Елена Навроцкая
БЕГУЩИЕ СКВОЗЬ ГРОЗУ
Глава первая Кит в чреве Ионы Город уснул неспокойным сном, поджав под себя каменные ноги, словно пытался исчезнуть, уменьшиться до размеров атома, но это была только глупая мечта. Я проснусь, и все будет хорошо, ведь так? - спра- шивал себя Город. Нет, нет, нет, - говорило подсознание, состоящее из людской плоти, заполнившей городские формы. Нет, - шептало подсозна- ние, - нам никуда не деться, мы умрем вместе, и ты, Город, станешь на- шей братской могилой. И тогда даже камни начинали стенать от безысход- ности, пытаясь рассыпаться в прах раньше того, как с ними случится нечто более страшное, чем небытие... Небытие... Я открыла глаза. Ноги затекли, тело покрылось испариной, а в лицо внимательно и напряженно смотрела Луна. - Пошла вон! - сказала я Луне и потерла ладонью икры. Сегодня спать опять не придется, проклятые кошмары заставляли бодрствовать сутками, проклятые кошмары кормили вдоволь депрессию и подбрасывали дров в огонь страха. Я встала и направилась в ванну, скинула одежду, тщательно ос- мотрела свое тело в большое зеркало - от потолка до пола . В зеркале, за спиной, отражался выход из комнаты (или выход в другой мир?). Мой взгляд цепко скользил по влажной от пота плоти, не оставляя без внимания ни единой мелкой детали, наконец я убедилась, что пока все в порядке - надолго ли? Глубоко вздохнув, вытолкнув через легкие всю ду- шевную тяжесть, улеглась в ледяную ванну. Эмаль в ней местами сильно ободралась и проглядывали черные пятна чугуна. Надо налить воды, но почему-то совершенно не хотелось шевелиться. Страх опять начал свою заунывную песнь, приправив ее мурашками, противно ползущими по чувст- вительной коже. Наконец, я превозмогла себя и открыла кран... Наступило утро. Я все еще лежала в уже остывшей воде, не дви- гаясь и глядя в потолок, не идеально белый, в углах затянутый паути- ной. Изредка, вокруг вентиляционной решетки, пробегал таракан и также шустро заползал в щель за трубой или обратно в вентиляцию. Раньше я боялась этих мерзких тварей, но в один совсем не прекрасный миг поня- ла, что на свете есть вещи и пострашнее тараканов. Свались насекомое мне на голову, я бы и не дернулась, пусть... Пусть живут, говорят, что они будут здравствовать и после исчезновения человеческой цивилизации, и это - к лучшему. Сквозь дверь в ванную комнату пробился лучик света, значит, солнце уже заливало окна моей квартирки. Расплескав воду, я выбралась из своего ночного убежища, снова покрутилась перед зеркалом, совершенно напрасно, конечно, ведь всю ночь не смыкала глаз, сторожи- ла... Себя сторожила. Прикосновение мягкого махрового халата заставило меня вздрог- нуть. Нет! Дальше так продолжаться не может! Я вовсе не страдаю пара- нойей и никогда ей не страдала, но это... Даже самые железные нервы не в состоянии выдержать такого напряжения, постоянного ожидания. Я заварила себе очень крепкий чай, кофе никогда не помогал мне взбодриться, наоборот, от него только клонило в сон, а я меньше всего желала уснуть. Включила телевизор. Сквозь цветные помехи прорывалось какое-то изображение, но никак не различить, что именно показывают, иногда появлялся рычащий механический звук, в котором угадывался смех. Странно уже не принадлежать той жизни, да и была ли она - та жизнь? Я переключила на другой канал. Серая манящая рябь. Глаз буквально увязал в этом чередовании оттенков серого... Следующий. Рябь. Щелк. Рамка. Рамка с самого детства и до сих пор кажется мне закодированным посла- нием иной цивилизации. И никаких новостей. Никаких экстренных выпусков. Тишь да гладь, да Божья благодать! Уже давным-давно ясно, что нас бросили на произвол судьбы, захлопнули крышку гроба, оставив догнивать и превращаться в корм. По- чему? Никто не знает. Кому это нужно? Никто не ответит. Но люди все еще продолжают надеяться на какую-то высшую справедливость, которой на самом деле нет, потому что нет той самой высоты. Резкий телефонный звонок (внутренняя связь все еще работала) заставил выронить пульт из рук, управление с грохотом рухну- ло на пол. Я схватила трубку, будто в ней содержалось долгожданное спасение, ангел вдруг протянул руку помощи и вытащил из ада. - Наташа, привет! Ты как? - Никак. Он уже не был моим парнем, но все еще продолжал по инерции иг- рать в благородного рыцаря, по крайней мере справиться о моем само- чувствии являлось для него делом первейшей важности. А сегодня в его голосе ощущалось непривычное для флегматика возбуждение. - Перестань хандрить! Еще не все потеряно! - Что такое, Эдик? Ты нашел вакцину? Вперед - за Нобелевской! И вообще, ты знаешь, что за ночка у меня была? О, это было чудесно! Я спала в ванной, в тепленькой водичке. Как тебе изобретение? Эдик молчал, не пытаясь прервать словоизвержение своей чокну- той бывшей подружки, но переждав внезапную истерику, он продолжил: - Я больше не могу разговаривать, приходи сегодня в семь вече- ра на наше место. Пока! - и прежде, чем я успела спросить о причине, он бросил трубку. Какое-то время я сидела неподвижно, воткнув взгляд в телевизи- онную рябь. А потом тело сотрясла дрожь. Черт! Опять. По позвоночнику прошел электрический разряд, тело выгнулась дугой, надо мной навис потолок кухни - весь в пятнах и прилипшем дерь- ме. Я сцепила зубы, изо всех сил сдерживаясь (ну почему это всегда происходит на кухне?)... Два шага до сортира через вечность. Рот наполнился кровью, зубы разомкнулись... Стены оплыли подобно догорающей свече. Мама... Мама!!! Черно-бордовый фонтан, наполненный ошметками боли, вырываясь из горла, хлынул прямо в загаженный потолок. Организм отвергал отходы чужеродной жизнедеятельности вместе с остатками самого себя. Вонючая жидкость забрызгала все вокруг... - Сдохни, тварь... Сдохни!.. - выла я, кашляя, размазывая дерьмо и слезы по лицу... Прошло полчаса. Я стояла перед зеркалом и совершенно равнодушно рассматривала черные распухшие губы, будто приклеенные к бледному лицу. Сдохни, чудовище! Легкий сумрак ревниво скрывал все грехи улицы. Грязь, отбросы, бандитские рожи смягчались расплавленной на свету темнотой; мусор мож- но было принять за древние артефакты, а отморозков - за таинственных романтичных незнакомцев, спешащих навстречу приключениям, не обреме- ненных слащавым хэппи-эндом. Я, совершенно не стесняясь, демонстриро- вала каждому желающему газовый пистолет, наставляя его на всякую по- дозрительную тень. Не ахти какое оружие, конечно, против "инквизиции", если таковые встретятся на пути, не поможет, но всякую мелкую шваль можно отпугивать. Парень, идущий навстречу, резко шарахнулся в сторону, и над моей головой раздался убийственный треск. - Мать твою, придурок! Ты что, охренел совсем? Белое, как мел, черногубое лицо, буквально сливалось с обод- ранной стенкой дома. Заразный вытянул оружие на дрожащих руках и про- мялил: - Калашников... - Пшел к черту! Ты меня чуть не убил... Тощее тело начало содрогаться, Калашников выпал у бедолаги из рук. Парень с силой зажал рот ладонью. Я поспешила убраться, подобное шоу можно устроить самой себе в любой момент; за спиной раздался слабеющий голос: - Убей... убей... ыыыыыы... бюээээээххх... Страдалец. Я бы прикончила тебя, но мне не хватит духу, к тому же понятия не имею, как обращаться с автоматом, даже газовый для меня слишком хитроумное оружие. Я бежала сквозь когда-то наполненные жизнью, а теперь принад- лежащие царству теней, улицы. Транспорт не ходил, да и опасно на нем теперь ездить. Дома мелькали в сумасшедшем калейдоскопе, меняющемся в такт ударам сердца. Эпидемия выкосила добрую половину города, а другая половина торопливо шила саваны, заблевывая их вонючей склизкой жид- костью и постепенно превращаясь в желтоватые, пронизанные кровеносными сосудами, скользкие коконы. Но самое ужасное было впереди - ведь еще ни один человек на Земле не знал, что будет, когда коконы лопнут. Го- род постоянно прочесывали те, кто остался незараженным, "чистильщики", отыскивали мерзость и безжалостно сжигали ее, не обра- щая внимания на вопли некоторых гуманистов, утверждающих, что в таком случае погибают еще живые люди. Я сама попрошу Эдика, чтобы он сжег меня, когда настанет время. Я не верю, что из этих отвратных яиц вылу- пится что-нибудь доброе и прекрасное. Лучше небытие, чем такая инкар- нация. Передо мной вырос десятиэтажный дом. Знак "нашего "места". На его торцевой белоснежной стене некий гигант мысли черной краской напи- сал: "Ab ovo. ХУЙ". И все это на высоте пяти этажей. В душе я целиком соглашалась с непонятым гением, но отцы города, покинувшие своих де- тей сразу, как только протянулись липкие щупальца эпидемии, не вдохно- вились подобным дизайнерским новшеством, и автор сего творения сидел в кутузке до тех пор, пока не закуклился. Толкнув маленькую дверцу, я нырнула в полутьму известного мне с незапамятных времен заведения. Помещение, бывшее когда-то уютным баром, представляло собой поле брани: разбитые лампочки, перевернутые столики и стулья, правда осколки стекла поблескивали в углу аккуратной кучкой. Непонятно каким образом, на стене сохранилась новогодняя мишура, придававшая общей картине особенно тоскливый вид. За целыми столиками сидели три посети- теля - мужчина и две женщины, все, как один, заразные. Стойка, за ко- торой находился бармен в бронежилете, каске и респираторе, была напо- ловину разломана. Бармен выразительно положил перед собой пистолет, но, узнав меня, глухо поприветствовал. - Ждрафстфуй, Наташа! - Привет! Ты чего это намордник напялил? Доподлинно известно, что зараза не передается по воздуху, че- рез прикосновение и половым путем, она появляется даже у того, кто си- дит в полном одиночестве в барокамере или замуровался под землей, и только в нашем городе. Однако перестраховщики есть везде. - Берефоного бох берефот! - ответил бармен, коего звали Анд- реем; его слова терялись в недрах респиратора. - Странно, ты еще работаешь... - Мне хорофо платят. - А... Интересно, кто ему платит? По-моему, Мамона из всех богов са- мый живучий, его не задушит никакая эпидемия, никакая катастрофа, этот идол будет жить, словно таракан, и после падения цивилизаций. Я села за один из выживших столиков, ничего не заказав, так как мне уж точно никто не платит, чтобы разоряться на выпивку. Дверь скрипнула, и Эдик осветил бар своей медной обесцвеченной шевелюрой. Мой бывший любовник воплощал в себе истинное спокойствие Будды; с дос- тоинством поднес он свое грузное тело к столику, небрежно кивнув мне, протянул пухлую ладонь по нашему старому обычаю. Я подала ему руку, а он сжал пальцы так, что заставил меня вскрикнуть. Являя собой образец настоящего джентльмена, Эдик на самом деле был садистом, не изощренным, конечно, но имел в своем репертуаре пару жестоких штучек. Может быть, таким образом он проявлял свои эмоции, в основном похороненные под толстым слоем невозмутимости. Однажды он развлекался тем, что кидал в меня дротики, до тех пор, пока я не зао- рала, как ненормальная, не в силах оторваться от стены, испещренной дырками. "Тебе не понравилось?" - равнодушно спросил он. Мой поток ру- гательств заставил покраснеть даже его самого... У Эдика в спальне стояла жуткая кровать: древняя, с металлической сеткой и железными спинками-прутьями с круглыми тяжелыми набалдашниками. Зайдя как-то в эту спальню, я увидела лежащие на тумбочке наручники и солдатский ре- мень, чья увесистая пряжка с ржавчиной заставила меня вздрогнуть, я сразу же хотела ретироваться, но обнаружила, что дверь заперта, а Эдик сидит напротив, бесстрастно поблескивая своими вмерзшими в глазницы кусочками льда. Тогда-то все и случилось впервые. Когда боль и экстаз одновременно наполнили меня, фонтан липкой жидкости хлынул из моего рта прямо в лицо любовнику. Надо отдать должное - сначала Эдик завер- шил свое дело, а потом кинулся мыться. Я же лежала, словно в тумане, чувствуя себя, как приговоренный на плахе. Вернувшись в комнату, Эдик, отвязал меня от прикроватной спинки и сказал без особых эмоций: "Уби- райся вон, заразная." Правда, на следующий день он позвонил с извине- ниями и звонил потом постоянно. Теперь мы сидим напротив друг друга, и я жду, когда он нако- нец начнет говорить. - Я почти знаю, как тебе можно помочь, - тихо выдохнул Эдик и сунул мне в руки какую-то плотную бумажку. Я оглянулась. Заразные уже до безобразия пьяны, бармен увлеченно разглядывает свою пушку, но все равно опасно рассказывать такие вещи на людях. Все мы эгоисты, когда речь идет о жизни и смерти. - Может, пойдем ко мне и поговорим? Эдик покачал головой и указал взглядом на бумажку. Дверь опять скрипнула, я невольно подняла голову и заметила, как в помещение вошла девушка, одетая по последнему слову моды. Я бук- вально засмотрелась на нее, на это создание, непонятно как оказавшееся в городе мертвецов. Мне она напомнила Венеру Боттичелли. Такие же вы- разительные и наивные, как у ребенка, глаза, и волосы, небрежно пере- тянутые тонкими резинками, струятся по плечам, словно золотые змеи. Только вот у Венеры не было такого роскошного бюста, как у незнакомки. Одной рукой новая посетительница оперлась на стойку, а другой сняла изящный туфель с правой ноги. - Вот черт! Каблук сломался, - голос девушки оказался чуднЫм. Если б я не видела ее, то не смогла бы уверенно определить, кто гово- рит: мужчина или женщина. Нет, нет! Голос вовсе не неприятный или ма- нерный, он просто необычный. Ангельский. - Дьявол меня побери, - прошептал Эдик, его отвисшая челюсть подтверждала, что незнакомка и правда - восьмое чудо света. - Чем могу помочь? - засуетился Андрей, торопливо срывая с се- бя респиратор, стягивая каску и взъерошивая волосы. - Да чем тут поможешь? - обреченно вздохнула девушка, обращая свой взор на нас. Эдик пожал плечами и пнул меня под столом ногой. - Забыла, зачем пришла сюда? - ревниво зашипел он, - я могу и уйти! - Можно присесть? - раздался над нашими головами ангельский голосок. - Я - Александра. Но лучше зовите меня Сандрой. О'кей? - Не дожидаясь ответа, девушка присела за наш столик. - Тебя никто не приглашал, - спокойно, но четко, словно ножом отрезал, проговорил Эдик. Сандра резко поднялась, пробормотала "извините" и стала огля- дывыться в поисках свободного места. Наконец, пристроилась за столи- ком, с заразной женщиной, которая неподвижно смотрела в одну точку. Удивительно, что такая холеная красотка не брезгует нами, несчастными мутантами. - Хамло, - подвела я итог беседе и определила одним словом ха- рактер бывшего. Он вновь пожал плечами. Я наконец-то развернула злос- частную бумажку. "Ул. Энгельса, д. 76, кв. 3" - Это что? Адрес знахаря? - Я даже не знаю, кто там живет... - начал было Эдик, но хло- пок раздавшийся за его спиной, заставил замолчать моего бедного любов- ника навсегда. Голова Эдика развалилась, словно керамический кувшин, а его содержимое брызнуло прямо на меня... Последствия шока не заставили себя ждать, и вот уже черная блевотина летит на размозжженную голову парня, перемешиваясь с его кровью и мозгами. Наверное, Эдик испытал самый мощный, но, к сожалению, последний, экстаз в своей жизни. - Йохххооооууу! - Безумный крик. - Преклоните колени перед святой инквизицией! Очиститесь огнем и кровью! На колени, чертовы уро- ды! На колени! Бармена распяли прямо на стойке. Он дико кричал, пытаясь осво- бодить раздробленные ладони от ножей, а "инквизиторы" искренне весели- лись, наблюдая за его потугами: как смешно он дергается, этот продав- ший душу дьяволу!! Кто-то схватил меня за шиворот, как щенка, я приготовилась к мучительной смерти, но Сандра зашептала: - Очнись же! Очнись! Я открыла глаза и увидела, что мы скорчились за стойкой, как младенцы в утробе матери, и кровь Андрея ритмично капает на наши воло- сы. Сандра возилась с каким-то предметом, а потом, резко выпрямившись, кинула этот предмет в зал, наполненный беснующимися людьми в черных балахонах. - Получи, фашист, гранату! - заорала она, теперь ее голос был больше похож на мужской. Мы упали на пол, прикрыв голову руками. Раз- дался оглушительный взрыв, перед глазами все поплыло. Девушка что-то мне объясняла, я видела, как шевелятся ее губы, но совершенно не пони- мала, что она говорит. Сандра схватила меня за руку, мы перемахнули через стойку, и, задыхаясь от дыма, уворачиваясь от падающих обломков и тянущихся к нашим ногам скрюченных пальцев, выбежали на улицу. Глава вторая Двуликий Янус Прах к праху. Пыль к пыли. Струи воды смывали с тела засохшие грязь, кровь и рвоту. В го- лове все еще гудело после взрыва, устроенного Сандрой в баре. Ловко же она провела инквизиторских ублюдков. Обычно после их налетов оставался лишь пепел - очищенные от скверны люди. Мы тоже за собой оставили пе- пел - очищенных от гордыни инквизиторов. - Ну? - спросила меня Сандра, когда я вышла из душа и располо- жилась напротив нее в очень неудобном кресле. - И что же мне с тобой теперь делать? - Я вся твоя, - развела я руками. Сандра растерянно улыбнулась, спросила: - Есть хочешь? Я вдруг поняла, как голодна, кажется, будто с самого начала болезни мне больше не приходилось питаться. Вся пища шла на корм не мне, но монстру, поселившемуся в моем не слишком аппетитном теле. - Не откажусь. - Яичница с овощами? "Сдавайтесь, партизаны!"? - Пойдет! Девушка отправилась на кухню, я же от скуки принялась разгля- дывать картины, почему-то расставленные на полу возле стен. Это были самые обыкновенные пейзажи - посезонное изображение нашего города. Слишком много осени. Слишком много уныния. Особенное уныние навевал нарисованный на одной из картин зеленый двухэтажный домик, с рядом окон на втором этаже, на первом они отсутствовали. Странная архитекту- ра - каково жильцам первого этажа, неужели они обитают в кромешной тьме?.. Похожий на городского карлика-циклопа, построенный, судя по обветшалости, не менее полувека назад, дом придавал всей местности особенно зловещий вид. Но, черт возьми, нельзя же так пугать людей! Наваждение какое-то! - Наташа, пойдем есть! - позвала меня к столу Сандра. Аромат, исходящий от яичницы с овощами приятно щекотал ноздри. - А кто рисует картины? Те, что в той комнате? - никак не могу избавиться от проклятого морока! - Знакомый. Он был одним из первых, кто заразился. А почему ты спрашиваешь? - На картине есть один дом... Нет, ничего... Просто показа- лось, что я его где-то видела. Сандра пожала плечами и равнодушно произнесла: - Вчера был вертолет... Такая толкучка... Кажется, задавили какую-то девочку... Аппетит у меня сразу пропал, а Александра, опустив голову, принялась ковырять в тарелке, потом толкнула меня: - Да ты ешь, ешь! У меня море запасов, а на" гуманитарку" хо- дила, чтобы подстраховаться... А ты где питаешься? - Меня друг выручает. - Тот, что сегодня с тобой сидел? - Да. Кстати, Сандра, ты не обиделась? Она удивленно подняла тонкие брови. - На что? - На Эдика, моего приятеля. Он же так грубо тебя послал... Он вообще-то неплохой, но сегодня был не в настроении... - Все нормально. Тем более, о покойных либо плохо, либо ниче- го, царствие ему небесное! - Эдик мертв??? Сандра выронила вилку из рук, та звонко ударилась о тарелку и покатилась на пол. - Женщина торопится... - на автомате промолвила Сандра, - На- таш, ты что, не помнишь? - Что? - Эдика убили эти сволочи! Я абсолютно ничего не помнила, кроме отвратительной тошноты, заполнявшей всю мою сущность, дыма, от которого слезятся глаза и бегу- щей, смеющейся, как Сатана, Сандры. Девушка подняла вилку, сполоснула в мойке, села напротив меня, внимательно заглядывая в глаза. - Может, к лучшему, что у тебя отшибло память? Лично я бы не хотела такое дерьмо помнить. Я помотала головой. О чем мы говорили с Эдиком? Это точно был очень важный разговор. - Наташа, - через паузу сказала Сандра, - ты - заразная. Ты помнишь это? Еще бы! Свою каинову печать я помню хорошо, буду помнить даже, если мне все мозги вырежут. - Да. Хоть хотела бы забыть изо всех сил. А откуда ты зна... Сандра дотронулась пальцами до моих губ. - Ах... Черногубая... Сандра, - я перехватила руку странной девушки, - мы о чем-то говорили с Эдиком, о чем-то очень значитель- ном... Мне надо напрячь память... - Я готова была стукаться лбом о стену, чтобы расшевелить сознание. Сандра поднялась и вышла в коридор, зашуршала там одеждой. Я терла виски кулаками, мне необходим хоть ка- кой-нибудь намек на тему нашего с Эдуардом разговора! - Это лежало у тебя в кармане. - Сандра протягивала мне смятый клочок бумаги. - "Ул. Энгельса, д. 76, кв. 3". Вспышка. "Это что? Адрес знахаря?" "Я даже не знаю, кто там живет..." Провал. Черная дыра. Пропасть. Но все, что мне надо было вспомнить, я вспомнила. От радости я кинулась обнимать Александру, с любопытством взирающую на меня. Если честно, я не любительница телячьих нежностей, но от пережитого что-то повернулось в моей дурной голове. Кроме того, одиночество, преследую- щее меня в последнее время по пятам, постепенно скрывалось в своем ло- гове. Сандра от неожиданности отступила назад, а так как она была го- раздо выше меня ростом, то я буквально уткнулась носом в ее великолеп- ную грудь. - Э... Наташка... Спокойней! - она казалась страшно смущенной. - Извини, - я отстранилась от девушки, - я немного не в се- бе... - Ты что-то вспомнила? - Сандра резко повернулась ко мне спи- ной и с утроенным вдохновением начала мыть посуду. И тут опять проклятая паранойя сдавила горло своими цепкими пальцами. Правильно истолковав мое молчание, Сандра безразлично произ- несла: - Не хочешь, не говори. Ну что я за животное! Человек меня спас от смерти, напоил-на- кормил, помог справиться со временным помешательством, а я ей не дове- ряю. К тому же, Сандра - чистая, то, что узнал Эдик, ей никакой пользы не принесет. Пока не принесет. А какая разница? Может, мне удастся вы- яснить что-то, и тот, кто остался жить и не превратился в эти кошмар- ные коконы, получат надежду. - Спасение, Александра. По адресу в записке возможно находится спасение, мое и всех нас. Сандра повернулась ко мне, прищурила глаза и требовательно протянула руку. Я покорно отдала ей бумажку. - Не знаю, кто там живет. Но можно попытаться. Откуда твой па- рень узнал эти данные? - Он не успел сказать. Инквизиция явилась, как всегда, вовре- мя. - Проклятье! - Давай отправимся туда прямо сейчас? Сандра вскинула голову, и шикарные волосы рассыпались по ее округлым плечам. - Ты с ума сошла, Наталья? Инквизиция только и ждет, чтобы ка- кой-нибудь самоубийца вышел на улицу. Хочешь живьем поджариваться на их вертеле? - Нет, конечно. - Тогда давай ложиться спать. Я постелю тебе в своей комнате, а сама лягу здесь. - Сандра вдруг занервничала, а я очень хорошо чувствую эмоции людей, это всегда помогает мне в экстремальных ситуа- циях. Она не только нервничает, но и чего-то боится. Меня? Все это очень настораживает. - Спокойной ночи! - Сандра выключила свет в комнате и скрылась в недрах кухни. Я ворочалась в постели, но пережитое не давало мне спокойно уснуть, наоборот приятели-кошмары вновь подступали со всех сторон. Я прислушивалась к своим ощущениям, прислушивалась к тому, кто растет внутри меня, кто заменяет все мои органы своими. Насколько я уже - не- человек? И когда наступит время моего закукливания? У всех оно прохо- дило по-разному, у кого-то на следующий день, у кого-то через год. Эпидемия свирепствует уже так долго, Город отрезан от всего мира мин- ными полями и оцеплением из целой армии. Карантинная зона. Еще никому, даже незаразившимся, не удавалось покинуть очаг инфекции. Нас замуро- вали. Иногда в голову закрадывалась крамольная и циничная мысль, что мы все просто подопытные кролики. Хорошо, конечно, страдать во имя че- ловечества, мол, ты гниешь тут ради того, чтобы остальные шесть с лиш- ним миллиардов оставались здоровы, счастливы и пребывали в полной без- вестности. Но насколько такое страдание оправданно? Мне стало жарко, снова началась тошнота. Ужас грязно приставал к душе, она корчилась от его стальных объятий, и никак не могла выр- ваться на волю. Я с трудом поднялась с подушки. У себя дома можно рас- хаживать хоть всю ночь, но в гостях... Однако больше невозможно сидеть в четырех стенах и потеть от страха. Коридор у Сандры был небольшой, я в темноте, натыкаясь руками на стены, добралась до кухни. Луна освещала Сандру, спящую на тонком матраце. Одеяло немного сползло с девушки, и она казалась серебряной статуэткой в лунном сиянии... Черт! Иногда становишься таким сентимен- тальным! Я опустилась на матрац, жаль ее будить, но мое душевное сос- тояние уже выходило из-под контроля - когда рядом с тобой находится поддерживающий морально человек, контроль и подавно исчезает. Дотрону- лась до ее плеча: - Саша... Сандра... - Что? - она испуганно взмахнула рукой, чуть не засветив мне фингал. - Что ты тут делаешь, дурочка? - Девушка резко натянула на себя одеяло, прижавшись спиной к кухонному шкафу. - Прости, но я... я больше не могу так... - Я не сдержалась и заплакала. Как давно я не давала воли слезам? Дай Бог вот уже полгода, с тех пор, как поняла, что больше не являюсь человеком. Сандра, каза- лось, растерялась, потом обняла меня и стала утешать, сначала, как мать утешает младенца, а потом подняла мое лицо и крепко поцеловала в черные омерзительные губы. Теперь растерялась я. Я вовсе не лесбиянка. Да и мужчин-то у меня было, если честно, кот наплакал. Просто красивые девушки достав- ляют мне эстетическое удовольствие. Но спать с ними - все равно, что перерисовывать шедевральную картину. - Хочу тебя... - задыхаясь, срывающимся, возбужденным голосом сказала Сандра, бесстыдно тиская меня. - Зачем ты пришла?.. У меня так давно не было женщин... - Ты... Сандра, ты... Она, наконец, остановилась в своем безумстве, криво улыбну- лась: - Это вовсе не то, о чем ты подумала. - Но... Она перехватила мою руку и просто-напросто сунула себе между ног. О, Господи! Что за существо сидит передо мной? С женской внеш- ностью и мужским членом? Сейчас Сандра мне показалась монстром еще большим, чем я сама. Я отдернула руку, будто обожглась. Теперь Сандра смотрела на меня потеряно и жалко. - Ты сама виновата, что залезла ко мне в постель! - выкрикнула она (оно?). Я закусила губу - как я смею принимать человека за урода, если сама таковым являюсь? - Что ты? Кто ты, Александра? - Андрогин. Гермафродит, но слово "андрогин" мне нравится больше. - Существо равнодушно смотрело на Луну, отвернувшись от меня. "Наказание Господне", - так называла Сандру мать, женщина в высшей степени религиозная и подверженная частым истерикам. Она не за- хотела сделать операцию своему ребенку, которая превратила бы несчаст- ное создание в полноценную женщину. "Господь пожелал, чтобы она роди- лась такой, и я исполню Его волю", - говорила врачам мать Сандры, скорбно поджав губы. Она без особых угрызений совести взвалила на свое дитя поистине неподъемный крест. Воспитывалась же Сандра как девочка: платьица, бантики, пупси- ки, но, став подростком, андрогин обнаружил в себе слишком много муж- ского. Например, его всегда влекло к девчонкам, и организм реагировал соответственно. При мысли, что придется заниматься любовью с парнем, Сандру выворачивало наизнанку, хотя, конечно, она поняла потом, что это вовсе не обязательно. Став совершеннолетним существом, она работа- ла, словно каторжная, чтобы накопить денег на операцию; но чем больше становилась сумма, тем отчетливей понималось, что ей хочется оставать- ся такой, какая она есть, более того, ей нравится пребывать одновре- менно в двух своих ипостасях, причем мужская должна главенствовать. Но также она понимала, что никогда ей не испытать любви, что не найдется той единственной, которая целиком бы разделила ее чувства и образ жиз- ни. Сандра обзывала себя извращенкой и продолжала вкалывать, стараясь не думать о том дне, когда она навсегда потеряет часть себя. - А почему бы тебе не... убрать это? - я указала на ее шикар- ный бюст, - тогда можешь быть и полноценным мужиком, и женщиной, если оденешься соответственно... - тут же осеклась, понимая, какую ересь сморозила. Сандра ощупала свою упругую грудь: - Такую красоту? Наташка, побойся Бога! Мы напряженно рассмеялись. Да, в ее ситуации легче оставаться женщиной. Если честно, я даже не знала, что сказать на эти откровения. Любопытство и жалость, а больше никаких чувств. Но... "Только не жалей меня!", - предупредила Сандра, и столько в ее голосе было твердости, что я не рискнула бы попытаться ее утешить. В три часа ночи нам было не до сна. Мы пили крепкий чай, и Сандра рассказывала мне о своей жизни, наверное, первый раз она смогла выговориться