Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ
ВОСКРЕСНИ ИЗ МЕРТВЫХ! Фантастический рассказ
- Как вам это удалось? - спросил Леверрье восхищенно. - Вы превзошли самого себя: Витрувий и Ле Корбюзье словно живые. - Они и есть живые, - ответил Милютин. - Не понимаю... Конечно, человек в конце жизни может передать самосознание компьютеру, слиться с ним в общность и тем самым обрести бессмертие. Не биологическое, нет! Так сказать, бессмертие души... - Скажу по секрету, Луи, - понизил голос Милютин, - вы отстали от жизни. Белок - трудный материал для синтеза, да и элементная база не из лучших. Но за миллион лет мы к ней привыкли. И вот научились-таки ее синтезировать. Так что и биологическое бессмертие... - Кажется, я уже ничему не удивлюсь, - сказал Леверрье. - И все же это бессмертие для живущих. Витрувий и Ле Корбюзье... - Давно умерли, хотите вы сказать? - Да, умерли. И говорить приходится об их воскрешении из мертвых. А это похоже на мистику. Я же не верю ни в библейские легенды, ни в сказки о живой воде! - Зачем так категорично? Вовсе не обязательно верить. Более того, ни во что нельзя верить слепо. Но допускать возможность самого маловероятного события, лишь бы его вероятность не равнялась нулю, необходимо. - Значит, все-таки воскрешение из мертвых... Рассказывайте! - потребовал Леверрье. - Началось с одной из тех фантазий, которые принято называть беспочвенными. Впрочем, осуществимость любой фантазии может в считанные минуты подтвердить или опровергнуть компьютер. - Так вы оставляете за собой фантазию, а все остальное передаете компьютеру? - Совершенно верно. - Но почему не пойти до конца, ведь компьютер тоже способен фантазировать, я имею в виду хотя бы последовательный перебор всевозможных вариантов по критерию... - Лярбе? - подхватил Милютин. - А вы не так просты, Луи. Отдать фантазию компьютеру. Тогда мне стало бы скучно! К тому же... Хотите парадокс? Именно неограниченность фантазии компьютера мешает ему фантазировать. Он не может остановиться. Чтобы удовлетворить критерию Лярбе, нужно выполнить условие... Помните формулу? В нашем случае стокс под знаком гамбриуса эллиптического в числителе правой части неизбежно стремится к бесконечности. Что это значит? - Вероятно, что время перебора фантазий также устремляется в бесконечность, - предположил Леверрье не слишком уверенно. - Вот именно! - обрадовался Милютин. - Таким образом, условие не выполняется и, заметьте, при любом реальном быстродействии компьютера. - А если ввести ограничения? - Кто их сформулирует? - Хотя бы сам компьютер. - К счастью, на Земле существует человеко-машинное общество, а не машинно-человеческое, - жестко сказал Милютин. - Порядок слов играет здесь решающую роль. - Значит, сформулировать ограничения должен человек? - Как раз этим я и занимаюсь. Минус моего мозга - ограниченность фантазии. Минус компьютера - ее неограниченность. Минус на минус, как всегда, дает плюс. - Игра слов, - вырвалось у Леверрье. - Возможно, вы и правы. Но ведь теория игр по-прежнему важнейший раздел математики. - Ох, Милютин, с вами бесполезно спорить - уходите в сторону. Расскажите лучше толком, как вам удалось воскресить Витрувия и Ле Корбюзье? - Вы будете разочарованы, Луи. Все очень просто. Конечно, я давно подумывал о реконструкции личности. Даже подкидывал кое-что компьютеру... Но не получалось, пока я не вспомнил Герасимова... - Постойте... Это кинорежиссер или живописец? - Нет, я имел в виду антрополога Герасимова, разработавшего метод восстановления лица по черепу. Ему удалось создать очень точные скульптурные портреты многих исторических деятелей - Ивана Грозного, Тимура, Улугбека... И вот я задумался: творческая личность оставляет после себя книги, статьи, мемуары. Добавим воспоминания современников, документы. Нельзя ли, приняв все это