ВЛАДИМИР МИХАНОВСКИЙ
 СТРАНА
                                  ИНФОРИЯ
По моим расчетам, я давно уже должен был выйти к станции, но лес и не
  думал редеть. Я устал и в душе проклинал затею с грибами. Увлекшись
  рыжиками да маслятами, я умудрился отстать от своих. Недоставало еще
  заблудиться!
    Я съел на ходу несколько сыроежек, и этим слегка заглушил голод.
    Но вот наконец просветы между деревьями стали больше, и откуда-то потянуло
  еле уловимым запахом дыма. "Жгут листья. Наверное, на станции", - вздохнул
  я с облегчением.
    Но это оказалась не станция, а какой-то незнакомый мне городок. Вдоль
  главной улицы выстроились аккуратные домики под разноцветными
  остроконечными крышами.
    Нет, это была не станция! И не листья жег в палисаднике человек небольшого
  роста, а какие-то ленты, шипевшие и сворачивавшиеся в огне, словно змеи.
    Я подошел поближе.
    У костра стоял не мальчишка, как мне показалось вначале, а взрослый
  мужчина, но ростом он был едва мне по пояс.
    - Что вы жжете? - спросил я, остановившись.
    - Это? - у человечка был приятный голос, а движения точны и гармоничны. Он
  толкнул палкой в костер несколько лент, выпавших из огненного круга, и
  сказал. - Это инфория.
    - Инфория? - мне показалось, я ослышался.
    - Ну да, старая информация. Уже использованная, - счел нужным пояснить
  маленький человек, глянув на мое вытянувшееся лицо.
    - Понятно, старая информация, никому не нужная, - бодро сказал я, подумав,
  как он странно одет.
    - Вы, должно быть, нездешний?
    - Нездешний. Не скажете ли, где тут у вас можно перекусить? А то пока
  доберусь до электрички...
    - Ближайший пункт питания - за углом налево.
    - Благодарю.
    В ажурной ограде палисадника мне начали чудиться непонятные письмена. Не
  отрывая взгляда от иероглифов, образованных искусно изогнутыми
  металлическими прутьями ограды, я сделал шаг назад, к выпуклой пластиковой
  дорожке.
    - Но я вам не советую туда, - сказал мне вдогонку человечек. - Там подают
  несвежую информацию.
    - А где же подают... свежую? - растерянно спросил я.
    - Вы, наверно, из столицы. Там, конечно... - человечек двинул палкой так,
  что сноп искр взлетел в вечереющее небо. - А здесь... - он махнул
  свободной рукой. - Попробуем все-таки.
    На крыльцо игрушечного домика вышла прехорошенькая девушка - точно вдруг
  ожила кукла, которую я купил вчера дочери.
    - Оль, - сказал маленький человек, - проводи гостя в центральный инфор.
    - Хорошо. - Голос девушки звучал, как серебряный колокольчик. Она легко
  сбежала с крыльца.
    Мы шли довольно долго. Я вовсю глядел на островерхие домики, сложенные из
  неизвестного мне материала.
    - Что это? - спросил я, потрогав пальцем стенку двухэтажного строения - я
  мог бы, кажется, дотянуться рукой до его шпиля.
    - Окаменевшая инфория. Ее прессуют в брикеты, - пояснила Оль.
  "И она тоже. Куда я попал! Дом сумасшедших - это можно понять. Но целый
  город, населенный сумасшедшими?!"
  - Должно быть, неплохой материал, - решил я поддержать разговор.
  - Из него делают все, - сказала Оль.
  - Прочный?
  - Не всегда, - покачала головкой Оль. - Бывает, попадается
недобросовестная информация.
  - Что же тогда?
  - Брикет рассыпается на мелкие кусочки. Однажды у нас целый дом рухнул
из-за этого.
  - Целый дом! Ай-яй-яй!
  - Да, да! В брикетах, образующих фундамент, оказалась лживая инфория.
Представляете?
  Я сочувственно кивнул.
  - После этого случая мы всегда проверяем инфорию. Иначе нельзя.
  Оль то и дело здоровалась с такими же, как она, маленькими человечками.
Встречные с любопытством поглядывали на меня.
