Нэт Прикли.

                                  
Пленница 
("Мир Пауков". Книга 10-я)

                                 [фрагмент]
В высокой белой стене, перекрывающей ущелье, смертоносцы прогрызли
  небольшую дыру, в которую только-только пролезал жук или паук. Братья по
  плоти по одному пробирались через брешь и скапливались на дне ущелья, у
  подножия высокой круглой башни, которая должна была защищать Приозерье от
  забредших в эти земли баронских отрядов. Бойницы, разбросанные снизу
  доверху, позволяли вести прицельную стрельбу по осаждающим, однако
  оказывались слишком узкими для проникновения через них боевых пауков.
  Широкие ворота позволяли гарнизону быстро выбежать для нападения на
  какой-нибудь мелкий отряд, и столь же быстро спрятаться за толстыми
  стенами от преследования. Не смотря на заверения о вечной дружбе, отряд в
  крепости северяне все-таки увеличили до полусотни воинов и четырех пауков,
  но для войск Найла подобный противник не представлял ни малейшей опасности.
    Князь Граничный перед отплытием предлагал нанести ответный визит хоть со
  всей армией. За недолгое время своего правления Найл успел усвоить, что в
  таких ситуациях случайных оговорок не бывает, а потому и направлялся в
  столицу дружественной страны с отрядом из полутора тысяч смертоносцев,
  пятидесяти жуков и тридцати людей при полном вооружении.
    Первыми вперед устремились молодые, энергичные пауки. Они бежали по стенам
  ущелья на несколько сот метров впереди основой колонны, проверяя, нет ли
  опасности камнепада, оползня или просто банальной засады. Однако ловушек
  гостям никто не приготовил, и войско Посланника Богини быстро двигалось
  вперед по извилистой тропе между высоких отвесных стен. Привалов не
  делали. Стараниями правителя, историю своего народа знали все братья по
  плоти, и все помнили, как сгинула в бурном водном потоке многотысячная
  армия Касиба Воителя, шедшая покорять Серые горы. Напряжение среди воинов
  спало только тогда, когда стены ущелья раздвинулись, стали более пологими,
  на них зазеленела трава и мелкий кустарник. Было ясно, что никаких бурных
  потоков по этим землям не протекало по крайней мере несколько лет.
    Каменистая дорога достигла ширины, достаточной для движения бок о бок двух
  смертоносцев, и забралась на скальный карниз, идущий на высоте трех метров
  над мелким, тихо журчащим ручейком. Найл никак не мог отделаться от
  ощущения, что проложена она была не в новое время, а далекими предками,
  улетевшими к звездам. Однако старое покрытие, если оно и имелось, давно
  вытерлось, вытопталось тысячами ног и колес. Остались только серые скалы и
  мелкая каменная крошка.
    Вскоре встретился первый житель княжества. Вернее, сперва путешественники
  увидели недавно стриженных, почти голых овец, ощипывающих травку на крутых
  склонах. Ничуть не хуже гусениц они забирались на узкие площадки на
  макушках скал, пробирались по щелям, запрыгивали на покрытые зеленью
  уступы. Излишне крутые или опасные места овечки мудро обходили стороной.
  Уже потом, присмотревшись, Найл заметил сидящего высоко на стене
  смертоносца. Восьмилапый пастух внимательно следил за поведением
  подопечных и, вступая в мысленный контакт, заставлял или забираться на
  полную сочной зелени возвышенность, или отходить в сторону от крутых
  обрывов.
    Через несколько километров, когда между гор встретилась первая достаточно
  широкая ровная расселина, Найл увидел фруктовый сад, немного в стороне от
  которого тянулось несколько свежевскопанных грядок. Здесь стоял скромный
  одноэтажный домик, сушилось на веревке несколько рубах и полотенец - явно
  люди обитали. Однако выше, за домом, на пологом склоне, за овечьей отарой
  присматривал опять же, крупный паук с металлическим ромбом на спине.
    Горы снова сошлись, раздвинулись, глазам путешественников предстали
  широкие, любовно возделанные поля. Топтать чужие посевы Найлу не хотелось
  - отдых он объявил только когда увидел достаточно широкую, нетронутую
  сохой и лопатой поляну.
    Сытые после ночного праздника смертоносцы в еде не нуждались, жуки намедни
  тоже смачно хрустели чем-то в лесах Приозерья. Поэтому отдых ограничился
  тем, что люди подкрепились вчерашней печеной рыбой, да Райя на всякий
  случай проверила котомки. Гужевых мужиков или слуг в распоряжении
  правителя не имелось, поэтому драгоценную соль пришлось поровну
  распределить по котомкам воинов. Хозяйка солеварни всерьез опасалась, что
  безалаберные подростки попытаются втихаря избавиться от тяжелого груза.
    Расступившиеся вершины сделали ущелье похожим на узкую горную долину.
  Возделанные поля, на которых согнувшиеся земледельцы тяпками ковыряли
  сухую почву, сменялись скальными нагромождениями, среди которых под
  присмотром пауков паслись овцы. Человеческие дома, к изумлению правителя,
  ютились на высоких, неприступных скалах, взобраться на которые казалось
  совершенно невозможным. Поначалу Найл думал, что подобные жилища
  предназначались для восьмилапых пастухов, однако кое-где на поднебесных
  дворах полоскалось по ветру стиранное белье - а пауки, как известно,
  штанов и рубах не носят.
    Наконец, горные склоны разошлись далеко по сторонам, земля выровнялась,
  дорогу окружили ароматные сады и сиротливое жнивье. Крестьянские дворы и
  отдельные дома исчезли с поля зрения - словно сады росли, а хлеба
  убирались сами по себе, без участия человеческих рук.
    Но вот череда яблочных, грушевых, персиковых садов оборвалась, в стороны
  от дороги устремились низкие виноградники и далеко впереди, на высоком
  холме, открылся город.
    Высокие бревенчатые стены сверху были прикопаны землей, отчего создавалось
  впечатление, что склоны холма естественным образом круто вздымаются и
  прорастают частоколом, а дорога уводит в темное подземелье. В отличие от
  Приозерья, ворота здесь имелись только одни. Зато для секретных нужд
  горожане прорубили пару тайных калиток с обратной стороны - к ним вели
  хорошо утоптанные тропинки. На двух угловых вышках торчало по копью и
  островерхому шлему - только слепой может перепутать одетый на палку шлем с
  живым воином.
    Когда до города оставалось совсем немного, из ворот вихрем вырвались
  десять всадников и помчались навстречу братьям. Лошадей им заменяли
  крупные, рыжие, ромбовидные насекомые с ровными спинами. В свое время
  Белая Башня классифицировала их как рыжих домашних тараканов, они же -
  русские тараканы. Человечество боролось с ними всеми доступными способами
  с незапамятных времен, а они, вон, только разжирели до размеров коровы.
  Правда, теперь их уже не истребляли, а разводили, воспитывали, объезжали.
    На ровных спинах насекомых стояли на коленях люди и сжимали в руках
  длинные копья. Головы людей и тараканов были закрыты ярко начищенными
  металлическими шлемами, сияющими в утренних лучах, словно маленькие
  солнышки. Зрелище завораживало: ровные плотные ряды, пыль из-под лап,
  поднятые вверх широкие наконечники копий, усеянные мелкими зубчиками, а
  под ними развеваются синие, оранжевые, фиолетовые, зеленые, желтые флажки
  - то ли личные вымпелы всадников, то ли просто куски тряпок, привязанные
  для красоты.
    Жуки-бомбардиры быстро выдвинулись вперед и сомкнули ряды.
    Увидев перед собой плотную стену из прочной глянцевой брони, всадники
  осадили тараканов, рассыпав строй. Один из них неторопливо подъехал вперед
  и громко провозгласил:
    - Князь Граничный, Санский и Тошский, человек, повелитель Серебряного
  Озера, Северного Хайбада, Чистых Земель и Южных Песков приветствует
  Посланника Богини, Смертоносца-Повелителя, властителя Серебряного озера и
  Южных песков, человека, в своих землях!
    Найла несколько удивило присутствие Серебряного озера и Южных песков сразу
  в двух титулах, но спорить он не стал.
    - Я рад услышать приветствие князя Граничного, Санского и Тошского,
  человека, повелителя Серебряного Озера, Северного Хайбада, Чистых Земель и
  Южных Песков, - Великая Богиня, неужели весь этот набор придется повторять
  при каждом упоминании здешнего властителя?
    - Князь оказал мне, Закию, рыцарю Синего флага, великую честь, приказав
  проводить вас в его замок!
    - Я рад, что эта миссия поручена именно тебе.
    Закий, услышав все, что требовалось, вскочил в седле во весь рост, секунд
  пять постоял, демонстрируя свое мастерство, затем спрыгнул на землю и
  направился к Найлу. Жуки расступились.
    Рыцарь Синего флага подошел на расстояние шага, приложил руку к сердцу,
  четко и коротко, одной головой, поклонился и тихонько спросил:
    - Твои пауки голодны, Посланник Богини?
    - Сыты.
    - А... жуки?
    - Тоже.
    - Я счастлив показать вам дорогу, Посланник Богини! Пусть ваши воины
  следуют за моим эскадроном.
    Закий отбежал к своему таракану, небрежно хлопнул его по кончику длинного
  уса. Шестилапый "конь" присел, позволив рыцарю забежать в седло. Рыцарь
  отъехал к своему отряду, дал какое-то распоряжение. Шестеро всадников
  пустили тараканов в карьер и скрылись впереди, остальные разбились по двое
  и неторопливо потрусили по дороге, примеривая свою скорость к скорости
  пеших братьев.
    Незадолго до сумерек, когда Найл начал подумывать о ночлеге, всадники
  неожиданно повернули на свежескошенный луг, уставленный высокими стогами и
  проскакали к натянутому между шестов синему матерчатому навесу. Ни одного
  человека в округе видно не было, однако под навесом стояло три длинных
  стола, уставленных подносами с фруктами, овощами, дичью. От еще горячих
  запеченных целиком барашков, мокриц, кроликов, гусениц шел соблазнительный
  запах. Имелись здесь и пухлые кувшины, и блестящие стаканы.
    - Да ты просто волшебник, рыцарь Синего флага, - искренне воскликнул Найл.
    - Это мой долг, - скромно ответил, спешиваясь, Закий. Однако похвала явно
  пришлась ему по душе.
    Посланника же порадовало то, что никаких тарелок, вилок и ложек на столах
  не имелось. "Ужин по-походному" - братья со своими вульгарными привычками
  перед сверкающими всадниками опозориться не должны.
    Случайно, или преднамеренно, но всадники и братья разместились за столом
  вперемешку. После первых выпитых стаканов начали возникать разговоры.
  Привыкшие мысленно переговариваться с друзьями-пауками, братья, не смотря
  на разницу в языке, кое-как понимали и мысли северян. А разобраться в
  значении отдельных слов и понятий при некотором опыте будет нетрудно. В
  этом Найл успел убедиться на собственном опыте.
    Сидящий рядом с Посланником Закий вина не пил, а к разговором
  прислушивался внимательно.
    - Скажи, Посланник Богини, - внезапно поинтересовался он, - а как твои
  амазонки относятся к мужчинам других рас?
    - Не знаю, - пожал плечами Найл. - девушкам с ними ни разу не доводилось
  встречаться. Может, полюбопытствуют, а может и шею свернут.
    - Угу, - сделал вывод рыцарь, поднялся из-за стола и пошел вдоль пирующих,
  похлопывая своих всадников по спинам и отпуская им негромкие замечания.
    На чем поладят братья и всадники, Найл выяснять не стал. Бессонная ночь,
  длинный переход и сладкое вино сделали свое дело: веки стали тяжелыми,
  мысли медленными и ненужными, ноги налились тяжестью. Посланник вышел
  из-за стола, отошел к одному из ароматно пахнущих стогов, протиснулся
  между двумя смертоносцами в мягкие уютные травы и мгновенно уснул.
    Утро началось с призывного клича трубы.
    Разбуженный громким переливистым воем Найл поначалу испугался, но быстро
  разобрался в чем дело и выбрался из стога. На первый взгляд, всадники
  спали все-таки отдельно, а братья отдельно. Однако высокие кипы травы
  стояли слишком тесно. Со своего места правитель мог увидеть всего
  пять-шесть "спальных мест", а что творилось на других краях поля - только
  Шабру известно. Восьмилапый селекционер наверняка проследил за каждым и
  каждой из присутствующих.
    - Вы готовы, Посланник Богини? - нашел Найла Закий.
    - Готов, рыцарь Синего флага.
    Про завтрак правитель заикаться не стал, и правильно сделал: когда путники
  вышли к дороге, то обнаружили там расстеленные вдоль обочин полотенца и
  выложенные на них горки фруктов и холодные мясные закуски. Там же стояло
  множество кувшинов с водой для умывания. Поскольку прислуга, опять же,
  отсутствовала, то за дело взялись всадники. Сперва они полили воду на руки
  друг другу, потом принялись помогать братьям, особенно - воительницам...
    Путь к столице княжества занял три дня. Каждый шаг, каждый переход был
  рассчитан, места отдыха приготовлены, столы накрыты. Найл вспоминал, как
  заставил князя продираться к нему пешком через пустыню, и его начинали
  грызть муки совести. Братья свыклись со всадниками, сдружились, и теперь
  нередко то часть северян шла в походной колонне Найла, то северяне,
  посадив кого-то из воительниц на спины своих скакунов, с ветерком
  проносились по полям, скалам, стенам и крышам встречных домов. К концу
  дороги правитель начал подозревать, что теперь только очень весомые
  аргументы смогут заставить его ребят скрестить оружие с веселыми,
  дружелюбными северянами и превратить их в мертвый никчемный прах.
    Столицу князя Граничного окружал трехметровый земляной вал с частоколом.
  Найла несколько удивила столь слабая линия обороны, но говорить он ничего
  не стал. Да и некому стало: неизменно шествующий рядом рыцарь Синего флага
  теперь горделиво гарцевал во главе своего отряда. На широкой дороге
  всадники перестроились по трое и строго держали строй.
    Армия Посланника Богини красоваться перед праздной публикой не умела.
  Отряд просто шел вперед спокойным, неспешным шагом. Однако лавина черных
  бронированных тел, катящаяся впереди братьев, сама по себе внушала местным
  обывателям трепет. Более привычные смертоносцы жителей не очень пугали, но
  численность восьмилапого воинства производила весомое впечатление.
    Они вошли в распахнутые ворота и двинулись по улицам, застроенным
  двухэтажными домами. Больше всего правителя поразил тяжелый, гнетущий дух,
  пропитывающий все вокруг. Судя по запаху, город стоял на огромной груде
  кухонных отбросов, экскрементов и мертвечины. Сплошь и рядом поперек
  дороги висели флажки, изображающие аппетитные крендельки, булочки,
  окорока, колбасы - но от одной мысли, чтобы положить в рот хотя бы лапку
  кузнечика в таком облаке вони Найла начинало тошнить.
    К счастью, вскоре сплошная стена жилых домов оборвалась, и отряд вышел на
  чистый, ровно постриженный газон. Впереди стоял замок: ворота защищали
  широкие круглые надвратные башни с мощными контр-форсами, на сотни метров
  в стороны расходились двойные стены. Теперь стало понятно, почему внешний
  вал города предполагал защиту только от немногочисленного слабого
  противника - в случае появления сильного и опасного врага все население
  столицы вполне могло укрыться внутри этой цитадели.
    Рыцарь Синего флага подал знак - переливистый звук трубы предупредил
  обитателей замка о появлении гостей. Путники, стремясь выбраться из
  затхлого воздуха города, растекались по газону, ширина которого составляла
  примерно два арбалетных выстрела - пустое пространство явно оставлено, как
  зона уверенного обстрела для обороняющихся.
    - К воротам не подходите, - на всякий случай предупредил Закий, - стража
  решетку сбросить может.
    Вскоре от ворот докатился ответный горн. Рыцарь Синего флага спрыгнул на
  землю, хлопнул своего таракана по спине. Отряд тут же устремился вперед, а
  его командир подошел к Найлу:
    - Приветствую вас в доме моего господина, Посланник Богини. Прошу вас, я
  покажу вам ваши комнаты.
    От ворот замка навстречу уже торопился пожилой человек в кожаной шапке с
  наушниками, белой рубахе, темных шерстяных штанах и высоких сапогах.
    - Наш коннетабль, - предупредил Закий. - Вечно мерзнет старик.
    - Все готово, рыцарь, - поклонился старик Закию.
    Тот кивнул в ответ и повел гостей к воротам.
    Как выяснилось, за первыми воротами находились вторые. Туда рыцарь не
  пошел, а повернул направо - между низкой, примерно десятиметровой, внешней
  стеной и пятнадцатиметровой внутренней имелось свободное пространство
  метров двадцать шириной.
    - Если эту стену возьмут, - указал рыцарь на внешнюю сторону, - то до этой
  еще добраться надо. А мы их сверху стрелами пощекочем.
    Они прошли до шестиугольной угловой башни, повернули налево.
    - Князь приказал выделить вам все правое крыло. Если смертоносцы пожелают,
  между стенами можно натянуть навес от солнца и дождя.
    - Если будет дождь, навес не помешает, - согласился Найл. - А воздух здесь
  намного свежее.
    - Там озеро, - указал вперед рыцарь, - сейчас увидите.
    Они дошли до следующей угловой башни. Она была двойной - большая, толстая
  круглая башня и прилепившаяся сбоку худенькая, снизу которой имелась узкая
  дверь.
    - Прошу вас, Посланник Богини, - толкнул рыцарь створку и отодвинулся,
  пропуская гостя вперед. - Смотрите, эта дверь закрывается изнутри, сверху
  можно опрокинуть камни и завалить ее насмерть. Слева дверь ведет на первый
  этаж замка. Ее тоже можно завалить. Других проходов в замок нет, и если
  туда прорвутся враги, то в этой башне можно легко держать оборону. Внизу
  запасы солонины и еще одна дверь, к озеру. Ее можно завалить, а можно
  наружу выбраться. Как карты лягут.
    Найл вздрогнул.
    - Нет, не беспокойтесь, - рыцарь не знал истории взаимоотношений
  Посланника и князя, а потому истолковал его реакцию по-своему. - У нас
  перемирие, все бароны в гостях, ничего случится не должно. Да и с отрядом
  вашим вы тут год обороняться сможете. Разрешите, я покажу вам ваши покои?
  "Тощая" башенка оказалась витой лестницей со стенами. После каждых трех
  витков спирали ее соединяла с башней толстая деревянная дверь.
    - Это жилая комната, - неизменно показывал Закий. - Несколько постелей и
  стол.
    Только на пятом этаже они добрались до предназначенного Посланнику
  помещения.
    Найлу приготовили широкую постель, на которой могло разместиться человек
  пять, не менее обширный стол, шесть стульев, резной шкаф, бюро с удобным
  креслом и стеллаж, на котором стояло несколько статуэток и ваза со свежими
  цветами. Центр каменного пола укрывал густой ковер. Окна заменяли
  пятнадцать узких бойниц, пять из которых закрывались створочками со
  стеклом, а у остальных имелись плотные деревянные ставни. Со своего места
  Найл мог оглядеться на все стороны света: он видел и обширный внутренний
  двор, и заполненное пауками межстенное пространство, и город вдалеке, и
  ровный зеленый газон за внешней стеной, и обширное озеро, посреди которого
  стояла еще одна, самая высокая башня, кладка которой вырастала прямо из
  воды. С замком башню соединял узкий, длинный перекидной мостик. Именно
  она, похоже, являлась последним оплотом защитников твердыни.
    - У вас есть еще пожелания, Посланник Богини?
    - Нет, спасибо.
    - А вот, - рыцарь вывел спрятавшегося за дверью мужчину, - наш камергер,
  Елог. Он каждое утро будет являться за распоряжениями. Если вы пожелаете
  еще вина или еды себе или воинам, женщин для согревания постели или
  баранов для ваших смертоносцев, прикажите ему, он выполнит все.
    - Я рад, что познакомился с тобой, Закий, - вместо благодарности сказал
  Найл.
    - Я тоже, Посланник, - улыбнулся рыцарь. - И еще одно, самое последнее.
  Прошу вас со мной.
    Они поднялись на самый верх витой лесенки и вышли под шатер кровли,
  закрывающей верхнюю площадку. По кругу шли высокие зубцы, прячась за
  которыми, воины князя могли стрелять в наступающих врагов. Со стороны
  озера в полу имелось несколько овальных дыр, пахнущих вполне определенным
  образом.
    - Некоторые потребности человека... - тактично начал рыцарь.
    - Отхожее место?
    - Да. Мы не знакомы с вашими обычаями, Посланник Богини. Если пожелаете,
  можно вызвать плотника, и разгородить их щитами. Или сделать полностью
  закрытыми.
    - Мои воины почти никогда не жили в домах, - пожал плечами Найл. - Не
  думаю, что им потребуются какие-то "щиты".
    - В таком случае, отдыхайте, Посланник Богини. Я зайду за вами через два
  часа.
    Когда рыцарь вышел, Найл заглянул в одно из отверстий. В зеве короткой
  трубы играла водяная рябь. Человеческие испражнения просто сбрасывались в
  озеро с высоты шестиэтажного дома. Купаться после дальнего перехода Найлу
  почему-то расхотелось.
    Воду для умывания принесли в кувшинах. Посланник полоскал руки и гадал,
  откуда зачерпывалась эта вода. Из озера, или какого-нибудь колодца? Во
  всяком случае ополаскивать ею лицо он не решился. Впервые ему пришло в
  голову, что саженцы деревьев-падальщиков, которые он так и забыл взять из
  Дельты, могут здесь стать очень неплохим товаром. Если в княжеском замке
  все "излишки" запросто сбрасываются в озеро, то местные жители вполне
  могут, по примеру городов эпохи возрождения, выливать свои отходы просто
  на улицу.
  
