Веер Миров

Анонс

Трое наших современников, как обычно, совершенно случайно попадают в мир, населенный орками, драконами, вампирами. Каждый шаг домой приходится отстаивать с помощью оружия...

Артем. Чем кончается обычное утро...

Бойтесь первого движения души,

обычно оно бывает благородным.

Талейран

Вот так в жизни и бывает: только захочешь помочь человеку, как начинаются сплошные неприятности. Причем по-настоящему и на полную катушку воздается за доброе дело, если ты его уже успел совершить. Временами создается впечатление, что в небесной канцелярии на это посажен специальный клерк, который отслеживает благие намерения и пресекает их на корню.

Дернул же меня черт (а может, и ангел сподвиг) понестись в промозглое осеннее утро встречать поезд из Первопрестольной, с которым должны были передать небольшую посылку для соседки! Она подрабатывала вахтером в общежитии и в этот день, как назло, заступала на очередное дежурство. Хотя, если честно признаться, в моих действиях наличествовал некий своекорыстный интерес: соседка в награду обещала угостить меня каким-то необыкновенным сортом кофе, памятуя о моей любви к этому напитку.

Во-первых, сразу же не заладилось с общественным транспортом: нужные мне автобусы и маршрутное такси, похоже, сегодня вообще не появились на линии. Во-вторых, подошедший наконец единственный автобус шел на противоположную сторону железнодорожных путей. Наш город был относительно крупным железнодорожным узлом, рельсы в районе вокзала множились неимоверно, платформ, с которых отправлялись поезда, было полтора десятка, и если автобус подходил с тыльной стороны, то до здания вокзала приходилось долго идти подземным полуосвещенным переходом, который уже давно облюбовали всякие сомнительные личности. С наступлением же холодов количество бомжей, кочующих цыган и беспризорных возрастало в этом рукотворном подземелье неимоверно. Власти уже давно махнули рукой на этот стихийный табор, и если днем здесь еще можно было встретить редкий патруль, то в ночные, вечерние и утренние часы подземный переход находился в полной власти этой части населения города. Служащие правоохранительных органов, в чьем ведении состоял данный участок, предпочитали осуществлять свои функции на привокзальной площади. Там доход от выходцев с Кавказа, державших многочисленные ларьки, таксистов и пассажиров был неизмеримо выше и не грозил никакими опасностями.

Автобус подошел к остановке за каких-то жалких пятнадцать минут до прибытия поезда, а надо было еще успеть добежать до здания вокзала и выяснить, к какой платформе прибывает поезд. Времени на то, чтобы обойти этот треклятый переход стороной и по поверхности, уже не оставалось, и я, преодолев некоторое внутреннее сопротивление, нырнул в подземелье.

Те плафоны, которые еще функционировали, давали жалкие, неравномерные мглистые круги света, но в большей части перехода царила первозданная темнота. Я бежал легкой трусцой, считая платформы по периодически появлявшимся потокам свежего воздуха в местной затхлой и прокуренной среде. Попадавшиеся вдоль стен «дети подземелья» вели себя на редкость корректно и не препятствовали моему передвижению по их территории. Впереди уже смутно просматривались ступени, ведущие на привокзальную площадь, когда из-за колонны выдвинулись три фигуры явно не с миротворческими намерениями. Перейдя с трусцы на шаг, я оглянулся: позади маячили еще два каких-то типа. Пятеро — это, конечно, многовато на одного. У меня в голове мгновенно пронеслись все ранее слышанные жуткие истории, циркулировавшие в городе, о том, что происходило в вечернее и ночное время в этом злосчастном переходе. В такие моменты работа сознания сродни компьютеру: просчет возможных вариантов действий и их последствий осуществляется где-то на уровне подкорки. Мое сознание (или подсознание?) оперативно распорядилось двигательным аппаратом, и, когда ко мне вернулась способность мыслить на логическом уровне, я обнаружил себя бегущим вверх к выходу на одну из платформ. За мной нарастал топот подозрительных личностей, которые жаждали тесного общения. На последней ступеньке перед выходом на перрон затылок обдало жарким дыханием со стойким ароматом застарелого перегара. Развернувшись, я, не целясь, влепил по белеющему в утреннем сумраке лицу, и нападающий покатился вниз по ступеням. Тут подоспел второй. Он с ходу попробовал шарахнуть меня каким-то дрыном, но я отпрыгнул назад. К сожалению, привычного контакта подошв с поверхностью перрона не получилось, и я полетел вверх тормашками. Ожидаемого удара о бетон не последовало. Вытянутые для страховки руки утонули в чем-то мягком и влажном, а инерция падения заставила меня проехаться юзом, после чего я со всего размаха влетел в какие-то кусты. Мысль о том, что сейчас сюда пожалуют «дети подземелья», заставила меня вскочить.

В окружающем пространстве не наблюдалось ни малейшего намека на вокзальные строения.

Вокруг шумел лес.

Возвращаясь к процессам, происходящим в нашем мозгу, хочу заметить, что, пока я, лихорадочно оглядываясь, пытался найти наиболее рациональное объяснение моему появлению здесь (конец путей, привокзальный сквер и т. д.), где-то в глубине подсознания зрела вроде бы ничем не подкрепленная уверенность, что в этом месте поездов в обозримом будущем не предвидится. Я с опаской огляделся, все еще ожидая появления моих преследователей, и понял, откуда взялась уверенность. Такие деревья могли вырасти только в местах, достаточно далеко отстоящих от всякой цивилизации. Величественные стволы как минимум в два-три обхвата поражали. Насколько я помнил, на расстоянии тысячи километров от нашей округи подобных патриархов лесного царства, да еще в таком количестве, не наблюдалось по крайней мере последние полвека.

Алекс. Жизнь-жестянка

Ослепительно белый шар солнца наконец вывернулся из-за нависающего хребта, мгновенно отбросив самый неприятный и промозглый час куда-то в глубину ущелья, и, пока солнце еще не начало нещадно палить, организм жадно впитывал каждой клеточкой живительное утреннее тепло.

— Кулагин! — крикнул лейтенант, высунувшись из землянки. — Поднимись в пулеметную ячейку. Боюсь, сейчас могут опять полезть. Там двое местных срочников: приглядишь за ними, и мне спокойней за прикрытие будет.

Опять на контрактников вся надежда! Когда же аборигены научатся нормально воевать?! Хотя с той стороны те же самые местные воюют очень даже ничего, на уровне нашего спецназа.

Эти мысли одолевали меня, когда я поднимался по окопу на вершину высотки, прикрывающей заставу. Поднявшись, я был вынужден признать, что лейтенант прав: один кадр самозабвенно молился Аллаху и оставался глухим ко всему вокруг, а второй сладко посапывал, укрывшись шинелью.

Выбрав место на солнечной стороне окопа, я осмотрел противоположный берег реки и склон в бинокль. Вроде все пока было тихо, стайка каких-то птиц спокойно кормилась на кустах барбариса.

Пригревающее солнце настраивало на мирный лад. Мысли текли вяло и лениво. Из-под маскировочной сети над полевой кухней потянулся дымок. Значит, через час принесут завтрак.

Занесло меня в эту южную экзотику в основном напряженное материальное положение, сложившееся у большей части населения России в связи со спешным построением капиталистического общества. Конечно, не последнюю роль сыграли и воспоминания отца, который прожил в этих краях большую часть жизни. Все детство я грезил о заснеженных хребтах, кристально чистых горных речках с резвящейся золотой форелью и усеянных тюльпанами альпийских лугах. Специальность я себе выбрал соответствующую — геолога-поисковика, но в перестроечный период оказалось, что искать надо не там, где мы думали, и не то, чему меня учили. В цене оказались те, кто мог найти не полезные ископаемые, а лазейку в банковской структуре или, еще лучше, в чиновничьей пирамиде, на крайний случай — обеспечить вывоз уже найденных полезных ископаемых в обход всяких законов. Остальным была предоставлена равная возможность к выживанию на пособие по безработице. Вот и пришлось вспомнить годы, отданные служению Родине в не самых хилых войсках, и попробовать заработать на сносное существование тем умением отнимать жизнь у ближнего своего, которое в нас так упорно вбивали два года. Тем более что специалисты по поддержанию хотя бы относительного порядка в медленно разваливающейся некогда великой империи вдруг оказались срочно востребованы. Некоторые мои бывшие сослуживцы успели побывать во многих горячих точках, причем иногда в окопах и с той и с другой стороны, и неплохо на этом заработать. Так что я тоже решил податься в контрактники, но для начала на стороне государства. Сразу идти в какую-нибудь национальную армию-банду, воюющую за суверенитет в отдельно взятом кишлаке или ущелье, за персональное поле с коноплей или опийным маком, не позволяли остатки совести, хотя, по словам друзей, там можно было зашибить деньгу гораздо большую и быстрее.

Вот так я и попал туда, где еще генерал Скобелев учил местное население уважать интересы империи. Все было: и речки, и альпийские луга с пронзительно синим высоким небом, и медленно тающие июльские снежники на перевалах, обрамленные яркой фиолетово-желтой полосой первоцветов... Но когда живешь в ожидании снайперского выстрела, то красоты высокогорья воспринимаются несколько иначе и каждый неожиданно увиденный тюльпан Грейга на противоположном склоне ущелья ассоциируется исключительно со вспышкой выстрела. А ночами снятся такие спокойные (пока) леса средней полосы России.

К сожалению, до конца контракта оставалось еще полгода. Вот и приходилось сидеть черт знает в какой дыре с «духами», почему-то воюющими сейчас на твоей стороне, и иметь в противниках «духов», которые решили, что русские здесь абсолютно лишние. Да и те, что сидели с нами в окопах, не внушали особого доверия, и, найдись на той стороне их земляк, не исключено, что твой коричневый боевой собрат может развернуть АКМ и на тебя.

Внезапно тишина летнего утра была взорвана. Истовый мусульманин не успел окончить свое общение с Аллахом: голова его лопнула, как спелый помидор, и в стенку окопа с визгом ударила крупнокалиберная пуля. Бросаясь к пулемету, я успел увидеть, как с противоположного склона рванулись в нашу сторону, распуская дымные хвосты, ракеты. Окружающее пространство, будто по мановению волшебной палочки, наполнилось взрывами и трассерами автоматных очередей. Спящий соратник вскочил и, не разбирая дороги, рванул вниз с высоты. Краем глаза я успел заметить, что полевая кухня сиротливо лежит на боку. Значит, опять завтрак откладывается. Тут в ущелье появились первые нападающие, и мысли о завтраке отошли на второй план...

Описывать бой для тех, кто в нем не был, — абсолютно бесполезное занятие, а те, кто воевал, обычно избегают этих воспоминаний, если, конечно, находятся не в женской компании. Ну а с женщинами — тут идет обычный треп в стиле американского боевика ради охмурежа прекрасной половины человечества.

Спасло заставу то, что относительно недалеко находился военный аэродром. Уже через десять минут боя, когда стало ясно, что нас довольно грамотно придавили превосходящим огнем к земле, с тыла вывернулись на сверхмалой высоте два боевых вертолета и, разрядив подвески с ракетами, пошли утюжить ущелье и противоположный склон. Огонь по заставе резко ослаб, и стало возможным более внимательно и предметно заняться задержавшимися на склоне «воинами Аллаха».

Но в этот момент перед бруствером вспух, почему-то очень медленно, дымно-огненный шар и я почувствовал, что некая могучая сила поднимает меня, переворачивает и аккуратно размазывает по скале позади окопа. После этого полета в глазах засверкало, как при электросварке, и наступила полная темнота.

Фил. Прибытие

Я встрепенулся, еще не понимая, что же вырвало меня из полудремы. Судя по хронометру, до конца поездки еще оставалось около получаса. Все показатели пульта были в норме. О, реостат изменил свое мерное пощелкивание! Такое ощущение, что частота щелчков немного увеличилась. Внезапный толчок выбросил меня из кресла, грубо швырнув через всю кабину к бездействующим в настоящий момент обзорным экранам.

Кабину залил противный мигающий красный свет, и автомат под выматывающий душу аккомпанемент сирены бодро заорал: «Отказ системы ориентировки! Отказ двигателей! Сбой автоматики! Всем находящимся в помещении покинуть его в течение минуты!» Следом пошел отсчет.

Я бросился обратно в кресло, врубил систему экстренной остановки и эвакуации, и пиропатрон, установленный под креслом, выстрелил мной в открывающуюся лепестковую диафрагму купола. Спустя несколько секунд рывок сработавшей парашютной системы прервал мое свободное падение, чуть в стороне и гораздо ниже я увидел, как зализанная капсула машины времени скрылась во вспышке взрыва.

Плавно опускаясь на раскинувшийся внизу лес, я подумал, что хорошо еще автоматика успела вывести машину в реальность. А что было бы, сработай аварийная эвакуация в режиме передвижения? Такие эксперименты не проводились, а если кто и пробовал (из исчезнувших сотрудников), то ничего не смог сообщить об итогах опыта.

Приземлившись в перелеске, я первым делом включил аварийный маяк, но, к моему удивлению, индикатор не светился. Остальная аппаратура, вмонтированная в кресло, тоже отказалась работать. Вскрыв аккумуляторный отсек, я увидел, что батареи, могущие выдержать падение с километровой высоты, побурели и покрылись толстым слоем ржавчины и пыли. Вот так! Ни сигнала подать, ни даже определить, в какое столетие тебя занесло. Ничего себе рядовая командировка перед отпуском! Кажется, сейчас я получил отпуск с неограниченным сро­ком. Одна надежда, что, не дождавшись машины, резидент пошлет запрос и меня (вернее, аппаратуру — она намного ценнее рядового сотрудника) начнут разыскивать. Значит, надо ждать спасателей как минимум сутки. Хорошо хоть аварийный запас продовольствия не подвергся странной коррозии, поразившей автоматику. В продолжение недели окрестная фауна может быть спокойна за свое существование рядом со мной. Но если меня не найдут к тому времени, то придется переходить на самоснабжение и самофинансирование.

Через три дня я озверел от ничегонеделания. Спасатели не торопились появляться, и у меня зародилось сомнение в счастливом исходе спасательной операции. Чтобы отвлечь себя от мрачных мыслей, я решил произвести небольшую разведку местности, оставив записку на случай появления эвакуационной команды в мое отсутствие.

В какую сторону идти, было все равно, и я пошел в гору. Тем более что недалеко обнаружилась довольно хорошая тропинка в том же направлении. Примерно через три-четыре километра тропинка, последний раз вильнув между вековых дубов, вывела меня на небольшую лужайку.

То, что находилось на лужайке, повергло меня в глубокое изумление. Я — историк по специальности, работа в Институте времени требовала неустанного повышения квалификации, но, чтобы идентифицировать строение, находящееся передо мной, хватило бы и детсадовского уровня. На поляне мирно стояла избушка на курьих ножках.

Артем

Костер весело потрескивал, разгораясь. Хорошо хоть курить не успел бросить! А то сейчас сидел бы в полном мраке. Но если я никого не найду в ближайшее время, то точно придется бросать. В пачке оставались всего две помятые сигареты. Попав из осени в относительно теплый климат, я, увлекающийся фантастикой, мог только гадать, куда, в какой климатический пояс и в какое время меня так неожиданно занесло. Благо солнце, иногда проглядывающее в разреженных кронах, вроде бы не отличалось от того, которое я привык видеть дома.

После утреннего приземления в кусты я, придя в себя, решил двигаться на юг, так как север у меня всегда ассоциировался с холодами и прочими неприятными атмосферными явлениями, а я по натуре человек южный. Тем более что в северном направлении даже сквозь густой лес проглядывали какие-то горы угрюмого и дикого вида. При взгляде на них в сознании почему-то возникали неприятные мысли о диких племенах каннибалов, населяющих эти хребты или, того хлеще, о снежных людях, которых в последнее время активно разыскивали различные (не совсем нормальные, по моему мнению) энтузиасты во многих частях земли. Хотя вышеупомянутые гипотетические группы населения могли проживать и в тех местах, где я находился в настоящий момент, но лес все-таки был предпочтительнее из-за своего более мирного вида.

Лес, к счастью, не имел густого подроста, и мне не приходилось продираться через кусты. Деревья все больше встречались характерные для средней полосы, но попадались и гигантские орешники, невиданные в моих краях. Было на удивление тепло. Хотя кто его знает: если предполагать самое невероятное, то меня, может быть, занесло куда-нибудь в лето. Из всех благ цивилизации в карманах куртки и брюк у меня нашлись зажигалка, ключи, початая пачка сигарет и несколько купюр. Последние, видимо, здесь были самой ненужной вещью, которую можно вообразить.

Солнце опускалось все ниже с явным намерением отправиться вскоре на ночлег, но я так и не увидел ничего близкого к цивилизации. За весь день, кстати, не пролетел ни один самолет, хотя я мог находиться вдали от основных трасс. Из живности повстречалось несколько белок и множество самых разнообразных птиц. К сожалению, я не так меток, как мои пещерные предки, и поэтому не попал ни по одному рябчику, хотя регулярно кидал в них сучьями и камнями. Правда, в этих местах как раз созрела лещина и попадались иногда грибы, но к вечеру орехи мне изрядно надоели и я решил рискнуть и сделать на ужин шашлык из грибов, похожих на рыжики.

* * *

Мне снился сон. Конечно, в этом нет ничего особенного. Многие люди видят сны. Мой сон был из тех, которые заставляют поверить в странствия души или нечаянно прорывающиеся сигналы из чьей-то другой жизни. Сапфировый сон...

Я брел по какому-то средневековому городу, утопающему в сиреневых сумерках. Улицы планировкой напоминали одновременно и Восток, и Запад. Какой-то гибрид Риги и Бухары, если взять их историческую древнюю застройку. Что мне понадобилось в этом странном городе — непонятно. Но я видел совершенно отчетливо дома, лица редких прохожих. Вот откуда взялось ощущение Средневековья! Одежда. Женщины носили длинные, до пят, платья, широкополые шляпки различного фасона. На мужчинах особенно бросались в глаза лосины. Почти все мужчины были вооружены. Холодным оружием. Это были, вероятно, мечи различной формы и длины.

Неожиданно я оказываюсь в каком-то ресторанчике. Что интересно, полностью ощущается вкус пищи и вина. В широкое окно видно подкатившую карету. Из экипажа выскакивает мужчина и галантно помогает выйти своим спутницам. У одной на плечи накинут длинный плащ, скрывающий фигуру. Но почему-то кажется, что этой девушке ничего не стоит занять первое место на любом конкурсе красоты. Она поднимает голову. Ее взгляд лениво скользит по улице, и вдруг наши глаза встречаются. Всего лишь мгновение я гляжу ей в глаза, но этого достаточно. Теперь понятен смысл выражения «черное пламя». Для меня это словосочетание отныне навсегда будет ассоциироваться со взглядом девушки, обжегшим мою душу.

Алекс. Водяной

В непосредственной близости от моих глаз куда-то деловито торопился рыжий муравей. В ушах был слышен шум листвы и птичий щебет. Перед моим внутренним взором все еще пульсировали злые огоньки автоматов, но вокруг стояла сугубо мирная тишина. С трудом перевернувшись на спину, я с изумлением увидел над собой березу. Но этого не может быть! Вокруг, насколько хватало глаз, шумел веселый березовый лес.

Березовый лес — и в Средней Азии?! Там иногда попадались березки в высокогорных ущельях, но на них было больно смотреть, до того бедные деревья скручивала в узлы борьба за существование. Одно из двух: или меня так сильно контузило, что видится невесть что, или Бог (а может, Аллах, не знаю, кто там был в тот момент за главного) забросил доблестного воина прямо в рай. Но если это рай, то и тут, должно быть, не все в порядке, так как очутился я здесь в боевой выкладке: с АКМ, пистолетом, бронежилетом и тем боезапасом, который был на мне в момент взрыва. К тому же зверски хотелось пить, что в общем-то не характерно для моих представлений о рае. Полежав еще немного и так и не дождавшись дежурных ангела или гурий, я решил попробовать подняться. Последнее удалось, несмотря на пульсирующую боль в голове. Я пересек поляну и подошел к кустам, откуда слышалось журчание ручья. Внезапно раздался хруст, и из кустов выскочил средних размеров секач. Среагировал я чисто автоматически. Глядя на дергающегося у моих ног кабана, я подумал, что контрактная служба научила меня одному сомнительному качеству: вначале нажимать на курок, а потом думать, зачем. В условиях, приближенных к боевым, это однозначно положительное качество, но в остальном...

Хотя нет худа без добра: в нынешнем состоянии я уйду недалеко, так что лучше отдохнуть, а тут и ужин сам ко мне пришел. Вытащив штык-нож, я приступил к разделке свиной туши.

* * *

Через три дня мое самочувствие значительно улучшилось. Последствия контузии, к счастью легкой, почти не давали себя знать. От убиенного мной кабана уже начинало ощутимо попахивать. Еще день-два, и мясо при нынешнем теплом климате в рот не возьмешь, даже если держать его постоянно в холодном ручье. Да еще не хватало, чтобы какой-нибудь хищник на запах забрел. Пора определяться: или трогаться в путь, или пытаться обустраиваться на месте. Второе меня совершенно не устраивало: мясо без соли уже порядком надоело. Надо начинать поиски какого-нибудь человеческого жилья.

В последний раз оглядев ставшую родной полянку, я двинулся в путь. Я решил пробираться вдоль ручья, рассудив, что он рано или поздно выведет меня к реке или озеру, а значит, и к какому-нибудь поселению. Люди всегда тяготели к воде.

К вечеру, поужинав неосторожным рябчиком, запеченным в глине, я устроился на ночлег в расщелине так кстати подвернувшейся скалы и проспал без особых тревог до утра.

На следующий день ручей стал заметно шире: начали встречаться довольно приличные заводи, в одной из них я наконец-то помылся и даже поплавал.

Так, без приключений, мое путешествие продлилось еще два дня. На пятый день небо с утра нахмурилось, солнце почти не показывалось, и я начал подыскивать место для ночлега заранее, так как боялся, что ночью пойдет дождь. Как назло, каменистый ландшафт остался давно позади, и на пещеры и расселины не приходилось рассчитывать. В конце концов я остановился на варианте шалаша. Наиболее подходящий тальник рос непосредственно у самого русла ручья. Спустившись по обрывистому береговому склону и начав резать кустарник, я вдруг услышал слабый стон. Мгновенно насторожившись и обшаривая взглядом кусты, я увидел лежащего наполовину в воде голого человека. На теле были видны следы жестоких побоев. Подобравшись поближе, я за руку выволок его из воды. Да, места тут только с виду спокойные. Эк его изувечили! Теперь и шалаш придется строить на двоих и быть настороже.

К вечеру что-то более или менее приличное, способное защитить от дождя, было построено. Возводить укрытие пришлось поблизости от воды, так как этого избитого до полусмерти, со странной зеленоватой бородой мужика я был не в силах поднять на береговой откос. Ну что ж, будем надеяться, что селевых потоков здесь не бывает и вода высоко не поднимется.

Затащив в шалаш так и не пришедшего в себя и только изредка стонавшего изувеченного незнакомца, я устроился на ночлег. Уже в полумраке начал накрапывать дождь, к ночи превратившийся в настоящий затяжной ливень. Рассудив, что в такую непогоду местные хулиганы тоже прячутся под крышей, я незаметно заснул, не опасаясь незваных гостей.

Тот, кто хоть раз ночевал возле шумящей реки, да еще и в дождь, знает, что в журчании воды через некоторое время начинают слышаться какие-то голоса. Вот эти самые голоса преследовали меня даже во сне. Казалось, кто-то ходит рядом, разговаривает и даже что-то переносит. Я пытался открыть глаза, но тут же проваливался в вязкую полудрему. Только с рассветом удалось заснуть по-настоящему, без слуховых галлюцинаций.

* * *

Утром меня разбудило солнце, заглянувшее в ша­лаш. К моему удивлению, избитого мужика рядом не было. Я выскочил из шалаша: на берегу было множество следов босых ног, судя по размеру женских или детских. А перед входом в шалаш на листе лопуха лежали две крупные рыбины. Вот тебе и непогода, контрактник! Надо же, значит, ночью мне не приснилось движение возле шалаша. Хорошо хоть люди нормальные попались, а то можно было бы и не проснуться. Только странно — раньше за мной такого непробудного сна не наблюдалось.

Ну что ж, раз неизвестные оказались так любезны, что предоставили мне провизию, то займемся приготовлением завтрака.

Печеная рыба была чудо как хороша, вот только отсутствие соли... Я уже доканчивал завтрак, когда со стороны ручья послышалось деликатное покашливание. Резко вскочив, одновременно разворачивая автомат, я увидел вчерашнего незнакомца, вскинувшего руки в успокаивающем жесте. Утром он выглядел вполне прилично, даже следы побоев почти сошли на нет.

— Я бы хотел поблагодарить вас за заботу обо мне, — произнес незнакомец.

— Пожалуйста, мне это было нетрудно. — Я был приятно удивлен, что слышу русскую речь.

— Вы не могли бы представиться? — вежливо осведомился незнакомец.

— Алексей или Алекс. А вас как величать? — Я невольно заговорил, подражая его манере. Хотя со стороны эта картина выглядела несколько смешной и нелепой: стоят двое и беседуют, один — мужик в обтрепанном камуфляже, другой — тоже мужик, но абсолютно голый.

— Меня можете называть Водяным, — степенно поглаживая свою зеленоватую бороду (красит он ее, что ли?), произнес незнакомец. — У вас, Алексей, наверное, возникли некоторые вопросы, так я готов на них ответить в силу своего разумения.

— О, у меня море вопросов, но первостепенный: где я нахожусь?

— Я понял по вашей одежде и поведению, что вы чужеземец. Или я ошибаюсь?

— Наверное, я чужеземец, — я оглядел свой камуфляж, — если такую одежду здесь не носят. Хотя не могу об этом судить, так как вы первая живая разумная душа, которую я вижу за последнюю неделю.

— Тогда устраивайтесь поудобнее, мне придется начать издалека... Наш мир, как, впрочем, и остальные, был сотворен Создателем так давно, что самые долгоживущие из нас не помнят его начала. Белый — так наречен был наш мир.

— Позвольте, я перебью вас?

— Пожалуйста, — улыбнулся Водяной. — Можете спрашивать по ходу повествования о том, что покажется трудным для понимания.

— По-вашему получается, что я угодил в какой-то другой мир. Но как тогда вы объясните, что мы общаемся на одном языке? Не знаю, как вы, но я за свою жизнь так и не освоил ни одного иностранного языка.

— Единый язык — это один из фундаментальных законов нашего мироздания. Вы, попав сюда, естественно, подчиняетесь законам этого мира и разговариваете на едином языке. Хотя вам и кажется, что говорите на родном языке, — ответствовал Водяной, — Так же как каждой твари, которой предписано было жить в определенном месте. Но со временем, когда Создатель ушел от нас в другие миры, гордыня некоторых, решивших, что, освоив положенную им часть магии, они приблизились к своему Создателю, подвигла их на неразумные поступки. Они начали искать источники магической силы, переходы в другие миры, пытаться завоевать тех, кто жил рядом с ними...

— Постойте, не так быстро, — прервал я своего собеседника, погрузившегося в собственные проблемы. — Вы все время говорите о магии. Неужели здесь это такая обыденная вещь?

— А разве в вашем мире это не так? — удивился Водяной.

Перед моим взором пролетел сонм хиромантов, астрологов, белых, черных и серых колдунов, которые мозолили глаза по телевизионным каналам.

— Знаете, шарлатанов, утверждающих, что они могут все — от открытия третьего глаза и до общения с потусторонним миром, я не говорю уже о всевозможных наговорах, — у нас хватает, но все, что они демонстрируют, — это или элементарная ловкость рук, или хорошее знание психологии толпы.

— Что ж, — посмотрел на меня с удивлением Водяной, — может, вы просто не сталкивались с настоящей магией? Если у вас, Алексей, такое неверие в нее, то я готов продемонстрировать кое-что. Хотите?

— Мне это было бы интересно. — Я внутренне приготовился к неожиданному повороту событий, так как подозрительное исчезновение, а потом такое же появление Водяного не могли не насторожить.

— Отвернитесь, пожалуйста, — попросил Водяной. — Да не бойтесь меня, я не желаю вам ничего плохого, — заметил он, увидев, что я покрепче перехватил автомат.

Вообше-то по голове он меня мог съездить еще па время завтрака, не вдаваясь в разглагольствования, но все равно не очень приятно поворачиваться спиной к незнакомому человеку.

— Повернитесь, — позвал меня собеседник.

Передо мной восседал благообразный пожилой джентльмен, одетый в строгий темный костюм и белую рубашку. Довершал наряд шикарный галстук-бабочка.

Вот это да! Если учесть, что к нам никто не мог подойти незаметно, то преображение Водяного — это действительно волшебство.

— Извините, что я позаимствовал этот образ у вас из головы, — чуть смущенно сказал Водяной. — Обычно прочитать чьи-то мысли стоит неимоверного напряжения, но ваш мыслеобраз, когда вы увидели меня обнаженным, был достаточно отчетлив.

А старик-то не так прост! Мысли читает. Если тут все такие шустрые, то придется быть все время настороже. Я вспомнил, как нас учили отключаться от постороннего воздействия: психологи говорили, что достаточно представить надетый на голову обруч и мысленно все время поддерживать его в сознании.

Водяной с уважением посмотрел на меня:

  — Неплохо. Хорошая защита для человека, утверждающего, что он не знаком с магией. Для обычной жизни хватит, а захотите научиться чему-то большему... — Он замолчал, но потом добавил: — Против владеющего настоящей магией нужна другая защита, но вам, я надеюсь, не придется ею пользоваться, да и встречаться с магом на узкой тропинке я бы не советовал...

Про себя я согласился с собеседником. Как-нибудь проживем без общения с местными Мерлинами и Калиостро. Тем более что здесь они действительно могут походя причинить серьезные неприятности.

В памяти мелькнули сотни примеров из наших сказок о сварливом характере колдунов и магов. Теперь я начинал по-иному оценивать сказочный фольклор. И если хоть десятая часть из него правда, то понятно, что встреча со здешними магистрами магии ни к чему хорошему не приведет.

— Мы продолжим наш исторический экскурс? — прервал мои мысли Водяной. Я вежливо поклонился.

Артем. Первые встречи и впечатления

Я брел по лесу, а перед мысленным взором стоял жгуче-черный взгляд приснившейся мне девушки. Ну чисто как у классика:

... Иль это только снится мне?

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне...

Теперь остается только гадать, был ли это провидческий сон или рыжики виноваты. Пожалуй, надо попробовать еще раз эти рыжики, для ясности. Почему-то мне казалось, грибы здесь ни при чем, но если это они виноваты в столь чудесной грезе, то я рисковал стать наркоманом или токсикоманом. В одном я был твердо уверен. С этого момента все встреченные мной представительницы слабого пола будут сравниваться с видением из сна.

* * *

Сквозь густой подрост, оккупировавший придорожные обочины, довольно ясно просматривалось примерно триста метров грунтовой дороги. На нее я натолкнулся совершенно случайно, пробираясь по лесу. Дальше была видна поляна, заваленная каким-то хламом. Венчал поляну громадный, раскидистый, корявый дуб. После ночных видений я стал вести себя гораздо осторожнее и не торопился выйти на дорогу, пересекающую поляну с первым неоспоримым признаком цивилизации — мусорной кучей недалеко от дуба. Если здесь в расцвете Средневековье, то и нравы соответствующие.

Прислушавшись, я уловил мерный топот, который доносился из-за поворота дороги. Приближалось какое-то стадо. Я устроился поудобнее в придорожных кустах, решив вначале посмотреть, что собой представляют пастухи, а потом в зависимости от первых впечатлений будет ясно — выходить или не выходить.

Каково же было мое удивление, когда из-за поворота показались не банальные коровы, а самый настоящий обоз, состоявший из нескольких телег, запряженных парами лошадей. Сопровождали его полтора десятка всадников, одетых в основном в кожу. Когда они проезжали мимо, я смог их рассмотреть.

Это были смуглые, монголоидного типа люди, увешанные холодным оружием. Нет, к таким путникам выходить без предупреждения и без обеспеченного отхода не стоило. Единственное, что я вынес из осмотра: занесло меня, видимо, действительно куда-то в Средние века. Так что с учетом информации, почерпнутой из учебника «История Средних веков» и различных исторических романов, мне следует приготовиться к царившим тогда варварским обычаям и порядкам, в том числе и по отношению к человеческой жизни.

* * *

Обоз медленно проследовал мимо кустов. Сопровождающие его всадники ехали с полусонным видом. Вероятно, в окрестностях никакой достаточно близкой (или серьезной) опасности не существовало. Едва только эта мысль промелькнула у меня в сознании, как я получил ее явное опровержение, а потерявшие бдительность всадники были жестоко наказаны.

Над поляной раздался свист, звучание которого быстро перешло куда-то в ультразвуковую область, судя по головной боли, стеганувшей меня как кну­том. Путешествующим повезло гораздо меньше. На дороге, куда шлепнулся основной заряд, творился сущий ад. Ржали и подымались на дыбы лошади, пытаясь скинуть с себя всадников или выверну гься из оглобель, сталкивались, ломаясь, телеги, кричали люди. Сброшенные из седел валялись под ногами обезумевших лошадей, одновременно зажимая уши и стараясь увернуться от копыт. Те, которые удержались в седле, разворачивали лошадей и уносились прочь. Еще несколько раз хлестнули ультразвуковые бичи. Выпавшие из седел, кто — верхом (если успел поймать лошадь), кто — бегом за всадниками, стремительно покинули злосчастную поляну. В округе, после визга, криков и ржания, наступила полная тишина. На дороге остались разбитые телеги с рассыпавшимся грузом и один из сопровождавших обоз, видимо затоптанный насмерть.

Сейчас должны были появиться те, кто устроил этот концерт. Действительно, зашевелились ветви дуба, и на поляну спустился небольшого роста кривоногий мужичок. Пройдя до поворота и осмотревшись, он вернулся назад и стал деловито копаться в доставшихся ему трофеях.

Ну что ж, попробуем договориться с этим Соловьем-разбойником и прояснить обстановку. Подобравшись к нему со спины, я вышел на дорогу.

— Привет, Соловушка, — произнес я, осторожно приблизившись к увлекшемуся делом мужичку почти вплотную.

Алекс. Водяной и русалки

Если кратко резюмировать то, что изложил мне мой новый знакомый, то картина складывалась довольно несимпатичная. По местной космогонии, (оказывается, существовал созданный неизвестно когда и неизвестно кем Веер Миров, причем миры получали свое название (по мере сотворения) по цветам радуги. Согласно той же радуге основу Веера составляли девять (к обычным, видимым, цветам радуги были добавлены еще два: белый и черный) миров. Множество остальных, находящихся между основными, были промежуточными (являлись ли они отражениями основных миров, между которыми были зажаты, я так и не понял). Так вот, меня занесло в один из основных миров — Белый, и, видимо, из промежуточного мира. Из какого — Водяной не смог сказать, так как неожиданно возникающие временные проходы между мирами были абсолютно непредсказуемы. Но неведомый Создатель предусмотрел могущую возникнуть необходимость передвижения между его творениями и встроил механизм постоянного перехода типа системы нашего метро, но этот механизм находился далеко на юге. В общем, если я хотел вернуться в свой мир, мне надо было совершить небольшое путешествие за бог его знает сколько километров в южном направлении. Но будет ли это путешествие (если я доберусь до точки назначения) с благополучным концом, Водяной не мог сказать, так как не знал, что собой представляет механизм перехода, в каком конкретно месте находится и как действует. А главное, охраняется или нет. По идее, охрана должна была быть, и довольно надежная. Иначе нашлось бы множество желающих попутешествовать на халяву ради любопытства или лучшей доли. В благополучных мирах отбоя не было бы от желающих там поселиться. Я представил метро в нашем мире между материками. Уже бы давно большинство негров и китайцев создали страшное столпотворение в Европе, а население моей некогда могучей державы в полном составе эмигрировало в Северную Америку...

— Так что, мой молодой друг, — Водяной улыбнулся, — выбирайте: или долгая дорога на юг с неизвестным концом, или жизнь в этих прекрасных лесах. Со своей стороны, я обещаю познакомить вас со всеми порядочными обитателями ближайшей округи и всемерную поддержку по обустройству.

— Вообще-то такие вопросы с лету не решаются.

— О, я вас не тороплю. Можете подумать... ну, скажем, до утра. Договорились?

— Договорились. — Я решил оставить себе некую свободу действий и в то же время постараться не раздражать на ночь глядя моего владеющего магией собеседника.

— Сейчас я распоряжусь, — радостно засуетился Водяной, — девочки еще рыбки принесут.

Он похлопал в ладоши, и из воды появились две прелестные белокурые головки.

— Живо лучшей рыбы нашему гостю! — распорядился Водяной.

Девочки улыбнулись и синхронно нырнули, плеснув по воде изумрудно-золотыми хвостами. Черт!... Настоящие русалки!

— Так вы действительно водяной? — спросил я.

— Но я же вам представился, — непонимающе поглядел на меня собеседник.

— Я думал, что Водяной — это фамилия, — растерянно признался я.

— А-а-а, — Водяной улыбнулся. — Вы правы, я — водяной, но это также и моя фамилия, как вы изволили выразиться.

— Так, значит, я вас зря в шалаше от непогоды прятал? — спросил я. — Вам, наверное, под дождем или в воде лучше было.

— Совершенно верно, но я оценил проявленную ко мне заботу.

Тут наш разговор прервала вынырнувшая русалка.

— Угощайтесь, молодой человек, — двусмысленно улыбаясь, Водяной показал на русалку.

Я подошел к берегу. Русалка протянула двух на­лимов.

— Спасибо, — поблагодарил я речную красавицу.

— Мне «спасибо» много, — пропела мелодичным голосом русалка и многообещающе подмигнула. — Я лучше попозже зайду... за вознаграждением.

Последними словами она вогнала меня в краску. Опыт общения с женщинами у меня был невелик, несмотря на то что я разменял третий десяток. То ли это была врожденная робость, то ли еще что, но при попытке познакомиться с привлекательной девушкой я моментально терял связность речи и манерами, наверное, становился похож на имбецила, судя по тому как от меня шарахался понравившийся объект женского пола.

— Не тушуйтесь, Алексей. — Водяной отечески похлопал меня по плечу. — У моих подчиненных довольно свободные нравы.

— Скажите, кто же проживает в окрестностях этого леса? — спросил я, отвлекая его от этой темы. — И есть ли тут поблизости обычные люди?

— А вам уже надоело мое общество? — поинтересовался Водяной и добавил: — Шучу, шучу. Конечно, люди здесь имеются, а иначе откуда бы у меня завелись русалки? Есть тут недалеко деревенька дворов на сорок. И название имеется у этой местности — Ничейный лес. В нем живет много разного народа: кикиморы, оборотни, лешие, даже Баба Яга имеется; дальше по дороге один орк угнездился. Очень неприятная личность, я вам скажу.

— А можно еще один вопрос? — заканчивая приготовления к ужину, спросил я.

— Пожалуйста.

— Кто, если не секрет, вас так вчера измордовал?

— А, это... — заметно помрачнел Водяной. — Можно сказать, бес попутал. Тут лешие частенько к моим русалкам наведывались, ну я и решил наложить на них определенную контрибуцию за удовольствие, но, как видите, не сговорились...

— Но вы же владеете магией, — недоуменно поглядел я на него. — Зачем вам еще что-то понадобилось с леших?

— Так в магии-то все и дело, — пояснил мне Водяной. — Я вам говорил, что каждому от сотворения мира была положена своя магия. Мне — магия воды, вот я и хотел у них немного лесной магии позаимствовать...

Я с усмешкой поглядел на своего насупившегося собеседника. Ничего нового ни в одном мире придумать не могут. Вот и этот сутенерством вздумал заняться.

— Ну ничего, — угрожающе добавил Водяной, взглянув в сторону леса. — Посидят на голодном пайке — по-другому запоют. Мои девочки дали им от ворот поворот, а с их кикиморами только в черную безлунную ночь можно встречаться, да и то по большой нужде. А тут и вы на подхвате: я думаю, с вашими железками им никакая магия не поможет, особенно если я вас прикрывать буду.

Ну вот. Еще один назревающий межнациональный конфликт, и меня уже вербуют в наемники. Да что же это за планида у меня такая — от любого потенциального работодателя слышать только одно: а не пострелял бы ты, браток, мы покажем в кого...

То ли мордой я не вышел, то ли не там работу ищу. Платить вот только здесь, видимо, собираются натурой: рыбой и русалками. Но отказываться сразу нельзя: приласкает еще каким-нибудь волшебством.

— Давайте ужинать, — перевел я разговор с опасной темы, но Водяной отказался.

— Я предпочитаю свежую рыбку, так что не обращайте на меня внимания — ужинайте. — Тут он вдруг засобирался. — Вон уже темнеет, вы отдыхайте, а я пойду, пожалуй. Утречком мы с вами продолжим разговор.

С этими словами Водяной повернулся и ушел в омут.

* * *

Устроившись со всеми доступными удобствами в шалаше, я размышлял: как бы так незаметно покинуть места проживания слишком гостеприимного хозяина? Даже если я и решу осесть в этом мире, то уж никак не в должности наемника. Хватит! Попахал на чьи-то амбиции. Пора заняться построением счастливого будущего конкретно для себя. Вот только осмотреться надо...

Тут мои мысли были прерваны шлепаньем босых ног по песку, и восходящую луну заслонил соблазнительный женский силуэт.

— Ну как, Алешенька? — раздался мелодичный голос в полутьме. — За рыбу будешь расплачиваться?

Следом ночная гостья гибко скользнула в шалаш и обвила мою шею руками.

— А где же твой хвост? — успел спросить я. Русалка немного отстранилась и с усмешкой в голосе спросила:

  — Тебя еще бы и чешуя устроила, наверное? Ты что, извращенец?

— Да нет, — растерянно пробормотал я, обнимая стройное женское тело. — Но все это несколько необычно: меня еще ни разу не навещали русалки по ночам.

— Ну, милый, — пощекотала меня русалка. — Все когда-то случается в первый раз...

Время, которое я провел на контрактной службе, и тамошние реалии существования не располагали к амурным похождениям, а я — нормальный, здоровый мужик, и воздержание, по словам последователей Гиппократа, — вредно. В омут бы не угодить после этой встречи. Говорят, такое случается после свиданий с русалками. Это была моя последняя разумная мысль, после которой я утонул в дурманящем аромате арбузной свежести, исходящем от ночной гостьи.

Фил

— Бабуля, а ты меня не того? — Укладываясь на лавке, я поглядел на печь. — Не употребишь, как в сказках? На лопату — и в печь? Не зря ведь рядом положила?

— Хм, — раздался смешок с печки. — Боишься, добрый молодец? Так я же тебя не приглашала — сам пришел. Хочешь на улице ночевать — пожалуйста, но только я бы не советовала.

— И чем же улица плоха? Вроде не холодно, да и летающих кровососов я не заметил.

— Это ты комаров, что ли, имеешь в виду? — спросила Баба Яга. — Так тут кровососы похлеще бы­вают. Особенно при луне. А сейчас как раз полнолуние.

— Вампиры? — Я представил, как вампир в широком развевающемся плаще цепляется за ветки, пытаясь спикировать среди сосен и елей, и засмеялся. — Тут же их вроде еще не должно быть. Они любят места потеплее...

— А ты проверь, проверь, — посоветовала с ехидцей Баба Яга. — Глядишь, к утру тебя можно будет вместо коврика использовать. У меня как раз у дверей половик весь истерся. — Помолчав, она добавила: — Относительно печки — не бойся, сегодня я сытая. А вот завтра я бы тебе не советовала у меня на ночлег оставаться. Знакомый должен ко мне подойти да не как ты — порожняком, а с угощением. Он у меня товарищ нервный: вдруг ты ему не понравишься.

— Это кто же такой грозный? — спросил я.

— Сосед мой, леший, — ответствовала Баба Яга. — Ну а если с ним еще и кикимора будет, тогда тебе точно каюк.

— Понял. — У меня появился профессиональный интерес историка. — Обязуюсь им на глаза не попадаться. А издалека посмотреть можно?

— Я тебя предупредила, — зевнула Баба Яга. — А дальше твое дело. Спать давай — поздно уже.

Баба Яга затушила лучину и заворочалась на печи, устраиваясь поудобнее.

Прошло уже больше часа, но Морфей ко мне упорно не являлся. Баба Яга давно уже мерно всхрапывала в отличие от меня. Тот объем информации о Веере Миров, что между делом на меня вывалила моя нынешняя квартирная хозяйка, будоражил ум и нервы. Вот только надежда на прибытие спасателей таяла с каждым часом. Судя по происшествиям с моими коллегами, спасение при аналогичных авариях или приходило сразу, или не приходило вообще. Теперь мне становилась более понятной судьба одного знакомого сотрудника, исчезнувшего безо всякого следа. Если были и другие невезучие, то нас в это не посвящали. Наши спасательные службы не имели представления о настоящей космогонии, по вине которой меня занесло сюда, а те, кто с ней знакомился на практике, к сожалению, уже не имели возможности поставить об этом в известность вышестоящее начальство. Видимо, через какое-то время и моя фамилия появится на мемориальной доске в фойе института, где были поименно перечислены все положившие свой живот на алтарь науки.

В окне все больше разгоралось призрачное зарево восходящей луны. Самое время появиться вампирам или вурдалакам (как они тут называются?). Может, выйти — познакомиться с местным графом Дракулой? Если он, по словам Бабы Яги, где-то рядом ошивается. Заодно, раз уж не спится, проверю снаряжение и рефлексы в условиях, приближенных к боевым. Эта мысль так захватила меня, что остатки сонливости улетучились, и я решил совершить прогулку при луне.

Артем. Соловей-разбойник

Реакция последовала незамедлительно: резко повернувшись, разбойник вскинул руки ко рту. Я моментально кинулся ему под ноги, а надо мной пронеслась соловьиная трель такой мощности, что с близстоящей сосны посыпались шишки. Рванув его за пятки, я еще и добавил от всей души падающему кулаком между ног. Мужичок дернулся пару раз в пыли и затих. Я отпустил его ноги и осторожно приподнялся, готовый в любой момент добавить ему еще. Разбойник не шевелился. Видимо, крепко получил, да еще головой при падении приложился. Я подошел к затоптанному монголоиду, вытащил у него из ножен кинжал и отрезал кусок веревки, свисающей с телеги. Затем я крепко связал свистуну руки за спиной и прислонил его к тележному колесу. Кстати, надо поискать в телеге чего-нибудь съестного. Груз меня тоже интересовал, но ничего особо стоящего, по-моему, там не было: какая-то материя, пеньковая веревка, наконечники, наверное для копий и стрел, пустые бочонки и меха. В одном из мешков я наткнулся на вяленое мясо, черствый застарелый сыр и такой же свежести хлеб. Рядом валялась фляга с водой. После ореховой диеты это был настоящий пир. Подкрепившись, я начал более обстоятельно знакомиться с экипировкой лежащего монголоида, справедливо полагая, что и мне предстоит так одеваться в недалеком будущем. Одет он был в кожаные куртку и штаны, на ногах — мягкие кожаные сапоги. Из вооружения я обнаружил на нем кривую легкую саблю и перевязь с метательными ножами. Тут же валялось копье. Обычно у всадников были еще и луки со стрелами, но у этого их, видимо, унесла испугавшаяся лошадь.

Тут мне пришлось оторваться от исследования, так как, случайно оглянувшись на моего пленника, я увидел, что он пришел в себя и пытается дотянуться до кинжала, лежащего рядом с остатками моего пиршества.

— Ну нет, дорогой. — Я посадил его обратно к колесу. — Так не пойдет. Вначале мы попробуем познакомиться и до чего-нибудь договориться.

— А не пошел бы ты... — понесся трехэтажный мат.

— Вот это да! — Я с трудом поставил отвисшую челюсть на место. — Значит, языковая проблема решена. Ну и как же тебя звать-величать?

Мужик сверкал на меня исподлобья диковатыми глазами и молчал.

— Так, значит, будем играть в партизана в плену. — Я отошел к убитому, вытащил саблю и вернулся. — Давай лучше договоримся по-хорошему. Я на тебя нападать не собирался, а всего-то хотел узнать, далеко ли до жилья и что это за местность. Грабить тебя я тоже не буду, хотя, судя по твоему занятию, не мешало бы и потрясти, может, что ценное и вывалится.

Мужичок дернулся при слове «ценное», но опять промолчал.

— Постарайся меня понять, — пытался я убедить упорно молчавшего пленника. — Если мы спокойно поговорим и разойдемся, к общей радости, то от тебя не убудет. В противном случае не обессудь: мне нужна информация, и я добуду ее любым путем. Вот только ты от этого можешь несколько пострадать.

По глазам пленника было видно, что он мучительно размышляет, как ему вести себя дальше.

— Хочешь, я развяжу тебе руки? — спросил я. — Только, пожалуйста, не пытайся свистеть. Это убережет и тебя, и меня от излишних треволнений, а то я человек нервный — могу тоже свистнуть, но саблей. Тогда твой свистящий орган будет существовать отдельно от тела. Согласен вести себя разумно?

Мужичок торопливо кивнул, опасаясь, наверное, как бы я не передумал.

Зайдя ему за спину, я перерезал веревки:

  — Ну что? Давай знакомиться. Меня зовут Артем, а тебя?

— Урк, — односложно ответствовал мужичок.

— Не понял: орк или урк? — переспросил его я, благоразумно усаживаясь чуть в стороне, чтобы меня неожиданно не накрыло ультразвуковой волной, если разбойник вдруг передумает и предпочтет войну миру.

— Урк я, из великого народа орков.

Ну вот, теперь еще и орки появились. Не хватало еще остальной мифологической и фэнтезийной нечисти, чтобы я поверил, что с банального вокзала меня занесло куда-то в сказку. А может быть, я так приложился о перрон, что все это мне чудится в бреду?

— Почему же ты находишься в единственном экземпляре? И где остальные представители «великого народа»?

Урк стрельнул в меня глазками:

  — Отстал я от отряда — приболел, а они ушли вперед. Командир, однако, сильно торопился.

— Но сейчас ты выглядишь вполне здоровым. Или решил заняться более доходным промыслом?

— Не нашел я своих, — ответствовал Урк. — Наверное, пока я болел, они нашли вход и ушли. А я — маленький человек, не волшебник и не могу отыскать проход.

— Проход куда?

— Как куда? — посмотрел недоуменно на меня Урк. — В другой мир, конечно. Мы — великий народ и должны подчинить себе все миры. Наши маги обнаружили проход на севере, и туда был послан отряд на разведку.

— Значит, ты приболел и не смог участвовать в очередном империалистическом походе?

— В походе — да, не сумел, но они вернутся, и мы еще завоюем остальные миры.

— А зачем вам надо завоевывать остальные миры? — спросил я. — Вам собственного мира не хватает? Или кто-то в свою очередь его завоевал?

— Орки — непобедимый народ, — надменно ответствовал Урк. — Нас нельзя завоевать. И орки, как завещал великий Создатель-орк, будут властвовать во всех мирах. Вот в твоем мире разве нет орков? А может, они завоевали твой мир и ты сбежал сюда?

Я посмотрел на узкие, хитро поблескивающие, раскосые глазки моего собеседника:

— Пожалуй, в нашем мире очень много твоих сородичей — орков, и когда-то они действительно пытались завоевать мир, но сейчас успокоились и почти бросили воевать. Хотя после твоих слов, я думаю, они просто решили задавить остальных своим количеством.

— Мы очень плодовитое племя. — Самодовольство Урка не знало границ. — Поэтому мы и являемся избранным народом, которому предстоит властвовать над всеми мирами. Нам надо много свободного места.

— И сколько миров вы уже завоевали? — проявил я любопытство к милитаристским убеждениям Урка.

— Желтый мир и Красный мир, — заявил Урк.

— А этот мир? И как он, кстати, называется?

— Этот мир тоже будет наш... со временем. А называется он Белым.

— Что ж, у вас промашка вышла? — усмехнулся я. — Через незавоеванный мир лезете куда-то в совершенно другой? А тыл кто будет обеспечивать?

— Зато этот мир мы будем завоевывать с двух сторон. И никакие волшебники его уже не спасут.

— Так уже было? Спасали? — заинтересовался я. — Что же на это сказал «великий Создатель-орк»?

— Создатель давно покинул этот мир, — с жалостью, как на недоразвитого, посмотрел на меня Урк. — Он занят строительством новых миров, чтобы избранному народу было что завоевывать и где жить. Так говорят наши верховные маги.

Слушая шовинистическую болтовню Урка, я пытался выловить те крохи информации, которые мне действительно могли понадобиться. Пока было понятно только то, что соплеменники этого Соловья-разбойника пытались завоевать мир, куда я так неожиданно попал, но у них ничего не получилось. Дали им по сусалам. Значит, в этом мире существовали достаточно могущественные силы, которые могли воспрепятствовать нежелательным для них военным конфликтам. А из этого следовало, что здесь мне могли бы оказать помощь или по крайней мере объяснить, куда же я попал и возможно ли отсюда выбраться обратно в мой мир.

Фил. Встреча с вампиром

Спустившись с крыльца, я решил дойти до озера, находящегося в полукилометре от избушки. Может, более приятное знакомство подвернется? Не вампир, а русалка? С этими не приличествующими научному сотруднику мыслями я побрел по лужайке в сторону замеченного днем озера.

Вокруг стояла чудная теплая летняя ночь. Ярко освещенные луной деревья замерли, даже листва была абсолютно неподвижна. Поэтому, уже подходя к озеру, я услышал шелест позади, затем на меня налетел легчайший порыв ветра, и в то же время сильные руки по-хозяйски легли мне на плечи. Я сделал легкую попытку повернуться, но незнакомец не дал мне этого сделать. Следом горячее дыхание коснулось моей шеи, и я услышал скрип зубов по псевдомышцам комбинезона. Тут, конечно, ночного любителя крови ждало жестокое разочарование: чтобы сделать дыру в моем полевом комбинезоне, требовались такие технологии, каких на этой планете, при ее однобокой увлеченности исключительно магией, не будет по крайней мере в ближайшее тысячелетие.

Не добившись желаемого привычным способом, вампир схватил меня за голову, видимо вознамерившись свернуть шею своей жертве. Пора было заканчивать его эксперименты и наглядно показать, кто тут является настоящей жертвой. В тот момент, когда меня ухватили за шею и начали отгибать голову назад, я перехватил этого наглеца за руку и вывернул ее, одновременно поворачиваясь. Темная фигура, подчиняясь моему движению, со стоном согнулась, и я, не отпуская руки, от души пнул ее по заду. Вампир взвыл, но я добавил ему по затылку.

— В следующий раз, «мрачное и грозное порождение ночи», спрашивай разрешения, когда приближаешься... — Я не переставая охаживал его по шее и ребрам. — А еще лучше переходи на козлиную кровь. Там у тебя не будет таких проблем, как сейчас.

Вампир дергался и визжал, но членораздельных звуков я от него пока не слышал. Наконец мне надоело учить его почтительности в обращении с незнакомыми людьми, и я спросил:

— Ну что? Хватит?

— Хватит! — простонал обезумевший вампир.

— Тогда давай пообщаемся. — Я отпустил его многострадальную руку. — Рассказывай, как дошел до жизни такой?

— Откуда ты такой крутой здесь взялся? — сверкнул глазами вампир. — Чуть последние зубы о тебя не обломал.

Он попробовал привстать, застонал и опять согнулся, демонстрируя полную непригодность к активным действиям. В следующий момент вампир внезапно прыгнул на меня из согнутого положения, на лету выхватывая из-под накидки тонкий прямой клинок. Расслабившись после короткой стычки, я еле успел подставить летящему навстречу оружию согнутую руку и под звук скрежетнувшего по обшлагу комбинезона лезвия нанес прямой удар в подбородок появившемуся передо мной клыкастому лицу. Бил я уже в полную силу, что с учетом усилия псевдомышц даже для нечисти оказалось слишком: голова кровососа откинулась назад, и раздался хруст. Вам­пир рухнул у моих ног. Судя по неестественно вывернутой голове, хрустели шейные позвонки. Я толкнул ночного жителя ногой, но он не подавал признаков жизни. Подобрав оружие, я осмотрел его. Это был тонкий прямой меч, отсвечивающий при луне голубовато-льдистым цветом. Взмахнув им несколько раз, я почувствовал, как рука налилась какой-то тягучей онемелостью, которая стала быстро распространяться вверх по плечу. Ого, опасная это штука для простых смертных — вампирий меч. Наклонившись, я сдернул пояс с ножнами с тела вампира и аккуратно вложил в них меч. Немота сразу стала проходить. Интересное орудие убийства — надо у Бабы Яги утром проконсультироваться, чем вызваны такие странные симптомы.

Орк по имени Урк

Попался же мне этот паразит не ко времени! Нет бы встретиться с обозниками чуть раньше — я бы их всех под одну гребенку и причесал. Откуда же мне было знать, что он сидел в кустах! Знал бы, так и по кустам заодно прошелся. А может, сейчас попробовать? Подождать, пока отвернется, да и свистнуть от души!... Нет, не получится — вон он как все время зыркает! Да еще ножи, которые с трупняка содрал, так ловко кидает. Промажешь — засветит так, что мало не покажется. Никакие лекарства не помогут. У охраны этих купчишек, говорят, все оружие отравлено. Надо, кстати, кошелек у мертвого срезать, пока этот тип не заметил. Как бы он еще свою долю в добыче не запросил. И где этот чертов староста с помощниками задерживается?! Глядишь, вместе-то моего противника и завалили бы. А там продали бы какому-нито проходящему обозу и... с глаз долой — из сердца вон. Еще бы с прибылью остались. Ну вот, накидался уже, обратно идет. Сейчас опять с вопросами приставать начнет.

— А скажи-ка мне, братец Урк, — осведомился Артем, сунув клинок в перевязь, — что ты делаешь с добычей? Не может того быть, чтобы у тебя не было скупщиков награбленного. Иначе уже давно тут было бы из-за хлама не проехать или ты с голоду помер бы.

Ну вот, до главного добрался! Что же ему соврать-то? А вдруг не поверит? Лучше уж попробовать мозги запудрить, а там и староста появится.

— Я что? Я — человек маленький. Жить-то надо — вот и пришлось таким промыслом заняться. А то что человек погиб, так редко бывает. Он сам, дурень, под копыта лошади свалился. Не умеешь — не садись в седло. Я вот не умею, так пешком хожу...

— Стоп, стоп! Ты что мне, избранный, лапшу на уши вешаешь? Я тебя ясно спросил: где скупщики награбленного? И не вздумай увиливать, а то наши отношения опять ухудшатся.

— Да нет никого! Один я тут! Отстал от своих — я же тебе об этом говорил.

— Ну все! Достал ты меня! Теперь пеняй на себя! — рассвирепел Артем. — Сейчас я попробую проверить, как из тебя ремни режутся, тогда ты мне действительно все скажешь!

— Не надо! Я все скажу! Скупщики тебе нужны, так сейчас будут! — Я давно уже слышал приближающиеся шаги и предвкушал иное развитие событий. — Вот тогда и посмотрим, кто из кого ремни нарезать будет!

Фил. Знакомство

У озера, куда мне попытался помешать пройти вампир, никаких русалок я не встретил. Видимо, сегодня был не их день или не мой. Постояв и послушав периодические всплески рыбы (а может, и еще кого), я не спеша побрел обратно к избушке. К моему глубокому изумлению, вампир, который полчаса назад лежал без малейших признаков жизни, сидел на тропе.

— Ты победил, — надменно заявил вампир. — Теперь отдай мой меч.

— А не то?..

— А не то пожалеешь, — продолжило порождение мрака. — Я вызову на помощь старших вампиров. Тебе так просто с ними не справиться.

— Значит, ты — младшенький? — улыбнулся я. — Ну тогда вызывай старичков. Побеседуем с ними, раз ты такой гордый.

— Никто с тобой говорить не будет. Тебе просто свернут шею, чтобы неповадно было сопротивляться властелинам ночи.

— Это ты властелин ночи? Вот я тебя сейчас к дереву привяжу, и посмотрим, что ты днем будешь делать.

Вампир испуганно шарахнулся в сторону:

  — Ты не посмеешь! Тебе тогда не жить!

— А вот сейчас проверим! — Я угрожающе двинулся к нему.

Вампир взмыл высоко в воздух и закружился надо мной, как испуганная ворона.

— Там и оставайся! — посоветовал ему я. — И не смей приближаться, если нормально разговаривать не хочешь.

Я направился к избушке. Вампир продолжал выписывать надо мной круги. Уже у самого крыльца он спикировал неподалеку и заканючил:

— Ну отдай меч, будь человеком!

— О-о, ты уже и людей вспомнил? — Я повернулся к нему. — А до этого властелина из себя корчил. Говори, и живо, зачем тебе нужен меч? Ты же не воюешь вроде?

По его позе было видно, что он колеблется: напасть или расколоться и начать говорить?

— Быстро, я тебе сказал! — подстегнул я его колебания в нужную сторону. — Если будешь продолжать морочить мне мозги, то до утра мы больше не увидимся.

Наконец он решился:

  — Это наш фамильный меч. Мне его только на этой неделе вручили, и если я вернусь без меча, то мне такую жизнь устроят! Даже не посмотрят, что я первый наследник, — закопают лет на пятьсот или, того хуже, изгонят из клана. А кто испугается вампира-одиночку? У нас дикая конкуренция между кланами и пришлых и изгнанных просто уничтожают.

— Чем вызвана ваша яростная борьба за место под луной? — поинтересовался я.

— Кормовая база тут слабая, — простодушно объяснил вампир. — Людишек мало, размножаются слабо, вот и приходится воевать между собой.

— Неужели этот мир так слабо заселен?

— Да нет, на юге и городов побольше, и жить, говорят, полегче. — Вампир завистливо вздохнул. — Вот сестренка моя в прошлом году вышла замуж за одного южанина, так пишет, что впервые в жизни крови вволю напилась.

— Ну а вы что же на севере засели? Двигали бы к молочным рекам и кисельным берегам.

— Куда, куда? — не понял он.

— На юг, говорю, почему не отваливаете?

— Так я же объяснил тебе, что все уже везде поделено. Кто ж нас пустит в такую благодать?

— Войну объявите какому-нибудь клану, — посоветовал я.

— Ну да, войну! Советчик выискался! — Вампир покрутил пальцем у виска. — Да нас сжуют и не заметят! Знаешь там силища какая! Северные кланы маленькие. С южными ни в какое сравнение не идут.

— Может, у вас в связи со «слабой кормовой базой» и контроль рождаемости существует?

— Это точно, — посетовал мой собеседник. — Обратить никого не дают, а чтоб родить, так у нас всегда с этим туго было. Крови вдоволь попить не удается. Только, когда гости бывают, и оттянешься.

— Это как обратить? — не понял я.

— Ну, понравится какая-нибудь девчонка, — засмущался вампир, — а сделать ее нашей старшие не позволяют.

— А у тебя, наверное, есть на примете подходящая? — Я подтолкнул его игриво в бок.

Вампир потупился Внезапно у меня возникла любопытная мысль, и я решил ее тут же претворить в жизнь:

  — Послушай, неужели ты так всю свою жизнь — я думаю, достаточно длинную — намерен ходить на коротком поводке и слушать сказки о юге? Разве не хочется тебе там побывать? Проверить легенду о тамошнем изобилии и немереной силе южных кланов?

— Да кто же мне позволит там появиться?

— Хочешь, посоветую? — спросил я и, дождавшись утвердительного кивка, добавил: — Попросись в гости к сестренке. И по дороге другие не обидят — в гости летишь.

Видно было невооруженным глазом, что эти слова нашли глубокий отклик в душе вампира.

Я решил укрепить плацдарм, пока он не передумал:

  — Я тоже собираюсь на юг. Вдвоем веселее будет путешествовать.

— Так мне еще наших старших уговорить надо. Да от сестры согласия дождаться, — начал строить планы на будущее мой собеседник. — Это же не меньше недели, а то и две пройдет, а ты уже готов.

— Да нет, — засмеялся я. — Мне еще в деревне надо побывать, собраться, узнать дорогу. Так что и тебе времени хватит.

— Ну, тогда по рукам, — заявил вампир. — Я как раз успею подготовиться.

— По рукам, — протянул ему я руку. — Как звать-то тебя?

— Морис. — Вампир тоже протянул руку.

— А я — Фил. Теперь надо договориться, где тебя искать.

— Я тебя сам найду, — засобирался Морис. — Деревню у нас каждый с закрытыми глазами отыщет.

