

человек из каюты не зарегистрировал ни один из приборов. И теперь оставалось

лишь   гадать, в какой конкретно момент   погибли Мета, Язон   и Троу, были они

задушены   и   заморожены еще в каюте   или   тела их   погребла живьем   зловещая

черная   масса,   вытянув   из   корабля в   открытый   космос.   По   сохранившейся

аудиозаписи можно было только утверждать, что они не стреляли и не кричали в

последние   секунды перед смертью.   В том   же, что речь идет именно о смерти,

никто   даже   не сомневался. По крайней мере, так всем казалось, пока Стэн не

взял слово.

     --   Видите   ли,   -- сказал   он,   -- самым   существенным в этой   истории

представляется    мне    тот    факт,   что   нами   впервые    получен    настоящий

модулированный   сигнал   с   планеты. Этот сигнал не   просто сумел перехватить

управление космической шлюпкой, он явно   содержал еще   некую   дополнительную

информацию,   к   сожалению   пока    нерасшифрованную    специалистами.    Однако

расшифровать ее мы обязаны и сделаем это, прежде чем приступим к уничтожению

объекта   001. Ведь   если   была   ответная попытка   контакта,   значит,   нельзя

исключать возможности   элементарного   пленения наших людей. Кто из вас может

поручиться, что Меты, Язона и Троу больше нет в живых?

     --   Действительно, -- заразился его сомнением опытный биолог Бруччо, --

для констатации физической гибели   неплохо бы видеть трупы, а   в свете всего

случившегося...

     И   тут зашумели все. А в кают-компании собралось человек двадцать пять,

примерно половина тех, кто присутствовал на первом совещании. Именно от этих

людей зависела теперь дальнейшая судьба всего проекта.

     -- Вы что же, хотите отменить уничтожение этого кошмара? Вы предлагаете

нарушить договор и подвергнуть смертельной опасности все миры Зеленой Ветви,

возможно, всю Галактику?! -- взревел Керк. -- Если бы нас могли слышать трое

пропавших наших   братьев.   Да они   бы, не задумываясь, отдали свои   жизни за

спасение остальных! Да ведь они и сделали это... -- тихо добавил он.

     --   Мы   этого   не знаем,   -- упрямо   повторил   Бруччо. -- Каждый вправе

распоряжаться своей жизнью. Чужими -- нельзя.

     Керк засопел, не готовый ответить, и снова заговорил Стэн:

     -- У   нас родилось предположение, что замерзший мир существует в другом

масштабе времени.   Вот почему   на сигнал "SOS",   переданный Язоном во   время

самой   первой   высадки,   ответ   пришел лишь   теперь,   причем   ответом   стало

приземление шлюпки. Они   хотели помочь. Понимаете? А мы, как всегда, открыли

стрельбу. Вот они и перешли к следующей, более активной стадии контакта.   Мы

должны,   мы   просто обязаны   вступить   в   диалог, если   хотим   спасти   наших

товарищей. Только для этого нужно время. Скажите мне, сколько его осталось?

     -- Подготовка бомб будет закончена через восемь часов, -- доложил Клиф,

руководивший группами монтажников.

     -- Это понятно. Арчи, я спрашиваю, сколько еще мы можем ждать.

     --   Н-ну, -- замялся молодой   физик с Юктиса. -- Взрыв реально отложить

максимум    на   одни   сутки.   В    противном   случае   никто   не   поручится   за

последствия.

     Неожиданно в кают-компании   повисла гробовая тишина. Что еще можно было

сказать в сложившейся ситуации. Наверное, каждый думал о своем. Вряд ли даже

сам Стэн верил в возможность установления контакта за шестьдесят с небольшим

часов. Язон -- тот действительно верил, потому что, как всегда, знал чуточку

больше других,   но его   теперь не было с   ними, и   от   этого   всем   пиррянам

внезапно сделалось   очень   грустно.   Керк чувствовал себя готовым   лететь на

астероид в   одиночку и погибнуть там вслед за друзьями,   но это   было   явным

ребячеством, и он не стал   озвучивать подобные мысли. Клиф,   самый   молодой,

будь   его   воля,   взорвал бы   планету ровно   через   восемь часов,   от   греха

подальше. Бруччо терялся   в догадках   и сожалел об упущенных возможностях. А

доктор Тека страдал от   гадкого предчувствия, что очень скоро   ему   придется

изрядно попотеть в корабельном лазарете. Интуиция подсказывала,   что раненый

Керк -- лишь первая ласточка, а ведь интуиция редко обманывала пиррян.

     И в этом торжественном молчании вдруг, зачемто поднявшись во весь рост,

заговорил Риверд Бервик.

     --   Господа,   --   со   свойственной   ему излишней помпезностью в   голосе

произнес   действительный член Совета Консорциума.   -- Разрешите   объявить   о

передаче чрезвычайных полномочий по нашему проекту лично   в мои руки. Данной

мне властью я имею право совершить такой шаг.

     --   Простите, -- поинтересовался   штурман Дорф, исполнявший обязанности

капитана линкора в   отсутствие   Меты, --   вы   не соизволите уточнить,   какая

именно власть имеется в виду?

     -- Разумеется,   --   сказал Бервик,   -- но   вначале я объясню   вам   свою

позицию. Приказ об уничтожение объекта 001 буду   отдавать исключительно я, и

только тогда, когда сочту нужным.

     -- То есть вы отменяете ваш собственный заказ, -- не выдержал Керк.   --

В таком случае   согласно договору мы имеем право получить наличными половину

обозначенной   в разделе Пятом   суммы   и   немедленно   взять   курс   на   родную

планету.

     -- Вы невнимательно слушаете меня, Керк. Я вовсе   не отменяю заказ. Ваш

корабль и все его мощности по-прежнему требуются   мне для выполнения задачи,

но   в еще   Большей   степени требуется   мне   Язон динАльт,   и пока существует

надежда на его спасение, мы будем исследовать этот астероид, а не уничтожать

его.

     --   И все   же, -- напомнил теперь   уже Бруччо, --   кто уполномочил   вас

принимать подобные решения?

     -- Специальный   Корпус Лиги Миров,   --   торжественно   объявил   Бервик и

извлек   из внутреннего   кармана большую   пластиковую   карточку,   сверкнувшую

яркой голограммой переливчатой пятиконечной звезды.

     -- Вот только этого нам и не хватало, -- глухо проворчал Керк.

     И добавил уже про себя: "Плакали наши денежки! Где ты, Язон?"

 

     ГЛАВА 6

 

     Они очнулись в полной темноте. Пахло сыростью, было   очень холодно и не

хватало воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью. Язон ощупал себя и обнаружил,

что   на   сильно    изорванном    легком   скафандре,    к   счастью,   сохранились

практически   все необходимые приспособления.   Даже   пистолет   был   при   нем.

Первым делом Язон включил фонарь. Увидел, как вздрогнула лежащая рядом Мета,

а Троу растерянно присел и огляделся. Его скафандр   пострадал сильнее других

-- металлизированная ткань просто висела бесформенными клочьями вдоль тела.

     Помещение оказалось крошечным, шершавый под плавно переходил в такой же

шершавый потолок, и все   это напоминало не столько тюремную камеру,   сколько

пещеру дикого   зверя -- Однако   чуть позже ему   удалось   обнаружить идеально

ровную   Щель, идущую по контуру правильного овала, -- очевидно, дверь. И эта

дверь стала   открываться, будто   попятилась под взглядом   Язона. Принцип   ее

действия остался не понятен,   ведь   дверной проем не только освобождался   от

заслонки,   вставленной,   словно   пробка   в бутылку,   но   и странным   образом

расширялся.   Так   расходятся лепестки   диафрагмы в объективе. Жуткие   чудеса

продолжались.   А   когда   не   понимаешь,   по каким   законам   действует   враг,

бороться с ним почти бесполезно. Язон и не   пытался. Он мечтал лишь об одном

-- уяснить наконец,   хотя бы в   самом общем виде, что же   происходит вокруг.

Тогда появится   шанс выбраться отсюда.   Пока   он   не видел такого   шанса,   а

потому   старался избегать любых активных действий. Быть   может, даже фонарик

зря включил. Но раз уж свет горит, тушить еще глупее.

     Язон   терпеливо выжидал, борясь   все с   тем   же отвратительным страхом.

Кажется, он сделался уже привычным и даже не   вызывал боли в голове.   А Мета

вообще   пребывала   в   полушоковом состоянии. Наверно, это было к лучшему, во

всяком случае,   она тоже не планировала решительных шагов в ближайшее время.

Чего нельзя было сказать о Троу.

     Язон не успел остановить молодого пиррянского ученого. Тот   выстрелил в

расширяющуюся   дверь ослепившей всех   плазменной струей, и   ответом ему были

стремительно   ворвавшиеся   в   тесное   помещение   блестящие   стальные    руки.

Манипуляторы   -- их было   пять или шесть -- действительно очень   походили на

костлявые, непомерно вытянутые человеческие конечности с пятипалыми кистями.

Стальные   руки   молниеносно   обезоружили   Троу,    сдернули   с   него   остатки

скафандра, разложили на полу и   обездвижили   грамотным нажатием   на   болевые

точки. После   этого появилась еще одна рука со   средним пальцем, заточенным,

как скальпель, и принялась вскрывать пиррянину брюшину.

     Троу   закричал, но ни Язон,   ни   Мета   не   имели сил пошевелить хотя бы

рукой.   Это было как   в детском ночном кошмаре,   и   потом,   вспоминая,   Язон

никогда   не мог объяснить,   парализовал   ли его все тот   же   страх или   было

оказано дополнительное, специальное воздействие.

     А   сверкающий начищенной   сталью манипулятор   извлекал   один за   другим

внутренние органы Троу и передавал их по конвейеру из таких же рук в глубину

распахнутой двери. Троу уже не кричал, он   хрипел. И когда жуткий скальпель,

отделив   левую сторону грудной клетки, приготовился вырезать сердце,   Язон и

Мета   одновременно совладали   с   собой   и,   не сговариваясь,   поразили   Троу

точными   выстрелами   в   голову.   Не   имело   ни малейшего   смысла   стрелять в

стальные   руки, тем более в их хозяина. Его они уже поливали   огнем   там, на

поверхности. А Троу... Бедный Троу!   Не было никаких сил смотреть на мучения

своего товарища. И еще, может неосознанно, ими двигало желание не отдавать в

чужие страшные руки хотя бы голову Троу, хотя бы его мозг. Это действительно

могло быть опасно.

     И тут помещение словно раздалось в стороны от их   выстрелов,   возникшее

вдруг слабое свечение стен сделало   ненужным фонарик, а в дверном провале на

смену манипуляторам, убравшимся вместе с останками Троу, появилась все та же

черная фигура. Она была на этот   раз значительно меньше ростом и более всего

напоминала тень   человекообразной обезьяны -- сутулая, плечистая, с виновато

вжатой в плечи головой. Да, именно такое   слово -- "виновато" -- мелькнуло в

голове у   Язона,   потому что черная   фигура больше не излучала   страха.   Вся

ненависть   загадочного   существа как   будто   израсходовалась на   несчастного

Троу,   а   теперь   этот   монстр   стоял   перед   ними   и просил   прощения,   как

нашкодивший ребенок.

     Впору    было    сойти   с   ума,   и    Язон    уже   действительно   на   грани

помешательства выкрикнул длинную   фразу, состоящую   сплошь из самых   грязных

ругательств, которых понахватался еще в детстве от ремонтников в космопорту.

     Абсолютно   черная обезьяна вдруг заухала, заворчала,   завыла,   с каждой

секундой все более визгливо. Язон не   сразу понял, что она просто   подбирает

тон,   подражая его   голосу.   А   затем, освоив   общезвуковой ряд,   страшилище

приступило к   имитации отдельных слов   и,   наконец, повторило, как   эхо, всю

фразу целиком. В другой   ситуации это, возможно, рассмешило бы, но теперь...

Нет,   страшно   Язону   тоже не было, однако он   панически боялся   возвращения

страха. Подобное чувство знакомо   каждому, кто пережил серьезную болезнь или

ранение: ожидание боли бывает потяжелее самой боли.

     А черный монстр   меж тем продолжал   экспериментировать   с фразой Язона,

читая ее сочным актерским баритоном теперь уже   с   конца на   начало, причем,

сперва по группам   слов,   затем по   словам и, наконец, по отдельным   звукам.

Полная абракадабра. Язон не выдержал и крикнул:

     -- Кто ты?! Что ты?!

     Он специально   формулировал   вопрос   как можно короче,   не желая больше

выслушивать лингвистические упражнения чужака.

     Наступило довольно долгое молчание.

     "Воспринял, -- обрадовался Язон. -- Обдумывает ответ".

     Однако радоваться оказалось рано.

     --   Кто что ты, ты что   кто, что   ты кто,   кто   ты что...   --   забубнил

сделавшийся совсем механическим голос.

     Язон застонал от отчаяния.

     Бледное заплаканное лицо Меты было неузнаваемым. Такой он   еще   никогда

не   видел   свою амазонку. Поверженная, сломленная,   несчастная, она   даже не

сжимала лежащий   на   ладони пистолет.   Победила   логика?   Вряд   ли.   Победил

чужеродный   ужас, давивший ее все это время. Что же   помогло Язону более или

менее    сохранять    самообладание?   Он   должен   был   понять   это.   Понять   и

использовать, чтобы спасти себя и Мету.

     Мысли   путались, и   он вспомнил, каким   образом   любил приводить   их   в

порядок.   Сигареты!   К радости   его,   пачка оказалась на месте   --   в   левом

нагрудном   кармане. По глазам   Меты он прочел,   что она   хочет, как   всегда,

пожурить его   за вредную привычку,   но   даже   на   это у   гордой пиррянки   не

осталось сил.

     Язон закурил, и в их тесном каземате сделалось светлее.

     "Интересная иллюзия, -- подумал он. -- От   исполняющихся желаний в мире

светлеете.

     Как приятно было затянуться хорошим табачным дымом после стольких минут

нечеловеческого напряжения. А скольких минут? -- спросил он сам   себя. -- Да

и минут ли?   Может, часов? Или даже Дней?" Он   ведь абсолютно не помнил, как

оказался здесь. А у   Меты   сейчас спрашивать тем   более   бессмысленно.   Была

каюта,   была брешь в стене,   и... все. Дальше -- темнота   и тишина. После --

вот этот кошмар с Троу.

     "Но   теперь    все    нормально,    --    мелькнула    дурацкая,   совершенно

необоснованная мысль. -- Теперь все будет хорошо".

     Он вдруг   понял, что, блаженно зажмурившись от   первой затяжки,   так   и

сидит   с закрытыми глазами. Что-то мешало ему   открыть их, какой-то защитный

рефлекс. Впрочем,   он   уже ничего не   боялся.   Глаза   нельзя   было открывать

совсем по другой причине. Кто-то готовил ему   сюрприз, как ребенку на   Новый

год,   и   раньше времени   смотреть было просто не позволено. Нехорошо,   Язон,

нечестно,   некрасиво подглядывать.   Он и не   подглядывал, но   уже чувствовал

запах хвои, апельсинов и шоколадных конфет. Дышалось теперь легко, свободно,

и даже сквозь прикрытые веки было видно, что в комнате совсем светло.

     "Пора", -- сказал он сам себе и разом широко распахнул глаза.

     На него смотрела растерянно улыбающаяся Мета.

     -- Как тебе удалось договориться с ним?

     -- Мне?.. С ним?.. -- опешил Язон. -- А где он?

     -- Он ушел, как только свет стал слишком ярким, -- пояснила Мета. -- Но

он сделал все, чтобы нам было приятно.

     -- Действительно, -- удивленно осматривался Язон.

     Он уже почти   докурил и теперь искал, куда бы выбросить окурок. Ведь их

тюремная   камера сделалась необычайно чистой. Стены и потолок   разгладились,

пол вздыбился, образовав   нечто вроде вполне удобных и мягких кресел.   Дверь

приобрела более   привычную глазу   форму и размер, на ней появилась ручка.   И

главное, здесь было сейчас тепло, и отовсюду лился мягкий, чуть зеленоватый,

не раздражающий свет.

     Язон поднялся и   подозрительно   осмотрел все углы. Не забыл взглянуть и

на   наручные часы.   Его   индивидуального   времени прошло   около трех   часов.

Сколько минуло на   борту "Арго", оставалось только гадать, если   учесть, что

ни   он, ни Мета даже не представляли, где   они. Ну хорошо, первый   контакт с

чужаком установлен. Однако   что-то продолжало сильно тревожить Язона. Ну да,

общее непонимание ситуации! Нет, все-таки что-то еще...

     Он   вспомнил:   запах   Нового   года,   запах   хвои   и   апельсинов.    Язон

сосредоточенно принюхался.   Конечно,   пахло   совсем не   елкой и цитрусовыми,

пахло усыпляющим газом.   Приятно   так,   убаюкивающе.   Навевало   воспоминания

детства... Известный эффект.

     -- Мета! -- крикнул он, стремительно   оборачиваясь. -- Аптечку! Быстро!

Максимальную дозу антинаркотического...

     Но не успела даже Мета. Резко возросшая концентрация газа ударила обоим

в ноздри и тут же заволокла сознание розовым туманом.

 

     ГЛАВА 7

 

     Они   очнулись   вновь на зеленой траве   под открытым   небом. Язон   лежал

лицом вниз, поэтому сначала осторожно поднял   голову, затем медленно отдался

на руках   и,   подтянув ноги, сел   на   корточки,   принимая позу,   из   которой

одинаково удобно бежать и нападать. Ни того, ни другого явно не требовалось.

Рядом,   раскинув руки и   удивленно хлопая Синими   глазищами, лежала   Мета, а

вокруг, до самого горизонта, не видно было ничего, кроме бескрайней   степи с

колышащейся   от   легкого ветерка травою.   Сероватое небо, затянутое высокими

облаками, светилось   ровно и   тускло -- самая противная   погода, при которой

абсолютно   невозможно ориентироваться   по   солнцу. А сориентироваться   очень

хотелось. Впрочем, начинать следовало не с этого.

     Во-первых, надо   оценить, какие из   необходимых   вещей остались при них

после    очередного    перемещения.   Удивительно,   но   и    теперь   не   пропало

практически   ничего: пистолет, нож,   аптечка,   рация, псипередатчик, фонарь,

газоанализатор, магнитометр, то есть универсальный прибор для измерения всех

электромагнитных   параметров. Полный   комплект космонавта остался нетронутым

как   у   Язона, так и   у Меты. Более   того, скафандры их выглядели теперь как

новенькие.    Чудес    вообще-то   никаких:   поврежденный    металлопласт   легко

сшивается специальным   сварочным аппаратом.   Вот   только   кому   понадобилось

делать этот ремонт?

     -- Мета, -- спросил Язон, -- ты помнишь, что с нами было?

     -- Помню, но очень немного. Черное существо накрыло нас, пробравшись на

корабль, и   доставило к себе   в подземелье. Впрочем, это мог быть и какой-то

межзвездный   транспорт, мы   ведь не успели понять, где находимся, когда   они

убили Троу. А потом нас усыпили -- и... все. Теперь мы здесь.

     Значит,   и   Мета   помнила ровно столько же. Чего   и   следовало ожидать.

Проблему контакта с иным разумом можно   было пока отодвинуть на второй план.

Первым   делом хотелось понять,   куда их   забросили,   а уж   потом   размышлять

зачем. То, что произошло перемещение в пространстве на миллиарды километров,

а   то и парсеков, сомнения   не   вызывало.   Ведь   их окружала природа обычной

кислородной   планеты,   каких   немало   и в   мирах   Зеленой   Ветви, и   в самой

Галактике. Не исключено, такие же планеты существуют   и в других галактиках,

даже в других вселенных.   Что стоило этому невесть откуда прилетевшему гостю

забрать их   обоих   к   себе   "домой". А уж сколько   времени   потребовалось на

подобное путешествие,   оставалось только гадать. Часы показывали   всего лишь

сорок минут с того   момента,   как он закурил   в   тесном закутке   с шершавыми

стенами,   но Язон   слишком хорошо   знал, что такое относительность времени и

что   такое   изменение   временных   масштабов. Об   этом   тоже рассуждать почти

бесполезно, во всяком случае пока.

     -- Вставай, -- сказал   Язон Мете, -- нам надо идти. Это -- единственная

возможность понять, где мы.

     Трудно было поспорить с таким утверждением,

     Мета   поднялась,   и   они   пошли.   Пейзаж   в   пути оказался   удивительно

однообразным: трава и   серое небо. Так   что, когда вдалеке появилось   первое

дерево, Язон обрадовался, как ребенок. Такой ориентир позволял, как минимум,

определить кривизну поверхности   и   соответственно   оценить хотя   бы размеры

планеты. К тому   же где деревья, там и вода, а где вода   -- там жилье. Если,

конечно,   эта   планета   вообще   обитаема.   Разумеется,   еще   раньше   он   мог

рассчитать радиус кривизны, просто   попросив Мету уйти   за горизонт, но было

слишком опасно расходиться на столь большое расстояние. Дело того не стоило.

Теперь же эксперимент   был проведен без риска и   принес небывалый результат.

Планетка оказалась крошечная, то   есть   настолько   крошечная, что, будь   она

хоть вся   целиком   из   платины   или   урана, масса   ее не могла бы   создавать

тяготения, близкого к одному g. Однако создавала. И, что особенно любопытно,

с подобным   феноменом   они   уже   познакомились на   объекте   001.   Оставалось

предположить,   что   их   таки занесло   в   чужую   вселенную, где   Даже   законы

гравитации отличаются от известных в нашей Галактике.

     Они шли уже   несколько часов,   а вокруг ничего существенно не менялось,

разве   только равнина сделалась   более   холмистой, да   перелески встречались

чаще. В одном месте они преодолели вброд ручеек с пригодной для питья водой.

Уже неплохо.   Язон теперь   не   сомневался, что   и   для утоления   голода   они

сумеют, найти что-нибудь, когда потребуется.   Однако ни температура   воздуха

-- градусов   двадцать по Цельсию, --   ни сила   ветра,   ни   даже свет местной

звезды   ни   малейшим   изменениям   подвержены   не   были. Сплошная   облачность

по-прежнему размазывала солнце по всему небосклону,   и   невозможно было даже

сказать, утро   здесь или   вечер. А ведь сутки на   этой миниатюрной   планетке

должны были быть очень короткими. Должны были. Вот именно. Ведь в   этом мире

все по-другому. Может, здесь и дважды два -- не четыре?

     Первыми   замеченными   животными   стали   насекомые:   вполне обыкновенные

мухи,   бабочки, осы, стрекозы, в   траве ползали   мирные жучки и   муравьишки.

Потом обнаружились   птицы. Они   парили достаточно   высоко   и могли оказаться

хищными. Мета мгновенно   насторожилась, готовясь принять бой. В ту же минуту

под ближайшим деревом в траве   шевельнулась чешуйчатая спина какой-то твари.

По   такому   случаю советоваться с Язоном   пиррянка   не   собиралась.   Выстрел

грянул едва ли не раньше, чем животное   подняло свою грозную   голову. И этой

головы вместе   с огромным   шипом не стало.   Но они   оба успели запечатлеть в

памяти   знакомый   образ. Да   и   поджаренные   останки   мерзкого   туловища   со

скрюченными когтистыми лапами узнавались, что называется, сразу.

     Это был самый настоящий пиррянский рогонос, ядовитый и агрессивный.

     -- Неужели нас   вернули на родную планету? -- выдохнула Мета, удивленно

озираясь   и замечая все больше и больше знакомых деталей   -- от "крючковатой

травы"   и   стручков "стреляющего гороха"   до   примитивно   атаковавшего их   с

воздуха птенца шипокрыла, которого она легко сразила одной пулей.

     --   Не думаю, -- сказал Язон. -- С   чего бы это   планета Пирр могла так

сильно ужаться в размерах.

     -- А не может эта кривизна поверхности быть простым оптическим обманом?

-- предположила Мета. -- Встречаются еще и не такие атмосферные явления.

     --   Может, -- согласился Язон,   подумав. -- Действительно, тяготение --

фактор гораздо более объективный. И все равно это не Пирр. Это...

     Он замялся, и Мета продолжила вместо него:

     -- Это тот самый   древний Мир Смерти, который   и стал прародителем всей

пиррянской биосферы. Я правильно догадалась?

     -- Да,   -- задумчиво произнес Язон,   --   примерно такая гипотеза пришла

мне в   голову, когда там, на "Арго", мы   изучали этот проклятый   заледенелый

астероид. Но сейчас-то мы вообще неизвестно где...

     Он   еще не   придумал,   что   сказать дальше. Все   было слишком   странно.

Признаться   Мете,   что   результаты химического анализа взорвавшегося монстра

были   им   придуманы?   Глупо. Но еще глупее считать, будто случайная   выдумка

стала   действительным открытием.   Поставить   на   зеро   и с   первого   же кона

сорвать   банк.   Такое у   Язона   бывало,   но   не   по причине   везения. Теорию

вероятностей он в свое время изучил хорошо. Нет, что-то здесь не так. В иной

вселенной,   где   даже   гравитационная постоянная отлична от нашей, не   может

быть   так   много   общего   с   Пирром.   Да,   и   еще:   не   слишком   ли локально

расположена тут вся эта нечисть?

     Последняя мысль показалась особенно важной, оставалось лишь сообразить,

почему   рогонос   и   шипокрыл появились именно здесь,   именно сейчас, а не   в

самом начале, почему, например, не атаковали спящих пришельцев...

     Он   не   успел   додумать, так как из-за ближайшего   холма появились   три

всадника   с острыми   копьями   и   шипастыми палицами в   руках   и   ринулись им

навстречу. Пиррянские   рефлексы и   на этот раз не подвели. Лишившиеся хозяев

скаковые   животные   недовольно фырчали и рыли когтями   землю,   а поверженные

мертвые   воины лежали на   траве   в нескольких   шагах   от   Язона и   Меты. Оба

медленно повернули головы друг   к другу. Один и тот же вопрос замер у них на

губах.   Даже   не нужно   было ничего произносить вслух. Ездовые зверюги,   вне

всяких сомнений, были   моропами   с планеты Счастье,   с   их   второй родины, а

всадники   в легких доспехах -- бойцами великого Темучина. Разве могли они не

узнать на шлеме каждого из убитых знакомый тотем -- череп волка?!

     --   Итак,   теперь,   сами   не заметив как, мы   переместились   на   другую

любимую   планету, также   уменьшившуюся в   размерах, да еще и переместившуюся

назад во времени   -- в тот год,   когда   по диким степям   Верхнего   Мира   еще

носились непобедимые конные варвары.

     -- Язон, -- одернула его Мета, -- по-моему, сейчас не время для шуток.

     --   Ты   не права. Чувство юмора --   подчас то единственное, что спасает

человека   в   безнадежной   ситуации.   Впрочем   вам,   пиррянам,   понять   такое

действительно трудно. А если говорить всерьез, я предлагаю спокойно поискать

вокруг нас признаки еще каких-нибудь миров. Думаю, мы сумеем найти их и   это

поможет сделать окончательный вывод.

     -- У тебя уже есть новая гипотеза? -- поинтересовалась Мета.

     --   Разумеется,   --   кивнул   Язон.   --   Давай   помолчим   немного.   Надо

подумать.

     За холмом, из-за которого выскочили свирепые всадники,   пейзаж довольно

резко менялся. Сделалось намного суше, травяной покров постепенно вытеснялся

песками   и   россыпью   мелких   камней,   а ветер доносил   издалека запах моря.

Мгновенная цепь ассоциаций заставила Язона внимательнее смотреть под ноги, и

это не было ошибкой. Поиски оказались вознаграждены. Наклонившись   и потянув

за чахлый хвостик, он быстро узнал   съедобное растение и уже через несколько

секунд держал в руках настоящий   крено с   далекой   и коварной Аппсалы,   куда

однажды   занесла его   судьба.   Мета   никогда таких корнеплодов не видела,   а

потому и   восторгов Язона   разделить не могла, но все же почувствовала,   что

находка ценная.

     -- Это с еще одной, уже третьей по счету планеты? -- догадалась она.

     -- Молодец,   -- похвалил Язон. -- Я всегда любил тебя за то, что   ты не

только сильна, но и необычайно сообразительна для пиррянки.

     Столь   ироничный   комплимент   звучал почти как   оскорбление, и   могучие

мышцы Меты инстинктивно напряглись.

     -- Спокойно, дорогая. Лучше послушай меня. Я   как   раз готов объяснить,

на что это все похоже...

     Но объяснить Язон ничего не успел.

     Мета начала   стрелять   раньше, чем   он понял,   что   произошло,   а когда

осознал, что десятка два всадников окружают их со всех сторон, то сам уже не

успел   выстрелить, так как стрела   с тяжелым наконечником   оглушила его даже

сквозь шлем   скафандра, и Язон почти лишился   сознания.   Почти.   Ведь он еще

относительно отчетливо   помнил, как их связывали и тащили по земле, примотав

к седлам моропов длинными веревками.

 

     ГЛАВА 8

 

     От нескольких ударов по голове   мысли   в ней изрядно путались. Синяки и

ссадины также не   добавляли   ясности в   рассуждения. К счастью,   хоть   кости

остались целы. Что   же касается Меты, Язон   и в этом уверен не был. Ведь ей,

похоже, досталось посильнее, так как сопротивлялась она с истинно пиррянским

энтузиазмом и   врагов   поубивала и покалечила существенно   больше, чем Язон,

который   в   принципе   склонен   был   сдаться   сразу.   Просто   не   получилось:

налетевшие на них идиоты   тоже любили подраться. А вообще, согласно одной из

гипотез    Язона,    все   эти   дикие   всадники   являлись    всего   лишь   сложно

сконструированными фантомами. Так   стоило ли расходовать энергию   фактически

на бой с тенью.

     Теперь     приходилось     усомниться     в    стройности     первоначальных

предположений. Боль   в голове и ногах,   кровь,   заливающая   лицо, и   крепкие

веревки, врезавшиеся в запястья, лодыжки и ребра, -- все это было слишком уж

реально    для   фантомной   атаки.    Может,   все-таки   следовало   вести    себя

решительнее? Это ж надо!   Прорваться   через ледяной   кошмар, через контакт с

черным монстром, хладнокровно распотрошившим их друга Троу, прошагать многие

километры   чужой   земли,   почти разгадать   ее тайну   и   --   погибнуть от рук

неизвестно как залетевших сюда и уже однажды побежденных варваров   с планеты

Счастье! Что могло быть глупее?

     Когда впереди появились шатры, Язон отметил, что их гораздо меньше, чем

было в действительности у крупнейшего   племени на Счастье,   однако размер   и

куполообразная форма вполне соответствовали тому, что он помнил   о временных

жилищах кочевников. Всплыло   в памяти даже их название на диалекте -- камач.

Моропы   остановились в самом центре   разбитого среди   степей   лагеря,   воины

подняли   пленников и привязали по отдельности к двум столбам, врытым в землю

метрах в   трех друг от   друга. И ни одна живая душа не   вышла   встречать их,

никто не   проявлял любопытства   по   поводу вновь   прибывших. Возможно, здесь

расположилось не все племя, а лишь его передовой отряд, поэтому в камачах не

было детей и женщин, а воины не выходят без приказа на улицу. Или просто они

сейчас отсыпаются после очередного набега. Такое объяснение вполне годилось,

но не успокаивало. Ведь странностей с каждой минутой становилось все больше.

     Мета до сих пор не приходила в себя, хотя   серьезных повреждений   на ее

теле   Язон   не заметил. А суровые   воины, закончив свое дело, развернулись и

ушли, оставив   пленников   без   присмотра. Освободиться от веревок,   когда на

тебя никто не смотрит,   --   задача не   из самых сложных, и Язон, безусловно,

справился   бы с нею, но он   был не   очень уверен,   что   побег --   это сейчас

лучший выход.   Собственно, никто пока   не грозился   убивать их.   Убить можно

было   и   на   месте, здесь же   явно   хотели   предложить нечто   иное.   Поэтому

следовало ждать.

     Язон попытался припомнить, о чем говорили доставившие их сюда всадники,

и мгновенно облился холодным   потом, осознав, что все их   ничего не значащие

фразы, обращенные друг к другу, произносились на датском (!) языке. Потом он

как бы невзначай пригляделся к столбам, заляпанным чем-то   белым, и холодный

пот   прошиб его вторично:   ничем они не заляпаны.   Это просто береста. Плохо

отесанные   столбы   из   настоящей   березы.   Такие    росли   во    множестве   на

захолустной   планетке со   странным названием Поргорсторсаанд, где прошло его

детство.   Язон   хорошо   помнил   целые   рощи   этих ослепительно   белых, будто

излучающих   свет   стволов   с   высокими,   уютно   шелестящими   кронами.   Ни на

Счастье, ни на Пирре подобных деревьев никогда не встречалось. Исследовать и

дальше все эти несообразности представлялось малоконструктивным. Легче всего

было выдать объяснение происходящему одним коротким словом -- бред. А может,

и правда?   То   есть   все   вокруг   элементарным   образом   не   имеет   никакого

отношения к реальности, и единственное, что можно сделать в таком случае, --

взять и проснуться.

     Однако проснуться Язон тоже   не   успел,   потому   что   из-за   ближайшего

камача   появилась   целая   делегация, состоявшая   из   пеших воинов во главе с

самим   Темучином. Язон слишком долго общался с   этим человеком, чтобы теперь

не узнать его. Никакой путаницы здесь быть не могло. Меж тем в последний раз

Язон видел великого завоевателя лежащим на ступенях его   собственного дворца

в Эолозаре с посиневшим от удушья лицом и сломанной шеей. А воскрешать людей

никто в Галактике пока еще не умел.

     Заниматься   какой-либо    дипломатией   в   сложившейся    почти   абсурдной

ситуации было бы по меньшей мере странно,   и   Язон сразу   выкрикнул   то, что

думал на самом деле:

     -- Темучин! Откуда ты взялся здесь? Тебя же убил Керк, вождь пиррян. Ты

давно умер, Темучин. Тебя нет!

     Язон   кричал на понятном   Темучину меж-языке,   однако на   лице великого

покорителя племен отражалось полнейшее недоумение.

     --   О   чем   вопит   этот   чужестранец? --   поинтересовался   он   у   своих

подданных. -- Почему недостойный человек позволяет себе так разговаривать со

мной?

     Слуги вождя с готовностью   ринулись вперед,   дабы наказать недостойного

человека,   очевидно, тяжелыми плетьми,   которые держали наготове, но Темучин

жестом остановил их.

     -- Кто ты, чужестранец? Откуда у тебя это оружие и как им пользоваться?

     Предводитель   кочевников держал   в руках оба трофейных пистолета   и   со

всей очевидностью не узнавал своих старых   знакомых. Он был похож на плохого

актера, который решил разыграть историческую   сцену первого знакомства Язона

динАльта с Темучином, но плохо выучил роль и несет лютую отсебятину. И тогда

Язон   предпринял   последнюю    попытку   достучаться   до   сознания   настоящего

Темучина:

     --   Неужели   ты   забыл меня? Ведь я твой   давний враг,   а после   друг и

наконец снова враг -- Язон динАльт, пришедший с   неба. Неужели ты не помнишь

меня?

     -- Как ты осмеливаешься,   наглец, задавать мне   вопросы?!   -- таков был

резкий ответ Темучина. (Узнал -- не узнал? Ни да, ни нет. Обидно.) -- В этом

мире хозяин   --   я,   а ты   -- мой пленник. И это   ты будешь отвечать на   мои

вопросы.

     -- Конечно, о великий Темучин!

     Язон все-таки   почел за   лучшее   сменить   тон,   как   бы сделал   попытку

усыпить бдительность, но тут же   исхитрился задать новый вопрос,   хотя   и   в

несколько завуалированной форме:

     -- Я бы   только   вначале   хотел понять, как   ты попал   на эту   планету,

великий Темучин, вождь всех племен.

     Предводитель кочевников не попался на эту уловку. Слова Язона, несмотря

на утвердительную интонацию, привели его в   ярость, ведь он действительно не

привык   отвечать на вопросы тех,   кого   считал   слабее себя,   а таковыми   он

считал всех.

     -- Мерзавец!   -- взревел Темучин. -- Ты ничего не понял! Ты по-прежнему

слишком    много    думаешь   о    себе.   --   И   повернувшись   к   своим   воинам,

распорядился:   -- В темницу его! --   Потом подумал и   добавил: -- Обоих -- в

темницу.

     Этой секундной паузы   Язону хватило,   чтобы обдумать   многое.   Темница?

Что-то новенькое   в   цивилизации   конных   варваров. А   потому темница хорошо

увязывалась с березовыми   столбами и датским языком и   скорее всего была тем

самым недостающим звеном, которое   уже   так   давно   разыскивал Язон.   Больше

всего на   свете он хотел теперь попасть в   темницу, особенно вместе с Метой.

Поэтому, не   давая   возможности   что-либо   сделать   или   даже   сказать своей

любимой, как раз очнувшейся к этому   моменту,   он   заорал   как   можно   более

визгливым и испуганным голосом:

     --   Только   не в   темницу! Не-е-ет! Только   не в темницу! Прости   меня,

великий Темучин! Не надо в темницу! За что такое наказание?! Я на все готов!

Только не это!..

     Язон   кричал   до   тех   пор,   пока Темучин со злорадной   и презрительной

улыбкой   на губах не   повторил своего приказа коротким выразительным жестом.

После чего повернулся и зашагал прочь, не оставляя пленникам надежд и бросив

через плечо:

     -- Пусть их крысы съедят!

     Какие крысы   имелись в виду, осталось непонятным, ведь на Счастье   было

такое   племя,   не отличавшееся, впрочем,   людоедскими наклонностями.   Однако

Язон   не   боялся никаких   крыс,   ни тех, ни   настоящих.   Главное, он   сейчас

перехитрил Темучина.   Вождь   всех племен   был, конечно, мудр,   но   на старой

шутке про Братца Кролика и терновый куст попался, как мальчишка.

     Их   отвязали   и   провели между   камачей   в другой конец лагеря, где   на

вытоптанной    людьми    и   моропами   земле   валялся   большой   деревянный   щит

непонятного   происхождения,   охранявшийся   двумя воинами.   Дерево,   конечно,

считалось большой ценностью   у кочевников, но   не до такой же   степени, чтоб

приставлять   часовых к десятку   сколоченных   досок.   Недоумение   Язона очень

быстро сменилось удивлением на собственную   недогадливость,   не   иначе,   это

действовали усталость, побои и отвратительные тугие   веревки.   Воины подняли

щит, и под ним обнаружилась обыкновенная деревянная лестница типа стремянки,

ведущая в подземелье. Язона подтолкнули ко входу первым.

     Тому,   кто   хоть   однажды   пробовал   спускаться по лестнице   в   яму   со

связанными руками и ногами, не потребуется объяснять, что случилось с Язоном

дальше.   Он только очень надеялся, что лететь придется   не десять метров.   А

потом весьма больно, но, кажется, все-таки удачно плюхнувшись в благоухающую

гнилью и плесенью лужу   на   дне   подвала,   он еще успел   перевернуться   так,

чтобы,    напрягши    все   мышцы,    встретить   падающую   Мету   с   минимальными

повреждениями для них обоих. И это удалось   весьма неплохо. Уже   в следующую

секунду   лестницу    выдернули   наверх,    люк   над   их   головами   с   грохотом

захлопнулся,   и   сделалось   абсолютно   темно.    Неудивительно:   Язон    успел

разглядеть,   что   крышка   погреба   отлично пригнана   к проему,   а также   для

уплотнения обита толстой кожей.

     Судя   по   звукам,   доносившимся   сверху, на деревянный щит взгромоздили

что-то   тяжелое,   возможно   камень   или   железную   наковальню.   Несерьезный,

разумеется, запор для таких, как Язон и Мета, но, очевидно, варвары и впрямь

не слишком   серьезно готовились к возможному   побегу пленников. Что-то такое

ждало их   здесь -- не просто медленная смерть   от неподвижности и холода. Не

могли же кочевники не знать, что любые веревки рано или поздно развязываются

Не   веревки   тут   были   главными.   Темница   считалась   непростым,   возможно,

заговоренным и, безусловно, очень   страшным местом. Он должен понять почему.

И как можно скорее.

     Фонарик   как   будто   уцелел, но   достать   его со связанными   руками   не

представлялось возможным. Значит, первое -- освободить руки. На худой   конец

они вполне смогли бы перегрызть веревки друг другу, но Мета придумала лучше.

Она дотянулась зубами до   не привлекшего ничьего внимания в процессе   обыска

маленького кармашка,   где   хранила   косметические принадлежности. Было среди

них небольшое и вполне мирное   на вид женское зеркальце, с которого, однако,

легко скусывалась пластиковая оправка,   а края стального овала имели заточку

хорошей   бритвы. Дальнейшее было делом техники. Пришлось,   конечно,   изрядно

вываляться в   грязи, покряхтеть от неудобства   и даже дважды   порезаться, но

уже через несколько минут они изучали свою новую тюрьму.

     Ничего по-настоящему опасного   обнаружить не удалось Пещера, выкопанная

в грунте давно, неизвестно кем и зачем,   была укреплена от осыпания могучими

просмоленными сваями и толстыми брусьями перекрытий. Тянулась она метров   на

двадцать от лестницы, в ширину имела   метров пять, а потолок   высотою в рост

пиррянина   постепенно   понижался   и   у   дальнего   конца   делался    настолько

приземистым, что   заставлял опускаться   на четвереньки.   В   темных углах под

стенами   попискивали   какие-то   испуганные   зверушки,   но   вряд   ли это были

крупные   грызуны,    тем   более   такие,   чтобы   съели   живьем.    Единственной

неприятной находкой стали   два побелевших   от времени человеческих   скелета,

однако по ним

     трудновато   было сказать, останки   ли это   узников темницы   или   просто

кости, сброшенные сюда   с целью устрашения. Ни жутких ядов, ни ужасных   змей

или насекомых,   ни   пресловутых   крыс   --   абсолютно   ничего,   что   могло бы

угрожать человеку немедленно

     -- Не понимаю,   --   проговорил   Язон,   -- на что же   они   рассчитывали,

бросая нас сюда

     Он уже присел на сухое бревно, прислонившись спиною к стенке и приложил

к   предплечью   аптечку   --   давно   пора   было   это   сделать. Анализатор тихо

зажужжал, и через несколько секунд   все необходимые лекарства были введены в

кровь

     -- А может, они и не рассчитывали убивать нас Просто какой-то ритуал?

     -- Не думаю, -- возразила Мета --   Темница -- страшное наказание у этих

дикарей.   Скорее   всего   они панически боятся темноты   И,   оказываясь здесь,

очень быстро сходят с ума

     Мета иногда поражала   Язона нестандартностью мышления. Что-то   подобное

вертелось и в его голове, но он не успел сформулировать

     -- Ты хочешь сказать, что у них здесь не бывает ночей?

     -- Ну да Я не слишком сильна в   астрономии, но ведь элементарная логика

подсказывает.   По местным меркам мы провели на поверхности планеты несколько

суток, а солнце все время светило без изменений.

     -- Разумно, -- сказал Язон. --   Но только это не самая главная   здешняя

тайна. Гораздо   важнее разобраться, каким образом   в   одном месте и   в   одно

время появились пиррянские твари, Темучин с его племенем, да еще креноджи   с

той самой планеты, откуда я улетел тогда с этим психом Майком Сэймоном?

     -- Помню, -- кивнула Мета -- Так и откуда же они все, по-твоему? Насчет

пиррянских   организмов   ты, кажется, еще   на   корабле объяснял. Если они   из

этого мира и пошли, чего тогда удивительного.   А вот Темучин...   Ну он же не

настоящий, он же нас не помнит, не узнает...

     -- Правильно, Мета,   только смотри шире. В этом мире все не   настоящее.

Понимаешь?

     -- Не понимаю. В каком смысле?

     -- В самом прямом.   Все, что мы здесь встречаем, -- это продукты нашего

разума, нашей памяти. Я поначалу даже решил, что это просто фантомы, сложные

галлюцинации.

     -- Хороши галлюцинации! -- проворчала Мета, разглядывая глубокую   и еще

не зарубцевавшуюся царапину на руке.

     -- Я тоже об   этом   подумал, когда они   поймали нас. И все равно, пусть

овеществленные,   материализованные,   но   это   наши    воспоминания.    Другого

объяснения просто не может быть. Кто-то   по нашим чертежам строит здесь этот

мир, точнее, изменяет его, а с нами при этом не советуется.

     -- Кто же?

     -- Условно   будем грешить пока   на   того   обезьяноподобного   монстра   с

абсолютно черной шкурой.

     -- Ну и где же он теперь?

     --   Мета, я ведь   не ученый,   который   уже решил   эту   проблему, а   ты,

насколько   я   помню,   не   журналистка,    и   здесь   как    будто   не   зал   для

пресс-конференций. Что   я   могу   тебе ответить?   Давай думать вместе.   Давай

искать этого шутника. Без его помощи нам никогда отсюда не выбраться.

     -- Ты уверен?

     -- Да ни в чем я не уверен! --   сказал Язон в сердцах. -- Еще никогда в

жизни я не знал так мало о мире, в который попал. Нам не дают опомниться, не

дают сориентироваться, из чего же мне делать вывод, где именно искать нашего

главного врага. И вообще, враг ли он?

     -- А Троу, -- напомнила Мета.

     -- Да, -- согласился Язон. -- И что ты предлагаешь?

     --   Ну,   во   всяком   случае,   не   сидеть   в   этом сыром   подвале.   Надо

исследовать планету. Надо удирать отсюда.

     --   Не горячись, --   предостерег Язон. -- Прежде   всего надо хорошенько

все обмозговать.   Нам   подарили   зачем-то такую возможность, и мы должны   ее

использовать. Удрать успеем. Чем позже, тем неожиданнее будет для них, вроде

как   мы уже   умерли.   Тогда и рванем. А пока... Отчего бы не поискать нашего

шутника прямо здесь.

     -- Ты   сам решил   стать   шутником?   --   поинтересовалась   Мета. --   Или

говоришь это всерьез? Мне казалось, мы осмотрели здесь каждый угол.

     -- Ну,   во-первых, не   каждый. А во-вторых,   дай-ка   после того, как   я

закурил там.

     -- Ты   просто жалкий   раб   своих   желаний. Тебе слабо   не курить, вот и

придумываешь   любую несуразицу,   лишь бы оправдать вредную   привычку.   Кури,

кури, герой Галактики, если только сигареты не промокли.

     Но   Язону   повезло.   Сигареты   даже не   отсырели. Первые три затяжки он

сделал, не сходя с места и   напряженно ожидая нового волшебного перемещения.

Конечно,   он   понимал,   что   это   глупость, но   каким-то   краешком   сознания

все-таки   надеялся.   Во   что   не   поверишь после   стольких   чудес? С   другой

стороны,   никотин реально   помогал   ему   сосредоточиваться.   И   наконец,   не

дождавшись особых приглашений, Язон поднялся и, продолжая дымить, обошел еще

раз все помещение.   Фонарик он закрепил теперь под продольным брусом   и   при

слабом, но ровном свете было удобнее осматривать пол и стены.

     Мета   со   свойственной   ей настырностью искала запасный выход в потолке

пещеры   и   просчитывала   варианты   побега   наверх. А   Язона   гораздо   больше

интересовал путь вниз. Он   с   каждой минутой все яснее ощущал: такой вариант

выхода   существует. И помогла ему   все-таки сигарета.   Присев на корточки   в

дальнем углу пещеры и держа уже совсем   короткий окурок в опущенной руке, он

вдруг заметил, как   струйка дыма   отчетливо затягивается в щель между старой

подгнившей   доской   и   земляным    полом.   Поднес   ладонь.   Сквозило   как    в

приоткрытую форточку   зимой. Где-то под ними находилась   большая и, наверно,

холодная полость.

     -- Мета, -- сказал Язон, -- подумай, чем нам лучше копать.

     Под   тонким слоем   земли обнаружился   круглый   и чуть   выпуклый   люк из

нержавеющей стали с   вентиляционной решеткой с краю. Ручки никакой   не было,

но,   взявшись   за решетку, они легко   откинули крышку   в сторону и посветили

фонариком вниз. Узкий ствол шахты уходил куда-то в   бесконечность. Насколько

можно   было   видеть,   колодец   этот казался   идеально прямым,   а луч   света,

поглощаемый   его   почти   черными матовыми   стенками,   быстро таял во   мраке.

Движение воздуха теперь почти не ощущалось, а запах, доносившийся снизу, был

неожиданным.   Они   даже   не   сразу   сообразили,   что   он   напоминает.   Потом

догадались   и   сразу   поняли,   почему   не    испытывают   страха.   Так   пахнет

стерильная чистота нового космического корабля.

     -- Я   думаю, надо попробовать   спуститься   туда.   В принципе, по   этому

стволу можно двигаться упираясь спиной и ногами, но лучше свяжем все остатки

веревок, и ты подстрахуешь меня.

     Мета    не    возражала.    Она    только    безумно    страдала    от    своей

невооруженности. Но   что поделать, если   смертью будут угрожать   им из   этой

шахты, Мета   готова сразиться с кем угодно голыми руками. И всетаки от, туда

веяло скорее спасением, чем гибелью.

     Веревка была выбрана уже почти вся, когда Язон сообщил из глубины:

     -- Вижу боковой проход.

     Очевидно, в следующий момент он ступил в этот проход или просто опустил

ногу   на   край   перпендикулярной трубы.   Во всяком случае, натяжение веревки

ослабло,   но   Мета не успела спросить, какова ширина бокового прохода   и что

видно в его конце Все дальнейшее произошло практически одновременно.

     Глубоко внизу замелькали зеленые и красные огоньки,   в темнице поднялся

ветер, как на морском берегу, и все вокруг затопило утробное низкое гудение,

сквозь   которое   прорывался   тоненький звон.   Затем   плотная   волна   теплого

воздуха   отбросила Мету от   люка, словно   чья-то гигантская ладонь.   Веревка

лопнула,   и вместе   с   удаляющимся криком   Язона смолкли и все другие звуки.

Только индикаторные   лампочки, как определила   их для себя   Мета, продолжали

мигать в глубине, когда она вновь склонилась над краем колодца.

     У Меты был второй фонарик, а выбора у нее не было.

     Куда бы ни утащило Язона по этому пневмопроводу, она должна последовать

за ним. И Мета начала спускаться без всякой подстраховки

 

     ГЛАВА 9

 

     Пневмотруба выплюнула Язона в широкий, ярко освещенный туннель с белыми

стенами, и встречный поток воздуха предупредительно   остановил его,   не   дав

упасть.

     "Что   ж,   --   подумал   он,   --   с   цивилизациями   такого уровня гораздо

приятнее иметь дело". Меж тем   проход   за его спиной быстро   закрылся плотно

прилегающей к краям заслонкой. И не   разглядеть было для непосвященного, где

тут пневмопровод. Язон на всякий случай мазнул у основания стены несмываемым

маркером и бодро двинулся в путь. "Ладно,   -- рассудил он, -- назад мне пока

не обязательно. Вот только Мета... Но ведь она обязательно попадет сюда же".

Так он пытался успокоить себя.

     Туннель слегка забирал влево, и, пройдя по его приятно пружинящему полу

добрых   два километра, Язон почувствовал подвох. Если коридор кольцевой,   по

нему   можно   ходить   вечно.   Что   если   он   уже   второй   круг наматывает?   А

несмываемую   отметку, во-первых,   мог   и не заметить, а   во-вторых, мало   ли

какие   есть   возможности у   здешних   шутников.   Язон   остановился,   прикинул

радиус, длину окружности и понял, что до полного   кольца ему еще далеко,   но

все   равно   решил обратить более пристальное внимание   на стены.   Не один же

единственный вход имеется на всем протяжении гигантского белого туннеля.

     Метров   через   сто   тщательного   ощупывания   он   обнаружил   нечто вроде

утопленной   круглой   кнопки,   и   его   старания   оказались вознаграждены.   От

нажатия    кнопки   сработал   расположенный   в   стене   механизм,   две   створки

разъехались   в   стороны,   и на   середину   туннеля   бесшумно выплыл небольшой

одноместный экипаж броского, радующего   глаз дизайна и   с   удобным сиденьем.

Конкретно с такой моделью Язон не был знаком, но выделенное ему транспортное

средство очень напоминало   маленькие кары земного   производства на магнитной

подушке,    которыми   они   пользовались   у   себя   на    "Арго".   В   управлении

разбираться   не   пришлось,   оно   оказалось   стандартным, и   это   еще   больше

порадовало   Язона.   Вот   только   аппарат   внутрикорабельной   связи   на   каре

отсутствовал,    вместо    него    был    простой     ультразвуковой    передатчик

одностороннего действия.

     Получив   в   распоряжение   достаточно   совершенную технику, Язон   прежде

всего вернулся к   обозначенной им двери. Посигналил, заслонка   отодвинулась.

Но   и только.   Меты   нигде   не   было.   Он   даже   покричал   ей.   А   заставить

пневмопровод   включиться   на   подъем   не   сумел. Пришлось продолжить   поиски

осмысленной жизни в этом белом безмолвии. Кто-то же потратил прорву денег на

строительство такого роскошного подземелья. Кто-то тратит их и по   сей день,

если   горит   здесь яркий   свет   и исправно   действуют все системы. Почему же

таинственный хозяин   не   обращает никакого   внимания   на провалившегося сюда

незваного и нахального чужака?

     Язон   сигналил теперь   ультразвуком   через каждые сто метров. Несколько

раз   открывались   двери других   гаражей   с   такими же,   как   у него, карами.

Наконец открылась   ниша с недвусмысленной панелью пульта связи.   Обозначения

на клавишах ни о чем не говорили Язону, и он стал нажимать их все   подряд. В

большинстве   случаев   экран   оставался   темным,   иногда   на    нем   возникала

картинка.   Чаще   всего   это   были    незнакомые   схемы   или    вполне    четкие

видеоизображения складов, ангаров,   лабораторий,   кают. И повсюду -- никого.

Неужели он все-таки   на   корабле?   Пожалуй. Но только это корабль совершенно

циклопического размера. Не корабль, а целая космическая станция. Было   такое

понятие в   древности.   Язон, как большой   любитель истории, читал когда-то о

строительстве целых городов в космосе. Разве что это   и есть один из них. Но

куда в таком случае подевались обитатели?

     Некоторые клавиши Язон   нажимал,   казалось, уже по третьему   разу. И он

невольно вздрогнул, когда на экране появилось лицо молодого человека   весьма

приятной наружности. Вышедший на связь улыбнулся и вежливо попросил:

     -- Ваш индивидуальный номер, пожалуйста.

     -- У меня нет индивидуального номера, -- честно признался растерявшийся

Язон.

     -- Этого не может быть, -- бесстрастно прокомментировал молодой человек

и задал новый вопрос: -- Как вы попали сюда?

     -- Через вентиляционную шахту по пневмопроводу, -- доложил Язон со всей

прямотой.

     Глупо пытаться   обмануть соперника, когда не только не знаешь его карт,

но даже не успел познакомиться с правилами игры.

     -- Ваше имя, --   поинтересовался молодой человек все с той же идиотской

улыбкой.

     Его нарочитая приветливость абсолютно не сочеталась с равнодушным, даже

холодновато-настороженным   голосом.   Впрочем,   в   службе   охраны   попадаются

иногда еще и не такие типчики, а это был явный охранник.

     -- Мое имя -- Язон динАльт, -- сообщил Язон с достоинством.

     --   Хорошо,   -- кивнул   охранник, явно удовлетворенный   ответом.   -- Не

уходите никуда, я сейчас к вам выйду.

     Трудно было отказаться   от   такого любезного предложения,   и Язон   стал

ждать, поглядывая из любопытства на часы. На всякий случай стоило запомнить,

сколько времени будет добираться до него этот тип.

     Тип подъехал на стандартном   каре   через шесть   минут с той же стороны,

откуда пришел Язон. Ничего интересного.

     -- Здравствуйте,   -- сказал он, спрыгивая на пол. Только   теперь, когда

Язон увидел   охранника   в полный рост и не на экране, у него точно   пелена с

глаз упала: "Да это же не человек! Это андроид".

     Таких   уже   очень   давно не   выпускали.   Не   меньше   тысячи   лет   назад

бесконечные споры о моральном аспекте использования человекоподобных роботов

закончились победой тех,   кто требовал их повсеместного запрещения. Решающим

аргументом стала весьма печальная статистика роста преступности в тех мирах,

где   андроиды   распространились   особенно   широко   и   в   совершенстве   своем

достигли практически полной внешней неотличимости от людей.

     Данный экземпляр был   достаточно примитивен. В сущности, даже интонации

голоса   выдавали его, а уж походка, жесты,   манеры -- просто   карикатура   на

человека. Однако карикатура прибыла к Язону с радостной вестью.

     -- Следуйте за   мной,   --   распорядился   андроид, --   я   провожу   вас к

хозяину.

     -- Ну наконец-то! -- выдохнул Язон.

     И вдруг   по-пиррянски загрустил об отсутствующем   пистолете. С чего   бы

это? Ведь андроид был без оружия, и ничто вокруг как будто не грозило новыми

опасностями.

     -- Как зовут вашего хозяина? -- поинтересовался Язон.

     -- Доктор Солвиц, -- ответил андроид.

     --   А   кто он такой, доктор Солвиц? С какой планеты?   -- Язону хотелось

узнать побольше, пока они едут этим длинным туннелем.

     --   Не понимаю вопроса,   -- сказал   андроид.   -- Доктор   Солвиц   с этой

планеты.

     -- И как называется эта планета?

     -- Планета доктора Солвица или просто Солвиц.

     Круг   замкнулся   --   не больно-то   много   информации   выудишь из   этого

истукана. Но Язон все-таки решил продолжить расспросы:

     -- А в какой звездной системе расположена планета Солвиц?

     -- Я   не   уполномочен   отвечать   на   этот   вопрос,   --   сообщил андроид

равнодушно.

     Язон стал думать,   чем бы еще поинтересоваться,   не рискуя получить еще

один,    столь   же   содержательный   ответ,   но    в   этот   момент   перед   ними

распахнулись ворота. Оба кара въехали в узкий коридор,   где уже   нельзя было

двигаться   рядом, а   только   друг   за   дружкой. Андроид   почему-то   увеличил

скорость, и после нескольких минут   стремительного   петляния по переходам   и

лестницам   они   остановились   у   высоких   дверей    из   натурального   дерева.

Очевидно, дальше,   по прихоти   доктора Солвица, полагалось   идти   пешком или

вообще это был уже его кабинет.

     Язон почти   не   ошибся. За дверьми,   которые   андроид   открыл   вручную,

оказалась роскошная просторная приемная,   обставленная в несколько архаичном

стиле.

     -- Садитесь, --   предложил андроид, указывая на ряд мягких кресел вдоль

стены.

     Потом добавил, указывая на дверь в глубине:

     -- Вам туда. Но хозяин сейчас занят. Придется подождать.

     Сам же   робот   уселся   за стол референта и,   включив   допотопного   вида

персональный   компьютер,   принялся   что-то   набирать. Пальцы   его   бегали по

клавишам с недоступной   для человека скоростью.   Зрелище   это быстро надоело

Язону,   он   поднялся   и стал   ходить вдоль   стен, изучая   развешенные по ним

картины. У доктора Солвица   была достойная коллекция.   Наряду с современными

шедеврами   голографического   искусства   здесь   висели   прекрасные    яростные

полотна   представителей   космического   романтизма   и   даже   несколько   вещей

древнейших земных мастеров.   Наконец и этот вернисаж утомил Язона. Он,   тихо

подошел к андроиду сзади и заглянул через плечо в экран компьютера. Андроид,

отключив шумовые   эффекты, очевидно, чтоб не мешать гостю, увлеченно играл в

обыкновенную детскую "стрелялку". Эти игры   были   по-прежнему   популярны   во

всех   компьютеризованных   мирах.   Язон    не   догадывался    только,   что   ими

забавляются еще и андроиды.

     -- Простите, доктор Солвиц там? -- решил уточнить Язон.

     -- Да, но он сейчас занят, -- безучастно откликнулся робот-референт, ни

на   секунду не   прекращая   расстреливать   инопланетных монстров на   каком-то

запредельном по человеческим понятиям уровне сложности. -- Подождите.

     Язон подождал еще полчаса. Затем поднялся и решительно подошел к двери.

     --   Не   делайте   этого,   -- сказал андроид,   не поворачивая   головы. --

Открывать двери без разрешения доктора Солвица запрещено.

     -- Да? И как долго я буду ждать его разрешения? -- еще спокойно, но уже

понемногу закипая проговорил Язон.

     -- Я не уполномочен отвечать на этот вопрос.

     -- А я не уполномочен ждать, -- съязвил Язон, вполне отдавая себе отчет

в том, что робот вряд ли оценит его тонкий юмор.

     Андроид   сумел оценить другое. Язон еще   даже не потянул ручку на себя,

только   взялся   за   нее, а   добросовестный   референт уже пересек приемную   в

стремительном   прыжке.   Глаз не   успевал за такой скоростью,   и складывалось

впечатление, будто андроид   исчез, растворился в воздухе   там, за столом,   и

сразу же возник из небытия тут, возле двери.

     Драться с   андроидом -- дело бесполезное. Их выводили из   строя   как-то

иначе. Язон мучительно вспоминал, как именно это   делали -- ошибиться сейчас

было нельзя. Ну,   кажется, вспомнил. Друзья-курсанты обучили его этому трюку

очень давно, когда он еще   только-только покинул родную планету с длинным   и

странным   для многих названием Поргорсторсаанд   и поступил в летную школу на

Скоглио.   Устаревшие модели   андроидов   в обход   закона и   в целях   экономии

использовали   там   в основном как уборщиков, ведь для охраны военизированной

школы   они   слабо годились.   Так   вот,   чтобы обездвижить робота, нужно было

посмотреть на него пристально и сказать: "У вас что-то не в порядке с правым

глазом".   Андроид   автоматически   поднимал    руку   и   прикасался    к    глазу

указательным пальцеманализатором. В этот момент следовало   резко ударить его

по   руке, так чтобы палец на   две фаланги провалился в глазное   яблоко.   При

этом закорачивались какие-то цепи, и   минимум минуты   на три робот полностью

отключался. Конечно, этот трюк удавался лишь с андроидами старого поколения,

не   снабженными специальным   блоком   защиты от   целенаправленной   порчи.   Но

рискнуть стоило.

     И   надежды   оправдались: в   этом музейном   подземелье   и робот оказался

музейным.

     Он замер   в жуткой позе   с пальцем в глазу   и уже   не   имел возможности

препятствовать    действиям   Язона.   А   дверь,   ведущая   к   доктору   Солвицу,

оказалась незапертой.

     Вот   только кабинет был пуст. И в отличие от   ухоженной приемной   являл

собою картину полнейшего   запустения. Едва   ли   пресловутый доктор находился

здесь   полчаса   назад   будучи   страшно   занятым.   Едва   ли.   Меж   тем    одна

существенная деталь   бросилась в глаза Язону, после чего сразу стало некогда

изучать всякие мелочи на стенах и рабочем столе пропавшего хозяина.

     Потайная   дверь   в   книжных   стеллажах осталась приоткрытой. Хозяин   не

хозяин,   но   кто-то ушел   через нее и,   похоже, сравнительно недавно. Может,

только что.

     Дверь   вела в   узкий полутемный проход,   заваленный   кипами   бумаги,   о

которые   Язон несколько раз споткнулся и чуть не упал. Интуиция подсказывала

ему: надо   спешить.   Кривой   и   длинный,   словно   кишка,   коридорчик   вполне

естественно заканчивался шлюзом, где мигала надпись "ВНИМАНИЕ!" и светящаяся

стрелка   указывала на шкафчик со скафандрами.   Надо полагать, по ту   сторону

уже   открытый   космос. Не удивительно. Потайные   ходы во   все   века выводили

беглецов за пределы замка, квартиры, города или космического корабля.

     Пришлось   заменить свой сильно пострадавший и уже давно   не герметичный

скафандр на новенький,   любезно предложенный   загадочным доктором   Солвицем.

Трогательнее всего было   то, что каждый костюм даже укомплектовали полностью

заряженным   лазерным   пистолетом.   После   пиррянского   он казался   несколько

тяжеловат и неудобен, но все равно   это было неплохо. Еще около   минуты Язон

потерял   на неизбежное   перекладывание   из карманов   самых ценных   для   него

вещей: аптечки,   фонаря, сигарет и прочего.   Эх, знать бы тогда, что все это

абсолютно неважно!

     Когда двери шлюза распахнулись, он даже не придал значения тому, что по

другую сторону вовсе не   безвоздушное   пространство. Он выскочил в   огромный

ангар, и   в   тот   же   миг   со стартовой площадки   рванулась   вверх маленькая

универсальная шлюпка, одинаково пригодная для полетов как в атмосфере, так и

в вакууме.

     Доктор Солвиц удирал.   Удивительно   гостеприимный хозяин! Однако вел он

себя   просто по-дилетантски.   Городил   нелепость   за   нелепостью.   Разве это

нормальная погоня? Какая-то игра в поддавки! Ведь   тут   же рядом   стояла еще

одна, как две капли воды похожая шлюпка. И было бы странно, если бы в ней не

оказалось горючего. И действительно, горючее было, полный бак.

     --   Что ж, доктор Солвиц, --   произнес Язон вслух, -- посмотрим теперь,

кто из нас лучше управляет небольшими космическими лодками!

 

     ГЛАВА 10

 

     Из ангара   был   один   путь   --   через   большие   ворота,   которые никто,

конечно, не блокировал.   Они открылись автоматически при подлете, Язону даже

не   пришлось тормозить,   и   он   оказался все под   тем же   затянутым облаками

тусклым сереньким   небом. Ангар стоял   почти над   самым   обрывом, неожиданно

высоким для этой миниатюрной планетки, и под брюхом шлюпки сразу раскинулась

бескрайняя зеленая равнина, разрезанная пополам тонкой голубой змейкой реки,

вытекающей, очевидно, из горного ущелья. Но   Язону   было не   до   того, чтобы

любоваться красивыми   пейзажами. Летящая   впереди   шлюпка заложила предельно

крутой вираж и стремительно уходила сейчас влево и вверх. Язон выровнял курс

и повел свой   аппарат   чуть ниже и   по   более плавной траектории.   Поскольку

беглец   по-прежнему   забирал   все   выше,   впору   было предположить,   что   он

надеется затеряться в облаках. Впрочем, такая уловка уж слишком   наивна. Все

приборы   на   шлюпке   Язона   работали   идеально,    и   на   экране   пеленгатора

единственный   металлический   предмет,   болтавшийся в   небе,   светился   очень

отчетливой   точкой.   Не,   иначе,   соперник   готовил   какую-нибудь   хитрость.

Например,   войти   в   полосу   плотной   облачности   и    одновременно   включить

антипеленгующее   устройство.   "Видали   мы таких   хитрецов", -- улыбнулся про

себя Язон. Однако хитрец повел себя более чем странно: вынырнув из уже почти

непроницаемой для глаза пелены, резко пошел на   снижение, потом эта дерготня

повторилась   еще раз,   и Язон,   экономя   топливо,   даже   не   поднимался, уже

уверенный в   возвращении   преследуемой   шлюпки.   Наконец,   сориентировавшись

строго параллельно   земле, удирающий доктор Солвиц,   если, конечно, это   был

он, развил максимальную скорость, возможную в данной атмосфере. В экстренных

случаях   можно   и больше, но тогда уже корпус раскаляется, и внешние датчики

большинства   приборов   трескаются или   плавятся, в   общем, полет становится,

мягко говоря, некомфортным. До этого дело, к счастью, не дошло.

     Они летели теперь   над морем, и Язон   потихонечку, еле заметно сокращал

дистанцию. Наконец он вспомнил, что есть еще такая штука, как радиосвязь. Не

особо напрягая фантазию, он первым делом передал   традиционное "SOS" и очень

быстро принял весьма оригинальный ответ: "Сигнал получен. Помощь оказать   не

могу".   "Вот это хам!"   --   подумал Язон и передал   жесткое   распоряжение на

посадку.

     "Сам садись в море", -- ответил хам.

     Язон все больше сомневался, что это и есть доктор Солвиц.

     Дотянули до противоположного берега.   Язон   повторил требование и вовсе

не   был   удостоен   ответа. Это разозлило,   и   он решил подняться выше,   хотя

прекрасно знал:   один   на   один   никакой   летающий   объект прижать   к   земле

невозможно. Но этот вел себя уж слишком странно. Вдруг повезет!

     Однако   разозлился   и тот, кто сидел в первой   шлюпке,   он стремительно

рванулся   ввысь,   так что   у Язона   потемнело   в   глазах от одной   мысли   об

испытываемых   пилотом перегрузках.   "Вверх так вверх, -- рассудил   Язон.   --

Надо   же   самому посмотреть,   что   там за облаками". А за облаками оказалось

интересно.   То   есть   глазами-то увидеть ничего было нельзя,   а вот   приборы

словно сошли с ума. Все экраны,   индикаторы и стрелки   в один   голос уверяли

Язона, что у него над головой земля. Они просто вопили: "Опасность! Тревога!

Недопустимо   быстрое   приземление!" Какое   там, к   черту, приземление?!   Что

случилось?   Ведь   планета    внизу.   До   последнего   момента   альтиметр   ясно

показывал высоту, но теперь... Под несмолкающий звон всех аварийных сигналов

он   поднялся   еще   чуть-чуть   и, лишь когда   ощутил   внезапную   невесомость,

испугался по-настоящему и пошел на снижение.

     Когда-то ему доводилось слышать о гравитационных   экранах. Эксперименты

с   ними   стоили   безумно   дорого   и   вообще-то,   насколько знал   Язон,   были

запрещены галактическими законами.

     За убегающей шлюпкой он продолжал   следить постоянно и, когда   вынырнул

снизу   из облаков, показалось даже, что расстояние   между   ними сократилось.

Язон,   не в силах побороть   разыгравшееся   любопытство,   повторил   маневр   с

подъемом   в заоблачную   высь.   Очевидно,   в   какой-то   момент эта   природная

загадка представилась ему более важной, чем погоня. Он рискнул подняться еще

чуть   выше, вынужден был, исполнив "винт", перевернуть шлюпку и окончательно

убедился, что под ним -- да, уже не над ним, а именно под ним   -- достаточно

большая и, безусловно, твердая масса. Сильное открытие.

     Помнится, во   второй день творения создал Бог твердь и назвал ее небом.

Не здесь ли проводил Он свои эксперименты? Язон никогда не был верующим, но,

как   большой   любитель   древней литературы   и   истории,   Священное   Писание,

случалось, почитывал. Целиком, конечно, ни разу не одолел, но уж что-что,   а

первую книгу Моисееву -- книгу Бытия любил иногда цитировать почти дословно.

Никак он не ожидал, что этот обветшалый текст окажется столь близок к жизни

     И вот, вторично   напоровшись   на   невозможность подняться выше   и вновь

спускаясь в поисках   новых   маршрутов, он   осознал, что   удиравший   от   него

поступал, в сущности, точно так же. Это наводило на мысль... которую Язон не

успел   додумать, потому что со шлюпки, намеренно подпускающей преследователя

ближе, пришло сообщение, точнее вопрос:

     -- Будешь догонять, пока горючее не кончится?

     -- Буду догонять, -- ответил Язон.

     -- Тогда я открою огонь, -- последовала угроза.

     -- Из   какого оружия? -- поинтересовался   Язон, жалея, что кодированный

радиосигнал не способен передать его едкую иронию.

     Универсальные   малые    шлюпки    по    определению    не    комплектовались

встроенными   пулеметами   и   прочей стрелковой техникой и могли быть оснащены

разве что   легко засекаемыми внешними навесными орудиями. Внешних   орудий не

было. Конечно, Язон не мог знать всего, тем более на такой странной планете.

Но на этот раз он не ошибся. И все же ответ пришел совершенно неожиданный:

     -- Тогда я пойду на таран.

     Ничего себе! Такое завидное упрямство способен проявить только истинный

пиррянин,   и   Язон,   еще   не   до   конца   уверенный   в   собственной   догадке,

радировал:

     -- Мета, это ты? На связи Язон.

     И тут же обмен морзянкой прекратился.

     -- Язон,   ты с ума сошел, зачем ты за мной гоняешься? -- Из шлемофонов,

лежавших   на панели,   послышался   ее   далекий   нежный   голос.   --   Ты   надел

шлемофоны? -- добавила она.

     -- Я надел шлемофоны, --   облегченно   выдохнул Язон,   подключая систему

внешней   связи   к   внутреннему   звуковому   контуру   своего все   еще   наглухо

законопаченного скафандра. -- А зачем ты удирала от меня, Мета?

     И тут они оба   обнаружили,   что сделали полное кольцо вокруг планеты. И

пошли на снижение к тому же ангару, из которого начали полет.

     Когда   Мета достигла   бокового прохода   в   стволе   шахты,   пневмопровод

заработал вторично.   Видимо, так уж была   устроена   местная автоматика,   вот

только воздушная струя унесла ее в противоположную от Язона сторону. Мета не

столько вычислила, сколько почувствовала это,   и едва она была предоставлена

самой   себе, как   тут   же   попыталась   сориентироваться.   Обратный   путь   по

пневмопроводу   явно   был   заказан, хлопнувшая за   спиной заслонка   не   имела

никаких приспособлений, хоть отдаленно напоминающих о   системе управления, и

Мета за неимением других занятий принялась изучать огромный, ярко освещенный

зал, в который ее забросили.

     Тысячи   глазков и глазищ непонятной аппаратуры бессовестно изучали   ее,

поворачиваясь   в   гнездах широких панелей   и выдвигаясь отовсюду на   длинных

телескопических трубках. В инстинктивном порыве Мета выдернула   из крепления

ближайшую трубу с объективом на конце и, вооружившись ею,

     Как   дубиной,   ждала самого   худшего.   Ничего   не   случилось. Ремонтный

робот-паучок поспешил из верхнего угла   стены   к месту неисправности, а   уже

через   несколько   секунд изучение   объекта под   именем   Мета было закончено,

всякое движение прекратилось, и даже свет как будто попритух. Мете сделалось

Стыдно за свое варварское поведение,   и   она тихонька пошла вдоль панелей   и

стендов в поисках выхода.

     Дверь   открылась перед нею   сама собой,   и длинный   коридор   приветливо

встретил   мягким    освещением    и    золотистыми   овальными    табличками    на

пепельно-серых дверях: "Лаборатория N 11", "Лаборатория   N 12" и так   далее,

неизвестно до какого номера, потому что   возле   двадцатой   по   счету двери с

неожиданной   надписью "Специальная лаборатория"   Мета невольно остановилась.

Должна же   она   была   заглянуть   хоть   куда-то. Ведь   она   искала людей, а в

коридоре   было   абсолютно   пусто.   К    тому   же   ни    одна   из   надписей   не

предупреждала о том, что посторонним вход воспрещен.

     Пару раз   стукнув костяшками пальцев   ради   приличия,   Мета   распахнула

дверь.

     Колбы,   пробирки,   разноцветные склянки,   идеальная   чистота   на   белых

пластиковых столах   --   здесь явно работали химики.   Правда, сейчас во   всем

объеме   довольно просторного помещения находился лишь один ученый -- высокий

широкоплечий молодой человек приятной наружности. Он улыбнулся ей, вставая и

расправляя плечи,   белый халат, казалось, затрещал от его напрягшихся мышц И

Мета улыбнулась в ответ -- ей всегда импонировали сильные мужчины.

     -- Проходите, -- сказал он, -- садитесь.

     Садиться не хотелось. Зачем? Хотелось прежде всего выяснить, где она   и

с кем имеет дело. Мета подошла чуть ближе и растерянно проговорила:

     -- Простите, вы... то есть... я куда попала?

     --   Не   волнуйтесь,   --   почти    пропел   молодой    человек,   еще   более

обворожительно улыбаясь. -- Вы у меня в лаборатории. Все будет в порядке.

     -- Да у меня и так все   в порядке, -- уже несколько   агрессивно заявила

Мета. -- Я просто...

     -- Нет, -- мягко перебил красавец в белом халате. -- Я вижу, вас что-то

беспокоит. Но вы не волнуйтесь. Сядьте.

     Он подошел к Мете   почти вплотную и, еле-еле   касаясь ладонями, положил

руки ей на плечи.   Другому она не позволила бы сделать такого, но этот химик

обладал удивительным даром   успокаивать.   "Может,   он и   не   химик   вовсе, а

врач?" -- мелькнуло у Меты в голове.

     -- Успокойтесь,   -- повторил еще раз химик, похожий на врача. --   У вас

что-то не в порядке. Но вы мне очень нравитесь. Я хочу вас!

     Переход был настолько внезапным, что даже пиррянская реакция не помогла

Мете. То есть помогла, конечно, но она сломала "химику" руку уже после того,

как   его   пальцы,   сделавшись вмиг   словно железными,   стиснули ей   плечи   и

сорвали скафандр вместе с нижним бельем.   Причем пока сломанная правая   рука

качалась,    изогнувшись   совершенно   немыслимым   образом,   левая   продолжала

сжимать плечо ничуть   не слабее   прежнего. И   Мета, не успев удивиться, была

просто вынуждена нанести врагу удар в лицо.

     Странное это оказалось лицо. Кулак провалился в него,   обдав все вокруг

брызгами зеленоватой желеобразной массы.

     Даже   привыкшая   ко   всему пиррянка   ощутила   в   такой   момент   приступ

дурноты.   Однако железная хватка наконец ослабла, и молодой человек, вернее,

то, что от него осталось, рухнул на пол.

     "Андроид",   -- догадалась Мета, но   у нее раньше никогда   не было опыта

столь    близкого    общения   с   андроидами,   и   девушка,   шокированная    всем

происшедшим, почла за лучшее   выскочить в коридор, где разу юркнула в первую

же открытую дверь.

     Первая   попавшаяся   дверь   оказалась дверью оружейного склада.   Некогда

было   думать над   смыслом подобной случайности.   Она быстро подыскала себе и

новый скафандр класса   высшей защиты, и с полдюжины разных пистолетов на все

случаи   жизни. Любимой   пиррянской   конструкции   найти   не удалось, но и   то

хорошо. Прежде чем   снова   выйти в коридор, Мета   хорошенько обдумала,   а не

ловушка ли это, и без особого труда обнаружила запасный выход из помещения.

     Но именно там ее и ждала   засада. Что ж, они   еще не знали, с кем имеют

дело!   Живых,   то   есть   исправных   врагов   Мета   после себя   не   оставляла.

Прорываясь   сквозь   лабиринт   переходов и   залов   и скорее   интуитивно,   чем

логически,   стараясь двигаться   все   время вперед и   вправо,   она   встречала

преграждающих ей путь роботов почти на каждом повороте.

     Некоторые   были   с оружием   и пытались открывать ответный огонь, однако

они   начинали   стрелять   всякий   раз уже в падении, и   пули неизменно летели

мимо. Мета рвалась к свободе, словно собака,   ориентируясь на   запах, да еще

на какое-то не имеющее названия   шестое   чувство. У собак оно,   кстати, тоже

есть. А запах действительно менялся -- в стерильно

     Нейтральном воздухе   все   более   отчетливо ощущалось присутствие озона,

морских   паров   с   тонким привкусом   йода и   едва   уловимого за едким   дымом

разрывов аромата свежей   зелени. Она была на верном пути и косила   андроидов

направо и налево, так   что только зеленые брызги   летели   в   стороны. Бой   в

узких коридорах, на лестницах и в лифтах был не в новинку Мете, а   интуиция,

как всегда, не обманула. Она   нашла выход. Не совсем на улицу, но еще   лучше

-- в   большой ангар, где стояли   две   одинаковые   универсальные   космические

шлюпки.

     --   И что ты думаешь по поводу всего   этого? -- спросил Язон   уже после

того, как рассказал ей свою историю.

     -- Думаю, надо как можно скорее прорываться наверх.

     -- Приземлиться на внешнюю оболочку планеты и искать дырку в космос?

     -- Ну   да. Скорее   всего, -- предположила Мета,   -- такая дырка, как ты

выражаешься,   здесь однаединственная   --   та   самая, через которую   нас сюда

затащили.

     -- И ты думаешь, этот выход не охраняется?

     -- Конечно, охраняется, но у нас теперь есть оружие. И мы снова вместе.

     -- Ценю твою   храбрость, дорогая, -- произнес Язон как можно серьезнее.

-- Но   что мы   будем   делать, оказавшись   в   открытом   космосе на   маленьких

шлюпках с запасом топлива на одну астрономическую единицу?

     -- А вот там и посмотрим, -- заявила Мета решительно.

     --   Истинно пиррянский ответ! -- не удержался Язон от иронии. -- Может,

все-таки для начала попытаемся выяснить, где мы, не покидая планеты?

 

     -- У кого? -- грустно улыбнулась Мета   и посмотрела на   Язона,   как   на

малолетнего ребенка.

     -- У доктора Солвица.

     --   Знаешь   что... Мне   кажется,   здесь уже   очень   давно нет   никакого

доктора   Солвица. Это   один   огромный сумасшедший дом для андроидов. А у них

ничего нельзя будет выяснить.

     --   Возможно,   -- проговорил Язон раздумчиво. -- Возможно, ты и   права,

хотя в тебе   сейчас явно   говорят эмоции. Но пойми, надо же попытаться... --

Он замялся. -- Ну, например, отыскать большой серьезный корабль. Не может   у

такой планеты не быть своего межзвездного транспорта.

     --   Согласна, --   кивнула Мета,   --   но   большой корабль   не   здесь,   а

наверняка на орбите.

     Это был сильный аргумент.

     --   Постой,   -- Язон вдруг словно   проснулся. --   Да мы   же не пытались

связаться с орбитой.

     --   Я пыталась,   --   спокойно   сказала Мета,   и Язон   в   очередной   раз

подивился нестандартности ситуации. Что-то такое делалось с его головой, раз

Мета уже в которой раз опережала его на целый ход, а то и на два.

     -- И что? -- поинтересовался он вяло.

     --   Связи   нет. Радиоволны не   проходят   сквозь толщу горных пород (или

чего там?)   --   это понятно. Но ведь я   посылала и пси-граммы,   запитав свой

транслятор   от   бортовой    сети    шлюпки.   Пси-импульс   тоже   не    проходит.

Представляешь, что это значит?

     -- С   трудом.   Теоретически   существование планет   с двойной   оболочкой

допускалось   всегда,   но   практически   я   не слышал   ни   об   одной   из   них.

Поэтому...

     -- Что поэтому? -- переспросила Мета, так как Язон надолго замолчал.

     --   Это   все   --   не   настоящее?   Так   вот,   я   понял   теперь:   это   --

искусственная   планета.   Просто   чья-то гигантская   космическая   станция. Их

строили раньше.   Очень-очень   давно.   Я   только никогда   не предполагал, что

можно построить нечто подобного размера.

     И снова Мета опередила его на ход.

     --   Язон! -- тихо воскликнула она. -- Так нас же никуда не перемещали в

пространстве и времени...

     Она   не   договорила,   но Язон   уже и сам догадался: они просто-напросто

находились внутри ледяного астероида -- объекта 001.

 

     ГЛАВА 11

 

     Когда   все   разошлись   по   каютам   "Арго"   в   полной   растерянности   от

полученного приказа, Риверд Бервик попросил Керка остаться.

     --   Господин Керк,   ваш авторитет   среди   пиррян весьма высок,   если   я

правильно   понимаю. И потому   как представитель Специального Корпуса я   хочу

знать   ваше   личное отношение   к происходящему. Поймите,   нам бы не хотелось

иметь   внутреннего    врага   здесь,   на   корабле,   да   еще   такого,   как   вы.

Высказывайте прямо   все, с чем   вы не согласны, а я постараюсь урегулировать

наши противоречия.

     --   Хорошо,   --   согласился Керк.   --   Слушайте.   Прежде всего я   плохо

понимаю смысл приказов типа:   не предпринимать никаких   действий,   ничего не

трогать и ничего не говорить вплоть до...

     --   Это был приказ команде   корабля и делегатам от Консорциума, для вас

подготовлено иное распоряжение.

     --   Понял, -- кивнул Керк, -- но прежде чем вы передадите мне его, хочу

напомнить: я   --   один   из тех пиррян, кто первым вышел на контакт с другими

мирами   Лиги,   если угодно, я   в одном лице президент   и   госсекретарь своей

планеты. И потому   я хорошо   знаком с   нормами межпланетного права. Согласно

очень давно принятой и еще никем не отмененной декларации лидеры всех планет

-- членов Лиги имеют абсолютно равные голоса независимо от уровня технологии

и численности населения.

     -- Вы абсолютно   правы, Керк, но   что из этого следует? -- настороженно

поинтересовался Бервик.

     --   А   то, что Специальный Корпус не может ставить   свои   интересы выше

интересов Лиги   или -- подчеркиваю! -- выше интересов любой отдельно   взятой

планеты,   ведь Лига   является не   чем   иным, как   добровольным   объединением

независимых миров.

     -- Вас учили   хорошие юристы, Керк,   -- то ли искренне   похвалил, то ли

съязвил   Бервик. -- Но именно в   этом вопросе вы ошибаетесь.   У Специального

Корпуса   нет своих собственных   интересов   -- только интересы   Лиги Миров, а

создавался он именно для того, чтобы в экстраординарных случаях принимать на

себя   всю полноту ответственности. Вам   должен   быть знаком такой   термин --

чрезвычайные полномочия. Когда речь   идет   о спасении целой   цивилизации, мы

вынуждены идти на известные   жертвы. Неужели, завоевывая планету Счастье, вы

думали о   Декларации   прав   человека? А разрешение на убийство   Темучина вам

Лига Миров давала? Или, может, лично Язон динАльт?

     --   Такие   разрешения выдает только   собственная совесть,   -- отчеканил

Керк яростно.

     -- Вот! -- обрадовался Бервик. -- О чем я и говорю! Хватит пережевывать

юридические   основания   и   формальные   оправдания.   Взгляните   на    проблему

по-человечески. Любой   политик   --   а вы   политик, Керк! --   рано или поздно

сталкивается с ситуацией, когда   на   чашах весов лежат уже не только деньги,

но и жизни   людей. Политика --   занятие   не для слабонервных, но кто-то ведь

должен заниматься ею! Кто-то просто обязан спасать цивилизацию.

     -- Простите, -- не понял Керк, -- но ведь, помоему, сегодня все как раз

наоборот:   вы подвергаете   риску   целую   цивилизацию   во   имя   жизни   одного

человека, пусть и весьма дорогого мне и всем пиррянам.

     -- Это не совсем так, -- мягко возразил Бервик.

     -- Что значит "не совсем"?

     --   Ну подумайте сами, Керк. Во-первых,   известный риск есть и в   самом

уничтожении   астероида   -- мы ведь еще не знаем,   что   там у него внутри,   а

вовторых, то, о чем мы уже знаем, является вполне   одолимым злом. Готовьтесь

к   локальным   поверхностным   взрывам и   прицельному   обстрелу   просыпающихся

монстров. Все-таки мы их подпустим поближе к звезде Р013-9. Есть мнение, что

только тогда нам и удастся   установить   нормальный контакт с предполагаемыми

разумными обитателями астероида.

     -- Чье это мнение? -- поинтересовался Керк агрессивно.

     Бервик молчал довольно долго и заговорил вновь, лишь раскурив очередную

сигару.

     -- Вы умеете хранить тайны, Керк?

     Вопрос был неожиданным, и теперь Керк ответил не сразу.

     -- До сих пор никто не поверял   мне их, но я умею держать слово, это уж

точно.

      -- Вот и прекрасно, Керк,   то, что я скажу вам   сейчас, должно остаться

строго между нами.

     Бервик щелкнул в кармане каким-то прибором,   и Керк   почувствовал   себя

заговорщиком   из   старинного романа, какие   ему   случалось читать в   далеком

детстве. Их   обоих окружала теперь слабо   мерцающая   сфера, не   пропускавшая

звуков.   Изображение по ту   сторону тоже   было весьма   искаженным. Очевидно,

предполагаемый   шпион не   смог бы   прочесть слова Бервика даже   по   губам. С

подобным уровнем секретности Керку не приходилось сталкиваться еще ни разу в

жизни.

     --    Сигнал,    полученный    с   астероида   в   момент   того   злополучного

приземления, был расшифрован нашими специалистами практически сразу. Точнее,

его   не   надо   было расшифровывать.   Он был просто   опознан. Пусть   Стэн еще

повозится с   расшифровкой, это даже   интересно. Но мы-то   знаем,   кто именно

отправил сигнал.   Мы ждали   его сообщения   долгие-долгие годы. И вот   теперь

Теодор Солвиц обратился лично к Язону динАльту.

     -- Кто такой Теодор Солвиц? -- не мог не спросить Керк.

     -- Доктор   Солвиц -- один   из   знаменитейших древних   ученых   со Старой

Земли. Тысячи лет назад он получил в свои руки тайное знание и вместе с этим

секретом   покинул нашу   Галактику. Многие   считали, что   навсегда, но   мы-то

догадывались: такие, как он, обязательно возвращаются.

     -- Какого рода знанием обладает доктор Солвиц?

     -- Видите ли, Керк, пока я не могу вам этого сообщить.

     --   Хорошо,   а   как   давно   создан   Специальный   Корпус? Напомните мне,

Бервик.

     -- Около трех веков назад. Но я понимаю,   к   чему   вы   клоните. Не надо

больше ничего спрашивать о   Солвице, я действительно рассказал вам все,   что

мог.

     --   Тогда вопрос   на другую   тему, --   не унимался   Керк. --   Почему вы

сразу, еще на Пирре, не объяснили, кого представляете.

     -- Ну, это же элементарно, мой друг!   Язон   динАльт сразу решил бы, что

это его трясут по старым игорным делам, и попытался бы удрать.

     -- А разве вы в действительности не разыскивали его?

     --   Как великого шулера   -- нет, конечно.   Клянусь   вам. Все обвинения,

предъявленные   ему   на   Кассилии,   планете Мэхаута и десятках   других миров,

давно   сняты   именно   по нашему   приказу.   Думаю,   на сегодня   я   выдал   вам

информации более чем достаточно. А теперь идите и   работайте. Это не приказ.

Это мое пожелание.

     И Риверд Бервик улыбнулся открыто и просто. Кто бы ожидал, что он такое

умеет!

     Приготовления к   войне   с астероидом были закончены   через каких-нибудь

три   часа.   Несколько    тысяч   плавучих   мин   были   размещены   над    местами

наибольшего скопления жутковатых   подледных   существ   или   устройств (каждый

называл   их   по   собственному   вкусу), а   густая сеть орбитальных   спутников

запрограммирована на автоматический отстрел любых предметов, поднимающихся с

поверхности. Но   вся эта смертоубийственная техника пока не включалась,   так

как Керк принял решение об организации нового десанта на астероид.

