Книго 


    Как было  издавна заведено  в шемитском  городе Эруке,  в
обычный  час  на  улице  Магов  закрывались  лавки, в которых
вершили  свои  таинственные  деяния  предначертатели   судеб.
Ясновидящие  и  гадальщики,  колдуны  и  астрологи  прибирали
свой  скарб:  хрустальные  сферы  с  аккуратностью,  чтоб  не
разбились,  оборачивались  мягкими  тканями;  гасился огонь в
магических   лампадах,   в    колеблющемся   свете    которых
привиделось грядущее;  волшебные знаки  стирались с  каменных
плит, а магические  снадобья и бальзамы  прятались в ларцы  и
шкатулки.
    Когда астролог  Разес, уроженец  Коринфии, уже  был готов
закрыть   свое   заведение,   к   нему   пожаловал  еще  один
припозднившийся  посетитель.  В  дверях  его  лавки  появился
одетый  в  богатую  хламиду  шемит,  голову  коего   украшали
затейливо скрученная шелковая повязка.
    -  Подожди,  уважаемый,  -  обратился  он  к хозяину, - я
пришел,  дабы  еще  раз  выслушать  твои  предсказания.   Как
только  правитель  узнал,  что  ты собираешься переселиться в
Хорайю,  он   послал  меня,   желая  не   упустить  последней
возможности насладиться твоей мудростью.
    Разес, не  особенно довольный,  про себя  попенял Нергалу
на этот поздний  визит, однако он  умел хорошо скрывать  свои
истинные  чувства.  Астролог,  осанистый,  плотного  сложения
мужчина, встретил посетителя, любезно улыбаясь.
    -  Я   рад  посланцу   правителя,  достойнейший   Датхан,
невзирая на столь поздний час. Чем я могу помочь?
    - Правитель  желает знать,  что в  ближайшем времени ждет
соседние державы и каковы  судьбы их повелителей. О  чем тебе
поведали звезды?
    - Плата  серебром, как  обычно? -  осведомился практичный
Разес.
    -  Разумеется!   Повелитель  Эрука   весьма  ценит   твои
предсказания. И он весьма сожалеет, что ты покидаешь нас.
    -  Увы,  благорасположение  великого  правителя ко мне не
столь   велико,   чтобы   отвратить   местных    завистников.
Эрукийские маги  не признают  в чужеземце  равного и всячески
мне препятствуют.   Разве в  таких условиях  можно заниматься
столь  тонким   и  требующим   постоянной   сосредоточенности
делом, как  предсказания будущего?  Да ладно,  чего уж  там -
все  решено!   Завтра  на  рассвете  я  отбывают  в Хорайю, -
вздохнул Разес.
    - Твое решение окончательно?
    - Да. Тем более,  что там мне предлагают  гораздо больше,
чем я мог бы заработать в вашем городе.
    - Ну,  что ж,  дело твое.  Однако учти,  что Хорайя после
войн  с  Натохком  сейчас  далеко  не так богата, как прежде.
Так  говорят  все,  кто  там  побывал,  - недовольно произнес
Датхан.
    Разес,  будто  не  слыша  последнего  высказывания гостя,
предложил:
    -  Присаживайся,  почтенный!  Поглядим, что предсказывают
звезды.
    На  стол,   за  которым   он  пригласил   сесть  Датхана,
астролог   поставил   диковинный   ларец,   внутри   которого
находился  механизм  из  медных  шестеренок.  Наружные стенки
ларца были покрыты  окружностями и астрологическими  знаками,
цифрами и  надписями, а  также символами  созвездий. Из одной
боковины  этого  хитроумного  устройства  торчала  серебряная
рукоятка.   Установив  необходимое  положение  кругов,  Разес
сделал  с   ее  помощью   несколько  оборотов   -  шестеренки
завертелись, замелькали  цифры и  символы, и,  наконец, когда
механизм  остановился,  в  прорезях  замерших кругов астролог
мог  увидеть  понятные  только  ему  сочетания. Он запрокинул
голову  и  воздел  руки,   несколько  мгновений  пребывал   в
задумчивости, а затем начал вещать:
    -  Восходит  темная  звезда  Нергала  -  значит,   грядут
большие  изменения  в  судьбах  людей  и  мира.  Знаки  небес
гласят, что она  встанет рядом со  светлой звездой Митры  - и
потому  Хорайя  одно  видение  предстает  передо мной: я вижу
трех властителей -  прошлого, настоящего и  будущего. Вернее,
властительницу  и  двух  владык-мужчин...  Она  -   плененная
сетью  или  связанная  паутиной  -  прекрасна,  как  утренняя
заря, и  взывает о  помощи.   Один из  владык молод и знатен;
он  -  в  плену  за  каменной стеной, которую тщетно пытается
разрушить голыми  руками.   Последний же  - храбрый,  могучий
и  отважный  воин.  Он  спешит  на  помощь к властительнице и
разрывает паутину.
    И  еще  мне  дано  видеть  облака,  озаренные   мерцающим
светом луны. С облаков  колдуньи наблюдают, как тени  утопших
восстают из  болотной трясины,  и как  Великий Червь  буравит
земную  твердь,  и  глядят  на  величественные  склепы,   где
покоятся короли. Воистину странные видения!
    Разес покачал головой,  словно избавляясь от  наваждения.
    -  Ты  можешь  передать  правителю,  что  Коф и Хорайя на
пороге больших  перемен. Это  все. Теперь  прости -  я должен
остаться  один.  Путь  неблизок,  и  мне  предстоит тщательно
подготовиться  к   нему.  Пусть   светила  благоволят   тебе,
Датхан.  Прощай!



    Прекрасен   королевский   дворец   Хорайи!    Великолепен
карпашский  мрамор  полов,  радуют  глаз  голубые,   покрытые
затейливой  резьбой  своды,  всеми  красками  радуги сияют на
стенах  ковры.   Гулким  эхом  отдавались  в  этих прекрасных
каменных  залах  звон  шпор  и  топот  тяжелых кованных сапог
Конана,   варвара   из   Киммерии.   Решительным   шагом   он
направлялся  к  покоям  принцессы  Ясмелы.  Принцесса, сестра
короля  Коссуса,  в  его  отсутствии  правила   государством,
исполняя обязанности регента.
    Войдя в  покои владычицы,  киммериец позвал  ее служанку.
Из-за портьеры выглянула стройная темноглазая женщина.
    - Мне нужно видеть твою госпожу, Ватесса!
    - Но  это невозможно,  воевода! -  отозвалась служанка. -
У принцессы  назначен прием  посланника из  Шумира, и  сейчас
она готовится к нему. Не думаю, чтобы у нее нашлось время...
    - Клянусь копытом  Нергала, если принцесса  находит время
принимать послов из всех  этих ничтожных городишек, то  и для
меня время должно найтись! Уже  целая луна минула с тех  пор,
как  мы  виделись  в   последний  раз.  Неужели  свидание   с
шумирским  конокрадом  столь  важно,  что  госпожа  Ясмела не
сможет уделить мне несколько мгновений?
    - Что-то произошло, воевода? Беспорядки в войсках?
    - Нет, слава  Митре, в войске  все как обычно:  сетуют на
малую плату и  слишком медленное производство  в чинах.   Как
всегда,  в  мирные  дни...  Те  же,  кто не желал служить под
командой  киммерийского  варвара,  почти  все  погибли  в бою
под Шамлой.   Вот и все,  малышка, если тебе  так уж хотелось
узнать  о  делах  в  войске.  Но  я здесь вовсе не для этого.
Клянусь Кромом, если я не увижу твою госпожу...
    -  Увидишь,  -  раздался  из-за  портьеры знакомый нежный
голос.    -  Впусти   воеводу  Конана,   Ватесса.  Он   прав:
посланник может подождать.
    Киммериец   в   комнату.   Служанки   суетились    вокруг
принцессы,  наводя  последний  блеск  и  лоск, дабы владычица
предстала  перед  посланником  Шумира  во  всем   великолепии
королевских нарядов. На  черных, как вороново  крыло, волосах
Ясмелы  была  закреплена  диадема,  слепившая  глаза  блеском
ярких  самоцветов.  Принцесса  сидела  у  столика, а служанка
последними  легкими  мазками  краски  подчеркивала прекрасные
очертания ее губ.
    Ясмела повернулась к  варвару и жестом  удалила служанок.
    - Нет, мой милый!  Не время! - запротестовала  принцесса,
отступив на  шаг от  Конана, который  пожелал заключить  ее в
свои объятия.  -   Мое парадное  облачение! Моя  прическа! Ты
все испортишь!
    - Великий Кром! Ты гораздо больше нравишься мне без  этой
парадной мишуры, да и  вообще без одежд. Придет  ли, наконец,
время, когда я смогу по-настоящему обнять тебя?
    - Любимый, сколь бы ни было жарким мое чувство к тебе,  я
не  могу  отдаться   ему  полностью  и   всецело.  Тогда,   в
разрушенном  храме,  я  потеряла  голову  и стала твоей, ни о
чем не  думая. Но   повторить то  безумство в  стенах  дворца
было  бы  неразумно.  Не  обижайся,  но  я предупреждала, что
принцесса  не  может  распоряжаться  собой  подобно   обычной
женщине  -  ведь  у  меня  есть  долг  перед  Хорайей  и моим
народом. И есть враги!  Враги, подобно стае хищников,  только
и ждут  момента, чтобы  наброситься на  меня, если  я совершу
хоть  одну  ошибку.  И  я  не  в  состоянии  представить, что
произойдет,  если  появятся  слухи...  слухи  о том, что мы с
тобой... ты понимаешь... Или сплетни,  что будто бы я жду  от
тебя ребенка...  Это может  стоить мне  трона! И  еще одно...
