Дмитрий МАНСУРОВ

БЕССМЕРТНЫЙ

Мансуров Д. В.

М23      Бессмертный: Фантастический роман.— М.: АРМА­ДА: “Издательство Альфа-книга”, 2003.

ISBN 5-93556-326-6

Потеря памяти - вещь довольно неприятная, особенно если от тебя требуют вспомнить что-то из времен твоей молодости, а ты и знать не знаешь что...

Озадаченный Кашей носится по парамирам в поисках Иванушки и своего прошлого, колдуны бегают за ним и за компанию воюют с киборгами... Ну а дома Бессмертного ждут не дождутся разъяренные вампиры с незабвенным Гаддом во главе.

Такая вот она, тяжелая злодейская доля.

ПРОЛОГ

Тысячи лет назад на главной в то время планете Империи парамиров началась Колдовская война. Причиной раздора оказалось фантастическое откры­тие одного ученого, постепенно сведшее с ума боль­шую часть населения.

Сам ученый, выбрав удобный момент, сумел уско­льзнуть из рук колдунов, и они объявили награду за его поимку. А он, используя для переброски в парамиры свой собственный карманный переместитель — единственный в своем роде, поскольку остальные переместители являлись стационарными и могли умес­титься исключительно в кузове большого грузовика, но никак не в кармане рубашки, — повсюду находил и уничтожал свое изобретение — прибор “Феникс”. Колдуны пытались его поймать, но он был неуловим. Однажды, к великой радости своих врагов, Странник бесследно исчез. Правда, великая радость сменилась не менее великим горем, когда обнаружилось, что он сумел уничтожить все копии своего величайшего изоб­ретения, оставив колдунов у разбитого корыта.

И тогда обезумевшие от горя колдуны навеки про­кляли его настоящее имя и стали именовать по на­званию созданного им карманного переместителя — Странник.

В отсутствие постоянного раздражителя Колдовская война постепенно сошла на нет, но ее последствия оказались настолько разрушительными, что новые по­коления колдунов во всех парамирах напрочь утратили былые знания и долгие сотни лет жили простой, второбытно-общинной жизнью, скрашенной остатками былых заклинаний.

Спустя три тысячелетия, когда от Колдовской вой­ны остались одни невнятные воспоминания, новые поколения колдунов заново открывали удаленные парамиры, поражаясь тому, что во многих из них су­ществует схожая и страшная легенда о некоем Стран­нике, самом злобном существе, ради собственного удовольствия безжалостно уничтожившем миллионы людей. Легенды утверждали, что он коварно подарил колдунам Яблоко Раздора, а потом украл у них их знания и сокровища; что он переходил из мира в мир сам по себе; что, будучи убит, неизменно возвращался к жизни, то есть был бессмертен, а в редких случаях мог спасти себя самого, появляясь одновременно в нескольких местах. Финал у легенд был одинаков: Странник исчез в закрытом для переброски парамире, чтобы однажды вернуться и снова уничтожить кол­довскую цивилизацию.

Созданный колдунами Специальный отдел безо­пасности, основной задачей которого стало управле­ние Союзом парамиров и предотвращение всякого рода неприятностей, угрожающих стабильности уста­новленного порядка, занялся этой странной историей и, к своему ужасу, убедился, что нечто похожее дей­ствительно происходило в покрытых мраком временах: межпространственный поисковый зонд нашел плане­ту, на которую невозможно было переброситься. Точ­но выяснилось, что в тот мир есть древний переход, но где он находится, колдуны не знали. Для его по­исков, а также для восстановления древних материалов, в столичный мир канувшей в лету Империи перебро­силась группа ученых. Их глазам предстало грустное зрелище: планета практически обезлюдела, повсюду встречались оставшиеся от Колдовской войны химе­ры, и остатки людей вели с ними пожизненную войну. Колдуны построили приличный город-крепость не­подалеку от разрушенной столицы, разрешили мест­ным в нем поселиться и даже самостоятельно выбрать себе правителя, взамен намереваясь получить остатки их колдовских знаний, легенд и прочего фольклора. Многолетние поиски перехода не давали результатов: он был закрыт от посторонних глаз древнейшим за­клинанием невидимости. Современное колдовство было слабее старинного и не могло ему противостоять.

Тем не менее поиски не прекращались. Шансов на их удачное завершение было крайне мало, но все-таки они были. В качестве поисковика в городе оста­вался один (иногда два-три) колдун, являвшийся по совместительству тайным повелителем города. В его обязанности входил также сбор и поиск информации об Империи.

Однажды в руки колдунов попала древняя шкатулка с выгравированной на ней надписью “Странник”. Ока­залось, ее смастерили во времена Колдовской войны, чтобы посылать на запрятанное в ней настоящее имя Странника проклятия. Идея была оригинальной: тот, кто назовет его имя в любом из парамиров, получит на свою голову сотни проклятий разом. Это как ми­нимум гарантировало гибель друзей Странника (и, к сожалению, некоторых врагов). Он тоже должен был болеть и умирать время от времени, но древние кол­дуны знали, что он все равно оживет. Учитывая то, что посылать проклятия на Странника стало всеобщей традицией в сотнях парамиров, а также то, что за тысячи лет Странник мог не один раз изменить соб­ственное имя (мало ли что, может, его новые имена тоже проклинались?), накопиться их должно было сверх всякой меры.

Шкатулку отправили в Столицу Союза парамиров как реальное оружие против Странника на случай обе­щанного легендами его возвращения.

Больше ничего существенного о Страннике узнать не удалось...

Столетия шли за столетиями — ситуация не изме­нялась.

Но пришел день, и Странник вернулся.

Часть 1.

 КОЛДОВСКИЕ МИРЫ

...Синева растворялась в окружавшей их черноте, а когда она вплотную подступила к переместителю, тот сверкнул и осветил призрачные очертания нового мира. Прозвонил невидимый колокольчик, и переме­ститель погас.

— Приехали! — обрадовался колдун.— Теперь из те­бя котлету сделают!!!

Широкая, выложенная желто-коричневыми бетон­ными плитами площадь неизвестного города напол­нилась бегущими к ним вооруженными воинами.

— Идиот! — весело сказал Кащей. Мышцы радо­стно запели, настраиваясь на сражение. — Делать кот­леты — это мое призвание!

И он выхватил меч-кладенец.

Но сражаться не пришлось. Увидев, что Кащей приглядывается к оружию воинов: мечей не было — воины бежали с оружием, отдаленно напоминающим микроарбалеты, но длинным и полностью металли­ческим,— колдун расплылся в довольной улыбке.

— Вот теперь ты на самом деле попался! — торже­ствующе воскликнул он.

Кащей повернул голову в его сторону. Ортокс све­тился от счастья, словно выиграл в лотерею собст­венную Солнечную систему с подданными на каждой планете.

Собака, сидевшая у ног Кащея, недовольно зары­чала. Ортокс бросил на нее убийственный взгляд и буркнул:

— Заткнись!

Трезор, на время убравший из глаз знаменитый зеленый огонь, уже не казался страшным, и потому ни гвардейцы, арестовавшие царевичей и царевну, ни ведьмочки, постоянно высматривающие прячущихся по темным углам города химер, не обратили на него никакого внимания. Организовав собственные поиски Иванушки, Трезор вышел на его след, но вовремя добраться до него так и не успел. А когда узнал, что в город прибыл Кащей, сделал все возможное, чтобы пробраться к нему “на прием”. Добрый Злыдень, не­мало удивленный тем, что никто до сих пор не удо­сужился поймать собаку, с удовольствием принял ее в команду на время поисков Иванушки и забрал с собой.

Ортокс чуть воздухом не подавился, когда увидел, кого тот взял в путешествие: ничего более глупого от Кащея он не ожидал. Но хозяин — барин: может брать хоть собаку, хоть леденцы на палочке.

Воинов становилось все больше и больше. Они целыми отрядами выскакивали из-за стен, выбирались через двери, разве что из окон не выбрасывались. Не­сколько секунд повсеместно нарастающего гула, и на площадь выехали танки. Кащей с нарастающим ин­тересом отметил, какие чудовищные формы могут иногда принимать вариации обычного микроарбалета. Плотной стеной многоликое войско обступило гостей из параллельного мира, и на лицах окружения не чи­талось ничего дружелюбного. Как обычно.

— Конкретизируй! — приказал Кащей.— Только коротко, длинные словоизлияния о бренности всего сущего оставь на привычную к проповедям публику.

Ортокс даже ухом не повел: последняя колкость побежденного — это как последний укус издыхающей дряхлой собаки: кроме морального удовлетворения у этой самой собаки, ничего больше не вызывает.

— Слушаю и повинуюсь, о Великий! — с легкой иронией проговорил он.—  Во-первых, пока ты воз­вращался с края света, мы основательно подготови­лись к встрече. Узнали, где находится переход в твой мир, и нам осталось выяснить только одно: во что превратился ужасающий Странник за прошедшие ты­сячелетия? Время, как ты знаешь, не столько лечит, сколько калечит... Ты сплясал под нашу дудку, расслабился, почивая на лаврах победителя, и дал мне шанс спокойно перебросить тебя в этот мир! А теперь возвращаюсь к самому началу: ты проиграл!

— Неужели?

— Так, кто из нас кого поймал? — заметил Ор­токс.— Кстати, тебя постоянно провоцировали на ис­пользование заклинаний. Согласен, ты провел блес­тящие операции по уничтожению соловьев-разбой­ников и спасению своих друзей, но колдовства в твоих действиях не было ни на грош. Ты уже не колдун, кем был тысячи лет назад, а на одном коварстве далеко не уедешь!

— Уговорил,— коварно поддакнул Кащей.— Что дальше?

— Как что? Вот это! — Ортокс развел руками, по­казывая вокруг себя. Все имевшееся в наличии оружие было нацелено на Кащея.—Я же говорил, что мы летим навстречу своей судьбе. Вот она, твоя судьба: плен и заточение! Отдашь меч добровольно или предпочтешь еще раз погибнуть смертью храбрых?

— Мне много раз говорили такие слова! — на вся­кий случай предупредил Кащей, но Ортокс пропустил это мимо ушей.

Трезор был готов вцепиться мертвой хваткой в не­навистного колдуна, но Кащей, вместо того чтобы дать команду “Фас!”, окинул заинтересованным взгля­дом окружившее его войско. Сразиться со всеми же­лающими не было никакой возможности — его дей­ствительно могли многократно убить, пока бы он до­тянулся до каждого. С другой стороны, их самих по­ляжет столько, что ни в сказке сказать, ни в ужастиках описать. Остается только одно.

— Попробуй убить меня для острастки разика два-три! — предложил он, приставляя конец меча к горлу колдуна.— Но учти: я обязательно дернусь, когда в меня попадут, и у тебя случится неожиданная потеря крови, шеи и головы.

Ортокс, почувствовав горлом холод острого метал­ла, и сам сообразил, что маленько перестарался. Но унывать не стоило: окружившее спорщиков войско оперативно расступилось и выпустило на поле брани огромный танк. Тот лихо подкатил и вплотную при­близил к голове Кащея широкий ствол.

— Вот так вплотную и выстрелите? — Кащей вдох­нул и дунул в ствол. Толстый слой пыли вырвался наружу плотным облачком. Не иначе, танки прика­тили прямиком из местного военного музея. Один выстрел — и если пушку не разнесет ко всем чертям вместе с танком, то к ним разнесет стоявших позади Кащея воинов.

— Твое последнее слово, Ортокс! — объявил он.— Видишь, сколько всего на меня нацелено. Уверен, что и тебе достанется кусочек от пирога.

— Хорошо.— Ортокс медленно поднял руки.— Не хочешь миром, тогда я выпущу тяжелую артиллерию: либо ты сдаешься, либо Иванушка мучительно не доживает до двенадцати лет. Намек понятен?

Глаза Трезора опасно сверкнули.

— Считаю до трех! — Ортокс ограничил время на раздумья.

Кащей скривился:

— Больше не знаешь?!

— Знаю!!! — занервничал Ортокс.

— Так сосчитай!!! — ласковым тоном, как учите­льница просит смущающегося первоклашку, предло­жил Кащей.— Хотя бы до десяти, туда и обратно!

— ДВА!!! —вскипел Ортокс.—Жизнь мальчишки висит на тонюсеньком волоске!

Кащей поглядел в глаза колдуна, тот поводил бро­вями вверх-вниз, намекая на свою безоговорочную победу. Воины не делали резких движений, но опу­скать автоматы не планировали.

— Знаешь,— сказал он, — воины не используют де­тей в качестве щита.

— До лампочки! Его жизнь стоит меньше твоих сокровищ!

— А счет начинается с единицы...

— Почти ТРИ! — напомнил колдун.— Твое реше­ние?

Кащей посмотрел на Трезора. Тот равнодушно по­чесал за ухом и зевнул. Кащей глубоко вздохнул и выдохнул.

— Твоя взяла! — Он вложил меч в ножны, снял пояс и отдал его колдуну.

— А я о чем толковал?! — обрадовался Ортокс.— Плащ тоже снимай!

Кащей невозмутимо протянул плащ, но от его по­дозрительно грустного взгляда колдуну внезапно стало не по себе, и вылеченная рука снова заныла. Его пробил холодный пот, он беспокойно вгляделся в глаза дорогому пленнику, надеясь увидеть что-то такое, чего не заметил сразу, но ничего подозрительного не обнаружил.

— Береги их! — приказал Кащей.— И смотри у меня: тронете Иванушку, я вам устрою всепланетный суд святой инквизиции! Не знаешь таких? Они до непри­личия обожают устраивать из колдунов большие ко­стрища, примерно как ты любил устраивать показа­тельные казни на площади.

— Пустая бравада! — отрезал Ортокс.— А твои ин­квизиторы давно стали вампирами!

“Кстати говоря, — почему-то подумалось Кащею, — очень хочется узнать ответ на один вопрос: если вам­пиры у церковников — создания Сатаны, а          инквизи­торы — воины Бога, то что произойдет, когда они совместятся в едином организме? Внутренняя борьба противоположностей? Сомнения и терзания? Или симбиоз: ночью убийства, а днем, лежа в гробу, за­маливание грехов? А что такого, статус позволяет...”

Отвлекая от раздумий, из-за танков выехал огром­ный грузовик, из него выскочили воины с толстен­ными никелевыми кандалами.

— Полцарства за карету не отдашь? — полюбопыт­ствовал Ортокс.— Ту часть, где сокровища лежат?

— Может, мне и за проживание в камере заплатить? Тогда давай жилье с видом на море, и чтобы никаких клопов и тараканов! Знаю я ваши порядки: как зазы­вать куда, так обещаете райские кущи, а как сталки­ваешься вплотную, так начинаешь понимать, что у вас хорошо исключительно с собственной фантазией!

— Клопы не жаловались! — заметил Ортокс на прощание, складывая плащ и оружие в поднесенный ящик. Крышка захлопнулась, ящик стянули двумя металлическими канатами, поставили пломбы и загру­зили во второй грузовик. Машины развернулись и, громко рыча, укатили с места событий. Танки после­довали эскортом.

К облегченно выдохнувшему колдуну подошли трое в черных костюмах. Среди них, пронзительно сверкая светоотражающими голографическими погонами, выделялся довольный до чертиков маршал СОБ.

— Ортокс Имновабил! — торжественно пробасил он.— Вы отлично справились с поставленной задачей! Командование награждает вас повышением в должности: за проявленное мужество и героизм вы получаете звание генерал-полковника!

Ортокс тяжело вздохнул: ему — звание и почетная грамота, а всяким там штатским — большие премии настоящими драгоценностями.

— Рад служить! — тем не менее жизнерадостно от­чеканил он.— Мне вернуться в подчиненный мир?

— Не стоит! — удержал его маршал.— Ваша миссия выполнена: Странник заключен под стражу. Когда ма­льчик из его мира достигнет совершеннолетия, он покажет нам место, где Странник жил и прятал сокровища Империи. Вампиры к тому времени вымрут, и мы с ними не столкнемся. Переместитель установлен рядом с переходом, и город больше не имеет страте­гической ценности. Тем более, что вас свергли.

Ортокс непонимающе уставился на троицу.

— Это не настоящий переворот...

Маршал позволил себе усмехнуться. Ортоксу за­хотелось ткнуть его носом в бетон и хорошенько по­водить по пыли, но он сдержался: не ровен час, его самого отправят следом за Кащеем.

— Позволю себе заметить, что тут вы ошибаетесь! — сказал маршал.— Не стоило вести столь яростную за­чистку среди местного населения. Они воспользова­лись идущим в руки моментом и устроили самое ори­гинальное представление за всю историю переворотов! Король, тот аж во время грозы пытался пробиться в собственный мир, видимо, чтобы возглавить восста­ние, но что-то ему помешало, и он вернулся.

— Какое там восстание... Хотел вернуть позабытую впопыхах корону — она слишком дорога, чтобы остав­лять ее одну. Вероятно, Странник его спугнул... Куда мне теперь?

— Отдыхайте,— разрешил маршал,— а через месяц вам дадут во владение новый парамир.

— Я могу присутствовать при допросах Странника?

— Конечно! А по дороге расскажете, как исхитри­лись заманить его в нашу ловушку?

— Долгая история... — Ортокс сел на заднее сиденье и окинул прощальным взглядом площадь. Годы работы в городе закончились полным триумфом и долгожданной победой. Мифические сокровища оказались очень даже реальными, и очень скоро СОБ встретится с фантастическими технологиями своих предков. Вот только личного счастья от этого не добавилось: в том полумертвом мире он был ВСЕМ, а такой успех до­стигается раз в жизни. Любая самая высокая дол­жность не даст тех полномочий, коих его лишил Кащей со своим появлением.

Сидевший впереди маршал внезапно о чем-то вспомнил и спросил:

— “Феникс” был при нем?

— Нет! — отозвался Ортокс.

“Иначе меня здесь и подавно бы не было!!!” — подумал он с тоской: не отыскав среди множества прибамбахов мечту любого колдуна, он едва не удавился от разочарования и теперь радовался, что другие кол­дуны испытывают те же чувства. Вместе и горевать веселей.

— А... хотя бы “Странник”? — с еще большей на­деждой спросил маршал.

— Нет.

— Но он должен быть! Странник без него никуда!!!

— Надо узнать у самого Странника!

— Это верно...

Трезор, лениво посматривающий на расходящихся и разъезжающихся воинов, подождал, пока они убе­рутся с площади Перемещений (переместитель на площади перебрасывал большое количество людей разом в миры отдыха и развлечений, к которым с давних пор относился и мир, где правил Ортокс. Графы и князи, которых колдун обозвал фантомами, на самом деле были обычными туристами из развитых колдов­ских миров), и, не ожидая больше ни секунды, вско­чил, яростно сверкнул глазами и дико зарычал, давая выход накопившейся ненависти. Колдуны разъехались в полной уверенности, что их миссия по поимке Стран­ника увенчалась успехом (вот ведь жизнь у Иванушки: сначала Яга собиралась использовать его в качестве приманки для вампиров, а теперь колдуны исполь­зовали его же в качестве живца на Кащея), и Трезор собирался доказать им, что они рано празднуют.

Он прекрасно понял, что Кащей переложил на его плечи, и не собирался подводить компаньона. Он азар­тно гавкнул: совсем недавно от него зависело, насколько хорошо будет житься курам в охраняемом им ку­рятнике, а теперь от модернизированной Бабой Ягой собаки зависит судьба целой планеты.

Он принюхался к следу и побежал за увозившим Кащея грузовиком. Нельзя было терять ни минуты. Кащей оказался хитрой бестией, позволив себя аре­стовать: ежу было понятно, что, прояви он свой ха­рактер прямо здесь и сейчас, колдуны от страха и ненависти запрятали бы его так глубоко, что выби­раться на свежий воздух пришлось бы долгие годы. А так, усыпленные его действиями колдуны со вре­менем могут ослабить хватку, и тогда — прости-про­щай, пора в дорогу!

— Эй, смотри, собака бежит! — Сидевшие на ска­мейке подростки от нечего делать искали, над кем бы подшутить.— Жучка, иди сюда!!!

— Сам ты Жучка, барбосина несчастная! — буркнул Трезор, но все же притормозил: пахло чем-то вкусным.

Подростки ничего не поняли, решив, что собака про­сто кашлянула.

— Смотри, что у меня есть!!! — Звавший насадил узкую булочку на длинный пятнадцатимиллиметро­вый металлический прут и протянул его собаке, с удовольствием представляя, как она начнет вгрызаться в металл.

Трезор фыркнул, но отказываться не стал: другого завтрака не предвидится довольно долго. Подростки замерли в ожидании. Трезор понюхал булочку — ка­залось очень вкусно, — раскрыл пасть, откусил кусок вместе с прутом и меланхолично его зажевал, не об­ращая внимания на то, как отвисают челюсти у окру­жающих. Трезор дожевал последний кусок, вежливо помахал хвостом на прощание и убежал.

Звавший медленно-медленно повернул откусан­ный конец к себе, увидел на нем следы зубов, по­бледнел и отбросил прут в сторону. Тот звонко уда­рился о водосточную трубу. Подростки испуганно пе­реглянулись.

— Что-то  мне  тут  скучно  стало...— промямлил один.— Пошли из этого района, ну его на фиг!

Подростки переглянулись.

— Да, точно! — загомонили они разом.— Пошли отсюда, скучно здесь!

Оглядываясь по сторонам — как бы не появился владелец собаки, судя по всему, жестокий качок, раз собака у него металл жрет, не поперхнувшись, — и не дожидаясь, пока сама собака прибежит за добавкой, они быстрыми шагами зашли за угол дома и рванули прочь...

Бежать за грузовиком пришлось долго, почти три­дцать километров: тюрьма, в которую отвезли Кащея, находилась на окраине города, в отдаленном от го­родского шума и отгороженном от любопытных глаз прочным монолитным бетонным забором районе. Трезор, прибывший к финишу минут на двадцать позднее грузовиков, встретил на своем пути трудно­преодолимую преграду — массивные ворота с бегаю­щими по ним электрическими искорками, — и заду­мался над тем, как пробраться внутрь. По периметру территории не ходила ни одна собака (фигурально выражаясь), но надеяться на то, что тюрьма не охра­нялась, было глупо. Охрана находится там, где есть хороший обзор и куда не так-то просто попасть. Иначе говоря, сидит на наблюдательном пункте, вышке или где-то в неведомой засаде. Вряд ли она обратит вни­мание на одинокую дворняжку, но это делу не помо­жет. Расти здесь хоть одно дерево, никаких проблем но взятию высоты не было бы. Катапультироваться, и все дела: опыта в достатке. Однако ушлые колдуны заранее просчитали, что среди бесчисленного коли­чества обитающих на планете организмов обязательно найдется идиот-камикадзе с похожей идеей, и сажали в округе исключительно низкорослые кустики.

Кащею с его бессмертием можно было идти на­пролом — в случае чего все равно оживет, но лишен­ным такой возможности сначала требовалось взвесить все за и против, и только после этого лезть на рожон.

Трезор нырнул в заросли и затаился в ожидании. Он понимал, что с каждым днем надежды Иванушки на спасение будут катастрофически уменьшаться. На­станет день, когда он окончательно смирится с потерей родных и незаметно для самого себя перейдет на сто­рону колдунов, — именно этого колдуны от него и добивались. Спасти его может только Кащей, но он сам ждет помощи. Именно поэтому надо срочно его освободить, но сделать это так тихо и незаметно, чтобы никто и пикнуть не успел. Причем ночью, пока кол­дуны будут видеть праздничные сны, посвященные дню Взятия Странника, а в тюрьме останутся простые охранники.

Явное сумасшествие.

Несколько часов, потраченных на теоретическое решение этого вопроса, прошли очень даже заметно.

Трехэтажное здание городской тюрьмы предназна­чалось для особо опасных преступников и потому практически всегда пустовало: преступность на пла­нете не баловала изысками, ограничиваясь баналь­ными правонарушениями с уровнем ниже среднего. Таких преступников в тюрьмах не держали, а отправ­ляли в новооткрытые парамиры, чтобы нарушители почувствовали на себе всю прелесть суровой жизни первопроходчиков, сталкивающихся не только с не­ведомыми землями, но и с неведомыми представите­лями фауны и флоры, зачастую оказывающимися представителями хищных или ядовитых форм жизни.

Третий этаж отводился уникумам своего дела. В последний раз, сорок восемь лет назад, камеру занимал великий жулик, сумевший похитить все настоящие сокровища из Музея настоящих драгоценностей и за­менить их колдовскими копиями, да так ловко, что подмену обнаружили несколько лет спустя, когда еще один жулик попался на подмене высококачественных подделок среднекачественными.

В выгоде, как всегда, оказались агенты СОБ, до сих пор не обнародовавшие полных данных о подмене драгоценностей и втихаря присвоившие большую их часть.

Массивная дверь, сделавшая бы честь любому бан­ковскому сейфу, бесшумно отворилась и впустила в камеру Кащея восьмерых колдунов. Кащей, прико­ванный к стене прочными цепями, терпеливо ждал, пока они рассядутся на наколдованных ими креслах за наколдованные столы и начнут свой допрос. По­мимо цепей от выхода его отгораживала широкая лазерная решетка, способная разрезать любого идиота, который попытается пройти сквозь лучи.

Ортокс, присутствующий в камере как специально приглашенная звезда, уселся за отдельным столом, да дневной надзиратель заглядывал сквозь приоткрытую дверь, рассматривая легендарного пленника. Наслу­шавшись в детстве сказок об ужасном Страннике, он и представить себе не мог, что вместо саблезубого гориллоида со старой сморщенной кожей и безумны­ми глазами, увидит обычного человека лет тридцати, смотревшего на колдунов таким взглядом, словно не они его, а он поймал весь колдовской мир и теперь держал его своими цепями.

— Здоровеньки булы! — ехидно сказал Кащей.— А почему без подарков?

— Успеется! — ответил колдун в самом приличном черном костюме — генерал СОБ. — Итак, Странник! — показал он на развернутый дипломат, лежавший перед ним на столе. — Это — детектор лжи, который покажет нам, насколько ты правдив в своих ответах.

— А кто вам сказал, что я собираюсь отвечать? — удивился Кащей.

— Придется! — сказал Главный.— Все дело в том, что на столе нашего уважаемого гостя... — он указал на Ортокса, весело махнувшего Кашею рукой, и нежно погладил красную кнопку на небольшом пульте,— ле­жит пульт включения электричества мощностью до двухсот двадцати вольт. Мы подсчитали, что для тебя это не смертельно, но очень неприятно.

— Думаешь, я буду светиться в темноте?!

— Пустим ток — тогда и выясним! — мстительно пообещал Ортокс; руки у него так и чесались вы­местить на Кащее двухсотвольтовый аналог своей не­нависти.

— Где находятся сокровища Империи, переместитель “Странник” и... и “Феникс”? — прозвучал глав­ный вопрос колдовского сообщества.

Кащей недоуменно пожал плечами. Цепи вопро­сительно звякнули.

— Наверное, — предположил он, — они находятся в сокровищнице Империи, а переместителей я видел с гулькин нос и никаких названий на них не заметил. А что, никто из вас на самом деле не умеет читать, или вы хотите определить уровень моей грамотности?

— Кащей, отвечай строго по существу! — Ортокс многообещающе постучал указательным пальцем по красной кнопке.

Детектор обмана не выявил.

— Конечно,— напомнил Ортокс,— у него же ам­незия! Давайте я его шибану током: вдруг да пройдет?

— Слушай, любитель поиграть с выключателем! — повысил голос Кащей.— Я все понимаю: трудное дет­ство, деревянные игрушки, но пора бы уже выйти из этого возраста. Тебе типа уже за пятьдесят!

— Не зли меня, Странник!!! — Покрасневшего под цвет кнопки Ортокса сдерживало от нажатия только то, что он не был главным на этом празднике жизни. — Говори, где живешь!!!

— А зачем тебе? — поинтересовался Кащей.— Моя планета находится на строжайшем карантине. Хотите стать донорами для вампиров?

— Твои химеры? — уточнил генерал. — Для наве­дения ужаса?

— Помощники в этом деле мне не нужны.

— Ты глянь! — Генерал уставился на детектор. — Ни разу не обманул!

— Пленники говорили про тех тварей! — подал го­лос Ортокс. — Мальчишку я заставил нарисовать од­ного, на вид — обычные люди, только с клыками. Мое мнение: с помощью современного колдовства и оружия мы с легкостью их перебьем.

— Да? — не поверил Кащей. — Что же вы, такие смелые, не помогли им? Ведь была возможность по­лучить мой мир на белом блюдечке с голубой кае­мочкой!