     Авантюрная   концепция Специального   Корпуса   --   установление   контакта

после   начала таяния   льда, то   есть, по   существу, одновременно   с ведением

боевых действий, не   нравилась пиррянину-ветерану, прошедшему не одну войну.

И   он решил сам   возглавить последнюю экспедицию, а уж будет ли это разведка

боем   или просто   очередная попытка прошибить   лбом стену, его не слишком   и

волновало. Сильнее всего Керк ненавидел сидеть без дела и выжидать.

     Стэн   и Клиф   призваны были сопровождать   старшего товарища. И   никаких

имитов! Все ведь уже поняли: прятаться здесь за спинами роботов -- все равно

что от пуль зонтиком прикрываться.

     Конечно,   они сели у той   же расщелины,   которую   днем   раньше пытались

атаковать их пропавшие собратья.   И конечно, сколько-нибудь заметных   следов

входа обнаружить не   удалось. Поначалу. А потом, планомерно врезаясь в   лед,

они раскопали такое, ради чего стоило рисковать.

     На   добрых   сто   метров   вокруг лед   оказался свободен   ото   всей   этой

пугающей дряни,   а   на   глубине не больше десяти   метров приборы внезапно   и

совершенно отчетливо показали   присутствие большой массы чистого   металла --

вот она,   тайна повышенного   тяготения!   И наконец   под очередным   срезанным

слоем гиперлед вдруг выгнулся и начал   надуваться пузырем. Что-то огромное и

сильное   лезло изнутри астероида. Непобедимая черная тень до сих пор не вела

себя так. Нападая   на   имитов и шлюпку, пятно мрака   лишь разнесло в осколки

верхний слой обычного льда. Но вылезло-то оно   определенно именно   из   этого

места.

     Инстинкт сильнее   разума: все трое пиррян, отскочив   к стенам   вырытого

ими углубления, навели   пистолеты на зловещее вздутие и приготовились   вести

перекрестный огонь. Зная свойства гиперльда, легко было предположить, что не

пройдет и секунды, как нечто появится   в свете прожекторов, вмонтированных в

шлемы   десантников.   Еще   легче   было   догадаться,   что   пистолеты   окажутся

бессильны перед этим нечто.

 

     ГЛАВА 12

 

     -- Я   похлебал какой-то кашицы из пищевого тюбика, чтобы   не загнуться,

но признаюсь, мне зверски хочется нормального   бифштекса!   -- сообщил Язон в

переговорное устройство.

     -- Разделяю твое желание, но думаю, ты не захочешь готовить бифштекс из

доктора Солвица? Давай-ка лучше выберемся отсюда поскорее.

     -- Согласен на бифштекс из моропа.

     --   Перестань. Твой юмор по-прежнему не   радует   меня, тем   более когда

есть реальный шанс не дожить до ближайшего ужина.

     После того как пришла полная ясность, Язон   и   Мета, не произнеся вслух

ни слова, ярко представили   себе, как тридцать две тяжелые планетарные бомбы

на внешней поверхности астероида одновременно взрываются, превращая их обоих

вместе   со всей психбольницей для андроидов в один   огромный светящийся шар,

состоящий   сплошь из   элементарных   частиц,   плохо   связанных   между   собой.

Перспектива   была   незавидная, и   потому двух   мнений уже   не осталось.   Они

только и делали теперь, что посматривали на часы да поддавали топлива в дюзы

универсальных   шлюпок.   От этих   взглядов   на часы, а   может быть, просто на

нервной   почве действительно   разыгрался аппетит, но было некогда   даже воды

глотнуть.   Оставалось   одно -- утолять все потребности   радиопереговорами   и

надеждами.

     Мета   еще   во   время   их   нелепой   погони   заметила   одно   местечко   на

светящейся "крыше   мира", где облака клубились особенно   густо. Язон, в свою

очередь, отметил три таких сгущения. И все   три   сейчас следовало проверить.

Не   говоря   уже о том, что   за этой   маскировкой   у   доктора   Солвица   могли

скрываться не ворота в космос, а нечто совсем иное.

     Так    оно   и    вышло:   сгущениями    облаков   были    отмечены    огромные

металлические   колпаки,   служившие скорее всего радиотелескопами или мощными

передающими антеннами.   Ведь   замерзшая   вода,   которая, очевидно, заполняла

шахту над таким радаром с внешней стороны, не была помехой для сигнала.

     А путь от   первого   колпака до второго   оказался долгим, так как вблизи

поверхности внешней оболочки, усеянной многими непонятными приспособлениями,

нельзя   было двигаться   быстро:   все-таки   они   искали   выход,   а   к тому же

налететь   на   металлическую   конструкцию   было   бы сейчас   совсем   некстати.

Спасибо   еще,   что   освещение здесь   обеспечивалось   не с помощью   отдельных

мощных ламп, а путем равномерного покрытия всех поверхностей флюоресцирующим

слоем.

     И все же после двух с лишним часов (непростительно много, если   учесть,

что до предполагаемого большого взрыва   меньше суток!)   они сумели разыскать

вожделенные ворота в этом царстве инженерного безумия.

     Гигантские   створки,   излучающие   свет чуточку   более   яркий,   чем   вся

остальная    техника,    и    рассчитанные,    как    минимум,    на    прохождение

транспортного, а возможно,   и   грузового межпланетного корабля, перепутать с

чем-нибудь было трудно.

     Вот   только поперек этих створок было грубо намалевано черной   краской:

"ВАКУУМНЫЙ ШЛЮЗ НА КАПИТАЛЬНОМ РЕМОНТЕ. ПОЛЬЗУЙТЕСЬ РЕЗЕРВНЫМ УСТРОЙСТВОМ".

     Хаотичные поиски   резервного   устройства   для   выхода в космос   грозили

затянуться на более долгий   срок, чем этого хотелось   бы, поэтому,   разделив

обязанности,   они   попробовали решить параллельно   две   задачи: найти   схему

расположения шлюзов на внешней оболочке   планеты   и   попытаться   привести   в

чувство   ворота,   поставленные   на капитальный   ремонт. Ведь бывает   и   так:

работы давно   закончены,   а   надпись   осталась.   Но Язону   и   Мете так и   не

довелось узнать,   проводился ли здесь   в самом деле ремонт,   или шлюз просто

вышел   из   строя   тысячу лет назад, или кто-то   вообще поймал их   на   хитрую

уловку.

     Последнее было наиболее   вероятно, потому что   внезапно и   одновременно

запели   отчаянными   голосами   аварийные сигналы   обеих шлюпок.   Язон   и Мета

ринулись   к своим летательным аппаратам,   на   ходу   отмечая, как   сами собою

включаются двигатели и оживают приборы. Ловушка оказалась серьезнее, чем они

думали. Им   подсунули шлюпки, имеющие параллельное дистанционное управление.

Неужели   на   такое   способны   андроиды? В этом случае   пора   с   достоинством

признавать поражение и вступать в переговоры.

     --   Шлюз   неисправен.   Не   пытайтесь   воспользоваться   им,   --   сообщил

приятный мужской баритон, раздавшийся непонятно откуда, звук лился как бы со

всех   сторон сразу. -- Вас приглашает для   беседы доктор Солвиц. Садитесь   в

шлюпки и   не трогайте   управления, пожалуйста.   Вас   непременно   доставят   в

нужную точку.

     Невидимые подручные   Солвица   направили их   все   в   тот   же   ангар,   но

дальнейший маршрут пролегал   через новую дверь, еще не знакомую Язону. И это

уже   показалось странным. Неужели андроид врал про кабинет хозяина? А может,

пресловутый доктор намерен принять их в   неофициальной обстановке где-нибудь

в шикарном ресторане или на теннисном корте?

     В лучших здешних традициях пришлось   долго идти по лабиринту коридоров,

пандусов   и   лестничных   маршей, следя за   световыми указателями   на стенах.

Спасибо еще   им не завязывали глаза и не везли   в закрытом лифте, то есть   в

принципе пока вполне реально   было разыскать   путь   назад, если понадобится.

Язон,   правда,   уже чувствовал:   не   понадобится.   Так уж выходило: на   этой

планете нужно было все время двигаться только вперед.

     Конечной точкой маршрута оказалось некое место, в одинаковой степени не

похожее   ни   на рабочий   кабинет,   ни на   хороший ресторан.   Варварски пышно

убранная   зала   была   размером   с   бейсбольное   поле,   а неумеренно   высокий

сводчатый потолок вызывал ассоциации с католическим храмом. И в центре этого

помещения,   пригодного   для проведения многотысячного галактического форума,

находился один-единственный человек.   Доктор Солвиц, если, конечно, это   был

он,    восседал   на   настоящем   королевском   троне,   сверкавшем   драгоценными

металлами   и   камнями.   Трехметровая    спинка   венчалась   золотым   орлом    с

распахнутыми крыльями в натуральную величину, а подлокотники   были сделаны в

виде двух леопардов, мирно положивших головы на вытянутые лапы   и казавшихся

совершенно живыми.   К   подножию   трона, как это было   принято издревле, вели

ступени,   покрытые ковровой дорожкой. Ничего,   напоминавшего   стулья,   нигде

видно не было. Возможно,   местный диктатор привык, что перед ним   все стоят,

не исключено,   даже на коленях, но в   таком случае   прибывшие гости намерены

были разочаровать хозяина.

     --   Не   хочу стоять перед   ним,   --   шепнул Язон Мете и   демонстративно

присел на пол, скрестив ноги.

     Мета   последовала   его примеру   и,   опершись сзади руками, приняла   еще

более безмятежную позу.

     Человек   на   троне   молча   буравил   их глазами.   Язон   и   Мета   так   же

беззастенчиво изучали его. Красивый   греческий нос, оливковые   глаза, тонкие

властные губы и мужественный подбородок,   в волосах благородная седина.   Лет

шестьдесят    на   вид    человеку,   а   одет    совершенно    несерьезно:   из-под

раззолоченного и   отороченного мехом парчевого   камзола   выглядывают линялые

джинсы, а   на   ногах   -- того хлеще   --   сверкают серебром   металлопластовые

ботинки   космодесантника.    Довершал   абсурдную   картину   старинный   меч   на

перевязи. Спасибо еще, этот немолодой шутник корону на голову не напялил.

     --   Приветствуем   вас,   доктор   Солвиц, --   произнес   Язон, чтобы   хоть

немного разрядить чудную, непривычную обстановку.

     --    Здравствуйте,    здравствуйте,    --    очень   просто   и    совсем   не

по-королевски ответил Солвиц. -- Принести вам стулья?

     --   Да это,   в общем,   неважно, -- сказал   Язон. --   Нам   бы,   главное,

поскорее разобраться   в причинах приглашения сюда и выйти на связь со   своим

кораблем.

     Просьбу Солвиц   проигнорировал,   но стулья   им все-таки   принесли.   Два

андроида   появились   из   боковой двери.   Второй   прикатил   еще   и   столик   с

напитками.   "Ну уж   нет,   -- подумал   Язон,   --   даже   если   туда   ничего не

подмешано, все равно -- расслабляться не время".

     Солвиц снова   молча наблюдал за своими гостями и, только когда андроиды

покинули зал, соизволил ответить:

     -- Не торопитесь.   У вас достаточно много   времени. Мы   успеем обсудить

все проблемы.

     --   Да   вы сами не понимаете, о чем говорите --   не выдержала   Мета. --

Ведь если мы...

     -- Нет, -- решительно перебил ее Солвиц, властно поднимая правую   руку.

-- Сначала говорить буду я.

     --   Мета,   не   кипятись,   доктор прав,   нам придется выслушать его,   --

сказал   Язон, не скрывая недовольства своим дурацким положением, но смиряясь

с ним.

     -- Ваши цели   хорошо   мне известны,   равно как   и цели   команды   вашего

корабля,   -- начал   доктор   Солвиц,   вынимая зачем-то из   сверкающих камнями

ножен роскошный меч и любовно разглядывая его. -- Я знаю, что очень скоро вы

намерены уничтожить мою планету, и нисколько не жалею о ней. До сих пор я не

понимал,   для   чего возвращаюсь в   свою Галактику,   но   именно теперь   вдруг

осознал:   это   -- естественное желание каждого человека умереть   на   родине.

Конечно, такой погребальный   костер может показаться кому-то слишком пышным,

но   доктор Солвиц заслужил   его. Уж   вы мне   поверьте. А что касается   вашей

судьбы... Отпущу   ли я вас на волю, будет зависеть   от многих обстоятельств.

Для начала мы поговорим. Спокойно,   неторопливо,   а там   вы и сами   поймете,

стоит ли вам спешить.

     --   То   есть вы не   оставляете нам   выбора?   --   перебила Мета,   упорно

пытающаяся направить разговор в практическое русло.

     -- Как раз наоборот. Я предоставлю вам выбор, но не сейчас.   Наберитесь

терпения.   Неужели   вы еще не поняли, что находитесь   в   полной моей власти?

Неужели смерть   вашего друга Троу, а потом   встреча с Темучином и полеты   на

моих шлюпках -- неужели все это так ни в   чем и не убедило вас? Да неужто, в

конце концов, вам не хочется узнать обо мне побольше?

     -- Зачем вы убили Троу? --   выкрикнула Мета, не   умеющая ощущать себя в

чьей-либо полной власти и уже почти готовая стрелять.

     -- Ну, во-первых, это сделал не совсем я. -- Солвиц даже   оправдываться

начал под   таким натиском, но тут же вновь   перешел в атаку: -- А во-вторых,

если   вы   не   выслушаете   меня   прямо   сейчас,   не перебивая,   потом   у   вас

действительно может не остаться времени.

     -- Говорите, -- тихо сказал Язон. -- Говорите.

     И мягко сжал рукою ладонь Меты, надеясь всетаки успокоить ее.

     -- Я живу на этом свете уже много   тысяч   лет, земных   лет, --   сообщил

доктор Солвиц и сделал паузу, оценивая произведенное впечатление.

     Впечатление было, прямо скажем, так себе.

     "Сумасшедший, -- подумал Язон. -- Действительно, надо слушать его очень

внимательно, тогда, быть может, и удастся на чем-нибудь подловить".

     "Голову морочит, -- рассуждала Мета. -- Чего же он добивается на   самом

деле?   Убить   его   --   не проблема. Главное, понять, в какую   сторону   после

бежать".

     -- Я родился на Земле, -- рассказывал меж тем Солвиц, -- еще задолго до

эпохи   Великой   Экспансии.   Я    был   космонавтом   и    ученым,    политиком   и

бизнесменом. У меня было много имен, некоторые из них широко известны и даже

упоминаются в   школьных учебниках. Но о   моем главном   изобретении   не знает

теперь никто. Именно как Теодор Солвиц я   и   открыл   секрет   бессмертия. Уже

тогда я был одним из самых   богатых людей на планете. Но я не стал торговать

бессмертием. Да, принадлежащие   мне   компании   занимались продлением   жизни,

омоложением. Я просчитал, что для людей будет логично жить

     по   сто пятьдесят,   двести лет, и объявил, что это предельно   возможный

срок.

     Только   очень   узкий   круг    моих    соратников   был   посвящен   в   тайну

неограниченного   долголетия. Мы меняли   имена   и   внешность. Мы   были самыми

богатыми людьми на Земле и имели неограниченные возможности. Когда   началась

Великая   Экспансия, мы   автоматически   сделались   самыми богатыми людьми   в,

Галактике. Вот только   на Земле мы обладали   реальной   властью, а в   космосе

контролировать человечество, разлетевшееся по миллионам планетных систем, не

позволяло даже бессмертие.

     Возникшая   позднее Лига   Миров и   даже   созданный   при ней   Специальный

Корпус тоже,   как показала   практика,   не   справлялись с непосильной задачей

глобальной координации. Мы, бессмертные, впали тогда в уныние,   мы перестали

понимать, для   чего живем. Прогресс, который мы считали понятием абсолютным,

бесценным,   почти   божественным,   оказался   достоин поклонения не более   чем

какойнибудь   древний    языческий   идол.    Эпоха    Распада   Империи   наглядно

продемонстрировала,   как   многие   миры, оставленные   без   надзора,   начинают

историю с нуля: кто со средневековья, а кто и с каменного века.

     Убожество   вида   homo   sapiens,   ущербность   его    сделались   для   меня

очевидными,   и   я   посвятил   следующий   этап   своей жизни   созданию   нового,

искусственного   человека. Эру андроидов помнят все, ее   бесславный конец   --

тоже, но далеко не все знают, что, помимо человекоподобных роботов различной

степени   сложности,   я,   Теодор   Солвиц, научился создавать   еще и настоящих

искусственных людей. Не одну   тысячу таких индивидов запустил я в мир.   Беда

лишь   в   том,   что   эти   синтетические   люди, становясь   настоящими,   теряли

управляемость   и   благополучно    обретали   в   полном    объеме    все   пороки,

свойственные людям обыкновенным. Замкнутый круг.

     Вот тогда я и покинул нашу Галактику. Я построил себе эту искусственную

планету и назвал ее гордым именем   Солвиц -- своим собственным именем времен

светлой мечты о   бессмертии. Она стала мне домом,   и космическим кораблем, и

лабораторией,   она   стала...   впрочем,   об   этом   позже.    Мы,   бессмертные,

отправились в путешествие все вместе. Кто ж   мог знать, что   мы не попадем в

другую галактику? Возможно, других галактик просто не   существует в природе,

а все,   что наблюдают   астрономы, -- всего   лишь отражение нашей Галактики в

кривом зеркале   Вселенной. Вполне   допустима   и   какая-то   иная   версия.   Но

поверьте, тогда   нам было не   до   версий. Мы впервые в истории переместили в

джамп-режиме   столь    большую    массу,   как   планета   Солвиц,   и   выход    из

кривопространства     по   известным    законам   геометрии    Римана-Лобачевского

оказался   запрещенным   вариантом. У нас осталась только одна   возможность --

свертывать   теперь   уже   кривопространство. Не понимаете,   о чем   я?   Думаю,

физики объяснили бы все это лучше, но я не физик, хоть и прожил на свете так

долго. У   меня   было   время, но   не было желания   изучать всю   эту   заумь. Я

предпочитаю   понимать   только   суть:   мы   оказались   в   иной   вселенной.   Во

вселенной, которую невозможно описать   ни на одном из языков   Галактики. Что

может   понять   человек   об    окружающем   его    мире,   если   там    не   только

гравитационная   постоянная   и скорость   света отличаются   от   нашей, но даже

число "пи равняется точно двум. Вот   попытайтесь для начала вообразить   себе

такую   окружность, чтобы   ее длина   была ровно вдвое   больше диаметра,   а уж

потом я опишу вам остальное. В предельно искаженном мире, где человеку чуждо

и враждебно все, он не сможет жить никогда. Но мы попытались.   И поняли, что

все   живое   за   пределами   внешней   оболочки    нашего   астероида   подвержено

незамедлительной   гибели.   Однако   простейшие   вещества   --   металлы,   соли,

кислоты,   вода   --   испытывают   лишь   сложную    перестройку,   но   продолжают

существовать   как   в   нашем,   так и   в   их   мире.   Это   наводило на мысль   о

возможности создания суперчеловека, могущего жить и здесь и там.

     И мы почти решили эту задачу, когда случилось   непредвиденное. Массовый

психоз.   Мои бессмертные поубивали   друг   друга.   На   каком-то этапе добавка

чужеродных материалов в организм превысила критическую массу, и   эксперимент

сорвался. В этой истории я один уцелел. Уцелел и вернулся.

     Солвиц   надолго замолчал и, дабы   заполнить возникшую паузу, вытащил из

внутреннего кармана длинную зловеще бордовую сигару, по-простецки откусил ей

кончик   и прикурил... от   пальца,   засветившегося   на   конце ярким оранжевым

огоньком.

     В ту же   секунду ни   пальца, ни   сигары   не   стало. Их снесло выстрелом

вместе с головой доктора.

     Язон,   признаться,   по-настоящему   увлекся   необычным рассказом,   ну   а

завидев   сигару, автоматически потянулся за своей пачкой,   наверно, потому и

упустил из поля зрения Мету. На какую-нибудь долю секунды. А пиррянам больше

и не требуется, чтобы принять решение и открыть огонь.

     -- Что ты наделала?! -- Язон в ужасе повернулся к ней.

     -- Это не человек, -- прошептала Мета. -- Это андроид.

     Из шеи   доктора Солвица медленно   вытекала   желтоватая масса   -- что-то

среднее между   гноем и яичным желтком, а черные ошметки взорвавшейся   головы

подозрительно   дымились   на   полу.   Мета была   права. Вот   только   стоило ли

действовать так резко?

     -- Бежим, -- шепнула она, поскольку Язон все еще сидел в   прежней позе,

как буддийский монах.

     Он   плохо   понимал,   куда   и   зачем   нужно   бежать, но   почел за лучшее

подчиниться. Ведь сколько   раз она   спасала его   от   смерти, да и   здесь, на

Солвице, успела проявить себя достойнейшим образом.

     -- Бежим, -- согласился Язон.

     И   когда   они   закрывали   за собой дверь   в дальнем конце залы, заранее

выбранную предусмотрительной Метой, через главный вход уже вваливалась целая

толпа андроидов, вооруженных непонятно чем, но явно настроенных агрессивно.

     Что ни   говори, а   пиррянской интуиции доверять   можно. Путь, найденный

Метой,   оказался абсолютно правильным.   Им   открылся вход в   некие подсобные

помещения,   слабо   освещенные, заваленные пыльным хламом и отгороженные друг

от друга массивными переборками бункерного типа. Двери стояли открытыми, где

нараспашку, где частично, но было отчетливо видно, что не пользуются ими уже

очень давно. Тяжелые петли скрипели и проворачивались с трудом -- для Язона.

Мета, не слишком напрягаясь, закрыла подряд три створки, да еще и провернула

огромные заржавевшие штурвалы,   блокируя нехитрые   замки. А последнюю   дверь

они аккуратно   приварили   к косяку с   помощью плазменного пистолета, тормозя

погоню   еще   на   несколько   минут.   Конечно, они   готовились   мысленно   и   к

окружению.   Чего   проще   сообщить по   местной   связи   маршрут их движения   и

выслать   навстречу   другую ударную группу,   ведь   андроидов здесь   для такой

операции хватит. Однако Язон уже чувствовал: окружения не будет.

     Вся эта планета была похожа на давно   забарахливший механизм. Отдельные

блоки еще работают, но в   целом   связи   нарушены, управление пробуксовывает.

Тем более после того, как главному андроиду   снесли башку. Если, конечно, он

был главным.

     Их путешествие по заброшенным складам закончилось в почти совсем темной

комнате, не   имевшей   заметного на первый взгляд   выхода.   Тупик?   Очередная

ловушка?   Возможно.   Но   прежде   следует   с   фонариком   облазить все   стены.

Возникла естественная пауза.

     -- Почему ты   убила его? -- решил для начала   уточнить Язон. -- Он   так

много интересного рассказывал.

     -- Во-первых, не убила,   а   вывела из строя.   Вовторых, не настолько уж

интересно слушать все   эти бредни, записанные кем-то в искусственную память.

В третьих, сигара в его руках   была слишком похожа   на оружие. В   отличие от

меча,   которым   он   лишь отвлекал   наше   внимание. И, наконец,   в-четвертых,

думаю, что настоящий доктор Солвиц где-то здесь. И чем больше его гвардейцев

мы перебьем, тем скорее он сам выйдет на контакт.

     -- Странная   мысль, Мета,   если доктор Солвиц -- злой гений,   а значит,

наш враг -- зачем тогда этот контакт?

     --   Затем, что с любым врагом можно вести переговоры. У него есть   свой

интерес, у нас   -- свой.   А этот   кретин   с желеобразной начинкой просто был

запрограммирован пудрить нам мозги. Видите   ли, доктор Солвиц   вернулся сюда

умирать, и гибель   всей планеты нисколько его не пугает... Чушь собачья!   Мы

должны найти настоящего хозяина этого мира.

     -- Боюсь, нам это не удастся, Мета... О! А вот и выход.

     Внешняя дверь, прилегавшая очень плотно и потому не пропускавшая света,

была   закрыта на примитивный пружинный замок и только изнутри -- от незваных

гостей.   Язон осторожно   отжал язычок,   выглянул в тамбур   с полупрозрачными

стенами и позвал за собою Мету.

     Они снова   оказались под сереньким   искусственным небом Солвица, только

теперь вокруг   был лес, старый, дремучий, с обильным подлеском, без   всякого

намека на просеки или   тропинки. Ну где еще так удобно затеряться, скрыться,

пересидеть погоню? Они нырнули под спасительные зеленые своды и, петляя, как

зайцы, умчались вглубь.   Однако на первой   же поляне Язон предложил   сесть и

обдумать как следует дальнейшие действия.

     -- Этот лес тоже   может оказаться ловушкой, --   начал Язон с того,   что

считал   особенно важным. -- Уж слишком складно все и удобно. Не бывает   так.

Хотите стрелять -- возьмите пистолет.   Удрать   желаете -- возьмите   авиетку.

Теперь надо спрятаться -- пожалте, лес густой.

     -- Ну и что же нам делать? -- растерянно спросила Мета.

      --   Перестать   поддаваться   на провокации. Вести   себя с   точностью   до

наоборот.

     -- Все наоборот?

     --   Да!   Например,   сейчас   --   взять   и   выйти   из   леса   на   открытое

пространство.

     -- Хорошо, -- кивнула   Мета, вдруг задумавшись.   --   Успеем   еще. А вот

скажи, почему ты считаешь, что с   настоящим, живым Солвицом встретиться   нам

не удастся?

     -- Да   потому   что никакого   живого Солвица здесь   нет. Я   полагаю,   он

действительно   родился   много   тысяч    лет   назад   и,   может,   даже   изобрел

бессмертие, не исключено, на самом деле летал в другую вселенную, да   только

умер   он тоже очень давно. Вместе со своим   бессмертием.   Понимаешь? А здесь

сохраняется лишь память о нем. В мозгах   андроидов или в мозгу   какой-нибудь

огромной сошедшей с ума машины, которая и управляет всей этой   техникой. Так

что   нам   надо   не   человека   искать,   а   некий   суперкомпьютер. Вот   почему

необходимо   действовать   парадоксально.   Компьютеры   этого   не понимают.   Ты

никогда не   задумывалась, почему машины с любым объемом   памяти и немыслимым

для   человека   быстродействием все   равно   проигрывают, например   гениальным

шахматистам?   Потому что даже   самые умные компьютеры действуют все равно по

программе,   и от   странного, непредсказуемого   человеческого   поведения   они

начинают сбоить. Вот и все. Пошли. Я думаю, это наш последний шанс.

     -- Так, может, тронуться   в обратную сторону,   навстречу андроидам? Раз

уж все наоборот, -- предложила Мета.

     -- Ошибаешься, --   сказал Язон, -- никаких андроидов   там   скорей всего

уже нет, а   здесь,   в   лесу   нас обязательно кто-нибудь поджидает. Вперед! И

попробуем их всех перехитрить.

     Лес оказался несерьезным. На этой планете все было маленьким: и леса, и

горы, и реки, и луга. К   тому же   Язон специально выбрал маршрут, не слишком

отдаляющий   их   от главной резиденции Солвица.   В общем, когда лес кончился,

они,   прошагав   совсем недолго по   лугу, очутились   на краю обрыва и   узнали

место, к которому вышли.   Перед ними была   все та же ребристая металлическая

стена большого ангара.

     -- Вот   и   отлично, --   сказала   Мета, -- возьмем   опять свои шлюпки   и

продолжим поиски выхода. Того, резервного.

     Язон   не   нашелся,   что   возразить.    Ему,   конечно,    очень    хотелось

разобраться   со всеми тайнами Солвица, но   еще сильнее хотелось жить. А ведь

безумный доктор тянет время по довольно странным соображениям, понятным пока

ему одному. У них же на все про все остались считанные часы.

     Однако на этот раз ангар не впустил их.

     "Вот, значит, как! Эх, Мета,   Мета, не надо было сносить этому андроиду

голову, глядишь, он сам бы и подсказал, как отсюда выбраться. А теперь..."

     Ничего этого вслух Язон   не сказал. Зачем? Они просто молча   и яростно,

иногда начиная   тяжело дышать от бессильной злобы, облазили   со   всех сторон

огромные ворота, после чего присели   на   травку и решили спокойно   подумать,

прежде чем приниматься за художественную резьбу по металлу лазерным оружием,

позаимствованным   здесь же.   Глупость   какая-то   получается:   если так легко

вернуть себе летательные аппараты,   зачем тогда   закрывались   эти ворота?   И

почему,   в конце концов, им   вообще позволили   взять пистолеты? Некий подвох

крылся во всем этом. Понять бы еще, где именно!

     Язон уже минут пять безрезультатно пробовал сосредоточиться, вперившись

невидящими   глазами   в   низкое   серенькое   небо. Потом   зрение   его невольно

сфокусировалось, задержавшись на странной точке в облаках, и он разом понял,

что там, в вышине, не птица. Да и   не такая уж это вышина -- предмет висел в

воздухе совсем близко, метров пять над головой. Язон почти узнал его, но, не

решаясь поверить самому себе, повернулся к Мете:

     --   Эй,   --   шепнул   он,   нерешительно   показывая   рукой, словно   боясь

спугнуть возникшее прямо из воздуха чудо. -- Посмотри! Что это?

     --   Вот это? -- Мета   была невозмутима.   --   Стандартная   дистанционная

камера с "Арго".

     Язон   чуть было   не подпрыгнул   от радости, как мальчишка. Ему хотелось

закричать: "Мы здесь! Вы слышите нас? Вы нас видите?!" Но, конечно, это было

бы   очень   глупо,   ведь   камеры   подобного   типа   не   оснащались   передающим

устройством,   и   диалога   так   и   не   получится.   А   если их   все   же видят,

достаточно просто стоять и ждать.

     -- Как ты думаешь,   -- спросила Мета, которая, разумеется, думала о том

же, -- они уже нашли нас?

     -- Вряд ли, -- грустно сказал Язон.

     Он наконец сумел трезво оценить ситуацию.

     -- Камера опущена сюда на мономолекулярной нити, которая по определению

не   пропускает никаких   сигналов, а обыкновенный радиосигнал   через железную

оболочку астероида и гиперлед не пробьется.

     -- Зачем тогда они это сделали?

     -- Не знаю, Мета, не знаю, но главное, они продолжают исследования, они

пытаются   спасти   нас,   стало   быть,   не   все   пропало.    У   нас   появляется

дополнительное время. Они теперь отложат взрыв.

     -- Если смогут, -- мрачно проговорила Мета, разглядывая черное пятнышко

камеры над головой,   и вдруг резко обернулась к Язону: -- Постой!   Говоришь,

молекулярная нить не пропускает никаких сигналов. Так уж ли никаких? Ведь за

нее можно просто подергать.

     -- Мета! --   восхитился   Язон. -- Ты,   как всегда,   на   высоте.   Вот уж

действительно, все гениальное просто. Только как мы дотянемся до этой нити?

     -- Подлетим на космошлюпке, -- грустно пошутила Мета.

     --   Исключено,   --    сказал   Язон,   --   если   ворота   закрылись,    этой

возможности мы лишены наверняка.

     -- Тогда ты встанешь мне на плечи, и мы одновременно подпрыгнем.   Давай

попробуем.

     Язон еще раз оценил высоту и констатировал:

     -- Не выйдет.

     Они   оба тяжко задумались. Пистолета, стреляющего крюком   на веревке, у

них не   было.   Разнести камеру обычными пулями -- не интересно. Вряд ли там,

наверху,   поймут,   что случилось.   Разве   что сделать самодельную веревку из

одежды, забросить петлю наверх...

     -- Придумал! -- воскликнул   Язон. -- Твой плазменный   пистолет. Это   же

маленький реактивный двигатель. Заряда должно хватить.   Мета, ты   никогда не

занималась акробатикой?

     -- Ну как же не занималась? Жизнь на Пирре -- сплошная акробатика.

     "Если   в   камере предусмотрена   запись, --   думал Язон,   -- будет потом

очень интересно посмотреть со стороны на этот смертельный номер".

     Они сплелись   в немыслимой позе, и, выражаясь цирковым языком, Мета как

более   сильный партнер   исполняла   роль   "нижнего".   Именно   к   ее   поясу   и

прикрепили   "реактивный   движок".   Сжимая   правой   рукой   пистолет, а   левой

обхватывая   Язона, она   изо всех   сил   пыталась   не упустить центр тяжести с

вертикальной оси.   Язон   помогал   как   мог.   Конечно,   движение   вверх   этой

замысловатой   живой   ракеты   было   не слишком   прямым   и ровным,   но   что-то

получалось.

     "Ну еще   полметра, еще чуть-чуть!" --   молил   про себя   Язон, стискивая

зубы. Они должны суметь, другого шанса просто не будет!..

     Есть!   Он   вцепился   в   невидимую   нить   рукою   в    плотной    перчатке,

подтянулся,   ухватился   второй,   и   тут   заряд иссяк.   Мета бросила   ставшее

никчемным   оружие,   а   пальцы   ее,   едва   не   промахнувшись,   поймали крепко

привязанную камеру.

     --   Ну что, полезем вверх?   -- спросила   весьма   решительно настроенная

Мета, когда они   поднялись по сверхпрочной нити   достаточно, чтобы, не мешая

друг   другу, зафиксировать положение тел ногами, и   руками. Они   оба   хорошо

умели   лазать по   канату.   Беда   только в том, что это был не   совсем канат.

Давление острой нити стопроцентно выдерживала   лишь специально   обработанная

поверхность перчаток и обуви. В остальных   частях   скафандр при неосторожных

движениях в принципе мог быть поврежден.

     -- Погоди, -- сказал Язон, -- сначала передадим сигнал.

     И, отработав систему позывных, так, чтобы наверху ощутили разницу между

плавным и   резким подергиванием,   он передал   для начала традиционное "SOS".

Текла минута   за минутой, а ответ не приходил.   Зато   поднялся вдруг ветер и

начал их легонько, но неприятно раскачивать.

     --   Какая тут   высота до...   неба? -- спросила Мета,   хотя   должна была

знать не хуже Язона.

     Они же вместе летали под куполом этого гигантского цирка.

     -- Наверняка не скажу, но больше километра, точно.

     -- Сумеем преодолеть? -- В голосе Меты послышался нездоровый азарт.

     -- Может, и сумеем, если ничего не произойдет. Но, к сожалению, мне   не

совсем понятно, к чему крепится нить, если учесть, что в некоторой точке над

внешней поверхностью сила тяжести   становится нулевой. Зато   я знаю   со всей

определенностью:   если мы поднимемся еще   на несколько   метров, падать будет

очень больно.   Может, пока не спешить? Дай нашим   ребятам   осмыслить сигнал.

Лучше я им еще что-нибудь передам.

     Но Язон передать больше ничего не успел.

     Сначала они оба ощутили отчетливую вибрацию нити, а затем их решительно

и довольно быстро потащили вверх.

     -- Вот так-то лучше! -- радостно сказал Язон.

     Однако   когда   на   высоте   метров двухсот   скорость   подъема   сделалась

сравнимой со   скоростью автомобиля на   хорошей трассе, а боковой ветер резко

усилился, Язон засомневался в собственных словах. Ведь   осмысленного   ответа

на языке азбуки Морзе они не получили, а сила, тянувшая их в   небо, никакого

выбора   не   оставляла.   Мог ли   он   знать   наверняка, что это была за   сила?

Неужели опять   ловушка? Как же так? Ведь камера прилетела   с "Арго", точно с

"Арго", не мог ее тут подвесить проклятый доктор Солвиц!

     -- Мета!   Ты думаешь, это   ловушка? --   спросил   он, перекрикивая свист

ветра.

     -- Я ничего не думаю, -- ответила Мета, -- я просто пытаюсь выжить!

     И   тут их   закрутило,   перевернуло,   они   висели   теперь   на   невидимой

веревке,   как жуки на тонкой   травинке -- лапками кверху,   и   наконец   нить,

плавно провиснув,   опустила   обоих   на   рифленый металлический   пол   внешней

сферы. А навстречу им шел все тот же   доктор Солвиц, солидный, улыбчивый,   в

нормальном костюме без всяких королевских   причуд.   И с головой   у него   все

было в порядке, чего Язон никак не мог бы сказать о самом себе.

 

     ГЛАВА 13

 

     Когда пузырь лопнул, только Клиф, как   самый молодой,   не удержался   от

выстрела.   Керк   со Стэном успели   понять, что   атаковать   некого.   Впрочем,

выстрел   Клифа удачно срезал рваные   края торчащего   гиперльда, и изумленным

взглядам пиррян   открылось   темное   жерло широкой трубы, из   которой   просто

выходил газ, вначале плотным, а   затем все более и более   слабеющим потоком.

Нет, ничего ядовитого   -- обычная дыхательная смесь   азота   с   кислородом   в

соотношении четыре к одному. В общем, устройство это напоминало обыкновенный

пневмопровод.

     -- Пневматический трубопровод, выведенный в   безвоздушное пространство,

-- вслух прокомментировал Керк. -- Оригинальная идея.

     -- Принимая в расчет почти земную силу тяжести на этом астероиде, можно

предположить, что когда-то здесь была атмосфера, --   начал   рассуждать Стэн.

--   А   в   данном   конкретном месте могло   располагаться   что   угодно   --   от

небольшого   искусственного   островка    до   целого   города,   затопленного    и

впоследствии замерзшего.

     -- Город-то, я думаю, как   раз там, -- заметил Керк, указывая   рукой   в

перчатке    вниз.   --   Подземный   город.   Идея,   скажем   прямо,    не   слишком

оригинальная. Те, кто с подачи Язона   начал   интересоваться историей, должны

хорошо   помнить:   наши   предки на   планете   Сетани   жили именно в   подземных

городах.   Вот   и   здесь кто-то живет. А раз враги внизу,   вперед,   ребята! В

сущности, такого отверстия вполне достаточно для серьезной атаки.

     -- А вот об атаке, мне кажется, следует сейчас забыть,   -- сказал Стэн.

-- Мы разведчики, а не штурмовой отряд.

     -- Согласен, -- неожиданно поддержал его   юный, а потому весьма горячий

и увлекающийся Клиф.

     Поддержал Стэна, не взирая на грозный авторитет Керка. Впрочем,   тут же

виновато спрятал глаза -- в   скафандре это было совсем легко   сделать. И все

трое потерянно замолчали.

     "Неужели это загадочное излучение за несколько дней так сильно повлияло

на моих бойцов?" -- удивлялся Керк.

     -- Можно,   я скажу? -- попросил Клиф,   прерывая затянувшуюся   паузу. --

Мне кажется, реальную   угрозу   представляют для   человека   только   те твари,

вмороженные в лед. Здесь их нет. А вся энергия черной тени,   охранявшей этот

вход, израсходовалась на наших друзей. Теперь путь   свободен.   Ну подумайте,

ведь мы уже долго сидим на краю колодца, воздух успел весь выйти, а никто не

нападает. Лично я готов спуститься вниз.

     На корабле очень внимательно слушали радиопереговоры троих разведчиков,

и теперь настало время вмешаться. На связь вышел Бруччо.

     -- Друзья, вы   слышите меня?   Решение о том, кто   полезет в   эту дыру и

стоит ли   вообще   в   нее лезть,   может   приниматься только   сообща.   Никакой

самодеятельности!   Ни   пиррянам,   ни   Зеленой Ветви не   нужны лишние жертвы.

Керк, ты согласен?

     --   Да,   --   неохотно    ответил   командир    пиррян,   давно   переставший

чувствовать себя командиром.

     -- Тогда послушай совета Арчи.

     Предложение    осторожного   астрофизика    действительно   было    наиболее

безопасным. Стенки условно   называемого   пневмопровода были   черными   и свет

отражали крайне слабо, а уходила эта   труба   на весьма приличную глубину,   о

которой   даже   ультразвуковая   локация   давала очень неясное   представление.

Поэтому Арчи предложил опустить вниз   камеру с мощной подсветкой. Тем   более

что   в комплект десантной шлюпки входил   двухкилометровый моток   тончайшей и

высокопрочной мономолекулярной нити.

     Камера медленно вращалась, поводя из стороны в сторону вмонтированным в

нее фонарем, и   долгое время   не   показывала ничего, кроме гладкой, матовой,

идеально черной   цилиндрической стенки. Потом мелькнул закрытый люк бокового

ответвления, его рассмотрели подробнее и   двинулись дальше. Это случилось на

глубине    метров   шестидесяти.   Еще   два    таких   же   люка   встретились    на

восьмидесяти   -- и   стометровой   отметках.   Еще   пятью метрами   ниже   возник

открытый проход, в конце которого ничего рассмотреть не удалось, а потом люк

нахально захлопнулся на глазах   у восхищенной публики. Автоматика   сработала

скорее всего на свет.   Или... Но гадать стало некогда, потому   что уже через

секунду камера внезапно   отключилась. Можно было предположить, что ее вообще

уничтожили, однако   натяжение нити не   пропало, и даже наоборот -- она вдруг

начала   разматываться с катушки   все   быстрее и   быстрее.   Наконец   все   два

километра оказались выбраны полностью, а изображение так и не возникло.

     В принципе все понятно: камера захвачена кемто или чем-то, отверстие, в

которое   она ухнула,   благополучно закрылось,   ну а нить   -- ее   ведь   можно

протаскивать   через   сколь   угодно узкие щели,   даже   не   нарушая   вакуумной

плотности   стыка.   Вторая   камера,   опущенная   на    сто   метров,    полностью

подтвердила эту догадку:   нить торчала из закрытого люка   на дне колодца, но

вторую посылку   пиррян планета принимать   отказалась. Словно   вся автоматика

была здесь запрограммирована только на одноразовые операции.

     Что делать дальше? Взорвать люк? Скорее   всего   при этом   вход окажется

закрытым   навсегда. Опуститься   и   аккуратно   прорезать   отверстие? Что ж, и

тогда еще   троих поглотит неведомый   черный туман. Уж   если они   не кинулись

следом за людьми, стоит ли теперь   заниматься   спасением   украденной камеры?

Впрочем, разумнее   всего попробовать вытянуть ее обратно. Если закрытый   люк

снова   откроется, чтобы   пропустить   камеру, это   уже   будет   что-то. А если

нет...   Они в   любом случае ничего не теряют. И   Керк отдал приказ сматывать

нить. Процесс пошел совершенно нормально. Правда, Стэн сразу отметил, что на

скручивание   затрачивается большее усилие, чем   необходимо для подъема одной

камеры.   Объяснений этому могло быть несколько:   либо движение нити все-таки

тормозится   сверхплотным   прилеганием   крышки   люка,   либо   кто-то   (что-то)

пытается удержать камеру у себя, либо они вытягивают сейчас наверх не только

камеру (вообще   не   камеру). На   всякий случай Керк   распорядился   увеличить

скорость подъема. Нагрузка   на нить осталась прежней. Конец эксперимента был

близок, но Керк уже догадывался: результат окажется нулевым.

      Он вдруг ощутил небывалую усталость и безразличие ко всему. Он перестал

быть собою. Он больше не хотел рваться напролом и побеждать, он хотел только

вернуться   на   корабль, полностью   снять   с   себя   ответственность   и   ждать

отправления домой. В конце концов, он еще болен, у него рана не окончательно

зажила,   мечталось лечь   и не   открывать глаз, пусть даже денег не заплатят,

пусть. Все равно. Он сдается. Бесстрашный могучий Керк сдается...

     Почему же Стэн смотрит на него   такими дикими глазами"? Э,   да он не на

него смотрит, а дальше, куда-то за спину. И Клиф уже   поворачивает   голову в

ту же сторону.   Керк стремительно обернулся, и   давешнее ленивое   оцепенение

мгновенно покинуло его.

     Из вновь образовавшейся расщелины метрах в двухстах от них выползал тот

самый абсолютно черный мрак, высовывался, надуваясь, медленно и страшно, как

язык гигантского дракона.

     --   Шлюпку!   Быстро!   --   скомандовал   Керк,   раньше чем   успел   прийти

аналогичный отчаянный приказ с борта "Арго".

      Кто лучше пиррян умеет   выполнять команду "Быстро!   "? Они стартовали с

максимально допустимой перегрузкой   и   несколько первых секунд полета   через

повисшую   от этого красноту перед   глазами наблюдали   на экране заднего вида

хищный   черный   язык,   который   все   тянулся,   тянулся   за   ними,   загибаясь

кончиком, пытаясь то ли   лизнуть, то ли   обвить и   сжать, как змея, но вдруг

словно расслабился и начал отставать. Они были спасены.

 

     ГЛАВА 14

 

     -- Ну, может, хватит от меня бегать? -- спросил Теодор Солвиц, шагая им

навстречу и приветливо раскланиваясь.

     --   Может, и хватит,   -- ответил Язон сквозь зубы. -- Что вы нам теперь

предлагаете?

     --   Предлагаю   пообщаться    в   более   привычной   для    вас   обстановке.

Признаться, я восхищен вашими физическими возможностями, однако...

     Язон перебил его:

     -- Не советую острить по поводу наших умственных способностей. Особенно

не советую говорить обидные вещи моей даме. Если вы действительно готовитесь

к нормальному разговору.

     -- Я уже понял, -- улыбнулся Солвиц. -- Пойдемте.

     Тяготение здесь было явно искусственным и составляло не больше половины

g. Язон заметил это еще в их прошлый визит наверх, но тогда они не придавали

значения подобным   мелочам. А   сейчас, после страшного перенапряжения там, в

воздухе,   было   удивительно   приятно   передвигаться   легкой,   почти   летящей

походкой.

     Они   прошли   до   ближайшего   гигантского   колпака, принятого   Язоном   в

предыдущий   раз   за   радиотелескоп   или   нечто   подобное,   и,   открыв дверь,

очутились в узком коридорчике, завершившемся новой   дверью и лифтом.   Любовь

Солвица   ко всевозможным   лабиринтам   уже   начинала   утомлять,   однако   Язон

терпеливо промолчал и   вскоре забыл о своем раздражении, потому что конечной

точкой маршрута оказался уютный маленький бар   человек на двадцать максимум.

Посетителей   не было, а за стойкой   в полумраке маячила одна фигура,   но это

вполне мог быть очередной андроид.

     Солвиц   любезно   отодвинул   стулья,   все   трое    сели.   Фигура   тут   же

отделилась    от    стойки   и   приблизилась   к    ним.   Действительно   андроид,

откровенный робот   с неподвижным лицом манекена.   Доктор   Солвиц заговорил с

ним почему-то на французском. Рассчитывал,   что Язон не поймет? Глупо. Какие

могут быть тайны в   ресторанном меню? Травить   их   тут явно   не   собирались,

Солвиц заказал уйму всевозможных деликатесов, марочное вино и коньяк.

     --   А   можно   попросить   у    него   виски?   --   достаточно   бесцеремонно

поинтересовался Язон тоже пофранцузски.

     Солвиц оглянулся   на него с уважением   и   подкорректировал   свой заказ.

Доставка   была   почти   мгновенной,   но   блюда   выглядели   идеально:   никаких

сомнений в том, что все свежеприготовленное.

     "Однако секреты местной   кулинарии -- это   все же   не самое главное, --

подумал Язон. -- Тем более когда так хочется есть".

     Они   не   торопясь выпили чудесного виски -- один из   древнейших   земных

сортов   --    "Катти   Сарк".   Выпили   без   торжественных   тостов,   просто   за

знакомство, и лишь потом, проглотив по устрице из океана планеты Грублиани и

съев вдогонку   по маленькой розеточке ароматнейшего кастикусийского   салата,

приступили к разговору.

     --   Прежде всего,   --   объявил   доктор   Солвиц,   --   перестаньте пороть

горячку. Прекратите смотреть на ваши дурацкие часы и подсчитывать   минуты до

смерти.   Вы   будете жить столько, сколько   захотите. На   моей   планете время

течет иначе,   чем за ее   пределами. И скажу больше, я, в   принципе, способен

управлять скоростью всех протекающих здесь процессов.

     -- Прежде всего,   --   сурово   откликнулась Мета, не слишком внимательно

слушая гостеприимного хозяина, --   хотелось бы   знать: вы -- человек   или мы

снова общаемся с андроидом?

     -- Я человек, -- спокойно сказал Солвиц, -- но   это не значит, что если

вы еще   раз снесете мне голову, я покину вас навсегда. Согласитесь, довольно

странный способ знакомства --   сразу заглядывать,   а   что там   у собеседника

внутри.

     -- Ну, во-первых, не   сразу,   -- возразила Мета.   -- Мы довольно   долго

слушали в том зале вашу ахинею.

     -- А во-вторых, -- включился Язон, -- ваш способ знакомства тоже весьма

экстравагантен: похищение, убийство нашего друга, усыпляющий газ   -- все это

не слишком приятно, согласитесь.

     -- Соглашаюсь, но у меня не было другого выхода.

     -- Почему? -- быстро спросил Язон.

     -- Если вы дадите мне возможность, я постараюсь объяснить все.

     --   Что   ж,   объясняйте,   --   разрешил   Язон   и    принялся   разделывать

вкуснейшего мальтикорского ящера, запеченного в кукурузном тесте.

     --   Все, что я   уже рассказал   вам,   -- отнюдь   не ахинея, а   чистейшая

правда.    Просто   это   еще   не   вся   правда,   потому   она   и   кажется   такой

невероятной. Я уже достаточно давно вернулся   назад из другой вселенной. Вот

только   этот   мой   астероид   был   до   сих пор вне   досягаемости   всех   ваших

приборов. Сам же я,   воспользовавшись небольшим межзвездным кораблем   класса

"фантом",   совершал   путешествие   по   Галактике.   Я   побывал   на   нескольких

планетах,   провел   кое-какие   эксперименты,   пообщался   с   людьми,   послушал

радиопереговоры ваших спецслужб, изучил   политику, проводимую Лигой Миров. Я

посвятил   этому почти четыреста   лет и, знаете, пришел   к печальному выводу:

Галактика не готова к   встрече   со мной. Ваш Специальный   Корпус разыскивает

меня   как преступника. Ваши ученые считают, что добытые   лично мною знания и

сделанные лично   мною открытия являются достоянием   всего человечества. Лига

Миров пытается   выражать интересы   Галактики, но я так   и не понял,   что это

означает, ведь в вашей (или нашей?), в   общем, в этой Вселенной все враждуют

со всеми. С кем   я мог пойти на   контакт в открытую? Официальные организации

изначально враждебны   мне. Оставались   частные лица.   Не стану утомлять   вас

длинным перечнем параметров,   по которым я вел отбор. Скажу лишь,   что поиск

продолжался   достаточно   долго.   Первой   любопытной   персоной показался   мне

Риверд   Бервик. Не совсем то, что нужно, но как запасный вариант он годился.

Так   я   выбрал направление   полета   и   начал   приближаться   к Зеленой Ветви,

продолжая попутно   обработку данных. И вот астрономы Консорциума уже засекли

меня   и    начали    бить   тревогу,   когда    наконец-то    компьютер    выплюнул

окончательный   ответ: он нашел   в Галактике   человека,   по   всем   параметрам

идеально подходящего   для контакта со мной. У этого человека было "несколько

имен,   даже   слишком    много:   Агасфер,   Тристан,    Гаутама,   Баухилл,   Язон

динАльт...

     Язон перестал есть и картинно уронил вилку в тарелку.

     --   О, какая честь! -- воскликнул он,   закатывая   глаза. -- Я   этого не

переживу.

     Солвиц молчал и терпеливо ждал более серьезной реакции.

     -- Доктор Солвиц, -- сказал Язон, надурачившись вволю. -- Было довольно

легко догадаться, что вам нужен именно я. Но вы так и не объяснили, зачем.

     --   Объясняю: вы   единственный можете послужить полноценным посредником

между мною и этой Галактикой.

     -- И переговоры со   всей   обитаемой Вселенной мы   будем   вести   отсюда,

спрятавшись в уютном баре за толстым слоем льда? --   невинно поинтересовался

Язон.

     -- Да ну нет же, конечно!   --   вспылил Солвиц.   -- Наберитесь терпения,

Язон динАльт! Куда вы вечно торопитесь с вашими вопросами?

     --   Стоп,   стоп,   стоп, доктор Солвиц! -- осадил его   Язон.   -- Теперь,

когда вы сами признались, что   я для вас личность более чем важная, именно я

и   буду задавать вопросы. Хочу -- тороплюсь, хочу -- не тороплюсь.   Я теперь

дирижирую беседой.

     -- Хорошо, -- устало вздохнул бессмертный ученый. -- Дирижируйте, Язон.

     --   Вы   многовато   лишнего рассказываете,   доктор   Солвиц. А мне   нужны

ответы по существу. Ваши исповеди слишком уж напоминают отвлекающие маневры.

Чего   вы   боитесь, Солвиц? Смерти, которой   безумные   долгожители   вроде вас

всегда боятся особенно сильно? Или вы боитесь   за ваши знания?   Боитесь, что

они попадут в плохие руки или пропадут вовсе?

     --   Вы   ничего не   поняли, Язон.   Наверно,   зря я так высоко оценил ваш

интелеллект. Смерти я не боюсь уже давно. Об этом чуть позже. А что касается

знаний...   Да, было бы обидно утратить их, но это не   самое   страшное. Самое

страшное -- утратить контроль над   ними. Вот вы говорите: попадут   в   плохие

руки. Меж тем хороших рук не   бывает   вовсе. Любые руки -- плохие. Уж вы мне

поверьте. Знания   следует сберегать не в руках, а в   голове, и лучше всего в

одной-единственной,   тогда   сохраняется   надежда на относительный порядок во

Вселенной и хоть сколько-то стабильную власть.

     -- Так вы хотите единоличной власти над миром?! -- У Язона точно пелена

с глаз упала. -- Как это оригинально!

     -- А вы не хотите? -- атаковал Солвиц встречным вопросом.

     -- Хочу ли я властвовать над Вселенной? -- Язон искренне растерялся.

     Потом задумался на пару секунд и честно ответил:

     -- Нет, не хочу. Честное слово, не хочу. Я всегда мечтал   быть богатым,

сильным, свободным.   Но   никогда не стремился стать самым-самым, меня вполне

устраивает быть одним из. Наверно, в этом главная разница между нами.

     -- Наверно, -- согласился Солвиц. -- А вы еще спрашиваете, зачем вы мне

нужны.

     --   Теперь мне все понятно. -- Мета неожиданно поднялась из-за стола, в

ярости комкая салфетку. --   Этот сумасшедший   доктор   мечтает захватить весь

мир, да к тому же твоими руками, Язон. Пошли отсюда.

     -- О Боже! -- взмолился   Солвиц.   -- Только женских   выкрутасов мне еще

здесь и не хватало. У нас мужской разговор, Язон динАльт! Вы можете избавить

меня от подобных выходок?

     Язон едва успел перехватить руку Меты, к счастью, не с пистолетом, а со

столовым ножом.

     --   Я   вас предупреждал, Солвиц!   Непочтительный   тон в адрес моей дамы

чреват серьезными последствиями. А   рассуждения Меты вполне резонны, кстати.

Извольте объясниться. Нечего устраивать тут истерику!

     -- И первым делом потрудитесь рассказать, зачем вы все-таки убили Троу,

-- продолжала настаивать Мета, едва сдерживая свои эмоции.

     -- О Боже! Я ведь, кажется, уже объяснял.

     Разве нет?

     Солвиц   явно тянул время,   и Язон, как бы   поддаваясь,   решил сбить его

неожиданным вопросом:

     --   Почему вы так часто упоминаете Бога? Это напомнило   мне одну давнюю

историю, когда я непростительно долго общался с неким проповедником по имени

Майк Сэймон. Вы тоже верующий?

     Эффект оказался неожиданным: Солвиц расхохотался.

     -- Я   -- верующий?! Да,   я верю в Бога! Я верю   в то, что Бог -- это я.

Ведь   я сам создал свою   планету,   вот   этот мир, и создам еще много других,

если только мне не   будут мешать. Да, Язон   динАльт, Бог -- это я. В меня не

надо верить, со мною просто можно иметь дело.

     -- Допустим, -- мягко   согласился   Язон. --   И   все же. Зачем   вы убили

Троу?

     -- Да не зачем, а почему. Его препарировали там,   наверху.   Моя охрана.

Они... они уже   не всегда подчиняются воле   хозяина. Знаете, как в древности

заводили   при   тюрьмах больших   собак,   натасканных   на   убийство.   Домашние

животные становились настолько злыми, что   приходилось держать их в клетках,

как   диких   зверей. Цепные   собаки   начинали бросаться уже на всех, даже   на

своих   хозяев...    Такие    дела.   А    ваш   друг   Троу    проявил    чрезмерную

агрессивность. Там, наверху,   нельзя вести   себя так -- это верная гибель. Я

попытался взять ситуацию под контроль, но вы своими выстрелами чуть было все

не   испортили.   К   счастью,   Троу   все-таки   жив,   и   скоро    вам   предстоит

встретиться.

     -- Вы лжете,   -- не   выдержала   Мета,   вновь   надвигаясь на Солвица. --

Человек не может выжить после такого.

     --   Вы   почти правы.   Надо только   конкретизировать, что каждый из   нас

понимает под словом "человек".

     -- Неужели и это неясно? -- удивился Язон.

     -- Вот   видите,   как странно мы с вами   разговариваем. Перескакиваем   с

одного   на   другое, а в итоге   ничего   нельзя   понять.   Вы просто с   ослиным

упрямством не хотите слушать все по порядку.

     -- Ладно, давайте, -- смирился Язон.

     А Мета свирепо глянула на него -- мол, за   себя говори -- и воинственно

повернулась к Солвицу:

     -- Начните   с ваших   цепных псов,   которые   даже вас не слушаются.   Это

особенно интересно.

     -- Боюсь, это не самое удачное начало для объяснений, Мета, -- вздохнул

Солвиц. -- Ну что ж, попытаюсь. На поверхности   моего астероида, вмороженные

в специальную субстанцию, которую вы назвали гиперльдом, находятся не просто

самые страшные виды оружия, когда-либо изобретенные человеком. Это...

     Солвиц замялся,   подыскивая слова   и   явно   пугаясь   азартного   блеска,

вспыхнувшего в глазах Меты при слове "оружие".

     --   Это -- квинтэссенция зла, от которого я   мечтал избавиться,   выводя

смертоубийственные устройства за пределы своего   астероида. Но   они вступили

во   взаимодействие с новыми   физическими   законами и стали   жить собственной

жизнью. Нет, они не заползали обратно сюда, дабы уничтожить хозяина и творца

своего, как   уже не   однажды   случалось   в   истории человечества. Однако мои

чудовища   как-то   странно    мутировали   и   совершенствовались.   Аккумуляторы

страха,   сгустки   боли, излучатели   отвращения,   биодепрессанты   и, наконец,

универсальный   поглотитель   материи   --   вся эта   нечисть стала   вести   себя

немного   по-другому,   непредсказуемо. Я сумел   утопить их   и заморозить   под

слоем гиперльда. Но ведь это   не   решение проблемы, а только жалкая   попытка

отсрочить решение. Может, именно вы, Язон, поможете мне.

     --   Может   быть,   --   сказал   Язон.   --   Но   для   этого мне потребуется

существенно больше информации.

     -- Безусловно, -- согласился ученый   с энтузиазмом. -- Как   раз   ее я и

хотел вам предоставить.

      -- Прямо сейчас? -- недоверчиво поинтересовался Язон.

     -- Ну конечно же! Вот покурим после сытного обеда и отправимся прямиком

в   мою   библиотеку. Сами понимаете, там   не книги стоят. Впрочем, книги тоже

есть --   во   многом   вкусы мои весьма консервативны. С другой стороны,   могу

похвастаться:   именно   мною разработан великолепный   новый   способ   усвоения

информации. Вы, Язон, наверняка оцените его по достоинству...

     Язон перехватил взгляд Меты,   которая с преувеличенной настороженностью

следила за пальцами доктора Солвица, машинально вертящими сигару.

     --   А   сигареты   у   вас   тут имеются?   --   спросил   Язон,   еле   заметно

подмигивая Мете   (дескать, понял тебя, я   тоже начеку и пытаюсь его отвлечь,

если,   конечно, в   этом   есть   смысл).   --   У   меня,   знаете   ли,   последние

кончаются.

     Солвиц щелкнул пальцами, и андроид   принес   на   выбор   несколько пачек.

Язон не стал брать самые дорогие,   а предпочел любимые -- синевато-зеленые с

серебряным ободком "Стожары".

     Пауза   эта   была   очень   кстати.   У   Язона   тоже   появилось    нехорошее

предчувствие. Рваный,   комканый и   очень   напряженный разговор   заканчивался

как-то   уж слишком   благополучно.   Не   к   добру   это.   И опять   -- та   самая

жутковато бордовая, словно запекшаяся кровь, сигара.

     На планете Солвица табаку или запаху   табачного дыма вообще предавалось

какое-то особое, мистическое значение. Всякий   раз, стоило   Язону   закурить,

что-то происходило. Он был не из тех, кто верит в чудеса. Всегда считал, что

любому феномену можно   и нужно   найти вполне научное объяснение, стоит   лишь

собрать статистику побогаче да вдуматься в суть вопроса поглубже.

     "Что ж, -- сказал себе Язон, -- приступим".

     Это   было   легко. Не   труднее, чем   бросить   кости   тогда,   на   далекой

Кассилии, только   теперь   на кону стояла не   одна лишь его жизнь   и   даже не

судьба планеты Пирр,   о которой в тот момент он, кстати, еще и   не думал, --

теперь на кону стояли жизни миллионов людей.

     Язон    медленно-медленно,    как     бы     в    задумчивости    прикоснулся

перстнем-зажигалкой к кончику сигареты и сделал первую затяжку.

     В   ту   же секунду   весь   бар   содрогнулся   от пола до   потолка.   Стулья

подскочили, как   испуганные звери, что-то посыпалось с полок,   раздался звон

стекла и сразу   следом за ним -- вой аварийной сигнализации. Взрыв удался на

славу. Немалой силы и   где-то совсем рядом.   Но удивительнее   всего было то,

что доктор   Солвиц буквально   подпрыгнул от неожиданности.   Конечно,   он мог

оказаться еще и великим актером наряду со всеми прочими своими талантами, но

уж слишком,   слишком естественным выглядело изумление и   даже   страх на   его

лице.

     "Началось, -- мелькнула жуткая мысль. -- Старина Керк взрывает планету.

Раньше времени. Но мало ли что..."

     Мета думала   о   том же,   но по-своему. Стремительно   перегнувшись через

стол,   она   схватила Солвица   за   горло,   приподняла   его   и   стала   трясти,

приговаривая:

     -- Обманул нас, сволочь,   обманул! Время у него тут   по-другому   течет.

Вижу теперь,   что по-другому,   да только там,   снаружи, уже   несколько   дней

прошло! Мы опоздали!..

     Последние   слова   подействовали   на   Мету   отрезвляюще.   Очевидно,   она

сообразила,   что   спастись   еще можно,   раз   они до   сих   пор живы.   Поэтому

швырнула   несчастного   доктора с уже   почти   вылезшими из   орбит глазами   об

стену,   и тот мешком рухнул   на   пол.   Поспешившего на   помощь бармена   Язон

попросил отдохнуть под столом. Правда, для этого потребовались две разрывные

пули.

     -- Ты найдешь дорогу к внешним воротам? -- спросила Мета уже на бегу.

     -- Я все найду, если там еще будет что искать, -- ответил Язон.

     -- Но ведь, кажется, рванула пока лишь одна   бомба или две. Не может же

вся планета загореться в   один миг, тем более   что внешняя оболочка отделена

от   ядра   слоем   атмосферы,   значит,   мы   успеем выскочить   в образовавшийся

пролом. Нас вынесет в космос воздушным   потоком, а в каждом   скафандре   есть

кислород минут на сорок пять и радиомаячок, чтобы нас нашли.

     Она   говорила   все   это   быстро-быстро,   пока   бежали   по   переходам   и

лестницам под вой сирен и грохот новых взрывов.

     Язон не хотел разочаровывать   Мету   и объяснять   ей, что   они не успеют

никуда   выбраться, если это действительно   планетарные бомбы.   Он сам бежал,

потому что привык во всех случаях жизни бороться до конца. А еще потому, что

абсолютно перестал понимать происходящее.

     Они   выскочили   на   светящуюся   внутреннюю   поверхность и с   удивлением

увидали,   что   там   ровным   счетом   ничего не   происходит.   То   ли   все   уже

кончилось, то ли вообще ничего и не начиналось.

 

     ГЛАВА 15

 

     Тройку храбрецов,   вернувшихся с   астероида   на "Арго", первым встретил

Рее -- один из старейших жителей Пирра, принадлежавший некогда к племени так

называемых "корчевщиков", то   есть людей, умевших не   столько корчевать лес,

сколько находить общий язык с враждебной флорой и фауной. Позднее Рее входил

в   число   руководителей   Большого   Совета   пиррян   и   на    Счастье,    и    на

возрождающейся родной планете. Здесь же, на "Арго", в ходе   изучения объекта

001, он   был всегда молчалив,   замкнут, как-то даже безучастен, несмотря   на

постоянное присутствие на всех важных совещаниях. Голосовал вместе с другими

за принятие решений,   но   вслух не высказал   ни одного   слова.   Остальные не

больно-то удивлялись этому:   не такой собрался народ, да и устали удивляться

-- рушилось сразу слишком многое в привычных представлениях о мире.

     -- Керк, -- обратился Рее   к признанному   вождю   пиррян,   --   нас   ждет

Риверд Бервик. Настало время поговорить втроем. Это очень серьезно, Керк.

     Клифу   поручили проверку всех   систем и   приведение   военной техники   в

полную боевую готовность, Стэн   отправился в   лабораторию,   чтобы продолжить

обработку    информации,    накопившейся    за   два   дня,    включая   загадочный

модулированный сигнал, а Керк с Ресом проследовали в кают-компанию.

     Бервик   уже   изрядно   надымил   там своей сигарой, возможно, не   первой,

поэтому, усадив приглашенных, сразу включил кондиционер   на полную мощность,

а затем уже знакомую Керку систему защиты от подслушивания.

     --   Господа, --   объявил он, --   ситуация вокруг   объекта 001   меняется

буквально   с каждым часом.   Если вы   еще   не в   курсе,   считаю своим   долгом

сообщить:   скорость   приближения   астероида    к   звезде    Р013-9   неожиданно

возросла,   в связи с   чем   необходимы   более   решительные   действия с   нашей

стороны.   Но и   это   еще   не   все.   Полчаса   назад   я   получил   шифровку   по

сверхсекретному каналу   Специального Корпуса от   самого Риверда   Бронса (это

заместитель   директора), и он распорядился посвятить вас, Керк   Пирр, во все

нюансы нашего общего проекта.

     --   Вы   что   же,   --   поинтересовался   Керк, -- предлагаете   мне теперь

работать на Специальный Корпус?

     -- Берите   выше,   Керк.   Вам   предлагают   вступить в другую,   абсолютно

закрытую   организацию, о самом   существовании которой знают   лишь   считанные

люди в Галактике. И пока я еще ничего не рассказал по существу дела, за вами

сохраняется   право   отказа.   Только   имейте   в   виду:   столь   высокой   чести

действительно удостаиваются   очень немногие. Возможно, завтра   вы станете не

нужны   нам,   и   тогда возобновить этот разговор   будет нереально.   С   другой

стороны,   наша   организация способна решить   многие проблемы,   связанные   не

только с   залетевшим в миры   Зеленой Ветви   астероидом, но и   с вашей родной

планетой.   И   еще одна деталь. Рее присутствует здесь именно   как член нашей

организации. Это он рекомендовал вас.

     -- Рее?! -- Керк не мог скрыть своего удивления.

     Многословие   Бервика утомляло его, длинные пассажи политика и дипломата

плохо воспринимались   сугубо практичным Керком, потому две   последние   фразы

подействовали особенно сильно.

     -- Неужели Рее?! -- воскликнул Керк. -- А Язон?

     --   Понимаю   ваш   вопрос.   Язон должен   был стать   нашим, но   случилось

непредвиденное. Так вы согласны?

     Керк надолго задумался. Он не был   излишне любопытен, даже   в молодости

не страдал повышенной тягой к новым знаниям. А в   теперешнем, столь солидном

возрасте пора   бы уж и остепениться.   Боясь признаться   самому себе, ветеран

многих сражений надеялся в глубине души, что эта странная война с астероидом

станет   последней в его   судьбе. Он   мечтал   лишь   о возвращении   на Пирр   и

благоденствии родной   планеты.   Что же двигало Ресом   -- человеком еще более

почтенного   возраста?   Понималось   это с   трудом.   Давний   антагонизм   между

корчевщиками и жестянщиками, как называли жителей   единственного   города   на

Пирре,   не был преодолен полностью, даже после успешного завоевания Счастья.

Во всяком случае, бывший жестянщик Керк не мог считать Реса   авторитетом для

себя,   скорее   уж   извечным соперником. А   раз так... Да   он   просто   обязан

вступить в   эту   организацию, чего бы это ни стоило!   Может ли   он,   великий

Керк, носящий то же   имя, что и его   родная планета,   доверить   судьбу   Мира

Смерти и всех его обитателей одному лишь Ресу?

     --   Я готов, --   проговорил седой пиррянский вождь   тихо, но   четко. --

Слушаю вас.

     -- Я знал, что вы согласитесь, --   обрадовался Бервик. --   Ведь   вы   не

только сильный, но   и очень   прозорливый   человек.   Мне сразу понравился ваш

вопрос   о   том, сколько лет существует   в   Галактике   Специальный Корпус. Вы

правильно догадались: наша организация возникла гораздо раньше.

     И Бервик поведал следующее.

     Уроженец Земли   доктор Теодор Солвиц открыл секрет   бессмертия, то есть

нашел средство для   неограниченного   продления человеческой жизни -- вакцину

Солвица. Нет, он   не   превратил   человека   в   неубиваемого монстра -- просто

избавил организм   от   необходимости старения.   Все это   произошло   в   период

достаточно    бурного    развития   космонавтики    и    заселения    бесчисленных

землеподобных   планет. В   то время   в   Галактике   практически   отсутствовала

Центральная власть,   и   использование вакцины грозило выйти из-под контроля.

Страшно   было   представить   себе   последствия неуправляемого распространения

физического   бессмертия, и Солвиц решил взять всю ответственность   на   себя.

Сделав бессмертными всего около ста человек, которым доверял безгранично, он

таким   образом учредил новую, да, по существу, и   единственную на тот момент

всегалактическую организацию. Со   свойственной ему скромностью он   назвал ее

коротко и звучно -- "Хозяева   Вселенной".   Весьма существенной   деталью было

то, что   бессмертие не передавалось   ни половым путем, ни по   наследству, ни

через   кровь.   Для каждого   нового члена требовалось   введение вакцины.   Это

весьма упрощало контроль за численностью "хозяев   Вселенной". И все   же люди

есть   люди -- уже   через   несколько веков бессмертных   стало   больше тысячи.

Потом   процесс   затормозился. Появились первые случаи убийств и   самоубийств

среди бессмертных. "Хозяева Вселенной" переставали   понимать, для чего живут

на этом свете.

     Бессмертие -- великая сила,   но само по себе   оно не могло   дать полной

власти   над   миром. В центральный   аппарат Лиги   Миров вошло   лишь несколько

"хозяев",   однако   именно    они    были   впоследствии   инициаторами   создания

Специального   Корпуса. И все же   никто не оказался властен   над естественным

ходом истории. Кошмарная   Эпоха Регресса,   или Эпоха   Вырождения,   заставила

многих   пересмотреть   свои   взгляды    на   природу   человека   и   человеческой

цивилизации.

     Около пятисот лет назад Солвиц призвал всех   бессмертных покинуть   нашу

Галактику на   самом огромном в истории   космическом корабле и отправиться на

поиски   более   справедливой   жизни.   Кажется, он искренне полагал,   что   все

бессмертные до единого человека так и   сделали. Однако он ошибался. Нас было

всего   шестеро, оставшихся здесь тогда. Теперь нас, конечно, намного больше.

За   счет   того,   что мы   сумели синтезировать   вакцину вновь. Мы   больше   не

называемся "хозяевами Вселенной". Имя нашей организации менее броско и более

точно -- "Гаранты Стабильности мира". Обеспечивать стабильность и   спокойную

жизнь всего человечества -- наша главная цель. Мы теперь делаем бессмертными

не тех, кто может быть безгранично и бездумно предан Хозяину, а тех, чей ум,

чьи   таланты   и   возможности   нужны   Галактике.   Думаю,   не   стоит   отдельно

пояснять, почему   мы   приняли к себе Реса. А   теперь,   Керк,   ваша   очередь.

Вакцина у меня с собой,

     -- Постойте!   А   что случится,   если я откажусь   стать бессмертным?   Вы

убьете меня?

     -- Не обязательно, -- ответил   Бервик   спокойно. -- К таким примитивным

способам   прибегали в   древности. Сегодня   есть много   других   возможностей:

стирание памяти, изоляция, неотступный контроль...

      --   Но я не понимаю! -- Керк действительно не понимал. -- Почему нельзя

дать бессмертие всем и покончить с этой нелепой секретностью?

     --   О,   мой   дорогой пиррянин,   это слишком сложный   вопрос,   о котором

пришлось   бы говорить   долго-долго, а   у   нас с   вами совсем   мало   времени.

Поверьте мне на слово,   проблему   всеобщего   бессмертия анализировали уже не

раз и не два. Выводы неутешительны. А пока   -- вот вам   самый   яркий пример:

отец   бессмертия Теодор Солвиц и его безумные братья, умчавшиеся к неведомым

мирам. Вы видите, с чем они вернулись? Не исключаю, что вся эта мерзость под

толщей льда не что иное   как бывшие   люди.   А вы говорите -- бессмертие   для

всех...

     Последний аргумент подействовал на Керка.

     --   Что   ж,   колите   вашу   отраву.   Очевидно, на борьбу   с   бессмертной

нечистью потребуется бесконечно долгое время, и умирать нам станет некогда.

     -- Не совсем так, Керк, но в сущности вы правы. Давайте руку.

     -- А я почувствую что-нибудь?

     -- Да, к сожалению, --   кивнул   Бервик.   --   В течение нескольких часов

будете ощущать   сильную слабость,   возможны   даже галлюцинации.   Зато   потом

сопротивляемость    вашего   организма   к    внешним   воздействиям   значительно

возрастет. Игра стоит свеч!

     А   Керк   уже и сам это понял, он только   вдруг вспомнил о сиюминутных и

неотложных делах.

     --   Да,   а   как   же   с возрастанием скорости   астероида?   Нам   придется

атаковать? Кто вместо меня будет руководить операцией?

     И тут заговорил Рее, уже побивший все рекорды по молчаливости:

     --   Керк,   дружище.   Ты   будешь гораздо   нужнее   нам   после.   А   сейчас

готовится   очень   незначительная операция, так, некий   предварительный этап,

генеральная репетиция, что ли. Мы приняли решение -- я уверен, ты поддержишь

его   --   спровоцировать частичное   размораживание планеты   с целью испытания

нашей огневой   мощи на   просыпающихся   тварях. Стэн и Бруччо уже провели все

необходимые   расчеты. Мы гарантированно   справимся   с ними на площади в один

квадратный   километр.   Не тревожься, ты сможешь наблюдать   все это,   тебе не

будет настолько плохо, уж   я-то знаю. Пойдем. Клиф обещал   полную готовность

через двенадцать минут.

     И они пошли.

     То, что заворочалось на астероиде через   двенадцать минут под действием

локального нагрева, не   сумел   бы описать   никто   из наблюдавших. Для   этого

требовалось   перо   Данте   или    кисть   Босха.   Черно-зеленая   кишащая   масса

вздулась,   приподнялась   и   рассыпалась   бесформенными   клочьями.   Операторы

плазменных   и   аннигиляционных   орудии   жали    на   гашетки,   содрогаясь    от

омерзения. Бой   закончился   в   считанные   секунды, но показался вечностью. И

когда морозные струи жидкого гелия из специальных   установок   прибили пламя,

когда   последние   шевелящиеся   отростки   проснувшегося    ада   вновь   сковало

холодом, пирряне вздохнули с   двойным   облегчением:   во-первых, они одержали

пусть   и маленькую, но теперь уже   настоящую победу. Во-вторых,   отныне   они

знали: с заледеневшими монстрами можно совладать.

 

     ГЛАВА 16

 

     -- Ты хорошо помнишь, где находятся ворота, ведущие наружу? -- спросила

Мета.

     Язон поглядел на нее как-то непонимающе.

     -- Ну те, которые были на ремонте, -- решила пояснить пиррянка.   --   Ты

найдешь дорогу туда?

     -- Я   предпочел   бы найти дорогу в бар, где   наливали хорошее виски. Не

знаю,   стоит ли курить на этой планете, но вот выпить   определенно   пора: мы

явно приняли недостаточную дозу.

     Мета   смотрела   на   Язона, слегка   наклонив голову   и   пытаясь отделить

шуточную часть его утверждения от серьезной. Однако было похоже, что всерьез

сказано все. Так или иначе, Язон решительно направился в обратную сторону --

к той самой двери, из которой они оба только что выскочили как ошпаренные.

     -- Не надо никуда   ходить, --   послышался   голос сзади. --   Я вам прямо

здесь налью, если хотите.

     Солвиц   стоял   возле   некоего   сооружения   или,   возможно, летательного

аппарата, представлявшего   собой идеально круглый   шар   диаметром примерно в

два человеческих   роста   из вроде   бы   прозрачного, но сильно   граненного   и

потому радужно   сверкавшего,   как   хрусталь, материала.   Из-за   этого блеска

невозможно было рассмотреть внутреннее устройство шара.

     -- Пойдемте, -- спокойно предложил   Солвиц. -- Садитесь вот сюда вместе

со   мной,   и,   я   надеюсь,   мы   все-таки   пообщаемся в спокойной обстановке.

Библиотеку придется   отложить   на время.   Я   наконец   понял:   вам   требуется

некоторый период для адаптации.

     В   хрустальной   стенке распахнулся широкий люк, словно зевнул   великан,

шар, чуть   задрожав, приподнялся и завис сантиметрах в тридцати над землею в

полной неподвижности. Значит, все-таки транспортное средство, только   совсем

незнакомого типа.

     -- Куда летим? -- полюбопытствовал Язон как можно небрежнее.

     -- А это важно? -- улыбнулся Солвиц.

     --   Теперь, пожалуй, что и нет,   --   оценил   Язон   мудрость   встречного

вопроса.

     Но Мета так быстро успокоиться не могла:

     -- То, что   вы в порядке, доктор   Солвиц, я уже не   удивляюсь, но зачем

был нужен весь этот спектакль с шумом и грохотом?

     --   Боюсь, это не совсем спектакль.   А вот о подробностях   следовало бы

поинтересоваться у ваших   друзей на   орбите. Очевидно, они решили прорваться

через внешнюю оболочку сюда, к нам.

     -- Ну и?.. -- воинственно спросила Мета.

     -- Что "ну и"? Это невозможно.

     --   А вы разве не знаете, что если пирряне приняли решение,   они всегда

добиваются своего?

     --   Я все о пиррянах знаю, --   еще раз   добродушно улыбнулся Солвиц. --

Металл они действительно могут прошибить. Потому мы сейчас и   улетим с этого

места   от греха   подальше.   Здесь будет чуточку неуютно. А   если вы мечтаете

воссоединиться   со   своими   друзьями   в   пылу   сражения,   так   сказать,   под

сурдинку, то, поверьте, это действительно невозможно.

     Он увидел, что не верят оба, и добавил:

     -- Во всяком случае, сейчас. Так что... пойдемте. Пожалуйста, пойдемте!

Я так не люблю тащить кого-то силой!

     -- Да, но как только пирряне   поймут, что им не пробиться,   они наконец

взорвут ваш астероид, -- не унималась Мета.

     -- Вы   правы,   но   до   этого   мы еще   успеем обо   всем поговорить.   Мне

казалось, я уже объяснял насчет масштабов времени. Разве нет?

     Мета   отчаянно   боролась   с   охватившими   ее   в   очередной раз   бурными

чувствами. Правая   рука автоматически выхватывала пистолет, сжимала рукоятку

и вновь убирала   оружие в кобуру, а глаза были опущены вниз   и   вперились   в

одну точку: только   бы не   видеть, не   видеть ничего вокруг --   может, тогда

расхочется стрелять.

     Язон   взял   ее за руку   и,   используя весь свой   телепатический талант,

попытался успокоить. Он заметил,   что с каждым   разом это   удается   ему   все

лучше и лучше.   Здесь, сейчас, в   эту   секунду Мета стала   близка   ему,   как

никогда,   он сумел почувствовать ее   руку, словно часть своего   собственного

тела. И они вместе, синхронно, как солдаты на параде, шагнули к хрустальному

шару.

     А когда уже сидели внутри сверкающей сферы, Солвиц сообщил:

     --    Как   только   закрылся   люк   хроноскафа,   а   эта   штука   называется

хроноскафом, считайте, что время по ту сторону застыло, словно зимний ручей.

И   между   прочим, мир,   в   который   вам   посчастливилось   попасть,   богат   и

разнообразен. В нем можно жить и год, и десять лет --   да   сколько угодно! А

после --   вернуться практически в   тот же момент времени, во всяком   случае,

ваши друзья еще не успеют взорвать нас.

     -- Вот   только маленькая неувязочка, --   сказала Мета. -- Выходит дело,

мы тут состаримся, а наши друзья будут по-прежнему молоды?

     -- Нет, -- улыбнулся Солвиц. --   Здесь   никто не стареет. Не только   за

десять, но и за многие тысячи лет. Просто не хотелось сразу оглоушивать   вас

такими большими цифрами. Но ведь я уже рассказывал о секрете бессмертия. Вот

здесь мой метод и обкатывается на практике.

     -- Здесь -- это в хроноскафе? -- решила уточнить Мета.

     -- Почему в хроноскафе? Здесь --   значит на   моей планете. Хроноскаф --

всего   лишь   устройство для уплотнения   времени,   совмещенное   с летательным

аппаратом   универсального типа. А нестареющими   вас сделал сам   воздух этого

мира. Уж извините, преподнес вам такой подарок без спросу.

     -- Спасибо, -- проговорила Мета, окончательно растерявшись.

     Она до сих пор не   верила ни одному слову доктора Солвица, а тут   вдруг

взяла и поверила разом во все. Не потому, что поняла, --   где ей было понять

такое? -- а потому что почуяла неким сверхчутьем (женским? пиррянским?): все

это -- на самом деле, Солвиц не врет.

     А   Язон, рассуждая логически, пришел к   тому же   выводу.   Зачем Солвицу

хитрить,   если оба они в его полной и безраздельной   власти.   В полной ли? В

безраздельной ли? Вот об этом стоило подумать. Но только не сейчас, а позже,

когда нервы успокоятся и информации будет побольше.

     -- Ну и что дальше? -- мирно поинтересовался Язон.

     --   Для   начала   выйдем наружу.   Мы прилетели.   Остановка   -- конечная.

Называется   "Центр планеты   Солвиц".   Действительно   центр,   геометрический.

Отсюда начиналось строительство всего комплекса много тысяч лет назад.

     Он уже стоял возле   люка   и чуть было не открыл его,   но вдруг вспомнил

что-то и предупредил:

     --   Вы же   первый   раз   на   хроноскафе   летаете?   Тогда   приготовьтесь,

пожалуйста, к не слишком приятным ощущениям.

     "Не слишком приятные ощущения" -- это было мягко сказано. В проеме люка

за   стенками   хрустальной   сферы глазам   Язона   предстало   зрелище,   которое

решительно не с чем было ассоциировать. Не только формы предметов (предметов

ли?), но   даже   запахи,   звуки и   цвета   не имели   названий ни   на   одном из

известных Язону наречий. Сразу   закружилась голова, приступ тошноты   пронзил

тело от горла до низа живота, постепенно превращаясь в острую   боль, пот лил

градом, как вода с отжимаемой тряпки, и, наконец, потемнело в глазах.

     "Ну вот и славно, -- подумал Язон, -- сейчас все кончится".

     Не тут-то было! Пришла отвратительная крупная дрожь, охватила целиком и

не    давала   провалиться   в    беспамятство,    словно    его   подвергли   пытке

многодневным   бодрствованием и все прижимали и прижимали электроды к рукам и

ногам.   Сквозь   желтовато-серый туман отчетливо   различалось лишь   одно: где

верх, а где низ, и это было особенно противно. Хотелось   вниз, лечь, упасть,

но он точно знал: нельзя, и мука продолжалась. Неописуемый ужас.

     Если   вы   когда-нибудь,   проведя   двое суток без   еды   и сна,   выпивали

бутылку коньяку, потом,   разумеется,   засыпали,   а   через полчаса вас будила

внезапная   тридцатикратная   перегрузка   из-за   того,    что   нерадивый   пилот

совершал маневр одновременно с выходом   в кривопространство в   джамп-режиме,

--   вот   тогда   вы сумеете хотя бы приблизительно   представить себе ощущения

Язона. Собственно,   примерно так   он и   попытался позднее объяснить   все это

Мете, естественно, перенесшей хронопереход намного легче.

     Язону было настолько плохо, что он даже не успел подумать   о каких-либо

опасностях или о злонамеренности Солвица.   Зато об этом сразу подумала Мета,

наблюдавшая страшный отсутствующий взгляд Язона,   такой   неуместный   на фоне

мирного,   даже   уютного пейзажа.   Мета   по-пиррянски быстро адаптировалась к

новой обстановке, и все пять органов чувств   посылали   теперь в ее мозг лишь

благоприятные   сигналы. Но именно это и настораживало. Ладно, допустим, Язон

просто   еще   не вышел из послеперегрузочного состояния, ведь он и от обычных

ускорений   в пространстве страдал   всегда   сильнее, чем Мета.   Логически   --

вроде все так. А сердце переполняется тревогой:   пусть на несколько   секунд,

но здесь, в чужом враждебном мире, она осталась одна -- случайно ли это?

     Однако доктор Солвиц предусмотрел и такую ситуацию.

     Едва они   все трое   спрыгнули   на подстриженную траву вокруг пруда   или

бассейна,   обсаженного кустами вполне нормальных расцветок -- от зеленого до

оранжевого,   -- как он   тут   же протянул обоим   пистолеты любимой пиррянской

системы, знакомые Мете с самого детства. Скорострельность не оставляет шанса

увернуться   ни   одному   биологическому   объекту,   кобура    пристегивается   к

предплечью, провод   с нейродатчиком обеспечивает мгновенное срабатывание   от

мысленного приказа. Именно такие игрушки   отняли у них   совсем   недавно люди

здешнего Темучина.   Что   же   это   значит? Личное оружие возвращают пленнику,

только когда отпускают на свободу. Значит, это и есть свобода?

     Придя в   себя,   Язон хотел   отказаться   от   нелепого в   райском   уголке

пистолета, но   из   солидарности   с любимой решил оставить на руке эту   столь

необходимую для   пиррянина вещь   --   хотя бы   как талисман.   Психологический

настрой значил теперь очень много не только для Меты, но и для него самого.

     Язон   осматривался внимательно   и   настороженно. Местечко-то,   конечно,

райское,   но хорошо бы еще   понять, как   из него выбраться. Побег из   Эдема.

Интересная задача! Чтобы решить   ее,   безусловно, требовалось настроиться на

предельно спокойную волну. Расслабиться требовалось.

     "Что   ж,   попытаемся",   -- сказал   сам   себе   Язон,   упорно гоня   прочь

назойливое воспоминание   о   только   что пережитом   кошмаре.   Все   окружающее

радовало глаз.   И надо было принять   это как данность,   а не искать подвоха.

Надо было заключить перемирие с Солвицем -- только тогда у них появится шанс

уйти отсюда живыми.

     -- Доктор Солвиц, а можно вас величать как-нибудь попроще?

     -- Да, пожалуйста, Язон. Зовите хоть просто Тедди!

     -- Ну вот и славно,   Тедди. Помнится, кто-то обещал нам   налить еще   по

стаканчику.

     -- Было   дело, -- согласился Солвиц и, подняв   руку,   щелкнул пальцами,

как богатый посетитель в ресторане.

     Язон   не   удивился   бы,   если б   по   этому   небрежному   сигналу выпивка

появилась прямо   из воздуха.   Но все оказалось несколько будничнее и   проще.

Однако -- красивее.

     С тихим свистом шагах   в десяти   от них   приземлился цилиндр размером с

телефонную будку, ярко-зеленый и   словно подсвеченный изнутри,   как бумажный

фонарик.    Бесшумно    раскрылась   овальная   дверца,    и   наружу    выпорхнула

обворожительная и очень условно одетая девушка   с   точеной   фигуркой. Руками

она поддерживала чистый до зеркального блеска поднос   из голубого металла, и

тонкостенные    пузатые    фужеры,    казалось,   сами   летели   по   воздуху,    а

темно-желтая   жидкость   в   них   точно   остекленела   --    такой   невесомой   и

профессионально   точной   была   походка    у    этой   удивительной   официантки!

Настоящая фея, разве что крылышек за спиной не хватает.

     Мужчины приняли свои фужеры,   учтиво поклонившись и   откровенно пожирая

фею глазами,   а   Мета, с презрением   сжав губы   и   воинственно прищурившись,

переводила взгляд с девушки на Язона и обратно на девушку.

     --   Терпеть не могу   виски, --   процедила   она, практически не открывая

рта. -- Вина, пожалуйста.

     Девушка упорхнула   обратно и,   несмотря на весьма расплывчатый характер

сделанного заказа, удивительно быстро вернулась с высоким изящным бокалом на

том    же   подносе.   В   его   густо-фиолетовом   содержимом,   как   звездочки   в

космической черноте,   посверкивали огненные блестки. Вряд   ли пиррянка могла

знать, что   это   такое, зато Язон   мгновенно вспомнил   название легендарного

напитка -- альдебаранское   крепкое   с   золотой   крошкой.   Едва ли   не   самое

дорогое   вино   в   Галактике. Цена этого   и   впрямь   божественного   по   вкусу

продукта   с далекой   Альфы Тельца IV сильно   возрастала из-за сложности   его

хранения   и   транспортировки.   Альдебаранское   крепкое,   не рискуя   угробить

изысканный букет и уникальный внешний вид, можно было разливать только в его

родную   упаковку   --   в   прозрачные   от долгого   вымачивания в ключевой воде

толстые   кишки зверя лю-лю-грыха, а   держать   эти зловеще   синеватые колбасы

полагалось   исключительно в подвешенном   состоянии. Язону приходилось бывать

на единственной обитаемой планете в системе Альфы Тельца, и все эти тонкости

он знал не понаслышке.