  Среди жителей городка я выглядел Голиафом, хотя в обычных условиях не мог
похвастаться ростом.
  - Вот мы и пришли, - сказала Оль. Она указала на прозрачную дверь и
убежала.
  Я вошел в инфор. Голова моя почти касалась потолка, и я инстинктивно
пригнулся. Стараясь - правда, безуспешно - не привлекать ничьего внимания,
я взял крохотный поднос и пристроился в хвост очереди, выстроившейся у
стойки. Самообслуживание! Уж оно-то, по крайней мере, было мне знакомо по
институтской столовой, и я немного приободрился. Сейчас перекушу и сразу
двину на станцию. Воскресенье, электрички ходят поздно.
  Однако еда, выставленная за витринами стойки, снова повергла меня в
недоумение. Таких блюд я в жизни не встречал! Ядовито-красные кубики,
синие шарики, зеленые треугольнички.
  Когда подошла очередь, я с надеждой схватил белый обтекаемый предмет
эллипсоидальной формы: яйцо! - но ощутил ладонью холодок металла. Тогда,
махнув рукой, я наугад принялся уставлять свой поднос миниатюрными
блюдами, стараясь не пропустить ни одного. В очереди зашептались:
  - Смотрите, смотрите!
  - Боже, какой он голодный!
  Не подымая глаз, я пробирался по низкому залу. Отыскав наконец свободное
местечко, я сел и попытался раскусить алый кубик. Попытка едва не стоила
мне зубов. Мой сосед по столику, приоткрыв рот, воззрился на меня. Точно
так же смотрела моя дочурка в зоопарке на венерианского ардарга,
двоякодышащего гада.
  - Извините, непривычная еда... - сказал я с жалкой улыбкой.
  Человечек понимающе кивнул - точная копия того первого, встреченного мной,
который жег за оградой извивающиеся ленты. Впрочем, по мне, все жители
этого странного городка были братьями и сестрами.
  - Смотрите, - проворковал мой сосед. Он осторожно взял тонкими пальчиками
красный кубик и, привстав, поднес к моему виску.
  Чудо! Я внезапно ощутил, как нечто постороннее властно входит в мое
существо. Неведомые ритмы озаряли мой мозг, в ушах явственно отдавалось
эхо дальней музыки, перед глазами замелькали огненные круги.
  - Пожалуйста, придерживайте сами, - попросил человечек.
  Постепенно в том, что мелькало перед глазами, я начал улавливать некий
порядок. Я не мог бы, пожалуй, выразить это словами. Волны музыки,
соединенные с волнами света, волны, невидимые и неслышные для окружающих,
несли меня и баюкали, усталость таяла, как ледышка, брошенная в теплую
воду, и даже голод начал утихать.
  Музыка звучала громче - видения становились ярче. Это был чудесный сплав
мощи и нежности, грусти и радости. Грохотали литавры, пели валторны,
рыдала виолончель. Да нет, какие там литавры и виолончели! Это были
неведомые музыкальные инструменты - мне, во всяком случае, до сих пор не
приходилось слушать ничего подобного. А ведь наше любимое с дочкой занятие
по вечерам - ловить и слушать по видеозору симфоническую музыку...
  Едва я вспомнил дочурку, как музыка начала утихать. Огненные круги
бледнели, удаляясь.
  Я попробовал получше прижать кубик к виску, но музыка умолкла. Я опустил
кристалл на столик.
  - Ну, как инфория? - спросил мой сосед.
  Мое молчание - я не пришел еще в себя - сосед расценил по-своему.
  - Несвежая, наверно? - сочувственно сказал он. - Не столица, знаете ли...
А вы попробуйте вот это, - сосед указал на яйцо, отлитое из легкого
металла, похожего на алюминий.
  - А что это?
  - Информация о неустойчивых звездах! Мое любимое блюдо, - улыбнулся
человечек.
  Его любимое блюдо не было таким приятным, как первое. Впрочем, и остальные
блюда тоже, но, странное дело, голода я больше не чувствовал. Когда я
  вышел на улицу, игрушечный городок уже зажег вечерние огни. Меня все время
  не покидало ощущение, что подобный сказочный городок я уже видел где-то.
