А. Ф. Мортимер

      В ОБЪЯТИЯХ ЦИКЛОПА

      Человек выглядел так, как будто был извергнут из ада. С момента несчастья, происшедшего с ним еще в детстве, лицо его перестало выглядеть лицом. Глубокие рубцы почти открывали кости, Вечная ухмылка искажала рот. Над глазами с того ужасного дня не было и намека на брови.

      Человек осторожно и совершенно бесшумно отворил окно и бесплотной тенью скользнул в темный зал морга, примыкающий к больнице Холли-Кросс. Он тщательно прикрыл за собой окно. Его движения были так осторожны, как будто он опасался нарушить вечный покой мертвецов.

      Человек медленно вытащил маленький карманный фонарик. Включил его. Белый луч света скользнул по залу. На холодных мраморных скамьях лежали семь трупов. Они были подготовлены к вскрытию. Каждый из них был закрыт белой простыней.

      Человек двинулся от одного мертвеца к другому. То тут, то там он приподнимал простыню. Казалось, что он кого-то искал. Перед старым морщинистым истощенным лицом, похожим на хищную птицу, он на секунду застыл. Рот мертвеца был приоткрыт, зияя черным отверстием. Его волосы были седыми. Открытые глаза уставились в потолок.

      Человек закрыл простыней его лицо и перешел к следующей скамье. Здесь лежала молодая белокурая девушка. Казалось, что она спит. Ее лицо отражало покой и удовлетворенность.

      Под следующей простыней лежал человек могучего сложения. Он погиб в автомобильной катастрофе. Таинственный посетитель пришел ради него. Он снял простыню, бросил ее на вел. Его взгляд скользнул по обнаженному телу мертвеца. Ухмыляясь, он оглядел голову трупа. Изуродованный рот зашевелился и издал гортанное бормотание.

      — Это настоящая пища для НЕГО. Это ЕГО подкрепит. Сила мясника перейдет в НЕГО!

      Человек положил карманный фонарик так, что его тусклый луч освещал лицо мясника. Затем он достал из внутреннего кармана куртки длинный нож. Горящие глаза уставились на толстую шею мертвеца. Человек передвинулся ближе к ногам тела и начал свою ужасную работу…

      Камилле Мортон было двадцать пять. Красивая девушка с, белокурыми волосами, внимательными глазами и природным умом. Она была больничной сестрой в госпитале Холли-Кросс. Халат медсестры плотно облегал ее изящную фигурку. Она была еще не замужем, но это великое событие приближалось. Ее избранник был торговцем. И хотя Камилла Мортон не принесла к семейному очагу ничего, кроме своей умопомрачительной фигуры, обладающий лысой, как колено, головой торговец был счастлив иметь возможность ввести в свой дом это привлекательное создание.

      Этой ночью Камилла дежурила.

      Вздохнув, она закрыла за собой дверь дежурки. Эмма Фариэл, ее коллега, сидела на письменном столе и листала книгу о бабочках. Эмма была девушкой со скучной фигурой, веснушками и рыжими волосами. Ее рот был полон неправильно выросших зубов и, ко всем несчастьям, она носила очки, которые совсем не шли к ее лицу.

      — Ах, Эмма! — простонала Камилла Мортон и бросилась на кровать, которая стояла здесь на всякий случай. — Так дальше нельзя! Почему именно я… Я думаю, здесь имеется достаточное количество других сестер. Поэтому я совершенно не понимаю, почему именно я так часто попадаю на ночные дежурства. Или доктор Уэстлейк хочет меня наказать? Почему он так поступает?

      Эмма поднялась, поправила на себе халат и исчезла в нише, где стоял кухонный набор. Оттуда она вернулась с двумя чашечками чая.

      — Вот, Камилла, выпей. Это успокаивает.

      — Не хочу я успокаиваться, — сказала Камилла сердито. Ее грудь взволнованно вздымалась. — Завтра утром я все ему выскажу.

      — Кому?

      — Доктору Уэстлейку. Если ему что-то не нравится, и могу уйти. Это место мне не очень-то и подходит. Этот тип из семнадцатой палаты был сегодня невыносим. Сестра это, сестра то. Я и так одна из немногих, кто всем помогает. И я не позволю всякому ипохондрику мною помыкать! У этого типа и так всего хватает. Лежит в кровати жирный, наглый и требует, чтобы его обслуживали сзади и спереди. Мне надоело, он может меня…

      Эмма Фариэл засмеялась, сняла очки и сморщила нос.

      — У тебя сегодня плохое настроение?

      — Чего там, — ответила Камилла. Она встала и, взяв свою чашку с чаем, отошла к открытому окну, откуда был виден сад. И тут ей показалось, что она видит в окне морга мерцающий свет. Уверенности в этом у Эммы не было, и поэтому она промолчала, а только нервно повернулась.

      — Много у тебя в этом месяце было ночных дежурств? — услышала она вопрос Эммы.

      — Семь, — ответила Камилла, вновь повернувшись к окну. Что-то там, внизу, было не так.

      — А у меня девять, — констатировала Эмма. — И ты думаешь, что тебя обижают?

      Камилла положила ложку на блюдца.

      — Девять раз? У-гу. Вот черт!

      — Что такое? — спросила Эмма.

      — Чай. Он такой горячий. Я обожглась. Эмма рассмеялась опять.

      — Все-таки у тебя плохое настроение.

      — Не зли хоть ты меня.

      — Никогда в жизни, — сказала Эмма улыбаясь. Она опять надела свои очки.

      — Что ты так уставилась в окно, Камилла? Увидела что-нибудь интересное?

      — Окно морга…

      — Ну, и что там может быть интересного?

      — Мне показалось, что за одним из них я видела свет.

      Эмма нервно засмеялась. Но смех ее тут же затих.

      — Ерунда, Камилла. Мертвым свет не нужен. Я уверена, что тебе показалось. Ведь зал закрыт, разве не так?

      — Конечно, — сказала Камилла Мортон, продолжая осматривать окна.

      — Никому и в голову не могло прийти посреди ночи туда влезть. — Эмма дрожала, сама не зная почему. — Там внизу и днем достаточно неуютно.

      — Может быть, посмотрим? — спросила Камилла. Эмма испуганно замотала головой. Ее рыжие волосы дрожали, даже веснушки на лице побледнели.

      — Об этом не может быть и речи. Мы нужны живым, а не мертвым пациентам. Представь себе, что кому-то срочно понадобится помощь — а нас здесь нет, потому что мы охотимся в морге за привидением, которого не существует. Это ни к чему хорошему не приведет. Нет-нет, мы останемся здесь. А вообще, меня в этот час к трупам не затащишь ни за какие коврижки. Я их боюсь. Наверное, мне так и не привыкнуть к их застывшему взгляду.

      Камилла обернулась, отошла от окна и пожала плечами.

      — Ты права, Эмма. Я действительно ошиблась. Это все из-за ночных дежурств, они меня изматывают.

      Эмма облегченно вздохнула. Напряжение в комнате разрядилось.

      Если бы Камилла стояла у окна и смотрела на окна морга, то могла бы увидеть, как по окну опять скользнул луч света.

      Ужасный человек двигался со своей ношей к окну. Черный нейлоновый мешок тяжело болтался в его руках.

      — Я должен поторопиться! — пробурчал он. — Мне нужно к НЕМУ. ОН ждет меня. ОН, наверное, уже жутко голоден. Да, мой друг! Я иду, я тороплюсь. И я достал для ТЕБЯ кое-что хорошее.

      Он сунул в карман фонарь, осторожно открыл окно и — высунулся наружу. Темная тихая ночь мирно лежала перед окнами. Где-то вопили коты. Лаяла собака. Словом, ночь была, как ночь.

      Человек неуклюже вылез из окна, держа мешок так, как будто это была великая драгоценность. Он бесшумно закрыл окно. На небе висел острый серп месяца. Человек прислушался, затем осторожно двинулся по узкому карнизу. Достигнув плоской крыши, подпрыгнул, пригнувшись, пробежал по ней и спрыгнул с другой стороны в узкий темный переулок.

      Приземлившись на согнутые ноги, он выпрямился и бросил короткий взгляд на черный нейлоновый мешок. Застывшее ужасное лицо человека вытянулась в дьявольскую ухмылку.

      Узкий переулок был пуст. За одним из полуоткрытых окон кто-то храпел. Урод опять что-то пробурчал, голос его был сиплым и дрожал.

      — Я тороплюсь, я знаю, как дико ТЫ проголодался. Человек встряхнул нейлоновый мешок.

      — Это ТЕБЯ подкрепит.

      Он повернулся и быстро пошел прочь.

      — Вы зайдете со мной, сержант, — сказал подвыпивший прохожий, — на рюмочку шнапса? А? Это наверняка пошло бы вам на пользу. Целую ночь здесь, на улице…

      Пьяница качался, как корабль в бурю. Ухмыляясь, он оттолкнул полицейского в сторону.

      — Об этом никто не узнает, сержант.

      Сержант Каллен, поседевший на службе полицейский, не представлял для себя другой профессии. Он покачал головой.

      — Я никогда не пью на службе.

      Пьянчужка захихикал. Он отпустил ворота дома, за которые схватился, чтобы не упасть. Его лицо было круглым и красным.

      — Почему вы, полицейские, такие супермены?

      Сержант Каллен ухмыльнулся и потер свой двойной подбородок. Его светлые водянистые глаза насмешливо сверкнули.

      — Вы думаете, что я не знаю, почему вы хотите угостить меня шнапсом, хотя и слывете скрягой?

      — Ну-ну, этого вы не можете сказать, сержант. Кроме того, я действительно не понимаю… Сержант, смеясь, оттолкнул его.

      — Идите уже, прохвост. Вы боитесь своей жены, которая давно ждет вас с поленом в руках. Пьяный беспомощно покачал головой.

      — Но сержант, моя жена никогда бы… Она один раз попыталась, но… вы понимаете? С тех пор она относится ко мне мирно.

      Тогда вам нечего бояться, — сказал сержант Каллен.

      Он приложил пальцы к козырьку фуражки и пробормотал:

      — Спокойной ночи.

      Пьяный разочарованно смотрел на него.

      — Вы действительно не хотите?

      — Действительно.

      — Это ваше последнее слово?

      — Самое наипоследнейшее. Но не теряйте мужества.

      Человек вздохнул и вошел в дом. Мгновением позже Каллен услышал недоброжелательный женский голос. Затем раздался грохот кастрюль, звон стекла и крики.

      Сержант покачал головой и повернул в боковой переулок. Он проходил за тыльной частью госпиталя Холли-Кросс.

      Вдруг он заметил какое-то движение. На краю крыши появилась человеческая фигура. Человек спрыгнул вниз. В руках он нес нечто, похожее на мешок. Очевидно, это был взломщик. Сержант Каллен укрылся в тень от дома. Он рассматривал высокого мужчину, который, что-то бурча, двигался в его направлении.

      Сердце сержанта учащенно стучало. Сегодня он наконец докажет, что ночные обходы имеют смысл. Если бы он, пренебрегая службой, принял предложение пьяницы, то этот тип не был бы схвачен.

      Сержант нетерпеливо ждал, его ладони стали влажными. Он уставился на нейлоновый мешок, который держал человек из больницы. Что могло быть в мешке? Сейчас это выяснится. Человек быстро приближался. До него оставалось четыре, три, два, один шаг. Сержант Каллен оттолкнулся от стены и стал на пути грабителя. Его появление произвело ожидаемое впечатление. Человек испуганно вскрикнул и застыл на месте.

      — Так, дружок! — сказал Каллен угрюмо. — Покажи-ка мне, что у тебя там, в мешке.

      Сержант достал карманный фонарик и осветил им уродливое лицо человека. Тот выглядел взволнованным, переминался с ноги на ногу и сверкал глазами, глядя на сержанта.

      — Байрон? — спросил сержант удивленно. — Байрон Келлс?

      Байрон Келлс. Так звали урода. Здесь знал его каждый. Когда с ним произошла эта история с серной кислотой, его жизнь висела на ниточке. Доктор Деснойд Уэетлейк — директор больницы — сделал чудо, сохранив мальчику жизнь. Однако весь город придерживался мнения, что и для Байрона Келлса, и жителей было бы лучше, если бы доктору Уэетлейку оказалось недостаточно его искусства.

      — Что ты здесь делаешь? — резко спросил Каллеи,

      — Ничего, сержант. Действительно, ничего. Я иду домой.

      — Я видел, как ты спрыгнул с крыши.

      — Вы ошиблись, сержант. Я не был на крыше. Что мне делать на крыше? Нет, честно…

      Каллен недоверчиво посмотрел на урода.

      — Ты лучше скажи, Байрон, почему ты так взволнован?

      — Я? Взволнован? Совершенно я не взволнован, сержант. Просто я устал и хотел бы побыстрее попасть домой.

      Каллен широко расставил ноги, чтобы произвести монументальное впечатление.

      — Где ты был, Байрон?

      — У друзей, сержант.

      — Не ври. У тебя ведь нет друзей. Все боятся твоего ужасного лица. Тебя презирают и избегают. Нет-нет, парень, ты мне можешь рассказать многое, но не это. А что у тебя в нейлоне?

      Байрон Келлс непроизвольно отшатнулся.

      — Парочка личных вещей, сержант. Каллен с упреком покачал головой.

      — Ах, Байрон, Байрон. Я никогда бы не подумал, что ты так глубоко упадешь. Тебе сказать, какие вещи я там вижу?

      — Что? — спросил Келлс нервозно. Он никак не мог овладеть собой.

      — Ты был в больнице и обворовал пациентов, — жестко сказал Каллен. — Так?

      — Нет, сержант, нет. Ничего подобного я никогда не делал!

      — Окэй, — кивнул Каллен. — Тогда развяжи мешок.

      — Нет! — почти закричал Келлс.

      — Почему? — сердито спросил Каллен.

      — Там, внутри, личные вещи.

      — Я хочу посмотреть.

      — Нет, сержант. — Келлс со свистом втянул воздух через обезображенный нос.

      — Байрон, — раздраженно сказал Каллен, — если ты сейчас же… Требую последний раз, чтобы ты показал, что в мешке. Если ты откажешься, я буду вынужден доставить тебя в полицейский участок, и тогда ты мне все покажешь там. Так что будь благоразумен. Иди сюда с мешком.

      Глаза Келлса пылали ненавистью.

      — Долго я еще буду ждать? Келлс протянул ему мешок.

      — Тяжеловат, — констатировал Каллен. — Посмотрим на твои личные веши.

      Он открыл мешок. Сладковатый трупный запах ударил ему в нос. У Каллена вытянулось лицо, и он зажег фонарик. Как будто холодная рука схватила его за сердце. Бледное лицо мертвого мясника представляло собой ужасную картину. Кроме того, в мешке, было две руки и две ноги.

      От отвращения и ужаса сержант выронил мешок. И тут Байрон Келлс с ножом в руке прыгнул на него. Каллен хотел отразить удар руками, но ему это не удалось. Острый клинок пронзил ему грудь. Каллен хотел познать на помощь, но Байрон схватил его за горло. Его нож снова вонзился в тело полицейского. Сержант упал, а Келлс продолжал бить его ножом. Только когда корчащееся тело застыло, он отвел взгляд от убитого.

      Тяжело дыша, Келлс осмотрелся. Никто не видел убийства. Он вновь посмотрел на убитого сержанта. Кровь темным потоком вытекала из тела.

      Келлс ухмыльнулся.

      — Ты не должен был быть таким любопытным, сержант. Из-за тебя голод моего друга стал еще острее. Потому что ты меня задержал. Я должен утолить ЕГО голод, иначе ОН очень-очень рассердится.

      Байрон Келлс присел на корточки перед трупом и прикоснулся к его руке…

      Ветер завывал над разрушенными временем руинами монастыря. Куски камня, которые когда-то были стеной, теперь лежали в высокой траве.

      Где-то вдали громко и жалобно закричала ночная птица. По небу плотными н тяжелыми рядами плыли тучи. Они несли с собой дождь. За широкой долиной, которая располагалась перед руинами, прозвучали далекие раскаты грома. Время от времени мрачный пейзаж освещала далекая молния. Казалось, что стены оживали в свете молний, а затем опять застывали безжизненной массой мертвого камня.

      Байрон Келлс достиг руин монастыря еще до того, как первые капли дождя упали на землю. Он вспотел — идти пришлось быстро. Его ужасное лицо выражало удовлетворенность и даже радость.

      — Сержант и мясник будут ЕМУ по вкусу! — прошептал Келлс удовлетворенно. — Они сделают ЕГО сильным, большим и бессмертным.

      Келлс наклонился к узкому отверстию, которое оказалось входом в подземный грот. Темная, широко разинутая пасть пещеры как бы угрожала поглотить любого. Но Келлс не боялся, он был здесь, как дома. Ему был известен каждый угол этих руин, а в последнее время в своем настоящем доме он бывал редко. Байрон и ночевал здесь, чувствуя себя в этих мрачных развалинах спокойно и хорошо.

      Он спустился по лестнице. Его шаги гулким эхом раскатились подземельем. По черному блестящему полу разбегались крысы.

      Коридор делал крутой поворот. Впереди блеснул свет. Внизу был настоящий лабиринт из переплетений небольших коридоров. Если не знать подземелий, здесь можно было легко заблудиться. По стенам коридоров в толстых ржавых железных кольцах стояли факелы. Их пламя нервно вздрагивало, когда Байрон проходил мимо, и на стены падали длинные черные тени.

      Из глубины коридоров раздавались странные звуки. Чем ближе он подходил, тем громче становился шум. Таких звуков не мог издавать ни человек, ни зверь.

      Такими воплями можно было испугать любого. Казалось, что за этими криками скрывается страшная опасность. Но Келлс к этому давно привык. Он не боялся. Более того, эти ужасные звуки были ему по душе.

      Келлс прошел мимо камер, наверное, еще помнивших времена инквизиции. Останки погибших зверей валялись на полу, в углах висели клочья паутины. Все ближе и ужасней становился крик, от которого у любого другого кровь застыла бы в жилах.

      Байрон Келлс растянул свою мерзкую рожу в ухмылке.

      — Я уже иду, мой друг. Я несу ТЕБЕ отличные штучки. Ты будешь рад.

      Келлс толкнул дверь, которая со скрипом отворилась.

      Теперь вопли были слышны совсем рядом. В помещении, в которое вошел Келлс, был стол с медицинским оборудованием, приборы, подключенные к автономному генератору. Кюветы, газовая горелка — вот и вся обстановка лаборатории. Хотя не было видно ни одного живого существа, крик, вопли и рев достигли здесь такой силы, что стали почти непереносимыми. Казалось, что человек, зверь и дьявол слились тут в невероятное соединение. И это ужасающее существо терпит страшную боль. Любого другого человека такой крик превратил бы в сумасшедшего, однако Келлс казался совершенно спокойным.

      Он нажал на кнопку. В центре помещения поднялась большая крышка. Теперь ничто не отделяло его от источника звуков. Вопли неслись из темной глубины, как будто там засел сам дьявол. Ужасным запахом несло из открывшегося отверстия.

      Байрон подошел поближе. Он высоко поднял нейлоновый мешок, наклонил его, и ужасный груз упал в глубину.

      — Это, мой друг, для ТЕБЯ.

      В тот же момент ужасный вой стих. В неожиданной тишине слышалось чавканье, хрустение и удовлетворенное сопение.

      Гроза отступала от города. Громовые раскаты катились сквозь черную, как смоль, ночь. Казалось, что молнии хотят разорвать небо. Тяжелые капли дождя стучали в закрытые окна. Воздух в дежурке для медсестер был спертым, духота тут стояла почти невыносимая. Непогода уходила все дальше. В направлении Лондона. Небо на востоке начало сереть.

      Дежурство уже близилось к концу, когда Камилла сказала Эмме:

      — Эта история с моргом не дает мне покоя. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что я действительно видела там свет.

      Эмма раздраженно пожала плечами. Она вспомнила мертвецов в морге и вздрогнула.

      — У тебя появилось что-то типа мании преследования, — сказала она.

      Камилла поднялась.

      — Я все-таки посмотрю.

      Эмма сняла очки и равнодушно кивнула.

      — Иди, раз не можешь успокоиться. А то эта история будет преследовать тебя еще долго.

      Камилла вышла из комнаты и пошла длинным белым коридором. Здесь пахло карболкой, а от стерильной белизны коридора веяло таким холодом, как будто здесь пронеслось дыхание смерти.

      Эхо шагов Камиллы гулко отражалось от стен. Больные спали, хотя ночь уже начала переходить в день. Для Камиллы это была напряженная ночь, и она была рада наступлению утра.

