Алексей Иванович Рыков
КРИЗИС И ОЧЕРЕДНЫЕ ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ЗАДАЧИ
(Речь на собрании красных директоров Московской губернии 18 ноября 1923 г.)

Мне товарищи не указали точно тему моего доклада, поэтому у меня нет с собой ни материала, ни цифр, но на собрании красных директоров буду говорить только о кризисе нашей промышленности и о тех методах и способах, которые можно применить для того, чтобы этот кризис ослабить. Я сознательно употребляю слово "ослабить" потому, что, на мой взгляд, изжить кризис в короткий срок даже самыми радикальными мерами невозможно. За все время существования Октябрьской революции мы по существу дела никогда не выходили из кризиса, т. е. не было такого времени, чтобы наша промышленность работала полным ходом безубыточно и работала на твердый и обеспеченный рынок. Наша промышленность еще до сих пор не завоевала решающей экономической роли в деревне, и настоящий кризис связан с этим вопросом. Промышленность пробовала подойти к главному и основному рынку -- крестьянскому рынку. Эта попытка экономической смычки обобществленного хозяйства с мелким сельскохозяйственным производителем потерпела неудачу. В этом заключается основное отличие современного кризиса от всех неудач и потрясений, которые наша промышленность пережила в прошлые годы.

Прошлые кризисы характеризуются не тем, что промышленность не имела рынка сбыта, их главная причина -- несоответствие в развитии отдельных частей нашего хозяйства: то мы переживали глубокие потрясения из-за недостатка топлива (топливный кризис), то у нас были серьезнейшие экономические потрясения из-за плохой работы железных дорог, что вызывало местами недостаток снабжения продовольствием рабочих и т. д. Нынешний кризис имеет своим основанием не то, что отдельные части промышленности не подогнаны друг к другу, и не то, что у нас нет изделий промышленности, а то, что мы не можем сбыть изделия своей промышленности и сельского хозяйства. Это кризис сбыта, кризис, возникший в условиях новой экономической политики. Это значит, что мы не можем сбыть продукцию промышленности в условиях современного товарного обращения. Я подчеркиваю этот момент потому, что именно благодаря ему многие плановые предположения, которые были составлены Госпланом, утверждены СТО, оказались висящими в воздухе. Мы не .знали и не знаем до настоящего времени своего рынка и, составляя длинные программы производств, исходили из потребностей населения, из потребительской нормы, а не из его покупательной способности. В таком виде составлены были программы производства сельскохозяйственного машиностроения, текстиля и т. д., и т. п. Современный кризис характеризуется тем, что даже небольшое количество товаров личного потребления и крестьянского обихода, совершенно необходимых для массы населения крестьян и рабочих, мы не можем сбыть, несмотря на то, что производство этих товаров едва ли больше одной четверти производства их в довоенные годы.

