Александр Сергеев

Беглец

или Не хочу быть героем

  Аннотация:

  Фантастика меча и колдовства.

  

   БЕГЛЕЦ

Год 1579 от падения Империи.

   1

  

   Таргел осторожно, стараясь не расплескать воду, бежал по тропинке, петляющей

среди скал и поднимающейся к замку. Сколько он себя помнил, почти всегда эта

тропинка была с ним. Братство не терпит строптивых. Братство требует

безусловного повиновения и бездушного послушания. И тот, кто задает вопросы,

обречен на выполнение самой тяжелой работы. Поэтому каждое утро, перед

рассветом, когда остальные послушники еще сопят на своих лежанках, он берет

ведра и спускается к реке, чтобы наполнить бочки на кухне. Двадцать ведер.

Десять ходок вверх-вниз. И каждое утро тропинка, как живое существо, меняет свои

очертания. Там исчезнет камень, здесь появится, вольготно развалившись посреди

дороги. А то и вообще свернет в другую сторону, заставляя пробираться среди

скал, выискивая новые пути. Чтобы не расслаблялся, значит. И так с тех пор, как

привезли его сюда, девятилетним мальчишкой.

   Воспоминания о доме уже давно стерлись из памяти. Остался лишь окровавленный

отец, лежащий на полу, да крик матери, склонившейся над ним. Братство не

спрашивает согласия у своих новых членов. Братство приходит и берет тех, кто ему

подходит, и горе тем, кто посмеет воспротивиться этому.

   К сожалению, а может и к счастью, упрямый характер его отца сказался и в

Таргеле, вызывая гнев наставников. И, скорее всего, давно уже стал бы он дичью в

большой охоте, в назидание другим непокорным, да уж больно впечатляли его успехи

в боевой учебе. С раннего детства отличался Таргел одной особенностью - любая

вещь, попавшая ему в руки, тут же ломалась. И вовсе не потому, что был он таким

уж силачом, или так уж старался отличиться, просто стоило ему взять в руки

что-либо и он сразу видел, что если слегка нажать, допустим вот сюда и при этом

потянуть вот здесь, то эта, крепко сделанная штука, развалится. Позже он,

конечно, научился не тыкать пальцем почем зря, однако слух о необычном

мальчугане уже пошел. И в одну из тихих ночей в их дом вошел посланник темного

Братства.

   Значительно позже, когда он понял, что единственная возможность для него

выжить - это стать лучшим из лучших, этот его талант пригодился в полной мере.

Он почти никогда не проигрывал другим послушникам в бою, потому что всегда знал,

куда бить. Он, в прямом смысле этого слова, видел слабые места противника.

Потому и бились над ним учителя, ломали характер, пытаясь превратить его в не

рассуждающего исполнителя, совершенную машину смерти.

   Конечно махание кулаками и всеми доступными видами оружия далеко не

единственное, чему их учили, ведь из них готовили не воинов - из них готовили

убийц, лучших убийц в этом подлунном мире. А хороший убийца должен знать и уметь

многое. Подняться по гладкой вертикальной стене, просочиться в такую щель, в

которую не всякая кошка пролезет, слиться с тенями так, что человек пройдет в

двух шагах от тебя, не заподозрив о твоем присутствии, уметь быть своим и среди

знати и в последней трущобе, знать все о ядах, чувствовать опасность всей своей

битой-перебитой шкурой...

   И вот тут то и начинаются трудности. Ну не чуял он опасности, слишком уверен

был в своих силах. И никакая магия не помогала, пока один из наставников не

додумался надеть ему на глаза повязку...

   В одно мгновенье из грозного бойца превратиться в беспомощного котенка. Ох и

покуражились над ним друзья-завистники, стократ возвращая все, полученные за

прошедшие годы, синяки, в конце концов у каждого из них имелись свои таланты,

пусть и не такие впечатляющие, бесталанных сюда просто не брали. Полгода в

кромешной тьме ада, готовой в любой момент взорваться болью. Выручала только

безумная жажда жизни и его знаменитое упрямство, не позволяющее сдаваться. И вот

наконец оно пришло, слабое и неразвитое, ничем не объяснимое, и тем не менее,

живущее в каждом человеке, поставленное перед реальной опасностью физической

смерти, оно наконец вырвалось наружу.

   Лежа в очередной раз на земле, опрокинутый мощным ударом подкравшегося

мерзавца, и, вслушиваясь в грохот собственного сердца, пытающегося протолкнуть

кровь, через тугой узел боли в солнечном сплетении, он вдруг почувствовал, как

переполняющая его бессильная ярость истекает из него капля по капле, и

остающаяся на ее месте пустота гасит боль, принося в сознание ощущение

совершенного покоя. А потом, когда пустота заполнила его всего, без остатка, он

вдруг услышал окружающий мир. Он услышал трепетание листьев на дереве, растущем

в сотне метров от места драки, всей кожей он ощутил шепот легкого ветерка и

понял, о чем тот пытается ему рассказать. Теперь ему не надо было

прислушиваться, пытаясь почуять своего противника, он просто знал, где тот

находится. Он ощутил себя центром стометровой сферы - сферы своего влияния...

   Тот день стал черным днем для его истязателей. Похоже наставники остались

весьма довольны, но повязку так и не сняли.

   Таргел улыбнулся своим воспоминаниям, огибая очередной камень, и резко

остановился, в темноте, окружающей его, не раздавалось ни одного лишнего звука,

собственно говоря не было вообще никаких звуков, они попросту исчезли. Таргел

помотал головой, пытаясь избавиться от непонятной глухоты, и тут резкое чувство

надвигающейся опасности заставило выпустить ведра и прыгнуть в сторону. Мягкий

толчок воздуха сказал ему, что нечто пронеслось там, где мгновенье назад

находилась его голова. Таргел повернулся к атакующему и блокировал следующий

удар предплечьем, принимая его на защитную пластину, он почувствовал как лезвие

скрежетнуло по металлу наручей и слегка спружинил, давая ему соскользнуть в

захват, находящийся возле локтя. Резкий поворот кисти, предплечье опускается

вниз, и выбитый меч покатился по земле. Не давая противнику опомниться, Таргел

бросился вперед, его кулак сходу врезался в...Металл. Таргел едва не взвыл от

боли и неожиданности. Ургх! Доспехи! Откуда, здесь, взялся человек в доспехах?

Тем временем ему удалось захватить руку, слегка ошеломленного ударом противника,

и он тут же начал разворот, выводя его на бросок. Чувство опасности, возникшей

сзади, было настолько острым, что он, не закончив начатого движения, нырнул вниз

и вперед, укрываясь за первым нападающим. Дернувшееся и тут же обмякшее тело

противника подтвердило правильность его действий.

   Таргел прыгнул, пытаясь достать нового противника подкатом...И тут давящая на

уши тишина взорвалась. Громыхнуло так, что барабанные перепонки едва не лопнули,

кожу лица, не скрытую под повязкой, словно лизнуло языком холодного пламени,

вдоль всего позвоночника пробежала волна жара.

   -- Магия? Откуда у нас здесь колдун такой силы? Что вообще происходит? Таргел

застыл в оцепенении.

   Тем временем его враг, вместо того, чтобы немедленно атаковать растерявшегося

противника, вдруг разом утратил всякую осторожность и неторопливо, вперевалочку,

направился к Таргелу, стоящему на коленях. Подошел, приостановился,

примериваясь, как бы поудобнее рубануть...

   -- Ну это уже наглость! -- подумал Таргел и ударил. Напряженные пальцы с

хрустом врезались в незащищенное горло, противник удивленно всхлипнул и умер

раньше, чем упал на землю.

   Таргел приостановился, прислушиваясь, потом сорвал повязку, закрывающую

глаза. Неясный сумрак раннего утра резанул по отвыкшим от света глазам похлеще,

чем самое яркое солнце. У его ног лежали два тела в доспехах королевской

гвардии, а наверху, у распахнутых ворот замка, толпились их товарищи, размахивая

факелами и оглашая окрестности воинственными воплями. Похоже королю наконец

удалось выяснить местоположение замка Братства и он решил раз и навсегда

покончить с этим змеиным гнездом.

   -- Придурки! Они что, всерьез решили, что способны справиться с ночными в их

собственном убежище? Хотя... Похоже королевский маг знает свое дело. И еще

неизвестно, что бы со мной было, если бы не повязка. -- Таргел на секунду

задумался, глядя на царящую наверху суету, потом вдруг усмехнулся. - Похоже мне

предоставляется неплохой шанс. Если победят гвардейцы то обо мне никто и не

вспомнит, а если кто-то из ночных и уцелеет, то вряд ли будут искать меня среди

живых.

   Таргел снял с трупа оружейный пояс, быстро обшарил карманы, подобрал

валяющийся меч, кинул последний взгляд на замок, бывший его домом последние

десять лет, и побежал прочь...

  

  

   Из донесения дефрагментатора Координатору:

   ...к нашему величайшему сожалению, несмотря на то, что спровоцированное нами

нападение оказалось на редкость успешным, оно не достигло той цели ради которой

затевалось. Объекту удалось ускользнуть. Вдвойне обидно, потому что, от

захваченных нами братчиков удалось узнать, что талант его оказался даже более

полным, чем мы ожидали. Его талант разрушителя настолько всеобъемлющ, что

позволяет ему видеть слабые места не только других, но и свои собственные. Это

ставит его в один разряд с предвидящими. До сих пор нам был известен лишь один

разрушитель с даром предвидения. Вы знаете о ком я говорю...

  

  

-- 2 --

  

   Лесная дорога легко ложилась под босые ноги. Я шагал, наслаждаясь теплом,

идущим от земли. Время от времени, в такт своим мыслям, оглядываясь назад, где в

просветах между деревьями синели горные вершины. Эти проклятые горы едва не

прикончили меня.

   Когда-то в давние времена, этих гор и в помине не было. Наш, не слишком

большой континент, был единой могучей империей, живущей под властью

императора-мага и его приближенных. Лет триста процарствовал он, пока в один

прекрасный день не загнулся над бокалом с отравленным вином, поднесенным любимым

сыночком, которому надоело сидеть в принцах у трона бессмертного папаши. Вот тут

то все и началось. Сыночек-то хитрый, не один такой был. За триста с лишком лет

жизни император успел наплодить весьма многочисленное потомство. А вот назвать

наследника, по причине бодрости духа и внезапности кончины, не удосужился.

Начавшаяся борьба за престол вылилась в длинный ряд конфликтов, которые историки

сейчас называют Войнами престолонаследия. В конце концов выделились две наиболее

могучие группировки, которые быстренько разделались с остальными и сошлись в

решающей схватке. Оба претендента унаследовали колдовские способности отца,

поэтому, не мудрствуя лукаво, оставили в покое свои войска и обратились к магии.

Никто не знает, что там случилось, однако, или один из них в отчаянии, или оба

сразу в безумии, умудрились вызвать такие силы, равных которым ни до того, ни

после, никто и представить себе не мог. Оба верховных мага и их многочисленные

соратники в считанные мгновения были сметены с лица земли, а отпущенные на

свободу силы трое суток ломали и корежили землю. В результате люди,

умудрившиеся-таки уцелеть в этом хаосе, очнулись на развалинах городов, в полном

безвластии, а через весь континент протянулась горная гряда, упирающаяся своими

вершинами в небо. Пятнадцать сотен лет прошло с тех пор, на руинах империи

успело родиться и погибнуть множество малых королевств, но ни один человек,

рискнувший уйти в глубь этих гор, не вернулся обратно. В народе их прозвали

Проклятыми. Говорили, что маги ходили в эти горы искать свою силу и некоторые

даже возвращались, но это уже проходило по разряду легенд.

   Сейчас, оглядываясь на пройденный путь, с уверенностью могу сказать, чтобы

пересечь эти горы, нужно быть или очень сильным магом, способным защититься от

того, что поселилось в горных долинах, или невероятно везучим, дьявольски ловким

человеком, способным проскользнуть незаметно. Я не был ни тем, ни другим. Я был

ночным. Я прошел. Однако проклятые горы просто так никого не отпускают, что-то

дают, а что-то отнимают. Вот и мне они дали такой опыт выживания, какого нет,

пожалуй, ни у кого. Но что же они взяли взамен? И теперь, склоняясь над

хрустальными зеркалами горных ручьев, я вижу худое, смуглое, с пронзительно

зелеными глазами лицо молодого и совершенно незнакомого человека.

   Смеркалось, пора было устаиваться на ночлег. Птица, подвешенная у пояса,

просилась на костер. Я припустился бодрой рысцой, присматривая местечко получше,

повернул вместе с дорогой, огибающей овражек, густо поросший орешником, и едва

не налетел на бородатого верзилу, склонившегося над распростертым телом. Дальше

по дороге валялось еще несколько трупов, утыканных стрелами. Между ними

слонялись пятеро вояк, деловито обшаривающих карманы мертвецов. Еще одна парочка

пыталась закинуть на шарахающуюся лошадь, связанную по рукам и ногам, женщину.

Третий держал лошадь под уздцы и одновременно пытался не упустить отчаянно

брыкающегося мальчишку. Рядом стоял, уперев руки в боки, высоченный тип в

шикарной вороненой кольчуге, обтягивающей широченные плечи, из-за которых

выглядывали рукояти парных мечей.

   Бородач вытаращил глаза и судорожно зашарил по поясу, хватаясь за меч. Руки

сработали быстрее, чем я осмыслил положение, меч вылетел из-за плеча и ахнул

вниз. Бородатая голова покатилась по дороге, вздыбив облачко пыли.

   И куда я лезу? Дырку надо мной в небе. - Я скрипнул зубами.

   А ноги сами несли меня к застывшим в изумлении головорезам, спеша

воспользоваться преимуществами неожиданности. Еще двое опустились на землю,

зажимая руками распоротые животы. Третий оказался пошустрее и встретил меня

ударом, я, не останавливаясь, отбил меч в сторону и пнул в выставленное вперед

колено. Раздавшийся хруст и дикий вопль не оставляли сомнений - этот уже не

боец. Однако впереди уже стояли двое, перекрывая дорогу, к ним спешил тип в

вороненой кольчуге, держа в каждой руке по мечу, а двое у лошади бросили

пленницу и схватились за луки. Атаковать пятерых изготовившихся к бою вояк в

одиночку, могут только герои или безумцы. Я не считал себя ни тем, ни другим,

поэтому метнулся в сторону и вломился в кустарник. Пробежал еще несколько шагов,

бросился на землю, немного отполз в сторонку и затаился, слушая свист стрел над

головой. Как я и ожидал, у противника сработал собачий рефлекс - бежит -

догоняй! Они, не обращая внимания на окрик командира, кинулись вдогонку. Что

может быть глупее, чем преследовать в таких условиях человека, которого всю его

сознательную жизнь учили прятаться, подкрадываться и убивать? Впрочем ребята не

знали, с кем связались, поэтому они здорово удивились, когда через десяток шагов

я вырос за спиной у одного из них и свернул ему шею. Второй повернулся на звук

падающего тела и получил растопыренными пальцами в глаза, меч в переплетении

ветвей становится только помехой, поэтому я действовал голыми руками. Больше не

обращая внимания на бьющееся с криком на земле тело, я заскользил среди

кустарника вдоль дороги. Через пару десятков шагов осторожно выглянул. Прямо

передо мной была лошадь, за ней пригнулся последний вояка, все еще державший под

мышкой мальчишку, у его ног затихла женщина. Дальше виднелись спины оставшихся

троих, которые осторожно пятились к лошади. Все они напряженно всматривались в

то место, где только что исчезли их товарищи. Похоже дикий вопль, доносящийся из

кустов, здорово действовал им на нервы. В принципе я мог спокойно уходить,

однако, если уж не смог сделать свое дело тихо - то хоть не оставляй свидетелей.

Поэтому я осторожно пересек дорогу и остановился за спиной у воина с мальчишкой,

даже лошадь не почуяла моего приближения. Я подождал, пока остальные подойдут

поближе, всадил нож в незащищенную спину вояки и прыгнул к остальным. Дважды

свистнул меч и, не успевшие повернуться, лучники отправились к праотцам. Однако,

в следующее мгновение мне пришлось отпрыгнуть назад. Последний, оставшийся в

живых, командир в вороненой кольчуге, в отличие от остальных, реагировал

молниеносно и с разворота нанес такой удар, что останься я на месте, меня

развалило бы пополам. Не успел я приземлиться, а противник мой уже проскользнул

между только еще начавшими падать трупами и атаковал. Скорость его движений

просто ошеломляла. Я никогда не жаловался на свою реакцию, однако здесь ее не

хватало даже на то, чтобы просто отбить сыплющиеся со всех сторон удары,

приходилось постоянно отступать, маневрировать, уворачиваться. За минуту боя я

отступил чуть ли не до самого поворота, мышцы, измотанные лишениями последних

месяцев, заныли, отказываясь выдерживать подобный темп, и я понял, еще минута и

меня изрубят в капусту, ведь, судя по виду моего противника, он еще только начал

набирать ход. В каждом бою есть момент, когда решается - все или ничего. Для

меня этот момент наступил. Я отразил очередной удар, пригнулся, пропуская над

собой второй меч, и рванулся вперед, вместо того, чтобы отступить. Противник,

успевший увериться в своем полном превосходстве, оказался не готов к этому

броску. Конечно, великолепная реакция не подвела его и сейчас, но, лишенный

времени на размышления, он совершил классическую ошибку всех фехтовальщиков,

сосредоточившись только на мече. Я легко выпустил сблокированный им меч,

проскользнул под поднятыми руками и врезал ему левым локтем, защищенным

пластиной, по печени, вкладывая в этот удар все, чему меня учили. Затем,

продолжая движение, проскользнул мимо и перешел в кувырок, убираясь подальше.

Сзади раздался свист рассекаемого воздуха и звон меча о камни. Я вскочил на ноги

и кинулся к ближайшему трупу. Подлетел, вырвал у него из руки меч и только тогда

обернулся назад, готовый встретить своего противника. Как оказалось, спешил я

напрасно. Он стоял на коленях, выронив мечи, и надрывно кашлял, брызгая кровью

на дорогу. Я начал осторожно приближаться, держа меч наизготовку. Человек поднял

свои искаженные страданием глаза и я впервые по- настоящему рассмотрел своего

противника. Тонкие, породистые черты лица, великолепные кольчуга и оружие,

золотая заколка, скрепляющая сзади длинные, светлые волосы, все говорило о том,

что он не грабитель с большой дороги, за которого я его принимал до сих пор. Он

оторвал руки от живота, схватил мечи и медленно поднялся. Он все еще был опасен,

очень опасен. Он слегка наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь, и

внезапно рванулся, в два прыжка оказался рядом с лошадью, буквально взлетел в

седло и вонзил шпоры в лошадиные бока. Лошадь дико заржала от боли и с места

припустила галопом. Буквально тут же из-за поворота вылетел конный отряд в два

десятка всадников и помчался за ним. Я едва успел убраться с их дороги под

защиту деревьев. Потом, когда они скрылись из виду, догнал пытающегося уползти в

кусты мерзавчика со сломанной ногой и помог ему и его крикливому собрату обрести

покой. Наконец-то настала тишина.

  

  

  

3 -

   Лошадь храпела и мотала головой, пытаясь вырвать поводья из руки мертвеца,

однако хватка у него оказалась воистину мертвой, пришлось разжимать пальцы по

одному. Я отвел лошадь подальше от пугающей ее крови, погладил, успокаивая, и

привязал к деревцу, потом вернулся обратно. Мертвец валялся на боку, неловко

вывернув шею и придавив собой так и не выпущенного мальчишку.

   Вот ведь, мерзавец, до чего цепкий оказался! Меня начал разбирать смех.

Похоже все накопившееся напряжение последних месяцев решило разом выплеснуться

из меня. Так и стоял я, сгибаясь от приступов истерического хохота, среди горы

трупов, пока не наткнулся на взгляд перепуганных женских глаз.

   Проклятие! Совсем меня эти горы доконали. Сначала не заметил бандитов, пока

не стукнулся об одного из них, теперь вот стою и изображаю сумасшедшего на

глазах у этой дамочки. Кстати о женщинах. Я прекратил смеяться, выдернул

мальчишку из- под трупа, пристроил его на травке, подобрал свой нож и направился

к Женщине. Когда я склонился к ней с ножом, она попыталась отползти, в ее глазах

стоял такой откровенный ужас, что я чуть было снова не расхохотался. Однако сил

осталось чересчур мало, надо их беречь. Поэтому я просто перерезал веревку на ее

руках и воткнул нож рядом с ней в землю, пусть дальше сама поработает.

   Еще во время боя я обратил внимание на меч одного из убитых мной солдат и

сейчас решил рассмотреть его поближе. Взяв его в руки, я убедился - это работа

великого мастера. Достаточно легкий, великолепно сбалансированный, со слегка

изогнутым лезвием, в полтора локтя длиной с односторонней заточкой, таким

лезвием с одинаковой легкостью можно и колоть и рубить. Небольшая круглая гарда

без излишеств и удобная рукоять, обтянутая шершавой кожей какого-то животного.

Да парень знал толк в оружии, просто удивительно, как к такому ничтожному

человечку могло попасть такое сокровище. Я стянул с него перевязь с ножнами и

закинул себе за спину. Пришлось провертеть несколько новых дырок в ремнях,

поскольку я значительно уступал прежнему владельцу в росте, да и в ширине плеч

тоже. Поэтому я не прикоснулся к кольчуге, хоть и хороша, да болтаться на мне

будет, как сутана на монахе после долгого поста. Пристроив меч, откинул старые

ножны и зашагал среди трупов, подбирая себе обувь по размеру, остатки моей-то

остались на одном из горных перевалов. Тем временем женщина окончательно

освободилась от пут и теперь сидела, прижав к себе ребенка, успокаивала его,

что-то тихо приговаривая. Я, наконец, присмотрел более-менее подходящие сапоги и

присел, примеряя их, в сгущающейся темноте. На небе проглянули первые звезды.

   - Нам надо идти! - Голос женщины прозвучал резко и требовательно. Я слегка

удивился, несмотря на значительно отличавшийся выговор, слова были вполне

узнаваемы, а я-то ломал голову, как буду объясняться с людьми по эту сторону

гор.

   - Приведи лошадь! Мы должны ехать в замок! - Похоже дамочка окончательно

оправилась и ее тон подразумевал безусловное подчинение с моей стороны. Забавно,

однако я не стал возмущаться, это решало проблему, что же мне с ними делать.

Поэтому я привел коня и даже придержал его, пока она садилась в седло, жаль

конечно терять такое средство передвижения, но чем только не пожертвуешь лишь бы

избавиться от подобной обузы. Мы в ответе за тех, кого спасаем, даже если это

происходит не по нашей вине. Я подал ей ребенка и, хлопнув коня по крупу, отошел

в сторонку.

   - Держись за стремя. Она нетерпеливо обернулась. - Ну?

   Я уже открыл рот, собираясь высказать ей, куда она может засунуть свои

команды и свои прекрасные васильковые глаза, но тут почувствовал какое-то

беспокойство. Поэтому я просто махнул ей рукой, приказывая молчать, и замер,

прислушиваясь. Скоро в наступившей тишине зазвучал приближающийся топот копыт

множества лошадей. Все так же молча, я схватил коня под уздцы и потянул за

собой, уводя его с дороги в густую тень деревьев. Нашел удобное для наблюдения

место и замер, прикрывая одной рукой лошади ноздри, чтобы не выдала нас

несвоевременным ржанием. Цокот копыт быстро приближался. Три сестры уже начали

свой бег по ночному небосклону и вскоре их, достаточно яркий, свет заиграл на

щитах двух десятков возвращающихся всадников, несущихся во весь опор. При виде

открывшейся перед ним картины, несущийся впереди всадник резко натянул поводья.

Осаженная на всем скаку, лошадь взвилась на дыбы, перебирая в воздухе передними

копытами, всадник пригнулся к шее лошади, пытаясь удержаться в седле, его шлем

сдвинулся на затылок, открывая лицо, и в тот же миг женщина что-то крикнула,

хлестнула лошадь и кинулась ему навстречу. Я совершенно не ожидал подобного

развития событий, поэтому не успел отскочить в сторону, плечо лошади задело меня

и основательно впечатало в ствол, стоящего поблизости дерева. Я тихо оплыл по

стволу на землю и тихо улегся, тупо разглядывая подмигивающие мне звезды. Потом

чудесное зрелище закрыла чья-то размытая рожа, я обиделся и потерял сознание.

  

4

  

   Очнулся я в небольшой светлой комнате, лежа в удобной кровати, и долго лежал,

разглядывая расписной потолок, пока наконец посторонний шорох не потревожил мой

покой. Я одним рывком вскочил на ноги, готовый сражаться за свою жизнь. У входа

в комнату стояла молодая служанка с рукомойником и полотенцем в руках и с

веселым изумлением взирала на беспокойного постояльца, скачущего по кровати

нагишом. Я слегка смутился, буркнул что-то и схватил простыню, чтобы прикрыться.

   - С добрым утром, господин! - Служанка поставила рукомойник на табурет у

входа. - Очень хорошо, что вы уже проснулись. Сейчас я принесу вам ваш завтрак,

а потом лорд Сорга желает побеседовать с вами.

   Она поклонилась, сверкнула насмешливыми карими глазами и скрылась за дверью.

Я фыркнул ей вслед и, кутаясь в простыню, направился к умывальнику. Холодная

вода прогнала остатки сна. Удивительное дело, не осталось и следа копившейся

месяцами усталости, похоже обо мне здесь неплохо позаботились, пока я валялся в

отключке. Я кинул на кровать полотенце и огляделся в поисках своей одежды. На

сундуке возле окна лежали мой меч и прочая амуниция, здесь же лежал аккуратный

сверток, развернув который, я обнаружил свежее белье, светло-серую рубаху с

кружевной оторочкой, черные облегающие штаны и такой же колет, шитые серебряным

галуном, и мягкие сапоги в тон костюму. Все пришлось впору. Довершил наряд

короткий серый плащ. Я застегнул на талии свой пояс, с подвешенным сбоку ножом,

покрутил в руках перевязь с мечом и, после короткого раздумья, отложил их

обратно. Суета, поднявшаяся за окном, привлекла мое внимание и я подошел к нему.

На широком замковом дворе кипела жизнь. Тут и там сновали слуги, спеша по делам.

У распахнутых ворот конюшни выстроились несколько человек, придерживая под уздцы

оседланных лошадей. Вдоль строя шел, переваливаясь с ноги на ногу,

расфранченный, как петух, низенький толстячок и раздавал аккуратно запечатанные

свитки.

   Скрипнула дверь, пропуская служанку с подносом, заставленным наполненными

тарелками. От запаха жареного мяса у меня заурчало в животе, я проворно уселся

за стол и заработал челюстями, изредка поглядывая на служанку, прибирающую

постель. Она закончила уборку, осведомилась не угодно ли господину еще

чего-нибудь, внимательно выслушала мое ответное мычание (попробуйте сами

ответить с набитым ртом) и, улыбнувшись в ответ, удалилась, покачивая бедрами.

Следующие полчаса у меня прошли под знаком ножа и вилки. Когда я наконец

почувствовал, что больше не хочу съесть всех лошадей в здешней конюшне, я

отодвинул от себя опустевшие тарелки, налил в кружку вина, основательно разбавив

его водой, и отвалился на спинку стула. Впервые за очень долгое время я

почувствовал себя сытым и хорошо отдохнувшим, и меня всерьез заинтересовал

вопрос: сколько же времени я провалялся в этой постели, чтобы достигнуть

подобного результата? Со двора донесся цокот копыт и я, прихватив с собой

кружку, подошел к окну, провожая взглядом отправившихся в путь гонцов. В дверь

постучали.

   - Войдите, - я повернулся к входу. Появился пожилой слуга в темно-синей

ливрее, с головой волка, вышитой на груди, эта же голова была изображена на

знамени, развивающемся над воротами замка.