      С тихим ворчанием опустился лифт. Стоя в кабине, Камилла рассматривала себя в зеркале. Круги под глазами ей не понравились.

      Лифт остановился внизу. Еще один коридор, двери, двери, двери… И вот она стоит перед небольшим жестяным ящиком, который прикреплен к стене. Камилла открыла его универсальным ключиком и взяла из ящика ключ от морга.

      Лязгнул замок железной двери и дверь морга отворилась. Инстинктивно Камилла на секунду задержала дыхание и остановилась, потом нажала выключатель и вошла. Неоновые лампы осветили зал. Все окна здесь были закрыты. Камилла шла от одного трупа к другому и везде приподнимала простыню.

      Она подошла к мраморной скамье, на которой лежал очередной труп, и приподняла простыню. Это было ужасно! Глаза Камиллы раскрылись от отвращения, руки закрыли посеревшее лицо. Она хрипло вскрикнула.

      Перед ней лежал кровавый обрубок шеи. Простыня соскользнула с того, что было трупом мясника. У него не хватало также рук и ног. Камилла повернулась и бросилась бежать.

      Когда стоявший на тарелке старый будильник затрезвонил, старая миссис Мосс проснулась. И неудивительно — этот звук поднял бы и мертвого. Миссис Мосс причесала серые, как сталь, распатланные над низким лбом волосы, потерла узкий нос и начала искать возле будильника свою вставную челюсть. И только найдя ее, начала с трудом выбираться из теплой постели.

      Ночная рубашка висела на ее тощем теле, как на вешалке. Шаркая ногами и продолжая зевать, она пошла в ванную.

      Оделась она достаточно быстро для своего возраста. Нужно было спешить, если она хотела успеть на автобус. Ее сестра была больна и поздней ночью звонила с просьбой приехать дня на два, помочь по дому. А почему бы и нет? Миссис Мосс не имела особых дел. Перед уходом миссис Мосс прихватила с собой чемоданчик, который собрала сразу после звонка.

      Когда миссис Мосс покинула дом, непогода уже ушла. Улицы еще блестели от воды, но дождь прекратился. Воздух был свежим и чистым, пахло какими-то ароматами. Миссис Мосс глубоко вдохнула. Утро было действительно прекрасным. Она проверила, хорошо ли заперты окна и двери, и пустилась в путь к автобусной остановке.

      Когда миссис Мосс свернула в узкую улочку, ее старые, но отнюдь не слабые глаза углядели какую-то фигуру. Миссис Мосс сразу подумала о пьянице, который не смог отыскать свой дом, и покачала головой.

      Однако, когда она подошла поближе, стало видно, что это полицейский в форме. От зрелища, которое миссис Мосс увидела, подойдя вплотную к лежащему человеку, ее старое сердце чуть не остановилось. Перед ней лежал сержант Каллен, у которого не было головы, рук и ног. Миссис Мосс смогла его узнать только по мундиру.

      Ботинки сержанта стояли рядом с останками тела, в них были аккуратно вложены носки. От этой ужасной картины миссис Мосс едва не потеряла сознание. Она услышала чей-то крик и даже не узнала свой голос. Она кричала! Кричала! Кричала!

      Доктор Уэстлейк сидел в своем кабинете. Обстановка комнаты была вполне спартанской. Здесь стояла только та мебель, без которой нельзя было обойтись. Даже ковра на полу не было. Вдоль стен висели полки со специальной литературой. На письменном столе, за которым сидел сам доктор Уэстлейк, стояли два телефона и переговорное устройство.

      Уэстлейк был крупным мужчиной, выглядевшим лет на пятьдесят. Виски его уже тронула седина. Черты лица доктора были своеобразны, а глаза под кустистыми бровями сверкали строго и серьезно.

      Доктор Десмонд Уэстлейк был руководителем больницы Холли-Кросс.

      — Невообразимо. Это в высшей степени невообразимо, — сказал он.

      — Мы должны позвонить в полицию, — предложил молодой заместитель директора Гарри Бэлмен.

      Доктор Уэстлейк вскинул голову и испуганно посмотрел на Бэлмена.

      — Не сходите с ума. Мы не будем никуда сообщать.

      — И как вы себе это представляете? — спросил Гарри Бэлм;ен. Это был жизнерадостный человек с фигурой спортсмена, голубыми глазами, светлой шевелюрой и белоснежными зубами.

      — Мы ведь не сможем сделать вид, что ничего не случилось?

      — Нет, доктор Бэлмен. Прекрасно сможем. Я хочу, чтобы эта больница оставалась чистой. Понимаете? Если этот случай выйдет наружу, будет скандал. Больница, из которой воруют руки, ноги, головы трупов, вряд ли кого-нибудь привлечет. Такого просто не должно быть.

      — Но этот тип может вернуться, если увидит, что мы ничего не предпринимаем.

      Директор больницы так сжал губы, что они превратились в узкую полоску. Он энергично покачал головой.

      — Никакой полиции, доктор Бэлмен! Вы меня поняли?

      Бэлмен втянул в себя воздух. Он не был трусом, поэтому для него не представляло труда высказать свое мнение.

      — Мне очень жаль, доктор Уэстлейк, но это не соответствует моим взглядам.

      Десмонд Уэстлейк бросил на него испепеляющий взгляд.

      — Всегда правильный, честный тихоня, да? Никаких острых углов? Все точно по закону — это Гарри Бэлмен!

      Бэлмен упрямо задрал подбородок. Поскольку Уэстлейк не пригласил его сесть, он по-прежнему стоял.

      — Я не вижу в этом ничего плохого.

      Уэстлейк сердито отмахнулся. Его кустистые брови собрались у переносицы, придавая лицу угрюмое выражение.

      — Ах, прекратите разыгрывать передо мной комедию. Каждый из нас когда-нибудь и как-нибудь уже нарушал закон, даже если это только воровство конфетки в магазине. Ненавижу тех, кто считает себя святее папы римского!

      Бэлмен стоял, сердито уставившись на Уэстлейка. Такие вещи он не желал выслушивать ни от кого, в том числе и Уэстлейка.

      — Если вы сами не сообщите в полицию, это сделаю я!

      Лицо Уэстлейка багровело с каждой секундой. Ярость заставляла его глаза сверкать искрящимся льдом. Он стукнул кулаком по столу. Трубки обоих телефонов подскочили, ручка выпала из своей коробки.

      — Я запрещаю вам, доктор Бэлмен! — прошипел он молодому врачу, и его лицо исказилось от ярости. — Пока я руковожу этой больницей, здесь будет все делаться так, как я скажу, и ничего другого. Можете заметить это себе, молодой человек.

      — Вы, наверное, забыли о сестрах Камилле и Эмме, — упрямо возразил Бэлмен. — Они тоже знают об этом случае.

      — Я с ними поговорю, — сказал Уэстлейк ворчливо.

      — А вы не подумали о том, что они начнут раздумывать, почему вы так стараетесь скрыть это дело?

      Уэстлейк сердито покачал головой. Лоб его блестел от пота.

      — То, что они будут думать, меня не интересует. В любом случае сестры будут молчать, как и вы, доктор. Я надеюсь, мы понимаем друг друга?

      Гарри Бэлмен одарил Уэстлейка долгим взглядом и промолчал. Он еще не знал, как ему высказать те слова, которые вертелись на языке. Предложение Уэстлейка было чудовищным, но, несмотря на это, тот не побоялся высказать его.

      — Вряд ли я смогу избавиться от ощущения, что вы как-то связаны с этой историей, доктор Уэстлейк. Ничем иным я не могу объяснить ваше поведение.

      Уэстлейк вскочил, как подброшенный. Он показал на дверь и заревел так, что на шее выступили вены.

      — Убирайтесь из моего кабинета! Это уже чересчур! Идите и работайте. А если вы еще хоть раз позволите себе такое бесстыдство, дождетесь неприятностей.

      В коридоре Бэлмен столкнулся с Джил Рэчел. Для Бэлмена она была не только одной из многих медсестер больницы. Их связывали тесные личные отношения.

      Джил была стройной, как былинка. Она была обладательницей самой узкой талии среди всех медсестер. Несмотря на это, Джил могла похвалиться пышной грудью. Она была блондинкой с короткой стрижкой и челкой, опускавшейся до самых глаз.

      — Доброе утро, Гарри.

      Бэлмен ее почти не заметил. Он был бледен и хмур.

      — Ты что? — спросила Джил удивленно. — Почти натолкнулся на меня и не увидел. Это я, твоя Джил. Эй, проснись!

      Бэлмен захлопал глазами и посмотрел на Джил с таким видом, как будто только что ее заметил.

      — У тебя есть время, Джил?

      — Для тебя — почти всегда, но не сейчас. Мне нужно срочно…

      Гарри затряс головой.

      — Ничего тебе не нужно. Пошли. Джил удивленно посмотрела на него.

      — Что случи…..

      — Идем. Мы идем в сад.

      Бэлмен хотел взять Джилза руку, но она ускользнула.

      — Нет, Гарри. Действительно не могу. Мне надо срочно…

      — Идем, идем, — настойчиво пробурчал Бэлмен. — Это крайне важно.

      Он все же взял ее за руку, и на этот раз она не отстранилась.

      Они прошли по коридору к лестнице, затем вниз и вышли в сад больницы. Посыпанная песком дорожка вела вдоль цветущих кустов роз. Здесь Гарри рассказал девушке о том, что происходило ночью и как к этому отнесся Уэстлейк.

      — А ты считаешь, что он прав, Джил?

      — Конечно, нет, Гарри.

      — Он хочет вое скрыть, не хочет ничего и слышать о полиции.

      — Доктор — директор больницы, Гарри. Он, очевидно, знает, что делает.

      Бэл мен заскрипел зубами.

      — Я ему сказал, что считаю его замешанным в этом деле.

      Рэчел остановилась и испуганно посмотрела на своего спутника.

      — Что ты?.. Нет, ты серьезно?..

      — Да.

      — О Гарри! Этого ты не должен был говорить. Доктор Уэстлейк — весьма неплохой человек. Кроме того, он великолепный врач. Это абсурдно — подозревать его в чем-то таком.

      Бэлмен пожал плечами.

      — Я знаю, но я так разозлился на него…

      — Ты должен пойти извиниться, Гарри. Бэлмен покачал головой.

      — Этого он никогда не дождется.

      — Но, Гарри, ты ведь не можешь просто… Бэлмен раздраженно посмотрел на девушку.

      — Так и ты считаешь, что это дело нужно замять?

      — Конечно, лет, Гарри, — пошла на попятный Джил. — И все же доктор Уэстлейк руководит больницей, а не ты. Если он не сообщает полиции, это его дело. Он сам за это отвечает.

      Бэлмен обнял девушку за плечи и заглянул ей в глаза.

      — Нет, Джил. Все не так просто. Я — заместитель Уэстлейка и не могу просто засунуть голову в песок. Глаза Джил выражали озабоченность.

      — Что ты собираешься делать, Гарри? Бэлмен отпустил ее и подбил ногой маленький камешек.

      — Если доктор Уэстлейк по каким-то своим соображениям не хочет информировать полицию, я сделаю это сам.

      — Гарри, будь благоразумен, — сказала Джил испуганно.

      — Я благоразумен.

      — Подумай о своем месте. Как долго ты ждал времени, когда станешь заместителем Уэстлейка. Это ведь высокое признание твоих заслуг, которое поставило тебя выше твоих коллег. И ты хочешь свое положение поставить на карту?

      Бэлмен водил носком ботинка по земле.

      — Я должен это сделать, Джил. Я просто не могу поступиться своей совестью. Сегодня после обеда я разыщу Джека.

      — Джека?

      — Да. Инспектора Джека Торри. Я проинформирую его, если до тех пор Уэстлейк не решится на это сам.

      Женское психиатрическое отделение больницы Холли-Кросс было, как всегда, закрыто. Окна и двери были здесь зарешечены. Охранниками тут были женщины мощного телосложения, которые могли, при необходимости, скрутить кого угодно так же жестко, как и мужчины.

      Само собой разумеется, мужчины были отделены от женщин. Их палаты были выше этажом. Оттуда доносились крики и грохот. Можно было также различить крики и ругань охранников.

      Три охранницы вели десяток девушек в душ. Каждая из девушек была больна по-своему. У двух из них — Клары Уилсон и Лорелли Бигл — довольно чаще бывали просветления, и в это время они были вполне нормальны. Здесь они были потому, что вместе пытались покончить с собой. А до этого они без всякого повода чуть не замучили до смерти мать Клары.

      Девушки разошлись по душевым кабинкам. Здесь уже текла теплая вода. Всем раздали мыло, и охранницы наблюдали, чтобы оно было использовано с пользой. Вдруг одна из девушек вскрикнула. Она дрожала. Крик перешел в визг. Девушка билась головой о кафельные стены, а потом упала на пол. Она каталась по полу, извиваясь в судорогах. Ее ногти царапали тело, проводя глубокие кровавые, борозды. Казалось, больная хочет оторвать кожу от тела. Прежде чем охранницы успели отреагировать на происшедшее, сумасшедшая начала облизывать глубокие царапины.

      — Кровь! — закричала она. — Кровь! Я хочу крови! Почему мне не дают крови!

      Она металась под тонкими струйками воды.

      — Вы разве не видите, что во мне сидит черт? Сатана! Сатана! Иди ко мне! Иди ко мне, король ада. Будь моим любовником!

      Она металась по душевой, хрипела, вопила, визжала и смеялась.

      — Да, да, да… Это так хорошо. Так… Да…

      Тут ее схватили две охранницы. Они вытащили ее из кабины и потащили за ноги по полу душевой. Девушка, крича, пыталась вырваться. На ее губах выступила пена. Она плевала в охранниц, осыпая их ругательствами.

      — Оставьте меня, проклятые бабы. Вы недостойны моего любовника. Оставьте меня! Я принадлежу ему! Он вас всех убьет! Всех! Всех он убьет! Он вас задавит, а вашу кровь выпьет!

      Охранницы подняли девушку, накинули на нее купальное полотенце. Девушка продолжала визжать и начала пинать их ногами. Одна из охранниц не выдержала и залепили сумасшедшей, звонкую оплеуху.

      — Я тебя убью, — закричала девушка. — Задушу! Выцарапаю глаза! Оставьте меня купаться!

      — Ты уже сегодня достаточно накупалась, Роза.

      Охранницы так завозились с беснующейся пациенткой, что сразу не заметили другую девушку, которая выскочила из душевой кабинки, подскочила к Розе и, прежде чем кто-либо смог ей помешать, укусила сумасшедшую. Роза вскрикнула от боли. Тут сумасшедшая укусила ее еще раз. Охранницы отбросили ее, осыпая ругательствами. В этот момент еще одна сумасшедшая вскочила на подоконник, схватилась за решетку и начала ее трясти.

      — Выпустите меня отсюда! — кричала она.

      Происходящее подействовало на остальных сумасшедших, как искра воздействует на порох в бочке. Они бросились на охранниц. Оказавшись втроем против десятерых, те с трудом сдерживали нападение. Наконец одна из них сумела подать сигнал тревоги. Двое охранников прибежали сверху, и с их помощью удалось восстановить порядок. Не утихомиривалась только девушка, которая начала смятение.

      — Выпустите меня отсюда! Вы умрете, если меня не выпустите! — кричала она. — Я не сумасшедшая! Оставьте меня!

      Она царапала охранника, который ее нес. Глубокая кровавая царапина появилась на его лице. Мужчина грубо ударил девушку. Она со стоном упала на пол. Лорелли Бигл поглядела на нее.

      — Далеко зашла подружка.

      — Пожалуй, — сказала Клара.

      — Черт побери, — проорал инспектор Джек Терри в телефонную трубку, — можете написать эту чушь, если хотите. Все равно вашу проклятую пачкотню никто не прочтет… Конечно, мы будем расследовать дело. В конце концов, мы для этого… Парень, это дурацкие вопросы… Да, мы найдем убийцу сержанта Каллена. Я думаю, на сегодня достаточно! Конечно, позвоните нам еще. Так, лет через десять-пятнадцать.

      Торри бросил трубку.

      — Идиот, — прорычал он на аппарат.

      Вздохнув, инспектор откинулся на спинку стула и начал перебирать бумаги на столе в поисках спичек. Наконец он их нашел, зажег трубку и почесал за ухом. Его волосы были длинноваты для инспектора. Торри был молод и динамичен. Он обладал выразительным лицом, а его рот выдавал чувственность.

      В дверь постучали.

      — Да, — рявкнул Торри, все еще не остывший после разговора.

      В дверях появился улыбающийся мужчина.

      — Не помешаю?

      — Гарри, старик! — обрадовался Торри. — Входи. Как здорово, что ты пришел. Хочешь померять у меня давление? Уверен, что ты здорово удивился бы.

      Торри пригласил друга сесть, а сам достал из шкафа для бумаг бутылку виски и два стакана.

      — Этот редкостный случай мы обязаны отпраздновать, — сказал Торри, ухмыляясь. — Что-то я не помню, чтобы ты меня посещал.

      — Я был очень занят.

      — А кто не очень? Сегодня ночью у меня одного из сержантов разделали, как мясную тушу. Ужасно. Хочешь посмотреть фотографию?

      Не ожидая ответа, Торри достал фотографию из ящика стола и положил перед Бэлменом. Врач побледнел.

      — В чем дело, Гарри? — удивился Торри. — Ты ведь врач, такими картинками вас не удивишь.

      Бэлмен выпил виски и изложил дело, с которым пришел. Инспектор внимательно выслушал его. Когда Бэлмен закончил, Торри покачал головой.

      — Это очень любопытно. Предполагаемое нежелание скандала я считаю отговоркой. Ты думаешь, что Уэстлейку есть что скрывать?

      Доктор Бэлмен неуверенно пожал плечами.

      — Кто-то проникает в морг и отрезает мертвецу ноги, руки и голову, — рассуждал Гарри. — Затем он вылезает со своей добычей через окно и, наткнувшись на сержанта Каллена, расправляется и с ним.

      Гарри опрокинул в рот свое виски.

      — Я не верю, что кто-то из мести мог бы так поступать — убежденно сказал он. — Что дает такая месть? Ничего. Кроме того, мясник не имел врагов. Это был приятный человек, которому все симпатизировали.

      Доктор Бэлмен постучал ногтем по мундштуку своей трубки.

      — Честно говоря, я тоже не верю. Но должен же быть какой-то мотив. Может быть, тут поработал чрезвычайно усердный студент-медик, который решил в домашних условиях экспериментировать с частями тела? Я мог бы даже представить себе в этой роли одного из ваших практикантов.

      Доктор Бэлмен покачал головой, в его взгляде было отвращение.

      — Ты что, можешь отрицать это с полной уверенностью?

      Гарри Бэлмен показал на фотографию, которая еще лежала на столе.

      — Так паршиво у нас не работают даже студенты первого семестра. Это работа халтурщика, одного из тех, кто о препарировании вообще не имеет понятия.

      Торри снова задумчиво покачал головой.

      — Было бы любопытно выяснить, для чего любители занимаются такими вещами.

      — Готово? — тихо спросила Клара Уилсон.

      — Да, — прошептала Лорелли Бигл. — Ты думаешь, ми теперь…

      — Да, теперь.

      — По-моему, тоже.

      — Все сойдет, увидишь.

      Была вторая половина дня. Солнце стояло уже низко, окутав окрестности больницы Холли-Кросс красным светом. Безоблачное небо уже потеряло свою голубизну и побледнело. Случай в душевой уже стал забываться, опять восстановился покой. Раны Розы уже обработали, и она забилась в угол, уставившись на заходящее солнце.

      Одна из женщин играла здесь с черноволосой куклой и делала это с такой любовью, как будто кукла была ребенком. Она качала куклу на руках, пела ей колыбельную и что-то шептала. Эта женщина попала в больницу после того, как в припадке сумасшествия хотела убить своего ребенка. К счастью, это вовремя заметили соседи. Опасались, что припадок повторится, поэтому ребенка отобрали, а ее поместили в больницу.

      — Никто не хочет тебе сделать ничего плохого, моя радость, — сказала кукле сумасшедшая. — Будь спокойна.

      Она рассмеялась, но улыбка не доходила до ее глаз,

      — Успокойся, — сказала она еще мягко, но в голосе уже исчезло тихое умиротворение.

      — Тихо, тихо. Черт побери! Да успокойся же ты наконец, — в ярости она схватила куклу за волосы.

      — Прекрати орать!

      Она била куклу головой о стол.

      — Тихо! Тихо! Тихо!

      Клара смеялась. Она смотрела на охранниц, которые позволили сумасшедшей бушевать. Едва заметно она кивнула Лорелли. Та поднялась с грациозностью кошки и внезапно бросилась на больную, которая продолжала бить куклу головой о стол.