  За два часа рыцарь Синего флага успел избавился от доспехов. Теперь на нем
  была отороченная кружевами свободная белая рубаха с длинным рукавом и
  плотно облегающие ноги шерстяные штаны, больше похожие на чулки. Штаны
  подвязывались к рубахе через специальные прорези множеством коротких
  ремешков с золотыми наконечниками.
    - Не жарко? - участливо спросил Найл.
    - Этикет, - притворно вздохнул рыцарь. Правитель прекрасно чувствовал, что
  Закий привычен к своей одежде и считает ее наиболее удобной. - Идемте,
  Посланник Богини, князь ждет вас.
    Они спустились до первого этажа, проникли в замок, по угловой лестнице
  поднялись до третьего этажа и пошли вдоль стороны, обращенной к озеру. У
  одной из дверей рыцарь остановился, отворил обитую толстой кожей створку,
  пропустил Найла внутрь, и бесшумно закрыл дверь позади него.
    - Здравствуй, мой дорогой друг, - князь шагнул к нему, раскрывая объятия,
  крепко сжал своими сильными руками, похлопал по спине. - А я все
  волновался, приедешь или нет.
    - Рад видеть тебя, князь.
  "Перешли на "ты", все идет как надо" - мелькнуло в голове хозяина и он тут
  же приветливо указал на глубокие кресла:
    - Присаживайся.
    Здесь скорее всего было нечто вроде кабинета властителя. Небольшая
  комната, с обитыми коврами стенами, два больших окна - не бойниц, открытое
  бюро, четыре кресла и стол. На стеклянных тарелочках лежали с порезанное
  ломтиками копченым мясо, вино краснело в толстостенном хрустальном графине.
    - Во время приема совершенно невозможно говорить о делах, - посетовал
  князь. - Поэтому давай решим их сейчас. Ведь наверняка у тебя есть
  некоторый интерес в моих землях?
    - Разумеется, есть, - кивнул Найл. - По дошедшим до меня слухам, в здешних
  местах случаются обстоятельства, когда матери отказываются от своих детей?
    - Бывают... - осторожно ответил князь. Он ожидал, что речь зайдет о
  ремесленниках, оружии и почтовой связи.
    - Неужели и вправду бывают? - не поверил-таки Найл.
    - Разумеется, - пожал плечами северянин. - Жизнь не всегда такова, как нам
  хочется. Побалуются, бывает, молодые. Вот вам и карапузик. А кому он
  нужен? Парень, глядишь, и забыл о давней встрече, девке замуж охота, да за
  другого. Куда ей этакая обуза? Хорошо, если на крыльцо кому подкинет, а то
  ведь может и просто в лес снести. Али наоборот - семья большая, кормилец
  один. Лишний рот ни к чему. Уложат новорожденного в колыбельку, отнесут на
  реку, и пустят вниз по течению. Не поверишь, друг, но в войну такого не
  случается. Зачистишь, бывает, город. Всех молодых кого вырезали, кого с
  собой увели. Останется только бабка какая, да десяток сосунков - и ни
  одного не бросит, всех на ноги поставит. А тут - как на охоту поедешь, по
  оврагам хоть пару скелетиков, да найдешь. Что еще? Жены от мужей роды
  скрывают, служанки от хозяек, дочери от родителей. Не перечесть. Хуже,
  когда брюхо вытравливать пытаются. Сплошь вместе с приплодом девки дохнут.
  Самое больное - это дети праздников. Когда вина оба насосутся, да в кусты
  плоть тешить завалятся. И рождается потом то ли человек, то ли овца.
  Пользы от него никакой, а зарезать грех. Вот и корчатся по домам
  призрения.
    - Что же вы делаете с ними?
    - Подкидышей в семьи раздаю. Есть у меня на востоке лесачи. Живут в
  дебрях, набегов не боятся. Я им из казны за каждого такого мотылька
  приплачиваю, они и растят. Да только мрут ребята сильно. То молока у них
  не хватает, то с голодухи отраву какую в лесу сожрут. Кто вырастает, в
  пехоту забираю. Или в прислугу отдаю.
    - Скажи, князь, - предложил правитель, - а если за каждого принесенного
  ребенка я выкуп платить стану. Солью. Перестанут люди младенцев по болотам
  топить?
    - Зачем выкупать? - северянин мысленно прикинул экономию для казны. - Я
  тебе и так могу байстрюков отдать.
    Князь потянулся к бюро, приподнял колокольчик и тихонько его встряхнул.
  Послышался нежный, низкий, бархатистый звон. Почти сразу приоткрылась
  дверь.
    - Сенешаля сюда, - распорядился северянин.
    Дверь закрылась.
    - Вот только среди Приозерья, помнится, тоже слухи бродили, - откинулся в
  кресле хозяин замка. - Будто вы в своей пустыне пауков людьми кормите.
    - Но ведь не детьми? - как можно искреннее улыбнулся Найл.
    - Дети, не дети, - покрутил рукою князь. - Да, пожалуй, барана вырастить
  проще.
    Дверь приоткрылась:
    - Вы звали меня, господин?
    - Сколько у нас казенных детей на воспитании?
    - Сто пятьдесят золотых, - вошел в кабинет невероятно похожий на Стиига
  старец. - Больше пятисот получается.
    - У лесачей? - удивился князь.
    - Вместе с призренными, господин.
    - А нормальных?
    - Каждый третий, получается. Полтораста.
    - Ну? - повернулся князь к Найлу.
    - Это хорошо, - тщательно скрывая восторг, ответил Посланник, - но мне все
  равно трудно жить, сознавая, как много крохотных, беспомощных существ,
  умирает...
    - Подожди за дверью, - кивнул хозяин сенешалю, дождался, пока тот
  выскользнет, и поинтересовался: - Ты отказываешься от моего подарка?
    - Нет, князь.
    - Значит, ты хочешь увезти отсюда полторы сотни моих детей, да еще вдвое
  больше выкупить за деньги?
    - Я готов забрать столько детей, сколько смогу найти, - признался
  Посланник.
    - Куда тебе эта орава?
    - Когда я представляю, как этот маленький живой комочек, который целиком и
  полностью зависит от материнского тепла, от родительской любви, тянет свои
  ручонки, и натыкается на жвалы жужелицы или пасть стрекозы...
    - Тц-тц-тц, - защелкал языком князь, покачивая головой.
    Найл замолк.
    - Ты обманываешь меня, Посланник Богини, - констатировал северянин. - Что
  ж, среди правителей это обычное дело. Однако для тех, которые "тянут
  ручонки" выкуп может и вправду значить куда больше нашей с тобой
  честности. Поэтому будем считать, что я тебе поверил.
    Князь взялся за колокольчик:
    - Кост, отдашь приказ вернуть детей от лесачей и передашь их моему гостю.
  Проведешь правителя по местам призрения и отдашь ему всех казенных людей,
  которых он выберет. Возвестишь во всех селениях и развесишь объявления о
  том, что отныне любой может принести подкидыша, найденного где бы то ни
  было, или своего ребенка и сдать его за плату...
    - Куда? - переспросил сенешаль.
    - Да, это вопрос, - потер князь затылок. - Не сюда же их нести? У меня
  есть дома в городе?
    - Месяц назад взят в казну двухэтажный дом торговца Сороса на Кривуле.
  Пострел молодой на его вдове женился, а потом поганками накормил. Ну, мы
  его три дня как самого лошадям отдали.
    - Хорошо, укажешь его адрес, а дом перепишешь на Посланника Богини.
    - Во сколько прикажете оценить? - намекнул сенешаль.
    - Ценить не будем! Мой друг, Посланник Богини, выделит хороший дом для
  нашего посольства в своей столице. Раз уж он у нас обосноваться решил, так
  и мы к нему руку дружбы протянем. А теперь, - князь поднялся с кресла, -
  пора нам в парадный костюм облачаться. На сегодня у нас малый прием
  назначен. Без пауков. Сам понимаешь, друг, когда твои мысли никто не
  читает, чувствуешь себя легче, раскованней. Можно и вина выпить, и с чужой
  женой о погоде поговорить. А большой прием назначим завтра. Он откроется
  для всех.
  
  Найл ничуть не удивился, когда за полчаса до малого приема к нему в покои
  постучал Закий:
    - Вы готовы, Посланник Богини?
    - Судя по тебе - нет.
    Рыцарь успел еще раз переодеться. На этот раз на нем было бархатное платье
  до пят, прихваченное на талии тонким, но длинным ремешком, обмотанным
  вокруг тела много, много раз. Голова тонула в белом стоячем воротнике до
  самого подбородка, от плеча до плеча тянулась широкая плетеная золотая
  цепь, на которой висел округлый медальон с гербом - пауком с человеческой
  головой.
    - Этикет? - соболезнующе спросил Найл.
    - Этикет, - согласился рыцарь. - А еще: у меня кираса снизу одета. И меч
  вдоль левого бедра.
    - Хорошие у вас приемы, - рассмеялся Найл.
    - Это только сейчас все при оружии, - оправдался Закий. - С баронами хоть
  и перемирие, а мира все одно нет. Они боятся в ловушку попасть, мы их
  нападения опасаемся. Вот и ходим все, как на ножах.
    - Понятно, - кивнул правитель.
    - Вам в доспехах явиться можно, - объяснил рыцарь, - вы только что из
  похода. Копья с собой не берите, не принято. Да и неудобно. Шлемы тоже на
  балу не приняты. И еще... - Закий замялся. - Если ваши амазонки захотят
  кого-нибудь... Обидеть. Пусть постараются не делать этого сами... Пусть
  своим товарищам скажут, или моим всадникам. У нас не принято, чтобы
  женщины мужчин... М-м-м... Следы побоев оставляли.
    - Вот тут, Закий, ты меня извини, - покачал головой Найл. - Мои девочки
  сперва наносят следы побоев, а уж потом решают, нужно ли обращаться за
  помощью.
    - А в общем, - пожал плечами рыцарь Синего флага, - женщин обижать тоже
  нехорошо.
    - Правильно!
    Длинными полутемными коридорами Закий довел братьев до высоких
  двустворчатых дверей.
    - Первыми входят воины, - предупредил он, - раздвигаются в стороны. Следом
  Посланник Богини. Не перепутайте ребята, засмеют.
    Створки торжественно раздвинулись, на братьев упал луч яркого, почти
  солнечного света.
    - Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек, властитель
  Серебряного озера и Южных песков!
    Братья вполне уверенно вышли вперед двумя колоннами и развернулись по
  сторонам, словно готовясь наброситься на гостей. Найл тоже двинулся
  вперед, разглядел у дальней стены восседающего на высоком троне князя.
  Хозяин замка изумленно вскинул голову, вскочил, устремился на встречу,
  широко раскрыв объятия.
    - Навстречу, навстречу идет, - зашептались вдоль стен.
    - Как я рад, мой друг! Как давно мы не виделись!
    - Они на "ты", на "ты"... - эхом откликнулись стены.
    Князь обнял гостя, повел его к стоящей у стены за троном обтянутой
  бархатом скамеечке.
    - Как равного, как равного усадил...
    - Как ты добрался, Посланник Богини?
    - Спасибо, хорошо.
    - Погода спокойная выдалась?
    - Да, без дождей.
    - Люди не устали?
    - Да нет, бодрые.
    В незнакомой обстановке восприятие Найла резко обострилось. Ведя вежливый,
  но абсолютно пустой разговор, он воспринимал мысли даже не одного, не двух
  человек, а сразу многих, отчего в сознании возник глухой шум, из которого
  вырывались отдельные фразы:
    - Полторы тысячи пауков привел... А людей у него мало, мало... Первый раз
  боевых жуков вижу...
    - Вот, дочь моя тоже рада тебя видеть.
    Княжна стояла шагах в десяти, в уголке рядом с приоткрытой дверью,
  замаскированной под дверную панель.
    - Так это он тебя в плен брал? - поинтересовалась дама справа от нее.
    - Какой роскошный самец! - добавила другая.
    - Ну же, скажи, каков он в постели? - игриво толкнула в бочок первая.
    - А я бы такому тоже сдалась, - решила вторая.
    - Он тебе надоел? - пыталась узнать первая.
    - Отдай его мне, - просила вторая.
    - Сколько он за тебя запросил?
    Княжна краснела и молчала. У нее не имелось даже мыслей - только
  окрашенное в цвета обиды бешенство. По случаю малого приема на девушке
  было темно-синее платье с глухим, застегнутым на шее воротником. Руки
  скрывали свободные рукава до запястий, ноги прятались под длинным подолом.
  Зато талию подчеркивала изящная серебряная цепочка, а на груди лежало
  серебряное колье. Скромное, неброское платье заставляло обратить внимание
  на лицо - точеный носик, алые губы, изящно выгнутые брови. Волосы зачесаны
  набок, полностью открывая любопытным взорам розовое ушко, на котором
  висела серебряная же сережка с небольшим изумрудом. Пожалуй, сейчас княжна
  Ямисса выглядела даже красивой.
    - Извини меня, друг, - похлопал князь Найла по руке. - Нужно исполнять
  обязанности хозяина дома.
    Князь встал, вынудив правителя поступить точно так же, еще раз дружески
  похлопал его по плечу и стал подниматься на трон. Найл наконец-то получил
  возможность оглядеться. Почти все мужчины выглядели примерно одинаково -
  как рыцарь Синего флага - и различались только цветом платья. Наряды дам
  имели куда большую фантазию: кто-то позволил себе глубокое декольте,
  кто-то вырез на спине. У одной леди рукава оказались распороты вдоль, и
  обнаженные локотки то и дело выглядывали, соблазняя на безумства
  собравшихся вокруг мужчин. Большинство женщин носили разнообразные уборы -
  в виде полумесяца, в виде увенчанных двумя рогами колпаков, конусовидные с
  вуалями, или просто широкие береты с обвисшими краями. Впрочем, многие
  рискнули похвастаться хитроумными прическами и высокими лбами - почти все
  особы отличались огромными залысинами.
    Над воинами Найла взяли шефство все те же всадники рыцаря Синего флага.
  Они водили их по залу, знакомили с дамами полусвета, развлекали
  разговорами.
    - Леди Луара, разрешите представить Тиана, воина из Южных песков. Вы
  знаете, в долине Парящей Башни он голыми руками задушил трех жуков-оленей.
    - Ах, как это романтично! А что это за Парящая Башня?
    - Обычная башня. Просто висит в воздухе.
    - Ах, как это таинственно!
    Разговаривая о жуках, башнях или просто о погоде, леди даже не
  подозревали, что братья поддерживают с ними полноценный мысленный контакт
  и отлично ощущают все их эротические фантазии. Всадники же, подбросив
  дамам иноземных кавалеров, целеустремленно возвращались к воительницам,
  испытывая вполне естественные эмоции. Посланник начал подозревать, что
  ночевать воинство будет где угодно, но только не в комнатах под его
  покоями.
    - Княжна ушла, - с сожалением сообщил проявившийся рядом Закий. -
  Поприветствовать ее у вас не получится. Вам нужно еще раскланяться с
  другими властителями, иначе они могут воспринять это как оскорбление.
  Идемте.
    Они двинулись вдоль зала.
    - Этот молодой человек с толстой золотой цепью - барон Делийских
  просторов. Можете поклониться ему и забыть. На этих просторах у него всего
  два селения и сотня воинов. Никому не охота лезть в буреломы, а то бы
  сидел он давно на цепи и ждал выкупа. Вот этому старцу желательно
  улыбнуться. Князь Золотого берега и Вороньих лесов. Наш единственный
  союзник. Восемь городов, три замка, восемьсот воинов. девять лет назад
  именно он разбил армию регента у Ледовой реки. С тех пор больше никуда не
  встревает. Стар, покоя хочет. Вот этого смерда в расшитом золотой нитью
  платье замечать не нужно. Он представитель торгового союза. Ни капли
  дворянской крови. А бородатому бугаю нужно поклониться и впредь держаться
  от него подальше. Барон Весеннего холма. Триста мечей. Здоров, как
  таракан, булавой мух на деревьях бьет. Постоянно всех задирает, устраивает
  поединки. Уже почти три десятка рыцарей изувечил. Силы много, и щиты, и
  доспехи проламывает, копьем, как пушинкой играет. Мужчине в простом черном
  платье тоже поклониться нужно. Барон Зеленого омута. Это долина в горах на
  востоке. Четыре города, замок и крепость в ущелье. Скряга, скряга, а шесть
  сотен воинов содержит.
    - Сто, триста, шестьсот, - фыркнул Найл. - Думаю, твой князь тысячи
  три-четыре бойцов набрать сможет. В чем же дело?
    - Так они, как крысы, с разных сторон кусаются. Только одного в логово
  шуганешь, с другого края двое лезут. Этих отгонишь, другие высовываются.
    - А между собой?..
    - Нет, - качнул головой рыцарь. - Союзники.
    - Все равно не понимаю, - вздохнул Найл. - Раз бароны, то вассальную
  клятву приносили, должны власти сюзерена подчиняться?
    Рыцарь Синего флага замялся.
    - Ага, - понял Посланник. - Значит, как раз королевской власти они и
  подчиняются?
    - Да никто за короля и вилку не поднимет, - отмахнулся Закий. - Просто они
  хотят себе вольности отбить. Баронский совет, без согласия которого ни
  один указ силы не имеет. Что же это за князь будет с таким советом?
    - Король здесь?
    - Нет, конечно, - даже испугался рыцарь. - Кто его пустит? Пока он с трех
  лет-то рос, регент Стипень все его королевство разбазарил. Осталось только
  Небесное плато, да замок один. Воинов тридцать выставит, не больше. Если
  на замок никто пока не покусился, так только из-за штандарта королевского
  на башне. Князь Граничный новую страну по кусочкам собрал, она теперь его
  по праву.
  "Стало быть, - мысленно прикинул Найл, - силы примерно равны. У князя
  мощный кулак, он хочет абсолютной власти. У баронов примерно те же силы,
  но они распылены. Зато есть прекрасное прикрытие - вассальная присяга. Они
  как бы не бунтари, они своего господина защищают. На деле: просто хотят
  урвать кусок пожирнее от раздраконенного королевства".
    Посланник начал немного понимать, в какой муравейник попал, и ему стало
  тоскливо - не хватает еще кровь братьев за чьи-то присяги, штандарты и
  советы проливать. Не-ет, его они в свою кутерьму не затянут.
    - Закия, мне пора уходить.
    - Что вы, Посланник Богини? Прием еще только начинается.
    - Ты забываешь, рыцарь Синего флага, что со мной полторы тысячи бойцов.
  Пока я тут развлекаюсь, они на улице между стен давятся. Если я буду
  здесь, в тепле, а не там, с ними, они могут этого не понять.
    - "И добычу, и невзгоду рыцарь должен делить со своими воинами", -
  продекламировал Закия. - Я передам ваши извинения князю.
  