Поверь,  к  вечеру  меня  охватывает  такое утомления от всех
этих державных  обязанностей, что  мне просто  не до любовных
ласк.
    - Не верю! не  верю, что нельзя чего-нибудь  придумать! В
конце концов,  есть верховный  жрец богини  Иштар -  пусть он
объявит свое решение, что мы  отныне единая плоть и кровь,  и
тогда все будет в порядке. В полном порядке!
    -  Любимый,  обычаи  нашей  страны  не  позволяют  особам
королевской  крови  вступать  в   брак  с  чужестранцами,   -
печально промолвила  Ясмела. -  Клянусь, я  приложила бы  все
усилия,  чтобы  как-то  обойти  сей  запрет, но пока брат мой
находится в плену и  я должна исполнять обязанности  регента,
соединиться нам невозможно.
    - Так   дело только  за этим?  Если король  Коссус  будет
освобожден из офирского  плена, то все  будет, как мы  хотим?
Выходит, вся  эта державная  чушь, которой  ты сейчас занята,
не  позволяет  нам  соединиться?  А  коль я вытащу Коссуса из
темницы,  то  он  возьмет  дела  по управлению государства на
свой горб, верно?
    - Разумеется! - согласилась  принцесса. - Он выполнял  бы
свой королевский  долг, а  я бы  освободилась. Впрочем,  я не
уверена,  что  он  разрешил  бы  нам сочетаться браком, - она
печально  нахмурилась  и  сцепила  тонкие  пальцы.  -   Хотя,
конечно, уговорить его я бы попыталась.
    - Почему  же до  сих пор  королевство не  заплатило выкуп
Морантесу, офирскому королю?
    - Дело в том, что  выкуп был уже собран, но  король Офира
поднял цену. Казна же  наша оскудела после войны  с Натохком,
и таких денег у нас теперь нет. Если бы мы могли найти  мага,
который обладает силой, позволяющей освободить моего брата из
пленения!  Иначе,  опасаюсь,  Морантес  может продать Коссуса
правителю Кофа...  Прости, мой  милый, наше  время истекло, и
мы  должны  сейчас  расстаться.  Точность  всегда   считалась
первейшим долгом и  достоинством нашего королевского  дома, и
я не хочу нарушать этот обычай. Прощай, любимый!
    Служанки,  сбежавшиеся  на  мелодичный  звон  серебряного
колокольчика, вновь окружила Ясмелу, чтобы нанести  последние
штрихи на  ее великолепный  парадный наряд.  Конану ничего не
оставалось, как покинуть королевские покои. Однако уходя,  он
на мгновение остановился и обернулся к принцессе.
    - После нашей  беседы мне пришла  в голову одна  занятная
мысль...
    -  Какая  же,  мой  воевода?  -  нетерпеливо перебила его
Ясмела.
    -  Принцесса  узнает  об  этом  тогда,  когда у нее снова
будет  для  меня  время.  А  сейчас  принцесса сильно занята,
и я должен откланяться.



    Канцлер Хорайи Таурус,  отбросив с высокого  морщинистого
лба седую  прядь, уставился  на сидевшего  перед ним  Конана,
главнокомандующего  королевскими  войсками.  Наконец, прервав
недолгое молчание, он произнес:
    -  Ты   спрашиваешь,  что  случится,  если  король Коссус
умрет?    Отвечу:   будет   избран   его   преемник.   Прямых
наследников  Коссус  не  оставил,  так  что  сам понимаешь...
Принцесса  Ясмела  пользуется  в  стране  великим уважением -
даже,  я  бы  сказал,  любовью.  Соберется  совет старейшин и
знати, и  нет сомнений,  что они   выберут преемником  сестру
правителя.
    - А если принцесса не согласится?
    -  Тогда  будет  коронован  ее  дядя  Бардес,   ближайший
родственник  Ясмелы...  -  Таурус  внимательно  посмотрел  на
киммерийца и добавил:  - Конан, выслушай  меня: я хочу,  чтоб
ты  понял  и  разделил  наши  заботы...  а  ежели  в   чем-то
заблуждаешься  по  неведению,  оставил  глупые  мысли.  Давай
поговорим без обид:  у меня нет  желания ни унизить  тебя, ни
оскорбить, но у  нас в Хорайе  заведено так, чтобы  правитель
был из своих. Наши кланы не потерпят, чтобы корона  досталась
чужеземцу, сколь бы хорошо она ни смотрелась на его голове.
    - Спасибо за  честный ответ, Таурус,  - буркнул Конан.  -
Но  есть  и  другая  сторона  дела:  что  будет, если на трон
Хорайи усядется безвольный и глупый человек?
    - Пусть  лучше короной  владеет угодный  всем глупец, чем
пара умников,  правление которых  расколет страну  напополам,
- ответил  канцлер. -  Но ведь  мы встретились  не для  того,
чтоб обсуждать, кому  достанется престол Хорайи.  Ты говорил,
что хочешь кое-что предложить мне?
    - Да,  у меня  появилась одна  мысль... Предположим,  мне
удастся проникнуть в Офир и освободить Коссуса. Будет ли  это
выгодно вашему государству?
    Сколь ни  был умудрен  опытом старый  канцлер, но услышав
слова киммерийца, он не смог сдержать возгласа изумления.
    - Непостижимо! Я  уже второй раз  слышу об этом!  На днях
подобное предсказание  сделал один  астролог. По  его словам,
звезды  расположены  так,  что  задуманное  тобой  завершится
успешно. Обычно  я не  обращаю особого  внимания на россказни
колдунов, но услышат то же самое от тебя!.. Теперь я  начинаю
верить, что в речах астролога что-то есть...
    -  Кто  этот  предсказатель?  -  перебил  канцлера Конан.
    -  Его  зовут  Разес.  Он  родом  из  Коринфии,  а  к нам
приехал из Эрука.
    - Не знаю такого, -  покачал головой киммериец. - На  эту
мысль меня  навело одно  словечко, оброненное  в разговоре  с
принцессой Ясмелой.
    Таурус был  наслышан об  отношениях принцессы  и варвара,
но  старался  не  замечать  этих  слухов.  Одна  лишь мысль о
браке  между  Ясмелой  и  грубияном-наемником  была неприятна
старому  канцлеру,  но  он  понимал:  если  в  первую очередь
думать  не  о  собственных   своих  симпатиях,  а  о   судьбе
государства,  то  имеет  смысл  взглянуть  на  обстоятельства
по-иному. Конан является  реальной силой, и  поэтому канцлер,
царедворец  опытный  и  искушенный,  немного  подумал и начал
так:
    - Увы! Выкупить короля  мы не сможем, ибо  суммы, которую
требует  Морантес,  нам  не  собрать.  Страбонус   предлагает
Офиру заключить  союз, и  тогда Коссус  неизбежно окажется  в
руках  кофийцев.  Нет  никаких  сомнений,  что  под пыткой он
отречется от  трона в  пользу Страбонуса.  Мы, конечно, будем
сражаться с Кофом за свою свободу, но, думаю, Страбонуса  нам
не  одолеть.  Так   что  какой  бы   безумной  авантюрой   не
выглядело  твое    предложение,  нам   придется  рискнуть   и
принять его -  хоть я и  считаю, что шансов  на успех у  тебя
нет никаких.  Однако следует  приниматься за  дело не  медля,
чтобы не упустить время. Иначе будет  поздно.
    - Ты считаешь, нам  не выстоять против Кофа?  Ведь войско
Натохка мы победили, - заметил Конан.
    -  Это  совсем  другое  дело, воевода. Конечно, благодаря
тебе,    мы    разгромили    сброд    Натохка,    но   против
многочисленной,  отлично  вооруженной  и  опытной  армии   мы
будем бессильны. К тому  же, у Страбонуса много  союзников, -
печально покачал головой канцлер.
    -  Ну,  хорошо...  Ладно!  Если  моя,  как  ты  говоришь,
авантюра удастся и  король будет на  свободе, что буду  иметь
я?
    -  Ты  добьешься  исполнения  своих  желаний,  -   Таурус
позволил  себе   улыбнуться.  -   Король  будет    заниматься
государственными делами,  а принцесса,  избавившись от  долга
правления  страной,  сможет   уделять  тебе  гораздо   больше
внимания. Ведь ты хочешь именно этого?
    -  Допустим,  -  ответил  Конан.  В  голосе его явственно
звучали угрожающие нотки.
    - Я вовсе не  хотел тебя обидеть, воевода...  да, кстати,
мне кажется,  что в  этом нет  ничего плохого.  Но -  поправь
меня, если я ошибаюсь, - ведь одной любви тебе будет мало?
    -  А  как  ты  думал?  Любовью  сыт  не  будешь,  и за те
деньги,  что  вы  мне  платите,  признания  ваших  нобилей не
добьешься.  Тут  нужно  целое  состояние...  -  Конан,  будто
подсчитывая, нахмурил  брови. -  Скажем, половина  той суммы,
что первоначально назначил за выкуп короля Морантес.
    Таурус задумался. Если б перед ним сидел другой  человек,
канцлер   непременно    бы    поторговался,   но    с    этим
дикарем-киммерийцем   следовало    обходиться    с    крайней
осторожностью. Никто  не знал,  как он  отреагирует на  торг:
презрительно   усмехнется   и   выйдет   из   кабинета,  или,
разгневавшись,  вообще  покинет  Хорайю.  А  здесь  он просто
необходим. Особенно сейчас!