по-настоящему. А я прев- ратилась во внимательного слушателя, ибо это единственное, что можно дать ей в благодарность за избавление моей никчемной персоны от муче- ний в инквизиторских лапах. У Александры были женщины, в основном богатые дамочки, жажду- щие экзотики и дающие за нее большие деньги, но в таком общении не бы- ло ни капли искренности, и ни одна душа на свете не подозревала, как страдала Сандра, что испытывала, держа в руках очередной "гонорар". Ситуация осложнялась тем, что внешности андрогина могла бы позавидо- вать любая мисс Вселенной, а так как Сандра привыкла следить за собой, и любая неухоженность отвращала ее, то приходилось всеми силами отби- ваться от надоедливых ухажеров. - Ведь человек имеет право быть самим собой? - вопрошала она скорее себя, чем меня, вела со своим "альтер эго" давний, ни на минуту не прекращающийся спор. - Почему люди якобы нормальные стараются обре- зать, - тут она улыбнулась получившемуся каламбуру, - обрезать иных под себя? Подровнять, подстругать, выстроить в одну шеренгу? Почему "другие", непохожие на всех остальных, считаются неполноценными, не- нормальными, которым место в цирке или в студии циничной эпатажной пе- редачки? - Слишком много "почему", Сандра. Человечество, вернее его мелкие враждующие группки, боится чужих, ксенофобия у людей в крови, иначе, наш город бы не превратился в мертвую зону, о которой, подозре- ваю никто не знает. Наверное, это правильный страх, потому что цивили- зация жива до сих пор. - Нет! - яростно возразила Сандра, - может, в каменном веке это и было справедливым, но сейчас пора избавляться от дикарских стра- хов! Ведь грядут большие перемены. - Она как будто очнулась. - Что я сейчас сказала? - Ты говорила о переменах... - Да... - Сандра взглянула на часы. - Эй, подруга, уже утро! Не пора ли нам совершить набег на таинственный дом 76, квартиру 3? - Пора... Только... Как мне тебя теперь называть? Алекс или Сандра? - Когда я занимаюсь сексом, требую, чтобы меня звали Алексом, но ты обзывай меня Сандрой, так привычнее. Мы стали собираться, а я старалась не смотреть в глаза стран- ному существу, с которым меня так грубо свела судьба. Я очень боялась, что оно увидит в моих глазах ненужное ему сочувствие. Глава третья Мадонна с младенцем Тяжелый рюкзак оттягивал плечи, и Карина через каждые пять шагов злобно встряхивала ненавистную ношу. Карине нужны деньги, много денег, потому что водку не сбрасывают с вертолета в качестве гумани- тарной помощи, а продают жадные мародеры, наживающиеся на чужой беде. Ненависть, ненависть, ненависть, - вот, что давно поселилось в ее ду- ше. Ненавижу вас, сволочи. Ненавижу всех вас, чтоб вы сдохли, сдохли, сдохли. Найти необходимое здание среди изломанных скелетов сгоревших домов, среди пожарищ, среди валяющихся на дороге полутрупов нелегко. Город изменил обличье, показал свое истинное лицо - монстра, пожираю- щего людей заживо. Смотреть на этот процесс пищеварения просто невыно- симо... неполучится неполучится неполучится заткнись домойдомойдомойдомой заткнись Карина остервенело встряхнула рюкзак, и тут же пришло божье избавление в виде древней прокопченой пятиэтажки, неизвестно как сох- ранившейся в этом очищенном огнем районе. Охраны возле подъезда не наблюдалось, поэтому девушка поднялась на первый этаж и толкнула неза- пертую дверь. неполучится неполучится неполучится убью!!! В разрушенной комнате за столом сидела женщина и сосредоточен- но вязала шарф (кому он теперь нужен - этот дурацкий шарф, зимы ведь уже не будет? не будет...). Смоляные губы медленно шевелились, пересчитывая петли. - Раз, другой, фредди придет за тобой! - прошептала Карина и с силой пнула разбитую рамку с портретом какой-то знаменитости. - Я пришла вам кое-что предложить. Эй, вы слышите меня? Женщина оторвала взгляд от шарфа. - Не глухая. Мы закрылись. Мы более не нуждаемся в новых про- изведениях. Карина осторожно подошла к заразной. - Чертово издательство... Вы мне задолжали еще за прошлый раз, мне нужны бабки, чтоб вы все провалились. Ты слушаешь меня? Эй? уходи маменька уходи маменька чтоб ты окочурился, сыночка! - Слушайте, я принесла вам новую вещь. О любви. Люди хотят чи- тать о любви, любви среди звезд, на корабле, несущемся к краю Вселен- ной. Я дам им эту любовь, вы подпишите контракт? Это очень здорово, все герои красивые, сильные и мужественные, борцы за свободу и справе- дливость... читатель обрыдается горючими слезами - гарантирую! С хэппи эндом. С большим хэппи эндом. Эй? Что с тобой? Грузное тело женщины начало сотрясаться мелкой дрожью. Спицы выпали из ослабших ладоней: - Девушка, вы не в себе, что вы несете? Какие деньги? Какие произведения?.. Мне плохо... Помогите... Несчастная согнулась пополам и черная жидкость забрызгала джинсы Карины. - Ты, сука! Ты меня испачкала!!! Сдохни! Карина ударила женщину ногой в живот и выбежала из квартиры; кажется, здесь ей ничего не светит. Рассудок ее пребывал в каком-то заторможенном состоянии, Карина понимала, что все изменилось, и что невозможно вернуться к прежней жизни, но вела себя так, будто не было этой кошмарной эпидемии, двоих-из-ларца, безумных глаз брата и вырод- ка, сводящего ее с ума больше всего остального. а я что говорил а я что говорил сделай милость - сдохни, как и все! покушать дай маменька! перебьешься! хахахахахахахахахахахаха перестань! дай покушать??? ублюдок! мерзкий ублюдок! тварь сопливая! тварь! псих! Девушка сняла рюкзак и присела на обгоревшую скамейку, извлек- ла из недр дырявого рюкзака свое дитя - воплощение фантазий средневе- ковых теологов об инфернальных чудовищах; высвободила грудь. - На, жри, ненасытная утроба! благодарствую благодарствую Тварь обхватила сосок ртом, карябая мать своими мелкими остры- ми зубками. - Перестань кусаться, Квато, придурок! я вегетарианец люблю молочко мням! Карина сидела, прижав уродца к груди, и потихоньку подвывала, до того ей осточертела такая жизнь, хоть в петлю лезь! Страшно уми- рать, очень страшно. Может там, за гробом, будет еще худший ад? Она ведь такая грешница, прелюбодействовала с родным братом... братом братом братом... а это кто? мой брат! пожалуйста, не надо! пожалуйста, не надо! какая ты красивая, красивая, посмотри, Лы- сый, какая красивая девочка! не надо, пожалуйста! не надо, боже помо- ги, не надо! да и братишка ничего, глазки, как у ангелочка, да, да??? не трогайте ее, гады! не тро... Квато с причмокиванием оторвался от груди. - Нажралась, скотина? Пойдем домой, пойдем. Ему, страдальцу, одному страшно, наверное. Темно у нас, сынок, очень темно. И свечей нет. Пойдем отсюда. И жратвы нет. И белой нет. Если б за тебя давали большие деньги, я бы тебя продала за ящик водки. Пожалуй, за ящик ма- ло. Продала бы за два ящика. Ты ведь у нас уникум, телепат хренов. Ученым бы продала на опыты, пусть режут на кусочки мою детку... это красивые детки, да, да, да??? Лысый, а пусть они того, а?.. гыгыгы, порнушка!.. нет, что вы хотите, нет, мы не будем, нет, мы не будем... в банку глазки, в банку, хочешь в банку мы его глазки, гы- гыгыгы? или в унитаз, Лысый? гыгыгы, глазки в унитазе, красиво, Лорд, эстетика, твою мать! эстетика, твою мать... она мертва, пожалейте, не надо, мы не сможем! унитаз, детка, унитаз... давай-давай! Карина, я не могу с тобой, Карина, помоги мне... эй, парень, да ты - импотент? только посмотри, какая у тебя классная сеструха! а сиськи, а задница! слюньки бегут! нет, ты посмотри, Лысый!.. вот и трахни меня, сам давай трахай, я согласна, согласна, согласна! Карина, я не хочу, Карина!.. успеем и с тобой! давай, парень, давай!.. - Вот и пришли. Ну и вонища! Опять кто-то помер. Что это? Черт! Поганый кокон! Поганый! Почему я не заразилась? Может, тебя по- целовать, кокон? Вот возьму и поцелую! Карина присела на корточки и склонилась над тускло мерцающим в подъездной тьме сгустком слизи. - Чмок! Квато, эту дрянь целовать приятней, чем тебя! Хи-хи- хи, а хочешь, я оближу тебя, мерзость? Вот так! Вот так! Какой же ты гладкий! Интересно, что там у тебя внутри? Уж, наверное, монстр покра- сивше моего сыночка! За это надо тебя обнять, крепко-крепко! Ну ладно, кокон, спокойной ночи! Домой брать тебя не будем, самим жрать нечего. Руки дрожали, и Карина с первого раза никак не могла попасть в замочную скважину, выматерившись, она наконец открыла тяжеленную дверь. - Валя! Валя, мы уже дома. Брат смотрел на нее безучастным взглядом. Беспомощное, безза- щитное растение, могущее только есть и испражняться. Жалкий паралитик. - Посмотрим, что тут у нас... Ууу! Жрем мало, а дерьма по шею! Валька, может тебя сухарями кормить? Карина перевернула брата на бок, и стала вытаскивать из-под него грязную простынь. Во рту пересохло, голова раскалывалась на час- ти. "Водка-водочка, приди ко мне, ласточка!" - Эх, дубинушка, ухнем! - Девушка не удержалась на ногах и рухнула на пол, дурно пахнущая простынь накрыла ее с головой. - Блядс- кий родственник! Когда же ты подохнешь?! Ой... Валя-Валюшечка, ну прости меня, прости! - Карину кинулась обнимать брата, гладила его по голове, целовала в открытые глаза, холодные, как боль, как смерть, как ненависть... ...сейчас, Валя, сейчас, молодец, господи-боже помоги нам! гы- гыгыгы, смотри, Лысый, тебя не возбуждает? эй, вы, поактивней, Лысого не возбуждает, гыгыгыгы!.. раз-другой, фредди придет за тобой, три-че- тыре, фредди в квартире, пять-шесть, фредди уже здесь... эй вы, не молчите, мать вашу, мы с Лысым хотим стонов... раз-другой, раз-другой, раз-другой... Валька! Карина, прости меня, простиииииииии.... Голодная и неопохмелившаяся Карина спала на полу возле Вальки. Ее сын тихо шевелился на комоде, на своей грязной подстилке. Когда-то он не дал собственной матери убить себя до рождения, должен выжить и сейчас. Для своих трех месяцев от роду он знал о мире столько, что ди- ву бы дался любой взрослый человек. В эту ночь он проникал в мысли от- ца; с легкостью сновидения Квато бродил в лабиринтах воспоминаний Ва- лентина, насыщаясь информацией и пытаясь достучаться до уснувшего моз- га. Синяя вопросительная пульсация. Красная восклицательная. Бесцветное непонимание, от которого отражается любое внешнее раздраже- ние. Синяя пульсация. Красная. Синяя. Красная. Односторонняя связь. Все вопросы возвращаются неопознанными. Нет доступа. Закрыто. Пароль? Пароль забыт. Навсегда. - Квато? - Карина поднялась с пола, - что тебе не спится, чу- довище? Ты из меня всю душу вытянешь! Что ты там возишься? Покормить тебя? Или ты обделался? мама папа не хочет со мной говорить! ну и правильно! кто будет говорить с таким уродом?! мама ты не любишь меня? Карина громко расхохоталась, не боясь разбудить брата. ты даже не представляешь, как я тебя люблю! до такой степени люблю, что готова задушить от счастья! я нужен тебе мама, иначе, как ты сбежишь? откуда ты... я читаю все твои помыслы... ты сдашь меня, тварь? я тебя собственными руками придавлю! Громкий звонок в дверь заставил Карину вздрогнуть. Кого при- несло в такое раннее утро? Кто посмел потревожить их милую семейку, нарушить идиллическое утро? Мама, с доброй улыбкой на сияющем лице, готовит вкусный завтрак, счастливый отец радостно играет с сыном, а толстенький карапуз задорно гугукает в ответ на отцовское утю-тю-тю. Карину почувствовала тошноту. Звонок требовательно заливался простень- кой мелодией. Природная осторожность и Квато заговорщически молчали. Карина, шлепая босыми ногами, продвигалась к неизвестности. - Иду-иду! Будят порядочных людей с утра пораньше! Перед замутненным взором Карины предстали две девушки. Высо- кая, пышногрудая красотка и черногубая заразная с ружьем в руках. - Кто вы такие? Убирайтесь! - закричала Карина, пытаясь прик- рыть дверь, но черногубая наставила ружье прямо ей в лицо, а красотка произнесла: - Не волнуйся, мы пришли поговорить. Ничего плохого не сдела- ем! - Отвалите, сволочи, у нас ничего нет! У нас все забрали! Уби- райтесь! - и Карина сорвалась на пронзительный визг. впусти их впусти их впусти их Красотка легонько толкнула Карину в плечо, и та отступила в коридор. Заразная, продолжая держать Карину на прицеле и оглядываясь по сторонам, захлопнула дверь, бесцветно сказала: - Нам нужна твоя помощь. Не бойся, мы не причиним тебе вреда. впусти их впусти их впусти их Карина обреченно подняла руки и указала на вход в комнату. Глава четвертая Игроки Вы когда-нибудь играли в компьютерные игры, вроде "Арканоида"? Там мячиком нужно разбивать кирпичную стену, за любым из кирпичиков может скрываться приз, как помогающий в игре, так и мешающий, а при определенных условиях хороший приз может обернуться плохим. Мячик же необходимо отбивать ракеткой, упустишь мяч - потеряешь одну из ограни- ченных попыток пройти все препятствия до конца. Вся наша жизнь представлялась мне игрой в "Арканоид". Ты сам - в роли мячика, ежедневно и ежечасно пробивающий головой различные си- туации, за которыми ждет тебя либо подвох, либо награда, либо вообще ничего не ждет. Ты мечешься, как ненормальный, от проблемы к проблеме и молишь игрока, управляющего ракеткой, чтобы он случайно не упустил тебя, потому что попыток дается очень мало. Понимание, что конкретно твоей жизнью кто-то играет, может быть, очень неумелый и невниматель- ный, делает твое существование и вовсе бессмысленным. Даже покончить с собой не удастся - игрок пристально следит за всеми передвижениями "мячика", и ловит его по мере своих сил. Впрочем, если шибко надоели такие метания, выход есть, надо только очень сильно разогнаться, бить- ся о проблемы с таким остервенением, что скорость твоего бытия повы- сится во много раз, и есть шанс, что игрок просто-напросто за тобой не уследит... Куда занесло меня на этот раз, что скрывается за очередным "кирпичиком"?.. Я едва поспевала за Сандрой. Моросил мелкий противный дождь. В этом году август выдался премерзкий, с дождем, порывистым ве- тром, а однажды затрусила мелкая крупа, покрывая зеленую траву белой россыпью. Снег в конце лета, природная аномалия, впрочем, на аномалии уже мало кто обращал внимание. - Где ж эта чертова Энгельса? Занесло твоего знахаря в прилич- ную дыру, однако. - Сандра поежилась от холода. Мимо по пустынному шоссе ползла одинокая машина, понятия не имею, что за модель, я в этом плохо разбираюсь. Ярко-желтый цвет ее настолько диссонировал с окружа- ющей серостью, что казалось, машина прибыла из иной реальности, словно инопланетный корабль. Машина поравнялась с нами. Сандра сжала в руках охотничье ружье, которое прихватила с собой, не надеясь на защиту моего газово- го. Я оставалась невозмутимой, почему-то не ощущая опасности, и спо- койно смотрела на то, как медленно, неестественно медленно, открывает- ся дверца. Из недр "корабля" вылез молодой парень, опутанный тонкими нитями красноватой слизи. Его рот судорожно открывался, словно у рыбы выброшенной на сушу. В его глазах читалось такое страдание, что сущес- тво внутри меня жалобно зарыдало, каким-то непостижимым образом чувст- вуя боль сородича. - Помыогитте... Помыгы... Непра... непра... - лепетал парень, протягивая к нам скрюченные пальцы, с которых свисали тонкие нити, та- кие, бывает, тянутся за очень густым лаком для ногтей. Нити блестели на солнце, напоминая паутину. - Да он же сейчас закуклится! - Сандра легонько дотронулась до парня, и тот рухнул, словно куль, на асфальт, задергался. Его глаза умоляюще впивались в мое лицо. - Непра... коко... помыогы... Мое чудовище толкнуло меня на колени, и я упала рядом с изви- вающимся телом. - Чего с ним возиться? Давай в машину! Быстрее! - Сандра нас- тойчиво тянула меня за край кофты. - Подожди... Ему надо помочь... - Сбрендила? Чем ему поможешь? Вставай-вставай, подруга! - Она психовала, и ее можно было понять. Я провела пальцами по скользкому от слизи лицу. Паутина тяну- лась даже из глазниц, опутывая белок, причиняя парню невыносимую боль. Подчиняясь неведомому инстинкту, я погрузила пальцы в мягкие, как же- ле, глаза бедолаги, вытащила их вместе с паутиной наружу. Странно, что крови не было. - Спаыо... спаыо... - пробормотал парень, цепляясь за меня и оставляя розоватый след на одежде. Потом заразный обхватил себя руками за плечи и подтянул ноги к животу, замер. Я встала, я исполнила свою миссию. Тот же неведомый инстинкт подсказал, что скоро наступит и моя очередь, и может быть найдется добрый самаритянин, который тоже помо- жет справиться с неудачным закукливанием, если таковое будет. Всю дорогу мы ехали молча. Два урода, непостижимым образом оказавшиеся в одной упряжке. Непостижимым ли? За рулем сидела Сандра, изредка заглядывая в справочник дорог, который мы очень кстати обнару- жили в машине. - Все равно его кто-нибудь прибьет, - наконец произнесла Алек- сандра и включила автомагнитолу. В салон ворвалась легкая танцевальная музыка. Что-то очень знакомое, но название не отложилось в памяти. Ме- лодия была настолько светлая и радостная, что чудилось - вот-вот по- явится стайка эльфов и начнет отплясывать так, что все без исключения познают настоящее счастье и радость жизни. - Вот только этого нам сейчас не хватало! - Сандра нажала "стоп", оборвав мелодию на самой мажорной ноте. Наконец мы остановились возле типовой девятиэтажки, половина окон которой выглядела как бойницы древней крепости. Черные, безжиз- ненные дыры, обрамленные остриями разбитых стекол, хранили покой своих мертвых хозяев. - Так, Наташка, неизвестно, что за чудодей там живет, поэтому держи пушку наготове. - Моя попутчица пыталась выглядеть крутой и бесстрашной, но я видела, как тряслись ее руки. - Ты можешь оставаться здесь. Я сама... Она смерила меня насмешливым взглядом, передернула плечами: - Кто тут, в конце концов, мужчина из нас двоих? - Ты... - Вот и не спорь! Зачем она (оно) идет со мной? Если идет, значит - надо, в моем положении думать о подобных мелочах как-то стыдно. Сандра долго нажимала на кнопку звонка. Сим-сим, откройся! Открылся. Знахарем, чудодеем, спасителем оказалась молоденькая девушка, наверное, младше меня, весьма неприятного вида. Мутные пепельные глаза и такие же пепельные, будто поседевшие, короткие волосы. Потрескавшие- ся губы, слава Богу, не черные. Неряшливая одежда - мужская широкая рубашка в клетку, рваные джинсы. Увидев ружье, неосторожная девчонка закричала, пытаясь оборо- нить свои тщедушным тельцем ненадежную крепость двери. - ...не причиним тебе вреда. - Как же я устала, поскорее бы закончилась эта дурацкая одиссея, которую заварил покойный Эдик! Квартирка выглядела еще грязней, чем ее обитательница. Даже следы прежней роскоши не в состоянии были скрыть всю мерзость сущест- вования здешних жильцов. А вонь казалась осязаемой, хоть противогаз надевай! "Спасительница" сидела за широким столом, чья полировка трес- нула, будто по нему шарахнули здоровенной кувалдой. - Какого хера вам от меня надо? - ныла девчонка, размазывая слезы по бескровным щекам. - Как тебя зовут, детка? - Сандра, отодвинув грязную шторку, выглядывала в окно, но за его немытыми стеклами невозможно было рас- смотреть картину двора поподробней. - Не твое собачье дело... - Неожиданно она перестала реветь и уставилась на меня своим мерзким стеклянным взглядом. - Ну, Карина... - Я - Александра, можно просто - Сандра, а это - Наташа. Я хмыкнула и протянула руку. - Приятно познакомиться. - Приятного мало... - Карина закашлялась и спрятала руки за спину, - слушайте, девчонки, у вас нету выпить? Мне надоела эта волынка, и я решила приступить к делу. "Зна- харка" либо ширяется - первое, что пришло мне в голову, либо алкого- личка. Ее фраза насчет выпивки окончательно уверила меня в своей пос- ледней догадке. - Если ты нам расскажешь о лекарстве против эпидемии, то мы дадим тебе выпивку, - безбожное вранье, но выхода нет. - Че? - Карина наклонилась ко мне, - ты обкурилась, да? Какое хреново лекарство? Че ты несешь? Я почувствовала себя полной идиоткой, ну правда - какое такое лекарство у этой замызганной малолетней выпивохи? По-моему, мы тут все чокнулись. Посмотрев на Сандру, я поняла, что она не поверила девушке. Нет, определенно, мы все - психи. - А что там? - Сандра указала рукой на вход в соседнюю комна- ту, занавешенный рваной тюлью. Карина вдруг вскочила и, раскинув тонкие ручонки в сетке проз- рачных голубых вен, загородила собой проход: - Вы... сволочи! Вы не сможете! Это мое личное пространство! - Ого! - Сандра удивленно взглянула на меня. - Это кто ж тебя такому научил? - Не лезь, дура! - Девушка вся побелела, - ну, давай, убей ме- ня! Убей! Давай! Не пущу! - Внезапно она согнулась, зажимая руками уши. - Заткнись, ублюдок! Перестань верещать! Прекрати! - Карина снова выпрямилась, вцепившись в тюль. - Вы все против меня! Все! Натуральная психопатка, ее саму лечить надо. - Этот город тоталитарен, девочка! - Сандра вздохнула, - у нас не может быть личного пространства. Тут все принадлежит одному прави- телю - смерти! - С этими словами она отшвырнула Карину, послышался треск рвущийся ткани. "Знахарка" упала на спину, пытаясь пнуть Сандру. - А ну лежи смирно! - Я снова взяла девчонку под прицел. - Ты, заразная, мать твою, сдохнешь, будешь свое говно жрать, мразь... - поток ругательств лился из нее, как из помойного ведра. Карина вдруг замерла, и на ее тонких губах заиграла торжест- вующая улыбка. Сандра уже входила в комнату... Ох, по-недоброму улыба- ется эта алкоголичка! - Сандра! Осторожней! Ее крик, полный ужаса и отвращения, слился с дьявольским хохо- том Карины. Я, забыв про охраняемую, бросилась в "личное пространство", а когда увидела, что оно в себе скрывает, не удержалась и сблевала прямо на дорогой паркет. Глава пятая Кунсткамера Ха! Тупые шлюхи! Хотели ее наколоть! Карина, злорадно улыбаясь, заглядывала в проход комнаты - отк- рывшаяся картина доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие. Кра- сотка стояла с выпученными глазами и покачивала головой, на ее лице было написано: такого быть не может! Заразная сидела в черной луже, ее тошнило какой-то мерзостью. Ружье валялось в стороне. Карина подошла к заразной и не без наслаждения пнула ее под зад, налетчица упала ничком не в силах сопротивляться, ее продолжало тошнить. Да что ж это такое?! Столько дерьма в человеке не бывает! - Паскуда, загадила всю квартиру! Сандра, наконец, пришла в себя и схватила "знахарку" за груд- ки, одна пуговица от рубашки отлетела и закатилась под комод. Карина, проводив пуговку прощальным взглядом, попыталась толкнуть незваную гостью, но та оказалась очень крепкой, она прижала девушку к стене, а другой рукой сжала ей горло, заорав грубым голосом: - Что это такое?! Что э-то? - Отпусти, мне больно! Отпусти... Отпустила... Надо отдышаться, перестать сопротивляться, выяс- нить в конце концов, что нужно этим девкам от нее. мама мамочка тебе больно??? отвали! - Что - это? - Карина ласково улыбнулась. - Неправильно. Не что, а кто. Он мой сын. Не нравится? Они вместе с Сандрой снова подошли к комоду, где лежал уродец. Голова его формой чем-то напоминала сердечко, которые обычно рисуют на поздравительных открытках: со свадьбой или с Днем Святого Валентина, только левая сторона сердечка была раза в два меньше правой. Посреди лица ворочался огромный аквамариновый глаз в бордовых прожилках сосу- дов, ни век, ни ресниц, ни бровей не наблюдалось. Чуть ниже глаза ра- зевался безгубый рот, наполненный рядом острых зубов. Кожа младенца, сплошь покрытая сероватой чешуей, делала его тело похожим на обрубок экзотического дерева, на котором шевелится несколько червеобразных от- ростков, но если к этим отросткам присмотреться, то можно понять, что они - миниатюрные ручки. Ноги у ребенка отсутствовали, вернее их заме- няли два коротких пениса, растущие прямо из бедер. Картину завершал скорпионий хвост, которым урод беспомощно поводил из стороны в сторо- ну. - Господи... - черногубая, тяжело дыша, стояла сзади и тоже "любовалась" сыночком Карины. - Ангелочек, ведь правда? - молодая мать обернулась и прис- тально посмотрела на Наташу. - И я горжусь им, черт вас дери, горжусь! - Карина облокотилась на комод и неожиданно для самой себя разрыда- лась. Я не могла сдвинуться с места, все пялилась на монстра. Так бывает: взгляд приковывается к чему-то ужасному и сюрреалистичному, и ты, хоть тебя уже давно выворачивает наизнанку, все равно впитываешь этот кошмар в себя, чувствуешь каждой клеточкой кожи и даже получа- ешь некое извращенное удовольствие от созерцания подобной гадости... Родись у меня такой ребенок, я бы точно удавилась, поэтому странная девушка невольно вызвала у меня уважение; интересно, она кормит его грудью? При этой мысли организм опять начал проситься наружу, и я от- вернулась. Тут-то мой взгляд упал на не сразу нами замеченный предмет в комнате - в дальнем полутемном углу стояла кровать, довольно широкая кровать, на которой кто-то лежал. После сына Карины уже нечего было бояться... На кровати находилось еще одно существо, на этот раз, слава богам, человеческого вида. Красивый юноша, чей безмятежный взгляд был устремлен в потолок и куда-то еще дальше, за пределы, недоступные простым смертным. Длинные светлые волосы разметались по подушке, тон- кие руки с музыкальными пальцами безвольно лежали поверх одеяла. - Эй, парень... Ты меня слышишь? - я склонилась над ним. Мол- чание, лишь легкое дыхание коснулось щеки. - Ну ты совсем дура, да? - всхлипывая, отозвалась Карина. - Он же паралитик, говорить не может, ходить тоже. Дерево. - А он еще кто такой? - спросила Сандра, на этот раз мягче, в ее голосе угадывалась жалость, которую она сама ненавидела. - Мой брат. Мой муж. Отец моего сына. - Карина подошла крова- ти, села на постель и провела ладонью над лицом лежащего. Никакой ре- акции. - Его Валькой зовут. Поняли? - Уфф!.. - С тяжелым вздохом Сандра опустилась на стул рядом с кроватью. - Ну и семейка! - А какого хрена ты к нам приперлась? Тебя сюда никто не звал! - Карина гладила брата по волосам, потом с ненавистью взглянула на нас. - Уходите. Все равно у меня взяли все, что только можно было взять. Вам уже ничего не досталось. - А лекарство? Мне сказали, что у тебя есть что-то, что помо- жет мне! - отчаяние вдруг захлестнуло меня, ведь разум понимал, что действительно у этих несчастных быть ничего не может. - Тебя обманули, зараза. Плюнь этому гаду в лицо. - Некому плевать, - мрачно отозвалась Сандра. - Он умер. - Значит, туда ему и дорога. - Карина поправила одеяло на бра- те. - Но у нас ничего нет. привет наташа как жизнь? Это так начинается, да? С глюков, с голосов в голове? Я резко поднесла руки к глазам, но ничего подозрительного не заметила. - Что с тобой? - Сандра вскочила и взяла меня за подбородок, - ты будто привидение увидела! я спросил как жизнь? Растерянность. Непонимание. Страх. - Сандра, - я вцепилась андрогину в плечи. Его золотые волосы вдруг показались пламенем инквизиторского костра, в котором мне предс- тояло сгореть, - Сандра, кажется, я того... - Что?.. не бойся не бойся -...