  Но где? Читали мы о нем с дочкой? Видели когда-то на экране? Я напрягал
  память, - тщетно.
    Осторожно шагая по узким улочкам, я - каюсь - заглядывал в окна. Мне
  хотелось понять, чем живут эти люди. В чем смысл их существования?
    В иных окнах я увидел знакомую картину. Человечек сидел, придерживая у
  виска кубик или шар, и лицо его хранило сосредоточенное, какое-то
  отсутствующее выражение. Такое лицо бывает у моей дочери, когда я
  рассказываю ей сказку...
    Я уже догадался, что небольшие предметы правильной геометрической формы -
  это блоки информации. Институт, в котором я работаю, не один год бьется
  над созданием портативных блоков, на которые можно было бы записывать
  различные сведения. Представляете, какая это важная и полезная вещь для
  космонавтов? Вместо сотни тяжеленных томов какой-нибудь энциклопедии им
  достаточно будет взять с собой в далекий полет, где на счету каждый грамм
  лишнего веса, вот такой маленький шарик или кубик. Да и на земле подобным
  блокам нашлось бы применение. Наш институт, казалось, уже у цели... Но вот
  этот кукольный народ нас опередил.
    Нет, эти существа не люди, размышлял я, хотя внешне и похожи на них. Может
  ли человек жить одной только информацией? Как бы интересна и разнообразна
  она ни была!
    Я обратил внимание на лозунги, выписанные пылающим неоном в ночном небе:
"Дадим больше инфории", "Вся инфория - высшего качества" и прочее в том же
  духе.
    Голова гудела от поглощенной в ужин информации. Мне необходимо было
  разобраться во всем. Расскажи такое друзьям - не поверят. Сотрудники в
  отделе, пожалуй, засмеют. Но ведь все это на самом деле! Вот я стою на
  оживленном перекрестке, мимо меня спешат прохожие. Подношу к уху часы -
  они тикают, как обычно. Сейчас половина девятого - осенью темнеет рано.
  Вот, могу даже ущипнуть себя за руку. Боль вполне реальна.
    А может, космические пришельцы?! Нет, ерунда! У всех на виду, в пяти шагах
  от станции? И никто их не заметил, кроме меня? И потом, этот городок,
  кажется, не единственное их поселение. Они упоминали столицу. Значит,
  здесь, между лесом и линией электрички, располагается целая страна? Страна
  Инфория, которой нет на карте!
    Навстречу мне не спеша шел человек - поверьте, я в душе не мог называть их
  иначе: слишком походили они на людей, но только будто в уменьшенном
  издании. Человек выглядел старым и умудренным жизнью. Он-то мне и нужен.
  Пусть наконец объяснит, где я.
    Я нагнулся и взял старика за руку.
    - Простите, мне нужно поговорить с вами, - сказал я.
    Старик, кажется, не удивился.
    - Отчего же, обменяемся инфорией, - ответил он.
    - Инфория, инфория, - пробурчал я. - Только о ней и слышу. Неужели у вас
  нет других тем для разговора?
    - А что на свете важней инфории? - возразил старик.
    Каким-то образом мы очутились подле небольшой лужайки, освещенной полной
  луной. Жесткая трава доходила моему собеседнику чуть не до подбородка.
    - Прекрасная инфория, - сказал он, поглаживая стебелек. Присмотревшись, я
  понял, что это не трава, а ленты, вроде тех, которые жег на костре первый
  встреченный мной человечек. Только эти были зеленые, а те - желтые,
  поблекшие.
    Ленты тихо шуршали под свежим ветерком, будто шепча что-то.
    Лунные блики скользили по лицу старика, когда он поворачивал голову.
    - Это что за ленты? - спросил я.
    - Обычные перфоленты.
    - Значит, на них записана информация?
    - Конечно.
    - Но какая?
    - Разная, - пожал плечами старик. Он сорвал травинку - виноват, ленточку,
  - и попробовал ее на вкус.
    - Ну, как травка? - глупо спросил я.
    - Уже созрела, - серьезно ответил старик. - Пора косить.
    - А потом что с ней делать?
