Сергей ПОДГОРНЫХ
 БОГ ГАЛАКТИКИ

ЛЕОН ДЖАГГЕР - 
1

  Чтобы приобрести беспредельное могущество, завладев источником тапогенной
энергии, который превращает своего обладателя во всесильного Бога
Галактики, мерзавцы и авантюристы Вселенной готовы на все. Им абсолютно
безразлична судьба обитателей нашей планеты, они хотят уничтожить ее ради
достижения своих целей. Их техника на многие столетия опережает земную, и
судьба человечества уже предрешена... Но на пути галактических негодяев
встает бывший космодесантник Леон Джаггер. Он неоднократно оказывается на
волосок от гибели, но побеждает многочисленных врагов, среди которых -
таинственные монахи ордена Света, загадочные посланцы древнейшей
цивилизации теров и безжалостные киборги-краки, спасает нашу планету и
обретает свою любовь - земную девушку Майю.

  Все нижеописанные события основаны на реальных фактах и, возможно, имели
место в действительности.
  Эспер Тудекович, "Собрание четырех лун"


                                  Глава 1


  Они настигли меня тогда, когда я меньше всего этого ожидал. Две тени
спереди, две - сзади. Они не торопились. Опасаться им было некого и
нечего. В этом районе гетто и днем-то никогда не появлялись полицейские, а
уж ночью подавно. Звать на помощь было бесполезно. Люди здесь никогда
ничего не слышат и не видят и никому не помогают. Тем более такому идиоту,
как я. Только совершеннейший кретин мог попасться на дешевый трюк с
телефонным звонком. Каким героем я чувствовал себя, когда спешил на эту
встречу, таким же дураком чувствую себя сейчас. Правда, у меня есть одно
оправдание, если, конечно, идиотизму можно найти оправдание. Меня обманул
ее голос. Этот голос кого угодно мог бы ввести в заблуждение. И я поверил.
Поверил всему. И в то, что она подруга Джина (это у Джина-то подруга!), и
в то, что он в опасности, и, главное, в то, что я должен немедленно
мчаться в это чертово гетто.
  Они медленно подходили ко мне. С первого взгляда было видно, что это
профессионалы. По перебитым носам, мягкой, крадущейся походке, буграм
мышц, выпирающим на кожаных куртках. Мне приходилось не раз в своей полной
опасностей и приключений жизни сталкиваться с людьми подобного сорта.
Бывшие космодесантники, бывшие оперативники спецслужб, просто крепкие
парни, длительное время занимавшиеся спортом, они ничего другого и не
умели, кроме как крошить другим черепа. Зато это у них получалось
мастерски. Это был самый опасный противник - профессионалы. Они не делали
того множества торопливо ненужных движений, что свойственны новичкам. И не
были так наглы и демонстративны в столкновениях, как уличная шпана. Они
били всегда наверняка. Сильно и точно. И не дай бог попасть под их удар.
  В многочисленных схватках я отработал до автоматизма технику ведения боя с
таким противником. Тут надо быть крайне осторожным, просчитывать не то что
каждый свой шаг, каждое сокращение мускулов на несколько ходов вперед.
Ошибиться в одном движении означало потерять жизнь. Дыхание, чувство
ориентации в пространстве, ощущение "глаз на затылке" - все имело решающее
значение.
  Я прекрасно знал свои способности: каждого из моих противников по
отдельности я уложил бы ; в два счета. Но четверо профи - это слишком
много. Мне стоило быть втройне осторожней.
  Шансов благополучно выбраться из этой передряги у меня было немного. Одно
неловкое движение - и ты покойник. И мои противники отлично это понимали.
Численный перевес за ними, ребята они не промах и прекрасно знают свое
дело. Так что я, похоже, уже полностью в их власти.
  Они явно считали меня своей добычей, но, видит бог, они все-таки немного
поторопились. В таких ситуациях я никогда не теряю головы и всегда
действую очень осторожно, хладнокровно рассчитывая каждый свой шаг, каждое
движение, стараясь избежать малейших ошибок. Короче, я отступил к стене
ближайшего дома и стал ждать.
  Ждать пришлось недолго. Самый здоровый из "горилл" вдруг оказался рядом и
резко ударил. Не отклони я немного голову, мне, вероятно, пришлось бы
плохо. Кулак просвистел у самого уха и с силой врезался в стену. Парень с
ненавистью посмотрел на меня, не понимая, почему его удар не достиг цели.
Следующий раз он удивлялся, несомненно, в больнице. Мой прямой правой
сломал ему челюсть по крайней мере в двух местах. Сильным боковым ударом
ноги я буквально впечатал свой ботинок в солнечное сплетение стоящего
справа от меня бандита. Его тело, описав плавную дугу, отлетело метров на
десять и тяжело грохнулось на землю.
  Оставшиеся двое действовали более осмотрительно. Они неплохо владели
искусством рукопашного боя, и мне с ними пришлось несладко. Но не зря меня
в третьей бригаде космодесанта Дивизии "Непобедимых" прозвали костоломом.
В бытность мою космодесантником я, бывало, схватывался с ребятами и
покруче.
  Если первых моих противников я обезвредил довольно быстро,
воспользовавшись их чрезмерной самонадеянностью, то оставшиеся двое
действовали более осмотрительно. Один, среднего роста крепыш с большим
шрамом во весь лоб, занял позицию прямо передо мной. Он слегка покачивался
на носках и ловил малейшее мое движение. Второй, высокий, худой, бесшумно,
кошачьими движениями заходил на позицию слева от меня. Он двигался,
несомненно, красиво, но, сам того не ведая, допустил одну непростительную
ошибку. Ноги при таком передвижении следовало переставлять в такт "рок", а
не в такт "медиум", как это делал он. Ошибка небольшая, в любое другое
время и с любым другим противником, менее подготовленным, чем я, она бы не
имела никакого значения. С любым другим противником, но только не со мной.
  Я присел и тут же молниеносно ударил левой ногой в пах худого. Тот
мгновенно сломался, от всей его кошачьей грации вмиг не осталось и следа.
Он рухнул на асфальт, схватившись руками между ног и издав животный вопль.
Крепыш, не поняв в чем дело, от неожиданности ударил в то 'место, где
мгновение назад была моя голова. Я, ожидая такую реакцию моего противника,
встретил его попытку меня свалить все той же левой : ногой. Моя нога очень
удачно встретилась с корпусом крепыша, и несколько его ребер с явственным
хрустом сломались. Добивая противника, я неуловимо распрямился, и мой
кулак, подобно резко высвобожденной пружине, ударил в подбородок крепыша.
Он, вобрав движение моего кулака, отлетел на несколько метров по
непонятной траектории. Я, даже не поинтересовавшись здоровьем бедного
крепыша со шрамом, мгновенно отскочил в сторону. И сделал это как раз
вовремя. Все-таки это были профессионалы, и с этим стоило считаться.
Долговязый на удивление быстро пришел в себя. То ли мой удар не был столь
эффективен, как я посчитал, то ли мой худой противник лишь делал вид, что
ему больно, а может быть, у него в том месте, куда я ударил, находились
имплантированные органы или не было таковых вовсе, но стоило мне на сотую
долю секунды отвлечься, добивая крепыша, как худой нанес мне удар. И
ударил, надо сказать, вовсе неплохо. Я едва уклонился от его
просвистевшего словно снаряд кулака. Наклонившись, я сделал вид, что
удираю и, почти развернувшись спиной к противнику, ударил его ногой.
Обиженный своим первым явно неудачным ударом, я вновь ударил долговязого в
пах. На этот раз я вложил в удар всю свою силу, и удар получился отменный.
Долговязый даже не смог закричать. Он только выдохнул что-то
нечленораздельное и рухнул как подкошенный.
  "Да, друг, если ты все еще не обзавелся потомством, то теперь это тебе
будет сделать сложновато", - прокомментировал я свой успех и с облегчением
вздохнул. Я вновь выиграл схватку. Удача опять на моей стороне.
  Но я, успокоившись, забыл одно золотое правило - никогда не надо терять
бдительности. Всегда возможен непредвиденный поворот событий. Со мною
бывало уже не раз, когда я, полностью уверенный в своей победе, в самый
последний момент оказывался поверженным. Так случилось и на этот раз. Я
уже совсем праздновал победу, когда допустил непростительную ошибку.
Добивая последнего головореза, я упустил из виду то, что делается за моей
спиной. Почувствовав неладное, я резко обернулся. Поздно, Раздался
выстрел, и в мою левую руку впился патрон-шприц, начиненный, вероятно,
каким-то наркотиком. Я моментально выдернул его, но наркотик уже вошел в
мою кровь. В глазах померк свет, и я потерял сознание.
  Белый потолок, белые стены. Бледное лицо склонилось надо мной. Я резко
вскочил с койки, и бледнолицый шарахнулся прочь. Навстречу мне от двери
шагнули два здоровых бугая с автоматами на изготовку. Вероятно, из-за
остаточного действия наркотика перед глазами у меня поплыли круги.
Ощущение неприятное. Я сделал пару глубоких вдохов, потом, не спуская глаз
с охранников, медленно отступил и осмотрелся.
  Я находился в небольшой комнатушке, где, кроме кровати, ничего не было.
Такая вот совершенно стерильная комната с привинченной к полу кроватью и
без окон. На моих руках и ногах красовались браслеты энергонаручников. Шею
обхватывал энергоошейник. "Веселенькое дельце, поймали, как куропатку в
силки, - подумал я, - кто же этот ловец, такой прыткий? И почему я до сих
пор жив? Уж не наркобарон ли это Бордо? Я ему и еще нескольким подобным
дельцам попортил немало крови в последнее время. Помнится мне, с неделю
назад его ребята пытались со мною разобраться. Безуспешно. Правда, тех
четверых профи тогда не было. Но " Бордо мог нанять их позже. И уж Самюэль
Бордо не стал бы меня сразу убивать. Он бы, конечно, вдоволь полюбовался
видом моих страданий. Выжал из меня всю кровь по капле. Хотя нет. Бордо,
как и другие наркодельцы, отпадает. Дорогостоящие энергонаручники и
армейские автоматы - это явно не в их стиле. Хотя как знать. Как знать".
  Бледнолицый, видя, что я спокойно стою, осмелел и выполз из-за широких
спин "горилл"с автоматами. Он подошел вплотную и принялся в упор
разглядывать меня. Я, в свою очередь, стал изучать его физиономию, прямо
сказать, преотвратительную. Какое-то сморщенное личико с .близко
посаженными, бегающими глазками, нос крючком и большой расхлябанный рот.
Явно не красавец. Сложение тоже не богатырское. Хоть ростом бледнолицый
был почти с меня, впалая грудь и практически полное внешнее отсутствие
мышц дополняли его портрет. В руках человек с бледным лицом держал пульт
управления энергонаручниками.
  С энергонаручниками мне приходилось сталкиваться и прежде. Гадкая вещь.
Освободиться от них, как и от энергоошейника, практически невозможно.
Единственный способ их отключить - только посредством пульта
дистанционного управления, который держал в руках бледнорожий. Прекрасно
зная, что такое энергонаручники, я стоял не шевелясь, ожидая, что будет
дальше.
  - Леон Джаггер, если не ошибаюсь? - проверещал бледнорожий противным, как
и его физиономия, голосом:
  Я промолчал. Не люблю, когда со мной знакомятся подобным образом и
подобные типы.
  - Что ж, я повторю свой вопрос, но несколько иначе, - понизил голос
бледнолицый и с силой нажал кнопку на дистанционном пульте
энергонаручников.
  В тот же миг все мое тело пронзила чудовищная боль. Боль, названия и
аналогов которой нет в естественных условиях, проникла во все клеточки
моего многострадального организма. Что-то схожее с зубной болью и болью
ломаемой коленной чашечки. При этом паралич сковал все мои конечности, и
болевые волны-импульсы несколько раз пронзили тело. Весь этот кошмар
длился считанные доли секунды. Все мое тело покрылось неприятным липким
потом. Боль пропала так же внезапно, как и появилась. Я облегченно
вздохнул. Еще немного такой пытки, и я бы, пожалуй, отправился в мир иной.
  Бледная рожа приблизилась вплотную к моему : лицу и мерзко усмехнулась. -
Что ж, продолжим наш приятный разговор, - сказал мой мучитель и
многозначительно помахал пультом управления энергонаручников. - Чему
обязан таким вниманием скромный экс-десантник Леон Джаггер? - спросил я, с
трудом приходя в себя после пытки энергонаручниками.
  - Здесь вопросы задаю я, - бледное лицо едва не посинело от возмущения.
  - Задавайте, - широким жестом разрешил я.
  - Итак, повторяю. Вы тот самый Леон Джаггер, который во время военной
операции на Ирокзане попал в плен к Терам и спустя год бежал?
  Белое ирокзанское солнце нещадно палило, раскаляя камни и песок вокруг
нас. Мы, тридцать космодесантников из элитной дивизии "Непобедимых", были
обречены. Нас предали или, выражаясь языком большой политики, принесли - в
жертву "высшим интересам".
  Так иногда бывает. Тебя, крепкого парня в военной форме, и еще двадцать
девять таких же, как ты хорошо, обученных десантников, высаживают на
планету Ирокзан, находящуюся под юрисдикцией теров, с благородной миссией
освобождения заложников, информация о которых поступила из ФРУ -
Федерального Разведывательного Управления. Операция тайная, поскольку
официально Федерация не воюет с терами. И вот, когда вас уже забросили на
этот проклятый Ирокзан, вдруг выясняется, что никаких заложников здесь нет
и никогда не было. Кто-то дезинформировал Федеральное Разведывательное
Управление, и, поскольку Федерация все-таки официально не находится в
состоянии войны с терами, тридцать отборных и хорошо вооруженных
космодесантников во имя "высших интересов" бросают на произвол судьбы.
  Не знаю, что это были за интересы, но умирать ужасно не хотелось.
  Наверное, теры бросили на нас не меньше дивизии, и все лишь с одной целью
- уничтожить один-единственный взвод космодесанта Федерации. Чтобы потом
растрезвонить на всю Галактику о том, какими методами действует Федерация
для достижения своих интересов.
  Первым погиб сержант Паремс, командир третьего отделения. Его тело
разлетелось на множество кусков от прямого попадания очереди из
гранатомета, когда отделение Паремса, двигавшееся немного впереди
остальных, приблизилось к серебристому ангару, в котором предположительно
находились заложники. В следующие несколько секунд боя под шквальным огнем
погибли и все остальные десантники из отделения Паремса.
  Наш взводный, лейтенант Костормский, поняв, что мы попали в засаду, быстро
отвел остатки взвода к ближайшим валунам, единственному укрытию в
окрестностях проклятого ангара, и мы, рассредоточившись, залегли за
камнями, заняв круговую оборону.
  Сначала теры предложили нам сдаться, на что рядовой Дрек предложил им
отправляться ко всем чертям. Спустя мгновение валун, за которым залег
Дрек, и сам рядовой превратились в груду раскаленного шлака. Мы открыли
ответный огонь, вступив в неравный бой. Но что это был за бой? Бойня, а не
бой. Броня скафандра десантника спасала лишь от осколков и одиночных
энергозарядов. Попадание снарядов калибром побольше смертельно. Бой
разгорелся нешуточный. Мы отбивались как черти, но что мы могли сделать,
кроме как геройски умереть. То один, то другой десантник гибли на камнях.
Между тем оставшиеся в живых не сдавались, вжимаясь в валуны и продолжая
ожесточенно огрызаться на все пош ки теров нас атаковать.
  Такого скопления теров я никогда прежде не видел. Казалось, армии всех
теровских колоний собрались вокруг нас с единственной целью - уничтожить
нескольких космодесантников Федерации. Нас утюжили артподготовкой, после
этого авиация наносила точечный удар по пятачку, на котором расположился
наш взвод. Потом теры шли в атаку. Мы эту атаку отбивали, поскольку наш
любимый генерал Лори любил говаривать:
  "Десантник из дивизии "Непобедимых" сдается лишь в случае своей смерти".
После того как мы отбивали очередную атаку, нас снова поливали огнем и
снова пытались атаковать. Все это повторялось столько раз, что я потерял
счет атакам теров.
  Я старался экономить энергозаряды и гранаты, стреляя лишь в том случае,
если был твердо уверен, что попаду в цель. Наконец последний заряд и
последняя граната были израсходованы. Сухо щелкнул затвор моего автомата.
Я повернулся к лейтенанту, занявшему оборону справа от меня, и увидел лишь
обезглавленное тело своего взводного. Осмотревшись, я увидел, что из всего
десантного взвода один я остался в живых. Кругом валялись лишь
безжизненные, истерзанные тела десантников. Ребят моего взвода.
  - Я последний раз спрашиваю. Вы ли тот самый?.. - начал вновь все ту же
песню бледнорожий, с угрозой сжимая пульт управления наручниками. -
- Да, я тот самый Леон Джаггер, который попал в плен к терам на Ирокзане и
спустя год бежал, перебив голыми руками многочисленную охрану, - прервал я
его.
  После моих слов, сказанных, по моему мнению, вполне миролюбивым и
спокойным голосом, бледнолицый в ужасе отступил на шаг от меня и уже
поодаль продолжил допрос. Он нажал кнопку на пульте, и мои руки и ноги
сомкнулись, лишая меня тем самым любого шанса на побег.
  - И тот самый, который начал заниматься рукопашным диоке-джи с трех лет, а
к двадцати стал чемпионом Джагии, планеты в системе Прокса? - продолжал
бледнолицый.
  Я молча кивнул, давая тем самым понять, что он меня не перепутал ни с
каким другим Леоном Джаггером - чемпионом Джагии.
  - Очень хорошо, прямо великолепно, - его бледная физиономия расцвела от
моего ответа. Выудив откуда-то красно-синюю папку, он принялся вдумчиво
читать,
: - Итак, чем же еще знаменит интересующий нас Леон Джаггер? - проговорил
бледнорожий голосом прокурора и стал читать вслух: - Родился на планете
Джагия в семье потомственных межзвездных торговцев. Учась в школе,
интенсивно занимался диоке и в скором времени весьма преуспел в этом виде
рукопашного боя. Среди сверстников прославился взрывным характером.
Однажды перекалечил целую банду, господствовавшую в районе, где он
проживал, лишь за то, что хулиганы грязно отозвались о его подружке. После
этого уже никто не решался невежливо отзываться ни о Джаггере, ни о его
друзьях. Учеба в энерготронном колледже. Получил диплом с отличием. Трижды
становился чемпионом планеты по диоке-джи. Был приглашен в сборную
Федерации, но неожиданно для всех бросил начавшуюся блистательную карьеру
энергоинженера и спортивной суперзвезды и завербовался в космодесант. Семь
лет прослужил в элитной дивизии "Непобедимых". Один из лучших бойцов
спецроты. Необычайно везуч. За все время службы ни одного серьезного
ранения. При выполнении секретной операции на Ирокзане под кодовым
названием "Крыло ворона" остается в живых один из всего взвода. Попадает в
плен. И здесь невероятное везение. Спустя год совершает дерзкий побег.
После ирокзанского плена уходит в отставку. Последующие несколько лет
занимается чем придется: вышибала в баре, техник космосвязи. Последнее
время выполняет разовые поручения своего друга Джина Конвенало, частного
детектива. Операция "Даран без наркотиков" - его рук дело. Вот, пожалуй,
вкратце и все. Еще можно добавить: пользуется популярностью у женщин.
Весьма опасен для своих врагов. Не очень мстителен, но врагов своих не
забывает. Все знавшие Джаггера отмечают его отличительную черту характера
- никогда и ни при каких обстоятельствах не сдается, всегда ищет выход из
создавшейся ситуации и, надо признать, небезуспешно находит.
  Бледнолицый вновь приблизился ко мне и торжествующе посмотрел в глаза,
давая понять, что ему известно обо мне буквально все, и я в полной его
власти.
  "Нет, это явно не Бордо. Тот не стал бы собирать на меня досье, а просто
распял бы голого на стене в подвале своего шикарного особняка и вырывал бы
раскаленными щипцами куски из моего тела. И явно это не маркиз Лукреция.
Тот бы, попадись я ему в руки, просто-напросто отрезал мою голову и
украсил ею свой кабинет на последнем этаже манхеттенского небоскреба. И уж
явно это не подлый Фред. Тому досье ни к чему. Он бы, не торопясь, содрал
с меня кожу и живьем выбросил в реку Тар неподалеку от его поместья.
Скорее всего, судя по досье и армейским автоматам, я в руках одной из
спецслужб, коих так много на Даране".
  - Джаггер, мы знаем о вас буквально все, и в ваших же интересах не делать
глупостей, - торжествующе проговорил бледнолицый.
  "Все, да не все, - подумал я, - например, эта бледноголубая рожа наверняка
не знает, что я способен в своем теперешнем состоянии, полностью скованный
энергонаручниками, совершить удар, называемый среди мастеров диоке
"поцелуй быка"". Это когда ты практически неуловимым для посторонних
движением слегка подпрыгиваешь, резко подтягиваешь ноги к груди и,
распрямляя их, наносишь удар противнику. Такой удар валит с ног даже
лошадь, не то что хлипкого ; бледнорожего.
  Я оценивающе посмотрел на своих стражников. Одетые в пятнистую военную
форму, с автоматами Крамера, вид они имели грозный и устрашающий. Конечно,
если хоть один из этих пятнистых здоровяков успеет пальнуть из "АКРа", то
мне крышка. Если успеет. Автомат Крамера - это вам не игрушка. Это вам не
винтовка "В-13", не способная пробить даже самый дешевый бронежилет. И уж
тем более это не "магнум-68", который хоть и бьет неплохо, но все же
годится лишь для ближнего боя. "АКР" - оружие мощное, армейское. Я семь
лет не расставался с ним и знаю, что это такое. Попади в меня лишь один
энергозаряд, и остатки моего тела долго будут отмывать от стен этой
стерильной комнаты.
  И все же, несмотря на то, что мои противники были хорошо вооружены, а я
зажат в энергобраслетах, как кролик в капкане, шанс выбраться у меня был.
Пятнистые охранники, прислушиваясь к чтению бледнолицего, слегка опустили
стволы автоматов и на секунды расслабились. Ошибка с их стороны небольшая,
но я не преминул ею воспользоваться,
Я глубоко вздохнул, как бы говоря: попался, что уж теперь, делайте со мной
что хотите, и опустил голову. Раздался довольный смешок моего бледнорожего
мучителя. В следующее мгновение я нанес "поцелуй быка" смешливому
бледнолицему, за одно неуловимое мгновение до этого выбив дистанционное
управление энергонаручниками. Бледнорожий, как пушечное ядро, улетел к
дверям и сбил с ног охранников. Вся троица смешалась в одну беспорядочную
кучу.
  Мои тюремщики еще барахтались, а я уже успел на лету подхватить падающее
дистанционное управление и нажать кнопку отключения наручников. Браслеты и
ошейник свалились с меня, и я стремительно кинулся к моим охранникам.
Самый проворный из них уже вскочил на ноги, выронив в сутолоке автомат. Он
попытался нанести мне удар ногой, но не успел. Я опередил его, и мой
противник, охнув, грохнулся на пол. Второй охранник успел к тому времени
схватить свой автомат и попытался выстрелить, но опять-таки не успел. Я
коротким ударом правой руки успокоил его. Бледнолицый, которому в этой
скоротечной схватке досталось больше всех, лежал бесформенной грудой и
вообще не шевелился.
  Оглядев поле боя, я принялся без лишней спешки раздевать одного из
охранников, того, который имел примерно мою комплекцию. Хотя на мне и
сидел как влитой двухсоткредитовый костюм, купленный на днях в
супермаркете "Вавиро-си", я без сожаления пожертвовал им, переодеваясь в
униформу охранника. Бывают моменты в жизни, когда приходится жертвовать и
большим, чем новенький костюмчик.
  Мысль о том, чем же и кого мог заинтересовать бывший десантник Леон
Джаггер, не давала мне покоя, пока я переодевался в камуфляж. Версий было
хоть отбавляй. Понадобиться я мог огромному количеству заинтересованных
лиц и организаций. Кроме наркобаронов, я мог быть также интересен и ФРУ.
Из-за побега от теров или, например, в связи с деятельностью частного
детектива. Фэрэушникам могла понадобиться информация о терах или об
Ирокзане. Или о том и другом вместе. Да и просто врагов у меня на Дара-не
было предостаточно. Взять хотя бы тех же нар-комафиози. Или, наконец, меня
мог похитить не в меру ревнивый муж той самой шикарной блондинки, с
которой я провел сказочную ночь на прошлой неделе. Хотя это уже слишком. В
конце концов я решил понапрасну не ломать голову и отложил решение этой
проблемы до своего полного освобождения.
  Где бы я ни был и в чьем бы логове ни находился, задача передо мной стояла
одна - побыстрее выбраться на волю. Как известно, безвыходных ситуаций не
бывает, и шанс благополучно выбраться у меня был. Правда, один из десяти в
пятой степени, но все же был, и я не стал медлить, дожидаясь, когда
спохватятся бледнолицего и охранников.
  Переодевшись в пятнистую форму, я подобрал с пола энергонаручники и
тщательно закрепил их на руках валявшихся без сознания "горилл".
Энергоошейником я стянул ноги бледнолицего. Подобрав пульт управления, я
направил луч дистанционного патрулирования на потолок. В следующую секунду
энергобраслеты примагнитились к потолку, и вся троица оказалась висящей,
как гроздь винограда, образуя живописную картину. Охранники выглядели
прыгунами в высоту, подпрыгнувшими и так и не приземлившимися.
Бледно-рожий же, напротив, напоминал прыгуна с трамплина, входящего,
словно нож, в воду. Зрелище было настолько комическое, что я не сдержался
и улыбнулся.
  Подобрав автоматы с пола, я разрядил один из них и отбросил в сторону,
забрав предварительно обойму. Проверив автомат Крамера, я подумал, что
теперь моим врагам, кто бы они ни были, будет нелегко справиться с бывшим
десантником из дивизии "Непобедимых" Леоном Джаггером, и осторожно
выглянул за дверь. Моему взору предстал коридор с рядом одинаковых дверей,
узкий, длинный и без окон. По левую сторону от меня коридор заканчивался
лифтом. Вокруг никого не было. Ни единый звук не нарушал тишины.
  Самый лучший способ выбраться наружу лежал через лифт. Поскольку я не
знал, вниз мне нужно спускаться или же, наоборот (если я нахожусь под
землей), подниматься вверх, то я решил воспользоваться лифтом, а не
лестницей. При удачном стечении обстоятельств через несколько секунд я был
бы на свободе. И хоть жизнь научила меня тому, что самые легкие пути не
всегда самые надежные, я беспечно направился к дверям лифта. Едва я успел
приблизиться к лифту, как его двери раздвинулись и в проеме появилась
ослепительно красивая девушка в белом халате. Хотя брюнетки редко
производят на меня впечатление (я предпочитаю в основном блондинок), тут,
признаться, я был поражен. Идеально правильное сложение ее тела,
угадывающееся сквозь тонкий халатик, гармонировало с идеальными чертами
беломраморного лица. Девушка пыталась с выкатить из лифта тележку с
каким-то оборудованием. Оборудование, по всей вероятности, было тяжелое, и
девушка, смущенно посмотрев на меня, ангельским голоском попросила ей
помочь. "Явно я нахожусь не во владениях наркомафиози Алонсо Бордо, -
подумал я, едва не пода - вившись собственным языком. - Что-то я не
припомню у него таких красоток. А уж к красивым женщинам я неравнодушен, и
если бы видел это произведение искусства ранее, наверняка не забыл бы. Да
и в белых халатах не принято ходить по владениям Бордо, и еще с какими-то
приборами в придачу. Все это очень смахивает на резиденцию секретной
службы".
  Я, ошарашенный поначалу ее симпатичной мордашкой, довольно быстро взял
себя в руки. Девушка, видимо, приняла меня за одного из секьюрити, и мне
не стоило разочаровывать ее в этом. Я бросился (несколько быстрее, чем
следовало) помогать ей. Мы общими усилиями выкатили тележку из лифта, и я,
как истинный джентльмен, проводил мою спутницу до ближайших дверей. Она
вежливо, глядя мне в глаза своими большими невинными глазами,
поблагодарила меня ангельским голосом и, пока я соображал, где я уже
слышал этот голос и под каким предлогом попросить у нее свидания, спокойно
уложила меня электроразрядником. Реакция у меня отменная, но, убей бог, я
так и не понял, когда и откуда она выхватила электрошок.
  Яркая вспышка озарила мой мозг, и я погрузился в небытие.


                                  Глава 2


  Мне снился сон, тягучий и вязкий, как душная ирокзанская ночь. Я бежал по
мертвой пустыне, обжигая ноги о раскаленные камни в безумной попытке уйти
от преследовавших меня кошмаров. Но все было тщетно. За моей спиной
стремительно надвигалась погоня. Кого там только не было
И ирокзанские следопыты, двигающиеся бесшумно, словно тени в царстве
мертвых, и отборные теровские гвардейцы, громыхающие коваными сапогами,
как носороги во время брачного периода, и наркомафиози, усиленно шевелящие
своими тупыми мозгами. Оглянувшись, я с ужасом разглядел в толпе
преследователей агентов ФРУ, за которыми мелькали неопределенные очертания
Краков. Омерзительные хари Краков противно скалились. "Мы возьмем тебя
живым, и тогда ты узнаешь, что такое вечность!" - гоготали краки. И еще
множество неизвестных мне лиц и морд гналось за мной с единственной целью:
завладеть моим бренным телом и моей бессмертной душой.
  Тут я наконец проснулся весь в горячем поту, но открывать глаза не стал. Я
услышал разговор, который меня весьма заинтересовал, поскольку речь в нем
шла обо мне. Говоривших было трое. Один, судя по визгливому, противному
голосу, был бледнорожий. Других я не знал.
  ? И вы всерьез считаете, что этот молодец может справиться с тем, что
оказалось не под силу нашим лучшим и опытным агентам? - звучал один из
незнакомых мне голосов, принадлежавший, судя по интонации, шефу этой
троицы. - Фляровский, зона "Тронус" - это вам не Ирокзан. Это историческая
вотчина теров. Самое их логово. Плюс ко всему это зона неопределенности. А
вы сами прекрасно знаете, что это такое. Там полно всякого космического
сброда. Начиная с работорговцев и заканчивая наркомафиози. Ко всему
прочему, в последнее время теры активизировались, пытаясь навести свой
порядок, и рыщут по планете, словно шакалы в Манарской пустыне. К тому же
каким образом вы заставите этого супермена выполнять наши приказания? Если
судить по его попытке удрать, он не из тех, кто добровольно согласится на
сотрудничество.
  - Вот это как раз не проблема, - вмешался в разговор второй невидимый
собеседник, который, если судить по терминам энерготроники, используемым в
его речи, был техником-энергологом. - Гипоэнергетическая бомба в мозгу
кого угодно сделает послушным и покладистым.
  - А если и это не поможет, то у нас припасены и иные методы воздействия.
Так сказать, обратимся к его чувствам. Изучив характер Джаггера, я уверен,
что он не сможет устоять и будет вынужден выполнить то, что мы ему
прикажем. На худой конец, мы сможем полюбоваться зрелищем разлетающихся
мозгов Джаггера, что тоже само по себе неплохо, - вмешался бледнорожий и
как-то фальшиво захихикал.
  - Голову ему оторвать мы всегда успеем, - резко оборвал хихиканье
бледнолицего голос с начальственными интонациями. - Вы не хуже меня
знаете, что это наша последняя попытка завладеть элементом "икс". Трудно
даже себе представить, что произойдет, если мы не воспользуемся оставшимся
нам небольшим запасом времени и не завладеем элементом "икс".
  Наступила пауза. Все сокрушенно замолчали.
  - Не хочется представлять последствия, - прервал паузу начальственный
голос. - Будем надеяться, что этот Джаггер окажется удачливее наших
агентов и добудет элемент "икс". Судя по Тому, как он лихо разделался с
группой Морави, шансы у него есть. Да и кривая мультивероятности удачи у
него отменная. К тому же он большой плут. Пришел в себя уже как с полчаса,
а глаза не торопится открывать., Слушает, о чем мы тут разглагольствуем.
  Я понял, что меня засекли, и открыл глаза. На этот раз я очнулся в
обширной и прекрасно оборудованной энерготронной лаборатории.
Энерготроника - моя основная гражданская специальность, поэтому мне
хватило одного взгляда, чтобы определить, что оборудована лаборатория
отменно, по высшему классу. Чего стоили только одни детекторы ультраполей!
Явно яванской сборки. Во время учебы в колледже я увлекался теорией
ультраслабых полей и даже не мог мечтать о таких детекторах. Расположенный
рядом с ними таронгенный ускоритель был огромного размера, о существовании
которого я и не подозревал. Помнится мне, в лаборатории колледжа стоял
ускоритель раз в пять меньший, а он был одним из самых мощных на планете.
В общем, иметь такую лабораторию мечтал любой специалист по энергополям.
  В этот раз я оказался в полулежачем положении в кресле, точно повторяющем
очертания моего тела, и прикованным энергонаручниками к этому самому
креслу. Слева и справа от меня гудели в полной боевой готовности и ждали
лишь сигнала различные киберворуки и сервоскальпели, ланцепинцеты и
энергозажимы, в общем, все эти расщепители полей, без которых не обходится
ни одна операция по проникновению в энергополе человека.
  "Похоже, здесь собираются вскрыть мое энергополе", - подумал я, мрачно
догадываясь обо всем.
  В помещении, кроме троицы, обсуждавшей мою способность добыть неведомый
элемент "икс", находились еще четверо охранников (очевидно, после моей
неудавшейся попытки побега двоих охранников показалось маловато) и та
самая девушка, которая ловко уложила меня электрошоком. Оставалось лишь
догадываться, какие мотивы привели девушку с таким ангельским голоском и
такой же внешностью в этот вертеп то ли наркомафиози, то ли маньяков от
энерготроники. Глядя на нее, невозможно .было предположить, что за этой
небесной внешностью скрывается Валай-кровопийца или Крестная мать
наркомафии. Хотя, конечно, внешность часто бывает обманчива.
  В то время как троица экспертов по моей способности выживать горячо
спорила между собой, а квартет охранников не сводил глаз с моих рук и ног,
ловя малейший намек на попытку бежать, симпатичная брюнетка внимательно
разглядывала меня. Во взгляде красивой мордашки читался неприкрытый
сексуальный интерес к моей особе, и я тоже осмотрел себя, заинтригованный
взглядом брюнетки. Действительно, посмотреть было на что. Поскольку в
данный момент на мне, кроме плавок и наручных часов, никакой одежды не
было, я предстал (без ложной скромности) во всей своей красе. Все сто
восемьдесят пять сантиметров моего тела выглядели прекрасно. Ни единого
грамма лишнего веса, лишь одни натренированные мышцы. Наши взгляды
встретились, и я вполне дружелюбно улыбнулся девушке. Она, вспыхнув то ли
оттого, что ее застали за разглядыванием моего тела, то ли оттого, что я
ей понравился, смутилась и, отвернувшись, с преувеличенной
сосредоточенностью принялась возиться с энцелотопографом.
  "Так, - подумал я, - один ноль в мою пользу". Но тут же вынужден был
отвлечься от созерцания девушки, поскольку разговор троицы принял другой
оборот. Оборот, весьма мне не понравившийся.
  Шеф всей этой компании, выглядевший весьма внушительно (мощная фигура,
облаченная в дорогой костюм, очки в эффектной и опять же дорогой оправе,
властное и весьма самодовольное выражение лица), отдал указания
технику-энергологу (не столь мощная фигура, не столь дорогие очки и вовсе
уж козлиная бородка) готовиться к операции по установке гипоэнергетической
бомбы в моей голове. Поскольку голова-то была все-таки моя, я встрепенулся
и принялся убеждать троицу экзекуторов в полной своей лояльности и
готовности отыскать элемент "икс", а также, если потребуется, и игрек, зет
и другие элементы периодической таблицы Боули совершенно бесплатно и без
каких бы то ни было гипоэнергетических бомб в моей голове. На это мне
ответили, что вполне мне доверяют, но с гипоэнергетической бомбой они
будут спокойней за мою лояльность.
  К моему креслу подкатили териограф. В широкое кольцо териографа поместили
мою голову, и техник включил энерготронный ионизатор. Вся поверхность
териографа засветилась многообразием красок, заработал генератор
высокочастотных импульсов. Я судорожно задергался на своем ложе, пытаясь
безуспешно вырваться из энергобраслетов. Но в этот момент свет в моих
глазах погас. "Господи, что же это такое?" - обреченно подумал я и снова,
в который уже раз за последние сутки, потерял сознание.
  И вновь мне снился сон. Идет финальный поединок за обладание поясом
чемпиона Джагии по диоке. Я стою в синем углу, мой противник, здоровенный,
под два метра иллуриец Дамба Ко, в красном. Он стоит, поигрывая огромными
мускулами, и, не сводя с меня свирепого взгляда, всем своим видом дает
понять, что жить мне осталось считанные минуты. Или, по крайней мере, жить
здоровым. Я ему отвечаю не менее свирепым взглядом и после прозвучавшего
гонга бросаюсь в атаку.
  Это был мой первый финальный бой за звание чемпиона Джагии, и, хотя я
хорошо помнил, что в том бою победил и стал чемпионом, все перипетии того
далекого поединка вновь взволновали меня. Вот Дамба Ко загнал меня в угол
и молотит своими здоровенными, как тумбы, ногами. Вот я нанес прекрасный
хук левой и, пока мой соперник, пытаясь не потерять сознание, мотает
головой, ногой, в прыжке с разворотом, выбиваю его тушу к зрителям. Вот
Дамба, прибегая к запрещенным приемам, стремится сбить меня с ног. И,
наконец, мой завершающий удар ногами под названием "ножницы волопаса",
после которого теперь уже экс-чемпион Джагии иллуриец Дамба Ко вновь
улетает за канаты, с тем чтобы уже не вернуться оттуда.
  Я еще не успел отойти от этого поединка, как у меня перед глазами
развертывается новая схватка. Огромный трюм сектора "С" десантного корабля
"Грезы", на который определили меня, после того как я прошел полугодовую
подготовку в учебном центре на Падее, набит до отказа. Десантники,
скрашивая однообразные дни перехода к планете Цесирока, куда направили наш
корабль и два крейсера поддержки гасить небольшой локальный конфликт,
грозящий перерасти в ядерную войну, ведут поединки на звание чемпиона
корабля по рукопашному бою. Поединки жестокие и безжалостные, как и вся
жизнь десантника. Тут уже нет того изящества диоке-джи, к которому я
привык на своей планете. Победить стремятся любой ценой. Все приемы
разрешены. Рефери на ринге следит лишь за тем, чтобы противники : не
поубивали друг друга. Я недавно прибыл на : корабль и новичок в
космодесанте, поэтому не участвую в схватках. Я сижу на трибуне неподалеку
от ринга и болею за своего земляка Тери Кер-рера, единственного моего
друга на корабле. Идет финальный бой. Изящный и ловкий Тери дерется с
мощным, как скала, темнокожим Уравой из системы Дакса. Тери неплохо
владеет диоке, но, на мой взгляд, его ударам не хватает силы. Гигант
Урава, напротив, не отличается мастерством, но все его тяжелые удары
буквально сотрясают моего Друга.
  Наконец темнокожий атлет зажимает Тери углу и принимается методично его
добивать. Я вижу, что мой друг потерял сознание и не в состоянии
продолжать поединок. Но судья, сержант Топови, не торопится прекратить
схватку. Жизнь моего друга в опасности, и я стремительно выскакиваю в
квадрат ринга. Сержант кидается мне навстречу и тут же улетает назад на
трибуны, выкинутый ловко проведенным мною приемом. Словно почувствовав
спиной неладное, чернокожий Урава оборачивается и кидается на меня. Для
того чтобы справиться с гигантом даксанцем, мне потребовался лишь один
удар. Но зато какой! Я резко присел и встретил несшуюся чернокожую
громадину ударом правой ноги снизу вверх в промежность Уравы. Этим ударом
я редко пользуюсь ввиду того, что его легко блокировать. Но, успев изучить
манеру ведения боя Уравы, я не сомневался в успехе. И я не ошибся.
Темнокожий гигант, как подрубленное дерево, рухнул на пол ринга,
предварительно подлетев метра на три в высоту. Помнится, после этого
случая отношение однополчан-десантников ко мне резко переменилось. Меня
уже никто не решался называть "салагой" и перестали посылать в наряд на
камбуз.
  Сквозь пелену сна я с трудом различаю чьи-то голоса. Голоса доносятся до
меня, словно через толстый слой ваты. Они неопределенны, безлики, словно
принадлежат не людям, а машинам.
  - Все, попался на крючок наш супермен. Мы вплетем в твое энергополе
сенсоры гипоэнергети-ческой бомбы, и никто, кроме господа бога, не сможет
ее извлечь из твоего мозга. А когда ты выполнишь наше задание, мы отправим
тебя туда, где ты и должен быть, - в ад.
  - Какое прекрасное энергополе у нашего пациента. Прямо рука не поднимается
испортить это произведение искусства. Вы посмотрите на переплетения
макронитей в структуре его биополя. А пики ороимпульсов? Им просто нет
равных в природе! Может, не будем так кардинально менять структуру его
энергополя?
  - Мы не можем рисковать. Вспомните про элемент "икс". Ради обладания им
можно пожертвовать и большим. Добудем элемент "икс", и все силы Галактики
сосредоточатся вот в этом кулаке. Обладатель станет самым могущественным
существом в Галактике.
  ...Вспыхивает яркий свет, и я оказываюсь в освещаемом лишь светом чадящих
факелов, просторном зале ирокзанского средневекового замка. Напротив стоит
и спокойно меня разглядывает седовласый, с реденькой бородкой старичок,
одетый в белое просторное одеяние. Такие одежды я видел в одной книге в
детстве. В свое время я зачитывался этой книгой, где в увлекательной форме
рассказывалось о таинственном обществе монахов ордена Света. Если судить
по книге, то монахи ордена Света, добровольно оставив все мирские блага,
посвятили себя делу борьбы светлых сил над силами тьмы и на протяжении
многих тысячелетий вели эту борьбу. Они боролись за искоренение зла во
всей Вселенной. Наверное, все-таки безуспешно и безнадежно, поскольку если
; не будет зла, то не будет и добра. Это закон природы, но монахи, не
догадываясь о его существовании, стремились создать идеального человека,
идеальное общество, идеальную Вселенную. Где не будет зла, где все: люди,
животные, растения и даже камни - будут счастливы. Утопия, конечно же, но
в детстве вы об этом не подозреваете и с легкостью верите в подобные
сказки.
  Судя по всему, монах, который так хладнокровно разглядывал меня, был не из
их числа. Он, сделав знак Вечного Креста, неожиданно ударил меня ногой в
точку "ди", или солнечное сплетение, и, хотя я не успел заметить сам удар,
столь стремителен он был, я шестым чувством определил направление несшейся
мне в грудь силы. Я успел лишь слегка отклонить корпус, что и спасло меня.
Если сказать, что у меня перехватило дыхание от пропущенного удара, значит
ничего не сказать. Меня отбросило назад, словно щепку прибоем. Несколько
томительных секунд я беспомощно барахтался на холодном каменном полу и
переводил дыхание. Тем временем старичок в странном наряде медленно
приблизился ко мне. Собрав волю в кулак, я вскочил на ноги и встал в
стойку. Едва только мой противник приблизился, я нанес удар прямой левой
ему в голову. Это мой самый быстрый удар. Я часто пользуюсь им, чтобы
привести противника в замешательство. За годы тренировок, научившись
безукоризненно наносить прямой левой в голову сопернику, я был настолько
уверен в том, что размажу мерзкого старика по стенам этого средневекового
замка, что не сразу понял, что же произошло. Мой кулак просвистел в
пустоте, и, пока я соображал, что к чему, старик в белом одеянии исчез.
Почувствовав его присутствие у себя за спиной, я в прыжке перевернулся и
вновь стал лицом к лицу с моим соперником. Поединок, который последовал за
этим, показался мне кошмаром.
  Я, трехкратный чемпион Джагии, планеты - прародительницы системы
единоборств под общим названием диоке-джи, казался беспомощным котенком,
барахтающимся рядом с истинным мастером диоке. За весь наш скоротечный
поединок я не нанес своему противнику ни одного сколько-нибудь
значительного удара. В тот самый момент, когда мой удар, казалось,
настигал старичка, тот непонятным образом исчезал, и мои кулаки молотили
лишь пустоту. Не понимая, как живое существо может двигаться с такой
быстротой, я наконец оставил бесплодные попытки бороться с духом, а не
человеком и, сложив покорно руки на груди, встал, всем своим видом выражая
полное смирение. Старик, видя, что я сдаюсь, подошел ко мне и, взяв за
руку, повел за собой.
  Это был мой учитель Ри. Во время плена на Ирокзане он обучал меня тайнам
диоке и сверхсекретного искусства рукопашного боя, известного только
посвященным в высший совет монахам ордена Света под названием "тай-пи".
Искусства, настолько секретного, что во всей Вселенной не нашлось бы и
двух десятков бойцов, знакомых с ним. Искусства, настолько совершенного,
что владеющий им мог одолеть любого соперника, и не одного. Искусства, у
которого был лишь один, по моему мнению, недостаток. Его нельзя было
применить в обычной драке. В тай-пи все решает настрой бойца, и ваша
биоэнергетика имеет большее значение, чем крепость кулаков. В обычных же
потасовках, коими так богата моя жизнь и которые происходят в большинстве
случаев без всякой подготовки, спонтанно, настраиваться некогда. Схватка
обычно происходит быстрее, чем успеваешь понять, кто же на этот раз разбил
бутылку о твою голову, и вспомнить, в каком из баров Галактики происходит
дело.
  Но мастер Ри был мертв, я это хорошо помнил. Старый добрый Ри. Он передал
мне свои знания и погиб, помогая бежать с проклятого Ирокзана.
  Это было практически невозможно - убежать с Ирокзана и из крепости
Форт-Рез. Древней неприступной твердыни в которой за долгую историю
Ирокзана сгинуло бесчисленное количество узников: фараонов и их министров,
бунтарей и феодалов, против которых эти бунтари восставали, и таких вот
бедолаг, как я и мастер Ри, волею судьбы попавших на этот богом проклятый
Ирок-зан. Но я смог сделать то, что не удавалось до этого никому. После
года подготовки, после бесчисленного множества неудачных попыток я смог
все-таки убежать из Форт-Рез. Убежать с Ирокзана...
  Я пришел в себя. Я лежал на больничной койке, вокруг слышалось мерное
пощелкивание приборов и шелест бумаги. На этот раз я очухался в комнате,
больше всего напоминающей палату для больных, находящихся в коматозном
состоянии. Все мое тело было облеплено всевозможными датчиками, а вокруг
виднелось множество различных измерителей частоты пульса, давления крови и
других подобных приборов, предназначенных следить за состоянием организма.
  В палате, кроме меня и девушки, прятавшей электрошок неизвестно как,
никого не было. Девушка сидела спиной ко мне и записывала показания
приборов в маленький компьютер. Насколько я мог разглядеть со своего ложа,
это были показания энерготронных параметров моего биополя. Девушка
тщательно заносила в базу данных энерготронные показатели и не обращала на
меня внимания. Немало подивившись тому обстоятельству, что меня оставили
без охраны и даже не сковали энергонаручниками, я немедленно решил
выбираться из этой реанимационной палаты. Но едва я сделал попытку
оторвать голову от подушки, как весь мир вокруг поплыл, и я без сил рухнул
обратно.
  Тут я наконец вспомнил, что привело меня в эту больничную палату.
Гипоэнергетическая бомба - запрещенная Галактической Организацией Наций
Гипоэнергетическая взрывчатка применяется разве что работорговцами,
существами (язык не поворачивается назвать их людьми), как известно, без
чести и совести. Это такая микробомбочка величиной со спичечную головку
большой разрушительной силы. Помещенная в мозг, она сплетается своими
энерготронными сенсорами с человеческим энергополем. В биополе, в
астральную сущность человека тысячами незримых нитей вплетается паутина
гипоэнергетической бомбы. Управление такой бомбой дистанционное. Из любой
части Галактики, послав мощный психотронный сигнал, можно взорвать
гипоэнергетическую взрывчатку. Малейшая попытка удалить бомбу приводит к
срабатыванию сенсора и взрыву. Удалить бомбу не удается даже тем, кто ее
поставил. Человеку с гипоэнергетической бомбой остается лишь надеяться на
милость людей, его контролирующих, и выполнять все их указания под угрозой
смерти. Или умереть, разлетевшись на миллионы мелких кусочков.
  - Мистер Джаггер, вам нельзя вставать, по крайней мере сутки, - озабоченно
сказала девушка, подойдя вплотную к моей кровати, - вы еще очень слабы, и
даже минимальные физические усилия вам противопоказаны.
  Звуки ее ангельского голоса моментально успокоили водоворот, вращающийся
вокруг меня. Я внимательно посмотрел в чудные карие глаза и спросил:
  - Мы знакомы?
  - Нет, но никогда не поздно это сделать, - невозмутимо ответила кареглазая
красавица.
  - Рад представиться, - галантно начал я, предусмотрительно не отрывая
головы от подушки. - Леон Джаггер. Бывший космодесантник, ныне пациент
палаты с трудом реанимированных больных. А вас, позвольте узнать, как
величать, девушка с электрошоком под мышкой?
  - Майя Трекси, - представилась девушка, с улыбкой разглядывая меня.
  "Странно. Трекси - где-то я уже слышал эту фамилию", - подумал я.
  - Чем вы занимаетесь, сегодня вечером? Я знаю прекрасный фарайский
ресторанчик, где готовят великолепных фарайских гвианов. Может, отведаем
фарайской кухни сегодня вечером? - сделал я ненавязчивое предложение.
  - Сегодня на ужин вместо так любимых вами гвианов будете есть манную кашу,
и причем побольше. Манка сейчас вам более полезна, - ответствовала Майя и
гордо удалилась из палаты, даже не оглянувшись на тяжелобольного пациента.
Оскорбленный до глубины души и неимоверно уставший даже от таких
минимальных усилий, как светский разговор с красавицей, я закрыл глаза и
заснул.
  Засыпая, я еще раз воспроизвел в памяти чудные черты лица Майи, еще раз
подивился тому, какие обстоятельства завели в этот вертеп столь чудное
создание, и подумал, что, хоть мое положение кажется очень тяжелым, я,
конечно же, не сдамся и буду бороться за свою свободу и жизнь до конца.


                                  Глава 3


  Весь последующий день я действительно только и делал, что спал да ел
манную кашу. Как ни странно, живительная сила вкусной детской манки быстро
поставила меня на ноги. К концу дня я уже мог вставать и даже пытался
проделать свой ежедневный комплекс упражнений диоке-джи. Моему чудесному
выздоровлению немало способствовала и забота Майи. Сестра милосердия
выхаживала меня, словно грудного младенца, окружая чуткой заботой и
вниманием. Я же со своей стороны старался отогнать от себя невеселые мысли
и развлекал Майю рассказами из своей жизни:
  - И в этот момент с криком: "Вам меня так просто не сожрать" - я хватаюсь
за автомат и, размахивая им над головой, как первобытный человек своей
дубинкой, обращаю все стадо динозавров в позорное бегство. Выгнать-то я их
выгнал, но вы не представляете, Майя, каких мне трудов стоило объяснить
своему командиру, как это получилось, что я вышел на охрану периметра
лагеря с незаряженным автоматом. Это было потруднее, чем воевать с
гигантскими динозаврами.
  Девушка заливается смехом, а я не перестаю любоваться идеальными чертами
ее дивного лица. Такая красота - редкость даже для Дарана, хотя здесь, на
Даране, красивых женщин немало, чем он мне и нравится. Я, можно сказать, и
остался-то на этой планете после моей отставки из-за одной симпатичной
мордашки. Интерес к мордашке спустя некоторое время пропал, а вот интерес
к Дарану остался. Мне понравились эта планета и ее столица с одноименным
названием. Тут я обосновался и вот уже шесть лет небезуспешно проживаю.
  В разговорах с сестрой милосердия я узнавал много нового и полезного для
себя. Так, например, я выяснил, что бледнорожего зовут Гомцей Фляровский,
но все его за глаза называют Туру-жель (что означает это слово, я так и не
понял, поскольку на все мои расспросы относительно этого Майя впадала в
гомерический хохот), техника-энерголога, проводившего операцию по
вживлению гипоэнергетической бомбы, - Шон Роллей, а босса всей этой
компании - Джеймс Тирани. Фамилия известная. Здесь, на планете Даран,
весьма удаленной от любой из трехсот столиц Федерации, такие люди на виду.
Насколько я помнил, он возглавлял даранское отделение РУЭ -
Разведывательного Управления по Энерготехнологиям.
  "Это становится весьма интересным, - размышлял я, оставшись один в своей
палате, - многое проясняется. Никакие это, оказывается, не наркомафиози, а
самые обыкновенные энергоразведчики. Их не интересуют качество
турбококаина и количество примесей в Прокса-ДДТ. Им подавай что-нибудь
новенькое из области точечных полей, биоэнергоники и аваплазмы. Им нужны
тайны энергополей. Да, это многое проясняет, непонятным остается лишь то,
зачем всем этим премудрым охотникам за новыми энерготехнологиями мог
потребоваться Леон Джаггер. Уж, конечно, не из-за моих скудных знаний,
почерпнутых в колледже. Помнится, что в последнее время вокруг даранского
отделения РУЭ разгорелся небольшой скандал по поводу "нецелевого"
использования средств, выделяемых РУЭ. В прессу просочились интересные
цифры и факты, свидетельствующие о растрате в управлении РУЭ, и в
частности в его даранском отделении. Теперь понятна озабоченность шефа
Тирани, говорившего, что времени осталось в обрез. На днях ожидается
Прибытие на Даран федеральной комиссии, которая, несомненно, во всем
разберется, и Тирани ждет наказание. С этим все ясно. Непонятно лишь,
каким образом таинственный элемент "икс" может спасти шкуру директора
даранского отделения РУЭ и какая роль во всем этом отводится мне".
  Через сутки с небольшим после вживления гипоэнергетической бомбы я был уже
вполне способен к активным действиям. Майя приносила мне какие-то
восстановительные пилюли и кормила стандартными обедами, извлекая их из
довольно примитивного моноресторана, что стоял неподалеку от моей постели.
Прием пищи и лекарств занимал около получаса, все остальное время я
находился в одиночестве. Наконец я настолько поправился, что смог
проделать комплекс упражнений диоке. Часовая гимнастика дио полностью
восстановила мои силы. Я облачился в предусмотрительно оставленный мне
комбинезон и ботинки ярко-желтого цвета и попробовал выйти из палаты
наружу, но дверь оказалась запертой. Я Присел в кресло и, не в силах
сейчас повлиять на ситуацию, принялся обдумывать план моих дальнейших
действий.
  "Гипоэнергетическая взрывчатка - это, конечно эффективное средство
контроля над человеком. Особенно, когда она имплантирована в вашу голову.
Такая взрывчатка куда как эффективнее энергобраслетов, от которых, хотя и
с трудом, но все же можно освободиться. Но гиповзрывчатка имеет один
существенный недостаток. Для того чтобы гипобомба взорвалась, необходим
психотронный передатчик, а, насколько я знаю, на Даране он только один. И
размещается как раз в здании РУЭ, где я и нахожусь. Предназначенный для
передачи энергополей на дальние расстояния, психотронный передатчик должен
был служить науке, поискам передовых технологий в биоэнергетике. Руэновцы
же распорядились им иначе. Использовали в своих мерзких интересах. Что ж,
если я не могу извлечь гипобомбу из моей многострадальной головы, то я
вполне могу уничтожить передатчик, от импульса которого эта бомба
взрывается. Более того, уничтожив психотронный передатчик на Даране, я бы
вывел из строя целую сеть ретрансляционных психотронных станций в радиусе
нескольких тысяч парсеков. Что ж, придется так и поступить. Если гора не
идет к пророку, то пророку придется подойти к горе".
  Я размышлял о своих дальнейших планах, когда дверь в мою комнату вдруг с
грохотом распахнулась. Дверь, понятное дело, распахнулась не сама по себе.
Ее самым бесцеремонным образом выбил сильным ударом тот самый крепыш со
шрамом, с которым я повстречался не так давно. На этот раз крепыш был
один, но, памятуя о нашей первой встрече, он не забыл вооружиться
ножами-нунчаками - оружием, очень опасным в руках профессионала. Крепыш
проделал несколько стремительных движений ножами, демонстрируя свое
мастерство, и я понял, что владеет он ими в совершенстве.
  Признаться, мне стало не по себе. Если бы ножи-нунчаки держал в руках
новичок, я бы с легкостью его обезвредил, но в руках мастера они
становились поистине грозным оружием. Как-то раз на моих глазах при помощи
вот таких же нун-ножей один профи разделался с дюжиной ухарей, затеявших с
ним драку в баре на спутнике Тоска.
  Меня в этот бар занесло совершенно случайно, и я не видел, из-за чего
вспыхнула ссора. Но зато я очень хорошо видел, как тот мастер разделался с
дюжиной накачанных молодцов. Руки и головы летели в разные стороны, все
находящиеся рядом моментально были забрызганы кровью, вся схватка длилась
чуть более минуты. Финал ее был ужасен. Дюжина изрезанных тел, причем
далеко не все тела в полном комплекте. Зрелище, прямо сказать, неприятное.
  Видя мое смятение, крепыш, криво ухмыляясь и прикрыв дверь, медленно
направился ко мне.
  - Неужели ты, Джаггер, думал, что я это так оставлю? Я, Тэкс Морави,
лучший оперативник РУЭ? Ты искалечил троих моих людей и думаешь, что это
сойдет тебе с рук? - свирепо, сквозь зубы то ли от злобы, переполнявшей
его, то ли от боли в переломанных мною ребрах проговорил Морави. - А
Алексу... так тому вообще теперь хоть в евнухи подавайся. И ты за это
ответишь, никчемный десантнишка. Своей кровью ответишь и умоешься ею
сполна. В гробу я видал весь ваш космодесант. Я на завтрак жру по паре
"Непобедимых". А сегодня закушу тобой.
  Выпалив свою угрозу, Тэкс Морави, он же лучший оперативник РУЭ, он же
парень, завтракающий космодесантниками, вознамерился немедленно ее
воплотить. Он резко выкинул вперед руку с веером нунчак-ножей и
молниеносно ударил. Но то ли все-таки Морави не был лучшим в РУЭ, то ли
десантники на завтрак ему попадались не такие жесткие, как я, но Морави
промахнулся. Промахнулся потому, что я, не вставая с кресла, повалился
вместе с ним на спину и с силой, обеими ногами швырнул кресло на Морави.
Тот, не ожидая такого отпора с моей стороны, свалился, сбитый злополучным
креслом. А когда вскочил на ноги, был встречен мною серией коротких и
стремительных ударов в корпус с ближней дистанции. Глаза Морави
закатились, и я, добивая моего врага, сильно ударил его в живот. Лучший
агент РУЭ сложился пополам и, отлетев к противоположной стене, опрокинул
стол. На этом столе он и успокоился.
  В этот момент загудел вызов, и на экране встроенного в стену видеофона
появилась наглая бледнолицая рожа. Туружель высокомерно осмотрел меня и
заявил:
  - Джаггер, вам приказано немедленно явиться в кабинет С-113 правого крыла.
  После того, как я в ответ поинтересовался состоянием здоровья бледного
Туружеля (из разговоров с Майей я не без некоторого удовлетворения узнал,
что после моего "поцелуя быка" Фляровский вынужден ходить в гипсовом
корсете) и тем, каким же образом я найду таинственный кабинет С-113, да
еще в правом крыле, бледное лицо Туружеля плавно сменило свой естественный
цвет на красный, и он завопил, что, само собой, за мной пришлют. Тогда я
попросил, чтобы заодно прислали и за этим, и показал в сторону
распластанного Морави. Увидев своего лучшего агента валяющимся, как мешок
с отрубями, лицо Фля-ровского как-то совсем скисло и, не говоря ни слова,
исчезло с экрана.
  Спустя несколько минут после нашего разговора явилась парочка охранников,
и меня пре проводили в кабинет С-113 правого крыла здания.
  Здание РУЭ оказалось весьма обширным, со своеобразной архитектурой.
Интерьер выдержан в строгом стиле - серые тона и несколько примитивная
мебель. Окон, через которые я мог бы увидеть окрестности, не было. К
своему удивлению, я не увидел ни одного окна и за все время следования к
кабинету шефа. Сотрудников нам попадалось на пути немного. Те сотрудники,
что встречались на нашей дороге, деловито тащили различные приборы или же
с серьезным видом оглядывали наш кортеж. Зато охранников было
видимо-невидимо. Они буквально наводняли резиденцию энергоразведчиков. Мы
два раза спускались и один раз поднимались на разных лифтах, пока наконец
не добрались до нужного кабинета. Внешний вид двери, куда меня пригласили,
вопреки моему ожиданию, ничем не выделялся среди прочих. Охранники
остались в коридоре, и я вошел внутрь.
  После ярко освещенного коридора кабинет встретил меня полумраком. Когда
спустя несколько секунд мои глаза привыкли к полумраку, я смог
внимательней осмотреться.
  Кабинет шефа даранского отделения РУЭ отличался дорогой отделкой и богатым
интерьером. Повсюду на стенах, полу и даже потолке виднелись ценные
харанские ковры ручной работы. Антикварные вазы и скульптуры, явно
оригиналы, украшали кабинет директора РУЭ. Коллекция старинного оружия
красовалась на стенах. Неяркий свет исходил от светильников, изображавших
средневековые свечи. Стол директора РУЭ (на вид тринадцатый век, работа
мастерской Таканы) стоял в глубине кабинета. Тирани нетерпеливо выстукивал
пальцами на столе какую-то мелодию, поджидая меня. "Да-а, - подумал я, -
теперь понятно, куда исчезли деньги даранских энергоразведчиков". Мои
размышления прервал начальственный голос Тирани.
  - Джаггер, подойдите ближе.
  Я медленно приблизился, но вплотную к столу подходить не стал. Примерно в
метре перед столом директора РУЭ я заметил лазерный щит. Судя по всему,
щит был включен на полную мощность. Любая попытка пересечь этот барьер
окончилась бы для меня трагически.
  - Без глупостей, Джаггер. Вы уже знаете, куда попали и кто я, поэтому
настоятельно рекомендую вам не делать никаких опрометчивых шагов, о
которых вы жалели бы потом всю свою последующую загробную жизнь, - с
угрозой в голосе предупредил шеф РУЭ. - Кроме гипобомбы, которую, как вы
уже, наверное, догадались, установили в вашей шальной головушке, у меня
есть еще множество других подобных сюрпризов.
  - Постараюсь сдерживать свои звериные инстинкты, - ласково ответил я,
отметив про себя, что Тирани хорошо информирован, - хотя сделать это будет
трудновато.
  - Вот и договорились, - продолжил Тирани. - Как вы уже поняли из
предыдущего разговора, мы вас пригласили с одной-единственной целью: ваша
задача - добыть для нашей организации кое-что. Некий элемент "икс". Задача
не из легких. Но и вознаграждение прекрасное. Ваша жизнь. Наша
организация, в моем лице, обещает, что при успешном завершении дела вас
оставят в покое. Гипоэнергетическую бомбу извлекут из вашего тела, и вы
сможете возвратиться к своей обычной жизни.
  Тирани внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции на свое предложение.
  "Плохо же вы изучили мое досье, господа энергоразведчики", - подумал я.
Одна из моих курсовых работ, написанная во время учебы в колледже,
называлась "Энерготронное оружие". В ней немалое место уделялось
гипоэнергетической взрывчатке, и уж, конечно, я прекрасно знал, что
никакими доступными современной науке способами Гипоэнергетическую бомбу,
раз установив, нельзя удалить из организма.
  Вслух же я сказал:
  - Думаю, у меня нет выбора. Остается надеяться на то, что я добуду искомый
элемент, и вы выполните свое обещание.
  - Вот и чудненько, - удовлетворенно сказал шеф Тирани, - значит,
договорились.
  - Один вопрос, мистер Тирани. Почему я? Что, в вашей глубокоуважаемой
организации перевелись агенты, способные выполнить это задачу? - задал я
вполне законный вопрос.
  - Не все сразу, Джаггер, - ответил Тирани, оценивающе разглядывая меня
сквозь толстые стекла своих дорогих очков. - На этот и многие другие
интересующие вас вопросы вы получите ответы сразу же, как только пройдете
одно небольшое испытание. Так что потерпите немного.
  - А если я не пройду этого испытания? - поинтересовался я.
  - В этом случае данная проблема отпадет сама собой. Мне просто-напросто
некому будет - - отвечать, - с металлом в голосе проговорил шеф даранского
отделения РУЭ.
  Пока зловещий смысл сказанного доходил до моего сознания, пол у меня под
ногами исчез, и я стремительно провалился вниз. Холодная вода сквозь
тонкую ткань комбинезона стальными иглами обожгла тело. Я, пролетев
несколько метров в кромешной темноте, погрузился в воду. От неожиданности
не успев набрать воздух в легкие, я едва не наглотался воды. С трудом
вынырнув, сделал несколько глубоких вдохов и огляделся.
  Собственно, оглядывать было нечего. Темнота стояла вокруг кромешная, и я
не видел даже собственных рук. Судя по отзвукам от моих бултыханий, гулким
эхом разносящимся в темноте, я находился в каком-то закрытом резервуаре.
Скорее всего в подземной пещере. Плавал я всегда неплохо, поэтому
продержаться на плаву мог долго. Но вода жгла холодом, словно лед, и у
меня потихоньку начало сводить ноги. К тому же ботинки : наполнились водой
и стали тянуть на дно, как ; гири. Решив, что, лишь двигаясь, я смогу
выжить, ' с трудом освободился от пудовых ботинок и поплыл наугад в
темноту, надеясь рано или поздно выплыть на берег. Несколько томительных
минут я усиленно греб к неизвестному берегу, пока неожиданно не
натолкнулся на грубую, словно наждачная бумага, кожу какого-то подводного
животного. По самым скромным подсчетам, подводное чудище имело в длину не
менее пяти метров, что говорило явно не в мою пользу. Подводный монстр
резко дернул туловищем, содрав кожу на моей правой руке. Недалеко от моей
головы с громким звуком щелкнула пасть чудовища. Я, не мешкая, нырнул и
выплыл на поверхность в нескольких метрах от монстра.
  Мое положение было безвыходным. Тело в ледяной воде медленно немело,
вокруг меня, описывая сужающиеся круги и поднимая волны, кружило
гигантское животное, способное перекусить меня пополам в считанные доли
секунды, рана на руке ужасно саднила, привлекая запахом крови подводного
монстра. Но я не сдаюсь никогда, даже когда играю в обычные галашахматы,
тем более спасая собственную жизнь, даже явно в проигрышной ситуации. Я
всегда довожу партию до логического завершения, сознавая, что, возможно,
обречен и шансов выиграть абсолютно никаких нет. Сейчас же шансы спастись
хоть и мизерные, все же были, и я сделал то, что всегда делаю, когда не
могу контролировать ситуацию. Я поступил прямо противоположно тому, что
сделал бы любой на моем месте. Я не стал бороться с подводным монстром
(голыми руками в кромешной темноте убить его не представлялось возможным)
и не стал с безысходным отчаянием грести к неведомому берегу, а, набрав
побольше воздуха в легкие, нырнул как можно глубже.
  Секунды тянулись томительно. Наконец, где-то на самом дне я разглядел
светлое пятно, постепенно превращающееся в белый квадрат. Когда я подплыл
к светлому проему, подводное течение стремительно увлекло меня, словно
песчинку, и спустя несколько мгновений выбросило на берег.
  Я выбрался на берег какой-то грязной речушки. Солнца не было видно.
Тусклый свет падал сверху, едва освещая полуразрушенные здания. Выбравшись
на сушу, я несколько минут согревался приседаниями. Потом, оторвав левый
рукав комбинезона, перевязал им свою раненую руку и осторожно побрел вдоль
берега. Идти босиком по камням приходилось медленно, тщательно выбирая
места, куда ставить ноги. Я был постоянно начеку, что-то, вокруг
настораживало меня, не давая успокаиваться и радоваться чудесному спасению.
  Окрестности реки, освещаемые тусклым светом, производили гнетущее
впечатление. Река имела метров тридцать в ширину, на противоположном
берегу виднелись отвесные скалы. Берег, куда выбросило меня, походил на
окраины заброшенного города. Многоэтажные здания, глядя глазницами черных
разбитых окон, разрушенные и покинутые, подступали почти к самому берегу
реки. Людей не было видно. Вокруг стояла тишина, не нарушаемая ничем. Даже
щебетания птиц не было слышно. Лишь журчание воды да хруст гравия под
моими босыми ногами тревожили тишину этого мрачного места.
  Через несколько утомительных минут ходьбы по битым камням я подошел к
разрушенному мосту. От остатков моста уходила в глубь города мощенная
булыжником широкая улица. "Невечно же мне бродить по этим камням", -
подумал я и направился в глубь заброшенного города.
  Идти по булыжной мостовой было не в пример приятней, чем греметь по щебню,
и я четким строевым шагом двигался к центру заброшенного города, все более
удаляясь от реки. Впрочем, ближе к центру стали попадаться здания,
практически не разрушенные. Даже стекла в них уцелели, отражая тусклое
сияние местного светила.
  В том, что я находился не на Даране и не на одной из множества известных
мне планет, которые я успел посетить за свою недолгую, но весьма бурную
жизнь, я был полностью уверен. Странная архитектура зданий, состоящих из
кубов, пирамид, цилиндровой других геометрических фигур, была мне не
знакома. И хоть людей или же других живых существ по-прежнему не было
видно, я был на сто процентов уверен, что таковые скоро объявятся.
  Развалин попадалось все меньше и меньше, пока наконец разрушенные здания
перестали встречаться вовсе. Город стал похож на брошенный в панике
корабль, экипаж и пассажиры которого торопливо покинули свое судно,
спасаясь в ужасе от неведомой опасности. Всюду виднелись брошенные
автомобили сигарообразной формы. Груды мусора усеивали улицу, по которой я
двигался. По-прежнему ни одного человека не было видно. Тишина стояла
абсолютная, лишь шлепанье моих босых ног о мостовую гулко отражалось от
стен. Внезапно я вышел на просторную площадь, в центре которой возвышался
какой-то монумент. Подойдя поближе, я увидел, что это изображение двух
рук, сложенных лотосом и протянутых к небу. Вдруг какой-то звук нарушил
гробовую тишину, к которой я уже успел привыкнуть. Звук походил на плач.
Плач грудного младенца. И доносился он от изваяния рук в центре площади. Я
подошел поближе и заглянул внутрь скульптуры.
  Маленький, крошечный, нескольких месяцев от роду младенец заливался плачем
и пищал во всю мощь своих детских легких, протестуя против того, что его
тут бросили одного на произвол судьбы. Впрочем, он тотчас успокоился и
принялся трогательно щебетать на своем детском языке, стоило мне взять его
на руки. Я улыбнулся, увидев такую резкую перемену в настроении крошечного
существа.
  "Положи на место", - приказал мне недружелюбный голос, внезапно раздавшись
за моей спиной. Приказ прозвучал на линке - одном из языков, широко
распространенных в Федерации. Я, не торопясь следовать приказу, прижал
младенца с к себе одной рукой и медленно обернулся.
  С десяток туземцев в оборванных одеждах с луками и копьями недвусмысленно
нацелили свое оружие на меня. Предводитель всей этой братии " стоял ближе
всех ко мне. Он угрожал мне не допотопным копьем, а вполне современным
автоматом Крамера. Правда, приглядевшись повнимательнее, я увидел, что
автомат был устаревшей конструкции, давно снятой с производства, но тем не
менее от этого он не становился менее опасным оружием. Красный огонек на
панели управления ярко светился, указывая на то, что автомат в полной
боеготовности и не стоит на предохранителе.
  "Расслабься, - сказал я самому себе после такого поворота событий. -
Ничего особенного в том, что в подземелье РУЭ находится небольшая! планета
с бегающими по ней туземцами, вооруженными автоматами Крамера, нет. Каких
только сюрпризов не бывает в жизни".
  - Может, обсудим создавшееся положение, посидим за чашкой чая, выкурим
трубку мира, - предложил я свирепым аборигенам, - а уже потом, сытые и
довольные, разойдемся по домам, не наделав глупостей.
  - Глупостей? - удивился предводитель с автоматом. - Самая большая глупость
в твоей жизни, чужеземец, - это то, что ты оказался в ненужный час в
ненужном месте.
  - То есть? - не понял я.
  - А тут и понимать нечего, - продолжал предводитель, - этот ребенок - дань
нашему богу Чурава. Через несколько минут бог выйдет из вод Лакса и придет
за своей жертвой. Если он ее не застанет, то весь город обратится в руины
и погибнет множество мужчин и женщин. Здоровых и крепких, способных
добывать пищу.
  - Выходит, нужно пожертвовать божеству невинного младенца, чтобы
остальные, сытые и довольные, продолжали жить спокойно и беспечно? Так
сказать, пожертвовать младенцем во имя высших интересов? - высказался я.
  - Я рад, что мы поняли друг друга, - сказал предводитель аборигенов, - а
теперь положи ребенка и беги как можно дальше от этого места.
  - Что ж, я, наверное, так и сделаю, - сказал я и осторожно положил
младенца в бронзовые руки статуи.
  В следующую секунду я оттолкнулся от постамента, и, сделав немыслимое
сальто, оказался около предводителя с автоматом. Через мгновение
предводитель лишился грозного оружия, отлетев за спины своих
соплеменников. Я, завладев "АКРом", спокойно проверил его боеспособность.
Зарядов было лишь четверть от нормы, а в остальном автомат оказался вполне
исправен.
  Туземцы с копьями в испуге отбежали от меня и встали невдалеке, не зная,
что делать. Я погрозил им автоматом, и их вместе с поднявшимся
предводителем как ветром сдуло. Не ожидавший такой быстрой победы, я
облегченно вздохнул. Но радовался я, похоже, рановато. Земля у меня под
ногами задрожала, и на площадь выползло чудище, по всей вероятности, то
самое, с которым я встретился в холодных водах подземной реки. Мои
первоначальные оценки размеров чудовища : в пять метров пришлось тут же
отбросить. Пяти : метров в длину была лишь шея монстра. Все остальное
занимало не менее пятнадцати метров. Внешним видом бог Чурава походил на
типичного представителя семейства динозавров. Несмотря на свои
внушительные размеры, монстр двигался с необычайным проворством,
приближаясь к центру площади. Я пару раз пальнул в чудище, проверяя на
прочность его шкуру. Шкура оказалась непробиваемой. Энергозаряды отлетали
от нее, как орехи.
  "Что ж, выберем другую тактику", - сказал я сам себе и, установив энергию
выброса автомата на максимум, стал ждать приближения чудовища. По моим
наблюдениям, все подобные монстры страдали одной общей слабостью.
Настигнув свою добычу, они, вместо того чтобы ее немедля сожрать,
почему-то несколько секунд обязательно должны были постоять с широко
открытым ртом, очевидно, в предвкушении вкусного обеда. Этой особенностью
чудовищ я и не преминул воспользоваться. Едва только монстр по имени
Чурава открыл свою пасть, намереваясь сожрать меня с младенцем, я
выстрелил в его внутренности одиночным зарядом максимальной мощности,
разом опорожнив весь магазин автомата. Огромное облако пара взметнулось на
месте бывшего божества.
  "Вот так с ними, с богами, всегда... Никогда не поймешь, то ли они есть,
то ли их нет", - разочарованно подумал я, разглядывая дымящиеся останки
чудища.
  Мгновением позже я уже разглядывал шикарное убранство кабинета директора
энергоразведчиков. Сам шеф Тирани невозмутимо рассматривал какие-то
графики и диаграммы, сидя за своим антикварным столом. При моем появлении
директор даранского отделения РУЭ на секунду отвлекся от своей важной
работы и кивком пригласил меня садиться в просторное кожаное кресло,
расположенное рядом с его столом. Отложив в сторону бесполезный автомат, я
устало последовал приглашению Тирани и плюхнулся в удобное кресло.
  Ситуация была настолько абсурдной, что я не хотел строить никаких, пусть
даже самых невероятных гипотез. Время все само расставит на свои места и
все объяснит. Или шеф Тирани. В конце концов, он же обещал в случае моего
возвращения ответить на все интересующие меня вопросы. Вот пусть и
отвечает.