  Подаренный Посланнику дом был не то глиняным, не то деревянным: каркас из
  прочных вертикальных и горизонтальных балок, в образовавшиеся
  пересечениями квадраты вставлены более тонкие, скрепленные крест-накрест
  доски, а все остальное пространство плотно забито какой-то грязью и
  оштукатурено. Впрочем, не смотря на оригинальность методики возведения
  стен, здание выглядело опрятно, даже симпатично - четкий геометрический
  рисунок деревянной основы на белом фоне.
    Хотя дом считался двухэтажным, в нем имелся обширнейший подвал
  пятиметровой глубины, разделенный продольными перекрытиями на три секции,
  обширный сухой чердак под островерхой крышей разделенный на две
  горизонтальные части и, собственно, сами жилые этажи. Первый - на уровне
  трех метров над землей.
    - У вас налоги за количество этажей берут? - поинтересовался Найл.
    - Да, - кивнул сенешаль.
    - Тогда все понятно.
    На улицу выходили окна трех маленьких конурок - видимо, помещений для
  прислуги, а господские комнаты смотрели во двор. Не очень обширный, где-то
  десять на десять метров. Тут имелось еще несколько построек: продуктовый
  лабаз - сарайчик на сваях, с резными, свободными для вентиляции стенами,
  сарай вкопанный в землю - видимо, вход в погреб, и сарай просто стоящий на
  земле - то ли курятник, то ли крольчатник. Еще вдоль стен стояло несколько
  широких вазонов с цветами, а под окнами спальни был разбит широкий газон.
    - Раз уж мы решили держать здесь детей, - сказал правитель, - нужно
  привезти и посадить хотя бы десяток деревьев-падальщиков.
    - Не вырастут, - покачал головой сенешаль. - В городе ничего не растет.
    - Вырастут, - пообещал Найл. - Им земля нужна только как опора. Все
  остальное они другим путем получают.
    - Как скажете, господин, - пожал плечами северянин, всем своим видом
  показывая, что его дело предупредить...
    - Ну-с, Райя, располагайся, - повернулся правитель к бывшей хозяйке
  солеварни. - У тебя у единственной некоторый опыт торговли есть. Дальше
  придется учиться на ходу. Обживайся. Шабр оставит несколько смертоносцев,
  умеющих обращаться с малютками. Твое дело малышей покупать и отдавать им.
    Два десятка пауков уже рыскали по новым владениям Посланника Богини,
  пытаясь прикинуть, как наиболее рациональным образом устроить филиал
  острова детей.
    - В дома призрения пойдете? - отвлек их от приятных хлопот сенешаль.
    - Да, - спохватился Найл. - Шабр, свои советы дашь потом, у нас есть еще
  дела.
    Втроем они еще раз пересекли весь город. Приюты располагались на самом
  берегу озера, но тем не менее от них разило вонью еще сильнее, чем от
  городских кварталов. Еще издалека правитель увидел, что перед каждым из
  стоящих бок о бок трех бараков сидит на цепи по ребенку лет пяти-семи.
    - Это еще зачем?
    - Что бы люди добрые милостыню подавали, - пожал плечами сенешаль. - Если
  старших сажать, подают меньше. Совсем малые на цепи мрут, жалко. И без
  цепи нельзя: они ведь недоумки. Убредут куда, потом и не найдешь. Вы,
  господин, знайте, я вас обманывать не собираюсь. Здесь только полудурки
  собраны, ни на что негодные. Выбирать не из кого.
    - Хорошо, - кивнул Найл, открывая дверь. - Я помню.
    В лицо упруго, словно ударили подушкой, дохнул смрад. Правитель понимал,
  что держат под крышей и кормят этих бесполезных существ только из милости,
  но все-таки... Дом делился на несколько обширных комнат, вдоль стен в два
  яруса стояли деревянные топчаны. Вот, пожалуй, и все, чем снабдили
  подростков. Обитателей здесь ютилось явно в несколько раз больше, чем
  имелось топчанов. Где и как они спали - составляло неразрешимую загадку.
  На полу лежал слой влажной грязи толщиной в два пальца. В ней ползала
  всякая малышня, поднимая какие-то козявки, разглядывая, суя в рот. Если их
  до сих пор не затоптали более старшие обитатели приюта, то только потому,
  что в большинстве своем они просто сидели на полу или на топчанах, тупо
  смотря перед собой или сосредоточенно ковыряясь пальцами в носу. Над всеми
  витало ощущение хронического голода.
    Найл почувствовал тошноту и отвернулся.
    Он сразу вспомнил свою первую ночь в городе пауков. Тогда его, пленного
  дикаря, кинули в общую казарму слуг. Помещение было сухое и чистое -
  ладно, пускай в пустыне другой климат и подобной грязи в принципе быть не
  может. Но: двухэтажные топчаны - с запасом, несколько лежанок всегда
  свободны. Соломенные матрацы - несколько запасных всегда лежало у стены. В
  каждой казарме в углу всегда стоял котел с едой - каждому до отвала. В
  квартале рабов Найлу тоже приходилось прятаться. Представители десятого,
  выродившегося поколения слуг не представляли для смертоносцев никакой
  ценности. У них в комнатах не имелось ни матрацев, ни топчанов. Но котел с
  сытным варевом - обязателен для всех!
    - А чего вы ожидали увидеть, господин? - посочувствовал сенешаль. -
  Полудурки.
    Из тех знаний, которые вкачала в память Найла Белая Башня, болезнь детей
  называлась несколько иначе: олигофрения, от олиго-, нехватка, и
  греческого phren, ум. Врожденное или приобретенное в младенческом возрасте
  недоразвитие психической деятельности, разделяющееся на три степени:
  дебильность, имбецильность и идиотию. Так что, избранное сенешалем слово
"недоумки" можно было счесть почти научным термином. Характеристика князя:
"дети праздников" тоже находилось на уровне знаний двадцать первого века.
  Пить надо меньше перед зачатием.
    - Ну что, Шабр, - повернулся к ученому смертоносцу правитель и вдруг
  осознал, что восьмилапый селекционер чуть не светится от возбуждения. -
  Что с тобой Шабр?
    - Это же лучшие из людей! - состояние паука можно было сравнить разве что
  с экстазом какого-нибудь крестьянина, ковырнувшего мотыгой свою землю и
  обнаружившего сундук с драгоценностями. - Самые великолепные,
  чистопородные работники! Высшая стадия развития двуногих!
    - Ты уверен? - Найл покосился на сенешаля, но тот мысленного диалога
  правителя со смертоносцем не замечал.
    - Еще бы! Самые усидчивые, самые тщательные, самые работящие из слуг!
  Сшивка воздушных шаров доверяется только им. Ни одного стежка не
  пропустят, нигде размеров не изменят. А уборщики? Прикажешь заглянуть в
  каждый угол, в каждый и заглянут. Обмануть не попытаются, на то, что не
  заметят в темной комнате, не понадеются. Прикажешь выкопать яму глубиной
  по пояс - выкопают как надо. Ни короче сделать не попытаются, ни мельче.
  Золотарем назначишь - выгребут каждую яму начисто и в указанный срок.
  Юлить не станут, что еще не полная, или уже загадили. Эта порода слуг -
  единственная, которой дозволялось работать без надсмотрщиц! И все всегда
  выполнено было! Над людьми твоей породы обязательно с кнутом кто-то стоять
  должен, приглядывать, а эти... Моряки из них получаются никудышные,
  разнорабочие тоже. Земледельцы не то, ни се... Но если нужно однообразную
  работу делать - им цены нет. Один раз хорошо объяснить...
    - Достаточно, - остановил разошедшегося соратника Найл и повернулся к
  сенешалю: - Ты сам то внутрь заглядывал?
    - Каждую неделю проверяю...
    - И ты считаешь, что детям можно в этой мерзости жить?
    - Они все равно ничего не понимают. Уроды.
    - Но ты-то понимаешь?! - повысил голос Найл. - Как ты спокойно жить
  можешь, каждую неделю такое наблюдая?! - и коротко подвел итог: - Я
  забираю всех!
    - Хоть сегодня, - хмыкнул сенешаль, сопроводив слова яркой эмоцией,
  означающей "нашел чем испугать". - Но не забудьте, господин: только в
  нашем городе таких призренных детей около двухсот.
    - Сегодня? - выстрелил Найл в сторону Шабра коротким вопросом.
    - Да-а! - обрадовался тот. - Накормить, закинуть пауку на спину, и к
  вечеру он будет в Приозерье. Еще раз накормить, и можно переправлять на
  остров детей.
  "Смертоносецу, бегущему со всех ног целый день, нужно много еды" - отметил
  про себя правитель и специально для сенешаля горестно вздохнул:
    - Ничего себе! Целых двести? Ну да, ладно. Посланник Богини никогда не
  откажется от своего слова! Все равно заберу всех. Кто-нибудь за ними
  присматривает?
    - Да, по воспитателю на каждый дом. Сейчас я позову.
    Сенешаль ушел, а Найл закрыл глаза, отдаваясь захлестнувшему его чувству
  щенячьего восторга. Двести детей! Ткачей, пошивщиков воздушных шаров,
  воспитателей порифид, золотарей, земледельцев. Он буквально физически
  чувствовал, как жилы гигантского организма по имени "город пауков"
  наполняются свежей, здоровой кровью. Пусть пока не будет моряков или
  разнорабочих - дойдет очередь и до них.
    - Вот они, господин.
    Перед Найлом стояло трое обрюзгших, бородатых, грязных мужчин, внешне не
  очень отличающихся от обитателей бараков.
    - Слушаете меня, - приказал Найл. - Сейчас вы берете детей, начиная с
  самых маленьких, каждого купаете в озере, кормите до отвала и отдаете
  этому пауку...
    - Чем кормить-то? - перебил один из мужиков.
    - Что-о? - зловеще прошептал сенешаль. - Князь дает по золотому на каждых
  трех полудурков, а вам их кормить нечем? Я лично прослежу, как вы готовите
  к отправке детей, и спаси вас семнадцать богов, если вместо парной
  баранины в котле окажется соленая рыба. Смерти вам придется ждать не дома
  в постели, а на крепком сосновом колу!
    Никаких возражений не последовало.
    - И еще одно, - попросил северянина Найл. - Уносить малышей станут
  смертоносцы, а им перед дорогой нужно поесть. Хотя бы по барану каждому. Я
  заплачу.
    Сенешаль едва не застонал от желания пополнить карман - не свой,
  княжеский, но чувство долга победило:
    - Господин приказал кормить ваших воинов за счет казны. Через час отару
  пригонят сюда, - северянин подавил вздох. - Бесплатно.
  
