Нэт Прикли.

                                  
Зов демона

                         ("Мир Пауков". Книга 12-я)

                                 [фрагмент]
Живот стянуло холодом, когда Посланник Богини шел под пологом леса. На
  этот раз Найл был спокоен и с интересом прислушивался к своим ощущениям.
  Холод зарождался где-то в области желудка и легким морозцем быстро
  разбегался по всему телу. Кожу мелко защипало, как это бывает с затекшими
  рукой или ногой при попытке поменять неудобную позу. Сознание оставалось
  ясным - но мир вокруг стал очень, очень быстро светлеть пока не
  превратился в белесую пелену. Пелена начала темнеть, разбиваться на
  неясные силуэты - и вот уже в нескольких шагах стоит граф де Сен-Жермен, с
  любовью обнимая меч, до слуха доносится звон упавших монет и радостное
  жужжание вырвавшейся на свободу мухи.
    Дворянин испуганно дернулся вслед за насекомым, а в сознании его
  стремительно промелькнул целый ряд мысленных образов, практически
  полностью рассказывающих о достоинствах и недостатках использованного "двойного фильтра":
  "Кто-то летит! Птица! Демон пронес с собой заколдованную птицу, и она
  сейчас сбросит на меня смертельное заклинания! - испугался в первый миг де
  Сен-Жермен, но быстро спохватился: - Нет, октограмма не пропускает через
  себя заколдованных существ и заклинания. Только обычные предметы и обычную
  жизнь. Может, эта птица просто ядовита, и демон хочет, чтобы она меня
  ужалила? Нет, она направилась в коридор, к окну. Может, хочет спрятаться в
  засаде? Нужно быть осторожным несколько дней и тщательно обыскать замок".
  "Получается, что здешний фильтр пропускает практически все, что не
  насыщено энергией? - удивился Найл. - Если, конечно, образ "заколдованное"
  означает именно насыщенное энергией... Тогда куда при перемещении исчезают
  моя одежда, оружие, кожаный кошелек? Ведь золото перемещается сюда уже без
  кошелька! Хотя да, все, кроме золота и живых существ должно
  останавливаться первым фильтром и оставляться там, в будущем. А муха его
  проскочила!"
  - Ты решил посмеяться надо мной! - граф подбежал и, забывшись, вместо
  факела угрожающе вытянул в сторону Посланника Богини меч. - Хочешь
  испытать силу моего гнева?!
    - Она просто сидела рядом, - примиряюще улыбнулся Найл. - Ты ведь не
  предупреждаешь меня, когда собираешься вызвать к себе. Жаль мотылька, в
  вашем мире он наверняка погибнет...
  "Октограмма вытягивает демона вместе со всем, что есть рядом с ним в ее
  пределах", - вспомнил де Сен-Жермен.
    Найл улыбнулся еще шире и отложил подслушанную мысль к себе в память:
    - Я принес тебе золото, - развел руками правитель. - Ведь ты просил
  золото?
    - Хорошо, я прощаю тебя, - великодушно решил дворянин и пошел к столу с
  намерением прочитать заклинание, отправляющее демона обратно в ад. Он уже
  успел выучить заклинание наизусть, но рисковать не хотел.
    - Как называется книга?
    - Книга "Магли", - ответил граф, и запоздало сообразил, что сболтнул
  лишнее. - Зачем тебе ее название, демон?
    - Хочу узнать автора.
    - Она была написана тогда, - положил де Сен-Жермен ладонь на открытые
  страницы, - когда на небе еще не было Луны, когда ящерицы имели размеры
  замковых башен, а птицы превосходили размером быков. Вряд ли тебе удастся
  отыскать ее автора.
    - Я постараюсь... - зловеще пообещал Найл, и явственно ощутил как по спине
  графа де Сен-Жермена пополз холодок ужаса. Дворянин вспомнил, что он
  смертен, и что душа его после кончины грешного тела вряд ли окажется под
  покровительством святого Петра. Мистик отвернулся от октограммы и
  пересохшими губами начал бормотать заклинание.
    У Найла возникло ставшее почти привычном ощущение натянутости в животе, и
  спустя несколько мгновений он обнаружил, что потерял равновесие и падает
  прямо в усыпанный темными ягодами густ синюшки.
    На этот раз путешествие в прошлое не вызвало и него ощущение обиды и
  беззащитности. Он понял, что способен легко и просто взять с собой в
  подвал замка любое живое существо, которое окажется в момент вызова на
  расстоянии вытянутой руки - примерно таков размет октограммы; что вся сила
  графа де Сен-Жермена - в древней книге, каким-то путем попавшей к нему в
  руки. Дворянин сумел каким-то образом расшифровать пару описаний неких
"магических обрядов по вызову и управлению демоном", но не очень понимает,
  что и почему происходит, кто перед ним и какими возможностями обладает. С
  точно таким же успехом какой-нибудь самоучка из замка князя Граничного,
  найдя учебник по химии двадцать второго века и разобравшись в описании
  пары опытов, смог бы показывать извержения мини-вулканов или превращение
  воды в кровь и крови обратно в воду, отнюдь не становясь после этого
  дипломированным химиком. Пожалуй, Найл хоть сегодня мог приказать паре
  смертоносцев неотлучно находиться рядом, и во время следующей встречи
  приказать восьмилапым разорвать двуногого на куски, но... Чтобы попасть
  обратно сюда, он вместе с пауками обязан стоять в пределах "фильтра", а
  кто-то посторонний - прочитать заклинание, записанное в книге на верхней
  строке, на странице рядом с гравюрой, изображающей человека с огромными
  птичьими крыльями. Убить графа де Сен-Жермен труда не составляет. Но вот
  как после его смерти вернуться назад...
    Впрочем у военачальника имеется огромное количество неотложных дел и
  помимо того, чтобы ломать голову над загадками далекого прошлого. В первую
  очередь - воспрепятствовать вездеходам без боя прорваться через долину и
  уйти в тылы армии, разорять беззащитные поселения княжества. Поэтому перед
  закончившими работу строителями Найл поставил задачу завалить дорогу
  крупными каменными валунами. Если два-три вездеходы еще могли развеять в
  пыль за полчаса-час, то полсотни валунов вынудят их искать обход - и
  прорываться через заранее приготовленные ловушки.
    Кроме того, армию требовалось кормить. Не только крупой и соленым мясом,
  регулярно подвозимыми далеко из тыла, но и чем-нибудь более свежим, не
  успевшим смертельно надоесть. Поэтому полсотни землекопов и полсотни
  пауков правитель отослал к реке - изготовить сети и заняться ловом рыбы.
    И, наконец, следовало подготовить новый рейд на врага. Поэтому Посланник
  оставил на время загадки эзотерических знаний и очередную ночь посвятил
  разведке дикарских тылов.
    Теперь поселок стоял пустой, как кладка тарантула после зимнего
  равноденствия. Не было людей, не кудахтали куры, не толкались в тесных
  загонах мясистые долгоносики. В сарае остались на своих местах высосанные
  смертоносцами коконы парализованных дикарей, а вот часовые в угловых домах
  исчезли. Поначалу Найл подумал, что ставшее бесполезным селение захватчики
  просто бросили и отступили, но в подобную щедрость ему почему-то слабо
  верилось. Не для того они захватывали эти земли и старательно здесь
  обустраивались, чтобы отступать из них при первых неприятностях. Нет, тут
  что-то не так...
    Посланник прикинул, как поступил бы сам на месте противника. Пожалуй,
  подготовил бы сюрприз на случай повторного рейда. Поставил капканы или
  засаду. Где? Разумеется там, откуда противник заявился в прошлый раз.
  Дикари не могли не быть хорошими следопытами, и маршрут отряда Найла
  наверняка успели определить.
    Правитель вышел к дому, который две ночи назад был атакован первым, и
  углубился в лес. Идти приходилось самому, пешком, без помощи коня -
  поэтому продвигался он медленно, с тревогой оценивая оставшееся до утра
  время. Если не успеть найти место ловушки до рассвета, то там, в лагере,
  кто-нибудь может разбудить заспавшегося одитора, и вся ночь окажется
  потерянной понапрасну.
    Засада обнаружилась где-то на уровне крестьянских полей. Вражеский вожак
  вполне резонно решил, что новый отряд лазутчиков может пойти другой
  тропой, но на открытое место показываться не решиться. Вот дикари и заняли
  позиции в не очень широкой полосе зарослей между полями и приречными
  болотами - миновать лесом это место практически невозможно. Двуногие
  подготовились со всем тщанием: на деревьях сидели лучники, в схронах за
  толстыми еловыми стволами лежали на щитах крепкие воины, присыпанные
  сверху всяким тряпьем - наверное, для тепла; сухими ветками и толстым
  слоем иголок. Перед засадой правитель нашел добрых полсотни ловушек -
  несколько самострелов, ловчие петли, обычные деревянные капканы из
  расщепленных бревен. Все они так же были тщательно замаскированы -
  сказывался охотничий опыт дикарей. Не происходи все это в Ночном мире,
  даже Найл попался бы раза три или четыре.
    - Ждите-ждите, - по яркому хитиновому доспеху из надкрыльев долгоносика
  Посланник нашел вождя вражеского отряда и присел перед ним. - А мы знаешь,
  что сделаем? Мы не поленимся, и проползем во-он там, по полю. Вы отсюда
  ничего и не увидите, и не услышите.
    Разумеется, дикарь его не слышал, таращась в ночную тьму. Наверное, не
  надеялся на бдительность часовых в предрассветные часы, и решил
  понаблюдать сам.
    - Смотри-смотри, - выпрямился Найл, потянулся до хруста в позвоночнике и
  проснулся.
    Первое, что сделал Посланник, встав с постели - это помянул недобрым
  словом графа де Сен-Жермен и повесил на пояс кошелек с полусотней золотых.
  Если так пойдет и дальше, то за пару недель содержимое войскового ящика
  перекочует прямиком в глухомань средневековой Европы. Умывшись, правитель
  прогулялся по росе за лес, отдал Стиву приказ поднимать воздушный шар,
  вернулся и уселся спиной к частоколу на бруствере, подставляя тело лучам
  теплого утреннего солнца. Армейские кашевары уже успели запалить свои
  котлы и дразнили проголодавшихся за ночь воинов ароматом мясной каши.
    - Вы здесь, господин, - нашел командующего армией Поруз и остановился
  перед ним. - Кажется, ночь прошла спокойно.
    - Мне не нравится термин "кажется", шериф, - опустил на него ленивый
  взгляд разомлевший от тепла правитель. - Что случилось?
    - Не хватает полутора сотен землекопов, господин, - виновато сообщил
  шериф. - Дезертировали.
    - Значит, князь здорово сэкономит на дворянских званиях, - пожал плечами
  Найл. В душе правителя не дрогнуло ни одной ниточки: траншеи готовы,
  ловчие ямы тоже. Будут находиться землекопы рядом с ними, или отправятся
  по домам, теперь особого значения не имело. Решили не рисковать ради
  личного дворянства - их дело.
    - Прикажете послать за ними наряд?
    - Зачем? Нам лишние рты ни к чему. Пусть лучше стрелкам порции за счет
  беглецов увеличат.
    - Ну вот, - усмехнулся шериф, - а рыцарь Синего флага уже кинулся в
  погоню.
    - Плохо, - согласился Найл. - Вдруг вернет?
    - Один не вернет, - пообещал шериф и спросил: - Прикажете подать завтрак
  сюда?
    - Прикажу, - согласился Посланник. - По такому случаю: двойную порцию из
  котла пращников.
    - Как прикажете, - шерифа распоряжение правителя не удивило. Найл каждый
  раз ел пищу из разных котлов, дабы убедиться, что всех воинов и рабочих
  кормят одинаково хорошо. Правда, обычно он ходил к котлам сам.
    Пращников кормили отлично. Посланник с удовольствием откушал двойную
  порцию мясной каши и почувствовал, что ходить в ближайшие часы не сможет.
  Впрочем, выступать в рейд он собирался только после полудня и мог
  позволить себе еще несколько часов полной недвижимости.
    Между палаток появилась стройная фигура рыцаря. Запыхавшийся Закий
  приблизится к Найлу и коротко поклонился.
    - Что? - правитель уже ощутил в мыслях рыцаря сильнейшую эмоцию тревоги.
    - Их нет. Они не дезертировали, - запыхавшийся Закий говорил короткими
  рубленными фразами. - Я до почтовой станции доскакал. Никого. Потом дорогу
  к Золотому берегу проверил. Никого. Назад полями шел. Людей нет. Следов
  нет.
    - Шерифа ко мне! - Найл вскочил на ноги и громко закричал: - Поруз!
    Первой промелькнула мысль о том, что пробравшие ночью в лагерь дикари
  просто вырезали полторы сотни спящих людей. Однако после такого набега
  должны были остаться просто озера крови и горы мертвых тел. Потом Найл
  подумал, что пауки овладели их сознанием и выманили из лагеря - но пауков
  в союзниках дикарей не числилось. Затем наступило полное недоумение.
    - Да, правитель, - шериф примчался через минуту.
    - Они не сбежали, - кратко проинформировал его Найл.
    Шериф зло скрипнул зубами. Бесследное исчезновение полутора сотен из
  ночного лагеря отнюдь не привело его в восторг.
    - Начальника караула на кол посажу, - тихо пообещал он. - Извините,
  господин.
    Поруз повернулся к вышке:
    - Часовой! Начальника караула ко мне! И ночную смену!
    - Начальника караула и ночную смену к шерифу Порузу! - продублировал
  часовой куда-то себе под ноги.
    Через некоторое время послышался дробный топот, из-за палаток, стоящих
  между частоколом и вышкой выскочило четверо копейщиков и воин с мечом на
  боку.
    - Куда ушли ночью землекопы? - холодно спросил воина с мечом шериф.
    - Через ворота к лесу, - бодро отрапортовал тот.
    - Почему не остановили?
    - Их выход опасности для лагеря не представлял. Я подумал, что они
  получили какой-то приказ.
    - Врет, - негромко сообщил Найл. Уж что-что, а эмоцию лжи Посланник
  отличить умел.
    - Вызвать смертоносца для допроса? - поинтересовался Поруз.
    - Вышли из лагеря в направлении леса! - воин помнил, что если старательно
  вбить какую-то мысль себе в голову, то даже восьмилапые сочтут ее
  правдивой. - Вышли из лагеря в направлении леса.
    То, что ремесленников не найдут на дороге в княжество ничего не значило.
  Ведь они могли и в самом деле выйти к лесу, а потом незаметно обойти
  лагерь вдалеке.
    - По болоту, что ли? - хмыкнул Найл. - Зачем их понесло к замку барона?
    - Лазутчиков покрываешь?! - лицо шерифа налилось кровью. - А ну, кто тут
  есть?! Кол для господина офицера!
    - Они не лазутчики, - воин, в отличие от шерифа, смертельно побледнел. -
  Они хотят подвиг совершить. Проникнуть в селение и захватить пленников.
  Наследственное дворянство хотят. Боятся, вы их в бой не пустите.
    - Ремесленники! - презрительно хмыкнул рыцарь Синего флага. Все его эмоции
  говорили об одном: захотел Посланник Богини связаться с простолюдинами,
  вот теперь и получил головную боль.
    - Почему покрыл ослушников? - надвинулся шериф на воина.
    - Они ему заплатили, - поймал Найл в сознании начальника караула ответную
  мысль.
    - Первый раз, - расхохотался рыцарь, - первый раз слышу, чтобы давали мзду
  за право умереть.
    - На кол взяточника! - приказал Поруз.
    Воин упал на колени.
    - Постой, - Найл положил руку шерифу на плечо, обогнул его и наклонился к
  начальнику караула. - Как они пошли? По дороге?
    - Их мальчишка повел, - еле слышно прошептал воин. - Обещал дорогу лесом
  показать. Секретными тропами.
    - Великая Богиня! - выпрямился Найл. - Поруз, собирай моих девчонок.
  Быстрее.