превращаюсь в кокон! У меня галлюцинации! - Так! - Сандра подхватила меня на руки и отнесла в большую комнату, уложила на стол. - Все в порядке, успокойся, может, показа- лось? черт возьми глупая девка это я не бойся - Нет! Нет! Нет! Сандра, помоги мне! Мне страшно! Я боюсь! - Наташка, я ничего не вижу! Абсолютно ничего! - Сандра срыва- ла с меня одежду, пытаясь найти зачатки нитей. - Эй, вы, двое, мне не нужно ваше дерьмо! Да что ж это такое?! - Заткнись! Не видишь - ей плохо? - Да мне насрать! извини я забыл представиться Квато! - Ай-яй-яй! Проклятый голос! - Какой голос? - Сандра уставилась испуганным взглядом на мою грудь. - В голове голос! В голове! Какой-то дурацкий Квато!.. - Ты чего ржешь, идиотка? - Я повернулась на голос Сандры и увидела, что Карина трясется от беззвучного смеха. - Ой, блин!.. Вы меня до гроба доведете! - девушка никак не могла просмеяться. - Да перестаньте вы мне тут стриптиз устраивать... Ой-ой, не могу... Квато, идиот, зачем ты влез в ее башку? они нужны нам мама они нужны нам Глава шестая Соломоново решение - Значит, ребенок - читает и передает мысли? - недоверчиво пе- респросила Сандра, она сидела на другом краю стола напротив Карины. - Я уже сто раз повторила, что - да, да, да!!! Что он чертов телепат! Что он шарится в чужих мозгах и гонит, постоянно гонит! Ква- то, ну скажи этой дуре хоть что-нибудь! привет милашка или милый? Сандра вздрогнула и резко обернулась, пытаясь увидеть говоря- щего, но за спиной были лишь пустота да стенка с клочком обоев. я все там же красавчик Джонни красавчик Джонни! - Ну что, убедилась? - Карина торжествующе откинулась на спин- ку стула, скрестив руки на груди. - Этот парень кого угодно с ума све- дет! Сандра потерла лоб кулаком: - Но такого не бывает! - А она? - Карина указала рукой на Наташу. - Она бывает? Ска- жешь, это очень распространенная болячка, когда человек превращается в монстра? Почти, как грипп, да? Надо только сожрать "панадол", и нанес- ти твари ответный удар! - Девчонка противно захихикала. Наташа опустила лицо на скрещенные пальцы, испытывая даже не- которую благодарность к Карине и ее странной семье. Ведь не стала ку- колкой! Голос в голове - всего лишь голос маленького уродца! люди люди люди люди люди!!! Все трое вздрогнули и уставились друг на друга, как ненормаль- ные. люди мама слушайте слушайте мне трудно вам троим передавать но я попробую попробую наташа твой парень не ошибся не ошибся - Как ты сказал? Что? тише тише твои эмоции спалят мне мозг мозг это я позвал его его эдика да да эдика он он проходил мимо нас и я я увидел в его мыслях тебя тебя внушил ему адрес адрес адрес вакцины нет я я я помогу сбежать найти вакцину вакцину там знаешь там за чертой чертой... Наташа вспыхивала в разуме Квато пурпурными электрическими разрядами, мешала улавливать других; то, что сидело в ней, тоже мысли- ло, нечетко и бессвязно, словно пело песню без слов. Пространство, на- сыщенное их совместными мысле-импульсами, было для ребенка еще тяжело, он физически ощущал жуткое давление на свое уродливое тело. Два мира - внешний, где существовала мать и люди, и ментальный, где существовал он сам, накладывались друг на друга, искажались, придавая реальности вид телевизионной ряби, за которой прослеживаются некие колышущиеся тени. Туда же вплетались еще какие-то прозрачные сущности, Квато не знал, кто это, и отгораживался от них вязким барьером непонимания. Мысли телепата эхом отдавались в головах реципиентов, еще больше запу- тывая информацию и заставляя Квато помногу раз повторяться. Такая пре- дельная нагрузка неожиданно вырубила его из обоих миров, ребенок поте- рял сознание. Люди склонились над бесчувственным телом уродца, его неподвиж- ный затуманенный глаз просто душу вынимал. Карина схватила сына и при- нялась трясти, отчаянно ругаясь. - Вы убили его, падлы!.. Зачем вас только черт принес? Квато- урод, очнись! - Он хотел мне помочь, - бесцветно сказала Наташа. Она присло- нилась плечом к комоду и устало закрыла глаза. - Да чтоб ты сдохла! - Карина продолжала трясти ребенка. - Ты ему все мозги выбьешь так! - Сандра брезгливо взяла Квато из рук матери, подула в лицо. Урод зашевелился, червеобразные ручки на животе схватили андрогина за длинный локон. - Вот срань-то! - Сандра на вытянутых руках сунула Квато об- ратно Карине. я жив мама я жив не волнуйся не волнуйся какого хрена мне за тебя волноваться? мне нужен твой сильно умный план, я хочу свалить из этого проклятого места! если эти девки помогут, я готова им пятки лизать! но они сами уже давно жмурики! одна из них не девка не девка нет? Сандра нечто среднее и мужчина и женщина одновременно гермаф- родит Карина от неожиданности чуть не выронила сына на пол, смерила любопытным взглядом Александру: - Это правда, что говорит мой выродок? - А что он говорит? - Сандра вплотную подошла к Карине. - Что ты - гермафродит? - Андрогин. Да. Вместе с этими словами Сандра расстегнула брюки и сняла их вместе с нижним бельем, ее губы кривились в дьявольской усмешке. - Черт... - Наташка отвернулась, ей почему-то стало стыдно за Алекса. Андрогин нежно погладил Карину по лицу и, высунув язык, обли- зал ее губы. Карина отпрянула к стене, сжимая хрупкое тельце Квато, ее зрачки были расширены, как у безумной. - Детка, ты - классная телка, но сильно запущенная, поэтому лично меня не возбуждаешь! - усмехнулся Алекс, застегивая брюки. - Извращенец, поганый извращенец! - прошипела девушка, ее щеки покрылись красными пятнами. - Никогда больше так не делай! Никог- да в своей жизни! Понял? - Она вдруг вся сжалась, стала маленькой и беззащитной, приникнув пылающим лицом к богомерзкому созданию на ру- ках. Мадонна с младенцем в камере обскуре. не обижайте мою маму пожалуйста пожалуйста пожалуйста! - Все! - Наташа резко встала. - Сандра, мы уходим. Тут ловить больше нечего. Мы уже и так принесли столько неприятностей этим нес- частным. - Ей хотелось под душ, смыть с себя грязь и вонь, которые, казалось, мертвой хваткой прицепились к ним в этом доме. Заразная подошла к забившейся в угол Карине. - Извини. Мы не хотели. - Пошла ты!.. Так. Поздно, доктор, больной уже в лучшем мире. Наташа повер- нулась и направилась к двери, Александра обреченно потянулась за ней, тоже пробурчав "Извини, детка!" - Стойте! Карина, выпрямившись, стояла на пороге; лучи солнца, с трудом пробившиеся сквозь немытые окна, золотили волосы девушки и придавали ее лицу фантастически сияющий вид. - Мой сын сказал, что может помочь тебе, Наташа. Поможет всем нам убраться из города! Сандра, которой явно не хотелось упускать такую возможность, обогнув Карину, снова очутилась в комнате. - Как? Как он нам поможет? - Я не знаю, но надо только перейти черту города. За черту. Андрогин ухмыльнулся: - А по пути нас убьют либо инквизиторы или мародеры, либо, ес- ли все-таки доберемся, военные. Особенно Наташку, они не позволят про- никнуть монстру в мир. Даже если она не несет в себе никакой заразы. Все знают, что не всякий заразный является заразой! Солнечный зайчик весело скользил по стенам квартиры, отражаясь от полировки. Солнечный зайчик мог проникать везде и всюду, ему не страшны оружие и людская ненависть. Он умрет, как только Солнце зайдет на этой стороне планеты, и возродится на другой. Как хочется иногда превратиться в отражение света и проникать в самые потаенные и закры- тые для тебя места и не бояться тьмы, потому что все равно воскреснешь по ту сторону Земли. - Мы попробуем найти источник заразы, а там... посмотрим. Солнечный зайчик испуганно нырнул за тюлевую занавесь, испу- гавшись громкого смеха Сандры. - Слушай, Карина, ты фантазерка! - Это Квато... - Да что он может знать о том, что недоступно даже самым уче- ным из ученых? О том, что заставило опустить руки признанных светил науки? О том, что прибыло неизвестно откуда и неизвестно куда отпра- вится далее? Может, уже вся планета мертва, а мы по чистой случайнос- ти, отфильтрованные от всего мира, еще живем? - Он говорит, что надо просто идти. Не предаваясь рассуждени- ям, специальным поискам, просто продвигаться к цели. А наша цель - сбежать из этого зоопарка. Если просто сидеть на месте, то тем более ничего не добьешься. - Лихо. - Сандра закинула ноги на стол. - И что же еще предла- гает наш юный гений? Алекс Алекс ты ведь больше Алекс чем Сандра? я не юный гений но я знаю я чувствую это сложно объяснить впрочем тебе можно - ты пребываешь в двух воплощениях своих и мир твой намного объ- емнее мира большинства большинства я пребываю в двух мирах и сознание мое объемно... твое сознание - плоскость мое - сфера понимаешь? я улавливаю мысли существ существ что готовятся прийти в наш мир я следую их путями следую путями и найду ко- рень корень откуда растут эти ветви в которых вы запутались запутались запутались - Наваждение какое-то. - Сандра тряхнула волосами и недоуменно посмотрела на Карину. - Как ты до сих пор не свихнулась? - Он мне не дает. И водка. Горькая ирония. Усталость. Эта молодая женщина страшно устала. Ее глаза похожи на глаза столетней старухи, повидавшей на своем веку лишь одно горе. Она опустилась, превратилась в собственную тень, упа- ла в грязь и не может подняться, лишь еще глубже уходит в это отвра- тительное болото. Алкогольное забвение не приносит радости - тяжелая голова да дикая жажда, физическая и психическая, медленно пожирает ее, доставляя лишние мучения. А люди... люди проходят мимо, говоря: из- гой, слабая личность, отщепенец, там, в мерзкой жиже, твое место. Всегда легко говорить правду, тяжелее - понять и помочь. - Падающего - толкни, - прошептал Александр, взъерошив волосы; он знает, что такое быть отверженным, выброшенным из развеселого поез- да жизни, и лежать в канаве, осознавая собственную никчемность. От этого осознания порой начинаешь сходить с ума. - Неправда, - сказала Карина, - я нужна своему брату, и... Квато тоже. А люди пусть катятся ко всем чертям. - Она как будто проч- ла мысли Алекса, научилась у своего сына постигать сокровенное. - Почему у него такое... такое странное имя? - Наташка слов- но очнулась от сонного оцепенения, которым она отгородилась от рассуж- дений о том, что надо делать, а что не надо. - Квато? Была такая киношка со Шварцем, "Вспомнить все" назы- валась. Так там был мутант-телепат, хотя и не такой страшный. Первое что пришло в голову, когда увидела сынулю - Квато... - Хоть мы и не супермены-Арнольды, но у нас есть машина. - Сандра поднялась, невольно входя в роль деловой женщины и крутого му- жика. - Думаю, бензина хватит, чтобы подъехать к границе. Потом при- дется партизанить. Карина задумчиво глядела в окно, в те дали, которые были дос- тупны лишь Валентину и его сыну, Карина говорила со всеми, но больше всего с собой. Нам, убогим, завет простой - съешь себя и помри в печали Насладившись по мере сил, выплюнь зубы под прессом лет Но такого не может быть, чтоб конец наступил в начале Свети домик живой мечты тем, кто вовремя вышел в рейд. (*) (* стихи Олега Медведева) Глава седьмая Страдания по змию Итак, мы уже в пути, и кто знает: возвратимся ли мы со щитом? За рулем Сандра, рядом сижу я с Квато на руках (нельзя брезговать ре- бенком, даже если он похож на самый жуткий кошмар твоей жизни). На заднем сидении разместились Карина и ее брат, которого мы с большим трудом втиснули в машину. Голова Вальки покоится на коленях сестры, доставляя ей великие неудобства, но не могли же мы его оставить на произвол судьбы! Только почему-то никто гордо не раздувается от собст- венного благородства, ведь каждый из нас осознает, что при первой же серьезной переделке придется калеку бросить, хоть эта подлая мыслишка все же забивается красивыми картинками спасения всего и вся, как в сказочных голливудских боевиках. За окнами тянется опустевший, обглоданный болезнью город, а на горизонте полыхает зарево горящих районов. Мне не нравится цвет маши- ны, желтый, шизофренический, цвет, который будет приманивать к нам, как бабочек к огню, всяких подонков. Шоссе ведет по направлению к вы- езду из города. Изредка мимо проезжают автомобили, кто-то куда-то бе- жит, может, туда же, куда и наша веселая компания. В голову приходит мысль: а почему бы людям не объединиться и не попытаться прорваться сквозь оцепление? Есть ли оцепление вообще, или это байки свихнувшихся заразных? Но вертолет, появляющийся раз в неделю и сбрасывающий на центральную площадь гуманитарную помощь - еду, которую люди окрестили между собой - "сдавайтесь, партизаны!" говорит о реальности изоляции. Неужели здесь не осталось военных, попытавшихся бы прорваться за кор- дон? Ха! Так тебе они и сказали, что прорвались! Простые смертные, как всегда, обречены подыхать в забвении и муках. - Зачем нас кормят? - мысль о гуманитарке все равно не давала мне покоя. - Ведь раз бросили, нафига нужная такая трогательная забо- та? Доводили бы уж эксперимент до конца! - Какой эксперимент? - Сандра подозрительно покосилась на ме- ня. - Ну как же! Выживание людей в экстремальных условиях. Дано: эпидемия, голод, агрессивное поведение отдельных представителей homo sapiens, полная изоляция. Доказать: человек выживет, но sapiens'ом не останется. Или, не выживет, но sapiens'ом останется. В зависимости, кто ставит эти условия. - Юморок... - хмыкнула Карина. - Я бы этих экспериментаторов за яйца подвесила, попадись они мне под руку. - Вот, пожалуйста, - живой пример агрессивного поведения. - Тебя не спросила! - Карина опять начала заводиться. - Девочки, девочки, не ссорьтесь! Эксперимент провалился еще с самого начала. Ибо никто после эпидемии человеком не останется, выжи- вет он, или нет. Справедливо было бы говорить о выведении расы монст- ров в отдельно взятом городке. Так сказать, монстров с человеческим лицом. - Блин, приятно ехать вместе с Петросяном и Хазановым, и за билет платить не надо! - Серые глаза Карины вдруг заискрились весель- ем; я подумала, что она еще ребенок, озорной, шаловливый ребенок, го- товый к разного рода шалостям и пакостям. Ехавшая сзади грязно-серая машина громко просигналила, без сомнения нам, ибо на шоссе никого, кроме нас, пока не было. - Не останавливаемся! - Сандра увеличила скорость. - Что им надо? - Карина испуганно выглядывала в окно, озорст- во как рукой сняло. - Квато, пошарься в их черепушке! Что, значит, по- ка не могу? Какой же ты тогда, к чертям, телепат?.. Что?! Правда?! Ба- бы, тормозим тачку! Тормозите, блин, а то убью! - Это тебя убьют! - закричала Сандра и не думая останавливать- ся. - Что с ними, Карина? - оглянувшись, я увидела, что в глазах девушки сверкает адский огонь желания, такого желания я еще в жизни своей не видела. Разум несчастной буквально поедался этим ненасытным чувством, ее пальцы до побеления вцепились Вальке в воротник рубашки. До меня стало доходить... Между тем преследователи обогнали нас, и вдруг резко разверну- лись поперек дороги. Сандра затормозила, противный визг чуть не вывер- нул меня наизнанку, я инстинктивно прижала Квато к груди. Выхватив ружье, андрогин в бешенстве выскочил из машины. - Придурки, жить надоело? Из автомобиля вышел парень, не заразный, но интеллект на его лице явно не ночевал. Бритый череп был похож на здоровую тыквину. За- метив нас, он мерзко ухмыльнулся и вынул руки из карманов кожаной кур- тки, показывая, что не вооружен. - Опаньки - девчонки! - парень причмокнул губами, смерив фигу- ру Сандры похотливым взглядом, и совершенно безбоязненно направился в нашу сторону, не взирая на направленное на него ружье. - Эй, не подходи... - она осеклась, из машины вылезали два заросших щетиной, грязных бугая тоже с оружием в руках. - Ну че ты дергаешься? - доброжелательно сказал Бритый. - Мы с миром. Все по понятиям. Оружие, наркотики... секс, интересуетесь? А он с юмором, этот амбал! - Сначала станцуй рок-н-ролл, а там посмотрим! - Че ты, сестренка, не понтуйся! Давай по-хорошему побазарим. Карина открыла заднюю дверь и с трудом выбралась из машины. - О! Еще одна! - Бритый заглянул в окно, увидел меня, обернул- ся к своим попутчикам. - Слышь, братва, тут полна тачка девок. Бордель на выезде? - и он, неприятно расхохотавшись, снова вперил в Сандру свой гнусный взгляд. - Пацаны, водка есть? - спросила Карина голосом хриплым от же- лания. - Колбасит? - Бритый понимающе кивнул головой. - Бабки гони и все будет зашибись! - Они заплатят. - Сука... - зло зашипела Сандра. Все наши деньги состояли из моих и Александры сбережений, при- чем ее часть оказалась самой внушительной. Мы, прямо скажем, не надея- лись подкупить кого-нибудь, но деньги взяли на всякий случай. И вот, не успели как следует отъехать от дома, а случай уже представился. Весь "клад" был зашит в подол моего плаща, но мелочевка лежала в кар- мане, я выгребла деньги и через окно подала Бритому. Он с жадностью схватил замусоленные бумажки, пересчитал. Глупый, не понимает, что здесь они уже не имеют никакой ценности, разве что в туалет сходить... - Э, подруга... Тут всего на одну... Карина уже хотела что-то сказать, но Сандра, повернувшись к девушке, вдруг выстрелила ей под ноги. Бритый аж рот открыл. - Ты че, взбесилась? - Карина ринулась к стрелявшей, но от- шатнулась, наткнувшись на ее взгляд, который оказался пострашнее ру- жья. - Еще вякнешь - пристрелю, - процедила Сандра сквозь зубы. - Девчонки, устраивайте разборки без нас! - Бритый вытащил из- за пазухи бутылку отравы, опасливо поглядывая на Александру, сунул в окошко мне. - Твой щенок, заразная, да? - спросил он, покосившись на Ква- то, прикрытого одеялом. Меня как будто бес толкнул. - Крестник, - и отвернула край одеяла, показывая ребенка во всей его красе. - Ой, бля!.. - Бритый рванул от нас, будто за ним гналась тол- па восставших мертвецов с Джеком-потрошителем в придачу. Его напарники решили не рисковать и, заскочив все вместе в машину, они умчались, об- дав двух сумасшедших покупательниц выхлопными газами. Горло обожгло, почему-то этот огонь Карине всегда казался са- мым приятным в питие божественной влаги. Он позволял чувствовать себя живой, выводил разум из оцепенения. Да-да, водка прочищала ей мозги и давала ясность мышления. Поначалу. Потом... потом мир потихоньку расц- вечивался всеми красками и оттенками жизни, на место ясности приходила радость, такая бывает лишь в раннем детстве, когда воображение захва- тывает каждая мелочь, когда мир только улыбается тебе, а грусть истаи- вает также быстро, как первый снег. Но фейерверк счастья всегда угаса- ет, и черный холодный водоворот уносит тебя обратно, в чрево матери, в безмолвие и бестелесность космоса. Карина запомнила уже порядок этих ощущений, и любой сбой выводил ее из себя, заставляя мучиться разочар- ванием. Но с каждым разом водоворот настигал ее все раньше, а фейер- верк съеживался до размеров бенгальского огня... Девушка, уткнувшись носом в сгиб руки, вдыхала умопомрачитель- но приятный запах ткани, таким он бывает лишь после алкогольного при- чащения. Наташа молча протянула ей черствую хлебную корку, но Карина покачала головой. Они не понимают, что первый глоток - жертва, которая не имеет право заедаться или запиваться, она должна быть чистой, как девственница на заклании. - Алкашка чертова! Пьянь подзаборная! - ругалась Сандра, мсти- тельно и безжалостно. - Ненавижу вас всех, ублюдков, нарков проклятых, алкоголиков, все вы одним мирром мазаны! Слабаки, блин! Когда-нибудь передохнете от своей отравы! Беглецы хреновы, куда убегаете? В ад? Ту- да вам и дорожка, к чертям собачьим! Карина прикрыла глаза. Заразная молчала, Квато тоже не лез в голову со своими нравоучениями. - Идите... вы все... - промямлила она заплетающимся языком, прижав бутылку к груди крепче, чем сына. Черный омут уже засасывал в себя с противным чавканьем, образы прошлого с легкостью проносились в памяти. Отчаяние. Отчаяние. Отчая- ние. Отчаяние. Туман в сердце. Комок в глазах. Мерзость в животе. Знакомые улицы в бесстыжей наготе разорения. - Эй, смотри, какая классная телка! Длинные сальные волосы, запах перегара, мутная пена в бесцвет- ных глазах. - Куда идем? - Никуда. - Тогда тебе с нами. Толпа, крики, смех, что-то холодное в руке. Большой и пока еще красивый супермаркет, известный уголок изобилия во всем районе. - Смотри, нажимать надо сюда. Поняла? - Да. - Так ты идешь с нами? - Да. - Ну ты ваще! - Да. Звон стекла, невыносимый до коликов в печени, до зубовного скрежета, до всепоглощающей ненависти. Высокие парни, странно и смешно дергающиеся возле дверей. Палец чувствует податливую твердь - раз-другой, фредди придет за тобой - парни-куклы на ниточках, тряпичные паяцы - три-четыре, фредди в квартире - безумный трехглазый взгляд: два зеленых, дети страха, один черный, черный властелин, так, кажется? - пять-шесть, фредди уже здесь - бах! зло будет наказано! - за что? за что? за что? - за все. Зеленые глаза в вакуумной упаковке смерти: спасибо за покупку! приходите еще! - Кто это был? - Да кто его знает? Мож, менеджер какой. Ну ты здорово его! - Бах! Что? Страшно? - Эй-эй-эй, ты че, крезанутая совсем? - Шутка. Я пошутила. - Отдай пушку, дура!! Вот так... Айда лучше бухать и веселить- ся! Нехрен возле жмуриков топтаться. - Да. Все. Дальше было все. А потом раскаленные щипцы вынули мозг и отдали на съедение бо- ли. Господи, где ты, Господи?! Не убивай меня мама а то я убью тебя убью тебя тебя ТЕБЯ - Проклятый выродок! Ненавижу! Проклятый! - Карина, всхлипы- вая, сжимала непослушные ноги брата. - Дай мне забыться! Дай! нельзя мама сейчас нельзя! зачем ты мне все время крутишь эту картинку, Квато? неужели тебе меня не жалко? трезвость трезвость трезвость проклятый! Сандра посматривала на заднее сиденье, где в каких-то немысли- мых судорогах извивалась Карина (так она и брата ненароком прибьет!), сквозь ее плотно сжатые губы вырывались тихие стоны, похожие на попис- кивание голодного котенка... А что если мысленно спросить Квато, что с ней такое? Мать с ним как-то же общается без слов. Наташа, склонив го- лову на плечо, дремала, ребенок на ее руках покачивался в такт движе- нию машины. Сандра сосредоточилась и, почему-то представляя разум те- лепата в виде темного туннеля, освещенного тусклыми лампами, мысленно позвала: Квато, Квато... Молчание. Добавить света? Попробуем, попробуем... В туннеле заметно посветлело, но там по-прежнему царствовала тишина. Тогда нем- ного цветов, совсем чуть-чуть - розовый, фиолетовый, сиреневый... Вот! Уже веселее! Но звуки тонут в этом безвоздушном пространстве... Ветер, ветер, я заклинаю тебя, ветер, разрушающий покой и забвение, забери тишину с собой! Лампы в туннеле закачались, создавая непередаваемую по красоте иллюминацию. Управление машиной страшно отвлекало, и андрогин заглушил мо- тор. Ему отчаянно хотелось докричаться до телепата, попасть в святая святых его сознания, это затягивало, заставляло забыть об опасности и цели их поездки. Так, свет, звуки, что еще? Осязание, ласковое прикосновение кончиками пальцев к стенам туннеля. Он же еще ребенок, он нуждается в ласке, а Карина не больно-то нежна с собственным сыном. Стены внезапно задрожали, едва ощутимая вибрация передалась Сандре, по телу тоже прошла дрожь. Андрогин вдруг почувствовал, что его подняло в воздух и швырнуло в недра туннеля, Александр ощутил себя стрелой, выпущенной из лука - руки прижались к телу, каждая мышца напряглась до предела, встречный поток воздуха трепал за спиной длинные волосы с такой силой, будто хотел снять скальп. Туннель с едва слышным урчанием заглатывал его своей ненасытной утробой... Со всего маху Алекс врезался головой в твердую, но упругую, непрозрачную стену, коей, наверное, и заканчива- лось этот удивительный туннель. Немного отдышавшись и нащупав на голове внушительную шишку, андрогин протянул руку к стене, пальцы свободно прошли сквозь нее, коснулись теплой пульсирующей ткани. Перед глазами будто зажгли кварцевую лампу. Кваааааааатоооооооооо! Глава восьмая Откровение от Квато Пальцы, судорожно цепляясь за пустоту, ловили лишь сами себя и в отчаянии сжимались в кулак. Тело, подобно змее, извивалось в попытке понять, что же с ним такое произошло, почему движение не приводит ни к каким результатам, оставаясь на одном и том же месте, словно прикован- ное... Прикованное... Резь и слезы в глазах постепенно проходили, и Александр ста- рался разглядеть, куда же его занесло в своем стремлении дотянуться до разума телепата. Если бы он посмотрел на себя сверху, то увидел бы обнаженное тело, лежащее на металлической решетке с крупными ячейками, прикованное цепями за щиколотки и запястья к перегородкам решетки. Впрочем, такую картину наблюдал бы лишь разум Алекса, однако неизвест- но, что бы увидели здесь другие. - Извини, Алекс, это для твоей же безопасности, - приятный ме- лодичный голос эхом раздался по тому подобию операционного зала, где находился андрогин. Зеркало, открывшееся на потолке, дало понять Алек- сандру, в каком положении он очутился. - Квато? - Да, это я. Ты ведь звал меня? Андрогин покрутил головой, его вдруг посетила замечательная, на первый взгляд, идея. - Слушай, я сейчас в твоем мозгу, так? - Не так, в своем мозгу. - Тогда еще проще. Я не могу разговаривать, не видя перед со- бой собеседника, может, примешь какое-нибудь приятное обличие? Тихий, шелестящий смешок. - Парень, ты переел фантастики. На кой тебе это? Действительно, на кой? Самыми логичными вопросами в такой си- туации должны быть - зачем ты меня связал? чего ты добиваешься? и - я заплачу золотом. Хотя, нет, золото уже из другой оперы. - Алекс, Алекс, никогда я так не веселился! Ну хорошо, если ты желаешь фокусов... Поворот головы налево, и перед ошеломленным взглядом предстала ползущая к нему по решетке его собственная покойная мать; ее чопорный и неприступный вид, заставлявший когда-то сердце биться в желудке, те- перь выглядел весьма комично. Алекс против своей воли рассмеялся. Мать доползла до него и уселась рядом, словно заправский йог, в позе лото- са. - Квато, нехорошо глумиться над мертвыми! - Ты забыл, что твои мысли сейчас для меня открытая книга? - Мать строго нахмурила брови. - Ребенком ты мечтал о том, чтобы хоть раз этот черствый сухарь размягчился, смехом ли, неожиданным подарком, прикосновением к волосам... А потом ты страстно желал, чтобы на нее вдруг вылилось ведро оранжевой краски или ее окатила водой с ног до головы поливальная машина, дабы вытащить на свет божий хоть одну эмо- цию... - Ты специально это мне говоришь, потому что Карина тоже пло- хая мать! Чопорная женщина в черном вдруг вся оплыла и превратилась в мерзкого урода, каковым Квато и являлся на самом деле. Перебирая мно- жеством ручек, словно краб, и помогая себе фаллосообразными "ножками", изгибая хвост спиралью, урод взгромоздился на живот андрогина. - У тебя красивая грудь, Сандра! - Спасибо, но ты еще слишком маленький, чтобы оценить все ее достоинства! Слезь с меня, насекомое! Снова прошелестел противный смешок, и на животе Алекса уже си- дела сногсшибательная блондинка неглиже, игриво ерзая задом. - А так? Любимый, я тебе нравлюсь? Красотка прижалась к нему, ее рука безмятежно скользила там, где ей вздумается. - Вот, черт! Квато, прекрати свои дурацкие шуточки! - Ну ты же сам просил приличное обличие? Или тебе не нравятся блондинки? Тогда так и скажи! Желание клиента - закон! С этими словами она взяла сосок Сандры в свой рот, нежно пог- лаживая кончиком языка набухшую твердь. - Квато, это уже не смешно! Прекрати, в конце концов!.. О, бо- же... Пе-ре-стань... Блондинка, с развратной улыбочкой на губах, растаяла в возду- хе, заставив возбужденное тело Александра инстинктивно потянуться вслед за ней. - Остынь, парень! В зале опять не осталось ни души, кроме него самого и чужого разума, проводящего недоступные его пониманию опыты. - Иногда форма и содержание одного и того же создания не соот- ветствуют друг другу, как бы все ни старались привести их к единому знаменателю. Однако такое часто случается - люди додумывают за других их достоинства или пороки, опираясь лишь на одно внешнее поведение, чтобы выстроить собственное непоколебимое мнение о том или ином чело- веке. Так и мы судим своих матерей, родных, друзей даже не пытаясь заглянуть к ним в душу. Так и тебя, совершенное существо, судят люди лишь по твоей порочной плоти, которая пугает их и отворачивает от неп- равильного создания, в чьи мысли не захотел проникнуть никто. Морализатор хренов, - подумал с неожиданной злобой Алекс, - а его мамаша, между прочим, сейчас загибается в корчах. - А что ты сделал с Кариной? На нее страшно смотреть. - Ей нужно протрезветь, - в голосе послышалась тоска, - я не мог заставить ее не пить, но под действием алкоголя ей проще управ- лять, она становится легко внушаемой. Черт возьми, Алекс, вы же выбро- сите невменяемую, стань она вам помехой! - А кто-то пять минут назад разглагольствовал о ложном сужде- нии! Тишина, потом Квато нехотя возразил: - Но я же читаю все ваши помыслы. К тому же, в нормальном сос- тоянии Карина никогда не бросит брата, она в ответе не только за себя, поэтому должна оставаться с ясным рассудком! - Как получилось, что ее брат стал твоим отцом? - Их заставили. Ты ведь знаешь, когда эпидемия только-только началась, были страшные хаос и неразбериха. Банды безнаказанно грабили граждан и вытворяли все, что вздумается. Однажды в квартиру, где жила Карина с братом и родителями ворвались двое отморозков, естественно, с оружием в руках, с разнообразным оружием: огнестрельным, холодным... Родителей, моих бабку с дедом, поиздевавшись вволю, убили на глазах детей. Пресыщенный насилием, но скудный разум отморозков жаждал чего- нибудь новенького, алкал экзотики, и они нашли нехитрое извращенное удовольствие в том, что заставили Карину заняться сексом с родным бра- том. Скорее всего, несчастным не видеть было больше этого белого све- та, но Бог решил, что оставить их в живых будет более гуманно, поэтому подонков что-то спугнуло, и они убрались. А потом... В день, когда ре- бята похоронили то, что осталось от их родителей, Валю парализовало. Его сознание укрылось в надежной, непробиваемой, скорлупе, даже я не могу достучаться до него. Кариной же завладели опустошающие злоба и ненависть ко всем и ко всему, вдобавок, беда не пришла одна, она