                                  Глава 4


  Тирани еще некоторое время провозился с графиками, потом наконец, вспомнив
о моем - -присутствии, стал говорить:
  - Вас, Джаггер, наверное, весьма поразило ваше внезапное появление то на
какой-то отсталой планете в системе Дара-Марана, то в моем кабинете? Но к
этому мы вернемся чуть позже, когда я отвечу на некоторые предыдущие ваши
вопросы и расскажу о вас много интересного, такого, что вы наверняка сами
о себе не знаете.
  - Сказать, что я удивлен, мистер Тирани, всем происходящим со мной в
последние сутки, значит ничего не сказать, - проговорил я, по-хозяйски
расположившись в кресле, - но не буду вас перебивать, продолжайте. Мне
самому не терпится узнать много нового о себе.
  Тирани озадаченно посмотрел на меня сквозь толстые стекла очков и, покачав
головой, продолжил:
  - Начну свой рассказ с ответа на ваш вопрос относительно того, почему наша
организация решила завербовать в свои ряды вас, Джаггер, человека
непредсказуемого, от которого можно ожидать в любой момент какой-нибудь
глупости. Что, в РУЭ перевелись опытные агенты, способнь выполнить
поручение любой степени сложности? Нет, не перевелись. И хотя в последнее
время мы понесли ощутимые потери при поисках элемента "икс", спецагентов,
которые могут заткнуть за пояс вас, Джаггер, вместе с вашим пресловутым
диоке-джи в нашей организации предостаточно.
  - Тогда в чем же дело? - перебил я шефа энергоразведчиков. - Берите
парочку таких суперголоворезов - и вперед на поискд хоть всех элементов
таблицы Боули. А бедный и несчастный Леон Джаггер возвращается в свою
холостяцкую квартирку на Роанин-стрит.
  - Не все так просто. Дело в том, что интересующая нас планета, где
предположительно находится искомый элемент "икс", - развивающегося типа и
находится под юрисдикцией теров. А теры, как вам должно быть хорошо
известно, очень не любят, когда кто-нибудь нарушает их права собственности.
  Тирани был абсолютно прав. Теры, эти, пожалуй, самые могущественные
существа в Галактике, очень не любили, когда кто-нибудь покушался на их
собственность. Я это хорошо ощутил на собственной шкуре. К тому же мне был
памятен случай, когда один наш разведывательный корабль однажды совершенно
случайно вынырнул из подпространства вблизи светила То. Это в нескольких
парсеках от Ва-На-Мо, одной из столиц теров в этой части Галактики. Наши
разведчики даже не успели послать сигнал КОС - общепринятый сигнал
опознавания на неизвестной территории, как в следующее мгновение уже
превратились в звездную пыль после залпа одного из крейсеров теров,
оказавшегося поблизости. Теры потом принесли свои соболезнования по поводу
случившего инцидента, объяснив свое поведение тем, что капитан крейсера
принял нашего разведчика за один из кораблей работорговцев, с которыми у
теров разговор короткий. Поэтому, мол, и выстрелили без предупреждения.
  В Галактике к тому моменту были две по-настоящему реальные силы, способные
при сохранении определенного паритета контролировать Законность и
правопорядок. Космическая Федерация и теры. Законы эти у теров и у
Федерации, конечно же, отличались в написании, но в главном они были
схожи. И у нас, и у теров в законах защищались общие ценности. И
Федерация, и теры принадлежали к гуманоидным цивилизациям, поэтому и
взгляды на добро и зло у нас были примерно одинаковыми. Несмотря на то,
что в Федерацию входило более трехсот цивилизаций, каждая из которых имела
огромное количество колоний, а цивилизации теров была одна, мы владели
примерно одинаковыми областями Галактики. Общая территория составляла
где-то треть всего пространства Галактики.
  Меня оторвал от раздумий голос Тирани, продолжившего свой рассказ:
  - Как вам, наверное, известно, Джаггер, - вы же по профессии
инженер-энерголог, - что энергополе, биополе, астральная сущность любого
человека индивидуальны. Энергополе одного человека никогда не перепутаешь
с другим. Таков закон природы. Но есть и еще более общие закономерности. К
примеру, энергополе представителя цивилизации томов и существ с проксимы
Льва абсолютно различные. Хотя внешне этих представителей столь различных
цивилизаций не отличишь. То есть при помощи несложных приборов любой
сможет определить, что под оболочкой, например, гиганта тавнянина прячется
лилипут со спутника Гометер. Поэтому, когда нашим разведчикам приходится
выполнять свои задания, мы, кроме внешнего сходства с представителями тех
цивилизаций, где действуют наши агенты, делаем и энергомаскировку. После
этого отличить наших оперативников от существ других цивилизаций
становится практически невозможно.
  Тирани перевел дух и, осушив полстакана воды, продолжил свой рассказ:
  - Но при проведении операции по поиску элемента "икс" на планете под
условным номером 13061966 мы столкнулись с непредвиденными трудностями.
Очевидно, теры нашли какой-то способ, пока еще неизвестный
энергоразведчикам Федерации, определения идентичности энергополей. Потеряв
четверых своих лучших агентов, мы временно приостановили операцию, не
зная, каким образом обмануть теров и внедрить нашего человека на планету
13061966. Поскольку планета развивающаяся, завербовать кого-нибудь из
местных не представлялось возможным. Время нас поджимает. Дело в том, что
необходимый нам элемент "икс" действует определенное время. И время это на
исходе. А тут, на наше счастье, подвернулись вы, Джаггер. Помните ваше
последнее совместное с Джином Конвенало дело? Это когда вы в одиночку
разгромили целую сеть наркопритонов и надолго разрушили всю систему
поставок наркотиков на Даран...
  Я, конечно же, хорошо помнил все подробности того нашумевшего дела. Надо
сказать, тогда мне пришлось изрядно попотеть, но дело было правое и мы
победили. Я надолго избавил Даран от вредной привычки принимать наркотики.
Правда, денег я себе при этом не нажил, а вот неприятностей предостаточно.
До сих пор на меня периодически совершают покушения с целью отомстить
оставшиеся не у дел даранские наркобароны. Один Бордо чего только стоит.
Говорят, он поклялся на Фррале - священной книге генесов, - что не
отправится в мир иной, пока не поквитается со мной.
  - На вас совершенно случайно наткнулся Фляровский, когда просматривал
материалы по поводу этого и ирокзанского дела. И знаете, что его, а потом
и всех нас поразило больше всего? У вас энергополе человека с планеты
13061966. Один к одному, тут нет никаких сомнений.
  Я сидел в кресле немного сбитый с толку последним заявлением главного
энергоразведчика. Что же это я за феномен такой, что у меня энергополе,
идентичное каким-то варварам с планеты 1306-какой-то.
  - Необъяснимая загадка природы, - высказал я предположение вслух.
  - Как раз загадка в скором времени нашла свое объяснение. Дело в том... -
неожиданно Тирани прервал сам себя и задал мне вопрос: - Джаггер, вы
хорошо помните своих родителей?
  Помнил ли я своих родителей? Конечной Я происходил из потомственной семьи
межзвездных торговцев. В семье я был, вопреки традициям торговцев с Прокса
иметь большие семьи, единственным ребенком. Мои родители, к счастью, живы
и здоровы. Отец с матушкой, как и положено межзвездным торговцам, кочуют
на своем стареньком "Зверолове" с планеты на планету, ведя торговлю. Хоть
я и изменил семейному обычаю и не пошел по заранее предначертанному пути
торговца, тем не менее часто вижусь со своими родителями и не теряю с ними
связи.
  - А вы что, шеф Тирани, своих позабыли, что ли? - удивился я наивности
главного энергоразведчика.
  - Да нет, конечно же, хорошо помню. Все дело в том, что мои родители в
отличие от ваших, как и я, с Дарана, и в этом нет никаких сомнений, -
ответил Тирани, протирая свои дорогие очки носовым платком.
  - Ну и на здоровье, а мои с Джагии. - Я никак не мог понять, куда клонит
главный энергоразведчик.
  - Вам, Джаггер, никогда не казалось странным, что вы совсем не похожи на
своих родителей? - внезапно, напялив вновь на себя свои драгоценные очки,
выпалил Тирани.
  - Ну, в этом нет ничего странного, - неуверенно ответил я, неизвестно
почему оправдываясь перед шефом энергоразведчиков. - Я пошел в дедушку
Прокка. Он был немного странноватый и внешне не походил ни на одного из
рода Джаггеров.
  - Да нет, дело не в этом, а в том, что похожи вы, как я надеюсь, на своих
настоящих родителей. И родители эти родом с планеты под условным номером
13061966, - огорошил меня неожиданной новостью шеф Тирани. - Дело в том,
Джаггер, что ваши приемные родители Каас и Тамила Джаггеры не могли иметь
собственных детей и поэтому взяли вас, тогда еще трехмесячного младенца,
из детского приюта на Атаратее, куда вы попали, после того как
работорговцы, выкравшие вас с планеты 13061966, попались в руки
космического патруля Федерации.
  С этими словами Джеймс Тирани протянул мне, ошарашенному этим известием,
различные документы касательно моего происхождения. В обширной папке было
все, что только можно собрать по такому ничтожному поводу, как
происхождение Леона Джаггера. И показания командира патруля о поимке
группы работорговцев из известной банды "Стяжателей" с партией младенцев,
выкраденных с планеты 13061966, и выписка из моего личного детдомовского
дела о передаче младенца Леона на воспитание Тамиле и Каас Джаг-герам из
системы Прокса, и мои биоэнергетические карты, сходные с картами жителей
планеты под номером 13061966.
  Я сидел, ошарашенный внезапно свалившимся на меня известием, перебирал
документы, фотографии и не знал, что сказать. "Все это выглядит весьма
убедительно, - наконец решил я, - но мои родители - это мои родители. В
конце концов, так ли важно, кто тебя родил, гораздо важнее, кто тебя
воспитал и что в тебя вложил.
  Я истинный проксанец, и в этом нет никаких ее мнений, и неважно, что
родился я на какой-то отсталой планете, не имеющей даже собственного имени
и существующей под каким-то дурацким номером". Придя к такому выводу, я
внутренне собрался и проговорил:
  - Выглядит весьма впечатляюще. Хотя при нынешнем развитии науки все это
подделать - сущие пустяки.
  - Я предполагал такое развитие событий и поэтому приготовил показания
очевидцев, - скат-зал Тирани и включил экран встроенного в стену видеофона.
  На экране появились мои родители. Лица их выражали крайнюю степень
растерянности. При виде меня у мамы на глазах появились слезы. Отец
крепился, но было видно, что это дается ему с трудом. За спинами родителей
я заметил парочку вооруженных охранников.
  - Ленни, сынок, что с тобой? Ты здоров? - с тревогой в голосе спросила
мама.
  - Леон, прости, что не говорили тебе правду... - сказал отец.
  - Мама, папа, не волнуйтесь, все будет в порядке. Скоро все это кончится,
- произнес я, стараясь держаться как можно естественней, чтобы
дополнительно не расстраивать моих родителей, и так уже попавших из-за
меня в переделку.
  Экран видеофона погас, и шеф Тирани проговорил:
  - Ваши приемные родители побудут у нас в центре некоторое время, пока вы
не завладеете Элементом "икс". Мало ли что может случиться, вдруг вы
заупрямитесь или еще какая-нибудь идея придет в голову. С этой же целью,
кстати, мы пригласили и вашего напарника Джина Кон-венало. Он тоже
временный гость нашего разведцентра. Показать его вам?
  - Не надо, - сквозь зубы проговорил я. Тирани подозрительно посмотрел на
меня. Различные чувства кипели в моей душе. Я боролся с непреодолимым
желанием придушить Тирани прямо сейчас же. И никакой лазерный щит не смог
бы мне помешать. Тирани, очевидно, почувствовав мое настроение, схватил
некий пульт со стола и торопливо выпалил:
  - Без глупостей, Джаггер, без глупостей. Я несколько секунд посидел
неподвижно, приходя в себя, потом наконец сказал вполне спокойно:
  - Все нормально, мистер Тирани. Я в полном порядке.
  - Вот и хорошо, вот и замечательно, - заметно обрадовался шеф
энергоразведчиков.
  - Единственная просьба: как только я добуду этот чертов элемент, отпустите
моих родителей и Джина. Они же вам будут больше не нужны.
  - Конечно, конечно, - с излишней поспешностью проговорил Тирани, -
обязательно отпустим.
  "Если вы меня не собираетесь оставлять в живых по завершении операции, то
моих близких и подавно", - подумал я. Но выбора у меня не было.
Приходилось принимать условия игры, навязанные мне шефом Тирани.
  - Что касается вашего чудесного путешествия на планету Тара в системе
Дара-Марана, то объяснить его проще, чем ваше происхождение, - продолжил
разговор после небольшой паузы Тирани. - Чудес здесь, конечно же, никаких
нет. Просто наука не стоит на месте, и в последнее время в области
энергонаук произошел некоторый прорыв. Учеными нашего центра разработан
уникальный способ перемещения физических предметов и людей на большие
расстояния, используя третью гармонику линии пространства - времени.
Высокоразвитые цивилизации уже давно освоили перемещения в четвертом
измерении при помощи полей Тороти - Боули. Но наш способ перемещения
принципиально отличается от общепринятого и, как вы сами понимаете,
содержится в полной тайне, являясь прерогативой РУЭ. Нам для перемещений в
подпространстве нет нужды в громоздких генераторах Боули. Переместить
своего сотрудника в необходимую точку пространства мы можем с точностью до
нескольких сантиметров. Правда, наш способ перемещений в четвертом
измерении имеет один существенный недостаток. Перемещения возможны лишь в
те области Галактики, которые содержат в своей экспотенциональной
константе кривую "Q", в так называемые области неопределенности. К тому же
большие массы перемещать мы еще не можем. К счастью, интересующая нас
планета 13061966, как, впрочем, и Тара, находится как раз в такой зоне
неопределенности. И вы, Джаггер, весите не так уж много
  - Ловко, - сказал я выслушав длинную лекцию доктора Тирани. -
Никаких вам космических кораблей, никаких теровских патрулей. Один миг - и
ищешь элемент "икс" среди первобытных варваров на планете с номером
тринадцать, как там ее, еще миг - и уже бегаешь с автоматом Крамера,
спасая младенцев на странной планете Тара. Кстати, зачем вам понадобилось
топить меня на этой Таре? Что это за испытание такое?
  - Обязательный психоиммунодиологический тест. Необходимо было выявить
некоторые параметры вашего энергополя при действиях в экстремальных
ситуациях.
  - Ну и как, прошел я тест?
  - Вполне, - ответил Тирани и деловито продолжил: - Предварительное
тестирование и определение параметров вашего энергополя закончены. Ваше
согласие на проведение операции получено. Теперь очередь за практической
подготовкой к операции. Изучение местного языка, общий экскурс в историю
планеты и всякие другие мелочи, которые вам понадобятся. А также обучение
вас, Джаггер, пользоваться всем необходимым энергооборудованием для поиска
элемента "икс".
  - Хорошо, найду я этот пресловутый элемент, а дальше-то что? Что вы будете
с ним делать? Для чего он вам? - спросил я.
  - Это уже не ваша забота, Джаггер. Ваше дело - найти элемент "икс" и
вернуться с ним. Иначе вы сами знаете, что будет с вами и с теми, кто вам
дорог, - ответил Тирани, вставая, тем самым показывая, что аудиенция
закончена. Я молча переварил последние слова шефа энергоразведчиков и тоже
поднялся с удобного кресла.
  Уже подойдя к двери, я задал последний вопрос всезнающему директору
даранского отделе нияРУЭ.
  - А имя, у этой, как там ее, тринадцать с чем то планеты есть?
  - Конечно, - ответил Тирани, вызывая по видеофону охрану, - местные жители
называют ее Земля.
  "Земля так Земля", - подумал я, выходя из полутемного кабинета. И уже
когда я вышел из кабинета Тирани навстречу моим охранникам, где-то в
глубине моего сознания промелькнула мысль, что я, что там ни говори, хотел
бы побывать на своей истинной родине, где жили и умирали многие поколения
моих предков и где, вполне возможно, живут до сих пор мои настоящие
родители.


                                  Глава 5


  Охранники отвели меня вопреки ожиданию не в мою комнату, а в энерготронную
лабораторию. Там они сдали меня на попечение технику-энергологу, который
проводил операцию с моим энергополем. Кажется, Майя говорила, что его
зовут Шон Роллей. Майя тоже находилась в лаборатории, как, впрочем, и
парочка высоких, атлетически сложенных ассистентов, похожих друг на друга,
словно братья.
  Проводив меня, охранники удалились. Видимо, теперь мне здесь полностью
доверяли. И не напрасно. Пока я не собирался делать никаких опрометчивых
шагов, опасаясь навредить своим родителям и Джину. Роллей выдал мне новую
пару желтых ботинок и усадил в специальное кресло, предназначенное,
насколько я знал, для гипнообучения, а сам стал возиться с компьютером,
вводя программу обучения. Братья-ассистенты принялись с преувеличенно
умным видом нажимать кнопки на измерительных приборах. Майя, заметив
засохшую кровь на моей руке, взяла из аптечки лекарство и биобинт и стала
обрабатывать рану. И хотя та уже давно не кровоточила благодаря вживленным
в мое тело биостимуляторам, я был благодарен моей отзывчивой медсестре.
  Все работали молча и крайне сосредоточенно, не обращая внимания друг на
друга. Майя аккуратно обрабатывала рану и слегка прижалась своим идеальным
телом к моему плечу. Мягкие округлости грудей девушки приятно согревали
меня. Майя перебинтовывала мою руку, а я сидел, как истукан, боясь
пошевелиться. От прикосновения и близости ее красивого лица у меня начала
слегка кружиться голова. Локоны ее прекрасных волос коснулись моего лица,
и я, внезапно повинуясь какому-то неведомому порыву, легким движением
прикоснулся губами к ее губам. Майя слегка отстранилась, удивленно
посмотрев на меня. Я, как будто ничего не произошло, посмотрел на потолок,
преувеличенно внимательно разглядывая светильник. В этот момент к нам
подошел техник Роллей, тем самым прервав нашу немую сцену.
  - Джаггер, мы проведем три сеанса гипнообучения. На большее нет времени, -
сказал он, водружая на моей голове шлем с датчиками-антеннами. - Я думаю,
трех сеансов должно хватить.
  - А если все-таки не хватит? - полюбопытствал я.
  - Что ж, язык вы, без сомнения, выучите, а в остальное будете вникать по
ходу операции, - . "успокоил" меня Роллей, и в следующую секунду я
полностью отключился.
  Очнулся я, как мне показалось, сразу же. На самом деле прошло, судя по
настенным часам, не менее двух часов. Ужасно болела голова, переваривая
огромную массу новой информации, полученной за эти два часа. Я снял
гипношлем и встал, пошатываясь, с кресла. Ассистенты на мгновение
отвлеклись от своих приборов, заинтересовавшись моей бледной физиономией.
  - Признаться, я думал, что это менее болезненная процедура, - пожаловался
я подошедшему Роллею.
  - Ввиду срочности проведения операции пришлось в три раза увеличить объем
вводимой информации, - пояснил техник-энерголог.
  Он попросил Майю проводить меня до комнаты. Я, опершись на хрупкое девичье
плечо, пошатываясь, побрел к выходу из лаборатории. Впрочем, едва мы вышли
из лаборатории, походка моя сделалась тверже, и мы стали напоминать не
больного с медсестрой, а скорее обнявшуюся влюбленную парочку,
прогуливающуюся по длинному коридору здания РУЭ. Моя комната находилась на
том же этаже, что и энерготронная лаборатория. Нужно было лишь дойти до
другого конца пустого коридора.
  Быстро заподозрив симуляцию с моей стороны, Майя попыталась отделаться от
мнимого больного, но, разгадав ее маневр, я сделал вид, что падаю в
обморок. Девушка подхватила меня. Мы прижались друг к другу, и я стал
легкими поцелуями осыпать ее лицо и шею. У меня вновь закружилась голова.
Нежная кожа Майи пьянила меня. Все это длилось считанные секунды. Майя с
большим трудом - похоже, ей нравилась наша внезапная близость -
отодвинулась от меня.
  - Какой, однако, ты прыткий оказался. Надеюсь, сейчас ты. не заблудишься,
- сказала она, указав на дверь в мою комнату, и быстро пошла назад в
лабораторию.
  - Мое предложение насчет фарайских гвианов остается в силе, - крикнул я
вдогонку стремительно удаляющейся девушке. Майя ничего не ответила, лишь,
обернувшись, улыбнулась и помахала мне рукой.
  Я задумчиво почесал затылок. Мне неожиданно припомнилась чрезмерная
осведомленность Тирани. Поэтому я, ненароком оглядевшись, заметил парочку
телекамер слежения, расположенных на стенах коридора. Будучи в свое время
техником космосвязи, я немало занимался подобной аппаратурой и поэтому без
труда отличил телеглаз от обычных светильников.
  "А, неважно", - беззаботно подумал я и направился в свои апартаменты. Там
я обнаружил еще одну телекамеру, замаскированную в решетке вентиляции.
Следы же нашей схватки с неугомонным Морави, напротив, отсутствовали
полностью. Реанимационное оборудование тоже исчезло из моей комнаты. После
перестановки комната стала напоминать скорее гостиничный номер отеля
средней руки, чем больничную палату. Исследовав повнимательней и вместе с
тем так, чтобы моим соглядатаям ничего не показалось подозрительным, я
обнаружил, ко всему прочему, парочку подслушивающих устройств - "жучков" -
под настольной лампой и в компьютере.
  Появление компьютера оказалось приятной неожиданностью. Проверив
способности своего компа, я был несказанно удивлен. Мощный двухсоттысячный
процессор - это на порядок выше моей персоналки, оставшейся на
Роанин-стрит. Правда, свободный доступ в Галактикнет - Все-галактическую
компьютерную сеть - отсутствовал, но это поправимо. Все-таки я отработал
техником космосвязи более года, и мне достаточно найти лишь кабель
локальной сети РУЭ, и проблема будет решена.
  А выйти в Галактикнет было бы очень даже неплохо. Это могло бы мне
сэкономить массу времени и сил. Совсем недавно я видел в туалете на
потолке пучок кабелей, выходящих из распределительной коробки, и вполне
возможно, что необходимый мне провод находился как раз там. Было
непростительной глупостью со стороны Тирани обольщаться на мой счет.
Очевидно, руэновцы так уверены в полном контроле надо мной, , что стали
допускать ошибки. Что ж, мне это только на руку.
  После осмотра комнаты наступила очередь душевой и туалета. К своей
радости, я не обнаружил в них никаких подслушивающих и подглядывающих
устройств. Не теряя даром времени и с трудом дотянувшись, я вскрыл пучок
кабелей. Без труда определив кабель локальной сети по характерным зеленым
насечкам, я подсоединил к нему провод от своего компьютера. Аккуратно
закрыв коробку и уложив пучок, так что со стороны не было ничего заметно,
я вышел из туалета и как ни чем не бывало надел виртуальный шлем. Нацепив
пьезоперчатку, засел за компьютер.
  После напряженного дня мне захотелось немного расслабиться и сразиться в
"Кровавом доме". Отыскав на локальном диске компьютера любимую игру, я
увлеченно принялся крушить черепа многочисленным монстрам и прочим
чудищам, кишмя кишевшим в бесчисленных коридорах "Кровавого дома".
Поскольку вполне вероятно, что и за моим компом вели слежку, я, поиграв с
час, как бы между делом переключился на автоигру, а сам в резидентном
режиме вышел во Всегалактическую сеть. Добравшись до глобальной
компьютерной сети, я принялся прыгать по серверам Галактикнет, при этом
мой компьютер создавал полную иллюзию игры в "Кровавом. доме". Мощность
моего двухсоттысячного компа вполне позволяла вести такую двойную игру.
Это дало мне небольшой выигрыш во времени, и пока те, кто контролировал
все входы и выходы моего компьютера, успели спохватиться, я уже вышел на
свой домашний старый добрый ТЕН 10000. К счастью, энергоразведчики не
додумались отключить мою персоналку. Скопировав нужные мне файлы, я
запустил программу, недавно одолженную у одного знакомого хакера. Хакер
тот - несколько странноватый парень, но в компьютерах разбирается, как сам
господь бог или, может, даже чуточку лучше. Программа называлась "Взломщик
всего и вся" и полностью оправдывала свое название. На некоторое время
возвратившись к игре, я убедился, что никто ничего не заподозрил, и
вернулся к своим поискам. "Взломщик" еще ни разу меня не подводил, не
подвел и на сей раз.
  Для начала я проник в центральный компьютер Федерального Разведцентра по
Энерготехнологиям. Это заняло у меня считанные секунды. Как известно, чем
больше и мощнее компьютер, тем легче в него попасть. А далее мне уже не
составило большого труда внедриться и в компьютер даранского отделения
РУЭ. С помощью хакерской программы я в течение пяти минут вскрыл защиту и,
обойдя все пароли, оказался в самом сердце даранского РУЭ.
  "Чудненько", - сказал я сам себе, припомнив шефа Тирани, и первым делом
внедрился в систему защиты и наблюдения. Моему взору предстала
разветвленная сеть телекамер, кабели от которых сходились в одном обширном
зале, расположенном в подвале здания РУЭ. Сам зал я, к своему удивлению,
видеть не мог, поскольку телекамеру вездесущие руэновцы не удосужились там
установить. Зато мне удалось без труда разглядеть, что происходило в
остальных помещениях.
  Отыскав комнату, где находились мои родители, я облегченно вздохнул. На
вид папа и мама выглядели вполне прилично и смотрели какой-то сериал по
телевизору. Джин, наоборот, расхаживал по своей комнате, как тигр в
клетке, не зная, что предпринять. По лицу моего друга было видно, как он
напряженно что-то обдумывает. Хорошо зная характер Джина, я не сомневался,
что это планы побега.
  "Подожди, дружище, скоро мы выберемся отсюда", - сказал я мысленно другу и
переключился на другой канал. То, что предстало моему взору, меня смутило
и, скажу прямо, взволновало. Это была комната Майи. Она как раз вышла из
душевой и расчесывала свои прекрасные черные волосы перед зеркалом. Спустя
пару минут я сказал себе строго: "Конечно, можно до бесконечности
любоваться прекрасными формами обнаженной красавицы, но от этого ближе к
свободе не станешь".
  С трудом оторвавшись от подглядывания за Майей, я продолжил экскурсию по
зданию РУЭ. Я посетил все основные лаборатории энергоразведчиков, не
оставив без внимания и помещения охранников. Кроме охраны, вооруженной в
основном автоматами, в здании находилось не менее двух сотен
оперативников. Эти были вооружены поприличней. Я заметил даже несколько
импульсных винтовок и пару-тройку плазменных генераторов. Все оперативники
одеты были в броню класса "Космическая пехота" облегченного варианта. Это
настораживало. Похоже, здесь готовилась небольшая война. Я также обнаружил
три арсенала с неплохим подбором оружия.
  Скопировав все планы и пароли, я уже совсем было собрался вернуться к
долгожданной игре, как вдруг, пораженный, увидел кабинет шефа Ти-рани. Он,
засидевшись допоздна в своих шикарных апартаментах, решал какую-то
жизненно важную проблему. Например, как еще сильнее напакостить Леону
Джаггеру или еще что-нибудь подобное.
  "Что же это такое получается, - думал я, как громом пораженный, - что это
за охрана такая, что наблюдение ведется за самим шефом всего заведения?" -
Ответа на этот вопрос у меня не было и, окинув взглядом последний раз
общий план здания энергоразведчиков, я вернулся к игре.
  Ощущение того, что все в этом странном здании вертится вокруг
таинственного зала в подземелье, куда сходятся нити бесчисленных
подсматривающих устройств, не покидало меня. К тому же я так и не выяснил,
у кого находится пульт управления моей гипобомбой. Не зная, чей палец
лежит на пусковой кнопке бомбы, заложенной в моей голове, я не мог
предпринять никаких серьезных шагов. Раньше я не сомневался в том, что все
контролирует Тирани. Теперь же у меня появилась уверенность в обратном.
Настоящий шеф секретной службы никогда не позволит вести за ним
наблюдение. Тут было что-то не так. Решив выяснить все, я вновь, обманув
моих соглядатаев, резидентно подключился к Галактик-нет и вышел на
центральный компьютер даранского РУЭ.
  На все задуманное мне потребовались считанные секунды. Я аккуратно и очень
оперативно переключил управление аппаратурой слежения на свой домашний
компьютер и, включив нужные мне камеры в режим статичного наблюдения,
запрограммировал на отключение ровно полчаса. Теперь наблюдатели в
подземном зале через необходимые мне телекамеры могли видеть лишь какую-то
одну статичную картину. Например, в моей комнате они видели Леона
Джаггера, увлеченного игрой на компьютере, в то время как я усиленно
готовился к осуществлению задуманного плана. Я также предусмотрительно
отключил все кибероружие, все эти хитроумные автоматические пушки и
различные мины-ловушки. Теперь можно было не опасаться, что в самый
неподходящий момент меня разрежет пополам какой-нибудь некстати
включившийся лазерный щит или мою голову продырявит лазерная винтовка с
самонаведением.
  Для начала я записал на голодиск карту здания со всеми паролями и положил
диск в карман комбинезона. Потом быстро соорудил из полотенца маску на
лицо, дабы меня случайно не узнали. Затем набрал код и открыл дверь в
коридор. Взгля - нув на наручные часы, я убедился, что в моем распоряжении
осталось двадцать пять минут, и использовать их необходимо было как можно
эффективнее.
  Коридор, куда я вышел, заканчивался лифтом со стороны энерготронной
лаборатории и выходом на лестницу невдалеке от моей комнаты. Теперь,
побывав в центральном компьютере энергоразведчиков, я знал, что здание РУЭ
представляло собой Т-образное строение с двадцатью надземными этажами и
десятью этажами, находящимися под землей. Центральная часть здания была
отдана под учебные классы и тренажерные залы, предназначенные для
подготовки оперативников РУЭ. В правом крыле располагались
административные помещения, в левом, в основном, лаборатории
энергоразведчиков. Моя комната находилась в левом крыле на четвертом
наземном этаже. Комнаты, где содержались Джин и мои родители, тоже
находились в левом же крыле, но двумя этажами ниже, что было мне на руку в
осуществлении задуманного. Подземный зал, куда сходились нити
подсматривающих телекамер, располагался на самом последнем уровне под
центральным корпусом.
  Секунду подумав, я отказался от мысли использовать лифт. Быстро подойдя к
дверям, ведущим на лестницу, я достал голодиск с паролями и, отыскав
необходимый мне пароль, набрал код и открыл двери.
  Этаж, где находились в заточении мои родители и Джин Конвенало, встретил
меня парочкой охранников. То ли это был очередной обход, то ли ребята из
охраны решили просто прогуляться, но я, влетев в коридор, наскочил прямо
на них. Может, я реагировал быстрее моих противников, а может, в охрану
РУЭ отбирали специально по признаку максимального тугодумия, но здоровяки
в пятнистой форме не успели сообразить, что происходит, как оказались
блокированными. Ближнего ко мне охранника я обезвредил ударом правой руки
снизу вверх. Отбросив обмякшее тело, я незамедлительно послал в нокаут
своим коронным боковым ударом левой ноги второго охранника. Туша охранника
улетела вдоль по коридору. Утолив свои "звериные" инстинкты, я подобрал
один из автоматов и, быстро найдя двери комнаты Джина, открыл ее. 1
Джин не спал и при моем внезапном появлении вскочил с кресла, вооружившись
настольной лампой. Я сорвал маску, и лицо моего друга расплылось в
радостном удивлении. Мы пожали друг другу руки.
  - Рад видеть тебя, Леон, в добром здравии и в твоем постоянном амплуа
спасителя угнетенных, - сказал, улыбаясь. Джин. - Однако ты что-то
задержался, я уже собирался бежать без твоей помощи.
  - Джин, с побегом придется немного повременить, - сказал я своему другу, -
есть еще кое-какие дела, которые необходимо уладить, прежде чем мы покинем
гостеприимных руэновцев.
  И я вкратце пересказал Джину все, что со мною произошло за последние часы
и что мне удалось узнать.
  - Так что перенесем наш побег на завтра. Я никак не могу понять, зачем
Тирани потребовался именно я. Я ни на йоту не верю во все его россказни о
том, что теры вычисляют его оперативников по энергополю. Я сам как-никак
энер-голог и подобное слышу впервые. К тому же нет ничего проще для
руэновцев, чем заставить любого из местных жителей добыть этот самый
элемент "икс". Хотя бы при помощи тех же лучей Томи. Обработай ими мозг
аборигена - и он притащит тебе хоть родную мать. Все это никак не
стыкуется. К тому же мне необходимо обезвредить гипобомбу в моей башке,
выяснить, что это за таинственный элемент "икс", из-за которого разгорелся
такой ажиотаж, и еще кое-что предпринять. Завтра в шестнадцать ноль-ноль
начнется небольшая заварушка, и ты, предварительно прихватив моих
родителей они заперты в комнате Т-14, чуть дальше по коридору, двинешься к
выходу из левого крыла, - сказал я внимавшему мне Джину. - Я покину РУЭ
через правое крыло, и мы встретимся в баре Большого Джека, что в паре
кварталов отсюда. А уж потом только нас и видели.
  Джин сосредоточенно слушал.
  - Вот, держи голодиск с планом здания и всеми паролями, - проговорил я,
отдавая диск Джину, и, взглянув на часы, продолжил: - Запомни все, что
тебе нужно для побега, и как можно быстрее уничтожь диск.
  Джин пожал мне руку и утвердительно кивнул. Я на прощание похлопал друга
по плечу и совсем уже собрался уходить, но, вспомнив еще кое-что, добавил:
  - Да, Джин, на всякий случай: если я задержусь или произойдет еще
что-нибудь непредвиденное. Когда выберешься, сообщи в ФРУ, там, кажется, у
тебя неплохие связи, что на планете Тара в системе Дара-Марана творится
неладное. Там пытаются приносить в жертву динозавроподобным монстрам
человеческих младенцев и происходят другие подобные мерзости. Пусть
федеральная разведка разберется, в чем дело, а зарвавшимися
энергоразведчиками я займусь сам. Я навсегда отобью им охоту похищать моих
близких и устанавливать гипобомбы в моей черепушке.
  И, пока Джин собирался с ответом, я, не оглядываясь, побежал к лифту. Лифт
открылся без пароля, и я, заскочив внутрь, нажал кнопку "-10",
обозначающую самый нижний этаж здания. Скорее всего внизу меня могла
поджидать охрана, поэтому я проделал небольшой трюк, виденный мною во
многих кинобоевиках. Обычно супергерои в подобной ситуации отвинчивают
плафон светильника на потолке лифта и, забравшись на крышу, спокойно
поджидают там неприятеля. Строители здания РУЭ скорее всего не смотрели
боевиков и поэтому потолок моего лифта сделали сплошным, разместив
светильники по стенам. Я не стал отчаиваться и, пока лифт стремительно
падал навстречу этажу "-10", тремя выстрелами из автомата проделал
значительную брешь в потолке лифта. Подтянувшись, вскарабкался на крышу и
стал ждать, что будет дальше.
  А далее произошло следующее. Когда лифт остановился, двери его раскрылись
и я услышал удивленные голоса охранников. Они с недоумением разглядывали
пустой лифт, не понимая в чем дело. Наконец один из них, видимо, самый
сообразительный, зашел внутрь, где я и огрел его ногой по голове.
Сообразительный охранник молча повалился на пол, следом за ним спрыгнул и
я. Не успев приземлиться, я принялся палить из автомата поверх голов
охраны. Охрана, не ожидая такого развития событий, попадала на пол,
спасаясь от шквального огня. Постреляв еще немного для острастки, я
прекратил огонь и громоподобным голосом приказал всем оставшимся в живых'
"сложить оружие и уматывать поскорее отсюда". Что было немедленно и
исполнено. Троица охранников поднялась на ноги и под моим свирепым
взглядом, подкрепленным направленным на них автоматом Крамера, побросав
свое оружие, кинулась рысью прочь.
  Расчистив поле боя, я огляделся. Из лифта я попал в просторный вестибюль,
из которого вели три коридора. В центральный убежали охранники, и он мне
не был нужен. Как не был нужен и правый коридор, оканчивающийся, насколько
я помнил, каким-то складом. Меня интересовал коридор слева, туда я и
направился.
  Поскольку я отключил не только телекамеры слежения, но и всевозможные
средства уничтожения: лазерные щиты, встречающиеся через каждые тридцать
метров, автоматические турельные пушки, равномерно расположенные на
потолке по всему коридору, различные мины-ловушки, рассеянные повсюду, -
то особых сложностей по пути следования к вожделенному подземному залу я
не встретил.
  Добежав до двери, ведущей в таинственный зал, я сгоряча попытался с ходу
ударом ноги в прыжке пробить ее. Дверь треснула, но выстояла. Поднявшись с
пола, я отдышался и, решив действовать головой, а не полагаться на грубую
силу, внимательно осмотрел свой автомат Крамера. Это была модификация "У",
без гранатомета и сравнительно небольшой мощности. Установив мощность на
самый минимум, я одним выстрелом без лишнего шума разнес вдребезги замок
на двери.
  Проникнув внутрь зала, я осторожно прикрыл за собой исковерканную дверь. В
обширном помещении царил полумрак. Все пространство внутри было уставлено
шкафами с разнообразной аппаратурой, различными ящиками и тому подобным
хламом. Где-то вдалеке, в центре зала, я заметил яркое пятно света. Туда
я, соблюдая все меры предосторожности, бесшумно, словно
сле-допыт-ирокзанец, и направил свои стопы.
  Лавируя среди шкафов и ящиков, я продвигался все ближе и ближе к
притягивающему меня, словно магнит стрелку компаса, светлому пятну. Лишь
однажды совершенно случайно, не рассчитав свой шаг, я опрокинул какую-то
коробку. Коробка с шумом свалилась, высыпав свое содержимое наружу. Я
замер в неудобной позе, прислушиваясь. Вокруг все было спокойно. Моя рука
наткнулась на содержимое коробки, похожее на мелкую дробь. Поднеся к
глазам эту дробь, я обомлел. То, что я увидел, поразило более всего
виденного мною за последние пару суток. Это была с гипоэнергетическая
взрывчатка. Осторожно высыпав горсть взрывчатки на пол, я осмотрел
содержимое остальных коробок. Всюду, насколько : хватало глаз, виднелись
ящики с гиповзрывчаткой. Весь подвал здания РУЭ представлял собой огромный
склад гиповзрывчатки. Подойдя поближе к одному шкафу с аппаратурой, я
наконец понял их предназначение. Все эти шкафы представляли собой один
мощный психотронный передатчик. Мощности передатчика было достаточно,
чтобы взорвать заряд гиповзрывчатки в любом уголке Галактики.
  "Похоже, я здесь не единственный обладатель персональной бомбы. Подобной
участи, вероятно, удостоились'очень многие, и очень многим она еще
предстоит. Если я, конечно, не помешаю. А помешать надо. Иначе что же это
получается? В скором времени на так любимом мною Даране не останется ни
одного нормального человека. Люди исчезнут, их место займут марионетки,
управлять которыми будут из этого мерзкого подвала. Да и одним ли Дараном
все ограничится? Скорее всего обладатели этих запасов гиповзрывчатки не
удовлетворятся только одной планетой. Похоже, их планы куда обширней. И я
должен помешать этим безумным проектам. Просто обязан".
  С трудом придя в себя, я продолжил путь к пятну света. То, что издалека
было различимо лишь как ярко освещенное пятно, оказалось площадкой,
свободной от ящиков и шкафов с аппаратурой. В центре площадки
располагалось кресло с вмонтированными в него различными переключателями и
кнопками. Кресло полукругом обрамлял пульт с расположенным на нем
множеством мониторов слежения и компьютеров. Ни на самой освещенной
площадке, ни поблизости никого не было видно, и я, осмелев, приблизился.
  Мониторы слежения накапливали информацию обо всем происходящем в здании
РУЭ. Этого следовало ожидать, учитывая то, что все кабели от телекамер
сходились в этом зале. Один компьютер отражал состояние психотронного
передатчика: на других мелькали какие-то данные, абсолютно мне непонятные.
Впрочем, кроме одного.
  На мониторе этого компьютера демонстрировалась моя мнимая схватка в
"Кровавом доме".
  "Похоже, владелец этого чудесного кресла - настоящий хозяин РУЭ", -
подумал я, усевшись в удобное кресло. Внезапно какая-то непонятная дрожь
охватила все тело. Оно покрылось испариной. Зябко передернув плечами, я
сбросил с себя непонятно откуда взявшийся страх и внимательней
присмотрелся к центральному монитору. То, что я увидел, поразило меня,
пожалуй, еще больше, чем склад гиповзрывчатки. Там содержались досье
практически на всех сотрудников РУЭ, начиная от шефа Тирани и заканчивая
Леоном Джаггером. Но поразило меня не это, а то, что, кроме обычных
данных, положенных в таких случаях, в каждом досье стоял восьмизначный
код. Что это был за код, я прекрасно знал. Этим кодом обозначалась частота
психотронного сигнала, необходимого для активизации гипоэнергетической
взрывчатки. Все: и грозный шеф Тирани, и гнусный Фляровский, и даже Майя -
были начинены гипобомбами. Список владельцев бомб в голове не
ограничивался лишь сотрудниками даранского управления РУЭ. В списке
значились и сенаторы, и сотрудники федеральной разведки, и даже некоторые
члены комиссии, направленной для проверки даранского РУЭ. Влиятельные
политики, видные военные, известные ученые... - сотни граждан Федерации
носили в себе смертоносные бомбы. И, следовательно, все они подчинялись
тому, кто еще секунду назад сидел в этом кресле.
  Внезапно я услышал невдалеке приближающиеся голоса и поспешил укрыться за
ближайшими ящиками. Вскоре говорившие вышли в кругсвета, и я смог
разглядеть их получше. Это были уже известные мне Фляровский и Тирани с
троицей охранников, обращенных мною в позорное бегство. Охранники что-то
энергично объясняли, разгоряченно размахивая руками. Фляровский с
бешенством верещал, а Тирани угрюмо молчал. Но среди всей этой галдящей
группы выделялась одна фигура, при приближении которой у меня вновь
забегали мурашки по спине. Здоровый, более двух метров роста человек,
одетый в длинный черный плащ с капюшоном, держа в огромных руках ручной
пулемет системы Свенсона, спокойно занял место в кресле и стал выслушивать
показания охранников. Из сбивчивого рассказа охраны следовало, что на них
напало не менее дюжины спецагентов, все в масках и прекрасно вооруженных.
После неравного боя охрана была вынуждена отступить.
  - Мы отбивались до последнего, но противник, воспользовавшись
внезапностью, стремительно нас атаковал, и мы вынуждены были отступить.
Нас предали, господин Властитель, - закончил объяснения самый здоровенный
из охранников.
  В следующую секунду, вся верхняя половина его тела лопнула, как мыльный
пузырь. От неожиданности я чуть не выронил автомат. Остальные были
шокированы не менее. Фляровский от испуга присел и закрыл глаза руками.
Тирани вздрогнул, а оставшиеся в живых охранники бросились бежать, но не
успели одолеть и трех шагов, как их постигла участь коллеги. У одного
лопнула голова, и его тело продолжало бежать, пока, наткнувшись на
коробки, не свалилось. Другой разлетелся весь на множество кусков, и его
конечности еще некоторое время шевелились, словно живые. Зрелище было
преотвратительное, и даже мне, повидавшему многое на своем веку, стало не
по себе. Я на секунду отвернулся, но, услышав разговор, вновь принялся
внимательно смотреть на ярко освещенную площадку.
  - Господин Властитель, мы сделаем все, чтобы узнать, кто пытался
проникнуть к вам, - сказал шеф Тирани, подобострастно склонившись над
сидевшим неподвижно, как скала, гигантом.
  - Скорее всего это дело рук ФРУ, - подал свой писклявый голос пришедший в
себя Фля-ровский, - они уже давно подбираются к нам. Только за последнее
время подослали к нам уже четверых своих агентов, которых мы благополучно
обезвредили. На прошлой неделе пытались проникнуть в сектор квазиродных
исследований. А теперь вот это. Наверное, они что-то знают о тапогенном
элементе.
  - Все эти ночные нападения неведомых врагов ужасно нервируют меня.
Разберитесь с этим. Но не забывайте самого главного - тапогенный элемент.
Даю вам еще одну неделю. Если элемент не будет к тому времени у меня, то
вы знаете, что произойдет с вами, - голосом, от которого дрожь прошла по
телу, пригрозил Властитель и махнул рукой, указывая на то, что аудиенция
окончена.
  Тирани с Фляровским, подобострастно кланяясь, задом попятились. Отойдя на
несколько метров, они бросились наутек.
  "Вот тебе и всемогущий шеф Тирани", - по думал я и посмотрел на часы.
Времени от отведенного мне получаса осталось совсем мало. Тут я случайно
задел какой-то ящик, и все вокруг с грохотом посыпалось. Гигант мгновенно,
с ловкостью кошки вскочил из своего кресла. То, что я увидел в ярко
освещенном пятне, поразило меня более всего виденного за последнее время,
хотя, казалось бы, удивляться было уже нечему. Капюшон упал, и я смог
разглядеть Властителя.
  Это был не человек, а крак. Его мерзкая харя оскалилась, и он, вскинув
пулемет, выстрелил в то место, где мгновение назад было мое тело. Коробки
разлетелись в прах, а мое тело тем временем при полностью парализованном
сознании бросилось бежать, виляя, как заяц, по огромному ангару.
  Как я ушел от шквального огня крака, остается лишь гадать. Я запомнил лишь
мелькание коробок, ящиков и шкафов. Все это под грохот тяжелого пулемета
системы Свенсона. Я, как ошпаренный, выскочил в коридор, начиненный
различными средствами уничтожения, и со скоростью чемпиона по бегу Анри
Грабба понесся к лифту. На мое счастье, все эти лазерные щиты, турельные
пушки и мины-ловушки по-прежнему бездействовали. Я как вихрь влетел в
вестибюль, чем немало шокировал новую компанию охранников, прибывших
взамен прежних. С дикими воплями я принялся палить в пятнистых стражей из
своего автомата. Не знаю, попал ли я хоть в кого-нибудь, но панику вызвал
неимоверную. Охрана частью попадала на пол, частью в панике разбежалась по
коридорам. Я же вскочил в лифт и был таков. Не доезжая трёх этажей до
своего уровня, остановил лифт, предварительно выбросив компрометирующий
меня автомат в шахту лифта.
  Обратный путь в свою комнату занял у меня гораздо меньше времени, чем путь
вперед. Заскочив к себе, я сбросил маску и торопливо нацепил виртуальный
шлем. После этого я уже более спокойно сел за компьютер. В моем
распоряжении была еще пара минут, и я, отдав несколько команд своему
домашнему компьютеру на Роанин-стрит, подготовил все для завтрашней
операции.
  Ровно через тридцать минут после того, как я заварил всю эту кашу, я встал
с кресла и, устало потянувшись, снял виртуальный шлем и пьезо-перчатку.
После этого, не торопясь, разделся и, выключив свет, завалился спать.


                                  Глава 6


  Ночь выдалась сумбурной. Ко всем прочим событиям остаток ночи прошел не
лучше, чем начало. Едва я только заснул, как тут же был разбужен
ворвавшимся ко мне Туружелем. Фляровский в сопровождении парочки
охранников бесцеремонно скинул с меня одеяло и сказал: "Так". На что я
ответил: "А как же иначе?" - и, спокойно забрав у оторопевшего Туружеля
свое одеяло, добавил: - "Я, конечно, догадывался о ваших сексуальных
пристрастиях, мистер Фляровский, но врываться ко мне ночью в сопровождении
свидетелей - это уже слишком". На что Туружель покраснел, как рак, и,
отдав команду своим охранникам "обыс кать все вокруг", принялся ворошить
мой скудный скарб, без конца двигая тумбочку и письменный стол с места на
место.
  Спустя четверть часа недовольный Фляровский, так и не обнаружив ничего
подозрительного ни под моим одеялом, ни в тумбочке, гордо удалился, сильно
хлопнув дверью.
  Я сказал вдогонку сыщикам какую-то гадость и вновь попытался уснуть. Но
едва я только увидел начало прекрасного сна, где мы с Майей катались на
катамаране в волнах Тагейского моря, внезапно заверещал вызов видеофона.
Проклиная все на свете, я с трудом оторвался от великолепных картин,
нарисованных моим воображением, и сел на кровати. С экрана видеофона на
меня смотрело грозное лицо шефа Тирани. Пронзив меня пристальным взором
серо-стальных глаз сквозь линзы своих дорогих очков, Джеймс Тирани спросил
только: "Вы ничего не слышали подозрительного, Джаггер?" Получив
отрицательный ответ, озабоченная физиономия главы даранского РУЭ исчезла с
экрана.
  Поскольку после всего этого уснуть не представлялось возможным без
опасения быть разбуженным в самом интересном месте, я принялся составлять
единую картину происходящего из отдельных элементов, которые мне удалось
узнать.
  Итак, всем этим цирком заправлял крак. С краками мне приходилось
сталкиваться не однажды, и более противных существ я, признаться, не
встречал. Будучи искусственными созданиями - киборгами, краки тем не менее
вскоре обрели полную независимость от своих создателей. Я точно не помнил,
кто же первым произвел Краков, продукт чьей это цивилизации, но появились
они относительно недавно. Разработчики Краков задумали произвести не
просто кибернетического робота, а и вложить в него гуманоидную душу. То
есть соединить человеческую биоэнергетику с искусственно созданным мозгом
и телом. По замыслу создателей Краков, должен был получиться сверхчеловек
с идеальным телом, не знающий усталости и способный существовать
практически вечно. Поскольку конструкторам Краков было далеко до нашего
общего создателя - господа бога, то и результат они получили
соответствующий. Астральная сущность Краков получилась столь же уродливой,
как и внешность этих киборгов. Душа крака представляла одно сплошное
черное пятно, подпитываясь не как человеческая - беспредельной энергией
космоса, а мутными силами биоэнергетических существ нижних миров. Одного,
несомненно, создатели Краков добились. Они произвели на свет совершенный с
точки зрения приспособляемости к окружающей среде организм. Поскольку
краки были киборгами, они имели более совершенные, чем у людей, мозг и
тело.
  Уничтожить своих создателей кракам не составило большого труда. Причем
краки убивали своих создателей подчас не ради того, чтобы занять жизненное
пространство и не из-за дележа природных ресурсов. Они убивали людей
просто так. По рассказам немногочисленных выживших очевидцев, крак мог
запросто содрать кожу с живого человека, лишь чтобы понаблюдать, как тот
корчится в предсмертных конвульсиях. Вид человеческих страданий доставлял
неописуемое удовольствие этим тварям.
  Перебив своих создателей, краки на некоторое время пропали из поля
видимости Федерации. Скорее всего они поселились где-то в неизученном
секторе Галактики. Долгое время о них ничего не было слышно, но в
последнее время краки активизировались.
  Я в составе третьей бригады космодесанта несколько раз сталкивался с
краками. Первый раз это произошло на планете Зуциня, в двадцати парсеках
от одного из крупных торговых центров Гыф-на-Иф, что в системе альфа Рака.
Это было первое крупное сражение сил Федерации с краками. Краки к моменту
высадки нашей бригады уже успели перебить практически все силы самообороны
Зуцини. Это была первая встреча "Непобедимых" с мерзкими существами, и нам
пришлось нелегко.
  Наша рота десантировалась в окрестностях города Циро, где предположительно
находился подпространственный туннель, через который и попадали на планету
краки. Оснащенные по максимуму всем доступным тяжелым вооружением, мы
вступили в нелегкий бой с этими то ли киборгами, то ли исчадиями ада. Тот
бой мне запомнился на всю жизнь. Краки дрались как черти, и мы потеряли
многих товарищей.
  Десантура в дивизии "Непобедимых" самая отборная. Профессионалы высшего
класса. Любой десантник нашей бригады, имея полный комплект вооружения,
может при необходимости захватить и удерживать оборону в течение часа на
любой планете и в любых условиях. Обычно для захвата небольших планет типа
Зуцини хватает роты "Непобедимых" и двух часов времени. Тут же мы
встретили могущественного противника. Каждый крак представлял собой
совершенную машину, созданную для убийства. Даже самые сильные люди не
имеют такой физической силы и реакции, как у Краков. При этом краки
обладают каким-то невероятным чувством опасности и способны предугадывать
действия противника на несколько ходов вперед. Убить крака необычайно
трудно. Даже имея поражение более восьмидесяти процентов жизненно важных
органов, крак может бешено сопротивляться. Едва крак погибал, как
автоматически включалась система самоуничтожения, и его тело буквально на
глазах начинало дымиться, разваливаясь на куски, тая, словно студень на
горячей плите, и спустя несколько секунд оставалось лишь мокрое место.
  Через два часа атака Краков была отбита. Мы потеряли около трети личного
состава. Краки потеряли весь свой состав. Наша рота, добравшись до
подпространственного туннеля, не торопясь, произвела несколько запусков
крылатых ракет, начиненных ядерными боеголовками, в жерло туннеля. После
этого появление Краков из подпространственного туннеля прекратилось.
  После вторжения на Зуциню Федерация еще не раз сталкивалась с нападениями
Краков. Потерпев во всех своих попытках вторжений полный провал, краки
более не решались воевать с Федерацией. Совет Федерации на этом успокоился
и, решив, что вопрос снят, переключился на решение других проблем.
  "Как видно, рано успокоился, - думал я, ворочаясь на кровати. - Краки же
отнюдь не отказались от своих намерений и решили действовать по-иному,
внедряясь в Федерацию изнутри, вербуя при помощи гипооружия верных рабов
среди агентов тайных служб, известных ученых, видных политиков. А
Разведуправление по Энерготехнологиям оказалось прямо-таки рассадником
этой чумы".
  Моя задача состояла в том, чтобы уничтожить этот очаг опасности и при этом
самому постараться не погибнуть. Второе условие было выполнить труднее,
чем первое, поскольку, для того чтобы выбить почву из-под ног Краков,
достаточно уничтожить психотронный передатчик. Вряд ли краки имели другое
подобное устройство. А не имея психотронпередатчика, они не смогут
взорвать даже собственной головы, не то что Леона Джаггера или, к примеру,
Майи. Кстати, в моем плане по ликвидации логова Краков симпатичной девушке
отводилось не последнее место. С мыслями о прекрасных очертаниях ее тела я
наконец уснул уже где-то под утро.
  Самое трудное, что пришлось мне проделать за весь полный событиями
следующий день, - это проснуться. Вообще-то я любитель поспать и не
упускаю ни малейшей возможности подольше поваляться в постели. Тут же я
всю предыдущую ночь не сомкнул глаз, поэтому открыть их утром показалось
мне практически невозможным.
  Противным голосом Фляровского верещал вызов видеофона, громко бубнил
начальственными интонациями шефа Тирани звонок будильника, а я никак не
мог оторвать голову от подушки. Наконец, сделав в своей жизни самый
мужественный поступок, я рывком вскочил с постели и, не открывая глаз, как
лунатик, протянул руки и направился в душевую. Там, словно сомнамбула,
по-прежнему не открывая глаз, я нашарил кран в надежде на то, что
энергичная струя воды вырвет меня из лап сна. Живительная влага
действительно сделала свое дело, но, поскольку я спросонья открыл кран с
холодной водой, то и эффект был соответствующий. С криком "А - а!" я, как
ошпаренный, выскочил из душевой. Влетев в комнату, я наткнулся на грозный
взгляд месье Фляровско-го. Туружель грозно взирал на меня с экрана
видеофона. После того как я перестал чертыхаться, он приказал мне в
срочном порядке явиться в энерготронную лабораторию. Пояснив бледнолицему
Фляровскому, что являются лишь привидения, а "Леоны Джаггеры имеют
обыкновение ходить или на крайний случай бегать", я тем не менее пообещал
вскорости прийти в вышеуказанную лабораторию. Лицо Туружеля исказилось
непередаваемой гримасой и исчезло с экрана видеофона.
  В лаборатории к моему прибытию все уже собрались. Кроме техника Роллея,
двух лаборантов и Майи, в лаборатории присутствовал также сам шеф Тирани.
Я молча прошествовал к учебному креслу, кивком головы приветствовав всех
присутствующих. Устроившись поудобнее в кресле, я невозмутимо закрепил на
себе датчики и, напялив гипношлем, стал ждать продолжения гипносеан-са.
Немного опешив от такой моей самостоятельности, Тирани с техником тем не
менее быстро пришли в себя и, подойдя ко мне вплотную, стали выяснять,
насколько я усвоил первый гипноурок. Они поочередно задавали мне вопросы
на незнакомом языке, и, как ни странно, я сначала с трудом, потом все
более уверенно отвечал им.
  Изученный мною язык чем-то напоминал язык теров. Те же сложные обороты
речи, то же многообразие суффиксов и окончаний в словах. Отвечал я вполне
сносно, ясно осознавая смысл заданных мне вопросов. Ощущение, трудно
передаваемое. Словно ты нашел в дальних уголках своей памяти что-то давно
забытое, изученное в далеком детстве, и сейчас эти давние воспоминания
извлек, протер от пыли, и, нате вам, они блестят и сияют, как новенькие.
  - Что ж, неплохо, - сказал наконец техник Роллей, - вполне неплохо для
одного сеанса, еще парочку уроков - и он готов.
  - К сожалению, на два сеанса у нас нет времени, ситуация изменилась, -
сказал Тирани, - придется еще усилить поток гипноинформации и ограничиться
одним этим уроком.
  - Но, мистер Тирани, - заволновался Рол-лей, - это небезопасно для
Джаггера. Его мозг может не выдержать подобной нагрузки.
  - Делать нечего, придется рискнуть, - грозно проговорил шеф
энергоразведчиков и добавил: - Выполняйте, Роллей.
  Поскольку моего мнения никто не спрашивал, мне оставалось лишь надеяться
на то, что опасения техника не оправдаются. Свет перед глазами погас, и я
провалился в небытие.
  Вышел я из прострации, как мне показалось, сразу же, но, как и при первом
гипноуроке, времени прошло немало. Мои наручные часы показывали четверть
первого, следовательно, гипно-обучение длилось около четырех часов. На
этот раз мне не пришлось изображать мнимого больного в надежде на теплую
поддержку Майи. Все вокруг плыло, и я, попытавшись второпях вскочить с
кресла, не устоял на ослабевших ногах и повалился в объятия широкоплечих
ассистентов. Роллей озабоченно осмотрел меня и, предупредив о том, что мне
необходимо быть в лаборатории в половине четвертого для последних
приготовлений к предстоящей операции, отправил отдыхать. При поддержке
ассистентов я был препровожден в свои апартаменты. Ассистенты,
благополучно доставив меня, удалились.
  Едва только они ушли, как послышался стук в дверь и в комнату вошла Майя.
Она принесла лекарства и сверток с одеждой. Обрадовавшись приходу своей
медсестры, я проглотил дюжину таблеток, поданных мне Майей. Тут мне стало
совсем дурно, и Майя сопроводила меня в душевую, чтобы я смог спокойно
"опорожнить свой желудок". Но едва только мы зашли в санузел, как я
осторожно прикрыл дверь и всю мою хворь как рукой сняло.
  - Майя, мне надо с тобой серьезно поговорить, - сказал я, всем своим видом
давая понять, что чувствую себя гораздо лучше, чем кажусь.
  - Да? В самом деле? - удивилась девушка, улыбнувшись и отодвигаясь от
меня. - Я думаю, сейчас не самое время для выяснения отношений.
  - Разговор пойдет не обо мне, а о тебе. Точнее, о твоем отце - Томе
Трекси. Насколько я помню, он один из самых крупных промышленников на
Даране. Магнат в производстве космотехники. Его компания "Все звезды"
производит более половины всех космолайнеров Дарана, - сказал я серьезно,
не принимая игривый тон девушки. - Что же делает здесь, в РУЭ, его дочь,
да еще в качестве простой лаборантки?
  Майя вмиг посерьезнела и попыталась избежать разговора, покинув душевую. Я
удержал девушку и, взяв за руки, пристально посмотрел в ее чудные карие
глаза. Майя отвела взгляд.
  Я хотел немало сказать много значившей для меня девушке. И о том, что ее
чудная головка начинена гиповзрывчаткой. И о том, что, вероятно, подобным
образом изуверы Тирани с компанией шантажируют ее отца, выкачивая из него
деньги. И еще о многом я хотел сказать, но произошло совсем
непредвиденное. Вновь от близости ее прекрасного лица у меня закружилась
голова. Я осторожно, одними губами коснулся нежной шеи девушки. Майя
издала лишь едва слышный стон и закрыла глаза. Я с жадностью, не веря в
реальность происходящего, поцеловал ее сначала в губы, затем стал осыпать
легкими, почти не осязаемыми поцелуями шею и грудь девушки. Желание
непреодолимой волной накатило на меня, и я осторожно расстегнул халат
Майи. Халат скользнул к нашим ногам, и моему взору предстало великолепное
зрелище. Образы великих Торелли и Джованьи меркли перед тем, что предстало
моему взору. Великолепное юное создание. Идеальное женское тело. На это
стоило посмотреть и умереть со спокойной совестью, зная, что ты хотя бы
раз в жизни соприкоснулся с истинной красотой.
  Грудь Майи тяжело поднималась. Она стояла, по-прежнему не шевелясь и не
открывая глаз. И тут я не выдержал. Разом забыв о том, где я нахожусь, и
обо всех опасностях, забыв все на свете, я стал неистово ласкать девушку.
Ей тоже передалось мое возбуждение. Майя, крепко прижавшись ко мне,
принялась жадно целовать меня в губы. Мы скинули с себя остатки одежды, не
переставая ласкать друг друга. Я легким движением сжал нежные ягодицы
девушки и, раздвинув ее ноги своими, немного приподнял Майю. Майя
прижалась спиной к стене душевой и обхватила меня своими ногами. Я, сгорая
от нетерпения, вошел в нее. Из наших уст одновременно вырвался вздох
наслаждения. Чудесный, непередаваемый экстаз одновременно пронзил наши
тела и души. Миг наслаждения был короток, и мы, стараясь его продлить, еще
долгие секунды не могли оторваться друг от друга. Наконец, вспомнив о том,
что, если я сейчас не сделаю все для нашего освобождения, этот чудный миг
больше никогда не повторится, я с большим трудом и большим сожалением
оторвался от девушки.
  - Мне нужна твоя помощь, Майя, - сказал я, - одному мне не справиться.
  Девушка серьезно посмотрела прямо мне в глаза и ничего не сказала в ответ.
Мы быстро оделись, и я, взяв Майю за руку, нежно ее поцеловал. Потом
вложил в ее ладонь лист бумаги и сказал:
  - Здесь записаны телефоны организаций, куда тебе необходимо позвонить, а
также текст того, что необходимо сказать. Спрячь пока этот листок
понадежней и не доставай его до четырех часов дня. Ровно в шестнадцать
ноль-ноль ты должна выполнить все, что там написано. После этого у тебя
будет в запасе около десяти минут, чтобы безопасно покинуть здание.
  - У тебя ничего не получится, Леон. У них свои люди везде, и в ФРУ, и в
военной разведке. Многие до тебя уже пытались бороться, и я видела, как их
обезглавленные тела увозили на тележке в морг, - сказала Майя, глядя с
грустью в мои глаза.
  - Многие пытались, но пока не я, - сказал я тоном, не терпящим возражений.
- Они еще не сталкивались с Леоном Джаггером, поэтому так долго и могли
морочить людей. Но сегодня я разнесу это осиное гнездо. Уж поверь мне,
Майя. Единственное, что меня беспокоит, успеешь ли ты за десять минут
покинуть здание.
  - Это как раз не проблема, у меня свободный выход наружу, - грустно
ответила девушка и, улыбнувшись моей самоуверенности, смяла в руке
листочек. После этого она, ни говоря ни слова, вышла из душевой. Следом,
слегка пошатываясь, вышел я. Хлопнула дверь. Майя ушла, даже не посмотрев
в мою сторону. Все вокруг кружилось в водовороте, и я, с трудом установив
будильник моих "Ранексов" на пятнадцать ноль-ноль, завалился спать.

  Едва только будильник подал свой первый сигнал, я был уже на ногах.
Настало время решительных действий. На шестнадцать часов я спланировал
начало операции по освобождению из плена Леона Джаггера, его родных и
близких, с попутным разгромом Разведцёнтра по Энерготехнологиям, поэтому
медлить сейчас мне было нельзя.
  Проделав сокращенный пятнадцатиминутный комплекс гимнастики дио и приняв
освежающий душ, я напялил одежду, принесенную мне Майей. Одежда состояла
из джинсов, рубашки, кожаной куртки и ботинок. После этого я наскоро
перекусил стандартным обедом, извлеченным из моноресторана. Ровно в
половине четвертого я был в энерготронной лаборатории.
  Входя в лабораторию, я столкнулся нос к носу с Тирани. Директор
энергоразведчиков, пристально осмотрев меня с ног до головы и сказав:
  "Когда здесь закончите, Джаггер, зайдете ко мне", - ушел.
  В лаборатории по-прежнему находились ассистенты во главе с Роллеем. Майи в
лаборатории ; не было. Пока все шло, как я и задумывал. "Подойдите к
голографическому экрану, Джаггер", - пригласил меня техник. Я последовал
приглашению и прошел в центр лаборатории к пятачку голографического
экрана, расположенного на полу. Роллей принялся щелкать на клавиатуре
компьютера, и над экраном появилось объемное изображение обнаженного
человека, подозрительно напоминающее Леона Джаггера. Изображение плавно
вращалось, подставляя разные части своего тела взору присутствующих. Я уже
хотел было высказать свое возмущение по поводу увиденного, но техник
Роллей в это время начал объяснять назначение различных приборов,
вживленных в мой организм.
  - Это тапогенный датчик, - объяснял Рол-лей, увеличив изображение моей
головы, - он вмонтирован в кости черепа. При приближении к элементу "икс"
вы, Джаггер, почувствуете примерно следующее. - С этими словами техник
нажал какую-то клавишу, и у меня пробежали мурашки по коже.
  - Чем ближе вы будете подходить к искомому элементу, тем сильнее будет
данное ощущение, - продолжал энерголог. - Когда вы приблизитесь на
расстояние пяти метров к источнику тапогенного излучения, то данное
ощущение усилится в несколько раз. Вам все понятно, Джаггер?
  - С этим все ясно. Не ясно только, как он выглядит, этот загадочный
элемент "икс". Я что же, буду бегать по всей планете, приближаясь ко всем
подозрительным предметам в надежде на то, что, подойдя к ним на расстояние
в пять метров, у меня мурашки по коже забегают? - поинтересовался я.
  Роллей внимательно посмотрел на меня и пояснил: .
  - О том, где и как искать элемент "икс", вам расскажет директор Тирани.
Мое дело - лишь техническая сторона операции.
  - Тогда все ясно, валяйте дальше, - разрешил я.
  - В кисть правой руки мы вмонтировали контейнер для хранения тапогенного
поля. И хотя сам контейнер размером с иголку, вместить в себя он может
источник тапогенной энергии практически неограниченного объема. Вам
достаточно поднести правую руку к элементу "икс", и спустя несколько
секунд контейнер наполнится тапоген-ным полем, а вы можете спокойно
возвращаться на Даран.
  - Так все элементарно, Роллей, что вы меня просто радуете! Дело-то,
оказывается, ломаного гроша не стоит. Пришел, нашел и унес, - бодро сказал
я.
  - Будем надеяться, что все именно так и будет, - задумчиво проговорил
техник, разглядывая увеличенное изображение моей правой руки. - Хотя мне
кажется, что вся эта операция с вашим участием, Джаггер, заранее обречена
на провал. Если бы вы знали, какие опытные агенты погибли, пытаясь добыть
элемент "икс", то оптимизма у вас, несомненно, поубавилось бы. К примеру,
агент Стар готовился к операции в течение полугода, изучил все языки
планеты, у него была прекрасная легенда, кроме этого, десятилетний стаж
работы на планетах подобного типа. Это был настолько дотошный агент, что,
я думаю, под конец подготовки к операции Стар и сам уверился в том, что он
коренной житель Земли. А погиб буквально через пару дней, ни на дюйм не
приблизившись к цели.
  "Если бы техник Роллей знал о том, что я вовсе не собираюсь подвергать
себя смертельной опасности, рыская в поисках неведомого элемента, то он,
несомненно, так не переживал бы за меня", - подумал я, но вслух сказал:
  - Извините за нескромный вопрос, техник Роллей, а что же это за загадочный
элемент "икс", из-за которого приносятся такие жертвы? - Видя смятение
энерголога, я добавил: - Вам ведь от меня нечего скрывать. Я ваш
сотрудник, и я в полной вашей власти.
  - Тапогенное поле, как вам должно быть известно, Джаггер, является мощным
источником энергии, а борьба за новые источники энергии ведется постоянно.
Большего сказать вам я не могу, - не очень твердо ответил Роллей.
  - Кстати, о возвращении. Как я попаду на Землю, мне ясно, при помощи всех
этих сверхновых экспотенциональных констант и кривых "Q", - не унимался я,
стараясь протянуть время, - а вот как я вернусь с драгоценным элементом
"икс", мне не совсем ясно.
  - Вам необходимо будет вернуться к тому же самому месту, куда вы прибудете
с Дарана. Таймер подпространственного туннеля настроен ровно на сто часов.
Через четверо с небольшим земных суток в этом месте откроется вход в
под-пространственный туннель. Поле Боули вернет вас, Джаггер, на Даран, -
пояснил Роллей. - Только помните, что действие туннеля весьма ограничено
во времени. Если опоздаете к месту транспортировки, то в следующий раз
попадете на Даран не ранее чем через местный год. А это чревато для вас
неприятными последствиями.
  - Теперь мне ясно, почему подготовка к операции проводится в такой спешке,
- проговорил я.
  Роллей как-то не совсем уверенно покачал в ответ головой и сунул мне
бумажник с документами, могущими понадобиться на Земле. В бумажнике
находились также местные деньги. Поскольку я не собирался в ближайшем
будущем посещать планету Земля, то, лишь мельком взглянув, запихал
бумажник во внутренний карман куртки. Роллей, видя мою беспечность, лишь
покачал головой, но ничего не сказал.
  В этот момент будильник на моих часах наконец-то долгожданно издал сигнал,
и все присутствующие уставились на меня. Время было шестнадцать ноль-ноль,
а следовательно, наступила пора активных действий.


                                  Глава 7


  Я, хладнокровно дождавшись, когда успокоится мой "Ранекс", внимательно
оглядел лабораторию, оценив свои шансы. С Роллеем справиться не составит
большого труда. Ассистенты хоть и крепкие парни, но выглядят полными
олухами. Поскольку мой домашний компьютер в шестнадцать часов запустил
программу-вирус, полностью деморализующую центральный компьютер РУЭ, то я
надеялся, что никто не помешает мне сейчас диктовать свои условия.
  - Итак, многоуважаемые господа, ситуация несколько изменилась, -
многозначительно произнес я. - У меня появились собственные соображения
насчет поездки за тапогенным полем. Я решил данное мероприятие отложить
навсегда.
  В связи с этим у вас есть только один шанс избежать дальнейших осложнений
- это безоговорочно сдаться мне. Поэтому я предлагаю...
  Договорить мне не дали. Ассистенты, хоть и выглядели олухами, двигались
тем не менее очень резво. Я не успел и глазом моргнуть, как оба лаборанта
оказались рядом со мной. По левую и правую сторону. Я хотел вежливо
попросить прытких научных сотрудников умерить свой пыл, но мои руки
мгновенно оказались в железной хватке братьев-ассистентов. Лаборанты, не
говоря ни слова, сжали мои руки, каждый со своей стороны.
  - Однако, - только и смог я сказать. Лаборанты выжидающе смотрели на
Роллея, до которого только начал доходить смысл произошедшего. Я не стал
ждать, когда техник осмыслит то, что произошло, и, резко потянув на себя
лаборанта, находящегося справа, ударил его ногой живот. Лаборант сложился
пополам и отлетел на добрых пять метров, повалив тележку с оборудованием.
Едва только моя правая нога опустилась, как я проделал подобный трюк со
вторым ассистентом. От моего удара в солнечное сплетение того отбросило на
стеллаж с измерительными приборами. Стеллаж с грохотом обрушился, засыпав
подбитого под него лаборанта.
  Я, посмотрев внушительно на техника, стоявшего и по-прежнему не
произнесшего ни слова, собрался продолжить свою речь. К моему большому
удивлению, лаборант, придавленный стеллажом, с силой отбросив привалившую
его груду, встал на ноги. Приборы с ужасным грохотом рассыпались по всей
лаборатории.
  "Вот что значит быть не в форме. В хорошие времена после такого удара мой
соперник отправлялся в больницу минимум на месяц", - подумал я, с
удивлением разглядывая ретивого лаборанта. Спустя секунду тот, резко
рванув, попытался атаковать меня левой рукой в корпус. Я мгновенно
развернулся, избегая удара, и захватил, блокируя, руку прыткого лаборанта.
Тут краем глаза я заметил, что и второй ассистент вопреки моим ожиданиям
собирается ударить меня в спину. Я, не раздумывая, нанес ему удар левой
ногой в живот, вложив в этот удар всю мощь, на какую был способен. А
способен я был на многое. К примеру, подобным ударом я свободно ломаю
деревце диаметром в десять сантиметров. Нападавший сзади лаборант кулем
улетел в другой конец лаборатории, сбив по дороге гипнообучающее кресло.
  Разделавшись с задним нападавшим, я с силой нажал на локоть первого
ассистента. Послышался характерный хруст, но вопреки ожиданию лаборант не
успокоился. Он, вывернувшись из моего захвата, ударил меня неповрежденной
рукой в голову. Не ожидая такого развития событий, я пропустил удар и был
буквально отброшен в сторону техника Роллея. Хотя удар был, без сомнения,
очень сильный, я не потерял сознания и мгновенно вскочил на ноги, как раз
к тому моменту, чтобы успеть остановить лаборанта, сбившего меня. За одно
неуловимое мгновение до того, как он попытался ударить меня в голову, я,
сделав обманное движение рукой, нанес сильный рубящий удар ногой в его
голень. Он упал как подкошенный. Но и тут он не смирился со своей участью.
С болтающейся, как плеть, рукой, волоча ногу, лаборант встал и двинулся на
меня. Сцена напоминала кадры из фильма ужасов, и я, стремясь завершить
этот кошмар, нанес сильный круговой удар ногой в голову лаборанта. Мой
ботинок снес пол-лица неутомимого ассистента.
  Меня передернуло от отвращения. Но, приглядевшись повнимательней, я
увидел, что сбил всего лишь маску.
  Под маской скрывался крак. Очевидно, тот, кого называют Властитель, не
доверяя мне, приставил охрану из Краков. Омерзительная харя крака
оскалилась, и я нанес завершающий удар ногой, добивая крака. Голова
мерзкого создания разлетелась, и его тело начало, дымясь, таять.
  Услышав хруст стекла за спиной, я резко отскочил. И вовремя. Оставшийся в
живых крак-лаборант как раз замахнулся на меня увесистым полутораметровым
куском трубы, вероятно, из рассыпавшегося стеллажа. Я успел отклониться, и
конец трубы просвистел всего в дюйме от моего лица. Второй удар трубой
крак нанес по моим ногам. Я подпрыгнул и, приземлившись, схватил левой
рукой оружие противника, нанеся при этом другой рукой сильнейший удар в
лицо крака. Крак отлетел к стене, выронив свое оружие. Его лицевая маска
деформировалась, разбившись на небольшие фрагменты. "Ну, теперь тебе,
парень, не выиграть титула мистер Галактика", - подумал я и, памятуя о
необычайной живучести этих тварей, бросился добивать своего врага. Едва
только крак приподнялся, держась за стену, как я впечатал в его грудную
клетку свой правый ботинок. Грудь киборга вмялась, словно жестянка от
удара молотком. В ответ крак ударил меня кулаком в корпус. Я легко
блокировал этот удар хотя и сильно изувеченного, но все еще опасного
врага. Поставив блок левой рукой, я буквально вонзил правую руку в
проломленную грудь мерзкого создания. Исковерканная харя крака исказилась
от злобы, а я резко выдернул руку из тела киборга, вырвав часть
позвоночника. Крак бесформенной грудой рухнул к моим ногам и начал
дымиться. Я же, оторвав кусок халата мнимого лаборанта, брезгливо вытер
руки.
  Хлопнула дверь, и я с ужасом увидел, что техника нет в лаборатории. Я,
поглощенный схваткой с краками, упустил из виду Роллея, и тот скрылся.
Схватив халат первого приконченного мною крака, тело которого к тому
времени полностью исчезло, я бросился к двери, на ходу надевая халат.
Прихватив какой-то прибор, я выскочил в коридор. В коридоре никого не было.
  "Так, - подумал я, забегая в лифт, - ситуация осложняется". По моему плану
на нейтрализацию лаборантов с Роллеем я отводил пару минут. Вместо этого
провозился четверть часа, разгромив при этом всю энерготронную лабораторию
к чертовой матери. Да еще вдобавок ко всему техник сбежал и теперь,
возможно, попытается предупредить Тирани или Властителя о том, что я
взбесился. "Так и голову потерять недолго, - вспомнил я неприятные сцены
предыдущей ночи, стоя в лифте и нажимая кнопку двадцатого, самого верхнего
этажа. - Кто же мог знать, что эти проклятые лаборанты на самом деле
краки?"
Нормальному человеку хватает, как правило, одного удара десантника из
дивизии "Непобедимых", для того чтобы надолго отправиться на больничную
койку, а то и в мир иной. Весь контингент десантников проходит необходимую
подготовку организма в учебном центре на Падее. Люди в падейской учебке
становятся в буквальном смысле машинами для убийств. С вашим телом
производят целый ряд уникальных медицинских операций. Кости скелета
пропитываются специальным составом, увеличивающим его прочность в десятки
раз. В мышечные волокна добавляются изотерлические нити, повышая тем самым
физическую силу. Определенным образом перестраивают и внутренние органы.
Нервная система перерабатывается самым тщательным образом, в результате
чего моя и без того неплохая реакция стала поистине фантастической.
  "Да, если бы не это, то ребята в белых халатах быстро бы меня уделали, -
думал я, глядя на загорающиеся цифры этажей. - Краку ничего не стоит
справиться хоть с дюжиной людей, но только не с десантурой "Непобедимых"".
Эти сами кого хочешь уделают".
  Как-то раз мы втроем - я и двое ребят из моей роты, братья-близнецы Гокири
- Анжей и Михей - так отделали лучших бойцов Большого Ратана -
планеты-спутника Голо, что, наверное, те до сих пор поминают нас при
случае. Ясно, что недобрым словом. Нашу троицу, как особо отличившуюся при
выполнении одной небольшой операции, отпустили в суточное увольнение в
Танану - крохотный городишко на этом самом Большом Ратане - Городишко тот
хоть был и небольшой, но славился бойцами и школами всевозможных систем
рукопашного боя. Ежегодно там проводят чемпионат с целью выявления лучшего
бойца планеты. Вот на этот-то самый турнир нас и занесла нелегкая.
  Поначалу все шло нормально - мы попивали пивко, сидя почти в центре зала,
где проходили соревнования, и от души веселились над тем, как ратаняне
лупят друг друга в квадрате ринга. Все шло нормально, до тех пор пока
слегка захмелевший Анжей совершенно случайно не задел локтем одного из
претендентов, сидевшего рядом. Претендент, то ли недовольный таким
бесцеремонным обращением, то ли нашими репликами, обиделся, и завязалась
небольшая потасовка, которая, впрочем, вскорости переросла в целое побоище
с участием около сотни ратанян, с одной стороны, и нашей злополучной
троицы - с другой.
  То, что нас было всего трое, не говорило совершенно ни о чем.
Космодесантник на то он и космодесантник, чтобы справляться с
превосходящими силами противника. Численное преимущество противника не
имеет значения. Значение имеют лишь локоть товарища и удача. Если все это
есть, то десантник из дивизии "Непобедимых" действительно непобедим. Твой
организм работает, как высокоточный механизм. Все движения рассчитаны, нет
ни единой ошибки, ни единого промаха. Все богатое боевое наследие всех
цивилизаций Федерации воплотилось в бойцах космодесанта. Кроме
обязательного оснащения косм десантника самыми передовыми видами оружия,
космическая десантура имеет на своем вооружении самые лучшие методы
ведения боя без оружия. Да и то сказать, в космодесант попадают люди,
физически хорошо подготовленные. Как минимум это чемпионы своего штата по
рукопашному бою или спортсмены, отличившиеся в других видах спорта.
  Сколько самых лучших бойцов Большого Ра-тана мы перекалечили, пока не
прибыла полиция, я точно не знаю. Но немало. Это уж точно. Поскольку почти
каждый удар космодесантника для обычного человека нокаутирующий, к моменту
прибытия полиции большая часть участников чемпионата и зрителей валялась в
бессознательном состоянии. Остальные продолжали наскакивать на нас, но
как-то уж очень вяло, и были несказанно обрадованы прибытию представителей
закона.
  Веселенькая вышла тогда потасовка, правда, мы потом просидели на
гауптвахте почти две недели, но это мелочи. Кто о них вспоминает...
  Отвлекшись от приятных воспоминаний, я стал в уме перечислять все плюсы и
минусы своего положения. Средства связи внутри здания не работают. С
внешним миром связь односторонняя. Позвонить можно только из здания. Все
внутренние видеофоны и даже безобидный селектор отключил мой верный
домашний компьютер. Камеры наблюдения и подслушивающие устройства также
выведены из строя, а через несколько минут должен погаснуть свет. Это
совсем неплохо.
  Но, с другой стороны, Роллей где-то рыщет по зданию. В моей черепушке
по-прежнему торчит гипобомба. И мне предстоит пройти через все здание РУЭ,
кишащее охранниками, замаскированными краками и еще невесть чем.
  Лифт остановился, и я выскочил в вестибюль двадцатого этажа. Там
находились двое охранников из числа пятнистых. Один из них с недоумением
вертел ручки настройки видеофона, не понимая, почему на экране видны лишь
черно-белые полосы. Второй страж порядка целился в меня из автомата.
  - Что, вифон накрылся? Сейчас сделаем, - бодро сказал я, для
убедительности размахивая захваченным прибором.
  - Ты кто такой? - недоверчиво спросил охранник с автоматом. - Что-то я
тебя не припомню.
  - Техник... - начал я и, прочитав карточку на своем халате, продолжил все
таким же бодрым голосом: - Такей. Неполадки в системе коммуникаций. Вышел
из строя центральный процессор. ; Сейчас ко всему прочему еще и свет
погаснет.
  В этот момент действительно погас свет. Правда, всего на одно мгновение,
тут же включилось аварийное освещение. Но мне хватило и этого мгновения.
Пока охранник с автоматом, направленным мне в грудь, моргал, привыкая к
неровному аварийному освещению, я боковым ударом левой ноги отправил
отдыхать чрезмерно бдительного стража. Туша охранника отлетела в сторону
и, ударившись о стену, затихла. Второй охранник, осознав неладное,
бросился за своим автоматом, неосторожно оставленным в кресле Я с силой
метнул в него бесполезный до сего момента прибор. Прибор очень удачно
сделал свое дело, и оглушенный охранник уткнулся в кресло, к которому так
стремился.
  Прихватив автомат и распихав запасные обоймы по карманам, я направился по
коридору к лестнице. Дверь на лестницу оказалась заперта, а я, как назло,
забыл код. Недолго думая, я короткой очередью разнес вдребезги дверь. Путь
на крышу был свободен.
  С высоты двадцатого этажа окрестности здания даранского РУЭ выглядели
крайне живописно. Невыносимо палило красное солнце Жарах. От деревьев
тянулись длинные красноватые тени. Все живое попряталось в спасительной
прохладе городских квартир. Лето в этот год на Даране выдалось необычайно
жаркое, и здесь, на крыше, на самом солнцепеке, вдали от кондиционеров
раз-ведцентра мне стало невыносимо в своей кожаной куртке.
  Прекрасный вид на столицу не вдохновлял меня. Мне было не до того. Хотя
посмотреть было на что. Архитектура Дарана поражает любого, впервые
прибывшего на планету. Такого количества великолепных, самой причудливой
формы небоскребов я не видел нигде в Галактике. Спиральной формы, в форме
цветов Алейси и фантастических переплетений небоскребы украшали столицу
одной из самых благополучных цивилизаций Федерации. Богатой и
благополучной. Счастливой и благополучной. И вот этому благополучию
грозила смертельная опасность.
  Пот тек с меня ручьями, но я отважно пробрался к самому краю крыши и
взглянул вниз. К моему большому удивлению, здание РУЭ снаружи выглядело
как обычное сооружение подобного типа, то есть имело окна. Хотя изнутри я
' последних не заметил ни единого. Немало подивившись этому
обстоятельству, я продолжил осмотр. Увиденная картина меня порадовала. Все
подступы к зданию РУЭ были уставлены полицейскими машинами, вперемежку с
микроавтобусами федеральной разведки. Мигалки полицейских нервно мигали,
фэрэушники, одетые в броню класса "Правопорядок", бегали среди машин. Все
были настроены крайне решительно. Майя все-таки выполнила мою просьбу и
позвонила куда следует. Теперь мои шансы на разгром осиного гнезда Краков
неизмеримо выросли.
  Выполнив мои инструкции, Майя позвонила в полицию, а также в федеральную
разведку и своим ангельским голоском сообщила, что здание РУЭ захватили
аранские террористы. Мол, они настроены агрессивно и собираются взорвать
здание, если не выпустят из тюрем их товарищей. На себе испытав
красноречие и убедительность доводов девушки, я не сомневался в том, что
ей поверят. Так оно и произошло. Спектакль удался, : Майя мастерски
сыграла свою роль. Без этого спектакля задуманное мною трудно было бы
осуществить. Если ты намерен в одиночку бороться с целым планетарным
отделение тайной разведслужбы, да еще находящейся под контролем Краков, то
ты всенепременно должен пользоваться различными приемами, дающими тебе
преимущество в такой неравной схватке. Одним из таких средств является
паника. Паника и дезорганизо-ванность. А дезорганизованный противник - это
наполовину побежденный противник. Зная давнишнюю нелюбовь ФРУ к
Разведуправлению по Энерготехнологиям, я решил столкнуть лбами эти две
могущественные организации. Фэрэушникам дай только повод потрясти РУЭ. А
мне только этого и надо.
  Я взглянул на часы. Времени было шестнадцать тридцать, следовательно, Джин
должен уже вывести родителей из здания. Майя также, следуя моим
инструкциям, уже покинула РУЭ. Заметив, что полицейские и фэрэушники
беспорядочно топчутся у входа, я решил внести небольшую лепту в
инсценировку. Тщательно прицелившись в пустую полицейскую машину, стоявшую
немного в стороне от остального автопарка, я выпустил в нее очередь из
автомата Крамера. Раздавшийся взрыв ударил по нервам всех собравшихся
внизу. Они дружно принялись палить в псевдоокна и в то место на крыше, где
мгновение назад был я..
  А я тем временем, петляя, бежал по крыше, убегая от очередей невесть
откуда взявшегося полицейского мемолета. Фонтанчики разрывов вспыхивали у
меня буквально под ногами. Резко увернувшись, я буквально чудом спасся от
разрыва ракеты, пущенной с мемолета. Ракета проделала огромную брешь в
крыше прямо передо мной, и я, летя по инерции, свалился в эту брешь.
Приземлился я вполне благополучно и, когда осела пыль, увидел, что попал
именно туда, куда и стремился, - в Аналитический Центр Управления.
  Помещение центра представляло собой зал площадью более тысячи квадратных
метров и занимало почти весь верхний этаж центрального корпуса здания. Зал
был напичкан множеством столов с компьютерами, видеофонами и другой
подобной аппаратурой. В центре зала висел обширный экран. На нем, как,
впрочем, и на всех остальных экранах, виднелись лишь одни полосы.
  Здесь находились в основном люди в черной форме - оперативники РУЭ,
некоторые в броне класса "Космическая пехота". Я свалился к ним буквально
как снег на голову, и все присутствующие первые мгновения лишь ошеломленно
смотрели на меня. Через мгновение до оперативников дошло, что дело плохо,
и они дружно направили на меня все свое оружие. Я, не говоря ни слова,
выпустил из рук автомат. "АКР" с глухим стуком упал.
  Среди окружившей меня толпы я, к своему удивлению, увидел техника Роллея.
Наши взгляды встретились, и Роллей, захлебываясь, принялся что-то
торопливо говорить стоящему рядом офицеру, указывая на меня.
  "Похоже, моя песенка спета", - с сожалением : подумал я, глядя на стволы,
направленные в мою голову. Однако виду не подал и лишь широко улыбнулся
обворожительной улыбкой, как бы говоря: "Подумаешь, свалился с потолка, то
ли еще бывает".
  В этот напряженный момент за моей спиной послышался грохот выстрелов и
разрывы гранат. Все, переключив внимание с моей персоны, удивленно
уставились на дверь, из-за которой доносился шум боя. В этот момент дверь
разлетелась на куски, и в аналитический центр ворвались бойцы из отдела по
борьбе с терроризмом. Скорее всего антитеррористическую группу высадил на
крышу мемолет, гнавшийся за мной. А поскольку Разведуправление по
Энерготехнологиям не должно иметь такого большого числа вооруженных людей,
то бойцы антитеррора приняли их за аранских боевиков.
  За кого приняли оперативники РУЭ фэрэуш-ников, я не знаю, но мгновенно
завязался нешуточный бой. Все оперативники разом принялись палить в
сторону дверей, мигом забыв о моем существовании. Агенты федеральной
разведки не остались в долгу, открыв ответный огонь.
  Всего в полуметре от меня взорвался монитор компьютера, осыпав меня градом
осколков. Я упал на пол и, подобрав автомат, принял участие в общей
перестрелке. Сбив выстрелом не в меру ретивого руэшника, я, перекатившись,
двумя очередями снес гигантский экран неподалеку от меня. Монитор рухнул
глыбой льда и, ударившись о пол, взорвался, осыпав всех тысячами осколков.
  "На сегодня хватит", - подумал я и стал потихоньку пробираться к арсеналу.
  Яркими вспышками метались автоматные очереди. Зал то и дело содрогался от
разрывов гранат, осыпая всех штукатуркой и фрагментами аппаратуры.
Слышались вопли раненых и иные выражения. В общем, стоял ад кромешный, а я
потихоньку полз под столами к двери, ведущей в арсенал. Почти добравшись
до двери, я увидел, как кто-то, пригнувшись, набирает код нужной мне
двери. Дверь распахнулась, и человек, не разгибаясь, выскочил в коридор.
Я, бряцая автоматом, на четвереньках кинулся следом, буквально в последнюю
секунду успев проскочить в дверной проем. Тяжелая дверь захлопнулась, и я
облегченно перевел дыхание.
  Выстрелы за бронированной дверью почти не были слышны, и не верилось, что
всего в паре метров продолжается бой. Небольшой коридор оканчивался
круглой дверью, у которой опять стоял тот самый человек, опередивший меня.
Он, не оборачиваясь, торопливо набирал код. "Не так быстро, амиго", -
вполголоса сказал я, вставая, и щелкнул затвором автомата.
  Человек испуганно обернулся, и я увидел перекошенное от страха лицо
техника Роллея. "Джаг-гер..." - только и смог проговорить энерголог и
замолчал. Я, не торопясь, подошел к двери и, нажав недостающие цифры
пароля, открыл дверь. Глаза Роллея удивленно округлились, сравнявшись по
размерам с линзами его очков. Не объясняя ничего технику, я впихнул его в
круглый проем, последовав за ним. Автоматически зажегся свет, и дверь за
нами с лязгом захлопнулась. Для большей надежности я механически
заблокировал дверь изнутри, с тем чтобы никто не смог открыть ее снаружи.
  Помещение арсенала представляло собой квадратную комнату размером тридцать
на тридцать метров. Всюду стояли стеллажи с оружием. Пистолеты, автоматы,
гранатометы аккуратными рядами располагались на полках вдоль стен и на
стеллажах. Оружия, находящегося здесь, хватило бы на вооружение небольшой
армии, а ведь это был лишь один из трех арсеналов РУЭ. Еще раз подивившись
количеству собранного здесь оружия, я подвел объятого ужасом Роллея к
одному из стеллажей и, взяв энергонаручники, приковал ими техника.
Убедившись, что Роллей не сможет добраться до оружия, я принялся
вооружаться.
  Скинув ненужный халат, я первым делом выбрал себе броню. Класс
"Космическая пехота" мне явно не подходил (что я, сухопутный лох какой-то,
что ли?), и, порывшись немного среди ящиков, отыскал броню группы "Супер",
а именно класса "Небесный огонь". Как раз то, что мне надо. Кроме
встроенного в спинной ранец реактивного двигателя, эта броня обладала еще
рядом преимуществ. Например, имелись закрепленная на правой руке ракетная
установка или на левом предплечье гранатомет четвертой категории,
пробивающий стены толщиною до полутора метров. Кроме того, броня этого
класса оснащалась различными антитрессинговыми устройствами,
дезактивирующими всякие там "поля смерти", излучения Протасова и другие
подобные мерзости. Да и бортовой компьютер этой брони меня ни разу не
подводил. Одним словом, броня экстра-класса.
  Нацепив броню, я надел шлем, затенив защитное стекло так, чтобы никто не
мог видеть моего лица. После этого я перешел к стеллажам с оружием. Первым
делом опоясал себя поясом "Счастья". Для полного счастья в нем было все. И
дюжина. игольчатых гранат, и целое семейство самодвижущихся мин, и не
менее сотни патронов-фантомов. Там еще много чего было, но детально
разглядывать остальное "счастье" у меня не было времени. Ко всему прочему
снаряжению я прихватил автоматическую аптечку, закрепив ее на левой
боковине ранца. Справа от ранца я прицепил лебедку-гарпун. "В хозяйстве
все может пригодиться", - подумал я и воткнул в ранец разведнабор пятой
группы сложности.
  После этого настала очередь стрелкового оружия, и я, не раздумывая, выбрал
новенький автомат Крамера последней модификации со встроенным гранатометом
повышенной убойной силы и увеличенным магазином. Прицепив два запасных
магазина на пояс, я закинул автомат за спину. Пока он мне не был нужен.
Зато парочка плазменных пистолетов мне бы не помешала, и я закрепил их на
правой и левой перчатках соответственно.
  Проделав все это, я активизировал бортовой компьютер. Компьютер доложил,
что все системы работают нормально, и включился в режим охраны. А я,
прихватив сумку с термоминами, подошел к технику, который наблюдал за
моими действиями с нескрываемым ужасом. Подойдя к Рол-лею, я отыскал на
поясе "Счастья" пластиковую мину и, установив таймер мины на шестьдесят
секунд, прикрепил ее к халату энерголога. После этого я нажал пуск, и
таймер начал безжалостно отсчитывать секунды. Сам же я сел напротив
техника на ящик с энергозарядами.
  Ужас Роллея достиг своего апогея. Он зачарованно смотрел на табло таймера,
не в силах что-либо произнести. Наконец он выдавил из себя:
  "Джаггер, выключите сейчас же мину. Я сделаю все, что вы хотите". Я ничего
не сказал и, лишь дождавшись, когда на табло зажглась цифра "I", отключил
таймер.
  - Что такое элемент "икс"? - начал я допрос обезумевшего от страха техника.
  - Сверхмощный источник тапогенной энергии. Настолько мощный, что
совокупный продукт всех цивилизаций Федерации составляет лишь десять в
минус сорок первой степени от этой мощности, - быстро ответил Роллей, с
испугом глядя на пластиковую мину.
  - Что это за тапогенное поле? Я никогда раньше не слышал ни о чем подобном.
  - Тапогенное излучение открыто давно цивилизацией Оров, из скопления
Парадиз. Оно везде. Излучение тапогенного поля пронизывает всю Вселенную.
Просто его воздействие не превышает тысячных долей процента от
совокупности энергополей Вселенной, и им обычно пренебрегают при расчетах.
  - Для чего оно нужно тому, которого зовут Властитель? - спросил я, глядя в
упор на техника.
  Роллей на секунду замешкался, но, вспомнив, видимо, о взрывчатке, ответил.
  - Стоит только биоэнергетике человека или другого разумного существа
соединиться со столь мощным источником тапогенного излучения, как оно
станет сверхсуществом. Если угодно, богом. Масштабы воздействия такого
божества сравнимы с масштабами Галактики. Взрывать и гасить звезды для
такого существа станет сущим пустяком. Раз плюнуть и растереть любую
цивилизацию или всю Федерацию в целом он сможет простым усилием воли, -
выпалил хриплым голосом Роллей.
  Я посидел несколько секунд молча, переваривая полученную информацию.
Такого я не мог представить даже в самом кошмарном сне. И никто из жителей
Галактики не мог себе представить. Иметь богом крака - существо, в котором
сосредоточены все самые худшие человеческие черты, которое убивает просто
так, от нечего делать. Ради развлечения сдирает с людей кожу и
наслаждается человеческими страданиями. Это уже слишком. Я продолжил
допрос:
  - Вы говорите, что для слияния с тапогенным полем нужна биоэнергетика
человека или другого разумного существа. А что, крак для этой цели не
подходит? Ведь они не просто киборги. У них тоже есть биополе, - спросил я
техника спустя некоторое время.
  - Заряд энергополя Краков имеет такой минус, что отвергается любым внешним
положительно заряженным полем, - ответил Роллей и продолжил: - Краки ведь
убивают людей не столько ради удовольствия, или, точнее, не только. В
момент смерти человека крак захватывает частично человеческое энергополе и
подпитывается им, получая при этом определенное физическое наслаждение.
  - То есть крак не может поглотить энергию в чистом виде, но способен ею
питаться в переработанном виде. Через людей, - догадался я.
  - Да. И вы должны были послужить эдаким переходным сосудом, который, едва
наполнившись, тут же был бы уничтожен, и вся тапогенная энергия перешла бы
в крака Властителя.
  - Теперь ясно, почему краки сами не могут добыть тапогенный элемент. Что
толку от сверхмогущества, если ты не можешь им воспользоваться, -
проговорил я. - Тогда ясно, зачем им нужен я. А что, нельзя разве
использовать в качестве тапогенного сосуда кого-нибудь из землян?'
- Пробовали. Чего мы только не пробовали. Не выходит. Биоэнергетика землян
не подходит для этой цели. И биоэнергетика жителей Дарана тоже не
подходит. Не подходит энергополе ни одного человека во всей Федерации.
Кроме вас, Джаггер, - ответил техник и, видя мое изумление, продолжил: -
Вы в некотором роде уникум. Один из сотен миллиардов. Единственный и
неповторимый.
  - Но я же сам землянин? - удивился я.
  - Тут дело не в том, с какой вы планеты. Все дело в сплетении макронитей
биополя. Оно у каждого человека уникально. Но только ваше по странному
стечению обстоятельств идеально подходит для принятия элемента "икс".
Любое другое разумное существо от контакта с полем такой мощности
неминуемо погибает. Что и произошло с нашими оперативниками. Все они в
буквальном смысле слова испарились, попытавшись соприкоснуться с
тапогенным полем. Неудачных попыток было множество. Лишь с большим трудом
сняв карту тапогенной энтропии с элемента "икс", мы поняли в чем дело. А
поняв, принялись искать человека, способного вместить в себя этот
сверхмощный источник энергии. После года поисков мы совершенно случайно
наткнулись на вас, а дальше вы все сами прекрасно знаете.
  - Что собой представляет элемент "икс"? Как " он выглядит? Где он
находится на Земле? - продолжил я задавать вопросы.
  - Этого я не знаю. Единственное, что мне известно, это только то, что под
пространственный туннель, через который вы должны попасть на Землю,
выходит как раз в городе, где находится элемент "икс". Мне думается, все
подробности известны лишь Властителю, может быть, еще Ти-рани - он же
правая рука этого чудовища-крака.
  - А вы что, ангел небесный? - взорвался я. - Вы и вся ваша грязная шайка
создаете такого монстра, что дьявол выглядит по сравнению с ним безобидным
ягненком, и все только из страха потерять свою никчемную жизнь.
  Роллей подавленно замолчал, не зная, что ответить.
  - Ладно. Бог вам судья, - сказал я немного погодя. - Не мне вас судить.
  В этот момент стали слышны глухие удары в дверь. Запахло паленым, дверь
покраснела и вспучилась. Похоже, дверь в арсенал кто-то обработал
термогранатой.
  "Запахло жареным, пора сматываться", - озабоченно подумал я.
  Лишние свидетели мне сейчас были ни к чему, и я отдал приказ бортовому
компьютеру усыпить техника. В ту же секунду из моего правого плеча
вырвалась струя с усыпляющим газом, и Роллей, даже не пикнув, забылся в
глубоком сне.
  Дверь тем временем едва держалась, и я немедля решил покинуть
становившийся опасным' арсенал. Достав термомину из сумки, я установил
уровень терморазрушения чуть больше минимума и бросил мину на пол,
отскочив в сторону. В ту же секунду в полу, куда упала термомина,
образовалась дыра около трех метров диаметром. Я, не раздумывая, шагнул в
нее.