— Смеешься, Странник? — вступил в беседу кол­дун, молчавший до сих пор. — Этот мир был твоим тысячи лет, и ты настроил таких ловушек, что любой колдун умрет там в страшных муках!

— Я?! — изумился Кащей. — Ничего я там не строил!

— Он не обманывает!!! — почему-то возликовал ге­нерал. — Великая Вечность, неужели такое возможно?!!

Колдуны от радости чуть не передушили друг друга. Более чем озадаченный происходящим, Кащей по­грузился в раздумья: у Бабы Яги был свой взгляд на произошедшие события, и, в свою очередь, она на­говорила жути о колдунах и запрещенном мире. По­пробуй теперь понять: где правда, а где наслоение полузабытых воспоминаний и просто предположений об истинном положении вещей? Тот же переход не­понятно кто закрыл: версий выше крыши. Загадки, загадки... А главное, стоит на несколько жалких ты­сячелетий потерять память, как тут же оказывается, что под твоей скромной личиной самого злобного зло­дея пытаются откопать ужасающую физиономию кро­вожадного межпланетного монстра. Что за жизнь, в самом деле?!

— Кто знал, что те люди не были подосланы тобой для дезинформации? Они могли навешать нам лапши о том, что тебя нет, и ты бы снова уничтожил нас! — добавил генерал, отвлекая Кащея от раздумий.

— Да вы просто параноики! — разозлился он. — Они на самом деле хотели спастись от вампиров! А мне и без вас хорошо жилось!

— С нашими сокровищами — конечно, почему бы и не пожить в свое удовольствие? А насчет помощи... Мы не помогаем жителям тюремных миров! — отрезал генерал. — Они были сосланы за антиколдовские вос­стания, и нашей помощи не получат даже их далекие потомки!

— Ха! — язвительно бросил Кащей. — Исполь­зовать Иванушку в своих целях вам не помешало тем­ное прошлое его предков!

Колдуны сердито загомонили. Генерал попытался вставить слово в объединенный возмущенный хор, но понял, что при общем гвалте каждый слышит только себя, и требовательно постучал по столу кулаком. Кол­дуны по инерции бросили несколько убийственных фраз и замолчали. Кащей воспользовался тишиной, чтобы договорить.

— Я так понял, — сказал он, — место перехода вам известно. У мальчика выпытали?

— К твоему сведению, — Ортокс мстительно свер­кнул глазами, — гипноз способен творить большие чу­деса! Все пленники раскололись при первом же се­ансе! — Он немного смутился, вспомнив Бабая. — Раз­ве что Бабай даже под гипнозом посылал меня на какой-то короткий хутор... До сих пор не пойму: что за место? И никто из них до сих пор не подозревает, что раскололся, потому что я внушил им, какие они стойкие и крепкие люди! Я же говорил: шоу строилось исключительно ради тебя!

— Ну так и быть! — вздохнул Кащей. — Раз уж ради меня старались… Ладно, слушайте, господа, и не го­ворите потом, что у вас заложило уши! Переход в мой мир находится на Горе драконов. Пока совпадает?

Ортокс кивнул. Колдуны застрочили ручками. Ка­щей вдохновенно продолжил:

— Так вот, хочу рассказать по этому поводу одну старую историю, связанную с этим местом.

Колдуны вытянулись вперед. Даже Ортокс непро­извольно заинтересовался, несмотря на то, что помнил о Кащеевой амнезии.

— Жил когда-то один колдун, который решил сра­зиться с драконом. Сам ли он с ума сошел или его по голове чем-то стукнули — не знаю, да это и не так важно. Забрался он на гору, подъехал к большой пещере — пока правильно? (Ортокс      кивнул) — и про­кричал что было сил: выходи, мол, дракон, будем би­ться не на жизнь, а на смерть!!! А дракон, лениво пожевывая траву, добродушно так и отвечает: ну би­ться, так биться — ничего против не имею. Но зачем же мне в задницу-то кричать?

Минута молчания.

— Это я к чему рассказывал... — договорил Кащей, когда колдуны немного очухались от столбняка. — Когда пойдете в гору, будьте особенно осторожны, иначе вместо пещеры рискуете оказаться в очень бо­льшой ж...

— Кащей!!! — прокричал Ортокс. — Хватит над нами издеваться!!! Еще одно оскорбительное слово — и я пускаю ток!!!

— Я не буду отвечать, пока мне не принесут воды! — сказал Кащей.

— Никакой воды! — воскликнул Ортокс, пресекая попытки колдунов наколдовать воду и передать ее Ка­шею, чтобы он наконец перестал молоть чепуху, настроившись на душеспасительный лад и полное рас­каяние в содеянном (последнее — просто мечта). — Неужели вы забыли, что в легендах он постоянно вы­ходил из заключения, выпивая одиннадцать ведер воды! Стакан, не больше! Знаю я этого водохлеба!

— Ты идиот!!! — презрительно сказал Кащей. — Это не за один раз!!! Пока я столько выпью, проходит уйма времени, и про меня начинают медленно забы­вать!

Колдуны одновременно повернули головы в сто­рону детектора. Генерал развел руками:

— Не врет, сволочь...

— Между прочим, — Ортокс старательно пытался добить Кащея за причиненные неприятности, — ма­льчишка, ради которого ты ломанулся сюда и попал в наши сети, считает, что вы бросили его на произвол судьбы. Он на нашей стороне. А чтобы он окончательно убедился, что здесь намного лучше, чем в твоем мире, мы зачислили его в школу колдовства. Среди сверст­ников он быстро приобщится к нашей культуре и станет настоящим гражданином Союза парамиров. Вампиры за время его обучения погибнут от отсутствия крови, и он спокойно приведет нас к твоей обители. В итоге мы получим в свое распоряжение древние знания и сокровища, а бессмертный Странник больше не будет вызывать у нас нервную дрожь. Ты проиграл по всем фронтам!

— Ортокс, — неожиданно напомнил Кащей, — а ты не забыл, что до сих пор должен мне кругленькую сумму? Проценты накрутились такие, что не снились даже Крезу!

— Я тебе прощаю! — Ортокс наколдовал литровый стакан воды и поставил его на стол. — Ты будешь из­нывать от жажды, и стакан с водой усилит ее в тысячи раз!!

Кащей презрительно усмехнулся.

— Бабай был прав! — сказал он.— Тебе действите­льно пора идти на короткий хутор!

Дверь за колдунами закрылась с легким шипением. Теперь, когда они узнали, что хотели, оставалось только одно: избавиться от Странника с помощью древ­ней шкатулки, до сих пор собирающей проклятия на его настоящее имя. После объявления Ортоксом, что Странник, потерявший память тысячи лет назад, будет доставлен в Столицу, переполошившиеся колдуны быстренько подсчитали, какова мощность накопившихся в шкатулке проклятий, и ошалели от ужаса: накоп­ленного с избытком хватит на уничтожение целой пла­неты. Пришлось срочно подыскать пустынный парамир, куда и собирались переправить Странника вместе со шкатулкой. По их задумке, он рано или поздно, но заинтересуется, что в ней лежит, откроет ее, про­читает свое имя и тут же погибнет. А если он и после этого оживет, то из-за превращения планеты в пыле­вую туманность вход в другие парамиры закроется для него навсегда, и колдунам больше никто и никогда не будет угрожать.

Но это завтра, а сегодня...

Трезор, увидев, как открываются ворота, и услышав скрип массивных шестеренок, выскочил из кустов и чуть не врезался в поток правительственных легковых машин. Сделав вид, что он закапывает косточку, Тре­зор краем глаза увидел мрачного Ортокса, сидевшего на заднем сиденье и молча всматривавшегося в неведомую даль собственного неясного будущего, до­ждался, когда вылетит последняя легковушка (в со­временных моделях в качестве двигателя использова­лись слабенькие антигравы, поднимавшие машины всего на полметра над землей), юркнул за ворота, едва не прищемившие ему хвост, и спрятался за деревян­ными ящиками с какой-то убойно пахнувшей гадо­стью от тараканов. Сирены не взвыли, пулеметные очереди не загрохотали — охрана не заметила про­никновения чужака. А если и заметила, то посчитала, что среди ящиков ей жить недолго осталось.

Следы грузовика вели по кругу и возвращались об­ратно, но следы Кащея появлялись где-то на середине круга и вели прямо к трехэтажному зданию тюрьмы. Но входы-выходы были наглухо закрыты, и над каж­дым висела красноглазая телекамера.

Приступом не взять, подумал Трезор, придется брать фантазией. Самое время вспомнить об одной любительнице посещать ночные курятники — рыжей плутовке (чьи усилия по взятию курятника достойны увековечивания, как лучший пример невероятного упорства), и представить, что тюрьма — это огромный курятник. Роль самого Трезора сыграют местные ох­ранники.

Окончательно вжившись в роль лисы, Трезор огля­делся: не притаился ли где исполняющий его роль охранник? Это ж такая сволочь, подкрадется со спины и как схватит за хвост — неделю болеть будет! Похоже, что нет. Здешние охранники плохо вживаются в чужие роли. Им бы смену отработать, и ладно. Крадучись, он добрался до входа в тюрьму и начал копать толстый слой бетона. Сил надолго не хватило — слишком проч­ный бетон попался, но больше и не надо было: на­блюдавший за территорией охранник чуть с кресла не свалился, увидев, как простая дворняжка, успешно проникшая на территорию тюрьмы, раскидывает бе­тон, точно перед ней не твердокаменный состав, а сухой песок с морского пляжа, и приказал младшим чинам разобраться как с дворняжкой, так и с твер­достью бетона.

— Эй, народ, открывай ворота! Хочу вам сказать пару ласковых слов! Где ваши церберы? Дать их сюда! Сейчас мы узнаем, кто из них каков! — прокричал Трезор, и через секунду дверь открылась: второй ох­ранник по приказу старшего вышел на улицу, навел на землекопа пистолет и выстрелил — нечего тут цац­каться с каждой собакой, дел и без того хватает!

Пуля отрикошетила от бетона и улетела за забор. А Трезора перед охранником уже не было: он юркнул в образовавшуюся щель и вбежал в широкий и про­сторный коридор, готовый вцепиться в ближайших куриц и надавать по морде петуху. К его большому удивлению, вместо насестов, куриц и сверхозабочен­ного безопасностью курятника петуха перед ним рас­кинулся мраморный холл с большим пультом и целой кучей мониторов, за которыми сидел наблюдатель.

— Тьфу ты, елки-палки! — выдохнул Трезор, со­образив, что слишком сильно вошел в роль.

— Я приказал застрелить собаку, а не впускать ее внутрь!!! — прокричал наблюдатель, нажимая на несколько кно­пок. Предупреждающе завыла сирена, охранник у вы­хода шустро выскочил за дверь, оставшиеся двое, бро­дившие по коридору, юркнули в специальные углуб­ления в стенах, а через секунду по всей площади ко­ридора от пола до потолка и от стены к стене прошли красные лазерные лучи, прорезавшие пространство на ровные двадцатисантиметровые кубики, точно такие же, как в камере Кащея: тюрьма была битком набита лазерами, что позволяло значительно эконо­мить на охране, подверженной влиянию человеческого фактора и способной уставать. Лазеры были способны работать до тех пор, пока не сдохнет генератор в под­вале, а генератор работал на вечном двигателе и сдох­нуть не мог даже теоретически. Разумеется, он работал не на настоящем вечном двигателе, а на обычном, заколдованном под вечное вращение: вопреки всему, колдуны нашли способ обойти суровые законы фи­зики, чем гордились до самой пенсии, а то и дольше.

Трезор, кожей почувствовав, что на спине отреза­лось несколько волосков, застыл, тщательно приме­рился и уверенно зашагал вперед, к свободному от лучей пространству около пульта. Наблюдатель, уви­дев такое дело, проклял инженеров, предполагавших, что штурмовать тюрьму будут исключительно двуногие представители разумных форм жизни, и ни сном ни духом не ведавшие, что этим опасным делом всерьез займется беспородная собака с подозрительными зе­леными огнями вместо глаз.

Трезор успешно преодолел решетку и выскочил на свободное место, наблюдающий надавил на кнопку отключения лазеров, чтобы другие охранники сумели прибежать ему на помощь, и выстрелил в собаку ша­ровой молнией. Оглушительно свернуло, сбежавшиеся охранники зажмурили глаза, а когда открыли их, то никакой собаки больше не было. На ее месте в мра­морных полах образовалась глубокая воронка, запахло паленым.

— Что это было? — нервно переспросил охран­ник. — Неужели химера?

— Явная химера!!! — поддакнул второй. — От обыч­ных собак хоть что-то остается, а от нее даже шерсти клок не отлетел!

— Знаете что, мужики, — сказал наблюдатель,— вызову-ка я СОБ. Пусть они своих патрульных при­сылают! С этим Странником никогда не знаешь, что случится в следующий момент!

Откуда-то сверху донеслось сердитое рычание. Ох­ранники замолчали, сглотнули и медленно подняли головы. Висевший на плафоне кверху лапами Трезор, увидев, что все обратили на него пристальное вни­мание и впали в столбняк, представил, что снова встре­тился с волчьей стаей, отцепился от лампы и рухнул в атаку.

Охранник с третьего этажа прошелся по коридору, взмахом руки поприветствовав Того Кто Сидит За Мо­ниторами. Работать на верхнем уровне было проще всего: последние годы охранять было некого, и охран­ники с нижних этажей сами следили за ним так, что ни один волос с его головы не упал бы незамеченным. Несомненно, теперь коллеги отчаянно ему завидо­вали, недовольные тем, что у него появился подопеч­ный, а они до сих пор охраняют заточенный в камерах воздух.

Он включил электронный глазок и взглянул на но­вого заключенного. Сквозь разделенное на квадратики пространство было видно, как Странник пытается освободиться от державших его цепей. Почувствовав чужой взгляд, Странник перестал тянуть цепь и уста­вился на монитор со своей стороны: демонстрация была обоюдосторонней. Охранник испуганно отско­чил назад и быстро выключил глазок: начальство за­претило даже останавливаться перед этой дверью, что бы ни случилось. Однако сирены тревоги не было до сих пор: либо Тот Кто Сидел За Мониторами и сам был не прочь поглядеть на Странника и потому не стал никого будоражить сведениями о нарушении при­каза, либо ему сейчас не до мониторов.

“Опять, наверное, кроссворды решают”,— подумал охранник: переклички охранников с разных этажей с предположениями, что за слово состоит из семи (или другого количества) букв, вошли в легенды. А что еще делать, когда нет работы?

Он прошел этаж и вернулся к столу в углублении стены. Нажал на кнопку, включая трехмерную лазер­ную сетку: недолго повыла сирена, как за несколько минут до этого она выла на первом этаже, и этаж разделился на кубики с ярко-красными гранями.

Охранник удобно развалился в кресле и взялся за сегодняшнюю прессу. Как и ожидалось, ничего о том, что наконец-то пойман легендарный Странник, ни в одной газете не было даже между строк. Вместо этого почти во всех газетах были статьи об открытии нового оздоровительного комплекса на восемнадцать тысяч человек, куда, собственно, всех журналистов “добро­вольно” и отправили.

Он произнес заклинание, приготавливающее бу­терброды с колбасой (в принципе можно было при­готовить хоть слона в кокосах, но начальство не лю­било, когда охранники на работе начинали заниматься кулинарными изысками, и потому бутерброд с колбасой до сих пор оставался самой демократичной едой в тюрьме), не глядя, протянул к ним руку и удивленно заметил, что тарелка пуста. Он оторвал взгляд от пятой страницы газеты и уставился на ослепительно белоснежную  одноразовую  тарелочку.  Бутербродов не было. Он задумчиво приподнял и переложил газеты в сторону, хотя прекрасно понимал, что бутерброды бегать не умеют и спасаться от чужих зубов в принципе не могут.

Откуда-то снизу донеслось довольное тихое чавканье. Изумленный охранник привстал и увидел, что бутерброды лежат на полу, а неведомо откуда взявшаяся   дворняжка   уверенно   дожевывает   колбасу, оставляя на полу недопеченный хлеб.

Он был готов поклясться, что никаких собак минуту назад на поднадзорной ему территории не было. Очень похоже на то, что коллеги решили немного пошутить над счастливчиком и провести “учения” с проник­новением чужака на охраняемую зону, но пробраться сквозь лазерную решетку в целости и сохранности было невозможно!!!

Увидев охранника, постороннее четвероногое, ко­торому было глубоко наплевать на современнейшие охранно-карательные системы и на потраченные инженерами годы их моделирования, подняло глаза, уви­дело его звереющее лицо, приветливо повиляло хво­стом и зачавкало не в пример сильнее. Охранник ли­шился дара речи, что не помешало ему потянуться за электродубинкой. Как собака проникла на этаж, он так и не придумал, да и не собирался напрягать моз­ги — ломать голову придется тем самым инженерам. Его задача состояла в другом: сделать так, чтобы бутерброд, который собака с явным удовольствием до­жевывает, оказался последним в ее беспризорной жизни. Электродубинка включилась и покрылась при­зрачными искорками.

Собака дожевала остатки колбасы и вопросительно тявкнула.

— Еще хочешь? — спросил охранник.

Собака повиляла хвостом. Здешние бутерброды оказались не в пример вкуснее отдающей металличе­ским вкусом булочки, которой угостили подростки.

— А отбивную не желаешь? Свежую! — ласково пе­респросил охранник, нащупывая правой рукой элек­тродубинку. Собака завиляла хвостом, как умали­шенная. Доброту в голосе словно ветром сдуло. — Сей­час сделаю!

Дубинка совершила полукруг и ударила точно по тому месту, где только что стояла довольная жизнью дворняжка. Край дубинки задел за лазер, посыпался сноп искр. А собака тем временем уверенно отходила прочь, перешагивая через лазерные переплетения, словно всю жизнь только этим и занималась. Охран­ник отскочил, выключил лазеры и бросился в погоню. Собака замерла с приподнятой лапой, оглянулась... и дала стрекача.

Охранник с дикими криками бежал следом, ду­бинка рассекала воздух и оставляла после себя быстро гаснувшие искорки, а вредная собака ловко уклоня­лась от ударов, каждый раз оказываясь чуть дальше. Он никак не мог понять, в чем дело: своей реакцией он гордился не напрасно, не раз на спор ему прихо­дилось выходить одному против восьми ядовитых рас­серженных змей, и ни одного проигрыша еще не было — он до сих пор был жив. Это окончательно вы­вело его из себя. Охранник перехватил дубинку на манер биты и швырнул ее вслед четвероногому сприн­теру, а тот не менее нагло подпрыгнул, словно видел, что творится за его спиной, и электродубинка пролетела под ним, врезавшись в прутья решетки, перегораживающей коридор от выхода. Собака с легкостью проскочила сквозь преграду на лестничный пролет, развернулась, презрительно гавкнула и оставила на стене длинный автограф (каждый владелец собаки прекрасно знает, как это происходит). Взбешенный охранник застрочил по кнопкам кодового замка, ре­шетка открылась, он выскочил на лестничный пролет и только тут заметил, что собаки и след простыл.

— Да что такое творится?!! — пробормотал испу­ганный охранник, чувствуя, как уходит почва из-под ног. — Песик! Ау-у! Колбаски не хочешь? Вку-у-усной?!! Горячая собака называется, как раз для таких, как ты, темпераментных...

За его спиной раздалось злобное рычание. Охран­ник медленно повернул голову и ужаснулся: перед ним стоял настоящий монстр из фильмов ужасов, с острыми клыками, пронзительными глазами, диким рычанием. Разве что росточком не вышел, а так — высший класс: неделю глаз не сомкнешь, если уви­дишь.

— Симпатичный песик... — пробормотал охранник, до сих пор не понимая, почему Тот Кто Сидит За Мониторами не объявил сигнал тревоги? Осторожно приседая и покрепче перехватывая электродубинку, охранник примерился и тут же, не давая нарастающему страху превратиться в панический ужас, резко пошел в атаку, бросая все свои силы и скорость в смертельный разящий удар.

Зеленоглазый монстр оказался быстрее.

Отдел служебных помещений, управление СОБ

Оператор, увлеченно перечитывающий интерактивный детектив (это такая супермодная псевдокнига с разными вариантами развития сюжета, выбираемыми самим читателем. Книгу можно читать много раз, постоянно приходя к разному развитию событий и фи­налу), услышал, как хором засигналили переместители, сообщая, что в управление стремится попасть бо­льшая толпа народу. Подивившись, кого это нелегкая несет в два часа ночи, оператор заглянул через про­зрачную стену в центр переброски, где и стояли переместители, обомлел и надавил на кнопку тревоги.

Оказалось, что попасть в их мир торопились су­щества, сильно напоминающие людей, но при этом имеющие другой цвет кожи, рост на полметра выше и кучу огнестрельного оружия за плечами и в руках. Появляясь друг за другом непрерывным потоком, они с легкостью протаранили автоматически захлопнув­шуюся перед их носами непробиваемую дверь, свалив ее вместе с частью стены, проигнорировали шум над­рывно взвывших сирен и никоим образом не отреа­гировали на боевые заклинания оператора.

Гости с легкостью прошли сквозь выстроенную си­стему колдовских защитных полей, походя сокрушая стены и ломая хрупкое сопротивление охранников, отвечая им ураганным огнем из своего оружия.

Через несколько минут из центральных дверей со скоростью лавины выбежал и разбежался кто куда немногочисленный персонал, а появившиеся чуть по­зже в значительно большем количестве пришельцы разделились на отряды, один из которых расположил­ся напротив выхода, второй забрался на крышу, чтобы разобрать ее ради переброски крупногабаритной авиа­техники, а остальные разбежались по базе...

Ортокс, впервые вернувшийся в родной дом не на время отпуска, а в качестве низверженного победи­теля, до самой ночи не сомкнул глаз. Перед его мыс­ленным взором то и дело вставал образ Кащея, ми­ролюбиво передающего меч в его руки, и почему-то именно это тревожило его больше всего. Кащей ока­зался хитрой бестией и сбил его с панталыку, намекнув про свое незаурядное коварство. Пусть он и блефовал, но все-таки добился своего, лишив Ортоска сна и покоя. С другой стороны, никаких сюрпризов он устроить не мог, потому что находился не в своем мире, а на планете, на которой ни разу не был.

Колдун нервно шагал по комнате. Мягкий звуко­изолирующий палас заглушал звук шагов, и тишина раздражала его: за долгие годы он привык слышать, как мерно стучат об пол его сапоги. Обстановка в доме была максимально настроена на отдых и теперь больше вредила, чем помогала.

Он снова и снова прокручивал в памяти дела ми­нувшего дня. Кащей отдает меч, забирается в машину, уезжает в тюрьму. Отдает меч, забирается в машину, уезжает в тюрьму. Отдает меч, забирается в машину… Один, в чужом мире, без оружия, что он может? Тем более в тюрьме?

Тревога не пропадала.

И на допросе он держался слишком уверенно для заключенного. Ну вот что может сделать этот ковар­ный тип?

— Ничего!!! — крикнул Ортокс, тщетно пытаясь за­глушить нарастающую тревогу. В одиночку Кащей не сумеет ничего. А его друзья сюда не сунутся ни за какие коврижки. У них хватит силенок сразиться с колдунами всего два раза: первый и последний.

Открывающиеся ворота тюрьмы, невысокие кусти­ки, собака, выкапывающая ямку для косточки...

— Стоп!!! — Ортокс застыл на месте. Не было ни­какой косточки. Вот она, причина неясной тревоги. Собака. Обычная дворняжка из тех, что бегают по белому свету в немыслимых количествах. Даже Кащей завел себе похожую перед переброской. Зачем, спрашивается? Загипнотизированный Иванушка как-то упомянул про свою собаку. И царевна, кстати говоря, пугала его своей, с зелеными глазами и жутким отношением к врагам. — Нет, опять не то.

Он сделал два шага вперед и снова застыл, заду­мавшись: зачем Кашею собака? Потому что у всех она есть, а у него нет? Или чтобы лаяться вместо него? Глупо, он и сам умеет накалить страсти до пре­дела. Занятно: перебрасывать беспородную дворняжку только ради того, чтобы отпустить ее на все четыре стороны, — что за блажь? в конце концов?

Он снова вспомнил увиденную мельком у тюрьмы собаку. Та на миг оторвалась от своего занятия и по­смотрела на выезжавших. Он сглотнул, готовый по­клясться, что в ее глазах промелькнул хищный зеленый огонек. И тут его поразила догадка: и Иванушка, и царевна говорили про одну и ту же собаку — слишком похожими были описания. Она что, была одна на всех? А Кашею досталась, как победителю?

Ортокс упал в кресло, сообразив, что начинает па­никовать и метаться, выстраивая совершенно бредо­вые фантазии. Но что делать, если Кащей и в самом деле оказался слишком коварным, и умело сыграл на расшатанных нервах уставшего колдуна?

Он не спал до трех часов ночи. Ровно в три он не выдержал: в каждом углу ему мерещился то усмеха­ющийся Кащей, то сверкающая зелеными глазами со­бака. Решив, что наилучшим выходом из положения будет внеплановое посещение тюрьмы, он набрал но­мер телефона директора тюрьмы и в ожидании заба­рабанил пальцами по столику.

— Мы тихо спим и никого не трогаем! — ответил записанный на пленку    голос. — Если не хотите нас разбудить, позвоните утром. Но если вам не терпится, то мы напоминаем, что тюрьма пустует, и мы с радо­стью поселим вас туда на продолжительное время. Гарантируем трехразовое питание и бесплатное путешествие в новооткрытые парамиры на срок от пяти до десяти лет с последующим невозвращением... Вы все еще хотите нас разбудить?

— Чтоб ты треснул, засоня! — разочарованно ряв­кнул Ортокс и бросил трубку. Придется посетить тю­рьму без предварительного согласования. Мороки до­бавится, но спокойствие вернется.

Трезор разглядывал дверь и свое мутное отражение на ее никелированном покрытии. Сдавшийся на ми­лость победителя бледный, словно кочан капусты, и изрядно искусанный охранник, еле живой после че­стной и упорной борьбы, признал свою ошибку и был готов добровольно кормить Трезора бутербродами до самой смерти. Но собаке, как назло, именно в этот момент еда была нужна меньше всего.

— Я не могу ее открыть!!! — отчаянно кричал ох­ранник, с опаской глядя на острые клыки четверо­ногого ужастика. — Не могу!!!

Трезор показал головой на глазок, охранник под­скочил как ужаленный и включил его, ужаснувшись тому, что собака разбирается в электронике.

— Очень рад, что ты опять решил заглянуть на огонек! — послышался из динамиков голос Кащея. — А то я стал подумывать, что вышел из моды.

— Я не виноват! — невпопад ответил охранник. — Это все он!!!

В глазке на секунду появилась и исчезла голова подпрыгнувшего Трезора. Кащей довольно улыбнул­ся.

— Впустишь его ко мне? — спросил он. — Точнее, выпустишь меня к нему?

— Я не могу открыть дверь! — повторил охранник.

— Что тебя держит? — полюбопытствовал Кащей.

— Инстинкт самосохранения... — шепотом ответил охранник. Трезор вцепился ему в ногу, и он взвизг­нул: — А еще кодовая система замка!!!

— Серьезный случай! — согласился Кащей. — По­делись проблемами.

Охранник и поделился.

— Замок на двери электрический, кодовый, с пятидесятизначным кодом, — говорил он. — Единствен­ный ключ постоянно хранится у директора и выдается надзирателям в исключительных случаях. А ночным охранникам, вроде меня, его даже на фотокарточке не показывали.

— Не нравятся мне твои проблемы! — честно сказал Кащей. — Сделаем проще. Как я понял из твоих эмо­циональных объяснений, здесь все держится на элек­тричестве. Любая электрическая деталь должна от­ключаться. Выруби энергию, и дело с концом! Оста­льное я беру на себя.

Охранник задумался: действительно, такай возмож­ность есть. Собака поторапливала, усиливая нажим, и охранник сдался:

— Я хочу получить гарантию, что останусь жив!

— Бессмертия не обещаю, — сказал Кащей, — но не имею ничего против того, чтобы ты умер в собственной постели от старости.

— Слышал, зубастик?!! — прокричал охранник со­баке.

— Кх-кх! — кашлянул Кащей. — А с ним догова­ривайся отдельно.