    - Ясно что - коров кормить.
    - Коров... информацией?.. - растерялся я.
    - А чем же еще? Только надо уловить момент, когда инфория созреет.
  Пропустишь срок - информация осыплется. Такие ленты никуда не годятся.
    - И вы их выбрасываете?
    - Сжигаем.
    - Послушайте, - заговорил я. - Никак не могу взять в толк. Люди у вас
  живут информацией, животные - информацией. А как же насчет настоящей пищи?
    - Инфория и есть единственная настоящая пища, - ответил старик. - Посудите
  сами: разве не все на свете сводится к информации?
    Мы шли теперь по тихой, скудно освещенной улочке, обсаженной неизвестными
  мне растениями. Я был начеку: в каждом кусте мне чудилось вместилище
  информации, в каждом дереве - инфор-блок.
    - Скажите же, наконец! - взорвался я. - О какой информации вы все время
  толкуете? Не бывает ведь информации просто так. Она обязательно должна
  быть о чем-то. Так о чем же?
    - Не все ли равно? - сказал странный старичок. - Разве, получая энергию,
  машина интересуется ее источником? Нет. Машине безразлично, что именно
  сгорает в ее топке, что именно приводит ее в движение - уголь, дрова или,
  если угодно, управляемая термоядерная реакция. Машине калории подавай, все
  остальное ей безразлично.
    - Ну, какое-то топливо может оказаться непригодным, - пробормотал я,
  вконец сбитый с толку удивительной логикой собеседника.
    - Вот-вот, - обрадовался старичок, - вы ухватили суть. То же самое с
  инфорией. И она может оказаться непригодной для человека.
    - Почему?
    - Причин немало. Например, инфория может оказаться несвежей... Вообще нет
  продукта более деликатного и скоропортящегося. Иногда попадается инфория,
  бедная витаминами.
    - Как это?
    - Ну, если она повторяет вещи и без того всем известные. Но самое ужасное
  - это ложь. Вам никогда не приходилось отравляться лживой информацией?
    - Приходилось... В легкой форме, - пробормотал я.
    - Ваше счастье, что в легкой, - сказал старичок. - Опасно также подавиться
  инфорией...
    - Подавиться?
    - Это бывает, когда инфорию быстро поглощают.
    - Оставим машину и вернемся к человеку, - сказал я. - Неужели живой
  организм может питаться одной только информацией, и ничем больше?
    - Нет, вы не уловили сути, - грустно сказал старичок. - Вот уже час я вам
  толкую: все, что получает извне живой организм, в том числе и человек, в
  конечном счете сводится к информации. Всю жизнь человек только и делает,
  что получает и перерабатывает инфорию. Без инфории вообще не было бы
  ничего живого, если хотите знать. Без инфории распался бы, исчез
  человеческий род!..
    - Ну уж... - усомнился я.
    - Конечно! Наследственные клетки - разве это не клубок информации,
  заключающей в себе все свойства данной особи, чтобы передавать их от
  поколения к поколению, от предков - потомкам?
    - Пожалуй...
    - А память, человеческая память, - разве это не богатейшее хранилище
  информации?
    Итак, старичок причисляет себя и весь свой народец к роду человеческому...
    - Уничтожьте память - во что превратится тогда человечество? - продолжал
  старичок. - Исчезнут история, искусство, культура. У одного древнего
  писателя есть такая притча. К человеку явился черт. Он предложил бедняку
  все блага мира, только чтобы тот отдал ему, черту, свою память. Человек
  согласился. Черт не обманул его: человек получил все, что только сумел
  пожелать. Но, увы! Сам-то он, отдав память, потерял человеческий облик.
  Итак, - простер старичок руку, - память - это все. Но разве есть в ней
  что-либо, помимо информации?
    - Кажется, я начинаю понимать, куда вы клоните, - сказал я. - Значит,
  обыкновенная пища, скажем, кусок хлеба...
    - Это не что иное, как определенная порция информации, - подхватил
  старичок. - Информация для желудка, для нервных клеток, для кишечника, и в
  конечном счете - для всего организма. Но информация грубая,
  некачественная, можно сказать - первичная. Такую пищу можно освободить от
  примесей, превратив в чистую информацию, - блоками такой информации мы и
  питаемся.