   - Лорд Сорга ждет Вас. - Слуга поклонился и отступил в коридор, приглашая

меня последовать за собой. Коридор с длинным рядом окон, выходящих во внутренний

двор, привел нас к лестнице, ведущей на первый этаж, еще один длинный петляющий

коридор, освещенный факелами, с множеством дверей и ответвлений, в которых так

легко заблудиться, вывел нас на галерею второго этажа. Я поймал себя на том, что

автоматически считаю часовых, выставленных в разных концах коридоров на обоих

этажах, прикидывая возможность незаметного проникновения и отхода, и выругался в

душе. Слуга остановился перед деревянной двустворчатой дверью, украшенной

резьбой, постучал, дождался ответа и распахнул створки, пропуская меня в хорошо

освещенную просторную комнату.

   С кресла, стоящего возле широченного стола, заваленного различными свитками,

поднялся человек, командовавший всадниками в ту ночь. Он подождал, пока я

приближусь, и сделал приглашающий жест, указывая на кресло напротив. Я

поклонился в ответ и сел, с интересом разглядывая сей достойный образчик местной

аристократии. Высокий, больше, чем на голову выше меня, широкие плечи, узкие

бедра, экономные, уверенные движения, серые холодные глаза на удлиненном

породистом лице, обрамленном длинными, светлыми, завитыми волосами. Красавчик,

гроза женских сердец, но в бою может быть страшным противником.

   - Леди рассказала мне о том, что ты для нас сделал. Благодарность моя

безмерна. Я уже послал гонцов к предводителю клана, когда он прибудет, мы

подумаем о достойной тебя награде и о достойном ответе врагам. - Лорд склонил

голову, я поклонился в ответ и снова замер. - Лекарь заверил меня в том, что

твое здоровье вне опасности и никакой надобности в дальнейшем лечении не

имеется. Поэтому ты до приезда Лорда-предводителя останешься в замке и будешь

пользоваться всеми привилегиями моего личного гостя. Ну а теперь я хотел бы

услышать твою историю. - Воцарилось выжидательное молчание. Я лихорадочно

соображал. За все время речи ни одна черточка не дрогнула на застывшем лице

лорда и слова о достойной награде, произнесенные с холодным блеском в глазах,

обрели некоторую двусмысленность.

   - Мой лорд, я благодарен Вам за теплые слова и проявленную заботу о моем

здоровье. - Я тянул время, пытаясь наспех соорудить правдоподобную легенду, но

ничего не приходило в голову, и я решил пойти самым простым путем. - Вот только

рассказывать мне не о чем, я ничего о себе не знаю.

   То есть как это ничего не знаешь? Лорд удивленно выгнул бровь.

   Я помню, как в один прекрасный день очнулся на побережье океана, у подножья

гор. Возможно я был жертвой кораблекрушения, хотя поблизости я не нашел никаких

обломков корабля. Пару дней я шел вдоль берега, пытаясь найти хоть какое-то

поселение, но не встретил даже следов людей. Тогда я решил идти на юг через

горы. Больше месяца я карабкался по этим кручам и, наконец, вышел в эти места.

Так вот, за этот месяц у меня было много времени для размышлений и воспоминаний

и я выяснил одну вещь: я знаю кучу разных вещей, имею множество полезных

навыков, но одного я не знаю совершенно - я не знаю, кто я такой. Я забыл даже

собственное имя!

   Я поднял голову и взглянул прямо в глаза Лорда. Он долго молчал, глядя на

меня, словно пытаясь просветить насквозь, наконец задумчиво кивнул.

   - Ладно садись, поговорим.

5

  

   Я стоял на крепостной стене, прислонившись к зубцу и осматривал окрестности.

Стену охватывал неширокий но достаточно глубокий ров, с дном утыканным

заостренными кольями. От, перекинутого через ров, подъемного моста бежала

разветвляясь, хорошо наезженная дорога. Одно ее ответвление скрывалось в лесу,

вольготно раскинувшемся шагах в пятистах от замка. Другое бежало к виднеющейся

вдалеке деревне. Снизу доносились лающие команды, пара сержантов гоняла по

широкому лугу молодых солдат. На пригорке под одиноким деревом расположился

скучающий офицер, наблюдающий за группой ветеранов. Двое из них, раздевшись по

пояс, мерялись силами на мечах под дружные вопли поддержки остальных.

   Разговор с лордом затянулся почти на два часа. Лорд Сорга, откинув свое

недоверие, пытался меня заставить вспомнить хоть что-нибудь и честно говоря эта

игра в помнишь-не-помнишь измотала меня не хуже иного поединка. В конце концов в

комнату вошел управляющий с кипой документов, требующих рассмотрения и лорд с

вздохом отпустил меня.

   Три дня я не высовывал носа из своей комнаты. Ел, спал, наслаждался

непривычным комфортом и по несколько часов в день занимался восстанавливая былую

форму. Лишь на обед приходилось выходить в общий зал. Как личный гость лорда,

обедал я с хозяевами и их приближенными, занимая не последнее место за столом.

Наконец я почувствовал, что добровольное затворничество встало мне поперек горла

и вышел прогуляться.

   Снизу донесся очередной взрыв криков. Один из сражавшихся покинул круг

зажимая рукой кровоточащую царапину, второй гордо подбоченившись принимал

поздравления товарищей. За спиной раздались легкие шаги.

   Не помешаю? - Я с удивлением обернулся, все время, проведенное в замке,

хозяйка старательно меня не замечала, а тут вдруг сама подошла и стоит, смущенно

опустив свои синие глазищи.

   К вашим услугам миледи.

   Как долго ты намереваешься пробыть у нас?

   Пока не знаю. Лорд Сорга намерен дождаться Лорда-предводителя.

   Женщина подошла к зубцам и замерла на минуту, глядя на дорогу, потом снова

повернулась ко мне.

   Ты должен уехать. Боги дали мне дар видеть судьбу других людей. Я чувствую

как тьма и разрушение идут по твоим следам, они твоя стихия ты притягиваешь

их... -- Она снова замолчала, порыв ветра натянул ее легкий голубой плащ четко

обрисовывая стройную фигуру, я невольно засмотрелся. Она заметила мой взгляд и

нервно одернула плащ.

   Вот возьми. - Она протянула мне туго набитый шелковый кошелек. - Этого тебе

хватит надолго. Подойди к Менсу, он главный конюх, и скажи что я велела дать

тебе Облако, бери его и уезжай.

   Я, молча, смотрел ей в глаза ( кстати, оказывается, не очень-то удобно

смотреть в глаза женщине, которая на полголовы выше тебя) и ждал когда же она

перестанет принимать меня за дурака: будь у нее дар провидицы она не завезла бы

своего сына в ловушку. Наконец до нее, что-то дошло и она вдруг тихо добавила:

   Ну пожалуйста!

   Это прозвучало так неожиданно по-детски, что я больше не стал выделываться,

взял кошелек и позванивая золотыми монетами отправился собираться в дорогу.

   Я стоял в своей комнате подгоняя амуницию так что бы рукоять меча поднимаясь

над плечом сама ложилась в подставленную ладонь, когда неясное предчувствие

заставило сердце сжаться в ожидании беды. Я застегнул на предплечьях боевые

пластины и шагнул к окну. Ничего настораживающего. По прежнему продолжается

деловая суета на дворе, из-за крепостной стены доносятся выкрики солдатни, да по

дороге от деревни пылят приближаясь два фургона. Однако предчувствиям надо

доверять. Поэтому я подхватил с кровати плащ и заспешил к конюшне. Чем плохи все

эти замки, так это своими бесконечными переходами. Если хочешь быстро куда

нибудь добраться, то проще выпрыгнуть в окно. Когда я наконец добрался до

замкового двора, фургоны уже подъезжали к замку. Лошади увидевшие конец пути

прибавили ходу и бодро затрусили вперед. Передний фургон въехал на мост,

застонавший под его тяжестью, стражник выскочивший из караулки махнул рукой

приказывая остановиться. Возница натянул вожжи, усталые лошадки охотно

прекратили шевелить ногами рассчитывая на вожделенный отдых. Однако тяжеленный

фургон остановиться не пожелал и упорно продолжал катиться вперед. Под скрежет

лошадиных подков, снимающих стружку с деревянного настила моста и громкую ругань

стражника шустро прыгающего впереди, фургон вполз под башню и встал прямехонько

под подъемной решеткой, слегка пере кособочившись и плотно перегородив проезд.

   ...Твою мать! ...Твоих лошадей и эту ... трухлявую деревяшку на колесах! -

это вернулся опомнившийся стражник. Дюжий возница спрыгнул с облучка и пошел ему

навстречу смущенно разводя руками, его помощник нырнул под телегу судорожно

дергая за какие-то рычаги, по мосту загрохотали колеса второго фургона. Стражник

набрал побольше воздуха в грудь, собираясь выдать новую порцию мыслей. В

разведенных руках возницы сверкнула сталь и стражник захлебнулся кровью. И тут

из-за стены раздался чистый звук боевой трубы, сменившийся далеким ревом сотен

глоток. Возчики, больше не обращая ни на кого внимания, проскользнули под днищем

фургона, склонились над колесом, рывок, перебежали к следующему повторили и

фургон с тяжким скрипом осел на поломанных осях, запечатывая ворота. Они

проскользнули ко второму фургону, успели сбить и у него одно колесо, потом

побросали свой инструмент и рванули вдоль рва в открытое поле, спеша убраться с

пути солдат несущихся к замку. Я присвистнул в восхищении, нападение задумано и

выполнено просто великолепно. Две повозки, три лазутчика и неприступная,

казалось бы крепость, стоит беззащитной перед нападением. Пока одна повозка не

дает опустить решетку, другая не дает поднять мост, да к тому же половина

гарнизона осталась за стеной, на потеху наступающим врагам. Тем временем наконец

распахнулись двери казармы и во двор высыпали оставшиеся стражники ведомые

капитаном охраны. С другой стороны к мосту подвалили их товарищи спасающиеся от

нападения. В одно мгновение они смели с моста зазевавшегося лазутчика и ринулись

карабкаться через повозку стоящую поперек моста. Два этих потока пересеклись и

воцарился ад кромешный. Одни пытались оттянуть повозку блокирующую ворота,

другие прорывались в крепость спасая свои жизни и никто не обращал внимания на

капитана, надсаживающего глотку в тщетной попытке навести порядок. Я добрался до

лестницы ведущей на стену и стал подниматься наверх, необходимо было оценить

обстановку и подумать, как выбраться из этой мясорубки. На замковом дворе

появился, поправляя на ходу доспехи, лорд. Быстро огляделся по сторонам и махнул

рукой поспешающему за ним оруженосцу, тот поднес к губам рог. Низкий

требовательный рев трубы прокатился над камнями двора, гася панику и заставляя

вспомнить о долге. В наступившей вслед за этим тишине послышался нарастающий

топот копыт. Я взлетел на стену. На половине дороги от леса к мосту неслась

сотня всадников, сверкающая разноцветьем клинков. За ними из леса вытягивалась

колонна пехоты, на ходу строясь в боевые порядки. Посреди поля лежало то что

осталось от четырех десятков новобранцев и двух сержантов. Не знаю то ли они и

вправду пытались оказать сопротивление, то ли просто не успели убраться с дороги

атакующей конницы, но они смогли подарить нам две драгоценные минуты,

затраченные врагом на их уничтожение. Со двора послышался голос лорда раздающего

команды. Часть их выстроилась перед мостом, готовясь встретить атакующую

кавалерию, другие облепили фургон на мосту пытаясь его столкнуть. По лестнице

застучали сапоги - лучники занимали свои места на стене. Я впервые в своей жизни

видел настоящее сражение. Затаив дыхание я смотрел как лавина всадников

накатывается на плотный квадрат пехоты. Казалось нет на свет силы способной

остановить разбег коней. Тем не менее пехотинцы подбадриваемые лордом готовились

их встретить. Поплотнее уперев копья в землю, направили острия вперед,

опустившись на одно колено и сдвинув щиты, второй ряд встал опустив копья поверх

первых, третьи подняли копья над плечами вторых. Маленькая фаланга, всего десять

воинов в ряд. И лавина всадников подкатившаяся к замку оказалась перед сплошной

стеной смертельного металла. Минуты потерянные на истребление новобранцев и

железная воля лорда Сорга, погасившего панику, поставили их под град стрел. И

дрогнули они, не всадники, нет - лошади, увидевшие сверкание длинных

наконечников, поражаемые хлынувшим с неба дождем стрел, кони замедлили свой бег.

Лишь несколько лошадей, понукаемые безжалостными наездниками, рванулись вперед и

тут же были наказаны. Опытные солдаты не пытались бить в грудь, зная, что даже

если попадешь в сердце, то все равно умирающая лошадь сомнет тебя напором своей

массы. Они били в незащищенные морды, кровавя нежные ноздри и пытаясь добраться

до глаз. Обезумевшие лошади взвивались на дыбы, скидывая наездников и

отказываясь повиноваться. К тому же компактный строй солдат, защищающих только

подступы к мосту, не позволял атаковать всей лаве и остальные всадники, не

остановленные железом, сгрудились перед рвом. Главное дело было сделано. Первая

атака остановлена с минимальными потерями для защитников, теперь из-за

ограниченности пространства, численный перевес противника перестал играть

решающую роль. Да и фактор внезапности уже утерян, хоть и пожал весьма обильную

жатву. Конница кружила в тщетной попытке проникнуть через стену щитов защитников

замка. Лучники замковой стражи азартно рвали тетивы луков, выискивая бреши в

доспехах противника и все больше всадников падало под копыта своих коней.

Наконец рыцарь в шлеме, украшенном султаном красных перьев, стоявший позади с

небольшой группой приближенных и внимательно наблюдавший за сражением, поднял

руку. Стоявший рядом, совсем юный всадник, вскинул висящий через плечо рог и

затрубил. Конница раздалась в стороны, за ней стояла ровняя ряды пехота. Ну вот

и все...

   Я услышал как судорожно вздохнул стоявший рядом со мной лучник и принял

решение. Протянул руку в его сторону и приказал:

   Лук и стрелы!

   К моему некоторому удивлению, он беспрекословно протянул мне свой лук и

торопливо принялся снимать колчан. Я прикинул лук на руке и быстро выпустил одну

стрелу в сторону отступающих всадников, проверяя дальнобойность и тут же наложил

на тетиву следующую. Командир нападающих снова поднял руку. Трубач вскинул рог,

я спустил тетиву. Человек стоящий в двух сотнях шагов не самая легкая мишень,

поэтому весь мир в эти растянувшиеся мгновения сузился для меня до размеров

летящей стрелы, только руки автоматически нашаривали следующую. Командир так и

не дождавшийся сигнала нетерпеливо обернулся и с удивлением уставился на,

медленно падающего с лошади, трубача. Именно этого момента я и дожидался.

Опытного бойца сложно убить летящей издалека стрелой, если только он не

отвлечется. Щелкнула тетива, снова мир сузился для меня до величины летящей

навстречу, сквозь растянувшиеся мгновенья, прорези в шлеме. Однако в последний

миг он вдруг дернулся и стрела ударила в защищенный пластиной висок,

запрокидывая голову. Сбитый шлем покатился по земле и передо мной на миг

мелькнуло открывшееся лицо, в следующий момент скрывшееся за спинами

приближенных подхвативших бесчувственное тело. Это был человек едва не уложивший

меня на дороге.

   Я кинул лук, застывшему с открытым ртом, хозяину и поспешил к воротам, где

кипела бурная деятельность. Десяток человек рубили топорами плотно заклиненный в

воротах фургон пытаясь пробить выход, чтобы спасти оставшихся на мосту. Однако

кто-то не пожалел для его изготовления толстенные дубовые брусья, которые

успешно сопротивлялись железу. Остальные стояли наготове подменяя уставших. Лорд

стоял молча, с застывшим лицом и глаза его пылали таким гневом, что я обошел его

стороной. Заглянул на секунду в караулку, глянул на барабан поднимающий мост и

выскочил обратно, выхватил у стоящего наготове солдата топор, снова к барабану.

Примерился, рубанул сплеча, туго натянутый канат зазвенел как струна и лопнул,

сворачиваясь кольцами и исчезая в стенном проеме. Сзади кто-то громко охнул. Я

повернулся, в дверном проеме стоял солдат у которого я забрал топор и шарил

рукой у пояса хватаясь за рукоять меча, за ним виднелись другие.

   С дороги! Я сам удивился ярости прозвучавшей в моем голосе. Солдат словно

ветром сдуло с порога. Я, как на крыльях, взлетел на стену и перегнулся наружу.

Фургон на мосту, до сих пор удерживаемый канатом, теперь скособочился и

потихоньку сползал в ров. Я свистнул, привлекая внимание выстроившихся перед

мостом солдат и заорал показывая на фургон:

   Толкай!

   Шестеро из заднего ряда бросились к повозке, дико заржали лошади, скользя

подковами по дощатому настилу, фургон, протестующе скрежеща, ахнул с моста,

увлекая за собой бьющихся лошадей. Я обернулся на раздавшийся из-за спины топот,

ко мне неслась размахивающая мечами, алчущая реванша, за минутную слабость,

солдатня. Раздавшийся с моста ликующий многоголосый клич, заставил эту толпу

затормозить. Я широко улыбнулся в их недоумевающие рожи и снова отвернулся

наблюдая как, почуявшие надежду, защитники втягиваются на мост, на ходу

перестраиваясь в колонну по четыре. На мое плечо опустилась тяжелая рука :

   Пойдем, Лорд зовет.

   Я не спеша обернулся и пошел вниз. Сзади затопали остальные. У ворот ничего

не изменилось, мой конвоир обогнал меня и подошел к лорду. Тот досадливо

отмахнулся наблюдая за начинающими сдаваться брусьями и равнодушно приказал:

   Запереть, после разберемся.

   У меня забрали оружие, отвели в угол двора, где пряталась маленькая дверца,

пятьдесят ступенек вниз, несколько поворотов и меня втолкнули в маленькую темную

каморку. Тяжелая дверь захлопнулась, заскрипел задвигаемый засов и я остался

наедине со своими мыслями.

  

  

   6

   Говорят все темницы похожи друг на друга, словно две капли воды. Я полностью

поддерживаю это мнение. Конечно они могут быть совершенно разными по внешнему

виду, различаться толщиной стен и решеток, гнилой соломой устилающей пол или

шикарными коврами в позолоченной клетке, но внутренняя суть остается единой.

   Первое что ощущает пленник слыша скрип задвигаемого засова, это полный отрыв

от реальности. Где-то там, снаружи, кипят страсти, звенят мечи и льется кровь, а

здесь, под землей, царит тишина, нарушаемая только шагами и покашливанием

хромого тюремщика, да звоном капель падающих в отсыревшем углу. В общем, все

условия для того, чтобы ничто не отвлекало тебя от мыслей о свершенном.

   Я осмотрел дверь, убедился, что открыть ее не доставит мне особых сложностей.

Затем отодвинул тюфяк, набитый соломой, от холодной стены, сел на него и

погрузился в размышления о мудрости своих наставников, которые очень старались

вдолбить в меня одну нехитрую истину: не лезь не в свое дело.

   На четвертый или пятый день заключения ( очень сложно считать время сидя в

подземелье), когда постоянный звон капель уже начал отдаваться в голове и я

всерьез задумался о побеге, раздался шум множества шагов и пустующие по

соседству камеры быстро заполнились новыми постояльцами. Из ворчания тюремщика я

уяснил, что пришла долгожданная помощь и супостат быстренько смотался бросая по

пути отставших и раненных. Еще через некоторое время снова раздался топот

подкованных сапог по каменной лестнице, распахнулась дверь и сквозь хлынувший в

камеру свет факелов, хриплый голос скомандовал:

   Эй ты, как тебя там, выходи!

   Отсчитав неизбежные пятьдесят ступеней вверх я толкнул наружную дверь и

споткнулся на пороге, ослепленный ярким утренним солнцем. Тут же сзади

последовал толчок в спину.

   Ну, че встал то, проходи!

   Я сделал два шага вперед, освобождая проход и снова остановился, прикрыв

глаза рукой, сзади раздалось злобное ворчание, щедро сдобренное запахом свежего

перегара.

   Сержант, еще раз распустишь руки - сломаю.

   Ворчание смолкло. Или он онемел от подобной наглости, или поверил. Лучше бы

поверил, заключение отнюдь не сделало меня добрее. Резь в глазах утихла, я

опустил руку и медленно зашагал через двор, представляющий весьма любопытное

зрелище. Нечто среднее между низкопошибной корчмой и первоклассной конюшней.

Длиннющие столы стоящие в центре буквой П, заваленные объедками, красовались

потеками разлитого вина. Слуги снующие от столов к кухне с тряпками и горами

грязной посуды. Множество людей валяющихся вповалку, скорее пьяными, чем

мертвыми, а может быть мертвецки пьяными. И множество лошадей довершающие

картину. Местная конюшня конечно не смогла бы их вместить, поэтому они просто

стояли привязанные вдоль стены, что-то жевали из привязанных торб и делали свое

грязное дело.

   Боги! Кто сказал, что воздух свободы сладок? Да в моей милой камере пахло в

десять раз приятнее и звон капель, по сравнению с летящим над двором храпом,

просто райская музыка.

   Да неплохо вы вчера погуляли. - Я на ходу оглянулся на своих конвоиров и не

сдержал улыбки, при виде страдальческих гримас натянутых на их похмельные рожи.

- Ладно командир, куда идти-то?

   Сержант обогнал меня и затопал в направлении лестницы ведущей на галерею

второго этажа. Оставшиеся двое взяли мечи наизготовку и пристроились у меня по

бокам. Я двинулся за сержантом, прикидывая на ходу, что если придется бежать, то

похоже проблем с охраной не возникнет. Поднявшись на галерею мы затормозили

перед знакомой двустворчатой дверью. Сержант почтительно постучался и исчез за

дверью, я оперся на перила и взглянул на двор сверху. Мое внимание привлекла, не

замеченная ранее группа, расположившаяся возле открытых ворот конюшни. Два

десятка ратников, чистенькие, свеженькие и абсолютно трезвые, что выглядело

крайне странно на общем фоне. Пробегающая мимо смазливая служаночка, согнувшаяся

под тяжестью большого ведра с водой, зазевалась и поскользнувшись на свежей

конской лепешке нырнула носом в землю. Я глазом не успел моргнуть, а один из них

уже оказался возле нее, подхватывая на лету. Я невольно присвистнул, рослая

служанка в его руках казалась ребенком. Он что-то сказал зардевшейся служанке и,

опустив ее на землю, проводил поощряющим шлепком по задней части. Служанка

подхватила ведро и рванула к кухне. Ратник вернулся к своим и, клянусь рогами

Локи, оказалось, что он не самый рослый в этой компании.

   Сзади скрипнула дверь и сержант посторонился впуская меня внутрь.

  

  

   7

   Я никогда не страдал комплексами, но оказавшись в этой компании, вдруг поймал

себя на том, что иду через уже знакомую комнату приподнявшись на носочках, чтобы

выглядеть повыше. Я мысленно отвесил себе полновесную оплеуху, щелкнул каблуками

об пол и отвесил короткий поклон собравшимся. Владелец замка коротко кивнул в

ответ и повернулся к седовласому гиганту сидящему на почетном месте.

   Вот человек о котором я Вам докладывал.

   Выходец из Северных гор. - Старик не спрашивал, он просто констатировал факт,

потому я молча поклонился и замер выдерживая изучающий взгляд умных глаз,

окруженных сетью мелких морщин. Хотя при взгляде на мощные руки свободно лежащие

на подлокотниках кресла, язык уже не поворачивался называть его стариком.

   И как же ты сумел уцелеть там в горах?

   С трудом. - Я замолчал, потом увидел что они явно ожидают продолжения и

добавил. - Я умею хорошо прятаться и не лезу в драку без крайней необходимости.

   А скажи-ка мне в таком случае, зачем ты кинулся спасать мою дочь, такой

осторожный, один против десяти?

   Я, с удивлением, взглянул в угол на сидящую там миледи, никогда бы не

подумал, что она его дочь, скорее уж лорд -- сын.

   Случайно. Я был слишком измотан и не заметил засады пока не наткнулся на них.

Пришлось драться.

   Взрыв хохота раздавшийся из-за стола, явился для меня в некотором роде

неожиданностью. Один из двоих, сидящих за столом, буквально захлебывался

хохотом, стуча от избытка чувств по столешнице огромным кулачищем. Остальные

уставились на него с неодобрением. Наконец он слегка успокоился и смог выдавить:

   Извини Предводитель, извините господа. Но...Случайно налетел, случайно

порубил...Да если Каэрдан услышит, что ему случайно надавали по зубам, он

повесится на ближайшем суку!

   И он снова от души расхохотался, на этот раз остальные присоединились к нему,

очевидно этот Каэрдан пользуется здесь горячей любовью. Наконец Предводитель с

задумчивой улыбкой продолжавший изучать меня, слегка хлопнул по подлокотнику

ладонью и сразу воцарилась тишина.

   Фэтан, что ты об этом думаешь?

   Сумрак возле стены вдруг зашевелился, открывая еще одного человека. Ургх, как

же я его раньше не заметил? Непростительное разгильдяйство. Я быстро огляделся

вокруг высматривая новые сюрпризы, тем временем он подошел к Предводителю и

опустился в соседнее кресло. Он был не так высок как остальные, весьма худощав и

многочисленные обереги болтающиеся на груди сразу наводили на мысли об

определенной профессии.

   Пока он говорил, правду. - Хорошо поставленный голос, лишенный любых намеков

на чувства, полностью соответствовал взгляду выцветших глаз. Наверно с таким же

выражением врачи разглядывают лягушку, которую собираются препарировать во имя

науки.

   А что ты скажешь о его памяти?

   Я заглянул насколько смог глубоко, его память хранит самые разнообразные

сведения и навыки, но ни малейшего намека на личность, весьма любопытный

феномен...В общем и здесь он не лжет.

   Вот уж здесь я совсем не удивлен. Каждый ночной проходит специальную

обработку, при помощи артефакта, хранящегося еще со времен Вечного императора.

После этой обработки, любой колдун, пытающийся заглянуть в наш разум, видит лишь

чистый лист. При помощи этого же артефакта, мастер слышащий может написать

ночному, готовящемуся к внедрению, любую легенду.

   И что же нам теперь с тобой делать? - Предводитель задумчиво прищурился.

   Отпустить. - Я принял максимально честный вид.

   Хм-м, предоставить тебе возможность свободно разгуливать по моим землям без

надлежащего присмотра? Что-то такая возможность не слишком привлекает меня,

похоже у тебя редкий дар влипать во все возможные неприятности. В общем так! -

Он встал и мне пришлось запрокинуть голову чтобы по прежнему смотреть ему в

лицо. - Властью дарованной мне, за спасение жены моего погибшего сына и его

единственного наследника, разрешаю тебе носить имя Туан, что означает в переводе

с древнего, безымянный. А теперь насчет твоей дальнейшей судьбы.

   Он обернулся к сидящим за столом.

   Таурон! - Один из них поспешно вскочил на ноги, оказавшись, неожиданно, почти

моего роста. Что при его остальных габаритах, производило ошеломляющее

впечатление. Казалось, что кто-то попытался ужать великана до нормального

человеческого роста и это ему удалось, вот только все излишки вылились в ширину

плеч и объем мышц. - Таурон, во владениях Приста неспокойно, он просит о помощи.

Ты поведешь вторую роту, Туана возьмешь с собой, новобранцем. Ему полезно

научиться дисциплине.

   Да мой Лорд!

   Ну вот и хорошо, на рассвете возьмешь первую децию и выступай к Лараду,

письменный приказ тебе доставят туда.

  

   8

   Едва рассвело замковый мост с грохотом опустился выпуская идущий рысью отряд.

Десяток ратников танов ведомых Тауроном и я замыкающий цепочку.