Трезор сверкнул глазами, но кусаться все-таки пе­рестал. Охранник глубоко вздохнул. Он никак не мог понять, почему никто не прибежал ему на помощь: проигнорировать его крики мог разве что глухой, в крайнем случае, спящий человек. Но никогда не бы­вало, чтобы охрана в полном составе ушла на боковую в рабочее время. Тем не менее...

Он перехвалил насмешливый взгляд собаки и с ужа­сом догадался, что именно сподвигло охрану молчать в тряпочку. Ожидая увидеть за каким-нибудь углом душераздирающий результат Трезоровых побед, он всякий раз зажмуривал глаза, но здание повсеместно блистало первозданной чистотой, и нигде не было видно ни одного растерзанного мертвеца. Кровь, прав­да, попадалась, и очень часто, но не в таких количе­ствах, чтобы говорить о кровожадной резне мотопилой на мелкие кусочки.

Генератор энергии находился в подвале. Басовито гудел вечный двигатель, отключить который не стоило ровным счетом ничего, если не считать, что за сво­бодно открытыми дверями находилась лазерная ре­шетка, не пропустившая бы сквозь себя ни одного человека в целости и сохранности.

— Надо выключить генератор! — пояснил охран­ник. — Но у меня нет допуска!

Трезор сердито оскалился, и допуск незамедлите­льно появился. Не такой, конечно, чтобы сразу войти внутрь, а похитрее, дающий слабую надежду на освобождение от четвероногого друга.

— Видишь, там, на стене, красная кнопка? — сказал охранник. — Она включает и отключает лазеры изнутри. Это на случай, когда генератор проверяют механики. Директор лично пропускает их сюда, вы­ключая лазеры кодом, которого я не знаю, они про­ходят внутрь, включают их со своей стороны, и, пока тестируют оборудование, никто не может войти сле­дом за ними. Перед возвращением они звонят дирек­тору, он приходит, они отключают лазеры, выходят, он набирает код, лазеры включаются, и... и сюда опять никто не может проникнуть.

Трезор презрительно фыркнул в ответ, ловко про­шел сквозь острые          светло-красные пересечения (сла­бая надежда так и осталась надеждой), подбежал к кнопке, подпрыгнул и надавил на нее носом. Кнопка нажалась, лазеры отключились. Погрустневший охран­ник на ватных ногах вошел в святая святых тюрьмы.

Единственным надежным способом отключения генератора являлась его поломка, но охранник был уверен, что за порчу государственного имущества ему влетит. С другой стороны, не сломай он генератор, ему достанется от собаки.

К слову: ни один колдун не умеет кусаться так больно, как она. А даже если и научится (лишившись Странника, колдуны на самом деле могут разорвать его голыми руками, зубами и всяким прочим, в за­висимости от собственной фантазии), собака все равно ближе и доберется до него первой. Значит...

— А! Да гори оно синим пламенем!!! — воскликнул он, наколдовал литров сто соленой воды и обрушил ее на генератор. Оглушительно хлопнуло, генератор взвыл, наружу вырвалось ослепительно белое пламя, загорелись провода, что-то с грохотом разрядилось, и, взяв сверхвысокую ноту, генератор приказал долго жить. Здание погрузилось в полную мглу, стихли вен­тиляторы, непривычная тишина окутала пустующие коридоры. С тихим щелканьем зажглись тусклые лам­почки аварийного освещения, работавшие на порта­тивных аккумуляторах.

— Ну что? — поинтересовался охранник, старате­льно приглаживая вставшие дыбом волосы. — Возвра­щаемся?

Когда они вернулись к камере Кащея, энергия в аккумуляторах почти закончилась, и лампочки осве­щали разве что сами себя. Трезор и тот ярче светил своими зелеными глазами.

Массивная, непробиваемая, неприступная дверь была по-прежнему закрыта, но исчезли лазерные лучи, перегородившие Кащею дорогу к выходу. Он тем вре­менем рвал и метал цепь до тех пор, пока слабое звено не растянулось и не лопнуло, вылетев и выбив искры при ударе о стену. Кашей устало выдохнул, нащупал в рукаве тонкую, но прочную иголку, вытянул ее и поковырялся в замочной скважине оков, осво­бождая правую, а затем и левую руку. После чего подошел к стакану и большими глотками выпил воду. Стакан разлетелся по полу крохотными осколками.

У охранника подкосились ноги, когда он услышал звук ударов, доносившихся сквозь толщу металла. Ка­шей вспоминал методы усиления ударов, выученные во времена, когда он занимался постижением едино­борств разных народов (веселое было время!), и теперь штурмовал дверь. Охранник тупо считал удары, на третьей сотне сбился, устало сел на стул и немного прикорнул.

Проснулся он от легкого ветерка, образовавшегося открывшейся дверью. Жутко усталый, но не менее жутко довольный Кашей чуть ли не выполз в коридор, вежливо столкнул охранника со стула и занял его место.

— Нестандартное решение обычной задачки, не правда ли? — устало пробормотал он.

Трезор согласно гавкнул, а охранник, недовольный вежливым скидыванием, необдуманно возмутился:

— Конечно нестандартное! Угробить охрану ради одного преступника!

— Как тебя величать, безрассудный ты наш? — Кащей с любопытством посмотрел на охранника.

Тот хотел было сказать что-то неласковое, но во­время притормозил выход в свет резких изречений, вспомнив, что в этом крохотном обществе он далеко не самый главный.

— Римен, — запоздало испугался он, на всякий слу­чай покрываясь испариной.

— Думаю, как звать меня, тебе и так хорошо из­вестно, — предположил Кашей. Охранник согласился. — Но почему именно Странник? Это не мое настоящее имя. Ты не в курсе?

— Потому что ты выглядишь, как он, живешь сто­лько же, сколько и он, и обладаешь тем же оружием. Правда, с заклинаниями у тебя туговато, как я понял. Но все остальное — один к одному.

— Ладно, Римен, последний вопрос, ответ на ко­торый гарантирует тебе жизнь до самой смерти: ты знаешь, где находится мой плащ и оружие?

Охранник отрицательно помотал головой, но пред­положил, что знаниями подобного рода обладает ди­ректор тюрьмы, который, к большому сожалению, из­волит видеть сны в собственном доме и раньше десяти утра на работу не заявится.

— Тогда чего мы тут развалились? — удивился Кащей.— Едем к нему! Вот только отдохну часок, так сразу и поедем!

Улица встретила их гробовым молчанием.

— Да где же все?! — Нервы Римера не выдержали. — Что с ними стало?!!

— Трезор, поделись секретом, — попросил Кашей.

— Гав, гав, гав! — объяснил Трезор.

— Что он сказал?!

— А фиг его знает... — равнодушно отозвался Кащей. — Я без переводчика не понимаю... Ну что, по­ехали? На чем у вас принято передвигаться по ночам: на своих двоих, на машинах или предпочитаете по старинке, на метле?

Охранник молча направился к автостоянке. Кащей отметил, что и легковые автомобили отдавали убой­ным запахом горючего топлива. Он встречался с не­фтью на родной планете и не предполагал, что ушлые колдуны используют ее производные в качестве топ­лива, не захотев, чтобы антигравами владело все на­селение планеты. Или просто нефти здесь было выше крыши и использовать ее было намного удобнее, чем постоянно собирать новые антигравы на ядерном топ­ливе? Но запах, елки-моталки, хоть всех святых вы­носи, как говорил один священник. На родной Земле нефть использовали редко, в качестве начинки огнен­ных снарядов где-то в южных краях, и то вставало поперек горла. На Руси и без того хватало отврати­тельных запахов. Один “русский дух” чего стоил: как намажут заезжие знатные щеголи дегтем свои красные сапоги да как начнут скрипеть ими по лесу — за версту чувствуется. Ни один зверь на ту тропу не пойдет, пока запах не выветрится. Один модник вот так про­гуляется, а охотники потом неделями без хорошей добычи сидят, прошлогодние орехи щелкают. Прави­льно мужики в деревнях делают, что в первую же ночь всеми правдами и неправдами уворовывают эту дикую обувь вместе с дегтем и топят ее от греха подальше в болоте. Водяной, правда, после этого неделю ходит озверевший, как медведь-шатун, и болото слегка штормит, но знающие люди до поры до времени там не появляются, потому как пущенные меткой рукой водяного сапоги свистят над головой не хуже чем стре­лы... Если дома научатся делать самоходные телеги на нефтяном топливе — копец, сматывай удочки и уноси ноги!!! Изгадят всю планету, дышать нечем будет.

— Сюда! — показал охранник. — Там моя машина.

— Довезешь до директора и катись куда хочешь! Я против тебя ничего не имею. Желательно в много­людный курортный мир, где легко затеряться, потому что СОБ будет преследовать тебя с общим желанием сделать из тебя героя. В том смысле, что героями не рождаются, ими умирают! — предупредил Кащей, и приободренный сказочными перспективами охранник незамедлительно прибавил скорости.

В городе кипела ночная жизнь, там и тут сверкали неоновые вывески, повсюду бродили толпы народа. Римен старался лишний раз не показываться на про­спектах, предпочитая полутемные переулки, и один раз чуть было не пострадал, когда полуосвещенную дорогу перегородили темные личности с ясно чита­ющимся в глазах намерением отобрать машину, чтобы самим на ней покататься. Он знал кое-какие приемы рукопашного боя, но у Кащея не было времени и охоты выслушивать тупые желания каждого ночного идиота. Пришлось выпустить за стол переговоров тактичного и культурного Трезора. Личности подробно, не упуская ни малейшей детали, расписали судьбу водителя, пассажира и собаки при их следующей встрече, крепко держась за плафоны высоченных фо­нарных столбов, но на предложение Кащея спуститься и проделать вышерасписанное прямо здесь и сейчас, не откладывая на далекое “потом”, ответили катего­рическим отказом.

Проехав с добрых полчаса, машина остановилась у двухэтажного с высоким забором особняка директора тюрьмы.

— Здесь? — спросил Кащей, разглядывая темные зашторенные окна далекого особняка. Приличный за­борчик, трех метров в высоту, из узорчатого чугуна, отгораживающий внутренний двор, наводил на мысли о том, что директору тюрьмы самому пора переко­чевать в освобожденную от Кащея камеру. Но при­дется встать в очередь, потому что первым претен­дентом на заселение был охранник.

— Здесь!

— Не врешь?!

— Чтоб мне всю жизнь твою собаку во сне видеть!!!

Как только он с Трезором выбрался из машины, охранник вежливо сделал ручкой и торопливо укатил в предписанные дальние края. Кащей усмехнулся, тол­кнул ворота, сломав замок и открыв вход — сработала сигнализация, и, пока подошел к дому, наблюдал, как одна за другой зажигались лампы в окнах второго этажа, затем первого, постепенно доходя и до входа, после чего оттуда выстрелили из дробовика, и нервный полусонный голос через образовавшиеся дырочки громко и отчетливо поинтересовался, кому там сна­ружи надоело радоваться жизни.

— Узнаю родственную душу! — Кашей размахнул­ся, и треснувшая пополам дверь раскрылась посере­дине.

Одна половинка, висевшая на петлях, так и оста­лась в вертикальном положении, вторая упала к ногам прицеливающегося директора. Увидев, кто заглянул в гости, он побелел не хуже укатившего к звездам охранника и вторично нажал на курок. Кашей пре­дусмотрительно ушел в сторону, и дробь основательно продырявила симпатичный почтовый ящик. Сидев­ший за спиной Кащея Трезор недовольно прорычал. Кащей сунул голову в проем и крикнул:

— Патроны кончились!

Директор сдаваться за здорово живешь не плани­ровал. Испугавшись за свою жизнь (а кто бы не ис­пугался, увидев на пороге такое маленькое, зеленог­лазое, но далеко не такси), он схватил дробовик на манер дубинки и занес его над головой собаки. В следующую секунду собака очутилась за его спиной, а приклад в пух и прах разбился о бетонные ступеньки.

— Здорово у тебя получается! — прокомментиро­вал сие действие Кащей, возвышаясь над упавшим на четвереньки директором. — Я чего зашел-то. Вы были столь любезны, что взяли на хранение кое-какие предметы моего гардероба. А поскольку мне пора в путь-дорогу, то я бы попросил снова мне их выдать... Короче, где мои вещи?

Директор выпрямился и с сожалением выпустил из рук поломанный дробовик.

— Через три минуты здесь будет полно агентов! — сказал он. — Твоя песенка спета!

— Я не сочинял никаких песенок. — Кащей выта­щил из-за спины электродубинку. — Это тебе!

— Ой! — примирительно сказал директор, опасли­во косясь на электрические искорки, перебегающие по дубинке, и поднимая обе руки в древнейшем, как мир, жесте. — Есть встречное предложение: мы все вме­сте возвращаемся в вашу уютную камеру и дружно надеваем на вас позабытые там металлические укра­шения. Кстати, как вы выбрались? Это нереально!!!

Кащей поводил глазами по стене, отыскивая таб­личку с именами жильцов.

— Ты директор местной тюрьмы или главврач су­масшедшего дома?

— Не скажу! — вежливо ответил директор.

— Это не в твоих интересах! — Кащей помахал ду­бинкой перед его носом.

— Директор дюже строг, но все же мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет дубинки атом­ный разряд! — предложил Трезор.

Зазвонил телефон, заговорил автоответчик. Спор­щики замолчали и прислушались.

— А вы — дружелюбный народ, как я погляжу! — заметил Кащей, выслушав запись.

Чуть позже сердитый голос, здорово напомнивший ему достопамятного Ортокса, сердито рявкнул в трубку:

— Чтоб ты треснул, засоня! — И гудки.

Пауза для перемирия закончилась. Кащей схватил директора свободной рукой за грудки, чтобы зашвыр­нуть его в дом, но дальнейшему развитию мирной беседы помешала полусонная жена директора, выско­чившая посмотреть, кого там принесла нелегкая. Уви­дела сломанные двери, бледного мужа, болтающего ногами со спадающими шлепанцами, незнакомца, державшего ее мужа в воздухе, зеленоглазое чудище с оскаленной пастью, и с криками заскочила туда, откуда выскочила, чтобы вернуться с полуавтомати­ческим пистолетом. Разговаривавших сдуло на улицу, а коридор заполнился грохотом выстрелов и крошками матовой псевдостенки.

— Боевая сударыня! — заметил Кащей. — В СОБ познакомился? Где мое оружие?

— В СОБ! — на манер эха отозвался директор, ощу­тив, с какой легкостью его держат на весу и запоздало понимая, что запирать эдакого силача в тюрьме было большой ошибкой. Надо было сразу отправить его на заброшенную планету. — Его изучают.

— Где?

— На базе, в соседнем городе! — Директор водил глазами следом за маячившей перед его носом дубинкой.

— Может, съездим? — попросил Кащей. То, что он при этом слегка встряхнул директора, дало понять, что вежливые люди тоже бывают злыми и жестоки­ми. — Прямо сейчас: недосуг, знаешь ли, дожидаться, пока твоя суженая насквозь прострелит стену, за ко­торой мы прячемся.

Директор, чья спина была куда ближе к вышеупо­мянутой стене, чем спина Кащея, быстро закивал го­ловой. Издалека донеслись звуки: к особняку при­ближались патрульные машины. Оглушительно завы­ли сирены, замигали бесчисленные огоньки мигалок. Машины подъехали к центральным воротам и, к огромнейшему удивлению всех четверых (жена директора тоже выскочила на звук сирен), не останавливаясь, проехали дальше по основной трассе. Кащей от удив­ления выпустил директора, тот грузно упал на кры­льцо. В унисонном молчании они провожали ночных гонщиков в их далекое путешествие. Десятки легковушек на приличной скорости пронеслись мимо особ­няка, как будто нападение на директора тюрьмы было проблемой сугубо директорской, а им предстояло ра­зобраться с проблемами покрупнее.

— Вы куда?! — крикнул директор. Перехватив быв­ший дробовик поудобнее, он сердито зашвырнул его в сторону дороги. Оттуда донесся нарастающий скре­жет гусениц, и мимо особняка промчались грохочущие танки. Директор выдавил из себя изумленный стон.

— Сезон охоты на странников? — предположил Ка­щей и поинтересовался: — Я который по счету?

Жена директора опомнилась и навела на него пи­столет. Кащей, не глядя, согнул дуло пополам: не лезь, не видишь — люди заняты!

— Поехали за ними! — предложил он. — Узнаем, почему тебя бросили на произвол судьбы! Меня самого любопытство заело. Объявляю локальное перемирие!

Директор не согласился.

— А что ты теряешь? — удивился Кащей. — Для всех остальных ты будешь похищенным из собственного дома. Вот и супруга подтвердит. Правда, сударыня? Вы ведь не хотите, чтобы вашего мужа объявляли по­собником злейшего врага колдунов Странника?

— Странник?!! — недоверчиво переспросила она. — А ты, случаем, не на пьянку собрался? Мог бы что и правдоподобнее придумать.

Директор шумно набрал полную грудь воздуха и прижал к ней раскрытую пятерню. Оскорбленная не­винность в чистом виде.

— На пьянку? В три ночи? Расстреляв собственный дом? С группой из сотни собутыльников на служебных машинах с мигалками и танках с боезапасом?!! За кого ты меня принимаешь?!! Вот этот человек— настоящий Странник!!!

Трезор подтверждающе сверкнул глазами и гавк­нул. Недоверчивая жена вздрогнула, посмотрела на собаку, перевела взгляд на смятый пистолет, отступила на три шага и, закатив глаза, столбом прилегла на минутку обсудить ночной сюрприз с подсознанием.

— Я думаю, это означает согласие! — сделал вывод Кашей.— Возражающие есть?

Трезор заглянул в глаза директору своими зелены­ми, и участь последнего была им же решена.

— Едем! — согласился он. — Только проверю, что с женой, и приоденусь немного.

Директорский автомобиль оказался на порядок уютнее машины сгинувшего во тьме неизвестности охранника, более того, никаким бензином там и не пахло: в качестве двигателя использовался привычный Кашею антиграв. Слабый, к сожалению: он не по­зволял машине взлетать под небеса, ограничиваясь полуметровой высотой над поверхностью планеты.

— Внедорожник! — с гордостью сказал директор. — Их всего два в городе!

— Значит, в пробке не застрянем! — заметил Ка­шей. — Ну, покатили!

Машина резво вылетела из гаража.

Мигающая и ревущая колонна выехала далеко за город, где Кащей увидел разросшиеся ряды деревьев. Лесопосадки легко было узнать по тому, что деревья были высажены в ровные ряды, не мешая друг другу и не отвоевывая место под солнцем, как это прихо­дилось делать растительности в глухой чащобе. Но было в их расположении что-то неправильное. Деревья не должны расти так, словно они выстроились на парад. С таким построением в трех соснах в жизни никого не заблудишь.

Директор, которого звали Торион, оказался инте­ресным собеседником, и в дороге рассказал Кашею, как было воспринято колдунами известие короля о возвращении Странника из мира мертвых. Общий фон дискуссий по этому поводу сводился к краткой фразе: “Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша”, — при встрече с оживающими сказками всегда так.

Мчавшаяся далеко впереди них колонна завора­чивала на боковую дорогу, когда позади нее вырос столб красного пламени, и через несколько секунд донесся отзвук взрыва. Танки немедленно ответили тяжелой огневой мощью, из легковушек выскочили люди с автоматами. Трассирующие пули располо­совали темноту ночи. Но последовавшая за этим серия взрывов разнесла в пух и прах треть колонны, и патрульные запоздало сообразили, что здесь им делать нечего: сообщивший по телефону о нападе­нии на базу ни словом не обмолвился о мощи на­падавших.

Директор ударил по тормозам. Машина наклони­лась вперед, затормозила и, покачавшись, приняла ровное положение. Стремительно редеющая колонна развернулась и ретировалась с поля боя.

— Елки-палки! — пробормотал директор, повора­чивая машину и задом съезжая с дороги: патрульные неслись с такой скоростью, что, если не уйти с их пути, подорвут к такой-то матери, чтобы не мешал отступать. Танки отстреливались, но вскоре присоединились к уматывающим патрульным. Дорога на­полнилась пылевыми облаками вздымавшегося к небу бетона и грохотом взрывов. Кавалькада пром­чалась мимо, срывая с деревьев листья. Последний в колонне танк, не притормаживая для точной на­водки, выстрелил, чуть не оглушив случайных сви­детелей сражения. Директор откатил машину еще глубже в кусты.

Минутой позже на линии обзора появились те, от кого патрульные спасались бегством. На легковушках со снесенным верхом в погоню мчались высоченные крепыши с автоматами, пулеметами и гранатометами наперевес. Директор, вспомнив, что у него в наличии есть защитное заклинание, открыл книжку заклина­ний, скороговоркой прочитал его при свете Трезоровых глаз, и оказалось, что сделал он это крайне во­время.

Укативший далеко-далеко танк выстрелил, и сна­ряд попал точно в машину на просматриваемой ими части дороги. Машину разорвало в клочья вместе с пассажирами, от взрывной волны внедорожник зака­чался и отлетел еще метров на шесть, пока не стол­кнулся с деревом. Кащей и Торион пригнулись, когда обломки машины, бетона и осколки снаряда поле­тели в их сторону. Прямо на середину лобового стекла, пролетев сквозь защитную сферу призрачного желтого цвета, тяжело упала верхняя половина тела одного из здоровячков. По потрескавшемуся стеклу растеклась темная жидкость, он приподнял и бессильно уронил голову. Тело выгнулось и рухнуло на капот, головой к фарам. Директор стал закатывать глаза, пока не со­образил, что погибший местами отдает металлическим блеском, и из него выглядывает куча проводов с цвет­ной изоляцией. Он выпрямился и пристально уста­вился на покойника. Отвращение как ветром сдуло. Тем же ветром надуло панический ужас.

— О Вечность! — потрясенно воскликнул он.— Это же киборги!

Кащей с интересом поглядел на скончавшегося представителя искусственного разума. Колдуны, стало быть, научились создавать себе помощников, но по­чему тогда с ними же и воюют? Никак киборги сами решили сделать себе помощников из колдунов? Или, хуже того, ликвидировать колдунов, как устаревшую по всем фронтам модель человечества? Но почему сейчас, среди ночи?! К чему такая спешка? До утра нельзя подождать?

— И что из этого? — напрямую спросил он.

— Мы находимся с ними в состоянии войны! — огорошил его директор. — Нам хана!!!

— Это понятно! — согласился Кащей. — Куда же без этого? А зачем вы их создавали?

— Они не наши! — замотал головой директор. — Это же киборги!!!

Судя по тону голоса, Кащей остался единственным человеком во Вселенной, которому эта новость не вну­шала ужаса.

— Если не вы, то кто? — лаконично спросил он.

— Кремниты, — не менее лаконично пояснил ди­ректор, вспоминая, что пассажир не в курсе сложных взаимоотношений киборгов и людей. — Другая форма жизни. Кремниевые люди!

— Да что ты? — искренне удивился Кащей.

Живые организмы его планеты и других миров, которые он успел увидеть, были основаны на углероде. Кремний являлся “родственником” углерода, и создание жизни на его основе было вполне реально. Но основная особенность кремниевой жизни состояла в том, что течение времени для кремниевого существа было за­медлено в сотни раз.

— Надо сообщить властям!!! Военным!!! — заметал­ся директор. — Если мы не успеем, нашей планете...

— Они в курсе! — перебил его Кащей. — Разве ты не заметил, как власти всех мастей промчались мимо нас с вытаращенными глазами и стойким желанием загнать догонявших их киборгов до изнеможения?

Директор схватил телефон с панели и набрал номер собственного дома. Через динамики донесся его ехид­ный голос.

— Подними трубку!!! — прорычал он жене. — А во­обще, не трогай!!! Хватай вещи и сматывайся!!! Ки­борги вычислили код нашего мира!!! Они здесь!!!

Когда он положил трубку на место, его руки дро­жали.

— Как вы умудрились поцапаться? — поинтересо­вался Кащей. — У вас же разные временные плоскости существования!

— Пока мы мирно изучали их планету, кремниты спроектировали высокотехнологичные приборы на основе кремния и создали киборгов с быстрым мыш­лением и неслыханными для их существования ско­ростями, — пояснил он. — По скорости движения они сравнялись с нами, и теперь мы ведем с ними оже­сточенную борьбу. Они захватили переместители, ко­торые мы не успели взорвать, и теперь рыскают по парамирам в поисках колдовских планет. Вот и до нас дорыскали. Теперь нам кранты — от них нет спа­сения!

— А лазеры, как у меня в камере?

— Киборги часто используют зеркальные щиты и убивают нас собственным оружием! Кроме того, их создают и восстанавливают тысячами, и, чтобы пол­ностью их убить, надо использовать сверхмощное ору­жие, от которого и мы можем погибнуть.

Кащей задумался:

— Знаешь, один полководец как-то пожаловался на человеческую несправедливость, вспоминая своих врагов: “Каждую осень мы мирно обстреливали их города горючими бомбами, а они, гады и сволочи, расстреливали наших солдат!!!” Что вы там натворили?

— Понятия не имею! — Директор выехал на дорогу и огляделся по сторонам. Взрывы и машины остались далеко в стороне, можно было двигаться вперед. Остатки киборга слетели с капота и упали на дорогу: директор не хотел сталкивать его своими руками и просто резко затормозил. — Они первыми начали.

— Ты сам веришь в то, что сказал?

Директор обиделся, что, впрочем, не помешало ему показать на поворот и разъяснить, что база находится сразу за ним.

— Это не туда ли сворачивали твои боевые “собутыльнички”? — подозрительно спросил Кащей.

— Туда! — Машина затормозила. Трезор слетел с кресла и возмущенно гавкнул. Директор бросил руль и убрал ноги с педалей.— Я дальше не поеду! Ты бессмертный, тебе до лампочки, как и что! А у меня всего одна коротенькая жизнь, и я не хочу, чтобы она стала еще короче.

Один вид киборга вызывал стойкое желание объ­ехать базу за сто километров, и, если бы не ожидавшее возвращения хозяина снаряжение, Кащей с большим удовольствием бы так и сделал. Ему не было никакого дела до проблем колдунов — тут бы со своими разо­браться! Иванушку, опять же, спасать надо. Называ­ется, захотел мальчик попить воды, и на тебе! Очутился за три параллельных мира!!! Вроде бы у него была простая жажда, а не жажда приключений...

— Да брось ты, у тебя же защитное заклинание! — бросился он уговаривать директора.

Торион был неумолим. Даже рычание Трезора не могло успокоить его расшалившиеся нервы.

— А ты видел, что оно не действует на их орга­низмы?! У них иная структура материи, и наше кол­довство для них — пустое место! Один удар — и все, перейду в двухмерный формат! Куда меня после этого? Только на собственный гроб наклеить?

— Хорошо! — согласился Кащей.— Жди меня здесь, я скоро подъеду! Как здесь скорости переклю­чать?

— Здесь все просто... — Директор застыл с откры­тым ртом. — А-а-а... ты... в смысле... сам поедешь?!

— А ты подождешь меня здесь! — повторил Ка­щей. — Пройдись немного, собаку прогуляй, что ли? Где хранятся мои вещи?

База СОБ красотой не блистала. После взрывов и перестрелок, с горевшими тут и там остатками пат­рульных машин, она больше напоминала совре­менный вариант картины из серии “Последний день Помпеи” работы вулкана Везувия. По периметру ходил немногочисленный патруль (основная часть уехала на охоту), готовый встретить новые отряды колдунов во всеоружии. Обходя территорию по тому же периметру, но с другой стороны, Кащей обнаружил крохотную лазейку, чем и воспользовался, пока киборги были далеко в стороне. Он не стал рисоваться и пробрался в здание, как подобает в таких случаях, через окно. Освещаемый синими лампочками коридор был пуст: пройдясь по этажам плотным слоем, киборги выда­вили прежних обитателей прочь и теперь не опасались появления одинокого партизана за своей спиной. Лаборатория оказалась на шестом этаже, дверь была за­крыта на крепкий замок. Он надавил на нее (непри­ступный замок сломался) и вошел в лабораторию. В ту же секунду зажегся свет. Кащей обернулся, думая увидеть притаившихся в засаде врагов. Никого: свет включался автоматически.

“У меня для вас две новости! — подумал он, разгля­дывая лабораторию. — Первая хорошая: мои вещи здесь!!! Вторая плохая: скоро здесь будет полно народу!!!”

А темно было потому, что с той стороны киборги спускали на тросах вырезанные из бетонной крыши огромные монолитные блоки. Один из них ненадолго и закрыл собой вид из окна, а теперь опустился ниже. Для чего и зачем их спускали, Кащей гадать не стал. Включенный свет должен был вызвать среди киборгов невиданную панику и желание поскорее подбежать и сказать: кто там, руки вверх?!