                                  Глава 8


  Наверное, я все-таки перебрал с термоминой ? Можно было продырявить пол
арсенала чем-нибудь и попроще. Например, взрывчаткой "Мак-4" или
тернотротиловой гранатой. Все было бы лучше. Но что сделано, то сделано.
  А сделано было немало. Термомина пробила дыры, вместо запланированных мною
максимум в двух этажах по крайней мере в шести. Столько пролетов я
насчитал, пока стремительно падал вниз. Хорошо хоть бортовой комп не
подвел и вовремя включил реактивный двигатель.
  Чудом спасшись, я завис в полуметре от бетонного пола обширного помещения
- спортзала или чего-то в этом роде. Еще не успев как следует
обрадоваться, тут же получил хороший энергозаряд в спину. "Повреждение
брони - десять процентов, - немедленно доложил мой компьютер и добавил: -
Восемь активных целей. Шесть - в броне "Космическая пехота", две -
"Ультрастар". Вооружение - автоматы и одна ракетная установка". Услышав
столь грустную для меня информацию, я завопил что есть мочи: "Огонь из
всех видов оружия, по максимуму, в маневре". В тот же миг меня подбросила
реактивная сила, и компьютер открыл огонь. По максимуму. Из всех видов
оружия. В маневре.
  Все-таки "Небесный огонь" - неплохая броня. Я бы даже сказал, самая лучшая
из легких. Конечно, это не "Суперстар", которая выдерживает прямое
попадание из ионной пушки, и не восьмикратный псевдоробот, который держит
ядерный удар. Но из легких "Небесный огонь" - самая лучшая. Проверено. За
семь лет она меня ни разу не подводила. Не подвела и сейчас.
  Конечно, это немного непрофессионально стрелять при помощи компьютера. Как
учили нас инструкторы по боевой подготовке: "Инициатива в бою должна
принадлежать человеку, компьютер лишь помогает в меру своих скромных
возможностей". Но, когда вы находитесь в окружении восьми хорошо
вооруженных и хорошо подготовленных противников, тут как-то не до
размышлений. Выживаешь как можешь и при помощи чего можешь.
  Первым делом, проделав головоломный куль-бит, достойный воздушного
акробата, мой электронный помощник вывел меня из зоны прямого поражения,
попутно не забыв послать в цель десяток патронов-фантомов. Я,
перекувырнувшись несколько раз в воздухе замысловатым образом, отлетел в
противоположный конец спортзала. Во время полета комп успел также
выпустить пару ракет и несколько раз выстрелить из гранатомета.
  К тому времени, когда я завис в противоположном конце зала, ситуация
немного переменилась в лучшую для меня сторону. Судя по докладу бортового
компьютера, целей стало на две меньше, и это радовало. Два космических
пехотинца благополучно сгинули. Один - от прямого попадания ракеты, второй
разнесенный очередью гранатомета четвертой категории. Оставшиеся в живых
противники вели бесполезную стрельбу по моим фантомам. Десяток моих
голографических двойников активно отстреливались от превосходящих сил
противника, сами при этом получая уйму энергозарядов. Причем ничуть не
повреждаясь. Что им, голографическим, сделается? Это дало мне передышку во
времени, и я смог лучше оценить ситуацию.
  Это действительно был спортзал, предназначенный, по всей вероятности, для
тренировок оперативников. Огромное помещение, обильно уставленное
отличными спортивными тренажерами и увешанное сенсорными боксерскими
грушами. Сразу видно - оборудование подбирали со вкусом и знанием дела.
"Хороший спортзал, - оценил я, - в любое другое время я бы не прочь здесь
позаниматься". В любое другое время. И в других обстоятельствах.
  О спорте пришлось на время забыть и переключиться на войну. А война к тому
времени разгорелась нешуточная. Противник бил из всего своего оружия, и
дорогое спортивное оборудование в скором времени превращалось в обломки.
  Стреляя по фантомам, мои враги, сами того не ведая, выдали себя с головой.
Мой компьютер безошибочно вычислил их координаты и пометил радиомаркерами.
Пометил не всех. К большому моему сожалению, лишь тех четверых, что были в
броне "Космическая пехота". Броня "Ультрастар", как, впрочем, и моя, имела
противоотражение от этой заразы.
  "Что ж, придется этих делать вручную, - подумал я и отдал приказ моему
бортовому другу. - Ручное управление реактивным ранцем. Космические
"лапти" - твои, ультриков я беру на себя". Словарь моего бортового
компьютера имел обширную лингвобазу сленга космических десантников, и он с
полуслова понял меня.
  Я молниеносно взмыл вверх, и наземные пехотинцы полностью оценили силу
"Небесного огня". Конечно, управление реактивным двигателем за плечами
требует навыков и мастерства. Этим мастерством нелегко овладеть. Но,
овладев, получаешь массу преимуществ перед наземным противником.
  Стреляя для пущей надежности из обоих плазменных пистолетов, я на лету
выпустил три ракеты по одному из ультра, тому, что спрятался за с
обломками гимнастических коней. Потом, резко : перевернувшись в воздухе,
выдал короткую очередь из гранатомета во второго моего противника, того,
что вел огонь из-за груд гантель, гирь и штанг. Что делал при этом мой
бортовик, я не знал, но, судя по непрекращающимся воплям и разрывам
игольчатых гранат, его мишеням - чет - верым пехотинцам - - приходилось
несладко.
  Все-таки четырех пехотинцев для одного компьютера, хоть и "Небесного
огня", оказалось многовато. Двоих космопехов мой бортовик уложил сразу же,
но двое успели среагировать и, выпустив по облаку антиэлектромагнитного
поля, смогли уйти от лучей радиомаркеров.
  Вместе с антимагнитом один из пехотинцев бросил дымовую шашку, и по залу
молниеносно распространился вал дымовой завесы. Ситуация осложнилась, и я
переключился с видимого спектра волн на инфракрасный. Компьютер не забыл
включить датчики движения живой массы. "Слева движение", - оперативно
доложил он, едва только меня окутало облаком дыма. Я резко спикировал вниз
и вправо. Яркая вспышка озарила то место, где только что был я.
"Дап-ракета", - безошибочно определил я и выстрелил из плазменных
пистолетов по координатам компьютера. Раздался душераздирающий крик.
Плазма достигла своей цели.
  Представив окутанного плазмой космопеха, я передернул плечами. Не
позавидуешь человеку, попавшему под выброс протоплазмы. Огненный смерч
охватывает его. Тело его в считанные секунды разваливается на тысячи
мелких горящих угольков. Смерть страшная, но оружие эффективное. От
прямого попадания с близкого расстояния не спасает никакая броня. Конечно,
кроме "Суперстар". Та держит и не такое.Выброс протоплазмы избавил меня
еще от одного врага, но выдал мое местоположение другому. Я это понял
слишком поздно и сразу же поплатился пятнадцатью процентами моей брони от
прямого попадания энергозаряда из автомата Крамера. Могло быть и хуже,
если бы попали, к примеру, дап-ракетой.
  Секунду погоревав о потерянных пятнадцати процентах, я выпустил тройным
веером очередь из гранатомета в сторону подбившего меня космопеха. Такому
вееру в свое время меня обучил капрал Торотов во время одной заварушки на
Це-рецее. С тех пор я немало врагов подбил подобным способом. Не стал
исключением и этот космопех.
  Выстрелы с его стороны прекратились, и мой компьютер доложил: "Прочность
брони - семьдесят пять процентов, дап-ракет - ноль, активных целей тоже -
ноль. Полная победа".
  "Неплохо для первого боя после стольких лет бездействия", - подумал я и
спустился на пол. Отключив реактивный двигатель, я, ориентируясь по
показаниям радара, двигаясь в дыму, словно в моснинском тумане, добрался
до дверей. Выбив их одним выстрелом из плазменного пистолета, выбрался в
коридор.
  Коридор тоже был полон дыма, но очертания пола и стен угадывались, и я
направился к лифту. Повсюду в коридоре виднелись следы недавнего боя.
Фэрэушники и здесь уже успели побывать. Обезображенные трупы охранников в
камуфлированной форме, кровь, обгорелые скафандры брони. По всему видно,
бой был жаркий.
  Лифт, понятное дело, не работал. Пришлось выбить двери и, пробив пол
кабины лифта, падать в шахту, предварительно включив реактивный ранец.
Приземлился на первом этаже. Этот лифт не спускался ниже. Чтобы добраться
до подвала, необходимо было пройти по коридору, пересечь обширный
вестибюль и спуститься на другом лифте.
  Я находился в кабине лифта напротив дверей первого этажа и прислушивался.
До меня долетали звуки боя. Если не в самом коридоре, то в вестибюле уж
точно. Недолго думая, я, выстрелом разбив двери, оказался в коридоре. В
коридоре, как ни странно, никого не было, и я, отключив реактивный
двигатель, осторожно пошел к выходу. Компьютер молчал, следовательно,
явная опасность мне не угрожала.
  Но стоило мне выскочить в вестибюль, как он бешено затараторил:
"Двенадцать активных целей. Шесть полуброня "Астра", остальные без брони.
Вооружение - автоматы, шесть гранатометов первой категории, две ракетные
установки. Опасность поражения предельная".
  То, что опасность поражения предельная, я убедился спустя сотые доли
секунды, когда едва не схлопотал несколько гранат и одну дап-ракету. Лишь
каким-то чудом я успел включить реактивный ранец и мгновенно улетел
обратно в коридор. И весьма вовремя. Поскольку раздался ужасный взрыв,
разворотивший полностью дверной проем, вместо которого образовалась
огромная рваная дыра.
  Не став искушать судьбу во второй раз, я запустил в вестибюль парочку
мин-пауков. Той самой разновидности, которая сама не взрывается, а
разбрасывает вокруг себя по спирали тернотротиловые гранаты.
  В вестибюле послышались череда взрывов и вопли раненых. Решив, что начало
неплохое, я, выстрелив предварительно несколько патронов-фантомов, ринулся
в атаку. Собственно, атаковать было некого. Вестибюль после нашествия
мин-пауков стал похож на имперские катакомбы времен Пятой галактической
войны. Те же иссеченные осколками стены, тот же исковерканный разрывами
пол, и тяжелораненые стонут так же.
  "Активных целей - ноль. Пассивных - три. С разными степенями поражения.
Неопасны", - бесстрастно доложил мой бортовой товарищ.
  Были напавшие на меня фэрэушниками или это остатки недобитой армии крака
Властителя, а скорее всего те и другие вместе, выяснять мне было недосуг.
Быстро пролетев вестибюль, я, не останавливаясь, пробил двери лифта и упал
в глубину шахты.
  Наступал самый последний и самый опасный этап операции. Осталось
пробраться в логово крака и уничтожить психотронный передатчик, а если
повезет, то и самого Властителя. Для этого этапа операции следовало
подготовиться получше. Я, немного не долетев до дверей самого нижнего
этажа, завис, как летучая кошка, и прислушался. За дверями стояла гробовая
тишина. Но тишина часто бывает обманчива, поэтому я не очень успокоился.
Достав оставшиеся термомины из сумки, я их пересчитал. Осталось девять
штук. Немало. Для моих целей должно хватить. Я закрепил термомины на
пневмоштекерах. Четыре - на одной ноге, четыре - на другой, а последнюю
повесил на пояс, про запас.
  В этот раз я решил не рисковать и выбил дверь лифта термоминой,
предварительно установив радиус терморазрушения на десять метров в форме
полусферы. Это означало, что, как только термомина прожжет дверь и попадет
в центр вестибюля, температура в радиусе десяти метров от нее мгновенно
поднимется до нескольких тысяч градусов, уничтожая все вокруг. Сам я на
всякий случай подлетел повыше и, дождавшись, когда пройдет огненный вал,
вызванный взрывом термомины, спустился вниз. Хотя я надеялся на
эффективность термомины, для перестраховки запустил в еще не остывший
вестибюль нижнего этажа мину-паука.
  После череды взрывов я спокойно влетел в обгоревший холл подвала. Все-таки
я не зря перестраховался. Термомина уничтожила все, что находилось в
центре помещения, сплавив в один сплошной огненный комок. Но двое
космопехов, находившихся у входа в коридор, который вел в логово
Властителя, далеко от центра взрыва, пострадали лишь частично. Мой паук
довершил начатое термоминой. К тому времени, как я вылетел из лифта, один
космопех уже валялся без нижней половины туловища, убитый разрывом
тернотро-тиловой гранаты. Второй, с оторванной ногой, пытался встать и
выстрелить в меня из автомата Крамера. Я мгновенно опередил его двойным
выстрелом из плазменных пистолетов. Тело крака, попав под поток
протоплазмы, разлетелось на тысячу огненных угольков.
  В том, что это был крак, я не сомневался. Как не сомневался и в том, что
второй, подбитый гранатой космопех - из числа этих тварей. Тело его к тому
времени уже совсем растаяло, что полностью подтвердило мою догадку.
  Чувствуя серьезность ситуации, крак Властитель, не доверяя людям, выставил
охрану из Краков. Что ж, это следовало учесть. С краками справиться будет
потрудней. Эти не побегут от первых выстрелов гранатомета и не запаникуют
при виде термомины. Эти будут драться до конца. Они же не люди, они краки.
Но они и не роботы, они все-таки краки. Чудовищное переплетение самых
худших человеческих черт и безжалостного искусственного разума.
  Стреляют краки поприличней самого лучшего стрелка-человека. Стреляют так,
как только может стрелять компьютер. Без раздумий, без сожалений, точно в
цель. Да и двигаются быстрее людей, обладают куда большей физической
силой. Конечно, они же киборги. Не люди. Нелюди.
  "Что ж, краки так краки. Сделаем и киборгов, если так надо, - зло подумал
я. - Я и сам, если на то пошло, не совсем человек. Точнее, не совсем
натуральный человек. После той переделки организма, что я прошел на Падее,
тело у меня на тридцать процентов искусственное. Мозг, правда, остался
свой, но и он подвергся сильной переделке. В него вживлено такое
количество антидеп-рессантов различных энергополей, что при одной мысли об
этом волосы встают дыбом. Есть в моей черепушке и маяки антиполей, и маяки
антигипнотического телевнушения, и против излучения "страха", и против
"тау-полей Томи".
  Подумав о том, что спрятано в моей черепной коробке, я вспомнил, что там с
недавнего времени поселилась и гиповзрывчатка. Мысль об этом подстегнула
меня, и я быстро полетел в коридор, что вел в логово главного крака.
  Конечно, моя домашняя персоналка отключила все автоматические средства
уничтожения. Конечно, он это сделал, мой старенький ТЕН-10 000. Но времени
прошло немало, и кто-то успел взять управление автоматикой в свои руки. Я
это почувствовал сразу же, как только проник в коридор. На собственной
шкуре. Длинная очередь турельной пушки, расположенной под самым потолком,
отбросила меня обратно в вестибюль. Я, как теннисный мячик, отбитый рукой
опытного игрока, вылетел из коридора и грохнулся в центре холла. Упал я
очень неудачно, растянув связки правой ноги. Сразу же попытался вскочить,
но резкая боль в ноге остудила мой пыл.
  "Поражение - восемь процентов, - доложил бортовой комп и спросил: -
Ранение первой степени. Что предпринять?" Я, секунду приходя в себя от
боли, помолчал, потом приказал: "Обезболивающее длительного действия". В
ту же секунду в поврежденную ногу было послано лекарство. Спустя несколько
секунд я стоял на ногах.
  "Значит, вы так, пушечкой решили меня взять, - ожесточился я, - а вот это
не хотите ли?" Сказав это, я выпустил весь сонм мин-пауков в коридор, так
невежливо обошедшийся со мной. Для большей надежности я запустил в опасный
коридор и три термомины, установив предварительно их общее терморазрушение
на сто метров в форме спирали. Это означало, что термомины выжгут все, что
только можно, на расстоянии ста метров. А то, чего не выжгут термомины,
добьют пауки.
  Поскольку начинался последний, самый опасный этап операции, я достал из-за
спины автомат Крамера. Мой верный "АКР"! В скольких передрягах мы с тобой
побывали, и не сосчитать. Сколько раз ты спасал меня от неминуемой смерти,
и не вспомнить. Спаси и на этот раз.
  Дождавшись, когда стихнут взрывы, я осторожно проник в коридор. Мои
помощники поработали на славу. Все кибероружие сгорело дотла. Все лазерные
щиты разрушились от тернотротила. Путь был свободен.
  Добравшись до входа в подземный зал, до бывших дверей, вместо которых
сейчас зиял темный провал, я остановился. Ни единый звук не нарушал
тишины, но я на все сто был уверен, что стоит мне попасть в зал, как
начнется такая заварушка, что тренейское дело мне покажется безобидной
шалостью. А ведь тогда на Тренее было ой как жарко. Я лишь каким-то чудом
остался жив. Но тогда я был не один. Я мог опереться на крепкое плечо
Тери. Он подстраховывал меня и несколько раз спас от верной смерти. Сейчас
надеяться мне было не на кого. Я один. Один против всех.
  Не оставляя врагу ни малейшего шанса застать себя врасплох, я запустил
шар-шпион из развод-комплекта в темноту подземелья и, как только спустя
секунду мой бортовой компьютер получил всю необходимую информацию, ринулся
вперед.
  Когда я влетал, как снаряд в броню тектотан-ка, в логово Властителя, я еще
не знал, сколько противников поджидает меня там. Когда я летел, словно
ракета, выбрасывая из сопл реактивного ранца мириады искр, в полной
темноте подземного зала и по столь замысловатой траектории, что мне мог
позавидовать любой воздушный пиротехник, я уже знал, что меня ожидает,
Верная смерть. Смерть от сорока энергоавтоматов, восемнадцати гранатометов
третьей категории и шести ракетных установок. При этом вся эта смерть была
облачена в броню "Ультрастар". При этом я кружил над ними, как воздушная
мишень на тренировках стрелков.
  Но меня, уже заранее готового ко всему, это мало трогало. Моя задача была
одна - уничтожить это поганое гнездо. Уничтожить психотронный передатчик.
Стереть с лица земли эту мерзость - крака Властителя.
  То, что он был здесь, я знал наверняка. Знакомое ощущение озноба прошло по
моей спине, едва я влетел в темноту подземелья. Я, максимально собравшись,
отдал приказ своему борто-вику: "За борт с отсрочкой действия все запасы
взрывчатки, по спирали", - при этом выделывая немыслимые выкрутасы по
антитресинговой программе моего бортового компьютера.
  Взрывчатку разбросать по всей территории подземного зала мне все-таки
удалось. Целый веер пластиковой взрывчатки, дюжина дето-взры-вателей и не
менее полусотни энерголитиевых мин. И, конечно же, четыре термомины,
настроенные на максимум терморазрушения. Четыре термомины, хотя хватило бы
даже одной, для того чтобы сплавить в один сплошной монолит всю эту
нечисть, для того чтобы уничтожить параболическую антенну психотронного
передатчика, что располагалась под полом подземного зала, иглавное, чтобы
изжарить это исчадие ада - Властителя.
  Разбросать взрывчатку я успел, а вот спастись, похоже, нет. В самый
последний момент, когда мне уже стало казаться, что пронесло, что мне
снова повезло и я опять вышел целым из этой передряги, в меня попали.
Случайно или кто-то вычислил траекторию моего антитресинга, не знаю. Но
попадание было хорошее. Из гранатомета, прямо в мой реактивный ранец. Одно
сопло моментально взорвалось, и я задергался неровными рывками, словно
воздушный шар, из которого резко выпустили воздух. Может, это было и к
лучшему, что у меня повредился реактивный двигатель. Если краки вычислили
мой антитресинг, то второй выстрел был бы для меня последним. А так я
летал по такой непредсказуемой траектории, что никто бы не смог
определить, куда я в следующую секунду поверну. Наконец, мой компьютер
прекратил это безобразие, и я рухнул среди ящиков, где-то недалеко от
центра зала.
  "Разрушение реактивного двигателя - пятьдесят процентов. Прочность брони -
двадцать пять процентов", - подсчитал потери мой бортовой Друг.
  Едва придя в себя от падения, я тут же предпринял все для своего спасения.
Если через несколько секунд не уберусь из этого смертоносного подвала, мне
конец. И никакое сверхвезение не поможет. Ровно через двадцать секунд
таймеры на моих минах сработают, и это место превратится в пылающий вулкан.
  Я, не раздумывая, схватил предусмотрительно взятую автолебедку и, закрепив
на острие гарпуна последнюю оставшуюся термомину, настроенную на
прожигание, выстрелил в невидимый потолок. Едва гарпун долетел до потолка,
как термомина прожгла в нем дыру три метра диаметром. Но на этом не
остановилась и прожгла дыры еще в четырех этажах, пока не кончился
пластотрос лебедки. Едва это произошло, как гарпун раскрылся в
замысловатый цветок и, зацепившись за пол, послал сигнал моему бортовому
компьютеру. Мой комп незамедлительно ответил, и я взвился ввысь,
увлекаемый сверхпрочным пластотросом.
  И как раз вовремя, поскольку подлетал я к этажу, где закрепился гарпун,
уже подталкиваемый огненной взрывной волной, и под конец был выброшен, как
пробка из-под шампанского, в пространство зала заседаний. Следом за
огненной волной раздался ужасный грохот, со стен посыпалась облицовка, по
потолку побежала паутина трещин. На какой-то миг мне показалось, что
здание сейчас рухнет и погребет меня под своими обломками. Но здание
выдержало. Надежно все-таки строили на Даране. Прочно.
  В том, что это был зал заседаний, сомневаться не приходилось. Огромное
множество кресел и возвышение с трибуной безошибочно выдавали это место.
Наверное, здесь собиралось руководство РУЭ, чтобы обсудить насущные
проблемы энергоразведчиков.
  Я поднялся с пола и подошел к пробоине в полу, откуда несколько секунд
назад был выброшен. Оттуда несло таким нестерпимым жаром, что я немедленно
отпрянул назад. После четырех термомин, настроенных на максимум, никто и
ничто не могло уцелеть.
  Уложив гарпун с автолебедкой, я наконец смог спокойно вздохнуть. Все,
победа! Психотронный передатчик надолго выведен из строя, и все носители
гипобомб в радиусе нескольких тысяч парсеков могут вздохнуть с
облегчением. Крак Властитель мертв, и его параноидальным бредням не
суждено сбыться. А я, напротив, жив, что тоже неплохо.
  В этот момент, в момент наивысшего торжества, я услышал голос за своей
спиной. Этот голос мне был знаком. Раз услышав, его никто не смог бы
забыть. У меня побежали мурашки по спине. Это был голос Властителя.
  "Никто и ничто не могло уцелеть", - подумал я и обернулся. Крак стоял у
дверей, направив на меня ручной пулемет системы Свенсона. За плечами у
него виднелась многоканальная реактивная установка, и он был в броне
"Ультрастар". Увидев меня, крак оскалился.
  - Такое упорство, столько усилий - и все зря. Так ведь, Джаггер? - сказал
он, ухмыляясь.
  "Какого черта!" - возмущенно подумал я и прицелился во Властителя из
автомата.
  - Не стоит горячиться, - голосом, от которого мурашки пробежали по спине,
произнес крак-гигант, полностью равнодушный к моим телодвижениям.
  - А я вот сейчас поджарю тебя, чудовище, очередью из автомата, мы и
посмотрим, было ли все зря, - зло сказал я, готовый в любую секунду
исполнить свою угрозу.
  Но что-то мешало мне это сделать... Чересчур' ли самодовольный вид крака,
или подсознательная боязнь, что я где-то допустил ошибку. Не знаю. Но
стрелять я не стал.
  - Не стоит так нервничать. Ведь задание, ради которого вас наняли, не
выполнено.
  - Задание отменяется. Я думаю, надолго. Психотронного передатчика у вас
нет, гипобомбу в моей голове вам не взорвать. Мои родители и Джин на
свободе. Вам нечем меня шантажировать. Я вооружен и живым не дамся. Все,
ваша песенка спета.
  - К чему такие слова: шантаж, гипобомбы. Зачем же шантажировать, давайте
сотрудничать. Я щедрый. Пятьдесят на пятьдесят. Мне полгалактики и вам от
моей доброты душевной половину. Полагаю, Роллей просветил вас в этом
вопросе.
  - Да, он просветил меня насчет того, как ваша шайка хотела использовать
мое тело. В качестве переходного сосуда к мировому господству.
  - Признаюсь, это было тактической ошибкой. Такого ценного человека, как
вы, нужно было привлечь на свою сторону.
  - Я с дьяволом не сотрудничаю и душу не продаю.
  - Да? - удивился крак. - А я думал, от власти еще никто никогда не
отказывался. Есть, оказывается, дураки. Знали бы вы, от чего
отказываетесь, были бы посговорчивей.
  - Знаю.
  - Знаю, - громовым голосом проговорил Властитель, - он знает! Что ты
можешь знать, белковый человечишка. Всемогущество, настоящее,
невыдуманное. Ты властелин целой Галактики. В твоих руках мириады звезд,
планет, жизней. .
  - Никогда не будет ничего подобного. Без меня у вашей конторы в этом деле
ничего не выгорит. А поскольку все методы воздействия на меня уже
исчерпаны, остается лишь убить меня. А сделать это будет нелегко.
  - Так ли? Все ли средства исчерпаны? Мне кажется, далеко не все. Сейчас
узнаешь, - наигранно веселым голосом проговорил крак и крикнул в сторону,
не сводя с меня взгляда: - Господин Фляровский, введите задержанную.
  То, что я увидел вслед за этим, ужаснуло меня. Я застыл, не в силах
пошевелить ни единым мускулом. В зал заседаний вошли Майя и Гомцей
Фляровский. Фляровский прижимал энергопистолет к голове Майи.
  Моей Майи.
  Да, крак был прав. Не все средства исчерпаны. Далеко не все. Для этих
подонков нет ничего святого, ничего такого, что остановит их. Я вновь
проиграл.
  Я медленно опустил автомат.
  - Уже лучше, много лучше, - довольно проговорил Властитель, - а теперь
разоружись полностью и будь умным мальчиком.
  Фляровский злорадно ухмылялся. На лице Майи было написано такое горе, что
мне стало не по себе. "Бедная девочка, что же тебе пришлось пережить", - с
болью подумал я. - Леон, не слушай его, - прерывающимся голосом внезапно
заговорила Майя, - это чудовище все равно нас убьет. Вне зависимости от
того, добудешь ты элемент "икс" или нет. А если он заполучит тапогенный
элемент, разумной жизни в Галактике придет конец. Всем придет конец.
Мужчинам, женщинам, детям. Это чудовище убьет всех и создаст империю
краков-киборгов. Можешь не сомневаться.
  Фляровский, возмущенный горячей речью девушки, с силой ткнул ей в лицо
пистолетом. Майя испуганно замолчала.
  Я резко дернулся, повинуясь порыву защитить девушку.
  - Но-но, без глупостей, - прикрикнул крак, угрожая пулеметом.
  Я замер, потом безвольно бросил автомат. Не могу я пожертвовать жизнью
одного человека, хотя бы и ради спасения целой Вселенной. Не могу. Тем
более человека, дорогого мне.
  Фляровский удовлетворенно загоготал, довольный моей сговорчивостью. Он
слегка отодвинул ствол пистолета от лица девушки, и Майя, воспользовавшись
этим, с силой ударила его коленом между ног. И пока ничего не соображающий
Туружель вопил от нестерпимой боли, девушка бросилась ко мне. Если бы Майя
побежала к дверям, то, возможно, все произошло бы иначе. Вполне вероятно,
она смогла бы выскочить в коридор и спастись. Но ее подвела странная
женская логика. Женщина в минуты опасности всегда ищет защиты у своего
мужчины. Вопреки всякому здравому смыслу. Вопреки всему.
  Дальнейшее я видел как во сне и помню лишь урывками. Лишь помню, Майя
пробежала почти половину пути ко мне, как вдруг, словно стоп-кадр, замерла
на мгновение и медленно стала оседать. Я не знаю, чем выстрелил в нее
крак, может, потоком фа-лучей, может, чем другим. Не все ли равно. Много
ли нужно безоружной, беззащитной, слабой женщине...
  Смерть наступила мгновенно. Когда я подбежал к Майе, она уже была мертва.
Я с ужасом посмотрел в ее широко раскрытые глаза и увидел там лишь
отражение своего ужаса. Резко сбросив с ранца автоаптечку, я поднес ее к
телу девушки и дал команду. Всеми доступными средствами. С максимальным
проникновением. Щупальца аптечки мгновенно впились в тело девушки,
впрыскивая лекарства. Но все было тщетно. Судьбу не переспоришь. Майя была
мертва, и ее прекрасная душа была на пути в рай.
  Я невидящими глазами огляделся. Крака не было. Вместо него виднелась
внушительная черная дыра в стене. Дыра переливалась всеми оттенками
черного цвета и вибрировала мелкой рябью. Где-то в уголке сознания
промелькнуло: "Подпро-странственный туннель. Скорее всего на Землю". Я
нежно закрыл глаза Майе и, забрав автоаптечку, встал. Со спокойствием
робота я подобрал свой автомат и направился к жерлу подпростран-ственного
туннеля.
  Слева что-то обозначилось. Фляровский дрожащими руками целился в меня из
энергопистолета. Я, не останавливаясь и более не оборачиваясь, выпустил
одной рукой половину автоматного рожка в мерзкого прихвостня. Даже не
посмотрев на результат своих выстрелов, подошел к жерлу туннеля.
  "Да. Крак все точно рассчитал. Я отправлюсь на Землю. Я разыщу этот трижды
проклятый элемент хотя бы для того, чтобы им не могли никогда завладеть
этот урод и ему подобные. И я убью его. Будь он хоть трижды Властитель.
Клянусь", - твердо сказал я и шагнул в черную бездну подпространства.


                                  Глава 9


  Скорее всего крак изменил параметры выходного отверстия
подпространственного туннеля, приблизительно плюс-минус тридцать
километров, не более. Сильнее деформацию пси-пространства за такой
короткий срок не произвести. Туннель, судя по рассказу Роллея, должен
заканчиваться в каком-то земном городе. Здесь же не виднелось поблизости
не то что ни одного строения, даже ни одного огонька не мелькало в
сгущавшейся темноте.
  Я упал с трехметровой высоты прямо в снег. Зарывшись по пояс в сугробе, с
трудом выбрался из снежного капкана и, оставляя за собой глубокую колею,
выполз на дорогу. Дорогу скорее всего сельскую. Наверное, она вела из
одной деревни в другую. Не ахти какая ровная и ухоженная, но все-таки это
не метровой глубины сугробы. Все легче, чем ползти в снежных завалах.
  Оказавшись на дороге, я отряхнулся от снега и, включив обогрев брони,
огляделся.
  Бескрайняя снежная равнина, невдалеке чернеет лес. Никакого намека на
присутствие людей, тем более города. Сгущающиеся сумерки не давали
возможности разглядеть детали пейзажа.
  "Да, крак добился того, что хотел. Я на Земле и собираюсь найти элемент
"икс". Все рассчитал проклятый крак, поняв, что Майя вот-вот ускользнет из
его лап, и ему в этом случае придется либо убить меня, либо отпустить. И
тогда прощай, мечты о беспредельном могуществе, о власти бога Галактики.
Потому что я его единственный и последний шанс завладеть ключом к
тапогенной энергии. Ключом к господству над миллиардами душ. То, что я без
колебаний брошусь мстить за смерть Майи, он рассчитал с точностью. Своим
совершенным мозгом, перебрав за те секунды и метры, что успела пробежать
Майя, миллионы комбинаций, он выбрал единственно верную. Рассчитал точно,
точнее не бывает. Тонкий он все-таки знаток человеческой психологии.
Человеческой боли. Большой специалист по человеческим страданиям. Не
рассчитал лишь одного этот крупный специалист по человеческим смертям.
Того, что я найду эту мразь и убью. И не нужно ему будет ни элемента
"икс", ни игрек. А нужен будет только пропуск в ад. Без пропуска таких,
как он, даже туда не пускают. Но для того чтобы найти крака на этой богом
забытой планете, мне придется сначала найти тапогенный элемент. С
элементом "икс" я стану прекрасной наживкой для этого чудовища. И он
клюнет на нее, эта сволочь. Еще бы, ведь моя смерть будет в таком случае
ему нужна. Но он ее не получит. Ни за что. Я буду драться так, как не
дрался никогда. И я не допущу ошибок. Ведь в данном случае ошибка - это не
только моя смерть. Это смерть миллиардов".
  Чтобы прогнать грустные мысли, я занялся делом. Установил таймер бортового
компьютера на девяносто девять земных часов. Ровно к концу этого срока мне
следовало возвратиться сюда, чтобы покинуть Землю через
подпространственный туннель. При этом у меня останется в запасе еще около
часа времени. Но это будет лишь через четверо с лишним земных суток, а
сейчас для начала стоило разведать обстановку, и я выпустил шар-шпион. Шар
стремительно взвился на высоту сотни метров, и бортовой компьютер
бесстрастно доложил: "Десять активных объектов. Восемь пятикратных
псевдороботов и два тектотанка на антигравитационной подушке. Расстояние -
полтора километра. Направление - юго-запад. Двигаются в нашем направлении.
Опасность гибели предельная".
  До меня не сразу дошел смысл сказанного моим бортовым напарником. Я все
еще находился под впечатлением последних трагических событий и не сразу
понял, о чем говорит компьютер. "Какие тектотанки? Какие псевдороботы? Я
же на Земле. Здесь нет тектотанков, здесь вотчина теров. А этим не нужны
тектотанки, если они засекли меня и хотят уничтожить".
  Какие это тектотанки, я увидел спустя несколько секунд. Тектотанки самые
что ни на есть обыкновенные. Если тектотанки могут быть обыкновенными. Две
овальные тридцатиметровые громадины, начиненные всеми видами тяжелого
оружия. Тысячи тонн сверхпрочной брони и огня.
  Тектотанк в бою - зрелище не для слабонервных. Когда эта громадина
начинает свою дьявольскую работу, лучше быть как можно дальше от этого
места. А еще лучше вообще на другой планете. Один выстрел из
крупнокалиберной дона-пушки чего только стоит. Запросто разносит
десятиэтажное здание вместе с находящимися там жителями. И это обычное
вооружение, не массового поражения. Про термоядерное или, того хуже,
парамерное и говорить не стоит. Одним словом, страшная машина этот
тектотанк. Да еще в двух экземплярах.
  Про псевдороботы после тектотанков можно было и не поминать. Хотя и они -
очень серьезное оружие. Пятикратные - значит, в пять раз выше, чем их
первый прототип, то есть примерно десять метров в высоту. Псевдоробот -
это не робот в прямом смысле. Это не те боевые механизмы, что используются
космической пехотой для подавления психики противника при захвате планет
развивающегося типа вроде этой Земли. Очень уж они эффективно действуют на
неустойчивую психику обитателей планет третьего мира. Когда на тебя прет
двадцать тонн сверкающей стали и извергает из многочисленных стволов
потоки огня, поневоле обделаешься. Но это все для аборигенов. Любой
космопех, не говоря уже о десантнике, соответственно вооруженный, уложит в
два счета этот безмозглый автомат. Человек не машина. Человек - это
человек.
  Но псевдоробот - это не робот. Это человек внутри робота. Внутри боевого
робота. Непередаваемое ощущение, когда малейшее сокращение твоих мышц эхом
отзывается на двигателях и сервомеханизмах псевдоробота. Чувствуешь свою
мощь. Чувствуешь себя великаном, Гулливером в стране лилипутов.
Гулливером, вооруженным ионной пушкой и плазменным пулеметом, одетым в
сверхпрочную броню.
  Неплохое оружие этот псевдоробот, но рядом с тектотанками он служит для
поддержки. Пехота на броне. Мало ли что. Вдруг накроется
антигравитационный двигатель от взрыва направленной термомины или полетит
генератор защитного поля, подбитый потоком жесткого излучения. Вот тогда и
наступит очередь пехоты псевдороботов. Они прикроют. И, если повезет,
подобьют вражеский тектотанк.
  Мне же подбить тектотанк не представлялось возможным. Псевдоробота еще
могу, правда, не уничтожить, а вывести из строя. Стоит из гранатомета
четвертой категории попасть с небольшого расстояния в ножные сочленения, в
место, аналогичное человеческим коленным чашечкам, и вся эта
десятиметровая громадина рухнет, как подкошенная, воткнувшись своей
устрашающей головой в землю. Или в снег.
  Я прицелился в ближнего псевдоробота из гранатомета. К тому времени все
десять активных целей находились от меня не далее чем в пятидесяти метрах.
Они выстроились полукругом. Псевдороботы по флангам, тектотанки в центре.
Они застыли, словно гиганты из древних легенд, многотонными глыбами
окружив меня. Замерли, словно в ожидании приказа.
  Похоже, охотников за элементом "икс", за все-галактическим господством
прибавилось. Кто они, эти новые охотники за удачей? Явно не краки. У
Краков на этой планете нет тектотанков и пяти кратных псевдоробов. И это
явно не Земляне. У тех не скоро появятся обычные энергопистолеты, не то
что ионные пушки. И уж, конечно, это не теры. В своих владениях им нет
необходимости разъезжать на тектотанках. Совершенно без надобности.
Наверняка у них припасен для таких случаев протогенератор солнечной
энергии. Висит себе, болтается где-нибудь неподалеку от Солнца и ждет
своего часа. Ждет, пока не появится на их территории незваный гость,
кто-нибудь вроде меня. И тогда возникнет вдруг в воздухе неприметный днем
и хорошо видимый ночью варогенный сфероид - корабль теров. И направит
протолучик, транслируемый от этого генератора, на незваного гостя. И не
станет Леона Джаггера. Просто не станет. Беззвучно. Бесследно. Словно
ластиком сотрут ненужную картинку. Словно никогда и не было такого на
белом свете.
  Хотя в этот раз сотрут, похоже, не меня, точнее, не только меня. Когда я
уже совсем приготовился к бою, готовясь сражаться, облаченный в
поврежденную броню, с жалкими остатками боеприпасов, можно сказать, один
карлик против десяти циклопов, теры все-таки появились. Еще бы, ведь Земля
- их вотчина. Уж они не потерпят всяких самозванцев на своей территории.
Главный принцип их внешней политики - принцип невмешательства. Ни в дела
других цивилизаций, ни в дела своих колоний, ни в жизнь развивающихся
планет, подобных Земле. Их основное кредо - цивилизация сама должна дойти
до соответствующего уровня развития. Без вмешательства извне. Поэтому все
подобные вмешательства они пресекают в корне.
  Корабль теров завис над нашей группой, переливаясь и меняя форму, то
принимая вид перевернутой тарелки, то становясь похожим на огромную сигару.
  "Протоплазменный, системы Цын", - безошибочно определил я. Этот корабль я
хорошо знал. Еще бы, на подобном я бежал с Ирокзана.
  Псевдороботы как по команде прицелились в сфероид. Тектотанки развернулись
к новой мишени, вмиг забыв обо мне. "Еще секунда - и начнется", -
промелькнула вырванная откуда-то из глубин подсознания мысль.
  Но не началось. Когда тектотанки уже развернулись в боевую позицию, когда
псевдороботы поймали сфероид в прицелы своих ионных пушек, из недр корабля
теров вырвался луч света. Ослепительно яркий. Ослепительно голубой. Тонкий
и вовсе не страшный. Он коснулся сначала одного тектотанка, затем другого
- и все это : многотонное нагромождение брони и огня исчезло. Исчезло так,
словно и не было никогда. Словно ластик стер ненужную картинку.
Псевдороботы на удивление быстро сообразили, в чем дело, и, моментально
развернувшись, бросились наутек. Но не тут-то было. Каждого из них
неумолимо достиг голубой лучик. Всех восьмерых. Их тоже не стало. "Ластик"
сделал свое дело.
  Настала моя очередь. Луч сфероида беспорядочно поблуждал по снегу и
остановился на мне. Говорят, что в последние секунды жизни перед глазами
человека проходит вся его жизнь. Как книга. Страница за страницей. Вранье
все это." Ничего у меня не прошло перед глазами, а было лишь сожаление о
том, что не смогу отомстить за смерть Майи. Но тут уж ничего не поделаешь.
Смерть - она и есть смерть. Когда она приходит, надо ее встретить достойно.
  Я, опустив гранатомет, закрыл глаза и приготовился умереть.
  Спустя несколько секунд я их открыл, не понимая, почему до сих пор жив.
Сфероид исчез так же внезапно, как и появился. Словно его и не было
никогда.
  Не веря в то, что я жив, глубоко вздохнул. Ну конечно, как же я сразу не
догадался. Этот корабль теров автоматический. Они сами не станут
патрулировать какую-то Землю. А автомат настроен на уничтожение любого
чужака, любого внепланетчика. А я свой, родной. Я землянин. И поэтому я
жив. А те, в тектотанках и псевдороботах, чужаки, инопланетчики. И поэтому
они мертвы. Все мертвы.
  Наверняка сфероид-автомат просканировал мое биополе и, определив во мне
человека с Земли, оставил в живых. Землян уничтожать у него приказа нет.
Чужаков можно - землян нет. Будь на его месте любой из теров, он,
несомненно, заинтересовался бы моим вооружением, моей броней. Это странно
- землянин, а вооружен, как космический десантник Федерации. Что-то тут не
так. И минуту поразмыслив, наверняка бы стер меня своим "ластиком" или,
того хуже, взял бы в плен. И отправили бы меня отбывать пожизненное
заключение в одну из теровских тюрем в какой-нибудь дальней колонии.
Например, на Ирокзане.
  Впервые я почувствовал признательность к этой планете, к Земле, которая не
только родила, но и спасла меня от верной смерти. Судьба дала мне еще один
шанс, и им стоит воспользоваться. А для начала необходимо переодеться,
поскольку космодесантники Федерации, да еще в боевой броне и с
энергоавтоматом под мышкой, здесь, наверное, в диковинку. К тому же мой
шар-шпион вдруг ожил и доложил: "От леса движется повозка, запряженная
животным. Лошадью. В повозке человек. Не вооружен".
  Я с быстротой робота, как тренировали в падейской учебке, за сорок пять
секунд выскочил из брони и, отключив энергозащитное поле, аккуратно сложил
броню в походный вариант в форме сумки. Расстегнул "молнию", выдернул
ручки. В сумку побросал все оружие и автоаптечку. Застегнул "молнию". Все,
теперь я не только биополем, но и внешне настоящий землянин.
  Правда, одетый немного не по сезону. В одной куртке, без шапки, в
ботиночках на тонкой подметке. О чем думала эта шайка во главе с краком,
когда посылала меня, полураздетого, в этот мороз? Уж, конечно, не о том,
что я могу простудиться. Плевать им на мое здоровье. Им и нужно-то было
подвести меня к элементу "икс", а там мое здоровье уже никого бы не
интересовало. Даже меня самого.
  "Тпру, милая", - услышал я громкий окрик и увидел сани. Тощая лошаденка,
запряженная в них, едва не наскочила на меня. Санями управлял дедуля,
одетый в драный, до пят тулуп. Он удивленно посмотрел на такое чудо
природы, как я, и спросил:
  - Ты чего ж тут, мил человек, делаешь? Один в темноте? Так и грех на душу
принять недолго,
Моя сивая едва тебя не зашибла.
  Я, глянув на жалкое создание, которое безропотно стояло и ожидало
понуканий старика, улыбнулся.
  - Видно, не тут моя смерть, - ответил я по-русски.
  - Может, оно и так, а в твоей-то одежонке простуду схлопотать пять секунд.
Уже швыркаешь носом. На вот, возьми-ка шубейку.
  Сказав это, старик стащил с себя пахнущий за милю конским навозом
долгополый тулуп. Под тулупом у деда оказалась новенькая телогрейка. Не в
моих правилах отказываться от помощи, и я, не задумываясь, закутался в
спасительный тулуп.
  - Сам-то небось не местный. Откуда путь держишь, мил человек, по каким
делам? - спросил он меня, едва я, закинув в сани сумку, повалился туда и
сам.
  - Отстал от поезда, - ляпнул я первое, что мне пришло на ум.
  - Стало быть, ты из Михайловки топаешь?
  Там ведь только станция есть. Далеконько.
  - Да, оттуда. А до города далеко?
  - Да верст тридцать с гаком будет. Довезу тебя до Матвеевой развилки, а
там уж звиняй. Нам не по пути. Да там на трассу выйдешь. Там автобусы
рейсовые ходят. Доберешься.
  - Доберусь.
  - Слышь, мил человек, .а ты ничего не приметил давеча?
  - Да нет, вроде ничего.
  - Значит, меня бес попутал. Показалось, что над полем, как раз в том
месте, где ты стоял, нэлэо я видел. Будто, это самое нэлэо прожектором так
светит в разные стороны. Спужался даже немного. Думаю, как бы меня это
самое нэлэо не похитило. Четвертого дня по телевизору видел, один
профейсор рассказывал - бывает такое. Похищают нашего брата. Почем зря.
Каждого третьего. Ну, я и немного струхнул. Думаю, что ж я там, у энтих
планетян, делать-то буду? Как же моя старуха одна останется? В общем,
спужался. Выезжаю с лесу, ты стоишь, как планетянин. Думаю, все, попался
я. Пригляделся. ан нет, свой вроде человек стоит. На планетянина совсем и
не похож. Значит, думаю, обознался. Бес попутал. А ты сам-то веришь ли в
этих самых планетян?
  - Да не очень, сказки все это.
  - Да и я думаю, что брешут все. Только уж то нэлэо совсем как настоящее
было. Красиво так сверкало. Как северное сияние. - Может, и вправду вы
северное сияние видели. - Да ты что! Его здесь отродясь не было. Седьмой
десяток доживаю, а ничего такого не слышал. - А я читал, бывает. В
совершенно различных местах.
  - Вот оно что, а я думал - нэлэо. Так, переговариваясь с добродушным
старичком, я и доехал до Матвеевой развилки. Налево уходила дедова дорога.
Направо дорога вела на автостраду.
  - Спасибо, что подвезли, - сказал я, выбираясь из саней деда и снимая
тулуп. Старик, видя это, замахал руками:
  - Ты что! Сейчас же одень. Враз слягешь в своей тужурке. Мороз градусов
тридцать, не менее. А шубейку потом отдашь. Будешь в Николаевке, спроси
деда Никифора, меня там все знают. Вот и отдашь.
  Тронутый до глубины души великодушием неизвестного мне деда, я ответил:
"Жив буду - обязательно завезу".
  Дед, махнув мне на прощание, погнал свою сивую домой. И уже когда сани
удалились в темноту, так что стали плохо различимы, крикнул:
  - А может, ты все-таки планетянин, мил человек?
  - Нет. Землянин я, дедушка. На Земле родился, на Земле, наверное, и умру.
  - Ну коли так, бывай, не болей, - услышал я удаляющийся голос.
  "Вот какие люди, оказывается, на Земле. Последнюю рубашку незнакомому
отдадут, если тот нуждается. Хорошие люди. И я здесь родился. Это радует.
А шубу надо будет вернуть дедуле. Всенепременно", - думал я, выбираясь на
автомагистраль. А когда выбрался, понял, что хорошие на Земле не все.
Далеко не все.
  Меня слегка знобило. То ли я действительно успел простудиться, то ли
последствия растяжения давали о себе знать. Обезболивающее прекратило
действие, и нога нестерпимо ныла. В общем, чувствовал я себя неважно. Едва
я вышел .на дорогу, как был сразу же ослеплен проезжавшей машиной. Машина,
не останавливаясь, даже не попытавшись затормозить, сбила меня, как шар
кеглю в теркельбане. От сильнейшего удара я подлетел на метр и грохнулся
на снежную обочину. На какое-то время полностью отключилось сознание. Лишь
спустя несколько секунд стал медленно приходить в себя, слыша, словно
сквозь вату, разговор.
  - Ну че, подох, что ли, этот урод?
  - Да нет, жив, кажется.
  - Ну, так бросай эту падаль. Делаем ноги, чего сопли сушить, пока никто
нас не засек.
  - Да ты че, Витек? Ты видел, че этот урод с моей машиной сделал? Крыло
помято. Фара вдребезги. Я с него все до копеечки вытрясу. Пусть только
очухается.
  - Так кидай его в багажник. Отвезем в цех, там и разберемся. Заплатит за
все сполна. И за крыло, и за фару.
  - И то дело. Того и гляди, менты подъедут, а от меня несет, как от
винзавода. - Кабы только несло. Как вышли из кабака, я подумал еще, как ты
за руль сядешь. А ты еще и поехал.
  - Не боись, Витек. Где наша не пропадала. И здесь не пропадем. Выбьем из
этого козла на капиталку моей "девятке".
  - Выбьем, в натуре. А сейчас кидай эту падаль в багажник.
  Чьи-то руки бесцеремонно хватают меня и бросают.
  - Глянь, Колян. Сумка какая-то. Видать, этого козла.
  - Кидай ее на заднее сиденье. В цехе разберемся.
  Хлопок крышки багажника, и я почувствовал, что машина тронулась. Мерные
покачивания действовали, как снотворное. В тулупе было тепло, и я,
сжавшись в комок, через некоторое время уснул.
  Наверное, я снова впал в забытье, потому что не помню, как меня вытащили,
как волокли по бетонному полу действительно какого-то цеха и как приковали
наручниками.
  Сон ободряюще подействовал на меня. Озноба как не бывало. Нога почти
перестала ныть. Надо сказать, на мне все заживает, как на собаке. На
третейской. Ведь я на тридцать процентов не натуральный. Кости, к примеру,
у меня срастаются уже на вторые сутки после перелома. Раны заживают в тот
же день, так что только специалист определит, что еще несколько часов
назад в этом месте была ужасная кровоточащая рана. Встроенные в тело
биостимуляторы сделали свое дело, и я если не совсем выздоровел, то был
близок к норме.
  Я открыл глаза. Руки скованы. Не энергетическими, а самыми обыкновенными
металлическими наручниками. "Уже неплохо", - подумал я. От бетонного пола
до потолка цеха, куда меня привезли, шел целый ряд железных столбов
диаметром сантиметров двадцать. Один из этих столбов я и обнимал, лежа на
холодном полу. Поскольку руки у меня были стянуты наручниками, изменить
положение я не мог. Ни тулупа, ни куртки на мне уже не было.
  От пинка под ребра у меня перехватило дыхание. - Че, очухался, падла?
Сейчас я тебе покажу Освенцим, козел долбаный.
  Я, избегая второго пинка, слегка отодвинулся, и грозящий мне Освенцимом
пнул изо всех сил по металлическому столбу, который я обнимал. Вопль боли,
который он при этом издал, был такой силы, словно он пнул не столб, а
поток протоплазмы. И пока он вопил, я осторожно поднялся.
  Да, это был заброшенный цех. Сталеплавильный или что-то подобное. Но
сейчас здесь не плавили металл и не катали прокат. Сейчас он стал логовом
местных бандитов. В том, что передо мной этот сорт людей, я не сомневался.
Бандиты - они везде бандиты. В любом уголке Галактики.
  Их было шестеро. Один, который пнул меня, корчится от боли сейчас у моих
ног. Второй стоит у новенького джипа. Наверное, главарь этой шайки. Рядом
с джипом виднеется помятая "девятка", рядом с ней - "Жигули" шестой
модели. Еще один бандит сидит на каком-то возвышении, Ч кажется, это
строительные леса. У него в руках автомат. "АКМ" - - автомат Калашникова",
- с трудом вспоминаю я. Двое копаются в моем бумажнике и весьма довольны
своей находкой. Под ногами у них брошены куртка и дедов тулуп. Один из них
вооружен пистолетом. Обыкновенным, не энергетическим. Это все нормально.
Это все под контролем. Зато чем занимался последний бандит, мне не
понравилось. Он копошился с моей сумкой-броней, пытаясь ее открыть. Пора
было прекратить это безобразие.
  Вопль пнувшего по столбу вызвал единодушный смех. Конечно, смешно, ведь не
ты угодил в железный столб.
  - Колян, ты точно перепил. Урой этого козла так, чтобы его мать родная не
узнала, - крикнул пострадавшему тот, что копошился с моей сумкой.
  - Я его сейчас сделаю, Витек, не переживай, - кипя злобой, ответил Колян,
поднявшись с земли.
  Он, хромая, подошел к пожарному щиту и, с бешенством вырвав лопату из
креплений, возвратился ко мне.
  - Я сейчас тебя сделаю, козел. Мочкану, как суку. Размажу твои мозги по
потолку, - с ненавистью в глазах хриплым голосом говорит он.
  - Смотри не промахнись, - спокойно отвечаю я, краем глаза замечая, как
тот, что возился с моей сумкой, наконец открыл ее. Он вытаскивает автомат
Крамера и недоуменно таращится на него.
  - Не понял! Ты че гонишь, козел? - опешил от моего ответа Колян.
  - За козла ответишь, - в тон ему говорю я и, резко дернув, разрываю цепь
наручников.
  Пожалуй, я никогда не видел в своей жизни более круглых глаз, чем у
Коляна, видевшего, как я разорвал наручники. То ли он поразился этому, то
ли ему стало жаль наручники - я не знаю, но только у него было такое
выражение лица, словно он увидел гремучую змею размером с панафри-канского
слона.
  Вырвав пожарную лопату из рук оторопевшего
Коляна, . я с силой метнул ее в того, кто держал в руках пистолет. Этого
следовало нейтрализовать первым. Автоматчик вряд ли станет сразу стрелять,
опасаясь попасть в своих. А этот вполне может засадить в меня пулю-другую,
пока я бегу к сумке-броне.
  Лопата пролетела десять метров, разделяющих нас, и с силой воткнулась в
грудь бандита. Он, взмахнув руками, рухнул без единого звука. Бумажник
отлетел в одну сторону, пистолет - в другую. Я рванулся к своей сумке. К
тому времени Витек наконец понял, чтб держит в своих руках. Он понял, что
это оружие. Наверняка ненашенское, импортное, но оружие. Уж в этом-то он
знает толк. Вот и спусковой крючок.
  Когда я подбежал к нему, он уже целился в меня и жал без устали на
спусковой крючок. Откуда ему было знать, что я всегда ставлю автомат на
предохранитель. Я в прыжке ударил его ногой, отправив надолго отдыхать, и,
приземлившись, перекувырнулся, схватив автомат. Одна сотая доля секунды
мне потребовалась, чтобы снять предохранитель и выстрелить в автоматчика
на лесах. Одна сотая. Но тот, с "АКМом" опередил меня. Он выстрелил
первым. И хотя тут же превратился в кляксу на стене, состоящую из остатков
человеческих тканей, все же успел меня подстрелить. Пуля пробила грудь,
пройдя навылет, сломала ребро и продырявила легкое. Отброшенный поначалу
неведомой силой, я быстро пришел в себя. И вовремя! Остальные бандиты уже
опомнились и открыли по мне огонь. Тот, что стоял рядом с джипом, выхватил
из машины "АКС" и полоснул в мою сторону. Его я убил первым. Черная клякса
человеческих останков обезобразила новенький джип. Второй, выпустив
несколько пуль из пистолета, бросился бежать, петляя по пустому цеху. Мне
хватило двух очередей, чтобы уложить его. Он взорвался от прямого
попадания вместе с какой-то бетономешалкой.
  Колян, как стоял в начале всей этой заварушки, словно статуя Свободы, с
поднятой рукой, так и продолжал стоять. Витек валялся без сознания. Я
подошел к трупу с лопатой в груди и выстрелом из "АКРа" разнес его на
мельчайшие кусочки.
  Подойдя к помертвевшему от ужаса Коляну, я сказал: "Ключи от наручников".
Колян трясущимися руками вытащил ключи и отдал мне. Отбросив остатки
наручников, я пошел и поднял свою куртку. Потом, не торопясь, стараясь не
запачкаться в собственной крови, надел ее. Подобрав бумажник, сунул его во
внутренний карман. После этого тщательно уложил автомат Крамера в
сумку-броню.
  Джип мне не подходил. Слишком приметный. Да и клякса, оставшаяся от его
хозяина, выглядит неаппетитно. "Девятка" - мятая, и тоже не годится. А вот
"шестерка" вполне мне подойдет. Неприметная, простая машина. И ключи в
замке зажигания.
  Сев на водительское сиденье, бросил на заднее сумку и дедов тулуп. Немного
напряг память, вспоминая, как управлять этой доисторической повозкой.
Легко вспомнил. Завел двигатель. Двигатель работал ровно, без перебоев.
Поманил пальцем Коляна. Тот с излишней поспешностью подбежал к машине.
  - Сейчас ты откроешь дверь, Колян, и я уеду. А ты навсегда забудешь, что
здесь произошло. Запомни. Навсегда, - мрачным голосом сказал я и
предупредил: - А если ты не забудешь или не дай боже будешь искать меня со
своими дружками, то знай: во второй раз я тебя убью. Ты понял?
  Колян торопливо кивал.
  - И Витьку передай, когда очухается. Если, конечно, он очухается.
  Когда я, развернувшись, подъехал к воротам, они уже были настежь открыты:
Колян бегом постарался. На улице стояла кромешная тьма. Включив фары, я
выехал в незнакомую темноту.


