Евгений Малинин

Шут королевы Кины

И прогремел над лесом гром, и небо стало уже не голубым — оранжевым и солнце, уже не золотое — ЗЕЛЕНОЕ! — упало за горизонт

Так начались приключения четверых молоденьких ребят участвовавших в ролевой игре — и не сразу понявших, сколь короток Путь из мира нашего — в мир ДРУГОЙ

В мир, где “Гэндальф”, “Фродо”, “Тролль Душегуб” и “Эльфийка Эльнорда”— уже не прозвища, но — имена Имена воителей

В мир живущий по закону “меча и магии”

В мир, где судьба такова, какой сделает ее веление могуществен ного Черного мага, играющего людьми как пешками

В мир, где в замки властителей приходит новое Зло — Зло, которому пока что не подберешь даже имени Зло, ведомое лишь ШУТУ КОРОЛЕВЫ КИНЫ

Глава 1

... Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти “Женитьбу Фигаро”

А.С. Пушкин

Не помогает! Ни шампанское, ни “Женитьба Фигаро”!

С того самого дня, как наша замечательная четверка вернулась из чудного похода по королевству Кины, меня словно свинцовым глухим колпаком накрыла тоска. Я, как самый отъявленный бездельник, валялся в смятой, несвежей постели, не желая выходить на улицу и бездумно пере листывая те двенадцать каналов, которые принимал мой маленький SONY. На звонки в дверь и трели телефона я, естественно, не отвечал, так что мои многочисленные дру зья постепенно оставили меня в покое.

Наконец мне все-таки пришлось выйти из дому, по скольку у меня закончилась даже манная крупа, из кото рой я варил себе кашку, позвольте заметить, на воде. Истратив в магазине остаток денег, я принес домой два пакета какой-то еды и снова заперся в своей квартире, пре творяя в жизнь старую английскую поговорку “Мой дом — моя крепость”. Однако, как оказалось, нет таких крепос тей, которые нельзя было бы взять настойчивостью.

Погода все еще стояла весьма теплая, так что балконная дверь в моей двухкомнатной квартирке на одиннадцатом этаже семнадцатиэтажной башни не за крывалась, и однажды утром, возвращаясь из кухни после весьма символического завтрака, я обнаружил, что рядом с моей постелью в моем любимом кресле сидит Санька Резепов, мой закадычный дружок еще со школьной скамьи.

Надо сказать, что парень этот был замечательной лич ностью. В двенадцать лет он начал серьезно заниматься самбо и к двадцати годам получил восемь сотрясений моз га, правда, при этом он ни разу не обращался к врачу, ут верждая, что “само проблюется”. Последствием этих спортивных рекордов стало то, что в летнее время он про сто не мог находиться в Москве. В конце мая Сашка соби рал свой крохотный рюкзачок и отправлялся в один из аэропортов столицы, а потом мы получали открытки то из какого-нибудь медвежьего угла Алтая, где он трудился на ниве геологии, то из среднеазиатского аула, в котором наш самбист обнаружил змеиный питомник. Причем превра щение Союза Советских Социалистических Республик в Союз Независимых Государств его совершенно не трогало. “Там, где понимают по-русски, там я и дома”, — утверж дал сей космополит.

В Москву Резепов возвращался не раньше начала октяб ря, так что его появление в моей квартире в конце августа было событием весьма неординарным и, как я знал, доста точно болезненным для него самого. Поэтому мне необходи мо было удивиться. Но удивляться мне не хотелось, так что я улегся в свою смятую постельку и просто спросил:

— Давно вернулся?..

— Вчера вечером, — коротко ответил он.

— Как дела в провинции? — поинтересовался я совсем не потому, что меня интересовали провинциальные дела, просто надо было что-то сказать.

— Провинция пока жива, — ответил Сашка и неожи данно для меня добавил: — Но она скоро испустит дух, наблюдая за тихим угасанием столичных интеллигентов.

— А что, столичные интеллигенты угасают? — Я все-таки сделал вид, что заинтересовался. Однако этот грубый, лишенный романтической жилки и ушибленный на голову исполнитель самбо не поддержал затеянный им же самим романтический разговор. Вместо это го он спросил в лоб:

— И долго ты собираешься отлеживаться в своем лого вище?

Я тут же отвернулся к стене, не желая разговаривать в подобном тоне. Но он не унимался:

— Отпуск-то у тебя, между прочим, кончился, и твое начальство с нетерпением ожидает тебя на работе...

Я игнорировал это административное давление.

— И твои друзья весьма обеспокоены твоим самочувст вием, — продолжал свою агитацию Санька. — Вот, напри мер, некто Машеус отбил мне паническую телеграмму, так что я был вынужден вернуться из благословенной Респуб лики Саха, так и не откопав своего алмаза. И как только этот Машеус разузнал мое местонахождение?!

Я продолжал отмалчиваться. Если мои друзья о чем-то беспокоятся — это их дело. Меня лично ничто в этом мире не беспокоило!

Санька помолчал, а потом негромко и совсем незнако мым мне тоном спросил:

— Она что, на самом деле настолько неотразима?..

Я резко сел на кровати и уставился в его круглую ко нопатую физиономию, ожидая увидеть привычную гнус ную ухмылочку, превращающую и без того небольшие голубенькие Сашкины глазки в ехидные узенькие щелоч ки. Но его лицо было абсолютно серьезным, а в широко открытых глазах, в самой их глубине, затаилась некая за интересованная грусть.

— Ты откуда о ней знаешь? — поинтересовался я, все еще пытаясь уловить скрытую насмешку.

— Я, прежде чем идти к тебе, имел продолжительную беседу с Машеусом и Эликом. Правда, их рассказ был до статочно путаным, но и из этой путаницы мне стало ясно, что мой друг безнадежно влюблен... правда, неизвестно в кого. Я правильно понял, что этой несравненной... коро левы на самом деле просто не существует на свете?..

Я опустил глаза и повесил голову. Ведь Кины и в са мом деле не было на свете. На этом свете...

Сашка терпеливо ждал ответа, так что я через силу вытолкнул из себя: 7

— Да, ее действи... она осталась в другом Мире...

— А! — тут же воскликнул мой конопатый друг. — Так она все-таки существует?! Значит, ее можно отыскать!

— Я же тебе говорю, она осталась в другом Мире! — занудно протянул я и снова повалился на кровать лицом к стене.

— Ну и что?! — удивился наглый Резепов. — Подума ешь, в другом Мире! Значит, надо пойти в этот другой Мир и притащить ее в наш! Тем более что ты в этом “другом” Мире уже разок побывал. Или меня обманули?..

Он говорил об этом другом Мире так, словно это ка кое-нибудь Приполярье или Забайкалье, словно достаточ но было отправиться в “Домодедово” или в крайнем случае “Шереметьево”, и там в круглом окошке тебе тут же за наличную плату выдадут билет в этот самый “Другой Мир”!

Его наглая самоуверенность настолько меня взбесила, что я буквально взвился на своей кровати:

— Ты что, совсем в этой своей Сахе мозги отморозил?! Не понимаешь, что я тебе толкую?! Она в другом Мире!.. В другом!!! До нее не долететь и не доехать!!! Она в другом, недоступном мне пространстве... измерении... Мире!!!

Резепов спокойно смотрел на меня из удобного крес ла, ожидая, когда я закончу свой вопежь. Наконец воздух в моих легких кончился, и я со всхлипом потянул в себя новую порцию. Сашка, воспользовавшись моим вынужден ным молчанием, тут же подал новую реплику:

— Да, видно, она действительно очень хороша... Толь ко я не понимаю, что ты так орешь? Как мне рассказали твои со... как их назвать-то... со... участники, ты вместе с ними уже был в этом другом Мире и, более того, притво рялся там каким-то крутым колдуном, чародеем, магом... Ну, значит, если ты поднапряжешься, то наверняка смо жешь опять пробраться в этот твой другой Мир, к своей... этой... королеве.

В его голосе было столько неподдельного непонима ния проблемы, что я как-то сразу остыл. Тем более что говорил он без тени насмешки.

— А эти самые соучастники рассказали тебе, что мы в тот Мир попали не по своей воле? Что нас туда случайно перенесли?..

— Все, что было сделано случайно, можно повторить нарочно! — безапелляционно ответил Санька. — Надо толь ко воспроизвести все обстоятельства случайности.

— Да?! — саркастически переспросил я. — И как же я могу воспроизвести ворожбу колдуна из потустороннего мира?!

— А это тебе виднее, — пожал плечами этот неуч-тео ретик, — ты ж у нас этот... Гэндальф Серый!

Он наклонил свою круглую, коротко остриженную го лову, с интересом рассматривая мою ошалелую физионо мию, и на его рожу выползла, наконец, столь знакомая мне глумливая ухмылочка:

— Так что давай завязывай со своей хандрой... А то мне совсем больше не хочется по балконам лазить, да еще на такой высоте...

Я непроизвольно глянул в сторону открытой балкон ной двери, и до меня наконец дошло, каким образом Саш ка оказался в моей “крепости”.

Нельзя сказать, что моя тоска после Сашкиного визи та уменьшилась, просто мне удалось затолкать ее поглуб же, так, чтобы для посторонних она была не слишком заметной. Но полностью избавиться от нее не было ника кой возможности.

Я вышел на работу, на свою драгоценную кафедру со циальной экономики в своей неповторимой академии уп равления. Я продолжил, если можно так сказать, свой научный труд под названием “Диссертация на соискание степени кандидата экономических наук”. Я возобновил свою преподавательскую и общественную деятельность. Но пре жнего азарта жизни, желания участвовать во всем и везде, прежней “активной жизненной позиции”, как говаривал мой научный руководитель, замечательный старикан, док тор, сами понимаете, экономических наук, профессор Илья Владимирович Шустов, у меня уже не было. И вообще моя жизнь стала казаться мне какой-то ненастоящей, какой-то игрой с участием бездарных артистов, унылых статистов, с моральным уродом в главной роли и похищенной главной героиней. И кроме того, я, несмотря на весьма напористую пропаганду со стороны конопатого Резепова и некоторых других моих друзей, был уверен, что оказаться в королевстве Кины или каким-либо другим спо собом еще раз ее увидеть невозможно в принципе!

Так я и жил... Или, вернее будет сказать, — так я и существовал.

Прошел учебный семестр... Народ, как всегда бурно, встретил Новый год и Рождество Христово... Прошла сту денческая сессия... Прошел Татьянин день... А в начале апреля...

В одну из суббот в начале апреля у меня выдался сво бодный день и я решил серьезно заняться своей диссерта цией. Два дня назад Илье Владимировичу удалось-таки отловить меня на кафедре, и он после теплой характерис тики моего отношения к собственной научной работе вы сказался очень недвусмысленно:

— Вы, Сергей Алексеевич, выберите время и тщатель но обдумайте такой чисто академический вопрос: имеет ли вам смысл далее заниматься диссертацией, которую вы, как мне кажется, защищать не собираетесь? После этих разду мий вы сообщите мне свое решение и, возможно, не буде те далее отвлекать меня на тягостные обязанности вашего научного руководителя.

Так что я в эту свободную субботу уселся за письмен ный стол, раскрыл папку с материалами диссертации и, уставившись на первый лист, где красивым компьютерным почерком было выведено “Практика ухода от налогов в те невой экономике России конца XX — начала XXI веков”, часа два предавался воспоминаниям о том, как впервые увидел призрак своей королевы. И тут в дверь квартиры позвонили.

Нехотя оторвавшись от своих воспоминаний, я встал из-за стола и пошел открывать дверь. За ней стоял, при слонившись к косяку, весьма неожиданный гость — Паша Торбин, о котором я ничего не слышал уже почти полгода. Кто-то, не помню кто, мне сообщил, что Паша, после того как его вышибли из театра, отправился завоевывать пери ферию то ли во Владимир, то ли в Томск — в общем, куда-то на Восток. И вот, пожалуйста, он торчит у моих 10 дверей и делает вид, что оказался здесь совершенно случайно и также совершенно случайно нажал на кноп ку звонка.

Оглядев Пашкину щуплую фигуру, я, надо признаться, без должного гостеприимства пробурчал: “Проходи...” — и посторонился, пропуская его внутрь.

Паша вошел, лениво переставляя ноги, сбросил свою по тертую кожанку на скамейку в прихожей и, не снимая мок рых ботинок, пошлепал в комнату. Правый карман его широких мешковатых брюк, прикрытый длинным растяну тым свитером, подозрительно оттопыривался. Окинув ком нату критическим взглядом, Пашенька убедился, что в ней мало что изменилось и, игнорируя явно рабочую обстановку на моем письменном столе, направился к журнальному сто лику, притулившемуся между двух кресел. Затем, освободив свой карман от бутылки коньяка “Арарат”, он поставил ее на столик, плюхнулся в кресло и пробурчал:

— Привет!..

Не отвечая на его приветствие, я направился на кухню и вернулся с двумя коньячными бокалами, нарезанным ли моном и остатками халвы. Паша за это время успел отку порить бутылку и, как только я поставил бокалы на стол, тут же наполнил их до половины. Я сел напротив своего друга, и мы, молча поприветствовав друг друга поднятием наполненной посуды, выпили. Коньяк был слишком хо лодный.

Паша сразу же сунул в рот ломтик лимона и принялся громко причмокивать. Я предпочел халву.

Высосав лимон, а затем сжевав его остатки вместе с коркой, Пашенька снова наполнил бокалы, но поднимать свой не стал, а откинувшись на спинку кресла, довольно протянул:

— Хорошо...

— И что хорошего? — поинтересовался я.

— Сейчас все хорошо, — закрыв глаза, ответствовал Паша. — Привычное кресло, привычная выпивка, знако мая морда напротив... Хорошо. И в душу никто с ногами не лезет...

— Да.. — чуть усмехнулся я. — Тебе, похоже, душу-то всю истоптали, раз тебе со мной хорошо...

Пашенька приоткрыл один повеселевший глаз и быст ро оглядел меня:

— А что, кому-то с тобой плохо?..

— Да всем... — Я поскреб, небритый подбородок. — И мне со всеми...

— Что, и со мной? — индифферентно поинтересовал ся Паша.

— О присутствующих не говорю, — ответил я таким тоном, что было нетрудно понять, насколько мне интерес но с Пашей.

Однако он не обиделся. Наоборот, обхватив бокал паль цами и согревая его в ладони, он задумчиво поглядел на меня и медленно протянул:

— А знаешь, я ведь тоже смотрю на твою физиономию без прежнего энтузиазма. Только в отличие от тебя я, как представитель творческой профессии, привыкший анали зировать моральное состояние образа, задумываюсь над этим феноменом...

— Слушай, — перебил я его, — ты, может быть, и от носишь себя к представителям, только я ни слова не понял из того, что ты тут наговорил. Выражайся попроще, чего ты хочешь?

Он посмотрел на меня долгим и каким-то неуверен ным взглядом, а потом проговорил неожиданно охрипшим, совершенно неактерским голосом:

— Я назад в Кинию хочу...

— Куда?! — опешил я.

— В Кинию... — снова прохрипел Паша.

— Я тебе не “Аэрофлот”, билетов в Африку не выдаю, — попытался иронизировать я.

— А я тебе не про Кению говорю, а про Кинию, — неожиданно заорал Пашенька и, вскочив на ноги, расплес кал из бокала коньяк.

Это было настолько на него не похоже, что я замер с открытым ртом. Заметив мое удивление, Паша еще больше распалился:

— Ну что вытаращился?! Да, я хочу в королевство, где властвует твоя Кина! Я хочу назад, туда, где водятся колдуны, выпи, бестелесные призраки и без душные кадавры! Я хочу назад в Тефлоновую Пустыню!!!

— Зачем?.. — оторопело поинтересовался я.

— Ты понимаешь, — несколько тише, но с тем же дра матическим надрывом начал Паша, — я все время кого-то изображаю, какие-то персонажи... Я прыгаю из театра в театр, со сцены на сцену, из роли в роль и никак не могу получить такую, какую исполнял там... в том Мире! Там я был... Нет! Там я жил настолько полной жизнью, что те перь мне все кажется пресным и пошлым... Ты знаешь, я начал спиваться, но и это дело, — он стукнул ногтем по бутылочному стеклу, — уже не действует на меня. Я не могу больше! Я хочу назад!

— Но ты же понимаешь, что нам туда не добраться... — попытался я охладить его темперамент.

— А! — тут же поймал он меня на слове. — Значит, ты тоже хочешь туда?

— Моего желания мало... — привычным устало-безна дежным тоном ответил я.

Паша открыл рот, но возразить ему не позволила на стойчивая трель дверного звонка. Вместо ответа он захлоп нул рот, посмотрел на меня подозрительным глазом и спросил чуть ли не шепотом:

— Ты кого-то ждешь?..

— Нет... — пожал я плечами, удивленный не меньше его.

— Так, может, мы никого не пустим? Все равно конь яка у меня больше нет.

Однако звонок продолжал настойчиво верещать. Было ясно, что этому нежданному гостю отлично известно мое местонахождение.

Я встал и направился в прихожую. Подойдя к входной двери, я заглянул в глазок, однако с другой стороны он был прикрыт, по всей видимости, пальцем.

— Ну кто там балуется? — строго спросил я.

— Открывай, Гэндальф — Серый Конец! — послышал ся из-за двери девчачий голосок, причем “Гэндальф — Се рый Конец” прозвучало как пароль.

Я открыл дверь. За ней стояла Машенька. В голубых джинсиках, белой дутой куртке и белой апочке, с горлом, обмотанным длинным белым шарфом, она была замечательно симпатична, однако я обратился к ней достаточно сурово:

— Что надо, Машеус?..

— Фу! Какой грубый! — Маша скорчила презритель ную физиономию. — Неужели ты докатился до того, что будешь держать своего старого друга, тем более девушку, на пороге?

Мне пришлось посторониться, приглашая ее пройти внутрь. Маша легко перепорхнула порог и, водрузив на тум бочке небольшой полиэтиленовый пакет, бывший у нее в руках, принялась раздеваться. Заметив на скамейке Пашину кожанку, она подняла на меня глаза:

— У тебя гость?..

— Ага... — безразлично бормотнул я.

— Так, может, я не вовремя? — Ее руки застыли на лацканах куртки.

— Вовремя... — пробурчал я.

Машеус повесила куртку на крючок и вопросительно посмотрела на меня.

Я молча кивнул и направился в комнату. Девчонка по следовала за мной и, увидев сидящего в кресле Пашеньку, обрадованно воскликнула:

— Отлично!

— Да? — повернулся я к ней. Она радостно покивала. Тогда я указал ей на второе кресло, а сам отправился на кухню за табуреткой для себя и бокалом для Машеуса.

Правда, когда я вернулся, она уже прихлебывала конь як из моего бокала. Я подсел к столу и, обращаясь к Маше, кивнул на Пашеньку:

— Видишь типа? Явился ко мне и заявляет, что хочет вернуться в Кинию.

— Я тоже хочу... — спокойно произнесла Машеус.

— Вот как? — снова удивился я. — А тебе-то это зачем? Машеус бросила на меня долгий взгляд, содержавший вную жалость к моим мыслительным способностям, и мол ча покачала головой. В ее ушах посверкивали знакомые изумруды в серебре, словно удивляясь тому, насколько мужчины могут быть тупыми.

— Да он тоже хочет, — кивнул в мою сторону уже за пьяневший Паша, — только сомневается в своих колдовс ких способностях.

Машеус бросила в мою сторону еще один жалостли вый взгляд и потребовала:

— Но попытаться ты все-таки можешь?!

Она втянула своим курносым носиком запах согрев шегося коньяка, пригубила из бокала темной жидкости и, покатав ее во рту, проглотила. После чего зажмурила глаза и на выдохе произнесла:

— Если ты не сможешь этого сделать, то этого не смо жет сделать никто...

— Поэтому он и боится! — кивнул головой пьяный ис полнитель роли хоббита. — Если у него не получится, ника кой надежды не останется, а для него лучше крошечная надежда, чем полная уверенность в своей никчемности.

И в этот момент я понял, насколько прав Паша. Этот недоделанный Фродо словно заглянул в глубину моей души и высказал то, что я сам боялся сказать даже себе самому!

“Вот зараза мохноногая!” — мелькнула в моей пока еще трезвой голове беззлобная мысль, и я тут же поймал себя на том, что думаю о Пашеньке как о хоббите из рода Мохноногов.

Я снова поскреб свой давно не бритый подбородок и поднял взгляд на своих друзей. Оба они молча рассматри вали меня, дожидаясь достойного ответа на Пашино заме чание. Пока я придумывал этот ответ, в прихожей снова раздалось настойчивое дребезжание звонка, и мои собу тыльники в один голос поинтересовались:

— Ты кого-нибудь ожидаешь?!

Я молча пожал плечами, выражая недоумение, и по шел в очередной раз открывать дверь.

Как вы, наверное, сами догадываетесь, за дверью сто ял Элик Аббасов, сжимая в своем пудовом кулачке безза щитный полиэтиленовый пакет.

— Я по делу! — произнес он, как только моя физионо мия появилась в проеме открывающейся двери, и попер на меня всей своей массой, ни минуты не сомнева ясь, что я немедленно уступлю ему дорогу.

Я действительно посторонился в основном из-за про снувшегося любопытства: а что такое скажет немногослов ный Душегуб в обоснование своего желания вернуться в Кинию?

Элик зацепил курточку на крючок и молча, не огляды ваясь на хозяина квартиры, направился прямиком в ком нату. Увидев находящихся там персонажей, он ничуть не удивился, а пробурчал нечто вроде “прекрасно” и извлек из своего пакетика... бутылку “Ахтамара”, вызвав уважи тельный взгляд всей нашей троицы, три здоровенных ли мона и коробку шоколадных конфет.

Ну а я, естественно, поплелся на кухню за очередным бокалом и последней табуреткой.

Оставшаяся табуретка была колченогой, и перед ее упот реблением требовалась тщательная настройка одной из но жек, чтобы в самый неожиданный момент не оказаться на полу. Так что мне пришлось несколько задержаться на кух не, а в это время в комнате уже слышался звон бокалов. Когда я вернулся к своим друзьям, они, похоже, уже клюк нули по одной и Паша вещал собравшимся, как его гени альное исполнение роли пьяного капитана в пьесе господина Коляды “Дураков по росту строят” потрясло об щественность города Судогды Владимирской области.

— Вы не поверите, — тряс Паша ладошками перед соб ственной физиономией, — но когда я упал третий раз, зал просто взорвался аплодисментами и тут же началась драка!..

И тут он как-то сник и горько пробормотал:

— Но лучшая моя роль — это все-таки Фродо Сум никс...

Я пристроился к столу и подсунул свой пустой еще бокал поближе к Элику. Тот набулькал мне до половины и после того, как я пригубил этот нектар богов, неожиданно заявил:

— Нам всем необходимо вернуться в... ну туда... назад! — и Элик оглядел компанию внимательным трезвым взглядом, словно хотел убедиться, что мы его правильно поняли.

Мы его правильно поняли. Машеус энергично тряхну ла головой, Паша икнул и выдал: - Ну!..

Я хмыкнул, улыбнулся и тоже подтвердил понимание:

— В нашем разговоре появилась свежая струя. Все пре дыдущие ораторы говорили, что хотят вернуться... туда... Но сейчас мы услышали слово “должны”! Пусть докладчик объяснит, сколько и у кого я занимал...

— Занимал?.. — не понял Элик.

— Ну если я кому-то должен, значит, я у кого-то за нял! — пояснил я свое требование.

— Тебе не хватит коньяку? — совершенно не к месту поинтересовалась Машеус.

— Я же в свое время не ограничивал вас в пиве?! — тут же огрызнулся я в ее сторону. Наверное, я сделал это слиш ком резко, Машеус неожиданно покраснела, хотя ей это было совсем несвойственно.

— Я поясню, кому и сколько мы должны, — перевел разговор на прежние рельсы Элик, — только вы внима тельно послушайте меня.

Он снова оглядел нас строгим взглядом, даже Пашень ка подтянулся и чуть протрезвел.

— Значит, так, — начал Элик и, чуть прихлебнув из своего бокала, поставил его на стол. — Я летом защищаю диплом...

— Поздравляю!.. — тут же брякнул Паша, но, встретив тяжелый взгляд тролля, смутился. — Пршу прщеня...

— Так вот, летом я защищаю диплом, тема которого — “Социальные причины детской немотивированной преступности”. Естественно, я начал собирать для него данные. Я поднял необходимую мне информацию за по следние десять лет и обнаружил довольно странную вещь. Последние шесть месяцев отмечены рядом каких-то со вершенно изуверских случаев, главными героями которых стали дети от шести до четырнадцати лет.

Элик снова оглядел нас, убеждаясь, что мы достаточно внимательны. Потом он полез в задний карман брюк и вы тащил сложенный вчетверо листок бумаги.

— Вот, я специально для вас сделал выписки...

И он начал читать. Это были выдержки из материалов, опубликованных в газетах. Информация действительно была жутковатой. Особенно мне запомнились две из приведенных Эликом статей.

В первой, опубликованной в “Нью-Йорк тайме”, рас сказывалось о рождественском пикнике, устроенном для учеников одной из элитных мужских школ Нью-Арка в де кабре прошлого года. Ребятишки девяти — двенадцати лет, общим числом восемнадцать, выехали с двумя своими пре подавателями на расположенную недалеко от города фер му для встречи с Санта Клаусом. Поначалу все шло очень хорошо, детки вместе с преподавателями и хозяевами фер мы веселились, пили кока-колу, ели чизбургеры с хот-до гами или что там еще. Но совершенно неожиданно, как раз в тот момент, когда к ферме должен был подкатить на оленьей упряжке заказанный Санта Клаус, с детьми про изошло нечто странное. Мальчишки затеяли во дворе ка кую-то озорную игру, а когда преподаватели попробовали их успокоить, закололи обоих... вилками. Причем они вты кали свои столовые приборы в двух взрослых мужчин, пока те не перестали шевелиться. После этого мальчики из элит ной школы загнали хозяина фермы вместе с женой и дву мя детьми в погреб, выкопанный под домом, и запалили дом. Дом пылал вовсю, когда к нему подъехал Санта Клаус и увидел, как восемнадцать элитных школьников весело отплясывают на пожарище. Актер, исполнявший роль Санта Клауса, попробовал выяснить у ребят, что же здесь про изошло, и получил ответ, что они веселятся. А когда он попытался по своему мобильнику вызвать полицию и по жарных, ребятки сломали ему руку, затем, освободив его мешок от подарков, затолкали в него Санту и спустили его в протекавшую поблизости речку. Беднягу спасло только то, что река была быстра, но неглубока, и он отделался всего лишь пневмонией.

Пожарные и полиция все-таки приехали, их вызвали с соседней фермы, увидев в небе зарево. Деток посажали в автобус и привезли в школу, куда сбежались и напуганные родители.

Самое поразительное заключалось в том, что малолетние преступники сами рассказали о своих подвигах, ничего не скрыв от изумленных родителей и следователей. На вопрос “Почему они пошли на убийство своих преподава телей” детишки отвечали, что те мешали им веселиться. А свою расправу над хозяйской семьей и несчастным Сантой они объясняли тем, что это было очень весело.

В общем, полное веселье.

Корреспондент сообщал, что все участники этого уве селительного мероприятия здоровы, но помещены в закры тое медицинское учреждение, поскольку дети “...неадекватно оценивают свои действия и остаются опасными для окру жающих”.

Второй случай произошел на нашей милой Родине в недалекой от Москвы Коломне. Два мальчика десяти и две надцати лет в течение одного вечера жесточайшим обра зом расправились над девятью жертвами. Шестеро из них были их сверстниками, двое — взрослыми людьми, а по следний — старик семидесяти двух лет. Из этих девяти че ловек выжили только двое, но и они на всю жизнь останутся калеками.

Пацанов задержал наряд милиции и отвез их в отделе ние, где они попытались напасть на дежурного, взявшего ся вести среди них воспитательную работу. Свои жуткие расправы малыши объяснили тем, что “...никому не позво лят спорить с собой или утверждать, что они не правы”.

Элик прочитал нам четыре такие истории, хотя, по его словам, их у него было собрано больше двадцати. Когда он закончил, мы долго молчали, потрясенные услышанным, и, как всегда, первым нарушил это молчание Пашенька:

— Я что-то не понял, какое отношение эти газетные россказни имеют к нашему... к нашей Кинии?

Тут же встрепенулась Машеус:

— А может, у Элика есть еще какие-то соображения на этот счет? В конце концов, он собирал эти сведения и как-то обрабатывал...

Мы снова повернулись к нашему троллю.

— Соображения есть... — медленно проговорил он, — но сначала посмотрите, что получается. Итак, за шесть последних месяцев произошло двадцать два случая зверс ких убийств, совершенных детьми. Во всех имеющихся у меня публикациях говорится только о... мальчиках. Ни од ной девчонки во всех этих приключениях не уча ствовало. Всего таких мальчишек-изуверов набирается восемьдесят четыре человека. Интересна и хро нология этих... случаев. Они происходили регулярно, через каждые шесть-семь дней, более длительные перерывы слу чаются всего дважды и составляют четырнадцать дней. Мне кажется, что таких случаев было двадцать четыре, я просто не нашел нужных сообщений или... об этих случаях не уз нали газетчики. Места этих происшествий, казалось бы, ничем и никак не связаны, однако мне удалось найти эту связь, когда я принялся, казалось бы, бесцельно блуждать по страницам мировой печати.

В совершенно других, порой научно-популярных из даниях я обнаружил сообщения о неких странных атмос ферных явлениях. В целом ряде мест на нашей Земле наблюдался необычный феномен: внезапно наступала мер твая тишина, как будто все живое на мгновение замирало, не было слышно даже журчания воды в реке, а затем разда вался такой звук, словно лопалась басовая струна. После этого в воздухе появлялись яркие серебристые блестки, которые быстро тускнели и исчезали. И все.

Я нашел рассказы двенадцати свидетелей подобных яв лений. И, как оказалось, все двенадцать произошли в не посредственной близости от мест, где пару часов спустя маленькие мальчики принимались убивать и калечить всех подряд. Повторяю, это явление зарегистрировано в две надцати случаях из имеющихся у меня двадцати двух. Но...

— И что? — опять встрял торопыга-Паша.

— А ты вспомни, что сопровождало наш перенос в Ки нию и обратно?! — задумчиво проговорила Машеус и мно гозначительно посмотрела на меня.

Вот тут мы замолчали надолго! Даже Паша, казалось, протрезвел.

Наконец я прервал затянувшееся молчание:

— Значит, ты считаешь, что...

— Ты понимаешь, — перебил меня Элик, — эти мальчи ки не сошли с ума, не помешались, они прекрасно понима ли, что они делают. Только вот оценивали они все, и в первую очередь свое поведение, совершенно не так, как должен был им подсказать их, хоть и небольшой, жизненный опыт! Они становились агрессивны до жестокости, самовлюбленны и эгоистичны, безразличны к окружающим. Останавливались они только тогда, когда попадали под при стальное наблюдение вооруженных взрослых, то есть тогда, когда понимали, что получат жесткий отпор!

— И из этого ты делаешь вывод...

Элик молча посмотрел мне прямо в глаза, потом вздох нул и ответил:

— Они стали бездушными... Они стали без души. И доб рались до них... оттуда, из того Мира... кто-то оттуда похи тил их души... И я думаю, что, если не вмешаться, эти визиты за душами наших земных мальчишек будут продол жаться. Теперь вы понимаете, почему я говорю, что мы должны вернуться туда?!

И все трое повернулись в мою сторону, как будто я один был против идеи возвращения. Ребята явно преуве личивали мои возможности.

— Ну и что вы на меня уставились? — спросил я, кри во улыбаясь.

— А на кого нам еще уставляться? — передразнил меня Паша. — Ты ж у нас крутой колдун, нам больше не на кого надеяться!..

— Нет, ну вы на них посмотрите. — Моя ирония дол жна была быть совершенно убийственной. — Нашли себе крутого колдуна! Да где вы видели на Земле колдунов?! Это там, в том Мире, я мог что-то наворожить... наколдовать... Да и то моя слава была о-о-очень преувеличена! А здесь... Да здесь ни одно заклинание не сработает!

— А ты пробовал?! — прервал мой убийственно иро ничный монолог Элик.

Я посмотрел на его суровое сосредоточенное лицо, по том на Машеуса и Пашу, взиравших на меня с не меньшим осуждением, и неожиданно для самого себя выдохнул:

— Нет...

— А говоришь не сработает!.. — обиженно покачала головой Машеус.

— Вы что, серьезно, что ли, думаете, что я смогу здесь заниматься магией?..

Признаться, я здорово растерялся. Мне с са мого нашего возвращения было абсолютно ясно, что все мои магические способности остались в том неве домом краю, куда мы попали против своей воли и откуда были выброшены чужим старанием. Мне и в голову не могло прийти, что хоть какой-то из известных мне наговоров может сработать здесь, в Москве. А вот ребята, похоже, думали совсем по-другому!

— А ты попробуй!.. — предложил Пашенька совершен но трезвым голосом.

— Что, прямо сейчас?.. — Я с некоторым разочарова нием посмотрел на свой бокал.

— Можно немного погодя... — разрешил добрый Паша.

— Подождите, ребята, — вмешался умный, осторожный и прагматичный тролль, — не надо давить на человека.

Элик повернулся ко мне и заговорил очень проникно венно:

— Думать и решать тебе. Но если ты не сможешь пере нести нас туда, этого не сможет никто. А если никто туда не сможет попасть, как остановить то, что вытворяют с нашими земными ребятишками?

Я хотел кое-что ему сказать, но он поднял руку, оста навливая мою реплику:

— Те двадцать два случая, о которых я рассказывал, не выдумка, ты представляешь, что будет, если они не пре кратятся?! Ты представляешь, что будет, когда кто-то дога дается о систематическом уродовании наших детей, когда кто-то поймет, что все это происходит совсем не случайно! Поэтому я считаю, что нам необходимо это остановить, а значит, нам необходимо попасть в Кинию!

— Но, понимаешь... — неуверенно начал я. — Я даже не знаю с чего начать... Я не представляю себе, как это можно сделать... Я...

Больше слов у меня не было. А Элик смотрел на меня исподлобья и ждал, что я еще выдавлю из себя. Поняв, что больше мне сказать нечего, он вздохнул и ответил на мою маловразумительную фразу:

— Ты не переживай, мы понимаем, что сегодня вече ром ты нас перебросить не сможешь. Нам надо, чтобы ты задумался над этим вопросом и попробовал свои колдовс кие штучки, а вдруг что-то сработает. Ну а дальше все будет зависеть от твоего таланта...

— И от твоего желания... — добавила Машеус.

— И твоего везения... — улыбнулся Паша какой-то кри вой, жалкой улыбкой.

Элик разлил остатки коньяка по бокалам, причем Ма шеусу досталось всего несколько капель, но та не возража ла. Тролль поднял свой бокал и, посмотрев на меня, глухо сказал:

— За тебя, твой талант и твою удачу... И мы выпили.

После этого ребята очень быстро засобирались по до мам. Когда они, уже одетые, трясли мою руку в прихожей, мне пришло в голову, что Пашеньке, возможно, негде в Москве переночевать.

— Может, останешься?.. — повернулся я к нему. — Я тебе брошу матрасик на кухне.

— Нет... — покачал он головой. — Мы тебя отвлекать не будем.

— Мы тебя отвлекать не будем... — поддержал хоббита тролль. — А за мохнонога ты не беспокойся, мы его не бросим.

Ребята ушли. За окном еще было светло, но уже чув ствовалось приближение вечера. Я принялся наводить по рядок в комнате. Отнес на кухню табуреты, пустые бутылки и бокалы. Помыл посуду, вытер ее и убрал в шкаф. Делая все не торопясь, обстоятельно, но автоматически, не заду мываясь. В голове вертелись обрывки нашего разговора.

Закончив с кухонными делами, я взял тряпку и напра вился в комнату вытереть стол. На темной столешнице оди ноко белел сложенный вдвое листок бумаги. Я взял его и развернул. Весь листок был исписан мелким четким по черком, каждый абзац пронумерован. Всего на листке было тридцать четыре пункта, каждый из которых содержал на звание газеты, дату ее выпуска, название статьи и очень краткое ее изложение. Полный перечень находок Элика.

Несколько минут я стоял и медленно перечитывал на писанное. Потом сунул листок в карман, протер столик и отнес тряпку на кухню. Вернувшись в комнату, я сел за письменный стол, отодвинул папку с диссертаци ей и положил перед собой троллев листок.

В комнате быстро темнело, но мне это было на руку. Я не отрываясь смотрел на смутно белевший клочок бумаги, а перед моим внутренним взором ярко и динамично про ходило все наше прошлолетнее приключение. И как нас, четверых участников ролевой игры, потерявшихся в лесу, перенесло в совершенно иной Мир, и как ребята перепи лись пива и действительно превратились в эльфа, хоббита и тролля. И как мы попали в Замок Качея, как в моих руках оказалась небольшая говорящая книга заклинаний, ставшая моей главной учительницей. Как я... как мы все увидели призрак прекрасной королевы Кины Золотой и что он нам рассказал о своей судьбе. Как мы с Шалаем и его гвардейцами отправились за телом моей Кины в самое ло гово ее страшного врага. С какими невероятными трудно стями, продираясь сквозь колдовство, кровавые схватки, предательства, мы все-таки смогли выкрасть это страшно не мертвое тело из Храма и доставить его в Замок. И как мне в последний момент с помощью Отшельника Тама все-таки удалось соединить тело и душу моей королевы... И как меня... нас наградили...

Я выдвинул нижний ящик стола и достал из-под старых бумаг свой почетный знак “Опора трона”. Большая золотая брошь легла рядом с исписанным листом бумаги, посверки вая в вечернем свете чуткими бриллиантовыми брызгами.

Я смотрел на этот знак королевской милости, и мне было горько и тоскливо. Сразу вспомнилось, как Епископ уговаривал меня продать ему свою душу, как он расписы вал преимущества бездушного существования. И еще я вспомнил рыцарей Храма — страшных тряпичных кукол в сверкающих серебром доспехах, оживленных отнятыми, выкраденными, купленными душами!

Мой взгляд снова упал на исписанный листок. Теперь души крадут у наших мальчишек... Похоже, Епископ дей ствительно смог довести свое экспериментальное заклина ние и теперь способен приходить за душами на Землю. Он не случайно выбрал именно детские души — они наиболее мо лоды, а значит, долговечны, они податливы, и их можно на учить всему чему угодно... И о телах заботиться не надо, они ведь остаются здесь, на Земле. Тела, лишенные души, не знающие, что такое жалость, сострадание, совесть, грех. Тела, готовые на все ради удовлетворения сво их желаний, своих капризов. Именно тела, поскольку людь ми этих мальчиков назвать уже нельзя! Я живо представил, на что готов такой “кадавар” ради достижения своих личных целей и что он может натворить, если ему удастся скрыть свое существо и вырасти во взрослую особь!

Мне стало жутко!

Епископа действительно необходимо было остановить и сделать это как можно скорее. Элик прав! Тысячу раз прав! Нам необходимо вернуться в... хм... Кинию...

Весь вопрос — как?!

В комнате стемнело. Я убрал знак “Опора трона” в ящик стола. Потом встал и направился в прихожую. Одевшись, я вышел из квартиры и спустился на улицу.

В воздухе пахло весной. Фонари еще не зажигались, но было достаточно светло, чтобы наслаждаться прогул кой, не боясь замочить ног в весенних лужах. Я медленно шагал по тротуару, вдыхая свежий весенний воздух и с интересом оглядываясь по сторонам. Во дворе соседнего дома на огороженной сеткой площадке два десятка маль чишек гоняли мяч. Я, сам футболист со стажем, остано вился посмотреть за игрой. Борьба на площадке шла нешуточная, злая, но в то же время корректная, без подля нок. И вдруг, в какой-то момент, я представил себе, что сейчас наступит мертвая тишина, такая тишина, что исчез нет даже скрип ботинок на подтаявшем снегу, затем разда стся звук лопнувшей басовой струны и в воздухе замелькают серебристые блестки. А через пару часов после того как они исчезнут, эти мальчики бросят свой мяч и отправятся кого-нибудь калечить и убивать... Ведь восемьдесят четыре таких мальчишек уже есть. Скоро их станет восемьсот со рок, потом — восемь тысяч четыреста, потом...

Мне стало жутко! Все сегодняшние олигархи, крест ные отцы, организованные преступники, серийные убий цы и прочие отморозки показались мне безобидными щенками. Вот когда на просторы нашей планеты выползет двуногое чудище, по-настоящему лишенное души, вот тогда мы узнаем, что такое беспредел!

Я вернулся домой, поужинал и улегся в постель. Смот реть телевизор мне сегодня совершенно не хотелось. Прав да, заснул я тоже далеко не сразу. Я смотрел в темный потолок и перебирал в голове так хорошо известные мне заклинания, проборматывал наговоры, перекатывал на язы ке их, порой совершенно невозможные звукосочетания, вспоминал чудовищную, непроизносимую фонетику, во ображал сопровождающие их пассы. Но попробовать вос произвести хотя бы одно из них, хотя бы самое простенькое и безобидное, так и не решился. Я элементарно трусил.

Наконец мне удалось заснуть, и в первый раз с момента моего возвращения из того невероятного путешествия мне приснилась не Кина, а Епископ. Мне снилось, что он снова догоняет меня на своем жутком, чудовищном звере и, улыба ясь, говорит, что с нетерпением ожидает моего возвращения, хотя помогать мне вернуться в его Мир он и не думает.

— Ты вполне справишься сам, — щерит он свои зубы в знакомой ухмылке. — А не справишься, я всех ваших маль чишек перетаскаю к себе. Мне молодые души очень даже пригодятся!

Во сне мне было очень тоскливо, безысходно. Однако, когда я проснулся, в окно светило яркое весеннее солнце. Вода в душе показалась мне прекрасной. Вчерашний конь як не оставил никаких следов на моем самочувствии. Так что я с удовольствием позавтракал и отправился в бывшую Ленинку, нынешнюю Государственную библиотеку.

Выйдя из метро, я вдруг почувствовал, что во мне пробу дилась какая-то живая энергия, словно плотина моей тоски наконец-то рухнула и ее остатки размывает живое желание жить и действовать. Я понял, что у меня появилась цель!

В библиотеке я заказал газеты, указанные в оставлен ном Эликом листочке, и ознакомился с собранными им данными по, так сказать, первоисточникам. Все заметки, за исключением двух, были короткими и крайне скупыми на факты. Кроме того, они, как правило, размещались от нюдь не в криминальной хронике, а в рубриках, которые освещали непроверенные факты, курьезы, слухи, короче, все то, чему большинство читателей не придает серьезного значения. Только если не обращать на это внимание, картина получалась такой, какой ее обрисо вал Элик, и даже, пожалуй, еще более удручающей, потому что тот, щадя, видимо, чувства Машеуса, опустил особо кровавые и жестокие подробности.

Закончив свой обзор, я перекусил в кафе рядом с биб лиотекой, а потом долго гулял по центру Москвы. Мысли в моей голове бродили самые разные, одна из них состояла в вопросе: почему ни один из случаев похищения душ не произошел в крупном городе планеты? Почему вообще в городах, в маленьких городах, произошло всего пять таких случаев? Почему нападения этого, хорошо знакомого мне, душелюба происходили, как правило, в сельской местнос ти на обособленные группы детей?

Понедельник у меня, как обычно, был очень загружен, так что я не заметил, как он проскочил. Часов в шесть вечера я оказался в административном корпусе нашей академии, в приемной проректора по научной работе. Сдав секретарю на оформление кое-какие документы, я вышел в коридор и на правился в главный учебный корпус, но уже через пару ша гов вспомнил, что столовую, через которую лежал мой путь, скорее всего уже закрыли, да и крытый переход из лабора торного корпуса в этот час уже не функционировал.

Я остановился в раздумье, какой путь мне выбрать — уж больно мне не хотелось шагать к себе по улице. И тут мне в голову пришла хулиганская мысль — а что, если я попробую известное мне простенькое заклинаньице, кото рое в моей книжечке называлось “Заклинание спрямлен ной тропы”. В том, другом Мире я использовал его несколько раз и оно прекрасно срабатывало.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что коридор абсолютно пуст, я негромко пробормотал требуемую абра кадабру, сопроводив ее необходимыми жестами, и с удив лением убедился, что заклинание сработало! От моих ног по линолеуму пола пролегла тоненькая, слабо светящаяся зеленая ниточка.

Я зашагал по проложенному заклинанием проводнич ку и через два десятка шагов уперся в стену коридора. Зе леная ниточка в этом месте делала резкий поворот и уходила прямо под стену. Я остановился, с секунду смотрел на предложенную мне “спрямленную тро пу”, пожал плечами и... шагнул прямо в стену. Для меня стены не было! Я прошел ее насквозь!

Правда, в момент прохода сквозь эту железобетонную преграду у меня возникло такое ощущение, словно я всем телом прорвал туго натянутый лист бумаги. Но самое по разительное заключалось в том, что из стены я вышел... на заплеванный асфальт тротуара рядом с входом на станцию метро “Рязанский проспект”!

Естественно, я замер на месте. А как бы вы поступили, неожиданно оказавшись в двух с лишним километрах от коридора, по которому только что шли?!

Время было пиковое, и у входа в метро топталась це лая толпа народа. Конечно, в меня тут же врезалась какая-то тетка с двумя тяжеленными сумками в руках. Пробормотав что-то очень нелестное о мужиках, появляю щихся неизвестно откуда перед самым ее носом, тетка по дозрительно на меня посмотрела и возобновила свое стремительное движение к входу в метро, а я отскочил в сторону и поежился. Моя легкая водолазочка, прикрытая сверху не менее легким пиджачком, слабо защищала меня от ранневесенней уличной прохлады. Кожаное пальто, в котором я франтил последние дни, осталось на кафедре, но возвращаться в институт мне почему-то не хотелось, да, впрочем, было и незачем.

Позвякав в кармане монетками, я направился было вслед за теткой с сумками, но меня остановила новая мысль — а почему бы не попробовать еще одно заклинание, раз хоть что-то получается. Вдохновленного меня уже не останавли вало то соображение, что сработало мое заклинание не со всем так, как должно было бы.

Я обошел стеклянную коробку входа в метро и вышел на узкую улочку, забитую автобусами и машинами, но прак тически свободную от пешеходов. Остановившись на пус том тротуаре, я прикрыл глаза, сосредоточился, детально представил себе собственную прихожую и принялся чи тать “Заклинание возвращения домой”. Это заклинание было довольно сложным и требовало очень напряженной работы рук, к тому же, когда я уже заканчивал этот короткий наговор, за моей спиной раздал ся сердитый крик маленького начальника:

— Эй, ты!.. Ты, в свитере!.. Немедленно прекрати раз махивать руками и подойди ко мне!..

Я было оглянулся полюбопытствовать, кому это поме шали мои размахивания, но в этот момент произнесенное заклинание начало действовать. Все мое тело задрожало мелкой дрожью, а затем послышался странный тоненький визг. Боковым зрением я видел, как к тому месту, где я стоял, быстрым шагом подходил милиционер. При этом он как-то странно, с совершенно ошарашенным выраже нием лица смотрел на меня. Остановившись совсем рядом, он повернулся чуть в сторону и спросил:

— А где мужик?!

— Не знаю... — растерянно ответил ему женский го лос, но я не мог повернуть голову, чтобы посмотреть, кто отвечает стражу порядка. Меня же они оба, похоже, уже не видели.

— Вот же он, только что тут стоял!.. — заорал этот самый страж порядка, тряся перед своим животом раскры тыми ладонями.

— Стоял... — согласился женский голос. — Еще бор мотал что-то и руками махал как сумасшедший...

— Ну, — облегченно воскликнул милиционер, поняв, что я ему не пригрезился. — А теперь он где?!

— Не знаю, — повторил женский голос.

— Как это “не знаю”! — заорал милиционер. — Он же стоял прямо перед твоим носом!"

— На свой нос смотри! — заорала в ответ женщина, видимо, обиженная за свой нос, но дослушать до конца это занимательное разбирательство мне не удалось. Настой чиво звучавший визг исчез, уйдя за пределы слышимости, а вместо него раздалось гулкое басовое “а-а-ам-м-м”... И я оказался в песочнице, во дворе собственного дома.

Вы никогда не сидели в детской песочнице в начале апреля? Так, чтобы при этом на вас были только брюки и легкая водолазка? Вот и я тоже до этого не сидел. И больше постараюсь не сидеть, хотя зарекать ся, как вы сами понимаете, ни от чего не следует. Толь ко уж в больно мерзопакостное состояние впадаешь, выбравшись из такой песочницы. И чего дети находят в ней хорошего?..

Добравшись до своей квартиры, благо добираться было недалеко, я тут же скинул мокрые грязные брюки, здорово повлажневшую водолазку, все остальное и тут же залез в ванну. Согревшись, помывшись и немного придя в себя, я выбрался из этого личного храма чистоты и отправился в храм желудка, то бишь на кухню. Там я соорудил себе слож носочиненный бутерброд из половины батона, разрезан ного вдоль и накрытого всем, чем только можно накрыть батон, заварил свежего чаю, не пожалев для исстрадавше гося тела сахару, и принялся размышлять над результатами своих магических экспериментов.

По всему получалось, что мои заклинания срабатыва ли. Вот только срабатывали они таким странным образом, что пользоваться часто ими не стоило. Пожалуй, ими во обще не стоило пользоваться во избежание порчи одежды, а также возможных травм — как телесных, так и душев ных. Похоже, силы, приводившиеся в действие моими зак линаниями, срабатывали с искажениями. То ли я произносил заклинания с акцентом, то ли магнитное поле Земли было иного напряжения, чем на родине этих закли наний. И тут мне пришло в голову: а что, если попробовать поколдовать где-нибудь в сельской местности?

В этот момент случилось два происшествия, прервав ших мои размышления. Во-первых, кончился мой бутерб род, а во-вторых, зазвенел телефон.

Торопливо глотнув уже остывшего чаю, я направился в комнату. Едва я успел произнести свое “слушаю”, как в трубке зарокотал давно мною не слышанный хрипловатый баритон Резепова:

— Слушай, ты не можешь проехать со мной в недале кое Подмосковье?

— Когда и куда? — тут же переспросил я.

— За Серпуховом на берегу речки Протвы имеется маленький городишко Протвино. На его окраине, в собственном коттедже обитает моя двоюродная сестра со своим семейством. Так вот, у нее внезапно забо лел сынишка...

— Ну ты даешь, Санек, — перебил я Резепова. — Это недалекое Подмосковье располагается как раз на границе с Калужской областью. Ну и кроме того, я же не врач.

— А ты дослушай... — невозмутимо проговорил мой конопатый друг. — Моя сестренка утверждает, что маль чишка заболел после того, как они увидели такое интерес ное сияние. Ну словно блестки серебристые в воздухе порхали...

— Когда едем?.. — снова перебил я его, на этот раз гораздо более взволнованно.

— Так и знал, что тебя этот случай заинтересует, — удовлетворенно констатировал Сашка. — Я думаю выехать в пятницу. Туда от Москвы километров восемьдесят, доро ги оттаяли, так что за пару часов доедем. А вернемся в воскресенье...

Мы договорились о месте и времени встречи и поже лали друг другу всего хорошего.

Всю неделю, несмотря на очевидный риск вляпаться в какую-нибудь неприятность, я пробовал “на вкус” различ ные заклинания и наговоры. Результаты были очевидны и неутешительны — заклинания срабатывали самым неожи данным образом. Мои магические эксперименты закончи лись поздно вечером в четверг после того, как, наговорив заклинание “Всевидящего ока”, я, вместо того чтобы обре сти Истинное Зрение, увидел на своем столе глаз размером с глубокую тарелку. Не знаю, у какого зверя мое заклина ние изъяло этот орган зрения, но когда этот глазище осуж дающе мигнул остатком полуоторванного века, мне стало очень нехорошо. Я быстро сбегал на кухню за половой щет кой и ведром, смахнул моргающий сувенир в емкость и, спустив его в мусоропровод, с облегчением подумал: “Хо рошо, что я не дошел до заклинания “Полной правды”, а то получил бы в подарок слоновий язык. Представляю, что бы он мне высказал по поводу моих магических способностей”.

Глава 2

Первый шаг после произнесения заклинания необходимо выполнять перпендикулярно вектору его направленности, в противном случае вы можете оказаться под прямым воздействием обратной петли. Проще говоря — смотри, куда прешь!

В пятницу ранним вечером Сашка подобрал меня у станции метро “Тульская” и мы на его старенькой “восьмер ке” отправились на самый юг Московской области в сто рону города Серпухова. Симферопольское шоссе за кольцевой дорогой было достаточно свободным, посколь ку дачный сезон у москвичей еще не начался, так что дое хали мы до городка Протвино, как и планировали, за два с небольшим часа.

Коттедж на окраине городка, к которому мы подъеха ли, был погружен во тьму. Освещенными были лишь два окна на втором этаже, да еще лампочка над входом в дом бросала желтый круг света на дверь и крылечко в две сту пени перед нею.

Сашка подрулил к воротам, вышел из машины и по-хозяйски принялся бренчать ключами над воротным зам ком. Распахнув металлические створки, он завел свой лимузин на стояночную площадку и отправился запирать ворота, а я вылез со своей небольшой сумкой из машины и с интересом огляделся вокруг. Было уже достаточно тем но, но я все-таки разглядел, что коттедж расположился не далеко от берега реки, так что ее серебристую ленту вполне можно было разглядеть. За рекой расстилалось довольно большое открытое пространство, а за ним, судя по всему, начинался лес.

В этот момент входная дверь отворилась и из-за нее выглянул парень моих лет в легких джинсах, фланелевой рубашке и тапках на босу ногу. Посмотрев на меня с оценивающим прищуром, он поинтересовался: — А ты к кому?..

Однако я ничего не успел ему ответить — за моей спи ной раздался Сашкин голос:

— А мы к вам, Игорек... Лена мне звонила, вот мы и приехали... А это Серега, я вам о нем рассказывал.

Взгляд Игорька переместился за мою спину, и его при щур мгновенно исчез в довольной, широкой улыбке:

— Сашок, как хорошо, что вы смогли к нам выбраться! Проходите, а то холоду в дом напустим. — Игорь отступил в дом, пропуская нас.

Мы вошли внутрь, и Игорь сразу повел нас по неши рокой деревянной лестнице наверх, на второй этаж, по пути приговаривая:

— Мы вас в одной комнате поместим — меньше то пить и теплее будет. Хотя у нас днем уже припекает, но ночью еще холодновато. Сейчас вы разместитесь, а я Лен ке скажу, чтобы она ужин собрала...

— Как Толька?.. — перебил Игоря Резепов.

— Сейчас практически все в порядке, — несколько то ропливо ответил Игорь. — А пять дней назад он нас здоро во напугал. Да вот ужинать сядем, мы вам все расскажем.

Он толкнул простую деревянную дверь и пропустил нас в небольшую комнату, в которой стояло две узкие кровати и одна тумбочка. За дверью, прямо на дощатой стене была прибита вешалка, под которой сиротливо притулились две пары больших, изрядно поношенных тапок. Кровати были застелены чистым бельем, имели подушки и толстые шер стяные одеяла. Под окном жарко тлела спираль электриче ского камина.

— Раздевайтесь и спускайтесь на кухню, а я пойду за Ленкой, — скороговоркой проговорил Игорь и прикрыл дверь.

— Выбирай, — кивнул Сашка на кровати и начал стас кивать с себя свой старый пуховик.

Я поставил свою сумку у дальней от окна кровати, снял свое франтоватое кожаное пальто и аккуратно повесил его на вешалку. Затем, сбросив ботинки, я сунул ноги в тапки и повернулся к Резепову:

— А ручки перед едой помыть где в этом доме можно? 33

Сашка только молча кивнул, приглашая меня за собой.

Мы спустились на первый этаж. Под лестницей нахо дилась узкая дверь, которая вела в просторный санузел. Умывшись, мы направились на кухню, где уже сидел за столом Игорь, а возле плиты суетилась невысокая светло волосая круглолицая и веснушчатая девчонка, про кото рую можно было сразу сказать, что она из породы Резеповых.

Как только мы оказались за столом, перед нами были поставлены большие тарелки, наполненные яичницей с са лом. Игорь свинтил крышечку с бутылки “Столичной” и наполнил маленькие хрустальные стопочки.

Выпив холодной водки, мы набросились на яичницу, а Леночка присела к столу и с удовольствием наблюдала за уничтожением своего гастрономического шедевра.

Когда первый голод был утолен, Игорь снова напол нил стопки, но Сашка отрицательно покачал головой и по вернулся к сестре.

— Рассказывай... — негромко проговорил он и, поло жив подбородок на подставленные кулаки, уставился на Лену внимательным взглядом.

Я тоже отложил вилку и приготовился внимательно слу шать.

Лена посмотрела на Сашку, потом перевела взгляд на меня, и в ее глазах появился испуг:

— А рассказывать-то особенно нечего...

— Что есть — то и рассказывай... — несколько мягче попросил Сашка.

Лена вздохнула и, как послушная школьница, начала:

— В прошлую субботу мы начали перекапывать ого род. Апрель кончается, скоро уже посадки начнутся.

Резепов кивнул, словно приглашая свою сестру пере ходить к существу вопроса, и та заспешила:

— Ну, мы почти целый день на улице провозились. Устали, конечно, да и темновато становилось, так что уже собирались заканчивать работу. А Толик и еще трое ребят на улице играли, мяч они гоняли, ну и кричали здорово. И вдруг как оборвало, или, вернее, словно нас колпаком каким накрыло — тихо стало, я такой тишины и не слышала никогда. С минуту эта тишина стояла, а потом звонко так — бом-м-м, как будто лопнуло что-то. И сразу в воздухе вокруг нас замелькало, замелькало... Я даже сначала подумала, что у меня это просто в глазах от усталости зарябило, а потом рассмотрела. Знаешь, такое впечатление, словно серебристые снежинки величиной с пол-ладони в воздухе кружатся, но на землю не падают, а прямо так в воздухе постепенно тают. Очень красиво. Но через минуту, может быть, чуть больше, все это исчезло. Постепенно так растаяло.

Мы с соседями, они тоже в огородах копались, собра лись на улице и рассказываем друг другу, кто что слышал и видел. Потом начали придумывать, что бы это такое могло быть, в общем, целый диспут провели. Ты же знаешь, у нас здесь всяких умных контор много понапихано, да и Обнинск недалеко, так что сошлись на том, что опять какой-нибудь эксперимент из-под контроля вышел. Морозов Витька, сосед наш, через два дома живет, даже счетчик притащил радиа цию мерить, только не было никакой радиации.

Долго мы так-то стояли, рассуждали да спорили — ра ботать-то уже никто не хотел. И тут подбегает Димка Мо розов, Витькин сын, и говорит мне: “Теть Лена, а ваш Толька в обморок упал”.

Я подбежала к ним и, ты знаешь, страшно испугалась. Даже не того, что Толик лежал прямо на земле, странно так вытянувшись, а того, что Ленька, дружок его закадыч ный, “не разлей вода”, стоял рядом с ним, поддавал ему ногой под ребра и приговаривал: “Ну что развалился, вста вай давай, козел ленивый!”

Я набросилась на него, оттолкнула, Тольку на руки подхватила и кричу: “Ты что делаешь, поганец?!” — а он ощерился страшно так и как зашипит на меня: “Я, — гово рит, — тебе, старая корова, рога пообломаю, будешь знать, как меня толкать!”

Я от таких его слов чуть сына из рук не выронила, Ленька в жизни никогда таким... не был. Ну в этот момент как раз Наталья подбежала, Ленькина мать. Схватила его за шиворот и ну трясти: “Ты как, поганец, со стар шими разговариваешь!..” — а тот извернулся, и я думала, что он сейчас мать свою ногой в живот ударит. Только в последний момент остановился он. Смотрю, Бо рис подходит, отец Ленькин. Тот ругаться не стал, взял его за руку и молча домой повел.

Ну а мой-то сыночек лежит у меня на руках, голова запрокинулась, сам бледный, под глазами круги черные, и показалось мне, что не дышит он. Тут Игорь подошел, за брал у меня Толика и в дом отнес. Раздели мы его, в по стель уложили, а он все без сознания. Видно, что дышит, а глаз не открывает и не говорит ничего. Вызвали мы “ско рую”. Приехали они часа через два. Пацан — фельдшер, наверное, и медсестра с ним. Послушали, постукали, по мяли, давление померили. Потом пацан этот и говорит: “Ничего понять не могу — организм работает вроде бы нор мально, сердце в порядке, живот в порядке, давление нор мальное. Может, он головой сильно стукнулся?”

“Да, нет, — отвечаю. — Ребята говорят, что все нор мально было, и вдруг он на землю повалился...”

Фельдшер это что-то сестре сказал, смотрю, она шприц готовит. Я их спрашиваю: “Вы что хотите сыну вколоть?”, а фельдшер мне отвечает: “Да ничего особенного. Сделаем инъекцию витаминов для поддержки организма, А так у вашего сына я ничего не обнаруживаю”.

“Но он же без сознания!” — говорю.

А он мне: “Ну хотите, мы его в больницу заберем?..”

Игорь до этого стоял, молчал, а тут говорит: “В какую вы его больницу повезете, когда сами говорите, что у него ничего нет. Дома сын останется...”

Фельдшер сразу согласился и спорить не стал. Только сказал, чтобы мы ампулу его не выбрасывали, и посовето вал, если за воскресенье ничего не произойдет, в поне дельник врача участкового вызвать.

Ну, в воскресенье весь день Толик лежал в постели и в себя не приходил. Я думала, что умру, на него глядя. Хоро шо, Игорь рядом был. А ближе к вечеру Толя говорить начал. Лежит, глаза закрыты, дышит так спокойно, и вдруг тихо-тихо: “Нет, мне домой надо...”

Еще немного полежит, и опять: “Нет, я домой хочу, к маме...”

Знаешь, словно кто-то его уговаривает уйти куда-то, а он не соглашается...

В понедельник я утром на работу позвонила, отпроси лась на два дня. А буквально тут же Толик в себя пришел. Глаза открыл и говорит: “Мама, я кушать хочу”.

Врача я вызывать не стала, у него и не болело ничего. Полежал он два дня, а лотом вставать начал. Правда, в школу я его всю неделю не пускала, слабость у него силь ная была.

Лена замолчала и посмотрела на Игоря, словно спра шивала у того, не упустила ли она чего.

Резепов кивнул и посмотрел на меня:

— Ну и как тебе история? Я потер подбородок:

— Очень интересно... Мне бы еще с мальчиком пого ворить...

— Он сейчас спит!.. — тут же вскинулась Лена. Я успокаивающе улыбнулся и ответил:

— Да я не тороплюсь. Вы же говорите, что он встает и чувствует себя достаточно хорошо, так что мы можем от ложить разговор на завтра.

Лена сразу успокоилась, зато встревожился Игорь:

— А что вы хотите у него узнать?

Я перевел глаза на отца мальчика. Он действительно был не на шутку встревожен.

— Вы с ним не разговаривали о том, что произошло?.. — осторожно поинтересовался я.

Игорь встревожился еще больше. Он даже встал из-за стола и, достав дрожащими пальцами сигарету, сунул ее в рот, но затем снова присел к столу и выдернул сига рету из губ.

— Я вас очень прошу не говорить с Толькой об Этом случае!..

— Почему?.. — еще осторожнее спросил я.

— Мне не хочется, чтобы он об этом вспоминал... — Игорь чуть помолчал и добавил: — Понимаете, у меня такое впечатление, что Тольку что-то очень сильно испугало, и он об этом постоянно думает. Если его начать расспрашивать, он может снова впасть в забытье — защитная реак ция организма. Пусть он об этом забудет.

— Как себя чувствует Ленька, о котором вы говорили? — перевел я разговор на другое.

Лена посмотрела на Игоря, потом перевела взгляд на меня и недоуменно пожала плечами. А Игорь скорчил гри масу и ответил:

— Этому маленькому негодяю тоже врача вызывали. У него оказалось сильное нервное расстройство... Хотя какое там расстройство? Просто распоясался мальчишка совер шенно! Один отец и может с ним справиться. В школе за неделю дважды подрался, оба раза до большой крови. При чем дерется так исступленно, что его даже старшеклассни ки начали побаиваться. Дома хулиганит. Если так дальше пойдет, он через полгода в колонии окажется...

— А вы говорили, что с Толиком еще два мальчика игра ли... Ну, кроме Леньки. С ними ничего не произошло? — не унимался я.

Теперь уже Игорь недоуменно пожал плечами:

— Да вроде все в порядке. Димку Морозова я вчера видел. Поздоровался, как обычно, мальчишка. Нет, все в порядке! — уверенно закончил Игорь.

— А почему ты нас так расспрашиваешь? — снова всту пила в разговор Лена, не замечая, что перешла на “ты”.

Я оглядел лица ребят и уловил в глазах Сашки знакомый блеск. Он, без сомнения, что-то знал. Однако я, не обращая внимания на своего всезнающего друга, коротко, но доста точно подробно рассказал все, что узнал о том необычном феномене, который они наблюдали, и о том эффекте, кото рый этот феномен производит на мальчишек от восьми до четырнадцати лет. Закончил я свой рассказ так:

— Теперь вы понимаете, что случай с вашим сыном абсолютно нетипичен. И мне крайне необходимо разо браться, в чем здесь дело. Может быть, ваш Толька под скажет, как бороться с этой напастью. Ну и сами понимаете, распространяться о том, что я вам рассказал, никому не стоит. Не надо людей понапрасну нервировать.

— Как же не надо? — неуверенно переспросила Лена. — Я считаю, родители должны знать, что угрожает их детям...

Если... если твой рассказ — правда и если все так и есть, как ты сам считаешь.

— А что мы можем людям сказать, если сами пока прак тически ничего не знаем... Ничего не можем сделать. Ну крикнем мы: “Берегитесь!..” А чего беречься?

Мы замолчали. Игорь наконец-то закурил. Резепов хмыкнул и шлепнул ладонью по столу:

— Ладно. Утро вечера мудренее. Уже поздно, так что пора, пожалуй, ложиться.

И он встал из-за стола.

Я поднялся следом и улыбнулся Лене и Игорю:

— Не волнуйтесь, теперь все будет нормально. Эти се ребристые блестки еще ни разу не замечали дважды в од ном месте.

Когда мы поднялись в свою спальню и улеглись, я как бы ненароком спросил у Сашки:

— А ты-то, друг конопатый, откуда узнал об этой маль чишечьей напасти?

— А я, мой бледнолицый брат, придерживаюсь прин ципа: друг моего друга — мой друг. Так что я достаточно часто общаюсь и с Машеусом, и с Эликом Абасовым. Имен но я, чтоб ты знал, помогал Элику собирать тот самый материал, с которым он тебя впоследствии познакомил.

Все это было сказано достаточно резко, даже, я бы ска зал, обиженно, и после этой тирады Сашка повернулся на бок, ко мне спиной, и демонстративно засопел.

Утром мы по субботней привычке встали достаточно поздно и после плотного завтрака направились в огород наших хозяев проводить подготовку к весенним посевным работам. Три лопаты в крепких мужских руках были на столько мощным сельскохозяйственным орудием, что уже до обеда нами был закончен подъем зяби на отведенном участке. Женщин в лице Ленки мы изгнали с места нашего трудового подвига, а вот Толька практически все время кру тился возле нас. А где еще крутиться десятилетнему маль чишке, если не возле отца и его друзей.

Я во время этой огородной копки все время погляды вал на мальчика и пришел к выводу, что тот вполне здоров и достаточно весел. Никаких последствий странного про исшествия, произошедшего с ним, заметно не было. Только однажды он поднял лицо к небу и застыл на несколько минут, закрыв глаза, причем у меня создалось впечатление, что он к чему-то прислушивается.

Обедали мы поздно, около шести вечера, долго и весе ло. После обеда Толька потащил Резепова в свою комнату показывать какие-то новые игрушки, и я увязался с ними. Мы втроем погоняли Толькины новые машинки, смасте рили некую странную конструкцию из его набора “Лего”, посмотрели, что читает молодое поколение. Потом к нам присоединились Толькины родители, и в комнате стало до вольно тесно.

Я вопросительно взглянул на Лену, и она ответила мне коротким согласным кивком, после чего я положил ладонь Тольке на затылок и спросил:

— Слушай, Толь, мне с тобой надо бы поговорить...

— Давай, — сразу согласился он.

— Только, знаешь, дело такое... щепетильное, если тебе не, захочется или станет нехорошо, ты сразу скажешь, и мы не будем возвращаться к этому вопросу.

— Ладно, — кивнул он.

Сашка и Игорь тихонько вышли из комнаты. Толька сидел на своей постели и переводил глаза с меня на свою мать и обратно. Я присел напротив мальчика на большой мягкий пуф, Лена села рядом с сыном на постели, и мы немного помолчали, словно сосредоточиваясь для серьез ного разговора. Затем я негромко и спокойно попросил:

— Ты не можешь нам рассказать, что с тобой произошло после того, как вы увидели те серебристые блестки?..

Мальчишка испуганно вскинул голову и посмотрел на мать широко открытыми глазами. Лена тут же обняла его одной рукой за плечи, словно защищая от неведомой опас ности, и быстро проговорила:

— Дядя Сережа сказал, если не хочешь — не говори... Толик посмотрел на меня, и я согласно кивнул.

— Но понимаешь, в чем дело, — продолжил я фразу Лены. — Ты не первый, кто пострадал от этих блесток, но, кроме тебя, никто не сможет рассказать, что с ним проис ходило...

Мальчик снова вскинул глаза на мать, но на этот раз она промолчала и только покрепче прижала его к себе.

Толик опустил голову и еле слышно произнес:

— Мне сказали, чтобы я никому ничего не рассказывал... — Кто сказал?! — воскликнула Лена.

Видимо, это восклицание еще больше напугало маль чика. Он дернулся в руках матери, вскинул голову и не рвным, срывающимся голосом зачастил:

— Правда! Мне сказали, чтобы я ничего не рассказы вал, а то за мной снова придут и тогда уже обязательно заберут! А я не хочу туда уходить, не хочу!..

Его крик начал переходить в самую настоящую исте рику, и тут, видимо, сказалась моя недельная практика в магии. Я совершенно Непроизвольно, не задумываясь о по следствиях, провел перед лицом мальчугана левой ладонью с растопыренными пальцами, одновременно проговаривая замысловатую фразу заклинания “Спокойствия духа”.

Боковым зрением я поймал изумленно распахнутые гла за Лены, наблюдавшей за моей необычной манипуляцией, и спохватился было, но дело уже было сделано. Сердце у меня бешено заколотилось и ухнуло вниз, а в голове вспых нула мысль: “Что ж это я делаю!” Но было поздно!

Моя ладонь устало опустилась на колено, а язык, едва не заплетшись о последние звуки, договорил все-таки нуж ную фразу...

Лицо мальчишки мгновенно стало совершенно спокой ным, и он, моргнув пару раз, словно от сильного света, начал говорить легко и непринужденно:

— Знаете, это было так странно... Мы с мальчишками играли, и вдруг оказалось, что мы стоим на какой-то... пло щадке... прямо над самими собой.

Он посмотрел по очереди на мать и на меня и попы тался объяснить:

— Ну понимаете, мы все вчетвером стояли в ряд на какой-то площадке, которая висела над землей. А мы... ну... мы сами были на земле... играли... только замерли... ну не шевелились...

— Я понял, продолжай, — кивнул я мальчику. Тот до вольно улыбнулся и продолжил свой рассказ:

— Как только мы оказались на этой площад ке, мы сразу услышали голос. Приятный такой, ласковый. Он нам сказал, что мы сейчас пойдем к нему в его прекрасный, замечательный мир, в котором станем знаменитыми, непобедимыми воинами. Там нас все будут бояться, а мы будем сильнее всех, но только если всегда будем его слушаться. А он нас научит быть самыми силь ными... И еще он сказал, что учиться быть сильными очень просто и очень быстро. Потом появилась высокая темная фигура без лица и вроде бы как-то... без головы и протяну ла нам руки...

Толик снова посмотрел на меня, проверяя, как я вос принимаю его довольно несвязный рассказ, и, увидев, что я само внимание, продолжил:

— И знаешь, рука протянулась к каждому из нас...

— Что же, у этой фигуры было четыре руки? — неволь но поинтересовался я.

— Тогда я на это не обратил внимания, — задумчиво протянул Толик. — Это сейчас я вспомнил, что у нее дей ствительно было четыре руки... А тогда я как будто остался один... Ну, ребята стояли рядом, а я как будто один... и эта рука одна...

Он недовольно поморщился, чувствуя, что не может связно передать свои ощущения. Я улыбнулся и постарал ся его успокоить:

— Ничего, ты рассказывай, я все пойму...

— Ленька первый ухватился за ту руку, которая тянулась к нему. Ребята тоже потянулись к этой фигуре, а я... — Он глубоко вздохнул. — А я испугался... Спрятал свою руку за спину и спрашиваю: “А как же моя мама?” А эта фигура гово рит: “А зачем тебе мама? Разве тебе не надоело, что тебя твоя мама все время наказывает?” Я тогда ей и говорю: “Никто меня не наказывает, и я от своей мамы никуда не пойду!”

Толик снова вздохнул и, посмотрев на свою мать, про должил:

— Смотрю, Димка с Мишкой тоже свои руки за спину попрятали. А эта фигура вдруг так страшно заколыхалась и стала меня пугать... Ну, что если я с ней не пойду, то она сделает так, что меня вообще никто любить и уважать не будет и никто из мальчишек играть со мной не станет... Только я уже знал, что никуда с ней не пойду. Вот тогда она и сказала, чтобы я никому о том, что сейчас вижу, не рассказывал, а иначе она вернется и тогда уже точно меня от мамы заберет...

Толька замолчал, но когда я уже решил, что его рас сказ закончен, совсем тихо добавил:

— А Ленька с ней ушел... Он думал, что я не видел, а я видел, как он уходил... Ребята со мной остались, а он ушел... Его больше нет.

— Спасибо тебе огромное, — бодро проговорил я, вста вая со своего пуфа. — Ты себе представить не можешь, как ты мне помог. А теперь спать!

Мальчишка кивнул и устало закрыл глаза. Видимо, пре одоление наложенного на его сознание запрета, даже с помо щью моего заклинания, отняло у него слишком много сил..

Мы с Леной вдвоем раздели мальчугана, уложили в по стель, и он тут же заснул.

Как только мы вышли за дверь, Ленка схватила меня за рукав и, здорово дернув, зашипела:

— Как ты это сделал?!

— Что сделал? — оторопел я от неожиданной атаки.

— Как ты Тальку успокоил? Я видела, как ты провел перед его лицом рукой, но что за тарабарщину ты бормотал?!

Только тут до меня наконец дошло, что мое заклина ние сработало абсолютно точно и с достаточно большой скоростью! Мне бы, конечно, надо было бы обдумать это обстоятельство, но передо мной стояла весьма рассержен ная мамаша, подозревавшая меня в нанесении вреда ее ре бенку. Потому я как только мог спокойнее улыбнулся и, несколько рисуясь, ответил:

— Ничего особенного. Просто у меня имеются неко торые способности к гипнозу. Я просто внушил мальчику, чтобы он успокоился и хорошенько вспомнил, что с ним произошло.

