Сара Синглтон. Жена Кассильяго



     7/7
     Singleton_Cassilago.rtf
     Sarah Singleton "Cassilago's Wife"
     © Sarah Singleton 1998
     First appeared in Interzone in 1998.
     © 2003, Гужов Е., перевод
     [email protected]
     -----------------------------------------------------------------


     Усики скользили по животу. Кончики корешков, острые, как  птичьи перья,
ввинчивались в мышцы и внутренности.
     В  медленноv приливе  и отливе  суток полусвет усиливался  и  отступал.
Пещера сдерживала дыхание, пахнущее камнями и почвой.
     Его пальцы проследили струйки влаги, сочащейся по  камням, и  он прижал
ладонь  ко  рту, высасывая  воду языком, похожим на сухую губку. Он  не  мог
сомкнуть  губы.  Яростный  рост  пронзал его насквозь.  Сине-зеленые  листья
суккулентов, темные в сумерках, извергались из его горла. Глубоко в  желудке
гнездился черный  корень,  выдавливая  свою  пищу, сформированный  контурами
переменчивой, эластичной ткани. Сеть филаментов простерлась  между черепом и
кожей, фибриллы вдавились в глазные яблоки. Зрение слабело  и плоть медленно
поддавалась.  Он  не  чувствовал  боли. Он  думал  о  насекомых,  гусеницах,
играющих роль хозяина для личинок, о разрушении одной жизни и ее превращении
в другую. О трансформации.


     ***
     Бриони подняла ведро из колодца и полила гряды цветов. Дом на мгновение
покраснел, когда последние  алые копья солнечного света  пронзили  деревья и
запятнали  серые  стены.  Внутри  окно  вспыхнуло  белым  и  золотым,  когда
Кассильяго  зажег  лампу  в своей студии  и  продолжил  работу.  Воздух  был
спокоен. С темных деревьев запела одинокая малиновка, и Бриони  остановилась
послушать,  прислонившись  к колодцу, теплая и отсутствующая,  потерявшись в
мечтах - розовых и лиловых.
     Потом - четкие шаги  и стук в ворота. Бриони в холодном страхе пришла в
себя.
     "Есть тут кто?" Свежий, молодой голос. Мужской.
     Бриони не шевельнулась. Повернула голову. И ничего не сказала.
     "Есть тут кто?" Глупое повторение. Бриони выступила  вперед на  дорожку
сада. На  пороге  сада стоял молодой человек, дверь была теперь открыта. Она
взглянула на него.  Высокий и светловолосый, челка  на  лбу. Лицо загорелое,
тело пышет  здоровьем,  хотя выглядит  он усталым. Он  снял  с  плеч тяжелый
рюкзак. Рубашка в пятнах пота. В руке он сжимает карту.
     "Здравствуйте", сказал он. "Извините,  что беспокою. Я  иду пешком, как
вы видите. И хотел  бы  устроить привал. Не возражаете, если я поставлю  там
палатку?"  Он показал  на лужайку  перед каштанами. Бриони не ответила.  Она
покачала головой так,  словно в его  словах не было смысла.  Она смотрела на
молодого  человека, не зная, как отвечать.  Он молча неуверенно переступил с
ноги на ногу,  вытирая лицо ладонью. Потом из дома второпях вышел Кассильяго
и встал рядом с Бриони.
     "Что он хочет?", спросил Кассильяго. Бриони нахмурилась.
     "Остаться на лужайке и поставить палатку." Она говорила тихо.
     Кассильяго внимательно осмотрел юношу. Потом улыбнулся.
     "Конечно", сказал он, "конечно. Разбивайте свою  палатку. Потом  можете
поесть с нами."
     Незнакомец вошел в сад. И протянул руку.
     "Большое спасибо", сказал он. "Я  не причиню вам  никаких хлопот.  Меня
зовут Уилл. Уилл Амбруаз."
     Бриони  посмотрела ему  в  лицо. У  него были голубые  глаза.  Когда он
наклонился,  она уловила его  запах.  Несмотря  на потное лицо и рубашку, от
него пахло чистотой и молодостью.
     "Никаких  хлопот  нет",  сердечно сказал  Кассильяго.  "Мы ведем  тихую
жизнь, и я рад посетителям."