— Понятно... Кормовая база? Ты предупреди своих, чтобы не шалили в деревне, а то головы поотрываю. Пусть другие откормочные комплексы ра­зыскивают.

— Ладно, ладно, — не слишком вникая в мои слова, ответил поглощенный мыслью о путешествии в места обетованные вампир. — Ну я полетел. До встречи.

— Стой! Ты куда?! А про меч забыл? Держи свое сокровище!

— Ох, спасибо! — Вампир, приземлившись, схватил меч. — Он у меня совершенно из головы вылетел. До встречи! — раздалось еще раз с высоты.

Ну вот и напарника себе нашел. Только как мы передвигаться будем? По ночам? Ладно, поговорю с Бабой Ягой. Она опытный товарищ, что-нибудь по­советует.

Артем. Не убий?

Да, я непростительно расслабился, увлекшись допросом орка. Повернувшись, я увидел, что на поляне появились еще два действующих лица. Это были парни среднего роста, но достаточно крепкие, чтобы не побояться присоединиться к нашей беседе.

— Привет, Урк! — воскликнул один из них. — Хозяин обещал завтра подъехать, а нас послал пока прибраться.

— Да у тебя гость! — неприятно улыбнулся другой. — Что же ты так неаккуратно работаешь? Хозяин недоволен будет.

— Вот вы и успокойте его, — буркнул орк, — а я погляжу, что у вас получится.

— Ну-у-у, это мы мигом. — Улыбающийся вдруг быстро скользнул ко мне, выбрасывая вперед кулак.

Как я уже говорил, подсознание в моменты опасности берет контроль над телом и начинаешь действовать на уровне инстинктов. Я уже лет десять не посещал секцию дзюдо, но, оказывается, тело ничего не забыло.

Скользнув под летящий в лицо кулак, я рванул нападающего на себя за ворот куртки и, падая на спину, придал пролетающему надо мной телу ускорение ногой. Позади раздался страшный треск. «Бедная телега! Опять тебе не повезло», — только подумал я, как увидел, что подельник пострадавшего выдернул из-за голенища нож и, хищно пригнувшись, пошел на меня. Подняться я уже не успевал и, выдернув из перевязи нож, метнул его в нападающего. Тот попытался увернуться, но ничего не вышло: нож попал ему в плечо. Зашипев от боли, он выдернул нож и бросился ко мне, но вдруг на полушаге остановился, лицо его посинело, и, схватившись за горло, бандит упал на дорогу. Вскочив на ноги, я повернулся к первому нападавшему, но там было все кончено. Он очень неудачно упал на торчащий обломок оглобли. Глянув на так и не сдвинувшегося с места орка, я увидел, что он зачарованно наблюдает за предсмертными корчами раненного мной второго противника...

* * *

Я смотрел на два мертвых тела и прислушивался к себе, но кроме спадающего напряжения после завершившейся благополучно для меня схватки ничего не чувствовал.

Как же так? Нас долго воспитывали (по крайней мере, мое поколение) на примерах классической литературы. Чего стоят одни мучения недоучки-студента Раскольникова, который совершил убийство! Но я не чувствовал абсолютно никаких раскаяний. Может быть, я из тех монстров, что устилали свой жизненный путь трупами? И наклонности убийцы-маньяка дремали во мне до поры до времени? Но за всю свою сознательную жизнь я не припомню случая, чтобы меня тянуло на какое-нибудь серьезное правонарушение, не говоря уже об убийстве. Даже в детских и юношеских стычках, только получив удар, я мог ответить, а до этого всегда пытался разрешить споры мирным путем. Меня нужно было основательно разозлить, прежде чем втянуть в драку. Что же произошло со мной здесь? Может, все дело в том, что я еще не начал воспринимать окружающую действительность как реальность? Все мы видим сны, навеянные каким-нибудь фильмом или книгой, в которых с вами могут происходить самые невероятные приключения, но где-то на заднем плане всегда маячит мысль, что все это ненастоящее и в любой момент вы можете проснуться. Видимо, я действительно еще не осознал до конца, что здесь — такой же мир, где могут запросто убить, но, в отличие от сна, проснуться уже не удастся.

Ну что ж, не будем заниматься психоанализом, а примем все как есть. Тем более что у меня осталось одно неоконченное дело.

Оставив позади совершенно деморализованного Урка (надо же, вот, оказывается, откуда корни к нашим уркаганам тянутся!), я шел по дороге к деревне. Последняя, по словам орка, находилась в двух-трех часах пути. Значит, в деревне мне еще предстоит встреча с главным организатором этого доходного предприятия на большой дороге — деревенским старостой. Поправив перевязи с саблей и ножами, я подумал, что стоит начать брать уроки фехтования, иначе здесь мне грош цена. На метании ножей, пусть даже и отравленных, и борьбе далеко в этом мире не уедешь.

Алекс

Квартировали мы в этой деревне со звучным названием Раздолье уже целую неделю. Приютил нас деревенский кузнец, который жил бобылем с дочкой и сыном. Его дом стоял на отшибе. Деревенские дома и домишки стояли совершенно бестолково, без всякого порядка. Выделялись своей добротностью только дома старосты и его ближайших приспеш­ников. Остальные были похожи на избы какой-нибудь вымирающей деревни российской глубинки. Да и люди в большей своей массе выглядели так же. Создавалось впечатление, что староста, опираясь на избранную кучку приближенных, зажал все население в кулак и творит, что хочет. Единственным человеком, который держался независимо, был кузнец.

Левинский Иван Сергеевич, так звали приютившего нас служителя Гефеста, не был коренным жителем этой деревни, да и этого мира. Как ни уди вительно, но его, как и меня, забросило из моего мира сюда во время гражданской войны. Иван Сергеевич, мелкопоместный дворянин из Малороссии, воевал на стороне барона Врангеля. Во время одной из атак рядом с ним взорвался снаряд. Он потерял сознание, а очнулся уже в этом мире. К сожалению, его ранение было гораздо тяжелее моей легкой контузии, и деревенский знахарь отнял ему одну ногу по колено. Пока его выхаживали, он познакомился с дочкой лекаря и позже женился на ней. Поднявшись с постели, Иван Сергеевич понял, что застрял в этом месте навсегда. Надо было обустраиваться и чем-то зарабатывать себе на жизнь. Из всего, что он знал и умел, тут могло сгодиться только его былое увлечение в юности кузнечным делом. Жена его погибла через несколько лет от бандитов, неизвестно каким образом забредших в эти безлюдные края. Второй раз он так и не женился и коротал свой век в компании сына и дочки.

После моей встречи с Артемом на лесной дороге мы разыскали эту деревню, а тут появился еще один пришелец — Фил. Обменявшись информацией, которую каждый получил из таких невероятных источников, мы решили подождать странного знакомца Фила и хоть немного экипироваться. Мысль осесть в этом месте даже не обсуждалась. Кузнец тоже советовал двигаться на юг, к разгадке этого мира. По словам Левинского, только инвалидность заставила его навсегда поселиться в этой деревне.

Хорошо хоть кресло Фила состояло в основном из металла, и мы, съездив к месту аварии, перевезли его на телеге к кузнице. Иван Сергеевич пообещал выковать нам приличное оружие — без него пускаться в путь было чистым самоубийством. Мое табельное оружие следовало беречь как зеницу ока для крайних ситуаций. В этом мире, застрявшем где-то в Средневековье, достать патроны к автомату и пистолету было невозможно.

Фил с увлечением помогал кузнецу разбирать свою машину и работал молотобойцем, Артем занимался с сыном кузнеца, Сергеем, фехтованием. Мне же до смерти надоело махать мечом, освоив приемы рубки, принятые здесь, и я попросил Дару, дочку Ивана Сергеевича, показать сказочных персонажей этого мира, которые живут поблизости.

— Я даже не знаю, с кого начать, — задумалась Дара. — Может, к озеру сходим? У меня там знакомая русалка живет.

— Нет-нет! — несколько поспешно ответил я. — Русалок я уже видел.

Меня до сих пор не отпускали воспоминания о той безумной ночи на берегу ручья, проведенной с русалкой. Я покинул место моего рандеву с водяным вербовщиком по-английски, не прощаясь, и с той поры старался держаться подальше от больших источников воды, опасаясь законного проявления неудовольствия со стороны Водяного.

— А жалко! — засмеялась ничего не подозревавшая Дара. — Ты бы ей понравился. Она обожает высоких блондинов, а в нашей местности большинство населения какие-то плюгавенькие да смуглые.

Детей кузнец, в отличие от многих помещиков того времени, окончивший одно из учебных заведений Киева, а после служивший в легкой кавалерии, научил всему тому, что знал сам.

Встретившись с нами, Дара и Сергей жадно расспрашивали нас о мире своего отца, то восхищаясь им, то негодуя по поводу того, о чем мы рассказывали. Иван Сергеевич, узнав, что Белое движение потерпело поражение и в России взяли верх, по его выражению, краснопузые бездельники, перестал интересоваться историей коммунистической России. Только один раз он попросил рассказать о технических достижениях нашего мира и больше уже ни о чем, в отличие от детей, не спрашивал, полностью отдавшись работе в кузнице вместе с Филом.

Кстати, во время исторического экскурса неожиданно выяснилось, что Фил, похоже, был не из нашего мира, так как он ничего не слышал ни о Первой, ни о Второй мировых войнах. Его мир, развиваясь ровно, без всяких катаклизмов и деления общества по идеологическому принципу, далеко обогнал наш: они уже вовсю осваивали Солнечную систему и открыли способ передвижения во времени, благодаря которому Фил очутился здесь. О своей жизни и облике родного мира Фил не любил распространяться. Из отдельных реплик я понял, что, несмотря на те высоты, которые достигнуты на его родине, жизнь там скучна и довольно однообразна.

Пока я раздумывал, из какого количества миров может состоять Веер Миров, Дара продолжала рассуждать о своих местных друзьях-нелюдях:

  — Баба Яга, по словам Фила, отбыла в гости к подруге-кикиморе, а это очень далеко — за день не обернешься, русалок ты видел, с оборотнями и вампирами лучше не встречаться... О! Придумала! В вашем мире домовые есть?

— Слышал, что имеются, но ни с одним не встречался.

— Так пойдем на чердак, — подхватилась Дара. — У нас живет домовой Василий. Я тебя сейчас с ним познакомлю. Он давно уже интересуется постояльцами, но сам знакомиться стесняется.

Артем. Общее собрание

  — Хорош, Сергей! — взмолился я. — От меня, как от кузницы, скоро дым пойдет. И рука отнимается от усталости: мы с тобой без передыху уже часа три саблями машем. Давай отдохнем.

— Ну ладно. — Сергей присел на поленницу дров. — Но только тогда после обеда борьбой займемся!

Как плату за уроки фехтования Сергей выторговал у меня согласие обучить его дзюдо.

— Согласен. — Я утер потное лицо. — Куда это Алекс запропастился?

— Я слышал, его Дара повела с нашим домовым Васькой знакомить, — засмеялся Сергей. — Тот теперь твоего товарища до смерти заговорит. Любит поболтать: пока все деревенские новости не выложит, не отстанет.

— Эй, вы, придурки! — раздалось от изгороди. Там стоял, ухмыляясь, ражий детина.

— Староста созывает жителей деревни на сходку! Ты, Серый, предупреди своего отца и сестренку, чтоб не тянули и тотчас шли на площадь. Ваших нахлебников вести не обязательно.

— Ах ты холуй! — Я подскочил к изгороди и тряхнул парня за грудки. — Тебя научить вежливости вместе со старостой?! Или хочешь, как твои напарники, сразу на удобрение пойти?

Наглая ухмылка моментально слетела с его физиономии, и он заюлил:

  — Да я просто на сходку пришел позвать. Я ничего же не делал, меня староста послал.

— Передай своему хозяину, шестерка, что мы сейчас будем. И впредь веди себя вежливо, мразь!

Я оттолкнул парня от изгороди, испытывая неодолимое желание вымыть руки.

Отскочив на безопасное расстояние, он заорал:

  — Подождите, всех вас уроем! Тебя в первую очередь — за то, что брательника моего в лесу убил. Мне Урк все рассказал. А ты, Серый, за сестрой лучше следи: поймаем ее одну — наследника ей заделаем от компании!

Теперь уже Сергей вскочил с поленницы, но я придержал его за рукав:

  — Не связывайся с подонком, лучше сходим на площадь. Узнаем, что сегодня ваш «мудрый руководитель» придумал. А за этим дерьмом не стоит гоняться. Его час еще настанет. Ты сходи в кузницу, — добавил я, — предупреди отца и Фила, а я пойду Дару и Алекса найду. Где они могут быть?

— На чердаке, — нехотя ответил Сергей, все еще поглядывая в ту сторону, где скрылся прислужник старосты.

* * *

На чердаке царил уютный полумрак, пропитанный медвяным ароматом сохнувших трав. Дара унаследовала от деда-знахаря умение лечить, и весь чердак был увешан пучками растений.

— Эй, ребята! — позвал я. — Где вы?

— Иди сюда, — откликнулся из угла Алекс. — Тут наш новый знакомый интересные вещи рассказывает.

Я пробрался на голос. Дара с Алексом сидели напротив маленького мохнатого человекообразного существа.

— Знакомьтесь, — представил меня Алекс. — Это — Артем, а это — домовой Василий.

Я пожал маленькую ручку домового. Тот, с любопытством покосившись на меня, продолжил рассказ:

  — После этого староста послал Чапа и Кира к горе и велел обязательно встретиться с главным вампиром и передать ему, что если вампиры и дальше хотят нормально питаться, то пусть прилетают разобраться с гостями, то есть с вами. — Домовой посмотрел на меня и Алекса. — После чего он послал остальных по домам предупредить людей, что он, староста, созывает всех на сходку. А я сразу же побежал вас предупредить, — добавил Василий и замолчал.

— Вот какая сволочь! — с чувством произнесла Дара. — Я давно догадывалась, что он с кровососами сговорился, уж больно он сопротивлялся, когда Алексей хотел ночные дежурства установить и попробовать отвадить вампиров от деревни. Наверное, еще и деньги берет за чужое горе. Сейчас пойду расскажу все отцу и Сергею.

— Подожди, — притормозил ее я. — Давайте вначале сходку посетим, потом советоваться будем.

* * *

Когда я и Алекс приблизились к площади, там уже волновалась толпа народа. Нам с неохотой уступали дорогу, сразу же смыкаясь за спиной. Подойдя к дому старосты, крыльцо которого выходило на площадь, мы остановились в ожидании развития событий. Остальных мы уговорили остаться при доме, так как от старосты и его прислужников можно было ждать чего угодно. На крыльце торчали несколько откормленных холуев, но главный зачинщик не торопился, накаляя и без того тревожную атмосферу ожидания. Из него в нашем мире получился бы неплохой актер или, скорее всего, политик.

Наконец староста вышел на крыльцо. Площадь взорвалась гомоном, но он молчал, со скорбным видом глядя на людей. Постепенно все затихли, и тогда, выдержав паузу, староста начал:

  — Я бы хотел обратиться к вам, мои дорогие земляки, вот с каким делом... Разве вам не по нраву, что я всячески защищаю вас от окружающей нечисти? Или плохо то, что через нашу деревню начали ходить торговые караваны?

Он оглядел собравшихся, упорно избегая встречаться с нами глазами.

— Моя надежная опора, — тут староста повел рукой на ублюдков, что стояли позади него, — денно и нощно следит за порядком в деревне, не позволяя никому возвыситься над односельчанами. Разве вы знаете язык караванщиков, чтобы торговать с ними? Я взял на себя эту тяжелую обязанность, поэтому и заставляю вас свозить все сделанное и собранное вашими руками на мой двор. Или вы хотите уподобиться пришлому кузнецу и жить в безверии, не соблюдая заветов Создателя?..

В таком вот стиле он вещал еще с полчаса, обещая громы небесные и жуткие напасти на головы тех ослушников, которые начали косо посматривать на его «самоотверженную» деятельность на благо деревни. Конец речи был полностью посвящен незваным гостям, то есть нам, с которыми он связал все происшедшие за последний год несчастья. А затем предрек лавинообразное нарастание их в будущем.

Когда я слушал его словоблудие, невольно вспоминались идеологи нашего мира, которые так же самозабвенно вещали с высоких трибун о светлом коммунистическом завтра, для приближения которого они не щадят живота своего. При этом они забывали упомянуть, что платой за их правление была потеря двадцати пяти губерний царской России, не говоря уже о том болоте, куда погрузилась разрушенная страна после переворота. Хотя в глубине души оставалась жалость, что такую прекрасную по своей сути идею удалось столь основательно вывалять в дерьме.

От этих размышлений меня оторвал шум на противоположном краю площади. Да... видимо не нам предстоит прививать азы критического осмысления реальности здешнему люду. Сторонникам старосты удалось сформировать боевую группу из колеблющейся части населения, и она в данный момент, вооруженная разнообразными орудиями труда, намеревалась свести счеты со мной и Алексом. Нам пора было приступать к активным действиям, не дожидаясь худшего.

Тут события начали развиваться совсем уж стремительно. Староста закончил свое программное выступление и отступил за спины соратников, которые с ревом ринулись с крыльца.

Первого бугая, грозившего мне недавно с безопасного расстояния, я, не успев выхватить клинок, просто перебросил через себя. Со вторым мы уже схлестнулись всерьез. Сзади раздался короткий взвизг, резко оборвавшийся. И я понял, что грозивший мне прихлебатель старосты уже не претворит свои намерения в жизнь. Через перила перепрыгнули еще двое, но один неудачно налетел на брошенный мной нож и выбыл из игры. Несмотря на то что фехтовальщики нам противостояли аховые, их было много. Наше искусство обращаться с холодным оружием тоже заставляло желать лучшего.

— Рвем когти! — крикнул Алекс, бросаясь в гущу инертной части толпы.

Завизжали бабы и дети, люди в панике шарахнулись в стороны, освобождая нам проход. Напоследок я метнул еще один нож, целясь в зачинщика беспорядков, но староста успел улизнуть в дом, и клинок попал в кого-то из его подчиненных, сунувшегося в этот момент в дверь. Алекс быстро расчистил дорогу, щедро раздавая зуботычины гардой сабли, и мы, вырвавшись на относительно свободное пространство, понеслись к дому кузнеца. Вслед за нами увязались было несколько холуев старосты, но, когда двое из них около кузницы получили по арбалетному болту, энтузиазм преследующих резко сошел на нет и они отстали.

— Ну, как я стреляю? — крикнула нам с чердака Дара.

— Отлично! — Алекс махнул ей приветственно рукой. — Только укройся, пожалуйста, — у них тоже наверняка имеются и луки, и арбалеты.

Фил. Поединок с потусторонней силой

Когда в комнату вбежали разгоряченные стычкой Артем с Алексом, я перевязывал плечо Сергею.

— Что случилось?! — почти одновременно воскликнули они.

— Да ничего особенного, — поморщился Сергей. — Хотели коней угнать или конюшню поджечь — я так и не понял. Василий вовремя заметил их приближение, а мы им дали почувствовать, что тут не забитые и оболваненные землепашцы про­живают. Вот только задели меня — хорошо хоть левую руку.

— Где отец? С ним все в порядке? — спросил встревоженно Алекс.

— Здесь я, — прогудел от порога кузнец. — Конюшню чистил. Выбросил мразь на улицу, чтобы коней не тревожили.

— Так вы кого-то уложили? — полюбопытствовал Алекс.

— Да. Двоих, — с гордостью ответил Сергей. — Одного — я, другого — Фил. Правда, ваш товарищ только оглушил нападавшего, а добить отказался и нам не позволил.

— Ну, если так пойдет, — сказал Артем, — то старосте скоро срочно придется объявлять новый набор наемников. На площади Алекс тоже одного, кажется, успокоил. Того извращенца, Сергей, что к нам недавно приходил. Жалко я никого серьезно не задел. Хотя, может быть, тот последний с крыльца окочурится, если ножом хорошо достал.

Я смотрел на возбужденных Артема и Сергея и думал, что последний не совсем понимает то положение, в которое попал его отец и вся их семья. Алекс держался как бывалый солдат, и по его лицу было трудно что-либо прочитать.

Я взглянул на кузнеца. Он тяжело вздохнул:

  — Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь... и ни в коей мере не виню вас за то, что своим появлением вы форсировали события. То, что произошло, должно было произойти раньше или позже. Не вписываюсь я в то мироустройство, которое навязал староста деревни. Если честно, то я давно уже собирался покинуть эту дыру: дети выросли — им нужно приличное общество, да и судьбу свою им не здесь же устраивать. — Левинский помолчал и добавил: — Единственное, что меня здесь держало, — это память о жене... Я ждал первого весеннего каравана, чтобы добраться до ближайшего города. Там у меня есть хороший знакомый, у которого можно остановиться на первое время, а дальше — посмотрим... Кузнец я неплохой, без работы не останусь.

Сергей вначале слушал речь обычно немногословного отца с непониманием, но потом до него, видимо, стал доходить трагический смысл происходящего.

— Отец, — он привстал, — да если ты не хочешь отсюда уезжать, то я вымету старосту и всех его прихлебателей из деревни...

— Остынь, — прервал сына Иван Сергеевич. — Люди так жили веками, и не нам ломать их быт. Или ты метишь на роль руководителя деревни?

— Да ты что, — покраснел Сергей. — Я же только ради тебя...

— Ну ладно, — остановил я перепалку. — Раз ваш отец решил уходить, значит, пойдем все вместе. Каравана ждать не будем. Мы, в принципе, готовы двинуться.

— А как же твой знакомец-вампир? — спросил Артем.

— Это его проблемы, — ответил я. — Мы не можем ждать в нынешней ситуации. Захочет — догонит. — Я оглядел их всех и добавил: — Теперь надо определиться, как мы будем уходить.

— Погрузим все необходимое в фургон, — сказал кузнец. — Добра у нас не много. Все уместится. Вот только двигаться придется пешком. Сейчас, я думаю, нам никто лошадей не продаст.

— А сколько до ближайшего города? — спросил Алекс.

— День пути конными, — ответил кузнец. — Мы должны дойти за два дня.

— Значит, нам надо продержаться вечер и ночь, — подвел итог разговору Алекс. — Вечером эти подонки не полезут. Самое опасное время — ночь. Поэтому я предлагаю пока оставить на страже Дару и Василия, а нам выспаться как следует. Судя по всему, предстоит бессонная ночь. Дара будет на чердаке, а Василий — на конюшне. Он уже один раз отлично сработал — предотвратил прорыв неприятеля.

Домовой вылез из-за печки, где он тихонько подслушивал наш разговор, и, гордо выпятив грудь, удалился на конюшню.

— Ну за тылы я теперь спокоен, — с улыбкой сказал Левинский, провожая взглядом полного собственного достоинства домового.

— Я, пожалуй, лягу на чердаке, — сказал Алекс, направляясь к выходу. — Пистолет я отдаю вам, Иван Сергеевич, только берегите боеприпасы.

— Понимаю. — Кузнец бережно принял «макаров» и засунул его за пояс.

Повесив автомат на плечо, Алекс вышел. Следом заскрипела лестница, что вела на чердак.

— Зря мы его туда пустили, — засмеялся Сергей, от которого не ускользнуло то взаимное влечение, что испытывали друг к другу его сестра и Алекс. — Ему выспаться надо, а не трепаться попусту.

— Ну пойди объясни ему это сам, — укладываясь на лавку у окна, пробурчал Артем. — Может быть, даже без членовредительства обойдешься — пожалеют они тебя убогого.

— Да я его одной левой... — начал Сергей.

— Которая у тебя как раз не при деле, — оборвал его кузнец. — Ложись спать, герой. А то ночью спросонок вторую руку подставишь, и будет безногому еще одна обуза — безрукий.

— Что вы, — отозвался Артем. — Вы на одной ноге стоите больше, чем любой из нас на двух. Без вас бы мы вообще безоружные были.

— Ну все. — Я закончил разговор. — Спать так спать.

В избе постепенно установилась тишина. Я всегда завидовал людям, которые могут быстро и без проблем заснуть. Мне почти всегда требовалось до получаса, чтобы заставить организм отключиться. Вот и сейчас все уже тихо сопели, а я продолжал пялиться в быстро темнеющее окно.

Внезапно раздался звон бьющегося стекла, и в комнату, осыпав водопадом осколков лежавшего у окна Артема, влетела гигантская летучая мышь, превратившаяся в какое-то неуловимое мгновение в высокого мужчину. То, что это вампир, я сразу понял, как-никак встречался с ними вживую. Небрежно отшвырнув вскочившего Сергея, вампир скользнул ко мне.

— Это ты, смертный, осмелился приказывать нам?! — зашипело надо мной лицо с горящими глазами.

В следующий момент меня перестало интересовать что-либо, кроме этих фосфорических глаз. Время замедлилось. Я отстраненно смотрел на медленно наклоняющееся ко мне вытянутое бледное лицо с растущими изо рта клыками. Где-то в глубине сознания билась слабая мысль, что нужно сопротивляться. Я же пытался отбросить эту надоедливую мысль, мешавшую мне окончательно окунуться в сладостное забытье. Поглощенный борьбой с самим собой, я услышал вдали слабый выстрел, светящиеся глаза качнулись куда-то в сторону, и тут же включилось нормальное восприятие времени. Я увидел, как в плаще склонившегося надо мной вампира возникла дыра, в которой полыхнуло синее пламя.

Что-то окончательно сдвинулось в сознании, и я обрел способность нормально мыслить. Используя всю возможность экзоскелета комбинезона, я ударил чуть ниже зарастающей дыры. Вампир вскинул голову и жутко взвыл. Я повторил удар второй рукой, прорывая кожные покровы и ломая кости вампира, перехватил его позвоночник и рванул на себя. Неожиданно голова вампира отлетела в сторону, фонтан крови ударил в потолок, и я увидел за плечами обезглавленного вампира ощерившегося Артема с окровавленной саблей. В тот же миг его скрыла стена голубого пламени. Я отшатнулся, и то, что минуту назад было грозным орудием убийства, рухнуло к моим ногам, корчась в быстро пожирающем его огне. Отдельный костер пылал в углу комнаты, куда откатилась отрубленная голова. Картина, как моментальная фотография, навсегда отпечаталась в моей памяти: согнувшийся у стены Сергей, летящий от печи с дымящимся пистолетом в руках Левинский и с высоко поднятой саблей Артем.

Затем внезапно по нервам ударил запоздалый ужас, меня затрясло, и, чтобы не упасть, я рухнул да скамью, где чуть было не нашел свой конец. В сенях раздался грохот, и в комнату с автоматом наперевес ворвался Алекс. Мгновенно оценив обстановку, он крикнул:

  — Ставни!

Артем и появившаяся Дара бросились захлопывать внутренние ставни. Артем наклонился к Сергею.

— Ничего страшного, — ответил он на немой вопрос кузнеца. — Просто сильный удар. Ваш сын уже приходит в себя.

— Со мной все в порядке. — Я попытался улыбнуться повернувшимся ко мне друзьям. — П-п-росто нервная реакция... сейчас все пройдет.

Левинский сунул мне в руки откупоренную флягу. Я несколько раз глотнул, не почувствовав вкуса. Наконец очередной глоток рашпилем полоснул по горлу и взорвался в желудке. Я закашлялся.

Артем отобрал у меня флягу и тоже приложился.

— Уф, — произнес он. — Ну и забористая вещь твой самогон, Сергеич! Даже впечатления от встречи с вампиром перешибает!

Эти слова разрядили обстановку, и все заулыбались.

— Спасибо, Иван Сергеевич. — Я посмотрел на кузнеца. — Если бы не ваш выстрел...

— Пустое, — ответил Левинский. — С основной работой вы с Артемом прекрасно справились. Я его только отвлек.

— Серега! — крикнул Алекс приходящему в себя сыну кузнеца. — А ну глотни тоже! Тебе как больше всех пострадавшему требуется анестезирующее.

Сергей отнял руку от головы и потянулся за фляжкой.

— Как он меня двинул! Думал, что дух вон, когда по стенке размазывался, — признался он.

В этот момент раздался тихий стук в окно. Все мгновенно насторожились. Алекс показал знаком, чтобы прижались к стенам, и вскинул автомат. Я осторожно подошел к окну.

— Кто там? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал естественно.

— Это я, — прозвучало в ответ, — Морис.

— Ты один?

— Да. Впустите меня.

— Алекс, не стреляй, — попросил я, — на этот раз к нам пожаловал дружественно настроенный вам­пир.

Я приоткрыл ставню, и он влетел в окно.

— Я сбежал, — сообщил он, обращаясь ко мне, — Когда я передал твое пожелание моим родственникам, они разъярились, а тут еще посланцы здешнего старосты явились с просьбой... Старейшины решили послать к вам воина клана. Берегитесь. Воины — это страшная сила, я им даже в подметки не гожусь.

— Вот все, что осталось от твоего воина, — указал на лежащий на полу меч Алекс.

Вампир, не веря своим глазам, кинулся к клинку и внимательно осмотрел его.

— Да, это меч воина клана, — благоговейно произнес он. — Кто его убил?

— Твоего воина погубила страсть к дешевым эффектам, — ответил ему я. — Хотя, если бы не Артем и наш домовладелец, меня ты уже мог и не застать.

Вампир оглядел всех по очереди:

  — Вы — великие воины. Еще никому из смертных не удавалось одолеть воина клана.

— Вы действительно боитесь дневного света? — Я посмотрел на Мориса, что-то увлеченно втолковывающего домовому. После схватки я понял, что теперь уж точно не засну, и решил составить компанию Василию, который бдительно нес службу на конюшне.

Вампир отправился со мной. С остальными он еще не настолько близко познакомился и чувствовал себя несколько стесненно. С Василием он быстро нашел общий язык, и они принялись с жаром обсуждать поведение какого-то их общего лесного знакомца.

— Да нет, — отвлекся от разговора с Василием вампир. — Неприятно — это точно, но не смертельно. Вот вам не всегда же нравится слишком яркий свет? Так и мы предпочитаем ночь или сумерки.

— Ну, значит, одна проблема снимается. — Я поглядел на фургон, стоящий в углу. — Я думал: как тебя в дневное время транспортировать придется, раз ты твердо решил двигаться с нами? Фургон будет сильно загружен. Всем, кроме хозяина, предстоит пеший переход.

— Так я могу в летучую мышь превратиться, — заявил Морис. — Тогда и весить буду мало, и в фургоне много места не займу.

— А пешочком тебе слабо пройтись?

— Могу и пешком. Вот только мне бы постепенно к солнечному свету привыкнуть, а там и прятаться не придется. — Он помолчал и добавил: — Разве только от собак.

— Тебя собаки чуют?

— И собаки, и кошки, — ответил Морис. — Вот только если кошка учует, на нее никто внимания не обратит, а если собака...

Я представил себе картину, как мы идем по деревне и нас очень нервно провожает каждая встречная собака. Да... картина будет еще та. Надо что-нибудь придумать, чтобы он не привлекал особо пристального внимания, а то неприятностей не оберешься. Можно представить, как прореагируют люди на появление среди них живого вампира.

— Ну ладно, — успокоил я Мориса. — Что-нибудь придумаем. Ты вот скажи лучше, что собой представляет меч вампира? Я в нашу первую встречу испытал очень неприятные ощущения, когда взял его в руки.

— Так ты же не его хозяин, — ответил вампир. — Он подчиняется только своему хозяину. А в тебе чужака почуял и начал твою жизненную силу перекачивать.

— Черт бы побрал вашу магию! Они у вас что, как и вы, кровью питаются?

— Не совсем, — пояснил Морис. — Мечу нужна жизненная сила, и он ее получает от хозяина. Мы же получаем эту силу через кровь — как вы через пищу.

— Но этот меч сейчас бесхозный. Как его приручить?

— Для этого его надо в бою кровью врага напоить, — не задумываясь, ответил вампир.

— Так ты же только что сказал, что ему не кровь, а жизненная сила нужна.

— Ну как ты не поймешь? — недоуменно посмотрел на меня вампир. — Через живую кровь жизненная сила и уходит. Ты что, раненых никогда не видел?

Может быть, он и прав. Хотя смерть от кровотечения выглядит более реально, чем от нехватки какой-то таинственной жизненной силы.

— Так вот, — продолжил Морис. — Тот, кто меч кровью врага напоит, и станет его хозяином.

— Значит, его можно приручить только в бою? — спросил я.

— Точно, — ответил вампир.

Алекс. Как я рад, что мы поедем в...

Ночь прошла на удивление спокойно. По уверениям приставшего к нам вампира, клан больше никого не должен прислать. Даже если они узнают, что мы прикончили их воина. Слишком расточительно было расходовать боевую силу клана по пус­тякам. Мы пока не угрожали непосредственно им, поэтому старейшины будут выжидать. Если они станут так терять воинов, тогда клан обречен. Соседи не пропустят столь удобного случая. Да и потом, они даже не могли вообразить, что воин может погибнуть. Уничтожить такого под силу только опытному магу. Староста же заверил клан, что в деревне только обычные пришельцы. Ну что ж, объясняться с вампирами старосте, а мы покинем эти негостеприимные края. Староста, кстати, тоже не осмелился напасть. По подсчетам Сергея, у него оставалось не больше восьми-десяти приспешников, и с такой силой он решил не рисковать.

Последний раз позавтракав в этом гостеприимном доме, мы начали грузить нехитрый скарб кузнеца в фургон. Сергей, как раненный, и Дара, как представительница слабого пола, в погрузке участия не принимали. Их мы отправили на чердак наблюдать за неприятелем. Самыми ценными из груза были металлические заготовки, то, что осталось от распотрошенного аварийного кресла Фила. Такого качества металл, что-то вроде булатной стали, по словам кузнеца, в здешних (и не только) краях ценился очень дорого. Поэтому мечи, выкованные для нас кузнецом, не уступали тем, которые делались только для очень состоятельных людей. Кузнец также заменил дрянную медь на куртке убитого караванщика, которую Артем захватил с собой, стальными пластинами. Я решил пока обойтись родным и привычным кевларовым жилетом, что был на мне в момент перемещения. Доспехи же Фила были выше всякого понимания. С его псевдоживым комбинезоном, мне кажется, можно без особых последствий и под танковыми гусеницами уцелеть, и сквозь любой огонь невредимым пройти.

Кстати, когда мы носили вещи в фургон, я поинтересовался у Фила, почему их так скудно экипируют, за исключением, конечно, чудо-комбинезона.

Он посмотрел на меня, а потом полез в карман и подкинул на ладони маленький черный кристалл:

  — С помощью этого микропроцессора можно получить тот необходимый минимум, который помог бы мне продержаться до прихода спасателей.

— Каким образом?

— Путем переработки кресла, которое мы пустили на оружие, а потом добычей необходимых ему элементов прямо из почвы.

— Кстати, об оружии... — вспомнил я. — Почему вас не вооружают?

— Нам запрещено активно вмешиваться в прошлое, — ответил Фил. — Я работал в статусе курьера или наблюдателя. Может, и есть группы, которые используют оружие, но меня в такие тонкости не посвящали.

— А мы не сможем активировать твой микропроцессор? Ты же его не просто так захватил?

— В этом мире он может служить только в качестве сувенира, не за молнией же с ним гоняться, чтобы получить энергию, — с горечью произнес Фил. — Вот если бы мы очутились в твоем мире или мире Артема...

— Постой, постой, — остановил его я. — Ты что же думаешь, мы с Артемом из разных миров? У нас история сходится один к одному, мы сверялись.

— А ты точно помнишь даты событий, которые совпали у тебя и Артема? — огорошил меня неожиданным вопросом Фил.

— М-м-м... — Я в затруднении посмотрел на него.   — Тут ты меня уел. Но разве имеет значение, что мы не совсем точно можем знать даты событий? Важно, что сами события одинаковые.

  — Не знаю, — честно признался Фил. — А вдруг?

* * *

Уходили мы из Раздолья под глухое молчание деревни — она словно вымерла. Ленинский правил лошадьми, сидя на козлах фургона. Морис устроился внутри, забившись в самый темный угол. Остальные шли пешком. Неожиданно с нами решил отправиться в путь домовой Василий. Ни у кого кроме Сергея не поворачивался язык назвать это полное собственного достоинства существо просто Васькой. Сейчас он восседал на козлах рядом с кузнецом, не побоявшись быть на виду у всех. Мы миновали последние дворы и начали медленно подниматься на пригорок.

На вершине холма кузнец остановил лошадей и в последний раз оглянулся назад.

— Сволочи! — скрипнул он зубами. — Какие же сволочи!

Над кузницей поднимался столб дыма. Фигуры с факелами суетились у опустевшего дома и конюшни. Левинского можно было понять, как и молча глотавшую слезы Дару. Кому же приятно видеть, как занимается огнем родное гнездо. Василий как в воду глядел, когда с нами собрался. Сейчас бы оказался бездомным. Странное сочетание — бездомный домовой. Надо у него спросить при случае, что бывает, когда разрушается родное гнездо домового.

А староста был очень последователен. Быстро занялся зачисткой территории. Выжигает всякую память о крамоле. Я не удивлюсь, если он еще и распахать это место прикажет. Жалко, мы с Артемом этого ублюдка не достали!

* * *

Часа через три неспешного хода лес начал редеть. Я подошел к фургону:

  — Иван Сергеевич, скоро лес кончится?

— Еще часа четыре ходу.

— Потом до города степь? Или еще что-нибудь интересное будет? Мы собрались двигаться на юг, а карту нарисовать — руки не дошли.

— Карту мы сможем достать в городе. А из интересного... к вечеру, если ничего не задержит, доберемся до перекрестка. Там есть постоялый двор. Вот только ночевать я бы в нем не стал.

— Почему? Дорого очень?

— Да нет, не дорого. А вот почему... — Кузнец поскреб бороду. — Место не очень хорошее. Иногда путники прямо на дороге пропадают. Разбойники вроде не шалят, никто их в последнее время не видел. Люди же тем не менее исчезают бесследно. Один двор постоялый только и остается на подозрении.

— Но и проходящие через ваше село пропадают. И не только одиночки, а целые караваны. Помните подельщика старосты — Урка?

— Так были случаи, когда мимо нас проезжали безо всяких проблем, но до своего места так и не доехали. К нам даже с розыском являлись, но ничего не нашли.

— Значит, вы грешите на постоялый двор? — спросил его я.

— А больше не на что.

— Ну давайте, не доходя до постоялого двора, остановимся или дальше пройдем, — предложил Артем.

Он, да и все остальные, давно уже обступили нас с кузнецом.

— Согласен, — поддержал его Фил. — Хватит с нас приключений. Надо хоть одну ночь спокойно выспаться.

— Тем более у нас сторож появился, — ткнул пальцем в сторону фургона Сергей, подразумевая вампира. — Он все равно весь день дрыхнет, значит, ему ночью и караулить.

— А он не захочет себя реабилитировать перед сородичами? — спросил я.

— Не думаю, — ответил Фил. — По его словам, он нарушил приказ главы клана и теперь считается от­верженным. Назад ему возвращаться не с руки. Закопают в наказание лет на триста или сколько там за это полагается. А так, достигни он юга и вернись обратно с ценными сведениями о свободных тер­риториях. — может и героем стать.

— Вот и я про это, — продолжал я гнуть свою линию. — Где гарантии, что он не захочет раньше стать героем? Сделать то, что не смог сделать воин клана, — это прекрасный шанс перехода в разряд старших вампиров или кого там еще. Я не совсем понял их иерархию.

— Ну что ж, — заметила до сих пор молчавшая Дара. — Значит, придется еще кому-нибудь дополнительно дежурить, раз мы не можем доверять нашему спутнику...

Все облегченно вздохнули, когда лес закончился и мы вышли на открытое пространство. Видимо, не только во мне заронил опасение Артем словами о том, что староста может задействовать Соловья-разбойника. Хотя его никто не видел в работе, кроме Артема, но красочное описание разгрома обоза никого не оставило равнодушным.

Артем. Постоялый двор

Постоялый двор «Три брата» находился, как оказалось, в весьма оживленном месте.

За весь срок нашего пребывания в Раздолье по дороге, ведущей в деревню, не прошло ни одного обоза. На основании этого невольно создавалось впечатление, что мир, куда нас занесло, довольно слабо заселен. Когда мы добрались до постоялого двора, нам пришлось изменить это мнение. По главному тракту в обоих направлениях двигались обозы и группы всадников. Нам пришлось оставить мысль о ночлеге в поле. На горизонте ближе к вечеру начали собираться кучевые облака, которые разрастались и набухали на глазах. Судя по всему, дело шло к дождю. В таких условиях ночевка под открытым небом не сулила ничего хорошего, и мы скрепя сердце решили остановиться в «Трех братьях».

Постоялый двор представлял собой трактир, к которому было пристроено небольшое двухэтажное здание с комнатами, сдававшимися на определенный срок. Немного поодаль стояла ветхая конюшня. Хозяин трактира, здоровенный мужчина с маленькими угрюмыми глазками и нечесаной гривой, одет был в какой-то затертый фартук, из-под которого выглядывали штаны и куртка не первой свежести. Довершал наряд мясницкий тесак, болтавшийся на поясе. Конюх, принявший наших лошадей, походил на хозяина заведения как две капли воды. Судя по вывеске, где-то должен был находиться и третий близнец. Он, видимо, выполнял обязанности портье.

Внутри трактира царило оживление: одна компания шумно насыщалась в центре зала, еще несколько групп поменьше что-то пили, тоже не слишком тихо обсуждая какие-то события или проблемы. Мы скромно заняли столик в углу заведения. Из еды нам предложили мясо непонятного происхождения, к нему слуга бухнул на стол грубый кувшин с пойлом, которое называлось здесь вином. Пить такую дрянь мог только человек, напрочь лишенный обоняния и обладавший луженым желудком.

В общем, я был не в восторге от первого встреченного нами в этом мире питейного заведения. Кухонный чад, кислый дух, шибающий в нос, черный от сажи потолок и, кажется, ни разу не мытый пол. Стол также немногим отличался от пола. Судя по выражению лица Дары, она испытывала ту же брезгливость. Остальные наши спутники держались более невозмутимо.

Кое-как утолив голод, мы поднялись в отведенные нам комнаты. Почему-то они оказались в разных концах коридора. В одной из комнат поместился кузнец с семейством, другую заняли мы.

Хозяева трактира, видимо, придерживались спартанского стиля: в комнате, кроме четырех соломенных тюфяков и двух колченогих стульев, ничего не. было.

Из окна была видна дорога, на которой ближе к сумеркам становилось все меньше путников. С наступлением темноты шумная компания оседлала лошадей и отправилась на юг. Больше трактир никто не покидал.

— Ну что? — спросил Алекс. — Будем укладываться?

— Мне не нравится, что нас разместили в разных концах ночлежки. — Я вспомнил подозрения кузнеца.

— А за стеной, кажется, никто не живет, — подлил масла в огонь Фил.

— Как бы это точнее проверить? — обратился к нам Алекс.

— А я на что? — раздался голос со стороны окна.

Мы резко повернулись. На подоконнике сидел, болтая ногами, Морис. Честно говоря, занимаясь обустройством и переносом наиболее ценной части багажа, мы упустили из виду, что с нами следует не совсем обычная личность. К тому же вампир вел себя настолько незаметно весь день, что после утреннего разговора об охранниках никто о нем больше не вспоминал. За день все вымотались, и даже мысль о том, что нужно куда-то идти и что-то выяснять, вызывала отвращение.

— А где Василий? — спросил Алекс.

— Он пошел знакомиться с окрестностями, — ответил Морис. — Решил поискать соплеменника. Ему показалось странным, что в конюшне не было домового, вот и решил прогуляться.

— Действительно, должен ли быть домовой или конюший в каждом жилище? — Алекс поглядел на нас и, не дожидаясь ответа, добавил: — Пойду у Левинских проконсультируюсь.

Я и Фил переглянулись и засмеялись.

— Смотри, — предупредил его я, — не застрянь в подмастерьях у кузнеца.

— Почему это я должен идти в подмастерья? — вскинулся Алекс.

— Да очень просто, — решил поддержать меня Фил. — Что ты умеешь в этом мире? Воевать? Или наймешься в охранники к какому-нибудь купцу?

— С чего вы решили, что я должен обустраиваться в этом мире?

— Так кузнец — мужчина серьезный, — засмеялся Фил. — И ты, я надеюсь, не легкомысленный человек, а дальнейшее упрочение и углубление твоих дружеских отношений с Дарой...

— Вспомни, — заключил я, видя, что Алекс хочет что-то возразить, — слова одного литературного героя: «Теперь я уже должен жениться, как честный человек». Как бы и у тебя до этого не дошло. А женатый человек — кончен для путешествий.

Алекс открыл и закрыл рот, так и не найдя нужных слов, выскочил из комнаты, возмущенно хлопнув дверью.

— Так что? — напомнил о себе Морис. — Проверить соседние номера?

— Давай, — кивнул я ему.

Вампир сорвался с подоконника, превращаясь в летучую мышь.

— Ну и как твои впечатления от этого Средневековья? — повернулся я к Филу. — Ты у нас наиболее информированный человек в этой области.

— Примерно на уровне того, что было в нашем мире пять-шесть веков назад. Вот это все, — Фил обвел комнату рукой, — стандартная меблировка жилищ того времени. Конечно, богатые люди могли себе позволить различные изыски, но основная масса населения жила примерно так.

— Если предлагаемые услуги этого мира находятся на таком уровне, то я предпочитаю перейти на самоснабжение. При комфортном климате гораздо приятнее ночлег на свежем воздухе. Потом, нам надо опасаться здешних инфекционных заболеваний, если хотим добраться до конечной точки путешествия.

— Не думаю, что букет болезней, распространенный в вашем мире, сильно отличается от здешнего, — ответил Фил. — Другое дело — те болезни, которые у вас, как и у нас, остались в глубоком прошлом. Вот их-то вы и должны опасаться.

— А ты?

— Не забывай, что я занимался прошлым, — строго посмотрел на меня Фил. — Мне сделан комплекс прививок от большинства известных нам заболеваний. Поэтому я нахожусь в лучшем положении, чем ты или Алекс. Хотя тоже не застрахован от случайностей. Вдруг в этом мире угнездился какой-то микроб, неизвестный в наших мирах?

— Но Левинский же выжил, — напомнил я ему, — а он из нашего мира.

— Последнее еще не доказано, — ответил Фил. — А по поводу выживания... иммунитет у всех очень разный. Если бы был одинаков, то люди прекратили бы свое существование еще на заре эволюции как у нас, так и у вас.

Фил. Ночная схватка

Хотя я и заявил Артему о своей иммунности к возможным болезням, но на самом деле эта уверенность была в большей степени напускная. У нас не раз привозили сотрудников в свинцовых ящиках и запрещали их вскрывать. Так что не все болезни могли лечиться и в моем мире. Защита у меня была получше, чем у моих товарищей, поэтому в каких-то определенных случаях придется рисковать именно мне. Noblesse oblige ¹ . Остается только надеяться, что в данном мире с его приверженностью к магии уже давно предприняты усилия колдовского (до чего непривычно употреблять это слово в его первоначальном значении!) или магического характера для пресечения возможных эпидемий.

< ¹ Здесь: положение обязывает (фр.). >

На стук в окно мы отреагировали одинаково — схватившись за оружие.

Артем приоткрыл ставню, и в комнату влетел Мо­рис.

— Рядом с вами в комнате три человека, — доложил вампир. — В противоположном конце — четверо. Все сидят без света, и непохоже, что это постояльцы.

— Предупреди Левинского. — Артем подошел к тюфяку и начал натягивать на себя куртку.

Я, честно говоря, не думал, что мы такие уж важные птицы, чтобы на нас тут готовилось нападение. В деревне — еще куда ни шло. Там мы наступили на мозоль старосте, но тут...

Морис бесшумно вылетел в ночь, и Артем сразу прикрыл ставни.

— Еще не хватало стрелой из окна получить, — пояснил он свои действия. — Береженого бог бере­жет. Я тоже не сильно верю в нападение... — начал он, но тут на дверь ощутимо надавили со стороны коридора. Следом раздался чей-то вскрик, и от второго толчка дверь слетела с петель.

Первого сунувшегося Артем угостил ножом, и тот, захрипев, повалился в комнату, пытаясь выдернуть засевший в груди клинок. Через него с ревом перепрыгнул трактирщик и, взмахнув топором на длинной рукоятке, кинулся на Артема. Еще один нападавший ринулся ко мне, намереваясь длинным колющим оружием пригвоздить меня к стенке. Отпрянув в сторону, я перехватил запястье бандита и, крутанув его вокруг себя, направил головой в сторону окна. Треск разлетевшихся ставень и мелькнувшие в окне ноги завершили это неудачное нападение. У Артема все получилось намного серьезнее и опаснее. Вскинутая им навстречу топору сабля не выдержала чудовищного по силе удара трактирщика и сломалась, но успела изменить траекторию топора, и он вошел почти на пол-лезвия в дубовые плахи пола. Если бы трактирщик бросил топор и воспользовался огромным мясницким ножом, болтавшимся у него на поясе, то схватка могла завершиться печально для моего товарища. Я прыгнул вперед, но уже не успевал к развязке на какую-то долю мгновения. Трактирщик попытался вырвать из пола засевшее лезвие топора, но даже ему пришлось для этого применить всю свою недюжинную силу. Это промедление его и погубило. Артем, отшвырнув бесполезный обломок сабли, метнулся к лежавшему на полу мечу вампира и, выхватив его из ножен, полоснул по рукам трактирщика. Меч сверкнул синим пламенем, и трактирщик откинулся на спину. Из вскинутых обрубков рук в потолок ударили два фонтана крови. И только следом раздался вой смертельно раненного зверя. Не сговариваясь, мы рванули в коридор, перепрыгнув через корчащегося трактирщика. Первое, что нам бросилось в глаза при свете чадящего светильника, — привалившийся к перилам человек с арбалетным болтом в груди и остекленевшим взором. Из комнаты Левинского доносился звон оружия. У самых дверей нам под ноги выкатились, хрипя, сцепившиеся в объятиях Алекс и один из бандитов. Проломив перила галереи, они рухнули в обеденный зал.

— Я помогу! — крикнул Артем, бросаясь за пролетевшими мимо нас двумя телами.

Заскочив в комнату, я увидел в углу Дару, пытающуюся взвести арбалет, ее заслонял собой кузнец, отбиваясь шашкой от наседавшего на него бандита. В другом углу схватился еще с одним Сергей. Я бросился к кузнецу, опасаясь, что он может не устоять на своей деревяшке. Бандит, услышав за собой шум, на миг отвлекся от кузнеца и оглянулся. Левинский взмахнул тяжелой казачьей шашкой, и я увидел, как рубились в гражданскую войну его соратники. Кузнец развалил нападавшего одним ударом почти до пояса. Второй бандит, видя, что остался один, мгновенно выскочил в коридор. Оттуда раздался полный смертельного ужаса визг, перешедший в хрип, и убегавший ввалился в комнату, пытаясь зажать разорванное горло. За ним следом скользнул хищный силуэт вампира.

Когда мы сбежали вниз по лестнице, в зале трактира тоже все закончилось. Алекс сидел на стойке и разливал что-то из бутылки в стаканы. Артем протирал льдисто сверкающий меч, наконец-то выбравший хозяина. Один из разбойников лежал у лестницы с неестественно вывернутой шеей. Второй валялся в луже крови у выхода на улицу. Видно, нас хранили какие-то местные боги. Положить столько разбойников, и без потерь, даже профессионалам не было бы зазорно.

— Почему вы не поспешили на помощь? — грозно вопросил Сергей.

— Морис попросил нас не беспокоиться, — улыбнулся Артем. — И потом, зачем создавать сутолоку, топчась под ногами у настоящих мастеров клинка?

— Прошу, господа, — пригласил нас к стойке Алекс. — У местного хозяина, как и в нашем мире, лучшее вино под прилавком. Кстати, где этот продавец даров Бахуса?

— Сливает последнюю жидкость в своей жизни, — показал я пальцем в потолок.

Все потянулись к стойке, возбужденно обмениваясь подробностями прошедшей схватки. Отсутствовал только Морис. Кто-то вспомнил о его подвигах, и Дара вознамерилась пригласить вампира в компанию. Я ее притормозил:

  — Не мешайте, он сейчас тоже занимается дегустацией. Притом вполне заслуженно.

Глядя на реакцию, последовавшую на мои слова, я был вынужден признать, что мысль о том, чем сейчас занимался вампир, ни у кого не вызвала ярко выраженного неприятия. Морис прижился в нашей компании. Вот что значит совместный бой!

Алекс

Рассвет застал нас в пути. Передвигались мы теперь с большим комфортом, чем накануне. Вся прежде пешая команда была теперь на лошадях, и хозяева животных, оставшиеся в трактире, уже никому и никогда не смогут предъявить каких-либо претензий. По словам кузнеца, к середине дня мы должны были прибыть в город. С рассветом стало все больше попадаться встречных обозов. На нас не обращали особого внимания, за исключением главы одного большого торгового каравана.

— Господа путешественники, — учтиво обратился к нам этот меднолицый купец. — Существует ли еще трактир «Три брата»? И если да, все так же ли мерзко там готовят?

— Трактир никуда не делся, уважаемый, — не менее учтиво ответил ему Артем. — Вот только, боюсь, там должны в скором времени смениться хозяева.

— Если не секрет, что случилось с прежними? — поинтересовался караванщик.

— Они стали чрезмерно сильно интересоваться багажом проезжающих. — Артем возвел очи горе. — И Создатель покарал их за любопытство.

— Воистину справедливое решение, — горячо поддержал его начальник каравана. — В последний раз эти дети шакала обсчитали меня на кругленькую сумму, пользуясь тем, что команда под моим началом была небольшая, а трактир полон их знакомыми. — Он немного помолчал и, терзаемый любопытством, спросил: — А в чем выразилась кара Создателя?

— Они уже никого и никогда не обсчитают в этом мире.

Видимо, этот лаконичный ответ Артема полностью удовлетворил караванщика, и он, не менее учтиво попрощавшись, отправился догонять своих.

Двигаться торговцам таким темпом еще не менее пяти-шести часов. К этому времени насмерть перепуганный служка, которого отыскал в одном из стойл конюшни домовой Василий, успеет навести порядок в разгромленном трактире и предать земле невезучих разбойников. Тем более что Морис обещал позже проверить, как тот выполнил поручение. А когда тебе дает поручение вампир, еще находящийся в боевой трансформации, то поневоле сделаешь все, чтобы заслужить его одобрение. По крайней мере я бы постарался, а что уж говорить о робком помощнике конюха.

Глядя на своих спутников, я вспомнил, как Артем поделился ощущениями после первой схватки в лесу. Его тогда поразило, с какой легкостью он пережил убийство человека, совершенное им пусть и в пылу боя. Я-то уже давно не принимал на веру измышлений наших классиков о мучительных терзаниях по поводу загубленных душ. Жизнь заставила убедиться в совершенно обратном. Человек более жестокое животное, чем казалось Толстому или Тургеневу из уютно обставленных кабинетов родовых имений. Согласен, что хладнокровно задумать и осуществить убийство способен не всякий. Но, если возникает хотя бы малейшая угроза для жизни, с любого мгновенно слетает вся шелуха цивилизованности и жертва превращается в хищника, готового всеми средствами защищать себя или свой дом. Да если бы то, о чем рассуждают иные духовные столпы нации или человечества, претворялось в жизнь, половина призывников в Вооруженные Силы России неизбежно сходила с ума или кончала жизнь само­убийством. За время своей службы я ни разу не встретил — и не слышал, чтобы встречали другие, — человека, мучимого угрызениями совести за убийство стрелявшего в него. А многочисленные случаи ничем не спровоцированного насилия, я уж не говорю о мародерстве как с нашей, так и с противной стороны, быстро убедили меня, что большинство не будет испытывать угрызения совести, убив себе подобных из развлечения или вымещая таким образом злость...

Дорога уже долгое время петляла между холмов. По словам кузнеца, мы были почти на месте. И когда в очередной раз вильнув, дорога вывела нас на равнину, Дара засмеялась и восхищенно захлопала в ладоши. По широкой, трудолюбиво возделанной долине несла свои воды величественная река, на берегу которой сверкал многочисленными шпилями дворцов и сторожевых башен довольно крупный город. Со стороны реки к нему примыкал порт, весь в белых лоскутах спускаемых и поднимаемых парусов. Дару можно было понять. Даже нас, много повидавших на свете, захватила эта картина. Что ж говорить о девушке, не видевшей до сего дня ничего, кроме лесов и родной деревни. Сергей в детстве ездил с отцом в город, поэтому внешне он ничем не проявлял своего восхищения открывшейся панорамой.

Теперь можно было вздохнуть с облегчением. Как там все сложится дальше, я мог только гадать, но до города наш обоз докатился безо всяких приключений. Последовали короткие переговоры Левинского со стражей у ворот, и копыта лошадей зацокали по каменной мостовой.

Артем. Приглашение

Проснулся я оттого, что домовой Василий щекотал мне перышком ухо. За окном нашей комнаты нарастал уже ставший привычным шум большого постоялого двора.

— Вставай, — отодвинулся от меня Василий, увидев, что я открыл глаза. — Иван Сергеевич с сыном уже ушли на стройку.

— А где остальные? — спросил я, оглядев комнату. Кроме Мориса, прикорнувшего за сундуком, больше никого не было.

— Фил пошел в порт, Алекс с Дарой — на базар, — обстоятельно доложил Василий. — А тебя просил зайти Гийом.

Вот уже вторую неделю мы находились в Шакти — так назывался этот город. Приютил нашу разношерстную компанию давний знакомец кузнеца Гийом Ладный. В молодости он водил караваны, но к старости остепенился и завел постоялый двор. Когда-то он не раз проходил через деревню кузнеца с обозами (Урк, видимо, в то время еще не оседлал северный тракт), и они сдружились. Вот Гийом-то и предоставил нам кров, пока кузнец не обзаведется своим. Он также ходатайствовал о своем друге в гильдии кузнецов и помог со вступительным взносом, который был довольно крупным. Постоялый двор бывшего купца назывался «Приют странника». Он располагался на одной из тихих и уютных улочек, селились в нем в основном солидные степенные купцы, или негоцианты, как они себя называли. Гийом не гнался за большим кушем и предоставлял жИльс с большим разбором по принципу: «Не сели лихо — будет тихо». Я, намотавшись по общежитиям и чужим квартирам, был с ним абсолютно согласен. Поэтому мы жили очень спокойно. Временами возникало впечатление, что постоялый двор находится где-то в загородной зоне, а не в центре большого по здешним стандартам города.

Еще в дороге мы решили не быть по возможности обузой для Левинского. Ему и так несладко пришлось с переездом. А тут на голову навязались трое взрослых мужиков, которых надо было кормить.

Хорошо еще хоть хозяин ни в какую не согласился брать деньги за постой со своего знакомого и его друзей. Мы старались помогать Гийому по хозяйству на конюшне и в кухне. По вечерам кто-нибудь из нас приходил на помощь вышибале в трактире, примыкавшем к постоялому двору и прикупленном Гийомом не по необходимости, а по нужде. Шум по вечерам и ночам в трактире отпугивал постояльцев и солидных клиентов. Вот и пришлось Гийому еще и трактир купить. Добрую репутацию он старался поддерживать. И вечерами иногда приходилось ограждать постояльцев, ужинающих в трактире, от чрезмерно буйных гуляк.

Левинский строил ударными темпами кузницу в кузнечной слободе. Сергей находился неотступно при нем. Дара и мы взяли на себя все хлопоты по домашнему хозяйству. Кроме того, почти все время кто-нибудь из нас работал подмастерьем у кузнеца. Наше путешествие на юг задерживалось. Во-первых, требовалось помочь с обустройством семейству кузнеца, во-вторых, все передвижения в южном направлении осуществлялись в основном по реке. Значит, надо было искать какое-то судно, следующее вниз по реке. Пассажирами плыть нам было не по карману. После общего совета, на который пригласили и Гийома, было решено наняться к какому-нибудь купцу охранниками на корабль. Но пока корабли больше прибывали с низовьев реки. По словам Гийома, через месяц-полтора купцы, расторговавшись и прикупив северных товаров, начнут сплавляться вниз и у нас будет шанс занять появившиеся вакансии охранников. Это будет даже выгоднее негоциантам — нанять охрану только в одну сторону. Обычно в контрактах обговаривалась оплата обратной дороги для временной стражи. Поэтому мы взяли за правило: навещать каждый день порт, чтобы не пропустить неожиданного места. Найти какую-либо работу в городе пока не удавалось. Временные работники на месяц-два никому не были нужны, а на больший срок задерживаться мы не собирались.

* * *

У Гийома был гость. Хозяин постоялого двора предпочитал на своей половине меблировку в восточном стиле. А восточный стиль — это множество ковров, паласов, подушек. Собственно из мебели обычно присутствует только маленький столик на укороченных ножках. Гийом со своим гостем — сухоньким старичком — пили чай. Хотя сказать «пить чай» по отношению к тому действу, которое так почитается на Востоке, — неправильно. Чаепитием там начинаются и заканчиваются любые мало-мальски серьезные сделки, прием пищи, и вообще — это не обычная процедура утоления жажды, а особое состояние души, чем-то сродни подготовке йогов перед погружением в нирвану. Более или менее адаптированным аналогом здешнего чаепития является чайная церемония японцев.

Так вот, хозяин и гость принимали участие в чайной церемонии. Гийом жестом предложил мне присоединиться к ним и представил нас друг другу. Мэтр Лагранж — так звали гостя — являлся не более и не менее как штатным магом здешнего правителя Шакти. Когда я предпочел кофе чаю, старичок еле заметно поморщился, явно не одобряя мой выбор, и наставительно произнес:

  — Юноша, никогда не показывайте, что ваш вкус отличен от пристрастий пригласившего вас. Особенно на Востоке. Разве только это будет серьезно угрожать вашему здоровью. — Он немного помолчал и добавил: — Но надо быть справедливым — лет девяносто назад я бы тоже предпочел этот дивный напиток. — Он указал чубуком на кофейник. — Кофе — это напиток молодых, а тем, кто разменял век, остается только чай...

— Не прибедняйся, уважаемый, — засмеялся Гийом. — Я уверен, что ты и сейчас заткнешь за пояс любого молодого, и не только по части кофе.

— Не смущай молодежь, Гийом, — сверкнул на меня исподлобья пронзительным взором маг. — Молодой человек, я бы хотел побеседовать с вами и вашими друзьями. Мой старинный друг — многоуважаемый Гийом — рассказал мне о вашей проблеме. Она меня заинтересовала, и я решил с ней ознакомиться более обстоятельно. Но не хотелось бы об этом говорить подробно здесь. Если вы не возражаете, я приглашаю вас сегодня вечером посетить мою келью во дворце. Стража будет предупреждена, вас проводят.

Алекс. В гостях у мага

Насчет кельи маг, конечно, сильно загнул. В основных помещениях дворца нам не удалось побывать. Охрана проводила нашу компанию сразу в комнаты, проходившие по чародейскому ведомству. Поэтому мы не могли судить, насколько роскошно убранство чертогов главного правителя города. Может быть, на их фоне «кельи» мэтра Лагранжа действительно выглядели убого. Дара, конечно, увязалась с нами. Если мы как-то были знакомы с богатыми интерьерами хотя бы по музеям, то Дара буквально онемела от обилия прекрасных шелковых драпировок, полированной мебели с позолотой, гобеленов и прочей дорогой мишуры.

Долго ждать нам не пришлось. В комнату энергичным шагом, никак не похожим на поступь столетнего старца, вошел маг Лагранж.

— Прошу к столу, господа, — пригласил он. — Надеюсь, я никого не оскорбил этим обращением? Я извлек его из мыслей Артема, у которого заранее прошу прощения.

Он галантно предложил руку просиявшей от удовольствия Даре и повел ее к столу.

— Вначале мы подкрепим наши силы, — маг хлопнул в ладоши, — а потом поговорим о делах.

Слуги начали вносить в комнату блюда с аппетитно пахнущим содержимым. Уха, утка в яблоках, нежнейшая телятина, миниатюрные пирожки, тающие во рту, — таково было меню скромного ужина. На десерт подали фрукты с диковинными названиями, сладости, кофе, напиток, напоминающий по вкусу наш коньяк, и трубки, набитые ароматным табаком.

— Как вас уже успел, видимо, информировать господин Чернов, — учтиво наклонил голову в сторону Артема маг, — я в общих чертах знаком с вашей проблемой. Не скрою, но у меня тут свой корыстный интерес. Меня заинтересовали два момента из ваших приключений. Первый — необоснованная агрессия, с которой столкнулись почти все присутствующие здесь невольно перемещенные люди, и второй — ваша встреча, господин Кулагин, с так называемым Водяным. У меня имеются кое-какие соображения, но, прежде чем высказать их, я хотел бы ознакомиться с подробностями вашей встречи.