   Впереди у нас был долгий путь, дающий мне много времени на размышления. Вчера

выйдя от лордов я крепко ухватил стремящегося улизнуть сержанта за плечо, уволок

к себе в комнату и там за бутылочкой вина выудил из него следующее. В

незапамятные времена Фейвар, тот самый небезызвестный вечный император,

объединил под своей властью все земли континента. И как любой император, сразу

ощутил потребность в создании личной гвардии, желательно достаточно компактной,

но в то же время способной разбить войска любого отдельно взятого правителя

провинций. И главное, безусловно преданной императору, что бы он мог

царствовать, не отвлекаясь на такие мелочи, как мятежи. С этой целью со всех

концов империи собрал он лучших бойцов, не взирая на чины и звания, сформировал

из них свою личную тысячу телохранителей-танов, наделил их всеми мысленными

привилегиями, дабы обеспечить преданность, а когда отслужив свое, собрались они

на заслуженный покой, император освободил земли лежащие между реками Этра и Ос и

основал там поселение, которое так и назвал Танаад, в переводе с древнего земля

танов. С тех пор так и повелось, отслужившие свой срок таны возвращались в

Танаад к своим семьям, что бы растить новые поколения танов и передавать свой

ратный опыт. Шли годы, столетия, в междуречье возникла новая раса, смыслом жизни

которой было служение императору, высшим удовольствием - война, высшей ценностью

- оружие, которое они получали в руки едва встав на ноги. Поскольку численность

танов росла, теперь только лучшие из лучших, прошедшие тяжелейший отбор попадали

в гвардию. Возникло соперничество между семьями, таны бравшие на вооружение все

лучшее, что возникало в военном деле, начали хранить секреты своей боевой

подготовки. Произошло деление на кланы. Кстати, женщины танов проходили такую же

подготовку, как и мужчины и некоторые даже предпочитали судьбу воинов

замужеству. По этой причине, женщины танов, практически никогда, не выходили

замуж за мужчин из других кланов, что бы не унесли с собой секреты боевых

искусств.

   В конце концов, не без влияния магии императора, таны стали выше, сильнее и

быстрее остальных людей, а учитывая их боевую подготовку, они стали непобедимы.

Боевые машины Вечного императора, обладающие правом казнить и миловать,

подчиняющиеся только своим командирам и Ему, все дальше отдалялись они от

простых смертных...Конечно изредка в других уголках империи рождались феномены

способные противостоять им, но они быстренько оказывались в рядах кланов, под

званием приемных, укрепляя генофонд питомника императора.

   Но вот, сраженный предательской рукой, пал Вечный император. Императорская

гвардия, не примкнувшая ни к одному из претендентов на престол, не успела

вовремя покинуть столицу и оказавшись в эпицентре разразившейся катастрофы, была

полностью уничтожена.

   Прошло время. Запасы в Танааде подошли к концу, не дело солдата ковыряться в

земле. В Танааде подросло новое поколение танов, молодая энергия которых

требовала выхода. Тогда старейшины собрали народ, провозгласил собственного

короля, который тут же повел танов на завоевания. С легкостью были захвачены все

прилегающие земли. Противостоять им не мог никто. В принципе с такой же

легкостью они могли захватить весь континент но...При дележе уже захваченных

территорий всплыли старые клановые распри. И таны с увлечением занялись

истреблением себе подобных, успешно воплощая в жизнь принципы кровной мести.

   Похоже в одну из таких разборок я и влип.

   Тем временем, крестьяне захваченных земель их кормили, а средства на красивую

жизнь добывались предоставлением наемных отрядов королям окрестных земель.

Конечно таны в этих отрядах составляли абсолютное меньшинство, по сути, они там

только командовали, да еще отдельные деции зеленой молодежи для получения

боевого опыта. Остальные набирались из обычных крестьян решивших сменить свою

долю и получивших в лагерях новобранцев крохи от знаний танов. Но даже этих крох

хватало Что бы эти наемники весьма ценились окрестными корольками.

   Из этого рассказа, сравнив его с рассказами наставников, я вынес одну идею.

Похоже, что таны и ночные были двумя длинными руками Вечного императора. Таны -

личная гвардия, удерживали в страхе наместников и, если это было необходимо,

появлялись перед их замками, громко стуча в ворота бронированными кулаками. Но

если высокая политика не позволяла прибегать к подобной грубой силе, то на

сцене, или правильнее сказать за сценой, появлялись ночные, просто удаляя

неугодный персонаж.

   И еще одну интересную вещь сообщил мне захмелевший сержант - спасший жизнь и

честь женщины, при сомнительных обстоятельствах, для ограждения ее имени от

кривотолков, обязан на ней жениться. Если она конечно не замужем. А миледи

вдова, правда я вовсе даже не тан, но все же интересно... Как выразился, с

кривой ухмылкой, мой гид.

   В свете последнего сообщения я еще с ночи заседлал лошадь, мечтая поскорее

оказаться подальше от своей невесты и ее кинжала.

  

  

   9

   Третий день дорога ложится под копыта коней, то ныряя под кроны густого леса,

то снова выбегая вплотную к стене скалистых гор. С запада набежала сплошная

облачная пелена, закрывая садящееся солнце и как-то сразу стало промозгло и

неуютно. Таурон поднял голову разглядывая быстро темнеющее небо и махнул рукой в

сторону леса, давая команду устраиваться на ночевку. Я с готовностью сполз с

коня на землю, едва не застонал от боли в натертых бедрах и с завистью поглядел

на танов спокойно занимающихся делом словно после легкой утренней прогулки. Нет

все-таки я не лошадник. Я расседлал коня, стреножил и хлопнул по крупу отпуская

пастись, а сам отправился на поиски сучьев для костра, что являлось моей

ежевечерней обязанностью.

   Позже я сидел подпирая спиной шершавый ствол дерева, слушал шелест капель

дождя в листве и смотрел на остальных, расположившихся вокруг костра. На меня

никто не обращал внимания. Оно и понятно, кто я для них такой? Обуза,

недочеловек...Я встал, закутался в плащ и скользнул в лес. Ноги сами понесли

меня в сторону близких гор. Пока я шел окончательно стемнело. Затянувшие небо

черные тучи скрывали и звезды и ночных сестер, поэтому сгустившаяся тьма была

почти непроглядной и выросшая впереди отвесная скала скорее ощущалась, чем

виделась, как кусок абсолютной черноты. Я остановился у ее подножия, ожидая

неизвестно чего. Через все небо протянулась тонкая ветвистая линия, деля его на

две неравные части, грянул оглушительный раскат грома и тут же по листве

хлестнули тугие струи прорвавшегося ливня. В одно мгновенье я вымок с ног до

головы. Но в момент вспышки я успел разглядеть расположенную немного выше ровную

площадку и пятно входа в пещеру. Я бросился туда со всех ног, спасаясь от

потоков воды. Влетел внутрь и тут же замер пораженный внезапно обрушившейся

тишиной. В двух шагах за моей спиной бушевала природа, а здесь неестественную

тишину нарушал только тихий стук капель сбегающих с моей одежды. Я щелкнул

застежкой плаща, освобождая руки и пока он с мокрым хлюпаньем опускался за пол,

скользнул в сторону, что бы не светиться на фоне входа и снова замер. Медленно

текли минуты, наконец я слегка расслабился и сунул руку в карман за огнивом,

собираясь осмотреться. Не знаю что меня насторожило но в следующее мгновенье я

скользнул от стены вперед, приседая почти до пола, выхваченный меч свистнул

вкруговую, стараясь охватить как можно большее пространство. Рефлекс по имени

сначала бей - потом думай благоприобретенный в горах, сработал безукоризненно но

вхолостую. Поблизости никого не оказалось и смешок прозвучавший через секунду,

ниоткуда не летел, он просто возник у меня в голове.

   Юноша, разве тебя никогда не учили, что нехорошо тревожить покой мертвых?

   Снаружи сверкнуло несколько молний подряд, впечатывая в сетчатку моих глаз

незабываемую картину. Я стоял посреди вырубленной в скале просторной гробницы,

стены которой были изукрашены фресками, изображающими многочисленные битвы.

Вдоль стен на обломках давно рассыпавшихся от времени столов лежали погребальные

дары, а прямо передо мной стоял громадный каменный саркофаг. На торце саркофага,

обращенном ко мне, был высечен невысокий, слегка полноватый воин, в чешуйчатой

кольчуге, перетянутой крест накрест перевязями от двух мечей, которые он держал

в руках. Длинные волосы схваченные на лбу обручем развевались на ветру. Воин

смеялся запрокидывая назад голову, попирая ногами поверженных врагов. Его

высеченные из камня, слегка раскосые, шальные глаза, казалось, смотрели прямо в

мою душу вызывая безотчетный страх.

   Ого какие мы грозные! Как мы лихо мечом машем! Вот только держишь ты его как

мотыгу, вцепился так, словно землю ковырять собрался. Насмешливый голос гремел в

моей голове, заставляя сердце трепыхаться от ужаса. - Да и меч-то так себе.

Ну-ка дай посмотреть!

   Я тихо взвизгнул и рванулся к выходу, однако в мой мозг уже ворвалось нечто,

заставляя потесниться, вернее попросту отшвырнув в дальние уголки сознания и я

увидел, как мое собственное тело резко остановилось, слегка подрагивая и

привыкая к новому хозяину, покрутило головой, подвигало руками крутануло меч и с

презрением швырнуло его на пол. Я взвыл от бессилия. Захватчик коротко хохотнул.

   Раньше надо было думать, прежде чем лезть в чужую гробницу! А теперь поздно!

О боги, до чего же хорошо снова быть живым! Проклятье Зифриде, уложившей меня в

эту могилу! Проклятье на голову женщин, чье коварство способно побеждать даже

непобедимых! - Он потянулся всем телом и двинулся в обход саркофага,

ориентируясь в кромешной тьме как в хорошо знакомом доме. Нащупал на каменном

пьедестале в головах саркофага обруч и водрузил его на голову. Обруч,

оказавшийся слишком свободным, вдруг словно ожил, слегка сжимаясь и плотно

охватывая голову. Непроглядная тьма взорвалась тысячью красок, так отчетливо я

не видел даже при свете самого солнечного дня. Захватчик провел рукой по обручу,

уменьшая яркость видения, удовлетворенно хмыкнул и наклонился, смахивая с

постамента накопившуюся за столетия пыль. Открылись два меча в богато

изукрашенных ножнах, ладони сомкнулись, на прильнувших к ним, серебряных

рукоятях и потянули, высвобождая самые прекрасные лезвия из всех что я видел.

   Наконец-то свободен! - Он взметнул над головой клинки в победном жесте и

двинулся наружу, в разразившуюся бурю, под сверкание молний и тугие струи дождя.

   Он танцевал, другого слова я просто не подберу. Танцевал на площадке перед

входом. Его мечи то взлетали к небу и навстречу им устремлялись изломанные линии

молний, то струились вокруг подобно воде, то свистели обгоняя ветер. Я притих,

захваченный творящимся чудом. Мечи скользили по сложным и в то же время

удивительно удобным для исполнения траекториям, оплетая его со всех сторон и я

видел, что любой пытающийся прорваться к нему будет отброшен, или попросту

уничтожен. Тело двигалось удивительно плавно, словно все кости его стали

текучими как вода, то вдруг словно взрывалось и окружающее размазывалось в

стремительности движения. И наконец ноги, легкими, скользящими шагами они плели

настолько сложный непредсказуемый узор, что у меня голова шла кругом при попытке

угадать, где он окажется в следующее мгновенье. Наконец я оставил бесплодные

попытки и дальше просто смотрел, чувствуя как постепенно начинаю растворяться в

пустоте. Пустота. Я распадался на миллионы осколков, без надежды на

восстановление. И только крохотная искорка еще светилась во мне, упрямо не желая

сдаваться. Не знаю сколько так продолжалось, мне показалось, что пролетели века,

когда, вдруг словно подул легкий, ласковый ветерок, разувая упрямую искорку в

бушующее пламя. Я очнулся. Все потерянные осколки рванулись ко мне, несомые

неведомым ветром, заново формируя мою личность. Я снова взглянул на мир.

Захватчик продолжал свою игру с тенями, не ведая усталости. Я увидел красные

потоки текущие в земле и голубые нити пронизывающие воздух. Я увидел как они

тянутся к моему телу, даря свою энергию. Я уловил ритм их движения и подчинился

ему. Больше я не был сторонним наблюдателем, Я слился со своим захватчиком и

двигался вместе с ним, то ускоряясь од невероятности, то замедляясь до полной

неподвижности...И ловя момент. Я атаковал во время очередного замаха. Заставил

кисти разжаться выпуская мечи, звякнувшие о скалу, неожиданно отозвавшуюся

чистым хрустальным звоном, и тут же схватился за голову сдирая проклятый обруч.

Обруч соскользнул неожиданно легко, я поспешил швырнуть его в глубину гробницы

словно ядовитого тарантула. В голове прозвучал, затихая, гневный вопль. Гора

словно вздохнула и прямо перед моим носом соскользнула плита, намертво

запечатывая вход в гробницу. В последних отблесках утихающей бури сверкнули

руны, складываясь в слова:

   При смене эпох вновь откроется ход

   Достойный войдет, любопытный возьмет

   Проснется сокрытое Темной горой

   В сиянии лун возродится герой.

   Я поднял глаза на облачную пелену скрывающую небо и рассмеялся. Пророки

хреновы, героев возрождать взялись, сиянье лун им подавай. А вот...вам и небо в

тучах, а не мое горячо любимое тело. Кстати о теле, я вдруг почувствовал как

стремительно утекают куда-то силы, шатаясь сделал пару шагов к краю площадки и

опустился на камни, совершенно обессилев.

   Вдох-выдох. Вдох-задержка-выдох. Вдох, воздух втекает в легкие, неся с собой

жизненную силу. Задержка, концентрируем энергию за солнечным сплетением. Выдох,

пускаем энергию по большому кругу, питая тело. Вдох...Водопад обрушившейся

энергии, ворвался затопляя самые отдаленные уголки и делая тело воздушно легким.

Я, в испуге открыл глаза, прерывая медитацию. Мир снова светился тысячью красок

и тянулся ко мне предлагая свою силу, ту самую силу которую раньше приходилось

вытягивать из него по крупицам. Я схватился за голову в страшном подозрении, но

обруча не было. Да, есть о чем подумать. Похоже я получил неожиданный подарок.

Однако краешек неба уже начал сереть, предвещая скорый рассвет.

   Когда первый солнечный луч скользнул по листве, я вышел к стоянке. Промокший

насквозь, без плаща, зато с новым клинком в ножнах и охапкой хвороста в руках.

  

  

  

   НОВОБРАНЕЦ

   1

   Учебный лагерь представлял из себя несколько длинных, одноэтажных, каменных

казарм, расположившихся вокруг просторного плаца и отдельно стоявшее двухэтажное

здание офицерского состава. Все это безобразие окружала высокая крепостная стена

с обязательными угловыми башнями и приткнувшимися под ее сенью, многочисленными

хозяйственными постройками. Судя по тому, как вытянулись, отдавая салют,

стражники у открытых ворот и по скорости с какой появился дежурный офицер с

докладом, Таурон здесь был большой птицей. Он прошел с офицером в дом, остальные

таны исчезли по своим делам, а я остался торчать посреди плаца, в окружении

брошенных на мое попечение лошадей, не зная, что мне теперь с ними делать. Слава

богам, ожидание оказалось недолгим, скоро появился сержант с парой солдат, отдал

им указание позаботиться о лошадях и уставился на меня, явно соображая, что же

со мной делать. Наконец он принял решение и махнул мне рукой приказывая

следовать за ним. Мы пересекли плац, зашли в одну из казарм и повернув направо

попали в длинное, гулкое помещение, заставленное рядами двухъярусных коек с

прикроватными тумбами и табуретками, расставленными в ногах, вдоль проходов.

   Жить будешь здесь, пока не прибудут другие новобранцы. Занимай любую койку.

Белье получишь у каптенармуса, скажешь, что прислал сержант Шелик. Да. И пусть

сразу подберет тебе форму, свое барахло сдашь ему на хранение, меч тоже. Меч

новобранцу не положен. Потом явишься на кухню, найдешь старшего по наряду и

скажешь что поступаешь в его распоряжение. Вопросы есть? Не слышу!

   Нет.

   В армии нет ответа нет, есть никак нет СЭР, так точно СЭР, есть СЭР. - Голос

сержанта набирал силу с каждым словом, шквалом проносясь по пустому помещению. -

Ты меня понял солдат?

   Так точно сэр! - Я заорал в ответ, стараясь как можно точнее повторить его

рев.

   И отныне для тебя все что движется, шевелится и дышит, называется СЭР,

включая детей, собак и лошадей! Ты понял меня, новобранец?

   Так точно сэр! - Я подтянулся изображая строевую стойку.

   Выполнять!

   Есть сэр!

   Я развернулся и потопал разыскивать этого мифического каптенармуса, или как

там его?

   Интересно, почему куда бы я ни попал меня первым делом стараются запихать на

кухню? Откормить что ли пытаются?

   Следующие три дня пролетели незаметно. Все занимались своими делами. Моим

делом была гора картошки, которую необходимо было чистить до обеда и еще большая

гора грязной посуды, которую требовалось мыть после обеда. Правда не в одиночку,

а вместе с другими назначенными в наряд. Только это меня и останавливало от

бегства. Если другие считают подобное положение в порядке вещей, может так оно и

должно быть?

   На третий день к вечеру в ворота въехал запыленный гонец, спешился у штабного

здания и вбежал внутрь. Вскоре туда были вызваны все командиры и закрутилась

суета, продолжавшаяся до следующего утра. Все завершилось всеобщим построением в

полной боевой выкладке. Таурон выступил с кратким напутственным словом и рота,

бодрым, походным шагом начала вытягиваться в открытые ворота. Последними

прогрохотали через ворота телеги обоза и наступила тишина. В лагере осталась

одна терция ветеранов, комендант, который сразу исчез в направлении города,

хозслужба и я.

   Жизнь изменилась к лучшему. Гора нечищеной картошки и немытой посуды

значительно уменьшилась и, хотя я теперь трудился над ней в одиночку, у меня

появилось свободное время. Я начал появляться на тренировочном поле, с интересом

наблюдая за тренировками солдат. Должен сказать, тренировочные бои производили

впечатление, оставшиеся ветераны знали свое дело. Для меня, никогда не имевшего

дел с противником вооруженным щитом, огромный интерес представляли,

демонстрируемые опытными вояками, приемы нападения и защиты. Согласитесь, сложно

подступиться к противнику, большая часть которого прячется за большим,

прямоугольным щитом. И некоторые подсмотренные приемы были просто находкой в

этом плане. Сержант Шелик, тоже оставшийся в лагере, хмыкал видя меня на краю

поля, но не прогонял.

   А вечером все отправились в город, расслабиться. Меня, естественно, с собой

не взяли, оставив в компании пары часовых. Я побродил по опустевшему лагерю,

быстро заскучал и решил тоже посмотреть на город. Незаметно перебраться через

стену, в сгущающихся сумерках, оказалось детской забавой. Вообще, как оказалось,

я обладаю столь разнообразными навыками и полезными умениями, что частенько

задумываюсь, кем же я был в той своей забытой жизни? Через городскую стену я

просочился так же легко и отправился бродить по темным, узким улочкам. Это был

первый город в моей жизни и должен сказать, он не произвел особо приятного

впечатления. Узкие, кривые улочки, карабкающиеся вверх по холму. Вонь бьющая в

нос из сточных канав, крики и гогот, доносящиеся из встречных кабаков. Слишком

много домов и людей собранных в одном месте. Я к такому не привык. Желания зайти

в одну из таверн и напиться я в себе не обнаружил, поэтому, побродив немного, я

поспешил ретироваться. Вечер был чудесен, спать не хотелось совершенно (в

последнее время мне вообще хватало двух часов сна, чтобы полностью

восстановиться) и я отправился на тренировочное поле.

   Выбрал два учебных, деревянных меча из, сложенной возле манекенов, кучки и

вышел в центр площадки. Постоял расслабляясь, вспоминая. Наверное, существует

множество способов входить в то особое состояние, когда все твои реакции и

чувства обостряются до максимума, когда ты начинаешь видеть то что обычно

остается сокрытым от человека. Но всегда этому предшествуют долгие годы занятий

и самосовершенствования. В один прекрасный момент ученик переходит на новый

уровень сознания и старый, хорошо знакомый мир открывается перед ним новыми

неизвестными гранями, позволяя свершать то, о чем раньше ты не мог и помыслить,

в самых смелых своих мечтах. Во второй раз найти это состояние уже значительно

легче, потому что ты уже знаешь -- ты это можешь. Потом учитель, если он у тебя

есть, подскажет, что еще проще входить в транс если найдешь свой код. Слово,

образ, музыкальную фразу, индивидуальную для каждого и связанную с его первым

скачком.

   Моя кодовая фраза очень простая - опасность! и границы окружающего мира,

скачком раздвинулись в стороны, открывая свои скрытые течения. Я стоял и

вспоминал ночь проведенную у гробницы. Память нашего тела почти совершенна и,

если ему не мешать, оно способно вспомнить многое. Я полностью расслабился и

позволил телу действовать. Взметнулись над головой мечи, приветствуя

неизвестного противника и я медленно закружился, повторяя подсмотренную у

гробницы, пляску смерти. Временами тело почти замирало, не зная как заполнить

забытые места и тогда, что бы заполнить возникающие паузы, я вставлял, что-то

свое. Иногда получалось достаточно удачно, иногда переход явно не вязался с

последующим и тогда я откладывал это место на будущее, переходя к следующему,

спеша вспомнить. И когда небо на востоке посерело, возвещая скорый рассвет, я с

сожалением остановился. Пора было возвращаться в казарму.

   Перелезая через стену я краем глаза ухватил мимолетное шевеление у угловой

башни, на мгновенье на фоне начинающего светлеть неба обрисовался высокий силуэт

и тут же пропал.

  

  

   Из письма коменданта Морана к Предводителю:

   ...Что касается вашего протеже, то я взял на себя смелость отменить ваше

решение по посылке его с ротой Таурона. Он совершенно не обучен воинскому делу,

а один единственный солдат не понимающий отданных команд, может стать причиной

проигранного сражения....

   2

   Еще несколько дней я наслаждался относительной свободой, но всему хорошему

приходит конец и когда с дозорной башни прозвучал предупреждающий сигнал, я

только вздохнул и присоединился к другим, собравшимся у ворот. Вскоре на дороге

показалась колонна, предводительствуемая сержантом, направляющаяся к лагерю.

Шеренга за шеренгой, по трое, они проходили мимо меня в ворота. Молодые парни,

такие разные и в то же время такие схожие, напряжением написанным на лицах,

любопытством горящим в глазах, старательно печатающие шаг. Всего около ста

человек. Промаршировали по плацу к зданию штаба и остановились, ровняя ряды, под

лающие команды сержанта. Словно в пику ему, прозвучал негромкий голос Шелика:

   Становись!

   И в тоже мгновенье, окружающие меня, ветераны сорвались с места, бегом

пересекая плац и застыли напротив новобранцев ровными, как по линейке рядами. Я,

не желая портить эффект, явно давно отшлифованного маневра, я рванул следом за

остальными и успел пристроиться в конец строя, почти одновременно с остальными.

   Смирно!

   Из дверей штаба показалась, внушающая уважение своими габаритами, фигура

коменданта. Он сделал несколько шагов нам навстречу и остановился лицом к строю

новобранцев.

   Господа! Все вы прибыли сюда с одной целью - стать солдатами. И мы беремся

сделать из вас лучших солдат в мире. От вас потребуется одно - безусловное

повиновение и прилежание. Будет сложно, очень трудно становиться настоящим

бойцом, но я верю что многие из вас преодолеют ожидающие вас сложности. А те кто

почувствует, что слаб, пусть помнят, что пока не окончено обучение, ворота

всегда открыты. И что бы выйти за них, вам достаточно поставить в известность о

своем решении своего командира. - Он нахмурившись осмотрел ряды словно ожидая,

что кто-то немедленно кинется к выходу и продолжил. - Атанг Моран. Я комендант

этого лагеря и буду руководить вашим обучением. Если будут возникать вопросы,

которые не смогут решить ваши непосредственные командиры, разрешаю обращаться ко

мне. А пока добро пожаловать в Ларад.

   Он вскинул сжатый кулак салютуя, ветераны единым движением вскинули руки,

салютуя в ответ. Новобранцы неуклюже повторили их движение. Комендант кивнул

Шелику, разрешая действовать и четко развернувшись, удалился.

   Вольно! Разойдись!

   Строй рассыпался, ветераны разбрелись по своим делам, новобранцы загомонили и

неуверенно попытались последовать примеру. Тут же подал голос их сержант.

   Смирно! Отставить разговоры в строю! Вам команды не было!

   Шелик, с еще одним сержантом, подошел к нему и они втроем двинулись вдоль

строя. Отсчитали десять рядов.

   Десять шагов вправо!

   Еще десять рядов.

   Пять шагов вправо!

   Пересчитали оставшихся, получилось девять рядов с хвостиком. Шелик обернулся,

отыскал меня глазами и махнул рукой указывая на строй:

   Становись!

   Я подбежал и занял указанное место, не обращая внимания на удивленные взгляды

новобранцев. Шелик обернулся к сержантам.

   Ну что, Рой, кинем на пальцах или разыграем в кости?

   Сержант приведший новобранцев рассмеялся:

    Да ладно тебе, Шелик, берем как всегда. - Он подошел к первой команде и увел

их в дальний конец плаца.

   Ну тогда, Тибул, забирай вторую терцию, а я беру этих. - Шелик оглядел строй

и рявкнул:

   Налево! Шагом марш! Веселей, что вы шевелитесь как коровы беременные?

Раз-два, раз-два, левой, левой!

   Я, неожиданно оказавшийся в первом ряду, затопал в указанном направлении.

Отведя нас подальше от остальных, он скомандовал:

   На месте, стой! Раз-два! Направо! Для тех кто меня еще не знает, меня зовут

Шелик. Для вас сержант Шелик. Начиная с этого момента и до конца обучения, я для

вас и папа и мама и господь бог в одном лице. Вот только мои задачи несколько

отличаются от тех о которых говорил комендант. Моя задача - максимально быстро

выбить из вас всю гражданскую дурь и избавиться от лишних людей. Зачем нам

тратить силы и средства на тех, кто в силу своей мягкотелости, никогда не сможет

стать нормальным солдатом? А таких, среди вас, большинство! Поэтому я буду

гонять вас до тех пор пока все слабаки сами не уйдут. А из оставшихся и буду

делать солдат! Вы поняли меня? Не слышу ответа!

   Мы нестройно взревели:

   Да, сэр!

   Он сморщился, как от недозрелого яблока:

   Это что за базарный гомон? Солдат должен отвечать быстро, четко и громко!

Повторить!

   Да, сэр!

   Повторить!

   Да, СЭР!!! - Наши шеи покраснели от натуги.

   Ладно, на первый раз сойдет. Теперь познакомьтесь с капралом Бутом. - Шелик

махнул рукой и, словно из ниоткуда, рядом с ним возник худой, жилистый капрал,

пожирающий нас хищным взглядом. - Капрал является моим помощником, а для вас,

вторым, после господа бога. Капрал Бут, отведет вас на склад, где все вы

получите обмундирование и сдадите на хранение свое барахло. Туан!

   Я, сэр!

   Возьмешь первых троих переодевшихся, получишь двадцать девять комплектов

постельного белья и отнесешь в казарму. Наш угол дальний правый. Доложишь

капралу Буту.

   Есть, сэр!

   Так начался первый день моей службы.

  

   3

  

   Подъем!!!

   Мощный рев капрала врывается в сладкие утренние сны, скидывая с теплых

кроватей. Я прыгаю со своего второго яруса и едва успеваю извернуться, что бы не

попасть на спину Споку, койка которого расположена под моей. Быстро натягиваю

штаны и сапоги и вылетаю из казармы, спеша занять свое место в строю. Сержант

уже стоит на плацу, нетерпеливо постукивая стеком по начищенному сапогу. Наконец

самые неповоротливые занимают свои места.

   Медленно! Беременная улитка быстрее шевелится! Капрал после зарядки

потренируешь с ними подъем. Я не намерен каждое утро торчать здесь словно хрен

на грядке, дожидаясь пока они соизволят донести сюда свои драгоценные задницы.

Бегом марш!

   Такое начало нового дня становится уже традицией и поэтому никого особо не

удивляет, мы дружно, ровняя на ходу ряды, устремляемся вслед за капралом на

утреннюю пробежку.

   После завтрака на тренировочное поле где нас дожидается куча деревянных мечей

и тяжелых щитов.

   Разбиться на пары! Первый учебный комплекс. И раз, два, три, четыре!