     ***
     Уилл выбрал на  поляне приподнятое место. Он  снял рюкзак и бросился  в
высокую траву,  лежа на  спине и с  радостью отдыхая. Смеркалось. Он полежал
минуту-другую,  позволяя телу остыть,  потом  разложил  маленькую  палатку и
колышками прикрепил ее  к земле.  Забрался внутрь. На деревьях пели сверчки.
Синеватая  тьма сгущалась, словно сетью окутывая  дом, лужайки и рощицы, где
последние лучи кармином зажгли верхушки деревьев. Но из  дома полился жаркий
желтый свет, однако, какой-то бесплотный. Он запрыгал в сторону палатки. Это
Кассильяго шел с фонарем и звал его:
     "Пойдемте в дом. Бриони согрела вам воды."
     Уилл нашел чистую  рубашку и  яркий полосатый  джемпер, и последовал за
Кассильяго. В доме было тепло и уютно. Пол мощен каменными плитами. Красивый
тарелки  и засушенные цветы  заполняли рабочий шкафчик  в  кухне,  громадный
огонь пылал в  кухонной  плите. Лампа  свисала с  потолка  и светила  мягким
медовым светом.  Девушка, Бриони, повернулась и улыбнулась, не встречая  его
взгляда,  и налила  горшок,  полный  горячей  воды,  в  громадный  таз.  Она
поставила таз за деревянной  ширмой с  висящим на  ней белым  полотенцем,  и
оставила Уилла умываться.
     Он  смотрел,  как  она  уходит.  Высокая,  очень  гибкая,  и  любопытно
незаконченная - ее  манеры неспокойные, даже неуклюжие. Дочь Кассильяго? Или
внучка?  Ей  могло быть лет  пятнадцать. Может,  ближе к  двадцати.  Но  она
привлекла  его  взгляд  своими длинными  косами цвета золотистого сливочного
масла и голой кожей рук, кремово-белой и абсолютно гладкой.
     Дом  озадачил  его. Никакого электричества.  И колодец в саду,  хотя он
заметил единственный кран над гигантской кухонной раковиной. Может, они люди
религиозные, стремящиеся к простоте, с  презрением  отвергающие  современный
комфорт? Какие-то персонажи из живописи, из викторианской сельской идиллии -
старик  Кассильяго  в своем  длинном черном  халате, и Бриони в пышных синих
юбках. Наверное, эксцентричные люди, или иностранцы. Но дом  ему понравился,
трепещущий свет, простые беленые стены. Он сполоснулся  в воде, вымыл  лицо.
Полотенце было теплое и пахло лавандой.


     ***
     На  синем овальном блюде Бриони  внесла  жареного цыпленка.  Птица была
фарширована  сухарной  крошкой  и сушеным  абрикосом.  Она подала картофель,
жареный  с  чесноком и  розмарином,  горы  сияющей  брокколи,  пухлый  белый
лук-порей и густую подливку, дымящуюся при свете свечей. Она бросала быстрые
взгляды  на  Уилла, сидящего на дальнем  конце стола. Она смотрела,  как  он
поглощает обед, а потом с таким же удовольствием  ест и вторую порцию. Потом
он  откинулся  на  стуле, лоснящийся,  словно  молодое животное, захваченное
телесным довольствием.
     "Все так  замечательно",  сказал он.  "Лучшая еда за  несколько недель.
Спасибо."
     Бриони, глядя в стол,  ответила быстрым кивком. Кассильяго ковырялся  в
своей  еде брезгливо  и  без  аппетита.  Он  отказался от  яблочного пирога,
политого  свежим кремом с корицей, но  показал на Уилла, который съел щедрую
порцию, а потом  перешел к  блюду с сыром стилтон и овсяными бисквитами. Она
осторожно следила за  ним, за его голодом  и за  удовольствием, с которым он
его  утолял. Его  ресницы блестели  золотом, как и тонкие волоски  на руках.
Кассильяго снял халат,  оказавшись в вельветовом жилете. Уилл сидел в тонкой
рубашке со словами "Покойные Кеннеди", вышитыми  на груди. И в то  время как
узкий костяк Кассильяго скрывался его платьем,  одежда юноши тесно прилегала
к телу, вырисовывая сильную кривую его плеч и спины, подчеркивая  трепетание
мускулов и сухожилий.
     "Принеси  нам кофе",  сказал  Кассильяго.  Его  холодный быстрый  голос
ворвался  в  мечтания Бриони.  Она  быстро  встала,  забрала  тарелки.  Уилл
поднялся на ноги и неуклюже начал помогать ей.
     "Не беспокойтесь", сказала она. "Я все сделаю сама."
     "Нет, нет", настаивал Уилл. "Это же мелочь. Позвольте я вымою посуду. А
вы садитесь." Он  схватил блюдо и  его  длинные загорелые руки  коснулись ее
руки.
     "Брось это, Уилл", приказал  Кассильяго. Его ноздри трепетали.  "Ты мой
гость. Садись."
     Наказанный,  как  школьник, Уилл уселся обратно.  Бриони  направилась в
кухню. Она  поставила  стопку  тарелок на стол. Потом села, спрятав голову в
ладони. Она чувствовала странный комок в горле. Она дрожала.