— Извините, если я вас прерываю, — привстал я, — но у меня, как у непосредственного очевидца, имеются два вопроса: почему вас так заинтересовала моя встреча с Водяным и как вы намерены ознакомиться с деталями этой встречи?

— Отвечаю по порядку. — Маг попыхтел трубкой, извергая клубы душистого дыма. — Водяные в нашем — а я думаю, и в вашем — мире крайне нелюдимые существа, довольно часто агрессивно настроенные ко всем пытающимся привлечь их внимание или чем-то мешающим. — Лагранж помолчал и добавил: — Но главная их черта — неконтактность. Теперь по поводу второго вопроса, — продолжил маг. — Я погружу вас в гипнотическое состояние и с помощью небольшого устройства смогу увидеть все подробности встречи. — Он успокаивающе поднял руку в ответ на мой невысказанный вопрос. — Обещаю: увиденное мной не выйдет за пределы этого помещения. И еще, я обмолвился в начале встречи о том, что почерпнул кое-что из мыслей Артема. На будущее хочу сказать, что это крайне сложное упражнение, не каждому магу под силу. Впредь обязуюсь не прибегать к нему без обоюдного согласия сторон.

— Я бы хотел переговорить с вами один на один, — попросил его я.

Когда мы вышли в соседнее помещение, я продолжил:

  — Я в принципе согласен с вами, но там есть некоторые моменты интимного свойства, и мне не хотелось бы...

— Я все понял, — заверил меня Лагранж. — Интимные подробности не увидит никто, кроме меня.

* * *

Я как будто выплывал из какого-то сияющего тумана, в который меня погрузил светящийся шарик, покачивающийся в руке мага. Первое, что я увидел, — это сочувственный взгляд Дары, и я испытал облегчение: значит, маг не подвел. Не хотелось бы выставлять на всеобщее обозрение мое свидание с русалкой.

— Вы хорошо себя чувствуете? — донесся до моего слуха голос Лагранжа.

— Да. — Я с удивлением ощутил прилив сил. — Как будто проспал часов десять.

— Должен сообщить вам, мой уважаемый гость, что вы стали жертвой искусно наведенной иллюзии. — Лагранж задумчиво погладил бороду. — Вот только я так и не понял, что за существо сотворило с вами эту шутку. Что удивительно — его даже не было видно.

Маг открыл бюро, стоящее у стены, и выволок здоровенную книгу. Повернувшись к нам, он пояснил:

  — Я хочу освежить в памяти некоторые ранние хроники. Нами велась регистрация загадочных событий, которые так и не получили своего объяснения. Мне кажется, что кто-то из первых великих магов встречался с чем-то подобным.

Лагранж перелистывал страницы, что-то бормоча себе под нос. Мои друзья занялись дегустацией фруктов, а я отошел к открытому окну. После сеанса гипноза у меня в памяти стали довольно отчетливо всплывать моменты моей ночевки у реки.

Через окно в комнату струился терпкий аромат южной теплой ночи. Где-то тянули свою бесконечную песню цикады. Внезапно за окном раздался полный ужаса вопль, ударивший по нервам. В первый момент я отшатнулся, но потом бросился к окну. Маг, только что находившийся в противоположном углу комнаты, каким-то образом оказался рядом со мной. Наклонившись в темный проем, Лагранж протянул руку, из которой полился мягкий желтоватый свет. Мы увидели на освещенном участке прилипшего к стене человека, в загривок которого вцепилась огромная летучая мышь.

— Стойте! — крикнул я магу, опасаясь, что он применит что-нибудь из магического арсенала. — Морис! Отпусти этого беднягу!

Летучая мышь вскинула голову, сверкнув кровавыми бусинами глаз. Нехотя Морис — а это был он — оторвался от жертвы и, заложив изящный вираж, влетел в комнату. Я попытался ухватить неудавшегося стенолаза, но руки не удержали окровавленный ворот, и неизвестный мешком рухнул на плиты двора.

Морис

Понемногу я начинал привыкать к дневному свету, хотя больше двух-трех часов находиться под прямыми лучами солнца было трудно. Но мне не хотелось быть обузой для своих новых друзей, и я продолжал упорные тренировки. Василий по этому поводу заявил, что я могу совершить революцию среди соплеменников.

Но все-таки ничто не может сравниться с ночной порой. Я парил в шелковистых лучах полной луны, то ныряя в глубокие тени, отбрасываемые домами, то окунаясь в потоки живительного лунного света.

Мы решили, что я буду осуществлять внешнее слежение, пока остальные будут находиться у мага. Поначалу всех одолевали сомнения: маг ничего определенного не сказал Артему, а как будут развиваться события во дворце — не мог предугадать никто. Несмотря на заверения Гийома в глубокой порядочности мага, последние встречи с местным населением не могли не насторожить. Было абсолютно неясно, что мы сможем сделать, если во дворце случится непредвиденное. Дара настояла на том, что будет присутствовать на встрече, и кузнец скрепя сердце отпустил ее. Меня же попросил понаблюдать за происходящим. То есть я был хоть каким-то, но козырем в рукаве. Маг обо мне ничего не знал.

Следуя за друзьями, я заметил, что от самого постоялого двора за ними неслышно скользят две темные фигуры. Судя по тому, как они использовали любые возможности для маскировки, это были мастера шпионажа, а может, и внезапного нападения.

В темноте их было практически не различить. Они держали дистанцию, не приближаясь к идущим по темной улице, и я пока решил не поднимать тревогу. Кто его знает: может, маг решил перестраховаться и выслал сопровождение. Возле дворца преследователи нырнули в тень крепостной стены, и один из них начал шустро карабкаться наверх. Да, это не очень было похоже на охранение, посланное магом. По внутренней стороне крепостной стены неизвестный скользнул во двор так стремительно, что стража ничего не заметила. Там он, все так же маскируясь в тени, сразу направился к угловым строениям дворца. Судя по его поведению, незнакомец был тут уже не раз: очень уж он уверенно ориентировался. Меня опять взяли сомнения: а точно ли он принадлежит к дворцовой охране, но я решил пока ничего не предпринимать. Когда же я увидел, что преследователь ползет, как муха, по стене, подбираясь к одному из открытых окон, мои сомнения рассеялись. Кто бы он ни был — это враг. В окне были видны мои друзья, о чем-то беседующие с магом. Темная фигура замерла под створкой открытого окна, но вряд ли он что-то слышал. Даже с моим острым слухом из комнаты нельзя было уловить ни одного звука. Второй преследователь пока не показывался. Наконец шпиону надоело висеть под окном. Увидев, как он взмахнул рукой, в которой что-то сверкнуло, я бросился ему на спину и впился зубами в шею. Именно его крик услышали в комнате.

Фил

Лагранж устало закрыл книгу.

— Бесполезно, — объявил он. — В хрониках встречаются аналогичные вашим происшествия, но они так и остались неразгаданными. Ни тогда, ни позже. В ряде случаев такие встречи кончались трагически. Вам еще повезло, Алексей... — Маг взглянул на примостившегося в углу комнаты вампира. — А тут еще это происшествие, не укладывающееся ни в какие рамки. Если бы ваш друг не так сильно постарался, у нас бы появился шанс узнать, кого представляли эти таинственные незнакомцы.

— Извините, — Морис виновато оглядел нас, — но я не мог себя контролировать.

Рухнувшего во двор так и не смогли спасти. Слишком поздно выдернули его из клыков вампира. Его напарник, услышав шум, благоразумно растворился в ночи. Посланная погоня, усиленная Морисом, никого не смогла найти.

— Я думаю, это простые исполнители и вряд ли они что-то могли знать, — скептически произнес Ар­тем. — Обычные наемники. Меня гораздо больше интересует, почему это были простые люди? А где магия? И, в конце концов, почему мы находимся под таким неусыпным вниманием?

— Первое как раз понятно, — ответил Лагранж. — Вокруг дворца наверчено столько сигнальной и сторожевой магии, что даже простейший активный амулет пронести нельзя, не говоря уж о чем-нибудь более серьезном. Тревожит то, что пославший их прекрасно осведомлен о сложностях проникновения во дворец. Поэтому шпионами не применялась магия. А по поводу такой плотной опеки вашей компании ничего не могу сказать, хотя меня также весьма сильно это интересует.

Слуги убрали со стола, и маг разложил на нем большую карту, жестом пригласив присоединиться к нему всех присутствующих.

— Я хочу ознакомить вас с географическими особенностями нашего мира, — начал он свою речь. — Вы находитесь в данный момент на самом большом материке, Лаоконе. Кроме него, существует еще островной архипелаг на востоке, но вас должен интересовать южный материк, или остров. Наши ученые еще не пришли к единому мнению о его названии. Это самое загадочное место нашего мира. На мелких островах, окружающих его, живут орки и люди, в той или иной степени вступившие в противоречие с действующими законами княжеств Лаокона и островного архипелага. То есть отщепенцы. Среди них хватает и настоящих преступников, и пиратов, и просто не согласных с политикой Лаокона. Как вы видите, Лаокон представляет собой вроде бы единое государство, состоящее из мелких княжеств, в которых правят наместники нашего эрла. К сожалению, это не так. Эрл, резиденцией которого служит Дельф, только номинально является верховным правителем Лаокона. В каждом же княжестве наместник, по существу, единоличный правитель, определяющий политику своего региона. Еще лет сто назад наместники действительно были представителями эрла, но к настоящему времени связи княжеств с центральной властью остались только на бумаге. Раньше эрл назначал наместников, сейчас же эта должность стала наследственной. Уже одно это говорит о ничтожной степени влияния верховного правителя. Поэтому в настоящий момент мы имеем пять-шесть крупных княжеств и целый букет мелких, находящихся в сфере влияния того или иного княжества. Вам предстоит пересечь территории двух княжеств: нашего и Приморского, которое чаще называют Миносским, по главному городу. Наше княжество называется, как и город, — Шакти. Каждое княжество содержит свои войска, а сейчас в каждом княжестве и свои законы. В настоящее время единым связующим звеном Лаокона осталась только торговля. Поэтому вам надо воспользоваться услугами купцов. Гийом, наверное, уже сообщил, как можно добраться до моря. Теперь смотрите внимательнее: в устье нашей реки, впадающей в Южное море, находится город Дельф. Из него вам уже не составит труда добраться до Миноса. Он является не только столицей Приморского княжества, но и главным торговым центром нашего мира. Там вы уже наймете корабль до островов южного материка.

— Извините меня, что прерываю, — решил я кое-что уточнить. — У нас финансовая проблема, поэтому желательно знать расценки по найму судов, а также есть ли возможность поступить на службу к купцам, которые торгуют с островами южного материка. Я уверен, что какая-то торговля должна существовать. Даже если на нее наложен запрет.

— Я вас понял, — кивнул мне Лагранж. — Вот тут я бы и хотел обозначить степень моей заинтересованности в вашем путешествии. Мы давно пытались проникнуть на южный материк, но на жителей этого мира, видимо, действительно наложен какой-то запрет, не позволяющий безнаказанно появляться в том месте. Не один раз правители княжеств посылали туда свои отряды на разведку, но обратно никто не вернулся. Если бы там жили такие же люди, как и мы, то уже давно что-то было бы известно. К сожалению, эта земля для нас является абсолютной тайной. Маги нашего мира полагают, что там находится механизм, регулирующий Веер Миров, и оттуда можно попасть на любой лепесток Веера. Кстати, господин Кулагин, ваш таинственный незнакомец придерживался именно этой, общепринятой, концепции Веера. — Лагранж пристально посмотрел на Алекса и добавил: — Именно это в рассказе моего друга Гийома толкнуло меня на встречу с вами. Значит, пресловутый Водяной общается, и довольно тесно с кем-то из наместников или магов. А может, один из нашего круга, хотя я не могу припомнить, чтобы кто-нибудь из известных мне магов до такой степени мог маскироваться. Опять же, если он один из нас, то зачем ему понадобился этот спектакль?

— Вы поддерживаете связь с вашими коллегами? — спросил Артем.

— Да, мы регулярно общаемся друг с другом. А также осуществляем срочную связь между наместниками по тем вопросам, которые они не боятся доверить нам. Правда, сейчас они все больше стали пользоваться гонцами. За нами же пока сохраняются функции защиты дворцов, но боюсь, что скоро правители откажутся от наших услуг. Почему-то им кажется, что маги отнимают у них часть власти.

Пока Лагранж делился проблемами, возникающими у здешних магов-советников, мне вспомнились многочисленные примеры взлетов и падений зарвавшихся или слишком умных фаворитов из истории моего мира. Видимо, тут тоже шли процессы формирования абсолютных монархий, а какому монарху нужен такой влиятельный и могущественный советник? В скором времени должны участиться отставки приближенных магов, а для особо непонятливых — и несчастные случаи. Вот когда наместникам станет тесно в своих княжествах, маги получат еще один шанс доказать свою полезность в «справедливых» войнах по освобождению соседних народов и племен, находящихся в невыносимых усло­виях. Все это мы уже проходили, а Артем и Алекс на своей шкуре испытали последствия процессов пробуждения национального самосознания. Надо будет просветить мага по истории развития государства. Представляю себе, какая тут начнется рубка лет через сто, а может, и раньше. А какие Лагранжу предстоят разочарования в своих нынешних друзь­ях-магах... если он, конечно, дотянет до тех дней.

— ...Вернуться к вашей проблеме, — услышал я голос Лагранжа и приготовился слушать. — Так вот, я решил помочь вам добраться до цели, поэтому профинансирую ваше путешествие... в разумных пределах.

— А как мы расплатимся за это? — спросил Алекс. — Если там действительно находится механизм переноса, мы отправимся в свои миры и вы опять останетесь в неизвестности.

— Вы сообщите мне, что находится на южном материке.

— Каким образом? У вас уже существуют радиостанции? Или вы отправите кого-то из своих учеников с нами?

— Вот это поможет мне быть в курсе происходящего. — Лагранж извлек откуда-то из складок одежды матовый шарик на цепочке. — С помощью магических шаров мы общаемся друг с другом, когда надо что-то показать или нет возможности установить достаточно устойчивую мысленную связь.

— И этот шарик позволит нам связаться с вами? — недоверчиво спросил Артем.

— Да. Вот только существует одна маленькая проблема. — Лагранж внимательно оглядел всю нашу компанию. — Вы — пришельцы в наш мир — менее восприимчивы к здешней магии. Из присутствующих пользоваться шаром мне проще всего научить вашего друга вампира или многоуважаемую Дару. Но Морис, как я понял, следует с вами только до побережья, а Дара вообще остается здесь. Поэтому я испытываю некоторые затруднения...

— Постойте! — Дара переглянулась с Алексом и заявила: — С чего вы решили, что я не собираюсь в путешествие? Я буду сопровождать моих друзей до конечной точки. — Она еще раз бросила взгляд на Алекса и уже тише добавила: — А может, и дальше...

Алекс был пунцовый от смущения, но, помявшись, твердо заявил:

  — Мы с Дарой давно хотели сообщить нашим друзьям, что решили не расставаться и путешествовать вместе...

— А с Левинским вы посоветовались? — прервал его Артем. — А то как бы наша компания не уменьшилась на одного члена посредством любовно хранимой им шашки. Или его мнение вас уже не интересует?

— Я — взрослый человек, — с вызовом заявила Дара. — И вправе сама решать, как дальше жить. И не смей так говорить о моем отце!

— Но все-таки с отцом следовало переговорить, — как можно мягче сказал я. Артем довольно прямолинеен, а в общении с девушкой, да еще влюбленной, видимо, в первый раз, необходим определенный такт. — Извини, Дара, я ничего против такого приятного попутчика не имею, но если Иван Сергеевич будет категорически против?

— Он не будет препятствовать моему выбору, — уже спокойнее ответила Дара.

— А вы не забыли, что сказал наш глубокоуважаемый маг? — спросил Артем. — Что вы будете делать, если местным жителям действительно перекрыт доступ на южный материк?

— Тогда я останусь в этом мире с Дарой, — твердо заявил Алекс. — Но до последнего момента постараюсь помочь вам всем, чем смогу.

Я давно уже ждал, когда Алекс поставит нас в известность о своих дальнейших действиях, потому что его отношения с Дарой. по моему мнению, зашли слишком далеко. Теперь осталось узнать только реакцию кузнеца.

— И потом, еще ничего не известно, — подал голос молчавший до сих пор Морис. — Оттуда никто не возвращался, но это не значит, что все погибли. Вдруг там рай на земле?

— По поводу рая ничего не могу сказать, — улыбнулся Лагранж. — Но решимость этой отважной девушки существенно облегчает мою проблему. Я научу работать с шаром вашу спутницу очень быстро.

— Я готова приступить к учению хоть сейчас.

— Ну что вы, не стоит торопиться. Просто возьмите шар. — Лагранж протянул Даре шарик на цепочке. — Держите его, пожалуйста, как можно ближе к себе, чтобы между вами установился контакт, а утром приходите ко мне. Если, конечно, ваш отец не будет против.

— Не будет. — Дара смело надела цепочку на шею.

— Ну вот, вроде все и решили, — подвел итог нашим разговорам маг. — Я попрошу вас завтра выяснить, во сколько обойдется покупка снаряжения, и сообщить мне. Я позабочусь о местах для вас на ближайшем корабле, следующем в Дельф или в Минос.

— У меня еще один вопрос. — Я пододвинул к себе карту. — Река здесь делает гигантскую петлю, огибая горы. Нельзя ли сократить путь и пройти через какой-нибудь перевал? Если я правильно понял, тут проходит караванная тропа?

— Если бы это были другие горы, то я бы сказал, что можно. — Лагранж вздохнул. — Но это — Красные горы. Через них давно уже никто не путеше­ствует. На вершинах этих гор проживают драконы, которые пропускают только горцев. А с горцами, живущими в этих местах, равнинные жители враж­дуют. Раньше там ходили караваны, но сейчас безопасным путем остается только река. Еще в этих горах обитают подземные существа, но они, как сообщали путешественники и купцы, настолько злобны, что с ними лучше не встречаться.

Вот так нам неожиданно удалось найти средства для путешествия на юг. В Дельфийском княжестве Лагранж посоветовал не останавливаться, так как корабли идут в основном через Дельф транзитом и там бывает трудно найти свободные места до Миноса. Но мы и не собирались задерживаться для осмотра достопримечательностей бывшей столицы этого мира. У нас была цель, которую надо было достигнуть во что бы то ни стало. Общаться с магом при помощи переданного нам талисмана мы должны были как можно чаще, чтобы точно знать, на каком расстоянии от конечной точки нашего путешествия произойдет обрыв связи — такое не исключалось. На наш вопрос о возможных дорожных поломках талисмана маг ответил, что все в руках Создателя, но, чтобы повредить талисман, требуется недюжинная сила. Я серьезно отношусь к взятым на себя обязательствам, поэтому поинтересовался, сможем ли мы обратиться к магу Миноса в случае затруднений со связью. Лагранж как-то странно прореагировал на упоминание о маге Миноса.

— Вы вольны обращаться за помощью к кому угодно. — Лагранж помял в кулаке бороду, видимо подыскивая нужные слова. — Маг Миноса — это несколько своеобразная личность. Кто его знает, может, и он окажется полезным. Хотя я сильно сомневаюсь... уж скорее вы добьетесь реальной помощи от Черного Мага...

Артем

Надо было видеть выражение лица Алекса, когда он появился после объяснения с Левинским. Дара решила, не откладывая в долгий ящик, сразу поставить все точки над «i». He успел Алекс уйти от мага, как пришлось отправляться на встречу с Иваном Сергеевичем. Я было тоже хотел присутствовать, но меня отговорил Фил. Он у нас тот столп, на котором держится вся компания. Практически все возникающие трения и конфликты гасятся им умело и с наименьшими потерями для самолюбия заинтересованных сторон. Интересно, этому его специально учили или в том мире все такие? Я для себя твердо решил, что Фил все-таки из другого мира. Для нашего мира он слишком хорош. Воспитать так человека, чтобы у него совершенно отсутствовали зависть, высокомерие, пренебрежение к другому, — на это у нас уйдет как минимум тысячелетие. Если, конечно, нашему миру оно отпущено.

Обратная дорога на постоялый двор обошлась без каких-либо эксцессов. Морис полетел искать своих сородичей, с которыми почему-то до сих пор не мог встретиться. Алекс ушел свататься. Домовой тоже куда-то запропастился. Не у дел остались только я и Фил.

— Может, выпьем еще по чашке кофе? — предложил я Филу. — Все равно Алекса надо дождаться,

  — Я не против. — Фил поднялся. — Пойду на кухню, а ты пока прикинь, что нам понадобится для похода.

Мы уже посещали здешние оружейные мастерские и лавки на базаре, поэтому были в курсе цен на предметы первой необходимости и оружие. Когда Фил вернулся с дымящимся кофейником, я уже составил список нужных вещей, но он предложил обсудить его вместе с Алексом утром.

— Меня больше интересует не снаряжение. — Фил задумчиво отхлебнул кофе. — Маг, если говорил серьезно и к утру не раздумает, оплатит все, что потребуется нам в путешествии. Гораздо интереснее тот факт, что при всех возможностях здешней магии они так и не смогли проникнуть на южный материк и колонизировать его. Или хотя бы разобраться, что там находится. У нас уже давно реализован принцип мысленного управления автоматами, при определенной тренировке конечно. Так вот, если там находится механизм перехода, умеющий читать мысли человека, то тогда понятно полное отсутствие информации об этом месте. Я думаю, что и при вашем уровне развития психологи установили, что какие-то стремления человека являются главенствующими, а какие-то — второстепенными.

— Насколько я знаю, еще Фрейд, один из самых популярных наших психологов, писал о довлеющих над человеком различных комплексах. Мысли об этом действительно, по Фрейду, являются главенствующими. Правда, у него был вывих в сексуальную сторону, который возникает, по моим наблюдениям, у всех недееспособных или ставших несостоятельными в сексуальном плане мужчин по вине таких факторов, как старение, травмы физическая или моральная... да мало ли от чего еще.

— Вот и представь. — Фил встал и заходил по комнате. — У каждого человека существует в мыслях ад и рай, более или менее прорисованные в зависимости от фантазии индивидуума. Веер Миров, по здешней космогонии, — это почти бесконечная цепочка различных миров. А в бесконечности найдется место любой самой фантастической реальности. Если в пределы действия этого механизма попадает неподготовленный психически человек, то его неизбежно отправляют в то место, которое является превалирующим в мыслях. То есть в ад или рай. Так что предположение Мориса, может быть, и не так уж неверно. Дальше: если могущественный Создатель существовал на самом деле, то ему был необходим инструмент для построения Веера Миров. Если предположить, что там находится не механизм перехода, а механизм создания мира по желанию, то и в эту гипотезу укладывается загадочное безмолвие южного материка. Там никого нет. Это станция пересылки и оперативного создания мира, работающая в одном направлении. Если, конечно, попадающий в поле ее действия человек имеет достаточно подробно прорисованный в сознании и отличный от уже существующих мир. В противном случае ему подыскивается что-то уже существующее, сходное с его мировоззрением...

Я не сильно задумывался о том, что находится на южном материке. Больше меня занимали мысли, как попасть в привычный для меня с рождения мир. Гипотеза Фила подхлестнула мое воображение. Значит, и мой мир мог быть не создан таинственным Творцом, а просто придуман кем-нибудь, может быть случайно попавшим в зону действия загадочного механизма. Но ведь так каждый мог отправиться в мир своей мечты. Что же держит жителей этого мира? Не все здесь живут счастливо, ни в чем не нуждаясь.

— Первое возражение, — я сощурил глаза, — которое сразу приходит на ум: где эти механизмы в нашем достаточно хорошо изученном мире? Или, тем более, в твоем?

— Они могут быть в самом оживленном месте. — Фил, оказалось, уже все продумал. — Человек просто пропадает и уже не может сообщить оставшимся о своем открытии. У вас разве не пропадают люди? В нашем мире и то такое случается и еще никем не объяснено.

— Тогда получаем вторую проблему. Куда попадем мы по прибытии на южный материк? Я и Алекс практически из одного времени и, может быть, учитывая твою гипотезу, из одного мира. Но разница во времени составляет около десяти лет. Как нам с ним не разминуться? И куда отправится в этом случае Дара?

— Я еще не совсем ясно представляю, что мы будем делать в этом случае, — признался мне Фил. — Да и все это может оказаться только гипотезой. Но я бы пока не стал знакомить с ней нашего друга-мага. Вдруг он решит ее проверить другими средствами и мы окажемся на мели.

— Но это как-то неудобно, — ответил я. — Человек принял в нас такое участие...

— Это не только наша проблема. — Невозмутимость Фила не знала границ. — У него в этом деле такой же интерес, если не больший. Я не собираюсь оставлять его без информации, но предлагаю это сделать с помощью его передатчика уже на южных островах. Или в момент, когда мы окажемся в серьезной опасности. Не пропадать же моей мысли вместе со мной.

Алекс. Вниз по реке

И в руках моих сабля,

И в зубах моих нож.

Мы садимся в кораблик,

Отправляемся в путь

  — Горы видны как на ладони, — сообщил я друзьям, войдя в их каюту утром. Вот уже четвертый день мы плыли вниз по реке на купеческом корабле с гордым названием «Стремительный». Купец, приобретший этот корабль, видимо, никогда не видел настоящих парусников. Его водяная колымага, мне кажется, могла дополнительно разогнаться только в случае урагана. Обычный ветер при всем желании стремительности ей придать не мог.

Маг исполнил обещанное, экипировав нас и купив билеты на корабль. К сожалению, других, более быстрых кораблей не предвиделось еще как минимум месяц, и мы решили плыть на этой пародии на стремительность.

Отправилось в путь нас уже пять человек. Левинский не стал препятствовать Даре, и вот так неожиданно я обрел свою вторую половину черт знает за сколько километров и лет от родного мира. Прощание вышло тяжелым: по всей вероятности, Дара уже никогда не сможет увидеться с отцом или братом. Домовой Василий, у которого Дара была любимицей, тоже очень сильно переживал и даже собирался отправиться с нами, но победила тяга к оседлости. Мориса приглашал к себе на службу Лагранж, но он решил следовать дальше вместе с нами. Чем нас несказанно удивил. Крепко, наверное, запала ему в память легенда о южном изобилии. А может, он просто хотел увидеться с сестрой?

У нас были куплены две каюты в кормовой части судна. Одну из них занимал я с Дарой, а по соседству расположились наши друзья.

* * *

— Я понимаю, что за ночь мы значительно приблизились к горам, но это еще не повод поднимать всех так рано, — протирая заспанные глаза, сообщил мне Артем. — У тебя же медовый месяц, а ты вскакиваешь ни свет ни заря. Или уже начались семейные разборки?

— И не надейся на это, холостяк несчастный, — ответил я скептически относящемуся к женитьбе другу. — Я не доставлю тебе радости лицезреть скандал между мной и Дарой.

— Ну это еще надо разобраться, кто тут несчастный, а кто счастливый. — Артем поднялся и направился к двери. — Раз ты такой бодрый, будь добр, плесни на меня пару ведер воды, а то я никак проснуться не могу.

— Еще бы, — подал голос Фил. — Ты же, наверное, полкоманды вчера разорил в карты. Даже Морис уже спал, когда ты явился.

— Ну надо же приучать этот мир к достижениям более продвинутых цивилизаций, — улыбнулся Ар­тем. — и потом, я их честно предупреждал.

Еще когда мы жили в Шакти, Артем для развлечения изготовил колоду карт. В этом мире игральные карты и соответственно карточные игры почему-то не были изобретены. Артем, как ярый картежник, решил заполнить этот пробел. Поначалу он приохотил к игре хозяина постоялого двора, а потом ему пришла на ум идея торговать картами, которую и воплотил в жизнь Гийом. Карты быстро прижились в Шакти, торговля ими стала приносить Гийому до­ход. Мы же были довольны, что как-то расплатились за жИльс с гостеприимным хозяином. Вчера вечером Артем уселся играть в очко с боцманом и его помощником и, судя по их кислым нынешним утром физиономиям, ощутимо пополнил наши финансы.

Я опрокинул ему на голову ведро воды, как вдруг с палубы раздался испуганный крик Дары. Мы бросились туда. Дара пыталась вырваться из рук Лапарры — здоровенного бугая, числившегося помощником капитана. Вокруг гоготали остальные члены команды. Подскочив к верзиле, мы отшвырнули его к борту. Лапарра встал на ноги и с ревом бросился к нам, выдергивая из-за пояса кинжал. Я выдернул из перевязей оба меча-акинака, с которыми не расставался со дня их покупки на базаре в Шакти, и отодвинул в сторону безоружного Артема. Помощник капитана притормозил, увидев мечи, но тут кто-то из команды кинул ему ятаган, и он продолжил атаку, с легкостью раскручивая в воздухе это смертоносное оружие и угрожая кинжалом в другой руке. На шум из каюты выскочили, к счастью с оружием, Фил и Морис. Капитан, до этого безучастно наблюдавший с мостика за разворачивающимися событиями, моментально оказался на палубе и оттолкнул в сторону готового схлестнуться с Алексом Лапарру.

— Что вы себе позволяете?! — прорычал он, повернувшись к нам. — Я не потерплю, чтобы безнаказанно оскорбляли членов моей команды.

— Но позвольте, — попытался образумить его Ар­тем. — Ваш помощник напал на женщину...

— Если это замужняя женщина, то она должна находиться при муже, — капитан глянул на прижавшуюся к борту за нашими спинами Дару, — а не пытаться соблазнять моих матросов.

— Постой, — тихо остановил я пытавшегося возразить Артема. — Бесполезно. Проберись в каюту и приготовь автомат.

Артем отступил к трюму, а его место тотчас заняли Морис и Фил.

Капитан презрительно поглядел на меня:

  — Теперь по закону нашей страны Лапарра поквитается с тобой за нанесенное ему оскорбление. Но я не потерплю вооруженной схватки на борту моего судна, поэтому вы будете драться безоружными. Готовься, чужеземец, доказать, что ты настоящий мужчина и эта женщина по праву принадлежит тебе.

Я увидел, как радостно осклабился Лапарра и, отдав нож и ятаган, начал снимать кожаную безрукавку, оставшись в одной рубашке и полотняных штанах. За ним полукругом стоял сброд, называемый судовой командой, и с нетерпением ожидал начала развлечения. Обернувшись назад, я встретился взглядом с Артемом. Он успокаивающе кивнул и похлопал по висевшему под рукой АКМ. Еще раз оглядев присутствующих, я подумал, что Лагранж был прав насчет необоснованной агрессии. На месть за карточный проигрыш это никак не походило. Ну что ж, придется драться, хотя этот бугай раза в полтора тяжелее меня. Отдав перевязи с мечами Даре, я разулся. Палуба приятно холодила ступни, вокруг стояла утренняя тишина, нарушаемая только плеском воды за бортом. С берега доносился пряный запах цветущих лугов. В какой-то момент то, что предстояло, показалось мне диким кошмаром, привидевшимся с тяжелого похмелья. Казалось, встряхнись, и этот сон канет в небытие.

Вышедший в круг Лапарра вернул меня к действительности.

— Готовься, мозгляк. — Он презрительно плюнул мне под ноги. — Скоро твоя женщина обретет настоящего мужчину.

Лапарра легко и грациозно для такой массы тела пошел на меня, поигрывая могучими бицепсами, сплошь покрытыми татуировкой. Глядя на его профессиональную боксерскую стойку, я даже удивился, так как ни разу не видел бокса на ярмарочных состязаниях бойцов в Шакти.

— Минуту, — решительно выступил вперед Фил. — Капитан, гарантируете ли вы оставить нас в покое в случае победы моего товарища в поединке? В противном случае мы все примем участие в схватке, но с оружием в руках.

— Я не думаю, что кто-то из вас в состоянии справиться с Лапаррой, — процедил сквозь зубы ка­питан. — Но в случае победы я обещаю вам полный покой.

* * *

Мы двигались по кругу, изучая возможности друг друга. На ближней дистанции мне против Лапарры не продержаться и минуты. Потом, он слишком уж уверен в положительном исходе схватки. Если это опытный боец, то должен знать, что не всегда бои выигрываются с помощью силы. Значит, у него есть еще что-то в запасе. Или какой-нибудь подленький приемчик портовых забияк, или он прячет на себе оружие. Тут Лапарра неожиданно пошел вперед. С трудом парировав прямой в голову, я увидел летящую мне в район печени ногу противника. Поймать ее в захват я уже не успевал и развернулся, чтобы удар прошел вскользь. Но и удара вполсилы оказалось достаточным, чтобы отшвырнуть меня метра на три в сторону. Это был уже не обычный бокс, а тайский, распространенный в нашем мире в Юго-Восточной Азии. Где мог научиться этому непростому виду боя мой противник? Лапарра кинулся ко мне, спеша добить, но я успел подсечкой сбить его с ног и одновременно вскочил сам. Мой противник грохнулся на спину, но тут же ринулся на меня из неудобного положения, метя обеими ногами в грудь. Легко уйдя в сторону, я пропустил летевшее на меня тело в толпу болельщиков. Вскочив, Лапарра опять пошел на меня. Глядя на разгорающийся огонь бешенства в его прежде насмешливых глазах, я решил, что это не такой уж опытный противник. Он привык побеждать только за счет грубой силы и знания кое-каких приемов. Тем не менее Лапарра не шел на обострение, а кружил вокруг меня, прощупывая защиту осторожными ударами. Ну, на то, чтобы держаться на дистанции, мастерства и сил у меня пока еще хватало. Но противник мог измотать меня и не входя в ближний бой. Значит, его надо было вывести из себя, чтобы он окончательно забыл об осторожности.

— Ну что же ты, настоящий мужчина, — засмеялся я, провоцируя противника, — боишься ближе подойти? Или повредил свое мужское достоинство от одного удара?

В этот момент Лапарра взмахнул рукой. Увидев металлический блеск, я успел дернуть в сторону головой, но что-то ощутимо резануло меня по виску, и в мачту вонзился, вибрируя, метательный нож. Лапарра прыгнул, нанося боковые удары по корпусу, от которых у меня перехватило дыхание. Я рванулся назад, опрокидываясь на спину и уходя из-под шквала ударов. Он кинулся за мной, молотя кулаками. Дальше уже было дело техники. Мой противник подставился под классический прием дзюдо, и я, перехватив рубашку на груди Лапарры, отправил его через себя, не фиксируя конец броска, а, наоборот, добавив ему скорости ногой. Лапарра с шумом пролетел надо мной и рухнул за борт, подняв фонтан брызг. Матросы испуганно загомонили, бросаясь к борту, но никто ничего не успел сделать. Вода в месте падения вдруг взволновалась и, вскипев под чьими-то могучими ударами, окрасилась кровью. Лапарра так и не вынырнул. Болельщики помощника капитана, развернувшись, с угрожающим видом направились к нам. Артем вскинул автомат, а Морис обнажил клинок, но тут в дело опять вмешался капитан.

Одним взмахом руки остановив толпу, он повернулся к нам.

— Поздравляю вас с победой, — кисло произнес он. — Но вы оставили меня без помощника и должны возместить мои расходы по найму нового.

— Ты обещал оставить нас в покое, — двинулся к капитану Морис, — и если не сдержишь свое обещание...

— Кто вам сказал, что я не держу обещаний? — воскликнул капитан, отступая поближе к своей команде. — Никто не будет претендовать на ваши вещи и задевать вас, но если вы не возместите мне потерю, то я вынужден буду сделать это за счет команды. В этом случае будет столько недовольных, что даже я с ними не смогу справиться. Никто не гарантирован от падения за борт, а река тут, как вы видели, просто кишит крокодилами.

— Держи, торгаш! — кинул ему мешочек с деньгами Артем. — Только не вздумай сказать, что этого не хватит. Иначе прямо сейчас решим, кто поплывет дальше, а кто послужит завтраком твоим речным сородичам.

Капитан, пересчитав деньги, повернулся к матросам:

  — Конфликт исчерпан! Всем по ковшу вина за мой счет!

Фил

Мы решили на ночь собраться в одной каюте, так как опасались каких-либо провокаций со стороны капитана и команды. Морис, как наиболее мобильный из нас, вызвался разведать обстановку и с наступлением темноты вылетел в открытый ил­люминатор. Дара, закончив порхать вокруг легко раненного Алекса, попыталась связаться с Лагранжем. Маг отозвался на удивление быстро. И скоро в магическом шаре возникло его изображение.

Выслушав наш рассказ, он пожевал в задумчивости бороду и сказал:

  — Никогда не подумал бы такого о капитане «Стремительного». Поистине вас преследует рок. Кораблю добираться до Миноса еще около двух недель, но вам сейчас было бы безопаснее дождаться на берегу следующего судна, чем находиться на этом. Тем более что у капитана развязаны руки. После таких событий он вряд ли осмелится показаться в Шакти. Он был прекрасно осведомлен, кто заказывал для вас билеты. Подвергнуть риску жизнь знакомых наместника — значит подписаться под собственным смертным приговором в случае появления в нашем княжестве. Кстати, он много с вас содрал?

— Да нет, — ответил Артем. — Мой вчерашний карточный выигрыш.

— Значит, вам хватит денег для пересадки на другой корабль. — Маг оглядел всех по очереди. — Я рекомендую вам высадиться на берег и подождать следующего судна.

— Наверное, мы так и поступим, — высказал общее мнение Артем.

— Расскажите нам, пожалуйста, подробнее о племенах, живущих в предгорьях, — попросил я мага.

— Я бы предпочел, чтобы вы высадились на левый берег, но там сплошные джунгли, — ответил Лагранж. — В тех местах вам не продержаться до следующего корабля, да и пешим способом движение невозможно. На правом берегу в степях обитают кочевники, родственные тем, которых видел Артем в лесу. Это непредсказуемый народ. Они достаточно лояльно относятся к путешественникам, но бывали случаи исчезновения в степях больших караванов с хорошей охраной. Конечно, вы можете себя вести незаметно, но гарантии, что вас сразу не вычислят, нет. Маги этих племен, если они есть, с нами не контактируют, поэтому тут я вам ничем не могу помочь. Решайте сами.

— Ну ладно, — подвел я итог дискуссии. — Мы подождем возвращения Мориса и потом все окончательно решим. Разрешите с вами распрощаться, а то Дара еще не совсем освоилась с этим средством связи и устала.

— Да, да, — заторопился маг. — Желаю вам всего наилучшего, друзья. Прощайте.

Шар погас, и Дара облегченно вздохнула. Я посмотрел на Алекса. У него был задумчивый и несколько ошарашенный вид.

— Что с тобой? — спросил я его.

— Ты не помнишь, что говорил Лагранж об этом шаре? — указал он в сторону магического средства связи. — Можно ли подслушать наши переговоры?

— А что навело тебя на эту мысль?

— Понимаешь, — несколько смущенно посмотрел на меня Алекс. — Мне почудилась некая чертовщина в первый момент связи... — Он замолчал, задумавшись. Потом оглядел всех нас. — Никто не видел ничего необычного? — И, не дожидаясь ответа, добавил: — Вы только не смейтесь, но в первый миг мне показалось, что в шаре мелькнул мой знакомый Водяной. Хотя я уже и сам в этом начинаю сомневаться.

Морис

Я подлетел к каюте капитана.

— Если известные вам личности благополучно доберутся на «Стремительном» до Миноса, то я не гарантирую сохранность вам и вашему корыту. — Глубокая тень падала на лицо и фигуру говорившего.

— Но что я должен сделать для этого? — испуганно спросил капитан. — Вы сами были свидетелем неудачной схватки. Команда теперь в нерешительности. У меня погиб лучший боец.

— У вас было достаточно денег для набора отъявленных головорезов, но вы предпочли сэкономить и навербовали портовый сброд. Так что теперь это ваша личная проблема. Только учтите, я в отличие от вас обещаний на ветер не бросаю.

— Простите меня, мессир. — Надменный на людях капитан был сама угодливость. — Я клянусь, что мой корабль будет в порту без этих пассажиров.

— Я очень на это надеюсь. — Неизвестный собеседник капитана поднялся и вышел из каюты. Капитан подскочил к дверям и заорал:

  — Боцмана ко мне! Живо!

В ожидании боцмана он разъяренно метался по каюте, пиная разбросанные подушки и что-то бормоча сквозь зубы.

— Сын шакала! — завизжал он при появлении боцмана. — Ты похвалялся мне, что оставишь их без гроша, но обчистили тебя! Лапарра, мир его съеденному праху, тоже грозился покалечить одного из них! Ты обещал мне набрать бойцов, но я вижу сброд! Тебе надоело жить?!

— Не ори на меня, Каюм! — поначалу опешивший боцман сам перешел в атаку. — На те деньги, которые ты выдал нам на набор команды, можно было нанять только тот сброд, который ты имеешь. Лапарра предупреждал тебя об этом. Сколько ты положил в карман? Ты, кстати, обещал поделиться с нами. Лапарра погиб, следовательно, моя доля возросла.

— А это ты видел? — Капитан сунул под нос боцману дулю. — Вы не сделали того, на что подрядились.

— Смотри, Каюм, — угрожающе произнес боц­ман. — В Миносе у Лапарры осталось много приятелей. Если они узнают, как ты его подставил, я не дам за твою жизнь ломаного гроша.

— Ладно, ладно, — пошел на попятную капитан. — Поделимся, но ты и меня пойми. Хозяин пригрозил, что корабль не дойдет до порта. Так что тут у тебя тоже прямой интерес. Река нехорошая — сам видел, что случилось с Лапаррой.

Каюм явно передергивал, преувеличивая угрозу неизвестного работодателя. Эх, с каким бы удовольствием я прокусил ему шею! Надо было прибить его вместе с Лапаррой.

Тем временем в каюте продолжался разговор. Ка­питан и боцман наконец пришли к соглашению по поводу дележа прибыли и приступили к обсуждению плана нашей ликвидации. К сожалению, самого интересного я не смог разобрать. Как и все люди с нечистой совестью, они плотно прикрыли дверь и иллюминаторы, боясь лишних ушей. Как я ни напрягал слух, но ничего не смог разобрать. Отцепившись от надстройки над капитанской каютой, я спланировал к корме.

* * *

По лицам друзей я понял, что во время связи с магом произошло что-то необычное.

— Что случилось?

— Да мне почудилась чепуха, — ответил Алекс.

— Алекс увидел в шаре своего знакомого Водяного, — пояснил мне Фил. — Весь фокус в том, что больше никто этого не заметил.

— Хотелось бы поприсутствовать при следующем сеансе, если он состоится.

— А почему ты считаешь, что сеанса может и не быть? — поинтересовался Артем.

Я поделился с друзьями полученной информацией. Наибольший интерес вызвал неизвестный посетитель капитанской каюты.

— Я гарантирую, что мы — единственные пассажиры этого судна.

— Ты проверил оставшиеся каюты? — спросила Дара.

— Да, я облетел все доступные помещения корабля. Кроме членов команды, на борту никого нет. Кто был у капитана и как он туда попал, я не знаю. — Оглядев недоверчивые лица, я добавил: — Вы знаете, что мой образ жизни отличается от вашего. И кроме негативных моментов — опять же, с вашей точки зрения — дает мне кое-какие преимущества. Например, отличное видение в темноте...

— Да, да! — нетерпеливо перебила меня Дара. — Мы это прекрасно знаем. Но к чему ты начал об этом опять говорить? Мы же решили, что ты — наш товарищ и никакие различия между нами не должны подчеркиваться.

— Так вот, — продолжил я. — Я не смог разобрать лица посетителя капитана. Вместо него там было просто темное пятно.

— А ты уверен, что действительно смог бы разобрать черты лица в полумраке? — спросил Артем. — Может быть, это не всегда бывает возможно?

— Абсолютно уверен. Вот сейчас кто-нибудь видит хоть что-то за иллюминатором?

— Мне кажется, — неуверенно произнесла Дара, — что я иногда вижу слабое свечение воды в реке, но полной уверенности нет.

— А я могу пересчитать деревья на берегу. Теперь вы убедились, что я вижу в темноте?

— Ну ладно, — рассудительно начал Фил. — Давайте подведем итоги. Кто-то изо всех сил старается не допустить нас до конечной точки путешествия. Кто это — мы не знаем.

Первым высказался Алекс:

  — Может быть, Лагранж? Мне не дает покоя мелькнувшее изображение в шаре перед нашим сеансом связи. Хоть вы мне и не верите, но я видел моего знакомого очень отчетливо.

— Тогда как ты объяснишь участие мэтра в нашем предприятии? — вмешался Артем. — Он был явно заинтересован в благополучном завершении нашей одиссеи. А если быть честным, то и финансировал поездку тоже он. Неизвестно, получилось бы у нас наняться охранниками.

— Для отвода глаз, — парировал Алекс.

— Что-то очень дорогой способ отвода глаз, — скептически произнес Артем. — Ему было достаточно устроить какую-нибудь провокацию в Шакти, и все присутствующие здесь давно бы благополучно обретались в подземельях дворца наместника. Или просто не покупать нам проезд. Такой образ действий ему обошелся бы гораздо дешевле.

— Тогда найди другую кандидатуру злодея, если ты такой умный, — огрызнулся Алекс.

— Вы оба можете быть правы, — попробовала охладить пыл спорщиков Дара. — Но в данный момент нам необходимо подумать о том, что делать дальше. Морис не смог узнать, что предпримет капитан, но, судя по подслушанному разговору, в скором времени нас могут ожидать неприятные сюрпризы.

— Что тут думать?! — Артем был настроен очень воинственно. — Повяжем капитана и боцмана, а потом разберемся с остальным сбродом.

— Я не уверен, что с командой удастся так легко справиться, — остановил его Фил. — Или ты намерен в случае неповиновения начать резню?

— Если будет существовать угроза нашей жизни, то не буду размышлять ни одной секунды.

— Ну а если прямой и явной угрозы не будет? — Фил испытующе посмотрел на Артема. — Потом, мы не знаем подручных боцмана, а неизвестный враг — самый опасный.

— Хорошо, предположим, ты прав. Что ты предлагаешь делать дальше?

— Морис, — Фил повернулся ко мне. — Мы еще не прошли мимо Красных гор?

— Надо проверить. Из нашего иллюминатора виден только левый берег с джунглями.

— Проверь, пожалуйста.

Я вылетел в темноту. По правому борту местность начинала приобретать слабовсхолмленный рельеф. На юге во всей красе вставали грозные и таинственные Красные горы. Я облетел шхуну. На палубе подремывал у руля вахтенный, еще один уже вовсю спал на носу корабля. В капитанской каюте не было ни одного проблеска света. Видимо, заговорщики пришли к соглашению и мирно разошлись спать. А может быть, и готовить к исполнению задуманное.

Вернувшись в каюту, я застал моих друзей в лихорадочных сборах.

— Ну что? — спросил меня Фил.

— При такой скорости через полчаса мы будем проплывать уже мимо сплошных скал. Там высадиться будет негде.

— Вот видите, — обернулся к остальным Фил. — Морис хотя и пропустил заключительную фазу нашего обсуждения, но пришел к тому же выводу: лучше сойти сейчас, чем ежеминутно ожидать кинжала в спину или отравленный кусок.

* * *

Мы стояли перед направленными на нас арбалетами. Положение действительно было безвыходное. Вместо ожидаемой встречи с парой полусонных вахтенных перед нами находился десяток головорезов. Тут уже было не до шлюпки. В такой ситуации шанс уцелеть был только у Фила с его чудодейственными доспехами. Ну и, может быть, еще у меня. Остальные при малейшем подозрительном движении незамедлительно оказались бы пришпилены арбалетными болтами к переборкам.

Я, готовый перейти к боевым действиям, оглянулся на Фила. В меня они вряд ли могли попасть в этом случае, разве что случайно. Фил еле заметно отрицательно качнул головой.

Вперед выступил капитан, когда понял, что мы не бросимся немедленно в драку.

— Предлагаю вам сложить оружие и спуститься в трюм, — надменно произнес он, показывая на открытый люк. — Тогда у вас есть шанс ненадолго сохранить ваши жалкие жизни.

— Женщина может остаться на свежем воздухе, — глумливо ухмыльнулся стоящий за ним боцман.

Тут из каюты показался задержавшийся Алекс. Оглядев присутствующих на палубе, он поманил пальцем капитана.

— Ну что тебе, шайтаново отродье? — Презрение Каюма выплескивалось через край. — Хочешь получше устроиться за счет своей женщины?

— Да нет. — Алекс был на удивление спокоен. — Просто хочу кое-что тебе сказать на прощание.

— Попрощаемся мы с тобой через неделю, когда я вас продам работорговцам с островов. И не вздумай что-нибудь сделать. Иначе у твоей женщины не будет шанса попасть в приличный гарем.

— Так ты не хочешь услышать, что я тебе скажу? — все так же спокойно произнес Алекс. — Пренебрежение к моим словам может тебе дорого обойтись при встрече сХозяином.

Алекс намеренно выделил слово «хозяин», произнеся его с нажимом. Капитан вздрогнул и шагнул к Алексу:

  — Говори, только быстро. Мои люди могут устать ждать.

Алекс наклонился к уху Каюма и что-то тихо ему сказал.

Капитан испуганно отпрянул от него, оглянувшись на боцмана. Тот подошел к Каюму. Они начали перешептываться между собой. Алекс оглянулся на нас и ободряюще подмигнул. Наконец боцман с капитаном закончили совещаться.

— Мы решили отпустить вас, — важно произнес подошедший к нам боцман. Капитан почему-то старался теперь держаться подальше.

— Забирайте шлюпку по правому борту и немедленно убирайтесь! — Боцман поднял руку, и поднявшийся было шум со стороны его соратников стих. — Иначе команда может передумать.

— Я обещал вам полный покой, — злорадно улыбнулся Каюм. — На корабле этого не получилось, поэтому, держа обещание, я высаживаю вас на берег. Там вы и упокоитесь.

— Только ваши вещи останутся на корабле, — заявил боцман. — Это будет справедливой компенсацией разбуженной ночью команде.

Пока мы не отплыли от корабля на достаточное расстояние, все ежесекундно ждали звона спущенной тетивы. Но, к нашему изумлению, никто не стрелял нам вдогонку. Когда шлюпку надежно скрыла ночная тьма, все дружно потребовали у Алекса объяснений.

— Да я просто сообщил этому негодяю, что взорву его корабль вместе со всеми, — засмеялся Алекс.

— Ты действительно сделал бы это? — спросила его Дара.

— А как же. — Алекс показал все еще зажатую в кулаке гранату. — Я уверил Каюма, что Лагранж дал мне взрывное устройство, которое, сработав, оставит от его корабля один деревянный мусор.        

— Но он же мог и не поверить?

— А я ему посоветовал проверить: вру я или нет? Как и следовало ожидать, победили его врожденные осторожность и трусость, помноженные на жадность. Я же не требовал у него корабля. Вот он и решил поступиться шлюпкой. Тем более уверенность в том, что мы отсюда не выберемся, у него полная.

— Но как ты сообразил, что мы попали в такое положение?

— Я отстал от вас, поднимаясь по трапу, и услышал ультиматум капитана. Поэтому у меня было время подготовиться.

— Вещи только жалко, — вздохнула Дара. — Теперь достанутся этим подлецам. Здорово они на нас нажились!

— Я не уверен в том, что они так уж сильно нажились на нас, — произнес Алекс, к чему-то прислушиваясь. И как бы в подтверждение его слов со стороны корабля прогремел взрыв, сопровождаемый испуганными воплями.

— Вот теперь наступил последний акт представления, — удовлетворенно потер руки Алекс. — Одно только интересно: кто первый бросился делить наше снаряжение, капитан или боцман?

— Что ты там еще успел натворить? — спросил Артем.

— Поставил в каюте обычную растяжку с гранатой, — засмеялся Алекс. — Добро свое было жалко просто так оставлять, да и подлецов надо наказывать по возможности.

Артем

На берегу очень тихой реки,

На берегу этой тихой реки...

Костер весело потрескивал в расщелине. После выгрузки мы остановились на склоне небольшого каменистого холма. Лагерь решили разбить со стороны реки. Так нас не было видно случайному путнику, путешествующему по бескрайним степям, раскинувшимся сразу за холмистым предгорьем, где мы решили дожидаться следующего корабля. По информации мага это должно было произойти дня через три-четыре. Кстати, очередной сеанс связи с Лагранжем прошел нормально. Никто не увидел ничего загадочного в начале сеанса. Алекс тоже не заметил ничего необычного и был близок к тому, что в первый раз ему все просто почудилось. По крайней мере, так он сказал нам, а что думал на самом деле — не знала, наверное, даже Дара.

Первое ночное дежурство выпало по жребию мне. Вскоре после того как все притихли, ко мне присоединился Морис, который гораздо охотнее спал в дневное время суток. Он слетал на разведку и, вернувшись, отрапортовал, что вокруг нашего временного лагеря все спокойно. Ничего подозрительного нет, за исключением пары степных волков — обычных обитателей этих холмов.

— Лучше бы нам иметь дело только с четвероногими обитателями этих мест, — прислушиваясь к ночным звукам, сказал я. — Они прекрасно осознают, где их подстерегает опасность, и без крайней нужды не полезут на рожон. Чего не скажешь о двуногих существах.

— Ну, нам осталось немного — подождать корабль. — Морис повернулся спиной к костру. — Ярко для глаз, — пояснил он мне.

— Тебе все еще неприятен сильный свет?

— Как и тебе — полная тьма, — ответил вампир.

— Мы с тобой так и не поговорили о ваших таинственных мечах. — Я вытащил клинок из ножен. На лезвии завораживающе переливались отблески огня. Казалось, что еще секунда — и огненные высверки сложатся в слова, которые хочет сказать меч. С того боя в трактире я с ним почти не расставался. Я был все более уверен в том, что меч — живой и он испытывает ко мне симпатию. Эти мысли я не решался доверить друзьям из опасения, что меня засмеют.

— Это действительно таинственные мечи, — се­рьезно произнес Морис. — Каждому взрослому вампиру передается по наследству фамильный меч, но я никогда не видел, чтобы эти мечи где-то делались. Наши предки явились в мир с готовыми мечами. Это наш обязательный атрибут. Без меча не может обходиться ни один взрослый член клана. Если где-то и делают такие мечи, то я об этом ничего не знаю.

— Постой, — встревожился я. — А тут нет обратной зависимости — что меч не может без вампира? Мне бы не хотелось тихо превратиться в другое существо. — Поглядев на Мориса, я добавил: — Я ничего не имею против тебя лично, но мне не желательно менять свою видовую принадлежность. Как и тебе, я думаю.

— Тут ты прав, — еогласился со мной Морис. — Я тоже как-то привык к своему образу существования. А по поводу твоего возможного превращения ничего сказать не могу. Я не знаю случаев, когда мечом вампира владели люди. Или мне об этом не рассказывали.

— Но я чувствую, что меч ко мне относится с симпатией. — Я ласково провел ладонью вдоль клинка. — У него определенно есть что-то вроде начатков сознания. Неужели он может начать изменять мою сущность?

— Наши мечи действительно одушевлены, если так можно выразиться. — Морис был абсолютно се­рьезен. — Благосклонность вручаемого тебе меча надо заслужить. Мне рассказывал отец, что один из его ровесников так и не смог подружиться с мечом и очень быстро погиб при встрече с вампиром другого клана. Меч ему просто не подчинился.

— Вот даже какой уровень самостоятельности. — Я был поражен. — Фил рассказывал о странных ощущениях, когда отобрал у тебя меч, но я подумал, что это просто его субъективное восприятие. Когда я воспользовался этим мечом, то ничего не почувствовал.

— Значит, ты ему сразу понравился.

— Но если ваши мечи такие самостоятельные, то у них должны быть имена. По легендам, у рыцарей нашего мира в далеком прошлом мечи имели свои прозвища. Мне это всегда казалось смешным, но теперь я готов изменить свое мнение.

— Действительно, каждый наш меч имеет свое имя. — Морис извлек узкий клинок из ножен. — Его зовут Кайлей.

— Но как мне теперь узнать имя моего меча? — спросил я. — Бывший хозяин ничего не успел сообщить. Ты, случайно, не слышал, как его называл ваш бывший непобедимый воин?

— Но ты же сказал, что меч дружелюбно настроен к тебе? — удивился Морис.

— Да. Я это чувствую.

— А ты не чувствуешь, как бы тебе хотелось его назвать?

— Мне почему-то приходит на ум имя Астрей.

Едва я произнес это слово вслух, как от руки, держащей меч, прокатилась по телу волна тепла, а отблески костра заиграли на лезвии еще ярче.

— Вот видишь, — улыбнулся Морис. — Меч сам подсказал тебе свое имя. Я уверен, что вы будете друзьями.

— Надо же! — засмеялся я. — Никогда не думал, что у меня появится такой необычный друг.

Алекс

На востоке быстро светлело. Наступал самый холодный час в горах. Наконец показались первые лучи долгожданного солнца. Стало быстро теплеть. Из кустов беззвучно вспорхнула, испугав меня, большая летучая мышь.

— Пошли за завтраком. — Вернувшийся в человеческий облик Морис был очень доволен. — Я вам тут недалеко косулю завалил.

— Как нельзя кстати. — Я оглядел наш жалкий скарб. — Эти подлецы нам практически ничего не дали взять с собой.

— Не переживай. — Морис беспечно махнул рукой. — Пропало так пропало. Что теперь об этом жалеть? Кстати, эти хапуги еще в худшем положении. Я слетал посмотреть, пока вы спали. Взрывом твоей гранаты им перебило руль, да еще в борту видна огромная пробоина. Теперь они пытаются на парусах проскочить пороги ниже по реке. Я не думаю, что это им удастся. Так что, может, мы еще увидим потерпевших кораблекрушение, если успеем дождаться следующего корабля. При условии, что их не сожрут до нашего прихода — корабль скорее всего выбросит на левый берег, в джунгли. Не хотел бы я оказаться на их месте.

Морис передернул плечами, видимо вспоминая то, что видел на левом берегу.

— А почему у тебя нет уверенности, что мы попадем на следующий корабль? — спросил я его.

— В степи я видел конный разъезд, — поделился со мной информацией Морис. — Если они нас засекут, то придется срочно сматываться.

— Каким образом?

— Любым, но только не на шлюпке. Там, — Мо­рис указал на реку, — плавают такие монстры, что перевернуть шлюпку — для них плевое дело.

— Ну что ж. — Я поднялся. — Будем надеяться, что нас минует чаша сия, а пока пошли за твоей добычей.

Я успел нарезать мяса и пристроил шашлыки жариться, когда начали пробуждаться остальные.

— Как вкусно пахнет! — почувствовала запах жарившегося мяса Дара.

— Не подходите близко к воде, — предупредил я друзей. — Морис видел там крокодилов величиной больше, чем наша шлюпка.

— Как же мы ночью добрались до берега? — спросил еще сонный Артем.

— Может, они ведут дневной образ жизни, — пожал плечами Фил. — Или нам просто повезло. Кстати, где Морис?

— Улегся спать вон в тех кустах. Просил не беспокоить без лишней надобности. Завтраком он нас обеспечил.

Во время трапезы я информировал друзей о том, что видел Морис.

— Так им и надо! — мстительно произнес Ар­тем. — Желательно только, чтобы капитан дожил до нашего прибытия. Я лично смахну с его плеч подлую головенку.

— Придется нам и днем установить дежурство. Только наблюдать надо оттуда. — Я махнул рукой на вершину холма. — Если степняки застанут нас здесь, то мы окажемся в очень незавидном положении. Вы распределите дежурства, а я пока немного прогуляюсь к горам, чтобы разведать путь отхода.

— Ну, ты попал в свою стихию, — заявил Артем. — Еще нам не хватало войны в горах. Мне кажется, если мы не будем высовываться, то есть реальный шанс тихо-смирно дождаться следующего корабля.

— Что-то я тебя не узнаю. — Фил испытующе поглядел на Артема. — Всегда рвался в драку, а тут решил отсидеться.

— Просто живущие здесь потомки Батыя ничего плохого нам не сделали, — пояснил Артем. — А ниже по реке находится личность, которую я очень хочу повидать. Боюсь только, как бы крокодилы не сожрали ее до нашего прибытия.

— Ну ладно, вы тут не увлекайтесь сильно разговорами. — Я поправил перевязи с мечами и протянул автомат Артему: — Если что, бей одиночными, а то оба рожка, которые у нас есть, опустошишь. Чует мое сердце, что автомат нам еще не раз понадобится.

— Я с тобой! — вскочила Дара.

— И не думай! — осадил ее я. — Ты хоть раз в горах была?

— Нет.

— Вот видишь. Один я пройду гораздо дальше и успею вернуться часа через три. Тебя же я оставляю на эту компанию мужчин, совершенно не приспособленных к жизни на природе без мудрого женского руководства.

* * *

Я поднимался все выше по выветренным склонам, предпочитая распадки и расщелины, чтобы не быть увиденным с равнины. Легко вспоминались прежние навыки, уже не надо было думать, куда поставить ногу, чтобы не поскользнуться на камне, или за что ухватиться рукой. Чем выше я поднимался, тем больше знакомых трав и кустарников попадалось на пути. Такое впечатление, что я опять попал в Азию и вот-вот из-за камня вынырнет коричневый собрат в рваном халате с АКМ наперевес и радостно поприветствует тебя трассирующей очередью во имя независимости. Постепенно растительность сошла на нет. Лишь кое-где из трещин выглядывали метелки чудом укоренившегося здесь дикого лука, изредка перемежавшиеся с розовыми венчиками чеснока. Надо будет набрать на обратном пути приправы. Ниже, на осыпях, еще не весь ревень высох, так что обед будет немного разнообразнее. Куропатки с шумом вылетали из-под самых ног, что свидетельствовало о том, что человек здесь редкий гость. На небольших полянках кормились улары — дикие индюки, даже не считавшие нужным отлететь в сторону от появившегося здесь редкого двуногого гостя. Действительно, здешние горы практически не освоены, судя по обилию непуганой дичи. Что-то заставило меня оглянуться на расстилавшуюся внизу равнину. Недалеко от холмов, где находились мои друзья, поднималась вверх тоненькая струйка дыма. Поначалу я возмутился: договаривались же вести себя скрытно, а тут — на тебе, разожгли чуть ли не сигнальный костер! Тут же мне пришлось изменить нелестное мнение об оставшихся: это был явно не наш костер, а вдали поднималась еще одна тоненькая струйка дыма. Сразу вспомнились романы об индейцах. Вот тебе и замаскировались! Сигнальные дымы недвусмысленно давали понять, что скоро у холмов появятся мобильные части быстрого реагирования вражеской орды. До ближайшего плато оставалось около пятидесяти метров по прямой. Подъем был немного покруче, чем пройденный мной путь, но ничего особенно сложного не наблюдалось. До верха я не долез, так как внизу послышались выстрелы. Спускался я уже не скрываясь, полностью положившись на крепость ботинок и используя многочисленные осыпи в качестве эскалатора. В лагере была одна Дара, спешно собиравшая наши жалкие пожитки.

— Где остальные?

Дара махнула рукой в сторону вершины холма. Фил и Артем лежали между камней, наблюдая за копошившимися внизу людьми. Это были, судя по описанию Артема, виденные им в лесу монголоиды. Пока внизу насчитывалось восемь человек, но вскоре их количество должно было неизбежно возрасти.

— Как дела? Засекли и обложили со всех сторон? — поинтересовался я.

— Да так! Средней пакости, — отозвался Артем. — Окружить еще не окружили, но обнаружили нас практически моментально.

— А договориться вы с ними не пытались?

— Фил пробовал.

— Ну и что?

— Посмотри левее по склону, — показал направление Артем.

Там валялись два незнакомых тела. Судя по позам, встать они уже никогда не смогут.

— Контакта не получилось?

— Если бы не броня Фила, то нас уже было бы на одного меньше. — Артем прекратил созерцать кочевников и повернулся ко мне: — Фил вышел им навстречу, демонстрируя полное дружелюбие, но эти дети степей без разговоров заарканили его. Когда он освободился от петли, они опробовали на нем свои луки, а потом полезли сюда. Пришлось немного остудить их пыл. Теперь эти друзья устроились внизу и, видимо, подают сигналы.

— А где Морис?

— Изображает приданное нашему отряду авиаподразделение. Полетел в степь на разведку.

— Его не подшибут спешащие сюда сыны степей?

— Пообещал беречься. Да и заметить его довольно трудно, а тем более хорошо прицелиться.

— Что ты видел вверху? — подал голос Фил.

— Подъем вполне проходимый. На уровне вон тех серых утесов начинается плато.

Фил долго изучал встающие за нашими спинами горы, потом повернулся к нам:

  — Как я понял, вариантов у нас не осталось?