      — Оставь мою куклу в покое! — закричала Лорелли. — Ты ее разобьешь.

      — Это не кукла, — ответила ей сумасшедшая. — Это мой ребенок.

      — Отдай куклу! — вопила Лорелли. — Я хочу получить назад свою куклу! Я дала ее тебе только поиграть.

      Обе женщины схватили куклу и тянули ее каждая в свою сторону. Ни одна не уступала. Лорелли оторвала кукле руку.

      — Мой бедный ребенок! — слезливо взвыла сумасшедшая. — Что тебе сделала Лорелли?

      Она сердито сверкнула глазами на соперницу.

      — Ты мне заплатишь за это.

      Сумасшедшая подпрыгнула, с воплем схватила Лорелли за горло и начала ее душить. Обе они не хотели, чтобы исход борьбы решили охранницы. А те решили досмотреть схватку, тем более, что боевая позиция Лорелли Бигл не оставляла сомнений в том, что битва будет любопытная.

      Сумасшедшая вцепилась в шею Лорелли мертвой хваткой. Слюна капала из ее открытого рта, глаза сверкали бешенством и жаждой убийства, а сведенные судорогой пальцы глубоко впились в тело противницы.

      Лорелли почувствовала, что ей нечем дышать. Она нанесла сильный удар в лицо сумасшедшей. Что-то хрустнуло, как будто кула1К лопал в переносицу. Сумасшедшая дико вскрикнула, из ее носа хлынула кровь, и она ослабила хватку. Лорелли ударила еще раз. Сумасшедшая с визгом упала на землю.

      Теперь Лорелли Бигл бросилась на лежавшую. Она била ее по лицу, поддерживаемая громкими криками болельщиц.

      Драка продолжалась, хоть обе женщины уже устали. Было слышно их хриплое дыхание. Охранницы решили наконец обеспечить порядок, но девушки не пропускали их к противницам.

      Клара Уилсон знала, что она теперь должна делать. Все было заранее оговорено с Лорелли. Драка была спровоцирована и имела определенную цель. В то время, как сумасшедшие сгрудились вокруг катающихся по полу драчуний, смеялись, кричали и хихикали, охран-ницы были оттеснены в сторону. В то время, как они ругались и угрожали, Клара Уилсон незамеченной прокралась к выходу. Никто не обратил внимания, когда она проскользнула в спальню. Клара быстро прикрыла за собой дверь и ухмыльнулась. Все шло точно по плану.

      Она окинула взглядом комнату. Десять кроватей, около каждой стоял маленький столик. В конце спальни — решетчатая дверь, за которой запирали провинившихся. Клара тоже была один раз в карцере, на нее тогда надели смирительную рубашку, в которой можно было чуть дышать.

      Она содрогнулась, когда вспомнила об этом. Лицо Клары исказилось от злобы.

      «Теперь никаких смирительных рубашек! — подумала она, — с этим покончено, и уже сегодня. Они никогда уже не смогут упаковать меня ни в какие рубашки, эти сволочи!»

      Клара действовала быстро. Она пробежала от кровати к кровати, сорвала матрасы и стянула их все в один угол.

      В спальню продолжали доноситься приглушенные звуки драки. Зрительницы, обступившие место боя, хлопали в ладоши. Соперницы испускали дикие крики. Команда охранниц терялись в этом шуме.

      Клара смеялась. Она полезла в карман своего халата и достала оттуда маленький кусочек спичечного коробка и несколько спичек. Требовалось немало усилий, чтобы заполучить эти спички. Ни одна из девушек, естественно, не могла иметь подобных вещей.

      Клара хихикнула, посмотрела на груду матрасов и чиркнула спичкой. Язычок пламени скользнул к куче тряпок. Клара придвинула поближе маленький факел, и он стал разгораться. Пламя уже пожирало подготовленный Кларой материал. Повалил густой удушающий дым, который начал быстро заполнять спальню. В комнате стало жарко. И Клара начала отступать, не отводя глаз от огня. Ее кашель был нервным и неестественным. Она повернулась и побежала к двери.

      Лорелли сидела на сумасшедшей и молотила ее по окровавленному лицу. Наконец одна из охранниц прорвалась через живую стену зрительниц. Когда она накинулась на Лорелли, Клара с улыбкой вынырнула из спальни. Увидев, что охранница схватила Лорелли за волосы, Клара громко заорала: «Огонь! Огонь! Там внутри пожар!»

      Начался хаос. Девушки испуганно кричали. Они пятились от спальни, из которой вываливались темно-серые клубы дыма. Охранницы попытались успокоить кричавших пациенток. Одна из охранниц нажала сигнал тревоги, другая побежала к дверям спальни и распахнула их. Плотное жаркое облако вырвалось оттуда, ей перехватило дыхание. Форменный ад бушевал между кроватями. Когда третья охранница кинулась к огнетушителю, Лорелли помешала ей, ударив сзади по голове стулом. Охранница потеряла сознание и упала на пол лицом вниз.

      Пламя захватывало все большее пространство. Оно уже лизало стены и поедало деревянные столики.

      На помощь уже спешили охранники из мужского отделения. Они открыли мощную дверь и ворвались в помещение. Все пациентки сбились в один угол.

      — Черт побери, что это сегодня происходит с этими проклятыми бабами? — закричал краснолицый широкоплечий санитар.

      — Огонь! — закричала Лорелли.

      — Да, огонь! — вторила ей Клара.

      — Наружу, скорей наружу, — скомандовал один из охранников.

      Едва он это проговорил, как больные кинулись на штурм дверной решетки. Все хотели выскочить одновременно. Они толкались, дрались. Один из охранников, споткнувшись, упал, и женщины топтались прямо по нему. Он заорал, когда кто-то каблуком наступил ему на лицо.

      Клара, как зачарованная, уставилась на лежавшего. Ее лицо превратилось в застывшую маску. Она схватила тяжелую железную дверь и быстро прижала ее к стене. Охранник попал между дверью и стенкой. Он издал душераздирающий крик, когда дверь зажала ему шею. Клара изо всех сил нажимала на дверь. Охранник барахтался на полу, на его напряженном лице застыла испуганная гримаса. Он просунул дрожащие пальцы между шеей и дверью, пытаясь разжать смертельные тиски. Однако Клара ударила каблуком по пальцам и еще сильнее всем телом прижала дверь.

      — Клара! — закричала одна из охранниц. — Клара! Ради Бога, ведь ты его убешь!

      Клара именно это и хотела сделать. Убить ненавистного охранника, убить всех охранниц и охранников. Всех, всех…

      Вдруг она почувствовала, что ее схватили сзади. Одна из охранниц попыталась ее оттащить, а когда это ей не удалось, начала бить Клару кулаками. Несмотря на это, та не прекратила душить лежавшего перед ней человека. Лицо его уже начало бледнеть.

      И тут мощные руки другого охранника схватили Клару за плечо, оторвали, скрутили и бросили на землю. Ей удалось вырваться, но краснолицый мужчина ударил ее в подбородок, и она отлетела в толпу других женщин.

      Лорелли тут же оказала помощь подружке.

      — Все в порядке, Клара? — прошептала она ей на ухо.

      Клара с трудом кивнула.

      У охранника не было времени разбираться с женщинами, потому что в спальне шла борьба с огнем. Вопли и крики слышались уже из коридора. Лорелли потащила Клару, за собой. Девушки быстро шли вдоль коридора, и никто не обращал на «их внимания. Дойдя до ближайшей двери, они открыли ее. Это был туалет для персонала больницы.

      В одной из кабинок подтекала вода. Лорелли глянула на себя в большое настенное зеркало. На лбу густели капли пота, щеки были красны. Обе девушки рассмеялись. Их замысел удался.

      Снаружи послышались тяжелые шаги. Лорелли и Клара открыли окно, на котором здесь не было решеток. Сначала в него вылезла Клара, за ней Лорелли. Вниз им пришлось опуститься по водосточной трубе. Это оказалось совсем не тяжело.

      Вскоре они стояли в саду больницы. Наверху бушевали сумасшедшие, пламя выбивалось из окон спальни.

      Клара хихикала. Это было ее произведение, и она была горда этим.

      — Вперед, — сказала Лорелли и кинулась бежать. Клара побежала за ней. Они бежали сквозь сад мимо скамеек и роз.

      От быстрого бега у Клары перехватило дыхание.

      — Стой, я больше не могу так быстро.

      — Надо торопиться, Клара.

      — Я не могу так быстро.

      — Но скоро заметят, что мы удрали. Клара обернулась.

      — Ах, наша прекрасная спальня, — усмехнулась она. Затем ее лицо вновь застыло.

      — Нужно было сжечь всю больницу. — Глаза Клары метали молнии.

      — Как я их ненавижу!

      — Идем, — прервала ее Лорелли. — Там стена пониже.

      Прикрытая кустами сирени, Лорелли, как кошка, вскарабкалась наверх.

      — Помоги мне, — приглушенным голосом попросила Клара.

      — я — Давай, держись за руку быстрей.

      Лорелли сидела на стене. Клара уцепилась за нее и перелезла через забор. Они очутились на свободе. Бегство удалось в точном соответствии с планом.

      Душевнобольные как будто окончательно сошли с ума. Они визжали, бросались на пол, рвали на себе волосы. Ничто напугало их больше, чем огонь. Лишь объединенными усилиями всего персонала больницы удалось потушить пожар.

      Доктор Уэстлейк, которому сообщили о случившемся, появился в отделении с красным, сердитым лицом. Сумасшедшие были уже упакованы в смирительные рубашки, но продолжали вопить и плакать. У некоторых изо рта шла пена. Их лица вздрагивали, а безумные глаза все еще отражали панический страх.

      — Как это могло случиться? — бушевал доктор Уэстлейк, который был вне себя от злости.

      — Кто-то из девушек разжег огонь, — сказала одна из охранниц.

      Доктор Уэстлейк бросил на нее уничтожающий взгляд.

      — Как это могло произойти? Вы и ваши коллеги ответите за это.

      Директор больницы отдал короткие распоряжения. Женщин перевели в другую спальню, сделали им успокаивающие уколы.

      К доктору Уэстлейку подошла охранница.

      — Извините, доктор…

      — Что вы хотите? — посмотрел на нее с отвращением Уэстлейк.

      — К сожалению, вы еще знаете не обо всем.

      — Что такое? — спросил врач.

      — Две девушки исчезли бесследно. Они использовали панику для побега.

      — Ваша непригодность поразительна, — прорычал Уэстлейк, вне себя от возмущения. Его голос срывался: — Кто они такие?

      — Лорелли Бигл и Клара Уилсон.

      Доктор, был настолько взволнован, что потерял дар речи. Он только качал головой. Для того, чтобы осознать случившееся, Уэстлейку требовалось время.

      Темнота наступила быстро. Свинцовые сумерки окутали густой лес. Легкий ветерок покачивал кроны деревьев, отчего слышался какой-то призрачный шепот.

      Клара споткнулась о корень и чуть не упала на мягкую землю. Лорелли поддержала ее.

      — Я больше не могу, — прошептала Клара. — Разве можно, так быстро бежать? Мы уже и так далеко от больницы. Вряд ли они здесь смогут нас догнать. Надо бы найти какую-нибудь хижину и в ней переночевать. На улице мы просто простудимся.

      Клара безвольно смотрела на подругу.

      — Давай пройдем еще чуть-чуть, — настаивала Лорелли. — Возможно, найдем жилье.

      — Ну, попробую, — вздохнула Клара. — У меня уже волдыри на ногах.

      Лорелли подставила ей плечо, и они двинулись дальше через лес, как испуганные дети.

      — Я уже почтиничего не вижу, — сказала Клара. Лорелли внезапно остановилась.

      — Что такое? — дернулась Клара,

      — Там! — прошептала Лорелли и протянула руку.

      — Что там? — нетерпеливо спросила Клара.

      — Посмотри.

      — Куда? Куда же?

      — Вперед.

      Клара покачала головой.

      — Я ничего не вижу.

      — Посмотри внимательно.

      — Ты мне можешь наконец сказать, что там?

      — Свет, разве ты сама не видишь свет?

      — Ах, там. Но мы ведь не можем идти туда, Лорелли?

      Лорелли посмотрела на подругу прищурившись, — А почему бы и нет? Жилье посреди леса. Это было бы для нас отличное укрытие. Клара опять покачала головой.

      — Но, Лорелли, если в нем кто-то живет…

      — Ерунда, пошли. Мы идем туда.

      — Нет, так мы попадем обратно в больницу.

      Лорелли засмеялась.

      — Чушь. Идем, не бойся. Этот дом будет нашим укрытием. У меня есть план…

      Старый угольщик Роберт Говард лежал на грязном топчане и смотрел в закопченный потолок хижины. Всю свою жизнь он провел здесь в лесу. С людьми Говард встречался редко, и отсюда у него появилась привычка -разговаривать, с самим собой. И Говард совсем не считал, что это так уж плохо. С другими людьми иногда нужно спорить, а с самим собой, как правило, разногласий не бывает.

      Говард потер своими грязными руками впалые щеки, которые покрывала борода. Борода заскрипела под пальцами, скорее напоминавшими узловатые корни.

      — Ах, ты моя хорошая, — пробурчал угольщик. — Но жажда — это плохо.

      Он покачал головой и проглотил слюну. Глотка была такой сухой, что этот глоток оказался весьма болезненным.

      — Сейчас мы тебе поможем, — сказал он, вставая с топчана.

      Его хижина и снаружи выглядела не слишком великолепно, а изнутри имела еще более жалкий вид. Однако угольщик был человеком без претензий. Поэтому он чувствовал себя хорошо и среди своей убогой обстановки.

      С потолка свисала на веревке пустая керосиновая лампа. Большой стол, вокруг которого стояли четыре стула, раскачивался при малейшем прикосновении, потому что из-под одной из ножек исчез деревянный клин. Двери старого самодельного шкафа висели косо и визжали, как дикие кошки, которым наступили на хвост. В шкафу лежало пахнущее сыростью рваное одеяло. На плите висела пальто, на которое не польстился бы самый последний нищий. А на средней полке шкафа одиноко стояла бутылка виски.

      Роберт Говард протянул за ней дрожащую руку. Углы его рта вздрагивали, на лице появилась довольная улыбка. Привычным движением он вытащил пробку, поднес бутылку к губам и с удовольствием сделал несколько глотков.

      — Божественно. Может, еще глоточек? — спросил угольщик сам у себя. — Да, конечно. Одним больше — это намного лучше, чем одним меньше.

      Он вторично опустошил бутылку и, закрыв ее пробкой, поставил с миллиметровой точностью на место.

      Жажда была утолена. Можно было опять лечь на топчан в ожидании сна, который должен был скоро к нему прийти.

      Но не успел Говард сделать и шага, как услышал стук в дверь. Угольщик остановился и прислушался. Стук повторился. Говард почесал дремучую бороду и подошел к окну, чтобы рассмотреть гостей. Но снаружи было темно и тихо.

      — Это ведь… Прямо призраки какие-то, — пробурчал старик, покачивая головой. — Хорошо, что я не боюсь привидений.

      Целое мгновение Говард считал, что стук ему послышался. Это был старый человек, который охотно прикладывался к бутылке и поэтому легко отнес свои ощущения к действию спиртного. Но, чтобы убедиться в этом окончательно, он подошел к двери, отодвинул засов в сторону и повернул толстый ключ в замке.

      Глаза его расширились. Перед ним стояли две девушки с растрепанными волосами.

      — Откуда вы? Ведь уже темно. Входите. В это время таким юным созданиям, как вы, нечего делать в лесу.

      — Мы заблудились, — сказала Лорелли Бигл, когда они вошли. Она быстро осмотрелась. Здесь было не слишком хорошо, но как укрытие хижина вполне годилась.

      — Да, да, — сказал угольщик. — Лес здесь такой, что можно сбиться с дороги, особенно в темноте. В любом случае, хорошо, что вы в моей хижине.

      Говард сделал приглашающее движение рукой и показал на стулья.

      — Садитесь. Может быть, вы хотите перекусить? Лорелли покачала головой.

      — Большое спасибо, мы не голодны.

      — Тогда, может быть, глоточек виски, — подмигнул старик.

      — О да, — сказала Лорелли и села.

      Клара молча села рядом. Она глянула на подругу, не скрывая своего волнения. Как только Лорелли могла быть такой хладнокровной?

      Говард не закрывал рта. Хотя он охотно оставался один, но, если к нему приходили, он выговаривался за все время вынужденного одиночества. И делал это независимо от желания, слушателей.

      Он принес три стакана и налил в них виски. Выпили все вместе.

      — Так куда вы держите путь? — опросил угольщик, когда они наполнили стаканы в третий раз.

      Лорелли назвала город, из которого они пришли.

      — О Боже! — воскликнул Говард, смеясь. — Так вы ходите по кругу. Предлагаю остаться здесь на ночь. Вы можете занять мою кровать, а я буду спать на полу.

      — Но ведь мы не… — начала Клара. Виски развязало ей язык. Говард махнул своей узловатой рукой.

      — Никаких возражений, девочки. Раньше я часто спал в лесу, прямо на земле, без одеяла. Не такой уж я и хилый. Не беспокойтесь. К тому же, вам нечего бояться такого старого осла, как я, — добавил он, хихикнув, — Те годы, когда я мог поиграть с молоденькой девочкой, давным-давно прошли.

      Вдруг смех его прервался. Только сейчас он рассмотрел девушек более внимательно. Он посерьезнел, в глазах появилось удивление.

      — Скажите, а что за платья на вас? Выглядят они совершенно одинаково и очень похожи на больничную одежду. А-а, вы, наверное, удрали из больницы Холли-Кросс?

      Лорелли вскочила. Рядом встала Клара, которая от волнения прикусила нижнюю губу.

      Угольщик сделал шаг назад. В это время Клара увидела в шкафу старое одеяло. Она быстро схватила его и набросила старику на голову. Говард взмахнул руками. Голос его звучал взволнованно и приглушенно.

      — Стойте! Что вы делаете? Что за дурацкие шутки со стариком, девочки?

      Он размахивал руками и все больше и больше запутывался в одеяле.

      Взгляд Лорелли упал на тяжелый топор, который был прислонен к печке. Она схватила его за рукоятку и занесла над головой. Клара закрыла глаза, чтобы не видеть, что сейчас произойдет.

      Говард ругался, когда Лорелли опустила топор на его голову. Широкое лезвие топора с тупым звуком глубоко вошло в одеяло. Хлынула кровь. Говард упал и быстро затих на полу.

      Лорелли Бигл бросила топор на пол, Клара открыла глаза и уставилась на тело, замотанное в разодранное одеяло.

      — Видишь, Клара, как это просто, — с удивительным равнодушием пожала плечами Лорелли. — Теперь хижина принадлежит нам одним.

      Клара проглотила слюну. У нее в горле стоял комок.

      — Что мы с ним будем делать? Лорелли поставила топор на место.

      — Ведь здесь он не может оставаться, Лорелли. Мы должны вынести его из дома. Прямо сейчас. Вынести и зарыть где-нибудь здесь.

      Лорелли посмотрела на подругу странным взглядом.

      — У меня идея лучше. Давай отнесем его на кладбище.

      — На кладбище?

      — Да.

      — Но, но… Это далеко, Лорелли.

      — Это неважно. Мы найдем свежую могилу и зароем его туда. Никто его не найдет.

      Клара покачала головой. У нее по спине поползли мурашки.

      — Я, право, не знаю, Лорелли.

      — Опять идти в темноте по этому мрачному лесу. Да еще и так далеко. — Лорелли с иронией посмотрела на подругу.

      — Разве ты боишься?

      — Я? Боюсь? Нет, я не боюсь. Чего мне бояться? Лорелли кивнула.

      — Тогда пошли. Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее сможем об этом забыть.

      — Ты думаешь, что они не будут нас здесь искать? — озадаченно опросила Клара.

      — Может быть, и будут. Но тогда мы спрячемся в погребе этой хижины. И они убедятся, что хижина пустая. Пошли, берись за него.

      Они взялись за одеяло, которое успело пропитаться кровью. Руки и ноги угольщика болтались. Лорелли засунула их в одеяло так, что больше они не выпадали.

      Девушки несли труп, как в гамаке. Путь от хижины до кладбища был неблизок, но, к счастью, угольщик был нетяжелым.

      Лорелли шла впереди. Клара на ходу постоянно со страхом озиралась. Каждое дерево казалось ей чьей-то фигурой, которая двигается за ними. Вверху, в кронах деревьев, что-то постоянно шипело, скрипело и качалось. Хотя было холодно, лоб Клары был покрыт капельками пота. Ее не оставляло чувство, что кто-то за ними наблюдает. В течение всего этого длинного пути через мрачный лес она испытывала смертельный страх.