    - Где вы их там в лесу искать собираетесь, Посланник? - попытался
  успокоить правителя рыцарь. - Поблудят, на дикарей из кустов поглядят, да
  сами назад вернутся.
    - Не вернутся, - покачал головой Найл. - Там в лесу засада.
    Посланник Богини сплюнул на землю и со злостью добавил:
    - Ремесленники!
    - Надо арбалетчиков посылать! - предупредил шериф. - Они налегке быстро
  догонят.
    - Нет, - отрезал Найл. - Их место - в траншеях. А строевые копейщики, с их
  вооружением, после длинного перехода не то что драться, а как бы вовсе от
  усталости не свалились. А девчонки выдержат. Не первый раз.
    Они выступили через час. Закинули за спины щиты, взяли в руки сулицы и
  торопливым шагом устремились вперед по дороге. Впереди неторопливо трусило
  несколько десятков пауков, накануне удачно поохотившиеся в зарослях вдоль
  реки. Остальным поесть на последнюю неделю не удалось, и они вынужденно
  экономили силы.
    Ремесленники ушли примерно за три часа до рассвета. Поскольку ходоки они
  неопытные, слабые, то наверняка несколько раз останавливались на отдых,
  двигались медленно - поэтому Найл все-таки рассчитывал, что "добровольцев"
  удастся догнать до того, как они вломятся всей оравой в расставленные под
  пологом леса капканы. Правда, еще лучше, если их успеет нагнать шестерка
  всадников Синего флага на своих стремительных скакунах.
    После полудня отряд Найла миновал перелесок и свернул с дороги влево.
  Правитель с тоскою подумал, что в это время он собирался только-только
  выходить из лагеря. Вскоре впереди показались всадники.
    - Мы не успели, Посланник, - признался Закия. - Ремесленники уже вошли в
  лес, а верхом там делать нечего. Однако травы они натоптали... Только
  слепой не заметит.
    - Возвращайся в лагерь, - приказал Найл. - Дальше мы сами.
    Вскоре отряд Посланника вышел на следы ремесленников. Они действительно
  ухитрились вытоптать такую дорогу, будто в наступление двигался отряд не в
  полторы сотни человек, а полторы тысячи. Лента стоптанной травы вывела
  братьев по плоти к ровной стене леса. Кроны древних сосен снизу, словно
  мех, оторачивал густой кустарник. В зеленых зарослях хорошо различались
  сразу две темные проплешины - и за каждой начиналась тропинка.
    - Привал! - объявил правитель. Как бы он не хотел нагнать нерадивых
  землекопов, но в опасной близости от врага его девушки должны отдохнуть,
  восстановить силы, чтобы не стать слишком легкой добычей.
    Спустя полчаса люди и пауки вошли в лес. На этот раз Найл не мог себе
  позволить уходить на ментальный план и неторопливо обшаривать пространство
  впереди в поисках врагов - да оно и не требовалось. Ремесленники собой
  проверили безопасность тропинок, которые уже через пару сотен шагов
  слились между собою в одну.
  "Тайная" тропа оказалась широкой - два человека легко шли рядом плечом к
  плечу, хорошо утоптанной. Двигаться казалось легко, особых сил люди не
  теряли. Найл постоянно оглядывался, пытаясь точнее определить их
  местонахождение. Ему вовсе не улыбалось своими собственными руками
  привести в засаду своих людей. Пройдя по лесу километров пять, он не
  выдержал, остановил движение и предупредил:
    - Внимание! Где-то здесь, совсем рядом, засели дикари. Они поставили перед
  собой капканы и петли, в кронах сидят лучники. Поэтому: внимательно
  смотрите себе под ноги всегда и везде! Если начнется схватка -
  смертоносцам сразу бить парализующей волей по кронам вокруг.
    Парализующая воля - главное оружие пауков. Их излюбленная тактика:
  издалека обездвижить врага, подойти в упор, вонзить хелицеры и впрыснуть
  яд. Увы, когда идет ближний бой, когда трудно разобраться, где свои, а где
  чужие - удары волей приносят мало пользы. А вот лишить дикарей поддержки
  лучников - это будет очень хорошо.
    - Ты слышишь, Посланник? - внезапно вскинула палец Юлук.
    Где-то неподалеку слышались приглушенные чащей человеческие крики, стуки,
  металлический звон.
    - Это они! - метнулся на звуки Найл, и девушки бросились за ним. Похоже,
  ремесленники смогли-таки найти способ совершить подвиг.
    - Скорее, скорее, скорее, - правитель вломился в заросли орешника, а когда
  вырвался из них, увидел в паре шагов перед собой потную обнаженную спину
  дикаря, который уже опускал маленький топорик из обсидиана на голову
  одетого в рыжую стеганку ремесленника.
    - А-а! - выдохнул Найл, вонзая сулицу чуть ниже левой лопатки.
    Землекопа подоспевшая помощь уже не спасла, но и дикарь повалился на
  поверженного врага. Тут же вблизи появился другой враг, и тут же,
  хорошенько замахнувшись из-за голову попытался разрубить голову Посланника
  мечом. Найл вскинул над собой копье. От удара древко треснуло пополам, но
  и меч потерял свою убойную силу, удар по макушке причинил лишь секундную
  острую боль. Зато самым острием наконечника сулицы правитель чиркнул врага
  по горлу, и оно тут же откликнулось упругими фонтанами крови.
    Найл попятился, лихорадочно выдергивая из-за спины щит, а девушки уже
  обгоняли его, вступая в бой. Вот одна из них отвела от себя мечом топорик,
  коротко выбросила вперед щит. Медная окантовка врезалась дикарю в голову
  чуть ниже виска, в стороны брызнула кровь, полетели осколки кости.
    Дальнейшего правитель не разглядел - на него набежал дикарь чуть не на две
  головы выше ростом, и принялся быстро, торопливо, но со страшной силой
  рубить Посланника мечом. Найл пригибался и закрывался щитом, всем нутром
  чувствуя, как в стороны разлетаются щепки. Еще немного - и щита просто не
  останется. Найл выпростал из-под щита обломок копья с наконечником, и
  несколько раз наугад черканул снизу вверх, надеясь попасть хоть
  куда-нибудь. Противник неожиданно заорал. Найл воспользовался секундной
  заминкой, выглянул над краем щита и уже достаточно расчетливо вогнал
  остатки копья дикарю в живот.
    Оставив сулицу с теле врага, правитель отступил и обнажил меч. Внезапно
  он ощутил, что правый глаз начал слипаться. Найл быстро провел запястьем
  по глазу - кровь. Значит, голове все-таки досталось. И Посланник Богини
  понял, что сейчас его убьют. Быстро и неумолимо. Кровь из раны зальет
  глаза - и зарежут, слепенького. Он опять протер глаз запястьем,
  затравленно оглядываясь по сторонам. Но дикари больше не набегали. С
  разных сторон еще доносились отдельные стуки, бряканье железа, но и те
  постепенно затихали. Остались слышны только стоны раненых, да липкое
  чваканье скручивающих в кронах коконы пауков. Схватка окончилась.
    Найл с облегчением опустил меч и наугад послал мысленный призыв.
  Откликнулись сразу двое смертоносцев, спустились вниз. Посланник оттер,
  как смог, кровь с головы, восьмилапые быстро закрыли рану паутиновой
  шапочкой и разбежались к своей добыче. Правитель, осторожно ступая среди
  убитых и раненых, побрел по лесу, пытаясь разобраться с потерями.
    Скоро стало ясно, что ремесленники попали в засаду по самой полной схеме:
  пройдя под затаившимися в кронах лучниками, они наскочили на ловушки,
  самострелы и капканы, шарахнулись назад. Лучники открыли огонь - землекопы
  второй раз кинулись через полосу ловушек, теряя людей с каждым шагом, и
  тут им навстречу встали из-под земли затаившиеся в схронах дикари.
  Непривычные к бою, не ожидавшие нападения, перепуганные, потерявшие две
  трети людей ремесленники оказались практически не способны оказать
  сопротивления. Правда, это вовсе не значит, что они не пытались хоть
  как-то отмахиваться копьями и мечами от врагов, и некоторые из ударов
  все-таки достигали цели.
    К тому времени, когда братья подоспели на помощь, северян оставалось в
  живых считанные единицы - но и дикари успели расстрелять все стрелы,
  лишились ловушек, устали в бою, да и просто не ожидали повторного
  нападения. Короткая схватка стала последней для двух десятков пеших
  захватчиков, и еще два десятка оказавшихся практически безоружными
  лучников пауки парализовали ядом и развесили по деревьям в виде живых
  пищевых консервов.
    Теперь девушкам предстояло собрать немалое количество раненых - дикари не
  успели добить практически никого из пострадавших в схватке, многие
  попавшиеся в капканы отделались переломами ног, а попавшиеся в ловчие
  петли имели шанс и вовсе обойтись без единой царапины - если только
  остались живы, провисев почти час вниз головой.
    - Похоже, нам придется провести здесь всю ночь, - понял Найл.
    Посланник Богини установил мысленный контакт с оставшимся в лагере
  Дравигом, попросил его передать Порузу приказ прислать в лес на помощь
  ремесленников - братьям по плоти вынести всех раненых просто не по силам.
  Потом он сдвинулся на пару сотен метров к селению и вместе с пауками начал
  устанавливать заграждение из паутины. Точнее, Посланник указывал, где и
  насколько плотно нужно натягивать липкие ловчие нити, а восьмилапые
  сновали от дерева к дереву, надежно перекрывая лес белой стеной. Найл
  подстраховывался на случай, если ночью к уничтоженной засаде подойдет
  подкрепление или просто смена.
    По счастью, новых врагов ночью не появилось. Правда, назвать ее спокойной
  тоже трудно. Десятки раненых, впав в беспамятство, метались по земле,
  стеная и громко молясь. С дикарями просто - пауки пробежались по полю
  битвы, нанося вчерашним врагам парализующие укусы, и они замолчали. Но
  поступить так же со своими Найл не мог - хотя и понимал, что большинство
  из них до рассвета не доживет.
    Обычно он излечивал или, по крайней мере облегчал страдания раненых на
  поле битвы - но в этот раз, после того, как горячка боя улеглась, рана на
  голове дала о себе знать сильнейшими болями, и помогать другим Найл никак
  не смог. С первыми лучами света стали просыпаться легко раненые, просить
  есть или попить - на торопившиеся на выручку братья никакими припасами
  себя обременять не стали. В нарастающем кошмаре Найл мог только прикрывать
  глаза, взывать к Великой Богине о терпении и надеяться, что помощь от
  Поруза подойдет как можно быстрее.
    Внезапно в душе Посланника возникло острое чувство опасности - настолько
  сильное, что он обнажил меч и подтянул к себе щит, тревожно оглядываясь по
  сторонам.
    - Опасность, опасность, - наконец правитель понял, что эмоция рождается у
  него в сознании. В прямой мысленный контакт вступил Дравиг, который
  стремился передать Найлу все то, что происходит в оставшемся воинском
  лагере. Обычно не Посланник подключался к объединенному сознанию пауков, а
  они подключались к нему, резко усиливая ментальные способности, но теперь
  все было наоборот. Дравиг пытался передать ему не просто картинку того,
  что видит сам, а долину глазами сразу всех смертоносцев. Найл с непривычки
  никак не мог сосредоточиться, настроиться на нужное состояние, и видел то
  глянцевые спины жуков-бомбардиров, засевших в высокой болотной траве и
  прикрывающих оборону со стороны реки, то шерифа Поруза, который стоит у
  повозки Стива и что-то ему объясняет, то затаившихся в траншеях стрелков,
  то бегущих в ужасе ремесленников, то ровный прямоугольник фаланги, и
  ползущие на него по полю вездеходы...
    - Вездеходы!
    Шок от увиденного мгновенно поставил все на свои места, и Посланник Богини
  осознал картину поля надвигающейся битвы целиком.
    Два вездехода ползли по полю справа и слева от пыльной серой ленты дороги,
  а за ними медлительной трусцой двигалась похожая на стаю зеленых навозных
  мух армия дикарей. На глазок их казалось около трех сотен человек. Многие
  из них сжимали в руках мечи, но большинство предпочитало в качестве оружия
  копья или небольшие каменные топорики на длинной рукояти.
    На пути врага замерла фаланга из трехсот строевых копейщиков. Они стояли
  по всем правилам, плотной "черепахой" создав единое целое, мощную стену,
  которую, казалось, не способна проломить ни одна сила. Ремесленники, в
  отличие от воинов, в свои силы особенно не верили, и спешили разбежаться
  кто в сторону болотной травы, а кто в сторону леса, явно надеясь
  раствориться среди буреломов.
    Вездеходы катились прямо на фалангу, защищавшую ворота в лагерь.
  Расстояние быстро сокращалось.
    - Бегите! - попытался мысленно крикнуть Найл.
    - Бегите, бегите, - вторили ему смертоносцы.
    Копейщики стояли. Триста метров, двести, сто пятьдесят. Они дружно, единым
  движением опустили копья, нацелив острия на накатывающиеся вездеходы.
    Их было два, внешне почти одинаковых. Вездеход высшей защиты отличался
  только вдвое большей шириной гусениц - что поделать, за толщину брони
  приходится платить лишним весом.
    Сто метров. Найл заметил мелкое искрение на стволах излучателей, и
  копейщики начали падать. Ровными рядами, как и стояли. Несколько секунд -
  и трехсот храбрых воинов, готовых отдать жизнь за свою землю, не стало.
  Вездеходы прокатились по рассыпавшимся доспехам и стали заворачивать в
  сторону дороги. Они явно считали, что очередная битва с безмозглыми и
  безоружными средневековыми феодалами закончилась.
    Дикари, похоже, считали точно так же, поскольку примерно треть из них
  потянулась в лагерь и принялась шнырять по палаткам, а две трети повернули
  за вездеходами, выстраиваясь им в хвост плотной толпой.
    - Дравиг, арбалетчики! - взмолился Найл. - Они должны меня услышать.
  Направь все силы, разумы всех пауков на передачу приказа арбалетчикам...
    Вездеходы катились по дороге - впереди высшей защиты, позади легкий.
  Следом топали дикари. Ни те, ни другие, ни третьи пока не видели, что
  лесной участок дороги заставлен крупными каменными надолбами.
    - Дорога! - изо всех сил старался донести до стрелков свой приказ
  правитель. - Дорога чуть выше лагеря. Цель на дороге, чуть выше лагеря.
    Правда, пока там были только вездеходы, которые неторопливо двигались
  наверх. Вот они проехали, к намеченному Найлом месту приблизились дикари.
    - Залп!!!
    Посланник Богини увидел, как на ровном склоне холма внезапно появилось
  множество темных точек, почти одновременно щелкнули тетивы сотни
  арбалетов, и несколько десятков дикарей упали на месте. Точки на склоне
  исчезли, а дикари замерли в недоумении, не желая поверить в то, что с ними
  произошло. Ведь умирать на поле боя обязаны другие, а не они!
    Появилось еще несколько десятков голов, мелькнули стрелы. Это
  лучники-лесачи, им не нужно по полминуты арбалеты перезаряжать. Упало еще
  несколько дикарей. Оставшиеся возмущенно взвыли и повернули в сторону
  холма.
    - Залп!
    Вихрь арбалетных болтов еще раз проредил темную толпу, но перелома в ее
  сознании еще не произошло, дикари еще мнили себя непобедимыми и пыталась
  развернуться для атаки. Вот, наконец, и вездеходы заподозрили неладное,
  стали неуверенно заворачивать с дороги вправо.
    Лучники выглядывали часто, стреляли каждый сам по себе. Результат их огня
  казался не очень заметен, зато и уследить, где и когда выскочит очередная
  голова было совершенно невозможно. На склоне тут и там стали появляться
  желтые проплешины - вездеходы начали ответный огонь.
    - Залп!
    Почти наполовину опустошенные ряды дикарей заколебались. Странное зрелище
  - порыв для атаки уже угас, бежать они еще не готовы психологически, а
  залечь под потоком стрел не догадываются.
    - Залп!