Он подошел к столу. Внизу громко завыла сирена: свет в лаборатории заметили. Мелкое снаряжение он закидал в кармашки, не сортируя, с наслаждением нацепил на пояс ремень с мечом, выхватил любимое оружие и рассек воздух.

— Зашибись! — радостно сказал он, распахивая ши­рокое окно. Вскочил на подоконник, прикинул, ско­лько метров до земли, какая длина у отрезанного бло­ка, ушедшего на два этажа вниз, бросил за спину разрывную бомбочку, чтобы навечно погасить лам­почки при уходе, выдохнул и спрыгнул, держа меч наклонно, острием вниз. Меч вонзился в толстый слой бетона и прошел сквозь него, как нож сквозь слегка подтаявшее масло. Кащей крепко держал рукоятку, не давая мечу оказаться выше себя, и плавно спустился до самой земли рядом с другими блоками, наклонно стоявшими в ряд почти на всю ширину здания. Сверху рвануло, и свет в лаборатории погас.

К нему подбегали киборги. Лидер забега даже не успел осознать, в какой момент его стало в два раза больше. Зато второй, судя по яростно сверкнувшим глазам, успел, но слишком поздно. Остальные, увидев такое дело, притормозили и решили в ближний бой не ввязываться.

Кащей швырнул разрывную бомбочку и нырнул за спасительный блок. Киборги стойко перенесли удар и не погибли, но вид у них стал немного покорябанный, и ожидать, что они в ответ дружески протянут ему хлеб с солью, не стоило. Он выскочил из-за блока в полуприседе, рванул к ним и резко прыгнул, нанося мечом один сильный удар наискосок. На землю по­валились все вместе: целый Кащей и фрагментированные киборги. Не дожидаясь приближения новых претендентов на отправку в неведомый потусторонний мир микросхем (хорошо еще, что большинство ки­боргов гоняло по трассе патрульных и здесь их было слишком мало для того, чтобы противостоять одино­кому, мирному и бессмертному путешественнику), Ка­щей побежал к кустам. Кто-то стрелял издалека, безбожно промахиваясь и напрасно тратя боеприпасы. Лишь один раз он обернулся и поднял голову, чтобы посмотреть, что за свечение и дивный шум доносятся сверху. Оказалось, через бывшую крышу в воздух под­нимаются боевые двухвинтовые вертолеты. Подивив­шись тому, как они уместились в таком количестве в здании и в честь чего надо было их замуровывать, а теперь и доставать обратно, Кащей запрыгнул в за­прятанный в кустах внедорожник и дал деру.

Вертолеты взлетали над базой. Переброшенные из Мира кремнитов, они были готовы оказать огневую поддержку своим войскам. И теперь, получив команду, пилоты включили прожекторы и старательно проче­сывали территорию в поисках диверсанта. Стрелки зарядили восьмиствольные пулеметы и приготовились разнести в пух и прах разрывными калибра тридцать шесть и шесть любого, кто попадется под луч прожектора.

Директор со все возрастающим волнением смотрел на дорогу. Услышав первые звуки далекой стрельбы, он был готов бросить все и сматываться, пока не позд­но, но Трезор не дал теоретическим планам вопло­титься в жизнь, сведя их на нет злобным рычанием.

Кащей вынырнул из темноты леса совершенно вне­запно: фары не включал, пробираясь на ощупь, и вы­летел перед директором в двух шагах, напугав того до полусмерти.

— Двигаем, двигаем!!! — поторапливал он, переса­живаясь на место пассажира, выхватывая микроарба­лет и высовываясь в окно. Сверху донесся шум вер­толета и грохот выстрелов, а сбоку от них по дороге прошлись фонтанчики бетонной крошки. Кащей вы­стрелил, и вертолет превратился в большой огненный шар.

— И куда мы, собственно, теперь? По домам, и баю-бай вечным сном? — Директор крутил руль на­право и налево, как впервые в жизни дорвавшийся до руля мальчишка, машина петляла, стрелок второго вертолета не мог толком прицелиться и стрелял на­вскидку. К погоне присоединялись другие вертолеты с не менее азартными стрелками и пилотами.

— Не хотелось бы! — отозвался Кащей.— Мне еще мальчика забрать надо.

Директор на миг бросил руль и уставился на пас­сажира.

— Так чего ради мы уезжаем? На этой базе основная куча переместителей во все открытые нами планеты! Там бы и перебросился!

Кащей нахмурился.

— Не понял... — пробормотал он. — Ты знаешь, где находится Иванушка? Откуда?!!

— Я читал твое досье. Там подробно расписана каж­дая мелочь.

Кащей откинулся на сиденье:

— Куда его перебросили?

— В Столичный мир. Обучат колдовству, расскажут о спрятанных у злобного тебя сокровищах Империи, о страдающих без них людях, и все, — он наш с по­трохами!

— Сомневаюсь! — не поверил Кащей.

Его казнь на глазах у Иванушки и живописные россказни о том, какие они, колдуны, хорошие, не состыковывались между собой.

— А вот увидишь! Ну что, поворачиваем?

— Куда? — язвительно заметил Кащей. — Я не знаю ни одного кода! А если бы и знал, то не сумел бы переброситься: сейчас там массированное одно­стороннее движение из Мира кремнитов. Откуда, по-твоему, вертолеты выпрыгнули на наши головы?

Директор не поверил:

— Там мало места для авиатехники!!!

— Я тоже так думал, пока сам не увидел! — Кащей ненадолго отвлекся от разговора, подбивая излишне близко подлетевший вертолет. — Где еще есть переместители?

— На площади парамиров.

— Знаем, проходили! — Вариант отпадал сразу, как крайне  неприемлемый. —Туристический,  только в миры экскурсий и отдыха. (Кто-то из конвойных проговорился, что всякие там князи-графины на самом деле были туристами, приехавшими посмотреть на то, как колдуны жили в ранневековые времена. Показательные сценки из жизни, обязательная казнь кого-нибудь из горожан — туристы думали, что это инс­ценировка, им и в голову не приходило, что Ортокс обожает реализм во всех его проявлениях, — и все такое. Шоумены, елки-палки!) Столичный мир к ним относится?

— Нет! — Директор юркнул в большой промежуток между рядами деревьев, сбивая преследователей с кур­са. — В общем-то есть допотопный переместитель и в тюрьме, но, боюсь, после твоего побега там не про­толкнуться.

Темное ночное небо рассекла тонкая серебристая линия. Тонкий пронзительный свист быстро перерос в запредельный шум и ударил децибелами по мозгам, директор надавил на тормоз и схватился за голову. Трезор юркнул под сиденья. Увлеченные погоней вер­толеты пролетели далеко вперед. Кащей зажал уши руками и выскочил из машины узнать, что так дико свистит. Тонкая линия увеличивалась в размерах, ста­ла видна ослепительно белая полоска пламени и едва проглядываемый черный силуэт ракеты. Спускаясь из-под облаков, она летела прямо на базу СОБ.

Кащей провел рукой по вставшим дыбом волосам, заскочил в машину со стороны сжавшегося водителя, столкнул его на свое место, а сам со всей силы вдавил на педаль скорости. Внедорожник рванул вперед так, что пассажиров вдавило в кресла, открытые дверцы захлопнулись от давления, у директора от изумления выкатились глаза и перехватило дыхание, а лес по бокам дороги превратился в расплывчатый темный фон. Белая линия прочертила небо надвое и достигла земли. Земля заходила ходуном, а на месте базы вырос огромный красный гриб.

— Вы используете ядерные бомбы?!! — прокричал Кащей. Директор отрицательно покачал головой. — Тогда что это?!!

В зеркале заднего вида было отлично видно, как ударная волна с корнем вырывает деревья, а световой купол быстро растет, подминая и сжигая все на своем пути. Ослепительное белое сияние достигло их и на­крыло с головой. Защитное поле засияло, словно солн­це.

Кащей прикрыл глаза рукой, но сияние было на­столько сильным, что он отчетливо увидел очертания костей пальцев и ладони.

— Гигатонная тепловая бомба! — прохрипел директор. — Ядерная слишком грязная! Мы не само­убийцы!!!

— Вы — самоубийцы-чистюли!!!

Внедорожник обогнал ослабевшую волну, и почти сразу же перед ними выросли силуэты вертолетов. Киборги не были настроены на перемирие из-за        форс-мажорных обстоятельств, и по мере возможности ста­рались нанести машине хоть какой-нибудь урон. За­щитное поле вспыхнуло в нескольких местах, когда пули пытались пробиться сквозь него и дотянуться до машины. Кащей бросил быстрый взгляд назад: там полыхало все, что могло гореть и дымить. Собранный высоченными кучами бывший лес яростно щелкал под напором полутора тысяч градусов огня.

— Вспомнил! — прокричал директор. — В институ­те изучения новых параллельных миров есть один, в кабинете директора! И в старинном подземном городе-убежище должен был сохраниться десяток!

— Что за город?

— Старая история, — вздохнул директор. — Две ты­сячи лет назад колдуны решили поэксперименти­ровать и создать полностью закрытый от внешних из­лучений город. В итоге нарвались на капитальные неприятности: в городе прочно обосновались существа из жуткого ирреального мира сверхнизких и слабых излучений. Какие-то злобные карлики, дикие каба­ны-людоеды с тысячами зубов, всякие злобствующие твари, по сравнению с которыми самые хищные хи­меры выглядели бы ласковыми котятами. И, пока горе-экспериментаторов окончательно не загрызли, не съели и не искрошили в капусту, в городе установили широковолновой излучатель помех. А потом под его защитой пробили бетон до самой поверхности и на­пустили на существ фоновое излучение. С тех пор там стало тихо и спокойно, как на кладбище. Но жить в нем никто не хочет, и его законсервировали на чер­ный день.

Город тем временем проснулся и дружно встал на уши. СОБ на пару с военными быстро перехватили инициативу в свои руки и объявили горожанам, чтобы они немедленно укрыли жилища защитными полями и не высовывались на улицы до особого приказа. Сот­ни наколдованных за последний час истребителей вы­летали навстречу повсеместно появлявшимся верто­летам киборгов. Тридцать баз СОБ, ими захваченных, были уничтожены одновременным ударом тепловых бомб. Еще триста сорок были под прицелом. И ки­борги, и колдуны начали активную охоту за одиночными переместителями, надеясь захватить и уничто­жить их первыми.

— Слушай, а у патрульных защитных полей не пре­дусмотрено? — вспомнил вдруг Кащей, лавируя в ле­сопосадке. Киборги оказались настырными и упускать даже одного врага не собирались.

— Такого, как у меня, нет. Оно секретное! — по­яснил Торион. — У них нет доступа.

— В смысле, — изумился Кащей, — как хочешь, так и погибай?

— В смысле, — словно профессор на лекции, про­декламировал директор, — что за хорошее заклинание могут отвалить кучу настоящих драгоценных камней, и взломщики сразу же придумают антизаклинание, которое сведет силу заклинания к нулю.

— А зачем так делать? — не понял Кащей.

— Это антиколдунисты, они хотят вернуть нашу жизнь в романтические времена жизни без заклина­ний.

Машина резво выскочила на знакомую площадь и в движении развернулась на пятьсот сорок градусов.

— Нам вон туда! Нет, туда! — коротко объяснил директор, пытаясь показать на вращающийся вокруг них переулок. Кащей затормозил.

— Хватай руль! Я плохо ориентируюсь в городе!

Директор вернулся на законное место, но и у него времени на ориентацию оказалось в обрез: над ними пролетел вертолет киборгов. Кащей выстрелил. Стрела пролетела мимо вертолета, пробила тридцать второй этаж небоскреба, вырвав огромный кусок стены. Ди­ректор определялся с направлением, вертолет разворачивался, а между ними рухнула бетонная глыба.

Они запетляли по переулкам и улочкам, отрываясь от преследователей. Не понимавшие, что творится, и напуганные речами военных горожане не торопились выходить на улицу, и дороги были более-менее сво­бодны от транспорта. Машину то и дело заносило на поворотах и било об углы и стены домов. Защитное поле было на высоте, и на корпусе не оставалось ни царапинки.

Киборги на патронах не экономили. Фон­танчики от пробитого бетона собирались в целые поля взлетающей пыли. С домов клочками слетало деко­ративное покрытие, покрывая дороги голографическими обломками. Торион неплохо знал этот район и вел машину почти что не глядя, по памяти. Но это не спасало от незначительных столкновений с другими машинами, припаркованными как попало.

Минут через пять он влетел в тоннель. Шибко увлекшийся погоней киборг устремился следом, запоздало опомнившись перед самой стеной. Обломки разлетелись, пробив стены, дорогу и пропахали крышу машины, располосовав ее на две половинки. Жесть выгнулась. Обивка затрепетала на ветру.

Черная дорога с флюоресцирующими полосками-разметками повела наверх.

— Куда делось твое заклинание? — прорычал Кащей, подняв глаза к потолку.

— Оно почти израсходовало свою силу после взрыва тепловой бомбы! — пояснил директор, заметно блед­нея. — Секретные всегда так, чтобы ими нельзя было пользоваться постоянно. Это как смена пароля. Слушай внимательно: тоннель ведет на обзорную крышу ком­плексной стоянки. Через два дома находится второй комплекс, с выходом на метро. Вертолеты летят низко, и я думаю, что мы проскочим над ними. А пока они будут нас ждать у выезда, мы спрячемся под землю и по метро доберемся до места! Хорошая идея?

— В принципе не особо. Хотя почему бы и не по­пробовать, — задумчиво ответил Кащей, — коли есть желание скакать по крышам? Не впервой.

— Мы подъезжаем! — предупредил директор. Ка­щей перезарядил микроарбалет. Машина выскочила на плоскую крышу. Уже прилично посветлело, и как на ладони было видно, что их плотным кольцом окружали добрых два десятка боевых вертолетов. Из каж­дого выглядывало вращающееся дуло пулемета. Не особо хорошая идея оказалась вполне предсказуемой для противоположной стороны. Директор заметался, не зная, что делать.

— Не тормози! — приказал Кащей. — Жми на всю катушку! Я их отгоню!

Он выхватил шпагоплеть и ударом локтя выбил боковое стекло.

— Там кнопка была... — с досадой воскликнул То­рион.

— Владелец не будет возмущаться!

Торном согласно кивнул, но тут же опомнился:

— Владелец-то я!!!

— Ну, тогда возмущайся! — разрешил Кащей, вы­совываясь наружу, размахиваясь и направляя шпагоп­леть в сторону крайнего в полукруглой цепочке вертолета.

Застрочили пулеметы. Пули застревали в защитном поле, таранили бетонные полы и прошивали что угод­но, но только не машину.

— Мазилы! — презрительно прокричал Кашей.

Директор выжимал полную мощь из двигателя. Спидометр зашкаливало, внедорожник протестующе гудел, но покорно держал скорость.

Пробитый шпагоплетью топливный бак вертолета от выбитых кучей наконечников искорок заполыхал и взорвался, взрывная волна жахнула по соседям. Шпагоплеть разрезала еще три вертолета, прежде чем сжаться до начальных размеров.

Киборг, находящийся в вертолете прямо на их пути, нацелился на лобовое стекло машины. Пули рассы­пались перед лицом Ториона метеоритным дождем. Он непроизвольно вжался в сиденье, а Кащей азартно махал шпагоплетью, левой рукой прицеливаясь в ки­борга на пути микроарбалета. Вертолеты взрывались один за другим, не успевая отлетать, пули оставляли большие царапины на капоте (защитное поле с каждой секундой сжималось) и огромные пробоины на бетоне. Мимо пролетали бесчисленные осколки и обломки.

Выстрел — и киборга вышибло вместе с половиной кабины. Кащей юркнул в салон.

— Держись!!! — прокричал Торион.

Машина долетела до края здания и взмыла в свободном полете, влетая прямо в вертолет и пролетая сквозь образовавшуюся от выстрела дыру. Секундой позже вертолет разрезала взметнувшаяся вверх шлагоплеть. Машина вылетела с противоположной сто­роны, вертолет взорвался.

— Так вас! — воскликнул Кащей.

Справа от внедорожника, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, летело пустое горящее кресло вто­рого пилота. Машина снижалась, подпрыгнув от столкновения с крышей соседнего дома. Пассажиров осно­вательно тряхнуло. Кресло упало на бетон и покатилось, ломаясь и сминаясь в бесформенный горящий комок.

— Ух! — выдохнул директор.

Киборги не отставали. Кащей расширил дыру в кабине и встал в полный рост, повернувшись к ним лицом. Шпагоплеть творила свое черное дело, и вер­толеты то и дело разлетались в клочья. Внедорожник дергало из стороны в сторону. Защитное поле сжалось до опасных размеров. Второй прыжок, второе при­земление. Защитное поле потускнело и погасло. От столкновения с бетоном выбило стекла. Последний вертолет перешел в крутое пике, оставшись без винтов: Кащею особенно полюбилось сбивать лопасти. И уже снизу донесся прощальный грохот от столкновения с землей и последующего взрыва.

Кащей устало плюхнулся в кресло.

Третий прыжок. Перед самым приземлением за­горелась красная лампочка разрядки аккумулятора. Машина некрасиво грохнулась о бетон и прокатилась по инерции на брюхе, перестав реагировать на пово­роты руля. Ремни безопасности впились в пассажиров не хуже клещей. Кирпичные будочки рассыпались от ударов, оставляя на корпусе (а заодно и в душе ди­ректора) большие царапины и вмятины, водооттал­кивающее покрытие на крыше разрывалось и свора­чивалось в трубочку. Машина замедлила ход и оста­новилась.

— Гав!!! — Первое, что услышал директор в насту­пившей тишине.

Он приоткрыл правый глаз. Трезор. Не пристег­нутый, но живой и здоровый, словно всю жизнь только и делал, что летал через крыши на заглохших авто­мобилях. И Кащей, как будто летавший на пару с Трезором, уже выскакивал из машины и всматривался в небо.

— Поторопись! — воскликнул он, заметив черные точки приближавшихся вертолетов. — Наш аттрак­цион пользуется большим успехом!

— Что? — дернулся Торион, выворачивая голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Он задергал ручку и сломал ее, не открыв двери, плюнул, дернулся в сторону открытой — ремни не пустили. Он обма­терил весь белый свет, судорожно пытаясь отстегнуть ремень, не отстегнул, рванул за него из последних сил и не разорвал.

— Проблемы? — Кащей выдернул дверцу одним усилием и разорвал ремень, как лист бумаги. — Гото­вишь приветственную речь?

— Бежим!!! — рвался директор.

— Да кто спорит?!

С противоположной стороны навстречу вертолетам вылетели истребители. Кащей и Торион остановились. Вертолеты стреляли прежними разрывными здорового калибра тридцать шесть и шесть, истребители мело­читься не пожелали и выпустили реактивные само­наводящиеся снаряды. Над городом вспыхнули похо­жие на фейерверк огни: вертолеты раскидало по небу крохотными кусочками.

 — А ты боялся! — сказал Кащей. — Не такие они и опасные!

— Много ты знаешь! — буркнул директор. — Они успели захватить четыре парамира! Они перекроют доступ с планеты и на нее, и нам никто не сумеет помочь! Никто до сих пор не знает, что стало с жи­телями захваченных парамиров!

— Тогда чего мы стоим? — опомнился Кащей. — Бегом к переместителю!

Новую машину они нашли сразу же. Простую, с колесами. Директор первым делом проверил наличие топлива, уверенно вырвал провода из замка зажигания и завел машину.

— Прощай, мой любимый внедорожник! — корот­ко простился он.

Машина, нещадно задымив покрышками, рванула с места.

Ортокс, подъехав к тюрьме, сразу же почувствовал неладное: въездные ворота были настежь раскрыты, и здание тюрьмы было погружено в полный мрак. Камеры, висевшие на стенах, не светили красными огоньками, предупреждавшими о том, что они вклю­чены. Он знал, как они должны были работать — в его теперь уже бывшем городе были установлены именно такие. У мониторов должен был сидеть опе­ратор, наблюдающий за территорией. А он, судя по всему, самым наглым образом наплевал на свою работу и включился в бессмысленную борьбу за экономию бесплатного колдовского электричества.

Колдун достал из-под сиденья автомат — заклина­ния заклинаниями, но мультизаговоренные пули (сра­зу от нескольких защитных заклинаний) справляются с противником куда быстрее. И вылетают несравнимо быстрее, чем слова заклинания. Он как-то подсчитал, что для уравновешивания скорострельности заклина­ний и пуль ему надо будет говорить за секунду по восемь заклинаний и при этом ни разу не сбиться и произнести их абсолютно четко. Проще взять автомат. Заклинания действуют безотказно только в провин­циальных параллельных мирах, куда еще не дошли современные колдовские технологии. В современном мире полагаться на одно колдовство попросту глупо.

Бронежилет он надел еще дома. Стопроцентной гарантии это не давало, но придавало хоть какую-то уверенность в том, что не зацепит шальная пуля. И в рукопашном бою бронежилет — самое милое дело. Конечно, если противником является кто-нибудь, по­мимо Странника, и в его руках нет гранатомета.

Он подъехал прямо ко входу в тюрьму, с каждой секундой чувствуя себя все хуже и хуже: в нормальной ситуации его бы сто раз успели остановить, проверить документы и вышвырнуть прочь.

Мощный киловаттный фонарь осветил первый этаж. Никого и ничего. Разве что на полу виднеются подо­зрительные следы от удара молнией, но ни о чем кон­кретно это не говорит. Возможно, просто короткое замыкание, и потому тюрьма осталась без электриче­ства.

— Без электричества, наружной охраны и персо­нала... — задумчиво пробормотал он.

Фантастика. А вот кровь на полу — это уже ближе к реальности.       Капельками-пунктирами отметила она направление движения тех, из кого вытекала, и было похоже, что тут основательно побегали, прежде чем уйти. Он пошел по уводящим к концу коридора сле­дам.

— Есть кто-нибудь?!! — прокричал он.— Охрана!!!

Откуда-то донеслись осторожные звуки.

— Заткнись, дубина, это ловушка... — донеслось до Ортокса тихое пожелание. Говорили явно не ему, по­тому что секундой позже первому голосу ответил вто­рой:

— Она и разговаривать по-человечески умеет?

Следом послышался достаточно громкий звук па­дения споткнувшегося тела. Ортокс бросился в под­собку. Рывком отворил запертую дверь, сломав за­щелку, и увидел рожи сильно испуганных окровав­ленных охранников.

— Выходите отсюда! — рявкнул он.

Они подскочили. Фонарик осветил их, и Ортокс увидел, что костюмы были нещадно изорваны, и сквозь дыры видны рваные раны на коже. Человек такие не оставляет.

— Собака...— проклиная себя за тупость, потря­сенно прошептал он.

Надо было сразу догадаться, что у Кащея ничего не бывает просто так. На охранников его шепот по­действовал, как удар молнии по заднему месту.

— Где?!! — взвыли они истерическими голосами, кидаясь обратно в подсобку и захлопывая за собой дверь.

Ортокс едва успел отскочить в сторону. Его нервно передернуло: вот вам и доказательства того, что нельзя упускать из виду ни одну самую мелкую деталь!

— Открывайте, олухи!!! — Он забарабанил по две­ри. — Никого здесь нет!!! Немедленно проведите меня к камере Странника!!!

— Ха-ха-ха!!! — нервно рассмеялись в ответ. — Сам проведись, если такой умный!!!

— Да я вас самолично догрызу, вы, кретины!!! — взорвался Ортокс. — Дело государственной безопасно­сти!!!

На миг повисла тишина.

— А-а-а!!! — взревели в подсобке. — Так это ты на­пустил на нас эту злобную тварюгу?!! Мужики, это он напустил на нас собаку!!! Хватай его, гадину!!!

Толкнутая ими дверь громко стукнулась о стену, а выскочившие со свирепыми лицами охранники уви­дели прямо перед собой нацеленный на них автомат.

— Это не я! — медленно, ледяным тоном сказал Ортокс. Охранники застыли на полпути, немедленно убирая с лиц свирепость. — Я бы вас вот этой штукой грохнул!

Охранники переглянулись.

— Слушай, это не он! — уверенно сказал один, опасливо косясь на близкое к голове дуло.

— И вправду не он! — не мешкая, подтвердил вто­рой.

— А откуда он про собаку знает? — возразил третий, спрятавшийся за спинами первых двух.

Троица вопросительно уставилась на колдуна.

— Идиоты, я три месяца потратил на ее поиски!!! — яростно соврал Ортокс. — Она — злобное создание Странника!!! Немедленно отведите меня в его камеру! Если он сбежал, вам не снести головы!!!

Верхний этаж встретил их гробовым молчанием. Римен уже загорал на югах параллельного мира, пе­ребросившись через экскурсионный переместитель, и ему не было никакого дела до проблем оставшихся в родном мире колдунов. Охранники не рискнули по­дойти близко. Ортокс, увидев открытую камеру Стран­ника, взвыл от ярости и отчаяния. Шагнув вперед, он заглянул внутрь, в глубине души еще надеясь, что Странник не сумел избавиться от цепей и до сих пор висит, стараясь освободиться. Одна цепь одиноко свисала со стены. Вторая частично висела, частично ле­жала на полу.

— Вввы!!! — прокричал он, понимая, что годы ра­боты прошли даром, и что теперь он остался у разбитого корыта, без Странника и без собственного параллельного мира. Фонарь высветил осколки кружки. — Вы выпустили на свободу самого опасного преступника за всю историю колдовских миров!!! Да я вас на ка­торгу… в мир хищных растений отправлю!!! В могилу закопаю!!!

Он поднял автомат и повернулся к ним, чтобы расстрелять на месте, и в ту же секунду получил си­льнейший удар электродубиной по голове — охран­ники незаметно подобрали ее во время подъема около энергощита, — и столбом упал на пол.

— Готов! — прошептал наклонившийся и прощу­павший пульс охранник. — До утра не очнется, это я гарантирую! Хватаем его, мужики!

Они затащили его в камеру и защелкнули на руке целую цепь. Профессионально ощупали карманы (не­заметное влияние изредка сидевшего здесь контин­гента), достали книжку заклинаний и удостоверение личности, закрыли дверь — тут же включился замок, — и рванули, куда глаза глядят. Параллельных миров не счесть, и затеряться среди них — проще пареной репы. Если Странник на самом деле такой, как его описы­вали легенды, то на этой планете им больше делать нечего.

Линия в город-убежище оказалась пустой. Ни пас­сажиров, ни составов. Торион, представив себя кок­тейлем, смело прокатился по широким эскалаторам, слетел с платформы на железную дорогу и на половине пути сообразил, что ошибся, считая город необита­емым. Нет, низкочастотных существ в нем по-прежнему не было, фоновое излучение надежно заглушало их слабенькие частоты, но пустующие дома и улицы успели обжить другие обитатели подземелий, выше­дшие посмотреть на того, кто опрометчиво вторгается на их законную территорию.

В темноте тоннеля засверкали десятки мелких-мел­ких точек. Торион надавил на гудок. Точки зашеве­лились. Трезор угрожающе зарычал. Директор пере­ключил фары на дальний свет. Тоннель осветился си­льнее, и в свете лучей стало видно, что обладателями маленьких точек (на самом деле это были отражающие свет глаза) являлись потревоженные шумом здоро­венные полуметровые крысы.

— Ух, клин блин!!! — ахнул он, разворачивая ма­шину на сто восемьдесят градусов. За исключением того что он слегка протаранил стенку и помял багаж­ник, а также чуть не оторвал колеса, зацепившись за рельсы, маневр удался на славу.

— Милые зверушки! — подтвердил Кашей. — На­стоящие или химеры?

— Окстись, Странник, какие химеры?!! — Почуяв­шие скорый завтрак крысы рванули за ними. Рассто­яние быстро убывало. — Это крысы! Упаси Вечность попасть им в зубы: разорвут, опомниться не успеешь!

— Опять двадцать пять! — Кащей выхватил бом­бочки.

— Не открывай окно!!! — заверещал директор на высоких тонах. — Откроешь хоть чуть-чуть, и мы об­речены!!! У них острые когти, просунут в щель — стекла не будет!!!

— Ага! — заметил Кащей. — Стало быть, возвра­щаемся к прежнему варианту переброски?

