Николай РОМАНЕЦКИЙ

                     СКАЗКА О НАЙДЕННОМ ПРОСТРАНСТВЕ,

                                    или

                    УДАРИМ ПРОБЕГОМ ПО БЕЗДОРОЖЬЮ ПО...

     В некотором царстве в некотором государстве,  в  семье  Рыцарей  Пера

жил-был мальчик по имени Фома. Жил он не один - у него было сто братьев.

     И  случилось  так,  что   царство-государство   оное   находилось   в

бесконечном  по  всем  параметрам   мире,   носящем   название   Советская

Фантастика. Впрочем, братьям только казалось, что они живут в  бесконечном

мире и владеют огромным жизненным пространством. На деле же  мир  сей  был

крошечным островком в Литературном океане. И даже не островком  вовсе,  но

это, к счастью для братьев, выяснилось не сразу.

     А жизнь шла своим чередом.  Долго  ли  коротко  ли  братьям  все-таки

ведомо стало, что живут они не на острове, а на отмели и что отмель эта  -

дабы обитателей не захлестнуло океанскими  волнами  -  ограждена  со  всех

сторон дамбой. Но дамба бессильна против подпочвенных вод,  в  особенности

тех, коим место в канализационных трубах,  и,  наверное,  поэтому  большую

часть  Советской  Фантастики  (слава  Богу,  не  всю!)  занимало   болото,

именуемое Прозой Идей.

     Впрочем, болото сие вполне  устраивало  богов  Рыцарского  мира,  тех

самых, что и построили вокруг лжеостровка охранительную дамбу.  Воздвигали

они ее на века и были изрядно озабочены лишь тем,  чтобы  легкий  ветерок,

переваливающийся время от  времени  через  гребень  гигантского  защитного

сооружения (без вентиляции-то неможно -  сам  ноги  протянешь  в  ядовитых

болотных испарениях), воздух по мере надобности освежал, но топь осушить -

ни-ни!

     Боги  позволяли  Рыцарям  барахтаться  в  гнилой  водичке,  разрешали

неспешно ковыряться в нехитром содержимом местной трясины и  даже  изредка

давали  возможность  взбираться  на  кочки,  величаемые   некрасивым,   но

вожделенным словом Публикация. Эти же боги быстренько топили сии  кочки  в

болотной пучине, если изредка прилетавший к Рыцарям  из-за  дамбы  ветерок

освежал Рыцарские мозги до дьявольщины. К примеру,  как  можно  ограничить

влияние богов на Рыцарские игрища? А буде удастся, и  вовсе  выйти  из-под

оного влияния?..

     Так и протекала Рыцарская жизнь. И вместе с братьями жил-был Фома.

     Но  однажды  постепенно  ветшавшая  дамба  не  выдержала  постоянного

водного напора извне и рухнула. Как и положено природой, в Рыцарском  мире

немедленно разразился Великий Потоп (великий - по масштабам  лжеостровка).

О Ноевом ковчеге братья заблаговременно не озаботились, и те, кто не  умел

плавать в океанской воде, тут же пошли ко дну. Прочие,  несмотря  на  свои

Рыцарские доспехи, продолжали барахтаться. Чистая вода быстро смыла с  них

болотную грязь, а свежий ветер  наполнил  легкие  живительным  кислородом.

Хоть пути Рыцарские и неисповедимы, через невеликое время выяснилось,  что

плавать можно и в океане.

     Те, кто освоил этот процесс порезвее прочих, тут же пустились вплавь.

Долго ли коротко ли  добрались  они  до  ближайшего  соседнего  острова  и

принялись карабкаться на его крутые берега. А вскарабкавшись, нарекли  его

мудреным прозвищем Турбореализм.

     И поскольку Рыцарь  Пера,  как  и  любая  Божья  тварь,  не  способен

опровергнуть пословицу "Всякая курица свой насест  хвалит",  то  и  остров

Турбореализм был провозглашен (к счастью, не  всеми  доплывшими  до  него)

самым красивым и самым высоким островом в океане. И  вообще  единственным,

на котором стоит жить Рыцарю. В общем, Олимп, братовья!..