   Нас двадцать девять, поэтому кто-то один всегда остается без пары. С ним

работает капрал Сенджер, ведущий занятия. Сегодня я работаю с Тинком, высоким,

деревенским увальнем. Сын кузнеца, он получил по наследству от своего папаши

немалую силу и неплохой глазомер, но, пока, у него отсутствуют необходимые

гибкость и подвижность. Я, про себя, вздыхаю и намеренно замедляю скорость

движений, подстраиваясь под партнера.

   Должен сказать, пока, мне здесь нравится. Нас учат многим полезным вещам. Бою

с мечом и щитом, который значительно отличается от фехтования. Владению

коротким, трехметровым копьем, с широким наконечником и утяжелением на тупом

конце для улучшения баланса. Мне, знакомому с шестами, это оружие сразу

понравилось - широчайшие возможности для одиночного боя. Но нас учили, в первую

очередь, бою в строю. А здесь я был таким же новичком, как и все остальные.

   Деция - десяток возглавляемый капралом.

   Терция - три деции, возглавляется сержантом, иногда, при выполнении

контракта, молодым таном, для получения необходимого боевого опыта командования.

   Квадра - Четыре терции, при выполнении контракта, всегда возглавляется таном.

Квадра может являться вполне самостоятельным боевым подразделением. В бою

позволяет несколько типов построения, типа линия, клин, каре каждую сторону

которого составляет терция.

   И наконец рота - пять квадр, плюс отдельная квадра лучников, плюс

полуэскадрон конной разведки.

   Это нам вдалбливали в голову на практике, бесконечными часами строевых

занятий.

   Отставить! - Кто-то из ребят, как видно, пропустил удар и разозлившись, пошел

теснить напарника, позабыв о комплексе. - Отставить! - К ним подлетел бдительный

капрал.

   Ты что Спок, возомнил себя бойцом? - Спок, младший сын мелкопоместного

дворянина из соседнего королевства, смотрел на остальных свысока, уверенный в

собственном превосходстве и всегда старался занять ведущее положение, почему и

не пользовался особой популярностью. - А ну иди сюда, посмотрим какой ты великий

и непобедимый.

   Все поспешно раздались в стороны, освобождая место и готовясь к неожиданному

развлечению. Я отвернулся, наблюдая за соседним полем, на котором первая терция

атаковала копьями строй соломенных чучел. За спиной раздался стук деревянных

мечей, потом вскрик и дружный гогот новобранцев, радующихся чужому унижению.

Топот (похоже капрал гоняет зарвавшегося Спока по всему полю), удары, вскрик,

гогот. И так в течение нескольких минут, повторяясь с завидной регулярностью.

Вдруг наступившая тишина меня слегка насторожила.

   А тебе солдат, кажется наши занятия совершенно неинтересны, я к тебе

обращаюсь Туан! - Взревел капрал стоящий у меня за спиной. Я поспешил

повернуться:

   Никак нет, сэр!

   А почему же ты тогда демонстрируешь нам всем свою задницу? Может тоже

считаешь себя мастером? А ну иди сюда!

   Толпа выжидательно притихла. Так уж получилось, что поскольку я оказался

здесь раньше остальных и знал немного больше, то с первых дней все привыкли

обращаться ко мне с разными вопросами и считали за старшего. Поэтому они просто

не знали как реагировать на мой предстоящий, неминуемый позор. Я улыбнулся,

отсалютовал мечом, прикрылся щитом и шагнул навстречу капралу. Он, несколько

удивленный моим спокойствием, отсалютовал в ответ и начал бой. Вообще-то, при

бое в строю, бойцу приходится значительно больше работать щитом чем мечом. Удар

верхним, окованным краем щита в горло или лицо противника, удар массивным

умбоном в грудь, или удар нижним краем щита по незащищенным голеням - вот

основное оружие пехотинца в бою. А меч используется, в основном для добивания

противника и только колющими ударами, ведь любая попытка нанести рубящий удар,

заставляет тебя отвести в сторону щит, то есть оставляет без защиты. И отбивать

удары мечом крайне рискованно, потому что против тебя стоит не один боец, а

строй и пока ты отбиваешь удар одного, другой вполне способен отрубить тебе

руку. Поединок это нечто совсем иное. Нас как новобранцев, готовили прежде всего

для боя в строю, ну и на всякий случай, совсем немного одиночному бою. Всего

один учебный комплекс, включающий в себя полтора десятка атакующих связок и

столько же защитных комбинаций. Именно с него он и начал. Я легко отразил удары

и следуя тому же комплексу, в свою очередь атаковал. Так мы и продолжали, ни на

йоту не отступая от разученных новобранцами приемов, обмениваться ударами, четко

соблюдая ритм и дистанцию. Капрал хмыкнул:

   Ну хоть один усвоил мои уроки. Но очень уж медленно, парень, если ты так

будешь двигаться на поле боя, тебя прихлопнут через минуту!

   Я кивнул, принимая замечание и слегка прибавил, потом еще немного и

еще...Капрал покраснел и начал слегка задыхаться, теперь он уже не насмешничал,

все его силы уходили на то, что бы удержать взятый мной темп. Наконец он не

выдержал и нанеся удар сверху, который я отразил щитом, тут же попытался достать

открывшееся колено, этого в комплексе не было. Я отразил удар мечом и тут же

атаковал в плечо. Ему пришлось наглухо закрыться щитом и отступить на шаг назад.

Теперь бой пошел по новым правилам, капрал уже нападал всерьез, озабоченный

возможной потерей лица. Я защищался, изредка позволяя себе контратаковать. В мои

планы вовсе не входило побеждать, чересчур выделяющийся в коллективе, становится

мишенью для зависти однокашников и возможной ненависти преподавателей, поэтому

меня вполне устраивала ничья.

   Вдруг капрал резко отступил назад и салютовал мечом, в знак окончания

схватки. Я, с облегчением салютовал в ответ.

   Молодец, Туан! Совсем неплохо для новобранца, еще немного потренируешься и

будешь драться, как настоящий солдат. - И сразу, без перехода к остальным,

толпящимся вокруг меня, с поздравлениями:

   А вы что столпились? Сигнала на обед не слышите что ли? Шевелите своими

задницами! В колонну по три становись!

   Всю дорогу до казармы капрал Сенджер шел возле нашего строя и задумчиво

молчал, отделываясь от смешков Бута короткими репликами. А когда нас распустили

готовиться к обеду, он остановил меня положив руку на плечо и тихо спросил:

   Скажи-ка парень, а ведь ты мог меня там уделать, а?

   Никак нет, сэр! - Я глянул ему в глаза, честным взглядом и тихо добавил. - По

должности не положено, сэр!

   Он рассмеялся, хлопнул меня по плечу и ушел.

   Ночью, дождавшись пока уставшие за день курсанты провалятся в свои теплые

сны, я выскользнул обратно на тренировочное поле. Почти каждую ночь я пару часов

проводил здесь. За прошедший месяц мне удалось восстановить все что возможно из

пляски смерти, во всяком случае достаточно, чтобы уловить дух этого стиля и

понять, что он мне не очень-то подходит. Двуручный стиль боя он основывался на

использовании инерции движения мечей, то есть их приходилось постоянно вращать

поддерживая постоянную скорость и пуская, в нужный момент, накопленную энергию

удара, по нужным траекториям. Дьявольски сильный стиль, особенно эффективный при

бое в одиночку со многими противниками. Но требующий таких затрат энергии, что

все мое естество восставало при мысли о подобном, безумно-щедром

расточительстве. Зато мне очень понравился другой из восстановленных отрывков.

Здесь, в основном приходилось действовать одним мечом, второй при этом

прокладывался вдоль предплечья левой руки и использовался скорее как щит, лишь

изредка применяясь в атаках на короткой дистанции. С таким же успехом вместо

него можно взять кинжал, или даже малый щит. В общем универсальный стиль, с

четко выверенными экономными движениями. Поэтому взяв за основу гениальную

непредсказуемость перемещений первого, я добавил к нему элегантную чистоту

второго и попытался слить их воедино, создавая новый стиль - свой стиль.

  

  

4

  

   Незаметно пролетело лето. Слова сержанта Шелика оправдались на полную

катушку. Из первоначального набора отсеялось больше трети новобранцев и из

оставшихся едва удалось сформировать две, почти полноценные терции. В нашем

расписании появились учебные марш-броски, маневры и бои. Для повышения интереса,

проигравшая терция выделяет людей для несения наряда по кухне.

   Сегодня мы под стеной нашего лагеря. Проклятая стена. С самого утра мы, по

очереди с первой терцией, пытаемся вскарабкаться на нее при помощи штурмовых

лестниц, а десяток издевающихся ветеранов шутя обороняются сидя наверху.

Стреляют в нас тупыми стрелами, без наконечников, кидают связками соломы, вместо

камней и льют ведрами холодную воду. Если кому-то все же удается добраться до

верха стены, его аккуратно приканчивают тупыми копьями. Это называется учебный

штурм крепостной стены.

   Подошел комендант, посмотрел улыбаясь, как мы корячимся пытаясь прислонить к

стене лестницу, которую один из ветеранов наверху все время отталкивает

рогатиной и...

   Сержант Шелик, капрал Бут вы убиты.

   Сержант с капралом, до этого стоявшие в сторонке и подбадривающие нас

криками, с недоумением переглянулись и поспешно растянулись на земле выполняя

вводную. Мы все на мгновение замерли в растерянности, лишившись обоих командиров

сразу. Плюхнулась очередная вязанка соломы, едва не задев плечо и я опомнившись

заорал:

   Отходить! Отходить на перегруппировку!

   Толпа с облегчением рванула от стены, волоча за собой осадные лестницы.

Отойдя за пределы выстрела я остановился и подал команду:

   На месте стой! В две шеренги становись! Да бросьте вы пока эти чертовы

лестницы!

   А что это ты тут раскомандовался? - Это подал голос опомнившийся Спок, как

обычно пытающийся занять положение лидера. Обычно я смотрю на это сквозь пальцы,

но не сегодня. Я подошел к нему вплотную и тихо так, ласково, спросил, глядя

прямо в глаза:

   Ты что-то сказал солдат?

   Очевидно мой взгляд ему очень не понравился, потому что он внезапно побледнел

и попятился. Тогда я по-прежнему негромко скомандовал:

   Встань в строй, или ты свое место забыл? Всем остальным привести себя в

порядок!

   Он кинулся к остальным, уже выстроившимся в две шеренги. Я быстро пересчитал

оставшихся. Девятнадцать человек, считая меня, остальные валяются под стеной,

изображая трупы. Поскольку наша атака считается незаконченной, оживать они пока

не собираются. Вдалеке толпились новобранцы первой терции внимательно наблюдая

за нашими действиями и ожидая своей очереди. Я обернулся к стене на которой

пересмеивались ветераны. Ясно одно, штурмовать ее так, как мы делали до сих пор,

при подобной охране, абсолютно бесполезное дело. Эти ветераны и на земле-то нас

побьют, несмотря на двойной перевес, а на стене тем более. Нужен неожиданный

ход. Мой взгляд упал на длинные лестницы брошенные на землю и решение пришло.

Придется мне сыграть роль ключевой фигуры.

   Терция, слушай мою команду! - Оказывается изобразить командный голос совсем

не так уж просто, однако все подтянулись демонстрируя полное внимание. - Я думаю

все уже поняли что взять эту стену так, как мы действовали до сих пор, не

удастся. Поэтому будем действовать по новому плану. Тинк, Сабен, Хокс и Девлин

ко мне. Остальные, первая шеренга шаг вперед, первая штурмовая лестница ваша.

Старший Спок. - Он вздрогнул от неожиданности, взглянул на меня с изумлением и

поспешно переместился в начало ряда. - Вторая шеренга, старший Лис, берете

вторую лестницу. Выдвигаетесь по Моей команде, прислоняете лестницы к стене на

расстоянии десяти шагов друг от друга и изображаете бурную деятельность, ваша

задача - отвлечь на себя как можно больше людей врага. Моя деция атакует следом

за вами, в нужный момент, дальше сами сообразите что делать. На рубеж, шагом

марш! Они дружно подхватили две лестницы и затопали в направлении стены,

остановились от нее в тридцати шагах и замерли в ожидании команды, прикрываясь

щитами от стрел защитников.

   Так, теперь с вами разберемся. - В свою команду я выбрал самых дюжих парней и

не без умысла. Я подошел к оставшейся лестнице и ухватился за тонкий край

который полегче. - Вы, все вчетвером, хватаетесь за другой край лестницы,

выходим на рубеж атаки, ждем, потом по моей команде, бегом движемся к стене и

запомните это хорошенько, вы ни в коем образе не останавливаетесь. Вы

продолжаете бежать и толкать лестницу до тех пор пока я не окажусь наверху.

Тогда и только тогда, вы аккуратненько ставите лестницу и быстренько лезете за

мной следом. Да и еще одно, помните совсем не обязательно драться со всеми

ветеранами, главное схватить флаг. Поэтому если увидите хоть малейшую

возможность бросайте все на фиг и бегите к флагу. Вопросы есть, вопросов нет!

Шагом марш, а то ребята уже заждались.

   По глазам было видно, что вопросов у них куча, тем не менее, они подхватили

свой конец лестницы и бодро зашагали за мной следом. Мы подошли к остальным,

действительно уже проявляющим нетерпение.

   Ну ребята, давайте покажем этим чертовым ветеранам, что и мы на что-то

годимся! Первая, вторая деция, в атаку!

   Ребята дружно рванули к стене, с неожиданно проснувшимся энтузиазмом, с ходу

ткнули лестницы в землю, одним махом привалили их к стене и кое-кто даже полез

наверх. На мгновенье мне даже показалось, что сейчас случится чудо и они

ворвутся на стену даже без моего участия. Но вот опомнились ветераны, вниз

полетели вязанки, защелкали луки, даже те кто, до сих пор, стоял поодаль,

теперь, пораженные проявленной нами прытью, подтянулись к лестницам. Именно

этого момента я и ждал:

   Ну, ребятки, главное помните не останавливаться! - Я отшвырнул щит, встал

впереди лестницы, ухватившись за выступающие ноги и упираясь спиной в

перекладину. - Бегом, марш!!!

   Мы рванули с места и легкой рысцой затрусили к стене, постепенно набирая ход.

За два шага до стены я подпрыгнул вверх, одновременно выкидывая тело вперед,

параллельно земле. Мои пятки впечатались в стену, одновременно в спину врезалась

перекладина, грозя вырваться из рук, ребята сзади даванули от души, выполняя мой

приказ, я крякнул от усилия и мелко перебирая ногами побежал по стене вверх. Чем

выше я поднимался, тем легче становилось бежать и вот меня буквально взметнуло

над краем стены, меж двух зубцов мелькнула изумленная рожа защитника и я, сходу,

врезал ему в грудь обоими ногами отбрасывая с прохода. Влетел за ним следом сам

и выхватил меч. Меня заметили, сразу четверо, отбросив луки, бросились ко мне и

следующую минуту я крутился словно юла отражая и нанося удары, не подпуская их к

лестнице. Могу поклясться что за это время, как минимум трижды мои удары

достигали цели но ветераны их попросту игнорировали, в общем нечестная игра. И

тогда, дождавшись своего первого солдата, который наконец-то вывалился из

бойницы и включился в бой, я просто прорвал их оборону, в два прыжка оказался

возле знамени и не останавливаясь, просто перерубил древко, сбрасывая его вниз.

Хорошо что я не остановился, потому что в следующее мгновенье я едва увернулся

от летящего на меня вы пучив глаза ветерана. А снизу уже доносились ликующие

вопли и подброшенные в восторге шлемы взлетали выше стены.

   В этот день в наряде по кухне стояли ветераны.

  

5

  

   Бой в шеренгах и каре, бой в ограниченном пространстве, на улицах, в зданиях,

в конюшнях, на лестницах, в коридорах. Бой на пересеченной местности, не

позволяющей держать строй, в лесу, среди скал. Грамотная организация службы в

гарнизоне и в чистом поле, на марше. Караул и боевое охранение, разведка. И

наконец, грамотное отступление.

   Помните! Мы лучшие солдаты в мире и мы никогда не сдаемся в плен. Честь наших

командиров-танов не позволяет. - Шелик вдалбливает нам в голову очередную

истину. - Но, вот грамотное отступление перед лицом превосходящего противника, с

максимальным нанесением ему урона, это совсем другое дело. И если вы не хотите

остаться лежать, где-нибудь, героическим трупом, то должны выучиться этому

искусству.

   Уже наступила глубокая осень. Мы в многодневном рейде по земле противника.

После сложного дневного перехода, под моросящим дождем, по колено в грязи,

попадаем в хорошо подготовленную засаду (на прошлой неделе мы организовали точно

такую же) и теперь, сомкнув щиты, заняв круговую оборону, прогрызаемся через

объединенные силы ветеранов и первой терции в выбранном сержантом направлении.

Там есть небольшая высотка, с группой камней на вершине и если удастся занять

ее, то можно с грехом пополам отбиваться. Нападающие не слишком усердствуют,

скорее изображая атаку, чем нападая всерьез. Но все равно каждый шаг дается с

трудом. Все мы измотаны многодневными маневрами и давно мечтаем вернуться в

сухие, теплые казармы, хотя бы для того, что бы скинуть с себя размокшую и

потому отчаянно воняющую броню.

   Строй, держать строй! Плотнее сомкнуть щиты! - Да строй великое дело. Здесь

каждый защищает каждого и поэтому, даже средненький новобранец, способен,

некоторое время, сопротивляться ветерану. Но в тоже время бой в строю имеет

множество ограничений. Моя собственная подвижность резко ограничена. Я не могу

уйти от удара влево вправо, как в поединке, там щиты моих соратников. Я не могу

присесть пропуская над собой удар, ведь в этом случае он придется в стоящего за

мной, не готового к этому. Все что я могу это держать строй и ожесточенно

орудовать щитом и копьем. И еще, я убедился, что достать противника находящегося

прямо напротив тебя, крайне сложно, зато солдаты справа и слева твоя законная

добыча, как, впрочем, и я для них. Вот и получается, что я бью противников своих

соратников, как только они открываются в атаке и надеюсь, что мои соратники

ответят мне тем же.

   Атанг Моран, внимательно наблюдающий за сражением со стороны, вдруг подает

голос:

   Ну, что вы с ними возитесь? Кончайте быстрее и пойдем отдыхать! - И терции,

подхлестнутые словами коменданта, накидываются на нас зажав словно между молотом

и наковальней. За считанные секунды из нашего строя выбивают шестерых солдат. Я

в полном недоумении, в прошлый раз, когда в засаде сидели мы, нам специально

объяснили, что особо наваливаться не стоит, новобранцы должны поверить, что из

окружения можно вырваться. А теперь, он вдруг, отдает прямо противоположный

приказ нашим противникам. Я оглянулся на мгновенье и поймал растерянный взгляд

нашего сержанта, он тоже не ожидал подобного, значит все правила отменяются. Я

отбил удар копья нацеленный мне в голову и нанес в ответ три молниеносных удара,

впервые работая в полную силу. Два противника опустились на колени, оглушенные,

третий успел прикрыться щитом, но вынужден был отступить на шаг. Наконечники

наших копий обмотаны толстым слоем войлока, что бы избежать ранений, но удар все

равно получается весьма ощутимый. Прежде чем мой противник успел восстановить

равновесие, я описал концом копья полукруг, подсекая его ноги и в высшей точке

траектории успел ткнуть и солдата стоящего позади него. Еще двое упали. А потом

я просто дрался, я успел свалить еще троих, прежде, чем наш строй окончательно

рассыпался и прозвучала команда:

   Рота, стой! Всем спасибо! Сержант, командуйте возвращение.

   С этими словами Атанг Моран отвернулся и спокойно удалился. Я наклоняюсь и

помогаю подняться капралу, которого только что пытался вбить в землю по уши. Он

охает и хватается за ушибленные ребра:

   Ну ты парень здоров подраться, чем это ты меня так?

   Вашим собственным щитом, Сэр!

   И мы ржем, как старые добрые друзья, скидывая с себя накопившееся напряжение.

  

6

   На излете осени вдруг выдалось несколько на удивление теплых деньков. И, как

видно, не только мы радовались теплому солнышку, потому что Атанг вдруг решил

лично провести с нами несколько занятий по владению мечом.

   Мы, все оставшиеся, разбившись на пары, отрабатывали усвоенные приемы.

Сержант вызывал нас по одному на утоптанный пятачок, где расположился комендант,

представлял, вручал настоящий меч, вместо привычной деревяшки и комендант

проверял, чему же нас научили прошедшие полгода. Некоторых он останавливал уже

после нескольких взмахов, давал пару советов и отпускал. С другими наоборот,

возился, бывало даже показывал новые приемы. В общем все это занимало много

времени и до меня очередь дошла только на третий день.

   Атанг Моран, разрешите вам рекомендовать новобранца Туана. Он обещает стать

хорошим бойцом, уже сейчас немногим уступает капралу Сенджеку.

   В карих глазах Атанга мелькнула усмешка, в ответ на столь высокопарное

представление сержанта Шелика.

   Ну что ж, дай ему меч, посмотрим в чем же он, все-таки, уступает капралу.

   Сержант протянул мне меч, черт до чего же все-таки приятно снова ощутить в

своей руке кожаную потертую рукоятку, после неуклюжей деревяшки. Он становится

напротив меня, теперь он серьезен и собран. Я едва не пропустил движение с

которым его меч покидает ножны и устремляется к моему горлу. Тело реагирует

раньше мозга и длинным, волнообразным движением уходит в сторону, выводя меня

из-под удара. Опасность!. Боевой транс обостряет все реакции до предела и

следующий удар я уже вижу, мой меч взметнулся вверх успевая блокировать новый

выпад. Долгие мгновенья, растянувшиеся в минуты мы стоим на одном месте,

обмениваясь ударами. Вот когда пригодились долгие часы ночных занятий над

наследством мертвеца. Похоже он вложил в меня все знания танов. И пусть я далеко

не столь совершенно владею этими знаниями как Атанг, но я столь же быстр как он

и даже более гибок и подвижен. А остальное дело тренировок, решаю я и пробую

прием из наработанного арсенала. Мир снова оживает, теряя многоцветье. Мы

несколько мгновений стоим неподвижно. Мой меч застыл на половине замаха, его меч

упирается мне в грудь, напротив сердца. Наконец он опускает меч и искренне

улыбается:

   Совсем неплохо для новобранца! Несколько неорганизованно, но это вполне

исправимо. А, вообще-то, тренироваться надо с собственным мечом, иначе рука

привыкает к неправильному балансу... Ладно, с остальными закончим завтра.

   Он салютовал мечом, дождался ответного салюта и четко повернувшись через

плечо, зашагал к лагерю.

   Ну что застыл парень, парень? Марш в строй! - Это Шелик навис над моим

плечом. Он ничего не понял из произошедшего. Для него вся схватка, уложившаяся в

считанные секунды, началась и завершилась моим полным провалом, как оно и должно

быть. Я так не считал.

   Есть, сэр!...

   На следующий день, закончив инспекцию, комендант распорядился выдать нам

настоящие мечи. А вечером сержант сообщил мне еще одну новость, меня перевели в

терцию акконистов.

  

  

   Из письма Атанга Морана к Предводителю:

   ...Кстати, если вы еще помните юношу, которого вы послали в мою роту, то

должен сказать, он оказался весьма шустрым. Я с интересом за ним наблюдаю и

иногда подкидываю некоторые задачи, временами он меня удивляет. Словом я

благодарен вам за доставленное развлечение. К сожалению, хорошего терциария из

него не получится, он, ярко выраженный, одиночный боец и лидер. Необходимость

сражаться в общей серой массе, подчиняясь чужим приказам, явно тяготит его.

Поэтому я перевел его в акконисты, там больше возможностей для одиночки...

  

7

   Акконисты это легко вооруженные бойцы. На поле боя их задача первыми

атаковать противника, завязывая бой, потом отойти, открывая дорогу терциариям и,

в дальнейшем, прикрывать фланги.

   Клееный лук, колчан с тридцатью стрелами, выглядывающий из-за левого плеча,

средний меч и малый круглый шит, значительно расширяющие возможности в одиночной

рукопашной схватке, по сравнению с коротким мечом и тяжелым щитом терциариев,

вот вооружение акконистов. Легкая, кожаная броня, поножи, наручи и железный

шлем, со шпилем, к которому крепится цветной флажок, позволяющий отличать своих

от врагов, в суматохе рукопашной схватки.

   Соответственно, в обучении, основной упор делается на стрельбу из лука и

индивидуальный бой с мечом и щитом.

   Конечно и акконистов учат строю. Например стрельба из трех шереножного строя,

или каре для отражения конной атаки, или, наконец, те же фаланга, для отражения

атаки противника. Но, все-таки, по большей части, им приходится действовать в

рассыпном строю. Сила акконистов в быстроте. Подбежали, обстреляли, попробовали

быстрым ударом крепость строя противника и тут же, скрылись за надвигающимися

рядами терциариев.

   Против хорошо обученной фаланги такой отряд конечно не устоит. Но ослабить,

расстроить ряды, подготавливая атаку тяжелых отрядов, вполне способен. Ну и,

конечно же, вражеские лучники и пращники, это наша законная добыча.

   И еще одна особенность. Для охраны торговых кораблей и караванов, от

разбойников, купцы, конечно же, нанимают именно акконистов. Поэтому их, кроме

всего прочего, обучали еще верховой езде и бою на корабельной палубе.

   В общем очень много своей специфики. Поэтому мой перевод, перед самым концом

обучения, был воспринят с большим недоумением.

   Сдав старое обмундирование каптенармусу, я получил новое и направился ко

второй казарме, где и обнаружил сержанта Вабика, своего нового командира,

развалившимся на скамейке у входа.

   Разрешите доложить, сэр? Новобранец Туан для прохождения дальнейшего обучения

прибыл.

   Ну-ну. - Сухопарый, с маленькими острыми глазками и усами, щеточкой, сержант,

чем-то неуловимо смахивал на суслика. Он ткнул длинным пальцем в дверь казармы.

- Располагайся, через полчетверти явиться ко мне, поговорим, посмотрим что ты за

птица.

   Я отдал честь, проследовал в указанном направлении и остановился,

оглядываясь. Помещение в два раза поменьше, чем у терциариев, рассчитанное на

две полные схолы. Все койки по правому ряду заняты, за исключением одной, в

дальнем углу. Там, на голом матрасе, расположились с картами в руках трое

парней. Туда я и прошагал, провожаемый любопытными взглядами отдыхающих

новобранцев. Подошел, опустил вещи на тумбочку и повернулся к троице. Один из

них, плотно сбитый парень, лучащийся ярко рыжими вихрами и веснушками,

рассыпанными по всему лицу, отложил карты и поднялся мне навстречу.

   Новенький? Ну что ж давай знакомиться. Я - Ярвик, можно просто Вик. Самый

твердый кулак в нашей схоле. - Судя по рукопожатию, так оно и было. - Вот тот,

чернявый красавчик, гроза женских сердец, зовется Гургасар, или просто Гур. Он

лучший меч нашей схолы.

   Гур привстал, протягивая руку. Действительно красавчик, с узкой талией,

широкими плечами и экзотическим, смуглым лицом, украшенным маленьким шрамом,

пересекающим левую бровь, он своими глазами медового цвета разбил, наверное, не

одно девичье сердечко.

   А вот эта белобрысая жердь, которую зовут Телемах, по странному стечению

обстоятельств, является лучшим луком нашей схолы. Хотя его самого можно

использовать вместо стрелы.

   Телемах поднялся, беззлобно ткнул кулаком в бок Вика и протянул мне широкую

ладонь.

   Можно просто Тиль.

   Он действительно оказался высоким и непропорционально худым парнем, зато

длинные руки его, с широкими ладонями, оказались словно свитыми из тугих оленьих

жил.

   Чертовски приятно познакомиться с вами парни. Меня зовут Туан, сокращать

дальше некуда, поэтому зовите меня просто Туан. Я мнил себя главным стратегом

своей терции, за что и был с треском выгнан к вам.

   Вик с Тилем с готовностью заржали, Гул слегка улыбнулся.

