Елена Навроцкая
СУДЬБА МЕЛЬПОМЕНЫ
Они опять нагло сперли мой сюжет! Мало того, они совершенно бездарно его реализовали! Самую суть заменили красочным антуражем, характеры - смазливыми актерами, важнейшие диалоги - неуместными вздо- хами и причитаниями! Все, буквально все, пропитано непониманием идеи. Они ухватили всего лишь остов трагедии, но обрастили его невозможной, уродливой плотью... Боже мой, как стыдно перед людьми за испоганенный бездарностями сюжет! Как стыдно! Я выключила видеомагнитофон, и развернувшаяся перед моим взо- ром грандиозная картинка ушла в электронное небытие. Мне же оставалось только кусать локти и плакать от беспомощности. За последние три года у меня украли не менее сорока сюжетов. Воровали прямо из-под пера. Когда произведение уже было почти законче- но, я вдруг обнаруживала аналогичную книгу или фильм. Только имя авто- ра отличалось от моего имени. Сравнив дату начала создания того или иного произведения с началом собственного замысла, я замечала, что разница между ними была в несколько месяцев и даже лет. Чужие творения начинали создаваться намного позже моих, но заканчивались прежде, чем я успевала дописать свое. Я очень долго вынашиваю идеи, я могу вынашивать их годами до тех пор, пока они окончательно не созреют. Их рождение отмечается па- рой набросков или небольшим планом. Причем на свет появляется даже не двойня или тройня, а целых пять-восемь новеньких сюжетов. Одни из них постепенно реализуются, другие находятся в ожидании моей милости... Но как они это делают? Крадут мои мысли? С помощью чего заби- раются в мою бедную голову и переписывают то, что так долго и мучи- тельно появлялось на свет? Если бы это был один человек! Но нет же - их много, они разбросаны по всей планете, они даже говорят на разных языках, у них другие культура и традиции, тем не менее, все эти авто- ры, словно сговорившись, тянут у меня сюжеты и зарабатывают на них славу, уже не говоря о деньгах! Однажды я рискнула показать черновик своим друзьям и получила от них недоуменные отзывы, что, мол, они уже читали то же самое, но у другого писателя. С тех пор я держу свои творения при себе, чтобы не дай Бог не обвинили в плагиате. Самое ужасное то, что некоторые идеи воплощают абсолютно бесталанно, и в эти самые мгновения мне хочется заорать на весь мир: "люди, да что ж вы делаете?! занимаетесь воровст- вом да еще и портите чужое имущество!" Вот и на сей раз все было безнадежно опошлено и испоганено. Мое лицо отражалось в темном зеркале выключенного телевизора, и на ду- ше моей также было темно и мутно. И тогда я решила дать клятву: больше никогда и ничего не сочинять, любую творческую мысль жестко подавлять, не давать ей раскрутиться из спирали-зародыша. Закопать талант в зем- лю, вбить осиновый кол и придавить гранитным камнем. Свидетелем моей клятвы явился все тот же телевизор, мудро взирающей на меня моими собственными глазами. После этого я со спокойной душой отправилась спать, а на сле- дующий день ко мне пришел один человек. Он выглядел страшно уставшим, впалые щеки и круги под глазами делали лицо посетителя похожим на высушенный череп. На нем было пыль- ное твидовое пальто, шею обнимал зеленый растянутый шарф; в руках че- ловек сжимал светлый чемоданчик из фанеры - таких сейчас уж и не дела- ют... - Скажите, у вас все время крадут нечто ценное? - спросил он меня еще у порога. - Что? - я немного растерялась. - Вы, наверное, ошиблись, это внизу вчера Петровых обворовали. Вынесли все ценное: деньги, драгоцен- ности и зачем-то коллекцию мультфильмов "Том и Джерри"... Человек тяжело вздохнул, почти простонал. - Я имел в виду нематериальные ценности. Эйдосы, логосы и про- чие казусы. Мне не надо было еще раз повторять. Раз уж кто-то пользуется моей головой, почему бы этому товарищу и не проявиться в кои-то веки? Я молча провела его в комнату, попутно придумывая самые