                                  Глава 10


  Перед Коляном я держался молодцом, не показывая, как мне больно, не думая
о том, что натворила в моем теле пуля "Калашникова". Так было надо. Чтобы
знал, с кем связался. Чтобы при следующей встрече меня обходил. Но едва я
немного отъехал от цеха, боль дала о себе знать. Кожный покров и мышечные
ткани зажили практически мгновенно, так что крови я потерял немного.
Другое дело - внутренние повреждения. Этим стоило заняться. Нельзя
затягивать. Скорее, скорее надо передать себя в ласковые руки автоаптечки.
  Раздумывая над тем, где бы мне подлечиться, я, пропетляв несколько минут
по лабиринтам заброшенных цехов неработающего завода, выехал неожиданно на
одну из главных улиц города. Мертвый цех находился не так уж далеко от
центральных городских магистралей. "Проспект Строителей", - прочитал я
надпись на одном из домов, влившись в общий поток машин. Движение было в
этот час на проспекте довольно интенсивное. Приходилось то и дело
перестраиваться из ряда в ряд, обгонять другие машины, пропускать не в
меру спешащих.
  Я, кусая губы от боли, выискивал, куда бы свернуть, пытаясь вынырнуть из
обильного машинного потока. Увидев какой-то проулок, я, резко подрезав
недовольный моим маневром "КамАЗ", свернул. Здесь машин было поменьше, и я
стал высматривать, где бы остановиться. Вдруг впереди мелькнул
проблесковый маячок милицейской машины. Машина с надписью "Милиция"
перекрывала мою полосу движения. "Черт, - вырвалось ругательство, - этого
мне только не хватало". Резко разворачиваться на глазах у дорожной милиции
я не рискнул. Могут заподозрить во мне нарушителя правил дорожного
движения и, не дай бог, погнаться. Мне это сейчас совсем ни к чему. Хватит
и того, что с местными бандитами сцепился. Хотя бы с милицией надо быть в
ладах.
  "Не буду дергаться, спокойно поеду, может, и проскочу", - решил я и,
стиснув зубы, поехал дальше.
  Подъехав поближе, я увидел, что милиция стоит не просто так. Совсем
недавно здесь произошла авария. Дорожно-транспортное происшествие, говоря
сухим языком милицейских докладов. Столкнулись два автомобиля. Лоб в лоб.
Красные "Жигули" пятой модели и черный шестисотый "Мерседес". На "пятерку"
было страшно смотреть. Она сплющилась, как консервная банка от удара
молотком, даже от нескольких ударов молотком. Вряд ли кто-то при этом
остался в живых.
  А "шестисотый" хоть бы что. Немного, правда, помят капот да фары разбиты.
Придется все же потратиться на ремонт, но не настолько много, чтобы
разорить хозяина, который стоял, облокотясь на свою машину, и спокойно
курил. Настолько невозмутимое у него при этом было лицо, словно не он
попал в аварию, словно не по его вине погибли те, что были в "Жигулях",
словно все вокруг происходящее его нисколько не волнует. То, что те, в
"Жигулях", погибли по вине хозяина "мерса", было видно невооруженным
глазом. Улица слишком узкая и слишком ограничен обзор дороги в этом месте.
А "шестисотый" тем не менее пошел на обгон в этом узком месте и, не
рассчитав своих возможностей, врезался в "пятерку".
  Водителя "Мерседеса" я смог разглядеть получше, пока пропускал встречный
поток машин. Хорошо одет, высокий, на лице небольшие усики. Весь такой
холеный, прямо киноактер. Весь вид его говорил о том, что у него все в
порядке, все без проблем. Все схвачено и за все заплачено. И за эту аварию
тоже. А потому незачем зря волноваться. Зря тратить нервные клетки.
Милиционеры говорили с ним вежливо-доверительно, почтительно называя "Сан
- Саныч", а Сан Саныч снисходительно отвечал на осторожные вопросы.
Помогал установить причину происшедшего. В меру своих возможностей, как
добропорядочный гражданин. Поскольку тех, в "Жигулях", уже увезли, то и
картина скорее всего прорисовывалась в пользу Сан Саныча.
  "Да, хорошо, что меня не было в той машине", - подумал я и, сделав
безмятежное лицо, приготовился объезжать место происшествия. Милицейский в
специальной униформе помахал мне своим жезлом: "давай, мол, не задерживай,
быстрей проваливай", и я поехал. Когда я поравнялся с хозяином
"Мерседеса", тот, внезапно взглянув на номер моей машины, посмотрел мне
прямо в глаза. Я тоже посмотрел в лицо Сан Саныча. Неподдельное удивление
было написано на нем. Я ободряюще ему улыбнулся и, желая обойтись без
осложнений, невозмутимо проехал дальше. Хозяин "мерса" явно узнал машину.
Вот только за ее рулем сидел не тот, кому следовало. Поэтому я, стремясь
уехать подальше от опасного места, поддал газу, едва при этом не сбив
выскочившего из темноты человека. Человек, отпрянув, грязно выругался. Я
едва не сбил не просто человека. Я едва не сбил майора милиции. Тот сразу
же взглянул на номера моей машины, потом на меня. Удивление у него это
вызвало даже большее, чем у водителя "шестисотого". И пока майор поднимал
руку, пытаясь остановить меня, я ловко сманеврировал и с все возрастающей
скоростью двинулся дальше.
  "Пожалуй, пора избавляться от этой машины. Моя "шестерка" оказалась
приметней, чем тот новый джип", - подумал я, спустя несколько минут
припарковавшись у здания с надписью "Кафе".
  "Там должен быть туалет. Запрусь и подлечусь аптечкой, иначе мне конец", -
решил я и, забрав тулуп с сумкой, выбрался из машины. Отойдя от машины, я
взглянул на ее номер. На нем отчетливо виднелись три шестерки. "Да,
действительно приметный номер", - промелькнуло в голове, пока я подходил к
дверям кафе.
  Поскольку от непрекращающейся боли в груди я был немного не в себе, то,
открыв дверь кафе и спустившись на несколько ступенек, не заметил, что
вход здесь не совсем свободный. Не заметил того, что весь процесс по
отсеиванию ненужных посетителей проводит солидного объема человек.
Невообразимо толстый и невообразимо большой. В любое другое время и при
любых других обстоятельствах я бы, конечно, не смог не заметить такую
колоритную фигуру, но сейчас мне было не до того. Я чувствовал, что
вот-вот свалюсь без сил. Едва я только хотел прошмыгнуть мимо вышибалы,
как он своей твердой и мощной рукой пресек мое намерение. "Вход платный",
- сказал он невозмутимым басом, не переставая жевать. Взглянув на эту гору
мяса, я безропотно отдал одну бумажку из моего портмоне и попытался вновь
добраться до спасительного туалета. Но и эта моя попытка не увенчалась
успехом. "С сумками не положено", - сказал потомок Гаргантюа, кивнув на
мою поклажу. "Дорогие нынче туалеты, однако", - подумал я. Делать нечего.
Пришлось доставать еще одну купюру. После этого вышибала сделал для меня
исключение из правил. Путь был свободен.
  Туалет я увидел сразу, едва только спустился еще ниже. Путь к нему вел
прямо из небольшой комнаты, где размещался гардероб. Оттуда же виднелся
вход в зал, из которого доносились громкие звуки музыки. Проскочив, не
останавливаясь мимо гардероба, я с быстротою человека, страдающего
расстройством желудка, ринулся к дверям туалета. Дверей было две, с
буквами "М" и "Ж". Я, естественно, выбрал "М" и, запершись в тесном
помещении, стараясь не потерять сознание, осторожно разделся по пояс.
  Крови все-таки я потерял немало, и она, засохнув, приклеила напрочь
испорченную рубашку к телу. С трудом и болью оторвав ткань от раны, я
достал аптечку и, почти теряя сознание, отдал себя в полное распоряжение
моего автоматического доктора.
  Пневмошприцы воткнулись в тело, щупальца киберхирурга протянулись к ране,
по прозрачным сервососудам потекла искусственная кровь. Аптечка ровно
загудела и принялась лечить мой истерзанный организм. Конечно, это не
стационарный комплект первой помощи, что имеется на каждом десантном
корабле, где вас за считанные секунды вытащат с того света. Если, конечно,
еще вас можно вытащить оттуда, если, конечно, вы, будучи без брони, не
попали под поток фа-излучения и если в вашем организме функционируют хотя
бы двадцать процентов жизненно важных органов. Но все-таки ААСП -
Автоматическая Аптечка Скорой Помощи - незаменима при таких ранениях, как
мое. Если бы не она, я бы гнил в той яме, куда попал во время перестрелки
на Рыжем Крольце, где меня подцепил осколок игольчатой гранаты. Так бы и
сгинул там, если бы не моя верная подруга - аптечка.
  Аптечка сделала свое дело, и вскоре я почувствовал себя гораздо лучше. Не
знаю, сколько прошло времени, пока я проходил курс неотложной помощи. Судя
по тому, что в дверь туалета кто-то безостановочно колотил, наверное,
немало. Я, не обращая внимания на шум, встал и оделся. Потом, подхватив
свою поклажу, вышел наружу. Меня грубо оттолкнул и быстро заскочил в
туалет высокий, спортивного вида парень, видимо, страдавший недержанием.
Простив грубость измученного наглеца, я пошел на выход.
  Приятные и вкусные запахи пищи исходили . из-за полуприкрытых дверей зала
кафе, и я не смог устоять. Выздоровевший организм требовал калорий. И я,
неожиданно вспомнив, что ничего не ел после памятного моноресторанного
обеда, распахнул дверь в зал. Зал встретил меня мягким полумраком и
спокойной музыкой. Несколько примитивной, на мой взгляд, но вполне
сносной. Цветные лучи плавали по стенам, обнявшиеся пары скользили по
свободному пятачку перед сценой, на которой в окружении аппаратуры
возвышался диск-жокей. Неподалеку от сцены виднелась стойка бара. Все
остальное пространство кафе занимали столики. Столики были практически все
заняты, кроме одного, рядом с которым я и стоял. За столиком сидела
девушка и в едва ли не полной темноте пыталась изучить меню. Кресло
напротив нее было свободно, и я недолго думая сел в него. Основательно
запихав сумку с дедовым тулупом под стол, собрался спросить у моей
соседки, чем нас сегодня накормят. В этот момент музыка стихла. Зажегся
свет, и девушка напротив, оторвавшись от созерцания меню, посмотрела на
меня.
  Я никогда в жизни не забуду это прекрасное лицо. Эти губы. Эти глаза. Эти
волосы. Это была самая прекрасная женщина во всей Галактике. Это была моя
Майя.
  В том, что это была она, я не сомневался ни на йоту. Передо мной, без
сомнения, сидела Майя. С белокурыми волосами и голубыми глазами, но
все-таки это была она. Ее я бы узнал из тысяч, миллионов, миллиардов. Одну
из всей Галактики. Ее я бы узнал где угодно, а вот она меня, похоже, нет.
Она, конечно, удивилась, увидев меня, но удивилась не так, как удивляются,
встретив неожиданно и в неожиданном месте хорошего знакомого. Она
удивилась тому, что перед ней сидит не тот, кому следует сидеть. Она
совершенно не узнавала меня или искусно это изображала. Несколько секунд
Майя недоуменно разглядывала меня, потом спросила, удивленно подняв бровь:
  - А где же Макс?
  - Этого я не могу сказать. За Макса я не ответчик. Но за себя я могу
сказать твердо - мое место навсегда рядом с тобой, Майя, и никто не сможет
его занять. Никакие максы. Никакими силами, - сказал я в ответ, глядя в ее
прекрасные глаза.
  - Мы знакомы? - еще больше удивилась девушка.
  - Да, - уверенно ответил я, - совсем недавно, а может быть, и очень давно,
на планете Даран, закрывшись в душе, мы занимались любовью.
  Девушка улыбнулась белозубой улыбкой и кокетливо спросила:
  - А где этот Даран? Далеко? Я несколько секунд помедлил, прикидывая в уме
расстояние, и наконец ответил:
  - Не очень. Тысяч десять световых лет, не больше.
  Девушка весело рассмеялась:
  - Стоило так далеко забираться для этого! Можно было найти место и
поближе. Я улыбнулся в ответ доводам девушки:
  - Возможно, что и найдем.
  Несмотря на всю мою браваду, чувствовал я себя немного неловко. Еще бы, я
знал, помнил Майю - она меня нет. Я еще не забыл запах ее волос, нежность
ее кожи, упругость юного тела, ее чудный ангельский голос. Она (и это было
видно) совершенно искренне не узнавала меня. Эту загадку мне еще
предстояло разрешить, а пока я безумно был счастлив просто смотреть на
девушку.
  И хоть Майя не помнила меня, я не сомневался, что понравился ей. Если один
раз мы смогли найти друг друга, то это произойдет и вновь. Я постараюсь,
чтобы это произошло. Опыт у меня есть.
  Майя с улыбкой посмотрела на меня и сказала:
  - Мое имя вы знаете, а я ваше нет. Может, познакомимся тогда до конца.
Если мы все равно сидим за одним столиком и занимались когда-то давно
любовью на Даране. В душе. В десяти тысячах световых лет отсюда...
  - Конечно. Рад себя представить. Лео, - начал я весело и тут же запнулся.
Как меня звали здесь, на Земле, я не знал. Не удосужился взглянуть в свои
поддельные земные документы.
  Так и не договорив, я торопливо достал из внутреннего кармана бумажник и
вытащил из него паспорт. Паспорт почему-то был австралийский. "Ну и
шутники эти энергоразведчики, нормальный паспорт не могли выдать", -
подумал я и, взглянув в раскрытый документ, сказал:
  - Леон Джаггер.
  Моя выходка вызвала у Майи бурю восторга. Она безудержно рассмеялась, чем
вызвала удивленные взгляды с соседних столиков. Немного отрезвленная ими,
Майя успокоилась и спросила меня:
  - А что же, без бумажки вы свое имя запомнить не можете?
  Шутники они все-таки, эти руэновцы. Взяли и вписали в фальшивый паспорт
мои настоящие имя и фамилию. Хотя нет, какие там шутники. Чего там долго
думать, придумывать мне легенду, вводить меня в роль жителя Земли! По их
плану, я должен был подойти к элементу "икс", протянуть руку, наполняясь
безграничным океаном тапо-генной энергии. И на этом бы моя миссия
закончилась - миссия переходного сосуда к мировому господству. И моя жизнь
тоже закончилась бы. А австралийский паспорт - это они неплохо придумали.
Вдруг что не так. Какие-нибудь проблемы с местными властями. Тогда что с
меня взять? Житель солнечной Австралии в заснеженной России может и не
знать всех особенностей российской глубинки, всех законов и правил. А пока
свяжутся с консулом, выйдут на посольство - меня и след простыл.
  - Да, жизнь, понимаете ли. Майя, сейчас нервная пошла. Вот приходится
паспорт с собой таскать. Вдруг познакомлюсь с изумительной красоты
девушкой, онемею от ее прекрасных глаз, забуду свое имя. Вот тогда и
пригодится паспорт. Гляну в него и вспомню все: и имя, и фамилию, -
выдвинул я свою версию произошедшего.
  - Неужели? Вы же сами говорите, что мы знакомы. Знаете, как меня зовут.
  - Но ведь вы меня не помните? Девушка, взяв в руки мой паспорт, смотрела
на снимок, усиленно морща свой милый лобик.
  - Нет. Не помню...
  - Это не беда. Нагоним. Восстановим все как было. Будем заново гулять под
серебристой луной Зако, плескаться в волнах Тагейского моря, любоваться
закатами на Падее.
  - Вполне возможно, что и будем, - грустно улыбнулась девушка, - а пока все
это мне придется проделать в компании Макса. Вот он как раз идет.
  К нам действительно приближался Макс - тот парень, что грубо толкнул меня
возле туалета.
  - Я же сказал тебе, милая. Мое место рядом с тобой, и никакой Макс не
сможет меня в этом разубедить.
  - Ценю, конечно, вашу смелость и самоотверженность, как вы там сами себя
называете, кажется, Леон. Но Макс очень опасен. Он чемпион области по
карате и вспыльчивый малый. Он вам все кости переломает. Лучше не гневите
его и уходите, - посоветовала мне с усмешкой "сердобольная" девушка.
  - Я и сам очень опасен, дорогая, - невозмутимо ответил я и, не вставая,
перехватил руку Макса, который к тому времени успел к нам подойти и
попытался вышвырнуть меня вон. Я все так же, не вставая и продолжая мило
улыбаться, вывернул руку бедного Макса и толкнул его прочь. Он, взвыв,
отлетел, едва не перевернув соседний столик.
  После этого я посмотрел на моего конкурента и сказал:
  - Вы ошиблись, молодой человек. Вам туда, - и показал на выход.
  - Ты сам у меня сейчас вылетишь туда, - произнес с угрозой в голосе Макс,
вставая в боевую стойку и сжимая кулаки: - Мужик, предупреждаю. У меня
черный пояс по карате. Лучше уйди по-хорошему или сейчас я из тебя
отбивную сделаю.
  Я, принимая вызов, спокойно встал.
  - Посмотрим, насколько черен твой пояс, - проговорил я и легко увернулся
от удара правой ногой моего конкурента.
  Так же играючи я уклонился и от целого каскада ударов кулаков взбешенного
Макса. Я, конечно, мог уложить самоуверенного обладателя черного пояса
одним приемом. Уложить и на больничную койку, и даже на тележку в морге.
Но я знал - девушек надо покорять не этим. Их сердце можно завоевать
храбростью и великодушием. Храбрость я проявил, смело уклоняясь от ударов
разъяренного Макса. Великодушие - не став его убивать. Я просто легонько
ударил его в грудь рукой, когда он в очередной раз пытался меня
нокаутировать. Я постарался сдержать свой удар и не очень травмировать
бедного Макса, и так уже оскорбленного мною из-за Майи. Я постарался
ударить его не слишком сильно, но, видимо, ударить слабо космодесантник
Федерации физически не в состоянии. Макс стремительно, словно торпеда,
пущенная во вражеский эсминец, пролетел от нашего стола к соседнему и,
грохнувшись, разнес его вдребезги. В общем, с великодушием я как-то не
дотянул.
  Обернувшись к Майе, я хотел извиниться за произошедшее, но, встретившись с
взглядом ее прекрасных голубых глаз, замер. Во взгляде девушки читалось
неприкрытое восхищение.
  Я заговорщически подмигнул ей и тут же подвергся очередному нападению. Это
был не вставший из глубокого нокаута Макс. Тот собирался еще долго
отлеживаться на полу. Это меня атаковали хозяева разгромленного моим
ревнивым конкурентом столика - трое крепких парней, бритых, с накачанными
мышцами. То ли они были приятелями подбитого Макса, то ли их возмутило то,
как я с ним обошелся. А может быть, они просто решили подраться. Не знаю,
но свое они получили. Я, стараясь бить не в полную силу, тремя ударами
отправил надолго всех троих отдыхать. При этом, правда, пострадали еще
несколько столиков, но свести со мной счеты почему-то никто не захотел.
Напротив, народ, находящийся поблизости, счел за благо удалиться подальше
от места инцидента.
  Видя, что желающих помахать кулаками поубавилось, я уже совсем собрался
продолжить прерванный ужин, но тут появился наследник Гаргантюа. К тому
времени, как я разделался с троицей бритоголовых, человек-гора уже был тут
как тут. Конечно, ведь он вышибала, это его работа. Его хлеб. В его прямые
обязанности входит утихомиривать таких буянов, как я, вышвыривать на улицу
не в меру распоясавшихся посетителей.
  Толстяк попытался схватить меня за шиворот и выбросить, словно
нашкодившего котенка, вон. Но меня надо знать. Что с того, что я спокойно
могу спрятаться у него под мышкой? Что с того? Для космодесантника
Федерации масса не имеет значения. Важны лишь тренированность и сила. Я,
ловко увернувшись, сильно ударил толстяка в его жирный живот.
  Все-таки масса, наверное, имеет иногда значение. Мой удар, сильный и
мощный, лишь свалил с ног великана, но не вырубил его. Он отлетел на
несколько метров и, буквально раздавив пару столиков, грохнулся наземь. О
том, чтобы продолжить прерванный ужин и приятную беседу, не могло быть и
речи: вышибала с ревом, словно локомотив, оторвавшийся от состава, понесся
на меня. Недовольно покачав головой, как бы говоря: "Что тут поделаешь,
сам напросился", - я встретил великана двойным ударом-захватом "Та".
Хороший удар-захват. Он меня не раз выручал, спасал в самых тяжелых
ситуациях. Спас и сейчас. Оторванный мною от пола вышибала пролетел в
воздухе несколько метров и упал за спинами зрителей, наблюдающих всю эту
потасовку. Гигант грохнулся на танцевальном пятачке и затих.
  Публика, видя такое дело, стала потихоньку отходить подальше от нас.
Похоже, настало время удалиться и нам с Майей. Она подошла ко мне и,
негромко сказав: "Сейчас милиция приедет. Я видела, как бармен по телефону
вызывал наряд", - быстро направилась к выходу. Я громко сказал
извиняющимся тоном всем стоящим в стороне посетителям кафе: "Я просто
хотел покушать", - и, подхватив свои неразлучные сумку с тулупом,
последовал за Майей.
  Когда я подбежал к выходу из зала, девушка уже успела зайти в гардероб и
накинуть поверх своего вечернего платья шубку. Майя поджидала меня у
дверей и, едва я только появился, схватила за руку и потащила к выходу из
кафе. И вовремя. Мы едва успели выбежать из дверей и спешно прошагать
несколько метров, как к кафе подъехал милицейский "уазик".
  "Вовремя унесли ноги", - мелькнула у меня мысль, пока я стоял у машины
Майи и ждал, пока она откроет дверцы. Майя уверенно села в белую "Ауди" и,
вставив ключ в замок зажигания, прикрикнула на меня: "А вы что стоите
столбом? Или у вас есть своя машина?" На что я, посмотрев на крутящегося у
моей "шестерки" милицейского чина, ответил: "Еще недавно была, а теперь,
похоже, нет", - и занял сиденье рядом с девушкой, забросив свою поклажу на
заднее сиденье.
  Едва я плюхнулся на сиденье, как "Ауди" резко рванула с места, унося нас с
каждой секундой все дальше и дальше от места преступления. От
разгромленного кафе, от человека-горы и от Макса. Последнее было особенно
приятно. Майя удирала со мной от Макса, а не наоборот, и это радовало.
Только вот что у нее с памятью? Она абсолютно не помнит меня. Нисколечко.
А ведь времени прошло всего ничего. Всего несколько часов назад я обнимал
и ласкал ее, а сейчас она не помнит даже моего имени. Может, это не Майя,
точнее, не моя Майя? Такое вполне могло быть, если меня, к примеру,
перебросили не только на десяток тысяч световых лет, но и в другое
измерение. Где Майя жива и обитает на планете Земля. Но это было уж совсем
невероятно. Гораздо невероятнее того, что я случайно вновь нашел Майю.
  Майя, тем временем отъехав подальше от злополучного кафе, умерила немного
скорость, и мы поехали не торопясь по вечерним улицам зимнего города.
Города не такого красивого, как столица Дарана, и не столь помпезного, но
не лишенного своей первобытной привлекательности. Например, мне
запомнилось зрелище украшенного разноцветными фонарями дерева, когда мы
проезжали по какой-то площади. "Удобно, красиво, а главное - не надо
тратиться на столбы", - подумал я. И люди мне тоже понравились. Они были в
подавляющем большинстве веселые, жизнерадостные, многие несли небольшие
деревья. Они веселились, словно у них была не жизнь, а сплошной праздник.
Последние слова я, задумавшись, произнес вслух, и Майя тут же
прокомментировала:
  - Конечно, все сегодня веселые. Праздник ведь. Сегодня же тридцать первое
декабря - Новый год! Вот завтра всем будет намного хуже. Голова будет
болеть и прочее.
  - Новый год - праздник? - настала моя очередь удивляться.
  - Ну да. А что, разве у вас там, в Австралии, не встречают Новый год? -
сказала Майя и протянула мне оставленный впопыхах паспорт. - Так вы,
значит, гражданин Австралии, дорогой Леон. То-то, я смотрю, вы говорите
как-то не так. Не по-нашему. Чересчур правильно произносите слова, как в
учебнике. Да и имя у вас чудное.
  - У нас там, в Австралии, у всех такие имена чудные, - проговорил я,
забирая паспорт. - У нас там, в Австралии, все чудное.
  Сам же я об этой Австралии знал только то, что она находится где-то далеко
на юге и что там водятся кенгуру. Как выглядят эти самые кенгуру, я не
имел ни малейшего представления.
  - По каким делам приехали в Россию? Какая нелегкая вас занесла в край
снегов и метелей да еще в наш провинциальный городишко? Бизнес? -
поинтересовалась Майя, внимательно глядя на дорогу.
  - Бизнес? Нет, ноу, что вы. Дела личного характера привели меня в снежную
Сибирь. Пытаюсь отыскать своих настоящих родителей. Судьбе было угодно
разлучить нас, когда я был младенцем, и вот недавно, узнав, что мои
родители проживают где-то здесь, я бросился на поиски, - недалеко уйдя от
истины, сочинял я.
  - Да? - удивилась девушка. - Как интересно!
  - Интересно. Когда это происходит не с тобой, - сказал я и, сделав вид,
что это болезненная для меня тема, замолчал.
  Майя, решив, что задела меня за живое, тоже замолчала. После небольшой
паузы она, желая сгладить свою неловкость, предложила:
  - Вы где будете справлять Новый год? Не решили? У меня есть идея.
Поскольку на Макса рассчитывать нечего, предлагаю вам занять его место.
Давайте встретим Новый год вместе. В компании моих друзей.
  Я, секунду подумав, сделал вид, что нахожусь в нерешительности, но тут же,
готовый прыгать от радости, сдержанно сказал:
  - А что? Неплохая мысль. Встретить рашен Новый год в компании русской
красавицы и ее лучших друзей. Будет о чем рассказать, когда вернусь в свою
солнечную Австралию. Пить водку и закусывать пельменями вместе с медведями
и в обнимку с самой красивой девушкой Сибири - что может быть лучше?
Конечно, я согласен.
  - Вот и прекрасно. Тогда едем к моим друзьям. Они, наверное, уже меня
заждались, - сияя, сказала Майя и, даже не притормозив, развернула машину.
  Несколько двигавшихся за нами автомобилей недовольно засигналили, но Майя,
не обращая внимания, невозмутимо направлялась к своим неведомым друзьям
встречать Новый год.
  Встречать Новый год вместе с Леоном Джаггером.


                                  Глава 11


  Приехали мы к друзьям Майи довольно быстро. Задержавшись лишь ненадолго,
пока я бегал сдавать тулуп и сумку-броню в камеру хранения, когда мы
проезжали мимо железнодорожного вокзала. Избавиться хотя бы ненадолго от
моей поклажи стоило. Действительно, как-то неудобно появляться в гостях с
огромной сумкой и вонючим тулупом. Майины друзья могли меня не понять.
  Вбежав в здание вокзала, я по дороге к камере хранения купил у
продавщицы-лоточницы толстый свитер, куртку и просторную сумку, такого же
примерно цвета и формы, что моя сумка-броня. Свитер пришелся кстати. На
улице был далеко не май месяц, да и испачканную в крови, пробитую пулей
Калашникова рубашку он неплохо скрывал. В сумку я запихал дедов тулуп,
чтобы он поменьше смущал присутствующих своим оригинальным запахом
естественного удобрения.
  В помещении, где располагались автоматические камеры хранения, я нацепил
на себя новый свитер и куртку. Сумки распихал по разным ячейкам и, набрав
код, запер. "Семисотая и семьсот первая ячейки", - запомнил я и отправился
к поджидавшей меня в машине Майе.
  Входя в единственный подъезд девятиэтажного дома, где нам предстояло
встретить Новый год, мы столкнулись с двумя людьми. Они стояли у входа в
подъезд и о чем-то горячо спорили. Увидев нас, как по команде смолкли.
Один, небольшого роста, в странной формы шапке, улыбнувшись и осмотрев
меня с головы до пят, сказал, что нас все уже заждались. А сам он только
договорит со своим собеседником Петром Васильевичем и тоже присоединится.
Майя, поздравив этого самого Петра Васильевича с наступающим праздником,
шутливо пригрозила Игорю, тому, в странной шапке, что, если он задержится,
то Наташа съест его вместо праздничного торта. Игорь, изобразив, что
испугался, сказал, что перспектива быть съеденным в новогоднюю ночь его не
прельщает и он уже, можно сказать, сидит за столом. Вот только договорит с
Петром Васильевичем.
  Самого Петра Васильевича я узнал сразу. Память у меня на лица
феноменальная, и насчет этого я никогда не ошибаюсь. Я видел этого
кряжистого, на вид очень крепкого мужчину в милицейской форме, с погонами
майора. Это был тот самый майор, которого я едва не сбил час назад. Не
знаю, узнал ли он меня. Навряд ли. Вполне мог не запомнить. Было темно, и
он лишь мельком видел мое лицо. А если и узнал, то не подал виду. Он бегло
взглянул на меня и возобновил разговор. Мы с Майей, стараясь не мешать
важному разговору, продолжили путь.
  Майю действительно давно ждали и, едва мы позвонили в дверь, с радостными
криками затащили внутрь. В прихожей нас весело встретила миловидная
небольшого роста блондинка. Наташа, та самая, которая жаждала скушать
Игоря, чмокнула Майю в щечку и сказала: "Ну, Майя, познакомь же меня
наконец со своим Максом". На что я вполне резонно заметил:
  - Я не Макс. Далеко не Макс.
  - Как не Макс? - удивилась Наташа. А где же Макс?
  - Не знаю. Скорее всего отдыхает в кафе. Веселится, пьет черный кофе. Он
очень любит черный цвет, этот Макс, - ответил я.
  - Наташа, позволь представить тебе Лео, - начала говорить Майя, но я ее
тут же перебил.
  - Леонида, - сказал я за девушку, давая понять, что не в моих правилах
распространяться насчет своего имени и гражданства.
  Мне было вовсе ни к чему, чтобы меня принимали за австралийца. Пошутили, и
хватит. Одного-двух вопросов об этом солнечном материке, заданных мне,
достаточно, чтобы понять, что никакой я не охотник на крокодилов и никогда
в жизни не видел кенгуру. А это полностью изобличит во мне самозванца и
может повлечь непредсказуемые последствия.
  - Мы неожиданно встретились с Майей в том самом кафе, где сейчас отдыхает
Макс; Я ее узнал. Когда-то давно мы были хорошо знакомы. Нас многое
связывало. К сожалению, Майя меня не признала, и я предложил ей провести
некоторое время вместе. Встретить Новый год. Вдруг она вспомнит меня? Майя
милостиво согласилась - и вот мы здесь, - изложил я целую историю нашего
знакомства.
  Майя молчала, то ли от потому, что я ее перебил, то ли оттого, что
вспомнила о моих потерянных родителях и моей душевной ране по этому поводу.
  - Вот даже как? - Наташа заинтересованно посмотрела на меня и шутливо
сказала: - А вы интересный мужчина, Леонид. Решительный. Макс давно ходил,
обхаживал Майечку и только лишь год спустя удостоился быть приглашенным в
нашу компанию. У вас это получилось горазд он быстрее. Смотри, Майя, за
таким мужчиной нужен глаз да глаз. Будь осторожней с ним.
  - Постараюсь, - весело ответила Майя и потащила меня в просторную гостиную.
  Судя по тому, что нас встретила Наташа, это была их с Игорем квартира.
Неплохая квартира, гораздо лучше моей холостяцкой квартирки, оставшейся на
далекой Роанин-стрит.
  Гостей собралось немного. Скорее всего лишь близкие знакомые. Двое
устроились на диване. Молодой парнишка в очках и интеллигентного вида
мужчина с бородой. Они увлеченно играли в шахматы и не заметили нашего
прихода. За столом, что стоял посреди комнаты, сидели парень с девушкой.
Девушка вполне симпатичная, но не в моем вкусе. Парень, судя по бицепсам,
спортсмен. Он приветливо махнул нам, а девушка послала воздушный поцелуй.
Непонятно только кому - Майе или мне?
  Возле книжного шкафа стоял и заинтересованно разглядывал книгу в яркой
обложке человек, по возрасту годившийся мне в отцы. Почему-то мне
показалось, что я где-то его видел. Вот только где? Его лицо мне
незнакомо, это определенно. Память на лица у меня отличная. Я точно знал,
что никогда прежде не видел этого человека. Но ощущение того, что я знаю
его, не покидало меня, и я собрался спросить Майю, кто это такой.
  Но не успел я и рта раскрыть, как человек с книгой взглянул на нас и,
улыбнувшись, подошел.
  - С наступающим вас и вашего друга, Майечка. А что, Дмитрий Дмитриевич не
придет? - спросил, подойдя поближе.
  - Я же вам, дядя Петя, говорила. Он на семинаре и Новый год будет
встречать в Москве.
  - Да-да. Извини, запамятовал, - легонько стукнув себя по лбу, сказал дядя
Петя. - Не сердись на старого глупца. Лучше представь своего Друга.
  - Какой же вы старый? - улыбнулась девушка. - И вовсе вы не глупый.
  - Леонид, - опередив Майю, представил я сам себя.
  - Петр Иванович, - в ответ раскланялся дядя Петя.
  - Дядя Петя и его жена тетя Софья - давнишние друзья моего папы. Папа
дружил с ними еще задолго до моего рождения, - сообщила Майя, взяв меня
под руку и подводя к парочке, увлеченной шахматной баталией. Шахматы были
самые примитивные. Чем-то похожие на иканейские, с такими же простыми ?
правилами. Я это понял, едва взглянув на доску. в Сам я неплохо играю в
галашахматы. Оттачивал свое мастерство во время длительных межзвездных
скачков-перелетов. Когда делать совершенно нечего и десантура, устав
колотить груши в спортзале, собирается в кубрике, начинаются длительные
шахматные баталии, которые нередко перерастают в обычную драку. Конечно,
ведь играть в галашахматы нелегко. Трудно уследить за всем многообразием
постоянно меняющихся полей и правил, да еще все это в четырехмерной
проекции вкупе с сотней различных фигур, меняющих свой цвет в зависимости
от положения на игровом поле. А выиграть хотят все. Вот и сдают иногда
нервы у ребят.
  - Вам, молодой человек, шах, - довольно сказал обладатель окладистой
бороды, переставляя фигуру ферзя, - можете сдаваться. Осталось два хода, и
вашему королю мат.
  - Русские не сдаются и на мат отвечают матом, - шутливо ответил на
предложение молодой человек и задумался.
  Положение его было слабоватое, но не безнадежное. Если, конечно, правила
игры в земные шахматы не очень отличались от иканейских. Один удачный ход,
и интеллигентный бородач полностью утратит свое преимущество. А через два
сам получит мат.
  - Сдавайся, Андрюша, сдавайся. Не тяни резину. Так уж и быть, приму твои
условия капитуляции. Положение твоего короля безвыходное. Сам господь бог
тебе не сможет помочь.
  На лице обладателя бороды появилась улыбка. Он был очень доволен своей
неминуемой победой.
  - А вот я, если позволите, выступлю в роли всевышнего и от лица господа
бога порекомендую Андрею сходить вот так, - сказал я и переставил черного
коня в глубь позиций человека с бородой.
  -Действительно, как я сам не догадался, - произнес Андрей и, благодарно
взглянув на меня, ехидно заметил: - Что-то, Владимир, от вашего
преимущества вмиг не осталось и следа. Похоже, что вашему королю жить
осталось пару ходов, а вовсе не моему.
  Бородатый Владимир задумчиво почесал голову, глядя на шахматную доску, и
признал: "Да, с господом богом я немного погорячился". Через минуту он
полностью признал свое поражение и сдался.
  Андрей был младшим братом Игоря. Сообразительный паренек. Моментально по
выговору признал во мне чужака. Пришлось срочно отшучиваться и
оправдываться: "В ...ской губернии, откуда я родом, все так говорят".
  Бородатый Владимир оказался писателем. Он, судя по взглядам, бросаемым на
Майю, был влюблен в нее. Скорее всего давно и безнадежно.
  "Да, дружок. Если я рядом, то тут тебе точно ничего не светит", - подумал
я, глядя в Майины голубые глаза.
  Блондинкой она мне нравилась гораздо больше, нежели брюнеткой. Мне вообще
нравятся блондинки. А голубые женские глаза - что может быть прекрасней? И
если брюнеткой Майя мне : нравилась сверх всякой меры, то сейчас я просто
сходил по ней с ума. Красивое черное платье оттеняло красоту тела девушки,
обтягивало его великолепные формы. Кому, как не мне, об этом было знать.
  В гостиную вошли две женщины. И хотя женщине столько лет, на сколько она
выглядит (а выглядели они вполне еще прилично), они скорее всего были
ровесниками дяди Пети - Петра Ивановича. Одна из женщин несла блюдо с
салатом, вторая - бокалы. Женщины были чем-то похожи друг на друга, и я
догадался, что они сестры. Мы неожиданно встретились взглядами с той
женщиной, что несла пустые бокалы. Она, увидев меня, вдруг смертельно
побледнела. Мне показалось, что она сейчас упадет без сил. Но вся ее
слабость длилась считанные доли секунды. Женщина быстро взяла себя в руки,
но один из фужеров все же упал, разбившись на множество кусков.
  - Ничего, Софья, это к счастью, - сказала вторая женщина, увидев, как
побледнела сестра.
  - Прости, Маша. Я сегодня такая неуклюжая. Я сейчас все уберу, подожди, за
веником схожу, - сказала Софья и, поставив на стол уцелевшие бокалы,
быстро вышла.
  "Жена дяди Пети тетя Софья, - догадался я, - а вторая - скорее всего мать
Игоря. Очень уж он на нее похож".
  В этот момент пришел и сам Игорь. Он извинился за опоздание и, пообещав
Наташе исправиться, подошел к нам. Майя меня представила, и мы обменялись
рукопожатиями. Рука у Игоря была твердая. Несмотря на небольшой рост, в
Игоре чувствовалась большая физическая сила.
  - Все работа, работа, так и загнать себя недолго, - пробурчал бородач,
обращаясь к Игорю.
  - Да, будь она неладна. Даже под Новый год покоя не дают. Черте что
происходит. Материал как раз для тебя, Володька.
  - Что-нибудь интересное, необъяснимое?
  - Да уж, необъяснимое. Расскажи
- Потом расскажу, - отмахнулся Игорь и, не желая продолжать разговор, ушел
с женой на кухню.
  Мы с Майей пристроились на диване и стали смотреть какую-то новогоднюю
передачу по телевизору.
  - У вас, Леонид, разряд по шахматам? Какой? - спросил писатель, пока они с
Андрюшей расставляли фигуры на доске.
  - Нет, что вы, я любитель.
  - Очень вы неплохо для любителя играете, - удивился бородач. - Я сам
мастер спорта по шахматам. В молодости неплохо играл, но тот ход даже я не
видел. Я думаю, его и сам Каспаров бы не увидел.
  - Повезло, - сказал я.
  - Да нет, тут больше чем везение. Тут какая-то невероятная интуиция.
  - А Леон... Леонид не только в шахматы играет хорошо. Он еще и дерется
вполне прилично, - похвасталась Майя, глядя с гордостью на меня. - В кафе,
что у сосен, такой разгром учинил. Человек десять уложил и Макса тоже. -
Твоего приятеля? Он же чемпион области! - Его самого. Улетел под стол как
миленький. ! И поделом. Нечего из себя Чака Норриса строить. В последнее
время он стал просто несносен. Наконец получил по заслугам, - пояснила
Майя.
  - А ты, так сказать, досталась победителю. Так сказать, по праву
сильнейшего, - съехидничал писатель.
  - Да. И нисколько об этом не жалею, - с вызовом ответила девушка и
кокетливо посмотрела на меня.
  - Да ладно вам. Хватит. Вы из меня такого супермена делаете, что мне
самому становится страшно. И в шахматы-то я играю, как Каспаров, и полкафе
переколотил, и самого Макса уложил, - сказал я и, словно оправдываясь,
добавил: - Да было-то их всего трое. А Макс так. Сам поскользнулся. А я
ему чуть-чуть помог.
  - Сам упал? А громилу кто уложил? Папа римский? - возмутилась моей
скромностью Майя и, обращаясь к писателю, добавила: - Знаешь того вышибалу
из кафе? Так Леонид его перекинул, как Дюймовочку, и выбросил почти к
самому бару.
  - Да не может быть?! - удивился бородач.
  - Может, может. Сама видела. .
  После такой моей характеристики Владимир уважительно посмотрел на меня и
молча принялся играть в шахматы.
  Наконец из кухни вернулись Наташа с Игорем, и все оживленно стали
усаживаться за праздничный стол.
  Мне, конечно же, досталось место рядом с Майей. Она устроилась слева от
меня, иногда бросая пытливые взгляды в мою сторону. Она все еще не
разобралась в своем отношении ко мне, в своих чувствах. Я ей, без
сомнения, нравился. Иначе она бы не потащила меня к своим друзьям. Макс
этого год добивался, а добился лишь места под столиком. Бедный Макс. Но
симпатизировать человеку - это одно, Полюбить его - совершенно другое.
"Подожди, дорогая, все еще впереди", - мысленно сказал я и повернулся к
писателю Владимиру.
  Он сидел справа от меня и что-то увлеченно рассказывал. Насколько я понял,
речь шла об аномальных явлениях. Всяких там летающих тарелках и других
загадках природы.
  - Володька сел на своего любимого конька. Его хлебом не корми, дай только
о чем-нибудь необычном поговорить. А на летающих тарелках он просто
помешан, - негромко сказала мне Майя. И хотя Майя произнесла это очень
тихо, писатель-бородач тем не менее все услышал и, повернувшись к нам,
сказал:
  - Да, дорогая Майечка! Обыденная жизнь мне неинтересна, серость мне
претит. Мне нужно необычное, загадочное. Может, поэтому я пишу только
фантастику. Только в своих книгах я могу переступить грань возможного.
  - В жизни же, Володя, все более прозаично.
  Чудес не бывает, - с небольшой ехидцей заметила Майя. - НЛО не летают по
улицам нашего города, и инопланетяне не бегают с бластерами на вскидку. -
У Майи прагматичный ум. Она же женщина. Они на все смотрят прозаично. Даже
в летающей тарелке они видят лишь большую салатницу, - вздохнув, сказал
Владимир, накладывая в свою тарелку салат. - А вот вы, Леонид, как к этому
относитесь?
  - К чудесам я отношусь так, как и положено относиться к чудесам, - в
реальной жизни их не бывает. Бывают лишь необъяснимые явления природы.
Неоткрытые законы мироздания. Что-то, о чем человек лишь смутно
догадывается.
  - То есть в существование летающих тарелок вы не верите?
  - Отчего же? Верю. Если эту салатницу запустить, она как раз и станет
таковой.
  Все громко рассмеялись. Гости не забывали налегать на салат и слушать наш
разговор.
  - А что касается инопланетян, есть ли жизнь на других планетах, то ответ
очевиден. Надо быть очень наивным, чтобы полагать, что жизнь существует
только на Земле. Конечно, жизнь есть повсюду. Я думаю, разумная жизнь есть
более чем на двухстах тысячах планет только в нашей Галактике, - сказал я,
подумав про себя: "Точнее, на двухстах двадцати двух тысячах планет
Федерации, не считая теров". - И принялся за салат.
  Я был так голоден, что готов был съесть тарибскую лягушку, не то что этот
очень вкусный салат. Игорь предложил в преддверии Нового года выпить по
чуть-чуть. Я слегка поотказывался для приличия от налитой мне рюмки, шутя:
  "У меня язва четвертой кишки... алкоголь разрушает личность". Вообще-то не
в моих правилах употреблять спиртное и наркотики, даже в небольших
количествах. Но в конце концов решив, что праздник есть праздник и не
стоит обижать людей, немного пригубил. Потом еще немного. Стало совсем
хорошо. Все присутствующие показались мне такими добрыми и хорошими, что я
готов был со всеми обниматься и целоваться. Особенно с Майей. Я даже
положил руку на колено девушки, на что она насмешливо-удивленно посмотрела
ни меня и, вежливо убрав мою руку, сказала: "Не рановато ли, молодой
человек?" Я хотел ответить на колкость, но был отвлечён Владимиром. Он уже
был слегка навеселе и продолжал развивать любимую тему.
  - Возвращаясь к теме летающих тарелок, хочу сказать особо недоверчивым,
что инопланетяне, возможно, не так уж далеко от нас, - сказал он,
обращаясь в основном к Майе. - Час назад, как раз перед приходом сюда, мне
стал известен один любопытный факт. Позвонил один давнишний приятель. Он
живет в Николаевке, это в сорока, километрах от города. Так вот приятель и
много его односельчан стали свидетелями появления НЛО. Несколько часов
назад его видели над Николаевкой. А один дед даже рассказал, что подвозил
человека якобы с этого НЛО. По рассказу деда выходит, что человек тот
взялся из ниоткуда. Просто появился - и все. На заснеженной дороге следов
нет, а человек стоит. Как будто из воздуха появился. И одет во все летнее,
и говорит как-то странно. На вопрос деда ответил, что отстал от поезда. А
железной дороги там отродясь не бывало. Чем вам не загадка природы?
  "Варогенный сфероид, - догадался я. - А не прост дедушка-то, совсем не
прост". Стараясь развеять некую таинственность, воцарившуюся за столом
после рассказа бородатого Владимира, я проговорил:
  - Да знаю я этого деда. Никифором зовут. Его в Николаевке все знают. Это
меня он подвозил недавно. В Михайловку я наведывался по делам, задержался,
опоздал на последний автобус. Вот и подвез меня дедуля. Мне он про НЛО
тоже рассказывал. Будто видел его на том месте, где я стоял. Только я
ничего не приметил. Темно уже было. Так что приврал немного дедуля.
Присочинил. Конечно, если я не инопланетянин и если под моей оболочкой не
прячется какой-нибудь гуманоид.
  Моя последняя фраза вызвала бурю восторга за столом. Всех развеселило
такое предположение. Бородач замолк, не зная, что добавить, и принялся
молча поглощать пищу. Я обрадовался этому и собрался сказать Майе пару
комплиментов, как вдруг слово взял дядя Петя:
  - Что касается летающей посуды и других подобных полтергейстов, я не знаю,
есть они или это досужий вымысел. Но, что касается необычного, могу тоже
порассказать. У иудеев есть древняя легенда. Она передается из поколения в
поколение, из века в век лишь посвященным пророкам Акии. Есть такое
религиозное течение. Согласно этой легенде на Земле - единственной планете
во всей Вселенной - существует божественный. ключ. Сделан он, по преданию,
из древесины того самого креста, на котором распяли Иисуса Христа, и
представляет точную копию этого креста. Но не в этом его божественность,
хотя и это немаловажно. Суть ключа состоит в том, что, стоит его взять в
руки, как человек, это сделавший, становится сам божеством.
Сверхсуществом. Но согласно легенде это может сделать не всякий. То есть в
руки взять может любой, и за две тысячи лет он прошел через много рук, но
лишь избранный станет богом. Лишь перед избранным откроются врата
немыслимых возможностей и необычайной силы.
  - И что же, за две тысячи лет не нашелся ни один счастливчик? - спросила
Майя. - Вот бы мне попробовать! Может, это я?
  - И я бы не отказался - вдруг мне повезет, - проговорил Игорь.
  Тут все загалдели за столом, высказывая свои соображения.
  - А мне этот ключ совершенно ни к чему. Мне и человеком хорошо, - сказала
тетя Софья. Она сидела как раз напротив нас с Майей и изредка, украдкой
бросала взгляды на меня.
  - Зря ты отказываешься от такой власти, - засмеялась ее сестра. - Проблем
бы было меньше. Богу же ничего не надо и все можно.
  - А я бы не отказался ни за что, - решительно проговорил парень-спортсмен.
  Из застольных разговоров я понял, что его зовут Толиком, а его подружку -
Светой.
  - От такого только дурак может отказаться. Сила божества - это куда как
больше даже этого. - Толик сжал свой накачанный бицепс. - Тогда все мои
враги и соперники, держитесь. Я король. Я главный. Я бог.
  - Вот как раз тебе-то эта сила вряд ли будет принадлежать, - заметила
сидевшая рядом с ним Света. Было заметно, что эта фраза - отголосок их
давних споров. - Этот ключ явно не для тебя. - А ты откуда знаешь? Его же
не нашли. Проверить никак нельзя, - раздраженно ответил Толик. - Вот это
как раз и не так, - вновь заговорил Петр Иванович. - Ключ этот есть. Его
нашли мы с Майиным папой Дмитрием Дмитриевичем во время своей последней
экспедиции на Ближний Восток. И более того, крестик находится в этой
квартире! Поскольку для нас, археологов, вещь эта бесценная, я попросил
Игоря сохранить реликвию у себя. У него есть дома сейф.
  Заявление археолога вызвало бурю восторга. Всем захотелось немедленно
взглянуть на чудесный крестик.
  - Любопытно было бы, Петр Иванович, взглянуть на него, - высказал общее
пожелание Андрей.
  - Взглянете еще, успеете. Опять ты, Петя, своей археологией всем головы
заморочил, - с усмешкой проговорила Софья. - Время-то поглядите сколько.
Новый год скоро!
  Все вдруг засуетились. Хлопнула пробка из-под шампанского, затем вторая.
Шампанское полилось в бокалы. Потом Игорь на правах хозяина произнес тост.
За Новый год и обязательное счастье в этом году. Когда начали бить
куранты, все принялись чокаться и пить шампанское...
  Новый год наступил.
  - Говорят, как встретишь Новый год - так его и проведешь. И с кем
встретишь, с тем и проведешь, - многозначительно сказала Майя, глядя мне в
глаза. Я взял девушку за руку и так же ответил:
  - Будем надеяться.
  - Не знаю, как божественный ключ, а божественные пельмени я вам
приготовила, - проговорила мама Игоря, внося из кухни блюдо с пелеменями.
  Пельмени действительно были объедение: Все, громко нахваливая, уминали их.
Разговоры постепенно стихли.
  "Уж очень похож этот божественный ключ на элемент "икс". Прямо как две
капли воды. И он находится здесь, рядом. В соседней комнате", - думал я,
подхватывая вилкой горячие, с паром пельмени.
  То, что это элемент "икс", я почти не сомневался. Еще при входе в подъезд
я почувствовал знакомый озноб на спине. А уж когда вошли в квартиру, то
мурашки вовсю забегали. Конечно, не так сильно, как демонстрировал Роллей,
но и расстояние до тапогенного элемента было не пять метров.
  "Вот только в связи с этим само собой напрашивается вопрос: не слишком ли
много совпадения случайностей? Случайно встретил воскресшую Майю. Случайно
она привезла меня в этот дом. И совершенно случайно здесь оказался элемент
"икс". Я не верю в случайности. Случайностей просто так не бывает. Кто-то
неведомый ведет меня к этому ключу. Кто-то невидимый направляет меня к
единственной цели - элементу "икс". Это, конечно же, не краки. Те так не
могут. Наблюдать со стороны, ждать, когда я наполнюсь тапогенной энергией,
потом подло убить - да. Хитроумно вести меня, подстраивать встречи,
разговоры, случайные находки - нет. Кто же это? и Те, в тектотанках? Может
быть. Теры? Вполне вероятно. Но кто бы это ни был, я и пальцем не пошевелю
в сторону элемента "икс";, пока не разберусь, что к чему. Да и эти ни в
чем не повинные люди могут пострадать Пока у меня нет божественного ключа,
я всем нужен только живой. Живой я ценен, как ценен неразбитый сосуд.
Сосуд мирового господства. Сосуд силы бога. Но едва я наполнюсь тапогенной
энергией, что тут начнется. Всем претендентам на мировое господство срочно
станет нужна моя смерть. Потому что тот, кто меня прикончит, получит мою
душу. Мою биоэнергетику с безграничным запасом тапогенной энергии. И тогда
убивший меня станет богом. А кто же откажется стать богом? Быть богом
каждый мечтает. Даже на этой далекой планете. Даже Майя. Все мечтают,
кроме, пожалуй, Софьи и меня. Я, как ни странно, не испытываю ни малейшего
желания становиться божеством, хотя шансы на это у меня самые высокие.
Каждый должен оставаться на своем месте. А мое место здесь, в этом мире, в
мире людей. Но, чтобы завоевать это место, надо еще бороться и бороться. И
мне надо как можно лучше приготовиться к принятию элемента "икс". К
принятию божественного ключа", - весь этот поток мыслей мгновенно пронесся
в моей голове.
  Поглощая пельмени, не забывали налегать и на выпивку. Вскоре веселье за
столом достигло своего апогея. Все громко говорили, перебивая друг друга.
Наконец наступил черед чая с тортом. Того самого, вместо которого Наташа
хотела съесть Игоря. И совершенно напрасно хотела. Торт явно был вкуснее.
За чаем вновь заговорили о божественном ключе. Разговор, конечно же, начал
Владимир.
  - А вот я бы использовал эту сверхсилу для того, чтобы сотворить добро, -
сказал он, попивая чаек, - летал бы от звезды к звезде, от планеты к
планете и боролся бы со злом. Представляю: я, как супермен, творю добро.
Спасаю угнетенных. А ты бы, Андрей, на что использовал этот дар? - спросил
писатель немного погодя.
  - Купил бы себе новый компьютер, - деловито ответил Андрюша.
  Всем опять стало смешно.
  - А я бы сделала так, чтобы на Земле не осталось бедных, чтоб все были
счастливы, - сказала Наташа.
  - А я бы использовала эти сверхвозможности для любви. Такой любви, какой
не видел еще белый свет. Чтобы полюбить того единственного, о котором
мечтает любая женщина. Чтобы полюбить взаимно, - неожиданно сказала Света
и с вызовом посмотрела на меня. "А я то-думал, что она с этим здоровяком
Толиком", - подумал я. - А вот вы, Леонид, на что бы вы использовали эти
возможности? - неожиданно спросила Света. Я немного подумал и ответил:
  - А зачем оно мне, это всемогущество? Что мне с ним делать? Карать
виновных? Поощрять хороших? А где она, эта грань между добром и злом?
Порой она неразличима. То, что одним кажется добром, для других зло, и
наоборот. Тут и ошибиться недолго. Нет уж, увольте. Богу - богово, а
человеку - человеково.
  - Я почему-то думал, что вы так и ответите, - вмешался Владимир и
загадочно посмотрел на меня.
  - А где же этот таинственный ключ, о котором так много сегодня разговоров
и споров? Дядя Петя, публика просит. Вы же обещали, - весело сказала Майя.
  Было заметно, что шампанское ударило ей в голову.
  - Конечно, конечно, - с готовностью сказал Петр Иванович, и они ушли с
Игорем в соседнюю комнату.
  Это был действительно элемент "икс". Невероятный сгусток тапогенной
энергии. Мечта многих. Я это почувствовал сразу же, как только археолог с
Игорем вернулись в гостиную. Неприятное ощущение бегающих мурашек было
даже сильнее, чем предсказывал Роллей. Я едва не потерял сознания. Голова
закружилась, и я лишь усилием воли взял себя в руки. К счастью, моего
состояния никто не заметил. Все наперебой бросились к Петру Ивановичу.
Всем хотелось испытать свой шанс стать богом. Даже Софья не сдержалась и,
смеясь, потрогала крестик, сделанный из древесины креста, на котором был
распят Иисус Христос. Крестик, истинную ценность которого из всех
присутствующих понимал только я.
  Все, налюбовавшись вдоволь археологической находкой, разочарованно
расходились от дяди Пети. Чудо не свершилось. Никто не стал богом.
  - Видно, нет в нашей компании достойных.
  Все попробовали, и ничего, не вышло - сказал Игорь.
  - А вот, и не все, неожиданно заявил бородатый Володя, ., - Леонид, не
пробовал, Я сам видел
- Нет, нет, что вы! Не верю я во всю эту чепуху, - несколько торопливей и
смущеннее, чем следовало, проговорил Я: - Лучше пусть дожидается в
Игоревом сейфе более достойного.
  Всех немного разочаровал мой категорический отказ потрогать крестик, а
Владимир даже таинственно произнес:
  - Я так и думал.
  Но от меня отстали. Чудесный крестик поместили обратно в сейф, и веселье
продолжилось.
  "Вовремя его убрали. Еще немного, и я бы не выдержал. Свалился бы как
подпиленное дерево. Эти люди даже не подозревали, на краю какой бездны они
стояли всего минуту назад", - думал я, сидя на диване и потихоньку приходя
в себя. Майя заметила мой нездоровый вид и заботливо принялась ухаживать
за мной. Совсем как тогда, на Даране.
  Удивительно все-таки устроена человеческая психика. Меня отделяло лишь
несколько часов от тех событий, а я уже успел полностью забыть о них. Мне
стало казаться, словно я всю жизнь прожил здесь, .на Земле. Словно я
действительно какой-то иностранец, бродящий по России в поисках своих
родителей. Удивительная все-таки вещь, человеческая душа. А может, и не в
странной человеческой душе все дело. Просто в нейронах моего головного
мозга воскресла искусственная память, внедренная на гипноуроках. Тоже
вполне может быть.
  Вместе с божественным ключом из гостиной иссякли и все разговоры о нем.
Чуда не произошло, так стоит ли об этом вспоминать? Новый год ведь! И все
принялись безудержно веселиться. Из гостиной срочно убрали стол. Громко
играла музыка. Все еще немного выпили. Потом еще. Наконец начались танцы.
  Я старался надолго не отпускать Майю от себя. Но все-таки несколько
мелодий она танцевала не со мной. С бородачом писателем, с Толиком и даже
один раз с Андреем. Я тоже не сидел в одиночестве. Светлана, осмелев от
выпитого, несколько раз делала мне прозрачные намеки. К чему они
сводились, можно было сразу догадаться, стоило лишь взглянуть на
недовольную физиономию Толика.
  Наверное, я все-таки перебрал. А может, так на меня подействовало близкое
присутствие тапо-генного элемента. А скорее всего и то и другое, вместе
взятое. Но дальнейшее я помню лишь урывками. Помню, как танцевал в обнимку
с Майей. Как потом обнимался со Светой. Как из-за этого едва не поцапался
с Толиком.
  Очнулся я лишь в ванной комнате под струёй холодной воды. Ледяная вода
хорошо подействовала на мой организм, отрезвляюще. И я, вытершись насухо
полотенцем, вышел из ванной. Проходя мимо кухни, услышал обрывок
разговора, доносившийся из-за неприкрытой двери:
  - Говорю тебе, Володька: пятна, большие черные кляксы и никаких трупов.
Словно кто-то прихлопнул гигантской ладонью этих трежиловских головорезов.
Как если бы прижать таракана раскаленной докрасна сковородой. И кроме этих
клякс - никаких следов. Эксперты попробуют идентифицировать микроостанки,
но шансов что-нибудь обнаружить практически нет. Семеныч из отдела
криминалистики мне так и сказал: "Игорек, на многое не рассчитывай".
  - И что, не осталось свидетелей, одни кляксы, и больше ничего?
  - Да нет, двое живы, но молчат как рыбы. А тут еще этот из РУОПа -
Пантелеев. Да ты его знаешь! Видел не раз. Майор. Их к себе забирает. Так
что считай, опять глухарь. Нет трупов, нет свидетелей, есть преступление.
Это тебе не твоя фантастика. Это жизнь.
  - Да-а, дела.
  Тут я случайно что-то задел, уронил и, чтобы не быть уличенным в
подслушивании, заглянул за дверь. На кухне сидели Игорь с бородачом и
курили. На столе стояла наполовину опорожненная бутылка водки.
  - Мужики, вы Майю случайно не видели? - спросил я виноватым голосом.
  - Видели, видели, - с укоризной сказал бородатый писатель, - в Андрюшиной
комнате она. Лежит на кровати и плачет.
  Я сломя голову бросился разыскивать комнату Игорева брата. Майя
действительно лежала на кровати и громко рыдала, уткнувшись в подушку. Я
бросился к ней.
  - Майя, Майечка, что с тобой? Кто тебя обидел? - осторожно спросил я.
  Майя повернула ко мне заплаканное лицо и сердито проговорила: "Иди к своей
Светочке, чего ты ко мне-то приперся". Я опешил. Какая Света? Видно, я
все-таки перебрал лишнего.
  - "Света, Светочка, как вы прекрасно сегодня выглядите", - начала, явно
передразнивая меня, Майя. - "Танцевать надо не так, вот так ножку
переставляют".
  Я попытался обнять заплаканную Майю.
  - Уйди, ненавижу, - сказала Майя, не делая, впрочем, никаких попыток
отстраниться.
  Я легонько поцеловал ее прямо в заплаканные глаза.
  - Еще и целуется, бабник чертов, - возмутилась девушка.
  Потом я поцеловал Майю еще и еще. Сначала в ее разгоряченные щеки, потом в
страстные губы. Майя наконец не выдержала и, крепко меня обняв, тоже стала
осыпать поцелуями.


                                  Глава 12


  Эту ночь я запомню надолго. Бурная получилась ночка. Сказочная.
  Домой к Майе нас подбросил археолог. К тому времени, как мы, вдоволь
нацеловавшись, возвратились в гостиную, там из гостей почти никого не
было. В прихожей одевались дядя Петя с Софьей да одинокий писатель сонно
смотрел телевизор. Увидев нас, он еще раз заплетающимся языком поздравил с
Новым годом. Володя был уже под приличным градусом и, шатаясь, подошел ко
мне.
  "Смотри не обижай: Майечку, Леонид!, - торжественно", с трудом выговаривая
слова, проговорил он. Потом, покачнувшись, , добавил: - Заходите в гости.
Жду". После этого бородач повалился на диван и захрапел. Я не .успел
заметить, когда, он сунул мне свою визитку наверное, когда жал руку и
напутствовал. Улыбнувшись, .сунул визитку в карман.
  Мы, весело попрощавшись с Игорем и Наташей, вышли. На лестничной площадке
встретились с Петром Ивановичем и Софьей. Видя наше чрезмерно веселое
состояние, дядя Петя, который в новогоднюю ночь, кроме бокала шампанского,
ничего не пил, предложил подвезти.
  Всю дорогу мы с Майей, сидя на заднем сиденье их старенькой "Волги",
украдкой целовались. С трудом дождавшись, пока нас довезут, горячо
поблагодарили и бегом, смеясь, устремились к Майе домой. Она жила на
первом этаже, и вскоре мы стояли и обнимались в прихожей ее квартиры.
  - Леон, ты такой... Такой загадочный, интересный, - говорила мне Майя в
перерывах между поцелуями. - И такой нежный. А я тебе нравлюсь?
  - Ты, Майя, мне безумно нравишься. Не знаю даже, как выразить словами.
  - Зачем же словами, - сказала Майя, многозначительно глядя на меня, -
можно и по-другому выразить. После этого я совсем обезумел. Я стал ласкать
Майю прямо в прихожей. Расстегнув шубку, нежно гладил ее грудь через
тонкую ткань платья. Девушка, возбужденно дыша, сбросила с меня куртку. В
следующую секунду на пол полетели свитер с рубахой. Майя заворожённо
смотрела на мой торс, мои грудь и руки. Стыдиться мне было нечего. Я
привык держать себя в форме. Так что выглядел я вполне прилично. Ни капли
жира, одни мышцы. Майя, издав стон, поцеловала меня сначала в твердую
грудь, затем, опустившись на колени, в плоский живот. Приятное чувство
охватило меня. Я закрыл глаза. Майя не остановилась и расстегнула мои
джинсы. Тут я совсем разомлел. Меня охватило такое желание, что я, быстро
подняв Майю и стянув со смеющейся девушки платье, начал жадно целовать ее
упругие груди. Потом мы полуголые, сбрасывая по дороге остатки одежды,
побежали в спальню и, повалившись на мягкую постель, наконец занялись
любовью.
  Мы занимались этим всю ночь. Майя стонала от удовольствия, я был на верху
блаженства. Да, ночка выдалась бурная, и заснули мы где-то под утро, когда
сквозь ткань портьер стал пробиваться солнечный свет.
  Свет первого дня нового года.
  Спал я без сновидений. Как бы впал в забытье. События предыдущего дня,
бурная ночь до того меня вымотали, что я готов был спать целые сутки. Но
все же что-то разбудило меня. Какой-то разговор доносился из коридора.
Кажется, говорили Майя и Софья. Голова у меня слегка болела, я плохо
слышал и плохо соображал. Хлопнула входная дверь, и в спальню вошла Майя.
Она была в тонком халатике, накинутом на голое тело. В руках Майя держала
фотографии. Майя решительно прошествовала к кровати и, уютно устроившись в
моих ногах, огорошила известием:
  - Леон. Я нашла твоих родителей.
  - Каких родителей? - не понял я и, спрятавшись под одеялом, не желал
просыпаться.
  - Как каких? Тех, что ты приехал разыскивать!
  - А, этих, - зевнул я. - Но это же невозможно. Я даже не знаю, живы ли они.
  - Живы, - уверенно сказала девушка, - и я знаю, кто они.
  - Ты заблуждаешься. Майя. Никто этого не знает.
  - А вот и нет, - сделав загадочную физиономию, проговорила Майя. - Смотри
на фотографии.
  Я вяло взял протянутые Майей фото. Черно-белые слегка пожелтевшие снимки.
Наверняка им не менее тридцати лет. На первом снимке была Софья, она не
очень изменилась за прошедшие годы. Так же очаровательно выглядит.
Улыбнувшись и вспомнив ее украдкой брошенные в мою сторону взгляды, я
посмотрел на другое фото. Там тоже была Софья, но в обнимку с мужчиной.
Что-то в моем сердце екнуло. Этим мужчиной был я Ничего не понимая, я
торопливо просмотрел остальные фотографии. На всех фото были запечатлены
Софья и я. Тут наконец до меня дошло, что это не я. Я этим человеком не
мог быть. Никак не мог.
  - Я думаю, это твои родители, Леон, - сказала Майя, видя мое удивление. -
Посмотри, как дядя Петя в молодости на тебя был похож. Просто ты вылитый.
  Я, сбитый с толку, ненадолго задумался (все-таки столько необычных
событий, многовато для трех дней) и с сомнением сказал:
  - Это еще ни о чем не говорит. Похожих людей очень много. Гораздо больше,
чем ты думаешь.
  - Но не до такой же степени, - возмутилась девушка и добавила: - Ладно, а
на это что ты скажешь? Тебе сколько лет?
  - Ну, по-земному тридцать пять, - ответил я, не заметив, что проболтался.
  - Великолепно! - воскликнула Майя, не придав значения моей оплошности. -
Ровно тридцать пять лет назад у Петра Ивановича и тети Софьи при
загадочных обстоятельствах пропал ребенок. Мальчик. Ему было от роду три
месяца.
  Эта новость застала меня врасплох. Я не знал, что сказать.
  - Тетя Софья была так убита горем, что едва не наложила на себя руки. Она
мне сама об этом рассказывала. Это был их единственный ребенок. Первый и
последний. Из-за каких-то послеродовых осложнений она больше не могла
иметь детей.
  - Каким образом пропал ребенок, их сын? - неожиданно для самого себя
спросил я.
  - Тетя Софья, оставив малютку спать дома, отлучилась на несколько минут в
булочную. Когда вернулась, кроватка сына была пуста. Они живут на пятом
этаже. Все двери и окна были закрыты. Малыша искали всем городом.
Бесполезно. Наступила долгая пауза Я обдумывал сказанное Майей.
  "Это все очень убедительно. Очень. Так же убедительно, как и подсунутый
мне прямо под нос элемент "икс". Так же, как и другие "чудесные"
совпадения. Похоже, Тот неведомый, кто вел меня, сделал очередной Ход. Ход
неплохой. К чему он только ведет? Какой сюрприз ждать мне следующим? Я не
собираюсь заглатывать наживку. Может быть, Софья - моя настоящая мать. Все
может быть. Это вполне вероятно. И это нетрудно проверить. Но не сейчас.
Сейчас мне не до этого. Я не для того стремился на Землю".
  И уже когда я принял для себя внутреннее решение, какой-то голос изнутри,
из глубины сердца сказал мне: "И за этим ты прибыл тоже, Леон".
  Тяжело вздохнув, я прервал затянувшееся молчание:
  - Понимаешь, Майя, не все так просто.
  - В чем дело, Леон? Ты меня обманывал? Ты не ищешь своих родителей? : -
Нет же, конечно, я тебя не обманывал. ; Я действительно безумно хочу
встретиться с моими настоящими родителями. - Тогда в чем же дело?
  - Дело в том, что я не уверен даже, что они живут или жили в России. Не
говоря уже о вашем городе.
  - Как не уверен? Тогда зачем же ты сюда приехал?
  - Этого я тебе сказать не могу. Пока не могу.
  - Почему? Какие могут быть тайны от любимой женщины? Если, конечно, я твоя
любимая женщина, - обиженно надув свои миленькие губки, проговорила Майя.
- Ну о чем ты? Конечно, ты самая любимая из всех любимых женщин, самая
лучшая во всей Галактике, - с пылом возразил я.
  - Тогда в чем же дело? Что за секреты?
  - Секретов никаких особых нет. Просто, мне до поры до времени не хотелось
бы об этом говорить, - туманно пояснил я и добавил, надеясь оттянуть
время: - Давай договоримся: ровно через два дня я тебе все расскажу, и мы
проверим, верна ли твоя гипотеза насчет Софьи.
  Девушка недовольно кивнула, согласившись подождать двое суток. Я, скрепляя
обещание, притянул к себе Майю и крепко поцеловал. Ее полупрозрачный
халатик распахнулся, я обомлел от увиденного, и тут все началось вновь.
Вновь мы безумно ласкали друг друга. Вновь жадно целовались. Вновь
неистово занимались любовью.
  Когда я снова проснулся, голова у меня совершенно прояснилась, сон и
биостимуляторы сделали свое дело. Я был вновь бодр и готов действовать.
Майя сидела в кресле. Она успела одеться и лишь ждала, когда я проснусь. Я
счастливо улыбнулся и послал воздушный поцелуй. Майя не ответила мне и
серьезно спросила:
  - Леон, что это? - показывая на окровавленную рубаху.
  Я стал лихорадочно соображать, что бы придумать.
  - Да так, немного порезался.
  - Немного порезался? Кому ты это говоришь? Это же огнестрельное ранение. И
кровь свежая.
  Я, не зная, что сказать, молчал.
  - Пока ты спал, я внимательно осмотрела тебя и обнаружила следы от
пулевого ранения, как раз в соответствии с этими дырками. Следы ранений,
которым несколько лет.
  И Майя ткнула в дыры в рубахе.
  - Кровь свежая, а раны многолетней давности. Мистика.
  - Нет никакой мистики. На мне все заживает, как на собаке.
  - Как на собаке, говоришь? Ни на одной собаке такая рана не заживет за
несколько часов, - возмутилась Майя. - Кто ты, Леон? Шпион ЦРУ? Джеймс
Бонд? Универсальный солдат из одноименного фильма? Ты одной рукой
расправляешься с лучшим бойцом области, другой бросаешь
двухсоткилограммового вышибалу. Между делом играешь в шахматы, как
гроссмейстер. Ты говоришь, как иностранец, но спроси я, из какой ты
страны, ты наверняка не сможешь мне ответить. Или ты из Австралии?
  Да, женщину не обманешь. Особенно близкую женщину. Женщины - это другие
существа. У них интуиция заменяет разум.
  - Да никакой я не австралиец. Это точно, - сдался я и совершенно серьезно,
с трагическими нотками в голосе сделал признание: - Скажу всю правду. Как
на духу. Как на исповеди. Я прибыл на Землю с далекой планеты Даран, что в
десяти тысячах световых лет отсюда. Прибыл с единственной целью - добыть
некий элемент "икс". И, как я тебе уже говорил, разыскать своих родителей.
  Я воспользовался старым приемом в общении с людьми. Если хочешь, чтобы
тебе не поверили, - скажи правду. И прием сработал.
  Майя хохотала минут пять, откинувшись на спинку кресла. Наконец она,
утирая от слез глаза, сказала: "Шут ты гороховый, Леон, а не посланец с
далеких звезд. На вот, возьми папину рубашку. Твою можно смело
выбрасывать". Поднявшись с кресла, добавила: "Я за машиной. Заскочу заодно
в магазин. В холодильнике пусто. Вам, инопланетянам, может, и не нужно
кушать, а мы, земляне, это дело очень любим". И пока я собирался достойно
ответить, Майя скрылась в дверях.
  Я глубоко вздохнул: "Пронесло. На этот раз пронесло. В следующий раз
вывернуться будет сложнее. Но это будет в следующий раз".
  А пока стоило заняться делом. Для начала гимнастика дио мне бы сейчас не
помешала. Я не знаю ничего более бодрящего и дающего мне больший приток
сил. К тому же надо быть всегда в форме.
  Сделав несколько дыхательных упражнений, я стал выполнять комплекс дио.
Необходимо как можно быстрее полностью восстановить силы. Интуиция
подсказывала, что все мои приключения только начинаются и сил мне
потребуется еще немало.
  Она меня не подвела, моя интуиция. Меня подвело другое. Меня подвела
исключительная сосредоточенность, отключение от всего мира во время
проведения комплекса дио. Если бы не это, я, конечно, услышал бы, как
кто-то открыл отмычкой наружную дверь. Наверняка почувствовал бы
присутствие посторонних в квартире Но я это не почувствовал, не услышал.
Во время гимнастики дйо я полностью отключаюсь от всего.
  Я понял свою ошибку слишком поздно. Понял, когда увидел направленные в мою
грудь стволы автоматов. Обычных, огнестрельных, системы Калашникова. Но и
их было достаточно, чтобы сделать из меня решето.
  Трое крепких ребят в черных масках и с "АКСами", нацеленными на меня, -
вот что я увидел, когда вышел из прострации дио. Я сидел на полу в такой
позе, из которой только сумасшедший мог бы попытаться атаковать. Только
совершеннейший кретин. Но я попытался. Шанс есть всегда. Всегда стоит
рискнуть.
  Хотя, похоже, в этот раз шанс был не у меня. Едва я дернулся, рядом
стоящий парень огрел меня прикладом. Перед глазами поплыли черные круги, и
я погрузился в темноту.
  Звон металла, плеск воды, громкие голоса - звуки доносились до меня, как
из ущелья, когда я с трудом начал приходить в себя. Приходить в себя в
очередной за последние несколько суток и, надо думать, не в последний раз.
  - А ты его часом не пришил, Серега? Второе ведро льем, а он даже не
шевельнется.
  - Да ни хрена с ним не сделалось. Живучий, падла. Его, Колян говорит,
покойничек Гафт из "Калашникова" прямо в сердце подстрелил с двадцати
метров, считай в упор, так он только пыль стряхнул, встал и сделал из
этого Гафта, упокой господи его душу, мокрое место. Из своего этого лазера
сделал Гафта. Ты же Гафта хорошо знал.
  В морской пехоте служил и так, боевой парень был, Был, пока его этот не,
сделал. Как жахнет, говорит, из лазера огнем, -, и нету Гафта. И морская
пехота, не цомргла. A у, этого даже следа, от пули не осталось. Хотя,
может, и брешет все Колян. Он и приврет недорого возьмет. Но Гафта этот
хрен пришил. Это точно.
  - Кабы одного Гафта. А братьев Тарохиных как размазал? А водилу Трежилова
Коржака как втер в "Тойоту"? Мне, как показали, что от них осталось, дурно
стало. Я ведь с Мишком Тарохиным, со старшим-то, корешился. Корешами были
не разлей вода, а этот козел только кляксу от него оставил. Вместе с
бетономешалкой сплавил. Родичам сейчас и хоронить неизвестно что. То ли
Мишка, то ли бетономешалка.
  - Да. Хороший у него лазер. В "Звездных войнах" по видику видел такой.
Бластер называется.
  - А где он его взял? Вроде как еще не научились такие делать.
  - Много ты знаешь. Турок! Сейчас такое научились делать, только держись.
Только мы ни хрена не знаем.
  - Слышь, Халявный, а ты бы от такого лазера не отказался?
  - Ну ты, Турок, даешь. Кто бы отказался? Да еще задаром. На халяву и уксус
сладкий. Тем более такая штучка. Хлоп - и нет человека. Нет трупа и следов
никаких. А сам знаешь, нет тела - нет дела. Незаменимая штука этот бластер.
  - Слышь, Серега. Мне Витек Тукмарев говорил, он видел сумку этого урода.
Там в этой сумочке добра такого, как бластер, навалом.
  - Ты следи за базаром-то. Турок. Поменьше языком махай. Бугор че сказал?
Про это ни слова. Понял?
  - Понял. Понял. Как не понять. С понятиями ведь. Молчу, как Герасим.
  На несколько секунд воцарилась тишина.
  - Смотри, Турок, никак шевельнулась эта падла. Сейчас я его взбодрю
немного.
  - Ты с ним, Халявный, поосторожней. Колян говорит, он его наручники, как
бумажные, порвал.
  - Не дрейфь. Эти цепи не порвет. Что он, Шварценеггер?
  Капитально он приложился ботинком, этот Серега, к моим ребрам. От души
приложился. У меня даже на мгновение головная боль прошла, так стало
нехорошо, и я подумал: "До недавнего времени мне еще везло". С шумом
выдохнув воздух, открыл глаза.
  Лучше бы я их не открывал. До того мне опротивели за последнее время все
эти бандиты, руэновцы, краки, что сил больше не было. Причем все норовили
меня связать, сковать и пнуть посильнее. И этот раз не стал исключением.
Меня опять сковали и снова пнули.
  Тусклая лампочка под потолком какой-то мастерской. Везде видны станки,
фрезерные, токарные, металлические столы, тиски. Дверь в мастерскую
массивная, стальная. Единственное окно заложено кирпичом. Сварочный
аппарат стоит неподалеку. Вероятно, им сварены мои кандалы, на руках и
ногах. От тяжелых браслетов на моих конечностях идут толстые цепи к
четырем крюкам, намертво вбитым в стены. Я стою распятый, как Андрей
Первозванный, не в силах пошевелиться. От боли в голове и груди не
чувствую холода, хотя на мне из одежды лишь одни плавки. Вся моя одежда
лежит на одном из верстаков.
  "Как тарибская лягушка, мать ее, в школьной лаборатории, - с ожесточением
подумал я. - Эти цепочки так запросто не порвешь. Я ведь не таинственный
Шварценеггер и цепи рвать не обучен. Так что придется, наверное, здесь
бесславно сгинуть Леону Джаггеру".
  Серега, обрадовавшись, что я пришел в себя и, щурясь от боли, смотрю на
него, собрался продолжить сеанс оздоровления, но в этот момент стальная
дверь со скрипом распахнулась и в мастерскую вошли несколько человек.
Одного, Коляна, я узнал сразу. Двое других мне были незнакомы, я лишь
отметил, что они неплохо подготовлены физически. У обоих в руках по "АКСу".
  Последнего из вошедших я, немного приглядевшись, тоже узнал: Сан Саныч.
Тот, из "Мерседеса".
  Длинные руки, оказывается, у этого Сан Саныча. Ставлю сто к одному, что
это и есть тот самый Трежилов, водителю которого я подкрасил новенькую
"Тойоту" и четверых боевиков которого я оставил без тела для погребения. И
тот самый, который велел помалкивать своим ухарям о моей сумочке.
  "Хлоп - и нет человека. Нет трупа и следов никаких. Нет тела - нет дела.
Незаменимая штука этот бластер", - вспомнил я слова Халявного Сереги.
  "Да. Незаменимая этадотучка - автомат Крамера - для таких людей -
Необходимая вещь. Да и гранатометик, , одной очередью из которого можно
сделать рещето из, пятиэтажки, тоже сгодится. Как могут пригодиться и
остальные вещички из моей сумочки. А вот этого как раз и нельзя допустить.
Очень нежелательно, чтобы все это попалось таким людишкам. Очень
нежелательно".
  Как только Сан Саныч вошел, Турок с Халяв-ным сразу замолкли, словно воды
в рот набрали. 0ни отошли чуть в сторону и уселись на металлический стол.
Колян подтащил лощеному Сан Санычу стул, и он, не спеша, устроился в двух
метрах передо мной. Спокойно, не торопясь, закурил. Двое громил с
автоматами встали за его спиной и направили стволы "АКСов" на меня.
  "Телохранители, - догадался я и с досадой подумал: - Это просто бред
какой-то. Ушел из лап одной из самых мощных разведслужб Федерации, спасся
от нелюдей Краков, и все для того, чтобы бесславно сгинуть в этой
захламленной мастерской. Среди нагромождений станков и от рук каких-то
первобытных трежиловцев. Дела.
  То, что мне придется здесь сгинуть, я понял, как только сообразил, за чем
охотятся бандиты, для чего я им нужен. Конечно же, отдавать сумку-броню я
им не собирался, к тому же это не имело смысла. Так и так они бы меня
убили. А так хоть меньше зла будет. Все меньше разрушений принесет визит
Леона Джаггера на планету Земля.
  Сан Саныч, не торопясь, встал и подошел вплотную ко мне. Он выпустил струю
дыма прямо мне в лицо и прижег кончиком сигареты кожу у меня на груди.
Неприятно запахло горелым мясом. Я стиснул зубы о боли, но промолчал; Сан
Саныч постоял около меня несколько секунд и, заметив, как кожа на месте
ожога почти мгновенно заживает, превращаясь в едва заметный розоватый
след, так же, не торопясь, сел обратно.
  - Так это и есть наш таинственный незнакомец, - прервал наконец тишину Сан
Саныч, выпустив вновь струю дыма и закончив разглядывать меня. - Нехорошо
получается. Давишь моих людей, как клопов, а я даже не знаю, кто ты таков,
человек хороший. Нехорошо получается.
  Я, проигнорировав замечание Трежилова, молчал.
  - Че ты молчишь, сука! - не выдержал Колян и из всей силы двинул обрезом
охотничьего ружья по моим ребрам.
  Когда я спустя несколько секунд пришел в себя, то услышал, как Трежилов
ласково выговаривает своему подчиненному:
  - Ну что ты, Коля. Не хочет человек знакомиться - не надо. А так и до
греха недалеко. Так и убить человека можно. А убивать пока не стоит. Он
еще нам может сгодиться, этот человечек, - и, уже обращаясь ко мне,
добавил: - Если, конечно, вспомнит, куда дел свою сумочку.
  Я демонстративно зевнул и, сморщившись от боли, сказал:
  - Запамятовал я, уважаемый. Память мне ваши архаровцы вконец отбили.
Ничего не помню. Хоть убейте.
  - Убьем! Ты не думай, за этим дело не станет, - "успокоил" меня Сан Саныч,
- но сперва ты нам сумочку-то отдашь. Это уж точно. И не такие, как ты,
тут кололись. А память мы тебе вылечим. Ты не переживай. Мы это враз умеем
делать.
  Сан Саныч повернулся к Коляну и сказал:
  - Коля, проведи сеанс зуботерапии. Возьмика напильничек и подправь
товарищу зубки. Что-то мне его прикус не нравится.
  Колян незамедлительно схватил валявшийся на верстаке рашпиль и, зло
ухмыляясь, направился ко мне.
  - Как спилю тебе до десен на хрен все зубы,
сразу вспомнишь все. И сумку куда дел, и как дружков моих гасил. Все
вспомнишь, сука, - пообещал он мне.
  - Ох, Коля, Коля. Предупреждал я тебя, предупреждал. Так что если чего
выйдет - пеняй на себя, - сказал я чуть слышно трежиловцу.
  На мгновение в глазах Коляна проскочила искорка страха, но он тут же взял
себя в руки. Действительно, что я могу ему сделать, распятый.
Распластанный, как прибитая к стене шкура медведя. Я, считай, уже
покойник. В таком виде я ему абсолютно неопасен.
  И Колян взмахнул напильником. Боль - это еще не самое страшное, что может
быть в жизни. Болью при определенном навыке можно управлять. Регулировать,
ослаблять, привыкнуть, наконец. Но бывает в жизни то, перед чем вы
бессильны. Когда вы пасуете. Когда вы сдаетесь. Когда напильник Коляна
почти впился в мой рот, когда я уже приготовился медленно, мучительно
умирать, вдруг громко заскрежетала дверь. Колян замер, так и не успев
применить свое орудие пыток.
  В мастерскую ввалился Витек, тот, что шарил в сумке-броне. Он грубо тащил
за волосы девушку. Блондинку с голубыми глазами. Стройную и нежную. Самую
красивую и любимую. Мою Майю.


