Елена Навроцкая
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО МИСС ДЖЕЙН ВЕЛЛИНГТОН
Мой дорогой друг! Сотвори молитву во мое здравие, ибо некому ее сотворить, ибо никто более не даст за жизнь мою и ломаного гроша. Но ты, друг мой, помолись, хоть и без пользы будет твоя молитва... Я одна, совершенно одна, наедине с собой и тем, что терзает душу мою. Друг мой, как жаль, что ты далеко... Нет-нет, молись, молись и благодари судьбу, что ты далеко от проклятой Джейн, и проклятье ее не коснется твоего бессмер- тия! Через два часа сюда, в Уэстхолл, подъедет экипаж, и я отправ- люсь к своей последней черте... Наконец-то расточатся кошмары, пресле- дующие меня с самого рождения! Проклятье! Ты ведь знаешь, что судьба уготовила мне читать в душах людей их желания и надежды! И страдать от того, что иные из них не могут исполниться, страдать вместе с этими людьми, потому что я по- нимала все их отчаяние и боль, носила их в сердце своем, как мать но- сит в чреве ребенка! Нерожденные мечты людские превратились в непо- сильный груз для моего сердца... О, друг мой, ты знаешь, как хотела я, чтобы все желания человеческие исполнялись, и ничто не могло им пре- пятствовать! Ничто и никто! Но разве это страдания, по сравнению с тем испытанием, что уготовил мне Господь позже? Послушай же мою историю, и, может быть, ты, единственный чело- век на всем белом свете, сможешь понять меня, понять и не осудить... Мы встретились на приеме у сэра Ричардсона, который он давал в честь дня рождения своей супруги. Был тот самый час, когда чревоугод- ники воздали должное собственным желудкам и теперь тяжко отдувались, сидя на диванчиках; когда танцы только начались, а молодежь была заня- та самой собой и своими тайными играми; когда колючие нити интриг, сплетен и провокаций уже опутали большую часть гостей - в тот самый час появился этот человек. Никто его не приглашал, никому он не был знаком, и ничто не воспрепятствовало ему пройти к нам и просто попро- ситься на ночлег, ибо искать гостиницу в незнакомом месте и в столь позднее время весьма затруднительно. О, ты думаешь, ему отказали? Ничуть! Одет незнакомец был весь- ма прилично, изъяснялся, как джентльмен, но все это мелочи по сравне- нию с тем, что испытали люди по отношению к нему. Он сразу же располо- жил к себе всё собрание. Гости - молоденькие застенчивые девушки, над- менные и скорбящие по утраченной гладкой коже матроны, франты, утонув- шие в собственном сиянии, прожженные гуляки и благородные проходимцы всех мастей, уставшие от своей ноши отцы семейств - все, до одного, воспылали самыми добрыми чувствами к незнакомцу, и каждый из них был рад стать ему верным другом! Во внешности же его не было ничего осо- бенного, что могло бы привлечь внимание: невысокий рост, глаза, напом- нившие мне спелую смородину, прямые светлые волосы и чуть грубоватые черты лица. Однако за столь непримечательной внешностью скрывалось нечто, заманивающее в сети удивительного обаяния. Ты, наверное, уже подозреваешь, что мастер злого и неправедно- го, сам дьявол во плоти пришел искушать всех этих людей? В одном ты не ошибся... Однако, все его мастерство направилось всего лишь против твоей покорной слуги, которая приняла Сатану за человека. А, может, и я ошибаюсь, может, и он такой же человек, как и я, как и ты... Ах, больное воображение никогда не давало покоя мне, проклятой Джейн... Бывало ли у тебя такое - познакомившись с человеком, ты вдруг ощущаешь, что знаешь его уже много лет? У вас обнаруживаются общие пристрастия, увлечения, сходное дело, а, главное, одинаковые взгляды на жизнь. В самых исключительных случаях вы можете даже читать мысли друг друга, ибо уже знаете, что может сообщить новый приятель по тому или иному поводу. Индийские мистики сказали бы, что в прошлой инкарна- ции вы были верными друзьями, и вот встретились в этой жизни, продол- жив приятное знакомство... Не знаю, кем доводился мне в той инкарнации (да и была ли она? нельзя же верить мистикам на слово!) незнакомец, но мы очень быстро разговорились, я не чувствовала своей обычной скованности, буд- то беседовала с братом или близкой подругой. В конце концов, мы неза- метно уединились от толпы внезапных обожателей Эдвина, таково было его имя, и смогли спокойно поговорить. Я заметила, что эмоционально огра- дившись от общества, Эдвин как бы удалил и самую память о себе, все вдруг сделались равнодушными к его персоне. Мы