изощ- ренные ругательства в адрес таинственного незнакомца. Человек обернул- ся и посмотрел на меня глазами пациента, находящегося на приеме у дан- тиста. - Я вас умоляю - перестаньте сквернословить, я вовсе не имею никакого отношения к этим, с позволения сказать, грабителям. Вот, - он раскрыл чемоданчик, оттуда пахнуло чем-то ужасно древним, и мне на миг показалось, что из его недр покажется мумия какого-нибудь заштатного фараона. Но в руках у незнакомца оказалась вполне современного вида видеокассета. - Посмотрите, - сказал незнакомец, - и завтра приходите в му- зей по этому адресу, - он сунул мне в руку визитку и кассету. - Я хотела бы услышать объяснения... - Они будут. Только, пожалуйста, разберитесь с полученным ма- териалом и постарайтесь понять... Всего доброго! Незнакомец выскользнул в незапертую дверь, оставив меня с ар- тефактами в руках и совершенно непотребными мыслями относительно виде- оматериала. Кассета содержала в себе запись интервью с известной писатель- ницей, одной из легиона пользователей моих мыслей. Это были мои самые лучшие произведения, немудрено, что популярность к ней пришла всерьез и надолго. - Скажите, как вы пишите? Не спите ночами? Ждете вдохновения? - вопрошал писательницу интервьюер. - Знаете, я пишу очень легко, - мягко отвечала та. - Такое удивительное ощущение, что мне кто-то все это надиктовывает, или я списываю из какой-то бесконечной книги, наполненной приключениями и образами. Иногда у меня случается остановка, будто доступ к книге зак- рывается, но через некоторое время чудесный канал вновь доступен. - Наверное, муза прилетает или улетает, - засмеялся собеседник писательницы, довольный собственной находчивостью. - Наверное, - очаровательная улыбка в зрительный зал. Муза? Прилетает? И улетает? ЗдОрово! Они воруют мои идеи и смеют рассуждать о какой-то там музе! Да это я ваша муза! Я!.. Что?! Неужели, этот странный чело- век хотел сказать, что... Нет, не может быть... Как же так? Как же так можно со мной поступать?.. Назавтра, с утра пораньше, я мчалась в этот таинственный му- зей, пытаясь заглушить в себе нарастающие сомнения относительно собст- венной персоны. Мне открыл заспанный вахтер, бормоча что-то насчет "ходют тут всякие..." Вахтер бросил меня в недрах запутанных и сумрачных коридоров. Я долго плутала среди полупустых залов, бродила по музейному лабирин- ту, пока не наткнулась на стройного юношу, рассматривающего пыльную статую Юпитера. - Я к вам? - спросила я его. - А не я к вам? - в свою очередь удивился он. Мы немного поговорили и выяснили, что таинственный незнакомец являлся и ему, поэтому ждать надо его. - Понимаешь, - мы быстро перешли на "ты", - понимаешь, я вооб- ще-то не писатель, я танцовщик. Говорят, от Бога. Но мои находки в танце всех приводят в шок, а потом выясняется, что кто-то уже перенял мой особенный стиль. Я точно знаю, что до меня этого никто не делал, но все мое сначала отвергается, а потом реализуется, порой даже в со- вершенно другой стране... - Муза, - сказала я ему, - Терпсихора, вернее, Терпсихор. - К чему ты клонишь? - он непонимающе уставился на меня своими глубокими печальными глазами. - Я говорю, что ты - воплощенная Муза танцев. А я - Мельпоме- на, приятно познакомиться! У меня никогда не бывает хэппи эндов. К нам подошла увешанная фенечками рыжекудрая девчонка с тре- вожным, отрешенным взглядом. - Эрато? - спросила я у Терпсихора, указывая на рыжекудрую. - Не, Каллиопа, сразу видно - фэнтези увлекается. - Вы о чем, ребята? - Каллиопа смотрела на нас, как на двух безумцев. - Поздравляю! Вы все правильно поняли. - Перед нами, словно из воздуха, материализовался давешний незнакомец в своем поношенном оде- янии. - Воплощенные Музы, добро пожаловать в Храм! Он поклонился нам так, что его шарф коснулся немытого музейно- го пола. Каллиопа стояла, открыв рот. Потом она радостно улыбнулась, и ее