  Большой прием проходил на свежем воздухе, в обширном внутреннем дворе
  замка. Окруженная высокими стенами земля за долгие годы и десятилетия
  утрамбовалась до состояния камня и даже не пылила. Вдоль стен извивались
  обложенные округлыми валунами клумбы. Они явно выписывали некие символы,
  но какие именно, правитель понять не мог. Впрочем это отнюдь не мешало ему
  восхищаться высокими разноцветными гладиолусами, пышными астрами,
  разлапистыми георгинами. Поначалу Посланник опасался, что роскошные
  заросли во время приема вытопчут, но пространства во дворе хватало на пять
  таких армий, как у Найла, и толкучки не возникло.
    На большой прием мужчинам полагалось приходить без доспехов. Как объяснил
  Закия - присутствие большого количества смертоносцев давало всем полную
  гарантию от любого неожиданного нападения. Коварных мыслей от восьмилапых
  не спрячешь.
    Дворяне принарядились в свободные льняные рубахи всех цветов радуги и
  шерстяные штаны, щеголяя перед дамами золотыми цепями, вычурными
  наконечниками на ремешках штанов, заколками в волосах, расшитыми туфлями и
  богатой отделкой ножен и эфесов мечей. Прикрепленные двумя ремешками к
  бедрам короткие и широкие мечи прихватили все, кроме барона Весеннего
  холма. У бородатого гиганта с пояса свисала на толстой полуметровой цепи
  огромная булава - увенчанный острыми шипами чугунный шар. По всей
  видимости тот самый, с помощью которого барон бьет на деревьях мух.
  Наверняка - сшибает вместе с деревьями.
    Рядом с каждым из правителей маячил один, а то и пара пауков. Впрочем, еще
  больше восьмилапых бегало "неприкаянными". Всех их как магнитом тянуло к
  паукам Посланника, а еще больше - к разбредшимся по сторонам жукам.
  Смертоносцы северян "знакомились" со своими собратьями из Южных песков,
  разговаривали об их обычаях, привычках. Но каждый раз все заканчивалось
  расспросами о том, куда исчезло из замка двести боевых пауков.
    Уход такого количества смертоносцев не мог остаться незамеченным. А если
  вспомнить о том, что армиях северян восьмилапые использовались в основном
  в качестве легких патрулей, разведчиков, сторожей и насчитывались где-то
  по трое-четверо на сотню двуногих воинов - двести пауков казались огромным
  отрядом.
    Бароны нервничали, князь тихо радовался. Вложенные в Посланника Богини
  золотые начали окупаться - в рядах бунтарей появилась неуверенность. Найл
  всем своим разумом осознавал нарастающее напряжение, предчувствовал некий
  взрыв... Но пока не понимал, что и где должно произойти. Он прогуливался
  по двору, раскланивался с баронами, улыбался женщинам.
    Под теплым солнцем дамские наряды отличались таким же разнообразием, как и
  под сводами парадного зала. Но если в стенах замка доминировали тяжелая
  плотная материя, то здесь соблазнительные формы прикрывали - а чаще
  открывали - легкие, воздушные, полупрозрачные ткани.
    Кое-кто из молодых леди позволил себе явиться в коротких, выше колен,
  коттах без рукавов, но большинство все-таки предпочитали сюрко, от шеи до
  пят, с длинными рукавами. В самых неожиданных местах - и в этом, по всей
  видимости, состояла основная изюминка последней моды - оказывались вставки
  из невесомого шелка. Проходя мимо дамы можно было неожиданно увидеть
  обнаженное бедро, спину, а у некоторых, самых отважных девушек - даже
  грудь.
    Впрочем, имелись и сторонники классического платья, без вставок и вырезов,
  к которому полагался низкий рогатый чепец.
    Простое белое платье, украшенное всего лишь вышивкой на груди и жемчужным
  ожерельем выбрала для себя и княжна. Правда, она опять пришла с непокрытой
  головой. Каштановые волосы небрежно рассыпаны по плечам, чуть выше лба
  сверкает изумрудная диадема.
    Найл снова отметил про себя, что в таких нарядах Ямисса не столь уж и
  страшна. Княжна в свою очередь обдала его презрением и поторопилась в
  сторону.
    - Дай хоть познакомиться! - шептали ей на ухо товарки, но девушка была
  неумолима. - Сама развлеклась, а другим жалко?
    Правитель хмыкнул, пошел дальше, раскланялся с князем Золотого берега и
  Вороньих лесов. Старик, кивнул в ответ, приблизился, взял под руку:
    - Хорошие у вас ребята в отряде, хорошие. У меня глаз наметанный. Но вы
  лучше скажите, где они бегают целыми сотнями, не дразните людей. Люди у
  нас памятливые. А больше злопамятные, - голос старика звучал вполне
  молодо, словно седой парик и сморщенную кожу одел на себя молодой паренек,
  не желающий привлекать внимания.
    - Так я не о войне думаю, князь, - улыбнулся правитель. - Больше по
  хозяйству. Иногда про хозяйство нужно молчать крепче, чем про армию. Не то
  не будет ни того, ни другого.
    - Золото, золото, - покивал старик, и совсем неожиданно закончил: - Вы
  запомните, юноша: регент Стипень был дурак. А каков король, пока
  неизвестно. Но сюзерен молод, и жизнь у него впереди долгая.
    Найл снова улыбнулся, мгновенно задавив в себе все мысли. Слишком много
  вокруг смертоносцев, кто знает, куда убегут сокровенные раздумья правителя
  о внутренних делах соседней державы.
    - Это правильно, - еще раз кивнул старик, видимо получив печальный ответ
  от своего восьмилапого соглядатая. - Так и нужно.
    Князь Золотого берега и Вороньих лесов отпустил локоть Найла и Посланник
  двинулся дальше. С бароном Весеннего холма, памятуя советы Закия он
  попытался раскланяться издалека, однако великан тут же двинулся на
  сближение, волоча с собой подхваченную за талию даму с "окошком" на животе.
    - А правду ли говорят, любезнейший Посланник Богини, что ваши
  дрессированные жуки не бывали ни в одном сражении?
    Правитель насторожился, вслушиваясь в эмоции барона, но вскоре немного
  успокоился. Великан отнюдь не собирался затевать ссору с желанным гостем
  хозяина замка. Просто могучее телосложение и слава жестокого бретера
  позволяли ему задавать щекотливые вопросы не очень опасаясь грубостей со
  стороны собеседника. Боевыми качествами бомбардиров интересовались все, но
  мало кто рискнул бы наступать на их военачальника столь прямолинейно.
    - На жуков, сами понимаете, охотился каждый. Блеску в них много, но ведь
  тупы они невероятно! Да еще и глухи. Этого никакие жвалы не заменят.
    - Они не дрессированные, барон. Они столь же умны, как и мы с вами.
    - Бросьте, правитель! Разумных жуков не существует.
    Пожалуй, любой уважающий себя дворянин после таких слов просто обязан был
  возмутиться и потребовать сатисфакции... Но только не в разговоре с
  владельцем Весеннего холма. Никто из прислушивающихся людей ничуть не
  удивился, когда вместо ссоры Посланник Богини предложил:
    - Вы можете сами побеседовать с любым из них.
    - Хм-м, - барон немедленно воспользовался предложением. Он отпустил
  жалобно пищащую даму, двинулся в дальний угол. Миновал одного жука,
  другого, третьего, вдруг резко повернулся и хлопнул одного из них по
  морде: - Ты как, разумный или дурак?!
    Непривычный к таким выходкам со стороны двуногих жук резко качнулся всем
  корпусом - от удара бородач коротким "вя!" выдохнул воздух, взметнулся
  ввысь, перевернулся через голову и шумно рухнул оземь.
    - Вот это да! - репутация жуков мгновенно подскочила до высоты полета
  барона Весеннего холма.
    Статус Найла, как командира могучих боевых существ тоже поползла вверх.
  Правители удовлетворили любопытство, дамы порадовались зрелищу и лишь
  один-единственный человек оказался недоволен произошедшим.
    Бородач поднялся на ноги, тряхнул головой, потопал ногами, словно выясняя,
  где именно находится земля, а потом рванул из-за пояса булаву.
    - Барон! - предупреждающе вскинул руку князь.
    - Назад! - крик Найла относился к жуку. Посланник отлично понимал, что
  хитиновый панцирь перед ударом булавы не устоит.
    - Дарю платок, кто победит жука! - звонко прозвучал голос княжны.
    Как ни странно, но именно последняя фраза заставила великана остановиться.
  Барон засунул булаву обратно за пояс и широким шагом направился к дверям,
  ведущим в левое крыло замка. Среди присутствующих прошла волна
  равномерного движения, в результате которого последи двора очистилось
  свободное место. Ямисса очутилась среди первых рядов, Найл поймал ее
  злорадный взгляд. Увидел он и то, как побледнел и прикусил губу князь
  Граничный, Санский и Тошский, человек, повелитель Чистых земель и
  Северного Хайбада.
    Двое рыцарей принесли большие деревянные чурбаки, поставили их на
  расстоянии метров трехсот друг от друга.
    - Посланник Богини, - окликнул Найла барон Делийских просторов. - Ваш жук
  принимает вызов?
    - Какой?
    - Вызов барона Весеннего холма на поединок.
    Найл послал бомбардиру вопросительный импульс:
    - Двуногий, которого ты толкнул, желает с тобой сразиться.
    - Пускай, - небрежно согласился жук.
    - Мой воин принимает вызов! - повернулся Посланник к барону.
    - Тогда пусть он займет свое место у ближнего чурбана, а все остальные
  воины пусть отойдут к стенам.
    Издалека прозвучал призыв трубы. Дрогнули, и стали медленно отворяться
  ворота. Во двор въехал всадник, внушительные размеры которого легко
  заменяли визитную карточку.
    Глядя на длинное копье, Найл облегченно вздохнул. Он совершенно не
  представлял, куда оно могло вонзиться на гладком, обтекаемом теле жука.
    Всадник подъехал к своему чурбаку, остановился.
  "На жуков, сами понимаете, охотился каждый..." - всплыла в сознании
  правителя недавняя фраза бородача.
    Как? Что может сделать копье против совершенно гладкой, покатой брони?
    Найл вскинул голову, вперил взгляд в далекого всадника, пытаясь уловить
  ответ в его разгоряченном сознании. Голова, грудь, спина-надкрылья.
    - Вот мой платок! - услышал Найл звонкий голос Ямиссы.
    Всадник начал разбег. Сверкающий наконечник копья опустился и нацелился...
  Да! В спину! В узкую щель между грудью и основанием надкрыльев. При той
  легкости, с какой обращается с копьем великан, ему не составил ни
  малейшего труда вонзить иззубренное острие точно в двухдюймовую щель и
  нанизать бомбардира до самой рукояти.
    - Голову подними! - попытался предупредить правитель. - Когда копье будет
  над пастью, голову поднимай.
    Всадник промчался почти половину дистанции. До жука наконец дошло, что и
  ему тоже нужно двигаться навстречу. Он зашевелил лапами, придавая
  ускорение тяжелому телу.
    Барон мчался с быстротой молнии - Найл с ужасом увидел, как острие
  приближается, проходит над усами жука, жвалами...
    - Голову!!! - Посланник не столько предупреждал, сколько сам пытался
  сократить бомбардиру затылочные мышцы.
    Голова и вправду пошла вверх, коснулась копья, подталкивая его - всего
  лишь чуть-чуть, на считанные сантиметры. Но этого вполне хватило, чтобы
  смертельное жало промахнулось по цели, ударило вдоль покатой спины и
  скользнуло дальше. Легкий таракан на всем ходу врезался в бронированную
  грудь жука-бомбардира и, ломая лапы, покатился через него дальше,
  переворачиваясь и громко скрипя.
    Жук развернулся боком и остановился, а таракан продолжал кувыркаться,
  разбрасывая в стороны живые, шевелящиеся обломки. Барон катился рядом, с
  боку на бок, вытянув перед собой руки и ноги. Трудно было представить,
  чтобы в этой кутерьме мягкое человеческое тело могло уцелеть - но нет.
  Могучий бородач резко раскинул руки, остановив вращение, поднялся на одно
  колено. Некоторое время стоял так, тяжело дыша, потом выпрямился во весь
  рост.
    - Ты прав, шестилапый, настоящие воины должны общаться лицом к лицу!
    Барон буквально вырвал из-под широкого ремня свою булаву, и принялся
  легко, словно сыромятным ремешком, играть ею перед собой. Смертельно
  опасный шар со свистом рассекал воздух, легко рисуя круги и восьмерки.
    Жук ждал.
    Бородач поравнялся с чурбаком и походя, без всякого усилия, одним ударом
  разнес его в щепки.
    Демонстрация произошла как нельзя вовремя: поняв, что его ждет через
  минуту, жук-бомбардир подпрыгнул, согнулся пополам - мощная коричневая
  струя ударила человека в грудь, опрокидывая его на спину.
    Найл тут же ощутил, как у него перехватило горло, защипало лицо, начало
  разъедать глаза. Он развернулся и кинулся бежать.
    По счастью, большой прием проводился на открытом воздухе. Спустя несколько
  минут основная вонь развеялась, дышать стало можно. Люди приходили в себя,
  вытирали слезы, начинали обмениваться впечатлениями. Кое-кто уже смеялся
  над неожиданным приключением. Чего уж там - красивый поединок, ни одного
  пострадавшего. Барон Весеннего холма шевелится и пытается встать - значит
  жив. Не каждый раз удается присутствовать на столь удачном приеме.
    - Вы часто используете так своих жуков? - заинтересовался Князь Золотого
  берега и Вороньих лесов.
    - Нет, только в крайнем случае.
    - Случалось?
    - Да, а битве у плато, - Найл оглянулся на князя Граничного.
    - Но ведь этот дух совершенно непереносим!
    - Когда от этого зависит ваша жизнь, князь, он кажется вполне терпимым.
    - И вы победили с помощью этой вони?! - вклинилась в разговор какая-то
  дама.
    - Нет, - развел руками Найл. - Зато нам удалось уйти от погони.
    - И вы все время нюхали это амбрэ?
    - Что вы, леди. Всего лишь полдня. Зато конница врага вообще не смогла
  войти в это облако и мы спасли остатки своего отряда.
    - Это настоящий подвиг, правитель! Я бы предпочла сдаться в плен.
    - Очень хорошая мысль, леди. Конница противника осталась бы с вами как
  минимум до утра.
    Найл увидел Ямиссу, улыбнулся ей и помахал рукой:
    - Княжна! Вы уже отдали жуку свой платок? Кажется, он его вполне заслужил!
    В первый миг мысли девушки оставались разочарованно-холодны, однако вдруг
  в них затеплился огонек надежды. Найлу это очень не понравилось.
    - Это был бесчестный поступок, правитель, - опустилась ему на плечо
  тяжелая рука. - Вы должны наказать своего воина!
    - Прежде чем обращаться к благородному человеку, барон, - оглянулся Найл,
  - могли бы и помыться. От вас воняет.
    У великана округлились глаза. Он взревел, как врезавшийся в развалины
  ураган, размахнулся, и Найл увидел падающий прямо на голову чугунный шар.
  "Кто меня за язык дергал?" - подумал правитель и торопливо нырнул под руку.
    - Барон! - вскинул руку хозяин дома. - Если желаете сражаться, извольте
  сделать вызов!
    - Какой вызов? - откликнулся Найл. - У него же все мозги в носу! А там
  сейчас заклинило...
    - А-а! - сбоку прошелестело чугунное ядро и врезалось в землю.
    - Барон...
    - У барона перед глазами слишком много мух! Он так любит на них охотиться!
    - У-а!
    Найл наклонился и ядро разорвало воздух у него над головой.
    Идея князя на счет честного боя - в доспехах и одинаковым оружием -
  Посланнику совсем не понравилась. Вряд ли ему удалось бы столь же легко
  орудовать тяжелой булавой, как барону. А легкий меч в руках бородача
  мелькал бы, как крылья стрекозы. Великан изрубил бы Найла быстрее, чем тот
  понял, когда начался бой. А пока - разум барона затмевает ярость, он
  бегает за врагом, как за надоедливой мухой, размахивая своим орудием в
  слепом стремлении как можно сильнее замахнуться и вложить все свое
  бешенство в один смертельный удар.
    - Барон, перед вами мой гость и друг! - предупредил князь.
    И в этот миг Найл понял все!
    Князь нашел "джокера"!
    Князь нашел никому незнакомого союзника, с которым общался на "ты" и
  называл своим другом, князь продемонстрировал силу нового союзника -
  тысячи его пауков, десятки неведомых никому бронированных монстров,
  десятки воинов и воительниц. Сейчас, на этом ристалище, Найл дрался не с
  бароном Весеннего холма, он заканчивал разгром королевской власти. Он
  показывал слишком жадным баронам, что баланса сил больше нет. Что у князя
  Граничного есть новый могучий союзник, в боеспособности которого все
  только что убедились, и теперь при желании князь уничтожит любого. Того,
  захочет Найл сражаться бок о бок со своим "другом" на чужих землях или
  нет, спрашивать никто не станет. Ведь правду в таких случаях все равно не
  говорят - а кто захочет устраивать проверку ценою собственной шкуры? Важно
  только то, что у князя есть "друг", с которым он на "ты", и этот "друг"
  очень силен.
    Дело сделано: князь вытащил из рукава "джокера", предъявил миру и выиграл
  гражданскую войну.
    - Давайте заканчивать, барон, - предложил Найл, повернувшись к бородачу.
    Он ощутил, как у великана напряглись грудные мышцы, мышцы рук, мышцы
  брюшного пресса. Ядро начинало свой новый полет. Посланник, не дожидаясь,
  пока станет поздно, отступил в сторону и булава, содрогнув землю,
  врезалась в грунт.
    - Х-ха!
    - Остановитесь, барон.
    Напряглись бок, плечо, левая рука - горизонтальный удар слева направо.
  Найл сделал шаг вперед, пригнулся, поднырнул и вышел у противника за
  спиной. Успокаивающе постучал по плечу:
    - Достаточно, давайте обойдемся без крови.
    - А-а! - опять прошелестела булава.
    - Да убейте же его, барон!
    Найл обернулся на крик, увидел горящие глаза княжны. Великая Богиня,
  откуда в ней столько ненависти?
    - Убейте его, барон!
    Правитель ощутил жуткую усталость. Ему вдруг надоело разбираться в
  хитросплетениях интриг, причинах любви и ненависти, надоело рисковать
  собой и жалеть дураков. Он сделал широкий шаг вперед, избегая очередного
  удара, развернулся лицом к врагу и вытянул из ножен меч.
    - Остановитесь, барон. Я не хочу вас убивать.
    - А-а! - радостно взревел бородач, поняв, что Посланник больше не станет
  уворачиваться. Он со всей ярости размахнулся из-за спины...
    Возможно, барону часто приходилось охотиться на мух ради своего
  развлечения. Но никогда в жизни не приходилось ему сглатывать голодную
  слюну, наблюдая за полетом жирной твари, никогда его ужин не зависел от
  того, удастся ли острию копья пробить в полете жужжащую дичь. Муха хитра и
  вертлява, а тяжелое ядро булавы умеет летать только по прямой.
    Найл прикоснулся к смертоносному снаряду кончиком меча и немного
  подтолкнул его в сторону. Теперь шипастый шар летел уже не в голову, а
  проскакивал рядом с плечом, увлекая за собой руки северянина. Посланник
  сделал шаг вперед - основание клинка уперлось барону в горло - потом
  отвернул лицо и рванул рукоять меча к себе.
    Вот и все.
    Он не стал смотреть, что происходило дальше с упрямым врагом. Он
  неторопливо добрел до переполненной цветами клумбы и вытер меч о траву.
    Позади послышался глухой стук падающего тела.
    Найлу пришла в голову смешная мысль. Он провел клинком над землей, потом
  спрятал меч, собрал в букет опавшие цветы.
    - Это тебе, прекрасная леди, - подошел он к княжне сквозь расступившуюся
  толпу.
    Душа Ямиссы рванулась, как попавшая в силки бабочка, и ослабла. В сознании
  наступил провал - ни единой мысли. Ошеломленная, она молча приняла букет.
  А Найл пошел дальше, к дверям в правое крыло. Большой прием ему изрядно
  надоел.
    - Какой великолепный поединок! - устремился навстречу князь. - Подобного я
  не припомню за всю свою жизнь. Сила против ловкости, хладнокровие против
  ярости! О тебе станут рассказывать легенды, мой друг!
    Князь запнулся, вглядываясь в суровые черты победителя.
    - Да что с тобою? Лица на тебе нет. Ты ранен?
    Найл посмотрел хозяину замка в глаза. В глаза человека, который даже
  спасая жизнь своей дочери, умеет думать балансах сил и психологии
  вассалов, в глаза человека, который даже позорное поражение способен
  превратить в победу.
    - Что-то не так, Посланник Богини?
    А еще Найл вспомнил о двухстах детях, которые уже сейчас находятся на пути
  в Приозерье, еще ста, которые вот-вот прибудут из ближних городов, о
  полутора сотнях, что должны прибыть от лесачей и еще многих сотнях,
  которых удастся выкупить у нерадивых матерей. О парусах, которые станут
  подниматься на мачты, о воздушных шарах, взмывающих в небо, о топорах,
  которые застучат на верфи. И Найл... Улыбнулся.
    - Мне стыдно, князь, что я пролил кровь на твоем празднике.
    - Брось, друг мой! Такой красивый поединок! Какое изящество, выдержка. А
  кровь... Что значит кровь одного человека по сравнению тысячами жизней,
  исчезающих в пекле войны? А? - хозяин замка вопросительно поднял брови.
    Найл понял, что гражданскую войну выиграл все-таки не он. Он - "джокер". А
  войну выиграл князь.
    - Благодарю тебя, князь. Мне хочется отдохнуть.
    - Да ты что, правитель? - искренне возмутился князь. - Герой праздника
  хочет сбежать в укрытие! Да придворные дамы разорвут меня в клочья! Ты мне
  друг, Посланник Богини, но жизнь дороже. Идем.
  
  Услышав, как отворилась дверь, Найл сунул руку под подушку, сжав рукоять
  меча, и поднял голову. Княжна Ямисса, по-прежнему одетая в скромное белое
  платье, поставила кувшин на пол, задвинула засов и показала подаренный
  Найлом букет.
    - Цветы. Их нужно поставить в воду.
    Она подошла к стеллажу, выдернула из вазы старый букет, швырнула его в
  окно. Выплеснула туда же старую воду, налила из кувшина свежей и,
  наконец-то, водрузила туда букет, поставив его на стол.
    - Красивый, правда?
    Княжна подошла ближе, села на край постели.
    - Ой, что это?
    Она взялась двумя пальчиками за выступающий из-под подушки кончик клинка и
  вытянула меч целиком. Ямисса прыснула в кулак:
    - Ой, дамы так замучили героя своими приставаниями, что он спит с
  обнаженным акинаком под подушкой! Много пришлось отбиваться?
    - Если бы тебе хоть раз пришлось проснуться от шорохов крадущегося
  скорпиона, ты тоже научилась бы спасть с оружием.
    - Может быть, тебе просто запирать дверь? - указала на задвижку княжна.
    - Да? - хмыкнул Найл. - Ты знаешь, детство я провел в пещере, где никогда
  не имелось дверей, юность провел в походах, где дверей тоже не
  встречалось, пауки держали меня в казарме, которая запиралась снаружи, а
  потом я жил во дворце, где запоров тоже нет. Мне как-то и в голову не
  пришло, что ее можно закрыть.
    Княжна опять рассмеялась, встала, выбрала на столе один из стаканов,
  полнила его из своего кувшина, залпом осушила.
    - Хочешь воды?
    - Нет.
    Ямисса выпила еще один стакан, потом вернулась на край постели.
    - Ты знаешь, Посланник Богини, по законам турнира дама, выставившая свой
  платок, обязана стереть им пыль и пот с тела победителя. Мне очень
  неприятно тебя огорчать, правитель Южных песков и Серебряного озера, но
  победил именно ты.
    Княжна наклонилась вперед, взялась за край одеяла, отогнула, обнажив Найла
  до пояса, потом неторопливо расстегнула ворот платья, достала спрятанный
  на груди платок и начала тщательно выполнять свой долг.
    Хотя вытирать пыль и пот полагалось платком, Найл чувствовал, что по коже
  его лица, щекам, губам, шее скользят теплые и мягкие подушечки пальцев.
  Они коснулись плеч, ямочек ключиц, груди, добрались до соска левой груди,
  потом правой. Правитель понял, что всю процедуру до конца все равно
  вынести не сможет, вскинул руки и привлек девушку к себе.
    Ее губы пахли свежими яблоками, они были горячими, ласковыми, зовущими.
  Найл опрокинул ее на спину, попытался забраться под юбку и долго путался в
  длинном подоле платья. Девушка тихонько хихикала, но не сопротивлялась.
  Наконец он смог добраться до цели своих изысканий, и она притихла,
  вслушиваясь в собственные ощущения. Найл хотел ласкать ее как можно
  дольше, готовя к первому в жизни акту любви, но Ямисса сама попросила:
    - Скорее... А то мне немного страшно, - и он выполнил ее просьбу.
    Найл боялся причинить ей какую-либо боль в первую ночь, отвратить ее от
  близости, он старался быть нежен, нетороплив, но волна чувств захватила
  девушку, и уже она торопила его, заставляя стать более смелым, энергичным,
  решительным, и именно для нее первой этот вечер взорвался букетом
  наслаждений.
    - Где ты раньше был, опарыш соленый, - прошептала она, зарываясь носом ему
  в шею. - Саранчуг безногий.
    Дыхание ее стало спокойным и размеренным, оно пахло цветущим садом,
  навевая на мысли солнце, прозрачном воздухе, чистоте. Княжна зашевелилась,
  поднялась, отошла к столу и налила себе еще стакан воды.
    - Посланник Богини, давай закроем окна? А то прохладно.
    - Называй меня Найл, - попросил правитель. - Это мое человеческое имя.
    - Очень приятно, - полуприсела княжна. - А меня зовут Ямисса. Так как на
  счет окон?
    - Может быть, просто ляжешь под одеяло?
    - В платье?
    - Так сними!
    - А тебя никогда не учили, правитель Южных песков, что настоящий рыцарь
  должен помогать своей даме?!
    - Извини, - Найл вскочил, распустил шнуровку у нее на спине.
    - Теперь отвернись, я стесняюсь.
    Найл лег в постель ничком. Вскоре одеяло шевельнулось.
    - Здесь еще холоднее, - обиженно заявила девушка.
    - Так двигайся ко мне, здесь тепло.
    Княжна тут же прижалась к нему всем телом.
    - Горячий какой. Интересно, а второй раз это так же приятно, как в первый?
    Найл, которому в первый раз немного не повезло, с огромным удовольствием
  удовлетворил ее интерес.
    - Сейчас было немного иначе, - немного отдохнув, подвела итог девушка. -
  Даже не знаю, когда лучше.
    - Наверное, нужно попробовать в третий раз? - предположил Найл.
    - Мне начинает нравиться в твоей постели, - предупредила Ямисса. - Тебя
  это не пугает?
    - Нет.
    - Тогда ответь, Посланник Богини, почему ты подарил мне цветы?
    - Не знаю, - пожал плечами Найл. - Просто захотелось.
    - Просто так?
    - Просто так.
    - Надо же, - она перекатилась на спину. - Просто так. Ты знаешь, мне очень
  часто дарили цветы. Поклонники, гости, друзья. Но еще никогда мне не дарил
  цветов человек, которому я за минуту до этого столь откровенно желала
  смерти. И я подумала, может быть, тебя не стоит убивать? Мне очень
  захотелось понять, почему ты подарил мне цветы после того, как я пожелала
  тебе смерти? Почему ты подарил мне цветы, Найл?
    - Просто так.
    - Просто так... - Ямисса перекатилась к Найлу и стала целовать его губы.
  