                                  Глава 13


  Увидев девушку, бандиты оживились. На их лицах появились сальные ухмылки.
Сан Саныч тоже не остался равнодушным. Он бросил окурок и быстро хищным
взглядом окинул Майю. На ней не было лица. Волосы растрепаны. На левой
скуле виднелся свежий синяк. Майя была смертельно бледна и стояла, чуть
пригнувшись, из-за хватки Витька. Тот несказанно радовался своей добыче.
Увидев Трежилова, расцвел в улыбке.
  - Саныч, вот добыл, как ты говорил, его девку. По дороге, пока везли сюда,
хотел ей засадить.
  Укусила, сука. Ну, я ей и вмазал слегка.
  - Я тебе засажу, Казанова долбаный, - возмутился Трежилов. - Мне она нужна
целая, здоровая. Мы сейчас эту деваху нашему приятелю покажем. А ты
говоришь: засадить. Тебе самому надо за это дело засадить.
  Бандиты загоготали. Сан Саныч встал и подошел к бледной как смерть
девушке. Взглянув ей в лицо, сказал:
  -А может, правда, засадить?, Во все, щели, всеми способами? Как ты
думаешь, скотина?
  - Если хоть пальцем к Майе .притронетесь, ничего не получите, - негромко
сказал я. , - Ну да? Так я другого мнения. Трахнуть девочку на глазах ее
дружка не самая страшная из бед. Бывают беды и похуже. Например, когда
Колян проведет рашпилем сеанс зуботерапии с маленькими зубками этого
милого личика. Он в этом деле большой мастак. С радостью этим займется,
если ты, конечно, по-прежнему ничего не вспомнишь. Без зубов твоя подружка
будет не так хороша, но и после этого ее еще вполне можно будет трахнуть
всей нашей компанией. Да и в случае чего уже не укусит. Кусать-то будет
нечем. ;
Я, почти теряя самообладание от картин, нарисованных холеным садистом,
прохрипел:
  - Я скажу, где сумка. Только не трогайте девушку.
  - Давно бы так. Видишь, Колян, человек сам все вспомнил. И напильничек не
потребовался, - обрадовался Трежилов и спросил: - Так где, ты говоришь,
сумочку-то спрятал?
  - Автоматическая камера хранения на железнодорожном вокзале. Ячейка
семьсот первая, - сказал я, с болью глядя на перепуганную Майю. - Но
предупреждаю, без меня вам все равно не разобраться со всем, .что там
лежит. Спросите Витька; он подтвердит. Заденете что не так - взорветесь ко
всем чертям.
  Сан Саныч вопросительно посмотрел на Витька. Витек утвердительно замахал
головой.
  - Не брешет, падла. Это верно. Я бы из этого козла давно мокрое
месточйделал. Прицелился в него, жму на курок, а пушкЯ не стреляет. Потом
он меня Вырубил. - Что ж, так и порешим. Ты, Витек, летом на вокзал за
сумочкой. Одна нога здесь, другая уже там, - приказал Трежилов. - Запомнил
шифр? А мы пока подождем, покурим.
  - Шеф, я мигом. Двадцать минут, и я уже здесь.
  - Действуй, Витек. Сумочку не открывай. Помнишь?
  - Понял, шеф.
  - Тогда вперед. Жду.
  Витек, толкнув Майю к столу с Халявным и Турком, бросился выполнять
приказание. Серега тут же достал нож-выкидуху и, щелкнув лезвием,
приставил нож к животу девушки. "Дернешься, сука, вмиг порежу. Все кишки
наружу выпущу".
  Трежилов вновь закурил и, достав из кармана своего дорогого пальто
сложенную газету, не торопясь, развернул ее и принялся вдумчиво читать.
Его телохранители по-прежнему не сводили с меня глаз. Серега стал
вполголоса рассказывать похабные анекдоты Турку, изредка бросая косые
взгляды на Майю. Она замерла, боясь пошевелиться.
  Двадцати минут, выигранных мною, было, конечно, мало. Мне нужно было
минимум сорок, а еще лучше час. Час полного сосредоточения. Час подготовки
по методике тайпи. Час на перестройку моей биоэнергетики для выполнения
сверхзадачи, для раскрытия всех резервов организма. Двадцать минут - это
крайне мало, но выбора у меня нет. Придется рискнуть. Получиться все равно
должно. Единственное, возможно, что действие энергоплана тайпи будет не
такое длительное. Но мне хватит. Мне хватит и нескольких минут, чтобы
разделаться с этой сворой. Как я разделался тогда на Ирокзане со своей
охраной. Правда, тогда у меня было гораздо больше времени на подготовку,
но и охраны тоже было побольше. И все они были вооружены энергооружием.
  Тогда на Ирокзане те из охраны тоже меня приковали. Прибили здоровыми
гвоздями мои ладони и ступни прямо к стене в камере пыток. Тогда мне было,
пожалуй, еще хуже. Они тогда очень разошлись, мои тюремщики. Еще бы! Я
превратил в кашу детородные органы двух их коллег, так что тем оставалось
только после этого поменять пол. Эти самые коллеги внезапно ночью
ворвались в мою камеру, задавшись целью позабавиться, насытить свою
извращенную похоть. Получить тысячу и одно удовольствие. И они ее
насытили. Получили все удовольствия сполна. Так что на всю оставшуюся
жизнь любой султан мог им смело доверить свой гарем. Огрев меня, сонного,
дубинкой, они думали, что все: я готов, я в их власти, во власти их
извращенных желаний. Но они просчитались. Не так-то просто уложить Леона
Джаггера. Я так бил каждого из них ногами до тех пор, пока их плоть ниже
пояса не превратилась в одно сплошное месиво. Лишь спустя несколько минут
в мою камеру ворвались остальные охранники и едва меня не забили до смерти
прикладами автоматов. А потом распяли на стене, вбив гвозди в ступни и
ладони. Когда они спустя час устали бить меня, распятого, не способного
ответить, потерявшего счет времени, теряющего сознание от полученных
ударов, ушли отдыхать, и у меня было ровно два часа для того, чтобы
настроить свой энергоплан. И я, несмотря на невыносимую боль, справился с
этим. А когда мои мучители вернулись, они испытали силу бойца тайпи в
полной мере, приняв мучительную смерть. В тот день я и бежал из крепости
Форт-Рез, перебив многочисленную охрану. А спустя несколько суток,
отлежавшись и залечив раны, покинул и Ирокзан.
  Да, тогда у меня для подготовки было больше времени. Теперь на это
рассчитывать не приходилось. Приходилось довольствоваться гораздо меньшим.
Но это не страшно. Мне хватит и меньшего. Лишь бы никто не отвлек меня от
концентрации оранжевых т-полей, не перебил медитацию седьмого астрального
тела, не разрушил квазиобраз моего биополя. Если этого не произойдет и я
смогу спокойно обработать свое энергополе, смогу спокойно
сконцентрироваться - держитесь, мои враги. Тогда я бы не хотел очутиться
на их месте. И вряд ли кто бы захотел.
  Мне повезло. Все то время, пока Витек "летал" на вокзал за сумкой-броней,
меня никто не побеспокоил. Турок с Халявным негромко переговаривались в
своем углу. Майя подавленно затихла.
  Трежиловские телохранители молчали, словно, немые. Сам Сан Саныч,
увлекшись чтением газеты, словно забыл обо мне, вспомнив лишь, когда
вернулся Витек.
  Противно заскрипела дверь, и в мастерскую ввалился запыхавшийся Витек. Он
выполнил задание шефа, принес сумку. Как и положено, не заглянув внутрь.
Довольный, угодливо заглянув в глаза Трежилову, поставил сумку перед ним.
Тот встал и, подойдя к ближайшему верстаку, поставил туда сумку. Потом
осторожно расстегнул "молнию" и, немного повозившись, вытащил, к общему
удивлению, дедов тулуп. Запах навоза мгновенно распространился по
мастерской. Все замерли, ошарашенные увиденным.
  Я ждал именно этого момента. Момента, когда телохранители, пусть
ненадолго, состред оточат свое внимание на содержимом сумки.
  Резко и сильно дернув правой рукой, я вырвал крюк с цепью из стены.
Выдернул с корнем. Цепь была длиной в два с лишним метра и легко достала
одного из трежиловских боевиков. Крюк на конце молниеносно обмотался
вокруг шеи телохранителя. Я резко дернул, и голова с хрустом отделилась от
тела и, словно капустный кочан, улетела к дверям. Из обезглавленного тела
хлынул поток крови, и оно грохнулось на пол. Практически одновременно с
этим я дернул и левую руку. Второму телохранителю досталось больше. Он
умирал гораздо мучительнее. Он успел выставить перед собой руки, когда
цепь настигла его. Я рванул. Руки по локоть с неприятным хрустом
оторвались. Леденящий душу вопль вырвался из уст трежиловского головореза.
Разбрызгивая фонтаны крови, он сделал несколько неуверенных шагов и упал
без чувств. А я тем временем, выдернув одним движением оба нижних крюка,
бросился к Коляну. Тот успел вскинуть обрез. В закрытом помещении
мастерской прогрохотал выстрел. И он бы меня пристрелил, нашпиговал бы мой
живот картечью, этот Колян. Шансы у него были высокие, но тольк.о не
сейчас. Не тогда, когда я находился в состоянии бойца тай-пи.
  Еще когда Колян только начал нажимать на курок, я уже успел слегка
уклониться, так что его выстрел меня нисколько не задел. Болтающиеся цепи,
конечно же, ужасно мешали, но это меня не остановило.
  Я предупреждал Коляна. Честно предупреждал. Он не поверил, за это и
поплатился. Я разнес его голову, словно перезрелый арбуз, одним мощным
ударом в прыжке. Мозги Коляна разлетелись в разные стороны от удара моей
правой ноги. И еще до того как опустился на пол, я в воздухе одновременным
взмахом обеих рук, словно плетьми, своими цепями достал Халявного с
Турком. Не знаю, успели ли они что-нибудь понять. Что-нибудь осознать в
последние мгновения перед смертью. Вряд ли. Турку ножка крюка пронзила
грудную клетку, сердце, и он умер мгновенно. Серега с ножичком-выкидухой
мучился дольше. Цепь его опоясала и, после того как я, встав на пол, резко
дернул, разрезала туловище пополам. Он умирал, видя, как нижняя часть его
туловища, его ноги еще шевелятся.
  Толкнув помертвевшую от ужаса, почти потерявшую сознание, всю забрызганную
кровью Майю в сторону, чтобы она, не дай бог, не пострадала, я бросился к
Сан Санычу. В этот момент выстрелил Витек. Он успел выхватить "ТТ" и из
него, не целясь, стал палить в мою сторону.
  Я резко дернул цепями, освобождаясь от трупов. Одна из цепей, звякнув,
подлетела к потолку, задела лампочку, и та, взорвавшись, разлетелась на
тысячи осколков. Наступила кромешная темнота.
  Нырок. Вспышки от выстрелов. Уклон. Пуля, чиркнув, царапнула, задев мою
голову. Переворот, и я около Витька. Еще мгновение, и Витька не стало.
  Я, держа картинку в памяти, развернулся, упал на пол и, на ощупь ползая в
луже крови, липкими от этой самой крови руками отыскал у одного из мертвых
телохранителей автомат. В этот момент громко заскрипела .дверь, и Трежилов
выскочил наружу. Я развернулся на свет, выпустил длинную очередь.
Мгновенно вскочил на ноги и бросился к открытому проему дверей. Но лишь
едва приблизился к дверям и попытался выбежать наружу, как был встречен
таким градом пуль, что тут же упал на пол мастерской. Потом в перевороте
отскочил обратно. Быстро захлопнул массивную дверь, нащупал засов и
задвинул его.
  Одна из пуль все-таки зацепила меня. Пробила мякоть предплечья левой руки.
В горячке не чувствуя боли, пошел разыскивать нужный мне станок. С трудом,
в полной темноте, ориентируясь по памяти, натыкаясь на трупы, ступая
босыми ногами по лужам крови, ступая среди верстаков, наконец отыскал его.
Щелкнул выключателем закрепленной на нем лампы и в разлившемся свете
увидел, что натворил.
  Крови было столько, словно это не мастерская, а скотобойня. Впрочем, это и
была бойня.
  По всему помещению разбросаны трупы и куски тел. Я чуть не упал, едва не
наступив на оторванную голову одного из телохранителей. Второй
телохранитель сидел на полу без рук. Он пришел в себя и с побелевшим, как
снег, лицом смотрел на свои культи. Нижняя челюсть его при этом
безостановочно тряслась. Я одним выстрелом из "Калашникова" прекратил его
мучения.
  Майя сжалась в углу и тихонько дрожала. Увидев, как я пристрелил
трежиловского головореза, она отвернулась, и ее вырвало.
  Я хотел подойти, ободрить девушку, но, вовремя вспомнив, на кого я сейчас
похож, остановился. О прежних отношениях, наверное, придется забыть, после
того, что я натворил - как мясник, распотрошил всех этих людей на ее
глазах. Устроил эту бойню. Да, наши отношения, наверное, изменятся. Тут уж
делать нечего. Придется с этим смириться. Но сейчас не до этого. Сейчас не
до выяснения отношений. Что сделано, то сделано. Сейчас главное -
выбраться из этого каменного капкана. Главное - выжить.
  В этот момент все мышцы моего тела судорожно стали сокращаться. Чудовищная
боль пронзила все кости моего организма. Я упал на пол и стал бешено
кататься по нему, обезумев от боли. Действие созданного много энергоплана
прекратилось. Из меня вытекала, капля за каплей сила бойца тайпи. Начались
"ломки". Отход естественной биоэнергетики от мною созданной. Это всегда
очень болезненно, и к этому трудно привыкнуть. Все произошло, как и тогда,
на Ирокза-не. Хотя, пожалуй, тогда было еще хуже.
  Когда немного погодя боль Слегка утихла, я смог наконец присесть, опершись
спиной на холодный станок. Рядом сидела на корточках Майя. Она с испугом
смотрела на меня.
  - Леон, что с тобой? Ты весь в крови! Ты ранен? Тебе больно? -
встревоженно расспрашивала она.
  Я, посмотрев на бесконечно дорогое для меня лицо, ответил:
  - Все в порядке, Майечка. Уже все в порядке.
  Потом осторожно, опираясь одной рукой на станок, встал. Майя тоже
поднялась. Она с ужасом посмотрела на обезглавленный труп, что лежал в
метре от нас, но ничего не сказала.
  "Еще ничего не кончено. Далеко не закончено, - подумал я, с болью в душе
глядя на ошеломленное лицо девушки, - а поэтому сейчас не время объяснять
и успокаивать. Сейчас надо действовать. Бороться, для того чтобы выжить.
Для того чтобы выжила Майя".
  В этот момент снаружи забарабанили по двери. Послышался голос Трежилова.
  - Послушай, парень. Погорячились, и хватит. Признаю свою ошибку.
Недооценил тебя. Не понял сразу, что ты такое, - сказал вполне миролюбиво
Сан Саныч. - С тобой надо дружить. Такой человек мне нужен. Очень нужен. И
даже более: я предлагаю сотрудничество. Пятьдесят на пятьдесят.
Равноправно. Ты мне очень нужен, парень.
  - И сумочка моя тоже очень нужна? - крикнул я в ответ.
  - И сумочка, само собой. Ты только не горячись, подумай. Подумай, сколько
дел мы с тобою могли бы провернуть. И с твоей сумочкой. Даже дух
захватывает. Мы бы с тобой такого натворили... - Трежилов на секунду
умолк, очевидно, сам пораженный картинами, нарисованными его воображением.
- Я не знаю, кто ты такой. Мне на это плевать. Меня не волнует, что ты
проделал с моими людьми. И я не в обиде. Сам виноват. Недооценил. Хотя мог
бы. Сразу видно, что ты н е ч то. Нечто такое, чему нет объяснения. И если
не хочешь, можешь не объяснять, кто ты, откуда. Я готов молчать. Готов не
задавать лишних вопросов. Я не страдаю излишним любопытством.
  - Зато я им не обделен. Очень мне интересно знать, что вы можете мне
сделать. С прикованным к стене, и то не смогли справиться. А сейчас я
свободен и вооружен.
  - Я, конечно, понимаю, что ты чрезвычайно живуч и чрезвычайно силен. Но
если ты думаешь, что справился со мной - и дело в шляпе, то заблуждаешься.
Ты перебил лишь малую часть моих людей. Остальные ждут снаружи. Готовые к
встрече с тобой и хорошо вооруженные. И сумочки у тебя с собой нет. Так
что еще далеко не все закончено. К тому же я тут ребят послал за
взрывчаткой. Будешь упрямиться - взорвем мастерскую к чертовой матери.
Ты-то, может, и уцелеешь, а вот твоя подружка - вряд ли. Так что
хорошенько подумай, прежде чем ответить.
  - Я подумаю. Через четверть часа дам ответ.
  - Вот и замечательно. Ты все обдумаешь и сделаешь правильный выбор.
  После этого за дверью затихли шаги и воцарилась тишина. Я, звеня цепями,
вытер пот со лба. Пот с кровью. У меня было четверть часа, и ими надо было
распорядиться как можно эффективнее. Первым делом необходимо избавиться от
браслетов с цепями.
  Я стоял около фрезерного станка, как раз подходившего для этого, и немедля
включил его. Подставив мои браслеты к опасно вращающемуся полотну,
распилил их на две половинки. Металл браслетов при этом нагрелся, обжигал
кожу. Майя в меру своих сил помогала мне. При этом она старалась не
смотреть мне в глаза. С ножными кандалами справиться оказалось труднее,
было неудобно их срезать. Приходилось стоять в неудобной позе, высоко
задрав ногу. Поэтому неудивительно, что я поранился. Круг мгновенно сделал
глубокий порез на ноге. Кровь брызнула во все стороны. Майя от
неожиданности вскрикнула, кровь попала и на нее. "Каплей больше, каплей
меньше", - сказал я, стараясь приободрить девушку. Последний браслет спал
с моих ног, и я встал на обе ноги. Майя, не отрываясь, смотрела на мою
рану. Она прямо на глазах затягивалась, и спустя несколько секунд
кровотечение остановилось, а еще через некоторое время остался лишь
розовый шрам. Майя перевела взгляд с моей ноги на лицо, но ничего не
сказала. Она молча, словно неживая, словно робот, пошла к верстаку с моей
одеждой. Тут только я почувствовал, как замерз. Горячка боя спала, и меня
стала колотить мелкая дрожь. Я быстро, стараясь не тревожить ноющую руку,
оделся в принесенную Майей одежду. Сделал несколько приседаний, стараясь
согреться.
  "Каждому хочется стать сверхсуществом, - думал я, согреваясь. - Получить
ему, единственному, какие-то особые, недоступные другим возможности. Вот и
Трежилов туда же. Хочет заполучить к себе в помощники супермена. Делишки
свои темные обделывать. Миловать и карать по своему усмотрению при помощи
неведомого оружия. Оружия, которое изобретут на Земле спустя столетия,
тысячелетия. Если вообще когда-нибудь изобретут. Это, конечно, он неплохо
придумал: миловать и карать при помощи космодесантника Федерации.
Человека, чьи возможности многократно превышают возможности любого жителя
Земли. И этот Сан Саныч так же, как Властитель, в союзники зовет. Тоже
готов делить со мною власть. Масштабы, конечно, не те, что у крака. Не
Галактика, а всего лишь захолустный город на отсталой планете".
  Согревшись, я принялся вооружаться. Пришлось, поборов брезгливость,
обшаривать изувеченные трупы. Неприятное занятие. Словно ты мародер
какой-то. Но на войне, как на войне. Делать нечего. За меня никто этого не
сделает. Не вытащит пистолет из кармана брюк нижней половины тела
Халявного Сереги. Не подберет из лужи крови "ТТ" Витька. Не выпутает из
обрубков рук трежиловского телохранителя ремень автомата. И не достанет
"лимонку" из-за пазухи обезглавленного телохранителя. Никто за меня этого
не сделает.
  Майя отошла в сторонку и, прислонившись к верстаку, молча наблюдала за
мной. По ней не было видно, как она себя чувствует, как отразились на
женской душе все эти ужасные события. Как бы там ни было, Майя не подавала
виду, что ей тяжело. Она ушла в себя, стараясь не мешать мне.
  Обшарив все трупы, я подсчитал добычу. Два "Калашникова", два "ТТ", один
"Макаров" и одна граната. Не считая Колянова обреза. Хотя и он может
сгодиться. Немного подумав, я достал из карманов брюк мертвого Коляна два
патрона и зарядил обрез. Один автомат я отбросил в сторону, взяв лишь
обойму от него. Все остальное оружие я забрал. Вооружившись, подошел к
Майе. Она выжидательно посмотрела на меня, потом спросила:
  - Леон, что за сумка нужна этим людям?
  - Майя, я отвечу на все твои вопросы, но только не сейчас. Давай сначала
выберемся из этой мышеловки, а потом займемся объяснениями. А пока будь
пай-девочкой, возьми этот пистолет. Он снят с предохранителя. Если увидишь
кого-то, кроме меня, сразу стреляй, не раздумывай.
  Майя осторожно взяла из моих рук пистолет Макарова и спросила:
  - Ты хочешь меня здесь оставить одну? Вместе с этими трупами?
  - Майя, так будет лучше. Тут ты будешь в безопасности, я буду спокоен за
тебя.
  - Леон, я здесь не останусь одна, - решительно сказала Майя и жалобно
попросила: - Возьми меня с собой. Я тут с ума сойду.
  Я секунду подумал. Потом, подобрав дедов тулуп, отдал его Майе.
  - Хорошо. Я сейчас выбью кирпичи, которыми заложено окно. Кладка не должна
быть особо крепкой. Потом как можно быстрее выскочу через окно и попытаюсь
внезапно атаковать тех, снаружи. Они, возможно, ждут нас из дверей,
поэтому поначалу опешат. Будет небольшой выигрыш во времени. Ты, не
мешкая, прыгай следом за мной. Выберешься наружу, сразу прячься в укрытие.
Забейся в какой-нибудь уголок. Сиди тихо, как мышка, не высовывайся. В
случае чего стреляй. За меня не беспокойся. Я и не из таких передряг
выбирался. У меня большой опыт в таких делах. Огромный. Да ты и сама
видела. Твоя задача - уберечь этот тулупчик. Шубейка эта не моя. Мне надо
ее обязательно вернуть.
  Майя удивленно посмотрела на дедову шубу и облегченно кивнула. Перспектива
остаться одной наедине с этими истерзанными трупами ее так страшила, что
она была готова идти под пули, лишь бы не оставаться здесь.
  - Ну, тогда за дело, - скомандовал я и в прыжке ударом ноги проделал
значительную брешь в кладке окна. Как я и ожидал, снаружи оказалась не
улица. Мастерская располагалась внутри большого цеха, подобного тому, в
который меня привезли первый раз, а может, и в этом же самом. Выбив
кулаками остатки кирпичей, я выбрался наружу. Окно мастерской выходило в
небольшой коридор, откуда путь дальше лежал лишь наверх, и я осторожно
стал карабкаться по скобам, вбитым в стену. Майя не отставала, неотрывно
следуя за мной.
  Мы выбрались на крышу мастерской и огляделись. Цех действительно был
огромный. Гораздо больше того, куда меня привезли в первый раз. Мастерская
располагалась в одном конце цеха. В противоположном виднелось подобное же
помещение, но с окнами. По всему периметру цеха под потолком тянулись
рельсы электрокрана, при помощи которого перемещались тяжелые грузы. Под
рельсами, также по всему периметру цеха, размещались металлические мостки.
По ним тянулся кабель электрокрана. В центре цеха виднелось огороженное
стальными решетками пространство. Скорее всего склад. Он был весь завален
деревянными ящиками и рулонами листового железа.
  Мы с Майей спрятались за жестяным коробом вытяжки. Нас снизу не было
видно, зато весь цех был перед нами как на ладони. Трежиловских боевиков
снаружи действительно оказалось немало. Самого шефа не было видно, зато я
хорошо разглядел, где расположились его подручные. Основная их масса
засела за рулонами железа в центре цеха. Я насчитал шестерых. В основном
вооружены автоматами. Из их укрытия дверь мастерской хорошо
простреливается. Еще троих я заметил чуть поодаль, у больших ворот. Там же
стояло с десяток машин. Те, что находились слева от меня, я не смог
разглядеть. Разговоры с той стороны слышались явственно, но самих
говоривших я не видел. Из нашей засады на крыше это место не
просматривалось, и я не рискнул подползать ближе к краю крыши.
  Основную опасность представляли бандиты, окопавшиеся за рулонами железа. С
них и стоило начать. Потом очередь тех, у машин. И напоследок тех, которых
мне не видно.
  - Майя, сиди здесь, не высовывайся, чуть что стреляй, не раздумывай, -
шепотом дал я напутствие девушке. Майя кивнула в ответ, сжавшись в комочек
и постаравшись слиться с битумной крышей.
  "Главаря нет, и это плохо", - разочарованно подумал я и приготовился
бежать по металлическим мосткам. В этот момент большие ворота цеха
медленно раскрылись, и в цех въехала еще одна машина - белая "Нива". "Не с
взрывчаткой ли это ребята приехали? Тем хуже для них", - подумал я и начал
действовать.
  Я запрыгнул на мостки и быстро побежал по ним, приближаясь к центру цеха.
Меня ожидали откуда угодно, но только не сверху. На дверь мастерской было
нацелено столько стволов оружия, что, появись я в них, был бы тут же набит
свинцом до отказа. Но сверху меня никто не ждал, и пока трежиловские
головорезы соображали, что к чему, почему на них вдруг полился дождь
автоматных пуль, я уже успел подстрелить двоих из них. А когда оставшиеся
в живых осознали, что происходит, было уже поздно. К тому времени я уже
добежал по мосткам почти до центра цеха, до того места, откуда склад был
виден как на ладони. Оставшиеся четверо подо мной были обречены. Я их
отлично видел. Спрятаться им от меня было некуда. Да и не собирались они
прятаться. К чему? Их много - я один. И меня им тоже отлично было видно.
  Когда они поняли, что самоуверенность им дорого обойдется, было уже
поздно. Стреляю я очень хорошо. Метко стреляю. Даже из такого примитивного
оружия, как огнестрельный автомат. Оружия, которое я держал первый раз в
жизни и при этом стоял у всех на виду, словно мишень.
  Несколько коротких очередей, и трое трежиловских боевиков уткнулись в
листы проката. Последний, четвертый, сообразил все-таки, что тут что-то
нечисто. Побежал. Я достал его в спину, и он, схватившись намертво руками,
повис на железной решетке.
  А я, на ходу сменив рожок автомата, помчался дальше по мосткам. Боевики,
что стояли у машин, уже поняли, в чем дело, и не стали вести себя так
беспечно, как их приятели. Они, спрятавшись за машины, встретили меня
лавиной свинца. Но я это предусмотрел, для них уже был приготовлен
небольшой сюрприз. Я на бегу выхватил "лимонку" и, не останавливаясь,
бросил ее в приехавшую белую "Ниву".
  Взрыв, который последовал за этим, был такой силы, которой я даже не
ожидал. Очевидно, от взрыва гранаты взорвался привезенный боеприпас. Не
знаю, сколько и что там было, но грохнуло порядочно. Взрывом снесло ворота
цеха, полностью разрушило постройку в другом конце цеха, обрушилась часть
крыши. Крыша обвалилась, придавив собой искореженные машины и останки
трежиловских головорезов. Мне тоже досталось. Взрывная волна сбросила меня
с мостков, и я полетел вниз. Меня спасла невероятная случайность. Падая, я
успел схватиться одной рукой за кабель электрокрана. Это и смягчило
падение. Я пролетел, как обезьяна, уцепившаяся за лиану, через весь цех к
противоположной стене здания и грохнулся на деревянный ящик, разбив тот в
щепки. К счастью, ящик оказался пустым.
  Когда я спустя несколько секунд очухался и, держась за правый бок, встал,
пыль, поднятая взрывом, почти осела. При падении я выронил автомат,
пришлось срочно выхватывать пистолеты. Оставались боевики, которых я не
мог разглядеть с крыши. В голове мгновенно мелькнуло:
  "Как там Майя?", - и я побежал к мастерской.
  Их было четверо - оставшихся в живых боевиков Трежилова. Двое слева, двое
справа. Они уже опомнились после взрыва, и мое появление для них не было
неожиданностью. Они хорошо видели меня, стремительно приближавшегося,
бегущего зигзагами. Было плохо, что они расположились по разные стороны,
слева и справа от меня, но делать было нечего. Выбирать не приходилось. Да
и в общем, для меня это не проблема. Я могу свободно заниматься
одновременно двумя руками совершенно различными делами. Например, в левой
держать книгу и читать ее, а правой стучать по клавиатуре компьютера,
играя в какую-нибудь игру. И не такое сможешь после падейской учебки.
Поэтому стрелять с двух рук по мишеням, расположенным под большим углом,
для меня не проблема. Мгновенно я расправился и с этими боевиками.
  Полностью опустошив обоймы обоих пистолетов, я подвел итог. Попадания все
точные, в основном в голову. Так и не успев ничего понять, все четверо
трежиловских головорезов отправились к праотцам. Бросив бесполезные
пистолеты, прислушался. Подозрительный шорох привлек мое внимание, и я
резко развернулся.
  Не знаю, как я не заметил этого бандита. Скорее всего он забился в
какую-нибудь щель, когда я бежал, поливая из "Токаревых", тех четверых. А
сейчас, видя, что я безоружен, выполз и направил на меня свою пушку. Он
хотел что-то сказать. Может, обговорить условия моей капитуляции. Не знаю.
Я не стал его слушать. Молниеносно выхватив сзади из-за пояса обрез,
двойным выстрелом превратил в кровавую кашу живот трежи-ловского
подручного. Он, сбитый выстрелом, отлетел и упал замертво.
  Я прислушался. Все. Теперь точно все готовы. : Тишину внезапно нарушил
голос Майи. Она подняла голову с края крыши мастерской и дрожащим голосом
спросила:
  - Ты не ранен, Леон? С тобой все в порядке?
  - Все в порядке, милая Майечка. В этот раз мне опять, кажется, повезло, -
ответил я и облегченно вздохнул, видя, что Майя цела и невредима.
  Через пару минут мы уже бежали по заснеженной территории того самого
заброшенного завода, откуда я уезжал в первый раз. Бежали со всех ног
подальше от всего этого кошмара.


                                  Глава 14


  "Первым делом надо спрятаться. Залечь на дно. Если первая расправа с
бандитами мне сошла с рук (слишком тогда все было таинственно и непонятно,
убитые есть, а их трупов нет, как говорил покойничек Халявный, "нет тела -
нет дела", то сейчас совсем наоборот. Трупы есть, и много. К тому же
Трежилов куда-то исчез и вряд ли успокоится, пока не поймает меня вновь.
Так что показываться на людях мне противопоказано. Как, впрочем, и Майе",
- думал я, пока мы пробирались по сугробам заводской территории. Уже
совсем стемнело, и мы с трудом отыскали щель в заборе, опоясывающем завод.
Выбрались наружу, немного отдышались.
  - Леон, постой минутку, - сказала Майя, едва мы оказались за забором на
тротуаре. - Ты весь в крови. Сейчас я тебя немного отмою.
  Майя принялась с силой тереть мокрым снегом засохшую кровь на моем лице.
Она случайно задела рану на голове. Я дернулся, поморщившись.
  - Больно?
  - Немного.
  Майя едва успела оттереть мое лицо, как мимо нас по дороге с воем проехало
несколько пожарных машин. Через минуту за ними последовала милиция.
  Я быстро нацепил на себя дедову шубу, и мы перебежали на другую сторону
улицы. Заброшенный завод находился в парковой зоне, в окружении
заснеженных сосен и елей. По краю этого паркового комплекса проходила
широкая улица. Движение на улице оживленное. Невдалеке виднелась
автобусная остановка.
  Нам повезло: едва мы добежали до нее, подошел автобус. Не раздумывая,
вскочили в него. Из салона хорошо виднелся разгорающийся пожар. Горел
взорванный цех. Яркие языки пламени, выделялись в наступившей темноте.
Немногочисленные пассажиры автобуса удивленно смотрели на полыхающее пламя.
  Автобус оказался полупустым. К нам подошла кондуктор, и я стал торопливо
рыться в карманах своей куртки в поисках мелочи. Вместе с мелочью я
вытащил и визитку бородатого писателя. Заплатив за билеты, я негромко,
чтобы никто посторонний не мог слышать, сказал Майе:
  - Нам надо на время спрятаться. Возвращаться к тебе домой ни в коем случае
нельзя.
  - Да. Я думала об этом. Спрятаться надо. Не знаю только где. Если идти к
знакомым, возникнут ненужные вопросы.
  - Ты хорошо знаешь этого Володю, писателя? - Да, - обрадовалась Майя. -
Это мысль! Володьку я знаю с детства. К нему можно. После развода он живет
один, и, хоть без расспросов нам не обойтись, Володьке можно доверять. Он
не выдаст. Это точно.
  Что-то мне говорило: Майя права. Этому интеллигентному бородачу можно
доверять. Впрочем, выбирать не приходилось.
  - Тогда к нему. Кстати, он нас в гости приглашал, вот и зайдем.
  Через полчаса мы уже звонили в дверь Володиной квартиры.
  Весь внешний вид писателя наглядно иллюстрировал проскочившую у Майи
фразу: "Завтра будет намного хуже". Сначала на наши звонки долгое время
никто не отзывался. Мы, раздосадованные, уже собирались уйти, как дверь
неожиданно распахнулась. Володя предстал перед нами с взъерошенной
бородой, весь какой-то помятый, с заспанными глазами. Чувствовалось -
праздник не прошел для него даром. Тем не менее он нам очень обрадовался.
Писатель широким жестом пригласил, и мы вошли. Володя хотел пошутить, но,
заметив наши измученные лица, мою рану и синяк на лице Майи, встревоженно
спросил:
  - Что-то случилось?
  - Володя нам нужно какое-то время отсидеться. Не высовываться. Можно, мы у
тебя побудем несколько дней? - спросила Майя своим нежным голоском.
  - Конечно, конечно. Мой дом - ваш дом.
  - Только ты о нас никому, даже Игорьку, ни слова. Договорились?
  - Ты же меня. Майя, знаешь как облупленного. Мое слово - закон. Я уже
забыл, что вы ко мне пришли. А теперь раздевайтесь. Будем пить чай.
  Бодрящая порция чая сейчас нам бы не повредила, и мы с благодарностью
взглянули на Володю. Он засуетился и, оставив нас в прихожей, побежал
заваривать чай.
  Квартира Володи представляла собой типичный образец холостяцкой квартиры.
Точная копия моей. Тот же пыльный пол, тот же скудный интерьер, так же
повсюду разбросана одежда.
  Единственное отличие: моя квартирка на Роанин стрит имела две комнаты,
Володина - три.
  Мы устало расселись на обшарпанных креслах в гостиной. Спустя несколько
минут примчался Володя, неся чай. Чашка чая действительно взбодрила меня,
и я почувствовал себя намного лучше. Нестерпимо зудела кожа под одеждой от
засохшей крови. В мастерской я одевался второпях, не глядя. Не до того
было. "Хорошо бы сейчас принять душ, - мелькнула мысль, но я тут же ее
отбросил, - это подождет. Сначала главное: надо объясниться с Майей,
рассказать все Владимиру. Это мои единственные союзники, и мне придется им
доверить свою историю".
  И я стал рассказывать, не дожидаясь, когда они наберутся смелости и сами
начнут меня расспрашивать. Надо было разрушить стену непонимания, что
выросла между мной и Майей.
  - Я не буду рассказывать вам историю всей своей жизни. Это ни к чему.
Почти все, что я пережил за свою бурную жизнь, вам покажется непонятным,
слишком фантастичным. Вы еще не готовы к этому. Я расскажу вам лишь
события последних дней, события, которые привели меня сюда, чтобы вы
поняли меня и не боялись, - сказал я, устало отставив пустую чашку.
  Володя заинтересованно посмотрел на меня, но промолчал, ожидая, что я все
сам поясню. Майя поджала ноги в кресле и, обхватив колени, приготовилась
слушать.
  Я глубоко вздохнул и начал свой рассказ. "Они настигли меня тогда, когда я
меньше всего этого ожидал. Две тени спереди, две сзади. Они не торопились.
Опасаться им было некого и нечего..."
Я рассказывал долго, несколько часов подряд, стараясь не упустить ни одной
детали, ни малейшей подробности. Володя за это время несколько раз бегал
греть чай. Майя не задавала вопросов, завороженно глядя мне в лицо. Я
знал: многое из того, что я рассказывал, было для их ума, их взглядов на
жизнь таким невероятным и фантастическим, что верили они в это с трудом.
Если вообще верили. Само собой, трудно поверить, когда тебе все вокруг и
всю жизнь говорят одно, а на поверку все оказывается совсем наоборот.
Трудно поверить, что планета Земля не единственный островок разума и что
есть сотни тысяч других, в большинстве своем более высоко развитых
цивилизаций, и это только в нашей Галактике, и что человечество на Земле
они рассматривают как развивающуюся цивилизацию третьего уровня. Что люди
могут мгновенно перемещаться на расстояния в тысячи световых лет. Что люди
давно уже освоили Галактику. Вовсю используют антигравитацию, познали
тайны материи, тайны биоэнергетики. Что разумны не только люди. Что жизнь,
и в частности разумная жизнь, очень многообразна, порой причудлива. И уж
совсем трудно поверить в то, что твоя планета находится под чьим-то
контролем. Какой-то другой, более развитой цивилизации. И что многие
события на Земле происходят именно с подачи этой сверхцивилизации.
  Когда я закончил свой невероятный рассказ, была глубокая ночь. Я устало
поднялся с кресла и, потянувшись, попросил у Володи разрешения
воспользоваться ванной. Володя торопливо закивал головой: "Да, да,
конечно, Леон" - и проводил меня до ванной комнаты. Едва закрыв дверь, я с
нескрываемым наслаждением сбросил с себя одежду и встал под душ.
  Нежась под теплыми струями воды, я размышлял: "С бандитами я расправился,
Майя цела и невредима, я жив - это хорошо. Плохо лишь то, что я уже
больше-суток нахожусь на Земле, а заниматься элементом "икс" еще и не
начинал. Проще всего, конечно, пойти в гости к Игорю и, попросив
посмотреть божественный ключ, получить тапогенный элемент. Проще некуда.
Этого от меня как раз и добиваются все: краки, те, в тектотанках,
неведомый, кто ведет меня. С краками все ясно. Едва я приму в себя
тапогенный элемент, как они себя проявят, и придется их ставить на место,
придется уничтожать этого безумного Властителя. С тектотанками вроде бы
тоже ясно. Пока сфероиды теров контролируют Землю, тапогенный элемент им
не светит. Остается последний, неведомый враг. Враг хитрый, изворотливый.
Как паук, он сплел паутину событий, сеть случайностей и ждет не дождется,
когда я запутаюсь в ней. И тогда он проявит себя. Непременно проявит. Еще
бы, сила бога всем нужна. И я должен быть готов к этому и опередить его. Я
должен все тщательно разузнать и выяснить и, лишь узнав, кто мой третий
враг, его силы и возможности, взять элемент "икс".
  В дверь постучали. Майя сквозь щель в двери просунула мне одежду бородача
Володи. "Леон, возьми пижаму Володьки, твоя одежда вся пропиталась кровью,
надо ее отмыть, пока еще можно", - не глядя на меня, сказала девушка.
Потом положила белье и закрыла дверь. Спохватившись, что Майя тоже,
наверное, жаждет попасть под душ, я закрутил кран, выбрался из ванной и
торопливо обтерся большим махровым полотенцем.
  Когда я вошел в гостиную, одетый в пижаму бородатого писателя, его самого
уже там не было. Диван разложен и застелен свежим бельем. "Володька ушел
спать в свою комнату на раскладушку. Тебе постелил здесь, а мне в
спальне", - пояснила Майя, по-прежнему не глядя мне в глаза. Я молча
кивнул. Майя, не дожидаясь, пока я что-нибудь скажу, быстро отправилась в
ванную.
  Я постоял еще минуту, вспомнив, что не ел ничего с Нового года. Есть
хотелось ужасно, но спать еще больше, и я повалился на приготовленную для
меня постель. Укрывшись одеялом, почти мгновенно уснул.
  Проснулся я на удивление рано. Мне казалось, что после вчерашних событий
проваляюсь до обеда. Проснулся оттого, что затекла рука. А затекла моя
рука потому, что на ней лежала прекрасная белокурая головка Майи.
  Моей Майи.
  Девушка плотно прижималась ко мне своим обнаженным телом. Увидев ее
соблазнительную грудь, я не удержался и погладил, потом нежно поцеловал
Майю в губы. Майя мгновенно открыла глаза и, зевая, сказала: "Леон, милый.
Я посплю немного. Всю ночь отстирывала нашу одежду, устала". Сказав это,
девушка натянула на себя одеяло и отвернулась.
  Я был так рад тому, что рядом со мной Майя, что готов был прыгать, но,
сдержав свой порыв, лишь осторожно встал и, надев пижаму Володи,
отправился его искать.
  Несмотря на ранний час, писатель уже встал и, сидя за компьютером в своей
комнате, увлеченно отбивал на клавиатуре какой-то текст. Комната его
поражала простотой. Голые стены, простой деревянный пол, всюду виднеются
гимнастические снаряды. В центре комнаты к потолку привешена боксерская
груша. На полу - гири, гантели, большая штанга. Из мебели раскладушка и
письменный стол с компьютером. Компьютером настолько примитивным (по моим
меркам), что при виде его я не мог сдержаться и улыбнулся. Словно
почувствовав мое присутствие, Володя обернулся. - А, Леон. Ты уже встал?
Ты, наверное, есть хочешь? Пойдем, я приготовлю тебе яичницу. Я в этом
деле спец. Профессионал. Приготовлю такую - пальчики оближешь.
  - Согласен и на менее вкусную. Я сейчас готов сожрать тарибскую лягушку,
не то что твой омлет.
  - Тогда за дело. Идем на кухню.
  Яичница действительно оказалась объедение. Проглотив ее за один присест,
я, кроме этого, опустошил и остальные припасы бородача: полкило печенья,
банку малинового варенья, вчерашние холодные котлеты и две пачки вермицк
ли быстрого приготовления. Утолив немного голод, я, умиротворенный,
принялся запивать все это крепким чаем. Володя, удивленный таким
аппетитом, лишь посмеивался в бороду. Увидев, что я наконец насытился, он
сказал:
  - Я ведь тогда еще, в новогоднюю ночь, понял, что ты не так прост, как
хочешь казаться. Я же сам из тех мест, из Николаевки, родом. И никакой
Михайловки там отродясь не было. Там, кроме села Николаевского, никаких
населенных пунктов поблизости нет. Да и деда Ники-фора хорошо знаю, раньше
он председателем колхоза был, и что-то не помню за ним такого грешка, как
небылицы рассказывать. Так что тут у тебя прокол вышел.
  - Да, непрост оказался дедуля, совсем не прост, - согласился я,
прихлебывая горячий чай.
  Писатель кивнул головой и, налив себе чаю покрепче, сказал:
  - Послушай, Леон. Ты говорил вчера, что та Майя с твоей планеты, с Дарана,
и есть наша Майя. Но этого не может быть. Я знаю Майю, сколько себя помню,
и что-то не замечал за ней склонностей инопланетянки. Могу тебя уверить,
что она земная девушка. Гораздо красивей любой среднестатистической
девушки, но все же земная. В этом нет никаких сомнений.
  - Володя, не ответишь ли ты мне на такой вопрос? Бывало ли так, что Майя
надолго уезжала, скажем, с родителями, покидала ваш город?
  - Ну да, конечно, уезжала. У нее же папа - археолог. Насколько я помню, он
брал ее во все свои экспедиции. Мы еще ей страшно завидовали. И экспедиции
были весьма продолжительными.
  - Не в этом ли кроется разгадка? - предположил я.
  - Тогда, выходит. Майя что-то от нас скрывает? Она не та, за кого себя
выдает?
  - Вовсе нет, это совершенно необязательно... - начал я, но тут раздался
голос вошедшей в кухню Майи.
  - И совершенно невозможно, - возмущенно договорила за меня Майя, плотнее
закутываясь в длинный мужской халат. - Вы меня забыли спросить. Что-то я
не .припомню полетов среди звезд, в окружении комет и астероидов. Если бы
я жила двойной жизнью, я бы наверняка об этом знала.
  - Вот это как раз вовсе не обязательно, - продолжил я свою речь. - Я
никогда прежде - не считая моего рождения - не был на Земле и не знал ни
одного земного языка. Спроси меня несколько дней назад, чем отличаются
пельмени от гамбургеров, я бы затруднился с ответом. После гипнообучения я
веду себя так, словно только и делал всю свою жизнь, что уплетал эти самые
пельмени, да еще поливал их сметаной. И если вы попытаетесь убедить меня в
обратном, я очень удивлюсь. Искусственная память так же крепка, как и
настоящая. Мне кажется, что Майю кто-то использует, и я должен выяснить,
кто это.
  После моих слов все подавленно замолчали. Тишину первым прервал Володя:
  - Но та Майя погибла. Это еще один аргумент в пользу того, что ты
ошибаешься.
  - Верно, погибла. Но была ли погибшая Майей, задаюсь я вопросом. У нас
ничего не стоит сделать биомеха, точную копию человека. Внешне не
отличишь, разница лишь тут. - И я пальцем постучал по своему лбу.
  - Мне трудно иногда тебя понять, я же там не был никогда, - сдался Володя
и вдруг с загоревшимися глазами спросил: - А каково это, Леон, ощущать
себя гражданином Галактики? Летать от звезды к звезде, от планеты к
планете, словно из города в город? Видеть вокруг себя представителей
других цивилизаций, других миров? Пользоваться техническими достижениями
сверхцивилизаций?
  - Да ничего особенного. Дело привычки. Хотя трудно привыкнуть, скажем, к
запаху, исходящему от изеянина, или к пигментации жителя Плеяд. А так
ничего необычного. А что касается достижений сверхцивилизаций... Скажем,
лет двести назад телевизор тоже казался каким-то сверхчудом. А сейчас
ничего, все так привыкли, словно он всегда был.
  - Прозаично все это получается у тебя, Леон, как-то буднично. А я всегда
считал: контакт двух цивилизаций, земной и инопланетной, - это такое
событие. Событие, которое перевернет все. Все наши представления о мире.
  - Перевернет еще, не переживай, - успокоил я расстроившегося бородача, -
всему свое время.
  - А когда? Когда оно наступит, это время?
  - Не знаю. Это одному богу известно, точнее, терам. Когда они решат, что
человечество Земли готово к этому, когда земная цивилизация достигнет
определенного уровня развития, они откроют шлюзы. Я думаю, это будет в не
таком уж далеком будущем.
  - Но почему не сейчас?
  - Ты помнишь, что произошло с индейцами Южной Америки, когда туда приплыли
испанцы? Что с теми стало? Подобных примеров в Галактике можно привести
немало.
  Володя подавленно замолчал. Наступила небольшая пауза. В этот раз первой
заговорила Майя:
  - Леон, а что ты собираешься сделать, когда добудешь элемент "икс"? Как им
распорядишься? Вопрос застал меня врасплох.
  - Не знаю, как-то об этом не думал. Но я знаю, что эта сила не должна
достаться ни кракам, ни людям. Это я знаю точно.
  - Почему? - удивился Володя и горячо заговорил: - Ты что, не понимаешь, у
тебя в руках будет такая сила, о которой никто не смел мечтать. Ты разом
можешь сделать всех счастливыми, умными, добрыми. Уничтожить все зло.
  - Ты так думаешь? Ты думаешь, что кто-то может сделать людей счастливыми,
пусть даже сам господь бог? Ты думаешь, что человека можно вот так просто
взять и превратить в ангела? ! Уничтожить все зло? Запомни, Володя,
запомни раз и навсегда: НЕ БУДЕТ ЗЛА - НЕ БУДЕТ И ДОБРА. Мы приходим в
этот мир, чтобы жить, бороться и умереть. Вся наша жизнь - это борьба.
Борьба добра со злом. И когда закончится эта борьба, когда добро победит,
закончится и жизнь. Закончится и тут же зародится вновь.
  Володя надолго задумался. Не знаю, принял ли он мою точку зрения, но
возражать не стал. Вместо Володи опять заговорила Майя:
  - Не знаю, как вы, а я этими высшими материями сыта по горло. Я бы сейчас
от обычной яичницы не отказалась. Готова променять на нее все божественные
ключи мира.
  Я виновато понурил взор. Сожрал всю еду, даже не подумав о девушке.
  - Сейчас, Майечка, я сбегаю в магазин. Вам с Леоном нельзя появляться на
улице, а мне можно. Я быстро. Только посмотрю, где-то у меня должна быть
мелочь. А то с этим Новым годом поиздержался немного, - торопливо
проговорил Володя и выскочил из кухни.
  Я последовал за ним.
  - Послушай, Володя, возьми вот. Купишь побольше продуктов, - сказал я,
догнав писателя в прихожей и вынув из внутреннего кармана куртки бумажник.
Вытащив из пачки две купюры, я протянул их бородачу.
  - Что ты, что ты! Не надо! Вы же мои гости. Сейчас займу у соседа
Петровича, и все будет в порядке.
  - Обижаешь, Володя, зачем же занимать? Это все равно не мои деньги. И не
бойся, они не фальшивые.
  Володя постоял немного в нерешительности, потом взял одну бумажку, сказав:
"Этого за глаза хватит", - и отправился в магазин.
  Когда я вернулся в гостиную, Майя стояла у окна и задумчиво смотрела на
улицу. Из Володиной квартиры, с седьмого этажа, город был виден как на
ладони. На улице заметно потеплело. Пошел снег. Большие белые хлопья
покрывали кварталы города, падали на дома, на прохожих. Я так давно не
видел, как идет снег, что завороженно смотрел на это великолепное зрелище.
Я приблизился к девушке и обнял ее за плечи. Майя прижалась ко мне. Мы
стояли и смотрели на город. Город, который не знал, даже не подозревал,
какие приключения в скором времени выпадут на его долю, на долю его
жителей.
  Так нас обнявшимися, любующимися на падающий снег и застал возвратившийся
в скором времени Владимир. Он ввалился в гостиную весь заснеженный, с
большой грудой свертков и пакетов. Сказав: "Любуетесь? Действительно очень
красиво", - прошествовал на кухню.
  Все оставшееся время до вечера прошло в разговорах. Володя безостановочно
расспрашивал меня. Его интересовало буквально все о жизни за пределами
Земли. Он с горящими от возбуждения глазами заносил что-то в свою записную
книжку. Майя, приготовив еду и прибравшись в запущенной Володиной
квартире, в скором времени присоединилась к нам.
  - Интересно, а как действует этот моноресторан? Ты говоришь, что он
размерами с нашу СВЧ-печку и в него никто не закладывает продуктов. Каким
же образом он вырабатывает пищу? Каким образом из него вдруг появляется
баранья ножка или отбивная котлета? - допрашивал меня Володя.
  - Ну, насчет того, что продукты не закладывают, я не говорил.
Периодически, примерно раз в месяц, моноресторан заправляется специальной
биомассой, из которой потом и получаются все эти вкусные ножки и отбивные.
  - Вот бы мне на кухню такую штучку, - воскликнула Майя, - а то стоишь за
плитой целый день, столько времени уходит зря.
  - И биозавод-автомат, который производит биомассу, тоже в придачу, -
поддержал я, - только, боюсь, он на кухне не поместится.
  Майя весело засмеялась:
  - Действительно, не подумала об этом. Многие чудеса прогресса совершенно
бесполезны, будучи оторваны от цивилизации, их породившей. Взять хотя бы
тот же телевизор. Перемести его во времени назад лет на двести, когда
телестанций и электричества не было и в помине, и он окажется никому не
нужным ящиком.
  Сделав такой вывод, девушка улыбнулась и направилась в ванную комнату
проверять нашу одежду: высохла или нет. Володя тем временем поделился со
мною мучившими его подозрениями.
  - Леон, мне показалось, когда я бегал в магазин, что за мною следили.
Ничего конкретного. Никого я не заметил, но ощущение взгляда в затылок не
покидало меня всю дорогу в магазин и обратно. Иду, резко оглянусь. Никого.
Ни единого человека, ни одной машины. Прямо паранойя какая-то.
  - Вполне возможно, что и не паранойя это совсем. - Слова бородатого
писателя встревожили меня. - В нашем положении не стоит пренебрегать даже
предчувствиями. Я думаю, надо проверить твои подозрения. Вычислить
таинственного соглядатая.
  - Каким образом?
  - Ловлей на живца, - ответил я и тут же спросил: - У тебя есть машина?
  - Да. Старенькие "Жигули" первой модели "копейка".
  - Сойдет и "копейка". Поездим, покатаемся по городу, выясним, следят ли за
нами. Уже стемнело, и, я думаю, нас с Майей никто не узнает.
  Писатель неуверенно кивнул головой. Потом, прибавив звук в телевизоре,
сказал:
  - Послушай, что говорят в городских "Новостях".
  - А теперь подробности о вчерашнем взрыве на заводе "Стальмаш" и
последовавшем за этим пожаре, - вещал с экрана ведущий "Новостей". - В
сгоревшем цехе найдено также большое количество трупов, цифры сейчас
уточняются, но ясно, что их не менее двадцати. Многие с огнестрельными
ранениями. Ведется следствие. К нему подключились органы ФСБ. Следствие
поручено вести главе отдела по борьбе с оргпреступностью майору
Пантелееву. На наши расспросы начальник РУОП ответил: "Ведется следствие,
подробности сообщать я не вправе. Единственное, что очевидно, - это
разборка преступных группировок". От себя можем добавить: мы будем держать
вас, уважаемые телезрители, в курсе этого следствия. Будем надеяться, что
это преступление будет раскрыто и его следы не растворятся бесследно
подобно многим преступлениям, произошедшим в нашем городе за последнее
время. Властям же следует задуматься: кровавое побоище с десятками трупов
и автоматной стрельбой чуть ли не в центре города - это уже слишком.
  - Может, все-таки не будем высовываться, - осторожно предложил Владимир, -
до поры до времени. Я знаю, мне Игорь говорил: этот майор, который ведет
дело, он вроде связан с Трежило-вым, а тот знает, кто ты.
  - Если этот Трежилов вообще живой, то, я думаю, он сейчас, как и мы, лег
на дно. Мы не в розыске, наши портреты не показывают по телевидению,
первый встречный прохожий нас не опознает. В твоей машине мы будем в
безопасности. А если за нами следят, то рано или поздно нас вычислят, и
тогда нам ничто не поможет. Твоя квартира нас не спасет.
  - Если следят.
  - Вот это мы и должны выяснить. "Жигуленок" Володи оказался на вид
действительно сильно потрепанным. Но бородач заверил нас, что это все лишь
видимость, и его "лошадка" даст фору любой иномарке. Мы постарались
заскочить в Володину "копейку" как можно быстрее, едва он подогнал ее к
подъезду. Я еще в прихожей нацепил для конспирации черную вязаную шапочку,
позаимствованную у писателя. Майя, оставив свою не высохшую до конца
шубку, нарядилась в зимнюю куртку бывшей жены Владимира. "У Маринки сейчас
богатый муж, она побросала все старье здесь", - сказал бородач, доставая
одежду.
  Володя оказался неплохим водителем, и его "копейка" действительно подчас
обходила более дорогие автомобили. Мы беспорядочно петляли по городу, но
не обнаружили ничего подозрительного. Хотя, надо признаться, я тоже
почувствовал ощущение, сходное с тем, что описывал писатель. Словно кто-то
незримый смотрит неотрывно в твой затылок. Я внимательно следил за всеми
машинами, ехавшими за нами, но никакой слежки не заметил. Однако интуиция
еще меня ни разу не подводила, и я предложил Володе поездить по менее
населенным кварталам города. Машин здесь было меньше, и пару раз я заметил
подозрительную "Волгу". Чтобы проверить свои опасения, я предложил
остановиться и куда-нибудь сходить. Например, в магазин или кафе,
возможно, тогда нам удастся более отчетливо разглядеть того, кто нас
преследует.
  Володя остановил свою машину, и мы вошли в двери какого-то заведения,
которое приняли за небольшой магазинчик. Недоразумение рассеялось спустя
несколько секунд, когда, пройдя небольшую комнату, попали в спортивный
зал. "Школа карате - стиль "Красный кулак", - прочел я надпись на
подвешенной к потолку на двух цепях доске. Рядом с надписью красовалась
эмблема школы - красный кулак на фоне белого лотоса. В школе вовсю шли
занятия. Ученики в белых кимоно сидели по краю круглого татами. : Двое из
них вели поединок в центре круга. Один сосредоточенно сидел на корточках
немного в стороне, склонившись над стопкой кирпичей. Резко взмахнув рукой,
он разбил кирпичи. "Явно это не магазин, - подумал я, - и уж совсем не
кафе".
  Мы, поняв свою глупость, хотели спешно ретироваться, как тут к нам быстро
подошел невысокий худощавый мужчина, тоже одетый в белое кимоно. Подойдя к
нам, мужчина, поздоровавшись, представился учителем.
  - Желаете записаться в нашу школу? - вежливо спросил он.
  - Да нам без надобности, - шутливо ответил Володя. - Мы вроде как сами
мастера рукопашного боя.
  - Это недолго проверить, - оживился учитель, вероятно, приняв ответ
бородача за вызов, - если вы справитесь хоть с одним моим учеником, я,
пожалуй, соглашусь с вами. Хотя в вашу победу я не очень верю.
  Володе, чтобы не прослыть хвастуном, пришлось смущенно разуваться и, сняв
пуховик с толстенным свитером, идти в центр круга. Я, вспомнив боксерские
груши и штанги в Володькиной комнате, только усмехнулся: посмотрим,
писатель, можешь ли ты работать руками и ногами, а не только головой...
  Ростом Володя был повыше меня и силой, по всему видно, обладал немалой.
Для жителя Земли, разумеется, немалой. И, судя по его весьма
самоуверенному виду, знал толк в рукопашном бое. "Пусть Володя пока
разминается, а потом мы разузнаем, где здесь запасной выход, и постараемся
все же вычислить нашего соглядатая".
  Однако разминочка Володи прошла совсем не так, как я предполагал. Учитель
схитрил: послал на поединок с бородачом не первого попавшегося ученика, а
того, что разбивал кирпичи.
  В круг к Володе вышел Макс.
  Увидев его, Володя слегка побледнел. Скорее всего он знал Макса. Знал его
способности. Знал, что он лучший боец в округе. Но он не струсил, этот
умный, интеллигентный писатель. Он лишь слегка погладил свою бороду и
встал в стойку.
  Даже не поприветствовав своего противника, как это принято во всех боевых
единоборствах, Макс напал на бородача.
  Володя неплохо дрался. Скорее всего всегда старался держать себя в форме,
вероятно, когда-то занимался рукопашным боем. Но до Макса ему было далеко.
Минуты две Макс взламывал оборону бородача, потом несколько минут просто
избивал его. Володька упорно не хотел сдаваться, сдаваться на глазах у
Майи, и, едва держась на ногах, продолжал поединок.
  С каждой минутой мне это нравилось все меньше и меньше, и я, сбросив
одежду, вошел в круг. Володька к тому времени едва держался на ногах и,
тяжело дыша, с благодарностью взглянул на меня. "Иди присмотри за Майей.
Вдруг появятся нежданные гости, а я тут пока разберусь с этими ребятами",
- чуть слышным шепотом сказал я. Володя слегка кивнул головой и, подобрав
свою одежду, направился к Майе, стоявшей в стороне.
  :Макс меня узнал. Узнал сразу же. Любой боец помнит того, кто отправил его
в нокаут. Узнал, но не подал виду, лишь зло сжал зубы. Потом посмотрел в
сторону Майи и выругался.
  - Учитель, уговор на поединок был с любым вашим учеником, а вы выбрали
лучшего. Нехорошо так поступать, так лукавить, - сказал я, обращаясь К
учителю, который сидел рядом со своими учениками на краю татами.
  - Для меня все ученики равны, - уклончиво ответил учитель и усмехнулся.
  - Равны? - удивился я и горделиво предложил: - Тогда я вызываю на бой их
всех. Одновременно.
  - А вам не кажется, что это нахальство, молодой человек? Вы, очевидно,
насмотрелись фильмов с Брюсом Ли и возомнили невесть что.
  - Кто такой мастер Ли, я не знаю, но постараюсь не опозорить его славного
имени, - ответил я и приготовился.
  Возмущенные ученики как по команде вскочили. Учитель хотел что-то сказать,
но они, не слушая его, всем скопом кинулись на меня.
  "Да, с дисциплиной в этой школе слабовато", - подумал я, отражая первые
удары. Их было около двух десятков - учеников школы карате стиля "Красный
кулак". Возможно, для землян они и неплохо дрались, но рядом с бойцом
Федерации, рядом с трехкратным и так и не побежденным чемпионом Джагии,
рядом, наконец, с космодесантником они выглядели слабовато. Я не стал их
серьезно бить, в мои планы не входило калечить этих людей. Немного
проучить их следовало, но не убивать же. Поэтому я не стал применять
диоке, слишком уж эффективно и опасно это боевое искусство. Не рассчитав
силы ударов, можно запросто отправить на тот свет половину учеников,
прежде чем сообразишь, в чем дело. Нет, я не стал наносить удары
диоке-джи, а применил систему ведения боя, которая хоть и называлась
немного странно - теерото, что в переводе с варнавалийского означало "сила
слабого", но была крайне эффективна. Боец тееро-то побеждал силой. Точнее,
не своей силой. Он использовал ярость нападающего на него противника.
тееро-то почти не приходится наносить удары. основном действуешь
захватами, уклонами, бросками. Побеждаешь противника не за счет бой силы,
а точно продуманной схемой боя, ей ловкостью. Очень удобна система
тееро-то боя с большим количеством противников, явно незаменима в такой
обстановке, в какой оказался я. И крайне эффективна.
  Схема боя в тееро-то чем-то схожа с партией в хматы. Ты должен точно
рассчитать все свои движения, уходы, действия противников - все их
возможные ходы. Двигаешься в тееро-то очень юрко. Все движения быстры,
экономны. Инициатиау в движении, размахивании кулаками полностью передаешь
своему противнику. И противник покупается на это. Очень уж соблазнительно
ударить вроде бы безучастного, вялого соперника.
  Двадцать подготовленных бойцов все же оказалось многовато. Я с ними
провозился гораздо дольше, чем предполагал. Если бы, конечно, я
использовал мощь диоке, то справился бы с ними молниеносно. Двадцать
ударов плюс-минус один - и двадцать учеников школы карате валялись бы у
моих ног. Некоторые без признаков жизни. Но задача у меня оказалась
гораздо сложнее. Я должен был обезвредить своих противников, постаравшись
не искалечить их или, не дай бог, убить. Провозившись дольше, чем
рассчитывал, я все же успешно справился с этим.
  Вначале я расчистил поле боя от самых агрессивных и неумелых. Число
противников для точного расчета ходов в тееро-то все-таки было великовато,
и я вскоре свел их количество до восьми. Остальные к этому времени либо
валялись без сознания вне татами, либо с трудом приходили в себя от своих
же собственных ударов. Против меня осталось восемь бойцов. В их числе и
Макс. Он пока не вступал в поединок со мной, коварно прячась за спинами
своих товарищей. Оставшиеся на ногах уже не лезли на рожон, как те,
первые. Они осторожно обходили меня, надеясь неожиданно атаковать. Время
от времени кто-нибудь из их числа делал такую попытку и тут же оказывался
на полу. Последних четверых учеников школы карате я отправил отдыхать
практически одновременно, применив движение-перемещение "то" и сближение
под красивым названием "рок судьбы". Все четверо учеников практически
одновременно рухнули на татами.
  Остался последний соперник - Макс, лучший боец в округе. Он, вспомнив свой
первый опыт общения со мной и насмотревшись на своих друзей, уже не
кидался на меня, как петух. Он осторожно, мягкими движениями, постоянно
меняя свою позицию, двигался передо мной. Макс ловил взглядом малейшую мою
ошибку, малейший мой промах. Во взгляде его прищуренных, злых глаз
читалась одно желание: "Ошибись, отвлекись на мгновение, незнакомец, и
тогда я не промахнусь. Ударю всей своей мощью. Всей своей силой. И
впечатаю в тебя свой кулак, раздроблю тебя на куски, как кирпичи".
  Поддаваться мне, конечно же, не хотелось. Не в моих это правилах. Но уж
очень он хотел меня ударить, этот Макс. И я позволил ему это сделать.
Подставился, сделал вид, что на мгновение отвлекся, отвел взгляд. И он
незамедлительно ударил. Ударил сильно, мощно. Ударил рукой, словно
молотом, прямо мне в грудь. Будь на моем месте любой житель Земли, он бы,
несомненно, уже лежал на полу с переломанными ребрами, с тяжелыми
внутренними повреждениями. Но кулак Макса встретился не с грудной клеткой
землянина. Он ударил бойца Федерации. Возможно, одного из лучших бойцов
Федерации. Бойца, который к тому же был готов к встрече с его кулаком.
  Я напряг мышцы и спокойно встретил удар Макса.
  Наверное, это очень неприятно ударить изо всей силы, изо всей мочи
бетонную стену. Наверное, очень неприятно. Макс это понял, ударив меня.
Спустя секунду он корчился от боли у моих . ног, а я направился к учителю.
Тот встретил меня взглядом восхищенных глаз.
  - Клянусь, такого стиля, такой манеры ведения поединка я не видел никогда
в жизни. Чем-то похоже на айкидо, но это не айкидо, уж я в этом знаю толк.
Вы действительно мастер, и я преклоняю перед вами голову. - Учитель слегка
поклонился. - Вот вам моя рука. Без обид?
  Я улыбнулся и пожал протянутую руку. Приятно, когда твое мастерство
оценивают по достоинству.
  Едва я коснулся руки учителя, вспыхнул невероятно яркий свет. На мгновение
я ослеп, а когда вновь смог видеть, почувствовал, что не могу пошевелить
ни единым мускулом. Я замер, словно каменное изваяние. Замерли, словно
вдруг окаменели, и все остальные. Майя застыла, как статуя. Одна нога
поднята и так и не опущена на пол. Вероятно, в последний момент она хотела
подойти ко мне. Володя застыл в неудобном положении, сидя на полу и
зашнуровывая ботинки. Учитель, открыв рот и так и не сказав очередной
фразы, стеклянными глазами смотрел на меня. Его ученики замерли в нелепых
позах.
  В этот момент у дверей образовалось голубое облачко, и из него вышел
сначала один человек, затем другой. Эти люди были одеты в изоскафандры и
держали в руках парралоидные парализаторы.
  Это были работорговцы.


                                  Глава 15


  Люди в изоскафандрах, двигаясь словно привидения, не касаясь пола ногами,
подлетели ко мне.
  - Я же говорил тебе, Трайк, этот лучше, - сказал один из них на линке,
показывая на меня. - А ты заладил: писатель, писатель. Много за него на
рынке в Пандерлоносе дадут? От силы пять тысяч. А за этот экземпляр мы всю
двадцатку отхватим, не меньше.
  - Ну ты загнул, Лайки, двадцатку. Столько и за хорошего младенца не дадут.
  - А за такого бойца отвалят, - уверенно проговорил Лайки, - я сам видел,
на прошлых торгах бойца за пятнадцать тысяч купили. А он и в подметки
этому не годился. Я знаю, этих бойцов потом в цирк Таранта перепродают. На
гладиаторские бои. А ты сам знаешь, какие у Таранта ставки.
  - Звучит убедительно, - задумался Трайк. - Выходит, не берем писателя?
  - Ты же сам знаешь, темпокамера у нас одна осталась. Выбирать не
приходится.
  - Черт с ним, с писателем. Мозги в этом сезоне не в цене. Возьмем в
следующий заход. Если он, конечно, доживет до этого времени. Чем мне не
нравится эта Земля, так тем, что товар здесь мрет очень уж быстро. Или
портится, что нисколько не лучше. Прилетишь через каких-нибудь сорок лет,
а твой клиент покойничек. Или катается в инвалидной коляске.
  - Да, слабоват народец в этом рукаве Галактики, но зато недоразвитый, а
следовательно, легко идет в руки таких предприимчивых людей, как мы. Да и
биоэнергетика у этих недоразвитых подчас лучше, чем у самих теров, -
сказал Лайки и встревоженно спросил: - Кстати, насчет теров. Надеюсь, ты
темпокамеру захватил с собой? А то нам торчать опасно. Того и гляди, теры
пожалуют.
  - Ты же сам сказал: не бери пока с собой камеру. Чего, мол, с ней зря
таскаться, - возмутился Трайк. - Они же петляли по городу, как иканейские
лисы в брачный период. Да нас бы с этой темпокамерой теры засекли бы.
  - Ладно, ладно. Не горячись. Ни черта нас эти теры не засекут. Я тут
подслушал по телепаратору их разговоры: не до того сейчас терам. Они, как
тот встревоженный улей парайских пчел, гудят. Что-то у них там случилось.
Переполошились, как мезозайцы. Галдят, не останавливаясь.
  - Загалдишь тут. Слыхал я, кто-то позавчера на двух тектотанках на Землю
пожаловал. Такого со времен Четвертой Имперской войны не бывало. Уж куда
на тектотанках, но только не на Землю. Теры эту Землю берегут как зеницу
ока.
  - Да-а, дела. Распоясался галактический народец. Скоро так и в Тер,
прародину теров, на тектотанках пожалуют.
  - Ну, это ты уж хватил, Трайк. Хотел бы я посмотреть на того, кто это
посмеет сделать. Те тектотанки Теры вмиг в порошок стерли. Даже пыли не
осталось.
  - Это они могут, - мрачно проговорил, озираясь, Лайки, - на это они
мастера,
Если мы тут еще немного проторчим, то точно сами без тел для погребения
останемся, - заволновался Лайки. - Давай-ка быстрее темпокамеру вызовем.
  Трайк в ответ принялся торопливо набирать комбинацию цифр на встроенном в
рукав шифро-передатчике.
  - Чего ты там возишься! Телепатии Свингу, да и все дела, - возмутился
нетерпеливый Лайки.
  - Чтобы нас теры вычислили? Нет уж, с шифром хоть и медленнее, но
надежней, - категорично ответил Трайк и наконец соединился с таинственным
Свингом.
  Он сказал что-то на каре - сленге работорговцев - и отключил аппарат.
  - Минут через пятнадцать будет, - доложил он.
  - Так долго? - не мог угомониться Лайки. - Да нам не только теры, но даже
эти недоразвитые за это время поджарят задницу.
  - Эти не поджарят, - усмехнулся Трайк. - Пока не отключим парралоидное
поле, эти низшие и глазом не моргнут.
  - Постойка-ка, Трайк, мне показалось, что наш боец как раз моргнул глазом,
- сказал Лайки и, подозрительно глядя на меня, приблизился с вплотную к
моему лицу.
  - Ты что свихнулся, Лайки? Он же недоразвитый. Я же сканировал его
биополе. Биополе хоть и неплохое, ровное, но земное. Это точно. Он сейчас,
как и все здесь, находится в глубокой фазе гипносна. И ничего не слышит,
не видит и не может шевельнуть ни одним мускулом.
  - Может, и померещилось, - на удивление быстро согласился работорговец. -
Нервы, сам знаешь, на пределе. На этой Земле всегда нервотрепка. Хотя для
успокоения не мешает идентифицировать параметры его энергополя. Все равно
раньше, чем через четверть часа, темпокамера не появится. Закину-ка я его
биокарту в компьютер, может, чего и выужу.
  - Точно у тебя крыша протекла, - махнул рукой Трайк. - Впрочем, поступай
как знаешь. Все равно здесь торчать.
  Лайки, у которого насчет своей "крыши" было собственное мнение, занялся
идентификацией моего биополя. Он нажал на кнопку на груди, и из его
скафандра выползла панель портативного компьютера. Лайки тотчас занялся
вводом и поиском информации.
  "Хороший у этих работорговцев парализатор, - думал я, постепенно отходя от
действия парралоидного поля. - А может, просто мои антидепрессанты
подвели. Все-таки столько лет не были в работе".
  Я осторожно пошевелил пальцами ног. Жизнь постепенно возвращалась в мое
окостеневшее тело. Еще несколько минут, и я буду в норме. И тогда этому
Лайки на пару с Трайком придется несладко. Получат они сполна за все. За
всех похищенных ими и проданных в рабство людей. Проданных подчас в такие
места, рядом с которыми ад покажется райской обителью. Ответят они и за
младенца Леона Джаггера, похищенного их коллегами, а может, и ими самими,
тридцать пять лет назад с планеты Земля. Вполне возможно, что эти двое
приложили тогда свою грязную лапу к моему похищению, потому как
работорговцы обычно "работают" на одной и той же территории, вся Галактика
разделена ими на сферы влияния. Пока Лайки возился с компьютером, Трайк от
нечего делать подплыл к Майе. Он внимательно со всех сторон осмотрел
девушку и сделал заключение:
  - Неплохая фигура, да и личико в норме. Пожалуй, тысячи две за такую
красотку отвалят в борделе толстой Марты "Все удовольствия".
  - Много ты понимаешь в таких делах, - вставил замечание Лайки, на секунду
оторвавшись от компьютера. - Спроси Свинга, он тебе скажет, сколько нынче
за красоту платят. И какая красота сейчас в моде. Свинг на этом деле
собаку съел.
  - Да ты посмотри! Какие пропорции, какая фигура! - возмутился Трайк.
  - Кому нынче нужны эти пропорции. Сейчас все больше другое в моде, -
уверенным тоном заявил Лайки. - Чем, к примеру, носастей, тем лучше,
следовательно, дороже. С носом, как у архейского грифа, ее цена возрастает
втрое. Или с ушами, как у слоноящера. А ты говоришь - пропорции.
  - Неужели? - удивился Трайк и посетовал: - Да, отстал я от жизни. Не
помню, когда в последний раз в борделе был. Все работа, работа. Трайк
вздохнул, видимо, вспомнив, что и здесь он по службе. Потом какая-то мысль
озарила его, и он вновь обратился к своему компаньону. - Слушай, Лайки,
что мне на ум пришло! Может, захватим эту подружку с собой. Темпокамеры у
нас нет, да и черт с ней. Возьмем к себе корабль, потешимся немного, да и
выбросим потом в поясе астероидов. Будет одним астероидом больше. А если
тебе носатые нравятся, так я сам лично ей носик исправлю. Будет не меньше,
чем хобот у падейской выдры.
  - Ты совсем сдурел, дружище. Тащить ее живую! Да нас теры за секунду
вычислят. Потешишься тогда вдоволь. Из тебя-то уж точно в таком случае
астероида не выйдет.
  Трайк, убитый доводами напарника, наконец успокоился и примолк.
  Кровь у меня все активнее текла по жилам. Тело оживало. Я несколько раз
мысленно проделал "пролом" - упражнение из комплекса дио. Помогло. Я был
уже почти в норме.
  - Иди-ка, взгляни, приятель! - вдруг взволнованно заговорил Лайки. -
Интересные данные я выудил из Галактикнет. Ты знаешь, кого мы поймали? Кто
попался в наши сети, как золотая рыбка парайи? Это тот самый ублюдок, за
голову которого Алонсо Бордо обещал отвалить четверть миллиона!
  - Кто? Джаггер? Тот самый, убить которого наркобарон поклялся на Форале? -
Трайк чуть не свалился на пол от удивления.
  - Он самый, голубчик, к нам попался!
  - Двести пятьдесят тысяч галакредиток! С ума можно сойти! - Трайка от
таких денег едва удар не хватил.
  - И они, считай, уже наши. Слушай, что тут написано, - торопливо
проговорил Лайки, продолжая вглядываться в монитор компьютера. - "Биополе
идентифицировано. Леон Джаггер - бывший космодесантник, трехкратный
чемпион Джагии по диоке-джи".
  - Бывший космодесантник? - переспросил изумленный Трайк. - Чемпион по
диоке? Мама родная, так он же...
  Договорить сообразительному Трайку я не дал. Я нанес в его грудь такой
удар ногой, что он молниеносно отлетел к стене и, отскочив, словно
резиновый мячик, вновь вернулся ко мне. Работорговцы были в
антигравитационных башмаках и поэтому не могли твердо стоять на ногах. Я
вновь сильным ударом отправил в путешествие Трайка, и он принялся хаотично
летать по залу, натыкаясь на стены, спортивные снаряды, иногда ударясь в
потолок. Пришло время заняться его напарником: Лайки выхватил парализатор
и без устали стрелял в меня пучками депрессирующих полей. Но устройства
антидепрессантного действия, вживленные в мой головной мозг, уже начали
действовать - выйдя из многолетней консервации, заработали в полную силу.
  Я спокойно подошел к обезумевшему от страха Лайки и, вырвав из его рук
парализатор, вставил его в рот работорговца. Установил парралоидный
излучатель на полную мощь и узконаправленный поток. И когда Лайки, онемев
от ужаса, ждал, что сейчас получит в свои внутренности такую дозу
депрессирующих полей, что остановится не только сердце, но даже желудок
превратится в камень, я сказал:
  Не дергайся понапрасну. Отвечай четко и внятно на мои вопросы.
  - Мм-ы. Ии-ы, - внятно ответил Лайки, едва не откусив ствол парализатора.
  Я выдернул ствол из его рта и, добавив скорсти полету Трайка, приступил к
допросу.
  - Как вы на меня вышли?
  - Совершенно случайно! Охотились, последняя темпокамера осталась. Вот
брали этого писателя. А тут ты подвернулся.
  - Часто на Землю заглядываете?
  - Как обычно. Раз в тридцать-сорок лет. Как круг по Пути сделаем, так и
заглядываем.
  - В прошлый раз здесь же людей похищали? В этом городе?
  - И в этом, и других.
  - Младенцев брали?
  - Да зачем нам младенцы? С ними хлопот не оберешься. В предыдущий раз
захватили четыре наших корабля с младенцами. Три федералам попались, один
теры спалили. Всем оставшимся пожизненное впаяли. Ты сам представь: живем
до трех тысячелетий и пожизненно в тюрьме сидеть. Ад раем покажется.
  - Ваша шайка из банды "Стяжателей"?
  - Вроде как.
  - Сдается мне, что ваша банда похитила меня, тогда еще трехмесячного
младенца, в прошлый ваш заход. В тот раз, когда вы с младенцами пролетели.
Посмотри в своем бортовике всю информацию обо мне. Разузнай, так ли это.
  Лайки повторять не пришлось, и он стал лихорадочно тарабанить по
клавиатуре своего компьютера, выполняя мое задание.
  Трайк как раз пролетал мимо меня, и я живо схватил работорговца, остановив
его полет. Взяв работорговца за ворот скафандра и подтащив поближе к себе,
я сказал:
  - Трайк, а тебе известно, что работорговля запрещена во всех развитых
мирах Галактики? Известно ли тебе, приятель, что человек рождается
свободным и должен умереть таким же? Что для человека нет хуже доли, чем
доля раба?
  - Да-а, - выдавил из себя Трайк трясущимися от страха губами.
  - Известно ли тебе, что ты своими подлыми, грязными руками превращаешь
человека в вещь, которую всякий может пнуть, продать, убить?
  Трайк подавленно молчал. В этот момент биппер компьютера запищал, и Лайки
доложил:
  - Все точно, Джаггер. Согласно нашему бортовому журналу младенец с твоим
биополем действительно был похищен тридцать пять лет назад в прошлый заход
и вывезен "Стяжателями". Братья Ворнеры постарались. За что и отбывают
сейчас пожизненное на астероиде Тентуки.
  - Где меня похитили? У кого? - быстро спросил я.
  - Да здесь и похитили, из этого города ты был вывезен, - растерянно
проговорил Лайки. - А у кого тебя украли, неизвестно. Мы же не заносим
такие данные. К чему нам это? Для нас эти недоразвитые экземпляры вроде
скота. Когда у собаки щенят забирают, никто же не спрашивает ее имени.
  Я скрипнул зубами и схватил правой рукой загрудки и Лайки. Оба
работорговца унизительно молили.
  - Не убивай нас, Джаггер.
  - Мы покончим с работорговлей. Клянемся!
  - Конечно, покончим. Прямо сейчас и покончим, - уверенно проговорил я и
бросил обоих торгашей человеческими "экземплярами" в прибывшую как раз в
этот момент темпокамеру.
  Вообще-то темпокамера рассчитана на одного. Вдвоем в ней, мягко говоря,
немного тесновато. Но я твердо решил направить попавшихся работорговцев на
путь истинный. "В тесноте, да не в .обиде", - сказал я по-русски и,
запихав торчащие во все стороны конечности охотников за рабами, плотно
закрыл крышку темпокамеры.
  "Пускай полежат, подумают, переоценят свои нравственные ценности. Времени
у них для этого предостаточно. Путь до Пандерлоноса неближний. Я думаю,
раньше темпокамеру никто и не подумает открывать. А за информацию о моем
происхождении спасибо. Хоть одно доброе дело сделали за всю свою поганую
жизнь", - думал я, отправляя темпокамеру на корабль работорговцев.
  Едва темпокамера скрылась из виду, я выключил парализатор. Действие
парралоидного поля мгновенно прекратилось.
  Почти все присутствующие не поняли, что произошло. Ученикам школы карате
вообще было безразлично, что полчаса из их жизни испарились. Человек,
бывает, теряет гораздо больше времени, даже не подозревая об этом. Их
учитель странно посмотрел на меня. Только что я стоял, сжимал его твердую,
крепкую, как камень, руку и уже нахожусь в десятке метров в стороне, рядом
со своими друзьями. Есть чему удивиться. Майя тоже ничего не осознала.
Она, выйдя из гипносна, тотчас наткнулась на меня. Я обнял девушку и одним
касанием поцеловал в щечку. Единственный, кто понял, что произошло что-то
необычное, был Володя. Бородач удивленно посмотрел сначала на меня, потом
на настенные часы.
  - Странное дело, Леон. Готов поклясться: только что часы показывали шесть,
а сейчас половина седьмого. И ты стоял рядом с учителем карате, а сейчас
обнимаешь Майю, - сказал он с круглыми от удивления глазами.
  - Володя, это тебе просто от Макса досталось гораздо больше, чем ты
заслуживаешь, - засмеялась Майя. - Тебе и стало мерещиться.
  ? Не знаю, как насчет ударов Макса, а то, что , я несколько минут назад
спас Володю от участи домашнего чтеца в семье каких-нибудь потомственных
аристократов на Талралейзе, - это точно. Майя удивленно посмотрела на
меня. Мне показалось, что ее прелестная головка не воспринимает многого из
того, что я рассказывал. Ей было
гораздо легче поверить в то, что я какой-нибудь Джеймс Бонд или на худой
конец Универсальный солдат.
  - С помощью вот этой штуковины? - спросил Володя, указывая на парализатор.
  - Вопреки этой штуковине, - ответил я и, подобрав с пола куртку, сунул
парализатор в карман. - Поехали быстрее отсюда. По дороге расскажу
подробности. Пошли, пока никто ничего не заметил.
  Однако уйти спокойно, без шума не удалось. Макс, прижимая к телу
поврежденную руку, подошел к нам.
  - Мужик, что ты прячешь под одеждой? - грубо спросил Макс.
  - Максим, это хамство - так обращаться с моими друзьями, - недовольно
высказалась Майя. - Проиграл поединок, не злись зря, а прими к сведению:
есть люди и посильнее тебя.
  - Скорее похитрее, - ядовито предположил Макс. - Если у него ничего не
спрятано, пусть покажет. Любой человек сломался бы пополам от такого
удара, которым я его угостил.
  Я, не говоря ни слова в ответ на обвинения, обнажился по пояс и
продемонстрировал окружающим свой, без ложной скромности, великолепный
торс. Майя гордо взглянула на Макса и сказала: "Как видишь ничего, кроме
мышц, тут не спрятано". После демонстрации своего атлетического сложения
я, не торопясь, оделся, и мы, попрощавшись с учителем карате, покинули
школу.
  Выйдя на улицу, расселись в Володиной "копейке" и отправились к нему
домой. Пока возвращались, я кое-что рассказал Володе и Майе о
нелицеприятных сторонах прогресса. К примеру, о процветающем рабстве в
части цивилизаций Галактики.
  Мой рассказ произвел гнетущее впечатление на писателя. Он ожидал услышать
что угодно, но только не это. Рассказанные мною вещи, вполне обычные для
меня, поразили Володю. Он был буквально ошарашен.
  - Я всегда был уверен что рабы, рабство, работорговля - удел самых
примитивных цивилизаций. Человечество на каком-то пути своего развития
проходит этот позорный этап своей истории, чтобы никогда больше не
вернуться к нему, - сказал задумчиво Владимир, пока мы возвращались к нему
домой.
  - История часто повторяется. Иногда в причудливых, порой извращенных
формах, - ответил я.
  - Я понимал, конечно, что будущего, где будет все, как у Ефремова, не
может быть. Что коммунизм - это утопия. Но рабство в высших,
высокоразвитых цивилизациях?
  - В Федерации и на подавляющем большинстве одиночных планет работорговля
является тяжким преступлением. И сурово карается. Повторяю: в подавляющем
большинстве цивилизаций, но не во всех. Есть такие миры, где рабство
процветает. В основном это негуманоидные цивилизации.
  - И что же. Федерация воюет с такими планетами?
  - Если бы мы убивали всех, кто не согласен с нашим видением мира, с нашим
мировоззрением, с нашими ценностями, пришлось бы истребить пол Галактики.
Если бороться злом против зла, ничего хорошего из этого не выйдет. Зло
порождает зло. Совет Федерации следит лишь за тем, чтобы на подконтрольной
ему территории не нарушались законы. Чтобы обще гуманистические ценности
не попирались никем на планетах Федерации. К сожалению, влиять на
остальные цивилизации мы не можем.
  Мои ответы удручили Володю. Хорошо, конечно, путешествовать по разным
мирам, летать от планеты к планете, общаться с представителями других форм
разумной жизни. Но проделать все это, будучи домашним рабом? Словно ты не
человек, а комнатная собачка. Об этом вряд ли кто мечтает.
  Майя, стараясь развеять мрачное настроение, царившее в салоне автомобиля,
оживленно спросила меня:
  - Леон, выходит, я была права. Тетя Софья - твоя настоящая мама. Из твоего
рассказа следует, что тебя похитили именно из нашего города. Все
совпадает. Просто чудесно совпадает.
  - Чересчур чудесно совпадает, - сказал задумчиво я.
  - И это все, что ты можешь сказать? Неужели тебе не хочется повидаться с
твоими настоящими родителями? Леон, у тебя каменное сердце.
  - Может, не такое каменное, как ты думаешь, - ответил я и вдруг неожиданно
для самого себя добавил: - Черт с ними, моими сомнениями и подозрениями.
Действительно, я же не каменный. Все-таки это мои родители, и я не по их
воле был разлучен с ними. Да и Софья, наверное, будет рада увидеть спустя
тридцать пять лет своего единственного сына живым и невредимым.
  - Рада видеть? Да тетя Софья с дядей Петей просто с ума сойдут от счастья!
- радостно воскликнула Майя. - Какой ты все же холодный человек, Леон.
  - Похоже, скоро от моей холодности не останется и следа. Климат Земли
благоприятно действует на мою окостеневшую психику. Я начинаю оттаивать.
  - Ну что, едем к Сумароковым? - спросил, посмеиваясь, бородач,
полуобернувшись к нам.
  Мы с Майей почти одновременно кивнули и рассмеялись. Почему-то мне вдруг
стало легко. Словно с души спал камень. Действительно, здесь, на Земле, я
стал более сентиментальным.
  Спустя несколько минут мы звонили в дверь к моим настоящим родителям. Нам
открыла Софья и, увидев нас, расцвела в улыбке. Майя сообщила, что мы
пришли сказать что-то важное. Сообщить такое известие, от которого все
подпрыгнут до потолка. Софья в тон Майе ответила, что такие известия не
могут ждать и должны быть без промедления преданы огласке. И мы, не снимая
верхней одежды, повалили всем скопом в гостиную. Когда мы с веселыми
возгласами ввалились в гостиную, там находились двое мужчин. Один - Петр
Иванович - нам приветливо улыбнулся. Лица второго я не видел. Он стоял к
нам спиной у окна, что-то внимательно разглядывая. Когда мы вошли в
комнату, он внезапно повернулся, и я сразу же узнал этого человека. Это
был Том Трекси. Отец Майи.