лицо осветилось прямо-таки неземным сиянием. Конечно, ей легче по- верить в сказку, она там постоянно живет. Но мы с Терпсихором не могли просто так смириться с существованием Деда Мороза, поэтому потребовали объяснений. - Охотно, - отозвался наш благодетель. - На Земле существует определенное количество людей, способных генерировать новые или, на худой случай, интересные идеи в искусстве, литературе, науке. Этих идей так много и они столь разнообразны, что одному человеку с ними просто не справиться, поэтому, скажем так, муза рапространяет свои мысли в эфир, а их улавливают и реализуют люди, способные к такому мыслеприему. Так что, талант заключается не в том, чтобы реализовать идею, а в том, чтобы надежно ее уловить и прилежно записать. Как ком- пьютер записывает текстовый файл, набиваемый пользователем, так и эти люди сохраняют в себе ваши идеи. - Позвольте, - перебила я его, - выходит, что мы никогда не сможем проявить свои способности на людях? Чтобы человечество знало - это я написала очередной шедевр, а не какой-нибудь там дядя Вася! - Музы не должны быть тщеславными, вам придется научиться тер- пению и смирять свои амбиции. Ты, Мельпомена, кажется, дала клятву за- копать талант в землю? Глупая девчонка! Подумай, скольких людей ты ли- шишь хлеба и цели в жизни? - А пусть они не портят мои идеи! - К сожалению, такое случается, некоторым не хватает мудрости просто записывать чужие мысли, они пытаются пристроить еще и свои. В результате выходит несъедобный гибрид... - А вы-то кто будете? - подозрительно спросил танцовщик. - Аполлон? - Ну что вы, - ухмыльнулся человек, - Аполлон - выдумка одной из древних муз. А я, скажем так, Надсмотрщик за вами. - Жандарм! Цербер! - воскликнули мы с Терпсихором. - Пожалейте его, - вдруг тихо отозвалась до сих пор молчавшая Каллиопа, - ему, может, неприятна такая роль, но он не виноват. Ты ведь очень древний, да? - Да, девочка, - грустно ответил Надсмотрщик. - Но, самое главное, вся ваша деятельность - дело сугубо добровольное. Вы можете убить в себе творческую искру. И некоторые убивали. Но кем вы будете после этого? Духовными калеками! Вся ваша жизнь состоит в том, чтобы творить. Это ваш воздух, ваша пища, ваша любовь! Убив в себе талант музы, убьете самую свою сущность! - И что, неужели никогда-никогда мне не стать знаменитым писа- телем? - слезы и тоска душили меня. - Были такие прецеденты, когда одна муза писала одновременно со своими... эээ.... приемниками. Она даже стала знаменитой, но пог- рязла в бесконечных обвинениях в плагиате, в конце концов, сколотив приличное состояние, бросила это дело. Имя ее стерлось в веках, зато потомки до сих пор чествуют эпигонов... - М-даа, - мрачно произнес танцовщик. В музее повисла тишина. - Наверное, пора расходиться, - сказал Надсмотрщик, - сюда сейчас явятся посетители. Они будут смотреть на экспонаты, любоваться искусством, даже не зная имен создателей шедевров. Однако, творческая мысль обрела свою вещественную форму! Человечество имеет возможность прикоснуться к красоте, пропустить сквозь себя воплощенную идею и стать хоть немного ближе к совершенству, выйти из своего гнилого мирка и соединиться душой с другими людьми, созерцающими прекрасное! Так важны ли имена? Ваши амбиции? Слава? Деньги? Молчание ему было ответом. Я распрощалась с Надсмотрщиком и музами и затворила за собой дверь Храма. По дороге домой я сформировала рассказ о музах у себя в мыслях, надеясь, что кто-то уловит это и донесет миру правду о нас, скромных работниках творческого фронта. 10-07-01 (с) Елена Навроцкая, 2001 [email protected] http://adastra.narod.ru -------------------------------------------------------------------- Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. -------------------------------------------------------------------- "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.05.2002 12:49
[X]