Николай Рерих.
СПАС

Спас — Милостивый, Спас — Кроткий, Спас — Всеведущий, Спас — Всемогущий, Спас — Грозный, Спас — Всеисцеляющий, все тот же Великий Лик, полный бездонной мощи, к которому извечно приходят люди со всеми радостями, горями, болестями и причитаниями.

Так, в 1903 году после паломничества по древним монастырям я написал мою статью “О старине”, и в другой статье “О Спасе Нередецком” и “Об Иконе” нам приходилось многократно говорить о великом значении Русской Православной Иконы.

В то время в обществе не всегда понимали великое значение наших торжественных святоотеческих иконописаний. Даже на самое паломничество по монастырям в некоторых слоях общества смотрели с удивлением. Но с тех пор произошло много благотворных изменений в сознании. Люди поняли, что если малая наука отвращала, то истинная наука лишь устремляла людей к религии. Такие истинные светильники нашего недавнего времени, как отец Иоанн Кронштадтский, своею огненной ревностью о Христианском Православии оставили неизгладимый благотворный след. Как всякое плодоносное семя, их посевы встают нерушимо, и никакими злыми силами не удастся противостоять духовному грядущему расцвету.

Не случайно в Зарубежье создаются “Общества Иконы”, не случайно происходит неустанное храмостроительство, и в городах сияют наряду с древними крестами и вновь воздвигнутые. Вместе с этим благодатным явлением происходит и обновленное устремление к иконе во всем ее святоотеческом великолепии. Икона, как живое звено церкви и жилища, входит широко в жизнь. Никакие разрушения и потрясения не нарушают прекрасный угол, где собраны Чудотворные Лики. Лик Христа не покинул дома сего, и Лики всего Священного Христова Воинства и освещают, и укрепляют, и бодрят народное сознание.

В изучении основ иконописания люди опять поймут разницу между иконой и картиной.

Икона в своем древнем, необычайно четком и проникновенном символе остается нерушимой. Вглядываясь в основы искусства Византийского, а затем Новгородского, Беломорского и Старо-Московского, мы видим, что эти иконописатели были глубоко проникнуты сознанием и были высокодаровитыми художниками. Сами черты изображения вовсе не мертво условны, но, наоборот, глубоко продуманы и в своей четкой краткости необыкновенно выразительны. Краски икон также поражают всегда благозвучными аккордами. Если мы вспомним старинные, непоновленные росписи, например, в храмах Ростовских, Ярославских, Новгородских, то можно духовно радоваться, видя, в каком сознательном духовном благозвучии выдерживались даже огромные стенописные пространства. Как в песнопениях выбирается ключ каждой тональности, так и в древних рукописях всегда поражает тонкое и проникновенное понимание украшательных задач.

Когда припоминаешь древние описания Боговдохновенного иконописания, в посте и в молитве, в подготовлении духа к изображению Христовых Ликов, то именно в этих прекрасных словах вы и находите главную разгадку, почему иконописания и церковные росписи оставляют навсегда такое впечатление необыкновенной сосредоточенности и вдохновенности. Вы действительно верите, что “честной иконописец” хотел сделать как можно лучше. Когда летопись так красочно описывает восторг Ярослава от украшения Киевских храмов, вы охотно чувствуете, как прекрасны были эти храмостроительства, от которых до нас дожила одна лишь “Стена Нерушимая”.

Как бы люда ни пытались разрушить, но все-таки “Нерушимые Стены” стоят!

Прекрасно и вдохновляюще это сознание, что живет и в наше время “Стена Нерушимая”.

Помню, как при создании иконописной мастерской, благословленной тогда Архиепископом Антонием в Школе Императорского Общества Поощрения Художеств, иконописец Тюлин не сразу мог уловить, какой именно характер в этой новой мастерской должен быть сохранен.

После долгих разъяснений, наконец, мне удалось найти для него подходящее слово: “Творите под старину”, и лицо иконного иконописателя вдруг прояснилось и он воскликнул: “Понял, понял”.

А через год с небольшим посетители уже изумлялись высокому качеству икон нашей мастерской. А насколько сам народ склонен к священным изображениям иконописания, показало следующее обстоятельство. Уже во время войны мною была учреждена иконописная мастерская для раненых ветеранов войны. Когда же через год на выставке в Соляном Городке мы представили результаты работ мастерской, то никто не хотел верить, чтобы воины-инвалиды, никогда не обучавшиеся рисованию, так быстро усвоили приемы иконописания.

Можно от души приветствовать образование “Обществ Иконы”: ведь именно в них будет охранено и углублено качество иконописания. Сейчас именно качество так потрясено во всем мире.

Механизация и модернизация так часто искривляют качество. И во всяком строительстве прежде всего должно быть заложено в основу — высокое качество. Прекрасна задача “Обществ Иконы”, которые своими распространяющими и проникающими выступлениями могут способствовать качеству священного украшательства и строительства. Церковь прекрасна в своей благой духовной привлекательности. Священное слово отображается соответствующим величием изображений и украшений. Пусть будут эти строения хотя бы и простыми, но строгость линий и красок боговдохновляет творчество и не потребует дорогостоящих роскошных материалов.

Все русские люди помнят о скромных деревянных церквах Преподобного Сергия Радонежского, которые явились потом непобедимым оплотом Руси. Сказано, что Преподобному сослужил Пламенный. На изображении Св. Алипия Печерского, первого русского художника, за иконописателем изображен светлый руководящий Ангел. В этих неугасаемых символах указывается путь наитвердейший и наиближайший. Священное изображение собирает в себе Благодать и эта Неизречимая Благодать наполняет как дворец, так и хижину.

Шлю привет “Обществам Иконы”, которые, как путевые светочи, охранят и воздвигнут высокие качества священных изображений.

В далекой тайге пустынный житель говорил: “Одиночества нет у меня!”, — и он указал на угол хижины, где сияли глаза старинного Спаса Нерукотворного.