  Утренние лучи били Посланнику прямо в глаза. Некоторое время он
  мужественно пытался терпеть, но вскоре сдался и встал. Ямисса продолжала
  безмятежно спать - руки раскинуты в стороны, волосы разметались по
  подушке. Одеяло сползло ей до поясницы, обнажив чуть смугловатую спину,
  родинку под лопаткой, маленький шрам чуть ниже плеча. Найл долго смотрел
  на нее, пытаясь понять, почему раньше она казалась ему такой уродливой,
  потом осторожно поцеловал ее возле поясницы и отошел к окну. Далеко внизу
  катило мелкие серые волны озеро, резвилось у самой поверхности несколько
  мелких рыбешек.
    Найл не испытывал ни малейшего сожаления по поводу того, что вчера
  произошло. Правда, восторга тоже. Просто в душе появилось твердое
  убеждение - именно так и нужно. Рано или поздно нечто подобное должно было
  произойти, и нынешнее положение дел его вполне устраивало. Пожалуй, он был
  даже рад.
    Послышался шорох. Он ощутил легкое прикосновение губ к своей спине.
    - Не оборачивайся, - шепотом попросила она. - Я без одежды.
    Найл покорился, и княжна еще долго целовала его спину, шею, уши, оглаживая
  ладонями руки и плечи. Потом девушка отступила, послышался досадливый
  вскрик:
    - Ну вот, платье испортили! Посмотри сюда.
    Посланник развернулся. Ямисса сидела в постели, прикрывшись одеялом, перед
  ней лежало вывернутое платье. На подоле темнело небольшое пятно.
    - Вот, видишь? Я досталась тебе девственницей. Говорят, я должна этим
  гордиться, а ты радоваться. Ты рад?
    - Рад.
    - Врешь, - вздохнула княжна. - Так не радуются. Ладно, полюбуйся озером. Я
  сейчас оденусь.
    Девушка облачилась. Найл помог зашнуровать ей спину, разгладил складки.
    - Ну что ж, до свидания, - кивнула Ямисса.
    Она отодвинула засов, открыла дверь. Остановилась на пороге.
    - Чуть не забыла! - она расстегнула ворот, достала платок и протянула его
  Найлу. - Вот, возьми. Теперь он принадлежит тебе.
  
  Найл налил себе бокал вина, и долго пил его маленькими осторожными
  глотками, вглядываясь в озерные глубины. Когда бокал опустел, правитель
  решительно распахнул дверь и побежал вниз по лестнице.
    В коридоре замка он неожиданно наткнулся на скучающего камергера.
    - Вы куда, господин? - удивился он раннему появлению гостя.
    - Мне нужно увидеть князя.
    - Разрешите, я вас провожу.
    Елог поспешил вперед, уверенно петляя по коридорам и вскоре вывел
  правителя к высоким дверям зала малых приемов. Камергер с трудом распахнул
  обе створки и громко доложил:
    - Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек, властитель
  Серебряного озера и Южных песков!
    Найл вошел в огромный пустой зал, и увидел, что хозяин замка сидит на
  своем троне у самой дальней стены. Долгие минуты шел правитель по
  глянцевому паркету, и гул его шагов эхом отражался от стен и потолков,
  возвращаясь и улетая снова. Наконец до подножия трона остались считанные
  метры.
    - Я рад видеть тебя, Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек,
  властитель Серебряного озера и Южных песков! - громко объявил князь. - Что
  привело тебя сюда в столь ранний час?
    - Я прошу, - начал было Найл, но ощутил, что обычный тон звучит в таком
  зале неестественно тихо. И он поправился, громко и четко произнеся во весь
  голос: - Князь Граничный, Санский и Тошский, человек, повелитель Чистых
  земель и Северного Хайбада! Я, Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель,
  человек, властитель Серебряного озера и Южных песков пришел сюда, чтобы
  просить руки твоей дочери!
    Князь встал, неторопливо спустился с трона и хлопнул в ладоши. Моментально
  подбежал слуга с подносом, на котором стояло два бокала.
    - Я раз за вас, дети мои.
    - Что? - не понял Найл.
    - Неужели ты, Посланник Богини, считаешь, что в моем замке может произойти
  хоть что-то, о чем я не буду знать? Я рад за вас, дети мои. Рад, что вы
  нашли друг друга, так долго ходя бок о бок. Ты показал себя, как мудрый
  правитель, как храбрый и искусный воин, как честный и благородный
  дворянин. Я не могу и думать о более достойном муже для своей дочери. Мне
  приятно, что в жилах внуков, один из которых рано или поздно займет этот
  трон, моя кровь смешается с твоей, мой друг. Природа распорядилась так,
  что нашим странам практически невозможно воевать друг с другом. Судьба
  сложилась так, что мы можем помогать друг другу. В этом перст свыше!
  Никуда я не мог бы отдать свою дочь с таким легким сердцем, как в Южные
  пески. Давай выпьем за это!
    Князь осушил бокал, со всего размаха жахнул им об паркет и поднялся
  обратно на трон:
    - Елог, пригласи сюда мою дочь, княжну Ямиссу.
    Девушка уже переоделась из белого платья в темно-синее, с глухим,
  застегнутым на шее воротником. На левом плече отливала темно-красными
  рубинами золотая брошь.
    - Дочь моя, - могучим, хорошо поставленным голосом вопросил князь. -
  Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек, властитель Серебряного
  озера и Южных песков пришел сюда, чтобы просить у меня твоей руки. Что ты
  ответишь этому благородному человеку?
    - Чтобы я вышла замуж на какого-то неотесанного пустынного дикаря? -
  громко фыркнула девушка. - Да никогда в жизни!
    В наступившей тишине княжна покинула зал.
    Найл почувствовал себя так, словно на него вылили ушат раскаленного
  кипятка. Он не представлял, что говорить, куда деваться, как действовать.
  Прошло довольно много времени, прежде чем первый ступор прошел. Посланник
  Богини развернулся, четко чеканя шаг пересек зал и со всех своих сил
  захлопнул двери.
    Братья по плоти уже успели ощутить и гнев своего правителя, и его решение.
  Смертоносцы первыми пришли в движение, перекатываясь через низкую внешнюю
  стену и широким потоком устремляясь в сторону города. Застигнутые врасплох
  двуногие воины выбегали из дверей самых различных помещений и башен замка,
  торопились за копьями и шлемами, оставленными в своих комнатах еще в
  первый день. Найл не торопясь двигался от центрального крыла прямо к
  воротам, давая людям время собраться в дорогу. Сам он заходить в свои
  покои не захотел.
    К тому времени, когда Посланник вошел под барбакан, воины уже
  подтягивались сюда.
    - Твое копье, Посланник, - протянула Кавина Найлу его оружие.
    - Ну, и кто это был? - внезапно спросил правитель.
    - Всадник, - губы девушки растянулись в улыбке.
    - Что, даже имени не спросила?
    - Антуан, - нараспев произнесла она, и побежала догонять своих.
    Найл бросил прощальный взгляд на двор замка.
    - А ведь князь Ямиссу убьет, - со внезапным злорадством подумал он. -
  Убьет своими собственными руками. Только что у него был джокер, и больше
  нет. Пустышка.
    Отход прикрывали жуки-бомбардиры, однако братьев по плоти преследовать
  никто не стал. Отряд двигался медленно. Ведь люди не способны, подобно
  жукам или паукам бежать сутками напролет с короткими остановками для еды,
  как не способны неподвижно замирать на целые месяцы, довольствуясь одним
  обедом за год. Армии Найла приходилось сдерживать себя до скорости своего
  самого слабого звена - людей.
    На втором привале их догнал всадник.
    Закий спрыгнул с таракана не доезжая до крайних пауков, положил на землю
  копье, скинул перевязь с оружием, и торопливо пробежал между путниками до
  Найла. Остановился, приложив ладонь к сердцу:
    - Князь приносит свои извинения, Посланник Богини. Он не желал позорить
  тебя. Он просит тебя по-прежнему считать его своим другом. Придворный
  смертоносец сообщил, что княжна таила личную обиду к тебе, о которой не
  сообщала даже отцу.
    - Ты хочешь сказать, княжна Ямисса специально побудила меня к подобному...
  поступку, чтобы опозорить перед придворными князя и вольными баронами?
    - Но князь... - рыцарь опустился на колени. - Но князь не знал об этом,
  Посланник Богини. Он честен с тобой.
    - Князь честен, княжна довольна, позор достался мне одному, - выпрямился
  Найл. - Ты знаешь, как поступают с вестниками, которые приносят дурные
  новости, рыцарь Синего флага?
    - Да, Посланник Богини, - склонил голову Закий. - Их зажаривают на костре.
    - Тогда какой дурной дух принес тебя в мой лагерь?! Убирайся отсюда!
    Видно, здорово переломала месть княжны планы здешнего повелителя, что он
  попытался откреститься от собственной дочери. Однако для Найла это уже не
  имело никакого значения - до Приозерья оставался только одни переход.
    Теперь отряд шел со всеми военными предосторожностями - с патрулями из
  пяти-шести пауков, которые прочесывали местность на два-три километра
  впереди и по сторонам от колонны, с плотной группой прикрытия из жуков
  немного позади. Местные жители отвечали той же опасливостью - закрытые
  двери селений, вооруженная стража на стенах, брошенные людьми одиночные
  хутора, начисто исчезнувшие отары овец. Никто не стремился выражать
  дружелюбия, никто не желал нападать первым. В таком полном взаимопонимании
  братья по плоти без единого привала миновали последний отрезок пути.
  Поздним вечером последние из жуков втянулись в отверстие перегораживающего
  ущелье белого покрывала, и Посланник Богини с облегчением вздохнул - дома!
    Дома. Запах цветов, шелест деревьев, журчание воды. Все здесь казалось
  иным - более ароматным, более веселым, более громким. Однако засела в
  сердце игла - и ныла, как забытая в ладони заноза, от которой постоянно
  хочется избавиться, но не за что зацепиться. Остается только наблюдать,
  как накапливается вокруг тяжелый гной, как немеет еще живая ткань, как
  сочится слизью нарыв, вызывая отвращение к частице собственного тела.
    - Я рада вам, мой господин, - поспешила навстречу верная Нефтис.
    - Я тоже рад тебя видеть. Как тут?
    - Как всегда, - пожала она плечами. - Когда прибежали смертоносцы с
  детьми, народ поначалу начал беспокоился. Думали, что пауки хотят их
  съесть. Жалели, кормили, пытались выкупить за другую еду. Но Дравиг
  объяснил, что они взяты на воспитание, а я разрешила нескольким женщинам
  проводить их до города. Трое уже вернулись, еще две остались там. Сейчас
  все спокойно.
    - Ты молодчина, Нефтис.
    - Благодарю вас, мой господин.
    Тут Найл увидел сидящих вдоль стены людей в белых туниках.
    - Это кто?
    - Джарита привезла.
    Посланник двинулся к ним. Телохранительница отстала.
    Найл мог дать голову на отсечение, что никто из посторонних не знает об
  истинной цели служения привратницы смерти, об истинном смысле религии
  людей в свежих туниках - однако простые смертные тем не менее сторонились
  уроженцев Провинции, а простой взгляд бывшей служанки вызывал в них
  животный страх.
    Люди не обратили на правителя никакого внимания, и единственным, кто
  поднялся ему навстречу, была Джарита, собственной персоной.
    - Сегодня, - коротко сообщила она, глядя Посланнику прямо в глаза.
    - Почему ты здесь? - впервые не отвел взгляд правитель.
    - Кто уходит, всегда должен возвращаться, - лаконично объяснила служанка.
    - Ты вовремя, - кивнул Найл. - Смертоносцы голодны.
    - Тебе больно? - удивилась Джарита столь долгому разговору, и тому, что
  собеседник не прячет глаз. Она быстро угадала причину такой отваги: - В
  твоей душе поселилась сильная боль...
    - Да.
    - Тогда умри, - посоветовала служанка и неторопливо отправилась к своим
  людям.
    Умри...
    Темнота сгущалась. Несколько мужчин торопливо складывали на поляне высокий
  костер. Нефтис вместе с людьми отправилась в город обеспечивать
  категорический запрет выходить из своих жилищ.
    Умри... - а что это вообще такое?
    Найл прошел по мягкой, податливой траве и занял свое место - то самое, на
  котором он сидел в прошлый раз. Пробежал глазами по белым пятнам,
  сгрудившимся у стены, сосредоточился на одном из них.
    ...Рассвет. Неужели она больше никогда его не увидит? Что останется от нее
  самой, когда она станет частью всемогущего восьмилапого бога?
    Закат. Сегодня был очень красивый закат. На светлом небе вытянулись
  цепочкой облака. Белые-белые. Потом они начали розоветь, словно
  наливающиеся спелостью персики, краснеть, стали темно-бордовыми - и тут
  над ними начали загораться искорки звезд. Она и не знала, что это
  последний закат в ее жизни, что больше их не будет. Совсем. Ни одного.
    В душе стала нарастать щемящая тоска, почему-то показавшаяся кислой на
  вкус.
    Она станет бессмертной. Ее тело сольется с телом могучего восьмилапого
  существа, и больше ему никогда не будут угрожать ни боль, ни тлен. Ее тело
  обретет вечность - но что станет со всем этим? С прохладным воздухом,
  который вливается в легкие, с солнечным лучиком, который утром отражался в
  капельке воды на листе шиповника. Что будет с памятью о ее первом поцелуе,
  со сморщенной мордашкой Пипиля, завернутого в чистые тряпки, с его
  закрытыми глазами и шевелящимся носиком, учуявшим запах грудного молока и
  ищущего теплый материнский сосок. Неужели это исчезнет навсегда?
    Мимо неторопливо прошествовала женщина в темной тунике, и стало ясно -
  пора. Где-то во мраке застучал барабан, и ноги ощутили внезапную слабость.
  Они отказывались повиноваться, хотя душа молила об одном - бежать!
    Но от смерти убежать невозможно. Она приходит ко всем. Бегство от нее
  заканчивается на куче отбросов в огородной яме, где станешь пухнуть и
  смердеть, как это случилось с дедом Пилуком, и в конце концов под этим
  Солнцем от тебя не останется ничего. Можно спасти хотя бы тело. Можно
  слиться в единое целое со своими повелителями, со своими отцами и дедами,
  со своими матерями и бабушками, которые тоже прошли этот путь.
    Смертнице удалось выпрямиться и вместе со всеми двинуться в центр поляны.
  Она увидела смертоносцев - и сердце ее неожиданно наполнилось радостью,
  тело - энергией. Ей захотелось петь и танцевать. Метнулось в ночное небо
  пламя костра, застучал барабан - и она закружилась в восторженном упоении,
  широко раскинув руки отдаваясь этому небу, звездам, воздуху, деревьям и
  травам, речной воде, растворяясь в них, даря им свою жизнь, свои
  воспоминания, своею душу, очищаясь перед последним часом, перед последней
  минутой, последней секундой, перед своим последним святым долгом, который
  осталось выполнить в этой жизни. Очищаясь от всего - руки рванули узел
  пояска, отшвырнули в сторону тунику. Вот, вот она осталась одна,
  обнаженная, безгрешная, кружатся перед лицом звезды, рисуя последнее
  видение этой жизни.
    - Вот она я! Я вся! Я ваша!
    Коснулся завороженного сознания требовательный призыв - и она метнулась
  навстречу отражающим огненные сполохи глазам, пала пред ними на колени.
    - НЕУЖЕЛИ ЭТО ВСЕ?!!
    Острая мгновенная боль.
  
  - Вы проснулись, мой господин?
    Нефтис стояла у его ног, сжимая копье.
    Найл рывком сел. Перед ним, до самой реки, простирался луг. Он пах молодой
  свежестью, медом, мускусом, влагой. Он переливался синими, желтыми,
  красными, оранжевыми цветами, он шелестел густой, хрусткой и мягкой
  зеленью. Правитель взял пальцами ближний цветок, осторожно, чтобы не
  оборвать, потянул к себе.
    - Пахнет.
    На руках осталась желтая пыльца. Найл осторожно сдул ее, наблюдая, как
  развеиваются нежные крупинки, потом сжал между ладонями травяную кочку,
  провел ладонями вверх, до самых колосков. Поднес руки к глазам:
    - Смотри, роса еще здесь. Осталась.
    Он попробовал влагу кончиком языка. Усмехнулся, протянул телохранительнице
  руку.
    - Иди сюда!
    Нефтис наклонилась - он обхватил ее, рванул к себе, опрокинул на колени и
  впился в сухие губы долгим поцелуем. Сознание стражницы смешалось.
  Воспользовавшись минутной слабостью рассудка, чувства женщины взяли верх,
  и она получила от неожиданной ласки не меньшее удовольствие, чем Посланник.
    Найл немного отодвинулся, вгляделся в ее лицо, пошевелил рукой ее волосы.
  Потом помог сесть рядом.
    - Что с вами, мой господин? - рискнула спросить телохранительница.
    - Сегодня удивительно красивое небо, Нефтис. Чистое, высокое, голубое.
  Правда?
    - Небо как небо, - пожала плечами женщина.
    - Нет, сегодня оно особенно красиво, - покачал головой Найл. - Хотя, в
  одном ты права: оно такое всегда.
    Правитель встал, сбежал к реке. Опустился коленями на прибрежный камень.
  Долго вглядывался в струящуюся перед ним воду, потом медленно, не нарушив
  ровной глади поверхности, опустил в нее руки. Оперся ладонями в песчаное
  дно, сжал кулаки. Крупнозернистый кварцит, приятно гладя ладони, потек
  между пальцев. Найл разжал ладони, дал течению их омыть, потом зачерпнул
  горсть воды и окунул в нее лицо. Потом еще и еще, чувствуя прохладу и
  влажность, любуясь, как переливаются на каплях радужные узоры.
    - Великая Богиня! Как прекрасен этот мир!
    От города к вытянутым на берег баркасам спускались, ведомые рыбаком,
  несколько слуг в белых туниках, с объемными, но легкими котомками.
  Последней шла женщина.
    - Джарита, - окликнул ее Найл.
    Она повернула лицо, вопросительно приподняла брови.
    - Спасибо тебе, Джарита.
    - За что?
    - За смерть. Она действительно лечит все.
    - Мне ли этого не знать, - грустно покачала головой девушка. - Чтобы
  почувствовать вкус жизни, нужно заглянуть в глаза смерти, Посланник
  Богини. Не благодарите меня, мой господин. Я всего лишь привратница.
    Молчаливые барабанщики помогли рыбаку столкнуть лодку на воду, запрыгнули
  внутрь. Последней села Джарита. Поднявшись во весь рост, хозяин
  оттолкнулся веслом от берега, сел на корме и сильными гребками повел лодку
  вниз по реке.
    - Вы готовы? - спросил правителя Шабр, так же собравшийся отплывать в
  город.
    - Я пройдусь пешком, - отрицательно покачал головою Найл. - Хочу
  почувствовать, как поддается песок под ногами.
    - Что? - не понял смертоносец.
    - Знаешь, - улыбнулся Найл. - Ты делаешь шаг, и нога начинает
  проваливаться вниз, горячий песок заполняет сандалии. Кажется нет опоры,
  утонешь, пропадешь. Но пустыня передумывает и отказывается тебя поглощать.
  Ты делаешь новый шаг, и начинается новое размышление. И так от дюны до
  дюны, бархан за барханом.
    - Я прикажу кораблю ждать вас ниже порогов, - сказал Шабр. Он не понял
  ни-че-го, но спорить с Посланником Богини не стал.
  