И вы знаете, Лена мне как-то сразу поверила. Она от пустила мой рукав и странно обрадованным голосом пере спросила:

— Правда?..

— Ну зачем мне врать?.. — пожал я плечами.

— Но теперь, наверное, надо снять это... внушение? — Особой тревоги в ее голосе не было, но мне понравилась ее предусмотрительность.

— Утром от него никакого следа не останется, — заве рил я ее.

Она пристально на меня взглянула и, чуть подумав, спросила:

— А может, ты... это... ну... поработаешь с Игорем?

— А что я должен с ним сделать? — удивился я.

— Понимаешь, мне так не нравится, что он курит, а бросить сам он не может...

— Вообще-то это не мой профиль, — неуверенно про бормотал я, лихорадочно припоминая, нет ли среди моих об рывочных знаний какого-нибудь наговора против курения.

— Ну попробуй. — В голосе Лены появились умоляю щие нотки. — Если не получится, и не надо, а вдруг!

— Хорошо, — сдался я, — только отдохну намного, а то сеанс гипноза отнимает много сил.

Я понимаю, что нехорошо дурить голову чужим же нам, а что мне оставалось делать?

Мы спустились на кухню и застали там Сашку с Иго рем за пивом и креветками. Игорь курил, и я заметил, что Лена сморщила свой веснушчатый носик, увидев сигарету в его пальцах.

— Ну что?.. — увидев нас, спросил Резепов. Его тон тре бовал немедленного и подробного отчета. Мы с Леной пере глянулись, и она поняла, что отчет придется делать ей — такой утомленный вид я на себя напустил. Она принялась расска зывать, что мы услышали от Толика, одновременно возясь у плиты. Я присел к столу и наблюдал за тем, как мужики поглощают пиво и лузгают креветок, внимательно слушая Ленкин рассказ. Честно говоря, я действительно устал. Конечно, не настолько, как хотел показать Леночке, но работа лопатой была для меня тяжелой экзотикой, и нетренированное тело ломило от непривычных усилий. Кроме того, на меня силь ное впечатление произвело и то, что рассказал Толька. Полу чалось, что у нашего далекого недруга не всегда все получалось!

Мальчишки могли противостоять его поползновениям, но для этого надо было, чтобы у них в этом Мире была какая-то сильная привязанность. Ну а какая при вязанность может быть у десятилетнего мальчика на свете, кроме его матери или отца. Или матери и отца. А вот если матери и отцы не смогли создать такой привязанности... Снова и как всегда выходило, что беды детей произрастали из поро ков взрослых.

Лена закончила свой рассказ, и прямолинейный Резе пов тут же задал вопрос:

— Ну и что мы из этой информации имеем? Я поднял голову:

— Во-первых, мы имеем подтверждение, что у твоей сестренки замечательная семья! Я им от всей души желаю сохранить ее.

— Ну ты скажешь, замечательная... — смущенно пробор мотал Игорь и сразу задавил дымящийся в пальцах бычок.

— Во-вторых, мы имеем, — продолжил я, игнорируя его бормотание, — очень простое и очень эффективное средство борьбы с обнаруженным нами явлением.

Ребята поставили стаканы на стол, Лена уронила вил ку, и все повернулись в мою сторону с надеждой и ожида нием в глазах. Я усмехнулся и продолжил:

— А вы что, не поняли? Чтобы мальчишка справился с этой непонятной и неожиданной атакой, достаточно, что бы он очень любил своих родителей! Но для этого необхо димо, чтобы родители очень любили своего сына. К сожалению, далеко не все родители умеют любить своих детей — это большое искусство и рождается оно исключи тельно в замечательных семьях.

Я повернулся к Лене:

— Теперь мы можем сказать взрослым: “Любите своих детей, и все будет в порядке”. Вот только многим ли помо жет наш совет?

— Слушай, — снова вступил в разговор Сашка, соби равшийся, судя по его исхитрившимся глазкам, сменить тему, — если ты такой умный, такой семейственный, та кой “падагог”, почему сам до сих пор не женат? Женился бы, показал бы миру пример строительства замечательной семьи! А то самому уже скоро “тридцатник”, и все в теоретиках ходишь.

— Вот потому и хожу в теоретиках, что практику надо осваивать вдвоем, а у меня все как-то с парой не получает ся... — довольно резко возразил я.

На кухне тут же завязался разговор о сложностях и ра достях семейной жизни, о нахождении взаимопонимания, о воспитании детей. Все это словоблудие сдабривалось при мерами из жизни знакомых и цитатами из педагогических авторитетов. В общем, начался самый обычный треп. Пивохлебы, занятые пивом, креветками и спором, от ужина отказались, а мне хозяйка предложила шикарной жарен ной на сале картошки с квашеной капусткой и солеными огурчиками. Налили мне, как самому усталому, и сто грамм, так что к концу вечера я был, как говорится, сыт, пьян и нос в табаке.

Впрочем, вспомнив о табаке, я обратил внимание на тот факт, что Игорь за весь вечер не выкурил больше ни одной сигареты. Но вернуться к этой поставленной Леной задаче я решил завтра.

Заявив спорщикам, что я устал, и, попросив у них из винения за отсутствие необходимого азарта, я покинул ком панию и отправился в нашу спальню, где с чувством выполненного долга и хорошо сделанной работы завалил ся в постель. Как и когда пришел Сашка, я уже не слышал.•

Утром, после завтрака, я один отправился к реке. По узкой, уже подсохшей тропинке я спустился к берегу и усел ся на старой перевернутой Лодке. Речка была неширокой, по-весеннему свинцово-серой, с нее задувал пронизываю щий порывистый ветер, но думалось мне на этом берегу хорошо. Главное, о чем я хотел поразмышлять в одиноче стве, был тот факт, что заклинание, которое я вчера, не раздумывая, впопыхах наложил на Толика, сработало ве ликолепно. Оно не только сняло с мальчика излишнее на пряжение, позволило ему успокоиться и сосредоточиться на рассказе, оно к утру исчезло. За завтраком сидел до вольный жизнью бойкий мальчишка из хорошей семьи.

Получалось, что волшебство действительно действова ло на Земле, но только не в городе... Может быть, там, в городах, все эти созданные человеком ненормальные поля — электромагнитные, гравитационные, лучевые, черт знает какие — настолько искажали нормаль ное состояние планеты, что тонкая энергетика заклина ний, волшебства, магии не выдерживала такого давления и ломалась, выбрасывая на выходе самые невероятные ре зультаты?! Может быть, именно поэтому мой знакомец Епископ, он же Седой Варвар из Брошенной Башни, мог уворовывать мальчишечьи души только далеко от городов? Может быть, в лесу, в поле, в какой-нибудь глухой тайге волшебство все еще действенно и могуче? Во всяком слу чае, для меня стало ясно, что, если я задумаю в самом деле попробовать устроить переход в Мир королевы Кины, де лать это я буду подальше от городов.

Я, наверное, очень долго сидел на берегу. Из задумчи вости меня вывел легкий шорох шагов по дорожке. Я огля нулся и увидел, что к моему насесту спускается Лена, а впереди нее торопится Толька. Он первым подбежал к лодке и, грохнув в ее бок ботинком, заявил:

— Отплавалась! Вот у Димкиного отца есть лодка, но вая! Приезжай к нам летом, поедем рыбу ловить.

В этот момент к нам подошла Лена. Присев рядом с сыном на корточки, она чмокнула его в щеку, а затем по просила:

— Иди, Толик, поиграй на берегу, мне с дядей Сере жей поговорить надо. — И уже вдогонку мальчишке крик нула: — Только в воду не лезь, а то ноги замочишь!

Затем она присела рядом со мной и спросила:

— Когда же это ты успел с Игорем-то...

— Что с Игорем? — переспросил я.

Лена слегка удивленно посмотрела на меня:

— А ты что, не проводил с ним свой гипноз?

— Нет, — удивился я в свою очередь.

— Хм. — Она посмотрела на рябую от ветра воду. — Он после завтрака подошел ко мне и сказал, что бросил курить... Окончательно и бесповоротно...

Я улыбнулся.

— Вот и доказательство моих вчерашних слов...

— Каких слов? — встрепенулась Лена.

— О том, что у вас замечательная семья. Что вы без всякого гипноза можете решить все свои про блемы.

После обеда мы с Сашкой отправились назад в Москву. По дороге я рассказал ему и про мое удавшееся в доме его сестры волшебство, и про свои рассуждения о местах воз можного применения своих магических возможностей. Рас сказал и о том, что собираюсь попробовать пробиться в тот Мир, к своей королеве, а потом посмотрел на него в упор и спросил.

— А ты не хочешь с нами попробовать прыгнуть туда...

— Не знаю куда, — насмешливо продолжил он нача тую мной фразу, — и вытащить то — не знаю что... Нет! Я слишком скептичен и могу навести на твое волшебство какой-нибудь возмущающий фактор. И забросишь ты нас всех неизвестно куда...

— Ну почему неизвестно куда?.. — попробовал я по спорить.

Но Сашка бросил на меня быстрый взгляд и перебил:

— У меня, видишь ли, по поводу твоих магических воз можностей есть своя теория. И заключается она в том, что тот, кто общается с магией, должен в нее верить, а кто в нее не верит, тот с ней и не встречается. Вот вы, — он странно усмехнулся, — Братство Конца, вы ведь сами ве рили в то, что вы чародей, эльф, хоббит и тролль, потому и попали в этот странный Мир. И там вам поверили только потому, что Вы сами считали себя этими... существами...

— Да нас туда перенес Епископ своим заклинанием... — попытался поспорить я.

— Никто вас не переносил! — отрезал Резепов. — Сами вы туда сунулись. И сейчас опять собираетесь сами сунуть ся... — Он опять быстро посмотрел на меня. — А я, сам знаешь, в магию не слишком верю. Да к тому же в мае я улетаю в Томск к геологам. Уже договор подписал.

На этом наш разговор и закончился. В понедельник я рассказал Элику и Машеусу о своей поездке, но долго мы эту тему не обсуждали. Они, да и я сам, считали попытку повторного переноса в Кинию де лом решенным и с надеждой смотрели на меня.

Передо мной встали две задачи. Во-первых, хоть как-то продвинуться вперед со своей диссертацией, которую я и впрямь здорово забросил, и во-вторых, попробовать составить заклинание переноса.

Первую задачу я решал настолько эффективно, что Илья Владимирович снова заговорил обо мне как о молодом, но подающем серьезные надежды ученом. А вот вторая...

В теории я понимал, что необходимо из нескольких простых заклинаний сплести достаточно сложное и могу чее, чтобы оно могло оторвать нас от нашего родного Мира и перебросить туда, куда мы стремились, а вот на практике у меня очень долго ничего не получалось. Только к концу июня в моей голове забрезжила некая идея. К тому време ни Элик успел защитить диплом, Машеус сдать очередную сессию, а Паша уволиться из очередного театра.

Мои друзья с нетерпением ждали, когда я скомандую поход.

Третьего июля я скомандовал.

Почти год назад я так же бродил по этому подмосков ному лесу между платформой “Столбовая” Курской желез ной дороги и населенным пунктом Кресты, оседлавшим сорок седьмой километр федеральной трассы номер три. Только тогда я был одет несколько по-другому и почти целый день проходил в одиночестве.

Сегодняшний поход был обставлен немного иначе. Наша четверка, ядро, так сказать, Братства Конца, встре тилась на платформе “Столбовая” с Игорем и Леной, взяв шимися нам помогать. Вшестером мы добрались до давно знакомой нам поляны и разбили маленький лагерь. Поста вив две палатки — для мальчиков и для девочек, десанти руемая часть нашей команды отправилась переодеваться, а Лена с Игорем принялись разжигать костер и вообще обу страивать лагерь. Когда мы выбрались из палаток полнос тью готовые к выходу, Игорь уронил топорик, которым до того орудовал, а Лена, разинув рот, смотрела на нас и при этом продолжала заправлять вычищенный чайник водой, пока та не кончилась в ведре.

Нет, я-то как раз был одет очень практично и в меру элегантно. На мне были нестандартные джинсы специаль ного пошива со множеством разнокалиберных карманов, наполненных множеством самых необходимых вещей, плот ная байковая рубашка, надетая поверх моей са мой любимой белой футболки, привезенной мне из Турции, сверх чего я натянул элегантную джинсовую куртку. На ногах у меня были надеты отличные, хорошо разношенные, но все еще очень крепкие кроссовки, а на голове отличная джинсовая панама.

А вот мои друзья...

Достаточно сказать, что они были разодеты в те же самые сказочные тряпки, в которых они осуществляли наш первый поход. Конечно, они их почистили, отстирали, за менили некоторые наиболее изношенные элементы, но в целом это были все те же три чучела зеленого, буровато-коричневого и мохнато-желто-зеленого колеров. При этом на поясе Машеуса красовалась ее уникальная шпага и не заменимый Рокамор, из-за плеча знакомо торчал оснащен ный колчан, Элик держал в своих немаленьких ладошках свою родную дубину, поименованную им герданом, а Паша, почему-то значительно уменьшившийся в росте и покруг левший в талии, носил на пупке широкий и длинный кин жал самого устрашающего вида. Кроме того, у всех троих имелись маленькие заплечные мешки.

Видимо, ребята сами здорово удивились, увидев себя в таких нарядах, поскольку непосредственно после их появ ления последовала довольно длительная немая сцена. На рушил молчание впечатлительный Игорь, громко прошептавший на выдохе: “Куда уехал цирк?..”

Реагируя на это очень точное замечание, трое моих со ратников повернулись в мою сторону и изобразили на своих личиках недоумение, обиду и возмущение, причем не по оче реди, а все три чувства сразу. После этого гримасничанья Машеус взяла слово и обратилась ко мне достаточно нервно:

— Ты что, собираешься переходить в Кинию в этом цирковом костюме?!

Видимо, вышеприведенную фразу Игоря они отнесли целиком на мой счет.

“Кто бы говорил?!” чуть не сорвалось с моего языка, но вместо завязывания никому не нужной пикировки я полным достоинства и не допускающим возражений тоном ответил:

— А вы думали, я снова приклею бороду, нацеплю идиотскую шляпу, серый балахончик и сапожищи?! Чтобы вы снова могли хихикать у меня за спиной?!

Наш практически заслуженный, но пока еще безра ботный актер сделал шаг вперед, встал в третью позицию и поставленным, пропито-прокуренным голосом, оснащен ным хрипотцой и попискиванием, заявил:

— Ты что, не видишь, что нарушаешь наш ансамбль и выпадаешь из образа? Где ты видел Гэндальфа Серого Конца без бороды, плаща и... шляпы?

— Нет, ребятки, никаких плащей, бород и шляп не будет! — отрезал я. — Либо я иду так, либо мы вообще никуда не идем! Мне надоело, что меня называют милым стариканом! А если вы будете на меня давить, я потребую инвентаризации ваших мешков на предмет протаскивания в средневековый мир запрещенных технологий!

— Каких технологий?! Каких технологий?! — начал за водиться Паша, но его перебили.

— Пусть идет как хочет, — раздалось неожиданно зна комое малоразборчивое ворчание. Мы вздрогнули и воз зрились на Элика, но тот уже полностью был в образе, а потому вместо Элика мы увидели столь дорогого нашим сердцам Душегуба. Правой рукой он поигрывал своей ду биной, одновременно обводя нас налитыми кровью кро шечными глазками. Увидев, что мы обратили на него внимание, он коротко добавил: — Не в бороде счастье...

Это веское мнение разом прекратило наше препира тельство. Мы двинулись прочь с поляны, провожаемые изумленными взглядами остающейся пары, под своды за мечательного лиственного леска.

Из лагеря мы вышли часа в четыре вечера, и я назвал этот выход пробным, прикидочным. Главную попытку я пла нировал на завтра — на воскресенье. Ребята молча шагали за мной. Молча, потому что я их заранее предупредил, что мне нужна полная сосредоточенность. А вот я шел не просто так, я искал место, годное для перехода, если, конечно, считать, что я знал, каким это место должно было быть!

Этот год выдался засушливым, так что прошлогодние болотца пересохли и Пашкины унты вполне годились для нашей прогулки. Видимо, поэтому наш неутомимый хоббит шустро перебегал от одних зарослей кустар ника к другим, постоянно теряя нас из виду и оглашая окрестности громкими воплями “ау”. Машеус в своем зеленом наряде тоже постоянно пропадала из поля моего зрения, нервируя и выводя меня из себя. Только тролль неутомимо шагал справа я чуть сзади от меня, слег ка посапывая и поколачивая своим герданом по встречав шимся пенькам. Фродо не замедлил обратить на эту стукотню тролля наше внимание:

— Гляньте, чего тролль делает... Ишь, постукивает... Готовится, руку набивает...

Мы пересекли полузаросшую дорожную колею, и я по думал, что в прошлом году эту дорогу не видел. Решив, что мы забрались слишком далеко к северу, в сторону Москвы, я бросил взгляд на солнце, затем на часы и повернул к югу.

А на часах между тем было уже половина седьмого ве чера.

Ребята к тому времени уже подустали и топали следом за мной, вполголоса о чем-то переговариваясь. Я сам уже ре шил держать путь в сторону лагеря. Но самое главное, за весь день ходьбы ничто не шевельнулось у меня в груди, ни наме ка на возможность применить сплетенное мною заклинание. Ну не пробовать же его в самом деле где попало!

Так что мы возвращались после шести часов блужда ний несолоно хлебавши. Я понимал, что мои друзья впол не подготовлены к длительным блужданиям и многочисленным попыткам, что они спокойно перенесут сегодняшнюю относительную неудачу, но у самого меня настроение было мерзопакостное. Такого глухого молча ния я все-таки не ожидал. Я все-таки надеялся, что в од ном, двух, трех местах почувствую хотя бы маленькую тягу того Мира. Но...

Лес еще проглядывался, но уже ощутимо стемнело. Ку сты и высокая трава постепенно чернели, превращаясь в ночные тени, и только верхушки высоких берез и осин со храняли еще свой зеленый цвет. Трава под ногами намокла от вечерней росы, и, наверное, поэтому Паша, шагавший слева, заворчал:

— Слушай, Сусанин, ты точно дорогу к лагерю по мнишь? А то скоро совсем стемнеет, и будем мы 52 всю ночь блукать...

— Может, на дерево забраться? — тут же предложила романтичная Машеус. — Ребята, наверное, костер разожг ли... Костер далеко видно...

— Кто полезет? — мгновенно поинтересовался Па шенька.

— Ты! — коротко отрубил Душегуб.

— Это почему это я? — Паша даже остановился, — Машеус предложила, пусть она и лезет! Стану я впотьмах по деревьям порхать!

— Почему — порхать? — переспросил я.

— Так не видно же ничего, — сразу пояснил Паша. — Наступишь не туда и запорхаешь до самой земли!

— А ты хочешь, чтобы девушка порхала? — угрожающе поинтересовался тролль.

— Ну лезь ты! — немедленно согласился Паша.

— А если я на твою башку спорхну? — хмыкнул наход чивый тролль.

— Это почему сразу на мою? — обиделся Паша.

— А я прицелюсь, — пообещал тролль.

— А я в сторонку отойду, — нашелся Паша.

— А заблудиться в темноте не побоишься? — привел тролль контраргумент.

— А я... — Но больше Паша в свое оправдание ничего придумать не смог и только горько вздохнул.

— Вот! — констатировал тролль. — Я всегда говорил, что убеждать — мой талант.

Мы остановились под здоровенной осиной. Когда Ду шегуб, крепко ухватив Пашу за воротник и пояс, поднял его к первой, достаточно толстой ветви, Паша снова вздох нул, ухватился за нее и попросил:

— Душегубушка, ты постой под деревом, вдруг пой мать успеешь?

— Что поймать? — не понял тролль.

— Порхающего хоббита... — горестно простонал Паша и, пыхтя и покрякивая, потянулся к вершине.

Долез он приблизительно до половины, а потом оста новился и заорал:

— Вон костер!.. Вон!..

— Не “вон”, — заревел в ответ тролль, — а заметь направление!.. 53

— Как же я замечу, если мне слезать надо, а значит, под ноги глядеть? — резонно возразил Паша.

— Ну брось что-нибудь в направлении костра! — вне сла свою лепту в разговор Машеус.

— А что я могу бросить? — снова заверещал с дерева хоббит. — У меня же ничего нет.

— Брось свой ножичек, — предложил сообразитель ный тролль. — Он тебе все равно ни к чему.

— Как это — ни к чему, — возмутился наш доморо щенный древолаз. — Очень даже к чему. И кроме того, если я свой кинжал брошу, вы его в темноте не найдете. Как я буду без кинжала?

— А нас ты видишь? — поинтересовалась любопытная Машеус.

— Практически нет, — немного помолчав, сообщил Паша. — Разве что Гэндальфа — у него макушка светлая.

— А если он будет двигаться, ты увидишь, в какую сторону он пошел? — заторопилась Машеус и, тут же по вернувшись ко мне, попросила: — Пройди куда-нибудь...

Я понял ее мысль и, не торопясь, направился в сторо ну от дерева. Сверху сразу же заорали:

— Нет, в другую сторону!

Я развернулся и затопал в другую сторону.

— Чуть правее!.. — раздалась визгливая команда с неба. Я взял чуть правее.

— Так держать! — утвердили мой курс. Я повернулся в сторону ребят и предложил:

— Я пройду чуть дальше, чтобы вернее направление наметить, а вы командуйте этому Винни-Пуху недоделан ному, чтобы он с дерева слезал.

Тролль махнул своей лапищей, и я двинулся в наме ченном направлении.

Сделать мне удалось всего шагов пять-шесть. Внезапно сердце мне сдавила знакомая глухая тоска, а потом всего меня накрыла отчаянная радость. Я остановился, пытаясь разо браться в собственном самочувствии, но тут же ощутил, как мою гортань перехватило, во рту стало сухо и в ставшей пус той и гулкой голове мерно забилось сплетенное мной заклинание. Уже не соображая, что делаю, я развел руки в стороны, набрал полную грудь воздуха и... запел, мер но разгоняя ладонями окружающий воздух.

Я, конечно, в общих чертах представлял, что должно прозвучать в составленном мной заклинании перехода, но только в этот момент я в полной мере ощутил, как надо его произносить, какие жесты и распальцовки должны его со провождать и, главное, на какой музыкальный мотив оно должно лечь.

Я слышал краем уха, как зашумели ребята, услышав мои вокализы, как высоко вверху заверещал Паша, но мое сознание никак не отреагировало на эти посторонние зву ки. Оно было целиком поглощено совершаемым волшеб ным действом, оно растворилось в нем, оно неотрывно следовало за его мелодией и чудными, непонятными, но такими изысканными звуками. -

Заклинание оказалось неожиданно длинным, но все на свете кончается. Смолк последний его звук, застыли све денные судорогой пальцы, остановились на полпути и упа ли вдоль тела руки, я опустился без сил прямо в мокрую траву. Рядом со мной стояла Машеус. Стояла и молчала. И долго-долго длилась эта волшебная ночная тишина, а по том раздался едва слышный девичий шепот:

— Как прекрасно!..

Следом за этими тихими словами раздался нарастаю щий шорох, потом треск, а затем визгливый вопль, завер шившийся громким кряком. И снова все стихло.

Только через несколько секунд Машеус спросила ис пуганно, но довольно громко:

- Все?..

— Все, — ответил ей ворчливо-неразборчивый бас трол ля. — Поймал...

— Действительно, поймал, — подтвердил его слова виз гливый фальцет хоббита и тут же заинтересованно доба вил: — А чегой-то ты на ночь глядя распелся? И здорово у тебя получается, вот не думал, что у нашего Гэндальфа та кие вокальные данные. Слушай, а может, ты неправильно выбрал профессию, может, тебе в Гнесинку поступить, у меня там знакомый есть, тоже коньяк любит...

— Слезай давай, — перебил его грубый тролль. —

Я что, всю ночь тебя нанялся на руках держать?!

— А разве тебе тяжело?! — удивился хоббит.

— Слезай давай, — повторил тролль. — А то сейчас как в стишке...

Паша быстро соскочил с рук подошедшего к нам трол ля, но тут же снова повернулся к нему:

— А ты стихи читаешь? Любопытно послушать!..

— Да? — явственно ухмыльнулся Душегуб. — Слушай. Уронили Пашку на пол, оторвали Пашке лапу...

— Все равно его не брошу, потому что он хороший, — погладила мгновенно рассвирепевшего хоббита по шерстя ной голове Машеус.

— Понял?! — зло сверкнул тот глазом в сторону ухмыля ющегося тролля.

— Понял, пошли... — опять ухмыльнулся тролль и шаг нул мимо сидящего меня в сторону невидимого с земли костра.

Паша спорить не стал, только громко вздохнул. Я с трудом поднялся на ноги, которые явственно подрагивали, и направился следом. Машеус тут же пристроилась рядом и негромко зашептала:

— Слушай, а что это за песня была? Я не разобрала, на каком она языке, но мелодия совершенно обалденная...

— Так это не песня была, — чуть улыбнувшись, не громко ответил я. — Это я так заклинание исполнял...

— Заклинание?! — шепотом изумилась Машеус. — То самое заклинание перехода?!

— Ну да...

Машеус немного помолчала, а потом огорченно про шептала:

— Значит, у нас ничего не получилось, — и тут же задала новый вопрос: — А с чего это ты решил свое закли нание попробовать именно здесь и именно сейчас?

— Хм... я, знаешь, и не думал его пробовать, а тем более совсем не собирался его... петь. Оно как-то само по себе вырвалось... И само приняло форму песни...

— А как ты руками размахивал!.. — добавила Машеус. — Прям балерун из Большого... Жалко, что оно не сработало!..

Именно в этот момент позади нас вспыхнуло ярчайшее, слепяще-белое, обжигающее сияние!

Лес мгновенно вынырнул из темноты каждым своим стволом, каждой веткой, каждой травинкой, оставаясь при этом угольно-черным. И небо было темно-темно-синим с игольчато-серебристыми шляпками звезд. А пространство между этими двумя чернотами заполнял белый, нестерпи мо яркий свет.

Мы мгновенно обернулись и тут же зажмурились. Над деревом, по которому совсем недавно карабкался наш Паша, на высоте пары десятков метров, плавно вращаясь, висел большой сияющий бочонок. Именно он испускал этот не стерпимый свет. А в следующее мгновение он резко пошел вниз, одновременно теряя свою форму, стремительно рас плываясь, накрывая своей расползающейся массой весь окружающий участок леса.

Мы, не сговариваясь, развернулись и бросились прочь из-под накрывающего нас бушующего пламени, но оно на стигло нас самым своим краем, обожгло, опрокинуло, по катило по траве...

Потом раздалось оглушающее “д-бдум!”... и все кончи лось!

Мы лежали в полной темноте, оглушенные, ослепшие, опаленные и одновременно совершенно промокшие. Под нами шипела остатками испаряющейся влаги теплая зем ля, а сверху на нас сыпались сорванные опаленные листья.

Потом послышался рыдающий голосок Машеуса:

— Ребята, вы где?.. Я ничего не вижу!..

— А я еще вдобавок ничего не слышу... — пропищал совсем уже тонким голоском Фродо, а затем трижды ярос тно сплюнул.

Тролль молча заворочался в траве, поднялся и принял ся стряхивать с себя мусор, а я лежал тихо, не шевелясь и лихорадочно соображая, что же это я такого наворожил. Мне было радостно, что ребята пока еще не догадались о природе постигшего нас неожиданного солнечного удара, но они вполне могли, опомнившись, связать мои вокаль ные упражнения и последовавшую вслед за этим экологи ческую катастрофу. Надо было срочно придумывать, как отвечать на их грядущие вопросы.

Но отвечать мне не пришлось. Мои глаза по степенно приходили в себя после светового удара, но прежде чем я что-либо увидел, меня удивило окружившее меня молчание. Мои разговорчивые друзья словно воды в рот набрали. Когда я начал понемногу различать окружавшие меня деревья и кусты, я удивился еще больше, так как увидел по разные стороны от себя три темные фигуры, которые сто яли совершенно неподвижно, подняв головы вверх.

Я чисто машинально также задрал голову... надо мной раскинулось темно-коричневое небо, усыпанное желтыми звездами!

Глава 3

Делая доброе дело, помни, что уже оказанная услуга стоит немного, и после ничему не удивляйся...

Мы не пошли искать лагерь. Мы даже не послали Фродо еще раз на дерево поискать костер. Нам было ясно, что того костра нам не увидеть уже ни с какого дерева. Мы вообще решили не двигаться с места до рассвета.

Земля под нами была хорошо прогрета, так что, растянув шись на ней, мы прекрасно смогли заснуть, даже не разво дя своего костра, хотя все необходимое у нас на этот раз с собой было. Единственное, что мы сделали, — это устано вили дежурство, так, на всякий случай. Поскольку я дежу рил первый, мне удалось не только хорошенько подумать обо всем случившемся, прикинуть наши дальнейшие дей ствия, но и неплохо выспаться.

Разбудил меня Па... прошу прощения, Фродо, визгли во заметивший, что чародей такого класса, как я, вполне может поспать и на ходу. Просто зачарует свои ноги, и пока те будут себе топать, все остальное тело сможет спо койно отдохнуть.

Однако, открыв глаза и увидев над собой разгораю щийся рассветом оранжевый купол неба, я сразу понял, что прибегать к рекомендованным хоббитом чарам мне не придется.

Вскочив на ноги и оглядевшись, я удивился, насколь ко место, в котором мы оказались, отличалось от того, ко торое вчера накрыло потоком магического света.

Мы располагались на небольшой полянке, поросшей невысокой, густой и весьма жесткой травой и окруженной достаточно светлой дубовой рощей. Одним концом полян ка сбегала вниз, к зарослям высоких и каких-то жирных кустов, сквозь которые явно проблескивала вода. Проти воположный, высокий край поляны упирался в наезжен ную колею узкой лесной дороги, выныривавшей в этом месте из леса и практически сразу же нырявшей обратно.

Из прибрежных кустов вынырнула Машеус и направи лась к нам, вытирая маленьким мохнатым полотенцем шею. Увидев, что я пробудился, она помахала рукой и крикнула:

— Водичка — класс! Рекомендую умыться, сон сразу слетит.

Стоявший рядом Фродо недовольно поморщился:

— Начинаются эльфийские штучки!.. Умываться, за рядку делать... Глядишь, часа через два она снова начнет своей железкой размахивать и стрелы пулять...

— А ты что, умываться не будешь? — с улыбкой по смотрел я на него.

Фродо снова скривил рожу:

— Вообще-то мы, люди богемы, так рано просыпаться не привыкли... А тем более так рано умываться...

Он, видимо, хотел что-то добавить, но я его перебил:

— Тогда ходи с помятой харей, — и, оставив его в оди ночестве, направился к заросшему берегу ручья.

Поравнявшись с Машеусом, я взглянул ей в лицо и замер. На меня с удлинившегося лица смотрели огромные зазеленевшие глаза, волосы ее стали раза в два длиннее и выцвели чуть ли не до совершенно белого цвета. Даже нос, достаточно курносый и широковатый, утончился и вытя нулся, изобразив в то же время некий намек на благород ную горбинку. Мне было трудно поверить, что, претерпев такие разительные перемены, можно было практически полностью сохранить свой прежний облик.

Машеус, конечно, обратила внимание на мое удивле ние и, остановившись, грубовато поинтересовалась:

— Ну и что уставился?.. Давно не видел?..

— Давно... почти год... — неожиданно ответил я.

— Как это?.. — не поняла она.

— Да ты посмотрела бы на себя... Эльнорда!

Девчонка вздрогнула от услышанного знакомого име ни и мгновенно выхватила из внутреннего кармана своей курточки довольно большое зеркальце. Уставившись в него, она с минуту разглядывала свое отражение, проводя кон чиками пальцев левой руки по своим щекам, носу, бровям, а потом тихо и растерянно прошептала:

— Эльнорда!..

Потом она подняла на меня глаза и уже громче спросила:

— Но когда же это меня угораздило?.. Я когда просну лась, посмотрела в зеркало, все было нормально...

— Так оно и сейчас неплохо, — улыбнувшись, прого ворил я.

— Когда, когда... — неожиданно раздалось рядом с нами бормотание незаметно подошедшего тролля. — Вот когда умывалась, тогда и угораздило... Я сам, как только умылся, сразу вспомнил, каким год назад был... Теперь бы не за быть, каким был вчера...

Мы, не сговариваясь, подняли голову и посмотрели, на спрятавшийся в кустах ручеек. Потом тролль поскреб ла пой свою меховую башку и рыкнул:

— Надо этого маленького мохнонога в ручье искупать... Чтобы он свои актерские замашки бросил. А то он нам весь спектакль испоганит.

Эльнорда прыснула в кулак, а я задумчиво поскреб щеку:

— А вот мне как раз и не стоит в этом ручейке умы ваться...

— Это еще почему?! — удивилась эльфийка.

— Вот умоюсь, — начал рассуждать я, — и отрастет у меня опять седая бородища, длиннее, чем у Черномора.

— Ага, — тут же поддержал меня тролль, — и шляпа с сапогами...

— Что — шляпа с сапогами?.. — не поняла девчонка.

— Отрастут... — коротко пояснил тролль и потопал в сторону суетившегося на поляне хоббита.

Эльнорда тем временем принялась пристально меня рассматривать, а затем хмыкнула и заявила:

— Иди умывайся и ничего не бойся! Ничего у тебя не отрастет!

— Ты уверена? — переспросил я.

— Абсолютно! — отрезала она. — Не монтируется се дая борода с твоей джинсой! Образ не тот...

Она еще раз внимательно меня оглядела с ног до голо вы и надменно бросила:

— А жаль!..

После этого заключения моя персона потеряла для эльфийки интерес, она развернулась, перекинула свое полотен це через плечо и потопала следом за удаляющимся троллем.

А я, слегка успокоенный уверенностью Эльнорды, на правился к ручью.

Проломившись сквозь кусты, я вышел на песчаный бе рег ручья, присел над водой и заглянул нее. Ручеек был быстр и неглубок, как и все знакомые мне ручьи. На дне лежали чуть колышущиеся водоросли, между которыми стремитель ными серебристыми искорками мелькали меленькие рыбки. У противоположного берега из воды торчали две лягушачьи головы, подозрительно пучась на меня выкаченными глази щами. Ветра не было совершенно, но бегущая вода чуть ря билась, видимо, из-за небольшой глубины.

Я несколько минут сидел так над ручьем, наслаждаясь его покоем и безмятежностью, и вдруг почувствовал нео долимое желание погрузить в него ладони и лицо. Не умыть ся, нет! Именно погрузить ладони и лицо так, чтобы не потревожить эту воду, эти водоросли, рыб и лягушек. “Да вай... — подтолкнула меня странная нетерпеливая мысль, словно пришедшая в голову откуда-то со стороны. — Да вай делай как тебе хочется... И ты сольешься с этим Ми ром, станешь его частицей, поймешь и полюбишь его до конца... до донца...”

Я оторвал обе ладони от земли и плавно, стараясь не взбаламутить воды, опустил руки в ручей у самого берега. Они погрузились почти до локтя и коснулись плотного, чистого, почти белого песка. Затем, опершись на руки, я встал на колени, наклонился над самой водой, задержал дыхание и медленно опустил лицо в прохладную щекочущую струю. Несколько секунд я наслаждался омывающим мою кожу потоком, а потом осторожно открыл глаза.

На песок между моих ладоней падал преломленный во дой оранжевый отблеск, и создаваемое им лихорадочное мельтешение светло-темных полос и пятен, провалов и искр неожиданно напомнило мне бессистемное черно-белое мелькание на первых и последних кадрах кинопленки.

“Что бы могла показать мне средняя часть этого оран жевого кино?..” — мелькнула в голове смешливая мысль. И в тот же момент эти мелькающие всполохи начали при нимать какой-то осмысленный вид, складываясь в странно знакомую картинку. Еще через секунду на меня уже смот рело бледное девичье лицо с огромными темными глазами в обрамлении темных же коротких волос. И на этом лице было написано такое отчаяние, что сердце у меня в груди остановилось. Мгновение эти отчаянные глаза вглядыва лись в мое лицо, а затем пухлые губы, обведенные тенью, дрогнули, и в моей голове прозвучало: “Опять ты мне снишься! Ну когда же ты вернешься?! Когда?!”

Потрясенный и испуганный, я оттолкнулся от песча ного дна ладонями и выдернулся из воды. Сердце бешено колотилось в груди, руки тряслись, да, видимо, и весь вид у меня был достаточно встрепанный, поскольку в ту же минуту рядышком со мной раздался удовлетворенный го лос хоббита:

— Вот видишь, что с человеком умывание делает!.. Умылся и без малого что не заикается... Ты что же, Душегубушка, хочешь, чтобы я тоже ополоумел?!

Я быстро повернулся на голос. Рядом со мной на самом берегу ручья стоял тролль, задумчиво разглядывая мою скрю ченную фигуру с мокрой головой и ошалевшими глазами. У него под мышкой индифферентно висел маленький, обхва ченный поперек тулова хоббит и тоже заинтересованно меня разглядывал.

— Что это с тобой? — поинтересовался наконец Ду шегуб.

— Я... я Кину видел... — едва слышно выдохнул я.

— Где? — тут же встрепенулся Фродо и дрыгнул ногами так, что тролль едва смог его удержать. А хоббит, приставив ладошку козырьком ко лбу, при нялся пристально вглядываться в противоположный берег.

— Я... ее под водой видел... — несколько увереннее пояснил я.

— Утопла?! — горестно вздохнул хоббит.

— Ты мне надоел!.. — утробно проворчал Душегуб. — Ни слова не даешь сказать Серому без своих комментариев.

— Так оставь меня в покое! — тут же заверещал хоб бит. — Можно подумать, это я тебя зажал под своей воло сатой вонючей подмышкой!

Тролль в ответ на это явно незаслуженное оскорбле ние своей подмышки глухо гукнул, мгновенно перехватил Фродо за ноги и тут же опустил мохнатую головенку по самые плечи в ручей. Подержав ее под водой пару секунд, он выдернул свою жертву на воздух и удовлетворенно про ворчал:

— Ну вот, теперь от тебя не будет пахнуть вонючими подмышками.

Хоббит обиженно молчал. Паричок его намок, с голо вы в ручей бежала водичка. Тролль, видимо, слегка раска иваясь в содеянном, быстро, но нежно перевернул Фродо и осторожно поставил его на ноги. Теперь вода побежала Фродо за воротник. Он бросил на тролля взгляд, полный горького упрека, а потом низко ему поклонился:

— Спасибо-о-о!..

— Не за что... — коротко буркнул в ответ Душегуб.

— Нет уж, большое спасибо-о-о! — снова протянул хоб бит, и в его голосе появилась горькая ирония.

— Да не за что... — повторил тролль.

— Спасибо, что совсем не утопил! — неожиданно взвиз гнул хоббит. — А то этот придурочный магистр всех магий рядом со своей Киной и мое бездыханное тело увидал бы!

И он кивнул в мою сторону.

— Ну что ты, — ощерился в улыбке Душегуб, — я бы тебя ни за что полностью в воду не отпустил бы. Хоть за пяточку, а держал бы... как мамочка Ахилла.

Хоббит со свойственным ему непостоянством тут же переключился на предложенную троллем тему. Бросив на своего обидчика подозрительный взгляд исподло бья, он сурово переспросил:

— Чья мамочка и кто такой Ахилла? Душегуб снова довольно ощерился:

— Как, ты не знаешь? Это же известный случай из истории греков. Одна мама взяла, своего малолетнего сын ка Ахилла за пяточку и прополоскала его в ручейке под названием Лета...

— Зачем? — коротко поинтересовался хоббит.

— Чтобы сделать неуязвимым для оружия... Хоббит долгим заинтересованным взглядом посмотрел на ручей, а потом перевел сверкающие глазенки на совер шенно серьезного тролля:

— Так ты что, хочешь сказать, что теперь по моей голове можно колотить любым железом и ей ничего не будет?

— Ну если ты считаешь, что это и есть пресловутая Лета, то так оно и есть... — невозмутимо ответил тролль.

Фродо тут же повернулся ко мне:

— Серый, как этот милый ручеек называется?

Я наконец-то поднялся с колен и недоуменно пожал плечами:

— Откуда мне знать?

— Географию учить надо, маг недоделанный! — грубо проворчал Фродо.

Но в этот момент наш чрезвычайно интересный разго вор прервал мелодичный голосок Эльнорды, позвавшей с поляны:

— Ребята, кончайте водные процедуры, завтрак готов!

— Пошли, умытые, — тут же распорядился Душегуб. — Кстати, Серый, там и расскажешь, как ты в ручье Кину уви дел и что она тебе сообщила.

Он повернулся и поломился сквозь кусты, мы с Фродо двинулись следом.

Посреди полянки пылал неизвестно откуда взявшийся костерок, над которым был примастерен маленький кан чик — плоский такой котелок для весьма продвинутых тури стов. Рядом с костром был постелен почти новый плед, и на нем в живописном беспорядке красовался наш завтрак. Уви дев его, я тут же довольно громко поинтересовался:

— Что, у нас гости?

— Почему? — спросила Эльнорда.

— Потому что вчетвером такого количества продуктов нам ни за что не съесть.

— Почему? — вступил в разговор Душегуб.

Я посмотрел на него и понял, что был не прав.

Когда мы, как выразился Душегуб, слегка подкрепи лись, запив это “слегка подкрепились” очень неплохим чаем, Эльнорда шустренько собрала кружки и направила Фродо пополоскать их в ручейке. Затем она стряхнула с пледа то, что осталось от нашей трапезы, проговорив: “Птичкам надо тоже есть...” — на что я ответил: “Не много же им тролль оставил”.

Душегуб довольно посмотрел на меня и подтвердил ска занное:

— Да, я аккуратный.

Плед был упакован в очень компактную скатку и скрыл ся в троллевом мешке. Кружки рассованы в два оставших ся мешочка, и уже через десяток минут наша команда шагала по дороге в выбранном мной направлении.

Почему я направился от поляны вправо, я и сам не мог объяснить, просто меня потянуло в эту сторону какое-то внутреннее чутье.

Мы углубились в чистенькую, светлую рощу. Дубы — могучие старые деревья — стояли довольно далеко друг от друга, но пространство между ними было свободно, и от кустов, и от мелкой древесной поросли. Особенно удивля ло отсутствие молодых дубков; согласитесь, старые дере вья должны были ежегодно ронять на землю желуди, но новых побегов в этой чудесной рощице не наблюдалось. Идти, естественно, было легко и приятно, что, в свою оче редь, располагало к разговору.

— Гэндальф, — проворчал тролль, — ты бы нам рас сказал, как ты увидел королеву. А то за завтраком я, право слово, подзабыл об этом случае...

— Да! — тут же поддакнул хоббит. — Расскажи о своем видении, так тебя напугавшем. Ты знаешь, Эльнордочка, — повернулся он к эльфийке, — я его когда на берегу увидел, он был буквально... опрокинутым!..

— Каким? — не поняла девушка.

— Ну, опрокинутым... На себя непохожим...от испуга...

— Гэндальф — от испуга!.. — удивленно покачала го ловой Эльнорда.

— Да нет, — вмешался тролль, — просто Фродо висел у меня под мышкой, так что ему весь мир казался опроки нутым.

Хоббит, как ни странно, не стал опровергать тролля, видимо, его состояние после завтрака было достаточно бла годушным. Он с улыбкой повернулся в сторону Душегуба и махнул мохнатой ладошкой:

— Я полагаю, ты не будешь спорить, что наш уважае мый маг выглядел достаточно потрясенно!

— Не буду... — согласился тролль, довольно удивлен ный такой покладистостью малыша.

— Подождите, ребята, — воскликнула Эльнорда. — Пусть Серый расскажет, что он видел, а потом мы решим, достойно ли было увиденное его потрясения.

— Я всегда говорил, что она — светлая голова, — про ворчал тролль. — Давай, Гэндальф, рассказывай. А ты, — он повернулся в сторону шагавшего рядом хоббита, — молчи и не перебивай. А то я тебе рот закрою!

Фродо только молча пожал плечами.

— Да мне и рассказывать особенно нечего, — несколь ко смущенно начал я. — Просто я опустил голову в ручей и открыл глаза... И вдруг передо мной появилось лицо Кины... странное такое лицо... страдающее... Она на меня посмот рела и сказала, что я ей опять снюсь. А потом спрашивает, когда же я... снова вернусь.

— Ну и чего же ты испугался? — улыбнулась Эльнорда. Я задумался и ответил не сразу:

— Понимаешь, все произошло очень неожиданно... По том — ее лицо. Ты бы видела, насколько оно было измуче но. Ну и, кроме того, непонятно, кого она видела во сне. Ты же помнишь, она знала меня в бороде, шляпе... ну и прочем, а сейчас я выгляжу совершенно по-другому!

— А ты помнишь, что Кина сама достаточно серьез ный маг? Почему ты решил, что она не рассмотрела тебя Истинным Зрением?

Этой сообразительной девчонке снова удалось уди вить меня! Однако, еще немного подумав, я произнес:

— И все-таки главное — ее жутко измученное лицо... Такое впечатление, что бедняжка давно не знает, что ей предпринять.

— Так ты видел только ее лицо? Целиком ты ее не видел?! — неожиданно нарушил обет молчания Фродо.

— Нет, только лицо, — чуть вздрогнув, ответил я. Уж больно явственно это лицо возникло в моей памяти.

— Ну вот, — взмахнул хоббит ручками, — а говорил, утопла!

— Это ты говорил “утопла”, — перебил его тролль.

— Я?! — тут же возмутился хоббит.

Но Эльнорда снова перебила обоих, не дав разгореться спору на тему “Кто — я?!”. Она распахнула свои глазищи в мою сторону и спросила:

— А ты не проверил этот ручей и его бережок на предмет наведенной магии? Может, тебя кто сознательно дурил?!

Тролль и хоббит потрясенно замолчали, а я сам уста вился на девчонку в изумлении. Только спустя секунду я выдавил из себя:

— Да мне это и в голову не пришло!..

— И мне, — поддакнул Фродо, за что получил легкий подзатыльник от тролля.

Я же, не обращая больше внимания на вновь начавше еся выяснение отношений между Фродо и Душегубом, то ропливо пробормотал короткий наговор, обостряющий восприятие окружающего магического фона, и начал тща тельно прощупывать окрестности.

Поначалу я не заметил ничего настораживающего, толь ко где-то вдалеке чувствовалось небольшое клубящееся воз мущение магии. Потом у меня возникло ощущение, что за нашим Братством кто-то наблюдает, причем наблюдает... я бы сказал, краем глаза, боковым зрением, так, чтобы объект не чувствовал тяжести взгляда. А потом во мне проснулось странное чувство беззащитности! Я не сразу понял, в чем дело, но это ощущение беззащитности, открытости, рас пахнутости в мир стремительно усиливалось, порождая чуть ли не панику! Чудовищным усилием воли я взял себя в руки и тут же понял, что проистекает это чувство от... пу стых рук. Именно то, что в моих ладонях ничего не было, рождало это жуткое чувство. Мне не хватало... посоха!

Именно в этот момент мне стало ясно, что такое есть для мага волшебная палочка — волшебный проводник его магической силы, мастерства и мудрости от чародея к миру... К Миру!

Я тряхнул головой и сквозь стиснутые зубы выдохнул из груди застоявшийся воздух, словно возвращаясь к соб ственному сознанию. И тут же понял, что меня окружает странная тишина, нарушаемая только легким шорохом на ших шагов.

Я огляделся и увидел, что мои спутники шагают рядом и буквально не спускают с меня испуганно-насторожен ных взглядов.

— В чем дело?.. — поинтересовался я и удивился тому хриплому рыку, что сорвался с моих губ.

— Нам показалось, что ты уже минут десять не ды шишь... — ответила за всех Эльнорда. Тролль и хоббит энер гично покивали,

— Ну зачем мне дышать? — усмехнулся я в ответ. — Переводить, можно сказать, воздух чужого мира...

Ребята неуверенно улыбнулись моей дурацкой шутке.

— А вот можно, мой дорогой товарищ, — обратился я к Душегубу, — попросить тебя об одной услуге?

Тролль только молча кивнул,

— Не отломишь ли ты для меня небольшую дубовую веточку?

Тролль шагнул к ближайшему дубу и без особых зат руднений отломил одну из нижних ветвей толщиной эдак пальца в два-три. Ветка, протянутая мне Душегубом, была довольно длинной, с богатой зеленой листвой. Я с некото рым сомнением посмотрел на нее, и тут же Фродо, словно уловив мою невысказанную мысль, выхватил у тролля его добычу, а из-за пояса свой широкий кинжал и принялся деловито обстругивать ветвь. В результате через несколько минут он протянул мне недлинную, не более пятидесяти сантиметров, палку, покрытую корой, на толстом конце которой торчал неопрятно срезанный короткий сучок.

Я взял эту... дубинку, и она мне неожиданно понравилась. Понравилась своей живой увесистостью, своей ухватистостью. Она сразу стала словно про должением моей ладони. Вот только была в ней какая-то шероховатость, какая-то незавершенность. Я несколько минут разглядывал свою дубинку и вдруг понял, в чем дело. Чуть толкнув дубинку через ладонь своей магической си лой, я придал ей необходимое внутреннее движение и... на отрезанном сучке проклюнулась невидимая до сих пор поч ка, а через мгновение развернулось два небольших дубо вых листочка.

— Вот теперь все в порядке, — удовлетворенно вздох нул я.

И неожиданно увидел довольные улыбки на лицах своих друзей. На мой безмолвный вопрос ответил ма ленький хоббит:

— Ну и ладушки! А то мы чувствуем, что ты не в своей тарелке! А тебе, оказывается, всего-то и нужно было, ду бинку по руке!

— Это, Фродушка, не дубинка, — ласково, как малому ребенку, пояснил я. — Это — волшебная палочка...

— Чего?! — обиженно пропищал хоббит, решивший, что я его разыгрываю. — Кончай заливать, что я — вол шебных палочек не видел?

— А где ты их видел? — удивился я.

— Да я в шести сказках главные роли играл! — проре зался в хоббите Паша. — И в каждой кто-нибудь волшеб ной палкой размахивал! И все палки были тоненькими такими, как у дирижера, и со звездочкой на конце! Раз, два, три. — Фродо помахал в воздухе мохнатым кулачком, словно дирижировал оркестром. — А у тебя — дубина! Ею только черепа пробивать, ум наружу выпущать!

— Ну что ж, — неожиданно согласился я. — Эта па лочка, вернее — этот жезл, может пригодиться и для этих целей. Хотя это то же самое, что забивать гвозди скрипкой Страдивари.

Мы продолжали шагать по лесной дороге, и я неожидан но подумал, что, пожалуй, неверно выбрал направление дви жения. Дорога становилась все более заросшей, ее колея исчезала под травяным ковром, и только просека показывала, что здесь иногда проезжают люди.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, но в роще было прохладно. Разговор как-то замер. Я включил маги ческое зрение, чтобы еще раз оглядеться, и тут же снова почувствовал чужой внимательный взгляд. На этот раз он рассматривал нашу компанию прямо, не таясь и... с явной угрозой. Вот только источник этого взгляда я никак не мог определить. “Совсем потерял чутье и навык!..” — с досадой подумал я.

— Что-то мне в этом лесу стало не совсем приятно... — неожиданно тихо пробормотала Эльнорда. — Он словно стал совсем чужим...

— Он и есть чужой... — прогудел тролль.

— Это от переполненного желудка! — жизнерадостно заявил Фродо. — Нельзя за завтраком есть столько колба сы с огурцами, тем более перед дальним походом. Вот тя жесть в желудке передается на голову, а затем и на все тело. Отсюда угнетенное состояние духа и...

Договорить ему не дали. В пяти метрах перед нами, меж ду двумя могучими дубами, стоявшими по разные стороны от просеки, по которой мы двигались, с треском проскочила желтовато-зеленая молния, не причинившая никакого ущер ба деревьям. Следом за этим я увидел, как вокруг нас в маги ческом спектре начала возникать серая толстая паутина. Обычным глазом ее не было видно, но я ясно наблюдал ее торопливое плетение. Мне даже казалось, что я слышу шур шание серых шнуров, охватывающих пространство вокруг нас частой, чуть потрескивающей сетью.

Я остановился сам и негромко проговорил:

— Стойте!..

Ребята тут же встали как вкопанные. Тролль угрожающе поднял свой гердан, Фродо положил ладошку на рукоять кин жала, и только Эльнорда, самая выдержанная из моей коман ды, не делая угрожающих движений, тихо спросила:

— Ты что-то видишь?

— Да, нас хотят остановить. Я попробую выяснить, кто и зачем это делает.

Оставив ребят на месте, я осторожно продвинулся впе ред и остановился у самой магической преграды. Присев на подвернувшийся трухлеватый пенек, я начал осторожно исследовать сотканную неизвестным доб рожелателем сеть. Ее формула была достаточно проста, так что уже через пару минут мне стало ясно — нас не пытались остановить, нас пытались трансформировать! Если бы мы не заметили этой ловушки и продолжили свой путь, то, пройдя сквозь эту милую сеточку, мы превратились бы в... диких животных! Простенькая такая гадость непрямого действия!

Я не стал заниматься дальнейшей расшифровкой, что бы узнать, в какого именно зверя перекинулся бы каждый из нас. Вместо этого я потянулся вдоль серенькой ниточ ки, уходившей от одной из нижних ячеек магической сети между травинками в сторону одного из дубов — генерато ров виденной нами молнии.

Следок был едва заметен, но вел недалеко, так что я без труда добрался до автора поставленной на нас ловуш ки. Он сидел внутри дуба. Было там дупло, и довольно боль шое, так что разместиться было где. Вот только выход наружу из этого дупла отсутствовал и было совершенно непонятно, как туда попал этот странный охотник на лю дей. Однако деревянный мешок, в котором был заключен наш супостат, совсем не мешал мне поговорить с ним.

Я поднял свою волшебную палочку и легонько пома хал ею, словно постукивая по стволу дуба. Несмотря на то что между мной и дубом было еще метра четыре, раздался отчетливый глухой стук. И немедленно в моей голове про звучал отчетливо различимый голосок: “Кто там?..”

“Тебя приветствуют Гэндальф Серый Конец со товари щи... — несколько высокопарно приветствовал я мыслен но спрятавшегося в дубе чародея. — И он желает знать: почто ты намеревался превратить его Братство в бессло весных животных?!”

Моя жесткая постановка вопроса мне самому очень понравилась, но не произвела никакого впечатления на моего собеседника.

“Кто меня приветствует?..” — с явной насмешкой пе респросил он.

“Гэндальф Серый Конец...” — повторил я.

“Ха! — неизвестно чему обрадовался мой ви зави. — Никакого Гэндальфа нет!” 71

“То есть как?!” — опешил я.

“А так, — еще больше развеселился этот дубосед. — Согласно королевскому указу никакого Гэндальфа никогда не было, нет и не будет! А все его Братство Конца — досу жая выдумка придворных бездельников...”

“Ладно, с этим мы потом разберемся, — решил я. — Сейчас отвечай, кто ты такой и почему вознамерился пре вратить людей в животных?”

“А кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы? — нагло переспросил он. — Это ж надо, подходит какая-то выдумка и начинает задавать вопросы!”

Вот тут он меня достал! Мое копившееся раздражение переросло в ярость, я медленно поднял свою волшебную па лочку и коротко подумал: “Щас я тебе покажу, кто я такой!..”

С вершины моей дубинки сорвался темный кроваво-красный, тонкий, как спица, луч и впился в кору обитае мого дуба. Проткнув древесину, луч растекся по внутренней поверхности дупла, и она сразу начала тлеть, наполняя дупло сизоватым дымком. Через секунду твердая древесина заня лась веселым огоньком сразу в нескольких местах.

Обитатель дупла задергался, захлопал по дубовым стен кам своего жилища, пытаясь сбить нарождающееся пламя, но это ему не слишком удалось. Поэтому уже через секун ду он буквально завопил:

“Кончай пожар устраивать!.. Я все скажу, что знаю!.. Не надо меня поджаривать!..”

Я опустил свой жезл, луч погас, и следом снова про звучал мой вопрос:

“Так кто ты такой и почему замышлял против нас зло?”

“Кто такой... Кто такой...” — недовольно буркнули из дупла. — Королевский загонщик я! Меня сюда сама коро лева... поместила, именно для того, чтобы я непрошеных гостей в зверье превращал! Мало, понимаешь, в королевс кой охотничьей роще зверья осталось, а всяких бродил-проходимцев бродит, проходит многоватенько. Вот их и надлежит в зверье перекидывать. А потом королева охо тится на них!”

“Так... — растерялся я от такого сообщения. — И как же ты из этого дуба выбираешься?”

Вопрос был задан только для того, чтобы поддержать беседу, поскольку известие о том, что Кина охотится на живых людей, пусть даже и в зверином облике, несколько выбило меня из колеи. Но этот, на мой взгляд, достаточно невинный вопрос почему-то чрезвычайно обидел загонщика.

“Никак я не выбираюсь! — неожиданно заорал он так, что у меня чуть не лопнула голова. — Кто ж может вы браться из заговоренного дуба?! Может, этот твой Гэндальф?!”

“А как же... это... естественные надобности?” — поинте ресовался я, игнорируя вопрос о способностях Гэндальфа.

“Забирают меня отсюда... каждую неделю... на три часа... — нехотя ответил загонщик. — Вот, как раз сегод ня должны забрать...”

У меня мелькнула дельная мысль, и я задал свой оче редной вопрос:

“Так тебя в Замок переносят?”

“Ну да, станут возиться с простым загонщиком! — горь ко ответил бедолага. — Выдернут из дуба, а там добирайся на своих двоих!”

“И долго тебе, несчастному, брести?”

“Да часа два...”

“А если я тебя из твоего деревянного мешка достану, ты нас в Замок сможешь проводить?”

Последовало довольно долгое молчание. Я уж было ре шил, что этот странный королевский загонщик расхотел со мной беседовать, но в этот момент донеслось: “Прово дить, конечно, можно, только не сможешь ты меня отсюда достать. Раз уж я сам не могу, то... только королева... если не забудет...”

“А что, может забыть?” — невольно вырвалось у меня.

“Да однажды я почти три недели здесь отсидел... Без перерыва...”

Я быстренько припомнил заклинание переноса. Ника ких сложностей оно у меня не вызывало, да и перенести-то надо было небольшое тело всего на каких-то два-три мет ра. Затем я обследовал дуб и дупло на предмет стороже вых заклинаний. Действительно, было там три-четыре заморочки, но, как мне казалось, обойти их не представляло большого труда.

Я повернулся к своим ребятам и увидел, что они усе лись на травке и в ожидании окончания моих манипуля ций что-то жуют.

— Эльнорда, — окликнул я эльфийку. — Сооруди-ка еще пару бутербродов, сейчас у нас гость будет.

 Девчонка совершенно спокойно кивнула и полезла в мешок, словно принимать неизвестно откуда появляющихся гостей было для нее в порядке вещей.

Я связал заклинание переноса, наметил короткий мар шрут в обход поставленных сторожей и ловушек и запус тил его. Через расчетные четыре минуты и двадцать восемь секунд рядом с дубом материализовался маленький чело вечек, босой и в потрепанной одежонке. Ошарашенно ог лядевшись по сторонам, он неожиданно юркнул за дуб, и оттуда послышалось характерное пыхтение.

— Это что ж, это мы должны этого заср... бомжа кор мить?!

Возмущению экспансивного Фродо не было предела.

— Не волнуйся, эконом ты наш, бомж, я надеюсь, свой завтрак отработает, — попытался я успокоить взволновав шегося хоббита. И тут меня поддержал Душегуб:

— Конечно, волноваться нечего. Если он харч не отра ботает, мы его самого на харч пустим.

— Вот еще! — тут же заверещал Фродо. — Стану я есть всяких грязных оборванцев!

— А мы его перед употреблением помоем... — спокой но ответил тролль.

— Перестаньте, ребята, — вмешалась в гастрономи ческий диспут эльфийка. — Продукты у нас еще есть, по чему не накормить голодного?..

Голодный наконец показался из-за дуба и немного не решительно направился в нашу сторону. Скользнув по мне незаинтересованным взглядом, он повернулся к сидящей компании и представился:

— Меня зовут... звали раньше Агрот Великолепный, и я занимал должность первого королевского чародея. — Он на клонил свою взъерошенную грязноватую голову, а потом веж ливо осведомился: — А кто из вас, почтеннейшие, называет себя Гэндальфом Серым Концом?

— А зачем он тебе? — в свою очередь поинтересовался тролль, бросив на человечка красновато блеснувший взгляд. Загонщик под этим взглядом слегка вздрогнул и, решив, что этот огромный шерстяной верзила с такими страшен ными малюсенькими глазками и должен быть тем самым кошмарным, несуществующим волшебником Гэндальфом, рухнул перед троллем на колени:

— Прости меня, величайший из ныне живущих магов, в моем невежестве и неверии. Во всем виноват королевс кий указ, сбивший меня с толку, а я всегда верил в суще ствование могучего Гэндальфа. Тем более что я сам слышал рассказ доблестного Шалая о Братстве Конца!

Ребята с большим интересом выслушали речь малень кого оборвыша, а затем тролль гулко кашлянул и выска зался:

— Мужик, ты что, припадочный?.. Какой я тебе Гэн дальф? Могучий Гэндальф вон стоит, — он кивнул в мою сторону, — а я могучий Душегуб... Понял?

— А я — могучий Фродо! — тут же добавил хоббит.

— На вот, покушай, — протянула Эльнорда оборван ному загонщику бутерброд с колбасой.

Тот схватил бутерброд обеими руками и повернулся ко мне:

— Ты — Гэндальф?

В его голосе под самую завязку плескалось недоверие. Я кивнул:

— Что, не похож?..

— На тебе странные одежды, и лицом ты слишком мо лод для такого славного имени... — осторожно ответил обо рванный загонщик и вонзил зубы в свой бутерброд.

Надо сказать, что ел Агрот Великолепный крайне не аккуратно, торопливо, не жуя, давясь. В несколько секунд запихнув в рот все, что у него было в руках, он выпучил глаза и лишь со второго раза смог проглотить нажеванное. Переведя дух, он воззрился на второй бутерброд, который протягивала ему Эльнорда, и буквально пропел:

— Благодарствую, о прекрасная девица, пусть твоя кра сота и твое доброе имя пребудут вовеки в людской памяти, пусть судьба пошлет тебе в супруги принца — наследника великого престола, и пусть духи земли благословят твое чрево двенадцатью прекрасными детьми!.. С этими словами прожорливый загонщик-маг выхватил из рук опешившей эльфийки еду и вновь принялся набивать рот. Эльнорда покачала головой: — Ну и пожелания!.. Двенадцать детей! Осчастливил, гад! — Двенадцать маленьких эльфят и все ужасно есть хотят... — пропел веселый Фродо.

— Нy это все-таки не так страшно, как двенадцать ма леньких троллят... — задумчиво добавил Душегуб.

Мы с сочувствием посмотрели на него и замолчали. Слопав второй бутерброд, оборванный королевский за гонщик масляным взглядом посмотрел на Эльнорду и спро сил:

— Мясо какого животного кладешь ты на твой велико лепный хлеб, прекраснейшая из посудомоек?

— Что?! — немедленно повернулась к нему эльфийка, мгновенно превратившаяся в разгневанную фурию. В руке у нее сверкала шпага, кончик которой упирался в желудок несчастного. Тот совершенно не ожидал такого превраще ния, а потому страшно побледнел и застыл, боясь пошеве литься.

— Ты кого это, чумазая образина, посудомойкой на звал?!

— Я... прекраснейшей... чудеснейшей... шестнадцать дивных деток... — пролепетала в ответ нечто совершенно нечленораздельное “чумазая образина”.

— Я говорил, не надо его кормить! — тут же вмешался Фродо. — Смотрите, что с ним наши харчи сделали, со всем мужик разум потерял.

Фродо встал с травы, подошел к Агроту, отодвинув в сто рону острие Эльнордовой шпаги и с сочувствием спросил:

— Ну что, согласен, что переедать нехорошо?..

Тот отрицательно помотал головой и, видимо, чуть при дя в себя, начал путано пояснять:

— Я не сыт... Я только хотел спросить насчет... что сверху лежало... очень вкусно... но ваша служанка...

Кончик шпаги описал замысловатую кривую и снова уперся в живот Великолепного.

— Это кто служанка?!

Было видно, что Эльнорда совершенно озверела от на несенных оскорблений. Я решил вмешаться, но не успел.

— Нет, вы посмотрите на него! — заверещал хоббит. — Сожрал все наши запасы и “не сыт”! Да это не Агрот, а оглоед какой-то! Не углядишь — он и мешки наши сжует!

— Кто служанка?! — вновь раздался вопль потерявшей человеческий вид эльфийки.

— Эльнорда, отдай его мне, — вмешался, поднимаясь с земли, Душегуб. — Я его на хлеб намажу!..

И вот, когда все мы оказались на ногах, Агрот Велико лепный... сел. Видимо, вид поднимающегося с земли Ду шегуба добил его окончательно, поскольку он не только сел, он еще закатил глаза и повалился наземь. Все члены моей команды в разной степени изумления уставились на бездыханное тело.

— Ну, ребята, вы привели в полную негодность наше го проводника, — сдерживая улыбку, проворчал я.

— Бедняжка, — прошептала враз успокоившаяся Эль норда. — Я, наверное, очень его напугала?..

— Просто он совершенно объелся! — коротко конста тировал хоббит и наклонился над лежащим Агротом. — Но еще дышит...

Эльнорда быстро вложила свою страшную шпагу в нож ны и метнулась к открытому мешку. Забулькала жидкость, и в следующее мгновение эльфийка опустилась на одно колено рядом с распростертым телом, держа у руке кружку с холодным чаем.

— Душегубушка, подними ему голову.

Душегуб хмыкнул, ухватил лежащего мага за ворот вет хого кафтанчика, рывком поставил на ноги и чуть встрях нул. Тот сразу открыл глаза и, наткнувшись на тлеющий красным огнем взгляд тролля, прохрипел.

— Не надо меня намазывать, верните меня в мой дуб...

— Успокойся, никто не думает тебя обижать, — пропе ла Эльнорда своим чудесным голоском. — На вот, выпей, тебе сразу станет легче.

Слабая улыбка вплыла на физиономию Агрота, но взгляд, брошенный на Эльнорду, был странен — один его глаз наслаждался красотой девушки, а другой лихо радочно обшаривал ее руки в поисках жуткого клинка.

Тем не менее он с благодарностью принял из рук Эльнорды кружку с холодным чаем, с интересом взглянул на темно-коричневую жидкость, а потом, вновь переведя гла за на девчонку, спросил:

— Как мне именовать тебя, о прекрасная, чтобы в даль нейшем не вызывать твою ярость?

— Меня зовут Эльнорда, я эльф из рода сумеречных эльфов! — гордо ответила та.

В этот момент тролль отпустил воротник королевского загонщика. Тот слегка покачался, но остался стоять на ногах. Более того, он вполне самостоятельно поднес к сво им губам кружку с чаем и прихлебнул. И тут же скривил противную гримасу:.

— Это же не вино!..

— Это чай, — терпеливо пояснила эльфийка. — Полез ный и вкусный напиток...

— Мясо надо запивать вином! — упрямо заявил обо рванец.

— Судя по твоей одежде, ты не должен знать, что та кое хорошее вино, — насмешливо парировала девчонка.

— И вообще пьянству — бой! — вставил свое веское слово тролль и тут же прибавил: — Хотя от вашего пива я бы не отказался...

— А вот проводит нас уважаемый Агрот в Замок, там вас пивком наверняка угостят, — вкрадчиво произнес я.

— Да, да, — встрепенулся Агрот. — Пора идти, а то можно и опоздать...

Он еще раз посмотрел на кружку в своей руке и, смор щившись, протянул ее Эльнорде. Та взяла посуду, выплес нула из нее чай и пошла укладывать мешок. Через пару минут мы были вновь готовы к походу.

Агрот Великолепный двинулся совсем не по дороге. Он зашагал между дубами по непримятой траве в одному ему известном направлении. Когда я поинтересовался, по чему мы оставили наезженную колею, он резонно ответил, что у нас нет экипажа, а потому мы можем здорово сокра тить путь. Спорить было бессмысленно, поэтому я перевел разговор на другое:

— А почему ты сказал, что Агротом Великолепным тебя называли прежде? Сейчас что, тебе присвоено другое имя?

Он бросил в мою сторону недовольный взгляд, но все-таки ответил:

— Летом прошлого года, когда Гэндальф Серый Конец пропал вместе со своим Братством во время королевской охоты, королева не стала отменять только что ею введен ные придворные должности. На место камер-советника с правом решающего голоса был поставлен Юрга из Сотда на, а должность придворного чародея занял я. И должен тебе сказать, что занял я ее в серьезной борьбе с еще че тырьмя претендентами. Вот если бы мы встретились в те времена!.. — мечтательно проговорил маг-загонщик. — Я был высок, красив и элегантен...

Он помолчал, вспоминая, видимо, времена своей сла вы. Мы его не торопили, и наконец он продолжил рассказ:

— Да, занял я, значит, должность придворного чародея, хотя до сих пор не могу понять, зачем королеве Кине пона добился еще какой-то придворный чародей. В общем, через три месяца я впал в немилость, а еще через пару месяцев королева заявила, что я полный неуч и что мне есть одно только применение — быть королевским загонщиком, пото му что, кроме как превращать людей в животных, я ничего не умею... Вот она меня и... усадила в это дерево.

Агрот вздохнул и совсем уж горестно добавил:

— Она и имя мне сменила...

— И как же тебя теперь дразнят? — буркнул грубый тролль.

— Именно — дразнят, — согласился Агрот. — Она ска зала, что будет меня называть не Агрот Великолепный, а Агрот — Задарма Набей Живот, и даже выпустила по этому поводу королевский указ... -

— Я всегда считал Кину умницей, — словно бы про себя проговорил Фродо и тут же обратился к Агроту со своим вопросом: — Ну а этот выскочка из... Как ты сказал? Из Сотдана? Он-то сколько на своей должности продер жался?

— О! — воскликнул Агрот. — Юрга из Сотда на оказался очень умным. Сейчас он не только занимает должность камер-советника, он стал ближайшим советчиком королевы! Поговаривают даже, что Кина мо жет выбрать его в мужья. Это именно он уговорил короле ву подписать указ о том, что Гэндальфа Серого Конца и его Братства никогда не было, нет и не будет!

— Да почему Кина подписала такую глупость?! — в сердцах воскликнул я.

— Ш-ш-ш, — зашипел на меня Агрот. — Ты что гово ришь?! Какую глупость?!

Он осмотрелся и громко заорал:

— Мудрее и дальновиднее нашей королевы нет во всем свете! — а потом тихо-тихо добавил: — И у дубов бывают уши... А насчет того почему... Королева никак не могла понять, почему Гэндальф, Эльнорда и... остальные... поче му они ее бросили. И это ее очень мучило. Вот Юрга и предложил ей считать, что никого не было и никто ее не бросал! А сейчас она и сама в этом уверена...

— Уверена?.. — глухо переспросил я. Агрот в ответ только кивнул.

— Ничего, мы ее разуверим, — негромко прорычал тролль.

— Вы, ребята, не забывайте, мы здесь по делу, — так же негромко напомнила Эльнорда. — Нам бы свои пробле мы решить.

— Ничего, — самоуверенно и громко проверещал Фро до. — Мы и свои проблемы решим, и чужие, а кое-кому наставим... проблем!

В этот момент мы вышли на опушку рощи. Не далее чем в паре километров от этой опушки виднелась одино кая серая глыба Замка. Слева к нему тянулась так хорошо знакомая нам дорога, выныривавшая из тех самых холмов, где во времена оны нас поджидала рать рыцарей Храма, когда мы возвращались в Замок с телом королевы Кины. Прямо перед нами, в половине пути до Замка, стоял не большой, явно недавно построенный домик с башенками и узорчатыми витражами в окнах. Справа от Замка, вдале ке, виднелись горы.

Агрот кивнул на новенькую постройку и с непонятной ненавистью проговорил:

— Новая охотничья хижина королевы! Тоже Юрга при думал...

— Так, может, мы туда заглянем? — предложил Фродо.

— Нет, не стоит, — поспешно проговорил наш про водник. — Там сейчас никого нет... кроме... дичи...

— Какой дичи? — переспросил я, внутренне холодея.

— Ну... — замялся Агрот, а затем, махнув рукой, пояс нил: — Там постоянно держат человек двадцать. На тот случай, если королеве захочется поохотиться, а прохожих в роще не будет. Тогда в рощу приводят этих... из домика, превращают в зверье и гоняют...

— Как же можно охотиться на людей?! — воскликнула пораженная Эльнорда.

— Не знаю... — устало проговорил Агрот. — Это тоже Юрга придумал. Он как-то смог доказать королеве, что раз она никого не убивает, то ничего страшного с этими людь ми не происходит. Она даже иногда разговаривает после охоты со своей дичью... Правда, она не знает, что охотится она на одних, а разговаривает с другими... Я-то видел эту “дичь” после охоты... они совсем не могут разговаривать, все стараются в темный угол забиться...

— Так! — глухо буркнул тролль. — У меня большое желание поскорее познакомиться с этим самым Юргой... Посмотрим, достаточно ли крепка у него шея!

— Но как же Кина? — задумчиво проговорил я. — Она же маг, неужели ее можно так просто провести?

Агрот только молча пожал плечами.

— Слушай-ка, бывший придворный чародей, ныне ко ролевский загонщик, а не подскажешь ли ты нам, где можно отыскать набольшего воеводу Шалая? Мне представляется целесообразным побеседовать с ним перед тем, как предстать пред очи нашей достославной королевы.

— Подскажу, — неожиданно усмехнулся оборвыш. — По чему не подсказать. В изгнании Шалай, в своем поместье.

— Почему?!

Вопрос был задан одновременно тремя голосами, и во всех звучало потрясение.

— По королевскому указу, — невозмутимо ответил королевский загонщик. — Шалай отказался подчиниться королевскому указу, касающемуся Гэндальфа и всего Братства Конца. Причем сделал это в недопустимо грубой форме...

— В какой форме? — переспросил Фродо. — В смысле, как он это выразил?

— Он заявил, что еще не выжил из ума и не намерен отказываться от лучших дней собственной жизни и своих лучших друзей. А если какой-то негодяй объявляет их не существующими, то королеве следует разобраться, какую цель этот негодяй преследует.

— Узнаю Шалая, — воскликнула Эльнорда.

— Говорят, теперь его трудно узнать, — сверкнул в ее сторону взглядом Агрот. — Его лишили всех званий и от правили в единственное оставленное ему имение. Без пра ва выезда из оного. Теперь он занимается огородничеством и... пьет горькую.

— Кого еще выслали за несогласие с указом короле вы? — спросил я, в принципе догадываясь, чье имя сей час будет названо.

— Намеревались выслать графа Изома... Говорят, тот вообще после обнародования указа о несуществовании Брат ства Конца заявился в покои королевы и назвал ее вздор ной, неблагодарной девчонкой. Она хотела его арестовать и подвергнуть поднадзорной ссылке, но Изом скрылся. Еще говорят, что его видели среди борбасских пиратов, но...

— Смутные дела творятся в этом королевстве! — напы щенно, но по сути довольно верно подытожил услышан ное Фродо. — Может, нам вообще не стоит соваться в Замок?