приш- ла со мной... Квато умолк. Алекс тоже не проронил ни слова. Он думал о том, что его беда, казавшаяся самой большой бедой во всем мире, вдруг прев- ратилась в незначительную, даже смехотворную проблемку... - Не нужно сравнивать проблемы, - отозвался на его размышле- ния телепат. - Каждому дается то испытание, которое он в силах вынес- ти. Поэтому как не стоит измерять тяжесть своих проблем с чужой тяжес- тью, так и не стоит полностью переваливать эти тяжести на другие пле- чи, даже если они дружелюбно подставлены тебе. - Нравится мне твоя философия, Квато! Но, к сожалению, она ни- когда не внедрится в жизнь. Потому что жизнь и философские рассуждения настолько отличаются друг от друга, что я порой удивляюсь: зачем люди вообще ломают голову над высосанными из пальца идеями? Телепат рассмеялся. - Но эти "высосанные из пальца идеи" так или иначе рассеяны среди нас и оказывают огромное влияние... Ладно, Алекс, ты звал меня, чтобы просто поболтать? - Я хотел знать, что с Кариной. - Ты узнал. Спасибо тебе, что дал мне шанс узнать и свои воз- можности! Они растут так быстро, и я даже ощущаю страх от собственного развития... Но это нам поможет... - Слушай, Квато, если я докричался до твоего разума, то, мо- жет, я тоже... того... - Телепат? Будь скромнее! Я просто сканировал всех вас вместе и наткнулся на твой зов, не отказав себе в удовольствии немного поиг- рать в гонки. Я ж еще маленький, хи-хи! А потом твой разум сформировал собственную устойчивую картинку, и я не возражал... - Ехидство в голо- се Квато немного покоробило Алекса. - Теперь очнись, Александр, и про- должай свой путь! Очнись! Нежное, шелковое прикосновение к телу, напомнило о блондинис- той красотке и заставило сладко вздрогнуть. Выход из этого состояния оказался намного приятнее, чем вход. Было пять часов августовского дня. Моросящий дождь наконец уб- рался восвояси, и нежаркое солнце на ярко-голубом, чистом небе подкра- сило золотистым светом окружающую разруху. Так страшненькая, как гер- манская война, девица, тщательно наведя марафет, вдруг превращается в девушку "очень-даже-ничего". Алекс снова обнаружил себя сидящим в машине, эрекция и затек- шая шея - первое, что он ощутил, придя в сознание. А зеркало заднего вида показало, что на лбу красовалась великолепная шишка! Маленький ехидный извращенец! Алекс запахнул длинную куртку и покосился на Квато, который неподвижно лежал на руках у Наташи; сама девушка крепко спала, свесив голову на плечо, из ее ноздрей стекали на светлый плащ две тоненькие струйки густой черной жидкости, а грудь высоко вздымалась от тяжелого дыхания. Карина тоже спала, прижавшись к животу брата, ее ноги неес- тественно вывернулись, и, наверное, онемели от неудобной позы, но она, скорее всего, ничего не чувствовала, глубокий сон изгонял из организма остатки опьянения. Вокруг стояла такая благостная тишина, располага- ющая к созерцательному, почти медитативному состоянию, что Алекс поду- мал - хорошо бы запечатлеть эту картинку навсегда; если ж им суждено умереть, то пусть они так и застынут в вечности, слушая тишину и со- зерцая вечернее солнце. Наверное, так ощущают себя фотографические су- щества, бессмертные и замкнутые в пределах одного мгновения. Далекий рокот в небесах нарушил покой, вывел андрогина из оце- пенения. Александр осторожно выглянул из машины: в небесах кружил, по- добно стервятнику, вертолет. Кружил, и не думал лететь по своим делам. Холодная волна вдруг поднялась в груди, захлестнула разум, толкнула к Наташе. - Просыпайся, скорее! Скорее! Обернулся назад, заорал, что было мочи: - Эй, Карина, просыпайся! Черт! Наташа подняла голову, спросонья ничего не понимая. Черные по- теки блестели на ее губах и подбородке. - Что такое, Сандра? Времени на ответы судьба им не оставила, Алекс, резко перег- нувшись, чуть не задавив Квато, открыл дверь и толкнул Наташу в про- ход. - Убегай! Прижмись к земле, ползи! - он махнул рукой в сторону рощицы, неподалеку от которой они остановились. Наташа выкатилась на землю, ее взгляд упал на небо, и вздох ужаса вырвался из груди. Схва- тив Квато, она, пригнувшись как можно ниже, бросилась в рощу. А Алек- сандр, открыв заднюю дверь, вытаскивал за ноги Карину, которая уже проснулась, но ничего не соображая, брыкалась. Пули выбили лобовое стекло, осколки, сверкнув на солнце, посы- пались не передние сиденья. Закричав, Карина выскочила из машины. Алекс, тоже пригибаясь, схватил девушку за руку и потащил ее за собой, всепоглощающий страх бил по мозгам раскаленным прутом. - Стой! Валька! Карина с силой выдернула свою ладонь и бросилась обратно к ма- шине. Смерть с противным визгом промчалась за ее спиной, но Карина, словно одержимая, вытаскивала брата, не обращая внимания на обстрел. Алекс, вне себя, бросился ей на помощь, а в голове, заглушая страх, навязчиво вертелась строчка из давно слышанной и уже забытой песни. Riders on the storm There's a killer on the road Раз-два, взяли! Алекс схватил беспомощное тело Вальки под мыш- ки, Карина железной хваткой вцепилась в ноги, ее спина оставалась отк- рытой, как приглашение к игре в смерть. Пули отрикошетили прямо ей под ноги. Она завизжала, выпустив свою ношу. Riders on the storm Инстинкт самосохранения заставил Алекса взвалить Вальку себе на плечи и броситься в сторону рощи, оставляя Карину на произвол судь- бы, но она, прикрывая брата спиной, пятилась за ними, след в след, смотря в небо глазами полными жгучих слез, в небо, которое поливало их смертельным дождем. Даже острая боль, отдавшаяся волной страха по все- му телу Александра, не в состоянии была остановить его и бросить чело- века на землю, он словно превратился в зомби, исполняющего свой собст- венный, не подлежащий обсуждению, приказ. There's a killer on the road Они все-таки добились своего - попали в бензобак машины. Взрывная волна отшвырнула беглецов на землю. Алекс хотел удержать Вальку, но не смог, и тот откатился куда-то в сторону. Сверху, на не- меющее тело, повалилось что-то мягкое, трясущееся в припадке безумия, душераздирающий крик Карины был последним, что услышал его разум, уже падающий в бездну небытия, в фотографическое мгновение. The world on you depends, our life will never end. Глава девятая Шарманка наших судеб налево! направо! налево! налево! куст! дерево! ниже! ниже! куст! направо! дерево! Петляя, как заяц, я безотчетно повиновалась яростным командам Квато, не обращая внимания на ветви, хлеставшие по лицу. Так быстро бегать мне еще не приходилось, такое ощущение, что тело ускорилось в десятки раз, не было ни одышки, ни усталости в мышцах, ни боли, и, главное, никакой тошноты от волнения. Легкость во всем организме, па- рение в воздухе на одном месте - не я бегу сквозь гущу деревьев, а они проходят сквозь меня бесплотным ярко-зеленым поездом. Прищурив глаза, можно представить, что я перенеслась в параллельные миры, наблюдая с отстраненным и даже брезгливым удивлением за происходящим. стой! стой! Голос телепата вывел сознание из состояния невесомости, и близстоящее дерево со всей силы ударило меня по лбу. Мир остановился в своей бешеной скачке, наткнувшись на незыблемую гору - мое трансформи- рованное кем-то или чем-то тело. - Квато, далеко же мы забежали! Где ж остальные-то? Я села под дерево, уложив ребенка на колени. Возвращение в ре- альность вызвало такой страх за своих друзей, которых почему-то не оказалось рядом, что зубы потихоньку начали постукивать друг о друга. Я вдруг ощутила себя страшно беспомощной, да еще с этим созданием на руках... мама мама она уже близко я ее веду - А Сандра? А Валька? отец жив а сандра я ее не слышу но она в голове у мамы боже - Да не тяни ты! Говори! Палая листва зашелестела, и, из-за ближайшей березы появилась Карина, она шла, шатаясь, не видя ничего перед собой, а в лице девуш- ки не осталось ни кровинки. Рукав ее рубашки, расцвеченной бурыми пят- нами, оторвался и болтался, словно оборванное крыло, кровавое крыло. Забава художника-импрессиониста! Заметив нас с Квато, Карина рухнула на колени рядом, она пыталась что-то сказать, но из груди толчками вы- рывались лишь рыдания, в ее глаза невозможно было смотреть, таким ко- личеством боли можно отравить Вселенную. Я почувствовала, как сердце вдруг понеслось вскачь, потом остановилось, потом с щелчком в ушах снова запустило свой ход, отдаваясь пульсацией в горле. - Карина... что случилось? - ответ уже известен, но пока жут- кие слова не произнесены, надежда все еще цепляется за свою никчемную жизнь. Она сглотнула боль и четко вымолвила: - Алекса убили. - Сандру? - Алекса. Я обняла ее, погладила по всклокоченным жестким волосам с примесью седины. Что тут говорить? Какие могут быть утешения? Ненавижу соболезнования, хоть они и нужны не мертвым, а живым, но есть в этом что-то лицемерное, что хоронит память о человеке. Карина, судорожно дыша и шмыгая носом, сбивчиво пересказала, как Алекс спасал Вальку, как они бежали, пока не взорвалась машина, как убийцы отстали... Потом ее речь залил поток крови, девушка впала в какое-то полубезумное сос- тояние. - Ты уверена, что она умерла? - У него сердце не билось... Я даже не удивилась, что она не спросила про своего сына, ко- торый молчаливо покоился у меня на коленях, а, может, они уже мысленно общались. - Нельзя оставлять там Вальку одного, надо притащить его сюда. И Александру надо... похоронить... - Угу... - Квато, ты полежишь здесь? Мы сходим за Валей... идите быстрей быстрей там что-то есть быстрей Я вскочила на ноги, помогла подняться Карине. Мы осторожно пробирались сквозь гущу деревьев, стараясь держаться подальше от тро- пинки, кто знает, может, за нами следят? Опять проклятая паранойя!.. Я шла, думая о том, что успела привязаться к Сандре, и ее ошеломляющая двуликость уже не отвращала, как это было поначалу. Что-то притягивало меня к андрогину, может, чужеродность, отличие от других людей в неко- тором смысле роднили нас. Но теперь уже поздно брататься, лишь через короткий срок небеса подарят нам встречу; небеса, они ведь всех делают родственниками. За спиной раздался тяжелый вздох Карины, странно, но меня не удивляло и то, что она убивается по человеку, который ее чуть не пристрелил - в конце концов, Сандра спасла Вальку, отдав собствен- ную жизнь. Из-за редких деревьев сначала показался густой дым; по ту сторону дороги пылала раскуроченная машина, а потом перед нашими гла- зами предстала картина трагедии, которой бы позавидовал любой режис- сер. Хотела бы я сейчас оказаться в кино и знать о нереальности проис- ходящего! Валька лежал на боку, его руки покоились в гуще желтых сухих листьев, листья также запутались в его длинных, разметавшихся, воло- сах; было такое ощущение, что он просто блаженствует на лоне природы, ловя последние лучи летнего солнца. Чуть вдалеке, раскинув руки, при- жалась спиной к теплому асфальту Сандра, рыжие ее пряди тоже смешались с листьями. А рядом, склонившись над ней и производя какие-то манипу- ляции, сидел человек. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Карина кинулась назад, в рощу. Осторожно выглянув из-за дерева (шпион фигов!), я принялась рассматривать незнакомца. Он был в длинном черном пальто, широкополая, "ковбойская" шляпа скрывала лицо. Человек акку- ратно ощупывал плечо Сандры. - Выходите, я не причиню вам вреда, - тихо сказал незнакомец и стрельнул взглядом в мою сторону. Я не шевелилась, испуг вдруг сковал меня по рукам и ногам. - Да выходите же! - в его голосе проявилось нетерпение. - Ей надо помочь, а то умрет от потери крови! Сандра жива?! Это известие заставило забыть об опасности, и я вышла из свое- го укрытия. - Она не... не умерла? Парень усмехнулся. - Вы, наверное, так быстро смотались, что вам не хватило вре- мени проверить. - Че ты несешь? - Карина возникла за моей спиной, как неулови- мый Джо. - Я бы на тебя посмотрела, как ты бы смотался, если б на те- бя, с вертолета!.. - Она махнула рукой и уселась на колени перед Санд- рой, взяла ее лицо в свои ладони. - Алекс, Алекс... Незнакомец обернулся в ее сторону, пожал плечами. - Нужна перевязка, пуля прошла навылет, но крови она много по- теряла... - Потом он указал на Вальку. - А этот... Он не ранен, но, по-моему, в глубоком шоке. - Он не в шоке. Он паралитик, - сказала я, парень сдвинул шля- пу на затылок и как-то странно посмотрел на меня. Его глаза, в узких прорезях век, напомнили мне два горящих уголька - темные, мерцающие внутренней, страшной, силой. Длинный, тонкий нос, черные, пухлые, хо- рошо очерченные губы, люди с такими губами, как правило, бывают боль- шими сластолюбцами. - Перевязать? - Карина выпрямилась и безо всякого стеснения скинула с себя окровавленную рубаху, оставшись в замызганном лифчике. Прохладный, уже осенний, ветерок заставил ее кожу вздыбиться мелкими пупырышками. Я бросила ей свой плащ. Незнакомец, вернее в какой-то мере уже знакомец, взял рубашку и, с величайшей осторожностью сняв куртку с Сандры, сделал тугую пере- вязку. Карина тем временем кинулась к брату, перевернула его на спину, зашептала что-то утешительное, хотя вряд ли ему требовалось утешение - скорлупа надежно оберегала Вальку от внешних неприятностей. - Надо врача, - парень проверил повязку. - Я знаю, где его найти. Я понесу девушку на руках, а парнишку придется тащить вам. Тут недалеко, здание университета. Карина вскинула голову. - Мы не одни. - А кто еще? Карина молча поднялась с колен, и направилась вглубь рощи, постепенно скрываясь с наших глаз. То ли в ней проснулся материнский инстинкт, то ли... скорее всего, Квато нужен ей как инструмент для по- бега из города. - Быстрее, а то она умрет! - Парень скорчил презрительную гри- масу. - Партизаны, блин. - Мы не партизаны, а Карина... - ...значит, ее зовут Карина? - Да... а Карина пошла за своим ребенком. Мы его спрятали в роще. - Понятно. А тебя как величать? Я представила ему всю нашу гоп-компанию, не вдаваясь в особен- ности каждого из нас. Но мою особенность он уже заметил, сам такой. - А ты, гой еси, добрый молодец, кто будешь? - Шарманщик. - Что, прям так тебя и называть? - Так прям и называй. Запыхавшись, появилась Карина с Квато на руках, телепат был плотно завернут в одеяло, его мать иронично улыбалась, поглядывая на Шарманщика. Я обратилась к нему. - У тебя крепкие нервы? - Не жаловался... - Тогда, будь добр, не грохнись в обморок, когда будешь смот- реть на этого ребенка. - А что с ним? - парень поднялся с земли, направился к Карине. Она развернула одеяло, показывая Квато Шарманщику. На его лице не от- разилось никаких эмоций, только губы чуть дрогнули. - Все в порядке... всякое бывает... - и он отвернулся. - Уважаю! - насмешливо протянула Карина. - Ты - настоящий му- жик! - Она вдруг задрала голову кверху, тревожно рассматривая небо. - А вдруг они еще прилетят? Тогда нам точно абзац! - Нет, не бойся, - отозвался парень, - это были дикие охотни- ки, поразвлеклись - и ладно! - Дикие охотники? - вопрос мы с Кариной задали хором. - Солдатам тоже бывает скучно, правда? Попробуй, посиди два года безвылазно в этакой дыре с монстрами-соседями! Начнешь принимать людей за уток!.. Вальку мы положили на широкое пальто Шарманщика, сверху разме- стили Квато, и взявшись за края, понесли их туда, куда указал наш нео- жиданный спаситель. Он сам шел впереди, с легкостью неся Сандру на ру- ках. Я, надо сказать, тоже особо не напрягалась, быстро шагала, не ощущая веса своей ноши, опять входя в то самое состояние приятной бес- плотности. Зато Карине было тяжело, она громко пыхтела, каждый раз поддергивая свой край пальто кверху, ее хрупкая комплекция не позволя- ла таскать такие грузы. Мне в голову пришла заманчивая идея. - Карина, давай я одна потащу Вальку? У тебя-то дыхалки не хватает! Она резко притормозила, и ткань натянулась в моих руках, грозя перевернуть лежачих на землю. - Ты че охренела? Гераклом заделалась? На себя посмотри! Шарманщик повернул голову, и мы обменялись взглядами. Он меня понимал. Он меня понимал! Потому что сам испытывал нечто подобное, от чего мне стало как-то не по себе. Шарманщик, уловив в моих глазах сомнение и надежду, твердо произнес: - Ну, попробуй... Наташа. - Да вы обалдели, что ли? - Карину пробило на нервный смешок, но она опустила ношу на землю, взяв телепата к себе. Я глубоко вздохнула, сосредоточилась и подхватила Вальку на руки. Оп-па! Я аж присела, словно штангист перед рывком. Черт! Как тяжело! - Позволь е м у, - прошептал Шарманщик, и я сразу поняла, кого он имеет в виду. Позволь... Позволяю. Ты и я - теперь одно целое, помоги. Вес Валентина куда-то пропал, да и ощущение его тела тоже ис- чезло. Я - неприступная гора, которой абсолютно без разницы какие-то препятствия. Посмотрев на Карину, я почувствовала, как у меня, помимо воли, появилась снисходительная улыбочка. Так боги с небес улыбаются своим подопечным. - Ну что, идем? - Идем... - вымолвила Карина, как-то с опаской взглянув на ме- ня. Сандра, застонав, начала приходить в себя, и Шарманщик сжал ее покрепче. Мы, задав приличный темп, дошли до унылого бежевого корпуса, с ободранными колоннами. Стеклянные двери здания были забиты фанерками, а на фронтоне, где должно красоваться название, все буквы посбивали. Поэтому неизвестно, для кого являлось alma mater это строение в пыш- ном стиле коммунистической империи, мир ее праху! - Нам дальше, - буркнул Шарманщик, свернув направо. Показалось еще одно, серое, трехэтажное, здание, мы вошли с черного хода. Навстречу метнулся человек, на щуплой его шее болтался автомат. - Пароль? - спросил охранник-заразный, подозрительно разгляды- вая нас, маячивших незваными татарами за спиной Шарманщика, которого без всякого сомнения хорошо знал. Наш спутник наклонился к его уху, пробормотал фразу, после громко сказал: - Они со мной! - Проходите. - Лицо его вытянулось, когда он заметил, что я несу на руках хоть и худенького, но достаточно здорового парня, превы- шающего мой вес раза в полтора. Карина как всегда не удержалась от грубости. - Че вылупился? Штангисток ни разу не видел? - Молчи, козявка! - ехидно парировал охранник. - Да ты на кого... - Господи, как же она любит ссориться со всеми подряд! - Карина, ты идешь? Она беспрекословно потащилась за нами, метнув уничтожающий взгляд на парня с автоматом. Охранник показал ей средний палец. - Придурок... - прошипела девчонка. Мы зашли в аудиторию для практических занятий, оборудованную под жилое помещение. Шарманщик осторожно положил тихо постанывающую Сандру на лежанку, повязка на ее плече основательно пропиталась кровью, запачкав белоснежную майку того, кто ее нес. - Я за доктором, - произнес парень, - никуда не выходите. Я скоро! Дверь за ним захлопнулась, оставив нас в одиночестве, в ка- честве гостей или... заложников? Затравленный взгляд Карины говорил, что она думает о последнем. Глава десятая Тот, кто не нуждается в жалости Я никогда не любила слово "повстанцы", оно отдает допотопной напыщенностью, совершенно неуместной в конце двадцатого века. Тем бо- лее, называть горстку людей, скрывающихся от жестокости инквизиторов, повстанцами, было более, чем нелепо. Никто власть в нашем городе не захватывал, чтобы против нее восставать. Инквизиторы, банды, заразные - все действовали в своих сугубо корыстных интересах, и на царствова- ние в разоренном городе все по большему счету плевали с верхней полки. Инквизиция, вернее те здоровые психопаты, которые в нее вхо- дят, руководствовались безумной идеей уничтожить всех заразных в горо- де, считая их порождением дьявола. Хотя дьявол здесь скорее всего не при чем, просто кто-то очень хочет крови и безнаказанных, изощренных убийств. Банды целенаправленно грабили все, что можно пограбить. Это было вначале. Потом банды взялись уничтожать друг друга, ополоумевшие несчастные люди, чей разум затмили блеск металла и вседозволенность хаоса. Иногда банды и инквизиторы действовали вместе, так как крови жаждали обе группировки. По крайней мере, так объяснял Эдик, и, может быть, я его правильно поняла. Иногда у меня складывалось такое впечатление, что ясность сознания сохранилась лишь у заразных. И в основном эту ясность опреде- ляло ожидание приближающейся неизвестности. Некоторые, действительно, свихнулись, но большая часть стойко держится, борясь с болезнью, с убийцами, с голодом и холодом. И засевшая в разветвленных коридорах бывшего университета, небольшая группа, именующая себя громким словом "повстанцы", лучшее тому подтверждение, хоть мне и не нравится их са- моопределение. Вот уже пять дней мы находимся среди них, и еще ни разу не по- пался нам ни один здоровый человек! Так что, Карина и Сандра с телепа- том (если раненую и мутанта можно отнести к здоровым) остаются тут в гордом незаразном одиночестве. Карина психует, ее дикое желание уб- раться из города понятно, ведь в любой момент в ней может поселиться нечто, и ее нулевые шансы вообще достигнут абсолютного нуля. - Вы не можете уйти, по крайней мере, сейчас, - говорил Шар- манщик, прищуривая свои и без того узкие глаза; парень со взглядом дракона - так обозвала его впечатлительная Сандра, и я не возражала против такого портрета. - Инквизиция что-то замышляет, а вы станете неплохой приманкой, уж лучше сидите здесь и не высовывайтесь! И вооб- ще, ваша затея - безумие! Вы не успели отъехать от центра города, как вас уже подстрелили! - А мой сын утверждает, что он нам поможет! - упрямо твердила Карина, с ненавистью глядя на Шарманщика. - Да будь он хоть трижды телепатом, вам не прорваться сквозь минные поля! - Ты не знаешь его, ты не знаешь! Квато приняли в здешней среде очень хорошо, может быть, обилие нелюдей заставило закрыть глаза на уродства ребенка. Его жалели. Им восхищались. Его способности превращали телепата в божество для изму- ченных существ, чьи странные трансформации заставляли о многом заду- маться. Очень часто, особенно поутру, мы не досчитывались некоторых повстанцев. Зато в каком-нибудь укромном темном уголке находили про- тивные коконы. И тогда их сжигали. Человек должен оставаться человеком до последнего, а потом он обязан умереть - вот такой жестокий принцип, установленный Шарманщиком, царил в этом маленьком обществе, и никто не возражал. По крайней мере, если моя судьба - закуклиться именно здесь, то есть надежда, что мой кокон не останется в живых. - Наташка, - мрачная, как туча, Карина, вышла из своего закут- ка, отгороженного стеклянной доской, на которой еще были видны меловые следы формул, - Квато что-то надумал насчет тебя, иди к нам. Подумать только - к нам! Английская леди приглашает в свое фа- мильное имение, на ленч! Я, прыснув со смеху, прошествовала в "име- ние", за древнюю, как этот университет, доску. Ребенок покоился на лежанке, разевая свой ужасный безгубый рот - белесые капельки блестели вокруг сморщенной кожи. Значит, все-таки грудью... тебе неприятно об этом думать? Я уже научилась не высказываться вслух, а отчетливо формиро- вать нужную мысль в голове, хотя Квато читал все подряд: и нужные мыс- ли, и задние, и даже то, о чем ты сам боишься подумать. все в порядке, Квато если б только я мог... стать другим - отдал бы телепатию за возможность не быть отвратительным уродом! мы бы все отдали последнее за возможность не быть уродами нормальные люди даже не представляют, насколько им повезло, большинство из них прожигает собственную жизнь в пороках, как моя мать, или в бесконечном нытье на судьбу! а стукни их так, как нас, может быть, они и оценили бы свое везение? может быть, только тогда будет слишком поздно, урок - не впрок... впрочем, я позвал тебя не за этим. мне нужно понять, как ты заразилась не знаю, Квато... это просто пришло ко мне в один прекрасный день и предъявило права на мое тело я хочу глубоко проникнуть в твой разум, еще глубже, чем в ра- зум Александра ты проникал в разум Сандры? да... когда мы ехали в машине, она звала меня, а я не отказал- ся испробовать свою силу... мне кажется, что в недрах твоей памяти лежит день, когда ты заразилась, каждая секунда того дня... и в одной из них содержится подробная информация о про- никновении инфекции в твой организм это не больно? хотя какая разница... я согласна! я постараюсь проделать все аккуратно, Наташа! Шарманщик тихонько протиснулся в закуток, с любопытством взи- рая на нас, Карина, которая недолюбливала его, демонстративно вышла. - Наташа, Квато зачем-то звал меня... - Наверное, быть свидетелем эксперимента... Парень осторожно уселся на край лежанки, с тревогой посмотрел на меня, потом бросил быстрый взгляд на телепата. - Это не опасно?.. - Помолчал, выслушивая ответ. - Понятно. что мне делать, Квато? просто ляг и расслабься Я передала ребенка Шарманщику, а сама улеглась на узкое твер- дое ложе, попыталась расслабиться, но меня вдруг наоборот затрясло от волнения, аж зубы начали выбивать дробь. расслабься расслабься расслабься Закрыла глаза. Темно, лишь узкий радужный лучик света пробива- ется сквозь неплотно прикрытые веки. А в луче танцуют замысловатые фигурки, прозрачные, иногда с серыми, расплывчатыми, вкраплениями. У меня, наверное, что-то с сетчаткой, но все равно интересно наблюдать, как эти фигурки, почти живые, извиваются в чудном танце. Я поплыла вслед за одной из них, похожей на одноклеточную водоросль под микрос- копом, поплыла по узкому коридору, и меня сопровождал то ли шум морс- кого прибоя, то ли бесконечно далекий голос Квато. Луч света становил- ся все шире и шире, и когда сияние стало почти невыносимым, я резко отвернулась, уткнувшись носом в стену, приятно пахнущую свежесрублен- ным деревом. Я отпрянула назад и увидела, что нахожусь в тесном поме- щении, площадью примерно полтора метра на полтора, а потолок, с кото- рого свисает на проводе тусклая лампочка, чуть выше моего роста. Здесь также обнаружился стул, такие обычно стоят в казенных помещениях. - Квато, ты здесь? Где я? Детский задорный голосок. - В своем сознании... Я в изумлении покрутилась. Странно... но здесь нет двери. Голосок захихикал. - Квато, так нечестно! Я не хочу разговаривать с тобой в таком сортире! - А я хочу? Это твое сознание, я только гость. Черт! Никогда не подозреваешь, что творится у тебя в собствен- ных мозгах! Думаешь, что там находятся великолепные дворцы с фонтана- ми, а на самом-то деле собачья конура с казенным стулом! Слава Богу, хоть не слишком грязная. - Ты хочешь меня видеть, Наташа? - Что? - Ну, Сандра, вернее Алекс, возжелал полюбоваться моей персо- ной в более привлекательном виде... - Нет, спасибо. Вдвоем мы тут уже не поместимся. Голосок радостно рассмеялся, но внезапно смех оборвался, и Квато приказал: - Ты должна напрячь память! - Но как? Это твоя забота! - Не спорь! Пока ты не позволишь мне проникнуть глубже, мои попытки бесполезны. О, Господи! Я уселась на стул, демонстративно закинув ногу на ногу. - Позволяю! Змеиное шипение, кажется, он рассердился. - И это все? - А что еще? - Обернись! Ты все там же, в четырех стенах! Тут только ты и я! И ничегошеньки из твоего прошлого! Ничего! Лишь сейчас я заметила, что на мне надето узкое черное платье из плотного сукна, достающее до щиколоток. И воротник под горло. Смеш- ное, однако, платье. Нечто подобное носили гимназистки в прошлом веке. Мной вдруг овладело чувство страшной беспомощности. - Квато, что же мне делать? - Не знаю. Думай. Пытайся. А я умолкаю, пока ты не освободишь память. И я стала думать, пытаться и освобождать. Мерила шагами эту проклятую будку и прокручивала четвертьвековую пленку своей жизни, но в памяти всплывали какие-то отдельные, наиболее примечательные, момен- ты. Детский садик. Толстый Пашка пыхтит, пытаясь вырвать у меня машинку, зря пытается, потому что я ему и так ее отдам. Ведь есть же другая! А больше ничего особенного... Школа, где я беззаботно тяну срок, будучи твердой хорошисткой. Каждый день, вернувшись домой и сделав уроки, я заваливаюсь на диван с какой-нибудь книгой, без разницы - какой и погружаюсь в ее мир. У меня практически нет нелюбимых книг, наверное, я самый благодарный читатель на свете, потому что считаю, что любое произведение, точнее мир любой книги имеет право на существование, так как уже создан, хотите вы того или нет. Чем больше я читала, тем больше понимала, что настоящие люди и выдуманные разительно отличаются друг от друга. Книжные персонажи намного благороднее и красивее, или, наоборот, - омерзительнее и страшнее, даже если какой-нибудь герой - ну просто вылитый сосед по площадке, то сосед превращается в жалкую пародию на данного героя. Вы- мышленные люди постоянно обдумывают свою жизнь, копаются в душе, пря- мо, как я сейчас, тогда как реальные