Первушин Антон
ФЭНТЕЗИ - НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ "
...Вот, например, я с большим любопытством наблюдаю, как фэнте- зи завоевывает рынок. Ведь сейчас читателей и любителей фэнтези, на- верное больше, чем любителей так называемой жесткой фантастики. Может быть фэнтези и есть новое. Но тут дело в том, что фэнтези хорошо освоена на Западе..." Б.Н.Стругацкий, из интервью, "Двести", N Б. Необходимое авторское предуведомление Автор предлагаемой вниманию уважаемой публики статьи во- все не призывает считать свои чисто гипотетические построения истиной в последней инстанции. Это лишь опыт, попытка взгля- нуть на причины феноменальной популярности фэнтези, хоррора и прочей литературы беспокойного присутствия под несколько другим, нетрадиционным углом. Опыт этот предпринят не для то- го, чтобы задеть, как-то оскорбить поклонников этих жанров (Автор сам порой не без удовольствия почитывает "Властелина Колец", "Миф" и разнообразных "Хроников"); нет у Автора и на- мерения этой статьей как-то противопоставить себя писателям, имена которых упоминаются в тексте (сейчас это модно, но я предпочту остаться в стороне от окололитературных баталий), за что, кстати, заранее прошу у них прощения. Просто Автор надеется, что его опыт поможет более искушенным исследовате- лям ответить на вопрос, а стоит ли вообще что-то НОВОГО ждать нам от этих жанров? 1.Договоримся о терминах Обдумывая свою гипотетическую конструкцию, я понял, что в первую очередь нам нужно разобраться с терминологией. Итак, что я буду понимать под: а) МЕТАЭГО Это, если кто помнит, не мой термин. Его запустили в оби- ход достаточно давно более умные люди. Под Метаэго понимается нечто общественное СОЗНАТЕЛЬНОЕ, возникающее паутиной эфемерных связей между индивидуумами, объединяя их в единое существо, живущее и действующее по сво- им малопонятным законам. Синонимов у термина предостаточно (от примитивного "коллективного разума" до экзотических "ГО- ЛЕМА" и "АППАРАТА"), но мне почему-то больше нравится этот: лаконичный он какой-то. На нем и остановимся. б) ПСИХОТРОННОЕ ОРУЖИЕ Под психотронным оружием мы будем понимать весь комплекс мероприятий и средств (психотронные генераторы, зомбификация, идеологическая обработка, группы специально подготовленных экстрасенсов), с помощью которых волю значительной массы лю- дей можно подчинить воле одного-единственного человека-опера- тора. в) ФЭНТЕЗИ, ХОРРОР, ЛИТЕРАТУРА БЕСПОКОЙНОГО ПРИСУТСТВИЯ Меня могут упрекнуть, что я совершенно напрасно ставлю в один ряд столь разные жанры, хотя и являющиеся составными час- тями современной фантастики (в наиболее широком смысле этого понятия), но все же во многом друг от друга отличающиеся. По- ясню сам. Обычно, как принято в элементарной логике, предме- ты группируются по некоему объединяющему признаку. Есть не- что, объединяющее и, соответственно, выделяющее эти жанры из общего литературного потока, и как раз это самое нечто являет- ся предметом моего исследования. Дело в том, что вышеперечис- ленные жанры аккумулируют в себе все то ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ, что, без сомнения, присутствует в нашей жизни, но не поддается анализу со стороны существующих научных дисциплин. Возьмите хотя бы внешнюю атрибутику. Фэнтези: магия, дра- коны и материализованные силы зла. Хоррор: часто магия, реже - драконы и всегда - материализованные силы зла. Литература бес- покойного присутствия: редко - магия, почти никогда - драконы и безусловное присутствие сил зла в той или иной степени их материализации. Есть еще более глубокие признаки сходства по данному оп- ределяющему параметру (иррациональность), но вряд ли стоит останавливаться на этом более подробно: слишком занудными могут показаться, если уже не показались, мои рассуждения уважаемой публике. Итак, с терминологией мы разобрались. Займемся формулиров- кой аксиом. 2.Три аксиомы, принимаемые Автором Аксиома первая. Смысл эволюции в движении к совершенству. Можете назвать это утверждение телеологией - суть не по- меняется. Одноклеточные объединяются в колонии, и скоро стано- вится ясным, что колония как единица с большим совершенством приспособлена к тому, чтобы жить и выживать. Растенее лучше, совершеннее колонии. Животные лучше, совершеннее растений. При этом, заметьте, количество клеток, как отличных друг от друга индивидуальностей, в каждой новой форме жизни увеличи- вается. Безусловно, в бао-бабе больше клеток, чем в кошке, но чисто по массе, а не по количеству новых КАЧЕСТВ. Таким образом, эволюционное совершенствование заключает- ся в том, чтобы