    -  Я  согласен,  -  наконец  сказал  канцлер.  - Лучше уж
заплатить  тебе,  чем  отдавать  деньги  Морантесу  - так, по
крайней  мере,  они  останутся  в  королевстве.  А  теперь...
Теперь  я  велю  послать  за  астрологом Разесом, и мы вместе
наметим план действий.



    Войдя в просторный зал,  Конан увидел не только  Ясмелу и
Тауруса,  но  еще  одного  человека,  которого  раньше  он не
встречал, - среднего возраста, в приличной одежде из  тонкого
сукна;  на  лице  его  застыло  какое-то  сонное   выражение.
Киммериец  также  прибыл  не  один:  за  ним  мелкими шажками
плелся тщедушный и грязный человечек, облаченный в  лохмотья,
которые трудно было назвать одеждой.
    -  Мое  почтение,  принцесса,   -  поклонился  Конан.   -
Приветствую тебя, канцлер, и тебя, незнакомец.
    -   Разреши   представить   тебе   Разеса    Лимнейского,
знаменитого  предсказателя,  -   привстал  Таурус.   Смущенно
кашлянув,  он  спросил:  -  А  что  за  господина ты привел с
собой, воевода?
    Конан довольно усмехнулся:
    -  Сегодня  ночью,  когда  все  приличные люди уже видели
третий  сон,  я  встретился  с   ним  в  одной  на   редкость
занюханной  таверне.  И  не  господин  это  вовсе! Зовите его
Фронто, и  я должен  сказать, что  во всем  вашем королевстве
вряд ли сыщешь более усердного и упрямого вора.
    Фронто отвесил собравшимся  низкий поклон, однако  с лица
Тауруса не исчезла брезгливая мина.
    - Очень  хорошо, что  ты поймал  вора, -  обратился он  к
варвару. - Но сюда-то ты его зачем притащил?
    Однако смутить Конана было не так-то легко.
    -  Я  сам  когда-то  был  вором,  и  не  из  последних, а
значит, хорошо  понимаю, что  к чему  в этом  деле. Для нашей
задумки  будет  нужен  искусник  по  вскрытию замков. Вот я и
посоветовался кое с  кем, и пришел  к мнению, что  лучше, чем
Фронто, этого никто  не сделает. Самому  мне не справиться  -
слишком уж пальцы у меня огрубели...
    -  Н-да,  -  без  особого  энтузиазма  протянул   Таурус,
выслушав эту речь. -  Интересные у тебя приятели,  воевода! И
что   же,   ты   собираешься   довериться   в   столь  важном
предприятии  человеку...  как  бы  поточнее  сказать... такой
сомнительный профессии?
    -   Видишь   ли,   у   Фронто   есть   серьезные  причины
поучаствовать   в   нашем   деле,   -   усмехнулся   Конан  и
подтолкнул вора в бок. - Излагай, парень!
    Воришка вновь поклонился.
    -  Высокочтимая   госпожа  и   почтеннейшие  господа,   -
начал  он,  и  Таурус  почти  машинально  отметил,  что в его
речи  слышится  офирский  акцент.   -  Я,  может,  не   столь
благородных кровей,  однако имею  свои понятия  о чести.  Мой
отец был родом из Офира,  и звали его Гермионом. У  меня есть
счетец к владыке Морантесу,  ибо на совести его  смерть моего
отца.  Дело  было  так.  Когда  Морантес  стал  королем,  ему
пришла в  голову мысль  выстроить новый  дворец, прекраснее и
больше   прежнего.   Ну,   Морантес    приказал  королевскому
архитектору - а им был  мой отец - устроить там  потайной ход
и вывести  его за  городские стены,  чтобы в  случае каких-то
неприятностей  обезопасить  свою  драгоценную  особу. Мало ли
что может  произойти: бунт,  война и  всякое такое... словом,
бывает, что  королю нужно  тайком покинуть  дворец. Итак, ход
сделали,  а  после  окончания  стройки  всех,  знавших    том
подземном  коридоре,  умертвили,  чтобы  скрыть секрет. Отца,
правда, Морантес пожалел:  он всего-навсего отрезал  ему язык
и  выколол   глаза.  А   перед  смертью   он  сумел   вслепую
нарисовать  мне  план  тоннеля,  и  теперь  я  без труда могу
провести во дворец кого  угодно.  Поскольку же  коридор ведет
прямиком в тюремный  подвал, то, сами  понимаете, у нас  есть
все шансы спасти короля Хорайи.
    - Что же уважаемый...  господин вор хочет за  сию услугу?
- спросил канцлер.
    - Я хочу отомстить за  отца, и это сейчас самое  главное,
- ответил Фронто. -  Правда, если мне положат  пенсион, какой
дают отставным солдатам, да  простят мои мелкие грешки  перед
Хорайей... Возражать я бы не стал, почтеннейшие господа.
    -  Считай,  что  ты  все  получишь,  -  сказал  Таурус  и
перевел взгляд на Конана.
    Тот,   в   свою    очередь,   обратился   к    астрологу:
    - В  чем состоит  твое участие  в этой  затее, уважаемый?
    -  Я,   воевода,  -   отозвался  предсказатель,   -  могу
рассчитать   наилучшее   время   для   этой   твоей    затеи.
Посмотри-ка  сюда,  на  мой  механизм,  -  он протянул Конану
ларчик с  какими-то шестеренками  внутри и  странными знаками
на   стенках.    -   Это    устройство   может    высчитывать
благоприятное время по положению звезд.
    В  подтверждение  своих  слов  астролог покрутил рукоятку
машинки  и,  посмотрев  на  появившиеся  в окошечках символы,
объявил:
    - Все обстоит как  нельзя лучше! Отправляться в  путь нам
следует  завтра  -  это  самое  лучшее  время в ближайшие два
месяца.
    -  Всю  свою  жизнь  я  обходился  без  этой   магической
ерунды,  -  нахмурив  брови,  буркнул  Конан,  - и как-то мне
сомнительно,  что  пришло  время   обратиться  к  ее   помощи
сейчас...
    -  Я  не  маг,  а  всего  лишь  астролог,  -  с важностью
ответил  Разес,  как  будто  не  заметив  недоверчивых   слов
варвара,  -  но  кое-какие  полезные  вещи делать умею. Ну, а
кроме  того  я  в  совершенстве  овладел  кофийским языком, а
поскольку в Офир нам предстоит идти именно через Коф...
    - Ты ничего не  мог придумать лучше, уважаемый?  - ехидно
осведомился  киммериец.    -   Надо  же,   идти  через   Коф!
Прямехонько в  лапы Страбонуса!  Разумеется, мы  пойдем через
Шем,  потом  -  через  Аргос,  и  дальше,  у  южных   рубежей
Аквилонии, выйдем к Офиру.
    -  Путешествие  не  из   коротких,  -  сказал  до   этого
молчавший  и  внимательно  слушавший  спорящих  канцлер. - Ты
сам понимаешь, воевода,  что нам следует  действовать быстро,
а предложенный тобой путь долог  и опасен - не менее  опасен,
чем через Коф.
    Конан пытался  возражать, но  Ясмела поддержала  Тауруса,
и  варвару  ничего  не  оставалось,  как  согласиться  и   на
преложенный астрологом путь, и  на его участие в  экспедиции.
Однако,  когда  канцлер  завел  речь  о  прислуге, устройстве
лагеря для  ночлега, и  прочих подобных  глупостях, киммериец
не выдержал и грохнул кулаком по столу:
    -  О  чем  ты  говоришь,  Таурус?  Какой  лагерь,   какая
прислуга?!   Можно  подумать,  мне  никогда  не   приходилось
ночевать под открытым  небом! Да и  Фронто, как мне  кажется,
тоже не похож  не неженку. Ну,  а если кого-то  такие условия
не  устраивают...  -  киммериец  выразительно  посмотрел   на
астролога, - он может  сидеть дома, в Хорайе!  Нам совершенно
не нужны лишние  глаза, уши и  языки: меньше народу  - больше
уверенности, что никто не сболтнет лишнего...
    -  Но,  воевода,  -  изумленно  воскликнул Таурус, кто же
будет  прислуживать  тебе,  точить  оружие,  чистить   сапоги
и коня!..
    - Чушь! -  не дослушал его  речей Конан. -  Эка невидаль,
обиходить  самого  себя  и  лошадь!  Всю  свою жизнь я привык
обходиться  без  прислуги,  и  вообще  - чем меньше недоумков
участвует  в  деле,  тем  лучше.  Без слуг мы будем двигаться
быстрей и с большей безопасностью.
    -  Что  ж,  может  быть,  ты  прав,  - вздохнул упитанный
астролог.   - Но  хоть дрова-то  рубить ты  меня, надеюсь, не
заставишь?..
    -  Ладно,  -  усмехнулся  киммериец,  -  не  заставлю!  А
теперь, -  он повернулся  к Таурусу,  - прикажи,  чтоб Фронто
беспрепятственно  выпустили  из  дворца,  не  то  твои стражи
вмиг навесят на него кандалы.
    -  А  ты,  мошенник,  -  продолжал варвар, повернувшись к
вору  и  кидая  ему  монету,  которую Фронто ловким движением
схватил на  лету и  мгновенно спрятал  за щеку,  - купи  себе
что-нибудь  из  одежды.  Шиковать  особо  не  стоит,  но чтоб
таких  лохмотьев  на  тебе  не  было!  Встретимся  вечером, у
воинских казарм.