— Я тоже так думаю. В темноте кочевники переловят нас, как куропаток, а поднимаясь вверх, мы имеем шанс от них оторваться. Степняки воюют на конях, поэтому далеко они за нами не полезут.

— Ну ладно, заберемся мы на гору, — оглядел нас обоих Артем. — А как же корабль? Или будем изображать ныряльщиков со скал?

— Не знаю, что будет с кораблем, но прекрасно представляю, что будет с нами, если мы не покинем эти холмы. Тут долго не продержаться.

— Значит, решено? Полезли знакомиться с драконами?

— Есть там драконы или нет — это еще неизвестно, но реальная вероятность рабства — вот она, костры разжигаются в ожидании подкрепления.

— Тогда пошли. — Артем поднялся. — Что тут рассиживаться?

— Мориса дожидаться не будем?

— Он нас найдет в любом случае. Да и далеко уйти мы не успеем.

* * *

Плато, до которого я не добрался в первый раз, не превышало по ширине полкилометра. За ним простирались уже собственно горы, заснеженные вершины которых ослепительно сверкали в лучах полуденного солнца. На костре дожаривались остатки косули и запекался обмазанный глиной горный индюк, подшибленный Дарой из арбалета. Невдалеке от нас начиналось ущелье, в которое ныряла едва заметная караванная тропа, вьющаяся по плато. Тропа, судя по пирамидкам камней перед входом в ущелье и многочисленным ленточкам, привязанным к корявому деревцу, была очень древняя, но, как и говорил Лагранж, заброшенная. Ленточки на дереве выгорели, обтрепались непогодой, некоторые пирамидки начинали осыпаться. Тот, кто бывал в горах, знает, что местные жители часто возводят такие каменные пирамидки добрым духам и ни один из них не пройдет мимо, не положив принесенный с собой камень и не поправив уже лежащие. Кусочки материи, привязанные к дереву, свидетельствовали о том, что здесь когда-то умер праведный, уважаемый че­ловек. Такие обычаи существовали в нашем мире, а здешние, насколько мы могли заметить, не сильно отличались от обычаев Земли. Мы были очень серьезно обеспокоены тем, как легко удалось оторваться от кочевников. Наши преследователи, оставив своих коней, довольно быстро полезли за нами по склону. Мы уже собирались подороже продать свою свободу или жизни, закрепившись у входа в ущелье, когда увидели появившиеся над обрывом многочисленные рожи. Однако кочевники остановились как вкопанные. Крики разочарования и дождь стрел на излете сопровождали наше отступление.

— Вот тебе и подтверждение слов Лагранжа, — повернулся ко мне Фил. — Сыны степей начали спускаться в долину, даже не попробовав приблизиться к нам.

— Да, ты прав. Горы действительно закрыты, раз уж эти дикари не осмелились нас преследовать.

— А может, это только для них табу? — спросила Дара. — Ты же, Фил, рассказывал, как могут отличаться обычаи различных племен. Может, здесь проживает другое племя и кочевники просто не осмелились сунуться на чужую территорию.

— Мы находимся на караванной тропе, — ответил Фил. — Любое племя, которое я видел, считало за благо, если по их территории проходили караванные пути. Это и дешевые товары, и доходы от торговли и услуг. Конечно, везде встречались разбойники, грабившие караваны, но их ловили, и уничтожали в первую очередь. Людям не нужны неприятности, осложняющие их жизнь. Доходы от торговли заставляли очень быстро принимать меры для наведения порядка на пути движения торговцев.

— Так, может, поэтому и нас оставили в покое?

— Непохоже, — возразил Фил. — Тропа давно заброшена, и ничто не могло помешать кочевникам догнать нас. Но они не пошли дальше.

— Ладно, хватит гадать, — подошел к нам Ар­тем. — Ужин готов. Пошли к костру, а Морис пока последит за местностью.

— Ты не хочешь есть? — повернулась к вампиру Дара.

— Нет, — смущенно ответил Морис. — Я раньше успел подкрепиться.

— Это когда же ты умудрился?

— Во время разведки мне попался один кочевник. Он почему-то не обращал внимания на то, что творится у него за спиной. Вот я и воспользовался его беспечностью.

Фил

Улар, запеченный в костре, был выше всяких по­хвал. От косули еще осталось немного мяса, которого должно было хватить на скудный завтрак. Когда все насытились, а вернувшийся Морис доложил, что кочевники покинули плато, но разбили лагерь в холмах, стало понятно: на корабль нечего надеяться, придется двигаться через горы. Нам не дадут спуститься с плато и погрузиться на проходящее мимо судно. Да и ни один купец не осмелится подплыть близко к берегу на виду у боевого отряда орды.

— Судя по всему, — ткнул в карту Артем, — нам придется почти неделю идти в непосредственной близости от снегов. Экипированы же мы для такой прогулки не очень.

— Да, — оглядел наше легкое одеяния Алекс. — Тут нечего возразить. Но нам ничего другого не остается.

— А может, все-таки попытаемся проскочить? — с надеждой спросил Артем. — Дождемся темноты, выключим караульных...

— Не знаю, как ты, но я не Рембо, — грустно усмехнулся Алекс, — Насколько я знаю, к кочевникам подобраться бесшумно очень трудно. Тем более что они не снялись с места, значит, будут ждать, когда мы спустимся вниз. На таких условиях нам ловить нечего, даже учитывая необычные способности Мориса. Нас просто задавят числом и пере­бьют.

— Да и потом, — я решил окончательно развенчать надежды Артема, — допустим, мы проскользнули мимо дозоров. Что делать дальше?

— Перед этим надо связаться с Лагранжем и все узнать о корабле, — не сдавался Артем. — И в момент его прихода попробовать проскочить.

— А если корабль подойдет днем?

— Попросим мага, чтобы купец дождался ночи.

— Теперь давай считать: если подойдет корабль, если купец согласится ждать, если мы проскочим незаметно, если цела шлюпка... — Я остановился. Артем был мрачнее тучи.

— Артем, — вмешалась Дара. — Оставь ты этого капитана в покое. Успеешь еще с ним встретиться и поквитаться, если его еще не сожрали крокодилы. Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдутся.

— Ну ладно, — согласился Артем. — С Каюмом я согласен подождать. А как быть с нашим походом по достаточно холодной местности?

— Давайте двигаться ночью, — предложил вам­пир. — Днем обычно теплее, поэтому будем отсыпаться. Сейчас как раз полнолуние, все очень хорошо видно. Сбиться с тропы практически невозможно.

— А что, это мысль. — Я посмотрел на Артема. — На этих условиях ты согласен двигаться дальше? Или останешься вести бои местного значения со здешними кочевниками?

— Убедили, — раздосадованно ответил Артем. — Идем горами. Только сразу хочу предупредить, что я не специалист по драконам. Что с ними делать при встрече — ума не приложу. Может, кто подскажет?

— Мне кажется, — заметил Алекс, — среди присутствующих ощущается явный недостаток специалистов данного профиля...

— Ну хватит, друзья. — Я решил остановить спор, грозивший затянуться далеко за полночь. — Давайте решать проблемы по мере их поступления. Я думаю, что такой метод в нашей компании наиболее действен.

— Я тоже заметила, — помогла мне Дара, — что нашему детальному планированию путешествия всегда что-то мешает. Лучше уж решать все по ходу дела.

* * *

— Надо утром заготовить провизии на дорогу. — Морис окинул взглядом спящих. — Я думаю, что куропаток сумею набить, а кто-нибудь соберет. Вот только с индюком мне в облике летучей мыши справиться трудновато будет.

— Уларов настреляет Дара, — улыбнулся я. — Она у нас знатный арбалетчик. Меня больше интересует другой вопрос. Чем будешь питаться ты в течение недели? Горы бывают довольно пустынными.

— Мы можем питаться и кровью животных, — ответил Морис. — Помнишь, при нашей первой встрече ты предлагал нам перейти на этот способ удовлетворения наших потребностей? Так вот, мы давно этим пользуемся, только не признаемся другим.

— Гордость мешает?

— И она тоже. Людская кровь для нас деликатес. Но наш клан не хотел лишних проблем с людьми, да их и не так уж много в наших северных лесах. Потом, я хорошо заправился на равнине. Этого мне хватит не на одну неделю. Мы, в отличие от вас, можем подолгу обходиться без еды.

— Я давно хотел тебя спросить, да все как-то не получалось. Ты так и не встретил никого из сородичей в Шакти?

— Нет, — помрачнел Морис. — Я обшарил весь го­род, был во всех пещерах и расселинах, которые мог найти за городом, но никого не встретил. Теперь я начинаю задумываться: чем вызвана наша изоляция в лесах и жестокая конкуренция с другими кланами? Почему ни один из кланов не переселился на равнины?

— Может, тебе просто не повезло на кого-нибудь наткнуться?

— Я бы почувствовал присутствие своих, но ни одного вампира не было в городе.

— Это точно?

— Абсолютно, — ответил Морис. — Но зачем нам врали старейшины, убеждая, что нигде нет свободных территорий? Или кто-то заставил их делать это?

— Что я тебе могу на это ответить? Судя по нашему небольшому опыту пребывания в вашем мире, тут очень много непонятного. Если маг наместника страны в недоумении от происходящих в ней событий, то что можно сказать о нас?

С гор в долину потянуло холодным ветерком. Становилось зябко. Я пошуровал в догорающем костре и подбросил еще дров. Морис сидел в глубокой задумчивости, глядя на огромную луну.

— Действительно, вокруг довольно хорошо видно. — Я отвернулся от костра, чтобы не мешал свет. — Ты предложил наиболее верный способ нашего дальнейшего движения. Мне это не пришло в голову.

— Просто вы существа дневного образа жизни, — отвлекся от своих мрачных раздумий Морис. — И мысль о ночном передвижении посетила бы вас в последнюю очередь. Для меня же это естественно. — Он поднялся. — Слетаю-ка я на равнину. Посмотрю, что поделывают наши степные друзья. Скажешь остальным, чтобы не беспокоились. К рассвету я возвращусь.

Я кивнул, а с того места, где только что находился Морис, сорвалась летучая мышь. Заложив надо мной беззвучный вираж, она умчалась в степь. Меня неизменно поражало, насколько мгновенно трансформировался Морис. В такие моменты даже просыпалась легкая зависть к способностям нашего друга-вампира. Спать не хотелось. Я решил не будить Артема на дежурство. Да и предрассветный холод скоро поднимет всех. Сидеть у костра было намного приятнее, чем спать на холодных скалах. Лучше днем отосплюсь. Тем более что пора привыкать к ночному образу жизни на ближайшую неделю. Это если все удачно пройдет и нам не помешают мифические драконы и другие не менее загадочные обитатели гор. Одна надежда, что подземные жители не вмешиваются в дрязги на поверхности. А то в добавление к драконам и горцам еще только этих существ не хватало!

Постепенно мои мысли перешли к тем событиям, которые должны были последовать после моего исчезновения из института. За все время своего существования институт потерял пять машин времени. Сотрудников погибло, конечно, намного больше, но машина, по мнению руководства, не шла ни в какое сравнение с обычным и ничем не примечательным рядовым сотрудником. Техники, как всегда, мало, и она дорога, людей же достаточно, и их убыль безболезненно восполняется. Четыре причины потери машин были выяснены, но одно полное исчезновение так и не было объяснено. Шуму было до самых верхов! Машины набили записывающей аппаратурой, и одно время с сотрудниками обязательно находился офицер госбезопасности. Ролики подслушивающих и подглядывающих аппаратов после каждого путешествия извлекались и тщательно досматривались соответствующими службами. Участие офицера госбезопасности в дальнейших командировках сотрудников института говорило о том, что у руководства была среди прочих и версия банального побега пропавшего сотрудника. Постепенно строгости ослабели. Не совсем, конечно. Записывающую аппаратуру не сняли, но спецслужбы перестали отправлять с нами своих сотрудников. Представляю, что там началось после моего исчезновения! А ведь не исключена возможность встречи с моим исчезнувшим коллегой здесь. Хотя, если отбросить какие-либо фатальные поломки, возможность того, что он мог попасть сюда и в это же самое время, ничтожно мала. Но чем черт не шутит! Внезапно я поймал себя на мысли, что не испытываю никакого желания возвратиться в свой мир. Слишком скучен он оказался по сравнению с мирами моих друзей. Если верна моя гипотеза, что попавший на южный материк человек в области действия механизма перемещения создавал мир своей мечты, то насколько бесцветен и убог в смысле фантазии оказался создатель нашего мира. Полная регламентация всего и вся, буквально по часам расписанная жизнь человека от рождения до смерти, включая тестирование и направление на работу, наиболее подходящую возможностям, но не желаниям индивида. Даже такая деталь, как поголовное воспитание новорожденных в детских интернатах, говорила о многом. Оказывается, в других мирах дети имели отца и мать, чего начисто были лишены жители нашего мира. Хорошенько подумав, я решил оставить свои мысли при себе и не посвящать в них друзей. Путешествие еще не окончилось, а раз мы решили двигаться вместе, то придется идти до конца.

Чего-чего, а чувство долга в нашем мире прививали хорошо, вбивая это понятие в голову чуть не с грудного возраста.

* * *

Оказывается, организм может ко всему привыкнуть! Вот уже четыре дня мы вели преимущественно ночной образ жизни. Днем, когда под лучами солнца исчезал иней, выбирали какое-нибудь местечко, защищенное от ветра и открытое солнцу, и отсыпались. За эти дни безжалостное горное солнце успело обжечь до кирпичной красноты наши лица и руки. Теперь, за исключением разреза глаз, мы мало чем отличались от меднокожих сынов степей. Один Мо­рис нисколько не загорел. Днем во время сна он закрывался с головой плащом, а в минуты бодрствования загар к нему, похоже, не приставал. Недостатка в пище мы пока не испытывали. Хотя горные куропатки всем успели надоесть, несмотря на различные приправы из съедобных трав, к которым приохотил нас, которые научил нас различать проведший немало времени в горах Алекс. Вот только почему-то совсем не попадались горные козлы или бараны — по уверениям Алекса, эти животные должны здесь были встречаться на каждом шагу. Их отсутствие говорило о том, что они или не жили в этом мире, что было маловероятно при схожести флоры и фауны с миром Земли, или были уничтожены в более древние времена в результате интенсивной охоты. Лагранж, кстати, во время одного из сеансов связи подтвердил, что козлы в изобилии водятся на восточной гористой оконечности Лаокона.

Мага поначалу очень тревожило возможное появление драконов, но постепенно и он уверился, что эти создания остались в далеком прошлом или являлись плодом воспаленной фантазии путеше­ственников.

Морис. Орки

Я сидел в узкой неудобной щели и размышлял, что делать дальше: или разыскивать Фила, или попытаться что-нибудь предпринять для вызволения Артема, Алекса и Дары. Слишком мы стали беспечны, долгое время не встречая на своем пути опасностей. Даже я, регулярно облетавший места наших дневных стоянок, перестал это делать, обманутый пустынным видом окружающих гор. Предупреждал же нас Лагранж! Но кто мог поверить на пятый день однообразного и монотонного перехода, что все россказни купцов окажутся правдой. Теперь мне стало понятно также полное отсутствие горных козлов и баранов, которое так заинтересовало Фила, на что я, каюсь, не обратил должного внимания. Да разве уцелеет хоть одно из бедных жвачных животных при таком количестве опытных охотников!

* * *

Остановившись в тихом ущелье на дневной отдых, мы не думали, что пробуждение будет таким непредсказуемым. Первым вскочил, почувствовав чье-то присутствие, Артем. За ним зашевелились остальные. Невдалеке от нас, перегораживая выход из ущелья, стояло несколько десятков коренастых, кривоногих дикарей. Они глумливо улыбались, разглядывая наши ошеломленные лица. Вооружение пришельцев состояло из больших суковатых палиц и грубых каменных топоров. У стоящих в центре толпы были видны металлические мечи.

— Ну вот, — констатировал Артем. — Это или горцы, что маловероятно, или «злобные подземные жители» из хроник Лагранжа. Кстати, они мне сильно напоминают моего старого знакомого орка. Что будем делать?

— Может, попробуем договориться по-хорошему? — предложил всегдашний миротворец Фил.

— Думаю, это бесполезно, — разглядывая гнусные кривляющиеся хари, ответил ему Алекс. — Никто, случайно, не заметил, есть из этого ущелья второй выход или нет?

— Что это тебе даст? — поинтересовался Артем.

— Судя по особенностям анатомического строения, бегуны из них никакие, — пояснил Алекс. — Это могло бы дать нам порядочную фору при отступлении.

— Я все-таки попробую с ними договориться, — решил Фил и двинулся вперед, демонстрируя пустые руки. Ему навстречу вышел один из орков, вооруженный мечом.

— Не хватало только, чтобы еще и драконы сейчас появились. — Артем потянул за пряжку перевязи, располагая меч таким образом, чтобы его можно было мгновенно выхватить.

— Дара, приготовь автомат, — тихо произнес Алекс, тоже незаметно передвинув оба коротких меча под руки.

Я оглянулся на Дару. Она лихорадочно готовила к стрельбе свой арбалет. Чехол с автоматом лежал рядом с ней.

Переговоры Фила с главарем дикарей закончились. К орку по его знаку начали подвигаться остальные. Фил пятился задом к нам.

— Ну и как? — поинтересовался исходом встречи Алекс.

— Они требуют женщину, одежду и оружие. — Фил протянул руку, и я отдал ему его меч. — Остальных обещают пропустить.

Реакция Алекса на эти требования была абсолютно непередаваемой. Дара, несмотря на наше положение, даже охнула, услышав сорвавшиеся с языка ее мужа слова.

— Ну что же, друзья, — внешне спокойно произнес Артем. — Приятно было провести с вами время. Жалко только, что на это был отпущен такой короткий срок.

— У многих из этих выродков он окажется еще короче, — бросил через плечо Алекс. — Морис, тебе нет необходимости гибнуть вместе с нами. Улетай! Дара, дай автомат!

Неизвестно, как сложился бы бой, передай Дара вовремя автомат Алексу. Я видел его в действии на кочевниках. Думаю, что стоящую перед нами толпу Алекс еще до столкновения проредил бы вдвое. Но Дара не успела. Лучше бы она оставила в покое арбалет и слушала мужа!

Я даже не успел возмутиться словам Алекса о предложении покинуть друзей, как толпа орков с визгом кинулась на нас. В оценке орков как бегунов, я думаю, Алекс промахнулся. Нападающие буквально в мгновение ока преодолели дистанцию между нами, и завязалась схватка.

* * *

Если Артем бился более-менее в классическом стиле, изящно и хищно находя мечом щели в защите нападавших, то на Алекса было жутко смотреть. Он с короткими мечами шел через толпу орков, оставляя позади себя что-то похожее на мясную лавку с рядами разделанных туш. Теперь мне стал понятен короткий разговор Артема и Алекса в Шакти, когда последний принес с базара эти короткие мечи:

— Ты что, не мог выбрать что-нибудь подлиннее? — осведомился Артем.

— А зачем? — посмотрел на него Алекс.

— Как это зачем? — удивился Артем. — Нам предстоит пройти бог знает сколько километров. Неизвестно, с чем еще предстоит столкнуться, а ты выбрал какие-то коротыши.

— Ты знаешь, что фехтовальщики из нас никакие. Но если тебе поможет в бою твой таинственный меч с начатками разума, то я буду выглядеть с длинным клинком как балерина с метлой. Эти же коротыши, как ты выразился, длиной с саперную лопатку, а ею драться меня научили...»

...Первое время Фил старался только обороняться, прикрывая стоящую позади него Дару. Наиболее рьяных противников он просто отшвыривал, используя уникальные качества своего комбинезона. А качества эти были невероятны: я видел своими глазами, как Фил несколько раз просто заслонялся рукой, не успевая парировать удар или выпад противника своим мечом. Если бы у всех были такие комбинезоны, то орки с их вооружением могли бы отдыхать! Но даже терпению Фила пришел конец: пока он завяз в фехтовании с двумя орками, подобравшийся сбоку третий огрел его со всего маху по голове палицей. Голова — прибор более тонкий, чем рука. Погасивший силу удара комбинезон на мгновение полыхнул вспышкой, а Фил покачнулся, теряя равновесие. Один из орков выбил у него меч и бросился на Дару. Я находился на противоположном краю ущелья и не успевал ей на помощь. Но Дара справилась сама. Кинувшись в ноги орку, она заставила его перепрыгнуть через себя и ударила его в спину своей саблей. Вырвать из тела завязший клинок она уже не смогла: орк по инерции пролетел еще несколько метров и рухнул недалеко от меня с обрыва.

Может сложиться впечатление, что события развивались неторопливо. Однако это не так. Короткие фрагменты боя, что я смог увидеть, длились буквально несколько мгновений. Большую часть времени мне приходилось напрягать все свои силы и внимание, чтобы не схлопотать удар от превосходящего по численности в несколько раз противника.

— Вверху какая-то пещера! — крикнул вынырнувший из-за скалы Артем. — Отходим туда — это наш единственный шанс спастись.

Действительно, позади нас за поворотом замаячил черный провал. Пока нам еще удавалось держаться, но силы были слишком неравны. Алекс уже бился почти в кольце. Артем кинулся в его сторону, а на меня навалились сразу четыре противника. Хорошо хоть одного успокоила арбалетным болтом Дара.

Артем уже почти пробился к Алексу, но не успел увернуться от удара дубиной и рухнул как подкошенный. Его меч покатился, звеня, к Алексу, и тот отшвырнул его ногой в сторону пропасти. За мечом, видимо понимая его ценность, кинулись сразу пять орков, но, вместо того чтобы подобрать оружие, сцепились между собой за обладание им. Артем лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. Оставалось только надеяться, что удар пришелся вскользь, потому что внешних повреждений у Артема вроде бы не наблюдалось.

Орки внезапно отхлынули, но потом опять бросились вперед. Над головами наших противников взвились сети. Две из них накрыли Алекса, одной зацепили Дару. Фил и я успели увернуться, но орки не собирались отступать и быстро подтягивались к нам, раскручивая в воздухе свои коварные ловушки. В этот момент из пещеры, куда мы так стремились, выкатилась новая волна орков. Стало понятно, почему нам давали беспрепятственно отступать в этом направлении. Фил не смог увернуться от очередной сети и рухнул на землю. На ногах оставался только я. Моих товарищей подхватили специально отряженные для этого орки и поволокли их в пещеру. Краем глаза я успел заметить, как Фил разорвал опутывающую его сеть и, свалив двумя ударами несших добычу орков, бросился в зияющую недалеко от входа в пещеру расселину. Внезапно орки страшно завопили, и было от чего: из пропасти, обрамлявшей ущелье, вынырнул громадный золотистый дракон и буквально поджарил струей пламени с десяток орков, находившихся недалеко от меня. Когда его голова повернулась в мою сторону, я понял, что следующая очередь за мной. Как-то не хотелось превращаться в жаркое, и я предпочел этому прыжок в пропасть, прихватив с собой замешкавшегося орка. Вот так и завершилась проигранная нами битва. Когда я вернулся обратно в ущелье, дракон деловито выжигал не успевших добежать до пещеры, забившихся по щелям орков и с аппетитом их поедал. На меня он обратил внимания не более, чем мы обращаем на летающую поблизости муху. Съев всех оставшихся в ущелье, дракон подошел к опаленному пламенем входу в пещеру и сунул туда голову. Судя по его недовольному виду, ему там ничего не обломилось. Осмотрев еще раз ущелье, он тяжело вздохнул и поднялся в воздух. Покружив в небе, он камнем рухнул в пропасть, видимо углядев валявшихся на дне орков. Я опустился на землю около лежащего меча Артема. Благодаря дракону орки не успели его подобрать. Немного дальше я нашел ав­томат. Кожаный чехол и ремень на нем сгорели, но в остальном он, кажется, не пострадал. В пещеру соваться до темноты я не стал, а пошел к расселине, в которой скрылся Фил. Там мне открылось небольшое ущелье, но Фила нигде не было видно. Выше по склону темнело маленькое отверстие еще одной пещеры. Если Фил уцелел, то прятаться он мог только там. Добравшись до пещеры, я принюхался. К моему изумлению, орками тут не пахло. Почему они избегали посещать эту пещеру — я не понял. Да и сильно напрягать мозги не хотелось. Несмотря на свою выносливость, я почувствовал, как на меня накатывает усталость. Отойдя на приличное расстояние от входа, я нашел какую-то узкую щель и, бросив меч с автоматом на камни, провалился в глубокий сон.

Проснувшись на закате солнца достаточно отдохнувшим, я окончательно решил, что надо попытаться разыскать Алекса, Артема и Дару. В темноте я имел явные преимущества по сравнению с похитителями моих друзей. Если они еще живые, то находятся в худшем положении, чем Фил, спасение которого тоже проблематично. Решив слетать в пещеру орков на разведку, я поднялся, но тут краем глаза уловил позади себя движение какой-то тени. В следующий момент меня сбили с ног и грубо заломили руки за спину.

Алекс. Плен

Как-то мне довелось посмотреть фильм, рекламирующий наш военный вертолет «Черная акула». Бесшумно выплывший из пропасти дракон, использующий данный ему природой огнемет, напомнил мне тот вертолет, также зависший перед входом в ущелье и затопивший его морем огня после применения бортового оружия. Тащили меня, плотно опутанного сетью, ногами вперед, и я поневоле видел разворачивающиеся в ущелье заключительные акты драмы. Орки со всех ног улепетывали в разные стороны от методично поджаривающего их дракона. Я еще успел заметить, как, спасаясь от струи пламени, прыгнул в пропасть Морис, а перед этим увидеть начало схватки вырвавшегося на свободу Фила. Но в это время орки заскочили в пещеру. Ущелье скрылось из глаз. В темноте слышался только топот и сопение бегущих. Слабое пятно света от выхода постепенно растворилось в кромешной тьме. Однако орки или прилично видели в темноте, или хорошо знали дорогу. Я не мог ничего различить вокруг, пленившие же нас нисколько не снизили скорость. Внезапно со стороны выхода послышался рев, вдалеке сверкнула вспышка огня, и нас догнала волна жара. Надо же какой упрямый (или умный?) дракон — еще и вход в пещеру решил своей форсункой обработать! Аминь тем оркам, которые остались в ущелье или не успели достаточно далеко отбежать от выхода.

Примерно через полчаса быстрого бега мы оказались в большом подземном зале, из которого, как я успел заметить, вело несколько выходов. В пещере, озаряемой редкими чадящими факелами, царила полутьма. Предводитель отряда рявкнул что-то, и орки кинули нас около одной из стен. От удара об пол у меня посыпались искры из глаз. Артем же, к моей радости, зашевелился и застонал. Значит, живой! Хотя хорошо это или плохо — неизвестно. Может быть, было бы лучше, если бы все закончилось еще в ущелье. Даре повезло больше, чем нам. Орки ее бросили последней, и она упала на нас, а не на пол. Наши противники больше никого не принесли. Оставалось только гадать, уцелел Фил или разделил судьбу поджариваемых орков. Выдерживает ли его комбинезон прямое воздействие пламени, я не знал. Вот у Мориса оставался шанс спастись, если он смог отцепиться от сорвавшегося с ним с обрыва орка.

Орки собрались в противоположном конце пещеры, и там, судя по звуку могучих оплеух и не менее могучей брани, начальники приводили свое воинство в порядок. После короткой разборки скулящие рядовые члены этого сообщества разбежались по проходам. В пещере осталось несколько орков. Их предводитель подошел к нам и повернул нас к себе несколькими небрежными пинками. Услышав, как вскрикнула от удара Дара, я поклялся себе в первую очередь разобраться с этим кривым на один глаз местным паханом. Если, конечно, удастся вырваться, что в нынешнем положении маловероятно.

— Неплохая закуска нам сегодня попалась, — засмеялся орк. — Особенно хороша женщина. Мясо у нее должно быть очень нежным.

— Осмелюсь заметить, достопочтенный Ургх, — склонился перед ним в поклоне один из приближенных, — Хозяин будет очень недоволен, если мы их съедим.

— Заткнись! — свирепо заорал на него Ургх. — Здесь я хозяин! И мне решать, что делать с добычей.

— Я преклоняюсь перед твоей мудростью, повелитель, — продолжал настаивать помощник, — но что ты будешь делать, когда Он придет требовать исполнения обещания? Я думаю, у Него будет причина для недовольства.

— Меня не интересует, что ты думаешь, и я никого не боюсь! — горделиво заявил Ургх, но через некоторое время добавил: — Откуда Он узнает, что произошло с нашими пленниками?

— Всем рот не заткнешь, — прошелестел еле слышно второй орк. — Кто-нибудь обязательно проболтается.

— Я сотру с лица земли любого, кто не выполнит моего приказа держать язык за зубами!

— Как бы к тому времени нас самих во что-нибудь не стерли, — ответил помощник. — Потом, нам обещали металлическое оружие за этих пленников. Когда мы вооружим наших людей, то сможем потеснить местных подземных выродков. Неужели тебе не хочется добраться до их богатств?

— Ладно, — после небольшого раздумья согласился со своим приближенным Ургх. — Прикажи пока бросить их в круглую пещеру, чтобы не сбежали, и поставь там стражу. Да пошли кого-нибудь к выходу из пещеры. Пусть проверят, кто там остался. Не всех же дракон смог выковырять. Что мясу зря пропадать. У меня после боя зверский аппетит.

Пнув нас ногой еще раз, Ургх гордо удалился. Его помощник подозвал двух стоящих поодаль орков и распорядился:

  — Перетащите их в круглую пещеру да прикажите приковать к стене для верности. Я пойду к нашему придурку предводителю, а то как бы он не передумал. Пошлите гонца к Хозяину и проверьте снаружи, если дракон убрался, нет ли того — сбежавшего.

— Слушаемся, повелитель!

— Будьте готовы сегодня после пира, — добавил он шепотом. — Предупредите наших сторонников. Пора разобраться с Ургхом. Он становится слишком упрямым.

* * *

Опять всплывает какой-то таинственный Хозяин. Хорошо еще хоть в этот раз мы ему понадобились живьем, а то жариться бы нам сегодня как пить дать! Ко всему прочему, в здешней банде замышляется небольшой дворцовый переворот. Может, это нам будет на руку.

Орки — тупой и ленивый народ. Нас приволокли и зашвырнули в пещеру действительно округлой формы, но никто не стал приковывать. Просто связали мне и Даре руки и ноги. На Артема, лежавшего по-прежнему без движения, даже веревку не стали тратить. Захлопнув двери, орки быстро умчались прочь. У выхода, судя по звукам, остались двое часовых.

— Дышит, — сообщила мне подползшая к Артему Дара.

— Надо попробовать привести его в чувство.

— Как ты это сможешь сделать со связанными руками? — поинтересовалась Дара.

— У него в нагрудном кармане должна быть зажигалка, если не вывалилась. Надо ее достать. Веревки туг перетереть нечем — стены гладкие.

— Сейчас попробую. — Я услышал, как в темноте возится Дара. — Готово! Ползи сюда.

Все-таки у нас получилось пережечь веревки, и мы решили попробовать развить свой успех дальше. Сидеть взаперти и ждать прихода таинственного Хозяина совсем не улыбалось. Надежда на Мориса или Фила была слабая.

— Откройте, придурки! — заколотил я в дверь ногами. Дара лежала поодаль, изображая из себя связанную.

Окошко в двери приоткрылось, и в пещеру пробился свет факела, укрепленного за порогом. Один из конвоиров заглянул в окно.

— Ну что вылупился? Посмотри на женщину. Она потеряла сознание. Если Ургх узнает, что в ваше дежурство один из пленников скончался, быть вам у него на столе на завтрак. Принеси воду, да живо!

Окошко захлопнулось. Конвоиры залопотали что-то между собой. Я оглянулся на Дару. Она старательно изображала из себя мертвую. Теперь оставалось только ждать, что победит в сознании у орков — дисциплина или боязнь начальства? Судя по тому, в каком страхе держал их предводитель, — верх должно было одержать второе. Я не ошибся. Дверь со скрипом отворилась, и в пещеру вошел один из конвоиров.

Остальное было делом техники. Может, фехтовальщики орки были неплохие, но вот рукопашному бою их явно никто не учил. Пока первый орк катался в пещере со сломанным коленным суставом, потеряв на время интерес к происходящему, я успел применить удушающий захват к опешившему второму орку. Через минуту с охраной было покончено. Жалко только, кроме ножей, у орков ничего дельного не нашлось. Дубины, которыми они пользовались, к схватке в низких подземных переходах не годились. Прихватив факел, мы подняли так и не пришедшего в сознание Артема и поволокли его по коридору.

Фил. Кобольды

Проскочив по расселине, я ввалился в открывшийся зев пещеры и только тогда оглянулся. К моему изумлению, погони за мной не было. В ущелье раздавался визг заживо поджариваемых орков и ворочалась огромная драконья туша. Преследователям явно было не до меня. Надо только подальше от выхода отойти, а то попадешь невзначай под огненный дождик. В пещере было на удивление тихо. Если принять во внимание, что по соседству находились орки, то очень странно, что эта пещера оказалась от них свободной. Снаружи временами все еще доносилось рычание летающего огнемета. Дракон, видимо, не собирался убираться из ущелья, пока не разберется с оставшимися орками. Я решил пройтись и поглядеть, что из себя представляет приютившая меня пещера. Стены ее местами были аккуратно подтесаны. Значит, она была когда-то обитаема. А может, и сейчас использовалась орками. Но у меня было сильное сомнение, что орки так прилежно убирают свое обиталище. Вспомнив вонючий, кислый запах давно не мытых тел, исходивший от поймавших меня, я решил, что для орков пещера слишком чиста.

По мере моего углубления в недра горы становилось все темнее. Чтобы лучше видеть, пришлось натянуть капюшон комбинезона и настроить его на повышенное восприятие. Проще говоря, включить ночное зрение и увеличить диапазон слуха. Благодаря этому я и расслышал осторожные шаги впереди до того, как идущие смогли услышать меня.

Прошедшие мимо меня личности выглядели очень колоритно. Могучие торсы, коренастые, воинственно торчащие бороды лопатами, широкие двусторонние топоры, выглядевшие в их руках игрушками, — все говорило о немереной силе и уверенности в себе. Благодаря мимикрирующим свойствам комбинезона и ночному зрению я находился в нескольких метрах от прошедших и смог достаточно подробно рассмотреть их лица. Грубые, рубленые черты не блистали на первый взгляд интеллектом, но существенно отличались от злобных физиономий орков. Примечательным в их лицах было добродушие. Пожалуй, с ними можно было попытаться установить контакт. А судя по тому, как все осторожней становились их движения по мере приближения к выходу, орки для них такие же друзья, как и для нашей компании.

* * *

Несмотря на так плачевно закончившийся бой, наш отряд опять был в сборе и с относительно малыми потерями.

Немного помятый в могучих объятиях Морис и еще не совсем оправившийся от удара дубиной Ар­тем — вот и все серьезные повреждения. Потерю мечей, моего и Алекса, и арбалета Дары я даже не считаю серьезной потерей. Главное, что уцелели ав­томат и меч Артема — вот их потерю восполнить было бы невозможно. А наше оружие, доставшееся оркам, не уникально, его можно приобрести по сходной цене на любом базаре. Правда, с деньгами в настоящий момент у нас напряженка — орки в первую очередь срезали кошельки, но оставался еще вариант связи с Лагранжем в Миносе, дойти до которого наши шансы неизмеримо возросли. Там мы надеялись попасть в представительство Шакти или, на худой конец, встретить знакомых мага, через которых он мог помочь нам с финансами.

Подземные жители называли себя кобольдами. Дарк и Ксерк — так звались два брата, оказавшиеся в пещере в момент моего бегства. Мы быстро поладили. Вначале пришлось продемонстрировать им кое-какие приемы борьбы в тесном помещении, после этого оба брата преисполнились ко мне уважения и выслушали историю нашей схватки с орками.

Они показали мне проход, в конце которого должен был находиться основательно связанный Мо­рис, а сами отправились на разведку в ущелье. Во второй раз мне пришлось увидеть вышедшего из себя вампира. Пока я распутывал веревки, взбешенный и уязвленный Морис осыпал проклятиями пленивших его подземных жителей. Дождавшись паузы в его красноречивом монологе, я сообщил, что кобольды в настоящий момент являются нашими союзниками. Это известие поумерило пыл Мориса, стремившегося к немедленному мщению. Мы отправились вслед за кобольдами и столкнулись с ними уже на выходе из пещеры. На сей раз встреча Мориса с подземными жителями прошла, к моей радости, спокойно. Вампир сдерживался изо всех сил, хотя иногда и посверкивал злющим взором. Кобольды же были сама невозмутимость.

В ущелье было все спокойно. Драконом и не пахло, если не считать некоторую закопченность стены и входа во вторую пещеру. Мы решили, что первым в недра поземного владения орков отправится Морис. Если он не вернется через час, тогда должны были начать действовать силы в виде меня и двух кобольдов. Правда, один из наших новых знакомых предложил было дождаться основного отряда своих соплеменников, но я и Морис не согласились с задержкой. Мы серьезно опасались, что каждая минута промедления может стоить жизни нашим товари­щам. Кобольды посовещались между собой и решили присоединиться к нам, не дожидаясь подмоги. Морис метнулся к входу в пещеру большой летучей мышью, и потянулись минуты тревожного ожидания. Мы залегли за валунами неподалеку. Кобольды настороженно поглядывали по сторонам. Изредка я ловил на себе их внимательные взоры. Было видно, что им интересно, откуда и зачем в этих местах появилась наша пестрая компания, но я находился в таком напряженном состоянии, что было не до разговоров. Когда назначенный срок возвращения Мориса подходил к концу, я начал готовиться к марш-броску в недра горы. И тут из пещеры, к моему изумлению, показалась Дара, щурясь от лучей заходящего солнца. За ней появились Алекс и Морис, тащившие бессильно повисшего на их плечах Артема.

* * *

Дарк и Ксерк вели нас анфиладами подземных пещер необычайной красоты. Факелами, которые мы захватили в одном из многочисленных тайников кобольдов, пользоваться практически не пришлось: под сводами пещер все время откуда-то проникали солнечные лучи, подчеркивавшие встававшие перед нашими глазами неповторимые подземные картины. Все это великолепие создали предки наших новых знакомых. Кобольды славились как непревзойденные каменотесы. По словам Дарка, оказавшегося более разговорчивым, почти все величественные каменные строения этого мира были возведены кобольдами. На мое замечание о том, что все виденное на поверхности намного уступало подземной рукотворной красоте, Дарк сказал:

  — На поверхность уходят работать молодые кобольды. Их отправляют наши старейшины повидать мир. Они еще просто подмастерья, как вы называете своих учеников. Настоящие мастера не ходят к людям — у них достаточно работы и здесь.

— Но богатые люди должны были видеть ваше великолепие. Неужели они не пытались нанять настоящего мастера?

— Это не всякому по карману, — хмыкнул Дарк. — Может быть, эрл лет сто или двести назад и был еще достаточно состоятельным, чтобы нанять настоящего мастера... Сейчас ни один из правителей не будет опустошать казну ради возведения дворца, да и сомневаюсь, есть ли у них в наличии столько денег.

— Неужели ваши мастера так дорого берут за свою работу? — удивилась Дара, давно прислушивающаяся к нашей беседе.

— Мастера действительно берут достаточно дорого за свои услуги, — ответил кобольд, — но не так много, чтобы их не могли нанять. Больших денег стоит материал, с которым будет работать приглашенный мастер. Вот тут-то и заключается главная проблема найма. Ни один настоящий мастер не будет работать с тем, с чем работают каменотесы-люди. А первоклассный камень стоит очень дорого.

На третий день пути мы встретились с отрядом соплеменников наших провожатых. Дарк и Ксерк, оказывается, были разведчиками, посланными впереди основных сил. Командир отряда, выслушав нашу историю, велел братьям проводить нас на ту сторону Красных гор. Имея в тылу внушительный отряд прикрытия, мы не торопились, двигаясь только в дневное время суток, и часто останавливались, когда хотели получше разглядеть какой-нибудь очередной сталактит или сталагмит причудливой формы или рисунки на стенах и колоннах из камня, подпирающих грандиозные купола пещер. Питались мы сушеным мясом и сухими твердыми лепешками, которые предварительно надо было размачивать в воде. Припасами поделились с нами встреченные кобольды. По словам братьев, нам предстояло идти еще семь дней.

— А в ваши селения мы не заглянем? — поинтересовалась Дара.

— Нет. — Дарк с сожалением развел руками. — Старейшина запретил нам появляться там с вами. Мы и сами с удовольствием заглянули бы домой, но приказ есть приказ — отвести вас к ближайшему выходу на побережье.

— Мы должны как можно скорее вернуться и доложить старейшинам о том, что узнали от вас, — подтвердил молчаливый Ксерк. — Их должно заинтересовать появление в наших владениях таинственного Хозяина.

— А орки? — спросил Артем. Он уже почти оправился от контузии, чему в немалой степени помогли какие-то порошки, предложенные нашими провожатыми.

— Мы недавно узнали от наших друзей-драконов, что эти недоноски проникли на нашу территорию, — ответил Дарк. — Был сразу послан отряд. Поэтому вам удалось встретиться с нами.

— Так вы поддерживаете отношения с драконами? — удивилась Дара.

— Мы всегда жили с ними в мире.

— А с людьми? — не унималась Дара.

— С людьми Приморского княжества, мы поддерживаем торговые отношения, — Дарк посмотрел на Дару, — но с твоими соплеменниками из Шакти нет.

— Почему?

— У вас слишком лживые купцы, — теперь ответил Ксерк, — и после того, как они не выполнили своих обещаний, старейшины решили не иметь никаких отношений с шактийцами.

— А с кочевниками? — поинтересовался Алекс.

— С ними мы иногда торгуем, но очень редко. В последнее время у них появился некий предводитель, немногим отличающийся от орков, и наши добрососедские отношения нарушились.

— Неужели раньше они могли быть лучше? — недоверчиво заметил Алекс. — Мне кажется, что с этими дикарями невозможно поддерживать какие-либо отношения. У нас, во всяком случае, ничего не получилось.

— У нас были хорошие отношения, — подтвердил Ксерк. — Я сам в юности путешествовал по их зем­лям. Вообще, в последнее время с севера наступает что-то дурное. Вы, северные люди, сильно изменились, и не в лучшую сторону.

— Давайте лучше ужинать, — дипломатично погасил начавшийся спор Дарк. — Уха готова.

Из котла действительно уже давно шел умопомрачительный запах. Этим вечером мы спустились к подземному озеру, раскинувшемуся в огромной пещере. Кобольды, покопавшись в своих бездонных походных мешках, извлекли сеть и быстро наловили необычной на вид безглазой рыбы. На вкус же она оказалась превосходна, уха приятно разнообразила наш опостылевший за это время рацион. Вся компания придвинулась поближе к котлу. Только Морис лег в стороне и то ли заснул, то ли делал вид, что спит. У него почему-то отношения с кобольдами не заладились. Он, видимо, затаил на них обиду за первое неудачное знакомство, кобольды же с опаской и неприязнью, как я заметил, относились к летучим мышам, что, согласитесь, несколько странно для подземных жителей. В чем тут было дело, я постеснялся спросить, а наши провожатые не делились своими мыслями по этому поводу.

Вообще, лучше всего отношения с кобольдами сложились у Дары. Они ей рассказывали о пещерах, по которым мы проходили, и даже молчаливый Ксерк снисходил до достаточно подробных разъяснений, когда к нему обращалась Дара. Видимо, у нашей попутчицы был дар располагать к себе разумных существ. Не зря же ее нарекли Дарой. Зачастую имена определяют поведение людей на всю жизнь. И неизвестно, дается ли имя родителями детям по наитию, откуда-то сверху, или, наоборот, присвоенное имя устанавливает стиль поведения. Тогда получается, что существует какая-то магия слова в отношении имен, разработанная нашими предками в незапамятные времена.

Мои раздумья прервала подошедшая Дара.

— Ничего не получается, — виновато произнесла она.

В первый же наш мирный вечер она попыталась связаться с Лагранжем, но ничего не вышло. Чудом уцелевший в схватке талисман был безмолвен. Заинтересовавшийся ее действиями Ксерк внимательно осмотрел магический шар и лаконично пояснил:

— Ничего не выйдет. У нас в горах не действует магия людей,

— А ваша магия действует? — поинтересовался я.

— Мы воины, а не маги, — ответил Ксерк и отошел.

— У нас есть амулеты. — Дарк достал из-за пазухи небольшой бесцветный столбчатый кристалл.

— Можно мне посмотреть? — протянул руку Алекс. — Как-никак я когда-то считался специалистом по камням.

— Пожалуйста, — протянул ему кристалл Дарк.

— Похож на турмалин, но цвет необычный. У нас мне чаще попадались черного цвета.

— Наш талисман тоже может почернеть, но только если случится что-то ужасное у нас дома, — пояснил действие амулета Дарк. — Если же я буду срочно нужен, то талисман станет серого цвета. У наших магов и старейшин есть могучие амулеты, с помощью которых можно разговаривать на расстоянии или творить волшебство, но нам такие талисманы не полагаются.

Артем

Все хорошее, как и плохое, имеет обыкновение рано или поздно кончаться. Причем хорошее заканчивается гораздо быстрее, чем плохое, и бывает намного реже, чем последнее. Взять хотя бы наше путешествие... Тут вообще не стоило говорить о чередовании пусть даже различной протяженности приятного и не очень. Наоборот, идет сплошной крен в пакости. Ни одного дня не прошло спокойно. Может, за исключением нашего короткого марш-броска, через Красные горы. Но и он проходил в постоянном ожидании появления драконов, а уж закончился так, что и не стоило лишний раз вспоминать. У меня до сих пор временами гудит в голове и все плывет перед глазами. Знатно угостили дубиной, как еще череп выдержал. Никогда не предполагал за ним такой крепости. Видно, прав был один наш генерал, ударившийся в политику, когда говорил, что голова — это кость.

* * *

Меня опять преследовал тот же сон. Вернее, не совсем тот.

Мы стоим на какой-то проселочной дороге. Вот-вот из-за поворота вывернется погоня. Кто они и за что нас преследуют — неизвестно. Вдруг на холме, метрах в двухстах от дороги, я вижу вспыхнувший знакомый сапфировый факел, у основания которого замерла в ожидании хрупкая фигурка. Я абсолютно уверен, хотя и не вижу лица, что эта она, знакомая незнакомка, которая приснилась в одну из первых моих ночей в этом мире. Я делаю шаг в ее сторону, и тут из-за поворота с гиканьем вылетают на лошадях наши преследователи. Мы бросаемся навстречу, и я просыпаюсь.

* * *

А тут еще одна неприятность на мою бедную многострадальную голову. Оказалось, что у меня достаточно сильно выраженная клаустрофобия. Может, это тоже было следствием удара, а может, раньше мне не приходилось над этим задумываться. Спелеологией я никогда не интересовался, и весь мой подземный опыт основывался на пользовании метро и подземными переходами. А тут, после того как я более или менее пришел в себя, постоянно чувствовалась многотонная масса камня, нависающая над головой. Мысль о неожиданном обвале вызывала учащенное сердцебиение, и сразу же переставало хватать воздуха в груди. Только усилием воли удавалось сдерживать внутри себя эту паническую струну, не давая ей захватить контроль над созна­нием. Находясь постоянно в напряжении, я начал замечать за собой и другие странности. Вокруг моих спутников в подземной полутьме виделся какой-то странный ореол, причем у каждого превалировала определенная комбинация цветов. Я никому ничего не сказал о моём прорезавшемся странном цветовидении. В конце концов, отбросив мысли о помешательстве после контузии, я остановился на том, что обрел способность видеть ауру человека. На это меня навело следующее наблюдение: если между моими друзьями вспыхивал спор, в котором никто не хотел идти друг другу навстречу, то ореолы начинали отсвечивать темно-багровым светом, который все дольше преобладал над остальными цветами по мере углубления противоречий. Вот так, посмеиваясь над рассуждениями сослуживцев о телепатии, знахарстве, «связи с космосом» в той, обыденной и привычной, жизни, я получил весомое опровержение моему неверию в невербальные способности человека. Тут недолго поверить во все живописания чудодейственного, что в таком обилии появились в многочисленных газетных статьях и гигантской волной захлестнули книжные развалы. Вот так, наверное, люди и приходят к вере в Бога или в дьявола. Все зависит от того, что подбрасывается человеку для размышлений в кризисный момент.

Как я уже говорил, всему плохому тоже когда-то приходит конец. Наступил он и нашему подземному путешествию. Кобольды вывели нас в прекрасную, утонувшую в буйстве трав горную долину. Мы остановились как вкопанные, вдыхая пьянящий, напоенный ароматами свежий воздух. Вышли мы гораздо ниже по высоте, чем начали наше невольное путешествие под землей. Это было видно и по разнообразной растительности, и по темно-синему небосводу, разительно отличавшемуся от выцветшего, бледно-голубого купола высокогорья.

— Все, друзья, — оторвал нас от созерцания горных красот голос Ксерка. — Дальше мы не пойдем.

— Как?! — вскрикнула Дара. — Разве вы не проводите нас хотя бы до дороги на Минос?

— Нет, — печально улыбнулся Дарк. — Мы должны вернуться как можно скорее к нашему отряду.

— Жаль, — огорченно произнесла Дара, выразив всеобщее мнение, за исключением, может быть, Мориса. — Мы так привыкли быть вместе, что не хочется расставаться.

— Мы тоже привыкли к вам. — Дарк посмотрел на брата, и тот подтвердил эти слова кивком. — Но в данный момент мы обязаны встать на защиту нашей земли. Иначе можно было бы вас проводить дальше.

— А ваши друзья-драконы здесь не появляются? — Я вспомнил золотую махину, всплывающую со дна пропасти за миг до обрушившегося на меня удара.

— Нет, мы договорились с ними не тревожить людей по эту сторону гор. — Ксерк нетерпеливо оглянулся.

— Ну что же, — вздохнула Дара. — Давайте прощаться, раз вы так торопитесь.

Ксерк, церемонно поклонившись, повернулся и решительно пошел к темному зеву пещеры. Дарк, проводив взглядом своего соплеменника, подошел к Даре и протянул ей оправленный в серебро камень на цепочке.

— Это на память о нашей встрече, — произнес он и бросился бегом догонять брата.

Дара приподняла руку с кулоном, и на солнце сверкнул коричневато-золотистый, великолепной огранки кристалл.

— Вот это царский подарок! — покачал головой Алекс. — Такому топазу место в музее или в сокровищнице какой-нибудь царской династии.

— Мы тронемся дальше или так и будем торчать возле этой пещеры? — вступил в разговор доселе хранивший упорное молчание Морис.

Кстати, его аура разительным образом отличалась от ауры людей, да и кобольдов. В ней преобладали сине-черные тона без каких-либо намеков на другие цвета.

— Пошли, — я двинулся по тропе, — посмотрим, что нас ждет по эту сторону гор. Надеюсь, здесь будет немного спокойнее.

Вот тут я сильно ошибался в оценке грядущих событий.

Алекс. В неволе

— Не могли бы вы помочь в трюме? — вежливо обратился к нам владелец галеры Кадакис.

— Пожалуйста, — ответил Артем. — Если это как-то поможет увеличить нашу скорость.

— О, всенепременно, — улыбнулся «грек».

Жители, встреченные нами на побережье, внешне чем-то напоминали население Греции и Турции нашего мира. Видимо, проходы между мирами здесь выходили преимущественно в районе побережий Черного и Средиземного морей Земли.

Вот и согласившийся подвезти нас до Миноса владелец галеры походил как две капли воды на натурализовавшегося и обосновавшегося в России на Черноморском побережье грека.

— Вещи можете оставить в каюте, — продолжил Кадакис. — Я прослежу, чтобы никто из матросов туда не сунулся.

— А какой, собственно, работой мы должны там заняться? — спросил я.

Почему-то слащавая лисья улыбка владельца галеры и то, с какой легкостью он согласился довезти нас до города, меня сразу насторожили. В нашем мире мне приходилось пару раз бывать в курортной зоне Причерноморья, и я вынес из этих визитов твердое убеждение, что тамошнее население ничего просто так и уж тем более бесплатно делать не будет.

— Надо помочь моим матросам с укреплением настила. — Кадакис повел рукой на троих оборванцев разбойничьего вида, стоящих за его спиной. — Я боюсь, они одни не справятся

  — А как же гребцы? — продолжал допытываться я. — Неужели они не могут оказать посильную помощь?

— Да хватит! — незаметно ткнул меня в бок Фил. — Неудобно же. Человек согласился бесплатно довести нас до города, неужели ты не можешь ему помочь?

— Вот его альтруизм меня и настораживает. Я прекрасно знаю такой тип проходимцев. Они ничего без выгоды для себя делать не будут.

— Понимаете, — владелец галеры опять улыбнулся, но на этот раз печально, — гребцы моего судна — государственные преступники. Они прикованы к веслам, и если я их раскую, то не могу гарантировать безопасность ни вам, ни себе.

Пришлось спускаться в трюм, хотя мне этого делать очень не хотелось. Через минуту мои друзья смогли убедиться в моей правоте. Не успели еще Артем и Фил скрыться в люке, как меня кто-то сильно толкнул в спину и я полетел в вонючий полумрак нижней палубы. Там на обеих моих руках повисли два человека и рывком потащили по проходу. Я помог им в их поступательном движении, одновременно подставив подножку правому типу и увлекая левого на падающего от подсечки. В результате из нас образовалась на полу куча мала. Из нее я благополучно бы выпутался, успев придавить лежащего подо мной, и довольно сильно. Но капитан был предусмотрительным человеком. Видимо, тот тип, что подтолкнул меня в трюм, следовал сзади. Из моих глаз посыпались искры от мощного удара по голове, а очнулся я уже прикованным к бревну.

Бедная моя голова раскалывалась, а ребра и спина горели, как будто их натерли перцем. Весло, которым мне пришлось ворочать вместе с двумя сидящими на скамейке гребцами, было неподъемным. В трюме пахло давно не мытыми телами и нечистотами. Передо мной на скамейке трудился Артем. Фил находился где-то сзади, ближе к корме. По проходу прогуливался звероподобного вида молодец, охаживающий нерадиво, по его мнению, работающих плетью. Галера, неторопливо переваливаясь по волнам, куда-то двигалась, но из трюма определить направление было тяжеловато. Сквозь дощатый настил над головой кое-где пробивался солнечный свет, значит, придется еще какое-то время изображать покорного раба на веслах. Да и сам я ничего не мог поделать с цепью, которой меня, как и моих друзей, приковали к бревну, лежащему в проходе между скамейками с гребцами. Оставалась одна надежда на Фила. Мы не раз убеждались в чудодейственных возможностях его экипировки, и если он рассчитывал на ночь, то надо было дожидаться темноты. Артем, не поворачивая головы, поведал мне, что его также очень быстро повязали. Фил, по его мнению, мог бы бежать, хотя бы проломив борт галеры, но, видя, что нас повязали, тоже прекратил сопротивление.

— Да, нас сделали, как щенков. Ты не видел, кто меня так приголубил по затылку?

— Как не видел? — Артем движением головы указал в проход. — Тот, кто тебя сейчас охаживает плетью.

— Эту скотину я придушу собственными руками! — Мне было стыдно, что так элементарно можно попасться. — А потом разберусь с хозяином плавающей галоши.

— Греби лучше, раб! — раздалось над моим ухом. Одновременно последовал обжигающий удар по реб­рам. — Тут много голодных акул. Не будешь стараться, отправишься к ним прямо на ужин.

Надсмотрщик, пнув меня в бок, проследовал дальше по проходу. По всей видимости, этот тип (человеком назвать его было трудно) был влюблен в свое дело. Плеть не знала ни минуты покоя. Хотя, на мой непросвещенный взгляд, гребцы трудились достаточно усердно. Я посмотрел на соседа справа. По всей видимости, это был когда-то очень сильный и статный мужчина. Но сейчас от былого великолепия оставался только могучий скелет. Правда, сухие жилы, перевивавшие некогда цветущее тело, говорили о недюжинном здоровье, которое он невесть как сохранил и в этих мало приспособленных для жизни условиях.

— Что, друг? — обратился он ко мне. — Тоже попались?

— Это как понимать «тоже»? — спросил я его.

— Как и большинство в этом трюме, — ответствовал мой сосед. — Владелец галеры — контрабан­дист. Иногда он покупает гребцов на невольничьем рынке, но считает, что это дорого, и частенько пополняет штат гребцов вот таким образом, как случилось с вами.

— А ты тут давно, раз все так хорошо знаешь? — спросил я.

— На корабле — полгода, в гребцах — пятый месяц пошел.

— Так ты загремел сюда так же, как и мы?

— Не совсем, — глянул на меня исподлобья со­сед. — Раньше я был в команде корабля, но не сошелся во взглядах с хозяином.

— То есть тоже подрабатывал контрабандой?

— Да тут все побережье живет контрабандной торговлей с Архипелагом. Но я служил штурманом на корабле пограничной морской стражи.

— Как же ты умудрился попасть к тем, с кем боролся по роду службы?

— Слишком честным оказался, вот и пришлось заняться воровством.

— Что-то я тебя не очень понимаю.

— А что тут понимать... Командир моего корабля закрывал глаза на некоторые незаконные рейсы местных рыбаков. Я попробовал с ним объясниться, но в результате оказался на берегу. Обращения к вышестоящим начальникам кончились тем, что меня списали из регулярного флота с волчьим билетом. На порядочные корабли вход мне был заказан. Вот и пришлось идти туда, где закрывали глаза на послужной список. Жить-то как-то надо, а морская служба — это единственное, что я могу делать хорошо.

— В чем же ты не поладил с хозяином галеры?

— Предложил ему нанимать гребцов, а не красть из деревень и не ловить зазевавшихся пассажиров.

— Понятно... Ты не скажешь, сколько нам плыть до Миноса?

— А зачем тебе это? Не все ли равно, в какую сторону грести? Или ты думаешь, что в Миносе освободишься? С этих скамеек еще никто не уходил жи­вьем. В противном случае Кадакису давно бы пришел конец. Среди здешних гребцов достаточно людей, у которых есть высокопоставленные друзья и в Миносе, и на Архипелаге. Если они узнают, что творит этот внешне почтенный корабельщик, то его тут же вздернут на рее.

— Ты мне так и не сказал, сколько дней занимает переход на этой лайбе до Миноса.

— Напрямую через пролив — пять дней, вдоль берега — две недели. Кадакис до сих пор не нашел штурмана, а без него в открытое море выходить боится. Так и шныряет, как крыса, вдоль побережья. А оно, как ты, наверное, успел заметить, сильно изрезанное.

— Черт! — сорвалось у меня. — Мне надо в Минос как можно быстрее.

Мой напарник по веслу дико глянул на меня и захохотал. Тут же подскочил надсмотрщик и начал с остервенением стегать его плетью. Досталось и мне, как сидящему рядом.

Когда надсмотрщик решил, что достаточно выдал для восстановления дисциплины, и отошел, сосед, шипя от боли в располосованной спине, спросил:

  — Так зачем тебе срочно понадобилось в столицу?

— Да вот поверили, как и ты, в гостеприимность местных жителей и поплатились за это...

Перед моими глазами встали события той ночи, и я тоже зашипел сквозь зубы от бессилия что-либо сделать.

* * *

После прощания с кобольдами мы спустились по тропе на довольно широкую и утоптанную дорогу и пошли по ней вниз к сверкавшему вдалеке, на выходе из ущелья, морю. Морис, летая по окрестностям, наткнулся на небольшого дикого поросенка и довольно ловко прикончил его мечом. Мы решили сделать привал и подкрепиться свежим мясом, которого были так долго лишены. Пока суд да дело, начало темнеть, и мы решили переночевать, а потом двигаться дальше. Морис, ведущий ночной образ жизни, улетел на поиски своих соплеменников. Может, он просто искал не там, но мы уже давно начали удивляться тому, что он не встретил еще ни одного своего родича, хотя, по словам его старейшин, у них существовала проблема перенаселения. На самом же деле, пройдя столько километров, мы не встретили ни одного вампира. Тут тоже была какая-то тайна.

Мы уже укладывались спать, как послышался звон колокольчиков, и на поляну вышел караван, состоящий из полутора десятков вьючных лошадей и пятерых всадников. Едущий впереди начальник каравана соскочил с лошади и подошел к нашему костру, показывая пустые руки.

— Мир вам, путники, — произнесен. — Далеко ли путь держите?

— В Минос, — вежливо ответил ему наш миротворец Фил.

Глаза караванщика быстро обежали нашу компанию, задержавшись на какой-то миг на Даре.

— Мы тоже направляемся в столицу, — сообщил он в ответ. — Разрешите на ночь разбить наш лагерь рядом с вами?

— Пожалуйста.

Он, повернувшись, махнул своим людям рукой и подсел к нашему костру.

— Я не помешаю? — Он учтиво обратился к Даре.

— Да нет, что вы, — ответила она. — Располагайтесь, как вам будет удобней.

— Ахмед! — крикнул он повелительно в сторону суетившихся возле коней людей. — Вина сюда и ужин на всех!

Один из слуг принес бурдюк внушительных размеров, набор пиал и довольно быстро соорудил некое подобие стола на расстеленном куске брезента.

— Прошу к столу! — пригласил нас караванщик.

Мы давно не пробовали приличного вина, так что искушение было сильным. Отказываться было вроде бы неприлично, и мы подсели к импровизированному столу.

Через короткое время вино растопило присутствовавшую поначалу среди нас скованность. Тем более Аликпер-заде — так звали нашего радушного хозяина — оказался очень общительным человеком. Он рассыпался в изысканных комплиментах Даре, восхищался нашей смелостью, когда узнал, что мы прошли через Красные горы, сыпал городскими новостями. От него мы узнали, что выше по ущелью находится золотоносный рудник, который кобольды уступили людям. Аликпер-заде, по его словам, был купцом и завозил на рудник продовольствие. Незаметно, в разговорах, бурдюк опустел, но караванщик подозвал Ахмеда, и на столе появилась большая тыквенная бутыль. Аликпер-заде поднялся, поблагодарил нас за прекрасно проведенный вечер и отправился к своим людям, расположившимся неподалеку.

— Уважаемый, — позвала его Дара. — Вы забыли бутыль.

— Нет, нет, — поклонился Даре караванщик. — Это вам, чтобы скоротать нынешнюю ночь. Здесь ночи довольно прохладные.

Спустя некоторое время от их костра подошел слуга и, кланяясь, протянул две свернутые кошмы.

Мы отдали должное дареной бутыли, хотя Дара и настаивала на том, чтобы мы не слишком увлекались.

— Какого приятного человека мы повстречали! — сонно произнесла Дара, умащиваясь поудобнее на моем плече. Это было последнее, что я слышал, провалившись в глубокий сон.

Пробуждение было не из приятных. В какой-то тягучей полудреме я услышал испуганный вскрик Дары и, открыв глаза, увидел ее, бьющуюся в руках слуг караванщика. Рванувшись, я почувствовал, что руки и ноги у меня крепко скручены. В таком же положении оказались и Фил с Артемом.

— Отвезете этих олухов на рудник, — послышался голос Аликпера-заде.

Ахмед и второй слуга молча поклонились.

— Скажете лейтенанту охраны, что это дополнительный вклад в наше предприятие. Пусть не скупится. Эти парни молодые, здоровые, не то что тот сброд, который я ему доставил.

— Ты что делаешь, козел?! — Я попытался порвать веревки, но ничего не вышло.

— Это не я, это вы козлы, — с усмешкой наклонился надо мной караванщик. — И жить вам козлиный век — пять-семь лет, не больше. Женщина ваша проживет подольше и не в таких нищенских усло­виях. На Архипелаге в гаремах ценятся блондинки, так что я за нее неплохо выручу.

— Ну, тварь, тебе не жить! Мы еще встретимся!

— Только не на этом свете, — засмеялся Аликпер-заде. — С рудника еще никто не убегал.

— Мы будем первыми! — пообещал я ему.

— Что ж, — лицемерно вздохнул караванщик. — Придется для собственного спокойствия принять дополнительные меры. Ахмед, передашь лейтенанту, чтобы отправил эту троицу на самые нижние горизонты, и пусть они там находятся до конца их никчемной жизни. А теперь, господа, — повернулся он к нам, — разрешите откланяться. Я бы с удовольствием остался, но дела, дела...