    Дикари покатились с холма назад, но вездеходы стояли и практически
  непрерывно вели огонь. Трава желтела и осыпалась пылью, брустверы траншей
  потекли, как песок - но люди, люди продолжали выглядывать, выпускать
  стрелу кто в цель, а кто хотя бы в направлении цели, и тут же прятались
  назад. Вот плечи стрелка вдруг остались без головы, а тело безвольно
  сползло вниз. Вот тоже самое случилось с другим... Но чаще всего моменты
  выстрелов излучателей и выглядывания лучников из траншеи по времени не
  совпадали - и стрелки оставались целы и невредимы.
    Вот терпение водителей вездеходов лопнуло, и тяжелые машины двинулись
  вперед, готовые стрелять в упор и давить неуловимых арбалетчиков
  гусеницами.
    Найл ощутил, как в животе засосало легким холодком, словно он проглотил
  пригоршню ночной изморози, а окружающий мир начал постепенно светлеть.
    - Нет! Великая Богиня, нет! Только не сейчас...
    Со звоном рассыпались монеты по каменному полу. Граф де Сен-Жермен, окинув
  Посланника Богини взглядом, с удивлением приподнял брови и положил меч на
  стол:
    - Что с тобой, демон? Ты в крови, твоя голова совершенно белая.
    - Отправляй меня обратно, граф, - потребовал Найл. - Скорее!
    - Ты ранен? Может, передать тебе воды и мазь от ран?
    - Отправляй меня обратно!
    - Я хочу помочь тебе, демон, - попытался убедить правителя де Сен-Жермен.
    - Назад! - зарычал Посланник. - Если Верховный Магистр не увидит меня
  рядом, он развеет меня в порошок, и больше никогда не увидишь своего
  золота! Отправляй меня назад!
    - Шуниров нонтан и, - торопливо забормотал дворянин, с опаской погладывая
  на плененного демона, - оге анеж...
    Найл ощутил пряный смолистый запах хвойного леса, мягкую подушку толстого
  слоя сухих иголок, услышал стоны раненых.
    - Дравиг, где ты?! Ты меня слышишь?!
    - Я рад слышать тебя, Посланник, - в мысленном послании сквозило огромное
  облегчение. - Наш контакт прервался так неожиданно, что я подумал о твоей
  гибели.
    - Я жив. Что с вездеходами?
    Паук тут же дал полноценную общую картину, но Найлу опять пришлось, теряя
  драгоценные минуты, настраиваться на ее восприятие. Да, вот оно - прямо
  перед лицом медленно прокатывалась по узким каткам металлическая гусеница.
  Похоже, легкий вездеход наскочил на ловчую яму правой гусеницей и
  завалился в нее боком. Из такого положения его не смогла бы вытащить ни
  одна сила.
    Тяжелый вездеход въехал в одну из ловушек мордой. Он ухнулся передом вниз,
  но корма его выступала высоко над землей, а гусеницы отрабатывали задний
  ход, быстро подрывая край ямы. Самое главное - из такого положения он не
  мог стрелять назад. Стрелки, успевшие разобраться, откуда им грозит
  основная опасность, в полном соответствии с заветами Посланника Богини,
  подбегали сзади и набрасывали на него всякие тряпки - выворотки,
  покрывала, снятые с себя куртки, стремясь закрыть смотровые щели и
  приборы. Еще четверо торопливо несли два толстых длинных кола, видимо
  заготовленных для частокола.
    Имея возможность наблюдать за всем полем боя, правитель заметил, что почти
  две сотни уцелевших после первой атаки дикарей выбегают из лагеря и,
  потрясая копьями, устремляются на траншеи, на выручку своим железным
  покровителям. Стрелки, занятые усмирением "железных жуков", почти не
  обратили на это внимание. Лишь считанные единицы опять схватились за
  арбалеты - но что могло значить десять-пятнадцать стрел, когда нужно
  остановить двести разъяренных бойцов? Однако дикари снизили скорость
  наступления - часть атакующих вытащила из-за спин луки и начала выпускать
  ответные стрелы.
    Вездеход высшей защиты ожесточенно крутил башней, наугад паля во все
  стороны, но сектор обстрела сузился до узкой щели справа и слева, да и
  набросанные на броню тряпки достигли своей цели, не давая водителю
  разглядеть, где находятся враги.
    Подбежавшие стрелки с ходу вогнали кол под катки одной из гусениц. Бревно
  резко дернулось, и от сильного рывка люди отлетели на несколько метров в
  сторону. Похоже, их изрядно покалечило. Однако печальный пример не испугал
  двух других стрелков и они вогнали в катки заклинившей гусеницы еще один
  кол. На этот раз все обошлось благополучно - но дикари приближались и в
  любую секунду могли смять стрелком и освободить вездеходы из западни.
    Со стороны дороги перед самыми глазами промелькнули тени. Когда они
  отдалились на несколько десятков метров, Найл увидел спины шестерки
  всадников - отряд Синего флага пошел в самоубийственную атаку.
    Дикари увидели нового врага, остановились, развернулись, кое-кто попытался
  даже выпустить стрелу - но движение шестилапых коней оказалось слишком
  стремительным. Спустя пару секунд длинные шипастые копья вошли в
  человеческую плоть, нанизывая по два-три человека на каждое копье. Инерция
  первого удара раскидала дикарей в разные стороны, конница пробилась сквозь
  их строй практически насквозь, но все-таки завязла и остановилась. Забыв
  про все на свете, дикари принялись ожесточенно добивать отважных рыцарей.
    - Дравиг, пора! - отдал приказ Посланник. Это было единственное возможное
  мгновение для атаки: никто из дикарей не смотрел на лес, никто не
  натягивал луки, обстреливая склон холма.
    Картина битвы стремительно накатилась на правителя - восьмилапые выскочили
  из леса и помчались вперед через траншеи. Найл успел увидеть, как тяжелый
  вездеход дернулся пару раз, пытаясь хоть чего-то добиться единственной
  рабочей гусеницей, его окончательно заклинило поперек ямы и он затих.
  Потом траншеи остались позади. Теперь можно было наносить щедрый удар
  парализующей волей, не боясь зацепить стрелков - и смертоносцы это
  сделали.
    Движения дикарей замедлились, а у большинства - и вовсе прекратились.
  Восьмилапые воины накатывались сплошной серой лавиной и втыкали хелицеры в
  шею, плечи, обнаженные ноги обездвиженных врагов. Затем смертоносцы
  принялись закатывать свои жертвы в паутиновые коконы. Все они были
  смертельно голодны, и никто из двуногих не имел права попытаться отнять у
  них их законную добычу. Битва заканчивалась.
    Вездеход высшей защиты прочно сидел в яме и уже не делал попыток
  вырваться, хотя башенка с излучателем продолжала зловеще вращаться; легкий
  вездеход лежал на боку и не подавал вовсе никаких признаков жизни -
  непрерывно катящаяся левая гусеница больше напоминала не жизнь, а
  предсмертную агонию. Теперь требовалось подумать о том, как извлечь из-под
  тонкой скорлупы брони засевших внутри водителей.
    Тут Найл обнаружил, что проблему успели разрешить до него: несколько
  стрелков волокли из леса охапки хвороста, недоделанные колья и
  заготовленные для кашеваров дрова, сваливая все это в яму к легкому
  вездеходу. Вскоре над "железным жуком" весело заплясали языки пламени.
  Стрелки начали довольно переговариваться - по всей видимости, обсуждали,
  насколько вкусным окажется запеченный жук.
    Дрова полетели и в яму со вторым вездеходом. Найл не очень надеялся на
  успех этого предприятия - степень защиты вездехода обязана гарантировать
  безопасную работу экипажа на планетах с любым климатом - но останавливать
  людей не стал. Кто знает, вдруг чего-нибудь, да получится? Вдруг системы
  искусственного климата не рассчитаны на температуру открытого пламени?
  Естественно, существует немало планет, на поверхности которых плавится
  металл - Меркурий, например. Но что может понадобиться человеку в таких
  адских местах?
    По телу опять прокатилось ощущение смертельной опасности. Найл увидел, как
  арбалетчики прыгают в свои траншеи, а смертоносцы разбегаются, взвалив на
  спины коконы с дикарями. И одновременно - увидел как над далекими темными
  кронами в сторону долины мчится ослепительно белый крест.
    - Похоже, в воздушном шаре сегодня сидит смертоносец, - мысленно отметил
  Найл. Уж очень точная и ясная было картинка.
    Глиссер молниеносно промелькнул над долиной и умчался дальше, гася
  скорость и совершая широкий разворот. Однако поле недавней битвы уже
  опустело. Исчезли восьмилапые воины, унеся почти всех дикарей, попрятались
  по траншеям арбалетчики, затаились в траве и зарослях перепуганные
  ремесленники. Только два огромных костра, полыхающих под вездеходами, да
  разбросанные тут и там мертвые тела свидетельствовали о недавнем
  напряженном сражении.
  "Костяная птица" промчалась над долиной раз, еще раз, не находя цели для
  своего оружия, а потом прицельно ударила излучателями по лесу: с высоты
  воздушного шара стало видно, как пожелтела целая полоса от долины и до
  открывающегося за перелеском поля.
    Глиссер пошел на следующий разворот, но тут лопнуло терпение у
  арбалетчиков. Не имея толкового командования, они стали на свой страх и
  риск высовываться из траншей и вести беспорядочную стрельбу. При той
  скорости, с какой мчалась "костяная птица", Найл глубоко сомневался, что
  хотя бы один из ста выпущенных арбалетных болтов достигал цели, однако
  подобный обстрел вряд ли прибавлял бодрости пилоту. Особенно, если учесть
  то, что отвечать на обстрел он не мог. При его скорости и высоте, глиссер
  не мог стрелять со снайперской точностью, а палить наугад в склон, на
  котором находились сразу дав вездехода с астронавтами, пилот не рисковал.
  Еще один стремительный полет - и глиссер умчался обратно к морю.
    Стрелки вылезли из траншей, окружили засевшие в ямах вездеходы. Часть
  побежала за свежими дровами. Вот на легком вездеходе открылась боковая
  дверца, откинулась в строну. Из раскаленного нутра появились две руки,
  голова. Стрелки сбежались поближе, кое-кто поднял арбалеты. Разумеется, у
  астронавтов имелись с собой бластеры - но водителю хватило ума понять, что
  вылезать из кабины вверх не так удобно, чтобы сразу можно было начать
  палить во все стороны. А может, его мозги успели запечься до такой
  степени, что о сопротивлении он уже и не помышлял.
    Нет, не он - она. Найл увидел, как стрелки валят на землю и связывают за
  спиной руки не мужчине, а женщине. Что ж, видать таковы нравы двадцать
  второго века, если за штурвал боевой машины попадает представитель слабого
  пола. Связав женщине руки, стрелки схватили ее за волосы и поволокли в
  сторону от огня.
    На некоторое время картинка долины смешалась: Найл почувствовал жуткий
  аппетит, и понял, что смертоносцы насыщаются. Когда он снова смог видеть
  происходящее, то над вездеходом высшей защиты полыхало пламя метра четыре
  высотой, возле истерзанных всадников внизу копошились люди, а рядом с
  лагерем разгорались костры кашеваров: война-войной, а человек все равно
  должен есть хотя бы пару раз в день.
    - Дравиг, постарайся вызвать шерифа Поруза, - попросил Найл. - Я хочу
  знать о потерях.
    - Он здесь, - откликнулся старый смертоносец, и правитель увидел бегущего
  к нему северянина.
    - Трое рыцарей живы, Посланник, - сообщил шериф, глядя пауку прямо в
  глаза. Порузу за время службы у князя Граничного много раз приходилось
  пользоваться паучьей почтой, и он чувствовал себя спокойно и уверено,
  отчитываясь перед командующим армией на расстоянии в два десятка
  километров. - Только все здорово исколоты. Отважные дворяне. Больше сорока
  погибших среди стрелков. Раненых почти нет, жуки попадали только в головы.
  Еще десяток ремесленников попали под свист птицы в лесу. Из строевых
  копейщиков не уцелело никого.
    Найл послал шерифу эмоцию сожаления и напомнил, что в лесу, у него на
  руках, тоже имелось изрядное количество раненых.
    - Я покормлю ремесленников и пошлю их к тебе, Посланник, - пообещал Поруз.
    - Через час я попрошу советника Дравига послать тебе мысленное сообщение.
    - Хорошо, - согласился правитель и откинулся на лесную подстилку. Хотя сам
  он и не участвовал в сражении, однако чувствовал себя так, словно битый
  час махал мечом.
    - Раненые просят воды, - подошла к правителю Юлук. - А у нас ни у кого ни
  глотка нет.
    - Сколько их всего?
    Вопрос повис в воздухе. Девушки родились в Великой Дельте, прошли все
  побережье, Серые горы, пустыню, Приозерье и северное княжество. Они
  сражались с Магом, с людьми-лягушками, с северянами, с князем Граничным, с
  жуками, наконец. Они прошли все - голод, холод, гибель друзей, школу охоты
  на насекомых и уроки сражений на мечах. Однако по сей день никто не
  удосужился научить их ни считать, ни писать.
    - Много? - переспросил Найл еще раз.
    - Много, - кивнула девушка.
    - Понятно, - зачесал в голове правитель. Он никак не рассчитывал на то,
  что ему придется застрять в лесу с полусотней беспомощных людей на руках.
  - Юлук, если идти отсюда в сторону заболоченных мест, - Найл махнул в
  сторону реки, - то там можно найти воду. И еще. Пауки сыты, пусть немного
  поохотятся, а добычу отдадут вам. Костры теперь можно разводить, ничего не
  опасаясь. Дикари теперь не скоро созреют для очередного нападения.
    - Хорошо, Посланник, - девушка отправилась отдавать необходимые
  распоряжения. Правда, никаких емкостей для воды братья с собой не брали,
  но раз Юлук не задала такого вопроса, значит знала, как поступить.
  Возможно, фляги нашлись на телах мертвых дикарей.
    Посланник на несколько минут провалился в сон, из которого его вывал
  мысленный призыв Дравига.
    - Посланник, раненые отказываются уезжать в тыл! - сообщил шериф Поруз,
  стоя перед смертоносцем. - Просто отказываются и все! Хотят наступать
  вместе с войсками!
    - Они хоть легко раненые, - потряс головой, разгоняя дрему, Найл. - Сами
  идти смогут?
    - Большинство - да. В повозках нуждаются рыцари и всего несколько
  стрелков.
    - А сколько у тебя повозок?
    - Шесть. Три под воздушными шарами, и три от последнего продовольственного
  обоза.
    - Плохо, - в этот миг правитель подумал не о нежелающих расставаться с
  боевыми друзьями стрелках, а о полусотне раненых рядом с тобой. Три телеги
  для них все равно что ничего. - Ладно, Поруз, думай сам.
    Посланник вспомнил еще об одном месте, где есть заботливые руки, крыша над
  головой и почти наверняка имеется пара десятков повозок - о столице
  Муравьиного баронства.
    - Как там второй "жук"?
    - Никак, - откликнулся шериф. - Не вылезают. Может, они предпочли не
  сдаваться?
    - Ну да, как же, - буркнул Найл. - Этим демократам только на чужие жизни
  плевать, а свою они берегут. Похоже, система защиты температуру огня
"гасит". Не проймут их ваши костры.
    - А что тогда делать?
    - Подожди, дай подумать... - несколько минут Найл размышлял, оценивая
  устройство вездехода высшей защиты. Вроде, конструкторы позаботились о
  защите от всех мыслимых и немыслимых опасностей. Хотя... Найл усмехнулся:
    - Эй, шериф! У тебя там, вроде, пара десятков пращников должна быть?
    - Да, есть. Из Северного Хайбада.
    - А выведи-ка ты их, и поставь метров со ста по "жуку" пострелять.
    - Так не пробьют железо-то, Посланник?
    - А ты попробуй.
    Шериф ушел. Но спустя полчаса правитель увидел одетых в легкие туники
  мужчин, раскручивающих ремни. Вот один выпустил камень - от точного
  попадания пошел такой гул, что Найлу показалось, будто эхо донесло звук аж
  до его стоянки. Потом послышался звук очередного попадания, потом еще
  одного.