    - Знаю, пробовал, - сказал я.
    - Здесь-то я и возвращаюсь к первоначальной мысли, - сказал старичок. -
  Машине все равно, каким топливом ее питают, - было бы оно
  доброкачественным. А человек - та же машина, пусть посложней. Поэтому и
  ему все равно, какой питаться информацией - была бы она доброкачественной.
  К чему тогда посредничество в виде грубой пищи? Человек должен получать
  инфорию в чистом, натуральном виде. Мы этого добились, - в голосе старичка
  звучало торжество. - Заодно мы победили массу болезней, связанных с
  желудком. Вообще пищеварительный тракт сам собой упразднился.
    Время шло, и мир, в который я попал, уже не казался мне таким странным,
  как поначалу. Мир этот жил по своим законам, которым нельзя было отказать
  в логичности.
    Однако же должно быть у этих людей что-то общее с моим старым, привычным
  миром?
    - Уж деньги-то у вас есть, наверное, - сказал я первое, что пришло в
  голову.
    - Деньги? - переспросил старичок. - Что это?
    - Деньги... - растерялся я. - На них можно купить все, что нужно.
    - У нас каждый и так получает столько инфории, сколько ему нужно. Да вот
  вы, например. Вы рассказывали, что только что поужинали в центральном
  инфоре. Разве вы платили за блоки информации эти самые... деньги?
    Он был прав. Но я не сдавался.
    - Как же вы обходитесь без денег?
    - Они ни к чему.
    - Но если вам нужно сравнить два блока информации: который из них ценнее?
  С помощью рублей и копеек сравнить их было бы просто. А вот без помощи
  денег...
    - Разве вы не знаете, что инфорию можно очень просто измерять? - сказал
  старичок. - Единицей информации служит бит. Одним битом называется...
    - Только без лекций, - взмолился я. - Надоели хуже горькой... - Я
  оглянулся. Старичок куда-то исчез, словно испарился.
    Поглощенная информация, видимо, начинала делать свое дело. Меня мутило,
  жгло, выворачивало наизнанку. Наверное, мне попалась информация с душком,
  а может, попросту лживая информация?
    Я шел. Домики передо мной раскачивались, то выступая из тумана, то вновь в
  него погружаясь. "А может, и впрямь все сводится к этой самой инфории? -
  размышлял я, морщась от головной боли. - Если разобраться... Разве, когда
  я экзаменую студента, я требую от него что-нибудь кроме информации?
  Знания! Это и есть усвоенная информация. И когда я ставлю двойку, то,
  значит, информация усвоена недостаточно. Читая книгу, разве не информации
  мы ищем в первую очередь? Информации о том, чего мы еще не знаем, что нас
  волнует и интересует. Если же этого нет, - мы с досадой откладываем
  книгу..."
  Споткнувшись в полутьме, я едва ли не упал. Нагнулся и поднял ноздреватый
  обломок, похожий на туф. Другой бы размахнулся и отшвырнул его в сторону.
  Я же, наученный опытом, поднес его к уличному фонарю, от которого строился
  зыбкий свет. Ну, разумеется! Чего еще можно было ожидать в этой стране?
  Это был вовсе не камень, а окаменевший обломок информации. Я на всякий
  случай сунул его в карман. Когда вернусь, расскажу всем о стране Инфории.
  Дочурка - она, конечно, сразу поверит. Если же кто станет сомневаться - я
  покажу этот обломок. Пусть попробует опровергнуть вещественное
  доказательство!
  "А все величайшие научные открытия? - продолжал я размышлять. - Ведь
  каждое из них - не что иное, как новая толчка информации об окружающей нас
  природе. Разве не так?"
  Я придумывал все новые и новые примеры, подтверждающие ту мысль, что все в
  нашем мире сводится к информации. И представил себе, как в недалеком
  будущем ученики в школах будут решать такие, например, задачи:
  "К бассейну подведены две трубы. Сечения труб заданы. За сколько часов
  бассейн наполнится, если из одной трубы информация втекает, а через другую
  трубу - вытекает..."