     Но   сейчас Язон сам поразился   ходу собственных мыслей. Где он, в конце

концов?   На отдыхе?   На курорте?   Вино,   девушки,   зеленая трава,   бассейн с

чистейшей водой, симпатичное маленькое бунгало   вдалеке за   деревьями, милые

воспоминания юности... Резкий голос Меты вернул его к реальности:

     -- Доктор Солвиц!

     Она   категорически не собиралась называть   врага   уменьшительным именем

Тедди. Она продолжала считать его врагом. И, быть может, справедливо?

     -- Доктор Солвиц, вы   угощаете отменным вином, но, кажется,   мы не   для

этого сюда прибыли.

     -- И для этого   -- тоже,   Мета. Поймите   меня   правильно.   Вы не должны

торопиться -- это первое. И второе: вам непременно следует отдохнуть.

     "Ну   прямо мысли читает, мерзавец! -- мелькнуло в голове у   Язона. -- Я

об отдыхе, и он об отдыхе".

     --   Вы   слишком   переутомились   и сейчас   не   сумеете   воспринять всего

должным образом.

     "... должным образом",   -- мысленно повторил Язон как бы автоматически,

а потом неожиданно для самого себя задал вопрос из другой области:

     -- А это юное создание в зеленом пенале -- тоже андроид?

     --   Да, разумеется,   --   охотно подхватил   Солвиц предложенную тему. --

Только гораздо более высокого класса, чем те, с кем вам приходилось общаться

раньше. Она практически   живой   человек, только идеально управляемый.   Мечта

любого мужчины, -- добавил он, гаденько улыбнувшись.

     -- Андрошка!   Фу,   какая   мерзость, -- поморщилась   Мета.   --   Она   вам

погрузочно-разгрузочных роботов не рожает?

     -- Нет, -- серьезно ответил Солвиц, -- рожать она никого не сможет. Это

исключено по замыслу.

     -- И много у вас таких? -- продолжала нападать   Мета, явно забыв, с кем

имеет дело.

     -- Целый гарем, -- то   ли всерьез, то ли в шутку сообщил доктор Солвиц.

-- Если, конечно, вам знакомо такое слово.

     -- Знакомо, -- сердито буркнула Мета. -- Я специально изучала книжки по

истории полового вопроса.

     -- О! -- воскликнул Солвиц. -- Откуда   такой интерес к прошлому? Да еще

и к   сексу. Не иначе, влияние   Язона   динАльта! Ведь в вашем мире вообще   не

существует понятия "семья".   Вы   там все дети Пирра, не в смысле Керка,   а в

смысле планеты. Правильно?

     -- Да,   но в   связи   с этим   женщина   на   Пирре   не   становится   вещью,

принадлежащей мужчине.

     --   Безусловно! -- подхватил Солвиц. -- Как вы можете быть вещами   друг

друга, когда вы все принадлежите лишь одному хозяину -- Ее Величеству Войне.

Вы просто пушечное мясо и детей рожаете в тринадцать   лет, чтобы они гибли в

кровавых битвах. Нравственная вы моя!

     Солвиц совершенно не обращал внимания на то, что вороненый ствол в руке

Меты давно уже смотрит ему в лоб.

     "Незаряженные пистолеты, что ли, подсунул?" --   предположил Язон, но на

всякий случай взял пиррянку за руку и шепнул ласково:

     -- Мета, мы пришли разговаривать, а не стрелять.

     -- Но этот, по-моему, настоящий! -- выкрикнула она. -- Я чувствую: этот

-- наконец, человек, и я убью его!

     -- Не надо. Мета, -- попросил Язон.

     А Солвиц объяснил устало:

     --   Да поймите же   вы наконец, я всякий раз был настоящим. У меня много

тел. А   может   стать еще больше. Я меняю тела, как вы -- одежду. Ну, порвете

мне еще   один пиджак -- не беда,   я починю его или   надену новый. А до моего

бессмертного интеллекта вам не добраться. Успокойтесь.

     Пистолет прыгнул в кобуру. Мета призадумалась.

     --   Давайте сделаем так. Сейчас   вы идете во-о-он в тот домик и делаете

там   все,   что   хотите.   Я   бы   вам   советовал поспать   в   первую очередь. А

завтра...

     -- Простите,   в   каком смысле завтра? -- решил уточнить   Язон. -- У вас

тут что, есть смена дня и ночи?

     --   Кстати,   -- оживился   Солвиц. -- Хорошая мысль!   Если угодно, можно

изобразить и   это.   Но вообще-то, чисто психологически завтра   --   это когда

хорошенько поспал и вновь проснулся бодрый и благостный. Давайте общаться на

свежую голову. А пока я оставлю вас, с вашего позволения.

     Он нырнул в свой хрустальный шар и был таков. А Язон с Метой   потерянно

побрели к бунгало. Конечно, там было все, что душе угодно. Изучать помещение

на   предмет   какого-нибудь   подвоха,   искать   скрытые   опасности   и   ловушки

казалось теперь более чем нелепым. Они проиграли еще один раунд, и следовало

набраться сил   перед решающим поединком,   несмотря   на то   что именно это   и

советовал   их   противник.   Черт   возьми,   надо   же   было   хоть   в   чемто   не

подчиниться ему! И Язон сказал:

     -- Что нам советовал наш друг Тедди? Немедленно спать? А давай спать не

будем.

     -- Что именно ты предлагаешь? -- не поняла Мета.

     Мысли ее были где-то далеко. Язон тоже начал издалека:

     -- Давай поговорим,   что   ли, о том о сем. Ты   назвала эту   девушку   из

зеленой будки "андрошкой". Ты давно знаешь, кто такие андроиды?

     -- Еще бы! К нам   на планету много раз   прилетали эти чудаки с   Лады, и

однажды   они пытались   одолеть пиррянскую природу с   помощью андроидов.   Вот

смеху-то   было! А некоторые наши мужики даже увлеклись девушками-андроидами.

Глупость несусветная! Они же не настоящие и   абсолютно не годились для войны

на Пирре. Вот мы и прозвали их андрошками.

     -- Мета, а я -- настоящий? -- спросил Язон.

     Мета посмотрела на него задумчиво:

     -- Вроде да.

     -- Любимая, я безумно соскучился по тебе за эти долгих полетах?

     -- Ты хочешь заняться любовью здесь?!

     -- А что такого? Да,   здесь и сейчас. -- Язон как будто даже   обиделся.

-- Тебе не нравится   эта постель?   Пошли на   травку.   Или   --   для любителей

экзотики -- тут есть бассейн. Но, по-моему, на постели все-таки приятнее...

     -- При   чем здесь постель?! -- удивилась Мета   его   непонятливости.   --

Любить друг   друга здесь -- все равно что на сцене перед огромным зрительным

залом. Мы же тут совсем не одни.

     "Какая глупость!"   --   хотел сказать Язон, но сдержался и сформулировал

мягче:

     -- Какая странная мысль, Мета! Они же тут все   андроиды! Может,   нам   с

тобой еще и бортового компьютера стесняться? Иди ко мне. Любимая...

     Лед   сомнения   вдруг оттаял в душе   у Меты.   Она улыбнулась, встряхнула

головой,   откидывая   со   лба   волосы, и   шагнула в   объятия Язона. Она   тоже

очень-очень соскучилась по нему.

     Язон всегда помнил,   как впервые остался с   нею   наедине. Он был   тогда

моложе   и   намного самоувереннее. Они только-только познакомились при весьма

экзотических   обстоятельствах: он сорвал   огромный куш   в казино "Кассилия",

начав   играть на деньги   Керка Пирра;   она --   вела потрепанный транспортный

корабль   со   смертоносным   грузом, закупленным с   нарушением   всех   мыслимых

законов. Романтика?   Еще какая! С карманами, полными денег, о каких раньше и

не   мечтал, среди складов, забитых современнейшим   оружием,   лететь на самую

страшную планету во вселенной и в первую же   ночь после знакомства упасть   в

объятия девушки,   не похожей ни на одну,   виденную им прежде. Женщины всегда

доставались   Язону легко (и   так же легко он расставался с ними) --   все это

было   нормально.   Непривычным   оказалось   другое.   Ведь действительно не она

упала к нему в объятия, а он к ней. Ростом почти с Язона, Мета была едва   ли

не   в   полтора   раза   тяжелее его за счет пиррянской литой мускулатуры. Язон

раньше и не представлял,   что   ему   сможет   понравиться   этакая   гора   мышц,

увенчанная   головкой   очаровательной блондинки с огромными синими глазищами.

Однако он влюбился. Влюбился, как мальчишка, хотя не сразу понял это.

     А Мета -- в первую очередь солдат своей планеты, а уж во вторую женщина

-- относилась к сексу еще более утилитарно, чем Язон, галактический бродяга,

игрок и ловелас. Вот   почему в те странные ночи на транспортном   корабле они

ничего не поняли друг о друге и даже не догадались о возникшем чувстве. Мета

без устали хихикала над легким, как пушинка, партнером, а Язон,   признаться,

не сразу начал получать удовольствие от   такого всегда   понятного и любимого

им процесса. Мешал не   только этот смех партнерши, мешала невероятно жесткая

упругость ее тела.   И   больше   всего отвлекали   даже не руки и не ноги, а...

брюшной пресс.   Было так странно,   так   непривычно   прижиматься к   твердому,

словно автомобильная покрышка, животу.   (Позднее именно это стало возбуждать

его   сильнее всего,   и ни с какими другими женщинами он уже не мог   получить

подобного удовлетворения).

     Потребовались   годы, многие тяжелые сражения и   смертельные   опасности,

через которые они прошли   вместе и   порознь,   не раз   спасая   друг   друга   в

последнюю   роковую   минуту; потребовались   долгие разлуки   и муки   ревности,

чтобы Язон и Мета наконец поняли: они любят   друг друга, любят по-настоящему

и лучше, чем кто-нибудь в Галактике, понимают, что такое любовь.

     А теперь им предстояло новое испытание. И   даже было не ясно толком,   в

чем оно   состоит. Однако в одном Язон определенно не ошибся: следует   делать

то, чего от них ждут, и при этом оставаться самими собой.

     Их потянуло друг к другу, и это было прекрасно, как всегда. А Солвиц...

Пусть смотрит, пусть к многочисленным порочным   страстям этого тысячелетнего

старца добавится еще и грех подглядывания. Наплевать! Они будут лишь сильнее

возбуждаться от того, что играют на публику!

     Мета изогнулась, удерживаясь   в "мостике"   левой ногой и   правой рукой.

Левая рука   ее переплеталась пальцами с правой кистью Язона, приподнявшегося

и   откинувшегося,   словно   всадник на непокорной лошади,   а правая свободная

нога Меты обнимала партнера за талию. Сексуальная   акробатика подобного рода

была их   давним   и   постоянным   увлечением.   Случалось   изображать   и   более

замысловатые   позы, но для Солвица хватит   и такой.   Мета застонала, Язон --

тоже, и уже через   секунду   все смешалось   вокруг, утопая в сладкой   дрожи и

розовато-оранжевом тумане.

     Проснувшись   через   несколько   часов   и   стоя   вместе   под   душем,   они

одновременно   ощутили удивительную   ясность в   мыслях и   отчаянную решимость

сражаться до конца. Они словно зарядили друг друга новыми силами.

     -- Язон, -- сказала Мета за завтраком. -- Этот   мир, мир Солвица, похож

на   матрешку.   Знаешь,   что   это   такое?   Когда к нам в первый раз прилетали

экологи с планеты Лада, а я была еще совсем маленькой девочкой, они подарили

мне деревянную куклу. Ее   разнимаешь на две половинки, а внутри вторая такая

же, только меньше, в ней -- третья и так далее. По-моему, их было двенадцать

или шестнадцать. И я еще сказала   тогда, удивив наших   гостей: "Во,   сколько

бомб можно сделать из одной куколки! И давайте секрет будет в том, что самой

мощной   окажется   вот   эта   ма-а-аленькая,    которую    нельзя   разобрать..."

Понимаешь,   здесь   мы еще не докопались до самой маленькой   матрешки. Но мне

кажется,   что   выход,   вернее, путь к выходу, находится именно там, в   самом

центре этого шара. Или я какую-то глупость говорю?

     -- Отчего   же,   это   очень интересная мысль.   У   древних китайцев   была

похожая игрушка.   Я   читал   об   этом.   Они вырезали ажурные шары из слоновой

кости --   один в   другом, вытачивая промежутки между ними   через отверстия в

сферической   поверхности.   Человек, выточивший   таким образом   более   девяти

шаров, переходил на новый уровень познания самого себя. Так у них считалось.

     Язон помолчал.

     --   Но   вообще-то   я сейчас   о другом   думал.   Я, кажется, понял, в чем

секрет неубиваемости   доктора Солвица. Он не   андроид,   но   и   не человек. Я

полагаю...

     Язон не успел закончить мысль, потому что в дверь постучали.   И это был

не   Солвиц,   даже   не девушка-андроид из сферы   обслуживания. Это был   Троу.

Настоящий,   живой. Улыбнулся   как   ни в   чем   не   бывало   и задал совершенно

идиотский вопрос:

     -- Ребята, я что, не вовремя?

 

     ГЛАВА 17

 

     Перед глазами у Керка еще маячила какая-то противная сеточка, но он уже

мог передвигаться по кораблю один, без подстраховки,   а   главное -- перестал

ощущать боль   в боку и,   осторожно отклеив   биопластырь, обнаружил, что рана

практически   зарубцевалась,   что   для обычного человека   было   бы решительно

невозможно   в   такие   быстрые    сроки.   Значит,   не   мистификация,    значит,

загадочный Бервик и вправду вколол ему эликсир вечной молодости.

     Специальный сигнал оповестил   всех о начале закрытого   совещания высших

руководителей   проекта.   Теперь   их    было   всего    двенадцать    человек    в

каюткомпании.   Тринадцатым   позвали   астрофизика    Арчи   ввиду   чрезвычайной

важности его последних открытий.

     -- Господа, -- начал ученый, когда ему передали слово, -- в   результате

нашей   массированной   атаки   удалось   установить   следующее: так   называемые

"адские   организмы" не   заполняют   вновь образовавшуюся   брешь,   глубина   их

залегания невелика, а следующий слой   поверхности планеты представляет собой

высокопрочную легированную   сталь. И   это не локальный металлический щит над

подземным   городом,   а   действительно   часть оболочки   всего   астероида.   Мы

провели   выборочное   бурение    в   двенадцати   местах,   чтобы    убедиться    в

правильности   догадки.    Далее.   Одним   из   удивительных   свойств   гиперльда

является   его   непроницаемость   для пси-лучей.   Собственно,   материалов,   не

пропускающих    пси-сигнал,    во   Вселенной    в    принципе    не    существует.

Пси-излучение может экранироваться только энергетическими полями аналогичной

природы. Извините, что разъясняю вам, как   школьникам, примитивные вещи, но,

если не   ошибаюсь, среди присутствующих   есть люди весьма далекие   от науки.

Так   вот,    гиперлед,    таким    образом,   --   это    вода,   обработанная    по

иногалактической   технологии,   но   для   использования   здесь. Далее. Локация

астероида пси-лучами на освобожденном от гиперльда участке показала: толщина

металлической сферы   не   превышает   нескольких метров, а в   отдельных местах

этот панцирь и   того   тоньше. Внизу же,   под   стальной   оболочкой, находится

обычный воздух, пригодный для дыхания. Атмосферный слой я оцениваю километра

в   полтора.   Далее --   горные породы   с   серьезными   включениями   металла   и

пластика. Вывод: мы имеем дело с астероидом искусственного происхождения.

     --   Иными   словами,   --   вступил   в   обсуждение   Стэн,   --   перед   нами

иногалактический вражеский корабль.

     -- Почему   сразу вражеский? -- не согласился Артур Бервик. -- По-моему,

на нас еще никто не нападал. Атаковали пока лишь мы сами.

     -- Если не   считать, что у нас похитили трех членов экипажа, -- буркнул

Стэн.

     -- И вообще, -- вмешался Бруччо,   --   вся   эта   нечисть, которую мы   не

столько атаковали, сколько пытались исследовать, изначально враждебна людям!

     -- А вот с этим можно поспорить! -- не сдавался Артур.

     --   Но лучше не   терять времени на споры, а   уничтожить   все целиком   и

полностью, -- заявил Клиф со всею   пиррянской   прямотой.   -- Скажите,   после

размораживания   льда    и    окончательного    истребления    тварей   мы   сможем

беспрепятственно проникнуть на внутреннюю оболочку   астероида   или   корабля,

как его там? Ваше мнение, Арчи?

     --   В том-то и дело,   что нет!   -- воскликнул Арчи, пытаясь перекричать

поднявшийся в кают-компании шум.

     -- Это почему же? -- возмутился Керк.

     Он знал больше   других   о природе злополучного астероида, поэтому   было

немножко   скучно   слушать ожесточенные   споры.   И более   всего   Керка мучила

невозможность поделиться   своими   знаниями с   собратьями. Пирряне никогда не

страдали от   излишнего любопытства, но если какая-то информация   требовалась

им   для дела,   поставленная на нее печать   секретности вызывала недоумение и

ярость. Керк   помнил, что объект   001   --   это по существу   корабль   доктора

Солвица, вернувшийся из иной   вселенной, но из этого никак не следовало, что

нельзя проникнуть внутрь треклятого небесного тела.   Так что вопрос его   был

вовсе не наигранным.

     -- Почему не сможем? -- вопросил Керк грозно.

     -- Но вы же не дали   мне   сказать! -- развел руками Арчи. -- Загалдели,

как дети. А   последнее, что я хотел сказать вам всем,   быть   может, наиболее

важно.   Характер   следов, оставшихся   на металлической поверхности астероида

после   нашего обстрела,   позволяет   сделать   однозначный вывод:   сохранность

стального   слоя   обеспечивается   не   столько   прочностью   самого   материала,

сколько   пронизывающим его силовым   полем. В считанные   секунды сшиваются не

только механические   трещины и плазменные   прожоги, но и   бреши, проделанные

аннигиляторами.

     -- Однако возможна   ли   полная аннигиляция металлического слоя? -- этот

вопрос задал почему-то Рее.

     "С чего бы такой агрессивный настрой? -- удивился про себя Керк. -- Или

он просто провоцирует остальных, специально выявляя самых ретивых?"

     --   Конечно,   возможна   полная   аннигиляция. Но вы, Рее,   не хуже   меня

знаете,   что   применение аннигиляционных   зарядов высокой мощности   вызывает

необратимые   процессы. Реакции соединения с антивеществом   подвергнется   вся

масса астероида, включая атмосферу и внутреннее   ядро. Собственно, это мы   и

намеривались   сделать   еще    два   дня   назад,   когда   решили   разместить   на

поверхности   планетарные бомбы.   Такого   запасного варианта   никто у   нас не

отнимал.

     -- Но   послушайте,   уничтожить,   не   изучив, самое   крупное   в   истории

искусственное космическое тело! -- всплеснул руками Артур Бервик.

     --   Ценю остроумие моего   брата,   --   заметил Риверд   Бервик, --   но мы

вообще не   обсуждаем эту   тему. Напоминаю всем: на   планете, то   есть внутри

объекта 001,   находятся Язон   динАльт, Мета   и Троу. И мы   с вами собрались,

чтобы решить одну-единственную проблему: как проникнуть внутрь и   спасти их.

Ведь теперь гипотеза об их гибели кажется еще менее реальной.

     --   Однако   объект   001 останется   опасен   даже   после уничтожения всех

тварей на его поверхности? Я правильно понимаю? -- поинтересовался Бруччо.

     -- Совершенно   правильно, -- подтвердил Арчи. --   И хуже   всего, что мы

даже не представляем себе природу этой опасности.

     -- Есть только один путь, -- поднялся Стэн. -- Астероид глотает людей и

видеокамеры во   вполне конкретном   месте.   Именно туда и следует направиться

очередному испытателю. Подчеркиваю: испытателю, а не   испытательному отряду.

Я   действительно думаю, что   следует   идти   в   одиночку,   максимум вдвоем. И

первой предлагаю свою кандидатуру.

     -- Принято, --   с   неожиданной быстротою   согласился   Бервик, точно это

была его собственная идея, давно выношенная и теперь лишь озвученная Стэном.

-- Еще добровольцы есть?

     -- Я, -- поднял руку Арчи.

     --   Нет, --   резко возразил Стэн. -- Только   из числа коренных   жителей

нашей планеты!

     -- Разумно, -- еще раз поддержал Бервик.

     Он уже совершенно неприкрыто распоряжался   действиями пиррян, и Керк не

выдержал. Вовсе не собираясь противоречить Бервику   по сути, он просто решил

напомнить, что и к его мнению здесь пока еще прислушиваются.

     -- Если астрофизику   Арчи   хочется удовлетворить свое любопытство, я не

могу не позволить ему   спуститься в недра   астероида,   тем   более что   перед

неведомой   опасностью   мы все равны. Смею даже предположить, что интеллект и

знания окажутся там важнее, чем мышцы   и   быстрая реакция.   Удивляюсь, Стэн,

как ты сам   не подумал об   этом. Впрочем, думать-то нас по-настоящему научил

только Язон, а   ты   еще молод, Стэн, и слишком мало   успел пообщаться с этим

выдающимся человеком.

     -- Отправитесь   вдвоем,   -- добавил Керк после паузы, с удовлетворением

отметив   уважительную тишину,   повисшую   в кают-компании.   --   Если   сочтете

нужным, возьмите   Клифа или кого угодно   еще. На подготовку и   сборы даю вам

сорок минут. Все.

     Потом,   когда   народ разошелся по каютам   и   рабочим местам, они   снова

остались втроем: Керк, Рее и Риверд Бервик. Трое бессмертных.

     --   А вы молодец, Керк, лихо приняли на себя ответственность, -- то   ли

всерьез, то ли с оттенком иронии похвалил Бервик.

     Керк   чуть   не   вспылил.    Во   всяком   случае,   начал   говорить   весьма

раздраженно:

     -- Если б   не   связывающие нас взаимные   обязательства,   никогда бы   не

потерпел подобного тона от человека... -- Потом замолчал, внезапно осекшись,

и едва не стукнул кулаком по столу. Стол-то   был земной, а   не пиррянский, и

подобного удара, пожалуй, не   выдержал   бы. -- О высокие   звезды! Как трудно

привыкать    к    мысли,   что   человек,    который   внешне    моложе    тебя,    в

действительности старше   на   многие   тысячи лет.   Конечно,   вы имеете   право

небрежно похлопывать меня по плечу,   как желторотого новобранца, но все-таки

рекомендую воздержаться от подобных   фокусов. Я действительно   очень сильный

человек, но нервы у меня, знаете ли, не железные.

     --   Хорошо,   Керк,   --   миролюбиво   согласился   Бервик.   --   Вы   просто

неправильно    истолковали    мои    слова.    Почему-то    многие     усматривают

двусмысленность в том, что я говорю.   Вот, например, мой брат постоянно меня

укоряет именно за это.

     -- А он не... не из наших?

     -- Нет.

     -- Ну а хоть в дела Специального Корпуса   посвящен? -- слегка оторопев,

поинтересовался Керк.

     --   Частично. А   чему   вы удивляетесь?   Братья -- это   далеко не всегда

самые близкие люди. Не говоря   уже о том, что Артур -- мой сводный брат. Наш

отец   --   бессмертный, а   матери -- две   разные   женщины, которых   разделяют

тысячелетия. Но   дело-то не в этом. Просто жизнь -- слишком   сложная   штука,

иной раз   так странно   складывается!   Впрочем, где вам понять! Ведь на Пирре

вообще все жители родственники. Отец, сын, брат, друг -- все едино.

     -- Ну,   не   совсем так, -- проворчал   Керк, с тоскою вспомнив погибшего

Велфа, а потом подумал, что он хоть и вождь, а все-таки самый "непиррянский"

пиррянин. Другие миры, коих он облетел немерено по понятиям   родной планеты,

все-таки очень сильно повлияли на его психологию. Керк и к сыну относился не

по-пиррянски, и к Мете, и Язона в итоге сумел понять, а   вот теперь -- этого

Бервика.

     -- Между   прочим, --   вспомнил Керк, -- вы обещали рассказать   о   вашем

имени.

     -- Я обещал   Язону,   -- хитро улыбнулся Бервик. --   Но,   честно говоря,

теперь   можно и вам узнать эту   древнюю   тайну. Собственно,   никаких тайн от

вас, мои бессмертные братья, у меня уже не осталось. Видите   ли, некогда сам

Теодор   Солвиц   придумал, чтобы   все   бессмертные обращались   друг   к   другу

"уважаемый",   причем   именно   на   старом   английском.   Кстати,   это одно   из

немногих слов,   которое и на современном   меж-языке звучит   почти так   же --

"ривер".   Ну вот, а   потом   спустя много   лет,   пережив десятки поколений   и

поменяв массу имен, я   решил в память о   давнем хвастливом   братстве "Хозяев

Вселенной" назваться именно этим то ли прозвищем, то ли титулом.

     -- Уважаемый Бервик, -- заговорил уже вдоволь намолчавшийся Рее, -- а у

меня к вам вопрос по существу.

     -- Что ж, по существу   тоже небезынтересно, -- откликнулся Бервик своей

очередной двусмысленностью.

     Но Рее был явно настроен на серьезный лад.

     -- Вы полагаете, доктор Солвиц жив?

     -- Я как раз полагаю, что его уже давно нет в живых, но вся его техника

исправно   функционирует. И это   важно. Очень   важно.   Вы   и не представляете

себе,   как   заманчиво овладеть   такой уникальной ценностью. Сошедшая   с   ума

космическая   станция без хозяина.   Вылечить ее и заставить работать на себя.

Керк, кажется, подобную задачу вам уже приходилось решать однажды?

     -- Я понимаю, о чем   вы,   но, когда мы захватывали "Арго",   кстати, еще

называя его "Неразрушимым", на борту этого страшилища не было наших друзей в

качестве заложников.

     -- Поначалу не было,   -- поправил   Бервик. -- А потом? Вы же прорвались

туда вместе с Язоном.

     --   Да, --   согласился Керк. --   Так,   может быть, и сейчас   мне самому

рвануть вместе с молодежью? Пример показать. И вообще -- на счастье.

     -- Рваните, коль   есть желание. Ставки в этой   игре столь высоки, что я

просто   не   смею вам   препятствовать.   Сам бы   полез   к   черту в   пекло,   да

росточком,   как   говорится,   не   вышел.   За   долгие   века   ни   разу   не   был

космодесантником,   даже   в армии   не служил. Всю жизнь по кабинетам и   залам

заседаний. Куда уж теперь?

     На комбинезоне Керка пропиликал сигнал вызова.

     -- Готовность номер три, -- рапортовал Клиф.

     Бервик отключил систему обеспечения секретности, и Керк распорядился:

     -- Не переходите к следующему этапу без моей   команды.   Ждите. Я сейчас

подойду.

     Однако   Керк   не дошел до   стартовых шлюзов:   сообщение,   пришедшее   по

каналам дальней связи, настигло его у большого обзорного экрана.

     -- Говорит Накса, говорит Накса! Керк, ты слышишь меня?

     -- Накса, я -- Керк! Ты откуда?

     -- Я говорю из укрепленного пункта с северной окраины   Открытого. Здесь

творится   что-то   невообразимое!..   Космопорт   почти   уничтожен...   огромные

потери... повреждена подземная трасса...

     Говорил ли Накса   обрывочными фразами или   так работала связь, осталось

непонятным. У   Керка вновь закружилась голова, будто ему   вкололи   повторную

дозу   вакцины   бессмертия.   Он   стоял    перед   экраном,   глядя   на   зловещую

черно-зеленую   поверхность   астероида   Солвица,    и   седовласому   пиррянину,

далекому   от мистики и суеверий, показалось, что   там, внизу, под чужеродным

льдом   копошатся   такие узнаваемые   рогоносы, шипокрылы, ядовитые игольчатые

мухи, зубастые кактусы и мечехвостые ящеры. Родная, с детства знакомая фауна

и флора.

     Галлюцинации? Бервик как будто предупреждал о такой возможности. Но   не

поздновато ли?

 

     ГЛАВА 18

 

     Троу помнил все до того   момента, как его начали резать. Мог рассказать

в подробностях леденящий душу эпизод со сверкающим   скальпелем, а вот дальше

получался у него провал, который очень трудно заполнялся, если   пользоваться

обыкновенной логикой. Ни   Язон, ни Мета   долго не   решались признаться,   что

стреляли в голову друга разрывными пулями. Однако в итоге Троу воспринял эту

дикую   информацию   на   удивление спокойно. Как,   впрочем,   и   все   остальные

сведения об окружающем   мире и   происшествиях   в нем.   Молодой исследователь

ничего не знал о небесной тверди, то есть о внешней оболочке, зато прекрасно

ориентировался во внутренних   помещениях   научного   городка, как он   называл

здешнюю территорию.   Вопрос же   о том,   куда они попали   в   чисто физическом

аспекте   и даже   в   географическом,   точнее,   в астрографическом смысле Троу

считал совершенно праздным.   Все вокруг представлялось ему некой виртуальной

реальностью, комплексом   образов,   внедренных   в   сознание на очень глубоком

уровне.   В    свете    такой    гипотезы    воскрешение    человека   с   полностью

развороченной   головой   чудом   не   являлось,   потому   что   и   скальпель   был

воображаемым   и выстрелы -- не настоящими.   Если   угодно, все   это -- просто

ложная память?

     Язон и Мета   пересказали по   второму разу все свои приключения   и особо

подчеркнули   сделанные   из них выводы.   Троу по второму   расу внимательно их

выслушал, однако мнения своего не изменил.

     -- Так что же, Троу, наше путешествие к Зеленой Ветви на "Арго" -- тоже

ложная память.

     -- Нет,   --   сказал Троу,   -- мы действительно сюда прилетели, но затем

подверглись мощнейшему   психологическому воздействию.   И теперь не   способны

отличать иллюзию от реальности. В наших мозгах сдвинуты все критерии оценки.

Сдвинуты   по   некой сложной   схеме,   не имея которой   на   руках   в   принципе

невозможно   восстановить   концепцию   мышления в прежнем виде.   Вот   так,   --

грустно   подытожил Троу, и мелькнувшая было у Язона гипотеза   о   психическом

расстройстве   пиррянского   ученого   показалась ему   самому   несостоятельной.

Вычурные и громоздкие   формулировки Троу   любил и   прежде,   но рассуждал   он

сейчас вполне здраво.

     -- Разве тебе не хочется выбраться отсюда? -- спросила Мета.

     -- Хочется. Но это невозможно. Откуда "отсюда"? Может,   мы   сидим все в

той   же   пещере, может, вообще болтаемся   в космосе,   а не исключен   и такой

вариант:   этот   научный   городок   вполне   материален,    но    пространственно

локализован в   иной галактике, а то и в   иной вселенной.   Понимаете, о чем я

говорю?    Нет    никакого   смысла    рваться    напролом    через   стены,   когда

принципиально нельзя понять,   что ждет   нас   по ту сторону. В   сущности, мне

здесь нравится. Условия для работы -- идеальные.   А связь с внешним миром...

Ну, рано или поздно я намерен решить эту проблему.

     --   А как   же   команда   "Арго",   Керк,   Риверд   Бервик,   --   продолжала

недоумевать Мета. -- Мы же приняли на себя очень серьезные обязательства.

     --   Мета,   мне и   раньше   бывало трудно разговаривать с   тобою:   ты   не

ученый. Любые проблемы следует решать строго в порядке их поступления, иначе

возникнет путаница и результат окажется нулевым. В нашем случае это выглядит

так: вначале -- общая концепция этого мира, детальное изучение его   законов,

затем   -- связь   его с другими   мирами, и только уже потом   -- возвращение к

проблемам   прошлого,   от   решения   которых   нас   оторвали:   Бервик,   "Арго",

спасение миров Зеленой Ветви. Ты успеваешь за моей мыслью?

     Мета успевала едва ли, а Язон, хоть и понимал, что формально Троу прав,

чувствовал все   нарастающее внутреннее   несогласие с   подобной логикой. Троу

как будто излагал не свои   мысли, как будто   вещал от   имени и по поручению.

Кого же? Ясно кого.

     --   Ну   а доктор   Солвиц разве   не   поможет нам решить все эти проблемы

пооперативнее? -- спросил Язон вкрадчиво.

     -- А что доктор Солвиц? -- пожал плечами Троу. -- Он же просто врач. Он

вылечил меня после той резни.

     "Вот те на! -- Язон едва не выкрикнул   вслух нечто подобное. -- Да Троу

ли это   вообще?   Может, просто   искусно   сработанный   андроид? Только бы   не

выдать своей догадки!"

     Он   покосился   на   Мету.   Смутное   подозрение зародилось теперь и   в ее

глазах. Следовало предупредить возможные неадекватные действия.

     --   Троу, извини, мы отойдем на   минутку в ванную. Есть один   маленький

сугубо интимный вопрос.

     -- Пожалуйста, пожалуйста,   -- мирно согласился   Троу,   присаживаясь на

диван и готовясь к достаточно долгому ожиданию.

     -- Это не Троу, -- шепнула Мета, едва они остались вдвоем.

     -- Ты думаешь, андроид?

     -- Нет, я полагаю, это все тот же Солвиц.

     -- Неожиданный поворот мысли, -- задумчиво проговорил   Язон.   --   Чисто

женский вывод, хотя и вполне логичный...

     -- Но он же сам говорил, что у него много   тел. Что ему   стоило сыграть

под Троу?

     --   Возможно,   возможно. В   любом   случае   не   стоит задерживаться   тут

слишком долго. Собственно, я просто хотел сказать тебе:   не начинай стрелять

раньше времени,   Мета. Иначе мы   никогда не разберемся, кто здесь   главный и

что вообще происходит.

     -- Не беспокойся,   после   сегодняшней ночи со мною что-то случилось. Ты

заметил, пистолет даже не прыгнул мне в руку   в момент довольно страшненькой

догадки. Я научилась сдерживать себя. Я научилась!

     И   она   улыбнулась,   как   прилежная   ученица,   успешно   сдавшая   важный

экзамен.

     -- Ребята, -- встретил их Троу усталым грустным взглядом,   -- только не

говорите мне, что вы там,   в   ванной, занимались любовью. Вы   просто решили,

что    я   --   это   не   я,    и    поторопились   обсудить   возникшую    проблему.

Действительно, здесь полно андроидов, и поначалу я сам   решил, что тело   мое

теперь   не настоящее.   Я ведь   очнулся не на операционном столе,   а в   неком

странном контейнере. Я там лежал как гусеница в коконе, пока не вылупился на

свет.   И потом я   резал   себе кожу   в разных местах.   Уверяю   вас   --   ткани

настоящие,   даже кости   есть. Правда, заживает все очень быстро.   Но   это уж

особенности местной обстановки.   Солвиц уверяет, что   я   теперь бессмертный.

Однако мне все   же не   хотелось   бы еще раз вскрывать   собственную черепушку

лишь для того, чтобы   продемонстрировать   друзьям натуральные   мозги,   а   не

зеленое желе биомассы. Я пока не готов умереть во имя поиска   истины. Честно

говоря, предпочел бы жить ради той же цели. У вас другое мнение?

     -- По   этому вопросу -- нет,   -- сказал   Язон. -- Но мы хотим вырваться

отсюда.

     -- Вырывайтесь,   -- Троу устало махнул рукой. -- Глядишь, доктор Солвиц

вам и поможет.

     "О чернота пространства! -- думал Язон. -- Кто же из нас сумасшедший?"

     -- Сколько дней ты уже здесь? -- вспомнился важный вопрос.

     Троу задумался.

     -- Да уж дней пятьдесят, наверно.

     -- И до сих пор ни в чем не разобрался?

     -- Почему   же ни в чем?   -- обиделся   Троу. --   Я понял гораздо   больше

вашего.

     -- ТЫ даже не понял, что Солвиц -- хозяин   этого мира! --   рассердилась

Мета.

     -- Он был   хозяином, -- проговорил Троу со   значением в   голосе,   --   а

теперь он -- просто врач.

     Такое утверждение заставило призадуматься, и   Язон   еще не нашелся, как

правильно среагировать, когда не дожидаясь ответа на быстрый и   легкий стук,

в комнату вошел сам Теодор Солвиц.

     -- Троу абсолютно прав, -- сообщил он. -- С добрым утром.

     Потом любезно раскланялся персонально с каждым.

     -- Я действительно   всего лишь   врач.   Не   совсем обычный,   конечно,   я

исцеляю всех и все: людей, животных, растения, даже вещи. Помните, я починил

ваши скафандры? А   людям я   способен вылечить не   только тела, но и души. Вы

знаете,   где живут ваши души? У некоторых в пятках, у других -- в желудке, у

кого-то в гениталиях, но особенно красиво -- когда душа поселяется в сердце.

Впрочем,   ей самой   там совсем неуютно.   Кровь   плещется туда-сюда,   клапана

шлепают: шлеп-шлеп, тук-тук... -- Он заглянул в кухню. -- Вы уже завтракали?

А я бы с   удовольствием выпил сейчас чашечку   кофе.   Что вы сидите все такие

потерянные? Пойдемте, наконец, поговорим по-человечески!

     Кофе оказался отменным. Он и   мозги прояснял   необычайно и наполнял все

помещение   дивным ароматом. Под такой кофе хотелось не ссориться   и   даже не

спорить,   а   просто   вести   неспешную    благожелательную    беседу,   хотелось

пофилософствовать, порассуждать о   вечном,   убедить   друг друга в   очевидных

истинах и прийти ко всеобщему согласию.

     Примерно так   у   них   и получалось, во всяком   случае   впечатление было

такое.

     -- Господа, -- говорил Солвиц,   попыхивая   сигарой и уже никого этим не

пугая.   --   Если вы   слушали   меня хоть   до   какой-то   степени   внимательно,

надеюсь, вы поняли, что я ни разу не лгал, просто на каждом этапе сообщал не

всю   правду. Правду нельзя   излагать целиком и сразу. Слишком большой   объем

новой информации может вызвать эффект пострашнее, чем передозировка сильного

лекарства.   Вот   я и старался вводить вас   в курс дела   постепенно. Чтобы   в

итоге   вы оказались способны адекватно воспринять мою главную идею. Но всему

свое время. А   сейчас настал подходящий момент,   чтобы   растолковать вам еще

одну важную вещь.

     Троу   слушал Солвица   с подчеркнутой внимательностью и что-то   чиркал в

небольшом   блокнотике,   словно   конспектировал    лекцию.   Мета,    маленькими

глоточками   прихлебывая кофе,   почти   не отрывала взгляда   от говорившего. В

глазах ее   читалось откровенное удивление.   И удивлялась она не   словам,   не

происходившему   вокруг, а   своим   собственным сугубо мирным эмоциям. Язон же

старался не   поддаваться убаюкивающей   магии обстановки и,   постоянно ожидая

какого-нибудь подвоха, глубоко   затягивался любимой   сигаретой, пускал дым в

потолок, на Солвица поглядывал изредка и думал, думал, думал.

 

     "Ну   вот   он   и   проговорился.   Все   сказанное    раньше   не    было   его

действительно главной   целью:   ни   смерть в пламени   гигантского   взрыва, ни

сотрудничество   с   Язоном в   решении   технических проблем,   ни даже   мировое

господство в   привычном для всех понимании.   Что-то совсем другое   волновало

загадочного   доктора Солвица и   манило его   в   старую   добрую Галактику. Эх,

понять   бы, что именно, раньше, чем старый хитрец выдаст очередную версию   и

окончательно все запутает! А не попробовать ли сбить его с толку неожиданным

вопросом?"

     --   Я   знаю, какую важную вещь вы должны нам растолковать,   --   объявил

Язон. -- Почему здесь всегда происходит что-то   невероятное, стоит лишь   мне

или вам закурить? Отвечайте!

     --   О   Господи!   -- воскликнул Солвиц. -- Да это же сплошные   случайные

совпадения!    Кроме    самого   первого    случая,    пожалуй.    Я    внимательно

проанализировал его и   понял, что мои жутковатые   охраннички, которые   взяли

вас   в   оборот там,   наверху, среагировали на   запах табачного   дыма, как на

запах   хозяина --   я ведь всегда любил покурить.   Помните, они перестали вас

обижать, даже пропустили внутрь и только усыпили на всякий случай?

     -- Помню. Так что же, они действительно действуют совершенно независимо

от вас? -- решил уточнить Язон.

     -- Д-да,   --   замявшись   на едва   заметную   секунду, ответил   Солвиц   и

продолжил:   --   Так   вот.   Я   всетаки   хочу,   чтобы вы   поняли   причину моей

неубиваемости   и   перестали   упражняться   здесь   в   стрельбе   по   движущимся

мишеням. У меня   не просто много   тел. Вся эта планета, вернее, все живое на

ней -- а живого на ней, уверяю вас, много, гораздо больше,   чем вы   думаете,

-- все   живое   здесь -- это   я.   Теодор Солвиц собственной   персоной.   И   не

пытайтесь найти тот   единственный мозг, или микродиск,   или монокристалл,   в

котором хранится мой интеллект, моя   память,   моя   бессмертная душа.   Такого

объекта   в пространственно   локализованной   форме не   существует. Мой   разум

распылен, размазан, распочкован   по всей   планете от   центра до поверхности.

Да, он распределен неравномерно, и об этом -- отдельный разговор.

     Тысячелетия своей жизни я   посвятил изучению природы человека. Я   понял

еще далеко не все, но я таки научился воссоздавать людей по ранее записанной

схеме.   Да,   не скрываю,   это стало   возможным лишь   при   тесном   контакте с

технологиями иной вселенной.   И   я пошел на этот контакт, хотя было страшно.

Нет, страшно -- не то   слово. От страха, как такового, я   к тому времени уже

давно избавился. Просто идти на контакт с   иной вселенной было   нельзя. Если

вы    хоть   когда-нибудь   знакомились    с   представлениями   древних   людей   о

религиозных табу, вы меня поймете. Давным-давно подобный   поступок   называли

"продать   душу   дьяволу".   Очевидно, и в   прежние века   некоторым   удавалось

соприкоснуться с иным миром, но это было под строжайшим запретом и считалось

страшным   грехом.   Сегодня   мы с   вами смотрим   на все иначе,   но думаю, что

разные благородные организации типа Специального Корпуса и   сейчас запретили

бы мне соваться туда.

     -- А вы полагаете, это неправильно? -- спросил Язон.

     После   официального вступления   Пирра в Лигу Миров   Язон,   как   человек

формально   облеченный   всепланетной   властью   (а   уж   какая там   планета   --

семнадцать   тысяч   жителей!),   оказался допущен   к   секретной   информации   о

существовании Специального   Корпуса. Вообще-то к   любым органам полицейского

надзора Язон с самого детства относился,   что называется,   нежно и трепетно,

однако галактический   размах   новой спецслужбы   не   мог   не   вызвать   у него

уважения. Вот почему сейчас он скорее готов был принять сторону Корпуса, чем

сразу согласиться   с мнением   типичного представителя   современной оголтелой

науки.

     --   Полиция   может   ставить   барьеры   на   тех   или    иных   направлениях

социального   развития,   -- назидательно пояснил Солвиц. --   А препятствовать

продвижению вперед научной мысли, ограничивать свободный полет интеллекта --

это всегда безнравственно.

     Троу кивал и поддакивал Солвицу с большим энтузиазмом. Язон же позволил

себе усомниться в правильности   этого   максималистского утверждения.   Однако

спорить не стал -- просто попытался вернуть разговор к началу:

     -- Ну так и что же? Вы научились воссоздавать людей...

     -- Воссоздавать   в точности! -- с охотою откликнулся Солвиц. -- Вот вы,

например,   убеждены: сидящий перед вами Троу   -- андроид, потому что   вы оба

видели,   как он умер, а воскрешение, в вашем понимании, нереально. Возможно,

вы   правы.   Ведь никто так   и не сумел   дать корректного естественнонаучного

определения понятию "андроид". Юристы дали, но им-то главное было запретить,

а думать об   абсолютной   истине, о   Боге с   большой буквы, о добре и   зле во

вселенском   масштабе   они не привыкли. А вот   я   вам   скажу:   андроид, сколь

угодно   совершенный,   -- это   не существо, а устройство,   то   есть нечто   не

обладающее   свободной   волей. Я же   научился создавать   человека. Понимаете?

Искусственного, но человека. Древние называли   такое гипотетическое существо

греческим словом "гомункулус".

     Постигнув эту тайну   природы, я поднялся вровень   с   тем,   кого люди   в

прежние   времена   называли   Богом,   я поднялся   выше   добра и   зла. Убийство

перестало быть для меня убийством, человечество больше не представляло собой

уникальной   ценности, а   страдание и наслаждение   превратились в абстракции,

которыми можно так же легко оперировать, как положительными и отрицательными

электрическими зарядами   в физике.   В   общем, все мои компаньоны в одночасье

сделались   не нужны   мне. Я использовал их для   глобального эксперимента   по

совмещению миров,   и, как уже рассказывал вам, они все погибли, тем или иным

способом   поубивав   друг   друга.   Можете   считать,   что это я уничтожил   их.

Собственно,   я   и сам так   считаю,   но, в   отличие от других, не вижу в этом

греха. Грех -- понятие человеческое, а я -- уже не совсем человек.

     Во-первых, в известном смысле я вобрал в себя все лучшее от убитых мною

друзей. Так мне казалось тогда: все лучшее. Во-вторых, не без помощи энергии

иной вселенной я взял   под личный биологический контроль всю планету Солвиц,

начинив    искусственной   протоплазмой   не   только   роботов-слуг,   но   и   все

движущиеся механизмы, всю   автоматику,   все компьютеры... В   итоге   я сделал

так,   что   даже    гравитация   и   электромагнитные    волны   на   этой   планете

подчиняются   моей   воле.    До   известной   степени,   конечно.   Но   все   же...

В-третьих. Вот у вас, как и у всех, пять чувств, ну, точнее, шесть. У Язона,

например,   телепатические способности очень   сильно   развиты.   А   у   меня --

вдумайтесь в это! -- восемнадцать. Восемнадцать сенсорных   каналов связывают

меня с внешним миром. Вот и скажите после этого, человек ли я.

     --   Конечно,   нет,   --   с   непонятной интонацией проговорила Мета, в то

время как Язон и Троу посчитали вопрос чисто риторическим.

     -- Однако ничто человеческое мне не чуждо! -- напомнил Солвиц. -- Скажу

вам   больше, получив в свои руки такое, о чем не мог и мечтать, я ни на йоту

не приблизился   к   пониманию абсолютной истины. И   я   страдал от   этого, как

самый обыкновенный   и жалкий человечишко. Мне захотелось умереть. Но   дьявол

расхохотался мне в лицо, напомнив, что   теперь я не только бессмертный, но и

неубиваемый. Я называю дьяволом   иную вселенную, так удобнее и короче. Разве

дело в словах?

     Тогда я решил вернуться   в свой мир, чтобы   здесь искать ответы на   все

вопросы. Я был омерзителен   сам себе, как никогда. Я искал способ преодолеть

это чувство, и я нашел его.

     Это было как   озарение. Вы   знаете, что в   человеческом теле все органы

расположены    в    строго   определенных    местах,    все   секреты,    ферменты,

полуфабрикаты, рабочие жидкости и   продукты выделения никогда не смешиваются

между   собой. В мозгу же такого разделения нет. Представьте себе смесь слюны

и фекалий, мочи и крови, пота и желудочного сока. Смесь всего этого сразу --

наиболее точная аналогия для понимания человеческой психики. В течение жизни

мы сами отравляем себя собственными ядовитыми выделениями. Человек почему-то

не отработал   системы утилизации умственных отходов, куда как более опасных,

чем отходы физиологические.   Представляете,   как остро   ощущал я   это   всеми

своими восемнадцатью органами чувств и огромным мозгом величиной с планету?!

Да   я просто   вынужден был изобрести   систему   психической   ассенизации. Всю

мерзость,   накопившуюся   во   мне   за   тысячи   лет,   я   вывел на   поверхность

астероида,   а   здесь, в   центре   мира,   оставил   все лучшее,   все   доброе   и

прекрасное.

     А   в   промежутке я разместил, так   сказать, материальную базу,   царство

неживых предметов,   свои бесчисленные лаборатории   и испытательные полигоны,

андроидов   и механических роботов,   а также -- кусочек природы,   похожей   на

земную, какой я помню ее по своему детству.

     -- Вот   и все,   --   подытожил Солвиц   после паузы. -- Сейчас   мы с вами

находимся в той части моего мира,   где ничего плохого не может произойти   по

определению.   Зато здесь   исполняются   любые желания,   и сладкий миг счастья

растягивается на долгие годы.

     --   Но    разве   в    этом   цель   человеческой    жизни?!   --    агрессивно

поинтересовалась Мета.

     -- Для   кого-то --   безусловно,   -- улыбнулся Солвиц своей неповторимой

грустной   улыбкой.   --   Для   меня   --   нет. Я   здесь   просто отдыхаю.   Вы --

по-моему, тоже. А вообще, нет такого понятия "цель человеческой жизни". Цели

у всех разные. О моей поговорим чуть позже. А ваша...   Вот скажите, часто ли

вы задумывались...

     --   Постойте, постойте!   -- перебил Язон, боясь, что   милая философская

беседа сейчас уведет их совсем в другую сторону. -- Вы не договорили об этих

тварях   на    поверхности.   Они   все-таки   кто"?   Специально   созданные   виды

оборонительного оружия или, пардон, фекалии вашего мозга?

     -- Они и то и то. Одновременно, мой дорогой Язон.

     -- Допустим.   Но   тогда   у   вас концы   с концами   не   сходятся.   Оружие

создавалось в самом   начале для защиты от этого вашего дьявола, а разделение

интеллекта произошло много позже, когда вы   уже возвращались оттуда -- сюда.

Я правильно запомнил?

     -- Да, но вы не   учитываете, что все   несколько сложнее. Вы   как-то все

ленитесь вдуматься. А вы попытайтесь! В мире, где число   пи" равняется точно

двум, с такой   субстанцией, как время, тоже   происходят   странные   вещи. При

переходе туда-сюда даже причины и следствия зачастую меняются местами.

     -- Тогда,   пожалуй,   и впрямь   не   стоит совать   свой нос   во вселенную

дьявола!

     Эти слова произнес Троу, и все удивились. А он добавил:

     --    Я    отказываюсь    заниматься    наукой    в    мире,    где    нарушены

причинно-следственные связи.

      -- А вот   и зря, --   спокойно сказал Солвиц. -- Настоящий   ученый ни от

чего отказываться не должен.

     Язон усомнился   в   справедливости   и   этого чеканного   постулата. Опять

доктор Солвиц все меньше нравился ему, но все-таки главная задача оставалась

прежней   --   разобраться с   этими   тварями   наверху.   И   Язон   с   упорством,

достойным   лучшего   применения,   возвращал и возвращал   их разговор в нужное

русло.

     -- Значит, вы развели на поверхности астероида всю эту гадость и с нею,

словно с лучшим подарком для старых друзей, направились в родные пенаты. Это

очень благородный поступок, дорогой мой Тедди!

     --   Только   не   надо   сейчас иронизировать   и   говорить   о   морали!   --

вскинулся Солвиц. -- Во-первых, я действительно не представлял себе   -- и до

сих пор не представляю!   -- каковы могут быть   последствия встречи   людей со

всей    этой,   как    вы    говорите,    гадостью.   Во-вторых,   из   элементарной

предосторожности я же залил   это   все   водой и заморозил   не   самым   обычным

способом   В-третьих,   я   уже   объяснял   вам,   поначалу   моя   охрана   там, на

поверхности,   подчинялась   мне   идеально   и   лишь   потом   начала   вести себя

кое-как.

     -- Это   в какой же момент? -- быстро спросил Язон, чувствуя, что именно

здесь кроется нечто очень важное.

     -- Да был   такой...   --   как-то странно замялся Солвиц.   --   Я подлетел

тогда слишком близко к одной звезде...

     -- К какой именно? -- Язон внезапно перехватил инициативу и   вел теперь

настоящий допрос.

     --   О   Боже!   Да   я   не   помню,   правда, не помню...   Я   тогда   страшно

испугался, потому что из растаявшего льда вырвалась очень черная... ну лента

не   лента, клякса не клякса... в общем, нечто очень черное... я   такого и не

видел никогда прежде. Оно не   слушалось меня абсолютно, оно   было совершенно

отдельно   от   меня   и   умчалось   в   космос.   Лет   триста после   этого   я   не

приближался ни   к одной из   звезд.   Я действительно боялся. Я,   разучившийся

бояться навсегда,   вновь познал страх.   Я не   хотел   больше   будить чудовищ,

выращенных   в темных недрах моей собственной души,   но однажды я понял:   они

уже разбужены. Точнее, я почувствовал излучение. Поверхность моего астероида

начала излучать.   Вначале   медленно,   очень медленно,   но   процесс   сделался

необратимым и неуправляемым мною. Я должен был взывать о помощи извне.

     -- Почему же   вы не   попросили   о ней самым обычным   способом,   то есть

простым радиосигналом?

     -- Я отправлял   простые радиосигналы, -- ответил Солвиц обессиленно. --

Но это, там, наверху, превращало их   в свое дьявольское излучение. А   потом,

когда вы уже проявили инициативу, я исхитрился отправить встречную шифровку.

Может, ктото даже сумел понять ее. Я просил о помощи лично вас, Язон.

     -- И что теперь? -- Язон   начал   осознавать смысл последних   откровений

Солвица, но   пока еще не решался, отказывался поверить в   них.   -- Вы, стало

быть, пленник собственных фекалий и, не в силах одолеть   их, предлагаете мне

разобраться в   проблеме. А пока   даже не   имеете возможности   отправить   нас

обратно? Так получается?

     -- Примерно так, -- вздохнул Солвиц.

     -- А сразу признаться в этом -- стыдно было, что ли?

     -- Да нет, вы бы просто не поняли...

     -- Не верю, -- неожиданно сказала Мета. -- Опять не верю.

     Солвиц вскинулся   как-то обиженно и одновременно зло.   Еще секунда -- и

снова началась   бы стрельба, но в   этот момент   Троу   схватился за сердце и,

закатив глаза, начал сползать на пол.

     -- О   Боже!   --   воскликнул   Солвиц.   -- Я   должен срочно   сделать   ему

инъекцию.

     -- В чем дело?! -- буквально взревел Язон.

     Он   уже   и сам еле   сдерживался, а Мета,   разумеется,   держала пистолет

наготове. Язон только вспомнил вдруг, что они еще ни разу не опробовали этих

пистолетов в деле. А   если к тому же учесть, что в этом месте по определению

нельзя совершить ничего плохого...

     -- В чем дело, в чем дело! -- передразнил Солвиц.

     Он суетился вокруг Троу, по   странной методике прикладывая аптечку то к

одному, то к другому месту на теле пациента.

     -- Он еще не до   конца поправился, вот в чем дело. Нечего было в голову

разрывными пулями шмалять! Друзья, называется!

     --   Ну   знаете!    Вы-то   своих   друзей    собственноручно    и   поголовно

передушили, если я правильно понял, -- отпарировал Язон. -- А теперь еще нас

втравили в эту идиотскую историю. Нет   у вас морального   права нам   с   Метой

замечания делать! Вы лучше скажите, когда   же Троу окончательно   поправится,

чтобы мы смогли все втроем отсюда умотать.

     -- Поправится-то он   скоро,   --   проговорил   Солвиц, потом   помолчал   и

добавил:   -- А вот уматывать отсюда ему, боюсь, совсем не   придется. До   сих

пор все созданные мною   гомункулусы могли существовать лишь в пределах этого

мира, в пределах моей энергетической оболочки.

     --   Вот те   на!   --   растерялся   Язон. -- Ну а мы-то   с Метой часом   не

гомункулусы?

     -- Нет,   конечно! --   Солвиц   как   будто даже рассердился. -- Просто   я

сделал вас бессмертными.

     -- Это еще зачем?!

     --   О   Господи!    Да   ведь   тайну   бессмертия    можно   доверить   только

бессмертным. Послушайте,   Язон,   кажется,   я начинаю   уставать   не только от

женских эмоций Меты, но и от ваших детских вопросов. Вот сейчас Троу немного

оклемается,   и   мы   все   пойдем   в библиотеку.   Я   хочу,   чтобы   вы   наконец

разобрались во всем последовательно. Период первоначальной подготовки, будем

считать, закончен.

     И тут, как по заказу, Троу очнулся, приоткрыл глаза и хрипло, но вполне

внятно попросил:

     -- Воды, пожалуйста!

 

     ГЛАВА 19

 

     То, что   Солвиц называл библиотекой, походило скорее на командную рубку

небольшого   межзвездного   корабля, а   еще   больше   --   Язон   даже   не   сразу

вспомнил,   где    видел    такое    --   на   радиостудию.   Тесная    клетушка   со

звукоизолирующими стенами,   два кресла,   перед   каждым   на   столе микрофон и

наушники с длинными тонкими проводами (чтобы вставать и ходить, что ли?), на

наклонной панели -- небогатый   набор индикаторных лампочек и пара тумблеров,

перед глазами   за толстым стеклом еще одно помещение с большой картой-схемой

неизвестно   чего   во   всю стену,   пол   -- мягкий,   ворсистый,   а   потолок --

ноздреватый, как губка. Вот и все. В общем, стиль "ретро".

     Язон уже сел в предложенное кресло, а   рядом   расположилась Мета, когда

он   наконец вспомнил: очень   похожая   радиорубка была на Скоглио   --   дикой,

холодной планете, знаменитой на всю Галактику своей летной школой, в которой

целых полтора   года   проучился Язон динАльт.   Мемориальной таблички там пока

еще   не было, но   уж   когда-нибудь точно   будет.   Странная эта   планета   вся

покрыта скалистыми неприступными горами, и лишь вкрапления   озер с чистейшей

водой и хвойными   лесами по берегам   слегка   разнообразят пейзаж. Океанов   и

пустынь нет совсем. Но не только   природа Скоглио   была   необычной. Еще   там

говорили на   странном итальянском языке,   а летную школу   называли   зачастую

просто   "Скуола".   При    наличии   многих   прекрасных   космодромов,   а   также

испытательных   стендов   для новейших образцов   пилотируемых   аппаратов,   как

атмосферных, так и космических, на планете полностью отсутствовала не только

пси-, но   и видеосвязь. Общались там по старинке, и радиостудия, вещавшая на

целое полушарие, была почти священным местом.

     Неужели   интерьер радиорубки доктор Солвиц тоже выудил из памяти Язона?

Долго размышлять над этим не пришлось -- начался инструктаж.

     Троу послушал с полминуты, зевнул и сказал небрежно:

     -- Я это все уже проходил. Дерзайте, ребята! Я пойду погуляю.

     И действительно ушел куда-то, никак не сдерживаемый Солвицем.

     Инструктаж   оказался   предельно   прост.   На руках   защелкивались плотно

прилегающие наручники, которых Язон поначалу   не заметил (от них и   тянулись

длинные провода, а также   тонкие трубочки,   по которым   поступал раствор для

инъекций),   уши   обеспечивались   головными   телефонами, глазам   ведено   было

смотреть вперед на тускло мерцавшую за стеклом схему.

     -- Примитивнейшая гипнопедия, -- пробурчал Язон.

     --   Не   совсем,   -- возразил Солвиц.   -- Во-первых,   информация с целью

ускорения будет поступать в ваш мозг   не только   по   сенсорным каналам, но и

через   кровь.   Во-вторых,   работает контур обратной   связи.   Перед   вами два

тумблера   и   микрофон.   Левый   тумблер    отключает    информационные    потоки

полностью. Правый увеличивает   скорость перекачки за   счет смещения масштаба

времени. А с   помощью микрофона, подавая   определенные звуковые сигналы   или

используя   набор    слов   на   произвольно   выбранном   языке,   вы   регулируете

тематику,    степень   конспективности   и   форму   подачи   сведений.    Наконец,

в-третьих,   посредством   того   же микрофона вы можете активизировать   запись

всей необходимой   вам информации на любой имеющийся   в наличии носитель. Вот

такая у нас гипнопедия, господин динАльт! Вопросы?

     -- Какова   величина смещения   временных масштабов?   --   поинтересовался

Язон.

     -- Это   не   секрет,   -- сказал Солвиц.   -- Сейчас   мы   с   вами   живем в

тридцать раз быстрее   ваших друзей на   орбите. Задействуя правый тумблер, вы

начинаете жить еще   в   тридцать   раз быстрее, чем   все,   кто не подключен   к

информационному   комплексу библиотеки. Число   тридцать, как вы,   быть может,

уже догадались, обусловлено   предельной   перегрузкой, которую   без серьезных

последствий выдерживает нормальный   человеческий организм. Ведь ускорение во

времени субъективно воспринимается так же, как ускорение в пространстве.

     -- Я бы   этого не сказал, -- проворчал   Язон,   вспомнив свои ощущения в

момент выхода из хроноскафа.

     --   Значит, не   торопитесь   переходить на форсированный режим   усвоения

информации,   --   посоветовал   Солвиц.   --   У   вас   и   без   этого   достаточно

неординарные способности, Язон динАльт.   Но все   же не могу не сообщить, что

теоретически уплотнение времени никаких   ограничений не   имеет.   Надо только

последовательно   изменять   масштаб   с   тридцатикратным   коэффициентом, давая

организму   в   промежутках    восстановиться.   Лично   я    однажды   в    порядке

эксперимента проделал это двадцать семь раз.   Мог   бы и дальше, но... видите

ли, теория теорией,   а начали-таки проявляться некоторые загадочные эффекты.

Вы,   пирряне, ребята лихие,   вот я и считал   своим долгом предупредить.   Ну,

думаю, пора. Включаем систему?

     -- Подождите! --   сказала Мета. --   Мне   вообще   не   нравится эта   ваша

библиотека. Нельзя   ли просто   ознакомиться   с   информацией,   глядя   в экран

дисплея? Электроды на руках слишком похожи на атрибуты пыточной камеры.

     --   Похожи,   Мета,   конечно, похожи,   --   устало   вздохнув,   согласился

Солвиц. -- И вы, конечно, можете   сесть   перед дисплеем в   соседней комнате,

чтобы нудным,   допотопным способом ломать   себе глаза о светящиеся   символы.

Ваше право. И скажу больше,   вы даже можете разнести в   пух   и прах все, что

есть в   этом информационном хранилище. Я   разрешаю.   При этом смею заверить:

ваш пистолет заряжен   на полную катушку, точно так же, как и пистолет Язона.

Если вам по-прежнему любо увеличивать энтропию в окружающем мире -- валяйте.

Здесь, в центре Солвица, разрешено все, что не запрещено,   а   я   данной   мне

властью   отменил все и всякие запреты. Постреляйте, если хотите, но имейте в

виду: вы будете похожи на   алкоголика,   которому предложили шикарный   обед и

карту    вин,    лучшую    во    Вселенной,     а    он    высосал    бутылок    пять

одного-единственного сорта и уснул успокоенный.

     Мета,   похоже, плохо поняла этот длинный   пассаж, выданный   Солвицем на

меж-языке, но   с обильными вкраплениями староанглийского и старофранцузского

в   особо   эмоциональных   местах.   Однако   интонация    задела   ее,    и   ствол

пиррянского   пистолета   уже   смотрел   прямо   в   грудь великого   изобретателя

бессмертия.

     Язон   представил   себе   очередную беспорядочную стрельбу   --   теперь   в

помещении радиорубки   (ах,   на Скоглио такого не   простили бы!) -- и   впал в

отчаяние, но уже через   секунду отчаяние это перешло в истерический хохот, и

он, с трудом выговаривая слова, обратился к любимой:

     -- Мета, ну неужели ты до сих   пор   не поняла? Вот это устройство и мне

напомнило электрический   стул. Ты   наверно не   знаешь,   что в   древности был

такой способ   казни. Ну и что? Неужели ты думаешь, что этот доктор Солвиц не

имел возможности убить нас? Да уж   раз двадцать, как минимум,   представлялся

ему такой шанс. И что же? Мы до сих пор живы.   Это ни о чем тебе не говорит,

Мета?

     И   тогда Мета посмотрела на него и   заплакала.   Второй раз в жизни Язон

видел,   как   она   плачет. Железная леди, амазонка, первый боец среди   женщин

Пирра и не последний среди мужчин.

     --   Включайте,   --   махнул   Язон   Солвицу,   насколько   позволяла   рука,

схваченная браслетом электродатчика. -- Включайте. Все будет нормально.

     Тот включил.

     Впечатление   было интересное. Сначала -- розовый туман, впрочем, вполне

уютный и комфортный, ритмическая музыка, волны теплоты, обволакивающие тело,

потом -- приятный женский голос, многократно повторяющий пункты генерального

каталога и   дублирующая световая информация   перед глазами --   на эсперанто.

Язон   интереса ради попросил перевести   текст   на   итальянский (воспоминания

юности!) -- перевод был   сделан   мгновенно. В   итоге   он   выбрал   для чтения

почему-то датский язык и начал листать   страницы текста, вскрывая директории

и   файлы   одним   лишь    легким   взмахом   ресниц.   Информация    подавалась   в

удивительно компактном и удобном   для   восприятия виде, и в какой-то   момент

Язон   осознал, что не   может   идентифицировать   языка   изложения.   Очевидно,

сведения начали   поступать   уже   на подсознательном   уровне,   минуя знаковую

систему.   Это   было   забавно,   но   он   все-таки   вынырнул обратно   --   в мир

конкретных символов и терминов.

     Язон быстро понял принцип обучения в библиотеке Солвица и   за считанные

минуты   (так   ему   казалось)   узнал   историю   создания   и   общее   устройство

крупнейшего в Галактике искусственного астероида. Для начала это было важнее

всего. Пути выхода в   открытый космос старина Тедди в секрете   не держал,   и

причины   отказа главного вакуумного шлюза не были теперь тайной для Язона --

все   те же   черные   твари   отключили   автоматику.   Наконец   предельно   ясным

сделалось как   место   расположения,   так и   беспроигрышный принцип   действия

резервного устройства для   выхода в пространство. И что же? Их спасение было

теперь   лишь делом   техники?   Да быть   такого   не может! Если   рассматривать

Солвица как друга, он выглядит полным идиотом, окончательно выжившим   из ума

стариком. Неужели он сам не   мог залезть   в эти файлы   и найти наипростейший

путь к выходу на поверхность?

     Если же   Солвиц   враг, доступ к подобным сведениям   может означать лишь

одно:    стандартный    бандитский    прием,    прием    палачей    --   предельная

откровенность    перед    убийством,    этакая   изощренная    пытка,    последняя

возможность покуражиться:   дескать, хотел узнать   тайну -- узнай, все   равно

она тебе уже не пригодится...

     Эта   мысль   обожгла Язона.   Он скомандовал   в микрофон "стоп" и   дернул

левый тумблер на себя.   Никто   не   мешал ему. Удивительно. Он снова сидел   в

уютной   радиорубке, напоминающей годы   юности   на Скоглио, рядом была   Мета.

Откинувшись в   кресле, она, казалось, безмятежно спала   с   мирной улыбкой на

губах.   Но потом   что-то,   возможно   невольный   телепатический сигнал Язона,

заставило ее вздрогнуть   и вернуться   к   реальности   по той же, обозначенной

Солвицем схеме: микрофон --   тумблер --   наушники   на стол. Даже электроды с

иголками отцеплять не требовалось.

     -- Все в порядке? -- спросила Мета.

     -- Вроде да, -- нерешительно ответил Язон.

     -- Интересно? -- задала она новый вопрос.

      -- Еще бы! По-моему, очень.

     -- Тогда продолжаем обучение!

     Неожиданный   энтузиазм   Меты   подстегнул   его,   и   он   уже   было   снова

погрузился в информационный сон, когда она тронула его за руку:

     -- Погоди, Язон, если   ты думаешь, что выбраться   отсюда совсем просто,

читай   внимательнее   дополнение   к инструкции   номер   тридцать девять пятого

раздела общего технического паспорта.

     -- Тридцать девять? -- ошарашенно спросил Язон. -- Я добрался только до

тридцать седьмого.

     -- Очень плохо, -- пожурила Мета. -- А там еще есть приложения.

     Он   снова   нырнул в потоки информации и очень скоро понял, что   все эти

этапы   уже   проходил   до   него   Солвиц,   нащупывая   лазейку   для   выхода   из

бесконечной запутанной борьбы с собственной злобой и подлостью. Но обходного

пути не   было,   требовалось   последовательно пройти все   стадии   логического

осмысления   возникшей ситуации. Он карабкался по этим стадиям, как альпинист

по отвесной скале, и это было не то чтобы тяжелее,   а как-то все медленнее и

медленнее   с   каждым   шагом.   Подступало   чисто   психологическое   утомление.

Сделать паузу?   Выйти на   волю?   Отдохнуть? Ну   уж   нет! Тогда   он не сумеет

включиться   в   поиск с прежним энтузиазмом. Да и вообще, элементарно утратит

саму нить начатого поиска.

     А   нить   эта вилась по очень   замысловатой траектории, порою   буквально

завязываясь узлами.

     Чтобы   приблизиться   к главной разгадке, Язону   приходилось   влезать   в

дебри   теоретической геронтологии (и в самые потаенные   уголки древнейшей то

ли науки, то ли магии, имя которой психология;

     Геронтология -- наука, изучающая старение   живых организмов не обошлось

без   подробного   изучения   целого   ряда   биохимических   процессов,   а   также

юридических основ гипотетической цивилизации андроидов; и в   любимую историю

человечества   планеты Земля   Язон,   конечно, тоже   нырнул,   все-таки   доктор

Солвиц   был   порождением   именно   земной   культуры.   Но   как   же не хотелось

выныривать обратно! Как увлекательно было   путешествовать по древним эпохам!

Чувствуя, что   слишком   увлекается,   Язон останавливал себя и   скидывал   всю

любопытную информацию, как   и рекомендовал Солвиц, на материальные носители,

дабы   осмыслить   потом.   Ведь   память   все-таки   небезгранична.   Но   как   же

неудержимо,    как   сильно   хотелось   изучить   это   все    сейчас,   здесь,   не

откладывая! Меж тем загадочный алгоритм поиска вел   вперед   и вперед,   через

физику   и политику, через   эстетику   и   лингвистику, через астронавигацию   и

экстрасенсорику    --    к    спасению,   к   обитаемым   мирам,    разбросанным   в

пространстве, к свободе. Да не был ли этот   путь по определению бесконечным,

не   был   ли   он   искусно   запрограмированной   моделью   действительного   пути

галактической цивилизации?   Как быть   тогда? И как   понять   это? Как   успеть

разобраться? Как вообще поступить?!

     О   высокие   звезды!   Он   что, забыл?   Ведь   есть   еще правый тумблер --

уплотнение   времени.   На крайний случай. И тогда, используя   всю мощь   своих

телепатических      способностей,      Язон,      не       выходя      сам      из

информационно-гипнотического   транса, сумел   увидеть   Мету.   Все   за тем   же

столом. Она сидела, не сняв наушников, по обыкновению закинув руки за голову

и прикрыв глаза, а правый тумблер   на ее панели был уже   включен.   Включен!!

Значит, пора.   Этот   последний   штурм   он   посвящает   своей любимой.   И   они

выберутся   отсюда.   Обязательно   выберутся, если   будут   повсюду   оставаться

вдвоем.

     Щелчок! И снова -- розовый   туман А   дальше -- странное ощущение.   Мозг

продолжает   решать   ранее   поставленную   задачу, а   тело   существует   теперь

совершенно самостоятельно.   Тело   его   шагает по коридору, устланному мягким

бордовым ковром.   Тихая музыка доносится из боковых дверей, а впереди слышен

неясный,   мерный,   все   нарастающий   гул.   Очень   знакомый   гул:   сдержанное

многоголосье,    шелест,   постукивание,   тихие   звоночки   и   изредка   громкие

выкрики:   "Полтора миллиона   на   черное! ", "Сто   пятьдесят   на зеро",   "Все

ставки удваиваются! ".   Это крупье. И   голос   такой до боли знакомый!   Или у

всех крупье одинаковые   голоса?   На   какой же это планете   он последний   раз

играл в рулетку? Кости все-таки лучше поддаются мысленному приказу, все-таки

лучше... Хотя и тяжелое колесо удавалось тормозить там, где надо.

     Он   все   ближе подходит к   заветной двери, уже ощутимы запахи"   дорогих

духов,   тяжелых пыльных портьер, хорошего табака,   традиционного   паркетного

лака и тонкий, непередаваемый запах денег.

     Он входит в залу, и все взгляды   устремляются на него. Вздох восторга и

радостного   предвкушения небывалого шоу   прокатывается по толпе многоопытных

игроков, богатеньких идиотов и расфуфыренных дамочек.

     Язон   подходит   к столу   и   бросает   на   зеленое сукно увесистую   пачку

жемчужно   мерцающих   галактических кредиток.   Крупье   с треском   разламывает

новую упаковку костей. Официант   подбегает с подносом, полным   разнообразных

бокалов   и   рюмочек.   В   горле   пересохло,   голова   трещит,   выпить   хочется

невыносимо, но Язон знает:   ничего крепкого перед игрой нельзя. Телекинез --

капризная игрушка. Чуть качнет   тебя   влево-вправо   -- и удар мимо цели.   Он

выбирает высокий тонкий бокал альдебаранского с золотой крошкой (в нем всего

девятнадцать процентов алкоголя) и делает несколько глотков. Все. Начали.

     Он как   будто совсем и не   видит, что   выбрасывает сам, что выбрасывают

соперники. Язон   запоминает четко лишь одно -- он постоянно выигрывает. Гора

серебристо-изумрудных фишек заполняет собою уже больше   половины стола.   Это

плохо кончится,   он знает. Законы игорного бизнеса одинаковы везде и всегда.

Мало выиграть -- надо еще суметь унести деньги.

     Неожиданно появляется новый   игрок, новый соперник,   который уравнивает

ставки.   Кто это? Благородное, точнее, породистое   лицо смутно знакомо Язону

Но, как ни старается, он не может вспомнить имени незваного гостя. Почему-то

вдруг представляется очень важным узнать,   который теперь час. Язон украдкой

косится на часы и   обнаруживает, что их   нет на левой   руке! Сняли? Украли?!

Или он просто сам позабыл, где снял и оставил любимый универсальный прибор с

целой кучей сменных циферблатов на все случаи жизни?

     Язон затравленно оглядывается   по   сторонам в   поисках   часов и тут   же

удивляется сам на себя: во все века и во всех мирах в казино было не принято

следить за   ходом времени Здесь нет и не может быть   настенных, настольных и

даже карманных часов, вынутых напоказ. Завсегдатаи   знакомы   с правилами. На

то они и завсегдатаи! Потому и одеты   так пышно, помпезно, вычурно, как даже

в театр не одеваются, разве что на прием к   королю. Идя сюда, в игорный дом,

посетители соблюдают ритуал, устоявшийся за многие тысячи лет.

     О,   какое    счастье   оказаться   вновь   в    этой   сказочной   обстановке.

Почувствовать   себя лучшим   среди   лучших.   Ощутить   упоение победы. Сорвать

небывалый куш. А время... Что время! Зачем ему часы?   Выйдя отсюда, он купит

новые, еще дороже прежних. Самые дорогие!

     "Выйдя отсюда..." -- повторяет про себя Язон, и   опять   смутная тревога

зарождается   в глубине души. А   уже в   следующую   секунду   он вспоминает имя

своего нового соперника -- Теодор Солвиц. Доктор Теодор Солвиц.

     -- Ваша ставка, Тедди? -- небрежно спросил Язон.

     -- Планета Солвиц.

     -- Но мне   не нужна   ваша   планета.   Я   возьму деньгами. Назовите цену,

Тедди!

     -- Вы не поняли, Язон.   Я прекрасно знаю, что моя планета не нужна вам,

но вы   хотите   покинуть   ее. Вы   мечтаете вырваться   отсюда. Ставка --   ваша

свобода.

     --   Оригинально!   --   улыбнулся   Язон.   --   А что же   вы?   Вы   ничем не

рискуете, Тедди?

     -- Так не бывает, Язон, я рискую потерять вас. Это больше, чем планета.

Начнем?

     Язон   ничего   не   ответил.   Молчание   --   знак   согласия? Возможно.   Но

реальным согласием станет тот момент, когда он первым бросит кости.

     О, как тяжело было разжать ладонь! Когда еще было так же тяжело? Когда?

Он не мог   вспомнить.   А ведь   было, было что-то   похожее в далеком прошлом,

что-то   забытое,   но   предельно важное, самое основное...   Он просто   обязан

вспомнить! Сейчас, сейчас... Вот же! Язон почти поймал за хвост ускользающее

воспоминание.

     Но тут незнакомый, горячий, страстный женский голос зашептал ему в ухо:

     -- Ты должен играть, ты должен начинать прямо сейчас!

      Язон обернулся.   Рядом   с   ним,   едва   не   прижавшись вплотную   и   дыша

умопомрачительными ароматами,   стояла красавица. Нет не просто красавица   --

богиня, соединившая в себе черты воинственной амазонки и хрупкой лесной феи.

     -- Ради меня, -- выдохнула богиня с простотой и нежностью школьницы.

     Она ухитрялась быть распутной и трогательно скромной одновременно.

     И кости стукнули о деревяшку под зеленым сукном. Игра началась.

     Это   была совершенно   безумная   игра.   С переменным   успехом,   да таким

переменным, что каждый   из соперников   по нескольку   раз оказывался на грани

полного   срыва, но затем снова и снова взлетал на гребень успеха. И этому не

видно было конца. Язон   начал пить. Уже не только альдебаранское -- иначе он

просто не мыслил продержаться до утра. И очередная рюмка порою губила его, а

порою   начинало казаться, будто Солвиц тоже владеет телекинезом. Они двигали

кубики навстречу друг другу, пот лил градом с бровей у обоих, и уже никто не

в силах был понять, чья же возьмет.

     Но красавица, стоявшая рядом,   помогала   Язону. Определенно так.   Когда

иной раз силы уже совсем   оставляли его, она вдруг обвивала шею героя своими

тонкими   и   трепетными   руками или быстро,   порывисто целовала   в губы,   или

прижималась   низом   живота   к его ноге.   И   всякий   раз он как   будто   вновь

заряжался   энергией.   И   выигрывал, выигрывал! Это было   прекрасно! Это было

прекраснее всего на свете.

     А ласки загадочной богини становились все жарче, все откровеннее, краем

глаза   Язон отмечал, что   на   ней   уже   почти не   осталось   одежды.   Девушка

стонала, и выгибалась, и   тяжело дышала,   и льнула, льнула к нему,   и что-то

должно   было   произойти   с   минуты   на   минуту,   потому   что   Солвиц   теперь

проигрывал, непрерывно проигрывал, все складывалось фантастически удачно, но

только вдруг кости ложились совсем не так, как   хотелось Язону, зал вздыхал,

и все начиналось сызнова...

     Сколько раз повторялось такое? Сколько времени   это могло продолжаться?

У него не было часов Он только знал, что этот сексуально-игорный оргазм рано

или поздно наступит. Но знал он еще и другое: продолжая стремиться к финишу,

он уже не хотел   достигнуть   его. Выигрыш,   уход с планеты   Солвиц   перестал

иметь   для него какое-либо значение.   Игра сделалась самоцелью. Сам   процесс

игры -- вот высшее   наслаждение. "Остановись, мгновенье, ты -- прекрасно! ",

"Цель   -- ничто, движение --   все! ", "Счастье -- это погоня   за   счастьем".

Древняя классика философской мысли. И   еще: "Нельзя дважды войти в одну и ту

же реку". В смысле, возврата к прошлому нет. Не стремись назад, Язон, только

вперед.

     Он   все   играл, играл, играл,   пытаясь сладострастно   ухватить за рукав

ускользающее предчувствие вот сейчас, сейчас обязательно что-то произойдет

      Произошло.

     Из глубины зала появилась Мета С двумя воронеными стволами, смотревшими

вперед,   чуть вверх   и слегка в стороны. Чопорные   господа отпрыгивали,   как

зайцы, изысканные дамы разбегались с изяществом кудахтающих кур.

     -- Я же тебе говорила,   Язон, что не потерплю   ни одной женщины рядом с

тобою.

     Первый выстрел достался   божественной красавице. Ее голова   разлетелась

ошметками зеленого студня, и вот тогда паника поднялась уже нешуточная.

     Мета протянула невесть   откуда взявшийся третий пистолет Язону и быстро

сказала шепотом:

     -- Уходим.

     Они   уходили, отстреливаясь и бросая   гранаты,   уходили, оставляя после

себя   дымящиеся обломки столов и растекающийся по полу кисель из поверженных

андроидов.

     -- Мета!   Я ничего не понимаю. Ведь это же мой личный воображаемый мир!

Как ты могла ворваться в него?

     -- Какая разница? Не такой уж он и воображаемый, кстати. Сейчас главное

-- поторапливайся, я нашла выход отсюда. Однако выход сугубо временный. Если

мы не успеем, он закроется. А ты еще философствуешь! Шулер недоделанный!

     -- Все равно не   понимаю, -- продолжал бормотать Язон, влекомый сильной

рукою Меты по неизменным на Солвице переходам, лифтам   и лестницам. -- Мы же

с тобой сидим в радиорубке, ну   то есть в библиотеке   и копаем информацию из

архивов Солвица? Правильно?

     -- Правильно.

     -- Ну. Так я иду своим путем, ты -- своим. И летим мы с тридцатикратным

ускорением во времени...

     -- Вот про   перегрузки ты кстати вспомнил, -- заметила раскрасневшаяся,

но еще более обворожительная от этого пиррянка. -- Приготовься. Сейчас будет

изменение масштаба.

     Хронопереход навалился   на   Язона   все теми   же   милыми   ощущениями,   и

последним, что он успел услышать, была шутливо-раздраженная фраза Меты:

     -- Какие же все-таки бестолковые эти   мужчины. Вот заладил: не понимаю,

не понимаю! Чего тут понимать! Когда любишь по-настоящему, найдешь   дорогого

тебе человека где угодно -- хоть в аду, хоть в виртуальной реальности...

 

     ГЛАВА 20

 

     --   Все,   --   сказал Керк,   врываясь   в кают-компанию --   Я   немедленно

разворачиваю корабль в сторону Пирра Я   получил сигнал   тревоги от Наксы Вся

эта коварная нечисть только и ждала момента, когда мы   вновь покинем планету

с нашими лучшими людьми и с нашей лучшей военной техникой Там опять началась

настоящая бойня. Я разрываю контракт, и мы возвращаемся на Пирр

     Риверд Бервик молча смотрел на него и ждал продолжения.

     --   Вы слышали, Бервик?   Я   разрываю   контракт,   -- заводился Керк   все

сильнее. -- Однажды, польстившись на новые земли, мы едва не уступили   врагу

все. Сегодня, помогая мирам   Зеленой Ветви, я не   хочу окончательно потерять

родную планету. Хватит! Я   слишком стар, чтобы играть в эти игры бессмертие,

тайные общества, спасение человечества... Мы улетаем, Бервик.

     Представитель   Специального   Корпуса   и   Общества Гарантов Стабильности

по-прежнему   терпеливо   молчал    и    только   грустно    смотрел   в    упор   на

разбушевавшегося седовласого гиганта.

     -- Мы   все   равно   не нужны вам! --   продолжал   кричать   Керк.   -- Ваши

хитроумные планы слишком сложны   для пиррян. Использовать боевую мощь "Арго"

вы явно   не намерены. А   просто пострелять   в этих гадов,   скрывающихся подо

льдом,   способны и   легкие   эсминцы военного   флота Консорциума. И   наконец,

планетарные бомбы уже установлены. Взрыватели я вам оставлю в подарок или   в

счет аванса, если сумма его еще не исчерпана.

     -- Давно исчерпана, -- тихо сказал Рее.

     -- Ну и пусть! --   раздраженно, но все-таки   уже спокойнее бросил Керк.

-- Некогда сейчас заниматься подсчетами.

     -- А как же наши друзья, пропавшие там? -- еще тише спросил Рее.

     --   Язон? Он   вывернется и без нас. Я слишком хорошо его знаю. А Мета и

Троу... Черт, ведь их, наверное, уже нет в живых. Но пирряне умеют встречать

смерть с   достоинством. И Мета   первая   велела бы мне лететь на   Пирр,   а не

вытаскивать ее неизвестно откуда. Тем более   Троу. Неужели ты   не понимаешь,

Рее?

     -- Не понимаю, -- признался Рее. -- И никогда не понимал.

     Керк метнул   на него   гневный взгляд, как   бы вдруг вспомнив, что имеет

дело с обыкновенным корчевщиком, и сказал:

     --   С   уставом Гарантов Стабильности меня пока никто не знакомил, да   и

присяги   на верность Специальному   Корпусу   я не давал. Я   только подписывал

межзвездное соглашение участников Лиги   Миров   и   еще -- вот этот контракт с

вами,   Бервик. От первого   я не отказываюсь,   а   второй -- разрываю. Все!   И

командир здесь пока еще я.

     -- Действительно, Керк, в   вашей власти повернуть этот   корабль в любую

сторону,   --   подал   наконец    голос   Риверд    Бервик.   --   Команда   "Арго",

безусловно,   подчинится   вам и   только вам.   Но ответьте мне: почему, приняв

сообщение   Наксы,   вы   не   пошли   сразу   на   капитанский мостик   к   Дорфу, а

вернулись сюда, в кают-компанию?

     Керк растерялся и   как-то неожиданно сник.   Словно   вдруг   понял   нечто

важное о себе и обо всей сложившейся ситуации. Рее заговорил первым:

     -- Правильно, помолчи сейчас, Керк.   Я объясню, почему ты пришел к нам.

Ты   сам   не уверен в   правильности принятого решения. Ты правильно вспомнил:

несколько   лет назад вы сорвались все, как сумасшедшие, с планеты Счастье   и

кинулись   спасать Пирр. Я был тогда в   низинах   с армией   Аммха, вы   даже не

успели связаться со мной. А я бы и тогда сказал, что не надо никуда   лететь.

Вы опоздали, и это было закономерно. Город погиб. Накса и его   люди остались

единственными хозяевами планеты. Согласись, только благодаря "говорунам" нам

и удалось сохранить шахты, а позднее начать возрождение Пирра.

     Керк молчал, но он   был   не согласен. Да, Накса   и все жители поселка в

джунглях   сберегли горнодобывающее   оборудование, но   они закрыли шахты, они

законсервировали их: зачем нужны тяжелые металлы, если   по существу утрачена

связь с внешним миром?   А настоящему своему возрождению Пирр все-таки обязан

ему, Керку, и Мете, и   чудом уцелевшему Бруччо, и новому поколению героев --

Клифу, Стэну,   Теке, Грифу, в конце концов... Ну и, конечно,   Язону. Без его

денег,   без   его   финансового   гения   разве смогли   бы они   построить   такой

космопорт?   И у   кого еще   хватило бы   фантазии превратить лесной фермерский

поселок в новейший город Открытый?

     Но ничего этого Керк не сказал Ресу. Корчевщик есть корчевщик, его ни в

чем не переубедишь. Так и   будет до   конца   дней своих дружить с   враждебной

природой, пока она не   съест его. А природа Пирра, она известно   какая: даже

бессмертного съест и не поморщится!

     -- Сколько еще ты собираешься воевать с Миром Смерти, Керк?   -- спросил

Рее. -- Победы не будет.

     -- Мы   будем   воевать   ровно столько,   сколько потребуется,   --   жестко

ответил   Керк, изо   всех сил напрягаясь, чтоб не начать размахивать оружием.

--   И победа обязательно   придет.   Наша победа. А   сейчас свяжись еще   раз с

Наксой, -- добавил он без паузы.

     Бервик   облегченно   вздохнул:   лед тронулся. Теперь есть шанс уговорить

Керка, а значит, дай Бог,   линкор "Арго" все-таки не полетит на   Пирр раньше

времени.

     Пока   ждали выхода на связь Наксы,   следовало развить достигнутый Ресом

успех,   и Бервик вовремя сообразил, о чем стоит говорить. Опыт его общения с

настоящими пиррянами   -- Рее не в   счет --   составлял   всего несколько дней,

однако член   Совета   Консорциума,   а   также   сотрудник   многих   секретных   и

сверхсекретных организаций был весьма прозорливым человеком и, сам о   том не

догадываясь,   использовал   для   убеждения Керка   тот же метод,   что   и   Язон

динАльт, знавший пиррян как облупленных уже давно.

      -- Я не ученый, Керк, -- сказал Бервик,   -- но, по-моему, невооруженным

глазом видно, что причина очередного обострения на Пирре кроется в событиях,

происходящих здесь. Разве можно считать случайным совпадением   вашу атаку на

астероид Солвица и нападение пиррянских организмов на космопорт имени Велфа?

Налицо телепатический контакт тех и этих тварей.

     Это был блеф! Полнейший   блеф.   Бервик только что   от отчаяния придумал

столь   экстравагантную   гипотезу.   Но попадание оказалось   стопроцентным.   В

глазах Керка вспыхнул недвусмысленный яростный блеск.

     И тогда Бервик добил его последним аргументом:

     -- Конечно,   на   родной   планете легче сражаться   с врагами,   дома, как

говорится, и   стены помогают. А вступить   в   единоборство непосредственно   с

квинтэссенцией зла, того самого мирового зла, похоже, оказалось не   по зубам

могучему Керку. Вот вы и бежите...

     По неопытности Бервик слегка переборщил в методах   убеждения.   Рее едва

успел   отбить   в   сторону   взметнувшуюся с   пистолетом   руку Керка, и   пуля,

просвистев мимо Бервика, разнесла на мелкие   осколки старинный земной глобус

с картой звездного неба. Повторных попыток смертоубийства   не случилось, так

как в динамики кают-компании ворвался наконец голос Наксы:

     -- Атака прекратилась. Возможно, лишь на время. Город в основной   своей

части уцелел. Космопорт в принципе поддается   восстановлению,   но   сейчас он

способен принимать лишь легкие   межпланетные челноки и универсальные шлюпки.

Керк,   мы   рады   будем    вашему   прибытию,   но   необходимости   в   экстренном

возвращении   лично я   не вижу. Если   можно,   хотел бы поговорить с Бруччо по

поводу   нескольких новых видов животных. Но лучше выйду на связь чуть позже.

Ты   же   помнишь,   Керк,   как   они   в   последнее   время   относятся   к   мощным

электромагнитным    и     пси-излучениям...     связь...    полчаса...    всетаки

поторопитесь... в курсе дела...

     После   этих   слов помехи окончательно   съели сигнал,   и Керк понял, что

причина перебоев была все та же: атаки новых пиррянских организмов.

     -- Я пошел, -- сказал Керк решительно.

     -- Куда? -- как можно более спокойным голосом поинтересовался Бервик.