— Стоит! — негромко ответил я.

— Стоит!! — угрожающе прорычал тролль.

— Стоит!!! — сверкнула зелеными глазами Эльнорда. — Я хочу увидеть эту харю!

Несколько секунд над нашей шагающей чуть ли не в ногу четверкой висело напряженное молчание, а потом по зади нас раздался неуверенный голос нашего поотставшего проводника:

— Чью... харю... вы хотите увидеть?

— Да этого камер-негодяя, Юрга из Сотдана.

— А-а-а, — в голосе Агрота послышалось облегчение. — А то уж я подумал...

— Слушай, Агрот, — перебил его Фродо. — Может, тебе с нами не ходить? Мы теперь свободно сами доберем ся. А то как бы ты в неприятности не вляпался, если тебя вместе с нами увидят!

— Не, — сразу отозвался бывший придворный чаро дей. — Жизни меня не лишат, дальше дуба не сошлют, а пропустить такое зрелище, как вход в Замок Братства Кон ца... Да это ж событие всей моей жизни!

А Замок был совсем рядом. Уже можно было разли чить отдельные камни в его серых стенах, выраставших из цветущей воды рва, и королевские штандарты, реявшие над угловыми башнями. Уже видны были между зубцами стен шлемы и шляпы дежуривших гвардейцев.

Наконец мы вышли на дорогу, ведущую к подъемному мосту и главным воротам Замка. Нам оставалось пройти не более полусотни шагов, как вдруг в воротном проеме, перегораживая въезд, рухнула кованая решетка, а следом за этим начал подниматься мост.

Когда мы подошли к замковому рву, Замок был пол ностью готов к обороне. За зубцами воротной башни пря тались изготовившиеся к стрельбе лучники, через амбразуры на нас пялились красные физиономии стражников, на флаг штоке башни взвился вымпел, а во дворе Замка долго про пела труба.

— Кажется, нас здесь уже ждали и основательно под готовились к встрече, — угрюмо проговорил тролль.

Я задрал голову и, увидев между зубцов офицерский плюмаж, заорал:

— Эй, начальник, там что, показалась на горизонте неприятельская армия?! К чему такие спешные оборони тельные приготовления?!

В ответ со стены донеслось:

— Вы кто такие?!

— Мы — Братство Конца. Вот решили навестить ко ролеву!

— Никакого Братства Конца нет! Это все выдумки вра гов короны! Назовите себя или я немедленно при кажу стрелять!

—Ты сначала посмотри как следует, в кого стрелять собираешься, петух ощипанный. — Я бросил взгляд на своих друзей. Они меня правильно поняли — на груди у каждого уже переливались золотом и бриллиантами знаки “Опора трона”. Я тут же достал свой и тоже прицепил над карма ном куртки. Снова задрав голову, я заорал: — Ты что же это, хочешь уничтожить всю опору трона?!

Несмотря на то, что офицерик располагался довольно вы соко, я отчетливо разглядел, как у него отвалилась нижняя челюсть, и через мгновение его плюмаж исчез со стены.

— Побежал до начальства, — прокомментировал пове дение плюмажа Фродо. — Щас нам мостик спустят...

— Ага, разбежался, — усмехнулась Эльнорда — Не для того его поднимали, чтобы при виде наших цацок опус тить. Нет, я думаю, нас к Кине не пустят!

— Как это не пустят, — обиделся хоббит. — Ты ж это... единственная подруга королевы, да и я не последний чело век при дворе... с правом решающего голоса...

— Был! — отрезала эльфийка. — Да весь вышел! Нет тебя, согласно королевскому указу!

— Указом, даже королевским, нельзя уничтожить жи вое существо! — гордо выпятил грудь Фродо.

— Да?! — Эльнорда ехидно улыбнулась. — Это кто же тебе такое сказал?!

— Кончайте спорить, ребята, — проворчал Душегуб. — Лучше давайте решим, что будем делать, если нас добром в Замок не пустят.

— А что ты предлагаешь? — поинтересовалась Эльнорда.

— Я предлагаю взять его штурмом... — спокойно, словно это само собой разумелось, ответил тролль.

— Вот это да! — поражение выдохнул позади нас со всем нами забытый бывший придворный маг.

Я мгновенно обернулся.

— Ты еще здесь? Напрасно! Смотри, попадешь в несу ществующую компанию.

— Не, я еще немного посмотрю и пойду к служебному входу...

— К какому входу?! — насторожился я.

— К служебному, — довольно пояснил Агрот. — В восточной стене, — он махнул рукой

вправо, — есть специальный вход для слуг, для кресть ян... ну и для прочих. Я когда в Замок возвращаюсь... на побывку, хожу через тот вход.

— И что, там есть мост?

— Есть. Узенький такой мостик для пешеходов. Он не поднимается, просто когда надо, его быстро ломают. А вход ная дверь там сделана из каменного блока — прям стена стеной.

— Знаешь что, — чуть нахмурившись и придав себе весьма озабоченный вид начал я, — шагай-ка ты к своему служебному входу прямо сейчас. Я думаю, через несколько минут на стену вылезет кто-нибудь из местного руковод ства, и если он увидит тебя с нами, у тебя будут серьезные неприятности.

— Да?

В глазах Агрота появилось беспокойство. Я только мол ча кивнул головой, но выражение моего лица стало еще более озабоченным.

— Тогда я пошел... — быстро пробормотал королевс кий загонщик.

Он не пошел, он бросился бегом вдоль рва по на правлению к правой угловой башне. Я смотрел, как он удаляется, и испытывал внутреннее удовлетворение. Мне действительно не хотелось втравливать этого несчастно го мага в неприятности.

В этот момент со стены донесся голос нового персона жа. Голос был глубоким, бархатным, низким, чарующим. И в то же время странно бездушным, безразличным:

— Ну, кто там пытается потревожить покой королев ской резиденции? Что вам надо... страннички?!

— Нам надо встретиться с королевой Киной... — про стодушно проверещал Фродо.

Ответом ему стал глубокий радостный смех.

Я поднял голову и активизировал Истинное Зрение. Вер хние зубцы башни буквально прыгнули мне в лицо. Между зубцов высилась дородная фигура в роскошном, усыпанном драгоценными камнями камзоле, при шпаге с золотым эфе сом, в роскошной шляпе с бриллиантовым аграфом. Физиономия под шляпой соответствовала фигуре — толстощекая, с бледно-голубыми навыкате глазами, крупным, очень крупным, мясистым носом с элегантной бородавкой на левой ноздре. Кроме того, эту впечатляющую рожу укра шали узенькие, смазанные чем-то масляным усики и едва начертанная эспаньолка.

И вот эта масляная харя довольно смеялась прямо мне в лицо. То есть она, конечно, не знала, что смеется в чье-то лицо, но мне от этого было не менее неприятно! А пото му я чисто интуитивно схамил:

— Эй ты, рожа в шляпе, будешь долго смеяться — на второй ноздре бородавка выскочит! Давай сей секунд беги к Кине с докладом, что у ворот ее Замка стоит Гэндальф Серый Конец и все его Братство, или хочешь иметь дело с этим самым Гэндальфом?

Однако моя эскапада не возымела желанного действия. Рожа, правда, побагровела, но ответила с полным достоин ством:

— Кто Гэндальф? Ты Гэндальф? Да ты посмотри на себя! Какой из тебя Гэндальф? Ты хоть представляешь себе, кто такой Гэндальф?! И ты считаешь, что хоть сколько похож на этого мощного старика с роскошной белой боро дой! Тогда ответь мне, где твой волшебный посох? Где твоя уникальная шляпа? Где твой незабываемый плащ?..

— Тебя предупреждали!.. — коротко прошипела Эльнорда. А морда на башне после короткой, но эффектной паузы продолжила:

— Что, нечего ответить?! То-то же! Ты не Гэндальф, ты даже не чародей, ты самозванец, ты шут, вырядившийся в странную, смешную одежку...

И вдруг этот расфранченный вельможа повернулся в сторону внутреннего двора Замка и заорал:

— Эй, Твист, тут конкурент тебе нашелся! Претендует на звание шута королевы Кины!

Он снова повернулся в мою сторону и рассмеялся:

— Хочешь, я походатайствую перед королевой, и ты получишь соответствующий указ?!

— А-а-а, так ты, значит, и есть тот самый Юрга из Сотдана?!

— Да! — с превеликим достоинством ответил франт. — Я — Юрга из Сотдана, главный советник королевы!

— Так когда мне подойти за указом?!

— За каким указом? — удивился Юрга.

— За указом о моем назначении на должность шута?! Ведь ты держишь свое слово?

Он снова весело рассмеялся:

— Приходи завтра утром к воротам. Один. Будет тебе указ!

В этот момент в соседнем проеме между зубцами по казалась до боли знакомая пестрая фигура, увенчанная го ловой, посверкивавшей лысиной, толстой лупой на шнурке и напомаженной рыжей бороденкой. И тут же раздался ро димый фальцет Твиста:

— Кто тут хочет занять мое место?! Покажите мне это го наглеца!

Появление Твиста на стене произвело на Братство Кон ца самое поразительное действие. Все заорали:

— Твист, пройдоха, как твои козлы?! — вопил, при плясывая на месте, Фродо.

— Эй, шут, ты уже женился или все еще подыскива ешь себе подругу?! — кричала Эльнорда своим музыкаль нейшим голоском.

— Твистюга коротконогая, спускайся сюда, я цепочку припас карликов жарить! — восторженно ревел тролль.

Затем последовали другие вопросы и предложения, вы крикиваемые разом в три глотки.

У бедного Твиста, совсем не ожидавшего таких при ветствий, вывалился из глаза монокль и отвисла челюсть. Он отшатнулся от проема и спрятался за зубец стены. Толь ко тогда моя команда несколько остыла и начала сконфу женно переглядываться. И тогда крикнул я:

— Твист! Я вернулся выполнить свое обещание!

В ту же секунду карлик вновь вынырнул из-за зубца, светясь лысиной и моноклем, и, чуть не свалившись со стены, каркнул:

— Какое?!

— Которое дал тебе прошлым летом! Поис кать твою родню! 87

— Нет!!! — икнул в ответ Твист.

— Да! — крикнул я.

— Нет! — продолжал упрямиться Твист. — Это не ты! Ты не Гэндальф!

— Ну хорошо, — легко согласился я. — Я — не Гэн дальф. Хотя ты наверняка знаешь, что личина старика не была моим настоящим лицом. Но ребят-то ты узнал?!

Карлик мотнул головой, и его лупа снова вывалилась из глазницы и заболталась на шнуре.

И тут нашу милую беседу, грозившую плавно перейти в вечер воспоминаний, прервал надменный голос королев ского советника:

— Стража, уберите шута со стены! А вы, оборванцы, шагайте отсюда! Иначе я дам приказ поторопить вас арба летными стрелами!

Твист действительно тут же исчез из поля нашего зре ния, и моим друзьям сразу стало скучно.

— До завтра, до утра, советник! — крикнул я и повер нулся к ребятам: — Пошли отсюда...

— Куда? — ворчливо поинтересовался Душегуб.

— А вон, в степь, ночлег готовить, — с улыбкой отве тил я и зашагал с дороги на покрытую травой землю.

Мы отошли от стен Замка примерно на километр и раз вели костер. Зеленое солнце катилось к обрезу оранжевых небес, кончался первый день нашего пребывания в чужом Мире. Кончался, надо признать, совсем не так, как мы рас считывали, нарушая все наши планы и развеивая наши на дежды. Пока Эльнорда и Фродо суетились возле костра, мудруя с ужином, я присел в сторонке на траву, чтобы подумать над сложившейся ситуацией. Но ко мне тут же подсел неразго ворчивый тролль и негромко буркнул:

— Надо было мне этого советчика со стены ссадить...

— Как ссадить?.. — не понял я.

— Просто, — подал плечами тролль. — Швырнул бы палицу ему в лоб, и все дела...

— И что, попал бы?.. — чуть усмехнувшись, спросил я.

— Просто... — повторил Душегуб, и по его тону я понял, что он абсолютно уверен в своем мастерстве 38 метателя палиц.

— К сожалению, это нам ничего бы не дало... — вздох нул я.

— Почему?.. — невозмутимо поинтересовался тролль.

— Ну убил бы ты этого прохвоста, и кто бы с нами стал после этого разговаривать?! Тогда мы точно до Кины не добрались бы... Если бы вообще целы остались.

— А что же теперь делать? — спросил Душегуб, и впер вые я почувствовал в его голосе некоторую неуверенность.

— Ты помнишь, зачем мы сюда заявились? Тролль кивнул:

— Пока помню...

— Завтра я получу королевский фирман, и мы пойдем искать Брошенную башню. Если я правильно помню, имен но туда зашвырнула Кина Седого Варвара, после того как пришла в себя... Сначала надо сделать дело, потом будем разбираться с прочими... обстоятельствами.

— Значит, на сегодня — ужин и спать... — недовольно констатировал Душегуб, опустив голову и уставившись взглядом в землю.

— Вы — да. А я думаю наведаться в Замок, посмот реть, как там поживает моя королева... Удостовериться, что ее проблемы могут подождать... Да и поговорить кое с кем не помешает...

— Я с тобой, — тут же вскинулся тролль.

— Нет. — Я покачал головой. — Спрятать мне тебя будет, пожалуй, не под силу. Так что ты останешься дежу рить в первую смену, и, как только ребята уснут, я уйду. Я не хочу, чтобы они знали о моей вылазке, тоже захотят со мной идти.

Тролль посмотрел на меня долгим внимательным взгля дом, а потом согласно мотнул головой.

Мы, не сговариваясь, поднялись с земли и направи лись к костру, разгоравшемуся в яркое пляшущее чудо на фоне сгущающихся сумерек.

Нехитрый ужин был готов. Эльнорда разлила по круж кам свежезаваренный чай, и мы принялись за еду. Мы не разговаривали, словно и обсуждать-то было нечего. После ужина я вызвался мыть посуду, но эльфийка по качала головой:

— Мыть-то особо нечего. Да и воды осталось только на утренний чай.

— Тогда давайте ложиться спать, — с улыбкой предло жил я. — Кто будет первым дежурить?

— Я, — буркнул тролль не допускающим возражений то ном. А с ним никто и не собирался спорить. Эльнорда доста ла из своего мешка плед и, завернувшись в него, уставилась широко открытыми глазами на загорающиеся в потемнев шем небе звезды. Фродо присел рядом с ней и замурлыкал какую-то песенку. Душегуб отошел от костра и принялся хо дить вокруг нашего лагеря по кругу. Когда он сделал десяток кругов, уже совсем стемнело и его темно-коричневая фигура совершенно растворилась в окружающем мраке. Фродо пре кратил свое мурлыканье и негромко окликнул караульщика:

— Эй, Душегубушка, смотри, вытопчешь травку до зем лицы, а потом местные наукообразные примутся гадать, откуда в степи появилась проплешина идеально круглой формы. Еще что-нибудь про посадку НЛО сочинят.

— Ну и пусть сочиняют, если им больше заняться не чем... — пробурчал тролль из темноты. — Ты лучше спать ложись, а то я тебя следующим сторожить поставлю.

— А я думал, следующим Гэндальф будет, — недоволь но пропищал Фродо.

— Заключение, сделанное из неправильной посылки... — угрюмо усмехнулся Душегуб. — Гэндальф будет дежурить по следним...

— Почему? — поинтересовался любопытный хоббит.

— Потому что накануне он дежурил первым, — значи тельно пояснил тролль.

Хоббиту нечего было на это возразить, и вопросы у него кончились, поэтому он повалился на бок и затих.

Прошло еще минут тридцать. Вокруг было абсолютно тихо, и только в стороне раздавалось мерное шарканье троллевых ног.

Я поднялся, с минуту глядел на тлеющие угли прого ревшего костра, а потом молча шагнул в темноту. Через пяток шагов рядом со мной выросла огромная черная тень и глухой, едва слышный голос проворчал: 90 — Ты там поаккуратней, особо не нарывайся...

Я кивнул, прекрасно сознавая, что моего кивка никто не увидит.

Идти к Замку было легко. Во-первых, местность здесь была ровная, растительности, кроме травы, никакой, а во-вторых, на всех угловых башнях Замка ярко пылали огром ные полотнища пламени. Не знаю, что они там жгли, но зрелище было завораживающим. Отблеск этого пламени отражался на шлемах дежурных гвардейцев так, что их мож но было сосчитать, находясь за пару километров от замка. А вот темноту под стенами этот огонь совершенно не рас сеивал, так что я свободно прошагал мимо главных ворот к стене, в которой находился “черный ход”.

В этом месте через крепостной ров действительно был перекинут хлипкий мостик, упиравшийся, казалось, в глу хую стену. Только вот меня эта глухая стена не ввела бы в заблуждение, даже если бы я не знал о существовании по тайной дверцы. И все-таки я не пошел по этому мостику. Спустившись под хлипкий настил, я ступил на тонкие сле ги, скреплявшие между собой опоры мостика, и аккурат но, крадучись, проскользнул по ним к самой стене. Здесь я внимательнейшим образом обследовал каменную дверку и убедился в наличии ожидаемых мною щелей. Кроме того, мне стало ясно, что за дверцей нет стражи, видимо, охрана Замка считала эту дверь совершенно неприступной.

Я несколько раз глубоко вдохнул, подготавливая свое тело к трансформации, а потом медленным речитативом проговорил наговор “Плывущего облака”. Вообще-то я, как только обнаружил этот наговор, сразу же про себя назвал его феноменом Хоттабыча. Помните, когда Волька ибн Але ша из знаменитой детской сказки открыл найденный им кувшин, оттуда вырвался клуб дыма, уже затем превратив шийся в старика Хоттабыча. Так вот, это заклинание как раз позволяло провести такую трансформацию тела.

Едва я закончил читать свое заклинание, как мое брен ное тело вместе с одежкой превратилось в легкую струйку дыма. Хорошо, ночь была безветренной, а то еще неизвес тно, где бы я оказался в результате своего чародейства. А так я свободно просочился сквозь обнаруженную щель внутрь Замка и тут же снова трансформировался в еще молодого человека, одетого со вкусом и по моде.

Правда, мне тут же пришлось применить еще один на говор, так называемое заклинание “Неполной вуали”. Оно не делало человека совершенно невидимым, а всего лишь отводило глаза всем, кому не следовало этого человека ви деть. Зато оно и не требовало особых усилий для его под держания и ликвидации.

Набросив на себя “Неполную вуаль” и активизировав Истинное Зрение, я двинулся по довольно узкому проходу в толще замковой Стены. Буквально через насколько шагов я вновь уперся в каменный блок, служивший дверцей, но на этот раз он от легкого нажима бесшумно повернулся вокруг своей оси, выпуская меня на замковый двор.

Шагнув на брусчатку площади, я сразу же прижался к стене, прячась в ее тени, и внимательно огляделся. Почти прямо против меня стоял главный дворец Замка. Я тут же поднял глаза к знакомым окнам на втором этаже. Они све тились ровным неярким светом — королева была в своей спальне и еще не спала. Были освещены еще несколько окон, причем четыре на третьем этаже — весьма ярко. Если мне не изменяла память, это были окна апартаментов быв шего правителя Качея... Где-то он сейчас?

Сам двор был освещен довольно слабо, однако я сразу заметил двух гвардейцев, неподвижно стоявших на часах, — один у главного входа во дворец, второй на дорожке, веду щей к королевской библиотеке. Еще по меньшей мере двое стражников располагались у закрытых замковых ворот. В стене около ворот светилось окошко, видимо, дежурка ко ролевской гвардии.

Осмотревшись, я направился вдоль стены в сторону библиотеки и, когда до дежурного гвардейца оставалось шагов пять, спокойно пересек слабо освещенный краешек площади. Как я и ожидал, он не обратил никакого внима ния на едва заметную тень, проплывшую мимо его носа. Теперь я прятался под стеной дворца. Однако я не соби рался входить в него с парадного входа. Не то чтобы мне этого не хотелось, просто я отчетливо понимал, что сейчас не время для этого. Потому я проскользнул к спускающейся с крыши водосточной трубе и тща тельно ощупал каменную стену дворца. Поначалу я наме ревался применить заклинание “Ползущей мухи”, чтобы подняться по этой стене, но, почувствовав под ладонями шероховатый камень с глубокими щелями швов, решил, что справлюсь своими силами. Засунув свою волшебную палочку за пояс, я ухватился левой рукой за нижний крюк водосточной трубы и потянулся вверх по стене.

Этой ночью мне положительно везло. Первое же окно на втором этаже, до которого я добрался, оказалось приоткры тым. Чуть толкнув скрипнувшую створку, я расширил имев шуюся щель и через мгновение оказался в темной комнате. Не закрывая окна, я, метнулся к выходу из комнаты и, чуть нажав, потянул за дверную ручку. Дверь немедленно и без звучно подалась. Я увидел перед собой слабо освещенный коридор и фигуру дежурного гвардейца, притулившегося на недалекой лестничной площадке. Где-то рядом должен был находиться малый зал утренних королевских приемов, сосед ствовавший с королевской спальней, будуаром и кабинетом, вот туда-то мне и было необходимо попасть.

Еще раз тщательно припомнив расположение окон на фасаде дворца, я выскользнул в коридор и бесшумно на правился в сторону приглянувшейся мне двери. Толкнув ее, я проскользнул в открывшуюся темноту.

Да, это был нужный мне зал. Его надраенный паркет слабо светился, отражая просачивающиеся через зашторен ные окна блики башенных огней. В глубине зала темнело возвышение, на котором по утрам появлялась королева вы слушивать пожелания доброго утра от своих придворных. Значит, с правой стороны за тонкой перегородкой распо лагались ее спальня и будуар, откуда она выходила, а с левой — ее кабинет, куда она удалялась.

Я тихо приблизился к правой стене и сразу начал нашеп тывать заклинание “Слепого окна”. Как только заклинание было произнесено, на гобелене шпалер, обтягивающих пере городку, появилась едва заметная золотистая искорка, кото рая тут же шустро побежала по расширяющейся спирали. Тканый рисунок протаивал под этой искоркой, слов но морозный узор под теплым дыханием, и в темный зал начал просачиваться свет лампы, освещавшей коро левский кабинет. Когда “Слепое окно” стало размером со столовое блюдо, я щелкнул пальцами правой руки, и бегущая искра погасла.

Я приник к открывшейся моим глазам картине.

За большим письменным столом, на котором стояла освещавшая кабинет лампа и валялось несколько бумажек, сидела королева. Одета она была в какой-то не слишком чистый халат, из-под которого выглядывало кружево то ли пеньюара, то ли ночной рубашки. Темные короткие воло сы были растрепаны, худощавое лицо бледно, вяло, непод вижно, а в опущенных к столу огромных темных глазах застыла тоска и какая-то непонятная отрешенность. Глядя на неё, возникало впечатление, что эта молодая девушка полностью пресытилась жизнью и ничего интересного для себя уже не ждет. Тонкие бледные руки с длинными паль цами лежали на столешнице неподвижно.

В стоявшем рядом со столом кресле вольготно раз валился не кто иной, как сам советник Юрга. Именно в таком удобном положении, одетый в какой-то весьма сво бодный шлафрок, он докладывал королеве о событиях сегодняшнего дня:

— ...и вообще, моя королева, этот новый посол еще грязнее и нахальнее прежнего! Ты заметила, как от него пахнет? А в каком халате он приперся на королевскую ауди енцию?..

— Халат?.. — Кина с усилием оторвала взгляд от сто лешницы и посмотрела на своего советника. По ее виду было ясно, что она почти не вникает в смысл его слов.

— Да, халат! — энергично кивнул головой Юрга. — Где он только отыскал эту рвань, расшитую золотом?! И вооб ще, моя королева, эти кочевники совершенно распусти лись! Надо сказать, что политика так называемой дружбы, которую проводил твой бывший воевода, окончательно раз вратила наших степных соседей и уронила престиж твоего королевства! Я думаю, пришла пора показать им их истин ное место!..

Юрга энергично попыхтел. В отличие от королевы он был очень энергичен, я бы сказал, подозрительно энергичен. Советник помассировал себе вис ки и продолжил вечерний доклад:

— Моя королева, область предгорий снова задержала выплату налогов. У меня есть сведения, что твой бывший воевода подзуживает население области вообще не платить их. Он заявляет, что я, твой личный советник, все равно их прикарманю! Давно пора, моя королева, заткнуть его ста рую пасть, он постоянно дискредитирует власть!

И Юрга снова попыхтел, теперь уже от возмущения.

А Кина продолжала безучастно сидеть за столом. Ее взгляд снова уперся в столешницу, но губы шевелились, как будто она что-то беззвучно напевала.

Советник бросил на нее пытливый взгляд и, будто бы уловив королевское настроение, бодренько рассмеялся:

— Да, моя королева, представь себе, сегодня под сте ны замка заявился один молодой нахал и потребовал про пустить его к тебе! Он заявил, что его зовут Гэндальф Серый Конец! Но ты бы видела, во что он вырядился!

Кина подняла на советника глаза, и в них мелькнула некоторая заинтересованность.

— На нем были надеты голубые, непотребно узкие шта ны, такого же цвета курточка, под курткой — белая рубаш ка без воротника, застежек и обшлагов, а на ногах белые с синим туфли! И вот это чучело утверждало, что является чародеем!

— Надо же, — отрешенно проговорила Кина. — Вчера утром я видела Гэндальфа именно в таком одеянии... И без бороды... и без шляпы...

— Ты видела?! — буквально взвился Юрга. — Где?!

— Во сне... — с чуть заметной, отрешенной улыбкой ответила Кина.

— Да? — несколько успокоился Юрга. — И что, вы говорили?..

— Не помню... — Глаза у Кины снова погасли, а губы словно сами по себе спросили: — И он был один?

— С ним было еще трое или четверо странных лично стей, — небрежно махнул рукой Юрга, не обращая внима ния на то, что королева прошептала:

— Надо же...

— Но самым интересным, моя королева, было продол жение нашего разговора, — оживленно продолжил совершенно успокоенный советник. — Я, конечно, выразил свое сомне ние в его магических способностях и назвал его шутом! Так представь себе, моя королева, он буквально ухватился за воз можность получить звание твоего шута! Я вынужден был под готовить соответствующий указ, вот изволь подписать!..

Юрга выхватил из рукава свернутый в трубочку лист и, отогнув его нижнюю часть, буквально подсунул его королеве под руку. Кина, словно механическая кукла, взяла лежащее на столе перо, макнула его в чернильницу и поставила на листе свой росчерк. Советник удовлетворенно его рассмот рел, подул на лист и довольно улыбнулся.

— Вот, пожалуй, и все, моя королева, — пропел совет ник, засовывая свернутый указ в рукав. — Мелочами я тебе утруждать не буду...

После этой, казалось бы, самой обычной фразы Кина резко подняла голову и встала из-за стола.

— Да, советник, я, пожалуй, пойду в постель... С мело чами разберись сам.

— Я разберусь, моя королева, — ответил Юрга и тут же добавил: — Сорта придет к тебе почитать на ночь...

Кина непонятно отчего вздрогнула и неуверенно про шептала:

— Не надо...

— Ну что ты, моя королева, обязательно надо! А то твоя тоска вернется и снова станет тебя донимать!

На это королева ничего не ответила. Она подняла свою тонкую руку, запахнула на груди халатик и, зажав его лац каны в ладони, направилась к выходу из кабинета.

А Юрга как ни в чем не бывало продолжал, развалясь, сидеть в кресле!

Я не мог поверить своим глазам! Кина, природная ко ролева, не обращала внимания на то, что ее слуга не встал, когда она была на ногах! Это было нечто совершенно неве роятное!

Кина между тем, не обращая внимания на сидящего советника, подошла к выходу, толкнула дверь и вышла... в темный зал утренних приемов. Светлым призраком в сразу сгустившемся полумраке она проплы ла через зал и бесшумно исчезла за дверью своей спальни.

Я не отрывал от ее фигуры взгляда, и даже когда она уже покинула зал, продолжал смотреть на закрывшуюся за ней дверь, и вдруг из кабинета донесся довольный смешок Юрги:

— Почивай, моя королева, почивай... но перед этим послушай свою страшилку...

Он наконец встал с кресла и смачно потянулся:

— А мы поднимемся к себе... Уже пора!..

Тон, каким была сказана эта незамысловатая фраза, настолько меня заинтересовал, что я тоже решил поднять ся к советнику.

Юрга не стал выходить из королевского кабинета. Вмес то этого он подошел к шпалере, изображающей охотничью сцену, и, отведя вниз нижнюю планку окантовки, другой ру кой нажал на верхний угол картины. Она бесшумно развер нулась, открывая узкий ход на голую лестничную площадку. Советник оглянулся, словно проверяя, не забыл ли он чего в кабинете, и протиснулся в потайной ход.

Но прежде чем шпалера вернулась на свое место, я успел прямо сквозь “Слепое окно” метнуть в советника кнопку-следок и убедиться, что она благополучно прикле илась к его роскошному шлафроку. Сделал я это совер шенно интуитивно, но когда шпалера повернулась, скрывая потайной ход, мне в голову пришла мысль о том, что стоит так же воспользоваться этим ходом. Он скорее приведет меня к советнику, так как след от кнопки мне будет отлич но виден.

Поэтому я быстро прошел в кабинет и, не обращая внимания на свет лампы, приблизился к хитрой шпалере. За ней явственно слышались шаги. Я подождал, когда они стихли, а затем, в свою очередь, проделал виденные мной манипуляции. Шпалера послушно развернулась, приглашая меня пройти, и я воспользовался этим приглашением.

Оказавшись на потайной лестничной площадке, я вер нул шпалеру на место, и ее фиксатор с тихим клеком защел кнулся. Узкие лестничные марши вели с этой площадки вниз и вверх, но кнопка, оказавшаяся оранжевой, оставила яркую, но видимую, естественно, толь ко мне, ниточку, и ниточка эта вела вверх. Я пошагал следом за своим проводничком и уже через несколько ступеней ока зался на следующей площадке. Здесь выход с потайной лест ницы отгораживался даже не деревянной панелью, обтянутой шпалерой, а простой рамой, на которую был натянут гобе лен. Я сразу понял, как открывается этот проход, но вместо того чтобы соваться в неизвестное помещение, положил ле вую руку на навершье своего жезла, по-прежнему торчавше го за поясом, сосредоточился и правой ладонью провел по натянутой на раму ворсистой ткани. Гобелен под моей рукой мгновенно стал прозрачным, так что я спокойно мог понаб людать, чем это там занимается господин самый умный со ветник в своих покоях.

А занимался он весьма интересным делом. Юрга сидел за... гримировальным столиком и... снимал грим! И сидел он так удачно, что мне отлично было видно и само зерка ло, и физиономия, которую с помощью этого зеркала об рабатывали.

Когда я приступил к просмотру, советник как раз сни мал вторую бровь, оказалось, что собственных бровей у него нет. Надбровные дуги есть, а вот бровей у этой рожи предусмотрено не было. Следом за бровями последовала роскошная прическа, перекочевавшая с головы советника на деревянную болванку, появившуюся из-под столика. После этого из крупного, породистого носа были извлече ны две весьма немаленькие подкладки, в результате чего на лице советника появился тонкий крючковатый клюв, а его бородавка приобрела просто чудовищные размеры. То, что осталось от советника Юрги, с удовлетворением огля дело себя в зеркале. А в следующее мгновение сей замеча тельный актер и гример ласково провел ладонями по своему лысому черепу от макушки до шеи и... бросил на столик... уши. Нет, на черепе ушки тоже остались, только они были, я бы сказал, катастрофически малы!

Теперь передо мной предстала настолько отвратитель ная рожа, что желание все бросить ради спасения Кины разгорелось во мне с невероятной силой.

Однако представление, как оказалось, только началось.

Юрга еще раз с весьма довольным видом оглядел себя в зеркале, ощупал голову и личико своими толстыми сильны ми пальцами, а затем встал с кресла и направился к одному из секретеров, стоящих у стены. Подойдя к выбранному пред мету мебели, советник положил левую ладонь на бронзовую ручку и... принялся озираться. Комната была, в общем-то, невелика, но он оглядывал ее так, словно в ней могло пря таться по меньшей мере шестеро агентов иностранных разве док. Закончив наконец пятиминутную инспекцию своего обиталища, советник глубоко вздохнул и правой рукой полез за пазуху. Пошебуршав в сем интимном месте ладошкой, он вытащил на свет божий золоченый стерженек, которым от пер дверцу секретера.

Я не успел рассмотреть содержимое ящика, заметил толь ко, что он заставлен разнокалиберными и разноцветными пу зырьками. Юрга с необычайным проворством выудил из секретера маленький темно-синий флакон и довольно несве жую тряпицу и тут же снова запер ящик.

Со своей добычей советник вернулся к гримироваль ному столику и положил ее на столешницу. Потом он уселся в кресло, закрыл глаза и откинулся на спинку.

В таком положении отдохновения Юрга пребывал ми нут десять. Я уже решил, что он заснул, однако в этот мо мент он выпрямился и довольно громко сказал:

— Пора...

Взяв флакончик, он очень аккуратно открыл его и вы пустил на подставленный лоскут большую маслянистую каплю. Затем снова аккуратно закрыл флакон и принялся втирать полученную жидкость в стекло зеркала. Делал он это весьма методично, стараясь покрыть жидкостью всю поверхность зеркала. Закончив втирание, он отложил тря пицу и уставился на свое отражение.

Минуты три ничего не происходило, и я уже подумал, что мой подопечный немного не в себе, как вдруг изобра жение в зеркале разжало губы и хрипловато произнесло:

— Докладывай!..

— Повелитель, все идет по разработанному тобой пла ну, — тут же начал громко шептать советник. — Война со Степью может быть начата, как ты и предполагал, через пятнадцать дней. На передний рубеж выведены гвардейские полки Барса, Беркута и Рыси, именно те отборные части, которые подлежат уничтожению в пер вую очередь...

— Ты уверен, что боевые действия начнутся вовремя? — перебил докладчика “повелитель” из зеркала.

— Повелитель, я с трудом удерживаю посла степного императора от того, чтобы он не объявил Кине войну зав тра! — воскликнул советник. — Вчера утром королева в его присутствии объявила, что все степняки воняют и вообще они грязные дикари!

— Вот как? — не меняя своего выражения, спросило ли чико в зеркале, но в самом голосе чувствовалось удовлетво рение.

— Да, повелитель, Сорта знает, какие страшилки чи тать королеве на ночь... — подобострастно захихикал Юрга.

— Дальше!.. — оборвало его смех отражение.

— В войсках практически не осталось дельных и опыт ных военачальников, — сразу поделовевшим тоном про должил советник. — В течение последнего месяца следом за Шалаем в отставку ушли воеводы правой и левой руки, главный интендант, начальник корпуса стратегических раз работок и его заместитель, шесть полковых командиров. На их места рекомендованы мной и поставлены короле вой сынки придворных вельмож, все молодые люди, но с нездоровым апломбом. В высшем командном составе за последний месяц было шесть дуэлей, четыре — со смер тельным исходом.

— Финансы?.. — вновь перебила докладчика харя в зер кале.

— Королевская казна практически пуста, мой пове литель! — сразу же сменил тему советник. — Четыре об ласти не выплатили положенных налогов, а траты на королевскую охоту превзошли, и намного, запланирован ные. Кроме того, пенсии, назначенные королевским пен сионерам, съедают всю появляющуюся наличность, ее даже не хватает...

— Когда эти четыре области могут рассчитаться с короной? — прохрипел “повелитель”.

— Повелитель!.. — несколько обиженно воскликнул Юрга. — Эти области заявляют, что они уже отправили все, что положено короне, и не имеют возможности вно сить налоги еще раз!.. Это королева думает, что они еще не платили...

— Хорошо! — констатировала голова в зеркале. — Что еще?

— Больше ничего серьезного, повелитель, правда... — Советник слегка замялся, словно раздумывая, стоит ли упо минать о такой мелочи.

— Говори, — подстегнул его “повелитель”, и Юрга сразу заторопился:

— Сегодня днём к стенам Замка подошли четверо. Один из них потребовал встречи с королевой и назвал себя Гэн дальфом Серым Концом...

— Как он выглядел? — перебил его нетерпеливый со беседник.

— Мальчишка, щенок, наглец и фигляр, вырядивший ся в какой-то немыслимый голубой костюм и дурацкие раз ноцветные туфли!

— Остальные трое?

— Остальные трое вроде бы подпадают под данное то бой описание: один — здоровенный громила с чудовищной дубиной в лапах, второй — малыш, весь мохнатый и босой, и с ними девчонка в зеленом со шпагой и луком. С ними был еще один оборвыш, но я его не успел разглядеть, он куда-то пропал.

— Как это пропал?

— Повелитель, стража доложила мне, что их было пя теро, но когда я вышел на стену, его уже нигде не было...

Советник немного подождал и, уловив, что суровый его собеседник на этот раз не собирается его перебивать, продолжил:

— Ты же знаешь, повелитель, что этих гэндальфов по является штук по пять каждый месяц, и я не стал бы тре вожить твой слух сообщением об еще одном, но, во-первых, их все-таки было четверо, а во-вторых, Твист утверждает, что этот мальчишка знает кое-что, известное только ему и настоящему Гэндальфу...

— Вот как? А при чем тут Твист?..

Советник снова замялся и начал отвечать очень неуве ренно:

— Понимаешь, повелитель, я не удержался и высмеял шутовской вид этого соискателя имени Гэндальфа. Я даже предложил ему должность королевского шута и позвал Тви ста, чтобы тот посмотрел на своего возможного конкурен та. А когда Твист появился на стене, эти бродяги начали приветствовать его как старого знакомого. Правда, я почти ничего не понял из этих приветствий, но вот этот маль чишка в голубой одежке сказал, что вернулся, чтобы вы полнить обещание, якобы данное Твисту.

— Какое обещание?

— ...Найти его родителей...

После этого в разговоре наступило довольно долгое мол чание, а затем зазеркальный “повелитель” неожиданно на чал рассуждать вслух:

— Я не мог пропустить появление настоящего Гэн дальфа в нашем Мире, я бы сразу почувствовал прокол между мирами... Тем более прокол для четырех тел в физи ческой оболочке... И все-таки... странно... Хотя вполне возможно, что Твист просто проболтался кому-нибудь об этом обещании Серого Конца...

Отражение советника рассуждало само с собой совер шенно лишенным эмоций тоном и при этом пялилось в лицо своему оригиналу, поэтому последовавший вопрос прозвучал совершенно неожиданно:

— А как он отнесся к твоему предложению? Советник не сразу понял, что обращаются к нему. Он вздрогнул и после легкой паузы переспросил:

— К какому предложению, повелитель?

— Ну к твоему предложению назначить его королевским шутом! — с немалым раздражением пояснил “повелитель”.

— Он мгновенно и с радостью согласился! Обещал завт ра утром прийти за указом.

— Напишешь ему указ, примешь в штат, но к королеве ни в коем случае не допускать. Самого этого... шута и его компанию держать на глазах и следить за каждым их шагом!.. А там видно будет...

— Понял, повелитель, — кивнул в зеркало советник и не удержался, чтобы не похвалиться: — А указ королевой уже подписан...

— Кстати, как королева? — тут же последовал новый вопрос.

— Королева прекрасно управляема. Сорта хорошо зна ет, что и как читать, и это ежевечернее чтение очень не плохо выполняет свою задачу. Но если бы, повелитель, ты разрешил мне хоть немного воспользоваться магией...

— Тебя тут же вышибли бы из Замка! — оборвал док ладчика хозяин. — Я уже тебе говорил: никакой, абсолют но никакой магии! Кина сама могучий маг и сразу же почувствует присутствие в Замке чужой силы. Более того, она сразу же определит источник этой силы. Мне напле вать, что ты вылетишь из Замка или тебе вообще свернут шею, но ты поставишь под удар выполнение моего плана!

— Повелитель, но разве эти твои ежевечерние чтения не есть магия?..

— Дурак, — констатировала голова в зеркале. — Не смотря на всю твою хитрость и изворотливость, ты дурак... Только, я надеюсь, не настолько, чтобы игнорировать мои приказы...

Последняя фраза была сказана все тем же невозмути мым тоном, но тем не менее в ней прозвучала такая угроза, что сидящий перед зеркалом советник явственно задрожал, а у меня самого вдоль позвоночника пробежала холодная шершавая волна.

— До следующей встречи... — прохрипело зеркало и добавило: — И смотри у меня!..

Еще пару минут советник неподвижно таращился на свое изображение, а то, в свою очередь, таращилось на него. Затем Юрга чуть повернул голову влево, и его изображение послушно повторило это движение, после чего советник с тяжелым усталым вздохом отвалился к спинке кресла.

Впрочем, просидел в кресле советник недолго, еще раз вздохнув, он выбрался из него и тяжелым шаркающим ша гом направился к дверям, ведущим в соседнюю комнату, приговаривая себе под нос:

— Спать... теперь спать... ты, дорогуша, за служил восемь часов беспробудного сна...

Однако, прежде чем он добрался до дверей в спальню, ему на глаза попался небольшой письменный стол, зава ленный бумагами. Советник остановился около него и по стоял несколько секунд, словно что-то припоминая, а затем достал из рукава своего шлафрока свернутый в трубочку указ и бросил его в общую кучу.

— До завтра... все подождет до завтра... — пробормотал он и снова направился к дверям в спальню.

Когда дверь за ним закрылась, я поднял правую руку на уровень плеча и сосредоточился. Бумажная трубочка, лежавшая поверх груды документов, зашевелилась и по ползла в мою сторону, постепенно ускоряя свое движение. Разогнавшись по столешнице, она вспорхнула в воздух и, перелетев комнату, оказалась в моей руке. Я аккуратно раз вернул ее и прочитал:

КОРОЛЕВСКИЙ УКАЗ

Я, наследственная королева КИНА ЗОЛОТАЯ,

сим повелеваю осчастливить молодого человека,

называющего себя Гэндальф Серый Конец,

званием личного шута королевы.

Всем подданным моего королевства надлежит

под страхом моего гнева оказывать моему шуту

всемерную поддержку в его шутках, представлениях,

розыгрышах и других увеселениях.

Моему шуту повелевается всегда быть одетым

в голубые штаны, голубую куртку и бело-голубые туфли.

Ему также присваивается придворный штандарт —

на бело-голубом поле две скрещенные погремушки.

Внизу стоял вялый росчерк “Кина”, пришлепнутый здо ровенной печатью золотого цвета.

“Вот и ксива у меня завелась”, — невесело подумал я, сворачивая сей документ и засовывая его в один из своих многочисленных карманов.

Теперь можно было навестить и королеву, осчастливившую меня еще одной должностью.

Я уж было развернулся в сторону темной лесенки, как вдруг вспомнил о том переходе, с помощью которого небе зызвестный правитель Качей в свое время проник в спаль ню Кины, Осторожно повернув раму с натянутым на нее гобеленом, я убедился, что из спальни советника доносят ся звуки, характеризующие крепкий сон человека с чистой совестью, и бесшумно пересек кабинет. На противополож ной стене я обнаружил знакомый гобелен с изображением двух пастушек, развлекающихся в обществе трех пастуш ков. Мое Истинное Зрение немедленно показало, что ма гический переход все еще действует. Не раздумывая, я шагнул в гобелен... и оказался в темном углу королевской спальни за тяжелыми парчовыми портьерами.

...А если приснится знаком-незнаком И будет смущать тебя жестом и словом, Ты помни, что есть и для власти закон, Что все в сем ветшающем мире не ново. Что в нем и тебе есть наставник и князь, Он будет судить твою мысль и желанье, Когда королям незнакомо страданье, Они под копытом грядущего грязь, Но если тебе боль чужая чужда, Ты трупы способна спокойно узреть, Погибнуть, восстать и опять умереть. .

Это странное, монотонное, в рифму бормотание, пол ностью лишенное хоть какого-то смысла, доносилось из-за портьеры. Глухой женский голос успокаивал, убаюкивал, укачивал, и в то же время словно мерными, точно рассчи танными ударами вгонял в мозг какую-то виноватую мысль, какое-то необъяснимое покаяние, какое-то раскаяние в еще несовершенном, но неотвратимо грядущем преступлении.

Я осторожно выглянул из-за портьеры.

Кина лежала в постели на высоко взбитых подушках. Я сразу же подумал, что спать в таком положении должно быть крайне неудобным. Однако я тут же понял, что коро лева еще бодрствует, вернее, находится в некоем странном состоянии между бодрствованием и сном.

Ее веки были опущены, но из-под них проблескивали бел ки глаз или, может быть, след слезы. Прямо напротив ее изголовья стоял длинный узкий стол, над которым скло нилась темная тонкая женская фигура. Перед женщиной лежала толстая раскрытая книга, и из нее эта милая чтица черпала свои поэтические перлы.

Спальня тонула в полумраке, поскольку освещалась все го двумя свечами, стоящими в низеньких подсвечниках по обоим концам стола. Лепестки пламени, ровно возвышаю щиеся над этими свечами, были поразительно длинными и в то же время светили вроде бы только для самих себя — свет от них не рассеивался по комнате, а концентрировал ся вокруг язычков огня. А в следующее мгновение я заме тил еще одну особенность пламени этих свечей: два длинных ярких лепестка колыхались из стороны в сторону в такт произносимым чтицей словам, словно кивали направо-на лево, направо-налево, направо...

“Господи!.. — изумленно подумал я. — Это же самый натуральный гипноз!..”

“И никакой магии...” — подсказало мне мое сознание голосом зазеркального “повелителя”.

Для меня сразу все стало на свои места. “И никакой магии...” Действительно, магией, волшебством, чародей ством достать Кину не было никакой возможности, осо бенно после того, что проделали с ней господа Качей и Седой Варвар, то бишь — Епископ. А против вот такого примитивного гипнотического воздействия у нее не оказа лось никакой защиты. И теперь моей королевой вертели, как хотели.

Правда, пока что мне не было ясно, кто именно был в этой пантомиме за кукловода! Явно не советник Юрга. Тот и сам во время только что виденного мной сеанса связи был похож на марионетку. Или на зомби с очень ограни ченной свободой действия. А вот рожа, командовавшая в зеркале... Я даже не мог предположить, кто бы это мог быть.

Чтица продолжала негромко бубнить свои стихи, но я уже не вслушивался в произносимые ею слова.

Теперь мне надо было повидать еще одного человека, и можно было считать мою миссию в Замке завер шенной. Но я решил еще и схулиганить.

Проверив, как действует моя “Неполная вуаль”, и, убе дившись, что она в полном порядке, я немного подкрасил ее синькой и выбрался из своего укрытия. Моя чуть мерца ющая синим тень медленно поплыла наискосок через ком нату и, оказавшись в непосредственной близости от постели королевы, издала негромкий, но явственный стон. Чтица чуть запнулась, однако совладала с собой и продолжила свое бормотание, не поднимая головы от книги. Может быть, она решила, что стон издала королева?

Я еще качнулся в сторону кровати и оказался у самого угла стола. Здесь я издал более душераздирающий стон, и чтица, наконец замолчав, подняла голову с вполне есте ственным вопросом:

— Кто здесь?..

Правда, никакого испуга в ее голосе не было. Но на прямой вопрос я уже имел право дать прямой ответ. И по тому я громко простонал:

— Я королевский сон...

— Кто?! — прозвучали уже два голоса: весьма изумлен ный чтицы и слабый, трепещущий — королевы.

— Я вчерашний сон королевы... — со стоном пояснил я. — Я пришел ей сказать, что на ее вопрос, заданный Гэн дальфу, тот ответил: “Я уже здесь...”

- Здесь?!

Этот вопрос задала королева, и голос ее неожиданно окреп.

— Да, здесь, — бодро подтвердил я. — Но появиться в Замке он не может, пока королева не перестанет томиться и не станет собой...

В этот момент я уловил напряженный взгляд чтицы, пытавшейся за поставленной мной пеленой разглядеть по лучше явившееся мешать ей привидение.

— Гэндальф здесь... — совсем уже окрепшим голосом пробормотала королева и села в постели. И тут раздался голос темной чтицы:

— Королева, это никакой не сон! Это маги ческое наваждение! Неужели ты этого не чувствуешь! Это атака врага, пытающегося поколебать твое спо койствие!

И в тот же момент в меня ударили две молнии — одна оранжевая, вырвавшаяся из правого глаза чтицы, а вторая — голубая, из правой, взметнувшейся вверх ладони королевы.

Я не успел испугаться, обе ярко светящиеся, извиваю щиеся ленты прошили мое тело и... пропали в нем. Я только почувствовал, как мой левый бок слегка припекло мгновенно нагревшимся жезлом. Мне стало отчего-то смешно и я рас хохотался, а это получилось весьма кстати. Обе дамы были страшно шокированы поведением призрака, который, вмес то того чтобы рассеяться под сокрушительным двойным уда ром, глупо захихикал, словно от щекотки. Тут я снял свое синее мерцание и... исчез из поля их зрения.

Я как раз выходил из королевской спальни, когда до моих ушей донесся королевский вопрос:

— Сорта, что это было? Кто мог так глупо хихикать? Прислушиваться к тому, что ответит королеве чтица, я не стал, мне необходимо было застать бодрствующим еще одного из обитателей Замка, а я даже не знал, где мне его разыскивать.

Покинув покои королевы, я остановился в раздумье посреди коридора, но тут мне опять повезло. Прямо на меня с задумчивым, я бы даже сказал, удрученным видом шагал именно тот, кого я собирался разыскивать, — мой старый и дорогой знакомец, придворный шут Твист.

Я шагнул в сторону, и Твист прошел мимо, даже не посмотрев в мою сторону. Поздравив себя с отлично вы полненьш заклинанием, я снял с себя “Неполную вуаль” и негромко произнес:

— Вот так в величии достигнутой славы забываются старые друзья...

Твист вздрогнул, мгновенно обернулся и, увидев меня, буквально разинул рот. Впрочем, долго он его разинутым не держал, буквально в следующее мгновение он метнулся ко мне, схватил меня за руку и куда-то потащил. Мы чуть ли не бегом одолели почти весь коридор, благо на полу лежал толстый ковер, глушивший наш топот, и здесь шут втолкнул меня в одну из комнат, сам влетел следом и мигом захлопнул дверь.

С минуту Твист постоял, переводя дух и прислушива ясь к окружающей тишине, а потом повернулся ко мне и шепотом спросил:

— Как тебе удалось проникнуть в Замок? Я сам слы шал, как Юрга отдавал распоряжение караульным гвардей цам никого в Замок не пропускать!

Я удивленно пожал плечами:

— Ну знаешь... Этому вашему Юрге, может быть, и про стительно, а ты-то должен знать, что никакой караул не по мешает Гэндальфу пробраться туда, куда он хочет пробраться...

— Значит, ты все-таки действительно Гэндальф?.. — прошептал Твист, и в его шепоте недоверие боролось с надеждой.

— Слушай, я понимаю, что моя внешность сильно из менилась... — начал я убеждать шута, — но можешь мне поверить, что именно сейчас я выгляжу так, как выгляжу на самом деле. Во время моего первого посещения вашего замечательного мира я просто... ну как тебе объяснить...

— А почему остальные не изменились? — перебил меня Твист.

— Не захотели, — тут же ответил я.

— А ты захотел? — переспросил Твист, и на его губах появилась слабая улыбка. — Или не захотел...

— Чего не захотел? — спросил я, чувствуя, что начал краснеть.

— Стариком больше быть не захотел... — Улыбка Тви ста стала еще шире.

— Ну видишь, ты и сам все отлично понимаешь, — с облегчением улыбнулся я в ответ.

— Так, значит, у вас там именно такие наряды носят... — сказал шут, протянув свою крошечную ручку и потрогав ма териал рукава моей куртки. — Интересный фасончик. Толь ко цветовая гамма... не того...

— Что есть, — развел я руками.

Твист подобрался, посерьезнел и перевел разговор в другую плоскость:

— Что делать собираетесь?..

— Нам бы получше устроиться, — неуверенно протянул я. — Разговор, возможно, долгий будет...

— Пошли... — тут же предложил Твист, но шагнул не в коридор, а в противоположную сторону.

Через небольшую дверь мы прошли в следующую ком нату. Здесь Твист зажег лампу на столе и достал из стояще го у стены шкафа бутылку вина, пару бокалов и коробку печенья. Поставив угощение на стол, он уселся в кресло с высоким сиденьем и рукой указал мне на стоящий с дру гой стороны от стола стул. Я сел. Твист разлил вино, при поднял свой бокал в знак приветствия, посмотрел сквозь него на свет и снова спросил:

— Ну и что вы делать собираетесь?

Я тоже полюбовался рубиновым цветом вина и чуть пригубил содержимое бокала. Затем внимательно посмот рел на Твиста... и только сейчас до конца поверил, что я действительно нахожусь в Замке, что совсем рядом спит в своей постели Кина, что наше Братство Конца снова втя гивается в какую-то немыслимую авантюру. Я вздохнул и начал разговор:

— Есть у нас желание навестить нашего старого знако мого...

Твист, вопреки своему темпераменту, не перебивал ме ня вопросами, терпеливо дожидаясь продолжения. И я про должил:

— Собираемся мы проследовать к Брошенной Башне и побеседовать с небезызвестным тебе Седым Варваром. К Замку мы пришли, надеясь получить по старой памяти по мощь, но, судя по состоянию королевы, на это рассчиты вать не приходится. Так что я решил обратиться к тебе. Подскажи, если знаешь, где может находиться эта Бро шенная Башня и как до нее добраться? Кроме того, я хотел бы навестить Шалая, но где его искать, тоже не знаю...

Я замолчал. Молчал и Твист, ожидая, видимо, не при бавлю ли я чего. Наконец он покачал головой и заговорил:

— Шалай в изгнании, в своем имении, недалеко от горо да Норта. Верхом до этого имения двое суток по дороге, ве дущей в сторону гор, но я не могу поручиться, что вы его там застанете. Он, говорят, все время в разъездах... сколачивает оппозицию Юрге. Как добраться до Брошенной Баш 110 ни — я не знаю. Говорят, она в Покинутых землях, их еще называют ничейными, но это — так, непроверенные слухи.. Я даже не знаю, кто может такой информацией вла деть... — Он чуть помолчал и неожиданно спросил: — А ты не хочешь сначала помочь Кине...

— Очень хочу, — сразу ответил я, — но не знаю, как это сделать. Видишь ли, этот советник Юрга забрал при королевском дворе очень большую силу. И мне точно из вестно, что он меня ни за что не допустит к королеве. Ни меня, ни моих друзей... А для того чтобы вернуть прежнюю Кину, нужна долгая и кропотливая работа, нужно посто янно общаться с королевой и... не допускать ее общения с Юргой и...

— Сортой... — закончил за меня Твист.

— Ну вот, ты и сам все знаешь...

— Но, может быть, ты хотя бы подскажешь, что за кол довство они применяют?! — в отчаянии воскликнул карлик.

— К сожалению, они не применяют никакого колдов ства, иначе не было бы ничего проще, чем рассеять их чары. С этим справилась бы и сама королева. Но главное, мо жешь мне поверить, ваш советник простой исполнитель. Тот кто придумал и проводит эту... кампанию против Кины, находится далеко от Замка. Вот только я не знаю где...

— Значит Кина обречена... — совсем упал духом Твист.

— Совсем нет, — возразил я, — Но для того чтобы помочь ей, мне надо иметь свободу маневра. Так что в Замке мы не останемся, а поедем искать Шалая. А по пути заско чим к Отшельнику Таму, может быть он подскажет, как отыскать эту самую Брошенную Башню?

— Можешь никуда не заскакивать, — неожиданно про изнес Твист своим обычным брюзгливо-назидательным тоном. — Нет больше отшельника!

— А что с ним случилось?! — удивился я.

— Ушел Отшельник. И никто не знает, куда ушел.

— И почему он ушел?

— Поругался с Киной. Когда она назначила на место камер-советника с правом решающего голоса Юргу из Сот дана, Отшельник Там явился в Замок и заявил королеве, что она делает самую большую глупость в своей жизни. Представляешь, он сказал, что если она не дура, она выгонит этого Юргу из Замка и прикажет гнать его плетью до самого его Сотдана, а затем еще дальше в ничейные земли, из которых он явился! При этом он так орал, что эти его слова слышали все, кто находился в тот день в Замке. Но надо знать Кину! Она визжала еще гром че Отшельника, что никому не позволит ей указывать, как управлять королевством! В общем, поговорили они, а че рез неделю Отшельник ушел из своей Пустоши и больше его никто не видел.

— Вот это новость!.. — Я был удивлен и расстроен. — А почему Отшельник упомянул ничейные земли?..

— Так Сотдан стоит как раз на границе ничейных зе мель.

— Значит Отшельник считал, что Юрга прибыл совсем и не из этого города, а из ничейных земель... — высказал я вслух пришедшую мне в голову мысль.

— Он-то, может, и считал, только никто его не послу шал. А теперь...

Карлик не договорил, но тон его был самым что ни на есть пессимистичным.

Мы помолчали, а затем я задал еще один вопрос:

— А может быть, можно как-то с Изомом связаться? Может, он сможет нам помочь?

Карлик покачал головой:

— Изом исчез... Не знаю, что там у него в графстве произошло, слышал, какие-то неприятности с детьми — с ума они там, что ли, сходить начали, а только граф взял с собой пару десятков человек и куда-то отправился... В об щем, совершенно непонятная история — то ли он ловит кого-то, то ли снова пиратом заделался, никто ничего не знает. Так, сплошные слухи...

— А мне сообщили, что он устроил скандал королеве... В ответ на назначение Юрги...

— Брехня! — уверенно ответил карлик. — Когда коро лева выбрала Юргу, Изом уже исчез... Вполне допускаю, что версию о скандале с королевой распустили как раз для того, чтобы не дать ему вернуться...

— Да... — протянул я задумчиво. — Какая-то в державе датской гниль...

Твист не удивился незнакомым словам, а лишь горест но покачал головой.

— Не горюй! — улыбнулся я ему. — Мы еще повоюем! Допив вино, я встал из-за стола:

— Ну что ж, спасибо за помощь, и я пошел... Карлик поднял на меня глаза:

— Какая от меня помощь... Я даже Кине теперь не нужен... Не до шута ей сейчас...

— А что же она второго назначает, — усмехнулся я.

— Какого второго? — опешил Твист.

Я молча достал свой фирман и, развернув его, сунул под нос карлику:

— Не справляешься, коллега, придется тебе помочь!

— Так Юрга действительно выдал тебе этот указ?! — еще больше изумился Твист.

— Ну не совсем выдал — я его сам забрал, но надеюсь использовать эту бумаженцию с большой пользой. Так что прощай, шут, и не волнуйся, конкурентом я тебе не буду, поскольку в Замке задерживаться не собираюсь!

— Прощай... шут!.. — ощерился в ответ Твист. — А конкурентом ты мне и так не будешь!

Твист лукаво наклонил голову, показал мне язык и до бавил:

— Я ведь шут придворный, а ты — личный шут коро левы Кины. Не будет королевы, не будет и твоей должно сти... Так что имей это в виду...

Я задумчиво почесал затылок. А ведь карлик был абсо лютно прав.

— Может, тебя проводить? — поинтересовался Твист, в свою очередь вставая из-за стола.

— Нет, не стоит... — сразу ответил я. — И вообще не надо, чтобы нас видели вместе, пусть думают, что мы конкурируем...

— Тогда возьми вот это, — и он протянул мне увесис тый кошелек. — Пригодится в дороге.

Я молча взял деньги, как взял бы их у любого из моих друзей.

— А как ты думаешь выйти из Замка? — В его вопросе не было особой озабоченности.

— А кто меня посмеет задержать? — ответил я вопро сом на вопрос и потряс своим “документом”.

Твист молча ухмыльнулся.

Я повернулся и вышел из его апартаментов, унося в памяти его ухмылку.

По коридору я шагал хоть и тихо, но совершенно не скрываясь. Выйдя на площадку, я остановился возле дре мавшего на посту гвардейца и ткнул его пальцем в живот, как раз под металлический нагрудник.

Он открыл покрасневшие от сна глаза и очумело уста вился на меня. Я ухмыльнулся и брякнул:

— Нельзя спать на посту... Бронежилет свистнут, как перед сержантом отчитываться будешь?

— Ты кто? — тупо прохрипел тот в ответ.

— Ай-ай-ай, — пропел я. — Начальство надо знать в лицо, а то недолго и в острог загреметь... — И видя, что воин все еще не может прийти в себя, неожиданно гарк нул: — Смирно!

Воин инстинктивно вытянулся передо мной, а я на чальственно пророкотал:

— Личному шуту королевы Кины надлежит отдавать честь трижды и в дневное время трижды кричать “ура”!

Бедняга тут же вскинул руку в приветствии, да так и за мер, что-то там соображая, а потом опустил руку и спросил:

— Чего кричать?..

Я махнул рукой и направился вниз по лестнице, про ворчав напоследок:

— Спи дальше, деревня...

Гвардеец, стоявший на часах у главного входа, в отли чие от своего соратника на лестнице не спал. Как только я появился из дверей, он тут же довольно громко вякнул:

— Кто идет?!

— Саратов!.. — коротко бросил я и тут же потребовал: — Отзыв!

— Куда? — вытаращился на меня часовой.

— Ты что, не знаешь отзыв на сегодня? — вкрадчиво поинтересовался я.

— Нет... — помотал головой гвардеец.

— И кто такой Саратов, ты тоже не знаешь? — еще вкрадчивее спросил я.

— Не знаю... — подтвердил гвардеец.

— Ну и подраспустили вас тут! — неожиданно гаркнул я. — Шалая на вас нет, он бы вам мозги вправил!

Гвардеец вытянулся и “ел” неизвестное начальство гла зами. Его служебное рвение мне понравилось, поэтому я немного сбавил тон:

— Значит, так: на твой вопрос “Кто идет?” должен по следовать ответ “Саратов”, на что ты должен сказать: “Та ганрог, проходи”. Понял?

— Понял, — кивнул головой гвардеец. — А кто такой Саратов?

— Не твоего ума дела, еще вопросы будешь задавать...

— А если он не скажет “Саратов”, мне все равно гово рить “Таганрог проходи”?

— А если он... или она... не скажут “Саратов”, значит, он... или она... не знают пароля, и значит, он... или она — лазутчик вражеский! А что надо делать с вражеским лазут чиком?

Гвардеец еще более подтянулся, напрягая “морщины лба”, потом неожиданно расслабился и спросил:

— А что делать?..

— Да-а-а-а, — протянул я. — И в вашем полку все такие сообразительные?

— А нам соображать не надо, — совершенно спокойно сообщил мне гвардеец. — Сообразительные — в барсах или беркутах служат, а мы, койоты, отличаемся... стремитель ностью нападения...

— А если защищаться придется? — с усмешкой спро сил я.

— Ну и стремительностью защиты мы тоже отличаем ся, — невозмутимо ответил “койот”.

— А в карауле у конюшни тоже из твоего полка орел... то есть койот, стоит?

— Конечно. Как барсов сменили, так и стоим в Замке.

— А как к конюшням пройти?

— Так в проулок между дворцом и новым арсеналом, а там второй проход направо, как раз в конюшни и упрешься.

— Ясно. Ну стой на стреме дальше. — Я пома хал ему ладошкой. — Если что, поднимай шухер...

Когда я сворачивал в проулок между дворцом и но вым арсеналом, гвардеец топтался возле парадных дверей под фонарем и что-то внимательно искал на мостовой, видимо, тот самый шухер, который надо было поднять, если что.

Королевские конюшни я отыскал быстро. У ворот под горевшим фонарем действительно красовался еще один гвардеец. И стоило мне показаться в поле его зрения, как он тут же гаркнул:

— Кто идет?

На что я машинально брякнул:

— Саратов...

— Таганрог, проходи... — немедленно ответил он.

Я от неожиданности замер на месте, но достаточно бы стро сориентировался и похвалил часового:

— Молодец, знаешь службу!

Гвардеец встал по стойке “смирно”, но на его физио номии было явно написано довольство собой.

— А теперь быстро вызови мне дежурного конюха... Гвардеец как-то странно напрягся, но не тронулся с

места. Я подождал с полминуты и ласково поинтересо вался.

— Ну и что, дорогой мой, ты так и не соберешься вы полнять мое распоряжение?

Он из своей стойки “смирно” скосил на меня глаза и сообщил:

— Так уже все...

— Что — все? — теряя терпение, спросил я.

— Так вызвал уже, сейчас он штаны натянет и выйдет...

— И каким же образом ты это устроил? — искренне заинтересовался я.

— Так вся дежурная служба на постоянной связи... — немного растерянно пояснил часовой.

“Так вот почему он знал пароль и отзыв, только что назначенные мной самим!..” — сообразил я.

В этот момент открылась прорезанная в воротине ко нюшен дверца, и на улицу выскочил наспех оде тый человечек с удивительно кривыми ногами.

— Ну, — сразу заорал он на гвардейца, — кто тут меня спрашивает, кому по ночам не спится?

Гвардеец молча разевал рот и дергал головой в мою сторону. Зато я молчать не стал:

— Ты что это, милейший, разоряешься? — шагнул я в сторону конюха. — Ты дежурный, так почему дежуришь без штанов и в постели? А если у королевы возникнет сроч ная необходимость отъехать по делу, ты ей в подштанни ках лошадей выводить будешь? Это кто в конюшне такие порядки установил?! А?! Я тебя, рыло, спрашиваю! Давно вас не секли, так вы и распустились!

К концу своего великолепного монолога я орал так, что в соседнем двухэтажном здании, по всей видимости, гвардейской сторожевой казарме, зажглись несколько окон.

Конюх уже давно скис и потерял весь свой спросонный апломб. Сейчас он стоял передо мной, нервно приглаживая свою пегую клочковатую прическу и бегая по сторонам гла зами. Когда я замолчал, задохнувшись в праведном гневе, он дернул головой и попытался оправдаться:

— Так... это... королева никогда... чтоб того... ночью из дворца... это... никого не выпускают...

— Что?! — заорал я так, что у конюха ножки в колен ках подогнулись. — Ты хочешь сказать, что Кина Золотая не вольна покинуть свой Замок в любое время, какое ей заблагорассудится?! И кто это ей может запретить?! Уж не ты ли, морда лошадиная?!

Я надвинулся на дежурного конюха, что при моих метр девяносто было несложно. Теперь тот просто начал блеять:

— Так... распоряжение советника Юрги... нельзя ни кому... после заката солнца...

— Молчать, конский катыш! — гаркнул я. Конский катыш не только замолчал, он вообще уже еле держался на ногах.

— Молчать, — повторил я немного спокойнее, — и слу шать меня! Тебе дается пятнадцать минут, чтобы исправить положение и обелить себя в глазах.. в прекрасных глазах ко ролевы! Но если через пятнадцать минут ты не за седлаешь и не выведешь сюда четырех лучших коней, тебя будут пороть до тех пор, пока ты не забудешь своего имени!..

Конюх закатил глаза, но я почему-то не слишком по верил в его обморок.

— Время пошло... — тихо произнес я самым свои страш ным голосом.

Гвардеец, продолжавший держать стойку “смирно”, яв ственно содрогнулся, а конюх исчез.

Все было сделано гораздо быстрее установленного мной срока. Я не успел отсчитать и десяти минут, как ворота распахнулись и двое конюхов вывели заказанных мной ло шадей. В следующее мгновение я оказался в седле и сразу почувствовал себя на своем месте. Подхватив узду одной из лошадей, я повернулся к конюхам и бросил свысока:

— Ну вот видите, умеете, если захотите... — и тронулся шагом в направлении главных ворот Замка. Еще две осед ланные лошади пошли за мной.

У ворот горели два фонаря и под каждым маячила фи гура гвардейца. Я подъехал и, соскочив с лошади, громко потребовал начальника караула. Из двери, вмурованной в стену Замка, тут же выскочил усатый здоровяк и, подойдя быстрым шагом, уставился на мою физиономию. Потом перевел взгляд на следовавших за мной коней и задал неожиданный вопрос:

— И куда это ты собрался?..

Я не стал отвечать на столь бестактный вопрос, а вме сто этого задал свой:

— Читать умеешь?..

— Конечно, — гордо ответил усач. — Без этого в сер жанты не производят...

Я достал свою ксиву, развернул и сунул ему под нос:

— Тогда читай... сержант!

Он долго водил глазами по строчкам, постепенно вы тягиваясь в соответствующую бумаге струнку. Когда он под нял на меня ставший почтительным взгляд, я сказал:

— А теперь открывай ворота... сержант!

— Но... распоряжение господина советника... он же зап ретил...

Тут в его глазах появилось новое выражение. Он вроде бы меня узнал.

— Э-э-э... так ты тот самый парень, которого нам при казали ни в коем случае не пускать в Замок!

— Да? — спросил я без удивления. — А не выпускать меня из Замка вам не приказали?

— Нет, не приказали, — растерянно подтвердил уса тый сержант.

— Так в чем же дело? — Я начал сердиться.

— А как ты в Замок-то попал? — Сержант попался страсть какой любопытный. Но я не захотел объяснять ему подробности своего проникновения в эту неприступную твердыню:

— Меня господин советник провел... — Тут сержант вытаращил на меня глаза, а я продолжил: — Но это высо кая политика, так что тебе лучше в нее не соваться. Давай открывай ворота!

— Но как же распоряжение советника?.. — продолжал сомневаться сержант.

— Слушай, друг, тебя что больше пугает: советник или гнев королевы Кины?..

Он задумался. И я не смог этого вынести:

— А может быть, мне над тобой подшутить?..

Я щелкнул пальцами и, достав из кармашка маленькое зеркальце, протянул его сержанту. Он с любопытством в него заглянул и схватился за свои усы. Его роскошное украше ние стало с одной стороны ярко-голубым, а с другой — темно-зеленым.

— Нравится?.. — ласково поинтересовался я. — Так бу дет с каждым, кто помешает мне веселить мою королеву...

— Но... как же я теперь?.. — чуть не плача, промямлил сержант.

— Брить придется! — отрезал я. — Но если ты через секунду не откроешь ворота, я их сам сбрею!..

И я снова поднял пальцы, изготовленные для щелчка.

Видимо, сержант уловил в моих словах что-то такое, что его очень напугало. Он развернулся и опрометью бро сился к стоявшим на часах гвардейцам, ругаясь на ходу.

Через пару минут копыта лошадей зацокали по опу щенному мосту, я покинул гостеприимное жили ще моей королевы.

Глава 4

Неподвижность — это смерть.

Движение — это жизнь.

А любая дорога — это само движение,

Хотя она и неподвижна под ногами,

копытами, колесами...

И за каждым поворотом что-то новое —

новые друзья, новые враги, новая... дорога.

Лагерного костра в степи совсем не было видно, но это не помешало мне отыскать своих друзей. Великая эта все-таки способность — Истинное Зрение. Интересно было наблюдать за Фродо, как раз заступившим на дежурство. Услышав мягкий стук лошадиных копыт, неотвратимо при ближавшихся к лагерю, он сначала чисто интуитивно по пытался скрыться, и это ему практически удалось, несмотря на мое Истинное Зрение. Во всяком случае, на ту размытую тень, в которую он превратился, я не обратил бы никакого внимания, если бы с самого начала не знал, что это хоббит. Однако уже через секунду Фродо вспомнил, что он постав лен в караул. Он метнулся навстречу лошадиному топоту и притаился за каким-то незначительным кустиком травы, ос тервенело вцепившись в рукоять кинжала. Признаться, я подивился его выдержке — хоббит не стал будить своих това рищей, а решил разобраться с приближающимися конни ками своими силами.

Подъехав ближе, я остановил лошадей и шепотом по звал:

— Эй, Фродо, нечего за кустиком отлеживаться, давай помогай лошадок расседлывать...

Хоббит немного растерянно поднялся и тихонько про пищал:

— Гэндальф, это ты, что ли?..

— Я, я! Давай помогай, — повторил я, соскакивая с лошади.

Фродо подошел ближе и взял за повод двух лошадей, а я повел ближе к едва тлеющему костру оставшихся.

Оказавшись совсем рядом с лагерем, мы расседлали лошадок и, стреножив их, пустили пастись. Фродо попро бовал приставать ко мне с расспросами, однако я заявил, что слишком устал, а мне еще дежурить, и завалился спать.

Самое интересное, что, несмотря на свои ночные при ключения и мучившую меня тревогу за Кину, заснул я мгно венно и проспал до самого утра. Фродо, уразумевший, что мне пришлось попотеть, пока они дрыхли, отдежурил по чти две смены и, разбудив Эльнорду, объяснил ей, что ос вобождает меня от вахты. Так что меня подняли от сна только к завтраку.

Ребятам, конечно, очень хотелось поскорее услышать, что творится в Замке, как я туда проник и откуда у меня появились лошади, но как истинные джентльмены и леди они дали мне спокойно позавтракать, потом свернули ла герь и оседлали лошадей. Только когда мы тронулись в путь, Эльнорда изящно повернулась в седле и немного раздра женно осведомилась.

— Ну, Серый, ты что, хочешь, чтобы мы умерли от любопытства?!

— Ну что ты, — усмехнулся я в ответ, — вы мне дороги живыми. Что я с вами мертвыми буду делать?

— Тогда давай немедленно рассказывай, что ты делал в Замке этой ночью! — потребовала эльфийка.

Было совсем еще раннее утро. Солнце только-только вы сунуло свой краешек над горизонтом. Мы ехали шагом по чуть пылившей дороге в сторону далеких гор, и я начал свой рассказ. В общем-то, это был сухой доклад о проделанной работе, который ребята выслушали, как слушают вводную перед какой-нибудь войсковой операцией. Только однажды я съехал в художественное повествование, когда рассказывал о состоянии, в котором нашел Кину, и о том, с помощью каких методов ее в этом состоянии удерживают.

Когда я закончил и предложил задавать вопросы, Эль-норда в весьма резкой форме обратилась ко всей компании:

— А вам, представители сильного пола, не кажется, что необходимо срочно вернуться в Замок и разобраться с этим камер-советником — отобрать у него право решающего голоса?

— Я согласен!.. — тут же буркнул малоразговорчивый тролль.

— Мне тоже не нравится, что мы оставляем Кину без помощи, — чуть подумав, высказался Фродо.

И все трое уставились на меня.

— Значит, я один — бессердечный мерзавец, не жела ющий помочь попавшей в беду девушке? — усмехнулся я.

Мои друзья молчали, но их лица выражали явное не понимание моей позиции.

— Хорошо, — продолжил я. — Мы возвращаемся в За мок. Я даже больше скажу — сегодня нас туда пустят. А что дальше?..

— Юргу — герданом по башке, эту его чтицу — пин ком за ворота, и все дела! — громыхнул, не раздумывая, тролль.

— А ты уверен, что встретишься в Замке с Юргой и Сор той? Они ведь весьма высокопоставленные люди, а мы в гла зах всех просто самозванцы. Или, ты думаешь, нас так просто допустят к королеве? Но даже если твой план можно будет осуществить, хотя я не представляю такой возможности, как ты собираешься снять гипнотическое внушение, в котором находится Кина? Ты что — специалист по гипнозу?

— А что предлагаешь ты?! — Сверкающие глаза Эльнорды, готовы были прожечь меня насквозь.

— Первое, — спокойно встретил я ее возмущенный взгляд. — Мы должны найти Шалая и уговорить его отпра виться к кочевникам. Только он сможет убедить их импе ратора в том, что Кина не виновата в тех оскорблениях, которые раздаются в адрес степной империи. Что ее лиши ли воли, что ею манипулируют. Таким образом нам удаст ся избежать войны, назревающей между королевством и империей. А кому-то эта война нужна позарез!