В этом заключается существо кризиса -- оно гораздо глубже всех тех неудач, которые переживали в старое время, гораздо глубже кризиса топливного и железнодорожного потому, что данный кризис происходит на самом основном пункте не только экономики, но и политики нашего правительства. Вопрос в том, смогут ли органы промышленности быть организующим фактором в современной России по отношению к большинству населения, к крестьянству. Поэтому настоящий кризис далеко выходит за пределы экономических кризисов. Он означает, что попытка осуществления смычки на основе новой экономической политики терпит в настоящее время значительную неудачу. Основные причины этого явления уже изложены в целом ряде статей, фельетонов и книг. Причины разразившегося кризиса лежат в нарушении пропорции между производством сельского хозяйства и промышленности, причем сельское хозяйство восстановлено в большей степени, чем промышленность: оно в настоящее время восстановлено до 70%, тогда как промышленность достигла только 35% довоенного уровня. Сельское хозяйство, выросшее до такого уровня, может существовать уже не в качестве сельского хозяйства Советской России, а только в качестве сельского хозяйства, начинающего обслуживать Европу. Это значит, что крестьянство начинает производить гораздо больше, чем потребляет рынок СССР. Внутри Советской России потребность в фуражно-зерновых продуктах меньше, чем производит крестьянин. Вот почему, не связавшись с европейским рынком, не пробив туда пути для нашего хлеба, сельское хозяйство развиваться дальше не может. Вопросы экспорта -- это важнейшие вопросы восстановления наших хозяйственных сил и развития нашей экономики. Наряду с этим одной из важнейших задач в области сельского хозяйства является повышение культуры производства сырья для нашей промышленности, например шерсти, кожи и т. д. На этом пути перед крестьянином открываются большие перспективы. До настоящего времени значительная часть сырья, в том числе и шерсть и кожа, ввозятся из-за границы, за что нам приходится платить дорогие цены, еще более удорожающие продукты нашей промышленности. Но в общем и целом крестьянское сельское хозяйство может выйти из современного кризиса, только получив доступ на западно-европейские рынки. Поэтому в переговорах с Польшей мы до настоящего времени настаиваем на обязательном свободном транзите. Крестьянство нужно ввести в сферу международной экономики, ибо жизнь и интересы государства тесно связаны с торговлей с заграницей. Поэтому правительство дало директивы об организации экспорта и определило количество важнейших сельскохозяйственных продуктов, которые необходимо вывезти из России за границу. Программа была составлена на 250 млн. пуд. хлеба, в том числе 80 млн. пуд. из продналога. Задание еще пока не выполнено. По продналогу хлеба собрали меньше, чем мы ожидали. Крестьянство по продналогу вместо хлеба расплачивалось деньгами и облигациями. Хлебозакупки финансировались недостаточно, и работа заготовительных и экспортных организаций только теперь, за последние несколько недель, стала давать кое-какие результаты. Когда определилось, что после сбора урожая предложение хлеба далеко превысило спрос на него, цены решительно стали падать вниз и подниматься только теперь, после того как было дано достаточно денег за заготовку хлеба. Этим определяется значительное падение нижнего лезвия "ножниц" -- цен на продукты сельского хозяйства. Из того анализа, который я сделал, явствует, что выдумать какие-нибудь меры, которые моментально разрешили бы кризис, совершенно невозможно.

Вопрос завоевания западно-европейского рынка -- вопрос длительный, связанный с конкуренцией с Америкой, Канадой, Австралией и другими странами, у которых имеется избыток предложения над спросом. Все сельское хозяйство после войны переживает период депрессии в мировом масштабе, ибо предложение сельскохозяйственной продукции превышает мировой спрос на хлеб. Поэтому разрешение крестьянского вопроса в Советской России тесно связано с вопросами мирового рынка. Разрешать этот вопрос придется многие годы.

Удорожание промышленных изделий на 300% по отношению к довоенным ценам и падение цен на сельскохозяйственные продукты явились основной причиной кризиса. Крестьянство искало и нашло некоторый выход из кризиса путем продажи хлеба ниже себестоимости. Фабричная промышленность до сих пор выхода не нашла.

Если взять всю продукцию современной промышленности и исчислить ту ее часть, которая идет на широкий рынок, что составит около 1 млрд. руб., то из этого количества на 700 млн. руб. потребляется городом и только на 300 млн. руб. уходит в деревню. Цифры эти условные. Точной статистики нет. Но из них вы видите, что миллион населения города потребляет в несколько раз больше, чем миллион населения деревни. Это значит, что наша деревня, наше сельское хозяйство до сих пор не введены полностью в сферу товарного обращения и живут в стадии натурального хозяйства, т. е. изготовляют все для себя сами. В чем заключается сущность вопроса и важнейшая задача хозяйственного строительства? В разрушении натурального хозяйства в деревне и завоевании сельскохозяйственного рынка. Как это делалось в старое время капиталистами? Буржуазия это делала путем изготовления дешевых массовых продуктов, которые необходимы крестьянству. Для крестьян оказывалось дешевле покупать, чем производить самим. Только таким путем можно разложить натуральное хозяйство. При тех ценах на промышленную продукцию, которые мы имеем в настоящее время, проникнуть на сельскохозяйственный крестьянский рынок невозможно. В газетах вы много читали по поводу "ножниц". Расхождение "ножниц" зависит от целого ряда объективных причин. Сельскохозяйственное звено "ножниц" может быть поднято, как я указывал, только при условии связи с международным рынком. Высота цен промышленности обусловливается прежде всего недостаточной нагрузкой предприятий, недостаточностью оборотного капитала и изношенностью оборудования, которое на протяжении более 10 лет не обновлялось. Таким образом, основные предпосылки высоких промышленных цен определяются объективными условиями, не зависящими от красных директоров фабрик, от трестов, от красных "генералов" и Совнаркома.