     -- Ну, Клиф же рапортовал о готовности.   Мы стартуем через   минуту. И я

лично разгромлю этих тварей сначала здесь, а уж после -- там, на Пирре!

     -- Удачи вам, -- прошептал   Риверд   Бервик,   еще не вполне   пришедший в

себя.

     За   многие   тысячи   лет   его   жизнь   впервые подверглась такой реальной

угрозе.

     -- Состояние здоровья Стэна и Арчи -- идеальное,   -- доложил Тека вождю

пиррян,    стоя    в    стартовом   шлюзе    рядом   с   полностью    экипированными

десантниками.

     -- Готовность   номер   один   всех   систем,   --   рапортовал   Клиф. --   Мы

прикроем вас огнем, если что.

     Керк уже тоже   был   в скафандре   и теперь, защелкивая   гермошлем, думал

лишь об   одном: правильно ли они решили изменить точку атаки после того, как

Стэн   буквально в течение последних минут предстартовой   подготовки   получил

информацию   о слабом, но явном пси-излучении,   зафиксированном   над одной из

совершенно произвольно бурившихся скважин -- тех самых, которые проделывали,

когда   изучали структуру оболочки. Идентифицировать сигнал не удалось.   Вряд

ли это был автоматический пси-передатчик, скорее всего там просто находились

люди.   Неважно   какие.   Люди   --   это уже много. Это   вам   не   черно-зеленые

монстры!   Имевшиеся   у   пиррян    приборы    в    принципе   позволяли   засекать

эмоциональные   всплески   даже   через   большую   толщу   металла. И   с   высокой

степенью   вероятности   связисты определили это рассеянное   пси-излучение как

эмоцию тревоги,   иными   словами --   сигнал "SOS".   Но не   была   ли это новая

ловушка? Вот что беспокоило Керка.

     "А впрочем,   тем интереснее   будет, --   сказал   себе   пиррянский вождь,

отбрасывая прочь   все сомнения.   -- Хватит играть с ними в   кошки-мышки. Где

подстраивают нам засаду, там и сразимся".

     Астероид   зловеще   молчал,   когда они   посадили шлюпку   на краю ледяной

воронки с почти   отвесными   краями   и круглым   металлическим донышком метров

трех в диаметре. Да, именно отсюда пришел загадочный сигнал, но никто сейчас

не пытался вскрыть металлическую оболочку изнутри, и ни   одна черная тень не

шевельнулась в ледяной толще по сторонам углубления. Никакой реакции не было

и после того, как все трое, пользуясь простеньким альпинистским снаряжением,

спустились вниз.

     -- Слой стали   в этом месте всего полметра, -- сообщил   Стэн результаты

замеров.

     Керк вызвал "Арго" и поинтересовался:

     -- Клиф, ты хорошо видишь нас? Прицел не сбит?

     --   Прицел   отъюстирован    с   точностью   до   микрона,   мощность   заряда

регулируется идеально. Могу расстреливать мух вокруг   головы каждого из вас!

-- с гордостью сообщил молодой пиррянин.

     --    Мух   мы   пока    не   наблюдаем,   --   откликнулся   Арчи,   --   а   вот

металлические брызги скоро полетят.

     -- Начинайте вскрывать оболочку, -- распорядился Керк.

     Резали грамотно, по   окружности, равномерно уходя   вглубь   по   всему ее

периметру,   а   когда осталась   тоненькая перемычка, еще способная удерживать

всю массу   висящего на ней металла, применили кольцевой термический разрез с

помощью   мгновенно   нагреваемой   до   четырех   тысяч    градусов   вольфрамовой

проволоки.   Все   виды   оружия   от примитивных   огнестрельных   пистолетов   до

плазменных и жидкогелиевых   пушек были   направлены   теперь на небольшой круг

блестящей стали посреди бескрайней ледяной равнины. Но астероид Солвица, как

всегда, преподнес сюрприз.

     Металлический цилиндр приподнялся больше чем на половину   своей высоты,

увлекаемый   потоком   воздуха,   вырывавшимся   сквозь   узкие   щели,   но   затем

обессиленно ухнул вниз, в темноту. Все трое выдерживали некоторую дистанцию,

-- мало   ли   что,   -- но,   с   другой   стороны,   главным   для них было именно

проникновение внутрь, а   с этим, как они   уже знали, следовало поторопиться.

Во вскрытом ими резервуаре очень быстро кончился воздух. Искрящееся морозное

облачко   застывших газов висело теперь над головами   пиррян,   словно дымовая

завеса, мешающая стрельбе -- Керк и об этом успел подумать. Но коль скоро из

образовавшегося люка   никакая   нечисть не   полезла, они молча переглянулись,

дружно шагнули вперед и склонились над отверстием, пронзая темноту фонарями,

вмонтированными в шлемы.

     Однако   ни один из них не успел ничего увидеть. Неведомая сила потянула

вниз, потянула неумолимо, властно, но настолько плавно и мягко, что с орбиты

это скорее всего выглядело добровольным погружением.

     "Вот так и пропадают лучшие бойцы", -- грустно подумал Керк, но даже он

не   стал передавать   на "Арго"   сигнал   тревоги.   Зачем?   В   кого   прикажете

стрелять бедняге Клифу? Все идет по плану. Они уже внутри.

     Вот только внутри чего?

     Все трое   болтались   в   невесомости и полной   темноте,   освещая   лучами

фонариков   лишь   друг   друга   и    металлический   потолок   (стенку?   пол?   --

неважно!), через   который   только что   проникли   сюда.   Проделанный ими   люк

быстро   затягивался   прозрачной   пленкой   (гиперльда?   стеклостали?   другого

неизвестного им материала"?), и в помещение начал поступать воздух.

     -- Ну что, попались, как дикие собаки в капкан? -- спросил Керк, как бы

принимая ответственность за происшедшее на себя.

     --   Не думаю,   --   рассудил   Арчи.   --   Лично   я   не   наблюдаю   никаких

злонамеренных    действий   по   отношению   к    нам.   По-моему,    это    обычный

гравитационно-вакуумный шлюз.   Так что скорее   всего автоматика   сама укажет

нам дальнейший путь.

     Арчи оказался прав, и Керк мог лишь внутренне порадоваться,   что именно

он, смирив свою пиррянскую гордость, настоял   на участии в   десанте молодого

физика с Юктиса.   Ведь ни один пиррянин   не   сумел бы   так четко и взвешенно

оценить обстановку в тот момент, когда его насильственно лишают инициативы.

     Меж   тем   никакого   насилия   над   пленниками   астероида   и   вправду   не

учинялось.    Гравитация    плавно   стабилизировалась    с    полной    переменой

полярности, то есть потолок сделался полом, и они теперь   стояли   на нем под

куполообразным   сводом, освещаемым несколькими тусклыми лампочками, очевидно

аварийного   назначения,   а впереди   была могучая   дверь   с   вакуумноплотными

затворами, и над нею среди призывно мигающих надписей на многих языках глаза

сразу выхватывали самую понятную -- на межязыке: "Давление в норме. Оставьте

скафандры в шлюзовой".   Разумеется, никто из них и не подумал разоблачаться,

хотя    датчики   газоанализаторов   подтвердили   заполнение    шлюза   воздухом,

пригодным   для жизни   Ладно,   ладно, не   домой прибыли, баллонов   за   спиной

хватит   еще   надолго. Эка   невидаль --   подышать чужим воздухом! Как бы чего

лишнего   не вдохнуть! А вот выйти   из шлюза   попробуем -- это   будет гораздо

интереснее!

     --   Как   вы   думаете,   Арчи,   эта   дверь   откроется?    --    Керк   решил

посоветоваться со сметливым астрофизиком.

     -- Я   уже знаю, Керк, что два пиррянина способны высадить любую   дверь,

-- улыбнулся Арчи. -- Но давайте   все-таки для начала   попробуем открыть ее,

как вежливые люди.

     Дверь,   конечно,   открываться не   захотела.   Даже после   того,   как   ее

подергал и потолкал Керк. Не грубо, за ручку.

     -- По-моему,   вежливые люди вначале стучат   или звонят. Здесь   случайно

нет колокольчика? -- съязвил Стэн.

     -- Колокольчика нет, -- серьезно ответил Арчи, -- но вот   эта кнопочка,

мне кажется, сойдет для начала.

     -- Стоп,   не трогать!   -- властно   остановил его   Керк.   --   Никогда не

торопись со всякими   незнакомыми кнопочками. С   вашим братом ученым беда, ну

прямо как с детьми. На   Пирре уже в шесть лет знают: сначала пойми, что это,

а уж потом трогай.

     -- Ребята! -- неожиданно выдохнул Стэн. -- Стойте, ребята. Внимание!

     Он   смотрел как завороженный на дисплей постоянно включенного приемника

пси-излучений и быстро-быстро комментировал показания прибора:

     --   Очень мощный,   очень   близкий сигнал!   Надежда, тревога,   отчаяние,

радость -- жуткая смесь эмоций. Отправить модулированный сигнал нашим кодом?

Вдруг это они?

     -- Нет, Стэн,   мы будем ломать эту дверь, -- заявил Керк. -- Мне   очень

не   нравятся   эмоции   по ту сторону,   тем более   если   это   наши ребята. Нет

времени на переговоры. А ну-ка помоги мне. Навались, дружок!

     Ручку    оторвали   легко,   а   вот   дверь   оказалась   солидная,   на   века

сработанная.   И тогда Арчи все-таки   исхитрился и в суете нажал свою любимую

кнопочку. Отчего   немедленно заверещала   аварийная   сирена --   отвратительно

громко и тонко.

     --   Ну,   извините, ребята,   -- развел   руками невозмутимый   астрофизик,

пытаясь своими извинениями перекрыть механический вой. -- Я думал, это как в

лифте.

     --   А   я думаю, -- заорал   Керк еще   громче, -- что мы зря взяли тебя с

собой!

     И он в очередной раз ударил своим могучим торсом в бронированную дверь.

Лицо его налилось кровью уже не столько от натуги, сколько от ярости.

     Арчи   пробовал   докричаться до   рассудка   рассвирепевшего гиганта. Ведь

даже Стэн уже понял, что надо не вышибать дверь, а резать ее   лазером, но --

к сожалению ли,   к счастью   ли -- не придумали еще такую   силу, что способна

остановить атакующего Керка Пирра.

     --   Уйди   отсюда, Арчи, -- ревел он, как раненый зверь,   плохо понимая,

куда именно посылает молодого юктисианца.

     И   возможно,   за неимением   других   целей Керк все-таки   пристрелил   бы

несчастного   астрофизика,   но   в   самый   ужасный   момент   сирена   неожиданно

смолкла, в свалившейся на них тишине   отчетливо загудел электропривод двери,

и она распахнулась настежь.

 

     ГЛАВА 21

 

     Скоростной лифт   вынес   Мету и   Язона в маленькую прозрачную будочку на

той поверхности планеты Солвица, где зеленели леса, плескалось   море,   текли

реки, скакали в степях ненастоящие всадники ненастоящего Темучина   и ползали

в   зарослях   ненастоящие   пиррянские твари.   По   пути   на   эту промежуточную

поверхность   они,   естественно,   миновали   еще   один   хронопереход.   Перерыв

оказался слишком коротким даже   для Меты, а   уж Язона скрутило   так,   что он

едва   дышал   и,   буквально выползая   на волю,   цеплялся за   стеклянную дверь

слабеющими пальцами.

     --    Ложись,   --    распорядилась   Мета.   --   Только   дураки   бегают   до

изнеможения, пока не упадут. Нужно хотя бы чуть-чуть прийти   в   себя. Минуты

дветри у нас еще есть в запасе.

     -- Аптечку   дай, -- прохрипел Язон, вяло обшаривая собственный костюм и

с удивлением   понимая,   что одет в тонкие брюки, белую рубашку   и смокинг, а

единственное, что удается   найти в   карманах, кроме носового   платка и фишек

казино, -- это гермопенал, плотно забитый информационными кристаллами. И как

же   он   попал сюда? Ведь   там, в библиотеке, сбрасывая нужную информацию   на

самые компактные   в   мире   носители,   Язон укладывал их в пенал,   лежащий на

столе,   и   одет   он   был   тогда   в   стандартный комбинезон   космодесантника.

Некогда, да и тяжело сейчас   думать над такими замысловатыми   вопросами. Без

укола   стимулятора -- особенно тяжело. К счастью, Мета свою аптечку каким-то

образом   сохранила,   и силы стали   возвращаться к Язону, а   вместе   с ними и

ясность в мыслях. Для полной ясности   требовалось понять, что им угрожает, и

Язон спросил:

     -- Так Солвиц гонится за нами?

     -- Скорее всего -- да. Но мы его прилично опережаем.

     -- Что это значит? Не понимаю. Ведь Солвиц --   повсюду. Все живое здесь

-- это Солвиц. Как же можно его опередить?

     --   Долго объяснять,   --   махнула   рукой   Мета. -- Как-нибудь   потом. Я

сумела чуточку   лучше   тебя разобраться в этом   старикане. Он все-таки   врал

нам, и врал немало.

     -- И чего же он хочет теперь? -- поинтересовался Язон.

     -- Того же, чего и раньше. Остановить нас, задержать здесь.

     -- Любой ценой? -- решил уточнить Язон.

     --   Не думаю,   -- ответила Мета, на секунду   замявшись. -- Все-таки   мы

интересны ему живые.

     --   Уже хорошо,   -- вздохнул   Язон с облегчением.   -- Живы   будем -- не

помрем. Была такая старинная поговорка. Я в какой-то сказке вычитал.

     -- Вставай, сказочник! Пора.

     До   ангара   они   бежали.   В   хорошем   темпе.   Тяжелые   ворота   послушно

разъехались в   стороны,   словно   по   команде   "Сезам,   откройся! ".   Язон не

удивился, потому что успел   разглядеть в   руках Меты маленький дистанционный

пульт.   Такой удобной   принадлежности   раньше у   них не   было. И,   продолжая

бежать уже внутри ангара, Язон коротко бросил на выдохе:

     -- Откуда?

     -- Солвиц. Подарил, -- так же отрывисто, в такт бегу, сообщила Мета.

     -- Зачем? -- спросил Язон.

     Но   ответа получить   уже не   успел.   Мета своим дистанционником заранее

включила движки   обеих   шлюпок, гудение и свист заглушили   все звуки, и едва

Язон,   плюхнувшись в   кресло, обвившее его   ремнями, захлопнул фонарь, лихие

универсальные авиетки рванули вперед и   вверх все на тех же   тридцати g,   от

которых уже никакие стимуляторы не помогали. Язон скрипел зубами, но терпел.

Сейчас,   безусловно,   не   стоило   пытаться корректировать   полет вручную, да

скорее всего   это было просто невозможно. Мета управляла обеими шлюпками так

же, как еще недавно делал это доктор Солвиц. Недавно? Или много лет назад? А

может, все-таки вчера? Но только в какой-то совсем другой жизни.

     Мысли Язона   снова   начали   путаться.   Потом   перегрузка   прекратилась,

потому   что шлюпки набрали   предельно   возможную   скорость (именно   так:   не

предельно допустимую,   а предельно возможную). Половина внешних датчиков уже

сгорела,    вторая    половина,   тихо   плавясь,   размазывалась    по   фюзеляжу.

Оставалось   только   надеяться, что   лейко-сапфировый   фонарь   в молибденовой

оправке не   приварится к корпусу и универсальные   воздушно-космические лодки

не станут для пилотов летающими гробами.

     Однако   Мета   при   всей своей лихости,   очевидно,   предвидела   и   такую

опасность,   так    что   раскаленные   фонари   благополучно   откинулись,   а   за

разогретую докрасна сталь корпусов, на глазах черневшую после остановки, они

хватались руками в хорошо изолирующих перчатках фирменных скафандров системы

Солвица. Хорошие скафандры.

     "Спасибо тебе, безумный старый доктор, ты был   очень ласков с   нами, --

мысленно прощался Язон с Солвицем. -- Спасибо за все! Но там, в космосе, без

твоей заботы, нам будет, пожалуй, все-таки приятнее".

     Они   бежали к ближайшему светящемуся куполу,   и Мета как   раз поднимала

руку   с   дистанционным   пультом,   собираясь   открыть   дверь   сверхсекретного

резервного вакуумного шлюза, когда за спиной у них полыхнуло и две разрывные

пули грохнули в стенку, оставляя на ней глубокие выбоины. Мета уже в падении

надавила   нужную кнопку, и   дверь поехала в сторону.   Должно   быть, в ту   же

секунду   пиррянка   успела развернуться и, опрокидываясь   на   спину,   открыла

огонь, еще не прицельно, веером, просто   в ту сторону, откуда были выстрелы.

Конечно, все заряды улетели мимо.   А Язон   поддержал Мету,   повторив все   ее

действия, только на полсекунды позже. И с таким же нулевым результатом.

     Эх, рано он прощался с Солвицем! Безумный ученый все-таки настиг их: то

ли   отдыхали больше,   чем   следовало, то ли   Мета   вообще ошиблась   в   своих

таинственных   расчетах.   Но    одно   было   ясно:   старик   Тедди   вознамерился

задержать их. И   как показала практика,   именно любой ценой. С живыми он уже

наигрался,   настало время   поразвлечься   с трупами, сделать   из Язона и Меты

гомункулусов    или   андроидов.    Интересная    задача,    достойная    великого

изобретателя. Вот только стрелять за многие тысячи лет он,   видно, так и   не

научился.   Теперь, когда они все залегли, бессмертный псих мог и   проиграть.

Ведь   почетные гости Солвица уже знали, что   мгновенно восстанавливать   свое

тело он не умеет, а им самим для отхода требовалось всего несколько   секунд.

Вот только... Что   там   говорила   Мета о   сугубо   временном выходе,   который

закроется,   если опоздать? И   атаковать рискованно и медлить нельзя! Неужели

опять провал?

     Все   эти   мысли   вихрем   пронеслись   в голове Язона   за   какие-то   доли

секунды, в течение которых Солвиц, прячась за обгорелыми шлюпками, продолжал

стрелять, а дверь у них за спиной со скрипом открывалась.

     Следующий выстрел раздался как раз   сзади. А следом за   ним -- громкий,

душераздирающий крик   доктора Солвица. В проеме двери вакуумного шлюза стоял

Керк с   дымящимся пистолетом   в   руке,   а   метрах в   тридцати   лежал Солвиц,

держась   скрюченными пальцами за развороченную   грудную клетку, но, конечно,

был жив,   вот   только   из огромной раны его виднелось не желтое или   зеленое

желе, а натуральная кровавая мешанина костей, мышц и внутренних органов.

     --   Зачем   ты   стрелял   в   нас, Тедди?   --   задал   свой   первый   вопрос

вскочивший и ошалело озиравшийся во все стороны Язон.

     --   Не   уходите,   господа,   пожалуйста, мне   очень   плохо! -- прохрипел

Солвиц, не отвечая на вопрос.

     Язон невольно сделал шаг в его сторону.

     -- Назад! --   крикнула   Мета в ужасе.   -- Назад! Он снова обманет тебя!

Нам надо торопиться!!

     -- Этот тип хотел убить вас? -- деловито осведомился Керк.

     -- Да, -- коротко   ответила Мета, чтобы не вдаваться   в подробности. --

Спасибо тебе, Керк. Но сейчас... Бежим   скорее. Как можно скорее! Или мы все

застрянем здесь надолго. Поверьте мне!

     Она уже держала Язона за руку, как непослушного ребенка. Но непослушных

детей   у   Меты явно прибавилось. Стэн и особенно Арчи поглядывали на   нее   с

сомнением. И явно никуда не торопились.

     -- Где Троу? -- спросил наконец Керк.

     --   Троу больше   нет,   --   ответила   Мета   быстро,   опять же   не   желая

вдаваться   в подробности. --   Мы должны уйти   через   проделанный вами   люк и

прямо сейчас, понимаете?! -- закричала Мета в отчаянии.

     -- Почему? -- удивился Стэн.

     Но этот вопрос и стал последним. Потому что живой мертвец доктор Солвиц

с выпадающими на ходу внутренностями вскочил и, подобрав пистолет, попытался

вновь открыть огонь по всей компании. Керк отстрелил ему руку, и после этого

новых   аргументов   не   потребовалось.   Все   пятеро   организованно   и   шустро

кинулись   в    вакуумный   шлюз.   Когда   они    уже   прорезали   вновь   заросшее

многослойной   броней отверстие,   выбрались   на поверхность   и загрузились   в

десантный бот, из оставленного в оболочке астероида отверстия вдруг медленно

пополз так хорошо знакомый им хищный черный язык.

     -- Ну   вот, дождались! --   сердито проворчала Мета и, рванула со старта

так, как только она одна и умела.

     Язон уже ни на что не жаловался, а вот Арчи   застонал от резкой боли во

всем теле.

     -- Наука требует жертв, -- ядовито прокомментировал Керк.

     И откуда он знал такие поговорки? Не иначе от Язона.

     А в экранах заднего вида отчетливо просматривались трассы всех мыслимых

снарядов,   которые Керк с   наслаждением посылал навстречу черной   клубящейся

мерзости.   Наконец обстрел был   прекращен,   и   большое облако   жидкого гелия

накрыло пылающую внизу воронку.

 

     ГЛАВА 22

 

     Риверд Бервик вышел навстречу вернувшимся с астероида и в традициях Бог

весть каких миров и времен   сначала низко поклонился, прижав ладонь к груди,

а затем протянул ее Язону:

     -- Большое спасибо, Язон динАльт, я очень рад видеть вас вновь целым   и

невредимым. Спасибо и вам,   Мета. Скорблю о вашем   погибшем   товарище и смею

надеяться, что главный этап операции позади.

     На этом официальная часть   приветствия   явно   заканчивалась, потому что

полномочный   член   Совета    Консорциума   замялся,    даже   как-то   растерянно

улыбнулся в   несвойственной   ему   манере   и   попросил   Язона   пройти в   его,

Бервика, личную каюту для важного и срочного разговора с глазу на глаз. Керк

не возразил против   этого ни   единым словом, ни единым жестом. Даже наоборот

-- отдал распоряжение   всем не беспокоить высокие   договаривающиеся стороны.

Именно так, высокопарно-дипломатически, он и   выразился,   на удивление легко

признавая за пусть и выдающимся, но инопланетником роль   первой скрипки в их

пиррянском   оркестре. И Язон, рвавшийся   поведать   о   своих   открытиях всему

почтенному   собранию в   лучших демократических   традициях   последних   веков,

вынужден   был    строго   повоенному   докладывать   обо   всем    непосредственно

вышестоящему начальнику. Да нет, даже не по-военному -- на последнем эпизоде

скорее     уж    лежала    печать    шпионских    страстей:    этакий    суперагент

конфиденциально передает информацию "центру".

     И   уровень конфиденциальности   действительно   поразил   Язона.   Он   тоже

никогда   раньше   не    видел   столь   совершенной   аппаратуры   для   защиты   от

подглядывания   и прослушки. Поэтому в начале разговора   даже чувствовал себя

неуютно, хотя довольно четко изложил главное, что сумел узнать о Солвице.

     Бервик    же   встречную    информацию    о   своей   причастности    к   делам

Специального   Корпуса   рассудительно оставил   на   потом,   а   начал   сразу   с

главного -- с тайного общества бессмертных, с Гарантов Стабильности.

     --   Вы хотите сказать,   --   понял   наконец Язон, терпеливо   выслушавший

краткую   историю вопроса, --   что мое   личное бессмертие и все   практические

знания   об изобретенной Солвицем вакцине не   могут принадлежать мне в полной

мере?

     --   Именно   так,   Язон. Я   хорошо   знаю,   что   вы,   быть   может,   самый

своенравный человек в Галактике и   вряд ли захотите работать на какую   бы то

ни   было организацию, тем более по принуждению. Потому я и   вызвал вас сюда,

буквально не   дав   отдышаться.   Опасность неконтролируемого   распространения

информации о   некоторых   вещах,   таких,   как бессмертие,   например,   слишком

велика. Я не имею возможности приказывать вам, но я могу просить, и надеюсь,

очень надеюсь встретить понимание. Собственно, почти   у каждого бессмертного

во   все   времена   была   возможность   подарить вакцину   человечеству или, как

минимум, растрезвонить о ее существовании по всей Галактике. Некоторые так и

делали.   Но   это всякий   раз   заканчивалось   печально.   Негоже,   знаете   ли,

противопоставлять себя таким организациям, как "хозяева Вселенной", "Гаранты

Стабильности"   или,   скажем,   Специальный Корпус   Лиги   Миров.   Встречаются,

конечно, в нашем бескрайнем космосе личности особого масштаба, но, по-моему,

даже пример самого Теодора Солвица, противопоставившего себя абсолютно всем,

является скорее отрицательным. Вы согласны?

     --   Абсолютно   согласен, -- кивнул Язон. -- Вы зря тратите на меня   так

много слов, Бервик. Я,   конечно,   прославился   своим не слишком уважительным

отношением   к   отдельным    законам   отдельных   планет,    а   также   несколько

экстравагантными   взглядами   на   мораль   с общепринятой   точки   зрения, но я

никогда   не   придерживался   экстремистских позиций,   никогда   не призывал   к

массовому   уничтожению   людей,   тем более   целых культур   и   цивилизаций.   И

наконец, -- заметьте, это очень важно!   -- я никогда не рвался к власти даже

в масштабах одной планеты. Поэтому я не конкурент вашему тайному обществу, и

тем   паче я   -- не какой-нибудь   безумный   бунтарь-одиночка. А   в   настоящий

момент меня гораздо больше   заботит судьба родной планеты,   тем более   после

того, что успел мне рассказать по дороге сюда Керк.

     -- К этому вопросу мы обязательно вернемся, -- заверил Язона Бервик. --

А   сейчас, пожалуйста,   повторите   еще   раз вкратце, какую именно информацию

содержат кристаллы, вынесенные вами с астероида.

     --   Пожалуйста, -- сказал Язон. -- В этом пенале ровно десять ячеек. По

ним   я   и   разложил   добытые   сведения.   Первое.   Рецепт вакцины бессмертия.

Второе.   Технология изготовления   гомункулусов.   Третье.   Комплекс   новейших

методов    лечения.   Четвертое.   Описание   оригинального   способа   управления

гравитацией.   Пятое.   Подробнейшая история   самой древней волны   космической

экспансии, включая Первую   и   Вторую Галактические   войны. Шестое. Теория   и

практика     применения    сверхоружия.    Седьмое.    Теория    интеллектуальной

ассенизации.   Восьмое.   Полный   комплект чертежей искусственного   астероида.

Девятое. Подробнейшее досье   на некоего гражданина Галактики Язона динАльта.

И   наконец,   десятое. Колоссальные по   объему   закрытые файлы иновселенского

знания, к расшифровке смысла которых мне не удалось даже приблизиться.

     -- Последние два пункта представляются особенно интересными, -- заметил

Бервик.

     --   Вот как! -- удивился Язон. -- Чужое знание -- это понятно.   А досье

на меня? Уж не вы ли сами его и составляли в своем Специальном Корпусе?

     -- Мы-то, конечно, составляли,   -- сдержанно   улыбнулся Бервик,   --   но

полагаю, что Солвиц и в этом вопросе пошел дальше нас.

     -- Вот как,   -- повторил   Язон еще   раз   уже в полной растерянности. --

Однако   сведения обо   мне -- уж   они-то   точно   мое личное   дело, тем более,

признаюсь, я еще сам не познакомился с   этими файлами. Некогда   было, они же

не имели отношения к главной задаче.

     -- Ладно, Язон. Познакомитесь -- расскажете, если сочтете нужным.

     -- Вот именно,   --   подчеркнул   Язон. --   Если сочту   нужным.   В рамках

нашего   договора   единственной   моей   обязанностью является   спасение   миров

Зеленой Ветви от   неведомой и   грозной опасности. Правильно? Ну и   по поводу

вакцины бессмертия   я тоже   принимаю   ваши   условия.   А вот   все   остальное,

простите, готов предоставить лишь за отдельную   плату, и то если еще сумеете

убедить, что вы -- самый выгодный покупатель.

     --   Думаете, напугали меня своим цинизмом?   Не питайте иллюзий, Язон. Я

умею   трезво смотреть на   вещи и   тоже принимаю ваши условия. Будем считать,

что   взаимопонимание достигнуто. Остается   один вопрос:   общение с   Солвицем

позволило вам понять, как можно остановить этот ужасный астероид?

     -- Честно скажу -- нет.

     -- И что вы теперь предлагаете?

     --   Да   то   же,   что   и   вы    с   Керком   --   расстрелять   всю   нечисть,

последовательно   ее   разморозив, а   там --   видно   будет.   Но вот   это,   мне

кажется, надо обсуждать коллегиально. Только, пожалуйста,   напомните мне еще

раз, о   чем   не   следует   говорить при   всех,   а   то я,   знаете   ли, в ваших

разведках и охранках никогда не служил.

     -- Говорить исключительно о бессмертии   не   стоит. Все остальное   -- на

ваше усмотрение. Пока, -- многозначительно добавил Бервик.

     Язон   решил   не   обращать   внимания на   его   последнее   слово и заметил

достаточно небрежно:

     -- Что ж, хорошо. Тогда, я полагаю, пора объявлять общий сбор.

     -- Пора, -- согласился Бервик.

     А в большом кольцевом коридоре Язона сразу отловил Керк.

     --   От Меты двух   слов   в простоте не добьешься.   Рассказывает какие-то

мудреные вещи, на элементарные вопросы отвечает загадками, а о многом просто

молчит.   Без твоего разрешения, говорит, нельзя.   Что   с ней   случилось,   ты

можешь объяснить? -- бушевал седовласый пиррянин.

     -- Молодец Мета, -- улыбнулся Язон. -- Ведет себя абсолютно правильно.

     Пистолет прыгнул в руку Керка и тут же обратно скользнул в кобуру. Язон

даже не вздрогнул, он уже давно привык к подобному проявлению эмоций. Ведь в

переводе   на нормальный язык человеческих жестов   это   означало не более чем

раздраженный удар сжатым кулаком в ладонь. Без всякой угрозы для окружающих.

     -- Но ты-то хоть что-нибудь расскажешь мне толком?! -- взмолился Керк.

     -- О чем? -- не понял Язон.

     --   Ну, конечно, о Пирре! В первую очередь о Пирре. Что вы там выяснили

о причине наших несчастий, о том, как нам теперь победить?

     -- Ах, вот ты про что!

     И   подумал   про   себя:   "Пирряне неисправимы!   Можно сказать, Вселенная

рушится, а ему бы только о родной планете узнать!"

     -- Послушай меня   внимательно, Керк, и   постарайся не злиться, -- начал

Язон. -- Создатель этого искусственного астероида доктор Теодор Солвиц после

своего возвращения из другой вселенной, безусловно, побывал на Пирре, хотя и

не   сказал нам об   этом впрямую. В своих лесах он развел   рогоносов и прочих

милых зверушек, опять же поведение   и физические возможности Меты   нисколько

не   удивляли   его.   А   в   тамошней библиотеке   хранится   информация о   вашей

планете, объем   которой   явно   превышает   мои   знания и знания Меты,   вместе

взятые. То есть он не мог выудить их из нашей памяти. И всетаки я бы не стал

утверждать   наверняка, что   Солвиц вмешивался в   процесс эволюции   на Пирре.

Неопровержимых фактов на этот счет нам найти не удалось.

     -- Ну а не   может оказаться, что   все   пиррянские   организмы   -- детище

злого гения-Солвица? -- спросил   Рее,   который уже с полминуты стоял рядом и

внимательно слушал объяснения Язона.

     -- Может, -- сказал Язон, -- но, во-первых, это еще следует доказать, а

во-вторых,    если   даже   местные   подледные   монстры   и   родственники   вашим

пиррянским, то они отнюдь не родные братья. Связь окажется гораздо глубже   и

сложнее. Уверяю вас.

     -- Но вспомни, Язон, -- вновь заговорил Керк, -- когда мы разбомбили ту

цитадель врага на   острове,   с какою утроенной   силой кинулись на   город все

организмы.   Что-то подобное   произошло   и   сейчас. Разве это   не наводит   на

мысль...

     -- Наводит, Керк, конечно, наводит, -- улыбнулся Язон с пониманием.   --

Но   вы,   пирряне,   всегда   искали   простых   ответов,   а простые   ответы, как

правило, не бывают верными.

     -- Когда же   ты   найдешь   для нас   свой   непростой   ответ? --   не желая

обидеть,   но   все   же   достаточно   ядовито   поинтересовался Рее. --   Бруччо,

например,   считает,   что   новые   формы   пиррянских организмов,   обнаруженные

впервые буквально в последние дни, очень напоминают ту гадость,   которую   мы

раскопали здесь, подо льдом.

     -- Что же, -- сказал Язон, -- это тоже интересное наблюдение. Тем более

что Солвиц признался, как однажды упустил с астероида некую "черную   ленту".

Возможно, это   был универсальный поглотитель материи,   возможно, что-то еще,

он   и сам не   понял. Однако, куда делось враждебное всей Галактике существо,

не   знаем ни мы, ни безумный доктор.   Может, спряталось как раз   на Пирре? И

все-таки главное сегодня   -- не   торопиться с выводами. Наберитесь терпения,

друзья.   Солвиц, хотел   он   этого или   нет, передал нам с   Метой информацию,

значение которой трудно переоценить. Но с другой стороны, на   расшифровку ее

и даже просто на осмысление понадобится время, немалое время...

     -- Если   только мы все еще выберемся   отсюда живыми! -- это уже бросила

Мета, стремительно прошедшая мимо и даже не пожелавшая остановиться.

     -- Что   еще   случилось?! --   Язон ринулся   вдогонку,   увлекая за   собой

остальных.

     -- Да ничего особенного, -- говорила Мета, -- просто счет уже пошел   на

минуты, а вы тут   устраиваете философские   дискуссии. Бервик   объявил   общий

сбор, но я   бы на его месте объявила общую тревогу. Наверно, я так и сделаю.

Иначе   вас   всех   просто не собрать.   И,   в   конце-то концов,   кто командует

кораблем?!

     Они   уже   переступили   порог кают-компании, и   Язон   сразу почувствовал

неладное.   Все   члены Совета   Консорциума,   все   ученые   с   Юктиса, даже все

пирряне сидели в   креслах   вполне   спокойные   на вид.   Однако   эмоциональное

напряжение было   необычайно высоким,   тревогу, повисшую   в   помещении,   Язон

ощущал чисто физически, как будто внезапно налетел и ударил в   лицо холодный

соленый ветер с моря.

     -- Все в сборе? -- спросил   Стэн,   взявший слово   первым.   --   Гиперлед

начал таять. Для принятия решения у нас остается максимум полчаса.

     -- Неужели мы уже так близко от звезды рейдер -- удивилась Мета.

     --   Вообще-то   уже   очень   близко.   Ведь   скорость   движения   астероида

изменяется   порою   скачкообразно.   Однако   расчеты    показали:   таяние   льда

обусловлено не только и не столько тепловым излучением звезды.

     -- Ты хочешь сказать, -- не   поверила Мета,   -- что   Солвиц подогревает

лед изнутри? То есть он тает не сверху, а снизу?

     -- Нет,   Мета, он   начал таять сверху,   но   подогревает его   кто-то или

что-то изнутри.

     -- Не поняла, -- искренне призналась Мета.

     -- Я тоже не понял, -- сознался Стэн. -- Но это так.

     -- И что ты предлагаешь? -- поинтересовался Керк агрессивно.

     -- Ничего не предлагаю. Я просто дал вводную, а уж вы решайте.

     --   Хорошо,   --   сказал   Керк,   воодушевляясь   при   мысли,   что   бразды

правления снова переходят к нему в руки.   --   Клиф! Мы   способны расстрелять

всех врагов, которые начнут просыпаться через полчаса или через сколько там?

     -- Да! -- с гордой уверенностью ответил молодой пиррянин.

     -- И ты можешь   гарантировать отсутствие потерь с   нашей стороны в этой

схватке"?

     -- Теперь -- могу. Если, конечно, иметь в виду людские потери.

     -- Да, я   спрашивал   именно об этом. -- Керк задумчиво покачал головой.

-- Ну а применить планетарные бомбы будет, разумеется, намного дешевле?

     -- Еще бы! -- всплеснул руками   Клиф.   --   Но, кажется, кто-то запретил

нам это.

     -- Кажется, кто-то теперь молчит, -- заметил Керк.

     И все посмотрели на Риверда Бервика. Тот поднялся и, внимательно обведя

взглядом всех собравшихся, произнес:

     --   Я   же   объяснял вам тогда свою позицию,   господа. Сейчас, поскольку

ситуация   в   корне   переменилась, я как   представитель Специального   Корпуса

снимаю    с   себя   ответственность   за   судьбу   астероида   Солвица.   Согласно

договору, исполнители -- вы. Так принимайте теперь уже чисто исполнительское

решение. Последнее слово, мне кажется, за Язоном.

     Ну вот. Настало время великому   игроку еще раз   подойти к   краю стола и

бросить кости на   зеленое   сукно. Неужели именно   от его воли   будет   теперь

зависеть все дальнейшее?

     Язон посмотрел на   Мету и попытался   прочесть подсказку в ее глазах. Уж

она-то   наверняка должна была вынести в душе смертный приговор Солвицу. Но в

голубых глазах прекрасной   амазонки читалось только нетерпеливое   ожидание и

абсолютное, полное доверие к нему.

     -- Господа, друзья, братья, -- он все никак не мог выбрать нужного тона

для   этой странной   речи. Обстановка получилась неумеренно   торжественной, а

ему хотелось объяснить все по-простому,   по-свойски.   -- Мне было бы безумно

жаль уничтожать то, что создавалось   веками и тысячелетиями Астероид Солвица

хранит во   много раз больше   тайн, чем мы с Метой сумели унести с него. Этот

астероид, а   быть может, и сам Теодор Солвиц   еще   могли бы послужить людям,

но...   Мы   лучше, чем   кто-нибудь из вас,   успели узнать   безумного доктора.

Узнать, но не понять. Его поведение   порою действительно неадекватно. Он уже

не   совсем   человек.   И   лично я не могу гарантировать благополучного исхода

операции, а потому не   хочу   больше брать на себя ответственность перед всей

Галактикой. Я, в отличие от Солвица, -- просто человек,   и   у меня нет права

рисковать жизнями других людей.

     Язон снова   посмотрел на Мету и абсолютно четко понял, что не желает --

ох   до какой   степени   не   желает!   --   рисковать   (уж,   как   минимум,   этой

конкретно) жизнью.

     -- А как же Троу? -- неожиданно спросил Тека.

     Будучи врачом, он особенно интересовался судьбой пропавшего пиррянина и

уже успел выспросить у Меты некоторые подробности.

     -- Выходит, мы уничтожим Троу вместе с планетой?

     -- Нет, Тека, можешь считать, что Троу здесь, -- сказала Мета, поднимая

над головой маленький блестящий диск. -- Смотрите все. Это... как бы сказать

поточнее... -- электронная версия Троу. Матрица его личности. То,   что ходит

сейчас там, по внутренней поверхности астероида, мы сможем воссоздать у себя

в   любой момент...   Если захотим, -- добавила   она мрачно.   -- Все равно это

будет уже не Троу.

     Керк резко   поднялся   и посмотрел на часы.   С его точки зрения, никаких

аргументов в пользу сохранения объекта 001 уже давно не осталось.

     -- Клиф!   Переведи планетарные бомбы на часовой механизм. Мета! Включай

главные   маршевые   двигатели   Мы будем   уходить   с орбиты   на форсаже.   Всем

приготовиться   к   десятикратной перегрузке! Передайте по интеркому.   Стэн! А

ты, пожалуйста, обеспечь   постоянную связь с Наксой. Я хочу, чтобы он следил

за происходящим здесь и   одновременно рассказывал нам о пиррянских событиях.

У меня все. Приступайте!

     Когда планету, даже очень маленькую, взрывают аннигиляционными бомбами,

огненный   шар,    возникающий    в   межзвездной   черноте,    напоминает    взрыв

сверхновой. Такое немногим   и нечасто удается наблюдать. Вся команда   "Арго"

собралась   у   большого   обзорного экрана. Зеленоватый   диск   планеты   Солвиц

составлял   теперь   не   больше   двух   градусов   угловой   величины   и   казался

безобидным   испытательным   зондом   или   детской   надувной   игрушкой,   нелепо

болтающейся в пространстве.

     ...Пять,   четыре, три, два, один.   Обратный отсчет закончился, и   шарик

вспух болезненным малиновым   пузырем.   Казалось, он сейчас   лопнет,   истекая

кровью   пополам с   гноем.   Зрелище   получилось   не   из приятных.   Взорванный

астероид   действительно   пульсировал,   как   нарыв.   И    ошеломленное    "Ах!"

вырвалось почти у   всех зрителей   одновременно, а по   лицу   стоявшего   рядом

физика Арчи Язон догадался, что планетарный взрыв   выглядит обычно совсем не

так.

     Ну    а   потом...    Не    надо    было    иметь    военно-космического    или

астрофизического   образования,   чтобы   понять: физика кончилась   и   началась

чертовщина. Увеличившийся,   как   минимум,   вдвое диск   Солвица   изменял свой

цвет, последовательно проходя весь   спектр   от   красного до   фиолетового,   а

затем,   как пошутил Арчи,   не став   ультрафиолетовым,   исчез   навсегда.   Все

следящие   приборы подтвердили   в   один   голос:   астероида больше нет в нашей

Галактике,   в   нашем   измерении,   возможно, в   нашей   Вселенной,   ведь   даже

джамп-локаторы    не     смогли    зафиксировать    его    в    кривопространстве.

Запланированный   взрыв, по   существу, не   состоялся.   Ведь не было   в момент

исчезновения   ожидавшейся   вспышки   света.   "А   как   же,   простите,   быть   с

фундаментальными законами сохранения энергии   и массы вещества?" -- спросили

себя почти все, кто видел это.

     --   Он использовал энергию   аннигиляции внешней оболочки для   скачка   в

кривопространство и куда-то еще дальше, --   сформулировал наконец   Арчи суть

происшедшего на его глазах.

     -- А такое возможно? -- полюбопытствовал Язон.

     -- Раньше считалось, что нет.

     -- Так значит, он может вынырнуть обратно в нашу Галактику?

     Предположение казалось Язону логичным.

     --   Вот   это   вряд   ли,   --   усмехнулся   Арчи. --   Помните, еще там,   в

космоботе, пока мы   летели сюда,   вы успели мне   рассказать   про число "пи",

равное двум. Вот туда он и   полетит. Уж поверьте мне, как астрофизику. А для

этой   Вселенной   астероид   безумного   доктора   --   так вы   его называете? --

думается,   потерян навсегда,   то   есть   иными   словами, все-таки   уничтожен.

Поэтому не беспокойтесь, Язон, я, как эксперт, могу   свидетельствовать: ваши

обязательства по договору с Консорциумом выполнены целиком и полностью.

     --   Ну что ж,   -- Язон,   улыбаясь, повернулся к   Бервику, -- деньги   на

бочку, господин заказчик!   Так говорили в   древности. Керк, на нашем корабле

есть   хоть одна   бочка?   Лучше бы, конечно,   деревянную,   но на худой   конец

сойдет и   стальная.   Господин   заказчик,   у   вас   найдется   восемьдесят   два

миллиарда наличными?

     Язон   искренне   веселился,   испытывая мощный   эмоциональный   подъем   от

одержанной победы,   а Бервик   продолжал смотреть в унылую   черноту обзорного

экрана,   словно еще   ждал   чего-то,   и только   кивал   машинально. Наконец он

обернулся,   и Язон с удивлением прочел   в   его глазах   не радость,   а глухую

тоску   и горечь утраты. Ну да, ведь он же рассчитывал использовать по полной

программе все   технические   и   прочие   достижения   древней науки!   А   может,

бессмертный Бервик   мечтал повидаться с бессмертным Солвицем, живой легендой

давно ушедшей   эпохи,   а вместо   этого   вынужден   был вынести   ему   смертный

приговор, который даже не удалось толком привести в исполнение.

     --   Да, да, -- Бервик   наконец словно проснулся. -- Так вы в самом деле

хотите получить всю сумму наличными?

     --   Шучу, -- сказал Язон. -- Конечно, переводите   на счет.   И поскорее,

пожалуйста. Мета, как капитан   корабля, не даст   соврать, уже через два часа

мы   подлетаем   к   вашей родной   планете,   где   и расстанемся.   Пирряне и так

задержались здесь непростительно долго.

     -- Пирряне пусть летят, -- Бервик подошел к нему ближе. -- А вас, Язон,

я хотел пригласить с собой.

     -- Куда? -- удивился Язон.

     -- Лично мне надлежит сегодня же явиться   к   господину Риверду   Бронсу,

заместителю начальника Специального Корпуса, и честно говоря,   я   планировал

представить ему вас.

     -- Как нового сотрудника? Ну уж   нет,   Бервик, я   для   этого совсем   не

подходящая кандидатура. И вообще, у меня   прорва дел дома, в смысле на Пирре

Я лечу туда, и только туда, а господину Бронсу передайте, что, если захочет,

он может   посетить   нас.   Это   будет для   него весьма познавательно   во всех

отношениях.

     Бервик посмотрел   на Язона долгим взглядом и молча набрал   на   браслете

связи номер Центрального банка   Консорциума,   чтобы   отдать   распоряжение   о

переводе денег согласно договору.

 

      ГЛАВА 23

 

     --   Ну и на   что мы с   тобой потратим все   эти   огромные   деньжищи?   --

спросила Мета.

     Она полулежала в кресле-кровати, держа в руке высокий   бокал, в котором

тихо постукивали   кубики   льда.   Язон   только   что   смешал   по   коктейлю   --

старинный   рецепт   был   позаимствован у Солвица, ведь в технический   паспорт

астероида входило, помимо   всего   прочего, подробнейшее ресторанное   меню   с

комментариями для поваров -- и   теперь они   согласно   древней традиции   всех

межзвездных путешественников отмечали удачный выход из кривопространства. До

посадки на Пирр оставались считанные минуты.

     -- Вообще-то мне казалось, что полученные   там   деньги принадлежат всем

пиррянам, -- проговорил Язон в некоторой растерянности.

     -- Конечно,   дорогой, но уж поверь мне,   все пирряне будут   спрашивать,

что же делать с этими деньгами, именно у нас с тобой.

     --   Хм!   Логично.   Тогда   слушай.   Во-первых,   нам   нужно   восстановить

космопорт, подземную трассу, ну и все,   что   пострадало в городе. Во-вторых,

неплохо бы   все   это   не просто восстановить, а сделать лучше   и   прочнее, с

учетом последних событий.   Втретьих,   нам не помешает чуточку   увеличить наш

космофлот   и   по традиции запастись новым оружием.   А   в-четвертых,   вопреки

традициям, я хочу финансировать   серьезную   научную   программу   по   изучению

экологии Пирра. Нам никогда не одолеть эту планету кавалерийскими наскоками.

Здесь   нужен   твердый, холодный   расчет, а   потом   --   долгое   и   тщательное

изучение.   Я поговорил на   прощание с   этим   замечательным   парнем   Арчи. Он

увлекся нашей проблемой и хочет всерьез заняться ею.

     -- Так он же астрофизик! -- удивилась Мета.

     -- Он -- настоящий ученый. Это -- главное. И у него непредвзятый взгляд

на трагедию Пирра.

     -- А у тебя?

     -- Я, во-первых, не ученый, а во-вторых, уже давно стал самым настоящим

пиррянином и разучился смотреть на вас и вашу планету со стороны.

     -- А теперь ты стал еще и на Солвица похож, -- сказала Мета.

     -- Это чем же? -- не понял Язон.

     --   Ты разговаривать стал, как он:   во-первых,   вовторых... терпеть   не

могу такого занудства!

     -- Да ладно тебе! -- обиженно отмахнулся Язон. -- Кстати, о   Солвице. В

этой суете я   все время забывал спросить, как же нам все-таки удалось оттуда

вырваться. Ведь он   же подстроил для нас настоящую ловушку и   явно собирался

задержать.

     -- Конечно. Я поняла   это раньше тебя. Этот   проклятый Тедди   почти все

время врал. Ему там очень   скучно было одному, вот   он   нас   и выкрал, а вся

зловредная гадость   на поверхности   вовсе его не беспокоила, и выпустить нас

он мог запросто.   Впрочем, ничуть не сложнее   было бы для него и обратное --

сделать нас пленниками навсегда -- усыпить, упрятать куда-нибудь и ждать все

того же исхода. Но то   ли он чувствовал,   что планетарного взрыва не   будет,

если   нас   не   отпустить,   то ли... Знаешь,   Язон,   помоему он действительно

сумасшедший.   У него   логика   нечеловеческая   какая-то.   Я так поняла, он   и

вправду не хотел насилия, он хотел сделать нас добровольными пленниками. Для

того и   придумал   всю   эту   истерию   с библиотекой.   И тебя-то он фактически

заарканил Вначале увлек потрясающей информацией. Тебя же хлебом не   корми --

дай только новых знаний! Правильно? А потом, докопавшись до главного в твоей

жизни наслаждения, он   и   вовсе лишил   хитрого и   непобедимого Язона   всякой

способности к сопротивлению. Ведь духовный наркотик бывает пострашнее всякой

химии. Ты бы остался с ним, навсегда остался.

     -- Не может быть, -- усомнился Язон.

     -- Может. Я   очень тщательно   проанализировала этот   его способ. Он   по

определению должен стопроцентно действовать на любого человека.

     -- Почему же ты сама не попалась?

     -- Потому что я пиррянка.

     --   Ну   и   что?   Я сам всегда уверял,   что пирряне народ особый. Но   не

настолько же!   Я   не понимаю; что, для   вас   не существует высшего   в   жизни

наслаждения?

     -- Выходит, что так, -- вздохнула Мета. -- Посуди сам. Когда я щелкнула

этим   тумблером   уплотнения   времени,   я,   разумеется,   тоже   провалилась   в

виртуальную   реальность. Нетрудно   догадаться,   куда   я   попала.   На   родную

планету.   Я   с наслаждением, да,   с наслаждением косила налево-направо   всех

знакомых и даже незнакомых тварей, я побеждала, и конца этому не было видно.

Удовольствие? Еще бы! Но ведь   это   не   игра, Язон,   не развлечение.   Это --

способ выживания,   а значит, уж скорее   работа, чем отдых. Убивая, мы всегда

мечтаем о мире и   спокойствии для   нашей   планеты. Я устала   стрелять в этом

придуманном мире,   и   Солвиц   в итоге   уловил мою мечту и   реализовал ее.   Я

победила   окончательно,   пристрелив   последнего,    полу    дохлого   какого-то

рогоноса,   и   в то   же мгновение   Мир Смерти перестал быть   миром смерти   и,

наверно, перестал   быть родным для   меня. Думаешь, я стала счастливой в этот

момент?   Ну   если   и   стала, то   секунды на   три, не   больше,   а потом опять

отправилась   искать   опасность.   Но   опасностей    не   было.   Никаких!    И   я

раздражалась   все больше и больше. Игра   пошла явно   не по правилам. Солвиц,

похоже, растерялся и   вновь подкинул мне невесть откуда взявшееся ядовитое и

зубастое зверье. Это было глупо. Я перестала верить в реальность окружающего

и сразу   сумела вынырнуть прямо к нему,   в ту "диспетчерскую", из которой он

управлял нашими снами...

     Мета помолчала.

     -- Солвиц действительно много знает о Пирре,   возможно, больше, чем   мы

сами.   Но   он   все   равно   не   понял, кто   такие   пирряне,   не разобрался   в

особенностях нашей психологии. Мы живем не ради наслаждений, а он и не знал,

что бывают такие люди.   Вот почему   я застала   Солвица врасплох, когда вышла

туда, к нему.   Я уже знала, что   мне   нужно. Универсальный пульт.   Он   лежал

перед   доктором   на   столе.   Чего было   проще: выстрелить   или оторвать   ему

голову, схватить   маленькую коробочку и   бежать? Но я знала и   другое -- это

проигрышный вариант. Солвица не победить   силой. Он пытался превратить нас в

добровольных   пленников, и,   пользуясь этой логикой, я должна была заставить

его добровольно отдать пульт. Он сам должен был указать мне дорогу к выходу.

Каким образом я могла это сделать?

     -- И каким же? -- Язон уже догадывался, но не решался произнести вслух.

     -- Я   прочла   ответ   в   его глазах. Этот тысячелетний старец смотрел на

меня   с неистовым вожделением.   Неудивительно: таких   женщин, как я,   он   не

встречал за всю свою бесконечно долгую жизнь. В общем, я соблазнила его... О

чем ты   подумал, Язон? Не пугайся   так.   Да, я   пообещала   ему все, чего   он

хотел.    И   этот   старый    шипокрыл,    конечно,   размяк,   расслабился,   стал

доверчивым, как ребенок. Похоже, отдавая мне пульт, он и впрямь решил, что я

останусь с ним и брошу тебя. А я вышла из комнаты якобы на минуточку и сразу

заблокировала все   двери.   Разумеется,   ему   понадобилось   не   слишком много

времени, чтобы догадаться   об обмане.   Вот я   и спешила.   Ну   а   как   ребята

вскрывали   оболочку над резервным   шлюзом,   я увидела   как раз из   той самой

диспетчерской. Солвиц так странно   менялся в лице, когда наблюдал за ними...

Кстати,   пси-сигнал, который   принял Стэн,   тоже   подала   я.   И   как   это   я

догадалась?   Счастливая случайность, что они   растопили лед   именно над этим

местом...

     --   Как ты   могла, Мета?! -- проговорил Язон, наконец обретая дар речи,

но все еще ошарашенно глядя на любимую невидящими глазами.

     -- Что? Подать пси-сигнал?

     -- Да нет же! Соблазнять этого старца!

     --   О высокие звезды! Истинно мужская логика   Кажется, кто-то готов был

загулять со   смазливой девицей -- да еще с андрошкой! --   исключительно ради

игры и удовольствия. А когда любящая женщина, можно сказать, на подвиг пошла

во   имя   спасения его жизни,   этот противный ревнивец вместо благодарности в

ужасе закатывает   глаза: "Как ты могла?" Ладно, ладно. Вот прилечу на Пирр и

брошу тебя, как тогда, в самый первый раз!

     -- Мета,   я   люблю   тебя! -- выдохнул Язон   восторженно, заключая ее   в

объятия.

     -- Лучше бы извинился, поросенок!

     И,   делая   вид,   что   вырывается,   она   нежно   застучала   в   его   грудь

кулачками. Ее смертоносные кулачищи умели быть ласковыми кулачками.

     -- Не буду извиняться, -- заявил Язон. -- Просто люблю тебя -- и все!

     В этот момент в динамики интеркома ворвался голос Керка:

     -- Друзья!   Мы   выходим   на   орбиту Пирра.   Команде   и всем   пассажирам

линкора "Арго": минутная готовность. Через двадцать секунд после наступления

невесомости   переходим   в   режим   торможения   с   десятикратной   перегрузкой.

Друзья, я поздравляю всех с возвращением домой!

     "В который раз я возвращаюсь в Мир Смерти?" -- спросил сам себя Язон.

     И не сумел сосчитать.

 

      * Книга 2. МИР СМЕРТИ НА ПУТИ БОГОВ *

 

     ГЛАВА 1

 

     Долгих   семьдесят четыре   года   правил   на планете Орхомен   добрейший и

любимый народом царь Ахамант. Мир этот славился своими плодородными землями,

мягким    климатом   и    богатейшими   залежами    металлов.   В   общем,   планета

обеспечивала    себя   всем   необходимым,    и   мудрейший   Ахамант,   достаточно

наслышанный об   иных   мирах, небесных   лодках и межзвездном   общении,   еще в

молодости пришел к однозначному выводу: не надо вступать в контакт с богами,

как называли местные жители летающих   по небу инопланетников. И   слуг своих,

настаивавших на приобщении к благам других цивилизаций, царь отдалил от себя

настолько, что однажды все они   покинули Орхомен   навсегда. И называлось это

Исходом   Сторонников   Контакта.   А   планета   продолжала   жить благополучной,

радостной, сытной жизнью без войн и распрей.

     Молодая   жена Ахаманта царица Нивелла родила ему двоих   детей-близнецов

-- сына Фрайкса   и   дочь Хеллу. Оба они в равной мере   являлись наследниками

престола, однако никогда, с самых юных лет, не ссорились между собою, и дело

очевидным образом шло   к   тому, что станут они   управлять планетой вдвоем. А

ведь и такое   было возможно на мирном   и богатейшем Орхомене! И   старик отец

радовался,   что уйдет   из   жизни, оставляя планету в   достойных и   праведных

руках.

     Но тогда-то и случилось несчастье.   Верно говорят люди: седина в бороду

-- бес в ребро. Влюбился почтенный царь в юную Инну, дочь некоего Кадмия, да

так влюбился, что бросил жену   Нивеллу,   прогнал   ее прочь и   ввел во дворец

новую   царицу.   А молодая   владычица невзлюбила   пасынков своих,   Фрайкса   и

Хеллу. Что,   в   общем, было   вполне   естественно,   вот   только причина   этой

ненависти оказалась   в итоге весьма   далекой от обыкновенной   ревности. Инна

приходилась   дочерью совсем   не Кадмию, а некоему Кобальту с далекой планеты

Дельфа. И была   она   тайным агентом   могущественной межзвездной   организации

галактического масштаба. Пользуясь своим   высоким положением, она фактически

руководила   всем   сельским   хозяйством Орхомена и   сумела отравить   огромные

площади, засеянные хлебными злаками и другими растениями. Применяла Инна для

этого   новейший   биологический яд,   и убогие технологии   отсталой   в научном

отношении планеты оказались бессильны бороться с подобной катастрофой.

     Тогда   Инна   сама предложила   способ   борьбы   со   стихийным   бедствием.

Дескать, однажды боги вложили   тайное знание   в   голову Фрайкса (избранного,

между прочим,   неслучайно),   и   среди остального   --   разного   хранится   под

черепом его также и секрет   хлебного противоядия. Чтобы добыть эти секретные

сведения,   вещала Инна,   есть   лишь   один способ: отрубить Фрайксу голову, а

затем   вложить ее   в таинственную   адскую машину, некогда доверенную   богами

отцу   Инны, а теперь   по   наследству   перешедшую   к   ней. Орхоменцы издревле

испытывали большое   недоверие ко   всякого рода сложным и непонятным машинам,

потому   в детали и подробности вникать не   захотели, а   поняли   рекомендации

царицы Инны   по-своему: следует, догадались они, принести   Фрайкса   в жертву

богам, и тогда боги вернут плодородие землям и благополучие народу Орхомена.

     Погоревал   Ахамант, погоревал, да   и решил, что никакого выбора   ему не

оставили. Либо погибнет   от меча любимый сын его, либо --   от голода -- весь

народ   Орхомена, тоже   очень и очень любимый своим царем... Разве это выбор?

Так,   риторический   вопрос. В   общем,   жертвоприношение богам   назначили   на

Всепланетный День Плодородия   и   Богатства   --   главный   ежегодный   праздник

орхоменцев.   Меч   специальный   наточили   до   остроты   необыкновенной,   юношу

связали крепчайшими веревками, а сестра его повсюду следом шла, ни на шаг не

отставала   и все   молила, молила, чтоб и ее тоже убили, раз такое   дело.   Но

Ахамант Хеллу свою убивать не собирался, потому что боги ничего на этот счет

не предписали. Пока.

     Словом, должно   было злодеяние   свершиться ровно   в   полдень   при ярком

солнце и большом стечении публики. Добрый   и любящий своего царя   народ ждал

избавления от всех бед и возвращения к безбедной и безоблачной жизни. Только

один   человек на всем Орхомене ничего хорошего от жертвоприношения не   ждал.

Но про этого человека все как-то позабыли. Давно уже. Ведь царь Ахамант, раб

желаний своих и подлый изменник, прогнал жену прежнюю из дворца и из города.

Не   знал   он   лишь    одного:   что    Нивелла    покинула    тогда    и   планету,

воспользовавшись одною из небесных   колесниц богов, которые прилетали иногда

в   районы, далекие от   главного   города,   носящего, кстати,   то   же   имя   --

Орхомен. А вернулась низвергнутая царица тайно,   но   как раз вовремя, потому

что знала обо всем -- История, впрочем, умалчивает, была ли она на площади в

полдневный   час   Праздника   Плодородия. И лишь одно можно утверждать со всей

определенностью:   именно Нивелла   наслала   на   Орхомен   из   неведомых   миров

Ослепительного   Винторога, волшебного зверя,   летающего по   небу   голубому и

небу черному, изрыгающего пламя и наводящего ужас и восторг   на всех, у кого

есть глаза и уши.

     Ослепительный Винторог распахнул   широченную   пасть и   принял   во чрево

свое и несчастного, обреченного на   смерть Фрайкса и сестру   его   Хеллу,   не

пожелавшую покинуть брата. Конечно, Винторог очень   быстро скрылся в облаках

над главной площадью   города Орхомена.   Вот тогда и вынуждена   была раскрыть

свою гнусную сущность галактическая шпионка Инна. С   непостижимой скоростью,

вне   всяких   сомнений пользуясь колдовством и   магией,   извлекла   она   прямо

из-под земли сверкающую   чешуей   гигантскую   серебряную рыбу и на   рыбе этой

умчалась вдогонку за   Ослепительным   Винторогом.   Но   где   там! Мудрые люди,

хранящие тайное знание,   доставшееся им еще от   прадедов-первопоселенцев, но

не   покинувшие планету вместе   со Сторонниками Контакта, говорили   Ахаманту:

"Возликуешь ты или опечалишься, но ты должен   знать,   царь: нипочем рыбе   не

угнаться за Винторогом,   потому как   невозможно   это".   Однако те же мудрецы

объяснили   ему, что   теперь   не   вернутся   назад   ни   дети его,   ни   молодая

обманщица-жена   -- враг   рода человеческого.   А вот Нивелла   может и   должна

вернуться. И   ее возвращения Ахаманту   надлежит терпеливо ждать. Быть может,

не   один   год,   но,   если терпения и   здоровья   хватит,   тогда   старый   царь

Орхомена,   оставшийся   без наследников и жен,   будет прощен   богами и   снова

станет счастливым. И владыка Орхомена согласился ждать.

     А Фрайкс и Хелла, достигнув ближайшей планеты, совершили непредвиденную

посадку. Винторогто, конечно, был обучен Нивеллой,   то есть запрограммирован

на   долгий и только ей   одной известный маршрут, но оказался он   при этом на

удивление послушным зверем. Стоило   Хелле дернуть   за   длинную торчащую   меж

ребер его рукоятку, как сверкающая золотом туша   устремилась   вниз.   А внизу

расстилалась   бескрайняя водная   гладь планеты   Дарданелла. Хелла никогда   в

жизни не видела такого огромного океана -- он покрывал всю   планету целиком.

А меж   тем у   себя на родине она   очень любила плескаться в   море   и отлично

плавала. "Хочу искупаться!"   -- закапризничала Хелла. Любящий брат не посмел

отказать ей. Сам он в воду не полез, боялся, хотя опасности никакой видно не

было   до   самого горизонта,   в   какую   сторону   ни   посмотри.   Но   нехорошее

предчувствие не покидало Фрайкса   все то время, пока он   любовался   красивым

телом своей   сестры, плескавшейся в теплых волнах Дарданеллы. И предчувствие

не   обмануло   юного орхоменца. Из темно-синих   пучин поднялись   зеленотелые,

изумрудно-яркие веселые красавицы, которые так увлекли Хеллу своими играми и

разговорами, что орхоменская   наследница престола отказалась возвращаться   к

брату.

     А   брат не слишком-то и возражал. Он ведь и сам не знал, куда летит. Не

в Орхомен же возвращаться!   Мать он потерял давно. Отца и весь народ свой --

недавно,   зато   при   чудовищных   обстоятельствах.   А   теперь   настало   время

потерять сестру. Значит, так   хотят боги. "Судьбу свою   следует   принимать с

покорностью и,   не   поворачивая   головы   в прошлое, стремиться всегда только

вперед". Так учили древние.

     "Прощай,   Хелла!" -- крикнул Фрайкс и приказал Ослепительному Винторогу

подниматься в небо.

     А   конечной точкой   маршрута стала   для него планета Эгриси, где правил

царь со странным тройным именем Исаак Даниил Йот или коротко   --   И. Д. Йот,

хорошо знавший Нивеллу, но   показавшийся Фрайксу   абсолютно   сумасшедшим. Он

называл себя солнцеликим и вообще считал отцом своим не   человека,   а   самое

солнце,   то   есть   местное светило. Однако   в   быту Йот   оказался   добрейшим

стариком, Фрайкса   обласкал, накормил и приветил. А не   прошло и месяца, как

выдал за   него самую   красивую   и молодую   из   дочерей своих   -- Галку. Зато

Винторога   забрал и поставил на прикол. Теперь   уж и   Фрайкс начал понимать,

что Ослепительный со своею золотой кожей, хоть и   смахивает на   орхоменского

гиппопотама, у которого бивни закручены в тугие спирали, но это, конечно же,

не зверь, вообще никакое   не животное. Это все-таки   машина. Но окончательно

все прояснилось, когда из Винторога все внутренности вывернули, растащили по

всяким   другим   механизмам   во   славу   великого   Дэевесо   --   кометоборца   и

сокрушителя кривопространства, а саму   золотую шкуру, или   обечайку,   как ее

здесь   называли, в качестве   величайшей ценности упрятали в самшитовом лесу,

обнесли двумя рядами прочнейшего забора из колючей проволоки, а между рядами

этими пустили свирепого огнедышащего дракона,   не   перестававшего   бегать ни

днем, ни ночью.

     Бот, настоящее имя   которого было Сулели ("глупый" по-эгрисянски,   и он

стыдился    такого    имени),    сделал    Фрайкса   своим   подданным    и    своим

родственником. Отношениям их могли позавидовать любые другие зять и тесть, и

все-таки Фрайкс чем   старше становился,   тем лучше чувствовал, что   даже его

любимая Галка (которую в действительности тоже звали иначе -- очень странным

именем Халхи,   означавшим в   переводе с эгрисянского "народ")   так вот, даже

его   любимая   жена   гораздо   сильнее   привязана не   к   самому Фрайксу,   а   к

принесшему   его   сюда   Ослепительному   Винторогу,   точнее,   к   золотой шкуре

Винторога, находившейся в непонятной магической   связи с родителями Фрайкса,

как   с отцом Ахамантом, сыном Эола, так и с матерью Нивеллой, непонятно чьей

дочерью,   неизвестно   откуда пришедшей и исчезнувшей неведомо куда. А потому

уже изрядно поднаторевший во многих искусствах и науках, распространенных на

Эгриси,   Фрайкс однажды   набрался смелости, да и отправил   тайком шифровку в

необозримый   космос.   Отправил   наудачу   и   совершенно случайно   использовал

частоту канала спецсвязи.

     Шифровку   приняли   и прочли, но   Фрайкс и   по сей   день ждет ответа,   а

старый Ахамант ждет свою жену, мечтая испросить прощения за предательство, а

вечно юная Хелла уже устала резвиться с зеленогрудыми красавицами-подружками

и   ждет   не дождется, когда   Фрайкс   полетит обратно и   заберет   ее домой на

древний   и благодатный Орхомен, колонизованный во время оно   еще легендарным

космическим волком   капитаном Минием, буксировавшим туда   первый межзвездный

транспорт   "Прометеус   Виктори" в самом начале   Великой Эпохи   Галактической

Экспансии.

     -- Ну и как тебе это все? -- поинтересовался Язон.

     -- По-моему, красивая легенда, -- сказала Мета, оглядываясь по сторонам

в поисках возможной цели.

     Но в лесу было тихо-тихо, даже насекомые не жужжали.

     -- А   по-моему, чушь собачья!   Намешано   всего, словно в кастикусийском

салате,   который приготовлен самым   бездарным в   Галактике поваром: картошку

нарезали   сырую,   апельсины   наоборот   сварили,   а вместо   соленой   клубники

набухали свежих эриданских огурцов.

     -- Ничего не понимаю, -- фыркнула Мета. -- Причем здесь салат?

     -- А при том!

     Язон сорвал яркий лиловый цветок и долго его рассматривал. Подумал: "Во

дела! Никогда тут не росло таких цветов!"

     -- Все, что я тебе сейчас прочел, -- это никакая   не легенда, а как раз

и есть та   самая шифровка, перехваченная Специальным Корпусом, а   еще раньше

принятая   этим   сумасшедшим Солвицем   и   почему-то   включенная   им   в   пакет

документов   под   скромным   названием "Досье   на   гражданина Галактики   Язона

динАльта".

     -- Ты меня разыгрываешь, -- предположила Мета.

     -- Самое время, -- грустно улыбнулся Язон. -- Когда предстоит закончить

исключительно ответственный   этап нашей с Арчи программы экспериментов,   а я

вынужден   срочно вылетать   к   центру   Галактики.   Самое время   для   шуток   и

розыгрышей.

     -- Почему именно к центру? -- заинтересовалась Мета. -- Никогда еще   не

бывала в тех краях.

     -- Так ведь Бервик полагает, что   источник радиосигнала, принесшего эту

шифровку, расположен как раз где-то там. Хотя в принципе он был зафиксирован

в виде хаотично блуждающего отраженного импульса.

      -- Ты опять работаешь   с этим   самовлюбленным типом, руководителем всех

на   свете секретных   организаций?   -- Мета чисто   по-женски   выделила   самое

главное для себя.

     --   Ас кем еще прикажешь   работать?   Думаешь, кто-нибудь   другой, кроме

бессмертного   Бервика,   сумел   бы   определить   с   такой   точностью   время, к

которому относятся события, описанные в этой, с позволения сказать, легенде?

     --   Ну   и когда   же? Ровно пять тысяч лет назад? Как раз земляне только

построили наш славный линкор для непобедимой древней империи...

     --   Не угадала. Лет двадцать назад, а может быть, и еще   позже. Так что

все участники этой истории, даже простые смертные, похоже, еще живы.

     -- Что?   -- Мета уже не   спрашивала про   розыгрыш,   просто смотрела   на

Язона широко раскрытыми и оттого особенно красивыми глазами.

     --   В том   вся и загвоздка. В   археологическую экспедицию   я бы вряд ли

сорвался.   А   тут   дело   гораздо серьезнее.   Солвиц   случайно   информацию   в

директории не объединял. Значит, эти чудаки с   планеты Эгриси или с   планеты

Орхомен имеют лично ко мне самое непосредственное отношение.

     -- И когда же ты хочешь лететь?

     -- Завтра.

     -- Ничего себе!

     --   Потому и   решил   сегодня погулять   с   тобою в лесу, по этим славным

лугам, чтобы в дальней дороге было что вспомнить.

     -- Да ты   с ума   сошел, Язон!   Во-первых,   я   полечу с   тобою, даже   не

спрашивая   разрешения.   А   вовторых...   Вот    ведь    заразил   ты   меня   этим

"во-первых,   во-вторых"...   Ты   что,   забыл, зачем   мы   здесь?   Прогулка   по

славному лугу! Мы на Пирре, Язон! Это Мир Смерти. Мы еще не победили его.

     -- Но ведь как будто уже ясно, что здесь и сейчас не в кого стрелять.

     -- Так почему же   именно об этом   месте Бруччо написал в своих, как   он

думал,   предсмертных   заметках: "Отметил нечто принципиально новое,   обычное

оружие против этого бессильно..." А потом он никогда не мог вспомнить, о чем

именно говорил, и даже сам теперь утверждает, будто просто бредил. Ты веришь

в подобный бред?

     --   Не   верю,   --   сказал   Язон.   --   Но   допускаю   такую   возможность.

Чувствуешь разницу?

     -- Ты как был демагогом,   так   и   остался? Лучше   смотри   внимательнее,

путешественник к центру Галактики!

     -- На что смотреть, Мета? В который раз мы   топчем с тобой этот райский

уголок? Присядь -- Отдохни.

     Они     присели     на      поваленное     дерево,     и     Язон     произнес

полуутвердительно-полувопросительно:

     -- Я закурю.

     -- Да уж пожалуйста, -- ответила Мета с еще более неясной интонацией.

     --   Ладно, --   сказал Язон,   все-таки закуривая.   --   Раз уж   мы   летим

вместе,   скажи, что ты вообще думаешь   по поводу всего этого   безобразия. На

кой   я им всем понадобился:   древнему   ученому Солвицу --   дважды беглецу из

нашей Вселенной, Бервику -- члену Общества Гарантов Стабильности, теперь еще

царям   каким-то   из   центра Галактики? Чего   я   натворил такого,   а? Как   ты

думаешь?

     --   А   тут   и   думать   особо   нечего, -- рассудила   Мета   с   пиррянской

простотой,   --   Солвицу и   Бервику   просто   требовались твои мозги,   но я   и

первому их не отдала, и второму не отдам. А насчет царей... Честно говоря, я

плохо понимаю. Там все так   странно рассказывается, в этой твоей "шифровке"!

Как   будто   старинную   книжку   читаешь,   но не   совсем,   а   еще одновременно

слушаешь комментарий вполне современных... ну, детей   не детей -- студентов,

что ли...

     --   Вот!   Я же говорю --   кастикусийский   салат!   В   общем-то, мешанина

понятно   откуда.   Лингвистический   анализ   мы уже   проводили, и похоже,   что

первоисточник писался на древнегреческом, потом переводился для трансляции в

эфир на эгрисянский, а после приема расшифровывался на меж-языке,   но   через

эсперанто,   потому   что Солвиц вначале   по ошибке   принял его   за   старинную

имперскую    шифротелеграмму.    При    столь    многократном    переводе    стиль

повествования, разумеется, несколько страдает.   Но уже со смыслом: в истории

про   Фрайкса и   золотую   шкуру действительно   есть   какие-то   недоваренные и

переваренные   фразы. Ну как, например,   Фрайкс, отправляя шифровку, мог   сам

про себя рассказывать в третьем лице,   да еще описывать в прошедшем времени,

как эту его шифровку приняли?! Ты только подумай...

     Мета   внезапно вскочила   и, рванувшись в   сторону,   трижды   выстрелила.

Потом громко   вскрикнула,   то   ли   от неожиданности, то   ли   от   боли.   Язон

поспешил на помощь, однако огневая   поддержка уже не требовалась. Обугленная

тварь, скорчившаяся в   траве, больше не   представляла   опасности.   Это   была

достаточно   новая,   но   хорошо   изученная   мутация   --   своего   рода   помесь

летающего   шипокрыла с   ползучим   ежом-иглометом. Но   Мета,   наклонившись   и

брезгливо сморщившись, изучала свою левую голень.

     -- В чем дело? -- спросил Язон. -- Ты ранена?

     -- Чепуха,   --   ответила   она почему-то шепотом.   --   Ничего не   видно,

только боль очень резкая и сильная. От игломета так не бывает...

     Язон   присел на корточки, вгляделся и понял: действительно, от игломета

так   не бывает. Из ноги Меты чуть пониже коленки торчала очень тонкая и, вне

всяких сомнений, металлическая иголка.

 

     ГЛАВА 2

 

     Они улетали из   джунглей уже под   дождем. За   последние годы пиррянский

климат ничуть не   изменился.   Да   и   с чего бы? Угол наклона   оси планеты --

штука весьма   постоянная. Тихий   и ясный   вечер быстро   переходил   в   бурную

грозовую ночь, а   в   промежутках между ударами грома было слышно,   как глухо

ворчат далекие вулканы.   Архипелаг,   в центре которого пирряне в свое   время

устроили печально знаменитый   ядерный взрыв, пытаясь   уничтожить врага раз и

навсегда,   теперь   практически   весь    ушел   под    воду,   зато   сейсмическая

активность на планете   в целом слегка снизилась, а   в Открытом   и вовсе лишь

изредка   ощущались совсем слабые подземные толчки. Все-таки место для города

выбирали не случайное.

     Но сейчас, когда яростные порывы ветра бросали на фонарь   универсальной

шлюпки целые потоки воды, а очень   близкие молнии сбивали с курса автопилот,

Язону начинало казаться,   что даже   неживая природа   Пирра вполне осмысленно

ополчилась против них. Не иначе, на эту мысль навело его последнее невеселое

приключение.   Иголку-то из ноги   Меты   он,   конечно, выдернул   и   спрятал   в

пластиковый контейнер, чтобы внимательно изучить в   лаборатории, и шиломета,

как иногда для краткости называли шипокрылого игломета, они на всякий случай

захватили с собой, упаковав поджаренную тушку   в   плотный герметичный мешок.

Но странная   боль   в пораженной голени   не   утихала, хотя Мета, естественно,

сразу   сделала   себе весь комплекс   инъекций. К тому же   организм ее обладал

повышенной сопротивляемостью   после того,   как на   далеком астероиде Солвица

безумный   ученый удостоил   Мету введения своей вакцины бессмертия.   И тем не

менее нога начала опухать.

     "Это   нечто принципиально новое.   Наше обычное   оружие   бессильно",   --

стучали   в   голове Язона   страшные фразы,   сформулированные когда-то Бруччо.

Старый врач и биолог не только   записал   этот   свой "бред", но   и с   помощью

Наксы   передал   его   в эфир. Сообщение пришло   на планету Счастье, и   многие

пирряне отлично   помнили   тот   экстренный   вызов,   тот крик   отчаяния на всю

Галактику.   Они   почти   в   полном   составе   бросились   тогда на   помощь.   Но

опоздали. Всех оставшихся в живых пришлось забрать из разрушенного города на

Счастье.

     А после пирряне вернулись назад, чтобы начать новый бой. И за несколько

лет   им   удалось   многое.   Впервые    с   момента   колонизации   этой   дикой   и

необузданной   планеты население Пирра стало расти. Жители теперь   не боялись

интересоваться собственной   историей, все древние   табу были отменены,   даже

как    будто   уходило    в   прошлое   противоестественное    деление   людей    на

"жестянщиков",   "корчевщиков"   и инопланетников.   А с   подачи Язона   пирряне

предприняли   попытку,   пусть    пока   еще   робкую,   но    все-таки   искреннюю,

установить настоящий   контакт с планетой. На смену вооруженному нейтралитету

и временному перемирию приходил поиск открытого взаимопонимания.

     Воодушевленный всеми этими   переменами и своей очередной победой -- над

мрачным астероидом доктора Солвица, залетевшим из другой вселенной   и   зримо

угрожавшим человечеству   на   обитаемых   мирах,   --   Язон загорелся   надеждой

разобраться наконец   в самой сути трехсотлетней трагедии Пирра. А его   новый

друг из   миров   Зеленой Ветви   астрофизик Арчи, прибывший с Юктиса, выдвинул

едва ли не   десяток новых   гипотез   и   очень помогал   Язону в   исследованиях

Большая научная   программа, разработанная   лучшими   специалистами Галактики,

осуществлялась пусть и не быстро, однако весьма успешно.

     Вот   тут,   как   обычно и   бывает, все   рухнуло   сразу, все   посыпалось:

безумная шифровка,   присланная Бервиком, в лучших его традициях на роскошном

голографическом   бланке   Специального   Корпуса;   зловещая   игла   непонятного

происхождения   и   действия; резкое ухудшение   погоды...   Что   еще   ждет   их?

Неизвестно.   Но предчувствие   у Язона было   Нехорошее   такое.   И   не   просто

интуитивное   ожидание   удара --   скорее шестое чувство,   не менее реальное и

надежное,   чем   первые пять,   ведь   в   сущности,   эта   его телепатия   вполне

поддавалась научному объяснению.

     Мета   не   стонала, пока Язон взваливал ее на   спину и   пока почти бегом

бежал от посадочной площадки до входа в   больницу, только зубами скрипела, а

там знаменитую   пиррянку сразу переложили на носилки трое предупрежденных по

радио и выбежавших навстречу медиков. Мета даже пыталась идти сама, и только

по глазам   ее,   сделавшимся из голубых   совершенно черными   -- одни огромные

зрачки во всю радужку, --   можно было понять, как ей больно, несмотря на все

мыслимые анестезирующие препараты общего и локального действия.

     Тека,   считавшийся теперь   лучшим хирургом на   планете,   лично проводил

операцию.   Ассистировал   ему опытнейший Бруччо. Они вскрыли опухоль и   очень

быстро докопались до причины. Конечно, это была не простая иголка. Иголка "с

отделяющейся боеголовкой" -- так   назвал   ее   Бруччо, внимательно изучив обе

части:   "ракетоноситель",   доставленный   Язоном   в   контейнере и   собственно

"боеголовку"   --   микроскопический,   но   очень   мощный магнитный   генератор,

вторгающийся в структуру человеческого организма не на клеточном, даже не на

субклеточном,   а на молекулярном   уровне. Вот   почему   никакие антибиотики и

прочие лекарства   ни капельки не смягчили действия   этой миниатюрной   адской

машинки.

     Когда же генератор   был   удален, Мете   сразу сделалось лучше, и нога ее

пошла на   поправку, разумеется быстрее,   чем   у обычных   людей,   более того,

быстрее, чем у обычных пиррян. Бруччо и Тека еще раньше познакомились с этой

ее особенностью, возникшей   после   заточения   на   астероиде   Солвица,   и   не

удивлялись.    Однако    даже    им    не   хватило   научной   смелости   допустить

предположение   о   стопроцентной   восстанавливаемости живых тканей,   то   есть

практически   о том   самом   бессмертии,   которое изобрел   безумный   доктор   и

которое по   жесткой   договоренности с Ривердом Бервиком Язон,   Мета   и   Керк

держали в строжайшем секрете. Ото всех, кроме Реса, разумеется, который стал

членом этого тайного общества намного раньше.

     Мета спала в специальном покое, предназначенном для реабилитации, когда

Язон зашел в операционную и спросил Бруччо,   еще не успевшего снять перчатки

и вытереть со лба крупные бусины пота:

     -- Скажи, это и есть то самое?

     Все   высшие   руководители   Пирра были   в   курсе   чудовищного   открытия,

сделанного   медиками,   так как   они   не отрываясь   следили   за хирургической

операцией через свои   визифоны, а   Тека   еще и комментировал в   подробностях

все, что делал.

     -- Не совсем, -- ответил Бруччо, -- но в принципе -- да. Так или иначе,

мне    удалось    восстановить    в    памяти    тогдашний    кошмар.    Совершенно

фантастический вид этой   иголки очевидно инициировал какие-то участки   моего

мозга,   охваченные с тех самых   пор амнезией.   Теперь я точно вспомнил,   что

совсем не бредил. Знаешь, Язон, что я увидал тогда? Вот послушай. Только дай

мне сигарету.

     -- Пиррянин будет курить?! -- не поверил Язон. -- Это что-то новенькое!

     -- У нас теперь каждый день новенькое, --   заворчал   Бруччо, прикурив и

откидывая руку с сигаретой жестом   заядлого курильщика. -- А я   очень старый

пиррянин, и   к тому   же   хирург.   Мои   физические данные   теперь уже вряд ли

повлияют   на мою судьбу,   меж тем никотин   хорошо успокаивает нервы.   Говорю

тебе как медик. Но я же   не об этом! -- словно спохватился он. -- Ты слушай,

что я   тогда   увидел. Несколько наших друзей погибли от   выстрелов наших   же

пистолетов. Сам понимаешь, бывает всякое в пылу драки: и рикошеты, и шальные

пули, и даже   стрельба по   своим. Кто бы из нас   чему   удивлялся!   Ко мне на

операционный стол и раньше попадали такие раненые. Но тут было три попадания

подряд   и все -- точно в сердце. Я   уж подумал   было, что среди нас появился

безумец или предатель. Но потом стал приглядываться к стреляющим на поле боя

и   увидал, как старый,   закаленный в сотнях   сражений Вонг прицельно бьет   в

нападающего   рогоноса, а пуля возвращается назад и убивает   --   убивает!   --

моего лучшего   друга. Это было за каких-нибудь   десять секунд   до того,   как

меня   оглушило   взрывом   и   погребло   под   обломками   наблюдательной   вышки.

Спасительными, как выяснилось, обломками...

     Бруччо помолчал.

     --   Я все это   только сейчас вспомнил. Понимаешь, Язон,   они еще   тогда

научились останавливать и разворачивать пули. Конечно, не   все они --   иначе

нам   бы тут   сразу крышка.   Но,   очевидно, когда   сила ненависти перекрывает

известный   рубеж,    телепатическое   поле   приобретает   свойства    отражающей

поверхности. Вот так.

     --   И в чем ты видишь здесь аналогию с сегодняшним случаем? -- не понял

Язон.

     -- В   том,   что они   так или   иначе стали   использовать   нашу   технику.

Сначала   наши пули   просто   летели   назад,   а   теперь следующий этап   --   из

добываемого нами металла они научились делать собственное оружие.

     -- Но это   слишком   невероятно! -- Язону   не   хотелось   верить   в такой

кошмар. -- Может,   это все-таки не животные?   Просто какая-то другая, но уже

разумная сила выступает на их стороне.

     --   Насчет   разумной силы   можно   подумать,   -- воинственно   прищурился

Бруччо, отправляя обратно в   кобуру выскочивший ему в ладонь пистолет. -- Но

это   все-таки   именно   животные, Язон.   Посмотри, пока Тека   готовил Мету   к

операции, я успел изучить вашего печеного ежика. Видишь, у него оставалось в

запасе еще три подобных смертоносных снаряда.

     -- Но разве живой организм может   включать в   себя органы, сделанные из

металла? -- спрашивал Язон уже в отчаянии.

     -- Не может, -- печально усмехнулся Бруччо. -- Но включает.

     В операционной   повисла напряженная тишина. Стало слышно   журчание воды

над   умывальником --   Тека   мыл   руки.   Откуда-то с   улицы   донеслась   тихая

приятная мелодия.

     "Вот   уж   поистине примета нового   времени на Пирре, -- думал Язон.   --

Суровые воины Мира Смерти полюбили   музыку, а некоторые даже читают   стихи и

развешивают картины по стенам своих домов".

     -- И что же теперь будет? -- спросил он вслух. -- Мы снова проигрываем?

     Характерный   звук прыгающего   в ладонь пистолета донесся   сразу   с двух

сторон: Тека и Бруччо среагировали   одинаково и   синхронно. Сколько волка не

корми, а   он все в лес смотрит! Сколько пиррян   ни воспитывай, они   остаются

пиррянами, и, конечно, не стоило произносить вслух такого   обидного вопроса.

Но   Язон слишком уж крепко расстроился, даже перестал контролировать себя. К

счастью,   обошлось   без   стрельбы,   ограничились   напрягшимися   мускулами   и

гневным сверканием глаз. Наконец Язон виновато пояснил:

     --   Не   вижу    пока   никакого    удовлетворительного   решения   возникшей

проблемы. Планета Пирр будто все время на ход впереди нас. Мы ей слово,   она

нам -- десять.

     --   Я тебя   понял, Язон,   -- глухо проговорил Бруччо,   как   бы с трудом

выдавливая из себя звуки. -- Я тоже не знаю ответа. Пока. Но думаю, все   это

следует обсуждать вместе с Керком и Ресом. Да и Мета   не лишней   будет.   Вот

проснется и скажет свое веское слово.

     -- Ты прав, Бруччо, -- только и мог ответить Язон.

     Ему, автору самого первого мирного проекта   на   Пирре,   было невыносимо

больно чувствовать,   как рушатся на   глазах с таким трудом и с такой любовью

выстроенные   надежды,   рушатся   именно   теперь,   когда   зазвучала на   улицах

музыка,   резко   снизилась   детская   смертность   и   смертность вообще,   когда

подавляющее большинство маленьких пиррян   стало доживать до зрелого возраста

и   у них   уже появились нормальные мечты о   полетах в   космос.   И вот именно

сейчас кто-то или что-то наносило им новый сокрушительный и подлый удар!

     Совещание   получилось   очень   коротким.   Даже   не утренняя   планерка на

большом заводе, где каждый торопится дойти до рабочего места, чтобы не сбить

ритм,   не   упустить   бодрого настроя   всех   операторов в   цехах.   Скорее это

напоминало экстренный военный совет во время короткой   передышки между двумя

отчаянными атаками. Никто не предлагал ничего нового. Изучать,   сражаться и,

если надо, умереть   --   "так коротко   и мрачно   можно   было   бы резюмировать

первую   серию   высказываний.   Вторую   серию   открыл, всех   удивив, Керк.   Он

поднялся и заявил следующее:

     -- Кажется, настал момент, когда нам просто необходимо покинуть планету

Пирр   всем,   до   единого человека.   Отступление как тактический   ход мы   уже

использовали однажды. Но тогда здесь оставался   Накса и   его люди.   В этом и

заключалась наша ошибка. Теперь мы должны провести чистый   эксперимент: Пирр

без людей.   Тем более что нам есть   куда   уходить. Мутации боевых организмов

прекратятся, и они погибнут сами собой. Вот тогда и вернемся.

     Ошарашенное молчание было ему ответом. А потом заговорил Рее:

     -- Не согласен. Всем уходить нельзя. Это будет полная   и   окончательная

капитуляция.   Не надо   питать иллюзий   по   поводу   хитрых маневров.   Это   не

хитрость, а глупость. Даже   один человеческий   организм   может противостоять

здешней природе, а вот оставив на произвол судьбы   не понятую   нами флору   и

фауну, безусловно, представляющую   на сегодняшний день грандиозную   силу, мы

рискуем   своими руками   превратить   планету Пирр в   новый   астероид Солвица,

только размером больше. Враждебные людям твари покроют   всю его поверхность,

создадут силовое   поле, и   уже никогда ни один человек   не сможет   вернуться

сюда. Никто   не знает, сколько   времени   понадобится   им на это,   тем   более

невозможно   даже предположить,   чем   случившееся   будет   угрожать остальному

миру. Но риск огромен! Уверяю вас.

     Поразительно, но по   ходу   спора Керк   и   Рее   как бы   вдруг поменялись

ролями! И на Язона это произвело крайне удручающее впечатление. На остальных

вроде бы тоже, однако они старались не подавать вида, сдерживать свои эмоции

и   потому, должно быть, избегали   смотреть друг   другу в глаза. Второй после

Язона инопланетник   Арчи, допущенный в святая святых планеты Пирр -- кабинет

Керка, да еще во время столь важного совещания, вообще   помалкивал, понимая,

что любое   неосторожное   слово   может   стать его   последним   словом   в   этой

комнате. И хорошо еще, если просто выкинут за дверь.

     Только Язон и попытался высказать   особое   мнение,   при этом откровенно

суммируя все, что услышал за последний час:

     --   Покидать планету,   конечно   же,   нельзя,   но меры   предосторожности

должны   быть усилены не вдвое,   не   втрое   -- вдесятеро.   Программу   научных

исследований -- не свертывать, а ускорять. Кстати, новые данные сами по себе

значительно   катализируют   понимание   нами   сокровенного   смысла   пиррянских

процессов. Я не пытаюсь вас утешить -- это действительно так. И наконец...