  Бредя наугад, я снова вышел на главную улицу. Прохожих почти не было. Я
  чувствовал себя чужим среди маленьких ловких людей, суетящихся и спешащих
  по своим делам.
    Можете представить, как я обрадовался, когда увидел впереди знакомую
  тонкую фигурку. Это была Оль, она кормила маленьких мохнатых птиц. Птицы с
  криком кружили возле нее, опускались ей на плечи, а наиболее храбрые
  склевывали корм - крошки информации - прямо с ладони.
    - Оль! - позвал я.
    - Наконец-то, - произнес рядом чей-то обрадованный голос.
    Я повернулся.
    - Лежите. Вам нельзя двигаться, - строго сказала девушка в белом халате,
  вынырнувшая из темноты. У нее было одно лицо с девочкой, только что
  кормившей с узкой ладошки мохнатых неведомых птиц.
    - Оль!
    - Да, Ольга. Разве вы меня знаете?
    - Конечно, знаю. Вы Оль из страны Инфории...
    - Опять бред, - сказал кто-то встревоженно.
    - Типичное следствие грибного отравления, - произнес уверенный басок. -
  Боюсь, придется повторить выкачку.
    При словах "повторить выкачку" я почувствовал себя значительно лучше.
    - Где вы нашли его? - спросил кто-то.
    - В лесополосе.
    - За станцией?
    - Да.
    - Он лежал в двух шагах от полотна, - сказала Оль.
    - Угораздило же вас, голубчик, угоститься грибками, - сказал мужчина.
  После маленьких жителей страны Инфории он казался мне громадиной. - Вот,
  выпейте-ка это. - Он протянул мне стакан с розоватой жидкостью.
    Выпив жидкость, я окончательно пришел в себя. Не отрываясь, смотрел я на
  Оль. Смутившись, она отвела взгляд. Мне все казалось, что стоит сделать
  усилие - и я вновь возвращусь в чудесную маленькую страну, в городок, по
  улицам которого только что бродил.
    - Ну, как? - спросил меня врач.
    Вместо ответа я поднялся и сделал несколько шагов по комнате.
    - Вы отлично держитесь, - сказал он.
    Оль улыбнулась мне, и я понял, что мы не можем просто так взять и
  расстаться. Ведь у нас была общая тайна.
    - Ольга, - сказал врач, - проводите кавалера. Он еще успеет на последнюю
  электричку.
    И тут, сунув руку в карман пиджака, я наткнулся на что-то твердое. На моей
  ладони лежал камень странной формы. Поверхность его, изъеденная непогодой,
  казалась покрытой письменами.
    - Откуда это? - нахмурил брови врач. - Любопытно... - Он долго вертел
  камень так и этак. Словно пытаясь прочесть неведомую надпись.
    - Кислота почвы растворила более мягкие вкрапления породы, - сказал он
  наконец, возвращая мне камень. - Отсюда эти узоры.
    Я промолчал. Потому что больше всего на свете не люблю скептиков и тех,
  кто привык любые происшествия объяснять слишком просто.
    
  НФ. Альманах научной фантастики. Выпуск 10 М., Знание, 1971, С. 99 - 109.
            Составитель Н. Яснопольский
  Альманах научной фантастики. Выпуск 10
  
  Редактор С. Столпник
  Художник Ю. Селиверстов
  Художественный редактор Т. Добровольнова
  Технический редактор Л. Атрощенко
  Корректор Р. Колокольчикова
  
  А01455 Сдано в набор 11/IX 1970. Подписано к печати 22/I 1971. Формат
  бумаги 60 Х 84 1/16. Бумага типографская № 2. Бум. л. 5,25. Печ. л. 10,5.
  Условн. печ. л 9,77. Уч. изд. л 9,26. Тираж 100 000 экз. Издательство
"Знание". Москва, Центр. Новая пл , д. 3/4. Заказ 3817.
    Ордена Ленина типография "Красный пролетарий",
  Москва, Краснопролетарская, 16.
    Цена 32 коп.
  
OCR В. Кузьмин
  Dec. 2001.
  Проект "Старая фантастика" http://sf.nm.ru 

  Книго
  




        

            
[X]