  Как ни хотелось Найлу поднять в небо величавые воздушные шары, но почти
  все покинувшие остров детей слуги стали ткачами. За неспокойные месяцы
  обтрепалась одежда слуг и надсмотрщиц, еще считавших себя верными слугами
  Смертоносца-Повелителя, истерлась оснастка кораблей, прохудилась обувь.
  Именно эти нужды требовалось обеспечить в первую очередь. Слуги "высшего
  качества" отбивали и теребили лен и коноплю, пряли нити, набивали ткани,
  кроили и шили по раз и навсегда заведенным еще пауками выкройкам и
  размерам. Шерсть мохнатых гусениц укладывалась в еще сохранившиеся формы и
  отбивались, сваливалась в мягкие одеяла или теплые островерхие шапки.
  Хозяйки дальних ферм, до которых не успели добраться северяне со своими
  нововведениями, впервые за долгое время начали получать туники и одеяла
  для своих хозяйств, новые кирки, вытребованные Найлом у Демона Света,
  свежую рыбу для разнообразия меню. Они оживились, стали охотнее везти в
  город выращенное у себя продовольствие. С разрешения Найла - и вопреки
  желанию Тройлека - во дворец Посланника Богини женщины сдавали только две
  трети урожая, а на остальное могли свободно выменивать у городских
  ремесленников и мастеровых все, чего их душенькам хотелось - чеканную
  посуду и простенькие лампады, ожерелья и кастрюли, шкатулки и сундуки.
  Рынок расползся до соседних улиц, стук молотков доносился теперь даже по
  ночам.
    Город оживал на глазах.
    С огромнейшим удовольствием Посланник Богини восстановил для молодых слуг
  законы времен паучьего рабства: в казармах должны всегда иметься свободные
  топчаны, тюфяки и одеяла, в каждой комнате обязан стоять котел с едой,
  чтобы любой мог наедаться досыта.
    Люди, которых в соседнем княжестве звали полудурками, чувствовали себя
  совершенно счастливыми, округлялись, розовели и честно отрабатывали свои
  двенадцать часов в сутки, потихоньку вытягивая гигантский организм города
  из полуобморочного состояния.
    Разумеется, чтобы добиться такого результата не за годы, а за недели, всех
  подаренных князем Граничным малышей пришлось вывезти в Дельту, окунув в
  самое пекло ускоряющей рост энергии. На этот раз Найл не растерялся и
  выкопал с собой несколько саженцев деревьев-падальщиков. Правитель
  приказал посадить одно из них у окна своего кабинета, а остальными
  заменить отхожие места слуг и кухонную помойную яму.
    Без живительной энергии Великой Богини деревья здорово потеряли в росте,
  став низкими и толстыми, как насосавшиеся клопы. Однако "сытая" жизнь
  позволила им сохранить пышную чашеобразную крону и здоровье. Только
  падальщик Найла поначалу чах, но вскоре и он окреп и "оживился". Как
  чувствовал правитель, дереву, чтобы не сдохло, в его отсутствие корзинами
  таскали всякую тухлятину с рынка, но факт этот почему-то тщательно
  скрывали.
    Дважды флот уходил к Дельте уже специально за саженцами - для острова
  детей, для нелюдимой Джариты и ее дворца Праздника, для рынка, над которым
  вечно витали запахи, напоминающие боевую вонь бомбардиров. По своей
  наивности Найл хотел еще раздать саженцы жителям, дабы раз и навсегда
  решить вопрос с нечистотами, однако меркантильный Тройлек вовремя успел
  наложить на них свои волосатые лапки и объявил монополию правителя на всю
  торговлю падальщиками, как раньше на торговлю солью. В итоге жители
  деревьями все-таки обзавелись, но надолго оказались должниками казны.
    Наконец, Шабр сдержал слово, и вырастил молодых пауков-капитанов. Впервые
  за долгое время флот мог плавать не только плотной толпой. Теперь корабли
  получили возможность далеко расходиться друг от друга, поддерживая между
  собою надежную ментальную связь. Казалось, еще немного, еще две-три недели
  - и былое величие окруженного пустыней города возвратится к прежним
  высотам.
  
  - Это может привезти к разорению честных, трудолюбивых крестьян, господин,
  а после их исчезновения к голоду в городе и необратимому запустению, -
  заканчивал свое выступление седовласый мужчина. - Вы обязаны принять меры,
  мой мудрый господин, пока еще не стало слишком поздно.
    Перед троном стояла огромная корзина, полная фруктов и овощей - дар
  крестьян Посланнику Богини. После того, как надсмотрщицы дальних ферм
  вновь проторили тропинку в город, цены на рынке заметно упали. Владельцы
  ближних земель, теряющие доходы, избрали самый простой путь сохранить
  благополучие - нажаловались правителю. Они пугали всевозможными будущими
  напастями и просили или запретить снижать цены ниже существующих, или
  обязать женщин сдавать во дворец весь урожай. Тройлек всячески ратовал за
  второй вариант. Найлу же нравился третий:
    - Странно, - удивился он, обходя корзину и присаживаясь перед ней на
  корточки. - Не вижу.
    - Чего? - не понял крестьянин.
    - В замке князя Граничного меня угощали небольшими алыми ягодами, очень
  сладкими на вкус. Их здесь нет. А еще меня угощали округлыми черными
  хрустящими орешками со съедобной шелухой. Тоже не вижу. А еще угощали
  странной, очень большой ягодой с хвостиком на макушке и очень острым, но
  сладким и приятным вкусом. Где это все?
    - Это очень капризные растения, - объяснил крестьянин. - Мы их здесь не
  выращиваем.
    - А-а, - кивнул Найл. - Вы выращиваете, что попроще, но плату желаете
  получать, как за то, что потруднее. Да?
    - Без труда на земле не вырастет ничего, - возразил крестьянин.
    - Труд без мастерства, это печальное зрелище, - согласился правитель. -
  Взять бедных надсмотрщиц. Трудятся день-деньской, стараются, а вырастить
  им удается только... - Найл опять присел перед корзиной. - Только яблоки
  да груши, картошку да огурцы, лен да коноплю. Но ведь они и платы большой
  за свое неумение не спрашивают.
    - Кстати, - выпрямился правитель. - Вы тут говорили о голоде. Может отдать
  вас и ваши земли в распоряжение этих женщин? Раз уж у них с урожаями проще
  и дешевле получается?
    - Нет, зачем... - попятился крестьянин.
    - Тогда докажите мне, что вы не только яблоки со старых деревьев обрывать
  умеете, но и клубнику выхаживать. А уж за клубнику уже и цену другую
  спрашивать сможете.
    Недовольный крестьянин поклонился и вышел к своим товарищам. Вместо него
  появилась Сидония:
    - Мне не хотелось говорить при этих мужчинах, Посланник. Во время
  последнего обхода границ я обнаружила смерть еще двух надсмотрщиц на
  дальних участках. Их земли взяли на обработку соседние хозяйки, но они не
  справляются. Следует выделить для обработки земель шестерых хозяек с
  земледельцами и поставить охрану от стрекоз, клопов и скорпионов.
    - Я прикажу Дравигу выделить часть пауков для охраны земель, - согласился
  правитель. - Но людей пока нет.
    Охранница кивнула и вышла из зала. Женщина только что вернулась с обхода и
  хотела отдохнуть.
    Двери опять распахнулись, вошедший слуга громко доложил:
    - Рыцарь Синего флага, господин!
    - Кто? - не поверил Найл.
    Слуга не ответил, сдвинувшись в сторону, а в тронный зал, позвякивая
  доспехами, вошел Закий.
    - Рад видеть тебя, рыцарь Синего флага. Какие вести ты привез на этот раз?
    - Ничего не привез, Посланник Богини, - весело взмахнул руками рыцарь. - Я
  сейчас сам по себе. Так, путешествую.
    - Если сам по себе, то нечего в тронном зале париться, - решил Найл. -
  Поговорим в моих покоях, за обедом.
    Закий испросил позволения ненадолго отлучиться, и пришел в личные покои
  правителя уже без доспехов и оружия, в обтягивающих штанах и полностью
  расшнурованной рубахе. Показывая обнаженную грудь, рыцарь как бы
  демонстрировал свое полное доверие к хозяину дома. Они сели к столу,
  выпили по бокалу вина за правителя Южных песков и Серебряного озера, за
  его гостя, после чего Закий вдруг вспомнил:
    - А ведь я перед отъездом к вашей посланнице заходил. Той, что детей
  покупает.
    - Райя? - насторожился Найл. - Что с ней?
    - С ней все хорошо, - кивнул рыцарь. - Вот только закрутилась она так, что
  даже не заметила моего визита. Сенешаль ведь к ней двести недоумков
  привез, как обещал. Кое-кого крестьянки принесли, кого прокормить самим
  невмоготу. Этих, правда, мало. Но слышал я краем уха, через неделю еще сто
  пятьдесят подростков от лесачей должны привезти.
    - Да, - Найл отставил бокал и задумался. Триста пятьдесят детей есть уже
  точно, еще кого-то Райя выкупит. Можно считать, четыреста детей. - Где же
  они все помещаются?
    - В бывших домах призрения, - ответил рыцарь и тут же добавил: - там
  сейчас чисто. Все убрали, воспитателей поменяли, чтобы старые ворюги
  прежними привычками не заражали. Пока все хорошо.
    - Четыреста детей... - задумчиво повторил Найл.
    - Я, конечно, частное лицо, - откинулся в кресле рыцарь, - но проходя
  коридорами замка слышал, как князь поклялся, что если пауки из Южных
  песков прибегут за детьми, то у них даже пылинки на лапах никто не тронет.
  Слово дворянина, правитель. Ваши пауки в полной безопасности.
    - Интересно, - улыбнулся Найл. - А чего еще ты услышал в коридорах замка?
    - Что князь поручился за долги вашей представительницы, - Закий взял со
  стола бокал и снова откинулся в кресле. - Он, конечно, понимает, что вы от
  него даже ломаного тараканьего уса не примете, но ведь речь шла не о вас,
  а об этой милой даме.
    - Много долга?
    - Вы же понимаете, правитель, - развел руками рыцарь, - это не мое дело, я
  специально не интересовался. От силы там полсотни золотых. В конце концов,
  ей, кажется, обещали прислать соль для торговли? Вот и расплатится.
    - Когда нужна соль? - забеспокоился Найл.
    - Это не мое дело, - пожал плечами Закий, - но если вы просто пошлете по
  открытой почте обещание покрыть ее задолженность, это успокоит всех.
    - Кому сообщение?
    - Ей, разумеется, - удивился рыцарь. - Нужно успокоить женщину. Кстати, о
  соли. Несколько крупных торговцев в нашем княжестве заинтересовались новым
  источником этого товара. У вас, кажется, на нее монополия?
    - Да.
    - Я так и сказал, что с вами нужно договариваться, но они ехать боятся.
  Знаете, как это бывает, Посланник Богини. Ссорятся правители, а головы
  рубят купцам. Между прочим, цена на соль заметно упала. Если вы ее
  транзитом дальше повезете, или оптовый договор с торговцами заключите,
  дело можно поправить, но взамен многие советники предлагают просить право
  на беспошлинный транзит по вашей реке к морю.
    - Зачем он вам? - удивился Найл. - Известные нам побережья моря мертвы,
  торговать не с кем.
    - Когда найдется с кем торговать, от пошлины никто так просто уже не
  откажется, - парировал Закия, но тут же спохватился: - Чего это я? Такие
  вопросы между странами должны решать посольства. Мудрые, специально
  уполномоченные для этого дела старикашки. Много вопросов, много решений. С
  наскока не решить. Вот, например, раньше с Серебряного озера княжеской
  пехоте рыба копченая шла, а сейчас их бараниной кормят. Если договориться
  о пошлине, то княжеству рыба будет, рыбакам доход, казне вашей прибыль. Но
  ведь не я же все это буду обсуждать? Клянусь семнадцатью богами, я лицо
  частное, приехал только для того, чтобы на Белую Башню посмотреть, да в
  реке здешней искупаться. А до всего остального мне дела нет.
    Найл задумчиво почесал подбородок.
    Рыцарь Синего флага невинно улыбнулся и приглашающе поднял бокал.
    - Только не говори, - попросил Посланник, - что это самое посольство
  сейчас совершенно случайно сидит на лавочке у соседнего дома.
    - Нет! - во весь голос расхохотался рыцарь. - В столице не уверены, что
  мне вообще удастся договориться об обмене представительствами.
    - Ты молодец, Закий, - Найл взял свой бокал и чокнулся с гостем. - Давай я
  тебе тоже присвою какой-нибудь титул?
    - Нет, не нужно, - замотал головой Закий. - скромный рыцарь может тихо
  странствовать по свету не привлекая ни чьего внимания. Его мысли не щупают
  смертоносцы, на него не смотрят стражники, его любят женщины любых званий.
  Нет, Посланник Богини, пышные титулы для дураков. А у меня дел много.
    - Чего тогда ты хочешь?
    - Не посылайте своей женщине мысленной почты дней пять. Пусть думают, что
  я вас уломал с не-ве-роятным трудом. Больше ценить будут.
    - И все?
    - А еще я хочу посмотреть на Белую Башню и искупаться в реке.
  
  Дни опять затянулись в плотную кутерьму. Найл начал понимать, что Райе в
  далекой чужой столице одной невероятно трудно, снял с солеварни двух
  женщин, нескольких мужчин и отправил к ней. В качестве охраны пошло
  двадцать пауков, которым удалось удачно поохотиться в Приозерских лесах.
  Остальных смертоносцев перед дорогой требовалось кормить. Правитель
  впервые пожалел и одновременно порадовался, что привратницей смерти стала
  именно Джарита. Бывшая пугливая служанка уперлась, как тарантул,
  защищающий нору, и не позволила скомкать своим подопечным последний обряд.
  Пауки вышли на два дня позже, чем рассчитывал Найл, но и на этом хлопоты
  не закончились. Требовались еда и одежда для четырехсот детей - не все
  ведь они младенцы. Требовалось молоко хотя бы на первое время - летающие
  тли за границами Дельты быстро погибали. Требовалось привезти из Провинции
  во дворец Праздника не меньше трехсот человек - пауки вернутся в город
  голодными.
    Единственным приятным моментом за все время была встреча на реке с двумя
  женщинами. Как оказалось, две пожилые, одинокие и бездетные рыбачки из
  Приозерья так и остались на острове, чтобы помогать ухаживать за
  малютками. Найл приказал Тройлеку отремонтировать для них две комнаты,
  купить мебель и одежду. Паук выполнил все.
  
  В этот день, возвращаясь от острова, и чувствуя, как скатываются из-под
  мышек капельки пота, Найл решил разок замыть о своем высоком титуле и
  положенных к нему тазиках, кувшинах, губках и мойщицах. Просто повернул к
  реке, скинул тунику и прыгнул в прохладные воды. Плавать он так и не
  научился, но возможность подрызгаться, побарахтаться на мелководье
  доставляла ему, в течении первых четырнадцати лет жизни видевшему воду
  только в пиалах или выемках лепестков уару, непередаваемое наслаждение. К
  тому же, он точно знал, что вот уже неделю в реку не сбрасывается никаких
  фекалий или отходов, а значит ее можно спокойно глотать, полоскать рот,
  лить себе в глаза - и ничего не бояться.
    Посланник наслаждался свободой не меньше часа, и лишь почувствовав легкий
  озноб выбрался на берег. С явным сожалением он отдел поверх свежего,
  чистого тела запыленную тунику и двинулся в сторону дворца.
    Слуги перехватили его метров за сто.
    - Простите, господин, пройдите здесь, - и повели через кухню, через
  какие-то кладовки, по узкой черной лестнице.
    - Что происходит? - возмутился правитель, обнаружив, что этакими "тайными
  тропами" слуги довели его до собственных покоев.
    - Простите, Посланник, - наконец-то появился Тройлек. - Вам следует
  переодеться.
    - Зачем?
    - Внизу вас ждет посольство.
    - Большое?
    - Четыре человека.
    - Ну вот, - вздохнул Найл, переодеваясь и подпоясывая свежую тунику
  широким ремнем. - Без обеда оставили.
    - Вы можете отобедать с ними, - предложил паук. - Это будет вежливо, можно
  обсудить предварительные вопросы.
    - Ладно, - Найл надел перевязь с мечом. - Пошли.
    В тронном зале он встал рядом с креслом - правитель так и не привык
  сидеть, пока окружающие стоят. Оглянулся на Тройлека. Тот дал мысленную
  команду и створки дверей распахнулись. Посольство состояло из четырех
  человек. Трое мужчин зрелого возраста в походных архалуках, и
  одна-единственная женщина в синих атласных шароварах и атласной же рубахе,
  по покрою неотличимой от мужской.
    - Вот, - шагнула вперед княжна Ямисса, и протянула небольшой, обшитый
  тонкой голубой замшей тубус. - Это вам, Посланник Богини.
    Найл открыл цилиндрическую упаковку, вытянул свернутый в трубочку листок
  шелестящего пергамента и прочитал:
  "Я, волею Семнадцати Богов князь Граничный, Санский и Тошский, человек,
  повелитель Северного Хайбада и Чистых Земель, посылаю..."
  И тут правитель понял, какую огромную ошибку только что совершил. Он взял
  верительные грамоты. С этой минуты княжна Ямисса считалась послом князя
  Граничного при его дворе.
    - Тройлек! - рявкнул он. - Найди мне Закия!
    - И приготовь мои комнаты, - добавила девушка. - Пока Посланник Богини не
  окажет нам любезность подыскать соответствующий нашему рангу дом,
  желательно равноценный предоставленному его поверенной, нам придется
  пользоваться его гостеприимством.
    Они почти одновременно повернулись друг к другу спиной и разошлись.
    Рыцарь Синего флага явился через полчаса.
    - Ну? - коротко спросил его Найл.
    - Даже не представляю, - развел он руками. - Как она отца уговорила, чем
  уломала? Совершенно не понимаю.
    - Все-таки жаль, что я не дал тебе никакого титула, - вздохнул правитель.
    - Почему?
    - Я бы тебя его лишил!!!
  