                                  Глава 16


  Сам я лично никогда не встречался с известным миллиардером. Но его
фотографии видел не однажды.
  "Новые причуды известного миллионера!", "Том Трекси покупает компанию
"Базик Моторс" за баснословную сумму!", "У Тома не все дома!" - пестрели
подчас заголовками даранские газеты, давая нелестную характеристику
богачу. А спустя некоторое время эти же самые газеты помещали статьи под
менее броскими заголовками.
  "Том Трекси опять всех одурачил".
  "Новый двигатель "Базик Моторс" по своим показателям в десятки раз
превосходит все известные в Федерации аналоги".
  "Доходы от слияния компаний ."Все звезды" и "Базик Моторс" только за один
год превысили все расходы и сейчас продолжают баснословно расти".
  Теперь понятно, кто этот таинственный третий враг. Том Трекси опять учуял
запах денег, запах власти. Он долго готовил эту операцию, никому не
доверяя ее проведение. Слишком велики ставки. Каждый мечтает стать богом.
Богом Галактики. Он готовился к этому десятки лет. Ведя двойную жизнь на
Даране и на Земле. На Даране он преуспевающий бизнесмен, немного
экстравагантный, не лишенный делового чутья. На Земле он простой археолог.
Археолог, который нашел легендарный божественный ключ и ждет не дождется,
когда пробьет его час, когда перед ним предстанет сосуд мирового
господства, сосуд мировой силы, или, проще говоря, Леон Джаггер, куда он и
перельет силу божественного ключа и воспользуется по своему усмотрению.
Он, как паук, сплел свои сети в надежде, что добыча не уйдет. Что рано или
поздно Леон Джаггер попадет в его западню. Том Треке и еще никогда не
ошибался, не ошибся и в этот раз. Каким, однако, олухом я был, когда
предполагал, что Тирани с компанией шантажируют Трекси, удерживая его дочь
Майю. Этот безжалостный бизнесмен впутал в свои грязные делишки и свою
единственную дочь. Сделал из нее инструмент своих интриг.
  Теперь все встало на свои места. Все стало предельно ясно. Только вот,
пожалуй, немного поздновато. Едва наши взгляды встретились, Трекси
протянул в мою сторону то, что так заинтересованно разглядывал. В руке он
держал божественный ключ. Элемент "икс". Крестик, сделанный из древесины
креста, на котором был распят Христос.
  Трекси, держа в одной руке крестик, в другой - контейнер-пластонизатор
тапогенной энергии, сделал в мою сторону два шага. У меня все поплыло
перед глазами. Я, не в силах пошевелиться, словно в тумане, видел, как
Трекси медленно подходит ко мне. Все застыли в изумлении, наблюдая эту
немую сцену. Подойдя почти вплотную ко мне, Трекси, сделав знак Вечного
Креста, протянул мне божественный ключ. Майя кинулась к нам, но тут же
замерла, словно перед невидимой стеной, остановленная взмахом руки Трекси.
Все находившиеся в комнате также мгновенно замерли и могли лишь молча
наблюдать за тем, что происходит.
  "Час от часу не легче, - подумал я, едва не теряя сознания. - Трекси -
монах ордена Света!"
- Берите, Джаггер, ключ и выполните божественное предназначение. Ваша
миссия на этом закончится, и вы сможете спокойно вернуться на Даран. А
сила, которую вы мне передадите, будет использована нашим орденом -
орденом Света - для достижения высших идеалов, - сказал Трекси на линке.
  - Не так быстро, Том. Хотелось бы узнать, что это за идеалы и каким
образом вы собираетесь воплощать их в жизнь.
  - Зло переполняет Вселенную. Силы тьмы, силы зла повсюду бесчинствуют. Зло
поселилось в человеческих душах, в их сердцах. И это - самое страшное. При
помощи денег, при помощи достижений науки можно победить зло вне человека.
Можно уничтожить порождения злого разума, но это не будет победой. Злая
душа вновь извергнет из себя свое зло. И вновь зло будет торжествовать. Мы
уничтожим зло в душах людей, задавим их злые помыслы. И тогда зло будет
повержено. Все люди станут добрыми, добро будет править миром.
  - А будут ли они тогда людьми? - спросил я. - В кого вы хотите превратить
разумных существ? В марионеток, которые веселятся и смеются, когда вы
хотите? В кукол, которые не творят зло лишь потому, что вы не хотите? У
таких людей не будет душ, их место займет суррогат из ваших желаний и
ваших субъективных оценок добра и зла.
  - Добро есть добро. Зло есть зло, - ответил Трекси. - И тут все
объективно. Никаким субъективизмом тут и не пахнет. Убивать - значит
творить зло. Помогать другим - творить добро.
  - Так ли все просто? Когда человек убивает животное, растение, чтобы
самому не умереть с голода, творит ли он зло? Или убивать не таких
разумных, мыслящих не так, как люди, - это не зло? А самому умереть от
голода - это не зло? Когда люди в мыслях нечисты, творят ли они зло? Ведь
мысли зачастую неподвластны людям, и даже праведник может в душе
согрешить. Надо судить людей не по тому, как они думают, а по тому, как
они поступают. Люди же поступают подчас противоречиво, непоследовательно,
но на то они и люди, чтобы жить, чтобы самим понять, что хорошо, а что
плохо.
  Трекси на секунду задумался, а потом заявил:
  - Не понимаю, почему вы, Джаггер, оказались тем единственным из сотен
миллиардов, кому выпал этот жребий - стать достойным божественного ключа.
Вы - профессиональный убийца. Чудовищное порождение цивилизации, созданное
для того, чтобы убивать. Машина для убийств. Ваша душа отягощена таким
злом, что стать вместилищем божественного ключа вы не должны были никак. И
все-таки это так. Вы - единственный человек в Галактике, который может
принять божественный элемент. Божественный ключ.
  - Может быть, потому, Трекси, что я не собираюсь воспользоваться этой
возможностью. Я в отличие от вас не знаю, что черное, а что белое. Я не
вижу четкой грани между добром и злом. А не зная этой грани, легко
ошибиться и уничтожить вместе со злом и добро. Да и где гарантии, что
спустя некоторое время оставшееся добро не покажется злом. Критерии
изменятся, и придется карать за поступки, ранее не осуждаемые. Придется
осуждать человека, к примеру, за то, что он случайно раздавит муравья,
сорвет цветок. И придется сделать его послушным биороботом, который
мыслит, говорит, делает то, что я ему прикажу, как я пожелаю.
  - У вас нет выбора, согласны вы или нет с нашей точкой зрения. Орден знает
о существовании ключа уже более тысячи лет. И все это время мы ждали,
когда появится человек, достойный принять его. И вот вы родились в ничем
не примечательной семье. На ничем не примечательной планете. Мы наблюдали
за вами и ждали того момента, когда вы сможете принять ключ. Но тут
вмешался его величество случай. Вас похитили работорговцы. Похитили
совершенно случайно, даже не подозревая о том, какую вы представляете
ценность. Ваши следы затерялись и обнаружились лишь спустя тридцать пять
лет на Даране. Но мы были готовы к этому. Что такое тридцать пять лет по
сравнению с вечностью для достижения высшей цели ордена - победы над злом!
  - Хорошо, я для вас никто. Вам я нужен лишь для того, чтобы
воспользоваться силой бога. Но Майя? Она же ваша дочь! Зачем вы ее втянули
в это дело?
  - Для нас, для монахов ордена Света, не существует личных интересов.
Личной судьбы. Наша судьба, наше предназначение - борьба со злом. Майя не
состоит в ордене, женщины не могут в нем состоять, и она ни о чем не
знает. При помощи гипнобарьера в ней одновременно существуют две личности.
Здесь, на Земле, она обычная девушка, дочь ученого. Она живет и не
подозревает о том, что едва попадает на Даран, как становится дочерью
известного миллиардера, выполняющая его тайные поручения. Майя находилась
в РУЭ по моему заданию.
  - Теперь понятно. А я-то, наивный, думал, что сумел одурачить Федеральную
разведку сообщением о террористах, захвативших здание РУЭ. Тут явно не
обошлось без вашего вмешательства.
  - У меня в ФРУ хорошие связи, - уклончиво ответил Трекси.
  - Как снять у Майи гипнобарьер? Ключ у вас, и вы на пороге мирового
господства. Высшая цель достигнута, оставьте дочь в покое. Пусть она будет
тем, кем есть. И девушкой Земли, и жительницей Галактической Федерации.
  - К сожалению, это невозможно. Существует опасность, что мозг Майи не
выдержит, - ответил Трекси и, видимо, решив, что настала пора действовать,
собрался вложить божественный ключ в мою руку.
  Я не мог противостоять этому. Из-за близости тапогенного элемента я
чувствовал себя, словно кукла, набитая ватой. Руки и ноги перестали
слушаться. Я стоял, прислонившись к стене, и мог лишь убеждать.
  - Подождите, Трекси. Куда вам торопиться9 Впереди вечность. Вы дольше
ждали этого мгновения. Тысячи лет ждали. Подождите еще чуть-чуть. Ответьте
мне лучше, что собой представляет этот тапогенный элемент? Этот
божественный ключ. Откуда в нем такая сила?
  Мой вопрос остановил Трекси. Действительно, минута-другая ничего не решат.
Впереди вечность. Можно и снизойти до объяснений.
  - Что вы знаете о боге, Джаггер? - неожиданно спросил он.
  - Что бог един. Что он везде. Что все сущее создано им, - неуверенно
ответил я.
  - А если я вам сообщу, что существует множество богов, как вы воспримете
это? Наверное, это покажется вам проявлением язычества. Так знайте,
Джаггер, во Вселенной великое множество богов. Все они повелевают
различными силами и законами природы. Как это ни покажется парадоксальным,
существуют боги огня, воды, воздуха. Морей и материков. Есть боги законов
физики и химии. У каждой звезды и планеты есть свой бог. Богов -
повелителей этих сил очень много, но все они неотрывная часть единого
бога. Клеточки единого организма. Составные элементы бога-отца. У каждого
из этих богов разная степень могущества, разная сила. Но все они обладают
невероятной мощью. К примеру, сила бога лишь одной планеты в человеческом
измерении гораздо больше, чем мощь Федерации, теров и всех одиночных
планет Галактики, вместе взятых. Что такое мощь бога Галактики, даже
представить себе трудно.
  Трекси на мгновение перевел дыхание, у него от всего сказанного захватило
дух.
  - Сила любого бога, будь то бог планеты или бог Галактики, складывается из
первичных элементов - кирпичиков мироздания. Квантов энергии, людских душ,
всего, что нас окружает: камней, растений, животных. Каждая молекула,
каждый атом вещества подвластны богу и состоят в нем. И все это отражается
в энергетике пространства - времени. Любой атом вещества имеет свое
отражение в энергетике Вселенной. Эти отражения повсюду. Они невидимы,
неосязаемы, но они есть. Они реально присутствуют. Из них и состоит бог.
Он при помощи их управляет подвластной ему Вселенной. Он всемогущ, и он во
всем, из чего состоит Вселенная. Но и он не вечен. То есть бог вечен. Он
есть, был и будет всегда. Бог, который и есть наша Вселенная. Но боги
отдельных сил, планет, звезд иногда меняются. Мы не знаем, как часто, но
наверняка - это миллиарды лет. Они уходят в мир людей, чтобы прожить
человеческую жизнь, и их место занимают другие. Уходя, тело бога,
состоящее из квантов-отражений, рассыпается. И вновь соединяется под
действием некого божественного элемента. Само собой, этим элементом может
обладать лишь один. И весь этот процесс происходит без ведома людей и без
их участия. Здесь задействованы такие силы и е такое могущество, которые
людям и не снились. Но в случае с вами, в случае с ключом к богу Вселенной
произошел сбой. Эта сила предназначалась вам, Джаггер. Вы должны были
стать мессией - богом Вселенной. Но в результате невероятного стечения
обстоятельств вас сначала похищают, потом вы становитесь профессиональным
убийцей и еще невесть кем. В вашем предназначении произошел сбой. Вы не
стали тем, кем должны были стать. А быть богом непросто. Лишь достойный
может стать им. Человек безгрешный. Чистый в помыслах.
  - Значит, вы на эту роль подходите, а я, следовательно, нет? Так сказать,
запятнал себя, стараясь не иронизировать, спросил я.
  - Меня для этой цели выбрал единогласно весь орден Света! - несколько
напыщенно произнес Трекси. - И я буду достоин столь высокой чести.
  - А я думал, бог не ошибается и все вокруг происходит по одному ему
ведомому предначертанию. Выходит, ошибается все-таки всевышний. Как в
случае со мной. Но есть, оказывается, существа, способные вовремя
распознать эту ошибку и тут же ее исправить. Взвалить всю полноту
ответственности на свои плечи. Занять вакантное место божества.
  - Можете сколь угодно язвить и философствовать, но изменить вы ничего не в
силах, - твердо сказал миллиардер и силой вложил в ладонь моей правой руки
божественный ключ.
  Маленький деревянный крестик. Обагренный кровью самого Христа.
  Того, что произошло после, не ожидал никто.
  Ни я, ни Трекси, ни все остальные, молчаливо наблюдавшие за происходящим.
Конечно, никто же не знает, как происходит передача ключа к управлению
целой Вселенной. Не так уж часто происходит это событие.
  Я почувствовал, как неведомая сила, словно полноводная река, вливается в
меня. Ощущение было такое, словно стоишь под струями великого Тарагайского
водопада. Это длилось мгновение, затем все мое тело внезапно пронзили
тысячи иголок. Время замерло, и мое тело рассыпалось на кванты энергии,
миллиарды частичек. Частички-кванты разлетелись, подобно снежинкам,
поднятым порывом зимней бури, по всей Вселенной. Мое сознание растворилось
в бесконечной энергии планет, звезд, человеческих душ. На мгновение я
увидел то, что не доводилось видеть ни одному смертному. Я увидел, как
рождается и гибнет Вселенная, как гаснут и вновь вспыхивают звезды, как
умирают и вновь возрождаются цивилизации.
  Со стороны же это выглядело менее романтично, зато более эффектно. В
следующую секунду после того, как Трекси вложил в мою руку элемент "икс",
его отбросило от меня воздушной волной. Миллиардер отлетел от меня, словно
шарик пинг-понга, и, ударившись о книжный шкаф, вместе с ним рухнул на
пол. Все остальные при-" сутствующие при этом также повалились в разные
стороны. От меня стало исходить ослепительное бело-голубое сияние.
Невероятной силы свет на несколько секунд всех ослепил.
  Когда спустя минуту все потихоньку стали приходить в себя и осторожно
подниматься с пола, я чувствовал себя уже вполне в норме. Кажется, никто
серьезно не пострадал. Все, охая, стояли на ногах. Володя поддерживал
Майю. Археолог помогал подняться Софье. Лишь Трекси никак не мог выбраться
из-под шкафа и заваливших его книг. Мы с Майей, не сговариваясь, кинулись
на помощь к нему. Я приподнял шкаф. Майя помогла отцу выбраться из-под
него. Трекси сел на пол и помотал головой. Ему в этой передряге досталось
больше всех. Воспользовавшись тем, что монах ордена Света не до конца
пришел в себя, я, подобрав контейнер-пластонизатор, двумя сильными ударами
руки смял его, полностью выведя из строя. Мой поступок никого не удивил.
Даже Володя ни о чем не спросил. Все еще не до конца опомнились от шока.
  - Папа, папа, что с тобой? Ты в порядке? - захлопотала над отцом Майя. -
Ты же должен быть в Москве на семинаре. Объясни, что все это значит.
Почему ты кидаешься на Леона с каким-то оружием? Разговариваешь с ним на
неизвестном языке? А мы при этом даже не можем пошевелить пальцем.
Объясни, что происходит!
  Видя состояние Трекси, я пришел ему на помощь.
  - Майя, Дмитрий Дмитриевич потом все объяснит. Когда окончательно придет в
себя. А нам нужно срочно уходить. Оглашение обещанного сюрприза придется
отложить. Вдруг появилась масса срочных дел! - скороговоркой выпалил я и
обратился к чете Сумароковых: - Извините, Софья и Петр Иванович, за
учиненный беспорядок. В следующий раз мы все объясним, а сейчас нам надо
немедленно идти.
  Проговорив это, я схватил за руку Майю и, кивнув Володе, направился к
выходу. Меня остановил резкий окрик. Я оглянулся. Трекси поднялся с пола и
стоял пошатываясь. В руке он держал пистолет. Увидев оружие в руке
миллиардера, я спросил по-русски.
  - Уж не хотите ли вы меня убить? Тогда с мыслью стать богом придется
распрощаться. Богом ведь может стать лишь незапятнанный праведник. Не
обагривший себя чужой кровью. Убийца стать богом не может, не имеет права.
Или может? Пускай невинный погибнет для всеобщего блага. Для блага всех
остальных. Совсем недавно я уже видел нечто подобное. Только тогда должен
был погибнуть младенец, для того чтобы остальные могли спокойно жить.
Правда, сейчас ситуация немного другая: на кону никчемная, никому не
нужная жизнь профессионального бойца, солдата, на счету которого многие
жизни. И неважно, что он убивал для достижения подобных же идеалов, что
проповедуете вы со своим орденом. Неважно, что он убивал, лишь защищаясь и
ради сохранения других жизней. Ради сохранения законности. Такой жизнью,
как его, можно пренебречь. Всего одно убийство, и вы бог. И Вселенная
ваша. И можно сотворить миллиарды добрых дел, спасти чьи-то невинные
жизни, многократно оправдать свой грех. Оправдать перед другими, но не
перед своей совестью. Совесть - это нечто неосязаемое, которое не даст вам
покоя все оставшиеся миллиарды лет жизни. Так что стреляйте. Если,
конечно, твердо уверены в своей правоте.
  Сказав это, я повернулся спиной к Трекси.
  - Джаггер, вы, конечно, можете уйти от меня, но от ордена вам не уйти, -
предупредил миллиардер на линке.
  Я ничего не ответил, и мы вышли из комнаты. Все то время, пока мы шли к
дверям, я ждал выстрела. Неприятный холодный пот покрыл спину. И лишь
когда мы покинули квартиру моих родителей, я вздохнул с облегчением. Опять
повезло...
  Выйдя из дома, мы быстро погрузились в машину и поехали к Володе домой.
Пока что я не заметил ничего подозрительного. Ни краки, ни кто-либо другой
никак себя не проявляли. Володя, за все время пути лишь коротко спросив:
"Ключ у тебя?" - и, получив утвердительный ответ, больше не задавал
вопросов. Он, торопясь домой, гнал по пустынным узким улочкам напрямик,
стараясь сократить расстояние. Наверное, все-таки чуть быстрее, чем
следовало. Внезапно в свете фар мелькнула человеческая фигура. Володя
нажал на тормоза. Машину на зимней дороге занесло, и Володина "копейка",
почти не замедлив своего движения, сбила выскочившего из темноты человека.
Он, ударившись о левое крыло, перекатился через капот, слегка помяв его, и
упал на дорогу.
  Майя громко вскрикнула. Володя весь переменился в лице. Он побелел как
снег. Несколько секунд сидел, не отрывая рук от руля, потом медленно
выбрался из машины. Я вышел следом.
  Сбитый человек темной грудой лежал в нескольких метрах от машины и не
шевелился. Ни стонов, ни криков боли. "Удар не был столь силен, чтобы
прохожий погиб, - подумал я, - самое большее у него переломы конечностей".
  Володя хотел броситься на помощь пострадавшему. Я жестом остановил его.
Что-то мне во всей этой ситуации не нравилось. Пустынная вечерняя
улица.-Тусклый свет одиночного фонаря освещает заснеженные дома. Ни людей,
ни машин. Откуда он взялся, этот заблудший прохожий? Откуда успел
выскочить?
  Что-то во мне все же переменилось с того момента, как Трекси насильно
вложил в мою ладонь элемент "икс". Я слишком обостренно стал все ощущать.
И сейчас я чувствовал: впереди опасность.
  Я осторожно подошел к пострадавшему и перевернул его на спину. На меня,
ухмыляясь, смотрела мерзкая харя крака. Он молниеносно схватил меня за
горло и сильно сжал. В глазах потемнело. Но меня так легко не возьмешь. Я
напряг все мышцы и сдавил руками запястья крака. Сжал их изо всех сил,
используя всю мощь моей биоэнергетики, всю свою силу, природную и
искусственную. Конечности крака хрустнули. Его отвратительное лицо
исказила гримаса боли. Я медленно развел его руки в разные стороны и
сильно ударил с близкого расстояния головой. Ударил прямо в его мерзкую
харю. От удара в лице крака образовалась впадина. Я вскочил и, едва крак
приподнялся, добил его ногой. Тело крака стало, дымясь, таять. Через
несколько секунд на снегу осталась лишь одна одежда.
  Володя стоял, ошарашенный увиденным. Все произошло так быстро, что он
ничего не понял. В этот момент за его спиной внезапно, словно джинн из
бутылки, прямо из воздуха материализовался второй крак. Крак держал в руке
длинный нож. "Володя, сзади!" - крикнул я и бросился на помощь писателю.
  Бородач, хоть и был ошеломлен, все же молниеносно среагировал на мое
предупреждение. Он резко отпрыгнул в сторону к машине, уходя из-под удара
ножа. Впрочем, Володя крака мало интересовал. Нож в его руках сверкнул
серебристой молнией, и крак кинулся на меня. Я был готов к встрече с
киборгом и, отбив вытянутую вперед руку с ножом, ударил прямыми пальцами
правой руки ему в горло. Моя рука, словно нож, вспорола горло киборга, и
он, захрипев, повалился на землю. "Леон!" - только и успел вскрикнуть
Володя и махнул рукой, указывая на что-то за моей спиной. Я развернулся.
На меня бросились еще два крака. Руку с ножом одного из них я тут же
перехватил и, не останавливаясь, двумя молниеносными ударами ноги в бедро
и голень киборга сломал ему ногу. Затем, сжимая захваченную руку, слегка
дернул крака вперед и нанес прямой ногой сверху вниз сильный рубящий удар,
практически разрубив правое плечо киборга.
  Увлекшись добиванием этого крака, я едва не получил удар от второго
киборга. С трудом увернувшись, я встретил его выпад ударом ноги. Крака,
словно пружину, отбросило к машине. Он, ударившись о багажник, тут же
вскочил на ноги. В этот момент крак со вспоротым горлом попытался схватить
меня за ноги. Я, даже не взглянув на него, ногой окончательно перебил его
поврежденное горло. В это время из тьмы возникли еще трое Краков.
  Ситуация, в которую мы попали, стала все больше и больше меня пугать.
Сколько Краков еще поблизости? Десять? Двадцать? Трудно бороться с
противником, когда не знаешь его численность. Когда он вдруг возникает
прямо из воздуха. Когда он скрыт нитровизуальным экраном, который делает
невидимым в широком диапазоне электромагнитных волн. В старину люди этот
экран еще называли шапкой-невидимкой. Конечно, в мегакрасных лучах я бы
прекрасно видел, сколько Краков и где они. Но неоочков, необходимых для
этого, у меня не было, так что приходилось бороться вслепую.
  Я, лишь успев предупредить Володю, чтобы он ни в коем случае не ввязывался
в потасовку, атаковал Краков. Мне нужно было успеть занять выгодную
позицию, - и я ворвался в окружение Краков. Двое из них были вооружены
ножами. Едва я оказался в центре круга, как краки одновременно нанесли
удар. От троих я уклонился, руку четвертого блокировал. Захватив его руку
и резко вывернув ее, ударил ногой по кругу одного за другим остальных
противников. Они, как фишки тарано, разлетелись в разные стороны. Добив
схваченного крака, бросился на павших от моих ударов остальных киборгов.
Одного из них я прикончил, еще до того как он успел подняться с земли. В
этот момент другой крак обхватил меня за ноги и повалил наземь. Я упал и
тут же, выдернув правую ногу из его хватки, проломил ею череп ки-борга.
  То, что произошло потом, я видел, как в кошмарном сне. Последний недобитый
крак бросился на меня. Он уже занес руку с ножом, намереваясь всадить его
мне в грудь, как на руке крака внезапно повисла Майя. Когда она успела
выскочить из машины и зачем только она это сделала?! Даже очень сильному
мужчине-землянину не справиться с краком, тем более такой хрупкой девушке.
Крак, как от назойливой мухи, отмахнулся от Майи и несколько раз ударил ее
ножом в живот. Ударил профессионально, неуловимым движением провернув
ручку воткнутого ножа. На его лице отразилось неописуемое блаженство. Майя
схватилась за живот и, стараясь удержать хлынувшую кровь, медленно осела в
снег.
  У меня едва не помутился рассудок от увиденного. Я бешено набросился на
крака. Крак подлетел в воздух, а когда приземлился, был мною буквально
растерзан на куски.
  Расправившись с киборгом, я метнулся к девушке.
  Возле Майи уже сидел Володя. Он был бледен, словно смерть. Из глаз
писателя лились слезы. Майя сидела с широко открытыми невидящими глазами,
схватившись за истерзанный живот. Я, молниеносно оглядев рану девушки,
крикнул Володе: "Быстрее на вокзал", - и, осторожно взяв Майю на руки,
положил в машину.
  У меня еще был шанс. Только бы успеть к моей автоаптечке, до того как Майя
умрет.
  Только бы успеть...


                                  Глава 17


  Все встречные шарахались с нашего пути, словно увидели горящую лаву.
Наверное, выражения наших с Володей лиц говорили сами за себя. Любому
взглянувшему на нас было ясно: решается вопрос жизни и смерти.
  Я быстро нес на руках Майю, которая к тому моменту от потерянной крови и
болевого шока была уже без сознания. Володя двигался впереди, распихивая
всех своей мощной фигурой. Всю дорогу до вокзала он ничего не спрашивал,
лишь, словно автомат, бормотал одно и то же: "Господи, помоги. Не дай ей
умереть. Господи, не дай ей умереть..."
Когда въехали на привокзальную площадь, я коротко пояснил писателю:
  - В камере хранения аптечка. Если успеем, Майя будет спасена.
  В помещении автоматических камер хранения никого не было. Лишь продавец
жетонов испуганно взглянул на нас, но ничего не сказал. Я быстро отыскал
нужную мне ячейку и осторожно положил Майю на холодный каменный пол.
  Пульс у нее замирал, едва прощупывался. Дыхание неровное. Но она была
жива, и следовало не упустить этот шанс. Попросив Володю гнать посторонних
зевак, я вынул из ячейки сумку-броню. Володя встал в проходе, загораживая
собой нас. Я расстегнул испачканную в крови куртку девушки. Потом задрал
повыше изрезанное белье, обнажив живот Майи, представляющий одну сплошную
кровавую рану. Сердце защемило от боли, от того, что видишь близкого,
самого близкого тебе человека на пороге смерти. На секунду мне показалось:
ничего не сделаешь, слишком велики повреждения внутренних органов. Подавив
приступ отчаяния, достал автоматическую аптечку и, включив ее на полный
ресурс, положил рядом с девушкой.
  Щупальца киберхирурга тотчас присосались к телу девушки. К ней потянулись
сервососуды, по которым тут же потекла искусственная кровь. Пневмошприцы
вошли в тело, впрыскивая лекарства. ААСП ровно загудела, воскрешая Майю.
  Состояние Майи можно было оценить как катастрофическое. Еще немного, и мы
бы ее потеряли. А я себе этого не простил бы никогда. Я, таская ее с
Володей повсюду с собой, поступал опрометчиво. Они подвергались
смертельной опасности. Из-за того, что я не подумал об этом раньше, из-за
моей чрезмерной самонадеянности Майя была сейчас на волосок от смерти. Ей
могло помочь только чудо.
  В то время, пока ААСП реанимировала девушку, я не переставал горячо молить
бога о том, чтобы все обошлось. Надеясь на чудо. Веря в чудо.
  И чудо произошло! Судя по показаниям приборов аптечки, состояние девушки
стабилизировалось. Она уже начала ровнее дышать. Смертельную бледность на
щеках постепенно сменил розовый румянец. Ресурс аптечки подходил к концу,
и я беспокоился: хватит ли его на завершение лечения?
  Володя по-прежнему стоял в проходе, загораживая нас. Он изредка
оглядывался. В его взгляде читался немой вопрос: как она там? Я,
успокаивая бородача, сделал жест рукой, означающий, что все хорошо.
  Киберхирург аптечки провел уникальную операцию. Поврежденные ткани и
органы были восстановлены. Организм Майи получил потерянную кровь. Жизнь
возвратилась к девушке. Майя открыла глаза, приподнялась на локте,
удивленно глядя на тянущиеся от ее живота щупальца кибер-хирурга и
сервососуды.
  - Леон, что это? - спросила она, глядя на то, как киберхирург заканчивает
операцию: накладывает биопластыри и снимает остатки крови на ее животе.
  - Это очень умелый кибернетический доктор. Он буквально вернул тебя с того
света. Излечение полное. Наверное, после того как через несколько дней
биопластыри растворятся, не останется даже шрамов. А если останутся, то
малозаметные, - ответил я, облегченно улыбнувшись, видя Майю здоровой.
  - А с тобой все в порядке? Этот человек не ранил тебя? - встревоженно
спросила она.
  - Это был не человек, а крак - киборг, милая Майечка, - ответил я, любуясь
ее голубыми глазами.
  Володя, услышав голос Майи, облегченно вздохнул. Его лицо расцвело в
широкой улыбке.
  - Как ты себя чувствуешь, Майя? - спросил он девушку.
  - Великолепно! Полна сил и энергии, - мягко ответила Майя. - Словно после
продолжительного ровного сна.
  Я взглянул на надпись, высветившуюся на дисплее: "Ресурс аптечки почти
исчерпан", - и облегченно подумал: "Уложились. Опять повезло".
  Наше возвращение из подвала камеры хранения произошло менее драматично,
чем путь туда. У Майи было отличное настроение. Она, не переставая,
смеялась. По всей видимости, на нее еще оказывали действие обезболивающие
препараты. Те, кто видел, как я только что бегом нес ее на руках без
признаков жизни, удивленно посматривали в нашу сторону. Но никто ни о чем
не спросил, ничего не сказал. Ни продавец жетонов в камере хранения, ни
продавщица-лоточница, стол которой мы едва не сбили, когда спешили к
камерам хранения. В общем, никому до нас не было никакого дела. Кроме,
пожалуй, наряда милиции. Двое милиционеров, пересекая зал ожидания,
направлялись в нашу сторону.
  Я кивнул Володе, и мы поспешили к выходу. Мы, двигаясь все быстрее и
быстрее, покинули вокзал. По улице мы почти бежали. Быстро прыгнули в
машину. Я бросил сумку-броню на переднее сиденье рядом с водительским, а
сам поместился с Майей на заднем. Когда мы выезжали с привокзальной
автостоянки, милиционеры нас чуть не догнали. Они лишь немного не успели
перехватить наш автомобиль. Один из них, глядя на нашу удаляющуюся
"копейку", что-то говорил по рации.
  "Это нехорошо, - подумал я, - совсем нехорошо. Не хватает только конфликта
с властями".
  - Куда летим? - спросил, не оборачиваясь, Володя. - Ко мне домой?
  - Да, Майя переоденется, заберете тулуп деда Никифора и езжайте прямиком в
Николаевку. Отсидитесь там, пока я не улажу все дела. Ты сам оттуда родом,
должен все знать.
  - Как? Ехать без тебя, Леон? - встревожилась Майя. - А как же ты?
  - Без вас мне будет намного легче справиться со своими врагами! - твердо и
громче, чем следовало, ответил я. - Находясь рядом со мной, вы
подвергаетесь смертельной опасности. Твое ранение - тому подтверждение.
Такого больше нельзя допустить. Аптека пуста, и чуда больше не будет. Нам
уже никто и ничто не поможет.
  - Леон, я без тебя никуда не поеду, - решительно заявила девушка и, надув
свои милые губки, отвернулась к окну.
  - Майечка, Леон совершенно прав, - неожиданно поддержал меня писатель. - Я
видел, как он расправился с теми существами, с краками. Это было страшно.
Словно это вовсе не Леон, не человек, а настоящая боевая машина. Я думаю,
нет, я твердо уверен, он справится со всеми врагами, которые встанут на
его пути. Мы же будем ему лишь обузой. В этом я с Леоном полностью
согласен. Только я не пойму, зачем нам ехать именно в Николаевку? Я знаю
множество других мест поближе, где мы с Майей могли бы отличи спрятаться.
На даче у Никитинских, например. Да мало ли еще где!
  - Запомни, Володя. Нигде на Земле тебе не спрятаться от Краков. Эти твари
достанут в любом уголке этой планеты. Спастись от них мы сможем лишь за
пределами Солнечной системы. На планетах Федерации.
  - Но как мы туда попадем? Насколько я понимаю, для этого нужен космический
корабль, летающая тарелка или что-нибудь подобное в этом роде. Где мы это
возьмем?
  - Чуть более чем через двое суток в том месте, где я попал на Землю, а это
недалеко от Николаевки, откроется вход в подпространственный туннель,
соединяющий Землю и Даран. Это наш единственный шанс спастись. Только на
Даране мы будем в безопасности.
  Майя молчала. Разумом она понимала, что мне без нее будет легче бороться с
врагами, легче выжить. Но сердцу не прикажешь. Вопреки всем доводам разума
сердце ее рвалось ко мне. Вопреки всему. Она женщина, и этим все сказано.
  Мы пробыли в Володиной квартире всего несколько минут. Ровно столько
времени, сколько потребовалось, чтобы Майе наспех переодеться в свою
одежду, Володе захватить документы и забрать дедов тулуп. Закрыв дверь,
писатель отдал мне ключи от квартиры. "Могут пригодиться, должен же ты
где-то ночевать", - сказал он. Я согласно кивнул в ответ.
  Выезжать из города решили через дачный поселок, минуя пост дорожной
милиции, минуя возможные неприятности. Да и к тому же, судя по словам
писателя, к Николаевке так было ближе. "Обычно я езжу этой дорогой, хотя
она и похуже, но зато гораздо короче", - пояснил он.
  - Леон, а почему ты не можешь поехать вместе с нами? - с надеждой в голосе
спросила меня Майя. - Почему бы тебе с нами не поехать? Спрячемся вместе в
деревне, в глуши.
  - Майя, - с болью в сердце, так как мне тоже очень не хотелось
расставаться с ней, произнес я: - Быть со мной сейчас - это значит словно
магнитом притягивать к себе все беды, какие только можно придумать. Сейчас
на меня откроется такая охота, что только держись. Та недавняя схватка с
краками - это так, подготовка к приключениям. Сами приключения еще
впереди. Но у меня есть небольшое преимущество в этой охоте. Всем желающим
завладеть мировым господством я сейчас нужен живым. Нельзя разбить столь
драгоценный сосуд, каким в данный момент являюсь я, - контейнер энергии, в
котором сосредоточена такая сила. Им всем надо взять меня живым. Если бы
краки хотели меня убить, они бы давно это сделали. Нет ничего проще. Один
выстрел из энергопистолета - и Леон Джаггер превратится в облако пара.
Как, впрочем, превратится в пар и капсула с тапогенным полем. Мои враги
убьют меня лишь тогда, когда начнут извлекать тапогенный элемент из моего
биополя. Когда начнут отделять мою биоэнергетику от энергетики
божественного ключа. Но я, этого не допущу. Постараюсь всеми силами. Мне
надо продержаться чуть более двух суток, и мы сможем благополучно покинуть
Землю. А продержаться лучше всего я смогу в городе и в одиночку. В том
случае, если твердо буду знать, что с вами ничего не случится, что вы в
безопасности. За меня же можете не беспокоиться. Я бывал в переделках и
покруче. В таких переделках, при одном только воспоминании о которых кровь
стынет в жилах. И как видите, жив и невредим до сих пор.
  Сказав это, я немного покривил душой. В такое безвыходное положение, в
такой переплет я еще не попадал никогда. Услышав мои доводы, Майя
заплакала и уткнулась в мою грудь.
  Мы проезжали дачный поселок, где в домах не виднелось ни единого огонька.
По всей видимости, поселок был летний. Зимой здесь никто не жил. Дорога,
что вела по поселку, была неровная, вся в ледяных колдобинах и рытвинах.
Впереди мы заметили застрявшую машину. Водитель ее, не справившись с
управлением, съехал в придорожные сугробы, перекрыв полностью узкую
дорогу. Я попросил Володю притормозить подальше, не доезжая до застрявшей
машины.
  - Что-то не так? - спросил с сомнением в голосе бородач.
  - Этот участок дороги можно объехать? - спросил я в ответ.
  - Да. Вон правее, видишь, дорожка сворачивает? По ней можно обогнуть весь
поселок и вновь выскочить на дорогу в Николаевку. Только стоит ли такой
крюк давать? Мы эту машину в два счета вытащим.
  - Подожди, не торопись, - установил я Володю и достал с переднего сиденья
сумку-броню.
  Расстегнув "молнию", я на ощупь нашел разведкомплект. Вынув из сумки
коробку разведком-плекта, вытащил из нее нео-очки. Когда я посмотрел через
них в сторону застрявшей машины, меня чуть не хватил удар.
  - Володя, давай в объезд по той самой дорожечке, - торопливо сказал я
писателю. Володя ничего не переспросил. По моему тону он безошибочно
понял: впереди опасность.
  Я схватил сумку. Посмотрев в бездонные голубые глаза Майи, быстро ее
поцеловал и выскочил из машины. Володина "копейка" тотчас тронулась и
через несколько метров свернула вправо. Спустя полминуты она затерялась
среди дачных домиков.
  Я медленно, стараясь выиграть драгоценные секунды, необходимые Володе с
Майей, стараясь дать им возможность уехать как можно дальше, подходил к
застрявшей машине. Водитель с небольшой лопаткой в руках беспорядочно
бегал вокруг машины. Увидев меня, он издалека радостно воскликнул: "Друг,
тебя сам бог послал, помоги вытащить мою развалину".
  Я молча продолжал приближаться. Увидев мою мрачную фигуру, водитель
забеспокоился. "Помоги..." - только и успел он повторить, как я внезапно
выхватил из сумки автомат Крамера. Увидев это, водитель дернулся в
сторону. Я нажал на спуск. От попадания энергозаряда голова крака
мгновенно испарилась, и его обезглавленное тело стало, дымясь, таять.
  Я быстро застегнул "молнию" и закинул сумку за спину. Надевать броню у
меня не было времени. Впрочем, краки были вооружены холодным оружием, и я
вполне мог обойтись и без брони.
  Их было не менее полусотни. Едва я надел нео-очки, их нитроэкран перестал
их скрывать, и я увидел всех. Они были повсюду. Толпились с большой сетью
невдалеке от застрявшей машины. Затаились в близлежащих дачных домиках с
арбалетами на изготовку. Прятались в сугробах с пневморужьями, окружая
меня. Понятно, почему они не были вооружены энергоавтоматами. Им нельзя ни
в коем случае меня убить. Нельзя допустить, чтобы я погиб. Они могут лишь
ранить меня.
  Я им нужен живым.
  Мне же надо не попасть в их грязные лапы.
  Надо выжить. Выжить любой ценой.
  Я в перекате выдал очередь из встроенного в автомат гранатомета по
ближайшей группе Краков. Даже не оглянувшись на растерзанные тела мерзких
киборгов, укрылся за машиной. Всего в дюйме от моего лица в железо
автомобиля с характерным хлопком впилась короткая металлическая стрела.
Сбив длинной очередью арбалетчика, стрелявшего в меня, я из гранатомета
разнес вдребезги ближайший дачный домик, откуда целились в меня еще
несколько Краков. Крышу домика словно сжевал гигантский слоноящер. Она
мгновенно превратилась в облако, состоящее из обломков досок и крошки
шифера. Пока туча щепок оседала на землю, я, высунувшись из-за машины,
стал стрелять в Краков, что засели за сугробами. Они уже поняли, что
раскрыты, что я их вижу, и старались уйти из-под шквального огня моего
автомата. Старались разбежаться в разные стороны, забиться в какие-нибудь
щели.
  Через нео-очки краки виделись мне отчетливо, в виде ярких пятен. Красные
пятна на белом снегу. Словно плоды дерева Каа после снегопада. Расстрелять
такие мишени мог бы и новичок. Я же был в этом деле вовсе не новичком. Ни
один выстрел, ни один энергозаряд не пропал даром. Я успел перебить не
менее двух десятков этих тварей, прежде чем оставшиеся в живых смогли
скрыться за заборами и в ближайших дачных домиках. Почувствовав резкую
боль в ноге, развернулся. Из моего бедра торчало оперение стрелы. Крак,
ранивший меня, присел за грудой досок и стрелял, не останавливаясь, из
пневморужья. Я, пересиливая боль, увернулся, упав в снег. Целая россыпь
стрел воткнулась в дверь автомобиля, в то место, где только что был я. Не
целясь, я выдал длинную очередь в сторону штабеля досок. Подбитый очередью
из моего автомата крак с пневмо-ружьем буквально заживо сгорел. Он
закричал от боли, мгновенно превратившись в огненно-белый шар. Шар
ослепительно вспыхнул и тут же погас, разлетевшись на тысячи частиц.
  Боль придала мне новые силы. Наливаясь ненавистью к нелюдям, я, пересилив
боль, поднялся во весь рост и стал с бешенством стрелять по кругу. Обрушил
целый шквал огня на засевших Краков, почти полностью опорожнил магазин
гранатомета. Я стрелял без передышки несколько минут и добился своего:
краки в большинстве погибли, оставшиеся в живых позорно бежали.
  Дачный домик, находящийся прямо передо мной, ярко вспыхнул. Через секунду
в его пламенеющих недрах послышался глухой звук взрыва. Штабель досок
справа от меня, за которым засели несколько краков-арбалетчиков, был мною
буквально разнесен в щепки. Останки Краков вперемежку с щепками
разлетелись по сугробам. Длинная очередь из гранатомета изрешетила
половину дачных строений. Гранаты, взрываясь, оставляли огромные бреши в
домах. Снег вокруг меня горячим паром поднимался вверх от нескончаемых
потоков огня из автомата Крамера.
  Не знаю, многие ли краки уцелели под той лавиной огня. Вряд ли. По крайней
мере, перестав стрелять, я не увидел ни одного живого крака. В меня уже
никто не пытался стрелять. Ярко пылающий домик хорошо освещал окрестности,
и вокруг не было даже намеков на киборгов. Я перемолотил огромное
количество дачного инвентаря, перепортил немало дачной утвари, но цели
своей достиг. Я выжил. Не попался кракам. А следовательно, у меня опять
был шанс.
  Я сдернул нео-очки. Глаза от пламенеющего пожара нестерпимо болели. Потом
резко, за один раз, выдернул торчавшую из бедра стрелу. Скрипнув зубами от
боли, несколько секунд постоял, придерживая рану рукой. Дождавшись
прекращения кровотечения, убрал руку и сложил автомат и нео-очки в сумку.
Еще раз оглянулся и, не заметив ничего подозрительного, быстро пошел по
той самой дорожке, по которой уехали Майя и Володя.
  "Такое ощущение, что краки и тогда, в первый раз, и сейчас точно знали мое
местонахождение, - думал я, пробираясь по тропинке, свернувшей с дороги. -
Словно я у них постоянно на крючке. Уж нет ли на мне "жучка"? Вполне может
быть. Иначе чем объяснить такую осведомленность этих тварей о моих
передвижениях? Но где же он может быть? Где-то на теле, под кожей? Вряд
ли. Я бы это сразу почувствовал. В одежде? Тоже нет. В бумажнике! Точно, в
бумажнике!"
Я вышел из леса, по которому петляла тропинка, и остановился на обочине
дороги. Вытащил из внутреннего кармана куртки бумажник. Сунув деньги с
паспортом в карман, руками разорвал кожу бумажника. Темная шоколадка
иглопередатчика лежала на моей ладони. Вот и разгадка головоломки. Я,
размахнувшись, забросил "жучок" в Кузов проезжавшего мимо грузовика,
наполненного снегом. "Ищите теперь меня, дорогие краки, где-нибудь на
свалке за городом", - подумал я и махнул проезжавшей в этот момент мимо
легковой машине.
  Машина, к моему большому удивлению, остановилась и, сдав задним ходом,
подкатила ко мне. Старенькая, вся замызганная, непонятного цвета "тройка".
Водитель опустил стекло и коротко спросил:
  - Куда?
  - Командир, подбрось на проспект Строителей, - попросил я.
  - Ну, знаешь! Это будет тебе дорого стоить. Бензин нынче знаешь почем?
  - Столько хватит? - спросил я, доставая купюру.
  - За глаза! - обрадовался водитель. - Залезай.
  Водитель "тройки" оказался разговорчивым малым. Всю дорогу он потчевал
меня разными историями. Я полудремал, сидя на заднем сиденье, и почти не
слушал. Последние события совсем меня вымотали. Не знаю, долго ли я еще
смогу продержаться. А ведь это только начало. Лишь прелюдия ко всей
истории. Так, разминоч-ка. За мной пока еще по-настоящему никто и не
охотился. Где-то засели монахи всемогущего ордена Света со своими
бредовыми идеями. Они еще себя проявят. Это точно. Можно не сомневаться.
Да и краки до конца себя еще не исчерпали. Пока что они осторожничают. Не
лезут на рожон. Нападают все больше исподтишка, в темных, безлюдных
местах. Побаиваются пока еще теров. Но это ненадолго. Скоро их терпение
лопнет, и они пойдут в открытую. А тогда и до захвата планеты Земля
недалеко. Точнее, этого города. Вся планета кракам ни к чему. Им нужен
лишь Леон Джаггер. В этом случае остается надеяться лишь на господа бога и
мощность теровских про-тогенераторов. Да и тех, в тектотанках, не стоит
сбрасывать со счетов. Тектотанки имеют на вооружении лишь цивилизации
военного альянса Федерации. Кстати, Даран состоит в этом альянсе. Уж не
оттуда ли ветер дует? Может, Совет Федерации узнал про тапогенный элемент,
заинтересовался Леоном Джаггером? Тогда мне точно крышка. Тогда и на
Даране мне не спастись. Пожалуй, уж лучше на Земле оставаться под надежной
защитой теров. Кстати, о терах. А эти-то что молчат? Или им не нужен
божественный ключ?
  Что-то не похоже на них - отказываться от такого лакомого куска. Я думаю,
эти тоже не упустят своего шанса и вступят в игру. Тогда за жизнь Леона
Джаггера я бы не дал и ломаного гроша. Вообще бы ничего не дал.
  "...Смотрю, и нет его. Только что был, могу поклясться, и уже нет, - вывел
меня из задумчивости голос водителя. - Представляешь, парень, мое
состояние. Я же только хотел у него попросить ключ на семнадцать, а этот
мужик прямо у меня на глазах испарился. Да вот как раз недалеко от того
места, где я тебя подобрал. Кто бы рассказал - не поверил. А своим глазам
разве не поверишь? Остановился, вылезаю из машины, без задней мысли
подхожу к этому мужику, хотел еще сигаретку у него стрельнуть. Ты, кстати,
не куришь? Нет? В общем, подкатываю к нему и только рот открыл, а он, бац,
и испарился. Мамой клянусь".
  - Да, - подтвердил я. - Много еще загадочного в нашей жизни.
  А сам подумал: "Краки-то, похоже, совсем распоясались".
  Водитель, услышав мой голос, оживился. Наконец он обрел долгожданного
собеседника.
  - А ты слыхал о том пожаре на "Стальмаше"? Там тоже без нечистой силы не
обошлось. Мужики такие вещи рассказывают, волосы дыбом встают. По телеку
сказали: мол, бандитская разборка это. Постреляли, мол, ребята друг друга
и разошлись. Да что они, идиоты, такую бойню в городе устраивать? Они же
все втихаря делают. Где потише, за городом. Где ничего не видно, ничего не
слышно. Так что брехня все это. Их всех положил один. Это я точно знаю, у
меня шурин мент, он мне все по пьяному делу рассказывает. Представляешь,
говорит, этот голыми руками разорвал несколько человек, а остальных из
автомата перебил. Один всех. Как это можно руками человеку голову
оторвать? С ума сойдешь, если представишь такое. "Да, наследил я, порядком
наследил, - подумал я. - Кровавый след тянется".
  - И что, поймали этого Франкенштейна? - спросил я, демонстративно зевнув.
  - Поймаешь его! Шурин говорит, всю ментовку на ноги подняли. Из Москвы
следственная группа прилетает. Фээсбэшники всю плешь переели, роятся
повсюду - как мухи. В общем, творится черт-те что.
  Я промолчал, давая понять, что разговор меня больше не интересует.
Назойливый водитель, не обращая на это внимания, хотел было продолжить,
но, на мое счастье, мы приехали. Быстро расплатившись, я, подхватив сумку,
выбрался из "тройки" и отправился в Володину квартиру.
  Я так устал, что едва переставлял ноги. Как назло, лифт не работал, и
пришлось все семь этажей топать пешком. Спать хотелось ужасно. Глаза сами
собой закрывались. Засыпая на ходу, открыл дверь. Прошел, пошатываясь,
через прихожую и зажег свет в гостиной.
  Сон как рукой сняло.
  В гостиной меня поджидали Сан Саныч Трежилов и Текс Морави. Лучший
оперативник РУЭ целился в меня из пистолета.


                                  Глава 18


  Увидев выражение моего лица, Морави злорадно усмехнулся:
  - Что, не ожидал? Думал, я тебя здесь не достану? Я же предупреждал тебя,
Джаггер, что ничего так просто не оставляю, - сказал он по-русски, не
спуская с меня глаз.
  - Летел за тридевять земель, чтобы свести счеты? У тебя в роду кровных
местников не было случайно?
  - Были, были. Мы, поселенцы с Ароса, не прощаем обид. Но не только это
привело меня сюда.
  - С этого бы и начинал. Властитель послал? За элементом "икс"?
  - Я сам послал этого Властителя! Ко всем чертям послал! Я сам по себе, и
никто мне не приказывает.
  - Особенно после того, как я разрушил психотронный передатчик и гипобомба
уже не угрожает твоей голове, - сделал я предположение. Лицо Морави
перекосилось от злобы. : - Так это ты устроил? Взорвал полцентра РУЭ?
  - Ты должен быть мне признателен за это. Я избавил тебя от участи
марионетки. - Это тебе зачтется. Так и быть, я не убью тебя, сварив в
котле. Я просто сдеру с тебя живого шкуру.
  - Не пугай других, и сам не будешь бояться, - предупредил я Морави,
внутренне содрогнувшись от его угроз.
  В этот момент в разговор вступил молчавший" до сих пор Трежилов. Услышав
слова оперативника РУЭ, он забеспокоился:
  - Послушайте, мы так не договаривались. Уговор был: я вам нахожу Джаггера,
вы у него забираете то, что вам принадлежит. После этого вы оставляете
Джаггера мне, как, впрочем, и его Сумочку.
  Морави, полностью проигнорировав слова Сан Саныча, взглянул на сумку-броню.
  - Медленно, спокойно брось мне под ноги свою броню, - приказал он, угрожая
энергопистолетом.
  - Как вам? - возмущенно заверещал Трежилов. - А мне? Я вам что,
"шестерка"? Если меня наколете - вам конец. Из-под земли достану, из-под
корней вырву. Я в законе и в этом городе хозяин. Да я вас...
  Договорить Трежилову Морави не дал. Он, продолжая целиться в меня, левой
рукой внезапно схватил Сан Саныча за горло. Трежилов захрипел. Морави сжал
сильнее, и главарь бандитов беспомощно замахал руками, став на колени.
Морави ухмыльнулся взглядом садиста и последним движением руки сломал
шейные позвонки Трежилову. Послышался хруст костей, и тело Трежи-лова
отлетело к окну, отброшенное Морави.
  Взгляд оперативника РУЭ на долю секунды отвлекся от меня, и я этим тотчас
воспользовался. Я, собрав все силы, стараясь как можно более эффективно
использовать свои умения и навыки, подпрыгнул и, молниеносно
развернувшись, в воздухе выбил ногой пистолет из руки Морави.
  Выбитый пистолет, словно камень, выпущенный из пращи, пролетел через всю
комнату и, разбив стекло, вылетел на улицу. Приземляясь, я, прибавив к
удару силу вращения, силу инерции, другой ногой ударил Морави в корпус.
Того отбросило к противоположной стене.
  Мой удар оказался недостаточно эффективным. Морави молниеносно вскочил. В
руках он держал нунчаки-ножи - страшное оружие. Моя же сумка отлетела под
кресло. Достать ее оттуда быстро не представлялось возможным без опасения
получить удар нунножами в спину.
  Я, занимая наиболее выгодное положение, мягко, крадучись приблизился к
моему врагу. Морави сделал молниеносный выпад. Стальной веер нунчак-ножей
едва не отрубил мою правую руку. Я, с трудом увернувшись, отскочил в
сторону. Морави вновь ударил. Телевизор градом осколков разлетелся от
встречи с нунножами. Я, стараясь увернуться от новых вееров-серий нунчак,
с трудом уклоняясь от встречи со стальной смертью, отступал. Зацепившись о
торшер, упал. Морави торжествовал: наконец-то я ему попался. Он криво
усмехнулся, отчего его лицо, обезображенное шрамом, стало вовсе
отвратительным. Но радовался оперативник РУЭ рано. Когда Морави взмахнул
веером нунчак-ножей, желая добить меня, беспомощного, распластанного на
полу, я, схватив стальную стойку торшера, отбил его удар. Посыпались
искры, и я, не давая моему врагу опомниться, вскочил на ноги и нанес
несколько сильных ударов стальной стойкой.
  Морави, с трудом отбивая мои удары, стал отступать к окну. Я, двумя
ударами о пол отломив абажур и подставку, ловко перекидывая стальную
трубку из руки в руку, двигался на него. Шансы наши с Морави, после того
как я обрел оружие, уравнялись, и я ждал, когда мой противник ошибется. И
дождался. Морави сделал неверный выпад и встретился с моим оружием.
Стальная трубка-копье с силой врезалась в его грудь, и Морави, выбив телом
стекло, вылетел на улицу. Я хотел подбежать и посмотреть на результат
своего удара, как вдруг был остановлен громким выкриком, раздавшимся,
словно выстрел, за моей спиной:
  - Стоять! Дернешься - сделаю из тебя решето. Я замер, так и не дойдя до
разбитого окна.
  - А теперь брось железо на пол и медленно, без резких движений
поворачивайся.
  Мне ничего не оставалась, кроме как подчиниться и, бросив стальной
стержень, медленно обернуться. В меня целился из "Калашникова"
спецназовец. Он был в черной форме, бронежилете и маске. Я еще не успел до
конца оценить свои шансы в этой ситуации, как в комнату ворвались еще
несколько бойцов спецназа. Я был безоружен .и, пока еще не решив, как себя
вести с этими людьми, не стал сопротивляться.
  Спецназовцы влетели как вихрь в гостиную, и я через мгновение упирался
лицом в стену. Ноги мне раздвинули на три ширины плеч, а руки, завернув за
спину, сковали наручниками. При этом все действие сопровождалось отменной
бранью. Наконец я был, по мнению спецназовцев, полностью обезврежен, и
один из них доложил по рации: "Все, взяли". Из динамика донеслось:
  "Ничего там не трогайте, этого в машину и в отдел". Спецназовец ответил:
"Понял, - и добавил: - Тут труп мужчины. Вовчик говорит, это Трежилов.
Надо бы следственную группу вызвать". Из рации гневно донеслось: "Я
сказал, в машину. Привезешь - и сразу ко мне в кабинет. Выполняй..."
Я сидел в кабинете начальника РУОПа. Со скованными за спиной руками, на
стуле прямо перед хозяином кабинета. Спецназовцы в точности выполнили
приказание своего командира, и я был незамедлительно доставлен в
Управление внутренних дел к майору Пантелееву. Тому самому, который видел
меня за рулем "шестерки" с номером из трех шестерок. Который сделал вид у
подъезда Игорева дома, что не узнал меня. Тому самому, о котором Игорь
говорил, что он связан с Трежиловым. Узнал, оказывается, тогда, в канун
Нового года, Петр Васильевич меня. Узнал, да не подал виду. Все то время,
пока я колесил по городу, выжидал, ждал удобного момента и дождался. Я в
его руках, и моя сумка-броня скорее всего тоже. Для него я тоже, как и для
многих, ценное приобретение. Наверняка он догадался, что в моем лице
столкнулся с чем-то необычным, чему нет разумного объяснения. С чем-то
таким, что сделает его более сильным, более могущественным. Хороший
подарочек для него в Новый год. Только этот майор наверняка не
догадывается, какой я нынче опасный подарок. Смертельно опасный. Сейчас
всем без исключения я бы рекомендовал держаться от меня подальше.
  Пантелеев внимательно посмотрел на меня и сказал своему помощнику, тому
самому спецназовцу, что взял меня.
  - Мордовии, включи-ка ту кассету с записью из вокзала. Хочу еще раз
посмотреть.
  Спецназовец без маски, но по-прежнему в бронежилете и с автоматом нехотя
подошел к видеомагнитофону и вставил кассету. На экране телевизора
замелькали полосы, потом появилось изображение зала автоматических камер
хранения. На экране некоторое время никого не было, потом показались я с
Майей на руках и Володя. Я положил .Майю на пол и достал из ячейки
сумку-броню. Потом вытащил ААСП из сумки и приставил аптечку к телу
девушки. На пленку была заснята вся процедура воскрешения раненой Майи.
  "Вот почему тот наряд милиции на вокзале спешил к нам. Такое увидишь - не
так заспешишь. Когда у тебя на глазах при помощи какого-то странного
приспособления за несколько минут возвращают человека с того света,
поневоле заинтересуешься".
  Просмотрев внимательно пленку, майор, мельком взглянув в мой австралийский
паспорт, лежащий на столе, неожиданно, обращаясь ко мне, сказал что-то на
неизвестном языке. Я промолчал. Кроме русского, я не знал ни одного
земного языка. Пантелеев повторил вопрос на другом языке, затем - на
третьем. Я по-прежнему молчал.
  - Что же вы, Джаггер, своего родного языка не знаете? - спросил он наконец
по-русски.
  - Мы у себя на родине в Австралии говорим преимущественно на языке
коренных жителей. Иногда на русском, но никогда на тех языках, знание
которых вы только что продемонстрировали.
  От оглушительного хохота спецназовца, раздавшегося за моей спиной, я едва
не свалился со стула. Мне тоже стало смешно от того бреда, что я выдал
Пантелееву. Я улыбнулся.
  Майор, грозно посмотрев на своего подчиненного, от чего смех тут же затих,
продолжил допрос:
  - Хорошо, будем говорить по-русски. Хотя я твердо уверен, что это не ваш
родной язык. Это ясно каждому. Вы так отчетливо выговариваете русские
слова, как это делают лишь иностранцы.
  Пантелеев достал из пачки сигарету и, закурив, продолжил:
  - Не знаю, кто вы по национальности, Джаггер, но натворили вы в нашем
городе столько, что хватит на несколько лет разбираться. Натворили такого,
что разумному объяснению не поддается. То, что мы видели на пленке, хоть и
весьма необычно, все же имеет какое-то объяснение. Наука идет вперед
семимильными шагами, и приходится лишь разводить руками, видя все ее
чудеса. Но как объяснить все эти останки от людей в виде пятен на стенах,
судя по рассказам очевидцев, сделанные при помощи вашего оружия? Люди еще
не научились производить такое оружие. Но бог с ним, с оружием. Может, вы
прибыли к нам из какой-нибудь недружественной страны, где производство
лазерных автоматов поставлено на поток? Но то кровавое побоище на
"Стальмаше" выходит за рамки разумного. Человек не в состоянии сделать то,
что сделали вы. Кто вы, Джаггер?
  Я промолчал, полностью игнорируя вопрос, Пантелеев повторил:
  - Кто вы? Что вам нужно в нашем городе? Я оглянулся назад. Руки, скованные
наручниками за спиной, онемели. Наручники на мне в этот раз были сплошные,
не как те, коляновские, с цепочкой. К тому же руки у меня были завернуты
за спину, так что порвать наручники не представлялось возможным. Кроме нас
троих, в кабинете начальника РУОПа никого не было. "Очень это
неосмотрительно", - подумал я и, вздохнув, повернулся к Пантелееву. Тот
все еще ждал ответа.
  - Ну что вам ответить? Сомневаетесь, что я гражданин Австралийских
Соединенных Штатов? Свяжитесь с посольством в Москве. Там вам разъяснят,
что так поступать с подданными моей страны не принято. Вашему МИДу пришлют
ноту протеста, начнется международный скандал, и так далее. Вы сами
прекрасно представляете последствия своих необдуманных поступков, то, как
вы грубо попираете права человека. У нас в Австралии принято разговаривать
с полицейскими в присутствии адвоката. А насчет всех ваших домыслов могу
сказать только одно это плод вашего воображения.
  - Плод моего воображения? - майор едва не взорвался от возмущения.
  Он побагровел, с силой сжал кулаки. Бугры мышц вздулись на его мощных
руках. Мне показалось, что Пантелеев сейчас набросится на меня.
  Но начальник РУОПа взял себя в руки и спокойно сказал:
  - Плод моего воображения, говорите? Мордовии, значит, и у тебя с
воображением тоже не все в порядке. Выходит, то, что ты видел в дачном
по-, селке, - всего лишь плод твоего воображения.
  Спецназовец осклабился.
  - Такой фейерверк устроил, полпоселка разгромил, а говорит, что мне все
привиделось. Да я же все на кассету заснял. Видик ничего не соврет, ему
ничего не привидится, - ответил он.
  Пантелеев с видом победителя посмотрел на меня и спросил:
  - Показать плёночку-то?
  "Вот, оказывается, как? Они следили за мной едва ли не с самого моего
появления в городе, - озабоченно подумал я. - Лишь бы не погнались за
Майей и Володей. Этого только не хватало".
  - Я, думаю, не стоит.
  - Да, я Тоже так думаю, - согласился Пантелеев. - Хотя пленочка-то
замечательная. То, что на ней снято, не увидишь ни в одном фантастическом
боевике. Прямо "Звездные войны" какие-то. Все, как там. Герой-одиночка
расстреливает из лазерного автомата толпы своих врагов. Только вот что
примечательно: враги его появляются, как привидения, прямо из воздуха, и
трупы этих самых врагов буквально на глазах тают. Вот такого уж точно
нигде не увидишь. Имеем случай массового убийства, а трупов нет. Только
лишь разорванная одежда на снегу, оружие нападавших - и ничего более.
Как-то странно вы убиваете своих врагов: оставляете без тел для погребения.
  Я молчал.
  - Что-то ты, мистер австралийский гражданин, в молчанку играешь. Может,
следует разыскать твоих друзей? Тех, что были в машине перед- -
перестрелкой в дачном поселке. Может быть, они что-нибудь сообщат нам
интересное?
  - Они ничего не знают.
  - А что они должны знать?
  - Они ничего не знают обо всех этих чудесах.
  - Да? - усомнился в моих словах майор. - Тогда, может быть, они расскажут
про убийство Трежилова? Зачем ты его убил?
  - Я его не убивал.
  - А кто убивал? Пушкин?
  - Один из моих врагов. Трежилов помог ему отыскать меня, за что и
поплатился жизнью.
  - И где же этот таинственный враг? Испарился? В комнате, кроме тебя,
никого не было. Не считая, конечно, трупа Трежилова.
  - Я выбросил его в окно, незадолго до того как ваш доблестный спецназ
ворвался в квартиру.
  Майор удивленно посмотрел в сторону Мордовина. Тот кивнул, подтверждая мои
слова.
  - Своими глазами видел, как он вышиб того человека металлической трубкой.
Ударил, и тот вылетел из окна. Но ребята в машине сидели внизу и не видели
ничего. По их словам, никто не падал из окна. Потом я сам под окнами все
облазил. Даже следов не обнаружил. Мистика какая-то.
  - Мистика. Действительно. Такого же сорта, как и остальные приключения
этого заграничного гражданина, - подтвердил Пантелеев и вновь обратился ко
мне: - Ну, так что? Будем искать твоих друзей? Или сам все скажешь?
  - Да, я скажу, - ответил я. - Я скажу вот что избавьтесь от меня как можно
быстрее. Выпустите и забудьте о моем существовании. Иначе...
  - Что, угрожать? Мне угрожать? - майор едва не проглотил язык, перебив
меня.
  - Побойтесь бога, в моем ли положении вам угрожать? - сказал я недоуменно.
- Я вас просто предупреждаю у меня огромное количество могущественных
врагов. Врагов, которые выпадают из окна седьмого этажа, при этом не
разбиваясь. Врагов, которые внезапно появляются прямо из воздуха и так же
внезапно исчезают. Врагов, которые убьют не моргнув глазом любого, кто
встанет на их пути. И которым я именно сейчас нужен как воздух. По
счастью, нужен живым. Поэтому у меня есть шанс спастись. Ваши же шансы с
каждой минутой падают.
  На секунду мне показалось, что я увидел в глазах начальника РУОПа страх.
Но майор быстро взял себя в руки. Действительно: чего и, главное, кого ему
бояться здесь, в здании УВД, в самом гнезде законности и правопорядка? В
окружении охраны и десятков коллег?
  ? Ты посмотри, Мордовии, какой нам клиент попался. Каков фрукт! Сидит, нас
запугивает, а сам в двух шагах от высшей меры. Так зачем же ты все-таки,
Джаггер, или как тебя там на самом деле зовут, убил Трежилова? Ты даже не
представляешь, что натворил. Сейчас такое начнется, что только держись.
Всех на ноги поднимут. У покойного были такие связи в верхах, что тебе и
не снились. И никакие чудеса не спасут. Да мы и не будем никому
рассказывать об этих проделках. Одного убийства Трежилова хватит, чтобы
тебе не дожить даже до суда. Сокамерники по-тихому зарежут во сне, как
барана, - Я же вам говорил и еще раз повторяю, что не убивал я Трежилова.
  - А кто убил? Бэтмэн? Убил и, как летучая мышь, вылетел из окна?
  - Да, что-то в этом роде. Но не в этом дело. Послушайте, майор, снимите с
меня наручники. Каждую секунду сюда могут ворваться мои враги. Вы и многие
в этом здании могут при этом пострадать. Погибнуть. А я, будучи не в силах
сопротивляться, не смогу вас и себя защитить.
  - Нас защитить? - в один голос оскорбленно вскричали оба руоповца.
  - Да. Самим вам не справиться.
  - Да кто же они, эти таинственные враги? Да ни один посторонний человек не
прошмыгнет в здание УВД.
  - Они нелюди.
  - Не люди? - удивился Пантелеев, сомневаясь в моем здравом уме.
  - Киборги!
  - Кто?
  - Искусственные создания, внешне очень похожие на людей. Они почти роботы,
но они не роботы. Они во много раз сильнее любого человека, и они оснащены
очень мощным оружием.
  - Ну ладно сказки-то рассказывать. Какие киборги?! Мы не в Голливуде, и
здесь не съемки "Терминатора".
  - Это гораздо серьезнее, чем вы думаете. Я не хочу больше смертей. Я и
сдался-то вашим людям лишь потому, что не хотел их убивать; И теперь
терплю вашу тупость лишь ради сохранения ваших жизней и жизней ваших
коллег.
  В следующий момент Мордовии выбил стул из-под меня, и я грохнулся на пол.
Упал неудачно, прямо на руки, скованные наручниками, слегка подвернув
левое запястье. Спецназовец несколько раз приложился коваными сапогами к
моим ребрам. От ударов перехватило дыхание. Мордовии, приподняв меня за
грудки, усадил вновь на стул.
  - Это чтобы был повежливее с начальством, - пояснил он.
  Пантелеев одобрительно кивнул и, усмехаясь, посмотрел мне в глаза.
  "Смейся, смейся, майор, пока жив, - подумал я, отвечая на взгляд. - А
жить-то тебе, если будешь так же глуп, осталось совсем немного".
  Я действительно не хотел лишних смертей. И все эти люди действительно
находились в смертельной опасности. Краки становились все наглей, все
назойливей. Несомненно, плюнут на теров и нападут в открытую. И тогда
держись, майор. Ухмыляться уже не придется. Страшно даже подумать, что
могут натворить эти существа, оснащенные по последнему слову техники
современным оружием. Нескольких Краков, соответственно вооруженных,
достаточно, чтобы уничтожить целую армию землян. С сопутствующим подобному
вторжению разрушением всей земной инфраструктуры и гибелью мирного
населения. Подобное я видел уже не раз. Взять хотя бы ту же Зуциню. К
моменту высадки нашей бригады планета подверглась полному разорению. Краки
без труда перебили силы самообороны планеты, а ведь те владели куда более
мощным оружием, чем любая земная армия. Да и на теров особой надежды нет.
Наверняка они не ожидают нападения на Землю и вряд ли надежно ее охраняют.
Поэтому их застигнут врасплох. И на какое-то время они потеряют контроль
над планетой. Потом они, конечно, подтянут войска, сгонят свои
суперкрейсера со всей Галактики и наверняка покарают обидчиков. Теры очень
сильны. Самые, пожалуй, сильные в Галактике. Но мне от этого нисколько не
легче. Или, к примеру, этому ухмыляющемуся майору.
  Майор хотел продолжить допрос, но в этот момент дверь его кабинета
распахнулась, и вошел еще один спецназовец. Он нес сумку броню. Внутри у
меня все похолодело. Спецназовец осторожно поставил сумку на стол
начальнику и сказал:
  - Сразу не заметили. Под креслом лежала, считай, на самом видном месте.
Всю квартиру вверх дном подняли, пока заметили.
  - Ничего, главное, нашли, - сказал майор, неприкрыто обрадовавшись, когда
увидел сумку.
  Я понимал, что надо действовать. Надо как-то переломить ситуацию. Нельзя
допустить, чтобы извлекли содержимое сумки. То, что там находилось, еще
рано видеть землянам. Но что я мог сделать со скованными за спиной руками?
Под прицелом автомата?
  Майор осторожно, словно опасаясь, что из недр сумки неожиданно выскочит
змея, расстегнул "молнию". Он сунул руку внутрь, и в этот момент я прыгнул
на него, как учили, без предварительной подготовки. Без единого намека на
то, что сейчас начну двигаться. Не знаю, на что я рассчитывал. Скорее
всего на чудо. Возможно, я смог бы вытащить плазменный пистолет. Хотя
сделать это со скованными за спиной руками было трудно. Возможно, я бы,
оглушив Пантелеева, в образовавшейся сутолоке успел бы извлечь
парализующий излучатель. Но чуда не произошло.
  Пантелеев, невероятным чутьем уловив мое стремительное движение, успел
отклониться в сторону. И мой прыжок не достиг цели. Я целился головой в
его голову и промахнулся. Лишь вскользь задев майора, я упал на стол.
Пантелеев тотчас обрушил на меня град ударов и сбил на пол. Его подручные
несколько минут злобно колотили меня, после чего швырнули на стул.
  - Прыткий, гад, - сказал запыхавшийся Мордовии.
  - Сволочь, мне бровь рассек, - подтвердил : начальник РУОПа, прикладывая
носовой платок к ране.
  - Ну, ты у нас попляшешь еще, - пригрозил другой спецназовец.
  - Да вы же ничего не понимаете, - крикнул ; я, - вам нельзя трогать эту
сумку! Там оружие, такое оружие, которое вы в глаза не видели. Нажмете не
на ту кнопку, и все здание взлетит на воздух.
  - Не боись, разберемся, я во взрывчатке знаю толк, - уверенно сказал майор
и вытащил из сумки ААСП - Автоматическую аптечку скорой помощи.
  Майор и остальные руоповцы удивленно рассматривали диковину, похожую на
осьминога, с множеством присосок и щупалец. Единственный глаз-объектив
внимательно смотрел на рассеченную бровь Пантелеева. В следующую секунду
щупальца киберхирурга обхватили голову майора. Присоски впились в его
лицо. ААСП вырвалась из рук Пантелеева и прижалась к его лицу, облепив всю
его голову своими щупальцами.
  Майор от неожиданности заорал. Не знаю, что он вообразил, может, решил,
что это разновидность вампира, или, быть может, посчитал, что его голову
сейчас оторвут, но он стал лихорадочно отрывать щупальца киберхирурга от
лица. У него, конечно же, ничего не получилось. ААСП настроена работать и
в более тяжелых условиях и при больших нагрузках.
  Спецназовцы бросились на помощь начальнику. Пытаясь оторвать от него
киберхирурга, они изо всей силы тянули щупальца в разные стороны, но все
усилия были напрасны. Майор при этом ревел, как бык, словно из него
действительно высасывали всю кровь. Сумка, сбитая впопыхах Мордовиным,
упала на пол.
  Я собрался, воспользовавшись суматохой, бежать, но в этот момент аптечка
наконец-то отстала от злосчастного Пантелеева. Киберхирург, использовав
остатки ресурса, залечил поврежденную бровь майора и отцепился от него.
  Лицо начальника РУОП было белее мела. На нем отражался такой ужас, что я
захохотал. Мне было так смешно, что я забыл о побеге.
  Майор, услышав мой смех, покраснел как рак.
  - Смеешься, сука. Я сейчас тебя шлепну прямо здесь, и тебе станет не до
смеха, - сказал он и с ожесточением выхватил пистолет из кобуры.
  Мне действительно стало сразу не до смеха. Казалось, майор обезумел и
вполне может привести в исполнение свою угрозу. Увидев, что я перестал
смеяться, он усмехнулся и только собрался что-то добавить к своей угрозе,
как противоположная стена, та у которой стоял телевизор, внезапно с
ужасным грохотом обрушилась.
  Из зияющей бреши вышли трое в космической полуброне. Они были вооружены до
зубов энергооружием и целились в нас.
  Это были краки.