Как только стих вдали лошадиный топот, Ахмед с подельником подняли нас пинками и привязали к одной веревке. После этого они обшарили наши вещевые мешки и карманы, вытряхнув и припрятав у себя в переметных сумах все, что им показалось ценным. Меч Артема, один раз коснувшись его рукояти, слуги караванщика не стали больше трогать и обходили по дуге то место, где он лежал. Кевларовый жилет с огнестрельным оружием они не заметили, так как я их с вечера положил в кусты, чтобы не смущать Аликпера-заде и его сопровождающих непонятными для них предметами. Хотя, если бы знал, что случится, не только бы смутил, но и применил их в деле. Я взглянул на Фила. Он мне еле заметно подмигнул, скосив глаза на стоящего радом Ахмеда. Я недолго думая нырнул к тому в ноги, попутно постаравшись поточнее пнуть связанными ногами по голени. Разбойник взвыл от боли и повалился на меня сверху. Его напарник бросился к нам. Краем глаза я увидел, что Фил, разорвав на запястьях веревки, торопливо обрывает их на ногах. Подбежавший стражник двинул меня изо всей силы в бок. Тут и Артем, поняв, в чем дело, кинулся в нашу свалку, отвлекая внимание от Фила. Тот вскочил, освободившись от веревок, но к нам не успел. С неба спикировал Морис, в его руке сверкнул меч — и стражник повалился с располосованным горлом. Увидевший так близко от себя вампира в боевой трансформации, Ахмед заорал еще сильнее, чем от моего пинка, и на четвереньках с невероятной прытью понесся к кустам.

— Держи его! — закричал Артем.

Тут мы еще раз смогли убедиться, что заваленный нами в Раздолье вампир — это счастливая случайность, не более. Только что Морис стоял над убитым, а уже через неуловимый миг оказался перед улепетывающим Ахмедом. Тот свернул в сторону, но и там ему опять преграждал путь зловещий вампир. В конце концов Ахмед кинулся с завыванием к Филу и скрючился у него в ногах, пытаясь казаться как можно незаметнее.

Морис одним взмахом перерезал на мне веревку. Я подскочил к Ахмеду и встряхнул его за шиворот:

  — Куда поскакал твой хозяин?! Говори!

Но тот от испуга только что-то мычал, даже не пытаясь вырваться. Глаза у него были абсолютно бессмысленные.

— А ну дай я, — склонился над ним Морис. Он довольно долго смотрел ему в глаза. Постепенно Ахмед перестал дергаться и обмяк в моих руках.

— Где живет твой хозяин? — спросил Морис, по-прежнему фокусируя на нем свой взгляд.

— В Миносе.

— Где находится его дом и как его зовут?

— Дом стоит недалеко от базара, а зовут его Аликпер-заде.

— Надо же, подлец, назвался настоящим именем, — покачал головой Артем. — Значит, был уверен в своей безнаказанности.

— Куда он может деть женщину? — продолжил допрос на этот раз я.

— Продаст на невольничьем рынке.

— Куда?! — Я встряхнул его еще раз.

— На Архипелаг или пиратам, а может, и кто в городе купит в веселый дом.

— Что за веселый дом?!

— Это место, куда ходят мужчины развлечься.

Когда я представил Дару в публичном доме, у меня помутилось в глазах. Не владея собой, я со всего маху врезал Ахмеду в ухо. Второй раз ударить его мне не дал Морис.

— Подожди, — он придержал мою руку, — я еще не все у этой мрази выяснил. — Ты знаешь, кто я? — повернулся он к Ахмеду.

— Да, — кивнул тот испуганно головой. — Ты — вампир. Мне говорили, что такие, как ты, живут в верхней части города и в горном замке на западе от Миноса.

— Ну вот я и нашел своих соплеменников! — повернулся к нам Морис. — А то мне казалось, что уже никого не встречу.

— Как быстрее добраться до города? — наклонился над Ахмедом Фил.

— Быстрее всего морем. Сушей скакать дольше.

— Вроде все выяснили, пора двигаться. — Артем посмотрел на нашего пленника. — Вот только что с ним будем делать? Не тащить же его с собой. И бросить нельзя — проговорится, что мы освободились.

— Не беспокойтесь о нем, — успокоил нас Мо­рис. — Он уже никому ничего не скажет.

С Ахмедом действительно творилось что-то странное. Он ползал кругами по земле и что-то напевал себе под нос. Потом уселся на корточки и улыбнулся нам доброй улыбкой идиота. Изо рта у него текла слюна.

— Спятил, родимый, — усмехнулся Артем. — Не выдержал интенсивного притока свежих впечатлений.

* * *

Выслушав мою историю, правда несколько в урезанном виде, бывший штурман покачал головой:

  — Да, не повезло вам. Знаю я этого Аликпера. Работорговец и жулик. Как же вы купились на его речи?

— Я вот тоже сижу и думаю о том же. Обстановка располагала... Спустились с гор, расслабились, а тут он со своим вином, в которое явно что-то подмешал.

— Ну а сейчас что вы можете сделать? — спросил мой сосед. — Два раза счастливый случай не выпадает.

По версии, рассказанной мной штурману, Филу удалось развязать веревки. Надо было срочно придумывать, как в этот раз удастся избавиться от цепей. Не рассказывать же ему о человеке из будущего. Хотя, как мне кажется, в этом мире достаточно спокойно воспринимают самые невероятные истории.

— Фил у нас раньше показывал фокусы, — наконец нашел я приемлемое объяснение. — Когда нас схватили, при нем была пилка. Ночью он распилит цепь и вытащит ключи у надсмотрщика. А дальше видно будет.

— Ключи на ночь забирает капитан.

— Значит, Фил попробует достать их у капитана. А может, этого не понадобится.

В настоящий момент меня больше занимала мысль, успеет ли Морис, полетевший в город, найти своих родственников. Он обещал сделать все для розысков и спасения Дары, рассчитывая при этом на помощь своей сестры и ее мужа.

К вечеру, когда мы в достаточной мере смогли постичь труд гребца галеры, на палубе послышался шум, в котором солировал голос Кадакиса, отдававшего какие-то приказания. Галера резко повернула, видимо к берегу.

— Ну все, — облегченно вздохнул мой сосед. — Сейчас нас покормят, и до утра можно будет отдохнуть.

Чувствовалось, хотя бывший штурман и видел, как отбивался от матросов Фил, что он не очень верит в близкое освобождение.

Морис

К началу следующего дня я наконец заметил похожий по описанию Ахмеда караван. Вот только всадников в нем добавилось. Видимо, мои друзья встретились с самим караванщиком, охрана же — а это были вооруженные люди — ждала хозяина на побережье. В таком случае дело значительно осложнялось. С самим Аликпером и двумя его слугами я справился бы шутя. Тут же мне пришлось бы сражаться с полутора десятком опытных воинов. Разве что стоило дождаться темноты и тогда попробовать что-нибудь сделать. Я решил не маячить у них перед глазами, а догнать караван на закате. Если у караванщика не состоит в штате походный маг, то не все потеряно. Поднявшись повыше, я увидел, что дорога вдоль берега одна, всадники никуда не денутся. Оставалось найти затененное место, чтобы переждать столь ненавистные мне солнечные лучи.

Голоден я не был. Когда мои друзья кинулись вниз по тропе, я вернулся к ополоумевшему Ахмеду. Теперь-то уж он точно ничего никому не скажет. Я с большим удовольствием разобрался бы и с кобольдами за все то, что они сотворили с нашим на­родом. Мне вспомнились рассказы наших старейшин о великой битве подземного и ночного народов.

Нас было меньше, и мы проиграли. С той поры племя вампиров, жившее в пещерах Красных гор, рассеялось по всему свету. Меня очень задело, когда я увидел, как быстро сблизились с нашими древними врагами мои нынешние друзья. Но все проходит, кончилось и это тягостное путешествие. Тягостное не только для меня. Я видел, как трудно давался подземный переход Артему. После удара по голове и плена он сильно изменился. Стал более молчалив и, я подозреваю, обрел зачатки истинного зрения. Не того ущербного, каким Создатель наградил людей, а настоящего, позволяющего видеть суть окружающего. Подтверждением этого может служить то, как своевременно он вмешивался в споры, вспыхивающие в нашей компании, если они могли закончиться не совсем мирно. Если так пойдет и дальше, то он может приобрести сверхспособности. Такое изредка случается в племени людей-однодневок. Об этих личностях слагаются легенды, передаваемые из поколения в поколение.

Так незаметно, за размышлениями меня сморил сон, вернее ту мою половину, которой требовался отдых. Сторожевая система моего сознания продолжала бодрствовать, придирчиво осматривая местность вокруг.

Лишь только первые живительные волны лунного света омыли мою расселину, я немедленно вылетел вдогонку каравану. Следы лошадей прекрасно просматривались на дороге, и я не боялся пролететь мимо. Через некоторое время впереди засветились походные костры. Повнимательнее приглядевшись, я без особого труда обнаружил знакомое свечение Дары, исходящее из шатра, стоявшего посреди лагеря. Шатер охранялся одним человеком. Оставалось только подождать, пока уставшие за день скачки всадники успокоятся, и начинать действовать.

Дара. Вечерние беседы

Сквозь стенки шатра пробивались звуки многолюдного походного лагеря. Ближе к вечеру к отряду Аликпера присоединилась еще одна группа всадни­ков. По всей видимости, в сферу деятельности этого подлеца попадал весь участок побережья. Со мной все эти двое суток обходились вполне сносно. Кормили, разбивали на ночь шатер. У шатра караванщик выставлял охрану. Я заметила, что по очереди дежурили два человека, которые были с Аликпером во время нашей первой встречи. Вероятно, остальным бандитам главарь не совсем доверял и охрану ценного живого товара поручал только наиболее проверенным сообщникам.

Тяжелее всего было переносить ежевечерние беседы с караванщиком, в которых он, откровенно издеваясь, рассуждал о достоинствах и недостатках гаремов Миноса и Архипелага. В такие моменты я была готова вцепиться ему в горло, но боялась усугубить и без того не слишком приятное мое нынешнее положение. Я все-таки надеялась так или иначе обмануть бдительность моих стражей и бежать. Плохо, что при пленении с меня сорвали и талисман Лагранжа, и подарок кобольда. Иначе я бы попробовала хоть с кем-нибудь связаться. Каким-то шестым чувством я ощущала, что кулон Дарка не просто великолепный драгоценный камень, но и магический амулет. Лучше бы он подарил мне какую-нибудь невзрачную вещицу. Тогда был бы шанс сохранить ее у себя. А так... разве мог этот проходимец оставить при мне почти уникальную драгоценность?! Хотя, даже сохрани я амулет, неизвестно, оказали бы мне помощь кобольды. Не давали покоя мысли об Алексе и его друзьях. Как они? Куда попали? Живы ли?

У полога шатра раздались знакомые шаги, и внутрь ввалился как всегда к вечеру пьяный Аликпер. За ним было сунулась харя какого-то его собутыльника, но он, не глядя, двинул того в ухо.

— Добрый вечер, прекрасная госпожа! — криво ухмыльнулся караванщик. — Как ты себя чувствуешь? Не нуждаешься ли в чем? Говори, не стесняйся. Мы тут все свои люди. Ну вот, — не дождавшись ответа, закивал он головой. — До чего неблагодарны люди! А особенно женщины! Я ей обеспечил все мыслимые удобства в дороге, а она со мной даже поговорить не хочет.

— О чем с тобой говорить, скотина?

— Как о чем? О том, что я вытащил тебя из рук той жалкой компании из горного ущелья. Теперь ты путешествуешь как настоящая госпожа. В твоем распоряжении находится целый шатер, а все остальные вынуждены кормить комаров на улице. В первой же попавшейся на дороге деревне я подберу для тебя хорошую служанку. Мало тебе?

Внезапно у меня родилась мысль: а что, если попытаться выудить у этой пьяной образины хоть какую-то информацию?

— Почему ты назвал компанию моего мужа жалкой?

— А разве не жалкая? Нарассказывали мне историй с три короба, как штатные сказители князя, сами же не смогли добыть даже коней.

— Где бы они их добыли? У нас не было с собой денег...

— Ха-ха-ха! — громко расхохотался караван­щик. — Зачем таким героям деньги? Если они такие умные и могучие, то надо было просто отобрать у первых встречных лошадей, их владельцы еще и благодарили бы за то, что остались в живых.

— Нам никто не успел встретиться, кроме тебя...

— Так вот у меня и надо было отобрать лошадей, — перебил меня караванщик. — Я бы на их месте не колебался ни минуты.

— Смотрю я на тебя и удивляюсь: неужели ты думаешь, что все люди такие же подлые, как и ты?

— Не все, — осклабился Аликпер. — Кто-то ведь должен и землю пахать, и скот выращивать. Если бы все были такие умные (умные, а не подлые, ты поняла?), то что бы я делал? Нет, Создатель правильно все распределил: на каждого умного приходится сотня дураков, чтобы этого умного кормить.

— Что же ты, умный, не сидишь дома, а разъезжаешь по проселкам? Да еще комаров и слепней кормишь?

— У меня есть умные подчиненные, но если я им дам волю, то рано или поздно у кого-нибудь из них возникнет мысль: зачем им кормить еще одного умного? Можно его и в сторону отодвинуть. Вот и приходится мотаться по дорогам ради собственного спокойствия.

— Боишься, значит, своих помощников? Да, кстати, что-то я не вижу твоего Ахмеда. Неужели до рудника такая длинная дорога?

— За бывшего мужа беспокоишься? — Он наклонился ко мне, дыхнув винным перегаром. — Теперь он в руках Создателя и горных духов. Пусть они о нем беспокоятся. А ты лучше подумай о том, что у тебя скоро появится новый хозяин, которого ты будешь ублажать. А Ахмед... Ну задержался немного, запил, наверное, в таверне на пристани. Деньги за твоего муженька и его товарищей неплохие должны были на руднике отстегнуть.

Вот тут я уже не слышала моего похитителя. У меня вспыхнула безумная мысль, что ребята с помощью Мориса как-то сумели выпутаться и сейчас догоняют караван.

— А не думаешь, жирная морда, что твой Ахмед не просто так задержался? Вижу по глазам, что думаешь и боишься. Поэтому и выпытывать пришел о нашем путешествии. Так вот знай, все рассказанное тебе — правда. Также правда и то, что это лишь десятая часть пройденного нами. Я тебе советую по нужде одному без телохранителей далеко не отходить. Ненароком может так получиться, что в гарем, который ты с таким вкусом описываешь, придется самому евнухом поступать. Муж у меня злопамятный.

— Нет у тебя мужа! — вскочил караванщик. — Был и весь вышел! С этого рудника на свободу отпускают только вперед ногами. Ахмед нас завтра догонит. Я тебе его лично представлю и деньги покажу, которые мы выручили от продажи.

— Что же ты так сильно разволновался? Переживаешь за пропиваемую Ахмедом выручку? Не бойся, этот доход был незапланированный. Как пришли деньги, так и уйдут. Если пришли...

— Ну-ну, — неожиданно успокоился Аликпер. — Веришь в сказку? Учти, в нашем мире сказок не бывает. Особенно в тех делах, которые я веду. Давай лучше поговорим о пиратах Архипелага. Как ты уже знаешь, они очень ценят северянок. Не часто блондинки попадают на острова. У нас на побережье больше все смугленькие проживают. Поэтому я и берегу тебя. Ты сейчас наиболее ценный товар в моем караване.

— Может, ты уже евнух? Нормальный мужчина никогда не будет пускать слюни по поводу чужих гаремов, а заведет свой. Придется мне попросить друзей выдумать тебе другое наказание, раз с мужским достоинством у тебя туго.

Я сознательно провоцировала караванщика. Гневающиеся люди в гневе, в запале часто выбалтывают то, что в нормальных условиях никогда бы не сказали. Или прекращают общение. Для меня подходил любой вариант. Уж больно достал меня своими разговорами этот работорговец. По словам Алекса, достаточно долго пробывшего на юге в своем мире, жители этих мест очень трепетно относятся ко всему связанному с их сексуальными возможностями. У Алекса на этот счет была своя теория. Муж считал, что такой перекос связан с излишками солнечной энергии, которую мы недополучаем на севере. Причем гипертрофированная сексуальность характерна для всех живущих на южных широтах независимо от национальности. Дети переехавшего на юг северянина будут также созревать в половом отношении намного раньше, чем на севере, и часто могут быть зациклены на всем, что связано с сексом.

Расчет мой оказался верным. Караванщик побагровел, даже пошел какими-то фиолетовыми пятнами от злости, но маячившая впереди возможная выгода пересилила гнев.

— Тебе повезло, что ты слишком дорого стоишь, — прошипел он. — Иначе я бы показал тебе, что может настоящий мужчина, а потом отдал бы своим людям для забавы.

С этими словами он выкатился из шатра, и я с облегчением вздохнула.

* * *

Лагерь постепенно успокаивался. Скоро можно было услышать только позвякивание оружия размеренно ходившего у шатра охранника да фырканье лошадей в отдалении. Меня тоже начало клонить в сон. Внезапно я очнулась от тягостной полудремы. Что-то изменилось в окружающей обстановке. Но что? Затихли шаги охранника. Неужели он не побоялся своего предводителя и устроился спать? Может, мне попробовать воспользоваться моментом и улизнуть? Тихо, на цыпочках я двинулась к выходу из шатра. Вдруг полог колыхнулся, и на пороге возник Морис. Он приложил палец к губам и поманил меня за собой.

Охранник, растянувшись рядом у входа в шатер, сладко сопел. Когда мы пробирались мимо, я осторожно вытащила у него из ножен тяжелый, изогнутый клинок. Хоть он и отличался от северных прямых мечей, но при стычке вполне мог оказаться полезен. За голенищем сапога усыпленного стража торчал тонкий стилет, который я также позаимствовала. Мне еще подумалось, что утром, после пробуждения караванщика, этому бедолаге уже не понадобится ничего, кроме двух метров земли.

— Двигайся к лошадям, — раздался у моего уха шепот Мориса. После чего он беззвучно исчез в ночи.

Я благополучно добралась до лужайки, где паслись стреноженные лошади. Охраны тут тоже не было видно. Наверное, Морис успел поработать над этой проблемой раньше. Подкравшись к ближайшей лошади, я распорола ремни у нее на ногах и повела к дороге, хорошо видной в лунном свете. Уже на ней меня догнал Морис и протянул седло с уздечкой.

— Двигаемся в сторону Миноса, — тихо произнес он, указав направление.

— Что с Алексом? — вырвалось у меня.

— С Алексом и остальными все нормально, — произнес Морис.

Мне стало стыдно, что я спросила только о муже. Морис может подумать, что Артем и Фил мне безразличны.

— Они должны были попытаться уплыть на корабле, чтобы перехватить караванщика в городе, — продолжил Морис, — пока он не успел тебя продать. Мы сейчас попытаемся оторваться от этой банды работорговцев. Если они утром кинутся назад, то у нас есть реальный шанс уйти.

— Как ты меня нашел?

— Все-таки я вампир, и ночь моя стихия, — улыбнулся Морис. — Нам, главное, пробраться в долину. Там находится замок, где живут мои соплеменники. Надеюсь, у них ты будешь в большей безопасности, чем в руках этой мрази.

— Откуда ты узнал, что здесь живут твои родичи?

— А это Ахмед расстарался. Уж очень он нашего брата боится.

— Что с ним? Караванщик сильно беспокоился по поводу его задержки.

— С ним уже ничего. Надеюсь, что та же участь постигнет и нашего друга караванщика. Когда мы расставались, Алекс был ужасно зол на него.

Что конкретно случилось с приближенным Аликпера, я не стала выяснять и, оседлав лошадь, понеслась по ночной дороге. Морис, взмыв в воздух, растаял в темноте.

Фил. Конец гребле

Пробудившийся ото сна надсмотрщик бросился мне навстречу, но меня опередил Алекс, перехвативший вскинутый кнут и нанесший страшный рубящий удар ребром ладони по горлу надсмотрщика. Тот захрипел и опрокинулся навзничь.

— У него нет ключей, — прошептал Артем, быстро обыскавший дергающееся в предсмертных конвульсиях тело.

— Попробуем открыть без ключей. — Я подобрался к решетчатому люку, ведущему на палубу, и, дождавшись очередного всплеска волны, переломил дужку замка.

Выбравшись на палубу, мы разделились. Алекс двинулся на корму, а я к носовой части, где, по словам бывшего штурмана, дежурили вахтенные. Ар­тем остался караулить вход в палубную надстройку, служившую жИльсм команде и капитану. Со своим матросом я справился быстро, аккуратно отключив его. С кормы раздался тихий всплеск, и я увидел скользнувшего к Артему Алекса.

Надо же, как разозлили человека. Так он всю команду пустит в расход, а они нам еще могут пригодиться.

— Подожди, — шепнул я Алексу. — Сейчас освобожу остальных гребцов. Команда слишком многочисленна и прилично вооружена. Втроем мы можем не справиться. Да смотри не прикончи капитана. Нам с ним еще побеседовать надо.

Далее события развивались стремительно. Решительно настроенные галерники ворвались в каюту и быстро смяли сопротивление не совсем пробудившихся матросов. Я заглянул в капитанскую каюту. Там Алекс отрабатывал приемы рукопашного боя на капитане. Действовал он в щадящем режиме, и тем не менее Кадакис с визгом, как мячик, летал по своему просторному обиталищу. Как он ни пытался уклониться от ударов, ничего не получалось.

— Не прибей его, он нам еще нужен, — попытался я охладить жажду мести моего друга.

— Не беспокойся, — кивнул он мне. — Так быстро я не лишу себя удовольствия. Он у меня за каждый удар кнута ответит втройне.

— Груз наш на месте?

— Да. У Артема на палубе. Мы вовремя с ним сюда сунулись. Этот придурок, — Алекс ткнул ногой скулящего капитана, — пытался разобраться в устройстве гранаты. Еще несколько минут, и наша галоша пошла бы на дно со всем экипажем.

Уверившись, что Алекс не намерен насмерть забить Кадакиса, я поднялся на палубу.

Артем сидел на бухте каната с одним из гребцов.

— Знакомься, — представил он незнакомца. — Шарон, бывший штурман нашего капитана.

— Где остальные? — спросил я, пожав руку новому знакомому.

— Празднуют победу, — кивнул на корму Шарон. Там раздавались радостные возгласы, звенело стекло.

Кадакис вез большой груз вина в Минос. Освободившиеся гребцы, обнаружив эти драгоценные запасы, с энтузиазмом принялись их истреблять, вознаграждая себя за долгое воздержание.

— Я объяснил Шарону, зачем нам надо срочно в Минос. — Артем взглянул на штурмана, и тот утвердительно кивнул. — Он согласен нам помочь, но тут возникает одна проблема. Большинство гребцов действительно являются осужденными и добровольно в Минос не поплывут.

— Не поплывут по своей воле — заставим, — заявил появившийся на палубе Алекс. Он забрал у Артема автомат. — Пошли разбираться с коллективом.

— Постой, — попытался остановить его Шарон. — Там есть настоящие головорезы.

— Сейчас проверим, насколько они настоящие, — заявил решительно настроенный Артем.

Нас встретили радостными возгласами и призывами присоединиться к пиршеству.

— Друзья! — Я вышел вперед. — Нам надо срочно в Минос. Не могли бы вы нам помочь?

— А что? Поможем, — заявил один из сидящих возле бочки с вином, но тут вперед выступил какой-то верзила. Его грудь и руки украшали татуировки весьма сомнительного содержания.

— Какой Минос?! — прорычал он. — Мы захватили эту галеру для себя и не собираемся возвращаться обратно и сдаваться властям. Отныне мы — вольные мореплаватели и будем жить для себя, а не для других. Правильно я говорю? — Он повернулся к толпе. Она ответила радостным утвердительным гулом.

— Да, все больше убеждаюсь, что благодарность людская не имеет границ, — с горечью произнес Алекс. — Вчера готовы были из-за миски баланды на брюхе елозить, а сегодня уже чувствуют себя хозяевами положения.

— По-настоящему опасны здесь четыре-пять че­ловек, — шепнул стоящий позади Артем. — Этот татуированный и сидящие слева от него. Остальная толпа просто тянется за вожаком, как овцы за козлом.

— Несогласные с нами могут отправляться на все четыре стороны, — повернулся к нам верховодящий здесь верзила. — До берега недалеко. Мы же плывем в другую сторону.

Я не успел ничего ему ответить, как мимо моего плеча свистнул нож и вошел точно под левый сосок говорившего. Он качнулся, недоуменно взглянул на торчащую из груди рукоятку и рухнул лицом вниз. Оглянувшись, я увидел, как Артем приготовил еще один клинок.

— Ну, кто еще хочет плыть в другую сторону? — выступил вперед Алекс.

Автомат в его руках ничего не говорил незнакомым с огнестрельным оружием бунтарям. Для двоих приближенных неожиданно почившего главаря, схватившихся за ножи, действие его оказалось последним, что им довелось испытать в жизни..... Их Алекс срезал короткой очередью, прогремевшей в помещении оглушительно громко.

— Еще есть несогласные с курсом корабля? — Он повел автоматом по помещению.

Народ, испуганно шарахнувшийся к бортам, без­молвствовал.

— Ты и ты. — Алекс ткнул стволом в двух оставшихся в живых приятелей главаря. — До берега недалеко, как сказал ваш почивший подельник. Мы плывем в другую сторону.

Когда наша галера ходко скользила, подгоняемая попутным ветром, по направлению к Миносу, я подошел к Артему, сидящему у левого борта.

— Как тебе удалось вычислить вожаков?

— Ты веришь в экстрасенсорику? — ответил он вопросом на вопрос.

— Смотря в какую. Лозоходцев, отыскивающих водяную жилу, как они говорят, видел и верю, что это возможно.

— Ну, это чепуха, — взглянул на меня Артем. — Это я сейчас безо всякой лозы смогу сделать. Помнишь бой в ущелье?

— Конечно. Разве такое забывается?

— Так вот, там меня кто-то из орков очень профессионально приложил по голове. После этого пришлось поверить в то, что экстрасенсорные способности людей не бред газетчиков и жуликов. Я вдруг стал видеть ауру окружающих меня людей. Поначалу думал, что тихо схожу с ума, но позже понял, что это возможно.

— А что ты еще способен чувствовать? — Мне стало действительно интересно.

— Железо. — Артем посмотрел на корму. — Оружие мы у победившего пролетариата временно изъяли?

— Да. Все во избежание эксцессов заперто в капитанской каюте.

— Так вот. У рулевого остался нож. Можешь пойти проверить. На левой голени... или привязан, или в ножнах.

— Ты точно его видишь?

— Скорее чувствую. И даже это не совсем верно. Не смог я еще подобрать определения. Получается, как если бы слепому от рождения пробовать объяснять, что такое цветовая гамма.

— И все? Только это?

— Да нет. Ощущаю симпатию и антипатию. Вот, например, чувствую, как тебя любит твой чудо-ком­бинезон.

— Ты серьезно? Не шутишь? Этого не может быть. Я же объяснял, что моя экипировка — стандартный набор для людей, чья работа связана с опасностью для жизни. Как кевларовый жилет у Алекса, только на более высоком уровне.

— Твой комбинезон подгоняли индивидуально под тебя или его любой надеть может?

— Конечно, подгоняли. Никто, кроме меня, воспользоваться им не сможет. Но в нем нет даже псевдоразумной составляющей. Просто усилитель био­токов.

— Значит, ваши ученые производят вещи, в которых сами не до конца разбираются.

Последними словами об эмоциональной составляющей моего комбинезона он меня просто добил. В голове не укладывалось, как это комплект рабочей одежды может воспылать любовью к своему хозяину. А может быть, эта странность проявилась только здесь, в Лаоконе? Раз мечи тут попадаются почти разумные, то почему не предположить, что и комбинезон внезапно обрел специфический, но разум. Пора уже начать как-то систематизировать все странности и достижения этого мира. А то за постоянными стычками я забыл об основной своей профессии.

После подавленного в зародыше мятежа галерников мы выбрали из них случайно попавших к «греку» в рабство бедолаг и сформировали палубную команду. Оставшиеся гребцы, по словам Шарона, и в самом деле были государственными преступниками, отбывавшими наказание таким образом. Их вместе с уцелевшими матросами Кадакиса загнали обратно в трюм, к веслам. Мы не собирались обращаться с ними, как бывший хозяин, но, учитывая желание гребцов перейти в братство пиратов, решили не церемониться и заставить поработать вначале на нас. Поэтому кому-то одному из нас приходилось постоянно дежурить в трюме, побуждая этот сброд видом автомата к активной гребле. Подходило время моего дежурства, да и Алексу надо было рассказать о странных откровениях Артема.

Артем. Сила убеждения

По всему было видно, что Фил мне не поверил. «А что ты еще способен чувствовать?» Ответь я на его вопрос по полной программе, и он точно решил бы, что я сошел с ума. Или после удара орковской дубины, или позже. Так сказать, не выдержал тягот трудного пути. Да что говорить о нем, когда у меня самого поначалу было твердое убеждение в своей прогрессирующей ненормальности. Не той «ненормальности», которой я обладал сейчас, а обычной человеческой ненормальности, благополучно заверша ющейся в каком-нибудь провинциальном дурдоме. «А что ты еще способен чувствовать?» Многое, боевой мой сотоварищ, многое... Процессор в кармане твоего живого комбинезона, который ты так и не привел в действие по причине отсутствия в этом мире электричества или иной энергии. Рыб, которые в данный момент проплывают под днищем нашего корыта, эмоции как всего экипажа, так и каждого человека в отдельности. Могу определить, есть ли люди на виднеющейся по правому борту суше и даже сколько человек в данный момент находится на этом скалистом берегу. И у меня такое предчувствие, что очень скоро я смогу легко определять местоположение тех, кто мне близок или до­рог. По крайней мере в пределах галеры я могу, не оборачиваясь, с точностью до полуметра определить, где находятся Фил или Алекс. Мне кажется, что этим свойством обладает Морис. Иначе непонятно, как он находил нас после целого дня, а то и суток отсутствия. По моим наблюдениям, он не кружил вокруг, а летел прямо в то место, где находились мы. Дай Бог, или Создатель (не важно, как он называется в этом мире), чтобы это свойство развилось быстрее. Тогда мы точно будем знать, где искать Дару. Если миссия Мориса провалилась.

Вот Мориса, мне кажется, я уже могу чувствовать на достаточно большом расстоянии. И он не торопится в город к своим соплеменникам, а находится где-то чуть впереди нас на берегу. Очевидно, Морис предпринимает действия по спасению Дары. Иначе его метания в пределах моей «видимости» объяснить трудно.

Еще одно качество, проявившееся исподволь, — интуиция. Это к вопросу о «внутреннем голосе». Мой «внутренний голос» с недавнего времени действует с завидным постоянством и почти не ошибается. Другое дело, что слышен он, когда я нахожусь в трезвом состоянии. Только этим можно объяснить легкость, с которой нас облапошил караванщик. Как говорил герой одного популярного фильма: «Пить надо меньше! Меньше надо пить!» Теперь только и остается винить себя за слабохарактерность. Расслабиться, видите ли, захотелось, несмотря на то что караванщик мне сразу показался каким-то гнилым изнутри. Но и у этой гниды, наверное, не с первых минут знакомства возник в мыслях гнусный замысел.

Или он пользуется каким-нибудь камуфлирующим амулетом или заклинанием. В этом мире можно ждать чего угодно. Иначе я бы его раскусил! Эх, да что теперь заниматься самоистязанием! Но когда мы его догоним, а до города, я чувствую, мы доберемся благополучно, то неизвестно, кто этого Аликпера первым достанет — Алекс или я. А вот, кстати, и Алекс — легок на помине. И по его виду можно понять, что теперь он, после разговора с Филом, намерен выяснить степень моей нормальности.

Видя его затруднение, я решил начать разговор первым:

  — Фил с тобой уже поделился своими сомнениями?

— По поводу чего? — попытался изобразить непонимание Алекс.

— Брось, не притворяйся. Конечно, по поводу моего душевного состояния.

— Ну, не сомнениями... — Алекс пытался выразиться поделикатнее. — Скажем так, определенными опасениями в связи с нестандартностью высказанных тобой мыслей.

— Надо же, формулировочка! Не знай я, что ты геолог по специальности, подумал бы — выпускник философского факультета. Не темни. Вы решили, что я сошел с ума?

— Я этого не говорил, но, согласись, того, что ты наговорил Филу, достаточно, чтобы зародились такие сомнения.

— Ты проверял рулевого? Нашел у него нож?

— Это еще не доказательство. Нож ты мог видеть и раньше.

— Почему же тебя не удивило, как я определил потенциальных вожаков среди галерников?

— Ты просто наблюдательный человек.

— Хм... Ты прямо как марксист и верный ленинец толкуешь все с позиций материализма. Морис у тебя под какую классификацию подпадает? Водяной? Русалка, с которой, как я понял, ты благополучно переспал? Дракон из ущелья? Таинственный пришелец в каюте у Каюма, столь загадочно исчезнувший? Может, еще продолжить или хватит? Или ты, как и Дарвин, считаешь себя произошедшим от обезьяны? Тогда что-то пытаться объяснить потомку орангутана действительно бесполезно...

— Не кипятись, — наклонился ко мне Алекс. — Мы желаем тебе только добра. Поэтому и пытаемся понять, насколько адекватно ты реагируешь на «действительность, данную нам в ощущениях».

— Это скорее я должен вас проверять... насколько полно вы воспринимаете окружающую среду.

— А у тебя, случаем, не паранойя? — спросил Алекс.

— Ты, кстати, нормальный человек, так и не ответил на мои вопросы. Но обвинить меня походя в сумасшествии.....

— Давай оставим этот разговор, — примиряющим тоном произнес Алекс. — Не хватало еще конфликта между нами. Если ты считаешь, что видишь ауру окружающих людей, пусть будет так. Я готов поверить в твои способности. Тем более что это нам уже здорово помогло.

— Тогда ты должен быть готов поверить и тому, что я могу видеть на расстоянии.

— Но это все могут.

— Я имею в виду ауру, в которую ты так до конца и не поверил.

Алекс, не желая опять начинать спор, неопределенно пожал плечами. Ну что ж, сейчас я тебя обращу в свою веру.

— Если мы повернем градусов на тридцать к северу, то вот за тем мысом сможем найти Мориса. Как ты помнишь, он полетел искать Дару. Так вот, в этот момент он находится недалеко от нас. Что будем делать? Поплывем в Минос? Или ты поверишь в мои экстрасенсорные способности?

— Шарон! — крикнул Алекс. — Держи на тот мыс!

Дара. Бой у скалы

Не везет так не везет! Недолго пришлось мне дышать воздухом свободы. Если быть точной, то до рассвета. Вместе с солнцем, показавшимся из-за отрогов Красных гор, меня настигли преследователи...

Я стояла спиной к сосне, выросшей в расселине, а передо мной сужался полукруг шайки караванщика. Угрожая саблей, позаимствованной у спящего охранника, я пыталась держать бандитов на расстоянии, но все было бесполезно. Одному, даже опытному, бойцу не устоять, если на него навалятся толпой. Что уж говорить обо мне! Просто они медлили из-за того, что я неожиданно даже для себя серьезно ранила первого кинувшегося ко мне бандита. Видимо, он решил, что перед ним легкая добыча, и расслабился. Сейчас он лежал, свернувшись калачиком, и его уже ничего не беспокоило, кроме дыры в животе.

А попалась я так быстро по нелепой случайности. Лошадь примерно после получаса скачки сбила себе ногу. Погоня же отставала минут на десять. Вот так я и побыла свободной в общей сложности около часа.

Внезапно обстановка резко изменилась. Словно вихрь пронесся над толпой бандитов, и рядом со мной буквально материализовался из воздуха Морис. Подчиненные караванщика завопили от страха при виде вампира в боевой трансформации и кинулись вниз к дороге. Кроме двух, оставшихся валяться на каменистой тропе.

— Морис! Что ты здесь делаешь? Мы же договорились, что ты не вмешиваешься в стычки до встречи с Алексом и остальными.

— Сейчас это время подошло. — Морис повел сверкнувшим мечом в сторону моря. — Они недалеко и скоро будут здесь. Нам хотя бы часа полтора продержаться, а там подоспеет подмога.

— Откуда ты знаешь?

— У меня был контакт с Артемом.

— Ты его видел? — вырвалось у меня. — А остальных?

— Нет. — Морис сочувственно взглянул на меня. — Контакт был не на физическом уровне...

— Как они?

— Нормально. — Морис повернулся в сторону тропы. — Вот теперь держись, быстро эта мразь сорганизовалась. Сейчас будут здесь.

Приходится признать, что, несмотря на все свои недостатки, Аликпер-заде был хорошим руководите­лем. Так быстро привести в порядок совершенно деморализованную толпу, в которую превратилась его шайка после встречи с вампиром, мог только настоящий вожак.

Морис не стал ждать, когда подтянутся основные силы, и бросился вперед, едва из-за поворота показались первые бандиты. Еще двое, шедшие первыми, рухнули на камни, но затем атака Мориса замедлилась. Остальные разбойники прихватили с собой щиты и, образовав нечто вроде клина, двигались вперед, довольно успешно прикрываясь от ударов меча вампира. Внезапно из середины строя между щитами со звоном полетели арбалетные болты. Тут Мориса не спасла даже его невероятная реакция. Может быть, от простой стрелы, выпущенной из лука, он и увернулся бы, но против арбалетного залпа вампир был бессилен. Почему он не превратился в летучую мышь и не улетел, я до сих пор не понимаю.

Морис зашатался, болты с хлюпаньем впивались в его тело. Следующий залп отшвырнул его к скале, и он рухнул на камни рядом со мной. Строй бандитов распался, и из его середины появился караванщик.

— Ну что, птичка, попалась? — улыбнулся он мне, затем повернулся к своим подчиненным: — Смахните кровососу голову да не забудьте осиновый кол в сердце.

Несколько человек бросились к вампиру. Тогда я решила, что и мне надо внести посильный вклад в сражение. Переступив через безжизненное тело моего товарища, я шагнула вперед, угрожая саблей и стилетом приближающимся бандитам. Те в нерешительности остановились.

— Обезоружьте ее! — крикнул караванщик. — И тащите сюда. Мы уже и так достаточно долго задержались в этой дыре.

Я понимала, что шансы выстоять в схватке с закаленными бойцами у меня нулевые. Морис лежал неподвижно. В собственном доме, в деревне я видела, как погибают вампиры. Если Морис не горел, как его соплеменник, то был шанс, что он еще жив. Для его спасения оставался один способ.

— Стойте! — Я поднесла кинжал к горлу. — Караванщик, я согласна ехать дальше с тобой и не делать попыток бежать, если вы не тронете вампира. В противном случае я перережу себе горло, и тебе не достанется ничего, кроме убытков.

— Ты блефуешь, — шагнул ко мне караванщик. — Никто еще не расплачивался своей жизнью за жизнь врагов расы людей.

— Ты говорил, что я дорого стою на невольничьем рынке?

Караванщик молча кивнул.

— Тогда рискни, и узнаешь, блефую я или нет.

Видно было, что караванщика одолевают сомнения, но победила в конце концов, как я и рассчитывала, его жадность.

— Ладно. — Он махнул рукой. — Поехали. Пусть эта нежить остается здесь. Сам сдохнет на солнце.

— Хочу тебя предупредить: я не шучу. Если вы попытаетесь расправиться с вампиром, я найду способ не дожить до продажи.

— Первый раз вижу, как самоотверженно защищают вампира, — хмыкнул Аликпер. — Все равно как корова бы на живодерне встала на защиту мясника. Я тебе дал слово — никто его не тронет.

Когда мы садились на коней, на горизонте появился парус. Если Морис не ошибался, на корабле находился Алекс с друзьями, но они безнадежно опаздывали. Ну хотя бы Мориса спасут, если караванщик все-таки пошлет кого-нибудь его добить. Я больше ничего для его спасения сделать не могла.

Морис. Неожиданная помощь

Как будто сквозь туман я видел торгующуюся Дару с бандитами. Механизм регенерации организма работал с полной загрузкой, но мешали торчащие в теле арбалетные болты и проклятое солнце, буквально высасывающее остатки моих сил. Беспамятство накатывало волнами. Очнувшись в очередной раз, я понял, что все уехали. Пошарив около себя, я обнаружил меч. Кайлей, почувствовав хозяина, начал отдавать накопленный запас энергии. Через какое-то время, опираясь на меч, я смог отползти в тень сосны. Внезапно послышался конский топот, и из-за поворота выехали два всадника.

— Вот он, уже в тень переполз, — сразу заметил меня один из них.

— Хозяин знает, какие они живучие. — Второй выдернул из сумы осиновый кол. — Поэтому нас и послал. Давай быстрее его добьем и вернемся. А то, не дай Создатель, кто-нибудь из его сородичей появится.

— Не появится, не бойся, — засмеялся первый, спешиваясь. — Это северный вампир. У него тут сородичей быть не может. Если бы на бабу заявил свои права местный вампир, Аликпер не стал бы связываться с этой заезжей шалавой. Иначе мы все уже валялись бы на дороге без единой капли крови. А этот — пришелец, связи с местными нет. Поэтому Аликпер и приказал добить его, чтобы до миносских кровососов случайно не добрался.

Они обнажили сабли и приблизились ко мне. Я попытался приподнять меч, но тут же обессиленно уронил его.

— Что, голубчик, ослабел? — злорадно произнес один из них, несший кол. — Подожди чуть-чуть, и твои мучения закончатся. А меч-то не тронь, я его приберу.

Он схватился за меч.

— Стой! — бросился к нему первый, но не успел. Остатки энергии Кайлей разрядил в чужую руку, прикоснувшуюся к нему, и бандит с воплем отлетел в кусты.

— Ты что, придурок, не знаешь, что к вампирьему мечу нельзя прикасаться при живом хозяине?!

— Откуда я знаю! — заорал второй бандит, выбираясь из кустов. — Хозяин велел нам привезти меч, вот я и...

— Он велел забрать его после смерти вампира, — наставительно произнес первый бандит. — Скажи спасибо, что живой остался.

— Ну, этот гад сейчас за все заплатит! — Злобно ощерившись, пострадавший направился ко мне, занося кол.

Я закрыл глаза. Вот и все. Недолгим оказался мой век. И где погибнуть: не в благородном поединке, не в битве, а на пыльной дороге от руки какого-то разбойника...

Вдруг я услышал уверенные шаги по тропе, и к нашей компании присоединилось четвертое лицо.

— Не торопитесь, милейшие! — произнес смутно знакомый голос.

Открыв глаза, я увидел спускающегося по тропе кобольда. Это был один из братьев, которые провожали нас через пещеры. Ну вот, еще один по мою душу явился! У меня не было никаких сомнений в его намерениях. После того как наш народ покинул пещеры, старейшины числили подземный народ в первых врагах.

— Что тебе надо? — шагнул навстречу бородачу один из бандитов. — Это наша добыча! Иди себе своей дорогой и не задерживайся. Мы с вашим на­родом не воюем.

Второй бандит оставил кол и тоже двинулся к кобольду.

— Вы имеете шанс остаться в живых, если сейчас же сядете на коней и уедете.

В подтверждение своих слов кобольд выдернул из-за спины секиру. Бандиты переглянулись. Драться с незнакомым противником им не очень хотелось.

— Может, действительно оставим нелюдя этому недомерку? — спросил один у второго. Тот, поколебавшись, молча пожал плечами.

— Ладно, мы согласны, — повернулся к кобольду бандит. — Только меч ты отдашь нам.

— Но теперь я не согласен, — зловеще улыбнулся кобольд. — Сейчас мы проверим, чего стоит один недомерок против двух оглобель.

Бросившись вперед, он отбил удар сабли первого из бандитов и, нырнув вправо от другого клинка, подсек ноги второму, менее проворному разбойнику. Мгновенно развернувшись, кобольд, не обращая больше внимания на корчащегося в пыли и крови бандита, принял боевую стойку, ловя каждое движение оставшегося невредимым первого разбойника. Тот был опытным бойцом и, выхватив из-за голенища кинжал, начал сдвигаться влево по кругу от кобольда. Его клинок, поднятый на уровень груди, напоминал готовую к мгновенному броску змею. Взблескивающее на солнце лезвие ткало смертельные узоры, выбирая брешь в защите кобольда. То один из них, то другой делали осторожные выпады, проверяя защиту противника. Но бойцы попались примерно равные по классу, и поединок грозил затянуться. Несколько раз они сходились в ближнем бою, и кобольду, хотя он и был, кажется, сильнее, приходилось разрывать дистанцию, уходя от кинжала противника. На дальней дистанции кобольд со своей секирой чувствовал себя более свободно. Внезапно бандит метнул кинжал в противника и бросился к лежащему без движения своему напарнику. Кобольд увернулся от кинжала и ринулся вслед. В это время бандит подобрал второй клинок. Тут уже тяжело пришлось кобольду. Секира — это все-таки штурмовой инструмент, предназначенный для атаки в толпе и напролом. Для одиночных поединков владелец этого оружия должен обладать недюжинной силой и ловкостью. Сила у кобольда была, но вот в мастерстве он немного уступал своему противнику. Тот действовал двумя клинками с такой непринужденностью и легкостью, что, казалось, родился с оружием в руках. Бандит не шел на обострение, на обмен ударами, когда зачастую все решает грубая сила, а ужом вился вокруг кобольда, пытаясь достать его острием то одного, то другого клинка, метя в незащищенную шею и лицо противника. Солнце заметно продвинулось по небосводу. У Дарка — я его наконец узнал — появились кровавые отметины на руках, не защищенных кольчугой, но кобольд пока не испытывал усталости и дышал по-прежнему легко и размеренно. Разбойник же, напротив, выдыхал воздух тяжело, с хрипом. Он, видимо, не привык так долго вести бои. Да и у такого мастера клинка вряд ли было много соперников. Вот он и расслабился. Сказывалось отсутствие тренировок. По нему было видно, что он и сам это понял. Неожиданно он проскочил мимо кобольда и кинулся по тропе к стоящим неподалеку ло­шадям. Бегал бандит тоже на удивление быстро. У кряжистого кобольда не было ни одного шанса догнать соперника. Он решил эту задачу по-другому, метнув вслед бегущему свою секиру. Тяжелое лезвие вошло в спину разбойнику, когда тот уже взлетел на коня, и буквально смело его на землю. Кобольд вытер пот со лба и повернулся ко мне.

Алекс

Пришлось мне все-таки признать существование экстрасенсорных способностей у моего друга. В том же, что мы опоздали, не его вина.

Артем невесело пошутил:

— У самоходной локаторной станции еще не тот радиус действия.

Оставалось надеяться нагнать караванщика по дороге в город. Хотя, потеряв столько людей за один поход, он должен быть настороже. Лошадей у него много, каждый всадник имеет еще и запасную. Пересаживаясь с лошади на лошадь и уделяя отдыху минимально необходимое время, банда могла нас опережать намного. Несмотря на это, я решил преследовать похитителей по суше. У нас остались две лошади погибших бандитов, которых мы на этот раз, в отличие от лошадей Ахмеда, не упустили. И спутник у меня быстро определился — Дарк. Кобольд почему-то наотрез отказался продолжить путешествие на галере. Поэтому было решено, что Ар­тем и Фил попытаются как можно быстрее достигнуть Миноса, чтобы опередить караванщика, а мы с Дарком будем двигаться сушей. Позже к нам обещал присоединиться Морис. Ему надо было прийти в себя после такого тяжелого боя. Хоть он и обладал потрясающей способностью к регенерации своего организма, но даже для вампира получить за один раз столько ран оказалось чрезмерным. Пока же его перенесли на галеру.

* * *

— Почему ты решил следовать вместе с нами? — спросил я Дарка.

— Пришла моя пора совершить путешествие зрелости.

Дарк споро и ловко развел костер, и над ним побулькивало в котелке аппетитно пахнущее варево. Блики огня высвечивали медно-красные, рубленые черты поглощенного приготовлением ужина кобольда. Невдалеке пофыркивали стреноженные кони, да временами вскрикивала какая-то ночная птица. Идиллия в стиле Дикого Запада, куда я так хотел попасть в детстве, начитавшись Майн Рида и Фенимора Купера. Идиллия, если, конечно, забыть, что моя жена находится в руках бандитов-работо­рговцев.

Дарк и я скакали без отдыха весь оставшийся день и часть ночи. Мы надеялись, что караванщик будет ждать своих подчиненных, но эта хитрая лиса обладала поистине феноменальным чутьем на опасность. Все, что мы обнаружили, — это следы кратковременного отдыха. Я порывался двигаться дальше, но Дарк меня убедил сделать остановку. Иначе утром пришлось бы догонять караванщика пешком. Поглядев на понуро стоявших лошадей, я с неохотой признал, что кобольд прав. Теперь, пользуясь вынужденной передышкой, я решил поподробнее узнать, что побудило Дарка присоединиться к нашей компании.

— Но ты же мог направиться в любую сторону? — продолжил я расспросы.

— Нет, не мог.

— Почему?

— Я подарил твоей женщине амулет, — поглядел на меня через костер кобольд. — Это один из камней моего рода. Получивший его становится нашим соплеменником и вправе рассчитывать на помощь.

— Но как ты узнал, что Дара в беде?

— Я почувствовал это.

— Как ты мог почувствовать что-то, находясь на таком расстоянии, да еще под землей?

— Неужели ты не способен чувствовать боль или радость близкого человека? — задал встречный вопрос кобольд.

— В принципе, способен, но не всегда, — вынужден был признать его правоту я.

— Когда Дара лишилась амулета, я сразу понял, что она попала в беду. Старейшины разрешили оказать помощь породнившейся с нами и считать это моим путешествием зрелости.

— Что же они не расщедрились на больший отряд для спасения соплеменницы? — вырвалось у меня.

— Ты, наверное, забыл, что нас не так много и почти все воины отправились очищать северные пещеры от орков? — Дарк нахмурил кустистые брови. — Или ты считаешь меня недостойным попутчиком?

— Боже упаси! Я рад, что ты с нами, но, согласись, десяток воинов твоего рода легко мог бы справиться с любой шайкой побережья.

— Шайка караванщика не такое серьезное препятствие, чтобы набирать целый отряд отборных бойцов, — надменно выпятил бороду кобольд. — Успей мы в ущелье к началу событий, мое путешествие закончилось бы не начавшись, а шкура караванщика сушилась бы на ветерке.

— Ты не преувеличиваешь наши возможности?

— Воин в походе во имя справедливости стоит десяти обычных бойцов. Вы втроем захватили целую галеру. Экипаж ее, насколько я знаю, не состоял из сосунков.

— Ну ладно, ты меня убедил. Давай ужинать.

Речь кобольда была несколько напыщенной, но смысл в ней был. Хотя, в какой ситуации человек не останавливается ни перед чем, вопрос, конечно, спорный. Насколько мне довелось наблюдать, люди способны на чудеса героизма лишь при спасении собственной шкуры и гораздо реже во имя такого для многих отвлеченного понятия, как справедливость. По крайней мере среди своих сверстников, выросших в условиях двойной морали. Каждый старался, ориентируясь на партийных бонз, построить по мере своих сил собственное светлое настоящее и будущее. На самом деле, несмотря на декларации, основной чертой наших властей предержащих являлся цинизм. Павок Корчагиных к концу двадцатого века на горизонте не наблюдалось.

* * *

Второй день прошел также в безрезультатной скачке. Караванщик и его банда как будто чувствовали, что за ними погоня, и торопились изо всех сил. Вдобавок ко всему ближе к вечеру стала портиться погода. Иссиня-черные, громыхающие тучи вываливались из-за отрогов Красных гор и деловито устремлялись к морю. Нас пока, налитые по самую макушку электричеством и водой, они миновали стороной. Дарк обеспокоенно оглядывался по сторонам, принюхивался к налетающим порывам ветра и все больше мрачнел. В конце концов мое терпение лопнуло, и я потребовал объяснений.

Из слов кобольда выходило, что мы оказались во власти очередной магии. Здешние жители считают стихии одушевленными существами. Сильный волшебник может подчинить себе стихии огня, земли и воды. В настоящий момент получалось, что какой-то маг натравил воздушных демонов на морских, чему мы стали свидетелями. В море действительно творилось что-то невообразимое. Волны с грохотом бились о скалистый берег. Воздушные смерчи крутили тучи в различных направлениях. Временами на горизонте вставал настоящий частокол из молний. Дарк клялся, что это не простая гроза. Мне тоже начало казаться не совсем обычным действо, которое разыгрывалось на море. Создавалось впечатление, что какой-то гигант целенаправленно перемешивает тучи и воду большой ложкой. Я не часто бывал на море и не мог дать объективную оценку разворачивающейся перед нашими взорами вакханалии, но на обычное природное явление эта картина была непохожа. О том, что должны были испытывать наши товарищи, попавшие на утлом судне в самый центр разгула стихии, лучше было не думать.

* * *

Пережидать напор этой стихии нам пришлось почти сутки. Хорошо хоть по дороге попалась расселина в скалах, где мы укрыли лошадей и спрятались сами от хлынувшей стены дождя. Двигаться дальше в этот ливень было бы чистым самоубийст­вом. Дарк оказался идеальным попутчиком — спокойным и немногословным. Он больше предпочитал молчать во время нашей вынужденной остановки и возиться со своей секирой, доводя ее лезвие до зеркального блеска.

На следующий день к вечеру ливень стал стихать, перейдя в легкий дождичек, и мы двинулись дальше. Через несколько часов скачки по равнине мы приблизились уже в сумерках к предместьям Миноса. Дорога вилась почти вплотную к морскому побережью. В одной из бухточек мы увидели, к своему огромному облегчению, изрядно потрепанную, но целую и невредимую галеру.

Фил. Таверна «Морской конек»

Что значит страх людей перед потусторонними силами! Один вид Мориса заставил команду галеры работать слаженно и четко, повинуясь малейшему жесту со стороны вампира. С его появлением на борту исчезла наша головная боль, связанная с постоянными усилиями по поддержанию дисциплины.

Наша галера, крадясь вдоль берега, подбиралась к невзрачному двухэтажному строению. Дом выглядел древним и обветшалым. Не верилось, что в нем обитает один из богатейших людей побережья. По словам Шарона, здесь когда-то находилась заурядная таверна с гостиным двором и стоянкой для кораблей, не успевших до наступления ночи попасть в город. Власти Миноса, опасаясь пиратов, закрывали вход в акваторию порта с наступлением вечера. Опоздавшие корабли оставались на внешнем рейде до рассвета. Само собой, быстро нашлись купцы, готовые рискнуть и на побережье: за пределами городских стен появились различные харчевни, таверны, кабачки. Несмотря на разницу в названиях, эти заведения объединяла одна особенность — в них быстро и без проблем облегчали карманы жаждущим расслабиться посетителям. Истосковавшиеся по суше моряки охотно навещали забегаловки, спуская в пьяном угаре заработанные деньги. Такой же поначалу была и таверна «Морской конек», расположившаяся в маленькой, неприметной бухточке. Пока у нее не появился новый хозяин — Медил. Поговаривали, что старый хозяин проиграл ему таверну в кости. Но ходили слухи и о безвременной кончине бывшего владельца. Медил не любил разговоров о правомерности владения им харчевней. Наиболее настойчивые или болтливые посетители, пытавшиеся завести разговор на эту тему или сплетничавшие о делах нового владельца «Морского конька», быстро убеждались, что слухи о темном прошлом Медила имеют под собой реальную почву. Не умеющих держать язык за зубами могли встретить вечером таинственные личности, и болтуны надолго забывали дорогу в любое питейное заведение, тратя последние деньги на визиты лекаря.

Медил сумел наладить дело в таверне, быстро установив обоюдовыгодные связи с контрабандистами и пиратами. Обладая недюжинным умом и хваткой, новый владелец таверны подмял под себя окрестных скупщиков краденого и награбленного и постепенно стал единоличным хозяином криминального мира побережья.

Нам нужно было сбыть груз галеры. Легальные партнеры Кадакиса отказались от общения с нами. Нелегальные же не стали бы даже разговаривать с нами без разрешения Медила. Отдавать галеру с грузом бывшей команде — а мы, как и обещали, собирались оставить корабль гребцам — не хотелось. Мы остро нуждались в деньгах после памятной встречи с орками в Красных горах. Вот и пришлось отправляться на свидание с финансовым королем криминального мира.

Причалили мы, как и положено бывалым контрабандистам, почти в полной темноте. На переговоры с хозяином таверны отправились я и Артем. Морис и Шарон с палубной командой остались караулить груз и гребцов.

В зале, несмотря на поздний час, а может, именно поэтому было довольно людно. Мы заняли пустующий столик у окна и заказали подскочившему служке бутылку местного вина. Прежде чем начинать действовать, необходимо было осмотреться. Несколько компаний матросов шумно праздновали свое прибытие на берег. От них серьезных неприятностей ждать не приходилось. Гораздо большее опасение внушала группа, расположившаяся за столиком недалеко от стойки, за которой восседал сам Медил.

— Ну что? — посмотрел на меня Артем. — Идем?

— Только говорить с ним буду я. Ты, боюсь, недостаточно дипломатично можешь поступить.

Артем хмыкнул:

  — Ты все еще веришь, что в этом мире можно разрешить затруднения путем переговоров?

— Должны же, в конце концов, попасться мне и здравомыслящие люди.

— Тут все люди здравомыслящие, как и в моем мире, но вспоминают они про дипломатию только в тот момент, когда видят, что слабее. У нас есть куча поговорок по этому поводу. «Сила силу ломит». «Против лома нет приема». «Кто смел, тот и съел»...

— Ладно, ладно... хватит примеров. Давай все-таки попробуем договориться.

— Я ничего не имею против переговоров. — Артем взглянул на компанию, потягивающую вино недалеко от стойки. — Но, имея такую группу поддержки, Медил постарается любые переговоры закончить исключительно к своей выгоде.

— Так мы не собираемся с выгодой реализовывать груз Кадакиса. Нам бы только на оплату каюты на корабле хватило.

— Я тоже за такое решение, — улыбнулся Артем. — Но дело в том, что хозяин таверны пойдет по пути наименьшего сопротивления. Просто постарается отобрать и груз, и галеру. Зачем платить, когда можно и так взять.

— То есть, по-твоему, нет никакой возможности решить вопрос миром?

— Я буду несказанно рад, если все закончится полюбовно. Ты только не расслабляйся. У меня предчувствие, что стычки не миновать.

Что ж, предчувствиям нашего друга мы научились верить. Придется быть настороже. Как бы Медил не попробовал захватить галеру, пока мы тут рассиживаемся.

— Пошли! — Я поднялся. — Еще немного, и я уже буду не в состоянии вести дипломатические переговоры.

Мы двинулись к стойке. Мне вспомнились слова Шарона: «Хозяина опознаете легко. Он там один лысый». Лысый — это мягко сказано. Хозяин таверны так не соответствовал внешнему облику жителей этого мира, что поневоле закрадывалась мысль об ином месте рождения. Если полное отсутствие волос не какая-то аномалия, то он вполне мог быть таким же пришельцем, как и мы.

До стойки мы добрались без происшествий, хотя от столика, за которым восседала подозрительная компания, явственно тянуло флюидами агрессивности.

Пора было наводить мост взаимопонимания. Я попросил:

  — Хозяин, пожалуйста, еще бутылочку вашего чудесного вина.

Артем облокотился о стойку, повернувшись лицом к залу. Когда Медил подал требуемое, я пригласил его присоединиться к нам. Насколько я знаю, ни один хозяин питейного заведения не пропустит случая выпить за счет клиента или по крайней мере просто поддержать компанию ради дополнительной выручки. Не оказался исключением и криминальный авторитет. Только он сразу взял быка за рога.

— Что вы хотите, парни? — рокочущим басом обратился к нам Медил.

— Взаимовыгодного соглашения. — Я тоже решил не тянуть. — Нам нужно срочно сбыть груз.

— Я не купец, а всего лишь содержатель таверны. Вы обратились не по адресу.

— Если я не ошибаюсь, вам должны были доставить груз вина? — повернулся лицом к хозяину тавернеы Артем.

— Мне регулярно доставляют вина и продовольствие, но я сотрудничаю только с постоянными поставщиками.

— Так и мы от вашего постоянного партнера по сделкам, — обаятельно улыбнулся Артем.

— От кого? — испытующе взглянул на него Медил.

Я знал эту манеру Артема ласковым голосом и с дружелюбным видом выдать собеседнику что-либо неприятное и решил взять инициативу в свои руки.

Я толкнул своего товарища в бок и обратился к Медилу:

  — Капитан Кадакис вам знаком?

Артем опять повернулся спиной к стойке и принялся со скучающим видом обозревать зал.

— Так вы от него? — после непродолжительного молчания осведомился Медил.

— Я думаю, вам уже доложили, что его галера пришвартовалась к причалу. — Я сделал глоток из стакана. — Вино мы доставили в целости и сохранности... за исключением малой толики, употребленной жаждущей командой. Теперь остается договориться о цене.

— Почему не явился сам капитан?

— А он больше не капитан. Кадакис раскаялся и решил поработать простым гребцом.

— Кто содействовал его «раскаянию»? — выделил последнее слово Медил.

— А вы как думаете? — вопросом на вопрос ответил я.

— Н-да, доигрался голубчик, — задумчиво произнес хозяин таверны.

— Мы, как добросовестные преемники бывшего капитана, доставили заказанный вами груз и даже готовы сбавить за него цену, если вы приобретете остальной товар с галеры.

Медил посмотрел мне в глаза:

  — А вы не боитесь, что я сообщу властям о случившемся с Кадакисом?

— Тогда вам не удастся получить обещанный то­вар. Мы же не станем дожидаться прибытия береговой охраны. Останетесь в убытке. Вы, если я не ошибаюсь, выплатили Кадакису аванс?

— Береговая стража в любом случае захватит галеру, да и вас в том числе, — неприятно улыбнулся Медил. — Кадакис расплатится со мной или поставит товар. За вас же мне положена премия. Сейчас поимка пиратов — доходный бизнес. Так что я еще с прибылью останусь.

— Что я тебе говорил? — произнес Артем, продолжая внимательно наблюдать за залом.

— Вы серьезно думаете, что обойдетесь без неприятностей для себя лично при таком повороте событий? — спросил я Медила, понимая, что события начинают развиваться по сценарию, предсказанному Артемом.

— Почему я должен думать иначе? — продолжал гнуть свое Медил. — Вы тут одни. На галере тоже всего несколько человек на палубе. Так что, ребята, вы проиграли. Надо лучше просчитывать свои действия.

Я не видел, подал ли сигнал своим подчиненным Медил, но от компании отделились три человека и направились к нам. Остальные поднялись и вышли во двор. Дальнейшие события развивались в стиле вестерна. На меня бросился один из троицы. Двое навалились на Артема. Видимо, в связи с отсутствием меча меня посчитали никудышным противником. Поэтому на мою долю достался только один из на­падавших. Пришлось в темпе развеять это заблуждение. Тем более что мой соперник извлек откуда-то из складок одежды огромный кинжал. Не люблю, когда перед лицом размахивают острыми предметами. Я отправил нападающего в витрину позади стойки, попутно освободив его от режущего предмета. Грохот и звон приземлившегося среди многочисленных бутылок бандита на мгновение отвлекли Медила. Этого оказалось достаточно, чтобы я также успел перемахнуть через стойку. Хозяин таверны, может быть, раньше и был неплохим бойцом (как-то же захватил власть в криминальном пригороде), но слишком долго полагался на своих подчиненных.

Он даже не успел выхватить из-под стойки заряженный арбалет. Я быстро скрутил его. Окинув взглядом зал, я увидел, что один из бандитов лежит в луже крови, а другой распластался по стене, с ужасом глядя на льдисто сверкающее лезвие, прижатое к горлу. Матросы, сидевшие в другом углу, вскочили, но, увидев в руках Артема необычный меч, начали пятиться к дверям. Видимо, в здешней местности прекрасно знали, что такое меч вампира и кто может быть его владельцем. Артем взглянул на трезвеющих на глазах тружеников моря и утвердительно кивнул:

  — Вы правильно поняли ситуацию, господа моряки. Не советую вам вмешиваться. Можете перейти в соседний кабачок — это недалеко, а мы тут повеселимся.

Передислокация моряков в другое питейное заведение больше напоминала паническое бегство. Через минуту зал опустел. Неожиданно Артем с силой ударил эфесом меча по голове своего соперника, и тот сполз по стенке, присоединившись к своему несчастному напарнику. То, что ему крупно повезло, он узнает, очнувшись через какое-то время. Его сотоварищу, судя по всему, уже не подняться никогда.

— Ну что? — Я придавил посильнее хозяина таверны. — Продолжим наш разговор? Или вы все еще считаете себя победителем?

— Давайте поговорим, — просипел Медил.

— Мы возвращаемся к нашей проблеме. — Я вежливо пододвинул табурет помятому скупщику краденого. — Согласны ли вы приобрести ранее заказанный груз вина?