      Наконец они достигли кладбища.

      Клара вздохнула, но не почувствовала при этом облегчения. Лорелли открыла узкую решетчатую калитку, которая тихо скрипнула. Они вошли на кладбище.

      Туман клочьями висел между могилами. Легкий ее ветерок раскачивая кроны деревьев, которые издавали странные звуки.

      Клара дрожала.

      — А все-таки я боюсь, Лорелли.

      — Скоро мы все уладим, — прошептала Лорелли, обернувшись к ней.

      Они несли свой груз между рядами могил. Где-то кричал сыч. Кларе казалось, что вот-вот холодная рука схватит ее за волосы. Спотыкающейся походкой плелась она за подругой.

      Почему они не остановятся? Почему бы не оставить мертвеца прямо здесь?

      Клара знала, что это невозможно. Если оставить угольщика здесь, уже завтра у его хижины будут толпиться люди. И, прежде всего, люди из полиции. Она знала это, но страх заставлял задавать эти вопросы.

      Вдруг из сгустка тумана, напоминающего привидение, раздался какой-то приглушенный звук. У Клары почти остановилось сердце. На этот раз и Лорелли не смогла остаться равнодушной.

      — Ты слышишь этот шум, Лорелли? — простонала Клара, заикаясь от страха. Она с удовольствием бросила бы одеяло и убежала отсюда.

      — Да, — прошептала Лорелли.

      — Откуда он?

      — Оттуда, спереди.

      — Я ничего не вижу.

      — Я тоже.

      — Давай бросим его. Мне здесь ужасно не по себе. Мне не стыдно тебе сказать, что я ужасно боюсь.

      Новые звуки заставили вздрогнуть обеих девушек.

      Над камнями кладбища раздавались какие-то крики, скрежет, грохот. Бледная луна скрылась за тучами. Ветер раскачивал растущие на могилах цветы. Он продувал легкие халаты девушек, которые уже промерзли до костей.

      Клара представила себе мертвецов, которые пытаются вылезть из своих могил.

      — Я не хочу здесь долго оставаться, — прошептала она дрожа. — Я чувствую опасность — и совсем рядом. Идем, Лорелли, отсюда. Скорее прочь.

      — А что будет с им? — спросила Лорелли раздраженно.

      — Мы просто оставим его здесь.

      — Не пойдет. Ты же знаешь, что так нельзя. Его нужно закапать.

      Громкий стон снова заставил вздрогнуть девушек. Кровь застыла у них в жилах. Стон повторился, затем раздался грохот и хрип.

      Для Клары это оказалось последней каплей. Она Просила одеяло, и мертвец упал на землю. Девушка повернулась и бросилась бежать. Теперь остатки мужества покинули и Лорелли. Она кинулась за Кларой.

      Девушки неслись стремглав мимо могильных памятников. Тут Клара остановилась и, тяжело дыша, спряталась за высокой грудой мрамора. Через мгновение рядом с ней была Лорелли. Сердца обеих бились так, Что готовы были разорваться. Они дрожали и, чтобы хоть чуть-чуть обрести мужество, обняли друг друга.

      Вдали показались какие-то тени, которые перемещались над могилами.

      — Неужели это действительно привидения?

      — Лорелли, я тебе говорила, отсюда надо бежать. Теперь мы останемся на этом кладбище, — простонала Клара, прокусив себе губу.

      — Давай хоть сейчас попробуем уйти.

      — Да успокойся же ты, наконец.

      — Почему? — сжала губы Клара. Лорелли прислушивалась. Ничего не было слышно. Все затихло.

      — … Мертвецы! — прошептала Клара, стуча зубами. — Они выходят сейчас из могил.

      — Цыц, Клара! Этого не бывает.

      — Они выходят, потому что мы нарушили их покой.

      — Не сходи с ума.

      Лицо Клары исказилось смертельной ненавистью. Она заскрипела зубами.

      — Никогда не говори, что я сумасшедшая, Лорелли, никогда этого не говори. Ты слышишь?

      — Хорошо, Клара. Я не хотела тебя обидеть.

      Девушки помолчали. Клара, дрожа, облокотилась на холодную плиту. Лорелли напряженно прислушивалась. Несмотря на страх, в них возобладала решимость Лорелли завершить начатое. Они выскользнули из тени обелиска и вновь двинулись к тому месту, где оставили мертвого угольщика.

      Кларе не хотелось идти с подругой, но оставаться одной было еще страшнее. Поэтому она плелась за Лорелли, озираясь по сторонам. Ей все время казалось, что вот-вот костлявая рука схватит ее и задушит. Однако, кроме густого, как молоко, тумана, ничего не было видно.

      Они подошли к тому месту, где оставили тело, и тут Лорелли не удержалась от крика. Клара молча и тупо уставилась на пустое одеяло.

      — Он исчез, Лорелли, — с трудом выговорила она. — Исчез. Мертвецы его забрали.

      Страшная паника овладела обеими девушками. Обе они не хотели ни одного мгновения оставаться на ужасном кладбище. Клара помчалась прочь, не разбирая дороги. Лорелли схватила разорванное одеяло и побежала за Кларой. Никто из девушек не заметил, что одна из теней следовала за ними.

      Они летели, как будто за ними гнались разъяренные фурии. У калитки кладбища Клара приостановилась на секунду, ногой распахнула ее и выскочила за ограду. Лорелли бежала за ней, отстав на несколько метров. Полу обезумевшие от страха, они бежали сквозь темный лес, не отваживаясь оглянуться. На бегу они спотыкались и падали, колени их были разбиты, одежду превратили в клочья ветки колючих кустарников. Все дальше и дальше бежали обе девушки, и, хотя обратный путь они преодолели гораздо быстрей, это время показалось им бесконечно долгим.

      Наконец они достигли хижины.

      Когда дверь за ними закрылась, на нее был накинут засов, а ключ повернут в замке, Клара опустилась на пол и начала плакать. Лорелли пришла в себя быстрее. Собрав силы, она подошла к шкафу и достала оттуда бутылку виски. Сделав глоток, она протянула бутылку Кларе. После этого помогла подруге подняться с пола, хотя у той подкашивались ноги.

      Сидя на топчане угольщика, Лорели качала головой.

      — Исчез. Просто-напросто исчез, — бормотала она потерянно.

      Клара кивнула.

      — Я же тебе говорила, что они вылезают из своих могил. Нам еще повезло, Лорелли, нам сильно повезло. Ведь они могли напасть на нас.

      Лорелли покачала головой. Привидения для нее не существовали. Она знала, что их не бывает. Мертвецы не могут вылезать из могил. Но ее занимала другая мысль.

      — Может быть, он был жив, Клара? И просто-напросто уполз.

      — Он был жив? — переспросила Клара дрожащим голосом. — Ты не понимаешь, что говоришь, Лорелли. С такой ужасной раной он был трижды мертв.

      Она показала на одеяло, которое Лорелли принесла обратно.

      — Погляди, сколько здесь крови. Он должен был быть мертв.

      — Но если он все же?..

      Клара испуганно прижала кулаки к бледным щекам.

      — О Боже! Если это так, то он же вернется сюда, со своим разрубленным черепом…

      Как дыхание подземного мира, между темными неподвижными деревьями кралась черная фигура. Ее шаги были бесшумными. Ни одна ветка, ни один лист не шелохнулись вслед. Фигура казалась бестелесной или легкой, как перо.

      Плавно двигаясь, тень проскользнула к хижине угольщика и осторожно приблизилась к окну, стараясь, чтобы под ногой не хрустнула веточка. Сдерживая дыхание, черная фигура подошла вплотную к окнам и остановилась возле потрескавшейся деревянной стены. Отсюда было хорошо слышно голоса девушек, которые взволнованно разговаривали. Фигура скользила от одного окна к другому. Девушки не подозревали, что за ними кто-то наблюдает. Они чувствовали себя в безопасности.

      Слабый свет керосиновой лампы пробивался из окна, освещая на земле небольшой размытый прямоугольник. Тень прокралась мимо. Осторожно приподнявшись, черный человек заглянул в хижину. И тут под его ботинком хрустнул тонкий сучок. Однако девушки не услышали этого.

      Человек наблюдал за происходящим в хижине. Он не мог разобрать слов, потому что окно было закрыто. Девушки выпили виски и, судя по всему, были сильно испуганы. Человек ухмыльнулся. Если они уже сейчас так сильно напуганы… Дальше он не додумывал и поднялся еще выше, чтобы видеть получше.

      — Он вернется со своим разваленным черепом, — простонала Клара и выпила остаток виски из бутылки. Однако это ее не успокоило. Наоборот, оно еще больше взвинтило вибрирующие нервы. Вдруг ее глаза расширились от безумного страха. Она случайно глянула в окно, ощутив в нем какое-то движение. И тут же испустила придушенный вопль.

      — Лорелли, он там, там! Человек! Он вернулся! Там, у окна!

      Клара дрожала. Ужасное лицо с горящими глазами до смерти испугало ее. Лорелли выглянула в окно, однако привидение уже исчезло. За окном никого не было.

      — Там никого нет, — сказала Лорелли сердито. Ее подруга была в диком ужасе и только теперь смогла вздохнуть.

      — Он был…

      — Не будь такой истеричкой, Клара.

      — Он был у окна. Я клянусь тебе. Он был там, у окна. Я ясно его видела. Ты должна мне верить.

      — Кто был у окна? Человек, которого я убила?

      — Да! Да! Это был старик. Он выглядел ужасно, Лорелли, — выдохнула Клара голосом, в котором были слышны рыдания.

      Она поджала ноги и прижалась, дрожа, к стенке хижины.

      Лорелли поднялась и взялась за топор.

      — Ну, тогда мы с ним рассчитаемся до конца. Ты идешь со мной?

      Клара с ужасом покачала головой. Ее глаза были так широко открыты, что казалось, вот-вот выпадут из орбит.

      — Нет, нет, Лорелли. Не требуй этого от меня. Это выше моих сил. Я больше не могу. Я очень боюсь. Ты, бы видела его глаза, они горели, они были ужасны. А как они на меня уставились… Он хотел меня убить своим взглядом, Лорелли.

      — Тогда я его убью топором, — сказала Лорелли хладнокровно и пошла к двери.

      Клара испуганно мотала головой.

      — Не выходи, Лорелли. Ты совершишь огромную ошибку, если выйдешь. Может быть, не ты его убьешь, а он убьет тебя.

      Лицо Лорелли пренебрежительно перекосилось,

      — Чушь. Он старик.

      — Однако он вынослив, и это доказал.

      — У него огромная рана в голове.

      — И тем не менее на твоем месте я бы не вышла, Лорелли. Это к несчастью.

      Лорелли рассердилась. Ее брови сошлись на переносице, и угрюмая морщина разрезала лоб.

      — Может быть, ты хочешь, чтобы этот парень всю ночь ходил вокруг дома?

      Клара испуганно вздрогнула.

      — Конечно, нет. Нет. Не хочу этого.

      — Тогда я пошла.

      — Будь осторожна, Лорелли. Ты слышишь? Ради Бога, будь осторожна.

      С грохотом отлетел в сторону тяжелый засов, скрипнул ключ в замке, и Лорелли вышла из хижины. Топор она держала поднятым, чтобы сразу нанести удар.

      Клара собрала всю свою силу воли, чтобы не потерять сознание от страха. Но в то же время любопытство потянуло ее к окну. Она выглянула наружу, не в силах выдержать мучительное неведение.

      Лорелли в своем светлом больничном халате кралась сквозь темноту ночи, как привидение. Клара увидела поднятый топор и непроизвольно содрогнулась.

      Лорелли внимательно оглядывалась по сторонам. Она шла мягкими шагами по тропинке, огибавшей дом угольщика. Ее нервы были напряжены до предела. Вся она превратилась в слух и пыталась пронзить темноту взглядом.

      Кроме шороха ветра и одинокого крика совы, Лорелли ничего не слышала. Она так сильно прислушивалась, что казалось, слышала биение собственного сердца. Все быстрей становились ее шаги, и, заканчивая обход, она уже почти бежала.

      Заскочив в хижину и задвинув засов, Лорелли со вздохом прислонилась к двери, закрыла глаза и устало опустила топор.

      Клара отошла от окна и испытующе посмотрела на подругу.

      — Ну, что? Лорелли не отвечала.

      — Ты его нашла? — нетерпеливо спросила Клара, не отводя глаз от подруги.

      — Нет, — сказала Лорелли опустошенно. — На улице никого нет. Кто знает, что ты там видела.

      — Я видела его совершенно ясно. Там! У окна! Лорелли бросила топор и с трудом доплелась до топчана.

      — Ну, хорошо. Не будем больше Об этом говорить. Клара стояла перед ней, расставив ноги и прижав кулаки к бедрам.

      — Ты что, мне не веришь? — спросила она с вызовом.

      Лорелли устало покачала головой. Она не хотела спорить. Она хотела покоя наконец. Она хотела спать. Она дико устала.

      — Не будем об этом.

      Клара нервно оглянулась на окно. В ее глазах все еще был страх.

      — Он ждет, пока мы заснем. И после этого вернется. Он нас убьет обеих. Ты увидишь, Лорелли.

      Байрон Келлс тащил мертвого угольщика вдоль лабиринта коридоров. Зажав труп, как безжизненную куклу, под мышкой, он со злобной ухмылкой на ужасном лице шел по мрачным переходам. Келлс был на кладбище, когда Лорелли с Кларой притащили мертвеца. Он пришел туда для того, чтобы разрыть могилу и выкрасть труп для своего друга. Ведь его друг уже вновь был голоден. Мертвый Роберт Говард попался очень кстати.

      Из погреба опять неслись дикие вопли. Сегодня визг, рычание, вой стали более интенсивными, голодными и жалобными. Подопечный Келлса орал жутким голосом. Эти звуки невозможно было описать. Нечеловеческие, пронизывающие до мозга костей, ужасающие.

      Лицо Келлса исказила ухмылка.

      — На этот раз ТЫ получишь не только ноги, руки и голову, мой дружочек. На этот раз ТЫ можешь получить весь труп!

      Казалось, что крики монстра раздаются из всех уголков лабиринта. От этих воплей дрожала толстая паутина в углах переходов.

      Келлс реагировал на это только терпеливым покашливанием. Урод вошел в подземную лабораторию. Звуки здесь были оглушительными. Когда Келлс нажатием кнопки открыл крышку люка, вся комната стала содрогаться от дикого рычания и ужасного свиста.

      Келлс двинулся к люку.

      — Да, я знаю, что ТЫ очень голоден. ТЕБЕ нужно Много пищи, гораздо больше. Что же мне с ТОБОЙ делать? Я ведь еле успеваю насытить твой дикий голод.

      Из вонючей черной глубины опять поднялась волна сумасшедших воплей, воя и рычания. Келлс бросил труп вниз. Послышался звук, похожий на всплеск, затем чавканье, бульканье, которые сменились долгожданной тишиной. Чудище было сыто.

      Байрон Келлс удовлетворительно кивнул. Однако тут же ужасные вопли возобновились с той же силой.

      Келлс рассмеялся.

      — Знаю я, знаю. ТЕБЕ лучше бы получить два трупа. Твой аппетит ставит меня в сложное положение. Где я возьму столько мертвецов?

      Доктор Уэстмонд Уэстлейк наконец решился сообщить в полицию о странном случае в морге. — Да и бегство девушек из психиатрического отделения нельзя было скрыть. К этим двум сообщениям добавилось третье: на кладбище обнаружили разрытую могилу. Инспектор Торри выехал на место происшествия. Было очевидно, что на кладбище пытались вскрыть гроб. Оставалось непонятным, почему злоумышленник отказался от этого намерения. То ли посетители кладбища помещали, то ли он сам испугался.

      Когда инспектор получил сообщение из больницы, он ни единым словом не упомянул, что уже знал от Гарри Бэлмена о происшедшем в морге. Положив телефонную трубку, Торри сразу выехал к Уэстлейку, чтобы задать ему несколько вопросов. В коридоре клиники ему встретилась Джил Рассел. Она, несмотря на глухой халат медсестры, выглядела весьма привлекательно. Верхняя часть формы обтянула грудь, а талия была так узка, что Джек мог бы обхватить ее одной рукой.

      Джил протянула инспектору руку, и он удержал ее в своей.

      — Нуг как дела у мечты моих бессонных ночей? Можко, я позволю себе комплимент? С каждым днем ты выглядишь все лучше, Джил. Можно только позавидовать Гарри. Я хотел бы с ним поменяться местами. Тогда он тащил бы на горбу все мои заботы, а моей подружкой была бы самая милая девушка нашего города.

      Джил засмеялась. Сверкнули ее белоснежные зубки.

      Ты льстец и обманщик. Хоть бы раз сказал правду.

      Джек Торри сделал вид, что обиделся.

      — Как тебе не стыдно. Я воплощение честности. Впрочем, вы оба будете сегодня на вечеринке у Вильсонов? Рекомендую самым горячим образом, иначе мне придется там весь вечер скучать.

      Джил окинула инспектора кокетливым взглядом.

      — Ты один пойдешь туда? Торри игриво покачал головой.

      — Именно на этот вечер я пригласил одну рыжеволосую вот с такими штучками, — показал он обеими руками. — Хотя тебя это, наверное, не интересует.

      — Посмотрим, возможно, и нет.

      — А где сейчас Гарри?

      — У себя в кабинете.

      — Тогда я заверну к нему. Встречаемся вечером?

      — Может быть.

      — У прекрасных дам это всегда означает согласие. Я буду рад вам обоим, а тебе, Джил, особенно.

      Медсестра повернулась и, покачивая бедрами, направилась к двери, застекленной матовым стеклом.

      Джек Торри посмотрел ей вслед.

      — И как только выдерживают пациенты. Ведь у них от одного взгляда на вас температура подскакивает до сорока.

      Когда девушка исчезла за дверью, Джек вернулся к своим делам. Минутой позже он уже входил в кабинет доктора Бэлмена.

      Комната была маленькая, но все же в ней хватило места для, бледно-серого скелета, который стоял у окна. Инспектор отвесил шутливый поклон сначала этому костлявому сооружению, которое когда-то все же было человеком, затем ухмыльнулся молодому врачу.

      — Как дела у нашего мастера скальпельных дел?

      — Отвратительно, — пробурчал Бэлмен. Выглядел он. соответственно этим словам.

      — Я только что имел удовольствие видеть Джил и пригласил вас обоих на вечеринку. Гарри, меня обуревает зависть.

      Перед Бэлменом лежала стопка бумаг: отчеты об операциях, анализы, несколько рентгеновских снимков…

      — Джил? — переспросил он, как будто речь шла о стиральной машине или каком-нибудь другом механизме. — Да, это неплохой парень.

      — Говоришь, неплохой парень, — возмутился Торри, — Ты хочешь обидеть Джил? Она великолепная девушка.

      Торри с интересом рассматривал друга.

      — Мне кажется, ты сегодня не в очень хорошей форме. Может быть, настроение у тебя до вечера успеет улучшиться.

      Бэлмен удивленно взглянул на инспектора.

      — До вечера? — переспросил он с недоуменным видом.

      — Вильсоны устраивают сегодня званый вечер.

      — Ах, да.

      — Как видно, ты почти переполнен радостью. Что, перепалка была сегодня?

      — Доктор Уэстлейк. Мы с ним опять имели серьезную стычку. Боюсь, что мое положение в больнице вскоре станет совсем невыносимым.

      — О чем же был опор?

      — У нас различные точки зрения на один из разделов медицины.

      — Ну, так это возможно. Доктор Бэлмен пожал плечами.

      — Я, конечно, понимаю, что Уэстлейк плевал на мои знания, но на этот раз он неправ. Он сделал такое… И, несмотря на это, не признает ошибки. Из-за него мог погибнуть пациент, если бы я, не успел отменить его предписание… В последнее время он страшно раздражен. С ним совершенно невозможно разговаривать по делу. Его мысли витают неизвестно где, а все его замечания тут же переходят на личности. Если дело пойдет так и дальше, то я не смогу с ним работать. Так продолжаться работа больше не может.

      Торри вытащил сигареты из кармана куртки и протянул пачку собеседнику. Бэлмен автоматически взял одну. Инспектор протянул ему зажигалку, потом прикурил сам.

      Гарри сидел, уставившись на крышку своего письменного стола.

      — Интересно, смог бы ты его выдержать? Он стал совершенно сумасшедшим. Инспектор Торри поднялся.

      — Пойду навестить этого сумасшедшего.

      Он поднял в приветствии руку.

      — До вечера. Захвати с собой хорошее настроение. Понял? Иначе можешь сразу уходить, а Джил останется мне.