  Вечером они с княжной и ее посольством снова встретились, за ужином. Молча
  выпили вина, съели целиком запеченного кузнечика, попробовали несколько
  рыбных блюд. Двое из мужчин постоянно хотели начать разговор про откуп на
  торговлю солью и про известные здешним морякам обитаемые земли в южном
  море, но посол молчала, а сами начинать разговор они не имели права
  согласно принятому этикету. Третьего мужчину больше интересовали
  количество и расположение войск, наличие укреплений, тайных складов,
  дороги - в общем все то, о чем прямо не спрашивают. Найл это запомнил, но
  как поступить с соглядатаем, пока не решил. Утолив голод, все так же молча
  раскланялись. Первая деловая встреча окончилась.
    Спустя час в покои правителя вежливо постучали.
    - Кто там?
    - Это я, - вошла княжна.
    - Что ты здесь делаешь в такое время?
    - А чего мне бояться? - удивилась девушка, с независимым видом
  прогуливаясь по комнате. - Я посол, лицо неприкосновенное.
    Она заглянула в спальню, вернулась, подняла со стола кувшин, понюхала.
    - Вино. А воды у тебя нет?
    - Чего тебе нужно?
    - Нужно, собственно, не мне, а приехавшим со мной купцам. Хотят они
  скупать всю соль прямо здесь, на месте. Избавят тебя от хлопот, а себя от
  убытков. Они во всех ближних странах соляной торговлей заведуют. Цену
  держат.
    - Ты пришла сюда ночью поговорить о соли?
    - А что мне остается делать, Найл?
    Правитель вздрогнул, услышав, как она называет его по имени, но промолчал
  - сам ведь разрешил. Спасибо, хоть не на людях так обращается.
    - Судя по нашему ужину, Найл, с тобой особо не разговоришься. А они сюда
  приехали не жарким отъедаться.
    - Пусть завтра зайдут к Тройлеку. В принципе, я не против, а в ценах он
  разбирается лучше.
    - Вот так бы сразу, - кивнула княжна, покидая комнату.
    На следующий день правитель встречал вернувшийся из Провинции флот.
  Выслушав жалобы Назии на нехватку людей, Найл в очередной раз отправился к
  острову детей и тут впервые услышал заветное: "Все готово". Новое
  пополнение ждали. Пауки с драгоценной ношей могли возвращаться домой.
    Дважды за день он сталкивался на улицах с княжной. Слуга, на лице которого
  была написана полная покорность судьбе, водил ее по улицам и показывал
  дома.
    - Да это же развалины! Развалины! - возмущалась девушка и они отправлялись
  дальше.
    Найл понял, что Ямисса поселилась у него над головой очень надолго. Что он
  мог поделать, если город пауков состоял из развалин целиком?
  
  Детей начали приносить с самого утра. Назия поставила семь кораблей
  поперек протоки борт о борт, и смертоносцы могли бежать прямо на остров,
  разнося малюток по комнатам многоэтажки. Восьмилапые возвращались с
  совершенно обвисшими брюшками, с исчезнувшим со спин рисунком. Это
  означало уже самую крайнюю степень истощения. Найл сам, лично, ходил между
  своими уставшими соратниками и просил сделать последнее усилие - дойти до
  Черной башни и ждать на площади ночи.
    После полудня весь город знал, что эта ночь станет запретной для людей.
  Смертоносцы, не участвовавшие в переносе детей, занимали позиции на улицах
  и стенах в городе, вставали в круг оцепления около Башни.
    А дети все прибывали и прибывали, предрекая стране Смертоносца-Повелителя
  великое будущее. Поток иссяк только к сумеркам. Найлу едва хватило
  времени, чтобы вместе с последними пауками дойти до мощеной площади до
  того часа, как начнет бить ритуальный барабан.
  
  - Что тут происходит?! - ворвалась разъяренная княжна в покои Посланника.
  - Всю ночь у моих дверей стояли два вооруженных до зубов бугая и не
  выпускали меня из комнаты!
    - Разве ты не знала? - как можно спокойнее ответил Найл. - Это была ночь
  праздника мертвых. В эту ночь люди не имеют права выходить из дома.
    - Но я посол!
    - Ты двуногая.
    - Я посол, фигура неприкосновенная! А меня держали под замком, как беглого
  вора!
    - Охранники спасали твою "фигуру" от возможных неприятностей.
    - Но я посол!
    - Послушай, Ямисса, природе совершенно наплевать на дипломатические игры
  человечества и красивые бумажки. Для нее ты всего лишь мягкое и вкусное
  двуногое существо. Поэтому в ночь праздника ты должна сидеть в четырех
  стенах. Иначе - смерть.
    - И что, ночью кто-нибудь умер?
    - Около трехсот человек.
    Княжна осеклась и наконец-то перестала бегать и кричать.
    - Это правда?
    - Разве я похож на обманщика, Ямисса?
    Девушка села в кресло.
    - И что с ними случилось?
    - Ночью был праздник единения. Их просто не стало.
    - И часто у вас случается... такое?
    - По разному. Все зависит от обстоятельств.
    - Как же вы здесь живете?
    - Выставляем охрану у дверей излишне любопытных людей.
    - Но как же... - Ямисса не заметила шутки. - Что с ними случается, почему?
    - Тебе не нужно этого знать.
    - Нет! - потребовала она. - Если уж начал, то рассказывай до конца!
    - Ты узнала вполне достаточно, княжна, чтобы в следующий раз не попытаться
  обмануть охранника или вылезти в окно. Запомни: любой двуногий, который
  окажется на улице в ночь единения, умирает. Остальное неважно.
    - Нет, я должна знать, - она схватила кувшин, налила себе вина, но, сделав
  пару глотков, поморщилась и отставила бокал. - Вдруг он начнется
  неожиданно? Вдруг я буду на улице и ничего не пойму?
    - Этого не может быть, - покачал Найл головой.
    - Почему?
    - Потому, что ничего подобного быть не может. Ты всегда будешь в
  безопасности, тебя заранее предупредят.
    - Почему ты так уверен?
    - Этого тебе тоже лучше не знать.
    - А я хочу! - она требовательно стукнула ногой.
    Найл пожал плечами и развел руки.
    - Я знаю! - внезапно осенило девушку. - Вы убили детей! Их привезли как
  раз вчера...
    - Все дети живы и здоровы. Ты можешь сходить на остров и убедиться.
    Княжна вскочила, но тут же остановилась. Она поняла, что столь нагло ее
  обманывать не станут - слишком легко проверить.
    - Подожди. Месяц назад вы забирали еще триста детей из домов призрения.
  Где они?
    - Работают в ткацких мастерских.
    - Там, за площадью? - указала она. - Я вчера осматривала там дома. В
  мастерских работают только взрослые люди, я не слепая.
    - А ты спроси их, кто они, откуда. Знаешь, избавившись от вашей опеки, они
  стали чувствовать себя куда лучше, и многие даже начали говорить.
    В новый ответ Ямисса поверила куда меньше, чем в первый. Но и здесь
  проверить правоту Найла особого труда не составляло. Некоторое время
  девушка размышляла. В конце концов сомнения пересилили, княжна кивнула и
  ушла.
    Вернулась она ближе к вечеру. Душу ее продолжали терзать сомнения, хотя
  разум, похоже, уже начал поддаваться перед неопровержимыми фактами.
    - Как ты это сделал?
    - А вот этого тебе знать не нужно, - покачал головой Найл.
    - Не нужно, не нужно, - раздраженно мотнула головой девушка. - О чем тебя
  не спросишь, все знать не нужно.
    - Не совсем, - поправил Найл. - О детях тебе знать не нужно, потому, что
  это тайна моей страны. А про праздник тебе лучше не знать, потому, что
  некоторые тайны не так приятны, как можно подумать.
    - А ведь ты был на празднике, - прищурилась Ямисса. - Был, и остался жив.
    - Ты забываешь, княжна, что я не совсем человек. Я -
  Смертоносец-Повелитель.
    - Вот как? - девушка придвинулась и неожиданно просунула руку в разрез
  туники сбоку. - А казался самым настоящим человеком.
    - Перестань, - оттолкнул Найл ее руку.
    - Не смей меня трогать! - отчитала его княжна. - Я посол! Ты не имеешь на
  это права.
    - Тогда веди себя прилично!
    - Вот как, - хмыкнула девушка. - Тебе стали неприятны мои прикосновения.
  Ой смотри, а что это?
    Она шагнула в спальню, к подоконнику.
    - Надо же, платок. Интересно чей? Похож на мой, - она поднесла его к носу.
    - А пахнет мужчиной.
    - Можешь забрать его назад, - шагнул правитель следом за ней.
    - Да? А хочешь я поменяю его на свежий? - она произнесла это шепотом,
  почти прикоснувшись губами к его лицу, и Найл ощутил соблазнительный запах
  свежих яблок.
    - Нет? Ты уверен? - она провела платком по его лицу. - И не смей меня
  трогать...
    Опять вместо ткани Найл ощутил прикосновение теплых нежных пальчиков. Они
  скользнули по подбородку, по губам, по шее.
    - Надо же, а ведь совсем как человек!
    Княжна рванула завязки его пояса, скинула на пол. Найл попытался схватить
  ее ладони, но девушка тут же холодно предупредила:
    - Убери руки! Ты не имеешь права меня трогать, ты в этом поклялся. Я -
  посол!
    И, воспользовавшись заминкой, она скинула с него тунику.
    Найл растерялся - в тех общих сведениях, которые он получил от Белой
  Башни, правила действий в подобной дипломатической коллизии не освещались.
    - Не смей меня трогать, - приговаривала Ямисса, лаская ему грудь, живот,
  бедра. - Даже и не думай. Иначе против тебя ополчится весь мир! Все
  правители ближних стран, все вольные дворяне и вассалы. Ты будешь смят и
  раздавлен, стерт в порошок, втоптан в грязь, развеян по ветру... Ах, какой
  крепенький малыш, какой красивый, как он рвется в бой. А ведь ничего ему
  сегодня, просто совершенно ничего не достанется...
    Любое терпение имеет предел - Найл подхватил ее, кинул на постель, сорвал
  шаровары, и позволил "крепенькому малышу" сделать то, чего ему так сильно
  хотелось. Девушка закрыла глаза, раскинула руки и тихонько постанывала в
  такт, не переставая мять скомканный кружевной платочек в левой руке.
    - Какой же ты бываешь дурной, если тебя немножко раззадорить, - прошептала
  Ямисса, когда выдохшийся, но удовлетворенный правитель вытянулся на
  постели рядом с ней. Княжна погладила ладонью его по щеке и добавила: - А
  на паука ты ничуть не похож.
    - Я не снаружи, я внутри паук, - тяжело отшутился Найл.
    - Теперь это все равно, - наставительно сообщила она. - Слушай
  внимательно, Посланник Богини, и запоминай. Только что ты нарушил закон о
  личной неприкосновенности посла, надругался над беззащитной девушкой,
  оскорбил особу королевской крови. Поэтому ты немедленно расскажешь мне,
  что это еще за праздник единения, или я останусь тут лежать в таком виде,
  пока меня не увидят все на свете, и о твоем гнусном поступке не узнают все
  дворяне ойкумены.
    - Вот значит как? - Найл поднялся, вышел в большую комнату, приоткрыл
  дверь в коридор: - Эй, кто-нибудь! Принесите кувшин с питьевой водой и еще
  одно одеяло. Княжна Ямисса отныне будет жить в мой спальне!
    Найл, ожидая, пока приказание исполнят, вернулся и встал в дверях.
  Девушка, услышав громкие распоряжения, предпочла спрятаться под одеяло.
    - Ты что задумал? - спросила она.
    - Все очень просто. Кажется, ты хотела приручить меня с помощью постели?
  Так вот, теперь мы будем заниматься постелью до тех пор, пока ты не
  добьешься своей цели.
  
  Посланник Богини сдержал свое слово, и ни клочка одежды княжна Ямисса не
  получила. Она вставала с постели только для того, чтобы поесть или
  заглянуть на мягкие листья чашеобразной кроны падальщика. Сам Найл
  большинство вопросов решал у себя в покоях, в большой комнате. Отдавал
  распоряжения об отправке кораблей за новыми деревьями, о распределении
  подрастающих слуг и надсмотрщиц, о выделении нескольких судов пленным
  северянам для добычи и перевозки камня, а потом уходил в спальню и жадно
  впивался ртом в пахнущие свежими яблоками губы Ямиссы.
    Угроза правителя о том, что добиваться своей цели пленница станет
  постелью, внезапно оказались пророческими. Прислушиваясь к разговорам за
  стеной, княжна все чаще начинала задавать вполне конкретные вопросы: где
  находится роща деревьев-падальщиков? Почему Найл берет на себя охрану
  жучих, если квартал бомбардиров не подчиняется его законам? Почему в
  войсках несут службу и мужчины, и женщины, а во всех других областях жизни
  власть и право на оружие принадлежит только слабому полу?
    Иногда она давала советы, причем порою совершенно неожиданные. Например,
  выдавать лучшему работнику особую, красивую тунику с вышивкой. Благодаря
  подобному пустяку работа чесальщиков стала заметно производительнее, и
  правитель дал распоряжение ввести подобные туники во всех других
  производствах. Или о том, что братьям по плоти помимо отваги и силы,
  неплохо бы иметь еще и навыки фехтования.
    На вопросы девушки Найл иногда отвечал, иногда молча улыбался и
  отрицательно качал головой. Тогда уже Ямисса тянула его к себе, покрывала
  тело поцелуями, разжигала огонь, а после очередной вспышки страсти
  повторяла вопросы сраженному блаженной истомой правителю. Иногда он
  сдавался, и отвечал.
    Единственным, кому не нравилось сложившееся положение дел, оставался
  Тройлек.
    - Эта женщина лишит вас головы, правитель, - предупреждал он.
    - Перестань, - улыбался Найл. - Это просто девушка.
    Однако вскоре опасения паука начали принимать вполне конкретные формы.
    - Торговцы из посольства исчезли.
    - Как исчезли?
    - Двое ушли через ущелье, а третий просто пропал. Мои слуги последний раз
  видели его около Черной Башни.
    Найл пригасил свои мысли. О памяти предков в глубоких подземельях Тройлеку
  по сей день не было известно ничего. Слишком большую ценность представляла
  эта тайна для смертоносцев Южных песков, чтобы поделиться ею с
  северянином, пусть даже добившимся звания советника. О том, что могло
  случиться в тамошних местах со слишком любопытным двуногим, правитель имел
  вполне ясное представление.
    - Ты хоть договорился с купцами о продаже соли?
    - Да. Цену, правда, они дали ниже, чем хотелось, но зато все хлопоты с
  перевозками и продажей взяли на себя.
    - Тогда о чем ты волнуешься?
    - Они сбежали, даже не поговорив о еще очень многих вопросах.
    - Значит, другие темы их не интересовали.
    - Нет, Посланник Богини, купца не может не интересовать тема, связанная с
  расходами или прибылью. Если они не договорили, значит произошло нечто
  важное.
    - Что?
    - Важнее золота для купца может быть только собственная жизнь. Во всем
  цивилизованном мире война начинается с того, что властители отрубают
  головы торговцам врага, оказавшимся в его владениях.
    - Хорошо, иди.
    Настроение Посланника стало не таким радужным.
    Из спальни выглянула княжна.
    - Ну как, Найл? О чем рассказал тебе твой восьмилапый сенешаль?
    - Ты осталась без посольства, Ямисса.
    - Ну и что? - улыбнулась она. - Ведь посол-то остается здесь!
    Однако Найл успел уловить огонек злорадства в ее мыслях.
    Посланник Богини закрыл глаза и как можно более сильным импульсом вызвал
  Шабра.
    - Я слышу тебя, Посланник, - немедленно отозвался паук.
    - Все боевые пауки должны покинуть свои посты в городе и отправиться в
  Приозерье, оборонять ущелье от возможного вторжения. Отправь туда же детей
  братьев по плоти.
    - Будет выполнено, Посланник.
    - Что с тобой, Найл? - девушка тихонько толкнула его в плечо.
    - Так, задумался.
    - У тебя такое выражение лица, словно ты присутствуешь на похоронах.
    - Пообещай мне одну вещь, Ямисса, - повернулся к девушке правитель. -
  Никогда не приближайся к Черной Башне. Обходи ее за полкилометра. А то
  может случиться так, что даже я ничем не смогу тебе помочь.
    - Не буду, - тут же кивнула княжна. - И близко не подойду. Зачем ты так
  нервничаешь из-за того, чего никогда не случиться? Лучше иди ко мне.
    Злорадства в ее мыслях больше не проявлялось, на некоторое время Найл
  успокоился. Но утром, убрав посуду после завтрака, слуга с поклоном
  передал просьбу советника Тройлека выйти в тронный зал для принятия дара
  от общины Приозерья. Правитель кивнул, надел парадную тунику, опоясался
  мечом, поцеловал свою пленницу и отправился исполнять долг властителя.
    Рыбаки Серебряного озера преподнесли Посланнику Богини огромную корзину
  копченой рыбы. Никаких слов, кроме громкого выражения любви к милостивому
  властителю, при этом не говорилось, но Найл намек понял - рыцарь Синего
  флага сообщал про поставки улова пехотинцам князя Граничного.
    - Про рыбу торговцы перед отъездом спрашивали? - поинтересовался правитель
  у Тройлека.
    - Нет, - ответил смертоносец. - Но я получил сообщение, что вчера князь
  Граничный вызывал к себе вашу представительницу в столице, Райю.
    - Продолжай, - похолодел Найл
  - Он сказал, что собирается объявить вам войну, господин. Он дал ей сутки
  времени, чтобы закончить дела представительства, поскольку сегодня отрубит
  ей голову.
    - Что с нею?!
    - Сегодня днем она явилась к князю. Он был зол, сказал что слишком занят и
  прогнал.
    - Ага, - облегченно перевел дух Посланник. Он тут же вспомнил, как прогнал
  Закия, вместо того, чтобы кинуть в огонь. Похоже, северянин решил ответить
  жестом на жест и дал надсмотрщице возможность сбежать. Вряд ли он мог
  предположить, что воспитанная смертоносцами в духе абсолютного повиновения
  женщина сама заявится на собственную казнь. Вот и пришлось растерявшемуся
  правителю разыгрывать вселенский гнев.
    - А откуда ты все это знаешь? - запоздало поинтересовался Найл.
    - Сегодня я, согласно нашему договору, отправил груз соли с уполномоченным
  купцами приказчиком, и сообщил им об этом. По нашей договоренности, частью
"соленого" золота они обязаны оплачивать расходы вашей представительницы.
  Разумеется, им известно, что вокруг нее происходит.
    - И что там сейчас творится?
    - Князь выставил стражу у дома Райи и приютов на берегу, объявил все
  имущество конфискованным. Но надсмотрщицу пока не выселили и разрешают ей
  продолжать выкупать детей.
    - А твои купцы дают ей золото?
    - У нас договор.
    - Не смотря на войну?
    - На наших землях их приказчика никто не тронет, - спокойно объяснил
  Тройлек, - на землях князя тем более. Раз торговля идет, договора должны
  выполняться. Купцы просили вывезти груз за четыре дня. Через шесть суток
  ущелье должна перекрыть подошедшая союзническая армия князя и баронов.
    - Вот как? Бароны подружились с князем?
    - Вы нарушили право неприкосновенности посла, мой господин, основу основ
  отношений между странами. Обманом захватили дочь князя и надругались над
  ней.
    - В прошлый раз ты сам советовал поступить именно так.
    - В прошлый раз вы обладали вполне законным и общепринятым цивилизованными
  странами правом победителя. На этот раз все обычаи и законы цивилизованных
  стран вы поперли ногами. Теперь любой имеет возможность напасть на вашу
  страну, ничем не оправдывая своих действий. Вы - изгой.
    - Да, - кивнул Найл, - можно подумать, раньше они задумывались о каких-то
  оправданиях.
    - Теперь каждый желает принять участие в дележе твоего государства
  Посланник Богини, вот и собрались вместе.
    - Ну, это мы еще посмотрим, - покачал головою Найл. - Прикажи поставить в
  мои покои самый огромный букет цветов, который сможете сделать. А мне
  прощаться некогда, я отправляюсь в Приозерье.
  