Медил, потирая руки и шею, оглядел меня с ног до головы:

  — Этот эпизод вы выиграли. Я недооценил вас и признаю свое поражение, но поражение временное. С тремя справиться вам удалось, но сейчас мои ребята разбираются с вашей галерой. Неужели вы думаете, что с десятком отборных головорезов разобраться будет так же легко?

— Зачем нам разбираться с ними, когда вы находитесь в наших руках? Я надеюсь, что ваши подчиненные еще ценят вас как главаря и позволят нам отсюда выбраться.

— Я не могу гарантировать их послушание. На мое место есть много претендентов. Они могут воспользоваться моим временным затруднением и попытаться захватить власть.

Было видно невооруженным взглядом, что хозяин таверны просто тянет время, дожидаясь возвращения своих подельников.

— Не надо нас пугать. — Я решил усилить на­жим. — Вам, по крайней мере, уже не увидеть плодов их победы. Или вы человек принципа и будете стоять до конца? Груз захудалой галеры оцениваете дороже своей жизни?

— Вы не сможете убить безоружного человека, — в принципе правильно оценил мою позицию Ме­дил.

— Зато смогу я! — прорычал Артем, схватив хозяина таверны за грудки. — И постараюсь сделать это как можно болезненней!

Медил шарахнулся от разъяренного Артема ко мне:

  — Я согласен! Сколько вы хотите?

Что-что, а просчитывал ситуацию он мгновенно. Я назвал ему полную стоимость товара, добавив:

  — Пять минут назад мы согласились бы на половину, но положение коренным образом изменилось.

— Деньги на стол! — рявкнул Артем, продолжая играть роль плохого.

— Сейчас, сейчас! — засуетился Медил. С натугой отодвинув разбитую витрину, он достал откуда-то из углубления тяжелый мешочек и начал отсчитывать золотые монеты. Я вежливо выдернул мешок с золотом у него из рук:

— Не стоит утруждать себя пересчетом, мы вам верим.

— Но там больше, чем мы договорились! — возопил хозяин таверны.

— Это пойдет нам в счет моральной компенсации за причиненные вами неприятности.

Жадность Медила на миг переборола его страх. Он прошипел:

  — Далеко вам с этими деньгами все равно не уйти!

— А вот об этом не стоит беспокоиться, уважаемый скупщик краденого, — улыбнулся Артем, наливая вина из уцелевшей бутылки. — Или ты думаешь, мы такие тупые, что не догадались просчитать твою реакцию?

— Заодно подумай, — добавил я, решив охладить напоследок его пыл, — куда делись посланные тобой грабить галеру? И не лучше ли вести сделки честным путем? Это же во сколько для бюджета твоего питейного заведения обошлось маленькое развлечение? — Я подобрал арбалет хозяина и кивнул Артему: — Пошли.

— Может, разберемся с этой мразью окончательно? — с надеждой обратился ко мне мой товарищ.

— Да ладно. — Я посмотрел на съежившегося за стойкой Медила. — Пусть живет.

Осторожно выглянув из дверей таверны, Артем сделал мне знак, что поблизости никого нет, и мы вышли в ночь.

Морис. Борт галеры

Что-то долго Артем с Филом договариваются с местным скупщиком краденого. Или дело идет на лад, или события в таверне начали развиваться не в нашу пользу. Стоящий рядом со мной у борта Шарон вздохнул:

  — Не видно ни зги! Ты хоть что-то различаешь в этой темноте?

— Пока никого нет. Но еще немного, и я отправлюсь к ним в таверну.

Шарон еще раз вздохнул. Чувствовалось, что ему неприятно участвовать в таких приключениях. Ну не рожден человек для такого образа жизни. Что тут поделаешь!

Постепенно мои мысли вернулись к недавним событиям. Особенно запоминающимся было наше путешествие через залив, после того как я чуть не отдал душу Создателю при стычке с шайкой Аликпера на горной дороге. Хорошо, подоспел вовремя кобольд. Он повыдергивал из моего тела арбалетные болты и смазал раны какой-то жгучей мазью. Боль была такой, что я провалился в беспамятство. Очнувшись, я увидел рядом моих друзей. К сожалению, я не смог продержаться до их прихода так, как подобает воину. Более того, караванщик теперь настороже, и вызволить Дару станет еще труднее. Для меня самого в тот момент было непонятно, какие раны мучают сильнее — физические или душевные. Пожалуй, и тогда, и сейчас мысль о моем несвоевременном вмешательстве, после которого мы уже не смогли догнать Аликпера, жгла сильнее любого арбалетного болта.

Двигаться самостоятельно я все еще не мог, хотя чувствовал, что процесс регенерации организма идет полным ходом. Пришлось отправляться на галеру, чтобы никого не задерживать. Лучше бы я остался отлеживаться где-нибудь на берегу...

Мне, наверное, до конца жизни будет сниться в кошмарных снах этот ужасный шторм. Мои друзья тоже были уже согласны добираться до города пешком, но по твердой почве. Лишь Шарон не впал в панику, хотя на вторые сутки борьбы с неутихающей стихией и он заметно приуныл. Мы — сухопутные люди (ну вот, я себя уже начал числить человеком!), и вся заслуга в сохранении судна принадлежит Шарону. Но шторм, развязанный какими-то могущественными силами, сделал свое дело. Мы опоздали в Минос. Дары в городе не было. Золота у нас тоже не было. Предстояло путешествие на Восток и опять морским путем. По суше туда, куда была увезена жена Алекса, добраться невозможно. Пришлось искать корабль, следующий в сторону таинственного Архипелага. Корабль нам попался довольно быстро. В одном из кабачков, рассыпанных во множестве вокруг города, мы встретили старшего помощника капитана с одного из кораблей, добирающего в команду моряков, чьи суда оказались на мели. Груженный пряностями фрегат отплывал через два дня в Хассийское княжество, расположенное на восточной оконечности Лаокона. По словам старпома фрегата, хассийцы поддерживают активные торговые отношения с Архипелагом Востока и нам не составит труда добраться из княжества до конечной точки нашего путешествия. Надо было искать деньги на оплату проезда пяти пассажиров. Кобольд, к моему изумлению, решил отправиться вместе с нами. Он, кстати, внес и аванс за наш проезд в виде великолепного ограненного аметиста. По моему мнению, одного этого камня хватило бы сплавать туда и обратно, но помощник-лиса, видя, что мы торопимся, решил нажиться, и вздул до небес цену за проезд.

Неизвестно еще, как сложатся наши дела в городе. Хотя я надеюсь, что двух суток, оставшихся до нашего плавания, мне хватит, чтобы найти сестру.

Внезапно хлопнувшая дверь таверны отвлекла меня от воспоминаний. Приглядевшись, я увидел восемь человек, рассыпавшихся цепочкой и продвигавшихся к нашей галере. Судя по их уверенным движениям, им не раз приходилось действовать в такой темноте. Видимо, мои друзья попали в пере­плет. Надо было постараться обезопасить галеру и ее груз и отправляться на выручку.

— Сообщи своим людям, чтобы были наготове, — шепнул я изнывающему от нервного ожидания Шарону. Он кивнул и, пригибаясь вдоль борта, начал пробираться к причальному трапу.

Подпустив подкрадывающихся к кораблю поближе, я прыгнул на крайнего в оцеплении. Чего-чего, а нападения с неба посреди открытого места он никак не ожидал. Свернув ему шею, я встал на его место в цепочке. Подобравшись к кораблю, бандиты разделились. Четверо двинулись к сходням, двое к корме. Ближайший мой сосед, переместившись ближе, шепнул:

  — Давай на нос. Мы этих лохов начнем потрошить с тыла.

— Давай. — Я не отказал себе в удовольствии улыбнуться бандиту в лицо.

Освещенность была, конечно, так себе, но все-таки он меня разглядел. Его челюсть вначале отвисла в изумлении, потом с хорошо слышимым звуком встала на место. Когда бандит разинул пасть вторично, я не стал ждать того, что может оттуда вырваться. И так было ясно — ничего умного эта личность сказать не может. После того как второй бандит разделил участь крайнего в цепочке, я переместился на корму. Как раз вовремя. Над бортом показалась одна, а за ней другая мокрая физиономия. Этих я просто оглушил и осторожно спустил обратно в воду. Повезет — успеют очнуться до того, как примут предельную порцию балласта в виде морской воды. Пора было перемещаться к трапу, где назревали горячие события.

Четверо бандитов, видя, что не удалось незаметно пробраться на судно, напирали на Шарона, требуя пропустить их к капитану.

Шарон

Я оглянулся на двух моих помощников, судорожно сжимавших копья, выданные палубной команде Артемом. Мориса не было видно. Сейчас эти разбойники ринутся по трапу, и нам их точно не удержать.

— Зачем вам нужен капитан? — Я попытался тянуть время в надежде, что появятся Артем или Фил. Они, в отличие от нас, были бойцы. Чего стоило только освобождение из плена и укрощение команды Кадакиса! Не надо было разделяться. Если бы Алекс и их друг кобольд не перекрывали дорогу в город, а находились на галере, все сложилось бы иначе. Говорил же я им, при Медиле постоянно дежурит как минимум десяток головорезов.

Ближайший бандит загоготал:

  — Он спрашивает, зачем нам нужен капитан! Досмотр вашей галеры проводить будем. А в таком деле как же без капитана?

Они придвинулись ближе к трапу.

— Давай зови! А то мы сами его найдем!

— Шарон! — раздалось за моей спиной. — Кто тут домогается капитана?

Услышав знакомый голос, я с облегчением повернулся и онемел при виде Мориса. Меня может понять тот, кто хоть раз видел вампира, готового к схватке. Рожи бандюг, столпившихся у трапа, показались мне кроткими и нежными по сравнению с тем, что представилось моему взору.

Морис отодвинул меня в сторону и склонился над бортом:

  — Я вас слушаю, джентльмены. Кто хотел видеть капитана?

При слабом свете масляного фонаря, подвешенного у сходней, бандиты сумели разглядеть, кто к ним обращается, и в испуге шарахнулись назад, сбившись в кучу.

— Ну что? — с насмешливой улыбкой произнес вампир, демонстрируя белоснежные клыки. — Говорите, я вас слушаю.

Бандиты в смятении молчали. Главарь, опомнившись, поднес пальцы ко рту и коротко свистнул. Ничего не произошло.

Вампир также поднес два пальца к сверкающим зубам и свистнул, с любопытством глядя на главаря разбойников. Бандиты стояли, выпучив глаза на насмехающегося над ними нелюдя. Поняв, что штурма с тыла ждать не приходится, они начали медленно отступать по направлению к таверне.

Внезапно вампир исчез. Еще секунду назад он стоял у трапа. Один из бандитов вдруг схватился за горло и, захрипев, рухнул на песок. Над ним материализовался из пустоты вампир. Бандиты метнулись в сторону от павшего сотоварища. Подняв голову от жертвы, вампир улыбнулся окровавленным ртом оставшимся в живых бандитам. Последние ринулись сломя голову вдоль морского берега. Судя по скорости, которую бандиты развили с места, остановиться они должны не раньше, чем достигнут границ Дельфского княжества. Их можно было понять. Попадись мне на дороге такое, неизвестно, как бы далеко бежал я. Нет, хоть я и глубоко уважаю своих новых друзей, но слишком уж жизнь у них насыщена приключениями. Это не по мне.

Дарк

— Что это такое? Оружие? — Я с интересом смотрел на Алекса, извлекавшего из кожаного футляра странный предмет, который тащил за собой от самых пещер.

— Оружие. Когда его изобрели, оно изменило весь наш мир. — Алекс погладил приклад предмета, чем-то похожего на арбалет. Только не видно было ни тетивы, ни дуги, ни болтов, поражающих цель.

Я не один раз видел, как Алекс доставал и тщательно смазывал свое странное оружие, но ни разу не видел его в действии.

— Только жалко, — продолжил Алекс, — что оно скоро станет бесполезным.

— Почему?

— Ему, как, например, луку или арбалету, требуются стрелы, только специальные. В вашем мире такие стрелы еще не производят.

— У нас есть много искусных оружейников. Ты бы мог заказать свои стрелы...

Алекс засмеялся, и я умолк, поняв, что сказал что-то глупое.

— Извини меня, Дарк, но оружейники нашего, моего и Артема, мира шли к этому оружию добрую тысячу лет. До этого у нас в основном истребляли друг друга, как и у вас, с помощью лука и арбалета.

— Вы разве не бились на мечах? — удивился я.

— Бились, и еще как. Но я и мои друзья живем в такое время, когда мечи забыты. Все, что осталось от тех дней, — это ножи. На мечах у нас дерутся только на состязаниях. Вот там есть настоящие мастера своего дела, не то что я или Алекс.

— Почему ты не назвал Фила?

— Ты внимательно присматривался к Филу?

— Да. А что?

— Разве ты не понял, что Фил из другого мира?

— Почему? Мне казалось, вы трое пришли к нам из одного из цветных миров.

— Ты видел доспехи Фила?

— Да. Если бы не его доспехи, то вряд ли бы мы успели познакомиться. Там, в пещерах, как ни был быстр Фил в своей странной борьбе, но наши секиры тоже сказали свое слово. И если бы не его волшебная кольчуга...

— Вот видишь. — Алекс приподнялся на холме и посмотрел вниз на дорогу. — У меня и Артема ты не видел таких кольчуг. Неужели мы не захватили бы их с собой?

— Но вы могли попасть сюда случайно. Переходить из мира в мир по своему желанию могут лишь маги.

— Ты прав: мы все попали сюда случайно. Но будь в нашем мире такая защита, как у Фила, то уж на мне она была бы непременно. Я сюда загремел прямо с войны. Меня сейчас волнует другое. — Алекс опять посмотрел на пустую дорогу, ведущую в го­род. — Шарон сказал, что все придорожные трактирщики — соглядатаи у Медила. Значит, его предупредили, что прибыла галера Кадакиса с незнакомыми людьми. После наших расспросов в кабачке о местах, где можно сбыть груз, Медил должен был вызвать подкрепление, но никто не торопился в его таверну.

— Может, контрабандист решил, что у него достаточно людей на месте, чтобы справиться с незваными гостями?

— Тогда просчитались мы. Надо было не разделяться, а всей компанией наведаться к Медилу.

Мне уже давно казалось, что мы здесь не одни. Я не такой выдающийся ментал, как вампир или Артем, но и мои чувства чего-то стоят. Я и Алекс находились в слабохолмистой, поросшей невысоким кустарником речной долине. Дорога в город прихотливо извивалась среди редких рощиц и холмов. Так вот, мы заняли позицию на одной из возвышенностей, между которыми проходила дорога, справедливо решив, что тут никто не проскочит незамеченным ни туда, ни обратно. Блики лунного света совершенно изменили окружающий нас пей­заж. Да еще, как назло, вершина соседнего холма поросла корявыми, побитыми ветром соснами, за стволами которых скрывалась густая, непроницаемая темень. Именно оттуда, казалось, меня преследовал пристальный, внимательный взгляд, хотя ничего не было видно. Но я дал бы голову на отсечение, что там кто-то стоял. Я ощущал это присутствие буквально всей кожей. Своим же ощущениям я привык верить. Без этого я не дожил бы до своих лет.

По дороге со стороны причала послышались звуки торопливых шагов. Я увидел, как напрягся Алекс и приподнял свое таинственное оружие. Следом показались идущие по дороге люди. В этот момент луна выкатилась из-за облаков, и мы узнали путников.

— Уф! — облегченно вздохнул мой друг. — Чуть было не угостил нашего друга Шарона порцией свинца!

Я не совсем понял его последние слова. Видимо, они относились к действию таинственного оружия.

— Остановим их? — спросил я Алекса.

— Не надо, пусть уходят. Будем ждать наших. Раз Шарон ведет палубную команду в город, значит, торг прошел удачно.

— Почему ты так решил?

— Если бы что-то пошло не так, Медил вряд ли бы отпустил лишних свидетелей.

— А может, они просто бежали от греха подальше? — выразил я свое сомнение. — Шарон, как ты знаешь, далеко не воин. То же самое можно сказать о ваших временных матросах.

— Я согласен с тобой, что они не бойцы. Но Шарон не может быть до такой степени подлым. Не появись мы на галере, он сгнил бы на веслах у Кадакиса, как и те, что проследовали с ним. Без разрешения они не могли покинуть борт галеры. Ну а то, что они не бойцы... не каждому суждено родиться воином.

* * *

— Значит, все прошло нормально? — переспросил Алекс у Фила.

— Как по писаному, — ухмыльнулся тот в ответ. — Золото при нас, и можно отправляться в город.

Мы находились в ложбинке между холмами, куда спустились, увидев подходящих друзей.

— Главную роль в прошедшей баталии сыграл Морис. — Фил повернулся к скромно стоящему чуть в стороне вампиру. — Он так затейливо прикрывал наши тылы, что большая часть банды просто разбежалась.

— Значит, погони не будет? — спросил Алекс.

— Вряд ли. Мы оставили противника совершенно деморализованным.

— Ну слава богу! — С этими словами Алекс начал упаковывать свое оружие обратно в кожаный че­хол. — Боеприпасов у нас с гулькин нос, а на островах еще неизвестно с чем придется столкнуться.

Прятал свое таинственное оружие он, как выяснилось, зря.

Я обратил внимание на Артема. Он почти не принимал участия в разговоре, пристально вглядываясь в ту вершину холма, которая тревожила и меня. Но поговорить с ним я не успел. Вдруг раздался конский топот, и из-за поворота на дорогу вынеслось с десяток всадников.

— Вон они! — послышались крики, и кони устремились в нашу сторону.

— На холм! — мгновенно сориентировался Алекс, лихорадочно распаковывая свой чехол. — На дороге против конных нам не выстоять.

Все кинулись вверх по склону холма, с которого мы только что спустились. Лишь Артем как зачарованный двинулся к соседней возвышенности.

— Артем! Куда?! — приостановился Морис.

Артем сделал еще шаг в направлении загадочного холма, потом с явной неохотой повернул обратно и присоединился к нам.

Лошади преследователей не смогли преодолеть довольно крутой подъем. Конники спешились и быстро полезли вслед за нами. Где-то на середине склона мы схлестнулись в стычке. У Артема заело с ремнями на чехле, и он, отшвырнув чехол в сторону, выдернул из-за спины два коротких шеста. Миг, и шесты в его руках соединились, а с обеих сторон теперь цельного шеста выскочили со щелчком два довольно длинных лезвия. Я удивился, когда на галере из груды оружия Алекс выбрал именно это, но он заявил, что не чувствует тяги к фехтованию, а с боевым посохом справится с любым мастером меча. Жалко только, что мне так и не пришлось увидеть в действии его оружие с тысячелетней историей.

Гнавшиеся за нами конники, видимо, ожидали встречи с неопытной корабельной командой, возглавляемой двумя бойцами. Как мы потом выяснили у единственного из оставшихся в живых, про Мориса они ничего не знали. Так что для десяти преследователей встреча с пятеркой готовых постоять за себя мужчин оказалась полной неожиданностью. Когда до уцелевших начало доходить, что они вляпались в серьезную переделку, их шансы на победу или отступление были равны нулю.

— Последний раз иду у тебя на поводу! — пообещал Алекс Филу. — Чтоб я еще раз оставил хоть какую-нибудь мразь в живых!

— С тебя что, убудет? — Фил аккуратно связал руки захваченному в плен преследователю и усадил его посреди дороги.

— А тебе не надоело отбиваться от погони?

— От какой погони? — Невозмутимости Фила можно было позавидовать.

— Да хотя бы от этой! Прикончи вы Медила, и мы бы до города добрались нормально, без боев местного значения на захолустных дорогах.

— Не кипятись, успокойся. Давай лучше трофеи соберем. Родственники Дарка у нас все приобретут, а деньги нам сейчас нужны.

Немного позже я стал свидетелем короткого разговора Артема с Морисом, что еще более укрепило меня в верности моих ощущений. Мы уже садились на коней, оставшихся от бандитов, когда я случайно оказался рядом с Морисом.

— Ты ничего не видел на соседнем холме? — остановился рядом с ним Артем.

— Нет. — Морис наконец справился с нервничающей лошадью. — А что я должен был видеть?

— Да нет, ничего. — Артем тронул лошадь в направлении города.

Я двинулся за ним и успел услышать, как он пробормотал:

  — Опять сапфировый свет! Неужели я схожу с ума?

Алекс. Вот и встретились...

Неплохо зарабатывает владелец этого особняка. Дом, находившийся на границе портовой части города и квартала зажиточного населения, производил впечатление. Трехэтажный каменный особняк с высокой трехскатной крышей, под которой, видимо, находились мансарды. Учитывая не совсем законный способ заработка, хозяин особняка позаботился об ограниченном доступе во внутренние пространства дома. Высокий капитальный забор, щедро украшенный поверху битым стеклом, массивные двустворчатые ворота с незаметной калиткой, в которой находилось оконце привратника, узкие стрельчатые окна особняка, забранные частой решеткой и снабженные ставнями, — все говорило о том, что тут готовы к неожиданностям. Под крышей дома были видны бойницы, через которые лучники могли держать под перекрестным обстрелом просторный двор. Да, этот дом как нельзя лучше подходил под английскую поговорку: «Мой дом — моя крепость».

Дарк толкнул меня в бок локтем:

  — Пора закругляться! Глерк закончил ремонт.

— Может, еще понаблюдаем? Надо выяснить, как меняется охрана у ворот.

— Смотритель уже и так подозрительно косится на моего знакомого.

— Что его не устраивает в работе твоего земляка?

— Мне кажется, он находится в недоумении по поводу таких странных подручных, как мы с тобой. Мастер мечется по башне, а подмастерья поднялись наверх и расслабляются. Мне не хотелось бы подводить Глерка.

— Ну ладно, сворачиваемся. — Я в последний раз посмотрел на дом караванщика и начал спускаться по лестнице.

Дарк договорился с одним из своих соплеменников, занимавшихся ремонтом городского водопровода, и он взял нас с собой на водонапорную башню, находившуюся недалеко от дома Аликпера. Хотя я и знал, что Дары в особняке уже нет, но сердце тревожно билось. Казалось, вот-вот — и в одном из окон мелькнет знакомый силуэт.

По моим наблюдениям, в доме постоянно находилось около десяти человек. Ночной визит, если все пойдет гладко, может быть достаточно жарким.

Возвращались мы с Дарком к крепостным воротам, возле которых нас должны были ждать друзья. После недолгих размышлений мы решили пока не селиться в городе. Болтливый хозяин маленького кабачка у крепостных ворот рассказал, что уважаемый Аликпер очень выгодно продал на невольничьем рынке приезжим с Архипелага прекрасную северянку. Поэтому мы решили поначалу нанести визит караванщику, чтобы выяснить, кому конкретно была продана моя жена. Шарон, рассказывая об Архипелаге, сказал, что среди огромного количества островов мы можем вести поиски не один месяц. Тем более что там были такие острова, на которые лучше не соваться.

Въехать в город и легально, не скрываясь, поселиться на каком-нибудь постоялом дворе мы могли только после посещения рабовладельца. Для поисков у нас тогда были бы развязаны руки. Это в том случае, если мы никому не попадемся на глаза во время акции возмездия (так назвал наш предстоящий визит Артем). Иначе то, что может произойти в доме одного из богатых граждан города, непременно получит огласку, и городская стража будет рьяно расследовать ночное событие.

Переодевшись в отрепья и смешавшись с толпой нищих, мы проследовали в город перед закрытием ворот. Стражники, охранявшие въезд в город, не обратили на нас никакого внимания.

* * *

Сумерки в южных городах практически незаметны. Темнота наступает стремительно, и кажется, будто богиня ночи накинула свое бездонно-черное покрывало на мир. Хорошо еще, хоть кое-где светили масляные фонари. Их рассеянный свет ничего не давал, лишь прорисовывал перспективу улицы, уходящей вдаль. В нашей компании только Морис и Дарк могли видеть в темноте. Остальным пришлось полагаться на собственный слух и остроту зрения вампира и кобольда.

— Приглядывай за Морисом, — шепнул мне по дороге Артем. — Он чувствует близкое присутствие своих соплеменников и готов ринуться на поиски сестры.

К дому караванщика мы добрались довольно быстро. Один только раз пришлось спрятаться в переулке от отряда ночной стражи. Над воротами горел чадящий факел. Мы прокрались вдоль стен к воротам, сторонясь круга света, отбрасываемого факелом. Следующим был ход Мориса, от которого во многом зависело благополучие нашего мероприятия. Вампир взлетел в воздух и скрылся за стеной. Мы замерли в ожидании, но довольно долго ничего не происходило. Дарк извлек захваченную с собой кошку с подвязанным к ней мотком веревки и приготовился закинуть ее на стену, когда калитка беззвучно приотворилась. В проем, к нашей радости, высунулся Морис и призывно махнул рукой.

Охраны, которую мы видели днем с водонапорной башни, к нашему изумлению, не было. Только в сторожке привратника лежало скрюченное тело. На мой вопросительный жест Морис успокаивающе кивнул. Мол, этот уже не помешает. Прижимаясь к забору, мы пробрались к задней стене дома. Теперь в дело вступил Фил, сломавший запертые изнутри ставни и разогнувший оконную решетку. Через минуту наш отряд оказался в темной комнате. Морис и Артем, как наиболее чувствительные менталы, определили, что люди в доме, в том числе охранники, находятся около входных дверей, на втором этаже и в мансардных помещениях. Всего в особняке было, по их словам, двадцать человек. Внутренняя планировка дома свидетельствовала о том, что хозяин готовился и к возможным боям в помещении. Зигзагообразный коридор вел к узкой лестнице, спиралью прорезавшей особняк по вертикали. Тут нам пришлось разделиться. Фил и Дарк направились к входным дверям, где дежурили пятеро, а мы начали пробираться на второй этаж.

* * *

Перед входом в апартаменты Аликпера никто не дежурил. Из-за дверей неслись звуки тягучей музыки, прерываемые женским визгом и пьяным гоготом. Все ясно: подельники решили немного расслабиться. Их можно было понять — тяжелейший поход по побережью с целью взимания мзды с безоружных рыбаков и крестьян благополучно завершился. А то, что они потеряли часть отряда при встрече с нами, этих отморозков сильно не расстроило. Подумаешь, на дюжину меньше, так и прибыль, поделенная на оставшихся, возросла.

Что ж, караванщик при встрече с нами не просчитал ситуацию до конца, теперь ему придется заплатить по всем векселям разом.

Мы с Артемом, откачнувшись, сильно ударили в закрытую дверь и влетели в зал. Там находилось что-то вроде мусульманского рая...

В центре небольшого зала танцевали две полуголые мулатки, у стены трое музыкантов выдували из диковинных музыкальных инструментов те звуки, которые были слышны еще на первом этаже. Аликпер и двое громил вольно раскинулись на беспорядочно разбросанных шелковых подушках. Их обслуживали две девушки в таком же минимуме одежды, как и танцовщицы. В данный момент они сидели на коленях у бандитов.

При виде двух человек с оружием девушки оглушительно завизжали. Музыканты, поперхнувшись, умолкли. Единственными, кто среагировал правильно на наше появление, были громилы. Мгновенно сориентировавшись, они отшвырнули наложниц и кинулись к стене, где лежали снятые на время доспехи и оружие. Но чуть запоздали. Нельзя сразу перейти из расслабленного состояния в боевое. Если это были телохранители Аликпера, то оба поступили крайне непрофессионально, позволив себе находиться так далеко от личного оружия. Сказалось еще и выпитое вино, а, судя по сладковатому запаху в комнате, в кальяне, стоящем в центре достархана, находился не просто табак. Все это вместе взятое не позволило паре головорезов достойно отреагировать на наше вторжение. И больше уже никогда им не удастся загладить свою ошибку. Артем двумя прыжками настиг ближайшего бойца и снес ему голову с такой силой, что она отлетела прямо к тому месту, где сидел Аликпер. На второго телохранителя или приближенного камнем упал сверху Морис, влетевший за нами в комнату.

Караванщик сидел с оцепеневшим видом, тупо разглядывая подкатившуюся к нему отрубленную голову. Кровь медленно заливала рассыпанные по дастархану сладости. Сдерживаясь из последних сил, чтобы не снести ему голову, я произнес:

  — Ну вот мы и встретились. Сколько раз я представлял себе этот момент... Пришла пора и тебе держать ответ, радушный путешественник.

Караванщик, отходя от шока, медленно поднял голову и уставился мне в лицо. Какие-то мыслительные процессы все-таки продолжали идти в его голове, несмотря на ошеломление от стремительных событий. По лицу Аликпера разлилась смертельная бледность.

— Узнал, значит, — удовлетворенно кивнул подошедший Артем.

Сбившиеся в кучу девушки замолкли, поняв, что у ночных незнакомцев счеты с их хозяином, а им пока ничего не грозит.

Артем, повернувшись к остальным невольным свидетелям встречи, спросил:

  — Нет ли тут поблизости какой-нибудь потайной комнаты?

Музыканты дружно закивали, показывая на один из гобеленов, который висел на противоположной стене. Морис приподнял его и скрылся за небольшой дверцей. Вернувшись обратно, он одобрительно кив­нул.

Артем грозно прикрикнул на девушек:

  — Живо за дверь! — И, повернувшись к музыкантам, сжавшимся у дальней стены, добавил: — И вы туда же! Да чтоб сидели у меня там тихо!

Это было сказано уже в спину последнему из музыкального трио. Они поразительно быстро пересекли комнату и скрылись за девушками в каморке.

— Ну, вот теперь спокойно побеседуем! — Морис захлопнул за обслуживающим персоналом дверь и улыбнулся караванщику, показав на миг стремительно растущие клыки.

Но спокойно поговорить не удалось. В коридоре раздались торопливые шаги. В дверь робко постучали, и чей-то голос произнес:

  — Хозяин, у вас все в порядке?

Артем поднес меч к горлу караванщика и поощрительно ему кивнул. Тому ничего другого не оставалось, как ответить:

  — Все нормально, Исмаил! Не мешай нам!

В этот момент с первого этажа донесся лязг стали. Наши товарищи схватились с охраной у входной двери. Тут уже нам не осталось других вариантов, как принять участие в схватке. Тихо обезвредить бандитов не удалось. Спустившиеся сверху охранники кинулись на подмогу. Фил и Дарк оказались почти в безвыходном положении. Как мы потом узнали, они рубились с тремя верзилами, а тут еще трое навалились на них с тыла.

К хозяину заскочили двое. Один из них, видимо, был тот самый недоверчивый Исмаил.

— Морис! — крикнул я. — Помоги Филу!

Вампир отреагировал молниеносно: взмыл черной тенью под потолок и нырнул в коридор. Я и Артем кинулись на вошедших. К сожалению, с этой парой мне и Артему не повезло. Исмаил и его напарник удивительно быстро оправились от замешательства. С такими фехтовальщиками нам еще не приходилось встречаться. Горные орки им в подметки не годились. Что ни говори, а караванщик не жалел денег на подбор людей в свой отряд. Бойцы такого класса должны стоить недешево.

В этом бою мне помог только опыт схваток в помещениях, чего я с лихвой наелся еще на тренировках во время службы в армии, а потом и на практике, при проведении зачисток в глинобитных жилищах наших коричневых братьев на южных рубежах бывшей великой империи.

Артем получил удар в левую руку. Хорошо еще, что он успел среагировать и сабля пошла вскользь. На дальней дистанции его противник или действовал похуже, или меч вампира выручал нового хозяина.

Артем быстро понял преимущества длинного прямого меча против кривой сабли и уже не давал своему противнику сократить дистанцию. Моему противнику мешал развернуться в полную силу Аликпер, оказавшийся у нас под ногами. Я старался маневрировать так, чтобы наседающий на меня бородатый бандит все время спотыкался о своего хозяина. Противник Артема неосторожно повернулся ко мне спиной, и я пожертвовал одним из мечей, метнув его в бандита. Мой меч удачно вонзился в его поясницу, и он рухнул на пол. Бандита подвело отсутствие доспехов. Будь на нем хотя бы кольчуга, неизвестно, в чью пользу сложился бы бой. А так мы в очередной раз победили и бросились к лестнице — внизу все еще кипел бой. По дороге нам попался один зарубленный бандит, которого Морис, видимо, положил с лету в спину. У входа наши друзья прижали трех оставшихся бандитов к запертой двери, но дальше дело застопорилось. Люди Алекпера оборонялись довольно грамотно. У Мориса не было простора, чтобы использовать преимущество молниеносных перемещений. Наше появление деморализовало обороняющихся. Они начали делать ошибки. И, как следствие, проигрывать. Одного подсек своей устрашающей секирой Дарк. Второй достался вампиру. Третьего наш извечный миротворец Фил оглушил и, несмотря на наши протесты, быстро скрутил и запихнул под лестницу. Когда-нибудь его нежелание убивать, даже защищаясь, сыграет с ним плохую шутку.

* * *

— Вам никогда не удастся ее найти! — злобно ощерился караванщик. — Еще никто не возвращался с тех островов живым.

— Нас не волнуют другие, — устало произнес Фил. — Ты нам скажешь название острова, на который ушел корабль, и мы тебя, может быть, оставим в живых. Если же ты будешь упираться...

— То умирать тебе предстоит долго и мучительно, — закончил Артем за Фила.

— Где гарантия, что вы меня не убьете? — вопросил караванщик. — В противном случае я ничего не скажу, мне все одно, а острова вам придется обыскивать полгода.

— Я даю тебе эту гарантию! — Наклонившись к Аликперу, я встряхнул его за грудки. — При условии, что скажешь ты быстро.

— Нет! — крикнул караванщик. — Тебе я не верю! Пусть поклянется он!

Бандит безошибочно выбрал самого принципиального из нас, указав на Фила.

— Ну хорошо... — Фил помолчал. — Никто тебе не сделает ничего плохого. Надеюсь, теперь мы узнаем, что это за остров?

— Я тебе верю. — Караванщик облизал пересохшие губы. — Это остров Скорпиона.

— Что ты еще знаешь об этом месте?

— Только то, что там правит какой-то эмир, собирающий по всему миру женщин в свой гарем. Говорят, у него самая большая коллекция на всем Архипелаге... — Аликпер завистливо вздохнул, забыв на миг о своем нынешнем положении, но, увидев угрожающее движение Артема, торопливо добавил: — Клянусь Создателем, больше ничего не знаю! Да и вряд ли кто хоть что-нибудь точно знает об Архипелаге. Разве что Черный Маг...

— А теперь верни то, что ты снял с Дары! — вклинился в разговор Морис, угрожающе нависая над караванщиком.

— Сейчас, сейчас! — торопливо закивал тот, отползая к стене. Нажав на какую-то скрытую пружину, он извлек из открывшейся потайной ниши шкатулку.

— Давай сюда! — выдернул ее из рук Аликпера Артем.

В шкатулке обнаружились и шар Лагранжа, и кулон, подаренный Дарком. Там же находился мешочек, вскрыв который мы были поражены даже при скудном освещении блеском нескольких алмазов.

— Да тут целое сокровище! — Я покачал рукой с мешочком. — Никак не меньше двухсот карат. На это в нашем мире, наверное, можно целую дивизию вооружить.

— Мы и в этом мире на них дивизию наймем! — Артем решительно забрал мешочек с драгоценным грузом и сунул за пазуху. — Пошел на место! — Он пнул бросившегося за исчезающим сокровищем Аликпера. — Мы у тебя изымаем эти алмазы в счет моральной компенсации за причиненные нам неприятности. И благодари Создателя, что так легко отделался! Я б тебя, собаку, покрошил на мелкие куски!

Больше в этом доме делать нам было нечего. Вот только как быть с караванщиком? Опять наш Фил-миротворец внес излишние сложности в решение такой простой проблемы. Караванщик меня мало волновал, как и клятва, которую я мог ему дать. Да я бы поклялся чем угодно на свете, лишь бы выбить из- этой мрази хоть какие-то сведения. А вот подводить товарища не хотелось: Фил очень серьезно относился к обещаниям — как к своим, так и к чужим. Хотя я не мог понять, какой смысл соблюдать моральные обязательства перед этим мошенником. Ерунда какая-то...

Из этой моральной дилеммы легко и изящно выпутаться помог Дарк. На стенах комнаты была развешана богатая коллекция оружия. Когда мы выходили, Дарк вдруг сорвал со стены пилум и, развернувшись, метнул его в Аликпера. Тяжелое зазубренное лезвие пригвоздило караванщика к стене, как бабочку.

— Ты что?! — кинулся к нему Фил. — Я же обещал...

— Но я не сделал ему ничего плохого. — Дарк смотрел на Фила чистым ясным взором. — По обычаям нашего народа, мужчина, погибший от боевого оружия, сразу попадает в светлые сады Создателя. Я оказал услугу этому мошеннику. Сам бы он туда никогда не попал, так как его кончиной должна была стать виселица.

Фил стоял перед кобольдом, бессильно сжав в ярости кулаки, тот же невозмутимо продолжил:

  — Если я когда-нибудь окажусь в безвыходном положении, прошу оказать такую же услугу и мне. Ты, надеюсь, не откажешь в этой просьбе?

— Пойдем уж... — Артем обнял за плечи товарища и двинулся к выходу, — клятвопреступник...

То, что выдал Филу Дарк, походило на правду. Кто их знает, эти обычаи подземного народа! Если не задумываться над тем, что я случайно услышал прошлым вечером. Разговор вели Артем и Дарк. Кобольд расспрашивал Артема о народах, населяющих наш мир. Особенно его заинтересовали японцы и их обычаи. А точнее, обычай самураев с их ударом милосердия.

Так врал кобольд Филу или нет?

Фил. Визит к магу

Дернул же меня черт предложить друзьям попробовать попасть на прием к придворному магу Миноса. Нет, ничего экстраординарного не случилось, но впечатления остались незабываемые.

До дворца наместника мы добрались быстро. Оказалось, что на прием к должностным лицам необходимо записываться заранее, но стража к нам отнеслась снисходительно. Правда, вначале нас не хотели пропускать в резиденцию, когда же выяснили, кто нам требуется, как-то странно переглянулись и впустили во внутренний двор. Перед этим у нас изъяли все оружие, объяснив данную акцию заботой о безопасности находящихся во дворце. На наши недоуменные вопросы о магической защите они только ухмылялись. В качестве компенсации за личный обыск — а у нас изъяли даже карманные ножи — любезно объяснили, как найти апартаменты магической службы.

Пройдя внутренним двором, мы попали в длинную галерею, в конце которой и должна была находиться искомая цель путешествия. В галерее было пустынно, бродил только один сутулый мужчина с растрепанными волосами и тоскливо-ищущим взором. Алекс еще заметил, что попавшийся нам тип сильно напоминает неопохмелившегося научного работника. На двери в конце галереи не было никакой надписи, ни обычной, ни магической. Видимо, эта дверь и являлась нашей целью, так как дальше начиналась лестница на второй этаж.

Войдя в комнату, мы увидели с десяток прилежно скрипящих перьями клерков. Один из них, подойдя к нам, учтиво осведомился:

  — Вы по какому вопросу, господа?

— Нам, собственно, нужен департамент магии, — так же учтиво ответил я.

— Тогда вы попали как раз туда, куда вам нужно.

— Можем ли мы видеть придворного мага?

— А вы его уже видели, — улыбнулся клерк и, видя наши недоуменные лица, пояснил: — В галерее.

— Так этот тип маг? — недоверчиво спросил Алекс.

— Совершенно верно, — ответствовал служитель. — Вы договаривались с ним о встрече?

— Нет. — Я решил сгладить впечатление от неосторожных слов Алекса. — Дело в том, что мы приезжие и не знакомы со здешним распорядком. Но нам очень желательно проконсультироваться... с вашим ше­фом. Я правильно угадал?

Клерк кивнул, посмотрел на нас испытующе и произнес:

  — Я попытаюсь договориться с господином Романиди, но ничего определенного вам обещать не могу.

— Вы не останетесь внакладе. Мы понимаем — служба клерка малодоходна, и готовы компенсировать затраченное на нас время. В разумных пре­делах.

При последних словах клерк заметно оживился и выскочил наружу. Придворный маг в своих странных бесцельных блужданиях по галерее как раз приблизился к нужным дверям. Служитель подошел к нему. Мы слышали отдельные доносящиеся до нас фразы о далеко распространившейся славе и прибывших издалека путешественниках, смиренно просящих аудиенции. Наконец маг кивнул и направился к нам.

— Что вас привело, господа, на территорию вверенного мне департамента? — вопросил он хорошо поставленным голосом.

— Разве мы будем беседовать в общей комнате? — задал встречный вопрос Алекс. — Вы не пригласите нас в свой кабинет?

— Мой кабинет находится здесь, — обвел рукой комнату маг. — Мы не отдаляемся от народа, как некоторые... Мы все вместе стойко несем тяготы службы в нашем департаменте.

Я попытался объяснить причину, побудившую нас просить о встрече. Он бесцеремонно прервал меня:

  — Я понял, что вы путешественники, не считайте меня идиотом. Что вы конкретно хотите? Мое время слишком дорого, и я не могу его расходовать по пустякам.

— Нам бы хотелось, чтобы вы помогли нам связаться с магом Шакти Лагран...

— С Лагранжем? — опять прервал меня маг. — Даже не буду пытаться. У меня с ним не те отношения. Я не собираюсь тратить магическую энергию и эмоции на бесполезное дело. Мне есть куда приложить силы для конкретных дел на моей службе.

Ошеломленные таким решительным отказом в пустячной просьбе — а мы помнили, как Лагранж легко и непринужденно связывался с одним из своих коллег, — я и Алекс некоторое время молчали. Потом Алекс осмелился спросить:

  — А по географии у вас можно проконсультироваться?

— О, по изучению строения Белого мира нами сделано очень много. Тут вы обратились по адресу. — Прервавшись, он повернулся к стоящему рядом клерку: — Подслушивайте, Джаб, подслушивайте! Вам это полезно. Итак, господа путешественники, — снова обратился он к нам. — Какой регион вас интересует? Минос? Джунгли? Гунт? Дельф? Не стесняйтесь, задавайте вопросы. Мы подробно осветим любую интересующую тему.

— Мы направляемся в Хассийское княжество и далее на Архипелаг Востока. — Я попробовал поточнее сформулировать вопросы. — Не могли бы вы...

— Я понял, что вас интересует, — опять прервал меня Романиди. — Джаб, подыщите господам путешествующим, а следовательно не занимающимся общественно полезным делом, подходящие манускрипты...

Тут он замолчал, прислушался и ужом вывернулся в галерею.

Оттуда моментально послышался его журчащий просительный голос:

  — Господин советник, не могли бы вы уделить мне несколько минут для исключительной важности сообщения? Я бы хотел вам сделать кратенький доклад по той проблеме, что вы затронули на нашей прошлой встрече.

Я взглянул на Алекса. Он изумленно качал головой, прислушиваясь к переливам голоса мага, вдруг перешедшим в грудную тональность.

— Таким тоном и голосом только комплименты любимой девушке делать, — произнес он. — А этот тип вроде государственные проблемы решает...

Проводив до лестницы господина советника, Романиди важно, с блистающим счастьем взором вернулся в комнату.

— Главное — вовремя прокукарекать! — назидательно произнес он.

При этих словах сидящие в комнате штатные сотрудники департамента магии еще ниже опустили головы, а у Алекса, не успевшего отойти от коридорного вояжа мага, отвисла челюсть. Надо же, а мы спорили, из одного ли мира забросила нас сюда судьба-злодейка. Судя по реакции моего друга на слова Романиди, данное идиоматическое выражение имело одинаковый специфический оттенок, присущий жаргону сексуальных меньшинств как в его, так и в моем мире. А глядя на присутствующих в комнате клерков, можно было догадаться, что и для Белого мира тоже. Так что, видимо, вопрос о единстве наших миров остается открытым. А смысловая нагрузка отдельных слов и словосочетаний действительно имеет общие корни, по крайней мере в трех известных мне на данный момент мирах.

Но господин маг не переставал удивлять нас и дальше. Джаб, пока его руководитель беззастенчиво набивался на аудиенцию к вышестоящему начальнику, подобрал какой-то манускрипт и принес его нам:

  — Это карта одного из путешественников и краткое описание мест, где он побывал. По словам купцов и моряков, наиболее верное...

— Джаб! — раздался за нашими спинами звучный баритон Романиди. — Сколько раз вам говорить, что этот раритет давно потерял свою актуальность.

Маг брезгливо, двумя пальцами выдернул из моих рук манускрипт и отбросил его в угол.

— Я тут без отдыха не один месяц ползал по всему хранилищу и составил выжимку из путешествий наших предков. Отсосал все действительно важное, да! Джаб! — Он повернулся к безропотному клерку. — Подайте мое сочинение, настоятельно рекомендованное вам и остальным сотрудникам для тщательного изучения.

Служитель принес внушительных размеров том, никогда не открывавшийся, судя по слою пыли на переплете и склеенным страницам.

Маг любовно погладил свое творение:

  — Теперь, господа, проводящие время в ничегонеделании, я поясню вам, как пользоваться этим неординарным трудом...

После этих слов Романиди минут десять вкручивал нам совершенно банальные вещи. Причем подавалось все сказанное как истина в последней инстанции и в стиле объяснений для дебилов. В конце концов господин маг исчерпал не только терпение Алекса, но и мое.

— Простите, — прервал я его речь, похожую на весеннее токование глухаря, когда птица упивается своим пением, не видя ничего вокруг. — Мы торопимся, поэтому вынуждены прервать глубоко научные и интересные рассуждения. Извините, мы оторвали вас от важной работы. Мы сожалеем о том, что вам не удалось нам помочь...

— Как это не удалось?! — возмутился маг. — Что за грязные, беспочвенные намеки?! Да я после обеда только и занимаюсь вашими не стоящими внимания проблемами.

С этими словами он всучил мне свое неподъемное творение.

— Кстати, где вы остановились? — осведомился он.

— В пансионе «Парус». Это на пересечении улиц...

— Я прекрасно знаю, где находится пансион «Парус», — опять оборвал меня маг. — Я, чтоб вы знали, один из немногих знатоков архитектуры Миноса, и не надо меня учить, где находится то или иное здание...

— Но мы и не пытались вас учить, — вклинился в его монолог Алекс. — Невооруженным глазом видно, что вы уже все постигли и бесполезно пытаться вас чем-либо удивить или чему-то научить...

— Но-но! — погрозил ему пальцем маг. — Не надо подначек, молодой человек. Я уже двадцать лет как носил бороду, а вас еще и в проекте не было. Учитесь у старшего поколения, пока не поздно.

Нам не оставалось ничего иного, как молчать. Иначе отсюда не вырваться.

— Да! — продолжил словоохотливый маг. — Только у меня есть жесткое условие по оказанию вам консультации.

— Какое условие? — Моему изумлению не было границ. Пудрил нам мозги битый час, всучил траченную молью рукопись, а теперь еще условия ста­вит.

— Мой труд, — он указал на том, который я держал в руках, — слишком ценен. Поэтому мне нужны ваши твердые гарантии, что я поимею книгу в зад.

— Это мы моментально. — У Алекса появился опасный блеск в глазах, и я понял, что сейчас он может выполнить пожелание мага в полном объеме. И даже добавить к «великому» труду еще книг, во множестве стоящих на полках.

Я наступил ему на ногу, чтобы он остыл, и повлек его к выходу. Во внутреннем дворе нас нагнал Джаб. Алекс посмотрел на него и замысловато выругался.

— Извини, — облегчив душу, произнес он. — Мы совершенно забыли, что должны тебя вознаградить за незабываемую встречу.

— Я не поэтому догнал вас, — ответил клерк. — Господин маг послал меня проконтролировать, правильный ли адрес своего местожительства вы ему дали.

— Держи. — Алекс протянул ему золотую монету и творение мага. — Этот талмуд отправь в то место, куда очень хочет твой начальник.

Джаб поклонился, забрал книгу и покинул нас у ворот. Когда мы получали изъятое при входе оружие, дежурный офицер насмешливо поинтересовался:

  — Господа, полностью ли удовлетворил вас маг?

На что Алекс воспроизвел длинное непечатное выражение, которое я уже слышал во внутреннем Дворе. Провожаемые веселым гоготом стражи, мы покинули дворец наместника.

Артем. Минос и Леда

... Это знала Ева, это знал Адам:

Колеса любви едут прямо по нам,

И на каждой спине виден след колеи,

Мы ложимся, как хворост, под колеса любви...

Я смотрел из окна мансарды на неторопливо опускающийся за горизонт огненно-красный пульсирующий шар здешнего светила и с нетерпением ждал темноты. С недавних пор что-то стало твориться с моим зрением. Мало того что окружающие люди виделись мне разноцветными факелами, так еще и солнечный свет стал восприниматься в виде непрерывной серии вспышек. Это немного напоминало стробоскопический эффект, популярный в годы моей юности в дискотечных клубах. Если учесть, что я и тогда не был фанатом топтания в плотной и потной толпе под дикие выкрики тупого диск-жокея и мигание света, то можно представить, какое неудобство доставлял природный стробоскоп мне сейчас. Морис как-то сказал мне, что в моем роду был пришелец из истинного мира. Иначе нельзя объяснить вдруг прорезавшиеся у меня способности, нехарактерные для обычного человека. По его словам, обычные люди (короткоживущие, как он выразился) начали появляться в Белом мире по меркам племени вампиров относительно недавно. Но, появившись, человек быстро обжил всю свободную экологическую нишу благодаря быстрому и неконтролируемому размножению. У тех же вампиров или кобольдов рождение ребенка — событие. Люди же, получившие от Создателя короткий, подобно мигу, срок жизни, получили и могучий инструмент, с помощью которого смогли не только удержаться, но и стать доминирующей разновидностью в мире, — плодовитость. Непонятно, чего в этом творении Создателя было больше — простого интереса (типа: а что получится, если...), далеко идущего замысла или просто издевательства над миллионами разумных существ, заполонивших мир. Так вот, меня начали одолевать опасения: уж не с вампиром ли подгуляла какая-то моя прапрабабка? Тут Морис меня успокоил, заявив, что таких эффектов с солнечным светом за собой не замечал. Дарк ощущал свет, как и другие нормальные люди. Из какого же мира пришел в наш мой таинственный предок? Ответа от двух хорошо знакомых мне долгоживущих я не получил. Правда, Морис попытался меня утешить в том смысле, что я смогу со временем контролировать свои новоприобретенные способности. К сожалению, я не получил с этим пакетом терпения, которым обладали мои друзья из этого мира. А терпение было мне сейчас необходимо. Ведь ждал я не столько ночь... Меня должна была посетить женщина, и какая женщина!

* * *

А все началось с того разговора с Морисом... Мы сидели в небольшом кабачке рядом с крепостной стеной, ожидая, когда с наступлением утра стража откроет ворота в Минос.

— ... Я бы тебе не советовал торопиться искать своих соплеменников, — заявил после третьей бутылки Фил.

— Почему? — вскинулся Морис.

Он порывался кинуться на розыски по темным окрестностям сразу после нашего визита к караванщику, но нам удалось его удержать. В конце концов он внял нашим просьбам и согласился подождать утра. Ахмед мог наговорить чего угодно, и, пускаясь наобум на поиски, можно было влететь в серьезные неприятности.

Подействовали на Мориса, по моим наблюдениям, слова Алекса, заявившего:

— Дару мы не успели вытащить. Сейчас надо спокойно дождаться отплытия корабля и загрузиться на него по возможности без лишних проблем. Если еще и ты вляпаешься во что-нибудь, то на два фронта воевать мы не выдюжим.

Я увидел желто-оранжевую волну, прокатившуюся по Морису, он сразу сник и забился в самый темный угол.

— Морис, — подсел я к нему. — Мы давно хотели поговорить с тобой о той стычке на горной дороге.

Морис сверкнул на меня глазами:

  — Я знаю, что виноват...

— Подожди, — перебил его я. — Не гони лошадей. Ты сделал все, что сумел в той ситуации. Любой из нас и этого бы не смог. Не казни себя за случившееся.

— Я опозорил свое имя. Воины нашего клана или побеждают, или погибают. Я проиграл и остался жив...

— По-моему, остаться живым и попробовать повторить то, что не получилось, более эффективно, чем твои убеждения. Или, ты считаешь, лучше кормить земляных червей?

— Мы не кормим могильных червей после смерти. Ты же видел в доме кузнеца, как это происходит.

Я с содроганием вспомнил нашу схватку с вам­пиром-воином. Даже со спины он внушал какой-то мистический ужас. Что испытал Фил, заглянувший ему в глаза, описать обычными словами, наверное, невозможно.

— Ты уходишь от ответа...

— Я ответил на твой вопрос. — Морис упорно не хотел идти на контакт.

— Не притворяйся глупцом. Я тебя спрашивал о другом.

— На другой вопрос я тебе тоже дал ответ.

— Послушай меня, — вмешался Фил — Ты понял, почему я тебе не советовал торопиться с поиском твоих соплеменников?

— Нет.

— Помнишь, как ты покинул родные пенаты?

Морис молча кивнул.

— Так вот об этом я и хотел тебе сказать. Может быть, при вашем строжайшем иерархическом подчинении ты уже не являешься воином клана? А стал таким же бродягой-одиночкой, как и мы?

— Но... — начал было Морис и замолчал. Молчал он довольно долго. Мы не мешали ему осмыслить его вероятное настоящее положение.

— Ты прав, — тяжело вздохнул он после продолжительной паузы. — В местном клане мне не стоит пока появляться. Но как я тогда смогу встретиться со своей сестрой?

— А вот это будет нетрудно устроить, — сочувственно улыбнулся я. — Вампира в толпе людей опознать практически невозможно, но аура-то у него останется прежней.

— Точно! — обрадовался Морис. — Как я сам об этом раньше не подумал.

— Тогда сделаем так, — завершил наш разговор Алекс. — Завтра утром, когда откроют городские ворота, мы находим недорогой постоялый двор и устраиваемся там. Я и Дарк посетим еще раз квартал, заселенный его соплеменниками. Они нам подскажут, где можно недорого приобрести необходимое снаряжение для путешествия. Заодно не помешало бы обновить наше оружие. Артем получает информацию от Мориса и начинает поиски его сестры. Тебе, Морис, к сожалению, придется остаться на постоялом дворе. А чтобы не было скучно, Фил составит тебе компанию. — Увидев протестующий жест вампира, Алекс успокаивающе добавил: — Подожди хотя бы до вечера. Если у Артема ничего не получится, то, так и быть, рискнешь ты.

* * *

Пансион «Парус», оказавшийся нам по карману, содержала вдова какого-то капитана, бесследно сгинувшего в южных морях. Вообще, как и полагается уважающему себя портовому городу, все в Миносе так или иначе было связано с морем, жило за счет моря и из-за него же частенько страдало.

Шум, гам, сплошной базар, бесчисленные харчевни и трактирчики, пестрые дома и еще более пестрые, кричащих расцветок одеяния. Смуглые, почти черные лица южан, бледные, не тронутые загаром — северян, узкоглазые и раскосые — сынов степей и пустынь. Караваны лошадей и мулов, следующих к многочисленным причалам и обратно. Людским гомоном, буйством красок и запахами жарящейся и сырой рыбы обрушился на наши отвыкшие от городской жизни головы Минос.

Меня толкали, наступали на ноги, настойчиво предлагали купить всевозможные побрякушки, отведать разнообразные кушанья, большинство из которых готовились прямо на тротуаре. Нет, в такой толчее пытаться определить вызубренный мной рисунок ауры представлялось совершенно невоз­можным. Тут не то что человека — слона можно было спокойно не заметить. Потом мне пришло в голову, что вряд ли сестра Мориса будет толкаться в такой круговерти у причалов. Надо подняться в верхнюю часть города, где, по словам хозяйки пансиона, солидные купцы держали приличные магазины, и попытаться продолжить свои поиски там. Действительно, по мере удаления от портовой части города количество зазывал и уличных торговцев резко уменьшилось. Здесь уже можно было спокойно оглядеться, не боясь, что на тебя неожиданно наедут лошадью или телегой. Я, не останавливаясь, миновал мануфактурные ряды, немного задержался в оружейном квартале. События последнего времени научили меня с почтением относиться к хорошему оружию. Тут я приобрел набор отличных метательных ножей и левостороннюю дагу, решив осваивать фехтование в две руки. Жизнь в этом мире ценилась настолько, насколько хорошо владел оружием ее вла­делец.

День клонился к вечеру, но сестра Мориса мне так и не попалась. Мне вообще не попался ни один житель Миноса с аурой, похожей на ауру Мориса. Может быть, вампиры не появляются на людях днем, а предпочитают более привычное для себя время? Неожиданно пришла на ум мысль, что родственница Мориса — женщина, значит, искать ее надо там, где они обычно любят бывать. Владелец магазина, у которого я приобрел метательные ножи, подсказал мне, как найти квартал ювелиров.

До местопроживания самых богатых людей Миноса оказалось совсем недалеко. Я шел по улице, фасады домов которой были украшены роскошными, сверкавшими позолотой вывесками. И тут мне, учитывая такой короткий срок поисков, несказанно повезло. Из остановившейся невдалеке кареты выпорхнула изящная женщина и, галантно сопровождаемая под руку высоким стройным мужчиной, вошла внутрь магазина. В ее кавалере я без труда по сходству цвета ауры с аурой моего друга-вампира опознал одного из хозяев ночи. Аура женщины тоже вроде походила на описанную Морисом. Я вошел в магазин. Вампир о чем-то тихо разговаривал с представительным седым господином. Его дама изучала выставленные на витрине украшения. Я подошел к витрине с крайне заинтересованным видом. Пришлось даже прицениться у продавца к нескольким цепочкам и ожерельям в ожидании, когда женщина приблизится ко мне.

— Госпожа Селия? — тихо осведомился я, не поворачивая головы. В зеркале напротив уловил брошенный на меня вопросительный и удивленный взгляд. Женщина явно пыталась вспомнить, где мы с ней встречались.

— Мне надо сказать вам несколько слов наедине. Только, прошу вас, не привлекайте внимание вашего спутника.

Я как бы ненароком освободил из-под плаща эфес моего меча. По тому как вздрогнула Селия — а теперь я был уверен — это она, — мне стало понятно, что сестра Мориса опознала рукоять одного из фамильных мечей своего клана.

— Где вас можно найти? — прошептала она, притворяясь, что любуется действительно прекрасным ожерельем из рубинов, сверкавшим на белоснежной бархатной подушке.

— Пансион «Парус», третий этаж...

— Достаточно, — прервала она меня. — Я вас найду сегодня. Ближе к вечеру будьте в своем номере.

Ее кавалер, закончив беседу с хозяином магазина, приблизился к нам, видимо решив выяснить, что за хлыщ трется рядом с его дамой. Тут Селия как истинная женщина, отвлекающая мужа-ревнивца от нежелательного объекта, оказалась на высоте.

— Дорогой! — Она повисла на руке подошедшего спутника. — Какое изумительное ожерелье! Ты не мог бы сделать мне подарок?

Видя, что кавалер не проявил должного внимания к ее словам, а продолжает внимательно разглядывать меня с явным намерением познакомиться поближе, она резко повернулась к собеседнику своего спутника, чуть не сметя меня пышным платьем, и громко воззвала:

— Господин Огюст! Расскажите, пожалуйста, нам, откуда доставлено это прекрасное ожерелье и кто мастер, сотворивший такой шедевр? Сквозь витрину не видно клеймо.

Господин Огюст, почувствовав, что здесь пахнет хорошей выручкой, стремительно переместился к витрине, по пути окончательно задвинув меня в угол, и начал петь хвалебный гимн выставленному украшению. Спутник Селии, заметно поскучнев, утратил всякий интерес ко мне и с тоской уставился в окно. Пользуясь тем, что на меня перестали обращать внимание, я незаметно выскользнул наружу.

* * *

Мы с Морисом пили кофе. Вернее, пил кофе я один. В Миносе продавался бесподобный кофе. В моем мире о таком напитке с поистине божественным вкусом можно было только мечтать. Морис в нетерпении метался по комнате, бросая взгляды на медленно темнеющее окно. Наши друзья еще не вернулись. Но особого беспокойства в связи с их отсутствием я не испытывал. Морис сообщил, что днем подходили Алекс с Дарком. По их словам, в доме караванщика с утра толчется куча народу из городской стражи. После обеда наши друзья отправились в порт, оставив Мориса в гостинице дожидаться меня. Надо было свести знакомство с капитаном фрегата и подтвердить наше отправление на его корабле.

Нам ничего другого не оставалось, как дожидаться гостью. Или гостей. При этой мысли я машинально подтянул меч, чтобы он был под рукой. Хотя, трезво оценивая свои шансы, сознавал, что боец против вампиров я никакой. Могу только попытаться подороже продать свою жизнь, если на меня соизволят обратить внимание. Оставалось надеяться на порядочность Селии.

Внезапно (когда чего-то ждешь, это всегда происходит внезапно) в коридоре послышались легкие шаги, и дверь распахнулась настежь. Появившаяся в дверном проеме Селия, судя по ее виду, была настроена очень решительно. Одним неуловимым движением она оказалась рядом со мной.

— По какому праву ты, смертный, носишь меч нашего клана?! — Селия угрожающе наклонилась надо мной, и я утонул в гипнотической глубине бездонных, как сама ночь, глаз.

Краем сознания я понимал — это атака на сознание, но ничего не мог с собой поделать.

— По праву победителя, Сел, — донесся из невообразимой дали голос Мориса, помогший мне вернуться к действительности.

Усилием воли я стряхнул с себя остатки оцепенения. Селия резко повернулась на голос.

— Да, да, — двинулся к ней поначалу не замеченный Морис. — Ты не ошиблась, это я.

— Леда, — произнесла Селия, не поворачивая головы, — оставь нас, пожалуйста, наедине.

Я бросил взгляд в сторону двери. Оказывается, Селия явилась не одна. У двери находилась еще одна женщина, в черном длинном плаще с наброшенным на голову капюшоном. Из-за чего я не мог разобрать черты ее лица, но аура... Ошибиться в том сапфировом свете, что так часто являлся мне во снах, было невозможно.

Девушка или женщина молча повернулась и скрылась в коридоре. Я какое-то время сидел, ошеломленный появлением моего ночного видения. Потом, оглянувшись на Мориса и Селию, увидел, что брат и сестра молча стоят друг против друга.

— Извините, — произнес я на ходу, — я вас тоже покину.

Я выскочил в коридор, опасаясь, что моя греза опять растает без следа. На этот раз девушка не исчезла, и даже никто не кинулся на меня с мечом из-за угла. Леда... Я мысленно повторил это имя, медленно подходя к девушке. Почувствовав мое присутствие, она повернулась, и меня буквально опалил черный пламень ее глаз, что так часто являлись мне во сне.

Девушка вопросительно смотрела на меня, но постепенно в ее взгляде начало проступать недоумение. Молчание неприлично затягивалось, наконец с усилием, запинаясь, я произнес:

  — Может быть, вы подождете свою подругу в соседней комнате? В коридоре вам, должно быть, несколько неудобно?

Все так же пристально глядя на меня, девушка молча кивнула. Мы прошли по коридору в комнату Алекса, находившуюся рядом с комнатой Мориса. В комнате у Алекса, как и у любого из нас, не было практически ничего, что говорило бы о характере или каких-то личных особенностях жильца. Слишком недолго мы здесь находились, да и не собирались задерживаться. Но одна вещь привлекла внимание. Это была стоящая на столике миниатюра матери Дары, на которую последняя была похожа как две капли воды. Алекс чудом сохранил портрет, подаренный Даре перед отъездом отцом, пронеся его через все приключения, которые достались на нашу долю, и ни на минуту не расставался с этой миниатюрой.

Леда остановилась посреди комнаты, осматриваясь. Увидев портрет, она подошла к нему и долго вглядывалась в изображение.

— Это твоя женщина? — повернулась она ко мне.

— Нет, это портрет матери жены моего друга.

Интересно, что пока все встреченные мной вампиры обращались ко мне на «ты». Или у них так принято, или, что вернее, тут сказывается пренебрежительное отношение долгоживущих к обычным людям. Ну что ж, такое обращение подразумевает отсутствие определенных барьеров. Не надо проходить иногда такую длинную дистанцию от «вы» к «ты».

— Она здесь живет?

— Нет, здесь живет мой друг.

— Где же живет его жена? И почему он держит у себя портрет ее матери? Он ее любит больше своей жены?

— Мать Дары умерла. Ее портрет мой друг хранил у себя из-за сходства с Дарой. Ну а насчет самой Дары — это длинная история, и так быстро ее не расскажешь...

— Я хочу услышать эту историю.