     ***
     Уилл встал, готовясь уходить, однако Кассильяго налил пахнущий мускусом
голубой ликер в два крошечных бокала. Он предложил пойти  в его студию. Уилл
отнекивался  усталостью,  своими  планами  встать  завтра утром пораньше, но
Кассильяго  настаивал. Он повел Уилла в темную  комнату,  выходящую окнами в
сад, и зажег громадную медную лампу, тускло светящую на столе под окном.
     "Итак, Уилл, откуда вы?" Ярко-красный  жилет мигал золотыми пуговицами.
Кассильяго  сел  в  кожаное  кресло.  Уилл  стоял,  неспокойно  переминаясь,
оглядываясь в комнате на полки переплетенных в кожу книг, на стопы бумаг, на
пучки трав, торчащих из горшков и свисающих с  маленькой деревянной рамы  на
столе.
     "Э-э, из Лейсестершира", неопределенно ответил  он. "Из  городка..." Он
через комнату прошел к толстостенному  стеклянному кувшину, гнездившемуся на
подоконнике. Внутри подвешенные  в  прозрачной жидкости мембраны цвета сепии
кружились вокруг крошечной плавающей фигурки.
     "Что  это?"  Он  поднял  кувшин  и  создание заколыхалось,  коричневое,
сморщенное, словно сушеная фига. Кассильяго улыбнулся.
     "Фея",  сказал  он.  Он  опустил  лицо и  глубокие  тени заполнили  его
глазницы и морщины на лбу.  Свет лампы  подчеркнул белые пряди в его  черных
волосах, щетину на лице, сутулые плечи.
     "Я нашел ее прошлой зимой в черной  чемерице,  лежащей  в  цветах.  Уже
мертвой  -  вероятно,  она  погибла  от  холода.  Крестьяне  зовут  чемерицу
"рождественской  розой".  Они считают, что  она  защищает их  скот  от  злых
наговоров  и выкашивают  ее  с  мистическими ритуалами. Она ядовита - однако
растения из сада я продаю гомеопатам."
     Уилл уставился в кувшин. Он не знал, как реагировать. Он поставил сосуд
на подоконник.
     "Я  видел  подобное раньше",  сказал  он.  "Феи в  кувшине. Купил  одну
сестре. Пожалуй,  получше этой." Он отвернулся от окна и потянулся к креслу.
И уселся, вытянув длинные ноги. Он поднял к губам холодный голубой  напиток.
Тот обжег язык,  сладко  загорелся  во  рту,  оставив  горьковатый цветочный
привкус.
     "Нравится?", спросил Кассильяго. "Это мой собственный рецепт."
     Уилл сделал еще глоточек, поменьше.
     "Значит,  вот чем  вы  заняты", сказал он,  обводя  жестом комнату. "Вы
ботаник."
     Кассильяго кивнул.
     "Мне очень везет", сказал он.  "У  меня есть этот участок и  пара полей
поменьше,  где растет лаванда. Я выращиваю и  собираю травы. Продаю растения
травникам  и  гомеопатам,  а семена производителям  и  держателям каталогов.
Бриони делает  домашние травяные мыла и бумагу,  в основном  для  продажи по
почте."
     Уилл  не  смог удержаться от улыбки. Так современная коммерция в  конце
концов подмяла под  себя стиль  жизни ретро. Наверное, в дубовый шкаф сунули
мобильный телефон, а за вышитым экраном он найдет компьютер  Мак, заваленный
интернет-эккаунтами и списками рассылок. Он  расслабился.  Он задышал легко,
стараясь ухватить ситуацию, чувствуя, что в конце концов  он нашел мерку для
этих людей. Он попробовал задать вопрос, который весь вечер вытанцовывался у
него в голове. И все же он тщательно выбрал слова.
     "Бриони - она ваша помощница?"
     "Она моя жена." Кассильяго сделал еще глоток.
     "Разница  в  возрасте  не  так  велика,  как  вы,   возможно,  себе  ее
представляете", сказал он, почувствовав замешательство Уилла. "Нас притянуло
друг к другу совместным интересом - общей страстью. Она была покупательница.
Мы начали переписываться. Два года спустя - поженились."
     Кассильяго  доверху  налил  бокальчик  Уилла. Уилл  чувствовал  смутную
досаду. Он  механически  отвечал на  расспросы  Кассильяго  относительно его
пешего путешествия  и его маршрута, его  назначения. Однако, напиток туманил
его  мысли, и  он очень  устал. Когда  бокал  опустел,  он поднялся на ноги,
чрезмерно благодаря хозяина. Он сказал , что ему надо поспать.
     Кассильяго  проводил его до парадной двери, выходящей в сад, серебристо
блестевший во  тьме. Уилл приложил ладони  к  глазам.  Голова болела.  Луна,
казалось, выжигает  его мозги. Он прошел  по дорожке и  неуклюже ввалился  в
свою палатку.