люди в большинстве своем исполь- зуют мозги для исчисления собственного прожиточного минимума, а для всяческих копаний не остается ни времени, ни места в душе. Конечно же, я позже избавилась от подобного юношеского максимализма, но все равно сторонилась людей, и они считали меня чересчур замкнутой, или чересчур эмоциональной, если меня вдруг пробивало на длинную речь. Нашла время для самоанализа! Так, поехали дальше... Выпускной вечер в школе, где мы все дружно напились, а на сле- дующий день обзванивали друг друга, и восклицали с еще детским востор- гом: ну мы вчера дали! ну, блин, дали! а как Светка, а? а Леха-то, Ле- ха! Но никто ни разу не сказал, какой фортель выкинула на этот раз На- ташка, потому что оная девица, улизнув с вечера, сладко проспала на диване в учительской, а под утро поехала встречать рассвет вместе со всеми и слушать нехитрое подростковое брынчание на гитаре. А потом я приехала сюда, поступать в педагогический, не из-за любви к детям, а из любви к книгам, почему-то мне казалось, что фило- логия - то, что нужно. Не поступила. Помнится, узнав результаты перво- го же экзамена, я испытала страшное облегчение, тогда как девчонки ры- дали в университетском дворике, я с наслаждением ела мороженое и радо- валась июльскому солнцу. Промыкавшись по родне и квартирам, я все- таки поступила на второй год, приобрела профессию учителя русского языка и литературы, удовлетворила собственные амбиции, но не работала в школе ни дня. Окончила курсы секретаря-референта, встретила Эдика, а потом начался этот кошмар, эта эпидемия, когда город оказался отрезан- ным от всего мира... - Ты любила его? - голос Квато заставил меня вздрогнуть. - Кого? - Эдика. Я задумалась - можно ли любить человека, которого считаешь извращенцем? Эдик чем-то притягивал, за его непробиваемой холодностью скрывалась какая-то страшная, яростная сила, заставляющая беспрекос- ловно подчиняться ей. Я видела, как он воздействовал на людей, как те съеживались под его ледяным взглядом, превращались в ничтожества. Смотреть на такое уничижение было противно. Может, я любила его за эту силу? Нет, нет, нельзя любить против собственной воли... - Ты жалела его? - хоть Квато и задал вопрос, но в нем чувст- вовалось утверждение, вызвавшее во мне смех. - Господи, Квато, он прибил бы тебя за такие слова! - Ты жалела его! Жалела! - телепат торжествовал. - Созерца- тельный взгляд на мир отдалил тебя от людей, которых ты жалела против своей воли, жалела их за никчемное существование, так отличающееся от того, что ты когда-то читала в книгах, а потом эта жалость трансформи- ровалась и переместилась на всех, даже на тех, кто в ней не нуждался! Ты никому не навязывалась, но если перед тобой открывали душу, то по- падали в сети такого ненавязчивого сочувствия, и даже твой сильный Эдик попался! Я же говорила, что он читает те "закадровые" мысли, которые сам от себя гонишь! - Ну и что, Квато? Чем нам это поможет? - усталость вдруг на- валилась на меня, даже показалось, что лампочка стала гореть тусклее... - Наташа, это нить... Я чувствую... пойдем по ней, и дойдем до того дня, когда все случилось. - Пойдем по жалости? - Именно! - Но как? - Просто вспомни моменты, когда ты испытывала приступы острого сочувствия к кому-либо! - Так, так... Сандра... Сандра занимает мои мысли, и не хочет уходить... Карина... Заразные... - Я, Шарманщик, целый город! Это все случилось гораздо позже! Дальше, дальше! И тут меня осенило. Стены помещения вдруг задрожали, и словно лепестки гигантского цветка, распались, а я очутилась посреди широкого тротуара. Слева от меня сверкали еще целые витрины шикарных магазинов в центре города, справа находилась дорога с быстрым движением. Спешащий народ обтекал меня, толкал, обдавал ветром движения, а я заворожено уставилась в од- ну точку. Эта девочка... Эта девочка шагала прямо на дорогу, задрав в небеса аккуратно подстриженную под каре головенку, скорее всего, она залюбовалась облаками и напрочь забыла об опасности; дети, они ведь такие беззаботные существа! Приближающаяся машина отчаянно засигнали- ла. Я кинулась к дороге, сбив с ног какого-то парня. - Эй, корова! Куда прешь?! Пофигу! Расстояние между девочкой и машиной неумолимо сокраща- лось. - Стой, стой, стой! Я, поймав край ярко-красного пальто, оттащила малышку на тро- туар. Сердце в груди скакало, как ковбой на необъезженном мустанге. Прижимая девочку, чувствуя биение ее маленького сердчишка, я понемногу успокаивалась. Присела перед ней, стала лихорадочно ощупывать. - Тетенька, мне щекотно! На вид ей было не более пяти лет. Огромные голубые глазки, прозрачные, как горный хрусталь; розовые губки-бантики. Ребенок с выс- тавки "Самое красивое дитя планеты". - С тобой все в порядке? Где твоя мама? Разве можно позволять маленьким детям одним переходить дорогу? - У меня нет мамы. - А папа? Девчушка, поджав губки, покачала головой. В ее взгляде что-то изменилось, эта перемена вдруг напрочь убила в ней ребенка. Она изуча- юще смотрела на меня, как на диковинное животное. Неожиданно мне стало неприятно, но надо выяснить все до конца, нельзя же отпустить ее прос- то так! - А где ты живешь? Я отведу тебя домой. - Там! - девочка неопределенно махнула рукой в сторону. - Давай ты отведешь меня к себе, ты ведь с кем-то живешь? - Я одна живу. Ну да, теперь паспорт дают в пять лет, акселерация, блин, ни- куда не попрешь! - Ну хорошо, пошли к тебе, там посмотрим. Девочка вела меня какими-то задворками, и скоро мы выбрались в сектор частных домов (сроду не припомню, чтобы в центре города был та- кой сектор). Что-то беспокоило меня в поведении ребенка. А потом я по- няла, что мы все время шли молча, тогда как дети в этом возрасте без умолку болтают о своих подвигах, если не выслушивают ругань взрослых, конечно. Может, мне просто мало доводилось общаться с детьми, несмот- ря на педагогическое образование? Наконец мы подошли к двухэтажному зеленому дому, с рядом окон на втором этаже. Однако, причудливая архитектура!.. Поднявшись на вто- рой этаж, девочка толкнула незапертую дверь, и мы очутились в светлой просторной комнате. На всех предметах лежал толстый слой пыли, она же струилась в солнечном луче, падающем из окна, тут напрашивался лишь один вывод - жилище уже давно необитаемо, и девочка просто-напросто врет. - Послушай, детка, зачем ты меня обманываешь? Искренне удивление отразилось в ее огромных глазах. - Я не обманываю, честно! Честно! И очаровательные глазки наполнились слезами. - Стоп! - закричал Квато, и я снова оказалась на тротуаре, только картинка замерла на одном месте, будто стоп-кадр на видеомагни- тофоне. - Ты ее пожалела! Приготовила поесть, осталась ночевать, ре- шив, что утром отведешь в милицию, а потом... - А потом я проснулась, и девочки уже не было. - Я нашел э т о, - возбужденно проговорил Квато. - Я нашел э т о! То, что не нуждается в жалости. Изображение втянулось в одну точку, и я больно ударилась за- тылком о нечто твердое. Шарманщик легонько хлопал меня щекам. - А?.. Что?.. Я в порядке! Разлепила глаза, почувствовала, что голова раскалывается на части. - Вы что-то узнали? - с волнением в голосе спросил Шарманщик. - Квато обнаружил кое-что, но я не совсем поняла. Шарманщик сгреб телепата в охапку, встряхнул его. - Что ты нашел?.. Девочку? Какую девочку? Какую девочку, Ната- ша? - Которую я однажды пожалела, - и отвернулась к окну, сумерки за ним уже оплели город траурным кружевом. Глава одиннадцатая Polter-sex - И вот, представляешь, лезет он ко мне под юбку... Дурак этот Алекс! Ну кому интересны сейчас подобные воспомина- ния?! Еще и ржут, как кони. Карина поставила тарелку со склизкими, будто коконы заразных, макаронами на стол, плюхнулась на жесткую табу- ретку. Кажется, андрогин и заразная решили обосноваться тут навечно. А что? Тепло, не капает, да еще и кормят два раза в день. Квато тоже неплохо устроился. Его все боготворят. Тьфу! Карина яростно расковыря- ла в гуще макарон дырку, уставилась невидящим взглядом на полученный натюрморт. Вот уже пять дней полнейшего бездействия, ее шансы остаться чистой все меньше и меньше, но никого это не колышет! И еще этот уз- коглазный Шарманщик, неприятный тип, возомнил себя черт знает кем! Ли- дером каких-то чертовых повстанцев! Ну что за слово такое? Детство, которое всем известно, где играет. - Карин, ты что такая хмурая? - Сандра наклонилась к ней, и от прикосновения золотистой пряди к лицу Карина вздрогнула. - Ешь да- вай, может последний раз отъедаемся. - Мы не можем тут сидеть просто так! - Уфф! - Наташа откинулась на спинку стула. - Ты же сама слы- шала, что говорил Шарманщик... - А мне по хрену, что говорил этот долбаный Шарманщик! - Перестань! - Сандра встала. - Мы не можем сейчас идти. Сог- ласись, что толпа, которая тащится через весь город, когда остальные попрятались по норам, вызывает подозрение? Забыла, как нас чуть не подстрелили? - Сандра поморщилась, инстинктивно потрогав плечо, кото- рое после чудодейственного лечения врача "повстанцев" заживало медлен- но, но верно. - Я все равно уйду! Без вас. Кто меня остановит? - Упрямая стерва! - андрогин схватил Карину за лицо. - Стерва! Его глаза, всегда кажущиеся по-детски наивными, теперь полыха- ли злым огнем... Гори, Карина, в огне, в синем пламени... Гори, Кари- на!.. - Да, я - стерва, а тебе-то что, извращенец? Алекс отшатнулся от нее и, опустив плечи, побрел к выходу из столовой. К истинному обличию андрогина все отнеслись без особых охов- ахов: какой есть, такой есть. Но здесь вообще ко всему странному отно- сились равнодушно. - Зачем ты ее обидела? - Наташа, вздохнув, направилась вслед за Сандрой. - Да пошли вы все! Видела я вас в гробу!.. Катитесь к дьяволу! - Карина в каком-то безумном истерическом припадке толкнула столик с недоеденной пищей, и тот грохнулся на пол. Немногочисленные обедавшие заразные разом обернулись на нее. - Что тут происходит? - Шарманщик всплыл перед ее лицом, слов- но кролик из шляпы фокусника. Тонкие смоляные брови недовольно сходи- лись на переносице. Да он и вправду дракон! Змей-Горыныч! Карина, задыхаясь от бешенства, толкнула парня в грудь. - А ты, мажор, держись от меня подальше! - И выбежала, громко хлопнув дверью. Уже сидя в своей комнате на лежанке, Карина разрыдалась. Ну, почему, почему она всегда все портит? Не хочет ругаться с людьми, но постоянно их задирает, подкалывает, наезжает... Откуда эта ненависть, после того случая ставшая почти неуправляемой? Эх, напиться бы сейчас! Да проклятые повстанцы все, как один, трезвенники и язвенники! Мысль о водке мгновенно вызвала во рту сухость, Карина облиза- ла губы. Нет, надо выбираться, сваливать из этого славного местечка. Угнать их миниавтобус, забрать Квато, Вальку и бежать. Но тут Алекс... Ну и что? Кто он такой? Кто ОНО такое? Подумаешь, спас брата! Навер- ное, просто испугался и действовал по инерции, а так черта-с два он бы рисковал из-за какого-то калеки! В сердце кольнуло. Нельзя думать о людях плохо! Ты понимаешь, Карина? Я хочу выпить, и вообще больше никогда не думать - ни плохо, ни хорошо, - Карина опустила голову на согнутые руки, вспомнила, что завтра у нее день рождения, круглая дата, однако, - двадцать лет. Ве- селенький праздник, ничего не скажешь! Пусть же в подарок ей принесут большую бутыль и оставят их наедине. Карина всхлипнула. Родители всег- да дарили ей дорогие вещи... Будь проклято это богатство! Из-за него их убили, из-за него сделали из нее шлюху и алкоголичку, а брата кале- кой, из-за него появилась на свет божий невыносимая тварь... кушать хочу мама Про дерьмо вспомнишь, оно и всплывет! Карина сдернула бордо- вый свитер, одолженный ей кем-то из повстанцев, и сунула Квато к гру- ди, он радостно зачмокал, задергал уродливыми ножками. Нет больше ее сил такое наблюдать! Девушка, запрокинув голову, уставилась в потолок с облупленной известкой, пытаясь подавить в себе дикое желание разбить ребенку голову. мама мама иди позови Наташу она уже вернулась я придумал нас- чет нее насчет всех нас... не переживай мама мы выберемся Карина встала и протиснулась за доску, разделяющую аудиторию на две половинки. - Наташка, Квато что-то надумал насчет тебя, иди к нам. Заразная и телепат обменивались мыслями. Глаза у Наташи быстро бегали, черные губы едва шевелились - складывалось такое ощущение, что она читает книгу. Карина попыталась прислушаться, но телепатия была двусторонней: от Наташи к Квато и наоборот. Ну и черт с вами! - поду- мала Карина. В комнате возник Шарманщик. Еще и этого принесла нелег- кая! Девушка, чувствуя, как в ней опять вскипает злоба, вышла из комнаты. Полутемный университетский коридор, словно кишка, тянулся вглубь здания, и оттуда далекой звездой одиноко мерцало окошко. Справа находился неосвещенный холл, где раньше торговали всякой мелочью, включая и учебную; вдоль стены, подле двух широких окон, стоял ряд скамеек. Карине показалось, что она слышит отдаленные веселые голоса студентов, толпящихся возле продавцов и покупающих себе жвачки, колу, открытки, тетради, ручки, слышит споры и обсуждение преподов, слышит неприличные анекдоты и байки о воскресной попойке, слышит жалобы на соседей по общаге... Сердце замерло. Девушка выглянула в холл, но он был пуст. Листок с расписанием экзаменов на прошлогоднюю летнюю сессию сорвался от сквозняка с деревянного стенда и мягко опустился Карине на голову... - Ну все-все! - Алекс обнимал трясущуюся от испуга девушку. - Что за крик? Что случилось? Икая, Карина прошептала: - При... привидения. - Где? Тут никого нет. Андрогин нагнулся и поднял белеющий в синих сумерках листок. - Вот твои привидения. Пошли ко мне, а то мы сейчас всех пере- полошим. Карина, судорожно всхлипывая, покорно направилась вслед за ним. Они вошли в комнату, в которой Алекс, как раненый, привилегирова- но жил один. Он усадил девушку и принес воды. - На, попей! Какая же ты нервная! Карина глотнула невкусную теплую воду, отдающую хлоркой. По- морщилась. Немного успокоившись, девушка уже входила в свое обычное, стервозное, состояние. - А ты не нервный, да? Да? Алекс сел напротив, на его лице не было косметики, что делало андрогина еще более женственным. Близость Александра вдруг так взвол- новала Карину, что всякие гадости без удержу полезли из нее. - Ну что ты на меня уставился, а? Как баран на новые ворота! Спасибо за водичку, супермен ты наш! Благодарствуем, барин! Низкий поклон! А я, холопка, пошла, до дому, до хаты. - Карина поспешила под- няться, но Алекс мягко, но настойчиво усадил ее обратно на стул. - Нельзя быть такой, Карина! - Какой - такой? Какой? Ты же обо мне ничего не знаешь! Выпус- ти меня! - Знаю. - В его голосе не было ни грамма сочувствия. - Твой сын рассказал, что с тобой произошло. - Ублюдок... - Перестань! Разве ты не видишь, что делаешь людям больно, в первую очередь своему сыну? - Будь он проклят! - Разве можно все время ненавидеть людей? Ты же ходячий сгус- ток злобы! - А ты кто такой? Вторая мать Тереза, что ли? Извращенец! - Замолчи! - Алекс схватил ее за плечи, и его груди коснулись ее груди. - Отпусти меня, - и Карина толкнула андрогина в раненое плечо, Александр дернулся, с шумом втянул воздух сквозь зубы. - О, Господи, Алекс... Прости-прости, я не хотела. - Теперь она по-настоящему испугалась, не рядом сидящего человека, а себя. Ощу- тила монстра, похуже того, что находился в заразных, чудовище, наме- ренно причинившее боль... От безысходного отчаяния девушка вновь зап- лакала, непонимание того, что с ней происходит, затягивало в бессозна- тельный водоворот. Алекс осторожно дотронулся до ее волос. - Дурочка... То ругается, то дерется, то плачет. И что мне с тобой делать? Подскажи тупому извращенцу? - Не надо так... Ты вовсе не извращенец. Это все я... Карина заглянула в глаза андрогину, думая, что увидит там презрение и злость, но окунулась лишь в бесконечные небеса - такого прозрачного голубого цвета ей в жизни своей не приходилось видеть. - Алекс, скажи, каково тебе? - В смысле? - Каково тебе быть женщиной и мужчиной одновременно? Он на секунду задумался, ответил. - Прекрасно... Ощущаешь себя божеством. Совершенным божеством. - Божество... Повинуясь чувственной волне внезапно поднявшейся в груди, Ка- рина обняла Алекса, ощутив прикосновение упругой плоти, и поцеловала андрогина в губы. - Карина... - Я... я не всех ненавижу, Алекс... Я т е б я люблю... Карина нырнула пальцами в его густую золотую шевелюру, наслаж- даясь шелком и теплом волос у затылка, а свободной рукой, подрагиваю- щей от вожделения, расстегнула тугую пуговицу на джинсах, скользнула внутрь, прямо в геенну огненную... Ее язык коснулся нежной мочки уха Александра, снова твердые губы, влага его рта; она целовала его в такт движению ладони, жадно поглотившей мужское естество... А пылающие под тонкой тканью соски ощущали, как напряглась и его женская сущность... Потом стащила с себя свитер и, выгнув спину от нахлынувшей сладкой дрожи, отдалась уже властным и нетерпеливым ласкам андрогина. Он не оттолкнул ее! Не оттолкнул грязную потаскуху и пьяницу, убийцу зеленоглазых менеджеров и мать кошмарной твари, женщину, гото- вую утопить в собственной ненависти весь мир. Он целует ее мерзкое те- ло, запятнанное инцестом и десятком рук пьяных подонков. Ему все равно - потому что он выше всего этого, потому что он - совершенен. - У тебя... молоко... - тяжело дыша, вымолвил Алекс. - Мне не жалко... Пей... Пусть божество пьет меня... Пусть... После сеанса Квато, я пребывала в каком-то странном затормо- женном состоянии. Шарманщик ушел сразу, как только выяснил подробнос- ти. По мнению телепата, девочка, спасенная мной, являлась носительни- цей вируса, может быть существовали и другие носители, но Квато сомне- вался. Я никак не могла взять в толк, как одна маленькая девочка могла заразить целый город? Даже если бы она заходила в каждый дом и здоро- валась со всеми за руку, то все равно бы не осилила такое количество людей. Хотя, есть же незаразившиеся, и их не так уж и мало. В общем, я все больше запутывалась. Сходить, навестить Сандру, что ли? Рассказать ей о случившемся, наверняка она что-нибудь придумает. Да и думать тут тоже нечего - надо разыскать этого ребенка, а потом... А потом, сказал Квато, уничтожить разносчика, предварительно узнав о существующих спо- собах лечения. Я попыталась отогнать мысль об убийстве девочки, навер- ное, есть и другие методы, не столь жесткие. Я вышла из аудитории и направилась к комнате Сандры; Карины нигде не было видно. Очень интересно! Обычно она сидит в своем углу, как нетопырь, и не желает ни с кем общаться. Сквозь плотно прикрытую дверь доносились неясные звуки, похожие на вздохи. Вот, черт! Сандре там что, плохо стало? Я уже хотела постучать, как в мозгу четко сфор- мировался приказ. Квато! не надо, не входи! что случилось, Квато? Мама и Алекс... общаются, не мешай им И тут запертая дверь, вздохи и речь телепата слились в одну понятную картинку. Я вдруг почувствовала, как мне не хватает воздуха. они там трахаются, что ли? не трахаются. это слово придумали ущербные. люди любят друг друга, а трахаются животные Ну да, ну да, только лекций мне сейчас и не хватало. Как я могла забыть, что Сандра - и мужчина тоже, причем мужчина вполне нор- мальный, с соответствующими запросами! Мы же чуть не переспали вместе! Ну почему именно Карина, эта чокнутая стерва?! А почему бы и нет? Те- бе-то какая разница? Постой-постой, ты ревнуешь?! Нет-нет-нет, опять эта проклятая жалость, которая намертво привязывает к человеку! Нас- только привязывает, что это кажется любовью. Искушение. Сильнейшее ис- кушение подсмотреть, что они там вытворяют, а ведь могла бы на собст- венной коже испытать! не надо, Наташа, нельзя подглядывать за любовниками, нельзя вообще показывать секс всем желающим: ни по-настоящему, ни по- нарошку! это еще почему, Квато? тайна, тайна доступная только двоим, когда открываются все возможные Вселенные. никто, кроме двоих, входящих в эти Все- ленные, не имеет права проникать туда! жадные, похотливые взгляды посторонних убивают целые миры, понимаешь? слушай, давно хочу спросить: ты такой маленький, а знаешь столько всего, даже то, что не ведает иной взрослый! откуда такие познания? я медиум, я вижу то, что недоступно человеку, я черпаю из па- мяти матери множество, запомненных ею событий, я вглядываюсь в генетическую память, доставшуюся от предков, и так познаю мир. все просто. Да уж, проще не бывает. Этот ребенок - настоящее сокровище для науки, думаю, что его безжалостная мамаша, будь такая возможность, без зазрения совести продала бы сыночка за бутылку, на опыты. не думай так о моей маме, пожалуйста! она хорошая, просто мно- го пережила. она хотела писать книги... в журнале печата- лась... что??? у нее ранимая душа, она все очень тонко чувствует... любое препятствие, любая несправедливость выбивает из колеи, причи- няет невыносимую боль... не говори о маме плохо... пожалуйс- та... Два приглушенных голоса, женский и ангельский, пели все на- растающую песню любви... Значит, писательница? Ранимая душа? Прости- тутка! И почему она единственный человек, сочувствия к которому оста- ется все меньше и меньше? Перестань, она просто несчастная, запутавша- яся девчонка, которой не повезло в жизни. И оправдывать все свинства этой девчонки можно сколько угодно. В темноте коридора вспыхнул огонек сигареты, и Шарманщик бар- хатным голосом произнес: - Похоже, твои друзья не скучают. У меня душа ушла в пятки. И что он подумает обо мне? Что я грязная вуайеристка - если не подглядеть, так подслушать? Господи, от стыда сквозь землю можно провалиться! - Я... Шарманщик, я... хотела просто зайти. - Да ладно тебе! Я все понимаю. - Он подошел ко мне. - Что ты понимаешь? - Что ты просто хотела зайти, - насмешливо ответил он, и пус- тил дым в мое лицо. - Вот и хорошо, что ты такой понятливый! - Злость Карины, по- хоже, передалась и мне. Едва освещенное тлеющим огоньком, лицо Шарманщика плавилось в сигаретном дыму. Он был похож на странного духа, путешествующего среди смертных в поисках древнего артефакта. - У нас осталось слишком мало времени, - произнес парень, - у тебя и у меня. - Он затушил окурок и положил ладони на мои плечи, впи- ваясь драконьим взглядом в мозг и душу, я это скорее почувствовала, чем увидела. - Пойдем к тебе? Вот так надо охмурять девушек - чем проще, тем лучше, при на- личии определенной харизмы, конечно. А такая харизма у Шарманщика бы- ла, и весьма задевала мое воображение. - Пойдем. Пусть Сандра там веселится, а чем я хуже? У меня, действитель- но, мало времени и пора бы уже взять все приятное, что предлагает судьба. К тому же, эти стоны меня основательно распалили... Мы сидели на узкой лежанке, подушечки его пальцев мягко сколь- зили вдоль позвоночника. Шарманщику почему-то захотелось поласкать мою спину. - Ты предохраняешься? - спросил он. - Нет... зачем уже? Недолго осталось, и я сама превращусь в ребенка. - И, правда, незачем... Шарманщик довольно быстро возбудил меня. Говорят, что восточный народ знает такие точки, которые могут, как убить человека, так и дос- тавить ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Я слушала его прерывис- тое дыхание, и думала о том, как отреагирует тварь внутри тела на та- кие действия... Мой новый любовник повернул меня лицом к себе и кос- нулся губ своими губами, почти неслышно и нежно, его дыхание было очень легким... Мы попытались устроиться на неудобном ложе, для этого пришлось прижаться потесней, и держаться друг за друга крепче. Мое возбуждение все возрастало, Шарманщик что-то шептал на незнакомом пе- вучем языке, он просунул руки под спину, и вдруг я поняла, что не чув- ствую тела. Абсолютно. Приятные ощущения есть, а тела нет. Я даже не почувствовала, как он вошел в меня. Только пространство неожиданно за- колыхалось вокруг, как тогда, когда я бежала, а казалось, что стою на месте. Открыв глаза, увидела, что зрачки Шарманщика светятся странным золотистым отблеском, это так напугало, что я резко дернулась, и мы рухнули на пол. Я оказалась сверху, но его руки со всей силы прижимали меня к себе. Зато я увидела. Увидела, что тело парня стало похоже на прозрач- ный сосуд, наполненный светом. Он перевернулся, и его стеклянное лицо, пылающее изнутри ослепительным огнем, нависло надо мной. Пальцы Шар- манщика вонзились в какую-то точку на моем теле, и острое наслаждение пронзило весь организм так, что я ртом стала хватать воздух. И тогда из его рта пролился свет, воплощенный в вязкую, как расплавленный ме- талл, материю, пролился прямо в мой рот. Я даже не могла отвернуться, меня как будто изнутри ударило сильнейшим электрическим разрядом, рас- каленная игла впилась в мозг. - Не сопротивляйся, - пронеслось в сознании. Никакого сопротивления. Только милость победителя. Шарманщик начал ритмично раскачиваться, продолжая выплескивать сияние внутрь меня, его глаза превратились в две зажженные свечи. Он протяжно застонал, потом обхватил мое лицо горящими ладонями. И тогда я увидела, как комната наполнилась необычными создани- ями, плывущими прямо над нами. Они были и прекрасны, и чудовищны од- новременно. Ослепительно красивые черви и слизняки, и отвратительные мерзкие цветы. Существа менялись с кошмарной калейдоскопической ско- ростью в ритме нашего движения, и чем сильнее возрастал этот ритм, тем невероятнее становились создания. Наконец, они слились в огромное ме- дузовидное солнце, накрывшее нас нестерпимым, пронзающим насквозь, жа- ром, я закричала, краем сознания успев заметить, как на тысячи мелких осколков взрывается стеклянная доска... Шарманщик закашлялся и приподнялся на локтях. Он уже приобрел человеческий вид, но от его тела к моему тянулись скользкие, блестящие в полутьме нити... Скованные одной цепью... Предметы в комнате с тру- дом различались, зато до обоняния донесся едкий запах дыма, я тоже приподнялась и увидела сначала дымящуюся лежанку, которая почему-то оказалась на другом краю комнаты, а потом заметила, как в дверь загля- дывают удивленные и напуганные люди. На пороге стояли полуодетые Санд- ра с Кариной. - С огоньком трахаются ребята... блин! - раздался голос Карины в гробовой тишине. Глава двенадцатая Содом и Гоморра празднуют победу Я так и не поняла, что на самом деле произошло между мной и лидером "повстанцев". Лишь позже Карина рассказала, что жильцы, прохо- дившие мимо, увидели, как из нашей комнаты валит дым. Один из заразных открыл дверь, и его чуть не убило летящим прямо в голову карнизом, ко- торый перед самым ударом резко затормозил, сменил траекторию и разбил- ся о стену... Да, мы не успели поговорить, потому что, растолкав оша- рашенную толпу, в комнату ворвался окровавленный охранник и сообщил, что инквизиторы в компании с одной из банд штурмуют здание снаружи. Что тут началось! Все бросились врассыпную, но не от испуга, а от предвкушения надвигающейся войны. На Шарманщика было страшно смот- реть, у него, видимо, началось закукливание, и он, путаясь в склизких нитях, кое-как натянул на себя одежду. Его сильно шатало, но приказы, исходящие от него, отличались четкостью и свидетельствовали о том, что Шарманщик отлично ориентируется в ситуации и не утратил ясность мышле- ния. Все куда-то мчались, хватали оружие, хранимое в одной из ауди- торий, бестолково суетились, сталкиваясь друг с другом, и я суетилась вместе со всеми, хоть и не имела представления, что нужно делать. Кто- то сунул мне в руки ружье. Шарманщик. - Держи, и стреляй, не раздумывая. А лучше спрячься где-ни- будь! Иди! Иди! - с его волос и лица свисали тягучие розоватые сосуль- ки. - Подожди!.. Ты скоро станешь коконом! - Тогда ты убьешь меня! Отступила от него на шаг. - Я не смогу, нет, Шарманщик, нет! Он потянул меня за кофту, в его зрачках снова загорелись два потусторонних факела. - Сможешь. Я тебя прошу. Его кто-то окликнул, и он бросился на зов, споткнулся, но че- рез секунду снова выпрямился, облокотившись за стенку. Зачем он попросил меня об этом? Мне не нужен такой груз! Не нужен! Я поискала глазами Сандру и Карину. Карина стояла напротив того самого охранника, которого зади- рала в первый день нашего сюда прибытия. - Ты умеешь стрелять? - спрашивал он. - Да, - твердым голосом ответила девушка. Э! Подозрения, что она еще тот фрукт, постоянно оправдывались. Она сказала о своем умении так, будто всю жизнь воевала в горячих точ- ках. Парень дал ей в руки какой-то пистолет, показывая, как с ним об- ращаться, но она, не дослушав объяснений, кивнула и взяла оружие. Сандры нигде не было видно. - Где Сандра? - подошла я к Карине. Она с отсутствующим видом пожала плечами. Джульетта, мать ее! - Квато и Валька в подвале. Пока в безопасности. На первом этаже, возле входа в здание, шла настоящая война. Люди при помощи оружия договаривались, кто из них умрет первым. Снова возник давешний охранник, взбудораженный и даже как будто довольный происходящим. - Что вы тут стоите? - Он кинулся к окну, разбил его прикла- дом, и принялся беспорядочно стрелять вниз, а на его губах играла бе- зумная улыбка. Карина бросилась на подмогу. Мир сошел с ума. Люди, наконец, дорвались до мясорубки, в ко- торой с упоением и безнаказанно можно крутить друг друга, получая в качестве главного приза кровавый фарш. А кому пирожков с мясом? Мне вдруг показалось, что я наблюдаю за их действиями, как во сне. Еще немного, и я очнусь, в своей постели, а рядом будет очередная книга, которую так хочется поскорее дочитать... Раздался оглушительный грохот, и прямо передо мной упал здоро- венный кусок штукатурки. Шаг влево, шаг вправо - и ты уже была бы по- койником. Мелкая пыль забилась в ноздри, рот, волосы. Мерзость! Мер- зость! - Ты жива? - Сандра обтряхивала с моей одежды известку, совсем свихнулась. До красоты ли сейчас? - Жива. Да перестань ты! Она остановилась, увидела Карину, прицеливающуюся по одной ей ведомой мишени, подбежала, оттащила девушку от окна. - Бежим! Наташка! Инквизиторы взорвали проход! Там столько трупов... Они же сейчас сюда все явятся! У них гигантомания, у этих инквизиторов! Они бы справились с жалкими повстанцами и так. Но мясорубка требует побольше живой пло- ти... - Валька? Квато? - Вынесем их через черный ход, - как-то неуверенно отозвалась Сандра набегу. Мы мчались через запутанные коридоры, пока не наткнулись на группу заразных во главе с Шарманщиком. Они, отстреливаясь, отступали назад. Все. Входы и выходы перекрыты. Слава героям, смерть врагам. И мы снова побежали, теперь уже все равно куда, лишь бы оття- нуть приближающийся финал. Заразные перед нами падали, из их ран сочи- лась черная жидкость, заливая каменный пол. Их убивали здоровые парни, все, как один, в камуфляжных куртках и черных повязках с крестами на рукавах - знак отличия инквизиторов. Они были непрофессионалами, эти парни, но им доставляло удовольствие загонять свои жертвы в ловушки, и методично, а главное, безнаказанно уничтожать. Вспомнился вертолет с "дикими охотниками"... Иногда начинаешь принимать людей за уток... Я немного замешкалась и увидела перед собой ухмыляющегося гро- милу, в глаза бросился его щербатый рот с покуренными зубами. И я сей- час навсегда пропаду в этой вонючей щербине... Хлопок! Парень повалился на меня, из его рта хлынула кровь, заливая куртку. Отскочила назад, оглянулась, наткнувшись на холодные серые глаза Карины, ее выпрямленную руку с пистолетом. Девушка выругалась, резко обернувшись, выстрелила куда-то вбок, и рывками поползла по стенке. Господи, где она всему этому выучилась? - Смотрите! - надрывно заорал один из заразных. Его голос, в котором чувствовались непролившиеся слезы, заставил содрогнуться. С той стороны, куда мы отступали, бежала целая толпа бандитов. Шарманщик крутил головой, лихорадочно выискивая хоть какую- нибудь лазейку. Я невольно следила за его взглядом. Слева и справа на- ходились двери в кабинеты. Но если в них заскочить, то они точно ста- нут нашими могилами. Поодаль стояли два громадных железных сейфа. Два сейфа. Две защиты. Взгляд Шарманщика и мой встретились, я кивнула. - Прикрой меня, - сказала я Сандре, и, копируя Карину, тоже поползла по стене до сейфа. Притронулась к нему ладонями, попыталась сдвинуть - не получается. Ты слышишь меня, чудовище? Проснись! Твоя жизнь в опасности! Помоги мне! Звуки растянулись в бесконечный тягучий рык - ыааыааыааыыы... Сейф превратился в картонную коробку, дотронься пальцем... ...