                                  Глава 19


  Среди Краков выделялся огромным ростом Властитель. Он стоял между своими
подручными, держа в руках пулемет Свенсона, и с нескрываемым торжеством
смотрел на меня. Что ж, ему до своей цели осталось сделать лишь шаг.
Последний шаг на пути к силе бога. Он уже видел себя богом Вселенной. Ему
уже подчинялись. Ему уже поклонялись. Его уже боготворили. Он мог карать
целые планеты, уничтожать целые цивилизации. Он почти стал богом.
  Но очень часто последний, самый крошечный шаг бывает сделать труднее, чем
весь пройденный путь. Порой невозможно сделать. Порой все наши чаяния и
мечты рушатся от одного неловкого движения.
  Руоповцы после секундного замешательства пришли в себя. "В чем дело?" -
успел прошептать Мордовии, направив автомат на гиганта-крака, ив ту же
секунду был убит. Властитель одиночным, ювелирной меткости выстрелом из
энергопулемета снес треть туловища руоповца. Голову, плечи, тело по грудь
срезало, словно бритвой. Обрубки рук, сжимая автомат, упали на пол. Тело
пошатнулось и рухнуло.
  Брызги крови Мордовина разметались по комнате. Стоявший за его спиной
спецназовец, тот, что принес мою броню, в ужасе отшатнулся и с
ожесточением стал стрелять в Краков. Очереди из "АКСа" поливали
Властителя, не причиняя ему никакого вреда. Для полуброни "Астра" такое
испытание - сущий пустяк. Пули яркими огоньками вспыхивали, ударяясь об
энергозащиту брони, а крак, стараясь не попасть в меня, хладнокровно
прицелился и выстрелил.
  Энергозаряд пробил дыру размером с детский мяч в животе руоповца. Остатки
внутренностей со шлепком прилипли к стене. Спецназовец с удивлением
медленно сполз по стене. Он видел дыру в своем теле, и слезы текли по его
щекам. Ему никак не верилось, что это произошло именно с ним, молодым,
крепким парнем. Он так и умер, не веря в то, что произошло.
  Пантелеев, выстрелив в Краков несколько раз из пистолета, спрятался за
стол. Он повалил следом за собой и меня. Майор стащил меня вместе со
стулом, спрятав за столом. "Наручники", - выдохнул я. Не знаю, может,
Пантелеев наконец понял, что мои слова не блеф, может, еще что .другое ему
пришло на ум, но майор мгновенно расстегнул мои наручники. Я дернул к себе
лежавшую тут же сумку и выхватил из нее первое попавшееся оружие -
гранатомет четвертой категории. Что и говорить, оружие не для ближнего
боя. Но выбирать не приходилось. Я снял гранатомет с предохранителя и тут
же услышал приказ, раздавшийся прямо над ухом.
  - Еще одно движение, и я отстрелю тебе руки по локоть. Ты мне и без рук
пригодишься, - сказал своим леденящим кровь голосом Властитель, целясь в
меня из пулемета.
  Я замер, боясь пошевелиться. Майор в этот момент выстрелил в крака. Прямо
в его голову. Пуля ударилась в защитный шлем и испарилась, рассыпавшись на
множество искр. Крак, продолжая целиться в меня, держа пулемет в одной
руке, другой схватил руку Пантелеева с пистолетом и сжал ее, словно
тисками. Майор закричал от боли и стал извиваться, словно мемозмея,
попавшая в капкан. Крак помял немного кисть майора и, сделав из нее
кровавое месиво вперемежку с исковерканным металлом, ногой отбросил
потерявшего сознание начальника РУОПа.
  Разделавшись с майором. Властитель снял с пояса контейнер-пластонизатор и,
направив его жерло на меня, сказал:
  - Ну, вот и все. Я - бог. И могу... Договорить финальную фразу краку не
дали. Точно так же, как недавно стена, все три окна в кабинете вдруг
взорвались, осыпав нас осколками стекла. В кабинет влетели трое человек.
Они были в белых скафандрах монахов ордена Света. За спинами у них
виднелись антигравитационные ранцы, в руках монахи держали молекулярные
мечи.
  Поразительная штука - этот молекулярный меч. Он может разрубить любое,
самое прочное вещество. При желании им можно пробить даже корпус
космического лайнера. Являясь по своей природе силовым полем с особыми
свойствами, он проникает сквозь любую защиту. Сквозь любую броню.
Например, сквозь полуброню "Астра", в которую были облачены краки.
  Властитель едва успел повернуть голову в сторону монахов, как тут же
лишился правой руки, держащей контейнер тапогенного поля. Ее отрубил меч
ближайшего монаха ордена Света. Монах в ту же секунду молниеносно отлетел
в сторону. Крак, взревев от боли и разочарования, полоснул из пулемета
Свенсона в сторону нападавших.
  Монахи были без брони и не вооружены энергооружием. Да и ни к чему им все
это. Они обладали такими знаниями и таким умением применять всевозможные
энергополя, что технические средства им были не нужны. Без надобности им
были все эти орудия уничтожения и защиты, что изобрели люди за миллионы
лет своего развития.
  Монах, напавший на Властителя, взмахнул рукой, и от его ладони навстречу
энергозарядам, выпущенным краком, устремилось голубое облачко энергополя.
Заряды ударились о него и рассыпались на тысячи искр, подобно тому, как
пули
"Калашникова" бились о космическую броню, как горсть камней,
Поняв, что так с монахами не справиться, Властитель отбросил пулемет и
выхватил свой молекулярный меч, входящий в обязательный комплект полуброни
"Астра". Остальные краки поступили так же, решив в рукопашной схватке
одолеть невесть откуда взявшегося противника.
  Но справиться с монахами ордена Света, в совершенстве владеющими
молекулярными мечами, очень непросто. Монахи, можно сказать, рождаются с
этими мечами, живут, не расставаясь с ними, и умирают с мечом в руке. Они
знают все тонкости боя, все стили и школы, идеально владеют своей
психоэнетикой и биоэнергетикой.
  Монахи сошлись с краками, и завязалась жаркая схватка. Искры от
столкновений молекулярных мечей сыпались в разные стороны. Будь на месте
Краков обычные люди, исход схватки был бы ясен еще до ее начала. Но краки
не были людьми. Они были киборгами. Существами, чей с мозг так же отличен
от человеческого, как простейший процессор в наручных часах от
персонального компьютера. Они рассчитывали заранее все свои удары, блоки,
уходы, перебирая за доли секунды миллионы возможных комбинаций развития
поединка. Да и силой они обладали нечеловеческой. В общем, встретились
могущественные противники.
  Стол, за которым я прятался, был разрублен словно кусок масла мечом крака
Властителя. Монах, которому предназначался удар, ловко увернулся и ударил,
в свою очередь, по подвернувшейся спине крака. Но крак только этого и
ждал. Вывернувшись словно змея, он невероятным выпадом отбил меч монаха и,
продолжая движение своего меча, проткнул тело противника. Меч легко вошел
в монаха, и крак молниеносно, двумя стремительными взмахами разрезал его
пополам. Половинки тела монаха, брызгая кровью, упали вт разные стороны.
  К этому времени остальные краки и монахи уже заканчивали поединок. Почти в
тот же момент, когда Властитель убил своего противника, двое других
монахов ордена Света разделались с его помощниками. Тела разрубленных
Краков, дымясь, исчезали прямо на глазах.
  Это все произошло так быстро, что я лишь успел извлечь из сумки плазменные
пистолеты и, закрепив их на руках, выстрелил из гранатомета. Своим
выстрелом я пробил дыру в стене, отделяющей кабинет от коридора. Схватив
броню, я бросился в образовавшийся пролом. Пробегая кабинет, я мельком
взглянул на сидевшего на корточках Пантелеева. Майор расширенными глазами,
осторожно придерживая искалеченную руку, смотрел на поединок монахов и
Властителя.
  "Это тебе, майор, покруче "Звездных войн" будет", - подумал я и выскочил в
коридор.
  Здесь уже вовсю похозяйничали краки. Я едва не споткнулся о труп человека.
Человек, без сомнения, был убит энергооружием. В его правом боку был
вырван большой кусок тела. Увидев крака, я без раздумий двойным выстрелом
из плазменных пистолетов превратил того в тысячи угольков. Угольки через
мгновение рассыпались по полу, и я побежал по коридору.
  "История повторяется, - думал я, на ходу разворачивая броню и активируя
ее. - Опять я бегу по коридору, опять на меня охотятся. Вновь везде смерть
и разрушения".
  Я заскочил в первую попавшуюся дверь и за несколько секунд надел
активированную к тому времени броню класса "Небесный огонь". В броне я
чувствовал себя намного уверенней. И хоть от удара молекулярным мечом она
меня не спасет, от пули "Калашникова" защитит наверняка.
  "Прочность брони - двадцать пять процентов. Реактивный двигатель выведен
из строя", - немедленно доложил оживший бортовой компьютер.
  - Знаю, - отмахнулся я. - Приказ номер один, обязательный для исполнения
при любых обстоятельствах. Не стрелять в людей, вооруженных обычным
оружием. Уничтожать только вооруженных энергооружием и молекулярными
мечами. Понял?
  "Так точно", - по-военному четко ответил бортовик.
  - Тогда за дело, - скомандовал я и, второпях нацепив на себя все остальное
обмундирование, с вновь выскочил в коридор.
  Первым делом надо найти этого, безумного крака и раз и навсегда покончить
с ним. Убить главаря этой шайки киборгов. Потом уносить ноги подальше
отсюда. Воевать с монахами ордена Света мне вовсе не хотелось. В здании
Управления внутренних дел, несмотря на. поздний час, было много
сотрудников. Многие из них погибли в первые минуты вторжения Краков.
Остальные пытались отстреливаться от мерзких киборгов. Хотя как может
человек, вооруженный огнестрельным оружием, противостоять киборгу,
оснащенному, как космопехотинец Федерации? Вопрос риторический - никак не
может. Стреляли в Краков от отчаяния, от незнания, что для тех эти
выстрелы, как укусы комара слону. Мстя за смерть своих товарищей.
  Погибших было немало. Краки расчищали себе путь, продвигаясь по зданию. Я
едва не поскользнулся в крови и схватился за подоконник, чтобы не упасть.
В разбитое окно, выходившее во двор здания УВД, я увидел, что бой идет и
на улице.
  Управление внутренних дел представляло собой прямоугольное здание с
заснеженным квадратом двора в центре. Выход из двора шел через арку,
которая перекрывалась воротами. Ворота были взорваны. Их искореженные
остатки болтались в проеме.
  Несколько милиционеров засели за взорванной машиной и вели огонь по краку.
Тот, не торопясь, продвигался к ним, изредка стреляя по окнам здания,
откуда по нему тоже стреляли. Наконец, подобравшись на достаточное
расстояние, он очередью из гранатомета, встроенного в автомат Крамера,
разнес на куски разбитую машину вместе с работниками УВД, спрятавшимися за
ней.
  И хотя мне надо было экономить заряды, я, не в силах смотреть, как крак
убивает людей, тщательно прицелившись, выстрелил в него из гранатомета.
Тело крака разлетелось в разные стороны.
  Бой шел по всему зданию. Краки все-таки решились на откровенную агрессию
против Земли. Нагло нарушили неприкосновенность теровских территорий. И
теров не испугались. Или, возможно, совсем обезумели от близости
тапогенного элемента. Сыграли по-крупному. Конечно, в случае удачи теры им
не страшны. Им уже никто не будет страшен.
  Хорошо, что я отдал приказ моему бортовику ни в коем случае не убивать
людей, вооруженных обычным оружием. Едва я вбежал в разгромленный кабинет
начальника РУОПа, как его хозяин выстрелил в меня из автомата. Если бы не
мой приказ, компьютер тотчас бы уничтожил майора. К счастью, он лишь
горестно доложил: "Прочность брони двадцать четыре процента, - и
озабоченно добавил: - Если не беречь энергозащиту, долго не протянем".
  Я проигнорировал высказывания бортовика и : громко крикнул майору, не
прекращавшему стрелять в меня: - Да уберите вы автомат, Пантелеев. Это я,
Джаггер, спасать пришел.
  Майор автомата не убрал, но стрелять перестал. Он держал "АКС" в левой
руке, правая его рука представляла сплошное кровавое месиво. Судя по той
картине, что я увидел, войдя в кабинет, крак расправился с монахами. Их
окровавленные трупы наглядно говорили об этом. Я надеялся поживиться
вооружением убитых Краков, но увидел лишь обугленные остатки их брони.
Заметив мой разочарованный взгляд, -Пантелеев пояснил: "Он все сжег
дотла". -
Майор, опустив автомат, посмотрел на истерзанные тела своих помощников и
присел на стул. Лицо его посерело и как-то все осунулось.
  - Вот видите, что вы натворили, - зло сказал я. - Вы же понимали, что
столкнулись с чем-то не имеющим объяснения. Видели, что все в последнее
время выходит за рамки разумного и тем не менее перли вперед, как баран,
совершенно не слушая того, что я вам говорил. И что в результате получили?
Все здание разрушено, погибло много людей.
  - А что я должен был сделать? Отпустить вас? - снова переходя на "вы",
бормотал Пантелев. - Сказать, мол, он инопланетянин, сын бога или дьявола.
Невесть кто. Не надо, мол, трогать его? И куда бы вы пошли? В город? И эти
существа разрушили бы весь город. Это вы виноваты в том, что произошло! Не
кажется ли вам, если им так нужна ваша смерть, то лучше вам умереть? Лучше
пусть умрет один ради спасения многих. Я вздохнул и ответил:
  - К сожалению, в данном случае эта формула не подходит. Сейчас моя смерть
- это гораздо больше, чем смерть одного человека.
  - Я так не думаю, - сказал майор и навзлет выстрелил в мою сторону.
  Я инстинктивно отклонился, но Пантелеев стрелял не в меня, он целился в
крака Властителя, чья массивная фигура возникла внезапно за моей спиной.
Конечно, выстрелы майора не причинили никакого вреда краку, но меня
предупредили.
  Я отскочил в сторону и, не раздумывая, выстрелил из обоих плазменных
пистолетов.
  Властитель среагировал моментально. Если краки были киборгами, то
Властитель был сверх-киборгом. Расправа с монахами ордена Света наглядно
свидетельствовала об этом.
  Выброс плазмы не убил крака. Он, перекатившись, ушел от огненного потока.
Я вновь выстрелил. Плазма превратила в угольную пыль шкаф с документами,
но крак вновь остался невредим. Я опять выстрелил. И опять промах.
  "Плазма - на нуле", - безрадостно доложил компьютер. Я схватил автомат
Крамера, болтавшийся на ремне у меня за спиной. Это заняло считанные доли
секунды, но краку их хватило, чтобы направить пулемет на меня.
  Мы стояли, нацелившись друг на друга, и ждали, кто первый пошевелится.
Совершенно ясно: крак не хотел меня убивать. Это не в его интересах. Но и
себя убить он не мог позволить. Мне умирать тоже не хотелось.
  - К чему все это, Джаггер? - наконец нарушил молчание Властитель. - Зачем
нам убивать друг друга? Ваша подружка жива, и вам нет смысла мне мстить.
Признайтесь, это был неплохой ход, позволивший заманить вас на Землю. Если
бы я действительно хотел ее убить, то давно бы сделал это. И тогда, на
Даране, и сейчас на Земле. - Да, это вы неплохо придумали с биомехом, -
признался я, - только не пойму как вы успели так быстро его создать?
  - Вы же, люди, ничего не знаете о нас, краках. Вам и невдомек, что мы
такие же биологи ческие создания. Точная копия вас. Более совершенная
копия. И нам так же необходимо есть, пить, заниматься сексом, как и вам.
  - Не пойму, к чему вы клоните?
  - На все мои попытки завладеть Майей она мне отвечала категорическим
отказом, пригрозив в случае насилия покончить с собой. Вот и пришлось
создать для своих утех ее точную копию. Чью смерть вы и видели тогда на
Даране. Не мог же я допустить в самом деле, чтобы она добежала до вас. Вы
бы сразу поняли, что это биомех. Подделка. Робот.
  - А вы не робот? Говорите о биомехах с таким пренебрежением, словно
рождены от женщины.
  - Мы, краки, не роботы. Мы искусственные люди, и вам, натуральным людям,
надо бы это наконец понять. Понять, что мы пришли на смену вашей хилой,
исчерпавшей себя цивилизации. Мы лучше вас, сильнее, умнее. И мы создадим
общество, которое будет гораздо лучше, чем общество людей.
  - Общество, где убийство человека доставляет наслаждение?
  : - Для нас смерть ничего не значит. Мы не. люди и не боимся ее прихода.
  - Вы не люди - вы нелюди, - уточнил я.
  - Вам-то все равно! Зачем вы рискуете своей жалкой жизнью? Для вас жизнь
имеет большую ценность, и стоит ли подвергать ее такому риску? Не все ли
вам равно, кто будет богом?
  - Нет, не все равно. И хоть мы, люди, высоко ценим жизнь, для нас
существуют и большие ценности. Любовь, доброта, счастье.
  - У нас, Краков, ценности такие же. Просто мы видим их немного по-другому.
  - Я это заметил, пока шел по зданию. Убиваете ни в чем не повинных людей,
а о доброте рассуждаете.
  - А вы не убиваете? Вы, люди, уничтожили за миллиарды лет своего развития
столько себе подобных, что хватит на целую Вселенную. Нет более жестокого
существа, чем человек. Человек единственный из живых существ убивает
просто ради собственного удовольствия.
  - Вот как? А я считал, что именно краки убивают ради собственного
удовольствия.
  - Мы убиваем, чтобы жить. Наша биоэнергетика искусственная, и нам
постоянно нужна подпитка. Мы питаемся душами убитых людей.
  - А мы, люди, очень любим жить и очень не любим, когда кто-то убивает нас,
пусть даже ради того, чтобы самому выжить. Так что нам не по пути. Или
люди, или краки. Или добро, или зло. Или бог, или дьявол. Третьего не дано.
  - В человеке есть и бог, и дьявол. И вы об этом прекрасно знаете.
  - Человек всегда борется с дьяволом в своей : душе. Ради этого он и живет
на свете. Для того, чтобы научиться любить. Научиться любить бога.
Научиться любить Вселенную. А не как вы, краки, для того, чтобы питаться
душами умерших.
  - Человек никогда не победит дьявола. Это не под силу даже богу.
  - Вы так думаете? Что создавший все сущее не в состоянии покарать зло?
  - Конечно. Если он мог это сделать, то давно бы уничтожил все зло во
Вселенной. Но он слаб, этот ваш бог. Мягкотелый слюнтяй. Ему никогда не
справиться с дьяволом. С мировым злом. Как вам, людям, никогда не
справиться с нами, краками.
  - Бог не уничтожает дьявола лишь по одной причине. Это должны сделать
люди. Человек должен сам уничтожить зло в своей душе.
  - Людям никогда не одолеть дьявола. Зло агрессивнее, хитрее, умнее.
  - А добро сильнее. И оно всегда побеждает.
  Пантелеев, до этого момента безучастно слушавший наш разговор и не
понимавший ни слова - мы говорили на линке, - случайно задел стул, и тот с
грохотом упал. Стук падающего стула ударил по нервам, и крак на мгновение
отвлекся. Я тотчас выстрелил из автомата. Я выстрелил не по броне
Властителя. С одного выстрела я бы все равно ее не пробил. Я влепил
энергозаряд прямо в пулемет крака. В самый его ствол. Пулемет Свенсона
взорвался ослепительным огненным шаром. Взрывная волна отбросила крака к
остаткам разрушенной стены и обдала нас с Пантелеевым жаром. Майор
бросился на пол, спасаясь от нестерпимого жара.
  Я кинулся на крака, не переставая стрелять из автомата. Властитель на
удивление быстро опомнился от взрыва и, несколько раз увернувшись от моих
выстрелов, прыгнул на меня.
  От сильного удара единственной руки крака мой автомат отлетел в сторону.
Мне повезло, что вторая рука киборга была повреждена. Если бы не это,
Властитель бы уже разделался со мной. Силой он обладал невероятной. Я это
почувствовал, когда оказался в его железных объятиях. Крак навалился на
меня, лишая возможности двигаться. Мы упали на пол. Но с одной рукой
Властителю все же трудно было справиться со мной. Высвободив правую руку,
я коротко, стараясь вложить максимум силы, ударил в шлем крака. Голова
ки-борга откинулась, и он отпустил меня. Я, приподнявшись, двумя руками
одновременно ударил крака в корпус и снова в голову. Несмотря на всю свою
мощь, крак отлетел от меня, словно резиновый мячик. Я тоже был
высококлассный боец и мог постоять за себя. Вскочив на ноги, я тут же
выхватил из пояса "Счастья" молекулярный меч. Повернув ручку, активировал
его, и серо-голубое лезвие меча выскочило из рукоятки.
  Крак уже держал в руке меч и приближался ко мне. Прежде чем я успел
сообразить, он нанес мне целый каскад ударов. Я, едва отразив их, стал
отступать. Владел мечом крак мастерски. Я тоже неплохо владел техникой
мао-джи, входящей в комплекс диске, но до Властителя мне было далеко. Если
бы он не был изувечен, я бы проиграл поединок в два счета.
  Я чудом увернулся, и серо-голубое лезвие меча крака вспороло каменную
стену. Отклонив голову, я увернулся от нового удара киборга. Его меч :
скользнул по моей руке, срезав бесполезный теперь плазменный пистолет.
Крак старался обезвредить меня. Отрубить мне конечности, обездвижить меня.
  Я же лишь отбивал удары Властителя, опасаясь попасть на его встречный
удар-ловушку. Я видел не раз, как неопытные бойцы на мечах попадались на
подобные хитрости и что с ними случи лось потом. Как расцветал алый цветок
Ра в животе новичка, выведенный мечом мастера. И как потом четвертованное
тело самоуверенного бойца распадалось на отдельные части.
  От взрыва в кабинете начался пожар. Яркие языки пламени лизали
изуродованную мебель. От высокой температуры загорелся пол кабинета. Дым
застилал глаза, мешая поединку. "Как там Пантелеев?" - обеспокоенно
подумал я. Времени на то, чтобы посмотреть, что стало с майором, у меня не
было.
  Крак все же переоценил свое мастерство. За все время поединка я еще ни
разу его по-настоящему не ударил, и он потерял бдительность. Решил, что
легко справится со мной, и просчитался. Он сделал выпад, и я, отбив его
меч плоской стороной своего меча, продолжил движение, вращая серо-голубое
лезвие, скользя им по лезвию меча крака. И в какой-то миг меч вошел в тело
крака. Этим ударом я владел в совершенстве и только ждал момента, когда
крак раскроется.
  Все же крак был мастером боя на мечах. Любого другого мой удар бы уложил
наповал. Но Властитель вывернулся. Не знаю, каким чудом, но мой меч лишь
разрезал броню крака, вспоров его левый бок. Из разреза тотчас хлынула
кровь.
  Властитель одним прыжком отскочил от меня и с недоумением взглянул на свой
взрезанный бок. Увидев рану, он взревел от боли и бешенства. Забыв о том,
что я ему нужен живым, забыв о своей мечте стать богом, крак стал неистово
наносить мне удар за ударом. Не целясь, стараясь раскрошить меня на мелкие
кусочки. Казалось, им в самом деле овладел дьявол. Ненависть светилась в
глазах крака, и у него осталось лишь одно желание. Убить. Убить меня.
  Я, с большим трудом отбивая неимоверной силы удары киборга, отступал. Все
мое мастерство пасовало против проявления такой бешеной силы. Споткнулся
об обломок стола и упал. Крак взревел и замахнулся, стараясь добить меня.
  И в этот момент, в момент, когда я уже решил, что мне пришел конец,
случилось неожиданное. В грудь киборга вдруг ударила очередь
энергозарядов, и он, отброшенный, ударился о стену. Едва крак начал
подниматься, как тут же получил огромную порцию энергогранат. Грохнул
взрыв, и стена обрушилась, завалив собой Властителя.
  В крака стрелял Пантелеев! Из моего автомата Крамера. Увидев, что крака
завалило кирпичами, майор всадил туда остатки боезапаса. Он, выстрелив
одновременно из автомата и встроенного гранатомета, полностью опустошил
боезапас. Взрыв разнес груду кирпичей, и нас отбросило взрывной волной к
окнам. Майор ударился головой о стену и потерял сознание. Как он вообще
еще держался так долго, с такой раной, в дыму, среди огня.
  "Никакое тебе мастерство не помогло, крак, претендент на пост бога
Вселенной. Погиб, как новичок, от рук человека, впервые держащего
энергоавтомат", - подумал я и, подхватив бесчувственное тело майора,
прыгнул в окно, спасаясь от огня, вспыхнувшего с новой силой после взрыва.
  Падали мы с третьего этажа, в снег, поэтому приземлились сравнительно
удачно. К тому же мой бортовой компьютер успел включить, хоть и частично
поврежденный, но все еще способный помочь в данной ситуации реактивный
ранец. Так что упали мы вполне благополучно, снаружи здания УВД. Майор был
по-прежнему без сознания.
  Я вытащил его из снега на дорогу.
  Здание Управления внутренних дел горело в нескольких местах. Почти вся
крыша была объята пламенем. В окнах виднелись уцелевшие люди. Они просили
о помощи. Некоторые, не выдержав нестерпимого жара, выпрыгивали, подобно
нам, из окон. Пожарные машины, не справляясь с охватившим здание огнем,
безостановочно поливали его водой. От одной машины к окнам тянулась
лестница. По ней эвакуировали оставшихся в здании.
  В общей суматохе на нас никто не обратил внимания, и я, откинув защитное
стекло шлема, потащил майора к ближайшей машине "Скорой помощи". Медики,
лишь удивленно взглянув на меня в броне и, видимо, приняв за одного из
пожарных, занялись Пантелеевым. Я же, стараясь не привлекать внимания,
стал быстро удаляться от здания УВД.
  Отовсюду к горящему зданию сбегались люди.
  Некоторые, взглянув на меня, удивленно провожали взглядом. Я быстро
забежал в подъезд ближайшего дома, намереваясь сбросить выдававшую во мне
чужака броню. Следом за мной в подъезд заскочил еще кто-то. Я обернулся и
в тусклом свете лампочки увидел, что это Морави.
  Оперативник РУЭ целился в меня из энергопис-
толета.
  - Я не буду долго говорить, я просто тебя убью, - сказал он и выстрелил в
меня.
  Энергозаряды больно ударили в грудь, и я упал, стукнувшись спиной о стену.
"Прочность энергозащиты - три процента", - доложил бесстрастно компьютер.
Морави вновь выстрелил. Нестерпимая боль пронзила правую ногу. От ожога я
едва не потерял сознание. "Энергозащита на нуле", - все так же бесстрастно
проговорил мой бортовик.
  - Ну вот тебе и конец, Джаггер, - сказал Текс Морави и вновь выстрелил,
стараясь добить меня.
  Не знаю, как я сумел увернуться, как не попал под смертоносный
энергозаряд. В экстремальных ситуациях люди действуют часто за пределом
своих сил. Я откатился в сторону, и энергозаряд, выпущенный Морави,
взорвался рядом со мной. Я резко выхватил из-за спины гранатомет четвертой
категории - единственное оружие, оставшееся у меня, - и, не целясь,
выстрелил в Морави.
  Действительно, целиться из гранатомета такой мощности, с такого расстояния
было ни к чему. Морави вместе с куском стены и подъездными дверями просто
перестал существовать. Из образевавшейся дыры пахнуло холодом.
  "Вот тебе и вендетта", - подумал я и осторожно, стараясь не задевать
обожженную ногу, скинул бесполезную броню. Быстро собрав ее в сумку, вышел
на улицу. К месту нового взрыва уже спешили люди. Я, с большим трудом
ступая обгоревшей ногой, побежал подальше от этого дома. Подальше от всего
этого кошмара.
  Казалось, еще немного, и я не выдержу. Сдамся, плюну на все. Я так устал
за последние дни. Я уже был не в силах продолжать этот бесконечный
поединок. Поединок со всеми. Поединок против всех.
  Я бежал куда глаза глядят до тех пор, пока совсем не выбился из сил. Нога,
казалось, вообще перестала слушаться меня. Я стоял и тяжело дышал около
дома, показавшегося мне знакомым.
  "В конце концов это единственное место, куда я могу сейчас пойти. Где мне
будут рады", - подумал я и, едва не валясь без сил от боли и усталости,
вошел в подъезд.
  Я едва прикоснулся к кнопке звонка, как дверь тотчас открылась.
  На меня встревоженно смотрела Софья, и я, теряя сознание, свалился к ее
ногам.


                                  Глава 20


  Звезды падали к моим ногам, поднимая тучи звездной пыли. Спирали галактик,
неумолимо вращаясь, пронзали мое тело. Вспышки сверхновых озаряли мой
путь. Планеты, цивилизации, народы калейдоскопом мелькали перед моим
взором. Я шел по Вселенной, и я был бог. Я был всемогущ, и я был все
сущее. И от этого невыразимое чувство радости переполняло меня. Я создал
этот мир, и благодаря мне все живущие в нем могли, как и я, радоваться
жизни. Могли любить и ненавидеть, страдать и веселиться, рождаться и
умирать. Могли жить. Я был счастлив дарить жизнь, дарить любовь. Дарить
любовь всем: людям, планетам, галактикам.
  Это было так великолепно - взять на ладонь мертвый кусок материи и
вдохнуть в него искру жизни. И вот уже из беспорядочного нагромождения
молекул, из хаотичного движения атомов образуется планета. Идет время, и
моя искра зажигает жизнь на этой планете. Все впервые на этом островке
жизни. Первый нежный взгляд женщины, первый поцелуй влюбленных, первый
плач новорожденного ребенка. Я оберегаю этот созданный мною островок жизни
от всех опасностей. Я хлопочу над ним, как наседка над своим выводком. Я
оберегаю людей, как только могу. Наставляю их на путь истинный. Помогаю им
всеми силами. Контролирую буквально каждый их шаг. Иногда позволяю им
небольшие шалости. Конечно, это же мои дети. Созданные по моему образу и
подобию. И, как любой родитель, я безумно люблю своих детей.
  Жизнь на планете расцветает ярким цветком, а я счастлив. В душе моей царит
праздник. Я достиг того, о чем мечтал. Я создал жизнь. А что может быть
прекрасней осознания того, что ты творец счастья, творец жизни?
  Вдруг в ощущение праздника нотой беспокойства проникает какая-то мысль. И
от этой мысли мне становится страшно. Я не верю ей, но уже вижу, чти ее
породило. Как и всякие дети, люди наконец выросли. А став взрослыми,
позабыли все мои наставления. Отвергли мою любовь. Забыли бога. И брат
пошел на брата. Сын на отца. Народ на народ. В душах людей поселилась
ненависть. И вот уже кровь льется рекой. Помыслы и души людей наполнены
злобой. Эта ненависть переполняет людской океан. Эта злоба не дает мне
дышать. Я задыхаюсь от людской ненависти, злобы, страха. Мои ноги
опутывают человеческая жадность, зависть, глупость. Глаза закрывает пелена
человеческой лжи.
  Не в состоянии переносить все это, я последним усилием уничтожаю тот мир,
что создал. И невыразимая скорбь рвет мою душу. Чудовищная боль пронзает
мое сердце. Глаза мои наполняются кровавыми слезами. Мне не хочется жить.
  И тут я слышу вновь плач младенца. Не все еще потеряно. Не все люди
погибли, и жизнь возрождается вновь. Но я в смятении. Я не знаю, что
делать. Вновь позволить людям жить? А если они опять начнут ненавидеть
друг друга, начнут истреблять себе подобных? Второй раз я этого не вынесу.
Но и уничтожить эту новую жизнь я тоже не в силах. Я так люблю своих
детей, что не в состоянии выразить это ни словами, ни мыслями. Сомнения
терзают мою душу. Вновь боль рвет мое сердце. Я не в состоянии решить эту
дилемму. Я устал, я слишком много перенес, и у меня нет сил. Пускай
кто-нибудь другой, молодой и энергичный, займет мое место. А мне пора на
покой.
  Кто сказал, что богом быть легко и почетно?
  Пускай тот сам попробует это ремесло. Но пусть знает, прежде чем вступить
на этот путь, что бог - это любовь. Любовь ко всему. Любовь всегда. Любовь
всего. Просто любовь.
  Я сижу в кабине "ТАУ-3" - небольшого корабля космической разведки. Через
центральный иллюминатор и в боковые мониторы видны яркие россыпи звезд.
Россыпи созвездий, абсолютно мне незнакомых. Я не знаю, как попал на этот
корабль и что здесь делаю, но, странное дело, меня это абсолютно не
беспокоит.
  Рядом в кресле первого пилота сидит человек. Мне кажется, что я его знаю,
настолько знакомо мне его лицо и в то же время я никак не могу вспомнить,
как его зовут. Я тщетно пытаюсь это сделать и тут наконец понимаю, что
рядом сижу я сам. Точнее, мой двойник. Но двойник при всей своей внешней
схожести все же сильно отличается от меня. Мне кажется, он намного меня
лучше. Черты его лица носят неуловимый оттенок доброты. Кажется, от всего
его тела исходит незримое сияние любви. И тут я догадываюсь: передо мной
сидит он - бог Галактики.
  Бог, прочитав мои мысли, приветливо улыбается и говорит:
  - Верно, Леон. Ты не ошибся. Я - бог Галактики. Неотрывная часть единого
бога-творца. Его наместник в этом уголке Вселенной. И пусть тебя не
смущает моя внешность. Бог, ведь он не извне, он внутри людей. И очень
похож на них. Или люди на него. Это как смотреть. Нисколько не удивившись
заявлению незнакомца, я улыбаюсь в ответ.
  - Сильны же все-таки стереотипы у людей, - говорю я. - Я, как и всякий
человек, представлял вас седовласым старцем с длинной белой бородой и
сияющим нимбом над головой. Ну и с волшебным посохом в руках. Посохом, при
помощи которого бог управляет созданной им же Вселенной.
  - Вселенная и есть бог. А для того чтобы управлять собой, не нужен никакой
посох.
  - Да, это верно. Но все же видеть свое изображение в образе божества
немного непривычно. Все-таки бог - это бог. А человек - это человек.
  - Все в нашем переменчивом мире течет, все изменяется. Когда-то очень
давно не в этой галактике, даже не в этой Вселенной и я был обыкновенным
человеком. Таким же, как ты, таким же, как все. Тогда все было другое.
Свойства материи, свойства времени. Даже законы физики, и те были другие.
Строение вещества базировалось совсем на других принципах, нежели сейчас.
А вот человек, люди, их эмоции были точно такими же. Природа человека
меняется гораздо медленнее, чем законы природы. Я был обыкновенным
человеком, жил, как все, пока в один прекрасный момент не превратился в
бога. В бога Галактики. В часть единого бога-отца.
  - Был ли у вас выбор? - задаю я вопрос. - Или это неумолимый рок -
предначертание стать богом?
  - Выбор есть всегда. Бог так и создал Вселенную, создал людей, чтобы
всегда имелась возможность выбирать. Между правдой и ложью, жизнью и
смертью, добром и злом. Я свой выбор сделал и не жалею об этом. Теперь
выбор за тобой, Леон.
  - Выбор чего? - Мне непонятна последняя фраза бога Галактики.
  - Именно тебя я выбрал в качестве своего преемника. Я считаю, что ты
вполне справишься с этой участью.
  - Меня??? - Я так удивлен, что на мгновение теряю дар речи.
  - А почему нет? - настал черед удивляться бога Галактики. - Не боги горшки
обжигают, и не из богов появляются боги. Боги появляются из людей.
  - Да... Но я? Почему я? Что, во всей Галактике не нашлось более достойных?
  -Я думаю, очень многие считают, что достойны нести этот крест. Но вот ведь
незадача, они-то как раз и не справятся с ролью бога. Тот, кто уверен, что
может стать богом, никогда им не. станет. Самый лучший правитель - тот,
который тяготится властью. Для которого власть - обуза. А вовсе не тот,
который спит и видит себя властелином народов, который один-единственный
знает, как должны жить люди. Так что тот, кто считает, что достоин стать
богом, как раз недостоин этой миссии. В данном случае критерии отбора
другие. В первую очередь это любовь к Вселенной, любовь к жизни во всех ее
проявлениях. А также чистая душа.
  - Чистая душа? - Я не перестаю удивляться. - Это у менято чистая душа? У
меня, профессионального солдата, на чьем счету не одна жизнь? Мне за свою
недолгую жизнь приходилось не раз убивать.
  - А ты думаешь, я никого и никогда не убил - Лицо бога вмиг стало
серьезным. - Видя, как неразумно ведут себя люди, я уничтожал целые
народы, целые планеты. Но делал ли я это ради того, чтобы покарать
непокорных? Для того, чтобы наказать виновных? Ради жажды власти? Нет!
Никогда! Уничтожая цивилизацию, погрязшую в грехе, я тотчас вновь зарождал
жизнь в надежде, что, получив вновь шанс, люди станут лучше. Что любовь
проснется в их сердцах. Иногда это происходило, и тогда я был на вершине
блаженства, иногда же люди вновь окунались в пучину греха. И тогда все
повторялось.
  - Да, но вы бог. Я же простой человек. Что-позволено Цезарю, не позволено
рабу.
  - Убивать не позволено никому! Ни богу, ни человеку! Но совершаешь ли ты
убийство, когда защищаешь свою жизнь? Жизнь близких, родных, просто
незнакомых людей? И убиваю ли я людей, когда, заботясь о бессмертной душе,
прекращаю их жизненный путь? Люди сами себя убивают. Своими нечестивыми
мыслями, бесчестными поступками. Человек, который поднял на другого
оружие, сам приговорил себя.
  Я задумываюсь над словами бога Галактики:
  В этот момент я слышу за спиной женский голос. Мне кажется, что это голос
Майи, и я резко оборачиваюсь. Теперь я стою на земле. Вокруг темный лес.
Вдалеке мелькает женская фигура, и я кидаюсь вслед за ней.
  Бежать тяжело. Ветви деревьев больно хлещут по лицу. Я утопаю в снегу, но
все равно упорно стремлюсь за неуловимой женской фигурой. Я задыхаюсь.
Каждый новый шаг дается мне все с большим трудом. Я почти без сил, но не
сдаюсь. Наконец, сделав последнее усилие, догоняю женщину. Схватив за
плечи, разворачиваю и вижу, что это не Майя. Это вообще ни одна из женщин,
которых я когда-либо знал. Ее лицо мне незнакомо, и все же я точно знаю,
кто передо мной. Это сама Смерть. Она улыбается, и у меня мурашки
пробегают по телу, потом она говорит: "Леон, тебе пора. Пошли со мной". Я
в ужасе отшатываюсь и тут же просыпаюсь.
  - Леонид, Леонид, что с вами? - слышу я встревоженный голос Софьи и
открываю глаза.
  Я проснулся на мягком диване в небольшой уютной комнате, укутанный теплым
пледом. Моя одежда висит рядом на стуле. Надо мной озабоченно склонилась
Софья. Весь ее вид говорит о том, что она очень напугана.
  "Сон. Это был лишь сон", - подумал я и облегченно улыбнулся.
  Увидев меня улыбающимся, Софья успокоилась.
  - Ну и странный же сон мне приснился, - потянувшись, словно удав агра,
извиняющимся тоном сказал я.
  - Да-а, перепугали вы меня. Так кричали, словно самой смерти смотрели в
глаза, - сказала она.
  - В некотором роде так оно и было, - ответил я и, вспомнив события
вчерашнего Дня, осторожно ощупал обожженную ногу.
  Ожог на ноге почти зажил и уже не причинял такой невыносимой боли. Лишь
немного зудела заживающая кожа. Как ни странно, я никак не мог вспомнить,
когда я успел вчера раздеться и доползти до этого дивана. Последнее, что я
помнил, - это как свалился без сил у ног Софьи. Получается, что раздевался
я вчера не без посторонней помощи.
  Заметив мое смущение, Софья пояснила:
  - Вчера вы потеряли сознание, и мы с Петей вас раздели и перенесли сюда.
Вы все время бредили, говорили на каком-то непонятном языке. Вырывались.
Вчера я заметила у вас очень нехороший ожог, хотела вызвать "Скорую", но
Петя меня отговорил. "Если бы он хотел пойти в больницу, то пошел бы туда,
а не к нам", - сказал он. Я смазала вашу рану бальзамом, и мы отнесли вас
спать сюда.
  - Спасибо, - только и смог я сказать в ответ. - Не знаю, как вас и
благодарить.
  - Ничего, ничего, - Софья махнула рукой, - оставайтесь здесь сколько
хотите.
  - Я долго не задержусь, вот только нога немного заживет.
  - Ну-у, тогда вам придется погостить у нас. Ваша рана еще долго не
заживет. Я думаю, вам все же надо обратиться в больницу. Как бы каких
осложнений не было.
  - В этом нет особой необходимости, на мне все очень быстро заживает, -
немного хвастаясь, ответил я и, откинув плед, продемонстрировал свою рану.
  Нога почти зажила. Внешне ожог уже не походил на свежий. Словно по песку
прошлась волна. Хорошенько погладила мою ногу, но не вчера, а как минимум
недели четыре назад.
  - Хороший, однако, бальзам у меня получился, - сказала удивленно Софья,
взглянув на ожог, - мне его бабка Маня с третьего этажа подсказала, как
смешивать. Надо будет еще приготовить баночку.
  - Да. Хороший бальзам, - подтвердил я, улыбнувшись, и тут же спросил: - А
Петр Иванович, он где?
  - Петя с утра убежал к зданию УВД; Там вчера вечером сильный пожар был.
Здание буквально дотла сгорело. Говорят, много людей погибло. Племянник
наш Игорек там работает, вот Петя и побежал узнавать, все ли с ним в
порядке, - ответила Софья и тут'же спросила: - А Майечка? Где она? С ней
все в порядке?
  - Она под надежной опекой Володи и в полной безопасности, - успокоил я
Софью и спросил: - Софья, а обо мне вы никому не говорили? Если узнают,
что я здесь, у вас могут быть неприятности.
  - Нет, никому. Ни слова, ни полслова, - ответила Софья. - Петя мне
строго-настрого запретил рассказывать о вас.
  Я облегченно вздохнул и тут же, вспомнив, спросил:
  - А сумка? Со мной была такая большая серая сумка?
  Софья, спохватившись, убежала из комнаты и через минуту принесла
сумку-броню, хотя и с полностью исчерпанным энергозапасом, но все же еще
вполне способную мне пригодиться. Софья, поставив ее рядом с диваном,
сказала:
  - Тут все в целости и сохранности.
  Я благодарно кивнул головой. На речь у меня уже нет сил.
  настает черед спохватываться Софье:
  - Что же это я? Совсем не подумала. Вы же, наверное, есть хотите?
  Я молча кивнул. От еды я бы сейчас не отка зался. Попытался приподняться,
чтобы одеться и идти на кухню, но тут же без сил упал обратно на диван.
  - Лежите, лежите, я вам все принесу, - увидев мою слабость, засуетилась
Софья.
  Говорить я был не в силах, поэтому просто лежу и смотрю на эту бесконечно
добрую женщину.
  Мне показалось, что я съел так много, что сейчас лопну. На самом же деле я
лишь чуть-чуть поклевал принесенный Софьей завтрак. Яичница и куриный
бульон были сейчас как нельзя кстати для моего истерзанного организма.
Исчерпав остатки сил на завтрак, я почти сразу уснул.
  Еще до того, как я вновь проснулся, я почувствовал посторонних. Не знаю,
каким образом, но, еще не открыв глаз, я уже знал, что в комнате чужие. В
последние часы все чувства и эмоции у меня обострились до предела.
Вероятно, сказывалось близкое соседство тапогенного элемента.
  Внутренне готовый ко всему, я открыл глаза. И тут же едва не проглотил
язык от удивления. Я ожидал увидеть перед собой кого угодно: толпу мерзких
Краков, монахов ордена Света, руэнов-ских оперативников, наконец,
недобитых трежи-ловских головорезов. Кого угодно, хоть барона Бордо со
всей его наркосвитой, но только не того, кого увидел. В кресле, прямо
напротив дивана, удобно устроился и внимательно смотрел на меня водитель
старенькой "троечки", что подвез меня недавно от дачного поселка до
Володиной квартиры.
  И он был тером. В этом не могло быть никакого сомнения. Теры никогда не
ходят без своих гвардейцев. Несколько таких биомеханических верзил
сопутствуют любому теру всю его сознательную жизнь. Оберегают его
здоровье, сон и спокойствие. Оснащенные по последнему слову прогресса
всеми мыслимыми и немыслимыми средствами защиты и нападения они, послушные
малейшему мыслеимпульсу, готовы в любой момент защитить своего хозяина от
различных невзгод.
  Парочка таких двухметровых верзил, словно сторожевые псы, стояла за спиной
не в меру разговорчивого водителя "тройки". Каждое мое движение, каждое
сокращение мышц отслеживалось биомехами теровской гвардии. Сканировалась
каждая моя мысль, каждое подозрительное поползновение. Чтобы, не дай бог,
не замыслил я сотворить какое-нибудь зло их господину. Чтобы даже
помыслить не мог об этом.
  Гвардейцы не были вооружены, в руках у них не было даже энергопистолетов,
но я прекрасно знал, что все это - лишь видимость, что в правой руке
каждого из них вмонтирован бронебойный марколет, нейрозаряд которого
пробивает броню толщиной до сорока сантиметров. А в пальцы левой руки
встроен многоканальный импульсный огнемет, очередь из которого разрезает
пополам космопеха, облаченного в броню "Суперстар".
  Также я знал, что под псевдобиологической оболочкой гвардейца, так
похожего на человека или тера, что в принципе одно и то же, скрыт
суперпрочный механизм, сделанный из высокоарнелегированной стали. Что
полностью уничтожить такого биомеха практически невозможно. Что его
арнелегированные внутренности не плавятся даже в эпицентре ядерного взрыва
и что уничтожить гвардейца теров можно лишь прямым попаданием парамерной
пушки.
  Я еще много чего знал об этих удивительных киборгах, но сейчас мне было не
до этого. Я был сейчас в таком состоянии, что со мной справился бы даже
Морави, не то что парочка теровских гвардейцев. "Покойный Морави", -
поправил я себя и задумался.
  "Теры все-таки разнюхали об элементе "икс" и вступили в общую гонку за
обладание силой бога Галактики. Вступили в этот марафон позже всех, но,
похоже, всех успешней. В этом случае моя песенка спета. Сейчас я в полной
их власти. Тапогенный элемент перед ними, и они без труда могут им
завладеть. Если, конечно, они вообще знают о божественном ключе. Такое
тоже нельзя исключать. Так что будем держать пока рот на замке. А насчет
мыслей можно не беспокоиться. У меня в мозгу вмонтирован такой мощный
подавитель мыслеимпульсов, что ни теры, ни их гвардейцы не в состоянии
прочесть ни единой моей мысли. Даже намека ни на одну мысль. Даже
эхо-отражения крошечного биоимпульса".
  Достаточно наглядевшись на меня, тер наконец сказал:
  - Так, значит, вы и есть тот самый Леон Джаггер, о котором все только и
говорят в последнее время?
  - Обо мне часто говорят, и не всегда хорошее, - сделав вид, что не
понимаю, о чем идет речь, довольно развязно отозвался я.
  - Что ж, скажем по-иному. - Тер не обратил внимания на мой тон: - В
последнее время вокруг вашей персоны столько шума, столько возни, все
охотятся за вами, словно иканейские коты за золотой мышью Ракса, что
невольно возникает вопрос: а ради чего все это? Чем так ценен некто Леон
Джаггер? Кстати, разыскиваемый за совершение ряда тяжких преступлений
нашими хорошими друзьями с Ирокзана.
  - Действительно, в последнее время я пользуюсь определенной популярностью,
- признался я. - Но виновато в этом лишь нелепое стечение обстоятельств.
  - Стечение обстоятельств?
  - Ну да. То никому не был нужен, то вдруг всем потребовался. Одни спят и
видят, как бы распять меня за то, что я им не даю спокойно торговать
наркозельем. Другие - вдруг ни с того ни с сего пытаются продать меня в
рабство. Представляете, некие ныне покойные гуманоиды даже кинулись за
мной в погоню на тектотанках. Да вы и сами, наверное, знаете. Другой
маньяк, помешанный на кровной мести, едва не поджарил меня порцией
энергозаряда. А краки - так те совсем сошли с ума. Гоняются за мной по
всей планете, половину этого города уже сожгли и все никак не могут
угомониться.
  - Настолько не могут угомониться, что отважились напасть на нашу
территорию, - подтвердил тер. - Настолько разошлись, что вывели из строя
протогенератор и уничтожили два наших корабля охраны. Настолько спятили,
что, по нашим сведениям, через несколько часов начнут полномасштабное
вторжение на планету Земля. Начнут вторжение, прекрасно понимая, что не
успеют полностью захватить планету. Что через считанные часы после их
авантюры сюда прибудут тяжелые крейсера доблестной армады Тор. И что тогда
вырваться отсюда они уже не смогут никогда. Наши генераторы ЭММА-полей не
позволят выскочить ни единой песчинке из пределов Солнечной системы, ни в
обычном пространстве, ни в подпространстве. Одним словом, самоубийство.
Коллективное самоубийство нескольких тысяч Краков. Тридцати тяжелых
кораблей и более сотни легких. И все это лишь для того, чтобы насолить
какому-то Леону Джаггеру. Не слишком ли много чести, мистер Джаггер?
  Они все-таки решились на это. Краки совсем обезумели и решились на захват
Земли - исторической вотчины теров. Решились напасть, прекрасно зная, что
пути назад нет. Поставили на кон все. Или сила бога Галактики - или смерть
от протогенераторов теров. И теперь держись, старушка Земля. Несладко тебе
придется. Вскоре всем будет жарко. Особенно здесь. В этом городе. В этом
месте.
  Не зная, что сказать теру, я лишь недоуменно пожал плечами. Мол, не
понимаю, что с ними со всеми такое произошло? Я же прибыл на Землю всего
лишь для того, чтобы отыскать своих родителей. Последнюю мысль я высказал
вслух.
  - Родителей? - недоуменно поднял брови тер. - Каких родителей?
  - Своих, разумеется. Мои поиски наконец завершились успехом. Люди, что
проживают в этой квартире, как раз и есть мои родители, - пояснил я
непонятливому теру. - И я безмерно счастлив, что все-таки нашел их. И если
вы будете любезны удалиться, то смогу насладиться плодами своих поисков.
  Я, конечно, не знал, мои ли это родители, и поэтому сильно рисковал. Имея
самую совершенную в Галактике технику, терам ничего не стоило проверить
это утверждение. И если, не дай боже, я ошибся, то мне бы пришлось
несладко. Теры очень не любят, когда их водят за нос. Да'и кто же это
любит? Зато в случае удачи я убивал сразу двух зайцев. Узнавал, кто мои
настоящие родители, и оправдывал свое пребывание на Земле.
  Тер коротко приказал стоявшему слева от него гвардейцу:
  -Тук, проверь утверждения этого господина. Биомех с солдатской четкостью
выполнил приказание своего хозяина. Вынул из внутреннего кармана
небольшой, размером с ладонь переносной компьютер и стал вводить в него
какие-то данные.
  Строго говоря, все это было лишь спектаклем для меня. К примеру, для того
чтобы отдать приказ своему гвардейцу, теру достаточно лишь подумать об
этом, как тотчас покорный биомех кинется выполнять любое приказание своего
господина. Или для того, чтобы выяснить, являются ли Софья с Петром
Ивановичем моими родителями гвардейцу без надобности переносной компьютер.
Он в любой момент может связаться по одному из сотен мыслеканалов,
соединяющих его с центральным кораблем, висящим сейчас где-нибудь за
орбитой Плутона. Обо всем этом я был прекрасно информирован, но сделал
вид, что принимаю их правила игры. Пускай считают меня похожим на обычного
человека. Мне это не помешает.
  Всего лишь две минуты потребовалось Туку, чтобы проверить мое утверждение.
Прочитав ответ, высветившийся на дисплее компьютера, он бесстрастно
доложил: "Проживающие в данном помещении Петр и Софья Сумароковы
действительно являются родителями Леона Джаггера. Генетическая и
биополевая идентификация полная".
  Я с торжеством посмотрел на недоуменного тера.
  - Что я вам говорил? Просто нелепое стечение обстоятельств. А с краками вы
уж как-нибудь сами разберитесь. Это все-таки ваша территория.
  - Разберемся, не лезьте не в свое дело. Или не носить мне титула старшего
наместника Земли, - сказал в ответ тер и тут же приказал своему второму
гвардейцу: - Тек, осмотри его сумку.
  Биомех тщательно просканировал встроенным в указательный палец правой руки
декосканером мою броню и, не заметив ничего подозрительного, принес ее к
креслу, где сидел тер. Киборг вытряхнул содержимое сумки под ноги своему
хозяину и, выудив из образовавшейся кучи гранатомет четвертой категории
разрушения - единственное оставшееся у меня оружие, - сунул его себе за'
пазуху.
  - Блудному сыну, наконец отыскавшему своих потерянных родителей, такое
оружие вовсе ни к чему, - пояснил тер действия своего гвардейца.
  - Конечно, конечно, берите. Я себе еще достану, - торопливо согласился я.
  Тер недоуменно посмотрел на меня и сказал:
  - Что ж, не будем вам мешать. Но если у вас все же возникнут мысли по
поводу всего вышесказанного, вы уж сообщите нам, не забывая при этом, что
вас все еще разыскивают органы правопорядка планеты Ирокзан и что в наших
силах помочь им.
  Сказав это, тер бросил мне на диван небольшой, размером со спичечный
коробок иглопередатчик. После этого тер и гвардейцы удалились.
  Я ожидал, что тер с гвардейцами исчезнет каким-нибудь экстравагантным
способом. Превратится в облако пара прямо у меня на глазах или рассыплется
на тысячи мелких элементов мозаики и вихрем вылетит в окно. Но тер со
свитой покинул комнату, как обычный человек. Вероятно, как и зашел - через
дверь.
  Едва дверь захлопнулась, я облегченно вздохнул. Опять пронесло. Теры
отпустили меня, хотя вполне могли этого и не делать. Могли отправить
обратно на Ирокзан, но не стали. Правда, в преддверии нашествия Краков это
им ни к чему. Им гораздо выгоднее сейчас оставить меня на свободе в
надежде на то, что я помогу им пролить свет на все странные события
последнего времени.
  "Как ни странно, теры оказались самыми мало информированными в этом
вопросе, - думал я, надевая взамен моих напрочь испорченных джин сов
брюки, оставленные заботливой Софьей. - И вся их могучая техника не
помогла. Впрочем, суперсовременную технику имеют не только они. Мы в
Галактической Федерации тоже кое-что умеем".
  Одевшись, я внимательно исследовал все, что у меня осталось. Энергооружия
я лишился полностью, но и с тем, что у меня осталось, я еще многое мог
предпринять. Например, мой пояс "Счастья", который я поспешил тут же
нацепить на себя, все еще был неплохо укомплектован. Несколько десятков
патронов-фантомов вполне могли мне пригодиться. Молекулярный нож,
уменьшенный аналог молекулярного меча, также придал мне уверенности. Как
придал мне уверенности и набор лазерных фрез. "При необходимости послужат
как оружие", - подумал я и осмотрел лебедку-гарпун. Это вообще оружие
экстра-класса. Конечно, при наличии определенного навыка. А навык этот у
меня был. Гарпун лебедки пробивает со ста метров легкий армейский
бронежилет. Проверено. Ну и, конечно же, разведнабор пятой группы
сложности. Для того чтобы выжить, мне сейчас он был нужен как воздух.
Вынув из бесполезной брони бортовой компьютер, я закрепил его на поясе.
Сумку-броню запихал за диван. После этого занялся разведнабором.
  Для начала следовало блокировать всех "жучков", что успел оставить тер.
Что он их оставил великое множество, было вне сомнения. Как и то, что
оставленный мне иглопередатчик являлся в то же время радиомаркером, при
помощи которого можно было прослеживать любой мой шаг. Я не стал
выискивать "жучков" и не выбросил иглопе-редатчик тера, я просто включил
входящий в раз-ведкомплект НК-излучатель помех. Теперь контроль за моим
передвижением, мягко говоря, был затруднен. Разобравшись со слежкой, я сам
принялся за разведку. Выпустил три из оставшихся четырех шаров-шпионов на
разведку в город. Дав задание моим соглядатаям собрать информацию обо всех
подозрительных объектах и изучить все необычные излучения, я открыл
форточку, и шары-шпионы стремительно вылетели наружу.
  Спустя четверть часа от двух шаров-шпионов я уже получил всю необходимую
информацию.
  Полученная информация удручала. Точнее, просто убила на месте. Теры не
знали многого не только обо мне и элементе "икс", но также они были плохо
информированы и о краках. Краки одурачили всемогущих теров. Все их
нападение на Солнечную систему было не более чем отвлекающим маневром. Вся
эта возня в космосе потребовалась им лишь для того, чтобы отвлечь теров от
того места на Земле, где они действительно начали вторжение. И не через
несколько часов, как планировал тер - Старший наместник с Земли, он же
водитель подержанных "Жигулей". Вторжение шло уже как минимум час. Через
подпространственный туннель, подобный тому, через который прибыл на Землю
я. И жерло этого туннеля выходило в одно злополучное место, хорошо
знакомое мне. Его черное пятно расположилось в центре заснеженной
территории завода "Сталь-маш". И из этого жерла лился непрерывный поток
Краков, хорошо вооруженных и оснащенных всеми видами тяжелого вооружения -
тектотанками и псевдороботами, легкой артиллерией и истребительной
авиацией, парамерными пушками и ракетами с ядерными боеголовками.
  От увиденного волосы вставали дыбом. Той военной мощи, что уже прибыла,
хватило бы для захвата всей планеты, а краки все прибывали и прибывали.
  Когда же третий шар-шпион наконец доложил обстановку, я вообще чуть не
поседел. С юга к городу двигалась другая армада. Тоже на тектотанках и в
псевдороботах, при поддержке истребительной авиации и тяжелых армейских
мемолетов. Армада была оснащена ядерным и парамерным оружием с
опознавательными знаками Галактической Федерации. С черным ореолом вокруг
этих знаков, указывающим на принадлежность всей этой техники к
небезызвестной мне некой секретной спецслужбе, а именно к
Разведывательному Управлению по Энерготехнологиям.
  Сокращенно РУЭ.
  "Если существует конец света, то он скоро наступит, - подумал я и,
взглянув на закрепленный на левой руке гарпун, усмехнулся: - Оружие
экстра-класса! Что ж, будем воевать с этим оружием". Более не мешкая,
вышел из комнаты.
  Во всей квартире никого не было. Софья, вероятно, куда-то ушла, и я
пожалел об этом. Было бы неплохо проститься с ней и Петром Ивановичем. С
моими настоящими родителями. Вполне возможно, я больше с ними никогда не
увижусь. Что ж, ничего не поделаешь. Время не терпит. Дела не ждут. Без
меня и впрямь может наступить конец света. По крайней мере для этой
планеты. Для Земли.
  И все же я не мог так просто уйти и написал короткую записку пастомаркером
прямо на зеркале в прихожей: "Мама, я скоро вернусь. Леонид".
  Как бы ни было, какая бы опасность мне ни грозила, я не собирался
отсиживаться. Лучшая защита - это нападение. Или нападение - это лучшая
защита. Это как смотреть.
  Застегнув куртку, я вышел на улицу.


                                  Глава 21


  Я был космодесантником дивизии "Непобедимых", что называется, до мозга
костей и поэтому даже не думал отсиживаться где-то, прятаться в надежде на
то, что меня не найдут и все образуется само собой. Я был хорошо
подготовлен и готов к борьбе. Единственное, что мне было нужно сейчас, -
это современное оружие. Вооруженному лишь лебедкой-гарпуном и молекулярным
ножом одолеть армии моих врагов не представлялось возможным.
  Стараясь не думать о том, что скоро начнется, какой кошмар угрожает
жителям этого города, какая смертельная опасность нависла над всеми
окружающими меня людьми, над моими вновь обретенными родителями, я
отправился на завод "Стальмаш".
  Как ни странно, но теры не установили наружного наблюдения за мной.
Специально настроенный для выявления слежки шар-шпион не засек ничего
подозрительного. Понадеялись теры на свою умную технику и просчитались.
Мне это было на руку, и я, постоянно получая все новую и новую информацию
об обстановке в городе от шаров-шпионов, постепенно продвигался к месту
высадки Краков. Через полчаса я без особых приключений добрался до места.
  Сквозь нео-очки было хорошо видно, какую мощь сосредоточили краки для
нападения. Пять громадин тектотанков зависли над цехами завода.
Шестнадцать мемолетов и восемь авиаистребителей на антигравитационной
подушке виднелись неподалеку. Десятки псевдороботов различного калибра
расположились по всей территории завода. Плазменные и донапушки
размещались тут и там. Несколько сотен Краков, все в космической броне,
сновали между цехами.
  А краки все прибывали и прибывали из черного зева подпространственного
туннеля.
  Армия Краков была надежно скрыта от посторонних глаз нитровизуальным
экраном, поэтому пока не привлекала внимания. К тому же завод давно не
работал и находился в окружении небольшого лесочка.
  Я расположился на крыше одного из цехов и, .спрятавшись за трубой
вентиляции, вел наблюдение за противником. Впрочем, краки не очень и
скрывались. Не считая нитровизуального экрана, они не предприняли никаких
мер предосторожности. Возможно, потому, что торопились, возможно, потому,
что никого не опасались. Теры с протогенераторами в ближайшие двадцать -
тридцать часов им не страшны. О том же, что к городу направляются агенты
РУЭ, они, вероятно, не подозревали. Или, что более вероятно, краки были с
ними заодно.
  На улице заметно потеплело. Бежали ручейки, И с крыш закапало. Словно
сейчас не середина зимы, не Новый год, а весна. Не знаю, была ли столь
резкая перемена погоды обычным явлением для здешних мест, но мне это
показалось удивительным. Буквально за сутки от минус тридцати температура
поднялась до плюсовой. Защебетали по-весеннему птицы, запахло весной. Еще
недавно я замерзал, теперь же мне стало даже жарко в своей куртке. Я
расстегнул ее и тут увидел крака.
  Не знаю, что его привело на крышу. Я специально выбрал для наблюдений
здание заводоуправления как самое высокое. Всё-таки семь этажей - это
намного выше любого цеха. Следовательно, вести наблюдение отсюда намного
безопасней. Не привлекая внимания, взобрался на крышу, поднявшись по
наружной стене со стороны улицы при помощи автолебедки. На это
потребовалось всего несколько секунд. Поднявшись, сразу же укрылся за
трубой вентиляции и стал спокойно вести наблюдение за краками.
  И я спокойно бы все разведал, если бы не этот неизвестно как оказавшийся
здесь крак. Вероятнее всего, он поднялся на крышу с той же целью, что и я
- наблюдать за окрестностями и был весьма удивлен моим присутствием.
Впрочем, удивлялся крак недолго, и если бы не мой шар-шпион,
предупредивший меня о появлении крака долями секунды раньше, то мне бы
несдобровать. Он превратил бы меня в лепешку выстрелом из плазменного
пистолета. Но я был наготове и, когда крак меня заметил, выстрелил в него
гарпуном. Крак был в броне "Ультрастар", которую, естественно, мой гарпун
не пробил. Но все же от удара стальной стрелы, врезавшейся в его грудь на
скорости около трехсот километров в час, крак ненадолго потерял сознание.
Его отбросило к стене небольшой бетонной будочки, через двери которой и
попал на крышу.
  Всего на секунду крак потерял сознание. Но мне хватило и этой секунды.
Мгновенно вернув гарпун на место, я, на ходу выхватив молекулярный нож,
кинулся к поверженному врагу. Допрыгнув тремя большими прыжками до крака,
я молниеносно нанес ему несколько резких ударов ножом в область сердца и
горла, в самые их уязвимые места.
  Крак умер почти мгновенно. Через несколько секунд из брони пошел дым, и
она сжалась, словно воздушный шар, из которого выпустили газ. Я присел
рядом и перевел дух. Какое-никакое оружие и броню я себе уже добыл в бою.
  Несмотря на то, что я победил в этой схватке, расслабляться не следовало.
Убитого мною крака могли хватиться в любую минуту, и я, открыв броню и
вытряхнув из нее одежду крака, достал из внутреннего кармана ремкомплект.
Включив неросварочный аппарат, занялся ремонтом повреждений. Тщательно
заваривать пробоины у меня не было времени. Лишь слегка заделав места
проколов, я тут же нацепил "Ультрастар" на себя. Сразу же выбросил
бортовой компьютер крака и вставил на его место свой бортовик. Надел пояс
"Счастья" и зафиксировал на левой руке неразлучную автолебедку. К правой
прикрепил плазменный пистолет - оружие для ближнего боя, - но в моей
ситуации я был рад и такому.
  "Прочность брони - девяносто процентов, плазма в норме, имеется частичное
повреждение межблоковых связей", - тут же доложил мой бортовой друг, и я
был неслыханно рад вновь слышать его. "Охрана в ближнем радиусе", - отдал
я приказание и осторожно придвинулся к .краю крыши.
  К этому времени мемолетов стало на два больше и явно увеличилось
количество псевдороботов. Численность Краков тоже заметно прибавилась. Они
строились в отряды, словно на параде, готовясь выступить в город.
Псевдороботы, освободив место у выхода подпространственного туннеля,
выдвинулись к внешнему периметру завода.
  "Эдак они скоро весь город заполонят, - обеспокоенно подумал я, - пожалуй,
с этим парадом бронетехники пора кончать". А покончить с этим можно было
лишь одним способом, как тогда, на Зуцине, начинив жерло
подпространственного туннеля ядерными, а еще лучше парамерными
боеголовками. Подумав напоследок: "Вот бы краки удивились, узнай, что Леон
Джаггер, тот, из-за которого они и затеяли всю эту авантюру, находится в
самом их логове!" - быстро составил план действия и прыгнул вниз, с высоты
седьмого этажа.
  Земля стремительно приближалась, и я, на лету перекувырнувшись, выстрелил
гарпуном автолебедки в бетонный козырек, опоясывающий крышу
заводоуправления. Благодаря этому приземлился я вполне благополучно.
Приземлился не на землю, а на диск-крышу облюбованного мною ближайшего
мемолета, висящего как раз у самой стены заводоуправления. Стараясь не
наделать шума, притормозил автолебедку и мягко опустился на матовый металл
мемолета.
  Боевой мемолет - машина неплохая. Для боя в городских условиях подходит
идеально. Когда вам нужна высокая маневренность вкупе с большой огневой
мощью, то ваш выбор - мемолет. Как раз такой, на крышу которого я
приземлился. Модель "Торнадо", класс высокоактивных, с тремя парамерными
ракетами и несколькими десятками обычных, то есть с наконечниками из
обогащенного трития, дополняли боевое оснащение мемолета с броней
повышенной энергопробиваемости, автоматическая, среднего калибра донапушка
и два турельных энергопулемета. В общем, хорошая машина - боевой мемолет,
очень нужная мне сейчас. Поэтому я должен был во что бы то ни стало
завладеть ею.
  Хотя я опустился на крышу мемолета, постаравшись не наделать шума, все же
выдал свое присутствие. Меня подвела антигравитационная подушка аппарата.
Мемолет висел метрах в пяти над поверхностью земли, и я, как ни старался,
все же, опустившись на его крышу, немного качнул боевую машину. Я замер,
боясь пошевелиться. Но, как ни странно, эта моя оплошность мне и помогла.
Входной люк откинулся, и показалась недоуменная физиономия крака - пилота
мемолета.
  Крак был без брони и удивлялся, судя по всему, последний раз в жизни. Я,
не раздумывая, метнул в него молекулярный нож. Нож попал точно в
переносицу крака, раскроив ему череп.
  Крак дернулся и упал с пятиметровой высоты в снег. Секунду погоревав о
потерянном ноже, я стремительно заскочил в открытый люк и, закрыв его,
устроился в кресле пилота. Моментально включил страховочное снаряжение,
проверил все системы и оценил боевую обстановку.
  А обстановка была такова: мой маневр заметили, но никто толком ничего не
понял. Ну, свалился кто-то с неба прямо на мемолет. Ну, вывалился пилот
этого самого мемолета головой в снег. Что тут особенного? И не такое
бывает. Краки - они же не люди. Чтобы понять, что произошло, им нужно все
осмотреть, оценить обстановку, а потом уже действовать. Правда, взвесив
все и приняв решение, краки действуют очень быстро.
  В общем, пока краки соображали, что к чему, я уже вывел захваченный
мемолет из зоны прямого поражения. Моя боевая машина стрелой взмыла ввысь,
уходя от ракет опомнившихся Краков. Одна из ракет взорвалась рядом с
мемолетом, и аппарат отбросило взрывной волной на скопление трехкратных
псевдороботов. Беспорядочно летящий диск мемолета разрезал пополам одного
псевдоробота и отрубил головы двум другим. Пятеро оставшихся псевдороботов
тотчас открыли огонь по мне. Но вследствие нескоординированости действий
были тут же уничтожены бросившимися за мной двумя авиаистребителями.
Ракеты истребителей превратили в груду беспорядочно рассыпанного металла
пятерку псевдороботов. Мой мемолет, подброшенный огненным валом, несколько
раз перекувырнулся в воздухе, едва не упал на землю и, подняв облако
снега, вновь резко взмыл в воздух.
  Что тут началось! В меня принялись палить все, кто держал оружие. Из
всего, что можно. Вал огненной канонады едва не накрыл меня, но я
держался. Вцепившись побелевшими от напряжения руками в штурвал, выделывал
замысловатые воздушные пируэты. Выпустил, разом опорожнив весь запас,
целую тучу помехосоздающих устройств. Сам стрелял, и небезуспешно, из
оружия мемолета, успев сбить как минимум один истребитель, гнавшийся за
мной.
  Казалось, вся моя затея - полная авантюра, и вражеский снаряд или ракета
вот-вот собьют мой мемолет. Но оказалось совсем наоборот. Мои действия
полностью сбили с толку Краков, и они, стараясь уничтожить меня, из-за
своего громадного огневого преимущества только мешали друг другу.
Уничтожая при этом друг друга, сбивая свои мемолеты. Поскольку мой мемолет
летал, как бешеная муха, между аппаратами Краков, то те сбивали все больше
свои боевые машины:
  А один из тектотанков Краков даже прямым попаданием из донапушки разнес
вдребезги башню другого тектотанка. Подбитый тектотанк мгновенно вспыхнул
и рухнул многотонной громадой на землю. После этого стрельба разом
прекратилась. Скорее всего последовала команда "Прекратить огонь".
  Я мгновенно, не раздумывая, воспользовался короткой передышкой и с
близкого расстояния выпустил две парамерные ракеты в черную кляксу
подпространственного туннеля. Выпустил две ракеты, хотя за глаза хватило
бы и одной. Даже полракеты. Я не видел, достигли ли мои ракеты цели.
Разумеется, достигли! Я еще не знаю случая, чтобы парамерное оружие не
поразило поставленную перед ним цель. Огромное пятно подпространст-венного
туннеля сначала вспыхнуло всеми цветами радуги, а затем внезапно исчезло.
Исчезло так, словно никогда его здесь и не было.
  Но я этого уже не видел. Я в этот момент прорывался сквозь череду
пятикратных псевдороботов, пытавшихся сбить меня из плазменных пулеметов.
После уничтожения подпространственного туннеля краки вновь открыли огонь
по мне из всех видов оружия. В этот раз стреляли они более точно, с
определенного расстояния, отлетев от меня. Уходя от шквального огня
Краков, я, почти бороздя землю брюхом мемолета, срезав при этом длинной
очередью турельных пулеметов ноги двоим мешающимся псевдороботам,
протаранил забор и вылетел на улицу. Тут же резко повернул вправо. Две
ракеты, летящие вслед за моим мемо-летом, пролетели мимо и взорвались,
уничтожив целый ряд кирпичных гаражей. Я резко поднял мемолет вверх и тут
же вновь бросил его вниз. Несколько ракет пролетело мимо, но одна из них
все же зацепила мой аппарат. Сильный удар потряс мемолет, отбросив его в
сторону девятиэтажки. С трудом выровняв полет аппарата, я избежал
столкновения со зданием и, дав полный газ, устремился подальше от опасного
завода.
  Подбившая меня ракета повредила систему энергоснабжения. Приборы на панели
управления беспорядочно замигали, мемолет затрясло. Казалось, сейчас моя
боевая машина развалится на куски. Но в этот момент включилась аварийная
система энергоснабжения, и тряска вмиг прекратилась. Мемолет выровнял свой
полет, индикаторы приборов на панели управления успокоились.
  Мне опять повезло, но расслабляться не стоило. В погоню за мной бросились
три мемолета и один истребитель. Справиться с ними в открытом бою не
представлялось возможным, поэтому приходилось бегством спасать свою жизнь.
Особенно беспокоил меня авиаистребитель. Само его название говорило о том,
что он предназначен для уничтожения воздушных целей. "Начинка" истребителя
полностью оправдывала его название. Сотня высокоточных тритиевых ракет с
лазерным, радио - и энергонаведением, оснащенных помехозащищенными
устройствами, и две дона-пушки большого калибра говорили сами за себя.
Десяток противозенитных ракет с микроядерными боеголовками класса "воздух
- поверхность" также наводили на грустные мысли. Про четыре
крупнокалиберных энергопулемета после этого можно было бы и не упоминать.
  Несмотря на то, что я мчался на большой скорости почти у самой земли,
петляя меж домов, опасно приближаясь к многоэтажкам, проскакивая в арках
домов, погоня не отставала.
  Вылетев с территории завода из-под действия нитроэкрана, краки и я стали
видимыми. Я не знаю, о чем думали люди, видя наш "воздушный парад", но
ошеломлены они были наверняка до крайности, видя, как мимо них на бешеной
скорости, с запредельным ревом реактивных двигателей, с шумом и взрывами
пролетают странные корабли. Как эти самые странной дискообразной формы
аппараты настигают одиночный летевший чуть впереди, стреляют
энергозарядами, очереди которых яркими струями вспыхивают в зимнем небе
над городом. Скорее всего они решили, что началась Третья мировая война
или же вспомнили о "звездных войнах".
  Мне удалось с большим трудом увести погоню к окраине города. Воздушный бой
среди городских многоэтажек мог повлечь многочисленные жертвы среди
мирного населения.
  Троица мемолетов к тому времени немного отстала, но истребитель висел у
меня на хвосте и упорно не хотел отстать. "Один - это еще куда ни шло", -
подумал и бросил свой мемолет к земле. Пролетев сотню метров у самой земли
и едва не врезавшись в здание котельной, резко взмыл вверх. Моя боевая
машина, облетая по спирали трубу котельной, устремилась ввысь.
Истребитель, не разгадав моего маневра, в горячке погони описал вслед за
мной круг. Но поскольку он сделал это по большей, чем я, окружности, то
зацепил левой лопастью металлическую опору высоковольтных передач,
стоявшую неподалеку. Опору срезало, словно гигантским ножом, и провода
упали на корпус авиаистребителя. От столкновения с высоковольтными
проводами энергозащита истребителя мгновенно вышла из строя. Раздался
громовой разряд. Град искр посыпался в разные стороны. Огненный шар
вспыхнувшего свечой истребителя врезался в середину трубы и, срезав ее,
словно мачете тростник, взорвался. Мой мемолет под - бросило вверх
взрывной волной, унося подальше от земли. И вовремя. Выросшие словно
из-под и земли мемолеты Краков одновременно атаковали меня. Шесть ракет
устремились к моему мемолету. Две из них превратили в груду обломков
котельную. От попадания ракет здание обвалилось, а остатки трубы рухнули
на землю. В следующую секунду произошел ужасный взрыв. Пламя взметнулось
ввысь, осколки разлетелись в радиусе сотен метров. Во всех ближайших домах
повыбивало стекла.
  Но я этого не видел, Я с большим трудом увернулся еще от двух ракет и сбил
своими антиракетами последние две.
  Уйти от преследования не удалось. Приходилось принимать бой. Бой неравный.
Заведомо для меня проигрышный. Одному против троих. Против троих Краков.
  Я направил мемолет вверх и, войдя в облака, приготовился к бою. Все-таки
ограниченная видимость хоть как-то компенсировала численное преимущество
Краков. Определив местоположение лишь двоих из преследовавших меня
мемолетов, забеспокоился. Третий враг куда-то исчез. В этот момент на мой
аппарат обрушился целый град ударов, словно кто-то принялся бешено
колотить молотком по корпусу мемолета. Это выпущенный мною из виду мемолет
врага выпустил пулеметную очередь по моей машине. Он, незаметно
подкравшись, атаковал меня сверху. Энергозащита моего аппарата вмиг дала
сбой. На панели управления красным огоньком светилась точка, сообщающая,
что энергозащита пробита. Кабина моментально наполнилась дымом, и мемолет
камнем полетел вниз.
  Шансы спастись у меня были. Несмотря на значительные повреждения, я все же
мог посадить аппарат мемолет был оборудован устройст вом экстренной
посадки. Но попытаться воспользоваться экстренной посадкой под прицелом
трех вражеских мемолетов было чистой воды самоубийством. Как, впрочем, и
катапультироваться в таких условиях значило обречь себя на верную смерть.
И я, как уже делал не единожды за последнее время, приготовился умереть.
Приготовился к смерти, думая лишь о том, как бы мне сбить хотя бы еще один
мемолет Краков. Моя машина продолжала стремительно нестись навстречу
земле, и я лишь ждал удобного случая, чтобы выпустить ракету в любой из
трех мемолетов, бросившихся за моей подбитой машиной.
  Но, сосредоточившись на мысли о смерти, я не заметил, что судьба дает мне
еще один шанс. Как, впрочем, не заметила этого и троица гнавшихся за мной
врагов. А заметить стоило бы, тем более такое. Мой дымящийся аппарат и
тройка преследователей на полном ходу врезались в воздушную колонну боевых
летательных машин РУЭ. Более десятка тяжелых истребителей штурмовой
авиации, несколько десятков мемолетов "Команч", предназначенных для
уничтожения наземной бронетехники противника, и шесть тектотанков стоило
бы заметить. Тем более что краки все же, похоже, не были в сговоре с РУЭ.
Это со всей очевидностью стало ясно, когда наша группа в горячке боя
врезалась в колонну руэновцев.
  Один мемолет Краков, вырвавшийся в погоне за мной немного вперед,
разлетелся на куски, едва мы попали в зону обстрела колонны РУЭ. В него
выпустили несколько ракет два авиаистребителя, сопровождающих колонну с
правого фланга. Двое других Краков, моментально сообразив, в вчем дело,
сами атаковали истребителей. Краки - неплохие бойцы. При всем моем
отвращении к этим тварям я вынужден признать, что бойцы они хладнокровные
и беспощадные, бьющиеся до последнего. Никогда не сдаются. И сейчас они не
собирались сдаваться. Тем более стоило бы им только отступить, как их
песенка тут же была бы спета.
  Звено Краков, перестроившись для атаки, напало на авиаистребителей,
сбивших их товарища. Этого, конечно, никто не ожидал - слишком были
неравны силы, - поэтому истребители оказались совершенно не готовы к
такому обороту событий. Руэновцы замешкались, и один из их истребителей
тотчас вспыхнул, подбитый ракетой крака. Спустя секунду на его месте был
уже огненный шар. Второй оставшийся без прикрытия аппарат руэновцев
бросился в сторону, но его кабина тотчас превратилась в крошево под
пулеметной очередью противника. Истребитель задымился и рухнул вниз.
  Мне же все это было лишь на руку. Руэновцы приняли мой дымящийся аппарат
за подбитый и поэтому временно оставили в покое, сосредоточившись на
краках. Я же, дождавшись, когда расстояние до земли сократится до сотни
метров, включил устройство экстренной посадки, и мой искалеченный мемолет
плавно опустился на плоскую крышу одиноко стоящего девятиэтажного здания.
Быстро выбравшись из задымленной кабины, я стал ждать конца воздушного боя.
  Завершился он, как и следовало ожидать, полным поражением звена Краков.
Опомнившиеся от первого шока агенты РУЭ дружно атаковали мемолеты Краков,
и так, что до земли не долетели . даже осколки от машин киборгов.
  Но бой, кажется, на этом не закончился. Становилось жарче в прямом и
переносном смысле этого слова. Из центра города навстречу руэнов-цам
двигались воздушные силы Краков. Поднятые, вероятно, по сигналу сбитых
мемолетов, краки кинулись атаковать нового противника.
  Заметив приближение Краков, руэновцы перестроились для нового захода и
бросились на противника. Они построились тремя рядами: внизу, на высоте
нескольких сотен метров от земли, - тяжеловесы тектотанки, в середине -
мощные штурмовики и в самом верху - маневренные мемолеты. С флангов
колонну прикрывали авиаистребители. Воздушный кулак у руэновцев получился
впечатляющим, и они врезались всей силой этого кулака в боевые порядки
Краков. Небо над городом озарилось разноцветными вспышками. Разрывы ракет,
очереди пулеметов, залпы пушек разорвали зимнее спокойствие. Завязался
жаркий бой.
  И инициатива в нем медленно, но верно переходила в руки агентов РУЭ.
Численное и позиционное преимущество было за ними, и они умело им
воспользовались. Спустя несколько минут после начала боя краки уже
потеряли половину оставшихся мемолетов и истребителей. Так же на землю
рухнули сбитые парамерными ракетами точного наведения два тектотанка
Краков. Но краки и не думали сдаваться. Тем более что к тому времени к
месту боя подлетели остальные силы киборгов. Не менее двадцати трехкратных
псевдороботов и несколько пятикратных прилетели к месту сражения и немедля
вступили в бой.
  Все псевдороботы оборудованы реактивными двигателями и антигравитационными
платформами, поэтому могут летать не хуже космодесантников в броне
"Небесный огонь". Только при этом они имеют гигантские размеры:
шестьдесять метров высотой, вдобавок оснащены установками залпового огня
"Кремень" и противовоздушными плазменными пулеметами, а на их
циклопических руках закреплены двойные ионные пушки.
  Этими-то пушками и подбили краки один из тектотанков противника. Сразу три
пятикратных псевдоробота выстрелили в неудачно сманеврировавший тектотанк
руэновцев, и тот с проломленной, словно от удара гигантского топора,
кормой, ярко загоревшись, рухнул на землю. Ударившись о землю, тектотанк
тут же взорвался, и несколько ближайших домов рухнуло от взрывной волны.
  Уничтожение вражеского тектотанка, казалось, придало новые силы кракам, и
их псевдороботы, рассредоточившись у поверхности земли, открыли прицельный
огонь по руэновцам. Выбросы огненной плазмы чередовались с синеватыми
залпами ионных пушек, и вскоре им удалось сбить еще парочку мемолетов
противника. После этого перестроившиеся в одну линию штурмовые "Команчи"
открыли по ним ответный огонь. Последствия их залпа были ужасающими. Не
менее десятка псевдороботов оказались разорванными ракетами "Команч".
Огромные машины Краков разлетелись на множество кусков, нанеся при этом
множественные разрушения окрестным домам.
  Псевдорука одного из роботов долетела До крыши, на которую опустился мой
искалеченный аппарат. Большой кусок металла упал в нескольких метрах от
меня, пробив бетонные перекрытия и застряв в крыше. Взглянув на
отрубленную псевдоруку железного монстра, я увидел, что на ней помимо
оружия закреплен энерготронный заборник. Не веря в то, что это может быть
на самом деле, я быстро подскочил к фрагменту псевдоруки и внимательней
осмотрел его.
  Это действительно был энерготронный заборник. Устройство, предназначенное
для захвата и обработки человеческой биоэнергетики. Точнее, для захвата
биоэнергетики умершего человека. Злые языки окрестили его "Ловцом душ", и
он полностью оправдывал свое название. В момент смерти физического тела
человека его биоэнергетическая составляющая отделяется, чтобы перейти в
иное состояние, в мир иной. В этот момент и срабатывает энерготронный
заборник, перехватывая человеческую душу, мчащуюся на встречу с Всевышним,
переходящую в иные плоскости пространства, в иные измерения. Перехватывает
ненадолго, на доли секунды. Но и этого вполне достаточно, для того чтобы
снять все био и энергопараметры умершего, просканировать все его
энергополя и снять все биокарты. Это имеет лишь научное значение.
Действительно, к чему живым души умерших? Пусть уж они покоятся с миром.
Но краки, очевидно, решили иначе. Ясно было, что они решили использовать
энергозаборник совсем для других целей: для того чтобы найти среди убитых
ими людей биоэнергетику лишь одного. Того, кто им нужен. Биоэнергетику с
вплетенным в нее тапогенным элементом: Биоэнергетику Леона Джаггера.
  И для этого они не пощадят никого. Если потребуется, убьют всех жителей
этого злосчастного города. Женщин, стариков, детей. Будут убивать
небольшими партиями, поскольку энергозаборник просто не в состоянии
обработать одновременно большое количество энергополей. Будут методично
уничтожать дом за домом, улицу за улицей, квартал за кварталом, пока не
убьют того, кого им нужно. Пока не убьют меня и не получат тапогенный
элемент.
  Я стоял растерянный, озирая с ужасом казавшийся таким безобидным прибор, и
не знал, что делать. Сдаться кракам значило не только умереть самому, но и
отдать на растерзание этим тварям всю Галактику. Этого я сделать не мог.
Как не мог позволить этим нелюдям убивать тысячи ни в чем не повинных
людей.
  Не знаю, как бы поступил на моем месте кто-нибудь другой. Позволил бы
убить десятки, сотни тысяч людей для того, чтобы остальные миллиарды могли
жить спокойно? Я бы никому не позавидовал в этом выборе, да и каждый
должен быть на своем месте. Я же не могу пожертвовать даже одной жизнью
ради спасения целой Галактики. Даже одной-единственной. Может, это
неправильно, но такой уж я человек.
  Приняв решение, я направился к мемолету. Направился затем, чтобы сообщить
по всем каналам и всем охотникам за божественным могуществом, что я
сдаюсь. Чтобы они прекратили эту бойню и убили лишь одного меня. И я буду
надеяться, что, если бог все-таки есть на свете, он сделает так, чтобы
обладание такой силой не досталось ни кракам, ни другим желающим обладать
мировым господством.
  Я уже почти подошел к мемолету, когда яркая вспышка озарила небо.
Мгновенно потемневшее бронестекло моего шлема не дало мне ослепнуть, и я
взглянул в сторону ядерного взрыва. В том, что это был именно ядерный
взрыв, сомневаться не приходилось. Микроядерный, как принято говорить
среди военных. Небольшого, всего около двух сотен метров радиуса
тотального разрушения. Но и этого радиуса хватило бы, чтобы уничтожить
меня, засыпав обломками здания, разрушенного взрывной'волной.
  Мне кажется невероятным, как я успел заскочить в кабину мемолета и
включить страховочную защиту. В этот момент здание уже падало. Пол под
мемолетом провалился, аппарат заскользил в бездну.
  Я нажал кнопку катапультирования, и это было последнее, что я помнил.