— Тогда мы, может быть, перейдем в более подходящее место? — решил я взять быка за рога. — Недалеко от пансиона есть неплохой и тихий каба­чок. Там мне никто не помешает рассказать тебе грустную историю Дары. Если, конечно, Селия не будет возражать.

— Ей сейчас не до меня, — отмахнулась Леда. — Не каждый день доводится встретить близкого родственника после долгой разлуки.

— Каким образом ты смогла догадаться, что они родственники? — изумился я. — Мы же сразу покинули комнату.

— Это недоступно простым смертным, — снисходительно посмотрела на меня Леда. — Мы способны видеть ауру окружающих нас. По ней я и определила, что они родственники.

— Ну зачем уж так презрительно отзываться о нас, простых смертных? — с нажимом на последние слова произнес я — Хочешь, я опишу в подробностях твою ауру?

Леда испытующе поглядела на меня:

— Так ты маг? Только они из людей способны видеть незримое.

— Нет, не маг.

— Тогда кто же ты? — Налет снисходительности исчез, Леда выглядела растерянной. — Ты не один из нас. Это я вижу. И не кобольд. Ты был в Ничейном лесу, но сам не из лесных жителей...

— Я же сказал, что это длинная история, которая завязала в тугой узел судьбы многих, в том числе и брата Селии.

— Тогда давай встретимся позже, и ты расскажешь мне эту историю. Я провожу Селию и вернусь.

— Не возражаю. В каком месте мы встретимся?

— В твоей комнате. В кабачке, который ты назвал, я не хочу появляться.

* * *

Вот таким образом мне довелось познакомиться с предметом моих ночных грез. Хотя что себя обманывать, и дневных тоже. Поэтому мои друзья отправились ужинать, а я в нетерпении мерил шагами мансарду. В открытое окно доносился затихающий шум погружавшегося в сон города.

Момент появления Леды я, как ни ожидал его, все равно пропустил. Просто медленно сгущавшаяся тьма в одном из углов комнаты показалась как-то плотнее, чем в остальных местах. Я остановился, вглядываясь в темноту.

— Ты действительно можешь видеть незримое, — выступила из мрака Леда.

Она прошла через всю комнату и уютно устроилась в кресле у стены.

— Теперь можешь угостить меня кофе и начинать свой рассказ, — произнесла моя гостья.

Кофе... Глядя на медленно поднимавшуюся коричневатую пену в стоящей на жаровне джезве, я подумал, что именно с него-то и началась вся эта невероятная история.

Морис. Конец путешествию?

— Так с Артемом точно ничего не случится? — встревоженно переспросил Фил.

— Да нет. — Я посмотрел на сидящего напротив друга. — Его жизнь в данный момент в безопасности.

— Что-то я слабо в это верю, — покачал головой Алекс. — Кто их знает, твоих соплеменниц? Что у них на уме?

Фил, Алекс и я находились в небольшом уютном кабачке, куда зашли поужинать. Вернее, поужинать зашли мои друзья. Я им просто составил компанию. Дарк остался с визитом у своих соплеменников до утра. Мои друзья забеспокоились, когда я рассказал о встрече с моей сестрой. Но не сама встреча их взволновала, хотя они были рады, что я наконец добрался до своей родственницы, а ожидаемое свидание Артема и Леды.

— Не переживайте так за Артема, — попытался я успокоить Фила и Алекса, — ему необходимо это.

— Но зачем? — недоуменно пожал плечами Фил.

— Он уже видел Леду раньше.

— Когда? И почему мы этого не знаем?

— Я догадался об этом после того, как увидел эту девушку. Помните схватку на дороге у таверны?

Дождавшись их утвердительных кивков, я рассказал, что там-то Алекс и видел Леду.

— Она наблюдала за нами с соседнего холма, и уж в той суматохе у нее было достаточно моментов, чтобы причинить любой вред нашему другу. Мы бы даже ничего не успели заметить в пылу схватки.

— Ты совершенно прав, Морис, — шагнула из-за портьеры, прикрывающей выход в общий зал из эркера, где мы сидели, Селия. — Кто-нибудь предложит стул даме, или вы так и будете пялиться на меня до бесконечности?

Беззвучное появление Селии ошеломило моих друзей. Первым опомнился Фил и, торопливо вскочив, галантно пододвинул стул.

— Так вот каковы твои новые друзья, — произнесла Селия, внимательно оглядев нашу компанию. — И ради них ты хочешь порвать с кланом?

— У меня есть еще один друг — кобольд, — ответил я на вопрос моей сестры, — который спас меня от смерти. А также есть кодекс чести, не позволяющий покинуть друзей в момент опасности.

— Извините, — вмешался Фил. — Я ничего не понимаю. У Мориса могут возникнуть сложности оттого, что он находится с нами? И при чем здесь клан?

— Сложности, и немалые, могут возникнуть у вас, — ответила Селия, — если мои соплеменники узнают, что вы находитесь с Морисом. Моему брату грозит в данный момент только насильственное возвращение домой.

— Но почему?

— Он не рядовой член клана, как вы знаете, и на него у нашего отца есть определенные виды по части наследования.

— Ну а мы-то при чем? — спросил Алекс. — Никто из нашей компании не претендует на какую-либо корону этого мира.

— Еще бы вы, простые смертные, предъявляли какие-то претензии, — презрительно произнесла Селия.

— Я понимаю, что вы — высшая каста, — иронично ответил Алекс — В своем мире я насмотрелся на такие кланы до тошноты. И не один из них приказал долго жить даже на моем коротком веку простого смертного. Меня интересует в данный момент, как обстоят дела Мориса?

— Он обязан вернуться домой! Если мой брат не сделает этого добровольно, его отправят в принудительном порядке.

— Кто?

— Мой отец попросил здешний клан содействовать возвращению блудного сына. А также разобраться по возможности с теми, кто сбил его с пути истинного.

— И вы поставите в известность здешний клан, что Морис появился в городе?

— Я вынуждена это сделать. Иначе я стану такой же нарушительницей традиций и устоев нашего сообщества, как и мой брат.

— Ничего себе традиции! — покачал головой Алекс. — Вам не тоскливо жить в таком жестко регламентированном обществе?

— Только то, что мы беспрекословно соблюдали традиции, и помогло уцелеть нашему виду.

— Я вижу, наши переговоры зашли в тупик, — подвел черту под последними словами Селии Фил.

— Совершенно верно, — улыбнулась моя сестра. — Если вы считаете нашу беседу переговорами.

— А вы разве думаете иначе?

— Конечно. Я просто обрисовала вам положение вещей. И сделала это из жалости к моему брату. Он все равно — добровольно или в принудительном порядке — вернется домой, зачем же ему еще терзаться угрызениями совести по поводу незавидной участи его случайных знакомых?

— Я не совсем понял насчет незавидной участи, — напрягся Алекс. — Вы что, намерены устроить резню в пансионе? У вас не возникнут потом трудности с наместником Миноса по поводу вмешательства в жизнь людей? Как я понял, у вас должны быть соглашения, регламентирующие сосуществование двух различных видов разумных существ.

— Ты прав, — утвердительно кивнула Селия. — У нас есть такие соглашения. Но вы не учитываете одной тонкости. Воины нашего клана давно принимают участие в защите рубежей Миносского княжества, благодаря чему княжество стало самым влиятельным государственным образованием в Лаоконе.

— А-а-а, — протянул Алекс. — Понятно. Высшие существа на страже так презираемых ими простых смертных... Плату натурой получаете? И каким образом? Проводите среди населения жеребьевку? Или оборудовали пункты сдачи крови?

— Не пытайся вывести меня из себя, — предупредила его Селия. — Ты прекрасно знаешь, мы можем питаться обычной пищей, как и люди. Высшая знать здешнего общества давно почитает за честь породниться с нашим кланом. Это на севере в силе патриархальные нравы. Кланы юга давно проводят другую политику. А по поводу нашего вмешательства в ваши судьбы... — Селия насмешливо улыбнулась, — мы просто поставим в известность наместника, кто устроил погром прошлой ночью в доме уважаемого горожанина Аликпера-заде. Когда же вас заберет городская стража, чтобы вздернуть на площади за убийство, потребуем Мориса как вампира отдать для разбирательства нашему клану. Понятно?

— Значит, когда вам нужно, можно отступить и от традиций? — вмешался доселе молчавший Фил. — И на службу к людям поступить, и с простыми смертными породниться?

— Ошибаешься. Не с простыми смертными, а с элитой княжества. А по поводу традиций... Главной традицией нашего сообщества является установка на выживание. Только то, что во благо этой установке, имеет первостепенное значение. Ну а остальное... В любом обществе, живущем по каким-то общепринятым законам, рано или поздно образуется правящий класс. Неужели ты думаешь, что мы предпочли бы гордо замкнуться в своей касте, не приемля окружающей нас действительности? Выгоднее управлять образовавшимся обществом изнутри, имея все причитающиеся элите привилегии, чем пытаться не замечать или, того хуже, воевать со сформировавшимся государством. Вас трудно было бы удержать в узде, слишком быстро вы размножаетесь. Но если местный сановник отдаст свою дочь за члена нашего клана, а потом оставит наследнику свое состояние, то народ реагирует на такую ситуацию вполне лояльно, не пытаясь устроить революцию по поводу засилья нелюдей.

— Да-а, цинично... — протянул Фил.

— Не циничней, чем в любом обществе, — парировала Селия. — Что-то мой бедный брат примолк. Так что ты решил?

Я видел, что мое несогласие с Селией приведет к таким осложнениям, что из них, пожалуй, моим друзьям не выкарабкаться. В данной ситуации им будет противостоять государственный аппарат, а не отдельные, пусть и в какой-то мере влиятельные, личности.

— Ты можешь дать мне срок хотя бы до завтрашнего дня? — спросил я сестру. — Это не пойдет вразрез с твоими обязательствами по отношению к клану?

— Не иронизируй, — оборвала меня сестра. — Я подожду еще сутки, хотя не знаю, что это тебе даст. И не пытайтесь, кстати, уговорить капитана «Прекрасной Рашели» отплыть пораньше. Я позабочусь, чтобы портовая стража внимательно проследила за соблюдением графика отправки и проверила пассажиров фрегата. — Селия поднялась. — А теперь позвольте мне откланяться, господа, — насмешливо выделила последнее слово моя сестра. —Дела, дела... Я уже сильно опаздываю на званый ужин у наместника. Можете меня не провожать.

С этими словами она удалилась. Я сидел, опустив голову, не в силах взглянуть в глаза друзей. За столом повисло молчание.

— Кажется, как это ни грустно, — проговорил наконец Фил, — наше совместное путешествие с тобой, Морис, подходит к финалу. При нынешнем положении вещей я просто не вижу иного выхода для тебя, кроме как почетная сдача.

— Я попробую попасть на прием к главе здешнего клана. Может быть, мне удастся убедить старейшину, что я должен быть с вами до конца. По крайней мере, пока мы не освободим Дару.

— Попробуй. — Алекс недоверчиво хмыкнул. — Но если мужчины ваших кланов обладают хоть половиной того упорства, что и женщины, тебе не добиться от него положительного решения.

Алекс. Альтернатива

Утром меня поднял посыльный с фрегата. Ка­питан извещал, что маршрут корабля несколько изменился. Предстоял заход в Бальдур для доставки какого-то груза. Элиас Бент — капитан и хозяин «Прекрасной Рашели» — как истинный джентльмен заранее оповещал об изменившихся обстоятельствах и выражал надежду, что это никак не скажется на планах уважаемых пассажиров. В противном случае он готов вернуть уплаченную сумму за проезд с искренними извинениями. В конце сообщения говорилось, что общее время пути до столицы Хассийского княжества не увеличится. Ну, раз не увеличится, то не все ли равно, куда будет заходить корабль. Хоть к черту на рога. Где и закончится, видимо, наш вояж. Написав ответную записку в том же духе Элиасу Бенту, я отправился завтракать. По дороге толкнулся в дверь к Артему, но у него было заперто. Значит, он так и не появлялся? Вечером, когда мы возвращались из кабачка после тягостного разговора с сестрой Мориса, Артем попался нам на выходе из пансиона. Он провожал свою закутанную в темный плащ гостью. Мы вежливо раскланялись, хотя у меня сложилось не совсем хорошее мнение о женщинах-вампирах. Фила, Мориса и Дарка также не было в своих комнатах. Обуреваемый нехорошими предчувствиями, я влетел в кабачок, где вчера за ужином на десерт у нас была душеспасительная беседа с Селией. Фил и Дарк сидели за столом.

— Присоединяйся, — сделал приглашающий жест Фил. — Мы не стали тебя будить. Решили, что нужно дать человеку хоть раз выспаться в спокойной обстановке.

— Где Артем?

— Он появился утром. Заскочил ко мне на минуту сообщить, что все у него в порядке и чтобы мы не беспокоились.

— Так... Дарк, тебе, случайно, не встретилась какая-нибудь таинственная незнакомка в квартале твоих соплеменников?

— Не понял, — недоуменно посмотрел на меня кобольд. — Я там многих не знаю, но ничего таинственного в них не заметил.

— Я имею в виду, не воспылал ли ты неожиданно роковой страстью, как и наш друг?

Дарк некоторое время ошарашенно смотрел на меня, потом вопросительно взглянул на Фила. Я понял, что он не в курсе тех событий, что произошли вчера вечером.

— Я попробую ответить за Дарка. — Фил налил себе вина. — Какие претензии у тебя к Артему? Или пылать роковой страстью, как ты выразился, в нашей компании дозволено только тебе одному?

— Извини... — Я почувствовал, что краснею. — Просто я беспокоюсь за Артема после нашего вчерашнего разговора с сестрой Мориса. Тем более зная, кто была его гостья...

— Я понимаю, но это не повод так явно выражать свои эмоции.

Тут дверь кабачка открылась, и на пороге появился Шарон. Увидев нас, он торопливо подошел к столику.

— Здорово, штурман! — протянул ему руку Фил. — Составь нам компанию.

Когда Шарон присел, я спросил:

  — Ну, как твои родственники? Рады твоему неожиданному появлению?

— Да, очень. — Шарон нервно мял шляпу в руках.

— Так чего ты нервничаешь? Радоваться надо.

— Я радуюсь. — Шарон поглядел на меня исподлобья. — Вот только у меня обнаружились неожиданные обстоятельства...

— Ну, ну! — поторопил я замолкнувшего штурмана. — Что случилось? Говори!

— Пока я отсутствовал, у моего дяди случился удар, от которого, наверное, ему так и не оправиться. Он у нас был главным кормильцем семейства. Теперь эта обязанность ложится на мои плечи. У тетки и племянницы кончились все сбережения. Они почти нищенствуют.

— Так давай мы им поможем, — предложил Фил. — У нас пока еще есть деньги.

Шарон молчал, глядя в стол и никак не реагируя на предложение Фила. Наконец он решился:

  — У дяди осталась рыболовная шхуна. Я бы хотел продолжить его дело. Мне неудобно перед вами, но я не смогу отправиться на «Прекрасной Рашели».

— Мы никого не заставляем силой, ты абсолютно свободен в своих действиях и не имеешь никаких обязательств по отношению к нам. — Фил ободряюще сжал Шарону руку. — Но если ты считаешь, что семейные обстоятельства не позволяют тебе отправиться с нами, то это твой выбор. Поэтому я и предложил тебе помощь, чтобы твои родственники не бедствовали.

— Да не в этом дело! — отчаянно выкрикнул Ша­рон. — Я просто не могу быть у вас обузой. Такая жизнь не для меня!

Что можно сказать на такие слова? Когда человек публично признается в трусости, это требует определенной храбрости. Ну и парадокс! Хотя нам от него никакого проку.

— Извините меня. — Шарон поднялся. — Я пойду, пожалуй... желаю вам благополучно завершить ваше странствие.

Повернувшись, он немедля покинул кабачок. Фил посмотрел ему вслед:

  — Надо же, что делает с человеком полугодовое рабство. Жалко, мы не прибили Кадакиса. Такого человека поломал!

— Ну слава богу! — Я хлопнул Фила по плечу. — Наконец-то и ты понял, что мразь бесполезно оставлять в живых. Но в данном случае, я думаю, живым Кадакису среди его бывших гребцов будет гораздо хуже. Не хотел бы оказаться на его месте!

— В конце концов, кто-нибудь из вас объяснит мне, что произошло за время моего вчерашнего отсутствия?! — не выдержал Дарк. — Мне надоели намеки по поводу Артема и ваше загадочное молчание на мои вопросы о Морисе!

— Ну что ты нервничаешь? — Я повернулся к Дарку. — Оцени, что тебе дали спокойно позавтракать. Аппетит не испортили. Вот мне — хуже, как и Филу. Все-таки избыток информации — это зло.

Пока я делал заказ и завтракал, Фил познакомил Дарка со сложившейся вчера почти безвыходной для Мориса ситуацией и рассказал о нежданном увлечении Артема. Тут я не утерпел и заметил, что и Артем попал в такое положение, из которого выбраться может оказаться еще труднее.

— Ты опять начинаешь? — Фил начал не на шутку сердиться. — Сколько раз тебе нужно объяснять, что Артем взрослый человек и ситуация вполне житейская, в которую, если уж быть честным до конца, первым вляпался ты!

— Да пойми же наконец, что у меня была абсолютно другая ситуация!

Мне уже тоже порядком надоели мои попытки предостеречь друзей.

— И чем она отличалась от той, в которой очутился Артем?

— Во-первых, Дара — человек, но дело даже не в этом, хотя я и являюсь в какой-то мере расистом, как и любой нормальный человек ли, вампир, кобольд или бог его знает кто еще. Во-вторых, как раз в этот момент мы испытываем прессинг именно со стороны вампиров, а уж они, согласись, первостатейные националисты. И если к той шаткой ситуации, в которой мы оказались, добавится еще и проблема Артема... Можешь дальше сам спрогнозировать вероятный ход событий. Ты же историк, тебя должны были учить моделировать различные ситуации в обществе...

Завтрак у нас явно не удался. А десерт оказался для тех, кто любит поострее. Не успели мы допить кофе, как дверь кабачка открылась и в помещении появился стройный, щегольски одетый офицер. Оглядевшись, он направился прямо к нашему столику. Судя по аксельбанту и форме, это был офицер дворцовой стражи. Точно в такой же амуниции нас встречал начальник караула у ворот дворца.

— Прошу следовать за мной! — жестко отчеканил офицер, остановившись перед нами.

— Куда?

— Мне приказано препроводить вас во дворец!

— Но зачем?

— Вам все объяснят на месте. Прошу поторопиться!

Так закончился наш завтрак. Перемолвиться друг с другом не было никакой возможности. Нас обступила дворцовая стража. Но, я уверен, у моих друзей мелькнула та же мысль, что и у меня: Селия нас провела! По словам Фила, Морис утром отправился к сестре, чтобы переговорить с ней еще раз, теперь уже наедине, по поводу своего положения. Видимо, что-то произошло во дворце, изменившее планы Селии, и она элементарно сдала нас. Или обстоятельства сложились так, что заставили ее это сделать (это если не отказывать ей хоть в капле порядочности).

По дороге во дворец сопровождающий нас офицер держался холодно и официально. Даже нашему признанному дипломату Филу не удалось его разговорить. О побеге не могло быть и речи. Во-первых, слишком плотно нас опекали, во-вторых, отсутствовали Артем и Морис. Что-либо предпринимать без них значило просто подставить наших друзей, когда они, ничего не подозревая, явятся в пансион. Это при условии, что нам удалось бы прорваться,. в чем я сильно сомневался, глядя на окруживший нас отряд из десятка стражников, вооруженных мечами и арбалетами.

Во дворце нам предложили сдать оружие и провели в небольшой и пустой, если не считать охраны у дверей, зал.

— Это внушает надежду на благополучный исход! — заявил Фил, как только нас оставили одних.

— Почему ты так считаешь? — повернулся к нему Дарк, искоса продолжая изучать стоящих у входа стражников.

— Поясню, — улыбнулся Фил. — Если бы от нас хотели избавиться или что-то у нас узнать, то просто препроводили бы в какой-нибудь подвал соответствующего ведомства, и мы бы уже испытывали на прочность местную дыбу или испанский сапог.

— Ну что ж, подождем, — протянул Дарк и принялся в открытую осматривать охрану.

Двери в противоположном конце зала раскрылись, и к нам стремительным шагом приблизился богато одетый мужчина, в котором я узнал вчерашний объект поползновений местного мага.

— Здравствуйте, господа! — бодро начал он. — Прошу извинить за возможно доставленные неудобства. Князем Миноса мне поручено оказать всемерную помощь пятерым путешественникам из княжества Шакти с отправкой по указанному ими маршруту. — Он сделал паузу, поочередно оглядел нас и добавил: — Мне доложили, что именно вы прибыли из Шакти, но я не вижу еще двух человек. Неужели они не смогли добраться?

Ошарашенные таким неожиданным поворотом событий, мы некоторое время только переглядывались, пока сановник не побудил нас к ответу:

— Я жду, господа!

— Прошу нас простить за нерасторопность, — ответил Фил, — но мы несколько растеряны. Нас никто не поставил в известность о предстоящей аудиенции, и мы даже не знаем, кто удостоил нас своим вниманием и чем это вызвано.

— Перед вами главный советник князя Миноса по внешней политике. Участие в вашей судьбе вызвано ходатайством князя Шакти, в депеше нашему правителю он, среди прочего, просит содействовать в решении ваших проблем. Но вы так и не ответили на мой вопрос: где еще два человека из вашей команды?

— О, в данный момент они находятся в городе, — ответил Фил. — И, насколько нам известно, с утра с ними было все в порядке. Друзья утрясают кое-что напоследок по поводу предстоящего путешествия.

— Если не секрет, куда вы направляетесь? — задал вопрос советник.

— В Хассийское княжество, — ответил Фил.

— Я не буду выяснять, что вас побудило отправиться в такое негостеприимное место, вероятно тому есть веская причина. — Советник не смог скрыть гримасу недоумения, промелькнувшую у него на лице при упоминании Хассийского княжества. — Однако я могу содействовать вашему скорейшему отправлению на первом же корабле, следующем в том направлении.

— В этом нет нужды. Мы уже приобрели три каюты на «Прекрасной Рашели», отбывающей через два дня.

— Как же... — улыбнулся советник. — Знаю, знаю... Отличный капитан, отличный корабль. Вам, господа, будут обеспечены все удобства, которые возможны в морских путешествиях...

Советник надолго замолчал, видимо погрузившись в воспоминания о каком-то романтическом морском путешествии. Вынырнув из своих грез, он еще раз внимательно осмотрел каждого из нас и произнес:

  — Я не думаю, что с капитаном Бентом у вас могут возникнуть какие-то трения, но, если вы будете испытывать трудности в чем-либо другом, прощу обращаться. Мы готовы оказать вам всемерную поддержку.

Он наклонил голову в знак того, что аудиенция окончена, и повернулся к двери.

— Извините за назойливость, господин совет­ник. — Я сразу же решил поймать на слове министра иностранных дел. — Мы уже испытываем затруднения... с одним из членов нашей команды...

— В чем дело? — повернулся советник. — Какого рода затруднения?

— Видите ли, он не человек...

— Ну и что? Я вижу среди вас кобольда, но он молчит. Почему бы ему самому не изложить свои проблемы?

— Мои слова относятся не к нему. В нашей пестрой компании обретается еще и вампир. Вот у него и возникли затруднения с местной диаспорой соплеменников.

— Не может этого быть!

— Да, нам вчера недвусмысленно намекнули, что Морис, наш друг вампир, дальше с нами не пойдет, в противном случае всех нас будут ждать серьезные неприятности...

— Значит, они еще не в курсе сегодняшнего решения князя. Если давление на вас будет продолжаться, обращайтесь лично ко мне или, в мое отсутствие, к начальнику внутренней стражи Келлосу. Он в более близких отношениях с представителями той части нашего общества, с кем у вас возникли небольшие разногласия. Я думаю, конфликт благополучно разрешится уже сегодня.

С этими словами господин советник покинул нашу компанию. Мы переглянулись.

— Не иначе как Лагранж расстарался, — высказал предположение Фил. — Больше некому. А мы еще подозревали его в каких-то темных замыслах.

— Не подозревали, а думали, что его используют втемную некие таинственные силы, — поправил я Фила. — В нашем мире в ходу поговорка: «Все, что ни делается, все — к лучшему». Она не всегда, как я считаю, верна, но в данной ситуации...

— Надо отправляться в пансион, — предложил Дарк, — и как можно скорее. Нам необходимо собраться всем вместе и все обсудить. У меня есть сомнения в том, что вампиры подчинятся решению князя Миноса. А если и подчинятся, то только для вида. В дни, оставшиеся до отплытия корабля, кто-то должен постоянно находиться рядом с Морисом. А то он может просто-напросто исчезнуть.

Мне показалось, что в словах Дарка есть определенный резон. Вот только странно, что эта мысль пришла первому в голову не мне, прочитавшему не один десяток детективов, или Филу — профессиональному историку. Это надо же, какие интриги должны плестись в селениях кобольдов, если Дарк мгновенно вычленил главное! Или следует признать, что наш друг обладает великолепной интуицией.

Когда мы проходили мимо стражников, направляясь к выходу, Дарк подмигнул им:

  — Вы даже не представляете, ребята, как вам повезло!

Но наши, вернее, мои дворцовые встречи на этом не закончились. Только мы вышли за дверь, как к нам подошел еще один офицер:

— Кто из вас Алекс Кулагин?

— А в чем дело? — Я выступил вперед.

— Его ждет начальник внутренней стражи.

— Почему его одного и по какому вопросу? — шагнул к офицеру Фил. — Нам не понятно такое пристальное внимание к нашему товарищу. Только что мы были на приеме у советника по внешней политике. Он обещал протекцию нам как со своей стороны, так и со стороны вашего шефа.

— Я не читаю мыслей своего начальства, — извиняющимся тоном произнес офицер. — Мне прикатано препроводить одного из вас к господину Келлосу, и только.

— Тогда мы последуем туда все вместе, — вмешался в спор Дарк. — И выясним на месте, почему вашего начальника интересует персонально Алекс. Мы как-то не привыкли бросать на произвол судьбы своих друзей.

Офицер отступил на шаг:

  — Жаль, что нам не удалось договориться миром, но у меня есть приказ, и я намерен исполнить его в любом случае.

При этих словах из полутьмы коридора выдвинулись четверо рослых парней при оружии.

— Друзья, — решил я остудить пыл моих товарищей, — не надо давить на человека. Он военный и обязан выполнять приказы. Придется мне навестить господина Келлоса. Тем более советник называл его в числе тех, к кому мы можем обратиться за помощью. Я думаю, мне там ничего не грозит. Прошу вас, отправляйтесь в пансион и, если я не вернусь через пару часов, принимайте какие-либо меры.

Когда сидящий за столом мужчина поднял голову, я невольно вздрогнул.

— Совершенно верно, — улыбнулся Келлос, — вы не ошиблись. Я именно тот, о ком вы подумали. Более того, я еще и муж Селии. Разве ваш друг Артем не описал мою внешность?

— Откуда он мог вас знать?

— Мы с ним встречались... в ювелирном салоне. Он не принял во внимание, что у нас очень тонкий слух. Фокус с назначением свидания, который он провернул, прошел бы среди обычных людей, но не среди нас... Вы же достаточно долго общались с моим родственником по линии жены. Неужели он не поставил вас в известность относительно некоторых своих качеств?

— Нет, он не любит кичиться своим превосходством над обычными людьми. Этим Морис выгодно отличается от своей сестры и вашей супруги.

— Ну-ну... — Келлос, кажется, был настроен благодушно. — Не судите женщин так строго.

— Я ни в коей мере не претендую на роль судьи или глашатая истины в последней инстанции. Просто ваша дражайшая половина не только отказалась выслушать аргументы противной стороны, но и заявила, что никаких переговоров не будет.

— На тот момент она поступила совершенно правильно. Более того, все ею сказанное стало бы претворяться в жизнь завтра утром. — Келлос помолчал и добавил: — По поводу ваших аргументов... Она, кажется, довольно популярно изложила нашу доктрину. Ответьте положа руку на сердце: ваши возражения могли бы что-нибудь изменить в ее взглядах?

— В спорах рождается истина, и ничьи взгляды не бывают неизменными.

— Вы уходите от ответа, хотя и я несколько неправильно выразился... Имелась в виду не личная точка зрения Селии, а подход к возникшей проблеме в свете наших принципов.

— С сегодняшнего утра, как нас поставили в известность, ваши принципы претерпели некое изменение?

— Не иронизируйте, молодой человек, — мрачно произнес Келлос. — Да-да, я гораздо старше вас, несмотря на внешний вид... Я постараюсь кое-что вам объяснить в отношении моего народа, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу... — Келлос позвонил в колокольчик, стоящий на столе, и приказал вошедшему дежурному офицеру: — Посетителей не пропускать! Меня ни для кого нет в течение часа.

Тот молча щелкнул каблуками и скрылся за дверью.

— Итак, — Келлос потер подбородок, — начнем... Проблема заключается в том, что история нашего мира кардинальным образом изменилась с появлением людей. Все дотоле существовавшие в Белом мире народы стабильны и практически неизменны. Огромный, по вашим меркам, срок жизни, отпущенный Создателем первоживущим, явился стержнем стабильности популяций нашего мира. И у нас, и у кобольдов рождение ребенка — это событие. Но туг я излагаю свою точку зрения — стабильность породила и стагнацию мира. Существовавшим расам незачем было сражаться за место под солнцем. Его хватало всем. То же самое можно сказать и в отношении технологии. Ее развитие завязано именно на конфликтах или войнах. В вашем мире, я думаю, развитие цивилизации также подчинено этому базовому принципу?

Немного подумав, я был вынужден признать его правоту. Практически все открытия, дававшие толчок в развитии нашего мира, происходили из недр военных ведомств или узурпировались последними и были рассчитаны на то, чтобы как можно быстрее и рациональнее уничтожить большое количество людей. И лишь потом эти изобретения вели несколько к иным открытиям, которые начинали служить мирным потребностям людей.

— Именно стагнация истории, — продолжил Келлос, — и явилась причиной, побудившей Создателя коренным образом изменить картины мира. Так появились вы, люди. Хотя вы были не первыми... Вначале в наш мир пришли орки. Я думаю, это был неудачный опыт Создателя. Существовавшие с начала сотворения мира расы довольно быстро справились с нашествием злобных, коварных и неумных тварей, уже имевших, заметьте, один отличительный признак — способность к быстрому и неограниченному размножению. Несмотря на их плодовитость, мы довольно успешно оттеснили орков в места обитания, не пользующиеся особой популярностью в нашем мире, как то: джунгли, пустыни, горы или холодные северные области. Они смирились. И вот тогда пришел ваш черед... как более усовершенствованный вариант!

Сейчас можно признать, что этот ход Создателю удался. Поначалу мы вас недооценили... за что и пришлось позже поплатиться. Как же, кто из почти небожителей, кем мы были для людей на заре вашей истории, обратит внимание на копошащихся где-то там, внизу, короткоживущих, погрязших в мелких склоках существ? Когда мы спохватились, выяснилось, что вас уже слишком много. И вопрос выживания первых пришедших в этот мир оказался напрямую завязан на приспособляемости к динамично изменяющемуся и уже, к сожалению, не нашему миру. Те расы, которые пошли на сотрудничество с людьми, уцелели. Остальным пришлось разделить судьбу ваших предшественников — орков, да еще как наказание невозможность быстрого воспроизводства выбывающих особей. Вам, кажется, довелось побывать в Ничейном лесу?

— Именно в нем я и очутился, попав в ваш мир.

— Кого-нибудь из обитателей этого края видели?

— Да. — Я вспомнил безумную ночь, проведенную с русалкой. Что бы ни пытался втолковать мне Лагранж, все-таки эта ночь была!

— Так вот, жители этого леса, находящегося на периферии нашего мира, когда-то заселяли обширные пространства. Их сегодняшнее жалкое существование, несмотря на неплохое владение магией, результат неспособности вписаться в многообразно развивающийся мир людей...

— Понятно, аккультурация...

— Простите, не понял, — оторвался от исторического экскурса Келлос.

— Это термин, применяемый в нашем мире к народам, которые в попытке приспособиться к иному образу жизни утратили свой оригинальный путь развития и не смогли влиться в общий поток цивилизации, оставшись на обочине. Правда, у нас нет такого расового отличия, как у вас. Обитатели вашего Ничейного леса у нас остались только в сказках. Не смогли приспособиться некоторые народы, но из сообщества людей.

— А вы точно уверены, что из сообщества людей? — испытующе поглядел на меня Келлос. — Подумайте на досуге и, я уверен, найдете немало отличных от вас признаков у тех народов, которые не смогли принять вашей цивилизации. Ну ладно. Мы отвлеклись, продолжим.

Учитывая вышесказанное, во главу угла выживания нашей немногочисленной расы и был поставлен принцип слияния и взаимовыгодного сотрудничества с более многочисленным сообществом людей. Где можно получить максимальную выгоду с наименьшими потерями, вам, надеюсь, объяснять не надо. Постепенно мы вливались в элиту общества. На первых порах не обошлось без конфликтов, но правящая верхушка, увидев, что мы не покушаемся на власть (по крайней мере при их жизни), быстро осознала всю выгоду от союза с нами. Вот хотя бы один пример. Если раньше для многих богатых и влиятельных людей вопросы наследования были больным местом, то теперь рождение в смешанном браке практически бессмертного наследника или наследницы освобождает их от тревоги за судьбу накопленных богатств. Бессмертие подразумевает в первую очередь предусмотрительность. Дураки долго не живут, даже будучи награждены безупречным здоровьем.

— Извините, что перебиваю. А как же тогда клан Мориса?

— При любом пути развития находятся несогласные с ним, предпочитающие свой собственный, оригинальный путь. К чему это приводит, вы смогли убедиться, как я уже говорил, в Ничейном лесу. Клан Мориса и еще пара кланов отказались от провозглашенной нами доктрины развития, но и согласились не препятствовать ей. В результате они находятся в пещерах глухого леса, а мы здесь. Кто прав — рассудит история. Да и с позиций выживаемости это неплохо: если мы совершаем ошибку, то останется тот же клан Мориса, чтобы продолжить борьбу за выживание нашего подвида.

— Тогда я не понимаю, почему вы придаете такое значение намерениям Мориса и пожеланию его отца? Наш друг как раз проявляет прославляемую вами гибкость...

— Здесь как раз все понятно. Поведение нашего общества определяется его правителями. Мы, в силу своей малочисленности, не можем позволить себе эксперименты с демократией. Только жесткий авторитаризм, подчинение снизу вверх подходит для выживания нашего народа. Поэтому мы были так непреклонны в вопросе, касающемся Мориса.

— Значит ли это, что теперь ваша позиция претерпела изменения?

— Вот об этом я и хотел поговорить именно с вами. Дальнейшее путешествие вашей пестрой компании завязано на ваших проблемах?

— Мои проблемы, как вы выразились, завязаны на модели развития вашей цивилизации.

— Бросьте, — поморщился Келлос. — Это не наша цивилизация. Мы лишь приспособились к ней. Но об этом достаточно. Вам, как наиболее заинтересованному лицу, я бы хотел сделать некое предложение, и думаю, ваше решение сможет удовлетворить оказавшихся втянутыми в эту историю.

— Я с большим вниманием выслушаю ваше предложение.

— Итак, ваша жена была похищена и продана на Архипелаг Востока, а точнее, ее приобрели покупатели с острова Скорпиона. Как мне известно, они отплыли на купеческом корабле в Та-Лай-Ло — столицу Хассийского княжества. Уже оттуда купцы продолжат путь на Архипелаг. И пленница в итоге попадет в гарем безумного эмира, правящего островом Скорпиона. Я обещаю сделать все возможное по дипломатической линии, чтобы ваша жена была снята с купеческого корабля и возвращена как можно скорее в объятия любящего супруга. Вы в свою очередь отказываетесь от путешествия к хассийцам, а наш дорогой родственник, свободный от обязательств, побуждающих его идти наперекор воле старейшин, возвращается в свой клан. — Келлос жестом остановил меня. — Постойте, дайте мне до конца высказать свою мысль Если вам неприятен Минос, мы вас доставим в Бальдур Санкторского княжества. Этот город является центром всевозможных развлечений нашего мира. Пребывание в нем поможет скоротать время. Вы неплохо подзаработали на побережье и в самом Миносе, — намекнул он на наши похождения. — Правда, не совсем законным путем, но меня это не волнует. Пусть по поводу соблюдения законности болит голова у начальника городской стражи. Так что денег на развлечения вам хватит. Если будете испытывать недостаток наличности, я готов предоставить кредит в разумных пределах. Вот такое в общих чертах мое предложение. Вам решать.

— Прежде чем ответить на ваше предложение, мне бы хотелось узнать, почему вами не пресекается деятельность таких людей, как Аликпер или Кадакис?

  — Вы задаете наивный вопрос. Во-первых, наши возможности не безграничны. Во-вторых, работорговля приносит доход, и поэтому всегда найдутся желающие ею заняться, несмотря на любые препятствия. То же самое можно сказать и о контрабанде — это нелегальный бизнес с огромными доходами. Вставать на его пути — значит заведомо обрекать себя на поражение. Потом, вы опять недопонимаете нашу позицию в обществе людей. Мы не управляем сложившейся цивилизацией и не навязываем ей свою точку зрения, а лишь существуем в ее организме с наибольшими для себя удобствами. И, поймите, это не аморально. Любой здравомыслящий индивид старается устроить все к своей пользе.

— Как велико ваше влияние в Хассийском княжестве? Мне кажется, дипломатическими методами задачу вам не решить.

— Я вам уже сказал, что сделаю все возможное, и больше не намерен повторяться.

— Но, как вы выразились, в этом деле я заинтересован лично. Поэтому мне хотелось бы как можно подробнее рассмотреть все варианты. Например, если судно с моей женой пойдет сразу на Архипелаг, чго вы сможете предпринять в этом случае?

— К сожалению, наше влияние на Архипелаг Востока сильно ограничено. При таком раскладе событий я вряд ли смогу что-то предпринять.

— Предположим, я приму ваше предложение. Как вы свяжетесь с Хассийским княжеством? Насколько я успел узнать у вашего так называемого мага с неопределенной сексуальной ориентацией, у Миносского княжества должны быть серьезные проблемы с оперативной связью.

— Проблемы со связью существуют у советника по внешней политике, по чьему ведомству проходит этот очковтиратель от магии. У нас существует своя невербальная связь с большинством государственных образований мира.

— А как же Шактийское княжество7

  — Тут я с вами согласен, — кивнул Келлос. — Я не раз поднимал вопрос о замене этого недоумка, но, видимо, советник по внешней политике не хочет иметь при дворе еще один полюс силы и влияния, который непременно образуется при серьезном маге. Так что с нашим единственным серьезным северным союзником мы вынуждены общаться при помощи депеш. Как вы, видимо, успели заметить, в Шакти нет моих соплеменников, а значит, нет на настоящий момент и оперативной связи.

— В целом я оценил ситуацию. Все очень серьезно, и мне бы хотелось подумать, прежде чем дать ответ. У меня остался единственный вопрос, о содержании которого вы, несомненно, догадались.

— Я отвечу на ваш невысказанный вопрос. — Кел­лос вздохнул. — При настоящем политическом раскладе мы вынуждены проигнорировать просьбу наших соплеменников в случае, если Морис последует с вами. Как видите, я с вами предельно откровенен.

— Спасибо. — Я поднялся. — Это все, что я хотел узнать. Если у вас нет больше ко мне вопросов и предложений, позвольте мне откланяться.

— Всего доброго. — Келлос остался сидеть, пристально глядя на меня. — На прощание я хочу вам сказать одну вещь. На территории Хассийского княжества мы уже не будем связаны обязательством перед Шактийским наместником...

— И что из этого следует?

— То, что с вами там может приключиться все, что угодно...

Сопровождаемый этими теплыми напутственными словами, я покинул апартаменты начальника внутренней стражи.

* * *

Когда мой рассказ о переговорах подошел к концу, Фил спросил:

  — Ты хотя бы догадываешься, с кем имел дружескую беседу?

— С начальником внутренней стражи Келлосом — мужем Селии.

— А что собой представляет внутренняя стража?

— Ну-у, — я недоуменно пожал плечами, — что-то вроде охраны дворца.

— Я тут пообщался с народом, пока ты отсутст­вовал. Так вот, это никакая не охрана, хотя ее функции в какой-то мере и задействованы. Внутренняя стража — это в переводе на современный язык служба безопасности княжества, совмещающая задачи разведки и контрразведки. Ее руководителем, с которым ты так мило беседовал, пугают детей, да и взрослые при одном упоминании этого имени вздра­гивают.

— Так я побывал на приеме у руководителя местного КГБ? Надо же — какая честь! Артем так и не появлялся?

— Нет, — помрачнел Фил. — Дарк отправился к своим соплеменникам попытаться разузнать, где может проживать эта таинственная Леда.

— Да-а, загулял наш Артем...

Артем. Леда и Минос

Произнося эти слова, Алекс даже не представлял, как он был прав и в то же время не прав. Когда я напросился проводить Леду, хотя она, наверное, добралась бы быстрее без такого провожатого, она решила (сама!) показать мне город.

Темнело. Мы шли по плохо освещенным масляными фонарями улицам в сторону моря. Когда я был тут в первый раз, припортовая часть города, превращенная в сплошной базар, не произвела на меня особого впечатления. Но Леда очень быстро свернула с центральной улицы и повела меня какими-то прихотливо изогнутыми переулками. Хотя в изгибах этих улочек была своя определенная система. Вскоре до меня дошло, что это сделано на случай военных действий. Если враг окажется в городе, то такие улицы удобнее оборонять. Несколько мечников и лучников смогут сдерживать на поворотах гораздо большее количество атакующих. Если к планировке проезжей части приложили руку военные, то архитектура здесь явно осталась вне поля их зрения. Дома по улочке, где мы шли, были в основном двух- и трехэтажные. Первые этажи с массивными дверями и узкими вытянутыми окнами, забранными решетками, еще несли на себе печать военной целесообразности. Зато все, что находилось выше, буквально взрывалось различными архитектурными изысками: на домах были эркеры всевозможных форм, башенки, затейливо изогнутые красночерепичные крышы, шпили, украшенные причудливыми флюгерами. По такой улочке можно было бродить часами, любуясь домами, среди которых вряд ли бы отыскались два одинаковых. Благодаря ступенчатому расположению города сточные канавы были наполнены проточной водой, направляемой откуда-то из верхней части города, вот почему воздух был чист и напоен свежим йодистым ароматом моря.

Леда целенаправленно вела меня в нижнюю часть города. После нескольких поворотов мы неожиданно вышли к старой крепостной стене, служившей когда-то прикрытием со стороны моря. Судя по многочисленным выбоинам в каменной кладке и полуразрушенным башням, густо увитым плющом, это укрепление давно утратило свою первоначальную роль. Сделав мне приглашающий жест, Леда легко, едва касаясь ступенек, взлетела на верх стены.

Обернувшись ко мне, она произнесла:

  — В этих местах мы любили играть в детстве. Потом показала на один из одноэтажных домишек, прилепившихся чуть поодаль к крепостной стене:

  — А вот там я родилась...

— Как?! — вырвалось у меня. — Разве твои соплеменники проживают в нижней части города? Из слов моих друзей я понял, что вы входите в элиту города...

— Мои соплеменники проживают и в нижней, и в верхней частях города. Вот только проблема в том, что здесь меня давно перестали считать своей, а там, — она махнула рукой в сторону горы, — так и не начали...

— Что-то я не понял... Ты появилась у нас в пансионе со своей подругой, женой одного из самых влиятельных членов клана. Я решил, что ты или твои родители занимают подобающее положение.

— Так и быть, — вздохнула Леда, — я тоже расскажу тебе свою историю... — Она присела на камень, выкрошившийся из крепостного зубца. — Моя мать была обычной гадалкой на базаре... Да-да, я по происхождению со стороны матери из простых людей. Ее муж промышлял ловлей рыбы, и однажды его лодка испытала на себе немилость духов моря. Так моя мать осталась одна со старой свекровью на руках. Ей приходилось работать не покладая рук. Одним гаданием нельзя было прожить, и моя мать нанималась на работу в верхнюю часть города. Особняки у богатых большие, и всегда требуются горничные и прачки. Вот так и появился в ее жизни молодой и красивый вампир — мой будущий отец... Только как могла сладиться жизнь у наследника огромного состояния и простой гадалки?.. — Леда горько улыбнулась. — Одни проблемы. Родня моего отца была категорически против этого мезальянса. В конце концов наследник одумался, женился на даме из своего круга, а бедная домработница была забыта. Моя мать прожила после моего рождения недолго, и я осталась со старенькой бабушкой, которая растила меня до пятнадцати лет и, только умирая, призналась, что мы с ней, в сущности, чужие по крови. Лет с десяти я заметила, что мои сверстники начали сторониться меня, перестали приглашать в свои игры. Бабушка, так и оставшаяся для меня самым родным человеком на свете, поначалу скрывала от меня мое происхождение, пока меня не начали гнать от своих детей соседи. Простой люд очень подозрительно относится к чужакам. Тогда-то я и узнала, что отец у меня был вампиром. После смерти бабушки я отправилась в верхнюю часть города, чтобы поближе познакомиться с соплеменниками, да и жить на что-то надо было, ведь в припортовой части города, только взглянув на меня, сразу отказывали в работе. По случайности первый же дом, в который я обратилась, оказался домом Келлоса. Он взял меня в прислуги... А через год у него появилась молодая, тоскующая по родине жена, у которой не было ни одной знакомой души вокруг. Селия обратила внимание на домработницу, родственную с ней по крови, и приблизила ее к себе. Келлос не перечил молодой жене, но и не позволял мне появляться в высшем обществе. Постепенно и Селия, обжившись на новом месте, начала тяготиться дружбой с полукровкой... Вот так я сейчас и существую — незаконнорожденная, на положении жалкой приживалки в богатом доме бывшей подруги.

Леда, закончив свою исповедь, замолчала. Капюшон сполз с ее головы, и порывистый морской ветерок трепал непослушную гриву черных волос. Молчал и я. Что тут можно было сказать? Жизнь клана вампиров неожиданно приоткрылась для меня с другой стороны. Мне только показалось, что Леда сказала не все, что хотела. Как будто в последний момент она решила умолчать о чем-то важном для нее. По крайней мере у меня создалось такое впечатление, а своим внутренним ощущениям в последнее время я стал верить почти безоговорочно. Расспрашивать было неудобно. Нести банальную чушь о том, что все когда-нибудь изменится к лучшему, — зачем? Опершись о каменный парапет, я глядел на чеканный силуэт моей спутницы, погрузившейся в созерцание серебрящейся лунной дорожки на раскинувшемся внизу море.

Неожиданно Леда встрепенулась:

— Что это я все о грустном? Какая прекрасная ночь! И морская вода, наверное, великолепная! Ты любишь купаться при луне?

Я неопределенно пожал плечами. Лгать не хотелось, разрушать очарование южной приморской ночи рассказом о жизни в степи — тоже.

— Пошли на пляж! — Леда ловко спрыгнула вниз со стены. У меня перехватило дыхание от ее рискованного прыжка, но пришлось последовать за ней, чтобы соответствовать даме.

По незаметной тропинке Леда провела меня в маленькую, скрытую от посторонних глаз бухточку. Волны с шипением лизали песок, оставляя после себя пенную полоску. Моя спутница на ходу сбросила плащ и одним неуловимым движением освободилась от платья. На ней остался только небольшой кинжал в ножнах, прикрепленный к голени. Я как зачарованный наблюдал за мерцающим в переливах лунного света точеным обнаженным телом Леды. Казалось, на пляже со мной находится ожившая, наполненная внутренним светом статуя местного Пигмалиона. Вот она вошла в воду, и молочный свет ее тела слился с серебрящейся лунной дорожкой. Еще миг, и очаровательное зрелище растаяло в ночи. Набежавшая волна смыла следы на песке, и на мгновение мне показалось, что все это привиделось во сне, сейчас я очнусь и чудесный сон растает без следа.

— Ну что же ты? — раздался голос со стороны моря. — Поплыли ловить луну.

Я торопливо разделся и, промчавшись по пляжу, с шумом нырнул в воду. Мне было несколько не по себе, когда я представил себя голым, несущимся к морю. Если бегущая обнаженная девушка прекрасна и вызывает чисто эстетическое наслаждение, тo мужчина в той же роли в силу особенностей анатомического строения ничего, кроме чувства неловкости, не вызывает. Греки были умные люди — не пускали женщин на стадион, где мужчины соревновались обнаженными: зачем разочаровывать свою прекрасную половину?..

Выплыв за утесы, о которые разбивались волны, мы попали в медленно катящиеся навстречу морские валы полутораметровой вышины. Леда со смехом взлетала на вздымающуюся волну и ныряла в светящееся отражение огромного платинового диска луны. Вода фосфоресцировала от множества микроскопических организмов, и резвящееся тело девушки вызывало всплески холодного света. Этой колдовской картины мне не забыть никогда. Вволю наплававшись, Леда призывно махнула мне рукой и ринулась на приличной скорости к берегу. Я регулярно посещал плавательный бассейн и показывал неплохие для непрофессионала результаты, но догнать скользившее, казалось, без всяких усилий стройное тело мне стоило большого труда. Мы одновременно достигли берега и рухнули на мокрый песок в полосе прибоя. Леда взглянула на меня с улыбкой и, перевернувшись на спину, совершенно не стесняясь своего обнаженного тела, закинула руки за голову, глядя в ночное небо. Я лежал рядом, стараясь успокоить дыхание после бурного финишного спурта.

Внезапно над нами мелькнула уродливая тень, на мгновение заслонившая свет луны. Я рванулся к лежащей поодаль одежде, но опоздал. Там стояли три темные мужские фигуры. При моем приближении один из незнакомцев наступил ногой на ножны и издевательски расхохотался мне в лицо. Я попытался толкнуть его в грудь, но он легко увернулся и небрежно ткнул кулаком мне в лицо. Может быть, молодой вампир, а это был один из соплеменников Леды, и был быстр, но о борьбе он не имел никакого представления и не ожидал активного противодействия с моей стороны. Перехватив летящий мне в лицо кулак, я, развернувшись, швырнул его обладателя через плечо, вложив в бросок всю свою силу. Вампир с шумом обрушился в воду у берега, и в тот же момент я оказался крепко схваченным за руки его попутчиками. В руке одного из них блеснул меч. «Ну все, — подумалось мне, — путешествие завершается как раз в тот момент, когда оно стало наиболее интересным».

— Оставьте его! — раздался гневный голос Леды. — Или ваш дружок найдет свой конец в морском прибое!

Взглянув в сторону моря, я увидел девушку, оседлавшую ошеломленного броском и невольным купанием вампира. Одной рукой она вздернула ему голову, а другой прижала к горлу кинжал, переливающийся тем же светом, что и меч в руках одного из незнакомцев. Схватившие меня приятели лежащего в пене вампира медлили.

— Если вы попробуете сделать что-нибудь с моим спутником, я перережу ему горло! — Леда окунула голову захваченного ею вампира, заставив того от неожиданности хлебнуть изрядную порцию морской воды. — Келлос завтра же узнает, что произошло на пляже, и вам не миновать расплаты!

Имя грозного начальника внутренней стражи сделало свое дело, и державшие меня вампиры разжали руки, осторожно отступив в сторону. Я подобрал меч с кинжалом и занял оборонительную позицию, прекрасно понимая, что против двух таких противников мне долго не продержаться. Но и тут Леда быстро нашла выход.

— Можете убираться прочь! — бросила она стоящим возле меня и, наклонившись к захваченному вампиру, продолжила — А ты, Ильс, немного подождешь. Тебя я отпущу попозже.

Вампиры замерли в нерешительности, поглядывая то на меня, то на Леду, сидящую на их друге.

— Если вы сейчас же не уберетесь, то будете иметь дело с семейством Ильса. Тогда вам не ждать ничего хорошего, если голову вашего приятеля найдут утром на пляже.

Последнее предположение моей прекрасной защитницы подействовало моментально. Видимо, в иерархии клана семья Ильса занимала гораздо более высокое положение, чем семьи его приятелей. Они торопливо прыгнули, превращаясь на ходу в летучих мышей, и умчались в направлении города. Проследив за полетом до конца, Леда поднялась со все еще отфыркивающегося Ильса.

— Вставай! — Она презрительно пнула его ногой. — И отправляйся за своими приятелями! А то я могу передумать!

После чего девушка, уже не обращая внимания на поднимающегося вампира, царственно проследовала к своей одежде и начала одеваться.

— Ты! — бросился к девушке взбешенный вампир, выхватывая меч.

Я, шагнув ему навстречу, без труда выбил меч у не совсем еще пришедшего в себя Ильса. Он остановился, изумленно проводив взглядом улетевший в морской прибой клинок.

— Перевари вначале морскую воду, — повернулась к вампиру Леда. — И смотри, чтобы она не вызвала у тебя расстройства в животе.

Вампир неожиданно быстро успокоился. Бешенство угасло в его глазах, уступив место холодной злобе. Он взглянул на меня, потом на Леду:

  — Хорошо, я оставлю тебя с этим смертным, но завтра он заплатит за это головой. — Повернувшись ко мне, Ильс произнес — Ты унизил меня, смертный! Я вызываю тебя на дуэль! Завтра на крепостной стене, — когда покажется луна.

С этими словами он подобрал меч и, не пытаясь взлететь в намокшей одежде, побрел в сторону города.

— Кто это такой? — повернулся я к Леде и удивился волнению, написанному на ее лице.

— Один из никчемных отпрысков богатой семьи, — ответила Леда. — Его пристроили на службу к Келлосу, но там он редко появляется, предпочитая проводить время в разгульных и скандальных похождениях со своими приятелями. Последнее время взялся домогаться моей благосклонности...

— Понятно, — протянул я. — Золотая молодежь.. В моем мире мне приходилось встречаться с такими прожигателями жизни, уверенными, что им все позволено.

— Плохо другое, — продолжила Леда. — Несмотря на свои похождения, он имеет репутацию неплохого фехтовальщика. На дуэль Ильс вызвал тебя по всей форме. Если ты не скроешься из города, то придется принять участие в поединке.

— Я не собираюсь прятаться до отплытия корабля из-за какого-то недоумка. Дуэль так дуэль.

Фил. Поединок

Мы стояли на крепостной стене, залитой золотистым светом восходящей луны. Алекс   и я сопровождали нашего друга в качестве секундантов. Днем у нас побывал один из приятелей Ильса. Были обговорены условия поединка и число секундантов. Биться предстояло на мечах, до смертельного исхода. Неподалеку от нас стояла Леда. Я обратил внимание на ее руки, теребившие полы плаща. Судя по ее виду, она серьезно переживала за исход предстоящего поединка. Видимо, у Артема и у нее за эти сутки произошло что-то достаточно серьезное, раз она так самоотверженно бросилась на защиту моего друга. Хотя последний утверждает, что они просто купались в ночном море и ничего между ними не было.

Днем Алекс побывал на приеме у Келлоса. Тот уже знал о назначенной дуэли. На просьбу Алекса что-нибудь предпринять глава внутренней стражи ответил отказом, мотивируя это тем, что дуэли у них не запрещены законом. На замечание Алекса о всемерной помощи, обещанной советником по внешней политике, Келлос усмехнулся и ответил, что в депеше не оговаривалось количество путешественников, а группу они в любом случае отправят завтрашним рейсом, как и гарантировали князю Шакти.

Наконец из-за крепостной стены появились три мужские фигуры в развевающихся черных плащах.

— Не забывай, — шепнул напоследок Алекс Артему, — меч вампира не берет кевлар. Так что береги голову и ноги. В грудь он тебя не достанет.

Хотя Артем и пытался сопротивляться, Алекс заставил его натянуть на время поединка свой бронежилет из кевлара и десантные башмаки с титановыми прокладками. Жалко, что таким же образом нельзя было использовать мой комбинезон.

— Плохо, что этот тип выбирал оружие, — процедил сквозь зубы Алекс, глядя на приближающихся вампиров. — Лучше бы стрелялись, тут наш АКМ даст сто очков вперед любому местному стрелковому оружию.

— Ты представляешь, как можно из автомата положить вампира? — спросил я Алекса.

— Заказали бы у соплеменников Дарка десяток серебряных пуль, и все было бы в полном порядке.

Артем днем заметно нервничал, но в преддверии поединка внешне успокоился, и лишь чуть более бледный, чем обычно, цвет лица показывал, чего ему стоит это спокойствие.

Сопровождавшие Ильса вампиры остановились, Ильс продолжал мерно шагать вперед. Артем медленно двинулся ему навстречу. Краем глаза я увидел, как Алекс передвинул кобуру с пистолетом под руку.

— Не вздумай вмешаться раньше времени, — прошептал я ему, — а то эта стена станет последним приютом для всех нас. Не верится мне, что этот хлыщ явился только с двумя сопровождающими.

Вампир сбросил плащ, под ним оказалась светящаяся в свете луны кольчуга.

— Доспех из Гунта! — ахнула Леда. — Его почти невозможно пробить даже нашими мечами.

Противники встретились, и после первого же обмена ударами Артем пропустил мощный укол в грудь, но сделанный в другом мире бронежилет не подвел. Я видел, как вампир изумленно уставился на покачнувшегося, но оставшегося невредимым Артема. Его секундное замешательство позволило Артему оправиться и самому устремиться в атаку, но и его меч со звоном отскочил от кольчуги Ильса. Так они еще какое-то время обменивались ударами, но стали держаться гораздо осторожнее, не позволяя друг другу разорвать дистанцию для решающего удара. Вампир постепенно начал взвинчивать темп, но и Артем, к нашему изумлению, ему не уступал. Темп поединка незаметно перешел в стадию, трудно уловимую обычным человеческим глазом. Леда, чуть наклонившись вперед и закусив губу, напряженно наблюдала за смерчем, кружившимся на крепостной стене, из которого почти непрерывно раздавался звон сталкивающихся клинков. Она, вероятно, могла, в отличие от меня и Алекса, видеть, как развивается этот загадочный для нас поединок. По всем человеческим меркам Артем уже давно должен был быть побежден. Такую невероятную скорость никто из обычных людей поддерживать не мог.

Не различая всех перипетий поединка, мы смогли наблюдать его конец. Вихрь ударов незаметно стих. Мы увидели вонзившийся меч Ильса в одну из трещин каменного парапета. Артем подпрыгнул и ударил подошвами по лезвию меча. Оно с музыкальным звоном разлетелось на куски. Ботинки Алекса с титановыми прокладками и тут оказались сильнее магии, заложенной в мече. Следующим движением Ар­тем развернулся к вампиру и пнул его между ног. Тот согнулся на мгновение от мощного удара, достигшего цели. И в этот момент Артем поступил неожиданно для нас. Он остановил руку с мечом, по инерции рванувшуюся к незащищенной шее вампира, и, отбросив в сторону клинок, обрушил на затылок склонившегося Ильса удар сплетенных рук. Даже с нашего расстояния было слышно, как хрустнули шейные позвонки, и вампир ткнулся головой в ноги нашего друга. Артем, не взглянув на лежащего противника, пошатываясь, двинулся к нам, но, не преодолев и половины пути, обессиленно опустился на землю.

Мы бросились к другу, но нас опередила Леда, подхватившая падающего Артема. Когда мы подбежали, она заботливо промокала платком многочисленные порезы, покрывающие руки Артема. От кожаных перчаток с накладками, прикрывавшими кисти, остались одни воспоминания, но раны, судя по всему, опасности для жизни не представляли.

Внезапно из-за поворота появились еще пять мужских фигур и, присоединившись к секундантам поверженного вампира, с угрожающим видом двинулись к нам.

— Ну вот и все, у кровососов кончилось благородство. — Алекс поднялся с колен и извлек из кармана гранату. — Сейчас проверим, как действует на здешних долгожителей тротил.

Увидеть его воздействие на вампиров нам, к счастью, не пришлось. С неба спикировала огромная летучая мышь, обратившаяся в Келлоса.

— Стоять! — проревел он приближающейся компании. Вампиры испуганно отпрянули и застыли.

Начальник внутренней стражи подошел к Ильсу и небрежно перевернул его ногой на спину. Наклонившись, он долго всматривался в пустые открытые глаза вампира. Потом повернулся к нам.

— Поздравляю, ваш друг оказался отличным фехтовальщиком! Хорошо, что он не стал добивать своего противника. Теперь ему, — он небрежно ткнул носком лежащего вампира, — понадобится не меньше суток, чтобы прийти в себя.

— Я думал, что убил его, — прошептал Артем.

— Это в том случае, если бы ваш противник был человеком, — любезно пояснил Келлос. — Ваша компания все больше становится мне в тягость. Вы даже не представляете, что бы началось, если бы Ильс погиб. Теперь же его семье предстоит более серьезно заняться воспитанием своих отпрысков. Я рад, что завтра вы отплываете из Миноса. Прошу вас постараться до утра не ввязываться в сомнительные приключения. На всякий случай я распоряжусь выставить охрану возле «Паруса».

Он подобрал обломки меча и швырнул их на тело поверженного вампира.

— Забирайте своего друга-недоучку и отправляйтесь прочь! — скомандовал Келлос компании вампиров. Те, подхватив Ильса, моментально исчезли с крепостной стены.

Келлос подошел к Леде и, взяв ее за подбородок, внимательно посмотрел в глаза:

  — Ты понимаешь, девочка, что тоже должна покинуть Минос после случившегося?

Леда молча кивнула, не отводя глаз.

— Твой отец когда-то был моим другом... К сожалению, наши пути разошлись, но я сделал для тебя все, что смог, в память о былой дружбе. Большего, увы, не могу. Семья твоего отца никогда не позволит тебе достичь чего-либо существенного в этом городе. Я надеюсь, что на новом месте ты будешь счастлива.

Леда опять кивнула.

Келлос взглянул в нашу сторону и снова обратился к Леде:

  — Как видишь, предсказание твоей матери сбылось. Ты наконец встретилась с пришельцем из другого мира... Я хорошо знал твою мать и всегда верил, что она обладала даром предвидения будущего. Уж слишком многое из ее предсказаний сбывалось...

Келлос повернулся к нам:

  — Прощайте, господа путешественники! Искренне надеюсь, что вам хватит сил достигнуть поставленной цели!

Впоследствии я часто размышлял, что же заставило всесильного начальника внутренней стражи так резко изменить свои планы. Прикажи он, и было бы сделано все возможное и по дипломатической, и по тайной линии, чтобы мы бесследно исчезли на просторах Хассийского княжества. Что заставило его отступиться от задуманного? В проявление сочувствия или сострадания у этого прожженного циника и прагматика верилось с трудом. Какая неизвестная, но могучая сила опять вмешалась в нашу судьбу? И почему цели этой гипотетической силы изменились кардинальным образом? Все происходившие до этой ночи события были направлены на то, чтобы остановить нас. И вдруг такой пассаж... Абсолютно непонятно было и то, что, обладая такой степенью могущества, наш таинственный противник (или благодетель?) разменивался на различные происшествия в стиле вестернов, не прибегая к решительным и однозначным действиям. Создавалось впечатление, что с нами играли, как кот с мышью...

Леда. «Прекрасная Рашель»

Я смотрела на бледное, покрытое испариной лицо спящего Артема. Еще один поворот в моей судьбе. Теперь уже третий... Второй закончился в доме Келлоса. Что бы ни случилось дальше, я не раскаивалась, покинув дом начальника внутренней стражи. Я сполна отработала свое проживание в его особняке. И Селия, и я расстались с чувством взаимного облегчения. Вспомнились слова Келлоса о предсказании матери. Мне о нем рассказала бабушка. И хотя я никогда особенно не верила в предсказание, где-то в глубине души тлела искорка безумной надежды, что появится принц из чужого мира и я покину этот опостылевший мне город. Именно о предсказании я умолчала в своем ночном рассказе. Не знаю, заметил Артем или нет, что я не все ему сказала. Его друзья слышали слова Келлоса и непременно поделятся с ним. Но сейчас мне уже все равно, узнает Артем или нет о моей детской мечте. Принц на белом коне остался в прошлом, и мне в данный момент дороже всех на свете этот мужчина, бессильно распластавшийся на койке. Я была изумлена, видя, что Артем во время поединка не уступил в скорости Ильсу. Обычный человек был бы давно мертв, но Артем держался великолепно и, воспользовавшись оплошностью Ильса, выиграл поединок Чего это ему стоило, можно было видеть по осунувшемуся бледному лицу. К сожалению, регенерацией, доступной моим соплеменникам, он не обладал, и его организм, одним выбросом истратив почти весь внутренний резерв сил, отключился.