     ***
     Бриони  чашу за чашей наливала прохладную янтарную воду на свои волосы.
Вода  была с настойкой золотого корня, и исполняя ритуал, она размышляла над
его  свойствами - крепким одиноким стеблем, серно-желтыми цветами без  ножки
на  длинном  острие. Его  еще  зовут  ведьмова свечка или  большой  коровяк.
Успокаивающий. Наркотичный. Хорошо для кровоточащих легких и внутренностей -
в гомеопатии от мигрени. И чтобы красить  волосы в желтый цвет. Кто-то вошел
в  комнату.  Она перестала споласкивать  волосы  и встала. Она стояла нагой,
если  не считать  полотенца, обмотанного  вокруг  влажных  волос. Кассильяго
смотрел без всякого выражения, затерявшись в своих мыслях.
     "Ты наполнила  ванну?", спросил он наконец. Бриони  кивнула. Кассильяго
исчез  на несколько минут, вернувшись с синей  стеклянной бутылью, небольшой
деревянной шкатулкой и пригоршней  сушеной лаванды. Маленькая  ванна  парила
возле плиты. Он смял в руках лаванду и рассыпал ее по воде. Он капнул в воду
несколько мыльных,  тягучих капель из  синей бутыли и бросил щепотку тонкого
пепла  из шкатулки. Бриони  почувствовала  запах плесени  и маргариток.  Она
взяла руку Кассильяго и изящно ступила в воду.
     Когда  она  села  в  ванну, Кассильяго  сбросил  свою  одежду  и  начал
умываться у раковины. Его тело было тощим и серым.  Под  узкой грудью торчал
животик, толстые синие вены кружевом покрывали ноги. Закончив, он повернулся
к жене.
     "Ты  готова?",  спросил он  до  странности  нежно. Бриони  отвернулась,
нервно потирая руки.
     "Я знаю, что ты хочешь", сказал он. "Я чувствую это в тебе по запаху. И
в нем. Ты хочешь."
     Бриони покачала головой.
     "Я хочу тебя",  сказала  она  и поцеловала его.  Она  протянула  руку и
схватила  его  член,  маленький  и сморщенный, скользкий в ее влажной  руке,
мягкая култышка, цвета шпаклевки. Она мягко гладила его, добиваясь ответа.
     "Не мучай меня", сказал  Кассильяго, отодвигаясь прочь, "ты знаешь, что
нам надо делать."
     Бриони  вытерлась, а Кассильяго натянул  пару  хирургических  резиновых
перчаток.  С  верхней  полки он  снял крошечный  фарфоровый горшочек. Бриони
задрожала.
     "Ты боишься?", спросил он. Она глубоко вздохнула.
     "Крема? Нет."
     "Тогда, деяния?"
     "Он юноша. Разве мы имеем право?"
     "Ты изменила свое мнение?"
     Бриони не ответила, поэтому Кассильяго открыл горшочек. Его тщательные,
терпеливые пальцы прошлись по ней  с головы до ног,  покрывая каждый дюйм ее
кожи.  Ладони и груди, живот и бедра, складки  на локтях,  вогнутости  стоп,
гладкое  лицо, заходя  в  самые интимные  уголки.  Бриони стояла  совершенно
неподвижно. Она очищала свой разум, пока новая кожа высыхала на ней, затекая
глубоко в поры.
     "Ты   очень    бледная",    сказал   Кассильяго,    снимая    перчатки.
"Невеста-Смерть, да? Тебе холодно?"
     Бриони кивнула. Тело ее было окоченелое и неживое.
     "Уже  не долго.  Подожди еще  несколько минут." Тикали часы. Кассильяго
расхаживал по кухне. Он вылил воду. Потом жестом направил  Бриони  к входной
двери. Когда он двинулась, все ее тело заныло. Она чувствовала себя избитой.
     "Он  будет ждать", сказал  Кассильяго.  Бриони шагнула через  порог, но
остановилась. Она посмотрела на мужа, увидев, какой он хрупкий и израненный.
Она протянула руку, но не посмела коснуться его.
     Медленно она зашагала  прочь, чувствуя под ногами неровности  тропинки.
Когда она оглянулась, Кассильяго стоял в темной тени дверного проема.