                                  Глава 22


  Звезды обрушились на меня. Обрушились всей гигантской массой раскаленного
водорода и гелия. Придавили меня, словно тапайского муравья Карлейской
плитой, и я был не в силах пошевелиться. Не в силах вздохнуть из-за
обжигающих языков их протуберанцев.
  Казалось, все: жизнь закончена. Жизнь всех миров прекратилась, и наступил
конец света. Конец Вселенной. И что больше уже никогда не будет радостных
криков детей, журчания весеннего ручейка, беззаботного пения птиц. Мое
тело было мертво, но сознание никак не хотело мириться с этим. Мое
биоэнергетическое "я" хотело жить. Безумно хотело жить.
  Я сконцентрировал всю волю в кулак, напряг все силы и единым движением
разорвал связывающие меня путы. Звезды разлетелись по Вселенной, озаряя
вечную темноту вакуума своим светом, собираясь в галактики и скопления.
Все вокруг завертелось в бешеном водовороте лиц и событий. Мое тело
распалось на элементы мироздания, а душа устремилась ввысь. В заоблачную,
недостижимую высоту.
  Я вновь сижу в кресле второго пилота небольшого корабля разведки "ТАУ-3".
Рядом со мной бог Галактики. Он приветливо улыбается мне.
  "Выходит, это был не сон", - удивляюсь я, и мы продолжаем прерванный
разговор.
  - В течение сотен миллиардов лет и неисчислимого количества
циклов-превращений Вселенной я представляю единого бога-отца в этом уголке
мироздания, - говорит бог Галактики, глядя на россыпь звезд Млечного Пути,
разбросанных на центральном мониторе. - Много я пережил за это время.
Много нашел. Много потерял. Много сделал и многого не успел сделать. Но
теперь я устал. Устал быть богом, сверхсуществом и хочу вновь стать просто
человеком. Прожить обычную человеческую жизнь. Родиться и умереть.
  - Я думал, богу не свойственно уныние. Развейтесь, отдохните немного, -
беззаботно предлагаю я.
  - Дело не в этом. Просто настает время, и ты понимаешь, что сделал в этой
жизни все. Все, что умел и мог. Исчерпал себя полностью, и надо начинать
новую жизнь. Но я не могу уйти так просто. У меня должен быть преемник. И
я считаю, что им должен стать ты, Леон. Как это ни покажется тебе странным.
  Я хотел возразить и убедить его, что недостоин такого выбора, но бог
Галактики опередил меня:
  - Не торопись, Леон. Сказать "нет" ты всегда успеешь. Подумай, прежде чем
дать окончательный ответ. И помни, что тебе достаточно лишь пожелать, лишь
подумать об этом, и сила бога, сила всей Галактики тотчас вольется в тебя.
Для того чтобы тебе стать моим преемником - богом Галактики, тебе
достаточно лишь захотеть этого.,
В следующую секунду свет в корабле погас, и яркое сияние звезд полилось в
кабину корабля. Сияние становилось все ярче и ярче, пока наконец не
превратилось в ослепительное марево. Я прикрыл глаза рукой, стараясь
уберечься от этого невыносимого сияния, и неожиданно услышал голоса.
  Голоса спорили, и они были мне знакомы.
  - Ты смотри, живой! - удивленно воскликнул Трайк, а это был именно он. -
Тонны две бетона убрали с него, а ему хоть бы что.
  - Да что с ним сделается-то? Он же в космической броне, - раздраженно
ответил Лайки. - Ты лучше, чем рот разевать, нацепи на него
энергобраслеты. Не хватало, очнется. Будет нам тогда четверть миллиона
галакредиток. В тот раз я думал, точно убьет. Как зверь накинулся.
  - Пусть только дернется, я его голову вмиг поджарю. Сделаю из нее
биомассу, - бойко ответил Трайк.
  - Ага, и будешь тащить безголовый труп до самого корабля? Забыл, что ли?
Темпокамеры у нас больше нет. Испортил нам этот лавайский фрукт последнюю
свободную темпокамеру.
  - Да. Спасибо Свингу. Вовремя сообразил, что дело нечисто, и вытащил нас
из этого пластикового гроба. Если бы не он, продали бы нас в рабство на
рынке в Пандерлоносе и гнить бы нам до конца жизни где-нибудь на рудниках
Каралеуса.
  - Вот именно, - подтвердил Лайки, - так что поосторожней с ним. Мало того
что без тем-покамеры нас могут заметить, нам же лучше доставить этого
голубчика к Алонсо Бордо целым и невредимым. Я думаю, на радостях барон
нам целых полмиллиона отвалит вместо обещанной четверти.
  - Жди и радуйся! Эти наркодельцы все такие жмоты. У них персикальского
снега иканейским летом не выпросишь, не то что лишние двести пятьдесят
тысяч кредиток, - возразил Трайк. - А насчет темпокамеры можешь не
беспокоиться. Никому мы сейчас не нужны. Никто сейчас не обратит внимания
на какого-то Леона Джаггера. Кому он сейчас нужен? Сейчас тут такой конец
света творится, сродни Пятой Галактической войне, что до нас нет никому
никакого дела. Теры, оставшись без протогенератора, все перебиты. Краки
воюют с федералами и никак не могут остановиться. Весь город разрушили,
местных поубивали немерено. Могли бы недоразвитых просто разогнать. Что
стоило включить ультразвуковые "маяки страха", и всех бы низших как ветром
отсюда сдуло. А сейчас вот ходи по трупам, спотыкайся. Хорошо хоть зима,
не лето. А то бы сейчас такой запашок тут стоял, Не один бы фильтр не
выдержал.
  - Да. Много товара перепортили, ничего не скажешь. Изуверы. Не могли
какую-нибудь другую планету выбрать для выяснения отношений. Эдак нам в
следующий заход и делать здесь нечего будет. Все людишки перемрут к тому
времени.
  - Не переживай, не перемрут. Они здесь живучие. Я на эту Землю уже более
тысячи годков наведываюсь и знаю местный народец. Живучий невероятно.
  - Живучий - это точно, - быстро соглашается Лайки, - как и этот Джаггер.
Он же отсюда, местный. Гляди, в себя приходит. Сейчас глаза откроет.
  Я действительно открыл глаза и увидел мерзкие физиономии работорговцев. На
лице Лайки было написано неописуемое удовольствие. Трайк пялился на меня
сквозь прицел узконаправленного плазменного пистолета и тоже ухмылялся.
  - Попался, голубчик, - нагло сказал он, - и не вздумай дергаться. Вмиг
изжарю.
  - Да, с этими браслетиками ты, друг, нам не страшен, - подтвердил Лайки,
кивнув на пульт управления энергонаручниками, который держал в руках.
  Действительно, с руками, скованными энергонаручниками, и под прицелом
плазменного пистолета я немного мог сделать. Не много, но все же кое-что,
поскольку ноги у меня были свободны. Работорговцы не сковали их
энергобраслетами. Однако я не стал пока ничего предпринимать, а просто
медленно встал на ноги.
  "Долго же я пролежал под развалинами", - подумал я, потирая скованными
руками синяк на лбу. Чувствовал я себя прескверно, тело ломило так, словно
на мне плясали несколько часов кряду. Впрочем, почти так оно и было. Если
бы не моя броня, расплющило бы меня, как тарибскую лягушку, бетонными
плитами разрушенного здания. Мой защитный шлем валялся неподалеку,
отброшенный работорговцами, и было заметно, как он сильно деформировался.
  Мы стояли среди развалин придавившего меня дома. Совсем стемнело. В
темноте всюду полыхали пожарища. Взрыв, из-за которого меня завалило,
полностью разрушил все здания в радиусе двух сотен метров. К счастью, мы
были на окраине города, и строений пострадало не так уж много. Если бы
этот микроядерный взрыв произошел в центральных кварталах города, жертв
было бы . намного больше. Но все же погибло очень много ни в чем не
повинных людей. И погибло не только здесь. Судя по разговору
работорговцев, весь город лежал в развалинах, и я этого не мог себе
простить. Я должен был предвидеть, что ситуация будет развиваться подобным
образом. Что ловцы за силой бога не побрезгуют ничем. Пойдут на все.
  В то время пока Трайк, не отрывая взгляда, ловил меня на мушку, Лайки
сканировал мою броню в поисках спрятанного оружия. Оружия не нашлось.
Плазменный пистолет и молекулярный меч с ножом торговцы живым товаром
забрали у меня, пока я был без сознания. Также они не поленились изъять и
лебедку-гарпун.
  Убедившись, что я им не опасен, Лайки принялся исследовать мой пояс
"Счастья". Увидев мигающий индикатор излучателя помех и сочтя, очевидно,
его угрозой для своей жизни. Лайки, недолго думая, уничтожил прибор. Он
растоптал НК-излучатель и удовлетворенно сказал:
  - Вот и все. Твой "радиомаяк" уничтожен, и никто тебе не придет на помощь.
  Я вспомнил об иглопередатчике теров, который все еще лежал во внутреннем
кармане куртки. Подумав о том, что его сигнал теперь не блокируется,
осторожно спросил работорговца:
  - Лайки, а ты твердо уверен в том, что все теры перебиты? И что вам на
этой планете сейчас все позволено и никто не угрожает?
  Мой вопрос застал Лайки врасплох, и, пока он соображал, что бы мне такое
ответить, ответ появился сам собой.
  В темном небе внезапно возник варогенный сфероид - корабль теров. Он,
постоянно меняя форму, превращаясь то в диск, то в цилиндр, то в шар,
плавно спустился на землю. Очертания корабля спустя несколько секунд после
приземления приобрели твердые формы, и он стал похож на треугольную с
острыми углами пирамиду. У ближней к нам плоскости этой стального цвета '
пирамиды с шипением образовался люк, и из открывшегося прохода хлынул
яркий свет. В лучах света появились сначала два гвардейца, а затем и сам
тер - Старший наместник Земли. Оба гвардейца и наместник были в
космической броне повышенной защиты. Киборги держали в руках по импульсной
плазменной винтовке. Стволы винтовок были направлены на Трайка и Лайки
соответственно.
  Работорговцы, увидев такой оборот, вмиг сникли. Уж кто-кто, а они
прекрасно знали, что им не тягаться с теровскими гвардейцами. И что стоит
им не только дернуться, а лишь подумать об этом, как в тот же миг их тела
превратятся в пар - смесь водорода с кислородом и небольшими примесями
других элементов. Поэтому Трайк и Лайки молча бросили оружие и обреченно
подняли руки.
  Меня же такое развитие событий вовсе не обрадовало. Я сейчас оказался в
гораздо худшем положении. Справиться с работорговцами я еще мог,
справиться же с терами не представлялось возможным. Я не знал, кто для
меня сейчас теры: друзья или враги? А не зная, ожидал самого худшего.
  Но худшего не произошло. Тер, выступив из-за спин своих гвардейцев, вполне
миролюбиво сказал:
  - Ну, здравствуйте, Леон Джаггер. Он - человек, который разыскивает своих
родителей. Он же человек, которого, в свою очередь, разыскивают все
остальные. Он же обладатель тапогенного элемента - ключа к господству над
Галактикой. И он же человек, который упорно не хочет сознаться нам в этом.
  - Выходит, вам все известно, - сказал я в ответ, не зная, что предпринять.
  - Так кто ж сейчас этого не знает? - удивился тер. - Во всей Галактике не
найдется сейчас ни одного разумного или полуразумного существа, не
знающего об этом. Разве что слоноящеры Тампа не в курсе последних событий.
У них сейчас брачный сезон, и им не до таких вопросов.
  Тут меня разобрал смех. Видя вытянувшиеся от удивления лица работорговцев,
стоявших с высоко поднятыми руками, я бешено захохотал. Я хохотал до
изнеможения и лишь спустя несколько минут смог остановиться. Вытирая слезы
скованными руками, я пояснил недоумевавшему теру:
  - Вот эти двое, что откопали меня, как раз ничего и не знают. Они
позарились на двести пятьдесят тысяч галакредиток, обещанных за мою голову
наркобароном Алонсо Бордо.
  - Мы добровольно отказываемся от этих денег и передаем захваченного нами
Леона Джаг-гера в ваши руки! - сделал поспешное заявление Лайки. - Просим
на суде учесть, что сделали мы это совершенно добровольно.
  - Мы учтем, все учтем, - отозвался тер, грозно взглянув на работорговца. -
С вами будет разговор немного попозже. А вот с мистером Джагге-ром мне бы
хотелось поговорить сейчас. Выяснить все подробности произошедшего за
последнее время. Так что, не откладывая...
  Закончить фразу тер не смог. Внезапно за спиной тера и его гвардейцев
из-за развалин соседнего дома поднялась громада тектотанка. Он плавно и
совершенно беззвучно, словно воздушный шарик, выполз из-под нагромождений
бетонных плит и завис метрах в тридцати над землей. С тыла тектотанк
прикрывал мемолет. Боевые машины в темном небе выглядели настолько
ирреально, словно все происходило не наяву, а во сне.
  Я хотел крикнуть, предупредить тера об опасности, но те, в тектотанке,
меня опередили. В сумерках ярко вспыхнули огни пулеметов, и короткая
очередь плазменных импульсов врезалась в спину одного из теровских
гвардейцев. Киборга отбросило к обломкам каменной плиты. Его импульсная
винтовка взорвалась, словно тернотро-тиловая граната. Скафандр, одежда,
псевдобиологическая оболочка гвардейца мгновенно сгорели, распавшись на
тысячи мелких угольков. Вместе с оболочкой гвардейца сгорели и все тысячи
хитроумных датчиков и сканеров, размещенных в его искусственном теле. Но,
несмотря на это, суперпрочная конструкция, сделанная из
высокоарне-легированной стали, составляющая костяк гвардейца, не
пострадала. Встроенное оружие гвардейца тоже оказалось невредимым, и
киборг тотчас открыл ответный огонь.
  Плазменным импульсом полностью уничтожить такого биомеха практически
невозможно. Для этого нужно оружие калибром побольше. Это на своей шкуре
ощутил пилот мемолета. Нейрозаряд встроенного в правую руку киборга
марколета пробил броню боевой машины, и мемолет, мгновенно вспыхнув,
рухнул на развалины дома.
  Раздался оглушительный взрыв. Взрывная волна бросила всех стоявших рядом
со мной на землю. Я же, упреждая последствия взрыва, сам кинулся к
обломкам здания, укрывшись за бетонными перекрытиями.
  В отместку за сбитый мемолет тектотанк выстрелил из донапушки в корабль
теров. Словно гигантская кувалда опустилась на небольшой корабль, не
предназначенный для ведения боевых действий. От прямого попадания
донаснаряда корпус корабля сплющило, словно консервную "ДИМэанку, и из
открытого входного люка повалил густой черный дым.
  Тер тоже не остался в долгу. Он под прикрытине пострадавшего гвардейца
спрятался, как и я, за развалинами. После этого отдал приказание
обгоревшему киборгу уничтожить тектотанк. И гвардеец, похожий сейчас уже
не на человека, а скорее на человеческий скелет, сделанный из обожженного
металла, бросился выполнять этот приказ. Но уничтожить тектотанк нелегко
даже такой совершенной машине, как теровский киборг. Стреляя на ходу из
встроенного в левую руку плазменного огнемета и выпуская периодически
бронебойные нейрозаряды, гвардеец замысловатыми зигзагами приближался к
тектотанку. Тектотанк в ответ поливал его огнем из всех видов оружия и
наконец сумел подбить. Точно выпущенная терморакета врезалась в корпус
киборга. Взрывом гвардейцу оторвало ногу, и он получил множественные
внутренние повреждения. Киборг упал на землю в растаявшую прогалину и
попытался выстрелить из марколета. Вторая ракета добила киборга, и он,
превращаясь в груду обожженного металла, затих.
  Не знаю, выжили ли в той передряге работорговцы - больше я их никогда не
видел, - но если выжили, то, думаю, все произошедшее надолго отбило у них
охоту к работорговле. По крайней мере на планете Земля. Я же с
тером-наместником и вторым гвардейцем, прикрывавшим нас с тыла, бежал
подальше от места боя. Мы уходили молча, никак не комментируя
происходящее. Сейчас было не до комментариев. Надо просто выжить. Но
сделать это будет нелегко. Особенно мне со скованными руками. Стараясь не
думать о том, что теперь мне не избавиться от своих браслетов, кроме как в
энерготронной лаборатории и что таких лабораторий наверняка нет на Земле,
я бежал вслед за тером. Бежал, перепрыгивая через обугленные останки
людей, натыкаясь на обгоревшие остовы машин, огибая завалы разрушенных
зданий.
  Людей не было видно. Город, еще вчера веселящийся и празднующий Новый год,
словно вымер. Мы бежали по широкой заснеженной улице, асфальт которой был
весь в оспинах черных воронок. Посреди улицы громоздился обугленный остов
тектотанка. Обычные земные танки, также виднелись повсюду. Разрезанные
пополам, словно гигантской бритвой, со сплющенными, вмятыми в асфальт от
сильного удара корпусами. Войска землян тоже попытались поучаствовать в
схватке Краков с руэновцами. Попытались защитить себя от невесть откуда
взявшихся врагов. Но что они могли сделать? Как они могли противостоять
военной машине более развитых цивилизаций, если один хорошо вооруженный
пеший крак может уничтожить дюжину земных танков, прежде чем его хотя бы
ранят.
  Внезапно за нашими спинами громыхнуло. В спустившейся темноте расцвел алый
цветок взрыва. Оглянувшись, я увидел падающий и горящий тектотанк.
Гвардеец все-таки выполнил приказ и уничтожил противника, скорее всего
включив устройство самоликвидации. Дождавшись, когда тектотанк неосторожно
приблизится, он ценою собственной жизни спас на какое-то время жизнь нам,
но, судя по всему, ненадолго.
  Бежавший рядом со мной гвардеец внезапно замер.
  - Хозяин, Тек погиб, - бесстрастно доложил он.
  - Знаю, Тук, знаю, - тяжело вздохнул наместник, тоже остановившись.
  Он тяжело дышал. Было видно, что подобные пробежки даются ему с трудом.
  - Тек выполнил мой приказ. Погиб, но выполнил, - сказал он с болью.
  Мне было странно видеть, как тернаместник переживает потерю своего
киборга. Все-таки это был лишь механизм, хотя я мог и ошибаться. Теры ведь
весьма преуспели в биокибернетике.
  - Примите мои соболезнования, - вполне серьезно сказал я, - понимаю вас.
  Неожиданно мои слова буквально взорвали тера.
  - Что вы можете понимать? - тер гневно посмотрел на меня. - Вы,
представители цивилизаций, период развития которых даже в сумме всех с
вместе взятых не составляет и миллиона лет! Чьи предки лишь вчера лазали
по деревьям и до сих пор еще не отделались от этой привычки. Как вы можете
понять нас - представителей самой древней и мудрой цивилизации?
Цивилизации, от которой произошло большинство народов Галактики,
цивилизации, существующей миллиарды лет. И как вы можете понять меня, если
даже не знаете, что Тек служил еще моему прадеду. Был верен цивилизации
теров тысячи лет. Мы не имеем родителей, поэтому гвардейцы заменяют нам
отца и мать, нянек и учителей, друзей и телохранителей. Это не просто
машина! Это вообще не машина. Это искусственный разум, способный так же,
как люди, как вы, Джаггер, чувствовать и понимать. Но в отличие от людей
никогда не предающий своих друзей и хозяев.
  Горячо высказавшись, тер неожиданно замолчал. Может, на него нахлынули
воспоминания, может, еще что. Я тоже молчал, не зная, что сказать в свое
оправдание.
  Мы стояли посреди улицы неподалеку от искореженного остова земного танка.
Стояли, быть может, слишком открыто, слишком на виду. Вокруг не было ни
единой души, и мне вдруг почему-то стало не по себе. Тук внимательно
оглядывал окрестности и не замечал ничего подозрительного. Все его сенсоры
и датчики молчали, не предвещая угрозы. Он сканировал пустые глазницы
выбитых окон и отслеживал все вокруг. Но мне было как-то не по себе.
Неведомое предчувствие говорило: "Здесь опасность".
  И предчувствие меня не обмануло. Руэновцы появились внезапно, из ниоткуда,
так что ни один датчик гвардейца Тука не сработал. РУЭ - это ведь не
просто спецслужба. Само ее название говорит о том, что главное направление
деятельности этой секретной службы - энергетика. Сверхсекретные
энерготехнологии - главное, чем занимается эта служба. Поэтому
оперативники РУЭ имеют на вооружении многие недоступные другим спецслужбам
технические средства. Иногда они превосходят по степени оснащения
всевозможными нейтрализаторами полей и гасителями нейроимпульсов даже
всемогущих теров. Так произошло и в этот раз.
  Руэновцы застали нас врасплох. Гвардеец не успел еще сообразить, откуда
появилась опасность, а его хозяина уже подстрелили. Очередь из гранатомета
изрешетила броню тера. Разрывы .гранат подбросили в воздух тело Старшего
наместника Земли, и он упал невдалеке от разбитого танка. Гвардеец,
стреляя на ходу из винтовки по внезапно ожившим окнам, бросился на помощь
своему хозяину. Схватив тера, киборг, прикрывая его своим телом, затащил
за остов подбитого танка. Я, перекувырнувшись несколько раз, последовал за
ним.
  Тер был еще жив, но он умирал. Это было ясно даже неспециалисту. Несмотря
на то, что верный гвардеец тут же подключил систему своего
жизнеобеспечения к израненному организму хозяина, минуты жизни того были
сочтены. Гранаты, пробив броню, взорвались внутри скафандра тера, разорвав
его тело на клочки. Казалось невероятным, как он вообще был еще жив. Если
бы не верный гвардеец с его системой жизнеобеспечения, то тер давно бы
умер.
  Чувствуя свою близкую кончину, Тер с большим трудом проговорил:
  - Слушай мой последний приказ, Тук. После того как я умру, ты должен
сделать все, для того чтобы доставить Джаггера в ближайшую резиденцию
теров, передав всю известную информацию Первому наместнику. И помни: за
Джаггера отвечаешь, как за тера. Чтобы ни один волос не упал с его головы.
  Это были его последние слова. Тер умер. Тук, молча отсоединив трубки
системы жизнеобеспечения от тела хозяина, проговорил: "Да будет выполнена
твоя последняя воля, Ро из рода теров. И пусть тебя примет Великий Тер".
Проговорив это, гвардеец отодвинулся от трупа и несколькими выстрелами из
плазменной винтовки уничтожил тело хозяина.
  Все-таки, мне сдается, гвардейцы теров - это не совсем машины. Не просто
суперсовершенные механизмы, а нечто большее. Разум у них наверняка есть.
Будь на месте Тука любой робот, он бы беспрекословно выполнил приказ
своего хозяина. Любой ценой постарался бы доставить меня в резиденцию
теров, ни на шаг не отклонившись от поставленной перед ним задачи.
  Но Тук поступил иначе. Превратив тело своего хозяина в пепел, он, не
обращая на меня ни малейшего внимания, вскочил на остов обгорелого танка и
стал стрелять из плазменной винтовки по .бойницам окон. Казалось, Туку
было наплевать на собственную безопасность, и им двигала лишь жажда мести,
стремление уничтожить убийц хозяина любой ценой. Переключив свою винтовку
на автоматическую стрельбу, он за несколько секунд уничтожил точными
короткими очередями троих руэновцев. Три окна из здания напротив
превратились в рваные пробоины в обрамлении тлеющего шлака.
  Осторожно высунувшись из-за танка, я насчитал восемь окон, из которых
руэновцы, устроившие нам засаду, вели огонь. Двое оперативников спрятались
за сгоревшим остовом грузового автомобиля немного, правее, и несколько
людей в черных скафандрах брони "Космическая пехота" обходили танк слева.
  Они-то и погибли вслед за теми тремя, что стреляли из окон. Гвардеец, все
так же стоя неподвижно, словно мишень, на расплавившейся башне танка,
буквально изрезал их на куски полосами оранжевого огня, вырвавшимися из
встроенного в его левую руку многоканального импульсного огнемета.
Раздались крики ужаса и нестерпимой боли. Четверо космопехов, разрезанных,
четвертованных, корчились в предсмертных судорогах, так и не добежав до
разбитого танка. А Тук, не обращая на них внимания, переключился на огонь
по окнам, откуда на него обрушилась целая лавина огня. Одновременно из
нескольких окон к гвардейцу протянулись трассирующие полосы. Несколько
очередей энергогранат буквально изрешетили тело киборга, а потом невидимая
сила сбросила его с башни танка.
  Но гвардеец теров на то он и гвардеец теров. Ничто и никто не в состоянии
остановить эту боевую машину, этот доведенный до совершенства механизм.
Только полное уничтожение киборга может прекратить выполнение поставленной
перед ним задачи. Руэновцы же отнюдь не уничтожили Тука, а лишь немного
повредили его псевдобиологическую оболочку.
  Несколько коротких выверенных очередей потребовалось гвардейцу, чтобы
разделаться со спрятавшимися в здании агентами РУЭ. Как ни в чем не бывало
Тук вновь вскочил на броню танка и точными выстрелами уничтожил оставшихся
врагов. Он, хладнокровно разделавшись с засевшими в окнах и выдавшими себя
стрельбой, переключился на двоих руэновцев, остававшихся за обгорелым
остовом грузовика.
  И он уничтожил их, взорвав нейрозарядом бронебойного марколета и разрубив
пополам грузовик, словно щепку. От точного попадания нейрозаряда половинки
обгоревшего "КамАЗа" подбросило в воздух вместе с окопавшимися за
автомобилем руэновцами.
  Он их уничтожил и, лишь обернувшись в мою сторону, чтобы убедиться, все ли
в порядке со мной, заметил подлетевший с тыла мемолет противника. Мемолет
завис всего в нескольких метрах от асфальта, вынырнув из прохода между
домами за нашей спиной. Мы были перед ним, как птица Цову на ладони
аборигена Ранев. И было непонятно, почему мемолет медлит и до сих пор не
уничтожил нас. Почему до сих пор не вплавил нас в асфальт своими ракетами.
  Но я, опомнившись, не стал ждать. Я бросился бежать со всех ног подальше
от подбитого танка, подальше от гвардейца теров. Шанс спастись у меня был.
Первым делом оперативникам РУЭ надо уничтожить Тука, и лишь потом они
займутся мной. Оставалось надеяться на то, что справиться с киборгом будет
нелегко и у меня окажется в запасе несколько минут. Я успею за эти
несколько минут умчаться на безопасное расстояние, смогу спастись.
  Но этого не произошло. Не успев даже добежать до ближайшего здания, я был
брошен наземь взрывной волной. Едва я отбежал от подбитого танка, мемолет
выпустил парамерную ракету в гвардейца теров. К счастью, это был небольшой
заряд, иначе мне бы мгновенно пришел конец.
  Волны тотального разрушения едва не достигли моих ног. Обернувшись, я
увидел страшную картину разрушения. Танка, за которым мы прятались, уже не
существовало. Вместо него посреди улицы образовалась лужа расплавленного
металла в большой черной воронке, от которой паутиной во все стороны
расходились глубокие трещины на черной земле. На мертвой земле, бывшей еще
секунду назад асфальтом.
  От воронки с расплавленным металлом несло нестерпимым жаром, так что даже
мне, защищенному броней, мгновенно стало жарко. Кондиционер скафандра не
справлялся с высокой температурой, поскольку я был без шлема. Поднявшись с
земли, я даже не.пытался бежать. Это не имело никакого смысла. Мемолет мог
бы прихлопнуть меня, словно муху, в любую секунду. Я бы даже не успел
сделать и трех шагов, как оказался размазанным по горячему асфальту.
  Умереть тоже надо уметь. Умереть достойно. Принять смерть, как подобает
человеку, а не мухе.
  Мемолет плавно подлетел ко мне и завис в воздухе в десяти метрах от меня.
Казалось, пилот мемолета решает, каким способом ему удобнее лишить меня
жизни. Уничтожить меня одним выстрелом из донапушки или очередью из
турель-ных энергопулеметов. Или же разорвать в клочья точным попаданием
ракеты. I Секунды текли, и я все еще был жив. Пилот явно медлил, не хотел
меня убивать, и вскоре мне стало ясно почему. Вслед за мемоле-том из
прохода между домами показался небольшой пятиместный валолет с прозрачным
куполом. Весь изящный, элегантной формы, он казался таким неуместным среди
крови и огня. На таком валолете удобно отправиться всей семьей на уик-энд
в загадочное путешествие куда-нибудь в Западную Андарию, но никак не в
путешествие в зону боевых действий. Надо быть очень уверенным в себе,
чтобы летать здесь на таком эфемерном аппаратике. Или убежденным в том,
что все враги перебиты и опасности нет никакой.
  Валолет неторопливо подлетел ко мне и приземлился. Прозрачный купол
открылся, и из аппарата быстро выскочили четверо оперативников РУЭ. Все в
космической броне и хорошо вооруженные. Они выстроились полукругом и
наставили на меня свое оружие.
  Последним валолет покинул грузный, солидный мужчина. В дорогом костюме и
таких же дорогих очках. Он, держа в руках небольшой энерготронный
заборник, спокойно подошел ко мне.
  Это был шеф Тирани. Джеймс Элжбейт-Трейзор Тирани.


                                  Глава 23


  Тирани, подойдя поближе, достал из кармана похожий на авторучку сканер
энергополя и, направив его в мою сторону, расплылся в улыбке:
  - А вот и наш долгожданный Джаггер и вместе с ним тапогенный элемент, - с
нескрываемым торжеством сказал шеф энергоразведчиков. - Что же это вы,
дорогой, сбежали от нас? Повели свою игру? Сами захотели завладеть
тапогенным элементом? Захотели стать богом?
  - Да я и человеком-то не знаю, как прожить, не то что божеством, - с
вызовом ответил я. - А сбежал я с одной целью: чтобы тапогенный элемент не
достался безумному краку Властителю. На которого, кстати, вы работаете.
  - Работал, дорогой, работал, - поправил меня Тирани. - Теперь же мои планы
изменились, и я работаю только на себя. Изменились во многом благодаря
вам, Джаггер.
  Тирани самодовольно улыбнулся. Было видно, что ему не терпится
высказаться, как он всех обхитрил и добился своего. Добился того, что не
удавалось никому.
  Высокомерно оглядев меня, Тирани продолжил:
  - Это была хорошая идея - уничтожить психотронный передатчик. Выйти из под
контроля этого ужасного крака. Я ее и сам хотел осуществить, но вы
опередили меня. Правда, при этом я едва не погиб, но все обошлось. Все
хорошо, что хорошо кончается. А все заканчивается для меня просто
великолепно. О таком завершении жизненного пути никто не мог и мечтать.
Даже помыслить не мог. Стать богом не доводилось еще ни одному смертному,
хотя стремились к этому многие. Когда я впервые вышел на вас, я даже не
подозревал, чем все это закончится. На Даране у меня было все. Сила,
власть, деньги. Я создал целую империю. Свою тайную империю, имеющую
мощную армию, влияние во всех сферах общества, пользующуюся самыми
передовыми достижениями техники. Я имел все, о чем может мечтать смертный,
но я всегда хотел большего. Мне было мало той власти, и я пошел на сговор
с краками. Признаюсь, это было ошибкой. Я недооценил коварства Краков.
Краки - это не люди, и весь мой опыт, весь мой ум не помогли. Сговор с
краками был ошибкой, которая, однако, привела меня к вам, Джаггер. Узнав о
том, что вы собой представляете, о тех возможностях, которые достанутся
владельцу тапогенного элемента, разумеется, я захотел безграничной власти,
безграничной силы. Захотел стать богом. Богом Галактики. Пока богом
Галактики. А потом и всей Вселенной.
  - Однако далеко же вас занесло, - усмехнулся я. - На место Всевышнего
метите.
  - Почему бы нет? - ответил высокомерно Тирани. - Чем я хуже бога? Его
Вселенная так несовершенна, что ею может управлять любой. А я не любой. Я
смогу это делать гораздо лучше, чем кто-либо. Я знаю толк в деле власти. В
деле управления людьми. Знаю все их тайные страсти и желания, знаю рычаги,
которыми эти страсти и желания управляются. Знаю, как управлять скрягами и
транжирами, властолюбцами и рабами, глупцами и мудрецами. Я знаю все о
низменной человеческой натуре. Обо всех ее пороках.
  - Но человек - это не только пороки, но и добродетели. Например, любовь.
Что вы знаете о любви, Тирани? Кроме вашей безграничной любви к власти, в
вашей душе нет ничего.
  - В моей Вселенной не будет места всем этим глупостям. Всему этому
слюнтяйству. Всей этой якобы любви, что придумана людьми для оправдания
своей лени и трусости. Я построю свой мир на условиях, когда побеждает и
выживает сильнейший, когда слабые и хилые отмирают. Где не будет места
всем этим мягкотелым поэтам и где будут главенствовать люди со стальной
волей. Волей к победе,
  - Как у вас, - предположил я.
  - Как у меня, - надменно согласился Тира-ни. - Я буду образцом, идолом для
всех людишек. Людишек, что будут копошиться у подножия моего трона.
Которые будут поклоняться мне, боготворить меня. Ведь я же буду богом.
  - Наверное, все-таки не будете. Всевышний еще не сошел с ума, чтобы
допустить такое, - сказал, усмехнувшись, я.
  - Что? - вскричал Тирани. - Ты позволяешь себе издеваться надо мной? Над
богом?
  - Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, есть такая земная поговорка, -
ответил я и кивнул за спины руэновцев.
  - Убить его, - коротко приказал Тирани своим подручным и обернулся в
направлении моего взгляда.
  Полностью уничтожить гвардейца теров можно лишь прямым попаданием
парамерной ракеты. Лишь прямым попаданием. Ракета же, выпут-щенная
мемолетом по Туку, попала не в него, а в разбитый танк, образовав лужу
расплавленного металла, но не убив киборга теров.
  Тук, воспользовавшись тем, что его посчитали погибшим, осторожно выбрался
из воронки. Расплавленный металл стекал ручейками с арнелеги-рованной
основы киборга. Металлический скелет гвардейца раскалился докрасна, но его
встроенное оружие не пострадало, и Тук первым делом уничтожил
оперативников РУЭ, собиравшихся убить меня. Полосы огня, вырвавшиеся из
левой руки киборга, разрезали пополам двоих руэновцев. Они умерли
мгновенно, не успев понять, что им пришел конец. Еще одному оперативнику
очередь, выпущенная из импульсного огнемета, отрубила обе ноги, и он упал
на горячий асфальт, вопя от боли. Оставшийся в живых руэновец выпустил
длинную очередь из гранатомета четвертой категории. Энергогранаты, попав в
грудь гвардейца теров, сбили его с ног. Тук упал на потрескавшуюся черную
землю и, не вставая, выпустил нейрозаряд из встроенного в его правую руку
бронебойного марколета. Нейрозаряд пробивает броню тектотанка толщиной в
сорок сантиметров.
  От прямого попадания нейрозаряда руэновец просто испарился, разлетевшись
на миллионы пылинок. Шеф энергоразведчиков, уже вообразивший себя богом,
был без брони и стоял рядом с оперативником, поэтому остаточное действие
нейрозаряда отбросило его к стене ближайшего дома. Тирани шлепнулся о
кирпичную стену и кулем окровавленного тряпья грохнулся на асфальт.
  Уничтожив четвертого оперативника, Тук, по-прежнему не вставая, лишь чуть
приподнявшись, добил из огнемета и безногого руэновца.
  Все произошло так быстро, что пилот мемоле-та не сразу понял, в чем дело.
А когда понял и выпустил ракету, было уже поздно. Тук успел выпустить в
мемолет несколько нейрозарядов. Послышался взрыв, и диск мемолета,
загоревшись, стал стремительно падать прямо на гвардейца теров. Мемолет
рухнул на не успевшего встать киборга, придавил своей'многотонной тушей,
буквально став ему могильной плитой.
  Я, ожидая каждую секунду взрыва, бросился к валолету, на котором прилетел
Тирани. Пробежав по мокрому месту, что осталось от руэновца, вскочил в
аппарат, схватился за штурвал, не успев закрыть прозрачный колпак.
Управлять валоле-том со скованными руками было ужасно неудобно, но я все
же умудрился взлететь. Аппарат резко взмыл в воздух, с каждой секундой
удаляясь все дальше от земли.
  Мне повезло, мемолет взорвался, когда я был уже на достаточно большом
расстоянии от места боя. Валолет - это не боевой аппарат, поэтому, если бы
взрыв произошел рядом, мне бы не поздоровилось. Но я уже успел отлететь
далеко, и достигшая валолета взрывная волна лишь сильно качнула аппарат.
Прозрачный купол через несколько секунд полета автоматически закрылся, и я
вздохнул с облегчением.
  Энергонаручники ужасно мешали управлять аппаратом. Из-за этого мой валолет
летел неровно, рывками. Действительно, когда кисти твоих рук словно залиты
в увесистый металлический брусок, из которого торчат лишь кончики пальцев,
управлять таким сложным аппаратом, как валолет, трудновато. Мне необходимо
было как можно быстрее избавиться от энергобраслетов. : Вопрос лишь в том:
как это сделать? До ближайшей энерготронной лаборатории десятки световых
лет. Конечно, доберись я до расщепителя полей, имеющегося в такой
лаборатории, я смог бы без труда избавиться от своих оков. Но попасть в
энерготронную лабораторию в ближайшее время не представлялось возможным.
Другого же способа разрубить энергополе наручников я не знал.
  К этому времени совсем стемнело. Ночь черным ковром опустилась на город.
То тут, то там виднелись огненные прорехи пожаров, освещавших разрушенные
дома. В городе до сих пор шли бои. Правда, не такие интенсивные, как
вначале. Бойня с применением парамерного и ядерного оружия, а также
тяжелой бронетехники закончилась. Ее место заняли локальные уличные
перестрелки.
  Война затихала: то ли руэновцы перебили всех Краков, то ли наоборот. Ни
мемолетов, ни иных летательных аппаратов не было видно в воздухе над
городом, но на земле звуки стрельбы все еще , доносились с разных сторон.
  Я переключился на мегакрасный диапазон волн и снизил свой валолет,
прижавшись почти к самой земле. Завис неподалеку от останков разбитого
земного самолета. Истребитель, сбитый, вероятно, руэновцами или краками,
упал на берег небольшого пруда. Он лежал большой серебристой рыбиной,
уткнувшись носом в черную воду полыньи. Полностью лишенный хвостового
оперения, с разбитой кабиной. Покрытый толстым слоем снега.
  "Да, воевать на "МиГах" против мемолетов "Торнадо" - гиблое дело", -
подумал я, заметив разбитый самолет, и тут же заинтересованно вновь
оглядел самолет. - Странно. Времени прошло не так много. Днем было очень
тепло, снег не идет, а самолет весь засыпан снегом. Что-то здесь не так".
  От этих мыслей меня отвлекли звуки взрывов.
  За небольшим леском, что окружал пруд, шел ожесточенный бой. В ночном небе
совсем рядом со мной метались яркие всполохи. Среди хорошо знакомых мне
звуков взрывающихся энергозарядов слышались и очереди "Калашниковых".
Земляне также участвовали в перестрелке. Внезапно у меня мелькнула мысль.
"Как же я сразу не догадался. Молекулярный меч - вот что наверняка поможет
мне избавиться от наручников. Молекулярный меч входит в вооружение любой
брони, необходимо лишь завладеть им. Правда, завладеть трофейным мечом со
скованными руками будет нелегко. Сказать точнее, очень трудно'. Поскольку
отбирать мне его придется не у какого-нибудь аборигена, а у крака. Или же
у хорошо подготовленного оперативника РУЭ, что ничуть не легче. При этом
сам я безоружен и ограничен в действии. Кстати, оружие".
  Я внимательно осмотрел салон мемолета. Потом тщательно обыскал всю кабину
в поисках оружия, но ничего подходящего не нашел. Вспомнил о наборе
лазерных фрез. С трудом, кончиками пальцев вынув фрезы из пояса "Счастья"
и зажав рукоятку набора между колен, попытался распилить наручники.
Конечно же, у меня ничего не вышло - лазером энергополе не разбить, - и я,
держа рукоятку набора фрез в левой руке, правой аккуратно посадил валолет
на землю, надеясь найти убитого крака или руэновца, чтобы завладеть
молекулярным мечом, я двинулся в направлении все усиливающегося боя. По
льду пересек пруд и через несколько минут, пройдя по хорошо утоптанной
тропинке, вышел из леса.
  Там мне сразу стало ясно как я ошибся, решив, что бой идет между краками и
оперативниками. Перестрелка велась между землянами и краками. Точнее,
одним краком и целой армией землян.
  Бой, судя по всему, шел давно. И бой шел ожесточенный. Несколько танков
землян горели на небольшом расстоянии друг от друга, подбитые трехкратным
псевдороботом Краков. Уцелевшие танки не переставая стреляли по
шестиметровому псевдороботу, который укрылся в руинах многоэтажного дома.
Неподалеку от меня две большие пушки били прямой наводкой в гору развалин,
за которыми укрылся крак. Фонтаны взрывов то и дело разбрасывали кирпичи,
разрушая укрытие крака. Киборг тоже не оставался в долгу. Изредка, на
мгновение высунувшись из-за развалин, стрелял из установок залпового огня
по танкам противника. Точное попадание ракет установки "Кремень"
превращало земной танк в костер из раскаленного, горящего металла.
  Пехоту землян крак расстреливал из плазменных пулеметов. Он время от
времени поливал окрестности огнем, прерывая тем самым все попытки пехоты
атаковать псевдоробота. Псевдоробот скорее всего был поврежден, потому
что, будь он исправен, крак давно бы воспользовался антигравитационным
двигателем. Из ионных пушек он тоже не стрелял, и я вскоре понял почему.
Его гигантские псевдоруки были отрублены по локоть вместе с закрепленными
на них ионными пушками. Похоже, земляне постарались или же агенты РУЭ, что
более вероятно.
  Псевдоробот был сильно поврежден, но все еще очень опасен. И я, решив хоть
как-то помочь людям, направился к грохочущим пушкам.
  И сразу же едва не поплатился за это жизнью. Длинная очередь ударила мне в
живот, сбив на землю. Хорошо хоть стреляли из "Калашникова", а не из
энергоавтомата, иначе я был бы уже мертв. Вспомнив о том, что я без
защитного шлема, закрыл голову скованными руками. Спустя минуту сквозь
грохот пушечных выстрелов услышал приближающиеся голоса.
  - Говорю же тебе, сержант, подбил я его. Точнехонько в живот попал. С
такого расстояния я в жизнь не промахнусь.
  - Может, из наших, из людей кого подстрелил?
  - Не-е. Из этих он. В ихней защите, в скафандре. От моих пуль аж весь
заискрился, как салют. Я этих тварей сейчас с одного взгляда определяю. А
раньше стреляешь, стреляешь, а им хоть бы хны. Идут и поливают всех огнем.
Ну, положим, с гранатомета их можно уложить. Санек Баренцев из второго
взвода хорошо приспособился. Таскает две "мухи" с собой. Первой собьет эту
тварь с ног и, пока тот не очухается, подбежит и : второй гранатой шлем
разносит. Шлем, как перезрелый помидор, разлетается. Наши быстро
вычислили, шлемы у них - слабое место.
  - Гляди, Петров, у этого и шлема-то нет. Часом не в шлем ты ему попал? А
то бы с чего ты : его с первой очереди уложил бы? Мы в одного , всем
взводом палили, я сам лично из РПК всю ; обойму выпустил, а подстрелили
лишь из гранатомета. Правда, попали не в голову, как ты говоришь, а в
ноги. Ноги ему оторвало, потом мы его и добили.
  Решив, что пора показать, что я отнюдь не убит, а вполне живой, я подал
голос.
  - Ребята, я свой, - сказал я по-русски, убрав руки с головы.
  Мой возглас произвел эффект разорвавшейся бомбы. Солдаты отскочили от
меня, как от гигантской жабы Крокоя, и едва вновь не открыли по мне
стрельбу. Через несколько секунд они, целясь в мою голову, снова
приблизились. Я медленно, стараясь не делать резких движений, поднялся из
снега. Протянув вперед руки в энергонаручниках, сказал:
  - Я не вооружен, и у меня скованы руки. В этот момент наступило небольшое
затишье. На какое-то время артиллерийской грохот прекратился. Затих и
псевдоробот крака.
  Сержант в испачканной грязью шинели, направив прямо мне в лицо ствол
автомата, осторожно приблизился.
  - Петров, держи этого субъекта на мушке, - бросил он второму солдату.
  - И так держу. Пусть только дернется, я ему все мозги вышибу.
  - Ребята, ошибочка вышла. Я свой, не видите, что ли? - недоуменно
проговорил я, всем своим видом показывая, что все происходящее - просто
нелепая ошибка.
  - Гляди-ка, Петров, по-нашему говорит, только немного с акцентом, -
удивился сержант. - Быстро приспособились, твари.
  - А может, они и говорят по-нашему, - сделал предположение Петров,
внимательно разгляддвая меня сквозь прорезь прицела. - .Мы же их живыми и
не видели. Стоит эту тварь убить, как она тут же испаряется. Сам видел.
  - Я тоже видел, - подтвердил сержант.
  - Послушай, друг. Отведи меня к своему начальству, пусть оно разбирается,
что к чему.
  - Тамбовский волк тебе друг, - грубо заявил сержант.
  Он обошел меня сзади и, сильно толкнув в спину, проговорил:
  - Пойдем, товарищ военнопленный, к командованию разбираться. Кто ты есть
на самом деле - из этих тварей или из людей. Едва не упав от толчка
сержанта, я, все же устояв на ногах, проговорил:
  - Давно бы так, - и пошел, сопровождаемый солдатами.
  Перестрелка на некоторое время стихла, и мои конвоиры беспрепятственно
вели меня к командованию. Мы, пройдя сотню метров, обогнули немного левее
замолчавшие пушки и вошли во двор пятиэтажного старой постройки дома. Пока
меня вели, я успел заметить, что войск в этом районе земляне сосредоточили
немало. Несколько десятков танков и БМП стояли в резерве, скрытые домами.
Солдат кругом виднелось множество, и я удивился, когда успели земляне
подтянуть столь многочисленные силы. Прошло всего несколько часов с
момента высадки Краков, а земляне успели сосредоточить только в этом
районе целую армию.
  Наша процессия вызвала любопытство среди военных. Моих конвоиров то и дело
окликали, спрашивая, что я за фрукт такой. На все вопросы сержант
неизменно и крайне серьезно отвечал "Пленный. Не видите, что ли, "языка"
взяли".
  Велев доложить часовому, охранявшему вход в штаб командования (небольшая
комнатушка в подвале пятиэтажки), что привели пленного, мои конвоиры
принялись приводить в порядок свой внешний вид. Застегнули все пуговицы,
подтянули ремни. Сержант даже немного отряхнул налипшую на шинель грязь. В
"этот момент из дверей штаба выскочил .часовой, посланный с докладом. Он
торопливо проговорил: "Вводи пленного". Сержант легонько подтолкнул меня в
спину, и мы вошли в помещение штаба.
  Первое, на что я обратил внимание, когда мои глаза привыкли к тусклому
свету электрического фонаря, была лежащая на большом, занимавшем почти всю
комнату столе космическая броня класса "Космическая пехота" со всеми
прилагающимися к броне этого типа аксессуарами и главное - молекулярный
меч. Кроме того, на столе лежал гранатомет четвертой категории, автомат
Крамера и несколько тернотротиловых гранат. Одну из них держал в руке и
недоуменно разглядывал человек в камуфляже. Вторая рука у него была в
гипсе, и я прекрасно знал почему. Этим человеком был майор Пантелеев, и я
не знал, радоваться мне этому обстоятельству или огорчаться. Кроме него, в
комнате находились еще люди - несколько офицеров: два капитана, майор и
полковник. Капитаны и майор сидели на стульях, окружая стол и разглядывая
энергооружие. Пантелеев, увидев меня, удивленно поднял брови, но ничего не
сказал. Полковник горячо говорил в трубку полевого телефона, стоя ко мне
спиной:
  - Генерал Кобзев убит. Да, да, убит. Принимаю командование на себя. Прошу
поддержки с оздуха. Тут один из этих окопался на перекрестке Семеновской и
Ленина, не дает прохода моим людям. Два батальона обошли его слева, готовы
ударить, но им нужно прикрытие. Ждать? Сколько? Да вы что! Он сколько
наших еще успеет положить за это время! Нет, ждать я не могу. Атакую
своими силами.
  Полковник устало положил трубку и, повернувшись, собрался что-то сказать,
как вдруг заметил меня.
  - Товарищ полковник ... - начал докладывать сержант, но полковник махнул
рукой, останавливая его.
  - Сержант, вы свободны, - приказал он, и мои конвоиры тотчас удалились.
  Полковник с минуту разглядывал меня, внимательно изучил энергонаручники,
потом спросил:
  - Кто такой? Что здесь делаете? - Кто я такой и на что способен, можете
спросить у майора Пантелеева, - спокойно ответил я, кивнув в сторону
начальника РУОПа. - А здесь я для того, чтобы помочь вам. О том, что я в
состоянии это сделать, можете узнать у того же Пантелеева.
  Полковник удивленно посмотрел на майора. Пантелеев согласно кивнул и,
положив тернотротиповую гранату на стол, проговорил:
  - Так точно, Лев Емельянович. Правду говорит. Этот товарищ хорошо знает,
как обращаться с такими штуковинами. И я думаю, ему можно доверять. Совсем
недавно он спас мне жизнь, хотя вполне мог этого и не делать.
  - Помоги ближнему своему, и он тебе поможет, - проговорил я и, кивнув на
энергонаручники, добавил: - Помогите мне избавиться от этих браслетов, и я
уничтожу псевдоробота, того, что не дает вам прохода. Заодно научу вас
пользоваться энергооружием. Думаю, у вас уже имеется некоторый запас этого
добра.
  - Имеется, - подтвердил полковник и вопросительно посмотрел на Пантелеева.
  Тот, подойдя ко мне, внимательно изучил энергонаручники и, пожав плечами,
спросил:
  - Как же это снять? Такое ощущение, словно руки залиты в металл.
  - При помощи вон той штуковины, - ответил я, показывая на молекулярный
меч. - Если хорошо ударить, можно с одного раза разрубить. Главное - не
промахнуться и не отрубить мне руки вместе с наручниками.
  - Не отрубим, у меня рука твердая. В молодости лес валил, навык еще
остался. С одного удара разрублю. Кто же тебе нацепил? Эти твари? -
спросил майор, беря в руки молекулярный меч.
  - Долго рассказывать, - отмахнулся я и показал, как пользоваться мечом.
  Майор не соврал. Разрубил наручники одним махом, одним сильным, точным
ударом. Разрубленные половинки энергонаручников распались на отдельные
сегменты, и я облегченно тряхнул кистями рук. Руки сразу стали невесомыми.
  Однако медлить не стоило, и я приступил к инструктажу. Объяснил вкратце
принцип действия и порядок использования всего имеющегося трофейного
оружия. Особо налегая на тернотро-тиловые гранаты, каждая из которых могла
в любой момент стереть с лица земли штаб вместе с домом, в котором он
располагался, не приди я вовремя на помощь. Офицеры, конечно же, не очень
понимали устройство неведомого им оружия, но то, что оно имеет огромный
потенциал разрушения, они поняли. Поняли они, и как управляться с этим
неведомым оружием. Все-таки они были военными. Пусть и другого уровня
развития, нежели я, но все же военными.
  В этот момент орудия вновь загрохотали. Передышка закончилась.
  - Ну что ж, пора. Время не ждет. Каждую минуту гибнут люди. Пора
прекратить это, - твердо сказал полковник и добавил: - Если вам удастся
уничтожить эту тварь - смело можно орден просить. Столько моих солдат
положил, гад, сердце кровью обливается.
  - Если бы за такое я получал каждый раз по медали, то давно бы весь был,
как новогодняя елка, - ответил, улыбнувшись, я. - Уничтожу. Обещаю твердо.
  Я взял гранатомет и несколько тернотротиловых гранат и направился
уничтожать засевшего псевдоробота. Со мной пошли Пантелеев и один из
капитанов. Капитан по дороге прихватил полвзвода солдат, и мы, обойдя с
тыла убежище псевдоробота, на ходу обговорили, как выполнить задание.
  Мне удалось застать крака врасплох. Удалось сделать так, как я
рассчитывал. Пока приданные мне солдаты под командованием капитана под
прикрытием сильного артиллерийского огня отвлекали псевдоробота слева, я с
Пантелеевым обошел крака справа. Оставив майора в укрытии, я зигзагами,
короткими перебежками приблизился вплотную к ничего не подозревавшему
псевдороботу.
  Он действительно был сильно поврежден. Антигравитационные двигатели
бесполезным грузом болтались за спиной псевдоробота. Его левая нога тоже
была повреждена, и это ограничивало подвижность боевой машины. Но крак,
что сидел внутри псевдоробота, и не думал сдаваться или бежать. Краки -
они же не люди. Им неведомо чувство страха. Чувство страха за свою жизнь.
Крак отчаянно сопротивлялся, стараясь отдать свою жизнь как можно дороже.
И это у него неплохо получалось. Когда я уже вышел на огневую позицию и
приготовился стрелять, псевдоробот внезапно высунулся из своего укрытия и
выпустил целую череду ракет в случайно выскочивший из укрытия танк.
Стальную громаду танка, словно пушинку, подбросило в воздух метров на
двадцать, и он упал искореженной грудой металла на крышу небольшого
одноэтажного дома. Он проломил крышу и почти полностью разрушил здание.
Спустя секунду послышался глухой взрыв, разметавший остатки дома.
  В этот момент я выпустил длинную очередь энергогранат в ножное сочленение
неповрежденной ноги псевдоробота. Я попал точно в цель, и шестиметровая
металлическая громадина рухнула, как подрубленная, на развалины. Я,
закрепляя успех, быстро побежал к псевдороботу. Не переставая стрелять из
гранатомета четвертой категории, я приблизился к поверженной машине на
расстояние броска гранаты. Бросил одну за другой четыре тернотротиловые
гранаты, предварительно установив таймер на десять секунд. Гранаты упали
туда, куда я и метил, - в центр псевдоробота-, в то место, где находился
укрытый броней крак. Считая на ходу секунды, кинулся бежать со всех ног
подальше от псевдоробота. Досчитав до десяти, бросился в укрытие -
нагромождение бетонных плит.
  Взрыв, который последовал за этим, оказался гораздо сильнее, чем я
предполагал. Псевдороботу зарядом тернотротиловых гранат вырвало все
.внутренности. Одна его нога отлетела метров на сто, едва не убив
нескольких солдат. Спустя секунду после этого взрыва прозвучал новый,
менее сильный. Взорвалась установка залпового огня.
  С краком было покончено, и я выполз из своего укрытия. Ко мне уже спешил
Пантелеев. Добежав до меня, майор воскликнул:
  - Ну, ты молодец! Не знаю, кто ты, Джаггер, но ты молодец. В пять секунд
разделался с этим монстром.
  - Ничего особенного. Обычная работа. Зная, как пользоваться этой
штуковиной, и вы сможете уничтожать этих тварей, - на ходу бросил я,
протянув гранатомет Пантелееву.
  Майор осторожно взял оружие и, поставив гранатомет на предохранитель,
ответил:
  - Может быть, все может быть. Но все же... Он хотел еще что-то добавить,
но в этот момент какой-то назойливо-зудящий звук разрезал возникшую после
боя тишину. Спустя мгновение я понял, что это за звук. Это назойливо, с
определенной частотой и последовательностью подавал сигнал таймер моего
замолчавшего после потери шлема бортового компьютера. Таймер был настроен
ровно на девяносто девять часов, и это означало, что у меня остался в
запасе лишь час времени. Не сутки с лишним, а всего лишь час до того
момента, как откроется вход в подпространственный туннель. Откроется путь
на свободу. Путь к спасению.
  "Выходит, я пролежал без сознания не несколько часов, а больше суток, -
лихорадочно подумал я, - тогда понятно, почему подбитый самолет был весь
засыпан снегом и почему здесь так много солдат-землян. Тогда все понятно и
ясно. Ясно, что действовать я должен очень быстро. Нельзя терять
драгоценного времени. Быстрее к Майе. Быстрее на Даран".
  Увидев, как я изменился в лице, майор озабоченно спросил:
  - Что-то случилось?
  - Петр Васильевич, - я впервые обратился к Пантелееву по имени-отчеству, -
мне нужно срочно идти. Очень срочно. Времени у меня осталось гораздо
меньше, чем я предполагал, и судьбы многих людей зависят сейчас от того,
успею я или нет. Я должен идти.
  Майор хотел что-то сказать, но, увидев, что я настроен решительно, лишь
махнул рукой. Я благодарно взглянул на Пантелеева и быстро побежал в
сторону парка. Отбежав несколько метров, я внезапно остановился. Я хотел
вернуться и расспросить майора о своих родителях. Он же работал с Игорем,
мог знать и об их судьбе, живы они или нет. Но в этот момент таймер
настойчиво предупредил, 'что времени остается все меньше и меньше, и я,
так ничего и не сказав, вновь бросился бежать к валолету.
  Я несся так быстро, как никогда в жизни. Ни тогда, когда выматывал себя
ежедневными тренировками на Джагии, ни во время прохождения боевой
подготовки в учебном центре на Падее. Я бежал, отдавая все силы, и к тому
моменту, когда наконец добежал до валолета, был почти без сил. Дыхание
сбилось, перед глазами поплыли круги. То ли оттого, что я не ел уже больше
суток, то ли вследствие накопившейся усталости, но я внезапно почувствовал
себя очень плохо. Все поплыло перед глазами, и я, прислонившись к обшивке
валолета, едва не упал.
  Я чувствовал себя прескверно и поэтому не сразу заметил, что здесь не один.


                                  Глава 24


  Белая фигура в странном одеянии монаха ордена Света шагнула ко мне. От
протянутых рук монаха метнулись две молнии, разрезавшие темноту ночи
яркими вспышками. Сильный удар в плечо сбил меня с ног. Я не потерял
сознания, упав в снег, но едва поднялся, как тут же получил еще более
сильный удар в живот. Меня отбросило к валолету, и я ударился о корпус
аппарата, едва не перевернув его. Нестерпимая боль резанула внутренности.
На секунду в глазах потемнело. Чувствуя, что немного, и свалюсь в бездну
небытия, я, стараясь унять боль, сделал несколько дыхательных циклов.
Сразу заметно полегчало.
  Монах, видя мое беспомощное состояние, уверенно направился ко мне. Я
заметил, что он находится в состоянии бойца тайпи. Мгновенно в такое
состояние не войти, и это означало, что монах давно следил за мной. Следил
и ждал удобного случая напасть на меня без свидетелей.
  Подойдя поближе, монах откинул капюшон, скрывающий его лицо. Я, держась
руками за живот, стоял полусогнувшись, опираясь чтобы не упасть, на корпус
валолета. Взглянув в лицо монаха, я сразу же узнал его.
  - Джаггер, я же предупреждал вас, что от ордена вам не уйти, - сказал Том
Трекси, а это был именно он. - Орден всемогущ, как всемогуще добро.
  - Добро, приносящее людям несчастья, - пересиливая боль, произнес я, -
добро, о котором люди и не подозревают, что это добро. Добро, построенное
на несчастьях людей, не может называться добром.
  - Опять вы со своими философскими рассуждениями, - усмехнулся Трекси. - А
людям не до этого. Когда в мире творится столько несправедливости, когда
миллионы ежесекундно умирают от голода и войн, им не до вашей насквозь
прогнившей философии. Людям нужны мир, справедливые законы и вдоволь пищи.
И что порой к этому приходится идти, уничтожая врагов, их мало волнует.
  - Например, уничтожая меня, - предположил я, - или уничтожая таких, как я,
- несогласных с вами.: С вашим видением мира. С вашей справедливостью.
  - Особенно, таких, как вы, - злобно выкрикнул Трекси. - Вы и вам подобные
выродки, имеющие дурацкие взгляды на обустройство мира, - самые заклятые
наши враги. Враги нашего будущего. Светлого общества, где не будет бедных
и богатых. Общества, где все будут равны! Где не будет голода и войн, не
будет смертей и несчастий!
  - Где не будет личного счастья каждого человека, где не будет личностей
вообще и все будут похожи друг на друга, как тайские горошины... -
продолжил я за монаха. - Все подобные общества держатся лишь на силе и
мгновенно распадаются, стоит лишь этой силе ослабеть. Надо было вам всем
лучше учить историю и делать выводы. История разумных существ гласит о
том, что подобные общества еще никогда не были долговечными. Ни разу за
все миллионы лет развития.
  - Правильно, - неожиданно согласился Трекси, - ни разу. Но у всех у них не
было того, что есть у нашего ордена. У них не было силы бога. Все они
пытались построить рай на земле земными же средствами. И это было их
главной ошибкой. Орден Света в моем лице построит такое общество другим
способом. Сам бог будет строителем империи света, братства,
справедливости. Сам бог будет следить за тем, чтобы выполнялись
предписанные им законы, и будет строго карать тех, кто не пожелает эти
законы выполнять.
  - Бог никогда никого не карает и не убивает, - неожиданно для самого себя
сказал я. Мне почему-то показалось, что это говорю вовсе не я.
  Словно слова сами вылетают из моего рта. - Карают и убивают люди друг
друга сами. Они сами себе палачи. Бог же не мешает им лишь потому, что у
людей всегда должна быть свобода выбора. Свобода выбора между добром и
злом, светом и тьмой, плохим и хорошим. Иначе они бы не были людьми. А бог
- это любовь. Любовь ко всем и всему без исключения. К плохим и хорошим,
добрым и злым, к свету и тьме.
  - Любовь? - удивился Трекси. - Любовь оставьте для слабых и никчемных.
Нами же - нашим орденом - движет лишь ненависть. Всепоглощающая ненависть
к тиранам, мучителям, убийцам.
  - Но вы же сами собираетесь убить меня, - удивился я. - Или вы не станете
при этом убийцей?
  - Таким, как вы, все равно не будет места в нашем обществе. Вас всех все
равно придется уничтожить. Так какая разница - сейчас или чуть позже, -
ответил Трекси и неожиданно метнул в меня заряд из силовых трой-линий.
  Линии ударились в корпус валолета, проделав в нем пробоину. Я был готов к
подобному развитию событий и вовремя отскочил в сторону. Второй раз
увернуться оказалось сложнее. Трекси вновь ударил двойной молнией, и снег
в том месте, где я только что был, вспыхнул огненным паром. Проделав
невероятное сальто, я еще раз увернулся от безумного монаха.
  Я чувствовал, если дело так пойдет дальше, мне долго не продержаться.
  Трекси находился сейчас не просто в состоянии бойца тай-пи, что само по
себе давало ему передо мной огромное преимущество. Кроме этого, его
биоэнергетика сейчас сплелась в коконе верраны, подпитываясь энергетикой
тысяч монахов ордена Света. Тысячами их биополей. Воистину я противостоял
сейчас всему ордену Света.
  Воевать в одиночку с целым орденом фанатиков, да еще с таким
могущественным, мне оказалось не под силу, и вскоре я попался. Попался под
тройной огнеимпульс, выпущенный Трекси по моим ногам.
  Яркая вспышка под ногами, и я, взлетев на несколько метров, упал в
глубокий снег на берегу пруда. Несколько секунд ничего не чувствовал. Тело
перестало повиноваться. А когда чувства вернулись ко мне, я сразу же
пожалел об этом. Было такое ощущение, словно по ногам проехал грузовик.
Нет, целый железнодорожный состав. От боли в глазах все металось, и я с
трудом различил приближающегося Трекси. Далее все происходило, как при
замедленной съемке. Словно кто-то кусочками, картинками показывает мне
дурной сон, где я главный участник. Вот монах подошел вплотную к моему
неподвижно лежащему телу. Вот он медленно вынимает молекулярный меч. Вот
серо-голубое лезвие меча мелькает в сиянии взошедшей Луны.
  Трекси взмахивает мечом, готовясь прикончить меня, и в следующую секунду
тишину вечернего парка разрывает грохот взрывающихся энергогранат. Длинная
очередь, выпущенная из гранатомета четвертой категории, врезается в спину
моцаха, и его отбрасывает к валолету.
  Трекси это не убило, но действие энергоплана тай-пи мгновенно
прекратилось. Рассыпался и кокон верраны. Трекси принялся кататься около
валолета, извиваясь от боли. Наступили обязательные после этого "ломки".
  Я, не обращая внимания на поверженного врага, с трудом выбрался из сугроба
и увидел человека, который спас мне жизнь. Он бежал по льду пруда, держа в
одной руке гранатомет четвертой категории. Вторая его рука была в гипсе, и
я знал почему.
  - Ну что ж, мы квиты, - сказал я, благодарно улыбаясь Пантелееву, когда он
подбежал ближе.
  - Долг платежом красен, - в тон мне ответил майор, отдышавшись. - А я вот
за тобой следом побежал. Решил гранатометик отдать. Думаю, может, тебе он
нужнее будет. Вдруг для чего пригодится? Оказалось, пригодился.
  - Вовремя оказалось, - подтвердил я и, взяв оружие из рук майора, подошел
к пришедшему в себя Трекси.
  Монах, с ненавистью глядя на нас, с трудом поднялся на ноги. Сила бога
Галактики вновь ускользнула от его ордена, и он не мог простить себе это.
Немного придя в себя, Трекси сказал:
  - Джаггер, вы, наверное, думаете, что победили. Что я и в моем лице орден
Света повержен вами. Ошибаетесь. Это далеко не так.
  - Ничего я не думаю, - устало ответил я, - просто уйдите с дороги и больше
никогда не. попадайтесь на моем пути.
  - Нет. Я часть ордена, а орден никогда не отступает от намеченного. И
орден всемогущ. Вы же букашка, которая случайно встала на нашем пути, и мы
растопчем вас без колебаний. - Монах пронзительно посмотрел прямо мне в
глаза и, не увидев в них страха, как ни странно, сменил тон. Он глубоко
вздохнул и, словно учитель, объясняющий урок нерадивому ученику, вновь
заговорил.
  - Это же мы вели вас шаг за шагом к божест-енному ключу. Устраивали так,
чтобы у вас все получалось как бы само собой, через сеть случайностей и
совпадений. Неслучайных случайностей и неслучайных совпадений.
Случайностей и совпадений ведь не существует в природе. Вся жизнь
отдельного человека и общества в целом управляется посредством
взаимодействия различных энергополей. Биополей отдельного человека и целых
народов. Случайностей в нашем мире нет, и лишь глупцы думают, что может
произойти что-то случайно. Когда происходит катастрофа космолайнера и
гибнет множество людей, это не случайность. Гибнут лишь те люди, которые и
должны погибнуть. Те люди, чьи биополя обрели, условно говоря,
определенный негативный цвет. Эти поля где-то там, в других измерениях,
находят друг друга и, соединившись воедино, воздей - ствуют незримо на
людей, обладателей этих полей. Эти негативные поля притягиваются к полюсу
смерти и переходят в иное состояние энергетики. Люди же при этом гибнут. И
всем кажется невероятным совпадением, что, к примеру, несколько пассажиров
того самого лайнера вдруг опаздывают к полету и совершенно случайно
остаются живы. Их биополя имеют иной заряд и другой условный цвет, поэтому
они никак не могут погибнуть в роковой для прочих момент. и Вот и все так
называемые случайности. Биоэнергетика - и ничего случайного. Наш же орден
знает все о биоэнергетике, и мы можем управлять энергополями как отдельных
людей, так и целых народов. Можем незримо влиять на все. На всю жизнь
человека. От его непредвиденных встреч и случайных знакомств до момента
смерти. Человек для нас подобен муравью, и в этом отношении мы и сейчас
как боги.
  - Так уж все можете? Зачем же вам тогда сила бога, если вы и так, как
боги? - усмехнувшись, сказал я, внутренне ужасаясь откровениям монаха.
  - Некоторые события строго предопределены, и на них мы влиять не можем.
Очень важные события в жизни человечества. Их-то мы и хотим изменить и
заново переустроить наш несправедливый мир, - ответил с металлическими
нотками в голосе Трекси и добавил: - Вашу никчемную жизнь я не причисляю к
столь важным событиям. Вами мы можем управлять.
  - А Майей, своей дочерью, вы тоже управляете, словно марионеткой? -
спросил я.
  - Я же говорил вам, Джаггер, что мы не имеем семьи. Майя не моя дочь. Я
даже не знаю, кто ее родители. Ее биополе нам было нужно, для того чтобы
встретиться с вашим энергополем. Она свою задачу выполнила и больше нам не
нужна.
  - Вот как? - опешил я. - Действительно, для вас люди, как марионетки. Все
у вас объясняется взаимодействием биополей и энергопланов. И вы мастерски
управляете всем этим. Только как в таком случае объяснить ваше поражение?
Не те поля столкнулись друг с другом? А может, есть кто-то более
могущественный, чем весь ваш таинственный орден? Про господа бога вы не
вспомнили, когда пошли на этот шаг? Не подумали, что всевышнему может не
понравиться ваша затея?
  Я задал свой вопрос Трекси, но в этот момент случилась странная вещь.
Монах вдруг высоко, метров на двадцать подпрыгнул и, несколько раз
перекувырнувшись в воздухе, стал стремительно падать на деревья. Я от
неожиданности выстрелил из гранатомета в белую фигуру, почти скрывшуюся
среди чернеющих деревьев. Яркие разрывы разорвали темноту ночного парка.
Несколько деревьев, вырванных с корнем, рухнули на лед пруда, пробив
большие полыньи.
  Пантелеев, стоявший рядом и не понявший из нашего разговора ни одного
слова - мы говорили на линке, - неожиданно выматерился. Выдав многоэтажное
ругательство, он добавил:
  - Ушел, гад.
  - Может, и нет, - засомневался я. - Я в него пол-обоймы выпустил. После
такого немногие выживают.
  Майор покачал головой, но ничего не сказал. Я же, спохватившись, что и так
потерял много времени, горячо пожал уцелевшую руку Пантелеева и вскочил в
кабину валолета. Несмотря на то, что Трекси несколько раз попал в валолет,
тот все же сохранил летные качества, и я, махнув рукой на прощание, закрыл
защитный купол. Руки у меня в этот раз были свободными, и аппарат плавно
взмыл в воздух.
  Взлетев на высоту сотни метров, я остановил полет. Валолет неподвижно
завис в воздухе, и я задумался. Я не знал, куда мне сейчас лететь. В какой
стороне находится Николаевка, где ждут меня Майя с Володей. Рыскать над
городом в поисках дачного поселка и дороги, ведущей в Николаевку, где все
еще шли бои, было небезопасно. К тому же времени у меня было в обрез. Я
уже совсем отчаялся, глядя на табло таймера и видя, как утекают одна за
другой драгоценные минуты, и тут вдруг меня осенило.
  "Шар-шпион! Как же я мог забыть про него. Про выпущенный мною первый
шар-шпион. Он наверняка до сих пор болтается над местом, где откроется
вход в подпространственный туннель. А оттуда уже рукой подать и до
Николаевки".
  Настроив свой бортовой компьютер на сигнал шара-шпиона, я, заложив крутой
вираж, направился на встречу с Майей. Моей дорогой Майей.
  Я выжимал из машины все, на что она была способна. Использовал на
максимуме ее возможности, рискуя разрушить чрезмерными перегрузками
поврежденный аппарат. Но валолет выдержал.
  Машину ужасно трясло, кидало из стороны в сторону. В пробоины врывались
ледяными сквозняками холодные струи воздуха. Они вмиг истрепали в клочья
дорогую обивку кабины, но мне было не до того. Меня гораздо больше
беспокоила утечка иреантных газов из системы поддержания заряда
антигравитационного двигателя. Все-таки немного повредил аппарат. Валолет
то и дело клевал носом, стремясь вниз, к земле, и мне приходилось
периодически впрыскивать в антигравитационный двигатель новую порцию
иреага-зов из запасного резервуара. Вскоре весь резерв был исчерпан, но я
к тому времени был уже на месте.
  Подняв валолет повыше над местом, где должен был открыться вход в
подпространственный туннель, я увидел огни. За небольшим лесом светились
огни какого-то селения, и я, не раздумывая, повернул свой аппарат туда.
"Это, должно быть, и есть Николаевка, подумал я и не ошибся.
  Я резко снизился и, прижавшись почти к самой земле, полетел над дорогой,
что вела в село. Промелькнула табличка с указанием населенного пункта, и
я, не снижая скорости, помчался к центру села. Памятуя о словах деда
Никифора, который говорил, что в селе его все знают, и завидев первого
встречного прохожего, совершил посадку. Убрав защитный купол, спросил, где
дом деда Никифора.
  Мужичок, одетый в большую, не по размеру телогрейку и огромные валенки,
невозмутимо попыхивая папироской, ответил: "Вона, там". После этого для
верности показал рукой на высокий бревенчатый дом, стоявший неподалеку.
  Я двинул валолет к указанному дому, а мужичок, до которого только дошло,
что здесь что-то не так, недоуменно присев на корточки, пытался взглядом
найти шасси у моего аппарата. Так и не увидев ничего похожего, он
задумчиво почесал затылок, сдвинув при этом шапку-ушанку на самые глаза.
  А я в это время, включив все прожектора, подлетал к дому деда Никифора.
Судя по всему, меня уже должны были ждать, и я опять не ошибся. Едва мой
аппарат подлетел к дому, как на крыльцо тотчас выскочила, забыв закрыть за
собой дверь, Майя. Я выпрыгнул из кабины валолета прямо в снег и бросился
навстречу ей.
  С минуту мы стояли обнявшись. Я нежно смотрел в красивое, милое лицо, ловя
в нем отражение своих чувств. Майя, окутанная теплым паром, валившим из
открытой двери, словно волшебным туманом, казалась мне прекрасной царевной
Арлеей - дочерью сказочного царя снегов Троя Великого. Мы стояли,
проникновенно глядя друг другу в глаза, и не могли наглядеться. Казалось,
так будет длиться вечно, но, услышав строгий окрик деда Никифора: "Эва,
дверь-то растопырили. Не лето, чай. В дом заходите, нечего на улице
стоять", - наконец оторвались друг от друга.
  - Некогда, дедушка, заходить, - проговорил я, оторвавшись от созерцания
голубых глаз Майи.
  - Как некогда? - удивился дед. - А чаю, что ли, не попьете?
  - Некогда им чаи распивать, Никифор Иванович, - ответил за меня вышедший
на крыльцо Володя. - В следующий раз они погоняют чаек вместе с нами.
  - Как они? - удивился я, оторвавшись от Майи и пожав руки мужчинам. - А ты
что, разве не с нами? Ты же так мечтал побывать в других мирах, на других
планетах!
  - В следующий раз, - грустно сказал в ответ бородач. - Сейчас у меня и на
Земле есть множество неотложных дел. Слышно, что в городе настоящая война
идет. Сейчас тебя отправлю и поеду узнавать, что там со знакомыми и
друзьями, благо родственников у меня там нет. Помогу, чем сумею.
  - Я думаю, это без надобности. С минуты на минуту на Землю должны прибыть
теры. Они и займутся наведением порядка. Добьют всех краков и остальную
нечисть, постараются восстановить здания, окажут медицинскую помощь
раненым.
  - Ну вот и состоялся тот долгожданный контакт, о котором совсем недавно мы
говорили. Правда, не совсем так, как я представлял себе, но все же
состоялся! - неожиданно воскликнул Володя. - Теперь, после того что
произошло, после того, как столько людей видело все это, погибло от всего
этого, никто не посмеет заявлять, что жизнь существует лишь на Земле. Что
инопланетные цивилизации - лишь досужий вымысел писателей-фантастов.
  - А ничего не произойдет, - огорошил я этим известием бородача. - Это
владения теров: когда они решат, тогда и наступит контакт. А с
последствиями вторжения они разберутся быстро. Никто ничего и не
заподозрит. Обработают все население страны, а если потребуется, то и
планеты, гипнопульсарами и представят дело так, словно Не было никакого
вторжения. Как будто произошла здесь, в этом городе, какая-нибудь
катастрофа вполне земного происхождения. Скажем, землетрясение или взрывы
на складах боеприпасов. Да мало ли что могут придумать теры. Важно то, что
всем людям, обработанным излучением гипнопульсаров, будет казаться, что
ничего сверхъестественного не случилось. Катастрофа с большим количеством
человеческих жертв, и ничего более.
  - Вот даже как? - разочарованно протянул Володя. - А я-то думал! Выходит,
я ничего не буду помнить о том, что произошло? Забуду тебя и Майю...
  - Положим, ты-то как раз ничего не забудешь, - ободрил я приунывшего
бородача и вложил в его большую ладонь крохотный, размером со швейную
иголку антидепрессантный излучатель. - Будешь везде таскать с собой эту
иголочку, и никакое забвение тебе не грозит.
  Володя с изумлением посмотрел на крошечный прибор и сказал:
  - Спасибо, Леон.
  - Это тебе спасибо. Спасибо за все, - ответил я и помог Майе взобраться в
валолет. Запрыгнул следом за ней в осевший почти до самой земли аппарат.
  - Спасибо и вам, дедушка. В следующий раз будем в этих местах -
обязательно зайдем.
  Валолет плавно и мягко оторвался от поверхности земли.
  - Выходит, ты все же планетянин, мил человек? - бросил вдогонку нам дед
Никифор.
  - Да нет же, дедушка, землянин я. На Земле родился, а вот где умру, не
знаю, крикнул я уже вниз.
  Майя помахала рукой на прощание деду и Володе, и я закрыл защитный купол.
  К дому деда Никифора уже стали сбегаться односельчане, и мы, провожаемые
их удивленными взглядами, полетели в сторону леса. Мне с трудом удалось
поднять аппарат на высоту пятидесяти метров. Тараловые движки надсадно
ревели, но выше валолет уже не поднимался, а спустя несколько секунд
медленно, но неуклонно стал снижаться. Антигравитационный двигатель
начинал сдавать. Я прибавил газа, стараясь протянуть как можно дольше, и
валолет стрелой помчался над заснеженной дорогой, петляющей по ночному
лесу.
  - Леон, ты не знаешь, как там в городе? Живы ли все наши? Что с моим
папой? - неожиданно спросила Майя.
  Я, секунду помедлив, ответил:
  - Он не твой отец. Том Трекси выдавал себя за твоего отца, лишь преследуя
свои интересы. Интересы своего ордена Света - тайной организации. Ты им
нужна была как приманка. Сам Трекси не далее чем четверть часа назад
сообщил мне об этом.
  Майя хотела что-то сказать, но лишь заморгала своими чудными ресницами и
промолчала. Я понимал, что подобные новости все-таки надо рассказывать не
так и не в такой обстановке. Но в этот момент лес кончился, и валолет,
совсем потеряв высоту, стал стремительно приближаться к земле. Крикнув:
"Держись", я схватил Майю, и валолет, подняв тучу снега, пробороздил
днищем по земле. Послышался душераздирающий скрежет, и через мгновение
наступила полная тишина.
  Посадка, несмотря на свою экстремальность, оказалась вполне удачной, и мы,
выскочив из бесполезного аппарата, понеслись по заснеженной дороге.
Отбежав несколько метров от разбитой машины, я неожиданно вспомнил об
оброненном в кабине валолета гранатомете. Подумав:
  "Будем надеяться, что больше оружие мне не понадобится", - схватил Майю за
руку, и мы побежали дальше.
  До места оставались считанные метры, и через несколько минут мы оказались
неподалеку от все еще висевшего в воздухе шара-шпиона. Зуммер индикатор
моего бортового компьютера замолк, указывая на то, что мы у цели.
  Оставалось пять минут до открытия подпространственного туннеля, и я, обняв
Майю, стал ждать, когда появится черное пятно входа в туннель. Но вместо
этого увидел совершенно иную картину. Из снежных сугробов вдруг, разбросав
целые горы снега, поднялись исполины-псевдороботы. Их было не менее двух
десятков, и все пятикратные, то есть высотой около десяти метров. Словно в
кошмарном сне, я увидел, как псевдороботы, встав и издав при этом ужасный
грохот и лязг, неподвижно замерли. У ближнего ко мне псевдоробота
откинулась передняя панель, закрывающая водителя. На выдвинувшуюся
площадку ступил водитель псевдоробота, выбравшийся из его недр, словно
ребенок из чрева матери. Это был крак. И это был крак, которого я
прекрасно знал.
  Властитель, несмотря ни на что оставшийся в живых, помахал мне
искусственной металлической рукой и громоподобным голосом, от которого
мурашки пробежали по телу, крикнул: "А вот и я, Джаггер. Пришел за тем,
что мне причитается. За силой бога Галактики".
  Он хотел еще что-то добавить, но тут внезапно из леса к нам устремилось
несколько боевых летательных машин. Не менее четырех тектотанков и с
десяток боевых мемолетов. Возглавлял колонну десантный робот. Он на полном
ходу подлетел к нам, и сквозь прозрачную броню лобового стекла я увидел,
что рядом с водителем сидит шеф Тирани. Он был изуродован, покрыт свежими
шрамами, но он был жив! Он самодовольно крикнул:
  - Это я пришел за тем, что мне причитается! Я пришел за силой бога
Галактики и смету любого, кто встанет на моем пути. Властитель хотел
что-то ответить, взмахнув своей металлической рукой, но его опять
перебили. Из снега немного левее нас стали один за другим взлетать монахи
ордена Света. Их было не менее пятидесяти. Они парили в своих белых
одеждах, словно привидения, над заснеженным полем, и мне стало казаться,
что это всего лишь сон. Настолько все происходящее было ирреальным, что я
не верил своим глазам.
  К моему ужасу, не кто иной, как Трекси, целый и невредимый, отделился от
монахов и, подлетев поближе, провозгласил, что он единственный, кто
достоин стать богом Галактики. Я понял - это конец. Это конец мне и Майе.
Конец всему живому и мыслящему. Независимо от того, кто сейчас победит в
борьбе за обладание моей душой, Галактика погибнет. Погибнет Майя.
Погибнут мои родители, настоящие и приемные. Погибнут мои друзья. Может,
не сразу, но медленно и неотвратимо погибнет жизнь во всей галактике.
  Я не мог этого допустить. Ни в коем случае. И я сделал то, что видел в
своем сне. Я захотел стать богом Галактики. Всей душой возжелал этого, и
мое желание мгновенно исполнилось. Я внезапно увидел себя и Майю одиноко
стоящими посреди заснеженного поля в окружении врагов. В окружении зла. Я
посмотрел на эту замершую картину, и моя душа устремился ввысь. Время
замерло. Застыли стрелки на всех часах. На всех часах во всей Галактике. И
я осмотрел весь этот огромный, ставший сейчас мною мир. Я был десятками
миллиардов звезд и сотнями миллиардов планет. Людьми, что населяли эти
планеты. Животными, птицами и рыбами, что жили на этих планетах. Я был
легким утренним Ветерком и свирепой летней бурей. Великолепным, в миллион
красок восходом и мягким чарующим закатом. Одиноко стоящей гордой скалой и
бескрайним океаном. Я был всем, и в то же время я был самим собой.
  Я был богом. Богом Галактики.
  И я понял, что значит быть богом. Бог - это действительно только любовь.
Чистая, безграничная любовь ко всему сущему и к людям. Конечно, ведь люди
- это дети бога. Созданные им по своему образу и подобию. И я понял, что
бог действительно никого и никогда не карает. Люди, толкаемые злобой и
ненавистью, сами карают себя, и сердце бога обливается кровью при виде
этого. Он любит своих детей больше самого себя и всегда их прощает. Он
прощает их ошибки и в сотый, и в стотысячный раз. Прощает им все. Бог
всемогущ. Он может вмиг уничтожить все зло, но никогда не делает этого.
Люди сами должны бороться со злом в своих душах. У каждого человека есть
выбор. Выбор жизненного пути и жизненных ценностей.
  Иногда бог, не в силах безучастно смотреть на страдания людей, вмешивается
в дела земные. Быть может, напрасно, но он старается помочь страждущим, и
сердце его переполняется теплом, когда он видит, что его помощь достигла
цели.
  То, что бог Галактики - это огромная сила, я понял с первых же секунд.
Невероятной мощности энергия заполнила все мое безграничное тело, и я,
расправив плечи, глубоко вздохнул. Я мог сделать все, что угодно. Мог
взять на ладонь звезду и, дунув на нее, мгновенно превратить гигантский
огненный шар в крошечный слабо светящийся уголек. Мог разметать все звезды
Млечного Пути и тут же вновь собрать их. Мог сжать вещество столь плотно,
что даже свет не в состоянии был вырваться из этого плена.
  Я мог все это сделать, но не стал. Богу такое ни к чему. У него много
забот помимо ненужного разбрасывания звезд. Он должен следить за тем,
чтобы уровень всемирного зла не превышал уровня всемирного добра. Этого
бог никогда не должен допускать. Иначе не будет жизни. Настанет конец
всему.
  Я, оглядывая свои владения, заметил, что в одной точке Галактики, на
крошечной планете силы зла, собравшись воедино, пытаются перевесить эту
чашу весов. Вечный враг рода людского в очередной раз пытается взять
реванш, и я не мог этого допустить. Я устремился к этой планете и увидел
странную картину.
  Двое людей - мужчина и женщина - стояли, прижавшись друг к другу, в
окружении многочисленных врагов. На заснеженном поле среди нагромождений
орудий убийства. Среди врагов, готовых стереть их с лица земли в любую
секунду. Врагов, готовых убить любого ради достижения своих целей. Ради
власти.
  Я всмотрелся в прекрасное лицо женщины, и мне стало не по себе. Я знал эту
женщину. Я любил эту женщину. Я был готов умереть ради нее. Я был готов
пожертвовать ради этих голубых бездонных глаз всем. Всем, и силой бога в
том числе.
  Я, мгновенно приняв решение, разметал по Галактике всю огромную энергию,
сосредоточенную во мне. Мир взорвался великолепием красок. Все вокруг
завертелось в водовороте, и я вновь стал человеком. Но за неуловимый миг
до этого я исправил кое-что. Небольшой штрих в портрете нашего
несовершенного мира. Небольшое изменение, но так нужное мне.
  Темнота вспыхнула яркой радугой, и мое тело рассыпалось на кванты энергии.
  Мы стояли с Майей и ждали смерти. Мы приготовились умереть и поэтому не
боялись смерти. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Словами в таких
обстоятельствах ничего не скажешь. Глаза сейчас говорили нам гораздо
больше, чем все слова мира.
  По щеке Майи покатилась слеза, и я легким касанием губ осушил ее. "Не
плачь, девочка, - мысленно сказал я. - Я верю, мы вновь встретимся в
следующей жизни. И тогда у нас все будет хорошо".
  "Я тоже верю", - ответила Майя, и сразу же внезапно наступила тишина.
Звенящая тишина ночи обступила нас, и мы недоуменно огляделись.
  Прав был Трекси. В мире нет ничего случайного. Случайности происходят
порой так не случайно, что наивно думать, будто все это произошло само
собой. Будто бы здесь обошлось без вмешательства свыше. Без помощи бога.
  Появись варогенный сфероид - корабль теров - всего секундой позже, все
было бы по-другому. Была бы другой Галактика, были бы другими люди. У
людей были бы другие понятия о добре и зле. Сам мир был бы другим.
  Но этого не произошло. Сфероид теров появился как раз вовремя. А
появившись, тотчас принялся за работу. Спокойно, словно занимался этим
каждый день, стер своим "ластиком" - лучом протогенератора - все
нагромождение огня и железа. Лучик протогенератора быстро заметался по
полю. Каждое его касание не пропадало даром, стирая нового врага.
  Через несколько секунд мы остались лишь вдвоем с Майей. "Ластик"
протогенератора стер даже наш поврежденный валолет. Но нас он не тронул.
Лучик скользнул по нашим телам и исчез. Исчез и варогенный сфероид.
  "Сфероид-автомат", - облегченно подумал я и, взяв за руку Майю, шагнул в
открывшийся прямо перед нами черный провал подпространственного туннеля.
  Яркий свет светила Жарах мгновенно ослепил нас. Постояв несколько секунд с
закрытыми глазами, мы наконец смогли осмотреться. В узкой улочке, куда мы
попали, никого не было. Никто не видел нашего внезапного появления. Никто
не видел, как черный зев подпространственного туннеля медленно исчезает в
воздухе, тая на глазах.
  - Жарко же мне здесь будет в шубке. Это, похоже, не заснеженная Сибирь, -
улыбаясь, сказала Майя.
  - Жар костей не ломит - есть такая русская поговорка, - ответил я, пытаясь
поцеловать девушку.
  Майя ловко вывернулась и, погрозив своим милым пальчиком, строго спросила:
  - Здесь кто-то хвалился знаменитой фарайской кухней? Предложение насчет
фарайских гвианов все еще в силе?
  Я весело рассмеялся и ответил:
  - Конечно, дорогая, милая, единственная Майя.
  И мы, обнявшись, побрели по узкой улочке. Побрели навстречу будущему.
Навстречу простому человеческому счастью.
  "Богу - богово, - мысленно сказал я сам себе и, посмотрев в бездонные
глаза Майи, добавил: - А человеку - человеково".
  Человеку - человеково...


--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 14.05.2002 16:17 

  Книго
  




        

            
[X]