— Кому? — влез в мой монолог Фродо. Я пожал плечами: .

— Пока что неизвестно. Но, сорвав этот план, мы, воз можно, заставим главного манипулятора раскрыться.

— А что второе? — поторопила меня Эльнорда, стрель нув глазом в сторону хоббита, чтобы тот больше меня не перебивал.

— Второе — нам необходимо решить задачу, из-за ко торой мы, собственно говоря, и явились в этот мир. А это значит, что наш путь лежит к Брошенной Башне. Я по-прежнему уверен, что Седой Варвар был выброшен Киной в Башню и что именно там его следует искать.

— А дальше? — Музыкальный голосок Эльнорды на чал раздражать меня своей требовательностью.

— А дальше мы вернемся в Замок и будем думать, что делать дальше!

— Гэндальф прав! — неожиданно подал голос Душе губ. — Надо сначала решить вопрос с этим Варваром. Если мы увязнем в местных проблемах, неизвестно еще сколько мальчишек на Земле станут уродами, опасными для окру жающих.

Я порадовался, что тролль еще помнит, зачем мы здесь оказались. Однако Эльнорда была с нами не согласна. Она резко развернулась в седле и выстрелила своими глазища ми в разговорившегося Душегуба:

— Увязнем в местных проблемах! Вы, значит, не от мира сего, вам, значит, на местные проблемы плевать! А мне Кина — подруга! Мне ее проблемы не менее важны, чем вам — ваши!

— Эй, девочка, не надо заводиться... — раздался писк лявый голосок Фродо.

— Что?! — Эльфийка тут же вертанулась в седле в сто рону хоббита. — Ты-то что там пищишь, шпенек укоро ченный?!

— А за шпенька в глаз можно схлопотать, — мгновен но окрысился хоббит. — Всякие нервные девицы еще об зываться будут!

— Хорошо, — оборвал я начавшуюся перепалку и сам удивился, насколько холодно прозвучал мой голос. — Что ты предлагаешь? Вернуться в Замок и сидеть там, ожидая счастливого случая? И при этом бросить наших мальчи шек на произвол судьбы и позволить Варвару продолжать собирать их души для своих производственных нужд?!

Эльнорда явно растерялась, ее воинственный дух за метался в поисках достойного ответа. Я немедленно вос пользовался ее замешательством и, остановив лошадь, потребовал:

— Решай немедленно, и прекратим эти споры и взаим ные обвинения! Не хватает еще нам самим передраться — мало у нас проблем!

Следом за мной остановился весь наш отряд, и мы с каменными рожами уставились на девчонку. Она молчала минут пять, а затем выдавила с раскаянием в голосе:

— Ладно, я была не права... Мне очень жаль Кину, и я хотела...

— Эх, дорогая моя, — неожиданно охрипшим голосом перебил я ее. — Знала бы ты, как я хотел...

Я не договорил, но Эльнорда взглянула на меня, и в ее глазах зажглось понимание.

— Все нормально будет, ребята... — прогудел Душегуб и тронул свою лошадь.

Хоббит двинулся следом за Душегубом и неожиданно проворчал:

— Слушай, Серый, неужели нельзя было подобрать для меня лошадку пониже. Я все время боюсь свалиться с это го зверя!

Мы заулыбались, и Эльнорда выдохнула с видимым облегчением:

— Тогда чего же мы тащимся шагом, давайте поспе шать!

Ее лошадь перешла на рысь, и наши последовали по данному примеру. Даже Фродо, упершись ногами в укоро ченные стремена, не стал ворчать на усложнение движения.

До полудня мы двигались без всяких приключений. До рога вела нас в предгорья мимо полей и лугов, но встречав шиеся деревеньки и даже довольно крупные поселки были, как ни странно, расположены от нее в стороне, так что ни каких попутчиков у нас не было. Правда, по предложению все той же Эльнорды мы свернули в одну из деревень, что бы запастись свежей водой и прикупить провизии. Приш лось достать одну монетку из кошелька Твиста. За эту монету нам наполнили провизией все наши мешки, да еще кланялись вслед, пока мы не скрылись из виду облагоде тельствованных нами селян.

После полудня дорога встретилась с неширокой речкой, струящейся в промытой ею самой ложбинке, и впервые за все время нашего пути чуть виль нула в сторону и пошла дальше берегом. Мы тут же оста новились на привал и даже искупались перед обедом, смыв с себя пыль и пот, накопившиеся за время наших двух дневных скитаний.

Помня о своей вчерашней ошибке, я постоянно про щупывал магический фон окрестностей, но никакой осо бенной активности не замечал. Мы пообедали и немного отдохнули, а затем снова двинулись в путь.

Через полчаса такого спокойного путешествия Душе губ неожиданно придвинулся ко мне поближе и негромко заворчал:

— Что-то мне не нравится...

— Что тебе не нравится? — переспросил я.

— Да вот то, как мы путешествуем... Ну что это такое — никуда не торопимся, за нами никто не гонится, впереди никто не поджидает, даже на дороге ни одного встречного-попереч ного... Скука...

— Ты, Душегубушка, я смотрю, соскучился по драке? — ласково поинтересовалась Эльнорда, скакавшая по другую сто рону от меня.

— Ну не то чтобы соскучился... — засмущался тролль. — Но согласись, как-то необычно... В конце концов, Гэндальф вчера здорово набедокурил в Замке: стащил королевский указ, увел четырех лошадей, насочинял паролей, не явился на ут реннюю встречу с самим камер-советником, удрал, можно сказать, в неизвестном направлении, и никакой реакции!.. Ненормально это!..

— За нами кто-то едет, — сообщил внезапно Фродо, скакавший впереди. — И едет очень быстро... торопится...

— Накаркал!.. — сердито бросила Эльнорда в сторону тролля, а я по возможности спокойно спросил у хоббита:

— И много их, торопящихся?..

Хоббит немного помолчал, прислушиваясь, и уточнил:

— Похоже, двое... и повозка.

— Так может быть, один верхом и один в повозке? — переспросила эльфийка.

— Может быть... — согласился хоббит. — А может быть, и неизвестно сколько, и все в повозке, запряжен ной парой... Только топот какой-то странный...

— Ну что, прибавим ходу? — спросила эльфийка, ни к кому конкретно не обращаясь.

— У меня и так вся задница отбита, — сразу же начал стенать Фродо. — Куда ж еще быстрее...

— А чего торопиться, — встал на его сторону Душегуб. — Что мы, с одной повозкой не справимся, что ли?..

— С повозкой-то ты точно справишься, — усмехну лась Эльнорда, — но тот, кто эту погоню послал, наверня ка узнает, в какую сторону мы направляемся. А нам это нужно?

Далеко впереди и, как всегда, несколько в стороне за маячили крыши очередного села, и тут мне в голову при шла здравая мысль:

— Давайте-ка мы свернем вон в тот поселок, судя по количеству крыш, там должна быть какая-нибудь точка об щественного питания. А Фродо останется здесь — ему же не привыкать теряться на открытой местности. Он дождет ся наших неизвестных преследователей, пропустит их, при топает в село и все нам расскажет.

— Вот так всегда! — сразу заверещал хоббит. — Как толь ко что-нибудь до жути опасное, так сразу Фродо. Пусть вон Душегуб прячется на местности и разносит эту повозку в щепки. Гляньте, ему ж не терпится что-нибудь в щепки раз нести. Что вы опять самого маленького и беззащитного на амбразуру бросаете?! Мало вам, что я вас предупредил о догоняльщиках, вы еще хотите, чтобы я узнал, кто они такие, сколько их, чего от нас хотят и сколько у каждого зубов во рту! Ну ва-а-аще!!!

Нести околесицу таким образом наш малыш мог без остановочно несколько часов, потому я взял на себя сме лость перебить его:

— Что-то я не понял, куда делись хваленая хоббитская сноровка и отвага?.. А может, нам просто такой хоббит попался... недоделанный?

— Это ты маг недоделанный! — сразу окрысился Фро до. — Посмотри на себя, в тебе от мага одно только слав ное имя, да и то с припиской подозрительной!

— Ты, Серый, лучше Фродо не трожь, — поддержала малыша Эльнорда, на самом деле подыгрывая мне, — а то он останется да и искромсает всех, кто нас догоняет, своим кинжалом!

— Кого мы тогда допрашивать будем? — прогудел осуж дающе тролль.

— Да чего вы опасаетесь? — возразил я. — Он же отка зывается идти в разведку, значит, никаких жертв среди ме стного населения и не будет!

— Кто отказывается идти в разведку?! — заверещал хоб бит. — Я отказываюсь идти в разведку?! Да кого из вас можно в разведку послать, если я не пойду? Кого? Этого дылду, что ли? — Он яростно кивнул в сторону тролля. — Да его и спрятать-то можно только на металлургическом комбинате, да и то с трудом. Или девчонку в разведку по слать, чтобы потом мучиться от мыслей, что могут с ней сделать, если поймают? Мало вам Зои Космодемьянской, вы еще хотите Эльнорду Сумеречную под расстрел подвес ти?! Или этого... полумага оставить за неприятелем наблю дать? Ха-ха! Он вам нанаблюдает!

— Да-а-а, — протянул тролль. — Действительно, наро ду много, а в разведку послать некого...

— То-то же, — назидательно подвел итог прениям Фродо.

— Значит, мы ждем тебя в селе, — уточнил я диспо зицию.

Фродо раскрыл рот, потом закрыл его, поскреб свою шерстяную башку и наконец кивнул:

— Значит, вы ждете меня в корчме, а я прячусь в трав ке... Хорошо распределили роли...

— Ну ты же сам сказал, что, кроме тебя, некому!.. — возмутилась Эльнорда.

— В том-то и дело, что сам!.. — Хоббит снова поскреб затылок. — Ну тогда давайте быстренько сматывайтесь, а то вас могут увидеть эти... те, которые догоняют.

Хоббит быстро соскользнул с лошади и мгновенно ис чез в траве. Мы развернули своих лошадей и галопом рва нули в сторону видневшейся деревни, уводя с собой и лошадь Фродо.

Минут через пятнадцать мы были в селе. Оно оказалось очень большим, и действительно на его центральной площади располагался большой постоялый двор с комнатами для проезжающих и обширной рестора цией. Вот только я никак не мог понять, какие проезжаю щие могут быть в этом селе, если расположено оно так далеко от проезжего тракта?

Мы передали своих лошадей расторопному служке, ко торый свистом вызвал себе помощь и принялся выважи вать долго скакавших животных, а сами направились в столовый зал.

Зал поражал воображение тем, что был почти точной копией зала ресторанов, построенных под Москвой в кон це восьмидесятых силами потребкооперации и названных “Сказкой”. Такие же обшитые обожженной доской стены в два цвета, такие же огромные окна, такая же тяжелая деревянная мебель, стилизованная под кондовую рубленую.

Мы заняли столик в самом углу зала, рядом с окном, выходящим на площадь, и возле нас тут же материализовался разбитной паренек в коротких меховых штанах мехом нару жу, такой же безрукавке и плетенных из веревки тапках. Вклю чив обаятельную улыбку, он поинтересовался:

— Что будем кушать?..

Мы переглянулись, наш обед закончился совсем не давно, и есть нам совсем не хотелось. Тем не менее Душе губ повернулся к меховому официанту и прогудел:

— Это мы хотели бы узнать у тебя, дорогуша...

И улыбнулся.

Я хорошо знал улыбку нашего тролля и потому совер шенно не удивился, когда увидел, как молодец отшатнулся и побледнел.

— Что в вашей ресторации сегодня подают, — поста ралась поддержать беднягу Эльнорда и, в свою очередь, улыбнулась. Конечно же, эффект был совершенно другим. Возле нашего стола мелькнули ошметки меха, и в следую щее мгновение меховая одежка и веревочные лапти мате риализовались в непосредственной близости от эльфийки. Официант подобострастно-интимно склонился чуть ли не к самому эльфийскому ушку и буквально запел.

— На закуску могу предложить черепаховые лапки в кислом молоке, гребешки болотной выхухоли в соусе арканзоль или летающие грибы, запеченные между ког тей крага. Из первых блюд рекомендую госпоже попробовать лапшу по-швырянски с тертым луком ра и хлебцами из садо вой крапивы. Жаркое сегодня жестковато — оленина сейчас еще не нагулена, так что лучше вам взять карпа, уснувшего под пять молитв и сваренного в пиве “Гольстед” без костей... Душегуб больше не мог выносить этот интимный с при дыханием речитатив, а потому гаркнул на весь зал:

— Это как это, пиво “Гольстед” без костей?! Это что еще за новости?! А что я, по-твоему, должен обгладывать — вил ки, ложки, кружки?! Ну-ка шеф-повара сюда и хозяина!

Официант оторвался от обворожительного ушка, по скольку коленки у него подогнулись. Стук вилок и звон бокалов в зале мгновенно замер, все обедающие поверну лись в сторону нашего стола, а тролль и не думал успокаи ваться:

— Ишъ, подавальщики моду взяли — из пива кости таскать! Скоро вообще в ресторане ничем вкусненьким не полакомишься! — Тут он привстал, грозно глянул на со млевшего официанта и буквально рыкнул: — Мне что, твои мослы обгладывать?!

— Душегубушка, успокойся, — раздался нежнейший голосок Эльнорды. — Мальчик не хотел тебя разочаровать. Будут тебе кости в пиве, будут, не сомневайся. И свою баранью лопатку в живой бычьей крови ты тоже получишь!

— Получишь здесь киселя в битой посуде... — провор чал тролль, несколько успокаиваясь, а Эльнорда снова по вернулась к официанту:

— Так что ты там советовал, продолжай, мой хороший... Но, как выяснилось, продолжить парень никак не мог.

Нет, он честно попытался что-то сказать и даже пару раз открывал рот. Но, во-первых, он никак не мог отвести взгля да от огромной меховой фигуры Душегуба, словно кролик, завороженный удавом, а во-вторых, после безобразной вы ходки тролля он был способен произнести только “кисель... без костей...”.

Через секунду на выручку молодому официанту явился мужчина среднего возраста, одетый в такую же, как у официанта, меховую безрукавку и такие же плетеные лапти, а вот штаны у него были уже длинные, до середи ны икры. Правда, тоже меховые, В разрезе безрукавки у него посверкивал большой золотой медальон на цепочке. Он су рово посмотрел на паренька и коротко распорядился:

— Иди в дежурку и умойся!..

Потом он повернулся к Душегубу, явно считая его глав ным в нашей компании, и, представившись: “Я — метром домен”, — спросил:

— Чего будет угодно уважаемым гостям?

— Нам бы чего-нибудь сладкого, — проворковала Эльнорда, и уходящий меховой молодец, обернувшись на этот неземной голосок, едва не опрокинул соседний стол.

— Из дежурных блюд мы можем вам предложить пи роги с лесной ягодой, засахаренные фрукты из Ходжера, коврижки, пропаренные на меду, пирожные наверченные, пирожные крученые, пирожные навязные, пирожные би тые с маком, пирожные...

— А питье? — перебил его грубый тролль.

— Квасы шести сортов и особого взвара с имбирем, — тут же переключился метромдомен, — четыре сорта киселей жидких, шесть сортов киселей густых и два сорта киселей нарезных, кроме того, сегодня имеется кирюха вязкая — очень большая редкость, рекомендую...

— Кирюха — это кто? — внес я свою лепту в разговор, но ответ на мой вопрос снова достался Душегубу.

— Кирюха вязкая — это сладкое пиво...

От такого словосочетания мы на секунду онемели, а мужик в штанах с воодушевлением продолжал:

— Под заказ мы можем приготовить торт медовый, либо торт орехово-зефирный, либо торт с крутым вареньем трех сортов, но эти блюда придется подождать...

— Долго? — спросила Эльнорда.

— Год... — буркнул в ответ тролль. Меховые штаны обиделись:

— Как можно, господин?! Срок выполнение любого, даже самого сложного, заказного блюда не превышает у нас более трех звонов...

— А кто звонит? — тут же поинтересовался Душегуб.

Метромдомен развернулся и торжественно указал на противоположную стену. Там располагались настенные часы совершенно гигантских размеров.

— Эти часы создал уникальный мастер специально для нашей ресторации, — пояснил мужик. Потом он снова по вернулся к Душегубу и с гордостью добавил: — И вообще мы стараемся не отставать от самых передовых веяний в деле общественного питания! Например, униформу для наших ра ботников создал один из лучших столичных портных!

И он с гордостью повел плечами.

— А шеф-повар у вас тоже в мехах по кухне бегает? — угрюмо поинтересовался Душегуб, чем привел метромдо мена в полную растерянность.

В этот момент инициативу в разговоре перехватила Эль норда:

— Вот что, дорогой, — пропела она. — Мы и так отни маем у тебя слишком много времени. Прикажи подать нам десяток пирожков, разных...

— Два десятка... — угрюмо поправил ее тролль.

— ...Две тарелки нарезного киселя, — продолжила Эльнорда, — три кувшина этой вашей... кирюхи...

— Два кирюхи и один жидкого киселя... — вмешался в заказ я.

Эльнорда бросила на меня презрительный взгляд и про должила:

— И, кроме того, торт, тот, который с вареньем...

— Два торта с вареньем... — опять поправил тролль. Эльнорда с сомнением посмотрела на Душегуба и со вздохом повторила:

— Два торта...

— Это все?.. — с некоторым удивлением спросил мет ромдомен.

— Да, — коротко ответила Эльнорда.

— А что кушать будете? — неожиданно поинтересовал ся мужик в мехах.

— Вот это и будем, — с некоторым раздражением от ветила Эльнорда.

Несколько мгновений обслуживающий персо нал молчал, но спросить еще что-то, видимо, постеснялся, а потому пожал плечами и отошел от нашего стола бодрым шагом.

Заказ был на нашем столе уже через несколько секунд. Было такое впечатление, что на кухне знали его содержа ние еще до того, как метромдомен покинул нашу компа нию. Три молодца, одетых в меха от столичного кутюрье, кося на нас выпученными от испуга глазами, в момент вы валили перед нами посуду, столовые приборы и расстави ли заказанные кушанья и напитки.

Эльнорда и Душегуб быстренько разлили один кувшин чик знаменитой кирюхи по поданным им здоровенным кружкам и принялись за пироги. Я налил в свою кружен цию заказанного киселя и тоже взял пирог.

Пирожок был размером с ладошку нашего тролля, а тол щиной с хорошо выпеченный московский батон. Я с сомне нием оглядел его — одолею ли — и вонзил в него зубы.

Вы знаете, пирог закончился неожиданно быстро, так что я даже не заметил, как в моей руке оказался второй. Ки сель тоже был хорош — в меру сладок, в меру кисел. Короче, за нашим столом наступило веселье. А когда оно было в са мом разгаре, рядом раздался возмущенный голосок:

— Вот так! Меня бросают, можно сказать, в глотку бес пощадного врага, а сами обжираются пирогами с пивом!

Отвлекшись от пирогов с пивом, мы с изумлением уви дели рядом с нашим столом разгневанного Фродо и... улы бающегося Твиста,

Первым пришел в себя Душегуб. Он выплюнул на та релку кусок пирога и радостно прохрипел:

— Твистюга, а ты-то откуда взялся?!

Улыбка карлика завяла, и он недовольно буркнул:

— Что за клички? Если я тебя начну называть Душегу бина, тебе понравится?..

— Да называй, — великодушно разрешил тролль и тут же заревел на весь зал: — Эй, метромондон, давай к наше му столу еще два стула и повтори весь заказ, у нас компа ния выросла!

Мужик в меховых штанах и с медальоном на груди мгновенно вырос рядом с нашим столом и с мягкой улыбкой поправил тролля:

— Моя должность называется метромдомен.

Затем повернулся в сторону вновь прибывших и с лег ким поклоном спросил:

— Может быть, господа желают чего-нибудь посуще ственнее?..

— Ну что может быть существеннее хорошего пирога? — тут же возразил Фродо, дотягиваясь до блюда с пирогами. — Разве только большая кулебяка с мясом! У вас выпекают боль шие кулебяки с мясом?

Метромдомен чуть растерялся и, запнувшись, ответил:

— Боюсь, я не знаю, что такое куля... куле...

— Плохо! — перебил его Фродо. Оглянувшись, он убе дился, что Твист, махнувший рукой на тролля с его грубым языком, подтаскивал два стула от соседнего пустующего стола, и продолжил: — Значит, все, что заказывал вот этот переросток повторить еще раз и прибавить пару порций чего-нибудь мясного!

Старший обслуживающий персонал с непонятным на званием убрался выполнять заказ, а Эльнорда покачала го ловой:

— Фродик, ты же только недавно обедал, неужели ты способен снова жевать мясо?

— Недавно обедал!.. — Хоббит обвел компанию горь ким взглядом. — А нервная перегрузка, испытанная мною в разведке, разве не требует дополнительных калорийных компенсаций? А стресс, испытанный мной, когда я увидел несущихся во весь опор козлов и грохочущий вслед за ними пожарный шарабан нашего хорошего знакомого! Да мне вообще тройной паек положен и отгул за переработку!

В этот момент на столе как раз появился тройной паек Фродо в виде трех курочек, тушенных в каком-то, судя по запаху, экзотическом соусе.

— Во! — обрадовался хоббит. — То, что надо, чтобы поддержать мои гаснущие силы!

Он впился зубами в куриное мясо и наконец замолчал.

Твист тоже положил на свою тарелку кусок курицы, налил в кружку прославленной кирюхи и, прихватив с блюда пирог, принялся утолять голод. А голодным, судя по всему, он был очень.

На некоторое время разговор за столом свелся к тому, что Душегуб подробно и ласково объяснял Эльнорде, по чему его гердан в местных условиях гораздо эффективнее ее шпаги. Скоро я увидел, как Твист начал прислушивать ся к этим громогласным объяснениям, и понял, что могу задать назревший вопрос:

— Твист, каким образом ты вообще оказался в этой таверне? Зачем ты несся, по словам Фродо, сломя голову вслед за нами?

Твист проглотил кусок, посмотрел на меня долгим, ка ким-то изучающим взглядом и коротко пояснил:

— А я решил присоединиться к вашей компании... Тут замолчал даже Душегуб. Мы все четверо устави лись на нашего цветного карлика.

— Зачем? — поинтересовалась наконец Эльнорда. Ответ был пространным и совершенно неожиданным:

— А что мне делать в этом мертвом Замке? Королева меня не приглашала уже больше месяца, мне кажется, я вообще больше ей не нужен. Камер-советник Юрга отно сился ко мне только как к объекту насмешек, а насмешки слишком тяжелый груз, чтобы их копить. Я так обрадовал ся, когда понял, что вы действительно вернулись в наш мир. — Он посмотрел на меня. — И совсем не потому, что ты обещал найти моих родителей.

Твист помолчал и добавил:

— Наверное, я просто хочу жить...

— Ты лучше расскажи им, что сегодня в Замке было... — пробормотал Фродо с набитым ртом.

Твист усмехнулся:

— Да, Гэндальф швырнул в это болото порядочный булыжник!.. — Он помолчал, хитро поглядел на меня и про должил: — Началось с того, что сегодня с утра гвардейцы, стоявшие на часах, начали всех входящих и выходящих из замковых зданий колотить по головам и отправлять в под вал. Благо я сам утром наблюдал из окна такую сцену, а то меня тоже туда отправили бы. Представляете, из дворца выходит второй помощник церемониймейстера, а часовой спрашивает: “Кто идет?” Второй помощник церемониймейстера натурально отвечает: “Второй помощник церемониймейстера...”, тут же получает по башке, и неизвестно откуда взявшиеся гвардейцы тащат его в под вал! А один из этих переносчиков спрашивает часового: “Что, так никто и не ответил — Саратов?..” “Нет, — отве чает часовой, — одни шпионы в Замке!”

Фродо расхохотался, и чуть было не подавился очеред ным куском пирога. А Твист продолжал:

— Я одеваюсь, спускаюсь к выходу и тот же часовой спра шивает: “Кто идет?” Я, конечно, как научили, отвечаю: “Са ратов”, — и очень хочу, чтобы хоть кто-то объяснил мне, что это такое. А этот верзила неожиданно рапортует: “Таганрог, проходи!”

Я, естественно, прошел, встал во дворе и принялся на блюдать, как военные ребята грузят штатских в подвал. Это продолжалось еще довольно долго, до тех пор, пока из двор ца не появился камер-советник. Надо сказать, что Юрга никогда и нигде не появляется один, впереди него всегда идет его... не знаю даже как назвать... пусть будет слуга, хотя отношения у них довольно своеобразные. Так вот, первым в дверях дворца появился этот самый слуга и тут же получил вопрос “Кто идет?”. Он, как обычно, буркнул что-то в ответ и тут же получил по башке здоровенным кулаком. Двое помощников часового уже подхватили оче редного пострадавшего под мышки, но в этот момент по явился камер-советник. К сожалению, часовой не успел задать свой вопрос, Юрга начал орать раньше. Ну а раз вопрос про Саратов отпал, советник начал расследование действий гвардейцев.

Узнать он, конечно, ничего не узнал, но подвал от на рода освободил, от всех сорока семи человек.

Потом камер-советник обнаружил пропажу какого-то документа. Причем он вопил на весь Замок, что негодяи проникли в святая святых... в его личный кабинет! Потом последовала очень смешная сцена, когда камер-советник ожидал вашего прибытия под стены Замка. Когда он по нял, что вы не придете, я думал, он с ума сойдет!.. Мне кажется, он очень сильно испугался. Во всяком случае, Юрга заперся в своих покоях и даже не пошел на утрен ний королевский прием.

В общем, посмотрел я на все это, плюнул и уехал... Твист замолчал и занялся очередным пирогом. Мы тоже молчали довольно долго, а потом я встал из-за стола и, обращаясь к карлику, проговорил:

— Ну что ж, я не против твоего общества. Ты знаешь, куда мы держим путь, так что наверняка подумал, прежде чем пускаться по нашему следу.

— Подумал, — кивнул Твист не поднимая головы.

Я оставил ребят доедать незапланированный обед, а сам направился к маячившему в районе кухни метромдомену.

При моем приближении сей почтенный руководитель обслуживающего персонала подтянулся в ожидании про должения развернувшегося банкета, но у меня к нему был совершенно иной вопрос. С несколько рассеянным видом я спросил:

— Послушай, начальник, а почему ваша столь хорошо организованная точка общепита стоит так далеко от проез жего тракта?

— Как это — далеко? — неожиданно удивился метром домен. — Наша ресторация располагается как раз на самом что ни на есть оживленном тракте...

— Вот как? А почему же мы полдня ехали по этому оживленному тракту и не встретили ни одного путника? А почему от дороги до этого городка и до вашей ресторации мы добирались минут двадцать голой степью?

— А! — воскликнул сей почтенный служитель желуд ка. — Вы, наверное, ехали по королевскому прогонному тракту! Из Замка в предгорья!

— Совершенно верно, — подтвердил я его догадку.

— Так по нему никто не ездит, кроме королевских гон цов и гвардейцев, сменяющих замковый гарнизон. Этот тракт никуда не ведет.

— То есть как никуда не ведет? — удивился я в свою очередь.

— Ну конечно, он ведет в Замок, — поправился мой осведомленный собеседник. — Только туда ж никто не ез дит. А вот через наш город, аккурат через площадь, на ко торой стоит наша ресторация, проходит дорога из столицы в главный город предгорья, Норт, в загорье до Сотдана и дальше до самых Покинутых земель, где и пропадает. По этой дороге и ездят все кому не лень.

— Спасибо, ты открыл мне глаза, — поблагодарил я, и тут мне в голову пришла новая мысль: — А что, свободные комнаты в вашем постоялом дворе имеются? Я бы снял три на сегодняшнюю ночь.

Этот странный метромдомен прикрыл глаза, несколь ко секунд помолчал, сосредоточенно нахмурив лоб, а по том сообщил:

— Три комнаты для вашей компании забронированы, вам надо будет обратиться к распорядителю верхних палат.

Он толково разъяснил мне, как найти этого самого рас порядителя, после чего я направился назад к своим, похо же, насытившимся приятелям.

Мое предложение остановиться в этом отеле на ночь под гулявшая компания приняла с воодушевлением. Правда, Твист заикнулся было, что камер-советник может попробовать от рядить за нами погоню, но это почему-то никого не испуга ло. Тролль вообще заявил, что жаждет посмотреть в глаза этой погоне перед тем, как она их накроет. Он собирался продолжать пиршество, но я предложил прогуляться перед сном, посмотреть местные достопримечательности. Душегуб начал спорить, отстаивая свое предложение, однако меня под держала Эльнорда, заявив, что хватит просиживать штаны, что она на лошади успеет насидеться. Так что мы с Эльнор дой покинули зал первыми, а Душегуб, ворча что-то себе под нос, потащился за нами, оставив обоих малышей приканчи вать остатки ужина.

Прежде чем отправляться на прогулку, я рассчитался за обед и, поднявшись к управителю верхних палат, внес плату за наши три комнаты, объяснив, что в одной из комнат оста новится девушка, а две другие займут четверо мужчин.

Когда мы наконец пошагали вдоль широкой сельской улицы, солнце уже село, но было еще светло. Оранжевое небо только-только начало темнеть на востоке, приобре тая охристый оттенок. Тени, отбрасываемые деревьями и домами, стали размытыми, предвещая близкие сумерки и сгущая вечернюю прохладу. Сельское народона селение высыпало на улицу и заняло места на призаборных скамейках и лавочках, в домах кое-где начали зажигать огни.

Мы шагали молча, рассматривая дома, витринки еще не закрытых лавочек, переговаривающихся и пересмеива ющихся аборигенов. Село казалось таким мирным и спо койным, словно никто не угрожал королеве этой страны, никто не похищал души мальчишек из другого мира, никто не готовил страшную, кровопролитную, разрушительную войну. Нет, положительно, Седой Варвар зарвался и рас поясался, пора было его остановить!

Постепенно дома, обступавшие проезжий тракт, пре вратились в домики, к самой дороге выползли огороды и сады, раньше прятавшиеся на задворках, мы явно прибли жались к окраине села.

Именно в этот момент мы услышали крик. Высокий, срывающийся в визг женский крик, самое начало беско нечной отчаянной истерики. Доносился он из маленького, в два окна по фасаду, домика, прятавшегося за деревьями небольшого садика, справа от дороги. Мы на мгновение остановились, однако если я и Душегуб просто не знали, что делать, то Эльнорда, как оказалось, никаких сомнений не ведала. Едва определившись с местом, откуда донесся крик, она перемахнула через невысокий заборчик и устре милась между темными стволами деревьев к домику. Мы с троллем сразу очнулись и бросились следом за эльфийкой. Догнали мы ее уже у самого крыльца. Эльнорда, не раздумывая и не затрудняя себя стуком, рванула дверную ручку, и дверь распахнулась. Вся наша троица ввалилась в небольшую комнату, неярко освещенную прикрепленной к потолку лампой.

И тут перед нами открылась такая картина. В дальнем углу комнатки стояла кровать, застеленная простыней, по шитой из разноцветных лоскутов. На ней, накрытый одея лом в таком же лоскутном пододеяльнике, лежал маленький мальчуган, от силы лет шести. Его глаза были закрыты и об ведены темными кругами, к потному лбу прилипли намок шие светлые волосы, пухлые, в кровь искусанные губы явственно дрожали, словно хотели жадно вдохнуть воздух и никак не могли этого сделать. За исключением подрагивавших губ, его лицо было совершенно непод вижно и даже как-то мертвенно. А вот лежавшие поверх оде яла руки, казалось, жили своей, совершенно отдельной жизнью. Маленькие пальчики были сложены лодочкой, по вернуты ладошками вниз и скользили над одеялом, выписы вая сложный, непонятный узор.

Перед кроватью на коленях стояла молодая женщина, по всей видимости, мать мальчугана, и, не отрываясь смот рела на скользящие движения его рук. На топот, сопро вождавший наше появление, она не обратила никакого внимания, она готовилась издать еще один крик, наподо бие того, который мы уже слышали.

Эльнорда метнулась к женщине и обняла ее за плечи. Та неожиданно легко отвалилась от кровати и с судорож ным всхлипом втянула воздух. А наша девочка уже начала свою женскую терапию — чисто бабий разговор с приды ханием, причитанием, уговариванием:

— Ну что ты, что ты, сейчас все будет хорошо... Ви дишь, мы уже пришли, сейчас мы тебе поможем... И не надо кричать, не надо... лучше скажи, в чем дело, что слу чилось... Расскажи, и мы все поправим...

Надо сказать, что такое бормотание справилось с зада чей не хуже любого моего наговора, какой я только мог припомнить. Женщина вдруг оторвала глаза от лежащего на кровати мальчика и вполне осмысленным взглядом по смотрела на нас. Затем она еще раз судорожно вздохнула и прошептала сорванным до хрипоты голосом:

— Сынок мой... сынок... браслеты эти...

Я быстро перевел взгляд на руки мальчика, но ника ких браслетов не увидел. Эльнорда и Душегуб осматривали мальчишкины руки, похоже, с тем же успехом. А женщина продолжала бормотать:

— Я ему говорила, чтобы он ничего не подбирал на улице, особенно эти браслеты, а он, неслух, припрятал их... Утром ему стало плохо, я думала, он простудился, переку пался... А теперь вижу... совсем ему худо, уже руками танцу ет, значит, нашел он их... и подобрал...

Она снова шумно втянула воздух и прохрипела:

— Сыночек мой!..

Эльнорда с непонятной злобой посмотрела на меня, и этот яростный взгляд словно привел меня в чувство. Я быст ро пробормотал заклинание, активизируя Истинное Зрение.

И тут же перед моими глазами появились эти брасле ты. Две странные иссиня-черные ленты, перетягивающие тоненькие запястья мальчишки. Обе ленты были гладки ми, без каких-либо украшений, непонятно было даже, из какого материала они сделаны. И вообще казалось, будто это сама кожа почернела и залоснилась точными, четко очерченными кольцами. И тут я услышал слабое ритмич ное позвякивание, раздававшееся в тот момент, когда пе ресекались танцующие мальчишечьи руки.

Я машинально положил левую руку на заткнутый за пояс жезл и неожиданно почувствовал, как он горяч.

— Все прочь, — медленно и отчетливо проговорил я и не узнал собственного голоса. Но он был таков, что Душе губ немедленно шагнул назад, прочь от постели, Эльнорда приподнялась, стараясь помочь стоявшей на коленях жен щине, а та со слабым стоном попыталась просто отползти подальше от кровати.

Но меня не устраивала их неторопливость, и потому из моего горла снова вырвалось:

— Прочь!!!

Теперь это был просто звериный рык.

Всех троих словно выдуло в противоположный конец комнаты, а я выдернул из-за пояса свой жезл. И его кора, и венчающие его дубовые листочки были ослепительно жел того, нет, золотого цвета и светились.

Я протянул руку с жезлом над кроватью, и в ту же секунду руки мальчика замерли. Но взамен дрогнули его веки. В следующее мгновение они открылись и на меня глянули внимательные черные и... очень старые глаза, умуд ренные долгими годами бытия. А губы мальчика разлепи лись и тихо прошептали:

— Кто ты? — и тут же торопливо добавили: — Не делай этого!..

Но я не слушал. Я уже говорил. Тяжелые, жесткие, мне самому непонятные слова слетали с моих губ завораживаю щим речитативом, разламывая на,части окружающую мальчугана вязкую пелену. Нет, я не видел ее, я ее ощущал каким-то неведомым мне двадцать шестым чув ством, и именно это чувство подсказывало мне нужные слова и движения. Какой-то малой частью своего сознания я пони мал, что никогда не учил этого заклинания, что оно рождает ся вот прямо сейчас из моих ощущений, из трепетания перегретого магией воздуха, из извилин предчувствия и пред видения. Мой жезл летал над руками мальчугана, завивая немыслимые узоры, а левая рука вторила метаниям жезла, и эта ощущаемая только мной пелена сворачивалась хлопьями, словно скисшее молоко, и опадала на одеяло, на пол возле кровати, отлетала к стенам. И только на тело, на замершие руки, на лицо мальчика не попадало ни капли этой дряни.

На моем лбу выступил пот, руки начало поламывать в запястьях и локтях, но губы продолжали выплевывать сло ва заклинания, а рука, сжимавшая жезл, продолжала плес ти магические узоры власти.

Посиневшие губы мальчика попытались еще что-то про изнести, но темная сила, владевшая этим маленьким тель цем, уже не могла полностью управлять им. Она еще цеплялась за него, но на тонких запястьях уже показались охватываю щие их браслеты. Словно прорастая из тонкой просвечиваю щей кожи, они становились все явственнее, все рельефнее, они приобретали фактуру и объем, и, наконец, я увидел, как они отделились от схваченных ими рук. Я наклонил жезл, и два золотых дубовых листика нырнули между черными обод ками и белой матово-бледной кожей. А затем я резко поднял жезл, и два черных, чуть поблескивающих браслета беспре пятственно прошли сквозь тонкие детские запястья и, пока чиваясь, повисли на кончиках листьев.

Смолкло мое заклинание, и я сразу почувствовал, ка кая чудовищная энергия спрессована, сжата, втиснута в эти тонкие черные ободки.

И еще я почувствовал смертельную усталость. Словно я вернулся в те далекие времена, когда студентом разгру жал вагоны на станции “Курская-Товарная”. Вот только сегодня мне достался не вагон, а целый состав!

Меня здорово качнуло, но в тот же момент я почувство вал, как меня подхватили крепкие лапы Душегуба и нежно опустили на подставленный хозяйкой стул.

Все трое были уже рядом с кроватью. Хозяйка домика не отрываясь смотрела на своего мальчика, словно не уз навая в этом спокойно спящем, хотя и явно не совсем здо ровом ребенке того, кто несколько минут назад танцевал руками над одеялом. Потом она перевела взгляд на меня и тихо произнесла:

— Кто ты, господин? Кого мне надо благословлять за спасение моего сына? Назови мне свое имя, и я дам это имя моему сыну или внуку!

А я еле-еле ее слышал. Глаза мои закрывались, а голо ва валилась на грудь. И все-таки я смог улыбнуться ее сло вам и едва слышно ответить:

— Благодари девчонку... это она кинулась тебе на по мощь...

И еще я успел снять два черных браслета с листочков своего жезла и крепко зажать их в кулаке. А они сверну лись в небольшие кольца и, казалось, затаились между моих пальцев, ожидая удобного момента, чтобы снова напасть на подходящую жертву.

Я не помню, как оказался в своей комнате в гостини це. По словам Эльнорды, Душегуб просто взял меня на ручки и отнес в постельку. Я не видел, как нас встретили у дверей гостиницы Фродо и Твист и как они переполоши лись, увидев мое состояние. Я не слышал, как они начали вопить и как заткнулись от одного взгляда тролля. Короче, я пропустил все самое интересное. Я спал.

Глава 5

Интересная пословица — “Старый друг — лучше новых двух”. А насколько друг должен быть стар, чтобы называться старым?..

Я проснулся ранним утром, задолго до восхода мест ного зеленого солнца. На соседней кровати посапывал Ду шегуб, а у моей постели кимарил вполглаза Фродо. Он, как потом выяснилось, вызвался дежурить у моей постели последним, освободив от дежурства Эльнор ду — все трое мужиков решили, что девушке не пристало сидеть у постели взрослого мужчины, когда есть они.

Чувствовал я себя просто великолепно, отдохнувшим и полным сил, хотя не прочь был бы и позавтракать. Но вместо этого я тихонько, стараясь не потревожить сопев ших в два носа тролля и хоббита, выбрался сначала из по стели, а затем, прихватив одежду и жезл, и из комнаты.

Одевшись в коридоре и выйдя на улицу, я уселся на ска меечке, чуть влажной от утренней росы, достал жезл, при нявший свой обычный живой вид, и наконец-то разжал занемевший левый кулак. На моей ладони покоились совер шенно неправдоподобные, угольно-черные колечки. Сейчас они совершенно не были похожи на вчерашние браслеты, настолько малы они были. И все-таки я сразу снова ощутил покоящуюся в них страшную магическую энергию. И тут, совершенно не знаю почему, я перевернул свой жезл листоч ками вниз, зажал его между колен и принялся натягивать на его тонкий конец одно из черных колец. Оно очень туго, но налезало, постепенно увеличиваясь в диаметре и истончаясь, словно было сделано из очень тугой резины.

Натянув оба кольца на комель жезла, я принялся стал кивать первое из них к противоположному концу. Ценой больших усилий мне это удалось, и колечко оказалось под самым сучком, на котором красовались листики.

Я полюбовался своей работой, и в следующее мгнове ние заметил, что черные кольца пропадают, словно раство ряясь на коре жезла или скорее всасываясь в его тело.

Буквально через несколько секунд они исчезли совер шенно, но меня им не дано было обмануть, мое Истинное Зрение прекрасно их показывало — два черных ободка, ох ватывающих живое дерево сверху и снизу. И к тому же мне почудилось, что жезл стал гораздо тяжелее.

Я чувствовал странное удовлетворение от того, что мой волшебный жезл был украшен таким необычным образом.

А в следующее мгновение окружающую утреннюю идил лию огласил совершенно чудовищный вопль. Он был до кра ев наполнен болью и мукой, а по голосу я мгновенно догадался, что вопил Фродо. Сунув жезл за пояс, я помчался назад в свою комнату. Когда через минуту я вбежал к себе, то застал у своей пус той кровати всю нашу компанию. Все четверо, включая Эльнорду, сгрудились у моего спального места и внима тельно изучали пустую кровать, а хоббит, стеная и бия себя в грудь, давал пояснения:

— Он здесь лежал... такой спокойный и красивый... Я не сводил с него глаз и думал какой он могучий маг... Вы не поверите, он даже начал улыбаться во сне...

— Зато ты теперь долго улыбаться не сможешь!.. — перебил эту поэму грубый тролль.

— Конечно, не смогу! — немедленно согласился хоб бит. — И ты бы не смог, если бы стал свидетелем того, что видел я!

— А что ты видел-то? — потребовала продолжения по эмы Эльнорда.

— Я же говорю, он здесь лежал... такой спокойный и красивый, такой могучий...

— Если ты еще раз повторишь, что он здесь лежал, — зарычал тролль, — я тебя самого здесь уложу и попробую представить, как это выглядело...

— Я не могу рассказывать, когда меня постоянно пе ребивают недвусмысленными угрозами! — завопил в ответ хоббит.

— Ладно, говори! — вновь потребовала Эльнорда и мет нула в тролля грозный взгляд.

— Так вот, он здесь лежал, — снова завел свою песню противный хоббит, — такой красивый, молодой и могу чий. А я с него глаз не сводил. Вы же знаете, если я взялся за дело, я его делаю как следует...

Тролль глухо зарычал, но ничего не сказал, и хоббит, покосившись на Душегуба в надежде, что его опять пере бьют, вынужден был продолжить свое повествование:

— Не отрываю я, значит, от него глаз и вдруг вижу, как на его облик наползает темная, пелена. Она накрывала все его тело, словно какой-то саван, а у меня в горле словно ком встал, прямо ни звука я не мог издать... А потом в окно потянуло ветерком, и эта пелена исчезла, а вместе с нею исчезло и тело...

— Ты, гад, просто заснул и просто проспал момент, когда тело исчезло, — зарычал тролль, сообразив, что свою версию Фродо высказал до конца. — Но сейчас исчезнет твое тело, а ты этого и не заметишь!

Тролль перестал изучать пустую кровать и выпрямил ся, нависая над мелким хоббитом. Остальные, собравшие ся перед пустой постелькой, считали, видимо, решение тролля вполне закономерным, поскольку не спешили с воз ражениями. Потому в диспут пришлось вмешаться мне:

— Что-то я не понял, чье тело поглотила густая мгла?..

— Зато я понял, чье тело она сейчас поглотит! — отве тил тролль, не оборачиваясь.

Однако обернулась Эльнорда и, увидев меня, радостно воскликнула:

— Серый, какая нелегкая унесла тебя из постели так, что даже твоя сиделка этого не заметила?!

— Какая нелегкая? — пожал я плечами. — Собствен ные ноги. Я проснулся и потихоньку, чтобы не тревожить друзей, вышел подышать свежим воздухом. Только-только сделал первый глубокий вдох, тут и Фродо заверещал.

А Фродо между тем принял самый суровый вид, на который был способен, и принялся возмущаться:

— Ты, Серый Конец... Разве можно быть настолько безответственным?! Как ты мог оставить меня наедине в этим шерстяным верзилой, когда я не мог предъявить тво его тела, которое было поручено моей охране?! Ты сообра жал, что ты делаешь?! А если бы он добрался до меня прежде, чем я успел крикнуть?! Неужели ты так хотел уви деть мой хладный труп в луже безвинно пролитой крови?!

— Безвинно пролитой?! — грубо перебил его тролль. — А кто заснул на посту?! Да за такие штучки тебя под трибу нал отдать надо!

— Вот-вот, все эти обмундиренные держиморды только и знают розги, шпицрутены, испанские сапоги, гауптвахты да трибуналы... — горько покрутил головой хоббит. — Разве им дано понять тонкую художественную натуру. А ведь я все го-навсего только представил, какой опасности подвергал себя наш удивительный маг. И от этого ужаса моя впе чатлительная натура впала в глубокий транс...

Хоббит говорил эти слова возвышенно-сокрушенным тоном, но в этом месте он неожиданно резко повернулся к Душегубу и завизжал прямо в его физиономию:

— Разве я виноват?!

Тролль ажно вздрогнул. Инициатива в споре сразу пе решла к хоббиту, который не замедлил ее развить:

— А всякие придурки со здоровенными лапами будут трясти тонкую, впечатлительную натуру, обвинять ее во всех смертных грехах и стращать пытками и трибуналами?!

— Какими пытками? — ошалело переспросил Душегуб.

— Какими пытками?.. — передразнил его хоббит. — А кто хотел урыть это прекрасное тело, так что даже я сам этого не замечу? Кто гонялся за мной по комнате со своей дубиной, пока Эльнорда не остановила готовящееся смер тоубийство? Кто предлагал побрить мне ноги, если я не скажу, куда делся Гэндальф?

Тут разбушевавшийся хоббит повернулся ко мне:

— А этот джинсовый маг сидел на улице и дышал, ви дите ли, воздухом! Да как ты только не подавился своим воздухом?!

— Ладно, Фродо, успокойся, — попыталась остановить хоббита Эльнорда. — Ты сам испугался, когда увидел, что Серый пропал...

Но малыша окончательно понесло. Он сразу развер нулся в сторону эльфийки и с неудержимой горечью начал выговаривать ей:

— Да! Конечно! Тебе ближе твой шерстнатый верзила! Он может походя лишить жизни маленького, тонко чувству ющего хоббита, ты даже не заметишь этого. А если заметишь, то вполне одобришь его действия! А что?.. Кукушка хвалит петуха за то, что рука руку моет! Вот она, цена ваших дружес ких слов и клятв! Теперь я ее узнал! Ну что ж, пытайте, бейте, убивайте беззащитного хоббита-мохнонога!

Тут он повернулся к молчавшему до сих пор Твисту и возрыдал:

— Видел, Твистик, как эти... друзья относятся к ма лым народам?! Мотай на ус!..

Твист в ответ неожиданно улыбнулся и негромко произнес:

— Тебе бы в Замке выступать, все бы полопались со смеху...

От такой нестандартной оценки его творчества Фродо буквально застыл на месте, открыв рот и выпучив глаза. Продолжения горьких стенаний, которые, по-видимому, он мог произносить бесконечно, застряли в его глотке, и бед няга молча переводил глаза с одного из нас на другого. А мы... мы нагло улыбались. И тут хоббит тоже улыбнулся. Потом он смущенно почесал нос и произнес самым обык новенным тоном:

— Ну если все проснулись, оделись и даже Гэндальф нашелся, не пойти ли нам позавтракать перед дорогой.

Вот тут мы просто расхохотались.

Когда мы, собрав свои пожитки и несколько успокои вшись, спустились в обеденную залу, нас уже ждали. Зал был еще гулко пуст и темен, однако стол в углу у окошка, занимаемый нами накануне, был застелен свежей скатер тью, и возле него стояли вчерашний метромдомен и два официанта. Видимо, наш вчерашний обед произвел на об служивающий персонал неизгладимое впечатление, по скольку даже дверь на кухню была приоткрыта и из нее выглядывало несколько пар любопытных глаз.

Мы с достоинством расселись по своим местам, и тролль как самый представительный из нас обратился к самым длинным меховым штанам:

— Значит, так, уважаемый, нам требуется легкий завт рак. — Он со значением оглядел сидящих. — Кашки ка кой-нибудь горяченькой, пирогов блюдо-другое, сметаны пару крынок, яичек вареных пару десятков, киселя... Ну, можно еще рыбки отварной или копченой...

Он еще раз оглядел всю компанию и сурово добавил:

— Но никакого пива, никакого вина и никакого мяса!

— Это почему же — никакого мяса и никакого пива? — тут же возразил хоббит.

Душегуб посмотрел на Фродо долгим взглядом и с на жимом ответил:

— Мясо и пиво... в сон клонят!..

Фродо надулся, уставился в скатерть, но про молчал.

Заказ Душегуба мгновенно оказался на столе, включая и рыбный вариант. С завтраком мы разделались на удивление быстро, причем съели все заказанное. Когда мы поднима лись из-за стола, метромдомен склонился в почтительном поклоне и поинтересовался, не надо ли нам еще чего-нибудь. Эльнорда посмотрела на него своими прекрасными зелены ми глазищами и пропела, что неплохо бы было собрать для нас коробочку с продуктами для обеда, поскольку ей очень по душе пришлась местная кухня. Метромдомен с достоин ством одернул свою меховую безрукавку и ответил, что все будет сделано в лучшем виде.

Мы вышли во двор гостиницы и направились к ко нюшням. Оказалось, и здесь нас уже поджидали. Наши лошади были прекрасно вычищены, накормлены и оседла ны, так что мы могли немедленно отправляться в путь, если бы не Твистовы козлы, которые никого к себе не подпус кали. Правда, Твист уверил нас, что задержка не будет слиш ком долгой. И действительно, мы успели только вывести коней на улицу и сесть в седла, как он выехал следом за нами в своей пожарной раскраски тележке. Фродо сразу же занял место на передней скамейке рядом с Твистом и, гордо посмотрев на нас, заявил:

— Я поеду со своим другом. От этой коняшки у меня все тело ноет!..

В это же время из дверей ресторана показался метромдо мен с большим коробом в руках, а рядом с ним вышагивал невысокий круглый мужичок в кожаных брюках с широким поясом, коротких сапогах и рубашке с расстегнутым воро том, поверх которой был натянут кожаный жилет. Метром домен, кряхтя, погрузил короб в шарабан Твиста, а затем повернулся в сторону маленького толстяка и представил его нам:

— А это господин Груздя, хозяин всего заведения... Груздя легко кивнул кучерявой башкой и улыбнулся. Я вытащил дареный кошелек и наклонился с лошади:

— Очень хорошо, рады познакомиться. Сколько, хозя ин, мы должны за завтрак и за этот чемодан?

Я кивнул на покоящийся возле Твиста короб.

Груздя посмотрел на Твистову тележку, потом обвел взглядом нашу компанию и неожиданно ответил прият ным баритоном:

— А завтрак и обед за счет заведения... Мы только рады услужить повелителям черных амулетов...

— Кому? — переспросил я.

— Повелителям черных амулетов, — повторил хозяин постоялого двора. — Вы же забрали с собой те браслеты, что сняли вчера с рук Софкиного сына?

И тут в его голосе просквозила явная тревога. Эльнорда посмотрела на меня, и в ее глазах тоже за жглись тревожные огоньки.

— Да, мы действительно забрали эти браслеты, — под твердил я. — Но если кто-то знает их хозяина, пусть ска жет, мы их вернем...

— Нет, нет. — Груздя отрицательно замотал головой. — Увозите их от нас, и чем дальше, тем лучше!

— Ну что ж, — я улыбнулся щедрому хозяину, — тогда всего доброго и до встречи...

Наш отряд двинулся по улице в сторону встававших вда ли гор. Было достаточно раннее утро, но городок уже просы пался. Из труб в небо поднимались еле заметные дымки, скрипели ворота и колодезные вороты, из-за оград раздава лись голоса. Правда, на улице народ еще не показывался, а вот в конце ее нас поджидала еще одна встреча.

У калитки, ведущей в сад, в глубине которого прятался маленький, в два окошка по фасаду, домик, стояла моло дая женщина с маленьким мальчиком на руках. Когда мы проезжали мимо, она молча проводила нас взглядом и мах нула нам вслед рукой.

Городок, или, если хотите, большое село, остался по зади. Под копыта наших коней и козлов снова легли серая лента проезжей дороги и залитая оранжево-зеленоватым светом степь по ее сторонам.

Душегуб ехал первым, пустив лошадь неторопливой настойчивой рысью. За ним пристроились козлы Твис та, мелко и дробно переступавшие тонкими ножками и с неповторимой легкостью тащившие свою повозку. Мы с Эльнордой замыкали нашу кавалькаду.

Эльфийка пристроилась рядом со мной и начала негромко рассказывать мне то, что узнала вчера вечером, пока я спал после своих магических манипуляций.

Когда хозяйка домика, в который мы так бесцере монно ворвались, убедилась, что опасность для ее сына осталась позади, Эльнорде удалось достаточно подробно расспросить ее. Из рассказа Софки, как звали женщину, получалось следующее.

Месяца три назад в селе неизвестно откуда появились эти черные браслеты, которые жители очень скоро прозвали черными амулетами. Первым нашел их пятилетний сынишка местного кузнеца. Вообще-то, как и где он их обнаружил, никто не знал, только мальчишка, всегда отличавшийся от личным здоровьем, неожиданно заболел. Однажды утром у него появились жар и ломота, его уложили в постель и позва ли лекаря. Тот осмотрел малыша, оставил родителям какие-то порошки и сказал, что больного надо поить теплым питьем. Но к вечеру мальчику стало совсем худо. Вот тогда-то люди в этом селе и увидели “танцующие руки”.

Лекарь, повторно приглашенный вечером и увидевший, что творится с мальчуганом, растерялся, он никогда не встречался с подобной болезнью. Несмотря на все его уси лия, мальчик часа три оставался без сознания, а его руки метались над одеялом в замысловатом танце. А когда на ступила полночь, он внезапно успокоился, и вот тогда-то на его запястьях проступили эти черные браслеты.

Отец мальчугана снял их с рук сына, и на следующее утро мальчик пришел в себя. Вот только он начисто поте рял память. Он не помнил ни отца, ни мать, ни братьев, ни сестер, ни своих друзей, ни самого городка. Ему даже го ворить пришлось учиться заново.

Все утро кузнец пытался в своей кузнице разобраться с браслетами, которые он снял с рук своего сына, но так ничего не добился, а когда он вернулся в кузню после обе да, оказалось, что эти черные обручи пропали.

После этого случая прошло больше недели, и в город ке начали о нем забывать, но в этот момент такая же бо лезнь случилась с восьмилетним сыном начальника стражи. Он также почувствовал утром недомогание, а к вечеру потерял сознание, и его руки начали свой танец. Также в полночь они успокоились и на них появи лись два черных браслета. Утром мальчик ничего не пом нил из своей прошлой жизни, а браслеты исчезли самым непостижимым образом из запертой шкатулки с драгоцен ностями супруги начальника стражи.

Городок ударился в панику. Детей перестали выпус кать на улицу одних, их всюду сопровождали няни, матери или родственники, им строго-настрого запрещали подби рать что-либо на улице, но эти меры ни к чему не привели. Через четыре дня произошел третий случай.

На этот раз заболел сынишка единственного в городке портного. Мальчику было одиннадцать лет, он уже здоро во помогал отцу и считался вполне взрослым. Однако бо лезнь не только настигла его, но и протекала с точно теми же признаками, что и у его более молодых предшественни ков. Когда отец в полночь снял с него черные браслеты, он зашил их в плотный брезентовый мешочек и глубоко зако пал где-то за городом.

Но и это не помогло. Через пять дней эти браслеты были сняты с рук заболевшего и потерявшего память сына аптекаря.

Короче, к моменту нашего прибытия в городок шесте ро детишек находили где-то эти браслеты и теряли... да, буквально, теряли себя!

Все шестеро стали вялыми, сонливыми, капризными. Они не могли и не хотели играть с другими детьми, а вме сто этого часами сидели на одном месте, уставившись в одну точку, не то что-то вспоминая, не то о чем-то мечтая.

А жители городка отчаялись избавиться от этих чер ных амулетов, и только те, у кого были маленькие сыно вья, пытались как-то защитить их от страшной находки.

— Софке это не удалось, и когда она сообразила, что случилось с ее мальчиком, мы услышали ее вопль, — за кончила свой рассказ Эльнорда. — И ты знаешь, тебе уда лось вовремя справиться с этими... амулетами. После того как ты их снял и... заснул, мальчишка пришел в себя и сразу же узнал свою мать. Ты не видел, сколько было радо сти для бедной женщины — сын ее единственная отрада на всем белом свете.

Она с улыбкой посмотрела на меня, и вдруг ее лицо стало озабоченным:

— А куда делись эти амулеты? Я видела, как ты их зажал в кулаке, я даже пыталась разжать твой кулак, но мне это не удалось. Правда, мне не хотелось тебя тревожить, поэтому я не слишком старалась... Так где они теперь?

Я положил руку на торчавший за поясом жезл и с улыб кой ответил:

— Не беспокойся, в городке их больше нет. Я их... хо рошо пристроил.

В этот момент послышался крик Фродо:

— Эй, ребята, нам навстречу кто-то скачет... Вы бы лучше держались поближе к нашей коляске.

— А ты боишься, что тебя обидят злые дяди, — крик нула в ответ Эльнорда, пришпоривая свою лошадь.

Мы догнали повозку Твиста и поехали сразу за ней. Впереди действительно появилось облачко пыли, которое быстро катилось в нашу сторону. Скоро стал виден и всад ник, скакавший галопом и, похоже, очень куда-то торопя щийся.

Дорога была достаточно широкой, чтобы не опасаться, что мы помешаем этому торопыге в темпе продолжать его путь. И он действительно промчался мимо нас, даже не обра тив внимания на нашу компанию, словно видеть запряжен ных в тележку козлов было для него привычным делом. Мы, кстати, тоже не оглянулись вслед этому молодому человеку в лиловом бархатном костюме, при шпаге и кинжале.

Но буквально через несколько секунд после того, как он проскакал мимо нас, копыта его лошади засбоили, по том она остановилась, и мы услышали, что всадник воз вращается. Естественно, мы оглянулись. Теперь ясно было видно, что он направляется именно к нам, поэтому мы ос тановились, поджидая его.

Приблизившись к нашей группе, молодой человек не много неуверенно обратился к карлику-шуту:

— Прошу прощения, но тебя ведь зовут Твист?..

— Ну... — буркнул недовольно Твист.

— Так я ведь именно к тебе и тороплюсь! — радостно воскликнул всадник.

— Куда это — ко мне? — переспросил карлик.

— К тебе в Замок! — пояснил всадник.

— Тогда ты выбрал странную дорогу... — ехидно про ворчал Твист. — Эта дорога тебя в Замок не приведет.

— Я знаю, — снова смутился молодой человек. — Просто я думал перебраться на королевский тракт поближе к Замку.

— Вот как? — несколько удивился Твист. — Почему?

— Ну... понимаешь, — начал всадник, с некоторой опас кой поглядывая на Душегуба, Эльнорду и меня, — у меня к тебе поручение... конфиденциального толка...

— Знаешь что, — оборвал его Твист, — ты скакал ко мне, ты меня нашел! Давай выкладывай, что тебе поруче но! И не надо коситься на моих друзей, все равно я буду разговаривать только в их присутствии!

Парень еще немного поколебался, а потом все-таки решился:

— Меня послал в Замок воевода Шалай. До него дошло известие, что два дня назад в Замке объявился... Гэндальф Серый Конец. Воевода поручил мне узнать, действительно ли это так, и, если эта информация соответствует истине, выяснить, где сейчас находится Гэндальф, как его можно отыс кать и с ним ли вместе его Братство. За помощью воевода рекомендовал мне обратиться к королевскому шуту Твисту и очень хорошо тебя описал... — Тут он снова смутился и, по краснев, добавил: — Правда, я едва не проскакал мимо...

Мы удивленно переглянулись — быстро же здесь рас пространялись новости!

— Ага, — буркнул Твист. — Торопился очень?.. Парень кивнул.

— Ну что ж, — продолжил Твист, — тебя направили по верному адресу, вся интересующая тебя информация име ется в моем распоряжении.

Здесь он хитро посмотрел на паренька.

— Позволь тебе представить. — Карлик указал на меня: — Вот это и есть Гэндальф Серый Конец собствен ной персоной. А все остальные, включая меня, состав ляют Братство Конца.

“Лихо Твист включил самого себя в Братство!” — по думал я, но вслух не стал опровергать нахального карлу.

Парень между тем в совершеннейшей растерянности уставился на меня, а затем обвел изумленным взглядом всю нашу компанию. Мы ответили ему улыбками различной интенсивности. Наконец к нему вернулся дар речи, и те перь он обратился ко мне:

— Так ты выдаешь себя за Гэндальфа?.. Но воевода совершенно по-другому описал мне твою внешность...

Я улыбнулся еще раз, хотя мне уже изрядно надоели эти экивоки на мою искусственную бороду.

— Ты, должно быть, слышал от моего друга Шалая, что я очень могущественный маг? — спросил я как можно дружелюбнее.

Парень утвердительно кивнул.

— Как ты считаешь, много мне потребуется усилий, чтобы изменить собственную внешность?..

Паренек, судя по его виду, никак не мог сделать обо снованное заключение по данному вопросу. Тогда я решил слегка простимулировать его воображение:

— Ну, если ты хочешь, я могу, чтобы доказать тебе свои возможности, изменить твою внешность... Хочешь стать стариком с длинной белой бородой в шикарной голу бой шляпе и длинном сером балахоне?..

— Он хочет! — с неприкрытым энтузиазмом восклик нул Фродо. — Я по глазам вижу, что он только об этом и мечтает!

— Ну тогда... — Я поднял руки и пару раз сжал-разжал кулаки, словно бы разминая пальцы.

— Нет, нет... — торопливо воскликнул молодой че ловек. — Мне совсем ничего не надо доказывать! Доста точно того, что досточтимый Твист представил тебя как Гэндальфа...

— Ну как тебе будет угодно... — С преувеличенным разочарованием я опустил руки. — Так зачем Шалай про сил тебя разыскать наше Братство?

Парень постарался незаметно перевести дух, а затем начал объяснения:

— Если бы вы знали, что творится в Замке...

— Мы знаем, что творится в Замке, — чуть высокомернее, чем следовало, пропела своим контральто Эльнорда и... сразила паренька наповал. Теперь он разго варивал только с нашей прекрасной половиной Братства.

— Тогда вы... ты... вы, конечно, понимаете, что воево да не мог спокойно наблюдать за этими безобразиями. Ко ролева, а вернее, ее камер-советник, отправили воеводу в отставку с высылкой из Замка. Но Шалай не таков, чтобы так вот просто опустить руки. Он готовит этой камер сво лочи хороший сюрприз! Когда он узнал, что в Замке по явился сам Гэндальф Серый Конец, он сначала не поверил, но решил все-таки выяснить, насколько это может быть правдой. Он мне сказал: “Груфи!” Груфи — это я, — чуть поклонился парень Эльнорде. — “Груфи, если Гэндальф на самом деле вернулся в королевство, от этого камераль ного негодяя просто пыли не останется. Немедленно надо выяснить, Гэндальф ли это и с ним ли наше Братство!”

Паренек неожиданно повернулся в мою сторону и по яснил:

— Это воевода так сказал — “наше Братство”...

— И воевода имеет на это все права, поскольку сам является его членом, — учтиво ответил я.

Мы поклонились друг другу, а затем я спросил:

— Значит, Груфи, ты можешь проводить нас к наболь шему воеводе Шалаю?

— И сделаю это немедленно и с превеликим удоволь ствием! — воскликнул славный Груфи, не сводя глаз со стройной фигурки Эльнорды.

— Еще один шерстнатый... — громко брякнул Фродо. Груфи недоуменно посмотрел на хоббита и переспросил:

— Ты что-то сказал?

— Я говорю, — кося под простачка, пояснил Фродо, — что все, кто влюбляется в нашу Эльнорду, становятся вот такими. — Он кивнул в сторону угрюмого тролля и доба вил со значением: — Обросшими шерстью...

— Не может быть! — потрясение прошептал молодой человек,

— Ну почему же? — не согласился хоббит. — Это, зна ешь ли, действует заклятие Гэндальфа. Он у нас страшный ревнивец! Видишь, что стало с моими ногами? А отделался я всего лишь ими только потому, что смог вовре мя опамятоваться от любви-с...

И тут я увидел благодарный взгляд тролля, обращен ный в сторону маленького хитрюги. А потом — пылающий негодованием взгляд молодого Груфи, брошенный искоса на меня. А вслед за тем — слегка тревожный взгляд Эльнорды, брошенный из-под опущенных ресниц в сторону Душегуба.

Когда закончилось это перебрасывание взглядами, Твист глубоко вздохнул и предложил:

— Может, мы все-таки уже поедем?.. И тихонько тронул своих козлов.

Мы с Эльнордой, как и прежде, заняли место позади Твистовой тележки, а молодой посланник Шалая попро бовал было пристроиться по другую сторону от эльфийки. Но скакавший впереди тролль зычно позвал:

— Эй, мастер Груфи, я что-то не понял, кто кому по казывает дорогу?..

Груфи тягостно вздохнул, бросил, несмотря на предуп реждение хоббита, красноречивый взгляд на прекрасную эльфийку и пришпорил свою лошадь, догоняя безжалост ного тролля.

Теперь наша дорога стала гораздо веселее. Во-первых, Груфи, хорошо знавший эти места, взял на себя роль гида и рассказывал разные занимательные истории, связанные с окрестностями. При этом он таким образом изворачи вался в седле, что Душегуб в конце концов прорычал:

— Малый, может, тебе развернуться к хвосту лошадки, а я поведу ее в поводу?!

Во-вторых, очень часто стали попадаться деревеньки, деревни и совсем крупные деревенищи, со своими назва ниями, обычаями и традициями, о которых также пове ствовал Груфи.

И в-третьих, по этому тракту путешествовала масса на рода, представлявшего собой весьма любопытное зрелище.

На обед мы остановились в небольшой корчме, распо ложившейся в центре одного из проезжих сел. Подарок Грузди мы решили приберечь на черный день, Эльнорда, проведя ревизию содержимого короба, заявила, что эти продукты могут сохраняться достаточно долго.

Зал корчмы был совсем небольшим, наверное, потому, что комнат для отдыха путников заведение не имело. Когда мы вошли, привязав лошадей и коз лов к врытой перед дверями коновязи, внутри сидели всего пять человек. Все они расположились довольно тесно за одним столом, хотя остальные шесть столиков были сво бодны. Из этого обстоятельства я сразу сделал вывод, что это одна компания.

Мы сдвинули два столика у противоположной стены и заказали подошедшему хозяину обед. Поскольку заказ наш был несложен — жаркое, хлеб, овощи и вино, хозяин и две его служанки накрыли наш стол практически сразу. Мы приступили к трапезе, живо обсуждая возможность уже се годня добраться до Норта.

И в этот момент мое внимание привлекла пятерка, си девшая за дальним столом. Переговаривались они настолько тихо, что я не мог расслышать даже их голосов, не говоря уже о содержании беседы. А вот несколько взглядов, брошенных в нашу сторону, были достаточно красноречивы. Во всяком случае, эти взгляды побудили меня быстренько пробормо тать заклинание, активизирующее Истинный Слух. Освобо див свое внимание от разговора моих друзей, я сосредоточился на беседе, проходившей за дальним столом, и услышал:

— ...говорю вам это он! Я лично дважды видел его в обществе Шалая! — убеждал собравшихся хорошо постав ленный баритон.

— Но он никогда не выходит, а тем более не выезжает без сопровождения. С чего бы ему вдруг изменять своим привычкам, тем более что сам он едва может держать кли нок? — возражал ему мягкий, чуть картавый тенор.

— И с чего ты взял, что он без сопровождения?! — подхватил картавые возражения шепелявый тенорок. — По смотри, их же шестеро!

— Какие шестеро! — чуть громче воскликнул баритон, за что тут же получил предостережение картавого:

— Тише!

— Какие шестеро! — значительно понизив голос, но не потеряв убежденности, зазвучал баритон. — Ты что, считаешь охраной двух карликов или этого шута в голу бом? Настоящее оружие есть только у девчонки!

Ты видишь? Только у девчонки! Или ты думаешь, что не сладишь с девочкой?! — В баритоне явно просквозила насмешка.

— А обезьяна с дубиной?! — переспросил шепелявый.

— Обезьяна, она и есть обезьяна! Один удар шпагой, и обезьяна уберется куда подальше. И вообще я буду вызы вать только Груфи, его сопровождение не сможет вмешаться в наш поединок... Ну а если вмешается, Клост, я думаю, мне поможет.

— Девчонка может потребовать участия в схватке... — раздался ранее не слышимый мной, какой-то вялый, не разборчивый голос, принадлежавший, по всей видимости, Клосту. — Остальных я скручу... Да и Груфи, если будет необходимо, ручки повыворачиваю... чтоб не слишком со противлялся...

— А может, все-таки попробовать связаться с советни ком?.. — снова раздался голос шепелявого. Но его тут же оборвал Клост:

— Долго... упустим...

— И кроме того, представьте, какая для советника бу дет приятная неожиданность — убит ближайший соратник, можно сказать, правая рука этого ублюдка Шалая! Я ду маю, и награда будет соответствующая!..

Этими словами баритон, похоже, поставил точку в спо ре. Больше возражений не последовало, и баритон закон чил разговор:

— Я пошел вызывать Груфи, если вмешается девчонка, Трипт возьмет ее на себя. — Он чуть усмехнулся. — Только не уродуй сильно, жалко такое личико. Клост, приготовь ся, на тебе все остальные, ну и другая помощь, если потре буется!

Тут один из пятерки, сидевший к нам спиной, начал подниматься из-за стола.

Я поднял голову, и увидев мой взгляд, ребята сразу замолчали.

— У нас неприятности, — быстро прошептал я. — Гру фи собираются вызвать на поединок и убить!

— Кто? — быстро спросила Эльнорда.

— Тот, кто направляется к нашему столу, — так же быстро ответил я.

Эльнорда бросила быстрый взгляд в направлении ша гавшего через зал мужчины и чуть улыбнулась.

— Ну какие же это неприятности, это развлечение...

Во время нашей быстрой беседы Груфи только расте рянно переводил взгляд с моего лица на милое личико Эльнорды.

Тем временем мужчина в коричневом камзоле из тонкой замши уже остановился у нашего стола. Мы все вполне не винно воззрились на него. А он смотрел только на Груфи.

— Тебя, если не ошибаюсь, зовут Груфи из Норта, — прозвучал уже знакомый мне баритон над самым моим ухом.

— Совершенно верно... — достаточно уверенно отве тил Груфи.

— И это ты часа два-три назад проскакал мимо этой таверны в сторону Замка?

— И это соответствует истине, — подтвердил Груфи.

— Я очень рад, что ты вернулся, — улыбнулся мужчи на, обнажив ровные, белые, похожие на искусственные, зубы, — потому что ты, проезжая мимо этой таверны, за брызгал мой камзол грязью, и я желал...

Однако договорить до конца ему не удалось, посколь ку на весь зал разнеслось музыкальное контральто Эльнорды:

— Да ты — лжец!..

И тут же в зале повисла мертвая тишина. Никто из присутствующих никак не ожидал такого поворота дела. А Эльнорда спустя мгновение повторила:

— Ты — наглый лжец! Никакой грязи на улице нет! Там есть пыль! Так что тебя никак не могли забрызгать грязью. Ты сам себя только что забрызгал... ложью!

Теперь, конечно, ни о каком вызове Груфи не могло быть и речи, поскольку налицо было прямое и неприкры тое оскорбление со стороны Эльнорды, и все-таки бари тон попытался перевести ссору в удобное ему русло. Бросив яростный взгляд в сторону ухмыляющейся эльфийки, он высокомерно проговорил:

— Я не дерусь с женщинами...

Это была его ошибка. Эльнорда тут же опове стила о ней всех присутствующих: 159

— Так ты не только наглый лжец, ты еще и подлый трус!.. После этих слов остальные четверо негодяев вскочили из-за своего стола и оказались рядом с нашим.

— Кто посмел оско'бить моего д'уга? — задал ритори ческий вопрос картавый тенор, вызывающе уставившись на Эльнорду.

“Значит, это — Трипт...” — подумал я. Но Трипт меня не интересовал, меня интересовал Клост.

Однако Эльнорду — нашего самого опытного бретера, вряд ли мог испугать какой-то взгляд. С явной насмешкой посмотрев на говорившего, она небрежно бросила:

— Не встревай в чужой разговор, не получишь по зу бам... — и снова повернулась к коричневому камзолу.

— Ну так что, отвалишь с полученными прозвищами или возьмешься за шпагу?!

— Что ж, придется тебя наказать...— с некоторым даже сожалением проговорил баритон и с поклоном показал на входную дверь. Обернувшись затем в сторону Груфи, он добавил:

— А тобой я займусь позже...

В этот момент из-за стола поднялся я и, оглядев всю обступившую нас компанию, спросил:

— Кого из вас зовут Клост?

— Меня... — тусклым голосом ответил невысокий ост роносый мужичок в неопрятном, косо сидевшем костюме. Его странно пустые глаза остановились на моем лице.

Я поймал его взгляд, положил левую руку на жезл и внятно произнес:

— Если ты попробуешь вмешаться в поединок, я тебя уничтожу...

В его глазах мгновенно зажегся некий темный огонь, и наши взгляды скрестились, словно два клинка. Несколько секунд продолжался этот молчаливый поединок, в кото рый никто из присутствующих не посмел вмешаться, а за тем глаза моего противника снова погасли, он склонился в поклоне и произнес прежним тусклым голосом:

— Слушаюсь, господин, и повинуюсь... Если ты разре шишь, я останусь в зале...

Остальные четверо уставились на Клоста, словно впервые его увидели, а я спокойно ответил:

— Мне кажется, это будет наилучшим решением...

Клост повернулся и направился к своему столу, а сле дом бросился один из его друзей. Остановив Клоста в не скольких шагах от общей группы, он яростно зашептал:

— Ты что делаешь?.. Как ты можешь оставить нас без магической поддержки?..

Клост внимательно посмотрел ему в лицо и спокойно проговорил своим бесцветным голосом:

— Ты слышал, что сказал этот... шут?.. А я еще пожить хочу...

Затем он повернулся и, не обращая больше внимания на выходящих во двор людей, отправился к своему столу.

Товарищ Клоста, пытавшийся его остановить, посмот рел на меня, и я заметил, как в его глаза вползает холод ный ужас.

Кроме оставшегося внутри Клоста, корчму покинули все. Первыми вышли Фродо и Твист, за ними Эльнорда в сопровождении Душегуба, угрюмо поглядывающего на сле довавшего за ним Груфи. Тот что-то растерянно бормотал, стараясь привлечь внимание Эльнорды. За ними шагали четверо задир, которые подавленно молчали, понимая, что все пошло совсем не так, как ими задумывалось. И все-таки на лице обладателя баритона мелькала уверенная улыб ка человека, знающего себе цену.