По данным Госплана, из общего удорожания товаров в 320% на эти причины, не зависящие от воли наших красных хозяйственников, падает около 163%.

В остальной надбавке "виноваты" еще и идеологические ошибки, с которыми я неоднократно сталкивался в среде наших промышленников. Недавно в разговоре со мной один из крупных синдикатских работников, кажется соляного синдиката, заявил, что торговые органы в первую очередь заинтересованы в высоких ценах, а не в расширении сбыта товаров. Я попросил его повторить свою мысль. Он иными словами сказал то же самое. На мои предложения понизить цены, назначить минимальные мне с величайшим упрямством доказывали, что синдикаты берут рыночные цены и незачем продавать дешевле того, что можно взять. Из разговоров с целым рядом хозяйственников совершенно определенно выясняется, что одна из причин вздорожания лежит в складывающейся у наших командиров промышленности колупаевско-разуваевской идеологии. В этом были основные ошибки синдикатов, трестов и других хозяйственных органов. Больше года мы готовились к понижению цен, хозяйственники доказывали на основании калькуляций, что они торгуют в убыток. После осложнения кризиса цены пришлось сильно понизить. И характерно, что после кризиса и понижения цен те же хозяйственники заявляли, что убытка от снижения цен предприятия не потерпели, ибо во время кризиса было проявлено много элементов колупаевско-разуваевской идеологии, которая поддерживалась монопольным положением объединений и синдикатов. Причем, конечно, синдикатчики в этом отношении большей частью объединялись и вели соответствующую борьбу с трестами. Нам необходимо изменить "калькуляцию", и это мы сделали при помощи всемерного сокращения синдикатов и введения начал конкуренции между трестами. Необходимо также поставить вопрос о точной калькуляции. Калькулировали "на глаз", как кому вздумается, но обязательно в сторону увеличения цен. Отсутствие конкуренции давало этому достаточный простор. Сейчас трестам придется бороться за рынок. Кроме того, придется усилить влияние государства на повседневную практику наших хозяйственных объединений и предприятий.

Расхождение цен на продукты сельского хозяйства и фабричные товары объясняется еще непомерной величиной накладных расходов нашей промышленности. Я должен с особенной решительностью подчеркнуть, что в этом отношении никаких мер проведено не было до самого последнего времени. Непропорционально велико число служащих и вспомогательных рабочих. Это тоже является одной из причин удорожания промышленной продукции.

Что касается вопроса торговли, то и здесь необходимо указать на чрезвычайно плохую ее организацию. Год назад главное зло нашей торговли было в том, что хозорганы при сношениях между собой очень часто прибегали к спекулянтам-посредникам. Если Донбасс поставлял уголь для Гомзы или другого объединения, то между Гомзой и Донбассом стоял частный посредник, который получал 5 -- 15%. Теперь эта беда в значительной степени изжита. Однако мы умудрились так организовать нашу торговлю, что накладной расход, по приблизительным вычислениям Госплана, в среднем достигает 50% стоимости товара, а по отдельным продуктам достигает нескольких сот процентов. Примеры этого в большом количестве приводятся в периодической печати.