     ***
     Уилл лежал  тяжелый, как камень, но сны были живые  и изменчивые. Мысли
мерцали в голубоватой  дымке, сладостные  ощущения. Потом  что-то  яркое,  и
Бриони идет в его сторону с  робкой, тонкой улыбкой  на странном лице. Может
ли такое случиться? Потом он  целовал ее и губы ее  пахли ванилью, жгли  его
кожу, а потом она отвернулась  от него, предлагая гладкие,  белые округлости
своих ягодиц с  мягкой малиновой расщелиной, и  он все вонзался и вонзался в
нее... Но  он толчком  проснулся  один, в темных  пределах  своей палатки, с
головой ноющей от сожаления. Его член горячо прижимался к джинсам, и он живо
стянул с себя одежду и  скользнул в спальный  мешок в поисках сна. Но похоть
еще щекотала, и он ворочался и дергался, не  находя облегчения. Разве  такое
возможно? Нет,  нет, она лежит со своим мужем, со стариком, и, наверное, они
занимаются этим прямо сейчас, всего  в нескольких ярдах отсюда. Поэтому Уилл
потянулся  к своему фонарю и,  покопавшись,  вытащил  из рюкзака  "Кислотный
Дом". Он  попытался  читать,  однако  слова ускользали,  а  мысли  неизбежно
возвращались к Бриони. Он выбрался из палатки, намочив ноги росистой травой,
и уставился  на  дом,  где  все еще горел свет. Потом  рядом  с ним раздался
шепот. Шок - мгновение тревоги.
     "Уилл, это я."
     Уилл справился с дыханием. Он весь вспотел.
     "Бриони", сказал он сдавленным голосом. "Где ты?"
     Она шагнула ближе  и он почувствовал запах мыла и аромат летних цветов.
Она схватилась за его руку ледяной ладонью.
     "Обними меня", сказала  она. "Мне холодно."  Она  обняла его, прижалась
лицом к плечу, и Уилл почувствовал, как ее нагое гладкое тело склоняется над
ним, и ощутил невероятный трепет от ее  неприкрытой плоти так близко к нему.
Он,  что, снова сейчас  проснется? Как  долго он может спать  и видеть такой
сон?
     Она опрокинула  его на спину в мягкую траву, смутным силуэтов выделяясь
во  тьме. Уилл прикоснулся  пальцами  к  ее  лицу, заново творя  ее образ  в
голове. Он губами прошелся по контурам  ее  тела,  и у ее  кожи  был горький
привкус. Когда он лег  между ее бедер, ее  тело  слегка  воспротивилось ему.
Потом  он скользнул в нее, окруженный и проглоченный, и соки ее пола, едкие,
как кислота, въелись в нежные мембраны его члена, когда он задвигался.
     Когда он  проснулся, небо было  серым и бледным.  Бриони лежала  рядом,
свернувшись, как дитя.  Уилл рассмотрел ее лицо, тонкие морщины вокруг глаз,
в  уголках  рта.  Он вспомнил  слова Кассильяго, что Бриони  старше, чем  он
думает. Она проснулась,  когда он следил за ней, и встала, не  встречая  его
взгляда и уже отступая.
     "Извини",  сказала она. "Спасибо тебе. Извини." Она заторопилась прочь,
к дому.  Уилл вернулся в палатку и неуклюже влез в  спальный мешок. Кожа его
была красной и горячей.