А вот сопровождавшая его троица была гораздо менее уверенна. Все они украдкой посматривали в мою сторону, не понимая, чем я мог так напугать их, безусловно, владев шего магией, товарища.

Я вышел на улицу последним.

Эльнорда уже скинула свой зеленый плащ и, оглядев противника, передала Рокамор Душегубу. Затем она вы свободила шпагу из ножен и передала их в те же лапы. Ее противник также обнажил свой клинок, но ножны просто откинул в сторону.

Эльнорда бросила быстрый взгляд вокруг, словно оце нивая окружающую обстановку, и приняла классическую боевую стойку. Ее противник, пробормотав сквозь зубы: “Торопишься, девочка...” — встал напротив.

Шпаги встретились в шестой позиции, и ко ричневый сразу сделал шаг вперед, показывая, что затягивать поединок он не намерен. Эльнорда отступила, а шпаги упали вниз, во второе соединение, со следующим шагом коричневого снова взлетели в шестое, и тут же про тивник Эльнорды быстро и изящно провел контрбатман, явно рассчитывая на свою силу. Клинок Эльнорды повело влево, и коричневый тут же нанес укол ей в грудь...

Вернее, попытался нанести, поскольку эльфийка изящ но и даже как-то неторопливо отклонилась вправо, приняв четвертую защиту инквартатто. Шпага коричневого сколь знула по клинку Эльнорды, но ему удалось вовремя выйти из выпада и избежать ответной атаки.

Эльнорда тут же вернулась в боевую позицию и сразу пошла вперед. Едва только клинки снова скрестились в чет вертой позиции, она сделала выпад и, проведя укол перено сом, почти достала острием шпаги правое плечо своего противника. Лишь в последний момент ему с огромным тру дом удалось взять третью защиту. Но не успел он переложить шпагу, как Эльнорда провела реприз, и острие ее клинка рас пороло коричневую замшу на груди обладателя баритона.

Девчонка сразу отскочила назад, а коричневый опустил голову и с недоумением уставился на собственную грудь. Его щегольская замша быстро темнела, пропитываясь кровью.

— Ну что, наелся или добавка требуется? — спокойно, как на тренировке, поинтересовалась Эльнорда.

Коричневый поднял голову и прохрипел:

— За это я изуродую твое симпатичное личико!..

Он прыгнул вперед, и клинки снова со звоном скрести лись. Несмотря на показную бодрость, рана противника Эль норды была, по-видимому, достаточно серьезной. Именно поэтому он поторопился с очередной атакой и повел ее без необходимой подготовки. В шестом соединении он провел фруассе, показал укол переносом в грудь, но в последний момент направил острие шпаги девушке в лицо. Атака полу чилась стремительной и точной, но эльфийка, казалось, была к ней готова. Вместо напрашивающейся четвертой защиты она применила демисеркль. Шпага коричневого, отброшен ная вверх, просвистела над головой девушки, а острие ее собственного клинка, посланное вперед прямым выпадом, вонзилось в глаз противника.

Даже не издав стона, он рухнул ничком в землю.

— Не может быть!.. — сдавленно прозвучал голос ше пелявого.

Эльнорда, отсалютовав клинком убитому, наклонилась и вытерла кончик шпаги о его камзол и только затем по вернулась к ошеломленно молчавшей троице:

— Мне жаль, что так получилось, но я слишком дорожу своим лицом... Все удовлетворены или кто-то еще хочет?..

Она внимательно оглядела друзей погибшего, ожидая их ответа, но дождалась только еще одного: “Не может быть!..” — сказанного на этот раз картавым Триптом.

— В таком случае, я надеюсь, вы позаботитесь о теле своего друга, — закончила Эльнорда разговор и поверну лась к Душегубу за ножнами и Рокамором.

— А мы, пожалуй, закончим свой обед... — продолжил ее фразу Душегуб, помогая эльфийке прицепить ножны к поясу.

Фродо задумчиво почесал нос и, конечно, не смог ос тавить случившееся без своего комментария:

— Бедняга... он просто не размялся перед схваткой... Вот его неразогретые мускулы и подвели...

— Да знаешь ли ты... специалист по мускулам, что это был пятый клинок королевства! — неожиданно горько про изнес доселе молчавший товарищ убитого. Затем он пере вел взгляд на Эльнорду и добавил: — Не знаю, кто ты такая и как тебя зовут, но только тебе наверняка помогал какой-то темный маг!

Эльнорда еще раз посмотрела на лежавшего в траве коричневого и задумчиво произнесла:

— Пятый клинок?.. Странно... Реакция вялая, выпад короткий и провисает, кисть слабая... Странно...

После этого она пожала плечами и направилась назад в корчму, а я внимательно взглянул в лицо говорившему:

— Что касается помощи темных магов, поговори об этом со своим оставшимся за столом другом!..

— Так вы все слышали?! — воскликнул картавый.

Я в ответ только улыбнулся и, взяв под руку ошара шенного Груфи, последовал за Эльнордой и Душегубом. Фродо и Твист двинулись следом, при этом Фро до негромко проговорил:

— Твист, ты видел, что эта девчонка вытворяет своей железкой?.. Страшное дело... И еще я заметил, как только она обнажает шпагу, в ней не остается ни капли жалости...

— Ну почему, — спокойно возразил Твист, — она да вала возможность этому... шустрому... прервать схватку. После первого ранения он вполне мог признать себя по бежденным и остаться в живых. Он сам полез на рожон... А Эльнорда молодец!

В этот момент Эльнорда, уже стоявшая в дверях, по вернулась, и я понял, что она слышала разговор двух ма лышей.

Когда мы вошли в обеденный зал, сидевший за столом Клост сразу поднялся и, взглядом спросив у меня разреше ния, быстро вышел на улицу. Мы сели за свой стол и продол жили обед, хотя настроение в нашей компании изменилось. Оно стало каким-то напряженно-ожидающим, словно все мы предчувствовали продолжение этой истории.

Но его не последовало. Через несколько минут на ули це послышалось конское ржание и постепенно удаляющий ся топот копыт. И тут очнулся Груфи.

— Я его вспомнил! — воскликнул он.

Мы перестали жевать и уставились на молодого чело века.

— Я вспомнил его... — повторил он. — Когда этот... ну... его спутник... сказал, что он пятый клинок королевства, я вспомнил, где я его видел! Его зовут... звали... Витон, он при ехал вместе с советником Юргой из Сотдана. А еще с ними приехал тот, что оставался в зале, когда мы все вышли. Вито на я видел всего один раз, когда приезжал в Замок к воеводе. На следующий день мы вместе с Шалаем уехали из Замка — воеводу отправили в ссылку. Про Витона тогда говорили, что он действительно отлично фехтует...

Тут Груфи внезапно замолчал, с каким-то испугом по смотрел на меня и, не отводя глаз, добавил:

— А про того, который не выходил на улицу, я слы шал, что он... очень сильный маг... Его даже прочили в придворные маги, но королеве он почему-то не понра вился...

— Ну и что? — спросил я.

— Просто... ты так с ним говорил... как будто прика зывал ему... — неуверенно проговорил Груфи.

— Ну и приказывал, что с того? — гораздо резче спро сил я.

— Да просто... даже советник никогда с ним так не говорил...

— Значит, у советника кишка тонка! — подал свой го лосок Фродо.

— Как ты сказал?.. — переспросил Груфи, и на его губах появилась слабая улыбка. — Кишка тонка?..

— Ага, — подтвердил Фродо. — А можно сказать, что он в коленках слаб!

Улыбка Груфи стала шире:

— Какой у тебя образный язык!..

— О, ты еще и не такое от меня услышишь, — немед ленно подхватил Фродо тему своих достоинств.

— И увидишь, — негромко добавила Эльнорда, — если достаточно долго с нами попутешествуешь.

— Что ты имеешь в виду?! — тут же повернулся хоббит в ее сторону, грозно сведя брови.

— Только то, что сказала, — миролюбиво улыбнулась эльфийка.

— И без всяких намеков?! — не отставал хоббит.

— Без малейших, — подтвердила Эльнорда. — Только не пей больше вина, оно напоминает “Хванчкару”, а ты от нее быстро пьянеешь.

— Я пьянею?! — немедленно полез в бутылку хоббит. — Да я даже от двух бутылок коньяку не запьянею, а тут какое-то слабое винцо! Даже обидно слышать такое!

— Да ладно, не обижайся, — все так же миролюбиво протянула Эльнорда. — Я ж о себе думаю...

— Что значит о себе?.. — насторожился Фродо.

— Так ты, как напьешься, начинаешь ко мне привязы ваться. И тут либо Душегубу тебя отдавать, либо самой с тобой разбираться. Душегуб тебя, конечно, быстро успо коит, да ведь мне тебя жалко, а самой с тобой возиться мне сегодня что-то не хочется.

Она лукаво посмотрела на разинувшего в изум лении рот хоббита и добавила:

— Так что ты уж не напивайся...

Мы все, включая Твиста, уткнулись в свои тарелки, а Груфи переводил удивленный, ничего не понимающий взгляд с эльфийки на хоббита. Наконец Фродо обрел дар речи:

— Я к тебе привязываюсь?!! Да чтоб я с тобой связал ся, мне надо выпить пять бочек такого вина!.. Мне надо утонуть в таком вине, чтоб я хотя бы посмотрел в твою сторону! Ты думаешь, если у тебя зеленые глазки, пухлые губки, точеный носик, если ты сю-сю-сю, — Фродо разма хивал толстыми пальчиками возле своей круглой физионо мии, показывая какая Эльнорда “сю-сю-сю”, — так от тебя все должны млеть?!

— А по-моему, госпожа Эльнорда действительно весь ма красива... — неожиданно перебил хоббита Груфи.

Фродо запнулся, посмотрел на молодого человека, по том снова перевел взгляд на Эльнорду, и в этот момент она быстро показала ему язык. Только хоббит открыл рот, что бы прокомментировать последнее высказывание, как раз дался писклявый голосок Твиста:

— Молодой человек абсолютно прав! Ну не будешь же ты отрицать очевидных вещей?!

Отхлебнув из кружки, карлик укоризненно посмотрел на Фродо.

— А если он будет это отрицать, я ему втолкую, что он не прав... — совсем уже неожиданно прогудел тролль.

— Хватит, ребята, болтать, — прервал я обсуждение нашей дамы, — пора дальше двигаться.

Фродо, собиравшийся ответить сразу всем троим, бро сил на меня обиженный взгляд, но промолчал.

После моих слов обед быстро закончился.

Когда мы отправились дальше, наш походный порядок не изменился — впереди по-прежнему ехали Душегуб и Груфи, занявший место впереди кавалькады без напоми наний, за ними на запряженной козлами повозке восседа ли Фродо и Твист, а замыкали отряд мы с Эльнордой и оставшаяся без хозяина лошадь Фродо.

Едва мы выехали на дорогу, как Эльнорда капризно пожаловалась:

— Ну вот, придется нам с тобой, Серенький, пыль глотать...

По совести говоря, никакой особенной пыли не было. Дорога была укатана настолько плотно, что казалась зали той каким-то светлым асфальтом. Видимо, признание ее красавицей тремя из пяти присутствующих представителей сильного пола несколько разнежило Эльнорду. Но неожи данно для самого себя я положил левую руку на навершье жезла, а правую протянул вперед, ладонью вниз, после чего пробормотал несколько непонятных слов. Те вялые смер чики пыли, что поднимались из-под копыт наших коней и колес Твистовой тележки, немедленно улеглись, словно их кто-то прихлопнул. Эльнорда с некоторым удивлением по смотрела на меня и протянула: — Ну ты даешь...

А я сам внезапно задумался над очень интересным воп росом. Откуда берутся в моей голове те разнообразные зак линания, которые я с такой легкостью применяю направо и налево. И что такое увидел в моих глазах Клост, претендовав ший на звание придворного мага, что сразу же отказался от попытки применить свое искусство во время поединка Эльнорды со своим товарищем.

Правда, размышлял я над этим вопросом недолго, мое прихотливое воображение, зацепившись за слова “придвор ный маг”, тут же подбросило мне воспоминания о Замке, о том, в каком положении я оставил Кину. Мне сразу стало тоскливо до того, что в пору было поворачивать назад.

А по обеим сторонам дороги по-прежнему тянулись поля и луга, попадались небольшие деревушки. От основ ной дороги все чаще ответвлялись плохо наезженные про селки, ведущие к неизвестным мне населенным пунктам. Прибавилось на дороге и народу — навстречу нам то и дело попадались пешие путники, маленькие тележки, запряжен ные такими же маленькими лошадками, и даже редкие всад ники. Обгоняли мы и людей, идущих в одном с нами направлении.

В этот момент я наконец отвлекся от своих размышле ний, поскольку услышал голос Фродо, обращавшегося к своему товарищу по повозке:

— Вот, Твистик, эти лошадки для нас!.. На такой лошадке я обскакал бы весь этот мир! —

Хоббит явно имел в виду маленьких косматых лошаденок, тащивших столь же маленькие повозки.

Твист ему не ответил, зато обернулся в седле Груфи:

— Никуда бы ты на них не уехал...

— Почему это?.. — заносчиво поинтересовался хоббит.

— Эти лошадки водятся только в наших предгорьях, и если такую лошадку увести слишком далеко от этих мест, она быстро подохнет. Не живут они вдали от родины!

— Тоскуют, значит! — понятливо кивнул головой Фро до. — И от тоски подыхают!

Он глубоко вздохнул и неожиданно добавил:

— Как я их понимаю... Меня самого ностальгия за мучила...

— Оно и видно, — немедленно откликнулась Эльнор да, — совсем с лица спал...

— А при чем здесь лицо?! — сразу же вскипел хоббит. — Лицо при чем?! У меня, может, вот здесь, — он стукнул себя кулачком в грудь, — все высохло и свербит!..

— Я тебе говорила, не пей много вина, — невозмутимо ответила Эльнорда. — Вот теперь тебя сушняк с изжогой и мучают...

— Прекрасная Эльнорда, — подал свой голос Груфи, — а тебя разве не мучает тоска по родине? И вообще откуда ты родом?.. Где находится земля, рождающая такую красоту?..

— Да оба мы из Средиземья, — опередил Эльнорду Фродо. — Только я из Шира, а она из Дольна...

— Я не понял, вы из одной страны или из разных? — переспросил Груфи.

— Из одной... — немедленно ответил хоббит.

— Из разных... — столь же немедленно высказалась эльфийка.

После этого они уставились друг на дружку, причем хоб биту для этого пришлось развернуться на сиденье повозки на сто восемьдесят градусов. Несколько мгновений длилось мол чание, а потом Эльнорда ехидно поинтересовалась:

— Что, недомерок, к чужой красоте примазываешься?.. Хоббит на карачках перебрался с переднего сиденья в возок, встал на ноги и, балансируя, выпрямился 168 во весь свой невеликий рост:

— Я считаю себя как мужчину достаточно красивым, чтобы не желать быть похожим на ту зеленую жердь, кото рую вижу перед собой!

Это заявление было сказано с изрядной долей пафоса, однако в конце его подпортил небольшой камешек, попав ший под колесо повозки. Она резко накренилась, и хоббиту, чтобы не грохнуться, пришлось резко присесть и схватиться за бортики Твистова шарабана. И снова мне показалось, что козлы навели колесо своей повозки на камень специально. Как бы там ни было, все достоинство высказывания пропа ло, а ответом ему был нехороший смех четырех спутников хоббита из пяти. Не засмеялся один Твист, да и то только из солидарности с Фродо, что подтвердил своими словами:

— Признайся, что небольшая прибавка роста не ис портила бы нашей внешности...

И тут я внезапно увидел, что Эльнорде стало стыдно. Ее щеки вспыхнули ярким румянцем, рука, державшая по водья, слегка дрогнула, и она поспешила сказать:

— Твистик, тебя мое замечание совершенно не касается... Тут ее голосок пресекся, и она отвернулась в сторону. Я, чтобы отвлечь от нее внимание спутников, вос кликнул:

— Да хватит вам спорить, вы лучше посмотрите, что за город впереди!

Мы действительно приближались к городским стенам, вставшим поперек дороги и перекрывшим ее своими воро тами. Ворота, правда, были открыты, но их охранял отряд городской стражи. Народу у ворот почти не было, и Груфи объяснил, что жители окрестных сел уже разъехались по домам, а в город вечером мало кто въезжает. Когда мы подъехали к самым воротам, перегороженным несуразным шлагбаумом, нам навстречу выступил, судя по расшитому камзолу, офицер городской стражи и суровым голосом по интересовался:

— Кто намеревается въехать в королевский город Норт?

— Капитан, да ты что, не узнал меня? — удивился Груфи.

— Тебя, мастер Груфи, я узнал, а вот кто тебя сопровождает, мне не известно!

— Это мои друзья... — немного растерянно ответил Груфи.

— Пусть они назовутся! — потребовал капитан. Груфи хотел еще что-то возразить, но я остановил его движением руки, а затем тоном, по суровости не уступаю щим капитанскому, произнес:

— В славный город Норт желает войти шут королевы Кины и сопровождающие его лица!

— Кто шут?.. — Физиономия у капитана вытянулась.

— Я шут! — ответил я и потянул из кармана захвачен ный в кабинете советника документ. Развернув бумагу, я показал ее с высоты лошади капитану. Тот было протянул руку к моей бумажке, но я быстро свернул ее и убрал.

— Но что понадобилось придворному шуту в Норте? — не сдавался капитан.

— Да ничего... — спокойно ответил Твист. Капитан немедленно повернулся к нему и грозно спросил:

— А ты кто такой?

— Как — кто такой? — удивился карлик. — Придвор ный шут... Ты же интересовался, что мне понадобилось в твоем городе, я и отвечаю — ничего!

Капитан с удивленной рожей переводил взгляд с Тви ста на меня и обратно, видимо, ожидая пояснений, но мы молчали. Наконец он сдался и растерянно спросил:

— Так кто из вас двоих шут?!

— Я, — ответили мы с Твистом в один голос.

— Какой тупой!.. — подал свой голос Фродо. Капитан неуверенно посмотрел на него и поинтересо вался:

— А ты тоже королевский шут?

— Кто? Я? — переспросил Фродо. — Ты что, мужик, совсем на своей службе соображать разучился? Какой же я шут, когда я хоббит!

— Хоббит? — переспросил капитан. — А это кто такой?

— Это такая придворная должность, которая введена совсем недавно... — перебила Эльнорда готового разорать ся Фродо. — И вообще, капитан, ты что, намерен разби раться с каждым из нас отдельно? Тебе же сказано: личный шут королевы Кины и сопровождающие его лица!

Капитан обежал растерянным взглядом “сопровождающие лица” и остановил его на Груфи:

— А ты, мастер Груфи, тоже сопровождающее лицо?

— По-моему, он просто не желает пускать нас в го род... — вступил в разговор Душегуб. Он тронул своего коня и легонько наехал на капитана: — А ну-ка, признавайся, кто тебе велел нас задержать?!

Капитан попятился и вдруг быстро заговорил:

— Нам действительно приказано задержать подозри тельную шайку... И вы очень подходите под ее описание... Однако в приказе не было сказано о том, что один из шай ки имеет на руках королевский указ...

— Я спросил, кто тебе велел нас задержать! — взревел тролль, перебивая капитана и заставляя своего коня сде лать еще один шаг вперед.

— Приказ поступил из магистрата, лично от магист ратского головы... — торопливо доложил капитан.

Душегуб уже собрался высказаться по поводу магист рата и его головы, но я его перебил:

— Подожди, Душегуб! Так ты что ж, тыловой крыс, приказ какого-то там безголового головы, выскочки без роду, без племени, ставишь выше королевского указа, под писанного самой королевой?! Ты что, любезный, в подзе мелье Замка захотел?!

“Любезный тыловой крыс” вдруг затрясся и упал на колени:

— Господин шут, не губите отца восьмерых детей! Хо тите я вас всех к голове отведу, и разбирайтесь с ним, кого куда определить! Вы ж понимаете, я приказ получил, дол жен я его исполнять? А по поводу королевского указа ни каких указаний не было!..

Мне почему-то сразу стало противно на него смотреть. Я тронул коня и брезгливо проговорил:

— Не позорься перед подчиненными, вставай и пока зывай дорогу в ваш магистрат.

Капитан вскочил и бросился к воротам, одновременно командуя своим подчиненным поднять шлагбаум.

Так мы и въехали в город Норт следом за бегущим пе ред мордами наших коней капитаном.

Впрочем, бежать ему пришлось недолго — го родок был невелик, и неширокая прямая улица соединяла городские ворота с главной городской площа дью, украшенной величественной бронзовой скульптурой. На этой площади и располагался городской магистрат.

Капитан, резво взбежав по ступеням магистрата к высо ким двойным дверям, распахнул их, и Душегуб вознамерился въехать в этот магистрат, отдающий такие подозрительные приказы, прямо на лошади. Во всяком случае, я именно так понял его невнятное бормотание:

— ...И на плечах отступающего противника мы ворва лись в эту цитадель зла...

Однако большинство из нас решило не уподобляться гуннам и прочим вандалам. Мы соскочили с лошадей, а потому и Душегуб отказался от своего намерения.

Привязав поводья к специально врытым у здания магис трата столбикам, мы направились к входным дверям, все еще придерживаемым любезным капитаном. Уже на верхней сту пени широкой гранитной лестницы я оглянулся и быстрень ко наложил простенькое заклятие на кожаную часть лошадиной и козлиной сбруи, так, на всякий случай...

Едва мы переступили порог этого муниципального при сутствия, как нам навстречу бросился мужичок, смахиваю щий на ресторанного швейцара. Во всяком случае, его одежка, состоявшая из зеленого кафтанца, густо расшито го пообтершимся золотым галуном, такого же цвета шта нов с большой кожаной заплаткой на седалище и новых, отсвечивающих янтарем свежего лыка лаптей, вполне со ответствовала именно этой профессии.

Mужичок широко растопырил руки, словно собирался обнять сразу нас всех, и заголосил:

— Господин голова и господа советники уже закончи ли прием... Завтра приходите, с утра попозже... Сегодня пускать уже никого не велено!..

— Кого пускать не велено? — улыбнулся ему навстречу Душегуб. — Меня пускать не велено?!

Мужичок, увидев тролля, стремительно побледнел, но ответил с полным достоинством, правда, слегка заикаясь:

— И н-не п-п-просите, н-н-не п-п-пущу!..

— И не будем просить... — кивнул тролль своей мохнатой башкой. А затем быстро ухватил муниципального швейцара за отвороты камзола и пояс шта нов, приподнял перед собой на вытянутых руках и дыхнул ему в бледное личико: — Подсказывай дорогу!..

— Прямо по лестнице... — придушенно “подсказал” швейцар.

Душегуб, выставив перед собой швейцара кожаным се далищем вперед, направился к широкой мраморной лест нице, плавно взмывавшей белой волной ко второму этажу магистрата.

Когда тролль со своим довеском поднялся по лестнице и оказался на площадке, огороженной мраморной балюст радой, наш провожатый прохрипел:

— По коридору направо, в самый конец... Там зал тор жественных совещаний... Только не задуши... пока дой дешь...

— Как получится... — буркнул тролль, но хватку не ослабил.

Коридор был недлинный, всего по две высокие казен ные двери с каждой стороны, и заканчивался двойными роскошными дверями, сверкавшими матовыми ограненны ми стеклами.

Я совсем потерял из виду провожавшего нас капитана городской стражи, однако, как оказалось, он и не думал теряться. Напротив, едва тролль со своей ношей притор мозил около застекленных дверей, капитан выскочил впе ред, широко распахнул обе дверки и громко провозгласил:

— Господин голова, задержанные по твоему приказу доставлены!..

К его сожалению, он немного не рассчитал. Услышав, что мы “задержанные”, Душегуб мгновенно отпустил пояс швейцара и, шагнув вперед, ухватил освободившейся ру кой капитана за воротник:

— Вот они, задержанные!.. — рыкнул Душегуб, при поднимая свою добычу.

Вся наша команда быстренько просочилась в откры тые двери и...

В огромном зале, называемом местными бюрократами “зал торжественных совещаний”, был накрыт не малый стол. Две огромные хрустальные люстры прекрасно освещали белоснежную скатерть, уставленную сверкавшим фарфором, хрусталем и серебром. Фарфор и хрусталь не пустовали — жратвы и питья здесь было разло жено на добрую сотню хороших едоков! И за этим лукул ловым столом сидело всего шестеро богато одетых и весьма толстых горожан.

Во главе стола на кресле, напоминавшем своими раз мерами трон, восседал не по месту маленький, круглень кий мужичонка в золотисто-желтом камзоле с кружевными воротником и манжетами. На шее у него сверкал золотой обруч, украшенный здоровенным красным камнем. Из-под лапок, удерживающих камень, через всю округлую желтую грудь местного начальника тянулись две толстые золотые цепи, крепившиеся, судя по всему, на его поясе. Пятеро других мужичков, сидевших на стульчиках попроще, щего ляли разноцветными камзолами, причем на каждом имел ся отличительный знак в виде броши размером с десертную тарелку. Излишне говорить, что все эти отличительные зна ки были изготовлены из благородного металла и украшены различными самоцветами.

Мужички, составлявшие, по-видимому, цвет местного самоуправления, активно выпивали и закусывали, а может быть, и проводили “торжественное совещание”, которое грубый Душегуб так бесцеремонно нарушил. Во всяком слу чае, когда мы ввалились в зал, украшенный золотыми ве ригами руководитель благосклонно внимал одному из своих сослуживцев, толкавшему совещательную речь.

Увидев ворвавшихся к нему подчиненных и, как я по нял, не совсем разобрав доклад капитана, так бесцеремон но оборванный Душегубом, голова недовольно поморщился и сделал докладчику знак ручкой, чтобы тот сел на место. Затем, развернувшись в кресле в нашу сторону, голова по ставил свой бокал на стол, пожевал губами и осведомился:

— Григонтий, ты что, работу хочешь потерять?.. Я же тебя предупреждал, чтобы ты никого не пускал в магистрат!..

— Так я и не пускал... — едва слышно прохрипел в ответ швейцар. — Они сами вошли и меня принесли...

— Что значит — принесли?! — недовольно переспросил голова.

— Господин голова, — вмешался в разговор капитан. — Ты что ж, не видишь, что мы ножками до пола не достаем?..

— А мне наплевать, до чего и чем вы не достаете... — ровным тоном ответил голова. — Вы немедленно покинете зал совещаний или я вас обоих уволю с завтрашнего... нет, с сегодняшнего дня.

Оба служивых попытались покинуть помещение, но по скольку они действительно не доставали ногами до пола, их попытка закончилась только судорожным подергивани ем нижних конечностей. Вместо того чтобы удалиться, они заметно приблизились к пиршественному... прошу проще ния, совещательному столу, так как Душегуб сделал широ кий шаг в сторону демонстративно не замечавшего его головы.

Мы двинулись следом, но тролль, не дожидаясь наше го вмешательства в разворачивающиеся события, сам при ступил к допросу:

— Эй ты, тот, что на цепи сидит, давай рассказывай, кто тебя надоумил задерживать честных людей, пришед ших в королевский город Норт?

— Эт-т-то кто такой?! — изумленно произнес голова, только сейчас обратив внимание на высившегося перед ним Душегуба, да и вообще на всю нашу компанию. — Началь ник городской стражи, разберись!..

Мужичок, мало чем уступавший в росте и толщине го лове, разодетый в голубой с серебряными кружевами кам зол, выскочил из-за стола и немедленно заорал военным голосом:

— Капитан, немедленно прекрати сучить передо мной своими потными ногами и доложи, что это за люди, кото рых ты притащил с собой в магистрат?!

— Так это не я их притащил, а они меня! — заорал в ответ капитан, благо он располагался к начальству фрон том. — А вообще-то я выполнял приказ головы, задерживал подозрительных лиц... в голубом. Только эти подозритель ные лица оказались королевскими шутами и сопровождаю щими их лицами. Вот я эти лица и привел вам... Вернее, эти лица привели меня к вам... вернее, принесли меня к вам... — Тут бедняга совершенно запутался.

— Если это задержанные подозрительные лица, то поче му ты их притащил в магистрат, а не сунул, как положено, в подвал башни?! — снова заорал военный начальник. — Не медленно свяжи их и... в любом случае убери из зала совеща ний! Ты же видишь, эти твои подозрительные лица отвлекают нас от важного совещания!

— Еще один тупой!.. — послышался голосок Фродо. — Слушай, Душегуб, у тебя рук не хватит всех местных тупых за шиворот таскать...

Тролль в ответ на это отпустил швейцара, и тот с размаху сел на начищенный паркет. Капитана Душегуб, наоборот, при поднял повыше и, чуть сдерживая свой голосок, спросил:

— Кто подписал приказ о нашем задержании?.. Капитан по-военному четко указал на золотисто-жел того пузана, восседавшего во главе стола.

Тролль отпустил и капитана, тут же усевшегося рядом со швейцаром, и направился прямиком к указанному дол жностному лицу. Однако тот мгновенно пришел в себя, соскочил со своего трона и шустренько метнулся за его широкую спинку. И уже оттуда донесся его нервно подра гивающий голос:

— Немедленно вызовите двадцать городских стражни ков и свяжите этого дылду!..

В ответ на этот безответственный приказ Душегуб по тянул из-за пояса свой гердан со словами:

— Сейчас мы посмотрим, насколько твое креслице прочное!...

— Немедленно остановите этого верзилу, пока он не разнес здесь все, — завопил из-за спинки кресла голова. — Именем верховной власти города приказываю арестовать нарушителей порядка!

Все присутствующие в зале с большим интересом на блюдали за развитием диспута между Душегубом и муни ципальным головой, однако в этот момент я заметил, что Твист настороженно смотрит совсем в другую сторону. Я проследил за его взглядом и увидел, что он наблюдает за одним из местных бюрократов.

Разодетый в темно-зеленый с золотом камзол мужичок, с большой холеной бородой и обширной, масляно поблескивающей лысиной, выбрался из-за стола и крадучись направлялся к выходу из зала. Увидев, что я тоже наблюдаю за его ретирадой, он буквально прыгнул в сторону дверей, одновременно исполнив обеими руками замыслова тое до нелепости движение. За этим движением вроде бы ничего не последовало, но я сразу же уловил мощный всплеск магической энергии. Казалось, на нас покатился невидимый шар чудовищно скрученного бешенства.

Дальше я действовал чисто автоматически. Метнувшись вперед, между убегавшим бюрократом и моими друзьями, я выбросил вперед правую руку, прищелкнув пальцами и тут же растопырив их веером. Одновременно с этим левой рукой я выдернул из-за пояса жезл и, направив его на зеле ный камзол, нарисовал в воздухе короткий сухой росчерк заклинания. Едва я закончил, как мою правую кисть опа лило невыносимым жаром, словно я сунул ее в паровоз ную топку, а жезл тут же засветился зловещим багровым светом. Мне стало ясно, что я “словил” чужое заклинание, прикрыв от него ребят, но это далось мне дорого — моя правая рука покрылась здоровенными волдырями, кото рые сразу же полопались.

Однако мое заклинание, хоть и менее жестокое, тоже сработало. Бюрократ в зеленом камзоле валялся на полу у самой двери и конвульсивно дергался, пытаясь высвобо диться из повязавшей его “нити порядка”. Я-то знал, что освободиться самостоятельно от нее невозможно, но мое му противнику такой прием, по-видимому, известен не был.

Все, что я описал выше, произошло буквально в одно мгновение, и поначалу никто ничего не понял. Но уже в следующий момент рядом со мной оказался Твист. Он под хватил мою руку, не давая ей опуститься, и негромко про бормотал:

— Что ж ты щит не поставил?..

— Не выдержал бы щит... — тихо ответил я. — Смело бы нас всех, как щепки...

Рядом с нами уже была Эльнорда, которая что-то ли хорадочно доставала из своего заплечного мешка. Через пару минут моя кисть была смазана каким-то, по словам Эльнорды, чудодейственным эльфийским зельем и за бинтована полотняным лоскутом.

Я оглянулся, чтобы посмотреть, чем заняты остальные, и увидел, что тролль выволок из-за стола все городское начальство и усадил его на полу, связав шелковым шну ром, оборванным со штор. Фродо вытащил свой кинжал и с самым угрожающим видом прохаживался вдоль этой сте ны, так что повязанным мужикам приходилось буквально вжиматься в стену, поплотнее поджимая под себя ноги. И только наш милый Груфи, похоже, не успевал за развити ем событий и потому растерянно озирался, не зная, как отнестись к проводимому нами перевороту.

Я сотворил коротенькое заклинание, задавившее на вре мя боль в обожженной руке, и направился к все еще кор чившемуся на полу зеленому камзолу. Твист по-прежнему держался рядом со мной. Когда мы подошли ближе, кар лик пояснил свое пристальное внимание именно к этому субъекту:

— Ну точно — это он!

— Кто — он?.. — переспросил я.

— Я его видел у советника Юрги. Только одет он был тогда совсем по-другому. Я его потому не сразу и признал!

Карлик наклонился над спеленутым и громко спро сил:

— И куда же ты свои лохмотья дел? Неужто на этот шикарный камзольчик выменял?

“Камзольчик” снова резко дернулся, попытавшись еще раз выбросить вперед руку с заклинанием, но ее тут же так скрутило судорогой, что у бедняги закатились глаза.

— Не дергайся, — сурово посоветовал я ему. — Чем спокойней будешь лежать, тем меньше будешь болеть...

Твист с интересом посмотрел на меня:

— И чем же это ты его так скрутил?

— Есть такая ниточка, — усмехнулся я и тут же чуть скривился от дернувшейся в руке боли.

В этот момент к нам подошел тролль.

— Гэндальф, что будем делать с этими негодяями. — Он мотнул башкой в сторону арестованных. Я снова взгля нул на повязанных бюрократов и пожал плечами:

— Не знаю... Может, с Шалаем на этот счет посоветоваться?..

Душегуб тут же повернулся к Груфи и махнул ему ру кой. Молодой человек довольно неуверенно приблизился к нашей троице.

— Ты знаешь, где в городе найти воеводу? — обратил ся я к нему.

— Конечно!

На его лице появилась облегченная улыбка.

— Быстренько лети к нему и скоренько приведи вое воду сюда! — приказал я.

Паренек развернулся и, не говоря ни слова, бросился бегом по коридору к лестнице.

— А теперь займемся этим субъектом. — Я снова по вернулся к повязанному моей “нитью” субъекту. — И куда же ты, родимый, торопился от столь обильного стола?

“Клиент”, естественно, ничего не ответил, а лишь зыр кнул бешеным глазом в мою сторону.

— А ведь я знаю, куда ты торопился, — продолжал я его дразнить. — И сейчас мы проследуем туда вместе...

Оглянувшись, я нашел глазами швейцара, тот по-пре жнему сидел на полу и таращился испуганными глазами на свое связанное начальство. Поймав его взгляд, я кивнул — ползи, мол, сюда. Григонтий непонимающе мигнул, а по том до него дошло, кто его приглашает, и он проворно заторопился в мою сторону... на четвереньках. Оказавшись рядом, швейцар преданно взглянул мне в глаза, но я в от вет недовольно поморщился и приказал:

— Встань!

Он мгновенно оказался на ногах и вытянулся по стой ке “смирно”.

— Подскажи-ка нам, Григонтий, что это за фрукт и где располагается его кабинет.

Григонтий бросил строгий взгляд на присмиревшего “фрукта” и бодро доложил:

— Это — кра Вольма, городской казначей. Его кабинет — третья дверь по коридору справа... Да я вас провожу.

— А почему — кра? — недоуменно буркнул Душегуб. — Что за странное обращение, на ругательство похоже.

— Не знаю, — сделав полуповорот налево, доложил Григонтий. — Он сам приказал так себя именовать. Говорит, что обращение “кра” соответствует словам “очень, чрезвычайно, непомерно уважаемый и лю бимый господин”.

— Ничего себе! — возмутился Душегуб. — И кого же еще ты называл крой?

— Да вот всех их... — кивнул Григонтий в сторону аре стантов.

— Значит, они — кры, а остальные так, пыль под нога ми? — немедленно завелся обожающий справедливость тролль.

— Ладно тебе, Душегуб, успокойся, — попытался я ох ладить возмущенного тролля. — Щас мы с этим крой раз беремся, а там и до остальных дело дойдет... Вы с Фродо оставайтесь здесь и дождитесь Шалая, а мы с Твистом и Эльнордой прогуляемся до кабинета этого яркого предста вителя крапивного семени бюрократов...

Тут я поднял глаза на Душегуба и улыбнулся:

— Глянь-ка, Душегубушка, а в слове “бюрократия” до минирующий слог как раз “кра”!

Душегуб улыбнулся мне в ответ, отчего наш спелена тый пленник мгновенно побледнел. Но я его успокоил:

— Не бойся, я не сейчас тебя Душегубу отдам... Тролль направился к порученным его заботам отцам города Норта, а к нам присоединилась Эльнорда.

Я простер над неподвижным казначеем свой жезл, и безвольное тело, обернутое великолепным зеленым камзо лом, плавно приподнялось над полом.

— Веди, Григонтий, — скомандовал я швейцару и до бавил, увидев, что тот смотрит на меня совершенно обал делым взглядом: — И смотри не заблудись!

— Не извольте сомневаться, кра шут! — брякнула эта жертва чинопочитания, а я от неожиданности чуть не уро нил казначея.

Григонтий между тем, не дожидаясь других приказа ний, сделал “кругом” и чуть ли не строевым шагом пото пал в сторону лестницы.

Я только покачал головой, а увидев усмешечку Эльнорды, даже чуть покраснел.

Наш провожатый довел нас до одной из дверей и замер около нее, Я остановился рядом и недовольно спросил:

— Ну и что ты встал? Открывай давай!

— Не могу! Поскольку ключа не имею! — бодро доло жил Григонтий.

— Ох ты, горе какое!.. — пропела Эльнорда и наклони лась над пленником. — Сам ключ отдашь, или дверку ло мать будем?

— Вы там все равно ничего не найдете... — прохрипел тот, продемонстрировав наконец нам свой немузыкальный баритон.

— Тем более ключик отдай... — пропела в ответ Эль норда. — Не мучай душу запирательством, и тело твое не будет мучиться, — добавила она тоном католического свя щенника.

Видимо, этот тон подействовал на сознание кра Воль ма, поскольку он судорожно дернулся под моим жезлом, забегал по сторонам глазками и, убедившись в полном от сутствии помощи и сострадания, прокаркал:

— Под левым обшлагом...

Эльнорда быстренько пошарила в указанном месте и выудила самый обычный ключ на длинном стержне. Через мгновение дверь в кабинет казначея была отперта, мы вошли и втащили с собой хозяина кабинета.

Кабинет представлял собой самое обычное канцелярс кое помещение, к тому же довольно голое. У занавешенно го окна стоял большой письменный стол с двумя тумбами под ним. В одном углу красовался огромный металличес кий шкаф, выкрашенный почему-то в оранжевый цвет, а в другом, как ни странно, умывальник с зеркалом. Меня, собственно, интересовало именно зеркало, но я представ лял его себе несколько иначе. Имеющееся в кабинете умы вальное зеркало для тех целей, которые я предполагал, явно не годилось.

На столе в полном порядке выстроились письменный прибор со всевозможными канцелярскими принадлежнос тями, рядом лежали четыре маленьких и явно новых блок нотика, а также нетолстая пачка документов. У стола одиноко притулился простой жесткий стул, причем, глядя на него, возникало стойкое впечатление, что им редко пользуются.

И больше ничего.

Эльнорда подергала ящики стола, и они беспрепят ственно открылись, обнажив свое совершенно пустое нут ро. Мы несколько растерянно огляделись и тут же услышали довольный комментарий кра Вольма:

— Я же говорил, что вы здесь ничего не найдете... Именно этот голос убедил меня в том, что искать есть что, и я немедленно активизировал Истинное Зрение.

Кабинет остался таким же, как прежде, но в дальней его стене образовалась прикрытая простеньким наговором дверь. Я немедленно отправился к ней и сразу снова услы шал голос хозяина кабинета:

— Туда нельзя!.. Там считальня, касса, монетохрани лище и... и вообще туда нельзя!

Но я был уже рядом с дверью и внимательно ее огляды вал. Ручек и замков она не имела, хотя явно была заперта. Осторожно прощупав ее поверхность на предмет магических заморочек, я немедленно обнаружил сплетенное по углам зак линание. Заклинаньице было простенькое, всего на четыре цвета, причем, как я сразу догадался, основным был зеле ный. На то, чтобы рассыпать этот примитивный наговор, у меня ушла всего пара минут, причем я одновременно снял и пелену с двери. Мои спутники не только сразу же увидели саму дверь, но и смогли немедленно ее открыть.

Висевший по-прежнему над полом казначей, увидев, как заветная дверка открывается, буквально зарычал от от чаяния.

А помещение за этой дверкой оказалась весьма приме чательным!

Размерами оно, конечно, значительно уступало каби нету, однако мебели имело гораздо больше. Прежде всего в комнате находился... гримировальный столик, очень похо жий на тот, который я видел в покоях советника Юрги. Кроме этого столика, здесь имелся небольшой письмен ный стол, буквально заваленный документами, самый на стоящий, очень неброский сейф, весьма на вид удобное полукресло. На одной из стен висело несколько полок, также заставленных канцелярскими пап ками с документами. Но наше внимание сразу привлек до вольно большой деревянный ящик, стоявший на столе, и лежащий на нем узкий и длинный конверт.

Я сразу же шагнул к столу и взял конверт. Сзади послы шалось придушенное: “Не смей этого трогать”, — но в голосе казначея было уже одно только отчаяние. Не обращая на по добные предупреждения внимания, я с интересом прочитал на конверте: “Лично в руки господину королевскому совет нику, достопочтенному Юрге”. Самое интересное, что на вер хней крышке ящика была выведена точно такая же надпись.

Я повернулся к кра Вольма:

— Как интересно! Казначей славного города Норта со стоит в личной переписке с господином советником Юргой...

— Это не запрещено законом... — зло прохрипел в от вет наглый кра.

— Конечно, конечно, — немедленно согласился я и улыбнулся. — Но он прячет эту переписку, значит, ему есть что прятать... А ну-ка, откроем завесу над тайнами казны города Норта.

И я надорвал конверт.

Казначей снова зарычал, но я его плохо слышал. Я с интересом читал короткую записку, обнаруженную в кон верте. А там значилось следующее:

“Господин советник! Согласно твоим указаниям направ ляю собранные в предгорной области налоги лично тебе. Подтверждение, подписанное королевой, прошу отправить с нарочным, доставившим деньги. Твой верный слуга”.

Я с довольной ухмылкой повернулся к казначею:

— Да ты, мой милый, казнокрад, а не казначей! При дется тебя повесить...

Кра Вольма дернулся, словно его ударили в лицо, и быстро-быстро захрипел:

— Я казны не крал... Я все отсылал королевскому со ветнику...

— А должен был отсылать королевскому казначею, — ласково пожурил я его.

— У меня есть расписки, подписанные самой короле вой... — снова захрипел казначей, но уверенность в его хрипе быстро таяла.

— А должен был получить расписки от королевского казначея... — перебил я его. — Насколько мне известно, королевский казначей докладывает королеве, что налоги из предгорной области давно не поступают... Ты можешь подтвердить выплату налогов его расписками?..

— Но я действовал по приказу королевского советника Юрги, имеющего право решающего голоса!.. — уже взмо лился кра Вольма.

— И ты можешь предъявить этот приказ? — с надеж дой спросил я.

Ответом мне был только затравленный взгляд и без звучное шевеление побелевших губ.

— Значит, никакого приказа нет, — преувеличенно разо чарованным голосом констатировал я. — А господин совет ник, конечно же, будет все отрицать... Ох как красноречиво он будет все отрицать, ох как красноречиво он будет требо вать для негодяя-казнокрада, то есть для тебя, смерти...

И тут кра Вольма сломался! Он даже хрипеть перестал, видимо, почувствовал на своей шее шершавую веревку королевского правосудия.

— Я все расскажу, все, что знаю... Это все придумал советник Юрга. Прошлой осенью, когда он вызвал меня в Замок и приказал при этом явиться... незаметно. Вон он меня тогда видел! — Он кивнул в сторону Твиста. — Тогда он предложил мне стать его другом. Он обещал мне, что когда станет королем, меня сделает королевским казначе ем. Он уже тогда все придумал!..

— И ты думаешь, я поверю, что советник Юрга метит в короли? — перебил я разговорившегося бюрократа. — А куда же он собирался деть королеву Кину?

— Он... он показал мне, как королева его слушается... Прямо при мне он дал королеве подписать бумагу, и она ее подписала не глядя... А в бумаге был приказ... о ее казни!

— О чьей казни?! — буквально взвизгнула эмоциональ ная Эльнорда.

— О казни королевы Кины! — взвизгнул в ответ Вольма. Я успокаивающе положил забинтованную ладонь Эльнорде на плечо, и мгновенно ударившая боль помогла мне несколько прийти в себя.

— А связывался со своим хозяином ты, конечно, с по мощью вот этого зеркала? — Я кивнул в сторону гримиро вального столика.

Мой вопрос поверг казначея в самую откровенную па нику. Он задергался так, словно впервые почувствовал на своем теле “нить порядка” и еще не знал, что порвать ее невозможно. Его глаза уставились на меня с выражением откровенного ужаса, настолько откровенно, что я неволь но усмехнулся. И моя усмешка его странным образом ус покоила, вернее, обессилила.

— Значит, ты и это знаешь!.. — прошептал он, а затем неожиданно спросил: — Ты же не настоящий шут, как тебя зовут?

— Зовут меня Гэндальф Серый Конец, и вернулся я в этот мир, потому что в нем завелись такие паразиты, как советник Юрга, кра Вольма и еще кое-кто... — горько от ветил я.

Казначей как-то сразу обмяк, Словно из-под него вы дернули последнюю опору, но у меня еще оставались к нему вопросы, так что отпустить его отдыхать я не мог.

— Поскольку я удовлетворил твое любопытство, от веть и ты мне на один вопрос. От тебя совершенно не пах нет магическими способностями, и, тем не менее ты только что применил очень серьезное заклинание — в чем дело?

— Какие способности!.. — невесело усмехнулся казна чей. — Если бы я имел хоть какие-то способности, я бы сразу понял, с кем имею дело, и ни за что не связался бы с Братством Конца! А это... — Он попытался повторить свой странный магический жест, но “нить” не позволила ему пошевелить руками. — Это мне советник Юрга показал... так, на всякий случай. Сказал, что против лиходеев хоро шо помогает...

— А почему ты так торопился покинуть нашу теплую, дружескую компанию? Или тебе не интересно было то, о чем мы беседовали?

Он слегка замялся, но тут же ответил:

— Мне надо было быть в своем кабинете... Я бы про сто ушел потихоньку... если бы вот он, — казначей кивнул на Твиста, — и ты не заметили и не... попытались меня остановить...

— Неправда... — протянул Твист. — Никто не пытался тебя остановить. Мы просто на тебя смотрели. Ты атако вал нас без всякой с нашей стороны провокации.

— А ведь Твист прав... — подтвердил я соображения карлика. — Мы тебя не трогали. Так с чего это ты на нас напал?

— Вчера вечером советник Юрга сообщил мне, что ваша компания может появиться в нашем городе, и приказал вас задержать. Я... уговорил голову отдать приказ о вашей задержке, но у городской стражи, как я понял, ничего не получилось... Вот я и хотел связаться с советником и все ему рассказать...

Вольма говорил усталым, безнадежным голосом, но что-то по-прежнему не давало мне до конца поверить в то, что он полностью сломлен.

— ...Тем более что как раз подходило время очередной связи... — продолжил я его фразу и по блеску брошенного в мою сторону взгляда понял, что угадал.

— Ну что ж, свяжемся с почтенным советником... — предложил я и направился к гримировальному столику.

— Он тебя сразу узнает!.. — прохрипел мне в след Воль ма, но я не обратил внимания на его очередную угрозу. Вместо этого я повернулся к Эльнорде и попросил:

— Посмотри, пожалуйста, за нашим другом, казнокра дом, чтобы он помолчал, пока я буду общаться с его хозя ином.

Эльнорда улыбнулась, вытащила из-за пояса Рокамор и шагнула к оставшемуся на полу Вольме. А я уселся за столик и для начала неторопливо проговорил заклинание “Истинной Речи”. Пользовался я этим заклинанием очень редко и не хотел, чтобы моя торопливость подвела меня в самый неподходящий момент.

Почувствовав, что заклинание начало действовать, я выдвинул верхний ящик столика и тут же увидел малень кий темно-синий пузырек и замызганную тряпицу. Выда вив из пузырька на тряпку тяжелую маслянистую каплю, я тщательно протер зеркало и спрятал пузырек и тряпку на зад в ящик. А затем уставился на свое отражение в зеркале и принялся ждать.

Сидеть совершенно неподвижно мне пришлось доволь но долго. До того долго, что я начал чувствовать себя не сколько глупо, тем более что боковым зрением я ловил в зеркале недоуменные, а затем и вовсе насмешливые взгля ды своих друзей. Но своего я добился — отражение моей, достаточно надоевшей мне, физиономии неожиданно скри вилось и произнесло:

— Ну и где ты шлялся? Время связи прошло уже минут как двадцать. В чем дело?

— Советник, — немедленно ответил я, и мой хриплова тый голос был как две капли воды похож на хрип кра Воль мы, — мне сообщили, что у ворот города появились люди, похожие на тех, о которых ты вчера предупреждал. Я решил лично проверить и отправился к городским воротам...

— Это они?! — перебило меня мое собственное изоб ражение самым хамским образом. — Ты их задержал?!

— Нет, советник, это были совсем другие люди. Прав да, на одном из них действительно была голубая куртка, но ты бы видел, что это за рвань!.. И девка там была, но со всем не симпатичная. Такая мымра, что боже мой!..

— А здоровенный лохматый верзила был? — неожи данно поинтересовалась моя физиономия из зеркала.

— Нет, здоровенных среди них не было, они вообще все были какие-то дохляки. Я велел не пускать их в город, так они сразу развернулись и побрели прочь.

— Значит, это не они... — задумчиво констатировала рожа в зеркале. На мой взгляд, она все меньше и меньше походила на мое лицо.

— Неужели эти проходимцы все-таки направились в степь, к кочевникам?.. — продолжало размышлять отраже ние. — И куда делся королевский указ?..

— Какой указ, советник? — достаточно подобостраст но поинтересовался я.

Я в зеркале мгновенно вышел из своей глубокомыс ленной задумчивости и начал хамить:

— Это тебя не касается! Лучше доложи, как там у нас обстоят дела с налогами?

— Все собрано и упаковано, господин совет ник, — бодро доложил я. — Завтра будет отослано нарочным. Только... — Тут я слегка замялся... — Только ты расписку королевскую с моим посланцем мне отошли, а то я и так волнуюсь из-за этих налогов. Королевский казна чей, наверное, невесть что королеве докладывает...

— Королева и ее казначей не должны тебя волновать! — резко оборвал меня мой дорогой образ. — Ты всегда можешь представить доказательства, что посылал деньги лично ей!

— А нельзя ли, господин советник, получить королев ский указ, который подтверждал бы правомочность таких моих действий... — подобострастно попросил я.

— А вот этого делать никак нельзя! — отрезало зер кало. — И вообще, ты хочешь занять должность королевско го казначея? — и не дожидаясь моего ответа, продолжило. — Тогда слушай меня и делай, как я тебе говорю.

— Понял, господин советник, — несколько разочаро ванно прохрипел я.

— Очень хорошо, — ответило мне мое Отображение. — Тогда все. Ты все-таки поглядывай еще несколько дней за приезжими, проходящими. Вдруг этот шаромыга в голу бом со своими друзьями появится. Хотя...

Что “хотя”, зеркало не договорило. Мое прекрасное лицо еще раз недовольно поморщилось и приняло доволь но глупое выражение. Только через несколько секунд я понял, что это и есть выражение моего настоящего лица, передаваемое честным зеркалом. Я вздохнул, снял нало женное на себя заклятие и отвернулся от зеркала.

В комнате, как я и просил, стояла тишина. Эльнорда сидела над лежащим казначеем, приставив к его кадыку Ро камор так, что его острие едва не протыкало бледную кожу горла. Бедняга в зеленом камзоле не то что говорить, сглот нуть не мог, опасаясь, как бы это невинное движение горта ни не привело к серьезной травме. Рядом с этой неподвижной парой присел на корточках Твист, внимательно, даже, я ска зал бы, пристально рассматривая нашего пленника.

Услышав, что мой разговор со своим зеркальным отра жением закончен, карлик поднял голову и чуть улыбнулся:

— Слушай, маг, а ты не обратил внимание на одну замечательную фразу, сказанную этим ворюгой?

— На какую? — спросил я, не совсем понимая, что Твист имеет в виду.

— Он сказал, что “уговорил” городского голову отдать приказ о нашем аресте. Тебе не интересно, каким образом он это сделал?

На секунду я задумался — в словах хитрого карлика, безусловно, был резон.

— Эльнорда, дорогая, — обратился я к эльфийке, — дозволь своему подопечному слово молвить.

— Ну пусть молвит, — ответила девчонка, убирая свой кинжал.

— Так что, кра Вольма, откроешь нам секрет своего умения уговаривать? — улыбнулся я казначею.

— Это надо показывать, — прохрипел тот в ответ, — а я и пошевелиться не могу.

— Ну, это в наших руках, — безмятежно ответил я. — Но должен тебя предупредить, любое использованное то бой заклинание будет обращено против тебя же. Понял?

Затем я простер над лежавшим телом свой жезл и чуть покрутил его. В следующий момент скрюченное тело казна чея расслабилось, а из его губ вырвался хрип облегчения.

Эльнорда наклонилась, ухватила Вольму за шиворот и одним рывком поставила на ноги. Однако, как только она отпустила камзол, ножки у бедняги подломились, и он с каким-то жалким писком снова повалился на пол.

— Эльнорда! — укоризненно покачал я головой. — Нельзя же так резко придавать уставшему телу вертикаль ное положение.

— И долго он так будет валяться? — спросила девушка с показной грубостью. — Нам тоже здесь рассиживаться не стоит, у нас дела.

— Ну, я думаю, руками-то он вполне владеет. Давай показывай свое умение, — повернулся я к чуть постаныва ющему казначею.

Он медленно перекатился на спину и принялся отстеги вать свой знак отличия. Только тут я разглядел, что в отличие от своих коллег казначей имел знак, украшенный двумя зеле ными камнями, похожими на крупные изумруды.

Отстегнув знак, Вольма приподнял его над собой и по казал растопыренными пальцами на камни:

— Смотри сюда!

Потом он быстрым движением нажал по очереди на каждый камень, и те неожиданно засветились тусклым, странно притягивающим взгляд свечением. Причем они не просто светились, а по очереди помигивали, словно знали что-то важное. Я внимательно наблюдал за этими необыч ными камешками и вдруг услышал короткий приказ, от данный хриплым, каркающим голосом:

— А теперь ты возьмешь меня на руки и отнесешь в зал совещаний!

— Ага, — немедленно ответил я. — А колыбельную тебе по дороге не спеть?!

Я протянул руку и забрал из задрожавших ручонок казнокрада его игрушку.

— Как же так?.. — хрипло прошептал он, глядя на меня с растерянностью побитой собаки. — Советник говорил, что она на всех без исключения действует...

— Исключения бывают всегда, — наставительно отве тил я. — Особенно в таком малонадежном деле, как гип ноз. Выключается она так же?

Я ткнул пальцем в камни. Они чуть подались под на жимом и свечение погасло.

— И никакой магии... — пробормотал я себе под нос, пряча игрушку в карман. — Пошли, ребята, в зал, здесь нам делать больше нечего.

— А этот? — спросила Эльнорда, показывая взглядом на усевшегося на полу Вольму.

— А за ним пока что Твист присмотрит. — Я повернул ся к карлику: — Как, справишься?

Тот молча кивнул.

Мы с эльфийкой покинули секретную комнату и через кабинет вышли в коридор. И тут же увидели направлявше гося в зал совещаний Шалая.

— Эльнорда, девочка моя! — воскликнул воевода. По том он перевел взгляд на меня, секунду рассматривал мою персону с некоторым недоумением, а затем несколько не уверенно спросил: — Гэндальф?.. — И тут же в его глазах появилось узнавание. — Серый Конец!

И неожиданно для самих себя мы обнялись!

Воевода почти не изменился, только на его худом скуластом лице чуть прибавилось морщин да волосы из седоватых превратились в совершенно белые. Но взгляд близко посаженных голубых глаз был все так же остер и внимателен, а скупая улыбка по-детски светла.

Однако обстоятельства требовали срочно решить насущ ные вопросы. Поэтому, вместо того чтобы радоваться встре че и предаваться воспоминаниям, я сразу потащил Шалая в кабинет казначея и дальше, в секретную комнату. Твист рас положился в кресле за столом и с интересом наблюдал за кра Вольмой, который уже стоял на ногах, хотя они его держали еще не вполне надежно. Снова увидев меня, да еще в сопро вождении воеводы, он застонал и опустился на пол.

Я коротко, но достаточно полно изложил Шалаю все полученные в магистрате сведения и предложил ему ре шать, что делать дальше, поскольку он лучше представлял себе ситуацию и в городе, и в провинции.

Воевода спокойно выслушал меня, потом повернулся в сторону выхода и громко крикнул:

— Груфи!..

Молодой человек тут же возник в дверном проеме.

— Приведи мне из зала совещаний капитана городс кой стражи, если он еще не ушел...

Груфи исчез, а Шалай повернулся ко мне:

— Я очень рад, что Братство снова явилось в королев ство, а то у нас здесь такая ерунда творится! — Физионо мия воеводы скривилась. — Ты королеву видел?

— Видел, — со вздохом ответил я, — но поговорить с ней не смог...

— Понимаю, — кивнул Шалай седой головой. — Вот и я не смог с ней поговорить — в изгнание загремел... Хоро шо еще не на плаху!

Однако его рассказ о событиях в Замке был прерван появлением Груфи и капитана стражи.

Шалай сурово посмотрел на капитана и заговорил:

— Мой друг, Гэндальф Серый Конец, раскрыл в на шем городе заговор, направленный против королевы. Во главе этого заговора стоял вот этот мерзавец. — Воевода ткнул пальцем в казначея. — Тебе надлежит арестовать его и держать под стражей до окончания расследова ния. Понял?

Капитан поскреб подбородок и неуверенно ответил:

— Понять-то я понял, но приказы я могу получать толь ко от головы, а он такой приказ никогда не даст...

— Даст, не сомневайся... — вмешался я в разговор. Капитан недоверчиво посмотрел на меня, затем улыб нулся и спросил:

— Думаешь, его твой мохнатый верзила заставит?

— Нет, — улыбнулся я в ответ. — Голова сам все ре шит, без всякого нажима.

— Ну-ну. — Капитан снова недоверчиво улыбнулся, — И когда же я этот приказ получу?

— Да прямо сейчас! — воскликнул я. — Пошли в зал.

— Я останусь с Твистом, — неожиданно проговорила Эльнорда, — а то от этого... кры... всего можно ожидать. А мне будет жалко Твистика, если с ним что-нибудь случится.

Я сразу перехватил взгляд Твиста, брошенный им в сто рону эльфийки. В нем ясно читались недоверие — уж не в насмешку ли было сказано — и признательность — такая леди и вдруг заботится о нем — довольно уродливом карле.

Эльнорда тоже заметила этот взгляд и ответила на него умопомрачительной улыбкой.

Мы с Шалаем в сопровождении Груфи и капитана на правились в зал.

Там все было тихо. Тролль и хоббит сидели за столом и с приятствием закусывали. Члены магистрата располага лись на полу под стеночкой и с очень недовольным видом наблюдали за уничтожением их съестных припасов.

Увидев входящего в зал Шалая, оба гурмана немедлен но выскочили из-за стола и с радостным ревом устреми лись к воеводе. Тот тоже бросился к своим товарищам по Братству, так что вся троица встретилась в центре зала, причем тролль и воевода обнялись, а хоббит попал между ними, и его изрядно помяли.

Когда иссякли приветственные восклицания, совершен но неожиданно раздался голос городского головы:

— Теперь я понимаю, Шалай, почему тебя королева отправила в изгнание...

Шалай повернулся в его сторону.

— Из-за этих вот твоих друзей, — продолжил свою мысль голова. — Она просто боялась, что они приедут к тебе погостить, а прокормить их просто не возможно. Вот королева и решила, чтоб ты их принимал не в Замке, а в каком-нибудь другом месте...

— Это кого невозможно прокормить?! — угрожающе пропищал Фродо, хватаясь за рукоять своего кинжала.

— Особенно тебя! — бесстрашно ответил голова. — Это го громилу еще можно как-то понять: поддерживать такое тело в порядке — серьезная задача! Но куда девается еда, которую поглощаешь ты, — совершенная загадка! Ты ж за последние полчаса сожрал больше, чем весишь сам!

— Ну и что?! — запальчиво заверещал хоббит. — Во-первых, хоббиты всегда были не дураки вкусно покушать! Во-вторых, неизвестно, когда сможешь нормально пообе дать, путешествуя в компании таких типов, как наш Гэн дальф. В-третьих, и последних, в хорошей компании грех отставать от компании... Да!

Фродо гордо топнул ножкой, повернулся к нам и ши роким жестом пригласил:

— Прошу за стол, там еще много чего осталось!

— Действительно, — несколько смущенно прогудел Ду шегуб, — не пропадать же продуктам?!

— А не вредно ночью столь плотно обедать? — улыб нулся Шалай.

— Нет! — в два голоса и очень уверенно заявили оба друга, а Фродо еще и добавил. — Нам же спать не дают!

— Что ж, — вздохнул я, — тогда действительно придется обедать... Только сначала надо закончить одно дело! — оста новил я направившихся было к столу Душегуба и Фродо.

Они остановились и вопросительно посмотрели на меня.

— Душегуб, сходи, пожалуйста, за Эльнордой и Твис том и заодно помоги дойти до зала кра Вольме, а то он у нас очень устал. И, кстати, посмотри, где там затерялся наш верный Григонтий. Груфи тебя проводит до казначей ских помещений. А я займусь городским начальством.

Тролль молча взглянул на Груфи; и тот немедленно развернулся в сторону коридора.

Когда они вышли из зала, я посмотрел на городского голову и наткнулся на его донельзя перепуганный взгляд.

Я шагнул ближе к нему и спросил:

— В чем дело?

— Я... это... — голова нервно облизнул губы, — спросить хотел, почему это... Вольма так устал... Вы его... это... — Он снова облизнул губы и выпалил. — Пытали...

— Ага, — безразлично подтвердил я его догадку. — Сей час Душегуб его останки принесет...

— Не надо... — пробормотал голова побелевшими гу бами. Он был настолько перепуган, что казалось, будто его золотистый камзол тоже побелел.

— А что ты так испугался? — раздался голосок сердо больного Фродо. — Никогда останков не видел?

Голова бросил на него короткий затравленный взгляд и снова обратился ко мне:

— Мне, это... ну... предсказали...

Тут он замолчал, прислушиваясь к звукам, доносив шимся из коридора. Мне пришлось его подтолкнуть:

— И что же тебе предсказали?

— Мне? — Голова облизнул свои неестественно белые губы. — Меня прокляли и предсказали, что я умру через два часа после кра Вольмы...

— Вот как?.. — удивился я. И тут мне в голову пришла интересная мысль: — Я могу это проклятие разрушить!

В глазах у головы, доселе наполненных только ужа сом, мелькнула заинтересованность:

— Да разве это возможно?

— Конечно, трудности есть, но я почти не сомневаюсь в успехе, — заверил я его.

— Это сложно? — оживился голова. — Нужны какие-то приготовления? Когда ты сможешь приступить к... про цессу?

— Да прямо сейчас! — уверенно заявил я. — Необходи мо только твое внимание.

— О, — воскликнул он. — Чего-чего, а моего внима ния у тебя будет в достатке!

— Тогда начнем, — проговорил я и повернулся к Фро до. — Ну-ка, освободи его от веревки.

Фродо поддел узел шнура, стягивавшего руки головы, кончиком кинжала и обрезал его. Голова энергично растер перетянутые рубцами запястья и поднял ся с пола. Я оглядел зал и предложил:

— Пожалуй, тебе лучше будет сесть в свое кресло... Голова молча направился к своему месту за столом и уселся на трон. Я подошел к нему и суровым напряжен ным взглядом уставился ему прямо в глаза. Мне никогда прежде не приходилось встречаться с гипнозом, а потому я не знал, каким образом можно снять гипнотическое вну шение. Но, как говорится, кто, если не я.

Вытащив из кармана казначееву цацку, я показал ее голове и строго спросил:

— Ты видел когда-нибудь эту вещицу?

— Это знак достоинства казначея, — немедленно отве тил голова.

— Смотри на него внимательно! — приказал я, пони зив тембр своего голоса насколько было можно, не рискуя сорвать его.

— Смотрю... — пролепетал глава местной муниципаль ной власти.

— Расслабься, — начал внушать я пациенту, — ни о чем не думай, смотри, наслаждайся изысканностью этих камней.

Я поднес казначеев медальон к самому лицу головы и быстро надавил на камни. Они немедленно начали поми гивать.

Лицо главного городского бюрократа расползлось, так что щеки обвисли по-бульдожьи, а маленькие глазки при нялись качаться в глазницах, как у кошки на ходиках — влево-вправо, влево-вправо...

— Ты меня слышишь,? — утробным голосом поинтере совался я.

— Слышу... — ответил мне голова, причем голос у него шел почему-то из живота. У меня мелькнула мысль, уж не тайный ли он чревовещатель, но я не позволил себе отвле каться от дела.

— Сейчас я сосчитаю до трех, и со счетом “три” ты очнешься. При этом ты сбросишь с себя все гипнотичес кие внушения, которым когда-либо подвергался. Ты вспомнишь все — как, когда, кто и что тебе внушал, а также что ты под этим внушением сделал. Ты готов?

Мой голос возвысился до подлинного трагизма, а этот паразит спокойненько так ответил мне:

— Всегда готов! — И мне даже показалось, что его пра вая рука дернулась, чтобы отдать мне пионерский салют.

Но я снова не позволил себе отвлечься:

— Раз!.. Два!.. Три!!!

При счете “три” я убрал от лица гражданина начальни ка золотой знак и погасил камни.

Городской голова потряс головой и оглядел зал несколь ко ошалевшим взглядом. И вдруг его глаза остановились и зажглись жуткой ненавистью.

Я оглянулся, чтобы посмотреть, кому эта ненависть адресована, и увидел, что в зал входит Душегуб в сопро вождении Эльнорды и Твиста. За спиной у Душегуба мая чил Григонтий, а на правой, согнутой в локте руке тролля висел сложенный пополам кра Вольма.

— Гэндальф, — заревел Душегуб, — этот кра притворя ется, что у него переломаны ножки. Он наотрез отказался идти в зал, так что мне пришлось его принести. Но больше я его таскать не буду! Он кусает меня за коленку! Ну вот, опять укусил!

Тролль швырнул Вольму на паркет и потер свое лох матое колено.

— Капитан, — раздался за моей спиной истошный вопль головы магистрата, — немедленно арестуй этого негодяя и засунь его в самый нижний подвал магистрата! В самый каменный мешок!!

Капитан метнулся к Душегубу и его компании и в ра стерянности повернулся к голове:

— Какого негодяя-то? Их тут четверо!

— Того, что валяется на полу! — последовал уточняю щий вопль головы. — И в подвал его! В подвал!..

Капитан наклонился над смирно лежащим казначеем и, положив ему руку на плечо, грозно произнес:

— Кра... ть-фу ты, бывший кра Вольма, ты арестован по приказу магистрата!

Несколько мгновений в зале висело молчание, а затем раздался знакомый хрип казначея:

— Что значит “бывший кра Вольма”? Меня что, пе реименовали? — Он повернулся к капитану лицом и до бавил: — И как же теперь меня будут называть?

— Тебя теперь будут называть просто Вольма, — пояс нил капитан. — Крой тебя теперь величать не будут.

— Требую письменного подтверждения магистрата на сей счет! — тут же потребовал казначей. — А до тех пор, пока мне его не представят, отказываюсь повиноваться тво им указаниям!

— Чего?.. — не понял капитан.

Но тут в завязывающийся диспут вмешался наш гру бый тролль:

— Мужик, — наклонился он над бывшим крой, — ты арестован... Сам пойдешь в подвал или...

Он схватил разжалованного казначея за ногу и потя нул его в сторону коридора, одновременно обращаясь к капитану:

— Показывай дорогу в подвал...

— Но там же три длинные лестницы! — воскликнул капитан. — Если ты его так потащишь, мы ж ему голову разобьем!

— Ну и что? — буркнул грубый тролль. — Голова тебе приказал доставить его в подвал, а насчет его головы голо ва ничего не говорил! И вообще, какая разница, с какой головой он будет сидеть в подвале?.. Не тащить же его опять на руках, когда он кусается!..

— И то правда... — несколько оторопело согласился капитан. — Пошли...

И он выскочил впереди тролля в коридор.

Душегуб пошагал за ним, волоча бывшего кру за ногу. А через минуту из коридора, видимо, от самой лестницы, донесся визг смещенного казначея:

— Отпусти мою ногу!.. Я сам пойду, сам!! Не надо меня дальше волочить-ть-ть-ть!

Визги постепенно стихли, видимо, процессия спусти лась на первый этаж.

Я повернулся к воеводе:

— А теперь нам надо где-то сесть и спокойно поговорить. 197

— Я предлагаю вернуться к столу, — тут же высунулся Фродо с деловым предложением.

— Хоббит прав, — немедленно поддержала его Эльнорда.

— Но... — несколько неуверенно начал я, — в зале все еще находятся члены магистрата...

— Вот именно! — сразу же раздался голосок головы, по-прежнему восседавшего на своем троне. — И мы собирались совещаться всю ночь! Тем более что через несколько минут должны подойти и девочки-стенографистки, так сказать...

И тут неожиданно подал голос Твист:

— А мне представляется, что членам магистрата необ ходимо немедленно освободить зал для проведения сове щания оргкомитета королевского праздника смеха!

— Какого праздника?.. — растерялся голова.

Твист незаметно мне подмигнул, и я сразу же его понял.

Шагнув к столу, я выдернул из кармана свой мандат и потряс им перед носом городского головы. Тот, увидев под пись Кины, вскочил на ноги и заюлил:

— Мы чтим нашу королеву, мы готовы выполнить лю бой ее приказ, но я не совсем понимаю, какое содействие мы можем оказать господину королевскому шуту в его... гм... делах? Наш город вполне провинциальный, хотя и рас полагается не так далеко от Замка. Мы не знаем всех тон костей придворного юмора и придворной шутки, а потому...

— А потому заткнись, милейший, и делай то, что я тебе скажу! — оборвал я велеречие головы. — Сей секунд ты и все другие члены магистрата покинете это здание и вернетесь сюда утром. Я, мой коллега, — я кивнул в сторо ну Твиста, — сопровождающие меня лица и воевода Ша лай проведем здесь совещание оргкомитета королевского праздника. И если хоть одна зараза узнает об этом совеща нии, ты, голова, останешься без головы! Задача ясна?!

— Так точно, господин королевский шут! — подтяну ла, насколько смогла свое брюхо городская власть.

— Но как же мы покинем муниципалитет? — раздался неуверенный голосок от стены, под которой отдыхали чле ны местного правительства. — Мы же экипажи по домам распустили...

— Ничего, город наш небольшой, живете вы все в цент ре, так что пешочком доберетесь, — успокоил муниципа лиантов Шалай.

— А как же ночные бандиты?! — донесся из-под стены новый вопрос.

— Ну, если вы с ними повстречаетесь, вы на собствен ном опыте узнаете, как с ними можно бороться, — усмехнул ся в ответ Шалай и добавил: — Фродо, освободи, пожалуйста, господ бюрократов...

Хоббит быстренько порезал шнур, стягивавший “гос подам бюрократам” руки, и те с кряхтеньем стали подни маться с пола. Я снова повернулся к голове:

— Жду тебя утром, только не слишком рано. Мы обсу дим, чем город Норт может помочь организации королевс кого праздника.

Голова склонился в изысканном поклоне, чего я ни как не ожидал, учитывая его необъятное чрево.

Городская власть наконец удалилась, оставив нас у бо гато накрытого стола, и мы не замедлили занять места за этим столом. Оказалось, что мы все достаточно проголода лись, так что на первые несколько минут разговор был от ложен. Вскоре к нам присоединился и тролль, доложивший, что преступник водворен в камеру, а капитан направлен на свой пост у городских ворот.

Когда первый, самый острый голод был утолен, я по вернулся к Шалаю:

— Теперь, воевода, я тебе расскажу, зачем мы здесь и что собираемся делать...

И я рассказал!

Когда я закончил свой рассказ, Шалай привычно по чесал лысеющую макушку и невесело проговорил:

— Значит, вам некогда заниматься нашими проблема ми... А я, признаться, надеялся на вашу помощь...

Он посмотрел на меня печальными глазами:

— С Киной очень плохо, Серый Конец!.. Девочка гибнет...

Я покачал головой:

— Нет, воевода, мы не собираемся бросать Кину на произвол судьбы. Просто мне кажется,

что причина и у наших, и у ваших бед одна. И находится она в Брошенной Башне!

— Седой Варвар... — задумчиво протянул Шалай.

— Да...

— Может быть, ты и прав...

Шалай поднял на меня загоревшиеся глаза:

— Я поеду с вами... И еще десяток ребят с собой возьму...

Но я отрицательно покачал головой.

— Ты не хочешь меня брать?! — потрясение произнес воевода.

Я улыбнулся.

— Я был бы счастлив, если бы ты смог поехать с нами... Но для тебя есть более серьезная задача. Задача, с которой, кроме тебя, пожалуй, никто и не справится! Дело в том, что...

И я пересказал Шалаю разговор, слышанный в каби нете советника Юрги.

— Так что тебе необходимо как можно скорее добрать ся до Императора и любым способом предотвратить или хотя бы задержать начало войны. Объясни, что война не нужна ни Кине, ни кочевникам, что это происки их обще го врага... Ну не мне тебе объяснять, что надо сделать. Если тебе удастся договориться со своими друзьями-кочевника ми, ты сможешь снять с границы гвардию и прийти с ней к Замку. А к тому времени, глядишь, и мы из Покинутых земель...

— Интересно, какие части посланы к границе? — за думчиво пробормотал Шалай.

— Барсы, беркуты и... рыси, — тут же подсказал я. Глаза воеводы радостно вспыхнули:

— Я все понял! Сделаю!.. Вот только... хорошо бы нам связь какую-нибудь наладить.

— Связь? — переспросил я. — Это надо подумать...

— Связь обязательно нужна, — вдруг омрачился Ша лай. — Вы же в Покинутые земли идете, а там неизвестно что с вами будет...

— И что это за Покинутые земли? — пристроилась к разговору Эльнорда. — Название какое-то странное.