   Ладно, с остальными познакомишься потом. Время еще будет. А пока

присоединяйся, надеюсь ты играешь в тонк.

   Да я бы, с превеликим удовольствием, парни, но меня сержант ждет. Хочет

провести воспитательную работу. Так что перебирайтесь на табуретки. Я постелю и

побегу на случку.

   Ну что ж, сержант всегда имеет право первой ночи. Давай торопись парень.

   И они, посмеиваясь, ушли.

   Я быстро заправил кровать, привычно набил рантик, табуреткой и скатанным

ремнем, выставил пирамидкой подушку. Разложил на табуретке броню, сверху

водрузил шлем, поставил в общую стойку лук, подвесил на спинку кровати выданный

щит, полюбовался на проделанную работу и двинулся к выходу.

   Садись. - Вабик указал на скамейку рядом с собой, подождал пока я устроюсь,

тяжко вздохнул и продолжил. - Ума не приложу, что с тобой делать, парень. Я

переговорил с Шеликом и Сенджером. Оба дают тебе самые лестные характеристики.

По их словам выходит, что тебя хоть сейчас ставь капралом. Но, вся беда в том,

что ты совершенно не знаком с нашей спецификой. А времени на обучение не

остается. От Таурона был гонец, он требует подкреплений. Так что совсем скоро мы

выступаем. Это я тебе говорю парень, что бы ты понял в каком дерьме оказался по

милости нашего коменданта. И совсем необязательно повторять мои слова другим.

   Он вопросительно посмотрел на меня, я молча кивнул в ответ.

   Ну, ладно. Теперь слушай сюда внимательно. Завтра я вывожу схолу на полевые

учения. Два дня мы будем гонять все то, чему научились за полгода. Ты должен

смотреть, слушать, делать как все и запоминать. За эти два дня ты должен, как

минимум, вызубрить наизусть все сигналы горниста. И запомни - если к концу

учений, ты будешь, все еще, путаться у остальных под ногами, то, как бы ты ни

был хорош с мечом и луком, я тебя с собой не возьму. Ты меня понял?

   Так точно, сэр! Я буду стараться, сэр!

   Ну, будем надеяться. Ладно, иди отдыхай. И помни, о нашем разговоре молчок!

  

8

   Хмурый денек, на грани зимы и осени. Сплошная облачная пелена нависает над

самыми головами. Кажется, выпусти вверх стрелу и она не вернется, запутавшись в

облаках. Но дождя нет. И это почитается за счастье, ведь сержант, как и обещал,

с самого утра выгнал нас в чистое поле.

   Направление - два часа, роща - противник. Схола, к бою!

   Голос сержанта немедленно дублируется капралом, играющим на горне сигнал. В

отличие от терций, здесь сержант с капралом участия в бою не принимают. Их дело

- следить, во все глаза, за окружающим и подавать команды, или дублировать

команды вышестоящих командиров. Им даже луки не положены.

   Схола, до этого шагавшая по дороге единой колонной, мгновенно перестраивается

в две шеренги. Фронт направлен к указанной роще, дистанция в шеренгах между

бойцами два шага, лук в руке, щит подвешен к рукояти меча. Мое место во второй

шеренге, крайний справа.

   Капрал трубит новый приказ и схола, быстрым шагом, движется вперед. Когда до

рощи остается сто шагов:

   Стой! Три стрелы. Залпом. Це-е-ельсь! Бей!

   Луки послушно гудят, направляя воображаемые стрелы к роще.

   Мечи к бою!

   Лук в саадак, низко висящий на правом бедре, резко потянуть за ремень,

перекинутый через левое плечо и саадак с луком занимают свое место за плечами,

рядом с колчаном, почти не стесняя движений и обеспечивая дополнительную защиту

спины. Щит на левую руку, обнажить меч. Отработанные, до полного автоматизма

действия, занимают у новобранцев считанные секунды. Пытаюсь не отставать, но все

равно обнажаю меч последним.

   Капрал трубит атаку и схола срывается с места. Вторая шеренга на ходу

догоняет первую, заполняя пустующие интервалы. К роще мы подбегаем единой

шеренгой, издаем дикий рев Хродаг! и бросаемся рубить, ни в чем не повинный,

кустарник.

   Горн играет отход. Быстро пятимся назад, прикрываясь щитами и напряженно

ожидая сигнала повторить атаку, на тот случай, если противник не выдержит и

бросится за нами вдогонку, мешая свои ряды.

   Горн снова играет отход. Забрасываем щиты за спину и бегом возвращаемся на

исходную, на ходу формируя колонну по четыре. Сержант с капралом бегут рядом со

строем.

   Наконец звучит команда:

   Схола, стой! Вольно! Всем оправиться!

   Мы, с облегчением, останавливаемся и начинаем поправлять перекрутившиеся

ремни. Меч со щитом занимают свое законное место на левом бедре, саадак

спускается на правое бедро. Все. Мы готовы следовать дальше.

    Сержант прогулялся вдоль строя придирчиво разглядывая нас, недовольно

нахмурился и:

   Направление - одиннадцать часов. Одиноко стоящее дерево - вражеский колдун.

Схола к бою!

   Протрубил горн. Первые две деции срываются с места, с обнаженными мечами,

заходя на указанное дерево с разных сторон. При этом оставляя для нас открытым

сектор обстрела. Остальные рассыпались и защелкали тетивами луков, посылая в

дерево стрелу за стрелой.

   В старых легендах рассказывается о чародеях, одним мановением руки стирающих

в порошок целые армии. Что же, может тогда так и было, а нынешние колдуны могут

накрыть, одним ударом, лишь участок в два-три шага диаметром. И, при этом,

только самые сильные из них могут поддерживать собственную защиту, одновременно

с нападением, но таких единицы. Поэтому общепринятая тактика борьбы с колдунами,

это, при его обнаружении, тут же рассеяться и стрелять изо всех видов оружия,

вынуждая полностью уйти в защиту. Тем временем остальные подбегают к нему

поближе, окружают, упираются копьями, или, если их нет, то щитами в его защитное

поле и давят изо всех сил. До тех пор пока колдун не ослабнет. Обычно десяти

солдатам хватает одной минуты что бы сломать одного колдуна.

   Вообще-то любой приличный отряд, старается заполучить в свои ряды колдуна.

Хотя бы для того, чтобы нейтрализовать колдуна противника. Ведь на поле боя,

вражеский колдун, укрывшийся за спинами своих солдат, вполне способен натворить

делов, своими огненными шарами. Да и в засаде колдуны отменно хороши. Спрячет

отряд так, что только другой колдун найти сможет.

   Поэтому, на поле боя, вражеский колдун всегда цель номер один. Убьешь его и

наш колдун, тут же вспорет вражеский строй, как сырую рыбу, открывая путь к

победе.

   Первые деции наконец добежали до колдуна и остановились упираясь щитами с

четырех сторон, пятерками - первый упирается щитом в дуб, остальные ему в спину

создавая напор.

   Горн трубит отбой.

   Схола! Вольно! Всем оправиться!

   И так целый день, до самого отбоя, с короткими перерывами на обед и ужин.

Вернувшись в казарму, я стянул с себя, пропахшую потом, броню, сапоги, завалился

на койку, прямо поверх одеяла и, пошевелив гудящими ногами, решил, что ночные

тренировки откладываются на неопределенный срок. На соседнюю койку рухнул со

стоном Вик:

   Эй, Туан, новость слышал?

   Какую?

   Тиля назначили главным штандартом. Теперь к нему будут привязывать ротный

флаг и нести впереди всех в сражение! Вот ведь повезло?

   Верхняя койка заскрипела и с нее свесилась лохматая голова Тиля:

   Ох и врезал бы я тебе, да сил слезть нет.

   Во-во, так я же и говорю, что теперь тебя только и будут носить на руках.

   Я улыбнулся дружеской пикировке, сквозь подступающий сон.

   А на следующий день все заново. И по несколько раз.

   К ужину, самые выносливые из нас, едва волочили ноги. Я чувствовал себя лучше

других, но исключительно потому, что активно подпитывался энергией, изо всех

доступных источников.

   Зато после ужина всех построили на плацу. И перед строем появился комендант:

   Новобранцы! Последние два дня заставили вас выложиться полностью, показали

все на что вы теперь способны. И теперь я знаю, что полученные уроки не прошли

для вас даром. Считаю ваше обучение законченным и объявляю завтрашний день днем

отдыха. Рекомендую почистить и подготовить свое снаряжение, потому что,

послезавтра вы выступаете в поход. Все вы заключили с нами договор, обязуясь

отслужить в рядах нашей роты два года, по окончании обучения. Так вот, ваши два

года начинаются с завтрашнего дня. Поздравляю! И разрешаю сегодня вечером

увольнение в город.

   Ответом ему послужил единый ликующий рев новобранцев. Только я не орал. Я

думал о том, что впервые слышу о каком-то там договоре...

  

9

   Сегодня нас подняли за час до рассвета. Так что когда первые лучи солнца

осветили пустынные улицы, еще спящего, города, мы, уже позавтракавшие и

собранные по полной боевой выкладке, шагали в направлении порта. Две терции и

одна схола. Впереди отряда ехал, на жеребце светло-каурой масти, тан, прибывший

вчера в лагерь и принявший над нами командование. Он одет, как и все мы, в

тунику темно синего цвета. Но поверх нее красуется кольчуга, сплетенная из

мелких, железных колец, прикрывающая тело от горла до колен. А длинный плащ, с

вышитым гербом клана, ярко-алого цвета, в отличие от наших, скромных,

коричневых. Непокрытую голову украшает грива золотистых, длинных волос,

схваченных сзади серебряной заколкой, на манер конского хвоста. Юное лицо тана

наполнено сознанием собственной важности. Похоже, мы его первый отряд. Тан

Дориан, так нам его вчера представил комендант. За ним, на бурой лошаденке,

неотлучно следует слуга, везущий посеребренный шлем, с богатым султаном

черно-белых перьев, и зачехленным круглым щитом.

   Таким порядком мы проходим, через начинающий оживать город, к речным

причалам, где грузимся на две, ожидающие нас, барки. Одна терция и половина

схолы на каждую. Командир, со слугой и лошадьми, грузятся не на нашу барку, зато

с нами плывут сразу два сержанта. Звучит команда поднять сходни и барки

отваливают от берега. Экипаж наваливается на весла, выгребая на стремнину и

скоро барка бодро плывет вниз по течению Юрана, неся нас к цели путешествия.

   Первое правило сержанта - солдат не может сидеть без дела. И, давно уже

спевшиеся, Шелик с Вабиком быстро находят для нас таковое. Наличный состав

делится на две смены и сажается на весла, вместо матросов. Оставшиеся без дела

новобранцы, осваивают увлекательное занятие, по надраиванию корабельных палуб. В

общем сержанты делают все, что бы опровергнуть старую солдатскую мудрость,

гласящую: лучше плохо ехать, чем хорошо идти. А освободившиеся матросы,

оккупировали носовую надстройку и развлекаются, отпуская замечания по поводу

того места из которого растут наши руки, не умеющие держаться за весло.

   На ночь корабли пришвартовались, в безлюдном месте, из соображений

скрытности. Все сходят на берег, устраиваясь на ночлег. Сержанты тут же

организуют дежурства. Пять смен по полтора часа. Часовой в лагере и по часовому

на каждом корабле. Конечно мне достается четвертая смена, часы самого сладкого

сна, из которого меня вырывает бесцеремонная тряска.

   Вставай моя радость, кругом враги, твоя очередь их ловить! - Это Вик в своем

обычном амплуа. С трудом заставляю себя выпутаться из теплого плаща и

поднимаюсь. Вик тут же плюхается на нагретое место. Я, с полузакрытыми глазами,

бреду к берегу и, плеснув пару горстей воды в лицо, чтобы смыть остатки сна,

взбираюсь по трапу на корабль. Перед носовой надстройкой мечется высокая тень,

словно продолжение моего ночного кошмара. Это командир разминается с мечом,

пользуясь тихими ночными часами.

   На всякий случай отдаю честь, бочком пробираюсь к борту, где и пристраиваюсь,

наблюдая за захватывающим зрелищем.

   На этот раз тан обнажен до пояса и его угловатое тело, еще не вошедшее в

полную силу, ясно говорит насколько он молод. То же самое и с фехтованием.

Быстрые, отработанные до полного автоматизма движения, четко исполняемые связки.

Клинок сверкает в свете лун и обвивает его тело словно змея. Казалось бы идеал,

но...Он словно куколка бабочки. В него уже вложили все знания, этап ученичества

пройден. Но он еще не стал бабочкой-мастером, творцом, сотворившим, на основе

полученного, свой собственный, неповторимый, в своей индивидуальности, несущий

отпечаток его личности, стиль. Конечно, большинству хватает и этого уровня. На

протяжении всей последующей жизни они продолжают повторять уже пройденное, лишь

совершенствуясь в исполнении и вполне довольные собой. Оставаясь танами.

   Лишь увидев в действии настоящего мастера, атанга Морана, я понял, как это

мало. И осознал, что я тоже куколка, в которую вложен многократный запас знаний.

   Тан прервал свои занятия и подошел ко мне. Прямо перед моими глазами, вдруг,

оказалась...высокая грудь, стянутая тугой повязкой. Твою мать! Наш лейтенант

оказался женщиной! Ошеломленный своим открытием, я не сразу понимаю, что она мне

что-то говорит.

   Извините господин лейтенант, не расслышал!

   Дориан недовольно поморщилась и повторила:

   Я говорю, бери свой меч и нападай, если сможешь меня задеть, плачу тебе

золотой.

   Еще не вполне оправившись, я машинально уточняю:

   Золотой за каждую царапину?

   Она посмотрела на меня, как на полного идиота, потом хищно прищурилась и

рявкнула:

   Варга! - Мгновенно у трапа материализовался ее слуга. - Пригляди, что бы нам

не мешали.

   Слуга, кряжистый, чернобородый мужик, средних лет, невозмутимо кивнул и

уселся на трапе, перегораживая проход. Дориан повернулась ко мне.

   Значит, говоришь, золотой за каждую?!! Хорошо! Только и ты мне за каждую

полученную царапину заплатишь по серебряному пенни. Думаю так будет справедливо.

   Я понял, что влип. В одном золотом - сорок серебряных пенни. И если я,

теперь, царапну ее хоть раз, то она не успокоится, пока не изрежет меня вдоль и

поперек, на все сорок пенни. С другой стороны, если ее не трогать, может она и

успокоится, после десятка ударов. Но, честно говоря, надоело прятаться. Эх,

была-не-была. Я отставил в сторону щит и потянул за ремень, расшнуровывая броню.

Дориан с недоумением выгнула бровь.

   А это еще зачем?

   Хочу, что бы все по справедливости! - Пропыхтел я выпутываясь из ремней и,

через минуту, встал напротив нее, так же с обнаженным торсом и мечом в руке. С,

еще больше возросшим удивлением, она взглянула на мое оружие. Надо сказать,

позавчера я сбегал к каптенармусу и вытребовав мешок со своими вещами, я

затолкал в него полученный у сержанта меч, взамен него на свет появился меч

мертвеца. Мало ли когда теперь я сюда вернусь, да и вернусь ли вообще? А в бой я

предпочитаю идти с хорошим оружием. Именно этот клинок и увидела теперь в моей

руке Дориан.

   А это еще откуда?

   В бою взял. - Я улыбнулся, расслабляясь. И впервые в ее глазах мелькнула тень

неуверенности. Я салютовал и сделал первый выпад. Она легко уклонилась и

атаковала в ответ. Пошла потеха.

   В первые минуты сложилось шаткое равновесие. Я был немного быстрее а значит

подвижнее, она была выше и за счет более длинных рук, обладала преимуществом

дистанции. Я знал все то же, что и она и даже больше, но никогда еще, не

применял своих знаний на практике, поэтому ее, прекрасно наработанные рефлексы,

давали ей явное преимущество. Мне пришлось работать на пределе скоростей, чтобы

хотя бы, удержать оборону.

   А потом преимущество появилось у меня. Моя противница, раздраженная, что

обычный человек, осмеливается оказывать ей сопротивление, Твердо решила пустить

мне кровушку. Сразу проснулся мой благоприобретенный инстинкт на опасность.

   Высшая точка любого боевого искусства - это умение предвидеть действия

противника. Окружающие предметы сразу потеряли свою цветность, уйдя в

черно-белые тона. Зато расцветилось пространство, разделившись на зоны.

Спокойный зеленый - цвет безопасности, угрожающе-фиолетовый зона потенциальной

опасности, голубые росчерки на фиолетовом - направление атаки, желтые пятна -

уязвимые места противника. Все эти зоны находятся в непрерывном движении,

смешиваясь в самых причудливых сочетаниях, демонстрируя намерения противника.

Соответственно изменился ритм моих движений. Теперь мне нет необходимости

судорожно кидаться отражать наносимые удары. Я могу защититься еще до того, как

противник нанесет удар. А могу просто уклониться и закончить схватку одним

ударом. Мои движения обретают необходимую уверенность и плавность. Я наслаждаюсь

боем. Для противника я превращаюсь в неуловимую тень, жалящую в самые уязвимые

места. Сейчас и здесь, я - вершина боевого искусства ночных. В подобном

состоянии даже атангу пришлось бы со мной повозиться, и еще неизвестно, кому

досталась бы победа.

   И конечно, Дориан - едва оперившийся тан, теряется, столкнувшись с подобным,

уходит в глухую защиту и отступает, шаг за шагом. Она в полной моей власти. Я

заставляю ее пятиться через весь корабль. Тут в лагере начинает трубить горн,

взахлеб выводя сигнал тревоги. Я быстро отпрыгиваю назад выходя из зоны

поражения и бросаюсь к борту, пытаясь разглядеть врага. Рядом появляется Дориан.

   Тут же раздается успокаивающий голос Варги. Он объясняет подбежавшим

сержантам, что господин лейтенант изволят тренироваться, проверяют часовых на

бдительность, проводят учебную тревогу. Шелик возвращается в лагерь, громко

успокаивая взбудораженных солдат, успевших занять круговую оборону.

   Поворачиваюсь к лейтенанту и медленно салютую, в знак окончания схватки. Она

машинально салютует в ответ, глядя на меня ошалевшими глазами и, вдруг, смущенно

улыбается, словно нашкодивший мальчишка.

   Я быстро осмотрелся и подвел итог боя:

   Господин лейтенант, я должен вам два пенни. - Она дважды оцарапала мой левый

локоть в начале поединка ( издержки, появившейся привычки работать со щитом,

надо обратить на это особое внимание). - Разрешите идти? Мне пора сменяться.

   Отставить! Ваше имя, солдат? - Дориан быстро приходит в норму.

   Туан, сэр!

   Туан? Безымянный? Так ты незаконнорожденный? - Дориан испытывает огромное

облегчение, ей кажется, что она нашла объяснение странностям ворвавшимся в ее

устоявшийся мир. Не хочу ее разочаровывать, поэтому отвечаю уклончиво:

   Имя мне даровано Предводителем, за спасение его дочери и внука.

   Ого! Интересная, должно быть, история! Я хотела бы ее услышать. Однако

сделаем это позже. Ступай!

   Быстро одеваюсь, отдаю честь и сбегаю по трапу на берег, мимо

посторонившегося слуги. Сразу натыкаюсь на ожидающего меня Вабика. Он

внимательно оглядывает меня с ног до головы.

   Ну? - За этим самым ну явственно слышится продолжение и что же ты натворил на

этот раз?. Я делаю невинные глаза.

   Лейтенант решила провести учебную тревогу, мне приказано было помогать, сэр!

Вон его спросите! - Я тыкаю пальцем в, хитро косящего глазом, Варгу.

   Ну-ну! - Не поверивший ни единому слову сержант удаляется.

   А поутру лейтенант выступила перед строем, отметив высокую слаженность

действий отряда при учебной тревоге. Особо отмечены часовые.

  

  

-

  

   Барка, даже подгоняемая веслами, плывет не быстрее бегущего человека, но, в

отличие от него, не требует отдыха. Едва рассветет и станут видны ориентиры по

берегам реки, можно двигаться в путь и до самого заката, без остановок. Поэтому

тот путь, на который пешеходу потребуется тридцать дней, барка проходит за семь.

Для меня путешествие летит вообще незаметно. Днем все время занимает весло или

швабра, которые неизменно ожидают меня, в отместку за ночные треволнения. А

ночью я просыпаюсь, разбуженный Варгой и мы отправляемся с ним в лес, где уже

дожидается лейтенант. И там, порой до самого рассвета, звенят наши клинки.

Конечно это явное нарушение с ее стороны, тан не имеет права скрещивать клинки с

не таном, кроме как в бою, по крайней мере до тех пор пока не заслужит титул

атанга. Но Дориан, для себя, окончательно решила, что я незаконнорожденный, то

есть возможны послабления. И кроме того, мы ведь не собираемся никому об этом

рассказывать. Мало ли чем могут заниматься ночью в лесу молодая танка и

симпатичный парень?

   Я счастлив, впервые я имею возможность опробовать на практике все то, что до

сих пор изучил лишь в теории. У меня появился равный, а вернее даже

превосходящий противник. Я чувствую, как стремительно прогрессирую, все реже

клинок Дориан прорывается сквозь мою оборону, хотя я больше и не применяю свои

ночные штучки. И все чаще мой клинок оставляет на ней отметины.

   Дориан тоже учится, прежде всего импровизации. Теперь она уже не боится

уходить от знакомых, заученных комбинаций, сталкиваясь с нестандартным

противником. Она не стыдится остановиться после схватки и попросить объяснить

прием, которым я ее достал. Она сделала очередной шаг к вершине, поднявшись над

уровнем ученика.

   Но все хорошее, рано или поздно, кончается.

   На седьмой день плавания берега реки раздались в стороны и наши барки вышли в

Срединное море, оставив по правому борту славный город Теренцию. Капитан

скомандовал сушить весла, что мы и исполнили с величайшей охотой. Матросы быстро

подняли парус, кормчий поймал нужный ветер и барка величаво пошла взбираться на

пологие волны. Новобранцы вздохнули с облегчением, радуясь отдыху, но радость их

была не долгой. Очень скоро ехидные матросы и немногие оставшиеся на ногах

счастливцы, любовались многочисленными задницами приветствующих море

новобранцев. Впрочем и сержанты, спали с лица, щеголяя синюшной бледностью. У

Вабика еще хватило сил расставить у бортов, не поддавшихся морской болезни

бойцов, что бы ловили, норовящих вывалиться за борт, страдальцев, потом он исчез

в носовой надстройке, отведенной командирскому составу.

   Барки шли без остановок, ориентируясь ночью по звездам. На второй день,

заскучавший Вик умудрился разговорить, вышедшего подышать свежим воздухом,

зеленого Вабика и мы наконец получили некоторое представление о войне, в которой

нам предстоит участвовать.

   Между Фетскими горами и Срединным морем лежит узкая полоса земли, террасами

спускающаяся от горных отрогов к самой воде. В самой широкой своей части эта

полоса не достигает и десяти лиг, зато протянулась она почти на шестьсот. Так

вот эти террасы являются просто раем, для растущих на них виноградников и

снабжают весь цивилизованный мир отборными сортами вин, высоко ценимыми

любителями. Примерно посередине этой полосы лежит Куат, свободный город

ганзейского союза, купцы которого скупают весь годичный урожай еще на корню и

торгуют потом по всему миру. И там же, раньше, проходила граница между Фанданом

и Яфетом, пока король последнего не решил, что наличие конкурента,

контролирующего половину долины, отрицательно сказывается на ценах, которые дают

купцы. Хорошенько подготовившись, он тайно подтянул к границе войска и, пару лет

назад, одним быстрым ударом, вышвырнул фанданцев с этого лакомого кусочка.

   Прист, король Фандана, получив нерадостное известие, тут же разослал гонцов,

собирая войска со всего королевства. Потратив на сборы всего месяц, он с

десятитысячным войском, двинулся отвоевывать потерянные территории и уткнулся

носом в ров с насыпью, высотой в два человеческих роста, с частоколом поверху,

перегородивший вход в долину. Рибас король Яфета, тоже не сидел без дела в этот

месяц и, пока фанданцы собирали войска, с его стороны тянулись длинные вереницы

телег, груженных лесом и крестьян с лопатами. Протоптавшись под стеной пару

месяцев, Прист удалился несолоно хлебавши, под насмешки яфетских вояк.

   На следующий год он повторил попытку. За прошедший год, на месте

первоначального частокола, вырос уже настоящий, бревенчатый форт, с гарнизоном в

четыре тысячи солдат. Но и Прист на этот раз оказался умнее. Он не поскупился

нанять нашу роту. И, пока его генералы расшибали свои лбы, атакуя стену, Таурон

на кораблях выгрузился в тылу противника. Яфетцы бежали. Фанданцы двинулись по

их следам, попутно вышибая все малые гарнизоны не успевшие сбежать при их

приближении. Почти на триста лиг растянулась эта прогулка, пока у очередного

городка, чье название до этого многие видели только на этикетках бутылок

знаменитого нарлийского вина, фанданцев встретило свежее войско, не уступающее

им по численности. Плюс усиленная рота слирских наемников.

   Битва длилась весь день. И лишь под вечер, слирский командир, до этого

сражавшийся лишь с заклятым врагом хродагом, вдруг кинул резервную, шестую

квадру на гвардию Приста. Фанданцы не выдержали дополнительного удара и

побежали. Пришлось отступить и Таурону. По счастью уже темнело и, измученные

длительным сражением, яфетцы отказались от преследования.

   С тех пор так и пошло. С обеих сторон подходили подкрепления. Армии

маневрировали, сражались, но ни одна из них не могла получить решающего

преимущества, хотя фанданцы и откатывались постепенно назад.

   В постоянных боях рота Таурона потеряла каждого шестого убитыми и

покалеченными. И наш отряд ожидали с большим нетерпением. Это счастье, что в

нашей роте есть целых два жреца Гераты. Шестая часть всей добычи роты уходит на

их оплату, но никто не жалуется. Ребята не даром свой хлеб едят. Если ты еще

дышишь и сумел доползти до санитарной палатки, то они тебя еще до следующего

утра поставят на ноги. Хотя, конечно, отрубленные конечности на место не

приставят. Поэтому и потери у нас считают только убитыми и покалеченными.

  

-

   На третий день плавания тихая, размеренная корабельная жизнь была прервана

поднявшейся на палубе суетой. Под зычные команды капитана, щедро расцвеченные

руганью, матросы спустили парус и, усевшись за весла, погнали корабль к берегу,

навстречу шумящему прибою. При нашем приближении скалистый берег словно

расступился, открывая проход в, невидимую до того, тихую, довольно вместительную

бухту, у деревянных причалов которой уже разместилось с десяток рыбачьих

баркасов.

   Едва мы пришвартовались и бросили сходни, как на головной корабль поднялся,

ожидающий на причале, гонец. Поприветствовав Дориан он удалился с ней в каюту,

туда же были вызваны все три сержанта. Довольно быстро они появились обратно.

Гонец сбежал на берег и, прыгнув на дожидающегося коня, ускакал. Сержанты

скомандовали выгрузку. Новобранцы измученные трехдневной морской качкой, с

радостью покидали шаткие палубы. Капралы мечутся вдоль строя, проверяя людей и

снаряжение. Пара новобранцев, с горящими от стыда ушами, напутствуемые

соответствующими выражениями бегом возвращаются на корабль, разыскивать забытое.

Наконец вроде все утряслось. Вабик назначает первую и четвертую деции в боевое

охранение. Теперь мы на вражеской земле. Первая деция уходит вперед. Дориан

водружается на коня и занимает свое место во главе колонны. Горнист трубит поход

и отряд двигается, вытягиваясь на прибрежную дорогу. Наша четвертая деция

движется на сто шагов позади всех. Мы арьергард. Вся пыль наша.

   С интересом глазею по сторонам. Рыбацкий поселок, конечно, оставляет меня

равнодушным и я, без сожаления, покидаю его улицы. Зато все остальное! Дорога

идет по неширокой прибрежной полосе, каменистой, выбеленной морской солью и

потому бесплодной. Ширина полосы колеблется от сотни шагов до лиги, ограниченная

с одной стороны морем, с другой - почти отвесной каменной стеной, взмывающей на

двадцать саженей вверх. Это первая ступень в знаменитой лестнице Фетских террас.