     Язону страшно не нравилось собственное   выступление. Он чувствовал, что

говорит какие-то   пустые   и лишние слова. Ну конечно, --   он тянул время! Он

еще просто не придумал, как объяснить друзьям-пиррянам   необходимость своего

немедленного отлета в такой тяжелый для планеты час.   Сам-то он понимал, что

и   там, в   центре   Галактики,   где его ждут   некие совсем особенные   чудеса,

придется снова решать все те же проблемы   Пирра. И он сумеет подойти к ним с

оригинальной, совсем новой, неожиданной стороны. А по-другому   проблемы Мира

Смерти   все равно   не   решались. И бессмысленно торчать сейчас   здесь,   тупо

отрабатывая версию о занесенной Солвицем на Пирр   "энергии зла", или пытаясь

"лечить"   планету   согласно   последней   медицинской   теории   Арчи:   дескать,

телепатическая   связь   между   пиррянскими организмами   --   это   обыкновенная

инфекционная болезнь, дело за малым   -- обнаружить   возбудитель и   подобрать

лекарства. Все это бессмысленно, чувствовал Язон, нужен новый мощный импульс

извне.

     Но вот как объяснить это прямодушным пиррянам, ожидающим от него как от

волшебника быстрого и правильного ответа на все вопросы сегодня, сейчас?..

     -- И наконец, -- продолжал   Язон, -- мы должны опробовать на достаточно

обширной площади   криогенный метод. Да, это дорого. Это в   известном   смысле

отсрочка, а не решение проблемы. Мы рискуем изменить климат на планете, но в

конце-то концов, замораживание наиболее активных точек...

     Кажется,    даже   самые    несообразительные   из    присутствующих   начали

понимать, что это -- вовсе не "наконец". Криогенный   метод -- одно из многих

вполне   разумных,   но, в   сущности,   уже   давно   обсужденных   и   отвергнутых

предложений. Язон собирался сказать нечто   совсем   другое. Собирался.   Но не

успел.

     Спасительный сигнал экстренного вызова   прервал   совещание,   зашедшее в

логический   тупик и, несмотря на десятиминутную продолжительность, утомившее

всех, как многочасовой диспут.

     Даже информация о том, что экстренный вызов Язона динАльта был связан с

незапланированной   посадкой   в   космопорту инопланетного   гостя,   по   данным

диспетчеров вынырнувшего из кривопространства в опасной близости от планеты,

--   даже   такая   странная   информация   никого не   удивила   и   не   возмутила,

настолько    кстати   пришелся   этот   вызов,    избавивший   всех    от   ощущения

томительной неловкости.

     А   гость   оказался   настолько   наглым,   что   не    вняв   предупреждениям

работников   космопорта и не вступая   в долгие переговоры, усадил свой легкий

межзвездный корабль   на   небольшую   свободную площадку   в   тени   гигантского

"Арго".   Линкор   вторую    неделю    стоял    на   приколе   в   целях   глобальной

профилактики.   Посадочная площадка в этот   ночной   час   кишела,   разумеется,

всевозможной не слишком   симпатичной живностью,   разом   взметнувшей все свои

многочисленные   мерзкие   зубастые   морды,   когтистокожистые крылья и   хищные

щупальца   с   присосками,   особенно   приятные   для глаза в   мертвенном   свете

пиррянских   лун.   Однако   гость   был   одет   в   скафандр   высшей   защиты.   Он

невозмутимо   распахнул люк и   проследовал   в   недавно   выстроенное   шикарное

здание   космопорта,   как   будто   суетящаяся вокруг   нечисть   знакома   ему   с

детства, точно какомунибудь пиррянскому говоруну. А безглазые твари словно и

впрямь почуяли своего, уважили   его бесстрашие и практически не   кидались ни

на человека   в   скафандре, ни на только что севший и еще теплый от   быстрого

вхождения в атмосферу корабль.

     Язон примчался в космопорт   через подземный туннель, по которому теперь

с использованием новой гравитонной техники специальные капсулы передвигались

со скоростью космических шлюпок. Вызывали персонально его, и он хотел первым

увидеть,   кто   именно прилетел.   Это могло быть очень   важно. Ведь он хорошо

помнил о своем дурном предчувствии.

     Пришелец   откинул   гермошлем,   отстегнул   металлопластовую   перчатку   и

старинным жестом,   принятым   на   большинстве планет, подал обнаженную ладонь

для приветствия.   По   заросшему бородой   лицу Язон   не   сразу признал   друга

детства   и своего   молочного брата.   Последний раз   они виделись   где-то   на

планете Стовера, и было это лет двадцать назад.

     -- Экшен! -- воскликнул Язон.

     -- Что, не похож? -- улыбнулся тот. -- Ну, здравствуй.

     И сразу перешел к делу:

     --   Мария, наша мать,   велела   сообщить, что умирает,   и   перед смертью

очень хочет повидать тебя, Язон. С этим   я и   прилетел сюда.   Надеюсь, ты не

обманешь ее ожиданий?

     -- Нет, Экшен. Не обману. Конечно, я полечу с тобой.

     К этому моменту Керк и Рее уже стояли сзади, и Язон виновато оглянулся,

произнося последние слова. Керк молча кивнул, давая добро на этот   внезапный

поворот событий.   ("Лети, Язон! Кто ж   сможет помешать тебе? ") Но думал при

этом седовласый гигант, конечно, только о Пирре. А Язон, размышляя   о своем,

будто забыл вдруг о Мире Смерти.

     "Вот и случилось. Еще один непредвиденный   фактор.   Все   сразу. Значит,

так   надо. Путешествие к центру Галактики придется начать с дальней   окраины

цивилизации,   с захолустного мирка, имя которому   Поргорсторсаанд.   Странное

имя. Но это -- планета детства".

     Язону    никогда   не   хотелось   вернуться    туда.   А   вот   теперь   вдруг

почувствовал: хочется.

     -- Я   полечу с тобой, -- заявила Мета наутро. -- Я говорила, что больше

не брошу тебя? Говорила. А слов на ветер я не бросаю.

     -- Но как же твоя нога?

     -- Пройдет в дороге.

     -- Мета, не надо. Я   скоро вернусь. И тогда мы полетим вместе. А это...

это совсем другое.

     -- Нет, это все то же самое. Уж лететь -- так лететь всюду сразу.

     -- Не   понимаю почему. Я собирался взять твой легкий крейсер "Темучин",

чтоб обернуться поскорее.

     -- Нет, -- сказала Мета. -- Мы полетим на "Арго".

     -- На "Арго"?! -- удивился Язон. -- Вдвоем на этой махине?

     -- Я чувствую, так надо, Язон! Поверь моему чутью.

     Однако он не поверил.

     -- Стоп, -- сказал Язон.   --   После всего, что с нами было, я с большим

уважением отношусь к твоему чутью. Но сейчас, Мета, оно тебя обманывает.

      Мета мгновенно напряглась.   В считанные   секунды   пиррянка   брала в ней

верх   над   любящей женщиной: ведь ее   пытались оскорбить. Пистолет прыгнул в

ладонь.

     -- Мета,   --   Язон нежно взял ее за руку, рискуя нарваться   на   болевой

прием   или   что-нибудь в   этом роде.   -- Мета,   я не хотел сказать,   что   ты

полностью   ошибаешься.    Просто   немножечко    торопишь   события.    К   центру

Галактики, наверно, и впрямь стоит лететь на "Арго". Со всей его командой. А

сейчас, когда обстановка здесь так обострилась, мы не можем оставить   пиррян

без самого мощного линкора. Неужели ты перестала думать о родной планете?

     Мета смотрела на него странно, будто медленно   просыпалась от какого-то

наваждения.

     -- Ты прав, Язон. Мы полетим на "Темучине".

 

     ГЛАВА 3

 

     "Поргорсторсаанд -- третья   планета   в   системе   Альфы   Слона,   желтого

карлика спектрального класса G2 со средней светимостью. Содержание кислорода

в атмосфере,   состоящей преимущественно   из   азота -- девятнадцать и   восемь

десятых процента, океаны занимают три четверти поверхности, угол наклони оси

к плоскости эклиптики -- двадцать три градуса двадцать пять минут..."

     Язон   читал эту   справку и удивлялся. Раньше-то он и не подозревал, что

его   родная планета   --   одна   из самых похожих   на древнюю   Землю   во   всей

Галактике.   Из   любопытства начал сравнивать другие   цифры   и убедился,   что

расхождение составляет повсюду не больше процента, а угол наклона оси вообще

совпадал почти   до   минуты.   Потому   и климатические пояса   располагались на

Поргоре   аналогично земным,   ну,   то есть были такими   же,   как   на   Земле в

далеком прошлом, во времена детства цивилизации.

     Конечно, называть планету вульгарно-сокращенным   прозвищем "Поргор"   не

полагалось, но   это   вслух,   а про себя кто   ж станет   проговаривать все это

немыслимое нагромождение звуков!

     Кстати, по поводу названия в   большом галактическом   каталоге ничего не

говорилось, и Язон, буквально шлепнув себя рукой по лбу, вспомнил, по какому

источнику надо наводить серьезные справки о родной планете.   Поргорсторсаанд

непременно   должен был   фигурировать, как минимум, в двух файлах, вынесенных

им из библиотеки Солвица: в истории первого этапа Галактической Экспансии   и

в личном его, Язона, досье.

     Он   еще   на Пирре   не поленился   переписать   все   могущие   понадобиться

материалы   на более удобные для чтения микродиски и прихватил их с   собою   в

дорогу. В процессе работы над глобальной   программой по изучению Мира Смерти

Язон, как это ни   странно, успел освоить совсем   незначительную часть из тех

сведений,   что   вынес   с астероида   Солвица на информ-кристаллах. Во-первых,

элементарно не было времени   на изучение всего подряд лишь   потому,   что это

интересно. А   во-вторых, многие файлы   оказались   почему-то   неудобочитаемы.

(Некогда   было подумать   почему.) Информацию-то они содержали, но требовался

некий дополнительный   ключ, некая специальная расшифровка, а до решения этой

Проблемы руки все никак не доходили.

     "Ну   и   ладно!   --    думал   он   теперь.   --   Зачем   тащить   с   собою   в

краткосрочную   командировку,   к   примеру,   технологические   карты   поточного

производства    андроидов    шестнадцатого    поколения?   А    вот   элементарный

справочный   материал -- пригодится. Да и   о себе не   лишне   будет   почитать,

коротая время в джамп-режиме".

     Солвиц, надо отдать ему должное, докопался до весьма интересных вещей.

     Поргорсторсаанд    оказался    одним   из    древнейших   миров,    освоенных

человечеством еще на первом   этапе космической экспансии.   Ну еще   бы, такое

совпадение с земными параметрами!

     Первыми колонизаторами Альфы Слона III были русские космонавты. Позднее

межзвездный   транспорт   доставил   на   планету   уже   весьма   разношерстную   и

многонациональную публику, но первооткрыватели, первопроходцы были   точно из

России.   Этот   факт,   почему-то   заинтересовавший   Солвица,    был   тщательно

подтвержден документами.

     Из дальнейшей   Истории   планеты   выпали весьма   продолжительные   куски,

потому   у   астролингвистов не сложилось единого мнения по поводу   этимологии

названия. Основных версий существовало   четыре. И лишь одна из них связывала

ненормально длинное имя планеты со   староанглийским языком, как, безусловно,

самым    распространенным    среди    населения    Земли     перед    началом    его

рассредоточения в космосе.

     "Pore   core   blood   sand"   в   переводе   могло   означать   "окровавленная

скважина на складе песка" или "песчаное   изобилие кровавой дыры", что вполне

увязывалось   со   спецификой первых разработок и   кровавыми схватками   за эти

богатства   --   на планете были обнаружены металлоносные пески   с самородными

вкраплениями   редких   элементов платиновой   группы.   Однако   порядок слов   в

подобной расшифровке вызывал   полнейшее недоумение, равно, как   и само слово

"core",   сугубо устаревшее даже   на   тот   момент   и чрезмерно поэтическое. В

общем,   точный   перевод    названия    по   этой   схеме   прозвучал    бы   ужасно

высокопарно: "дыры кровавой склад песчаный".

     По второй   версии   предполагалось, что   английское слово   "стор" прочно

укоренилось   в русском   языке на момент   колонизации планеты и употреблялось

оно    в   смысле   "универсальный   склад    общего   назначения".   За   последним

эвфемизмом скрывалась, разумеется, сугубо военная специфика. Таковым складом

реально   и   служил   в   те   далекие   годы   свежеосвоенный   мир   на   задворках

цивилизации. Каждая звездная система пыталась отгородиться ото всех прочих с

помощью   самого современного оружия.   Поргорсторсаанд   расшифровывался таким

образом как "Порт-город-стор стратегической   авиации и артиллерии   наземного

дислоцирования".     Такая    топонимическая     гипотеза    выглядела     весьма

убедительной, но уж слишком скучной.

     Был третий вариант,   отсылавший историков к   более   позднему периоду   в

развитии    планеты,   когда   один   из    форпостов   галактической   цивилизации

неожиданно   превратился   во   всеобщий бордель вселенского   масштаба,   что-то

вроде   острова   Куба   на   старой Земле.   Период   этот   продлился   недолго. В

результате    очередного    военного    переворота    некто   Саанд    --    хозяин

экстравагантного   заведения   размером   с   целую планету   -- был низвергнут и

изгнан (по другой версии -- публично распят), но последователи его в течение

недолгого времени   сопротивлялись в открытую,   а   затем   -- очень   долго   --

подпольно.   Они-то   якобы   и   дали   планете имя:   Порнографическая   гордость

сторонников Саанда.

     Но    самым    замечательным    показалось   Язону    предположение   некоего

исследователя Петрова, обнаружившего   бортовой   журнал   первого межзвездного

корабля,   прибывшего   на   Поргорсторсаанд.   К    сожалению,   сам   журнал    не

сохранился,    и    оставалось    лишь   верить   господину   Петрову   на    слово.

Оказывается, именно в   тот период вошли в обиход   у космонавтов термоножи --

универсальные   двусторонние резаки,   позволявшие   без   переключения   режимов

использовать как горячее, так и холодное лезвие, в зависимости   от специфики

материала.    Создававшиеся    в    качестве    универсального    инструмента    и

одновременно оружия (которое уже   трудно было назвать   холодным)   термоножи,

конечно,   пускали   в    ход   и   при    открывании    консервных   банок,   и   для

приготовления бутербродов. Подобные неуставные действия иногда заканчивались

печально,   о чем вахтенный,   по предположению господина   Петрова, и   сообщал

своему   сменщику.   Бортжурнал хранил следы крови,   вытекшей   из ранки.   Было

отчего огорчиться дежурному офицеру, так нескладно начавшему свой завтрак. И

вот в расстроенных чувствах, торопясь, сокращая слова и морщась от   боли, он

перепутал графу "Происшествия" с   графой   "Вновь открытые планеты" и записал

следующее: "Пор, гор, стор. С.   А.   Анд. ", что означало: "Порезался горячей

стороной. Сергей   Александрович Андреев".   В дальнейшем   сканер   механически

считал запись, и нелепое название осталось в памяти всех компьютеров на веки

вечные.

     Язон   не стал   углубляться в   героические времена Саанда.   (Теперь   ему

нравилось   называть   родную планету именно   так.   Что, если Сергей Андреев и

стал впоследствии тем   самым Саандом?) Этот исторический период   отмечен был

бесчисленными   войнами, а   последовательность   приходов   к   власти   королей,

президентов   и    каких-то   подозрительных   генеральных   секретарей   вызывала

большие   сомнения   в   достоверности   источников.   Язон   пролистнул   все   это

тысячелетнее безумие и решил подробнее остановиться на том моменте, когда он

сам   появился   на свет. Тут-то и   оказалось, что   дата его рождения нигде не

записана   --   так,   очень приблизительно,   плюсминус два года.   Ничего себе!

Впрочем,   удивлятьсято особо   нечему.   Он   просто   отвык   от обычаев   родной

планеты за долгие годы скитаний в космосе.

     А   на Саанде   вот   уж который   век   жизнь   текла плавно,   размеренно   и

однообразно, так что в фермерском сословии, к которому   и   принадлежал Язон,

никого, в сущности, не интересовали понятия, связанные с категорией времени.

Какая разница, сколько лет и   зим ты обрабатываешь землю и выращиваешь скот?

Главное,   что   дети   твои   сыты, а   у них растут внуки,   и учатся помаленьку

древним навыкам отцов, и   не   нарушают никаких   законов. Главным   же законом

этой планеты было испокон веку одно -- не совать нос в чужие дела.

     Все   население   делилось   на   четыре   сословия:   аристократы,   военные,

фермеры и   мудрецы. Высшие пользовались услугами   низших, практически ничего

не   давая   взамен   --   так было   установлено,   и закон свято   соблюдался.   А

последняя,   презираемая   каста    мудрецов   считалась   почти    нечеловеческим

отродьем. Одни говорили о генетической мутации, другие -- о простой заразной

болезни   типа   проказы,   но   так   или   иначе   сама мысль об   общении с   ними

считалась отвратительной в   равной   мере для фермера и аристократа.   Мудрецы

жили в полной изоляции по лесам и пещерам.

     Отец и мать Язона обучили его многим практическим навыкам, но от знаний

(согласно закону) тщательно охраняли. Только   в пятнадцать лет он исхитрился

украсть у аристократов свою первую книгу и научился   по ней   читать. С этого

все и началось.   Он   и раньше   знал, что в Галактике   есть   другие обитаемые

планеты,   но теперь он знал,   что они действительно другие. И заболел мечтой

удрать в космос. Неважно куда. Лишь бы подальше от этого медвежьего угла.

     Побег   удался   ему   через   три года,   если считать   от момента рождения

мечты. Но чтобы бежать, пришлось   нарушить все мыслимые   законы:   обмануть и

бросить   на   произвол судьбы стариков   родителей, младших сестер и   братьев;

оглушить добротной фермерской дубиной военного, чтобы отнять его пистолет, а

рукояткой пистолета оглушить представителя аристократии, чтобы переодеться в

самый   престижный костюм, только благодаря   которому и можно было проникнуть

на   отлетающий корабль   космофлота   Лиги Миров, а не на   какой-нибудь челнок

местного значения; наконец,   чтобы все   это   исполнить в   лучшем   виде, Язон

оказался вынужден нарушить еще один, быть может, самый главный из законов --

он пообщался с мудрецом.

     Мудрец   оказался   вполне   нормальным человеком, ничем   не заразил   его,

только изъяснялся подчас   загадками. Однако разговор с этим старцем стал для

Язона определяющим. Представитель   низшей касты пролил свет на многие вещи в

окружающем   мире и, безусловно,   дал   массу   неоценимо полезных   советов, но

только   одного   так   и   не объяснил:   почему же   сами мудрецы живут   на этой

планете   и   не   стремятся   покинуть ее. Впрочем, по молодости лет   Язон   над

такими проблемами подолгу   не задумывался.   А вот некую фразу,   тоже   весьма

таинственную, запомнил на всю жизнь.   "Твой отец, мальчик, -- сказал мудрец,

-- научил тебя всему, что может понадобиться в жизни   на других мирах. Хотя,

может, ты и   предпочел бы не быть   ему   сыном.   Запомни, не   я, а   именно он

обучил тебя всему. И будь всегда благодарен старому Хайрону".

     Промелькнули годы и парсеки, сотни планет и женщин, тысячи соперников и

врагов,   миллионы   кредитов, прошедших   через   руки,   а друзей   --   единицы,

стоящих проектов   -- единицы, до конца   решенных задач   -- ни одной... Суета

сует!   Ради чего все это? Ради того,   чтобы теперь   примчаться   на последнее

свидание с   умирающей матерью, о которой   никогда бы не   вспомнил, если б не

молочный брат Экшен?

     Вот такой философский настрой вызвало у Язона чтение файлов об   истории

родной планеты и о своей   собственной истории, то   есть   биографии Потом   он

внезапно вспомнил про Мету. Ведь эта девушка переменила все в его жизни!..

     Все да не все. Разве он по-прежнему не игрок в душе? Разве не такой же,

как и раньше, космический бродяга? Просто они теперь повсюду   вдвоем.   Ж Как

это странно! А с   другой   стороны, как   естественно! Ведь   иначе уже нельзя,

иначе он просто не представляет себе жизни...

     За   спиной   Язона открылась дверь. "Наверно,   Мета", --   подумал он. Но

вошел Экшен.

     Этот   перелет   они совершали втроем.   Им было интересно   друг с другом.

Нескончаемые воспоминания, рассказы о пережитом,   споры. Экшен тоже   покинул

родительский дом молодым, он   стал   профессиональным охотником и звероловом,

облетел   сотни миров в поисках   экзотических животных и богатых покупателей,

которые   заказывали ему чучела, шкуры, бивни или живых зверюг -- для охраны,

для игр,   для   декоративных и прочих целей. Экшен имел   особое пристрастие к

необитаемым планетам   и несколько раз охотился даже на   омерзительных чудищ,

дышащих   метаном,   купающихся в озерах   сероуглерода,   с аппетитом поедающих

кремнийорганику. Старые друзья и   молочные   братья сбились со счету, пытаясь

выяснить, кто же из   них больше повидал миров   в Галактике. В итоге пришли к

выводу, что, наверно, все-таки Язон. Ведь Экшен, в отличие от него, время от

времени   возвращался на планету детства -- навестить родителей, погулять   по

родным перелескам, повидать друзей. Он никогда не нарушал местных законов, и

аристократические    власти    признавали   его   гражданином   Поргорсторсаанда,

несмотря на   параллельно оформленное   подданство где-то на   Клианде.   Что ж,

каждый из   них выбрал свой путь. Тем   интереснее было теперь узнавать друг о

друге.

     Из-за этих разговоров   Язон и Мета так поздно ложились   спать, что даже

их традиционный способ   коротать   полетное время отошел на второй план. Да и

ежедневные   исторические   изыскания   Язона не на   тот   лад настраивали.   Все

больше   философский   скепсис   да   вселенская грусть   одолевали   космического

бродягу.

     Вот и теперь, когда вошел Экшен, Язон спросил его:

     -- А что, брат, изменилась жизнь на нашем   Поргорсторсаанде за те годы,

что меня там не было?

     --   Да нет,   совсем   не изменилась,   брат,   --   ответил Экшен,   странно

замявшись на секунду.

     И добавил с грустинкой в голосе:

     -- Может, это и к лучшему.

     И тут корабль содрогнулся, как от столкновения   с крупным метеоритом, в

который    можно    врезаться    только   если   сломя   голову    удираешь   из-под

перекрестного огня двух звездолетов-истребителей   типа   "Фантом".   Но боевых

действий   вроде никто   начинать не собирался,   просто   дисплей просигналил о

выходе из джамп-режима на дальнюю околопланетную орбиту.

     --   Похоже, что жизнь на нашем стареньком Саанде все-таки переменилась,

-- прорычал Язон, поднимаясь с пола и потирая ушибленный при падении локоть.

-- Что они там, с ума посходили, что ли?

     Мета ворвалась в рубку, рефлекторно размахивая пистолетом.

     -- Примитивное зенитное орудие, но очень солидного калибра, -- объявила

она   для тех,   кто   не столь силен   в   идентификации   видов оружия по звукам

разрывов и диаметру дыр в энергоблоках.

     А Экшен   уже запрашивал ближайший пограничный пост о причинах   нелепого

инцидента.

     К    счастью,   никто,   кажется,   не   собирался   продолжать    обстрел,   и

единственный   выпущенный   заряд можно было считать   досадным недоразумением.

Однако Экшен клялся,   что   на   его   маленьком   кораблике,   пристыкованном   к

"Темучину",    непрерывно    работал    специальный    радиомаячок,    являющийся

эксклюзивным пропуском   на   Поргорсторсаанд   и   выданный ему непосредственно

военной комендатурой планеты несколько дней назад. Чудеса, да и только!

     Страшненькие чудеса.

     Позднее выяснилось: пароль для выхода на орбиту был   срочно   изменен по

решению высшего руководства   без объяснения   причин. Такое   случалось, мягко

говоря, не часто. Были оповещены все   военные,   торговые, дипломатические, а

также частные   корабли, принадлежащие   аристократии.   Не   забыли и   почетных

гостей    планеты.   А   передавать   экстренное   сообщение   какому-то    Экшену,

фермерского сословия,   да   еще   зарегистрированному в   качестве гражданина с

двойным   подданством,   да   еще по   дорогостоящей   джамп-связи, --   никто   из

военных, конечно, не удосужился.

     Все   это   они узнали   много   позднее. И вроде   бы   не   осталось   больше

вопросов. Вроде бы. Но Язону все равно сильно не нравился   тот единственный,

но очень   прицельный   выстрел. Если бы не особая, лично   Метой   изобретенная

система   противоракетной защиты,   гореть   бы   им   вместе   с   кораблем   синим

пламенем. Ведь прожженная в энергоблоке дыра -- это вам не радар разбитый!..

 

     ГЛАВА 4

 

     В   числе   первоочередных обязательных   сообщений, переданных по громкой

связи всем пассажирам межзвездных и межпланетных кораблей, приземлившихся   в

главном   космопорту Поргорсторсаанда,   наряду   с характеристиками   погоды   и

правилами    таможенного    досмотра    прозвучала   еще   и   такая   своеобразная

информация: "Всем   лицам   фермерского сословия!   В   лесах   северо-восточного

континента появился крайне опасный   для населения зверь   --   стальной кабан.

Охота   на   него   является   отныне священной   обязанностью   каждого   фермера,

уклонение от которой преследуется по закону".

     У    Язона    в   голове   плохо   склеивались   выспренная,   можно   сказать,

возвышенная   формулировка    "священная    обязанность"   и    казенный    оборот

"преследуется по закону", но Экшен,   проведший последние два года на Саанде,

понял, похоже, все. Сразу и так, как, надо.

     --   Придется для начала отправиться на охоту, --   вздохнув, сообщил   он

Язону и Мете.

     -- То есть как это?! -- У   Язона, что   называется,   челюсть отвисла   от

удивления. -- Мы для чего сюда прилетели, брат мой?

     -- Мы   прилетели   попрощаться с   матерью, -- грустно   согласился Экшен,

давая понять, что он не забыл ни о чем. -- Но охота важнее.

     -- Охота   важнее?! -- Язон уже не знал, как реагировать на эти странные

заявления. -- А если...

     -- А если... -- повторил Экшен, задумавшись. -- Я сейчас позвоню.

     Он быстро связался с отцом по мобильному телефону. ("Вот   как. Теперь у

фермеров и дальняя   связь есть. А говоришь,   ничего не изменилось".)   И отец

сказал   (Язон   даже   слышал   из   прижатой к   уху   Экшена   трубки его   низкий

спокойный голос):

     -- Мария   дождется вас.   Отправляйтесь на охоту.   Вы -- лучшие   из моих

сыновей. Вы должны победить стального кабана и доставить его   к нашему дому.

Пусть об этом узнает вся планета.

     Ну   что ж,   охота   так охота. Попробуйте   разыскать пиррянина,   который

откажется от возможности прихлопнуть какого-нибудь зверя. Язон был уже почти

пиррянином, да и вообще -- любопытно!

     Вот только   дорога до   леса оказалась   непомерно долгой. После довольно

нудных,   но   в   общем-то привычных для Язона   и   Меты   погранично-таможенных

процедур   они   вышли на площадь перед зданием   космопорта,   радуясь, что   не

застряли,   как   многие,   в   так   называемом   "отстойнике", где подозреваемые

неизвестно   в чем люди   ждали, пока   неторопливый главный   компьютер планеты

выдаст   про   них   всю имеющуюся   информацию. Но   Экшен   уже   проходил   такую

проверку совсем недавно, а новых   инопланетников ни   в чем не заподозрили. И

оружие   им,   к счастью,   разрешили носить, приравняв   в   правах   к   сословию

военных.   Язон   с ужасом подумал, что бы могло случиться, соберись вдруг эти

недоумки в черной форме отнять у Меты ее личный пистолет.

     От   космопорта   до ближайшего города   ехали   почему-то по монорельсе   в

маленьком,   тесном, набитом   людьми   вагончике   и   с черепашьей скоростью --

километров   триста в час. Потом в грязном и скудно освещенном зале   отстояли

громадную   очередь, образованную сплошь мрачными, молчаливыми, плохо одетыми

людьми. Наконец прорвались к окошечку кассы и за какие-то смешные полкредита

купили на всех билеты, то есть три клочка серой бумаги, дающих право   лететь

в нужном им   направлении на   допотопном   аппарате   с двигателем   внутреннего

сгорания и верхним расположением   вращающихся несущих   лопастей,   называемом

здесь "вертокрыл". У Язона возникло сразу два вопроса. Первый: почему нельзя

заплатить больше денег, но в очереди не стоять?   И второй: почему они вообще

не полетели   в   лес   на собственном транспорте,   нелепо оставленном в порту?

Ответ был удивительно скучен, прост и на оба вопроса один: так не   положено.

Закон.

     Экшен явно не имел ничего против установленных на планете правил, более

того, не   собирался   их обсуждать   и вообще сделался   молчалив и как-то даже

печален. Язон и Мета тоже на всякий случай помалкивали. В чужой монастырь со

своим уставом не ходят. Была такая древняя поговорка. Язон плохо помнил, что

такое монастырь, но смысл был ясен.   Унылые   фермеры, сопровождавшие   их всю

дорогу, выглядели и вовсе полусонными, разговаривать с ними было невозможно.

Но, с   другой   стороны,   и опасности   никакой от этих людей не   исходило. Уж

кто-кто, а Мета любую   враждебность   почувствовала бы сразу. Однако стрелять

было явно не в кого, и пиррянская амазонка сама   начала потихонечку засыпать

под мерный гул ужасного керосинового движка.

     Очевидно,   тот же странный закон, столь уважаемый Экшеном,   предписывал

перевозить людей в количествах на   пределе   грузоподъемности, натолкав   их в

холодный   трюм   скрипучего и   ржавого   вертокрыла, которому   уже лет   десять

полагалось лежать   на свалке, а не летать под облаками в поисках   неизбежной

аварии. И   очевидно, все в   том   же законе было прописано, что   ни за   какие

деньги пилот вертокрыла не может доставить их в конечную   точку   маршрута --

только до обозначенного в его путевом   листе   поселка.   А   дальше следовало,

приобретя очередной зеленовато-серый   билетик, часа два   ждать, а   потом еще

примерно   столько   же трястись   по   абсолютному бездорожью   в ужасного   вида

шестиногом   экипаже, напоминавшем   навозного жука и имевшем   соответствующее

туповатое название -- шестиход.

     Конечная цель их   путешествия   называлась   "Приют   охотника".   Это   был

крошечный   отель, одиноко   притулившийся   на   краю леса. Приют,   похоже, так

себе,   но Экшен   уверял,   что   в   нем   можно   вполне   пристойно перекусить и

заночевать. Однако   в том не   было   необходимости, так   как прибыли   они   на

рассвете. Решено было, не   задерживаясь, без лишних слов, углубляться в лес.

Вдруг сразу повезет поймать кабана -- тогда и отдохнут.

     Начался мелкий противный дождик   -- типичная осенняя погода --   и стало

ужасно тоскливо. Язону вдруг   все происходящее   показалось   до невозможности

нелепым. Где-то   тут, на этой планете, умирала   его мать.   На далеком   Пирре

новая угроза нависла над городом и портом, над всеми   жителями. На неведомых

мирах    центра    Галактики   ждала   своей    разгадки   таинственная   шифровка,

перехваченная Специальным Корпусом   и имеющая к Язону прямое отношение. А он

топтал рублеными подошвами десантных   ботинок палую листву кленов и ясеней в

глухом лесу северо-восточного континента и ждал   встречи с никому   не нужным

стальным кабаном.   Никому не   нужным...   Стоп! С   чего это он взял?   А вот с

чего.

     -- Экшен,   -- повернулся   Язон   к брату, нарушая непомерно затянувшееся

молчание. --   Скажи, а   почему   никто, кроме   нас,   не   рвется   сюда,   чтобы

встретить и победить   страшного   лесного   зверя? Ведь объявление   делали для

всех.

     -- А потому, брат, что героев во все времена было   немного, --   странно

ответил Экшен.   -- Вот и сегодня далеко не   каждый   может решиться   выйти на

опасную тропу ритуальной охоты.

     -- Что значит "ритуальной"? -- зацепился Язон за последние слова.

     -- Да ты что, забыл?   -- удивился Экшен.   -- В этих   краях испокон веку

бытовала   такая традиция. Повзрослевшие юноши, соблюдая ритуал, отправлялись

на охоту к подножию горы Билион...

     И тогда Язон вспомнил.   И сразу узнал места, по которым они сейчас шли.

Лес   -- он   везде лес, а к тому   же   дождь, туман,   утренняя   предрассветная

хмарь.   Когда   же они   вышли вновь на открытое пространство,   сквозь   мутную

завесу   воды   проступили   темные   очертания   горы   Билион, поросшей   колючим

кустарником,   и   в   памяти   Язона   разом   пробудились   детские   и   юношеские

воспоминания.   Они   теперь   действительно   находились    совсем   недалеко   от

родительского дома, вот только путь держали не туда, а к подножию горы.

     --   Я ни разу не участвовал в такой охоте, -- улыбнулся Язон.   -- Ты же

помнишь,   Экшен,   я   с   детства   не   любил   соблюдать    никаких   правил.   Но

слышать-то, конечно, слышал   про все эти чудеса.   Дескать, боги каждую осень

посылают   нам   испытание   в   виде   страшных   чудовищ,   каждый   раз   новых...

Правильно я помню?

     -- Правильно, -- кивнул Экшен. -- Мне еще рассказывали, что гора Билион

-- это   древнее кладбище радиоактивных отходов, и вечно вокруг нее   плодятся

безобразного вида мутанты.

     -- Я слышал другую гипотезу,   -- возразил Язон. --   Причем это мне один

военный поведал за   кружкой   пива. Якобы   здесь   неподалеку расположен целый

комплекс   подземных лабораторий, где люди в погонах разрабатывают новые виды

биологического оружия.   Вот оттуда время   от   времени   и удирают   выращенные

уроды боевого назначения. Или даже не удирают,   а специально выпускаются для

полевых испытаний.

     Мета, традиционно среагировав   на слово "оружие",   оживилась и   тут   же

включилась в разговор:

     -- А нельзя ли   наладить контакт со здешними военными на предмет обмена

опытом? Как ты думаешь, Язон?

     --   Думаю, что   здешние военные   с   их   куцей фантазией вряд   ли   могли

изобрести что-то, чего бы не   знал наш старый   друг   Солвиц. Вот   уж   у кого

оружие!

     -- Конечно, -- съязвила Мета, -- если только еще забыть   на время,   что

ты   до сих пор не   придумал,   как это оружие производить и использовать. А в

остальном -- все замечательно...

     -- Друзья, внимание! -- прервал их Экшен. -- Мы уже   ступили на опасный

участок местности.

     Он не знал,   что пирряне всегда и всюду готовы встретить опасность, чем

бы они не занимались и как бы ни казались увлечены беседой или делом.

     -- Откуда он должен появиться? -- деловито осведомилась Мета.

     -- Откуда угодно, -- пожал плечами Экшен.

     И в тот же   миг стальной кабан появился. Внезапность, с которой нападал

этот монстр, действительно заслуживала всяческого уважения. Простым фермерам

Поргорсторсаанда,   пожалуй,   и   впрямь   не   стоило   ввязываться   в   подобную

ритуальную   охоту.   Даже   профессиональный   охотник   и   опытный   межзвездный

путешественник Экшен рисковал стать трупом, приди он в этот лес один. Язон и

тот   не   поручился   бы,   что   сумел достаточно   подготовиться   к   встрече   с

чудовищем. Да, развернулся, да,   пистолет выхватил (а   что его   выхватывать,

когда он сам   в ладонь прыгает?), да, вроде успел, но... Стреляла-то первой,

конечно, Мета. И что бы с ними со всеми случилось, если б не она... Лучше не

думать.

     Лесной вепрь оказался   огромен   -- с доброго теленка   размером,   щетина

его, на вид жесткая,   как металлическая щетка, отливала натуральным стальным

блеском, и так же блестели   клыки и копыта.   Впечатляющий экземпляр! Но   еще

более   впечатляющей   была    его   реакция   на   выстрелы.    Кабан   отпрыгивал,

окутываясь   при этом   голубаватым   мерцающим   облачком, а на   его   шкуре   не

оставалось   никаких   следов   от   смертельных   для   всего   живого   пиррянских

разрывных   пуль. Вот   так   зверь! Робот   какой-то   с могучим   защитным полем

импульсного действия. Сложнейшей   схемы подключения требует   такое   поле!   А

энергии жрет столько, что впору за собою кабель таскать толщиною в руку, как

минимум.   А   этот...   Да   нет, кажется,   все-таки   зверюга:   и   рыло   у него

слюнявое,   и   пахнет из   разинутой пасти, как от обычной   свиньи, и в   атаку

бросается со свирепостью одичавшей скотины.

     "Этак   в обоих пистолетах заряды кончиться   могут, --   с тоскою подумал

Язон. -- Не пора ли подумать о   том, как сматываться отсюда.   На дерево хотя

бы залезть для начала, взять такой своеобразный тайм-аут".

     Но Экшен, видно, знал вариант получше. Всетаки зверолов и почти местный

житель.

     --   Стойте! Отвлеките его!   --   крикнул   брат. --   Я должен подкрасться

сзади.

     Язон   лишь   теперь заметил, что оружие у Экшена   весьма   специфическое.

Больше   всего похоже на ружье для подводной   охоты. Только заряжалось оно не

стрелами, а тонкими прочными иглами.

     -- Я хочу взять его, не повредив шкуры, -- пояснил Экшен. -- Это важно.

А вы,   братцы, уж больно грубо   работаете.   Еще бы   из   огнемета его полили.

Сгорит животное, и похвастаться будет нечем!

     Дискуссию явно пора было прекращать, так как вепрь разогнался для новой

атаки.   И все   прошло на удивление   успешно.   Постреляли от души в   защитный

экран,   который   как будто даже начал слабеть,   отвлекли на себя озверевшего

вконец хряка, а опытный Экшен прицельно вонзил свою иглу в холку сверкающего

металлом   чудовища.   Все   хорошо,   да   только   кабан   и    тут    удивил   всех

непредсказуемой реакцией Он   завертелся   на месте,   обиженно скуля, а   потом

умчался за деревья и притаился там в густом кустарнике. Притаился ненадолго,

минуты не прошло,   как   вновь заворочался, ломая сучья,   заворчал, захрюкал,

все громче и яростнее.   И что-то никому не хотелось идти проверять, скоро ли

этот   зверь   откинет копыта под действием   смертельного, как полагал   Экшен,

яда.

     -- Ну что, меняем тактику? -- предложила Мета.

     Однако никто так и не успел выяснить суть ее предложения, потому что со

стороны опушки неожиданно подоспело подкрепление.

     Мягкой кошачьей походкой к ним приближался златокудрый   юноша, одетый в

плотно облегающий комбинезон. В руках он держал длинный заостренный предмет,

держал наперевес, как копье, а вокруг его головы поблескивала тонкая ажурная

сетка, по форме напоминавшая шлем.

     Вновь   появившийся   персонаж   был   так   красив, а   движения   его   столь

уверенны   и   точны, что все   невольно   замерли в ожидании, можно сказать,   в

предвосхищении торжественного   действа. И оно совершилось. Тонким мелодичным

посвистом юноша выманил   стального кабана из засады, и, когда свирепая тварь

на всех парах понеслась в сторону златокудрого героя, тот   уже был полностью

готов   к отражению   атаки.   Сверкающее острое копье   безошибочно вонзилось в

правый глаз чудовища. Только это   было   не   копье, а какой-то хитрый прибор:

зеленоватое свечение   охватило всю его   длину, а   казавшаяся до этого ровной

поверхность   сделалась   угрожающе    шипастой,    и   жуткий   инструмент   начал

вращаться   вокруг собственной оси, ввинчиваясь глубже и глубже.   Глаз кабана

вздулся,   пламенея густо-кровавым светом, а потом лопнул   и задымился. Зверь

замер,   будто парализованный.   А   юноша,   не теряя времени, выдернул зеленую

пламенеющую   пику и тут же воткнул в   левый   глаз врага. Все   повторилось   в

точности: вращение, вздутие, дым. Затем кабан упал, задрав к серому осеннему

небу свои сверкающие сталью копыта.

     Смутная догадка мелькнула в   голове Язона: "Это не зверь   и   не машина,

это --   андроид, то   есть кабаноид.   Глаза   у   них у всех   --   слабое место.

Впрочем, таким буравчиком куда ни воткнись... Так что прежде всего хорошо бы

выяснить, кто этот парень".

     --   Как зовут тебя, юный   герой?   --   поинтересовался   Экшен,   опередив

Язона.

     --   Зовут    меня   Эскли,   полное   имя   --   Эсклапиус,    --   солидно,   с

достоинством   представился победитель кабана. -- Я   -- новый ученик здешнего

фермера   Хайрона,   известного    своими   талантами   и   воспитавшего   не   одно

поколение добрых воинов.

     -- О, как приятно, Эскли! -- радостно всплеснул руками Экшен. -- Ведь и

мы с Язоном -- тоже его воспитанники.

     --   Я   много   слышал   о   вас,   --   почтительно поклонился   юный   Эскли,

прикладывая руку к груди и делая шаг назад... -- Мудрейший Хайрон не однажды

ставил вас обоих мне в пример.

     Этот странный диалог   все больше   напоминал Язону   сцену из   старинного

спектакля,    вот   только   актеры,    что-то    напутав,    оделись    в    совсем

несоответствующие    времени    и     месту    костюмы.    Ощущение    несуразности

происходящего,   зародившееся   у   Язона   еще в   космопорту   Поргорсторсаанда,

накатило с новой   силой. Впору   было проснуться, но   он поглядел   на   Мету и

понял,   что   следует   брать   пример с   сугубо   практичной   в   любой ситуации

пиррянки. Она,   не обращая внимания   на ритуальную (или какую там?) трепотню

местных   жителей,   склонилась   к   туше   поверженного   чудовища и внимательно

изучала его шкуру,   копыта, клыки и прочие диковинные... устройства. Да, так

и напрашивалось   слово "устройства". И все-таки это   был   зверь. Хотя щетина

оказалась   действительно   стальной,   и копыта --   тоже,   а из   выбитых   глаз

торчали обугленные проводки в пластиковой изоляции.

     "Ну   и где   же совсем недавно   мы видели нечто подобное?   Смелей, Язон,

смелей!   Ты   уже вспомнил,   только   боишься   поверить. А почему   боишься-то,

почему? Уж не потому ли, что и Пирр -- почти родная для тебя планета, и этот

древний   Саанд --   тем более?   Что   из этого следует? Ну еще   один шажок   по

логической цепочке! Да,   да, и шипокрылый игломет и стальной кабан охотились

персонально на тебя, Язон. Пиррянский гад стрелял в твою   Мету, просто   чтоб

растянуть   удовольствие от   общения с тобою, ну   а здешний вепрь   кидался на

всех,   конечно, на то   он и вепрь, да   вот только объявление в космопорту не

случайно   сделали   именно   в   те   минуты.   Ох не случайно! Для   тебя,   Язон,

объявление делали. Все у   них заранее   просчитано...   Только у кого это -- у

них? У кого?.."

     Поток его мыслей   прервал   Эскли,   подошедший сзади и   пояснивший им   с

Метой, как специалист дилетантам:

     --   Вы что, не понимаете, это же   киборг, ну, помесь   такая животного и

машины.   Хайрон рассказывал   мне   про   них, подобная мерзость частенько сюда

забегает   в   последнее   время,   и   мы уже научились   с ними   бороться.   Вот,

здрунтель, например, изобрели.

     --   Хороший здрунтель, --   похвалил   Экшен,   с   уважением   рассматривая

длинное копье, вновь ставшее гладким и черным.

     Зато теперь была видна посередине белая рукоятка из мягкого материала с

рядом ярких кнопочек, удобно ложащихся под пальцы.

     -- А шмузедой он комплектуется? -- поинтересовался Экшен солидно и, как

показалось Язону, просто желая продемонстрировать свою эрудицию.

     --   Не-е-ет,   --   протянул   Эскли.   --   Шмузеда    --   всегда   отдельно.

Впрочем... -- Он поднял глаза к небу и покусал нижнюю губу. -- А вы молодец,

Экшен!   Это   же   действительно идея:   циклофотный   здрунтель с   подствольной

шмузедой. Я непременно завтра же такое дело обмозгую!

     Мета   еще   не разобралась   в принципе действия абсолютно незнакомых   ей

даже   по   названиям   типов   оружия, но   глаза ее   уже   заблестели.   Охотник,

изобретатель оружия и пиррянка -- это была гремучая смесь, поэтому   разговор

их имел все шансы затянуться надолго.

     Язон    уже    придумывал,    как    потактичнее    прервать    разгорающуюся

военно-техническую дискуссию, когда юный Эскли с решительностью старшего   по

званию распорядился:

     -- Ладно, потом поговорим. А сейчас   помогите мне донести этого киборга

до телеги.

     Киборг, признаться,   оказался увесистым и даже   очень. Если   б не Мета,

они,   наверно,   долго   и   нудно   тащили   бы   добычу   волоком.   Пиррянка   же,

ухватившись за   клыки и   почти не   напрягаясь,   вздернула   зверя со   стороны

тяжеленной, особенно густо металлизированной головы и массивной холки и дала

возможность подсунуть под брюхо   кабана могучую двухметровую дубину. Эскли и

Экшен несли его теперь с двух сторон за концы, а Язон помогал им, держась за

копыта. Так и доперли с грехом пополам.

     То, что   Эскли называл телегой, оказалось вполне приличным четырехосным

вездеходом   с большими   шипастыми колесами. Кабана   забросили в   грязный (не

иначе, от подобных же грузов) багажник и двинулись.

     Язон   уже   вспомнил: ехать было недалеко. Ведь они направлялись   к   той

самой ферме, где и прошло их с Экшеном детство. Так что поговорить толком ни

о   чем   не   успели.   Тем более   что двигатель вездехода ревел   отвратительно

громко, как, похоже, и все механизмы на этой планете.

     -- Скажите, юноша, --   спросил Язон, пытаясь перекричать рев мотора, --

а мы сможем забрать этот трофей с собою, когда будем улетать?

     -- Спросите   у   Хайрона, --   проорал в   ответ Эскли.   --   Но вообще-то,

насколько я знаю, с нашей планеты ничего такого увозить не разрешают.

     -- Подумаешь! -- фыркнул Язон уже себе под нос, разве только Мета могла

его услышать. -- Мало я, что ли, делал такого, чего не разрешают?

     А домик старого Хайрона   ничуть   не   переменился за долгие годы -- даже

удивительно.   Все   та же островерхая крыша   с красной   черепицей, все   те же

темные   бревна   стен,   увитые плющом   и диким   виноградом,   та же   скрипучая

лестница наверх, тот же стол в центре большой светлой комнаты, те же толстые

стеклянные кружки с   домашним   вином или пивом. Да и сам   Хайрон все тот же:

седой,   смуглый, высушенный солнцем и   ветром и больше уже не стареющий. Вот

только Мария -- не   та. Она лежала в другой комнате   перед открытым окном, и

лишь глаза ее повернулись в сторону вошедших.

     --   Как я   рада,   дети   мои,   что успела   перед   смертью   вас повидать!

Подойдите, мальчики, я хочу поцеловать каждого.

     Голос ее был слабым, но слова звучали четко и ясно.

     --   Уход из   этого мира -- не трагедия, -- говорила   Мария.   --   Просто

всему свое время. Я прожила долгую жизнь, и   сегодня вы не должны печалиться

обо   мне. Я   действительно могу   умереть с радостью, когда вы   стоите передо

мною такие взрослые и красивые. Язон, эта девушка -- твоя жена?

     -- Да, -- ответил Язон, запнувшись всего на какую-то долю секунды.

     А Мета лишь еле заметно улыбнулась, скосив глаза в его сторону.

     Старая Мария помолчала, все-таки ей было трудно говорить.

     -- Я   могла бы вам многое рассказать, дети мои, многое из того, что для

вас важно. Да уж не успею теперь. Одна надежда --   Хайрон передаст вам   все,

что я ему велела. А теперь   -- идите. И не надо грустить. Настоящие люди еще

на   старой   Земле   всегда   умирали   с радостью   и не   огорчали никого   своей

смертью. Счастья вам, дети!

     Потом   они   ели и   пили, было много свежей,   вкусной, натуральной пищи,

приготовленной по старинным фермерским рецептам из   птицы, свинины и рыбы, и

-- специально по просьбе   Язона -- доброе выдержанное виски,   которым всегда

славился дом   Хайрона. Провозглашали   тосты,   рассказывали   веселые истории,

вспоминали давние   годы, о грустном старались не думать и разве только песен

петь   не начали.   В   какой-то   момент   Хайрон   вышел ненадолго,   вернулся   и

произнес прямо от порога тихо-тихо, как будто выдохнул:

     -- Умерла.

     И вот тогда запел.

     Песня была на незнакомом даже Язону наречии, печально-торжественная, но

с   явной, словно зарождающейся в глубине темой радости.   Полное соответствие

последним словам старухи Марии.

     Закончив   петь, Хайрон   налил всем   еще по стаканчику,   молча опрокинул

первым и сразу взял в   руки аппарат дальней связи.   Вызвал врача, похоронную

команду,   сообщил   живущим   далеко родственникам,   а затем   велел   Эскли   на

вездеходе   объехать   соседние фермы.   То   ли   не   было   у   тамошних   жителей

телефонов, то ли   местный закон   предписывал делать   именно   так: сообщать о

похоронах лично.

     --   Ну   вот что,   дети мои,   -- проговорил Хайрон, откладывая трубку   и

садясь   обратно   к столу. --   Даже врач будет здесь   только часа   через два.

Остальные   --   и того   позже.   Вы   сами   решите,   задерживаться   ли   вам   на

ритуальную церемонию. Решите после того, что я сейчас расскажу. У Марии было

очень много детей.   Но только   тебя одного,   Язон, она   хотела увидеть перед

смертью. Извини, Экшен, это было крайне важно для нее. Хотя...

     Хайрон сделал паузу, чтобы раскурить трубку. Мета   сразу   покосилась на

Язона, но   тот и глазом   не повел: мол, ну и   что,   пусть   старик курит, а я

бросил, видишь, сижу, не обращаю внимания.

     --   Понимаешь   ли, Язон, Мария вскормила тебя грудью,   но она не рожала

тебя.   Теперь   ты должен знать правду, -- добавил   Хайрон словно через силу,

закашлялся   вдруг   и   замолчал   надолго,   видимо,   давая   Язону   возможность

переварить услышанное.

     Но   Язон-то,   конечно, воспринял   все спокойно. В   конце   концов, какая

разница, кто он по крови. Родная   мать и родная планета   давно уже стали для

него понятиями абстрактными. Зато на лице у Меты неожиданно отразилось самое

искреннее удивление.

     "Странно, -- подумал Язон, -- с каких это пор пиррянку начали волновать

проблемы родственных отношений?"

     А Хайрон вдруг обратился именно к ней:

     -- Мета, ты помнишь свою мать?

     -- Очень плохо, мне было пять лет, когда она погибла. Ее звали Окайра.

     --   Правильно, -- неожиданно сказал   Хайрон. -- Окайра --   моя дочь.   Я

узнал тебя, Мета, ты очень на нее похожа.

     Язон вздрогнул. Почва реальности вновь уходила у него из-под ног.

     --   Так   это   что   же,   мы едва   не   занялись   кровосмесительством?   --

вырвалось у него.

     -- Нет, Язон, успокойся. Ты мне не родной сын, и теперь как раз настало

время рассказать об этом.

 

     ГЛАВА 5

 

     -- Планета   называлась Иолк. Десятая по счету в системе   белого гиганта

Гелио в шаровом скоплении близ центра Галактики.   Подробности можно   найти в

любом   справочнике.   А   коротко говоря,   жаркая   планета. На   экваторе   жить

нельзя, да и негде там -- вода кругом,   горячая, как в   чайнике. На   полюсе,

только на   одном, на северном -- большой   материк. Его и заселили. Не   очень

давно,   лет   пятьсот назад   по местному счету,   может, и меньше. Странно это

все,   но так люди говорят.   А люди на Иолке чудные поселились. Техника у них

вся,   как   и положено, потихонечку в   негодность пришла, а от новых поставок

они отказались. Космодром не   строили. Все   желающие   посетить планету Иолк,

будьте добры, приводняйтесь   в   океан,   благо он большой, и попасть   в   него

несложно.   А дальше -- есть флот (парусный, весельный, в общем, деревянный),

который встретит долгожданных гостей вином и мясом, а в незваных может и   из

пушек пальнуть.   Что такое порох, на Иолке   не забыли, делать его продолжают

по   сию   пору.   Еды   на планете   всегда   было   много,   природа   не   обделила

единственный материк ничем. Так что никакого прогресса тамошним   людям особо

и не требовалось. Все эти пять   веков ничего по большому   счету не менялось,

правда,    со    временем   поделились   первопоселенцы   на   две   категории:   на

патрициев, пользующихся   всеми остатками техники, даже космической связью, и

рабов,   которым   не то что к машинам, к лошадям приближаться не дозволяли. И

так   век от века -- рабы работают, патриции   наслаждаются   жизнью, однако --

что характерно -- и те   и другие сыты, и   те и другие живут   семьями, растят

детей, и те и   другие время от времени принимают участие в кровавых турнирах

со смертоубийством, где выживают сильнейшие.   А еще патриции,   в   отличие от

рабов,   устраивают иногда дворцовые перевороты, и тогда одна семья сменяет у

власти другую, или -- того хлеще -- сын сбрасывает с трона отца, брат брата,

дядя племянника. Такие нравы у них.

     Ну   вот. А   с полвека   тому назад   правил   на Иолке   король Айзон,   сын

великого    Крета.   Крет    был   очень   популярен   в   народе.   Прямой   потомок

первопоселенцев,   он   едва ли   не единственный   из правителей   Иолка пытался

возродить    на    планете    если   не   материально-технические,   то    хотя   бы

морально-нравственные основы цивилизации. Сын пошел   дальше отца, тем   более

что власть получил не   по наследству, а   в результате очередного переворота.

Айзон провозгласил   мир   и покой   на планете, вечную власть   своей династии,

отмену кровавых   турниров,   равные   права   для   всех, контакты   с   богами из

космоса   и тому подобное. Не всем -- ох далеко не всем! -- понравились такие

перспективы.

     Был у Айзона брат по матери -- Фелл, сын Пойсона, того, что   командовал

морским   флотом на планете Дельфа. Так   Феллу особенно не   понравились новые

веяния. Сам он тоже к власти   стремился и считал, что для этого все средства

хороши. Недолго думая, перерезал он всех верных соратников Айзона, а   самого

короля --   родственник все-таки! --   пощадил, но заставил жить в городе   как

простого раба.

     Тут у   Айзона   как   раз сын   родился. Имя   ему дали   Даймед. А   местные

пророки сразу   предрекли большое будущее.   Ну разве такое утаишь   от   нового

короля-диктатора?   Фелл,   конечно,   озаботился,    большую   угрозу   для   себя

почувствовал, грядущую   опасность,   исходящую   от   этого   мальчика.   Он   был

мерзавцем, и перед чем не останавливался, и об этом знал любой на Иолке. Так

что Айзон решил опередить своего жестокосердного брата. Он объявил о   смерти

ребенка и даже устроил пышные   похороны. Похороны   провели за счет городской

казны,   всетаки   бывшего короля еще многие в Иолке помнили. Я не оговорился:

главный, столичный   город называется у   них так же, как   и планета,   Иолк. И

хотя торжественное погребение сына раба   противоречило   законам этого   мира,

Фелл   согласился на подобное мероприятие,   ведь   для него   это был праздник.

Наивный Фелл думал,   что издевается над бывшим королем, но получилось-то все

наоборот: король Айзон перехитрил его.

     Мальчика   Даймеда он передал на воспитание мне. А я принял младенца как

родного   и дал ему новое имя, созвучное имени отца -- Язон. А вот второе имя

подсказали мне мудрецы -- динАльт.

     А теперь спроси, откуда я все это знаю.

     Рука Язона сама собою   нырнула в карман, и   он закурил раньше, чем Мета

успела что-либо   сказать. Пиррянам   нет   равных в быстроте   действий,   а   со

словами у них отношения посложнее. Не дружат они со словами.

     "А теперь, говорит, спроси..."

     Да   в   этом   месте   рассказа старика Хайрона Язон так и так не сумел бы

удержаться от вопроса.

     --   Ну и   как ты   там   оказался,   отец?! -- воскликнул   он,   едва   лишь

выдохнув дым после первой затяжки. -- Это   ж подумать только: где Иолк и где

Поргорсторсаанд!

     --   Вот   именно   -- где!   -- не совсем понятно   прореагировал Хайрон   и

надолго замолчал.

     Только пропустив еще   стаканчик и вдумчиво разжевав отправленный следом

соленый   корешок   конской   моркови,   он сплюнул   в   миску жесткие   волокна и

неторопливо продолжил:

     -- Однажды, я был тогда еще совсем молодым -- не буду говорить, сколько

лет назад --   у северного подножия горы Билион, в старом хвойном лесу, что и

в те времена был уже очень густым, ко мне подошел мудрец и   спросил: "Хочешь

увидеть место, откуда появляются на нашей   планете диковинные звери?" "Хочу,

-- ответил я простодушно. Но тут же добавил:   -- А военные не узнают, что   я

разговаривал с   тобой?" "Нет", -- сказал он, и я ему сразу поверил, ведь все

же   знали:   мудрецы никогда не   лгут. Мы   долго   поднимались почти   на самую

вершину горы, продираясь через заросли колючего кустарника,   протискиваясь в

узкие расщелины,   и наконец попали в довольно-таки просторную пещеру.   Когда

глаза   постепенно привыкли к   полумраку, я   понял, что в   самом дальнем углу

притаилось нечто.   Оно   было   таким   черным,   что   не только   отблески моего

факела, но и могучий луч космодесантного фонаря, оказавшегося вдруг в   руках

у мудреца, не справлялся с подобной темнотою, утопал в абсолютном мраке, как

золотая цепочка в банке чернил.

     "Это -- рванавр, -- пояснил мудрец. -- Шагни в него, и ты узнаешь много

нового   об    окружающем   тебя    мире".   Приглашение   звучало    мягко   говоря

сомнительно.   Он   не только не   гарантировал   мне безопасности,   но даже   не

обещал ничего конкретного.   И   все-таки   я   шагнул. Я всегда   любил узнавать

новое.   Но кроме того, сильнее всего убедил меня этот его десантный   фонарь.

Только старшие офицеры имели у нас   право носить такие, а мудрецы...   Они же

лесные   жители!   Вся   сила   их   легендарной   магии   в   глиняных   амулетах   с

запеченными короедами   внутри   или в завязанном   на специальный узел   хвосте

зеленого   лемурида.   А   тут   мудрец   --   и   такой   фонарь.   Это   было   ново.

Неожиданно.

     Я шагнул.

     И     сразу    очутился    на    берегу   моря.    Теплого,   ласкового    моря.

Красновато-бурые волны   увенчивались   лимонно-желтыми   барашками,   песок был

ярко-оранжевым, а   листья незнакомых деревьев отливали в голубизну. Дышалось

легко и   свободно, но запахи!.. Их не с чем   было сравнить. И,   не знаю, как

объяснить, -- дело было даже   не во внешних признаках   -- я сразу понял, что

очутился на другой планете, возможно, в другой галактике. Это было прекрасно

и   в   то же   время   страшно. Я   оглянулся.   Черная   клякса   трепыхалась   под

ближайшим деревом, как зловещее знамя на ветру. И я шагнул к ней, обратно.

     "Теперь ты сможешь ходить   так без моей помощи",   -- сообщил мудрец. "К

этому красному морю?" -- поинтересовался я.   "Не только. Ты сможешь попадать

в самые разные миры. Ты научишься. Я больше не нужен тебе". И он хотел уйти.

"Но   постойте!   -- крикнул я. -- Почему именно   мне   доверили такое право? Я

хочу знать".   "Это законное желание, --   согласился он. -- Но ответ   вряд ли

устроит   тебя. На некоторых   планетах   объясняют   очень   просто:   так угодно

богам. На вашей планете (в этот момент он сказал именно вашей, а не нашей) к

богам относятся   несколько иначе,   поэтому,   в привычных   для вас   терминах,

можешь    считать   себя   просто    самым   достойным    представителем    народа.

Действительно,   если   бы все люди на планете были   знакомы с   тобой, они   бы

остановили свой выбор именно на тебе, Хайрон".

     Так я   сделался избранным. Поверь, Язон, до сих пор не знаю куда и кем.

Но я действительно научился пользоваться этим рванавр-переходом, который для

простоты и   краткости называл теперь   рваноходом.   Мудрец ведь объяснил мне,

что   словом "рванавр", одинаково читаемым в обе стороны,   древние обозначали

место,   где   время течет   в   обе   стороны сразу, а   пространство   сложено   в

гармошку и путешествие по нему   на любые расстояния   не   составляет труда. В

общем, рванавр -- не имя собственное, не фамилия какого-нибудь   ученого, как

я вначале подумал. И вполне можно было совершенствовать этот термин, как мне

заблагорассудится. Я и совершенствовал не только термин, но и сам процесс. У

одного не слишком трезвого старшего   офицера   я выменял на шкуру гигантского

пятнистого медведя подробную звездную карту Галактики   с прилагающимся к ней

толстым   справочником обитаемых планет   и постепенно освоил целенаправленные

скачки в пространстве.

     В моей коллекции появились любимые миры, там я задерживался подолгу, их

жители меня уже   узнавали,   где-то считали   богом, где-то полубогом,   где-то

просто   таинственным   пришельцем. Кому-то помогал я,   кто-то помогал мне. Но

одно правило оставалось неизменным. Рваноход открывал путь только на планеты

с   низким уровнем технологического развития. Поргорсторсаанд был   среди них,

пожалуй,   самым высокоразвитым миром. А позднее, когда я   узнал,   что   такое

Лига   Миров,   я понял окончательно: на планетах, являющихся   действительными

членами этой организации,   существование черного пятна рванавра невозможно в

принципе. Почему, не знаю до сих пор. Но это так.

     Иолк стал одной из любимых моих планет как раз тогда, когда к   власти у

них пришел твой   отец   Айзон.   Мог ли   я   отказать   ему в   просьбе   спрятать

новорожденного мальчика здесь, в   тихой   лесной глуши? Последняя надежда его

была   на   тебя,   и   он велел   дождаться   твоего   двадцатилетия, и   уж   тогда

рассказать   всю правду.   Я не   сумел   исполнить эту просьбу,   потому что   ты

убежал от нас, перехитрив всех и на   два   года   раньше   срока. Я искал тебя,

искал все это   время. Но только на   тех планетах, до которых мог добраться с

помощью рванохода. А ты не залетал   туда, по твоим понятиям, там нечего было

делать.   Тебе милее   казались техногенные комфортные   миры с   живущими в них

богатыми и азартными игроками, из которых легко вытрясались деньги. На Пирре

я побывал задолго   до твоего   появления там.   На   Пирре   осталась   моя   дочь

Окайра. Она пошла в мать, и   страшная романтика   войны увлекала   ее   гораздо

больше, чем космические путешествия. Я   не сумел   уговорить девочку покинуть

ее   родную   планету.   Впрочем,    кому   я   это   объясняю!..   Да,   конечно,   я

догадывался,   что она погибла -- на Пирре ведь мало кто доживает до старости

--   вот только не знал наверняка,   не мог знать, потому что с   некоторых пор

Пирр "закрылся" для рванохода.

     И лишь   однажды я угодил на планету Аппсала, где совершенно случайно   и

почти   тогда   же   побывал   и   ты,   Язон.   Помнишь,   в   результате   тобою   же

спровоцированной аварии   на корабле   какого-то чудака? Ты едва не погиб там,

сумасшедший!   Я   все это знаю.   Мы разминулись на пару лет, не больше,   но я

услышал уже лишь красивые легенды,   которые   слагали там о тебе Мастрегулы и

Перссоны.

     Я мечтал раздобыть или построить звездолет. Но где там! Здесь я фермер,

на других планетах   -- всего лишь гость, даже если меня   называют богом. Мне

оставалось   одно -- ждать. И я ждал. Как видишь, не   зря. Надеюсь, ты понял,

что теперь тебе   надлежит   отправиться в   Иолк, чтобы   наказать   злонравного

Фелла и вернуть законную власть своему отцу?

      -- Помилуй,   Хайрон,   --   сказал   Язон,   терпеливо   выслушав   весь   его

бесконечно длинный монолог. -- Но ведь это надлежало сделать добрых тридцать

лет назад. Теперь,   может,   ни Фелла,   ни Айзона   уже нет   в живых.   В конце

концов, там могло произойти еще пять или десять дворцовых переворотов.

     -- Могло, -- согласился Хайрон. -- Но не произошло

     -- Откуда ты знаешь? Ты недавно был там?

     -- Нет, -- в последние годы и здесь рванавр стал открываться все реже и

реже. Видишь ли, это такое капризное устройство! Иногда оно просто не хотело

пускать меня, а иногда устраивало жуткие фортели со временем.   Я мог прожить

где-нибудь   год   и   вернуться сюда через день, а мог   слетать на минуточку и

потратить   на это месяц здешней жизни. Мария-то   давно привыкла   к   подобным

вещам,   а если   вдруг неприятности с властями...   Тогда, возможно, я   был бы

обречен покинуть Поргорсторсаанд, не выполнив просьбы твоего отца. Я не имел

на   это   права, и   потому   стал   все   реже путешествовать по   мирам,   боялся

рисковать. Но мой знакомый мудрец по имени Гваханофабр, видя, как я страдаю,

сообщал иногда   последние новости   с любимых мною планет. Он-то   и рассказал

мне совсем недавно,   что на Иолке попрежнему правит   Фелл, а твой отец Айзон

по-прежнему ждет   тебя,   и   он еще   достаточно   молод, чтобы управлять своей

страной. Пойми, Язон, твой отец да и брат его -- не совсем   простые люди.   Я

видел их и понял это сразу. Вот, пожалуй, и все. Пора тебе отправляться.

     Трубка   у Хайрона   погасла, и   теперь он   принялся выбивать   ее о   край

стола, с   фермерской аккуратностью расстелив предварительно салфетку. А Язон

выкурил практически подряд две сигареты и готовился зажечь третью.

     -- Мы   теперь полетим туда, к   твоему отцу? -- внезапно спросила   Мета,

напомнив о своем присутствии.

     -- Да, -- сказал Язон твердо.

     Аргументация   такого изменения планов еще   не оформилась до конца в его

голове, но он уже чувствовал, что другого решения не будет.

     -- А как же?.. -- начала Мета.

     Но Язон уже успел задать себе именно такой вопрос, и у него подобных "а

как же" оказалось   существенно больше,   чем у   Меты.   Что   ж,   больше --   не

меньше.   Он попытался связать   все   свои задачи воедино.   И,   кажется, почти

получилось.

     -- Мета, слушай, Иолк находится в том же шаровом скоплении, где   вокруг

своих звезд вращаются планеты Эгриси и Орхомен. Я прав, отец?

     -- Да, мой мальчик. Но что ты знаешь об этих планетах?

     -- О-о-о! -- протянул Язон многообещающе, явно готовясь рассказать.

     Однако Мета решительно подняла руку:

     --   Стоп, Язон. Не сейчас.   Ты забыл, что у   нас мало времени? И тебя и

меня ждут на Пирре. А к тому же лететь в центр   Галактики гораздо сподручнее

на большом линкоре. Мы ведь уже говорили с тобой об этом. Единственное,   что

еще необходимо сделать тут, на гостеприимной планете Саанд,   да простят меня

за такое сокращение, -- это подняться на   гору Билион и посмотреть вблизи на

пресловутый рвань... врань...   в   общем,   как   его там? Может, и   мы с тобою

прыгнем куда надо напрямую. Зачем зря топливо жечь?

     Язон призадумался над этими словами и только теперь обратил внимание на

Экшена.   Хайрон и Мета тоже посмотрели на охотника, оставшегося вдруг как бы

совсем не   у дел. Он сидел, закрыв лицо руками, и был совершенно безучастен.

А почувствовав на себе взгляды всех троих, поднял голову и тихо проговорил:

     -- Я не смогу полететь с вами.

     -- Не лети, -- равнодушно буркнул Язон. --

     Я рад был видеть тебя. А так... Вольному -- воля.

     У   тебя   свои дела, у   нас   --   свои. Не будем умножать сущностей сверх

необходимого. Так советовал Уильям Оккам.

     Язон никогда   не отказывал себе в удовольствии щегольнуть   какой-нибудь

цитатой из древних.

     -- Вы   уже   умножили их, -- грустно сказал Экшен. --   В   сущности,   я с

самого детства являл собою пример законопослушного гражданина своей планеты.

И я просто не должен был слушать всего, что здесь   говорилось. Но у меня   не

хватило мужества встать и уйти. Если теперь об этом станет известно властям,

меня лишат моего космолета и охотничьей лицензии.

     Язон искренне растерялся от такого заявления, а

     Мета ласково сказала:

     -- Главное, чтоб   не убили. Во всех   остальных случаях мы тебе поможем.

Правда.

     Вот за что ее всегда любил Язон -- за прямоту.

     Экшен   же   посмотрел на красавицу-пиррянку   дикими   глазами   и даже   не

улыбнулся в ответ.

     -- Я не хочу рисковать, -- пробормотал он тихо -- Извините.

     И вышел из комнаты Лучше поздно, чем никогда.

     Тогда Язон произнес подчеркнуто громко

     -- А стального кабана мы все-таки попробуем увезти отсюда.

 

     ГЛАВА 6

 

     Гора    Билион    выглядела    неожиданно    высокой.    Обычно    все,    что

представляется   совершенно   огромным   в    детстве,   потом,    когда    человек

вырастает, оказывается маленьким, почти   игрушечным, подчас   жалким.   А гора

Билион как   будто росла   вместе с Язоном Она и теперь уходила под облака,   и

впору было снеговой шапке, а не колючему кустарнику, покрывать ее вершину.

      Мета поднималась всю   дорогу в   своем привычном темпе, то   есть в темпе

стремительной атаки, так что   Язон в конце концов запыхался и дышал, высунув

язык, как   набегавшаяся собака. Им   понадобилось минуты   три, чтобы,   совсем

чуть-чуть   поплутав среди   скал, найти закамуфлированный   вход   в пещеру,   и

тогда словно из-под земли вырос перед ними мудрец.

     -- Гваханофабр, -- представился он. --   Я   уже в курсе, куда вы   хотите

попасть.   Я   все   настроил как   надо. Только   следует   поторопиться, друзья.

Рванавр с минуты на минуту закроется и надолго. Пойдемте

     -- Что ж,   дирижируй,   приятель, -- сказал Язон небрежно, чувствуя, как

его охватывает какое-то неподобающее случаю веселье.

     Мета тоже улыбнулась, но скорее из вежливости и даже настороженно.

     В пещере было сыро, душно, где-то в глубине довольно громко капала вода

и висел   перед глазами плотный туман. Как в бане. "Странно, -- подумал Язон,

-- Хайрон ничего   не   рассказывал ни про туман, ни про воду   вообще". Трудно

было   даже   разглядеть,    в   каком    углу   расположен   этот    метафизический

вход-выход. Но   когда   Язон разглядел, его аж морозец   продрал   по   коже   --

больно    здорово   напоминала   эта    абсолютно   черная   клякса   универсальный

пожиратель   материи   Солвица.   И   Мета,   видно,   тоже   их   общего   знакомого

вспомнила,   о   чем   свидетельствовал   рефлекторно   прыгнувший   в   ее   ладонь

пистолет.

     -- Смелее, братья мои, -- заворчал мудрец. --

     Я же   объяснял,   торопиться   надо. Шагайте   вперед по одному.   Язон, вы

идите первым.

     Язон не возражал.   Первым   так первым. Вот только   ворота   в   иной   мир

как-то   вдруг   на   глазах    начали   ужиматься.   Неужели   они   так   бесславно

прохлопали ушами этот редкий шанс? Обидно-то как!

     -- Быстрее, Язон! -- услышал он голос сзади. --

     Шагать уже поздно. Ныряйте!

     Два раза   повторять   не   пришлось. Язон прыгнул, как в воду, --   вперед

руками и головой. И тут   же   ощутил, как некий мощный поток втягивает   его в

эту   черную   дыру. Вдруг левая нога зацепилась за   что-то и пришлось напрячь

все мышцы, чтобы его не растащило на две половинки. Как минимум, он рисковал

порвать    сухожилие,   ведь   обе    силы,    тянувшие   его   в    противоположных

направлениях, стоили друг друга.

     --   Не   делайте   этого,    Мета!   --   услышал    он   голос   все   того   же

Гваханофабра,   надрывный,   отчаянный,   но   очень   тихий,   потому что странно

далекий. -- О, ради всех звезд и галактик, не делайте этого!

     Язон догадался,   что происходит. Голова-то его была уже очень далеко от

пещеры   на   горе   Билион, а нога   оставалась пока в   руках   Меты. Верная его

амазонка,    почуяв    неладное,   решила   предотвратить    неизбежную    разлуку

по-пиррянски   просто   и   незатейливо.   Может, она была   права.   Может   быть.

Мудрецы -- народ загадочный   и хитрый,   с ними   всегда   есть риск   оказаться

вовсе   не   там, где   хотелось.   Но   все-таки   в любом мире   Язон предпочитал

оставаться с двумя   ногами.   Поэтому он исхитрился   вывернуть стопу так, что

затрещали, расстегиваясь, ремешки   на   липучках,   и   в   руках у Меты остался

только ботинок.   Обувь -- вещь, безусловно, ценная, особенно в путешествиях,

но    проблема    ее    приобретения    или   изготовления    (в   зависимости    от

обстоятельств)    решается,   как    правило,   намного    легче,    чем   проблема

отращивания новой ноги.

     А гора   была как   будто все та   же. Скалы,   колючий   кустарник,   кривые

деревца. Вот только небо над головой ясное, синее, глубокое. И воздух пахнет

по-другому. Пахло морем. И никаких намеков   на   черную дыру -- ни справа, ни

слева, ни за спиной Язона. Он тщательно   запомнил место и   неторопливо пошел

вниз -- знакомиться с новым миром.

     Дорога, усыпанная мелкими противными   камешками,   врезавшимися   в босую

пятку, вывела Язона к   реке. За нею в некотором отдалении возвышались   башни

крепостной стены. Разумнее всего было в том направлении и двинуться, однако,

поискав по сторонам глазами, Язон обнаружил мальчишку, который купался возле

самого берега,   то плюхаясь в небольшие омуточки,   то с восторгом   носясь по

мелководью.   Был   этот   мальчонка   в   чем   мать родила, а   небольшая   смятая

тряпочка белесого цвета, лежащая на   плоском камне,   очевидно, и   составляла

всю его одежду.

     --   Эй,   мальчик! --   крикнул Язон, разумеется, на   меж-языке, наиболее

употребимом в Галактике. -- Как называется эта река?

     -- Мо не котрепано ушо, -- откликнулся абориген на эсперанто.

     И Язон,   охотно перейдя   на   любимый им язык   древней империи, повторил

вопрос.

     --   Это   река Анавр,   а там город Иолк, главный город нашей планеты, --

солидно объяснил ребенок, будто ему что   ни день приходилось   общаться здесь

вот с такими же бестолковыми дяденькамипришельцами.

     -- Анавр... анавр-рванавр, -- пробормотал себе под нос Язон.

     Ничего себе названьице! Не иначе, с легкой руки Хайрона появилось, ведь

на принятом здесь эсперанто такое слово ничего не значит.

     А вслух Язон произнес бодро:

     -- Спасибо, мальчик, значит, я пришел, куда хотел.

     -- Если вам   в Иолк, -- местный житель решил совсем уж расстараться для

дорогого гостя,   --   то лучше всего через брод. Идите все   время прямо,   там

мелко, мне и то по пояс.

     Язон еще раз поблагодарил и быстро перешел реку.

     Было жарко, одежда высыхала на глазах. Рукава куртки пришлось закатать,

а открывшуюся при этом пиррянскую кобуру на предплечье -- от   греха подальше

спрятать   за   пазуху.   Если   что,   он   успеет   выхватить   оружие.   Насколько

помнилось со слов Хайрона, местная публика с техникой не в ладах, вряд ли по

нему сразу откроют перекрестный огонь из пулеметов.

     А когда подошел ближе, стало   ясно, что   пулеметами тут и не пахнет. По

стенам города прохаживались   воины   с копьями   и мечами,   и точно   такие   же

стражники   встретили   Язона   у   ворот. Правда,   при   ближайшем   рассмотрении

оказалось, что   из-под   надраенных   до   блеска медных   шлемов   у   них торчат

микрофоны,   а среди перьев на   головах   недвусмысленно посверкивают дрожащие

антеннки.   До   полного счастья,   точнее,   до   полного абсурда   им не хватало

магнитных   детекторов   для проверки подлинности   документов   и денег. Однако

паспорта у Язона не потребовали -- просто спросили:

     -- Куда?

     -- Я ищу Айзона, сына Крета. А мое собственное имя -- Язон динАльт.

     Язон по опыту знал, что правда в таких случаях удобнее всего, тем более

что это была не вся правда. Кто здесь мог слышать его   имя, данное Хайроном.

Вот назовись   он Даймедом... Однако   всему   свое время. Для первого всплеска

эмоций хватило имени отца.

     --   Айзона   ищешь?! --   буквально взревели двое   сразу.   -- Ну   уж нет!

Сначала мы отведем тебя к Феллу.

     Его   обступили и явно собирались если не вязать, то уж за руки схватить

-- это точно.

     --   Не надо, я   сам пойду, я   согласен, -- примиряюще поднял безоружные

ладони Язон. -- Со стариной Феллом мне тоже есть о чем поговорить.

     Подобные фразы здешними   цепными псами,   конечно,   не комментировались.

Язон попробовал было завести разговор на   другие, нейтральные темы, пока они

шли через   город. Но   парочка-другая   невинных вопросов   типа: "А вот скажи,

невесты в вашем городе есть?" или:   "А   что,   служивый, неплохо   бы   и   вина

выпить?" остались без ответа, и Язон окончательно понял, что   не они идут по

городу, а его ведут по городу. И значит, согласно   уставу (или что у них тут

-- свод предписаний?) разговорчики с арестованным строго запрещены.

     Дворец   короля Фелла оказался в общем неплох как внутри, так и снаружи,

но по чистоте и комфорту   все-таки сильно уступал роскошным   отелям Кассилии

или   Клианды,   а   тем более   богатейшим   виллам   Луссуозо.   Так   что особого

энтузиазма в отношении захвата власти на этой убогой планете Язон в себе   не

ощутил.   Но есть такое   понятие   --   сыновний долг. Во всяком   случае,   было

когда-то.   И   любопытство.   Уж   больно   лихо   игра   закручивалась,   хотелось

доиграть до   конца.   А уж кому,   как не Язону, знать: если пришел   в казино,

соблюдай установленные в   нем правила. Ну, по   крайней мере, делай   вид, что

соблюдаешь.

     Король Фелл с   совершенно безумным   взглядом остекленевших глаз шел ему

навстречу,   вводя   в   состояние   полнейшего   ступора   растерявшуюся   стражу.

Наконец диктатор совладал   с собою и остановился. Но глаза его   смотрели все

туда же.   Нет, не на лицо задержанного у ворот лазутчика. (Откуда было знать

Феллу, как   выглядит   сын Айзона? Ведь не получал же   он по   модемной   связи

секретную фотораспечатку еженедельного бюллетеня "Их разыскивает Специальный

Корпус"!) Нет.   Король   Иолка смотрел   на ноги   вошедшего,   и Язон   в   ужасе

догадался, что вваливаться в покои Его Величества наполовину босым, да еще с

кровоточащей   после хождения   по   острым камням пяткой, оставляющей   гнусные

следы на изысканном   наборном   паркете   -- в высшей   степени непочтительно и

может быть расценено как намеренное оскорбление первого лица на планете.

     Торопясь   исправить   создавшееся   впечатление,   Язон   быстренько   выдал

экспромт.    Он    очень    старался    соответствовать    всей   окружавшей    его

архаичноэклектичной обстановке и от усердия перешел на белые стихи:

     -- О   мой   король,   спускаясь   с   гор, я был еще   обут, но   реку   вброд

переходя с   названием   Анавр,   одну   сандалию с   ноги   случайно   обронил. --

(Интересно,   из   какого   древнего   текста   выскочило   это слово   "сандалия"?

Впрочем,   вот же все вокруг,   как раз в Сандалиях   и ходят. Ну,   конечно, на

жарких планетах, это очень распространенная   обувь!) -- Ее теченьем   унесло,

потоком бурным вдаль. Прошу простить меня, король, за выходку мою.

     Однако Фелл,   похоже,   вовсе его не слушал. Он   сжимал   обеими ладонями

голову   и смотрел теперь куда-то в   потолок, очевидно   молясь при этом   всем

своим богам.   Потом   опустил руки и   внезапно выдал   весьма   экстравагантное

решение.

     -- Оставьте нас! -- бросил он страже.

     Все удалились. Они остались один на один.

     -- Кто ты? -- спросил король и, не давая времени ответить, предупредил:

--   Только   не   пытайся мне врать.   Я все равно узнаю   правду. Я умею читать

мысли.

     Последнее   представлялось   очень   сомнительным,   а    полная   логическая

несочетаемость   этого   утверждения с первоначальным   вопросом   и последующей

суровой   просьбой   говорила лишь о   невеликих интеллектуальных   способностях

Фелла.

     -- Воспитавший меня старый и мудрый Хайрон   учил   никогда не лгать,   и,

хотя потом я много скитался по Вселенной и знал немало лжецов, которых можно

было победить только их   же   оружием,   сегодня я   буду   верен   урокам   моего

старого учителя.

     Вот   так   многословно   и даже   высокопарно начал   Язон   свое признание.

Стихи, возможно, и были лишними, но в целом он правильно угадал   тональность

разговора. Фелл хорошо воспринимал подобные обороты речи.

     -- Меня зовут сегодня Язон   динАльт, но Айзон, мой отец, живущий здесь,

на этой планете, нарек меня при рождении именем Даймед. О, как долго искал я

своего отца и свою родину! Но вот наконец я здесь.

     -- Так и ступай к нему, --   распорядился король Фелл, неожиданно быстро

сворачивая аудиенцию. --   Я велю своим   подданным, чтобы тебе   показали   дом

Айзона. А стража больше не тронет тебя, Даймед.   Поверь,   это было   не более

чем досадное недоразумение.

     Язон,    конечно,    не   поверил,    но   кивнул    миролюбиво   и,    миновав

беспрепятственно   многие залы   и   галереи, вышел   на   площадь. Встречала его

ликующая   толпа, а   не   какие-то   там подданные   короля Фелла. Тут уж   точно

стража   бы   его трогать не стала   --   себе   дороже. И радостный этот людской

водоворот внес Язона в распахнутые настежь двери отцовского дома.

     Пришлось, разумеется, выпить вина   со   всей честной компанией -- за его

счастливое возвращение, за его,   можно   сказать, воскрешение из   мертвых, за

его   прежние и будущие подвиги.   В   общем, шуму было   много,   а толку   мало.

Кто-то   уже провозглашал Даймеда новым королем, кто-то призывал прямо сейчас

двинуть   боевую дружину на   дворец Фелла,   кто-то   предлагал отправиться   на

морскую прогулку. Иные же настаивали на охоте в горных   лесах, а нашлись еще

и сторонники большого спортивного турнира. "Со смертоубийствами, что ли?" --

сквозь винный туман вспомнилось Язону. Но женщины, а точнее, прекрасные юные

девы танцевали нечто все более и более эротическое,   развязно качали бедрами

и все чаще как бы случайно теряли элементы одежды. А вино было   очень легким

и очень вкусным,   и   оно   все никак   не кончалось в   серебряных   кувшинах   и

золотых кубках...

     Кажется, в итоге возобладала идея морской прогулки на роскошном фрегате

с ярко-оранжевыми парусами, но и   там тоже вино лилось рекою, а девушки были

еще   прекраснее предыдущих, поэтому Язон   вряд   ли сумел бы   рассказать, что

было раньше: купание в теплой лагуне с прозрачной,   как утренняя роса, водою

на   маленьком острове в тени пальм; или -- охота   в горах на дикого оленя   с

золотистыми   рогами невероятной высоты и ветвистости; или -- страшно веселые

соревнования по бегу в мешках и по   прыжкам   во все стороны. Точно он помнил

лишь   одно: на штурм дворца решили не ходить, особенно   после массовой оргии

на гигантской   пуховой постели   размером   со стадион. Теплые волны,   большие

красивые рыбы, быстрые лошади, ласковые девушки, сладкое вино...

     Как   выяснилось   после,   только   на   пятый   день   они   с   отцом наконец

избавились от   разудалой   пьяной   компании, превратившейся к   тому времени в

хмурое   сборище   утомленных жизнью и   друг другом   индивидов. В глазах   этих

людей стояла теперь вселенская скорбь,   а их   неверные ноги,   напрягаясь   из

последних сил, разносили по   домам казавшиеся   чужими   тела   и   опустошенные

головы.

     Язон, проходивший   подобное испытание   не впервые, автоматически следил

все   эти   дни   за своим НЗ,   за своим   неприкосновенным запасом обязательных

атрибутов   космодесантника -- за всеми   пристегнутыми к телу   пенальчиками и

футлярчиками, включая заветную   кобуру. Ни   одной нежной   девушке, ни одному

грубому   пьяному матросу,   ни   одному   нахальному мальчишке не   позволил   он

тронуть ничего из жизненно важных вещей и приспособлений.

     Поэтому, как только они остались без свидетелей, он первым делом достал

аптечку   и   в   считанные   секунды   избавил   как   себя,   так   и   отца от всех

неприятных последствий пятидневного пьянства и прочих безобразий.

     --   О, как давно я не испытывал   подобного   наслаждения!   -- воскликнул

Айзон.   --   Аптечка космодесантника!   Какая прелесть! Я же здесь   совершенно

одичал, Язон. Ты себе не представляешь, какой кошмар -- жить в этом мире.

     --   Честно говоря,   действительно не представляю,   -- сказал Язон. -- Я

знавал миры и похуже. Я попадал в такие переплеты, отец... Постой, а в каком

же мире ты жил до этого?

     -- Не помню, -- вздохнул   Айзон. -- В том-то и загвоздка, что не помню.

Проклятый Фелл сделал что-то ужасное с моей памятью. Похоже, напрочь стер из

нее некоторые очень важные вещи. И сегодня   я доподлинно знаю лишь одно. Эта

планета не   имеет   связи с   внешним   миром. С   некоторых   пор   она просто не

пеленгуется    из   космоса.   Понимаешь,   он   сделал   ее   планетой-невидимкой.

Какой-то   загадочный экран в стратосфере не пропускает сюда электромагнитных

лучей.   Инопланетные   космолеты   перестали посещать   нас.   Мы   не   принимаем

передач галактической   трансляции, ничего   не   знаем о других   мирах. Своего

космического    транспорта   здесь    нет.   Своей   пси-связи   --    тоже.   А   та

гиперпространственная   дыра, сквозь которую   ты   проник,   открывается крайне

редко и непредсказуемо. Некоторые сумели удрать через нее. А я вот продолжаю

влачить   здесь жалкое   существование.   Полная   безнадежность, Язон,   полная,

никакой   связи со   Вселенной. И абсолютное всевластие диктатора-самодура.   Я

помню, что   родился не здесь, но не могу восстановить в памяти, кем же я был

прежде.   Вдруг   я уже никогда не смогу   вспомнить   этого? Разве что медицина

высокоразвитых миров...   Но   как добраться до них? Вот если бы хоть каким-то

образом передать в космос простенький сигнал "SOS"...

     -- Отец,   у меня есть пси-передатчик. А   ты, кажется, сказал, что через

экран не проходят только электромагнитные сигналы.

     -- Конечно! -- оживился   отец. -- Конечно!   Ведь   сам-то Фелл постоянно

передает   кому-то   информацию.   Как же иначе!   Ему-то нужна связь с   внешним

миром. Понимаешь, я давно догадался: Фелл -- тоже не местный, очевидно, мы с

ним и прилетели сюда лет сто назад...

     О   высокие звезды! До чего же он   разговорчив! Способен   заболтать   сам

себя. До него как будто и не дошло самое главное.

     --   Отец, у   меня есть пси-передатчик,   -- повторил   Язон. -- Здесь,   с

собой. Я уже включаю его.

     Айзон замер   и   молча   смотрел   на давно   забытую   плоскую коробочку   с

круглым зеркальным окошком посередине.

     Язон воздержался от   передачи в   эфир стандартной безадресной   тревоги.

Мало ли кого занесет на такой   сигнал! И предпочел вызвать персонально   Мету

условленным кодом, который известен только им двоим. Если его боевая подруга

не мчится сейчас в   кривопространстве, она должна принять сигнал, в какой бы

чертовой дали не находилась. Ну а   если все-таки   летит именно там -- что ж,

подождем.   Пронзай   хоть   всю   Галактику наискосок, а рано   или поздно   надо

выныривать возле какой-нибудь планетки, используя энергию ее притяжения.

     -- А джамп-передатчика у тебя с собой нет? -- неожиданно спросил Айзон,

очевидно успевший подумать примерно о том же.

     -- Нет,   отец,   техника еще   не   шагнула   так далеко.   Для   джамп-связи

требуются существенно другие энергии. Тут карманными атомными батарейками не

обойдешься...

     Передатчик тихо попискивал,   сигналя о том, что работает, но ответ пока

не приходил. И, коротая минуты ожидания (с чего он,   собственно, решил,   что

минуты? А если часы, дни? Разве так не бывает?), Язон спросил:

     -- Отец, а ты не знаешь, почему Фелл, когда я только появился у него во

дворце, пялился на мою босую ногу, словно на огромного тарантула?

     -- Знаю, -- хмыкнул Айзон. -- Как же не знать!

     Много лет   назад оракул   поведал   Феллу, что беду и смерть принесет ему

некий человек, спустившийся с гор в Иолк и обутый в одну сандалию.

     -- Кто такой оракул? -- решил уточнить Язон.

     -- Оракулами здесь называют пророков, предсказывающих будущее. -- Айзон

еще раз хмыкнул.   -- Теперь-то я чувствую, что и прорицатель этот был совсем

не прост. Тоже, небось, свалился к нам с другого конца Галактики, через   эту

черную дыру, как Хайрон...