объединять, подчинять в едином организме как можно большее количество качественно различаемых клеток. Это аксиома вторая, опять же не вашим покорным слугой выдуманная. И наконец аксиома третья. Эволюция общественного сознательного, Метаэго, сходна по смыслу с эволюцией биологической. Как ребенок в своем развитии (вот, кстати, канонизирован- ный уже образец последовательности эволюционного совершенство- вания) проходит этапы формирования от одноклеточного существа до многоклеточной колонии, отягощенной двумя сигнальными систе- мами, так и общество из небольшой группы диковатых пращуров на- ших разраслось до пятимиллиардной цивилизации планетарного мас- штаба, сумевшей овеществить вторую сигнальную в материальных носителях информации, в техносфере и т.д. И вот теперь, когда мы определились с третьей аксиомой, уважаемая публика несомненно захочет поймать Автора на проти- воречии. 3.Противоречие, на котором Автора может поймать уважае- мая публика Как же так,- скажет самый внимательный из уважаемой пуб- лики,- если смысл эволюции Метаэго в том, чтобы подчинить се- бе как можно большее количество качественно различных клеток, почему мы имеем сегодня почти что универсальный язык (английс- кий), почти что универсальные понятия об идеальном укладе эко- номики (рынок и частная собственность), об идеальном полити- ческом укладе (развитая демократия)? Ведь, по всему, идет к тому, что цивилизация в скором времени, особенно, когда будут окончательно решены проблемы быстрых коммуникаций и энергети- ческого голода, станет практически однородным по своей струк- туре обществом. Не пудрит ли нам мозги уважаемый Автор? Здесь нет противоречия,- скажу в ответ я.- То, что есть на сегодняшний день, еще не результат, а лишь одно из СОСТОЯ- НИЙ эволюции Метаэго! И сразу поясню свою мысль. Покажите мне такой совершен- ный уже вполне организм, клетки которого разговаривают между собой на разных языках, или функционируют при всех своих ка- чественных различиях как-то по-другому, чем им предписывает вегетативная система. Есть, конечно, еще такие раковые клет- ки, но результат их бурного развития в организме известен каждому и составляет одну из величайших проблем медицины ХХ века. То же и в рамках эволюции Метаэго, чем объясняется и постепенная универсализация языка, оптимизация экономичес- ких и политических систем. А то, что организму или Метаэго не подходит, не оправдывает возлагаемых надежд, в процессе эволюции отмирает, сходит на нет. Как укоротились до плав- ников конечности современных китов, как рассосался хвост у человека. Или как исчезают, стираются (медленно, но верно!) из памяти поколений жестокие обычаи самурайской Японии. Не- нужное - отмирает. Банально, но факт. Таким образом, с противоречием мы разобрались, от вни- мательного читателя не оставили камня на камне (в следующий раз не будет настолько внимательным!) и теперь перейдем к главной теме нашей статьи, к эволюции ее любимой, фэнтези. 4.Что было до фэнтези? Это знают все. Где-то к середине прошлого века процес- сы эволюции Метаэго значительно ускорились. Связано это преж- де всего с тем, что опять на мировую арену вышли многонацио- нальные империи, а новые системы коммуникаций позволили на- конец обрести им относительную стабильность. Прошлый опыт, накопленный Метаэго, подсказывал на этот раз, что старыми методами ничего существенного в смысле совершенствования от новоиспеченных империй добиться нельзя: когда-нибудь и они развалятся и обратятся в прах. Но можно попробовать дру- гой путь - технологический, рациональный, вдруг да получит- ся. Видимо, именно тогда зародилась, еще несформулированная идея психотронного оружия. Оружие это представлялось как единственно надежный и сравнительно быстрый способ подчинить определенным идеям большие массы людей и даже, если угодно, заставить их при- нять единую религию, единый язык, единое мировоззрение, на- конец, что, собственно, есть очень значительный шаг к совер- шенствованию Метаэго. И может быть, там, на рубеже веков, бы- ло решено, что единственной возможностью реализации психо- тронного оружия "в металле", так сказать, есть технологичес- кий путь развития. Как проявилось это в науке и быте, вы все прекрасно знае- те. Как в литературе? Тоже должны помнить: Жюль Верн и иже с ним - целая плеяда авторов, воспевавших научно-технический прогресс, подаривших миру такое понятие как "научная фантас- тика". Но не будем об общеизвестном, а перейдем к следующему этапу. Очень быстро выяснилось (уже в первом десятилетии ХХ ве- ка), что технологический путь реализации психотронного оружия