    - Отлично, - усмехнулся правитель. - Посмотрим, сколько сможет высидеть
  водитель внутри громыхающей железной коробки.
    Однако тут же стало ясно, что водитель так же успел задуматься над этим
  вопросом: дверца вездехода распахнулась, на дно ямы, прямо в пылающий
  огонь, вывалилась женщина и тут же, на вскидку, открыла огонь из бластера.
  Прежде, чем северяне сообразили, что происходит она успела свалить
  четверых человек не краю ямы. Быстро вскарабкалась по бороне наверх,
  спрыгнула на землю, резко дернула вперед головой и упала лицом вниз. Из
  затылка торчало бумажное оперение арбалетного болта.
    - Все, - подвел итог Посланник, - больше вас в долине ничего не
  задерживает. Собирайтесь, и двигайтесь в сторону поселка. В поселке ждите
  меня.
    Ничего не поделаешь, обстоятельства сложились так, что повозки для раненых
  правителю придется добывать самому.
    - Юлук! - окликнул он.
    - Да, Посланник, - как оказалось, девушка оказалось совсем рядом.
    - Воду принесли?
    - Нет еще, - вздохнула Юлук. - Я послала десять человек, но они еще не
  вернулись.
    - Тогда сделаем так, - Найл придал своим мыслям безапелляционную
  уверенность, которая исключала возможные возражения. - Я возьму с собой
  тридцать девушек и тридцать пауков, а ты с остальными останешься здесь, у
  раненых, и будешь ждать повозки.
    Юлук просто пожала плечами и пошла помогать подругам оттаскивать мертвецов
  в сторону, в небольшую, залитую водой котловинку, стремясь избавиться от
  тел до того, как они начали гнить.
    Сборы оказались недолгими: смертоносцы спустились в деревьев, девушки
  подняли оружие и отряд по тропинке двинулся через лес.
    Уничтожение ударного отряда дикарей отнюдь не означало, что в захваченных
  ими селениях больше нет постов и гарнизонов, поэтому, выйдя к окраине
  столицы баронства, Найл дождался темноты и только после этого начал
  прощупывание окружающего пространства.
    Для начала Посланник мысленно отодвинулся от копошащихся в сознании
  вопросов, о том, что хорошо бы найти еды и воды, о том, что для раненых
  потребуется как минимум полтора десятка повозок, что из вездеходов
  выскочило всего два человека, а в экспедиции Флойда было семеро
  участников. Он присел в сторонке, как садится рядом с тропинкой отдыхающий
  путник, и наблюдал, как клубящийся сгусток проблем шевелится в сознании и
  постепенно тает, не получая необходимого для своего существования интереса
  со стороны разума, ментальной поддержки. Тренированный разум Посланника
  Богини из равновесия не могло вывести ничто, и суетливые мысли становились
  все более и более мелкими и незаметными, пока, наконец, не исчезли совсем.
  Разум правителя стал чист и гладок, как Серебряное озеро ранним тихим
  утром.
    И тогда Посланник разлил свое сознание вокруг себя.
    Ничем не сдерживаемое внутри земной оболочки, не скрученное вихрями мыслей
  или проблемами тела, не зажатое рамками привычек или необходимостью
  действий, сознание расширилось во все стороны на много, много километров,
  и Найл увидел окружающий мир таким, каким видят его привыкшие к
  ментальному восприятию смертоносцы.
    Мертвенный мрак над головой, темная холодная земля и серые силуэты
  деревьев. Теплые розовые искорки мелких глупых существ, ухитрившихся
  скрыться среди ветвей, красные огоньки домашних животных алые точки от
  разумов людей.
    Мир ментального плана. Только побывав здесь, становилось понятно, почему
  пауки не делят предметы на живые и мертвые. Если человек привык считать
  себя, смертоносцев и жуков-бомбардиров существами разумными, прочих
  насекомых, рыб и животных глупыми, но обладающими сознанием, растения -
  живыми, но не имеющими сознания, а камни, песок, воду - мертвыми
  объектами, то пауки признавали имеющим разум все, что только существует
  под солнцем. Ведь оставить свой след в ментальном плане способен только
  разум. Если ушедшая в мир мысль ощутила присутствие камня - значит камень
  обязан обладать хоть мельчайшим, хотя бы крошечным сознанием.
    В пространстве, занимаемым угловым домом, светилась только одна угловая
  точка. Найл потянулся к ней, ощутив теплое дыхание жизни, а потом прильнул
  всем своим существом - не принимая пищу почти двое суток, правитель
  чувствовал себя в ментальном плане холодным, замерзшим существом. Часть
  живительного тепла передалась душе Посланника, а алая искорка, утратив
  часть энергии, заметно потемнела. Несколько мгновений Найл "прислушивался"
  к ее состоянию, а потом потянулся сознанием дальше, в глубину поселка,
  легким жестом руки приказав отряду двигаться вперед. Он знал, что часовой
  в угловом доме спит, пока его душа получает от тела внезапно потерянную в
  коротком ментальном соприкосновении энергию. Ничего не поделаешь, сон во
  время военных действий - это гарантированный смертельный приговор.
    Найл открыл глаза, стараясь не потерять состояние отсутствия разума,
  медитации, молитвенного экстаза, недеяния - как называлось оно в различных
  верованиях и религиозных конфессиях, и двинулся вперед, следом за пауками,
  первые из которых уже заматывали часового в кокон, и своими хладнокровными
  девушками.
    В домах справа и слева тоже мельтешили огоньки - Найл потянулся сознанием
  туда, ощутил беспокойство и детях и урожае, расслабился: крестьяне. Нет,
  крупного гарнизона здесь находиться не может. Основные силы должны были
  отправиться на уничтожение воинского лагеря в долине. А здесь где-то
  прячется максимум сторожевой дозор.
    Посланник жестом разделил отряд пауков на две части и послал восьмилапых
  вправо и влево. Прощупывать сознание смертоносцы умели ничуть не хуже его.
  Все, что требовалось от них в данный момент, так это убедиться в том, что
  в домах готовятся ко сну мирные люди, а не злобные дикари. Сам правитель
  двинулся в сторону замка, ведя за собой одних девушек.
    Мысли обитателей пары домов, встреченных на пути, явно принадлежали
  крестьянам, а вот высокий барак, полный светлых белых разумов заставил
  Найла понервничать: он понял, что именно барак облюбовал для ночевок
  гарнизон соседнего селения. Но нет - здесь в бараке содержали ездовых
  камнеедок, отдыхающих перед началом очередного трудового дня.
    Обойдя барак, девушки вышли на площадь пред храмом Семнадцати Богов -
  точно таком же, как и у соседей. В окнах храма горел свет, а на ментальном
  уровне внутри горело сразу пять алых огоньков. Один рядом со входом
  внутри, с трудом удерживающий себя от сна в ожидании полуночи, когда можно
  будет поднять следующую смену, трое в глубине здания, и еще один наверху,
  на втором этаже, под самой колокольней. В "верхнем" разуме сквозило
  беспокойство за ушедших наказать кровожадных жестоких феодалов друзей. По
  сообщению пилота с глиссера - вездеходы попали в ловушку, а все безмозглые
  дикари бесследно исчезли. Теперь требовалось найти людей и идти выручать
  девчонок, пока они не умерли с голодухи в своих железных коробках.
    - Кажется, нашелся еще один этнограф, - одними губами прошептал Найл. - На
  первом этаже трое спят, еще один у дверей. Пойдем сами, или подождем
  восьмилапых?
    - Сами, - беззвучно кивнула ближайшая девушка.
    Порываться через дверь правитель не захотел - выломать створки из толстых
  резных панелей было бы не так просто. А вот окна защищала всего лишь
  тонкая решетка. Девушки рассыпались по соседним дворам, и вскоре нашли то,
  что требовалось: заготовленные до ли для ремонта, то ли для строительства
  толстые ошкуренные бревна. Стараясь не шуметь, девушки подняли два бревна
  и понесли к храму.
    Нападающие разделились на два отряда по пятнадцать человек. Десятеро взяли
  бревна, а группы по пять бойцов приготовились к броску. Разбег!
    Бревна, легко снося решетки и рамы на своем пути, вошли в окна и легли на
  подоконники. Найл, первым со своей стороны, вскочил на ствол и первым
  забежал в окно. Внутри вскакивали на ноги еще не разобравшиеся ни в чем
  спросонок дикари. Посланник резко выбросил вперед сулицу в направлении
  плечистого мужчины с татуировкой в виде глаза на груди - острие вошло
  точно в зрачок. Правитель выдернул оружие, побежал к двери, мимолетом
  отметив, что двух других толком не проснувшихся врагов уже успели
  тщательно истыкать другие братья.
    Воин у двери вскочил с пола, издал какой-то кошачий угрожающий вопль,
  закрылся щитом и подхватил небольшой, совсем игрушечный на вид топорик.
  Запахнулся. Найл, не дожидаясь его броска, метнул сулицу. Его копье легко
  пробило плетеный щит, но в дикаря не попало, пригвоздив щит к стене. На
  несколько мгновений двуногий отвлекся, избавляясь от перекосившегося
  орудия обороны, но именно в эти мгновения в него полетело еще несколько
  копий, пять из которых достигли цели, пронзив тщедушное тельце и войдя
  глубоко в стену.
    - Уходим, уходим, - поторопил девушек Найл, скинул с тяжелых створок
  засов, первым выскочил на улицу, метнулся в сторону и затаился.
    Все нападение заняло не более полуминуты. Посланник, стиснув зубы,
  громадным усилием воли изгнал из сознания всю нервозность, все нужные и
  ненужные мысли и, расслабившись, потянулся частью души назад в храм, туда,
  где шумно грохоча по ступеням бежит вниз астронавт, расслышавший звуки
  боя.
    Вот он выскочил в молельный зал, поводя из стороны в сторону иглой
  бластера, остановился. Распластанные тела валяются под разбитыми окнами,
  ночной охранник приколот к стене несколькими копьями, но, как ни странно,
  еще продолжает жить, хрипя и роняя с уголков рта на пол розовую пену.
  Астронавт пожалел несчастного - послышался легкий хлопок, мелькнула искра
  разряда, и раненый обмяк, избавившись от бессмысленных мучений.
    Астронавту пришла в голову совершенно дикая мысль про какие-то "зеленые
  береты" - настолько дикая, что он сам удивился ее бредовости. Со стороны
  окон послышался шорох, и игла бластера мгновенно повернулась туда.
    - А ведь там опасность, - попытался Найл проникнуться этой мыслью до мозга
  костей и толкнул ее в молельный зал. - Там, за окном, творится что-то
  страшное и непонятное. Там затаились враги, готовые растерзать всех и все
  своими длинными страшными зубами, порвать клыками, растоптать тяжелыми
  копытами...
    Посланник тихонько скользнул в открытую дверь, бесшумно подкрался к
  замершему в напряженной позе астронавту и со всей силы опустил ему на
  голову меч - правда, плоской стороной. Двуногий осел на пол, колыхнулась
  под комбинезоном крупная грудь.
    - Ну вот, опять женщина, - удивленно хмыкнул Найл, вышел на крыльцо и
  позвал к себе братьев. - Думаю, в селении больше никого нет. Есть смысл
  поставить охранение и до утра лечь отдохнуть. Завтра будет тяжелый день.
    - Нашли двоих дикарей и уничтожили, - услышал правитель мысленный отчет
  сходящихся к площади смертоносцев и удовлетворенно кивнул:
    - Да, несколько часов можно отдохнуть.
    Братья по плоти выволокли на площадь тела убитых врагов и благополучно
  вытянулись на полу освобожденного храма.
     
Ранним утром, когда крестьяне начали собираться на поля, оставляя, по
  общепринятым демократическим законам, своих детей на потеху захватчикам,
  несколько мертвые тела были замечены, и селяне, громко галдя, стали
  собираться возле храма.
    - Рад видеть вас всех, - вышел к ним, протирая сонные глаза, Посланник
  Богини, и без дальнейших вступлений объяснил: - Я - командующий армией,
  пришедшей уничтожить дикарей и вернуть южные баронства под руку князя
  Граничного. "Железных жуков" мы уже испекли, но "костяной птице" пока
  удалось сбежать...
    - Улла! - восторженно завопили крестьяне, кинулись на усталого, не
  выспавшегося и недовольного Найла, выволокли его на площадь и принялись
  подбрасывать на руках. Те селяне, которым не удалось дотянуться до
  правителя Южных песков, ворвались в храм, похватали девушек и принялись
  подбрасывать их. Если девушки в ходе этой кутерьмы никого не убили, то
  только потому, что хорошо ощущали человеческие эмоции, и вовремя поняли,
  что опасность им не грозит.
    - Хватит, хватит, - вырвался наконец Найл. - У меня раненые в лесу! Мне
  нужно пятнадцать повозок.
    Селяне быстро закидали приготовленные к выезду в поле телеги свежим сеном
  и развернули их к лесу.
    - Селение за перелеском проедете, - кратко объяснил Найл, - вырулите в
  поле, а там разбудите.
    После чего Посланник Богини ловко запрыгнул в душистое сено, распластал
  руки в стороны и мгновенно заснул.
    Разбудили правителя намного раньше - на изгибе дороги, огибающей
  крестьянские поля, его обоз из пятнадцати телег столкнулся с идущими к
  поселку отрядами стрелков и ремесленников. Посланник спрыгнул с телеги и,
  не удержавшись, обнял шерифа Поруза:
    - Ну, как состояние войск?
    - Я не смог отказать рыцарям, - повинился северянин, - и взял их с собой.
  Раненых стрелков оказалось всего четверо. После того, как я взял с собой
  всадников, отказывать им было бы бесчестно...
    - Я понял, - кивнул правитель, не высказывая никакого недовольства, и мимо
  арбалетчиков поспешил к телегам.
    На передней, рядом с незнакомым мужчиной, лежал Закий. Увидев Посланника,
  рыцарь попытался привстать, но Найл жестом предложил ему лежать:
    - Ну, ты как?
    - Коня жалко, - вздохнул рыцарь. - А мне ничего, только шкуру порезали.
  Пару хороших кусков мяса, кувшин красного вина, и завтра я опять буду на
  ногах.
    - Молодец, - пожал Найл его руку и оглянулся на шерифа: - а где те
  стрелки, что первыми кол в колеса "жуку" засунули?
    - Один в строю, - махнул Поруз в сторону начала колонны, а другой на
  третьей телеге. - У него два ребра сломано, и легкое повреждено. Но лекарь
  говорит, выкарабкается.
    Посланник подошел сразу к третьей телеге. Поруз глазами указал на одного
  из раненых, и правитель взял его за руку:
    - Спасибо тебе, стрелок. Ты храбрец и настоящий воин. Жалко, сейчас мне
  нечем тебя наградить, но когда мы вернемся...
    Арбалетчик слабо сжал руку Посланника. Говорить ему было слишком тяжело.
    - Хотя нет, - спохватился Найл. - Лично я, от себя, попробую наградить
  тебя прямо сейчас... - правитель закрыл глаза. - Как давно я этого не
  делал!
    Посланник призвал в помощницы Великую Богиню Дельты, и резким, коротким
  усилием отсек все посторонние мысли. Теперь его интересовал только клубок,
  серебристый клубок энергии, который находится у каждого человека в области
  солнечного сплетения, хотя и не каждый способен его ощутить. Чистая
  серебряная нить - она с каждым вдохом наматывается на светящийся сгусток,
  с каждым выдохом частица ее покидает тело, чтобы вернуться еще большим
  отрезком, и копиться, копиться в душе, на случай голодного времени или
  беды.
    Продолжая удерживать в сфере своего внимания энергетический клубок, Найл
  вытянул вперед руки и положил их арбалетчику на грудь - при физическом
  контакте намного легче ощущаются биологические поля. Он ощутил, что в
  груди человека все энергетические потоки смешались в безобразный узел, и
  казалось невозможным понять, откуда притекает свежая энергия и у куда
  стекают "отработанные" потоки.