Торион профессионально сконструировал прилич­ное многоэтажное эмоциональное выражение по по­воду крысиных родственников и закрутил руль. Машина завиляла из стороны в сторону, сбрасывая с себя двух запрыгнувших крыс, и лихие наездницы, улетев в подземельную мглу, оставили на память о себе глубокие бороздки на капоте. Передние ряды крысиного воинства выдали на-гора пронзительный писк. Машина выскочила на основной путь. Крысы серой волной выливались из тоннеля, преследуя ее, как подарок с небес. Когда еще одна подвижная крыса умудрилась запрыгнуть на капот, машину качнуло. Крысиные когти зацарапали по стеклу, оставляя на нем белые полосы. Трезор вскочил на спинку заднего сиденья и плотоядно щелкнул челюстью. Зеленый огонь ярости вспыхнул в его глазах. Крыса перестала скре­стись, приблизив к нему свою острую морду. Оскалила пасть и уткнулась в стекло носом, оставив на нем мокрую полоску. Директор крутанул рулем влево, вправо, и крысу швырнуло о стену.

— Злобная порода! — свирепо бросил он. — У нас давно ходили слухи о гигантских крысах, но никто в них не верил. Их не успевали ни сфотографировать, ни оглушить. Они как призраки.

Скорость машины росла, и крысы отставали, но среди них не было видно ни уставших, ни выдохшихся. А вот директор столкнулся с неожиданной проблемой: они поехали назад по той же линии, и теперь на их пути оказался встречный.

— Как, по-твоему, кто кого протаранит сильнее: мы его или поезд нас? — полюбопытствовал Кашей, разглядывая лицо увидевшего их и малость офигевшего машиниста.

— Хотелось бы, чтобы мы, но это нереально! — Встречный ослеплял светом фар, вырастая из крохот­ного вагончика в огромный вагонище.

— Дави на газ и дуй направо!!! — прокричал Кашей, хватаясь за руль и помогая директору повернуть и удержать его. Что-то неприятно заскрежетало. Пластмассовый руль треснул и тут же лопнул, очутившись в руках Ториона.

Шум состава заглушил его крики.

Машина съехала с пути, въехав на округлую стену, плавно переходящую в потолок и противоположную стену. Приличная скорость не позволила ей упасть, и она взмыла вверх по стене, промчавшись в жалких миллиметрах над составом. Перекатилась по потолку и выехала на путь позади него. Встречный со всего маху протаранил стаю крыс, превращая ее в кровавое месиво и разбрасывая по всему тоннелю. Лобовые стекла треснули и выдавились под напором кроваво-серой массы, машинист выскочил из кабины и закрыл ее со своей стороны, не давая месиву выдавиться в салон, а сам выхватил сверхволновой телефон и, под писк умиравших крыс, дрожащими пальцами стал на­бирать номер диспетчера. Из-под двери к его ногам медленно просачивалась темно-вишневая кровь.

Кащей сжал пальцами металлический болт — то, что теперь являлось рулем, и выпрямил направление движения. Трезор довольно гавкнул: крысы отстали, занятые ворвавшимся в их жизнь ударом судьбы.

— Там наша остановка! — Торион выровнял ско­рость и показал на белое пятнышко, появившееся впе­реди. Но когда они подъехали к остановке, спокойно забраться наверх не получилось: впереди появился второй встречный.

— Мечтающим дожить до старости — на выход! — скомандовал Кащей.

— Ух... — устало выдохнул директор. — И зачем я вышел узнать, кто ломится ко мне домой? Спал бы и спал себе!

— Я бы тебя так не оставил! — сказал Кащей.

— Ты настоящий друг! — угрюмо заметил ди­ректор.

Состав стремительно приближался. Директор ста­рался не упасть лицом в грязь и сохранял внешнее спокойствие, но количество адреналина в крови пе­рескочило всякие разумные пределы. Они забрались на капот, поднялись на крышу и оттуда прыгнули на площадку. Состав подоспел ровно через пять секунд, чтобы основательно размазать машину по рельсам и превратить ее в не поддающийся восстановлению металлолом.

— Третья — счастливая! — сказал Торион, усаживаясь в новую машину, выбранную на третьей по счету и далеко не случайно попавшейся стоянке. Пока сторожа, забаррикадировавшись в будке, с попеременным успехом лаялись с Трезором, директор аккуратно взла­мывал замок еще одного внедорожника, оказавшегося намного приличнее, чем директорский. Судя по до­вольному лицу Ториона, он забрался в тот самый, последний, внедорожник города, наверняка принад­лежавший его сопернику в соревновании по крутизне машин: слишком счастливым он выглядел. (Внедорожники СОБ не в счет, они созданы по спецпроекту.)

Дизайн поражал великолепием, а салон выглядел так, словно его экспортировали прямиком из рая. Мяг­кий, удобный до невозможности, он был намного луч­ше, чем это можно было представить.

— Ты так легко меняешь чужие машины и взла­мываешь замки, — вкрадчиво заметил Кашей, — что я начинаю подозревать, что ты далеко не тот, за кого себя выдаешь.

— Все равно на тебя спишут! — отмахнулся дирек­тор. — Или на киборгов. Садись и ни о чем не думай!.. “Антарес” — фантастический внедорожник! Энергии хватит на сто лет! Предпоследняя модель, недавно из Столицы.

— Представляю, какие там машины!

— Не представляешь! — Торион уселся в кресло и повторил: — Ух, сказка!

— Слушай, вы же колдуны, правильно?

— Есть немного! — согласился директор.

— Почему всем не наколдуете такие машины?

Директор посмотрел на него, как на полного иди­ота, и закатил короткую лекцию на тему “Колдовской мир и особенности его существования”.

— Пойми, Странник, заклинания не способны ма­хом осчастливить целое человечество! Мы не можем наколдовать машину простым заклинанием. Создается ее прототип, в единственном экземпляре, прошу за­метить, обычными руками и умной головой. После этого колдун-составитель создает под нее заклинание и наколдовывает “нулевые” модели, которые посту­пают по одной на каждую планету. Там с образца создают первые копии. Которые и выносятся для все­общего обозрения на специальные стенды. С них по­лучаются вторые, “официальные” копии, которыми мы и пользуемся. В принципе можно создавать и тре­тьи копии, и четвертые, сразу заполонив миры машинами по самые горные вершины, но от каждого лишнего перекопирования сильно теряется качество, так что овчинка выделки не стоит. К сожалению, мы так и не научились создавать заклинаниями стопро­центно идентичные копии чего бы то ни было. Каждая копия теряет частичку себя. А пока первые копии разойдутся по планетам, пройдет довольно много вре­мени. Вот и перемещают устаревшие, но достаточно приличные модели в параллельные миры, пока не по­дойдет очередь до переброски новых. Сам видишь: у нас полно разных машин. Кто как хочет, так и катается.

— С вами все ясно! — Кащей уселся на сиденье и пристегнулся: с таким лихачом вообще намертво привязываться надо! — Трезор, хватит лаяться, они тебя плохим словам научат!

Собака заскочила в открытое окно. Торион по­смотрел на пассажиров:

— Команда готова? Полный вперед!!!

Они неслись напрямую через парки отдыха и тан­цевальные площадки, сбивали столики и таранили де­коративные кустики. Хлипкие на вид заборы заранее рассыпались от одного вида автомобиля (и заново со­бирались после его проезда), а всякие там мусорные корзины в расчет просто не брались, разлетаясь чуть ли не десятками. Машина выехала на широкое две­надцатиполосное шоссе и поехала в район промыш­ленных небоскребов. По трехкилометровому мосту было особенно опасно ехать: он просматривался как на ладони, киборги на вертолетах или колдуны на истребителях могли заметить и подстрелить машину вместе с мостом. Но им повезло: и те и другие летали в других местах, вступая в ближний бой с авиаци­онными силами противника.

Стеклянные ворота Института изучения парамиров тихо разъехались, утонув в стенах, Торион вошел первым, Кашей зашел чуть позже, бросив последний взгляд на улицу и убедившись, что никто их не пре­следует.

— Где переместитель? — спросил он у патрульного, первым прибывшего в институт и сменившего удрав­шего в парамир вахтера. Оторвавшись от чтения интерактивного детектива (это такая электронная книга с программируемым читателями направлением разви­тия сюжета: удобная штука, и читать можно хоть до бесконечности), патрульный ответил:

— На верхнем этаже. Но вам туда нельзя, у вас доступа нету!

Путь наверх перегородила силовая стена. Директор выступил вперед и показал свое удостоверение. Пат­рульный внимательно прочитал его, кивнул в знак уважения, но поле все равно не убрал.

— Вы работаете не здесь! — пояснил он.— СОБ приказал не пускать никого без собственного разре­шения.

— Послушай, друг любезный! — наклонился к нему Кащей. — Ты ведь отлично знаешь, что на наш мир напали киборги. Беги отсюда, пока не стало слиш­ком поздно!

— Нужно разрешение! — не унимался патрульный.

Кащей прикинул, где на скрытом силовой перего­родкой от посторонних глаз столе находится пульт, выхватил меч и рубанул до самого пола. Громко хлоп­нуло, волосы патрульного заискрились и встали ды­бом, а к потолку взвился черный дым. Силовое поле покрылось пятнами, поблекло и растаяло, как снег на майском солнце. Патрульный хотел было что-то сказать (ничего необычного, стандартный набор эмоциональных фраз), но на стол вскочил Трезор, и ока­залось, что можно ничего и не говорить, все и так понятно.

— Лифт есть? — спросил Кащей.

— Есть! — буркнул патрульный. — Но ты только что сломал управление! Придется идти пешком.

— Нам на какой этаж?

— На последний, сороковой! — злорадно уточнил патрульный. — Лестница там!

И показал на край коридора. Впоследствии оказа­лось, что лестничные пролеты были с двух сторон, и тот, на который указывал вредный патрульный, ока­зался заперт на крепкий замок. Кащей сорвал его, и перед их взорами предстала грязная лестница с кучей бочек из-под эксклюзивной колдовской краски. Что­бы подняться выше, пришлось бы скакать по бочкам, как тушканчики, прошедшие обучение у кенгуру. Кашей уставился на Ториона. Тот недоуменно пожал плечами.

— Чувствую, с бытовым колдовством здесь большие нелады... — протянул Кащей.

— С колдовством здесь полный порядок, — возра­зил Торион. — У них с рабочими проблемы. Норма­льно не могут работать.

— А что тут работать? — удивился Кащей. — На­колдовал, и все дела! Это не руками махать, умений не нужно!

— Заклинания надо четко читать! — сказал дирек­тор и ехидно добавил: — А у них спьяну такое выго­варивается, что лучше и не пробовать! Сам слышал. До сих пор не понимаю, как остался жив.

— Спьяну? — Кащей не поверил собственным ушам. — А заклинания трезвости, что, слабо придумать?

— Не слабо. И заклинания от заклинаний трезвости тоже. Я же говорил: в современном мире возможно всякое!

— Маньяки... — буркнул Кащей, закрывая дверь.

Патрульного на его рабочем месте уже не было: быстро собрав свои вещи, он тихо улизнул к переместителю, не собираясь дожидаться, когда эти двое вер­нутся с возникшими во время короткого путешествия уточняющими вопросами.

С улицы донесся характерный шум рассекаемого воздуха, и перед зданием опустились большие грузо­вые вертолеты. Раскрылись люки, и послышался топот десятков ног. Кащей и Торион недоверчиво перегля­нулись, убедились, что это им не мерещится под впе­чатлением от недавних гонок, и подбежали к окнам. Слабая надежда, что прилетели войска СОБ, не оправ­далась. К зданию подбегали киборги.

Они тоже искали одиночные переместители.

— Бежим! — Кащей схватил запаниковавшего ди­ректора за рукав пиджака и потянул за собой. — При­шла пора вспомнить, как ты любил носиться по ле­стницам во времена безоблачного детства!

— Я вниз носился! — припомнил директор.

— Но наверх-то перед спуском ты как-то попа­дал?! — резонно заметил Кащей.

Первые десять этажей проскочили на одном ды­хании. Трезор, как всегда, оказался на первом месте, постоянно опережая и всем своим видом показывая, что людям до его скоростей никогда не дотянуть. Ка­щей мстительно подумал, что когда он всерьез зай­мется самогипнозом, то в реакции с ним ни одной собаке уже не сравниться. Хуже всего пришлось ди­ректору. Во-первых, в городе осталась его горячо лю­бимая жена, и, во-вторых, он не мог к ней присое­диниться, потому что за ним самим шла охота: киборги неслись следом, отставая пока что на восемь пролетов. Времени на обследование этажей они почти не тра­тили: у них был прибор, показывающий, находятся ли поблизости живые формы жизни, и ничего стоя­щего их внимания им пока не попалось.

На двадцатом этаже он подумывал высунуть язык на манер Трезора, со злостью вспоминая того, кто сэкономил на мини-эскалаторах. Тридцатый этаж ли­шил его последних сил. Кащей до сих пор был как огурчик, а Трезор — как целая банка с огурцами, но они вынуждены были притормаживать, чтобы дирек­тор не остался далеко позади.

— Я так больше не могу!!! — шепотом прокричал директор.

Киборги сократили расстояние до двух пролетов. Еще немного — и они потребуют освободить дорогу.

— За мной! — Кащей утянул его с лестницы, ныр­нул в коридор и вбежал в один из многих кабинетов. Чуть позже они услышали тихие шаги зашедшего на этаж киборга. Прибор показывал, что на этаже есть крохотное скопление живых существ, и он притор­мозил с восхождением, отправившись на их поиски и последующую ликвидацию.

Кащей выглянул в окно: на улице воинствующих пришельцев не наблюдалось. А вот в метре от подоконника проходил более-менее широкий для того, чтобы на нем стоять, карниз. Он направил указательный палец на Трезора:

— Значит, так! Садишься по центру кабинета и ста­рательно делаешь вид, что это ты тут наследил! А ты, — он перевел палец на Ториона, — прыгаешь за мной и любуешься живописными городскими пейзажами.

— Я сорвусь!

— Киборги сзади!

Директор махом перелетел через подоконник и обернулся. Кроме высунувшего язык Трезора, никаких монстров не было.

— Ты!!! — возмущенно выдохнул он.

— Тише! — невозмутимо прошептал Кащей. — А то сорвешься!!!

— Ой!!! — опомнился директор, прижимаясь к сте­не спиной.

Следом за этим послышался звук шагов, и разда­лось предупреждающее гавканье Трезора.

— Брысь! — услышали они.

Трезор угрожающе зарычал, но киборг его проиг­норировал. Проведя уловителем по подоконнику, он открыл прикрытые Кащеем рамы, высунул голову и посмотрел на улицу, решив, что неизвестные сброси­лись самостоятельно и ему не придется помогать им в этом нелегком деле. Но вдруг заметил карниз, по­крытую пылью обувь, брюки, костюм, и наконец глаза в глаза уставился на директора. Тот растянул губы в зубастой улыбке и гаркнул невпопад:

— Куда прешь, не видишь, у нас обед?!!

Кащей повернулся и заглянул в кабинет. Киборг был один — остальные азартно двигались наверх, к переместителям, не считая “крохотное скопление” стоящим внимания целого отряда. Киборг услышал шум и резко повернул голову в его сторону.

— Привет! — бросил Кащей. — Третьим будешь?

И, схватив его за костюм, с силой дернул на себя. Киборг вывалился из окна и устремился почти вер­тикально вниз, на ходу вытягивая в сторону людей автомат. Семь пуль впились в раму, одна царапнула по стене рядом с директором; тот вздрогнул и дер­нулся в сторону, чуть не упал и вернул равновесие, вцепившись кончиками пальцев в крохотные стыки между плитами псевдостенки. Остальные пули изре­шетили ни в чем не повинные облака и подбили не­счастную птаху, не в лучший час своей жизни решившую пролететь над городом. Больше киборг ничего продырявить не успел, потому что успешно состыко­вался с поверхностью планеты, распластавшись по ней неровным слоем.

В окно выглянул Трезор:

— Гав!

— Путь свободен! — перевел Кащей.

Директор перемахнул через подоконник куда бы­стрее, чем перебирался на улицу. Кащей выглянул на лестничный пролет и посмотрел, насколько киборги их опередили.

— Сдается мне, что дело сложнее, чем я думал! — мрачно доложил он. — Они первыми достигнут фини­ша! И наша затея пошла коту под хвост: они захватят переместитель под свой контроль. Сумеешь их угово­рить, что нам по срочному делу, и что война в наши замыслы не входит?

Директор нахмурился.

— Нам не поверят! — категорически заявил он. — Я даже не уверен, что нас станут слушать.

— Я тоже так думаю!

Вот тут и пригодилась вторая лестница. Не отре­монтированная, но не загроможденная бочками с кра­ской.

Сороковой этаж встретил их закрытыми дверями и ничем не нарушаемой тишиной. Кашей надавил на двери, и державшие их шпингалеты вырвались из де­рева вместе с шурупами. Звуки удалявшихся вниз по лестнице киборгов его заинтриговали: стоило ли под­ниматься так высоко, чтобы сразу же бежать обратно?

Утвердительный ответ он получил, когда заглянул в кабинет директора и увидел двух киборгов, возив­шихся с бомбой для ликвидации переместителя: не встретив вооруженного сопротивления, да и вообще никого не встретив, отряд посчитал свою задачу вы­полненной. И контроль над единственным стацио­нарным переместителем киборгам вовсе не был не­обходим. Они предпочли избавиться от лишнего аг­регата самым простым и надежным способом.

Кащей вошел в кабинет. Киборги оторвались от установки.

— Простите, — вежливо спросил он, игнорируя на­веденное на него оружие. — Кто из вас директор ин­ститута, многоуважаемый Шпекенкикер де Робердранат Шпрехсталмейстер фон Максимилиан Зарест Хальверстон ибн Афенгемптон фор Самслесбферндебери бин Мадимил граф ин Пшержедевальский? Я так долго не имел возможности с вами встретиться, что от отчаяния уже на стенку лезу!

— Гав! — подтвердил Трезор.

Торион, остававшийся за стеной, понял, что теперь может спокойно умереть, потому что ничего более оригинального придумать невозможно. Но по зрелому размышлению передумал: вдруг Странник еще что вы­даст?

Киборги на секунду задумались. Кащей только это­го и ждал. Прежде чем они выстрелили, он выхватил меч-кладенец и одним стремительным ударом снес им головы, только после этого заметив, что еще три киборга стояли в углу кабинета у сейфа и внимательно разглядывали секретные документы. Услышав разго­вор, они отложили документы в сторону и подняли автоматы, а увидев, что произошло, открыли ответный шквальный огонь. Кащей запоздало ойкнул и сам со скоростью пули вылетел в коридор. Киборги изреше­тили стену широкой полосой в направлении его дви­жения. Первый из них имел неосторожность необду­манно выскочить следом, за что и поплатился: Кащей отрубил голову и ему. Туловище, лишенное главного процессора, застыло столбом и рухнуло на пол. Ли­шенная электропитания голова дернула челюстями и утихла.

Оставшиеся в кабинете решили не мудрствовать и стали стрелять прямиком через стену. Огромные куски кирпичной кладки один за другим раскаленными брызгами вырывались из стены и впивались в зады­мившийся паркет. Со стороны лестницы послышался усиливающийся эхом топот ног: привлеченный под­нявшейся суматохой отряд возвращался на верхний этаж.

Торион, при первых выстрелах упавший на пол, сквозь пелену пыли и пробитые в стене дыры заметил, что в кабинете у окна стоят позолоченные металли­ческие рыцарские доспехи с двуручным боевым то­пором в стальных перчатках: личный подарок инсти­туту от того самого Ортокса Имновабила, который умудрился ненадолго поймать Странника.

— Сейчас мы вам устроим встречу собратьев по металлу! — пробормотал он.

Кащей вынужденно отступал в конец коридора, киборги намеревались загнать его в угол и застрелить перекрестным огнем. Торион громко прочитал закли­нание и резко дернул руками в сторону доспехов.

Стрельба прекратилась: киборги услышали метал­лический лязг и отвлеклись. Брошенный доспехами топор снес голову первому киборгу и пробил грудную клетку второму, отбросив его к стене. Пустой “рыцарь” побежал в атаку, но споткнулся о провода бомбы и растянулся на полу. Раненый киборг нашарил рукой ремень автомата и успел подтянуть его, но вбежавший в кабинет Кащей отрубил ему руку. Из проводов рыв­ками полилось фиолетовое масло, киборг попытался ударить его ногой. Кащей подпрыгнул и нанес по­следний, смертельный удар. Голова киборга стукнулась рядом с туловищем.

— Быстрее! — закричал Кащей. — Они возвра­щаются!

Директор вскочил и в спринтерском беге с заносом на поворотах подскочил к переместителю и бросил взгляд на бомбу.

— У нас трид... двадцпя... нет, двад... — испуганно затараторил он. — Куда оно так бежит?!!

— Набирай код Столицы!!! — Кащей схватил авто­мат, оторвал от него механическую кисть, заскочил на переместитель и, не прицеливаясь, открыл огонь по бегущим по коридору киборгам. Трезор запрыгнул и сел рядом с ним. — Ложись!!!

От обоюдно направленных выстрелов в щепки раз­несло дверной косяк. Над их головами пронесся рой пуль.

— Готово!!! — прокричал Торион.

Восемь пуль остановились в считанных санти­метрах перед лицом Кащея, когда переместитель за­бросил их в межпространство. Старый мир на глазах терял краски, стремительно тускнея и растворяясь в черно-серой мгле.

— Ух! — облегченно выдохнул Торион. — Живой...

— Директор наш живее всех живых, вот только вид слегка помятый! А так, да что там говорить, мы сделали здесь все, как надо! — поддакнул Трезор.

Дела шли как по маслу. Растаявшему, с кучей му­сора, вперемешку с маргарином, но все же шли. Ка­щей, не отводя глаз и не моргая, смотрел на пули до тех пор, пока они не растаяли вместе с прошлым миром.

— Кто такой этот твой Шпикерн... Робендр...тн... э-э-э... Его родители не замучились постоянно про­износить его имя? — еле выговорил директор.

— Такого человека не существует, — ответил Ка­щей. — Просто всякий раз, когда я произношу это имя, каждый непроизвольно задумывается, как я сумел выговорить его на одном дыхании и без запинки?

Торион оторопело поморгал.

— Неплохо придумано, правда? — спросил Ка­щей. — Согласись, ведь ты тоже так подумал? Ну ведь подумал же?

Директор странно посмотрел на Кащея, потом за­крыл ладонью лицо и неслышно захохотал.

Перед ними вырисовывались очертания нового мира.

Вырванные “рыцарем” провода нарушили работу таймера, и оставшееся до взрыва время с турбоскоростью устремилось к нулю. Киборги вбежали в кабинет в тот момент, когда беглецы уже успели переместиться, а бомба как раз приступила к выполнению единст­венного задания в ее короткой ударной жизни.

Сороковой, тридцать девятый, тридцать восьмой и далее, вплоть до восемнадцатого, этажи взлетели на воздух. В стороны метнулись темно-красные языки пламени, и на оставшихся внизу киборгов с их авиа­техникой обрушился яростный камнепад. Здание по­крылось трещинами и шумно осело, засыпав их с го­ловой.

Взбудораженные агенты СОБ вместе с неполной комиссией по проблеме развязывания языка упрямому Страннику прибыли в тюрьму рано утром, сразу после того, как узнали о всепланетной атаке киборгов на парамир. Отсутствовали только директор тюрьмы да поймавший Странника Ортокс. По поступившим от военных данным, время для использования переместителя катастрофически таяло: киборги были на под­ступах к тюрьме. От маршала СОБ поступил приказ срочно перебросить Странника в пустынный парамир и выдать ему шкатулку — пусть навечно сгинет в безжизненной Вселенной. Киборги могли бы случайно его освободить или убить — а для Странника это были слова-синонимы, — и тогда, боялись колдуны, он сно­ва ускользнет. Последствия были бы, прямо скажем, катастрофические.

Тихо переговариваясь, они подходили к безжиз­ненной тюрьме, на ходу читая успокоительные закли­нания, пытаясь заглушить нарастающий страх и пред­полагая, что сводки военных оказались ошибочными, и что киборги уже прошлись и здесь. Об этом косвенно говорили открытые настежь ворота: в тюрьмах сроду не было дней открытых дверей, это не учебное заведение. Пустая машина Ортокса Имновабила у входа говорила о том, что он все-таки прибыл к месту, зна­чительно опередив остальных — сиденье было холод­ным. И невыносимая кладбищенская тишина, больно бьющая по ушам и сводящая попытки успокоиться к бесполезному повтору заклинаний. Плюс много-мно­го капелек крови на первом этаже, растоптанных или размазанных чьей-то обувью.

Делегация недолго смотрела на это безобразие, вы­хватила именные пистолеты и дружно рванула на вер­хний этаж, проверять свои самые худшие опасения.

Камера Странника открылась по первому требо­ванию. И вместе с открывшейся дверью наружу хлынул мощнейший поток площадной ругани. Ругав­шийся на чем свет стоит человек стоял к ним спиной, упираясь ногами в стену, и тщетно пытался выдернуть вбитый в стену крюк от прикованной к нему цепи. Услышав шум за спиной, он обернулся, и делегация увидела красного, как Синьор Помидор после ссоры с Чиполлино, Ортокса.

— Господин Имновабил!!! — прервал неиссякае­мый поток грязеизлияний Главный. — Какого хрена вы здесь делаете?!!

— Канат перетягиваю!!! — оглушительно прорычал Ортокс. — Сам не видишь, дурья твоя башка?!!

Ответный вопль не заставил себя ждать:

— Где Странник, я тебя спрашиваю???!!

Ортокс ответил. Прямым текстом.

— Кто разрешил???!! — Главный не сразу понял тонкости ответа.

— Иди к нему и сам спроси!!! — Ортокс сплюнул и соскочил со стены на     пол. — Вы так и будете пялиться или снимете с меня эти железяки?!!

Оковы полетели на пол. Он потер ладонью ноющее запястье. Присутствующие ждали ответа. И он корот­ко, в трех словах, два из которых были нецензурными, рассказал то, что знал. А пока толпа гадала, что теперь делать, он вызвался добровольцем и затребовал сбор­ник новейших боевых заклинаний.

— Страннику не видать Иванушки как своих ушей! Ему не утаить место хранения сокровищ Империи! — сердито говорил он, вешая себе на шею автомат с кучей патронов. — Я предупреждал его, что со мной шутки плохи! Пусть пеняет на себя! Где переместитель?

— В кабинете директора!

Толпа ломанулась следом за ним. Если бы Ортокс узнал, что они вовсе не горят желанием проводить его в дальний путь, а желают и сами последовать в Столичный мир, спасаясь от киборгов, он бы побежал еще быстрее, чтобы точно добежать первым. Впрочем, отправился он действительно первым: остальные, что без автоматов, разумно не спорили.

Переместитель коротко звякнул, когда его перебросило в Столичный мир. Провожающие перебрасывались вторым эшелоном.

— Быстрее!!! — прокричал вбежавший колдун. — Киборги на подходе!!!

— Следующие! — командовал Главный.— Живей, живей!!!

Еще четверо перебросились в Столицу. Но на пятом и шестом произошла неприятность. Вместо того, чтобы их перебросить, переместитель тревожно зазвонил, отказываясь принимать повторные команды и игнори­руя коды доступа к другим мирам.

— Что случилось?!! — Главный подскочил к пульту управления и сам стал набирать код.

Переместитель пронзительно звенел.

— Не может быть!!! — прокричал колдун. — Только не это!!! Нас отключили от межпространственной ли­нии!!! Нет!!!

Запертая дверь задрожала под ударами. Заклинание повысило ее прочность, но киборгам были под силу куда более прочные преграды.

И когда в кабинет вошли первые киборги, Главный все еще пытался набрать коды переброски. Колдуны выставили перед входом блок защитных заклинаний, но киборги прошли сквозь них, даже не сбавив ско­рости. Главный подумал, что его жизнь заканчивается совершенно не так, как он когда-то мечтал. И обре­ченно опустил плечи, когда от одиночного выстрела вдребезги разлетелся пульт переместителя. Он закрыл глаза, понимая, что следующий выстрел окажется по его душу.

Киборг перезарядил обойму.

Человек в белом халате усадил его в черное кожаное кресло с высокой спинкой, надел на него шлем с сотней разноцветных проводов, нацепил холодные присоски на грудь в районе сердца, приказал закрыть глаза и предаться любым ярким воспоминаниям. Со­бытия недавнего прошлого услужливо всплыли из глу­бин памяти. Каждый раз, когда он закрывал глаза, картина казни вставала перед ним словно наяву. Ярче просто не бывает...