Если смотреть дальше то видны следующая и следующая и следующая ступени,

карабкающиеся по отлогим склонам гор почти на пол-лиги вверх. Конечно эти

террасы не длятся бесконечно. Длина их ограничена длиной горы, на которой они

расположены. И, даже в пределах одной горы, террасы расположенные на одном

уровне, частенько разделяют скальные перемычки. Между собой террасы разных

уровней, или рядом лежащие террасы одного уровня, соединяются лестницами,

пробитыми людьми за столетия в отвесных скалах. Так образуется сложнейший

многоуровневый лабиринт. У каждой террасы, или группы террас, имеется свой

хозяин - семья владеющая ими с незапамятных времен. На этих террасах проходит

вся их жизнь. Там они рождаются и умирают. Здесь их дома и мастерские. Вниз

спускается лишь вино, по специально проложенным трубам, к длинным сараям с

бочками. По сути каждая такая терраса является отдельным государством, живущим

по своим собственным законам, глядящим свысока на возню земных королей. Им, как

и большинству других людей, все равно кому платить налоги. Единственное что их

волнует это сохранность виноградников. Поэтому, когда приходят войска, они

просто перекрывают лестницы и отсиживаются в своих естественных крепостях,

наблюдая за разворачивающимися внизу сражениями и ожидая поры сбора урожая.

Кстати, они далеко не так безобидны, как могут показаться на первый взгляд. За

свое добро и свою семью они глотку перегрызут любому. И, еще, сержант особо нас

предупредил, что любой отбившийся от своих солдат, имеет неплохие шансы окончить

свои дни рабом на виноградниках. От дармовой рабочей силы фетцы никогда не

отказывались.

  

-

   Дориан гнала нас вперед почти без отдыха. Даже ночью нам дали поспать всего

три четверти. Зато на следующий день, солнце не успело добраться до полудня, как

мы услышали звуки горнов и боевых барабанов. Наши сержанты, навострившие уши

словно гончие псы, еще наддали и нам приходилось почти бежать, чтобы

поддерживать взятый темп. Наконец, очередной поворот открыл перед нами поле боя

с, противостоящими друг другу, армиями.

   Приморская полоса в этом месте раздалась на пол-лиги в ширину, открывая

ровную, лишенную обычных для этих мест скал, песчаную косу, позволяющую в полную

силу использовать ударную силу фаланги. Чем и не замедлили воспользоваться

полководцы. Фанданские силы, разделенные на четыре отряда, стояли перегораживая

всю полосу от моря до первой террасы. Рота наемников и королевская гвардия в

центре, на острие удара. Правый и левый фланги заняли пестрые отряды

составленные из ополченцев и баронских дружин. Сзади, там где обычно

располагается резерв, топтались сотни полторы спешенных всадников. Похоже

фанданский полководец сознательно предпочел остаться без значимого резерва,

кидая в бой практически все силы сразу, но перегородить все поле, исключая

возможность охвата. Строй яфетцев зеркально повторял фанданский. Оба полководца

располагали примерно равными силами и, на первый взгляд, предстояла очередная,

кровопролитная, но ничего не решающая битва, когда в конце дня у победителя не

остается сил на то, что бы преследовать и добить проигравшего.

   В чистом поле между двумя армиями уже кипели традиционные, одиночные схватки.

Бойцы похвалялись своей удалью. Перед фалангами выстроились шеренги лучников,

готовых дать первые залпы. Наши сержанты перешли на бег, спеша занять

предназначенное нам в бою место. В подобной схватке, где сойдутся многотысячные

армии, лишняя сотня бойцов всего лишь капля, но иногда и капля камень точит.

   Дориан пустила коня вскачь, направляясь к, окруженной телохранителями и

курьерами, группе командиров, стоящей на возвышении под фанданским знаменем. В

группе резко выделялся своим телосложением, издалека заметный Таурон. Наскоро

переговорив с ним, Дориан поскакала обратно, на ходу показывая сержантам

присоединиться к резерву. Подбегая к указанному месту я ощутил легкую тревогу.

Мы остановились ровняя ряды и переводя дыхание. Прозвучал горн отзывая одиночных

бойцов. Тут же забили барабаны противника, их легкие отряды кинулись в атаку. С

обеих сторон полетели стрелы и дротики. Раздались крики первых раненных и

умирающих.

   Мое беспокойство все возрастало, раскрашивая окружающее в фиолетовые тона.

Нет, непосредственно мне ничего пока не угрожало, просто шла битва и все поле

стало источником потенциальной опасности. И все же я чувствовал, что что-то

упустил. Я привел дыхание в норму и попытался снова разглядеть ряды противника,

сквозь пыль поднятую легковооруженными отрядами, уже успевшими перейти к

рукопашной.

   Я обежал взглядом фалангу яфетцев, в которой выделялись своей стройностью

ряды наемной роты. Ничего необычного. Мельком мой взгляд коснулся лестницы

ведущей на соседнюю террасу, берущую свое начало прямо напротив правого фланга

яфетцев, снова вернулся к рядам слирской роты. И наконец я смог ухватить

ускользающую мысль. Теперь я сосредоточился только на лестнице. Выдолбленная в

отвесной скале, высотой около двадцати саженей, она полого поднималась примерно

до середины, где ныряла в естественную расщелину, направленную вглубь террасы и,

очевидно, выводящую наверх. Очень удобно расположенная лестница. Если сейчас,

завязав бой, яфетцы слегка попятятся, то она окажется, как раз, в тылу нашей

фаланги, а в такой расщелине много чего можно спрятать. И не думаю, что

ополченцы выдержат удар с тылу.

   Сержант Вабик, разрешите обратиться, сэр! - Сержант стоящий рядом с Дориан,

несколько поодаль от нас, раздраженно оборачивается на мой голос.

   Чего тебе, новобранец? Если по нужде приспичило, то терпи, после боя все

равно отмываться придется. - Навострившие уши новобранцы, нервно заржали,

поддерживая шутку сержанта.

   Никак нет, сэр! Я видел движение вон в той расщелине, думаю что там засада,

сэр!

   Вабик всмотрелся в указанном направлении, естественно ничего не увидел и

отмахнулся.

   Не пори ерунды Туан, лучше займись снаряжением, вон ремень перекрутился!

   Ну что же, разговор, вроде, не получился, однако Дориан его услышала и теперь

задумчиво хмурится, поглядывая на лестницу, чего я собственно говоря и

добивался.

   Тем временем события продолжают развиваться. Яфетские легковооруженные

отступают, скрываясь за щитами фалангистов. Фанданцы возобновляют обстрел.

Несколько залпов. Командующий дает отмашку. По всей линии ревут горны, призывая

акконистов к отходу. Новый сигнал. Копья разом наклоняются к противнику, щиты

смыкаются и фаланга начинает свое движение под грохот барабанов, задающих ритм

шагов. С некоторым запозданием начинает движение и фаланга яфетцев. Теперь две

железных стены накатываются друг на друга, сотрясая землю своей поступью.

Сошлись. Над полем прокатился гул и треск копий столкнувшихся со щитами. Центры

обеих армий, где расположились наемные роты и гвардейцы, удержали строй

продолжая действовать в строгом порядке. Зато на флангах, где поставлены

ополченцы и не привыкшие взаимодействовать друг с другом, баронские отряды,

строй распался в первые же минуты. Столкнувшиеся первые ряды, под напором

задних, перемешались между собой. В воцарившейся, невообразимой давке, солдаты

отбрасывали, бесполезные теперь копья, вытаскивали мечи и рубили все что

движется на встречу. Пока сами не падали пронзенными, на их место тут же

вставали новые. Я увидел как один за другим втягиваются в эту свалку отряды

легковооруженных. Подобная схватка, как раз их стихия. Битва продолжалась с

нарастающим ожесточением. Уже несколько раз успели смениться первые шеренги

наших терций, пропуская вперед свежих бойцов, но никто не мог продвинуться ни на

шаг. В тыл, к санитарным палаткам, потоком двигались раненные, которым удалось

выбраться из боя. Я начал сомневаться в собственных умозаключениях, когда

вражеские ряды вдруг вздрогнули и подались на шаг назад.

   Фанданские солдаты издали победный рев, удваивая свои усилия. Яфетские ряды

отступили еще на шаг. Потом еще. Я был почти восхищен яфетским генералом. Надо

иметь огромную смелость и веру в своих солдат, чтобы решиться на такое. Ведь в

любую секунду притворное наступление может обернуться настоящим бегством.

   Шаг за шагом пятились яфетцы и вот уже замеченная мной лестница оказалась

шагах в пятидесяти за спинами наших солдат. Тогда снова заговорили барабаны.

Яфетские войска издали слитный рев и остановились, пытаясь сдержать напор

фанданцев. Наступил решающий момент сражения.

   К Дориан подлетел на взмыленном коне курьер, передавая приказ. Фанданский

генерал решил попытаться обойти противника со стороны моря и кидал на это дело

свой последний резерв, то есть нас. Дориан закусила губу напряженно раздумывая и

вдруг скомандовала:

   Туан, ко мне!

   Я подбежал, она повернулась к стоящим рядом сержантам.

   Сержант Вабик оставить в распоряжение Туана четвертую децию. Все остальные

быстрым шагом выдвигаются на правый фланг. Исполнять!

   Сержанты отдали честь и кинулись к своим отрядам, на бегу выкрикивая приказы.

Застоявшиеся терции сразу тронулись в путь. Дориан задержалась на мгновенье.

   Туан, ты знаешь что делать. Проверь эту чертову расщелину и, если ты прав,

задержи их сколько сможешь! - Она вскинула кулак к груди и побежала догонять

уходящие отряды.

   Я оглядел оставшихся. Улыбающиеся Вик, Тиль и Гур, озадаченные рожи остальных

пяти новобранцев, плюс недовольный капрал, вдруг попавший под команду

собственного подчиненного.

   Значит так, капрал. Наша задача быстро проверить вон ту расщелину. Я иду

наверх, вы остаетесь наготове внизу. Если там окажется засада, наверх никому не

лезть. Бейте снизу стрелами. Задача ясна? Бегом марш!

    Мы легкой рысцой двинулись поперек поля. До лестницы оставалось не более ста

шагов, когда со стороны яфетцев долетел сигнал одинокого горна, выводящего три

высокие ноты. Тут же наверху появились первые солдаты противника парами

сбегающие вниз.

   Капрал! Указания прежние! Принимай команду! - Я одним движением сорвал с себя

саадак и колчан со стрелами, отбросил их в сторону и бросился бежать, изо всех

сил. Вражеским солдатам надо было сбежать по ста ступеням чтобы спуститься вниз,

мне необходимо было пробежать сто шагов до лестницы. Как оказалось я бегаю

намного быстрее. Мы столкнулись примерно посередине лестницы. Бегущая впереди

пара прикрылась щитами и, направив на меня копья, лишь слегка замедлила бег.

Видно решили сходу смести со своего пути наглого одиночку. Я тоже не стал

тормозить и прикрывшись брокелем, поднырнул под копья и врезался точно между

ними. Результат оказался впечатляющим. Левого противника буквально смело с

лестницы, отправляя в полет с высоты пяти человеческих ростов, правый впечатался

в стену, подставляя открытый бок. Я едва успел ткнуть его мечом, потому что

передо мной уже выросла новая пара. Эти не только не опустили еще копья, но даже

не прикрылись толком щитами. Легкая добыча. Прыжок, удар, крики умирающих и

сразу новый прыжок. Я успел смести семь пар следующих с интервалом в два шага,

прежде чем солдаты, ошеломленные стремительностью расправы, начали реагировать.

Бегущие первыми попытались резко остановиться, кто-то из бегущих следом,

поскользнулся и упал на передних. В результате возникшей сутолоки, еще двое

улетели вниз без моей непосредственной помощи. Впрочем я тоже не стоял без дела.

Воспользовавшись заминкой, я вернулся чтобы добить оставшихся на лестнице

раненных. Правда для этого пришлось спуститься пониже теряя отвоеванные ступени,

но безопасность тыла дороже. Когда я снова повернулся к противнику, на меня уже

спускалась, плотно сбитая, группа из десяти человек. Копья первых двух рядов

направлены на меня, остальные крепко держат передних страхуя их от падения. На

этот раз они шли неспешным, размеренным шагом, собираясь просто выдавить меня с

лестницы, словно пробку из бутылки. За ними, с небольшими интервалами, на верху

лестницы появлялись шеренги новых бойцов. Я прикинул свои возможности, схватил

один из валяющихся на лестнице трупов и кинул его поперек ступеней, быстро

навалил на него второй и встал позади этой импровизированной баррикады,

вооружившись подобранным копьем. Пускай теперь они думают. Если решатся просто

перешагнуть, то подставят мне свои ноги и улягутся рядом, а если решат столкнуть

трупы с дороги, то...не каждый солдат решится насадить на копье труп товарища, с

которым еще утром хлебал из одной миски. А руками пусть только сунутся.

   Они и вправду притормозили, не решаясь ступить на шаткую преграду. Один из

первого ряда перевернул копье и уперся тупым концом в верхнее тело толкая, но

тут же охнул и зашатался, роняя щит. На терциариев обрушился град стрел. Мои

ребята давно уже успевшие занять позицию внизу, но не стрелявшие до сих пор из

боязни попасть в меня, в общей толпе, наконец вступили в дело.

   Терциарии попали в сложную ситуацию. Продолжая спускаться по лестнице они

подставляли лучникам неприкрытый правый бок. Если они развернутся прикрываясь от

лучников, то подставят свои бока мне. Еще несколько секунд они колебались, затем

упал еще один солдат, едва не утянув за собой пару впереди стоящих и строй

рассыпался. Все бросились к стене, перехватывая щиты в правую руку и опускаясь

на одно колено, чтобы укрыться от стрел.

   Интересная картина. Пара десятков солдат, успевших выбраться из ущелья и

теперь распластавшихся по стене длинной вереницей, остальные толпящиеся наверху,

не смея ступить на лестницу, а ниже, застывший посреди лестницы я - страшный и

кровожадный людоед, в поисках добычи.

   Град стрел прекратился, ребята тоже выжидали. Что толку стрелять по щитам?

   Собравшиеся на верхней площадке зашевелились, освобождая проход, на лестницу

ступил тан. Высокий, несокрушимый и самоуверенный, как все они. Глянул сверху,

сверкнул глазами сквозь прорези закрытого шлема, коротко рыкнул и пошел ко мне,

сжимая в обеих руках большой топор с широким лезвием, тот самый слир, чье имя

носит их клан. Скажем честно я на такое не рассчитывал. Обычно таны не вступают

в сражение лично, предпочитая сражаться только с равными, ну разве только в

случае крайней нужды. Похоже меня посчитали таким случаем.

   Я аккуратно положил копье на ступеньки, отступил на шаг и потянул из ножен

меч. Тан набирал ход, спеша покончить с досадной помехой, ставшей на пути его

отряда и уже почти бежал перепрыгивая через ступеньку. Вот он уже вздымает над

головой чудовищный топор и делает последний шаг. А зря он так спешил, я ведь не

даром так бережно укладывал копье. Делаю резкий поворот всем корпусом,

перекрещивая ноги. Копье, теперь оказавшееся зажатым между ногами, срывается с

места и бьет точно по щиколотке опускающейся ноги. Чистая подсечка. Тан теряет

равновесие, заваливаясь набок. Слир, отклонившись пролетает мимо, не причинив

мне вреда. Зато мой меч точен и погружается под мышку его поднятой левой руки

почти до половины лезвия. Тан на мгновенье застывает. Резко поворачиваю и

выдергиваю из раны клинок. Звенит по ступенькам выпавший из разжавшихся рук

слир. Делаю шаг вперед и, изо всех сил, толкаю заваливающееся на меня тело. Оно

переваливается через край лестницы и летит вниз, синей птицей, со сломанными

крыльями. Снизу доносится глухой удар и радостный вопль. Резко поворачиваюсь к

солдатам жмущимся к стене. Тело поет от переполняющей меня энергии и радости

победы. Из глотки рвется наружу победный вопль, больше похожий на волчий вой.

Прыгаю навстречу врагам. Их копья движутся медленно словно во сне,

беспрепятственно позволяя скользить между ними. И я рублю, ускользаю и снова

рублю, опьяненный жаждой смерти.

   Опомнился я только на верхней площадке, когда оказалось, что поблизости

некого больше рубить, остались одни трупы. Все живые сбежали в ущелье,

выстроившись новой стеной щитов, над которыми горят белые от ужаса глаза.

   Я сунулся было следом. Мне навстречу устремились десятки стрел. Оказывается

тут с ними и полная схола пряталась. Некоторое время пришлось пометаться между

узких стен, ускользая от летающей смерти. Потом я остановился, мой меч слился в

сплошной круг, срубая стрелы на лету. Я посмотрел прямо в глаза первой шеренги и

нахально заявил:

   Сидите здесь и не дергайтесь, может тогда я вас и не трону!

   Оскалился в улыбке, пытаясь продемонстрировать, как можно больше зубов

одновременно и нырнул обратно за выступ, спустившись на пару ступенек. За спиной

было тихо. Похоже мне поверили, а может просто не стали связываться с идиотом,

способным в одиночку кинуться на армию. Короче, мышь запугала медведя. Я

спустился еще на пару ступенек и уселся, разглядывая поле боя. Пока я тут

резвился, Дориан с отрядом, по пояс в воде, обошла противника с фланга и

обрушилась на них с тыла. Ополченцы побежали. Окрыленные фанданцы, не пытаясь

преследовать уже бегущих, обогнули слирских наемников, оставив их без внимания и

напали на тылы яфетской гвардии. Одновременно видя намечающееся окружение и не

получив обещанной помощи, побежал и правый фланг яфетцев (бароны не собирались

терять свои дружины в проигранном сражении). И теперь, стиснутая со всех сторон

гвардия, безнадежно пыталась вырваться из ловушки. Слирские наемники,

атакованные с фланга новобранцами Дориан, тоже попали в сложное положение.

Яфетский главнокомандующий пожинал плоды своего рискованного плана. В общем-то

план был хорош, но не учел нескольких мелочей, например появления нашей

полуквадры в последний момент.

   Я увидел как Таурон оставил короля и, нахлестывая коня, стремительно понесся

к своей роте. Скоро рота замедлила свое движение, давая слирским наемникам

беспрепятственно покинуть поле боя. Убедившись, что слирская рота не собирается

останавливаться и возобновлять сражение, Таурон перестроил роту клином и

стремительным броском врезался в ряды, еще защищающейся яфетской гвардии. Я

увидел как яфетцы бросают свои мечи и поднимают над головой щиты, сдаваясь.

   По лестнице застучали быстрые шаги. Я повернул голову и поднялся, приветствуя

поднимающуюся Дориан. Она оглядела меня, залитого кровью по самые уши и спросила

с беспокойством:

   Как ты?

   Терпимо. Ваше задание выполнили, лестницу удержали.

   Да уж. - Она оглядела заваленную трупами лестницу. - Молодец! Я похлопочу о

награде. - И повернулась собираясь уходить.

    Минутку, господин лейтенант! А что мне делать с теми кто остался в ущелье?

   Она остановилась и заглянула за угол, потом медленно обернулась ко мне с

круглыми глазами.

   Но там же целая... хм...Что они там делают?

   Да вот выходить отказываются, сдаваться тоже, в общем передаю их в ваши руки.

- Я счастливо улыбнулся. Пусть теперь у нее голова болит.

  

-

   Весь конец дня я потратил отмываясь в теплой морской воде и стирая одежду.

Меня никто не трогал.

   Остальные подбирали и сносили в санитарные палатки раненных, хоронили убитых,

собирали трофеи, считали пленных и подводили итоги. Пленными, на этот раз было

захвачено более двух тысяч человек, из них половина - яфетские гвардейцы.

   Зажатую в ущелье квадру, Таурон, в конце концов, просто отпустил. Убивать

после боя рука не поднималась, а сдаваться они отказывались.

   Убитыми яфетцы потеряли еще около тысячи солдат. Рибас остался без армии.

Теперь вожделенные террасы можно брать голыми руками. Наши потери убитыми

оказались в полтора раза меньше.

   Ближе к вечеру, когда по всему лагерю загорелись огни и потянуло запахом

готовящейся пищи, ко мне подошел Вик. Опустил на прибрежную гальку тяжелый

сверток, положил сверху топор и присел рядом.

   Ну ты и дал им сегодня! Мы посчитали там наверху, пока собирали трофеи.

Тридцать два трупа не считая наших со стрелами и тан впридачу. Здорово! Я вот

тут прихватил его снаряжение, Дориан сказала, что это твоя добыча.

   Я зашевелился, приподнимаясь на локтях и, продолжая смотреть на успокаивающий

бег волн, вдруг сказал:

   Нет Вик, не здорово, совсем не здорово!

   Почему? - Это уже голос Гура. Значит и Тиль рядом, ведь эта троица

неразлучна.

   Понимаете ребята, мне понравилось убивать, понравилось видеть страх в глазах

врага. А это плохо. Боец не должен испытывать чувств во время боя, иначе он

потеряет голову. Теперь мне предстоит много работы над собой.

   Уж это точно! Много работы предстоит всем вам! - Скрипучий голос Вабика

врезается в наши уши. - Ишь разлеглись здесь герои! А я бегай, разыскивай их! А

ну марш все в расположение!

   На следующий день в расположение наших войск явились парламентеры от Рибаса

Яфетского, с зеленой ветвью, означающей призыв к миру. Все старшие командиры

собрались в королевском шатре на переговоры. Остальные продолжали приготовления

к выступлению, с интересом ожидая результатов.

   Солнце уже перевалило через полуденный барьер, когда наконец послы покинули

королевский шатер и отправились восвояси, с понурыми головами. По лагерю тут же

разнеслась радостная весть. Яфетский король уводит остатки своих войск на старую

границу, платит выкуп за пленных и большую контрибуцию в течение трех лет. То

есть полная и безоговорочная победа. Конец войне. Наша рота с фанданскими

гвардейцами будут сопровождать пленных до границы, чтобы получить выкуп,

остальные войска распускаются по домам.

   Не буду описывать переход до стен Куата, где пролегала граница, потому что за

это время не случилось ничего интересного. Пленные, знающие, что их ведут для

обмена, не причиняли никаких хлопот. Отряд Дориан расформировали, распределив

новичков по штатным подразделениям, сильно поредевшим за время компании. Наша

деция в полном составе влилась в первую схолу.

   Каждого новичка закрепили за одним из опытных ветеранов. Я достался ветерану

по имени Айдар, уроженцу княжества Сабат. Среднего роста, среднего сложения и на

удивление спокойного человека. Он оглядел меня своими черными глазами, пожал

плечами и сказал:

    Я так понимаю, что если буду на тебя наезжать, согласно традиции, то ты меня

прихлопнешь как муху. Поэтому если появятся вопросы подходи, а в остальном живи

сам.

   И мы разошлись вполне довольные друг другом.

  

-

  

   Вольный город Куат, раскинулся широкой дугой по берегам большой бухты. Со

стороны суши город ограждала двойная крепостная стена. Между наружной стеной,

заключавшей в себя и корабельные пристани и внутренней, за которой прятался сам

город, со своими мастерскими и складами, расположились торговые ряды и

многочисленные постоялые дворы. Жизнь здесь кипела круглые сутки. Едва

появлялись первые лучи солнца, как распахивались двери лавок и заводили свои

песни купцы, зазывая покупателей. Продавалось и покупалось все. И вещи и люди. А

когда на город опускалась темнота и закрывались двери лавок, распахивались

другие двери, с горящими над ними разноцветными фонарями. И на улицы высыпали

торговцы иным товаром, предлагая все возможные и невозможные наслаждения.

   В город нашу роту Таурон, конечно, заводить не стал. Мы разбили свой лагерь у

внешней стены. После чего были разрешены увольнения в город, для не попавших в

наряд. Впрочем Таурон рассчитывал пробыть здесь не менее пяти дней, пока не

наймет корабли, для нашей перевозки. Так что в городе успеют побывать все. И не

один раз. Перед палаткой каптенармуса установили длинный стол и ротный казначей

с помощниками принялись выдавать жалованье за прошедшую компанию. Я пристроился

в очередь следом за Айдаром и, приблизившись к столу, назвал свое имя. Писарь

заглянул в свиток.

   Рядовой Туан, тебе необходимо пройти к командиру Таурону. Есть некоторые

проблемы.

   Ургх, не мог сказать раньше! Я с тоской вспомнил час потерянный в очереди и

поплелся к командирской палатке. Бдительный часовой выдвинулся мне навстречу,

перекрывая вход.

   Рядовой Туан, по вызову господина капитана прибыл!

   Из-за приоткрытого полога донеслось:

   Пропустить! - И я шагнул внутрь. За длинным столом, заваленным бумагами,

сидели Таурон, Дориан, теперь командующая всеми схолами роты и еще один молодой

тан, командир одной из квадр. Я отдал им честь и вытянулся по стойке смирно.

   Рядовой Туан, по вашему указанию прибыл!

   Садись Туан. - Таурон кивнул на противоположный конец стола, подождал пока я

опущусь на стул и продолжил. - Давненько мы не виделись, однако не успел ты

появиться, как снова поставил всех на уши. Но я позвал тебя не по этому поводу.

Вчера, когда казначей начал подбивать итоги, обнаружилось, что у тебя нет

контракта и, значит, не оговорены твои условия оплаты.

   Таурон покачал головой.

   Должен сказать, это полностью мое упущение. Я привез тебя в учебный лагерь,

по приказу Предводителя, но совершенно не подумал о формальностях. Поэтому мы

сейчас быстренько все это исправим. Вот контракт. - Он перекинул мне свернутый в

трубку пергамент. - Прочитай и подпишись. Дориан и Лауренан засвидетельствуют

договор.

   Из угла шатра появился писец, протягивая мне перо и чернильницу. Я подтянул к

себе пергамент и уставился на Таурона, в упор не замечая протянутого мне пера.

   Что-то не так, Туан?

   Господин капитан, до сих пор, сотрудничество с танами приносило мне одни

неприятности. - Я начал загибать пальцы. - За спасение миледи, она пыталась

затоптать меня конем. За то что я сорвал нападение на замок, меня посадили в

тюрьму, а потом сослали в солдаты. И, наконец, я выполняю, заведомо невыполнимый

приказ, с десятью новобранцами нейтрализую целую квадру прекрасно обученных

ветеранов. А потом выясняется, что я рисковал своей жизнью бесплатно. Я не буду

подписывать контракт.

   Ты даже не хочешь прочитать что там написано?

   Нет!

   Я предлагаю тебе должность сержанта в дронгоне конной разведки!

   Я молча помотал головой и поднялся.

   И что же ты собираешься делать на гражданке? Наймешься к какому-нибудь купцу

в охранники, или пойдешь мотыгой махать? Туан, ты же сдохнешь со скуки!

   Я вскинул руку отдавая честь и направился к выходу.

   Стой! Не спеши давать окончательный ответ. Мы здесь пробудем еще пять дней,

подумай это время, потом мы поговорим еще раз.

   Я кивнул и вышел.

   Возле палатки меня дожидались Вик, Тиль и Гур. Странные ребята, вроде и

знакомы со мной всего ничего, а почему-то приняли меня в свою компанию. Стоят

вот волнуются за меня.

   Ну?

   Что ну?

   Что он тебя вызывал-то?

   Чтобы сообщить радостную весть. Парни, вы разговариваете с гражданским лицом.

Меня с треском выгнали из нашей доблестной роты, за хроническую неуспеваемость.

Приглашаю вас напиться по этому поводу в самом крутом кабаке Куата.

   Погоди, это как это выгнали? - Физиономия Вика выражает полное непонимание. -

Ты смеешься да?

   Я и в самом деле решил уволиться, парни. А о причинах мы поговорим за

кружечкой доброго вина. Быстро собирайтесь, я угощаю!

  

  

  

Мы в ответе за тех кого спасаем.