хахх-хахх-хаххххх! Проход был успешно перегорожен, в такую узкую щель между сей- фом и потолком разве только Карина с ее худобой пролезет. Мир снова пришел в движение, а я даже не запыхалась. С другой стороны коридора наблюдалась та же картина, только Шарманщик не под- нялся, а продолжал лежать в тени построенной им баррикады. - Скорее сюда! - Сандра указывала на кабинет. Я и еще один заразный, имя которого - Митя - я знала, подско- чили к неподвижному Шарманщику. У него уже не было ног выше колен, те- ло как будто бы выходило из плотного желтоватого сгустка слизи, стяну- того по краям в форме яйца. Мы схватили его под мышки, пальцы скользи- ли по тому киселю, в который превращалась кожа несчастного, затащили в кабинет. Карина и уцелевшая часть повстанцев, числом три человека, заскочила вслед за нами. Сандра закрыла дверь, и при помощи остальных завалила ее шкафом, находящимся в помещении. Мы не сомневались, что инквизиторы нас достанут. Наши самодеятельные баррикады - всего лишь отсрочка. Время быстрых действий, и время смертельного промедления. Хоть на минуту, но должна быть передышка! Я присела перед Шарманщиком, взяла его голову в ладони. Дра- коньи глаза сквозь паутину розоватого желе, покрывшего лицо, яростно сверкали. Янтарно-черные губы разлепились, и ниточки слизи, разорвав- шись, повисли каплями на коже. - Убей... Ты... убей... - Подожди, подожди, - зашептала, как можно убедительней. - Мы найдем эту девочку, мы вылечим тебя... любимый. Только сначала вытащим отсюда. Да, да? - Поздно... Скорее... Не хочу, чтобы эти... Я беспомощно оглянулась. Сандра и Карина стояли прижавшись друг к другу и с нескрываемым отвращением разглядывали то существо, что извивалось у меня на руках. Митя блевал в углу кабинета, наверное, у него начальная стадия болезни. В глазах остальных заразных читался неподдельный ужас, они воочию наблюдали, что ожидает их в ближайшем будущем. И ясно, что никто из них не выполнит просьбу Шарманщика. Одно дело сжигать готовые коконы, другое - убивать создание, которое напо- ловину еще человек. Слезы, как серная кислота, выжигали глаза. - Не проси, пожалуйста! Я не смогу убить тебя! Его рука потянулась к моему лицу, и он провел скользкими паль- цами по моим губам. - Не плачь... Я уйду туда... где нам было хорошо... Я почувствовала, что держу уже почти сформировавшийся кокон. Осторожно положила его на пол, поднялась с колен. Он обратился к своим друзьям. - Вы... оставайтесь... Жизнь... душа... черное и белое... чер- ное... не надо... Лицо утонуло в наплывающем желе, слова увязли в безмолвии. Сквозь прозрачную пелену на меня требовательно смотрел дракон. Карина протянула мне пистолет (ружье потерялось где-то в су- матохе). Я отошла чуть в сторону. Туда, где нам было хорошо, - беззвучно прошептали его губы. Выстрел. Кокон лопается, обдав все вокруг красно-черным фонтаном, рас- падается на части, которые на наших изумленных глазах исчезают в пространстве, и о существовании Шарманщика-монстра напоминают лишь кровавые лужи на полу и брызги на стенах. Любимый... Ты, парень с глазами дракона, первый, кого я так назвала... - Вот же ж хренотень какая! - Это Карина. - Надо уходить. - Это Сандра. - Мы остаемся. - Это трое заразных. - Нет! Слышали, они говорили про какое-то лекарство? - Это Ми- тя. - Пойдешь с нами, - я тоже включилась в этот спектакль. Позже, позже буду оплакивать мертвых. Время снялось с тормозов и пустилось вскачь. Сандра, подбежав к окну, выглянула вниз, потом подергала што- ры, висящие в кабинете. - Тут не слишком высоко - третий этаж, спустимся по этим за- навескам! - Алекс, Алекс, а как же брат?.. И Квато? Куда мы без Квато? Сандра растерянно посмотрела на меня. Она думала о том же, о чем и я. Квато надо выручать, ибо истину глаголет его мать - без теле- пата нам никуда. А Валька... Как получится, как получится... Карина вдруг встрепенулась. - Они живы! Там же, в подвале! Да, Квато, да! Я слышу!.. Алекс, к ним можно подобраться, Квато нас будет направлять... Блин, его так плохо слыхать... - Тогда тем более надо поторопиться! - с этими словами Сандра сорвала занавески, и принялась мастерить из них что-то вроде веревки. - Ты первая, Карина! Девушка побледнела. - Я боюсь высоты, Алекс! - Вот черт! Наташа, спускайся ты, пока мы будем думать. Можно подумать, что я всю жизнь занималась скалолазанием! Я боюсь не меньше Карины! - Не стой, как истуканка, давай! - Сандра подтолкнула меня к окну. А! Была ни была! "Веревку" сверху крепко удерживали, и я осторожно спустилась, стараясь не смотреть вниз. Только когда ноги коснулись земли, перевела дыхание и оглянулась. Бандитов нигде не наблюдалось, лишь раздавались отдаленные выстрелы, по ту сторону здания, но на всякий случай я дос- тала пистолет Карины. Следом спустился Митя. Потом Сандра. Осталась Карина. Она свесилась из окна, и никак не могла решиться. - Давай, Кариночка, давай, милая! - шептала Сандра. - Я боюсь, черт вас подери, боюсь... Сволочи... Наконец, она, хныкая и матерясь, стала очень медленно караб- каться по импровизированной веревке. Но, как говорится, бедному Ванюш- ке - все камушки. Занавеска, выдержавшая наш вес, почему-то невзлюбила тощую Карину, ткань треснула, девушка повисла между вторым и первым этажами, а тоненький лоскутик грозил разорваться и дальше. - А, мать вашу, я падаю! Боже, блин, черт, черт!!! Делайте хоть че-нибудь! - орала она благим матом, грозя призвать на нашу голо- ву всю шайку инквизиторов. - Не бойся! Я тебя удержу, если что! Спускайся осторожненько! - Сандра расставила руки, как вратарь на футбольных воротах. Карина дернулась и занавеска оборвалась. - Ааааааааааа!!! Она рухнула прямо на Сандру, и они вдвоем повалились на землю. - Все целы? - поинтересовалась я и удивилась, как безразлично звучит вопрос. Теперь уже все равно, что будет с нами, смерть Шарман- щика освободила меня от страхов и сомнений, освободила от всех целей и обязанностей. Разыщем ли мы эту девочку, или погибнем от шальной пули - какая разница? Ведь когда-нибудь мы все придем к тому, от чего убе- гаем всю свою жизнь. Сандра и Карина страстно целовались на асфальте. Митя опять блевал. Заразные обреченно сжимали оружие в руках. В дверь за их спинами настойчиво ломились. Еще один кадр жизни. А до финальных титров осталось всего ничего. Всего ничего... Испытывая сильнейшие напряжение и страх, мы по периметру доби- рались до подвального окошка, через которое Квато планировал собствен- ное спасение. Митя и Карина, как люди, которым уже приходилось уби- вать, прикрывали нас с Сандрой. Убить пришлось только раз. Девушка в джинсовом комбинезоне, с черной повязкой на рукаве возникла перед на- ми, словно привидение, из-за угла; она даже не успела вскинуть свое оружие - обрез, как Митя, вскрикнув от испуга, выстрелил в упор. Его реакция была потрясающей, а для несчастной оказалась просто смертель- ной. - Зачем ты ее убил? - с отчаянием спросила Сандра. - Она бы тогда прикончила кого-нибудь из нас! - запальчиво воскликнул заразный, подбирая обрез. И мы продолжили свой путь, мимо ее трупа. Девушка, ей было не больше шестнадцати лет, осталась лежать в крови, запрокинув голову к небесам, испрашивая прощения милостивого Бога, в которого, наверное, очень сильно верила, раз присоединилась к этим недоумкам. Карина на мгновение задержалась около нее, и я услышала, как она прошептала. - Зеленые... Опять зеленые... Больше подобных эксцессов не возникло. Найдя нужное окно, мы выломали решетки, этим пришлось заняться мне. Потом в разлом пролезла Карина, потекли тягостные, почти физически ощутимые, минуты ожидани- я. Из проема показались руки, все в паутине, девушка протянула телепа- та. - Уходим, - жестко приказала Сандра. Я подозреваю, что она и понятия не имела, куда уходить, но на- до ж было что-то делать! Куда-то действительно идти! В подвальное окно просунулась голова Вальки, затем Карина ска- зала: - Помогите мне его вытащить! Мы, все трое, остолбенели. Мало того, что не знаем куда отпра- виться, чтобы нас не засекли бандиты, так еще придется возиться с па- ралитиком! - Ты офигела, да? - истерично заорал Митя, - сейчас сюда при- будут эти сволочи! Мы покойники с ним! Покойники! - Заткнись! - не менее истерично отозвалась девушка, - я без него никуда не пойду! Алекс, отдай мне Квато! Будь, что будет! Мы все уже без пяти минут мертвецы! Я наклонилась и вытащила Вальку за плечи наружу, Карина выбра- лась следом. - Тупые жалостливые сучки, - ругался Митя, - пропадите вы про- падом! - и бросился куда-то в сторону. - Давай-давай! Козел! - крикнула ему в спину Карина. Я, не вдаваясь в споры, вскинула парня на загривок, вопроси- тельно посмотрела на Сандру. - Куда бежим? Она одобрительно улыбнулась, ее глаза блестели странным све- том, дарующим бесстрашие и бессмертие. В эту минуту я белой завистью позавидовала Карине. - В рощу. И мы побежали, от здания к зданию, надеясь выйти на дорогу. Сандра, Карина, Квато ушли довольно далеко, а я, видимо, еще не опра- вившись от тягания сейфов, отставала, дыхание участилось, ноги дрожа- ли. Андрогин вернулся ко мне. - Мы тебя подождем. - Нет! Не медлите! Совсем немного до дороги, до спасительной рощи. - Ты посмотри, кого я вижу! Отродье! Вооруженный патруль. Два человека: один в камуфляже, другой в приличном костюмчике. Я затравленно оглянулась, где-то вдалеке, среди деревьев аллеи, мелькали рыжие волосы Сандры. Они слишком далеко, что- бы помочь мне. Слишком далеко! И у меня нет сил пуститься в бега. Я положила Вальку в придорожную пыль, отметив машинально, что глаза у него закрыты, уселась рядом. Двое инквизиторов быстрым шагом подошли к нам. - Что, зараза, собралась пообедать? Взгляд вверх. Абсолютно тупая, похожая на ржавый утюг, ухмы- ляющаяся рожа, и интеллигентная улыбочка на весьма симпатичном лице. - Что за предрассудки? Мы не едим людей... мертвых мертвых мертвых - ...тем более, мертвых. Какой вздор, но Квато лучше знать. - Он мертвый? - спросил "интеллигент", морщась. - Да. - Лукас, берем бабу или... того? - Утюг больно схватил меня за волосы, поднимая с земли. Тот, кого назвали Лукасом, брезгливо смерил мою персону взгля- дом. - Пожалуй, хороший экземпляр, берем. А этого... надо сказать, чтобы похоронили. Утюг скрутил мне руки так, что аж слезы брызнули, связал. - А ну, пошла! - подтолкнул по направлению к главному корпусу университета... Можно попытаться сбежать... - И не вздумайте бежать, дорогая, - Лукас будто прочел мои мысли. - Видишь его? Пристрелит, не моргнет глазом! - Гы-гы-гы... - заржал амбал и снова толкнул меня. - Давай, поторапливайся, уродина! Последние силы покинули мой разлагающийся организм. Опять на- валилась апатия, все равно уже, что будет... Дошли до серебристой ма- шины... Кажется, какая-то иностранная марка, судя по значку, мерсе- дес... Меня затолкали на заднее сиденье. За руль сел интеллигентный парень, рядом плюхнулся, словно боров в лужу, Утюг. - Не бойся, дорогая, мы тебя не больно зарежем! - Гы-гы-гы... Мне захотелось, чтобы Квато сказал хоть что-нибудь на проща- ние, но в мыслях царила тишина, которая переросла в помутнение созна- ния, и я отключилась. Глава тринадцатая Возвращение слуг царя Ирода Карина скрежетала зубами от злости, наблюдая, как Наташка раз- говаривает с двумя инквизиторскими придурками, а Валька бездвижно ле- жит на земле. Сейчас-сейчас, потерпите, голубчики, только дайте прице- литься поосновательней! Карина вскинула пистолет "макарова", которым ее снабдил заразный охранник. - С ума сошла! - Алекс с силой заставил ее опустить оружие. - С такого расстояния промахнешься и всех нас погубишь! - Что же делать? - девушка с ужасом посмотрела на своего лю- бовника. Он стоял весь бледный, без кровинки в лице, бледность эта только усилила сияние золотого ореола волос... Карина поймала себя на том, что в такой дерьмовый момент, вместо того, чтобы шевелить мозга- ми, она любуется Алексом. - Не знаю... Будем следить за ними... пока... мама мама... я придумал... сейчас они уйдут, и мы заберем отца Громила схватил Наташку, связал ей руки. Стоящий рядом что-то сказал, и они, подталкивая заразную, направились к большому зданию. - Забирай Валю! А я за ними! - Алекс сорвался с места и пря- чась за деревьями, побежал следом за процессией. Карина выскочила из укрытия. Скорее, к брату! если что, он - мертвый, мама что?! мертвый... ты его пришла хоронить... тебе приказали! Что за дьявольщину он придумал на этот раз? Запыхавшись, Кари- на упала на колени перед Валькой, приложила ухо к груди. Сердце билось как всегда очень медленно, но ровно. Девушка подхватила брата под мыш- ки и поволокла в сторону аллеи, к месту, где оставила сына, не имея никакого понятия, что делать дальше. За спиной раздалось тарахтение, Карина оглянулась и увидела выезжающий из распахнутых гаражных ворот университета миниавтобус. Дверь открылась, и Митя заорал: - Живо! В машину! Он помог затащить Валю внутрь. - Стой! Квато! - Как же ты достала со своей родней!.. Автобус медленно вырулил на дорогу, Карина крутила головой в поисках Алекса, и увидела его одиноко стоящим на обочине. - Забирайся! - Митя махнул андрогину рукой. Алекс заскочил к ним, уселся рядом с Кариной, обреченно пока- чал головой. - Они посадили ее в машину и увезли в неизвестном направлении. я знаю, где они... быстрее... расстояние снижает мои способ- ности Карина и Александр переглянулись. - Мы не можем ее бросить, - сказал андрогин. - Не можем. - У нас такой шанс... выбраться отсюда... Алекс, ей уже ничем не поможешь! Она скоро превратится в кокон! - А источник заразы? С помощью Наташи мы найдем его, спасем не только ее, но и, возможно, всех остальных, оставшихся в живых! - Какого черта я должна заботиться об остальных? - снова нача- ла заводиться Карина. - Хоть одна сволочь обо мне позаботилась? - осеклась, наткнувшись на ледяной взгляд любимого. - Мы едем за ней. Квато, передавай координаты. - Мите надоело слушать перебранку. - А ты прикрой рот! Эгоистка... Карина, задохнувшись от злобы, даже привстала с сиденья. - Ты! Кто бы говорил об эгоизме!.. Первый от нас свалил! Трус! - Алекс, заткнул бы ты свою шлюху лучше по-хорошему! Карина кинулась к водительскому месту, но Алекс рванул ее на себя. - Заткнитесь оба, мать вашу! - голос андрогина оказался нео- жиданно мощным, аж мурашки по коже побежали. Он отвернулся от девушки, потом вообще отошел к заднему окну. Карина уткнулась невидящим взглядом в проплывающую мимо доро- гу. Комок в груди не давал вздохнуть полной грудью, разрастался до не- вероятных размеров, воткнулся железным колом прямо в горло. Карина за- дыхалась от жалости к самой себе. Ее затрясло от внутреннего холода, которым обычно награждает одиночество. Вселенная сузилась до точки, представляющей собой только эго и ничего, кроме эго. Даже вакуум от- сутствовал в этом мире концентрированной жалости и безразмерной боли. Полное самопоглощение. Гул мотора лишь оттенял напряженную тишину. Всем пассажирам судьба предоставила возможность побывать в руках собственных эмоций. Александр, прижавшись лбом к стеклу, испытывал давящее чувство вины по отношению к девушке, но не мог заставить себя пойти и утешить ее. В конце концов, кто-то должен преподать ей урок любви к людям! Но он ошибался. Замкнувшись в состоянии абсолютного эгоизма, человек во- обще не реагирует на внешние раздражители, бесполезно ругать его, сты- дить, смеяться над ним, взывать к совести... И уж тем более, ему глу- боко безразлична абстрактная любовь к не менее абстрактным людям! Андрогин почувствовал, как чьи-то руки обнимают его сзади за талию. - Алекс, а у меня сегодня день рождения... - Поздравляю... Руки скользнули вниз. Алекс, вздохнув, повернулся и привлек Карину к себе. Она при- жалась головой к его груди. - Сколько тебе? Судя по поведению, пятнадцать? - Прекрати! - ее голос дрожал, и Алекс мысленно обругал себя за излишнюю язвительность. - Двадцать. А тебе? - Двадцать семь. Карина тихо засмеялась. - Хорошо сохранился... - Помолчала. - Алекс, скажи, почему ты такой? Над тобой ведь смеялись в детстве, наверняка, да и потом жизни не давали... Мы стоим на одной лестнице, а ты не понимаешь меня... - О... Какая удача! Бесплатный психолог! Смеялись, - он отст- ранил от себя Карину, - в основном такие, как ты... Но, как видишь, я не стал маньяком и мрачным затворником, я не изливаю желчь по любому пустяку, не дергаюсь на каждое обидное слово. Я даже полюбил бывшего врага. - Он провел рукой по щеке девушки, ее зрачки расширились. - Тогда поделись рецептом? Я тоже хочу освободиться от... от ненависти, я не хочу окончательно превратиться в злобную тявкающую су- ку, не способную любить, не хочу видеть в каждом лишь дерьмо, и в себе тоже... - Мы стоим на одной лестнице, но на разных ступенях... Я от- казался... стараюсь отказываться от мести людям и судьбе. Если хо- чешь, я всех простил, Карина... Девушка отшатнулась от него, всплеснула руками. - Ну вот опять начинается!.. - А что начинается, Карина? Это не им не нужно, и даже не Ему, - Алекс указал рукой вверх, - это тебе надо. Я всех простил, и стал жить так, как хочу. Ни я людям, ни они мне ничего не должны! Они сво- бодны в своих действиях, но и я тоже не привязанный! Так легче, не держать ни на кого зла, и тогда обнаруживаешь, что можешь практически все. Все! - Совершенное божество? - иронично усмехнулась Карина. - Представь себе. Каждый человек имеет выбор совершать добро или зло. Я выбрал первое. Сознательно. Карина отвернулась от андрогина, потерла шею рукой. Потом сно- ва пристально поглядела на Александра. - Белое, черное, как сказал Шарманщик... Мне выпало черное, Алекс... Она обнял девушку, прижался губами к волосам. - Ты ошибаешься, любимая, тебе выпало зеро... - Но рулетка раскручивается вновь, - произнесла Карина, задум- чиво разглядывая сына и брата, которых расположили на передних сидень- ях автобуса. - Эй, герои-любовники! Кажется, мы их засекли... - Митя выгля- дывал из своего водительского закутка. - Где? - Алекс, отпустив Карину, бросился к нему. - Вон, видишь, - светлый мерседес. Телепат утверждает, что это они. Александр облизал пересохшие от волнения губы. - Держись на расстоянии. Если они заподозрят, что мы за ними следим, то... То Наташке не поздоровится. - Они нас обязательно заметят! Тут, кроме нас и их никого нет. Все будто вымерли, а тачка наша еще и не шибко маленькая, маячит дай Боже! - Тогда отстаем, скроемся из виду настолько, насколько может контактировать с ними Квато. - Он старается, поверь мне! - Верю. Алекс обернулся и поймал насмешливый взгляд Карины. Она корми- ла ребенка грудью. Зрелище не из приятных, но андрогин, сдерживая же- лание зажмуриться, сел рядом. - Тебе лучше не видеть этого, - Карина криво улыбнулась, Алекс вдруг подумал, что она испытывает предел его терпимости. - Все нормально. Он же твой сын. А его это не отвлекает? - Нет. Его умственные способности не зависят от физических потребностей. - Понятно, - Алекс встал и поправил сползшего от тряски набок Валю. Парень, как обычно, смотрел сквозь предметы своим отрешенным взглядом, неподвижный и тихий. Живой манекен. Ветерок, сквозивший из приоткрытого окна, трепал его длинные светлые волосы, и это придавало хоть какое-то движение застывшей статуе. Алекс машинально убрал прядь с бледного лица Вальки. Глаза, обрамленные острыми, как стрелы, ресни- цами, у него были такие же серые, как и у сестры, но внешние черты от- личались большей утонченностью. Наверное, он имел большой успех у де- вушек, пока не случилась беда... - Я хотела обрить его налысо, но не смогла. - Карина уложила Квато на соседнее сиденье, оправила на себе свитер. Алекс кивнул. - Понимаю. - Проверь, он там... нормальный? - Карина пристально проследи- ла за действиями Александра. Какого черта она его экзаменует! Он бы и без того, если бы попросила, посмотрел. - Нормальный. - Он редко... хмм... ходит в туалет. Но помногу. - Как же ты все это выносишь? - Алекс снова подсел к Карине, взял ее тонкую руку в свою. - Ты, наверное, думаешь, что я только и жду, чтобы он поскорее концы отдал? - Ничего такого я не думаю! Как ты любишь извращать слова! - Извини. - Девушка нахмурилась. - Может, это и хорошо было бы, если б он сразу умер. Но я ведь эгоистка. Я люблю брата, и не хо- чу, чтобы он умирал. Пусть такой, но живой. Я что угодно для него сде- лаю - убью даже, лишь бы Валька подольше жил! В душе Алекса вдруг поднялась такая волна нежности, какой он еще никогда и ни к кому не испытывал. Именно нежности, а не жалости или страсти. Он подался вперед и, не отдавая себе отчета, принялся це- ловать девушку, в губы, в глаза, в лоб... Ему хотелось сказать ей что- нибудь очень приятное, но язык будто к небу присох. Карина поняла его жест по-своему, вцепилась пальцами в грудь. - Пойдем на заднее сиденье? Да, этот ребенок неисправим... - Мы отстали, - крикнул Митя, - но Квато их ведет... Вернее, они уже остановились. Алекс поднял лицо, посмотрел в окно. Он знал этот район. Вскоре покажется поворот, а за ним нахо- дится городская больница в окружении соснового парка. - Больница? - Именно! Какого черта они привезли ее сюда? В груди похолодело от неп- риятной мысли, а воображение услужливо нарисовало тошнотворную картин- ку... Неподалеку от больницы стояла церковь, возле нее Алекс и Кари- на решили высадиться и отправиться на разведку; Митя, тем временем, спрячет автобус в парке и будет ждать их возвращения, задача телепата - диктовать координаты местонахождения Наташи. Алекс не хотел, чтобы Карина шла с ним, но эта упрямая девица заладила: я не отпущу тебя од- ного, пойдем вместе. Александр проверил боеготовность оружия - почти никакой готов- ности. Его охотничье ружье с несколькими патронами, и "макаров" с од- ним, для себя, как выразилась Карина. Правда, еще оставался обрез, ко- торый Митя забрал у покойной девушки-инквизитора, но он оказался пус- тым. - Ты стрелял из него? - спросил Алекс у заразного. Он помотал головой. Карина, стиснув зубы, простонала. - Господи... Зачем?.. Алекс молча взял ружье, подал пистолет Карине. Она погладила брата по голове, прошла вслед за Алексом мимо Квато, даже не обернув- шись в сторону сына. Девушка и андрогин шагали по дорожке к церкви. Ее позолоченные купола отбрасывали праздничное пятно на агонизирующий город; и стано- вилось как-то не по себе, взирая на такое благостное величие, имеющее своей основой показать людишкам, что они и гроша ломаного не стоят, и пусть хоть все человечество вымрет, доказательство божьей незыблемости будет стоять вечно. Законное обиталище Бога среди людей всегда действовало на Ка- рину угнетающе и вызывало дикое желание убежать подальше, скрыться и забыть нечто, рождающее в душе непередаваемый ужас. Скорее всего, она была одержимой, так сказали бы многие верующие. Возле входа в церковь толпился народ. В основном незаразивши- еся женщины и их дети - носители монстра; они крестились, почти все плакали. На возвышении стоял абсолютно бесцветный - таких тысячи - че- ловек в темном костюме, на рукаве красовалась инквизиторская повязка с крестом. - Похоже, это их офис, - толкнула Карина Алекса. - Подозреваю, что мы попали в самое инквизиторское логово. - А где ж им еще быть, как не здесь? - презрительно скривилась Карина. - Хорошо, что Митя там остался. Алекс разглядывал купола, и чувствовал, как учащенно бьется сердце. Он верил в Бога, эта вера наравне с запугиванием адским кост- ром вдалбливалась в его мозги с детства. Но к настоящей, ненавязывае- мой вере, он пришел гораздо позже, и тогда понял, что все внешние ат- рибуты, которым истово поклонялась мать, совершенно не имеют никакого значения. Важно нечто другое, никак не определяемое материей и даже невыразимое обычными словами... Иногда мать, помолившись, избивала свое богомерзкое дитя, которое ей чем-то не угодило. Потом, исступлен- но рыдая, замаливала этот грех. И так почти каждый день. Алекс не дер- жал на нее зла, только горькую детскую обиду от того, что их семья не такая, как у других. - Пойдем, Карина... - Сейчас... - девушка почувствовала, как по всему телу, с ног до головы, прошла дрожь. Она, помимо своего желания, прислушивалась к тому, что говорил человек в костюме, а говорил он очень мягко, без из- лишней патетики и без вкраплений в речь цитат из Библии. Словно отец проводит назидательную беседу с нашкодившими детьми. Но толпа при этом все больше заводилась, уже были слышны истеричное захлебывающееся ры- дание и выкрики, некоторые женщины, упав на колени, бились головой о посыпанную гравием дорожку. Карина вцепилась в Алекса, не в силах противостоять нахлынув- шему болезненному отчаянию... - Поверьте, - вещал инквизитор, немного покачиваясь, - Бог по- заботится о ваших детях... "...