...В самом начале атаки вампиров царь приказал срочно доставить пленников во дворец, чтобы изви­ниться перед ними. И, к своему ужасу, узнать, что время для составления планов отражения атаки давно прошло. Оставалось только бегство. Царь оставил ко­ротенькую записку дочери, когда она вернется (на­дежда никогда не умирает), и провел небольшую груп­пу через потайной коридор в параллельный мир, на­деясь, что за прошедшие века люди там изменились в лучшую сторону, но глубоко ошибся. Мало того, что сразу же посадили в тюрьму, так еще и стали выпы­тывать, не подосланы ли они каким-то Странником, чтобы провести разведку, и затем снова напасть на их почти до основания разрушенную планету. А потом появился и сам Странник, на поверку оказавшийся обычным Кащеем. И он стал спасать пленников. И спас их почти всех...

— Откройте глаза! — словно сквозь туман услышал он приказ доктора. По зрачкам ударил яркий луч света из крохотного фонарика.

— Реакция нормальная! — сказал врач. — Общее физическое состояние в норме, хотя организм под­вержен слабо выраженной депрессии. Это пройдет.

— Что вы скажете относительно его способ­ностей? — спросил человек в черном костюме.

— Ничего плохого! — обнадежил врач. — К слову сказать, это крайне любопытный пациент. Данные записаны в его деле... Мы занесли в его память начальные сведения о планете, чтобы он не шарахался от каждой безделушки. Кроме того, он теперь знает наш алфавит и может грамотно читать и писать. Остальному его обучат учителя. Снимите с него шлем и провода! — приказал он ассистентам и обратился к Ива­нушке: — Молодой человек, советую вам почаще бывать на свежем воздухе и отбросить в сторону ненужные воспоминания. Немного времени на акклиматизацию — и он в полном порядке... — Он захлопнул его досье и протянул колдуну. — Следующий!

Десять минут, во время которых Иванушка сидел на исследовательском кресле, его здоровье и потенциальные возможности проверял громоздкий диагностический аппарат. Вокруг постоянно сновали люди в белых халатах с папками в руках, а в углу на стульчиках сидели ожидавшие своей очереди дети. Они с нескрываемым любопытством смотрели на экраны: каждому было интересно узнать, как будут определяться их способности. Древнее учение, сохранивше­еся с давних, скрытых во мраке истории времен, обя­зывало искать обладающих колдовской жилкой детей ради процветания цивилизации, и Ортокс, в бытность Главным колдуном города, тоже подчинялся этому правилу, проверив всех детей подчиненного ему мира. Иванушку он тоже проверил, в силу привычки. И так удивился полученным результатам, что перебросил его сюда для углубленной проверки. Колдуны пришли к выводу, что мальчик обладал особой колдовской си­лой, не требующей произношения заклинаний, но не мог грамотно ею воспользоваться, считая собственное волшебство обычной удачей... В итоге его участь была решена. Отныне он становился учеником в колдовской школе. В школах открывались ознакомительные кур­сы, и Иванушку направили на обучение.

В дороге у него было время вспомнить события последних дней, круто изменивших всю его жизнь и показавших, что на свете существует много такого, о чем он и не подозревал, живя в деревушке недалеко от границ Причудливого леса. Он думал, что в этом мире будет то же самое, что и раньше, но здорово ошибся. Крепостей не было, города раскинулись так далеко и широко, что в его мире на той же территории вместилось бы не одно приличных размеров триде­вятое царство. Лошадей тоже не было, люди катались в безумно красивых металлических тележках, которые плавали над землей или летали в небе. А в городе не было ни одной деревянной избушки!!! Каждый доми­ще был как будто выточен из большой и высокой скалы.

— Я в сказке... — потрясенно выдохнул он.

Путешествие закончилось, когда он очутился в классе за письменным столом, в окружении таких же мальчишек и девчонок, как и он сам: ознакомитель­ный курс готовился к изучению основ колдовства.

Учитель колдовства, Валдар Компатибул, расска­зывал о том, что предстоит изучить ученикам. Настоящая учеба, как таковая, должна была начаться в первых числах осени, а пока ученики получали поверхностные сведения о будущей жизни.

В этом году заканчивался его пятнадцатилетний контракт со школой, и с завершением преподавате­льской практики он планировал перейти на работу в СОБ и прибрать к рукам один из новооткрытых миров. Он автоматически получал в распоряжение личный переместитель, списки секретных заклинаний и пол­ную власть над парамиром. Которую — и тут Компа­тибул улыбнулся — он мог использовать, как поже­лает: он давно мечтал построить общество, какое счи­тал самым лучшим для себя.

“В былые времена, — размышлял он, — могуще­ственного колдуна упомяни не к месту, вмиг разнесет по кирпичику всю деревню, а теперь сплошная гло­бализация, интеллектуализация, и заклинаниями вла­деет каждый дегенерат, умеющий складно говорить и хорошо запоминать. И они смеют называть себя кол­дунами! Попугаи! Настоящие колдуны по крупицам собирают и с детства постигают тайны заклинаний! Кто не умеет создавать заклинания, не имеет права ими пользоваться!”

— Чтобы понять, что такое колдовство, — тем вре­менем говорил он, — и как оно помогает людям, да­вайте представим себе, что мы прибыли из мира, где нет колдовства...

Ученики дружно повернули голову в сторону Ива­нушки. Это было так заразительно, что и Компатибул устремил на него свой взгляд.

— У нас есть колдовство! — оправдывался Ивануш­ка, словно его в чем-то обвиняли. — А меня один раз даже заколдовали!

— Насколько мне известно, — заметил Компати­бул, — обладают им далеко не все жители вашего мира.

— Только Баба Яга! — кивнул Иванушка. — Она ле­тает на метле и в ступе, а живет в избушке на курьих ножках. Ее все боятся.

— М-да? Крайне любопытно. — Компатибул удив­ленно приподнял брови. — Явное химерическое созда­ние. Я имею в виду избушку.

“Пока я тут попусту мечтаю, другие вовсю вопло­щают мои идеи в жизнь!!! — сердито подумал он. — Где справедливость, я вас спрашиваю?”

— Вернемся к самому началу! — Компатибул по­дошел к окну. — Итак, мы прибываем из неколдовского мира и с ходу окунаемся в колдовство всех мастей, начиная от говорящих указателей и заканчивая вы­сокотехнологичными заклинаниями. С непривычки можно растеряться и наделать глупостей. Стало быть, с колдовством надо ознакомиться поближе. А теперь вопрос: с чего бы вы начали знакомство с колдовством, чтобы не ощущать себя не в своей тарелке?

— Я знаю! — поднял руку Иванушка.

— Поделитесь идеей, — меланхолично сказал Компатибул. — Забавно, что это говорите именно вы.

Иванушка встал и затараторил:

— Надо влезть коню Сивке-Бурке в одно ухо, а выскочить из другого!

В классе наступила полная тишина: мухи и те перестали жужжать. Компатибул растерялся: ничего бо­лее экстравагантного ему слышать не приходилось. Ученики уставились на Иванушку.

— Зачем?! — кое-как вернув дар речи, спросил учи­тель.

— Тогда человек превратится в царевича, получит кучу волшебных вещей и завоюет сердце царевны! — Иванушка помолчал и, увидев выражение лица учи­теля, неуверенно добавил: — Так в сказках говорится!

Компатибул встал перед ним и посмотрел прямо в глаза.

— Разве не правда? — удивился Иванушка. — Не за­воюет?

— Мм... — медленно проговорил Компатибул. — Садитесь!

Иванушка сел. Сосед за партой покрутил пальцем у виска. Иванушка показал язык. Щелкнула указка. Ребята выпрямились и уставились на учителя.

— Представленный Иванушкой способ является довольно оригинальным, — заговорил Компатибул по­сле некоторого раздумья, — но не самым удачным с точки зрения здравого смысла. Я бы предпочел зна­комиться с заклинаниями в более спокойной обста­новке, нежели начинать его с обязательного завоева­ния сердца царевны и последующей женитьбы. К тому же ни коней, ни царевен в Столице    давным-давно нет. На мой взгляд, удачным началом знакомства с колдовством, а не с царевной, — он сделал ударение на последних словах, — можно назвать посещение волшебного парка или музея волшебства. А теперь скажите мне, что такое колдовство?

— Это когда читаешь заклинание и получаешь что захочешь! — сказала девочка с задней парты.

Иванушка еще не знал ее имени.

— Это ответ простых людей, — не согласился учитель.— На самом деле, колдовство — это наука управления скрытыми от людских глаз силами мироздания. Внимание! Первая заповедь колдовства гласит: никакого легкомыслия! Многие из вас наивно полагают, что заклинания сделают за вас любое дело. Они и на самом деле его сделают, но это — первый шаг к самоустранению. Если на все про все будут заклинания, то зачем нужны вы? Поэтому заклинания облегчают жизнь человеку, а не заменяют его полностью. Вторая заповедь: заклинания произносятся строго по правилам классического литературного языка. В противном случае вы одновременно нарушите и вторую, и первую заповедь, и слава Вечности, если в ответ получите обычный кукиш с маслом...

Он сделал эффектную паузу, давая возможность уче­никам представить себе не самые удачные последствия.

— Завтра вы получите в личное пользование кон­центратор ментальной   энергии. — Это прозвучало ин­тригующе, но непонятно. — Ученики для простоты называют его волшебной палочкой. Вещь крайне полез­ная в вашем возрасте. К  пятому-шестому классу уче­ники приучаются концентрировать энергию и без нее. А ваши любимые детские заклинания являются са­мыми простыми, и наличия волшебной палочки не требуют вовсе.

Зазвенел звонок.

— Все свободны, — объявил Компатибул. — В четы­ре часа подходите в прогулочной форме в этот класс — мы сходим на экскурсию в музей, где собраны мате­риальные свидетельства неудачных и бесполезных опытов с заклинаниями. Там вы сами увидите, что бывает, когда нарушаются заповеди колдовства.

Ученики высыпали в коридор. Узоры на полах под их ногами рассыпались желтыми светящимися квад­ратиками с пунктирными стрелками, указывающими    путь, — указатели, помогающие новичкам не заблуди­ться в большом здании.

— В мою комнату! — приказал Иванушка юркнув­шему к нему квадратику. Вращавшаяся вокруг квад­ратика стрелка выбрала направление и запульсиро­вала, показывая, куда идти. По пути то и дело вспы­хивали тусклые стрелки, показывающие на разные двери и превращавшиеся в надписи, объясняющие, что это за кабинеты. Квадратик не отставал и не убегал вперед, передвигаясь с той же скоростью, что и Иванушка. А к нему нахлынули короткие воспо­минания, как он шел по лесу с царевичем, и неви­димый зверек провожал их к деревне. Квадратик выигрывал в объяснении, где и что находится, но проигрывал в мелодичности.

Верхний этаж школы отводился под жилые комнаты для учеников. Каждая комната была рассчитана на двоих, и Иванушку определили в одну комнату с соседом по парте, Эдиком, успевшим самостоятельно сочинить заклинание, заставлявшее шахматы приби­рать в комнате.

Иванушка положил тощий портфель на пол к стен­ке. Эдик досмотрел, как квадратик под ним тает на манер сосульки на ярком солнце и растекается исче­зающей лужей по узору бетонного пола, запрыгнул на кровать и воскликнул:

— Ну ты даешь! Я думал, его кондрашка хватит, когда он про коня услышал!

— А что такого? — удивился Иванушка. — Обычная сказка! У нас таких видимо-невидимо!

— Говорят, что сказки он просто ненавидит за их... э-э-э... как мне брат говорил-то?.. Прими... прими... что за дребедень он говорил?.. А! Примитивность и легкомыслие! В общем, за их глупость! А ты взял и с ходу ему целую сказку пересказал! Он тебе это до самого выпускного не забудет!

— Это ненадолго! — воскликнул Иванушка. — Ме­ня скоро заберет домой дядя Кашей.

“Если он на самом деле бессмертный”.

— А кто он, твой дядя? — заинтересовался Эдик.

— Он... — Иванушка задумался. Интересно, а как сам Кашей отнесется к  тому, что его зачислили в ближайшие родственники без его ведома? — Он... Даже не знаю, как и сказать... Вообще-то, я его не очень хорошо знаю. Мы редко встречались. Всего раз в жизни. На дальнем расстоянии друг от друга. А второй раз вообще не считается.

— И ты добровольно уйдешь? — не поверил Эдик. В его понимании каждый, кого определяли в колдов­ские школы, должен был прыгать от счастья и радо­ваться до самой пенсии, а Иванушка, наоборот, этому совсем не рад. — Почему?

— Да какой из меня колдун?! — воскликнул Ива­нушка. — Я совсем не знаю, как это делается! Я ни разу не видел колдунов. Кроме Бабы Яги. А она мне ничего не рассказывала. Только эксперименты надо мной проводила.

Он не сказал, что до сих пор ощущал себя не в своей тарелке, с трудом привыкая к тому, что неко­торые вещи норовили показать свой характер и от­носились к нему с ироническим снисхождением. Ни­чего приятного в том, что, к примеру, кровать по утрам говорила, как ее лучше заправлять, или что шкаф постоянно напоминал, что дверцы надо закрывать на ключ, не было. Он чувствовал себя под неустанным наблюдением и не знал, как избавиться от этого неп­риятного ощущения.

— Я думаю, колдуны знают о тебе больше, чем ты, — возразил Эдик. — Просто так сюда не попадают!

— Не знаю, — пожал плечами Иванушка. — Я сюда не просился.

Кабинет директора школы

— Два часа, тридцать минут, сорок восемь целых и шесть десятых секунды! —  пропиликали часы. Дирек­тор поморщился: всякий раз, когда к нему в кабинет заходил очередной посетитель, включалась прослу­шивающая аппаратура. СОБ требовал полной отчет­ности обо всех беседах: уровень заведения обязывал. Посетители об этом не знали и несколько робели от ­того, что директору было важно знать настолько точ­ное время. Единственным посвященным был сам ди­ректор. И чувствовал он себя из-за этого не самым лучшим образом, стараясь ограничить общение ко­роткими конкретными фразами, из-за чего дополни­тельно снискал славу профессионала, не загружающе­го посетителей пустыми разговорами.

Компатибул уселся в кресло напротив директора. Тот, заранее догадываясь, о чем пойдет речь, сделал протокольное лицо и тайком погрузился в собст­венные мысли: о любви учителя к пессимистической трактовке событий знала самая последняя тумбочка в школе. Директору такой тип людей был хорошо знаком: их выгоняй в   дверь — они влезут через окно, выгонишь через окно — удавятся, но проберутся через дымоход, и при этом будут давить на вас своими мрач­ными словоизлияниями.

— Я не понимаю, зачем нам возиться с этим ма­льчишкой? — страдальческим тоном начал свой мо­нолог Компатибул. С такой тоской в глазах и него­дованием в речи, что осталось выпить с горя и повеситься на первой попавшейся осине. — Он раздражает меня своей провинциальной непосредственностью. В один прекрасный момент (директор с тоской отметил, что в учителе погиб талантливый трагический актер) он со своим невероятным любопытством обрушит школу на наши бедные головы! Запомните мои слова! Он счи­тает, что попал в какую-то сказку! Позавчера, напри­мер, он рассказывал о некоем Шишке, и взбудоражен­ные им дети половину ночи стучали по стенам, вы­ясняя, не водятся ли Шишки в нашей школе?! А вчера он стащил шланг у садовода, чтобы делать радугу: видите ли, тот, кто пройдет сквозь нее, станет счаст­ливым человеком! Мало того что ученики натаскали шлангов со всей округи, повторяя его глупости, так они еще и залили цветник на три года вперед! Поверьте мне, как профессионалу: ничего путного из Иванушки не получится! Дикарь — он и есть дикарь!

— А вы сами пробовали пройти сквозь радугу? — неожиданно перебил его директор.

Он припоминал утонувшие дорожки вокруг школы и до ужаса довольных учеников. В воздухе действи­тельно висело штук пятнадцать маленьких радуг.

— Нет! — противореча собственному имиджу, ко­ротко ответил учитель. — Глупостями не занимаюсь!

— Обладание фантазией — лучшее доказательство того, что из мальчика выйдет отличный колдун-со­ставитель! — возразил директор.

Компатибул хмуро сжал кулаки — подобные объ­яснения его не удовлетворяли. Директор с нараста­ющей злостью подумал: откуда берутся такие садисты, которые принимают на работу в престижные учебные заведения отпетых пессимистов, и как, в конце кон­цов, избавиться и от тех, и от других?

— К тому же он жизненно необходим СОБ! — ввер­нул директор. Обычно упоминание спецслужбы нуж­ным образом действовало на посетителей. Компатибул оказался сволочным исключением. Он недоверчиво хмыкнул и ехидно поинтересовался:

— А он не может быть жизненно необходим СОБ в другой школе?

— Да вы что?! Это показывает степень доверия к нашей школе со стороны спецслужб! А вы говорите — другая школа!

— Да кто он такой?! — повысил голос недовольный учитель.

— Два часа, сорок шесть минут, пятнадцать целых и девятнадцать тысячных секунды.

— Ничего себе учет времени... — буркнул новый по­сетитель.

Компатибул повернулся к вошедшему и недовольно сказал:

— Послушайте, милейший, не могли бы вы пере­местить себя по другую сторону двери? Не видите, у нас важная беседа! Что за невоспитанность, в самом деле?

— Вижу! — сказал вошедший, полностью проигно­рировав длинную тираду в свой адрес.

Компатибул недоуменно посмотрел на директора.

— Это что за наглый тип? — возмущенно спросил он.

Человек в черном костюме сделал несколько шагов вперед и представился:

— Уполномоченный представитель Специального Отдела Безопасности Анри Лофьен.

— Добрый день! — поприветствовал гостя дирек­тор.

— Лофьен? Разве Отдел не может прислать пред­ставителя с нашей планеты? — необдуманно возмутился Компатибул.

Он не любил колдунов из параллельных миров, считая их тупыми провинциалами. Директор сжался от ужаса и начал медленно сползать с кресла.

— Что вы имеете против меня? — ледяным тоном поинтересовался агент. — Вы недопоняли, с кем име­ете честь беседовать?

— Э... о... я... — замешкался Компатибул, сообра­зив, что сморозил преступную глупость.

— Не беспокойтесь, я здесь уже три месяца! — хо­лодно отрезал агент, присаживаясь на свободное крес­ло. — Так получилось, что я услышал большую часть вашего разговора еще в коридоре. Вы говорите слиш­ком громко, господин Компатибул. На ваше счастье, я обладаю достаточным уровнем компетенции, чтобы ответить на некоторые вопросы относительно инте­ресующего вас ученика. Господин директор не вы­держал ваших каждодневных нападок на эту тему и попросил у нас помощи.

Компатибул бросил испуганный взгляд на экст­ренно затормозившего директора.

— Всего-то два раза... — пробормотал он. — Вчера и...

— Да вы спрашивайте, спрашивайте! — подбодрил его агент, уставившись на учителя добродушным взглядом.

Тот сглотнул. Забрасывать вопросами представи­теля спецслужб оказалось не самым простым делом. Знавший, что добродушных агентов не бывает по опре­делению, Компатибул был готов разом забыть о своих проблемах: не ровен час, его заподозрят в неблагона­дежности. Но и молча взирать тоже не годилось.

— Кто его рекомендовал к обучению? — все-таки расхрабрился он.

— СОБ! — не раздумывая, ответил агент. — Следу­ющий вопрос.

Компатибул сглотнул, закашлялся, нервно схватил стакан с водой и осушил его одним залпом.

— Следующий вопрос! — повторил агент леденею­щим тоном.

Он психологически давил на учителя, не давая вре­мени на раздумья, решив отомстить за нанесенное оскорбление. Правда, использовал давление весьма своеобразно: обычно агенты не давали времени на обдумывание ответов, а не вопросов.

— Кто ему позволил превращать элитную школу в неизвестно что?! Здесь ему не сказочный мир, это реальность! — отдышавшись, возопил учитель — нер­вы дали сбой.

— Кстати, спасибо, что напомнили! — Лофьен от­крыл папку и перелистнул псевдостраницы (в папке существовала исключительно обложка, с внутренней стороны которой проецировались не существующие в реальности энергетические страницы с записями). — Мы провели закрытую проверку вашей школы на предмет соответствия уставу и профессиональной при­годности персонала и обнаружили массу интересного.

Директор приподнял брови.

— А я и не знал...— удивился он.

Компатибул отшатнулся, не выдержав прямого взгляда агента.

— Этого никто не знал! — пояснил агент. — Ваши­ми делами, господин учитель, должна заняться про­куратура, — звонко отчеканил он.

Директору вспомнились горнисты в летнем лагере отдыха. Учитель побледнел окончательно и беспово­ротно.

— Меня в чем-то обвиняют?! — дрожащим голосом возмутился он.

— За вами числится подлог документации и завы­шение уровня выпускных баллов по собственному, основному (!!!), предмету за приличное вознагражде­ние в виде настоящих драгоценностей, что дает воз­можность выпускникам приступать к составлению за­клинаний такого уровня, до которого они, мягко го­воря, еще не доучились! Вам ли не знать, чем это чревато?

Директор раскрыл рот. Компатибул мысленно по­желал ему закрыть варежку, пока мухи не налетели. Острить вслух, да еще в такое критическое для себя время, он побоялся. Следующая фраза его добила окончательно.

— Кроме того, нам известны и ваши планы по по­воду обустройства отсталых парамиров. — Агент забил последний гвоздь в крышку гроба. — Господин дирек­тор, немедленно подготовьте и отправьте характерис­тику и материалы по господину Компатибулу в СОБ! — Он поглядел на запиликавшие многофункциональные часы, нажал на кнопочки, прочитал полученное со­общение и добавил: — Ровно в три, то есть с секунды на секунду, сюда заглянут патрульные. Еще вопросы?

И встал, показывая, что время разговора вышло.

— Всего хорошего, господа! — попрощался он. — Приятно было с вами поговорить.

— Взаимно! — ответил директор. Компатибул чуть было не поддакнул, но вовремя вспомнил, что ничего хорошего и приятного для себя он не услышал. Агент закрыл за собой дверь, а директор и учитель повер­нулись друг к другу.

— Значит, завышение выпускных баллов, да? — повысил голос директор, нащупывая рукой пресс-па­пье, чтобы засандалить им по хитрой роже учителя.

Но агент к тому времени ушел достаточно далеко, и Компатибул воспрянул духом.

— Это поклеп! — уверенно воскликнул он, не глядя отодвигая пресс-папье и перемещая его от греха по­дальше себе на колени: вес приличный, попадет такой штукой по зубам, стоматологи от счастья на седьмом небе окажутся: сколько работы привалило! — Честное слово! Донос завистливых конкурентов!

— Конкуренты? — изумился директор. — В нашей школе? Откуда?

— В городе! — воскликнул Компатибул. — Вы пре­красно знаете, что на следующий год я планирую устроиться в СОБ управляющим колонией!

В двери требовательно постучали.

— Войдите! — отвлекся директор.

В кабинет ввалилась служба правопорядка в виде двух патрульных.

— Три часа ровно! — возвестили часы.

Патрульные автоматически сверили время со сво­ими часами. У директора от внезапного приступа ир­реального ужаса пробежали мурашки: такой точности он не ожидал. Учитель медленно закрыл глаза.

— Нам поручено арестовать некоего Валдара Компатибула, находящегося в данном помещении! — объ­яснили они свое появление. — Господа, кто из вас есть вышеназванное лицо?

Удары больших настенных часов прозвучали как удар судьи молоточком.

— Отстают! — заметил патрульный справа.— Непо­рядок.

— Это он!! — Бледные директор и Компатибул од­новременно указали друг на друга. И гневно перегля­нулись.

— А поточнее нельзя? — полюбопытствовали пат­рульные, сочувственно покачав головами.— У нас в машине места мало. Вдвоем — ну, никак не получится! Заберем только одного.

Компатибул вздохнул и обреченно стукнулся лбом о стол. Будущая карьера властелина парамира внезапно закончилась на год раньше своего начала. И все из-за какой-то проверки.

“Может, все-таки стоило пройти через радугу?” — успел подумать он.

Теперь поздно об этом думать.

“Учитель не опаздывает, он задерживается”, — пер­вое, что выучили ученики в школе. Время подходило к десяти минутам пятого, а Компатибула не было вид­но даже на горизонте. Ученики, как и положено, при­шли в кабинет минут за пятнадцать до назначенного времени и теперь играли в предложенную Иванушкой игру, в которую он часто играл в деревне. То и дело звучало “Замри!”, и ученики застывали памятниками самим себе.

— Первый, кто шевельнется, — постоянно напоми­нал Иванушка, — выбывает из игры. Последний ста­новится победителем и новым ведущим! Улыбаться и смеяться нельзя!

Выбывшие ученики сидели на задней парте и смот­рели на творившееся за спиной ведущего безобразие: уставшие стоять в одном положении начинали тихо-тихо шевелиться и передвигаться с места на место. И застывали столбом, едва Иванушка поворачивался к ним лицом. Но сдержать вырывающийся смех полу­чалось далеко не у всех, и задние парты занимали все новые и новые выбывшие.

Внезапно по классу прошел легкий сквозняк, и в голове Иванушки, выплывая откуда-то из глубин под­сознания, сам собой возник странный голос, отчет­ливым басом поинтересовавшийся:

— Чем это вы занимаетесь?

Иванушка застыл не хуже других, сглотнул и посмотрел на одноклассников. Те, как один, уставились куда-то за его спину такими же испуганными глазами. Чужой голос тем временем уходить из головы не со­бирался.

— Отомрите! — разрешил он.

Иванушка нашел в себе силы повернуться и увидел, что в класс вошел директор, а следом за ним — учитель фантазии. Недавно принятый на работу, он еще не успел узнать ознакомительный курс, из-за чего здо­рово напугал будущих учеников своей “проникновен­ной” речью. Директор и тот еще не привык к экспе­риментальным способам общения. И потому, позна­комив учеников с учителем, быстренько ретировался — приводить нервы после встречи с агентом СОБ в порядок.

Оказалось, что из-за несчастного случая, произо­шедшего пять лет назад, будущий учитель потерял голос, и ни одно заклинание до сих пор не смогло его восстановить. Лишенный на какое-то время кол­довской силы — большинство заклинаний просто не­обходимо произносить вслух, иначе они не подейст­вуют, — он почти привык обходиться без магии, но проблемы с общением решаться не желали. Уязвленные неподдающимся коварным недугом врачи скоо­перировались с Инженерами и сумели-таки найти бо­лее-менее приличный выход из положения: они скон­струировали экспериментальную модель мыслепередатчика и вживили ее в мозг учителя. С той поры он мог спокойно разговаривать, передавая свои мысли непосредственно в мозг собеседника или целой группы слушателей. Правда, иногда (намного чаще, чем хо­телось бы) при этом возникали проблемы иного рода, вроде той, что случилась только что, но работа с детьми давала большое преимущество в общении: они легко принимали новый способ разговора в отличие от при­выкших к голосовым методам взрослых.

— Что вы делаете? — повторил он вопрос.

— Играем! — коротко объяснил Иванушка, пора­жаясь тому, что у внутреннего голоса есть совершенно реальный, живой хозяин. Обычно такими разговорами злоупотребляла нечистая сила, но и то далеко не каж­дой это было по зубам.

— Сожалею, но на сегодня игры закончены! — объ­явил Агриан. — А самого выносливого определите зав­тра в это же время.

— Вы знаете правила? — удивился Иванушка. Он был уверен, что про эту игру здесь, за три параллельных мира, и слыхом не слыхивали.

— Работа такая! — пояснил учитель. — Обращай­тесь ко мне “господин Агриан”. Учитель Компатибул больше не сможет уделять вам внимание. Вместо него этим сложным делом буду заниматься я.

— Значит, экскурсии не будет?

— Почему не будет? — удивился Агриан. — Музей в отличие от учителя Компатибула стоит на прежнем месте. И работает в том же режиме, что и триста лет до этого. Просто командовать экскурсией поручено мне. Идем, господа! Вы узнаете много интересного о том, что случается, когда заклинание составляется или произносится неправильно.

— Простите, господин Агриан! — обратился к нему Эдик.

Рассказы брата о мрачном учителе не давали ему покоя, и от ответа Агриана зависело, можно ли про них позабыть навсегда или только на время.

— Слушаю.

— Учитель Компатибул не вернется?

Вопрос позабавил учителя. Собственный ответ по­забавил его еще больше:

— Дело в том, молодой человек, что ему предло­жили работу, от которой он никак не мог отказаться. Тем более что там ему полагается личная машина, надежная охрана плюс стабильный режим дня и здо­ровый образ жизни.