     И тут раздался голос Меты:

     -- Язон! Где   ты, Язон? Я на   орбите того объекта, с которого идет твой

сигнал. Это планета Иолк?

     --   Да,   Мета, этот   мир называется Иолком.   Отъюстируй курс по   нашему

сигналу, я сейчас дам более острый пучок, возьми полградуса южнее и садись в

океан. Слышишь меня?

     --   Слышу.   Но   не   вижу.   Я   вообще не вижу   никакой   планеты.   Ее   не

регистрируют приборы, ни один, кроме гравитометра.

     --   Все нормально,   Мета! Делай,   как я сказал.   Войдешь в атмосферу, и

сразу все увидишь...

     -- Хорошо. Ложусь на курс. Конец связи.

     --   Ну вот, -- Айзон в нетерпении потирал   ладони.   -- Теперь мы сможем

диктовать ему условия.

     -- Не горячись, отец, дай во всем разобраться.

     -- Наверно,   ты   прав   сынок,   наверно,   ты   прав...   Ой, что   это? Дай

попробовать. Сто лет уже не курил.

     Мятая пачка   сигарет "Стожары" была еще одним   обязательным компонентом

язоновского НЗ.

     Закурив, они оба подошли к окну и увидали, как совсем близко опускается

сверкающий   теплым   титановым   блеском граненый купол "Темучина". Опускается

тихо-тихо, даже не поднимая брызг. Порывистая,   неостановимая, яростная Мета

умела быть когда надо аккуратной и нежной.

     -- Кто она? -- спросил Айзон.

     --   Моя невеста, -- с   удовольствием ответил Язон, на этот раз почти не

погрешив против истины.

 

     ГЛАВА 7

 

     Мета   едва не оторвала   голову несчастному Гваханофабру, когда   разутая

пятка Язона скрылась в   черноте   рванавра, увлекая за собой последний клочок

этой хитрой   субстанции.   Мудрец   хрипел и бешено   вращал глазами, слова   не

могли прорваться сквозь стальные тиски пиррянских пальцев, ноги в бессильном

отчаянии болтались сантиметрах в двадцати   над полом   пещеры. И только когда

скрюченная   рука Гваханофабра сумела извлечь из складок балахона таинственно

мерцающий   в полутьме   кристалл, что-то   щелкнуло   в   голове у Меты   --   она

сообразила:   если   кто   и   поможет   теперь   вернуть Язона,   так только   этот

задохлик. И значит, рано ломать ему шею.

     Кристалл оказался природным детектором искривления пространства, весьма

задолго   предупреждающим   об   активизации   участка   местности,    на   котором

возможен   гиперпространственный переход.   Мудрец готов был   подарить   ей эту

игрушку. А окончательно придя в себя, объяснил, что Язон отправлен именно на

планету Иолк, что никакие ужасные опасности ему там не угрожают и что вообще

это огромная удача   -- вот так прорваться через рванавр в последние   секунды

его функциональной   активности. А вдвоем они   бы   все   равно   уже не успели.

Наверняка не успели бы. Так   что остается теперь уважаемой   Мете только одно

-- догонять своего спутника обыкновенным   способом. В любом случае это будет

быстрее.

     --   Ну представьте   себе, --   говорил Гваханофабр. --   Вы   опоздали   на

последний вертокрыл. Следующий по расписанию только через два дня.

     Чем ждать его, лучше добраться шестиходом. Ведь правильно?

     Очевидно, мудрец забыл, что Мета -- не жительница Саанда, и   вертокрылы

с шестиходами чужды   ей   еще в   большей степени,   чем   рванавр,   но почемуто

именно   эта его риторика окончательно   убедила пиррянку в честности и добрых

намерениях Гваханофабра. А потому, не тратя времени на дальнейшие выяснения,

она ринулась на поиски любимого.

     План   созрел   быстро. На   вездеходе,   взятом   у   Эскли, -- до ближайшей

военной базы.   Тушу   стального   кабана -- с собой.   Не   обращая   внимания на

яростные возражения Экшена и печально-осуждающий взгляд Хайрона. У   военных,

не   слишком   долго   их   уговаривая, Мета позаимствовала наиболее   скоростной

лайнер-истребитель    и    примерно   через   полчаса   была    непосредственно   в

космопорту. Там ее, конечно, ждали. Как говорится, с цветами и оркестром, по

полной   форме.   Вот только почему-то   не сообразили запрятать куда   подальше

"Темучин"   или   хотя   бы   отсоединить   от   него   энергоблок,   чем   предельно

облегчили   пиррянке   дальнейшую   задачу. Дистанционно распахнув   трюм своего

корабля, Мета перегрузила кабана, не выходя   из пилотской кабины.   Трофейная

туша была у   нее приторочена к консоли военного, лайнера, как боевая ракета.

Когда же настало время пересаживаться самой, объявились, разумеется, горячие

головы,    вздумавшие    ей    помешать.    Возможно,    это    были   даже   вполне

профессиональные вояки, обученные и тренированные, но никто их, бедняжек, не

предупредил   (да   и не мог предупредить!), с   кем конкретно   придется   иметь

дело. По   рации-то что передали? Девушка. Одна.   Угнала   лайнер-истребитель.

Все. Ну, девушка (одна) и раскидала этих наглецов, как маленьких ребятишек.

     Она клялась   Язону, что   ни разу не выстрелила   и страшно гордилась при

этом своей выдержкой и   благородством. Хотя на самом деле чем тут гордиться?

Стрелять было просто нельзя.   Потому что опасно.   Ведь ее там явно   пытались

задержать живой.   А   открой она   огонь на поражение, неизвестно как   бы   все

повернулось...

     Однако повернулось все   преотличнейшим образом.   "Темучин"   --   корабль

такого класса,   какой еще   не   скоро   будет   доступен   даже   военному   флоту

заштатной окраинной планетки, а к тому   же   "отрываться от хвоста" в космосе

Мета обучилась   не накануне.   В общем, если   погоня и была,   все равно можно

считать, что ее не было.

     -- Вспомнил! -- вдруг радостно воскликнул Айзон, дослушав увлекательный

рассказ своей невестки, с первого взгляда очаровавшей его.

     -- Что ты вспомнил, отец? -- спросил Язон, почему-то не ожидая услышать

ничего хорошего.

     -- Я вспомнил, как мы сюда прилетели.

     -- Откуда? -- быстро спросил   Язон, словно боясь упустить   тот короткий

миг, когда на отца нашло озарение.

     -- Откуда, пока не вспомнил, -- ответил Айзон, виновато разводя руками.

     -- Ну хорошо, рассказывай.

     Зря   боялся   Язон.    Тут   было   так:    что   вспомнил,   то   вспомнил,   а

остальное... Извини.

     -- Нас было трое на том корабле: Нивелла, моя жена, Фелл, друг детства,

и я. А корабль назывался "Овен".

     -- Как   звали твою   жену? -- на   всякий случай переспросил Язон, боясь,

что ослышался.

     --   Нивелла. Моя жена и твоя   мать. А звездолет "Овен" был   сделан   как

экспериментальный   образец.   Корпус    его    сварили   из   листов    совершенно

особенного   сплава,    по    замыслу    изобретателей    устойчивого    к    любым

воздействиям,    включая    высокотемпературную    плазму,    потоки   "медленных

нейтрино", пси-излучения и даже контакт с антивеществом. Откуда и куда могли

мы   лететь на   таком устройстве?   Не знаю.   Но здесь   оказались, безусловно,

волею    случая.   Отказали   маршевые    двигатели   и   генератор    джамп-режима

одновременно.   Опытный   образец   --   он   и   есть опытный   образец.   Садиться

пришлось   немедленно.   Годилась   любая   планета.   И   этой   первой   встречной

планетой был Иолк.

     Помощи   от   местного   населения   ждать, разумеется,   не   приходилось, а

вышедший   из строя   экспериментальный "Овен"   оказался крепким орешком. Я-то

что? Просто   пилот, я и не лазил в дебри сложнейшей техники. Нивелла кое-что

понимала   в   движках и электронной   автоматике,   а   вот в   новейших системах

защиты,   которые   мы,   наверно, и   обкатывали   в   том   полете,   мало-мальски

разбирался только Фелл --   физик   по образованию. Он-то сразу   и сказал, что

катастрофические отказы   случались   именно   из-за новых   систем. Мудрил   он,

мудрил со   всей   этой   безумной кухней -- а   там ведь страшные   по   мощности

энергии задействованы! --   и в один далеко не прекрасный день сделал так, что

использовать корабль по назначению стало просто невозможно. Он   теперь стоял

в предместьях города Иолка, как памятник нашей глупости.

     Настало время орать   "SOS" на всю Галактику.   Тут-то   и выяснилось, что

Фелл испортил не только корабль. Над всей планетой в ходе (а может, и правда

в   результате)   Фелловых   ремонтно-технических   работ   возник   непроницаемый

экран. Все. Финиш.   Мы в ловушке,   которую   сами себе построили.   Оставалось

только ждать случайных   гостей, в   общем,   надеяться на чудо. Фелл продолжал

свои   безрезультатные   изыскания,   ежедневно    обещая    нам,   что   вот,   еще

чуть-чуть,   еще   капельку, и он найдет   ключ к разгадке страшной тайны. Но я

вдруг понял:   он   уже   не вполне   вменяем.   Нивелла   согласилась   со мной   и

заметила, что мы тоже рискуем очень скоро сойти с ума Поэтому, оставив Феллу

Феллово,   мы    сами   приняли    мужественное   решение    смириться   и    как-то

обустраиваться в   том мире,   куда   нас забросила судьба. Мы   были   молоды   и

хотели жить полной жизнью.

     В конце концов, Иолк   был не самым плохим местом во   Вселенной. Уровень

развития?   Так себе.   Зато мы, пользуясь   нашими знаниями, быстро   захватили

власть на планете.   Мирным путем. Я   объявил себя сыном   погибшего год назад

мудрого и любимого народом короля Крета. Фелл считался на всякий случай моим

братом   по матери. Отцом   его   мы   предложили назвать легендарного   адмирала

Пойсона, тоже сложившего голову   не так давно в одной   из потасовок местного

значения.   Мы начали   проводить неторопливые   гуманные реформы.   Но   не учли

одного: Фелл со своей физикой окончательно сошел с   ума. Он возмущался нашим

поведением, кричал, что мы предали цивилизацию, требовал действенной   помощи

в безумных   экспериментах,   а   в итоге с   помощью   какого-то наемного   быдла

переубивал лучших   людей планеты, воспитанных нами в   традициях   современной

культуры и провозгласил себя королем. Мы с Нивеллой   сдались без боя, хотели

элементарно свести   к минимуму кровопролитие. А к тому   же именно   тогда она

была   в   положении   и   под   сердцем своим   носила тебя,   Язон.   Подлый   Фелл

пригрозил   убить   ребенка сразу   после   рождения,   если   мы   добровольно   не

откажемся от власти. Мы отказались.   Но ты   же понимаешь, Язон, таким   людям

верить   нельзя. Я горел желанием спрятать   тебя. Я   устроил   эти бутафорские

похороны. Тут-то и появился Хайрон, как сама судьба.

     Он всегда появлялся непредсказуемо, но на этот раз удивительно вовремя.

И вдруг   честно признался, каким именно образом попадает к нам. Вот это было

откровение! Конечно, мы умоляли его взять нас с собой. Но   он   объяснил, что

это   невозможно. Ребенка --   да,   а двух   взрослых   -- никак. Почему   мы   не

передали   с   ним какого-нибудь   письма   для трансляции в эфир? Почему вообще

поверили   ему и   не   попытались прыгнуть следом? До   сих пор не   понимаю. Но

именно   с   этого   момента   наши   с   Нивеллой   отношения   дали трещину. Жизнь

кончилась еще раз. Рухнуло   все,   что связывало нас до этого. Власть, мечты,

общие   воспоминания,   которые   каким-то   образом   стер   нам из   памяти   этот

сумасшедший   физик. Наконец,   у нас теперь   не   было   и   ребенка.   А любовь?

Любовь, наверно, кончилась еще раньше.

     И вот однажды ночью, пока я спал, Нивелла ушла. Как она догадалась, как

почувствовала,   что   именно   в   эту   ночь,   точнее уже   почти   на   рассвете,

откроется таинственный гиперпереход? Я проснулся под утро и сразу понял, где

она.   Но когда,   едва живой,   взбежал, вскарабкался на ту   самую   гору,   уже

совсем    маленькое   черное   пятнышко   рванавра,   как   называл    его   Хайрон,

съеживалось на глазах и приплясывало, будто ухмылялось мне в лицо. Она ушла.

Теперь неважно куда. Важно, что от меня.

     Однако   самое   удивительное, что   я   видел   свою   Нивеллу   еще раз. Она

вернулась через несколько лет. Через много лет. Но не   за   мной, а   за нашим

"Овном". Она даже разговаривать не   стала.   Бросила одну   фразу: "Извини,   я

очень спешу, все потом". И какая-то была совсем чужая. Забралась в пилотскую

кабину нашего старенького   корабля-памятника,   потыкала пальчиком   в   разные

кнопки и... улетела. Корабль-то действующим оказался. Но я даже   не удивился

и   не расстроился тогда. Мне уже было все равно.   Я   давно перестал   рваться

кудалибо. Я только ждал, ждал, ждал. Потому что так было надо.

     Конечно, я сходил к Феллу и рассказал о случившемся. А он уже знал все,

ему секретные агенты доложили. Посмотрел на меня совершенно дикими глазами и

сказал:

     -- Нивелла твоя -- ведьма!

     -- Кто такая ведьма? -- поинтересовалась Мета.

     --   Ведьма?   Злая волшебница,   --   пояснил Айзон. -- Женщина, владеющая

силами магии, не подвластными науке.

     -- А-а-а, -- протянула Мета понимающе. -- Древние мифы.

     -- А у нас тут все древнее, девочка моя, -- грустно улыбнулся Айзон. --

Не только мифы да легенды, но и сама жизнь.

     -- И это все, отец, что тебе удалось вспомнить? --   решил Язон подвести

черту.

     --   В   общем, да. Провалов в   памяти еще очень   много.   А про Нивеллу я

просто ничего не знаю. И забывать было нечего.

     -- Зато про Нивеллу знаю я, -- сказал Язон.

     И рассказал отцу про шифровку Фрайкса, перехваченную Бервиком.

     По такому   случаю   пришлось досадить   все   оставшееся   в пачке   курево,

несмотря   на   возмущение   Меты   и рискуя остаться без   табака   неопределенно

долгое время.

     -- Айзон, а вам не кажется, что вашей памятью управляет совсем не Фелл?

-- это спрашивала Мета. --   Фелл -- не более чем орудие в чьих-то недобрых и

очень сильных руках. Вы   только посмотрите, сколько планет оказалось втянуто

в эту историю. Идет какая-то   большая галактическая игра, и   мы   очутились в

самом ее центре. А ваш Фелл -- так, мелкая сошка.

     -- Согласен,   -- кивнул Айзон. -- Но все-таки мы сейчас пойдем именно к

нему.

     --   Зачем?   -- воинственно вскинулась Мета. -- Искать новых приключений

на свою голову? Лично мне на Пирре проблем хватает. А теперь еще Язон начнет

свою   матушку искать по   всему   центру Галактики! Я же его одного не отпущу.

Посудите сами, когда мы в таком случае домой вернемся?

     -- И   все-таки к Феллу   надо зайти.   Я не могу бросить планету Иолк   на

произвол судьбы. Слишком многое с нею   связано. Здешний народ   любит   меня и

почитает своим настоящим   королем. В   сущности   я мечтаю улететь отсюда лишь

для   того, чтобы вылечиться" вспомнить свое прошлое. И еще   для   того, чтобы

почувствовать свободу. А потом   я непременно хочу вернуться. Ведь это теперь

мой собственный мир, он должен принадлежать мне, а не Феллу.

     -- Отец прав, Мета, -- сказал   Язон, беря любимую за руку. -- Ты должна

понять. Иолк ему дорог не меньше, чем тебе Пирр.

     -- А тебе? -- спросила пиррянка с вызовом.

     -- Мне? Наверно, я скоро буду считать   своей родиной всю Галактику.   Но

на самом-то деле, как   выясняется, родился я   все-таки   именно   здесь. Да не

смотри ты на меня так! Конечно, наш Пирр мне дороже. Неужели это непонятно?!

Пошли к Феллу.

     Фелл ждал их, развалясь на   троне, как в кресле, подчеркнуто   небрежно.

Секретные   агенты   доложили   своему хозяину   обо всех   потрясающих   событиях

последних   часов   в подробностях и намного   раньше, чем   троица   бунтовщиков

подошла к ступеням королевского дворца. Но Фелл слишком уж старательно делал

вид,   что   ему   на   все   наплевать.   Невооруженным   глазом   было   видно:   он

нервничает, он   сломлен,   он   уже почти   сдался.   А крыть-то   и в самом деле

нечем. По крайней мере, так казалось Язону.

     Именно он и начал говорить первым:

     -- Я очень соскучился без своего отца. По этой причине   пять дней назад

мне было просто некогда разговаривать с тобой, король-самозванец.

     Фелл   криво   ухмыльнулся,   принимая   без   возражений   эту   ложь и   даже

оскорбление проглатывая молча. Дескать, говори, Язон, говори, Даймед.

     -- Но теперь   я   пришел сказать,   что   власть на этой планете   по праву

принадлежит Айзону. И   если ты,   Фелл, не   уйдешь добровольно, мы   вынуждены

будем   прогнать   тебя   силой.   Сегодня же   ты выйдешь на   площадь и объявишь

народу о собственном низложении, мы найдем человека, который останется здесь

по   нашему   указанию временно   управлять всеми делами. И   улетим   ненадолго,

чтобы вылечить отца. Потом вернемся. А   ты... Нет, здесь я тебя   не оставлю.

Отец прав, таким, как   ты,   нельзя верить. Мы возьмем тебя с собой и высадим

на какой-нибудь   дикой планете,   где нельзя умереть от голода,   но, с другой

стороны,   где   нет   людей. Ты   опасен для них, Фелл.   Если   же   у тебя   есть

возражения, я   готов   их выслушать. Однако предупреждаю: есть другой вариант

-- отдать   тебя   в руки правосудия. Не думаю, что я   тебе больше понравится.

Все-таки необитаемую планету можно подобрать по вкусу, а там у   тебя вряд ли

будет выбор.

     --    А   что,    уже   появилось   галактическое   правосудие?    --   ядовито

поинтересовался Фелл.

     --   Представь себе,   да, -- не моргнув   глазом,   еще раз   соврал Язон и

добавил для   убедительности:   --   Но   тебя будут   судить   по   законам   твоей

планеты.

     --   Вот только   блефовать не   надо,   Даймед, --   Фелл делался веселее с

каждой   секундой,   казалось,   он сейчас засмеется, не удержавшись. --   Ты же

знать не знаешь, с какой я планеты. И папуля твой этого не знает. Потому что

все   забыл! -- Тут он   действительно расхохотался. -- Ты   собираешься лечить

своего   отца от   амнезии?   Дурачок!   Это   не простая   амнезия. Это вообще не

амнезия, если хочешь знать. Ты спросишь, что это? А я и сам не знаю!

     И   он зашелся в   смехе,   как   безумный, и долго не мог продолжать, хотя

явно намеревался сказать что-то еще. Язон вдруг ощутил скрытый подвох в этой

противоестественной ситуации.   А значит... Значит, Мета   в   любое   мгновение

может начать стрелять. Вот уж будет совсем некстати!

     -- Успокойся, Фелл, -- бросил   Язон резко. -- Мы   пришли говорить. А не

хохотать друг над другом.

     -- Я не над вами смеюсь, -- проговорил Фелл как-то даже мрачно. -- Так,

просто, накатило вдруг. -- И выкрикнул резко: -- Айзон! Ну   эти-то, молодые,

ладно. А   ты, старый дурак, неужели не понимаешь, что ты не сможешь   сегодня

улететь отсюда?! Экран же не пропустит тебя.

     -- В к-каком это смысле?   -- Айзон, нервничая, даже начал заикаться. --

Не п-понимаю...

     --   А   чего тут   понимать!   -- удивился Фелл.   --   Мы же пленники   этой

планеты, пленники собственного   эксперимента. Только попробуй приблизиться к

экрану, такая боль скрутит, ни один живой человек не выдержит.

     -- Ты что, приближался? -- тихо спросил Айзон.

     --   Да, -- ответил Фелл. -- Я экран приближал   к   себе. Это   не слишком

сложно.   Я   вообще   много   чего   понял,   пока   вы   тут   с   Нивеллой   ерундой

занимались.

     -- Мы? Ерундой?! Погоди!..   -- Айзон точно проснулся вдруг. -- А как же

Нивелла? Она ведь покинула планету. И даже дважды.

     -- Конечно.   Только один раз через гиперпереход, а второй -- на "Овне".

Правильно?   Ну,   в   этом,   в   рванавре-то ее хорошо крутануло,   если   хотела

девушка попасть на   Поргорсторсаанд, а угодила аж на Орхомен. Ощущения были,

наверно,   знатные,   а   уж про   память я   и не   говорю. Что   там сейчас   с ее

памятью,   одному космосу известно.   Впрочем,   пусть   теперь этим   занимаются

доблестные медики Лиги Миров.   А вот   второй ее побег намного интереснее. Я,

кстати, так и думал, что на нашем "Овне" экран проскочить как нечего делать.

Не   может   же   эта дьявольская машина   бояться того, что   сама и   создала. Я

только до сих пор не   понимаю,   как удалось   Нивелле   реанимировать маршевые

двигатели. Хочешь -- верь, хочешь -- нет, а для меня это истинная загадка.

     -- Не верю, -- откликнулся Айзон глухо.

     -- И не верь. Но я тебе еще в тот раз сказал: ведьма она.

     -- Почему же она тогда раньше не улетела?

     -- Ну, видишь ли, брат мой, -- Фелл гнусно хихикнул на слове "брат", --

ради твоих детей ни к чему ей было, а ради детей Ахаманта -- дело святое.

     -- Ты негодяй, -- проговорил Айзон почти шепотом.

     --   Возможно,   --   ответил Фелл невозмутимо. -- Только   я сейчас говорю

правду, однако ты, похоже, и в самом деле не веришь мне, ни единому слову. А

сын твой и   его девушка в подобной ситуации могут наделать   глупостей.   Ты и

впрямь,   что   ли,   решил   рваться   напролом,   чудик?   Попробовать   хочешь"?!

Попробуй, Айзон!

     И Фелл вдруг так широко раскрыл   глаза, словно хотел совсем выдавить их

из    орбит,    и     принялся    смотреть    на    Айзона    пристально-пристально.

Гипнотизировал. Айзон почти сразу схватился   за голову и уже через несколько

секунд взмолился:

     -- Не надо! Что ты делаешь?

     --   Что   я   делаю? Приближаю   экран.   Кстати,   совсем   чуть-чуть.   Могу

приблизить сильнее. Попробуем еще раз?

     -- Нет, -- выдохнул совсем обессиленный Айзон.

     Не   очень-то   верилось   Язону,    что   Фелл   силою   мысли   действительно

приближает   к   поверхности планеты пресловутый   электромагнитный   (или какой

там?)   экран.   Обладая   повышенной   чувствительностью   к эмоциям,   мысленным

приказам,   прочим   пси-излучениям,   Язон должен   был   хоть   что-то ощутить в

момент   этого   изуверского   гипноза.   А он   абсолютно не   улавливал   никаких

импульсов мозга   -- ни отца, ни   его мучителя.   Значит, это   чистая физика и

физиология. Скорее всего в голову Айзона вживлено какое-нибудь устройство, а

Фелл, вращая выпученными глазами, только тень   на плетень наводит, отвлекает

зрителей, как   профессиональный   фокусник,   сам   же тем временем   рукой   или

ногой, а то и зубами какую-нибудь потайную кнопочку жмет...

     Язон решительно   оборвал   поток собственных   мыслей.   Не   это   главное.

Главное   -- в другом:   изменилась расстановка   сил. С точностью до наоборот.

Как в смертельной драке. Только   что ты держал пистолет,   уткнув его в висок

неприятелю, но враг провел лихой, непонятный, дерзкий финт, и вот   уже   твой

пистолет смотрит тебе же в лоб. Но самое удивительное, что здесь стрелять-то

никто и не хочет. Обе стороны просто намерены диктовать условия. И сейчас --

спору нет, даже Мета понимает отлично -- условия будет диктовать Фелл.

     -- Чего ты хочешь от нас"? -- прямо спросил Язон.

     --   Я   хочу, чтобы вы полетели   на планету Эгриси, нашли там наш старый

корабль   и   доставили   сюда.   Еще   лучше будет,   если   вы   разыщите заодно и

Нивеллу. Но главное -- все-таки "Овен". Это в ваших же интересах. Надеюсь, я

понятно объяснил,   что   другого   способа   помочь   отцу   у тебя   нет, Язон. И

запомни, мальчишка, --   да, да, для меня ты мальчишка! -- когда вы вернетесь

на Иолк, распоряжаться "Овном" буду я и только я.

     -- Но   и   ты запомни, дедуля, -- окликнула его Мета ласково, -- если за

время нашего отсутствия с Айзоном что-нибудь случится, мне уже никакой экран

не помешает. Я затащу   тебя   в   пиррянские джунгли и выброшу там в   чем мать

родила,   и   буду   смотреть из-под защитного   колпака,   как   ты   подыхаешь   в

страшных мучениях. Это   следует хорошо запомнить, старичок. Пошли, Язон. Мне

все ясно.

     И она резко развернулась, оставляя последнее слово за собой. Язон решил

поддержать ее в этом и уже на ходу спросил, обращаясь к Айзону:

     -- Отец, ты проводишь нас?

     -- Конечно, конечно,   -- он   уже поравнялся с ними. --   Вы, главное, не

беспокойтесь. Если   бы   этот тип хотел убить меня, он бы   давным-давно так и

сделал Уверяю вас, мне ничто не угрожает.

     Позади   послышался громкий, отвратительно   громкий хохот. Но ни один из

троих даже не обернулся

     Уже на улице Мета спросила с детской непосредственностью:

     --   Язон, ну скажи   мне,   откуда берутся   такие люди?   Он же   противнее

шипокрыла!

     -- Браво, любимая! -- воскликнул   Язон. -- Перед   тобой стояло существо

противнее шипокрыла, а ты даже не хваталась за пистолет.

     -- Это комплимент или подколка?

     -- А тебе как кажется?

     --   Да   пошел   ты!..   --   беззлобно   отмахнулась    Мета   и   зашагала   к

"Темучину", вызывающе посаженному прямо на площадь перед дворцом.

 

     ГЛАВА 8

 

     --   Ну что, пилот, знаешь, куда мы сейчас   полетим"?   --   спросил Язон,

когда они уже вышли на орбиту и планета Иолк исчезла со всех   экранов, кроме

дисплея    гравитометра,   где   она   изображалась   в    виде   острого   пика   на

перекрестии координатных осей.

     -- Планета Эгриси, капитан, --   дурашливо прикладывая ладонь к виску, в

манере древних солдат рапортовала Мета. -- Шаровое скопление номер...

     -- Отставить, пилот! Все неправильно. Мы летим на Пирр.

     -- Почему?! Ты решил не помогать отцу, бросить его? Я не согласна.

     -- Да нет же, конечно! Никого я не хочу бросать Помнишь,   ты предлагала

мне лететь   на   "Арго"? Ты была права. И мы полетим   не вдвоем,   а   со   всей

командой.   Иначе на   этой теплой   и солнечной Эгриси   нам станет жарко. Ведь

планета такая же дикая,   как Иолк или Орхомен, да только у них еще и игрушка

эта запропастилась   --   Ослепительный Винторог, он же   "Овен". Слабо верится

мне, что тамошние цари спят и   видят, когда   же   прилетит законный наследник

бывших хозяев, чтобы ему эту   удивительную штуку   отдать Они же там чокнутые

все, они же в магические силы верят и в волю богов. А боги им что-то   совсем

другое   велели. Так я думаю.   И значит, придется до этих   "богов" добраться.

Вот тут-то нам с тобой   и   понадобятся Керк, и Рее,   и Клиф, и Стэн,   и даже

Арчи. Боюсь, и Тека тоже понадобится. Как же без врача...

     -- Давай не будем о грустном, Язон. Пойдем лучше на звезды посмотрим.

     Они    подошли    к    большому   иллюминатору.    Слой   стеклостали,    слой

спектролита, слой   лейко-сапфира, и   за   этим   триплексом   толщиною пальца в

четыре, не   больше --   космический вакуум, чернота, холод. Язон всегда любил

постоять перед таким окошком   во   Вселенную. На   "Арго"   подобной роскоши не

было: какие, к чертям, иллюминаторы на боевом линкоре. Обзорный экран -- да.

И сеть сферических датчиков за бортом. Но это не то. Романтики нет. А тут --

стоишь   почти   в открытом   космосе   и   любуешься   причудливыми многоцветными

узорами звезд, размазанных по небу -- ведь корабль уже летит в джамп-режиме.

Здорово: ты, твоя любимая и Вселенная перед вами, точно на ладони!

     Он вспомнил,   как они   стояли вот так же вдвоем   много лет назад, когда

впервые вместе летели на   Пирр. И   сейчас, чувствуя себя самым счастливым   в

Галактике человеком, он обнял Мету и прижал к себе.

     -- Ты   улыбаешься, --   проговорила она нарочно   теми же словами, что   и

тогда. -- Ты тоже любишь звезды.

     -- Я тебя люблю, Мета.

     -- А я тебя. Пошли в каюту.

     -- Пошли. А ты не сломаешь мне руку?

     И они тихо засмеялись над этой только им двоим понятной шуткой

     Утром он вышел на связь с Бервиком. Коротко   рассказал   обо всем. Очень

неплохо, если старина Риверд   будет   в   курсе   последних событий. Со стороны

Специального    Корпуса   и   даже   со    стороны   Гарантов   Стабильности   новой

информации не было никакой. Ну и славно, информации и так уже выше крыши.

     А еще через сутки они прибыли на Пирр.

     Мир Смерти ничем особенным не удивил их. Разве что редкостным затишьем.

Перед   бурей?   Возможно. Кто бы только знал, откуда   теперь ждать эту   бурю.

Новых эксцессов, связанных   с металлическими иглами или летящими в   обратную

сторону   пулями,   зафиксировано   не   было.   Правда,   появились   новые   формы

киборгов,    например,    так    называемые    суперрогоносы   --    с    титановым

набалдашником на кончике   боевого   отростка или меднозубые   кайманы, которые

перекусывали   силовые   кабели и   самым   подлым   образом   устраивали короткие

замыкания.   Обнаружились   даже   какие-то   вольфрамовые шмели   --   эти   легко

выдерживали   температуру   в тысячу   градусов по   Цельсию,   но к механическим

ударам были весьма чувствительны.

     В общем, если собрать данные со всей планеты, то   приходилось признать:

киборги эти   вели себя   в   целом   прилично,   беспокойства причиняли минимум.

Раненых и погибших за время отсутствия Язона и Меты насчитывалось мало,   как

никогда. Активность тварей   в районе космопорта также   снизилась -- это Язон

сам заметил.   И профилактика "Арго" была   полностью закончена. В общем, тишь

да   гладь да   Божья благодать, как говорили древние. Самый подходящий момент

порадовать сопланетников новыми идеями.

     Начать решили со стального кабана.   Бруччо его разморозил, распотрошил,

всеми   щупами облазил, во   все приборы   срезов   понапихал и все вещества   до

пятого знака   на микроэлементарный состав проверил. Стэна   подключил,   Теку,

Арчи и все равно   никто ничего не понял. То есть   главного понять не смогли:

где эту нечисть сделали (или вырастили) и одной ли она природы с пиррянскими

мутантами.

     -- Все, -- сказал Бруччо,   сделав наконец паузу в лабораторных опытах и

отирая пот со лба. --   Не гоните волну,   братцы. На любые вопросы правильные

ответы найдем. Просто не так быстро, как хотелось.

     И вот тогда   Язон   и   предложил, как,   по   его   мнению,   можно ускорить

получение правильных ответов.

     Высшее   руководство   Пирра выслушало заслуженного   и почти   признанного

своим, но все   же инопланетника, как всегда,   с   известной настороженностью.

Керк хмурился.   Рес загадочно улыбался. Клиф и прочие молодые рвались в бой.

Со своими привычными тварями вроде как и скучно уже возиться.

     По традиции слово для ответа первым взял Керк.

     --   Опять я не понимаю тебя,   Язон.   Опять ты мудришь. Ну,   на Счастье,

положим,   мы осваивали   новый   мир. Мы получили   его в   свои   руки, заселили

нашими людьми,   понастроили шахт. Это теперь чтото вроде пиррянской колонии,

с   которой мы имеем очень неплохой ежегодный доход. А вот в центре Галактики

что нам   делать? Там и без нас   народу как сельдей в бочке. Какая   выгода от

этой экспедиции? Удовлетворить   чье-то научное любопытство? Пирряне не могут

себе такого позволить. Мы живем на   вулкане.   Да, сегодня   вулкан притих, но

ведь не потух же. Правда, Язон?

     -- Правда, --   согласился Язон. -- А   теперь   слушайте меня внимательно

еще раз. Повторяю коротко самое главное. И кое-что новое скажу. Первое: Пирр

проходил   в   свое время   по списку планет, оборудованных кем-то устройствами

для   гиперпространственного   перехода.   Поняв   природу этих   устройств,   мы,

возможно, раскроем тайну Пирра. Не только   научное любопытство удовлетворим,

а решим практическую   проблему. Второе:   опять   же неизвестно кем   сделанный

звездолет   "Овен"   --   это   либо   мощнейшее   оружие,   либо   универсальнейшее

средство защиты, либо и то   и   другое   сразу. Разве Пирру не нужна   подобная

вещь? Третье. Мой отец попал в беду, а значит попал в беду и   я сам, хоть вы

таких сентиментальных   нежностей и не понимаете. Можете оставаться при своих

взглядах, но я   прошу   вас о   помощи.   О помощи мне,   Язону   динАльту. Или я

никогда не помогал вам?

     Ответом ему было долгое молчание. Потом ктото   громко крякнул   с досады

и, не поднимая головы, произнес:

     -- Ну,   конечно,   поможем,   о   чем тут   говорить! Поднимите   руки,   кто

согласен.

     И руки стали подниматься одна за другой.

     В   итоге желающих лететь оказалось двести с лишним   человек   -- больше,

чем когда-то для   завоевания целой   планеты. Столько и не надо было. Команда

"Арго" согласно техническому паспорту составляла ровно пятьдесят человек.   А

пассажиров   брать смысла не имело. Кто такие   пассажиры на военном   линкоре?

Космическая пехота. Однако   Язон   не собирался вести широкомасштабных боевых

действий. Ну а уж если придется --   можно подключить   регулярные части флота

Лиги Миров или даже особые отряды Специального Корпуса. Но в этой экспедиции

в первую очередь головой работать надо. Так   считал Язон. Вот почему   он, ни

минуты не   сомневаясь, позвал с собою такого невоенного человека, как Арчи с

Юктиса.

     А Мета, пока   суть да дело, пока шло комплектование команды да упаковка

в дорогу всего необходимого, отправилась   на своем "Темучине" в   коротенький

полет над планетой. Никто не   понял зачем. Подумали,   так -- сентиментальная

прогулка. Но   Мета была   далека от   сентиментальности. Она   решила   испытать

кристалл, подаренный ей Гваханофабром. Все-таки интересно,   не треп ли   это,

что на ее родной планете существовал гиперпространственный переход. Может, и

сейчас существует? Хоть старый Хайрон и говорил, что он закрылся.

     Куда она летела?   Куда   глаза   глядят? Да нет,   интуиция   подсказала ей

дорогу:   к морю и дальше -- к   тому   самому месту,   где   много   лет   назад в

результате страшного, безжалостного взрыва затонул целый архипелаг.

     Кристалл начал разгораться еще на   подлете к заранее рассчитанной точке

и максимальную   яркость   свечения выдал   именно там, где когда-то находилась

пещера, похоронившая в себе отчаянных героев-пиррян, что рискнули прорваться

в    цитадель   врага.    Только    теперь    здесь   перекатывал    высокие   волны

неприветливый   бурный   океан.   "Темучин",   конечно,    хорошая   универсальная

машина, но   это все-таки не субмарина и тем более не батискаф. Погружаться в

воду следует на принципиально другой технике.

     Мета развернулась и   полетела назад,   отложив на неопределенное будущее

эту океанологическую экспедицию.

     А Язон ее сразу похвалил.

     -- То, что ты узнала, Мета, очень важно.

     -- Правда? -- удивилась она.

     -- Ну, конечно.   Я теперь знаю почти наверняка, что   всех этих киборгов

насылал на Пирр лично Теодор Солвиц. Нам с тобою в отместку.

     -- Почему?

     -- Да потому, что я только сейчас разговаривал с Наксой. Знаешь, что он

мне поведал?   Им удалось   установить: все киборги,   независимо от дальнейшей

среды   обитания, выходили изначально   из моря. Вот   так. А ты   говоришь, зря

пролетала...

     Язон   поднялся   и   подошел к   окну. Там шел   сильнейший ливень   с очень

крупным градом. А на горизонте небо было ярко-синим, и море сверкало в лучах

солнца.

     -- Ах,   если   бы тогда я сумел остановить вас! -- невольно   вырвалось у

него.

     Мета ничего не   сказала, она   поняла:   он вспоминает   тот самый нелепый

взрыв ядерной бомбы.

     --   Скоро   вылетаем?   --   деловито   осведомился    Керк,    когда   список

участников   был   уже полностью   согласован   и для каждого из   них   назначили

заместителя на Пирре.

     -- По мне -- чем   быстрее, тем лучше, -- ответил   Язон. -- Но   спроси у

Меты. На время полета она у нас старшая.

     Керк помолчал и задал еще один вопрос:

     -- Язон, а как ты думаешь, мы когда-нибудь победим эту планету?

     -- Когда-нибудь победим, -- ответил Язон   философски. -- Но уж нам-то с

тобою теперь точно торопиться некуда.

 

     ГЛАВА 9

 

     Центр Галактики -- совершенно   особенное место   во Вселенной. На многих

планетах там бывает светло даже ночью. Голубое или зеленое небо после захода

солнца становится не   черным, а золотым -- от обилия   звезд.   Но это в самом

центре.   А   чуть подальше,   в среднем   поясе, где и расположено   подавляющее

большинство обжитых планет, ночи не так лучезарны. Тем не менее   замысловато

накладывающиеся    друг   на   друга   гравитационные   и   электромагнитные   поля

настолько сильно искажают пространственные характеристики, что летать в этих

краях в джампрежиме оказывается делом принципиально невозможным.

     Арчи   пытался объяснить   Мете теорию вопроса, но та послушала-послушала

да   и махнула   рукой.   Ну   нельзя   тут нырнуть в   кривопространство,   значит

нельзя.   Она   кто? Физик, что ли? Она пилот. Ее дело маленькое: жми себе   на

гашетку ускорителя да не забывай за приборами следить.

     А приборы сигналили   о планетах с непривычной для жителя   галактической

окраины   частотой. Планет было немерено. В том числе   и землеподобных. В том

числе   и   обитаемых.   Воюющих, вступающих   в союзы, торгующих, соперничающих

друг   с   другом.   А   еще таких, обитатели   которых   даже   не   подозревали   о

существовании   соседей, а тем более   о межзвездных средствах транспорта   и о

Лиге Миров. Естественно,   подобного сорта   планеты зачастую даже не попадали

на   страницы галактических атласов. И старый   Хайрон,   путешествовавший   всю

жизнь лишь замысловатым гиперпространственным   способом, по наивности   своей

ошибался, конечно, говоря, что Иолк или какой-нибудь там Орхомен можно найти

в любом военном, а то и гражданском справочнике.

     Ни в   каких справочниках планеты эти не   значились.   Дорога к ним   была

напрочь забыта   далеко   ушедшим вперед   человечеством. Ну   а   иначе стал   бы

Риверд   Бервик давать Язону столь расплывчатые координаты? Мол, откуда-то из

центра Галактики прилетела шифровка, мол, ориентировочно из района   шарового

скопления за номером таким-то.   А точнее --   сам   ищи,   не маленький!   Разве

позволил бы   себе   старый и   очень   серьезный Бервик   шутки шутить со   своим

молодым другом? Известно, у Специального Корпуса самые лучшие звездные карты

во всей Галактике. На них такие затерявшиеся миры   обозначены,   о которых ни

бизнесмены, ни политики слыхом не слыхивали, а Корпус знает.

     У   Корпуса   на   никому   не   нужных   дремучих   планетках   уже   возникали

некоторые   проблемы. Например,   завелся   в   этакой глухой   дыре какой-нибудь

маньяк-изобретатель, соорудил мощный   транслятор и   давай   радиохулиганством

заниматься   --   в   картотеку   его.   И   планету   --   туда   же.   Или   надумали

какие-нибудь хитрецы создать военную базу   на другой еще более дикой планете

--   в   картотеку! И базу,   и планету.   Или   еще бывало:   миры, находящиеся в

стадии крайнего регресса, попадались на пути агентов Корпуса по ошибке или в

результате   аварий. И такие брались на заметку, учитывались на всякий случай

для будущего. Между прочим, специальную программу разработали по изучению   и

классификации деградировавших планет, фонд помощи слаборазвитым цивилизациям

учредили. Да только проблема оказалась неподъемная, и у Лиги Миров все никак

руки не доходили, чтобы заняться ею   всерьез. А   Специальный   Корпус что? Он

решает   локальные задачи.   Сугубо   конкретные. И   надо   отдать ему   должное,

неплохо справляется.

     Но тем   не   менее об Эгриси,   Иолке, Орхомене, Дельфе и Дарданелле даже

лучшие знатоки Корпуса ничего не ведали. А Язон и Мета кое-что теперь знали.

На   Иолке   они просто   уже побывали.   Остальные же   перечисленные   миры, как

подсказывала   элементарная логика,   находились где-то   неподалеку, в том   же

центральном   регионе.   Обрывочная    информация   не   позволяла,    разумеется,

вычислить   точные   координаты, но кое-какие предположения возникли. Так   что

поиск   пошел   не   совсем   уж   вслепую.   А    еще    была    надежда   на   всякий

встречный-поперечный   транспорт.   Вдруг   посчастливится пересечься   в пути с

каким-нибудь   пилотом рейсового челнока,   курсирующего на   местных линиях --

вот был   бы   незаменимый человек! Однако ни одного   звездолета   в   обозримом

пространстве, то есть в радиусе сотни тысяч километров, пока не наблюдалось.

И   пришлось   пиррянам   садиться на первую же планету земного   типа.   В целях

рекогносцировки и, возможно, для уточнения дальнейшего маршрута.

     Для порядка попытались   вступить   в радиопереговоры   еще   с орбиты, но,

отметив нулевую активность   в   эфире, тут   же отрядили межпланетный челнок с

командой из   десяти   человек.   По   ходу   снижения спектрометр   обнаружил   на

поверхности   место   со   значительным   количеством   компактно   расположенного

железа.   Туда и решили   направиться. Конечно, скопление весьма нередкого   на

землеподобных планетах   химического элемента   могло   оказаться   обыкновенным

рудным    месторождением    или   свалкой   погибшей   цивилизации.   Но   это   был

космодром.   Правда,   заброшенный,   унылый,   с   покосившимися   осветительными

мачтами и   густой   травой, прораставшей сквозь ржавчину. Много лет, а   то   и

веков    не   принимал   он    кораблей.   Диспетчерская    служба   не    работала,

наземно-вспомогательная -- тоже. Однако... Какая-то   служба (наблюдательная,

что ли?) всетаки здесь   функционировала, потому что не прошло   и пяти минут,

как   прибывших    выехал   встречать    колесный   экипаж,   запряженный   тройкой

парнокопытных свиноподобных уродов с курчавой шерстью. Из экипажа выпорхнула

легко одетая   и весьма миловидная гражданка. Донельзя строгая и неулыбчивая.

Она   зычно   прокричала   несколько   фраз   на незнакомом   языке. Язон в   ответ

предложил эсперанто, и разговор начался.

     Прежде   всего   легкомысленно   одетая   дамочка   заявила,   что    въезд   в

единственный   на   планете город Элесдос (планету они, естественно,   называли

точно так же -- Язон уже   привык к подобной традиции) категорически запрещен

мужчинам   и детям. Ну, детей-то пирряне с   собою не брали, а вот   за   мужчин

обиделись.   А   больше   всех   Мета.   Выступила   вперед   и   через   Язона    как

переводчика сама начала спрашивать, в чем дело. Впрочем, тут   же выяснилось,

что   местная жительница по имени Спелида меж-языком тоже владеет, и разговор

перешел в новую фазу.

     Оказалось,    что   на   Элесдосе    живут    одни    женщины,    размножаются

партеногенезом, науку и   промышленность не развивают, воевать ни   с   кем   не

воюют, в космос не летают, а с едой у них всегда и все в порядке. Потому что

земля Элесдоса в изобилии   порождает волшебный плод куромаго -- он и продукт

питания, он и лекарство на все случаи жизни, и даже   забеременеть   без   него

невозможно,   и развлекает   здешних женщин -- только он. В общем, куромаго не

фрукт, а   прямо-таки предмет культа.   Все это было   страшно любопытно, но, к

сожалению,   на волнующий   пиррян вопрос   о месте расположения планеты Эгриси

Спелида ничего ответить не смогла.

     -- Разве могу   я узнать хоть какую-то полезную информацию, не откушав с

сестрами куромаго? -- вопросила она риторически.

     -- А если откушаешь? -- поинтересовался Язон.

     -- Тогда скорее всего буду знать.

     Звучало   заманчиво,   но   отправлять   на разведку   одну   только Мету   не

хотелось   -- опасно. Лететь   обратно   на "Арго" за женским подкреплением   --

глупость   какая-то! Предложили   Спелиде подумать-посоветоваться,   нельзя   ли

все-таки   посетить их   город   смешанным коллективом, чтоб   ну хотя бы   двоим

гостям откушать вместе   с хозяевами божественного (или какого там?) куромаго

и договориться обо всем необходимом.

     Спелида   исчезла   ненадолго,   а вернулась   с целой делегацией.   И   было

обнародовано   на   удивление   демократическое   решение: заходите все,   теперь

можно.   А   девицы-то,    девицы!   Одна    другой    краше:   стройные,   смуглые,

крутобедрые,   грудастые, а уж одеты... Да   и   можно ли   все   эти   полосочки,

ленточки   и   лоскутки   называть   одеждой.   На   Спелиде поначалу хоть   туника

какая-то пусть и   полупрозрачная, но   была.   Теперь же --   ну прямо   конкурс

стриптиза начался. И девахи все   поголовно неумеренно веселые какие-то. Сама

Спелида, до этого   сосредоточенно мрачная, появившись во   второй   раз,   тоже

улыбалась   непрерывно, как телеведущая развлекательной   программы. В   общем,

радостно, конечно, что   достигнут   консенсус и всем мужчинам с   планеты Пирр

впервые за последние шестьсот лет дозволено войти в Элесдос -- город женщин.

Но и тревожно   одновременно. Не иначе,   девушки успели откушать куромаго, не

дожидаясь дорогих гостей, и похоже, не только куромаго...

     -- Не нравится мне все это, -- процедила Мета сквозь зубы. -- Одни бабы

кругом, да еще такие бесстыжие! Никогда бы не отпустила тебя одного.

     -- Ну и глупо,   -- отреагировал Язон. --   Они же все не женщины в нашем

понимании. Они размножаются как пчелки или как эти, дафнии.

     -- Какие еще дафнии?

     -- Ну, дафнии -- водяные блохи, ветвистоусые ракообразные, -- щегольнул

Язон   недавно вычитанной информацией,   случайно попавшейся ему на   глаза при

изучении животного мира Иолка.

     -- Фу, какая гадость! -- поморщилась Мета.

     -- Вот и я говорю --   гадость, -- подхватил Язон. -- А главное, у них о

сексе ни малейшего представления нет!

     Мета, вспомнив, что разговор совсем не о   блохах, смерила Язона   долгим

внимательным взглядом и проговорила:

     -- Зато у тебя оно есть. И весьма богатое.

     -- Фи, мадам, за кого вы меня принимаете?!

     -- За   обыкновенного межзвездного бабника, -- отчеканила Мета. -- Ни на

шаг от тебя не отойду. Понял?

     Свинорылые   бараны   скакали резво, и   повозки   уже   въезжали   в   ворота

светлого,   красочного, утопавшего в   цветах города. Пахло повсюду   одуряюще.

Впору   было   то   ли   в пляс   пускаться,   то   ли   противогазы   надевать. Тека

посоветовал всем   для   начала   вколоть   антинаркотический   препарат   и -- на

всякий   случай   -- приготовить носовые   фильтры.   А   пока   просто   дышать не

слишком глубоко. Так и сделали.

     Прием был устроен торжественный. И не   поверишь, что всего какой-нибудь

час   назад выдали   им   категорический отказ   в   разрешении на въезд.   Что же

случилось?

     --   А   ничего    не   случилось,   --   весело   объясняли   девушки,   щебеча

наперебой. --   Просто из   века в век бессмысленно и тупо соблюдался   древний

закон. Думаете, к нам часто залетают пришельцы? Очень, очень редко!   Мы и не

видели никогда, как выглядят мужчины. Матери наши -- и то вряд ли, разве что

бабушки... Вот Спелида   вам и   брякнула   по   привычке,   не подумав, дескать,

нельзя, не положено. А потом мы тут посоветовались и решили   начинать   новую

жизнь.   Мы   вам   поможем найти   вашу   планету,   а   вы нам   поможете. Хорошо?

Пришлете, например, сюда специальную команду мужчин...

     -- А зачем вам мужчины? -- осторожно поинтересовался Стэн.

     --   Ну, говорят, раньше они   требовались для   чего-то, может   и   сейчас

сообразим, как использовать!

     Посмеялись   вместе.   Вообще   очень    милая   была   обстановка.    Правда,

следовало   учесть,   что уже   по стаканчику вина за знакомство опрокинули.   А

вино делалось из забродившего сока куромаго. Девушки уверяли, что вообще все

разнообразие блюд на столе приготовлено исключительно из этого плода. А плод

оказался как плод, на вид   ничего особенного:   по форме -- вроде банана,   по

размеру -- скорее дыня,   цвет   --   как   у темной   сливы, а   мякоть внутри --

вылитое сырое мясо.   Даже   жутко   становится, когда натуральная кровь из-под

ножа   брызжет. Но вкус!.. Действительно волшебный. И не один вкус   --   много

вкусов, в зависимости от способа приготовления.

     Конечно,   прежде   чем   они   все   это   начали   пробовать,    Тека   провел

экспресс-анализ     и    уточнил:    быстро    действующих    ядов,    наркотиков,

транквилизаторов, депрессантов и   усыпляющих веществ   во фрукте нет, но есть

много малознакомой сложной органики, так что увлекаться   не   стоит, и лучше,

если   каждый   будет   сам   постоянно и внимательно   следить   за   собственными

ощущениями.

     Последняя задача оказалась очень непростой.   Ведь новых ощущений у всей

команды, прибывшей с   "Арго", было   непривычно много. И среди них некоторые,

особенно сильные чувства были не такими уж и новыми, во всяком случае вполне

понятными.

     Во-первых,   обыкновенное   расслабление в   тепле, уюте,   безопасности --

после   многих   у кого   часов,   у   кого   дней, а у   кого   и   лет   непрерывной

напряженной борьбы.   Во-вторых, элементарная алкогольная эйфория от хорошего

вкусного   вина.   Наконец,   в-третьих,   примитивное, но   от   этого   не   менее

приятное сексуальное возбуждение.

     Девушки   города   Элесдос   действительно   не   знали, что   такое   секс   и

эротика. Однако они были   сказочно хороши   в своей естественной неосознанной

прелести,   как   птицы или   цветы, бабочки   или   кошки.   Они были удивительно

спортивны    и    музыкальны.   Они   играли   нечеловечески   прекрасную   музыку,

перебирая струны на длинных деревянных   деках, изогнутых в форме куромаго, и

они танцевали. Движения   их были просты,   как   взмахи   крыльев, и точны, как

повороты   гибкого   тела   змеи.   Они были   бесхитростны   и бесстыдны,   и   это

бесстыдство   невинных   детей,   а   не   многоопытных   гетер,   казалось   верхом

эротизма.

     Язон   восхищался танцовщицами с позиций гурмана и знатока, а грубоватые

пирряне,   половая жизнь   которых была традиционно проста,   почти как у собак

или   лошадей,    реагировали    на    колдовские   чары   элесдиянок    еще   более

прямолинейно и неприкрыто.

     "Чем это все закончится?" -- задал себе Язон давно назревавший вопрос.

     Вполне   очевидный ответ почему-то казался   смешным. Но,   покосившись на

Мету,   Язон сразу понял, что любимой его совсем не до смеха. И   был еще один

человек, который настороженно щурился и плотно сжимал губы, -- старина Керк.

     "Нельзя же   в самом   деле   быть такими буками!" -- мелькнуло в голове у

Язона.

     И   тут к нему слева (справа   сидела   Мета)   подкралась   абсолютно голая

красотка и прошептала таинственно:

     -- Я принесла вам то, что вы просили.

     И   расстелила   на   коленях   Язона   подробную   карту   здешнего   шарового

скопления с   точным указанием всех   обитаемых миров.   Карта была   сделана из

очень тонкой шелковистой материи (не иначе, листья куромаго использовались),

и   она сразу недвусмысленно встопорщилась в нижней своей части посередке.   А

девушка начала ее разглаживать с усердием, достойным лучшего применения. Она

все разглаживала,   разглаживала и что-то шептала нараспев прямо в ухо Язону,

и он стал постепенно утрачивать ощущение твердой почвы   под ногами. Это было

немножечко   неуютно   и,   цепляясь за   краешек   ускользающей   из-под   пальцев

реальности, он задал девушке-элесдиянке неожиданный вопрос:

     --   А скажи, милая, куда подевались все те мужчины, которые   жили здесь

раньше?

     -- Они были неверны нам, -- ответила юная фея тем же жарким шепотом. --

Однажды ночью мы зарезали их и сбросили в море.

     Зря она это сказала.

     Шепот был достаточно   громким,   чтобы его услышала Мета. Пиррянка резко

повернула   голову влево. Перехватила   взгляд   Язона.   Затем   также резко   --

голову направо.   И одними глазами   бросила Керку: "Уходим!" И они   поднялись

одновременно -- Керк и Мета.

     А Язон наблюдал всю эту сцену,   словно   во сне. Он смотрел со стороны и

как бы   издалека.   Вот   длинный   стол, уставленный   закусками и   кувшинами с

вином, вот прекрасные юные   танцовщицы, вот веселые пьяненькие пирряне.   Вот

Керк и   Мета,   трезвые и   злые, а вот   он сам -- в объятиях   какой-то   голой

дурочки. Кошмар!

     Он   тоже вскочил, и вдруг оказалось, что   он огромен,   как   межзвездный

крейсер,   и   все это безумное пиршество -- где-то далеко   внизу, у него   под

ногами. Человечки   там   симпатичные   и   очень-очень   миниатюрные.   Ему   было

страшно   ступить,   ведь он же мог ненароком и придавить кого-то... Но   Мета,

такая же   гигантская, потащила его за руку. Вперед!   К   дверям! И вот уже он

стал крохотным муравьишкой, а там, в зияющем дверном проеме меж высоченных и

толстенных, словно два небоскреба, белых колонн стояли злобные великанши   со

сверкающими саблями наголо, но они вдруг начали падать, падать и со страшным

грохотом рассыпаться на куски...

     Язон   окончательно пришел в себя   уже на борту   "Арго". Только двоим из

десятерых пришлось   так   плохо: ему и   Грифу.   Гриф был все-таки еще слишком

молод.   Пирряне,   конечно,   взрослели   быстрее    других   народов.   Но   общую

физиологию не обманешь: тинейджер он и есть   тинейджер. Не до конца окрепший

организм плюс юношеская неумеренность во всем. Гриф съел и   выпил едва ли не

больше,   чем   все   остальные вместе   взятые.   Ну   а   Язон...   "Что   взять   с

инопланетника?" -- развел   бы руками любой   пиррянин. Однако   у самого Язона

было   другое    мнение   по   этому   поводу.   Он   до   поры    не   торопился   его

обнародовать:   идее   требовалось   дозреть. Грешил   Язон на   свою   повышенную

эмоциональную восприимчивость экстрасенса. А   еще -- усматривал в   подтексте

событий целенаправленное выведение из строя конкретно его. Кем направленное?

Вот   это и был самый   главный   вопрос, который   пока   оставался   без ответа.

Потому   и не   время   еще   обсуждать эту тему   вслух. Язон сначала   попробует

вычислить злодея самостоятельно.

     А Тека объяснил все случившееся просто. Парочку-другую волшебных плодов

он   захватил с   собой, и   вместе с   Бруччо они   провели   уже неторопливое   и

основательное   исследование оных.   Сок   куромаго содержал,   как   выяснилось,

лошадиную   дозу   сильнейшего психоделика-галлюциногена   лизергиновой группы,

биохимически     закамуфлированного     под    безобидное     высокомолекулярное

соединение.

     -- Кому ж такое под силу сделать?! -- воскликнул пораженный Арчи.

     -- Природе, эволюции, -- спокойно ответил

     Бруччо,

     --   Ох, не   думаю, не   думаю,   -- усомнился молодой   астрофизик,   но   с

опытным биологом спорить не стал.

     Что касается   социального аспекта, было   тут все еще   проще. Элесдиянки

размножались   не   по-людски, инициируя деление яйцеклетки с помощью веществ,

содержащихся в куромаго, --   вот   такой партеногенез.   ("Какое отвратительно

длинное и неприятное на вкус слово!" -- подумал Язон.) Но мало того, они еще

были все поголовно безнадежно больны, отравлены химией и жили только за счет

психоделиков.   Неудивительно,   что   в   их   давно   ирреальном   мире   приступы

истерического восторга и нежности   ко всему на   свете   сменялись   припадками

ненависти, неуправляемого страха   и садистского стремления резать и рвать на

куски живую плоть.

     Клиф в лучших   своих традициях предлагал сбросить   планетарную бомбу на

проклятый город этих наркоманок-лесбиянок.

     --   Таких   надо    уничтожать,   как   вредных   насекомых,   выжигать,   как

пиррянскую флору, отстреливать, как шипокрылов! -- кипятился он.

     -- Да нет, Клиф,   -- ответил ему Керк устало, -- даже пиррянскую флору,

как выяснилось,   лучше   пожалеть,   а это, брат, люди все-таки. Ты будешь тут

бомбами   швыряться, а   на   Комиссии   по   правам   человека в Лиге   Миров   кто

ответит?   Тоже ты? Или дедушка Керк поплетется,   поджавши   хвост?   А? Нельзя

брат, людей давить, как насекомых.   Нельзя. Тут головой думать   надо.   Вот и

Язон тебе скажет. Правда, Язон?

     -- А чего тут думать?   -- высказался Гриф с   юношеской торопливостью   и

максимализмом, не дожидаясь слов Язона. -- Людей   -- эвакуировать, а гадость

эту, которой нас пичкали, вывести напрочь, под корень.

     -- Тоже выход, -- задумчиво проговорил Бруччо, -- но не все так просто,

как тебе кажется, Гриф...

     -- А главное, -- перебил его Стэн бесцеремонно, -- нам сейчас совсем не

до этого.

     -- Вот именно! -- подхватила Мета. -- Веселенькую   планетку мы   выбрали

для первого контакта. Если так и дальше пойдет,   рискуем просто не добраться

до вожделенной земли Эгриси. Да, а кстати, где карта, которую дали Язону?

     -- Вот, -- показал   Стэн на уголок носового платка,   торчащий у него из

кармана. -- После этой куромаги   у меня что-то насморк разыгрался,   ни   одно

лекарство не   берет.   Тека   говорит,   гипераллергия   -- противно,   но   скоро

пройдет. А тряпочка для сморкания отличная, мягкая такая...

     -- Ничего не поняла, -- помотала головой Мета.

     --   Полной липой оказалась   твоя   карта, -- с   улыбкой   сказал   Стэн   и

чихнул.

 

     ГЛАВА 10

 

     На следующей планете земного типа путешественников постигло еще большее

разочарование.   Цивилизация   там была,   но раньше. Может, и   не очень давно,

пожалуй,   даже   совсем недавно,   но какая   теперь   разница?   Живых людей   не

осталось.   Если, конечно, они   не перебрались жить в море. Но это вряд ли. А

по   остаткам   погибшей культуры   на единственном большом   обитаемом   острове

вырисовывалась нелицеприятная картина гигантской   бойни с применением оружия

массового   поражения. Причем легко   было   видеть: все аборигены, поубивавшие

друг   друга, все   погибшие   от   удушья,   испепеленные в   адском пламени   или

разорванные   в клочья, находились, мягко говоря, не на том уровне   развития,

чтобы   подобное   оружие   производить.   Значит, какие-то мерзавцы,   владеющие

высокими   технологиями,   проводили   здесь   социологический   эксперимент   или

решали сугубо свои задачи, о которых теперь оставалось только догадываться.

     Лига Миров запрещала сотрудничество в военной сфере планетам со слишком

разным уровнем развития, но практически не успевала со своим флотом повсюду,

и такие случаи, к сожалению, были не единичны.

     "Вот и еще одну планету потеряло человечество, -- думал Язон. -- А ведь

люди жили здесь,   поначалу наверняка добывали что-то, бережно хранили старую

технику   и   знания,   труд   их был осмыслен и   радостен.   Откуда что взялось?

Злоба, зависть, жестокость, полная деградация и в итоге -- гибель".

     Такие мысли   иногда   посещали Язона и мучили его Он   никак не мог найти

решения   вечной   проблемы человечества. В чем причина ненависти людской? Что

такое   зло? Откуда   оно приходит?   Может, на   эти   вопросы   и   не существует

ответов?

     --   Тоска,   --   проговорила Мета,   в последний раз   оглядывая печальное

место этого скромненького локального армагеддона.

     -- А давайте так и назовем эту планету -- Тоска, -- предложил Керк.

     Так и назвали

     На   следующий день   Язон   получил по   спецканалу   срочное сообщение   от

Бервика.

     "Нашими специалистами по косвенным   данным   установлено, что   звездолет

"Овен",   он   же   "Ослепительный Винторог",   был   построен в   весьма   далекие

времена   (порядка    нескольких   тысяч    лет   назад,   датировка    уточняется)

непосредственно для   готовившейся   тогда   экспедиции в   другую вселенную.   С

высокой   степенью вероятности можно   утверждать, что доктор Теодор Солвиц   к

данному   проекту отношения   не имел, но на каком-то этапе своей деятельности

проявлял   большой   интерес   к   пропавшему   при   неизвестных   обстоятельствах

звездолету".

     Вот   и   все.   Но    это   было   много.   Информация   Специального   Корпуса

подтверждала догадку самого Язона. А впрочем, разве Бервик вышел на связь от

имени Корпуса? Сказано просто: "нашими специалистами". Скорее уж речь идет о

специалистах из Общества Гарантов Стабильности.

     Для обсуждения свежих новостей Язон пригласил   к себе   лишь троих. Ведь

только они могли быть допущены   к   столь секретным сведениям -- Керк, Мета и

Рее.

     -- Друзья, не исключено, что мы   вновь имеем дело с Солвицем, -- сказал

Язон после того, как все ознакомились с текстом пси-граммы Бервика. -- Или с

его агентами. Поэтому я   очень прошу вас: на всех планетах будьте бдительны,

особенно в отношении того, что делается вокруг меня. Со стороны иногда лучше

видно.   И постарайтесь   различать   обыкновенные   опасности и трудности,   без

которых невозможно обойтись в космосе,   и -- специально выстроенные для   нас

препятствия и ловушки.   Если сумеем вовремя понять, кто   есть кто, нам будет

намного легче.

     А на большом обзорном экране   уже сиял   тем   временем ярко-голубой диск

очередной землеподобной планеты.

     И в   ионосфере   над   ней   оказалось   далеко   не пусто.   Местные   жители

занимались     не     только    радиопередачами    и     радиопереговорами,     но

радиоперехватом. Уже это наводило на определенные мысли, а частые вспышки во

многих   местах на поверхности   планеты окончательно подтвердили   не   слишком

оригинальное предположение: ну вот и еще один кандидат на вымирание.

     -- Как думаешь, -- спросил Арчи, с улыбкой прожженного циника обращаясь

к   Стэну.   -- Через сколько лет   эта голубая сестричка   всех   цивилизованных

миров превратится в очередную Тоску?

     -- Может, и года   не пройдет, --   философски заметил Стэн, -- а   может,

они еще   и выкарабкаются. Давай-ка попробуем разобраться. Язон, ты согласен?

По-моему, от военных   скорее   получишь информацию, чем   от сумасшедших голых

девиц.

     -- Не знаю,   не   знаю, -- усомнился Язон.   -- Увлечение войной --   тоже

своего рода сумасшествие.

     Неудачный получился намек. Едва ли не все   пирряне разом повернулись   к

нему, рефлектор но поднимая пистолеты.

     -- Да ладно, бросьте, я не хотел вас обидеть!

     И чтобы побыстрее сменить тему, Язон предложил:

     -- Может, назовем эту планету "Путь-к-тоске"?

     Вопрос   был, конечно, шуточный. Планета давно имела название. И, слушая

радиопереговоры, пирряне довольно быстро узнали его. А заодно и много других

полезных сведений.

     Раздираемый противоречиями шарик именовали   Бипхинией.   Но населяли его

отнюдь   не   бипхиники,   а бубрики, мемрики, дыдрики   и   вяврики.   По   какому

принципу население   делилось на эти   четыре группы,   понять не удалось, зато

очень скоро стало ясно, что правит всеми враждующими   племенами   (именно так

-- всеми одновременно!)   один единственный царь по   имени Хомик. То есть это

он считал, что правит. В оппозиции к царю стоял неформальный демократический

лидер,   вождь всех   обиженных   и замученных   -- Хаврик, присвоивший сам себе

странный, но гордый титул -- спикер.

     -- В переводе со   старого английского слово "спикер" означает "тот, кто

говорит", -- разъяснил Язон.

     -- Короче, трепло, -- Мета дала свой перевод.

     Разумеется,   спикер Хаврик   был уверен, что именно ему   подчиняется все

население планеты Бипхинии. Однако при внимательном не то что   рассмотрении,

но даже   прослушивании становилось абсолютно ясно:   реальной властью   в этом

безумном мире обладают только полевые командиры, руководящие подразделениями

всех   четырех   сторон. А   их многочисленные   измученные   войною, но ко всему

привыкшие отряды   в отсутствие   четкого централизованного   командования вели

непрекращающиеся ни днем ни ночью и весьма беспорядочные боевые действия.

     -- Слушайте, как это может быть? -- возмутилась Мета. -- Сторон четыре,

а лидеров всего два. Или они между собой попарно союзники?

     -- Ты не поняла, Мета. Они все друг друга ненавидят, -- начал терпеливо

объяснять Арчи.   -- И лидеров у них там не   два, а сто двадцать   два. Просто

эти,   самые главные, остались, наверно,   от каких-то прежних времен. Заметь,

они оба не причисляют себя ни к мямрикам, ни к выврикам -- ни к кому.

     Арчи нарочито путал буквы в названиях враждующих кланов,   но эту тонкую

шутку, кроме Язона, вряд ли кто еще смог оценить.

     --    Черт   ногу   сломит,    --   проворчала   Мета,   за   последнее    время

понахватавшаяся   древних поговорок   от Язона   -- известного любителя мертвых

языков и прочей филологической старины.

     --   А тебе   кто больше нравится?   --   поинтересовался Стэн. --   Мне   --

бубрики. У них наиболее культурная речь на меж-языке.

     --   Ну и что? -- усмехнулся Язон. --   А дыдрики   лучше других эсперанто

владеют. Значит,   они потомки   древних   имперцев, может,   и еще что полезное

сохранили от былых знаний.

     --   Послушайте,   нам   с ними что, вопросами   языкознания заниматься? --

сурово осведомился Рее.

     -- Думаю, нет, -- без   тени улыбки ответил   Керк. --   Но придется   же с

кем-то в переговоры вступить. Вот и выбираем, с кем конкретно.

     -- А   конкретно, я думаю, стоит   выходить на контакт   непосредственно с

царем Хомиком, -- сказал Арчи.

     --   Почему? -- удивился Клиф. -- Ты же сам сказал, что он тут ничего не

решает.

     -- Ну   так нам же не в войне участвовать,   а только узнать кое-что, тем

более что интересующие   нас факты относятся, по понятиям местного населения,

к области истории.

     -- Арчи прав, -- поддержал его Язон. -- Начинать надо именно с этого.

     Однако   Арчи   следовал в   своих рассуждениях   формальной логике, и Язон

тоже, а на планете Бипхиния как раз с логикой было не все в порядке. Поэтому

с самим Хомиком поговорить   никому   не удалось, а вот   в   военных   действиях

поучаствовать как раз пришлось.

     Личный    референт   Хомика   категорически    отверг    любые    контакты   с

инопланетными кораблями.

     -- Это вмешательство во внутренние дела планеты Бипхинии! -- надрывался

он в эфире. -- И   я требую от вас немедленно покинуть орбиту. Иначе мы будем

жаловаться в Высший   Совет   Лиги   Миров. Ваше присутствие   в такой   пугающей

близости   от   нашей   ионосферы   является   нарушением самого   первого   пункта

Генерального соглашения -- о праве миров на самоопредение!..

     Он кричал   еще что-то, но стало   уже ясно: в пресс-службе этого царя ни

на какие   вопросы   пришельцев отвечать не станут. Однако весь разговор   был,

разумеется,   перехвачен,   записан и   прослушан   лидером оппозиции.   Так   что

спикер Хаврик очень быстро и самолично вышел на связь   с пиррянами.   Чего не

хочет царь, то обязательно должен сделать спикер, а хорошо это или плохо для

планеты в целом -- дело десятое. Кто здесь вообще думает о планете? Кому она

тут нужна? Хаврик уже готов был бежать навстречу пришельцам с распростертыми

объятиями. Однако   на вопросы, заданные   по   радио,   реакция была   не сильно

лучше царской:

     -- Помилуйте,   господа, о чем серьезном я могу говорить в эфире,   когда

на каждой волне торчат вражьи уши?!

     На   этот раз в   путь на   планету был   снаряжен   не простой транспортный

челнок,   а   хорошо   защищенный   и   укомплектованный   многими   видами   оружия

десантный   бот.    И   команду   разведчиков   решили   усилить   группой   бойцов,

привыкших не столько думать, сколько действовать, а таких среди пиррян долго

искать   не   пришлось. Возглавил эту группу, конечно, Клиф   и   в предвкушении

настоящего   дела   был бодр   и   весел необычайно. Встряхивая   своими светлыми

вихрами, он то и дело повторял:

     -- Ну уж из этих-то горе-солдат я всю информацию выужу!

     Но беда   оказалась в том, что горе-солдаты слишком мало знали. Им   и не

положено было. Информацию   вытрясают   обычно из офицеров и генералов,   а   до

начальников   такого   уровня   на   планете   Бипхиния    было   не   очень   просто

добраться.

     Хаврик предложил пиррянскому десанту садиться строго по пеленгу. Однако

километрах в трех над землей пирряне безнадежно утратили пеленг, потому   что

на той же частоте   выходило в эфир еще   с полдесятка   станций и все подавали

очень   сходные сигналы.   Автопилот десантного   бота просто сошел   с ума, как

Буриданов осел, перед которым поставили не две, а шесть кормушек. Запоздалый

переход на ручной   режим слежения уже ничего не мог спасти,   тем   более   что

почти   в те   же секунды официально   приглашенный   корабль пиррян   был дружно

обстрелян сразу   с нескольких   точек   зенитно-ракетной артиллерией. Корпус и

жизненно   важные системы, конечно,   не   пострадали, но тряхануло   неслабо, и

поскольку никто   не   ожидал   такого   теплого   и   дружественного   приема,   не

обошлось без синяков и ссадин.

     Личный состав наливался злобой, и Язон подумал, что если пиррян вовремя

не остановить, они, пожалуй, завоюют весь   этот мир, покорят всех бубриков и

мемриков, как одолели   в   свое время непобедимых   конных варваров на планете

Счастье. Там с   одним   лишь   холодным   оружием в руках   хватило ста тридцати

восьми воинов. Что ж, здесь,   при наличии техники, хватит и двадцати, а если

еще учесть, что в резерве осталось тридцать...

     Ход его   полушутливых-полусерьезных мыслей   был прерван репликой Керка,

поднимающегося с пола и разъяренного донельзя:

     -- Что ж, кто-нибудь ответит нам за это!

     -- Не горячись, Керк, они сами не понимают, что делают.

     Эти слова   сказал   Арчи, хотя   должен был сказать   Язон. Ему на   правах

старого друга   многое прощалось. А услышать такое наглое заявление от совсем

юного по   понятиям   Керка   инопланетника   с   какогото захолустного Юктиса!..

Старый пирряне кий вождь просто онемел от изумления и ярости.

     На помощь юктисианцу неожиданно и очень вовремя пришла Мета:

     --   Успокойся, Керк. Арчи дело говорит. Если мы   сейчас дадим   ответный

залп   из   всех   наших орудий,   вряд   ли после   этого можно будет узнать хоть

что-нибудь. Пустите меня к штурвалу. Мы просто уйдем из-под огня и сядем где

придется, а уж там и решим, как быстрее найти этого трепача Хаврика.

     Ветеран   Мира Смерти успокоился   так же внезапно,   как   и   рассвирепел.

Все-таки за последние годы он тоже стал немного другим.

     А Мета   уже   вела   десант-бот   по   замысловатой   кривой,   петляя   между

траекториями   управляемых   снарядов,   лучами   лазерных   прицелов   и   дымками

разрывов, лихо уворачиваясь от   преследования самонаводящихся ракет   и   если

надо расстреливая их. Ей   помогал Клиф, четко   следящий   за каждым движением

Меты.

     Она   всегда была   фантастически   хороша, когда вот   так вела корабль --

одна против целой   армии,   одна против   неукротимой   стихии.   Язон   невольно

залюбовался   своей   амазонкой.   Нет --   валькирией!   Сейчас   ему   захотелось

назвать   ее   именно   так.   Валькирии   все-таки   женственнее   и   красивее.   А

амазонки, помнится, отрезали   себе правую грудь, чтобы удобнее было стрелять

из лука.   Ну   разве это нормально?   Прекрасной   Мете   никогда   не мешала   ее

прекрасная грудь -- ни у штурвала, ни в бою.

     Ну а вот и бой!

     Десантный   корабль   плюхнулся на   зеленеющее поле с черными   выжженными

проплешинами, в самую гущу сражения,   и   был, конечно,   тут же обстрелян   из

огнеметов,   стрелкового оружия   и нескольких   стволов   легкой артиллерии. Но

только с одной стороны, где маячили над окопами красные мундиры и шлемы.

     -- А   вот   сейчас   придется ответить, -- сказал Язон.   --   Давайте!   Не

прицельным, но шквальным огнем. Пусть поймут, с   кем   имеют   дело. Иначе   мы

даже наружу выйти не сможем.

     Повторять это пожелание не   потребовалось. Уже через   пять секунд по ту

сторону поля,   откуда проявлена была   неуместная агрессивность,   горело все,

что   только    могло   гореть.   По    другую   сторону    наблюдалось   торопливое

отступление к   лесу   солдат в   синей   форме.   Это еще   раз   убедило   Язона в

правильности собственного   решения. Синие   не только   не   стали обстреливать

неопознанный   приземлившийся   объект,   но и   не   попытались   воспользоваться

мощным   инопланетным   прикрытием для новой атаки. Предпочли   отойти.   А   это

разумно и более гуманно.

     -- Двигай к лесу, -- попросил он Мету.

     Включив   режим   гравитонной   подушки, они   поползли следом   за   синими,

практически не поднимаясь над землей и лишь изредка постреливая, если кто-то

из красных набирался наглости открывать огонь.

     Синие   оказались   дыдриками, впрочем   никакого принципиального значения

это не имело. Если не считать того, что общаться с ними пришлось Язону. Ведь

кроме   эсперанто   сержант   Гумра   никаких   языков   не знал.   А   именно он   и

командовал   взводом, захлебнувшаяся   атака   которого   должна была увенчаться

скорее всего полным физическим уничтожением личного состава.

     -- Ну, братцы,   -- отдувался   сержант, не   веря своему счастью,   -- ну,

выручили меня! С того света вынули!

     Язон   не   понял, о каком   таком   свете речь,   но спрашивать не стал,   а

просто   постарался   запомнить,   чтобы у себя на   "Арго" заглянуть   в большой

идиоматический словарь всех времен и народов.

     -- Теперь   ты нас выручай,   сержант!   Рассказывай, как найти   господина

Хаврика.

     -- Ай! -- воскликнул Гумра. -- Да зачем вам понадобился этот зундей?!

     Тут   уж   Язон не удержался   от вопроса, хотя интонация говорила сама за

себя.

     --   Кто такой зундей? -- засмеялся Гумра и, приложив к   голове кулаки с

оттопыренными указательными пальцами, проблеял: -- Ме-е-е!

     -- Понятно:   козел, -- кивнул   Язон.   -- Но   извини, сержант, зундей не

зундей, а он нам нужен.

     -- Да зачем? Зачем, я спрашиваю! -- настаивал сержант.

     Язон объяснил. Гумра надолго задумался. Потом изрек:

     --   Я попробую вам помочь. Если это затишье будет   достаточно долгим, я

попытаюсь связаться со своим дружком. Он воюет за мемриков на другой стороне

планеты. Так вот, из тех,   кого я знаю, он единственный   имел дело   с Белыми

Птицами Мести.

     -- А это еще кто такие? -- удивился Язон.

     --   Это такие киборги   с   планеты   Крейзик.   Они пару лет назад воевали

вместе   с мемриками -- единственный случай за   всю нашу   историю,   когда   во

внутренние дела Бипхинии вмешались инопланетники. Моему другу Птицы оставили

на   память звездные координаты Крейзика. А   там уж и до Эгриси рукой подать,

точно говорю.

     -- Спасибо, сержант, но давай мы все-таки попробуем добраться до зундея

Хаврика.

     -- Упрямый   ты, --   улыбнулся Гумра. -- Ну   ладно. Он тут действительно

сейчас неподалеку прячется. Вот смотри.

     И сержант развернул прямо на траве топографическую карту района.

     Хаврик   встречал почетных   гостей хлебом-солью.   То есть   действительно

накрыл   столы,   а   чопорные   девушки-официантки   подносили блюда и   напитки.

Звучала   тихая музыка, пахло домашним теплом, дымком камина, хорошим виски и

хорошим   одеколоном,   а   совсем   не как на улице -- порохом, потом,   кровью,

горелой   соляркой    и    паленым    мясом.    Однако    уютное   впечатление    от

гостеприимного дома   сильно   портил сам   Хаврик.   Он   говорил и   говорил без

умолку,   обо   всем сразу и ни о чем, о   политике давно ушедших   дней и своей

бурной   юности,   о сверкающих перспективах планеты Бипхинии и о правильности

демократического    пути,    избранного    лично    им,    Хавриком.   Говорил    о

необходимости полной дебубризации   с параллельным необубрированием,   и никто

уже   ничего   не   понимал.   Пирряне   томились, ожидая   хоть двух-трех фраз по

существу, и   рвались что-то   спросить, но где   там! Хаврик   не то что слова,

звука не давал вставить. Спикер, он и есть спикер.

     Наконец,   шмякнув   об   пол   тарелку,   Язон   воспользовался   естественно

образовавшейся секундной паузой и громко объявил на весь обеденный зал:

     -- Господин   Хаврик,   очень хотелось бы, чтобы вы помогли нам разыскать

координаты планеты   Эгриси. Это в вашем звездном скоплении. Вы   не можете не

знать.

     -- Эгриси, -- автоматически повторил Хаврик. -- Это все, что вам нужно?

Координаты   какойто    несчастной   планетки!   Ах,   Боже   мой!   Да    я   сейчас

распоряжусь   --   их   вам   разыщут   в   течение   десяти   минут,    ну   максимум

пятнадцати. Это   же   такая не проблема.   Пустяковина!   О   чем   вы   говорите,

господа!   Вот лучше   послушайте, в   чем   заключается   суть   моего последнего

проекта...

     "Безнадега", -- думал Язон. И повторял свой трюк еще несколько раз.

     После   шестого,   если   не   седьмого напоминания,   Хаврик   как-то   вдруг

встрепенулся и спросил:

     -- А что это вы все время посуду бьете?

     О, это   был   явный прогресс! Хаврик заинтересовался кем-то или   чем-то,

помимо собственной персоны. Что ж, лиха беда начало!

     -- На счастье! -- нахально ответил Язон. -- Есть у людей   такая древняя

примета.

     Хаврик   улыбнулся   как-то неопределенно,   даже   растерянно   и благодаря

этому промолчал.

     --   Так пойдите же, распорядитесь насчет координат планеты   Эгриси!   --

очень громко и едва ли не но слогам проговорил Язон.

     -- Да, да, -- кивнул Хаврик и тут же вышел.

     Но   вернулся он что-то подозрительно   быстро. И в   окружении нескольких

человек с видеокамерами.

     -- Язон, внимание! -- объявил   Хаврик. -- Сейчас нас   будет слушать вся

планета. Объясните, пожалуйста, людям, что я -- единственный человек   в этом

мире, которому можно   доверять.   Единственный,   кого   признают   даже   другие

цивилизации.

     -- Хорошо, -- согласился   Язон, --   но учтите, я буду   говорить   только

правду.

     Хаврик глупо улыбнулся: похоже, не понял, шутит инопланетный гость   или

просто намекает на что-то.

     Встали перед камерами. Хаврик скомандовал   включать.   Долго   рассыпался

цветистыми   словесами, наговорил   кучу нелепостей   о пиррянах,   по   счастью,

ничего обидного, к тому же на   эсперанто,   так что, кроме Реса, никто из них

ничего не понял. Впрочем, ведь подчас хватало интонации, чтобы   в ход   пошли

пистолеты. Но на сей раз обошлось.

     Наконец, Хаврик представил   Язона, и ему сунули   прямо в лицо увесистый

микрофон.   Чуть   не вышел   конфуз:   Мета,   не   знакомая с   таким   варварским

способом взятия интервью, кинулась спасать любимого. Но и тут -- обошлось.

     -- Братья   мои по   разуму, -- начал Язон, --   могу засвидетельствовать,

что господин спикер   Хаврик   действительно   единственный   на   вашей   планете

человек, который пригласил нас   к себе и радушно принял, в то время   как все

остальные только воевали или предлагали нам убираться восвояси. Но я, видите

ли, обратился к господину спикеру с   маленькой просьбой -- узнать координаты

планеты   Эгриси. Просьба пустяковая, выполнить ее можно   за несколько минут,

однако я и мои друзья   торчим здесь уже   битых три часа, а воз   и ныне   там.

Координаты нам   неизвестны, так что судите сами   о своем спикере, братья мои

по разуму...

     Тут Язон   заметил, что   трансляцию давно   прекратили и микрофона   возле

лица больше нет.

     Хаврику такое выступление, конечно, не понравилось.

     "Ну что   ж   поделать,   дорогой Хаврик, я, признаться, и не рассчитывал,

что тебе понравится.   Мне только координаты   Эгриси нужны. И больше ничего",

-- комментировал про себя Язон.

     -- Все свободны, -- зычно выкрикнул Хаврик.

     Повернулся к Язону.

     --   Рид   был с   вами   познакомиться. До новых встреч   во   Вселенной.   А

сейчас, господа, извините -- дела.

     -- А как же координаты Эгриси? -- вкрадчиво поинтересовался Язон.

     -- Их ищут, -- не   моргнув глазом, соврал Хаврик. -- Вам сообщат позже.

Ждите ответа.

     Язон   перевел все   это Керку,   и   тот вяло   предложил   оторвать спикеру

голову.

     Язон только рукой махнул:

     -- Поехали. У нас еще сержант в запасе остался.

     Взвод, по   счастью, никуда не передислоцировался. Затишье продолжалось.

Измочаленные солдаты отдыхали   в блиндаже. Гумра,   склонившись над котелком,

поглощал ярко-желтую кашу с кусочками мяса.

     -- Ну как, сержант? -- поинтересовался Язон с безнадежностью в голосе.

     -- Все нормально, начальник,   --   козырнул сержант.   --   Долг   платежом

красен. Держи.

     Координаты   он   нацарапал   чернильной   ручкой   на   клочке   упаковочного

картона.

     --   Записывал со   слуха.   Но   все   точно   и аккуратно.   Не   беспокойся,

начальник. А к этому зундею зря вы ездили. Лучше бы с нами кашки порубали.

 

     ГЛАВА 11

 

     Планета   Крейзик   могла   бы   поразить   любого,   даже    самого   бывалого

звездного путешественника. Кстати, Язон сразу объяснил всем, что слово это в

переводе   со   староанглийского   и   с   некоторой    поправкой   на    искаженное

произношение означает   "безумная".   Ну   и, конечно,   не требовалось долгих и

тщательных исследований, чтобы понять причину столь красноречивого названия.

Здесь устроили мировую свалку,   вселенскую помойку.   Очевидно, на   известном

этапе   бурной колонизации центра Галактики в силу каких-то странных   и давно

забытых   соображений   именно на   землеподобную   кислородную   планету   начали

свозить   электромеханический,   электронный,   химико-синтетический   и   прочий

техногенный мусор со всех   ближайших   звездных   систем,   а может, и со всего

шарового скопления.   Во   всяком случае,   ничего   природного,   естественного,

растительно-животного под этим многовековым культурным слоем разглядеть было

нельзя.

     Однако   мусор   мусору рознь. Тут   имелись   в наличии   и   совсем   ржавые

железки   неопределенного вида, и почти целые, почти готовые к   использованию

устройства. Собственно, еще больше обнаружилось на планете Крейзик абсолютно

исправных машин и механизмов (во всяком случае,   они выглядели таковыми). Но

именно   эта   часть   оборудования   в подавляющем большинстве   своем вид имела

немыслимый, а назначение непонятное.

     Тогда   Язон   вспомнил:   о какой-то   планете   с   названием   Безумная   он

определенно    читал.   Нужно   было   срочно   восстановить   в   памяти   источник

информации.   И   если   окажется,   что   путаница тут исключена, экипаж   "Арго"

получит   в свои   руки важные для   дальнейшего данные. Хоть   один раз в   ходе

этого   экстравагантного   полета   пирряне   приступят   к   контакту   не   совсем

вслепую.   В   конце   концов,   зря   он,   что   ли,   таскает   с   собой   огромную

библиотеку,   содержащую   наиболее полные сведения   обо всех   мирах обитаемой

Вселенной?

     В   общем,   пока в   течение добрых   двух   часов   могучий   линкор   хищным

ястребом кружил над планетой, приглядываясь к возможной добыче, Язон   рыскал

по   звездным каталогам, рыскал почти   наугад, ведь   он   не помнил,   на каком

конкретно языке та планета именовалась   Безумной.   И все-таки найти удалось.

Исконное название   этот   странный   мир получил в   очень   далекие   времена на

армянском языке (Язон такого наречия и не слыхивал никогда),   а в дальнейшем

столь   понравившееся   всем слово   не переписывали   другими буквами, как   это

принято было испокон веку у   географов,   но почему-то   переводили семнадцать

раз на семнадцать новых   языков. Меж тем звездные координаты богатой именами

планеты трогательно не менялись на протяжении всех эпох. В общем, помойка им

попалась та самая,   и Язон мог   с чистой   совестью доложить   команде корабля

вычитанную из архивов историю этого сумасшедшего шарика.

     Мир,   служивший всеобщей   свалкой   мусора, естественно,   оборудован был

весьма совершенной по тем временам техникой. То есть роботами-утилизаторами,

роботами-погрузчиками и роботами-транспортировщиками. Очевидно, роботов этих

когда-то направили на Крейзик сугубо в качестве обслуживающего персонала. Но

всем известно, что простейший автомат-утилизатор или погрузочно-разгрузочный

механизм при совсем   незначительной   переделке может   стать   самообучающимся

ремонтным роботом. Кто-то   такую доделку и произвел. Теперь оставалось   лишь

фантазировать,   кто   именно,   но факт   был   налицо:   роботы   за   долгие века

отремонтировали   на   планете   все,   что    поддавалось    починке,   а   что   не

поддавалось, они, надо полагать, воссоздали заново.

     Таким образом на планете Крейзик в   течение   весьма длительного времени

шел процесс настоящей   машинной   эволюции, о   которой   в   теории   рассуждали

многие и давно, но на практике...

     На практике процесс оказался   сложным, комплексным,   со   своей   борьбой

видов за выживание,   со   своим   естественным отбором.   И друг   дружку хитрые

роботы тоже по мере сил   совершенствовали, достигая при этом неведомо   каких

высот.   О   новых видах машин   сообщалось в некоторых старых справочниках, их

даже пытались классифицировать.   Но позднее   интерес к феномену   как-то   сам

собою   увял,   регулярные   рейсы   на   Крейзик   прекратились,   ни    в   военных

действиях, ни   в межзвездной торговле механизированная планета,   разумеется,

не   участвовала,   а   продолжали   на   нее   свозить   мусор или   нет,   осталось

неизвестным, во   всяком случае,   это нигде не фиксировалось.   А еще нигде не

фиксировалось население   планеты.   Роботов   считать   по   головам   как-то   не

принято, да и не у всех там были головы, как таковые, а людей...

     Вот чего не ощущалось на планете -- так это   присутствия   людей.   Ни по

архивным данным Язона, ни по реальным наблюдениям пиррян.

     Когда "Арго" завис на   орбите, вся эта веселая   электронно-механическая

компашка   не   проявила   не   только агрессивности,   но   даже   не выказала   ни

малейшего любопытства. Радиосигналы,   которых роботы не воспринять, казалось

бы, не могли, ушли словно в пустоту. Ответ типа: "Ну   слышим, слышим мы вас,

а на кой ляд вы нам нужны?"

     -- Люди так реагировать не могут, -- рассудил

     Стэн.   --   Во   всяком   случае,   люди,   владеющие   подобным   количеством

техники.

     -- Ты все правильно говоришь, -- согласился

     Арчи, -- но представь себе на секундочку, что в   этом   сумасшедшем мире

отношения перевернуты   с ног на голову: не   люди владеют техникой, а техника

владеет людьми. Как   должна   повести себя такая техника   в момент контакта с

нами?