— Ну почему странное, — совсем уж угрюмо ответил Шалай. — Название как раз очень точное —Покинутые земли... Правда, не так давно их стали называть “ничейные земли”. Видите ли, говорят, что когда-то эти зем ли были королевским заповедником, или, по-другому, запо ведником Кинов. Как вы, надеюсь, помните, все Кины обладают очень серьезной магической силой. Так вот, в этом заповеднике они эту силу... оттачивали, что ли, учились ею владеть, управлять... И продолжалось это несколько столе тий. Однако в конце концов земли эти настолько заразились темной, брошенной Кинами, неуправляемой, одичавшей ма гией, что теперь там творятся странные, страшные, непонят ные дела. Уже дед Кины Золотой отказался от посещения своего заповедника, этого магического полигона. Отец Кины побывал там дважды, но никаких... тренировок там, похоже, не проводил и вернулся оттуда очень озабоченным. Сама Кина даже не заговаривала о поездке в ничейные земли. Кстати, Брошенная Башня — это тоже наследство Кинов. Построена она была очень давно, чуть ли не сразу после битвы в Тефло новой Пустыне и использовалась как магическая лаборато рия. А теперь, говорят, к этой Башне нормальному человеку и подойти-то невозможно... Так что если с вами что-то случится, то мне хотя бы знать... что вы к Замку не вернетесь... Закончил свою речь Шалай очень сконфуженным тоном.

— И ты, зная, куда мы собираемся, хотел отправиться с нами?..

Задавший вопрос Фродо наклонил голову, с интере сом разглядывая воеводу.

— Действительно, — поддакнула Эльнорда. — Ладно мы суемся, не зная куда, ты-то, седая голова, имея такие сведения, собрался тащиться за нами!..

— Ну, полностью достоверных сведений у меня нет, — начал оправдываться Шалай. — Так, все больше слухи, ле генды да рассказы о старых временах, до которых был очень охоч дед Кины... Сам-то я, честно говоря, в ничейных зем лях не был...

Он замолчал, переводя взгляд с одного из нас на дру гого, а потом закончил:

— Но почему-то я подумал, что вместе мы вполне мо жем дойти до этой Башни. В конце концов, оби тает же там этот Варвар, а чем он лучше нас?!

— Действительно, ничем! — воскликнул Фродо, соска кивая со своего стула и подбочениваясь. — И вообще, куда ему до нас...

— Ага, — насмешливо добавила Эльнорда. — Один ты чего стоишь!..

— Вот именно! — гордо ответил хоббит и тут же метнул в сторону эльфийки подозрительный тревожный взгляд. — А что ты, собственно говоря, имеешь в виду?..

— Да ничего, просто мне интересно, если тебя выста вить на базаре, сколько за тебя дадут?

— Кого выставить на базаре?! — задохнулся хоббит.

— Да тебя, тебя... И рекламку написать типа “Самый храбрый хоббит в мире!”... Как ты думаешь, за какую цену ты уйдешь?

— Да разве можно продавать хоббитов?! — взвизгнул Фродо. — Это же аморально!

— Почему?! — сделала круглые глаза Эльнорда. — На оборот! Мы тебя продадим, а ты потом сбежишь опять к нам...

— Чтобы вы меня опять продали?!

— Ну!.. Представляешь, какие можно деньги срубить?! Фродо уставился на эльфийку изумленными глазами, не в состоянии понять, серьезно она_говорит или опять его подначивает. И тут на полном серьезе в разговор вмешался тролль:

— Нет, несколько раз его продать не удастся...

— Почему? — повернулась к нему Эльнорда.

— Слишком он личность заметная. Второй раз на ба зар выведешь, сразу первому хозяину стукнут... Скандала не оберешься... Лучше один раз отдать за хорошие деньги и забыть!

Душегуб и Эльнорда задумались, обмозговывая, види мо, возможности торговли хоббитами на местном рынке, а Фродо переводил округлившиеся от изумления и негодо вания глазенки с одного на другого.

Я укоризненно покачал головой:

— Эльнорда, и как тебе не надоест подначивать Фро до?! Ну что ты к нему пристаешь?!

Девчонка не выдержала принятого серьезно глубокомысленного вида и прыснула в кулак. До откровенного хохота, правда, не дошло, она справилась со смехом и, подняв на меня озорные глаза, независимо про говорила:

— Ну уж и пошутить нельзя... Физиономия Фродо начала быстро багроветь.

— За такие шуточки... — от кипевшего в хоббите воз мущения даже его голос стал низким и рокочущим, — в приличном обществе морду бьют!!!

— Ну поскольку у меня не морда, а личико, мне битье не угрожает, — с довольной усмешкой ответила Эльнорда и, выудив из кармана маленькое круглое зеркальце, при нялась с удовольствием рассматривать свое “личико”.

И тут у меня мелькнула интересная мысль. Я повер нулся к Шалаю, кивнул в сторону Эльнорды и спросил:

— Воевода, мы сможем в этом милом городке достать пару таких вот зеркал?

Шалай недоуменно посмотрел на имущество эльфий ки и пожал плечами:

— Конечно...

— Тогда я, похоже, нашел средство связи. Завтра мы разживемся зеркальцами и я над ними немного поколдую...

— Гляньте-ка, личико у нее!.. — перебил меня оби женный хоббит. — Только тем и спасаешься, что девчонка! Ну погоди, ты у меня попляшешь! Ох доберусь я до тебя! Узнаешь, как хоббитами на рынке торговать!!

И тут совершенно неожиданно Эльнорда метнулась со своего места к Фродо, встала перед ним на одно колено, обхватила его за шею обеими руками и, крепко прижав к себе, запричитала:

— Фродушка, милый, да разве я смогу с тобой рас статься?! Разве я смогу отдать тебя в чужие, злые руки?.. Тебя, такого умненького, такого шустренького, такого хит ренького!.. Разве я забыла, кто нас из Храма вытащил, спас, можно сказать, из когтей Седого Варвара — Епископа?! И прости ты мою шутку глупую!.. Я никогда больше не буду так шутить!..

Мне-то было прекрасно видно, как сияли хулиганским азартом ее глаза, она даже подмигнула мне, не пре рывая своего надрывного речитатива. Однако хоббит не мог видеть ее глаз и по доброте душевной принял ее стенания за чистую монету. К тому же дурачившаяся девчон ка, похоже, довольно сильно помяла маленького Фродо, по скольку тот ответил ей уж больно придушенным голосом:

— Ну что ты, Эльнорда!.. Не надо так убиваться, я и не слишком обиделся-то... Я ж знаю, что ты ко мне хорошо относишься, я тебя тоже люблю... — Но тут он не выдер жал и снова сорвался на визг. — Да отпусти ты мою шею, совсем уже задушила!..

— Вот видишь, — отстранилась от него эльфийка, сразу же взяв совершенно иной тон, — и так тебе плохо, и так тебе плохо! Какой же ты капризный, ну никак тебе не угодишь!

— Я... ты... как... — растерялся хоббит. — Ты что, опять... ну... ты...

— Подумай о своем поведении!.. — сурово погрозила ему Эльнорда пальцем. — Я тебе серьезно говорю — поду май... А то ты далеко уйдешь!..

И она не спеша вернулась на свое место.

Фродо постоял несколько секунд, смешно растопырив ручки и вытаращив глаза, потом махнул мохнатой ладош кой и молча направился к своему стулу. Усевшись, он при двинул поближе блюдо с копченой рыбой и принялся есть прямо из него.

За столом все приятно улыбались.

Шалай, желая, видимо, отвлечь присутствующих от со зерцания жующего хоббита, обратился ко мне:

— А Твист с вами отправится, или мне его с собой взять?

— Нет, я с Гэндальфом поеду! — твердо заявил кар лик. — У нас есть общее дело!

Шалай посмотрел на придворного шута и покачал го ловой:

— Давненько я тебя не видел и нахожу, что ты здорово изменился...

— Да? — Твист заинтересованно посмотрел на воево ду. — И чем же?

— Какой-то ты молчаливый стал... И наглости в тебе здорово поуменьшилось... Ты похож на человека, потеряв шего опору в жизни...

— Действительно, Твист, что с тобой случилось? — неожиданно буркнул тролль.

Твист опустил голову, немного помолчал, а потом не громко ответил:

— Так не одна королева впала в тоску, после того как вы прошлый раз исчезли. Мне тоже стало здорово не по себе. Знаете, я всегда был кому-нибудь нужен: то со мной дед королевы не расставался, то Качей и Варвар требовали моего внимания, потом я к вам прибился, тоже все при деле был... И вдруг стал никому не нужен...

— Что-то я не понял, — перебил я его, — почему это Кина затосковала?

— Это ты у нее спроси, — ответил Твист, бросив на меня взгляд исподлобья. — А только после вашего исчез новения она просто на себя стала непохожа. Она и совет ника-то этого назначила, чтобы спихнуть на него дела, чтобы ей никто не мешал тосковать... Вон Шалай вам тоже подтвердит.

Твист мотнул головой в сторону воеводы. Мы все посмотрели на Шалая, и тот поневоле продол жил рассказ Твиста:

— Кина действительно очень тяжело переживала ваше исчезновение. Я пытался что-то для нее сделать, но все у меня выходило не так. А тут как раз этот новый советник предложил ей читать на ночь истории... страшные. Это, гово рит, поможет королеве отвлечься. Я, старый дурак, еще и поддержал его!.. Даже когда Отшельник Там с королевой при шел ругаться, я не насторожился!.. А буквально через неделю вижу, королеву словно подменили. И делами вроде интересу ется, и указы разные опять стала подписывать, только очень уж эти указы интересные, все больше прав и обязанностей этого камер-советника касались. Ну а когда опомнился — поздно было. Пошел я к ней по душам поговорить и...

Шалай замолчал, но Эльнорда не поняла его молчания:

— И что “и”?

— И получил отставку, изгнание и лишение всех при вилегий... На следующий день. Эта сволочь королевский указ через лакея мне передал, сам, видимо, побоялся ко мне зайти!

Мои мысли невольно вернулись к Кине, и снова перед моим мысленным взором она встала такой, какой я ее видел последний раз в спальне, и снова в ушах зазвучали размеренные, не имеющие на первый взгляд смысла стихи!

Я тряхнул головой, отгоняя это тоскливое видение, и неожиданно заметил, что в окнах зала посветлело. Эта длин ная ночь кончалась, наступал рассвет.

Оглядев своих усталых и приунывших друзей, я пред ложил:

— Давайте-ка подумаем об отдыхе... Воевода, где бы мы смогли в этом городе встать на постой...

— Да прямо напротив муниципалитета располагается лучшая в городе гостиница. Пошли, я вас провожу, а днем, поближе к полудню, мы снова встретимся здесь и пореша ем наши вопросы предметно.

Уже через несколько минут разбуженный Шалаем хо зяин гостиницы развел нас по отдельным комнатам, заве рив, что наши лошади будут устроены не хуже нас самих. Уже на автопилоте я сбросил с себя одежду и, закрыв дверь на небольшой засовчик, упал в свежую постель.

Глава 6

Вы ходили когда-нибудь в поход? Дня на два-три? Тогда вы наверняка помните, как приятно тащить походный рюкзак. Но вы сами виноваты в необходимости таскать такие тяжести — надо было в детстве изучать магию..

.

Конечно, после такой насыщенной событиями ночи я не мог проснуться сам. Меня разбудили самым беспардон ным образом — в коридоре рядом с моей дверью вовсю разорялся Фродо:

— Вы думаете, я позволю вам так со мной обращать ся?! Вы меня еще плохо знаете, но вы меня узнаете! И с вашим хозяином я разберусь! Он решил, что меня можно безнаказанно засунуть в собачью конуру, назвав ее для успокоения своей нечистой совести комна той! Я научу его, как надо принимать хоббитов! Он на всю жизнь запомнит и детям-внукам накажет, что хоббит и принц крови — синонимы!..

Именно на этом месте гневной хоббитской тирады я выглянул в коридор. Перед хоббитом навытяжку стояли трое слуг, они переглядывались с тоской в глазах, но тем не менее были готовы внимать его дальнейшим воплям. Однако я прервал Фродо:

— Слушай, ты, синоним принца крови, ты кончишь разоряться или тебя в ближний дворец бандеролью ото слать?!

— Гэндальф! — возопил новоявленный принц-консорт, не обращая внимания на мое хамское обращение. — Ты видел, в какую комнату меня запихнули?!

— А ты что, вчера вечером не разглядел, в какую ком нату тебя запихнули? — рявкнул я в ответ.

— Так я думал, что у всех такие!.. — заверещал Фродо и вдруг осекся. Посмотрев на мою заспанную физионо мию подозрительным глазом, он неожиданно метнулся к двери моей комнаты и, грубо меня оттолкнув, прошмыг нул внутрь. И тут же раздался его ликующий вопль: — Во! Тебя тоже в конуру засунули!

— Почему “в конуру” и почему “засунули”? — недо уменно переспросил я, поворачиваясь лицом в комнату.

Фродо довольно приплясывал посреди небольшой комнаты, имевшей из меблировки только солидную кро вать и небольшой рукомойник в углу. Похоже, непритя зательный вид моих апартаментов здорово поднял настроение хоббиту — его толстощекая физиономия про сто светилась счастьем.

— Потому что это и есть конура! И потому что уважа ющий себя человек ни за что не поселится в таких услови ях добровольно! Хозяин гостиницы, по-видимому, считает нас с тобой чем-то вроде слуг, причем слуг самого низкого пошиба. Вот он нас и законопатил в лачуги!

— Да с чего ты взял, что это — лачуга? — вяло пожал я плечами. 207

— А ты посмотри, куда поместили этого шерстяного пе реростка! — темпераментно начал пояснять возбужденный хоббит. — У него, кроме спальни, еще гостиная и кабинет!.. У него отдельные туалет и ванная!.. У него специальная ком ната для личного слуги!! И везде ковры, ковры, ковры...

Хоббит буквально задохнулся то ли от возмущения, то ли от восхищения. Я воспользовался моментом и вставил свое индифферентное “Ну и что?..”.

— Как это “ну и что”! — возмутился хоббит, а затем нео жиданно смутился и продолжил обиженным голоском: — Я тоже везде ковры хочу... и кабинет...

— А... — протянул я с пониманием. — А я думал, тебе ванная нужна...

— И ванная! — сразу согласился хоббит.

— Зачем? — спросил я.

— Чтоб помыться! — тут же нашелся хоббит.

— Иди к Душегубу и помойся, — отрубил я и, чтобы прекратить спор, добавил; — Заодно и в отдельный туалет сходишь. Давай выметайся из моей конуры, я спать хочу!

Фродо с сожалением посмотрел на меня и, пробормо тав: “Ну никакого самолюбия у человека нет, а еще Серым Концом называется...”, — покинул мою комнату.

Я закрыл за ним дверь и снова улегся в кроватку, но через несколько минут понял, что сон покинул меня окон чательно.

А еще через несколько минут у моей двери раздался мелодичный голосок Эльнорды:

— Гэндальф, пойдем завтракать... Душегуб всех при глашает к себе... Ему там какой-то необыкновенный завт рак подали...

Я тут же вскочил с постели и крикнул:

— Подожди одну секунду, я сейчас!..

В секунду я, конечно, не уложился, но когда через пя ток минут умытый и одетый выскочил в коридор, Эльнор да меня ждала. Правда, уже с нескрываемым нетерпением.

— Пошли быстрей, — бросила она нетерпеливо, как только я появился в дверях, — а то эти прожорливые бес тии все сожрут!

И Эльнорда быстрым шагом двинулась вдоль коридора.

— Да мы ж только что, прошлой ночью, обедали! — попытался я ее успокоить, шагая рядом.

— Во, вспомнил, это ж когда было! — возмутилась са мая стройная из нас. — Или ты, Кончик, раз в неделю обедаешь?!

— Не смей называть меня Кончиком! — рявкнул я.

— Ну не буду, — пожала плечами эльфийка. — И нече го орать...

Тут она остановилась у двойных дубовых дверей, по крытых художественной резьбой, и толкнула их. Но двери оказались заперты. Тогда Эльнорда энергично постучал в изузоренную дверку кулачком. Изнутри донесся недоволь ный голос Фродо:

— Ну кто там опять ломится? Я же сказал, чтобы меня не беспокоили!..

— Открывай, маленький засранец! — мелодично зао рала Эльнорда. — Мы к Душегубу завтракать пришли!

— Кто это — “мы”? — донеслось из-за двери.

— Я и Гэндальф. — Эльнорда все больше раздражалась.

Дверь открылась, но совсем не настежь, как того, по-видимому, ожидала эльфийка. В образовавшейся щелке, пе речеркнутой массивной цепочкой, виднелась маленькая фигура Фродо, замотанная в не по росту длинный цветас тый халат. Хоббит несколько мгновений молча разгляды вал нас с недовольным видом, а затем буркнул:

— А Душегуб здесь не живет...

— Как это не живет?! — возмутилась Эльнорда. — Я у него утром была, и он занимал как раз эти апартаменты!

— А теперь их занимаю я... — ответил Фродо, и его глазенки довольно блеснули.

— А куда же делся Душегуб? — несколько растерялась Эльнорда.

— Он делся дальше по коридору, предпоследняя дверь направо, — с огромным, как мне показалось, удовольстви ем произнес хоббит.

— Пойдем, Гэндальф, — повернулась ко мне Эльнор да. — Видимо, завтрак Душегубу в ту комнату подадут.

— Нет, — тут же возразил довольный Фродо. — Завт рак в эту комнату подадут, только не Душегубу, а мне!

— А что ж тогда Душегуб нас на завтрак пригласил? — удивилась эльфийка.

— Он, наверное, вас пригласил как раз между тем, как ему сообщили, что принесут завтрак, и тем, как он поме нялся со мной комнатами!

Хоббит довольно захихикал.

— Душегуб поменялся с тобой комнатами?! — изуми лась Эльнорда.

Фродо энергично закивал своей лохматой головенкой.

— Но почему?! — еще раз изумилась Эльнорда.

— Не знаю, — пожал плечами хоббит. — Я ему говорю — давай комнатами меняться, а он говорит — давай. И сразу со всеми пожитками туда убежал. — Фродо махнул рукой в сто рону “дальше по коридору”.

— Что-то тут не так, — задумчиво проговорила Эль норда, с подозрением разглядывая прячущегося за дверью хоббита. — Пойдем, Гэндальф, посмотрим, как там Душе губ разместился...

Как только мы с Эльнордой отошли от двери, она за хлопнулась с легким щелчком. Пройдя “дальше по коридо ру”, мы отыскали предпоследнюю дверь справа и постучали. Из комнаты донеслось недовольное ворчание тролля:

— Чего вы там скребетесь, открыто.

Мы вошли. Комната, в которой мы оказались, была копией моей. На кровати сидел Душегуб и копался в своем рюкзаке. У окна стоял Твист и пристально что-то рассмат ривал на улице. Эльнорда с порога принялась задавать воп росы:

— Душегубушка, ты почему поменялся с Фродиной?..

— Чем я поменялся? — Душегуб оторвался от своего мешка и поднял голову.

— Как чем? Комнатами... апартаментами... жильем.

— Ничего я с ним не менялся... — буркнул тролль и вернулся к содержимому своего мешка.

— А тогда почему он заперся в твоей комнате, а ты расположился здесь?

Тролль снова поднял голову и неожиданно улыбнулся:

— Этот хмырь приперся ко мне в гости, а тут как раз зашел слуга и сообщил, что мне сейчас какой-то завтрак должны принести. Только этот слуга уб рался, как Фродо засуетился. Наверное, говорит, вино при несут, а чем открывать будем? Я его успокаиваю — откроем, не волнуйся, а он мне говорит: сходи лучше ко мне и при неси штопор. Ну, я и пошел...

— И что?.. — нетерпеливо спросила Эльнорда, поняв, что тролль не собирается продолжать.

— Да ничего... В коридоре слугу встретил, к тебе по слал с приглашением... Никакого штопора у Фродо, ко нечно, не было, а когда я вернулся, мой мешок стоял в коридоре, а этот мелкий мохнач закрылся в моем номере...

— Как закрылся?.. — удивился на этот раз я. Тролль посмотрел на меня и снова ухмыльнулся:

— Ну как... закрылся изнутри, а когда я стал стучать, заявил, что мы поменялись комнатами и я просто забыл об этом...

— Ну и гад! — с негодованием, замешанном на восхи щении, воскликнула Эльнорда.

— Выходит, ты меня напрасно из постели выдерну ла, — повернулся я к Эльнорде. — Никакого завтрака нам не светит...

— Не волнуйся, светит, — пропищал от окна Твист. Мы, все трое, посмотрели на него с интересом, а он

сразу же пояснил:

— Я вижу, к нам направляется Шалай со своим при спешником Груфи и еще тремя ребятками... Уж наверняка они нас покормят.

— Вообще-то мы и сами можем заказать завтрак, — задумчиво проговорил я. — Наверняка, у хозяина этой ноч лежки имеется какая-нибудь закусочная.

— Не, — мечтательно отозвался тролль, отрываясь от своих пожитков. — Когда тебя угощают, пища на двадцать процентов калорийнее и на пятьдесят — вкуснее...

— Ага, — тут же поддержала тролля эльфийка, скорчив одну из своих презрительных гримасок. — На халяву уксус сладкий!

Наш карликовый абориген с большим интересом слу шал гастрономические рассуждения членов Брат ства, но тут не выдержал:

— Что такое “на халяву”?

— Задарма, — не задумываясь, пояснила Эльнорда.

— А что такое “задарма”? — последовал новый вопрос.

— Ну... — слегка замялась Эльнорда, но тут же наш лась: — За просто так!

— Как?! — переспросил Твист.

— Да за так! — начала раздражаться Эльнорда. Твист несколько недоуменно нас оглядел. Мне стало ясно, что он не слишком хорошо понимает, что Эльнорда имеет в виду. Но я не успел предложить свои разъяснения, поскольку разъяснять начал тролль:

— Понимаешь, Твистик, если тебе удастся поесть, одеться, переночевать... В общем, что-то получить и ниче го за это не заплатить, это и называется “за так”, “на халя ву”, “задарма”... Понял?

— И что, действительно за-дар-ма на двадцать процен тов калорийнее?! — удивился карлик, чуть запнувшись на новом для него слове.

— Абсолютно точно, — снова впав в мечтательный тон, подтвердил тролль.

— То-то я чувствую, что полнеть начал... — высказал свою обеспокоенность Твист. — Я ж, почитай, третьи сут ки на... эту... на халяву... питаюсь.

— Это что! — успокоила его Эльнорда. — Ты посмот ришь, что с тобой будет, если ты на халяву приоденешься!

— А что?! — встрепенулся карлик.

Эльнорда прикрыла глазки вроде бы от переполняв шего ее восторга и нараспев проговорила:

— О-о-о, этого словами не передашь, это надо самому испытать!

В этот момент дверь чуть приоткрылась и в комнату быстро заглянул Груфи. Увидев нас, он повернулся в сто рону коридора и закричал:

— Воевода, я их нашел!

В коридоре послышались торопливые шаги и в распах нутую Груфи дверь стремительно вошел Шалай.

—      Как хорошо, что вы все в сборе, — торопливо заго ворил он и тут же осекся: — А где же Фродо?!

—      Завтракает, — коротко ответила Эльнорда.

— Один? — удивился воевода.

— Один, — подтвердила Эльнорда и добавила: — К тому же жрет чужой завтрак... Впрочем, уважаемый Ша лай, это к делу не относится, можешь говорить так, словно этот маленький за... бавный малыш находится здесь...

Шалай пару секунд обдумывал сказанное Эльнордой, а затем действительно решил не обращать внимания на от сутствие хоббита:

— Сегодня рано утром голова получил из Замка приказ. Всем должностным лицам королевства предписывается за держать молодого человека, называющего себя Гэндальф Се рый Конец, и доставить его в Замок. Кроме того, в этом приказе наличествует довольно точное описание твоей одеж ды, — Шалай бросил недовольный взгляд на мою джинсу, — и всех членов Братства. Правда, подписан приказ не короле вой, а советником Юргой, но все уже настолько привыкли видеть в нем верховную власть в королевстве, что любой чи новник без колебаний выполнит этот приказ...

— Если сможет... — лениво перебил воеводу тролль. — А это, как ты знаешь, довольно трудно.

Воевода кивнул, вроде бы соглашаясь с троллем, но все-таки возразил:

— Не будем вводить бедолаг во искушение. Голова со брал магистрат, и теперь они думают, что же делать. По скольку наши бюрократы здорово проштрафились перед Замком, они могут попробовать искупить свою вину, за держав вас.

— Перебью!.. — коротко рыкнул тролль.

— Вот именно! — подхватил Шалай. — Я ж понимаю, что, если они к вам сунутся, вы положите всю городскую стражу... А зачем?

Он обвел нас строгим взглядом, словно мы собирались обидеть малых детей.

— Я предлагаю просто покинуть город! Все необходимое я для вас собрал, сам я, как мы и договаривались, уезжаю к границе вечером. Так что здесь нас ничего не задерживает.

— Кроме завтрака! — возразил тролль. — Причем зав трак должен быть торжественным и обильным, поскольку он будет прощальным... Мы же расстаемся с друзьями. Так что, воевода дорогой, зови своих спут ников, сколько их там ни есть, а мы пока пойдем займем столик в местном храме желудка.

Тролль наконец-то завязал свой мешок и поднялся с кровати:

— А вот после завтрака сразу и отправимся!..

— Можно, я закажу завтрак?.. — задал неожиданный вопрос Твист.

Все удивленно посмотрели на него, и лишь Эльнорда мгновенно высказала догадку:

— Что, Твистик, растолстеть боишься?..

— Тебе с твоим ростом хорошо на халяву питаться!.. — сразу набычился карлик. — А я так скоро в камзол пере стану помещаться.

— Это не от халявы, — возразила Эльнорда. — Это от сидячего образа жизни.

— От какого образа?! — возмутился карлик.

— От сидячего... — повторила Эльнорда. — Ты же даже путешествуешь сидя...

— А ты — стоя?! — огрызнулся Твист.

— Я — верхом, — спокойно парировала эльфийка, а это — то же самое, что стоя...

— Ага, — не унимался карлик, — еще скажи, что ты ногами при езде перебираешь!

— Кончайте спорить, ребята, — добродушно прогудел тролль. — Ты, Эльнорда, мне кажется, не права, способ путешествия вряд ли влияет на объем талии нашего Твис та. Я думаю, — он оценивающе посмотрел на карлика, — это у него что-то генетическое...

— Какое-какое?! — переспросил Твист.

— Генетическое... — со значением повторил тролль и, увидев, что карлик этого научного слова не знает, по яснил: — Это значит, что хочешь ты этого или не хо чешь, на козлах будешь ездить, верхом и бегом бегать, на халяву будешь обедать или втридорога за все платить, а все равно будешь толстеть!

— Но почему?! — растерялся Твист.

— Возраст, видимо, такой подошел, — пожал плечами тролль, а затем, что-то сообразив, добавил: — Но, впрочем, если хочешь, то, конечно, заплати за завтрак, вдруг я не прав в своих предположениях.

Я отвернулся к дверям, чтобы скрыть выползающую на мою физиономию улыбку, и тут же увидел в дверном проеме несколько растерянную рожицу Фродо.

— Гляньте-ка! — тут же раздался мелодичный возглас Эльнорды. — Наш сибарит вылез из захваченного логова!

Но хоббит, похоже, не был настроен вступать в пере палку с языкастой эльфийкой. Вместо достойного ответа он быстро подошел к Душегубу и заговорил, беспомощно ухватив его за локоть:

— Слушай, Душегуб, там... это... ну, в общем... там завтрак притащили...

— Ну и что, — перебил хоббита грубый тролль. — Го вори толком, в чем дело, не мямли!

Хоббит подтянулся и чуть ли не по-строевому доложил:

— Завтрак в твои апартаменты притащили, так мне его ни за что одному не съесть — там харчей месяца на три!

— Ну так запирайся и жри! — предложил Душегуб.

Фродо растерянно огляделся, ища поддержки от окружа ющих, но все молчали, ожидая продолжения. Он снова по вернулся к троллю и интимно, но достаточно громко зашептал:

— Я ж тебе говорю, что один не справлюсь... И жратву жалко — испортится ведь! А там и колбаска, и окорочок, и маринованные оливки с начинкой, и рыбка всякая разная, и вина-квасы, и... — Фродо еще раз огляделся, стараясь, видимо, понять, насколько хорошо его слышно всем при сутствующим. — И, самое главное, они сказали, что скоро горячее подадут!..

— Ну это прям не завтрак, а какой-то лукуллов пир! — подала свой голосок Эльнорда.

— Вот! — тут же обрадовался Фродо хоть такой под держке. — Я ж и говорю — пошли вместе позавтракаем!..

— Это что ж получается, — усмехнулся тролль. — Ты меня на мой же завтрак приглашаешь?

— Нет, ну что ты, — испуганно пробормотал хоббит. — Наоборот, я... это... я к тебе на завтрак напрашиваюсь! Вот!..

Душегуб показал клыки в довольной улыбке:

— Ну что ж, тогда пойдем посмотрим, чем уго щает нас хозяин?

Душегуб прихватил свой рюкзачок и широким шагом по кинул хоббитскую конуру. Мы двинулись за ним и скоро вновь оказались около широких дверей, разукрашенных резьбой. На одной из ручек висела небольшая картина, забранная в тонкую деревянную рамку. Тролль удивленно протянул лапу и, сняв картину с ручки, принялся ее рассматривать:

— Это ж картинка из моей гостиной!.. — недоуменно проговорил он и перевернул картон. На обратной стороне картины довольно коряво было выведено кириллицей и латиницей: “Не беспокоить! Отдыхаю!”

— Это я забыл снять, — смущенно пробормотал хоббит и попытался вырвать злосчастную картинку из лап тролля.

Но не тут-то было! Душегуб дернул картинку к себе и угрожающе спросил:

— Это ты для кого нацарапал, плюшевая голова?!

— Для кого, для кого!.. — неожиданно резко, противным писклявым голоском ответил Фродо. — Для обслуживающе го персонала! Наглый здесь обслуживающий персонал, так и стараются в комнату влезть без спроса!

— А я думаю, что ты это для нас накарябал! — не со гласился тролль, угрожающе потряхивая раскрашенной кар тонкой. — Это ты нас хотел этой... мазюлькой... остановить!

— Ага, как же... — в полный уже голос заверещал хоб бит. — Остановишь вас какой-то картонкой! Особенно тебя, мохнатый бульдозер! — и тут же, заметив движение троллевой лапы к поясу, заверещал совсем уж дурным голосом. — И не трогай свою дубину! А то я... а то я... а то я...

— Что “а то ты”? — переспросил заинтересованный тролль, мгновенно успокоившись.

— А то я... не пойду к тебе завтракать! — закончил хоббит обиженным голоском.

— Ты что, Фродо?! — ужаснулась рядом со мной Эльнорда. — Разве можно так шутить?!

— А я не шучу!.. — гордо бросил малыш.

— Ты что ж, хочешь, чтобы Душегуб повесился от огор чения?! — простенала Эльнорда. — Бессердечный!..

— Да, я такой. — Гордость и самомнение хоббита еще подросли.

Тролль протянул руку, чтобы открыть дверь, а хоббит, видимо, решил совсем его добить словом, потому и про должил свою фразу:

— А Душегуб не повесится... Его ни одна веревка не выдержит!..

Продолжая открывать дверь одной рукой, тролль со вершенно неуловимым движением бросил вторую в сторо ну воротника хоббитовой курточки, но, к нашему всеобщему изумлению, хоббита на этом месте уже не оказалось, А его ехидный голосок раздался у меня за спиной:

— Не поймал, не поймал... И до чего ж ты, Душегубушка, неповоротливый!

Тролль восхищенно хмыкнул и отступил в сторону от открытых дверей, приглашая нас внутрь.

Да! Этот гостиничный номер позволил мне в полной мере понять, что должно называться апартаментами.

Из прихожей, бывшей не намного меньше моей спаль ни, три двери вели в гостиную, кабинет и спальню. Спальня соединялась с кабинетом еще одной дверью, а малопримет ная дверь из гостиной вела в небольшой коридорчик, в конце которого располагались ванная комната и туалет. Кровать в спальне, прикрытая здоровенным балдахином, имела совер шенно невероятные габариты и огромное количество поду шек самых разнообразных размеров. Кабинет, обставленный прекрасной мебелью, весьма удобными креслами, с мягчай шим ковром на полу, прямо-таки заставлял думать о чем-то высоком и умном.

Пока мы обходили троллевы владения, Фродо все вре мя держался около меня и, то и дело дергая мой рукав, повторял:

— Теперь ты понимаешь, почему мне так хотелось хоть чуть-чуть пожить здесь?!

Однако долго рассматривать Душегубов номер нам не пришлось. В гостиной на необъятном столе, накрытом цве тастой скатертью, был сервирован завтрак.

Увидев, что было расставлено на этом столе, я сразу же подумал, чем же таким необычным поразил наш тролль сер дце хозяина гостиницы. Еще более удивительно было то, что при таком обилии самой разнообразной снеди на скатерти красовался один-единственный прибор. Вся наша компания невольно повернулась к Фродо, а неугомон ная эльфийка тут же озвучила общий интерес:

— Ты, плюшевый мишка-переросток, ты что ж, соби рался один все это сожрать?!

Хоббит обиженно сморщил мордашку:

— Я же вас позвал!..

За что получил еще один общий удивленный взгляд. А тролль пробормотал:

— Впервые вижу, чтобы Фродо испугался количества еды...

— Кто испугался?! — тут же начал было Фродо, но тролль только махнул своей лапищей и, не обращая боль ше на Фродо внимания, предложил:

— Давайте, ребята, рассаживайтесь, где кому нравит ся, а с тарелками мы сейчас что-нибудь придумаем.

Однако придумывать ничего не потребовалось — Эльнорда своим женским чутьем сразу же обнаружила требуе мую посуду в огромном резном шкафу, украшавшем гостиную.

Пока она зачем-то споласкивала найденные тарелки, ложки, вилки и раскладывала их на столе, вместе с Груфи подошли спутники Шалая — те самые три молодца, кото рых мы видели в окно.

И начался наш прощальный пир!

Присутствие за столом малознакомых людей не слиш ком стесняло членов Братства, так что застольный разго вор начался сразу и легко. Все трое новичков в нашей компании оказались сотниками из полка Рыси, уволенны ми в отставку вместе с Шалаем и отправившимися с ним в изгнание. Именно поэтому воевода решил взять их с собой к кочевникам. Постепенно и они освоились за столом, тем более что им тоже было что рассказать.

Аккурат после третьего тоста в дверь громко постуча ли, и вскочивший со своего места Фродо впустил двоих слуг, тащивших довольно большие... носилки. Если они и удивились, обнаружив за столом такую большую компа нию, то виду не показали, а спокойно прошествовали со своим грузом к небольшому столику, притулившемуся у окна, и принялись переставлять на него кастрюли, кастрюльки, судки и сотейники, в которых на ходилось обещанное горячее.

Завтрак сразу получил новый импульс, но тут я вспом нил один еще не решенный вопрос и, подойдя к Шалаю, негромко спросил:

— Воевода, ты зеркала достал? Помнишь, мы ночью говорили?..

Шалай сначала недоуменно на меня посмотрел, потом хлопнул себя по лбу и сделал знак Груфи, чтобы тот подо шел. Молодой человек вскочил со своего места и, обогнув стол, приблизился.

— Ты зеркала достал? — озабоченно спросил воевода. Груфи загадочно улыбнулся и вытащил из нагрудного кармашка два небольших овальных зеркальца, сделанных, похоже, из полированного серебра и вставленных в изящ ные резные рамочки с ручками.

— Подойдет?.. — спросил он, протягивая мне эти про изведения искусства.

— Вполне, — довольно произнес я, забирая зеркала.

Затем я забрал со стола две маленькие еще не откупорен ные бутылочки белого вина и удалился в кабинет. Там я усел ся за роскошный письменный стол, положил на абсолютно пустую и чистую столешницу зеркала и поставил бутылочки с вином. Затем, глубоко вздохнув и очистив голову от хмель ных мыслей, я принялся составлять заклинание. Ничего но вого я решил не придумывать, а воспользоваться уже виденным в Замке и в местном муниципалитете.

Я потратил на это дело почти полчаса, но, закончив, испытал чувство законной гордости. Заклинание получи лось небольшим, изящным и вполне произносимым — не что похожее на отрывок из “Малого завещания” Франсуа Вийона. Конечно, на старофранцузском.

Придвинув зеркальца поближе, я поставил на них бу тылочки с вином и, положив на залитые сургучом пробки раскрытые ладони, сосредоточился и принялся читать свое заклинание.

Едва я закончил, вино в бутылках буквально вскипело. Если бы не мои вдруг страшно потяжелевшие ла дони, пробки наверняка выбило бы из горлышек.

Но все ограничилось только потрескавшимся сургучом. И еще стекло бутылочек неожиданно стало темно-синим, а жидкости в них убавилось на треть.

Я поднялся из кресла и, выглянув в гостиную, пома нил Шалая. Воевода отвлекся от разговора и последовал за мной в кабинет. Ребята только сопроводили его любопыт ными взглядами, однако никто не задал никаких вопросов. Подойдя к столу, я взял зеркало и бутылку и протянул их Шалаю со словами:

— Вот тебе, воевода, и средство связи.

Шалай молча посмотрел на меня, явно ожидая про должения.

— Зеркало надо будет держать где-нибудь на теле, так, чтобы постоянно ощущать его. Тогда, если я захочу с то бой связаться, ты это сразу почувствуешь. А если ты сам захочешь меня услышать, то возьмешь любую тряпочку, смочишь ее в этом вине и аккуратно протрешь свое зерка ло. Через несколько секунд я тебе отвечу. Только тряпку постарайся использовать одну и ту же.

— Может, прямо сейчас и попробуем? — загорелся Шалай.

— Нет, — улыбнулся я. — Пока мы с тобой будем нахо диться на расстоянии прямой видимости и между нами не будет достаточной преграды, эти штуки работать не будут.

— Как же без испытаний? — встревожился Шалай. — А если ты сделал что-нибудь не так и они не сработают?

— Тогда мы окажемся без связи, — пожал я плечами. — Но, по-моему, все должно сработать... Вот сегодня вечером и попробуем.

Рассовав по карманам свои приемопередатчики, мы с вое водой вернулись к столу и услышали, что Груфи объясняет троллю и Эльнорде, что ждет их на пути к ничейным землям.

— ...За перевалом дорога уже гораздо лучше. Склоны по ту сторону гор более пологи, так что вы спокойно пройдете верхом. У самого подножия гор вам придется переправляться через реку. В это время года она мелкая, если в горах не случится ничего необычного... Ну а за рекой надо проехать совсем немного, и вы будете в Сотдаме...

— А что ж ты ничего не говоришь ребятам про Весе лый лес... — с нехорошей усмешкой поинтересовался один из сотников.

— А что — Веселый лес? — пожал плечами Груфи. — Лес и лес... Ребята прошли лесом от Красных гор до Тефлоновой Пустыни, и саму Пустыню пересекли! Что им ка кой-то Веселый лес?!

— Вы прошли Тефлоновую Пустыню?! — переспросил второй сотник, трезвея на глазах.

— А что, разве воевода вам об этом походе не расска зывал? — удивился я. — Он же был там с нами вместе.

Все три сотника молча переводили изумленные глаза с меня на воеводу, не в силах решить, шутим мы или гово рим правду.

— Да что вас так удивило?.. — не выдержала Эльнорда этого переглядывания.

— Но... ведь всем известно... все знают, что Пустыню пересечь нельзя... — запинаясь, проговорил один из них.

— Нельзя, — согласился воевода и, перехватив удив ленный взгляд Груфи, прибавил: — Но если совсем при перло, то можно!

— А вообще-то, — вмешался в разговор незаметно по дошедший Фродо, — Болото Ушастой Выпи гораздо страш нее Пустыни было!

— Конечно, — передразнила хоббита Эльнорда. — В Пустыне ты только и знал, что стишки почитывал, а на болоте по уши в грязи плавать пришлось!

— Воевода, — неожиданно обратился один из сотни ков к Шалаю. — Отпусти меня с этими ребятами... Ну, пожалуйста!.. — добавил он, увидев недовольную физионо мию начальства.

— Нет! — тут же вмешался я. — У воеводы задача го раздо опаснее и сложнее. Ему понадобится помощь каждо го из вас.

— А вы? Вам разве помощь не понадобится? — спро сил молчавший до этих пор сотник.

— А что мы? — сразу же ответила Эльнорда, не заме чая очередного восхищенного взгляда, брошенно го на нее профессиональным военным. — Мы прогуляемся потихоньку до Брошенной Башни и к Замку вернемся...

— Куда вы прогуляетесь?! — прозвучал изумленный воп рос, заданный в три голоса.

— До Брошенной Башни, — беззаботно повторила Эльнорда. — А что вас так удивляет?..

Три бравых вояки действительно выглядели донельзя удивленными, и только Шалай довольно улыбался:

— Эх, ребята, вы еще плохо знаете Братство Конца... Прогулка с ними — это вам не бандюганов по дорогам ло вить! Кстати, о бандитах, — повернулся он ко мне. — В районе перевала появилась довольно большая шайка. Гла варь, по-видимому, очень хорошо знает местность, потому как обнаружить их не удается, а нападают они всегда нео жиданно и всегда в разных местах. Среди них есть и луч ники, так что будьте повнимательнее.

И тут я обратил внимание на то обстоятельство, что зав трак, в общем-то, закончился, поскольку все его участники не только прекратили есть, но даже уже больше и не пьют. Только Твист оставался на своем месте за столом и медлен но, я бы даже сказал — натужно, что-то пережевывал.

— Наверное, нам пора отправляться? .— предложил я. Все как-то вдруг посерьезнели. В комнате воцарилось молчание, а потом заговорили все разом и очень несвязно. Шалаевы ребята, включая и Груфи, бросились прощаться с Эльнордой и устроили вокруг нее настоящую толкотню. Ду шегуб мгновенно переместился поближе к эльфийке, внима тельно, но не зло наблюдая за горячими рукопожатиями и прислушиваясь к отпускаемым комплиментам. Фродо завла дел вниманием Шалая, наказывая передать приветы всем зна комым ему кочевникам. При этом он особенно часто упоминал сотника Байсама, но не забыл и его величество Императора. А я направился к скучающему Твисту. Тот продолжал что-то меланхолически жевать и даже не повернул голову в мою сторону.

— Что-то ты совсем заскучал... — по возможности ве село произнес я.

— А чего веселиться? — недовольно отозвался карлик. — Это у вас у всех есть повод, а у меня...

— Ну, мы тоже не слишком веселы, но и предаваться печали не намерены, — слегка осерчал я.

Твист бросил в мою сторону быстрый взгляд и ответил совершенно другим тоном:

— Ты понимаешь, Серый Конец, у вас есть какая-то цель... какой-то смысл жизни... А у меня этот смысл как-то исчез. Вот я сижу и думаю, если, допустим, со мной случится что-то плохое, останется кто-то, кто сможет и оплакать меня, и отомстить. А если я завтра подохну пло хой смертью...

— То мы тебя и оплачем, и отомстим за тебя... — за кончил я его мысль и добавил: — Но прежде всего мы сде лаем все, чтобы ты был жив, здоров и невредим!.. Ты, знаешь ли, нам дорог!..

— Правда?.. — Карлик перестал жевать и уставился на меня. — Но почему?.. Зачем я вам сдался?..

— А тебе обязательно надо знать свою практическую ценность для каждого из нас? — ухмыльнулся я. — Ты не можешь понять, что человек может быть ценен просто как личность, без всякого меркантильного интереса?

— Но... разве так бывает? — несколько растерянно пе респросил Твист.

— Ты знаешь, у нас это, по-моему, уже не первый раз говор... Почему ты не хочешь мне поверить?

— Да потому, что весь мой жизненный опыт восстает против твоих заверений! — неожиданно вспылил карлик.

— Среда формирует мировоззрение... — неожиданно раздался рядом со мной глухой бас Душегуба. — Пойдем, Твист, будем тебя переформировывать...

Тролль бесцеремонно сгреб карлика с кресла и на ру ках потащил его к выходу, а Твист замер, прижавшись к широкой меховой груди, и закрыл глаза.

Я оглянулся и понял, что остался последним в этих огромных апартаментах. Бросив последний взгляд на рос кошную обстановку гостиной и остатки завтрака на столе, я направился вслед за своими друзьями к выходу.

Во дворе хозяин гостиницы сердечно прощался со сво ими постояльцами. После того как он пожал руки Твисту, уже стоявшему на ногах, и Фродо, угрюмо поглядывавшему на гостиничного босса, приложился долгим поцелуем к ручке сидевшей на лошади Эльнорды и долго тряс лапу Душегубу, удивленно на него взиравшему, я подошел к хозяину.

Он, радушно улыбаясь, протянул мне обе руки и по интересовался:

— Господин королевский шут доволен моим приемом?

— Да! — ответил я. — Вполне... Только меня мучает один вопрос...

Хозяин гостиницы взглянул на меня, и в его взгляде читалась полная готовность осветить все, что меня интере сует.

— А вопрос у меня вот какой: чем тебе так приглянул ся мой друг? — и я кивнул в сторону забиравшегося на лошадь тролля.

— Разве господин королевский шут не знает?! — уди вился хозяин. — Это наш спаситель!

— Кого спаситель? — не понял я.

— Наш, — повторил хозяин. — Нашего города!

— И когда же он вас спас?! — удивился я.

На лице хозяина на миг промелькнула полная растерян ность, и я уже было подумал, не подвинулся ли он рассуд ком, но растерянность пропала и ее место заняло понимание.

— Так господин шут не знает! Ваш друг... он ведь... он из легенды...

— Из какой легенды? — Мои удивление и интерес под скочили до неба.

Однако хозяин бросил взгляд на моих готовых к отправ лению спутников и с некоторым сожалением произнес:

— Торопишься ты, господин королевский шут, а ле генду эту слушать надо внимательно, спокойно, вдумчи во... Много в ней всего... Но вот про друга твоего все точно сказано. Я его как только увидел, сразу узнал!..

И он с какой-то даже нежностью посмотрел на широ кую, покрытую густой шерстью спину тролля.

— Хорошо, — сказал я. — На обратном пути непре менно остановимся в твоей гостинице, и ты расскажешь мне эту легенду! Я, знаешь ли, просто обожаю легенды!

— Согласен, господин королевский шут! — улыбнулся в ответ хозяин.

Я взял свою лошадь под уздцы и направился к своим попутчикам.

Мы с Шалаем вышли со двора гостиницы первыми. Братство следовало за нами частично верхом, а частично в Твистовой тележке. Воевода вел нас на свою штаб-кварти ру, где нас ожидали подготовленные им припасы и вьюч ные лошади.

— Что-то, Гэндальф, на душе у меня тревожно... — говорил Шалай. — В прошлый раз все было как-то опреде ленно — был явный враг, и мы были все вместе, и знали, куда и зачем нам надо двигаться... А сейчас?.. Кто против нас? Где он? Что он еще придумает? Где ударит? Ну не советник же этот против нас стоит!

— Нет, воевода, не советник, — согласился я. — Мне это точно известно!

— Но и не Варвар! — неожиданно заявил воевода.

— Почему ты так решил? — насторожился я. Воевода немного подумал и ответил:

— Понимаешь, не похоже все, что происходит, на его приемы. Варвар всегда действовал сам, всегда был фигу рой. А здесь кто-то прячется, старается не привлекать к себе внимания...

— Ну, воевода, прошлый раз Варвар так получил по зубам, что вполне мог... перестроиться... сменить тактику и стратегию.

Шалай бросил на меня короткий взгляд и задумчиво произнес:

— Может, ты и прав... И все-таки будь настороже... Не пропусти какой-нибудь пакости из-за угла.

Я молча кивнул.

Воевода свернул в переулок и почти сразу же во двор двухэтажного приземистого дома.

— Вот ваше снаряжение, — указал воевода на двух ло шадей, стоявших во дворе.

Мы подошли ближе, и воевода положил руку на по клажу одной из лошадок:

— Здесь продукты и кое-какая одежда. На пе ревале может быть холодно. А здесь, — он повернулся к другой лошади, — тоже всякая еда, ну и там... па латка, посуда, топливо...

— Какое топливо? — переспросил я.

— А где вы возьмете топливо в горах? — поинтересо вался в ответ Шалай. — А здесь такие маленькие штучки и горелочка. Воды вскипятить, супчик приготовить...

— За супчик — спасибо... — усмехнулся я. — И за ки пяток.

Мы с Шалаем обнялись, и я поднялся в седло. Тролль привязал повод одной из вьючных лошадей к своему седлу, вторую лошадь привязали к задку Твистовой пожарной те лежки, и Братство Конца тронулось в путь.

По мощеной улочке, обставленной небольшими двух этажными домиками, мы выехали к центральной город ской площади, проехали мимо магистрата, в окнах которого мелькали физиономии отцов города и даже самого головы, и свернули на широкий бульвар. Его противоположный ко нец упирался в улицу, носившую странное название “ули ца Горячих голов”, которая вывела нас к городским воротам.

Когда до ворот осталась всего пара десятков метров, стражники как-то странно засуетились, забегали, словно готовясь к чему-то весьма ответственному. Душегуб, ехав ший, как всегда, во главе нашего отряда, положил руку на рукоять своего гердана, Эльнорда подобралась в седле, за молкли что-то горячо обсуждавшие Твист и Фродо.

Однако мы совершенно беспрепятственно миновали ворота Норта и выехали на простор предгорной степи. В проеме ворот выстроились пятеро вооруженных копья ми стражников и долго смотрели нам вслед, словно ожи дая, что мы вернемся обратно.

Лето было в самом разгаре, высокая трава ходила вол нами под легким ветром. А впереди уже совсем близко вста вали горы, подрезанные снизу темно-зеленой канвой леса.

Мы двигались не торопясь по хорошо укатанной и со вершенно пустой дороге. Пару раз далеко в стороне были видны крыши небольших хуторов, по сторонам дороги по падались стада коров, пасшихся под присмотром малень ких пастухов. Ну прямо-таки полная идиллия. А меня между тем не покидало чувство тревоги. Видимо, слова Шалая о неведомом, прячущемся враге доста точно глубоко запали мне в душу. Вполне возможно, ста рый воевода был прав.

— Что-то ты, Гэндальф, поскучнел... — раздался голо сок Эльнорды, покачивавшейся в седле рядом со мной. — Или завтрак был чересчур тяжел?..

Я улыбнулся в ответ:

— Зато обед будет значительно легче...

— Почему? — поинтересовалась эльфийка.

— Ну, во-первых, сколько можно объедаться? А во-вто рых, у нас теперь вряд ли будет время на пиры и попойки...

— Это как это, не будет времени на пиры и попойки? — раздался возмущенный голосок Фродо. — Это что ж, мы те перь голодать будем?

— Не голодать, а сидеть на диете, — внушительно по правил я его. — Посмотри на Твиста, он скоро в своей тележке помещаться не сможет! Надо пожалеть его козлов.

— Вот пусть Твист и сидит на диете, а я не собираюсь тощать! — немедленно возмутился Фродо. — Я и так в весе пера!..

— Птицы Рух... — добавила с усмешкой Эльнорда.

— А птицы Рух страшно любят лакомиться козлами, — громко заявил Душегуб, не оборачиваясь к компании.

— Это правда?! — сразу же повернулся Твист к Фродо.

— Что “правда”? — растерянно переспросил хоббит.

— Это правда, что ты очень любишь козлятину?!

— Твист! — Фродо от возмущения даже привстал со своего места. — Тебе что, завтрак на мозги давит?! Какая козлятина... Я что, по-твоему, похож на птицу Рух?!

— Не знаю, — твердо заявил карлик. — Я эту птицу никогда не видел! Но тот, кто обожает козлятину, мне не товарищ и не может рассчитывать на место в моем кабрио лете.

— Я тоже никогда не видел птицы Рух, — не менее твердо ответствовал хоббит, решивший бороться за свое место в пожарной повозке до конца. — Я тоже очень не уважаю козлоедов, и, кроме того, птица Рух не поместится в твоем кабриолете, потому что она раз в пять-шесть больше его!

Твист откинул голову и посмотрел на Фродо долгим взглядом, а затем с сомнением произнес:

— Таких птичек не бывает...

— И я так думаю, — немедленно поддержал его Фро до. — Во всяком случае, я читал о них только в сказках.

— Фродо, расскажи сказочку... — медовым голоском проворковала Эльнорда.

Хоббит удивленно взглянул на нее, потом покачал го ловой и заулыбался:

— Гляньте-ка, красавица Эльнорда идет по стопам нашей ушастой знакомой...

— Да ладно тебе, мохноног, — снова, не оборачиваясь, прогудел тролль. — Развлеки компанию в дороге, все рав но делать нечего, так хоть твою брехню послушаем...

— Да?.. Брехню?! — немедленно обиделся хоббит. Я уже ожидал, что сейчас он снова примется скандалить, но вместо этого Фродо неожиданно замолчал, пристально вгля дываясь вдаль, а затем каким-то странным тоном произ нес: — Вон кто вам сейчас сбрешет, — и ткнул мохнатым кулачком вперед по дороге.

Мы посмотрели в указанном направлении и ничего не увидели. Все такая же пустая дорога убегала вперед посреди густой высокой травы, ныряла с бугра к чуть поблескиваю щему ручейку, пересекала его, взбегала по противоположно му берегу и у высокого раскидистого дуба резко сворачивала влево, огибая невидимое препятствие. Мне почему-то пока залось, что именно на дуб и указывал Фродо, но ничего при мечательного в этом дереве я не увидел. А вот тролль, вероятно, что-то заметил, поскольку толкнул свою лошадь каблуками под брюхо, заставляя ее перейти с шага на рысь.

Мы повторили маневр тролля, и наш отряд, увеличив скорость, спустился к ручью. Перемахнув узкий и неглубо кий поток воды, причем кабриолет Твиста проделал это по воздуху, поскольку карлик явно не хотел, чтобы его козлы замочили копыта, мы начали подъем на противоположный берег, и только теперь я разглядел, что в ветвях дуба что-то висело.

Наконец мы поравнялись с деревом и остановились в растерянности. На дубе, довольно высоко над землей, висел удавленник. Я снизу не мог хоро шенько его рассмотреть, мне только было видно, что он бос, в широких зеленых штанах, похожих на шаровары, и коротком желтом жилете.

Несколько минут мы молча рассматривали это не слиш ком эстетичное украшение пейзажа, а потом Эльнорда не громко протянула:

— Наверное, надо его оттуда снять?..

И мы все, не сговариваясь, уставились на Фродо.

— Зачем, — немедленно откликнулся тот. — Не мы его туда подвесили, не нам его оттуда и стаскивать... Пусть висит, от него там и пользы больше...

— Какой пользы? — удивился Твист.

— Ну... как какой... Висит, оживляет пейзаж... Жел тенький такой... зелененький... Гляди, как элегантно пока чивается... А сними его сейчас на землю, и что? Будет здесь валяться... Еще закапывать придется...

— Лезь давай!.. — прервал его рассуждения Душегуб.

— И веревку возьми, — поддакнул я.

— А почему опять я?! — возмущенно заверещал хоб бит. — Что я вам, древолазающее какое-то?! Нет, вы гляньте на них, нашли верхолаза, чуть что — хоббит, марш на дере во! А может, я земноводное, может, у меня на высоте го ловка кружится, может, я совсем летать не умею!!

Свою тираду он обращал в основном к Твисту и Эльнорде, но понимания у них не нашел. Твист демонстратив но отвернулся в сторону, а Эльнорда довольно заулыбалась и мило ответила:

— Фродушка, но ты же у нас уже прошел ходовые ис пытания и показал себя прекрасно!

— Ага! А потом спорхнул... — ворчливо ответил хоб бит, и по его тону я понял, что он уже сдается. Тем более, судя по его залукавевшей физиономии, ему на ум пришла какая-то хулиганская мысль.

— Ну и что, что спорхнул?! — воскликнула Эльнорда. — Душегуб же тебя поймал!..

Фродо ненатурально тяжело вздохнул и полез со своей скамейки на землю.

Подойдя к неохватному стволу, он обошел его по кругу, присматриваясь к нижним ветвям и вроде бы намечая для себя маршрут. Душегуб, также спустившийся из седла на землю, снял один из тюков с вьючной лошади и рылся в нем. Наконец он достал моток нетолстой веревки и, перекинув его через плечо, направился к дубу.

Фродо вынырнул из-за ствола и стоял, задрав голову вверх, когда тролль, неслышно подойдя сзади, накинул свой моток ему на шею наподобие армейской скатки.

Хоббит подпрыгнул на месте от неожиданности и за орал:

— Это еще что такое?! Ты что, рассчитываешь, что я повешусь рядом с этим чудаком?! Зачем ты на меня эту веревку навесил?!

— Это отягощение для тренировки лазающих хоббитов, — проворковала Эльнорда. А тролль, положив свою лапу Фродо на плечо, проворчал:

— Прежде чем обрезать на нем петлю, привяжешь его там за что-нибудь, а другой конец сбросишь мне вниз. — Затем он внимательно посмотрел на хоббита и угрожающе гаркнул: — Или ты рассчитывал, что я и этого мертвяка ловить буду?!

На разочарованной физиономии Фродо явно читалось, что именно на этот аттракцион он и рассчитывал и очень огорчен, что представление сорвалось.

Однако спорить с Душегубом он не стал, а вместо это го показал пальцем вверх:

— Вот до той веточки подсадишь?..

Тролль взглянул в указанном направлении и утверди тельно гукнул. А следом за этим мы стали свидетелями уни кальных гимнастических упражнений.

Указанная хоббитом “веточка”, по-видимому, распо лагалась достаточно высоко. Посему тролль, вместо того чтобы отработанным хватом “пояс-воротник” доставить Фродо до места, наклонился и ухватил малыша за щико лотки. Потом, пропыхтев: “Держись прямо!..” он начал поднимать Фродо вверх. Маленький толстый хоббит вытя нулся в струнку и поднял вверх коротенькие ручки, напо миная карикатуру на монумент покорителям космоса.

Тролль выпрямился, и фигура хоббита полностью исчезла в листве. Но, похоже, наш верхолаз недоставал до вожделенной “веточки”, потому что из ли ствы послышался его писклявый голосок:

— Еще чуть-чуть!..

— Внимание!.. — проревел Душегуб. — Хватайся!.. И вместе с этим рыком он толкнул хоббита вверх.

— Есть!.. — донеслось из листвы и на тролля посыпался какой-то мусор. А на дереве запыхтел маленький паровозик, постепенно поднимаясь от грешной земли к высокому оран жевому небу.

Прошло несколько минут, и маленькая фигурка хоб бита замелькала между верхними ветвями в непосредствен ной близости от висельника. Вот Фродо разместился на соседней ветке, чуть пониже висящего тела, и принялся разматывать свою веревку.

— Нет, вы посмотрите, что он творит! — возмущенно пробасил тролль, увидев, что хоббит обвязывает концом веревки голую лодыжку удавленника.

— Ну что ты возмущаешься! — оборвала его ворчание Эльнорда. — Может, в этом есть какой-то высший смысл!.. А этому бедолаге сейчас совершенно безразлично, как его будут стаскивать с его дерева!..

— Для этого маленького мохнонога высший смысл толь ко в том, чтобы поиздеваться над всеми окружающими, — недовольно пробормотал Душегуб. — У него и к мертвому телу нет никакого уважения...

Фродо между тем закончил вязать узлы на ноге удав ленника и приподнялся, чтобы перебросить конец веревки через ветку. И тут он замер, разглядывая нечто на шее тру па. Затем он наклонился вниз и заверещал:

— Гэндальф!.. Э-ге-ге, Гэндальф!

— В чем дело?! — крикнул я в ответ.

— Знаешь, он не повешенный!.. — раздалось сверху.

— Как это не повешенный?! — крикнул я.

— Да у него петля на шее не затянута...

— Как это — не затянута?!

— А так! Смотри...

И Фродо принялся возиться с петлей. Что-то там нашерудив, он неожиданно стащил петлю через го лову удавленника и потряс ею в воздухе:

— Видишь?!

— Вот это да!!! — выдохнул басом тролль.

Я бросил быстрый взгляд на столпившихся около меня ребят и оценил охватившее их изумление. Тем более что повешенное тело продолжало... висеть... как бы это ска зать, не имея точки подвеса, что ли!

— Как же мы теперь его спустим?! — проговорила Эль-норда. — Его же к земле совершенно не тянет!

И тут меня словно что-то толкнуло изнутри.

— Немедленно надень петлю назад! — заорал я благим матом. Хоббит от моего крика чуть не сорвался с ветки, но, не вступая в дискуссию, принялся снова прилаживать петлю на шею мертвяка. Закончив, он снова наклонился и провопил:

— Затягивать?!

— Не надо, — крикнул я в ответ. — Давай перекидывай и спускай свою веревку!..

Хоббит явно не понял смысл последнего указания, но спорить не стал. Через несколько минут конец веревки свер нулся кольцом под деревом.

— Душегуб, выбирай слабину! — отдал я следующий приказ, и тролль беспрекословно подчинился. Веревка на тянулась, и я закричал хоббиту: — Отрезай петлю!.. И смотри поосторожней, чтобы тебя с дерева не сбросило!

— Зачем?! — раздалось сверху, похоже, дисциплини рованность хоббита быстро иссякла.

— Режь давай и не разговаривай, — как можно рассер женнее проорал я и тут же обратился к Душегубу: — Держи крепче, сейчас дернет!..

Тролль в ответ только тряхнул башкой, а Фродо на де реве уже трудился над веревкой, перепиливая ее своим кинжалищем.

Внезапно в воздухе раздался глухой стон, и веревка, на которой висело тело, лопнула. Между ветвями стремитель но мелькнул желтенький жилет и зеленые штанишки, и в следующий момент мертвяк уже качался вниз головой, удер живаемый троллем от падения.

Душегуб, почувствовав вес тела, начал потихоньку травить веревку, и подвешенный за ногу удавленник медленно пошел к земле. Фродо сидел на своей ветке, держась за обрезок веревки, привязанный к ветке.

Через несколько минут удавленник благополучно был опущен и улегся под своим дубом. Я отвязал от его ноги веревку и внимательно осмотрел тело. Оно было явно не живым и в то же время на нем не было никаких признаков повешения: ни следа от петли на горле, ни высунутого и посиневшего языка, ни выпученных глаз — ничего, кроме самой петли!

Душегуб подтянул веревку, и Фродо, затянувший ее конец петлей на своем поясе, был спущен троллем вниз, но я за всеми этими манипуляциями не наблюдал. Я скло нился над неподвижным телом в смешной клоунской одеж де. Что-то в ней было необычно...

Передо мной лежал невысокий плотный мужчина сред них лет, с круглым, немного одутловатым лицом, на котором выделялся здоровенный нос картошкой, темно-лилового цвета. Над узким лбом кучерявился светлый чубчик, но от висков начинались большие залысины. Голая грудь и обнаженные руки были покрыты густым светлым волосом.

Я активизировал все Истинные Чувства, хотя знал, что надолго меня не хватит. И все-таки... И все-таки это тело не дышало, не видело, не слышало, ничего не чувствова ло... Или... Нет, что-то в нем все-таки жило... Жило от дельно от тела... Что-то чужое!.. Нет — чуждое!

— Думаешь, он жив?.. — негромко прошелестел рядом со мной голосок Эльнорды.

Я отрицательно покачал головой и приглушил Истин ные Чувства.

— Так, значит, он мертв?.. — недоуменно переспроси ла эльфийка.

— Понимаешь, этот тип производит странное впечат ление. Тело явно не живое... но и не мертвое... Оно какое-то, как бы это правильно сказать... неживое, что ли...

— Я и говорю — мертвое, — уточнила Эльнорда.

— Да нет, это тело никогда и не было живым... Оно не дышало, не видело, не слышало, оно не чувствовало... и в то же время в нем есть жизнь...

— Что-то ты, Серый, темнишь!.. — недоволь но воскликнула эльфийка.

— Да-а-а, темню... — задумчиво протянул я и снова склонился над добытым нами странным трупом.

Усталыми шаркающими шагами подошел Фродо и су нул мне под нос обрезок веревки с разлохмаченными кон цами:

— Вот в этой штуке он висел, если это можно так на звать! — раздраженно пропищал он.

Я удивленно посмотрел на него, и хоббит немедленно пояснил свое раздражение:

— Ты зачем меня заставил веревку перепиливать, так, что ли, не мог его с дерева сдернуть? Петлю-то я снял!

Не отвечая на его вопрос, я взял протянутую мне ве ревку и медленно провел над ней ладонью. Под моей ру кой яростно завибрировала чужая магия. Веревочка была наговоренной, причем я никак не мог понять, какого рода наговор был применен, на что и как воздействовал. Я мед ленно вытянул из-за пояса свой жезл, и в то же мгновение он самостоятельно развернулся в моей руке затрепетавши ми листочками в сторону мертвяка и в моей голове зазву чал не то стон, не то плач. Едва слышный, заплетающийся голосок молил.

— Дяденька, отпустите меня, я больше не буду... От пустите меня домой, дяденька, мне страшно... страшно... страшно...

Тут мне самому стало страшно. Я испуганно уставился на явственно подергивавшийся в моей ладони жезл, совер шенно не понимая, каким образом эта деревяшка смогла заговорить, пусть даже и так тихо.

— Эй, Серый, ты чего?.. — раздался у меня над ухом встревоженный голосок Эльнорды. Я поднял глаза и уви дел, что все Братство собралось около меня и с тревогой следит за выражением моего лица. Это меня как-то встрях нуло, и тут же я понял, что голос раздается не из жезла, а из мертвого тела, жезл всего лишь усиливал этот голосок.

— Тихо, ребята, — через силу произнес я. — Сейчас с мертвым телом говорить будем...

Прикрыв глаза, чтобы меня не отвлекал дневной свет, я сосредоточил все свое внимание на жезле, слов но бы слившись с ним, сделав его как бы продолжением своей руки. И немедленно почувствовал, что его надо опустить пониже. Едва только жезл остановился в не скольких миллиметрах от узкого лба удавленника, голосок, по-прежнему канючивший свое “...страшно...”, стал гораз до слышнее, наполнился живой силой. И тут я подумал про себя:

— Ты кто?..

Голосок мгновенно умолк. Наступила такая тишина, что я поневоле решил, что все ранее мной слышимое было просто галлюцинацией. Однако в следующее мгновение го лосок в моей голове снова ожил:

— Дяденька, ты меня слышишь?!

В нем была такая неподдельная радость, что я даже слегка растерялся:

— По всей видимости, слышу, хотя и не совсем пони маю, кто ты такой?..

— Я — Игорек Свешников из Зырянки из-под Томска...

— Как же ты, Игорек, в мертвом теле оказался? — Эта мысль-вопрос мелькнула у меня в голове совершенно не произвольно. Но голосок ответил:

— Меня... меня Учитель наказал...

— Какой учитель?.. Как ты сюда попал?.. Сколько тебе лет?.. — посыпались из моей головы вопросы. Видимо, этот неведомый и невидимый мне Игорек был настолько напу ган своим одиночеством и окружавшим его безмолвием, что готов был рассказать мне все что угодно, лишь бы я продолжал с ним беседовать. Так что все мои вопросы по лучили мгновенные ответы:

— Мой Учитель, он очень строгий!.. Мне девять лет и я... я сбежал... Ну, мы с ребятами пошли в тайгу за ореха ми, и тут меня Учитель позвал к себе. Правда, тогда я еще не знал, что он — Учитель. Но он так здорово расска зывал, какая у меня будет интересная жизнь, что я сбе жал... Потом оказалось, что сначала надо учиться... А потом мы перешли к другому Учителю, он строгий. Вот он меня и наказал... Только это тело не мертвое... Оно про сто... из другого места. В том месте, откуда оно, оно живое, а здесь оно... не живет, но и не умирает...

Я должен был... быть в нем...

Голосок замолчал, явно что-то недоговаривая, потому я поинтересовался:

— Ты что-то должен был сделать? Что?..

— Я не могу сказать...

Внезапно мне показалось, что сейчас голосок сорвется в истерику, но он, чуть помолчав, выправился и, всхлип нув, добавил:

— Учитель сказал, что я никому не должен говорить о том, что мне поручено... Иначе... меня совсем не станет...

— Хорошо, но как ты... твое тело оказалось на этом дереве, ты можешь рассказать?

— Я шел... по своим делам... в город, тут, недалеко... А день назад на меня напали... бандиты... Вообще-то с этим телом здесь никто ничего сделать не может, оно же не жи вое, только эти... бандиты... связали меня какой-то страш ной веревкой. В этой веревке непонятная мне страшная сила... А потом они меня повесили на этой веревке высоко-высоко. Они еще говорили, что на солнце мое тело скоро высохнет и рассыплется... Не знаю, почему они так решили...

— Так ты можешь сейчас управлять своим телом?

— Нет, веревка мешает...

Я тряхнул головой и открыл глаза. На горле моего го ворливого удавленника все еще оставалась петля с корот ким, косо срезанным концом. Я снова прикрыл глаза и подумал:

— Если я сниму веревку, ты сможешь снова управлять этим телом?

Голосок помолчал, а потом неуверенно ответил:

— Я не знаю... Но, наверное, смогу... Только я тогда от вас уйду...

— Вот как?.. — задумчиво произнес я вслух.

— Как? — немедленно поинтересовался Фродо.

Я устало опустился на траву рядом с неподвижным те лом “из другого места” и предложил:

— Присаживайтесь-ка, ребята, сейчас будем совет дер жать.

Ребята без вопросов уселись рядышком со мной, пос ле чего я в подробностях пересказал свой разговор с Игорьком Свешниковым, поселенным в этом необычном удавленнике. Они слушали меня очень внима тельно, и когда я задал прямой вопрос: “Что теперь делать будем?” — ответили далеко не сразу.

— А нельзя этого мальчишку назад отправить?.. — раз дался наконец неуверенный голосок Эльнорды. — В смыс ле, назад в его тело?..

— Может быть, и можно, — задумчиво ответил я. — Вот только я не знаю, как это сделать...

— Кто же это такое с детишками вытворяет?! — неожи данно зло задал Твист вопрос, не относящийся вроде бы к делу, но, как оказалось, остро волновавший всех присутству ющих. — Сначала тот сельский мальчишка, помните, с брас летами, теперь ваш малыш...

— Поймаю — убью! — рявкнул тролль.

— И я убью! — присоединился фальцетом хоббит.

— Так что же нам с ним делать-то? — попытался я вернуть ход разговора к обсуждаемой проблеме.

— А что делать? — пробурчал тролль. — Возьмем маль чишку с собой, там что-нибудь придумаем...

И тут я поймал на себе задумчивый взгляд Фродо. Уви дев, что я заметил его поглядывание, он смущенно кашля нул, а затем задал совершенно неожиданный вопрос:

— Слушай, Серый, а ты уверен, что с каким-то там Игорьком разговаривал? Может, это колдовство наведен ное? Тебе кажется, что ты беседуешь с мертвым телом, в котором поселен живой дух, а на самом деле — это просто мертвое тело... и его внедряют в наш отряд, ну... как пятую колонну?..

— Сам ты — пятая колонна... — усмехнулась Эльнорда. — Только вот кто тебя внедрил, непонятно...

Хоббит немедленно набычился и приготовился дать до стойный ответ эльфийским проискам, но тут Душегуб по ложил ему на плечо свою мохнатую лапу и добродушно проворчал:

— Никто его не внедрял, он сам среди нас вырос... Я, чтобы не дать Фродо возможности перейти к взаим ным оскорблениям, поднялся с травы и закончил дискуссию:

— Значит, так и сделаем. Мертвяк поедет с нами...

— Надеюсь, не в моем фаэтоне?.. — перебил меня Твист, покосившись на спокойно лежащий труп круглым глазом. — Предупреждаю, что мои козлы боятся покойников и могут повести себя непредсказуемо!..

Неугомонная Эльнорда и тут, естественно, не могла промолчать:

— А мне кажется, Твистик, это ты боишься покойни ков и потому можешь повести себя непредсказуемо...

Карлик не удостоил нахальную девчонку ответом, он лишь посмотрел ей в глаза долгим укоризненным взглядом.

— Мы не будем подвергать нервную систему твоих не повторимых козлов чрезмерным перегрузкам — труп по едет верхом.

— Да после Твиста и Фродо козликам никакой труп не страшен! — никак не могла успокоиться наша милая язва. Однако после этой шуточки мы все посмотрели на нее уко ризненно, и даже благоволивший ей тролль присоединился к мужской компании. Эльнорда, наткнувшись на подобное еди нодушие, явно смутилась и даже чуть-чуть зарозовела. Гордо отвернувшись от не понявших ее мужчин, она направилась к своей лошади и, взлетев в седло, отъехала немного в сторону.

Я, предупредив ребят, чтобы они ни в коем случае не снимали с шеи удавленника обрезка петли, направился к од ной из вьючных лошадей. Внимательно оглядев привязан ный к ее седлу груз, я убедился, что оба тюка тщательно упакованы и надежно увязаны. Затем я отошел немного в сторону, поднял сухую, достаточно толстую ветку и принялся чертить на твердой глине дороги некие замысловатые руны. Разграфив таким образом метра два, я бросил ветку, еще раз просмотрел написанное и остался доволен. Затем я со средоточился, тщательно припомнил три достаточно корот ких заклинания — “Бездонный мешок”, “Что упало — то пропало” и “Бечевочка у пояса” — и принялся сплетать их в одно. Когда мне показалось, что они полностью совмести лись и из полученного жгута не торчат непозволительные хвосты, я простер над исчерченной дорогой свой жезл и при нялся читать сочиненное заклинание.

Как только я закончил, раздался громкий треск, словно гигантские руки порвали кусок парусного полотна, и воздух над нарисованными мной рунами разо шелся в стороны, открывая бездонную черную прореху. Не обращая внимания на изумленно разинутые рты моих дру зей, я стащил с лошади осмотренные тюки и побросал их в эту прореху, после чего взмахнул жезлом и прореха, повторив тот же самый звук рвущейся ткани, исчезла.

Я взял лошадь под уздцы и махнул рукой троллю, хоббиту и Твисту:

— Тащите мертвяка сюда и веревку прихватите, ту, что Фродо с дерева снял!..

Душегуб, не дожидаясь помощи от своих малорослых со ратников, погрузил удавленника себе на плечо и направился в мою сторону. Однако Фродо оказался около меня значи тельно раньше. С возмущением оглядев меня, словно впер вые в жизни увидел такое чучело, он громко заверещал:

— Ну?! И куда ты зашвырнул наши пожитки?! Что ты сделал с нашим бесценным грузом, маг-недоучка?!

— Да ничего я с ним не сделал, с твоим бесценным грузом, — несколько растерялся я от его напора. — Здесь он, рядышком...

— Где здесь?! — еще больше возмутился хоббит и рас топырил свои коротенькие ручки. — Где?.. Нетути нигде! Да я сам, своими глазами видел, как ты только что выбро сил два огромных тюка в... в... в пропасть! А между про чим, там еда была!

Его взгляд стал нестерпимо укоризненным:

— Что мы теперь кушать будем?! А?! Может, этого удав ленника?!

И он ткнул коротким пальцем в направлении подхо дившего Душегуба.

— Знаешь что, — психанул я, — отстань, а... Сейчас я усажу тело в седло и покажу тебе, куда дел твою еду...