сидели в беседке, издалека доносились голоса веселящихся гостей сэра Ричардсона, а свидетельницей нашего уединения явилась пол- ная луна (но общее состояние погоды я тебе описывать не буду, пусть этим занимаются бульварные романисты, я же терпеть не могу их подел- ки!). Беседа наша становилась все более интересной, но я не желала до- пускать мечты Эдвина в свою душу, поэтому больше говорила сама и ста- ралась не смотреть ему в глаза. - Мисс Джейн, - спросил Эдвин, - вы на самом деле такая стес- нительная? Почему вы даже не взглянете на меня? Неужели на подоле ва- шего платья начертана вся мудрость мира, и вам уже не интересны окру- жающие предметы и явления? Я подняла глаза на уровень его груди и покачала головой, пото- му что уже ощутила, как его грезы стучат в мое сердце. И был этот стук подобен стуку земли, падающей на новенький гроб. Я почувствовала, как душа моя рвется вон из тела и отворачивается от его желаний, и в то же время плачет, плачет над невозможностью их осуществления. О, мой друг, может, ты решил, что между нами возникло то оше- ломляющее своей бесстыдной свободой влечение, которое часто возникает между мужчиной и женщиной, и которое многие пытаются придавить окаме- невшей моралью? Увы! Радость моя тогда бы не знала границ! Не созидательное чувство объединило нас, но мое проклятье - с одной стороны, и его отвратительные мечты - с другой. - Мисс Джейн, я вижу в вас нечто такое, что могло бы мне по- мочь! - между тем продолжал Эдвин, и в голосе его не было угрозы, только скрытая мука, мука человека, уставшего от собственных пережива- ний. - Так посмотрите же в мои глаза! Загляните в мою душу! Умоляю вас! Уже невозможно было отгораживаться барьером от того, чем исхо- дила его душа, и я прямо посмотрела ему в глаза. Как рассказать тебе, мой друг, и не задеть твоих добрых чувств, не осквернить твое благочестие? Он нес в себе саму смерть. Жажда убийств переполняла этого че- ловека, это существо, переполняла уже давно, изматывала его разум и не давала покоя. Жизнь Эдвина превратилась в жалкое существование, лишь слабая надежда на исполнение своих кровавых грез поддерживала его и согревала в минуты полного отчаяния. Я смотрела ему в глаза, и видела только мертвые тела, громоз- дящиеся друг на друге, а сверху, с небес его мечты, падали все новые и новые трупы, рты их застыли в немом крике, а глаза были запаяны в кол- бу страха и недоумения... Мои ногти впились в ладони и казалось, что я проткну свои руки насквозь. Не выдержав я разрыдалась и закрыла лицо ладонями, слезы мои перемешивались с кровью, сочащейся из расцарапанной плоти, и огнем го- рели мои раны. - Убейте себя, мистер Эдвин, - сказала я, - убейте, и Господь простит вас, несмотря на ваш поступок. Он рассмеялся. - Нет, моя добрая мисс, я не смогу убить себя, слишком трусли- ва для этого шага моя душа. Внезапно он схватил меня за окровавленные ладони и отнял их от лица, заглянул в мои глаза своими страшными черными зрачками-дырами, манящими, словно дно заброшенного колодца. - Но вы ведь мне поможете, мисс Джейн? Вы - единственный чело- век, который, хоть и ненавидит меня за мои гнусные мечты, но понимает и сочувствует мне, как никто другой в этом равнодушном к чужой беде мире. И прощает мои мысли. Бесконечно прощает! Потому что только тот, кто переживает чужую боль, как собственную, может и безгранично про- щать! - Но как я могу вам помочь? О, я уже предчувствовала, в чем заключается эта помощь! Но все равно спросила - вдруг я ошибаюсь? Вдруг интуиция подвела меня, и ма- ленькая надежда на ошибку заставила затаиться и замереть разум в немой молитве. Почему никто и никогда не исполняет мои желания? Всем окружа- ющим кажется, что таковых у меня нет и быть не может, что я предназна- чена лишь для склада чужих надежд, а сама я изначально пуста, как ам- бар бедного крестьянина. Но нет! И у меня есть мечты, и самая главная из них - избавиться от проклятого дара, освободиться от груза и больше никогда в жизни не подчиняться ничьим иллюзиям, которые люди так тщат- ся во что бы то ни стало превратить в жизнь, тем самым терзая и меня! - Вот и замкнулся круг, - отозвался Эдвин на мои размышления. - Вы осуществите мою мечту, а я вашу. Я избавлю вас, мисс Джейн, от вашей гнетущей способности. Она ведь гнетет вас? - Да. - Тогда, думаю, мы придем к полному согласию. - Вы не убьете мой дар, не убив меня. Вы к этому клоните, мис- тер