какие красивые детки!" пока тварь, порождение Сатаны, сидит в них, они не угодны Гос- поду, но кто, кроме вас, родителей, позаботится о чистоте их души?.. "...глазки, как у ангелочка..." Я прошу вас, потому что, кто я такой, чтобы приказывать? Всего лишь раб Божий, такой же, как и вы, всего лишь проводник Его воли. Бог через меня просит вас - помогите своим детям, не отдайте их в руки дьявола... "...и поактивней!.." - Да! - громко выкрикнула одна женщина. Она, всхлипывая, под- вела к нему свою дочь, девочку лет десяти. Та ухватилась за мать, чер- ные губки дрожали от страха. "...какая красивая девочка!.." - Иди, милая, иди, - женщина, поцеловав ребенка, подтолкнула к проповеднику. - Я не хочу, мама! - но ее уже крепко держал инквизитор. - Как тебя зовут, девочка? - Таня... - Не бойся, Танечка. Господь спасет тебя! "...мы с Лысым хотим стонов!.." Из-за двери выглянула сухая женщина в черной косынке, утащила ребенка внутрь церкви. - Что они делают? - спросила Карина, видения и голоса прошло- го одолевали ее, язык еле ворочался во рту, перед глазами вспыхивали ослепительные красные пятна, застилающие мир пузырящейся багровой пе- леной. - Я не знаю... И тут началось вавилонское столпотворение детей. Уже две жен- щины принимали малышей из рук родителей, одна уводила детей постарше, вторая уносила грудничков. Когда больше никого из детей не осталось, двери церкви заперли. Откуда-то появились вооруженная группа угрюмых парней в камуфляже с канистрами в руках... Алекс ощутил, как сознание пожирает протяжный тоскливый вой, поглощает все мысли и чувства; едва соображая, он вскинул ружье, потом, издав глухой стон, схватил Карину и потащил ее в сторону парка. - Пойдем отсюда... Скорее... Девушка вырывалась и постоянно оборачивалась. - Что... что они хотят? Эти психи?.. - Лучше скажи, что говорит Квато, куда идти? Но Карина все равно догадалась, она стала невменяемой и несла какой-то бред. - ...раз-другой, фредди придет за тобой... дети... уже в квар- тире... и глазки в унитазе... фредди-фредди-фреди-фредди... и глаз- ки... Он поволок девушку вперед, а она упиралась, истерично смеясь, ее смех заглушили сначала крик десятка взрослых голосов, смешавшихся с детским плачем, потом все нарастающий треск костра за спиной. Алек- сандр почувствовал, что у него не осталось никаких сил - ни моральных, ни физических, только младенческая беспомощность перед торжеством зла... Он остановился, обнимая Карину, она дергалась, как в припадке, ее кулаки били его по плечам. Внезапно девушка смолкла и обмякла в ру- ках, Александр отнес ее на ближайшую лавочку, сел рядом, прищурясь, уставился на равнодушное небо, которое по-матерински обнимало всех - и тех, кто горел, и тех, кто сжигал... Глава четырнадцатая Artefactum Привязали меня крепко. Попытка использовать открывшиеся воз- можности не привела к особенным результатам. То ли я вышла на новый уровень трансформации, то ли просто жутко устала, и даже внутренний монстр отказался помогать измученным остаткам организма. Выдохшись дергаться, я откинула голову на твердую, обернутую холодной резиной, подушку. Зачем меня привезли в больницу? Уж, наверное, не лечить... "а проводить нечеловеческие опыты в области стоматологии", как говорилось в одном веселом мультфильме. Вот только мне сейчас не до смеха. Вся комната, скорее всего представляющая собой процедурный ка- бинет, была отделана белым кафелем, на столе разместились железные ко- робки для кипячения шприцев, в шкафчике напротив поблескивало никелем что-то предельно действующее на нервы. Я, не в силах справиться с соб- ственными эмоциями, захныкала, словно маленькая девочка, которая боит- ся врачей и их болезненного лечения. С детства ненавижу больницы! Хотя мне не встречалось ни одного извращенца, кто бы их любил. Дверь, задрапированная накрахмаленными занавесками, бесшумно отворилась, и в кабинет вошел человек в белом халате. Худощавый смуг- лый мужчина, лет пятидесяти. Его русые с проседью волосы забавно то- порщились над ушами, и напоминали мне шлем Гермеса. Больше ничего за- бавного в мужчине не было; плотно сжатые тонкие губы, крючковатый нос и пристальные карие глаза, препарирующие душу без наркоза - нагоняли почти сверхъестественную жуть, в моем положении доводящую до бессозна- тельного состояния. За его спиной маячил уже знакомый мне красавчик Лукас. - Георгий Петрович, - сказал Лукас, - она же почти дохлая! Смысл с ней возиться? Отловим экземпляр поздоровее, вы только скажите! - Вот что, молодой человек, - ответствовал Георгий Петрович, судя по всему являющийся врачом, - будьте добры, не указывайте мне, что надо, а что не надо! - С этими словами он принялся бесцеремонно ощупывать мое лицо. Я заметила, что руки доктора затянуты в резиновые перчатки. - Так-с, чудненько... Угум-с... Губки черные... Ноготки чер- ные... - Послушайте, - возмутилась я, - какого черта вы собираетесь со мной делать? - Оно еще умеет говорить? - притворно удивился Георгий Петро- вич. - Оно даже бегает, - подхалимно захихикал Лукас. Такое чувство, что они оба окончательно сдвинулись, потеряв ощущение реальности, и принимают меня за подопытную мышь! Быть наедине с двумя сумасшедшими, один из которых - врач, а другой - жестокий мо- лодчик, - быть приговоренной к мучительной смерти. Квато! Ты слышишь меня? Молчание. Молчание. Молчание. Иногда, как правило в самые трудные моменты своей жизни, ты остаешься совершенно один. Лучшие друзья, близкие родственники, а тем более толпа знакомых, всегда готовая выпить с тобой и поболтать о пре- ходящем, мгновенно испаряются и таятся в укромных уголках, стараясь не замечать, что с тобой происходит нечто ужасное. Люди боятся, что это ужасное затронет их самих, ведь инфекция горя передается через искрен- нее сочувствие, и вот, принимая близко к сердцу страдания ближнего, ты уже страдаешь сам. Поэтому не лучше ли переждать, пока с а м о прой- дет? А потом в дозволенных вежливостью рамках поинтересоваться, как дела, поцокать языком, и снова - юрк! - в нору, очертить вокруг себя обережный круг и читать профилактические молитвы. Квато, Сандра, даже Карина... где же вы? - Лукас, подай мне шприц и пробирку. Живее!.. Как же мне не хватает понятливого ассистента! Да хотя бы сестры!.. Нет! Что он хочет? Не надо... Пожалуйста... не надо... Я ведь не животное! Врач, освободив мою левую руку, ввел огромную, а от страха по- казавшуюся просто гигантской, иглу в вену; в пробирку, оставляя корич- неватые маслянистые разводы, закапала черная густая жидкость с непри- ятным запахом. Эскулап посмотрел на меня, неожиданно добродушно улыб- нулся. - Не бойся, тебя никто не собирается пытать. Мы только возьмем некоторые... анализы. - Зачем? Лукас, стоящий возле шкафчика и с любопытством взирающий на процедуру, усмехнулся. - Видишь ли, у меня такое подозрение, что вас, - Георгий Пет- рович сделал акцент на слове "вас", - мало исследовали. Правительство без сомнения держит парочку экземпляров в своих секретных лаборатори- ях, но мне, простому смертному ученому, это как-то не помогает. - Врач встал и сунул пробирку в специальную подставку, повернулся ко мне. - Аrtefactum, организм, который подвергся некому воздействию, в резуль- тате возникло то, чего не может быть. В результате появилась ты и сот- ни подобных тебе. Я хочу разгадать причину такого воздействия... Я вдруг вспомнила о девочке, которую мы намерены были найти, если этот доктор желает докопаться до сути, почему бы ему не по- мочь? - ...и изыскать способ уничтожить расплодившихся нелюдей раз и навсегда. Наша задача очистить город от заразы! Получи! - А я думала, что вы, как врач, давший клятву Гиппократа, ищи- те способ излечения болезни! Лукас неприлично громко засмеялся, а Георгий Петрович опять уселся рядом, невозмутимо разглядывая меня. - Клятва Гиппократа? Ты о чем, девочка? Почему мою совесть должен мучить какой-то рассыпавшийся в прах покойник? Да уж, подобных тебе вряд ли что-либо растревожит! - Не легче ли найти источник инфекции и уничтожить его? - Нет времени на поиски, это дело тех самых правительственных организаций, пусть они обнаруживают причины и связи. Наше дело - изба- вить город от уже заразившихся, причем не отлавливать их по одиночке, а искоренить сразу, в одно мгновение! - Биологическое оружие, - подсказал Лукас. - Оставь свои журналистские определения! - с досадой махнул рукой врач. - Я не журналист, я программист, - осторожно заметил парень, но Георгий Петрович, не обратив внимания на его замечание, продолжил: - Никакое не оружие, просто радикальная чистка. Сжигание чум- ных напалмом. Большего идиотизма я отродясь не слышала. - Тогда стоит убить всех зараженных СПИДом и вообще... всех неизлечимо больных, зачем тратиться на поиски лекарства? - Девочка моя, неужели я об этом не думал? Думал. Но дело да- же не в них, а в тех, кто позволяет существовать таким людям. Вирус гуманизма уже прочно засел в человеческом сознании. А настоящий гума- низм заключается не в этом, а в том, чтобы дать жить другим, наиболее полезным членам общества. О них надо заботиться, а не о тех, кому не повезло! Лелеять надо тех, кто приносит реальную пользу, а прочих, как раковую опухоль - под нож! И тогда мы сможем не беспокоиться о будущих поколениях! У меня уже не осталось никаких сомнений в его нормальности. - Вы - псих! - Напротив, детка, все логично, я никогда еще так ясно не мыс- лил... - Он запнулся, наморщил лоб; сейчас врач выглядел весьма жалко, потом быстро, глотая слова, словно жизнь предоставила ему последнюю возможность высказаться, заговорил. - Я... я даже рад, что с этим го- родом, с этим мафиозным гнездом всех отвратительных человеческих поро- ков, случилось такое несчастье. Я близко соприкоснулся с несправедли- востью, с наплевательским отношением к порядочным людям... я бился в закрытые двери, а когда они открывались, я зрил лишь мерзкие самодо- вольные ухмылки... Зачем мне сожалеть об умерших подонках, которые доставляли всем одни неприятности? Которые мешали жить мне и другим честным людям? - Но заразились ведь и честные люди тоже? По мне такая фильтрация заболевших на честных и подонков явля- лась верхом цинизма, но с волками быть - по-волчьи выть. - Это, к сожалению, неизбежно. Поэтому надо как можно скорее выявить "лекарство" и пустить его в ход. Поэтому, красавица, ставшая чудовищем, ты будешь машиной, которую мы разберем по винтикам, но до- беремся in medias res, до самой сути! Георгий Петрович встал, забрал пробирку, бросил Лукасу: - Я в лабораторию, а ты пригляди за этой... Я прикрыла глаза, испытывая страшную тошноту. Вот говорят, не бывает чистого черного и чистого белого. Не бывает абсолютных зла и добра. Ну вот же оно, чистое зло, - родившееся в одночасье в обыва- тельском разуме не без помощи зависти и злобы на собственную судьбу. Ты отчаялся найти выход из бытовой проблемы, а кругом жируют какие-то гады. Давить! Ты спокойно шел по улице, а тебя избили отмо- розки. В морду! Тебя предали. Мстить! Тебя морально уничтожили. Само- утверждаться! И неважно, что это будут другие люди, они ведь все оди- наковые - подонки, у них нет ничего святого. Убивать, убивать, убивать до тех пор, пока Земля не наводнится кровью подлецов всех мастей и сословий. Убивать до тех пор, пока не останется никого, кроме тебя са- мого. И твоя кровь будет последним ручьем в этой бесконечной реке зла. Я перевела взгляд на Лукаса, рассеянно перебирающего какие-то предметы на столе. - Ну а тебе, красавчик, какая бабушка в трамвае наступила на больную мозоль? - Что? - он обернулся как-то потеряно взирая на мое беспомощ- ное, скованное тело. - Нет, я не такой чокнутый, как Жора. Значит, Жора. Так ласково называют нашего доктора Зло. - Я хочу выбраться из города, а Георгий Петрович - единствен- ная моя надежда. - Вам не позволят! - Сенсационное открытие будет гарантией моей безопасности, глупышка! Или ты думаешь, что "повезло" только нашему городу? - Тебе не позволят, - повторила я, - вдруг тварь уже сидит в твоем теле, просто еще не проявилась? Он испуганно вскинул голову. - Они скорее сбросят на город атомную бомбу, чем выпустят от- сюда кого-либо. Не надо искать напалм против чумных, он уже существу- ет. - Замолчи! Попробовать его уговорить, убедить, может, он не так безнаде- жен - отчаявшийся человек, готовый на все, лишь бы поскорее выбраться из ада. - Напрасно ты пресмыкаешься перед этим... этим несчастным... Мы все тут заживо похоронены. Заразные, здоровые, добрые, злые, невин- ные, виновные... Все! Дело времени, чтобы оставшиеся превратились в тварей. Лукас танцующей походкой подошел ко мне, устроился рядом. - Ты не знаешь людей, дорогая! За то, чтобы обрести положение в нашем мире, они мать родную продадут, а уж выпустить джинна из лампы - вообще пара пустяков! Я знаю, о чем ты думаешь - о том, какие мы ци- ничные уроды, о том, что потеряли всякую совесть и тому подобное дерь- мо? Ты, наверное, ненавидишь нас? Я покачала головой. - Мне жаль вас. Он опять рассмеялся. - О-оо! Какая банальная отмазка для того, чтобы остаться чис- тенькой и не встать с нами на одну ступень! - Мне абсолютно все равно. Я просто хочу покоя, чтобы мне дали дожить отпущенное время. Лукас погладил ремень, которым была затянута моя нога, зло промолвил. - Ты меня не разжалобишь, тварь. Тут я согласен с Жорой, что монстров надо истреблять. "Не стоит договариваться с чужим, просто убей его!" Помнишь? - Помню... - А вы - чужие, другие, не такие! Вы ничего не порождаете, кроме страха и отвращения! Все, что представляет даже малейшую угрозу для человечества, все н е п р а в и л ь н о е, должно быть уничтожено. Все, без исключения! Начни договариваться, и окажешься в руках неиз- вестно чего. Очень верно, что вас здесь заперли, бросили на произвол судьбы. Жаль только, что из-за таких, как вы, страдаем мы... - Кажется, тварь уже давно поселилась в тебе... - Когда кажется - креститься надо! Поняла? Отвернувшись к стене, я рассматривала трещину на кафеле и чуть пониже шершавый откол с гладкой поверхности, вокруг розоватые пятныш- ки - чья-то засохшая кровь. И кафель этот тоже неправильный, некачест- венный - содрать его, ломая ногти, и поставить другой - розовый, иде- ально ровный, сверкающий, радующий глаз. Как было бы хорошо, если бы все вокруг оказалось розовым и идеально ровным! И тогда не надо проди- раться сквозь толщи морали и слои этики. - Эй, ты жива?.. - Да... - связанное тело уже стало онемевать. - Развяжи меня, Лукас, мне плохо... - С какой стати? - Может быть, я тебя пожалею потом... - Ты что это, угрожать вздумала? они идут они идут они идут - Нет, разве можно угрожать, лежа привязанной? Вот если б ты меня освободил! Парень наклонился надо мной, в его глазах не отражалось ниче- го, кроме самодовольства. Ничего. Он просто еще один из сотни безум- цев, каковыми наводнился этот город. - Тварь, дорогая моя тварь, жаль, что ты уже не человек, иначе я бы тебя трахнул от скуки! - Никогда не поздно стать извращенцем, милый! - Я постаралась как можно очаровательней улыбнуться. - Но я никогда бы не согласилась по доброй воле трахаться с тобой! - Почему? Почему ты, мерзость, не захотела бы напоследок при- нять любовь от нормального мужчины? - Потому что я хоть и нечеловек, но человеческое достоинство у меня осталось! Его лицо исказилось, маска самодовольства превратилась в оби- женную мину ребенка, у которого отняли любимую игрушку. - Какая идиллия! Голубки воркуют! - Георгий Петрович стоял на пороге, держа в руках какую-то склянку с жидкостью. - Я сейчас заплачу от умиления! Лукас поднялся. - Заткнись, Жора! А то не посмотрю на твои степени и звания... - А эту милую сестричку ты тоже не пощадишь? Сандра и ее бюст, превращающий мужчин в загипнотизированных кроликов, выплыли из-за спины доктора. Надо унять сердце, иначе от его биения стены рухнут! Лукас стоял ко мне спиной, и я не могла разглядеть чувства, отражавшиеся на его лице, однако, недовольный голос парня дал мне по- нять, что не все так просто у нас получится. - Откуда ты откопал эту девицу? Что у нее на уме, ты знаешь? - Мужик, у меня на уме найти хорошую работу, так что отвали! - Сандра, брезгливо поморщившись, прошла мимо него, нечаянно задев бед- ром, заметила меня. - Ой... А она не кусается? - Кусаюсь, - сказала я, на меня вдруг напала бесшабашная ве- селость. - Попробуй, освободи меня, и я откушу тебе голову и высосу мозг! - Сандра прищурилась, засунула руки в карманы короткого белого халатика (где она успела его раздобыть?). - Хватит тут спектакли разыгрывать, - Георгий Петрович не на- мерен был поддерживать приятный вечер знакомств. - Лукас, а ты прекра- ти страдать паранойей и переложи заразную на каталку, отправляйтесь в операционную. Шурочка, надеюсь, вы присутствовали хотя бы на одной операции? - Да, Георгий Петрович. - Вовремя же вы появились... ...еще бы! - подумали одновременно мы с Сандрой.... -...не весь здешний персонал может помочь мне в благородном начинании! Лукас подогнал каталку. - Только попробуй дернуться, сволочь, - процедил он мне и приставил к виску пистолет. - Эй, как тебя там?.. - Шура. - Развяжи ее. Эта зараза хитрая, кто ее знает, что она задума- ла... - Сожрать тебя с потрохами! - я снова улыбнулась, глаза поче- му-то слезились, и рожа Лукаса вытягивалась в уродливую каплю. Сандра медленно развязывала меня, очень медленно. Наташа Наташа это я скальпель у тебя под левой рукой рукой беги беги направо там лестница другой вход нет охраны - Чего копаешься? - Очень туго. - Что это? - удивленно спросил доктор. - Откуда здесь радио? - Где? - Лукас отвлекся на секунду от моей персоны, в тот же миг Сандра выбила у него пистолет, а я схватила скальпель с стола. Квато удалось синхронизировать действия всех, находящихся в этой комнате. - Ах ты, сука! - заорал Лукас и бросился на меня, и я ударила, почувствовав, как лезвие прошлось по чему-то мягкому, парень завизжал, словно побитая собака. - Беги, Наташка! - Сандра держала на прицеле доктора. И я побежала, сжимая красный скальпель в руке. Направо, направо, направо. Так, стеклянные двери, запечатанный вход. Что дальше? разбей разбей стекло ты сможешь Я отскочила в сторону, наблюдая, как осколки брызнули во все стороны, потом нырнула в образовавшийся проход. Вниз, вниз по лестни- це. Столбы пыли, играющие в солнечных лучах, щекотали ноздри, страшно хотелось чихнуть, но - вперед, вперед, вперед! Передо мной появились еще одни закрытые двери. Разбить! Струйки теплой черной жидкости сте- кали по рукам, все-таки успела порезаться. Я крутила головой в поисках выхода, когда кто-то схватил меня за локоть. - Сюда, - Карина, задыхаясь, потащила меня по лабиринтам пер- вого этажа больницы. На пути изредка попадались люди в белых халатах, завидев Карину с ружьем и меня с окровавленным скальпелем, они шараха- лись в стороны. Мы бежали мимо каких-то древних старушек, сидящих на полу и безучастно взирающих на нас, мимо обрюзглых мужиков - они испу- гано прикрывали лица руками или вытянутыми майками, мимо большеголовых даунов, которые ничего на свете не боялись, поэтому увязывались за на- ми, а через некоторое время отставали. Мы пробирались сквозь странный зверинец, неизвестно каким чудом оставшийся неприкосновенным, наконец, Карина нашла черный выход, и мы выбрались на свет божий. Остановились отдышаться, и я увидела в руке спасительное ору- дие хирургов, ставшее оружием, - все в пятнах Лукасовой крови. Я, закричав, выбросила скальпель в желтеющую траву. Не хочу быть убийцей! Пусть Лукас был последним мудаком в этом дерьмовом горо- де, но я не желала его смерти! Какого хрена он подлез? Какого, я спра- шиваю? Почему люди бывают такими идиотами? - Где же Алекс? - Карина нервно расхаживала взад-вперед, похо- же ее не волновали мои терзания. Я обратила внимание на всклокоченный вид девушки, мутные глаза, под которыми синели круги, неровную поход- ку... Где она успела набраться? Или это от нервов? В проходе появилась Сандра. - Вы в порядке? - Сандра, Сандра, он жив? - Кто? - Лукас, парень этот! Она недоуменно посмотрела на меня. - Чего-то дергался вроде бы. Я их заперла там, пусть подумают над своими грехами. Слава Богу, я не убийца! Не убийца! Автобус желтел на фоне мрачного соснового пейзажа, было пора- зительно тихо, никто не кинулся нам навстречу с расспросами и поздрав- лениями. Сандра открыла дверь, и ей под ноги скатился аккуратный гладкий кокон. - Уже?! - кажется, это единственное, что до глубины души пора- зило Карину. - Бывает... У всех по-разному... - ответила я и откатила кокон к дереву. - Кто это был? - Митя, - отозвалась Сандра, - он вернулся. - Кто его прикончит? - спросила Карина без церемоний. - Никто, - я запрыгнула в автобус, - пусть живет. Теперь уже бесполезно их убивать. Так мы едем? - Алекс, давай я поведу? - глаза Карины блестели от возбужде- ния. - А то у тебя плечо не зажило. - Ты умеешь? - Да! Я водила машину, и такую тачку тоже. У отца была... Девушка уселась на водительское место. - Куда едем? к зеленой двухэтажке в центре, я покажу - Йохххо! Цирк уродов! Последняя гастроль! - закричала Карина, возбужденно поерзав на сидении, сорвалась с места. И все-таки она надралась! Черт, когда только успела? Георгий Петрович, запыхавшись, все-таки возраст давал о себе знать, взгромоздил бессознательного Лукаса на кушетку. Плечо парня кровоточило, но порез оказался неглубоким. Перевязав его, врач надежно закрепил ремни на Лукасовом неподвижном теле. Слабак! Упал в обморок от вида крови! Таких бы помощничков на столбах вешать. Георгий сел на стул и принялся терпеливо ждать. Даже к лучшему, что эта стерва, подс- тавная медсестра, закрыла их. Парень очухался минут через десять, инстинктивно дернулся, но не смог освободиться. Сознание к нему возвращалось медленно, он едва шевелил непослушными губами. - Сволочи... отпустите... Его затуманенный взгляд уперся в сидящего врача. - Жора... что они с нами?... - и он всхлипнул. - Ничего страшного, успокойся. Тебя чуть-чуть зацепили. Не будь бабой, перестань хныкать! Сознание Лукаса прояснилось, и он обнаружил себя привязанным. - Что за хрен такой? Развяжи меня, Жора! - Успеем. - Ты что? Свихнулся? Что ты хочешь? Отпусти, козел, а то хуже будет! Георгий Петрович смочил кусочек ваты в спирте, стоящем в шкаф- чике, набрал в шприц принесенную им ранее жидкость. - Нет-нет-нет! - истерично расхохотался парень. - Ты ненор- мальный, Жора! - внезапно смех перешел в тонкий, почти женский визг, - не подходи ко мне, слышишь, не подходи! Что это? Что это у тебя? - Сыворотка, полученная из крови заразной. Если повезет, я смогу наблюдать зарождение иного организма с первой фазы. Лицо Лукаса побелело. - Ты собираешься мне это ввести? Ты, сука, пидор недоношенный, попробуй только! Попробуй, я из тебя кусок дерьма сделаю! - А кто мне помешает? Не дрейфь, парень, будешь героем! Чело- вечество поставит тебе памятник! - Врач потрепал Лукаса по щеке. - Будь добр, сынок, лежи спокойно, а то дядя-доктор сделает больно! - Неееееееееееееееет! Георгий Петрович склонился над своей жертвой, аккуратно смазал участок на здоровом плече и вонзил иглу в нежную плоть Лукаса. Глава пятнадцатая Сторож своему брату Прошла неделя с того дня, как я покинула свою квартиру, отпра- вившись на встречу с Эдиком. Всего неделя, а кажется, что прожита це- лая жизнь. Ночной город, погруженный во тьму страха и одиночества, с бешеной скоростью мелькал за окнами. Я прикоснулась к запотевшему стеклу. Температура ночью резко упала; наверное, сейчас на улице гра- дусов десять, я замерзла и зверски хотела спать. Все случившееся при- таилось где-то в темном уголке моего сознания, напоминая отдаленный колокольный звон - вроде и не мешает, но и покоя не дает. Валя лежал у меня на коленях, и я машинально перебирала его мягкие волосы. Ты даже не представляешь, парень, сколько приключений выпало на твою долю и долю твоего маленького, но гениального сына! Сандра дремала на одном из передних сидений. Густые золотые локоны прикрывали ее лицо, короткий халатик медсестры, который она не успела снять, задрался, обнажая стройные ноги. Не знаю, какой из нее мужчина, но женщина получилась высший класс. Карина, ведомая собственным сыном, гнала автобус к нашей цели, похоже, бедняга смирилась с тем, что мы пока не пытаемся покинуть го- род. Ее страсть к алкоголю меня уже не так бесила, все подобные прист- растия поблекли перед порочным стремлением Георгия Петровича к од- ному ему ведомой справедливости. Самым странным и страшным, отчего ны- ло в сердце, было то, что я раньше почти соглашалась с идеей об ист- реблении монстров, по крайней мере - коконов, ибо это уже не люди, а нечто другое, н е п р а в и л ь н о е. А что правильное? Покажите мне хоть одного правильного человека! Уверена, во всех людях всегда обнаружится свой набор монстров, а у некоторых этот набор окажется покруче твари, сидящей во мне. Только в книгах, при том не самого высшего качества, бывают правильные люди, плоские, как сама бумага, на которой они живут. Что это ты вздумала оправдываться, да еще и перед собой? Чуешь скорое приближение метаморфозы? Не хочешь умирать? Дер- гаешься напоследок, вот и ищешь причину, по которой можно пустить все на самотек. Будь, что будет, главное, не трогайте кокон - все-таки я там буду, хоть другая, но - Я! Автобус резко затормозил. Карина, пошатываясь и протирая глаза, вышла в салон. - Что? Уже приехали? - Сандра неуклюже вскочила, потянулась, я заметила, как Карина бросила на нее взгляд, полный животного вожделе- ния. - На улице чертова темень, словно у негра в... - Карина, мы на месте? - я перебила девушку, зная, что сейчас начнется ее обычный словесный понос. Сердце отчаянно металось в своей клетке, мысли путались, наплывали друг на друга, в страхе разбегались, затуманивая сознание - такое бывает в ожидании неизвестного. - Квато говорит, что это тот дом. Но тебе лучше знать. Я осторожно выглянула наружу, холодный ветер ударил прямо в лицо, пробрался сквозь тонкую кофту. Промозглая погода, будто уже не лето, а поздняя осень. Кругом и правда было темно, видны лишь нечеткие силуэты домов, где-то вдалеке глухо лаяла собака. - Ну? - Карина стояла за моей спиной, прижимая к себе сына. - Не знаю. Вроде похоже. Я уже все забыла. наташа, оно здесь... я чувствую... А я почувствовала, как у меня побежали мурашки по коже, и дико захотелось сбежать отсюда, куда глаза глядят. Сказать, давайте уедем, постараемся пробраться за город, только бы не встречаться с... Я даже не знаю - с чем... Меня вежливо отстранили в сторонку, и Сандра с фонариком ("у водителя нашла") вылезла во тьму. Подрагивающий луч света лег на бли- жайший дом. Двухэтажный. Зеленый. Без окон на первом этаже. Детище чокнутого архитектора. - Это здесь... - во рту появилась неприятная сладкая слюна. - Мы пойдем вовнутрь, - распорядилась Сандра, - Карина, оста- вайся с сыном здесь. Что, Квато?.. Хорошо... Хорошо, мы возьмем тебя, но это опасно... Ладно... Карина, оставайся с Валей. Девушка неожиданно отступила вглубь салона. - Я пойду с вами, не пущу его одного. Сандра удивленно посмотрела на меня. Что за неуместные инс- тинкты в критический момент? - А Валька? - спросила я. - Мы заберем его с собой! Александра отдала мне фонарик и подошла к Карине. - Любовь моя, ты городишь чушь. Черт знает, что нас там ожида- ет! Твой брат абсолютно беспомощен, раньше нам везло, а сейчас, может и обломиться. Подумай о его безопасности! Ты же сама говорила, что го- това ради него на все! Я уж молчу про то, что автобус могут угнать... - Угнать? Там бензина - до следующего сарая! Алекс, я не отс- туплюсь. Мы пойдем все вместе. Я, Квато, Валя. Вся наша семейка, как ты изволил однажды выразиться. Я сама понесу брата. Пойми меня, прошу по-хорошему. - Это ты пойми меня по-хорошему, а то будет по-плохому! Отдай мне ребенка! Карина отскочила назад, в руке у нее оказался тот самый "ма- каров" с одним патроном. - Ты сможешь убить меня? - в голосе Сандры прорезалась расте- рянность. - А почему бы и нет? Если мы с тобой переспали, это не значит, что я сейчас начну на тебя молиться! - девушка хищно оскалилась. - Все вы, мужики, самовлюбленные идиоты! Ну хватит! Меня достала эта их вечная перепалка! - Короче, Карина, поступай, как знаешь. Тащи Валю на себе, от- вечай за него перед собственной совестью, что хочешь... Мы идем, и идем быстро, дожидаться тебя никто не будет. Сейчас каждый играет в одиночку. Сандра, выходим! Андрогин взял из рук девушки телепата, схватил ружье и, даже не оглянувшись, пошел вслед за мной. - Вы без меня никуда, я ходячая пища для Квато, - Карина