— Нашу! — рубанул хоббит кулачком воздух перед сво им носом.

— Ну, пусть нашу... — ответил я и поспешил на по мощь к троллю.

Вместе с Душегубом мы взгромоздили мертвое, без вольно покачивающееся тело в седло, причем ло шадь стояла совершенно спокойно, словно на нее грузили очередной тючок. Затем, обвязав покойника ве ревкой вокруг пояса, мы накрепко принайтовали его к сед лу, а закончил я эту операцию тем, что концом зачарованной веревки связал болтающиеся ноги под брюхом у лошади.

Оглядев полученного всадника, я разлохматил конец висевшей у него на шее петли и привязал его к поясу шта нов. Теперь я мог быть уверен, что мертвяк не упадет с лошади и не сбежит в неизвестном направлении выпол нять неизвестную мне задачу. “А вечером я с ним еще ра зок попробую побеседовать”, — подумалось мне.

Затем я повернулся к хоббиту:

— Значит, ты желаешь удостовериться в сохранности груза?

— Желаю! — агрессивно ответил тот.

— Значит, ты мне не веришь?

Хоббит замялся, его решимость несколько поколеба лась. Он явно не хотел ссориться со мной окончательно, и в то же время его снедало беспокойство о неизвестно куда девшихся припасах. Фродо молчал, угрюмо глядя на меня и не желая отказываться от возможности удостовериться в целости продуктов питания.

— Хорошо, — сказал я. — Смотри, — и взмахнул жез лом. Рядом со мной треснул воздух и открылась черная бездонная щель.

Хоббит резво отпрыгнул в сторону, но, чуть поколебав шись, вернулся и заглянул в черноту провала. Затем он обер нулся ко мне, на его круглой физиономии пылала ярость:

— На что смотреть, когда там темно, как... Что ты мне показываешь свои фокусы, Кио местного разлива?.. — Его неожиданно заколотила крупная дрожь, и он заорал: — Где мешки?!

Я сунул в черноту руку до плеча, ухватился за стягива ющий тюк ремень и вытащил его наружу:

— А это что, мохноног некормленный?..

Фродо бросился к мешку и обнял как дорогого друга после долгой разлуки. Ощупывая тюк дрожащими ручон ками, он шептал в экстазе:

— Вот они, харчишки мои хорошие... Мясико и сырок, хлебушек и квасок... Теперь не будет хоббит затягивать поясок...

Я невольно улыбнулся:

— Ну что, рифмач-обжора, можно груз назад прятать? Фродо нехотя отвалился от тючка и вздохнул:

— Прячь...

Я снова швырнул тюк в провал и взмахнул жезлом. Воздух, рванув, схлопнулся, и чернота исчезла.

— Ну? Мы все-таки поедем или будем ждать, пока мох ноног со всеми мешками наобнимается? — иронично по интересовалась Эльнорда.

Она, Душегуб и Твист уже заняли свои места в нашем походном строю.

Фродо, видимо, почувствовал, что выглядел последние несколько минут не совсем достойно, а посему щеки его покраснели, голова ушла в плечи, и он, буркнув: “Изви ни...”, — поспешил к Твистову шарабану. Я снова взял ло шадь с трупом под уздцы и повел за собой.

Взобравшись на свою лошадь, я привязал повод к сед лу, и мы наконец-то снова тронулись в путь.

Как оказалось, дорога, резко сворачивавшая у дуба, по служившего виселицей, огибала небольшой, старый, об шарпанный временем обелиск, на постаменте которого едва виднелась какая-то надпись. Травы вокруг этого обелиска не было, а голая красноватая глина странно маслянисто поблескивала, словно на нее только что пролился дождь.

Мы аккуратно объехали эту украшенную стоячим стол бом плешь, и дорога снова вернулась в привычную, покры тую высокой травой степь. Только теперь в этой степи виднелись крошечные, разбросанные по сторонам рощицы.

А горы еще приблизились.

Мы ехали без приключений до самого вечера, а когда зеленое солнце нырнуло за горизонт и небо из оранжевого стало светло-коричневым, Братство Конца остановилось и разбило лагерь. Тролль и Фродо отправились за хворостом в рядом стоящую рощицу, я и Твист поставили две палатки и достали походную посуду. Эльнорда занялась продукта ми. Через некоторое время небо потемнело и на нем нача ли проглядывать звезды, а у нас ярко пылал костер и был готов плотный ужин.

Мы поели, распределили дежурства и легли спать.

Глава 7

Есть такие вещи, которые разумом постичь невозможно. Приходится просто признать их существование и не пытаться понять... Иначе можно сойти с ума!

Ночь прошла удивительно спокойно. Настолько спо койно, что я даже во время своего дежурства сумел немно го подремать. Так что, когда Душегуб разбудил меня утром, я проснулся полностью отдохнувшим и восстановившим свои потрепанные предыдущим днем силы.

Пока мы с Фродо и Твистом бегали к лесному ручью умываться и приводить себя в порядок, Эльнорда с троллем приготовили легкий завтрак. Он был настолько легок, что когда Фродо влез на свое место в Твистовой повозке, тот недовольно покосился на своего пассажира и пробурчал:

— Не один я толстею... На тебя халява тоже благотвор но влияет...

— В отличие от тебя, Твистик, — немедленно вступила в разговор Эльнорда, — на Фродо благотворно влияет лю бая пища... Даже если он добывает ее в поте лица своего...

— Вы ничего не понимаете, — благодушно ответство вал сытый хоббит. — Я просто коплю силы, чтобы в нуж ный момент располагать их необходимым запасом. Вот представьте себе, нападают на нас бандиты, а я настолько обессилен, что даже не могу выхватить свой кинжал. Ну кто из вас бросится мне на помощь?!

— Я, — немедленно произнесли Эльнорда, Душегуб и я, а Твист сурово посмотрел на Фродо и буркнул:

— Накаркаешь...

Только Фродо, похоже, не расслышал его замечания. Он удивленно уставился на нас, а потом чуть охрипшим голосом спросил:

— Что, вот так все втроем и броситесь меня выручать?..

— А ты разве сомневался?.. — удивилась Эльнорда. — Конечно же, мы не отдадим тебя на растерзание каким-то там бандитам.

Она мило улыбнулась хоббиту, и тот немедленно отве тил ей признательнейшей улыбкой. Эльнорда улыбнулась еще милее и успокаивающе произнесла;

— Так что, Фродушко, можешь успокоиться и с сегод няшнего дня садиться на диету...

— Почему? — удивленно переспросил хоббит.

— Потому что мы успокоили тебя по поводу грозящей тебе опасности, а теперь ты должен успокоить Твиста по поводу опасности, грозящей его телеге...

— Кабриолету!.. — обиженно поправил Твист, но эта поправка не смутила Эльнорду. Безмятежно покачиваясь в седле, она приняла ее:

— Пусть кабриолету, но все равно грозящей...

— Надо подумать также и об опасности, грозящей коз ликам, — прогудел басом двигавшийся впереди Душегуб.

— И козликам... — согласилась эльфийка.

Козлы, словно получив команду, разом споткнулись, а Твист озабоченно перебрал вожжи.

— Там просто камешки на дороге попадаться начали... — попытался успокоить своего возницу толстый хоббит, но тот только еще раз озабоченно посмотрел на пассажира.

Дорога, делая широкие петли между выраставших из земли каменистых холмов, начала незаметно тянуться вверх. Лесистые склоны гор вырастали уже прямо перед нами. По краям дороги появились кустики, потом они стали выше и гуще, затем среди них начали вырастать настоящие дере вья, и наконец мы въехали в самый настоящий лес.

Неширокую дорогу пересекли густые тени, стало прохладнее и потянуло сыростью. Ехавший впереди тролль по ложил лапу на торчащий из-за пояса гердан, чем весьма удивил меня — вокруг стояла умиротворенная утренняя тишина.

Мы довольно долго ехали молча, погруженные каж дый в свои мысли. Солнце уже приближалось к зениту, когда Эльнорда негромко поделилась этими своими мыс лями со мной:

— Если в этих горах есть разбойники, то они просто должны расположиться здесь, в лесу...

— А мне кажется, что это вполне мирное ме сто... — прошептал в ответ я.

— Тебе Шалай что перед отъездом сказал? — сурово перебила меня эльфийка. — Чтобы ты был настороже! А ты совсем расслабился!.. Соберись!..

— Впереди кто-то есть, — тоненько пропищал Фродо, — немного, в кустах у дороги прячутся.

— Засада?.. — без всякого возбуждения поинтересо вался тролль.

— Нет, не похоже, — чуть подумав, ответил хоббит, — оружия не слышно...

— А может, они думают нас голыми руками переду шить?.. — высказал предположение пессимистичный Твист.

— Ха, пусть попробуют... — глухо пророкотал Душегуб.

— Уже близко, — прервал всяческие разговоры хоббит. Дальше мы ехали молча, пока Фродо не буркнул едва слышно:

— Здесь...

Душегуб тут же остановил лошадь и оглянулся по сто ронам. Вокруг стоял утонувший в молчании лес. Тролль оглянулся на нас и громко предложил:

— Ну что, может, здесь остановимся на привал?

— А что, хорошее местечко... — немедленно согласи лась Эльнорда. — Только имеется ли рядом вода?..

— Имеется... — раздалось из-за ближнего кустика. Мы все немедленно повернулись в сторону голоса, и там что-то зашуршало.

— Кто сказал “имеется”? — как можно дружелюбнее спросил я.

— Я сказал... — послышалось совсем из другого места.

— А зачем? — еще мягче поинтересовался я.

— Вон та красавица спросила, я и ответил...

И этот ответ пришел совсем из-за другого куста. Мы несколько растерянно озирались по сторонам. Наконец Эльнорда, в отношении которой был отпу щен недвусмысленный комплимент, спросила:

— И сколько же вас здесь?

— Кого — нас? — последовал встречный вопрос.

— Ну, вас, тех, кто с нами разговаривает?.. — пояснила эльфийка.

— Я один... — прозвучал довольно удивленный ответ.

— Как один? — удивилась, в свою очередь, Эльнорда. — Вы же с разных мест говорите!..

— Ну и что, — снова раздался голосок из-за ближнего кустика.

— Так может, выйдешь, покажешься... — басом пред ложил тролль.

— А ты драться не будешь? — раздался довольно дале ко опасливый вопрос. — Вон у тебя какая дубина...

— Нет, не буду... — пообещал тролль. — Вылезай давай... Перекусим, побеседуем...

— Он не будет, — поспешила заверить невидимку Эль норда. — Мы вообще редко деремся, только когда на нас нападают...

— Да? — неуверенно донеслось снова из-за ближнего куста. — А тогда кого этот большой и покрытый шерстью собирается перекусить?..

Мы недоуменно переглянулись, но тут все та же Эль норда сообразила:

— Нет! Никого он не собирается перекусывать, он го ворил, что мы можем вместе поесть и за едой поговорить...

— Ну хорошо, я выйду... — раздался самый ближний к нам голос. — Только перекусывать ничего не буду...

И из-за небольшого, но достаточно густого кустика на дорогу выскочило существо, совершенно ни на что не по хожее!

Представьте себе маленький, но очень толстый бочо нок, на который сверху положили большую треуголку, и вы получите некоторое весьма приближенное понятие о том, кого мы увидели. Необходимо добавить, что существо удивительно быстро перемещалось на коротеньких кривых ножках, снабженных длинными черными когтями, имело длинные, почти до колен, передние лапы, вывернутые, как у крота, ладонями наружу с короткими пальчиками, также украшенными когтями. Сей несуразный объект был по крыт довольно длинной и густой шерстью серовато-бурого цвета. Его треугольная, полностью лишенная шеи голова посверкивала двумя малюсенькими темными глазенками и имела здоровенный черный кожаный нос, стара тельно обнюхивающий окружающее пространство.

Ростом он был едва до плеча Фродо. Но самое удивитель ное заключалось в том, что на этом типе были надеты ко роткие, здорово поношенные кожаные... трусы, а к ним были пришиты большие матерчатые карманы.

С минуту длилось взаимное разглядывание и наконец Эльнорда сползла с седла, опустилась перед этим меховым чудом на корточки и восторженно выдохнула:

— Какая прелесть!..

— Правда?! — радостно переспросил меховой бочо нок. — Я тебе понравился? — и, не дожидаясь ответа, заявил: — Ты мне тоже понравилась! Ты очень красивая, хотя такая длинная и совсем без шерстки!..

— Меня зовут Эльнорда, — представилась эльфийка. — Это Душегуб, это Фродо, Твист и Гэндальф, — перечислила она нас. — А как нам тебя называть?

— Меня?.. — переспросил незнакомец.

— Тебя, — подтвердила Эльнорда.

— Нет, меня-меня?.. — еще раз настойчиво переспросил он и для уверенности ткнул себя лапой в шерстяную грудь.

— Ну конечно, тебя! — терпеливо повторила Эльнорда.

— Вторая треть! — гордо назвался малыш и добавил: — Я сегодня впереди!..

— Что значит — вторая треть?.. — слегка оторопела Эльнорда от столь необычного имени.

— Ты что, считать не умеешь?.. — удивился Вторая треть. — Целый состоит из Первой трети, Второй трети и Третьей трети! Это же очень просто!..

— А, нет, да... Я, конечно, понимаю, — попыталась неловко вывернуться из создавшейся ситуации Эльнорда, на самом деле ничего не понимая. — Значит, есть еще Пер вая треть и Третья треть?

— Конечно, — не слишком довольно подтвердил Вто рая треть. — Но они сегодня сзади... Они вообще чаще всего сзади...

— Кто это чаще всего сзади? — донеслось из-за кусти ка, торчавшего метрах в двенадцати впереди по дороге. — Ты ври, да не завирайся!..

— А что, разве не правда? — повернулся Вторая треть к указанному кустику.

— Вот когда станешь постарше и поумнее, будешь чаще сзади бывать... — раздался голосок с другой обочины дороги, скрытой густой высокой травой и зарослями малинника.

— Да, — подтвердил Вторая треть, — я самый молодой из третей...

Тролль осторожно спустился на землю и присоединился к Фродо, который начал доставать из мешка свертки с холод ными закусками и раскладывать их на постеленной посреди маленькой полянки попоне. Вторая треть бросил быстрый взгляд в сторону громадного тролля, но Эльнорда отвлекла его от наблюдения за Душегубом новым вопросом:

— Так вы что, одна семья?..

— Кто?.. — снова повернулся к ней малыш.

— Первая, Вторая и Третья трети... — пояснила эль фийка.

— Надо говорить Первая треть, Вторая треть и Третья треть, — поправил ее Вторая треть, а потом уже ответил на вопрос: — Нет, Первая треть, Вторая треть и Третья треть — это Целый!

Именно в этот момент снова проголодавшийся Фродо громко позвал:

— Все готово, давайте садитесь за стол. Здесь и разбе ремся, кто такой Целый и с чем его едят...

Не успел хоббит закончить свою фразу, как Вторая треть оказался у кустика, за которым прятался до своего появле ния, и остановился, зло посверкивая в нашу сторону гла зенками, готовый немедленно исчезнуть в лесу.

— Что с тобой?! — испуганно спросила Эльнорда, при поднимаясь.

— А еще обещали никого не перекусывать! — возму щенно ответил Вторая треть. — А сами Целого хотите съесть!..

Эльнорда бросила в сторону растерянно топтавшегося хоббита уничтожающий взгляд и как можно ласковее об ратилась к осторожному малышу:

— Поверь мне, никто не собирается ни кусать, ни есть ни целого, ни трети... Просто мы никогда не видели таких живых существ, как ты, и не можем понять, что такое Целый.

— Не “что”, — строго поправил эльфийку Вторая треть, — а “кто”. Целый — это я!

— Подожди. — Эльнорда смешно потрясла головой. — Что-то я не совсем понимаю, ты — Вторая треть или ты — Целый. И потом, Целый — это имя или понятие...

Видимо, Эльнорда очень понравилась нашему новому знакомцу, потому что он, чуть отодвинувшись от куста, снова вступил с нею в беседу.

— Ты смешная какая-то... Я же тебя спросил, чье имя ты спрашиваешь? Та сама подтвердила, что тебя интересу ет мое-мое имя. Меня-меня зовут Вторая треть, а вообще-то мое имя Сикти, и я из рода Тринт-татов... А живем мы с той стороны этих вот гор.

Он ткнул лапой в высившиеся перед нами отроги.

— Ага, — понятливо произнесла Эльнорда, — теперь кое-что проясняется...

— И что же для тебя проясняется? — поинтересовал ся Душегуб, устраиваясь поближе к горке аппетитных ма леньких пирожков и подставляя свою кружку под фляжку с пивом.

— Кое-что, — повторила Эльнорда и неожиданно пред ложила своему маленькому собеседнику: — А может быть, ты все-таки присядешь с нами и съешь что-нибудь?

Вторая треть, или Сикти, не знаю уж, как его правиль нее назвать, задумчиво посмотрел в сторону выставленных на попоне харчей, подергал своим кожаным носом и с со мнением произнес:

— Ну... я даже и не знаю...

— Я тебя уверяю, что никто тебя не обидит, — поспе шила заверить его Эльнорда. — Просто за едой проще вес ти беседу...

— Ну давай, — совсем по-человечьи махнул лапой Вто рая треть. — В крайнем случае Первая треть и Третья треть вырастят новую Вторую треть...

Потом, пристально оглядев нашу компанию, собрав шуюся у попоны, он грозно добавил:

— Но учтите, сначала они жестоко отомстят за меня!..

Эльнорда невольно улыбнулась и поднялась на ноги.

— Пошли... — Она протянула малышу руку, но тот мах нул лапой:

— Иди вперед!..

Эльнорда подошла к “столу” и уселась, оставив рядом с собой место для гостя. Тот медленно приблизился, бро сая на нас настороженные взгляды, и опустился на траву рядом с девушкой, причем мне показалось, что он просто втянул свои коротенькие ножки внутрь тела. Девушка взя ла пирожок и протянула его гостю:

— Попробуй...

Тот осторожно принял пирог, сунул его под свой кожа ный нос и быстро откусил, показав на миг ряд острых белых зубов, мелькнувших в его шерсти. Прожевав, он посмотрел на остаток пирога и довольно произнес:

— Вкусно!.. А еще дашь?!

— Бери, сколько съешь, — немедленно отозвалась Эль норда, за что получила неодобрительный взгляд от Фродо. — Тебе пива налить?

— Налей, — быстро согласился Сикти.

— А может, ты Первую треть и Третью треть позо вешь, пусть они тоже поедят... — предложил Твист, за что тоже получил возмущенный взгляд хоббита.

Но Вторая треть с недоумением посмотрел на карлика:

— Зачем их звать, если я и так ем?..

— Ты ешь, — согласился Твист, — надо и их покор мить...

— Зачем? — снова переспросил Вторая треть. Твист в ответ только беспомощно пожал плечами.

— Знаете что, — вмешался в беседу я, — давайте мы поступим так. Пусть наш новый друг кушает и одновре менно рассказывает о себе, о своих соплеменниках, о том, почему они покинули свой дом и что ищут. А вот потом, если мы чего-то не поймем, мы его об этом спросим...

Вторая треть перестал жевать, долго смотрел на меня, а потом задумчиво произнес:

— Какой ты умный!.. Почти как наш Ганти.

Мы приступили к обеду и приготовились слушать сво его гостя.

И вот что он рассказал.

Род Тринт-татов жил в горах. Буквально в горах, в тол щах скал, в сделанных ими самими пещерах. Пещеры эти имели выходы на поверхность, располагавшиеся в основ ном с другой стороны горного хребта, именно поэтому Сикти сказал, что они живут “с другой стороны гор”. Род был совсем небольшим, состоял из нескольких десятков родовичей, вот только сами родовичи были весьма необычны. Нет, дело было совсем не в их внешнем виде, а в том, что каждый Тринт-тат состоял из... трех довольно самостоя тельных частей — трех третей.

Я честно пытался понять, как это выглядело в действи тельности, как трети Тринт-тата были связаны между собой, как они воплощались в единой личности, но так ничего и не понял. Мне просто пришлось принять на веру то, что, когда Вторая треть с аппетитом пожирал наши пирожки, Первая треть и Третья треть тоже насыщались, что, когда Вторая треть беседовал с Эльнордой, Первая треть и Третья треть прини мали в разговоре самое активное участие. Короче, общаясь со Второй третью, мы общались с Сикти, хотя наблюдали, видели перед собой только Вторую его треть.

Фродо, конечно же, не утерпел до окончания рассказа Второй трети и вылез с вопросом:

— Но можно же увидеть вас... тебя... всех вместе?! На что немедленно получил встречный вопрос:

— Ты хочешь видеть Целого? — и, после утвердитель ного кивка Фродо, до крайности настороженное: — Зачем?..

Оказалось, что Целый крайне редко собирался полно стью, только тогда, когда чувствовал себя в абсолютной безопасности. Одна из третей всегда была впереди, да и две другие располагались на значительном удалении друг от друга. Объяснялось все очень просто: даже в своих род ных горах эти существа подвергались постоянной серьезной опасности — обвалы, оползни, обрушения штолен и сводов, подземные реки и горячие трещины очень часто губили тех, кто был впереди. И тогда две оставшиеся трети Целого, счи тавшегося после потери трети калекой, восстанавливали погибшую треть. Процесс этот был довольно долгим и очень болезненным, но позволял жить Целому практически вечно!

Однако последние несколько месяцев резко нарушили привычный уклад жизни Тринт-татов — они начали уми рать, причем погибали сразу все три трети! Впервые это случилось прямо в общей обеденной пещере, где собра лись первые трети шестидесяти Тринт-татов. Один из них вдруг упал на пол, крикнул: “Не надо!.. Я не хочу...” — и тут же умер. Когда стали разбираться, что же произошло, оказалось, что его Вторая и Третья трети умерли таким же образом в то же самое время. Правда, сказанные перед смертью слова были различны — Вторая треть успел крик нуть: “Я не хочу в сон!..”, — а Третья: “Давит, давит, дави...”

Все долго и с непередаваемым ужасом вспоминали этот необъяснимый случай и в конце концов сошлись на мыс ли, что это какая-то нелепая случайность, но через некото рое время точно так же погиб еще один Тринт-тат. Это случилось во время охоты на кросолюков, составлявших основной источник питания Тринт-татов. И снова умирав ший Тринт-тат прокричал что-то невнятное про сон и про то, что он чего-то не хочет.

С тех пор погибли еще семь родовичей, причем два последних умерли не сразу. Сначала они стали вялыми и малоподвижными, причем все три трети заболевшего стре мились собраться вместе! Как только им удавалось встре титься, они ложились на пол пещеры или перехода, крепко обнимались и... переставали дышать. А через некоторое время вставали, расходились в разные стороны и начинали вытворять совершенно уж непотребные вещи. При этом каждая треть вела себя сугубо индивидуально. Продолжа лось это недолго, потому что трети не могли существовать отдельно друг от друга. Что-то в их общем организме раз лаживалось и они погибали.

После этих семи случаев уже упомянутый рассказчи ком Ганти собрал своих соплеменников и высказал свои соображения по поводу этих жутких, непонятных смертей. Ганти собрал все предсмертные крики, проанализировал их и поведение двух последних сородичей и сделал заклю чение, что кто-то, находящийся далеко от их гор, научился проникать в сознание Тринт-татов. Теперь этот “кто-то” пытается научиться управлять сознанием подземных жителей, а вот для какой цели, оставалось не ясным и самому Ганти.

Родовое собрание долго спорило, взбаламученное за явлением самого умного из них, но все-таки было принято предложение Ганти послать наружу экспедицию и попы таться отыскать того, кто губил подземный народец. Что делать членам экспедиции с этим негодяем, если его удас тся найти, никто не знал, да это на тот момент казалось и не важным.

В поход выступили трое Тринт-татов, среди которых был и Сикти. На поверхность они выбрались довольно быстро, а вот там им не удалось договориться о направле нии поисков. Все трое разошлись в разные стороны, и вот теперь Сикти повстречал нас, чему, по его словам, он страш но обрадовался, хотя и опасался, что не сможет догово риться с такими здоровенными верзилами. Только увидев в нашем составе двоих малорослых, он решился открыться и попытаться найти общий язык.

— А вообще-то, — закончил свой рассказ Вторая треть, — мне очень понравилась Эльнорда. Если бы не она, я, может быть, и не показался бы... Вы-то все до вольно страшные, даже те, кто не великан...

— Это почему же я страшный?.. — немедленно обиделся Фродо. — Я, напротив, мил, добродушен, дружелюбен...

Сикти внимательно посмотрел на него и неожиданно спросил:

— Ты себя давно в зеркале видел? Если бы мы сейчас были в моей пещерке, я бы тебе тебя показал... и посмот рел, что с тобой стало бы... К тому же еще ты и жадина!.. — чуть подумав, добавил он.

— Кто жадина?! — возмутился Фродо.

— Ты, — твердо ответил Вторая треть. — Все пирожки, что я съел, пересчитал!..

И тут Фродо смутился, словно его поймали за руку.

— Ну и не все... и не пересчитал... Просто мне очень нравятся с картошкой, а ты как раз на них и налегал...

— Наверное, ваша картошка растет в земле, поэтому мне и понравилось... Я люблю все, что в земле растет.

— Слушай, Сикти, — отвлек я Вторую треть от гастро номических рассуждений, — а ведь мы тоже ищем типа, который вторгается в чужое сознание... В сознание малень ких детей.

Вторая треть перевел свои глазки-бусинки на меня и спросил:

— Так вы знаете, где он прячется?

— Предполагаем, — ответил я.

Видимо, мой ответ прозвучал достаточно уверенно, во всяком случае, сразу после моих слов малыш оказался на ногах и быстро заметался по облюбованной нами для обеда поляне. Когда он на огромной скорости пару раз промелькнул мимо меня, я заметил, что глазки у него закрыты, а ручки произво дят некие странные манипуляции, словно что-то загребали и тут же разбрасывали вокруг своего хозяина. Его маленькие ножки путались в траве, но он с необыкновенным провор ством мгновенно восстанавливал равновесие и успешно про должал свой забег.

Душегуб также внимательно наблюдал за перемещени ем малыша, а затем неожиданно изрек:

— Гляди, Фродо, Тринт-тат думающий!.. Слушай, — повернулся он к хоббиту, — поспорим, что ты ни за что не догонишь даже одну Вторую треть, не говоря уже о Целом!

— Ну вот еще! — пробормотал Фродо, складывая ос тавшиеся продукты в мешок и поглядывая на мелькающие пятки Сикти. — Стану я за ним бегать — другого дела у меня нет...

Делом действительно занимался только он, да еще Твист, крутившийся около своих козлов. Он перемещался от тележки к животным, что-то им скармливал и при этом в чем-то, похоже, убеждал. Козлы с удовольствием брали у него из рук какое-то лакомство, но при этом отрицательно мотали головами.

А мы втроем продолжали с интересом наблюдать за коротконогим мохнатым бочонком в треуголке.

И вдруг он неожиданно замер как вкопанный. Через мгно вение он повернулся к Эльнорде с уже открытыми глазками и, ничуть не задыхаясь, будто бы не бегал тут взад-вперед с сумасшедшей скоростью, спросил:

— А можно мне пойти с вами? Вдруг мы ищем одного и того же?..

Эльнорда и Душегуб немедленно повернулись ко мне, и Сикти, тут же сообразив, кто здесь главный, добавил, глядя уже на меня:

— Я очень полезный, я могу быть сразу в разных мес тах, меня не видно, и я очень быстро бегаю...

Опустившись рядом с ним на корточки, я задумчиво проговорил:

— То, что ты полезный, мне давно ясно, только, пони маешь ли в чем дело, место, в которое мы направляемся, очень страшное... да и противник наш очень опасен...

Он поднял когтистую лапу и совсем по-человечьи по чесал лохматую башку:

— Ну что же делать? Если там прячется тот, кто нас обижает, надо туда идти... — Он снова взглянул на меня и махнул лапой: — Возьми меня с собой... я не боюсь.

Я долго смотрел на его нелепую мордочку с огромным подрагивающим кожаным носом, а потом сдался:

— Хорошо! Только вот еще проблема — мы путеше ствуем верхом и в повозке. А как ты за нами поспевать будешь?

Он снова махнул лапой:

— Я хожу быстрее ваших лошадей... Мне медленно хо дить трудно. Меня сколько раз пытались на лошади до гнать, да куда там!..

— Ну пошли...

Я поднялся на ноги и огляделся.

Ребята уже были на своих местах — в седлах и в повоз ке. Я тоже направился к своей лошади, но Вторая треть остановил меня вопросом:

— А куда пошли-то?

— Сейчас к перевалу. Нам надо перебраться на ту сто рону хребта. Потом в город Сотдан. А оттуда к границе ничейных земель...

— К перевалу?.. — переспросил Вторая треть и снова, закрыв глазки, поскреб свою треугольную башку. Мне вдруг показалось, что он вот-вот начнет новый забег, но все обошлось. Вторая треть открыл глаза и сказал:

— Нам бы хорошо найти блуждающую пещеру, тогда мы уже вечером были бы на той стороне гор.

Я не знал, что такое “блуждающая пещера”, но вполне полагался на опыт Тринт-татов, а потому спокойно ответил:

— Ну что ж, ищи свою пещеру, но двигаться будем все-таки общим направлением на перевал.

Вторая треть молча развернулся и исчез за придорож ными кустами, а я взобрался на свою лошадь, и наш отряд двинулся дальше.

Лес кончился очень быстро. Дорога все круче забиралась вверх, петляя между поднявшимися из земли скалами. По ее краям еще виднелась чахлая травка, но скоро и она сошла на нет, и теперь то, что осталось от нашей дороги, окружали россыпи щебня и обломки камня. Впереди между камнями иногда мелькала какая-то тень, в которой при достаточной зоркости и пристальном внимании можно было угадать на шего нового друга. А вот Первую треть и Третью треть я так и не увидел, сколько ни оглядывался по сторонам и назад, по-видимому, их способности сливаться с местностью были гораздо выше моей наблюдательности. К тому же и серовато-бурая окраска их шерсти позволяла им полностью сливаться с окружающим их камнем.

Мы продвигались довольно долго по все сужающейся тропе. Наконец она стала настолько узкой, что Твистов шарабан едва-едва проходил по ней, задевая ступицами ко лес окружающие нас глыбы. Я замыкал наш отряд, а пере до мной покачивался в седле снятый нами с дерева мертвяк.

До заката солнца, судя по его положению, оставалось еще часа четыре, когда мы выехали на относительно ров ный участок. Тропа неожиданно стала шире, но справа, вместо ограничивающих обзор обломков скал, неожидан но разверзлась пропасть. Мы оказались на традиционной горной дороге, с одной стороны которой отвесно вверх ухо дила гладкая, чуть поблескивающая сколами гранитная сте на, а с другой — зияла казавшаяся бездонной пропасть.

И в этот момент позади меня раздался ликующий го лосок.

— Я нашел!.. Нашел!.. Только давайте быстрее вперед, а то она сейчас может уплыть!

Я обернулся на голос и увидел метрах в десяти от моей лошади маленькую фигурку одной из третей Сикти. Он ра достно размахивал лапами и приплясывал на месте.

— Душегуб! — немедленно крикнул я. — Поторапли вайся! Сикти что-то нашел впереди, но считает, что мы можем опоздать!

Тролль неожиданно спрыгнул с лошади, взял ее под узд цы и пошел вперед быстрым шагом. “А что, пожалуй, Душе губ прав”, — подумал я и повторил его маневр. Эльнорда тоже спешилась, так что в седле остался только наш мертвяк.

Через несколько десятков шагов тролль, немного ото рвавшийся от нашего отряда, исчез за поворотом дороги, но из-за каменной стены немедленно донесся его могучий го лос:

— Ребята, давайте быстрее, тут пещера исчезает!.. Мы, конечно, ничего не поняли, но Твист принялся поторапливать своих козлов, и на повороте одно из колес его брички прочертило метров пять в воздухе над пропас тью. Признаюсь, сердце у меня в этот момент екнуло, но я вспомнил о способностях Твистова экипажа летать.

Наконец и я миновал поворот и сразу за ним увидел в гранитной стене достаточно широкую щель, из которой вы совывалась Эльнорда, явно поджидая меня. Лошадь с мер твым телом, по всей видимости, уже находилась в пещере, и эльфийка, призывно помахав мне рукой, тоже скрылась в ее глубине. Я поспешил следом.

Щель в скале была вполне достаточной, чтобы без про блем провести в нее оседланную лошадь, а буквально через несколько метров она и вовсе расширялась, превращаясь в довольно обширную пещеру, имевшую к тому же доста точно широкую трещину в верхнем своде, через которую проникал свет.

Оказавшись в этой пещере, я огляделся в поисках сво их друзей, но никого не обнаружил. Однако в следующий момент мелодичный голосок Эльнорды раздался из самого темного угла:

— Серенький, ты что, решил остаться снаружи?..

И тут я разглядел отверстие, из которого высовывалась ее лукавая мордашка. Отверстие было достаточно большим, и я не замечал, чтобы оно уменьшалось. Я повел свою лошадь вслед за пропавшей во мраке эльфийкой и оказался в довольно узком проходе. Этот каменный кори дорчик привел меня в совершенно темное, но, как я почув ствовал, достаточно обширное пространство.

— Все здесь?.. — чисто интуитивно поинтересовался я и только потом подумал, что только что пройденный мной коридор, пожалуй, узковат для экипажа нашего карлика.

— Все, все, — ответил мне гулкий бас тролля, — ты последний проскочил... Смотри, вход почти закрылся...

Я обернулся. Щель, через которую я только что про ник в пещеру, довольно быстро затягивалась, обрастая по краям все новыми и новыми слоями чуть поблескивающей на сколах породы. Когда она уже почти совсем сомкну лась, отрезая последний блик света, внутрь пещеры одна за другой проскользнули две юркие тени. И тут же ловуш ка захлопнулась. Во всяком случае, щель окончательно ис чезла, и я почувствовал себя в западне.

— Ну и темень!.. — глухо проворчал Душегуб, и в его ворчании я не уловил ни малейшего беспокойства, словно ему каждый день приходилось оказываться замурованным внутри скалы.

А темень была действительно абсолютной. Я набросил узду своей лошади на руку и принялся тереть ладони одна о другую, припоминая заклинание “Света без тени”. Едва начав его наговаривать, я почувствовал, как между моих ладоней появилось небольшое упругое уплотнение, стано вившееся с каждым движением все более плотным и объем ным. Когда оно выросло до размера мячика для пинг-понга, я раскрыл ладони. Между ними оказался шарик, сиявший ровным, чуть голубоватым светом. Я подбросил его, и он, подпрыгнув, начал плавно подниматься вверх, постепенно замедляя свое движение. Наконец мой маленький светиль ник повис метрах в восьми над полом пещеры, заливая все вокруг мягким светом, совершенно не дававшим теней. Те перь мы могли оглядеться.

Как я и предполагал, мы находились в довольно об ширной пещере. Пол пещеры был достаточно ров ным, чистым и свободным от осколков. Стены, наоборот, весьма неровны, словно их кое-как обтесали ог ромным долотом. К тому же они как-то странно перелива лись, словно постоянно чуть-чуть изменяя угол своего наклона .. волнуясь, что ли, если можно так сказать о ка менной поверхности. Свод пещеры терялся в высоте — свет моего заклинания не доставал до него. Наша теплая ком пания сгрудилась практически в центре пещеры таким об разом, что повозка Твиста оказалась в середине, окруженная верховыми лошадями. Ребята помаргивали, приноравлива ясь после абсолютной темноты к освещению и оглядыва ясь. Рядом с высокой светловолосой Эльнордой я тут же заметил приземистую косматую фигурку Второй трети, по-моему, он даже цеплялся своей лапой за ее плащ.

— Так! И куда же заманил нас этот любитель пирогов с картошкой?! — раздался требовательный вопрос почувство вавшего момент мщения Фродо.

Сикти молчал, и вместо него ответил Душегуб:

— Малыш говорит, что это и есть блуждающая пещера...

— Малыш как раз ничего не говорит, — язвительно перебил тролля нахрапистый хоббит, — а хотелось бы ус лышать именно его!..

— Мня-мня-мня-мня... — раздался противный голо сок Второй трети. Эльнорда тут же наклонилась к нему и испуганно спросила:

— Ты что бормочешь?.. Что с тобой?!

— Со мной ничего... — обиженно ответил Вторая треть, — просто вон тот противный коротышка хотел меня услышать!..

— Это кто противный коротышка?!! — взвился над Твистовой повозкой фальцет Фродо. — Нет, вы посмотрите! Этот... одна треть неизвестно чего... заманил нас в камен ный мешок без окон, без дверей, а теперь еще и обзывает ся! А у меня, между прочим, нет ни отбойного молотка, ни хотя бы плохонького кайла... Хотя “гут без динамита не обой тись! Пусть этот... пять шестых... объяснит свое поведение, а то я за себя не ручаюсь!..

— Чего тебе объяснять, — запищал Вторая треть, прячась от Фродо за Эльнорду, — когда ты одну тре тью от пяти шестых отличить не можешь?! Неуч!..

От нового оскорбления аргументы, переполнявшие хоббита, застряли у него в горле, чем я и воспользовался. Ос тавив свою лошадь — а куда она отсюда могла деться, — я быстро подошел к Второй трети и уселся рядом с ним пря мо на каменный пол. Тот посмотрел на меня своими блес тящими глазенками, но не отодвинулся.

— Сикти, расскажи, что такое блуждающая пещера и почему ты так торопил нас, чтобы мы сюда попали?.. — попросил я.

Вторая треть немного помолчал, а потом, видимо, окон чательно успокоившись, ответил:

— Вы же хотели идти через перевал?.. А там холодно и скользко... там опасно... Вот я и подумал, что лучше будет найти блуждающую пещеру и... проблуждать в ней к про тивоположному склону... Только мы чуть не опоздали, хо рошо что Первая треть подсказал мне, где надо искать пещеру.

— Значит, эта пещера блуждает?.. — как можно спо койнее переспросил я. — А не получится так, что она будет теперь блуждать в скалах неизвестно сколько времени... и мы все здесь просто задохнемся?..

— Не-а!.. — ответил Вторая треть, и в его голосе мне послышалась смешинка. — Блуждающая пещера приблу дила к поверхности с нашей стороны и даже чуть вышла наружу. Теперь она оттолкнулась от открытого простран ства и поблудила в противоположную сторону... Ну, к дру гой стороне скального отрога... Понимаешь?..

— Скорее могу себе представить... — задумчиво отве тил я.

— Ну, это одно и то же! — безапелляционно заявил Вторая треть.

— Но ведь пещера у противоположного склона может и не выйти к поверхности или выйдет в таком месте, где из нее невозможно будет выбраться... — высказал я новое со мнение.

— Так я же ее направляю... — спокойно пояснил Вто рая треть.

— Врет он все! — ни к кому не обращаясь, но достаточно громко заявил неугомонный Фродо. — Просто этот Тринт-тат пожертвовал своей третью, чтобы от нас избавиться. А оставшиеся снаружи две трети сейчас веселятся и лепят нового негодяя!..

Неожиданно для самого себя я протянул руку и погла дил жесткий мех Второй трети. А следом за этим ответил хоббиту:

— Нет, Фродо, ты не прав... Это в тебе взыграла обида за пирожки... и вообще, я думаю, Целый Сикти сейчас на ходится с нами в пещере.

— Где?! — Фродо даже привстал в повозке и принялся озираться по сторонам. ,

— Так он тебе и покажется... — прогудел тролль, — агрессору...

— Кто агрессор?! — тут же окрысился хоббит.

— Ты агрессор!.. — напала на него с другой стороны Эльнорда. — Причем агрессор-жадина!..

Фродо, похоже, растерялся от такой массированной ата ки. Он рассчитывал на поддержку друзей против чужака, а нарвался на симпатию не к себе. Чуть помолчав, он обра тился к Твисту:

— Твистик, ты тоже меня считаешь агрессором и жа диной?..

При этом его голос звучал очень жалостливо, переда вая все оттенки душевных страданий невинно обиженного хоббита.

— Нет, — тут же отозвался Твист. — Какой же ты аг рессор... Ты просто... слишком темпераментный...

— Да, — обрадовался хоббит этой оценке. — Я такой!.. А ты, Твист, я смотрю, тонко разбираешься в людях...

— А также в хоббитах, троллях, эльфах и Тринт-татах, — подтвердил Твист.

— В Тринт-татах ты не разбираешься!.. — неожиданно обиделся Вторая треть. — Мы сложные, а ты нас еще очень мало знаешь!

— Вы скорее сложносочиненные, — невозмутимо от ветил карлик. — И разбираться в вас особенно нечего... Подумаешь, тоже мне, загадка природы!..

— Да! — воскликнул Вторая треть. — Мы загадка природы! А ты — ее отгадка!

— И долго мы будем блуждать вместе с этой пеще рой? — оборвал Душегуб разгорающийся научно-популярный диспут. — Что-то мне не очень хорошо в этой конуре!

“Неужели наш Душегуб страдает клаустрофобией? — мелькнула у меня беспокойная мысль. — “Если это так, то нам придется туго...”

Но тут я вспомнил, как тролль вел себя в застенках Епископа, и сразу же понял, что его вопрос вызван други ми причинами.

— Нет, — немедленно отозвался Вторая треть, кото рый, похоже, начал испытывать уважение к Душегубу. — Пещера движется довольно быстро...

Он не успел договорить. Справа раздался сильный удар, и на пол пещеры посыпались мелкие осколки гранита.

— Это еще что такое?! — воскликнул Душегуб, хвата ясь за свой гердан.

— Бывает... — невозмутимо махнул лапой Вторая треть.

— И часто бывает?.. — не менее невозмутимо пере спросил Твист.

— Как когда... — несколько непонятно ответил Сикти. После этого ответа мы все надолго замолчали. В самом деле — как и когда... И к чему это “как когда” может при вести?

Молчание наше продолжалось довольно долго и закон чилось тем, что козлики Твиста внезапно встрепенулись и потянули тележку влево к стене. А сразу же вслед за этим раздался голосок Сикти:

— Вот мы и приблудились... Сейчас должен открыться выход.

Козлы остановились возле глухой стены, а мы, неза метно для самих себя, подтянулись поближе к умным жи вотным.

Через пару минут именно в этом месте стены у самого пола образовалась темная дыра, больше похожая на мы шиную нору. Однако она быстро расширялась, вытягива лась вверх и наконец в ее глубине мелькнул слабый отблеск дневного света. Вторая треть двинулся к этой рас ширяющейся норе и потянул за собой следом Эльнорду. Но козлы не дали себя обойти. Они первыми вошли в образовавшийся проход и перекрыли своей тележкой до рогу для остальных.

По мере того как проход в, скале расширялся, козлы продвигались вперед, а мы следовали за ними. Свет впере ди становился все ярче, а затем коридор, по которому уже вполне свободно катил Твистов шарабан, свернул вправо и выкатился на довольно большую открытую площадку, ог ражденную с трех сторон скалами и имевшую прямо впе реди довольно пологий спуск на проходившую ниже дорогу. Судя по тому, что зеленое солнце скрывалось за горами, мы действительно оказались по другую сторону горного хребта. И здесь уже наступил вечер. Ярко-красный Твистов шарабан остановился посреди площадки, и Душегуб, передав повод своей лошади Эльнорде, принялся осматривать окружающую местность. Хоббит соскочил с тележки и присоединился к троллю.

Свой осмотр они закончили довольно быстро и, вер нувшись к шарабану, высказали мнение, что, несмотря на не поздний еще час, именно здесь нам стоит остановиться на ночлег — площадка хорошо прикрыта от ветра и посто ронних взглядов, а кроме того, спустившись на горную дорогу, мы должны будем двигаться вперед, пока не встре тим другое подходящее место. Только неизвестно, скоро ли оно нам повстречается.

Таким образом предложение наших следопытов было принято без обсуждений. Взмахом жезла я раскрыл свою магическую кладовую и достал тюк, в котором хранились палатки и топливо Шалая. Мы принялись за оборудование лагеря, и очень скоро около установленного временного жилья горели две странного вида горелочки, в которые Фродо подкладывал небольшие бурые таблетки, дававшие сильное оранжевое пламя.

Эльнорда принялась за стряпню, утверждая, что хотя бы на ужин надо поесть горячего. Тролль отправился вниз к дороге на разведку, а Твист обихаживал свой гужевой транспорт.

Я неторопливо отошел от огня и медленно двинулся вдоль скал, окружавших место нашего лагеря. Незаметно я оказался около входа в пещеру, из ко торой мы вышли на нашу площадку, и непонятное любо пытство толкнуло меня в глубь скалы.

Не знаю, что я рассчитывал там найти, скорее всего это было просто ничем не мотивированное желание посмотреть, на месте ли блуждающая пещера, однако, оказавшись в тем ноте каменного коридора, я невольно затаил дыхание и дви гался вперед крайне осторожно, стараясь ступать совершенно бесшумно. Под моей правой рукой скользил шершавый гра нит стены, а активизированное Истинное Зрение позволяло достаточно хорошо видеть окружающее.

Так я прошел шагов восемь—десять, когда неожидан но услышал тихие голоса. Почти сразу же я понял, что раз говаривают Первая и Третья трети Сикти, причем беседа эта больше походила на рассуждения вслух, знаете, когда человек разговаривает сам с собой:

— ...все равно не знаю, куда идти...

— А этот умник Ганти тоже хорош! Идите, говорит, и найдите нашего врага! Пусть он ответит, почему обижает наш народ!..

— Где его искать, этого врага?.. Сам бы пошел и на шел!.. Нет, ему, видите ли, думать надо...

— Это нам надо было думать, когда мы из рода уходи ли... А теперь... где Тикти? Где Барти? Что с ними стало? Я их уже два дня не слышал...

— Но все-таки я нашел этих бамбалабесов... только странные они какие-то. За мной, когда увидели, не погна лись... Накормили и ничего взамен не потребовали... ни золота-серебра, ни каменьев... Не могут же бамбалабесы не интересоваться золотом, каменьями, иначе какие же они бамбалабесы?..

— И с собой меня взяли... не побоялись в скалу идти... Странные...

— Может, они и не обманывают меня... может, в са мом деле злого-подлого ищут...

— И девчонка у них красивая, не смотри, что бамбалабесиха...

— Да, девчонка красивая... А этот, маленький, все рав но противный, пирог пожалел... А тот, маленький, ничего... только вредный... ишь, все знает...

— Значит, буду им пока помогать... тот, большой с ду биной, наверное, не бамбалабес... не похож он на бамбалабеса...

— Есть хочется... может, красолюка попробовать пой мать... вон норка виднеется...

— Да ну, сейчас девчонка даст что-нибудь, ей Вторая треть понравился, она его не обидит...

— А пещера ублудила... Теперь если уходить, придется скалу резать...

— Нет, пока с бамбалабесами останусь... Пока вместе с ними лучше будет...

Я начал потихоньку пятиться назад. Тревожить стар шие трети нашего нового попутчика не имело смысла, они, похоже, и так нам не слишком доверяли. Судя по услы шанному, Тринт-таты не только уже встречались с людь ми, но и успели достаточно хорошо изучить характер. И дать им соответствующее прозвище!..

Когда я выбрался к лагерю, Братство Конца уже распо ложилось в полном составе, включая Вторую треть и исклю чая мертвяка, снятого с лошади и уложенного в сторонке, вокруг одной из горелок, изображавшей костер. Над лагерем витал умопомрачительный аромат похлебки. В руках у каж дого имелась вместительная миска и крепкая ложка, и, судя по стуку ложек о донышки мисок, Братству было не до разго воров.

Я занял свое место у костра и немедленно получил из рук Эльнорды миску и ложку. Прихлебнув варева, я понял, что мне сейчас тоже не до разговоров.

Ужин мы закончили кувшинчиком вина и чуть под сохшими пирожками. Кувшинчик был совсем маленьким, так что каждому плеснули лишь на дно кружки, но Вторая треть неожиданно для всех здорово захмелел. Выразилось это в том, что он поднялся со своего места и принялся бродить вокруг нашей компании, выделывая своими коро тенькими ножками совершенно немыслимые кренделя.

Тролль, с минуту понаблюдав за путешествием Тринт-тата, перевел взгляд на хоббита и с усмешкой спросил:

— Слушай, Фродо, ты не собираешься попросить у Сикти прощения?..

— За что?! — возмутился гордый хоббит.

— За те нехорошие предположения, которые ты имел неосторожность высказать в блуждающей пещере... Ну, на счет того, что наш новый друг заманил нас в западню. Ты должен признать, что Сикти выполнил свое обещание и доставил нас именно туда, куда нам надо...

— Это еще доказать надо! — возразил Фродо.

— Что доказать? — не понял тролль.

— Что нас доставили именно туда, куда надо!.. — пояс нил хоббит. — Может, мы находимся как раз там, где нам не стоит находиться!

В этот момент Сикти закончил свое путешествие, по дошел вплотную к Фродо, оказавшись чуть ли не на голову выше сидящего хоббита, и с чувством произнес:

— К-как-кой же ты, все-т-т-таки гнуснявец! Вот не поведу тебя больше сквозь скалу... и не покажу тебе, где есть золото-изумруды... всем покажу, а тебе — нет!

— Больно нужны мне твои золото-изумруды! — огрыз нулся тот, но его перебила Эльнорда:

— Слушай, Фродо, ты действительно несправедлив к Сикти. То он у тебя пирогов слишком много ест, то куда-то тебя заманил... Все ты его в чем-то подозреваешь! В чем дело?!

— Ни в чем!.. — сверкнул Фродо глазом в сторону Эльнорды.

Следом за этим, лишенным содержания, заявлением хоббит поднялся на ноги и ушел в тень под скалу. Там он уселся спиной к камню и уставился в потемневшее небо.

Эльнорда пожала плечами, Душегуб негромко хмык нул, Вторая треть опустился наконец на землю рядом с эльфийкой, Твист молча, ни на кого не глядя, совал неиз вестно где подобранную веточку в пламя горелки.

— Давайте ложиться спать, — предложил я. — Завтра встанем пораньше, глядишь, к вечеру доберемся до Сотдана...

Эльнорда встала и молча направилась к одной из пала ток. Твист, так же молча, побрел к другой. Тролль вытя нулся на земле рядом с догоравшей горелкой и буркнул:

— Я подежурю...

— Нет, позволь первым дежурить мне, — попросил я.

— Тогда я буду дежурить следующим, — сразу согла сился он.

Я поднялся и направился к притулившемуся к скале хоббиту. Опустившись рядом, я помолчал, наблюдая, как затихает наш лагерь, а потом негромко спросил:

— Так почему же ты все-таки невзлюбил Сикти?.. Фродо помолчал, а потом также негромко, но доволь но зло ответил.

— Зато она его взлюбила... “Какая прелесть... какая прелесть...” Тьфу, бочка с ручкой!

— Я думал, ты к Эльнорде спокойно относишься, — удивился я.

— Абсолютно спокойно... — тут же отозвался Фродо. — Обидно только... Что она с этим... одним третьим неизвестно чего... носится!..

— Ну согласись, он своеобычен...

— Ага, своеобычен, — язвительно подтвердил хоббит. — А жрет не хуже любого обычного...

— Слушай, ты же известный защитник всех угнетен ных и обиженных!.. А Сикти и вообще все Тринт-таты, безусловно, обижены! Надо встать на их защиту, невзирая на все съеденные ими пирожки!

И тут наконец Фродо ухмыльнулся своей знаменитой ухмылкой:

— Ты думаешь...

— Конечно! Врежем по зубам всем, кто протягивает грязные лапы к мозгам беззащитных Тринт-татов!

— Врежем!.. — темпераментно присоединился к мо ему лозунгу хоббит, и в его глазках зажглись привычные огоньки.

— Ну тогда давай двигай спать, а завтра займемся все возможными обидчиками.

Фродо бодро вскочил на ноги и направился к палатке, в которой уже скрылся Твист. По пути он легко потрепал меховую шкуру Второй трети и успокоил его:

— Не боись, кусок Тринт-тата, мы тебя в обиду не дадим!

Тот открыл глазки, но ответить ничего не успел, по скольку Фродо уже нырнул на свое спальное место.

А ночь наконец-то вступила в свои права. Небо сдела лось черным с легким коричневатым оттенком, и охряные звезды перемаргивались в вышине, словно готовили какую-то загадочную шутку для копошащихся внизу людишек.

Я прислонился спиной к скале и принялся наблюдать за звездным перемигиванием. Горелочка посреди лагеря за шипела и погасла, выработав, по-видимому, все свое го рючее. Лагерь окончательно погрузился в темноту, только палатки чуть белели да поблескивали иногда глазки Вто рой трети.

“Интересно, — подумалось мне, — эти Тринт-таты спят когда-нибудь хотя бы по очереди?”

Чуть левее меня, у самой скалы, раздался слабый шо рох, и я, мгновенно обернувшись, поймал промельк тем ной тени, шустро взбиравшейся вверх по отвесной стене.

“Ну вот, еще одна треть нашего друга выбралась из пещеры...”

Потом мои мысли перешли на другое. Мне неожидан но подумалось, что наше нынешнее путешествие проходит, не в пример предыдущему спокойнее. Ни тебе погони, ни плена и одиночных камер. Рыцарями Храма даже и не пах нет! Красота!.. И скукотища!.. Королевство Кины из ры царского романа превратилось в хроники каких-нибудь Борджа — ни подвигов, ни славы, сплошные тайные заго воры и интриги. Ни одного явного грозного врага — все какие-то мелкотравчатые негодяи!

И такая у меня в груди поднялась обида, словно это королевство было виновато, что я из грозного, могучего мага — Гэндальфа Серого Конца превратился в шута. Пусть даже в личного шута королевы Кины.

Не хотел я быть шутом! Не хотел!

— Все, шут, моя очередь дежурить... — раздался у меня над ухом добродушный басовитый шепот тролля.

“Вот, — горько подумал я. — И для друзей я стал шу том!”

Я молча поднялся со своего места и потопал к прогоревшей горелке, где валялся распотрошенный тюк. Вытащив большое тонкое одеяло, я завернулся в него и улегся прямо на землю, положив голову на тюк.

Через несколько минут я спал.

И видел сон...

Я шагал по яркому весеннему лугу. Мои тяжелые черные ботфорты безжалостно приминали мягкую изумрудную трав ку, длинные полы серого плаща тяжело перекатывающимися складками охватывали мои ноги, затрудняя шаги, на голову давила тяжелая шляпа, цепляющаяся своим высоченным ко нусом за низко пробегающие облака, а волочащийся по зем ле шарф, словно живое злобное существо, хватался за малейшие неровности почвы, норовя придушить меня захле стнувшим шею концом.

И все-таки я был счастлив! Справа, рядом со мной шла Кина. Правда, я ее не видел, но какое-то шестое чувство подсказывало мне, что она здесь, что она рядом, что она, возможно, сейчас заговорит со мной!..

Со мной заговорили, вот только голос был совсем не моей королевы. Неожиданно для себя я услышал безраз лично-чарующий голос советника Юрги:

— Вот, оказывается, ты куда подевался, шут!.. А я все думаю, где это он бродит?.. И бороду, смотрю, нацепил, все под Гэндальфа косишь? И не надоело?..

— Не слушай его, Гэндальф, — раздался рядом со мной голосок Кины. — Этот Юрга — такой пошляк... И почему я назначила его своим советником? Ума не приложу!..

— Фу, королева, как не стыдно говорить такие слова о своем лучшем... слуге... Который к тому же надеется стать...

— Ты представляешь, Гэндальф, — перебила советни ка Кина, — это животное надеется стать моим мужем! Как тебе такая перспектива?! Но ты его не слушай. Расскажи мне лучше, почему ты ушел из Замка, почему оставил меня одну на съедение этому негодяю?

Я хотел ответить своей королеве, хотел рассказать ей все, что меня мучило, но... не мог произнести ни слова! Было такое ощущение, что у меня напрочь отсутствуют связ ки, а может, даже и легкие... И повернуться я никак не мог, чтобы хотя бы увидеть милое лицо, вдохнуть запах волос, а может быть, коснуться руки. Вместо этого я продолжал молча шагать вперед, как будто от непрерывности моего движения зависело что-то очень важ ное, и я не мог ни на миг остановиться.

— Ну вот, ты опять не отвечаешь мне... — огорченно вздохнула королева. — И так всегда... Я тебя зову, я с то бой разговариваю, а ты молчишь... Молчишь и куда-то то ропишься... торопишься... Куда?!

— Вот и я говорю — чего торопиться, — снова заговорил советник. — Человеку дали такое высокое звание — личный королевский шут, позволили занять при дворе такое исклю чительное положение, а он, как какая-то шантрапа, шляется по всему королевству, ищет неизвестно чего!.. Ай-ай-ай!..

— Да помолчи ты, советник, — неожиданно вспылила Кина, — что ты все лезешь!.. Гэндальф, — ее голос, обратясь ко мне, сразу стал мягче, — скажи хотя бы, ты еще вернешься в Замок?.. Можно мне тебя ждать?.. Можно на деяться?..

— Да на что надеяться?! — снова вмешался в разговор бархатный голос советника. — Этот дурачина отправился туда, откуда не возвращаются... Сам отправился, по своей собственной воле!.. Ну так скатертью дорожка... А мы ока жем ему всемерную помощь!.. — и Юрга расхохотался.

— Ну, негодяй, мое терпение иссякло, — взвился го лосок Кины. — Завтра же я смещу тебя с должности совет ника и отправлю... в лес загонщиком!

— Что ты все — “негодяй” да “негодяй”, — недоволь но, но совершенно спокойно проговорил Юрга. — На себя посмотри. Я, между прочим, своих друзей не предавал в отличие от тебя!

— Кого это я предала?! — испуганно спросила Кина.

— Да шута своего! — с усмешкой ответил советник. — Ведь я только благодаря тебе его отыскал. Я и гонцов во все стороны рассылал, и отряды гвардии на перехват, а он как сквозь землю провалился. А стоило мне заглянуть в твой сон, и вот он, шут, как на ладошке! И посмотрите на ловкача — отдыхает почти под стенами моего родного... ха... города! Но теперь все будет гораздо проще!

— Серенький, беги!.. — вскрикнула Кина, и в ее голо се была такая тревога, что я сбился с шага и запу тался в полах плаща.

— Ну куда он побежит? — насмешливо проворковал советник. — Он же спит...

— Серенький, просыпайся! — крикнула Кина и зачас тила: — Просыпайся... просыпайся... просыпайся...

Ее голос становился все тише, все глуше, перешел в тревожный шепот и стал настойчиво уговаривающим. Стал не ее... Стал голосом Эльнорды!

Я открыл глаза.

— Ну наконец-то!.. — прошептала эльфийка. — Резко не дергайся... У нас неприятности!..

Высокое небо над моей головой еще не набрало своего интенсивно оранжевого света, но не было уже и темно-ко ричневым. Ранний рассвет окрасил его в странно переливча тый желтый тон, отблескивающий золотом. Буровато-серые скалы на фоне неба выглядели неприятно плоскими, словно декорация в оперном театре. Над площадкой, выбранной нами для лагеря, стелился тоненький, какой-то нереальный мазок тумана, благодаря которому валяющиеся вокруг во множе стве камушки, камни и камнищи лоснились мокрыми бока ми, словно отлакированные. Рядом с повозкой Твиста, словно маленькие каменные изваяния, неподвижно стояли его коз лики. А еще над лагерем стояла мертвая тишина...

Однако я прекрасно понимал, что Эльнорда не станет попусту поднимать тревогу, потому еще раз внимательно ог лядел окружающие скалы. Никого. Я прикрыл глаза и про щупал округу Магическим Зрением. За скалой, справа от спуска к дороге читалось довольно сильное возмущение — кто-то творил колдовство.

Эльнорда сидела рядом со мной, опустив голову и слов но подремывая, но она точно уловила момент, когда я закон чил проверять округу, и едва слышно зашептала:

— Фродо проснулся минут двадцать назад, выполз из па латки и сообщил мне, что лагерь окружают. Я отправила его назад в палатку, там же находятся Твист и Вторая треть, а Душегуб спрятался в расщелине, там, где был вход в пеще ру... Пока никто не появлялся, но хоббит ошибиться не мог...

Я еще раз посмотрел на Эльнорду, она была готова к схватке — лук с натянутой тетивой лежал у нее под рукой, рядом колчан, полный стрел, шпага и Рокамор, прицепленные к поясу, неловко отведены за спину.

— Не торопясь, потихоньку, поднимайся, прихвати свое вооружение и направляйся в сторону пещеры... — тихо про шептал я. — Твой лук может иметь решающее значение... Только не торопись!..

Эльнорда медленно подняла голову, сладко потянулась, со смаком разведя в стороны согнутые в локтях руки, и неторопливо встала. Оглядевшись, словно она только что открыла глаза, эльфийка медленно наклонилась, подняла свое оружие и неторопливо пошла в сторону скальной рас щелины.

Она как раз скрылась в темной трещине, когда из-за скал, ограничивающих спуск к дороге, появились двое явно не мирных людей. Они были одеты в легкие кожаные дос пехи со стальными нагрудниками, на головах имели сталь ные шлемы, а в руках длинные мечи и маленькие круглые кавалерийские щиты, Эти мечи мне что-то напомнили, толь ко я не мог сразу сообразить, что именно. Остановившись так, чтобы иметь возможность видеть всю площадку, они внимательно огляделись, и один из них повернулся ко мне:

— Кто вы такие, что здесь делаете и куда направляе тесь?

Я успел сесть и потому чувствовал себя достаточно уве ренно. (Согласитесь, в лежачем положении человек слиш ком беззащитен.) Однако вступать с ходу в конфронтацию с противником, о котором ничего не известно, я не соби рался, а потому ответил достаточно миролюбиво:

— Личный шут королевы Кины и сопровождающие его лица направляются в город Сотдан... по делам короны. А теперь ответьте и вы на поставленный вами вопрос.

Однако никто на мои вопросы отвечать не собирался. Вместо этого тот же вояка задал новый вопрос мне:

— Сколько вас?

Моя рука непроизвольно легла на торчавший за поя сом жезл, а в голосе появилось явно выраженное недовольство:

— А кто ты такой, чтобы задавать вопросы ко ролевскому шуту?!

В ответ на мои слова этот хамоватый вояка громко сви стнул. В тот же момент с двух сторон на площадку высы пали человек двадцать, наряженные в такие же доспехи, и сразу же ринулись вдоль скал, окружая наш лагерь. А сле дом за этим местным спецназом появился здоровенный бородатый мужик. В отличие от сопровождавших его вои нов одет он был в невероятно роскошный халат ярко-си него цвета, на голове у него была пристроена красная феска с кисточкой, а из-под халата высовывались загнутые кон чики красных сапог.

Посмотрев на меня, это чучело усмехнулось и голо сом, лишь немного уступающем в басистости троллеву, спросил:

— Ну что, отважный наш, теперь ты признаешь за нами право задавать вопросы королевскому шуту?..

— Нет, не признаю!.. — ответил я и поднялся на ноги. — Так кто вы такие и чего вам от нас надо?!

— Кто мы такие, тебя не касается, а вот надо нам от вас... — Мужик остро заглянул прямо мне в глаза и, по-видимому, удивился, когда я не отвел взгляда. — К-хм, во-первых, нам надобно вот это тело. — Он неожиданно указал на мертвяка, одиноко лежавшего в сторонке. — А во-вто рых, мы желаем знать, каким образом вы оказались в его компании и нет ли среди ваших попутчиков еще таких... шутов?!

И в этот момент из палатки появился Фродо. Он слад ко потянулся, затем протер глаза, огляделся и... накинулся на басистого верзилу.

— Слушай, ты, труба иерихонская, ты что людям спать не даешь? Что, я тебя спрашиваю, ты здесь разорался?! Это что, твой огород или мы топчем твои личные камни?! — Хоббит набычился, будто бы ожидая ответа, но едва мужик открыл рот, он заорал с новой силой. — А ну вали отсюда, пока цел, и шайку свою забирай, чтоб железом над ухом не громыхала!..

Однако руководитель неизвестного спецподразделения не слишком смутился. Оглядев новый персонаж, он чуть усмехнулся и опять повернулся ко мне: — Это, что ли, королевский шут? Ну-ну...

Потом он шагнул в сторону и бросил себе за спину:

— Двое — забирайте кудесника, двое — проверить па латки, пятеро — связать всех, кого найдете...

Двое шагнули в сторону мертвого тела, но были оста новлены мелодичным эльфийским голоском:

— Еще шажок, и ваш начальничек получит щепочку в глаз... И не вздумай размахивать своими клешнями, кол дун недоделанный, — остановила она попытавшегося под нять руки мужика в халате, — а то я нервная, могу случайно тетиву спустить!..

Голос почему-то шел сверху. Я поднял глаза и увидел Эльнорду, удобно расположившуюся в трещине скалы, мет ра на четыре выше уровня земли. В руках у нее красовался натянутый лук.

Синий халат медленно опустил руки и совершенно спо койно произнес:

— Девочка, твои стрелы для меня не представляют ни какой угрозы, можешь мне поверить. Я совсем не хочу гу бить такую красоту, но если ты будешь мне мешать, я тебя... успокою...

Потом, не поворачиваясь, он снова отдал приказ:

— Выполняйте!..

И снова движение его вояк было остановлено, на этот раз появлением из палатки Второй трети. Наш маленький меховой друг выкатил наружу на своих коротеньких ножках, сделал круг вокруг палатки и остановился рядом с Фродо. По рядам вооруженных мужичков прошелестело изумленное:

— Скальный человечек!..

— И что?! — усмехнувшись поинтересовался халат. — Я сказал, вязать всех, кого найдете!..

Двое ребят снова шагнули к безжизненному телу, и в этот момент из трещины, чернеющей справа, почти у са мой вершины скалы, выскочил здоровенный булыжник и по точно выверенной траектории, красиво зависнув в вер хней ее точке, опустился точно на шлем одного из испол нителей. Тот охнул и, громыхая оружием, повалился на землю, вернее, на покрывающую землю гальку.

Вот тут предводитель отряда несколько расте рялся, это и понятно, откуда взялся камешек, столь точно спланировавший на голову одного из его подчинен ных, было совершенно непонятно. Однако надо сказать, что сообразил он довольно быстро. Ткнув пальцем во Вто рую треть, он рявкнул:

— Взять его!..

Теперь уже трое из окруживших лагерь солдатиков бро сились к Тринт-тату, но тут перед малышом выскочил Фродо и, выдернув из-за пояса свой кинжал, заорал:

— Не тронь маленьких, а то поцарапаю до крови!.. Это было настолько смешно, что хохот раздался и в рядах нападающих, и в рядах защищающихся, но он быст ро смолк, поскольку в тот же момент все обернулись на прогремевший страшный грохот.

В проеме скальной трещины стоял Душегуб, и в его нехилых лапах повисли два воя, потерявших свои мечи и щиты. По-видимому, тролль неслышно вылез из своего укрытия и, пока хоббит развлекал публику, схватил двух стоящих рядом ребят и треснул их головами.

— Ну что, генерал в халате, в твоем войске уже трое легкораненых! — раздался сверху насмешливый голосок Эльнорды. — Сдаваться не пора?!

“Генерала” этот голосок, похоже, окончательно вывел из себя. Его до этого момента спокойная физиономия вне запно перекосилась, и он неожиданно вскинул руки.

Мне сразу же стало ясно, кто занимался колдовством за скалой, когда я, проснувшись, прощупывал окрестнос ти! Боясь уже не успеть, я выдернул свой жезл, но в этот момент из-за скалы, слева ограждающей спуск с дороги, раздался повелительный возглас:

— Стой, Дубль-Таун!..

И на дорогу вышел высокий светловолосый парень в черном элегантном камзоле, высоких сапогах, широкопо лой шляпе и при шпаге.

Я, услышав имя “Дубль-Таун”, мгновенно сообразил, кого должен увидеть, и все-таки был удивлен его появле нием. Впрочем, не меньше был удивлен и сам граф.

Он медленно вышел на середину площадки и недо верчиво уставился на эльфийку. Затем он стянул свою шикарную шляпу и, поклонившись девчонке, проговорил:

— Госпожа Эльнорда?.. Или у бедного Бертрана нача лись галлюцинации?..

— Изом!!! — завопила в ответ Эльнорда и, мгновенно убрав свое грозное оружие, исчезла в расщелине, чтобы через секунду появиться на площадке и броситься в объя тия растерявшегося графа Бертрана Изомского.

Два отряда с нескрываемым изумлением наблюдали, как братаются их предводители!

Глава 8

— Хороших людей больше!

— Да ? Это с чего же ты так решил ?

— А с того, что плохих никто не любит! Вот ты хочешь, чтобы тебя никто не любил?

— Зато плохие любят сами себя! Так что им не нужно, чтобы их еще кто-то любил. Вот поэтому их и больше...

Разговор в автобусе

Мы с графом Изомским сидели у самого настоящего костерка и тихонько разговаривали — так, чтобы не ме шать нашим отдыхающим спутникам. Казалось бы, за це лый день, что мы ехали бок о бок, можно было полностью исчерпать все возможные темы, но и этого времени нам не хватило. А сейчас, под звездным небом, в тишине ночного леса, разговор становился совершенно откровенным и не принужденным.

После того как неожиданное и, самое главное, своев ременное появление Изома на месте готовой вспыхнуть бит вы предотвратило, казавшееся неизбежным кровопролитие, бывшие враждующие силы уселись за общий завтрак.

Сидя за “столом”, я поинтересовался у графа Бертра на, какая нелегкая занесла его так далеко от дома, но он, вместо того чтобы рассказывать свою историю, потребовал сначала объяснить, куда мы подевались прошлым летом и откуда и когда вновь появились в этом несчастном королевстве. Пришлось мне снова в под робностях рассказывать, что случилось в моем родном мире, что вынудило нас попробовать вернуться к королеве Кине и что мы обнаружили в “этом несчастном королевстве”. Правда, при этом я придержал имевшиеся у меня сведения о состоянии самой королевы — слишком много народу слу шало мой рассказ.

Услышав, что мы собираемся проникнуть в Покинутые земли и добраться до Брошенной Башни, Изом оглядел нас чрезвычайно недоверчивым взглядом, а потом выпалил:

— Я с вами!..

— А пошли!.. — немедленно отозвался Фродо, словно это само собой разумелось.

Однако против присоединения графа к нашему отряду неожиданно выступил его “правая рука” — Дубль-Таун. Он в довольно резкой форме заявил, что у них самих очень важное дело и бросать его на половине не по-графски. Изом на это возразил, что при успехе нашей экспедиции их важ ное дело может быть решено раз и навсегда.

Спор между графом и его помощником продолжался довольно долго — вплоть до нашего отъезда с места стоян ки, и закончился... “по-графски”: Бертран заявил, что не позволит Дубль-Тауну диктовать ему его поведение, и по ручил возглавить дальнейшую работу на местах, утвердив его на время своего отсутствия самым главным.

— А вот покойника своего, — кивнул он на снятого нами удавленника, — вы оставьте с моими людьми. И не спорь, — поднял он руку, останавливая мои возражения. — По дороге я тебе кое-что расскажу, и ты поймешь, что я прав!..

Я согласился с условием, что покойник будет хоть и с петлей на шее, но жив-здоров до нашего возвращения.

Таким образом получилось, что Изом отправился с нами, а странное, не живое и не мертвое тело, в котором обитала душа малолетнего Игорька Свешникова, осталось под надзором могучего Дубль-Тауна.

Надо сказать, что с того самого момента, как Эльнорда назвала меня при Бертране Гэндальфом, и почти до середины дня граф то и дело недоверчиво погля дывал в мою сторону, словно никак не мог поверить в мое преображение или старательно выискивал черты знакомого - ему старца и не находил их. И только когда миновала середи на дня, он вдруг выпрямился в седле и совершенно неожи данно, без всякой связи с предыдущим разговором воскликнул.

— Так вот почему ты так странно вел себя с Киной!.. А я-то все думал, что нужно этому старикану от молоденькой девушки?!

Я в ответ только ухмыльнулся.

Уже в пути я закончил свой рассказ о наших приклю чениях на пути к перевалу и о том, как мы этот перевал миновали. Изом улыбнулся и покачал головой:

— Вот это-то неожиданное появление и привлекло Дубль-Тауна к Братству. Никого не было, и вдруг откуда ни возьмись появились вы. Мы уже привыкли, что вот та кие необъяснимые появления как раз и получаются у на ших... “клиентов”.

И его улыбка внезапно превратилась в хищный оскал. Он привстал на стременах, огляделся, словно боялся, что его подслушают, и начал свой рассказ:

— Месяцев шесть назад... да нет, пожалуй, даже не много раньше, по Изому пополз слух, что кто-то охотится на наших детей. И все чаще рассказывали о каких-то зага дочных черных браслетах. Сначала я не придавал этому зна чения, считал, что произошел какой-нибудь несчастный случай, а люди всполошились и придумали страшную сказ ку. Но скоро мне пришлось изменить свое мнение. В моем собственном замке сын моей кухарки... заболел. И такая это была странная болезнь — утром мальчуган был здоров, правда, жаловался, что чувствует какую-то ломоту. К сере дине дня ему стало очень плохо, так что его пришлось уло жить в постель, а вечером мальчик потерял сознание... Ночью я спустился к нему в комнату и увидел... Знаешь, он вот так странно водил руками...

— Танцующие руки... — тут же припомнил я.

— Как ты сказал?.. — вскинулся Изом. — Танцующие руки?.. Что ж, пожалуй...

Он немного помолчал.

— Я просидел у его постели почти до утра... до тех самых пор, когда на его запястьях появились эти черные браслеты... Они словно бы выросли из его кожи и потом свалились с мальчишечьих рук, пройдя буквально сквозь них... Жуткое и непонятное зрелище...

— Я сам наблюдал такое зрелище три дня назад... — негромко сообщил я.

— Где? — сразу же насторожился Изом.

— В деревне, на полпути между Замком и Нортом. Правда, мне удалось вовремя сдернуть их с рук мальчика, и он выздоровел...

Изом, словно не расслышав моих последних слов, при стукнул по луке седла и огорченно бросил:

— Значит, мы снова пропустили паяца!

А потом, внезапно замолчав, уставился на меня.

— Что случилось?.. — переспросил я, удивленный его молчанием.

— Ты сказал, что тебе удалось спасти мальчишку от браслетов?!

— Ну да... А что такого?..

— И мальчик не превратился в слюнявого дебила, не помнящего собственного имени?!

— Нет. Так, небольшая слабость в течение следующего дня и все.

— Но это невозможно! Во всяком случае, Дубль-Таун утверждает, что если эти браслеты сомкнулись на запясть ях ребенка, спасти его не может ничто!

— Значит, я могу... — пожал я плечами. — Впрочем, если не веришь, можешь спросить у Эльнорды, она при сутствовала на этом... “сеансе”...

Изом посмотрел вперед на покачивающуюся в седле Эльнорду, но переспрашивать не стал. Вместо этого, снова переведя взгляд на меня, он негромко пробормотал:

— Вот теперь я верю, что ты действительно Гэндальф.

— Так что же было дальше? — спросил я, игнорируя его завуалированный комплимент.

— А дальше я стал разбираться, откуда взялись эти странные браслеты. И в этом мне здорово помог Дубль-Таун...