    Найл сосредоточился, совмещая узел с аурой своих ладоней, давая им
  слиться, протечь друг в друга, стать единым целым, а потом рывком сдернул
  этот энергетический комок со сломанных ребер. Стрелок вскрикнул. Посланник
  инстинктивно вытер руки о тунику, немного подождал, потом снова положил
  ладони на поврежденное место. Здесь стремительно набирала силу,
  концентрировалась темнота: ткани легких, лишенные энергетической подпитки,
  находились на грани гибели. Найл мысленно "размотал" немного серебристой
  нити, направляя ее на темной участок, остановил развитие омертвения, а
  потом плавными продольными движениями восстановил нормальное, равномерное
  движение энергии.
    Оставалось самое простое: Найл откинул назад голову с закрытыми глазами и
  прямо из живота начал отдавать свою энергию, разматывать свою "серебряную
  нить" в место перелома. Ребра и ткани легких, никогда не получавшие такого
  обильного питания, ожили на глазах, став стремительно развиваться, причем
  развиваться в направлении живительного потока - от одной ладони к другой.
  Разломы костей, оказавшиеся в самой "струе", стали поминутно сужаться и
  вскоре полностью исчезли.
    - Ух-х! - тяжело выдохнул Найл, поднял руки к лицу, несколько раз сжал и
  разжал кулаки, потом встряхнул ладонями, словно избавляясь от налипших на
  пальцы остатков болезни. Арбалетчик лежал перед ним - слегка
  порозовевшая, спокойно дышащий, но еще не понимающий, что с ним произошло.
    - Хватит валяться, - усмехнулся Найл. - Слезай с телеги и ступай в строй.
    Стрелок растерянно положил ладонь себе на грудь, ощупал ее, осторожно сел.
  На лице его было написано невероятное изумление.
    - Пропусти мой обоз, Поруз, - оглянулся на шерифа Найл. - Я тороплюсь за
  раненными. И подожди меня в поселке. Дальше пойдем вместе.
     
Не смотря на то, что ведшие обоз крестьяне охотно помогли вынести раненых
  и погрузить на телеги, время на все это ушло немало. На обратном пути
  обозу и войскам пришлось переночевать в покинутом селении, и назад, в
  столицу Муравьиного баронства, они вернулись только следующим днем, вскоре
  после полудня.
    Здесь гудел веселый праздник. Селяне на время позабыли про горести, про
  гибель друзей и близких, про казнь захватчиками малолетнего барона. Они
  радовались освобождению, пили крепкую настойку на пшенице и еловых
  иголках, пели песни и плясали на площади перед храмом.
    Найл же, пополнив свой кошелек золотыми монетами, отправился допрашивать
  пленную - и не нашел ее в храме.
    - Где командирша дикарей? - выскочил он на улицу.
    - Мы ее на улицу по нужде выводили, - рассказала девушка из братьев. - Она
  стала кричать местным, что они должны защитить свою свободу и демократию,
  подняться все как один, перебить проклятых рабовладельцев и освободить ее.
  Ну, крестьяне ее голос услышали, подступили, да и забили подручным
  дрекольем насмерть.
    Найл раздраженно сплюнул:
    - Вечно все наперекосяк получается! И Поруз свою в тыл отправил, к князю.
  Вы хоть узнали у нее, где глиссер стоит? Куда он приземляется, откуда
  взлетает? Где его ловить?
    Но вызнать все это у пленницы никто, разумеется, не догадался.
    Следующим утром, оставив, не смотря на все протесты, раненых на руках
  крестьян, войска двинулись дальше. Дорогу Найл проверил, совершив
  небольшое путешествие вперед в Ночном мире, вдобавок в воздухе, высоко над
  головой постоянно висел воздушный шар. Поэтому никаких происшествий на
  всем трехдневном переходе к пограничным селениям Вересковой долины не
  случилось. Суматохи не смогли вызвать даже два визита глиссера.
  Предупрежденные сверху о приближении "костяной птицы" люди и пауки
  благополучно скрывались под густыми лесными кронами. Глиссер улетал в
  сторону княжества, возвращался, а отдохнувшие войска продолжали свое
  продвижение вперед.
    На четвертый день армия вброд переправилась через пограничную речушку,
  поднялась на холм и стала обтекать нормальный - окопанный рвом и
  окруженный частоколом, поселок. Для его гарнизона это стало совершенно
  невероятным сюрпризом: на вышке над воротами запрыгал, истошно вопя,
  полуголый часовой - створки стали медленно закрываться. Стрелки начали
  обустраиваться по привычному обычаю - на расстоянии двух выстрелов от
  стен. Но ближе к вечеру на вышке появилась женщина с бластером, и
  принялась стрелять. Найл, не дожидаясь пока она в кого-нибудь попадет,
  приказал своим людям отступить и разбить лагерь за ближайшим взгорком, а
  землекопам - вырыть ночью десяток небольших окопчиков вокруг стен, на
  расстоянии арбалетного выстрела друг от друга.
    Всерьез астронавтка верила, что бластер поможет ей защититься от
  регулярной армии, или нет Посланник так и не узнал: утром жители выбросили
  отрезанные головы пяти дикарей и их предводительницы через забор и открыли
  ворота. После двух дней отдыха армия снялась с лагеря. Основные силы под
  командой Поруза и Дравига пошли по главному тракту на баронский замок, а
  Найл с двумя десятками арбалетчиков, девушками и полусотней смертоносцев
  двинулся по узкой объездной дороге через мелкие лесные селения.
    В лесу жители Вересковой долины жили в очень странных домах: длинные,
  высокие, со множеством очень узких щелей, они собирали под одну крышу
  сразу несколько семей. Возделанной земли здесь было мало - люди жили в
  основном охотой и собирательством.
    Военного столкновения за все время не случилось ни одного. Найл подводил
  войска к самым стенам закрывшегося и ощетинившегося копьями и стрелами
  дома, задавал один вопрос:
    - Дикари у вас есть? - и, получив отрицательный ответ, просил разрешения
  нескольким воинам осмотреть здание. Местные жители не отказывали. Они
  прекрасно понимали, что устоять против крупного, по здешним меркам, отряда
  не смогут, и предпочитали решить вопрос миром. Найл так же стремился без
  повода туземцев не раздражать - ему не хотелось попасть на дороге в засаду
  или проснуться утыканным стрелами.
    Дома стояли друг от друга примерно на половину дневного перехода, поэтому
  после осмотра отряд обычно вставал на ночлег, а поутру двигался дальше.
    Дорога становилась все глуше и глуше, дома встречались уже на расстоянии
  перехода друг от друга. Жители радовались воинам, как неожиданным гостям,
  угощали, расспрашивали о жизни в далеком "внешнем" мире. Было понятно, что
  про дикарей в этой глуши никто и слыхом не слыхивал. Однако на
  малохоженной дороге явственно просматривались следы гусениц, да и местные
  обитатели утверждали, что однажды мимо домов прогрохотали два огромных
"железных жука", двигаясь в сторону земли смарглов. Посланник уже давно
  потерял из вида воздушный шар, утратился мысленный контакт с отрядом
  Дравига - но Найл очень хотел знать, что делали вездеходы в этой глуши, и
  какой сюрприз оставили после себя.
    После почти двухнедельного похода на восток, через сплошные лесные дебри,
  отряд наконец-то выбрался на широкое некошеное поле, вытянувшееся вдоль
  берега реки. Посланник решил дать людям и паукам несколько дней отдыха, а
  самому совершить небольшое путешествие по окрестным местам.
    Попав в Ночной мир, Найл сразу нашел своего шестилапого скакуна, но вскоре
  выяснилось, что особой пользы от него не будет - прибрежный луг тянулся от
  силы на десять километров, после чего опять начинались густые лесные
  заросли. Правителю пришлось отпустить коня и, пригнувшись, ступить на
  уходящую под ветви тропу.
    В первое мгновение Найл подумал, что тропка выведет его к человеческому
  жилью, к поселению нового, неизвестного племени, но вскоре стало ясно -
  люди здесь не ходят. Утоптанная дорожка, достаточно широкая для двух
  человек, но недостаточная, чтобы выпрямиться во весь рост. Такого просто
  не бывает! На человеческой дороге может случиться необходимым нагнуться
  раз или два - но и то в редко посещаемых местах. Для звериной тропы эта
  казалась слишком широкой и целенаправленной. Она не собирала множество
  мелких тропок, по которым животные и насекомые собираются на водопой, а
  просто вела из одного места в другое.
    Вскоре Найл наткнулся на паутину. Не ловчую, натянутую между деревьями, а
  поднятое высоко над головой гнездо. Паутинки казались светло-коричневыми
  от большого количества налипших на них мелких насекомых. Крупная самка,
  устроившаяся в самом центре, видима уже настолько объелась, что не
  обращала на пропадающую добычу никакого внимания.
    Вскоре попалось еще одно гнездо, а следом за ним - еще пара, висящих
  близко друг над другом. Во всех трех сидели восьмилапые. На таком
  расстоянии Посланник не мог определить, самки или нет. Дальше гнезда
  попадались все чаще и чаще - пустые, и с пауками, из свежей паутины и
  облепленные насекомыми, собранные в крупные сообщества и отдельно стоящие.
  Правитель понял, что попал в самый настоящий город пауков. Причем здесь не
  имелось никаких следов присутствия человека. Найл впервые встречал
  пауков-смертоносцев, живущих самих по себе, не порабощая людей и не
  вступая в ними в союз. Разумеется, ни о каких дикарях в таком месте речи
  идти не могло, и глиссеру приюта тут тоже никто бы не дал.
    Найл проснулся, зябко передернул плечами, спустился к реке, остановился...
  Тихо несла свои реки река, безмолвно отражались в воде зеленые пики еловых
  вершин, ползли над поверхностью мелкие клочья тумана. Что-то в окружающем
  мире показалось ему странным. Чересчур спокойным. Неправдоподобно
  спокойным. А своим ощущениям Найл привык доверять.
    - Тревога! - правитель кинулся назад в лагерь, лихорадочно вспоминая, куда
  положил свой щит и копье.
    Люди недоуменно приподнимали головы, садились, оглядывались. Смертоносцы
  зашевелили лапами, согревая мышцы - благо ночи стояли теплыми и они не
  засыпали на ночь. Тут трава зашевелилась и из нее высыпались маленькие
  странные существа.
    Своим видом они больше всего напоминали головной мозг на восьми маленьких
  суставчатых лапах; без глаз, но с длинным острым клювом. Кончик клюва
  заканчивался пластинкой-щеточкой со множеством мелких зубчиков - и этими
  зубчиками существа тут же начали умело пользоваться.
    - А-а! - короткий удар по ноге тут же содрал все мясо. Арбалетчик, вопя от
  боли, вскочил, выдернул меч - но новый удар ободрал вторую ногу, и
  человек, потеряв равновесие, рухнул под волну наступающих существ.
    - Смертоносцы, к воде! - приказал Найл, подхватывая щит и тоже обнажая
  клинок. - Скорее!
    Но он опоздал - кто-то из восьмилапых уже стал жертвой "щеточек". У
  пауков, всегда объединенных общим сознанием, всегда находящихся в
  мысленном контакте, страдание одного всегда вызывают болевой шок у всех,
  находящихся поблизости. И теперь половина отряда каталась по земле,
  конвульсивно дергая лапами, не только не помогая, но и давя вскакивающих
  на ноги людей. Одно из существ кинулось на Найла. Он подставил щит, ощутил
  глухой удар и начал пятиться. Сейчас настанет короткая передышка.
  Пострадавшие смертоносцы или погибнут, или найдут в себе силы закрыться от
  контакта, и тогда остальные пауки получат короткую передышку.
    - К воде! Все к воде!
    Правитель начал медленно пятиться, время от времени отмахиваясь мечом от
  набегающих тварей, или подставляя щит под их броски. Щит заметно
  потяжелел. Поняв, что враги просто-напросто застряли "щетками" в дереве,
  Посланник смахнул их одним движением клинка и снова закричал:
    - Отступаем к реке!
    Немного придя в себя, люди сомкнулись в плотный строй, составили из щитов
"черепаху" и кое-как прикрыли спинами уцелевших восьмилапых. Мелкие твари,
  норовившие атаковать в первую очередь ноги, несколько минут дружно стучали
  клювами по низко опущенным щитам, а потом резко, сразу все, откатились
  назад и принялись терзать павшие в первые мгновения боя жертвы. По
  примерной оценке Найла, он потерял почти десяток паков и не меньше пяти
  человек.
    - Нужно прорываться, пока они не кинулись в новую атаку, - решил Найл. - К
  лесу, сразу на дорогу. Все готовы?
    - Да они нас сожрут, пока добежим, - заметил один из стрелков.
    - Сожрут, если останемся, - ответил Найл и мысленно обратился к паукам: -
  Парализуйте волей все впереди и по сторонам от строя.
    Посланник коротко выдохнул, собираясь для решительного рывка, и приказал:
    - Пошли!
    Люди и пауки помчались вперед, на бегу вытягиваясь в походную колонну. Под
  ногами хрустели, забрызгивая ноги и лапы слизью, мозгоподобные существа.
  Некоторые из них пытались неуклюже напасть на уходящую добычу, но реакция
  после парализующего удара возвращается далеко не сразу, и поймать быстро
  мелькнувшую голень или руку они не успевали.
    - Господин! - бегущий рядом стрелок указал вперед. Найл увидел, что
  свисающие над дорогой ветви усеяны поджидающими добычу тварями, как
  виноград лозу в урожайный год.
    - Щиты наверх! - закричал Найл. - Воля!
    Воины подняли щиты над головой, вбежали в лес, и сверху тут же пошел
  гулкий дождь. Твари падали на щиты, скатывались вниз, гибли под тяжелыми
  армейскими сандалиями. Вот кто-то из людей споткнулся, растянулся вниз
  лицом, уехав с дороги в сторону, под какой-то куст. На его спине мгновенно
  оказалось несколько тварей - клочья рубахи полетели в стороны, из спины
  проступили обнаженные ребра.
    - Быстрее, быстрей! - подгонял отряд Найл.
    Гулкий дождь прекратился, но правитель хотел уйти как можно дальше, чтобы
  твари не могли ни обогнать их и устроить еще одну засаду, ни просто
  догнать. Только после почти четырех часов постоянного бега Найл разрешил
  короткий отдых и вместе со всеми упал на землю.
    - Кто это был? - спросила лежащая рядом с правителем Юлук.
    - Смарглы, - ответил ей стрелок с длинной кровавой ссадиной на все
  предплечье. - Известный бич Вересковой долины. Знал бы - поножи одел.
    - И далеко они заходят? - поинтересовался Найл.
    - До Муравьиных лесов.
    - Понятно, - кивнул Посланник, - тогда подъем.
    Теперь они уже не бежали, а шли быстрым шагом, однако Найл уже решил, что
  вставать на ночлег не будет. Если смарглы не первый раз сталкиваются с
  людьми, то наверняка изучили их привычки. Они могут попытаться повторить
  нападение именно во время ночлега. Лучше уйти как можно дальше, а уж там,
  в безопасности, хорошенько отдохнуть.
    - Пошли, пошли, вперед, - подгонял он своих воинов, - лучше быть усталым,
  но живым.
     
Уткнувшись лицом в густые заросли акации, Найл изумленно замер, потом
  медленно повернулся. Перед ним высилось четыре ровных ряда свай. Это
  выглядело именно так: некий архитектор начал строить новое высотное
  здание, успел вколотить в землю полный пакет свай - но тут прилетела
  Комета, и все осталось заброшенным и недоделанным. За сваями поднималась к
  небу трехступенчатая пирамида, на ровной площадке которой стоял каменный
  забор в четыре человеческих роста, который, опять же, ограждал от
  любопытных глаз сваи, сваи, сваи...
    - Это Чичен-Ица, мексика, полуостров Юкатан, - уверенно заявил Посланник.
  - Храм воинов, примерно десятый век. Трудно с чем-нибудь перепутать такую
  грандиозную "незавершенку".
