Н.Маркелова
НАЧАЛО (из цикла Воспоминания, которых нет)
Вечер клонился на реку Тверцу курчавой звёздной головой, делая её воды, лежащие среди густых лугов и дремучих лесов, тёмными, как глаза заезжей цыганки. По реке, точно сытая корова по тучному полю, шла ладья... - Эка спросил, - старый Никадим погладил жиденькую седою бородку и насупился. На самом деле он делал вид, что сердится, характер у него был добрый, и Афоня не раз слышал, как дед говорил кормчему Миките, что из него, Афоньки, выйдет знатный гребец. Микита всегда спорил, утверждая, что на ладье сила и сноровка нужна, а этот, малец, на ладан дышит, но Никадим стоял на своём - эка складно палубу моет, хоть и малый, а я его уже за вёслами видал - и вот и теперь мальчишка видел, как зажглись глаза старика, любил тот такие разговоры: - Что за морем? Да кто ж знает? Поговаривают старики, что люди с пёсьими головами. - Врут твои старики... Старик и мальчишка вздрогнули и повернулись к стоящей на палубе клетке. Это был их груз, в город везли они ведьму. Эка невидаль, такие, почитай, в каждой деревне были, только эта, а вернее её бабка, чем-то сильно насолила народу, что ополчились на нее, да так, что на куски разорвали, а везли на казнь теперь её внучку. Афонька скосил на неё глаза. Девчонка в рваном, когда-то дорогом сарафане, с аккуратно сделанной вышивкой. "Должно быть, сама вышивала", - подумалось ему. Ведьма была грязная, с всклокоченными волосами, кровоподтёками на лице и синяками на ногах. Передних зубов не было, то ли природа лишила, готовясь заменить новыми, более крепкими, то ли нечищеный сапог мужика прошелся, так что губа расплылась и застыла кровавым месивом. - Что ты сказала, нехристь негодная? - Никадим тяжело вздохнул. Ведьма сжалась вся в комок, но повторила: - Лгут, а за морем люди живут такие же, как и мы, а за тамошней землёй ещё море, и ещё. - А ты почём знаешь? - обратился весь в слух мальчишка, но старый мореход огрел его шершавой ладонью по затылку: - А ну кыш отседа! Нечего ведьмины речи слушать. Но разве можно удержать любопытство мальчишки - так же, как нельзя удержать приход ночи. - Спишь, что ли? Сено в клетке зашуршало, среди спящей темноты этот звук раздался как гром, так показалось Афоньке. Ладья была причалена, все спали, кроме сторожевых, что сидели на берегу у маленького костерка и наверняка травили друг другу небылицы. - Ты слышь, откуда про то, что за морем знаешь? - Бабка сказывала, она мне много о чём сказывала, - и тут Афоня услышал то, что меньше всего ожидал, всхлип горестный и печальный. А ведь не плакала она ещё ни от побоев, ни от боли стягивающихся ран, ни от жары, заставляющей эти раны гноиться. - Тише, - только и смог сказать он, и к самому горлу подошли комком слёзы. - А хочешь, я тебе судьбу предскажу, - неожиданно предложила ведьмовка, - говорят последнее предсказание самое верное, - она опять всхлипнула, на этот раз от страха. - Глупость, с чего ты взяла, что последнее? - А ты думаешь, меня пряниками с мёдом накормят? Афоня промолчал. - Ты славен будешь. - С чего взяла? - Вижу. А ещё всю жизнь искать будешь. - Чего? - Последнего моря. - И это всё? - Большего не знаю. Ты только... - Что? - Меня помни, ладно? Говорят, покуда человека помнят, он жив. - Дура ты, - Афонька достал ключ. Он давно ещё днём решился на это, только и самому себе признаться было страшно, не только что ей сказать. - А узнают? - в голосе девчонке слышалась нескрываемая радость. - Все спят, а увидят пустую клеть, решат: ведьмины штучки, беги лучше. - Меня Анастасьей кличут, - шепнула она, и тихий всплеск, словно большая рыба плеснулась, сморщил зеркало реки. Небо было мирным, и месяц хоть и смотрел на прибыль, был ещё слишком тонок. Мальчишка посмотрел куда-то вдаль, на звёздный простор, и тихонько проговорил, точно пробуя на язык: - Последнее море... -------------------------------------------------------------------- "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 11.07.2002 20:32
[X]