На корабль Артема пришлось переносить на но­силках. Я заявила, что поселюсь вместе с ним в одной из кают для постоянного ухода за раненым. Я, как и Морис, почти не нуждалась в сне и была наиболее подходящей сиделкой обессилевшему Артему. Даже Алекс, который почему-то относился ко мне с плохо скрываемым подозрением, не нашел что возразить.

Осторожный стук в дверь каюты оторвал меня от моих мыслей. Это оказался Фил, принесший легкий завтрак из кают-компании. По моим наблюдениям, он был наиболее уравновешенный и миролюбивый из странной компании, в которую меня так неожиданно занесла судьба.

— Капитан приглашает вас... тебя принять участие в утренней трапезе, — произнес он, ставя поднос на столик у койки спящего Артема.

Чтобы избавиться от неловкости, я сразу предложила своим новым знакомым перейти на «ты». Филу с его деликатностью это далось труднее других, и по инерции он часто сбивался на более вежливое обращение.

— Я посижу с Артемом, — предложил он, — а ты сходи развейся.

Я безвылазно просидела в каюте почти сутки, не отходя от просыпавшегося на короткое время, а затем проваливавшегося в глубокий, больше схожий с беспамятством сон Артема. Предложение Фила пришлось как нельзя более кстати Мне вдруг безумно захотелось вдохнуть полной грудью морской воздух. Потом, мне еще ни разу не довелось выйти на палубу корабля, несущегося под всеми парусами.

Я простояла у борта, любуясь расстилавшейся вокруг морской ширью, сверкавшей в лучах восходящего солнца, пока, по моим подсчетам, в кают-компании не перешли к десерту, и только тогда спустилась вниз.

Человек пять расположились за длинным овальным столом. Капитан встал и галантно подвинул стул, предлагая мне сесть.

— Извините. — Капитан вежливо поклонился. — Нас не представили на берегу. Элиас Бент — капитан корабля, на котором вы изволите находиться.

— Леда Катрей, — представилась я. Из нашей компании за столом находился только Алекс, но я не стала ждать, когда проявит вежливость он. Не хватало еще возникшие между нами недоразумения выносить на суд малознакомых людей.

Двое из них, судя по внешности и одежде, были типичные купцы, при взгляде на третьего почему-то сразу на ум пришла армия. Капитан представил си­дящих. Мои умозаключения, как выяснилось чуть позже, оказались правильными.

— Господин капитан, — раздался голос Алекса, — мне бы хотелось обсудить с вами небольшой финансовый вопрос.

— Не торопитесь, господин Кулагин, — добродушно прогудел капитан. — Разговоры о финансах во время приема пищи могут серьезно испортить пищеварение. У нас будет достаточно времени, чтобы обсудить все интересующие нас проблемы.

— Господин капитан, — обратилась я к Элиасу Бету, — у вас в этом рейсе так мало пассажиров?

— Я бы не сказал, что мало. Просто некоторые предпочитают питаться в своих каютах. Наш корабль, исполняющий грузопассажирские функции, единственное регулярное средство передвижения между Миносским и Хассийским княжествами. Поэтому мы стараемся обеспечить желаемый уровень удобств нашим пассажирам. В их число нередко попадают особы довольно высокого ранга.

— Почему же только один корабль курсирует на маршруте?

— Причина прозаическая — пираты. Но на нашем корабле вы можете себя чувствовать в полной безопасности. Ни одно пиратское судно не в состоянии развить такую же скорость, как мой фрегат. Да и вооружением они сильно уступают «Прекрасной Рашели». Наше судно пять лет назад находилось в составе военного флота Миноса, пока не начались проблемы с пиратами. Пришлось снять один из кораблей, чтобы наладить регулярное и безопасное сообщение с Хассийским княжеством.

— А не проще было очистить море от джентльменов удачи? — спросил с другого конца стола Алекс. — Или у Миноса недостаточно сил для этого?

— Сил-то хватает, — ответил капитан, — если бы не надо было держать целую эскадру рядом с Материком Черного Мага.

— Разве Черный Маг покушается на новые территории? Насколько я знаю, наше княжество посылало армию штурмовать его замок.

— Вот именно, — кивнул капитан. — Вы совершенно правы, госпожа Катрей. Поэтому-то после того неудачного похода и держат эскадру в проливе. Наши военные боятся, что Черный Маг нанесет ответный визит... Кстати, — добавил капитан Бент, — на нашем борту находится человек, принимавший непосредственное участие в походе на цитадель Черного Мага.

— Да? Господин капитан, познакомьте нас с ним. Очевидцы тех событий меня всегда интересовали. Я знаю одного, но он ни разу не вспоминал о походе. И всегда старательно уходил от всяких расспросов.

— Кто же это?

— Начальник внутренней стражи Келлос.

После упоминания мной этого имени за столом повисла тишина. Впредь я дала себе зарок не касаться в разговорах без крайней нужды дел Келлоса. Иначе придется общаться с внутренним голосом, и то только потому, что он не может от меня скрыться. Остальные при встрече будут шарахаться, как от прокаженной.

— Н-да, — прервал затянувшееся молчание капи­тан Бент. — Ничего не знаю о других, а очевидца тех событий могу представить хоть сейчас.

— Кто же он?

Капитан взглянул через стол на мужчину с военной выправкой:

  — Ну как, Эгон? Удовлетворим любопытство дамы?

Мужчина привстал и поклонился:

  — Эгон Колир, капитан в отставке, к вашим услугам, — после чего сел и принялся невозмутимо набивать трубку.

Сидящие за столом замолкли, ожидая продолжения, но, судя по тому, с каким сосредоточенным видом Колир готовился закурить, он не был настроен на разговор.

— Что-то не клеится у нас сегодня беседа, — с сожалением произнес капитан Бент.

— У меня еще вопрос, капитан, — подал голос Алекс. — Только он не касается исторических походов и сражений...

— Я вас слушаю

— Разве обычные купеческие суда не совершают рейсы в Хассийское княжество?

— Почему не совершают? Совершают. Довольно часто находятся купцы, на свой страх и риск снаряжающие шхуны со срочным грузом, но тут им приходится рассчитывать только на собственное везение... — Элиас Бент тяжело вздохнул. — Когда-то мой близкий друг не вернулся из такого плавания.

Я решила отвлечь нашего доблестного капитана от тяжелых воспоминаний:

  — Я давно хотела узнать, почему ваш корабль называется «Прекрасная Рашель». Ведь это вы согласно традиции дали название кораблю, когда он был построен и передан вам под командование?

— Да, это название кораблю я дал... и как же давно это было. Когда-то я встретил девушку, такую же прекрасную, как и вы...

— О, капитан, не заставляйте меня краснеть...

— Я влюбился с первого взгляда и предложил ей руку и сердце. Она согласилась, но поставила одно условие... — Бент замолчал.

— Какое же? Не томите нас, капитан!

— У нее пропал в море отец. И Рашель поклялась, что никогда не свяжет свою жизнь с моряком.

— И что же произошло дальше?

— Рашель осталась верна клятве... Когда я одумался, было уже поздно. Она вышла замуж за другого.

— Понятно, — пробурчал Алекс. — «Эй, моряк, ты слишком долго плавал...»

— Вы правы, молодой человек, — сухо ответил ка­питан и поднялся из-за стола. — Кажется, вы хотели что-то обсудить со мной? Пожалуйте в мою каюту.

Элиас Бент и Алекс покинули кают-компанию. Купцы тоже откланялись и ушли. За столом остались только я и молчаливый капитан в отставке Эгон Колир, окутанный облаками ароматного дыма, смотрел на меня.

Ну вот, поговорила, называется! Расстроила капитана, некстати упомянула Келлоса, пыталась вызвать на откровения совершенно незнакомого человека... Нет, положительно мне нельзя появляться в приличном обществе. Келлос был прав, когда не разрешал мне присутствовать на званых вечерах и балах. Мне надо жить где-нибудь в глухомани, как родичи Мориса!

— Пожалуй, я пойду, — произнесла я в пространство и поднялась из-за стола.

Уже на выходе из кают-компании меня догнали слова Эгона Колира:

  — Если вас действительно интересуют события, связанные с Материком Черного Мага, я могу как-нибудь рассказать, что там случилось...

* * *

— Ты знаешь, что такое одиночество?!

— Ну, я не раз в жизни испытывал это чувство. Любой человек остается время от времени один...

— Да ты даже не понял, о чем я спросила!

— Тогда, будь добра, объясни, если я такой тупой.

— Не паясничай... Я не собираюсь копаться у тебя в душе, чтобы выяснить, что ты собой предоставляешь. Да и вряд ли ты это позволишь. Хотя могла бы попробовать... Сядь! — Я толкнула его обратно в кресло. — Не бойся, не трону! Не настолько ты меня интересуешь, чтобы препарировать твою душу. Просто я попытаюсь кое-что тебе объяснить...

Он откинулся в кресле, всем своим видом показывая, что ему не очень-то интересно, но если настаивают...

— От этого очень рано взрослеешь... когда начинаешь понимать, что ты чем-то отличаешься от окру­жающих. Когда твои вчерашние друзья испуганно шарахаются от тебя, когда при твоем появлении стихает разговор и ты видишь по смущенно отводимым глазам, что говорили о тебе. Когда единственный близкий тебе человек с таким ужасом смотрит на тебя, думая, что ты не замечаешь выражения его лица... А надо делать вид, что не замечаешь этих взглядов, чтобы не потерять последнее связывающее тебя с миром людей. Но потом и этого человека уносит смерть, и больше нет никого в целом мире, кому можно доверчиво положить голову на плечо, зная, что тебя не оттолкнут брезгливо и не уподобятся тем, кто в лучшем случае будет просто терпеть тебя как неизбежное неудобство. Как можно оценить радость при встрече соплеменников и отчаяние, когда приходит понимание, что ты для них чужая и никогда, ты слышишь, никогда не станешь своей! Снисходительная дружба хозяйки дома, где ты существуешь на неопределенном положении между прислугой и любимым домашним животным, подобострастие еще вчера таких заносчивых слуг, разглядевших благосклонность хозяев, похотливые взгляды гостей, видящих только красивую фигуру... Ни один из встреченных мной до сих пор не разглядел во мне человека. Да-да, человека! И вот, когда рассказанная в детстве сказка о встрече с принцем вдруг становится реальностью, когда на твоем, казалось бы навсегда определившемся, пути вечного изгоя возникает человек из твоих снов и ты понимаешь, что это твоя судьба... И читаешь в его глазах, что не ошиблась! Наконец-то дождалась!...

Я остановилась и посмотрела на Алекса. Он, опустив голову, смотрел в пол.

— Теперь ты знаешь, почему я с такой готовностью последовала с вами. Можешь мне верить или не верить — твое дело. Но пока я дышу и могу передвигаться без посторонней помощи, никакая сила на свете не сможет помешать мне остаться с Арте­мом.

Эгон Колир. Экспедиция на Материк Черного Мага

Еще бы Келлос предавался воспоминаниям о походе на Материк Черного Мага! Кто бы он ни был, Черный Маг или нанятый им неизвестный гений, но начальника внутренней стражи он переиграл вчистую.

Миносское княжество посылало экспедиционный корпус не наобум. Когда прекратилась связь с жившими в тех местах кобольдами, поначалу на это не обратили особого внимания. Кобольды — народ своеобразный, все решения в анклавах принимаются старейшинами, автоматически приобретая силу закона, и не было случая, чтобы кто-то из соплеменников не подчинился. Ну замолчали, ну прекратили торговые отношения... И раньше такое случалось, а потом через какое-то время кобольды являлись как ни в чем не бывало, даже не пытаясь объяснить своим торговым партнерам из числа людей, что же заставило их остановить торговлю. И хотя наши купцы порой несли ощутимые убытки, кобольдам прощалось то, что другим не сошло бы с рук. Уж больно качественные и частенько уникальные вещи предлагались подземными жителями. Так что выгода от торговли перевешивала загадочное и непредсказуемое поведение кобольдов.

Поэтому никого не насторожило молчание Материка. Так называлось в те времена это место, без нынешней добавки. Потом к нам по дипломатической линии пришпо письмо из Гунта. В Горном княжестве подавляющее большинство населения составляют кобольды. Живущие там с незапамятных времен люди переняли многие обычаи подземных жителей и временами бывают большими кобольдами, чем сами кобольды. Так вот наместника (или князя, как они стали себя именовать в последнее время) беспокоило странное поведение кобольдов Гунта и кобольдов Материка. Отсутствие между ними всяких контактов. Такое поведение кобольды могли себе позволить в отношении людей, но не своих соплеменников. Видимо, коренных жителей Горного княжества не на шутку взволновало молчание сородичей, если они обратились за помощью к людям. И вот тут в нашей истории появляется Келлос. Князь Миносского княжества решил послать на Материк разведку. Как я считал тогда и остался при своем мнении сейчас, туда надо было скрытно послать команду из отряда горных стрелков, которые находились под моим командованием. Это была элита армии. Каждый человек, прежде чем попасть в отряд, проходил жесткий отбор. Без преувеличения могу сказать, что находившиеся под моей командой люди могли все. Кроме магии, конечно. Именно на это упирал Келлос на военном совете, когда выступил против моих стрелков. Он предложил послать вампиров, аргументируя это тем, что уж они-то, в отличие от людей, распознают любую магию. Кроме того, сыграло свою роль и их умение летать. Значит, возрастала скорость доставки сообщений. В общем, на военном совете взяла верх точка зрения Келлоса.

Через три дня летучая разведка благополучно возвратилась. По словам соплеменников Келлоса, на Материке все было как обычно, за исключением одного: в горах был возведен замок.

Вампиры побывали в нескольких селениях. Кобольды встречали их радушно, но наотрез отказывались говорить о загадочном замке. Одни прикидывались дурачками, другие преувеличенно изумлялись при словах о замке и обещали непременно проверить, так ли это. На вопрос о прекращении торговли с Лаоконом ссылались на решение старей­шин. И называли это временной мерой, касающейся всех проживающих не на Материке, включая и их родственников из Горного княжества. Вот только со старейшинами разведчикам не удалось встретиться. По словам тех же селян, они находилось в подземных святилищах, куда, естественно, вампиров не допустили.

Вампиры видели замок издалека, но не смогли к нему приблизиться. По воздуху туда добраться незамеченными не удалось, слишком плотная стена дозоров окружала цитадель, а скрытному хождению по горам соплеменники Келлоса не обучались, считая это ниже своего достоинства.

Вот тогда и был сформирован корпус для ликвидации загадочного противника, обосновавшегося так близко с границами княжества. Возглавил корпус опять-таки не профессиональный военный, а Кел­лос. Может быть, он ас тайных операций, тут я ничего не могу сказать, но в данном случае не требовалось произвести тайный переворот или убрать неугодного политика. Это была военная операция, и возглавить ее должен был военный.

Странности начались сразу после высадки. Никаких поселений на побережье не оказалось. Получалось, что соплеменники Келлоса ошиблись (хотя какая тут может быть ошибка!) или они — прославленные знатоки магии — стали жертвами искусно наведенной иллюзии. Келлос сразу отмел предположения о том, что его гвардия была обведена вокруг пальца. По его словам, мага такой силы не было до сих пор в Белом мире. Никак не объяснив позорный провал разведки, он отдал приказ двигаться в горы по направлению к загадочному замку. Келлос, видимо, отложил всякие разбирательства на потом, руководствуясь лозунгом «Победителей не судят».

Вот тогда-то мы и встретились с подземными жителями, которых после назвали черными кобольдами, вспомнив легенды, рассказываемые самими кобольдами. Мы же прозвали их так за черные доспехи, в которые они были облачены. Войско двигалось по узкому, извилистому и разветвленному ущелью. Эти черные бестии, к моему изумлению, применили тактику боя, которая разрабатывалась для горных стрелков. Они неожиданно появлялись из какого-нибудь бокового прохода, молниеносно резали зазевавшихся пехотинцев и так же быстро растворялись в лабиринте каньонов. Пришлось передвигаться плотным компактным строем, высылая горных стрелков на разведку в любой мало-мальски значимый каньон, попадавшийся на нашем пути. Вампиры ничего не могли поделать в этом горном хаосе, их мобильные отряды просто не поспевали к местам скоротечных схваток. Так и пришлось двигаться, предварительно занимая все распадки и каньоны, которые открылись нашим отрядам в ущелье. Но все когда-нибудь кончается. Кончился и наш изматывающий поход. На третий день мы вышли из страны горных лабиринтов на высокое плоскогорье, где во всей своей мрачной и завораживающей красоте предстал перед нами черный замок.

Наше войско, ставшее лагерем неподалеку от замка, состояло из пехоты, вампиров и моих горных стрелков. Келлос решил — а здесь командовал он, — что утром пехота начнет штурм стен цитадели, а вампиры, перелетев через стены, ударят в спины защитникам замка, облегчая действия пехоты. Моих стрелков Келлос оставил в резерве, приказав охранять лагерь. Такова была диспозиция на утро, представленная начальником тайной стражи. Он даже не упомянул о ночной вылазке или хотя бы о разведке боем и запретил мне принимать какие-либо действия, когда я заикнулся об этих очевидных для любого военного вещах. Не знаю, что или кто сыграл с ним такую злую шутку. Обычно Келлос прислушивался к чужому мнению и умело пользовался дельными предложениями, выдавая их впоследствии за свои, но здесь его обуяло какое-то странное упрямство... Может, он хотел послать ночью в замок своих вампиров, но, даже если и была у него такая мысль, от нее пришлось отказаться. Всю ночь из-за стен замка наблюдалось странное сияние, угасшее только с рассветом, и пробраться незамеченным по воздуху было практически невозможно.

Лишь только первые лучи солнца позолотили снежные вершины гор, Келлос отдал приказ о наступлении. Всю баталию я проторчал в лагере и поэтому видел происходившее под стенами замка собственными глазами.

Впереди за частоколом из щитов лучники и арбалетчики, прикрывающие пехотинцев, волокущих таран. Его несли сюда в разобранном виде и собирали всю ночь. За ними двигались с лестницами легковооруженные мечники, которым предстояла, пожалуй, самая трудная задача — штурмовать стены, принимая на себя все сюрпризы защитников. И уже после них двигались тяжеловооруженные, закованные в доспехи воины. Эти должны были вступить в действие после того, как будут выбиты ворота. Лишь только наша пехота приблизилась на расстояние выстрела, как стены, до того безлюдные, взорвались дождем стрел, не причинившим, впрочем, особого вреда наступающим, прикрытым щитоносцами Наши стрелки также начали осыпать стены стрелами и арбалетными болтами, прикрывая второй эшелон и давая ему приблизиться к стенам На данном этапе операции мы не понесли особых потерь. Так, в пределах допустимого...

Наконец от ворот послышались гулкие удары тарана, и к стенам бросились солдаты с лестницами, поспешно поднимая их к зубцам стен. В такой ситуации приходится действовать очень быстро, иначе неминуем душ из кипящей воды или смолы. Несколько лестниц были благополучно установлены, и спустя несколько мгновений закипел ближний бой на некоторых участках крепостной стены. В этот момент Келлос счел нужным бросить в бой свою гвардию. Стая гигантских летучих мышей рваным зигзагообразным полетом ринулась к замку. Но по вампирам, к нашему удивлению, никто не вел стрельбы со стен и угловых донжонов замка. Почему проигнорировалось приближение такого грозного противника, стало ясно мгновением позже. Вампиры, взмыв в небо, спикировали вниз, целясь во внутренний двор замка. Их маневр был встречен радостным ревом пехоты, приветствовавшей прибывающее подкрепление. Однако радостный рев почти сразу сменился воплями ужаса. Пространство над замком покрылось частой сеткой ветвящихся молний. Отвернуть от этой неожиданной преграды сумели единицы, остальные посыпались вниз бессильными комками, охваченными пламенем. Взглянув на стоящего неподалеку Келлоса, я увидел, что он вне себя от ярости. По нему проходили волны трансформации, меняющие его облик. Он с трудом сдерживал свое тело в обычном человеческом облике. Между тем молнии, покончив с вампирами, начали тянуться к лучникам, окружавшим замок. И в этот момент дрогнула и побежала назад пехота деморализованная уничтожением вампиров. Это был ко­нец...

С наскока взять замок не удалось. Тут были необходимы тяжелые осадные орудия и надежное магическое прикрытие, созданное опытным магом, а не нашим дворцовым придурком, который первым кинулся бежать.

Келлос уже не приказывал мне, а просил прикрыть отступающих в беспорядке пехотинцев. Я кивнул своим помощникам, и мои лучники полезли на стены ущелья, по которому скатывались вниз обезумевшие остатки нашего корпуса. Тех, кто не сумел вовремя втянуться в узкую горловину ущелья, смела лавина черных кобольдов, кинувшаяся преследовать наших пехотинцев. Слава Создателю, что наступали чернодоспешники не в строю, а в беспорядке. Они не заметили нашего маневра, и для них оказались полнейшей неожиданностью горные стрелки, посыпавшиеся на головы со склонов ущелья. Пользуясь растерянностью противника, мы довольно легко уничтожили большую часть нападавших. Оставшиеся в живых кобольды оттянули свои силы назад и начали перестраиваться. Это было нам на руку. Любое промедление давало возможность Келлосу привести в порядок войско и дать достойный отпор преследователям. Не пытаясь противостоять плотному каре наступающего противника, мы кинулись вниз по ущелью, выбирая подходящее место еще для одной стычки...

В таких скоротечных схватках прошел целый день, но нашего командующего с остатками пехоты мы так и не встретили. К вечеру я посчитал, что мы уже достаточно долго сдерживали наступление кобольдов, и отдал приказ к отступлению. Ночным марш-броском мы оторвались от преследователей.

У меня сжалось сердце, когда при свете нового дня я увидел жалкие остатки некогда элитного подразделения армии Миноса... Из горных лабиринтов на морской берег выбралась едва ли не четверть горных стрелков.

На берегу нас ждал очередной сюрприз. Корабли, на которых сюда был доставлен корпус, исчезли все до единого. Келлос не оставил нам даже утлой лодчонки, на которой можно было покинуть эти негостеприимные берега. Погоня наступала нам на пятки. Я поделил отряд на две части и повел одну из них вдоль берега на восток, а вторая половина отряда ушла с моим заместителем на запад. Так было больше шансов хоть кому-то из нас вырваться. Мне и оставшимся в живых людям моего отряда повезло. Ушедших на запад мы больше никогда не видели...

Нас подобрало пиратское судно, проходившее по счастливой случайности недалеко от берега. Капитан корабля поставил перед нами дилемму: или мы нанимаемся к нему на службу, пока он не восполнит недостаток в абордажной команде, или можем отправляться обратно на берег. Естественно, мы выбрали первое. Возвращаться во владения Черного Мага не хотелось никому. Мне пришлось пиратствовать почти полгода, пока представился случай покинуть джентльменов удачи. Во время этой, если так можно выразиться службы, я побывал и на флибустьерских островах, и на многих островах Архипелага Востока...

В конце концов мне удалось вернуться в Минос. Там уже забыли о постыдном походе на Материк, Келлос опять был в фаворе, мне же предложили не ворошить старое в обмен на почетную отставку с сохранением жалованья. Подумав, я согласился. Плетью обуха не перешибешь.

Дара. В неволе

Айгина наводила порядок на палубе. Даже сюда, в каюту, доносилась ее громкая брань. Она щедро раздавала затрещины как внизу, среди трюмной прислуги, так и наверху, среди матросов. О рабах, закупленных на рынках Миноса и Бальдура, говорить вообще не приходилось. И если можно было понять прислугу, непосредственно подчиняющуюся ей, то терпение матросов вызывало удивление. Эти морские волки беспрекословно слушались женщину! Мое удивление развеяла Филомела, попавшая на корабль гораздо раньше меня. Эта смуглянка родом из Горного княжества, несмотря на наше незавидное положение, была неизменно весела и приветлива со всеми. Меня поселили к ней в каюту, и мы быстро сдружились. Ее имя я быстро сократила до Фили. Филя, в награду за хорошее поведение, иногда допускалась подышать свежим воздухом на палубу. Однажды ей довелось увидеть, как два матроса решили поразвлечься с Айгиной. Может быть, они не хотели ничего дурного, а просто надеялись завоевать расположение красивой женщины, но приступили к этому грубовато. Айгина среагировала мгновенно. Один из матросов рухнул на палубу с неестественно свернутой набок головой, и даже Филе, далекой от драк и поединков, стало ясно, что этот человек никогда больше не встанет. Его товарищ в первую минуту даже не понял, что случилось, и некоторое время ошарашенно пялился на остывающий возле ног труп. Потом в его глазах зажглась злоба, и, выхватив нож, он кинулся на Айгину. Большая часть матросов уже собралась вокруг, с интересом наблюдая, как будут развиваться события.

— И знаешь, Дара, — возбужденно рассказывала Филя, — Айгина за это время вполне могла скрыться в каюте, но она спокойно ожидала реакции матроса. Можно сказать, своим насмешливым взглядом она подтолкнула дружка убитого к схватке...

До конца всю схватку Филя не смогла досмотреть, ее начало мутить от происходящего на палубе. Если первого матроса Айгина убила быстро, то второго она увечила долго... Надо полагать, это делалось в назидание зрителям, толпившимся вокруг.

— Она даже не вытащила кинжала. — Филя вспомнила происходившее на палубе, и ее передернуло. — Голыми руками дралась против матроса со здоровенным тесаком. Когда я убегала оттуда, я увидела, что ее руки были по локоть залиты кровью... чужой.

После этого на палубе установилась непривычная тишина, которую нарушил двойной всплеск по левому борту. Это отправились за борт двое бедолаг, послуживших нашей грозной хозяйке материалом для урока всей команде. И матросы натурный урок усвоили хорошо, судя по топоту, с каким они бросались выполнять команды Айгины. Мне казалось, гораздо быстрее, чем команды капитана корабля...

В коридоре послышались шаги, щелкнул дверной замок, и в каюту вошла Айгина.

— Ну что, красавица? — обратилась она ко мне. — Есть будешь? Или я позову двух слуг, велю им задрать тебе подол и буду кормить принудительно, — тут она осклабилась, — через зад.

— Буду! — Я с ненавистью посмотрела на свою нынешнюю хозяйку. — Когда мой муж найдет меня, я попрошу, чтобы он тебя так же покормил при большом стечении народа.

— Ха-ха-ха! — громко рассмеялась Айгина. — Я перевезла уже не одну сотню женщин на Архипелаг, но еще ни один из мужей не явился по мою душу!

— Мой будет первым и последним!

— Поживем — увидим. А пока будь добра, питайся хорошо. Я должна сдать тебя на руки твоему будущему хозяину в хорошей форме. — Она повернулась, чтобы выйти, но от двери добавила:

  — Это в твоих же интересах. Если ты не устроишь своего хозяина, а он очень разборчив, то попадешь к его помощникам, а потом — в казармы охраны. Вот тогда тебе не позавидуешь! Солдатня с тобой церемониться не будет. Гарем раем покажется.

Опять гарем! Ну что за судьба такая! Будь проклят тот день и час, когда на нашем пути повстречался этот проклятый Аликпер! Алекс с друзьями так и не успел догнать меня в городе. Да еще неизвестно, чем закончилась схватка для Мориса. Если он погиб из-за меня, никогда в жизни не прощу себе этого.

Я вспомнила последовавшую за боем безумную скачку. Аликпер, меняя коней, не останавливался до самого города. Потом был гнусный аукцион, где меня, как скотину, беззастенчиво ощупывали с ног до головы, дергали за волосы и проверяли наличие зубов. Тогда-то и купила меня появившаяся на невольничьем рынке Айгина. До этого у меня тлела слабая надежда, что меня купит кто-нибудь из го­рожан. Если бы я осталась в городе, моим друзьям было бы легче выручить меня. Но — увы! Когда я увидела, сколько заплатила Айгина Аликперу, то поняла, почему он так берег меня. Такого количества денег ему, наверное, не заработать и за полгода бандитских рейдов по побережью. Купцы с Архипелага действительно покупают с размахом. Куда до них городским любителям женских прелестей!

Корабль, на который меня привели с торгов, не стал задерживаться в Миносе и сразу отправился в Бальдур. Я слышала, как матросы на палубе говорили, что капитан взял какой-то груз до Та-Лай-Ло — столицы Хассийского княжества. Так что оставалась слабая надежда, что, выяснив, куда направился корабль, Алекс с друзьями успеют догнать нас в Хассийском княжестве. В свое спасение, если попаду на Архипелаг, я не верила. На что уж мы жили далеко от проблем приморских жителей, и то успели наслушаться мрачных историй о загадочном Архипелаге. О нем никогда не было ничего точно известно, за исключением множества небылиц и легенд, ходивших в народе.

Алекс. У капитана

— Я вас слушаю. — Капитан жестом предложил мне занять кресло, стоящее в углу каюты.

Я с любопытством огляделся. Мне всегда интересно по первому взгляду на жилище составить о его хозяине свое мнение. Обычно оно бывает вер­ным. А для капитана Элиаса Бента каюта была несомненно его домом. Рядом с креслом у иллюминатора стоял массивный письменный стол, на нем стоял портрет прелестной молодой девушки. Наверное, это была та самая непреклонная Рашель. Стены каюты были увешаны маринами или гравюрами, изображавшими морские баталии. Под потолком висело, к моему изумлению, засушенное чучело птеранодона. Спальня капитана, по всей вероятности, находилась за следующей дверью.

Капитан решил, что я достаточно долго осматриваю его каюту, и повторил вопрос:

  — Что вы хотели со мной обсудить?

— Стоимость проезда. Мы рассчитывали, что будем путешествовать впятером, но так получилось, что нас шестеро...

— Ничего страшного. — Капитан раскурил свою трубку. — Вы же сняли три каюты, а они двухместные.

— А как быть с питанием? Оно тоже входит в стоимость каюты?

— Вашу прекрасную спутницу я готов кормить бесплатно, — улыбнулся капитан.

— Все-таки я намерен решить этот финансовый вопрос. Мы не хотим вводить вас в лишние расходы.

— Если бы вы знали, молодой человек, — вздохнул капитан, — сколь мало надо такому пожилому человеку, как я... Но если вы настаиваете, — продолжил он после паузы, — то, скажем, четверти суммы от стоимости проезда одного человека будет достаточно.

— А сколько конкретно будет составлять данная четверть?

— Но вы же платили за проезд, — удивился капи­тан. — Неужели вы не в состоянии посчитать сами?

— Я бы хотел, чтобы вы назвали стоимость.

Капитан назвал сумму. Я быстро прикинул в уме. Однако его помощник парень не промах!

— Почему вы так настаивали, чтобы я лично назвал вам стоимость питания? — прервал мои вычисления голос капитана.

— Видите ли. — Я немного помолчал, подыскивая формулировки пообтекаемее. — Может быть, я вмешиваюсь в какие-то ваши, непонятные мне, взаимоотношения со старшим помощником, но он, кроме названной вами суммы, взял авансом у моего товарища прекрасный аметист... Может быть, так положено в вашем государстве, я — иностранец, но у нас сумма аванса включается в стоимость проезда...

Капитан прервал меня и бросился к двери.

— Вахтенный! — закричал он. — Срочно в мою каюту старшего помощника!

Капитан вернулся, сел за стол и, сцепив руки перед собой, уставился на дверь.

— Извините, — я привстал с кресла, — может быть, я буду лишним при объяснении...

— Сидите! — Капитан хлопнул рукой по столу. — Когда вы дали Косте Сенго аванс?

— Мы встретились с ним за городом, где он нанимал матросов в одном из кабачков. Там, узнав, что ваш корабль направляется в Хассийское княжество, мы и договорились о проезде.

— Сколько вы взяли за проезд с этих джентльменов? — указал на меня капитан.

— Обычную сумму. — Помощник быстро взглянул на меня, оценивая обстановку.

— И не больше? — вкрадчиво осведомился ка­питан.

— Нет.

— На какие деньги вы играли всю ночь в таверне «Брошенная шхуна»?

— У меня есть свои сбережения, — надменно задрал подбородок помощник. — И вообще, я не обязан давать вам отчет, как провожу свободное время...

— Зато ты обязан давать мне отчет о положении на корабле! — неожиданно заорал капитан, переходя на «ты». — И заботиться о репутации корабля!

— Я не пойму, в чем вы меня обвиняете?! — Коста Сенго был сама невинность. Я даже залюбовался его игрой. В этом проходимце погиб великий актер.

— Где камень?! — Капитан побагровел. Казалось, еще минута — и его хватит удар.

— Какой камень? — удивился старший помощ­ник. — Поясните, о чем вы говорите.

— Где аметист, который ты взял у них авансом?! — ткнул в меня пальцем капитан.

— Не знаю никакого аметиста, — ответствовал ему Сенго.

— Матросов ты, кстати, в порту набирал, а не отребье за городом? — уже спокойнее спросил ка­питан.

— Как и положено. — Старший помощник был непробиваем. — В порту.

— Можете идти, — устало обронил капитан. — У нас будет серьезный разговор по возвращении в Минос.

Старший помощник с оскорбленным видом покинул капитанскую каюту.

— Прошу меня извинить за непотребные действия моего старшего помощника, — повернулся ко мне капитан. — Сообщите мне стоимость аметиста. Я возмещу ваши убытки.

— Простите, что так повернулся наш разговор...

— Это вы меня простите, — прервал меня капи­тан. — Я готов также выплатить определенную компенсацию за моральные издержки.

— Разговор о компенсации излишен, но почему вы так безоговорочно поверили мне? — спросил я. — Ведь ваш старший помощник все отрицал.

— Мне сообщили, какую сумму он спустил за ночь в таверне. — Капитан тяжело вздохнул. — А во время плавания я присмотрелся к новым матросам. Сущие разбойники. Придется по возвращении избавляться и от них, и от старшего помощника. Я смотрел сквозь пальцы на его мелкие погрешности в отчетности, но сейчас он перешел всякие границы. Я не намерен превращать свой корабль в притон для сомнительных личностей и источник обогащения для жулика-помощника. Теперь еще одна головная боль: где подыскать хорошего, грамотного и честного офицера?

— Я бы мог вам посоветовать.

— Вы, иностранец?

— По дороге в Минос судьба свела нас с одним человеком. Он служил штурманом в регулярном флоте — в морской охране и был изгнан оттуда, когда отказался покрывать капитана, завязавшего слишком тесные отношения с контрабандистами. Сейчас пытается прожить рыболовством.

— Как его имя? — спросил капитан.

— Шарон Контис.

— Я проверю эти сведения по возвращении и, если все подтвердится, приглашу вашего знакомого ко мне на службу.

Уже выходя из каюты, я поинтересовался у капитана:

  — Господин капитан, позвольте спросить, где вы достали такое чучело? — Я показал на птеранодона, висящего под потолком.

— Мне подарил его один хороший знакомый из Та-Лай-Ло.

— Там что, такие птички попадаются в живом виде?

— Где-то в горах, так же как и эрбены.

— А кто такие эрбены?

— Это верховые животные воинов Хассийского княжества.

Фил. Бальдур

— Господин капитан, — обратился я к сидящему напротив Колиру, — что же заставило вас покинуть Минос?

— А вы как думаете? — задал встречный вопрос Эгон Колир.

Мы сидели в маленьком уютном кабачке недалеко от набережной. Утром наш корабль пришвартовался в порту Бальдура. Капитан отпустил матросов в увольнительную до утра. Я тоже был рад почувствовать под ногами твердую землю. До этого плавания мне как-то не приходилось пользоваться таким видом транспорта, корабли моего мира далеко ушли от парусников, оставшихся только для любителей-яхтсменов. Короткого перехода от Миноса до Бальдура хватило, чтобы понять: я не моряк и никогда им не буду. Еще когда на море не было волнения, я чувствовал себя более-менее нормально, но чуть только начиналась килевая или, того хуже, бортовая качка, как мой желудок объявлял суверенитет, и все свои силы я тратил на подавление его сепаратистских намерений. По ходу нашего плавания у меня появились некоторые претензии к писателям-маринистам. В детстве я, как и все мои сверстники, зачи тывался романами о пиратах и первооткрывателях островов и континентов. Но ни в одном из прочитанных мной романов не говорилось о таких вещах, с которыми обычный человек сталкивается каждый день. Наверное, герои тех романов были людьми не совсем обычной закваски. Например, такая проблема: как справить нужду при сильной качке? Вот тут я понял, почему у капитанов вторым излюбленным на казанием для провинившихся служит уборка гальюнов. Первое — это, само собой, бессмысленное неоднократное мытье и без того чистой палубы.

Алекс на мое недоумение философски заметил:

— Традиция... Отцы-командиры органически не выносят, когда личный состав бездельничает. Тогда у оного могут появиться нежелательные мысли о вольной жизни и, что еще страшнее, о вменяемости вышеназванных отцов-командиров. Вот последние и изощряются в заботах о постоянной занятости подчиненного им контингента. Пусть лучше траву подстригает и в зеленый цвет красит или палубу в дождь моет, чем думает...

Предстоящее длительное плавание до столицы Хассийского княжества казалось мне сплошным кошмаром после короткого, по словам капитана, перехода по спокойным водам. Поэтому я также решил устроить себе увольнительную по максимуму и появиться на корабле не раньше, чем начнут убирать трап и поднимать якоря. Когда я раздумывал, стоя возле трапа, куда направить свои стопы, с корабля спустился Эгон Колир. Вот он-то и разрешил мои сомнения, предложив пойти позавтракать в приличном кабачке. Так как капитан раньше бывал в этих местах, я согласился с его ролью гида. Потом, мне было интересно, куда и зачем отправился этот че­ловек.

— Как я понял, — продолжил он, — ваша спутница поделилась с вами услышанным от меня рассказом.

— Ну-у, вы же не оговаривали условие о неразглашении...

— Постойте, — остановил он меня. — Я просто выяснил, известна ли вам моя история, чтобы не было вопросов дальше. Я еще человек нестарый, и сидение на одном месте, пусть даже в комфортных условиях, мне претит. А за время почетной отставки жизнь мне стала не в жизнь, хотя многие мечтают оказаться в таком положении. Поэтому, когда посланник Хассийского княжества предложил мне принять участие в воспитании одного из наследников князя, я не раздумывая согласился.

— Почему хассийцы так далеко ищут наставников? Они испытывают дефицит в собственных учителях или наследники князя столь многочисленны?

— Ни то, ни другое, — улыбнулся Колир. — Просто у них заведено приглашать на какой-то срок учителей из различных княжеств, чтобы будущий наеледник был знаком с традициями не только своей страны. Ну и для преподавания — это, мне кажется, основной мотив — военных дисциплин. Не секрет, что во всех княжествах получили развитие различные методы ведения боя, вот хассийцы и выбирают лучших из лучших для обучения своих отпрысков.

— Вас они также посчитали лучшим? — спросил я. — Только не сочтите мой вопрос оскорбительным. Мне просто интересен критерий отбора в вашем случае.

— Видимо, они посчитали меня хорошим специалистом по выживанию, после того как мне удалось невредимым вернуться домой. А может, решили, что я везунчик, а толика везения наследнику не поме­шает. У хассийцев есть поверье, что находящийся рядом человек способен передавать часть своего умения или здоровья соседу.

— Понятно, все та же сказка об энергетических вампирах...

— Кстати, о вампирах, — проговорил Колир. — Я заметил, что вы путешествуете довольно пестрой компанией. Я могу надеяться, что в обмен на мою откровенность вы удовлетворите и мое любопытство? Какова цель вашего плавания? Если, конечно, это не секрет...

— Да какой тут секрет... У одного из моих друзей похитили жену и продали на невольничьем рынке. Мы узнали, куда ее продали, и теперь направляемся в это место. А компания... Так получилось, что нас вместе связала дорога или, может, судьба...

Колир не стал докапываться до смысла моих последних слов и только спросил:

— В какое место продали жену вашего друга?

— По нашим сведениям, на остров Скорпиона.

— Куда?! На остров Скорпиона? — переспросил и покачал в сомнении головой. — Я выражаю свое глубочаишее сочувствие вашему другу, но что-нибудь сделать на этом острове мне представляется невозможным. Особенно после того, как там взял власть в руки форменный безумец, называющий себя эмиром и одновременно посланником истинной веры. К моему стыду, мне его титулы ни о чем не говорят, но сами за себя говорят его дела. Во время моих скитаний мне довелось бывать на Архипелаге. Так вот, если Архипелаг является пугалом для большей части Лаокона, то таким же пугалом для Архипелага с недавних пор стал остров Скорпиона.

  — А вы не преувеличиваете?

  — Нисколько. Расспросите любого встречного в Хассийском княжестве, и, я уверен, вам скажут то же самое. Впрочем, что мы все о грустном, попробуйте лучше вот этого вина. В Миносе его не найти.

Вино действительно оказалось великолепным. Мы решили, что одной бутылки будет мало, и потребовали у хозяина кабачка еще одну. Вино оказалось достаточно коварным, но кружило голову с какой-то особенной, необременяющей веселой легкостью. После него не тянуло в сон, наоборот, все то солнечное тепло, которое впитал виноград, бурлило в крови и давало какую-то эйфорию.

— А где находятся ваши друзья? — несколько заплетающимся языком спросил Колир — Я бы хотел отведать этого вина с ними.

— Они не такие ранние птпашки, как мы с вами, и любят поспать Потом, они собирались посетить местные бани. Нам вчера посоветовал это сделать капитан Бент.

— О да, бани Бальдура — это что-то, но, — тут Колир заговорщицки улыбнулся, — я знаю кое-что получше Предлагаю вам составить мне компанию для похода в один прелестный особнячок Там такие мулаточки! Ум-м! Пальчики оближешь! Настоящие жрицы любви!

Меня бросило в жар от слов захмелевшего Колира.

— Вы предлагаете мне пойти в публичный дом?

  — Как-как вы сказали? Публичный дом? Очень интересное выражение. Надо будет с девочками поделиться, может, им и понравится.

— Тогда я вас не понял... Вы же приглашаете меня посетить девочек?

— Совершенно верно, — засмеялся Колир, но неожиданно нахмурился: — Мне не нравится, как вы произнесли слово «девочки». Оно в ваших устах имеет какую-то негативную окраску.

— Но как же еще можно относиться к женщине, продающей свое тело за деньги?

— Свое тело за деньги, как вы выразились, продают портовые шлюхи в Миносе. — Колир погрозил мне пальцем. — Я вам запрещаю даже думать так об искусницах веселых домов Бальдура. Нельзя осуждать то, что не видел. Теперь вы просто обязаны посетить веселый дом. И я буду не я, если вы не заберете свои слова обратно! — Эгон Колир поднялся и крикнул: — Кабатчик! Еще три бутылки этого чудесного вина! Мы с моим другом хотим угостить девочек из Розового дома!

После чего он, не слушая моих, если честно сказать, слабых возражений, повлек меня к выходу.

Артем. Вечерняя встреча

Наконец-то я более или менее пришел в себя. Правда, во всем теле еще чувствовалась неимоверная слабость, так что даже путь на палубу дался с большим трудом. Когда я устроился в шезлонге, рубашка была мокрой от пота, а руки противно дрожали.

— Лучше бы мы остались в каюте, — корила меня Леда, поднося второй шезлонг. — Тебе еще рано подниматься.

— Сколько же можно лежать! — пытался возражать я. — Пора и ходить начинать учиться.

— Ты мог бы начать учиться ходить с завтрашнего утра, — не унималась Леда.

— Да ты посмотри, какая кругом благодать...

Порт уже затих после трудового дня. На борту корабля не было практически никого. Лишь внизу у трапа маялся вахтенный матрос, да, кажется, у противоположного борта в одном из шезлонгов полулежал какой-то любитель одиночества. Солнце огромным багрово-красным шаром скатывалось за край моря, окрашивая перистые облака в темнеющем небе в нежно-розовый свет. Интенсивность последнего привета дневного светила была такова, что, даже когда оно скрылось за горизонтом, вокруг остался разлит этот розовый легкий отсвет. Леда умолкла и погрузилась в созерцание засыпающей природы. Я искоса всматривался в профиль моей спутницы, где-то в глубине души пугаясь и не веря, что такая женщина обратила на меня внимание. И, даже больше, не раздумывая, согласилась идти со мной. Временами казалось, что это просто сон, обманное видение после того кошмара, в котором я провалялся двое суток. А до этого был поединок... И я опять погрузился в воспоминания.

Мой странный организм, мобилизовавшись, заставил мышцы работать в бешеном, непредставимом темпе. Как мне после сказали друзья, с обычными человеческими возможностями наблюдать бой было бесполезно. Мне же казалось, что все, наоборот, происходит в несколько замедленном темпе. Движения моего противника представлялись мне разбитыми на серию фрагментов, поэтому по прерывистому движению меча я задолго до окончания удара видел, в каком месте можно поставить блок или ответить контратакой, прерывая его комбинацию. Чего мне это стоило, я понял уже после боя, когда свалился без сил на руки Леде и подбегающим дру­зьям. За все надо платить, вот я и узнал, что чувствуют спортсмены, использующие допинг. То же самое произошло с моим организмом. В течение нескольких минут был вычерпан практически весь запас внутренних сил...

— У меня какое-то тревожное предчувствие, — проговорила Леда и зябко поежилась. — Может быть, вернемся в каюту?

Я прислушался к себе, но мой внутренний голос безмолвствовал. Видимо, из-за перенапряжения сил все мои необычные способности на время угасли, я перестал чем-либо отличаться от окружающих людей. Тем не менее словам Леды стоило верить. Она-то не была обычным человеком, а значит, ее предчувствия могли и сбыться.

— Давай вернемся вниз, если тебе так хочется. — Я начал подниматься из шезлонга.

Но так и не успел встать.

Раздался знакомый шелест, и перед нами спикировала на палубу летучая мышь. В первую минуту я подумал, что это возвратился с прогулки по городу Морис, но в следующее мгновение Леда тихо вскрикнула. Перед нами появилась злобно ухмыляющаяся физиономия Ильса.

— Наконец-то я вас догнал, — произнес он, приближаясь. — На этот раз нам никто не помешает разрешить до конца возникшие между нами разногласия. Тем более, — Ильс взглянул на меня, — мой соперник на этот раз не окажет серьезного сопротивления.

Мое зрение включилось, как я его называл для себя, в стробоскопический режим. Движения стоящего передо мной вампира приобрели фрагментарный характер. Однако знакомого прилива сил не было. Ильс протянул руку и грубо толкнул меня обратно в шезлонг.

— Посиди пока, — презрительно бросил он. — Мне надо с дамой побеседовать.

— Может, ты лучше со мной побеседуешь, недоносок? — раздался голос с противоположного борта корабля. Из стоящего там шезлонга поднялся высокий мужчина и направился в нашу сторону. Он тоже был в черном, как и Ильс. От его движений веяло какой-то кошачьей грацией, но этот любитель одиночества не походил на вампира.

Ильс повернулся к подходившему человеку.

— Тебе что, смертный, жить надоело? — рявкнул вампир.

— Ты угадал, — весело ответил мужчина и обнажил саблю.

Ильс выдернул из ножен меч и рванулся навстречу человеку, посмевшему бросить ему вызов. У меня еще успела мелькнуть мысль о мече Ильса. Где он успел раздобыть новый меч? Или старый так быстро перековали? И тут они схлестнулись. Назвать это боем было трудно. Так... мелкая стычка, окончившаяся для одного из противников смертью. Ильсу крупно не повезло на этот раз. Вампир уступал незнакомцу по всем параметрам. Мужчина парировал летящий в грудь клинок и каким-то балетным движением ушел в сторону и вбок с линии атаки. Ильс провалился во внезапно образовавшуюся на месте противника пустоту. В следующий момент незнакомец оказался за спиной вампира, сверкнула сабля... и голова Ильса покатилась к борту корабля. Мужчина, подхватив за ворот обезглавленное тело, пинком отправил его к противоположному борту. И, уже не обращая внимания на поверженного с такой непостижимой ловкостью и быстротой противника, двинулся к нам. Не глядя, он вбросил саблю в ножны и учтиво склонил голову:

— Извините меня, но я счел нужным вмешаться, видя, что джентльмен не совсем в форме.

Я мельком взглянул на нашего спасителя и помимо воли перевел взгляд на Ильса. Второй раз в жизни я наблюдал впечатляющую гибель вампира. Его обезглавленное тело каким-то чудом удержалось на ногах и, повернувшись, качаясь, двинулось в сторону валяющейся у борта головы. Этот живой труп успел сделать несколько шагов, потом его ноги подогнулись, и он рухнул на колени. Из перерубленной шеи взметнулся язык синего пламени, с потрясающей быстротой принявшийся пожирать тело.

— Об Неко, негоциант, к вашим услугам, господа, — представился незнакомец.

— Леда Катрей, Артем Чернов, — в свою очередь представил я мою Леду и себя.

Мужчина поклонился Леде, коснувшись губами ее запястья.

— Я надеюсь, — произнес он, — что не совершил чего-то непоправимого, но намерения этого типа были слишком уж явными.

— О нет, что вы, — ответила слабым голосом еще не совсем оправившаяся от потрясения Леда. — Мы вам благодарны за столь своевременное вмешательство.

— Где вы научились так великолепно сражаться? — обратился я к мужчине.

— Я родом из северных княжеств, где жизнь напрямую зависит от владения мечом, — ответил Неко. — Эту науку там постигают с раннего детства. Когда судьба забросила меня на юг, я брал уроки практически у всех лучших фехтовальщиков княжеств Миноса, Шакти, Дельфа, Санктора... — Он немного помолчал и добавил: — Но и вы, мне кажется, не уступили вампиру в мастерстве владения мечом. Иначе он не преследовал бы вас с таким маниакальным упорством.

— Почему мы не встретились раньше? — спросила Леда. — Или вы сели на корабль только в Бальдуре?

— О нет, — улыбнулся Неко. — Я плыву из Миноса. Просто я не любитель шумного общества и досужим разговорам предпочитаю одиночество.

Внезапно он пристально посмотрел в сторону города, почти совсем погрузившегося во мрак.

— Извините, но я должен вас покинуть — дела. — И наш загадочный спаситель быстро направился к трапу.

— Вы забыли меч Ильса, — крикнула ему вслед Леда.

— Нет-нет, — засмеялся Неко, повернувшись, — это ваш меч по праву. Меня он не признает.

Мы просидели еще некоторое время в молчании, осмысливая скоротечные события, потом я произнес:

  — Ну что ж, забирай меч. Мне двух будет слишком много.

Леда приблизилась к лежащему мечу и осторожно прикоснулась к рукояти, готовая в любой момент отдернуть руку. Но ничего не произошло. Меч, казалось, сам скользнул ей в ладонь. Леда вскинула руку со светящимся в полумраке голубоватым лезвием и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям В эту минуту она напомнила мне Афину Палладу, как ее изображали скульпторы Древней Греции.

— Я чувствую его! — повернулась ко мне Леда — Он принял меня.

Она взмахнула мечом, стремительно прочертив сверкнувшую восьмерку.

— Вот тебя и посвятили в воины. — Я с трудом поднялся из шезлонга. — Теперь-то нам точно нечего делать на палубе. Пойдем в каюту.

Когда мы спускались по трапу в трюм, я подумал: почему никто не появился на палубе во время схватки? Как минимум два человека должны были видеть, что происходит что-то неладное. Вахтенный матрос у трапа и второй помощник на мостике, чья фигура маячила там незадолго до появления Ильса. Ну ладно, помощник мог отлучиться, но матрос не мог не заметить поединка и не поднять тревогу. Он-то никуда не уходил со своего поста. Почему же он никак не прореагировал?

Морис. Разговоры, разговоры...

— Все-таки я тебя не пойму. Почему ты относишься к ней с таким предубеждением?

— Я опасаюсь, что это подстава. — Алекс потер в задумчивости переносицу. — Очень уж гладко все получилось. Я элементарно боюсь за Артема. Видно, что он без ума от нее и в таком состоянии может поддаться любому влиянию. Особенно если внушение будет идти через Леду.

— Ты боишься, что он подвергнется внушению, как ты в Ничейном лесу? Почему же тебя тогда так легко отпустили?

— Не знаю. Может, решили попробовать позднее или тогда у них что-то не заладилось. Да и не было, в сущности, никакого внушения...

— Почему ты так думаешь? Я помню. Лагранж тебе все популярно разъяснил...

— Да? А это тогда что такое? — Алекс полез в карман рубашки и вытащил несколько необычайно крупных, отливавших золотом чешуек. — Я подобрал их утром около шалаша, где мне якобы внушили видение русалки. Или, ты думаешь, я провел ночь с сазаном?

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно потянулся за чешуйками доселе молчавший Дарк. Он повертел их в руках, потер, попробовал одну даже на зуб и протянул Алексу со словами: — Мне рыба такой породы в наших реках не попадалась.

— Так ты что, и Лагранжа подозреваешь?! — Моему изумлению не было предела. — И это после того, что он для нас сделал?

— Да, — кивнул Алекс. — Я считаю, что с Лагранжем не все чисто.

— Ну это уж слишком! Меня удивляет, почему ты до сих пор не предъявил никаких претензий мне? Или ему? — Я ткнул пальцем в молчаливого кобольда. — Если уж на то пошло, Дара тебе тоже случайно по дороге попалась, как и Фил с Артемом. Пойди ты по другой тропинке, и все в твоей здешней жизни сложилось бы иначе.

— Не перегибай палку. — Алекс в возбуждении вскочил и начал расхаживать по каюте. — С вами мы прошли долгий путь и не раз глядели смерти в лицо...

— Ты забываешь, что Леда тоже спасла Артема от смерти, на пляже.

— Ага, предварительно приведя его туда.

— Я тоже своим вмешательством заставил торопиться Аликпера. В противном случае ты успел бы освободить Дару по дороге или в городе.

— Почему ты, а не мы? — посмотрел на меня Алекс.

— Отныне я буду считать себя на подозрении. Пока ты не докажешь мне противное.

— Морис, не трави мне душу! — взмолился Алекс. — Я и сам не знаю, что думать.

— Так и не думай, если не знаешь, как это делать, — посоветовал я ему, — а лучше поговори с Ледой.

— Уже говорил, — не обратил внимания на подначку Алекс. — Вернее, она со мной поговорила... отвела душу.

— Ну и что?

— Я не буду повторять ее слов. Это, мне кажется, слишком личное. Но, скажу так, она заронила в мою душу определенные сомнения.

— И это все?

— Пока все.

— Ну что же, — вздохнул я. — Если ты настолько непреклонен и непробиваем, то, думаю, нам стоит поменяться с тобой каютами.

— Почему? — изумился Алекс.

— Из всей нашей компании только Фил должен вызывать у тебя наименьшие подозрения. Поэтому я перейду к Дарку, а ты переселишься к Филу. Можно было бы, конечно, и к Артему, — я улыбнулся, — но он с дамой. Тебе это будет несколько неудобно. Тем более что она является главной подозреваемой в твоем списке.

Алекс долго смотрел на меня, потом повернулся к кобольду:

  — Дарк, что за чепуху несет Морис? Неужели ты с ним согласен?

— Он вполне логичен, — невозмутимо заметил Дарк. — К тому же у меня Леда не вызывает такого букета отрицательных эмоций, как у тебя. Мы с Морисом нашли общий язык, несмотря на веками культивируемую вражду между нашими народами. После этого я стал оценивать жителей моего мира не с пьедестала великой расы, как твой знакомый Келлос, а с позиции любви к ближнему. Если ближний, конечно, тебе не подгадил. Время огульных обвинений для меня осталось в прошлом. И понять это, кстати, помогли мне все вы, мои друзья. И Леда в том числе.

Обычно Дарк немногословен. Его нынешний развернутый монолог поразил даже меня. Алекс стоял посреди каюты и переводил взгляд то на меня, то на кобольда. Несколько раз он открывал рот, пытаясь что-то сказать, но в последний момент останавливался. Наконец он, так и не произнеся ни слова, повернулся и выскочил из каюты.

— Ну как? — обратился ко мне Дарк. — Крепко мы ему врезали?

— Сейчас еще Фил ему на палубе добавит, — засмеялся я. — Пора радикально лечить от недоверия нашего друга, а то как бы он не навредил этим недугом себе, да и всем нам.

— Это излечимо, — кивнул Дарк. — Поразмышляет ночку и поймет, что мы правы. Меня гораздо больше встревожило появление Ильса. Мы слишком рано расслабились. Если бы не таинственный незнакомец, то для Артема это незапланированное свидание могло бы окончиться смертью.

— Да, мы неосмотрительно оставили Артема одного. Вырвались из Миноса и решили, что все позади. Жалко, что мы запоздали. Хотелось бы взглянуть на этого Неко. Хотя, мне кажется, эта встреча не последняя.

— А ты не находишь, что Алекс непоследователен? — вернулся к наболевшей теме Дарк

  — Что ты имеешь в виду?

— Он не скрывает своего отношения к Леде и оставляет Артема в ее компании на целый день ради посещения каких-то бань. Как-то тут не все стыкуется. Если он действительно опасается за жизнь Артема, то никуда не пошел бы, а остался на корабле. Мне кажется, что его неприязнь к Леде имеет другие корни.

Я вопросительно смотрел на Дарка. Из его слов было ясно, что он долгое время думал над этой проблемой и пришел к каким-то своим выводам.

— Как-то Алекс делился со мной некоторыми событиями из своей жизни в родном мире. Из его рассказа я понял, что там у него не было друзей. Знакомые, приятели — это сколько угодно, а вот настоящий друг не встретился. Только попав сюда, он обрел друзей. И тут вдруг появляется женщина, в которую влюбляется Артем. Нашему товарищу кажется, что эта женщина отнимает у него друга. Алекс просто-напросто ревнует его к Леде.

Да уж, Дарк меня озадачил!

— Может быть, ты и прав. Тогда ничего страшного. Алекс должен сам понять причину своего неприятия Леды. Если же он и дальше будет упорствовать в своем заблуждении, то кому-то надо будет открыть ему глаза. Я, пожалуй, схожу к Леде, поделюсь с ней твоей точкой зрения, чтобы не переживала.

— Поделись, поделись, — усмехнулся Дарк. — Только она, сдается, не сильно переживает. Мне кажется, для нее сейчас главное — это Артем, а все остальное — так, шелуха.

— Все равно схожу поговорю. — С этими словами я открыл дверь каюты.

— А ты знаешь, — проговорил мне в спину Дарк, — я завидую и Артему, и Алексу. Попасть в чужой мир и отыскать в нем ту единственную, которую ищут иногда всю жизнь, но так и не находят... Это что-то невероятное...

В коридоре я столкнулся с Филом, собирающимся войти в нашу каюту.

— А где Алекс? — спросил я его.

— На палубе. Любуется беспокойным морем. Мне же от одного только вида волн становится дурно, вот я и решил принять горизонтальное положение. Может, полегчает.

— Алекс с тобой не собирался поговорить?

— О чем? О подозрительном появлении Леды? — улыбнулся Фил. — Так я ему подбросил идею, что Дара возникла в нашей компании не менее подозрительным образом. Но оказалось, что вы меня опередили. Затем я предложил по прибытии в Хассийское княжество снять с него навеянное Дарой наваждение у какого-нибудь опытного мага. После этого он потерял всякий интерес к беседе.

— Ты его не слишком сильно встряхнул, намекнув на Дару?

— Ничего подобного, быстрее одумается. У нас тут нет психоаналитиков, чтобы мягко подвести его к причине заблуждения. Мы — единая команда, и я хочу сохранить ее такой, пока кто-нибудь не решит добровольно расстаться с нами. Поэтому я не намерен выслушивать его бредни в отношении Леды. Здоровая недоверчивость нам, конечно, не помешает, и Алекс высказал немало дельных мыслей, но не по поводу этой девушки. Я рад за Артема — он нашел свою любовь.

— Ты говоришь почти то же, что и Дарк...

— А я никогда и не сомневался в разумности Дарка. Он самый уравновешенный в нашей компании и никогда не позволит эмоциям взять верх над разумом.

На палубе Алекса не было. Наверное, он спустился в кают-компанию или по второму проходу в каюту. Я прошел на нос. Наш фрегат, подгоняемый попутным ветром, ходко резал морские волны. Вокруг простиралось абсолютно пустынное, окутанное сумерками море. Даже морские птицы куда-то подевались. В природе царила умиротворяющая тишина, лишь изредка прерываемая хлопком паруса да плеском волны у форштевня. Засмотревшись на окружающую меня благодать, я настолько отвлекся, что, только услышав рядом деликатное покашливание, сообразил, что на палубе я не один. Повернувшись, я увидел одного из матросов, сосредоточенно раскуривавшего трубку. Не поворачиваясь в мою сторону, он тихо произнес:

  — Я бы хотел поговорить с вами наедине.

— Пожалуйста, — быстро оправившись от удивления, произнес я. — Слушаю вас.

— Не здесь, — все так же сквозь зубы произнес матрос, — если вы не против, я зайду к вам в каюту во время ужина.

— Я буду ждать вас.

Матрос выбил трубку и, так и не взглянув на меня, покинул палубу.

Ну вот, очередная неприятность, кажется, на подходе. Иначе матрос не стал бы обставлять свой визит такой таинственностью. Видимо, он опасается, что нас может увидеть кто-то за беседой. Кто-то достаточно опасный...

* * *

— Я постараюсь быстрее покончить с ужином и незаметно удалиться, — посмотрел на меня Фил. — Надеюсь, что ты не бросишься в какую-нибудь авантюру в мое отсутствие. И постарайся как можно больше вызнать у этого матроса.

С этими словами мой товарищ покинул каюту. В коридоре еще некоторое время слышались шаги и говор пассажиров, отправлявшихся в кают-компанию, потом наступила тишина. В дверь тихо постучали, и в образовавшуюся щель проскользнул давешний матрос. Я жестом предложил ему сесть и плотно закрыл дверь.

  — Прошу меня извинить за то, что я просил обставить нашу встречу как можно незаметнее, — начал матрос, — но в противном случае никто не дал бы и гроша за мою жизнь...

— Вам что-то угрожает? — прервал его я. — В таком случае мы могли бы переговорить о вас с капитаном Бентом. Это честный человек, и я уверен, что он с должной серьезностью отнесется к вашей просьбе.

— Не в том дело. — Матрос вытащил из кармана трубку и взглядом попросил разрешения закурить. — Я человек немолодой, и мне надоело мотаться по морям. В Миносе я давно присмотрел уютный домик, где мне хотелось бы осесть. Проблема заключается в том, что моих сбережений не хватает для покупки жилья и спокойного, обеспеченного существования на берегу...

— Боюсь, вы обратились не по адресу, — прервал я его разглагольствования. — Мы не благотворительная организация и не оказываем помощь желающим приятно встретить старость.

— О, я не собираюсь выпрашивать у вас деньги, — покачал головой матрос. — Я только хотел совершить обоюдовыгодную сделку.

— Я сомневаюсь, что вы можете предложить что-либо интересующее меня или моих друзей. Мы не купцы и путешествуем с развлекательной целью.

— Я знаю, что вы не купцы. Поэтому я хочу предложить информацию, касающуюся именно вас. Вы люди серьезные, судя по одному из развлечений, которое мне довелось наблюдать на верхней палубе. Я был дневальным во время стоянки в Бальдуре и видел все, что произошло на палубе с двумя вашими друзьями.

После этих слов он замолчал и с выжидательным выражением на лице уставился на меня.

— Какого рода ваша информация и сколько вы за нее хотите? Только учтите, что наши средства небезграничны и мы не привыкли верить на слово.

— Я подсчитал, что для безмятежной жизни на берегу мне не хватает жалованья за два года, — наконец назвал конкретную сумму матрос, — поэтому, если вы согласны выплатить мне ее наличными, я сообщу кое-какие сведения о старшем помощнике корабля.

— Вы имеете в виду Косту Сенго?

— Совершенно верно.

— Я не думаю, что нас может заинтересовать этот мелкий проходимец. Если это опять его финансовые аферы, то обратитесь к капитану корабля.

— На этот раз старший помощник хочет провернуть махинацию совсем иного рода, — произнес мой собеседник. — Это должно коснуться всех присутствующих на «Прекрасной Рашели», а в особенности вас. Как я слышал, вы торопитесь в Хассийское княжество?

— От кого вы могли это слышать?

— Из разговоров ваших друзей на палубе. И вы, и они не всегда обращаете внимание на находящихся рядом членов команды.

— Ну и что за информацию хотели вы сообщить?

— А мы разве пришли к соглашению? — вопросом на вопрос ответил матрос.

— Ладно, — после некоторого колебания согласился я, — если это действительно важные сведения и вы докажете их достоверность, мы уплатим вам требуемую сумму.

— Не принимайте меня за прохвоаа — обиделся этот торговец чужими секретами — Я не прошу немедленной оплаты. Вы сами сможете проверить правдивость моих слов и после этого решить, достойны ли они требуемой суммы.