     ***
     Бриони  закрыла парадную  дверь.  В кухне стояла приготовленной  свежая
ванна.  Вода  была  прохладной и немного мутной.  Она  смыла с бедер  пленку
семени и крови. Она  лежала в воде с час или больше, пока вода совершенно не
остыла, а она не очистилась до последнего дюйма, до последней поры.
     Потом она заснула одна  в  большой деревянной  постели мужа. Кассильяго
отсутствовал. Наверное, он провел  ночь, прогуливаясь. Наверное, он  готовил
пещеру.


     ***
     Уилл  проснулся  через  несколько часов. Тело  зудело и болело.  Он сел
прямо. Бессчетные ярко-красные  потертости покрывали всю его кожу. Он выполз
из палатки на четвереньках, уже в лихорадке. Когда он  поднялся на ноги,  то
показалось, что  земля уходит  из-под него.  Солнечный  свет  жег глаза.  Он
натянул джинсы и с  трудом заковылял к дому.  Он застучал  в парадную дверь.
Никто не вышел. Он протолкнулся внутрь, нашел кабинет Кассильяго,  и поискал
в шкафах. Мобильный телефон  - он же  где-то здесь. Что они сотворили с ним,
неосмотрительным  путником?  Общая  страсть,  да  -  Бриони,  ведьма,  с  ее
фальшивой молодостью, с ее обольщением. И колдун Кассильяго... они испортили
его тело своими  напитками  и ядами? Нет, нет. Он болен и бредит - вызывая в
воображении  фантазии.  Если  б  только  найти  телефон...   Комната  бешено
вращалась.  Он протянул руку к столу, но силы оставили  его. Он свернулся на
полу в забытьи.
     Потом над ним неясно склонился Кассильяго,  что-то  говоря, но  Уилл не
расслышал, что он сказал. Потом появилась Бриони. Они подняли его с пола. На
Кассильяго были перчатки.  В  далеком  сне Уилла  отнесли  в  запертый амбар
позади дома и бросили в багажник ярко-вишневого Фиата-Пунто.


     ***
     Из руин его плоти, чуть ниже ребер, возник жесткий волокнистый стебель.
Но  его верхушке  набухла единственная  почка,  тусклая, распираемая слизью.
Моменты прихода в сознание были нечастыми и мимолетными. Бриони касалась его
лба, тихо  бормоча, и ему  становилось хорошо.  Споры, привитые соскобами ее
кожи, ее рта, не вредили ей. Она иммунна. Семя посеяно. Он  следил за ней со
страстной тоской.
     Почка   затрепетала.  Лепестки   раскрылись,  пурпурные   и  блестящие.
Кассильяго -  травник и маг - ожидал урожая. Потом он  истолчет  и превратит
семя в пыль, извлекая могучую эссенцию. Обновление. Завершение.
     Конец.
     ------------------------------------------------------
     Послесловие
     "Жена Кассильяго" был моим первым рассказом в Interzone, опубликованным
в 1998 году. Позднее  он  получил почетное место в антологии "Лучшее за год"
издательства Datlow & Windling's. Частично рассказ  был навеян изучением
"Современного Травника" миссис М. Грив,  громадного тома,  вышедшего в  1931
году,  и  содержавшего  тысячи  сказочных  историй  и  легенд  о  растениях.
Кассильяго и  Бриони  - это названия ядовитых  растений, выбранные  из этого
трактата. Я  так  же  была  заинтригована  той  степенью,  до  которой  наше
восприятие ситуации воздействует на разворачивающиеся события - как каденция
знакомого повествования может  повести за собой.  Насколько  сильно Уилл сам
отвечает  за свои  бедствия, играя  роль одинокого  путешественника?  В моей
голове  сложилась альтернативная версия, где он находит мобильник  в  ящичке
стола и обнаруживает, что страдает только от чудовищного похмелья.