  Найл долго вглядывался в уходящую ввысь белую стену из паутины, оценивая
  возможные действия врага. У северян в войсках много людей и всадников, но
  очень мало пауков. Братья по плоти насчитывали две тысячи смертоносцев и
  всего полсотни человек. Правитель понимал, что в ровном поле князь сможет
  раздавить его воинство за считанные минуты, как это однажды уже и
  произошло, но теперь до гладких барханов пустыни северянам еще требовалось
  дойти...
    - Дравиг! Жуки-бомбардиры пусть займут место под прикрытием скал у самого
  выхода из ущелья. Если людям удастся прорвать паутину, жуки остановят их
  своим газом, а мы попытаемся путину восстановить. Нефтис! Всех жителей
  Приозерья отправь собирать камни. Совсем мелких не надо, а остальные -
  все, какие только смогут найти. Смертоносцы смогут сбрасывать эти камни со
  стен ущелья на наступающих. Арбалеты их на такой высоте не достанут, а
  пауков у северян мало, ничем они своей пехоте не помогут. Дравиг, отправь
  разведку в глубь ущелья на полдня пути, чтобы нас врасплох не застали.
  Если купцы не врут, у нас есть еще трое суток, успеем подготовиться.
  
  Первыми на узкой горной дороге появились закованные в латы пехотинцы.
  Следом за ними на широких колесах ползли катапульты. Найла эти
  камнеметательные машины не очень пугали, пока разведчики не разглядели
  повозки со смоляными шарами. Так вот как боролись северяне с препятствиями
  из паутины! Они их просто-напросто жгли! Найл покосился на уже занявших
  позицию жуков и покачал головой. Ставь вонючую завесу, не ставь, а под
  огненным обстрелом восстановить паутину смертоносцам будет весьма непросто.
    Машины остановились у подножия высокой старой башни, издавна охранявшей
  здешнюю дорогу. Пехотинцы попытались двинуться дальше, к самой паутине.
  Найл отдал мысленный приказ, и пауки, занявшие позицию на верхней грани
  склонов сбросили вниз со спин несколько камней. Люди, не дожидаясь точных
  попаданий, поспешили отступить. Потом подошла кавалерия. Найл вспомнил,
  как всадники на вертикальных склонах плато атаковали прикрытые ВУРом
  отряды смертоносцев и заскрежетал зубами. Вооруженные длинными копьями
  люди на спинах быстрых тараканов действительно могли нанести немалый урон
  восьмилапым. Разве только перевести жуков наверх, и прикрывать газом не
  паутину, а смертоносцев. Прицельно кидать камни в ущелье все равно не
  получиться, заваливать пехотинцев придется наугад, а вот удары
  парализующей волей вместе с падающими камнями и едкой вонью позволят
  основательно проредить отряды рыцарей. Падение с трехсотметровой скалы не
  пережить ни единому живому существу.
    - Человек! - предупредили Найла.
    От башни к паутине неспешно двигался высокий двуногий в сверкающих
  доспехах. За его спиной развевался длинный плащ.
    - Это князь, - узнал Посланник. - Дравиг, на всякий случай, если со мной
  что случится, общий план действий ты знаешь. Начинай, не оглядываясь на
  мое состояние и не дожидаясь отдельных приказов. Пойду узнаю, чего он
  хочет.
    Северянин остановился в двух шагах от паутины и Найлу невольно пришлось
  выйти к нему по ту сторону белой стены.
    - Ты нарушил все мыслимые и немыслимые законы и обычаи, Посланник Богини,
  - не здороваясь, начал князь. - Опозорил мою дочь и обманом захватил в
  заложники. Кара, ждущая тебя, неминуема. Не проливай лишней крови, сдайся
  на справедливый суд королевского совета. Тогда твои воины останутся живы,
  а земли не подвергнутся разорению. Их просто поделят благородные дворяне.
    Найл явственно ощутил, что князь не верит ни единому собственному слову. В
  позор дочери и ее обман - тоже не верит. Но когда до правителя доходят
  подобные вести, он просто обязан реагировать только одним-единственным
  образом, если не желает покрыть себя вечным позором.
    - Я не прячусь за спины заложников, - покачал головой Найл. - Ты в любой
  момент можешь получить свою дочь обратно.
    - Теперь уже поздно, Посланник Богини. Ты опозорил ее и обязан за это
  ответить. Не проливай лишней крови. Сложи оружие, и отдай свои земли более
  достойным людям.
    - Не они собирали эти земли, князь, не им на них и править. Здесь они
  могут только умереть.
    - Тебе не устоять перед напором объединенной армии, Посланник Богини, -
  предупредил северянин. - Сюда пришло в пять раз больше воинов, чем в
  прошлый раз.
    - Теперь и дорога до города пауков в пять раз дольше, - напомнил Найл.
    - Мы все равно дойдем до города!
    - Нет, - поправил Найл. - Кое-кому из вас, возможно, удастся дойти до
  города. Но ты ведь знаешь, в моих землях долго не живут даже победители.
    - Тебе не кажется, что тысячи жизней - это слишком много за преступление
  одного человека?
    - Согласен, - кивнул Найл. - Вы можете уйти и остаться жить.
    - А ты останешься ненаказанным? Нет, давай решим наш спор, как дворянин с
  дворянином. Скрестим наши мечи. Если ты победишь, то вернешь мою дочь,
  выплатишь выкуп за ее позор, и соединенная армия уйдет. Если удача
  отвернется от тебя, то пусть твои воины сложат оружие, а земли твои будут
  поделены между союзниками.
    - Я тоже не люблю крови, князь. И я согласен скрестить с тобой мечи. Если
  я погибну, то ты получишь назад свою дочь. Если мне удастся победить, то я
  отпущу твою дочь на все четыре стороны.
    - Отлично, - князь расстегнул заколку на плече и отбросил плащ.
    - Ты так просто отказываешься от добычи? - удивился Найл, обнажая клинок.
    - От такой добычи одна головная боль, - князь размял руки. - Если
  проиграю, моя армия останется лежать в этих скалах, а княжество бароны
  разорвут в клочья. Если выиграю - все равно потеряю половину воинов, а
  из-за твоих земель начнется свара, дикие орды начнут носиться туда-сюда,
  громя все на своем пути. Опять же, по моим землям. Дорога к Южным пескам
  только одна. Извини друг, но не нужно мне такой победы. Хватит твоей
  головы. Покажу ее баронам и поведу назад. Пока битва не началась, я здесь
  самый сильный.
    - А если здесь останется твоя голова?
    - Не останется, - князь скинул перевязь, выдернул меч и отшвырнул ножны в
  сторону. - Ты ловок, храбр и вынослив, но совершенно не знаком с
  искусством боя на мечах. Как и твои воины. В свалке это неважно. Но сейчас
  мы один на один.
    Князь взялся за рукоять двумя руками, расставил ноги на ширину плеч и
  слегка наклонился вперед. Найл, хотя и не владел воинским искусством,
  принял точно такую же позу. Потом вытянул меч вперед и слегка ударил
  острием по кончику клинка северянина:
    - Начнем?
    - Остановитесь!
    Князь резко отскочил на пару шагов и выпрямился:
    - Здравствуй, доченька.
    - Я готова, - вскинула княжна подбородок, - я готова пожертвовать собой,
  лишь бы остановить кровопролитие. Я согласна выйти замуж за Посланника
  Богини.
    - А-а, - кивнул князь и вопросительно приподнял брови, - значит, ты попала
  в покои правителя Южных песков не подвергаясь насилию, а желая постоянно
  находиться рядом с будущим мужем?
    - Я не хотела расставаться с ним ни на минуту, - четко, словно юридическую
  формулировку, выпалила девушка.
    - Ну что же вы, дети мои, - радостно развел руками северянин. - Могли бы
  хоть предупредить старого отца! А то ко мне пришли такие кошмарные вести!
  Обязательно посажу купца на кол.
    Меча, кстати, князь Граничный убирать не торопился.
    - Посланник Богини, друг мой, ты готов взять мою дочь, княжну Ямиссу в
  жены?
    - Ну уж нет, - Найл погладил щекой свой меч, - хватит с меня сюрпризов от
  этой бестии! У нас есть договор: твоя дочь в обмен на поединок. Давай
  закончим это дело поскорее.
    - Посланник Богини, друг мой, - северянин на всякий случай отступил еще на
  пару шагов. - Ты же мудрый правитель! Зачем тебе умирать и оставлять
  страну на потребу тараканьей своры? А если ты сразишь меня - думаешь, они
  повернут назад? Сейчас, уже почуяв запах добычи? Их могу остановить только
  я, или кровь и храбрость твоих воинов. Сколькими жизнями ты готов
  заплатить за свое плохое настроение? Подумай, друг мой. Сейчас мы можем
  стать союзниками на долгие годы, или погрузить наши страны в пучину
  разрухи навсегда. Ну же, правитель. Опусти меч и посмотри на нее. Клянусь
  семнадцатью богами, не такой уж страшный выбор. Посланник Богини, друг
  мой, во имя наших двух стран, ответь мне на один вопрос: ты согласен взять
  в жены дочь мою, княжну Ямиссу? Только не торопись! Подумай над ответом
  хотя бы пару минут!
    Найл вздохнул, с явным сожалением еще раз погладил щекой широкий клинок и
  убрал его в ножны. Взглянул наверх, туда где в ожидании смертельной битвы
  замерли смертоносцы с тяжелыми камнями на спинах, потом взглянул на
  девушку, на князя и кивнул:
    - Да.
    - Дочь моя, а ты согласна выйти замуж за друга моего, правителя Южных
  песков и Серебряного озера?
    - Нет.
    На лице князя не дрогнул ни один мускул. Он посмотрел на свой меч, на
  княжну, и ласково спросил:
    - Ямисса, кровинушка моя, ты сошла с ума?
    - Этот дикарь отказывался от меня три раза! Теперь четыре, - скрипнув
  зубами, сообщила девушка, - а я от него только один. Теперь два.
    - Знакомься, Посланник Богини, это моя дочь, - зачем-то предложил князь,
  вскинул меч и прикоснулся к клинку губами.
    - Ямисса, я прошу тебя стать моей женой, - глядя на князя, произнес Найл.
    - Нет.
    - Ямисса, я прошу тебя выйти за меня замуж.
    - Нет.
    - Великая Богиня! Ямисса, я прошу тебя в последний раз: стань моей женой!
    - Между прочим, - облегченно вздохнула княжна, - когда истинный рыцарь
  делает такое предложение, он дарит женщине кольцо.
    Князь громко расхохотался.
    - Дети мои, я подарю вам свой королевский шатер! И если от вашей любви
  обязательно должны содрогаться целые страны, то занимайтесь ею в пустыне!!!
    Он повернулся, пробежал несколько шагов в сторону своего войска, потом
  остановился, оглянулся:
    - Цепью бы вас сковать... Вы хоть не разговаривайте до моего возвращения,
  что ли? А то опять что-нибудь случится.
    - Князь махнул рукой и поторопился в глубь ущелья.
    - Когда ты попросил у отца моей руки, а потом сам же отказался, - словно
  извиняясь, произнесла девушка, - я дала себе клятву, что отплачу тебе тем
  же.
    - Никогда не думал, что верность слову может быть таким недостатком, -
  ответил Найл.
    Со стороны башни донеслись приветственные крики. Кричали, видимо,
  пехотинцы князя - вряд ли известие о помолвке княжны могло вызвать восторг
  со стороны баронов. Найл вдруг представил себя на их месте: вышли в поход
  пограбить все вместе близкого соседа, а предполагаемый враг вдруг
  оказывается зятем сильнейшего союзника, и они остаются нос к носу с двумя
  мощными, готовыми к бою армиями. Не хотел бы Найл оказаться в их шкуре.
    - Вы это вместе придумали? - повернулся правитель к княжне.
    - Что? - не поняла она.
    Найл вгляделся в ее карие глаза и понял, что не было никаких хитроумных,
  далеко идущих планов. Никакого расчета. Просто девушке хотелось получить
  любовь с такой же силой, с какой и отомстить за давнее пренебрежение. Или
  наоборот.
    - Ямисса, единственная моя, - негромко произнес Найл те самые слова,
  которые она хотела услышать. - Я люблю тебя, и очень хочу, чтобы ты всегда
  была рядом. Стань моей женой, и если...
    - Только без угроз, - положила она ему палец на губы. - Я согласна.
  

                                    Часть вторая
  
  Королева
  
  Скромные возможности рыбацкой флотилии никак не могли обеспечить перевозку
  к порогам всех желающих попасть на торжество, а также подарки и припасы,
  которые должно было срочно отправить в город, поэтому братья по плоти,
  всадники и часть придворных дам отправились в столицу Южных песков через
  пустыню. Теперь это стало не так трудно, как раньше - в конце второго дня
  пути начиналась череда выстроенных пленными каменных колодцев, вокруг
  которых уже начинали обживаться драгоценные чашечки уару и неприхотливые
  шипастики.
    Возле каждого колодца шумная праздничная толпа устраивала привал.
  Блестящие всадники начинали звонко рубиться на мечах, красуясь перед
  воительницами Найла, а дамы демонстрировали легкие летние платья,
  соблазняя братьев непривычными фасонами и манерами. Правитель так и не
  понял, то ли вся эта публика получила от властелина указание завязать с
  воинами Южных песков близкие дружеские отношения, то ли просто подобрались
  молодые и веселые спутники. Посланник Богини не вмешивался. Жизнь его
  людей была слишком суровой и короткой. Во имя очищения этих земель от
  захватчиков, он лишил их детства, ласки родителей и пауков-воспитателей,
  удобств обычной жизни. За полтора года, прошедшие с момента рождения, они
  постоянно только шли вперед, от привала к привалу, и сражались. И умирали
  - каждый второй отдал свою жизнь где-то на этом пути.
    Если сейчас жизнерадостные северяне научат их улыбаться, любить,
  радоваться этому миру - он будет только рад. Пусть даже прелестные
  северянки украдут всех его воинов - они все равно уже выполнили свой долг.
  Пусть теперь просто живут. Найл больше не видел врагов, против которых
  потребовалось бы направлять их клинки. К тому же, на острове детей сейчас
  постоянно царит оживленность и шумная суета. Теперь можно не бояться того,
  что город умрет. А раз город жив - он всегда найдет способ отстоять свое
  право на существование.
    Королевский шатер князь приказал поставить только один раз, на первом
  привале. Его собирали часа три, а утром столько же разбирали. Самое
  обидное - эту ночь Найл и Ямисса, уставшие за день, так и не прикоснулись
  друг к другу. Последующие вечера они проводили вместе со всеми, просто
  сидели бок о бок и улыбались подшучиваниям окружающих.
    Всеобщее веселье привело к тому, что темная тень на небе тоже не вызвала
  ни у кого тревоги.
    - Смотрите, смотрите! Гора в воздухе!
    Огромный коричневый диск около полукилометра в диаметре и пятнадцати
  метров толщиной, с крупными черными подпалинами с передней части разметал
  в клочья несколько встретившихся на его пути облаков, с низким утробным
  гулом промчался над веселой кавалькадой, после чего, постепенно теряя
  высоту, ушел куда-то в направлении Диры.
    - Это такая страна, отец, - громко прокомментировала Ямисса. - Время тут
  течет по-разному для разных людей, справить свои надобности забираются на
  дерево, по ночам случаются шумные праздники мертвых, о которых не знает ни
  один человек, восьмилапые и двуногие считают себя одной расой, а скалы
  летают по воздуху. Наверное, именно поэтому все они и считают свою страну
  лучшей в мире.
    - А ты? - спросил князь.
    - Прости, отец, но я тоже.
    Найл прикрыл глаза от солнца, наблюдая за посадкой разведчика.
    - Что это, друг мой? - окликнул его князь.
    - Это гости прилетели, - Посланник почувствовал, как у него неожиданно
  вспотели ладони. - Думаю, мне нужно их встретить.
    - Я с тобой, Найл, - тут же заявила княжна.
    - Мы тоже! - крикнул кто-то из всадников. - Встретим гостей, прилетевших
  на свадьбу правителей!
    - Нет, - покачал головой Посланник. - Это далеко. Пешком дня три пути.
  Смертоносцу и то день бега. Пустыне не прокормить большой армии, а
  припасов у нас с собой нет.
    Найл повернулся за поддержкой к князю.
    - Да, - признал северянин. - Не зная дороги, в барханы лучше не соваться.
  Но не пойдешь же ты один, Посланник Богини?
    - Ты ведь знаешь, князь, один я в пустыне не пропаду. И воды глоток найду
  и еды всегда достану.
    - Найл! - Ямисса произнесла только имя, но сопровождающая эмоция была ясна
  и человеку.
    - Извини, моя королева, - сжал ей руки Найл, - но я не могу их не
  встретить. Ты даже не представляешь, как долго они сюда добирались. Я
  возьму с собой Дравига и Торна. Идите в город, я скоро вас догоню.
  
  Предусмотрительный Дравиг перед началом военных действий успел плотно
  подкрепиться, и теперь легко мчал вцепившегося в спину правителя в погоню
  за летающей скалой. Низкие барханы проскакивали назад, как мелкие камешки,
  от стремительных взлетов на высокие дюны и спусков с них у Найла екало в
  груди. После нескольких часов такого бега песчаные горы внезапно
  выровнялись, словно кто-то уронил на пустыню гигантский мешок и поволок
  его за собой. Вдалеке показалось темное пятно. Еще через полчаса коготки
  смертоносца звонко зацокали по твердой глянцевой поверхности.
    - След Демона Света, - удивился паук и снизил скорость.
    До летающей скалы оставалось всего несколько сотен шагов.
    - Песок расплавился, - объяснил Найл, спрыгивая вниз. - Хорошо, они вдали
  от лесов и жилья сели, а то бы без пожаров не обошлось.
    Они обошли глубоко просевший в мягкий грунт космический корабль и с
  обратной стороны обнаружили трех человек, одетых в серебристые облегающие
  комбинезоны. Мужчина рылся в песке, окруженный какими-то ящиками и
  приборами, а две женщины любовались далекими вершинами Северного Хайбада.
  

  --------------------------------------------------------------------
  Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
  форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
  основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
  включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
  использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
  владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
  --------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 18.04.2002 15:31 

  Книго
  




        

            
[X]