за исходные данные, восстановить саму личность? Словом, я пошел по стопам Герасимова, о результатах же судите сами. - А насколько верна подобная... реконструкция? - Работы Герасимова также воспринимали с недоверием. Но контрольные тесты дали отличную сходимость! - Послушайте, Милютин, правота Герасимова еще не означает... - Моей правоты? Верно. Поэтому я тоже провел контрольный тест. - На ком? - На себе. - Как? - вскрикнул Леверрье. - Вы решились восстановить... нет, продублировать собственную личность? И где же этот... человек? - Перед вами. - А тот... первый... настоящий? Ох, простите, что я говорю... - Видите ли, два Милютина - слишком много. Мы бы мешали друг другу, занимаясь одним и тем же, и рано или поздно стали бы врагами. Таковы индивидуалисты... - И кто же из вас принял решение? - Да уж, конечно, не я, а Милютин-1. Впрочем, какая разница! Сейчас мне кажется, что его вовсе не существовало. Был и остаюсь - я. - Вы отчаянный человек, Милютин... - И бог, и дьявол в совмещенной проекции, как вы однажды отозвались обо мне? Ну, полно, я не обижаюсь... Да, мне было страшно. По-настоящему страшно, а я ведь не трус, вы знаете. И все же... Вот в давние времена исследователи не останавливались перед тем, чтобы привить себе чуму - это, вероятно, пострашнее! Леверрье овладел собой. - А достаточно ли информации, чтобы реконструировать личность человека, жившего в отдаленном прошлом? Допустим, с Ле Корбюзье все ясно. Он оставил огромное и разнообразное наследие. О нем много написано, да и вся его жизнь была на виду. А Витрувий? Даже его портрет не сохранился! - В старину графологи по почерку определяли характер человека. Потом это сочли шарлатанством, и зря. Оказывается, между строками, пусть даже печатными, прячется Монблан информации. Стилистические особенности, строй мышления, даже частота повторения той или иной буквы многое говорит о человеке. Вспомните хрестоматийный пример. В течение столетий спорили о том, создал ли Гомер "Илиаду" и "Одиссею" или только скомпоновал фольклорные материалы. Разрешить спор смог лишь компьютер: скрупулезно проанализировав текст, он установил, что оба произведения от начала до конца принадлежат одному и тому же автору. - Но этого недостаточно... - Сегодня мы знаем о Гомере почти все, хотя источник информации прежний - "Илиада" и "Одиссея". Леверрье продолжал упорствовать. - Значит, компьютер многое домысливает? - Безусловно, - согласился Милютин, - но с высокой степенью вероятности, не ниже 0,995. Все, что менее вероятно, в расчет не принимается. - Вот видите, - торжествующе сказал Леверрье. - Значит, некоторые аспекты личности утрачиваются: вероятность, скажем, 0,8 достаточно велика. Допустим, событие произошло, а вы его игнорируете. - Но сам человек тоже не все знает и не все помнит о себе. В шестьдесят лет он не тот, что в двадцать... - А завтра не тот, что вчера? - Да, каждый из нас лишь моделирует свою личность. Поэтому, для успокоения, можете считать не только Витрувия, Ле Корбюзье и Милютина, но и себя - всего лишь моделями. - Это уж слишком... - начал было Леверрье и вдруг нахмурился. - Сейчас вы, наверное, скажете: "Машинное время дорого, пора выключать..." - Э, нет! - рассмеялся Милютин. - Витрувий и Ле Корбюзье возвращены человечеству. Навсегда. __________________________________________________________________________ Плюс-минус бесконечность: Рассказы, фантастика, повести / Предисл. А. Казанцева; Худож. А. Сухоруков. - Краснодар: Кн. изд-во, 1986. - 332 с., ил. Тираж 15 000 экз. Цена 1 р. 30 к. __________________________________________________________________________ Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 06.08.2002 О найденных в тексте ошибках сообщать по почте: [email protected] Новые редакции текста можно получить на: http://vgershov.lib.ru/
[X]