не такой прямой и быстрый, как представлялось в начале. Можно, конечно, когда оружие будет создано, расставить по всему миру башни-излучатели (помните планету Саракш?), но для этого тре- буется, чтобы некое государство прежде стало всемирной импе- рией, а подобный ход чреват глобальной войной с использова- нием тех же самых новейших технологий, что, кстати, вскоре и подтвердилось двумя мировыми войнами. Метаэго заметалось в поисках решения, меняя свои установ- ки на кардинально противоположные (оккультные секты, всеобщее увлечение спиритизмом) и снова возвращаясь к уже работавшим (расцвет неопозитивизма, марксизм-ленинизм). Но верный путь нащупать удалось: необходимо вернуться к иррациональному для аккуратной подготовки соответствующей почвы, гумуса такого рода, чтобы сознание каждого индивидуума было ПРЕДРАСПОЛОЖЕНО принять объединяющую идею, которую навяжет ему в будущем пси- хотронное оружие. Так появилась "социально-психологическая" фантастика, оперирующая уже не только сциентистскими идеями, но и категориями духовного мира в человеке - промежуточный этап между твердо-узколобой НФ и фэнтези в чистом виде. Уэллс стал основателем этого направления. У него нашлось много продолжателей, имена которых у любителей фантастики до сих пор на устах, поэтому я не буду приводить здесь этот поистине "звездный" список. Замечу лишь только, что те, кто уже тогда, в начале века, пытался работать в иррациональных жанрах, опережая время, жестоко поплатились за свою смелость (еще одно свойство Метаэго - обрубать преждевременные рост- ки). Говард, Лавкрафт, Булгаков - были подстрелены на взлете. Но с какой силой звучат ныне эти имена! Ага,- скажете вы,- а почему тогда у нас, в нашей люби- мой стране Советов, социально-психологическая фантастика так запоздала? Отвечу просто: у нас НИКОГДА не было социально- психологической фантастики. Точнее она была, но в предельно малых дозах, а подобные отклонения игры не делают. 5.Почему у нас не было социально-психологической фантастики Когда большевики занялись большой культурной революцией, первоначально они предполагали заменить старую систему цен- ностей совершенно новой: "мы наш, мы новый мир построим!". Должно было измениться все: литература, архитектура, рели- гия, межличностные отношения, лексика населения, наконец. И на первом этапе все это большевикам с успехом удалось реали- зовать. По всей видимости, в те времена Метаэго еще не опреде- лилось, каким путем цивилизации следовать дальше, потому сра- зу ДВУМ системам (коммунизму и демократии) был выдан карт-бланш: догоняйте, мол, ребята, и перегоняйте. И мы, наша страна, оказа- лись на том, первом этапе проворнее! Нам даже не понадобилось осваивать промежуточный жанр - социально-психологическую фан- тастику; мы почти сразу вырвались в иррациональность. Пожалуй, не было в истории Российской Империи более ир- рационального периода. Прямо на глазах изумленного человечест- ва в СССР выросла и окрепла так называемая "соврелигия". Вспом- ните: и на наш век это пришлось, и нас задело, хоть на излете, но задело. Вся эта символика: пятиконечные рубиновые звезды, серпы-молоты, пионерские галстуки, выкрики гордо: "Всегда го- тов!", или утомительные комсомольские-партийные собрания, бо- лее напоминавшие справление какого-то религиозного обряда, опять же обожествление Вождей, ангелы-хранители в облике со- трудников НКВД и так далее и тому подобное в том же духе. За этот рывок на старте пришлось расплатиться большой кровью: все, чье мировоззрение не позволяло принять иррацио- нальность "нового мира", отправились под расстрел или на ост- рова Архипелага; остальные срочно перековывались. В эти же веселые дни и суетливые ночи спокойно доживала свое советская НФ, которую, не будем отрицать, Сталин тоже слегка поприжал, но не из каких-то там особых соображений и собственных литературных пристрастий, а скорее всего, по вечной своей подозрительности: вдруг да сболтнет кто-нибудь из авторов по глупости да случайно подробности устройства психотронного оружия, разработки которого продолжали в нашей стране вести с неувядающим энтузиазмом. И ведь сболтнули почти! Вспомните "Властелина мира" Беляева. И вот когда соврелигия получила наконец зримые черты; когда пришло поколение, не ведавшая, что такое Россия без социализма, вот тогда и появились у нас авторы, творчество которых у наших критиков принято относить к социально-психо- логической фантастики. А это ФЭНТЕЗИ было, самое настоящее, типичное фэнтези! Взгляните сами. Откровенное противопоставление Мира Добра Миру Зла. Мир Добра - современное авторам