— Ух ты, я тоже так хочу! — загомонили ученики.

— Не стоит! — ответил Агриан. — Вам мы найдем работу намного интереснее! Честное слово!

В освещаемом матовыми лампами зале стояли вы­сокие стеклянные колонны, в каждой из которых пря­мо в воздухе висел экспонат. Иванушка пытливо рас­сматривал непонятные предметы и не понимал: что здесь страшного? Другие ученики в отличие от него знали, как должны были выглядеть экспонаты в пра­вильном виде, и изумление не сходило с их лиц до окончания экскурсии.

Какие-то стаканы с ручками внутри, роликовые коньки на гусеницах, булка белого хлеба на огромных черных паучьих лапках — Иванушка не стал фанта­зировать, из чего хлебопаук плел паутину и за чем именно охотился. Но посмотреть на оригинальную личность, которая сотворила это дело, ему захотелось. К сожалению, сам автор хлебопаука избежал участи находиться в музее, и среди экспонатов его не было.

В основном на втором этаже были не столько пу­гающие, сколько странные вещи: будущим первоклас­сникам хотели привить осторожность, а не паничес­кую боязнь колдовства.

Карнавальная маска с моргающими пустыми глаз­ницами, хоккейная клюшка, завязанная в три узла. Никак на спор завязали? Деревянная кукушка с выскакивающими изо рта часами. Что-то, напоминающее компас, но вращающееся, как вентилятор. Подзорная труба, раскладывающая изображение на кусочки и складывающая их в произвольном порядке, словно мозаику-калейдоскоп. Из чего, вероятно, трубу и пы­тались сделать. Большой металлический шарик диа­метром десять сантиметров, измазанный синими чер­нилами и прикрепленный к дверной ручке. Эдик, гля­дя на него, согнулся пополам от хохота, обратив на себя пристальное внимание всей группы и экскур­совода.

— Это мой брат в первый раз самостоятельно са­мопишущую шариковую ручку сделал! — Он охотно поделился воспоминаниями о постигшем его брата озарении и неожиданных итогах эксперимента. — А ког­да увидел, что ничего не получилось, огорчился и случайно выронил шар на ногу. Крикнул “ай!” и еще много всякого, а шарик написал на полу то, что он крикнул, и укатился! И, пока мы за ним гонялись, успел написать чернилами все, что мы кричали, прямо на паркете, паласах и шторах в зале! Большими такими буквами! Мама, когда это увидела, на нас сама так       накричала — вы бы слышали! Соседи снизу громкость в телевизоре убавили! А когда мама увидела, что ручка написала и ее слова, то разозлилась еще больше, и вместо заклинания на очистку случайно произнесла заклинание на исчезновение! Вместе с чернильными пятнами у нас исчезли полы, и мы вместе с мебелью рухнули в квартиру соседей! Они в ответ сказали всего одно слово, а потом, когда увидели, что оно пишется на стене прямо у них на глазах, переглянулись и так захохотали, что чуть не умерли от смеха. Потом мы долго все восстанавливали, а ручку поймали и на следующий день сдали в музей.

Иванушка подумал, что от хлеба с лапками его первые хозяева так легко явно не отделались. Слишком плотоядно и страшно он выглядел.

Следующим пунктом в планах учителя было зна­комство учеников с библиотекой. Библиотекарь, прихрамывающий мрачный тип со сварливым характером, больше напоминал злобного буку из детских кошма­ров, чем служителя литературы, но директор принял его на работу не из-за этого. Помимо букоподобности, он обладал необыкновенной памятью, и мог в три часа ночи, спросонья, четко и внятно рассказать, сколько у него книг, и о чем говорится в каждой из них. Однако и внешность играла далеко не последнюю роль: уче­ники (даже те, кто сроду не знал, что такое бука и как он мерещится), увидев лицо Хранителя, начинали обращаться с книгами самым аккуратнейшим образом. Каждый знал: если что-нибудь будет не так, то встреча с детским кошмаром из ночных сновидений вопло­тится в пугающую реальность.

Огромная библиотека поражала размерами. Десят­ки тысяч книг заполняли поднимавшиеся под деся­тиметровый потолок полки, и во все стороны на спе­циальных антигравитационных подставках сновали выбиравшие нужные книги ученики.

— Здравствуйте, господин Хранитель! — попри­ветствовал его Агриан.

Библиотекарь вздрогнул — к возникающему в соб­ственной голове постороннему голосу он, как и ди­ректор, все еще не привык. Оторвав взгляд от записей, он уставился на учеников.

— Очередные грызуны научного гранита? — рявк­нул он, бросив на детей свирепый взгляд. — Что ж, добро пожаловать в библиотеку!

Иванушке показалось, что следующая фраза будет звучать примерно так: “Потому что это последнее, куда вы пожалуете в вашей короткой жизни!” К своей неописуемой радости, он ошибся.

— В библиотеке вы найдете любые материалы по всем интересующим вас темам! — хрипловатым голо­сом сказал Хранитель. — Чем выше ряды, тем сложнее книги. Запомните это. Вы имеете право брать любые книги и читать их, сколько вам вздумается. Но суще­ствуют и запреты. Наши книги с настоящими клас­сическими бумажными страницами, так что не обра­щайтесь с ними так, словно это современные папки с псевдостраницами! Те, кто плохо относятся к книгам, не имеют права учиться! Им самое место в диком отсталом мире, где думают, что книги — это такое ругательство!!! Эти бесчисленные тома просущество­вали здесь много сотен лет, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы они просуществовали еще столько же. Вопросы есть?

— Не-э-э-эт!!! — разом ответили ученики. Они со­образили, что ответ “да” будет равносилен расписыванию в собственном слабоумии либо в открытом мя­теже против основных правил заведения. И то и другое во все века грозило большими неприятностями.

— Отлично. Проходите и выбирайте! — разрешил Хранитель. — Господин Агриан, можно вас на минуту?

Учитель подошел к библиотекарю.

— Агриан, ты не мог бы в следующий раз хотя бы заранее кашлянуть, вроде как постучаться? — попро­сил Хранитель, понизив голос. — Я, знаешь ли, не успеваю приспособиться к ситуации, когда мой внут­ренний голос вдруг оказывается твоим внешним. Кх-кх... Ты, кстати, в курсе, насколько увеличилась прак­тика у наших психиатров после твоего появления?

Агриан развел руками — он много раз предлагал журналистам городской газеты написать о его случае, чтобы народ напрасно не шарахался по поликлини­кам, но те постоянно отнекивались, утверждая, что ничего интересного в его случае нет. Альтаир, утвер­ждали они, не претендует на сомнительную славу го­рода, где живет телепатически общающийся человек. Вот если бы его способности были не искусственными, а настоящими, то полоса на первой станице была бы ему обеспечена.

— Я уже не знаю, что делать!

Хранитель огляделся по сторонам.

— А ты ничего и не делай! Разговаривай как все­гда! — предложил он. — Город с такими приколами дав­но не сталкивался... Пусть народ развеется, а то страш­но смотреть на их постные лица.

— А если меня найдут? — растерялся Агриан.

— Не волнуйся! — убедительно добавил Храни­тель. — Я организую самые запоминающиеся похоро­ны в мире!

Агриан пристально посмотрел на довольного биб­лиотекаря, не выдержал и захохотал.

Компатибула прямиком из школы доставили в зда­ние суда, и судьи, не откладывая дело в долгий ящик, собрались для прослушивания сути претензий СОБ к учителю.

Примчавшийся следом за обвиняемым адвокат ока­зался прохвостом еще большим, чем сам Компатибул, и за оказание услуг предоплатой выторговал для себя три штучных заклинания (малоизвестные, созданные по спецзаказу заклинания представляли большой ин­терес для коллекционеров; приличное заклинание сто­ило немалого количества настоящих драгоценных кам­ней).

Агент Лофьен с ходу взял быка за рога. Не дав возможности защите выразить протест по поводу взя­тия под стражу подзащитного, он не отказал себе в удовольствии продемонстрировать предоставленную СОБ запись того, каким образом учитель получает взятки у учеников (записывающее устройство, кстати, представляло собой современный вариант наблюда­тельной тарелки с каймой из молодильного яблока, созданный на основе эскиза из сохранившейся со вре­мен Империи книги).

— Господин прокурор, — заявил Лофьен после про­смотра, когда в зале стало тихо — большинство взрос­лых окунулось в собственные детские воспоминания. Ничего подобного, по общему невысказанному мне­нию, в годы их молодости произойти не могло. — Ни для кого не секрет, что неправильно составленное заклинание способно причинить такой вред, о котором и не мечтают самые лютые враги колдовского сооб­щества. И потому СОБ ежегодно проводит тайные проверки школ для изучения уровня обучения. В этот раз подошла очередь школы составителей города Альтаира. Она издавна считается одной из лучших: вы­сокие показатели по профессионализму, обучение на высоком уровне — не школа, а верх мечтаний для любого одаренного ребенка. Неделю назад проходили выпускные экзамены, и представьте себе наше состо­яние, когда в ходе проверки мы обнаружили, как гос­подин Компатибул использует свое высокое положение и искусственно завышает экзаменационные баллы!

Компатибул то бледнел, то краснел, и очень жалел, что за годы работы в школе так и не научился как следует синеть, — может быть, вызвали бы врачей и слушание дела перенесли бы на другой срок. А там, глядишь, этот хитроумный адвокат найдет какую-ни­будь лазейку. Хотя, судя по тому, как он старательно запоминает наизусть написанные на листах формулы заклинаний, про хамелеонистого клиента он уже начал подзабывать.

— Эй! — Компатибул кинул в адвоката ручкой. Тот встрепенулся и быстро затолкал листки в карман пид­жака.

— Я протестую, ваша честь!!! — воскликнул он. — Только что обвинитель наглядно продемонстрировал, что в нашем мире нарушаются права человека на частную жизнь и неприкосновенность личности!!! А где ордер на просматривание и прослушивание? Если мы будем вот так запросто кидаться правами человека, то недалеко уйдем от недоразвитых народов!

Лофьен встал:

— Я хочу ответить моему оппоненту, если не воз­ражаете.

Прокурор разрешающе кивнул.

— Во-первых, уважаемый вы наш блюститель по­рядка! — сказал агент. — Мы не вторгаемся в частную жизнь людей без санкции своего руководства, в от­личие от вас, сующего свой нос куда попало безо всяких на то ограничений и разрешений! Вы ведь не будете опровергать тот факт, что руководство СОБ обладает достаточными полномочиями для развер­тывания наблюдений, если речь идет о безопасности государства?

Адвокат покраснел.

— Я пользуюсь гарантированным мне правом на информацию! — вспылил он.

— Хотите, я продемонстрирую, каким именно об­разом вы интерпретируете ваше право? — поинтересо­вался агент. — У меня тут пленочка припасена по та­кому делу. С разрешения и санкции руководства СОБ.

— Извините, агент Лофьен, мы здесь собрались по другому поводу! — напомнил прокурор. Агент кивнул и уселся на свое кресло. — Давайте оставим обсужде­ние светлой личности адвоката до тех пор, пока на него не завели дело!

Адвокат что-то возмущенно выкрикнул про пре­зумпцию невиновности. Прокурор разозлился на то, что его перебивают, и, бросив на крикуна “теплый” взгляд, металлическим голосом договорил:

— А я уверен: как только эксперты посмотрят, чем вы там занимались, так сразу и заведут! Тогда и по­говорим! Господину Компатибулу было бы лестно про­вести время заключения по соседству с собственным адвокатом. У уважаемых присутствующих есть что добавить по данному обвинению? Нет? Хорошо. Сле­дующий пункт обвинения.

Опять встал Лофьен:

— Обвиняемый планировал занять пост управля­ющего развивающимся парамиром и использовать его для претворения в жизнь идеологии ортодоксального колдунизма.

На какое-то время в зале повисла гробовая ти­шина.

— Доказательства существуют? — коротко поинте­ресовался прокурор. Лицо Компатибула вытянулось от ужаса, и он поспешил составить мысленный ва­риант завещания: обвинение в колдунизме было од­ним из самых тяжелых обвинений. Если доказатель­ства найдутся, крест можно ставить не только на ка­рьере, но и на оставшихся годах жизни.

— Вот копии телефонных переговоров с некими лицами. Обвиняемый заранее наводил справки и, что называется, строил мосты, — продолжил Лафьен и включил запись.

— Кто предоставил данные? — крикнул адвокат.

— Как и раньше, СОБ.

Добавить было нечего.

— Господин адвокат, ваше слово! — сказал проку­рор.

— У меня только матерное, — предупредил адво­кат. — Вас устроит?

— Нет.

— Жаль! — огорчился адвокат. — На мой взгляд, оно полностью раскрывает сущность обвинителей, способ­ных вот так, от нечего делать, поломать судьбу отде­льно взятого человека!

Прокурор ударил молоточком по гонгу:

— В таком случае, данной мне властью я выношу приговор: в свете всего вышеизложенного, согласно законодательству Союза Объединенных миров, господин Валдар Компатибул подвергается десяти годам работ в соляной шахте! В дальнейшем господину Компатибулу запрещается работать на любых интеллекту­альных должностях! — У бывшего учителя, у адвоката и почти всех присутствующих отвисли челюсти: столь строгое наказание давно не выносилось. — Приговор вступает в силу с завтрашнего дня, — добавил он и сел в кресло.

— И для чего мне такой никчемный адвокат? — подал реплику Компатибул, взбешенный тем, что тот и не собирался отрабатывать полученные драгоценно­сти, ограничившись ни к чему не обязывающими фра­зами. — Материться я и сам умею. А мое личное мне­ние относительно процесса само по себе тянет лет на пять каторги.

— Прошу провести психиатрическую экспер­тизу!!! — заголосил адвокат. — Мой подсудимый явно не в своем уме и тюремному заключению не подле­жит!!!

— Хочу заметить, — хмыкнул прокурор, обращаясь лично к бывшему   учителю, — что с недавних пор пси­хически неуравновешенные лица во избежание инцидентов перебрасываются в парамиры, где живут иск­лючительно люди с подобными отклонениями. Сво­бодного выхода оттуда нет. И второе: господин Компатибул, если вы будете плохо работать, то срок заключения будет автоматически продлеваться до той поры, пока вы не добудете столько соли, сколько по­ложено по плану выработки. Если же вы проявите себя с хорошей стороны, то по окончании срока за­ключения руководство шахты может предложить вам эту же работу по контракту. Все равно ни на что другое вы уже не будете способны...

— Очень надо! — буркнул Компатибул.

Светлое будущее заслуженного добытчика соли его не устраивало. Более того, он приходил в ужас от одной мысли о том, что ему грозит прожить жизнь, полностью лишенную колдовства в любом его про­явлении: соль, особенно в больших количествах, не­гативно действовала на колдовские способности и сво­дила их к нулю. За десять лет работ он полностью потеряет способность колдовать и станет инвалидом, который будет добывать себе еду и вещи исключите­льно тяжелым физическим трудом.

— Мы подадим апелляцию! — вскочил с места ад­вокат.

— Конечно, — ответил прокурор. — Но эти связи с ортодоксальным колдунизмом... Как бы хуже не вышло.

— Вы угрожаете? — Адвокат сел на своего люби­мого конька.

— А что? — встрепенулся прокурор. — Хорошая идея!

Адвокат раскрыл рот. Прокурор вторично ударил молоточком по маленькому гонгу.

— Дело закрыто! — объявил он.— Увести заклю­ченного!

Оглушенный приговором Компатибул встал. Но сквозь затуманенную горем пелену лихорадочных мыслей из подсознания с назойливым упорством про­биралась одна слабенькая мыслишка о том, что еще можно все исправить. Есть одна микроскопическая возможность, упускать которую никак нельзя. Осо­бенно теперь, когда на карту поставлена вся его жизнь. Окруженный стражами, он в полном молчании про­шагал до машины, уселся на простенькое сиденье в зарешеченной кабинке и со злостью подумал, что ото­мстит колдунам из СОБ за исковерканную судьбу.

Похитив жизненно важного им мальчишку.

Сразу после побега.

Два дня он с мрачным спокойствием долбил от­бойником по залежам хлорида натрия, работая руками исключительно в присутствии надзирателей. Стоило им удалиться, как отбойник самостоятельно начинал вгрызаться в породу, а куски соли стройными рядами прыгали в вагонетку. За две рабочих смены его кол­довская сила не ослабела, но надзиратель появлялся около него так часто, что в основном он тратил не колдовскую энергию, а физическую. От непривычки и усталости он валился с ног, а один раз даже упал следом за кусками соли и отбойным молотком в ва­гонетку и чуть было не попал на камнедробилку, во­время очнувшись и вывалившись из вагонетки чуть раньше, чем она выгрузила соль.

На третий день он, тщательно все взвесив и про­думав, дождался конца смены. Восемь часов работы пролетели, как восемьдесят лет, и к концу смены он отчетливо видел соль даже с закрытыми глазами. Со­брав инструменты, он сложил их ящик, закрыл его на обычный (допотопный!!!) кодовый замок и с легким сердцем и тяжелыми ногами прошагал мимо надзи­рателя.

— У тебя сегодня три штрафных очка! — сказал над­зиратель. — Ты не должен использовать колдовство.

— А что ты мне сделаешь? — устало буркнул Ком­патибул. — Поставишь в угол?

— Применю универсальное антизаклинательное за­клинание! — огорошил надзиратель. — У нас есть и та­кое! Специально созданное ради личностей вроде тебя.

— А если у меня есть антизаклинательная защи­та?! — выдохнул Компатибул.

— У нас все предусмотрено! — махнул рукой над­зиратель. — Специально ради такого непредвиденного осложнения у нас есть антизаклинательное антизак­линание. Но, между нами говоря, еще не было случаев, чтобы мы его применяли.

— Прямо как наблюдение за наблюдающими за на­блюдателями... — сердито пробормотал уставший Компатибул. — Заменили обычную внутричеловеческую совесть на свод законов и теперь выстраивают вокруг него всякую ахинею!

— Кто бы говорил, кристально честный гражданин Валдар Компатибул! — усмехнулся надзиратель. — Если ты такой хороший, то что ты здесь делаешь?

— Отстал от прогресса! — объяснил Компатибул. — Вчера, к примеру, за выпуск большого количества спе­циалистов тебя все уважали, а сегодня бьют по морде! Где логика?

— Времена меняются! — сообщил надзиратель. — Вдруг завтра работу в шахте будут приравнивать не к наказанию или опасному труду, а к почетной обязан­ности каждого ответственного человека?

— Не дай бог дожить до такого! — простонал Ком­патибул, хватаясь за натруженную поясницу.

— А что? Почетная старость будет тебе обеспечена!

— На фига мне такая старость, если у меня все болит? Работать почетным подопытным объектом у студентов медицинских училищ? Они там надышатся спиртового раствора и по ошибке такое заклинание ляпнут, что ни один профессор без пол-литра не раз­берется! И похоронят меня бедного с почестями, от которых мне ни тепло ни холодно.

— Какой-то ты пессимистичный сегодня!

— Ничего себе! — вспыхнул Компатибул. — Пора­ботай, как я, а потом посмотрим, покажется ли тебе милым белый свет или не покажется?

— Да не переживай ты! — Надзиратель посмотрел в настольный журнал. — Осталось всего три тысячи шестьсот сорок девять дней! Ой, виноват! Три тысячи шестьсот пятьдесят один: два года високосные.

Компатибул издал непередаваемый звук.

— До пенсии? — с надеждой в голосе спросил он.

— До свободы! — уточнил надзиратель.

— Я пошел! — Компатибул устало махнул рукой. — Оставь свое правдивое видение мира для кого-нибудь другого.

— Завтра заходи! — окликнул его надзиратель.

— Я спляшу на твоей могиле! — буркнул Компа­тибул. — Вот увидишь!

— Интересно, как? — задал резонный вопрос над­зиратель.

Но Компатибул предпочел не отвечать. Он уже по­гружался в размышления и заново обдумывал порядок действий, раз за разом повторяя их очередность. Ошибки быть не должно: возмездие в случае неудач­ного побега будет куда жестче, чем работа рудокопом. Прекрасно понимая, что его будущее зависит от того, насколько удачно сложатся обстоятельства, он пред­почел делать крупные ставки и не думать о том, что его ожидает в случае проигрыша.

План был готов, и на повестке дня оставался по­следний вопрос. Сущий пустяк: как выбраться из тю­рьмы и похитить Иванушку?

В его арсенале было несколько заклинаний, отно­сящихся к запрещенным формулам, добытым у спе­циализирующихся на них колдунов-подпольщиков. Это стоило ему многого, но оправдало бы себя при наступлении черного дня. Который уже наступил. Бо­льно наступил. И значительно раньше, чем думалось. А думалось, что он вообще пройдет мимо.

Когда охранник закрыл за ним камеру, Компатибул лег на кровать, делая вид, что заснул, — первые два-три часа за ним будут наблюдать через установленные во всех углах жучки. Притворяться оказалось легко: уста­лость брала свое, и он едва не заснул на самом деле.

Первым делом пришлось вспомнить заклинание энергетического двойника: субстанцию, создающую видимость реального человека. Своеобразный фантом, подделывающийся под физические характеристики колдуна. Его было необходимо создать перед тем, как становиться невидимкой: образовывающееся при этом защитное поле полностью экранировало человека от окружающего мира, а жучки сразу бы зафиксировали, что камера опустела. Появившийся вместо него фан­том не вызовет подозрений. Аппараты, разумеется, уловят, что на короткий миг в камере появится и исчезнет посторонний, но охранники спишут это на сбой в аппаратуре и поднимать тревогу не станут.

Опасное заклинание “привидение”, созданное для прохождения сквозь стены, работало с перебоями и отнимало приличный кусок от будущей жизни, но было просто незаменимым в экстренных случаях. Компатибул полюбовался на прощание спящим в кро­вати двойником, зажмурил глаза и шагнул сквозь сте­ну. Тело отчаянно зачесалось. Падать со второго этажа было больно, но не настолько, чтобы пожалеть о ста­бильной десятилетней работе с отбойным молотком в натруженных руках.

В сорока метрах от тюрьмы находился забор с тра­диционной линией защиты от побегов, но Компатибул запросто преодолел ее с помощью очередного колдов­ства. Растяпы-часовые на вышках ничего не заметили. Минут пять он ждал, когда поднимется тревога и ему начнут стрелять прямо в спину, но не дождался.

До утреннего подъема оставалось восемь часов. За это время он обязан был сделать большую часть дела. В огромном мире его будут искать неделями: с нали­чием запрещенных заклинаний он станет неулови­мым. А там, глядишь, и дело провернется так, как задумано. Кто будет знать, что он сразу же постарается вернуться в Альтаир?

Перевозивший соль автогрузовик замедлял ско­рость у резкого поворота. Компатибул запомнил его потому, что машину порядком качнуло во время по­ворота при подъезде к тюрьме.

— Твоя жизнь сделала резкий крюк! — плоско по­шутил охранник. Компатибул кисло улыбнулся, вспо­миная этот эпизод. Он вскарабкался на нижнюю ветку дерева, раскинувшегося над дорогой, и приготовился спрыгнуть на грузовик, на котором планировал доехать до ближайшего городка, где собирался пересесть на транспорт поудобнее и уже после этого приступить ко второй части плана по приближению своего ма­ленького, индивидуального светлого будущего.

Грузовик черной тенью скользнул под ним, и Ком­патибул, с трудом уговорив организм разжать пальцы, спрыгнул, заскользил по закрывавшему соль защит­ному сферическому полю и быстро съехал по нему на землю. Грузовик скрылся во тьме.

— Вот гадость! — возмущенно прохрипел Компати­бул, сердито стукнув кулаком. Второй грузовик оказался ничем не хуже первого. Точно так же позволив ново­явленному пассажиру скатиться по наклонной плоско­сти, он благополучно улизнул в темноту в гордом оди­ночестве. Компатибул рассвирепел. Не став дожидаться очередного грузовика на ветке, он бесстрашно пошел ему навстречу и вытянул перед собой руку. Грузовик вырос из тьмы пугающей махиной так быстро, что ни отскочить, ни убрать руку, ни испугаться Компа­тибул, вдруг осознавший, что совершил самую боль­шую — и последнюю — глупость в своей жизни, не успел. Грузовик остановился перед самым его носом, мягко, но непреодолимо согнув его руку в локте.

— Как мало иногда надо для счастья! — бормотал он, усаживаясь в пустую кабину и уговаривая руки перестать дрожать. Грузовик тронулся с места.

У первого же приличного городка их пути разо­шлись. Не теряя времени, Компатибул заглянул в круг­лосуточно открытый стенд новой одежды: разгуливать в рабочей спецодежде с тюремным номером, да еще в ночное время — верный способ познакомиться с силами правопорядка и в полной мере испытать на себе степень их любознательности. Полуночников, обожающих выйти погулять далеко за полночь, здесь не было (они предпочитали парки и ночные развлекательные комплексы), и он спокойно, не торопясь, выбрал обновку себе по душе. Прочитал заклинание, и на специальном столе появился упакованный в по­лиэтиленовый пакет костюм. Рядом в прозрачной пла­стиковой коробке — ботинки. Он со смехом подумал, что ни один арест не отнимет у человека заработанные им заклинания. Их даже украсть невозможно. Достав ботинок, он стал с силой сгибать и разгибать подошву, проверяя обувь на скрипучесть. Ботинки оказались бесшумными. То, что надо.

Переодевшись в примерочной кабинке, он спустил в мусорный контейнер надоевшую спецовку и полю­бовался, как она исчезает, распадаясь на атомы. Пакет и коробка полетели следом.

Оставалось поймать такси. Летающие в автоматиче­ском режиме над специально созданной флюоресци­рующей темно-синей травой (за ненужностью обычных дорог она являлась их заменителем), такси охотно реагировали на призывы пассажиров и останавлива­лись перед ними, готовые мчаться хоть на край света.

Он сел на переднее сиденье, поля энергетической кабины плавно съехались, закрыв входное отверстие. Антиграв такси работал как в автоматическом, так и в ручном режиме. Пассажир мог либо назвать, адрес и завалиться спать, читать книги, просто любоваться пейзажем или заниматься другими насущными дела­ми, или же мог самостоятельно управлять машиной по дороге к нужному месту. Компатибул выбрал ав­томатический режим и, не стесняясь, громко захрапел.

Вдоволь нахрапевшись, он очнулся от звонка такси, сигнализировавшего, что оно прибыло к месту назна­чения. Он приказал ждать его, а сам приоткрыл фи­гурную калитку и вошел на территорию школьного двора. Вход в здание был закрыт изнутри, но с за­клинанием это не было проблемой. Почти: Компа­тибул не успел пройти сквозь дверь, как оно сброси­лось. Он судорожно сглотнул, приготовившись к по­токам невыносимой боли, но ничего не почувствовал. Судорожно ощупывая себя и проверяя, где именно он застрял, Компатибул нащупал захватившийся дверью крохотный кусочек пиджака и от счастья чуть не сва­лился в обморок. Схватил пиджак, дернул раз, другой, даже заново прочитал заклинание. Пиджак не желал освобождаться. Вместо этого заколдовалась сама дверь, соскочившая с петель и повалившаяся в сторону бывшего учителя. Кое-как удержав ее в вертикальном по­ложении, он отменил заклинание. Дверь приобрела прежнюю материальность и тяжесть. Накренившись, она больно ударила его по лбу, он забористо ойкнул, но тут же зажал себе рот. Постоял памятником “дер­жатель двери в полный рост” и прислушался, убеж­даясь, что никто не проснулся. Прислонил дверь и кое-как снял пиджак, повисший культурной тряпкой на фоне ореховой отделки двери, повернулся и дернул за него что было силы. Тот треснул и порвался. Но так и на таком далеком от нужного места расстоянии, что, ойкнув фразой позаковыристей, надеть его снова Компатибул не решился. Он прокрался по лестнич­ному пролету на верхний этаж, настороженно при­слушиваясь, не бродят ли детишки по коридорам, устроив охоту, к примеру, на привидений.

Вроде бы нет.

— Великолепно!! — недовольно буркнул он. — Сто­ит покинуть школу по личным причинам, как наконец-то воцаряются долгожданные тишина и спокой­ствие!

Тускло горели фиолетовые ночные лампы. Компатибул легонько дернул за ручку двери с цифрой “7”. Замков в дверях не было, но существовали защелки на случай сквозняков: везде находились лю­бители настежь раскрывать окна, и разгулявшийся ве­тер то и дело с оглушительным грохотом захлопывал и открывал ставни и двери.