Отсутствие оборотных средств заставляет повышать цены, и дело доходит до того, что ситец стоит 1 руб. золотом. Это также торжество колупаевско-разуваевской идеологии, но уже в области организации торговли. Колупаевщина захватила целиком и кооперацию. По вычислениям т. Преображенского, торговля за этот год получила 600 млн. руб. прибыли. Прибыль промышленности равняется 900 млн. руб., между тем как себестоимость всего производства предметов массового потребления приблизительно равна сумме этих прибылей. Благодаря столь непомерному накоплению в области производства и в торговле получается удвоение стоимости предметов массового потребления, т. е. ситец вместо 28 коп. стоит 56 коп. Накапливая капиталы, мы совершенно забыли об основной нашей задаче -- разложении натурального хозяйства. Мы можем заставить крестьянина покупать фабричное сукно, производя его дешевле и лучше, чем это делает деревенская баба.

Наши тресты и синдикаты совершенно забыли, что хорошо знал каждый Колупаев и Разуваев, что помнил каждый капиталист. Наши промышленники привезли и разложили товары в деревне и начали ждать, пока мужик к ним придет. Мужик товары обревизовал, приценился и сказал: "Я буду жить сам по себе, а вы будете жить сами по себе". В этом основное сейчас в отношениях между промышленностью и сельским хозяйством. В этом целиком была виновна промышленность, которая ушла с крестьянского рынка и была не в состоянии осуществить революционную и организующую роль, обязательную в наших условиях, с которой связаны судьбы рабочего правительства. Если мы этого не сделаем, промышленность существовать не сможет, рабочий не сможет явиться организатором крестьянина на основе нового общественного строя; таким образом, получается разрыв громадного принципиального значения. Я знаю, что тут будут указывать на целый ряд других причин: на значение кредита, на значение транспорта и налогов -- все эти причины 10, 20 и 100-го разрядов. Говорят, что кредит прекратили не вовремя и это обострило кризис. Можно ли этому верить? Кредит, может быть, и нужно было продолжить, допустим, месяца на 3 -- 4. Но самое основное заключается в том, что промышленность при современных ценах не могла внедриться в сферу крестьянского хозяйства.

Кризис, который мы переживаем в настоящее время, настолько велик, что в целом ряде отраслей мы будем неизбежно продавать себе в убыток. .Если мы на этом кризисе отделаемся только тем, что из того, что промышленность накопила, мы половину потеряем, то это "слава богу". Из того кризиса, который мы переживаем, нужно сделать целый ряд принципиальных выводов. Главнейшие из них должны заключаться для каждого хозяйственника, каждого директора и красного синдикатчика в том, что основное сейчас -- это удешевление себестоимости во что бы то ни стало. Если предстоит директору или синдикатчику выбирать между ремонтом фабрики и возможностью удешевления продукции и завоевания крестьянского рынка, то нужно выбирать последнее. Процесс накопления в области промышленности может быть осуществлен только в той мере и только постольку, поскольку нам удастся завоевать основной крестьянский рынок. Накопление капитала, происходящее за счет недостаточного потребления рабочего и недоедания крестьянина, должно быть решительно отброшено. Рабочий получает 50 -- 60% заработной платы, потребление крестьян в громадной степени сократилось по сравнению с тем, что они потребляли до войны и до Октябрьского переворота.

Нам нужен или гигантский приток иностранного капитала, на что мы рассчитывать не можем, или программу накопления средств нужно урезать, зная, что это накопление происходит за счет зарплаты рабочего, за счет крестьянина, который бьется в тисках кризиса и который в невиданно трудных условиях восстанавливает свое хозяйство. Каждый хозяйственник должен внимательно анализировать цены. Он должен помнить, что накопление, увеличение прибыли -- это отчуждение продуктов у рабочего и крестьянина. Иных источников нет. Старые запасы уже иссякли. Тот процесс накопления, который мы пережили в области торговли, -- накопление в 600 млн. руб. -- является преступным. И цена товаров, и вся структура промышленности должны быть приспособлены к тому, чтобы натуральное крестьянское хозяйство разложить, завоевать рынок 100 млн. мелких производителей крестьян и на основе этого завоевания развертывать нашу промышленность. То, что я предлагаю, означает чрезвычайно трудную работу для нашей промышленности на протяжении ряда лет.