    После  этого  Конан   попросил  у  принцессы   разрешения
проводить  ее  до  покоев,  и,  когда  они подошли к двери ее
комнаты, сказал:
    - Я  приду к  тебе сегодня  ночью, моя  милая. Как знать,
может, эта ночь окажется для нас последней.
    - Это риск, ужасный  риск... Но ты прекрасно  знаешь, что
у  меня  нет  сил  отказаться,  -  прошептала,   потупившись,
Ясмела.    -  Приходи   перед  сменой   стражи,   искуситель!
Служанок я отошлю...



    Разный люд  попадается на  дорогах: то  пеший торговец из
Заморы,  то  погонщики-шемиты   с  караваном  верблюдов,   то
хорайский нобиль  в удобном  возке, который  мчит пара коней,
то бедный  селянин, в  тележку коего  запряжен тощий  ишак. А
потому,  не  привлекая  особого  внимания, тройка всадников и
мул с  поклажей добрались  до обрывистых  скал северной части
Кофийского  плато.  То,  что  издалека  выглядело  монолитным
склоном,  вблизи  оказалось   множеством  скал,   рассеченных
трещинами  и  ущельями.  К   вечеру,  следуя  узкой   тропой,
змеившейся по каньону, путники поднялись на плато.
    Там, куда  ни кинь  взгляд, тянулась  бескрайняя равнина,
только  с  одной  стороны  линию  горизонта  нарушал   черный
дымный столб, а  под ним, на  склонах горного хребта,  играли
яркие  отблески.  Это  бушевала   огненная  лава  в   кратере
вулкана Крош.
    Когда  путники   подъехали  к   самому  краю   плато,  их
остановил  разъезд  всадников  в  гривастых кофийских шлемах.
Это была пограничная стража.
    -  Я  думаю,  что  могу  все  уладить,  воевода  Конан, -
негромко  предупредил  Разес,  и,  с  кряхтеньем  спешившись,
направился в сторону десятника.
    Издалека  было  не  разобрать,  что  втолковывал астролог
командиру  отряда,   поскольку  объяснял   он  на   кофийском
диалекте и говорил  очень быстро. Но  своей цели он  добился:
мрачный  до  того  десятник  внезапно  оскалил  рот в широкой
ухмылке и  крикнул что-то  своим солдатам,  указывая рукой на
Фронто и Конана.
    - Пропустить! - приказал он, давясь от  хохота.
    -   Чем   ты   так   развеселил   этого   недоноска?    -
поинтересовался  Конан,  отъехав   на  приличное   расстояние
от пограничного поста.
    - Ничего  особенного, -  скромно улыбнулся  астролог. - Я
просто  сказал  ему,  будто  мы  знаем,  что  в западном Шеме
война, а сами мы едем в Асгалун...
    -  Так  что  же  тут  смешного?  -  не  понял  киммериец.
    - Видишь ли, еще я  упомянул, - продолжил Разес, -  что у
моего  сына,  -  тут  он  указал  на  Фронто,  -  наблюдается
определенная слабость  в одной  из существенных  частей тела,
и  по  этому  случаю  мы  направляемся в храм богини Деркето.
Может  быть,  принесенные  ей  богатые  жертвы  помогут моему
несчастному  отпрыску   исцелиться  и   зачать   собственного
наследника.
    Фронто шутка коринфийца  совершенно не понравилась,  зато
Конан просто-таки зашелся от хохота:
    -  Ну  это  же  надо  придумать  такое, старый ты хрыч! -
повторял он между приступами овладевшего им смеха.



    Путь  в  Офир  был  неблизкий.  Остались позади степи, на
которых  под  охраной  всадников  кочевали  несметные  стада,
промелькнули  взгорья   центральной  части   Кофа,  и   реки,
поившие  водой  соленое  озеро,  чьи  берега  были  окаймлены
колючками - так, что  пейзаж напоминал пустыню. Прошла  почти
целая  луна,  прежде  чем  путешественники добрались до более
плодородных и благодатных мест.
    Во время  пути Конан  внимательно присматривался  к своим
спутникам.  Фронто  был  ему  отличным  помощников  в  делах,
ловким  и  сообразительным,  зато  Разесу  не  стоило  ничего
поручать  - он брался  за любую работу крайне неохотно,  да и
то только тогда,  когда киммериец прямо  указывал ему, что  и
как сделать.  Когда же  его все-таки  заставляли потрудиться,
все  валилось  у  астролога  из  рук, и через некоторое время
Конан  пришел  к  выводу,  что  проще  все  делать самому. Но
человеком  Разес   был  веселым   и  общительным,   развлекал
спутников  предсказаниями   по  звездам   и   многочисленными
рассказами,  почерпнутыми  из  древних  мифов.  Однако Конана
все время  мучило какое-то  чувство, что  доверять коринфийцу
нельзя.  Астролог  своими   повадками  напоминал  ему   змею,
скользкую, проворную  и хитрую,  которую невозможно  ухватить
руками;  даже  на   простые  вопросы  от   него  никогда   не
удавалось получить прямого и ясного ответа.
    С Фронто тоже было  не все в порядке.  Навязчивое желание
отомстить королю Морантесу не давало ему покоя:
    - Как только боги  позволят мне, непременно зарежу  этого
шакала  Морантеса!  А  потом  будь  что  будет  -  пусть хоть
заживо сварят, мне все равно!
    - Так не годится,  - пытался образумить воришку  Конан. -
Я знаю  - сам  бывал в  таком положении!  - как человек может
мечтать  о   мести.  Но   отмщение  делается    по-настоящему
сладким,  когда  ты  остаешься  в  живых,  иначе оно и медяка
ломаного не  стоит. К  тому же  не забывай,  для чего мы сюда
забрались  -  чтобы  освободить  Коссуса.  Вот когда выполним
это  дело,  тогда  твори,  что  захочешь,  ищи  Морантеса   и
расправляйся   с   ним   как   угодно   способом.   В  общем,
наслаждайся местью сколько твоей душе угодно.
    Фронто  с  покорностью  выслушивал  сентенции киммерийца,
однако бормотать  про месть  врагам и  угрозы этому  мерзавцу
Морантесу не переставал.
    Добравшись  до  столицы  Кофа,  путники  остановились   и
разбили  лагерь  на  лесной  опушке,  недалеко  от  городских
стен.   Посмотрев  на  запад,  где  находился Хоршемиш, Разес
взял  свой  кожаный  мешок   с  поклажей,  вытащил  из   него
астрологический  механизм  и  погрузился  в работу. Он крутил
рукоятку машинки,  задумчиво поднимал  взор к  небесам, опять
крутил,  что-то   тщательно  вычисляя   и  записывая.   Своим
спутникам он  признался, что  пытается выведать,  что их ждет
в  кофийской  столице.  Через  некоторое время Разес объявил,
что  в  Хоршемиш  лучше  не  заходить,  так  как  там их ждут
серьезные неприятности.
    - Предлагаю обойти город.  Я неплохо знаю окрестности,  и
времени  мы  потеряем  немного.  Кроме  того...  - он немного
помолчал и  озабоченно продолжил:  - Кроме  того, я чувствую,
что рядом с нами таиться какая-то опасность.
    - Что еще за опасность? - насторожился Конан.
    - Не знаю  точно, - прикоснулся  к механизму астролог,  -
но так говорят звезды. Надо быть особенно внимательными.
    Он  аккуратно  убрал  машинку  в  мешок  и  вынул  оттуда
веревку.
    - Хотите  фокус? Один  из моих  давних приятелей  научил,
маг из Заморы. Ну-ка, поймай!
    С этими  словами Разес  бросил киммерийцу  конец веревки,
Конан  ловко  схватил  ее,  но  тут  же  отшвырнул,   помянув
недобрым  словом  Нергала,  и   еще  парочку  темных   богов:
веревка, вылетев  из рук  астролога, обернулась  живой змеей.
Однако   стоило   ей   коснуться   земли,   как   она   снова
превратилась в кусок обыкновенной веревки.
    - В  следующий раз,  когда захочешь  пошутить, хорошенько
подумай! - взорвался варвар, схватившись за рукоятку меча.  -
Угробить ты что ли меня захотел, коринфийская гиена?!
    - Ты совершенно зря  беспокоился, воевода, такие змеи  не
ядовиты.  Кроме   того,  это   был  обман   зрения:   веревка
оставалась  веревкой,  а  змея  -  иллюзия,  фантом, и ничего
больше. Я  ведь предупреждал  - это  будет фокус,  - Разес  с
самодовольной улыбкой поднял с земли веревку.
    - Поблагодари богов, что твоя голова осталась на  плечах,
- огрызнулся  Конан, успокаиваясь.  - По-моему,  змея -   она
так змеей и останется.
    Фронто,  бывший  свидетелем  этой  сцены, не мог сдержать
ехидного смешка:
    -  Наконец-то  я  увидел,  чего  боится  славный  воевода
Конан!
    - Сидел  бы уж  лучше, мститель!  - беззлобно отпарировал
варвар. - Вот доберемся в  Ианту, там и поглядим, кто  из нас
пугливый, а кто не очень.
    Разес  упрятал  веревку  и  спокойно  предупредил   своих
спутников:
    - Кстати, в мой мешок  вам лучше не заглядывать. Мало  ли
что может случиться...  Вот, например, -  он порылся в  мешке
и вытащил небольшую медную  шкатулку, на стенах которой  были
выгравированы  какие-то  рисунки.  -  Вот,  глядите: вроде бы
обыкновенный ларец...
    Разес  убрал  шкатулку,  но  продолжить  свой  рассказ не
успел.