    - Восьмой-двенадцатый век, - сварливо уточнил Стииг, оказавшийся
  экскурсоводом у группы франко-говорящих туристов.
    - Я и говорю, десятый, - весело подтвердил Найл. - Как раз посередине.
  Кстати, ты не знаешь, с какой стати его назвали именно "храмом воинов"?
    Стигмастер посерьезнел.
    - Ну ладно, не знаешь, так не знаешь, - успокаивающе поднял руки
  правитель. - Мне просто было любопытно.
    - Археология, это наука, - назидательно сообщил Стииг.
    - Всякое случается, - опять согласился Найл. - Кстати, а биология, это
  наука?
    - Да, - Стигмастеру надоело изображать руководителя группы. Он развеял по
  ветру всех своих туристов - причем голоса сгинувших еще долго доносились
  из пустоты, а себе вернул бороду и белый халат.
    - Может быть, ты мне тогда подскажешь, что за твари напали на наш отряд в
  лесу, ядовиты они или нет, и можно ли нам есть их?
    - Как они выглядели?
    - Больше всего они напоминали человеческий мозг на восьми лапах.
    - На восьми лапах, - пробормотал Стииг, зажмурив глаза. - Значит,
  паукообразный. Вот этот?
    По склону пирамиды пробежал паук солидных размеров.
    - Нет, - покачал головою Найл. - Это паук-верблюд. А у тех тварей не
  имелось ни головы, ни груди, ни глаз. Только длинный клюв. Они подловили
  нас на рассвете, едва спящими не взяли. Устроили засаду на дороге. Мы еле
  вырвались!
    - Ни головы, ни груди, - опять забормотал старец. - Похожи на мозг, с
  клювом. Вот этот?
    - Да! - обрадовался Найл. - Что это за тварь?
    - Извини, мой юный друг, но подобные насекомые никак не могли провести
  против вас столь тщательно спланированную акцию.
    - Почему?
    - Потому, что это клещ. Клещ Бделла. Ты видишь его глаза?
    - Так... Нет же глаз! - указал на покачивающегося на месте смаргла Найл.
    - Есть. Это во-он те палочки сразу за клювом. Знаешь, что самое интересное
  в твоей истории? Во времена до Кометы размер этих насекомых измерялся
  микронами. Их удавалось разглядеть только в электронный микроскоп. Их глаз
  состоит всего из шести клеток. Мозг, наверное, и вовсе из одной. Этого
  вполне хватает для того, чтобы сидеть в засаде и, ощутив присутствие
  жертвы, подпрыгнуть и кусить. Но спланировать атаку по всем правилам
  военного искусства? Нет, такого просто не может быть!
    - Но ведь они уже давно переросли микронные размеры, - напомнил правитель.
    - Почему бы им не поумнеть?
    - Глаза, - улыбнулся Стииг. - Ты не смог отличить их глаза. Получается,
  они сохранили свое устройство не смотря на размеры. Почему тогда мозг
  должен переродиться до неузнаваемости? Нет, скорее всего, они остались
  такими же, как и раньше, не смотря на размеры. К тому же, нападать
  стаями... Это же не муравьи! Клещ животное-одиночка. Извини.
    - Но ведь они напали!
    - Ни за что не поверю!
    - Хорошо, не верь, - внезапно согласился Найл. - Только занеси в свои
  банки данных информацию о том, что эти твари, называемые смарглами,
  совершают регулярные набеги на человеческие поселения за Серыми горами.
    - Набеги? - еще больше удивился Стииг. - Да что же это, кочевники
  какие-нибудь, что ли?
    - Кстати, о набегах, - внезапно вспомнил Найл. - Ты слышал про веру в
  Семнадцать Богов, Сииг? Северяне верят, что перед страшной катастрофой
  семнадцать Богов поднялись на небо, чтобы теперь покровительствовать тем,
  кто честно трудится.
    - Достойная вера, - согласился Стигмастер.
    - А тебе не кажется, что семнадцать - маловато для спасенных?
    - Но ведь это всего лишь легенда, Найл.
    - Хорошо, - кивнул правитель. - Тогда давай вспомним другую легенду. Перед
  прилетом кометы Опик сотни миллионов людей на космических кораблях
  отправились на далекие новые планеты. Так? А сколько составляло население
  Земли на тот момент ты не помнишь?
    - Шестнадцать миллиардов.
    - Если к звездам отправилось всего несколько сот миллионов людей, то где
  остальные?
    На этот раз Стигмастер думал долго, очень долго. Но ответ был таким, какой
  можно было дать с самого начала:
    - Я не знаю, Найл. Нет информации.
    Впрочем, для проснувшегося на сухой хвойной подстилке правителя сейчас это
  не имело особого значения. Главным было то, что отряд смог отдохнуть, не
  подвергнувшись нападению клещей-переростков. Теперь можно было двигаться
  дальше на запад, к знакомым и безопасным Серым горам, под склонами которых
  группа ученого-этнографа с планеты Новая Земля смогла за короткое время
  построить новое могучее государство - и так же быстро растерять его всего
  за несколько не очень больших сражений.
    На четвертый день пути Посланник Богини услышал мысленный призыв Дравига,
  а на седьмой - армия опять слилась в единое целое, сделав привал на
  распутье трех дорог.
    - Как твои успехи, шериф?
    Из мысленных контактов с Дравигом правитель знал, что поселок вокруг
  разрушенного замка удалось не просто взять без потерь, но и захватить
  живьем еще одну астронавтку. Предусмотрительный Поруз сразу, под охраной
  устрашающих всех своей внешностью жуков-бомбардиров, отправил ее в тыл -
  не дожидаясь, пока горожане забьют женщину палками на улице. Все это Найл
  знал, но хотел дать шерифу возможность похвастаться.
    - Противника в здешних землях больше нет, - лаконично отрапортовал
  северянин. - Обошлось без потерь.
    - А я пятнадцать воинов потерял, - с досадой признался Посланник. -
  Смарглы напали.
    - Дешево отделались, - попытался утешить его шериф. - Обычно после
  смарглов сбежать удается единицам.
    - Как же вы останавливаете их нашествия?
    - В поле. Смарглы в поле воевать не умеют, боятся. Они все больше по
  зарослям таятся, по рощицам. Если их полем вокруг обложить, то уходят, не
  сражаются. А как лесачи баронские живут, не знаю. Может, договариваются.
    - Где "костяная птица" ночует, не нашли? - вспомнил Найл. - У пленной не
  спрашивали?
    - Где-то там, - кивнул вперед северянин. - Мы дошли до границы Вересковой
  долины. Дальше: дикие земли.
    Армия простояла на границе четыре дня, отдыхая перед последним рывком,
  потом опять разделилась на мелкие отряды и вошла в леса, прочесывая их по
  широкой дуге от Серых гор далеко на восток.
    Дикари жили в лесах примерно одинаковыми селениями, состоящими из трех
  огромных, крытых камышами домов. Один предназначался для женщин, один для
  детей, и один для мужчин. Поскольку все мужчины погибли в далеких северных
  землях, то и сопротивления оказывать было некому. Женщины-дикарки с детьми
  просто скрывались в лесу, если успевали заметить приближения врага, или
  просто стояли рядом со своим домом и ждали, чем все кончится.
    Найл не знал, как поступают другие - возможно, они жгут деревни, вырезают
  население или просто обращают в рабство и отправляют на север, но сам
  правитель просто внимательно осматривал дома, в поисках металлического
  оружия или оборудования для глиссера, а потом двигался дальше. До моря
  оставались считанные переходы.
    После обыска очередной деревни отряд Найла по хорошо заметной тропинке
  двинулся дальше и через пару километров вышел к совершенно неожиданному
  препятствию: поперек дороги, остриями к ним, стояла засека. Но еще больше
  он удивился, когда над заточенными кольями поднялась фигура дикаря с
  длинным копьем и двумя топориками за поясом, а на груди бледнокожего
  туземца обнаружилась коробочка дешифратора.
    - Кто вы такие и куда идете?! - послышался из коробочки сухой
  синтетический голос.
    - Сложите оружие, и пропустите нас дальше, - потребовал Найл. - Тогда мы
  сохраним вам жизнь и свободу.
    - Интересно, каким образом вы обеспечите нам свободу, если заставите
  сложить оружие? - откликнулась коробочка с уже вполне человеческой
  интонацией.
    - Мы сохраним вам жизнь.
    - Мы попытаемся сохранить ее сами...
    Найл задумался, глядя на дикаря и его "коробочку". Похоже, в этом селении
  мужчины не только имелись, но и успели подготовиться к обороне.
  Прорываться - значит положить кого-то из воинов на заграждениях, в
  ловушках и схватках с вооруженным врагом. Правитель предпочел бы всего
  этого избежать.
    - Мое имя Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек, правитель
  Южных песков и Серебряного озера, - представился Найл. - С кем я говорю?
    - Профессор Флойд, - ответила коробочка. - Всего лишь профессор Флойд. Чем
  могу быть полезен?
    - Я хотел бы обсудить вопрос, как нам обойтись без военных действий против
  друг друга.
    - Благородная задача, - откликнулся профессор. - Сейчас я выйду.
    Колья засеки поднялись, и образовался неширокий проход. Найл уверенно
  шагнул внутрь, за ним устремилась Юлук, еще одна девушка, но тут
  дикарь-охранник недовольно забурчал, и правитель останавливающе вскинул
  ладонь. Он не думал, что на переговорах может возникнуть конфликт. Силы
  слишком неравны, чтобы туземцы рискнули устроить какую-либо провокацию.
    За засекой лежали возделанные поля. Морковь, картошка, капуста, укроп
  росли аккуратными рядами, словно их высаживали по линеечке, по заранее
  разработанному плану. Дорожка слева отделялось от растительности
  выложенной из камней полосой, а справа тихонько журчал ручей. Судя по
  идеальной прямоте - тоже искусственный. Дорожка упиралась в широкие
  ворота. Поселок здешних дикарей не был открыт всем сторонам света - его
  окружал высокий частокол, частично присыпанный землей.
    Профессор оказался не очень высоким, чуть полноватым человеком с короткими
  густыми кудрями. Вместо обычного среди астронавтов комбинезона, он носил
  простенькую короткую тунику без рукавов и темные холщовые штаны. Его
  сопровождала молодая девушка в длинном белом хитоне. Оба вышли навстречу
  без оружия. Найл и Юлук в знак ответного доверия закинули щиты за спину и
  поставили сулицы на землю.
    - Мне нужен глиссер, профессор, - сообщил Найл. - Вместе с пилотом.
  Отдайте их, и мы уйдем с миром.
    - Вы так говорите, уважаемый Посланник Богини, словно мы обязаны вам
  подчиняться.
    - После того, что вы и ваши дикари натворили в южных баронствах? Мои люди
  с удовольствием уничтожат всех и все, что только встретят на пути. Вам
  лучше подчиниться и не вынуждать меня применять силу.
    - В моем поселке тоже есть мужчины, и они тоже готовы сражаться за свой
  дом.
    - Дикари, - презрительно хмыкнул Найл. - С их вооружением против почти ста
  опытных воинов?
    - У меня есть бластер, - улыбнулся профессор Флойд.
    - Да, - кивнул правитель. - Вездеходов с излучателями у вас уже нет.
    - Обоих?
    - Обоих, - подтвердил Найл.
    - Да, - вздохнул мужчина. - Я предупреждал их, что абсолютного оружия не
  существует. Человек слишком хитер и изобретателен, чтобы пять-шесть
  человек могли силой покорить целую страну, каким бы оружием они не
  обладали.
    - Вы проиграли, профессор, - кивнул Найл. - Думаю, вам следует отдать
  глиссер мне, не дожидаясь, пока я найду его сам.
    - Вы знаете, Посланник Богини, - мужчина задумчиво погладил свою девушку
  по руке. - Наша беседа все время начинает срываться на повышенные тона.
  Может быть, вы примете мое приглашение выпить со мной чаю? Мне удалось
  найти великолепный дикорастущий сорт. Надеюсь, он приживется в здешних
  местах.
    - Хорошо, - согласился Найл. Правитель понял, что астронавт хочет дать ему
  возможность осмотреть поселок, не потерять при этом своего лица. Ведь в
  данном случае профессор не уступает нажиму, он просто приглашает гостя на
  чашечку чая.
    - Вот смотрите, я узнал, что жители соседних деревень используют этих
  жуков в качестве тягловых животных, и я завел в поселке несколько штук...
  - Действительно, после того, как они вошли в ворота, Флойд повел
  вооруженных гостей не к себе в дом, а по поселку, позволяя заглядывать в
  дома и сараи. - Мы пашем на них землю, а едят они все подряд, всякие
  помои. Возможно, у них еще и мясо окажется вкусным, мы пока ни одного не
  забили.
    Познакомив правителя Южных песков с камнеедками, профессор повел его
  дальше.
    - Вот здесь мы храним свои припасы. Это просто навес, а под ним глубокий
  погреб. Когда мои друзья увидели, как много еды можно собрать с маленького
  клочка земли вокруг деревни, они впервые назвали меня богом. А до этого
  все больше духом моря называли. Между прочим, землю для первого поля я
  расчищал с помощью бластера. Правда, туземцы тоже помогали, но больше из
  страха. Поначалу вообще чуть копьями не закидали. К счастью, первый
  конфликт удалось погасить, а потом я пообещал избавить их земли от
  смарглов. После этого туземцы начали нам поклоняться. Вот смотрите, это
  дом мужчин. Сейчас почти никого нет, время дневное. Это дом детей. После
  того, как малыша вырастают старше шести лет, они переселяются сюда, и
  обитают тут до тех пор, пока не пройдут посвящение в мужчины или обряд
  превращения в женщину. Вот женский дом, посмотрите. Я тут ничего не меняю,
  просто поставил себе отдельный дом и живу там...
    Профессор запнулся, и в его мыслях пробежала череда девичьих лиц, явно
  скрашивающих одиночество астронавта.
    - Вот. Думаю, глядя на меня, многие мужчины и женщины тоже начнут ставить
  свои хижины. И произойдет это само, без всякого понукания и насаждения
  прогресса с помощью бластеров, - они подошли к дому, по размерам ненамного
  уступающему домам мужчин и женщин. - Сейчас Ваила вскипятит воды и будем
  пить чай.
    Во время экскурсии Найл убедился, что глиссера в поселке нет, да и следов
  его посадки тут не имеется. Поэтому его заинтересовала совсем другая тема:
    - Вы сказали, что смогли избавить их земли от смарглов. Как вам это
  удалось?
    В тени дома стояло несколько плетеных кресел. Профессор сделал
  приглашающий жест и сел в одно из них. Найл скинул со спины щит, сдвинул
  вперед перевязь меча, опустил на землю копье и сел в другое. Юлук немного
  подумала, но разоружаться не рискнула и осталась стоять.
    - Смарглы, смарглы, - вздохнул хозяин дома. - Маленькие стайные животные.
  Они обитали в здешних местах. Приходили откуда-то с востока, устраивали
  охоту на местных животных и людей, потом уходили. Туземцы уверены, что у
  каждой стаи смарглов есть темный хозяин. Когда они убивают жертву, то
  высасывают только кровь. Потом приходит темный хозяин и пожирает плоть.
  Туземцы считают их разумными.
    - И что вы сделали?
    - Я предположил, что они действительно разумны, - кивнул профессор, - и
  после очередного набега смарглов послал на восток оба вездехода. В самую
  дальнюю глушь, в которую они только смогли дойти. Там этих стай оказалась
  просто тьма, и наши женщины настрелялись всласть. Кровь из вездеходов
  сосать, сами понимаете, затруднительно, поэтому потери случились только с
  одной стороны. После следующего появления смарглов мы повторили набег.
  Потом было еще одно нашествие. Мы тоже прокатились на восток, истребляя
  все, что движется. И все, как отрезало. Набеги прекратились. Похоже, некий
  разум в их действиях все-таки присутствует.
    - Темный хозяин, - повторил Найл. - Интересная вера. А теперь ответьте мне
  профессор, зачем вы напали на южные баронства.