     Но Рыцарей много, а Олимп один.  Ну  как  заполонят  новое  жизненное

пространство, ну как взберутся на затянутые густым  Туманом  Неизвестности

горные кручи!.. Выход прост -  не  всяк  желающий  должен  быть  на  Олимп

допущен. Прочие  пусть  тонут,  большего  не  заслужили.  Решать  же,  кто

заслужил, кто - нет, будут,  естественно,  олимпийцы  -  сиречь  доплывшие

первыми. Рыцарю - как известно, Рыцарево, а олимпийцу - олимпийцево!..  На

том стояла, стоит и стоять будет... Впрочем, ладно!

     Скоро сказка складывается, да нескоро дело делается.

     Некоторое время Фома, по примеру  братьев,  барахтался  в  нагоняющей

оторопь свежей океанской воде,  а  потом  тоже  пустился  вплавь.  Однако,

поскольку близлежащий берег его к себе не тянул, он  поплыл  мимо,  огибая

остров Турбореализм. Долго ли коротко ли тянулось это путешествие,  одному

Создателю известно, но вот и с другой стороны появился неизвестный  берег.

Берега постепенно сближались, а водное пространство сужалось. Наконец Фома

вплыл в пролив.

     По проливу ходили бурные волны. Фома был  парень  неглупый  и  быстро

сообразил, что такие волны могут быть порождены лишь двумя  поднимающимися

из глубины и направляющимися к берегам течениями. Уставшие мышцы молили об

отдыхе. Как хорошо было бы лечь на воду и отдаться  в  руки  Судьбе!..  Но

Фома помнил взаимоотношения Улисса со Сциллой  и  Харибдой.  Помнил  он  и

третий   закон   сэра   Ньютона.   И   потому,   лавируя    между    двумя

противоборствующими течениями,  миновал  опасный  пролив,  оставив  позади

скалистые утесы лежащих друг  напротив  друга  мыса  Безудержного  Унылого

Мудрствования и мыса Безмозглого Убойного Сюжета. Впрочем,  оные  названия

Фома узнал много позже.

     А в описываемый момент, миновав  пролив,  он  обнаружил,  что  остров

Турбореализм вовсе не является островом. Впрочем,  об  этом  он  с  самого

начала подозревал - иначе бы  просто  не  отправился  в  сие  утомительное

путешествие. И вот на горизонте возникла необозримая  береговая  полоса  -

перед Фомой был громадный континент Фантастическая  Литература,  одним  из

полуостровов которого и являлся пресловутый Турбореализм.  Честно  говоря,

Фома представления не имел, насколько этот континент велик, но жила в  нем

надежда, что места здесь хватит всем, а значит и ему - тоже.

     Берег становился все ближе и ближе. Отливал  золотом  пляжный  песок,

чуть слышно шуршали, накатываясь на него и отступая, волны прибоя.

     Наконец Фома выполз на долгожданную твердую землю. И бурно разрыдался

- от счастья и предвкушения сбывающейся мечты.

     Впрочем, валялся на песке он недолго. Надо было осваивать  обретенное

жизненное пространство. К примеру, поискать следы здешних старожилов.  Или

определиться, куда его занесло.

     - Вперед! - Фома встал и зашагал прочь от воды. Поднялся с  пляжа  на

берег. И остановился: прямо перед ним стеной стоял  дремучий  непроходимый

лес.

     - Кхе-кхе, - раздался вдруг скрипучий голос. - Здорово живешь, калика

перехожий!

     - Здравствуйте! - пробормотал опешивший от неожиданности Фома. -  Кто

тут?

     - Это я, - сказал тот же голос. - Камень Выбора.

     И перед Фомой возник невеликий - по колено ему  -  валун.  Валун  был

потрескавшийся и поросший, словно зеленой бородой, мхом.

     - Выбора чего? - спросил Фома.

     - Своего пути, - сказал валун.

     И тут же потянулись от него в лес три дороги.

     - А каков же у меня выбор?

     - Выбор известный, - сказал валун. И торжественно продекламировал:  -

Направо шагать - денег не видать; налево  отправляться  -  таланта  своего

лишаться; а прямо пойти - в безвестность уйти...

     - Что в лоб, что по лбу ваш выбор, - сказал Фома. -  Я  уж  лучше  по

бездорожью!

     Ничего не ответил  ему  Камень  Выбора,  лишь  вздохнул.  И  медленно

растаял в воздухе. Но три дороги, убегающие в лес, остались...

     Тут и сказке конец, потому  что  дальше  начинаются  дела  совсем  не

сказочные...