А СТЕНЫ ПОМНЯТ ПРОШЛОЕ...
(Рецензия на спектакль "Старый квартал" в Театре п/р О. Табакова)
12 июня 2004 года
...Все начинается, как воспоминание. А это воспоминание и есть. Человек приходит на то место, где когда-то жил, часто мечтал о смерти и изредка был счастлив. Он вспоминает. Он - рассказывает.
Пьеса Теннесси Уильямса вызывает отчетливые ассоциации со знаменитым горьковским "На дне". Это ведь то же самое Дно - ну и что, что расположено оно совсем в другой стране. Сердца везде одинаковые - и болят одинаково тоже...
Режиссер Андрей Житинкин, как и всегда, предельно откровенен. В такой драматургии нет запретов. Здесь открыто говорят о своих желаниях и открыто теряют разум, когда натыкаются на недоступное - так ведь в этих стенах царит вечный полумрак, а значит, все можно.
Маленькие комнатушки американского ночлежного дома. Потрепанные занавески, раскладушки со сбитым на сторону бельем, кой-какая утварь на старом столике. В этом заваленном рухлядью помещении ютятся они все. Эти люди. Они разные, и судьбы у них разные, но что-то невидимое, неуловимое загнало их сюда - и выбраться они уже не смогут. Почему-то преследует чувство того, что...и не захотят.
А вообще чувств здесь намешано много. Это такая причудливая каша, что разгребать ее стороннему наблюдателю - одно удовольствие, правда, несколько извращенное, с налетом садизма. У каждого персонажа своя история с острыми углами ощущений, темными закоулками подавленной памяти, взрывной меланхолией и желанием, желанием, желанием...неизвестно чего.
Ольга Блок-Миримская блистательно исполняет роль хозяйки всего этого бардака - миссис Уайер. Женщина волевая и несколько "базарного" типа, не раз испытавшая на своей шкуре жестокость судьбы и всегда готовая цапнуть любого в ответ. На самом деле за яркой вульгарной оболочкой прячется раз и навсегда разорванная душа - она и является на свет ближе к финалу; хозяйка ночлежки сходит с ума. Не смогла. Не смогла пережить потерю ребенка, сына, отобранного мужем по суду, и хотя было это давно, шок всплывает. Миссис Уайер выкидывает себя из реального мира. Может, навсегда.
Марина Зудина в роли Джейн великолепно смотрится на контрасте с Ярославом Бойко, играющем ее любовника-наркомана Тая. Хрупкая, изысканно-утонченная женщина в простом свободном платье; встрепанные волосы, глубокие тени под глазами. Только в конце выясняется, что она неизлечимо больна. Не хотела говорить. Но оказалась вынуждена. И словно еще красивее, еще дальше делает ее это признание, ведь она почти уже не здесь, почти уже принадлежит тому, чуть более лучшему миру...хотя кто знает - что ждет ее там? Она не знает точно. Не знает и Тай, ее Тай, вечно "никакой", вечно под кайфом, регулярно избивающий свою любовницу - и тем не менее имеющий над ней невероятную власть, потому что никуда она от него не денется. Подсела на него, как он - на свой наркотик. Джейн может рваться прочь душой - она ничего не сделает со своим телом. Которому нужен Тай. И она остается. И остаются они.
Писатель - Евгений Писарев...Очень странно, но мне почти нечего сказать об этом персонаже. Потому что герой - словно из зала. Он рассказчик, он наблюдатель, он такой же, как мы - зрители. Он не плох и не хорош, он ничем не выделяется. Он славный, наверное, этот Писатель, но Уильямс рисовал его в пастельных тонах. А тут - тут слишком много тонов ярких...
Виталий Егоров с поразительной отдачей исполняет сложнейшую по внутреннему драматизму роль Художника, который живет среди теней, но боится призраков. Этот умирающий от туберкулеза, измученный, запредельно уставший человек ходит по комнатам ночлежки, как лунатик, и излагает свою странную, простую и горькую философию. Горькую настолько, что его невозможно слушать. Может, поэтому все его и гонят. Гонит и Писатель, с которым он старается сблизиться. "Мне кажется, что при моем рождении Бог поставил на мне метку: "Этот человек будет предлагать себя всем, но никогда никому не будет нужен", - говорит Художник и голос его почти спокоен, но глаза выдают действительное. А что есть действительное в данном случае? Все крайне просто. Персонаж Виталия Егорова ничуть не ошибся в собственной оценке. Его душа пока цепляется за жизнь, но организм уже сдался под натиском заболевания. Он видит что-то человечное в Писателе, но Писатель его не хочет. По сути, после Тая и Джейн, Писатель и Художник в пьесе - второе несбывшееся счастье. Нечего здесь добавить. Писатель смотрит на Художника... словно жалея, целует в голову...говорит, что уже поздно, уже пора спать.
Он умрет в финале, этот Художник. Писатель - "мальчик с нежной кожей и каменным сердцем" - заметит, а остальные нет. Не до того. Каждый занят собственной гибелью.
Никого не станет. Все превратятся в тени. Останутся в тюрьме своих старых стен. И стены расскажут их истории...снова и снова...тем, кто будет готов вслушиваться; тем, кто сумеет услышать.
...Потому что голоса у теней - тихие.