      Торри вышел из кабинета Бэлмена и направился к Уэстлейку. К его великому удивлению, он обнаружил сверх дружелюбного директора клиники. Если бы не предыдущий визит, он мог принять дружелюбие Уэстлейка за чистую монету. Но теперь Торри был в курсе дела.

      Доктор Уэстлейк оказался неплохим актером. Некоторая нервозность, которую он не мог скрыть, абсолютно не нарушала мирную картину.

      — Я рад, что вы сумели меня разыскать, инспектор. Если бы вы не пришли, то сегодня мне пришлось бы идти к вам. Не хотите ли выпить?

      — Только вместе с вами.

      — Скотч?

      — Да.

      Доктор Уэстлейк наполнил два бокала. Один он протянул Торри, другой взял сам.

      — Ваше здоровье, доктор, — сказал Джек.

      — Будем здоровы, инспектор.

      Уэстлейк открыл деревянную коробку для сигар.

      — Сигару?

      — Если можно, мне не хотелось бы здесь…

      — Можно взять с собой.

      Торри взял сигару, поблагодарил и опустил в карман куртки.

      Доктор глотнул из бокала, откинулся на спинку, кресла и скрестил руки, как для молитвы.

      — Что вас привело ко мне, инспектор? Джек вежливо улыбнулся.

      — Вы можете себе представить, как беспокоят меня события последних дней. Врач расплел пальцы.

      — Считайте меня вашим болельщиком, инспектор. Честно говоря, сначала я не собирался звонить во все колокола по этому случаю. Мне хотелось уладить дело здесь, внутри. Но когда я узнал, как обошлись с сержантом Калленом, я понял, что без подключения полиции не обойтись.

      — Это очень благоразумно с вашей стороны, доктор Уэстлейк, — поощрительно сказал Торри. Он тоже откинулся в кресле и вытянул длинные ноги.

      — Происходят ужасные вещи. Не так ли? Уэстлейк кивнул.

      — Кто-то влезает в морг, чтобы отрезать трупу руки, ноги, голову. Случайно с этим типом сталкивается сержант Каллен, с которым поступают так же, как и с телом мясника. На следующий день две девчушки удирают из психиатрического отделения вашей больницы и бесследно исчезают. На кладбище происходит надругательство над могилой. Кто-то пытается вскрыть, гроб, но не делает этого. Я спрашиваю себя, что бы это могло означать? А вы, доктор Уэстлейк, не знаете ответа?

      Директор смущенно улыбнулся. Он смотрел в окно, покачивая ногой и прищурив глаза.

      — Я хотел бы иметь ответ и помочь вам, инспектор. Но для меня это такая же загадка, как и для вас. Кто препарирует трупы? Сумасшедший? Для чего нужны ему части тела? Что он с ними делает? Может быть, он хочет создать искусственного человека, как Франкенштейн?

      Уэстлейк принужденно рассмеялся.

      — Ерунда, инспектор. Неужели вы всерьез вериге в нечто подобное? Этого никто и никогда сделать не сможет. Я, как медик, точно знаю это. Вы только подумайте, с какими трудностями сопряжена пересадка сердца, а здесь речь идет не об одном органе. Создать человека из частей трупа — чистая утопия.

      Торри сделал еще один глоток и пожал плечами.

      — Я тоже не верю в то, что нечто подобное может получиться, но это не исключает существования сумасшедшего, который мог бы попытаться это сделать.

      Доктор Уэстлейк пошевелился в кресле и опять сложил руки.

      — Я не могу представить себе подобное, инспектор. Такое бывает только в романах и фильмах. В действительности не найдется такого дурака, который захотел бы создать искусственного человека из частей трупа. Для меня подобная гипотеза просто абсурдна.

      Торри допил свой бокал и поставил его на письменный стол врача.

      — Несмотря на ваше мнение, я буду разрабатывать эту версию и дальше. Это, по крайней мере, лучше, чем ничего не предпринимать. Не так ли?

      Директор качнул головой.

      — Пожалуй. В принципе вы правы.

      Инспектор поднялся. Уэстлейк также встал. Его глаза сияли дружелюбием. Уголки рта приподнялись в теплой улыбке. Он протянул Торри руку и крепко пожал ее. Инспектор попросил тут же дать ему знать, если обе девушки вернутся в больницу.

      — Само собой разумеется. Я это сделаю, инспектор, — кивнул Уэстлейк.

      Джеку показалось, что предупредительный директор несколько переигрывает, и он решил не спускать с врача глаз.

      Рычание, вой и стоны наполняли подземную лабораторию. Байрон Келлс метался из угла в угол, скрипел зубами и зажимал себе уши. Затем он бросился к крышке люка, замолотил по ней руками.

      — Прекрати! Прекрати! Черт побери! Прекрати! Я больше не могу!

      Чудище в глубине подземелья кричало еще громче, еще ужасней.

      — Успокойся! Успокойся, наконец! — Келлс кружил по лаборатории. — Я знаю, что ТЫ голоден. Но мне сейчас нечего ТЕБЕ дать. ТЫ должен подождать. Подождать! Сейчас ничего нет.

      Келлс бросился в кресло, продолжая зажимать руками уши. Крики пронзали его огненными иглами. Он заскрипел зубами.

      Вдруг дверь в лабораторию открылась. Байрон Келлс вскочил. В комнату вошел доктор Дэсмонд Уэстлейк.

      Он совершенно преобразился. Лицо доктора несло на себе печать чего-то дьявольского. Глаза блестели сумасшедшим блеском, а рот представлял собой тонкую беспощадную полоску. На скулах ходили желваки.

      Кеялс подбежал к нему с видом нашкодившей собачонки.

      — Доктор, доктор…

      Уэсглейк прищуренными глазами посмотрел на крышку люка, под которой бушевало чудище.

      — Что с НИМ?

      — Плохо, — простонал Келлс, — очень плохо. Вы слышите, как он ревет. У НЕГО дикий голод. ЕМУ нужно все больше. Я не знаю, где теперь набрать столько мертвецов.

      — Открой крышку, — приказал Уэстлейк.

      — Да, сэр. Да.

      Келлс нажал на кнопку. Доктор Уэстлейк подошел к краю прямоугольного отверстия и посмотрел вниз. Навстречу ему летела жуткая какофония, а вверх поднималась вздрагивающая желеобразная масса.

      Ужасная дрожь пронизывала бесформенное существо. Оно представляло собой массу, которая дурно пахла, вопила, ревела и стонала.

      — Что мы будем с НИМ делать? — ныл сзади Байрон Кёллс. — ЕГО голод почти невозможно утолить. Уэстлейк кивнул Келлсу на отверстие.

      — Посмотри на НЕГО, Байрон. Разве ОН не прекрасен?

      Келлс покачал головой.

      — ОН ужасен. Ужасней, чем я, доктор Уэстлейк. Щеки Уэстлейка покраснели от странного азарта.

      — В отличие от нас обоих, здесь речь идет о су, ществе, которое я сделал сам. Искусственно. До меня это не удавалось никому. Только мы вдвоем знаем об этом, Байрон. Ты не должен видеть в НЕМ человека. Это всего лишь живое существо. ОН — не человек. ОН — нечто, чего до сих пор никогда не было.

      Лицо Байрона вытянулось.

      — Но ЕГО голод доставляет мне большие заботы, доктор.

      Врач сдвинул брови.

      — А меня заботит ЕГО развитие, рост.

      — ЕГО рост?

      — Рост прекратился. ОН отвергает мертвые клетки. ОН не хочет больше трупов.

      Доктор Уэстлейк посмотрел Келлсу прямо в глаза.

      — Нашему другу нужна живая пища, Байрон. Ты понимаешь? — сказал Уэстлейк приглушенно. — ОН не хочет больше питаться мертвецами. Они больше не обеспечивают развитие ЕГО клеток. Нам нужно дать ЕМУ живую пищу.

      — Живую пищу! — повторил Байрон Келлс. Он понял — больше никаких трупов.

      Ужасное чудище издавало все усиливающиеся вопли, за которыми следовало какое-то всхлипывание и глотание. Из люка доносились кашляющие звуки и рычание,

      — Слушай, Байрон, — сказал Уэстлейк. — Ты сейчас пойдешь и доставишь сюда инспектора Джека Торри.

      Лицо Келлса вытянулось в дьявольскую ухмылку.

      — С удовольствием, доктор. Я терпеть не мову этого инспектора.

      — Отлично, Байрон. Иди и тащи его сюда. Как ты это сделаешь — твое дело. Он сейчас находится у Вильсонов. У них сегодня званый вечер. Тащи Джека Торри сюда как можно скорее. Но обращайся с ним осторожно. Он ни в коем случае не должен быть мертвым, чтобы мы могли бросить его нашему другу.

      Желеобразный монстр, как будто бы поняв, что сказал доктор Уэстлейк, издал такой дикий рев, что даже сам доктор отшатнулся от открытого прямоугольника люка.

      — Фу-у, — сказала Джил, смеясь. Она отбросила светлую прядь со лба. — Так много, как сегодня, я уже давно не танцевала.

      В гостях у Вильсонов был почти весь город. Здесь царила приятная свободная атмосфера. Тут пили, шутили, ели с богато накрытого холодными закусками стола.

      — Можно, я тебе принесу чего-нибудь выпить? — спросил Джек Терри.

      — Это было бы очень мило с твоей стороны, — ответила Джил, косясь несколько ревнивым взглядом в сторону доктора Бэлмена, который танцевал с рыжеволосой подружкой Джека.

      Джек довольно ухмыльнулся. Он рассчитывал на, подобную ситуацию.

      — Ему, кажется, понравилась эта рыжая ведьмочка, — сказал он.

      — Это не ведьма, это змея, — ответила Джил сердито, — А ее платье, честно говоря, весьма простенькое. Джек пожал плечами.

      — А я считаю, что оно просто достаточно смелое. И Гарри, судя по всему, платье кажется очень привлекательным.

      — Ты подлец, Джек, — оказала Джил и надула свои полные губки.

      — Я был бы рад, если бы между ними вое было в порядке, — честно сказал Торри. — Ты же знаешь, Джил, как ты мне нравишься.

      Джил посмотрела на него.

      — К сожалению, Джек, ты пришел слишком поздно. Вздохнув, Торри кивнул.

      — Я принесу тебе выпить и пойдем в сад.

      — А что нам там нужно? — предусмотрительно спросила Джил.

      У Джека появилось безобидное выражение лица.

      — Просто так, поболтаем. — Он игриво улыбнулся. — Может быть, разбудим ревность Гарри.

      Они вышли в ухоженный сад, нашли укромное местечко и сели прямо в траву.

      В этот вечер на Джил было темно-красное бархатное платье, тесно облегавшее ее безупречную фигуру. От ее волос исходил запах ландыша, который сводил Джека с ума. Он закрыл глаза и услышал смех, далекие голоса гостей.

      — Жаль, что Гарри красивее меня, — сказал Джек. — Ты не знаешь, как часто я завидовал ему в этом. Мы всегда были хорошими друзьями. У нас всегда были девушки, но у него более красивые, у меня — менее. И я всегда с этим примирялся. Мне давно уже стало ясно, что при нем я должен играть вторую скрипку. Однажды он познакомил меня с тобой. Я с точностью до секунды помню тот вечер. Это было прошлым летом на благотворительном представлении. Я не знаю, заметила ли ты, но я ощутил какой-то толчок, когда наши руки соприкоснулись. Ты это заметила?

      — Нет, Джек.

      — Неудивительно. Ты на меня почти никогда не смотрела. Ты всегда смотрела только на, него. Всегда только на него. С тех пор я ждал времени, когда вы наскучите друг другу. Что он найдет кого-то другого. Но это не происходило. Иногда я думаю, что мне придется ждать вечно.

      Торри допил свой бокал. У него начала кружиться голова от выпитого шампанского. За сегодняшний вечер он выпил много таких бокалов. Сколько именно, он уже не мог вспомнить. Торри поставил стакан в мягкую траву, положил руку на круглые плечи Джил и, притянув ее к себе, попытался поцеловать. Джил почти позволила ему эту вольность, но вдруг отшатнулась.

      — Этого мы не должны делать, — выдохнула она. — Ведь Гарри твой друг.

      — Где-то дружба должна закончиться, Джил.

      Девушка быстро допила свое шампанское, выскользнула из объятий инспектора и вскочила на ноги.

      — Я должна глянуть на Гарри, пока его вместе с кожей и костями не проглотила твоя красноволосая подруга.

      Лицо Джека вытянулось.

      — Брось их обоих, Джил, и останься здесь. — Я сейчас вернусь. Хорошо?

      — Хорошо. Но не заставляй меня ждать слишком долго. Иначе я найду утешение в чем-нибудь другом.

      Джил со смехом убежала. Торри остался стоять с двумя пустыми бокалами из-под шампанского. Он лег на траву и рассеянным взглядом уставился на ночное небо. Звезды сияли, как алмазы на бархате. Месяц — узкий, увеличившийся, вероятно, от шампанского, серп — сиял сильнее, чем обычно.

      Джек прикрыл глаза. Хотя воздух был прохладным, ему не было холодно. До него донесся легкий шорох. Торри подумал, что уже вернулась Джил. Улыбаясь, он открыл усталые глаза и ужаснулся. Улыбка сползла с его лица, уступив место испуганному удивлению. Над ним нависло ужасное видение — рядом стоял Байрон Келлс.

      Прежде чем Джек смог вскочить, урод, схватил его за горло. Хватка Келлса была жесткой, как скобы стального капкана. На мгновение Торри перехватило дыхание. Он попробовал вырваться, но Келлс грубо прижал его к траве. Перед глазами Торри поплыли яркие круги, в ушах зашумело, в висках застучала кровь. Из последних сил он пытался высвободиться, но Келлс был сильнее. Джек слабел. Келлс не давал ему шевельнуться. Яркие круги перед глазами Торри изменили цвет, превратились в черные пятна, которые начали разрастаться. Через мгновение его руки ослабели, тело обмякло. Джек потерял сознание.

      На губах Байрона Келлса появилась дьявольская усмешка. Он поднял голову и осмотрелся. Вдали играла музыка, смеялись гости. Никто не заметил, как Келлс закинул потерявшего сознание инспектора на спину и выскользнул на улицу.

      Джек пришел в себя от ощущения пронизывающего холода. Он обнаружил, что стучит зубами. Откуда-то рядом доносился дикий рев. Такого крика ему слышать не доводилось. Дикие ужасающие звуки эхом отражались от окружавших его стен. Ни один человек, даже если бы его пытали, не мог бы так ужасно орать.

      Джек потрогал шею. По его спине пробежали мурашки. Где он находится? Он с трудом сделал глоток, шея сильно болела. В воздухе стоял запах затхлости. Откуда-то из темноты продолжали нестись эти невероятные крики. Торри нащупал рядом влажную холодную стену. Куда притащил его этот чертов Келлс? Что этому типу надо и чем вызвано его нападение? И что это все должно означать? А прежде всего, что это за ужасные вопли? Кого тут мучают? Человека? Вряд ли. Зверя? Какого?

      Ощупывая стены, Торри наткнулся на какую-то омерзительную тварь, которую тут же отбросил. Постепенно он добрался до влажной двери камеры, в которую его заперли. Джек ощупал старую древесину и попытался открыть дверь, но это оказалось невозможным.

      Торри достал карманный нож и начал ковырять им дерево. Ему нужно было срочно выбираться отсюда и помочь тому, кто так дико кричал. Было ясно, что жизни этого существа грозит опасность.

      Он отчаянно работал лезвием, когда раздался треск и клинок сломался. В сердцах Джек бросил нож на землю. Он еще раз ощупал дверь. Засов удалось обработать до такой степени, что он должен был треснуть, если бы по нему ударить. Времени на раздумье не было. Джек разогнался и бросился на дверь. Второго штурма деревянный засов не выдержал и разлетелся. Дверь распахнулась, и Джек вылетел в мрачный коридор. Вдалеке виднелись отблески света. Именно туда он и направился. Коридор делал малозаметный изгиб вправо. От него ответвлялись бесчисленные узкие ходы.

      Торри знал теперь, где находится. Это мог быть только лабиринт заброшенного монастыря.

      В толстых железных кольцах торчали факелы, слабое пламя которых едва освещало сырые оводы. По стенам дрожали призрачные тени.

      Почему Байрон Келлс притащил его сюда? Что за существо издавало эти крики?

      В мозгу Торри возникало множество вопросов, на которые он не находил ответа. Он бежал навстречу усиливающемуся крику. Время от времени из-под его ног с визгом отскакивали крысы.

      Все громче становились невообразимые крики. Ужас охватил Торри, однако, несмотря на это, он не хотел покинуть эти казематы до того, как вияснит причину воплей.

      Тяжело дыша, инспектор добрался до какой-то двери, открыл ее и остолбенел на пороге светлой лаборатории. Навстречу ему медленно повернулся человек в белом халате.

      — Это вы? Доктор Уэстлейк? — только и смог выдавить из себя удивленный Джек.

      Доктор Уэстлейк только холодно улыбнулся и едва заметно кивнул. Торри не мог знать, что этот кивок был сигналом для Келлса, который в то же мгновение прыгнул на него сзади и крепко обхватил своими мощными руками.

      Торри был еще слишком слаб, чтобы оказать сопротивление. Поэтому он временно покорился своей судьбе.

      Вопли здесь звучали еще ужаснее. Торри почувствовал, что у него сдают нервы.

      — Добро пожаловать, инспектор Торри, — ухмыльнулся Уэстлейк. — Чувствуйте себя, как дома.

      — Что это все означает, Уэстлейк? — спросил врача Джек. — С какой стати Келлс на меня напал и притащил сюда?

      Десмонд Уэстлейк подошел к нему поближе. Торжествующий огонь светился в его глазах.

      — Он сделал это по моему приказу.

      — А кто здесь так дико ревет? — вскричал Джек и уставился на крышку люка, торчащую посреди лаборатории. — Кого там внизу так ужасно мучают?

      — Мой. друг, — сказал Уэстлейк, улыбаясь. — Там мой друг.

      — Скажите Келлсу, чтобы он немедленно отпустил меня.

      — Он вас уже раз отпускал, инспектор. Но я хотел бы вас поздравить с таким великолепным инстинктом. Мы говорили сегодня о случаях, которые так вас обеспокоили. Вы предположили возможность того, что кто-то в нашем городе из ворованных частей трупов складывает искусственного человека. Вы подошли очень близко к истине. Чего вы не могли знать, так это того, что Байрон и я нуждались в этих частях для того, чтобы… Как бы это попроще выразиться? Члены мертвецов служили пищей нашему голодному другу.

      Дикий вопль заставил Джека вздрогнуть. Что за чудище породил Уэстлейк?

      Десмонд Уэстлейк рассмеялся.

      — Вначале наш друг довольствовался крысами, мышами и лягушками. Но вскоре ОН потребовал чего-то лучшего. Байрон доставал это для НЕГО. Он кормил ЕГО частями трупов, однако теперь наш друг перестал их есть. Поэтому мы были вынуждены перейти к тому, чтобы кормить ЕГО живыми людьми. Иначе ОН умрет.

      Джек Торри растерянно уставился на ученого.

      — Вы хотите этим сказать…

      — Я хочу этим сказать, что мне в этом эксперименте с первого раза удалось создать искусственную жизнь. Множество ученых пытались это сделать и раньше, но никому эти попытки не удались. Я! Я — доктор Десмонд Уэстлейк впервые создал что-то невообразимое. Это огромный успех для науки, гигантский шаг в будущее, которое сулит нам много удивительного в этой области.

      Уэстлейк разразился дьявольским хохотом.

      — А ваше тело послужит тому, чтобы этот эксперимент имел грандиозный успех. Вы будете жить дальше в моем новом создании. Вы попадете в историю, инспектор. Вы образуете с моим голодным другом, там внизу, неразделимое целое…

      — Вы сошли с ума, Уэстлейк, — закричал Торри. Он хотел высвободиться из объятий Байрона Келлса, но тот держал его крепко, как в тисках.

      Десмонд Уэстлейк покачал головой.

      — О нет. Я не сумасшедший, Торри. Я всего лишь немного опередил свое время. Я гений. Сумасшедший вряд ли довел бы до успешного завершения такой значительный эксперимент.

      Уэстлейк шире раскрыл крышку люка, от крика заложило уши.

      Торри вздрогнул.

      — Давай, Байрон. Сбрось его вниз. Будьте здоровы, инспектор Торри.

      Крупные капли пота выступили на лбу Джека. Он из последних сил боролся с Келлсом. Огромный детина теснил его к темному отверстию. Вопли голодного монстра наполняли комнату.