    - Ни  с места!  - раздался  над путниками  хриплый голос,
принадлежащий,  судя  по  выговору,  уроженцу  Кофа. - Только
дернетесь - и дюжина моих лучников не промахнется!
    В   кустах,   окружавших   лагерь,   наметилось  какое-то
движение,  и  из  темноты   вышел  тощий  человек  с   черной
повязкой   на   глазу.    Вероятно,   платье   его   когда-то
смотрелось изысканным  и богатым,  однако сейчас  эти обноски
не стоили и ломаного медяка.
    Незнакомец подошел к костру  и обернулся в сторону  леса:
    -  Можете  выходить,  парни!  И  дайте им полюбоваться на
ваши стрелы!
    Главарь  несколько  преувеличил  численность своей шайки:
в ней  было всего  семь разбойников,  но и  их хватало,  чтоб
держать  трех  путников  под  прицелом.  Конану  такой оборот
дела совсем не нравился.
    - Ты кто таков? - рявкнул он.
    -  Да  так,  никто,  -  ответил  незнакомец.  -  Собираю,
знаешь ли,  дань с  тех, кто  изъявит желание  попользоваться
этим прелестным зеленым лесочком.
    Если  бы  Конан  был  один,  он,  не  медля ни мгновения,
бросился  бы  на  бандитов.  Кольчуга  под плащом служила ему
хорошей   защитой,   но   спутники   его,   находившиеся  под
нацеленными луками, погибли  бы наверняка. Поэтому  киммериец
не  предпринял  никаких  действий,  но,  на  всякий   случай,
подобрал  под  себя  ноги,   приготовился   к  прыжку,   если
придется драться.
    -  Ну-ка,   ну-ка,  поглядим,   что  у   вас  тут...    -
предводитель,  довольно  ухмыляясь  в  предчувствии   богатой
добычи,  запустил  руку  в  кожаный  мешок  Разеса  и вытащил
шкатулку, которую только  что демонстрировал своим  спутникам
астролог.  -  О,  совсем  неплохо!  Что  же  мы имеем внутри?
Камешки? Самоцветы?  Или,  может, золотишко? Да нет,  по весу
маловато...  Откроем...
    -  Не  делай  этого,  -  предупредил  разбойника   Разес.
    - Заткнись, -  нехорошо улыбаясь, ответил  главарь шайки.
Не обращая внимания на  слова астролога, он открыл  ларчик. -
Ха... Да он же пустой... Ох!.. Там что-то дымится!..
    Внезапно  разбойник  вскрикнул   и  отшвырнул   шкатулку,
словно  она  была  ядовитой  змеей. Облако белесоватого дыма,
отсвечивающего  в  мерцающем   пламени  костра,   разрослось,
раздалось  ввысь   и  вширь,   и,  словно   саваном,  окутало
несчастного.  Главарь  тщетно  пытался  отбиться от неведомой
силы; он хлопал руками  по груди, как будто  пытался погасить
охвативший  его  невидимый  глазу  огонь  -  и, наконец, упал
наземь  и  с  громкими  воплями  принялся  кататься по траве.
Медная коробочка, которую  отбросил бандит, извергла  один за
другим еще два  дымных облака, и  они, словно стайки  рыбешек
в воде, затанцевали над  травой, увеличиваясь в размерах  и с
каждым  мгновением  изменяя  свои  очертания.  Одна  из  этих
струящихся дымных  теней поглотила  второго разбойника,  и он
тоже, издавая жуткие вопли, повалился в траву.
    Бандиты, не  расставаясь с  оружием, пытались  бороться с
носившимися  в  воздухе  тенями,  но  стрелы  пронзали дым, и
только;  справиться  с  этими  облаками  стрелой и ножом было
нельзя. Напуганные  до смерти  разбойники с  криками ужаса  и
отчаянными  ругательствами  бросились  в  лес,  подальше   от
неведомой силы, душившей их сотоварищей.
    Астролог  все  это  время  был  неподвижен,  как истукан,
лишь губы его шептали какие-то заклятья.
    Когда   мучения   охваченных   облаками   дыма   бандитов
закончились  и  их  скрюченные  тела  неподвижно  застыли   в
траве,  Разес  взял  шкатулку  в  руки  и  нараспев  произнес
несколько  фраз  на  непонятном  Конану  наречии. Дымные тени
съежились  и,  повинуясь  словам  кофийца,  вернулись на свое
место, в медную коробочку.
    -  Я  его  предупреждал,  -  неприятно усмехаясь, заметил
астролог, -  так что  он вряд  ли может  обижаться на меня. -
Посмотрев  на  лежащие  в   траве  тела,  он  поправился:   -
Правильней   будет   сказать,   что   меня   не    попрекнешь
случившимся...
    - Я  вижу, что  ты гораздо  искуснее в  магии, чем  хотел
представить, - бросил Конан. - Что это было?
    - Обычные  духи, ничего  более... Эту  шкатулку я выиграл
как-то  в  Стигии  у  колдуна  по  имени Луксур. Тогда звезды
предсказали мне, что я окажусь в прибыли.
    -  Так  ты  еще  и  шулер  к  тому  же!  -  не  сдержался
киммериец.
    - С волками жить -  по волчьи выть, - оскабился  Разес. -
Этот Луксур  пытался колдовством  воздействовать на  кости...
Ну,  и  теперь  в  моем  подчинении  есть заколдованные духи.
Однако повинуются они мне только  в сумерках и во мраке,  ибо
света дневного переносить совсем не могут.
    - Да,  - задумчиво  взирая на  пламя, сказал  Конан, -  я
тоже  немало  побросал  костей...  Столько  золота  выиграл и
проиграл,   что   тебя   можно   засыпать!   Однако,    хвала
пресветлому Митре,  с колдунами  играть не  приходилось. - Он
покачал головой  и заметил:  - Твои  духи, пожирающие  людей,
спасли наше  имущество, а  скорее всего,  и жизни.  Но должен
сказать, что  я и  без них  бы обошелся.  Отвлекли меня  твои
байки, иначе услышал  бы я шаги  бандитов, и не  сидел под их
стрелами,  как  ягненок,  приготовленный  к  закланию. Ну, да
ладно...  Отдыхайте! Первый постою на страже я.



    На  следующее  утро  путники,  следуя  за Разесом, обошли
Хоршемиш; дальше их путь  лежал по главной дороге,  ведущей в
Офир.
    Конана уже некоторое  время мучило смутное  беспокойство;
что-то  ему  не  нравилось  в  их  путешествии.  Киммериец не
испытывал  страха  перед  грядущими  опасностями,  не  боялся
пыток  -  жизнь  закалила  Конана,  и  ему не раз приходилось
сидеть  за  решеткой.  Мужества  и  терпения ему тоже было не
занимать.  Он  не  боялся  даже  самой  смерти;  ведь  на нее
перестанешь  обращать  внимание,  когда  она  подстерегает на
каждом шагу.
    Дело  заключалось  в  чем-то  другом.  Вроде  бы  все шло
гладко:    никто  путников   не  останавливал,   все   дозоры
пропускали  их  благодаря  байкам  и соленым шуточкам Разеса,
не было за ними никакой  погони, и до сих пор  не встретились
им враждебные маги и колдуны... Так не бывает!
    Наконец Конана осенило. В этом  же все и дело! Он  привык
к  тяготам  и  лишениям,  он  все  время  ожидал опасности, а
ее-то  и   не  было!   Вот  это   и  является   причиной  его
беспокойства.
    Впереди  показались  стены  Ианты.  Умытые летним дождем,
блестели  черепичные   крыши  и   башни  древней   прекрасной
столицы Офира; солнце, глаз  Митры, Подателя Жизни, уходя  на
покой,  освещало  длинными  вечерними  лучами  богатые купола
храмов.
    - У  нас две  возможности, -  сказал Фронто.  - Либо идем
по  мосту  к  главным  воротам,  либо  к броду. Он примерно в
тысяче шагах вверх по реке.
    - А где начало подземного хода? - спросил Конан.
    - На том берегу, - ответил Фронто.
    - Тогда  лучше отправиться  к броду,  - решил  киммериец.
Астролог,  до  сих  пор  пребывавший в молчании, осведомился,
обернувшись к Фронто:
    - К полуночи мы доберемся до тоннеля?
    - Разумеется. Это же недалеко.
    Разес  ничего  больше  не  сказал,  лишь  кивнул  в  знак
согласия.



    Они  остановили  своих  коней  в  рощице, находившейся не
дальше  полета  стрелы  от  городских  стен  и  башен  Ианты.
Сквозь ветви  деревьев был  виден ущербный  круг луны,  своим
пепельным  сиянием  заливались  крепостные  парапеты.   Конан
вытащил из  седельной сумки  заранее приготовленные  факелы и
скомандовал:
    -  Разес,  ты  присматривай  за  лошадьми,  а мы с Фронто
пойдем в тоннель.
    -  Но  воевода,  -  не  согласился  астролог, - ведь наши
лошади  стреножены!  Куда  им  деться?  Зато  мои   волшебные
приспособления  могут  выручить  нас.  Нет,  я  должен идти в
Ианту вместе с вами!
    - Не думаю, что в  твоем возрасте и с этаким...  хм-мм...
брюхом ты будешь нам  полезен, - возразил киммериец.  - Вдруг
не протиснешься в подземный ход?
    - Видишь ли, звезды говорят, что скоро тебе  понадобиться
моя помощь.  К тому  же я  куда более  ловок, чем это кажется
на первый взгляд, - не отступал Разес.
    - Пожалуй, он прав,  воевода, - заметил Фронто.  - Колдун
нам не помешает.