     Чересчур смелое на первый взгляд   предположение   Арчи могло оказаться в

действительности   очень   близким   к истине, и Язон почувствовал, как холодок

пробежал у него между лопаток. Пирряне тоже напряглись.

      -- Что ты предлагаешь? -- спросил Керк с присущей ему практичностью.

     --   Пока   ничего. Я   предлагаю подумать и во всем   соблюдать предельную

осторожность. На   эту планету не стоит сваливаться,   как   на все предыдущие,

где   обитали, пусть   и очень разные, но все-таки люди.   Хватит   с   нас   пока

результатов визуального анализа и безуспешной попытки радиоконтакта.

     Язон вдруг вспомнил про Белых Птиц Мести, которые вопреки   историческим

сведениям принимали-таки участие в   военных действиях на соседней планете, и

новая жутковатая догадка осенила его.

     -- Попробуйте порассуждать, друзья, -- предложил он. --   Могло ли быть,

что   за   долгие   века   на   эту   свалку,   превратившуюся   в    один    огромный

самостоятельный механизм, ни разу не сунулся человек?

     -- Не могло этого быть, -- уверенно сказал

     Бруччо.

     -- Я тоже так считаю, -- поддержал Язон. --

     При   здешней-то   плотности населения   на   один   кубический   парсек.   И,

по-моему, существовало четыре варианта дальнейшего развития событий. Первый.

Люди могли победить, завладеть всей это новой техникой и затаиться. Кажется,

такого варианта мы не наблюдаем. Второй. Люди, буквально все, какие сунулись

сюда, оказались уничтожены. Третий.   То,   о чем говорил Арчи.   Люди попали в

плен к машинам и теперь прислуживают им. И наконец, четвертый.

     Язон специально сделал паузу. И Мета нерешительно произнесла:

     -- Они могли образовать симбиоз. Человек и машина.

     -- Вот именно! -- радостно воскликнул Язон.

     Хотя с чего тут было радоваться? Просто уж очень ему хотелось, чтобы не

он сам, а   кто-то   другой высказал эту   мысль. Тогда она прозвучит   особенно

сильно.

     --   Вот именно! Молодец Мета! Симбиоз. Я и хотел сказать о киборгах. Об

этих боевых птицах, благодаря которым мы сюда прилетели, о стальном кабане и

прочей   живности, периодически   появляющейся   на   Саанде,   наконец, о   новом

поколении пиррянских тварей...

     -- Каша какая-то, Язон, -- пробормотал Бруччо.

     -- Разумеется, каша, -- согласился Язон, вздохнув. -- Я просто высказал

идею и   предлагаю всем   подумать.   Давайте так:   отбой   до   завтра,   а утром

соберемся   на   совещание. Мне кажется, в главном Арчи прав: соваться   на эту

механизированную помойку с пулеметами наперевес -- что может быть глупее?

     Совещание утром   не   состоялось. Точнее,   оно   получилось экстренным   и

предельно коротким.   Команда   "Арго"   еще   не   закончила   завтракать,   когда

стоявший на вахте у обзорных экранов   Гриф   поднял тревогу. К линкору пиррян

на   достаточно высокой скорости   приближался неизвестный объект   и,   судя по

траектории   и   постоянно   меняющемуся   спектру   излучения-отражения,   объект

пилотируемый.

     --    Вроде    не    снаряд,    не   торпеда,   но   может    быть   опасен,   --

прокомментировал   Клиф,   в мгновение ока очутившийся   за пультом   управления

тактической артиллерией линкора.

     Слова эти были   переданы по интеркому во все   помещения корабля, и Язон

очень   спешил,   чтобы    предотвратить   возможную   стрельбу.   Он   ворвался   в

капитанскую рубку одновременно с Метой и Керком.

     Неопознанный объект   уже   весьма   отчетливо   просматривался   на экране,

скорость   его   заметно   снизилась,   и   теперь легко   было   видеть,   что   это

летательный    аппарат   универсального    типа.    Широко    раскинутые   крылья,

назначение которых хорошо понятно в атмосфере, в космосе могли играть   разве

что роль   солнечных   батарей.   Носовая   часть   этого   самолета   более   всего

походила на красивое человеческое лицо с явно женскими   чертами, а довершали

аналогию налитые   девичьи груди впереди на   нижней   части фюзеляжа. Подобный

дизайн   будил воспоминания о древних   временах, когда на форштевнях парусных

кораблей, бороздивших океаны, устанавливали   фигуры людей   и   животных не по

причине   целесообразности,   а   просто   как украшение   или магический символ.

Действительно, функциональность такого   рода деталей   в конструкции   лайнера

вызывала большие сомнения.

     Меж тем белоснежная птица приближалась, и все завороженно следили за ее

полетом Язон понял, что само слово "птица" пришло ему на ум естественно и не

случайно. Белая Птица Мести. Уж не она ли это"?

     -- Максимум света на объект! Максимум информации об объекте на монитор!

Включить   все системы   защиты, но не   стрелять ни в коем случае! Попытайтесь

передать ей наше предложение о сотрудничестве.

     "Да, именно   ей, -- подумал   Язон, --   этот летательный   аппарат просто

требует называть себя в женском роде".

     -- Нет ответа? Еще раз попытайтесь! Не стрелять!!!

     Язон выкрикивал   команды одну за другой, не успевая согласовывать их ни

с кем, однако Мета энергично кивала   в   знак поддержки, да и Керк, пусть еле

заметно, одними глазами, но давал понять, что не возражает.

     Чем ближе подлетала эта женщина-птица,   тем менее угрожающей   казалась.

Очевидно, уже многие прикинули по приборам размеры летательного аппарата, но

Мета первая высказала вслух:

     -- Да она же ростом с человека! Даже меньше! То есть это не корабль, не

устройство, это... киборг.

     Догадка   такая   была   скорее   интуитивной,   опережающей логический   ход

мыслей. Но ведь и Язон думал так же.

     Киборг   не   киборг,   а   белая   птица   подлетела   к   "Арго"   практически

вплотную,   сложила   крылья   и,   выпустив   шасси   --   да   нет,   не   шасси,   а

обыкновенные   птичьи лапы! -- уселась   на консоль ракетной установки, как на

жердочку. Никакого видимого оружия   при ней не   было, а что касается скрытых

средств   нападения -- всего,   как говорится, не предусмотришь.   Но   в данном

случае   и   предусматривать   оказалось   нечего. Действительно:   то   ли чайка,

опустившаяся на скалу с   естественной небрежностью, то ли   вообще   -- голубь

мира, добрый посланник, успокаивающий, как белый флаг парламентера.

     Стандартного ответа   на радиосигнал так и не поступило (стандартного   в

этих краях что-то вообще встречалось немного), но спустя   некоторое время --

как   раз   пирряне   успели   прийти в себя   и   уже заерзали   от   нетерпения   и

бездействия   -- на   лбу у женщины-птицы вспыхнули цифры, и   начался обратный

отсчет секунд и минут.

     Через семь минут без малого что-то должно было произойти.

     Две   из   них понадобились   на то,   чтобы   еще раз уговорить   пиррян   не

наносить упреждающего удара. Клиф, например, считал, что белая птица (да еще

Белая Птица Мести!) -- обыкновенная бомба   с часовым механизмом. Язон разбил

эту гипотезу в пух и прах. Стали бы их тогда предупреждать о времени взрыва!

Как   же! Да и   вряд   ли обыкновенное оружие опасно для   суперброни "Арго"   с

семью   дублирующими    друг   друга    системами   защиты.   Ну   а   уж   если   это

действительно серьезная бомба,   скажем,   аннигиляционная,   тогда   тем   более

сбивать ее   ракетами   не рекомендуется. Единственное,   что   можно   сделать в

таком   случае --   вылезти   кому-нибудь   одному   в открытый космос и   вежливо

попросить птичку улететь обратно, а если не послушается, попытаться оторвать

ее от корабля и зашвырнуть куда подальше.

     Заниматься подобными глупостями желающих   не нашлось, а тут еще дисплей

на   лбу   инопланетной   гостьи   сменил   тему и   выдал бегущей строкой на трех

языках, в   том числе и   на общепонятном межязыке: "Следуйте   за мной". После

чего   обратный   отсчет   продолжился,   и   оставалось   уже всего три минуты   с

небольшим...

     В   конце концов   решили послушать   Язона --   всетаки   он умел убеждать,

иногда просто давил   своим авторитетом. А   Язон распорядился, ни секунды   не

колеблясь:

     -- Готовьте десантный бот к старту!

     -- А если это ловушка? -- поинтересовался Керк.

     -- Вот там и посмотрим, -- улыбнулся Язон.

     Керк   улыбнулся ему   в ответ. Разве пирряне   когда-нибудь   отказывались

попасть в ловушку, чтобы потом, победив всех, с честью оттуда выбраться?

     А новая надпись   на   "птичьем" дисплее, промелькнувшая   в предпоследние

десять   секунд, еще больше   порадовала   всех своей   военной лаконичностью   и

четкостью:   "Коридор   открыт.   Следуйте   за   мной.   Дистанция --   не   больше

километра".

     "Вряд   ли это   ловушка, --   подумал   Язон. -- Разве что персонально для

меня. Ведь никто другой в нее все равно бы не попался".

     А капканов, расставленных   на   Язона динАльта, бояться   глупо.   Ведь он

здесь специально для того, чтобы искать их.

     Игривые    попытки   Меты    отклониться   от    курса,   заданного    птицей,

красноречиво   показали,   что    коридор   прорублен   в   электромагнитном   поле

совершенно    фантастической    напряженности.    От    подобного    поля    любой

металлический   предмет   отскакивал,   как   резиновый мячик   от   стены.   Таким

образом,   путь   на   планету   без   специального   разрешения   был   открыт всем

желающим,   но   только   в   пластиковых скафандрах   без   ножей,   пистолетов   и

электроприборов.   Не   позавидуешь   такому   диверсанту, когда   он   попадет   в

царство техники с многовековой историей развития!

     Приземление   прошло   успешно   -- прямо на небольшую площадку,   очевидно

специально для   этого и   предназначенную.   Но все   остальное, что можно было

разглядеть вокруг, честно говоря, мало походило на космопорт. Прямо по курсу

в   огромной куче,   если не сказать,   горе   технического мусора   зиял   черный

провал   пещеры   (возможно,   туннеля).   От площадки   до входа   в   эту   весьма

неуютную   дыру    поверхность   планеты   тоже    была   завалена    неработающими

устройствами, мелкими запчастями или осколками   крупных деталей. Собственно,

все это они уже наблюдали из   космоса, но сейчас, вблизи, поражало диковатое

сочетание:   белоснежная   женщинаптица,   прекрасная   в    своем   совершенстве;

маячивший вдалеке робот-гигант с начищенным до блеска бронированным панцирем

и четкими, осмысленными движениями; снующие тут и там самодвижущиеся тележки

на   шагающих   шипастых   колесах   --   и все   это   на фоне веками   неубираемой

помойки. Очевидно, у роботов и киборгов представления об эстетике отличались

от человеческих, хоть они и поселились в кислородном мире, где обыкновенному

хомо сапиенсу можно   было спокойно выходить   на поверхность планеты и дышать

без дополнительных приспособлений.

     Пирряне   так   и   сделали, чтобы времени зря   не терять,   но, спрыгнув с

трапа на   хрустящие под ногами обломки, растерялись и приуныли как-то. Птица

вспорхнула, тут   же   умчалась вдаль   и   ввысь,   даже   не сообщив   ничего   на

прощание с помощью своей бегущей строки. А из пещеры -- вот это был сюрприз!

-- вышел навстречу гостям высокий   худощавый старик   с длиннющей бородою, не

менее   белой,   чем   оперенье диковинной   птицы.   Андроид?   Киборг?   Да   нет,

пожалуй, все-таки   человек.   По крайней мере, так   решил Язон. Да и   пирряне

вроде тоже признали его людскую природу.

     -- Кинней, -- представился седовласый абориген и заговорил на   странном

языке, совершенно не знакомом даже Язону.

     К   счастью, современный международный   язык Галактики оказался доступен

старику, и вообще все пошло нормально.

     Все-таки здесь человек управлял роботами, а не роботы человеком. Кинней

был своего рода смотрителем на этой   свалке. Правда,   он не знал   наверняка,

один   ли   он   здесь   такой,   но это   его, похоже,   не слишком   интересовало.

Почтенный старец вел   отшельнический образ   жизни,   однако,   когда увидел   в

небесах громадный корабль,   какое-то давно забытое любопытство   проснулось в

его душе и он решился   пригласить нечастых в здешних краях странников к себе

в гости.

     -- Так это   вы направили к нам такую красивую птицу? --   решил уточнить

Стэн.

     -- Можно сказать, что и я.

     Все ответы старика отличались подобной уклончивостью.

     -- А она вас действительно слушается? -- продолжал допытываться Стэн.

     -- Они все слушаются, но не всегда и не во всем.

     -- И куда же она сейчас улетела?

     -- Надо думать, отправилась подруг созывать.

     Беседа текла неспешно, почти вяло. А меж тем тележки с колесиками имели

еще и   длинные манипуляторы   наподобие человеческих рук. Механические   слуги

очень споро установили длинный   стол прямо   под открытым   небом,   расставили

вокруг   стулья и   начали таскать   кувшины с напитками   и блюда   с   едой, как

заправские   официанты.   Эти примитивные устройства   (или   существа?), видно,

слушались своего   хозяина лучше,   чем   птицы. А   птицы   -- что   поделать! --

существа (или устройства?) высокоорганизованные, а потому   гордые,   и летают

теперь где хотят.

     -- А без птиц вы нам сможете организовать коридор обратно на орбиту? --

строго спросил Керк.

     --   Пусть это   вас   не   беспокоит,   -- заверил   старик   Кинней.   --   Не

торопитесь. Сейчас посидим, выпьем-закусим, а там видно будет.

     Керка не очень радовала подобная перспектива, но еда на столе выглядела

вполне   нормальной,   даже аппетитной, да и понял уже   пиррянский   вождь, что

здесь,   в центре   Галактики,   брать   быка за   рога -- толку   мало. Тут   надо

прислушиваться   к   мнению Язона   и терпеливо ждать. Иначе   не   получается. А

перекусить? Что ж, перекусить никогда не помешает.

     Но вот именно этого сделать и не удалось.

     Только   расселись   за столом,   только руки   протянули   к   толстостенным

пластиковым   кружкам   и   изящным   многозубым   вилочкам,   как   с неба, хлопая

крыльями, налетели давешние белые птицы. Теперь их было много.   Очень много.

Язон не   взялся бы узнать среди них ту, что провожала гостей от   корабля   до

пещеры   Киннея.   Напрочь   растеряв всю свою красоту   и женственность,   птицы

хватали лапами и зубами все   кушанья подряд, рвали их   на куски,   глотали не

жуя,   рычали,   чавкали,   отплевывались,    давились   и   в   считанные   секунды

превратили роскошный стол в такую   же помойку,   какая царила вокруг.   Только

новая помойка была   явно   органического   происхождения   -- с отвратительными

объедками и костями,   плавающими в дурно пахнущих лужах, где смешались вино,

подливки, приправы и натуральный птичий помет.

     Улетели милые   белокрылые   девушки так же внезапно, как   и свалились   с

неба.   Пирряне,   конечно,   оружие   повыхватывали   сразу, раньше   чем   шелест

крыльев услыхали, но стрелять никто   не   осмелился. Все-таки реальной угрозы

для жизни   не было, а еда... Что еда? Ведь они же не хозяева   тут, а   гости.

Может, по местным правилам так   и принято -- первую   порцию птицам отдавать.

Правду сказать, великовата порция   для таких   невесомых   созданий,   но... Не

пиррянам о том судить. Они сидели и терпеливо ждали объяснений.

     А старик   закрыл лицо руками,   и стало вдруг   видно, как из-под ладоней

его текут слезы.

     -- Что все это значит? -- решился наконец спросить Язон.

     Тогда Кинней вытер рукавом плаща слезы   и начал рассказывать правду. Он

сам так и сказал:

     -- Теперь расскажу вам правду. Время   уклончивых   ответов и   недомолвок

кончилось. Слушайте. Был я царем на планете Эгриси...

     Язон вздрогнул и приготовился слушать с удвоенным вниманием.

     -- Я был царем, -- продолжал   старик, -- но меня   сверг Сулели, зовущий

себя   Исааком Даниилом Йотом. Сверг, сославшись на волю   богов. Дескать, это

они сочли, будто я слишком жесток к своим подданным, и вот сослали меня сюда

в наказание. У меня на Крейзике много слуг, но все они   -- бессловесные. Все

не живые или   полуживые.   А самые   главные среди   них -- Белые   Птицы Мести,

потому что этих слуг я сам и вырастил. Я сам изобрел эту форму синтетической

биоэлектронной жизни. И сегодня я развожу их, как индюшек на   птицеферме.   С

каждым годом у меня   становится все больше моих славных пташек. Когда-нибудь

мы   станем непобедимой армией. И тогда я   обрушу всю накопившуюся силу   моей

мести на древнюю поруганную нечестивцами землю Эгриси. А пока... Пока мы еще

не   столь   сильны.   Мои   птички   участвовали   в   двух   небольших   кампаниях.

Например, на Бипхинии мы поддержали однажды мемриков.

     -- Почему именно мемриков? -- быстро спросил Язон.

     --   Молодой   человек! Очень давно   мои   сыновья   улетели   туда и   стали

мемриками.

     --   Понятно,   --    это   включился   Арчи,   которого    начала   раздражать

болтливость старика. -- Но мы так   до сих пор   и не услышали, почему же ваши

самые замечательные слуги слопали всю   нашу пищу. Или   я   что-то неправильно

понял?

     Наверно, молодой   Арчи   все-таки   погорячился   с вопросом.   Седобородый

Кинней   снова   прослезился   и   какое-то   время   не   мог   говорить,   а   потом

прошептал:

     -- Обманул меня, стало быть, оракул...

     При   этих словах   пирряне загрустили. Решили, видно, что случай выдался

почище,   чем с Хавриком. Хотя, казалось   бы, вот она, планета   Эгриси -- уже

дважды названа   и   близка   теперь,   как...   ну   да, как   локоть,   который не

укусишь. А старик   явно в маразме, толку   от него   не   добьешься, и   славные

птички эти скоро склюют не только пищу, но и его самого.

     Язон   смотрел   совершенно   по-другому   на    сложившуюся   ситуацию.   Его

радовало, что пирряне опять благоразумно не совершают активных действий. Сам

же он   умел ждать, умел   слушать других, умел не   торопить и   не торопиться.

Потому Язон одному лишь Арчи подмигнул еле заметно: "Мол, спокойно, друг, не

гони волну, сейчас он все расскажет!"

     И ведь рассказал.

      -- Пташки мои -- они очень умные, они только говорить не умеют, но все,

все   понимают.   Они с   самого   начала знали, что   я люблю покушать. О,   вы и

представить   себе не   можете, какой я страшный гурман! Я   просто обжора. Для

меня самое большое наказание   -- когда поесть нельзя. Собственно, меня таким

способом и наказали. Ссылка сама по себе   -- тьфу! Какая разница, где   жить?

Если бы не одна маленькая деталь: здесь, на   Крейзике, совсем нету пищи. Так

вот.   Птички мои стали   мне откуда-то приносить   настоящую еду, вкусную. Я с

ними,   понятно, делился.   Птичек   становилось   больше,   и еды   они приносили

больше.   Однако потом   что-то в   этом механизме сломалось. Не   стало на всех

хватать. Они-то знали, что мне не обязательно и стали есть   в первую очередь

сами. Так и повелось. Из года в год. Только я за стол --   они тут как тут! И

съедают все, подчистую. Спрятаться нигде невозможно: ни в одной пещере, ни в

одной машине,   ни в кровати, ни под кроватью... Достанут   всегда и всюду.   И

слопают мой завтрак,   обед   и ужин до последней крошки. Я уж предлагал, мол,

заберите сразу,   мол,   я не   претендую. Э,   нет   --   смотрят ясными глазами,

молчат и как бы подсказывают: "Не ленись, Кинней, накрывай на стол   почаще".

Вот так и длится мука моя, так и повторяется изо дня в день уже почти триста

лет.

     -- Сколько?! -- переспросил Арчи с   наивным удивлением простака.   --   И

как же вы живы до сих пор?

     -- А это на что? -- грустно сказал Кинней и расстегнул молнию на   своем

хитоне.

     Из груди старика торчала плоская блестящая коробочка.

     --   Биоэлектронная   батарейка,   --   пояснил   он. -- Солнечная   энергия,

попадая на мою кожу, превращается в химическую, химическая -- вот здесь -- в

биохимическую, и -- порядок! Метаболизм   не   нарушен.   Я   живу.   Но   есть-то

хочется. Вы себе   представить   не можете, как хочется!.. Так вот, -- добавил

он после паузы. --   Оракул мне обещал, что   эта проблема решится сама собою,

когда на планету Крейзик прибудет огромный космический корабль с   сильными и

доблестными воинами на борту.

     -- Спасибо   за комплимент, -- поблагодарил Язон. -- А   теперь   слушайте

внимательно, дедуля. Оракул   ваш все правильно   предсказал,   просто   следует

помнить: сами собою никакие проблемы не решаются, Но! -- Язон   поднял палец,

акцентируя внимание на следующих фразах. -- Мы, как доблестные воины, сумеем

вам помочь. Только для этого нам необходимо попасть на Эгриси.   Живее, живее

объясняйте кратчайшую   дорогу туда!   А уж   мы на   обратном пути   про   вас не

забудем, избавим от многолетней беды. Ну как? По рукам?

     Старик Кинней смотрел на Язона   ошалелыми глазами. Он явно не собирался

скрывать координат планеты   Эгриси и   просто не верил своему счастью. Видно,

Кинней еще ни   разу в жизни не встречался   с   порядочными людьми,   а   сейчас

почувствовал, пользуясь особенным сверхчутьем киборга: его не обманывают. Он

готов был рассказать все, что знает. Но готовности оказалось недостаточно.

     -- Да как же я   вам объясню,   где планета Эгриси, если меня оттуда сюда

везли в   закрытом   контейнере?!   -- возопил старик,   и надежды   всех   пиррян

рухнули еще раз.

     Грамотный вопрос сумел задать Арчи:

     -- Да неужели,   дорогой наш Кинней, на всей этой планете ни один робот,

андроид,   киборг,   ни   один   компьютер,   в   конце   концов,   не   знает   места

расположения вовсе не чужого вам   мира из соседней звездной системы? Никогда

не поверю.

     Кинней задумался тяжко,   потом молча захлопал в ладоши. Даже Язон после

этого решил, что все бесполезно и пора уходить.

      Однако после девятого   призывного хлопка прилетела   Белая Птица Мести и

послушно села на край загаженного ее сородичами стола.

     -- Вот, -- проговорил седобородый Кинней. -- Она знает, где Эгриси.

     Потом старик   прижал большую   птицу к своей груди и   прошептал   громким

свистящим шепотом:

     -- Планета Эгриси, ласточка моя.   Лети и убей Сулели. А   они полетят за

тобою и помогут тебе. Не потеряй их. Это самое главное.

     -- Мы не обещали тебе   участвовать в   убийстве   твоего брата Сулели, --

огрызнулся Керк, нарочито переходя на "ты".

     Он очень не   любил, когда кто-то   решал за него, что ему делать, а чего

нет.

     -- Но ведь вы хотите попасть на мою родную планету?

     -- Да, -- сказал Керк.

     -- Тогда не обращайте внимание на мои слова, а просто летите   строго за

нею.

     --   С какой скоростью будет двигаться   ваша птица?   -- поинтересовалась

Мета. -- Мне, как пилоту...

     -- Я понял, -- перебил старик. -- Она подстроится под вас. А вообще две

десятых скорости света ей вполне доступны.

     -- Годится, -- сказала Мета.

     Язон   еще   много   о   чем   мечтал   спросить   у    сумасшедшего   аборигена

сумасшедшей   планеты. Они ведь совсем не поговорили о роботах, об истории, о

других людях, прилетавших сюда до них...

     Но Кинней вдруг произнес громко и торжественно:

     -- Я буду ждать вас. А сейчас поторопитесь. Через минуту дадут коридор.

Вы должны лететь.

     Эгриси   оказалась третьей   планетой   в   системе   малой   желтой   звезды,

известной среди астрономов   под названием   Новый Кокос. Кто бы мог подумать:

Арчи в университетские годы писал свою первую самостоятельную научную работу

на   тему "Обоснование   природы цикличных   изменений   светимости   на   примере

желтого карлика Новый Кокос"! Вот   уж действительно тесен   мир!   И был   в те

времена студент Арчи свято уверен: никаких обитаемых планет в такой звездной

системе быть не может. А   теперь выяснялось,   что не только с планетами,   но

даже с природой светимости юный астрофизик сильно напорол.

     Причина-то вся   была   не   в самой звезде,   а в несколько   нестандартной

оболочке, окружающей светило по всей сфере на примерно одинаковом расстоянии

от орбит третьей   и четвертой   планет. Плотный   метеоритный   пояс километров

двадцати в толщину. Трогательное совпадение с известной из учебников истории

толщиной колец Сатурна в те довоенные времена,   когда их еще не растащили на

противоармадные заслоны. Метеоритный пояс вокруг Нового Кокоса был не только

плотным,   но   и   необычайно   подвижным,   что   явно свидетельствовало   о   его

молодости.

     Но   подобные   изыскания    представляли   интерес   разве   что   для   Арчи,

смотрящего на   все вокруг широко раскрытыми   от   научного восторга   глазами.

Остальные в экипаже   "Арго" были озабочены   сугубо практическими проблемами,

собственно,   даже   одной-единственной   проблемой:   как прорваться через этот

пояс   с минимальными потерями?   Напролом? Можно. Но это колоссальные затраты

энергии, риск вывести из   строя целый ряд жизненно важных   систем корабля и,

наконец,    слишком    много   шуму.   Всетаки   они    прибывают    на   Эгриси   не

долгожданными гостями и желательно было бы подкрасться к планете незаметно.

     Тогда    как?    Маневрировать?   И   это   реально.    Но    тут   потребуется

колоссальное    количество   времени   для   изучения   закономерностей   движения

метеоритов   и   составления   подробной   программы   для   маршевых,   рулевых   и

тормозных двигателей.

     Третьего   варианта   как   будто    не   существовало.   Однако   был    некий

промежуточный: маневрировать на глазок, на авось, а при неудачных сближениях

--   стрелять.   Но этот   вариант на   самом   деле   очень   быстро   скатывался к

первому.

     И   вот   когда они подошли   уже   на минимально   допустимое расстояние   к

потоку    жутких,    бесшумно   наплывающих   друг    на   друга,   сталкивающихся,

крошащихся, вертящихся и рассыпающихся   громадин,   путеводная   белая   птица,

летящая   впереди, затормозила вдруг почти до   нулевой скорости, развернулась

и, появившись в центре главного   обзорного экрана, включила   свой дисплей на

лбу.

     "Внимание, --   побежала строка. -- Внимание! Сейчас в потоке метеоритов

возникнет   промежуток,   достаточный   для   проскока   внутрь   сферы.   Опасного

столкновения с   самыми крупными   фрагментами планет можно   избежать лишь при

одном условии: двигайтесь за мной   на расстоянии ста метров ровно. Что бы ни

происходило вокруг, не   меняйте направления движения,   скорости и расстояния

до   ориентира.   В   случае   исчезновения   ориентира   --   двигаться с   прежней

скоростью и прежним курсом".

     До   них   даже   не   сразу   дошло,   что   значит   "в   случае   исчезновения

ориентира". Они это поняли   чуть позже.   Войдя   в поток, некоторое время шли

удивительно чисто.   В общем, не так   уж и удивительно: ведь птица   и корабль

следовали   согласно тщательно составленной   кем-то программе. Но   потом... У

любой программы бывают сбои, в любом деле не обойтись без неожиданностей.

     Две   циклопических скалы, с   прицельной точностью стукнувшись   широкими

плоскими выступами,   расплющили   маленькую белую   птичку, и   тут   же   начали

медленно   расходиться   в   стороны,   унося   на себе   каждая   зеленовато-бурые

ошметки   только   что   работавшего,   изящного,   сложного   и   очень   неглупого

устройства (или все-таки существа?).

     Пальцы Меты не   дрогнули   ни на мгновение. Скалы медленно   расходились,

"Арго"   надвигался,   пот градом   бежал по   лицам   всех пиррян, которые в эту

минуту ничем не могли помочь   своему пилоту -- только молчать, стиснуть зубы

и не мешать, чтобы не   спугнуть окончательно уже начавшую   ускользать из-под

самого носа удачу.

     Они прошли впритирку к   скалам на омерзительно   малой скорости, но лишь

благодаря этому каменные   махины вновь   тюкнулись друг о друга уже за спиной

корабля, а две другие громадины рассыпались в пыль за несколько секунд до их

появления в опасной зоне.

     Дальше   было чистое черное   небо и разноцветные звезды, и маленький, но

уже заметно выросший относительно других золотой шарик Нового Кокоса. Теперь

можно   было смело, не думая, жать   на гашетку ускорителя. И Мета на радостях

так   нажала,   что всю   команду   повалило   на пол и вдавило   в   него,   словно

колесами    гигантского     вездехода.     Никто    не    успел     забраться     в

противоперегрузочные кресла, ведь почти все из чистой солидарности стояли за

спиной   у пилота в капитанской рубке. Но   никто и не обиделся. Семнадцать g.

Ерунда.

 

     ГЛАВА 12

 

     Космодром   на   Эгриси оказался   достаточно   цивилизованным: чистеньким,

ухоженным,   с   исправно   действующей   диспетчерской   службой,   с    бригадами

наземного   обслуживания,   с    полицейскими   и   таможенными    постами.   Такой

космодром вполне способен был принять и "Арго", но, разумеется, свой могучий

корабль пирряне оставили на орбите. Правда, в нем   дежурило теперь лишь семь

человек   во главе со   Стэном -- минимальный, можно сказать, аварийный расчет

линкора. А   подразделение, по численности являющееся космопехотной   ротой, в

обыкновенный десантный   бот уже не помещалось. Так что пришлось отправить на

Эгриси   более вместительную и более грозную межпланетную канонерку. Язон   не

знал, кто или что поджидает его в   этой   конечной точке   долгого   и сложного

пути, но на всякий случай хотел располагать максимальной ударной мощью. Нет,

стволы орудий наружу   не выставляли,   да   и на себя ничего   лишнего не стали

навешивать.   Неизменные   пиррянские пистолеты   и те   попытались   спрятать   в

широких рукавах --   зачем   зря   людей   пугать?   Видите? Мы просто туристы --

глаза нараспашку и улыбка от уха до уха.

     А погода была вполне   туристической: безоблачное небо, жаркое солнце, и

виды вокруг космодрома   -- откровенно курортные: горы, море, песчаные пляжи,

пальмы. Полиция и   таможня   встретили   инопланетников холодно,   но   вежливо.

Ношение   оружия,   по счастью,   было   не   запрещено   здесь,   а   на   вопрос   о

наркотиках каждый из пиррянских бойцов мог с чистой совестью   отвечать,   что

таковых не имеет. Ведь даже взятый для   исследования плод куромаго,   конечно

же, остался на борту "Арго".

     В космопорту никто не спрашивал   их о   цели визита, и это было странно.

Так могли вести себя полицейские в высокоразвитых мирах, давно вступивших   в

Лигу,   где   представители   власти   различали   делегации   своих   тут   же,   по

опознавательным   знакам.   Ну и   конечно,   вопрос   о цели   прибытия   считался

праздным   и даже   неуместным,   если   на   планете шла   война,   а   из   космоса

сваливалось новое боевое   подразделение.   Здесь   был   как будто   не тот и не

другой случай.   Повсюду   царили покой и   благоденствие, а   меж тем не только

Лига Миров, но и Специальный Корпус ни малейших сведений о третьей планете в

системе Нового Кокоса не имели. Может, все-таки какая-то путаница произошла?

     Не рискуя обращаться к полицейскому   со столь   дурацким   вопросом, Язон

поймал   за   лацкан пиджака простого водителя,   который зазывал пассажиров на

меж-языке.   Водители   в   космопортах всегда   умеют   общаться   на   нескольких

языках, хотя зачастую и   плоховато.   Но   они всегда все знают. Этот водитель

энергично крутил   на пальце ключи от своего транспортного средства, а голову

его украшал   невиданный   головной убор   -- плоский, как посадочная площадка,

диаметром раза   в два больше диаметра головы, и с козырьком,   защищающим   от

солнца.

     -- Скажи, приятель,   ты сможешь отвести нас в местное представительство

Лиги Миров?

     -- Куда-куда, дорогой? Не понял.

     --   Лига   Миров.   Лига,    --   повторил   Язон,   как   можно   более   четко

выговаривая слова.

     -- Слушай, амханаги, так бы   сразу и сказал! --   обрадовался   водитель,

продолжая   вставлять местные словечки   во фразы на меж-языке. --   Это у   нас

такой хороший састумро. Понимаешь, амханаги? Отель "Лига".

     Язон почему-то сразу согласился:

     -- Поехали в отель.

     Впрочем, он знал почему. Ведь стало уже ясно: нет тут никакой путаницы,

и представительства Лиги на этой планете нет. Нужно каким-то другим способом

действовать.   А   для   этого   сначала   правильнее   всего   где-то   поселиться.

Перекусить, познакомиться с   местными обычаями, навести обо всем   справки по

открытым   каналам, еще раз   выйти   на связь с Бервиком,   в конце-то   концов.

Кстати, первую информацию об Эгриси Язон передал "шефу"   еще с борта "Арго".

И теперь   он был просто уверен, что хороший отель -- это лучший   вариант для

их команды.

     -- Эй,   приятель, -- вспомнил   Язон,   --   я не   предупредил: нас больше

тридцати человек.

     -- Обижаешь, амханаги. Моя манкана и пятьдесят человек возьмет.

     Манкана   оказалась вполне   обыкновенным автобусом, впрочем,   достаточно

комфортным     в    сравнении,    скажем,    с    транспортными    средствами    на

Поргорсторсаанде. И обошелся переезд относительно недорого. Причем   радушный

водитель, ни минуты не колеблясь, взял с Язона кредитами. Жемчужно мерцающие

банкноты были хорошо   известны ему как платежное средство, хотя в космопорту

специального пункта   для обмена общегалактических денег на местную валюту не

наблюдалось.   Язон это   определенно отметил. Но так же   спокойно межзвездные

кредитки   были   восприняты   в   отеле,   когда   солидная   делегация   с   никому

неведомой здесь   планеты Пирр попросила -- шутка ли сказать! -- тридцать три

места в номерах "люкс".

     Десятерых человек во главе с Ресом   Язон попросил остаться в космопорту

для   наблюдения   за   вынужденно   брошенной   ими   на взлетно-посадочном   поле

канонеркой и   за другими   прибывающими   и убывающими кораблями.   Этой группе

пиррянских   бойцов   вменялось    также   в   обязанность   изучать   окрестности,

наблюдать   за   всеми подозрительными   типами и   постоянно   быть   на связи   с

руководством, то есть с Язоном, Метой и Керком. Не   приходилось сомневаться,

что на   планете   с таким уровнем технологии   существуют   вполне   современные

спецслужбы, наблюдающие за столь необычными гостями   еще с момента выхода на

орбиту, если не раньше.

     А састумро,   то есть отель,   оказался   действительно   неплохим. Правда,

назывался   он   "Лидо",   а   не   "Лига", но   это не   имело   никакого значения.

Путаница   получилась смешная и, возможно, даже удачная. Поговорив с   портье,

Язон выяснил, что название этой   тургостинице   дал ее первый хозяин -- некий

итальянец по имени Фермо.

     -- В   каком смысле итальянец?   -- поинтересовался Язон. -- Где-то здесь

есть планета Италия?

     -- Не знаю, -- честно признался портье. -- Может, и есть.   Но Фермо был

с   очень   далекой   планеты,   у нее   еще   такое   странное   название...   вроде

Школьная.

     -- Скоглио, -- предположил Язон.

     --   Точно!   -- обрадовался   портье.   -- Скоглио. Спасибо, амханаги, что

напомнили. Буду теперь всем рассказывать.

     Человека по   имени   Фермо Язон не   помнил, однако пометил себе: навести

справки   о   первом   хозяине   отеля.   А   вот   простенькое    слово    "лидо"   с

полузабытого языка Язон перевел легко. Означало оно "побережье", "взморье" и

для названия подходило идеально.

     Вид   из окон   на море открывался совершенно   роскошный. Так   и хотелось

плюнуть на все и пойти купаться. В конце концов, сколько можно работать?!

     -- Может,   пойдем   в   море   окунемся?   -- мечтательно проговорила Мета,

отворачиваясь   от окна и   усаживаясь в   глубокое   мягкое кресло. -- Тебе тут

нравится?

     --   Мне тут нравится, -- ответил Язон. --   Но   сейчас мы   примем   душ и

пойдем обедать. Если успеем.

     -- Фу, какой ты скучный,   -- Мета   надула губки, --   даже   помечтать не

дал. А почему мы можем не успеть на обед?

     -- Потому что я просил Грифа разыскать телефон приемной местного царя и

передать этому   государю, что   прибывший на планету наследный принц   Даймед,

сын Айзона, желает видеть его.

     -- Наследный принц -- это ты, что ли? -- хмыкнула Мета.

     -- Конечно, я. И полагаю, что мое   первое имя, данное при рождении, они

здесь помнят   лучше, чем, скажем, имя   знаменитого игрока-афериста Баухилла,

обобравшего казино "Туманность".

     Язон не ошибся. И не   только насчет имени. Пообедать в ресторане "Лидо"

в этот день было им не суждено.

     Десять роскошных манкан, сверкающих красным металлом, подали по личному

повелению царя Исаака Даниила Йота прямо к подъезду "Лидо". Минут пятнадцать

кавалькада неслась по прекрасной автомагистрали вдоль   моря, затем   свернула

на   узкую,   но   не   менее   гладкую   дорогу, перекрытую   шлагбаумом   и   круто

поднимавшуюся   в   гору.   Царский   замок   построен был в чрезвычайно красивом

месте   и,   похоже,   простоял здесь не одно столетие: стены его   сверкали   на

солнце первозданной белиз ной, но   были шершавыми   и даже   щербатыми, словно

вырубленными из сахара. А медно-красные шпили на башнях сияли так, словно их

полировали ежедневно. Может так   оно и было, а может, и кровля, и автомобили

делались тут из совсем другого материала, нежели тривиальная медь.

     Обед   был,   разумеется,   роскошным,   столы   накрыли   в   главной зале --

как-никак родственник   приехал.   Луди, араки и гвино   лились рекою. Впрочем,

луди   оказалось   весьма заурядным пивом, араки -- плохонькой водкой,   а   вот

среди иных веселящих напитков,   собирательно   именуемых   "гвино", попадались

очень достойные образцы настоящих виноградных вин. Язон сразу догадался, что

именно в этом здесь понимают толк. Однако увлекаться нельзя   было. Его ждала

аудиенция   у царя. А жаль.   Насколько большее   удовольствие доставило бы ему

сейчас поваляться где-нибудь на песочке под пальмой   с бутылочкой пусть даже

самого простенького "луди" и ни о чем не думать!

     --   Пойдемте, Даймед, -- вкрадчиво проговорил   Йот, осторожно подойдя к

Язону   со   спины   и   наклонившись   почти   к   самому   уху. --   Настало   время

поговорить с вами наедине.

     -- Хорошо,   -- согласился Язон и   добавил почти таким же конспиративным

шепотом, каким обращался к нему царь. -- Только со мною будет женщина.

     -- Почему? -- удивился Йот.

     -- Потому что она моя жена.

     Аргумент прозвучал   сильно.   Йот   задумался и решил не спорить. Мало ли

какие   порядки   бытуют   на далекой   планете   Пирр! Может,   у них жена важнее

личной охраны? А свиту Язон солидную привел. Начнешь возражать, будешь иметь

дело со всеми этими верзилами. Потом хлопот не оберешься: горы трупов, битые

стекла, все   кровью заляпано.   Один ремонт   во сколько обойдется!   Уж   лучше

потерпеть присутствие женщины.

     -- Пойдемте, Даймед, -- повторил царь.

     Язон кивнул Керку, мол все в порядке, остаюсь на связи,   Мета со мной и

оружие   при нас. Потом они поднялись оба,   поблагодарили царя, его поваров и

слуг за прекрасный обед (Язон   при его   способностях   сумел выдать несколько

слов   на   местном   наречии   ко всеобщему   восторгу эгрисянской стороны) и   в

сопровождении двух   головорезов   с   огромными   допотопными мечами наголо   --

такой здесь   был принят   стиль   -- покинули   трапезную и скрылись   в царских

покоях, предназначенных специально для аудиенций.

     Язон представлял   себе,   как может   выглядеть специальная   комната   для

приемов важных гостей   и секретных   переговоров у властителя столь   странной

планеты,   как   Эгриси,   где   достижения   современной   цивилизации   так   лихо

перемешаны с   древней   дикостью.   Там   наверняка   будет   полным-полно   плохо

спрятанных     следящих    камер,     микрофонов,    записывающей     аппаратуры,

автоматического огнестрельного оружия, срабатывающего на голос, механических

ловушек и прочей хитрой техники того же пошиба. Впрочем,   он очень надеялся,

что   до   стрельбы   и   связывания   веревками дело   не дойдет. Для   мирного   и

положительного   результата по-настоящему   важно было   лишь   одно:   предельно

точно выстроить разговор.

     -- Мета,   --   шепнул он своей   телохранительнице. -- Очень прошу   тебя,

будь   молчалива, пока   я   не   попрошу   тебя высказаться. Договорились? И   не

обижайся.

     Мета уже ни на что не обижалась. Но возникни хоть малейшая   угроза   для

жизни одного   из них, она   поступит только так, как подскажут ей впитанные с

молоком матери пиррянские инстинкты.

     -- С чем   пожаловал, мальчик мой? -- начал Йот, резко перейдя на "ты" и

вообще на демонстративно фамильярное обращение.

     -- А то не знаешь, дяденька мой! -- подхватив эту ерническую интонацию,

откликнулся Язон. -- Прилетел забрать   принадлежащий мне   по праву звездолет

"Овен", доставленный на твою планету сводным братом моим Фрайксом по приказу

матери нашей Нивеллы. Фрайкса   я бы тоже забрал. Говорят, он давно вернуться

хочет, вместе с женою и детьми. Если что не так, поправь дяденька!

     Дяденька И. Д. Йот просто обалдел от такой наглости и закричал:

     --   Все   не так!!   Все!!!   Слушай меня. Слушай и запоминай. Фрайкса нет

больше   на   свете. Он умер   несколько лет назад. Дети его тут, но захотят ли

они лететь с тобою   -- большой вопрос. Вдова Фрайкса Галка подумывает о том,

чтобы снова выйти замуж, и не где-нибудь, а именно здесь,   на   нашей, лучшей

во всей Вселенной планете. А   пока вместе с другой моей дочерью Миди и сыном

Файтоном они прекрасно проводят время. Ты   же, Даймед, -- или   всетаки лучше

звать тебя   Язоном? -- действительно племянник мне, а я тебе -- дядя, потому

что   Нивелла   --   моя   родная сестра. Вот   почему Ослепительный   Винторог...

Винторог! Понятно? А не звездолет! Вот почему он и оказался на моей планете.

Но помни же, Язон, помни, Даймед, как только послан был с Орхомена на Эгриси

Ослепительный   Винторог, я отправил ему навстречу шифротелеграмму,   просто в

космос, я   не знал, куда именно   следует посылать сигнал. И в телеграмме той

говорилось: "Спасибо,   Нивелла, за твой   подарок, но ни тебя саму, ни   мужей

твоих -- Ахаманта и Айзона видеть я больше не желаю. Вы достаточно попортили

мне крови, и теперь   с помощью особых устройств,   которые есть на "Овене", я

отгорожусь от всего мира, и моя планета будет жить лучше всех   во Вселенной,

а вы,   сумасшедшие фанатики   науки, можете   продолжать свои исследования где

угодно, только теперь уже без меня. Привет Феллу". Вот так! Я помню наизусть

замечательный текст этой шифротелеграммы. Кстати,   не знаю, получила   ли мое

послание Нивелла,   но я сумел вычеркнуть имя   Эгриси   изо всех галактических

справочников и   атласов, а метеоритный   пояс, который   давно-давно построили

вокруг моей   планеты боги,   позволил нам по-настоящему изолировать   себя   от

ближних и дальних завистников и злопыхателей. Вот так,   Язон! А ты узнал обо

мне и прорвался   сюда. Это   очень сильно   поднимает   твои   шансы, но все   же

утверждать,   что    Ослепительный   Винторог,   одна   из   древнейших   ценностей

Вселенной -- пусть даже звездолет   "Овен", как ты его называешь, принадлежит

тебе по праву --   это   уж   слишком!   Он   принадлежит мне!! Вот уж без малого

тридцать лет.

     Язон   слушал этот велеречивый монолог и поражался нелепой откровенности

Йота.   Зачем он   говорил ему   все это?   Хотел запугать?   Убедить   в   чем-то?

Смешно! А   ведь   любые   новые знания   добавляют   противнику   силы.   Или царь

планеты Эгриси предполагал, что Язон все это уже давно знает. Конечно, Язон,

в сущности, знал намного   больше, но в том, что сообщил ему Йот, содержались

принципиально   важные   и    абсолютно   новые   сведения.   Картинка    склеилась

окончательно, и теперь Язон чувствовал себя непобедимым, во всяком случае, в

информационной войне.

     Вот когда он вспомнил о настоящем имени Йота, сообщенном ему дважды   --

Фрайксом через шифрограмму и Киннеем -- лично.

     -- Ты красиво говорил, но теперь послушай меня, Сулели.

     От такого обращения царь весь передернулся, однако   удержался   от более

резкого проявления эмоций, и стрельба, к счастью, не началась.

     -- Послушай теперь меня. Я не знал, что ты   мой   дядя. Действительно не

знал. Спасибо за новую информацию. Но я отрекаюсь от тебя. Такой родственник

мне не нужен.   Даже на столь   замечательной   и богатой в природном отношении

планете. Мне нужна только золотая обечайка. Отдашь   ее -- и я со всею свитой

покину твою планету в считанные часы.

     -- Ты лжешь! -- закричал царь Йот.

     Вот уж действительно сулели, если не сказать, что просто дурак.

     -- Ты лжешь! Я видел, с   каким войском прибыл наследный принц Даймед на

мою планету.   Если из   маленького корабля сюда   высадилось   сорок   с   лишним

человек,   сколько высадится из большого, висящего сейчас на орбите? Я   знаю,

вы   хотите покорить   этот   мир.   Вы хотите   подчинить себе еще одну планету,

чтобы единолично владеть всеми ее природными богатствами. Я наводил справки.

Я знаю, что пирряне отрядом в составе ста тридцати восьми человек   завоевали

целую планету. Сегодня вы хотите покорить еще одну -- Эгриси. Не выйдет!!

     Дядя   Сулели-Йот оказался все-таки патологическим идиотом, слушать   его

дальше   было   почти   не интересно,   но   отдельные   фразочки проскакивали   --

ого-го! Например, эта -- про наведенные справки. Интересно, откуда? По каким

каналам?   Если   планета   полностью изолирована   от мира. А   ведь цифра   "сто

тридцать   восемь"    названа   с   неслучайной    точностью.    Выходит,    помимо

информационной   сети   Специального Корпуса   есть иная   сеть. Вражеская.   Вот

только какими же надо быть лопухами, чтобы допустить   к такой сверхсекретной

сети подобного И. Д. Йота!

     --   Слушай   меня   внимательно,   племянничек! Ваш план   захвата   планеты

сорван изначально.   Всех, кто попал внутрь моего   дворца, я, если захочу, ни

за   что не   выпущу наружу,   чего   бы это   ни   стоило.   Всех   агентов   Пирра,

оставшихся    по   ту   сторону   стен,   нейтрализуют   мои    супервоины   особого

назначения.   Ну   а корабль   на орбите... Он просто вынужден   будет   покинуть

околопланетное пространство. Почему? Объяснять не стану. Пусть это будет для

вас сюрпризом.

     "Ну   слава   Богу,   --   подумал Язон, вспомнив любимое выражение доктора

Солвица. -- Наконец-то он решился хоть   что-то сохранить в   тайне. А то уж я

думал, начнет мне сейчас пароли диктовать для общения с его личной охраной!"

     -- Дядя, -- сказал Язон ласково, -- не надо пугать меня всякой ерундой.

Я вам еще раз повторяю: я прилетел сюда только за "Овеном".   Получу его -- и

тут   же улечу обратно,   со   всей   своею командой.   Я   даже разрешу вам лично

пересчитать их по головам, чтоб подозрений не осталось.

     Язон   нарочито   перешел   обратно    на    "вы",    надеясь   таким   образом

умилостивить разбушевавшегося царя.

     -- Верните мне   звездолет, --   повторил   Язон еще раз.   -- И мы улетим.

Честное слово.

     Царь Эгриси задумался. Сам процесс   думания был для него крайне тяжелым

делом, и   Язон   в   какой-то   момент даже   пожалел старика.   Но   Йот   всетаки

справился с поставленной задачей и выдал решение, предварив его вопросом:

 

     -- Кто хозяин на этой планете? Я?

     -- Вы, дядя, -- согласился Язон устало.

     --   Тогда   слушай    мое   условие.   Выполни    одно   довольно   интересное

поручение, а я тебе за это верну все, что ты просишь.

     -- Это какое же поручение? -- насторожился Язон.

     --    Да   несложное,   правда   несложное.    Для   тебято,   такого    героя!

Соглашайся, Язон,   иначе... Вы, может,   и   победите нас,   все может быть, но

кровищи   прольется!.. Ох,   глаза   бы мои   не   видели на старости лет   такого

безобразия! Да и боги нам не простят.

     -- Кто такие боги? -- быстро спросил Язон.

     Йот ответил так же быстро, но непонятно:

      -- Это мы с тобой, например.

     А потом как будто проснулся и затянул опять свою грустную песню:

     -- Ох не сбивай меня, Даймед, не сбивай меня, Гаутама, Тристан, Баухилл

и   как там   тебя еще, у   меня пока достаточно силы, чтобы   диктовать условия

кому угодно. Соглашайся, Язон, или я отдам приказ страже схватить вас всех!

     Одновременно   с этими словами пистолет из широкого   рукава Меты прыгнул

ей   в   ладонь.   К счастью, кроме Язона,   никто   этого   не   заметил,   и   даже

автоматика не среагировала.

     А Мета -- ну просто молодчага! -- справилась с эмоциями и прошептала:

     -- Соглашайся, Язон.

     Потрясающе! Она заговорила, не дожидаясь   его команды, но сказала ровно

те слова, каких он   и ждал   от   нее. Вот это чудо! Наверно, только настоящая

любовь способна на такое.

     --   Я   согласен, --   тихо проговорил Язон.   -- Говорите,   что я   должен

делать.

     В этот момент, никого не предупредив, а   сразу распахнув   двери и гордо

пройдя   мимо   стражи,   склонившей   перед   нею   головы,   по   царским    покоям

прошествовала хрупкая   черноволосая   девушка невиданной красоты. Была она   в

изысканном костюме   для верховой езды:   черный фрак, белые бриджи в обтяжку,

высокие кожаные сапожки, шапочка с козырьком и длинный хлыст в руках.

      -- Отец, -- начала прекрасная незнакомка. -- Мы с Файтоном ехали сейчас

вдоль моря...

     Вдруг посмотрела мельком на Язона и не сумела отвести взгляда. Глаза ее

широко раскрылись от внезапно нахлынувших чувств.

     -- Моя дочь Миди, -- проговорил Йот.

     Язон вежливо   улыбнулся,   готовясь представить царевне   себя и Мету, но

красавица   Миди   вдруг   застонала,   схватившись за сердце, и стала   медленно

оседать на пол.

     Стражники застыли   в   напряженных   позах растерянного   ожидания:   какие

будут приказы?! Но первое распоряжение царя оказалось адресовано не им:

     -- Врача! -- выдохнул Йот. -- Скорее!

     А Мета повернулась и крикнула в распахнутые двери:

     -- Тека! На помощь!

     Возможно, во дворце у И. Д. Йота были неплохие врачи, но бегать быстрее

Теки они, конечно, не умели.

     Именно гость с далекой планеты Пирр оказал царской дочке первую помощь.

Это был красивый жест.

     А ничего страшного   с Миди   не произошло.   Обыкновенный обморок, в юные

годы случается   такое,   особенно   если с самого   утра   после   очень   легкого

завтрака   гонять   часами   навстречу   морскому   ветру   на   лихом   дельфийском

жеребце.

     Язон-то знал истинную причину внезапного недомогания Миди, но не в этой

же   компании,   право   слово, говорить о   ней   вслух!   Тем   более когда еще и

деловой разговор не окончен.

     -- И все   же, ваше величество, -- напомнил Язон, -- когда же   я наконец

узнаю о выдвигаемых вами условиях?

 

     ГЛАВА 13

 

     Пирряне    вежливо    отказались    от   предложенных    в   царском    дворце

апартаментов и уже через час   вернулись в полюбившийся   им   отель   "Лидо" на

живописном побережье.

     Керк   немедленно   созвал совещание. В   номере "люкс",   рассчитанном   на

двоих, было   несколько тесновато. Вначале выслушали   Язона, который подробно

пересказал свой разговор с царем. Затем стали выдвигать   один другого смелее

проекты   силового   захвата   Ослепительного   Винторога.   Каждый   рвался   быть

первым, такова   уж   натура   обитателей   Мира Смерти. Язон выслушал   всех, но

оценки своей не дал, а, резко свернув дебаты, предложил расслабиться.   Перед

новым трудным днем действительно требовался отдых.

     -- Слушайте! Должны мы наконец   окунуться   в   это теплое море? Лично   я

отправляюсь сейчас же.

     Идея была   единодушно поддержана, и   пирряне,   изображая веселую   толпу

беззаботных курортников, двинулись на пляж.

     -- Кажется,   удалось, -- сказал   Язон Керку,   -- разыграли   все как   по

нотам.

     -- Ну так ведь я человек десять успел предупредить. А уж остальные сами

почувствовали, что   к чему.   Мои   ребята, может, и не семи пядей во   лбу, но

когда речь идет о жизни и смерти, соображают побыстрее многих.

     -- Да, Керк, -- согласился Язон, -- лучших воинов, чем пирряне, я нигде

во Вселенной не видел. И головы у них на месте. Не скромничай.

     Они   спускались по   узкой тропинке к   морю, не опасаясь теперь,   что их

кто-нибудь   слушает, как пару   часов назад   перед   главным парадным входом в

царский дворец, где   в   каждой   розочке мог торчать   микрофон. Но именно там

Язон рискнул прошептать Керку:

     --   В   отеле   наверняка все прослушивается.   Проводя   совещание,   будем

всячески нападать на царя, поливать его грязью, но о главном   промолчим.   Ты

понял? Предупреди остальных. А настоящий совет соберем на свежем воздухе.

     И настоящий   совет состоялся. На морском берегу, среди скал, худо-бедно

скрывающих   от посторонних   глаз. Для   пущей конспирации   пирряне были почти

раздеты -- лишь купальные   принадлежности   да неизменные пистолеты в кобурах

оттеняли   рельефность их   мышц   -- и лежали в расслабленных   позах,   попивая

чудесное вино и закусывая сочными местными фруктами. Ну скажите, кому придет

в голову, что   эти   размякшие от моря   и   солнца   туристы в действительности

разрабатывают   стратегию и   тактику одной из   величайших в истории Галактики

военных операций.

     Впрочем, Язону   очень хотелось, чтобы   операция получилась   как   раз не

военной, а мирной. Вот   только   глупый   царь планеты   Эгриси и, к сожалению,

родной его дядя Сулели-Йот, как говорится, сам нарывался на мордобой.

     Это ж надо было придумать такое задание для племянничка!

     -- Я велю тебе   выйти   в поле позади моего   дворца,   -- начал объяснять

грозный   властитель, когда   Миди наконец   привели   в   чувство и   все немного

успокоились. -- И ты засеешь это поле зубами дракона.

     --   Того самого огнедышащего дракона, что охраняет звездолет "Овен"? --

полюбопытствовал Язон.

     --   Не    звездолет   "Овен",   а   Ослепительного   Винторога,   и   даже   не

Винторога, а только золотую обечайку,   оставшуюся от него, -- поправил   Йот.

-- Конечно,   это никакие не зубы   -- это такие специальные зерна, но древние

называли их зубами дракона, ведь время от времени именно   он   выплевывает их

из своей пасти. Так вот. Ты засеешь ими поле, и очень скоро из каждого зерна

вырастет    доблестный    бесстрашный    воин.    Победишь   их   всех   --    шкура

Ослепительного Винторога твоя.

     -- Я примерно догадываюсь, ребята,   что это будут за воины, вырастающие

из   драконьих   зубов,   -- объявил   Язон,   отхлебнув нежно-розового   вина   из

высокого пластикового бокала   и   открывая этой   фразой исторический совет на

пляже.   --   Это будут   роботы. Возможно, боевые роботы спецназначения. Таких

трудновато   перебить   в   одиночку при самой   замечательной   скорострельности

нашего   пиррянского   оружия.   Особенно если   численность врага перевалит   за

десяток. Так   что   в   принципе   я   принимаю   предложение   Клифа   об   огневой

поддержке, но   лишь в том случае, если я сам подам ему условный сигнал. Ведь

вы только подумайте, ребята, насколько   заманчивее честно   выполнить условие

Йота и забрать, все что нам нужно, полюбовно!

     -- А он все равно не отдаст, -- грустно заметила Мета. -- Придумает еще

какую-нибудь гадость.

     -- Возможно, ты права, -- согласился Язон. -- Дядя мой не только дурак,

но и подлец. И все   же.   Надо попробовать. Начать войну мы успеем всегда.   И

заметьте, в этом царстве воевать придется не с девочками-наркоманками, здесь

против   нас   встанут настоящие   профессионалы.   А   на войне, ребята,   бывают

жертвы...

     Все помолчали. Что тут можно сказать?

     -- В   общем,   если   по   моему   сигналу отряд   Клифа вступает в   бой, --

продолжал Язон, -- другой отряд должен тут же выдвинуться в Арскую рощу, где

лежит под   охраной так называемого дракона нужный нам предмет. Это недалеко.

Рее завербовал нескольких агентов в этом городе и уже выяснил с точностью до

сотни метров месторасположение Ослепительного Винторога. Информация передана

на   "Арго",   и   завтра   утром   Стэн   уведет   наш   линкор от   их   примитивных

локаторов,   чтобы   зависнуть   аккурат   над   этой   точкой.   На всякий случай.

Надеюсь,   впрочем, что с драконом вы   сумеете справиться   и без поддержки из

космоса. Вот так. Но я повторяю: мирный путь предпочтительнее.

     --   Мирный путь,   --   заметил мудрый старый Бруччо, --   это   не   только

переговоры,   это еще и   хитрость. Давайте подумаем о   том,   как   перехитрить

Йота.

     -- Первый способ -- элементарен: завести в стане врага своего человека,

-- предложил Арчи не слишком серьезным тоном.

     -- Шпионские страсти, -- улыбнулся Язон. -- Серьезных агентов готовят и

внедряют годами. А у нас в распоряжении один вечер и одна ночь.

     --   Да,   --   согласился   Керк,   --   и   все   же   в   словах   Бруччо   есть

рациональное   зерно.   Язон,   ведь   там,   при   дворе   Йота, все   подряд   твои

родственники   --   братья-сестры двоюродные-троюродные, зятья-дядья... Я же в

этом совсем не разбираюсь, ты знаешь. У нас на Пирре все люди   -- братья. Но

ты-то сам подумай, кто из твоей родни все-таки может принять нашу сторону.

     Язон призадумался, но Мета высказалась раньше него:

     --   Миди. По-моему, следует вступить в сговор с этой   девицей.   Кстати,

Язон, почему она так смотрела на тебя, прежде чем шлепнулась без сознания?

     -- Почему? -- переспросил Язон, как бы растерявшись, и   тут же выпалил:

-- Да она влюбилась в меня.

     -- С чего ты взял? -- воинственно осведомилась Мета.

     -- Ах, дорогая моя! -- вздохнул Язон. -- Ты забываешь, что   я не только

боец и игрок, я еще и экстрасенс. Мыслей чужих расшифровывать не умею, а вот

эмоции прочитываю без ошибок. Она влюбилась до беспамятства. Потому и упала.

     -- А так бывает? -- удивился Арчи.

     -- Бывает, -- сказал Язон, -- но редко.

     --   Тогда   тем   более   следует использовать   именно ее,   -- резюмировал

практичный Керк.

     -- Я против, -- возразил Язон. -- Это как-то непорядочно по отношению к

девушке...

     Но   не только   в   непорядочности   было   дело. Чтото ужасно не нравилось

Язону в самой сути этой спонтанно возникшей идеи.

     -- А мы тебя и спрашивать не будем, -- цинично заявил   Керк. -- Мы сюда

прилетели побеждать, а не рассуждать о морали.

     Мета, опустив голову, смотрела на донышко своего почти пустого стакана,

и Язон отчетливо ощущал,   что она   тоже   против. Но его   прекрасная амазонка

вдруг подняла голову и сказала:

     -- Пусть   эта   царская   дочурка   и   двоюродная сестричка   нашего   друга

Даймеда поможет   нам   в   нашем деле. Пусть. Но разговаривать с   ней   ты   сам

будешь, Керк. Не мне же в конце концов обещать ей в награду Язона!

     И   не дожидаясь   ничьего   ответа,   Мета встала, развернулась   и   быстро

зашагала   в сторону моря, чтобы   еще раз окунуться   в его   теплые и   соленые

волны,   то и дело бросающие на   берег   красивых, но   омерзительно   скользких

медуз.

 

     ГЛАВА 14

 

     Керк удачно застал юную царевну в ночном клубе "Вашли",   что означало в

переводе с эгрисянского "яблоко". По   агентурным   данным Реса, она частенько

проводила   там   свободные   вечера.   Миди,   сразу   поняв,   кем послан   к   ней

седовласый    инопланетный   атлет,   отпустила    личную   охрану,    и    особого

красноречия от пиррянского вождя   не потребовалось.   Ради   Язона Миди готова

была помогать кому угодно, а   то, что играть придется супротив родного отца,

так это ее тем более не волновало.

     Старик    Сулели   давно   утомил   свою   младшую   наследницу   непроходимой

тупостью и неутолимым властолюбием.   Уже не первый   год мечтой царской дочки

было выйти замуж   за пришельца и удрать навсегда с этой пусть   и прекрасной,

но   такой   опостылевшей ей планеты   Эгриси. Старшая сестра Миди -- Халхи или

Галка, как   прозвал   ее Фрайкс и как теперь любила величать   Миди, поступила

именно   так, но   Фрайкс был довольно странным инопланетником -- он не спешил

возвращаться на родину,   всего   боялся, очень настороженно относился к людям

вообще   и   в   итоге   погиб при   загадочных   обстоятельствах,   не исключавших

варианта   преднамеренного   убийства.   Да   и не   любили   друг   друга   Галка с

Фрайксом. Был это типичный брак по расчету, замешанный на борьбе за власть и

тайне   Ослепительного Винторога,   того самого,   что давно-давно принес юного

орхоменца на Эгриси.

     На этой планете все стремились понять, из чего и как сделан "окроткави"

--   так на   местном   наречии называли шкуру   Винторога, а древнее имя "Овен"

считалось   почему-то запретным. Тайну магической силы окроткави никому так и

не удалось   постигнуть.   Кажется,   ближе   всех подошел   к   решению   проблемы

Фрайкс,   за что, очевидно,   и   поплатился   жизнью.   Миди,   в   свою   очередь,

достаточно полазила   по   древним   файлам   в главном компьютере   планеты. Про

Винторога ничего не нашла, но в целом знания свои пополнила основательно. Во

всяком случае, после такого самообразования разговаривать с отцом Миди стало

совсем неинтересно.

     От глухой   тоски   девушка   ударилась   в   активные   занятия   спортом   --

прыжками   в   воду, метанием копья в цель и верховой ездой. А также увлеклась

вдруг религией. Тоже, наверное, от тоски. Из компьютерных архивов Миди знала

о тысячах разных   верований на древней Земле, властвовавших   над умами людей

задолго до Эпохи Великой   Экспансии, но здесь, на Эгриси,   существовала лишь

одна официальная религия, на меж-языке называемая дзевесизмом.

     В принципе, все до единого   эгрисянцы формально поклонялись величайшему

сокрушителю   кривопространства   и    кометоборцу    Дзевесо,   но    именно   что

формально. Люди на планете в зависимости от интеллекта и образования с очень

разной   степенью    серьезности    относились   и   к    теологической   концепции

дзевесизма, и к   моральному кодексу верующего человека. Миди   в свойственной

ей манере решила разобраться во всем досконально.

     Пользуясь   своим высоким   положением   в обществе, она   завела   дружбу с

верховным   жрецом   храма Дзевесо   отцом   Федором и часами беседовала   с ним,

сопоставляя   знания, сохраненные церковниками, и   сведения, которые   удалось

выудить из компьютера. Картина окружающего   мира вырисовывалась перед ней во

все   более   завершенном виде. Иногда   это даже   радовало,   но в   итоге мечта

оставалась прежней: инопланетный муж и звездные путешествия. Однако она мало

с кем откровенничала об этом. Но со старшим телохранителем наследного принца

Иолка (Керк был   вынужден проглотить   это   оскорбление)   наверняка можно, уж

он-то   никому   не   разболтает! Главное, она   мечтала не   просто о муже,   она

мечтала о настоящей большой любви.

     И она дождалась ее.   Такого чувства Миди не   испытывала еще никогда   за

всю свою долгую жизнь (двадцать три года)   и была уверена теперь, что ничего

прекраснее быть не может.

     Столь   безумно длинный,   по   понятиям Керка, девичий   монолог   солидный

пиррянин   обречен был   выслушать   уважительно   и   покорно.   Впрочем,   добрую

половину слов, составлявших милое воркование девушки, Керк с чистой совестью

пропускал мимо ушей, так как знал наверняка: Язон и Мета, подключенные к его

скрытым в одежде микрофонам, слушают все с предельным вниманием.

     А на финише этого романтического свидания, уже под изобильными звездами

эгрисянского неба Керк   обязался передать своему   "патрону" (слово-то какое!

Еще бы сказала "повелителю"!) точное   время и   место встречи.   Храм Дзевесо,

ровно в полночь, у входа. И, конечно, без сопровождающих.

      Сопровождающие   были, но   они   грамотно   держались   на   расстоянии,   не

допускавшем рассекречивания их тайной   миссии. Обнаружились "сопровождающие"

и с противоположной стороны, но их пирряне по-тихому   устранили, выявив всех

до единого   и гуманно нейтрализовав химическим способом   --   без   увечий и с

полной возможностью возврата к нормальной жизни.

     А Язон   миновал   роскошный   портик   из   беломраморных   колонн,   зловеще

зеленоватых   в   свете трех   ярких лун, и сразу увидел   у приоткрытых высоких

дверей величественного храма точеную фигурку   Миди.   Увидел   и остановился в

нерешительности.   Юная царевна   кивнула ему   еле заметно и   таким же легким,

небрежным поворотом изящной головки указала внутрь, мол, я иду туда, и ты за

мною шагай -- там разговаривать будем.

     Язон   вошел в святилище Дзевесо и   обомлел. Вот   так церковь!   Какой-то

музей истории   космонавтики,   право   слово!   Здесь поклонялись   изображениям

древних   ракет   и    астронавтов    в   толстых    неуклюжих   скафандрах,   здесь

поклонялись богам жидкого топлива и богам астронавигации, здесь возводили   в

культ    забытое   умение   свертывать   пространство   и    использовать   энергию

гравитационных   полей.   На алтаре же был воздвигнут небывалой формы и весело

разукрашенный в   полосочку   звездолетный   двигатель   этак   пятнадцатого   или

шестнадцатого    поколения,   но   явно   усовершествованный   каким-то   народным

умельцем. Язона сразу заинтересовала небывалая конструкция, и разговор их   с

Миди начался именно с этого.

     Верховный жрец   тихо   удалился, даже   не поздоровавшись.   Язон видел-то

этого   высокопоставленного    деятеля,   занимавшего    на   планете   совершенно

особенное   положение, лишь издалека. И между прочим, имя его было совершенно

непроизносимо для   местных жителей.   Язон уже знал, что   в   эгрисянском даже

буквы такой нет -- "ф". Но что-то удивительно знакомое промелькнуло в чертах

лица   и глазах человека, закутанного   с ног   до   головы   в розовато-кремовое

одеяние   неопределенной   формы. Однако он ушел, и Язон   перестал думать   обо

всяких странных догадках и подозрениях. Мало ли похожих людей в Галактике! А

жрец, очевидно, заранее предупрежден был о конфиденциальной встрече   царевны

с инопланетным гостем, потому и повел себя так странно.

     Теперь   Язон,   не испытывая более неловкости от   присутствия   служителя

культа, бесцеремонно обошел движок со всех сторон, даже рискнул подергать за

отдельные малопонятные детали.

     --   Это то, что   было   внутри окроткави, ну   то есть под золотой шкурой

по-нашему,   -- пояснила   Миди.   --   Отец пытался использовать   механизм   для

других кораблей, летающих между планетами,   но его инженеры не смогли решить

такую задачу и в итоге движок оставили в   храме Дзевесо. Фрайкс лучше других

разобрался в   устройстве звездолета   "Овен", --   на   последних   словах   Миди

игриво   сверкнула глазами, как   школьница, произносящая непристойность. -- И

он   утверждал,   что   в   двигателе   нет   ничего   особенного,   так,   отдельные

примочки, а главным изобретением далеких предков   его матери является именно

золотая обечайка, именно окроткави. Понимаешь?

     -- Понимаю. А кто такой Дзевесо?

     -- Дзевесо -- высший и главный из богов.

     -- Да нет, я спрашиваю, кем он был в жизни, может, древним космонавтом?

Ты встречала это имя в компьютере?

     -- Нет, но   думаю, что уж скорее он был   создателем всей   этой техники.

Великим конструктором.

     -- Вот теперь начинается серьезный разговор! Слушай, а что это   еще   за

бог такой   -- Диборан? -- удивленно вопросил Язон, продолжая двигаться вдоль

стен и с интересом изучая диковинный иконостас храма Дзевесо.

     -- Бог жидкого топлива. Во славу его люди   окунаются в поток Диборана и

становятся могучими, как межзвездный крейсер.

     --   А вот к таким легендам, девочка, пора бы уже относиться критически,

--   строго   пожурил   Язон.   -- Во-первых, диборан   -- это   газ при комнатной

температуре. Так что жидким   топливом   может считаться   только пентаборан   и

более тяжелые   соединения.   Во-вторых,   все эти   бораны   --   жуткая гадость,

варварское   ракетное   топливо    раннего   периода   развития   космонавтики,   и

купаться в них я бы никому не посоветовал...

     -- Язон, -- перебила Миди, -- для чего ты пришел сюда?

     -- Просить у тебя помощи.

     Язон   точно проснулся   вдруг. Увлекшись   историей науки   и техники,   он

действительно   забыл, что на утро предстоит тяжелый бой   неизвестно с кем, а

секрет победы -- в руках у этой девчонки.

     -- Тогда слушай меня   внимательно, -- сказала она с интонацией   молодой

мамы, выговаривающей сыну за плохое поведение.

     Язон чуть не рассмеялся, но   приготовился слушать. Тогда Миди, уставшая

играть всевозможные роли, закрыла глаза и прошептала бесхитростно и горячо:

     -- Я люблю тебя, Язон!

     Поворот   был   неожиданный    и,   признаться,   в   данную    минуту   совсем

нежелательный.   Ведь   после   разговоров   о   технике   черноволосая    девчонка

нравилась Язону еще больше прежнего.   А это было некстати, очень некстати --

это отвлекало! А ведь у них совсем мало времени...

     Язон сначала взял в руки   себя,   а затем (в   те же руки)   --   маленькие

ладошки Миди,   холодные и   вздрагивающие от возбуждения и страха.   Чего   она

ждала, чего боялась? Пора было полностью принимать инициативу на себя.

     -- Я знаю, милая, знаю, -- прошептал Язон в тон ей и быстро спросил: --

Что я должен делать завтра? Расскажи.

     Миди справилась   с   дрожью,   откровенно впившись   тонкими пальчиками   в

ладони Язона, и проговорила:

     -- Рассказываю.

     --   А    нас    никто   не    слушает?    --   на    всякий   случай   не   забыл

поинтересоваться Язон.

     -- Нет, я точно знаю.

     -- Откуда? -- удивился он.

     -- У меня устройство есть специальное.

     Миди вынула из своей маленькой сумочки черный плоский пенал, похожий на

косметический   набор   и   вместо того, чтоб подкрашивать ресницы,   нажала   на

какую-то кнопочку.   Напряженность   поля вокруг   них увеличилась,   и знакомая

Язону экранирующая сфера замерцала голубоватым свечением.

     "Ничего себе! -- подумал он. -- Вот так дикая планета!"

     А вслух спросил:

     -- Кто же такие устройства делает?

     -- Эту   вещь подарил   мне Фрайкс   за   два дня до   своей   гибели. Так ты

все-таки будешь слушать?

     Она   пожирала   его глазами, а в глазах этих светилось что-то похожее на

обиду, словно Миди   сумела заглянуть в будущее и уже   поняла, как поступят с

ней пирряне.

     -- Буду, -- как   можно ласковее шепнул   Язон,   отгоняя прочь неприятные

мысли.

     И Миди рассказала.

     Вся техника,   находящаяся в распоряжении ее отца, хорошо   ей   известна.

Например, зерна, которые завтра выдадут   Язону, действительно производит так

называемый   дракон,   то   есть    универсальный    робот-охранник,   по   слухам,

разработанный Кобальтом с планеты Дельфа. Да, да, тем самым Кобальтом, отцом

Инны, разрушившей семью Ахаманта и Нивеллы и приговорившей к смерти Фрайкса.

     "Значит,   расклад сил потихоньку   проясняется, --   размышлял   Язон.   --

Враги встают под общие знамена: Фелл, Йот, Инна, Кобальт... Кто еще, кто? Уж

не маячит ли за их спинами демоническая фигура Солвица?.. Ну, ну, что же там

дальше рассказывает милая девушка Миди?"

     Зубы дракона,   или драконьи зерна, -- это на самом   деле технозародыши,

кибернетические эмбрионы самосозидающихся роботов -- изобретение древнее, но

тоже достаточно хорошо забытое. Кобальт,   именующий себя в   известных кругах

Кадмием, сохранил секрет быстрорастущих роботов и   спекулирует им где надо и

не надо. Роботы из зерен Кобальта-Кадмия будут вылупляться, конечно, крепкие

и   агрессивные, пули их   броню   не берут,   даже разрывные и кумулятивные, но

простейший плазменный пистолет сражает наповал.

     "Вот и отлично!" -- подумал Язон.

     Однако это было еще   далеко не все. Два главных   совета   дала ему Миди.

Первый: сажать зерна   в землю   не сразу, а по очереди,   "тогда и   уничтожать

роботов можно будет   не   одновременно.   И второй:   на   случай, если все-таки

процесс   нарождения механических бойцов примет неуправляемый характер,   Миди

дарит Язону специальный дезинтегратор, выполненный в виде   простого   обломка

гранитной скалы. Его следует   бросить в самую гущу врагов, и тогда благодаря

сбою в программе они начнут уничтожать друг друга.

     Язон искренне благодарил за все и камешек-дезинтегратор бережно спрятал

во внутреннем   кармане   космодесантной куртки.   Но и   тут инструктаж   еще не

закончился.

     --   Ты самый сильный, Язон, ты   самый мудрый, -- зашептала   Миди, -- ты

самый красивый,   -- добавила она уже явно   лишнее. -- Но и такие   герои, как

ты, иногда совершают ошибки. Поэтому на всякий случай возьми еще   вот это. Я

хочу,   чтобы   никакие ошибки в   сражении с роботами   Кадмия были   не страшны

тебе. Выпьешь мои таблетки, нажмешь на кнопку вот этого прибора и шагай хоть

под артобстрел.

     Язон   принял   и этот дар,   а   изучив   маркировку   на тонкой пластиковой

пробирке с ярко-оранжевыми капсулами, аж дар   речи потерял от изумления. Это

был   псироцилин -- препарат, давно запрещенный   в Галактике, усиливающий   на

шесть порядков   мощность биополя человека.   Его побочные   действия считались

непредсказуемыми, а потому   смертельно   опасными, но   исследования показали,

что любые   эффекты этого   ряда находились в строгой   зависимости от   времени

воздействия   препарата   на   организм.   Таким    образом,   достаточно   краткое

воздействие можно было считать практически безвредным. И   на данной упаковке

красовалась   по-рекламному крупная   пометка: лекарство   обладает   импульсным

действием,   то есть   механизмы   усиления биополя включаются   только в случае

крайней необходимости и на считанные мгновения, сводя   вредоносное влияние к

минимуму. Язон слышал когда-то   о по добном изобретении,   но ни разу   еще не

держал   его   в   руках.   Ну    а   миниатюрный   приборчик   служил   простым,   но

чрезвычайно    удобным,   с   автонастройкой,   преобразователем   пси-энергии   в

электромагнитную. Короче   говоря,   включив   прибор и наглотавшись   таблеток,

любой индивид мог,   пользуясь только своим   телом,   отражать   пули, снаряды,

бомбы,   танки на полном ходу   и   звездолеты   стратегического   назначения   на

форсаже.

     --   Спасибо, -- прошептал Язон еще раз.   -- Я никогда   не забуду   твоей

помощи.

     Миди   молчала   и   смотрела на своего   инопланетного героя полными   слез

глазами. Предвидела ли она опять грядущий обман, переживала ли предательство

родной планеты   или мучилась элементарной   ревностью к   прилетевшей вместе с

Язоном роскошной   блондинке   -- так или иначе, но звездный бродяга, почетный

пиррянии   и наследный   принц   Иолка Язон динАльт проникся вдруг   жалостью   и

нежностью к хрупкой   черноволосой   девушке, от   чистого сердца спасающей ему

жизнь. И сделал шаг навстречу, заключил ее в   свои объятия, ни на секунду не

забывая   о   Мете,   и...   поцеловал,   представив,   что   целует   свою   любимую

валькирию.

     Не надо было   этого делать. Поцелуй   получился неумеренно   долгим. Язон

очень   скоро   почувствовал, что   к телу его прижимается   не   Мета, отнюдь не

Мета, а   ему приятно. От этого ему сделалось   стыдно,   и больно, и сладко, и

зябко, и страшно... Неужели он тоже влюбился? Этого еще не хватало!

     Он оторвал   ее   от   себя и, глядя в   полыхающие радостью   черные глаза,

сказал сурово:

     -- Прощай. Я действительно никогда не забуду твоей помощи.

     --   До свидания, --   поправила Миди,   ослепляя белозубой улыбкой. -- Мы

встретимся завтра. Здесь же, в это же время. Все будет прекрасно, но... Тебе

еще предстоит забрать окроткави из волшебной Арской рощи, а этого ты тоже не

сумеешь сделать без меня. До свидания, Язон!..

     Выскочив   на   улицу   и   судорожно   вдыхая   ночную   прохладу,   напоенную

запахами цветов   и моря,   Язон машинально   нашарил   в   кармане   пачку, зажал

сигарету в зубах и долго рыскал по всей одежде в поисках зажигалки.

     Руки   его   не   то   чтобы   дрожали,   но   как-то   слишком   уж   бестолково

двигались.

     -- Мета, дай огоньку!

     Нашел у кого просить.

     -- Шиш   тебе! --   мстительно улыбнулась   Мета.   --   Курить --   здоровью

вредить.   И если   завтра   на   поле битвы   ты будешь   так же красиво шевелить

руками, вряд ли нам здесь достанется что-нибудь, кроме пуль и напалма.

     --   Зря ты обижаешься, -- постепенно успокаиваясь, сказал Язон,   -- эта

девочка в храме дала мне оружие победы, а вовсе не пыталась соблазнять меня.

Так что завтра все будет хорошо. Сложнее придется потом -- вот о чем следует

подумать.

     Он наконец разыскал зажигалку -- вспомнил о стандартном прикуривателе в

перстне -- и жадно затянулся.

     Мета   даже не оглянулась, и до самого отеля они шли все время рядом, но

не проронили ни слова.

 

     ГЛАВА 15

 

     Технозародышей    выдали   целый   мешок.    Натуральный   джутовый    мешок,

рассчитанный килограмм на пятьдесят картофеля или моркови.   У себя на Саанде

Язон частенько по осени собирал урожай в такую незамысловатую тару. Драконьи

зубы,   каждый   размером с желудь или яйцо   мелкой   птички,   были значительно

тяжелее картошки, так   что насыпали их далеко не доверху -- на   треть мешка.

Но   все   равно количество будущих воинов   явно   перехлестывало не то что   за

десяток, а за несколько сотен, уж это точно.

      --   Начнем! -- крикнул он   бодро, зачерпнул первую горсть и пошел вдоль

рыхлой гряды, старательно выдерживая паузы между посадками.

     Технозародыши инициировались легким нажатием   большого   и указательного

пальца   с   полюсов и   тут же начинали противно гудеть, словно большие жирные

мухи. В землю их рекомендовалось   вкапывать поглубже   --   тогда   процесс шел

равномернее и безопаснее для окружающих. А ведь зрителей собралось немало.

     Казалось, весь город Эгриси, столица планеты Эгриси, все жители его, от

мала   до   велика,   собрались в   этот   час на   склонах гор,   окружавших   поле

грядущей битвы. А для почетных гостей были возведены специальные трибуны. Не

забыли и   про особенно комфортабельную царскую ложу, где по левую руку от И.

Д.   Йота   сидели   дети   его:    радостно-возбужденный,   нетерпеливый   Файтон,

печально-безучастная Галка и бледная,   как   полотно,   напряженно подтянутая,

торжественно   прекрасная   Миди. Пиррянам тоже отвели места   на   трибунах, но

только некоторые заняли их. Другие как бы из вежливости отказались. На самом

деле просто требовалось закамуфлировать отсутствие группы Клифа,   которая, с

блеском оторвавшись от "хвоста", затаилась сейчас в большом сарае на окраине

ближайшей деревни и готова была   в любую   секунду по условному сигналу Язона

нанести решающий удар.

     Первые супостаты начали   вылупляться из земли, когда Язон еще досаживал

в глубокую борозду последнюю горсть драконьих зубов. Быстроходные и свирепые

роботы,   прямо   скажем, врасплох наследного принца не застали. Размахивающие

холодным оружием, они вообще не   представляли серьезной угрозы для человека,

вооруженного плазменным пистолетом совершеннейшей пиррянской конструкции.

     Вторая   генерация оглоедов   оказалась   менее   приятной   --   эти   начали

швыряться шипастыми шарами,   какими обычно увенчивают   кистень, и   зубастыми

колесиками типа древних японских серикенов -- только успевай поворачиваться.

Язон успевал. Пока не появились третьи.

     Похоже, роботы были не только самосозидающимися, но и самообучающимися.

Воспроизвести по чисто визуальным наблюдениям пиррянский плазменный пистолет

им, конечно, слабо оказалось, но в   отчаянной попытке подражать непобедимому

врагу эти обормоты   обзавелись-таки огнестрельным оружием. А вылупляться они

стали   со   все   возрастающей   скоростью.   Хорошо еще,   Язон   успел   заметить

направленный в его сторону ствол и не слишком долго   анализируя,   дубина   ли

это   в виде   обрезка   трубы или   все-таки допотопная пищаль,   отрубил оружие

нападавшего вместе с железной рукою.

     Ну а уж после ничего другого не оставалось, как только швырнуть в самую

гущу механических   убийц припасенный на этот случай камешек -- подарок Миди.

Роботы завертелись на месте, замахали бестолково конечностями, стукаясь друг

о   друга со   страшным   скрежетом,   да и   кинулись   стенка на стенку, рубя   в

капусту   прочнейшие   сплавы,   уродуя   дорогостоящую   электронику,   прицельно

дырявя   пулями   оптические   и   лазерные   системы   наведения.   Красивое   было

зрелище! Не только зрители, но и сам Язон залюбовался.

     Залюбовался, расслабился невольно,   давая себе столь необходимую   после

долгих    минут    жестокого    боя    передышку,   и...   едва    успел    включить

преобразователь   поля,   когда   почуял   одновременно   занесенную над   головой

тяжелую   секиру,   стрелу,   летящую   сзади,   и   набегавшего   справа   рогатого

монстра.   Даже   настоящий   пиррянин не   успел бы развернуться в три   стороны

сразу за те четверть секунды, что оставались у Язона.

     Ах, как не хотелось ему доставать свою последнюю палочку-выручалочку! И

не   потому,   что боялся здоровью повредить --   ведь   капсулы-то он заглотил,

ровно пять штук, как полагалось,   -- а потому,   что тысячи глаз наблюдали за

ним в эту минуту, и кто-нибудь непременно должен был догадаться, что нечисто

тут   дело, что не   просто силой своею   одолел инопланетный герой целую армию

железных воинов.

     Защитное поле отразило самый первый удар и в ту же секунду выключилось,

чтобы Язон мог   ответить ураганным   огнем по   ближайшему противнику. Так оно

включалось и выключалось еще два   раза,   пока последний из воинов дракона не

рухнул на изрытое ямами и заваленное металлоломом поле.

     Радостный   крик Язона потонул в   громе аплодисментов,   пирряне   один за

другим подбегали, дабы обнять своего героя и чуть   не раздавили несчастного.

А   когда   Мета   наконец оттащила его   от   толпы   непривычно экзальтированных

друзей   и    они   вместе   подошли   к   царской   ложе,   чтобы   предстать   перед

властителем   и   выслушать   его   мнение,    Язон   поймал   на   себе   неприкрыто

счастливый взгляд   влюбленных глаз Миди. Она   и Мету, стоящую с ним рядом, в

этот момент не замечала. Какая уж тут Мета? Ведь   только что   они   вдвоем --

Язон и Миди -- победили всех!

     -- Ваше величество! Принимайте работу!   -- объявил Язон с торжествующей

улыбкой.

     И. Д.   Йот уж слишком откровенно не разделял радости своего племянника.

По   его   безнадежно мрачной   роже   до   неприличия ясно   читалось,   что   царь

рассчитывал   на несколько другой сценарий   утреннего   спектакля, особенно   в

финале. Теперь ему требовалось срочно придумать   что-то новое. Не мог   же он

просто   взять   и   расстаться   вот   так   сразу с   хранившейся   у   него годами

реликвией! Да к   тому же   он до сих   пор не успел   разобраться, в чем именно

заключается   ее ценность, а Язон как раз знает что-то   такое, но говорить не

хочет, гаденыш, хитрит, скрывает...

     Мысли   Йота путались,   сказывалось   хроническое неумение   думать, и   он

просипел еле слышно, чтобы хоть совсем не молчать:

     -- Ты победил, Язон, я вижу, но   обещанную   награду   получишь не раньше

завтрашнего утра.

     И. Д. Йот внутренне восхитился своей находчивостью и   наклонил голову к

сыну,   чтобы   лучше   слышать,   что он   там ему   нашептывает. Файтон   тоже не

отличался выдающимся интеллектом, но все-таки был заметно умнее отца.

     -- Почему? -- возмутился Язон. -- Почему?!

     К повторному вопросу ответ у Йота был уже готов, левое ухо не подвело:

     --     Потому    что    моим    специалистам    понадобится    время,     дабы

проанализировать истоки твоей победы. Если ты одержал ее нечестно...

     -- Стоп,   дядя, стоп!   --   не выдержав, закричал Язон.   --   Что   значит

"нечестно"? Мы с тобою никак не оговаривали этих условий.

     -- Что значит "стоп"?! -- заорал Йот, вскакивая. -- Кто здесь хозяин?!

     Пистолет   в ту   же   секунду   прыгнул   Мете   в ладонь. Язон и   сам   едва

сдерживался   и хорошо   понимал,   что все остальные пирряне,   включая ударную

группу Клифа, подобную перепалку недолго будут терпеть и могут открыть огонь

буквально в любое   мгновение.   А в небе,   над облаками,   в сущности,   совсем

недалеко,   наблюдал    за   ними   с   борта   "Арго"   Стэн,   готовый   немедленно

подключиться. Тут   и бутафорские   стражники с   обнаженными мечами   мгновенно

напряглись, а   значит, и небутафорские   агенты царской охраны где-нибудь под

трибунами или на башнях дворца уже выверяют прицелы своих базук и пулеметов.

Нет, без жертв не обойдется, а жертвы им не нужны, не нужны...

     Положение спасла Миди.

     Юная царевна   смотрела   не отрываясь прямо   на Язона, только на него, и

теперь,    перехватив   его   растерянный   взгляд,   она   быстро,   еле    заметно

подмигнула, чуть-чуть наклонила голову, а потом чисто интуитивно, не имея ни

малейшей   практики   в   подобных    делах,    не   сознавая   сама,   что   делает,

телепатировала Язону: "Спокойствие! Согласие! Покорность!"

     И самое удивительное, эту волну принял не только Язон, но и Мета.

     -- Успокойся, --   шепнула суровая амазонка. --   И еще раз согласись   на

его условия. Сутки перемирия и для пиррян будут нелишними.

     -- Извините, Ваше Величество, -- громко проговорил   Язон. -- Хозяин   на

этой   планете,   конечно,   вы.   И   я   согласен   ждать   до   завтра.   Разрешите

откланяться, я хотел бы теперь поесть и отдохнуть.

     --   Разрешаю   и повелеваю тебе: отдыхай, Язон! --   пророкотал   Йот   над

толпою уже расходящегося народа.

     И остался страшно доволен собой.

     А   уже   на   дороге,   ведущей   к стоянке   манкан,   Язона   догнал   жалкий

человечишко   в лохмотьях --   такие обычно   клянчат денег -- и   долго лопотал

чтото   невнятное на местном   наречии, а   потом неожиданно   на очень   корявом

меж-языке сообщил:

     -- Царевна просил знать: твоя помнить ночь? Царевна просил твоя сказать

моя.

     Язон ухватил смысл вполне и дважды четко повторил посыльному фразу:

     -- Передай: Язон все помнит.

     Нищий   истово   кивал и   протягивал руку за   наградой.   Язон   сунул   ему

галактическую кредитку.

     -- Цота, -- сказал нищий.

     -- Какая еще цота?! -- разозлилась и без того уже сердитая Мета.

     --   Он говорит, что   это мало, -- перевел Язон, уже неплохо   понимавший

по-эгрисянски.

     --   Ах, мало   тебе! -- пистолет Меты смотрел прямо в лоб попрошайке. --

Вали отсюда, пока цел! Остальное получишь у царевны, придурок!