    - Я напал? - удивился Флойд. - Помилуй Бог! Оглянитесь: тихая, спокойная
  жизнь. Все обитатели этого и окрестных поселков поклоняются мне и
  слушаются каждого моего слова. Каждая девушка мечтает, надеется и мечтает
  отдать мне свою девственность и хоть немного пожить в моем доме и поспать
  в моей постели. Чего ради я должен этого лишаться? Я ведь мужчина,
  Посланник Богини. Мне не нужно никому доказывать, что я имею право на
  равноправие, что могу сражаться тек же, как другие, что тоже могу убивать,
  не моргнув глазом, что у меня начисто отсутствуют материнские инстинкты.
  Нет, вы не подумайте, что противник феминизма. Просто я в этом не
  нуждаюсь.
    - Вы хотите сказать, что не участвовали в захвате южных баронств?
    - В "захвате", - усмехнулся профессор. - После отлета космического
  корабля, после того, как нас бросили здесь, они загорелись идеей
  установить на всей Земле демократическое процветающее общество. Тем более,
  что у них были бластеры, вездеходы и излучатели, на них молилось полторы
  сотни приморских племен, и они были женщинами, и хотели показать, что тоже
  способны побеждать и повелевать. А я хотел всего лишь научить туземцев
  пахать землю, выращивать скот, строить безопасные поселки, ловить рыбу.
  Взамен мне хотелось всего лишь немного любви, - он погладил сидящую рядом
  на полу девушку по голове, - и успеха. Успеха в том, чтобы туземцы
  действительно научились всему этому, а еще - читать и писать, складывать и
  умножать, рисовать картины, петь песни. Зачем мне воевать? Чтобы в моем
  племени не осталось мужчин? Оглянитесь, Посланник Богини. Никто из моих
  воинов не покинул родных земель. Все они здесь, в своем доме, рядом со
  своими женщинами, добывают хлеб и мясо для своих детей.
    - И вы ничего не знали о войне, профессор?
    - Знал, - пожал плечами Флойд. - Поначалу Оксана Митр прилетала на своем
  глиссере хвастаться, как они побеждают, как стирают целые армии одним
  нажатием на кнопку излучателя и покоряют города. Им было очень трудно. Они
  смогли доказать, что умеют быть такими же жестокими и властными, как
  мужчины, но никто не видел их торжества. Новая Земля далеко, туземцы
  считали их духами и ничего особенного в победах не видели, и даже я сидел
  здесь и не мог выразить своего страха и восхищения. А примерно месяц назад
  она примчалась и стала просить у меня воинов, чтобы пойти на выручку
  вездеходов. Я отказал, она улетела. Вы знаете, Посланник Богини, я думаю
  вы не найдете ее здесь, в этих местах. Наши женщины слишком умны, чтобы не
  распознать своего поражения. Думаю, она просто бросила все и улетела в
  другие места искать себе новых подданных. Эти все равно уже перебиты почти
  полностью. В конце-концов, у нее есть глиссер, есть бластер. Значит, она
  все еще Богиня. Найдет себе новых рабов, и снова попытается сделать мир
  вокруг совершенным.
    Найл ощутил в животе острый холод, словно за желудок зацепился большой,
  хорошо промороженный железный крюк и тянет его куда-то вниз.
    - Опять? - с удивлением выдохнул он и увидел каменные стены холодного
  замкового подвала. С веселым звоном раскатились в стороны монеты, радостно
  рассмеялся граф.
    - Приятно видеть, что ты не забыл про свои обязанности, демон, - громким,
  раскатистым голосом отметил де Сен-Жермен. - А то я был в отъезде и очень
  давно не вызывал тебя к себе. Наверное, ты успел соскучиться по нашим
  встречам?
    Де Сен-Жермен заметно преобразился. Бесформенный балахон исчез, вместо
  него на дворянине красовался темно-бордовый бархатный камзол, ноги
  обтягивались плотными шерстяными чулками, а шею обнимало
  ослепительно-белое жабо. Похоже, граф изрядно потрудился, тратя полученные
  от Найла золотые. Кроме того, сознание его переполнялось от желаний и
  страстей, от множества полученных за время путешествия впечатлений.
    - А ну-ка, ответь мне, демон, что еще ты умеешь делать?
    - Я умею лечить, умею отводить глаза, умею привораживать любовь...
    - Привораживать? - мгновенно встрепенулся дворянин.
    - Но это очень сложно, - прикрыл Найл загоревшиеся глаза. - Я смогу
  сделать это только если у нее голубые глаза, если мочки ее ушей не
  приросли к голове, если у нее каштановые волосы, и если имя ее начинается
  на букву "ЭМ", и я должен увидеть лично. Как видишь, мои возможности не
  беспредельны.
    - Да, - кивнул де Сен-Жермен, сердце которого трепыхалось, как крылья
  мотылька. - Голубые, каштановые, и имя ее... Мария...
    - Какое это имеет значение? - пожал плечами Найл. - Все равно ты никогда в
  жизни не решишься привести ее в этот подвал. Ты не рискнешь своей тайной
  всего лишь ради чувств какой-то девушки.
    - Но если она полюбит меня, страстно, всем сердцем, то не выдаст никому и
  никогда... Ведь так?
    Похоже, золотых монет оказалось недостаточно, чтобы привлечь внимание
  зацепившей сердце дворянина девушки. Найл ждал, следя за разгорающейся в
  душе графа надеждой.
    - Я приглашу сюда ее отца... Да, да, вместе с ней... Приглашу посмотреть
  на алхимические опыты... Демон, тебе нужно много времени, чтобы навсегда
  приворожить ее сердце?
    - Несколько минут, - кивнул Найл.
    - Да, я это сделаю, - забегал де Сен-Жермен по подвалу от стены к стене. -
  Сделаю. И когда Мария станет моей... - Он резко остановился: - В следующий
  раз, демон, принеси вдвое больше золота! Мне не хватает той мелочи,
  которой ты надеешься откупиться! Ты меня понял, раб? Вдвое... Нет, втрое
  больше золота!
    Колдун вернулся к столу и забормотал заклинание.
    - Что с вами?!
    - Все в порядке, - отодвинул от себя профессора Найл. - Просто я в
  последние дни изрядно устал.
    - Вы так больше не шутите, - Флойд с явным облегчением вернулся на свое
  место. - Даже не представляю, что будет, если вы вдруг умрете, находясь у
  меня в гостях.
    - Ничего особенного, просто вырежут все селение вместе с вами, и все, -
  хмуро пошутил Посланник. - Значит, вы говорили, что глиссер к вам все-таки
  прилетал? И где же он приземлялся?
    - Внизу, на побережье.
    - Давайте прогуляемся туда, профессор, и посмотрим?
    - Чего там смотреть? - удивился Флойд, но из кресла поднялся. - Хорошо,
  пойдем.
    На этот раз местный Бог оставил девушку в доме, однако Ямиссу Найл все
  равно забрал с собой. Они прошлись по ровной дорожке вдоль опрятных полей
  к ровной стене густых сосен. Дальше между стволами петляла обычная
  узенькая тропинка. Однако уже отсюда был слышан шелест тяжелых волн,
  доносились пряно-соленые ароматы. Еще несколько шагов, и сквозь плотные
  еловые ветви стал просвечивать бесконечный голубой простор.
    Люди вышли на высокий обрыв.
    - Вон там Оксана глиссер сажала, на песок у воды, - указал рукою Флойд. -
  Хотите спуститься?
    - Нет, - покачал головой, с наслаждением вдыхая свежий прохладный воздух.
    - Красиво, правда? - Профессор повысил голос, стремясь перекричать ветер.
  - Я их научу строить настоящие мореходные шлюпы, ловить рыбу, ходить к
  другим берегам. Зачем мне войны? Поверьте моему слову, Посланник Богини,
  но лет через двадцать баронские крестьяне сами начнут сбегать сюда от
  своих хозяев, и никакого оружия не потребуется.
    - Я понял, - негромко ответил правитель. - Я уже понял все это. Понял
  слишком хорошо.
     
- Где оно?! Где мое золото?! - метался в ярости по подвалу де Сен-Жермен.
    - Почему ты не принес его?!
    В разгоряченном мозгу одна за другой вспыхивали картины того, как через
  три дня приедут де ла Тремойлю с супругой и дочерью, которых
  заинтересовало приглашение внезапно возникшего из безвестности блестящего
  графа де Сен-Жермен, вдруг - демон не принес золото! После поездки в
  столицу в замке не осталось ни одной монеты, до приезда прекрасной Марии
  осталось три дня, а у него нет даже меди, чтобы привести замок в порядок!
    Ах, как хотелось графу снять факел со стены и полюбоваться корчами демона,
  но... Через три дня здесь будет Мария. Демон должен приворожить ее,
  сделать послушной, покорной рабой.
    - Почему ты не принес золота?! - остановился граф, и с силой вывернул шею,
  словно ее обнимало не жабо, а петля висельника. - Где оно?
    - В пределах моих чар имелось только золото Мастера, - сдержал улыбку
  Найл. - Не хотите же вы, граф, прикоснуться к нему? К золоту Мастера?
    Было интересно наблюдать за танталовыми муками де Сен-Жермена, который
  никак не мог понять, о ком толкует демон, но который не желал выказать
  перед рабом свою неосведомленность. Что за Мастер? Сам Люцифер? Один из
  его приближенных? Или человек, колдун и чернокнижник, обитающий в другом
  краю Ойкумены?
    - Если ты готов на прикосновение, я принесу, - не удержался Посланник.
    - Нет, - испугался доморощенный колдун, - этого золота я не хочу! Принеси
  мне нормальное.
    - Откуда в моих кругах нормальное? - пожал плечами Найл. - Я могу
  доставить только безопасное. Но не раньше, чем завтра вечером.
    - Завтра вечером, - опять заметался де Сен-Жермен. - Завтра вечером. Один
  день... Правда, теперь мне верят в долг...
    Связываться с золотом, на котором лежит некое проклятие или колдовской
  долг он не хотел. Разве мог дворянин подумать, что при отряде Найла
  просто-напросто нет войсковой казны, и "демон" тянет время до прибытия
  шерифа!
    - Хорошо! - остановился граф. - Завтра вечером ты обязан принести мне
  много золота, демон. Или мне придется тебя наказать. Ты понял меня?
  Ступай.
    Де Сен-Жермен отошел к столу и принялся читать колдовские слова,
  отпускающие Посланника Богини назад к морю, соснам, солнцу и теплу.
    - Надеюсь, Поруз не опоздает, - зевнул Найл, перекатываясь по выворотке на
  спину и жмурясь высокому солнцу. - Иначе колдун вправду не выдержит и
  начнет поджаривать меня факелами.
    - Вы что-то сказали, господин? - откликнулся ближний арбалетчик.
    - Ничего.
    Найл встал, потянулся. Отряд стоял у засеки почти неделю, заметно обогнав
  остальные части армии. Войска заканчивали прочесывание приморских лесов,
  отлавливая дикарей, решивших тихо вернуться в свои дома и затаиться. Увы,
  жадность человеческая порою превышает все мыслимые пределы - никто из
  дикарей не смог заставить себя расстаться с драгоценным трофейным оружием.
  Теперь их вязали и отправляли в княжество, а оружие так и так переходило в
  армейский обоз. Впрочем, по сообщениям пауков, всем отрядам до моря
  оставались считанные километры. Найл надеялся, не сегодня - завтра все
  силы вновь соберутся в единый кулак.
    Отношения воинов с местными дикарями постепенно стали почти дружескими.
  После того, как выяснилось, что местные воины не принимали участие в
  нападение на баронства, а северяне не собираются нападать на поселок, и те
  и другие расслабились. Профессор в знак дружбы раз посылал для кашеваров
  Найла пряности и травы, указал несколько источников чистой воды. А после
  того, как соскучившиеся по нормальной работе ремесленники помогли дикарям
  поставить загоны для скота, засека уже практически не закрывалась,
  позволяя людям ходить в обе стороны.
    Правда, войска, пусть и дружелюбно настроенные, но стоящие буквально за
  калиткой родного дома могут заставить нервничать кого угодно, и профессор
  Флойд раза три мягко намекал Посланнику, что вот-вот начнется сезон дождей
  - но правитель только улыбался в ответ, и уверял что, лесные дороги не
  столь плохи, чтобы оказаться размытыми до непроходимости. У Найла
  оставались в здешних землях еще кое-какие неосуществленные планы, о
  которых он предпочитал вслух не заикаться.
    К вечеру воинский лагерь начал быстро разрастаться. Люди из подходивших
  отрядов радостно перекликались, обнимались, спускались к морю и умывались
  холодной водой. Все стало ясно, что поход против дикарей и их "железных
  жуков" завершен, завершен блестящей и безусловной победой. Сражения и
  переходи позади, а впереди - триумф, дворянские звания для уцелевших
  ремесленников, награды простым воинам, уважение соотечественников.
  Предвкушение окончания войны настолько явственно витало в воздухе, что
  последние из частей пришли в общий лагерь глубокой ночью, не желая терять
  время на привалы в считанных километрах от последнего моря. Найл отдал
  распоряжение всем отдыхать пять дней, после чего готовиться к возвращению
  домой.
    Сам же правитель повесил себе на пояс кошелек с полусотней золотых монет и
  раскачивался в подаренном профессором кресле, ожидая в своей походной
  палатке вызова из далекого прошлого. Ждал с нетерпением.
     
- Как же тут все-таки сыро, - поморщился правитель, кладя руку на упругую
  невидимую границу. - Неужели нельзя было нарисовать октограмму где-нибудь
  в нормальном помещении?
    Граф же, увидев раскатившиеся монеты, испустил вздох огромного облегчения
  - теперь он не ударит в грязь лицом. Однако уже секунду спустя радость
  сменилась злостью: он понял, что демон опять принес всего полсотни
  золотых. Волна ярости прокатилась по ауре яркой зеленью, но де Сен-Жермен
  справился с собой. Один день, всего одни день. Завтра он приведет сюда
  Марию, она станет его, а уже потом он припомнит этому наглому
  потустороннему духу все его выходки, он покажет, кто здесь раб, а кто
  господин, он объяснит, сколько золота и к какому сроку нужно приносить. И
  прежде чем отдавать следующий приказ, он заставит демона корчиться с
  адском огне не раз, не два, а всю ночь! И весь день! Он будет жечь его при
  каждом визите, пока он сам не взмолится о милости и не станет приносить
  изумруды и жемчуга, моля взять их у него и не отворачивать лицо своей
  милости. А пока - граф мило улыбнулся и пообещал:
    - Я попытаюсь выбрать для тебя другое место. Тебе там понравится. А пока -
  отдыхай.
    Найл отметил, что, хотя граф и успокоился в отношении демона, не ожидая от
  него особенных подвохов, однако меч по-прежнему остается лежать на его
  столе. Хорошее, надежное оружие, особенно в умелых руках. У него не
  садятся батареи, не заканчиваются патроны, не заклинивает затвор, он не
  дает облучения и не расходует ресурс концентратора. Для ближнего боя - это
  вообще самое лучшее оружие, которое только было изобретено за все время
  существования человечества.
    - Шуниров нонтан и оге анеж... - забормотал дворянин, водя пальцем по
  верхней строке страницы, что находится рядом с гравюрой, изображающей
  крылатого человека.
    - До встречи, граф, - тихонько прошептал Найл.
    - Вам опять было плохо, правитель, - рядом с креслом стоял обеспокоенный
  шериф.
    - Да уж, не так, чтобы хорошо, - согласился Посланник. - Но способен еще
  немного потерпеть.
    - И золото опять исчезло. Принести новое?
    - Не нужно, - покачал головой Найл. - Лучше принеси мяса и воды. Мне не
  хочется покидать палатку. Настолько не хочется, что я попрошу Дравига
  поставить охрану из десятка пауков снаружи, и еще пару поставлю внутри.
    - Вы опасаетесь покушения, господин?
    - Нет, шериф, - улыбнулся Найл. - Я его готовлю.