    - Ладно,  уговорили, -  согласился Конан.  - Только учти,
почтеннейший  Разес,  что  двигаться  нам  придется  быстро и
ждать тебя  я не  стану. Ну,  а если  - не   приведи Митра! -
тебя схватит стража, отвлекаться  мне будет недосуг. Так  что
заботу о собственной шкуре бери на себя.
    -  От  судьбы  не  уйдешь,  я  готов  к этому, - спокойно
ответил кофиец.
    Надо сказать,  что после  случая с  бандитами Конан  куда
внимательнее, чем раньше,  прислушивался к словам  астролога,
хоть вся  его натура  почему-то этому  противилась. Но  Разес
уже не  раз удачно  предсказывал погоду  и выбирал безопасные
места для  ночевки. Мелочи,  конечно, но  они тоже  несколько
поколебали недоверие киммерийца.
    - Ну,  двинемся мы,  наконец, или  нет?! -  Фронто не мог
скрыть  своего  нетерпения.  -  Мне  кажется,  я  не дождусь,
когда мой кинжал защекочет брюхо Морантесу!
    - Смотри у меня!  - рявкнул на него  Конан. - Мы сюда  не
для удовольствия залезли, так что не забывай про дело!
    Втроем  они   направились  к   городской  стене,   причем
раздосадованный воришка что-то  недовольно бормотал себе  под
нос. Они  уже почти  достигли зарослей  кустарника, как вдруг
лунный  свет   озарил  шлем   дозорного,  который    медленно
прохаживался вдоль городской стены. Путники застыли на  месте
и не шевелились до тех пор, пока стражник не  исчез из виду.
    В  густых   зарослях  кустов   Фронто  нашел    небольшую
прогалину,  поросую  лишь  мелкой  чахлой  травой.  Он ощупал
землю и, обнаружив бронзовое кольцо, вделанное в крышку люка,
попытался ее приподнять, но его силенок, явно не хватало.
    - Воевода, - обратился  к киммерийцу Фронто, -  может, ты
попробуешь?
    Конан напряг мускулы, вздохнул и потянул кольцо. Раздался
шорох  рвущегося  дерна,  и  крышка  люка  медленно  поползла
вверх, открывая уходящие  в глубину ступени.  Их полированный
камень мерцал в неярком свете луны.
    - Мой отец - мастер  своего дела! - с гордостью  произнес
Фронто.  -  Любой  человек  может  пройти здесь, не сгибаясь.
Даже ты, мой воевода!
    Киммериец спустился на несколько ступеней и достал  из-за
пояса трут  и кремень.  Но попытка  зажечь факел  не удалась:
трут, видимо, отсырел во время недавнего дождя.
    -  Проклятье!  -  выругался  Конан. - Дайте-ка что-нибудь
посуше.
    - Разреши попробовать мне, - сказал Разес.
    Вытащив  из  мешка   небольшой  металлический   стержень,
астролог  воткнул  его   заостренный  конец  в   просмоленные
тряпки,  намотанные   на  факел,   и  прошептал   заклинание.
Стержень  вдруг  раскалился,  будто  в  кузнечной  печи:   из
красного  стал   желтым,  потом   белым,  и   тряпки   начали
обугливаться,  а  затем  ярко  вспыхнули.  Стержень  перестал
светиться, и Разес упрятал его в свой мешок.
    -  Фронто!  -  приказал,   пытаясь  не  выказать   своего
удивления, Конан. -  Закрой за нами  люк! Да потише,  отродье
Нергала! Ты мне всю стражу  перебудишь!
    - Рука соскользнула, - виновато сказал Фронто. - Я  пойду
вперед, мне хорошо  ведома дорога. -  Он с паучьей  ловкостью
соскользил вниз по лестнице. - Давай факел!
    Не  издавая  ни  звука,  они  двинулись вперед по темному
мрачному  тоннелю.  Пол  здесь  был вымощен грубо обтесанными
каменными  плитами,  но  звуки  шагов  были  почти не слышны,
поскольку мох и  лишайник,  выросшие  за долгие годы,  словно
ковром покрывали  весь пол.  Неверный свет  факела метался по
стенам  и  потолку,  сложенным  из  толстых бревен и брусьев.
Иногда  мелькали  красным  блеском  глаза крыс, шныряющих под
ногами.   Путники приумолкли;  мрачная атмосфера,  царившая в
подземелье, как будто давила  на плечи тяжелым грузом.  Конан
настороженно  озирался,   внимая  всем   шорохам  и   звукам,
внимательно   оглядывал   стены,    на   которых   тени    от
колеблющегося  огня  рисовались  контурами  громадных летучих
мышей. Запах застоявшегося за  много лет воздуха был  тяжелым
и неприятным.
    - Сколько нам  еще идти? -  спросил наконец киммериец.  -
Мы тащимся  так долго,  что должны  вылезти с противоположной
стороны городских стен!
    - Нет, мы не добрались  еще и до центра Ианты,  - ответил
воришка. - Дворец построен  там, где раньше была  цитадель, в
самой середине города.
    Вдруг  над   их  головами   раздался  какой-то    грохот,
отразившийся от стен тоннеля похожим на раскат грома эхом.
    - Что это? - вздрогнул Разес.
    -  Всего-навсего  волы  тянут  телегу  по  улице Иштар, -
усмехнулся Фронто. - А гремят колеса возка.
    Через    некоторое   время   подземный   ход   закончился
лестницей, ступени  которой поднимались  к люку  - такому же,
как  в  начале  тоннеля.  Киммериец  тщательно осмотрел его и
обернулся к Фронто:
    -  В  каком  месте  тюрьмы  находится  выход  из тоннеля?
Воришка,  напрягая  память,  поскреб  в  затылке  и, наконец,
произнес:
    - В южном коридоре, в его дальнем конце.
    -  А  темница,  в  которой  держат  Коссуса,  находится в
среднем коридоре. Он идет  параллельно южному, - тихо  сказал
Разес.
    - Откуда  тебе это  известно? -  ледяным голосом  спросил
Конан.  - Опять звезды наворожили?
    - Ну,  разумеется, воевода!  Только звезды  могли сказать
мне об этом.
    Конан пробормотал себе под нос неразборчивое проклятье  -
что-то про Нергала, его рога, копыта и клыки.
    Тем  временем  Фронто,  приподняв  крышку, приложил ухо к
щели и прислушался:
    - Вроде стражников рядом нет. Полезли наверх!
    Конан  пристроил  факел  на  стене  у  лестницы  и знаком
приказал  Фронто  открыть   люк.  Старые  несмазанные   петли
отозвались  протяжным  скрежетом,  и  все  трое  на несколько
мгновений замерли; потом,  убедившись, что никто,  кроме них,
не слышал жутких  звуков, Фронто, а  за ним Конан  с Разесом,
выбрались  в  коридор.  В  нос киммерийцу ударил тошнотворный
тюремный запах.
    Коридор был  небольшим, шагов  двадцать длиной,  и по обе
стороны тянулись ряды решеток, отделявших тюремные камеры.  В
дальнем  конце  коридора  в  стене  торчал  факел, освещавший
помещение тусклым светом. Фронто закрыл люк, чтобы зияющая  в
полу  дыра  не  привлекла  внимания  стражников, а Конан - на
всякий  случай,  если  придется  в  темноте отыскивать вход -
подложил под край крышки монету.
    Затем  киммериец  выхватил  из  ножен  меч,  и вся троица
двинулась  по  коридору  к  дальнему  его  концу.  Синие, как
сапфир,  глаза  Конана  привычно  ощупывали  стены, решетки и
гулкое  пространство  камер.  Все  они  тут были пусты, кроме
двух: в  одной находился  узник, заросший  волосами до  такой
степени, что черт его разобрать было невозможно. Он  проводил
их безумным взглядом, так, видимо,  и не поняв до конца,  кто
же проскользнул  мимо решетки:  люди, призраки,  или плод его
воспаленного воображения.
    Когда они  дошли до  конца коридора,  где был  прикреплен
факел,  Фронто  молча  кивнул  направо.  Приятели осторожными
шагами завернули  за угол,  крадучись, словно  львы, вышедшие
на охоту; прошли  немного вперед и,  свернув еще раз  налево,
без  помех  миновали   пересечение  коридоров.   Теперь   они
очутились в  другом проходе,  по сторонам  которого, как  и в
предыдущем, находились  запертые камеры.  Проходя мимо  одной
из решеток, воришка жестом рук указал на нее Конану.
    В  неярком  свете  факела  киммериец  заметил, что в этой
камере  находились   какие-то  предметы:   вроде  бы    ложе,
колченогий стол,  табурет и  умывальник; да  и размерами  она
была,  пожалуй,  вдвое  больше   остальных.  На  ложе   сидел
человек.  Увидев,   что  к   камере  его   приближаются  трое
неизвестных,  он  поднялся  и  подошел  к решетке. Киммерийцу
показалось, что человек этот  среднего роста, строен и,  судя
по его движениям, совсем молод.
    - Ну, теперь твой черед действовать, - шепнул он  Фронто.
    Глаза воришки  загорелись азартом;  не медля,  он вытащил
из-за голенища  кусок проволоки  и принялся  за дело. Два-три
ловких,  почти  незаметных  движения  -  и   замок,  испустив
слабый  стон,  упал  в  ладони  Фронто. Находившийся в камере
человек  отшатнулся,  когда  Конан  налег  плечом  на дверь и
шагнул внутрь  - видимо,  огромная фигура  варвара с  мечом в
руке не внушила пленнику особого доверия.
    - Морантес хочет  лишить меня жизни  и прислал для  этого
вас, убийцы? - хриплым шепотом спросил он.