      Полу обезумевший Торри наугад ударил кулаком и попал Келлсу в ухо. Но вырваться ему не удалось. Все ближе и ближе было роковое отверстие подземелья. Он уже видел слизистую вонючую массу, различал ее блеск. Ужасное отвращение охватило его, и Торри заорал от ужаса почти так же оглушающе, как существо в глубине.

      — Давай же, Байрон, — сказал Уэстлейк нетерпеливо, — сбрасывай его вниз наконец.

      И в это мгновение Джек Торри не ощутил под ногами опоры. Последний раз он взмахнул руками и камнем полетел вниз. Когда Торри попал в монстра, послышался ужасный всплеск.

      Инспектор еще пытался барахтаться, но его тело медленно погружалось в эту желеобразную массу. Уэстлейк и Келлс с интересом наблюдали сверху эту новую кормежку.

      Едва Торри скрылся в ужасной каше, странное существо начало быстро вырастать. На его грязно-коричневой поверхности появились пузыри, которые раздувались и лопались. Вверх поднимался ужасный смрад. Организм стал похожим на толстый ствол дерева.

      И вдруг монстр каким-то медленным движением выпрямился. Из глубины донесся новый едкий запах.

      Доктор Уэстлейк с интересом наблюдал за поразительными эволюциями своего создания.

      — Закрой же крышку, — сказал он Келлсу, смеясь. — Быстрей.

      Келлс выполнил команду. Монстр больше не вопил. Впервые за много недель внизу стало тихо.

      — Ты видел это? — спросил Уэстлейк, все еще находясь под впечатлением от увиденного. — Ты видел, как удивительно быстро живые клетки увеличили ЕГО? Я был прав. ЕМУ не хватает человеческой пищи. Мы должны обеспечить ЕМУ больше такой пищи. А я попытаюсь научиться ЕГО контролировать. Только когда мне это удастся, можно считать, что мы ЕГО создали. С ЕГО помощью мы покажем, на какие великие деяния способен человеческий мозг.

      Вновь раздался грохот. Крышка люка задрожала. Под ней бился монстр. Уэстлейк смеялся.

      — Ты слышишь? ОН хочет наружу. Байрон Келлс испугался.

      — Он ведь не выйдет?..

      — Не беспокойтесь. Пока он останется там, внизу.

      Грохот и стук усиливался. Крышка люка сотрясалась от мощных ударов.

      Байрон Келлс, широко раскрыв глаза, смотрел на темный четырехугольник. Он вдруг ощутил ужас. Его сердце учащенно стучало по ребрам. Келлс с удовольствием удрал бы отсюда, но он был по-собачьи предан доктору Уэстлейку.

      Вдруг толстое дерево, из которого была сбита крышка, разлетелось.

      — Доктор Уэстлейк! — заорал Келлс в панике и поднял дрожащую руку, показывая на люк, из которого торчала огромная рука.

      Уэстлейк обернулся. Хотя это ужасающее развитие его собственного создания испугало доктора, он был рад, что рост монстра продолжается. Это доказывало, что он, Уэстлейк, находится на правильном пути.

      Но, как и Келлс, он отшатнулся, когда из отверстия показалась вторая рука.

      — Очаровательно, — простонал Уэстлейк. — Невероятно.

      Он уставился на руки чудовища. На каждой руке было пять когтистых пальцев. Они были матовыми на вид, скользкими и вызывали отвращение.

      Быстрым движением чудовище подтянулось из глубины вверх. Уэстлейк уставился на свое детище.

      Чудовище почти не имело туловища. Оно почти полностью состояло из этих длинных рук.

      Байрон Келлс отступил к стене. Его зубы выбивали дробь. За всю свою жизнь он никогда не испытывал такого ужаса, как в эту минуту.

      С монстром произошло новое изменение. Его руки втянулись в туловище. Перед удивленными взглядами Келлса и Уэстлейка выросло высокое мощное туловище. Ужасное существо внезапно приобрело ноги и голову. Но что это была за голова! Круглая, слизистая, о пастью, из которой несло едким запахом. Посреди мощного черепа сверкал единственный глаз. Он пылал огнем, который мог бы испугать и дьявола.

      Все существо состояло из блестящей желеобразной бурлящей массы. В высоту оно почти достигало потолка. Громадный, ужасного вида искусственный циклоп. Слизистая поверхность ужасного туловища находилась в постоянном движении.

      Доктор Уэстлейк не мог насмотреться на это невероятное явление. Этот монстр был его творением, И все равно — хорошим или плохим. Это было его детище.

      Циклоп протянул правую руку в сторону врача. Уэстлейк не верил своим глазам. Рука становилась все длиннее, в то время как остальное тело чудовища уменьшалось.

      Уэстлейк понял, что у чудовища увеличивалась именно та конечность, которая была нужна в этот момент. В это же время другие, ненужные, становились меньше.

      Мощная рука дотянулась до ученого. Уэстлейк собрал все свое мужество, чтобы не кинуться бежать.

      — Назад! — приказал он монстру. — Назад! Ты слышишь? Ты должен вернуться назад, вниз. Повинуйся! Ты должен меня слушаться, черт побери!

      Десмонд Уэстлейк вспотел. Когтистая лапа почти достигла его.

      Теперь монстр разинул свою ужасную пасть. Стал виден черный язык. Рычание исходило прямо из желудка.

      В то же мгновение циклоп схватил ученого. Уэстлейк вскрикнул. Ему показалось, что его кости размалывают в порошок. Рука рванула доктора к монстру, который опять изменил вид. Он весь стал огромной пастыо, в которую легко мог пройти человек. Вся ужасная отвратительная масса превратилась в эту пасть, в которой исчез кричащий извивающийся ученый.

      Байрон Келлс был близок к сумасшествию. Его ужасное лицо вздрагивало. Он повернулся и кинулся прочь. Он несся длинным подземным коридором. Ему не нужно было оглядываться. Он знал, что монстр мчится за ним.

      Уже с первых шагов желеобразная масса состбяла из чудовищно длинных ног. Келлс летел так быстро, как только мог. Но чудовище бежало быстрей. Оно догнало Келлса. Ноги чудовища сократились до нормальных размеров. Горящий глаз уставился на дрожащего человека, насквозь пронизывая его взглядом.

      — Нет, — простонал Келлс. От ужаса он мотал головой, ничего не видя вокруг.

      Вдруг на него надвинулись две руки.

      — Нет, — заорал Келлс, вне себя от страха. Он ощутил, как его схватили влажные клейкие руки и рванули к раскрывшейся пасти. Мрачная глотка была огромной, как ворота в ад. Визжащий Байрон Келлс исчез в ней.

      Брата Джека Торри звали Элмер. Он тоже был полицейским, но, будучи на три года старше Джека, Торри работал инспектором-детективом Скотланд-Ярда.

      Получив известие о бесследном исчезновении брата, он направился к начальству.

      Шеф — суперинтендант сэр Дональд Кандейл — выслушал историю Элмера Торри. Когда тот в заключение попросил отпуск, чтобы посвятить его расследованию странных событий, сэр Дональд сказал:

      — К сожалению, я не могу дать вам отпуск…

      — Но, сэр, — сказал разочарованно Торри. На загорелом и обычно непроницаемом лице сэра Дональда проступила улыбка.

      — Вы что, собираетесь меня уговаривать, детектив-инспектор Торри?

      — Да, разумеется, сэр. Простите, сэр.

      — Я могу сделать, чтобы вы в служебном порядке взялись расследовать это дело.

      — О-о, сэр! Это было бы…

      — В таком случае, приступайте. Считайте, что у вас специальное задание.

      Сэр Дональд с симпатией относился к Торри. Светловолосый парень с моложавым лицом нравился ему. К тому же Торри был одним из самых способных его подчиненных.

      — Я освобожу вас от всех других дел. Можете выезжать прямо сегодня.

      Элмер Торри вскочил.

      — Большое спасибо, сэр. Я не ожидал… — Сэр Дональд кивнул.

      — Мы ведь все полицейские, Элмер. Я как раз вспомнил о том, что вы рассказывали о брате. Хороший парень, которого бы я с удовольствием перевел в Лондон, разыщите его. Если вы его найдете, тащите сюда. Я хотел бы с ним поговорить. Может быть, ему понравится предложение работать в Ярде.

      До обеда Элмер Торри уладил все формальности, необходимые при самостоятельной работе. Одновременно он познакомился по картотеке со всем полицейским аппаратом города, где работал его брат Джек.

      К концу дня Элмер уже прибыл в городок. В полиции он кое-что узнал о последних визитах, которые сделал его брат. Коллеги Джека рассказали инспектору из Скотланд-Ярда обо всем, что произошло в последние дни. Они положили перед ним официальные протоколы и сказали, что Джек последний вечер пробыл в гостях. Оттуда он исчез и больше не появлялся. Исчез также доктор Уэстлейк — директор больницы Холли-Кросс.

      Элмер Торри проштудировал отчеты. Затем он направился в квартиру Джека.

      Домовладелец открыл универсальным ключом комнату, и Элмер обнаружил жилище своего брата в виде, как если бы тот только-только из него вышел и мог в любой момент вернуться.

      Элмер Торри надеялся, — что с Джеком не случилось ничего плохого. Однако, надеясь, он все же считал, что Джека нет в живых.

      Торри взял с собой несколько протоколов. С ними он уселся за письменный стол своего брата. Виски помогло ему бодрствовать. Постепенно он узнал обо всех событиях, которые произошли в городе. Он узнал о похищении частей трупа, убийстве сержанта полиции, исчезновении двух девушек, у которых было не все в порядке с головой, о надругательстве над могилой.

      Уже на следующее утро Торри позвонил доктору Бэл-мену, чтобы договориться о встрече. Затем он разыскал Вильсонов. Однако эта милая супружеская пара не имела ни малейших предположений о том, куда мог деться Джек.

      В этот день Элмер опросил почти всех гостей того званого вечера. И только под конец дня инспектор нашел время встретиться с доктором Бэлменом.

      Фабрика по производству манекенов размещалась в двухэтажном здании. Здесь делали кукол из воска, дерева и папье-маше. Тут же изготавливали манекены из пластика. Куклы предназначались для выставок, музеев а также комнат ужасов.

      Этот вечер был на фабрике свободным. Рабочие болтали в раздевалках, радуясь, что день подошел к концу.

      Кейзи Люк был бригадиром и мастером на все руки. Он мог конструировать фигуры за чертежным столом, он же закупал все материалы и мог заменить любого рабочего на его операциях. Кейзи Люк был для фирмы незаменим.

      Люку было сорок пять. Он был склонен к полноте, что, в общем, и неудивительно. В свое скудное свободное время Люк выпивал больше, чем стоило бы. Склонность к выпивке была его единственным недостатком.

      У Люка были длинные узкие руки и почти аристократическое лицо. Он обладал каштанового цвета шевелюрой и острым носом, который торчал посередине круглого лица.

      В конце этого дня Люк уходил последним, остальные рабочие уже разошлись. Он всегда уходил с работы последним, зато утром приходил первым. По вечерам Люк ожидал, когда схлынет толпа работников фабрики, и делал последний обход. Он привык к этому обходу, во время которого можно было проверить, все ли стоит на своих местах, и прикинуть, — что потребуется на завтра. В конце концов, на его массивные плечи возлагалась большая ответственность.

      Люк принимал душ. Горячая вода приятно покалывала кожу. День был довольно напряженным. Люк домылся, неторопливо оделся и пустился в обычный обход, позвякивая большой связкой ключей.

      Крупными шагами он проходил одно помещение за другим. Ужасные морды, которые напугали бы любого храбреца, встречали его в цехе, где изготавливались куклы для комнат ужасов. Однако Люк не обращал на них внимания. Неудивительно, что он не заметил и циклопа, который стоял между ними.

      Ничего не подозревая, Люк проследовал дальше. Жуткая фигура отделилась от ряда кукол и двинулась за ним.

      Люк уже почти дошел до конца цеха, когда ощутил едкий запах, который исходил от желеобразного тела циклопа.

      Бригадир подумал, что кто-то из рабочих разлил химикалии. И тут он почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Люк оглянулся. Дикий ужас заставил его оцепенеть.

      — С тех пор, как доктор Уэстлейк отсутствует, больницей руковожу я, — сказал Гарри Бэлмен.

      Он впервые увидел Элмера Торри, хотя не раз слышал о нем от Джека.

      — Суровая у вас профессия, — отметил инспектор. Бэлмен согнул в руках маленькую пластиковую линейку.

      — Да, пожалуй. Но я занимаюсь ею охотно. Эта работа позволяет мне проявить мои способности. Может быть, когда-нибудь я буду руководить собственной больницей.

      Элмер Торри заговорил о Джеке.

      — Хотя мы и дружили, нам нечасто выпадала возможность встретиться, — слабо улыбнулся Бэлмен. — У него было много дел, да и у меня немало.

      — Джек и доктор Уэстлейк, если я правильно понял, исчезли в один день, — сказал Торри.

      Бэлмен кивнул. Они сидели в его кабинете в больнице Холли-Кросс.

      — Доктор Бэлмен, у вас есть какие-нибудь предположения о том, что могло произойти? — озабоченно спросил инспектор.

      — Называйте меня Гарри, — сказал Бэлмен.

      — Договорились. А вы меня — Элмер. Бэлмен кивнул.

      — К сожалению, даже не представляю себе, что могло произойти.

      Элмер Торри почесал квадратный подбородок.

      — А что за человек доктор Уэстлейк? Черты лица Бэлмена обострились.

      — Усердный, честолюбивый, властный.

      — Другими словами, неприятный руководитель?

      — Если честно, то да. Но он и выдающийся ученый, у которого есть чему поучиться.

      — В каком смысле?

      — В любом. Нет раздела в медицине, в котором доктор Уэстлейк не разбирался бы.

      Элмер Торри был удивлен.

      — И он живет здесь, в этом маленьком городке?

      Я думаю, что человек с такими способностями мог бы подыскать себе условия получше. Гарри Бэлмен пожал плечами.

      — Может, он не уезжает потому, что в этом городе родился и вырос? Потом он учился в Лондоне, вернулся сюда и вскоре стал руководить этой больницей. Я никогда не слышал от Уэстлейка, что он хотел бы уехать, хотя было немало заманчивых предложений. А вот я бы от них никогда не отказался.

      Элмер покачал головой.

      — Не могу себе представить, чтобы его удерживала эта больница. И еще, Гарри, известно что-нибудь о пропавших девушках?

      — Нет.

      Торри опять почесал подбородок.

      — А мог бы я поговорить с Джил Райсфелд?

      — Сейчас, — кивнул Бэлмен и, нажав кнопку на столе, пригласил девушку к себе. Через пять минут Джил вошла в кабинет.

      Элмер Торри с интересом рассматривал ее. Джек много рассказывал о девушке. А теперь ей предстояло рассказать о том, что происходило тем памятным вечером.

      Джил знала немногое.

      — Мы с Джеком были в саду, потом я вернулась в дом, а когда через короткое время вернулась в сад, Джека там уже не было. С тех пор я его не видела.

      Элмер попросил обоих позвонить ему, если появятся t новости, распрощался и пошел к себе.

      Кейзи Люк беспомощно уставился на циклопа. Ужасная дрожь пробежала по желеобразной массе. Люк подумал, что сейчас он грохнется в обморок. Неужели ожила одна из придуманных жутких кукол? От едкого запаха у него перехватило дыхание, появилась тошнота. Он вытаращился на горящий глаз великана, как будто приклеенный к середине его ужасного черепа. Кейзи хотел бы убежать, но ноги налились свинцом и не могли сдвинуть его с места. Однако через минуту он преодолел это ужасное состояние и с криком бросился прочь.

      В ту же секунду у напугавшей его массы появились две мощные ноги, которые бросились за ним в погоню. Задыхающийся Люк успел выскочить в дверь и запереть ее за собой. Но монстр тут же высадил дверь. Послышался звон стекла.

      Люк отбежал за гуттаперчевые фигуры. Затравленным взглядом он следил за приближающимися исполинскими ногами. Он искал выход из создавшегося положения. И тут из его пересохшей глотки вырвался отчаянный вопль.

      Ноги чудовища превратились в руки. Они отбрасывали в стороны восковые фигуры, которые с грохотом разлетались по цеху.

      Люк схватил какую-то доску и, когда одна из рук протянулась к нему, ударил по ней. Раздался странный звук. Руки вырвали доску и отбросили ее в сторону.

      Люк кинулся дальше. Он бросал в чудовище инструменты, которые попадались ему по дороге. Иногда ему удавалось попасть, и тогда они бесследно исчезали в туловище монстра. Запах становился непереносимым.

      От страха Люк сделал невероятный рывок и выскочил в следующий цех. Но здесь он оказался в тупике, из которого не было выхода. Из последних сил Люк кричал и звал на помощь. Его лицо было искажено до неузнаваемости, изо рта шла пена. Стул, который Люк в отчаянии бросил в циклопа, не попал в него, выбил окно и вылетел во двор.

      Теперь монстр медленно подходил ближе, и Кейзи Люк понял, что сейчас умрет.

      Сторож услышал крики. Он вышел из небольшого кирпичного домика и посмотрел вверх на окна второго этажа. В этот момент посыпалось стекло и из окна вылетел стул. Сторож побледнел, наверху происходило что-то непонятное. Кто мог кричать там так ужасно? Сторож видел, как в цехе метались какие-то тени, затем раздался ужасный грохот. Он сразу подумал о Люке. Да, Кейзи Люк еще не выходил. Неужели он обнаружил взломщика?

      Сторож, прихрамывая, кинулся к зданию. Его правая нога после старой автокатастрофы почти не сгибалась. Крики наверху становились все громче. Они подгоняли сторожа.

      Он открыл дверь и по железной лестнице поднялся на второй этаж. Перед ним был короткий коридор и еще одна дверь. Именно отсюда несся крик. Он отворил ее.

      Сторож увидел Люка и переливающегося всеми цветами радуги монстра. Люк непрерывно кричал, пока одноглазый гигант приближался к нему. Бежать бригадиру было некуда. Его лицо стало пепельно-серым, волосы свисали в беспорядке, из носа шла кровь, а по красным пылающим щекам текли слезы. И в это мгновение ужасная голова циклопа превратилась в огромную пасть.

      Сторож отшатнулся, когда увидел, как монстр за секунду проглотил Кейзи Люка, и услышал ужасные чавкающие звуки. Он закрыл глаза и подумал, что сейчас упадет. Но все же у него хватило сил повернуться и броситься вниз по лестнице.

      Прибежав в домик, сторож схватил телефонную трубку.

      — Алло, алло! Это полиция? Быстрее приезжайте, пожалуйста, быстрей!

      Вверху опять слышался грохот и стук. Казалось, что чудовище продолжает там бушевать.

      — Говорит сторож фабрики манекенов, — хрипел человек, — скорей приезжайте. Так быстро, как только сможете! Здесь монстр! Нет, нет! Я не выпил. Здесь чудовище! Оно проглотило Кейзи Люка.

      Старший сержант повесил трубку и сердито посмотрел на своего коллегу — человека с бледным лицом и усиками над губой.

      Кто-то пытается по-идиотски с нами пошутить.

      — Что такое? — спросил усатый коллега.

      — Пожалуй, первого апреля Я бы это проглотил, а сегодня…

      — Что там сказали?

      — Он представился сторожем с фабрики манекенов.

      — Ну?

      — На фабрике гуляет какой-то монстр, который проглотил Кейзи Люка.

      Оба полицейских засмеялись. Тот, что был с усиками, покачал головой.

      — Бывают же у людей заскоки.

      — Это, наверное, какой-нибудь идиот выпендривается перед своими приятелями, — предположил старший сержант. — У примитивных типов считается хорошим тоном пошутить с полицией.

      Телефон снова зазвонил.

      Старший сержант настроился на продолжение дурацкой шутки, но это оказалось излишним. На другом конце провода был инспектор Торри. Он спросил, не случилось ли чего-нибудь нового. Служащий рассказал ему о дурацком вызове. К его великому изумлению, Торри тут же потребовал, чтобы несколько полицейских срочно выезжали на фабрику. Сам он тоже выезжает туда. Старший сержант, ухмыляясь, покачал головой.

      — Представляешь, этот парень из Скотланд-Ярда принял всё за чистую монету.

      Бледнолицый усач также улыбнулся.

      — Ну, раз так, давай труби тревогу. В конце концов, Торри будет нести ответственность за этот случай.

      Спустя короткое время шестерка полицейских в микроавтобусе уже мчалась на западную окраину города, где размещалась фабрика. Когда автомобиль въехал на ее территорию, навстречу ему кинулся почти невменяемый привратник. Он был так бледен, как будто только, что наткнулся на собственный труп. Все его тощее тело дрожало, и он не мог выдавить из себя ни единого слова.