Восстановление промышленности, переоборудование ее без участия иностранного капитала мы можем производить только на почве завоевания крестьянского рынка. Этот путь хотя и медленный, но только на нем возможны неуклонное поднятие нашего хозяйства и ликвидация не только того острого кризиса, который мы переживаем на протяжении последних трех месяцев, но и кризиса длительного порядка, из которого мы выберемся постепенно, улучшая из года в год конъюнктуру рынка и производства.

Я хочу в заключение сказать несколько слов по вопросу доклада т. Архангельского о взаимоотношениях между трестами и фабрично-заводскими предприятиями. Я совершенно согласен с красными директорами в том, что каждый из них должен знать баланс своего предприятия, чтобы у него был своего рода коммерческий расчет, чтобы он мог видеть, какая часть у него слаба и где нужно исправить, чтобы продукцию удешевить.

Нужно исправить в максимальной степени этот недочет, который еще имеется в настоящее время, когда элементы коммерческого расчета слишком слабо распространяются на синдикаты, тресты, фабрики и заводы, которые до сих пор в значительной степени работают методами "военного коммунизма". Когда мы учитываем при отчетности такого рода балансы, то мы каждому из трестов объявляем выговор за отсутствие отчетности по фабрикам и заводам. Отчетность нам нужна, чтобы каждую отдельную фабрику можно было сравнивать с другими и по балансам видеть вину каждого отдельного директора, перерасходы, высокую себестоимость и прочее.

Некоторые красные директора в беседе со мной высказывались за невмешательство трестов в жизнь фабрики. Я считаю это неправильным. Трест отвечает за работу фабрики. Он должен подытоживать опыт, положительный опыт одной фабрики распространить дальше, контролировать рациональность постановки работы. Трест имеет право и обязан (если видит несоответствующее количество рабочих) предписать фабрике в определенный срок установить определенную пропорцию вспомогательных рабочих, обязан поставить точные сроки сдачи заказов, наметить программу производства, улучшить топливное снабжение и т. д., и т. п. Предписание треста сократить количество рабочих, уменьшить производство для фабрики обязательно и безусловно. Трест управляет фабрикой, а не контролирует "в порядке последующей ревизии". Красные же директора говорят: "Мы за то, чтобы нас трест ревизовал так же, как, извините за выражение, раньше рабоче-крестьянская инспекция ревизовала в порядке последующей ревизии", т. е. она только записывала те безобразия, которые в течение ряда лет делались. Красные директора требуют, чтобы они имели право "разбазаривать" так же, как "разбазаривают" синдикаты и тресты, и чтобы никто не знал, что на предприятии делается. Если это мы будем иметь на фабрике, тогда никаких концов друг с другом не сведешь. Нужно связать синдикаты и тресты покрепче. Контроль синдикатов и ответственность трестов за работу фабрик надо оставить целиком, но контроль должен быть построен так, чтобы каждая фабрика знала, за что она отвечает. Необходимо поставить коммерческий расчет так, чтобы каждая фабрика все элементы стоимости ее производства знала и работала с трестом на основании вполне ясных отношений -- или договоров, или обязательств.

Как мы с вами выйдем из этого кризиса? Я думаю, что многие преувеличивают значение настоящего кризиса. Если нам не удается оживить товарооборот, то несомненно, что кризис приведет к свертыванию промышленности. Конечно, может быть, пострадают отдельные предприятия, но в каких пределах -- это можно установить приблизительно к январю, когда выяснится, будет ли крестьянин продолжать бойкотировать промышленные товары или не будет. Настоящий кризис не является смертельной опасностью для промышленности, но принципиальное значение его особенно велико потому, что промышленность потерпела поражение в вопросе о хозяйственной смычке между рабочим и крестьянином.