    - Вовсе  нет, -  ответил Конан.  - Если  ты из  Хорайи, и
если твое имя Коссус, то мы пришли спасти тебя, приятель.
    Молодой человек раздраженно фыркнул.
    -  Так  не  говорят  с  лицом  королевской  крови! Ко мне
следует обращаться...
    - Короче, -  нетерпеливо перебил его  Конан. - Ты  Коссус
или нет?
    - Это  я. Но  ты должен  обращаться ко  мне как подобает.
Мой король или владыка, а еще...
    -  Да  тише  ты,  парень!  Сейчас не время для церемоний.
Пошли, мы торопимся!
    - Я, конечно, пойду, - недовольно произнес Коссус. -  Что
остается делать? Но кто ты такой, невежа?
    - Конан, командующий  твоей армией. А  теперь поторопись,
уходим! И без шума!
    - Сперва дай мне свой меч, воевода, - потребовал юноша.
    Конан даже поперхнулся:
    - На кой он тебе? Ты его и не подымешь!
    -  Капитан  тюремной  стражи   оскорблял  Хорайю  и   мою
королевскую честь. Я дал клятву,  что убью его в поединке,  а
потому не двинусь отсюда, ока не исполню ее.
    Войдя  в  роль  благородного  мстителя,  Коссус  забыл  о
какой-либо осторожности, и его голос громким эхом  раскатился
под  каменными  сводами  тюрьмы.  Конан  взглянул  на   своих
сотоварищей и,  сжав кулак,  двинул короля  в челюсть  - да с
такой силой, что  зубы бедняги издали  щелкающий звук, а  сам
он мешком рухнул на пол.
    Мгновением   позже   киммериец   подхватил    потерявшего
сознание короля на  плечо и помчался  по коридору; сзади  они
услышали топот стражников и звон закрываемых решеток.
    -  Быстро  к  тоннелю,  -  скомандовал  Конан. - Охрану я
задержу.
    -  Лучше  неси  короля,  -  возразил  Разес и поле в свой
мешок. - А со стражниками я справлюсь, пожалуй, лучше тебя.
    Они  достигли  коридора,  который  ел  к  тоннелю,  когда
навстречу  им  бросился,   размахивая  мечом,  охранник.   Он
громко заорал:
    -  Что  здесь  происходит?  Кто  вы  такие, собачья моча?
    Воришка и Конан  с королем на  плече бросились к  люку, а
Разес  остановился  и,  вытащив  кусок веревки, уже известный
его приятелям, бросил в стражника. Поймав веревку, которая  в
его  руках  превратилась  в  змею,  солдат  замер от ужаса, а
потом с ужасными воплями бросился прочь.
    Астролог  присоединился  к  беглецам  и  быстро  юркнул в
тоннель.  Воришка захлопнул крышку люка.
    - Неплохо  бы, если  б у  люка нашелся   засов, - заметил
киммериец.
    - Нет, засова я не вижу, - ответил Фронто, - да его и  не
требуется.  Люк  так  ловко  замаскирован,  что  его  вряд ли
обнаружат среди плит.
    -  Тогда  вперед,  скомандовал  Конан.  Фронто  с факелом
помчался  по  тоннелю,  за  ним  следовал Конан с неподвижным
королем,    а    последним    ковылял,    отдуваясь,   словно
неповоротливая  баржа  в   хвосте  каравана  быстрых   боевых
галер, неуклюжий толстый кофиец.
    Спустя  некоторое  время  король  очнулся. И положение, в
котором он находился, сосем ему не понравилось.
    - Эй, отпусти  меня! Нельзя так  непочтительно обращаться
с королем! Что я тебе, мешок с костями?!
    Конан, не замедляя бега, прикрикнул на него:
    - Не трепыхайся! Я  выпущу тебя, когда сможешь  двигаться
так же быстро, как  я! Ты ведь же  не хочешь чтоб тебя  снова
замуровали  здесь?  Причем  понадежнее,  чем  в  твоей старой
клетке!
    - Хорошо,  - недовольно  пробурчал юноша.  - Откуда  тебе
понять, что такое достоинство особ королевской крови!
    Добежав до конца  тоннеля, Конан отпустил  короля. Затем,
отодвинул  плечом  Фронто,  киммериец  открыл  крышку  люка и
выбрался наверх.
    -  Погаси  факел,   -  бросил  он   воришке.  Воздух   на
поверхности  был  чистым  и  свежим,  особенно после затхлого
духа  подземелья.  Звезды  сияли  в  небесах,  но  луна   уже
скрылась   за   горизонтом,   предвещая   скорое  наступление
рассвета.  Пока  они  бегали  по коридорам подземелья, успело
пройти довольно много времени.
    Надо  было   торопиться.  Конан   полез  напролом   через
кустарник,  за   ним  двинулись   остальные.  Пройдя   совсем
немного,  все  вдруг  замерли  от  неожиданности: перед ними,
выстроившись  полукругом,  стояло  около  двух  дюжин  людей,
вооруженных арбалетами,  а за  их спинами  виднелись отблески
костра.
    -  Ничего   себе  влипли...   -  пробормотал   киммериец,
привычным движением выхватывая меч из ножен.
    -  Я  могу  все  объяснить,  воевода,  -  раздался  голос
астролога.  Он обошел киммерийца и повернулся к нему лицом.
    -  Правильно,  Разес,  отойди  от  них,  - сказал один из
арбалетчиков на кофийском диалекте. - Было бы обидно, если  б
мы по ошибке пристрелили и тебя.
    -  Воевода,  самое  лучшее,  что  мы можешь сделать - это
сдаться. Перед тобой воины короля Кофа, властителя,  которому
я служу. Мы договорились о встрече в этом самом месте,  когда
я  беседовал  с  предводителями  патрулей  на нашем пути. А в
Хоршемиш  я  не  хотел  идти  из  осторожности - мал ли какой
знакомый встретится на  улице и испортит  все дело. Ты  помог
вырвать  Коссуса  из  застенков  Морантеса,  и теперь, о моей
простодушный  друг,  мы  уже  без  тебя  устраним   последние
формальности,  которые  мешают  Хорайе  воссоединиться  с  ее
праматерью-метрополией.
    Конан  знал,  что  его  кольчуга  выдержит удар стрелы, и
приготовился  к  сражению.  Будь  что  будет! Он не сдаться в
плен, как глупый обманутый  суслик! А вечно, в  конце концов,
никто не живет...
    - Брось меч! - приказал ему старший из кофийских  воинов.
    - Ну нет, клянусь задницей Нергала! Чтоб его взять,  тебе
надо  потрудиться!  -  зарычал  киммериец,  бросаясь  на него
с обнаженным мечом.
    В это  же мгновение  Фронто, яростно  завопив, прыгнул  к
Разесу  и  несколько  раз  вонзил  кинжал  в  толстое   брюхо
кофийца.   Астролог  осел  на  землю,  выронив  свой   мешок,
который  воришка  тут  же  подхватил  с ловкостью и быстротой
паука. В воздухе  свистнули стрелы, но  солдаты промахнулись,
опасаясь  в   наступившей  суматохе   задеть  своих.   Фронто
бросился напролом сквозь  строй арбалетчиков, прижав  к груди
полный магически штуковин мешок астролога.
    Но  его   последнее  воровское  предприятие  не  удалось:
снова щелкнули арбалеты,  взвизгнули стрелы -  и Фронто,   по
инерции пролетев  еще пару  шагов, головой  вперед свалился в
костер.  Его добыча тоже очутилась в пламени.
    Тем  временем   Конан  отбивался   сразу  от   нескольких
кофийцев,  стараясь  прикрыть  собой  короля. Его меч сверкал
подобно  молнии,  нанося  удары  противника:  взмах  - и один
падает с распоротым  животом, еще выпад,  страшный вопль -  и
второй хватается  за обрубок,  который только  что был рукой,
сжимающей меч.
    Увидев, как один  из противников киммерийца  выронил меч,
Коссус  бросился  вперед  и,  вырвав  рукоятку из отрубленной
кисти, прикрыл Конана от ударов сзади.
    Затем сквозь шум схватки киммериец услышал треск  ветвей,
топот  множества  ног  и  лязг  стали  -  к  ним стремительно
приближалась  еще  одна  группа  вооруженных  людей. Это были
офирские стражники,  которые наконец-то  обнаружили подземный
ход и кинулись вдогонку за беглецами. Увидев отряд  кофийцев,
стражи бросились  на них;  зазвенели мечи,  послышались крики
десятников, звон доспехов и свист стрел.
    -  Быстро  к  тем  деревьям!  - схватив Коссуса за рукав,
заорал Конан. - Там мы оставили лошадей!
    -  Здесь  они!  Хватайте  их!  -  закричал сзади офирский
стражник.
    Конан обернулся  и вступил  в схватку  с догонявшими:  он
убил  одного  ударом  в  грудь,  ранил  второго,  и  тут  ему
неожиданно  помог  кофиец,  напав  на  третьего   противника.
Вновь  завязалась  схватка  стражей  Ианты  и  пришельцев  из
Кофа,  а   Конан  и   Коссус,  воспользовавшись    суматохой,
перескочили  через   костер  и   бросились  к    стреноженным
лошадям.
    Один  из  стражников  ринулся  вслед  за  ними,  но Конан
стремительно  выбросил  руку  с  мечом,  и  противник  грудью
налетел на подставленный клинок.
    -  Хватай  их!  Держи...  -  И  тут  крики  солдат,  звон
оружия и  свит стрел  заглушил взрыв,  осыпавший всех  дождем
искр  -  огонь  наконец  добрался  до  волшебных  диковинок в
мешке Разеса.