Помощник графа Изомского, как я уже и сам догадался, был очень неплохим магом. Именно он уловил специфичес кий магический запах, присущий исключительно этим страш ным черным кольцам. Довольно долго это открытие ничего не давало повелителю Изома в его поисках, кроме успешного обнаружения браслетов, хотя иногда это обнаружение проис ходило слишком поздно — уже на руках очередной жертвы. Кроме того, каждая черная пара, сваливаясь с рук изуродо ванного ребенка, исчезала и могла вновь появиться уже на другом мальчике, и так несколько раз, пока ее не ловил Дубль-Таун. Во всем графстве только он мог полностью нейтрали зовать браслеты, убив заключенное в них заклятие.

Граф и Дубль-Таун с небольшим отрядом больше ме сяца вслепую метались по графству, пытаясь выловить все эти игрушки, пока однажды им не повезло. В одной из деревень они наткнулись на выступление бродячего паяца. Он был одет в яркие штаны, короткую яркую курточку, даже скорее — жилетик, и показывал удивительные спо собности своего тела. Поразительная гибкость и чувство равновесия, которые демонстрировал этот паяц, собрали вокруг него почти всех жителей, взиравших на демонстри руемое гимнастическое искусство с искренним восхище нием. И, конечно, в первых рядах толпились ребятишки.

Граф был восхищен искусством паяца не меньше мес тных жителей, но в момент исполнение одного из слож нейших трюков Дубль-Таун неожиданно шепнул Изому:

— От паяца пахнет кольцами!..

Артиста, к огорчению публики, тут же арестовали и обыскали. На внутренней стороне его штанов обнаружили две пары черных колец.

Граф отвез своего пленника, связанного заклинанием Дубль-Тауна, к себе в замок и попытался допросить, одна ко узнать ничего не смог. Графский палач, по словам Изо ма, очень опытный в своем деле человек, так ничего и не смог выпытать. Паяц оказался весьма странным создани ем. Внешне похожий на человека, он, безусловно, по сво ей природе не был таковым.

Казалось, этому телу вообще невозможно было причинить вред. Сломать кости было невозможно из-за их поразительной эластичности, ну а если это все-таки удавалось сделать, они срастались с удивительной быстротой. Резаные раны на его теле не кровоточили, из разреза выступала странного, вида жидкость, практически мгновенно разъедавшая сталь оружия, а сама рана затяги валась в считанные секунды, исчезая без всякого следа. Дошло до того, что палач признался графу, что не знает, каким способом можно умертвить это существо!

Выход опять-таки нашел Дубль-Таун. Графский маг, неслышно присутствовавший на всех допросах этого нео бычного паяца, неожиданно предложил повесить его так, чтобы тело все время было на солнце. Причем на веревку с петлей Дубль-Таун наложил составленный им наговор.

Разносчика страшных браслетов повесили на площади казней в центре Изома и поставили охрану, чтобы жители не могли к нему подойти. Впрочем, к этому странному и страшному висельнику и так никто не подошел бы. Пер вые сутки повешенный болтался в петле, зыркая по сторо нам страшными выкаченными глазищами. На следующий день его глаза закрылись, но вместо этого он начал демон стрировать свое искусство гимнаста прямо в петле. Это зрелище было настолько дико и уродливо, что в караул к виселице пришлось поставить самых опытных и выдержан ных гвардейцев, способных перенести вид дергающегося в петле тела. Затем трое суток тело висело спокойно, но вы званный к виселице лекарь никак не мог определить, живо оно или мертво. А вот на шестые сутки паяц... потек!.. Кожа на его теле внезапно лопнула в нескольких местах и из образовавшихся трещин сначала еле заметно, а потом все сильнее заструилась сметанообразная жидкость зеленова то-коричневого цвета. Она капала, струилась, лилась на доски помоста и там очень быстро подсыхала, курясь сла бым дымком. К ночи шестого дня в петле болталась похо жая на старую тряпку кожа. Штаны и жилет свалились с нее и растворились в натекшей жидкости. Когда на следующий день палач попробовал освободить виселицу от остатков паяца, доски помоста оказались насквозь прогнившими, а висевшая в петле кожа рассыпалась в пыль от первого же прикосновения.

Изом так и не узнал, откуда в его графство явился этот жуткий паяц и кто послал его, но теперь он знал, кого надо искать.

Отряды гвардейцев рассыпались по графству, прове ряя буквально всех приезжих и особенно всяких бродячих артистов и купцов. Проверка была очень проста — малень кий разрез на коже. Скоро был пойман еще один паяц, причем как две капли воды похожий на первого. Его также выставили в петле на солнышко и с точно таким же ре зультатом.

После этого слухи о несчастьях с маленькими мальчи ками в графстве несколько поутихли. Однако граф был да лек от мысли, что ему удалось полностью справиться с напастью. Он послал своих людей в близлежащие области королевства и очень скоро по их донесениям выяснил, с какой стороны накатывалась волна черной магии на его графство. Он направил королеве подробный доклад о про исходящем в стране, свои предложения по борьбе с этим злом и... не получил никакого ответа.

Тогда Изом, взяв с собой Дубль-Тауна и наиболее пре данных гвардейцев, отправился по пути, который, как он понял, приводил черные браслеты в его вотчину, и нако нец оказался у границы Покинутых земель. Они дважды пытались пересечь эту границу и их дважды буквально вы швыривали вон. Не помогло даже искусство Дубль-Тауна. А паяцы явно шли именно из Покинутых земель!

Изом отступил. Он понял, что не сможет добраться до штаб-квартиры, инкубатора или логова этих паяцев, но он не собирался сдаваться. Его отряд перекрыл все шесть пе ревалов, ведущих из Загорья в глубь королевства, и пере хватывал паяцев, с маниакальным упорством рвавшихся из Покинутых земель в обжитые места.

— И вот до настоящего времени я веду эту странную и... страшную войну... неизвестно с кем! — закончил свой рассказ Бертран Изомский. — И ты знаешь, до сих пор я никак не могу понять двух вещей. Во-первых, почему все эти паяцы всегда бывают одеты как... паяцы?! Ну, ты ви дел — цветные штаны и жилетка... Всегда! Мы теперь узнаем своих клиентов с первого взгляда, а они все равно одеваются только так! И во-вторых, почему ни один из них не бросает своих колец в Сотдаме и его окрестностях? Жители Загорья не знают, что такое черные браслеты. Паяцы стремятся обязательно уйти в глубь стра ны и действовать там!

— И порой, как я понял, им это удается?.. — не удер жался я.

Изом наклонил голову и глухо ответил:

— Мы за полгода перехватили восемнадцать паяцев... И всех повесили! Я не могу сказать, сколько их прошло сквозь наш заслон, троих мы догнали уже за перевалами, в том числе, похоже, и того, которого вытащили из петли вы. Но я прекрасно себе представляю, что могли натво рить в королевстве эти восемнадцать мерзавцев! У каждого из них было от шести до десяти пар браслетов!..

— Кстати, а что вы делаете с этими браслетами? — задал я давно интересовавший меня вопрос.

— Ничего, — ответил Изом. — Как только Дубль-Таун убивает наложенное на них заклятие, они рассыпаются се рой пылью.

Несколько минут мы ехали молча и каждый обдумы вал полученную информацию, а затем мне пришла в голо ву странная мысль:

— А почему же о тебе и твоем отряде никто ничего не слышал? Почему ты не попросил помощи в том же Сотда ме или Норте? Почему ни один из купеческих караванов, пересекающих эти горы, не поведал жителям о твоих зас тавах?

Изом усмехнулся:

— Я же тебе говорил, что писал королеве... Поскольку ответа не было, я больше в Замок обращаться не стал. Что до ближних городов, то мы с Дубль-Тауном решили, что особой помощи мы от них не получим, а вот лишняя рек лама нам ни к чему. Судя по накопленному нами опыту, эти паяцы не имеют связи со своим хозяином, а сообщать ему о том, что кто-то целенаправленно охотится за его кук лами, нам было совершенно не с руки. Так что убедив шись, что в купеческом караване нет паяца, мы пропускали его так, что никто из купцов нас и в глаза не видел... хотя пару раз эти нелюди появлялись в караване уже после его проверки. Правда, надо сказать, паяцы, как правило, шли через горы в одиночестве. Я тебе говорил о троих, которых мы догоняли за перевалами, так вот они прицеплялись к караванам, но, миновав перевалы, старались сразу же от них отстать...

— Значит, воспитатель этих фокусников о вас не дога дывается? — еще раз уточнил я.

— Только этим я могу объяснить то, что он до сих про не изменил облик своих агентов, — с новой усмешкой от кликнулся Изом.

Таким образом мы говорили почти весь день, исклю чая обед. Иногда к нам присоединялись Эльнорда или за биравшийся на мою лошадь Фродо. Тролль неизменно следовал во главе отряда, внимательно наблюдая за окрес тностями. Вторая треть, категорически отказавшийся раз меститься в тележке Твиста, носился вокруг нашего отряда на своих кривых ножках, то убегая далеко вперед или в сторону, то отставая, словно нашел нечто интересное. Го ворил он с нами редко, но отобедал с удовольствием и ап петитом.

Фродо перестал приставать к нему, а самоотвержен ный поступок хоббита во время конфликта с гвардейцами Изома весьма возвысил его в глазах Эльнорды, которая чуть ли не со слезами на глазах восклицала: “Ах, Фродо, какой ты отважный и благородный!..” — и подкладывала ему во время обеда кусочки получше.

Так что настроение у всех членов нашей небольшой команды, исключая, пожалуй, только Твиста, было очень даже неплохим.

Изом, увидев Твиста в составе Братства, сильно удивил ся, но, по-видимому, сразу сообразил, что у карлика есть в нашем походе какой-то свой интерес, и вопросов не задавал.

Так прошел день, и вот теперь мы разбили лагерь на небольшой лесной поляне, всего в паре часов пути от стен королевского города Сотдана — последнего населенного пункта на границе с Покинутыми землями.

Стояла ночь. Ребята уже спали, и только мы с Изомом все никак не могли разойтись. Впрочем, “никак разойтись” не мог я, поскольку Изом отбывал свое ночное дежурство. Именно в этот момент я решился нако нец задать мучивший меня вопрос:

— Слушай, Бертран, что случилось с королевой?.. Что за такая чудная тоска на нее напала?..

Он посмотрел на меня долгим, каким-то изучающим взглядом, потом перевел его на догорающие угли и только затем ответил:

— Поначалу все были страшно удивлены вашим исчез новением... А королева так даже обижена. Она почему-то решила, что вы покинули ее, потому что были недовольны оказанными вам милостями...

Я только хмыкнул, а Изом, не обращая внимания на мою реакцию, продолжил.

— Королевскую охоту, сам понимаешь, сразу же свер нули, и Кина направилась в Замок, по дороге разгоняя го стей по их уделам и должностям. Правда, я следовал за ней до самого Замка и пробыл ее гостем еще почти три недели.

Сначала ничего необычного я не заметил. Королева, мож но сказать, яростно занялась государственными делами, по слала посольство в степь, приняла посла оттуда, издала целую кучу новых и довольно разумных указов. Потом она решила вспомнить о наставлениях своего деда и вплотную заняться своим образованием. Как-то после завтрака она отправилась в библиотеку и пробыла там безвылазно целый день...

Тут граф поднял на меня глаза и несколько удивленно отметил:

— А ты знаешь, можно сказать, что изменение ее на строения началось как раз с тех пор, как она стала ходить в библиотеку!.. Точно!

— Ну не знаю, чем ее могли расстроить книги... Хотя книги-то вполне могли ее расстроить, — тут же поправил я сам себя, вспомнив, что вытворяли эти негодницы с пра вителем Качеем, да и со мной, когда я впервые попал в их компанию. — Но библиотекаря Твердобу я очень хорошо помню и могу заверить, что он был до конца предан дина стии Кинов!

— Я никого ни в чем не обвиняю, — покачал головой Изом, — но меняться Кина начала именно с того момента, как стала посещать библиотеку! Прав да, сам я понял это только теперь. Мне, видишь ли, при шлось ее оставить — надо было отлучиться в Изом, а потом уже не удалось вернуться в Замок. Сначала разбирался с соседями, некоторые из них начали, знаешь ли, наглеть. Потом пришлось заниматься финансами графства... А там закрутилась эта история с черными браслетами. Так что поведать тебе что-то конкретное я вряд ли смогу. Да даже об этом... Юрге... новом ее советнике, я мало что знаю... Слышал, что порядочный негодяй!

— Негодяй!.. — негромко протянул я и... рассказал Изому, как мы были встречены у Замка, каким образом я про ник внутрь и что там обнаружил.

Когда Бертран услышал, в каком состоянии находится Кина и что ее советник собирается “сочетаться с короле вой законным браком”, он так побледнел, что я думал, его хватит удар. Однако это оказалось признаком страшной ярости, причем эта ярость неожиданно выплеснулась на все окружающее, включая и вашего покорного слугу.

Изом обвинил меня в государственной измене, в себя любии, в трусости, в потворстве самому отпетому негодяю и во многих других грехах. Кроме того, он высказал требо вание немедленно повернуть к Замку и навести там поря док железной рукой!

Мне стоило огромных усилий растолковать ему поло жение вещей, объяснить невозможность выполнения вы двинутой им “программы” и доказать правильность своих действий. На это у меня ушла большая часть ночи.

В конце концов ему пришлось признать правильность моих действий, хотя я чувствовал, что его отношение ко мне изменилось. Понять, в каком направлении прошло это изменение, мне помогла оброненная им в конце спора фра за: “Я думал, ты ее любишь, но если ты можешь так спо койно и холодно все рассчитать!..”

Я. не стал доказывать ему его неправоту и в этом воп росе, но внутренне посмеялся над его выводом.

Короче, тролля, который должен был менять Изома на дежурстве, мы разбудили незадолго до рассвета, а сами улеглись спать совершенно измученные.

Поспать мне удалось всего часа четыре, однако, когда Фродо в свойственной ему непринужденной манере рас толкал меня к завтраку, оказалось, что я прекрасно отдох нул и вполне готов продолжить наше “паломничество к Покинутым землям”.

Изом тоже выглядел вполне по-боевому и проснулся он раньше меня.

После легкого завтрака мы провели короткое совещание на предмет дальнейших действий. Дело в том, что Тринт-тат категорически отказывался идти в город. Он заявлял, что го родские людишки немедленно начнут за ним охоту, что ин тересующая их личность вряд ли живет в городе (откуда такая уверенность?), а если она находится именно там, то мы обя заны ему это сообщить как союзнику.

Изом также не советовал идти в Сотдан всем Брат ством. Правда, он не обосновывал свое мнение никакими конкретными фактами, но говорил очень уверенно и убеж денно.

Эльнорда, напротив, считала, что нам ни в коем случае нельзя разделяться, ну, в крайнем случае, можно отпустить Тринт-тата, которому действительно не место в городских трущобах.

Душегуб, естественно, был солидарен с эльфийкой, и к ним неожиданно присоединился Фродо. Твист в начале помалкивал, но в конце концов заявил, что он в любом случае останется со мной.

Таким образом получилось, что решение вновь надо было принимать мне. И я его принял!

Уяснив, что Тринт-тат готов идти с нами и дальше, минуя только людское поселение, я договорился с малы шом, что он обойдет город и будет ждать нас за его ворота ми. Изом уточнил, что встречу лучше назначить в часе пути от Сотдана, там, где начинается зеркальный путь.

— Эту дорогу не спутаешь ни с какой другой, — пояс нил граф, — она выныривает из-под каменного покрытия старой королевской дороги, которая начинается прямо от городских ворот и тянется до самых Покинутых земель, а возможно, и дальше.

Затем, не слишком долго раздумывая, я решил не разделяться, а идти в город всем вместе. В конце концов долго задерживаться там мы не собирались, меня интересовала хоть какая-то информация о Юрге, а Сотдан, как известно, был его родиной. Изом только по жал плечами и спорить с моим решением не стал, но пре дупредил, чтобы мы не слишком удивлялись некоторым странностям, присущим жителям этого города.

После этого я связался с Шалаем. Зеркала наши сра ботали на удивление быстро и четко, так что ничто не по мешало нашему разговору. Я порадовал воеводу сообщением о нашей встрече с графом Изомом, а Шалай коротко рас сказал, как он добрался до границы королевства и теперь в сопровождении отряда кочевников направляется в ставку императора.

Ребята в это время свернули лагерь, и, расставшись со Второй третью, мы отправились в сторону последнего на нашем пути королевского города.

К воротам Сотдана мы подъехали часа через полтора. Как ни странно, в этот полуденный час, когда движение на дорогах королевства должно было быть самым интенсив ным, ворота города были закрыты.

Рва вокруг городских стен не было, так что широкая, мощенная камнем дорога беспрепятственно ныряла под тя желенные створки ворот, сбитые из дубовых досок и окован ные металлическими полосами. На широкой утоптанной площади около ворот расположилось несколько десятков повозок самых разнообразных конструкций. Откуда они здесь появились, нам объяснять было не надо. Мы сами наблюда ли, как одна из таких повозок, груженная мешками и корзи нами с овощами, подъехала к воротам, сидевший в ней мужичок спрыгнул на землю и направился к воротам. Через минуту переговоров в воротах открылась довольно узкая, зато очень высокая дверца и под охраной стражников несколько грузчиков принялись таскать привезенные мешки и корзины за ворота. Туда же отправился и мужичок — хозяин груза. Опорожненную телегу возница отвел в сторону и поставил в ряду прочих. Дверка закрылась, несмотря на то что наш от ряд был уже совсем рядом с воротами.

Душегуб, как всегда, возглавлявший наш от ряд, соскочил с лошади, подошел к воротам и грохнул в створку кулаком. Звук получился не слишком убеди тельный. Тогда тролль вытащил из-за пояса гердан и при ложился им к одной из полос металлической обивки. Полоса вдавилась в дерево на пару сантиметров, а прозвучавший треск показал всю серьезность намерений тролля немед ленно попасть в город.

На этот тревожный звук стража прореагировала неза медлительно. Между зубцами невысокой воротной башни высунулась голова в каске и грубо поинтересовалась:

— Эй ты, громила с дубиной, ты чего хулиганишь?!

— Открывай давай!.. — рявкнул тролль в ответ.

— Ага, разбежался, — нагло ответила каска. — Нечего тебе с оружием в городе делать!..

— Погоди, Гвокха... — неожиданно прервал его пове лительный голос. Затем между двух других зубцов башни появилась голова в черной шляпе и строго спросила: — Кто такие?!

Шляпе ответил я:

— Личный шут королевы Кины и его свита...

— Чего надо? — без всякого почтения бросила шляпа с высоты своего положения.

— Надо попасть в королевский город Сотдан, — едва сдерживая ярость, ответил я.

— А что будет делать королевский шут в нашем горо де? — насмешливо переспросила шляпа. — Королевы здесь нет, нас веселить не надо, мы и так веселые, а больше от шута никакого проку...

— Если я начну шутить, то ты у меня заплачешь! — не выдержав, рявкнул я. — Либо открывай свою калитку, либо быстро вызови к воротам голову!

— У нас в городе давно уже нет никакого головы! — надменно ответила шляпа.

— А что же у вас есть? — поинтересовался Изом.

— У нас — мер!

— Так пусть придет мэр! — потребовал я.

— Как сказал?.. — наклонилась шляпа над обрезом стены.

—      Мэр... — повторил я.

—      Мер надо говорить! Мер! — заорала шляпа.

— Мэр! Мер! Какая разница?! Пусть топает сюда, или я доложу советнику Юрге, что его послание в Сотдане от казались принять!

Тип в шляпе так дернулся вперед, что чуть не свалился со стены. С трудом сохранив равновесие, он спросил враз охрипшим голосом:

— У тебя... кх... у тебя послание господина советника?..

— Да! — нагло ответил я.

— Покажи... — чуть более твердым голосом попро сил тот.

— Разбежался!.. — насмешливо ответил я. — Давай сюда начальство!

Шляпа с башни исчезла, а через пару минут чуть при открылась калитка в воротах.

Только мы напрасно надеялись, что дверка открылась, чтобы впустить нас. В едва образовавшуюся щель немед ленно просунулись два копья, которые принялись энер гично распарывать окружающее пространство стальными наконечниками.

Потыкав вперед и по сторонам, палки с наконечника ми на секунду успокоились и между ними просунулась еще одна голова в каске. Увидев, что мы не пытаемся прорвать ся в город с боем, она, не поворачиваясь, произнесла:

— Здесь они... стоят...

К сожалению, он не заметил притулившегося у самых ворот Душегуба, а тот стремительно протянул свою огром ную лапу и отвесил по каске смачный щелбан.

Раздался долгий чистый звон, и мы наконец-то увиде ли одного из стражников целиком — бедняга вывалился наружу и растянулся на земле вместе со своим копьем.

Второе копье снова энергично задергалось, пытаясь вслепую нащупать противника, но тролль не позволил ему долго резвиться. Ухватив древко почти у самого наконеч ника, Душегуб плавно повел рукой, и копье устремилось прочь от ворот. Вот только все это произошло настолько стремительно, что державший его стражник просто не ус пел отпустить свое оружие. И потому мы увидели еще од ного защитника славного города Сотдана. Этот не просто вывалился из-за ворот, он оттуда вылетел!

Но, правда, не совсем удачно, поскольку приземлился на... собственный животик.

Каска стражника соскочила с его головы и загрохотала по камням мостовой. А потом наступила тишина.

Душегуб неслышно скользнул вдоль ворот, осторожно заглянул в распахнутую дверь, а затем проскользнул за воро та. И сразу же оттуда послышался его приглушенный бас:

— Так вот это кто удумал послать против королевского шута вооруженную стражу! Ну, друг, ты допрыгался до го сударственной измены... Открывай ворота!!

Ответом ему послужил какой-то совершенно неразбор чивый скулеж. Затем за тяжелыми створками кто-то заскреб ся, потом послышался странный треск, визг, стук и звук падения тяжелого предмета. Мне показалось, что наш тролль снова с кем-то сцепился, а потому я обратился к эльфийке:

— Эльнорда, глянь, что там происходит...

Но наша красавица даже не успела соскочить с лоша ди на землю. Ворота дрогнули и начали медленно откры ваться.

То количество мусора, которое оказалось за тяжело дви гавшимися створками, ясно показывало, что распахивали их ну очень давно. Только непосредственно за калиткой еще оставалась достаточно чистая тропинка, по которой и проникали в город приезжие. Открывали ворота два страж ника в касках, но без оружия, видимо, именно их поло манные копья украшали вершину мусорной кучи.

Душегуб стоял позади этого нечистого вала, и в его могучей лапе болтался тот самый мужик, который хамил нам с башни, правда, теперь он был без шляпы и в очень помятом состоянии.

— Вот, начальник стражи восточной въездной баш ни... — представил нам Душегуб свою добычу. Та невнятно крякнула и слегка задергала ногами, но поскольку они не доставали до земли, это ни к чему не привело. А Душегуб между тем продолжал: — Он любезно согласил ся проводить нас до самого роскошного местного кабака и позвать туда же ихнего мера. — Тролль встряхнул свою жертву и сурово спросил: — Так?

Начальник стражи смог только едва заметно кивнуть, потому как украшавший его костюм шарф оказался в лапе тролля и теперь настолько перехватил его горло, что бедняга не только не мог говорить, но уже начал потихоньку синеть.

— Если ты его сейчас не отпустишь, он не сможет вы полнить своего обещания... — мило обратилась к Душегубу Эльнорда.

— Да?! — удивился тот и, развернув свою добычу ли цом к себе, внимательно заглянул ей в лицо. Та снова едва заметно кивнула.

Тролль хмыкнул и разжал пальцы.

Начальник стражи восточной въездной башни висел не слишком высоко, а потому не мог сильно удариться пят ками. Тем не менее ножки у него подогнулись, и он ока зался, как говорят греко-римские борцы, “в партере”. Тролль удивленно глянул на принявшего такую странную пози цию начальника и поинтересовался:

— Ты что, таким образом собираешься нас в кабак ве сти?.. Да тебя первый же патруль загребет.

Но кандидат в провожатые не стал отвечать на это грубое замечание. Вместо этого он прохрипел какую-то неразборчи вую команду, и два его подчиненных, бросив полуоткрытые створки, мгновенно подскочили к начальству. Подхватив его под мышки, они придали начальству достойное вертикаль ное положение и некоторое время удерживали его, давая воз можность укрепиться на собственных ногах.

Начальству действительно было плохо. Волосы у него ра стрепались, глаза закатились, посиневшее личико медленно приобретало красный оттенок, а затем стало возвращаться к нормальной окраске, но как-то странно — пятнами.

Минуту спустя главный стражник дернулся в руках под чиненных, показывая, что достаточно укрепился на ногах. Глаза его тоже приняли нормальное положение и хотя еще слегка косили, но уже довольно бодро обшаривали окружаю щую землю в поисках... Как оказалось, в поисках своей чер ной шляпы. Именно ее по знаку руководства, вытащив из кучи мусора, принес один из стражников. Увидев, в каком состоянии находится его головной убор, начальство горестно замычало, но все равно нахлобучило обесчещенную шляпу себе на голову.

По-видимому, головной убор являлся для этого чело века основным условием нормального функционирования всего организма. Едва только его лохматая макушка скры лась под грязным, потерявшим форму фетром, как началь ник стражи удивительным образом преобразился. Одним движением плеч отшвырнув от себя своих подчиненных, он гордо выпрямился и повернулся к троллю:

— На каком основании ты позволил себе коснуться сво ими грязными лапами моей персоны? — все еще хриплым от удушья голосом, но необычайно надменно спросил он.

— Чего?! — удивился Душегуб.

— Я повторяю, — еще более надменно произнес на чальник стражи, — на каком основании ты, шерстяной уб людок, позволил себе коснуться своими грязными лапами моей персоны?

— Начальник, у тебя что, сотрясение мозгов? — впол не дружелюбно переспросил тролль. — Хотя не должно этого быть, поскольку самих мозгов нет!

Однако начальник стражи восточной въездной башни игнорировал хамский выпад Душегуба и продолжил свое выступление:

— За поломку казенных копий и помятие казенной шля пы ты, нечесаный придурок, ответишь по всей строгости муниципальных законов. А закон за такие правонаруше ния предполагает смертоубийство через погружение в фе калии!

— Щас я тебя самого погружу в фекалии! — взревел разъярившийся тролль. — Причем эти фекалии будут тво ими собственными!

Грозная мохнатая лапа снова протянулась к загривку едва пришедшего в себя начальника, но тот, выставив впе ред ладони, неожиданно нормальным голосом произнес:

— Не надо!.. Не надо хватать меня за одежду!.. Я все понял!.. Я... все... понял!! И вообще нам пора двигать, а то трактир закроют на обед!

Он развернулся на девяносто градусов и, выбросив руку вдоль дороги в приглашающем жесте, добавил тоном ра душного хозяина. — Прошу!..

Вообще-то Братство в полном составе уже миновало преграждающие въезд мусорные кучи и находилось на тер ритории города. Тролль, разинув рот, наблюдавший за нео жиданными метаморфозами начальника стражи, удивленно поскреб свою шерстяную башку и полез на свою лошадь, а затем неторопливо двинулся за шагнувшим в глубь города начальником.

Эльнорда тронула свою лошадь следом и пробормота ла себе под нос едва слышно:

— Похоже, Душегубушка здорово придушил этого на чальника... Бедняга совсем сбрендил...

Твист и Фродо восседали в своей тележке и были не возмутимы так же, как и козлы, эту тележку тащившие. Изом едва заметно улыбался, поглядывая на замерших у раскрытых ворот стражников...

И только я, едва тронув свою лошадь, насторожился. С каждым шагом коня по мостовой магический фон, окру жавший нас, усиливался!

Несколько метров я проехал, напряженно прислуши ваясь к своим ощущениям и пытаясь определить источник магии. Однако фон усиливался равномерно, без всплесков и модуляции и в конце концов его уровень снова стабили зировался. Создавалось впечатление, что нас накрыло не ким магическим облаком, и это облако движется вместе с нами... А может быть, это весь город прикрыт таким маги ческим колпаком, и это означает, что все население города находится под постоянным наблюдением... кого?

Мне становилось в этом месте очень неуютно!

Между тем наша команда беспрепятственно продвига лась по довольно широкой улице к центру города. Началь ник стражи спокойно и уверенно шагал впереди, словно провожал своих лучших друзей. Мы, внешне беззаботно, следовали за ним, не обращая внимания на весьма заинте ресованные взгляды горожан, сновавших мимо нас. Дома, стоявшие по сторонам улицы, были одинаково двухэтаж ными, с крутыми, крытыми черепицей крышами и блестя щими водосточными трубами вдоль фасадов. Между домами были установлены заборы высотой с целый этаж, прочно стью не уступавшие городским воротам. И ни од ного переулка...

Наконец эта странная, прямая, лишенная ответвлений улица закончилась, упершись в другую улицу, пересекав шую ее под прямым углом.

Мы свернули вправо, а через пару десятков метров — влево и направились дальше в том же направлении, что и прежде, но теперь уже по улочке значительно уже первой, хотя, возможно, такое впечатление создавалось из-за того, что дома, стоявшие на ней, были значительно выше.

Начальник стражи, не оборачиваясь, шагал вперед, и нам не оставалось ничего другого, как только следовать за ним. Эта улица была значительно длиннее, но и на ней дома соединялись заборами, придававшими проезжей час ти подобие некой трубы. Правда, теперь в первых этажах окружающих зданий стали появляться лавки, магазины, хар чевни или как они там назывались. В одном месте я даже заметил вывеску прачечной.

Но все на свете кончается, кончилась и эта довольно уг рюмая улица. Мы выехали на широкую площадь, в центре которой высилась конная статуя мужчины в шляпе. Едва выйдя на площадь, наш проводник сдернул свой головной убор и отвесил статуе довольно неуклюжий поклон. Затем он нео добрительно оглядел свой измызганный кусок фетра и снова водрузил его на свои кудри. После чего он указал пальцем на стоящее с другой стороны площади трехэтажное здание, вы крашенное в салатовый цвет, и обратился к троллю:

— Вот лучший ресторан города... А над ним и лучшая гостиница. Так что я выполнил свое обещание, ублюдок мохнатый!

— Как ты меня назвал?! — страшным басом рыкнул Душегуб. Но находясь в седле, он не смог достаточно быс тро ухватить своего обидчика за шкирку. Тот отпрыгнул в сторону и пояснил

— А как мне тебя называть?! Ты посмотри, что ты с моей шляпой сделал! Мне стыдно в таком виде появляться перед господином советником! Ну что он обо мне подумает?!

И он с такой мольбой протянул руки к памятнику, что я тут же понял, кому тот установлен. А начальник стражи продолжал свой плач.

— А если господин советник решит, что я недостаточно почтителен, что я специально надел такое уродство, чтобы досадить ему?! Знаешь, ублюдок, что он со мной сделает?! Не с тобой, а со мной!..

Тролля этот крик души, похоже, несколько смутил. Он пожал плечами и пробурчал:

— Ну так и скажи своему... советнику, что это я тебе колпак замусолил...

— Не колпак!.. — взвыл наш провожатый, — а шляпу!.. В нашем городе категорически запрещено появляться в кол паках! Всех околпаченных давно выгнали из города!

— Слушай, любезный, — вмешалась в этот совершен но идиотский диалог Эльнорда, — что ты так убиваешься о своем головном уборе? Неужели в вашем чудесном город ке нельзя купить новую шляпу?..

Начальник стражи замолчал и, выпучив от изумления глаза, уставился на Эльнорду.

— Подруга, — немедленно раздался голосок до сих пор молчавшего Фродо, — кажись, ты его поставила в полный тупик. Ты посмотри, какие раскосые у него сде лались глазки...

— Можно! — неожиданно совершенно нормальным го лосом произнес начальник стражи и неизвестно для чего ощупал свой горемычный кусок фетра

— Ну так пойди и купи... — немедленно выдала дель ный совет Эльнорда.

— У него средствов нету!.. — тут же прокомментировал ситуацию хоббит. — Вышли все средства на покупку пре дыдущей!

— Средства у меня есть, — возразило военное руко водство, все еще держась за шляпу, — но мне кажется, что новую шляпу должен покупать тот, кто испортил старую, то есть ваш лохматый костолом... И новые копья...

Это уже была наглость, а потому в спор вмешался я:

— Если бы ты не кочевряжился и не изображал из себя самого главного начальника, а спокойно пропустил бы нас в город, и не было бы из-за чего... копья ломать.

— Как это — “не из-за чего копья ломать”? — возразил военачальник. — Когда у меня приказ пропускать в город только торговцев и местных жителей! А больше никого, однозначно! А вы не торговцы и не местные жите ли, так чего ж вы в город перли?!

— Значит, копья поломаны при исполнении служебных обязанностей? — немедленно поинтересовался я.

— Ну!.. — сразу же откликнулся пострадавший.

— Тогда они подлежат списанию за счет городской каз ны с выдачей новых из местного арсенала. Если хочешь, мы подтвердим, что и шляпу твою потоптали в схватке за ворота, может, и шляпу новую за счет казны справишь...

Мои бюрократические выверты поразили военного че ловека не хуже Душегубовой дубины. Он стоял, раскрыв рот, и не сводил с меня глаз, словно не мог понять, шучу я или говорю серьезно. Однако долго размышлять я ему не позволил. Сделав небрежное движение рукой в знак того, что спорные вопросы исчерпаны и больше не обсуждают ся, я недовольно проговорил:

— А теперь марш к этому вашему меру, и пусть он быстренько подскочит в эту таверну. А мы пока что пере кусим.

Мои слова послужили сигналом нашей компании. Твист бодренько послал своих козлов через площадь, а следом за этими умными животными поцокали и наши лошади.

Проезжая мимо памятника, Фродо обернулся ко мне и, указывая на статую, громко, на всю площадь, спросил:

— Слушай, Гэндальф, что, советник в самом деле на столько уродлив или его скульптор приукрасил?

Я пригляделся. Голова бронзового человека на лошади была как две капли воды похожа на виденную мною в Зам ке — то же отсутствие бровей, тонкий крючковатый нос и крошечные ушки, поддернутые к затылку. Кроме того, мус кулистое тело статуи было... совершенно голым! Правда, на ее голове красовалась шляпа.

— Похож... — удивленно пробормотал я.

— И что, советник Юрга тоже нудист?.. — поинтересо валась безразличным тоном Эльнорда.

Ответить эльфийке я не успел, поскольку ехавший ря дом Изом удивленно спросил:

— Неужели Юрга на самом деле настолько уродлив?! — и, увидев мой утвердительный кивок, воскликнул: — И он на самом деле собирается жениться на Кине?!

Я в ответ только пожал плечами.

В этот момент мы подъехали к местному центру приема туристов. Судя по всему, наша многочисленная кавалькада была для местных гостиничных боссов зрелищем редкост ным. Едва мы приблизились, как из ворот гостиничного дво ра высыпала чуть ли не дюжина слуг, готовых принять наших лошадей, а из центральных дверей показался, как я понял, сам хозяин гостиницы в окружении поваров, официантов и прочей мелкой прислуги.

Фродо немедленно поднялся в Твистовой тележке во весь свой рост и крикнул, обращаясь к неуверенно топтав шемуся посреди площади начальнику стражи восточной въездной башни:

— Вот как надо принимать личного шута королевы Кины!.. Учись у опытных людей, солдафон!..

“Опытные люди” немедленно принялись кланяться и суетиться, а “солдафон” развернулся и легкой трусцой порысил в направлении отдельно стоящего трехэтажного зда ния, украшенного нелепо низкой колоннадой.

Мы спешились и, поручив заботу о лошадях слугам, на правились в здание гостиницы. Все, кроме Твиста, который, конечно же, не мог оставить своих козлов без призора.

Я объяснил хозяину, что мы не намерены останавли ваться в его заведении надолго, так как неотложные дела заставляют нас спешить, а потому нам необходим всего лишь плотный обед и кое-какие припасы в дорогу. Хозяин явно огорчился, но... С тяжелым вздохом он повел нас в обеденную залу, разогнав всех встречавших нас по рабо чим местам.

И тут мы сразу же поняли, в каком упадке находится лучшее заведение общепита города Сотдана. Зал, в котором напрочь отсутствовали посетители, явно требовал ремонта: гобелены, некогда украшавшие его стены, совершенно вы цвели и истерлись, деревянные панели, обрамлявшие гобеле новые вставки и составлявшие отделку барной стойки, частью нуждались в обновлении лакировки, а частью и в замене. Большинство столов было сдвинуто к одной из стен, и вовсе не для того, чтобы освободить место для танцев, просто все они имели тот или иной дефект и нуждались в починке. В таком же состоянии были и кресла, прежде, без сомнения, весьма добротные.

Стол, за который нас усадили, был накрыт чистой бе лой скатертью, но и она была здорово застиранной, а кое-где протертой почти до дыр. Во всяком случае, сквозь нее явственно просвечивала темная древесина стола.

Фродо, усевшись на свое место, озадаченно почесал голову и пробормотал:

— Надеюсь, кушанья, которые нам здесь предложат, будут помоложе и посвежее здешней обстановки и белья...

Однако никто из нас не поддержал этой темы, посколь ку к нам уже спешил сам хозяин с написанным от руки меню, а за ним один из официантов с картой вин.

Галантный хозяин протянул меню Эльнорде, а офици ант свой документ, слегка поколебавшись, Душегубу.

— Так... — мелодично протянула Эльнорда. — Посмот рим, что мы будем есть...

— Так... — в тон ей прогудел тролль. — Посмотрим, что мы будем пить...

Фродо неодобрительно посмотрел на обоих и ворчли во поторопил:

— Нечего там рассматривать, заказывайте быстрее и не задерживайте других!..

Эльнорда недоуменно обратила свой взор в сторону нахохлившегося хоббита, словно впервые увидела его за одним столом с собой, а затем повернулась к хозяину:

— Этому коротышке с меховыми ногами подайте пять сосисок с тушеной капустой, он у нас обожает немецкую кухню...

Хозяин не успел ничего ответить, хотя по его расте рянной физиономии можно было понять, что он не знает, что такое немецкая кухня вообще и сосиски с тушеной ка пустой в частности. Вместо хозяина ответил Фродо, и от ветил громко:

— Сама лопай свои сосиски!.. А капусту вот Душегубу скорми!.. И заруби себе на носу — я на дух не перевариваю немецкую кухню!..

— Значит, пива ему не подавать! — немедленно отдала новое распоряжение Эльнорда.

— Это почему мне пива не давать?! — чуть не задохнулся от возмущения хоббит.

— Так ты же не любишь немецкую кухню, значит, и пиво тебе не по вкусу! — пояснила противная девчонка.

Фродо пару раз разинул рот, пытаясь что-то сказать, но слова почему-то не шли у него с языка. Наконец он отвернулся от мило улыбавшейся ему эльфийки и твердо заявил хозяину:

— Я сам закажу свой обед... Без помощи всяких там... дам! Вот!

— Выпивку тоже для себя сам будешь заказывать?.. — добродушно поинтересовался тролль.

— Да! — сверкнул в его сторону глазами хоббит.

Изом, глядя на разбушевавшегося хоббита, не скрыва ясь веселился, но когда Эльнорда взглядом спросила у него, нужно ли ему меню, граф галантно ответил:

— Я целиком полагаюсь на твой вкус... За что получил весьма милую улыбку.

В этот момент в зал вошел Твист, устроивший наконец своих козликов. Не успел он усесться за стол, как Фродо повернулся к нему с явным желанием завербовать карлика в свои сторонники:

— Слушай, Твистик, если ты не вмешаешься, эта да мочка закажет для тебя сосисок с капустой и без пива!..

— Почему?.. — удивился Твист.

— Ей в голову стукнула... — Здесь хоббит слегка за пнулся, кинул быстрый взгляд на насторожившегося трол ля и продолжил как ни в чем не бывало: — Пришла блажь, и теперь она хочет всех накормить сосисками!.. Меня, во всяком случае, она уже собиралась осчастливить сим дели катесом!..

— А это деликатес?.. — заинтересованно переспросил Твист. — Наверное, что-то местное... Я никогда не слышал о таких деликатесах...

И он уставился на хозяина трактира, ожидая пояснений. Но тот его разочаровал, пробормотав:

— Я тоже...

— Так чего ж ты говоришь?! — возмущенно повернул ся Твист к Фродо.

— Да не обращай внимания, Твистик, — музы кально проворковала Эльнорда, не отрывая взгляда от меню. — Перетрудился наш Фродушко, в тележке твоей едучи, вот ему всякие деликатесы и мерещатся...

Душегуб первым закончил копаться в предложенном спис ке и, поманив стоявшего рядом официанта, принялся негром ко втолковывать ему, что бы он хотел видеть на столе.

Эльнорда тоже, похоже, определилась с меню нашего обеда, но я не смог оценить выбор своих друзей — как раз в этот момент в зал вбежал... начальник стражи восточной въездной башни.

Увидев нашу компанию, он быстро направился к нам, на ходу сообщая последние новости:

— Мер города категорически отказался следовать в ка бак по чьему-то там настоянию, но он готов принять лич ного шута королевы Кины в своих апартаментах в ратуше. Так что кто тут из вас шут, пошли к меру!

— Ваш мер не знает меры!.. — немедленно скаламбу рил Фродо. — Мы ж только кушать собрались, а он лишает нас общества Гэндальфа!

— Вы сами орали, вынь да положь вам мера, а теперь — кушают они! — возмутился начальник стражи. — Правильно говорят — нет на свете существа капризнее придворного! А уж шут — самый капризный из придворных!..

— Это кто ж такое говорит?.. — ласково осведомился Твист, но его глазки, вопреки дружелюбному голосу, пре вратились в две жгуче блистающие льдинки.

Начальник стражи, видимо, был тот еще тертый калач, поскольку сразу уловил истинное настроение карлика. Уб рав из голоса возмущения и.подпустив “дурака”, он захло пал глазами:

— А что я сказал?.. Все говорят, а я только повторил... что господин придворный шут очень строг... суров... серь езен...

— Ну, брат, — рассмеялся Изом, — ты из придвор ного шута сделал просто какого-то... начальника тайно го сыска! Должен тебя разочаровать, я хорошо знаком с господином шутом... — граф бросил смеющийся взгляд в сторону насупленного карлика, — и уверяю, что он весь ма жизнерадостный... субъект. Так можешь и передать... всем!

— Хорошо... господин, — торопливо кивнул началь ник стражи Изому и снова обратился ко всей компании: — Так идет кто к меру или я снова окажусь в дураках?..

— Идет, идет, — успокоил я его, поднимаясь из-за стола. — Показывай дорогу, Вергилий...

— Ты — шут?! — изумленно уставился на меня началь ник стражи.

— Да. А что, не похож?.. — ухмыльнулся я.

Тот обвел всех присутствующих вопрошающим взгля дом, словно хотел убедиться, что его не разыгрывают, а потом снова обратился ко мне:

— Да какой же из тебя шут?! Ни ростом, ни обликом не подходишь!

Твист громко хмыкнул.

— Зато шутки отмачиваю, народ в пополаме лежит! — успокоил я сомневающегося начальника стражи.

— Где?.. — не понял тот.

— Не “где”, а “как”... — пояснил я и сурово пресек дальнейшие расспросы: — Пошли, а то мер заждался!

Начальник стражи развернулся и направился к выхо ду. Я двинулся за ним, но в этот момент раздался бас Ду шегуба:

— Слушай, Гэндальф, а может, мне с тобой сходить?.. Мало ли что?..

— Справлюсь... — постарался успокоить я тролля не брежным ответом. — В крайнем случае, если не вернусь часика через полтора-два, сами в ихнюю “мерию” наведай тесь. Но, думаю, все будет в порядке.

На улице шагавший впереди начальник стражи чуть приостановился и, дождавшись, когда я поравнялся с ним, негромко спросил:

— Как ты меня назвал?..

— Когда? — переспросил я.

— Да вот только что... Сказал, пойдем... и как-то меня назвал...

— А, Вергилий?.. — вспомнил я.

— Красивое название... — одобрил воинский началь ник. — Надо подумать, может, и вправду пере именоваться?..

— А как тебя сейчас зовут? — поинтересовался я.

— Тацит!

— Как?! — От изумления я чуть не споткнулся.

— Как-как... Тацит! — гордо повторил... Тацит. — И нечего удивляться, так меня папа назвал. Я все-таки не простого рода — потомственный военный! Мои предки даже в Замке служили! Это уж потом нас сюда... законопатили... Папа мне рассказывал...

Здесь он махнул рукой в знак того, что рассказ этот длинный и для меня малоинтересный.

— Вообще-то меня удивило другое. — Я немного при шел в себя. — Просто я тоже знал одного... Тацита. Только тот был... историком.

— Не военный?! — в свою очередь удивился начальник стражи.

— Нет. — Я отрицательно помотал головой и автома тически добавил: — Древнеримский...

— А, из дикой степи... — догадался начальник стражи.

Мы неторопливо шагали через площадь, и я удивлен но размышлял о том, как неожиданно мужик, выказывав ший все признаки нездорового духа, превратился во вполне вменяемого, спокойного человека. И тут же понял, что на этой площади магический фон гораздо слабее, чем у го родских стен.

Тацит небрежным движением поправил на голове то, что осталось от его шляпы, и я, улыбнувшись, спросил:

— Ты с мером-то по поводу своей шляпы переговорил?

— Переговорил... — Тацит скорчил недовольную гри масу. — Этот сквалыга ответил, что не надо было входить в соприкосновение с противником... Тогда бы, говорит, и шляпа была бы цела, и его от дел не отвлекали бы...

— Действительно, сквалыга, — согласился я, доставая из кошелька Твиста золотой. — Вот тебе компенсация. На шляпу хватит?..

Тацит спокойно взял монету, внимательно ее рассмот рел, подышал на нее, потер о рукав и еще раз посмотрел на чеканное изображение королевы.

— Хватит... на две... — с довольной улыбкой бросил он, не отрывая взгляда от монеты. Потом быстро посмотрел на меня, снова перевел взгляд на монету и произнес:

— Новенькая...

Снова посмотрел на меня, теперь уже с легкой хитро ватой улыбкой, и спросил:

— Правда, у нас королева — красавица?

— Правда, — согласился я. Тацит вздохнул:

— Только уж больно несчастливая... То одно с ней слу чится, то другое... Сейчас вот замуж за нашего Юргу со бралась!.. Как будто получше выбрать не могла...

Он бросил быстрый взгляд за плечо на оставшийся по зади памятник, потом на меня и продолжил свои размыш ления:

— Тебя — в шуты, Юргу — в мужья... Ну скажи: есть разум у нашей королевы?

Я, должно быть, здорово покраснел, потому как после своей реплики и косого быстрого взгляда в мою сторону Тацит довольно рассмеялся.

— Ну что ж, — справившись со своими чувствами, от ветил я. — Так бывает, что минута все решает очень кру то... Все меняет раз и навсегда...

— Да ты — поэт!.. — удивился Тацит и тут же, остано вившись у дверей трехэтажного особняка, серьезно доба вил: — Ну, удачи тебе, шут-поэт... Тебе сюда.

— А ты со мной не пойдешь? — спросил я.

— Нет. — Он покрутил головой. — Не люблю я на эту образину смотреть...

И он толкнул передо мной дверь. Я вошел и увидел встречающего меня слугу, который вопросительно меня рассматривал:

— Шут королевы Кины к его милости меру Сотдана... — представил я сам себя и в этот же момент ощутил, как магиче ский фон резко усилился. Похоже, это здание просто купа лось в наведенной магии!

Слуга удовлетворенно кивнул, сделал приглашающий жест и направился впереди меня к белой мраморной лест нице, ведущей наверх.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Безмолвный слуга проводил меня на второй этаж к вы соким двустворчатым застекленным матовым стеклом две рям и открыл передо мной одну из створок, пропуская меня вперед. Едва я переступил порос, как позади меня раздался его скрипучий голос:

— Шут королевы Кины с посланием его величия со ветника Юрги к его превосходительству меру Сотдана!

“Ничего себе, титулование у них!” — подумал я про себя.

Дверь за моей спиной с негромким хлопком закры лась, а я оказался в небольшой приемной. В углу за сто лом, в мягком, удобном и явно нерабочем кресле улыбалась секретарша в скромном, совершенно прозрачном костюм чике, состоявшем из намека на юбку и такого же намека на обтягивающий лиф. Какую функцию выполняли два этих куска прозрачного газа, мне было совершенно непонятно, девица тут же напомнила мне секретаршу из странного фильма “Город Зеро”. С тем же самым олимпийским без различием к собственной наготе она надавила пальчиком на какую-то клавишу и, не отрывая от меня взгляда, хрип ловатым голосом сообщила:

— Юрга, к тебе мужик в голубых штанишках... Гово рит, что он шут с посланием от тебя...

Я, признаться, совершенно ничего не понял, но долго удивляться и размышлять мне не позволили, двустворча тая дверь, располагавшаяся рядом со столом экстравагант ной секретарши, распахнулась, и меня неудержимо повлекло внутрь открывшейся комнаты. Я не стал сопротивляться этому влечению, хотя осознавал, что при желании мог бы с ним справиться. Тем не менее я переступил порог, и двери за мной захлопнулись, издав звук щелкнувших челюстей капкана.

Я оказался в кабинете главы местной администрации и буквально прирос к ковру!

Прямо напротив меня, за роскошным дубовым письмен ным столом-монстром, в глубоком рабочем кресле сидел... советник Юрга собственной персоной! Тот же абсолютно лы сый череп, безбровое лицо с крючковатым тонким носом, крошечными ушками в районе затылка...

Только костюм на нем отличался от роскошного придворно го, так, неброский камзольчик серого, даже скорее мышино го цвета без каких бы то ни было украшений или кружев.

Увидев меня, эта мерзкая безбровая рожа растянула свои тонкие губы в довольной усмешке и радостно произнесла:

— Ну вот, наконец-то ты появился... Сам... А то я уж стал опасаться, что совсем потерял тебя...

Услышав этот милый голосок, я мгновенно пришел в себя и сразу же активизировал Истинные Зрение и Слух. В комнате и в облике мера... или советника... ничего не из менилось. Даже его усмешечка осталась на месте. Только присмотревшись, я обнаружил маленький, но очень инте ресный новый штрих. От потолочного светильника, висев шего почему-то прямо над головой мера, к этой самой голове тянулся тоненький, переливающийся каким-то се рым отсветом жгутик, свитый, казалось, из множества от дельных нитей. Этот жгутик исчезал в лысой макушке, и в месте его проникновения в череп мера порой посверкива ли серенькие искорки.

Эта картинка создавала довольно жуткое впечатление, и тем не менее я сразу же попытался прощупать природу наблюдаемого явления.

Протянутый мной к серому жгутику магический щуп позволил мне почти сразу же определить, что задейство ванная здесь магия несет контрольно-управляющие функ ции, причем в каком-то... автоматическом режиме.

Короче, мужичок находился под воздействием неизве стного лица, но это лицо не наблюдало за ним постоянно. Установив наведенным заклинанием контроль за этим ин дивидуумом и его управление, хозяин больше не интересо вался своей куклой... Хотя, если эту связь прервать, он, возможно, отреагирует достаточно быстро.

А вывести дорогого мера из-под воздействия его хозяина мне вдруг страшно захотелось! Мне почему-то показалось, что этот... мер... может мне порассказать много интересного, но только в том случае, если обретет свободу воли!

А мер Юрга между тем продолжал свой монолог:

— А теперь ты мне расскажешь о своем путе шествии по королевству, своих встречах и разговорах, и главное, зачем ты это путешествие предпринял и почему оказался в Сотдане...

— С чего это уважаемый мер заинтересовался делами личного шута королевы, а тем более рассчитывает на та кую откровенность с моей стороны? — нагло спросил я в ответ. — И главное, как это господин мер мог меня поте рять или обрести, если мы видимся впервые?

В то же время я расщепил собственное сознание, что бы эффективно заниматься двумя делами сразу: вести не принужденную светскую беседу и колдовать над чужим заклинанием.

Мер сообразил, какую недопустимую оплошность со вершил, открыв свою... идентичность с советником Юргой, и тут же попытался ее исправить:

— Личными делами королевского шута я заинтересо вался по указанию королевского советника. Он разослал по всему королевству письменное распоряжение отыскать королевского шута и дал твое подробное описание! А твое путешествие меня интересует потому, что я немедленно пошлю соответствующее сообщение советнику и хочу из ложить в нем твой рассказ.

Пока он пытался усыпить мои возможные подозрения, мне таки удалось нащупать возможность манипулировать с наложенным на него заклятием и даже отщепить одну из сереньких ниточек, составлявших контролирующий его жгут. В результате на его затылке проблеснула более яркая искорка, но мне показалось, что этот сбой не мог быть фатальным. Я недолго соображал, куда бы мне пристроить эту ниточку, улыбнувшись, протянул ее сквозь стену каби нета в приемную и воткнул в... затылок секретарши. Та только довольно потянулась.

Мер счел мою улыбку за согласие с его объяснениями и продолжил:

— Так где же ты со своей компанией побывал? Что видел и слышал? Чем я могу порадовать советника?..

— И королеву... — в тон ему добавил я, потроша жгут и перебрасывая составляющие его нити к затылку секретар ши, продолжавшей довольно улыбаться. Видимо, наведен ное на мера заклинание имело составляющую, доставлявшую некое удовольствие жертве.

— И королеву, конечно... — торопливо поправился мой собеседник. — Так я слушаю твой рассказ.

Но в этот момент на его милом личике появилось не кое беспокойство, и он с некоторой растерянностью огля дел собственный кабинет.

Мне осталось разобраться всего с тремя-четырьмя ни тями, так что я постарался отвлечь его от тревожащих ощу щений:

— Хорошо, дорогой мер, я расскажу тебе о своем путе шествии...

Мер довольно улыбнулся, но улыбка тут же угасла на его губах, и ее место заняла полная растерянность. Я обо рвал последние нити связывавшего мера заклинания и за кончил начатую фразу совершенно неожиданным для него образом:

— ...Хотя с большим удовольствием я послушал бы твой рассказ!..

Мер Юрга растерянно похлопал глазами и спросил:

— О чем?..

— О том, что с тобой произошло. Как ты дошел до жизни такой?..

Мер наклонил голову и помолчал, словно прислуши ваясь к себе. Затем взглянул на меня, и в его взгляде вме сте с растерянностью и удивлением я уловил какое-то странное облегчение. Словно человеку сообщили, что все плохое в его жизни кончилось и больше не повторится. Причем сказали ему об этом, когда он ничего такого и не ожидал и ни на что такое не надеялся. И вопрос, который он мне задал, был совершенно не похож на его предыду щую речь ни по тону, ни по содержанию:

— Кто ты?..

— Я — шут королевы Кины...

Он смотрел на меня не отрывая глаз и говорил, одно временно словно бы о чем-то напряженно размышляя. По тому его речь была и нетороплива, и напряжена:

— Я скорее подумал бы, что ты придворный чародей, если бы эта должность не была упразднена самой королевой.

— Ну если тебя это хоть как-то успокоит, то я готов признаться, что был последним, кто занимал эту должность, — с горькой усмешкой ответил я.

— Так ты — Гэндальф Серый Конец! — даже без осо бого удивления констатировал мой собеседник. — Тогда мне многое становится ясно...

— А вот мне многое не ясно... — произнес я, подходя ближе к столу мера и усаживаясь в гостевое кресло. — Мо жет быть, ты поделишься со мной своей информацией и выводами из нее?..

Он долго молчал, продолжая изучать меня, а потом нео жиданно улыбнулся и сказал:

— Поделюсь... Только сначала один вопрос. Все твое Братство идет с тобой вместе?

— Кроме Шалая и его гвардейцев, — подтвердил я. Он улыбнулся еще шире:

— Я тебе расскажу всю свою историю, а ты сам ре шишь, что с ней делать. В конце концов, мне, может быть, уже никогда в жизни не испытать такого... чувства свобо ды, какое у меня сейчас, а дал мне его, похоже... придвор ный чародей Кины...

Он помолчал, словно собираясь с мыслями, и начал свой рассказ:

— Не так давно меня звали Юрга из Сотдана. Я не буду тебе рассказывать, кто мои родители и чем они занимались, достаточно тебе будет знать, что они местные жители, можно сказать, в двадцатом поколении. Когда-то наш город был весь ма оживленным местом, еще бы — рядом находился заповед ник Кинов, и короли были частыми гостями города. А с королем, естественно, сюда приезжало множество придвор ных, и всем нужны были соответствующие удобства, ком форт, обслуживание... Вот и мои родители содержали гостиницу, если и не лучшую в городе, то немногим ей усту пающую. Так что детство мое прошло в прекрасных услови ях, и я получил очень неплохое образование, в том числе и в области чародейства и волшебства. Вот только применить свои знания мне не удалось... Я имею в виду, что жизнь в нашем городе внезапно и круто изменилась. Лет десять тому назад, при деде нынешней королевы, в королевском заповеднике стали твориться странные вещи. Вначале оттуда исчезли все знакомые людям животные, а заповедные леса стали населяться весьма необычными и очень агрессивными тварями. Потом и сами леса стали... вырождаться, что ли... Сейчас там не встретишь ни одного привычного де рева, а то, что там теперь растет, и деревьями-то назвать вряд ли можно. Дальше — больше!.. В заповеднике стали исчезать люди!.. Когда пропал главный смотритель, а он, надо тебе сказать, знал заповедник, как собственную кухню, народ из вотчины Кинов побежал. Почитай, за полгода все эти земли полностью опустели... В смысле — людей там не осталось. А так население там большое, кого только не встретишь. Люди же последний раз уходили в Покинутые земли шесть лет на зад, когда отец нынешней королевы решил лично посмот реть, что там творится. Ни он, ни кто другой из его свиты так и не вернулись... Тогда еще никто не знал, что в Покинутые земли можно ходить только поодиночке. Королевский двор, естественно, перестал посещать наш город, и первыми разо рились небольшие гостиницы, ресторанчики, таверны... В том числе и мои родители. Правда, они к тому времени были уже довольно пожилые, так что накопленного им хватило до кон ца жизни. А вот мне пришлось искать средства к существова нию. И тогда я стал... покземом.

Здесь он, видимо, уловил мое непонимание и объяснил:

— Покземы — это те, кто рискует в одиночку ходить в Покинутые земли.

— Зачем? — не выдержал я.

Он усмехнулся и, помолчав, ответил:

— У каждого покзема свои интересы за границей. Я, например, охотился исключительно на изумрудных змеек... Только я начал ходить в брошенный заповедник, когда еще и границ-то никаких не было — и люди и нелюди шлялись туда-сюда, как придется. Настоящую-то границу Зверь ус тановил всего года три как.

— Зверь установил?.. — снова перебил я рассказчика.

— Зверь, — подтвердил он. — Хозяин Покинутых земель.

— Так там Хозяин есть?! — удивился я. Юрга невесело усмехнулся и сказал:

— Теперь есть, — и, видя, что больше я вопросов не задаю, продолжил свой рассказ: — В общем, стал я ходить в Покинутые земли и уходил даже за Брошенную Башню.

Услышав знакомое название, я напрягся, но с расспро сами приставать не стал. А рассказ продолжался:

— Башня эта и впрямь на брошенную походит — такая развалина, того и гляди рухнет. Только на самом деле ее и десятью мулами не завалишь. Стоит в Живом лесу, где са мые длинные змейки водятся, потому-то я туда и повадил ся ходить. Раза два-три видел, как из Башни молодой парень выходил, весь в черном, только кое-где серебро. Выйдет, постоит, по сторонам посмотрит, а потом замрет так странно и... растает, как будто его и не было. Очень он меня удив лял — рядом с этой Башней и стоять-то страшно, такие ужасы в голове творятся, а ему хоть бы что! Но вообще-то мне до других покземов дела не было, а в Башню и вовсе соваться было незачем. Так что до поры до времени все у меня получалось прекрасно. А змейки просто нарасхват шли... Да они и сейчас не залежатся, только доставать их некому...

В последней фразе Юрги явно просквозила тоска по брошенному ремеслу. Он немного помолчал, вспоминая, видимо, светлые времена, а потом продолжил:

— С год назад это случилось. Отправился я в очеред ной поход за добычей, и конечно, в Живой лес. Места мне уже были хорошо знакомы, хотя там все чуть ли не каждые сутки меняется. Меня, правда, здорово остаточное зрение выручало... Ну, знаешь, это такое свойство, когда видишь, что на этом месте было, когда ты прошлый раз здесь про ходил. Вообще моя магическая подготовка здорово мне помогла. Только в тот раз... Короче, добрался я до Живого леса и почти сразу выводок змеек засек, двух сразу ухва тил, а третья шмыгнула в заросли. Я, конечно, в обход за ней, напрямую-то нельзя — либо в вонючку заманит, либо в песчаную топь заведет... Может и к камню-кувалде под ложить... так что я по привычке — в обход. Куда она потя нется, мне и так ясно было. Через полчаса выхожу аккурат к Башне, только сбоку. На саму Башню, понятно, внима ния не обращаю — вот-вот змейка моя вынырнет, а ее нет и нет. И деваться ей вроде бы некуда, а вот делась! Огля делся я, и как раз в этот момент из-за башни выплыло небольшое такое облачко...

Глаза у рассказчика остановились, словно он вновь во очию видел это “облачко”.

— Темное, по краям спокойное, а внутри словно вин том закручивается... И медленно так закручивается, нето ропливо. Я смотрю на него и глаз отвести не могу. Потом за этим медленным кружением стало лицо проявляться... Вот тогда я и понял, что Зверя встретил, только поздно было — и хотел бы убежать, да ноги к земле приросли и глаз от его морды не оторвать!

Юрга коротко с всхлипом вздохнул, а я почувствовал, что мой лоб покрывается испариной.

— Зверь долго на меня смотрел, а потом заговорил... глазами... Ты не проси меня объяснить, как он это делал, все равно я не смогу, только сказал он мне вот что: “Ты-то как раз мне и подходишь... Решил я тебя счастливым сде лать, уж хочешь ты того или нет... А чтобы ты счастливым стал, я сейчас над тобой немного поработаю, надо кое-что в тебе подправить...” И чувствую я, словно кто-то внутри меня копается... Так, словно мое тело надвое делит... Сна чала-то просто щекотно было, а вот потом боль пришла... Такая боль!.. Я, наверное, сознание потерял, а когда очу хался, смотрю — стою я на том же месте, а рядом со мной... еще один я... И ты знаешь, никак понять не могу, кто я, а кто не я, как будто я сразу обоих вижу: я — его, а он — меня. Не знаю я, как это объяснить: поймешь — хорошо, не поймешь... А Зверь снова говорить начал: “Теперь сде лаю вас непохожими на других людей. Печать на вас свою положу”. И чувствую, словно две огромные ладони гладят меня по голове, а кожа моя под этими ладонями вытягива ется и складками собирается. И не больно вроде, только от макушки и до плеч кожа натянулась, как только не порвет ся! Потом это ощущение прошло, смотрю, мужик рядом со мной уже на меня не похож — лысый и с крохотными уша ми... Это я только потом, когда домой вернулся, понял, что со мной то же самое произошло.

Юрга осторожно, будто боясь повредить собственную голову, ощупал череп и потрогал свои крохотные уши.

— А Зверь исчез. Осталось только такое чув ство, что он на меня все время смотрит... очень тяжело... как будто я насекомое, и меня пристально разгляды вают и дают указания, что делать, говорить, думать... И ты знаешь, сейчас я понимаю, что мне это даже нравилось... Он поднял на меня глаза и вздохнул:

— Так вот я и жил, только сейчас это... ощущение про шло... Ты постарался?

— Я.

— Вот поэтому я тебе все и рассказал. А теперь пусть со мной Зверь что захочет, то и делает. Мне наплевать!..

— А куда твой... дубликат делся? Хотя я догадываюсь, куда отправился второй Юрга!..

— Нет, он не второй Юрга, — тут же перебил меня мер. — Он... он вообще не человек. Он непонятно кто, ему просто придали мой облик.

— Почему ты так решил?

Юрга немного замялся, но все-таки ответил:

— Знаешь, когда мы из Покинутых земель выходили, он очень плохо еще соображал... Так я его на Глухой зави ток навел. А Глухой завиток, он человека, как чесночную головку, потрошит на отдельные зубчики. Так вот, завиток не смог этого... ничего не смог с ним сделать. Нет, он его крутил, рвал, только порвать не смог... Такое впечатление, что у него кости резиновые, а кожа драконья...

“Паяц!” — мелькнуло у меня в голове. Но вслух я его слова комментировать не стал, у меня еще были вопросы.

— А как же простой... покзем... стал мером? И почему ты сказал, что тебя звали Юргой? А сейчас как тебя назы вают?

Он усмехнулся, но как-то невесело:

— На границе мы с тем... чудищем разошлись. Я отпра вился домой и, вернувшись, увидел, какую внешность мне Зверь дал. А в городе, как ты сам понимаешь, меня многие знали, так что пришлось мне сказаться двоюродным братом Юрги. Сочинил я басенку, что приехал жить к нему в дом, пока он в отлучке будет... Соседи знали, что я, ну то есть Юрга, частенько по своим торговым делам уезжает из города, так что никто на меня особого внимания не обратил. Ну, в смысле, побаивались, конечно, вначале, может, по-тому и расспросами особенно не донимали. Месяца через полтора пришел королевский указ, по которому город стал не просто королевским, а коронным, выборная власть смещалась и вместо нее королевским указом назначался мер. Меня и назначили. Горожане, конечно, поудивлялись, а по том прошел слух, что я для того и приехал в Сотдан под чу жим именем, чтобы заранее разобраться, как и чем население живет, приготовиться, так сказать, к дальнейшему руковод ству...

Он махнул рукой и скривил рожу, показывая свое от ношение ко всем этим слухам.

— Подскажи, как нам до Башни добраться? — неожи данно попросил я.

Он поднял на меня испуганные глаза:

— Вы что, собираетесь туда всем Братством идти?!

— А ты думаешь, меня ребята к Башне одного пустят? — ответил я вопросом на вопрос.

Юрга удивленно покачал головой, но ответил:

— От города пойдете по Зеркальному пути. Километрах в двух за границей, у Каменного истукана — скала такая свет лая, метра четыре высотой, а вершина на человеческую голо ву похожа, повернете на зарево, его оттуда всегда хорошо видно, А там все время прямо надо идти, так на поляну с Башней и выйдете. Только в Живом лесу направление не потеряйте, в нем зарево часто заросли закрывают.

Он неожиданно несколько замялся, а потом, словно нехотя, добавил:

— Башня, бывает, прячется... но на поляне штук шесть истуканов... статуй... стоит. Как их увидите, значит, на ме сте. Если Башни нет — подождать придется...

— Ясно... — задумчиво протянул я, хотя “ясно” мне было далеко не все. Но время мое истекало, а еще надо было вернуть мера в его “неестественное” состояние. Од нако я не удержался от последнего вопроса. Изобразив на лице стеснительную улыбку, я поинтересовался:

— А где бы мне увидеть... изумрудную змейку?

Юрга удивленно на меня взглянул, потом, чуть поду мав, нагнулся, выдвинул один из ящиков стола и выложил на столешницу... змею длиною около полуметра, свернутую замысловатыми кольцами. Это была самая настоящая змея... только сделанная из камня! Нет, не из изумруда, скорее из опала... вернее, полностью опализированное пресмыкающееся. Она действительно была зеленоватых тонов, и разные оттенки зеленого переплета лись на ее спинке в изысканный узор, а на брюшке зелень становилась светлой, нефритовой. Но вся змейка перели валась опаловой игрой. И только ее глазки светились яр ким изумрудом.

Я не мог отвести от нее глаз, пока наконец Юрга осто рожно не убрал ее назад в стол.

“...А третья шмыгнула в заросли...” — припомнилась мне фраза из его рассказа, и он, словно отвечая на мои мысли, сообщил:

— Такими они становятся, когда их выносишь из По кинутых земель... А там от них вообще глаз оторвать не возможно!..

Я судорожно вздохнул, приходя в себя от увиденной красоты.

И тут под окнами раздался кошмарный рев моего дру га Душегуба:

— Серый!.. Ты еще жив?.. Выходи давай!.. А то я эту ихнюю рас... та... ту... шу... по камню разнесу!!

Я быстро шагнул к окну, и тут же рядом со мной ока зался Юрга. Правда, в отличие от меня он выглядывал на площадь осторожно, хоронясь за плотной шторой.

А я по-хозяйски распахнул оконную створку и, высу нувшись наружу, узрел всю мою команду, расположившу юся на площади, как раз между зданием ратуши и конной статуей. Убедившись, что ребята уже успели пообедать, и достаточно плотно, а также выкушать изрядное количество горячительного, я укоризненно покачал головой и с высо ты второго этажа ответил троллю:

— Душегуб, ну как тебе не стыдно пугать аборигенов?! Мы тут с руководством сидим, чинно беседуем, а ты по зволяешь себе орать такие выражения!..

— Какие выражения?! — возмутился тролль. — Чего я такого выразился?!

Он обиженно оглянулся на остальных собутыльников, и Эльнорда, конечно же, его немедленно поддержала:

— Ничего он не выражался! Он вполне культурно пре дупредил, чтоб все покинули помещение, потому что он сейчас будет разваливать... ну... эту... ра... шу... ту... нет, не “ту”, а ра... ту... шу...

— Не “шу”, — немедленно встрял в разговор Фродо, — а ша... в натуре, кончай базар!..

— Аза базар ответишь!.. — поддержал хоббита покачива ющийся Изом, обращаясь почему-то ко мне и при этом грозно помахивая темной винной бутылкой.

— Слушай! — испуганно прошептал за шторой мер. — Они ж пьяные вусмерть! Что ж сейчас будет?!

— Во-первых, ничего не вусмерть, — спокойно возра зил я, — во-вторых, у любого члена Братства хмель очень быстро проходит, а в-третьих... да ничего сейчас не будет... Просто нам ехать пора, а я пообедать не успел... Да ладно, по дороге чем-нибудь перекушу...

И тут я обратил внимание на то, что в этой теплой компании недоставало моего милого карлика и гаркнул на всю площадь:

— Вы где Твиста затеряли?!

На доселе гневно-обиженную рожу тролля выползла гнусная ухмылка:

— Карлик, зараза, спрятался... Но я все равно его най ду и схарчу!

— Тебе что, не по вкусу обед пришелся?.. — весело поинтересовался я, не принимая всерьез кровожадное за мечание Душегуба.

— Нет, обед был хорош! — ответил тот, и вся компа ния немедленно присоединилась к этой оценке, бессвязно выкрикивая слова одобрения местной кухне. Однако тролль поднял лапу вверх, призывая собутыльников к тишине, и грозно добавил:

— Но этот пестрый замухрон испортил нам всем аппе тит! Он заявил, что пить столько вина и запивать его пи вом вредно для его здоровья, что мы алкашня и ведем себя несись... несись... не ись... не исьтичтично... Во, гад, какое словечко придумал!

Вся компания возмущенно загалдела, но тролль снова поднял вверх лапу, и наступила тишина:

— Тогда я ему сказал, вряд ли наша выпивка может подорвать его здоровье, но если он так плохо себя чувству ет, его надо быстренько зарезать, зажарить и съесть. Ну, Серый, сам посуди, если карлик подохнет от какого-то за болевания, его ж уже нельзя будет есть — сколько деликасет... делисаке... декали... тьфу, ты... ха... де-ли-ка-тесного мяса пропадет!..

Пьяная троица тут же согласилась, что мясу нельзя да вать пропадать.

— И ты знаешь, только я собрался этого жулика осво бодить от его цветных тряпок, не жарить же его в одежде, он шмыг из-за стола! Я сразу понял — никакой он не боль ной! Прикидывался, гад, чтобы нам аппетит портить!..

Душегуб неожиданно замолчал, опустил голову и при нялся рассматривать свои огромные волосатые кулаки. Вся компания молча ему сочувствовала. Наконец он снова под нял голову, посмотрел на меня и закончил выступление:

— Я его не догнал... Он мне стул под ноги швырнул, маломерок подлый... И спрятался... Но я все равно его оты щу и съем! Я товарищам слово дал!..

И тролль обернулся к своим товарищам. Те принялись активно кивать, что да, мол, действи тельно дал!

— Так... — грозно протянул я, — не успеешь вас на минуту одних оставить, как вы друг друга есть начинаете!

— Ничего и не друг друга, — возмутился писклявый Фродо. — Мы все трое одного Твиста съесть хотели... Вот же Бертрана никто есть не собирался!..

Хоббит повернулся к графу, и они, ухмыляясь, погро зили друг другу пальцами. Потом Фродо снова повернулся к моему окошку и продолжил:

— А все потому, что Бертран — наш человек... в смыс ле — братский. Только, Серый, представляешь, этот граф меня... Меня!.. Дважды перепил... Столько, паразит, вина выдул — мне бы на неделю хватило!

— Да, Фродо, — согласилась Эльнорда, — ты сегодня был совершенно не в ударе! Буквально опозорил Братство Конца! Может, ты заболел?..

— Кто заболел? — немедленно встрепенулся задумав шийся было тролль. — Надо немедленно резать и жарить... нет, не жарить, а жрать! А то подохнет мясо!

Фродо несколько секунд недоуменно смотрел на Душегуба, а потом ласково так поинтересовался:

— Ты, Душегубина шерстнатая, кого это жарить-жрать собрался?! Да я сам по пятку троллей на полдник хавал!.. Вместе со шкурой, только коготки выплевывал!

— А я могу с когтями! — неожиданно заявил Изом и, откусив горлышко у своей бутылки, принялся тщательно его пережевывать.

Троица нелюдей изумленно уставилась на меланхоли чески жующего стекло графа.

— Так, — привлек я их просвещенное внимание. — Вы пока что бутылку доешьте, а я через пару минут выйду.

Все, кроме занятого Изома, покивали мне, что у них есть, дескать, занятие на пару минут. Я снова повернулся к меру Юрге:

— Ну что ж, пора нам прощаться... Только мне при дется вернуть тебя в... прежнее состояние. Ты уж извини, но так будет лучше, и для тебя в том числе.

Он молча кивнул, а потом поднял на меня тоскливые глаза и спросил:

— Так ты думаешь, Зверь не узнает, что я... что ты можешь снять его чары?

— Я надеюсь, — улыбнулся я в ответ. — Даже, пожа луй, уверен. Но восстановить все придется.

Юрга повернулся и на мягких ногах отправился к сво ему рабочему креслу. Я встал напротив него и принялся, нашептывая необходимые заклинания, снова... “подклю чать его к сети”.

Поскольку дело было уже достаточно знакомое, упра вился я довольно быстро. Едва только последняя яркая ис корка отметила, что последний серый волосок встал на место, Юрга строго глянул на меня безбровым глазом и строго спросил:

— Так что же мне доложить советнику?!

— Ну ты же видел, уважаемый мер, моих дру зей?.. Вот в таком состоянии мы и бродим по королевству уже который день. Они, понимаешь, начали праз дновать мое назначение, вот с тех пор никак остановиться не могут.

— Уже несколько дней в таком состоянии?! — изумил ся мер. — Ну и здоровье у вас! И головы не болят?

— Ну какие у них головы?! — горестно покачал я головой.

Мер понимающе кивнул и подвел черту под разговором:

— Ну что ж, так я советнику и доложу... То, что видел собственными глазами и слышал собственными ушами.

Он потрогал свои ушки и вдруг весело мне подмигнул.

Я улыбнулся в ответ, повернулся “кругом” и направил ся к выходу.