пых- тела, вытаскивая брата из машины и взваливая его на спину. - Подлые, пользуются моим сыном, будто он вещь какая! И ты, Алекс, подлый... Святым придуряешься, а на самом деле такой же, как все... языком толь- ко молоть... Но мы пойдем вместе! Да, Валя? Я знаю, ты слышишь, знаю, хочешь идти со мной. Ты боишься за сына? Правильно, отец всегда должен быть рядом со своим ребенком... Ты вовсе не тяжелый, это просто так кажется, вон, заразная, тебя несла, только пыль столбом! И я смогу... Я сильная... Карина, согнувшись под тяжестью Валькиного тела, ноги которо- го безвольно тащились по земле, едва поспевала вслед за Наташей и Алексом. мама мама зачем?.. но я рад... рад... не знаю, Квато! я боюсь отдавать тебя им, вдруг они сбегут? а как я покину город без тебя, сыночек? ведь ты знаешь, что нуж- но делать? но я подумал... меньше думай! ты неисправима! заткнись, мне и так тяжело! Пот лился градом с Карины, ей было не просто тяжело, ей было невыносимо. Совсем неподалеку послышались шорох и невнятное бормотани- е. Карина на секунду остановилась, замерла, чувствуя размеренное дыха- ние брата на своем плече, крепче сжала его руки. Вдоль забора, чем-то позвякивая, двигался человек. Девушка ощутила, как ноги стали от стра- ха ватными, она уже не могла держать Валю и сбросила его в придорожную грязь, повалилась рядом. Человек вышел из кромешной темноты в прост- ранство, полуосвещенное одиноким окошком ближайшего дома. Бомжиха. Немолодая замызганная бомжиха в вязаной шапочке, оборванном, не по росту, пальто и дерюжной сеткой в руках. Она искала пустые бу- тылки и, как ни странно, находила их. Зачем ей это надо? Привычка? Су- масшествие? То и другое? Женщина остановилась напротив Карины, устави- лась на нее безучастным взглядом. - Бутылочки есть? - тихо, как бы извиняясь, проговорила она. - Иди ты! - заорала Карина, схватила с дороги комок грязной земли и запустила им в бомжиху. Та покорно кивнула и, еле передвигая ноги, снова отправилась в ночь; ветер донес ее голос, неожиданно молодой и сильный. Миленький ты мой, возьми меня с собой, Там, в краю далеком, буду тебе женой, пела бродяжка, и, казалось, целый город прислушивается к ее пению, замерев в тоскливом ожидании. Карина поднялась с земли, подняла Валю и, закусив от напряже- ния нижнюю губу, почти наощупь добралась до подъезда дома. В лицо ей ударил яркий луч, заставивший зажмуриться. - Быстрее, - сказала Наташа, - я тебе посвечу. И они зашли в дом. Мерзкий запах сырости показался невыноси- мым даже для привыкшего к вони обонянию Карины. Наташа остановилась. - На фонарик. Давай сюда Валю. Карина и не думала протестовать, перекинула брата на руки за- разной, схватилась за деревянные перила, пытаясь унять дрожь в ногах. - Вы где там? - раздался сверху голос Алекса. Поднявшись по скрипучей лестнице, девушка огляделась. Вся лестничная площадка первого этажа была завалена коконами, двери у не- которых квартир отсутствовали, и там тоже мерцало нечто. Она посветила кругом. Увидела Алекса, замершего возле стены, покрытой плесенью, Ква- то на его руках... - Вы видите? Тут их полно! - ошеломленно произнесла Карина, брезгливо обходя коконы. - Большая кладка, - андрогин поддел ногой ближний комок слизи, на нем даже не осталось следов, он просто мягко откатился в сторону. - Интересно, кто их сюда приносит? Послышался вздох Наташи. Люди обернулись к ней. Заразная стоя- ла в окружении коконов и протягивала руки. С ее пальцев свисали тягу- чие нити, на лице блестела тонкая желеобразные пленка. Валя лежал на полу, прижавшись щекой к гладкому кокону. Подъездная дверь хлопнула, и ветхая лестница сотряслась от то- пота ног, грозя провалиться вниз. На площадку поднялись люди. Они не были инквизиторами, просто люди, которые без всякой идеологии очищали город от мерзости. - Мы опоздали, - обреченно сказала Наташа, - опоздали. что это? что это? что это? нет что это? не трогайте меня не подходите не прикасайтесь ко мне а-аааа-аааааа мой мозг! не трогайте мой мозг! он мягкий слишком мягкий! нет убирайтесь убирайтесь я не понимаю вас я я я я я я нет нет кто? кто вы? кто вы? кто вы? кто вы? кто вы? непонимание закрыто закрыто КТО ВЫ???????????????????????????????????????????????????????? Смотря, как Квато, в диком плаче, извивается на руках Сандры, будто причудливый зверек, я осознавала, что окружающая действитель- ность исказилась. Сандра, Карина, незнакомцы превратились в картонные плоские куклы, смешно и отрывисто двигаясь, словно распадаясь на меха- нические детали. Валя воплотился в глиняную статуэтку, но под ее обож- женной корочкой ворочалась сама жизнь. Стены тоже ожили и наступали на меня волнами, проходили сквозь тело. Прибой-отлив. Прибой-отлив. Прибой-отлив. Мне уже не требовался фонарик, пространство светилось недос- тупным в человеческом обличии светом. Я бросила взгляд под ноги. Коко- ны сияли изнутри неоновыми электрическими вспышками. Внутри извивалось в необъяснимом танце наваждение, морок. Сама нереальность готовилась взорвать нашу действительность, разрушить незыблемые законы природы, выдуманные человечеством... Послышался звук, напоминающий шелест бума- ги, прошло несколько секунд, прежде чем звук преобразовался для моего понимания в слова Сандры: - Смотрите, они раскрываются! Металл по стеклу. Зуб об зуб. Карина. - Стреляйте, стреляйте же в них! - Нет... не надо... - окружающее пространство внезапно превра- тилось в линзу, внутри которой ты находишься, - все стало отчетливым, прозрачным и совсем немного вытянутым. Андрогин застыл с оружием в руках. На его лбу блестели капель- ки пота, в каждой из которых отражалась по Карине, с ужасом взирающей куда-то в сторону. Морщинки вокруг глаз девушки напоминали глубокие пропашные полосы на поле, через поры проникало сияние сосудов; вены лазурными Гималаями вздувались на планете рук, молитвенно прижатых к Млечному пути грудей. Я с трудом привела зрение в обычный ракурс, из- бавившись от столь подробной детализации. Квато едва шевелился на полу возле дверей противоположной квартиры, одинокий, брошенный всеми. А кокон на ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, распус- кался диковинным цветком. Карина не могла оторвать взгляд от представшей картины. Из развалившихся склизких комков выплескивалась субстанция голубого и нежно-зеленого оттенков, тающая при соприкосновении с гряз- ными стенами и замусоренными ступеньками. Неожиданно изнутри оставшей- ся "скорлупы" в потолок ударил луч света, словно бы заключенный в ма- териальный конус из тонкого стекла. В конусе неровными пятнами прояв- лялось существо. Сквозь его полупрозрачную плоть был виден тонкий сия- ющий скелет в окружении мелких пузырьков, коими наполнялось создание. Лица не различалось - просто гладкий, почти зеркальный, овал головы в окружении фиолетового марева волос. Конус света пошел черными трещина- ми, задрожал, лопнул, обдав оцепеневших людей скользкой жидкостью. В глазах началась резь от невыносимого свечения. Существо, будто слепое, ощупывало пространство вокруг себя хрупкими конечностями, потом мед- ленно поплыло к людям. От него пахло озоном и чем-то еще, неуловимым, но вызывающим странные переживания и воспоминания о событиях, которых никогда не могло быть. - Отойдите! - крикнул коренастый седовласый мужчина, один из пришедших чистильщиков, пытаясь казаться спокойным. Он прицелился в существо из пистолета, но выстрелить не осмеливался. Наташа, надрывно дыша, сползла спиной по стене, обхватила пле- чи руками. Ей было настолько плохо, что даже не заботила собственная безопасность. Алекс, покосившись на плавающее в воздухе создание, по- дошел к заразной, помог подняться, она ухватилась за его ладонь, пос- мотрела на коренастого вполне осмысленно. - Оставьте ее, она уже нечеловек, - скомандовал он, продолжая держать рожденного из кокона под прицелом. Из группы чистильщиков раздался нервный смешок, и ко всеми за- бытому Квато подбежал человек. - Матерь Божья! Тут еще один... вылупившийся! - Человек пнул телепата и выхватил из-за пазухи нож. - Не трогай! - Карина метнулась к сыну. Ледяной пламень обжег ее сердце. Карина, схватившись за грудь, ничком повалилась к животу ре- бенка. Тонкие кривые пальчики заскользили по лицу девушки. Квато Квато мне страшно что со мной? ты умираешь, мама все из-за тебя ублюдок! прости меня, мама Квато... янехочу... сделайчтонибудь... мне... страшно... я люблю тебя, мама люблю тебя тебя ТЕБЯ Мир истекал бесцветными дождевыми каплями, и далекой молнией вспыхивал последний кадр жизни, к которому она будет стремиться вечно и никогда не достигать... - Я не хотел... - отступая на шаг, прохрипел убийца, - она са- ма подлезла! Он вдруг схватился за голову и дико закричал, его голос эхом отдался в почти осязаемой тишине, из перекошенного рта струйкой потек- ла кровь. Человек рухнул на пол, задергавшись в мелких судорогах. Существо, вознесшись к закопченому потолку, замерев, взирало на происходящее, изучало людей всех вместе и каждого по отдельности. Едва различимая в мраке подъезда группа чистильщиков. Потрясе- нный Алекс, застывший на коленях перед мертвой девушкой. Наташа в скользкой паутине зарождающейся новой жизни. Квато, приговоривший убийцу своей матери к мучениям. И десятки новорожденных созданий, в голубовато-зеленом тумане покидающие чрево коконов. - Убейте этих людей! Убейте их всех! - истерично завизжал кто- то из группы. Послышались выстрелы. Создания почти неуловимо для глаз переместились во тьму, откуда, поддавшись сводящей с ума панике, чистильщики палили наугад из оружия. Существа прикрыли своими телами Александра, Наташу, Валю, Квато, прикрыли от обезумевших людей, стре- ляющих в собственных собратьев, в остатки погибающего человечества, в отражение самих себя, которое призваны были защитить. Существа окружили плотным кольцом стреляющих. И свет пожрал тьму. Через несколько секунд от чистильщиков не осталось и следа. - Очень жаль, что так получилось... с самого начала, - раздал- ся печальный детский голос. Со второго этажа спускалась белокурая девочка лет десяти, в розовом длинном платье. - Ты?.. - Наташа застонала, прикрыла лицо скользкими ладонями. Девочка остановилась, рассматривая людей и нелюдей огромными прозрачными, как горный хрусталь, глазами. Кивнула. - Пойдемте наверх, раз уж явились сюда. Глава шестнадцатая Сансара То, что говорила эта странная девочка, не мог понять даже мой, однажды искаженный ею, разум. Я просто тупо слушала отрывистую, сум- бурную речь, даже не пробуя расшифровать все загаданные этим малолет- ним сфинксом загадки. Мы расположились в одной из пустующих квартир на втором этаже, из открытого окна тянуло прохладой, освежающей мою горя- щую будто в огне плоть. На стене напротив висел обрывок старого выц- ветшего постера с изображением группы Doors. - Кто вы такие? - вопрошала Сандра, она, пересилив душевную боль от потери Карины, пыталась добраться до истины, но получалось еще хуже, чем у меня. - Инопланетяне? Привидения? Научный эксперимент? Кто вы? Девочка улыбнулсь. - Ни то, ни другое, ни третье. В каком-то смысле для вас мы - вирус, как вы и предполагали. Но на самом деле, настоящими хозяевами этой планеты уже являемся мы, вернее, они, существа из коконов. Люди - исходный биологический материал, сырье... Сандра иронично ухмыльнулась. - А вы, значит, готовый продукт? Перед употреблением взболт- нуть? Я подумала, что Карина успела оказать свое злоехидное влияние на андрогина. - Неплохая аналогия, - задумчиво сказала девочка. - Конечный продукт эволюции... Мы - это перерожденные вы. Мы - новая раса, по всем параметрам превосходящая предыдущую, однажды мы самоорганизова- лись внутри человечества. Не спрашивай, каким образом, это трудно для понимания вашим разумом, могу сказать только одно - люди сами под- толкнули такое зарождение. Ваша агрессия, нежелание принимать новое, все то, что не вписывается в созданные вами рамки, уничтожение всего и вся ради удовлетворения собственных потребностей извратили вашу приро- ду и обернулись против вас самих же. Именно вы создали вирус, не по- дозревая об этом. Миллиарды людей трудились над появлением тех, кто изменит, в конце концов, мир и цивилизацию... - Поздравляем с Днем Страшного Суда! - Сандра приставила кулак к губам, - ту-ту-ту-ту-туруруру! Чур я буду архангелом Гавриилом? - Нет, до такого дня еще далеко... - терпеливо пояснила ма- ленькая рассказчица, не обращая внимания на выходку андрогина. - Вы первые, но в каждом, даже самом маленьком населенном пункте Земли, есть подобные мне носители, рожденные от обычных людей, и они ждут своего часа... Ни один человек никогда не распознает того, кто пробуж- дает новую жизнь. Мы появляемся на свет с разумом взрослого и осозна- нием собственной миссии. Вы первые, кому открылся носитель. - И все-таки эксперимент, - утвердила Сандра. Девочка покачала головой и села на корточки перед ней. - В этом городе - да. Он закончился неуспешно. Жизнь этих соз- даний началась с убийства. А я не хочу, чтобы все вернулось на круги своя! - То есть, т ы не хочешь? - Александра подняла лицо ребенка за подбородок. - Носитель вправе уничтожить всех, кого он подтолкнул к жизни. Эти существа, новорожденные, с первых секунд своего пребывания в этом мире видели только смерть и ненависть, их изоляция была нарушена, на их саморазвитие повлияли. Всего несколько часов, и ничего подобного бы не произошло. А теперь агрессия расплодится среди прочих, они ведь все телепаты... - Носительница наморщила лоб. - Мне придется как-то решать эту проблему... - Значит... это ты... всех заразила, - мне было трудно гово- рить, в горле что-то булькало, рот наполнялся вязкой жидкостью. - Но как же ты... смогла... в одиночку? - А ты вспомни, как быстро перемещалась в пространстве! Я ус- пела заразить более половины города, просто прикасаясь к прохожим. Просто прикасаясь. Помню, как ты спасла меня... жалеешь? Я покачала головой. Жидкость изо рта уже бесконтрольно стекала на одежду, и я боялась, что если начну говорить, то весь мой организм вытечет наружу. Девочка рассмеялась. - Ты уникальная, Наташа, твоя трансформация началась еще до того, как оформился твой родитель. - Роди... тель? - Кокон. Промежуточная стадия. А некоторые вообще перерождают- ся без всяких стадий. - Она подошла к Квато. - Это дитя, уродливое по вашим меркам, одно из нас, мутант. Гибрид человека и нового человека. Жаль, что жить ему осталось совсем чуть-чуть... Алекс-Сандра - двупо- лое прекрасное создание, самодостаточное, ограниченное лишь рамками собственного тела. - Тоже мутант? - насмешливо спросил андрогин. - Да. - А... Карина? - я услышала, как в голосе Сандры появилась робкая надежда. Носительница новой жизни подошла к телу девушки, потрогала ра- ну рукой, потом обернулась к Вале, отрешенно смотрящему сквозь стены. - Карина, маленькая злючка, ей до нас было так далеко, что и заразить-то ее прикосновением было бы трудно. А ее брат - пустой ко- кон, но... Девочка внезапно замялась, замолчала. Сандра схватила ее за узкие плечи, встряхнула. - Вы можете воскресить Карину, раз вы такие всесильные? - Мы не всесильны, потому что над смертью не властны, мы такие же смертные, как и вы, лишь недоступные вашему оружию. Однако... - но- сительница бросила цепкий взгляд на меня, - можно помочь юноше. Я не поняла, куда она клонит, так оценивающе осматривая мою разлагающуюся плоть. - Наташа, - наконец вымолвила девочка, - ты желаешь стать од- ной из нас? Пришлось все-таки выплеснуть накопившуюся во рту жидкость на пол, после этого даже как-то легче задышалось. Хочу ли я стать тем нереальным созданием, которое вызывало у меня страх, восхищение и отвращение одновременно? Хочу ли потерять че- ловеческое обличие, ради какого-то непонятного мне существования? Ведь мое сознание будет иным, это уже буду не Я, а кто-то другой, бесконеч- но чуждый моей нынешней личности! Вспомнился Шарманщик, его драконий взгляд, требовательный и не дающий выбора. "Человек должен оставаться человеком". А ведь мы могли быть вместе... - Нет уже... Не хочу... Но разве есть выбор?.. - Есть. - Девочка направилась в мою сторону. - Ты можешь от- дать себя Вале. Всю. Без остатка. Но тогда ты умрешь. - Как это - отдать? - ошеломленно произнесла Сандра, взъерошив свои волосы. - Существо, что сидит в ней, оживит его немощное тело и пробу- дит мозг. Оно станет частью парня, его организмом, но память и созна- ние Валя сохранит собственные. Он не переродится, донор, носитель су- щества, может быть только один; пересадка другому носителю оставит но- вого человека в зачаточном состоянии на всю биологическую жизнь того, кому его пересадили. Но тогда ты погибнешь, Наташа, твоя личность не сохранится. Мне захотелось засмеяться, но я только криво улыбнулась. - Я согласна. Все равно ведь умру... В обоих случаях... от меня ничего не останется... - Но ты могла бы начать новую жизнь... - Девочка, казалось, искренне недоумевала. - Вот я ее и начну. Сандра поднялась, села рядом со мной, ее руки прикасались к моему скользкому лицу, как когда-то мои руки прикасались к лицу Шар- манщика... - Наташа... Наташа... - шептала она. - И тебя я тоже люблю. И Шарманщика. И Валю. И даже Карину. Мне стало вдруг так грустно, слезы, последнее человеческое, что осталось во мне, защипали глаза. Ну вот оно - лекарство, которое мы так долго искали. Я сама им и являюсь. - Что... надо делать? - спросила девочку, она, пожав плечами, принялась рассказывать: - Просто разденься и обними его посильней. Существо пройдет сквозь твой рот, просочится сквозь кожу, перейдет к нему по своей во- ле. Ведь ты - это оно. Только быстрее, до твоей окончательной транс- формации осталось всего несколько минут! Сандра раздела Вальку и помогла разоблачиться мне. Ну что ж, спящий красавец! Сейчас чудовище разбудит тебя. У сказки должен быть счастливый финал. Квато, скажи мне что-нибудь напоследок! до встречи, Наташа, я ведь тоже скоро отправлюсь в мир иной, к маме... тогда - до встречи где-нибудь... где-нибудь... Обнаженный Валя лежал на грязном полу и безвольно ожидал сво- ей участи... Надо сосредоточиться и что-то сделать... Или ничего не нужно выдумывать, просто захотеть переселиться в новый д о м?.. Мое дорогое чудовище, иди, иди, не бойся. Он не причинит тебе зла... Ну иди же! Давай... давай... не бойся! Я покрепче прижалась к юноше, приоткрыла его рот и почувство- вала, как из меня выплескивается свет, воплощенный в вязкую материю... Он же бежал по моим сосудам и венам, проникая живительной влагой в те- ло Валентина... Я переплела его пальцы со своими, сжала их со всей си- лы... Снова пропало ощущение собственного тела, только движение м е н я, только истечение с о б о й, полное растворение в серых гла- зах, светлой паутине волос, мягких губах... полное погружение в живую плоть, дарующее наслаждение на грани боли... Миленький ты мой, возьми меня с собой, Там, в краю далеком, буду тебе чужой, доносился из открытого окна незнакомый голос, уводя меня от собственных чувств и эмоций все дальше в водоворот иных воспоминаний и ощущений... алекс, алекс, ты слышишь меня? хорошо, алекс... я умираю, фи- зически, но мои ментальные возможности, как ни странно, воз- растают с каждой минутой... вам с Валей нужно, как можно быст- рее добраться до городской черты... пока я жив, я помогу вам... эта носительница, ее разум не слишком разнится с чело- веческим в отличие от тех... о, их мыслительные способности ввергают меня в священный трепет и заставляют терзать собст- венный мозг в стремлении развить его до подобного уровня... но она - трутень... кормит новых людей своей энергией... она по- может вам дойти до места... далее - моя забота... Молоденький солдатик, замерев, в мистическом ужасе наблюдал, как двое безоружных людей беспрепятственно идут по минному полю, с каждой секундой приближаясь к ограждению из колючей проволоки под нап- ряжением. Хотелось кричать. Хотелось их уничтожить. Хотелось понять, почему все кругом будто вымерли. Хотелось уснуть и больше никогда не проснуться. Но солдатик даже не мог пошевелиться, словно кто-то опутал его разум тяжелой металлической сетью, исключив возможность всяких осоз- нанных действий. А люди все шагали и шагали, даже не смотря себе под ноги. Один из них, высокий молодой парень, прижимал к груди какой-то шевелящийся сверток, другая, рыжеволосая девушка в заляпанном кровью белом халате, подняла руки, дав понять, что идет с благими намерения- ми. Наконец, парочка остановилась в метре от ограждения. Охран- ник, руководимый кем-то невидимым, контролирующим мозг, отскочил на- зад. Проволока заискрилась и внезапно рассыпалась в прах. Люди перег- лянулись и молча прошли мимо солдатика, и только, когда они скрылись в первых лучах утреннего солнца, охранник пронзительно закричал, и его крик слился с воплями десятков других людей, оберегающих пределы внеш- него мира от эпидемии. Год спустя после случившегося (вместо эпилога) Я сидел в летнем кафе, скучая в ожидании друга, изредка пос- матривая по сторонам, но он почему-то опаздывал. Народу вокруг было немного, так что я не мог пропустить его появление. Мы не виделись уже более полугода, да и сейчас он здесь проездом, но грешно не пообщаться двум старым друзьям, однажды выбравшимся из жуткой переделки... - Привет, Валька! - коротко стриженный рыжеволосый парень в обтягивающей футболке уселся напротив меня. - Не узнал? - Сан... Алекс?! Он довольно улыбнулся, кивнул. - Привет... В последний раз, когда мы виделись, ты выглядел совсем иначе! - Теперь я выгляжу так. Пришло время измениться... Знаю, ты думаешь, что я сдался. Это неправильно. Просто мне до черта надоело быть мутантом, мы живем пока еще в э т о м мире... Ну хватит обо мне, ты сам-то как? Как я сам? Гораздо лучше, чем можно представить судьбу заново родившегося человека. - Нормально, Алекс. На работу вот устроился, деньги неплохие, даже можно позволить себе лишнее... А ты? Он подмигнул мне, провел рукой по ежику волос. - А я, брат, модель. Угу... Демонстрация модной мужской одеж- ды. Ты даже не представляешь, с каким трудом мне приходится отбиваться от кучи поклонниц и... поклонников. - Я заметил, как в глазах парня, помимо его воли, появилась тоска. - Ты все еще не можешь забыть Карину? - Мы оба любили эту женщину. Я покачал головой, чувствуя, как сердце заныло от неприятных воспоминаний. - Это ты любил ее, как женщину, я любил ее, как сестру и мать моего сына... Алекс положил свою ладонь на мою руку. За соседним столиком засмеялись, бросая на нас косые взгляды, наверное, решили, что мы голубые. Эти люди даже не представляют, что нам пришлось пережить, то, перед чем меркнут самые гнусные извращения, рожденные их убогой фанта- зией. - Ну извини, Валька, ляпнул черт-и что... В последнее время я стал таким... равнодушным, что ли? Если бы она была жива, я бы оста- вался самим собой... А сейчас все равно, что со мной будет... - Не надо так, Алекс... Ей бы не понравились твои слова. - Откуда мы можем знать, что ей понравилось бы, а что нет? Она уже не скажет нам свое мнение. Я вздохнул, положил подбородок на скрещенные пальцы. - Странно, - сказал Алекс, - мне сейчас, на мгновение, показа- лось, что я вижу перед собой Наташу... - Ту девушку, да? - Да. - Расскажи мне о ней, ведь поначалу мы только и делали, что замалчивали все, что с нами случилось... - Она была хорошим человеком... - друг запнулся, - но в ней не было ничего такого, что отличало бы ее от сотни других девушек. Таких обычно называют серыми мышками... пока от них не потребуется решитель- ных действий, только тогда можно понять, что скрывается под их невыра- зительностью, под отчужденностью от людей... - В любом случае, я всегда буду ей благодарен. Алекс прищурился, глядя куда-то поверх моего плеча. - Валя, у меня до поезда остался час, а мне нужно кое-куда зайти... Я встретился с тобой еще и потому, что хотел бы рассказать новость. - Какую? - Я был т а м... - В городе?! Ну нифига себе! Зачем его туда понесло? Что он там забыл? Взгляд Александра замер на белокурой девочке, пробегающей мимо. Теперь он во всех детях будет видеть носителя? - Да, в городе, вернее на том месте, где он должен был быть. Валька, там ничего нет! - То есть - как? - Равнина, пустошь, заросшая травой. Я так долго шагал по ней, что по идее должен был найти хоть какие-то руины. Но ничего! - Может, город все-таки сравняли с землей? Или ты заблудился? - Нет, не мог я заблудиться. А если город уничтожили, то сле- дов такого разрушения я нигде не видел! - А люди? Куда делись люди? И эти... существа? Он покачал головой. У меня вдруг родилась одна неприятная мысль. - Алекс, зачем ты сюда приехал? На показ? - Он где-то здесь, Валька! - в его глазах зажегся безумный фа- натичный огонек. - Носитель в этом городе! - Мы это и так знаем... - Но я чувствую его! - Алекс, не надо тебе этого касаться! Забудь, забудь, как страшный сон! - Не могу... Мне нужно найти его... - Для чего? - Выяснить их намерения до конца... - Брось. Теперь уже ничего не изменишь. Их миллионы, и мы не сможем предотвратить то, что нам не по силам! Алекс поднялся. - До свидания, Валя. Я был рад тебя повидать. - Алекс, не натвори глупостей. Он улыбнулся своей той самой очаровательной улыбкой Сандры, которая встретила меня после выхода из небытия, родной улыбкой сестры, которая помогла мне не сойти с ума от произошедшего, от смерти сына, от набежавших волков-воспоминаний. Наверное, это моя судьба - любить сестер, как женщин. Зачем она стала Алексом? Зачем... - Не беспокойся за меня. Кстати, чуть не забыл! Вот, что я сегодня прикупил в местном магазинчике. - Александр копался в пакете, который я не сразу заметил у него. - Посмотришь потом... - Он сунул мне плоскую блестящую коробочку. - Будешь немало удивлен. - Что это? - Посмотришь... Пока, Валька! Еще увидимся! - Счастливо, Сандра... Я смотрел ему вслед, и мне казалось, что вижу серебряную ста- туэтку, залитую лунным светом, хоть на улице день был в самом разгаре. - Что он хотел, брат? - Напротив меня уже сидела девушка в легком цветном сарафанчике. Я знал, что она заканчивает школу и уже далеко не ребенок, но не мог отделаться от мысли о том, что она - все- го лишь маленькая девочка. - Он хотел встретиться с тобой. И, пожалуйста, не называй меня братом! Да, во мне один из вас, но он ничего не значит сам по себе, и никогда не переродится! Девушка насупилась. - Пустое в пустом, - отчетливо произнесла она. - Не вздумайте причинить вред Алексу! Иначе э т о т город ос- танется без носителя. - Ты сможешь меня убить? - Да, - ответил я просто. - Не волнуйся, он в безопасности. Он безобидный человек, один из нас, только потерявшийся. Мы не причиняем страдания друг другу... Что там у тебя? Только сейчас я заметил, что скользкими от волнения пальцами верчу коробочку, машинально рисуя мутные разводы на прозрачном пласти- ке. Это был компакт-диск с какой-то компьютерной игрой. "БЕГУЩИЕ СКВОЗЬ ГРОЗУ", прочитал я название. "Захватывающий воображение квест. Вам предстоит выбраться из города, охваченного смертельной эпидемией, превращающей людей в монстров. Зараженные, банды, инквизиторы, волнующие тайны встретятся на вашем пути. Вы играете за одного из четырех ге- роев, либо можете создать своего персонажа. Удачи в поисках ответов на загадки! Системные требования..." было напечатано мелким желтым, неприятно двоящимся, шрифтом пониже небольших картинок, рекламирующих игру. Я потрясенно разгляды- вал зеленый двухэтажный домик с рядом окон на втором этаже, возле ко- торого стояли три фигуры, а одна лежала на земле. Что это? Совпадение? Воспаленный бред ясновидящего программис- та? Или... Или кто-то еще, кроме нас, смог выбраться из города и соз- дать эту игру. Но кто? - Валя, что там такое? - Вся наша жизнь, детка. Вся наша жизнь. Я, усмехаясь и наслаждаясь ее ошарашенным видом, вытащил диск из коробочки, полюбовался, как играет радуга на его зеркальной поверх- ности и, оставляя жирные отпечатки на этом равнодушном зеркале, разло- мал диск на две части. Конец Мои самые искренние и теплые благодарности: Наталье Крамаренко - за консультацию по оружию, Косте Якименко - за бета-тестирование, Некто Лукасу за некого Лукаса, и, конечно же, "Doors" за "Riders on the Storm"! 5.09.00 - 21.11.00 (с) Елена Навроцкая [email protected] www.adastra.narod.ru -------------------------------------------------------------------- Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. -------------------------------------------------------------------- "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.05.2002 12:42
[X]