1

  

  

   Я сидел в большом зале наполовину заполненного трактира, наслаждаясь

заслуженным отдыхом и отличным гусем, запеченным в яблоках, когда дверь, ведущая

на улицу, распахнулась от мощного толчка и, протестующе взвизгнув, повисла,

болтаясь на одной петле. В зал, буквально, влетела Дориан, приостановилась на

мгновенье, отыскивая меня глазами и, тут же очутилась рядом.

  -- Идем! Тебя срочно вызывает Таурон!

  

   Я немного отодвинулся от стола и откинулся на спинку стула, с интересом

разглядывая ее взволнованное лицо.

  -- Присаживайтесь, госпожа лейтенант! Гусь просто великолепен. Хозяйка, еще

один прибор!

  

   Дориан резко наклонилась надо мной.

  -- Туан, Таурон приказал срочно доставить тебя в лагерь! И, если ты немедленно

не оторвешь свою задницу от стула, то я понесу тебя под мышкой!

  -- Дориан! Ты, наверное, забыла, но я уволился со службы и больше не обязан

повиноваться командам Таурона...

  -- Зато я обязана! - Она протянула руку, явно намереваясь исполнить свою

угрозу.

   Я, поспешно, нырнул под стол и выкатился с другой стороны. Мы немного

поиграли в догонялки вокруг столов, сшибая попадающихся на пути посетителей,

наконец, до Дориан дошло, как глупо выглядит эта сценка в глазах окружающих. Она

остановилась и гневно топнула ногой.

  -- Туан! Темный тебя возьми! Ты немедленно отправишься со мной, или я не знаю,

что с тобой сделаю!

  -- Ну, так бы сразу и сказала! - я тоже остановился. - Ладно, только ради

твоих прекрасных глаз и нежного личика.

  

   Она опасно сверкнула глазищами и потянулась к мечу, я проскользнул на выход и

поспешил на конюшню, за своим конем, еще вчера принадлежавшим Фениру.

   Дориан неслась по начинающим темнеть улицам, словно грозовая туча.

Многочисленные прохожие кидались к стенам домов, освобождая нам проезд.

Проскочив городские ворота, она, вдруг, резко осадила коня и схватила меня за

плечо.

  -- Больше никогда, слышишь, никогда не смей надо мной смеяться!

  -- А разве я смеялся? Ну, тогда извини! Я и в самом деле поехал только ради

тебя, пришли Таурон любого другого, я послал бы его к Темному и смылся из

города.

  -- А что ты там говорил насчет моих глаз?

  -- Но Дориан! Они и в правду прекрасны!

  

   Она вдруг покраснела и хлестнула своего коня, снова посылая его в галоп. Я

последовал за ней.

  

  

  

   2

  

   В большой палатке командира, со вчерашнего дня, произошли большие изменения.

Столы и прочую мебель вынесли прочь и, по освободившемуся, полу теперь ползал

ротный колдун, расписывая его какими-то знаками вокруг вычерченной в центре

пентаграммы. Стоящий в углу Таурон нетерпеливо обернулся при нашем появлении.

  -- Ну, наконец-то! Колдун давай быстрей заканчивай! Туан, ты немедленно

отправляешься в Хродаг! Тебя вызывает Предводитель.

  

   Я мягко покачал головой.

  -- Таурон, ты кое-что забыл. Я уже не состою в твоей роте, и ты не можешь мне

приказывать.

  -- Ерунда! Дело слишком серьезно и нам не до пустых формальностей! - Он достал

из поясной сумки тяжелый мешочек и кинул мне. - Здесь твое жалованье и еще

кое-что, сверх того, считай это премией, или неустойкой, как тебе больше

нравится!

  

   Я взвесил на руке позванивающий мешочек и, со вздохом протянул его обратно.

  -- В роту я не вернусь и к предводителю не поеду, пока не услышу объяснений.

  

   Таурон яростно воззрился на меня, багровея на глазах. Я, ответил твердым

взглядом, продолжая держать мешочек в вытянутой руке. Наконец он опустил глаза

и, подойдя ко мне вплотную, прошептал:

  -- Внук Предводителя пропал.

   Я вздрогнул.

  -- Миледи?

  -- Тоже!

  -- Ясно, но при чем здесь я?

  -- Не знаю, Предводитель приказал прислать тебя по темной тропе. На том конце

тебя встретят

  -- Я могу отказаться?

   Он посмотрел на меня как на слабоумного. Я вздохнул.

  -- Ясно! Прикажи позаботиться о моей лошади и забрать из трактира мои вещи. Не

думаю, что ты мне дашь время вернуться за ними.

  -- Хорошо. Вот это передашь Лоредану. - Он протянул мне перевязанный свиток. -

Ну что там колдун?

  -- Сейчас! - В скрипучем голосе колдуна прозвучало нескрываемое раздражение. -

Если не будете отвлекать, то через три минуты закончу.

  

   Еще некоторое время, доносилось раздраженное бурчание, потом он, наконец,

поднял голову.

  -- Туан, становись в центр звезды!

  

   Я вошел в пентаграмму. Колдун вскинул руки, на вершинах лучей вспыхнули

колдовские огни. Я почувствовал, как теплеют браслеты на моих локтях. Колдун

завел речитатив на мертвом языке и в моей голове вдруг всплыл перевод чужих,

чеканных звуков.

  -- К тебе взываю, о богиня дорог Аматерангу! К твоей силе взываю и власти

коротких путей. Проведи этого путника к брату моему, ожидающему в пентакле на

другом конце дороги. Взамен же возьми часть нашей жизненной силы.

  

   Мир вокруг меня померк, словно весь свет перетек в узкую дорожку, берущую

начало у моих ног и убегающую в бесконечность.

  -- Ступай!

   Я шагнул на эту полоску. Пространство взвихрилось, сворачиваясь в тугую

замысловатую петлю и превращаясь в движение. Я невольно приостановился

впечатывая в свою память эти невероятные изгибы.

  -- Иди! - Нечеловеческий голос хлестнул, подгоняя.

  

   Я сделал следующий шаг и выпал из движения. Мир вновь обрел свой объем,

возвращая мне краски.

   Я увидел, что стою посреди просторной залы, на полу которой красуется

пентаграмма, в точности повторяющая предыдущую. В пяти шагах от меня двое слуг

подхватили под руки оседающего колдуна, еще двое спешили ко мне. Я увернулся от

их объятий, жестом показывая, что не нуждаюсь в помощи, и огляделся. У входа

стоял Фэтан. Я шагнул ему навстречу.

  -- Меня зовут Туан. Лорд Предводитель ожидает меня!

  

   Он улыбнулся, на эту сентенцию (мол, можно подумать, что он не знает, кого

встречает!) и жестом пригласил меня следовать за ним. Далеко идти не пришлось.

Как оказалось? вторую пентаграмму нарисовали прямо в личных покоях Лорда

Предводителя, поэтому, пройдя всего пару коротких коридоров, Фэтан остановился

перед большой, дубовой дверью и, оставив меня дожидаться, исчез за ней. Я не

успел толком рассмотреть гобелен, украшающий стену коридора, как дверь

распахнулась снова, приглашая меня войти.

   Лоредан сидел в высоком кресле, возле разожженного камина. Фэтан пересек

комнату и уселся в кресло напротив. Я остановился, шагах в пяти от них и отвесил

поклон.

  -- А, Туан! Должен сказать, Ты в очередной раз удивил меня. Обычно люди после

такого путешествия сутки отлеживаются в кровати. Поэтому я не ожидал увидеть

тебя ранее завтрашнего утра.

  

   Я немного подосадовал на себя. Знал бы, сейчас бы нежился в теплой кровати, а

не слушал сентенции подозрительного правителя.

  -- Ладно! Думаю, что ты уже знаешь о случившемся?

  -- Только то, что пропали миледи и ее сын. Никаких подробностей. У меня при

себе послание от Таурона.

  -- Давай! - Лоредан принял свиток и углубился в его изучение, я вернулся на

прежнее место и, с интересом, принялся разглядывать резные панели,

облицовывающие стены комнаты. Мастер изобразил на них сцены многочисленных

сражений. Лоредан закончил изучение свитка и перекинул его Фэтану.

  -- Вчера леди Диана с сыном выехали из Сорга, в сопровождении двадцати солдат,

направляясь сюда. Я намеревался ближайшие несколько лет держать их при себе, для

обеспечения безопасности. Сегодня после полудня крестьяне, направляющиеся в

Сорг, обнаружили на дороге трупы солдат охраны. На груди одного из них было

приколото письмо. Соргский колдун передал нам его содержание. В течение двадцати

дней, начиная с сегодня, я должен собрать выкуп, в десять тысяч золотых марок и

доставить его на Соренгу, туда, где она пересекает границу Яртага. Только в этом

случае я могу надеяться снова, увидеть своих родных. Подписано Каэрданом.

  -- Мерзавец! - Я снова замолчал, предпочтя ограничиться этим, ни к чему не

обязывающим междометием.

  -- Каэрдан пообещал мне возможность вновь увидеть детей, но не сказал, что я

получу их назад целыми и невредимыми. Я не знаю, куда он их сейчас везет,

поэтому не могу ничего предпринять для их спасения. Мне известно только, что

ночью его отряд пересек границу Яртага. Любому Хродагу путь туда закрыт. Я не

могу послать по его следам танов. Любой хродаг ступивший на землю Яртага

означает войну. Ты другое дело. Ты человек. Таны не обратят на тебя внимания, а

другие люди, судя по твоим последним подвигам, тебе не страшны. К тому же ты уже

один раз спас моих детей. Теперь я снова прошу тебя о помощи.

   М-да, просьба Предводителя, особенно в подобной ситуации, равносильна

приказу.

  -- Что именно я должен сделать?.

  

   Лоредан кивнул головой, принимая мое согласие, как должное. И в самом деле -

просьбам правителей не отказывают.

  -- Фэтан даст тебе самую подробную карту земель танов и амулет для связи с

ним. В оружейной можешь взять любое, приглянувшееся, оружие. На конюшне тебя

обеспечат лучшими лошадьми. Завтра ты отправишься в путь. Твоя задача найти

место, где Каэрдан прячет заложников и немедленно сообщить Фэтану. Дальнейшие

инструкции получишь от него.

  -- Хорошо. Нет ли у вас какой либо личной вещи леди Дианы или ее сына?

Возможно, мне представится возможность вступить с ними в контакт, тогда мне они

потребуются, что бы доказать, что я действительно послан Вами.

  -- Разумно. - Лоредан кивнул головой, поднимаясь с кресла, и быстро вышел.

Скоро он вернулся, неся маленький детский кинжал с тупым лезвием.

  -- Эриан носил его до пяти лет, когда получил свое первое настоящее оружие.

  -- Подойдет.

  -- Еще вопросы есть?

  -- Да. Один, но очень важный - цена...

  -- Цена? - Похоже, я здорово упал в глазах Предводителя, потому что в

следующих его словах слышалось нескрываемое презрение. - В случае успеха ты

получишь четверть от суммы, затребованной Каэрданом...

  

   Ого! Две с половиной тысячи! Столько за всю жизнь не заработаешь, честным

трудом...Я с сожалением вздохнул.

  -- Деньги меня не интересуют.

  -- Вот как? Чего же ты хочешь?

  -- Возможно, мне когда-нибудь потребуется ваша помощь, для решения моих

проблем...

  -- Хорошо. - Похоже, его мнение обо мне восстановилось. - Я обещаю тебе, что в

случае удачи ты сможешь рассчитывать на помощь любого Хродага, в любом деле.

  

  

   3

  

   Еще до рассвета я покинул дворец Предводителя. Все, что мне было необходимо,

я уже узнал и не собирался устраивать сцен прощания. Тем более я не собирался

выслушивать советы дилетантов. Ведь если правитель дает совет, это равносильно

приказу. Поэтому я просто выскользнул в окно.

   Люди, уверенные в своей непобедимости, становятся беспечными, а слуги всегда

подражают своему господину.

   Я прошел сквозь спящий город, не встретив ни единого патруля, перебрался

через городскую стену, минуя ворота, и оказался в чистом поле. Добежал до

ближайшего леска, позволяющего укрыться от посторонних глаз, и остановился,

проверяя, в последний раз, не забыл ли чего.

   Короткая темно-коричневая туника, теплый, длинный плащ, цвета древесной коры,

скатанный и перекинутый через левое плечо. Высокие кавалеристские сапоги, плотно

облегающие ногу и защищающие колено. Хорошо, что я, еще в Куате, не поленился

зайти в сапожную мастерскую и приказал подшить к сапогам толстые кожаные

подметки. Теперь они выдержат не одну сотню лиг пешего пути. Меч за спиной,

четыре метательных ножа в специальных ножнах на груди. Кинжал для левой руки на

поясе, узкий длинный стилет за голенищем сапога. Десяток маленьких дротиков в

обойме, огниво, карта и разные необходимые мелочи в поясной сумке.

   Вокруг пояса, под туникой, намотано двадцать саженей тонкой, но невероятно

прочной веревки с крюком на конце. Это предмет моей особой гордости. Веревка

свита из волоса единорога и когда я обнаружил ее в одной из лавок Куата, то, не

торгуясь, заплатил за нее двадцать золотых. Подобная веревка выдержит любой вес,

ее даже обычным мечом не перерубишь, потребуется кое-что посерьезнее. По-моему,

торговец просто не знал ее истинной цены. В восточных королевствах подобное

сокровище идет по десять марок за сажень. Кольчугу и шлем, я оставил в комнате,

надеюсь, о них позаботятся, потому что в данной миссии они будут бесполезным

грузом. В прежние времена я и меч бы оставил, но танское воспитание успело

пустить во мне корни и, теперь, я физически не мог с ним расстаться, словно он

стал частью моего тела.

   В общем, все в порядке, все на своих местах. Я достал из сумки детский

кинжал, полученный от Лоредана, и, взяв его в обе руки, начал медленно

поворачиваться, почти закрыв глаза. Конечно, я слукавил, когда объяснял

правителю причину моего желания обладать этой вещью. Но не открывать же ему

профессиональные секреты?

   Наконец мне показалось, что от острия кинжала брызнул тончайший лучик,

убегающий за горизонт. Я полностью завершил оборот, проверяясь, и снова вернулся

к замеченному положению. Нить появилась опять. Я засек направление, достал карту

и провел на ней линию. Потом нашел место, где были обнаружены трупы охранников,

и провел вторую линию. Получилось, что Каэрдан быстро перемещается на юг, или

юго-восток и уже близок к границе Яртага. Идти по его следам бесполезно,

наверняка на границе уже сидят десятки яртагских танов, дожидаясь, в гости,

своих заклятых врагов. Ведь на подобную акцию Каэрдан мог решиться только с их

молчаливого согласия. Поэтому я повернулся в сторону Криа, собираясь проникнуть

в Яртаг через древние земли танов.

   Первые лучи солнца я встретил уже на бегу, охваченный пьянящим ощущением

свободы. Впервые за прошедший год, надо мной не было начальников и жесткого

регламента, расписывающего каждый шаг. Вольный сокол, сам выбирающий свой путь.

Нечто подобное я уже испытал, когда бежал в Проклятые горы, но было и

существенное различие. Тогда я был дичью, теперь - охотником.

   Быстрые ноги несли меня вперед. Каэрдан имел сутки форы, плюс двести лиг,

отделяющие Хродаг от Сорга. Казалось бы, все преимущества на его стороне, но....

В своем рассказе я уже сравнивал скорости передвижения пешего и всадника. Но все

эти сравнения касались отрядов. А скорость отряда всегда равна скорости

слабейшего из его членов. Отряд вынужден соблюдать строй, останавливаться на

привалы для приготовления пищи и отдыха лошадей, прекращать движение еще до

заката, что бы успеть разбить лагерь и организовать охранение. Даже средний

одиночка движется быстрее отряда. Тем более я.

   У Каэрдана отряд и пара заложников на руках. Я один. Груженая лошадь не

сможет покрыть больше семидесяти лиг в день. Бегун, владеющий секретами ночных,

практически не нуждается в отдыхе и способен преодолеть за день до ста

пятидесяти лиг, по бездорожью. Впрочем, темнота мне тоже не помеха. Если

потребуется, побегу и по ночам.

   Я рассчитывал добраться до Каэрдана не позднее, чем через семь дней, с учетом

дорожных неожиданностей.

  

  

   4

  

   На второй день пути, путеводная нить начала отклоняться к северо-востоку.

Значит или я обогнал преследуемый отряд в движении на юг, или они повернули

строго на восток. Я остановился, прикинул по карте, достаточно ли я заглубился в

земли Криа и тоже решительно повернул на восток, надеясь к вечеру выйти на берег

Соренги.

   Солнце спряталось за кронами деревьев, опуская на лес вечерний сумрак.

Потянуло сыростью - верный признак близости реки. Я прибавил ходу, спеша до

наступления темноты осмотреть противоположный берег, на предмет наличия засады.

  -- У-р-р-а-у! - Душераздирающий вопль швырнул меня на корни ближайшего дерева,

заставляя вжаться в ствол, прикидываясь его частью.

  -- У-р-р-ра-у! - Вопль повторился, заставляя умолкнуть всю округу и, бешеными

толчками, разгоняя кровь в моих жилах.

   Я узнал этот голос. Один единственный раз мне довелось услышать его в

Проклятых горах и, судя по тому, как брызнула в разные стороны, идущая по моим

следам стая хищников, столкнуться с его обладателем нос к носу - удовольствие

ниже среднего. Я окончательно растекся по стволу, сливаясь с ним даже в мыслях.

Если хочешь, что бы тебя приняли за камень - стань им. Эту истину внушали мне

наставники, преподавая искусство, без которого не бывает ночного - искусство

маскировки. Шлифовать их науку мне пришлось в горах и то, что я до сих пор жив,

говорит о многом.

  -- У-А-У! - Прозвучало в последний раз.

   Странно. Теперь, когда я получил возможность спокойно прислушаться, я не

уловил в нем угрозы. Скорее боль и безнадежное отчаяние прозвучали в этом крике.

К тому же он не двигался, доносясь из одного и того же места. Я медленно

отклеился от шершавой поверхности, выходя из своего одеревенения. Тишина. Я

задумался. Неизвестный расположился как раз между мной и рекой. Проще всего дать

крюк, огибая опасное место, но тогда у меня за спиной останется неизвестность.

   Впрочем, это все отговорки. Скажем честно - меня заедало элементарное

любопытство. И я, махнув рукой на здравомыслие, заскользил навстречу загадке.

Скоро я почуял острый запах крови и мочи. Удвоив осторожность, я приподнял

голову над поваленным деревом.

  -- Р-рр-ра! - Рев ударил мне в лицо и пошел метаться между деревьев. Однако я

уже увидел все, что хотел, поэтому спокойно остался на месте.

  

   Молодой дубок, всего в пару обхватов, упал перебитый молнией, не так уж

давно. Листья его подсохли, но еще не успели опасть. Толстый пень, оставшийся

торчать из земли, расщепило почти пополам и упавший ствол, продолжая цепляться

за него остатками волокон, раскрыл эту трещину подобно навостренному капкану.

   Уж не знаю, что пыталась эта зверюга выцарапать из трещины, но хрупкое

равновесие оказалось нарушено и ловушка захлопнулась, зажав обе передние лапы.

   Я поднялся и подошел, разглядывая страдальца. Зверюга взвыл, хлеща себя по

бокам длинным хвостом и скаля устрашающие клыки. Красавец! На первый взгляд

здорово напоминает обычную пантеру, вот только шерсть необычно густая и длинная,

словно у ухоженного домашнего котяры, при каждом движении дает отблески металла.

Да и прижатые уши, не круглые, а треугольничком, плюс лохматый хвост?

довершающий картину.

   Не особенно крупный, чуть побольше большой собаки. Как видно совсем молодой,

потому и в ловушку залез. Жаль зверюгу.

   Я осторожно попятился. Меня ждало задание.

   Зверь, вдруг, прекратил хлестать хвостом и жалобно мяукнул. Из круглого

золотистого глаза выкатилась крупная слеза. И я не смог его бросить.

   Пробежавшись по ближнему лесу, я нашел все, что мне было необходимо и

вернулся, неся несколько наскоро выструганных клиньев из мягких и твердых пород

дерева и солидную дубину, способную сыграть роль молота.

   Зверь зарычал при моем приближении.

  -- Молчи дурак! Для тебя же стараюсь! - Я, не обращая внимания на оскаленные

клыки, присел рядом с ним, внимательно разглядывая пень.

  

   Ага, вот оно! Тоненькая, едва ли толще человеческого волоса, трещинка.

Нормальный человек ни за что не обратил бы на нее внимания, но именно она мне

нужна. Я сделал надсечку ножом, выбрал подходящий клин из своего набора, вставил

его в надрез и встал с дубиной в руках. Умная зверюга прекратила рычать и теперь

стояла смирно, словно понимая, что ей пытаются помочь. Даже морду отвернула,

освобождая мне пространство для удара. Я взмахнул пару раз дубиной,

примериваясь, потом хорошенько прицелился и врезал по клину, изо всех сил. Пень

взвизгнул, словно живое существо и распался на четыре части, раскрываясь подобно

диковинному цветку. Зверь рванулся, прыгнул в сторону и тут же упал.

Окостеневшие лапы, израненные в бесплодных попытках освободиться, отказались

повиноваться.

   Я не стал к нему приближаться. Я сделал для него все что мог. Я не святой,

ходящий за больными животными. Пусть дальше выпутывается сам.

  

   5

   Через реку я перебрался без осложнений и сразу двинулся дальше. Правда теперь

я двигался значительно осторожнее, ведь здесь начинается вражья земля. Счастье

еще, что таны страстные поклонники охоты, запрещают крестьянам трогать леса на

своих землях. В полях было бы значительно сложнее оставаться невидимкой.

   Я шел всю ночь и часть следующего дня, решив, что достаточно отдохнул, пока

возился с плененной зверюгой.

   Путеводная нить крепла и наливалась силой - я неуклонно приближался к

похитителям. Ближе к вечеру, мне все же пришлось остановиться. Подошва на левом

сапоге захлюпала, жалуясь на свою тяжелую жизнь и угрожая вообще отвалиться.

Вернусь в Куат, устрою веселую жизнь сапожнику, за халтурную работу. А пока я

присмотрел неплохое местечко возле чистого ручейка, где и развел костер. Жирную

утку, имевшую неосторожность встретиться на моем пути, я подбил еще на рассвете,

выпотрошил на ходу и теперь, мне осталось, только наскрести на берегу глины,

обмазать тушку, прямо поверх жестких перьев и закатить получившийся колобок с

начинкой в костер. Я стянул сапоги. С наслаждением сполоснул ноги в прохладной

воде ручейка и занялся починкой подметки, при помощи стилета и тонкой жилки.

   Мое идиллическое занятие прервало фырканье, раздавшееся над ухом. Я

вздрогнул, поудобнее перехватил стилет и осторожно обернулся. Прямо за мной

сидел зверь и, с отвращением, смотрел на сапог в моих руках.

  -- Опля! Ты как сюда попал? - От неожиданности, я не нашел ничего лучшего, чем

задать вопрос бессловесной зверюге. Естественно он ничего не ответил, лениво

зевнул, демонстрируя впечатляющий набор клыков и, снова, чихнул, с укоризной

взглянув на мои носки. Я едва не рассмеялся.

  

  -- Да парень, тут ты прав. Еще пара дней пути и мою обувку можно продавать на

вес золота...палачам. Любой преступник расколется, если дать ему пару раз их

понюхать.

  

   Зверюга высокомерно сморщил нос и, обойдя костер, расположился напротив меня,

глядя в пляшущие языки огня. Я немного расслабил напряженные мышцы. Потрясающе!

Зверь был явно тот, которого я выручил из древесного плена, однако на его лапах

я не смог найти ни одного следа от капкана. И это спустя всего несколько часов

после того, как видел его лежащим бессильной, искалеченной грудой костей и мяса.

   Ладно. Похоже, он настроен миролюбиво. Значит, нечего на него глазеть. И я

спокойно занялся своими делами.

   Когда окончательно стемнело, я засыпал костер землей, чтобы не привлекать

излишне любопытных и опустился на землю, заворачиваясь в плащ. Скоро я

почувствовал, как к моей спине прижимается теплый и очень твердый бок. Такое

чувство, словно прислонился к хорошо прогретому за день валуну. Как ни странно,

я ощутил себя в полной безопасности и, почти мгновенно, уснул.

  

   6

  

   Зверь оказался хорошим спутником. Он не донимал меня пустыми разговорами и

ничего не требовал. Он просто бежал рядом, чутко подрагивая своими мохнатыми,

треугольными ушами и, время от времени, исчезая где-нибудь в стороне. Потом он

легко нагонял меня и снова бежал рядом. На горизонте вырастали Проклятые горы,

уже поднимаясь над верхушками окружающих деревьев и, если бежать, не

останавливаясь, то к следующему рассвету можно их достичь. Значит, уже сегодня

наши с Каэрданом пути пересекутся. Об этом говорит и путеводная нить. Что бы ее

увидеть, мне уже даже не нужно брать кинжал в руки. Около полудня я обратил

внимание, что процесс пошел по нарастающей. Значит, Каэрдан остановился. Похоже,

он достиг места, в которое так спешил. Теперь нужно спешить мне. Пока они ехали,

у Каэрдана было маловато времени для занятий с пленниками. Сейчас, добравшись до

укрытия и почувствовав себя в безопасности, он может излить все накопившееся

напряжение на них. Мальцу-то, вряд ли, что грозит кроме сырой камеры и крепкой

цепи, а вот миледи очень красивая женщина. Мало ли какие развлечения может

придумать расслабившийся мерзавец. Об отдыхе придется забыть.

   Я глубоко вдохнул, отрезая все лишнее, все, что делает человека человеком.

Мир на миг дрогнул, сужаясь в точку. Потом снова расширился, обретая новые

краски, глубину и простоту, доступную только животным не знающим, что такое

сомнения и ограничения, присущие людям. Мир прост. В нем есть цель, которую надо

достичь. Есть добыча, которую надо догнать и убить. Есть самка с детенышем,

которую посмели украсть из моей стаи. И есть я.

   Я поднял голову и вскинул над головой руки, бросая беззвучный вызов далекому

противнику. Лохматый зверь, прибившийся ко мне, испуганно шарахнулся и зашипел,

оценивая произошедшие во мне перемены. Я равнодушно отвернулся, встряхнулся,

раскрепощая мышцы, и побежал, постепенно наращивая скорость. Деревья, прежде

вынуждавшие меня петлять, выбирая дорогу, теперь перестали быть помехой. Я

скользил между ними, словно бесплотная тень. Потом чутье вывело меня на дорогу,

ведущую в нужном направлении, и я еще прибавил ходу, наслаждаясь работой

безупречно повинующегося тела. Деревья вдоль обочин слились в сплошную полосу.

Встречный поток воздуха встал передо мной ощутимой стеной, пытаясь содрать плащ,

болтающийся за спиной и впиваясь завязками в горло. Я выругался, снизил

скорость, сорвал с себя мешающую тряпку и запихал ее в сумку. Теперь дело пошло

лучше. Ветер засвистел в ушах с новой силой. Проклятые горы вырастали на глазах,

вздымая свои вершины над лесом. Солнце едва коснулось своим краешком верхушек

деревьев, обещая скорый закат, как лес раздался в стороны и я едва успел

затормозить, чтобы не вылететь на голый каменистый склон, полого поднимающийся к

подножью горного хребта. Зато дорога продолжила свой бег, упираясь в ворота

небольшого замка. Я посмотрел на высокие угловые башни, расцвеченные закатным

солнцем в кровавые цвета, и почувствовал, как расходятся в радостном оскале

губы. Логово врага найдено и, вполне возможно, прежде чем я уйду отсюда, эти

стены успеют окраситься настоящей кровью.

  

   Солнце стремительно уходило за виднокрай, заставляя расти резкие тени от

деревьев и камней, тянущиеся в направлении каменных стен. Вместе с тенями

скользил и я. Все лишнее я оставил под ближайшим деревом. Заберу на обратном

пути.