Эдвин? Друг мой, он сказал, что убьет меня нежно. И тогда мои нервы не выдержали. Я бросилась вон из беседки, а сзади раздавались его кри- ки и смех: "Джейн! Джейн!" Неделю я не выходила из дома. А омерзительные грезы Эдвина му- чили меня в сновидениях. Не успевала я смежить веки, как мои иллюзор- ные руки тянулись к чьему-то горлу и с наслаждением сжимали его, впи- ваясь в хрупкую плоть, сжимали до тех пор, пока я не слышала предсмер- тные крики удушаемого. Я пыталась проснуться, так как знала, что это всего лишь сон, но стоило мне увидеть свои руки, и мое сознание надол- го пропадало в этом кровавом омуте. Наверное, я истребила всех жителей того несчастного городка, куда меня забрасывали мои кошмары. Я сжига- ла, травила, стреляла, вешала, резала, топила... и получала от этого ни с чем не сравнимое удовольствие... о, как невыносимо вспоминать об этом! Каждый раз я просыпалась с криком, мое тело пронзал холодный пот, а пальцы сжимали простыню, будто она являлась моим кровным вра- гом. И, знаешь, друг мой, что испытывала я после пробуждения? Острое сожаление, что не могу вернуться обратно и продолжить свои отврати- тельные похождения! И тогда я решила больше не спать. Я, тайком, выпивала столько кофе, что мое сердце выпрыгивало из груди, а организм находился на пределе возбуждения. Только постоянные обращения к Господу укрепляли мой дух, и я держалась в более-менее приличном состоянии. Естественно, что родные заметили неладное и, несмотря на все мои протесты и заверения, что я всего-навсего немного переутомилась, пригласили доктора Лэндсберри. Мне вовсе не хотелось стать пациенткой Бедлама, но, может, лечебница была единственным моим спасением? Поздно теперь уже раздумывать над тем, что могло быть для меня лучшим выхо- дом. А доктор Лэндсберри, скажу я тебе, весьма приятный человек и опытный врач, он не только смотрит состояние тела, но обращает внима- ние и на состояние духа. - Ну и какие демоны терзают вас, Джейн? - вопрошал меня док- тор. Но разве я могла ответить ему честно? Я просто пожаловалась на слабую головную боль. - И еще у нее бессонница, - добавила моя мать. - Я слышу, как Джейн в последнее время расхаживает по своей комнате и вздыхает, слов- но привидение! Доктор хотел выписать мне тот противный белый порошок, который часто нюхает от приступов мигрени моя мать и, похоже, к нему пристрас- тилась, так как употребляет лекарство чаще положенного. Отчего-то я испугалась и убедила врача не выписывать мне никаких лекарств. Он все равно назначил мне успокоительное и пообещал зайти на следующей, то есть уже на этой неделе. Боюсь, что я уж больше не увижу старого доб- рого Лэндсберри... А вскоре к нам пришел мальчишка-посыльный и сказал, что у него есть письмо к мисс Джейн Веллингтон от некого мистера Эдвина. Мистер Эдвин просил передать, что это срочное послание. Сунув мальчишке сколько-то пенсов, я уединилась с письмом в своей спальне. Вот что писал Эдвин (дословно): "Моя дорогая Джейн! Вы ведь позволите называть себя просто по имени? Итак, моя дорогая Джейн, я буду предельно краток. Ваше состоя- ние оставляет желать лучшего, впрочем, как и мое. Мы оба знаем, что наша встреча неизбежна, как неизбежны те последствия, что она за со- бой повлечет. Но я не могу принуждать вас к каким-либо действиям, Джейн! Поверьте, если бы я мог, то сейчас не страдал бы так от всего того ужаса, в который погрузила меня судьба. Джейн, я знаю, вы бои- тесь, но кто, как ни вы, может понять, что страх смерти ничто перед страхом одиночества! Я не вправе применить насилие, поэтому приглашаю вас в
<тут я, друг мой, не называю точного места, ибо пусть оно сгинет во веков веков, как Содом!> Там мы сможем спокойно поговорить, и я очень надеюсь, что смогу убедить вас в своей правоте, и мы оба ус- покоимся и предадим себя в руки Божьи тогда, когда вы пожелаете! Эдвин." О! В руки Божьи! Ты сам дьявол, Эдвин! - подумала я, а выйдя к родным в гостиную, сказала: - Я скоро умру. Они, конечно, не поверили и накричали на меня, чтобы я больше не пугала их своими глупыми шуточками, а мать снова схватилась за по- рошок. Ты, быть может, недоумеваешь, почему я не обратилась за по- мощью в полицию, почему не рассказала все брату? О! Такая мысль посе- щала меня много раз за время моего добровольного заточения! Но кому бы от этого стало лучше? Я бы причинила еще большие страдания бедному Эд- вину! Да и кто бы мне поверил, ведь