      — Вверху, — наконец смог он выговорить и показал на разбитое окно. — Вверху. Монстр. Ужасно. Кейзи Люк. Просто проглотил. Вверху.

      В то время, как полицейские рванулись вверх по лестнице, полицейский врач занялся стариком, который явно находился в шоковом состоянии. В помещении цеха остались следы борьбы, но никакого монстра не было.

      Один из полицейских, мужчина средних лет с узким лицом и водянистыми глазами, недоуменно покачал головой.

      — Ребята, тут кто-то прилично побушевал. Неудивительно, что сторож подумал о монстре, который носится по цехам.

      Вокруг лежали разные обломки. Манекены были разорваны, причем разорваны в клочья. Даже тяжелые станки были опрокинуты.

      — Парень, который сделал все это, должно быть, чудовищно силен, — с уважением отметил кто-то.

      Шкафы были тоже опрокинуты, и все инструменты валялись на полу.

      Полицейские стояли в некоторой растерянности, когда в цех вошел инспектор Торри. Ему доложили обстановку, но Торри и сам увидел разгром.

      — Сэр, — окликнул вдруг его бледнолицый полицейский с черными усиками. — Инспектор Торри!

      — Да, — обернулся Торри.

      — Подойдите, пожалуйста. — Полицейский был взволнован.

      Торри быстро подошел к нему. Полицейский расширенными глазами рассматривал что-то на полу.

      — Посмотрите, инспектор. Это очень похоже на след ноги.

      Они оба наклонились над отпечатком. И в нем Торри действительно распознал слизистый, отсвечивающий в отраженном свете след ноги.

      — Ощущение, что он бурлит, — удивленно сказал полицейский и протянул руку, чтобы потрогать желеобразную пленку на полу. Как только его пальцы коснулись отвратительной массы, он издал дикий крик и упал.

      Торри остолбенело смотрел на скорчившееся тело. Ею собеседник как будто получил удар электрическим током. Глаза полицейского выкатились из орбит, он издал стон и застыл на полу без сознания.

      — Такого обморока я еще не видел, — сказал прибежавший полицейский врач. — Я даже не представляю, как его привести в себя. Парень выглядит как мертвый.

      Торри тут же распорядился, чтобы пострадавший с максимальной быстротой был доставлен в больницу. Доктор Гарри Бэлмен должен был лично позаботиться о нем. Для надежности Торри сам позвонил Бэлмену в больницу и попросил об этом. Полицейского увезли.

      Инспектор приказал, чтобы коварную блестящую массу соскребли с пола и взяли с собой в полицейский участок. Затем Торри направился в домик сторожа. К этому времени тот уже пришел в себя. Успокоительный укол врача ободрил его.

      Привратник сидел перед Элмером с еще бледным лицом и помутневшими глазами. Торри начал с того, что позвонил Бэлмену и рассказал молодому врачу вкратце о происходящем. После этого Элмер обернулся к сторожу.

      — Как вы себя чувствуете?

      — Сейчас уже лучше, — сказал старик с беспомощной улыбкой. Его тощие плечи обвисли, как будто он держал на себе тяжелый невидимый груз.

      — Вы перенесли тяжелый шок.

      — Да, можно сказать так.

      — Для меня было бы очень важно, если бы вы мне как можно подробнее рассказали, что вы там увидели. Вы можете это сделать?

      Сторож дрожащими руками зажег спичку и прикурил. Он молча сделал несколько затяжек, затем пожал плечами:

      — Постараюсь.

      — Отлично, — сказал Торри, уселся за широкий письменный стол и распорядился, чтобы комнату освободили, Он решил, что чем меньше народу будет толочься вокруг сторожа, тем лучше тот сможет сосредоточиться.

      — Кейзи Люк кричал совершенно ужасно… — начал сторож, лихорадочно затягиваясь сигаретой. — Я подумал, что на него напал бандит, чтобы его прикончить, и поторопился на помощь Люку. Но против этого ужасного монстра… Я ничего не мог сделать, не мог ему помочь. Со мной могло произойти то же, что с Люком.

      — Так вы уверены, что видели монстра?

      Сторож глянул на Торри вспыхнувшими глазами.

      — А как бы вы назвали громадное существо из серо-коричневой слизи, которое в состоянии на любые превращения? То у него длинные руки, то длинные ноги. А потом громадная пасть, которая заглотала Кейзи Люка в один присест. Когда монстр выпрямлялся, он был похож на этого… как его? Как называют этих чудовищ в греческой мифологии? Они имеют только один глаз посередине лба.

      — Циклопы, — сказал Торри.

      — Да, да, инспектор. Этот ужасный парень выглядел, как циклоп. Его единственный глаз горел диким oгнем. Я должен благодарить Бога, — что эта бестия меня не увидела. Иначе бы я не сидел тут. Можете, инспектор, мне поверить.

      Сторож испытующе посмотрел на Торри.

      — Я надеюсь, вы мне верите? Вы не думаете, что я сошел с ума? Я видел это невероятное создание так же ясно, как вижу сейчас вас. Он выглядит ужасно. Не хотел бы я с ним увидеться еще раз.

      — Прежде всего, я хотел бы вам сообщить, инспектор, что такого странного вещества я никогда не видел под моим микроскопом, — сообщил Торри по телефону на следующий день ведущий химик Скотланд-Ярда.

      По приказу Элмера слизистую массу еще минувшей ночью доставили в Лондон. И уже в первой половине дня здесь получили предварительные результаты. В Скотланд-Ярде работали быстро.

      — И что же вы обнаружили? — нетерпеливо спросил инспектор.

      — Мертвая материя образовала с живыми клетками совершенно новые соединения. Честно говоря, перед нами осталась загадка. Объяснить, как это могло получиться, пока невозможно. Это новое вещество состоит из огромного количества магнитных полей и электрических контуров, опасных для жизни, если к ним прикоснуться. Мы не имеем понятия об энергетическом обеспечении этих полей. Под микроскопом нам удалось распознать только отдельные живые клетки. Они могут размножаться простым клеточным делением.

      Элмер Торри напряженно выслушал сообщение.

      — Все это крайне любопытно. Но попытайтесь себе представить, старик, что мне гораздо интереснее не размножать эти таинственные клетки, а наоборот — уничтожать. Как это сделать?

      Главный химик на другом конце провода промолчал.

      — Так что? — настаивал Торри.

      — Вы понимаете, инспектор, пока еще мы не смогли уничтожить образцы этой массы. Несколько попыток было проведено, но эти клетки не уничтожаются.

      — Вы меня пугаете! — воскликнул Торри.

      — Мы, разумеется, продолжаем напряженную работу в этом направлении.

      — Надеюсь, вы сделаете это. Иначе, мой дорогой, будущее этого города будет печально.

      — Сэр! — испуганно воскликнул химик. — Вы хотите этим сказать, что…

      — Я хочу этим сказать, что мы, по всей вероятности, имеем дело с громадным, пожирающим людей существом, которое состоит именно из того вещества, которое лежит у вас под микроскопом. И если вы в ближайшее время не найдете средства уничтожить этого монстра, то в этом городе будут постоянно исчезать люди. Сдержать это чудовище сейчас нечем.

      Детектив-инспектор Элмер Торри до сих пор полагался на свой безошибочный инстинкт. И этот полицейский инстинкт сейчас ясно говорил ему, что все ужасные события последнего времени связаны с одним-единственным именем. И это имя — доктор Десмонд Уэстлейк. Торри, естественно, не мог увязать отдельные события между собой. Не знал он также, что произошло с самим Уэстлейком. Для него было ясно только одно: Уэетлейи приложил к этому руку.

      Торри подошел к телефону и набрал рабочий номер Бэлмена. Молодой врач ответил, голос его был усталым и измученным. Состояние полицейского Билла Поустона оставалось неизменным. Оставалось под вопросом, придет ли он в себя после своего, похожего на смерть, сна.

      После разговора Торри сел в машину и отправился в дом Уэстлейка. В принципе это было противозаконно. Но он по этому поводу не испытывал угрызений совести. Если бы потребовался ордер на обыск, Торри мог получить его в любой момент.

      Инспектор приступил к обыску с основательностью не полицейского, а налогового инспектора. Он обшаривал одну комнату за другой, осматривая абсолютно все, начиная от ковров на полу и заканчивая потолками. Таким образом он двигался по помещениям, пока не добрался до кабинета доктора.

      Инспектор перерыл все ящики средневекового письменного стола, тщательно рассматривая каждую бумажку и документ. Затем Торри перешел к книжным полкам, которые стояли вдоль стен комнаты, закрывая их до потолка.

      Это была адская работа — перетрясти горы специальной литературы. В конце концов в руках Торри очутилась книга в желтом переплете из свиной кожи. Вероятно, если бы эта книга не была закрыта на маленький замочек, она бы не привлекла особого внимания инспектора.

      Торри сломал замок ножом для разрезания бумаг и начал читать записи, сделанные четким строгим почерком.

      Вдруг волосы на затылке Торри зашевелились. Он начал лихорадочно перелистывать страницы. Сердце инспектора учащенно билось, хотя кровь тяжелым свинцом шла по жилам. Прочитав последнюю страницу, Торри не смог удержаться от удивленного восклицания и захлопнул книгу. Теперь ему нужно было торопиться.

      Инспектор вскочил в автомобиль и кратчайшей дорогой помчался к больнице Холли-Кросс.

      Доктор Бэлмен удивленно вскинул голову, когда Торри ворвался в его кабинет и бросил перед ним на стол дневник доктора Уэстлейка.

      — Здесь вы найдете ответ на вопрос, почему доктор Уэстлейк отклонял все заманчивые предложения, — сообщил Торри и, переведя дыхание, упал в кресло. — Он нигде не мог бы проводить эксперименты так, как здесь. Гарри Бэлмен открыл толстую книгу и приступил к чтению. Уже после первых строчек лихорадочное возбуждение охватило и его. Уэстлейк писал, что хочет создать искусственную жизнь. Он сознавал, что находится на пороге великого события и никто не может предсказать, чем оно закончится. После многочисленных выкладок появились результаты экспериментов. Уэстлейк праздновал триумф: Он добился первого успеха, а Байрон

      Келлс был ему преданным и послушным ассистентом, на которого он мог полностью положиться. Без помощи Келлса таких результатов ему бы не добиться. В конечном итоге ему удалось создать искусственные живые клетки. «Созданное из них существо было бесформенно и ужасно», — так писал доктор Уэстлейк. Он кормил его червями, лягушками, мышами и крысами. Однако скоро существу этой пищи стало не хватать. Оно стало распадаться.

      Доктор Уэстлейк был чрезвычайно озабочен, и тут у него возникла идей попробовать использовать для питания новых клеток части трупов. С этого момента существо опять начало развиваться, но его голод все больше усиливался, и. все труднее были его утолить. Уэстлейк описывал ужасные крики монстра. И, наконец, в самом конце дневника была изложена идея кормить существо живыми людьми.

      «На алтарь науки можно положить и людей», — процитировал Гарри Бэлмен.

      — Хорошо сказано, не так ли? — горько спросил Торри. — На алтарь науки. Он сжал руки в кулаки.

      — Хотите, я вам скажу, Гарри, как я вижу сейчас ато дело? Сумасшедшему Уэстлейку удалось создать ужасного монстра. Где он этим занимался, из дневниковых записей непонятно. Мы с уверенностью можем утверждать только то, что ему это удалось. А затем, по-моему, случилось следующее. Уэстлейк дал проклятому существу сожрать обеих сумасшедших девушек. Когда аппетит монстра обострился, доктор отдал ему моего брата. Однако потом случилось то, на что Уэстлейк, — очевидно, не рассчитывал. Он потерял контроль над своим монстром, и тот уничтожил его и его ассистента. С тех пор чудовище свободно передвигается в окрестностях города в ирисках новых жертв, которыми можно было бы утолить голод. Например, вчера вечером это был рабочий на фабрике.

      Гарри Бэлмен потер красные глаза, зевнул, прикрыв рот ладонью, и извинился. Затем он пролистал страницы дневника до конца. Они были пусты. Только на последней было несколько записей. Это были химические формулы, и Бэлмен заинтересовался ими.

      — Вы это видели, Торри? — спросил он.

      — Да, просматривал.

      — Уэстлейк пытался на всякий случай изобрести вещество, с помощью которого он мог бы уничтожить монстра. Однако он не закончил эту работу. Мне так кажется, во всяком случае. Возможно, Уэстлейк считал, что опасность еще далека.

      Элмер Торри попросил уточнить эту идею, забрал дневник и уехал.

      На ближайшей бензоколонке он заправил автомобиль, проверил давление в шинах и помчался в Лондон.

      Ведущий химик Скотланд-Ярда не ожидал его приезда. Торри передал ему дневник, сразу показав последнюю запись. Он попросил, чтобы специалисты продолжили работу с того места, где остановился Уэстлейк, и приложил все усилия, чтобы объяснить, насколько важно быстро сделать эту работу.

      Сотрудники лаборатории включились в решение этой задачи. Они работали, сменяя друг друга, днем и ночью, пытаясь найти средство уничтожения ужасного существа.

      После обеда Торри вернулся в лабораторию брата совершенно без сил. Он принял ванну и включил магнитофон телефонного ответчика, чтобы узнать, не спрашивали ли его.

      Первым прозвучал голос Бэлмена. Он сообщил, что в состоянии полицейского появилось небольшое улучшение, хотя оно остается критическим.

      Второй звонок. И зазвучал незнакомый голос.

      — Да? Черт побери! Что тебе говорить? Мой звонок записывается на пленку? Что за ерунда? Я думал, что можно поговорить с самим инспектором.

      Голос в трубке смущенно закашлял.

      — Ну, ладно, сэр. Я надеюсь, вы получите это сообщение, и оно может показаться вам интересным… Чушь! А если он не получит его, я перезвоню вечером. Так вот.

      Две девчонки удрали из отделения для чокнутых больницы Холли-Кресс и исчезли без следа. А теперь… Впрочем, меня зовут Цаккерт Бэллард, сэр. Так вот что я хотел сказать. Эти две подружки не так уж бесследно исчезли. Вы знаете, сэр инспектор… Я сегодня утром искал грибы в лесу. Даже нашел пару отличных местечек, Понимаете? Могу вам показать, если хотите… Да, о чем это я? А-а, я хотел рассказать о девчонках. А что, это действительно все записывается на пленку? Ладно, посмотрим. Итак, я искал грибы и нашел кое-что. Большие, прекрасные… Болтаясь по лесу, я проходил мимо хижины угольщика. Его зовут Роберт Говард. Самого угольщика я не видел. Только этих девчонок. Они еще в больничной одежде, поэтому я их сразу узнал. Если вы хотите, я вас туда доставлю, сэр. Сегодня вечером я буду вас ждать в семь часов у кладбища. Или для вас очень рано в семь часов? Тогда в восемь. Итак, в восемь у ворот кладбища. У больших. Я буду там. Надеюсь, вы тоже, сэр.

      В семь часов Цаккерт Бэллард еще спорил на выпивку и своей родной забегаловке. Однако в этот вечер он был не в особо хорошей форме и проиграл. Остальные издевались над ним по этому поводу. Бэллард сердито посмотрел на парней, которые сидели за его столиком. Выпитое пиво блестело в его глазах и на его подбородке.

      Бэллард был мужчиной среднего роста, с болезненным лицом, тенями под глазами и проседью в волосах. Нос у него был широким, а черты лица были лишены интеллигентной тонкости.

      — Вы знаете, что вы от меня можете схлопотать? — кисло пробурчал Бэллард.

      — Только попробуй, ты, недоносок, — сказал один из собутыльников — мужчина неотесанного вида.

      Остальные опять захохотали. Смех подхватили за другим столиком.

      — Ах, поцелуй меня в…

      Неотесанный со злостью ударил кулаком по столу. Он был пьян. Глаза его метали искры злости.

      — Черт побери, Цаккерт! Этого не следовало тебе говорить! Даже такому же голубому, как ты!

      На скулах Цаккерта Бэлларда заиграли желваки. Он не испугался.

      — Все-таки, я повторю это! — закричал он через стол, прищурив глаза.

      Неотесанный вскочил. Из его глотки вырвалось рычание.

      — Я сейчас из тебя душу вытрясу. Ты — скотина. Цаккерт поднялся. У него были широкие плечи, и было ясно, что он посильнее неотесанного.

      — Ну, попробуй. Тогда получишь от меня столько пинков, что твоя старуха не сможет отличить тебя от свиной туши.

      Неотесанный отбросил стул и с диким криком бросился на Бэлларда. Один из мужчин схватил его за руку и хотел задержать.

      — Оставь его.

      — Прочь! — прорычал неотесанный.

      — Это была шутка. Цаккерт лошутил. — Уйди прочь!

      — Да, да. Прочь! — воскликнул Бэллард.

      Он согнул руки в локтях и, помахивая кулаками, ожидал первой атаки.

      Неотесанный отбросил миротворца в сторону и вновь кинулся вперед. Бэллард встретил противника кулаком справа по ребрам. Неотесанный непонятно хрюкнул и сильно ударил, целясь Бэлларду в челюсть. Но хоти тот и подвыпил, но остался достаточно подвижным и реагировал удивительно быстро. Удар неотесанного не попал в цель.

      Забегаловка тут же разбилась на две команды. Одна поддерживала неотесанного, другая подзадоривала ободряющими криками Цаккерта Бэлларда.

      Бэллард все же пропустил удар в подбородок, который отбросил его назад. Он свалился спиной на стол и опрокинул его. Зазвенела бьющаяся посуда.

      Неотесанный кинулся вперед и попытался завершить драку. Однако Цаккерт был еще в форме. Он молниеносно подтянул ноги и, резко выпрямив их, попал противнику в живот. Тот отлетел, а Бэллард поднялся на ноги.

      Неотесанный никак не мог понять, почему он не может свалить Бэлларда. Он нанес еще один удар в солнечное сплетение и опять завяз в защите.

      Вдруг у друзей неотесанного появилось желание самим подраться. Кто-то из них махнул кулаком, попав в болельщика Бэлларда. Тот сразу ответил, и мгновением позже в забегаловке бушевала всеобщая драка.

      Толстый хозяин выдирал у себя те немногочисленные волосы, что оставались на его голове. Ломались столы и стулья, бились стаканы, вокруг падали побежденные, получая свои апперкоты.

      — Прекратите, прекратите! — кричал в ужасе хозяин. — Вы здесь все разобьете.

      Бэллард и его друзья работали основательно. Команда неотесанного потерпела поражение.

      Когда конфликт был улажен, Цаккерт Вэллард с друзьями покинул забегаловку, оставив ее хозяина в полном отчаянии. Бэллард глянул на часы. На них было восемь. Пора было идти на кладбище. Он попрощался с приятелями и направился к кладбищу.

      Инспектора у ворот еще не было. Бэллард посмотрел поверх полутораметровой стены на могилы. На некоторых из них стояли зажженные свечи. Легкая дрожь пробежала по мокрой спине Бэлларда. Он был уже зол на себя, что выбрал это место для встречи.

      Темным силуэтом торчала над кладбищем башня кирхи. Вокруг было очень тихо. Озноб еще больше охватил Бэлларда. Он посмотрел на часы. Было три минуты девятого. А Торри еще не было. У Бэлларда появилось ощущение, что за ним кто-то наблюдает. По затылку как будто прошло холодное дыхание. Он поднял плечи и обернулся. Никого не было видно. Неужели ему показалось? И тут до него донесся странный запах. Бэллард сморщил нос. Откуда шел этот пронизывающий запах? От мертвецов?

      Цаккерт Бэллард содрогнулся и почесал затылок. Если Торри сейчас не появится… Он не видел, что на него из темноты уставился ужасный горящий глаз.

      «Или не сработал магнитофон?» — спросил себя Бэллард. Он уже хотел выругать все эти новомодные штучки, но услышал рокот мотора и увидел фары автомобиля. Автомобиль остановился рядом. Инспектор Торри выглянул из окна.

      — Алло, инспектор! — ухмыльнулся Бэллард. — А я ужа думал, что вы не придете.

      — Вы Цаккерт Бэллард? — Так точно. Это я. — Тогда влезайте в машину.

      — Ничего не выйдет, инспектор, — покачал головой Вэллард. — На машине туда не проехать. Нужно идти пешком.

      — Хорошо. Тогда пойдем.

      Торри вылез из машины, закрыв перед этим окна, и запер дверцу.

      — Туда далеко, — сказал Бэллард с некоторым почтением. Он еще никогда не имел дела с инспектором из Скотланд-Ярда.

      Они двинулись быстрым шагом вдоль стены кладбища и вскоре исчезли в лесу.