социалисти- ческое общество и непременно грядущее коммунистическое (Le commun advenement), и Мир Зла - загнивающий Запад (тоже сплошная мистика: какая такая сила заставляет у них там гробить ТАКОЕ количество народа ради непонятных зеленых бу- мажек?). Особенно четко эта разница прослеживается в двух по тем временам программных повестях Стругацких: "Стажеры" и "Хищные вещи века". А вообще к делу формирования в чита- тельском сознании образа светлого будущего (Мира Добра) при- ложили свою авторучку многие, если не все: Ефремов, Гуревич, Снегов, Балабуха, Кир Булычев. Дальше всех пошел Крапивин. И не зря кое-кто называет сегодня его творчество "пионерско- готическим", это действительно так. Символика соврелигии и символика "традиционного" фэнтези настолько переплетены в его романах, что порой трудно разобраться, что откуда и что к чему. В общем, поработали на славу. Безусловно, были потом исключения: творчество зрелых Стругацких, повести Михайлова, отдельные рассказы Гансовского, кое-что от творческого тандема Войскунский-Лукодьянов, робкие попытки выбраться на суд к читателям представителей "четвер- той волны". Но, как уже отмечалось, исключения общей игры не делают. Кстати, вы, наверное, уже обратили внимание, что и в шестидесятые мы шли вровень, бок о бок с Западом. У них как раз тоже был бум. Но бум вокруг Толкиена и его подоспевших эпигонов. Воскресли труды классиков жанра (Лавкрафт, Говард), шагнули на первый план и заставили говорить о себе Муркок и Нортон, Урсула Ле Гуин и Спрэг де Камп. Даже творчество стой- кого "научного популиста" Азимова стало приобретать откровен- но фэнтезийный оттенок: имеется ввиду сериал "Основание". Мы не отставали, но и не опережали, а потом случилось нечто, за- стопорившее наш уверенный бег. 6.Последний шанс Застой - он и в Африке застой. Соврелигия вдруг утратила признаки иррациональности. Здесь сыграла наконец установка на ее атеистическое происхождение. Поколение "неверящих ни в Бога, ни в черта" принялось перерабатывать ее в набор сухих рациональ- но сформулированных догм, которые в ситуации гонки были совер- шенно нежизнеспособны. В стране и в фантастике, в частности, наступил кризис, пока еще умело маскируемый, но уже разжижающий ноги нашего преслову- того колосса. А на Западе машина продолжала раскручиваться, и к тому моменту, когда колосс рухнул, они обогнали нас на не- сколько кругов. Феноменальная популярность С.Кинга, Д.Кунца, многочисленных авторов и соавторов фэнтези (я где-то слышал, что на сегодня в Штатах из ста выпускаемых книг девяносто - фэнтези или хоррор) тому прямое подтверждение. Но у нас есть еще шанс. Наш последний шанс. Метаэго ос- тавило нам его. К руководству в стране пришли новые люди и вот смотрите: за раз-два-три-четыре-пять лет им удалось все пере- ставить с ног на голову, и хотя совсем уж без крови и на этот раз не обошлось, все же к девяностому году мы были готовы всем сердцем и печенками принять иррациональные жанры. И мы их при- няли! Любой может в том убедиться, подойдя к книжному лотку уличного торговца. И мы еще успеем, еще нагоним на пути к совершенству. Вот только остается пока открытым вопрос: что делать российскому писателю в этой новой и непривычной для него ситуации? 7.ЧТО ДЕЛАТЬ российскому писателю в новой ситуации? Способствовать дальнейшему развитию фэнтези, что же еще? Или найдется среди нас такой, кто подобно Филиппу Вечеровскому рискнет противостоять мирозданию? Пока не нашлось. Разные писатели выходят из кризиса по-разному. Кто-то пы- тается одеть фэнтези и хоррор в одежды современных технологий (Тюрин и Лазарчук), кто-то пытается вписать в фэнтезийные миры свои собственные эстетические ценности (Столяров и Геворкян), кто-то в новой форме обыгрывает нюансы соврелигии (Рыбаков и Пелевин), кто-то просто и честно пишет фэнтези (Иванов, Перумов, Ютанов, Логинов), или хоррор (Буркин и Соловьев), или литерату- ру беспокойного присутствия (Шарапов и Щеголев). Вам самим выбирать свой путь, уважаемые писатели. Но пом- ните об одном. Метаэго наблюдает за вами, следит за каждой на- писанной вами строкой, за каждой буквой. Метаэго не прощает ошибок, не прощает измен. Противостоять ему трудно, догово- риться с ним невозможно, потому что главное для любого писа- теля - читательский интерес, а его не будет, если в чем-то ваши желания и требование от Метаэго создавать гумус для гря- дущей совершенной цивилизации разойдутся. Так лучше верно служите Отечеству, пишите фэнтези. Небось сумеем догнать и перегнать американцев. С нашими-то таланта- ми?.. С наилучшими пожеланиями, вечно ваш Антон Первушин
[X]