он не совершил за всю свою жизнь ни одного преступления, люди его уважали, и никто бы никогда не указал на его жестокосердие! Кто бы поверил странным измышлениям девушки, ко- торая почти с самого рождения пользуется репутацией чокнутой? Охота на ведьм все еще будоражит умы людские и не дает им поверить в невозмож- ное, даже в наш просвещенный век! Итак, друг мой, мне уже пора заканчивать, время, время - мой враг, уже дышит могильным холодом в самое сердце! Поэтому я тороплюсь рассказать тебе, что произошло дальше. В назначенный час я приехала в то проклятое место, в заброшенную усадьбу (поговаривают, что там нашли приют неупокоенные души)... Не успела я войти в холл, как до моего слуха донесся жалобный детский плач, заставивший меня застыть, как же- ну Лота. Из-под высоких потолков вдруг выпорхнула стая летучих мышей, ты знаешь, я с детства питаю отвращение к этим тварям. Со стены с не- мой укоризной взирала на меня прежняя хозяйка дома, когда я отверну- лась от портрета, мне показалось, что ее взгляд проследил за мной. Ос- таваться одной в этом жутком месте было выше моих сил, и я закричала: - Эдвин! Эдвин, вы здесь? Послышались шаги, и ко мне вышел мой бледный демон. На руках у него сидела девочка лет трех и негромко всхлипывала. - Зачем вы принесли сюда эту девочку? Чего вы добиваетесь? От- дайте ребенка мне! Его глаза дико блеснули в темноте, желание Эдвина сеять смерть везде и всюду отравляло даже это, видавшее многие преступления, место. - У этого невинного дитя еще нет той мечты, неисполнение кото- рой заставляло бы ее страдать, не правда ли, Джейн? - Она боится, Эдвин... Пожалуйста, отдайте мне ребенка... - Боится? Скорее всего. Но что лучше чувствуете вы, Джейн? Ее страх или мою боль? Отвечайте, Джейн! Он знал, знал, проклятый, чем меня уязвить! Откуда-то у него в руке появился нож, лезвие сверкнуло, и на секунду в нем отразилось мое лицо, которое более походило на здешних призраков. Эдвин приложил нож к щеке девочки, и она зашлась в рыданиях. - Вы же обещали... не принуждать меня, - с трудом выговорила я. - Я и не принуждаю вас, Джейн. Вместо вас я могу убить эту де- вочку, и хоть как-то утолить свою жажду, а заодно уничтожить вашу соп- ричастность моей боли. Вы не хотите умирать, но и не можете позволить оставить меня наедине со своими страданиями! Я знаю, вы думаете, что люди считают, что у вас нет желаний! Это не так! Я вижу все ваши мечты насквозь. Вы хотите, чтобы желания любого человека всегда исполнялись, любые! В этом вы видите наивысшую свободу и наивысшее благо! Но в большинстве своем эти мечты отнюдь не благочестивы, а некоторые из них и вовсе омерзительны, такие, как у меня, например. Что же вы молчите, Джейн? Первый раз в жизни вам выпала возможность осуществить чье-то желание, но вы боитесь! Может, вы хотите, чтобы эти желания осуществ- лялись за чужой счет? За счет этого ребенка? Тогда все будут довольны, и вы в том числе. Чем же вы тогда лучше меня, Джейн? - Нет! - вскрикнула я. - Нет! Вы сам дьявол, Эдвин! Возьмите мою жизнь и оставьте девочку в покое! Я... Я согласна... Только не трогайте малышку... - Хорошо, Джейн. Я чувствую, что вы не обманете меня. Завтра, да именно завтра, я пришлю за вами экипаж, и мы поможем друг другу. А сейчас идите... Я страшно устал, Джейн... Но впервые за много лет я счастлив, и вы не предавайтесь печали, все что ни делается... - Я могу быть уверенной, что девочка будет в порядке? - пере- била я Эдвина. - Да. Не волнуйтесь, Джейн. Идите. И я ушла, ибо видела, что все его желание сконцентрировалось на мне, и он не причинит ребенку вреда. Я ушла. И вот уже часы отбивают восемь. Заканчиваю свое пись- мо. Сердце мое тоже отбивает последние минуты. Рука выводит последние строки. Вместе с Эдвином я тоже могу сказать, что устала, и, быть мо- жет, несчастный убийца прав. Я наконец-то избавлюсь от своего дара, ибо нет ничего хуже, чем знать человеческие мечты и желания. И нет ни- чего хуже, чем человеческие мечты и желания. Прощай, мой друг. И помолись за мое здравие. Джейн Веллингтон, Уэстхолл, 30 января, 18..г. (c) Елена Навроцкая, 2001 [email protected] http://www.adastra.narod.ru -------------------------------------------------------------------- Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. -------------------------------------------------------------------- "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.05.2002 12:47
[X]