   Замок не отличался оригинальностью планировки. Внутренний двор, обнесенный

стеной, четырехсаженной высоты. Задняя стена, обращенная к горам, одновременно

является задней стеной главного здания. Две угловые башни с узкими бойницами

окон, служат и для защиты, и жильем для стражников. Под широкими навесами с

внутренней стороны стен, располагаются коновязи и хозяйственные пристройки. Судя

по доносящимся оттуда звукам и запахам, идет бурная подготовка к большой

попойке, по случаю благополучного возвращения. Очень удачно. Сегодня они

сюрпризов точно не ожидают. Путеводный луч упирался в левую сторожевую башню,

прямиком в маленькое зарешеченное окошко на третьем этаже. Значит, именно там

держат пленников. Этого следовало ожидать. В здешних скалах сложновато долбить

подвалы, даже для такого важного помещения как темница. Окна двух верхних этажей

противоположной башни окутаны аурой силы. И чем ближе я подбираюсь к замку, тем

меньше мне это место нравится. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы

догадаться, что здесь располагаются покои местного колдуна. Но я никак не

ожидал, что мелкий колдун из провинции, может располагать подобными резервами

силы. Тянущиеся от его жилища нити, не видимые для обычного глаза, пронизывают

весь замок, выныривая в самых неожиданных местах и захватывая даже часть

окружающего замок плато. Охранная сигнализация. Осторожный дядя и умелый.

Слишком умелый, для рядового колдуна. И, конечно, именно на этой башне гуляет

часовой, надзирая за окрестностями. Я, без колебаний, свернул к ней. Если

попытаюсь лезть на соседнюю - два к одному, что часовой меня засечет.

   В принципе, можно уже доставать талисман и докладывать о выполненном задании,

порученную мне часть я выполнил. Однако чутье к докладу не пришьешь, увиденное

своими глазами надежнее. Поэтому я и ползу к замку.

   С последними лучами солнца я достиг подножья башни.

   Не бывает абсолютно гладких стен. Всегда найдутся трещинки, стыки между

плитами, неровности, которые могут послужить умелому человеку лестницей. А уж по

стене сложенной из таких блоков как эта, поднимется даже ребенок. Я дернул за

завязки, позволяя маскировочному плащу соскользнуть с плеч на землю, подпрыгнул,

хватаясь за первый выступ, присмотренный еще по пути, и быстро полез вверх.

   Добравшись до окна второго этажа, я остановился не надолго, прислушиваясь к

доносящимся изнутри голосам. Вернувшиеся солдаты делились впечатлениями и

строили планы на вечер. Я полез выше. Вот и окно третьего этажа. Я завис рядом с

ним, придвинувшись вплотную. Из комнаты не доносится ни звука. Провисев

неподвижно пару минут, я освободил одну руку и достал из поясной сумки

металлический костыль. Сосредоточился. Короткий взмах и костыль, почти до

половины, погружается в щель на стыке трех плит, намертво застревая там. Снова

замираю, прислушиваясь, не обратил ли кто внимания на посторонний звук. Нет,

тихо. Я отцепил один из наплечных ремней и накинул его на костыль. Прекрасно.

Теперь я висел немного в стороне от окна, имея свободными обе руки. Я достал

маленькое зеркало на длинной ручке и осторожно выдвинул его, рассматривая

комнату. Никого. Уже смелее я сместился сам, зависая перед амбразурой. Похоже, я

не ошибся. Жилая комната с роскошной кроватью за занавеской, в дальнем углу,

большой сундук, украшенный затейливой резьбой, стол и множество полок по всем

стенам, заваленные свитками. Слева от входа дверь, исписанная мерцающими

символами. Значит это действительно жилище колдуна. И еще один приятный сюрприз.

Узкое пространство окна пересекают крест на крест два толстых железных прута.

Значит, есть надежда, что колдун снимает защиту на время своего отсутствия, а

может и вообще не ставит. Зачем тратить даром драгоценную энергию? Я прикрываю

глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Ни малейшего следа тонких энергий, лишь

дверь светится фиолетовой аурой, предупреждая об опасности, путь свободен, это

хорошо, запомним на будущее. Символы на двери вспыхнули и погасли. Я отпрянул в

сторону, убираясь из оконного проема. Лишь зеркальце осталось на месте, позволяя

мне видеть. Дверь распахнулась, впуская в комнату Каэрдана, за ним мелко семенил

маленький полный человечек в красном балахоне.

   - Ну, Финелло, и где же твое чудодейственное средство? У меня сегодня, можно

сказать, первая брачная ночь и я желаю получить удовольствие по полной

программе.

  -- Одну секундочку мой господин. - Маленький колдун просеменил к сундуку и

щелкнул пальцами, откидывая крышку.

  

   Из сундука появился небольшой ларец, который он перенес на стол с большой

осторожностью. Поковырявшись немного с хитроумным запором, он, наконец, извлек

на свет хрустальный флакон с ядовито-красной жидкостью.

  -- Вот мой господин. Всего пять капель в любое питье и через полчаса женщина

будет сгорать от невыносимого желания, а через час она будет готова любиться

даже с ослом, если он подвернется под руку.

  -- С ослом говоришь? - Каэрдан задумчиво поглядел снадобье на свет, словно

дорогое вино и мерзко ухмыльнулся. - С ослом, это ты хорошо сказал, а будет ли

она помнить назавтра о происшедшем?

  -- К сожалению, да, мой господин! - Маленький колдун, огорченно вздохнул,

разводя руками.

  -- Ну почему же к сожалению? Наоборот! Это замечательно! - Каэрдан снова с

улыбкой встряхнул флакон. - Снадобья много. Думаю моей невесте предстоят бурные

дни и ночи и много-много разных воспоминаний до конца жизни. Так ты еще не

передумал Финелло? Может, все-таки, присоединишься к веселью?

  -- Нет, мой лорд. Сказать по чести, я мечтаю сейчас только о теплой ванной и

своей кровати. Эти пять безумных дней в седле...Ведь я уже совсем не молод, мой

господин!

  -- Ладно, отдыхай! Развлечешься завтра... - Каэрдан развернулся и вышел,

пригнувшись в слишком низких для него дверях.

  

   Колдун прикрыл за ним дверь, задвинул засов и поднял руки, восстанавливая

защиту. И в этот момент я, с ужасом услышал тихий треск прямо над моим ухом.

Прежде чем мозг осознал, что это за звук, тело уже рванулось к окну, вцепляясь

мертвой хваткой в прутья решетки. Тонкий ремень, удерживающий меня на весу,

лопнул, свободная рука рванулась вперед и метательный нож мягко вошел в короткую

шею разворачивающегося колдуна, точно между третьим и четвертым позвонками,

рассекая спинной мозг. Толстяк замер с открытым ртом и обмяк, словно проколотый

бычий пузырь, медленно оседая на пол. Еще один нож ударил в его тело, на этот

раз под левую лопатку в сердце. Мой опыт говорил мне, что колдун был мертв уже

после первого удара. Но кто их этих колдунов знает? Всегда лучше

подстраховаться. Примериваюсь к решетке и, обдирая уши, проталкиваю внутрь

голову. Ну, все, считай полдела сделано. Наставники всегда говорили нам: где

прошла голова, там и остальное протиснется и загоняли нас в такие щели, куда и

кошки не лазают, подтверждая теорию практикой. Я отстегнул пояс, оставляя его

болтаться, со всеми причиндалами за окном и принялся за дело. Пять минут

упорного труда, щедро украшенных беззвучными речами в адрес некоторых -

отожравшихся на армейских харчах, и я собрал свое тело заново внутри комнаты,

вставляя на место вывихнутые суставы.

   Достать пояс, застегнуть. Прислушаться. Тишина.

   Ну, вот теперь можно слегка расслабиться...Я почти без сил опустился на пол.

Ургх! Если бы этот боров был чуть-чуть пошустрее, сейчас на его месте лежал бы

я...Однако надо собраться и быстро думать, что же теперь делать. Уходить теперь

нельзя. Каэрдан, обнаружив своего любимца мертвым, может выкинуть любую пакость.

Может просто убить пленников и смыться,...Похоже, отступать мне некуда,

Предводитель никогда не простит мне такой промашки. Да что там Предводитель, я

сам себе не прощу! Это же вся репутация в хворую задницу...Значит...

   Солнце уже почти скрылось за краем земли, и лишь самые высокие вершины еще

ловили последние лучи, ярко выделяясь на быстро темнеющем небе. В

противоположной башне с шумом распахнулась дверь. Во двор вывалились четыре

мордоворота, волокущие закованную в цепи миледи. Они скрылись в господском доме.

Вскоре вслед за ними потянулись остальные. Слуги засновали от кухни, таская горы

снеди и посуды. Из распахнутой двери донесся нарастающий гомон и стук сдвигаемых

столов, запиликала одинокая скрипка. Веселье началось.

   Я тихо отодвинул задвижку на двери и выскользнул на лестницу, распуская сети

своих чувств во все стороны. Теперь это можно. Колдун мертв и засечь меня

некому. Так, второй этаж башни пуст, на первом этаже четверо, наверху, на

смотровой площадке еще один. В соседней башне такая же картина, только на

третьем этаже чувствуется чье-то присутствие, детский кинжал утверждает, что это

его хозяин. Я спустился на первый этаж, на секунду задержался перед дверью

караулки, капнул из склянки маслом на дверные петли, что бы не завизжали и

чуть-чуть приоткрыл. Трое у стола режутся в карты, четвертый на кровати.

Охраннички, похоже, даже не поняли, что за напасть обрушилась на них. Я вытер

кровь с кинжала и пожалел, что оставил свой меч на опушке. Пока я прохлаждался в

комнате колдуна, я успел прийти к выводу, что придется убить всех, кто есть в

замке. Мне еще тащить женщину с ребенком через всю страну и, если я не хочу

слышать топот погони за плечами, то свидетелей оставлять нельзя. Я прошмыгнул,

скрываясь в тени стены, в противоположную башню. Солдаты на первом этаже умерли

так же быстро и тихо. Люк смотровой площадки не только не заперт, но и откинут в

сторону. Аккуратно прислоняю убитого часового к зубцу, что бы продолжал

изображать службу. Часовой на соседней башне направляется к зубцам на нашей

стороне, может решил перекинуться парой слов с товарищем, а может все-таки

заметил подозрительное движение. Приходится пожертвовать дротиком. С соседней

площадки доносится неожиданно сильное громыхание, похоже, тело умудрилось

свалиться прямо в открытый люк. Хорошо, что уже некому откликнуться на этот

набат, но надо всерьез заняться восстановлением навыков. Спускаюсь вниз. Третий

этаж разделен на четыре маленьких комнатушки с солидными запорами на дверях.

Открываю нужную. Напротив входа сидит, прижавшись спиной к стене Эриан. Мальчик

крупноват для своих пяти лет, но это неудивительно, ведь он будущий тан. От его

шеи к крюку, вбитому высоко в стену, тянется тяжелая цепь. Бедолага даже лечь не

может, потому что цепь не достает до пола. Мальчик вскидывает глаза, в которых

легко читается огонь ненависти. Отступаю на шаг назад, позволяя факелу, горящему

в коридоре осветить мое лицо.

  -- Привет Эриан, твой дедушка прислал меня за тобой.

   Маска ненависти на лице мальчика дала трещину, сменяясь дикой надеждой.

  -- Я тебя помню. Тебя и в правду прислал дед?

  

   Я молча достаю и протягиваю ему игрушку. Малыш вцепляется в нее, как

утопающий в соломинку.

  -- Ты нас спасешь? Меня и мою маму? - Голос его звучит на удивление твердо.

Малыш начинает мне нравиться. Девять из десяти его сверстников, уже колотились

бы на полу захлебываясь в слезах и соплях, а десятый свалился бы в обморок от

облегчения.

  -- Да. Сейчас я освобожу тебя от цепей, а потом ты посидишь и подождешь здесь,

пока я схожу за твоей мамой. Хорошо?

   Он молча наклонил голову, подставляя мне ошейник. Я присмотрелся. Варвары!

Они даже замок не навешивали, просто заклепали звено, и все...Я достал из набора

пилку, через две минуты крепежное звено распалось и цепь соскользнула, звякнув о

стенку.

  -- Ну вот. Сейчас мы спустимся вниз, потом ты запрешь за мной дверь в башню и

будешь ждать. Возможно, меня не будет очень долго, не бойся и не пытайся никуда

бежать. Ты можешь мне помешать. И главное никому, кроме меня не открывай, даже

если придет кто то знакомый. Ты обещаешь?

  -- А если тебя убьют?

  -- Не убьют. Сегодня убиваю я...

  -- Это хорошо! - Он серьезно посмотрел на меня. - Обещаю!

  

   Мы спустились вниз, я вышел из башни, подождал пока щелкнет, задвигаясь,

засов и спокойно зашагал через двор к кухне. Уже совсем стемнело и яркие отсветы

факелов длинной полосой ложились на землю, выбиваясь из распахнутых настежь

дверей. Я слегка задержался, вежливо пропуская слугу, спешащего от кухни к

господскому дому с тяжеленным разносом в руках. Быстро заглянул на кухню и тут

же отпрянул обратно, пропуская очередного слугу с разносом, однако этого

короткого взгляда оказалось достаточно, что бы обнаружить интересующую меня

вещь.

   Повар с помощником трудолюбиво крутятся у большого очага, у длинного стола

склонился еще один поваренок, что то нарезая. А направо от входа высятся винные

бочки и возле них выстроились в ряд, дожидаясь своей очереди, уже наполненные

кувшины. Я достал из сумки нужную склянку и яичко перепелки, наполненное

приятным сюрпризом. Короткий мах рукой и пламя в очаге, вдруг вспыхивает высоким

языком, застилая кухню клубами удушливого дыма. Повар отпрыгивает в сторону и

начинает махать полотенцем, окончательно скрываясь в черных клубах. Помощники

кидаются ему на помощь, через минуту пламя опадает и дым рассеивается, словно

его и не было. А я уже направляюсь к дому, разматывая на ходу веревку. Этой

минуты мне, с лихвой хватило, что бы содержимое склянки перекочевало в кувшины.

   Неприкрытые ставни окон третьего этажа, гостеприимно манили меня, и я не

замедлил воспользоваться их предложением. Меня встретило множество пустующих

этот час комнат и комнатушек. Их обитатели праздновали удачу своего господина.

Лишь в одном из помещений торопливо совокуплялась влюбленная парочка, там я их и

оставил. Деревянную лестницу просто раздирало желание возвестить весь дом о моем

приходе, душераздирающим скрипом, но мне удалось попасть на второй этаж, обманув

ее ожидания. Моему взгляду открылся длинный коридор, скудно освещенный парой

факелов. Под одним из них, прислонившись к дверному косяку, стоит, разговаривая,

еще одна милая парочка. Я прислушался.

  -- ...Загулялся. Где хозяин только эту суку откопал? Чуть полруки Герту не

откусила, пока я ей вино в рот вливала. Да еще половину выплюнула, вон платье

все испортила...- Потасканная красотка оттянула лиф, демонстрируя собеседнику

пятна и щедрую долю своих сокровищ. - Что-то долго, однако Рилли там его

перевязывает...

  -- Ничего! Погоди, вот хозяин с ней натешится, нам отдаст, мы ей зубки-то и

повыдергиваем! - девица заржала, сраженная остроумием своего собеседника.

  

   Ага, так эти двое, наверху, значит, обработкой раны занимались? Надо же, как

далеко продвинулась медицина, о таком способе перевязки я и не подозревал.

Может, я поспешил их успокоить, может, стоило поучиться? В воздухе мелькнули два

дротика и эта парочка присоединилась к своим приятелям. Я прогулялся по

коридору, присутствие людей чувствовалось только в комнате, у дверей которой

стоял охранник, но туда я, пока, соваться не стал.

   Я вернулся на лестницу, поднялся на один пролет выше и присел на ступеньку,

достав из сумки новую обойму дротиков. Оттуда же появилась склянка, с

толстенными стенками и плотно пригнанной пробкой. Я осторожно откупорил и,

вынимая дротики один за другим, начал осторожно макать острия в янтарную

жидкость. Прежде чем прятать их обратно в обойму, я давал остриям обсохнуть.

Компоненты для этого снадобья можно купить в любой аптеке, плюс корень одного

довольно редкого цветочка, вот его уже в любой лавке не купишь. Я наткнулся на

него случайно, шатаясь по бескрайнему базару Куата, выложил за него кругленькую

сумму и, сразу, докупил все остальное. Вернувшись в трактир, я всю ночь

провозился со склянками, зато к утру стал обладателем тридцати грамм

превосходного яда. Просто так, на всякий случай. И вот, смотри ты, пригодилось.

Я заканчивал с последним дротиком, когда равномерный гул, доносящийся из

пиршественной залы, взорвался восторженным ревом. Я, тщательно, заткнул пробку

на место, кинул флакон в сумку и поднялся, сжимая в одной руке обойму, в другой

последний, не успевший обсохнуть дротик. Настороженное ухо вычленило из общего

гула, здравницы в честь хозяина. Быстро спустившись к самому выходу в

пиршественную залу, я выглянул из-за угла. Каэрдан уже спускался с возвышения

направляясь в мою сторону, под стук опустевших кубков и похабные советы

захмелевших наемников. Слуги двигались между столами, изрядно пошатываясь, то ли

от усталости, то ли успели приложиться к кувшинам с вином.

   Ургх! Тварь нетерпеливая! Не мог еще полчасика за столом провести! Зелье-то

еще не успело подействовать. Все мои красивые планы Темному под хвост!

   Я поспешно вернулся на прежнюю позицию. Снизу донесся топот множества ног и

пьяные голоса горланящие песню, с которой, по обычаю, дружки провожают

новобрачного к молодой невесте. В просвете между пролетами лестницы показался

ухмыляющийся Каэрдан, сопровождаемый развеселой толпой. Похоже вся эта братия

решила постоять под дверью, подбадривая командира. Вдруг, идущий сразу за

Каэрданом наемник, икнул, выпучил глаза и, медленно выгибаясь дугой, рухнул на

идущих следом. Каэрдан обернулся взглянуть на причину раздавшегося сзади вихря

ругани. Я метнул сразу два дротика и отпрыгнул в коридор. Ургх! У этой скотины

словно глаза на затылке. Он мгновенно присел, поднимая голову и хватаясь за

мечи. Первый дротик щелкнул об стенку, зато второй, которым я метил в грудь,

вошел точно в ямку между ключицами. Я едва успел нырнуть за угол, сталь меча

заскрежетала по камню, досадуя на промах хозяина. Каэрдан появился в коридоре,

долгое мгновенье смотрел на меня, не обращая на торчащий из горла дротик ни

малейшего внимания, потом сделал ШАГ, заставляя меня пятиться с бесполезным

кинжалом в руке, второй, третий.... На четвертом шаге его ноги подломились в

коленях и он рухнул назвнич, носом в камни пола.

   Я, с невольным уважением, покачал головой. Нормальный человек от такого

подарка, каким его угостил я, падает на месте. Поэтому я, для гарантии, метнул

кинжал, в открытую шею и, лишь после этого, рискнул приблизиться к нему. Выдрал

меч из сопротивляющихся пальцев и двинулся навстречу крикам перепуганной

солдатни...

   Когда полчаса спустя я вернулся к двери, перед которой остались лежать тела

часового с подружкой, в доме уже царила мертвая тишина. Лишь за этой дверью

ощущалось присутствие живых. Я распахнул дверь и шагнул внутрь, держа в правой

руке свернутый плащ. Большая комната, освещенная множеством свечей, отражающихся

в зеркалах, развешанных по всем стенам. Огромная кровать, занимающая чуть ли не

половину комнаты и обнаженная миледи распятая на ней цепями. В изголовье, зажав

голову миледи между коленями сидит черноволосая красотка, с обнаженным кинжалом

в руке.

  -- Не подходи! Если ты сделаешь еще хоть один шаг - я убью ее! - Кинжал

угрожающе взметнулся.

  

   Я молча взмахнул левой рукой и красотка отлетела к стене. Меж ее

полуобнаженных грудей распустился диковинный цветок последнего дротика.

  -- Надеюсь вы в порядке, миледи? - При звуках моего голоса она распахнула

крепко зажмуренные глаза.

  -- Ты? Это и в самом деле ты? - Она попыталась рывком подняться и тут же упала

обратно отброшенная цепями. - Где мой сын?

  -- Эриан ждет вас.

  -- А...Каэрдан? - Похоже ей пришлось приложить нешуточное усилие, что бы

заставить себя произнести это имя.

   Я откинул край плаща, показывая скрывающуюся под ним голову.

   Миледи порывисто вздохнула жадно всматриваясь, затем прикрыла глаза.

Несколько секунд она лежала неподвижно, полностью расслабившись, со странной

улыбкой застывшей на губах, потом вдруг застонала, выгибая спину и подтягивая к

себе ноги, насколько позволяли цепи.

  -- Что такое, миледи! Вы не ранены? - Я, с беспокойством, осмотрел ее

прекрасное тело. Вроде все в порядке, только синяки, да содранная кожа на

запястьях, от попыток освободиться.

  -- Да нет, ничего. Это все цепи. - Она даже не открыла глаза. - Может ты,

все-таки, освободишь меня наконец?

   Я швырнул в угол сверток с головой и занялся делом. Та же самая история, что

и у мальчика. Толстые железные браслеты, намертво заклепаны на запястьях и

лодыжках и длинные цепи тянутся от них к вбитым в деревянный пол крючьям. Для

начала, я просто скинул цепи с крючьев, давая миледи размять затекшее тело,

потом достал из сумки пилку и склонился к ее ногам....Две руки, звякнув цепями,

легли мне на плечи, и я уткнулся носом прямо в пышущее жаром лоно. Ноги

сомкнулись, сжимая мою голову кольцом нежной плоти. Женщина издала низкий, почти

животный стон, выгибаясь. Потом ноги расступились, выпуская меня из своего

плена, а руки вцепились в плечи, втягивая повыше.

   Боги! Похоже и есть тот самый счастливый осел, о котором разговаривали

Каэрдан со своим колдуном...

   ...Лишь часа через три, она выпустила меня из своих объятий, успев за это

время выжать меня досуха, потом вывернуть наизнанку и выжать еще раз.

  -- Так где ты говоришь мой мальчик? - Миледи склонилась над сундуком и с

энтузиазмом выкидывает из него кучи одежды, пытаясь найти что-либо приличное.

  -- В правой башне. - Поспешно отвожу взгляд от аппетитного зрелища и сползаю с

кровати, пытаясь утвердиться на дрожащих ногах. - Сейчас я схожу за ним...

  

   Однако миледи уже летит к выходу, натягивая на ходу выбранную тунику. Просто

вулкан какой-то. И зачем я напрягался сражаясь с Каэрданом? Достаточно было

подождать пока он к ней войдет, а потом припереть дверь снаружи, что бы не

вырвался обратно....Кстати, интересно, а без зелья она так же хороша?

   Ургх! Я мотнул головой, отгоняя дурацкие мысли. Эту ночь вообще нужно как

можно скорее забыть. Глупости все это. Просто прекрасная миледи, колдовское

зелье...и я в роли осла.

   Я взглянул на начинающее сереть за окном небо и пошел собираться в дорогу.

  

   7

  

   Обратный путь может занять значительно больше времени, чем дорога к замку.

Теперь я был не один и приходилось соразмерять свои желания с чужими

возможностями. Впрочем, времени было предостаточно. Как только рассвело я

заставил их тронуться в путь. Две лошади для нас с Дайной (попытку Эриана ехать

самостоятельно, Леди Дайна пресекла в зародыше) и две заводных, на которые я

навьючил припасы и еще кое-что интересное. Едва добравшись до линии леса, я

спешился, разыскал нужное дерево и достал припрятанные вещи. С наслаждением

прикрепил на привычное место меч. Все. Больше я с ним не расстанусь. Очень мне

не понравилось стоять с хиленьким кинжальчиком, против разъяренного тана с

мечами в руках. А все эти красивые слова наставников, что ночной не вступает в

cхватку, противник видит его только тогда, когда уже мертв...Может я?

когда-нибудь, дорасту и до них. Я достал из сумки амулет связи и прижал его к

виску. Фэтан откликнулся почти мгновенно.

  -- Туан?

  -- Да.

  -- Где ты?

   Вместо ответа, я постарался представить как можно подробнее данную мне им

карту и обозначил нужное место красным кружочком.

  -- Понял. Ты уверен что Дайна и Эриан там?

  -- Уверен. Можешь с ними поговорить...

  -- Как?!!!

  -- Они со мной, Каэрдан допустил оплошность и я ей воспользовался.

  -- Дай амулет Дайне.

   Я протянул амулет Миледи наблюдающей за мной с легким недоумением.

  -- Приложите к виску, с вами хочет говорить Фэтан. - Она поспешно cхватила

протянутую вещицу. Еще некоторое время я смотрел на ее лицо, безумно прекрасное,

но уже ставшее для меня бесконечно далеким, хмурящиеся брови и беззвучно

шевелящиеся губы, потом отвернулся и хлопнул по туго набитым сумкам.

   Она, вдруг, подошла к ближайшему дереву повесила амулет на ветку и вернулась

подхватив на руки Эриана. Амулет вспыхнул и из него разбежались во все стороны

голубые лучи, ослепительные даже в свете утреннего солнца. Они стремительно

змеились и переплетались, замыкаясь в круг, висящий в воздухе. Ургх! Настоящий

портал! Слышать мне про такое доводилось в старых легендах, но никогда не думал

что доведется увидеть!

   Миледи зашевелилась и шагнула к порталу, бросив мне через плечо:

  -- Идем скорее, у нас всего две минуты!

  -- Идите! Я доберусь своим ходом. Не могу же я бросить этих красавцев. -

Хлопнул своего коня по крупу.

   Она на ходу оглянулась, приостановилась было.

  -- Идите, леди Дайна! И не беспокойтесь обо мне! Передайте привет деду!

   Она кивнула мне с сузившимися глазами и шагнула в портал, слегка пригнув

голову. Опустевший круг еще повисел некоторое время, потом сузился в точку и

исчез, оставив вместо себя свиток, перевязанный красной лентой. Я подобрал его,

задумчиво покрутил в руках, сунул, не читая в сумку, подхватил поводья лошадей и

отправился своей дорогой. Конечно же, я лукавил, когда говорил, что не могу

бросить этих благородных животных. Я отнюдь не настолько ярый лошадник, что бы

предпочесть их своей безопасности. Все дело в их поклаже. Переметные сумы,

битком набиты приятно позванивающими вещицами из тайников Каэрдана и его

колдуна. И вот ради них - я готов рискнуть...

   Я шел неторопливо, избегая дорог, затаиваясь при малейших признаках

опасности. Поэтому обратный путь к границе с Криа занял у меня почти пять дней.

Зато обошелся без неожиданностей. Даже зверюга ни разу не показалась, наверное,

надоело за мной бродить.

   Вечером пятого дня я переправился через спокойные воды Соренги и, углубившись

немного в лес, впервые за все время пути развел костерок, собираясь обсушиться и

отдохнуть со всем доступным комфортом. Лежа у костра, подставляя бока теплу, я,

наконец, вспомнил о свитке. Порылся в сумке, развязал ленты и развернул плотный

пергамент.

   Подателю сего, оказывать всевозможное содействие

   Я хмыкнул. Коротко и ясно. Лоредан держит свое слово, вон даже подпись и

печать с датой.

   Предводитель Хродаг Лоредан. Написано в день первый 32 декады 1775 года от

Падения Империи.

   Меня словно лошадь под дых лягнула...1775 год!

   Ургх! Помнится мне, когда я смылся от наставников на дворе стоял 1579....Вот

это загулял! Я повернулся к востоку, где за стеной леса скрывались далекие

Проклятые горы и, от всей души, высказал все, что я о них думаю.

  

  

  

    На этом я закончу свой первый рассказ о приключениях Таргела. Если я Вас

заинтересовал, пишите мне по адресу [email protected]

  

   С уважением А.Л. Сергеев. 29.01.2002года.

  

  

      Комментарии: 1, последний от 01/02/2002.

      © Copyright Сергеев Александр Львович ([email protected])

      Обновлено: 31/01/2002. 219k. Статистика.

      Роман: Фэнтези

         Ваша оценка:   шедевр замечательно очень хорошо хорошо нормально Не

        читал терпимо посредственно плохо очень плохо не читать  

Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.

                  Журнал Самиздат

                  Литература

      Это наша кнопка