     
Когда в желудке вновь стал нарождаться холод прошлого, Посланник прикусил
  губу и сосредоточился. Он понимал, что рисковал - очень сильно рисковал,
  но другого выхода из создавшегося положения не видел. Вот глаза его
  заволокло белесой пеленой, но расположение стола, прохода на лестницу,
  октограммы настолько прочно впечаталось в его память, что, он не нуждался
  в зрении. Едва белесый окружающий мир сменился темнотой стен, правитель
  громко скомандовал:
    - Вперед!
    И пара молодых смертоносцев, выскочив из октограммы на стены, промчались
  по кругу, отрезая людям дорогу из подвала.
    - А-а! - в замкнутом помещении женский визг усилился во сто крат, от него
  мгновенно заложило уши - но Найл не нуждался в слухе, чтобы поддерживать
  контакт со своими воинами.
    Де Сен-Жермен успел подхватить со стола меч, и развернуться следом за
  восьмилапыми бойцами - но теперь это уже не имело никакого значения.
    - Вы никогда не задумывались о смерти, граф? - свой вопрос Найл зажег у
  дворянина прямо в сознании. - О том, что создания, над которыми вы
  издевались по эту сторону бытия там смогут получить власть уже над вами?
    У девушки наконец-то закончился воздух в легких, и в подвале наступила
  звенящая тишина.
    - Я больше не буду наказывать тебя, демон, - пересохшими губами пообещал
  дворянин.
    - Конечно не будете, мой дорогой де Сен-Жермен, - согласился Найл. -
  Потому, что сейчас вы умрете. И мы с вами встретимся еще раз. По ту
  сторону октограммы.
    Дворянина обуял смертельный ужас. Начиная свои колдовские занятия, он
  понимал, что рискует своей душой - но смерть казалась такой далекой и
  нереальной, а богатства хотелось здесь и сейчас. Он никак не ожидал, что
  иной мир окажется в такой опасной близости. И никак не ожидал, что
  приведенные демоном существа будут следить за его движениями с потолка,
  недоступные стремительным движениям клинка.
    Впрочем, до страхов обреченного колдуна Найлу не было никакого дела. Весь
  спектакль был разыгран специально для девушки, а потому Посланник зловеще
  улыбнулся, и предложил:
    - Я готов сохранить твою поганую жизнь еще на несколько лет, граф, но мне
  нужен выкуп. Я хочу получить ее! - правитель указал на забившуюся под стол
  девушку.
    - Не-ет! - перепугано завизжала несчастная.
    - Зачем тебе невинная крещеная девушка? - неуверенно пробормотал граф.
  Найл с удивлением понял, что дворянин начисто забыл про свою страсть к
  милому созданию.
    - У нее есть душа, - широко улыбнулся Найл, показывая крепкие зубы, - у
  нее есть плоть, мясо. И, наконец, он невинна.
    - А ты отпустишь меня, демон?
    - Гра-аф!!! - дернулась под столом девушка, гулко стукнувшись головой о
  доски столешницы.
    - Отпустить? - Найл втекал своим сознанием в скованный ужасом разум
  дворянина и притягивал его взгляд к себе, заставлял не отрываясь, не
  моргая и не дыша таращиться в темные точки зрачков. - В обмен на девушку?
  - Пауки, чувствуя желание Посланника Богини, так же внедрились в его
  слабый разум, не позволяя ни шевельнуть головой, ни дернуть веками. - Нет,
  не отпущу...
    Пауки упали вниз на своих белух нитях, и в плечи графа де Сен-Жермен
  впились, впрыскивая парализующий яд, кривые хелицеры смертоносцев. Ноги
  человека подогнулись, меч выпал из расслабленной руки, громко звякнувшись
  об пол, а поверх своего оружия упал и дворянин.
    - Вы слышите меня, граф? - поинтересовался Найл. - Слышите, я знаю. Так
  вот, вы совершенно напрасно все время таскали с собой меч. В том мире, в
  который вы вторглись, это оружие совершенно бесполезно. Впрочем, для
  обсуждения этой темы у нас будет еще много, много тысяч лет.
    И Найл, обращаясь к восьмилапым воинам, громко приказал:
    - Разорвите его!
    Разум леди не выдержал зрелища терзаемого гигантскими пауками тела
  поклонника, и она потеряла сознание. Найл удовлетворенно кивнул: жертва
  доведена до высшего состояния ужаса, какое только могла испытать. Теперь
  следовало подождать, пока пауки не подкрепят свои силы, а дама не придет в
  себя.
    - Подволоките ее сюда, - приказал Посланник, усаживаясь на пол по-турецки,
  - положите рядом с октограммой и поверните лицом ко мне.
    Первые признаки жизни девушка подала примерно через четверть часа. Все это
  время Найл внимательно осматривал ее и все никак не мог понять, чем же это
  приворожила дамочка ныне мертвого колдуна. Узкие бедра, тощий живот,
  распластанная платьем по телу, а потому совершенно незаметная грудь.
  Высокий лоб с большими залысинами - явный признак авитаминоза. Аляповатые
  серьги в ушах, бусы из неровных белых шариков. Тонкие длинные пальцы.
  Страшилище. Или в двенадцатом веке в моде была уродливость?
    - Не шевелись, - предупредил Найл, увидев, как у нее дернулись веки. - Ты
  можешь открыть глаза и смотреть на меня, и только на меня, иначе всего
  того, что творится вокруг разум твой вынести не сможет. Ты поняла меня,
  смертная?
    Девушка судорожно сглотнула и открыла глаза.
    - Тебя зовут Мария, - утвердительно сообщил Найл. - Почему-то каждый раз,
  когда этому миру предстоит быть уничтоженным, на нашем пути всегда
  появляется какая-то Мария. Пусть будет так! Я пришел сюда, чтобы
  уничтожить этот мир. Чтобы убить колдуна и уничтожить этот надоедливый
  мир. Но мне совсем не хочется двести лет трудиться здесь, вырывая сердца
  мужчин, топя в крови младенцев и распарывая животы женщинам. Куда больше
  мне нравится купаться в теплых огнях вечного пламени и терзать души глупых
  грешников. Может быть, рано или поздно мы встретимся там, и тогда я
  проявлю к тебе милость. А пока, раз уж ты попала в жилище колдуна в этот
  миг, и имя твое - Мария, то я позволю тебе спасти мир и избавить меня от
  долгого тяжкого труда. Ты сделаешь это, невинная девушка?
    Несчастная мелко-мелко кивнула головой.
    - Мои дворовые демоны проводят тебя к столу, смертная. Там ты увидишь
  книгу. На верхней строке страницы, что находится рядом с гравюрой,
  изображающей крылатого человека, ты увидишь заклинание, ввергающее меня
  опять в геенну огненную. Ты подождешь, пока демоны войдут в октограмму и
  прочитаешь его вслух. Потом ты поставишь книгу на попа, возьмешь со стены
  факел, и сожжешь ее. Сожжешь потому, что рано или поздно другой смертный
  может по неведению открыть ее, и вызвать меня в этот холодный мир. И тогда
  я убью его, как убил твоего колдуна, и прикажу демонам своим стереть линии
  на полу. Выйду я в свет, Божественный, вызваный на него руками
  человеческими, и опрокину жертвенники, и повергну их на землю: произойдут
  голоса и громы, и молнии и землетрясение. И семь Ангелов, имеющие семь
  труб, приготовятся трубить. Первый Ангел вострубит, и сделаются град и
  огонь, смешанные с кровью, и падут на землю; и третья часть дерев сгорит,
  и вся трава зеленая сгорит. Второй Ангел вострубит, и как бы большая гора,
  пылающая огнем, низвергнется в море; и третья часть моря сделается кровью,
  и умрет третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть
  судов погибнет.
    Третий ангел вострубит, и упадет с неба большая звезда, горящая подобно
  светильнику, на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде
"полынь"; и третья часть вод сделается полынью, и многие из людей умрут от
  вод, потому что они станут горьки.
    Найлу самому стало жутковато от подобных пророчеств, но он знал, что имеет
  дело с христианкой, а потому почти правильная цитата из Откровения Иоана
  должна произвести на нее достойное впечатление. Посланнику Богини вовсе не
  улыбалось снова оказаться жертвой какого-нибудь эзотерического
  экспериментатора. Он хотел быть совершенно уверен в том, что произнеся
  заветные слова девушка Мария действительно в ужасе уничтожит книгу, а не
  оставит ее валяться здесь до появления нового владельца замка. Трудно
  найти для этого что-нибудь более страшное, нежели святая Книга.
    - Ты поняла меня, смертная? - на всякий случай Посланник влил ей в душу
  еще немного ужаса. Ненастоящего, от себя.
    Девушка опять закивала. Она находилась в полугипнотическом состоянии, не в
  силах поверить, что подобное может не просто происходить наяву, но и
  случиться с ней, именно с ней.
    - Сейчас ты встанешь, подойдешь к столу, и начнешь читать. Моих демонов не
  бойся, пока твоя жизнь мне нужна, они тебя не тронут. Ты прочитаешь
  заклинание вслух. Ясно и громко. Если ты ошибешься - я не смогу сгинуть
  обратно, и гнев мой будет ужасен. Тогда ты лучше сама подойди, сотри
  линии, пока этого не сделают мои демоны, и прими смерть, потому что ад на
  земле и в преисподней с этого мгновения станут одним адом.
    Найл остановился. Если перестараться - запуганная девушка вовсе не сможет
  говорить.
    - Теперь вставай!
    Она поднялась, увидела заперших поблизости смертоносцев и вздрогнула, как
  от удара. Вряд ли девушка Мария когда-либо занималась разглядыванием
  пауков. А если и занималась - вряд ли внешность этих миниатюрных существ
  могла сопоставиться в ее разуме с громадинами, хелицеры которых
  нетерпеливо шевелились на уровне ее груди.
    - Они тебя не тронут. Иди к столу.
    Девушка покачнулась, словно опилась сладкого красного вина, и нетвердой
  походкой двинулась к столу. Восьмилапые воины, повинуясь мысленной
  команде, попятились и остановились рядом с правителем внутри октограммы.
    - Читай!
    Девушка, точь-в-точь, как граф де Сен-Жермен, уткнула пальцем в строки и
  принялась медленно, размеренно произносить вслух:
    - Шуниров нонтан и оге анеж...
    Хотя во всем ее теле ощущалась слабость и безволие, голос звучал сильно и
  громко. Найл с облегчением ощутил, как в животе зародился легкий холодок,
  и этот холодок потянул Посланника Богини куда-то вниз.
     
Воинский лагерь сворачивался. Падали полотнища палаток, закапывались
  выгребные ямы. Тут и там слышались веселые голоса десятников. Армия
  собиралась назад. Первыми снялись со стоянки стрелки, следом за ними
  потянулись ремесленники, живо обсуждающие, кто какое имя себе возьмет. За
  время похода их стало меньше почти на две трети - но кто теперь это
  вспоминал? Молодые ребята считали себя опытными воинами и уже вовсю
  мечтали о новых победоносных походах. В качестве прикрытия для отрядов
  двуногих один за другим ушли из леса несколько групп по три сотни пауков.
  Теперь на утоптанной, осиротевшей земле помимо трех десятков арбалетчиков
  оставались только пятьдесят девушек и три сотни пауков. Братья по плоти.
  Эта военная компания оказалась такова, что они не разу не выполняли
  грустного, но почетного обряда - но никто не грустил. Похороны - не самая
  желанная вещь, даже на войне.
    - Вовремя уходите, - с явным облегчением предупредил напоследок профессор
  Флойд. - Дней через семь-восемь сезон дождей начнется. Обычно они по
  месяцу непрерывно льют.
    - Успеем, - кивнул Найл. - Не промокнем.
    Посланник не стал признаваться, что специально тянул время до этого
  времени, а мысли читать профессор, по счастью, не умел.
    - Рад был познакомиться с вами, Посланник Богини, - Бог дикарей протянул
  руку для рукопожатия.
    - И мне было приятно узнать вас, профессор, - протянул Найл руку для
  ответного рукопожатия. - Прощайте.
    - Ну почему "прощайте"? - удивился Флойд. - Я надеюсь, мы еще увидимся.
    - До свидания, профессор, - Поруз, по обычаю северян, прижал правый кулак
  к сердцу.
    Найл пытался отправить шерифа с первыми отрядами, но северянин и три
  десятка его стрелков считали теперь себя подданными Южных песков и желали
  возвращаться в княжество только в составе его отряда. Прямо приказать им
  уйти Посланник не рискнул, и теперь гадал, окажутся они помощниками в его
  деле, или врагами.
    Вопреки ожиданию северян, отряд правителя, командира победившей армии,
  двигался не медленно, с остановками во всех населенных пунктах для
  принятия почестей, а стремительным походным маршем всего за один день
  прорезал приморский лес, выйдя на дорогу вдоль границы с Вересковой
  долиной и повернул по ней направо, на восток.
    - Вы уверены, что мы идем куда нужно? - не удержавшись, спросил шериф.
    - Да, Поруз, - кивнул Посланник. - У меня здесь осталось одно
  незавершенное дело. Но ты со своими стрелками можешь возвращаться в
  княжество главным трактом.
    Шериф, не сочтя нужным ответить на это предложение, вернулся в строй.
    Темпы передвижения братьев оказались для северян непривычны. Проведшие всю
  жизнь в скитаниях девушки шли быстро, без остановок и разговоров, делая за
  день всего лишь два привала: днем на обед, и вечером на сон. Девушки не
  несли с собой ничего, кроме оружия и фляги с парой глотков воды. Перед
  каждым привалом более быстрые восьмилапые соратники обычно успевали
  перехватить и парализовать какую-нибудь дичь. Людям оставалось только
  развести огонь, располосовать мясо на мелкие - чтобы быстрее прожаривалось
  - ломтики, запечь в пламени, отправить в рот и двигаться дальше.
    Зато и переходы при таких темпах оказывались едва ли не втрое большими,
  чем при обычных для княжества походных законах. Всего за четыре дня
  небольшой отряд вышел далеко за пределы Вересковой долины и углубился в
  земли смарглов.
    - Куда мы идем, господин? - на очередном привале шериф опять рискнул
  задать все тот же вопрос.
    - Пятнадцать воинов, - коротко объяснил Найл. - Смарглы убили пятнадцать
  воинов, шестерых двуногих и девятерых пауков. Я не хочу оставить этого без
  мести. Теперь, когда дикари разгромлены, мы может нанести ответный удар.
    Северянин промолчал, но Найл прекрасно распознал его мысли: "Война есть
  война, она без погибших не бывает. Рисковать людьми ради мести -
  глупость".
    Однако вслух спорить с правителем шериф не стал. Он принес клятву верности
  и теперь обязан был следовать ей до конца.
    Теперь скорость движения упала почти вдвое. Перед каждой остановкой или
  утром, начиная движение, Найл тщательно осматривал окружающую местность на
  ментальном уровне. Здесь, в мире разумов и сознаний, жизненной энергетики
  и угасающих полей, лес представлялся ему серой однородной массой, под
  которой ярко просвечивали ауры путников, огоньки мелких живых существ,
  слабое свечение растений. Пока ничего опасного он не замечал, и отряд
  продолжал идти вперед без особых предосторожностей.
    Где-то за переход до печально знакомого заливного луга Найл заметил
  впереди россыпь мелких слабых огоньков, перекрывших дорогу впереди.. По
  счастью, он заметил их утром, и гадать о том, нападут они на ночной
  лагерь, или нет не приходилось.
    - Обойдем лесом, - предложил Дравиг. - Вокруг никакой живности не
  ощущается. Смарглы нас просто не заметят.
    Рассказы уцелевших после схватки в этих местах пауков сделали старого
  воина осторожным и предусмотрительным.
    - Прорвемся, - решительно махнул рукой Найл. - Мы пришли сюда отомстить за
  наших друзей, а не таиться по лесам. Это всего лишь одна стая.
  

  --------------------------------------------------------------------
  Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
  форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
  основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
  включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
  использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
  владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
  --------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 18.04.2002 15:32 

  Книго
  




        

            
[X]