    Двое  офирцев,  оказавшихся  ближе  всех  к  огню,   были
мгновенно  охвачены   уже  знакомыми   Конана   бесформенными
облаками дыма, и,  жутко вопя от  боли и страха,  катались по
земле, пытаясь сбить невидимое пламя.
    - Это духи,  служившие нашему покойному  приятелю Разесу,
-  сказал  Конан  королю,  зубы  которого  стучали от страха.
- Давай, быстрее распутывай   лошадей! Садись и возьми  повод
второго коня, -  отрывисто командовал киммериец.  Дрожащий от
ужаса Коссус на сей раз повиновался без возражений.
    Еще мгновение  - и  король со   своим спасителем  скакали
прочь, пригнув головы к конским гривам, чтобы не удариться  о
ветви.   Когда Конан  бросил мимолетный  взгляд через  плечо,
перед его глазами  мелькнуло жуткое зрелище;  извивающиеся на
земле  кофийцы  и  офирцы  с  воплями  пытались  спастись  от
белесоватых   сгустков   дыма,   вырвавшихся   из    шкатулки
астролога  Разеса.    Но  вскоре  это   видение  растаяло   в
темноте,  а  крики  гибнущих  смолкли.  Киммериец  и   король
мчались во  весь опор,  копыта их  лошадей с  дробным цокотом
взбивали  дорожную  пыль,  и  расстояние  до  Ианты,  столицы
Офира, увеличивалось с каждым мгновением.



    Через некоторое  время, когда  уже стало  светать, Коссус
огляделся по сторонам и встревожено обратился к киммерийцу:
    - Куда  мы направляемся,  Конан? Нам  нужно в  Хорайю, но
эта дорога ведет в Аргос и Зингару!
    - Пошевели  мозгами, мой  король! -  о усмешкой отозвался
Конан.   - Где,  по твоему,  нас могут  ждать? Вот  пусть там
и  ждут!  А  ты  не  болтай  зря, а лучше пришпорь эту дохлую
клячу, а то мы еле плетемся!
    Путь был неблизкий. Беглецы меняли коней, давая  скакунам
отдохнуть, но следующую  ночь им все  же пришлось провести  в
Офире. Правда, погони за ними  не было - видимо, оттого,  что
известие  о  побеге  еще  не  добралось  до  этих  краев. Для
ночлега путники выбрали   место поглубже в  лесу и  поужинали
остатками сушенных фруктов и сухарей из седельных сумок.
    Коссус уже не пытался обучить Конана правилам  дворцового
этикета и даже решил поделиться историей своего пленения.
    - Дело в том,  что Морантес предложил мне  заключить союз
против  Страбонуса.  Я  поверил  в  то,  что  король, человек
благородной  крови,  меня  не  обманет.  Со  мной  был только
небольшой отряд и  почетный караул, хотя  Таурус предупреждал
меня, то Морантес  - редкостный   мерзавец. Но я,  глупец, не
поверил  ему!  Мы  благополучно  объехали  Коф,  двигаясь  по
шемитским  пустыням,  но  как  только  прибыли  в  Ианту, мою
охрану перебили,  а я  очутился там,  где ты  меня обнаружил.
Конечно, моя жизнь была  чуть получше, чем у  простых уников,
даже кое-какие новости доходили  до моей темницы... Так,  мне
стало известно, что ты  одержал победу на перевале  Шарла над
Натохком, а также что  ты сделался любовником моей  сестры...
Это в самом деле правда?
    -  Знаешь   ли,  мужчине   не  пристало   признаваться  в
подобном.   Это   было   бы   неблагородно,   -  с  некоторым
презрением  в  голосе  ответил  киммериец.  -  Но, если уж мы
заговорили о  таких вещах,  как бы  ты отнесся  ко мне в роли
свояка?
    - Нет, Конан,  даже и не  думай об этом!  - Коссуса всего
передернуло т  подобной мысли.  - И  речи быть  не может!  Я,
разумеется,  благодарен  за  спасение,   я  ценю  тебя,   как
опытного воеводу, но пойми:  моя сестра - принцесса!  Принять
чужестранца, варвара, в  королевскую семью... Это  совершенно
невозможно! Давай-ка лучше спать,  у меня все кости  ломит, и
мне надо как следует отдохнуть, - переменил тему Коссус.
    - Пусть немедленно  исполнится твое королевское  желание,
-  хмыкнув,  отозвался  Конан.  -  Да,  так  оно  и  будет, -
холодно   добавил   киммериец,   глядя   неподвижным  мрачным
взглядом на мерцающие угли.
    Следующий  день  застал  их  уже  в Аргосе, где они могли
уже не прятаться  в лесу, а  ночевать в придорожной  таверне.
Когда  после  ужина  путники  отдыхали,  наслаждаясь  кружкой
доброго вина, король внезапно нарушил молчание:
    -  Воевода,  я  считаю,  что  твои  подвиги  должны  быть
оценены  по  заслугам.  Молчи,  не  перебивай меня! - Коссус,
видя, что  киммериец оторвался  от кружки  и пытается  что-то
возразить,  манул  на  него  рукой.  -  Трижды  спасти своего
повелителя  -  от  офирцев,  от  кофийцев  и  даже от несущих
смерть  демонов  Разеса  -  того  вполне достаточно, чтоб имя
героя было  прославлено в  легендах. Совершивший  подобное, -
с пафосом  продолжал Коссус,  - заслуживает  достойной жизни,
богатства  и  почестей.  Жениться  на  Ясмеле ты, конечно, не
можешь, но  я сам  выберу подходящую  тебе невесту  - скажем,
дочь  какого-нибудь  чиновника  высокого  ранга  или богатого
землевладельца. Ясмеле  тоже надо  найти достойного  жениха -
королевской крови, разумеется.
    И я  хочу, чтобы  ты продолжал  командовать моей  армией.
Но, видишь ли, дело в том, что человек низкого  происхождения
не  может  отдавать  приказы  благородным нобилям или рыцарям
короля. Чтобы у тебя не  было с этим проблем... а  ведь такое
уже  случалось?  -  Конан   подтвердил  слова  короля   вялым
кивком.   - Вот  видишь, -  продолжал Коссус,  - случалось! А
потому  мне  придется  назначить  командующим  кого-нибудь из
аристократов; он  станет главный  воеводой, но  во всем будет
советоваться  с  тобой.  Тебе  же  мы  дадим  иное   почетное
звание,  для  которого  не  нужна  благородная  кровь,  - ну,
скажем,  капитана   пеших  меченосцев   или  сотника    наших
стрелков...
    - Великодушие и щедрость моего короля  воистину не  имеют
границ,  -  бросив  на  Коссуса  пристальный  взгляд, заметил
Конан.
    - Ну что  ты! Ты   заслужил отличие, и  плата должна быть
щедрой, -  не почувствовав  прозвучавшей в  голосе киммерийца
издевки, продолжал Коссус. - Еще я думаю...
    - Со  всеми  прочими твоими милостями лучше  подождать до
возвращения  в  Хорайю,  -  все  с  той же  интонацией сказал
варвар.
    После разговора  Конан долго  не мог  уснуть. Несомненно,
этот венценосный  сопляк воспринимал  свою болтовню  с полной
серьезностью, а  значит, что  в Хорайе  Конану делать  больше
нечего. Кроме того - он  ощутил это с некоторым изумлением  -
страсть  к  Ясмеле  была  уже  не  такой  сильной как прежде.
Можно, разумеется, придушить  ее братца, этого  коронованного
ублюдка,  вернуться  в  Хорайю  и  придумать  душещипательную
байку  о  героической  гибели  короля.  Но  смешно  - столько
опасностей    преодолеть   ради   его   спасения,   а   потом
прикончить!   К  тому  же,  он  дал  слово, что спасет его...
Этот  довод  оказался  решающим:  слово  свое  Конан   привык
держать.
    Когда они прибыли в портовый зингарский город  Мессантию,
Коссус  обратился  к  местному  вельможе,  который  знал  его
лично,  и  тот  раздобыл   у  купцов  и  ростовщиков   двести
золотых, абы  король мог  продолжить путь  в Хорайю.  Мешок с
золотом Коссус передал киммерийцу со словами:
    - Держи! Королевская честь не позволяет мне пачкать  руки
в грязных монетах торговцев!
    Конан  нашел  галеру,  которая  отправлялась в Асгалун, а
оттуда о Хорайи  было рукой подать,  да и путь  представлялся
безопасным.
    На судно уже отдавали  швартовы, как вдруг Конан  вытащил
из мешка горсть монет и вручил их Коссусу.
    -  Держи!  Думаю,  чтобы  добраться  домой,  тебе хватит.
    -  То  есть  как?..  -  изумился  король.  - Что значит -
хватит? А ты?..
    - Я решил  не возвращаться в  Хорайю, - спокойно  ответил
Конан, перепрыгивая на причал.
    Весла  опустились  в  воду,  на  гребной палубе ударили в
барабан;  расстояние   между  судном   и  пристанью    быстро
увеличивалось.
    - Понимаешь, король, давно  дома не был, решил  навестить
родные места,  - крикнул  Конан. -  А завтра  как раз отходит
корабль в Кордаву!
    - Но... но как же мои деньги?..
    - Мне показалось, что ты хотел меня щедро наградить!  Вот
и считай, что   мы в рассечете.  И передай сердечный   привет
принцессе!
    Круто развернувшись, киммериец зашагал по пирсу, даже  не
взглянув на отплывающий корабль.
Книго
[X]