      Тогда тронулся с места стоявший за деревьями циклоп. Он изменил свою форму и на длинных мощных ногах смертельной тенью заскользил за мужчинами по лесу.

      — Вот там дом. Вы видите свет, инспектор?

      — Да.

      — Здесь эти девчонки и прячутся. Меня удивляет только одно.

      — Что?

      — Что угольщик не выдал их. — Бэллард хрипло засмеялся.

      — А может быть, старик с удовольствием ночует, с ними? Они ведь премилые куколки. Тогда старый козел почувствует себя еще немножечко молодым.

      В хижине слабым светом горела керосиновая лампа… Мимо окна проскользнула тень одной из девушек.

      Торри и Бэллард перебегали от дерева к дереву, чтобы их не обнаружили раньше времени.

      — Слушайте, Бэллард, может быть, нам придется захватить их…

      — Можете положиться на меня, инспектор. Я не слабак.

      Оба мужчины подкрались к хижине. Бэллард держался вплотную за спиной инспектора. Торри подкрался к окну и заглянул в хижину. Обе девушки сидели за большим столом и что-то ели.

      — Ну и удивятся же они, — предвкушал Бэллард.

      Его радовало, что он активный участник такой интересной акции. Это приятно разнообразило его монотонную жизнь.

      Торри приложил палец к губам, чтобы утихомирить Бэлларда. Он проскользнул под окном и направился к двери. Бэллард последовал за ним.

      Девушки были настолько беспечны, что даже не закрыли дверь. Торри тихо открыл ее и влетел в дом.

      Клаpa и Лорелли вскрикнули и вскочили. Их глаза расширились от страха, они дрожали. На столе остались лежать хлеб и сало.

      — Полиция! — резко сказал Торри. Бэллард показал на инспектора и гордо сказал: «Этот парень из Скотланд-Ярда».

      — Если мы поторопимся, то вы уже эту ночь сможете провести в ваших больничных кроватках, — сказал Торри. Лорелли Бигл дико мотнула головой.

      — Мы туда не вернемся. Торри подошел к ней.

      — Гораздо благоразумней было бы делать то, что я говорю.

      Лорелли сердито уставилась на него ненавидящим взглядом. Она не хотела больше в больницу. Возвращаться в этот ужасный ящик, где с ними обращались, как со зверями, где можно было еще больше сойти с ума.

      — Где Говард, угольщик! — спросил испектор.

      — Он подарил хижину нам, — испуганно сказала Клара, бросив на Лорелли взгляд, моливший о помощи, который Торри сейчас же заметил.

      — Где он? — повторил Торри резко.

      — Он? Он уехал в Лондон, — сказала Лорелли.

      — Да? Ну ладно. Мы скоро выясним, где он. Пошли.

      Бэллард хотел схватить Клару за руку, но она оттолкнула его, вскочила на стол и выпрыгнула в закрытое окно. Зазвенело стекло, рама вывалилась наружу.

      Девушка вскочила на ноги, и мужчины увидели, как она быстро убегает в лес.

      — Проклятье! — разочарованно воскликнул Бэллард.

      На это он никак не рассчитывал. Он ожидал, что Клара покорно смирится со своей судьбой. Во всяком случае, выглядела она достаточно смирной.

      Бэллард был готов погнаться за девушкой. Но его остановил ужасный вопль, от которого кровь застыла в жилах.

      Торри вылетел из хижины. Клара кричала в паническом страхе. Кинувшись вперед, в темноту, инспектор на ходу выхватил из наплечной кобуры пистолет. Он услышал хруст веток и, остановившись, направил туда оружие. Ему ничего не было видно.

      — Стой! — закричал он. — Стоять на месте! — Хруст.

      — Стоять. Или я стреляю!

      Снова хруст. Но теперь уже удалявшийся от него.

      Голос Клары затих.

      Торри выстрелил. Пуля умчалась в темноту леса, и ему показалось, что он услышал звук, похожий на всплеск, как будто пуля попала во что-то мягкое. Торри выстрелил второй, третий раз. Он побежал в направлений темных кустов, нырнул в ветви, раздвигая их в стороны, и стал пробиваться дальше, в направлении шелеста. И вдруг все звуки исчезли. Это было еще хуже, чем если бы впереди оказался враг. Куда делась девушка? Что с ней случилось? Почему она так ужасно кричала?

      Торри прислушался. Ничего. Только обычный шум и шелест ночного леса. Он понял, что идти дальше нет никакого смысла. Лучше вернуться к хижине.

      Когда инспектор появился между кустами, навстречу ему вышел с искаженным от злости лицом Бэллард.

      — Проклятое дерьмо!

      — В чем дело?

      — Теперь смылась и вторая.

      Торри сердито посмотрел на Бэлларда.

      — Вы что, ее отпустили? — Легко сказать — отпустил. А что мне оставалось делать? Она воспользовалась суматохой и трахнула меня чертовски твердым стулом по башке. Я даже отключился на пару секунд. А когда пришел в себя, эта бестия уже исчезла.

      Торри захотелось громко выругаться, но он сдержался и молча проглотил свою злость.

      Вдруг глаза Бэлларда широко раскрылись.

      — Инспектор, что это? Посмотрите сюда. Это похоже на плевок великана.

      — Не трогай! — крикнул Торри.

      — Что вы мелете ерунду? — ухмыляясь, спросил Бэллард. — Я никогда не трогаю плевки.

      Торри рассказал ему о полицейском, который лежит без сознания в больнице.

      Внезапно Бэллард побледнел как мел и начал дрожать всем телом.

      — Боже мой! Неужели это действительно был…

      — Наверняка, — холодно сказал Торри,

      — Но…

      — Мы никогда больше не увидим эту девушку, — заверил Бэлларда полицейский.

      — А вторая? — озадаченно спросил Бэллард.

      Торри пожал плечами. Однозначного ответа у него не было. Она могла еще спастись, но могла и разделить печальную судьбу подруги.

      Бэллард покачал головой.

      — Бедные девушки, — выдавил он.

      Прошло еще два дня. Лорелли Бигл не нашлась.

      Торри сидел в квартире брата, когда раздался междугородный телефонный звонок.

      Звонил ведущий химик Скотланд-Ярда. Он сообщил Торри, что удалось получить вещество, которое должно было бы уничтожить искусственное создание. Но полной уверенности в этом не было. Опыты в лаборатории были удачными. Химики смогли уничтожить слизистое вещество, но будет ли влиять состав на монстра в целом? Это нужно было испытать.

      — Из нашего препарата мы изготовили пенистую жидкость, которая отлично распыляется, — сказал химик. — Работает устройство, как обычный огнетушитель. Мы наполнили двадцать баллонов, и они уже в пути к вам, инспектор.

      Торри поблагодарил. Он ощутил пустоту в желудке. А если препарат не окажется действенным? Возможно, что он уничтожает только маленькие кусочки монстра. Нужно ждать прибытия баллонов, искать бестию и надеяться, что состав, разработанный в Скотланд-Ярде, окажется для нее смертельным.

      Через час прибыли металлические баллоны. Их положили в комнату для оружия.

      В полицейском участке непрерывно звонил телефон. Город бурлил. Люди нервничали и докладывали, что видели монстра одновременно в десяти разных местах. Шел поток ложных сообщений, который мокрые от пота полицейские должны были непрерывно проверять. Все ждали решающей схватки.

      Торри сел в автомобиль с намерением отправиться домой к Бэлмену. Ему хотелось рассказать другу своего брата о полученных результатах.

      Бэлмен жил в маленьком особнячке. Иногда у него ночевала Джил, но большую часть времени он был здесь один. Комнаты особняка были ухожены и обставлены им с хорошим вкусом. В прихожей стояли древние рыцарские доспехи одиннадцатого века, которые Бэлмен начистил до блеска. Железный человек держал в руках металлическую звезду, а, над его шлемом висели два священных меча.

      Доспехи и оба меча были гордостью доктора Бэлмена. Он приобрел их на аукционе, который проходил в соседнем городе.

      — Ты плохо выглядишь, Гарри, — обеспокоено сказала Джил.

      Она ласково погладила Бэлмена по голове. Он вздохнул и прикрыл глаза.

      — Я всего лишь устал, — ответил молодой врач.

      Они сидели в гостиной. Бэлменв зеленом бархатном кресле, а Джил — на подлокотнике рядом с ним. Она смотрела на него с покровительственной улыбкой.

      — Ты должен пощадить себя, Гарри. Иначе скоро загнешься, а это никому не нужно.

      — Ты преувеличиваешь, Джил!

      — Побудь пару дней дома. Успокойся, отдохни. Бэямен покачал головой.

      — Не могу. Это невозможно, Джил. Да ты и сама это понимаешь.

      — Но все же…

      — Давай не будем об этом, — сказал Гарри чуть резче и тут же пожалел о своем тоне,

      — Ты сильно изменился в худшую сторону, Гарри, — пожаловалась Джил. — Постоянно раздражен. С тобой нельзя разговаривать без того, чтобы ты не оборвал. Твои коллеги тобой недовольны.

      — Не вспоминай этих идиотов, сердито пробурчал Бэлмен. — Они меня не интересуют.

      Он заставил Джил посмотреть себе в глаза, повернув ее голову к себе и подняв за подбородок.

      — У меня просто нет времени и не хватает мозгов, чтобы сочинять им прекрасные фразы. Мне все равно, как эти господа относятся ко мне, — хорошо или плохо.

      — А что со мной, Гарри? У тебя нет времени сказать несколько теплых слов и мне?

      Бэлмен вздохнул.

      — Джил, ты должна быть благоразумной. Именно сейчас мне так важно, чтобы кто-нибудь меня понимал. Я почти непрерывно должен наблюдать за этим полумертвым полицейским. Если позвонит инспектор Торри, я должен быть на месте. Если ночью возникнут неожиданности в больнице… Потерпи еще немного и все будет отлично. У тебя будет опять тот Гарри, которого ты любишь. Обещаю тебе это.

      Джил снисходительно засмеялась и наклонилась к нему, чтобы поцеловать. И тут какой-то грохот заставил ее вздрогнуть.

      — Что это, Гарри?

      Бэлмен обеспокоенно обернулся и пожал плечами. Ему показалось, что загремело внизу. Возможно, в подвале.

      — Я боюсь, Гарри.

      Гарри обнял девушку и ободряюще рассмеялся.

      — Ерунда, Джил. В моем доме тебе нечего бояться. Здесь ничего не произойдет.

      Он мягко отстранил ее от себя. Джил напряженно смотрела на него.

      — Что ты собираешься делать, Гарри?

      — Посмотрю, что там, внизу. Я сейчас приду. Джил поднесла дрожащие пальцы к губам.

      — Будь осторожен, Гарри. Он прищурил глаза.

      — Естественно.

      — Ты ведь знаешь, — какие жуткие вещи сейчас происходят?

      Тревога Джил нарастала.

      — Не бойся. Можешь пока выпить. Наверное, упала одна из старых коробок. Ее могла опрокинуть соседская кошка. Она часто влезает в мой подвал.

      Джил взяла стакан и выпила его содержимое. Со страхом она прислушивалась к удаляющимся шагам Гарри.

      В подвале Бэлмен включил свет и остановился рядом с лестницей, по которой спустился. Вокруг стояла старая мебель, были сложены коробки со старьем, неподалеку висела пустая клетка для попугаев.

      Опять послышался шум. Он уловил его только потому, что в этот момент задержал дыхание. Бэлмен повернул голову и посмотрел на штабель ящиков. За ним что-то было.

      Все ужасные истории, и действительные и выдуманные, которые гуляли по городу, пронеслись у него в голове. Бэлмен ощутил, что цепенеет от страха. В его подвале явно кто-то был. Он хотел повернуться, но ноги как будто приклеились к полу.

      И вновь послышался шорох. Никаких сомнений не оставалось — за ящиками кто-то был. Эти ящики притягивали Бэлмена. Может быть, за ними его ожидало что-то ужасное, но у него уже не было сил убежать. Он должен был увидеть, что там.

      Гарри медленно подходил к источнику шорохов. Его рубашка потемнела от пота. Всего три шага отделяли Бэлмена от стопки ящиков, которые находились здесь только потому, что он не знал, куда их девать. Два шага. Один шаг. И вот он стоит на расстоянии вытянутой руки от шаткой преграды между ним и источником звуков.

      Гарри не мог вспомнить, чтобы он когда-нибудь так волновался, как в этот момент.

      Когда Бэлмен протянул руку, его пальцы коснулись шершавого дерева нижнего ящика. Это прикосновение электрическим разрядом отозвалось в его теле. Он отдернул руку. Но любопытство было сильнее чувства опасности. Бэлмен решил идти до конца. Он ощущал, что, отступи он сейчас, ему бы уже не было покоя.

      Быстрыми движениями Гарри стал разбрасывать ящики. Баррикада таяла, и тут на его лице появилось удивленное выражение.

      Она сидела на пыльном полу подвала. Маленькая, испуганная, дрожащая, незаметная фигурка.

      — Лорелли?

      Это прозвучало у Бэлмена облегченным вздохом.

      — Лорелли Бигл!

      Спутанные волосы девушки свисали на лицо. Она была совершенно измучена. Щеки были мокрыми от пота, губы казались обескровленными и дрожали. Лорелли была истощена и сильно кашляла.

      — Я больше не могу, доктор Бэлмен! Я не могу больше.

      Бэлмен помог ей встать.

      — Идемте. Я рад, что вы пришли ко мне. Сейчас мы вместе пойдем наверх. Я дам вам лекарство, а потом мы спокойно обо всем поговорим.

      Лорелли безвольно пошла за ним.

      Когда они подошли к лестнице, ведущей из подвала, вверху зазвенело стекло. Было похоже, что кто-то разбил большое панорамное окно. В тот же момент послышался истошный крик Джил. У Бэлмена от ужаса перехватило дыхание.

      — Джил! — закричал он, — Джил!

      Бэлмен кинулся вверх по лестнице, волоча за собой Лорелли.

      Джил захлебывалась от крика. Ее вопли были для Гарри невыносимыми. Его голова разрывалась от пронизывающей боли в мозгу.

      Через несколько секунд он с Лорелли оказался в прихожей перед дверью в гостиную, откуда слышались эти ужасные крики.

      И тут его охватил дикий ужас. Бэлмен отшатнулся назад. Его сознание отказывалось воспринять то, что увидели его вылезшие из орбит глаза.

      Ужасный монстр стоял посреди гостиной. Только что он превратился в громадную пасть.

      — Джил! — закричал Бэлмен. Боль и отчаяние прозвучали в его голосе.

      И в этот момент чудовище молниеносно проглотило трепетавшую девушку.

      Гарри был ошеломлен. Он не мог отвести глаз от монстра, опять превратившегося в громадного циклопа, уставившегося на него своим горящим глазом. Вне себя от душевной боли после потери Джил, скрипя зубами, Бэлмен был готов броситься на чудовище с голыми руками.

      Лорелли стояла рядом с ним. Она, дрожа, уставилась на существо, боясь пошевелиться.

      Циклоп повернулся к Бэлмену. Молодой врач со стоном отшатнулся. Его взгляд упал на мечи, висевшие на стене. Молниеносным движением он сорвал один из них и с криком бросился в гостиную.

      Когда меч зацепил ужасного циклопа, послышался какой-то визгливый звук. Но то, что произошло затем, не укладывалось у Бэлмена в голове. Сверкающий клинок разрезал циклопа на две неравные части, и тут произошло невероятное.

      Перед доктором Бэлменом стояли два циклопа. Оба одинаково громадные, каждый с одним сверкающим главой.

      От ужаса меч выпал из рук Бэлмена.

      — Нет! — простонал он, чувствуя, что у него закончились все физические и духовные силы.

      — Нет! — выдавил он, когда рука монстра-пожирателя обхватила его своей мертвой хваткой. — Нет!

      Чудовище превратилось в отвратительную пасть, и в тот момент, когда оно проглатывало Гарри Бэлмена, второй монстр кинулся на застывшую Лорелли Бигл.

      Она отчаянно сопротивлялась, однако, как и доктор Бэлмен, сделать ничего не могла.

      Торри оставил автомобиль перед домом доктора Бэлмена. Он вылез из него и уставился на большое разбитое окно. В этот момент на улицу выскочили оба монстра. Серо-коричневые, огромные фигуры, слизистые и влажные. Их шкура блестела.

      Торри почувствовал, что волосы на его голове стоят дыбом.

      ДВА!

      Когда он увидел монстров, они уже превратились в длинные ноги и помчались к нему.

      Торри вскочил в машину. Теплый двигатель завелся сразу же, и, когда циклопы были почти рядом, автомобиль стрелой рванулся с места. Громадная лапа ударила по боковому стеклу. Осколки полетели Торри в лицо. Он почувствовал слабые уколы и кровь на щеках.

      Полицейский отряд был собран в полном составе. Каждому были розданы баллоны. Через несколько минут автобус с группой из тридцати полицейских тронулся в путь.

      Монстры бушевали в лесу рядом с домом Бэлмена. Неуверенные, как будто пьяные, следы вели к маленькой беседке.

      Операцией руководил Торри. Его команды мгновенно выполнялись. -

      Полицейские вбежали в лес, куда вели слизистые следы.

      — Там, сэр! — крикнул один из них. — Там, впереди! Они там!

      — Рассредоточиться! — крикнул Торри. — Мы должны их окружить. И, ради Бога, ребята, будьте осторожны. Полицейские замедлили шаг. Их лица были бледны, нервы у каждого были напряжены до предела.

      Монстры были уже рядом. Перебирая огромными ногами, они двигались в сторону небольшой полянки. И тут они столкнулись с полицейскими.

      Когда оба циклопа увидели своих врагов, они разинули ужасные пасти и издали жуткий крик.

      Элмер Торри взял из рук одного из полицейских баллон. Резиновый шланг был направлен на чудовищ. Достаточно было нажать на кнопку, чтобы выплеснулась пена.

      Однако полицейские были еще далеко от циклопов, хотя и охватили их кольцом. Шаг за шагом они сближались.

      Чудовища, казалось, растерялись, не зная, на кого напасть первыми. Все ближе подходили полицейские, лица которых стали белыми от ужаса. Каждого из них не оставляла мысль, что так и осталось неизвестно, можно ли уничтожить полученным составом эти ужасные существа.

      Элмер Торри не двигался. Он был достаточно близко к обоим циклопам. Прямо рядом с ним одно из чудовищ превратилось в огромную руку, которая протянулась в его направлении.

      Инспектор не медлил ни секунды. Он хладнокровно нажал на кнопку металлического сопла. Навстречу ужасному монстру вылетела струя нежно-белой пены.

      Когда пена попала на ужасную руку, чудовище отдернуло ее. И тут же полилась пена из баллонов всех полицейских. Со всех направлений летели на чудовищ белые уничтожающие струи.

      Ужасные фигуры завертелись в невыносимых муках. Они были полностью покрыты пеной. Их ужасные пасти издавали дикие вопли, от которых дрожали люди.

      Рыча, циклопы начали преобразовываться. Они стали большой общей массой, которая пыталась растечься по земле. Крики при этом прекратились, раздавалось странное бульканье.

      И в этот момент опустели баллоны. Люди напряженно уставились на вещество, которое они окружали.

      Белая пена оседала в бесформенную массу. Булькающий звук сменился ужасным скрипом. Крупные пузыри вздувались и лопались. Отвратительный запах доносился до полицейских.

      Темно-красные облака странного пара поднялись вверх и повисли над остатками ужасного создания. Поверхность массы опять преобразовывалась.

      Торри непроизвольно затаил дыхание.

      Масса стала быстро расти. Она удвоила свои размеры и превратилась в темно-серый туман, который поплыл над увядшей травой. И тут произошло то, что осталось в памяти у всех присутствовавших.

      Из тумана появились головы всех людей, проглоченных монстром. Лица убитых еще раз на короткое время возникли в этом ужасном спектакле. Все они были искажены, все жалобно кричали.

      Элмер Торри узнал брата, доктора Бэлмена, Уэстлейка, Джил. Все они жалобно и отчаянно взывали о помощи.

      Но никто из остолбеневших полицейских не мог им помочь.

      Ужасное видение длилось только несколько секунд. Потом туман лопнул, как мыльный пузырь. Лица погибших распались, исчезли.

      Подул легкий ветерок. Он овеял покрытые потом лица. Остатки тумана понесло вбок и вверх. И чем выше летело облако, тем прозрачней становилось. Наконец, оно исчезло полностью.

      Полянка, на которой произошла смертельная схватка, была пуста. И только почерневшая трава свидетельствовала о том, что все это не было ужасным кошмаром.

      Два дня спустя от своего смертельного сна пробудился пострадавший полицейский. Он ничего не помнил о том, что с ним произошло. И ему завидовали поседевшие коллеги.