     Такие фразы перевода   не требовали --   нищего как   ветром сдуло. И Язон

вдруг   расхохотался. Громко, неудержимо и   заразительно.   Ведь ничто   так не

помогает снять накопившееся напряжение, как веселый здоровый смех.

     -- Ты снова пойдешь к ней на свидание? -- спросила Мета, когда ночь уже

опустилась на город Эгриси, и три зеленых   лунных дорожки дрожали   на   тихих

маслянисто черных волнах за окнами отеля.

     -- Я   должен пойти, дорогая. Это   не свидание,   а   деловая встреча. Она

помогла нам в первый раз и поможет теперь.

     -- А ты не думаешь, что она просто помогает самой себе?

     -- Конечно,   она   не   забывает   о   своих интересах.   Только сумасшедший

способен не думать о себе. Но сегодня, сейчас   ее давняя   мечта -- удрать   с

этой планеты   -- совпадает с нашими целями. Она без нас не улетит отсюда. Мы

без нее -- не сможем получить "Овен". Вот и все.

     -- Нет, не все. Ты что, намерен взять ее в жены?

     -- Ты   с ума   сошла!   Не   говори глупостей! --   рассердился Язон. --   Я

намерен только забрать ее из этого мира.

     -- Куда забрать? На наш корабль? А меж тем эта похотливая кошка уверяет

всех и каждого, что просто не может жить без тебя.

     -- Кого это -- всех и каждого? -- решил уточнить Язон.

      -- Керка, например, во вчерашнем разговоре Верховного жреца...

     -- А это когда?

     -- Ну, -- слегка замялась Мета, -- мы же в храме "жучков"   понаставили.

Вот   я и   послушала сегодня рано утром, когда она   молилась перед битвой,   и

потом еще, когда исповедовалась этому старику...

     -- Ме-е-ета!   -- Язон   был   просто сражен наповал.   -- Нам   точно   пора

возвращаться домой. В этом   проклятом   центре   Галактики   мы   превращаемся в

интриганов, шпионов, ревнивцев, просто   в недоумков каких-то. Еще немного, и

я   принесу свой   пистолет   в   жертву   великому   Дзевесо,   а   сам   отправлюсь

молиться, чтобы боги избавили меня ото всех напастей!

     Мета улыбнулась еще   слегка неуверенно, но   юмор   оценила и проговорила

тихо:

     -- Ладно,   иди   в свой   храм,   пора   уже,   мы   выйдем   следом   и   будем

неподалеку, как вчера.

     Миди   пришла   на   свидание   в   костюме    космодесантника    с    довольно

вместительным ранцем за плечами. Внутрь святилища Дзевесо они даже не пошли.

Быстро пробежали через кусты, петляя,   как зайцы, пересекли   луг, а в темном

перелеске девушка все   время   держала Язона за руку.   Наконец, на дне оврага

они   вброд   перешли   какой-то   ручей. Миди ничего   не объясняла,   только   не

уставала повторять время от времени:

     -- Быстрее, быстрее!

     В   итоге   на   небольшой   полянке   они   все-таки   остановились   и   сели,

прислонившись спинами к широченному стволу низкорослого дерева, закрывавшего

их от лунного света сенью своих разлапистых листьев.

     -- Куда ты тащишь меня? -- рискнул полюбопытствовать Язон.

     --   К   Ослепительному Винторогу.   Мы   должны   будем   завладеть   золотой

обечайкой прямо сейчас, ночью, пока все, включая твоих друзей, думают, что я

просто объясняю тебе план действий.

     Заявление было неожиданным, и Язон осторожно спросил:

     --   А   твой   папочка   тоже думает, что   ты в   храме Дзевесо выдаешь мне

инструкции?

     Миди не обиделась, даже не вдумалась в ядовитый подтекст этого вопроса:

     -- Да ни о чем мой глупый   папочка не думает! Он и думать-то не   умеет.

Но уже через час,   не позже, обязательно пустит по нашему следу своих ищеек,

и твои друзья устроят с   ними перестрелку. Одни боги   знают,   чем   это может

кончиться.   Я   даже   гадать   не   хочу. Мы просто   должны   успеть. Понимаешь?

Сделать все и прямо сейчас.

     -- Вдвоем?

     -- Конечно, вдвоем. Ты   только увидишь этого дракона   и   сразу поймешь:

против него и целая армия не поможет, если не знать секрета.

     -- А ты знаешь?

     Миди   замялась на   секундочку,   а   потом   тихо   и   как-то   нерешительно

проговорила:

     -- Мне кажется, что да...

     -- Только кажется? -- испуганно переспросил Язон.

     --   Ну,   понимаешь, то, что   лежит   сейчас у меня   за спиной   --   самая

главная часть того   дракона   --   дистанционный   процессор.   Я   украла   его у

папули,   но раньше   никогда не пользовалась   этой штукой, даже   в   глаза   не

видела. Надеюсь, ты поможешь мне...

     -- Помогу,   --   сказал Язон уверенно.   -- Говоришь, времени мало? Тогда

пошли.

     -- Здесь уже совсем рядом, это и есть Арская роща.

     Минут через   пять быстрой   ходьбы   из-за деревьев забрезжило золотистое

сияние,   а   еще через три -- они вышли на просторную поляну,   залитую ровным

светом, исходившим от лежащего посередине элипсоида   удивительно гармоничной

формы.   К   одному   концу   он сужался до   диаметра   в метр или   полтора, а   с

другого,   широкого   --   украшен   был   сверкающими   спиралями,   действительно

напоминавшими   бараньи   рога.   И   совсем   не   обязательно   было   заканчивать

летно-космическую   школу,   чтобы   увидеть   в этом   волшебно   точном   контуре

естественный и очень целесообразный дизайн звездного корабля.

     Но, может, еще   больше, чем форма,   потрясала фактура золотой обечайки.

Материал ее   казался одновременно твердым, как алмаз,   и   мягким,   как кожа,

жарким,   как расплавленное   золото, и морозным, как лед, непроницаемым,   как

броня, и подсвеченным изнутри, как тончайшее стекло.

     Язон   невольно сделал несколько   шагов в сторону вожделенного объекта и

лишь   тогда заметил дракона. Танк не танк, зверь не зверь -- какая-то помесь

пылесоса с утконосом, а по размеру десятиместная манкана, или, как говорили,

на   Кассилии    --   микроавтобус.    Он   стал    наползать   из   темноты,   мигая

разноцветными огоньками, огоньков   становилось все больше, они завораживали,

гипнотизировали, пора уже   было отпрыгивать в сторону, а Язон все   смотрел в

упор на это странное устройство...

     И вдруг оно само свернуло. Да нет, оно   свернуло не   вдруг, оно   просто

двигалось по окружности, и подсознательно Язон понимал это с самого   начала,

потому и не шарахался назад. Даже наоборот -- сделал еще один шаг навстречу,

как   бы изучая   принцип   действия охранного робота-дракона. Из   его   заднего

сопла   неожиданно вырвался   сноп   искр,   и движение по   кругу   стало заметно

ускоряться. Дракон набирал скорость, как кабинка карусели в луна-парке, да и

траектории выписывал все более сложные. В итоге саму золотую обечайку просто

стало   не видно   --   ее   сияние   полностью перекрыла   разноцветно   мерцающая

полусфера,   образованная   роботом-охранником,   летающим, наверно,   уже,   как

минимум,   с первой космической скоростью.   Самое удивительное,   что при этом

вокруг   стояла абсолютная   тишина,   как будто все происходило в безвоздушном

пространстве.

     Язон    обернулся.   Миди   оказалась   совсем   рядом   и   держала   в   руках

небольшой, но, как   видно, тяжелый чемоданчик с процессором. Крышка была уже

откинута,    дисплей    мягко   светился,   а    кнопки    клавиатуры    непривычно

обозначались эгрисянскими буквами и цифрами.

     -- А если сделать подкоп, -- неожиданно для самого себя предложил Язон.

     -- Бесполезно,   -- отмахнулась   Миди,   -- я   читала   инструкцию к этому

монстру -- он сам будет рыть землю быстрее любой техники.

     -- Так что же не бесполезно? Говори, раз ты читала инструкцию.

     -- Надо   отключить питание. Но я   не знаю как   Здесь нет такой   кнопки.

Вот, посмотри, пожалуйста.

     Язон    посмотрел.    Сначала    нашел    важную    для    себя    кнопку    --

лингопереключатель. Все-таки читать с дисплея   на эсперанто   было   куда   как

приятнее,   особенно   когда   времени   в   обрез.   Дракон-охранник   не   обладал

почему-то   функцией звуковой сигнализации, но   его разноцветное   помигивание

могло   быть засечено   кем угодно,   так что на   раздумья оставались   в лучшем

случае считанные минуты.

     Еще никогда в своей жизни Язон   не читал с такой скоростью. Пролистывая

информацию, он неуклонно подбирался к сути, но все время не хватало какой-то

мелочи, чтобы понять...

      Чемоданчик лежал на траве, Язон, сидя на корточках, лихо бегал пальцами

по   клавиатуре, благо   расположение основных кнопок оказалось стандартным, а

Миди полусидела-полустояла в нелепой напряженной позе и дышала   ему прямо   в

ухо, пытаясь уследить за ходом мысли при полном незнании эсперанто.

     --    Отключению   питания   предшествовали   какието   базовые    тесты,   --

произнесла   она вдруг,   вспомнив еще один   пункт   из инструкции   к   охранным

роботам.

     -- Что ж ты   раньше молчала! -- Язон   чуть   не   выругался   на   одном из

древних языков. -- Клянусь Дибораном, это очень важная подсказка!

     Пальцы его забегали по клавишам, словно в агонии, и уже через полминуты

он резко поднялся.

     -- Запомни вот эту комбинацию, -- показал он Миди на пальцах, -- хорошо

запомни.   А   я сейчас подойду вплотную к   защитной   полусфере,   образованной

драконом.   Он   выбросит   в мою сторону   боевые щупальца. Сначала --   металл,

потом   -- горячий металл, затем   --   химически агрессивное   вещество,   после

этого -- радиоактивный заряд и,   наконец, -- свободную   плазму.   Ты помнишь,

мне это все не угрожает. А ты после пятого теста -- не ошибись, только после

пятого! -- нажмешь три клавиши одновременно. Покажи мне какие.

     Миди показала дрожащими от страха пальцами.

     -- Правильно, --   похвалил Язон.   -- И успокойся!   Не ты ли   мне   вчера

говорила: "Все будет хорошо"?

     И   он шагнул вперед. Все пошло как по маслу,   и только   на пятом   тесте

сделалось   вдруг безумно   больно во всем теле. Нет, это не плазма обожгла --

это   побочный эффект   псироцилина   достал-таки,   дотянулся   до   подкорки его

головного мозга. Язон почти потерял сознание, но успел увидеть, как охранный

робот остановился, как   его   огоньки начали   гаснуть   один   за   другим...   И

непобедимый дракон умер.

     Они достигли цели. Миди плакала от радости и обнимала Язона.

     -- Спасибо, -- прошептал Язон.

     Удивительнее всего, что он сказал это слово   поэгрисянски, а слово было

громоздким, неуклюжим, трудно произносимым:

      -- Гмадлобт.

     И Миди тоже от избытка чувств зашептала на родном:

     -- Чеми, шен -- чеми!

     Что означало: "Мой! Ты -- мой!"

     И   тогда откуда-то   из темноты   внезапно   появилась Мета   с полыхающими

голубым пламенем широко раскрытыми глазами, красивая и сильная, как никогда.

И сказала почему-то   тоже на   эгрисянском   (о   высокие звезды, когда   только

успела выучить?!):

     -- Ара, чеми! (Нет, мой!)

     Это   прозвучало   так решительно и непреклонно, что   Миди сразу сдалась,

отвернулась,   сжалась   в   комочек, заплакала   --   теперь уже   от горя   --   и

прошептала обреченно:

     -- Шени, шени... (Твой, твой...)

     А   Язон,   еще   не   совсем пришедший   в   себя   от   нечеловеческой   боли,

пробормотал:

     -- "Шени, чеми"... Тоже мне заладили: чеми, шени... Хани!

     Ему   еще   накануне очень понравилось   это эгрисянское слово, означавшее

"пора". Оно же переводилось как "время". Хани -- расслабленный выдох, легкое

дуновение   ветерка,    который   поднимается,   если   некто   в   дерзости   своей

путешествует из будущего в прошлое и обратно.

     "Бред, -- думал Язон, -- все это -- полный бред. Мета, помоги мне".

     Ему по-прежнему было больно, уже   не так, но   все равно очень сильно, и

сквозь боль   и подступающее беспамятство   он   видел, как медленно снижается,

примериваясь   к посадке   на   главную   поляну   Арской   рощи, десантный   бот с

"Арго", как светит он в ночи родными рубиновыми габаритками. Все-таки именно

свои прибыли первыми   на место событий. Да и кто во Вселенной может тягаться

с пиррянами в быстроте реакции? Не родились еще такие.

     Или   кто-то все-таки   появился из лесной чащобы? Кто-то появился. Некий

мерзкий   тип,    размахивающий   плазменным   ружьем   и   учинивший   безобразную

перестрелку на священной площадке, многие годы охраняемой драконом. И что же

ты, дракон,   не наводишь   порядка? Фонарики тебе   отказали? Ах да!   Мы   же с

очаровательной девочкой Миди пококали все твои фонарики, всю   твою перефирию

сломали. Ну извини, дракоша...

     Язону было   больно,   он бредил и очень плохо помнил, как его   грузили в

десантный бот, и как уже раненый Стэн отстреливался от натасканных на ночные

битвы гвардейцев Йота, и как Мета несла на руках потерявшую сознание Миди, а

мерзкий   тип Файтон отчаянно целился прямо в десантный бот   из   примитивного

плазменного ружья -- вот дурачок!..

 

     ГЛАВА 16

 

     Группа Реса покинула планету практически без потерь. Во время прорыва к

пиррянской   канонерке,   оставленной   в космопорту,   легкое   ранение   в   руку

навылет   получил лишь один   боец --   дочка бывшего   предводителя корчевщиков

Лиза. Она, как командир своего маленького корабля, прикрывала посадку отряда

до самых   последних   секунд, и пуля   настигла   ее, когда люк   был   уже почти

задраен.

     А вот при погрузке окроткави   и последующей операции по захвату главной

святыни храма Дзевесо --   двигателя звездолета "Овен" -- бой   был настоящим.

Жестоким и страшным. Пирряне потеряли двоих, и раненых было целых девять, не

считая Язона, получившего сильнейший шок.

     Разъяренный Клиф жаждал реванша,   рвался к рычагам тяжелой   артиллерии,

чтобы, как минимум,   стереть   с лица планеты город Эгриси,   а   как максимум,

уничтожить ее   совсем   глобальными аннигиляционными бомбами.   Насилу удалось

объяснить   парню, что   этого   нельзя делать   в принципе,   не только   в   силу

известных моральных установок и галактических законов, но и согласно законам

физики.   Специфика   заполнения   пространства    в    центре   Галактики   делала

применение    сверхмощного    аннигиляционного   оружия    опасным    для   самого

применяющего, ведь стремительный   уход в   кривопространство был невозможен в

этих краях. Арчи дважды, если не   трижды, растолковывал это разбушевавшемуся

неуемному мстителю, прежде чем аргумент подействовал.

     А Керк к тому времени уже отдал приказ: уходить. Мета приказы обсуждать

не привыкла и,   хотя в глубине   души тяготела к   позиции Клифа,   в дискуссии

участия принимать   не стала, а   просто с   молчаливой   яростью выполняла   все

маневры по выходу на орбиту и стартовому разгону.

     Язон   пребывал   в   глубокой   задумчивости.   Цель   их   путешествия   была

достигнута.   Корабль ложился   на   обратный   курс, но что-то   очень важное не

давало   покоя,   что-то казалось   не сделанным, незаслуженно забытым. Безумно

хотелось   вернуться   и   вытрясти   всю   информацию   из   Файтона   и   Йота,   из

Верховного жреца и прочих властителей планеты. Ведь пирряне так и не узнали,

где сейчас его мать   Нивелла,   кто   убил   Фрайкса,   куда подевался проклятый

изобретатель   Кобальт и как с ним бороться. Но Миди, возможно, знавшая лучше

других ответы на все эти вопросы, не только поддержала приказ Керка, но   еще

и причитала все время:

     -- Быстрее, быстрее!

     Ну   совсем как   несколько часов назад, когда   они бежали   через   Арскую

рощу.   Язон   было счел подобное   поведение   девушки   обыкновенным остаточным

эффектом от безумной   нервотрепки и   от первого в   ее жизни   настоящего боя.

Правда,   стрелять она сама не стреляла, но пули-то свистели -- буквально над

ее головой.

     В общем,   Язон придавал не слишком   большое значение ее словам,   до тех

пор пока Миди не сказала:

     -- Он снарядит за нами погоню.

     --   Погоню за "Арго"? -- не   поверил   Язон.   -- Древний   земной линкор,

усиленный новой   техникой, догнать   невозможно.   Да   и   какой   смысл?   Чтобы

одолеть   эту летающую   гору   со всеми ее   пушками, понадобится, как минимум,

целая эскадра самых современных кораблей. У твоего отца есть такая?

     -- Эскадры у него, может, и нет, -- тихо проговорила Миди, -- но у него

есть   нечто, о чем   ни   вы, ни   я   не   догадаемся.   Отец вместе с   Кобальтом

способен на самые ужасные вещи. Смотри!

     Они сидели перед обзорным экраном, а   внезапно появившаяся на нем точка

начала увеличиваться в размерах со скоростью ночного кошмара.

     -- Это снаряд? -- спросил Язон.

     -- Нет, -- сказала Миди, прищурившись, -- это супербот Файтона.

     -- Ты хочешь сказать, что Файтон сам сидит в нем?

     -- Да.

     --   Но   он   же движется с   ускорением...   -- Язон   еще раз   сверился   с

подсчетами компьютера. -- С ускорением в сто   пятнадцать g! Для человека это

невозможно!

     -- А   он   и   есть нечеловек,   -- прошептала Миди,   охваченная   каким-то

мистическим ужасом.

     -- Клиф! -- крикнул Язон в интерком.

     --   Держу   на прицеле, -- спокойно   откликнулся молодой пиррянин.   -- Я

хочу подпустить его чуть ближе -- для надежности.

     -- Стреляйте! -- вдруг почти завизжала Миди.

     Клиф то ли чисто рефлекторно среагировал на этот неуставной приказ,   то

ли просто   так совпало   и   подошел рассчитанный   им момент,   -- в   общем, он

выпустил по преследователю очень внушительный заряд.

     Супербот   разлетелся   на   куски   Но   дальше   произошло   непредвиденное.

Обломки   быстроходного кораблика   уже   затерялись меж звезд,   а   сам   Файтон

продолжал настигать их с еще большим, как показалось, ускорением. Именно так

-- сам   Файтон.   Царевич летел   в пространстве   безо   всякого   скафандра,   и

темно-каштановые   волосы его   развевались в   межзвездной   пустоте,   будто на

ветру. Это   абсолютно сюрреалистическое зрелище   загипнотизировало,   похоже,

даже ко всему привыкших пиррян. Какая-нибудь секунда   промедления,   и   могло

случиться непоправимое.

     -- Еще раз! Стреляйте еще раз! -- отчаянно выкрикнула Миди.

     И Клиф дал залп.

     Потом, при замедленном повторе, было   отчетливо видно, как тело Файтона

не сгорело, а развалилось на множество зеленовато-бурых кусков.

     Что-то   подобное они уже наблюдали совсем   недавно. Ну да, как   же, как

же! Белые   Птицы Мести. Крылья с перышками в глубоком космическом   вакууме и

буро-зеленые пятна на скалах метеоритного пояса.

     А вот, кстати, и сам пояс. До него уже рукой подать.

     -- Значит, Файтон был киборгом, -- вслух произнес Язон.

     -- Да, -- сказала Миди. -- Файтон -- это самый совершенный из киборгов,

когда-либо создававшихся человеком Но я узнала об этом совсем недавно. И как

раз вчера   хотела   поговорить с отцом. Помнишь, я   буквально ворвалась в его

покои, а он в это время принимал   тебя? Хвала богам, что я не успела завести

такую беседу!   Прилетели   бы   вы   днем   позже,   и   кто   знает,   как   бы   все

повернулось... Теперь, я думаю, он прекратит свою погоню.

     -- Кто -- он? -- Язон совсем перестал понимать, о чем говорит Миди.

     --   Ну отец же!   Ты что,   не видишь?   Твой   стрелок уже   минут пять как

держит   на прицеле его корабль. Но   в этом   больше нет необходимости. Теперь

отец займется   тем,   что будет собирать   в   межпланетном пространстве   куски

своего любимого Файтона. Глядишь, и   склеит   его   заново, если все обломочки

найдет.

     -- Ты это серьезно? -- решил уточнить Язон.

     -- Вполне. Киборг -- не человек, его   разрушение почти всегда обратимо.

А Файтон -- это   необычайно ценная игрушка.   Ради такого   можно плюнуть и на

родную дочь, и на древнюю реликвию окроткани вместе с полосатым движком...

     -- Внимание!   -- объявила   по интеркому   Лиза дочка Реса и второй пилот

"Арго". -- Прямо по курсу метеоритный пояс. Переходим в режим торможения.

     А   Мета   тем   временем   стояла   за   спиною   Язона   и   умилялась,   какие

целомудренные   беседы   ведет   эта   влюбленная   девчонка   с   ее героем. Потом

подошла вплотную и обняла любимого.

     -- Мета? Почему ты здесь. Сейчас же самый сложный участок.

     -- Не-а, -- помотала головой Мета, хитро улыбаясь. -- Уже   не   сложный.

Эти метеориты   перестали двигаться друг относительно   друга.   А   между   ними

такие   бреши, что можно даже на автомате пройти. Но я все-таки   посадила   за

пульт Лизу.

     -- Так у нее же рука прострелена!

     -- О чем ты говоришь, Язон?

     -- Действительно, я и забыл, что все вы чокнутые. А что говорит Арчи по

поводу метеоритного пояса?

     --   Известно   что. Говорит,   что такого   просто не может быть. --   Мета

зевнула.   --   Спать   хочу.   Вторую   ночь на   ногах.   И   какая   мне   разница,

соблюдаются здесь законы физики или нет? Без них -- даже лучше. Плюнем тогда

на все, нырнем в кривопространство и сразу дома окажемся.

     -- Э, дорогая! Ты что такое говоришь? До домато нам еще очень далеко.

     -- Да помню я, помню про твой родной   Иолк и про папашу твоего, Айзона,

-- зевнула Мета еще раз.

     --   Ты   не   все   помнишь,   --   поправил   Язон.   -- Первая   остановка на

Крейзике. Мы обещали помочь, а долг, как известно, платежом красен.

     Кинней,   возрадовавшись,    быстро   организовал    пиррянам    коридор,   и

небольшая   команда, всего   из семи человек, посетила   несчастного старика. В

команду   эту   включили, конечно,   и   Миди.   Ей, как   главному специалисту по

киборгам,   отводилась ведущая   роль   в программе помощи. Для юного дарования

задача оказалась просто пустяковой. Во-первых,   Миди сразу поняла,   чьи   уши

торчат за   изобретением   женщин-птиц. Конечно,   это   было   очередное   детище

Кобальта-Кадмия, почерк узнавался, что   называется, на   раз и безошибочно. А

Кинней просто   слишком долго прожил на этом свете. Память уже отказывала ему

иногда и даже подбрасывала ложные убеждения. Где там было старику придумать,

а   тем   более изготовить   подобных   птичек!   Использовать -- да.   Ну   так   и

используй, дедушка. Программа исправлена раз и навсегда. Теперь   пташки и   в

супермаркет за   едой   сгоняют,   и   покушать дадут спокойно.   Предлагали деду

лететь вместе   с ними,   но тот, конечно, отказался.   Триста   лет одиночества

формируют   определенные   вкусы   и   пристрастия, которые   потом   переделывать

поздно.

     -- Буду готовиться к войне с Йотом, -- заявил Кинней на прощание.

     И   вот   снова   золотистая   чернота   звездного    неба   и   никакого   тебе

кривопространства -- законов физики все-таки никто пока не отменял.   И   надо

лететь   себе   спокойненько   на пятой космической скорости,   а до   Иолка   еще

далеко. Раны   залечили, выводы из происшедшего   сделали,   планы обсудили,   и

теперь каждый   развлекался как умел. Язон,   например, копался   в архивах, а,

скажем,   Арчи вернулся к   своим старым научным программам. И   еще   вместе со

Стэном и группой инженеров пытались они разобраться в   устройстве необычного

звездолета   "Овен".   Химический   анализ   материала   обечайки провели,   а вот

понять технологию изготовления оказалось не по   зубам. Электрические   цепи и

топливные   магистрали отследить   удалось   весьма детально. Но   большая часть

самых   сложных   систем,   похоже,    испорчена   была   необратимо   эгрисянскими

варварами. Арчи очень грустил по этому поводу,   но окончательно не унывал. А

главное -- с нетерпением ждал помощи Айзона на Иолке.

     И вот однажды за завтраком физик с Юктиса спросил у Язона:

     -- А как ты думаешь, я могу понравиться Миди?

     Язон даже   жевать перестал от удивления. Потом   приложил ладонь   ко лбу

юктисианца и заботливо произнес:

     -- Ты, наверно, перезанимался вчера своей наукой?

     -- Да ну тебя! -- обиделся Арчи. -- Я же серьезно.

     Сидящая рядом Мета не умолчала:

     -- А если серьезно, то Миди нравится только один единственный   человек.

И вкусы у   нас с нею трагическим образом совпадают. Я   бы ее еще на Крейзике

высадила, да   как-то негуманно   это. Пусть уж летит вместе со всей компанией

до Иолка, но там!..

     --   А   вот и   не права ты,   дорогая,   --   проговорил   Язон с загадочной

улыбкой.

     --   В чем не права?   --   вскинулась   Мета,   и даже пистолет   прыгнул на

секунду ей в ладонь.

     --   Я   наконец этой ночью вышел   с   Бервиком на   связь.   Он   мне   много

интересного рассказал. Но об остальном позже, а сейчас   вот что: параллельно

с нами   на Эгриси работали агенты Специального Корпуса. Обижаться не   на что

-- нормальная подстраховка,   минимизация   жертв. Очень   чисто   они,   кстати,

поработали.   Так вот,   царская   дочка   Миди   так   беззаветно   полюбила   меня

исключительно под действием особого направленного излучения. У Корпуса давно

уже состоит на вооружении такое средство.

     Мета   от   возмущения на   какое-то время   лишилась   дара речи,   а   потом

выпалила с жаром, размахивая над столом рукою с пистолетом:

     -- Ох, уж доберусь я когда-нибудь до этого Бервика!

     Реакция Арчи была совершенно другой.

     -- Слушай, Язон! --   молодой физик хитро и както   робко улыбался. --   А

нельзя   ли   у   господина   Риверда   Бервика   попросить    этот   излучатель   на

денекдругой?

     Арчи, конечно, шутил, но во всякой шутке...

     Язон ответил вполне серьезно:

     -- Попросить, разумеется, можно, но неужто тебе в самом деле хочется? И

между   прочим,   действие "лучей любви" весьма ограничено. Лютую   ненависть в

пылкую   страсть   они   не   превращают.   Так   что   подумай,   Арчи!   Даю    тебе

карт-бланш, а дальше -- сам, как все мужчины, во все века.

     Язон поднялся из-за стола, но Мета остановила его:

     -- Постой, я не понимаю, как эта штука может действовать, если...

     -- Мета,   дорогая, --   перебил   Язон. --   Ты --   первая женщина планеты

Пирр, познавшая на   собственном опыте, что такое любовь.   Арчи -- совершенно

уникальный ученый,   способный понять все на свете. Обсудите   этот вопрос без

меня. А я пошел в библиотеку.

     Язон   не   зря   просиживал   целыми   днями   у   компьютера.   За   сутки   до

предполагаемого   приземления   на   Иолке он вдруг   докопался   до такого,   что

влетел как ошпаренный в кают-компанию, где мирно беседовали Мета, Керк, Арчи

и Миди, и объявил:

     -- Сейчас я хочу говорить со всеми сразу. Объяви общий сбор, Керк!

     Скоро   в   кают-компании   сделалось   шумно.   Ктото вспоминал напряженные

дискуссии в этом же помещении, когда они болтались на орбите Солвица и Язона

не было с ними;   кто-то шутил:   "Ну вот мы и   снова в отеле   "Лидо". Нас   не

подслушивают, господа?" Другие просто не   понимали, что произошло и мысленно

готовились к новой битве.   А впрочем, пиррянин к сражению готов всегда. Язон

это и раньше знал, и теперь видел отчетливо.

     Их затянувшемуся походу в центр Галактики конца видно   не было, поэтому

терпеливые и в общем-то нелюбопытные   по натуре   пирряне воздерживались пока

от вопросов   типа: что   же произошло на   Эгриси? кто   такие боги? кому нужны

киборги? и какое   все   это имеет   отношение   к   планете Пирр? И хорошо,   что

воздерживались. На добрую   половину перечисленных вопросов Язон еще и сам не

знал ответа. Но он вдруг вспомнил, что помогло ему однажды.   Много лет назад

на   планете   Счастье, перечитывая   очерки   истории старушки   Земли, он нашел

верное решение сложнейшей проблемы.

     В   древних летописях   встречалось   много   познавательно-поучительного и

просто   любопытного,   а Язон с давних   пор считал   для   себя историю   этаким

своеобразным хобби. Вот   и теперь решил   совместить   приятное с   полезным   и

поискать аналогий в прошлом.

     Названия планет, колонизированных бывшими землянами, названия   городов,

рек,    морей   и   всего   прочего   редко   являли   собою   примеры    выдающегося

словотворчества, чаще   всего   топонимы черпались из   географических   атласов

самой Земли. Из каких стран происходили   родом первопоселенцы, такие имена и

давались новым мирам.

     Так   что   зацепок   всегда находилось   хоть отбавляй.   Словом   "Эгриси",

например,   именовалась когда-то   значительная   по   площади   область   древней

страны   с общим   названием Сакартвело   и   говорили   там на   языке карту   ли,

необычайно хорошо   сохранившемся именно   в   виде   теперешнего   эгрисянского.

Другой   информации   в   этом   направлении   поиска   Язон   не обнаружил,   ветвь

оказалась тупиковой, и он двинулся дальше.

     В   языках   соседних   с Эгриси   планет   по системам   шарового   скопления

замелькали   хоть   и сильно   искаженные,   но   откровенно   греческие,   точнее,

древнегреческие корни. Это наречие считалось   мертвым уже многие тысячи лет,

но как   раз   на нем и   говорили аборигены Орхомена,   Иолка, Элесдоса и   даже

Бипхинии. Это было уже что-то. А потом, совершенно случайно, скорее всего от

скуки   и   разнообразия ради,   он   решил   заглянуть,   откуда   земляне-имперцы

вытащили название "Арго", стыдливо   замененное   позднее примитивно-грозным и

бесцветным именем   "Недетруэбла", то   есть   "Несокрушимый". Вот   тут Язон   и

подпрыгнул.

     Стремительно   заглотив   килобайт   двести древнего   текста, он пришел   к

чудовищному выводу, которым просто не мог не поделиться со всей командой.

     --   Друзья!   --   объявил   он.   --   То,   что   я   сейчас   расскажу, может

показаться странным и даже неправдоподобным. Однако это очень важно! О нашем

с вами путешествии я прочел в одном из древнейших земных текстов, написанном

за много тысяч лет не только до нынешних времен, но   и до Первой технической

революции. Герои этого   текста   назывались аргонавтами, потому что   плыли по

морю на корабле   "Арго", и плыли они -- внимание,   друзья! -- добывать шкуру

золоторунного барана. Не буду   останавливаться   на мелких   подробностях, но,

поверьте,   там   масса   сюжетных   поворотов   и   психологических     конфликтов,

удивительно точно соответствующих реально имевшим место   у нас. Лично я вижу

этому два варианта объяснения: первый   -- совершенно фантастический -- петля

времени. То есть мы действительно читаем о самих себе, только с поправкой на

естественные   искажения   при   многократных    переводах.   Но   оставим    такую

концепцию для   экспертной оценки нашему   другу Арчи   или   адресуем   ее   всем

мечтателям о так и не состоявшемся путешествии во времени.

     Возможен другой подход, более трезвый и близкий к жизни. Некто,   хорошо

знакомый с легендой об аргонавтах, разыгрывает этот спектакль на   вселенской

сцене с нами   в главных ролях. Все подстроено, мы просто марионетки, которых

дергают за ниточки.

     -- Нас?! -- переспросил Керк. -- Дергают?! За ниточки?!

     Он даже не рассердился -- скорее готов был захохотать.

     Язон   почел   за   лучшее не   ввязываться   в   подобный   спор   и   собрался

продолжить свои рассуждения, но тут вмешался Арчи.

     --   Существует   третий вариант,   --   резонно   заметил   он.   --   Простое

случайное совпадение. Ведь,   если   я правильно понял, история не повторяется

один к одному.

     --   Конечно, нет, -- согласился   Язон. -- Но, Арчи, ты потом   почитаешь

легенду   и    сам    поймешь:   вероятность    такого   совпадения   крайне   мала,

практически   она   равна   нулю.   А   главное,    ну,   готов   я   допустить   твою

стохастическую (назовем ее так) гипотезу. И что?   Она же не конструктивна, а

нам   --   решение   принимать.   И   очень скоро. У нас   повсюду враги,   и   даже

невозможно понять, каким   оружием они воюют. Я и машину времени сбрасываю со

счетов   по   той   же причине. Ведь в случае   хронопетли,   мы никак   не сумеем

изменить свое будущее, которое   на самом деле --   прошлое. Не интересно   мне

это, понимаете? Я   никогда   не   стану играть,   если   все выигрыши   расписаны

заранее.   Поэтому   меня   только   один   вариант   устраивает --   когда я   вижу

реального соперника. Поэтому выслушайте все-таки, что получается.

     Язон сделал паузу, дожидаясь полной тишины в кают-компании.

     --   Загадочный   некто   подразумевает,   что   мне   тоже   знакома   древняя

легенда. И стало быть, приняв условия игры,   я пройду весь путь до конца.   А

знаете, каков конец у этого пути? Я должен жениться на Миди, потом...

     --   Никогда! --   выпалила Мета, не   желая больше   слушать ни   о чем. --

Этому не бывать, а значит, твой некто может о дальнейшем не беспокоиться.

     -- Погоди, Мета, я просто пересказываю древнюю   легенду. Итак, я женюсь

на Миди, мы прибываем на Иолк, а Фелл, давно уверенный, что   мы не вернемся,

уже убил моего   отца. Миди подстраивает   так,   что   Фелл   погибает   страшной

смертью,   за   что   нас   обоих   (непонятная   мне   логика!)   лишают   иолкского

гражданства.   Затем на совершенно новой планете я изменяю   Миди и   собираюсь

жениться на другой женщине...

     -- Я же говорю: бабник! -- не удержалась от комментария Мета.

     -- ...но Миди жестоко мстит,   убивая соперницу и покидая меня навсегда.

Оставшись   совсем   один, я   вешаюсь   от   тоски   на   собственном   корабле под

названием "Арго".

     -- Чушь собачья, -- безжалостно резюмировал Рее.

     -- Есть вариант, --   добавил зачем-то Язон. -- Вернувшись все в той   же

тоске на "Арго", я погибаю, раздавленный сгнившим и рухнувшим мне на   голову

корпусом собственного корабля.

     -- Еще глупее, -- хмыкнул Стэн, -- если учесть, что сплавы, из   которых

сделан линкор, пережили по меньшей   мере пять тысяч лет   и хватит их   еще на

десять раз по столько же.

     -- Как вы   прямолинейно все   понимаете, ребята! --   вздохнул   Язон.   --

Здесь же аллегория, символ. Отправившись   в это путешествие,   я   пустился на

поиски собственной смерти и обрел ее. Вот в чем суть.

     -- Оставь,   Язон, -- заговорила вдруг Мета, уже переставшая ревновать и

сердиться. -- Суть совсем в другом. На Миди пусть жениться Арчи.

     Молодой   физик   с   Юктиса и девушка с   Эгриси переглянулись, растерянно

улыбаясь: "Разве можно о самом тайном   -- вот так, при всех?" Но кажется, им

было приятно.

     А Мета продолжала:

     -- Да, да, я серьезно. А из всего остального, что ты здесь понаговорил,

важно только   одно: действительное поведение   Фелла. Он играет против нас, и

если   этот гад   знаком с твоей дурацкой легендой...   О чернота пространства,

дай нам не опоздать! Если твой отец вообще еще жив.

     Все ошарашенно замолчали. Даже   сам Язон почему-то не успел подумать об

этом.   Неужели   проникся   фаталистической   идеей   о   невозможности   изменить

судьбу?

     -- Я предлагаю последние тысячи километров   до Иолка пройти на форсаже.

Возражений нет? --   спросила   Мета.   -- Тогда занимайте противоперегрузочные

кресла. И, клянусь высокими звездами, мы должны успеть!

     -- Мета, конечно, красиво говорила, -- бормотал Язон себе под нос   тихо

и   обиженно, --   но суть не только в   том,   что   нас ждет   на Иолке. Гораздо

важнее, по-моему, кто он   -- этот некто,   разыгрывающий вселенский спектакль

по сюжету древней легенды.

     Язон вещал в никуда, как   говорится, для всех, кому   это   интересно,   а

публика    уже   расходилась,   выполняя    приказ   капитана   "Арго",   молчаливо

поддержанный   вождем   пиррян   Керком   и никак   не   оспоренный   руководителем

проекта Язоном.

     Сам же   руководитель   проекта   пребывал в   растерянности   и не   слишком

рассчитывал быть услышанным. Но рядом оказались Арчи и Миди.

     -- И кто же это, по-твоему? -- полюбопытствовал Арчи, быть может, самый

любопытный человек во Вселенной.

     --   Есть   только один известный нам с   тобой персонаж, который   реально

способен на трюки подобного масштаба.

     -- Солвиц? -- сразу спросил Арчи.

     -- Да, доктор Теодор Солвиц, -- кивнул Язон. -- Кто же еще?

     И тогда вздрогнула Миди.

     -- Как ты сказал? Теодор? Верховный жрец отец Федор иногда называл себя

доктором Теодором.

     -- Солвицем он себя не называл? -- улыбнулся Арчи.

     Однако ведь на самом деле было не до смеха.

     -- Фамилию Солвиц я встречала   в компьютере, -- сказала Миди, -- только

не помню где.

     -- Постарайся вспомнить, -- почему-то шепотом попросил Язон.

     Он-то   сам   вспомнил, чьи   это темные,   оливковые глаза   и   благородные

эллинские   черты   мелькнули   тогда   в   храме Дзевесо   из-под розовато-белого

капюшона.

     -- Верховный жрец -- это и есть Солвиц, -- смело заявил Арчи.

     --   И ты красиво   говоришь, --   похвалил Язон. -- Но не   от   тебя ли   я

слышал сравнительно недавно, что Солвиц исчез из нашей Вселенной навсегда.

     -- От меня, -- согласился невозмутимый   Арчи. --   Я только   ни   разу не

утверждал, что Теодор   Солвиц --   одно   единственное лицо.   Подумай об этом,

Язон.

     Последний,    предупреждающий    сигнал   о   наступлении    тридцатикратной

перегрузки   застал   их весьма далеко от специальных приспособлений, и Арчи с

ужасом вспомнил, что Миди вряд ли готова к подобным испытаниям.

     Молодой физик с Юктиса схватил свою любимую в охапку и потащил ее бегом

не к креслам, нет, а к противоперегрузочным ваннам -- на "Арго" были и такие

-- отличные, надо заметить, устройства для дилетантов!

 

     ГЛАВА 17

 

     В Иолке пришлось сажать и   десантный бот   и   канонерку одновременно. На

первом   летели   люди,   а   во вторую   удалось   впихнуть   целиком долгожданную

золотую обечайку вместе с двигателем. Инженерная команда во   главе со Стэном

успела   все-таки   за время   перелета   худо-бедно смонтировать звездолет,   но

отправлять его в самостоятельное плавание пирряне не   рискнули. Мало ли что?

Планета, конечно,   дикая, но   в свете последних предположений и здесь   можно

было   ждать   чего угодно   -- от   ракетно-ядерного   обстрела   до   спонтанного

провала в иные миры через гиперпереходы-рванавры. Не для того они   так долго

летали за   этой "золотой шкурой", чтобы теперь бесславно загубить ее в самый

последний момент.

     Однако Иолк встретил гостей мирно, спокойно и даже приветливо.   Местные

рабы   и даже патриции пали на колени   при виде спускающихся с небес богов на

звездной   колеснице --   так уж   здесь было принято   издревле. От центральной

площади   перед   дворцом Фелла,   которая,   по   заведенной   Метой   традиции, и

служила космодромом, до дома Айзона оставалось рукой подать, и Язон направил

туда лучших бойцов, чтобы как можно скорее получить ответ на главный вопрос.

А   во   дворец   он велел никому пока не идти. Наследный принц прилетел сюда к

отцу, к Айзону, а не к этому проходимцу Феллу!

      И если тебя, Фелл, по-прежнему интересует звездолет "Овен",   ты выйдешь

навстречу   сам,   а   не   станешь посылать   личного охранника.   Кто-то   здесь,

помнится,   размахивал своей королевской   гордостью   и требовал доставить ему

Винторога   в личное и   безраздельное   пользование.   Извини,   Фелл, за   время

путешествия многое переменилось, и мы уже не пойдем на уступки..."

     Язон проговаривал это все   про себя, как бы мысленно репетируя разговор

с   Феллом, но   ничего   подобного повторять   вслух ему не пришлось.   За время

путешествия на   Пирр и на Эгриси изменилось гораздо больше, чем   могли   себе

вообразить даже все пирряне вместе взятые и терпеливо сидящие сейчас в своем

десантном боте.

     Парадные   двери   Иолкского   дворца распахнулись, и на   белые   мраморные

ступени под широкий портик ступил... нет, не Фелл и даже не Айзон (Айзон как

раз   подходил со   стороны   своего   дома   в окружении   пиррянских бойцов),   а

многоуважаемый действительный член всех секретных организаций Риверд Бервик.

А уж следом за ним под   недвусмысленным конвоем четырех верзил в синей форме

Космического Флота Лиги вышел господин Фелл -- в наручниках.

     "Да,   друг   мой Солвиц,   -- подумал   Язон, -- актеры твои несут сегодня

лютую   отсебятину.   Спектакль   под   названием "Поход   аргонавтов за   золотым

руном" сорван. Безобразно сорван".

     Айзон кинулся в объятия сына буквально со слезами:

     --   Я знал, я знал, что   ты вернешься, что вы оба   вернетесь, как я рад

вас видеть,   ребята! -- Он смотрел то на Язона,   то   на   Мету. --   Ты   сумел

разыскать "Овен"?

     -- Ну конечно, отец!

     -- И привез его сюда?

     -- Безусловно. Звездолет   спрятан здесь, вот   за этой броней. Сейчас ты

сядешь в него и будешь спасен.

     --   О,   как   я счастлив,   Язон.   Как   я   счастлив! А   этот   мерзавец --

представляешь? -- каждый   день придумывал мне новую страшную   байку   о вашей

гибели.   Он   много знает   о соседних   мирах шарового скопления и рассказывал

всегда   очень красочно.   Я   понимал,   что   это очередная   ложь, но все равно

переживал,   страшно переживал! Он устроил   мне   бесконечную   психологическую

пытку. Ведь у него же есть какой-то особый канал связи   с другими планетами,

а у   меня   --   только аварийный   односторонний псипередатчик,   тот,   что   ты

оставил. Я мог подать сигнал   "SOS", но ты не   велел мне, сын, и я терпеливо

ждал.   Я   привык   ждать   и   не   верить Феллу.   Пусть   им   теперь   занимаются

представители закона, я даже смотреть на него больше не желаю!

     А вот   Фелл в отличие от Айзона   смотрел на своего названного брата,   и

смотрел   очень странно, хитро как-то,   почти торжествующе. Не иначе, задумал

еще какую-то гадость. И наручники   для   этой   новой аферы, видно, помехой не

служили. Однако Язон   даже   не представлял   себе,   как   лучше защитить отца.

Увести противного Фелла подальше? Отослать вообще   в космос? А может, просто

расстрелять на месте без   суда и следствия? Все это были какие-то замшелые и

абсолютно    негодные   способы,   тем   более,   что   агрессивности   задержанный

преступник не проявлял и скорее всего   мог считаться наиболее безопасным как

раз   здесь, рядом, на коротком поводке,   под   неусыпным наблюдением. Стоило,

разумеется,   забрать Фелла   с   собой на "Арго" и   там   наиболее современными

средствами попытаться выудить из его пропитанной злом головы всю необходимую

информацию. Вот   только сумеют   ли   они без потерь доставить обоих   Иолкских

королей-братьев   на орбиту? Сильные сомнения мучили   Язона на этот   счет. Но

других   вариантов все равно   не было. Устраивать многочасовое   совещание, да

еще при участии Бервика, совершенно не хотелось. Вопрос требовал   решения, и

-- так подсказывала Язону   интуиция -- решения немедленного. А величайший   в

Галактике игрок привык доверять своей интуиции.

     -- В таком случае, отец, больше ничто не держит нас на этой планете. Ты

вернешься сюда позже, если захочешь. А   сейчас... Я вижу, ваш жизнерадостный

народ уже опять собирается на   площади. Но мне   кажется, не время устраивать

еще один пышный праздник в честь нашей победы. Выпить мы   сможем   и на борту

"Арго", а прогулку   по   морю или   охоту   давай отложим до   следующего   раза.

Сегодня,   думается,   самое   актуальное -- заняться твоим   здоровьем   и твоей

памятью. Правильно?

     Айзон лишь   головой кивал   и непрерывно улыбался. Он уже и говорить   не

мог от распиравших его восторженных чувств.

     --   А где   ваш   транспорт?   --   поинтересовался   Язон,   оборачиваясь   к

Бервику.

     --   Тут, неподалеку. Какой   вы сегодня решительный и порывистый,   Язон.

Кажется даже "здрасте" не сказали.

     -- Здравствуйте, Риверд. Извините. Мы так часто общаемся в эфире, что я

иногда   не   могу   вспом   нить,   сколько   раз   на   дню приветствовал вас,   --

вывернулся   Язон. -- А сейчас еще раз: извините. Цейтнот   полнейший. Давайте

доставим этого бывшего короля на "Арго", а там уж и побеседуем с ним.

     --   Полагаете,   это   надо   делать   прямо сейчас?   --   спросил   Бервик с

сомнением.

     -- Уверен! Здесь-то что с ним делать? Обратно на   трон сажать?   Кстати,

вы ему временного заместителя назначали?

     -- Да, -- коротко ответил Бервик.

     --   Вот и прекрасно.   Давайте стартовать.   Я   не   могу   позволить   отцу

оставаться тут больше ни секунды.

     Бервик посмотрел   на   Язона,   чуть   наклонив   голову и улыбаясь   одними

глазами, потом повернулся к конвою и скомандовал:

     --   Кру-гом! Шагом   марш! Отведите обвиняемого   Фелла   в наш супербот и

следуйте   курсом на "Арго" по   пеленгу. А я вместе с   Язоном. Нам есть о чем

поговорить.

     Последнюю   фразу он произнес   практически для   себя,   когда солдаты уже

потащили арестованного прочь.

     В тот же миг Фелл   судорожно вывернул шею, оглядываясь   на всех стоящих

возле пиррянского десантного   корабля, и закричал   страшным, полным отчаяния

голосом:

     -- Нет! Нет!?!

      Солдаты остановились,   тоже оборачиваясь.   Бервик   кивнул   им, дескать,

постойте, и равнодушно осведомился:

     -- Что такое?

     --   Меня   нельзя увозить с   планеты на вашем суперботе.   Я тогда   умру.

Точно так же, как Айзон. Только на "Овне", только...

     Неподдельный ужас, который   еще   стоял в глазах Фелла, позволял сделать

вывод:   на    этот   раз   коварный   властитель    Иолка   не   врет.   Похоже,   он

действительно не хотел умирать, а потому время наглой лжи для него миновало.

Так подсказывала элементарная логика. Но разве мог хоть   один из них -- даже

Язон с его гибким   умом,   даже   всезнающий, тысячи   лет проживший   Бервик --

догадываться, насколько их общее предположение далеко от истины?

     -- Ну   что ж, без охраны мы все вполне разместимся в столь   миниатюрном

кораблике,   --   рассудил   Язон.   --   При этом Керк и Мета,   полагаю,   вполне

заменят четверых профессионалов Космофлота Лиги.

     --   Хорошо,   -- согласился   Бервик. --   Но в   таком случае   ваши друзья

должны будут пристегнуть себя наручниками к задержанному.

     -- А это обязательно?   -- улыбнулся Керк. -- Моя рука будет держать его

крепче, чем ваши кандалы. Хотите покажу, как они рвутся в моих пальцах?

     -- Не   надо, -- отказался Бервик, не страдавший излишним   любопытством.

-- Все-таки желательно сделать именно так, как я прошу.

     -- Не спорь, Керк, -- посоветовал ему Язон. -- Порядок есть порядок.

     -- Ладно, -- вздохнул седовласый пиррянин.

     Потом они быстро загрузились,   если не сказать набились в   тесную каюту

трехместного   легкого   звездолетика, заполненного   сейчас смонтированным   на

скорую руку и лишь   частично   подключенным   оборудованием. Их было   шестеро:

Язон,   Мета,    Керк,   Фелл,    Айзон   и    Бервик.   А   снаружи,   в   канонерке,

преимущественно в пилотском отсеке разместились на   всякий случай еще десять

человек. Остальные отправились на орбиту все в том же десантном боте.

     Полет проходил совершенно нормально. Айзон удовлетворенно бормотал себе

под нос, не умолкая почти ни на минуту:

     -- Не чувствую   никакой боли. Ни   малейшей! Вообще ничего не   чувствую.

Потрясающе! Я ведь помню этот   наш   кораблик. Чудесный звездолет,   чудесный!

Экспериментальный экземпляр, конечно, но очень хороший. Вот только совсем не

могу восстановить в памяти, как им полагалось управлять. Для чего, Например,

эта продолговатая штуковина с крючком на конце? Для чего? Не знаю.   А ты как

думаешь? Эй, Язон!

     -- Что? А, это ты мне, отец. Извини, задумался.

     -- Для чего здесь вот эта ерунда?

      --   Не знаю, отец, мы только начали   пока разбираться с вашим   "Овном".

Действительно крепкий орешек.

     -- Ничего, ничего, я еще помогу вам, вот только   вспомню все, что знал,

-- и помогу. Эх, Нивеллу бы разыскать! Жаль, что вы ее так и не встретили, а

ведь   у нас   была спецсвязь, мы могли подавать сигналы друг   другу   в   любую

точку Вселенной, если б я еще помнил, как мы это делали!..

     Язон опять перестал слушать бормотание отца и попытался сосредоточиться

на поведении Фелла. Тот сидел совершенно неподвижно, смежив веки, смотрел на

всех через   узкие-узкие щелочки, может, и не смотрел вовсе, похоже было, что

он действительно задремал.

     Экран проскочили   совершенно   без   приключений.   И   тут   же почти сразу

оказались   рядом   с    "Арго",   гостеприимно   распахнувшим    широкие    шлюзы.

Канонеркой   на   этом коротком   отрезке доверили   управлять Грифу   -- надо же

учиться   когда-то,   -- и в самый последний момент   юный   пиррянин   ухитрился

допустить ошибку: при заходе в   ангар в режиме магнитной   подушки он не учел

наклона, связанного с неравномерным распределением груза.

     А Язон еще подумал тогда, вспомнив рассказ Меты о виденной ею в детстве

старинной деревянной кукле: "Ничего себе матрешка получилась! Три звездолета

один в другом, да еще внутри люди".

     А уже через какую-нибудь секунду матрешек стало на одну больше.

     Гриф,   забывший про   наклон   корпуса канонерки,   не вписался   в   створ,

зацепил   боковым орудийным гнездом   за стойку ворот, и   всю   команду изрядно

тряхануло. Никто не ожидал удара в такой спокойный момент, поэтому даже Керк

и   Мета   не сумели среагировать должным   образом. Они готовились   удерживать

Фелла от   любых агрессивных действий   по   отношению к   другим -- кто же   мог

догадаться, что этого психа следует еще контролировать на предмет суицида?

     Голова   дремлющего арестанта   откинулась назад   резче,   чем можно   было

ожидать.   А внутренние   стенки "Овна" --   это ведь нечто особенное -- живого

места   не видать   от   рычажков, приборчиков, штуковин   и   ерундовин. Затылок

Фелла   выбрал   себе   ерундовину   что   надо   --   острую   и    твердую.   Дырку,

образовавшуюся у него в черепе, в старину назвали бы травмой, не совместимой

с   жизнью. Современные лекари,   например   Тека, поборолись   бы,   конечно, за

этого кретина, и, возможно, полностью вернули бы ему дееспособность.   Но уже

в   следующее   мгновение   здоровье   экс-диктатора   Фелла   сделалось   со   всей

очевидностью не первоочередной проблемой.

     Камеры слежения, датчики   внешних   параметров, навигационный   комплекс,

гравитометры и магнитометры, да практически все приборы одновременно сошли с

ума. А   когда их показания   успокоились, Язон уже вылетел наружу из "золотой

шкуры" и прямо   в шлюзовой камере канонерки   столкнулся с Арчи и Стэном. Кто

из них   первым догадался о   происшедшем или   не догадался, а успел вычислить

результат по косвенным данным, Язон так и не понял -- они   выдали информацию

одновременно, даже не перебивая, а дополняя друг друга через слово:

     -- Экран...

     -- .. который...

     -- .. был...

     -- .. вокруг планеты...

     -- .. схлопнулся теперь вокруг "Арго".

     Последние   четыре слова они   произнесли   хором   и удивительно синхронно

вытерли   пот   со лбов.   В   другой   ситуации это   было бы   ужасно   смешно, но

сейчас...

     Ведь   случилось   нечто   страшное.   Что   именно?   Доходило   медленно.   И

главное, дырка в голове Фелла никак   не стыковалась с последней новостью. Не

укладывалась в голове. Дырка   в голове не укладывалась   в голове! Не хватало

ему только каламбуров в такую минуту.

     Тут на лесенке, ведущей из шлюза в ангар, появилась Мета и сказала всем

троим:

     -- Пошли! Я уже вызвала сюда Теку и Бруччо.

     На   запястье у   нее   сверкал   наручник   с   обрывком   стальной   цепочки.

Пиррянка машинально   приняла ключ   у подошедшего Бервика, щелкнула замком и,

брезгливо   стряхнув на пол стальное кольцо,   зашагала в   сторону капитанской

рубки "Арго".

     "Какие   там еще   экраны! --   словно   говорила   всем   ее прямая спина   и

решительная походка. -- Прорвемся!"

     Изучение экрана   вокруг "Арго" с помощью всевозможной локации дало лишь

один   неутешительный   результат:   вновь   возникшая   энергетическая   оболочка

оказалась   непроницаемой   не только   для электромагнитных лучей, но и -- что

гораздо печальнее --   металлических предметов любого   размера: от   отдельных

химически не связанных атомов до гигантского линкора. А пытаться проделать в

ней дырку с помощью какого бы то ни было оружия, как предложил сгоряча Клиф,

это   чистейшее самоубийство   -- с   тем   же успехом   можно   было бы,   скажем,

выбираться из заваренной цистерны, взрывая внутри противотанковую гранату.

     -- Понимаете, -- объяснял   Стэн,   --   радиус сферы,   окружавшей планету

раньше, резко   уменьшился,   буквально на несколько порядков за одну секунду,

оболочка лопнула, вывернулась   и   окутала   наш   корабль. Благодаря   нынешним

столь   скромным размерам   напряженность   экранирующего   поля пропорционально

возросла, настолько возросла, что произошли качественные изменения отдельных

параметров. Вот оно теперь и не хочет пропускать никого и ничего.

     --   Ну   почему   же   никого? Раздевайся   догола   --   и вперед, -- мрачно

пошутил Арчи.

     -- Эту   почетную миссию я уступаю тебе, --   так же несмешно откликнулся

Стэн. -- У меня в зубах полно металла.

     -- А   между прочим, ребята, --   заметил   Язон,   -- смех смехом, но если

ничего лучше не придумаем, кому-то придется на   цельнопластиковой посудине и

в очень легком обмундировании лететь обратно на планету, просить помощи.

     -- Придумаем, Язон, обязательно придумаем, -- сказал от дверей   Бруччо,

который   появился   в   каюткомпании   позже,   но   уже   несколько минут   угрюмо

вслушивался в пессимистический тон разговора. Сейчас он был   похож на старую

нахохлившуюся птицу. -- Тека еще заканчивает операцию, а я пришел рассказать

вам,   что   найдена    связь    между    самоубийством   Фелла    и    всеми   этими

физико-космическими передрягами. Вот она.

     Бруччо поднял   над   головой   жутковатый тускло   поблескивающий   предмет

размером   с   грецкий   орех, но   более   всего   напоминавший   морского ежа или

игольчатый плод конского каштана.

     -- Это   было у   него в   голове, прямо в   мозгу, --   пояснил   Бруччо. --

Шипы-антеннки и принимают и   излучают, а внутри сложнейшая, тончайшая схема.

Мы назвали этот прибор регулятором мысли.   У   Айзона стоит практически такой

же.   Мы уже посмотрели   методом   просвечивания. Но прежде чем   приступить   к

операции    на    мозге    твоего    отца,    Язон,    следует    очень    тщательно

поэкспериментировать, как говорится, на менее ценных членах экипажа.

     -- Фелл жив? -- поинтересовалась Мета равнодушно.

     -- Да, но он в коме.

     -- И надолго? -- спросил Арчи.

     -- Не   знаю. Коматозное состояние может   длиться годами. В любом случае

рассчитывать на информационную поддержку с   его   стороны   не   стоит. Удастся

что-нибудь узнать -- значит, повезло, а нет   -- так   нет. Разве только Айзон

что-нибудь вспомнит.   Тека,   кстати, считает,   что   вполне   реально   собрать

прибор,   который   без    хирургического   вмешательства   просто   скомпенсирует

влияние на мозг   адского регулятора.   Это   к   вопросу   об амнезии   --   можно

попытаться   открыть   новые   слои   памяти;   а уж   серьезную   операцию   лучше,

конечно,   делать    не   на   "Арго",   а   дома.   Или   на    какой-нибудь   другой

цивилизованной планете.

     Комплимент, сделанный родному Пирру, получился у Бруччо очень изящным и

ненавязчивым.   Но Язон, честно   говоря,   предпочел бы   доверить   отца врачам

"какой-нибудь   другой   цивилизованной   планеты".   Однако   до   решения   этого

вопроса было еще далеко, и он просто промолчал.

     -- В общем так, -- продолжал Бруччо. --

     Смерть Фелла --   конечно, не случайность, а самоубийство, но подтолкнул

его на   этот   поступок   некий   приказ извне или -- как   вариант --   импульс,

заранее   заложенный в   программу регулятора мысли. Фелл был прав,   когда еще

перед вашим с Метой отлетом отсюда говорил Айзону, что его   потеря памяти --

не обычная амнезия,   даже вообще   не амнезия.   Он просто не знал   и   не   мог

знать, что это на   самом деле. Человек,   находящийся   под   влиянием могучего

внешнего   фактора, по определению не знает ничего об этом   факторе или знает

ровно   то, что   дозволено.   Айзон   и   Фелл   оказались   превращены   кем-то   в

управляемых индивидов   --   не в андроидов, не   в киборгов, а просто в рабов.

Человек,   как   показала многовековая   практика,   может   быть управляем   лишь

частично.   Полное   подчинение   свободной   воли   ведет   к   неминуемой   гибели

интеллекта,   что   прекрасно   понимал этот   умелец,   зашивавший им   в   голову

шипастые регуляторы.

     -- И все равно это омерзительно! -- сказал Арчи.

     --   Еще   бы,   -- согласился   Бруччо   спокойно.   -- Но   я   не договорил,

наверно, самого главного, во всяком   случае, для наших технарей.   Регуляторы

мысли, работая на определенной частоте, входили в жесткий контакт с   силовым

контуром "Овна",   а   ведь   хранимые в   этой   конструкции высокие   энергии   и

породили экран   вокруг планеты,   а   вот теперь   -- вокруг   линкора.   Кстати,

большая   загадка   --   для меня   во   всяком случае, --   почему этот   экран не

исчезал   в отсутствие "Овна". Но так или иначе, друзья, а Фелл бился головой

о стенку строго по инструкции.

     -- И чья же это   была   инструкция? -- спросила Мета, в общем-то   вполне

понимая, что вопрос прозвучал как риторический.

     Брутто и не стал отвечать на него впрямую.

     -- Надеюсь, Тека доведет до   ума свой маленький,   но   хитрый   приборчик

мозговой компенсации, тогда мы,   глядишь,   узнаем что-то новое о начале всей

этой истории.

     Тека справился   с   задачей   быстро -- уже   к вечеру того же   дня.   Чего

нельзя было сказать о группе Стэна, бившейся над разгадкой   природы   экрана.

Столь   же   невелики   оказались   и   успехи   Арчи, посвятившего   себя   целиком

расшифровке управляющих программ звездолета "Овен". Так что в конце рабочего

дня   главным   докладчиком   в кают-компании   оказался   Айзон.   Теке   пришлось

начисто выбрить ему голову и нахлобучить специальный шлем с торчащими во все

стороны   антеннками,   а   также   парой   прозрачных   трубочек,   обеспечивавших

непрерывную подачу особого раствора, омывавшего кожу. В общем, не таким уж и

маленьким получилось его хитрое устройство.

     Айзон в этом   экзотическом головном уборе напоминал Язону дикого   воина

из   племени Темучина   или   какого-нибудь   древнего шамана.   Он   и говоритьто

начал, как шаман, пугающе глухим, изменившимся голосом. Даже Мета вздрогнула

поначалу от   этого   утробного бормотания,   но потом абсолютно   все перестали

обращать внимание на форму подачи -- главным было содержание.

     Айзон начал, разумеется, не с самого начала. Он по-прежнему не знал, на

какой планете родился, где учился,   кем был воспитан. Он даже не помнил, как

познакомился с   Нивеллой. Зато теперь он   абсолютно   точно   мог сказать, что

пресловутый звездолет   "Овен"   не   был   построен   специально   для   них   и не

работали   они испытателями   этого   экспериментального   образца.   Они   просто

совершенно   случайно    нашли    его   в   космосе.    И   было    их   на    обычном

исследовательском   корабле   с названием   "Пинта" не   трое, а шестеро: Айзон,

Нивелла, Фелл, Инна, Сулели и Кобальт.

     Найденный золотой звездолет представлял огромную ценность. Все они были

учеными и поняли   это сразу, хотя и далеко не во всем сумели разобраться. Но

там было две безусловных вещи, открывавших путь к неисчислимым   богатствам и

огромной   власти:   уникальный   корпус,   защищавший   буквально   от   всего;   и

потрясающий генератор, работавший   как самый настоящий вечный двигатель,   то

есть неиссякающий источник энергии.

     А сама экспедиция в   составе шестерых ученых направлялась   вообще-то   с

целью изучения культур обитаемых миров центра Галактики, с   целью приобщения

их к глобальным проектам, с целью рассмотрения   возможного   членства   в Лиге

Миров.   Было известно, что упадок сильнее всего коснулся именно центрального

региона. Высшее руководство Лиги предполагало рано или поздно   заняться этой

проблемой, и хотя   перед экипажем "Пинты" поставили сугубо научные цели,   не

исключалась   в рамках возможного и миссионерская роль. Во   всяком случае все

шестеро   очень   любили   порассуждать   на   тему   об   искусственном   ускорении

прогресса на   безнадежно отсталых   планетах.   Но   одних прекрасных   идей для

такого ускорения было,   разумеется, недостаточно, а денег у Лиги Миров вечно

не хватало.

     И   вот внезапное   богатство   свалилось   на   шестерых человек.   Они были

друзьями   и единомышленниками.   Но теперь их мнения относительно   дальнейших

планов резко разделились.   Сулели   заявил, что нужно просто плюнуть на   все,

освоить   необитаемую   землеподобную   планету   с    обильными   месторождениями

тяжелых металлов и благополучно сделаться   одними из   самых богатых   людей в

Галактике.

     Кобальт,   настоящий фанатик инженерно-конструкторского   дела, настаивал

на    немедленном    возвращении   и    детальном   изучении    редкой   находки   в

стационарном техническом центре на родной планете.

     Фелл   был   одержим   идеей   помощи   слаборазвитым   народам    и   призывал

выполнить    хотя   бы   первый    пункт    намеченной    программы,    прежде   чем

разворачивать дюзы.

     Айзон, пытаясь суммировать все суждения, признавал необходимость работы

по программе, но при этом   не   допускал и мысли об использовании   звездолета

"Овен".    Устройство,   располагающее    столь   большими    мощностями,    могло

представлять   реальную   опасность для целых планет, а значит,   по формальным

признакам,   считалось   оружием массового поражения и являлось собственностью

Лиги Миров. Без согласования с Высшим Советом Лиги, строго говоря, не стоило

даже   активизировать   двигатель   уснувшего в межзвездной пустоте   неведомого

корабля.   Нивелла   поддержала   позицию   Айзона,   потому   что   на   том   этапе

поддерживала своего молодого мужа во всем.

     Но тут Инна высказала особое   мнение. Зачем осваивать новые миры, зачем

советоваться с кем-то, для чего непременно изобретать что-то новое, когда им

в руки   попало это, когда перед ними огромный   выбор уже освоенных миров, во

главе которых они легко могут встать? Неужели никому   не хочется насладиться

настоящей,   безраздельной,   заслуженной   властью?   "Стать   диктаторами?"   --

удивились все. "Зачем? -- возразила Инна.   -- Давайте   станем для этих людей

богами.   Благодетелями,   пришедшими   с   неба.   Нам   будут поклоняться, а   мы

понесем в народы свет знаний и радость материального благополучия".

     Звучало   красиво. И мнение Инны было   рассмотрено как один из возможных

вариантов.   Поначалу.   Однако   командиром    на   корабле   формально   считался

Кобальт, отец Инны,   души в ней не чаявший.   Он очень быстро   принял сторону

дочери, отказавшись от возвращения назад.

     И вот чем ближе подлетали они к самому первому из обитаемых миров, а им

и   оказался   Иолк,   тем яснее   делалось,   что   все   шестеро   заболели манией

величия. Им хотелось стать богами.

     И они стали ими.

     Поначалу все было   неплохо. Жизнь   на планете действительно   улучшалась

при их ненавязчивом   мудром руководстве.   Они не   рвались   пока к   публичной

власти, а лишь передвигали фигуры на шахматной доске Иолка, сами оставаясь в

тени.   Вдохновленные результатами,   они   расширили круг деятельности: Сулели

отправился на Эгриси, Кобальт и Инна -- на Дельфу.

     На известном этапе кто-то   из шестерых должен был открыть гиперпереход,

о   котором вообще-то   знали (хоть и   молчали)   даже малообразованные местные

жители. Открыл   его Кобальт,   и как раз рванавр помог им   с Инной попасть на

Дельфу.   Ведь Сулели   не   вернулся в   обещанные сроки   и   даже на   связь   не

выходил.   Пятеро оставшихся   лишились своего корабля,   то   есть   "Пинты".   А

звездолет "Овен" был, конечно, очень ценным, но не летающим. К сожалению, ни

опытнейший специалист по   космической   технике   Нивелла, ни физик   Фелл,   ни

гениальный инженер Кобальт не сумели оживить чуждую конструкцию.

     Итак, Кобальт с Инной   ушли через рванавр на другую   планету. Вернулись

они   скоро, но уже втроем. Третьего звали Тюдор. Он тоже называл себя богом,

уверял,   что таких,   как   он, много, что   миссионерство --   обычное дело для

лучших   представителей человечества, и   полунамеками,   но с каждым разом все

прозрачнее предлагал им   не останавливаться на достигнутом,   а стремиться   к

абсолютной власти над всем миром.

     Идея   оказалась   заразительной,   можно   сказать, заразной.   Однако   все

понимали,   что в первую очередь   требуется исправно работающий "Овен". Тюдор

проявил недюжинные знания   в этой   области, облазил   весь корабль и объявил,

что    звездолет   управляется   силою   мысли,   а   потому   для   пользования   им

необходимо провести небольшую, но важную операцию на мозге любого, кто хочет

стать пилотом -- вживить   крошечный   датчик. "У   меня такой датчик есть", --

сообщил   Тюдор   и продемонстрировал,   как   он   включает различные системы   в

звездолете, решительно ни к чему не прикасаясь руками. Было это эффектно, но

сама мысль об операции на мозге настораживала всех.

     Прежде   чем дать согласие,   оставшиеся пятеро   из экипажа "Пинты" долго

совещались, пытаясь как можно яснее представить себе,   кто такой вообще этот

Тюдор.   О   галактических   координатах   Дельфы   ни   Кобальт, ни   Инна   внятно

рассказать   не могли, а сам Тюдор объяснял, что он прилетел из миров Зеленой

Ветви,   то есть   из   самой-самой   чертовой дали,   какую   только   можно   себе

представить. Информация плохо   поддавалась   проверке. Но вместе с   тем в   их

новом   друге чувствовалась   бездна   обаяния, и убеждать он   умел.   А тут еще

внезапно вернулся Сулели. Не совсем вернулся -- в гости прилетел.   От   своей

планеты он был в полном восторге, но и ему   уже одной планеты казалось мало.

Сулели необычайно загорелся   идеями Тюдора.   И первым лег   под хирургический

нож.

     Страшного   ничего   не   произошло.    "Овен"    легко   подчинился    новому

владельцу, после чего   радостный Сулели, казалось бы, вопреки всякой логике,

сел обратно   в "Пинту" и умотал к себе на Эгриси. Больше уже никто ничего не

боялся. Всем, как детям малым, захотелось порулить, позабавиться с необычной

игрушкой, и пресловутый датчик был благополучно вшит под череп каждого.

     Тюдор после   этого   повертелся еще   немного на   их планете да и   пропал

навсегда. Инна с   Кобальтом   предпочли готовить всегалактический заговор   на

полюбившейся   им Дельфе   и вновь   ушли   туда   через гиперпереход.   На   Иолке

остались   трое.    Айзон    и   Нивелла   засомневались   вдруг   в    правильности

сумасшедшей идеи завоевания   Вселенной. Фелл   спорил с ними, уверял, что они

теперь   на   самом деле боги,   то есть сверхчеловеки   с непредставимыми ранее

возможностями, а   потому просто не имеют права отказываться от власти. Айзон

возражал, что ему вполне достаточно власти на одной планете. Нивелла   заняла

какую-то промежуточную позицию.

     Вот   тогда   и   начали   происходить странные вещи с   их   памятью. Давнее

прошлое   забылось   совсем,   недавнее   --   сильно искажалось в зависимости от

обстоятельств.   Ложная память подбрасывала странные сюжеты, например, о том,

как   они   трое   -- только   трое   -- прилетели   на Иолк   не   на "Пинте", а на

"Овене", который сломался.

     "Овен" вдруг действительно сломался, то есть он больше не подчинялся их

мысленным приказам, а   ручным   управлением на этом корабле и не   пахло. Фелл

все сильнее впадал в отчаяние, все глубже закапывался в изучение дьявольской

техники   --   это   было полнейшее   сумасшествие! Вот тогда   они и поругались.

Окончательно. Тогда и стали врагами.

     Очевидно,    от    многократного    совмещения    ложных    воспоминаний    с

пробудившимися   истинными   у   Айзона   сильно   заболела   голова. Он   попросил

прекратить эту пресс-конференцию,   тем более что двигаться дальше   в прошлое

все равно не получалось, а то, что случилось после, было уже известно.

     --    Короче,   я   понял,   --   подытожил   Керк.   --   Боги   --   это   такие

сумасшедшие, возомнившие себя высшей расой и рвущиеся к абсолютной власти во

Вселенной. --   Он   покосился   на Бервика, и   Бервик кивнул, дескать,   так   и

получается.   --   Айзон   отказался быть   богом, его   пропавшая жена   Нивелла,

очевидно -- тоже. Фелл теперь в наших руках. Но остались трое других.

     -- Сулели не в счет, -- заметил Айзон. -- Он просто дурак и сам по себе

безобиден. Инна и Кобальт -- эти да, эти пострашнее Фелла.

     -- А главное, -- подхватил   Керк, -- есть еще Тюдор, он же отец   Федор,

он же доктор Солвиц. Или их все-таки трое?

     --   Не   знаю,   -- сказал Айзон, -- но смею предполагать, что их гораздо

больше.

     -- Ну   и пусть,   -- грозно   сказал Керк. -- Сколько бы   их там ни было.

Теперь   на пути этих богов встал Мир Смерти. Мы,   пирряне,   выступаем против

власти маньяков над всей   Галактикой. Мы сразимся с ними. И если   кто-то еще

не знает, то им предстоит узнать: пирряне не умеют проигрывать.

     Керк опустился на   стул,   и   в кают-компании   повисла тишина.   Конечно,

седовласый вождь был   прав.   В теории.   Но Язон вдруг   представил   себе, как

прямо сейчас через стену входит к   ним Теодор Солвиц   собственной персоной и

меланхолично аплодирует суровому   старому   воину: "Браво, Керк Пирр, браво".

Наглый, спокойный, уверенный в своих бредовых идеях и в своей непобедимости.

Язона аж передернуло от этой слишком ярко представившейся ему картинки.

     Лично он готов был   поклясться, что пресловутый Тюдор -- это все тот же

Солвиц, только   теперь получалось, что безумный ученый присутствовал уже   на

трех, если не на четырех   планетах одновременно. От   сознания   этого абсурда

голова у Язона начинала болеть не меньше, чем у его отца от недавних тяжелых

воспоминаний.

     "Ладно, гори   он   в   плазме,   этот Солвиц,   -- решил про   себя Язон. --

Старина   Керк   отвлек   меня.   А   ведь   какая-то   гораздо более важная   мысль

мелькнула, помнится, в голове, пока   я слушал печальный и сбивчивый   рассказ

отца. Ну да, конечно! Управление звездолетом с помощью мысли. А звездолет, в

свою   очередь,   породил   экран над планетой. Значит... Экран можно   убрать с

помощью мысли?   Да нет, глупость какая!   Начнем   сначала.   "Овен" управлялся

мысленно, но только до тех пор, пока рядом находился Тюдор, то   есть Солвиц.

Он   же   типичный   шулер, этот бессмертный псих! И учеников   своих   шулерству

обучил. Помню я, как Фелл причинял Айзону боль, якобы приближая экран   силою

мысли.   Что ж   он   там   вытворял на   самом деле?   Скорее   всего, генерировал

чем-нибудь остронаправленный радиосигнал на соответствующей частоте. Когда в

мозгу   этакая железяка с антеннками   -- что проще заставить ее резонировать,

вызывая   боль?   Стало   быть,    всюду   чистая   техника   и   никаких   чудес.   А

пси-передатчики в   нашем случае абсолютно ни при   чем. Ведь   тут существенно

другие энергии   задействованы. Значит, чем же мог реально включаться могучий

"Овен"?.. Эврика!"

     Мета,   случайно посмотревшая   на   Язона   в этот момент, даже   чуть губы

приоткрыла,   готовая спросить, от чего такая радость   на его лице.   Но никто

ничего сказать не успел, потому что тут в кают-компании раздался громкий   и,

как всегда, тревожный сигнал вызова по джамп-связи. Сигнал вызова   с родного

Пирра.

     "Ну   вот,   --   подумал Язон, и   все у   него   внутри опустилось. --   Так

всегда:   если мы оказываемся на далекой планете, где-нибудь в   другой   части

Галактики    и   попадаем   в   тяжелейший   переплет,   значит,    на   Пирре   тоже

обязательно начинается голод и мор, и все стихийные бедствия сразу, в общем,

конец света. Сейчас Накса   попросит срочно   возвращаться, а   мы ему в ответ:

"Присылай, дружище, корабль, без вашей помощи отсюда не улететь!"

     И только   одно порадовало всех:   кое-какие сигналы   проходят сюда   даже

через этот проклятый экран. Проходят! А значит, еще не все потеряно.

 

     ГЛАВА 18

 

     Язон не угадал. Накса вовсе не просил о помощи.

     --   Примите важное сообщение, -- солидно распорядился он. -- Я научился

управлять местными киборгами.   Стальные шилометы, суперрогоносы и меднозубые

кайманы тоже теперь   приручаются.   Звериное   начало   преобладает   в   них над

механическим, так что мы легко находим общий язык. Пирр -- это наша планета,

кого бы и какими бы способами сюда не засылали. Мы останемся здесь хозяевами

и   победим.   Передайте   там   своему   Солвицу:    пусть   что-нибудь   новенькое

изобретет, поинтереснее. С киборгами я уже справился.

     Пирряне   были   просто   ошарашены. Ведь   добрые вести   всегда   считались

огромной редкостью в их мире. А Язон сразу спросил:

     -- Накса, с чего ты взял, что киборгов засылал на Пирр именно Солвиц?

     -- С твоих слов, Язон, то есть не слов, конечно, а   мыслей. Извини,   но

ты   слишком интенсивно думал на эту тему, когда мы виделись в последний раз.

Нас прозвали   говорунами,   но   на самом-то деле   мы   скорее "читуны".   Чтобы

устанавливать телепатический контакт, сам понимаешь, мне   необходимо   читать

чужие мысли... Ну ладно, как там у вас?

     Обо   всех бедах и   проблемах   на "Арго" принялся   рассказывать   Керк, а

Язон,   как   только   от   души   отлегло,   сразу вернулся   к   тому, на   чем его

прервали.

     "Эврика!"   --   воскликнул   он   про   себя    за   секунду   до   вызова    по

джамп-связи. Он действительно нашел ответ.

     Поискав глазами Миди, Язон крикнул ей:

     -- Скорее   принеси сюда   тот самый   процессор, с помощью которого   мы с

тобою усмирили огнедышащего дракона.

     Дракон вместе с процессором был подарен Миди в награду за ее неоценимую

помощь.   Предполагалось, что   эта   милая   игрушка   будет охранять   дом   юной

царевны, когда она   найдет себе мужа   и планету, на которой захочет остаться

жить. Похоже было, что дракону грозит постоянная прописка на Юктисе. Но пока

Миди мечтала совершить свадеб   ное   путешествие на Пирр   и там,   в   страшных

джунглях, испытать своего грозного механического охранника.

     -- Зачем? -- не поняла Миди.

     -- Тащи скорее, -- попросил Язон с мольбой в глазах.

     Миди поняла. Умчалась, примчалась, села рядом. Совсем, как тогда.

     Керк еще не успел изложить Наксе всего ужаса их положения, то есть Пирр

по-прежнему оставался на связи, когда Язон полностью подтвердил правильность

своей догадки. Сосредоточенно шевеля губами, трижды перепроверив проделанные

только что   расчеты, он   набрал нужный   код   и,   наконец, решительно   вдавил

кнопку ввода.

     Ни   звона аварийной   сигнализации, ни   грохота   аплодисментов   Язон   не

услыхал и в некоторой растерянности шепнул Миди:

     -- Пойди теперь, пожалуйста, позови Стэна.

     Миди поднялась, плохо понимая, что происходит, но не   успела и за дверь

выйти, когда послышался топот в коридоре.

     Совершенно взмыленный Стэн и еще   более   растрепанный   Арчи ввалились в

кают-компанию один за другим и в лучших своих традициях выдохнули вдвоем:

     -- Экран...

     -- ...пропал!..

     -- Ну вот и все, ребята, -- сказал Язон. -- Дело-то выеденного   яйца не

стоило.   Дракон   -- просто один из исполнительных   механизмов комплекса   под

условным   названием "Овен", или,   если   угодно, Ослепительный   Винторг,   или

окроткави. А главной частью   его является   процессор.   Подозреваю,   что этот

пульт управления изготовлен был не в единственном экземпляре. Но при попытке

одновременно давать взаимоисключающие   приказы   машина выбирает тот из   них,

который   отдан   с   наименьшего расстояния. Так что наши   команды   сейчас вне

конкуренции, хотел этого Солвиц или нет.

     Общее   совещание, очень шумное,   очень   радостное и   очень бестолковое,

завершилось, и   теперь они   сидели довольно узкой компанией в   каюте   Язона,

держали   в   руках   высокие бокалы с изысканными коктейлями, пили за удачу   и

пытались   убедить себя в том, что   все   самое ужасное   позади, а впереди   --

сплошные сверкающие перспективы как для Пирра, так и для Галактики в целом.

     На самом деле   проблем оставалось еще выше   крыши.   Просто   все   дружно

решили выкинуть их из головы. Во всяком случае на время полета.

     -- Мета, милая, -- попросил Язон, -- плесни мне чистого виски со льдом,

безо всех этих соков и содовых. Я безумно устал и мечтаю расслабиться.

     В тот же миг распахнулась дверь. На пороге стоял Тека с мрачным лицом.

     --   Как   же,   расслабишься   на этом замечательном "Арго"!   -- проворчал

Язон.

     -- Господин   Фелл умер,   -- сообщил Тека и добавил.   -- Хотя мы сделали

все возможное.

     --   Что, нельзя   было извлекать   из мозга эту штуку? -- поинтересовался

Язон.

     --    Не   в   этом   дело.    Просто   его   мозг   слишком    долго    и   тесно

взаимодействовал с   экраном. Именно   его   мозг. На Айзоне свертывание экрана

никак не отразилось, уверяю тебя.

     Тут за спиной Теки появился легкий на помине Айзон.

     -- Еще как отразилось! -- поведал он с улыбкой.

     -- Мета, я жду,   -- напомнил Язон,   который всех сейчас слушал вполуха.

-- И отцу тоже плесни   неразбавленного.   Мы должны с ним сегодня как следует

выпить.

     --   Язон, --   проговорил Айзон   торжественно.   -- Конечно, надо выпить.

Повод есть: я вспомнил.

     --   Что   ты вспомнил?   --   Язон все-таки   сделал глоток,   зажмурился от

удовольствия   и   покрутил янтарную жидкость в   широком стакане, слушая,   как

мило шелестят кубики   льда. Он уже   чувствовал, что   как   следует выпить ему

опять не дадут. -- Что ты вспомнил, отец?

     -- Все вспомнил.

     -- Это интересно! -- оживился Язон.

     И   в   тот же миг   омерзительно громкий   сигнал общей   тревоги   прорезал

тишину каюты и долгим эхом звенел в коридорах. Язон опрокинул виски, едва не

заглотив   ледяные кубики,   и помчался в   капитанскую   рубку. Мета,   конечно,

обогнала его и у обзорного экрана оказалась раньше.

     Сидевшая   за   штурвалом Лиза являла собою саму   растерянность. Ведь то,

что надвигалось   на   них сейчас из межзвездного пространства,   противоречило

любым    нормальным    представлениям   космонавтов   о   небесных    телах,   хоть

искусственного,   хоть   естественного   происхождения:   светимость,   скорость,

размер, радиоизлучение не позволяли идентифицировать объект ни с космическим

кораблем,   ни   с   кометой,   ни   с   боевым   снарядом,   выпущенным   по   "Арго"

какими-нибудь коварными врагами.

     Но   всякая неизвестность -- это   опасность. Дальше   все по   инструкции:

сигнал тревоги включен, и доблестный Клиф уже   несколько секунд сжимает вмиг

вспотевшими ладонями рычаги артиллерийских установок.

     Однако странная какофония радиосигналов неожиданно   оформилась в четкую

фразу:

     -- Даймед, это я, Нивелла. Прошу дать добро на стыковку!

     -- Лиза, -- закричал Язон радостно, -- переключай на автомат!   --   И от

избытка   чувств   обнял девушку   к   крайнему неудовольствию Меты,   скорчившей

выразительную   гримаску   у   него за спиной.   --   Переключай скорее! Это   моя

маманя прилетела.

     Очевидно,   Язон   все-таки   успел   прилично   набраться.   И когда?   Вроде

начинали-то грамотно с легкого джин-тоника, а уж потом на виски перешли.

     Слова   его   услышал   весь экипаж.   Команды   с   капитанского   мостика   в

экстренной   ситуации транслировались по   интеркому, а   ситуация была   сугубо

экстренной. В   общем, стрелять теперь никто   и не думал.   "Арго"   готов   был

принять на борт корабль Нивеллы, каким бы странным он ни казался.

     А корабль был едва ли   не точной копией "Овна",   потому и воспринимался

так странно локаторами линкора.

     А   Нивелла   была... нет, не точной копией Меты, но чем-то очень похожей

на нее. Язон растерянно спросил:

     -- Ну и как же мне называть тебя? Госпожа Нивелла? Мама? Как еще?

     -- Да как угодно! -- улыбаясь, сказала Нивелла, выглядевшая, вне всяких

сомнений, моложе самого Язона. -- Хоть просто   Нив-Нив.   Айзон когда-то звал

меня этим шуточным именем.

     Ситуация казалась просто сюрреалистической. Язон, честно говоря,   и   не

знал,   о чем спрашивать   мать, тем более что пару минут   назад отец грозился

рассказать ему все.

     --   Ну   так что?   -- проговорил он в полнейшей   растерянности. -- Будем

отмечать   торжественное   воссоединение   семьи. Между   прочим, я тут жениться

собрался. Вот познакомься, мамуля, моя невеста Мета.

     -- Очень приятно, сынок. Но почему ты не спрашиваешь, как я нашла вас?

     -- Я примерно догадываюсь.   Когда с помощью   процессора   я свернул   эту

проклятую   оболочку, упрятав всю ее энергию вглубь звездолета   -- это и было

для тебя сигналом. Правильно?

     -- В   общем,   да.   Надо же, какой   умный мальчик   вырос! --   улыбнулась

Нивелла. -- Может, и не рассказывать ничего? Ты же сам все знаешь.

     --   Всего не   знаю, -- с достоинством ответил Язон,   -- но иногда очень

хочется   узнать   именно   все.   Вот скажи,   например,   откуда   взялся   второй

Ослепительный Винторог?

     --   О! Это   совершенно   отдельная история!   --   воскликнула   Нивелла   с

энтузиазмом.

     -- Нет, --   резко возразила   Мета. -- Отдельных   историй нам сейчас   не

надо. Мы   уже все безумно устали от всевозможных воспоминаний, объяснений   и

откровений. У нас перерыв на обед!

     -- Язон, неужели   тебе не   интересно   узнать,   --   торопливо заговорила

Нивелла,   --   что   мы   принадлежим   к   расе   бессмертных?   К   одной   из   рас

бессмертных.   Что   Солвиц с его   вакциной и Бервик с   его Обществом Гарантов

Стабильности   --   не более   чем жалкие   последователи   или   даже   плагиаторы

настоящих бессмертных с древними традициями? Неужели   тебе не интересно, что

систему   использования    гиперпереходов   придумали   мы    для   общения   между

планетами   нашей   Галактики   и даже между   планетами разных   вселенных?   Что

планета   Дельфа находится как раз в другой   вселенной и   путь туда пролегает

поэтому только через рванавр. Неужели тебе не интересно, что представителями

другой   расы   бессмертных   в   этом   мире   являются   мудрецы   и   что   планета

Поргорсторсаанд, где прошло твое детство, стала   ареной   вселенской битвы за

выход из кривопространства в миры   разных уровней? Поэтому, кстати,   тебя   и

встречали   там   так приветливо   -- ракетными ударами   и   стальными кабанами.

Неужели тебе безразлична   судьба твоих родственников -- Ахаманта, который до

сих пор ждет   моего   возвращения, Хеллы, погибшей на Дарданелле   при нелепых

обстоятельствах,   Фрайкса,    убитого   этим    мерзавцем    Солвицем,    Экшена,

неосознанно ставшего его агентом?   Неужели тебе не хочется добраться до сути

в устройстве звездолета "Овен"? Неужели?

     Язон слушал ее и понимал: все   вопросы абсолютно справедливы, но... Ему

было интересно все это   и многое другое, но только не сейчас. Сейчас был уже

перебор. Голова просто не могла больше вмещать новую информацию.

     -- Мама,   Нив-Нив, ради Бога! (И откуда вдруг   выскочил   этот архаичный

оборот?) Я обо всем хочу узнать, но не сейчас. Ладно?

     -- Ладно. Но хотя бы пару слов обо мне и об отце...

     --   Нет, --   вновь решительно вмешалась Мета, видя,   как жалко выглядит

Язон. -- Нет, нет   и еще раз нет! Мы   сегодня отдыхаем. Если хотите,   можете

присоединиться, но умоляю вас, никаких серьезных разговоров!

     Нивелла улыбнулась еще раз и сказала:

     -- Ладно. Наливайте.

     -- Мета, -- спросил   Язон, -- а интересно, ты много поняла из того, что

произошло сегодня?

     --   Я все   поняла,   --   сказала Мета, --   но лучше поговорить   об   этом

завтра.

     -- Действительно, -- согласился Язон. -- Язык у него еще не заплетался,

но мысли уже слегка путались. -- А что сегодня?

     -- А сегодня   я   хочу   услышать от   тебя, что ты думаешь по   поводу нас

двоих. Ты и я. Как мы будем жить дальше?

     Язон мгновенно протрезвел от такого вопроса и задал встречный:

     -- Ты ждешь от меня настоящего предложения? Ты, женщина планеты Пирр?

     -- Да, я   женщина планеты Пирр. Ну и что?!   Я хорошо знаю обычаи нашего

мира. Но в ходе последнего путешествия ты так часто называл меня своей женой

или, как минимум, невестой.

     -- Короче...

     -- Короче,   с   твоими родителями я уже знакома.   Кажется, в старину это

считалось обязательным ритуалом.

     -- Считалось. А ты откуда знаешь?

     --   Я читала много книжек про   любовь. А мои родители, наверно, погибли

оба. Ну, про   мать ты   уже   слышал,   а отец... Долгое время я считала   своим

отцом Керка...   В общем, я   никогда не знала своего   отца. Это ничего, Язон?

Как ты думаешь?

     -- Мета, -- прошептал он, -- я люблю тебя, Мета!..

     А   линкор "Арго" вновь приближался к орбите   Пирра.   Заговорившись, они

прозевали   предупреждающий    о   невесомости   сигнал.   Невесомость   свалилась

внезапно, и они медленно, как во сне,   поднялись над постелью и закружили по

каюте, словно в брачном танце.

----------------------------------------------------------------------------

Death World 4

Изд. "ЭКСМО-Пресс", 1999 г.

OCR Палек, 1999 г.