Не закрыто. Странно.

Он прокрался в комнату и в темноте стал присмат­риваться, где спит Иванушка. После удачного побега испортить все дело похищением даром никому не нуж­ного соседа было бы непростительно глупо. В кромеш­ной тьме схватить нужного мальчишку оказалось не так-то и просто. Он наколдовал фонарик. Мощный тон­кий луч света пронзил ночную тьму, и Компатибул не поверил собственным глазам: кровать Иванушки ока­залась застелена! А его самого и вовсе не было!!!

Он развернулся и посветил на кровать соседа. Ана­логично. Они не ложились спать.

Он проверил шкаф, открыл его задрожавшими от волнения руками. Школьная форма висела на месте, но не было уличной одежды. Слабая надежда на то, что мальчишки попросту лунатят по школе, испари­лась в один миг.

— Вот тебе и долгожданное спокойствие! — завол­новался он. — Что опять придумал этот несносный ма­льчишка? Где его носит теперь?

Часы с кукушкой прокуковали половину третьего. Компатибул ощутил жуткую усталость и плюхнулся на кровать,

“И ведь никого не поднимешь по тревоге! — мрач­но думал он, хватаясь за голову. — Самого мигом за­метут! Оглянуться не успеешь!”

Перед его мысленным взором встал во всей своей красоте никелированный отбойный молоток.

Несколькими часами ранее

Иванушка собирался на улицу, когда случайно за­метил летевший в сторону школы небольшой ящик. Удивившись тому, что он летит ровно, не болтаясь под порывами ветра, подошел к окну и стал ждать, когда тот сорвется вниз и ударится о землю. Но ящик даже не думал падать ни под каким предлогом.

— Смотри! — толкнул он копавшегося в столе Эди­ка. — Летающий ящик!

Тот неохотно оторвался от возни и всмотрелся в указанном направлении. Растянул рот в улыбке и ра­достно потер ладони.

— Это ко мне! — обрадовался он, увидев, что ящик летит прямиком к их окну. Притормозив у закрытой форточки и пару раз стукнувшись о стекло, дожидаясь, пока мальчишки откроют ее (из коридора донеслись хлопки закрывшихся от сквозняка массивных дверей и вопли тех, кого двери случайно пришибли), он влетел в комнату, покружил над люстрой и совершил плавную посадку на письменный стол. — Родители прислали! Что тут у них?.. Ух ты, смотри-ка: шар-мухолов!!! Он ловит насекомых в доме, так что не придется по ночам бегать за ними с хлопушкой!

— Я думал, вы их заклинаниями убиваете... — про­бормотал Иванушка.

Нет, оказывается, и у колдунов похожая проблема. Мухи, значит, на каждой планете водятся, и везде с одним и тем же вредным характером.

— “Заклинания на убийство считаются черными, и ими пользуются всего три специально обученных колдуна! Черные заклинания запрещены”! — проци­тировал несомненно заученную где-то фразу Эдик. — Мы просто ловим насекомых. А потом шары скла­дывают их в птичьи столовые.

— Ничего себе! — возмутился нахальству местных птиц Иванушка. В его голове возник образ, когда к отдыхающему на скамейке старичку с тросточкой подлетают две вороны и с воплями начинают долбить его по лысой макушке и дергать за бороду, требуя положенной порции свежепойманных насекомых на две персоны. — А у нас птицы сами летают за едой!

— Нет, наши тоже сами летают, если их не кормить...

— А это что? Письмо? — Иванушка протянул сло­женный вчетверо листок бумаги Эдику. Тот развернул и прочитал.

— Это заклинание! — шепотом объяснил он. — Ро­дители заказали специально для меня, чтобы я мог превращать все, что захочу, в томатный сок! Хочешь, я и тебя научу?

— А у меня получится? — Иванушка вспомнил уви­денное в музее. — Он вкусный?

— Еще как! — заверил его Эдик, читая заклина­ние. — Значит, запоминай... Астарта магуста дараканита кастандирита. Это очень просто!

— Ага! — ехидно хмыкнул Иванушка. Правильно Бабай говорил: язык без костей, такую чушь иногда несет! — Проще некуда.

— Погоди минутку! — Эдик схватил со стола гра­фин, в коридоре из фонтанчика набрал воды и по­ставил графин на стол. — Делаешь так: смотришь на то, что хочешь заколдовать, и говоришь заклинание! Давай, пробуй!

Иванушка сложил руки на груди и в упор уставился на друга.

— Что? — поначалу не понял Эдик, но вскоре до него дошло. — А-а-а-а... Так бы сразу и сказал, что не запомнил! Я подсказывать буду!

Они встали перед графином.

— Ну, покатили... — Иванушка сконцентрировал­ся, как говорил Эдик, произнес заклинание, и вода послушно превратилась в томатный сок!

Вместе с графином.

И разлилась по столу большой красной лужей.

...Пять минут на влажную уборку, и стол с полами стали выглядеть, как и прежде. Разве что шахматы, обожавшие убирать всякий мусор, наотрез отказались заниматься лужей, и с завидным упорством игнори­ровали заклинание Эдика, так что пришлось прило­жить собственные силы.

Зато второй опыт, перенесенный за пределы при­бранной комнаты, как ни странно, оказался намного удачнее. Иванушка долго пил сок, запоминая новый вкус. Ни на что не похожий, сок на самом деле ока­зался очень вкусным. Эдик стоял рядом с видом че­ловека, показавшего самое невероятное волшебство из всех существующих.

Насладиться торжеством в полной мере не дал вы­шедший на проверку этажей директор. Увидев маль­чишек, он и сам с удовольствием хлебнул немного сока, но потом вспомнил, что из питьевых фонтан­чиков должно течь нечто другое.

По его приказу волшебство закончилось.

Поскольку директор ненавязчиво, но строго-на­строго запретил превращать в томатный сок воду как в питьевых, так и в обычных фонтанчиках, а заодно и запретил проводить поиски загадочных инопланет­ных существ в стенах его школы, Эдик с Иванушкой долго думали, на чем бы использовать заклинание в третий раз. Графины кончились, смешавшись с соком в ходе первых испытаний, больше с посудой экспериментировать не хотелось. Поэтому решили с вол­шебством подождать и проводили время за рассказами о своей жизни. Обоим было до жути интересно, как живут в других парамирах.

— А как Баба Яга тебя в зверя превратила?

— Да так, пить захотелось, а вода оказалась закол­дованной! — не стал уточнять Иванушка. Не говорить же, что из-за невыносимой жажды он решил испить из первой попавшейся лужи. Он в принципе продер­жался бы, но вид воды был таким притягательным и манящим, что противиться внутреннему порыву не было больше сил. Ясное дело: колдовство. — В общем, я оказался в ее домике, а тут и вампиры пожаловали. Царевич с Ягой им накостыляли, а потом... а потом я попал в Славноград, а оттуда перешел в другой мир, где про вампиров отродясь не слышали. А этот мир — уже третий! А ты в скольких мирах побывал?

— В одном! — смутился Эдик. — Мои родители всю жизнь жили здесь. Зато я был в мире аттракционов. Там за целую жизнь во всех местах побывать не успе­ешь! А в простых парамирах я не был.

— Жаль! — вздохнул Иванушка. — Мне стало ин­тересно путешествовать. Миры — они такие разные, постоянно что-то новенькое.

— А! — воскликнул Эдик. — Так это запросто! В библиотеке столько книг о других мирах, умрешь от зависти! Пошли, я тебе покажу!

Мокнуть под проливным дождем — мало прият­ного, но Эдик вышел на улицу, как в обычный солнечный день, и Иванушка увидел, как из кармана его рубашки вылетел синий шарик, на ходу вытягиваясь в тонкую ткань и воспаряя над головой летающим зонтиком.

— Пошли! — махнул он рукой. Иванушка поколе­бался, потом решился и сделал шаг вперед. Крупные капли сразу ударили по лицу, и перед глазами молнией развернулась воздушная ткань. Капли перестали попадать на него едва ли не раньше, чем начали. Иванушка вышел под ливень и восторженно убедился, что костюм остался совершенно сухим, а сам он не­сколько подрос: подошвы на обуви значительно тол­ще, оставаясь такими же легкими, как и раньше, за­щищая ноги от воды. Иванушка хмыкнул, вспоминая привычные с детства лапти. В дождь на них тоже нарастала подошва, и еще как, но в основном за счет размокшей грязи, и весило это скользкое удобство довольно прилично.

Летающий над головой купол-зонтик при входе в библиотеку сжался до размеров пуговицы, выжав из себя оставшуюся воду, и самостоятельно залетел в кармашек костюма.

Хранитель с мрачным видом положил принесенные ими книги на белую пластину-сканер у края стола, и перед ними выросло их прозрачное трехмерное изображение. Красное сияние плавно уступало место зе­леному, пока не исчезло полностью.

— Выбирайте новые! — разрешил Хранитель, убе­дившись, что ученики вернули книги в том же состо­янии, что и забрали, но вида не подал.

Старшеклассники выбирали книги на верхних яру­сах, уверенно и ловко петляя между полками. Маль­чишки осмотрели книжки с ближайшей полки, по­степенно увлеклись, пробираясь все дальше и дальше в джунгли литературы. Иванушка и не заметил, в какой момент позабыл про книги о парамирах и переклю­чился на художественную литературу: рисунки оказа­лись объемными и настолько красочными, что в пер­вую очередь захотелось рассмотреть именно их. Они хватали одну книгу за другой, пока не сообразили, что набрали штук по десять каждый. Прочитать хо­телось все. Оставить боялись, потому что придется искать заново. Но выход нашли: пока Хранитель не видел, они перетаскали ненужные книжки на освободившиеся места, а свои сложили на одной полке в дальнем углу библиотеки.

— Теперь никто их не заберет! — уверенно сказал Эдик. — Сюда мало кто добирается. Будет нашей лич­ной полкой!

— Давай здесь почитаем! — предложил Ивануш­ка. — Пока дождь не закончится.

— Запросто!

Читальный зал находился в дальнем углу библио­теки, окруженный с двух сторон полками и отгоро­женный от вечно подозрительного Хранителя. Не спе­циально, конечно: рабочий стол должен был находи­ться ближе к выходу, чтобы ученики не рыскали среди книжных джунглей в поисках библиотекаря.

Они сели за крайний стол на дальнем ряду. Впе­реди, на первых рядах, было несколько человек, и перед каждым лежало по пять-шесть книжек.

— Это будущие выпускники! — пояснил Эдик. — Они готовятся к показательной защите дипломного заклинания, им надо найти тему для заклинания и придумать его. Мой папа, например, придумал закли­нание, затемняющее яркий солнечный свет. Когда люди работают в пустыне, то солнце им сильно мешает — оно в тех краях палящее и ослепительное. А люди с помощью заклинания затемняют кусок неба, и у них получается постоянный вечер.

Иванушка раскрыл книгу. Солнечные звери, ди­ковинные птицы и разноцветные рыбы переливались всеми цветами радуги. Сказка в картинках. Черная туча набежала на гору, на поляне появились черные грозовые волки. Солнечные звери бросились врассып­ную. По ним ударила черная молния, превратившаяся в грозового волка — вожака...

— Смотри! — внезапно воскликнул Эдик, положив ладонь на страницу. Иванушка в этот момент переворачивал ее, и нижняя часть с едва слышным треском порвалась. Мальчишки испуганно замерли. Им пока­залось, что звук рвущейся бумаги услышали даже на небе, что высокие полки вдруг зловеще склонились над ними, книги превратились в длинные острые зубы, и что вот-вот грянет гром, и перед ними с диким демоническим хохотом, в клубах черного дыма, поя­вится рассерженный Хранитель, чтобы жестоко по­карать их на месте преступления.

“Тик-так! — медленно отсчитывали время боль­шие часы. — Тик...”

Похоже, никто ничего не заметил.

— Ты что наделал? — ахнул Иванушка.

— Я не хотел!!! — пискнул Эдик. — Я хотел тебе показать, что у кого-то из кармана выпала бумажка!

— Из нас самих теперь бумажек наделают!!! — за­волновался Иванушка. — Ты знаешь заклинание, что­бы вернуть все, как было?

— Не уверен, но пп-проверим!

Нырнув под стол, чтобы никто не видел их кол­довских экспериментов, они склонились над книгой. Листок был порван как раз по центру картинки с молнией и волками.

— Давай, вспоминай, что знаешь! — теребил Эдика Иванушка. — Только в томатный сок не превращай!

— Абракадабра! — шептал Эдик.— Бракадабракада!

Книжка не склеивалась.

— Может, дорвем ее до конца и сделаем вид, что это двухтомник? — предложил Эдик.

Иванушка отказался, потому что не знал, что это такое. Эдик вспоминал то, что знал по детским сказ­кам, и с горечью убеждался, что сказочные закли­нания предпочитают действовать исключительно в сказках.

— А давай уберем ее и просто уйдем, как будто ничего не было! — предложил он под конец.

— Ты посмотри на себя! — возразил Иванушка. — Красный как рак, и волосы торчком! Да последняя муха догадается, что ты что-то натворил!

— Ты сам такой! — ответил Эдик. — Стой! Тихо! Кто-то идет...

Иванушка высунул голову из-за стола в поисках припозднившихся любителей чтения.

— Мама родная!

— Что случилось?

— Хранитель! Прячься под полки!

Эдик согласно кивнул и нырнул под нижний ярус, рядом с полкой, где спрятался Иванушка, с трудом протиснувшись в узкое пространство. Перед его лицом оказалась оброненная старшеклассником бумажка. Та самая, из-за которой он и отвлекся. Он сжал ее в кулаке и быстро спрятал руку.

Хранитель прошелся по библиотеке с проверкой. Убедившись, что никого больше нет, он погасил основной свет, оставив одну лампочку у выхода, за­крыл двери библиотеки изнутри и поднялся по лест­нице в свою комнату.

— Что будем делать? — прошептал Иванушка. — Есть предложения?

— Есть! — отозвался Эдик, разворачивая листок. — Ждем завтрашнего утра и тихо сматываем удочки вме­сте с толпой. А пока... будем ждать, когда заснет Хранитель. Здесь еще одно заклинание!

Проснулся Иванушка оттого, что в глаза била яркая луна: ее свет отражался от паркета и светил прямо в лицо. Он испуганно открыл глаза, решив, что его нашел Хранитель с фонариком. Попытался вскочить и ударился головой о полку.

— Ой! — выдохнул он, выбираясь из укрытия. В библиотеке было достаточно светло, но медленно темнело: на луну наползали грозовые облака.

— Эдик, ты не спишь? — прошептал он.

— А? Что? Конечно нет! — встрепенулся тот. По­слышался звук столкновения головы и полки. — Ой!

Иванушка тихо прыснул от смеха и сразу же зажал ладонью рот.

— Выбирайся! Хранитель спит.

Эдик протер сонные глаза и спросил:

— Сколько на твоих соломенных?

— Третий час!

— И нас до сих пор не хватились?! — не поверил Эдик.

Ему представилось, как встревоженные учителя ор­ганизуют их поиски, поднимая по тревоге патрульных города, и совместными усилиями переворачивают целый город. Если они выйдут на их след, извлекут их из-под полок и докопаются до причин широкомасш­табной городской игры в прятки, тогда...

— Нам хана! — вслух завершил он свою мысль.

— Слушай,— остановил его Иванушка.— Про ка­кое заклинание ты распинался перед тем, как заснул?

— Когда? А, вот это! — Эдик протянул скомканный листок.

— Дай-ка мне! — попросил Иванушка. Развернул листок и повертел его в руках. В слабеющем лунном свете с трудом читалось написанное от руки беглым почерком. — Смотри, слова какие смешные: дибе диби каза ка ия...

— Стой!!! — испугался Эдик.— Это же заклинание!!! Сейчас как     шандарахнет — на своей планете вверх тор­машками окажешься!

— Проверим его на книге? — предложил Ивануш­ка. — Вдруг нам повезло, и это действительно закли­нание для восстановления страниц?

Несмотря на спорность идеи, деваться было некуда. Попытка не пытка. Хуже не будет.

— Или будет? — пробормотал Эдик; все-таки взрослые не напрасно запрещали использовать незнакомые заклинания, постоянно напоминая, что пра­вила колдовства написаны кровью. Но Иванушка тер­пеливо ждал решения, и Эдик сдался — либо сейчас от заклинания, либо потом от Хранителя, но крови у них убудет в любом случае. Выхода нет.

Раскрыв книгу прямо на полу и склонившись над разорванной страницей, он зашептал длинную смеш­ную фразу. Результат не заставил себя ждать. Облачко света окутало книгу и выстрелило на центр зала све­тящимися силуэтами, с грохотом столкнувшими столы и стулья. Мальчишки вздрогнули и синхронно ныр­нули под полки. Проснувшийся Хранитель в пижаме и с фонарем неожиданно быстро выскочил из ком­наты. Эдик вспомнил про книгу, протянул к ней руку и рывком притянул томик к себе.

— Кто здесь?!! — прокричал в темноту зала Хра­нитель.— Выходи, я тебя вижу!!!

В полной темноте один за другим вспыхивали свер­кающие глаза.

— Я тебя вижу!!! — повторил он не слишком уве­ренно — глаз становилось подозрительно много. — И тебя!!! И тебя тоже... И тебя... Мать моя женщина, вы откуда в таком количестве?!

Злобное рычание нарушило установившуюся на мгновение тишину. Из мглы библиотеки на освеща­емую фонариком территорию неторопливо вышли рослые, под метр восемьдесят в холке, принюхивав­шиеся к незнакомым запахам грозовые волки. Про­тяжный вой заполнил библиотеку до отказа. Храни­тель прирос к полу: он с ужасом осознал, что понимает волчью речь!!!

— Я ничего не понимаю! Я этих мест не узнаю! Как очутились мы, бродяги, в чужом, неведомом краю? Какая странная еда: висят здесь кролики, как груши... Нет, это вовсе не беда: охотиться так даже лучше!

— Вперед, толпа, бросайте клич, и кроликам дадим мы жару! Поймаем их мы и съедим! К чему висеть им тут задаром?

Волки, как один, уставились немигающими глазами на лампу в руке Хранителя и плотоядно облизнулись. Испуганный Хранитель скосил глаза на лампу, перевел взгляд на волков и сделал шаг назад. Волки недовольно зарычали.

— Хи-хи...— выдавил библиотекарь из себя.— Физкульт-привет! — И ломанулся к выходу.

Нет, в этот раз двери вовсе не сорвало с петель: они сообща вылетели вместе с дверным косяком. Храбрый, но не безрассудный Хранитель выскочил на тротуар, швырнул далеко в сторону фонарь, а сам припомнил прошедшую молодость и рванул от биб­лиотеки что было сил в противоположном от полета фонаря направлении. Следом вырвалась орда огла­шающих улицу пробирающим до нервной дрожи рычанием волков. Увидев, сколько на улице лампочек и электричества, они ахнули от счастья и дружно на­бросились на фонарные столбы. Проглотили излуча­емый фонарями свет — лампочки погасли и рассы­пались, — и побежали за новыми порциями света и электричества. Улица погружалась в ночную тьму, а волки приблизились к школе. Встретившийся им на пути удрученный Компатибул, мучительно думающий, удастся ли навечно спрятаться от преследования СОБ в мире развлечений, застыл от ужаса. Когда на него нахлынула лавина из хищников, он сбивчиво забор­мотал заклинание невидимости, но не успел произ­нести и половины, как стая проскочила мимо, сбив его с ног и основательно протоптавшись по новенькой рубашке. Глядя на закрываемые тучей звездочки, ли­шенный сил Компатибул вспомнил про тюрьму с вне­запно нахлынувшей ностальгией.

Когда в библиотеке не осталось ни одного волка, мальчишки выбрались из укрытий. Иванушка задум­чиво молчал: с волками ему изредка приходилось встречаться, когда он ходил на охоту с Бабаем. Но таких больших и свирепых он еще не встречал.

— Кажется, я понял, что делает это заклинание... — прошептал Эдик. Говорить громко он опасался. — Оживление рисованных зверей!

— Зачем оно нужно?

— А представь, что ты нарисуешь самого красивого зверя в мире! И захочешь его оживить! Или вдруг где-то умрет последний зверь! В Красной книге миров их теперь много. Вот и создадутся новые! Знаешь, как здорово!

— Вижу, как здорово... — ответил Иванушка. — Мы оживили героев страшной сказки!!!

— Злодеев! — поправил Эдик.

— Надо вернуть их обратно в книгу!

Эдик посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Это невозможно! У меня нет антизаклинания! А этим не получится!

— Ничего! — остановил его Иванушка. — В каждой сказке есть злодеи и герои, которые злодеев побеж­дают! Давай оживим и героя!

— Ты уверен, что это хорошая идея? — засомне­вался Эдик.

Иванушка перелистывал страницы, пока не на­ткнулся на рисунок с двумя солнечными зайцами, поймавшими волка в капкан из двух нацеленных друг на друга зеркал.

— Вот они! — воскликнул он. — Давай, а то скоро будет поздно! Они убегут, и зайцы черта с два их поймают!

Он положил раскрытую книгу на стол, Эдик нервно сглотнул и вытянул руки, читая заклинание. Облачко света выскочило из его ладоней и скользнуло к книге, но в этот момент одна страничка приподнялась и оста­новилась но центру книги.

— Стой!!! — запоздало окликнул друга Иванушка, но облачко уже влетело в книгу и окутало ее радужным сиянием.

— Что было на той странице?! — воскликнул Эдик.

— Я не ви... — Иванушка не договорил: облачко вы­стрелило, и сверху до их ушей донесся низкий-низкий рык.

Эдик не стал дожидаться появления нового зверя — пусть это и будут простые зайцы, но если они так рычат, то на глаза им лучше не попадаться. В книгах возможна любая бредятина, и кто знает, не решат ли они, что мальчишек тоже следует поймать и запрятать куда подальше?

Иванушка дождался, и потому тоже спрятался.

Темная масса уплотнялась, пока не приобрела четкие очертания и не превратилась в настоящего восьмиметрового тираннозавра. Неприлично прото­пав по полу и размахавшись хвостом (четыре полки пали смертью храбрых, книги рассыпались на полу большой бесформенной кучей), он принюхался, из­дал боевой клич, от которого полопались и посы­пались стеклянным дождиком стекла, взял след вол­ков и выбежал из библиотеки, проломив кирпичную стенку, словно бумажную. Полы покрылись трещи­нами и вмятинами, точь-в-точь повторяющими очертания его лап.

— Какой-то подозрительный заяц... — пробормотал Иванушка. Его голос предательски дрогнул. — Не знаю, кому как, но я помню их совсем другими...

— Надо было закрепить страницы! — перебил его Эдик.

— А я откуда знал, что они сами по себе перево­рачиваются?! — возмутился Иванушка. — Ты мог бы и предупредить!

Громкий звон разбившихся зеркал отвлек их от горестных раздумий. Следом раздались возмущенные голоса.

— Говорил я тебе: крепче надо держать!!! Что нам делать теперь? Зеркала где искать?

— Оглянись-ка вокруг, где мы, кролик дери?!! Что за местность вокруг, нет, ты только взгляни!!!

Мальчишки выглянули из-за укрытия и увидели двух зайцев, стоящих на задних лапах и склонившихся над разбитыми зеркалами.

— Вот и зайцы... — буркнул Иванушка. — Эй, привет!

Зайцы испуганно подскочили и обернулись. Ми­нуту они смотрели друг на друга изучающими взгля­дами. Зайцев было видно очень хорошо — они све­тились в темноте, а вот мальчишки такой способ­ностью не обладали и оставались в тени.

— Вы кто такие? — Зайцы выставили перед собой крупные осколки зеркал.

— Мы люди! — представился Эдик. — А вы, прав­да, охотитесь за волками?

— Правда... — осторожно ответили зайцы. — Охо­тимся... Либо мы, либо они... А что?

— Так они на улицу убежали! — обрадовались ма­льчишки. — Ловите, они ваши!

Зайцы синхронно показали на осколки:

— Бесполезно, теперь их никак не поймать! Нету больше зеркал, наши, видишь, разбились! Мы без них, как без лап. Все, охоте конец! Очень жаль, неудачей она завершилась!

— Стойте, стойте! Это не проблема! — Иванушка упреждающе вытянул руки, не желая, чтобы промель­кнувший лучик спасения снова исчез. — Вам все равно, какие зеркала?

— Большого размера должны быть они, чтоб волк целиком в зеркалах отразился. Иначе никак не поймать нам его: нам надо, чтоб весь в отраженьях расплылся.

— И всего-то проблем? — Эдик посмотрел на Иванушку. — В школе были большие зеркала. По­кажем им?

— А куда деваться? — пожал плечами Иванушка и обратился к зайцам: — Есть предложение: мы помо­гаем вам найти новые зеркала, а вы помогаете нам поймать волков!

Зайцы переглянулись:

— И много волков бродит в ваших краях?

— Восемь.

— Всего? — обрадовались зайцы. — Ну, где там ваши зеркала? Тащите их сюда иль нас к тем зеркалам ведите!

Мальчишки выглянули из библиотеки: ни волков, ни тираннозавра. Вообще ничего не видно.

— Слушай, а почему мы понимаем их язык? — опомнился Иванушка.

— Так они же в книжке по-человечески разгова­ривают! — объяснил Эдик. — Не отставать, братцы-кролики!

— Братцы-зайцы! — услышал он в ответ. Зайцы хлопнули друг друга правыми лапами и просканди­ровали:

— Мы — убийцы злых волков! Будь к борьбе всегда готов! Хэви-металл нам даешь! Волк, от нас ты не уйдешь!

Иванушка толкнул Эдика и прошептал:

— Что такое “хеви-метл”? Это зеркала такие?

— Это такая музыка! — объяснил Эдик. — Никогда не слышал?

— Нет.

— Я тебе потом поставлю...

Компатибул пришел в себя от пробравшего до са­мых косточек рева и открыл глаза.

— Что это было? — пробормотал он, ощущая спи­ной далекий топот: кто-то грузный топал по лужам. Компатибул приподнялся на локтях, топотун вышел из-за поворота, и Компатибул почувствовал, что во­лосы на седеющей шевелюре начинают вполне само­стоятельно шевелиться и вставать дыбом. Увидев его, тираннозавр с ходу развил приличную скорость, вы­звав у Компатибула сердечный приступ, вытянул свои маленькие лапки в его сторону, подхватил и поднес к пасти. Компатибул похолодел, побледнел и окаме­нел — вылитая скульптура, а не человек.

— Хочу в тюрьму!!! — безрассудно храбро пискнул он в морду недоумевающему монстру, никогда раньше не встречавшемуся с неэлектрическими существами. Острейшие двадцатисантиметровые зубы прикасались к лицу закатившего глаза человека. Убедившись, что ничего электрического у добычи вытянуть невозможно, он разочарованно фыркнул, небрежно отбро­сил бывшего учителя в кусты и потопал по следам волков, глубоко вдавливая в землю тротуарную плитку и сшибая фонарные столбы.

Компатибул издал неопределенный звук, и поста­рался унять дрожь по всему телу. Дрожь побеждала со счетом “тридцать три — один”. Несколько раз при­кусив язык, он кое-как произнес успокоительное за­клинание, и по телу стало разливаться успокоительное тепло. Но тут он услышал, что кто-то бежит по ис­коверканному тротуару, и заклинание отказало, не вы­держав напора адреналина. Он побледнел и вжался в траву, боясь, что встречу с третьей группой монстров просто не переживет.

Шаги оказались негромкими, и он сумел перебо­роть собственный страх. Не так чтобы очень, но на подглядывание краешком глаза через крохотную ды­рочку в плотных зарослях кустарника хватало.

Две темные фигурки пробежали мимо. Мальчишки.

“Опять Иванушка кого-то гоняет... — подумал Ком­патибул, проводя по лицу дрожащей ладонью. — Он просто сумасшедший... Бегать за ЭТИМ... Мама род­ная, ЕГО-ТО ОН ГДЕ ОТКОПАЛ?!! Нет, с меня дово­льно! Вот отлежусь — и сразу в тюрьму! Пусть хоть двадцать лет добавляют!!! Мне все равно!!! Я все видел, я все знаю!!!”

Он закрыл глаза. И тут по голове словно кувалда ударила.

— Мальчишки!!! — прокричал он что было сил. На выходе почему-то получилось жалкое пиликанье. — Стоять?!!

Откуда только силы взялись!

Он выскочил на дорогу, побежав следом за ними. Голос Иванушки он не перепутал бы ни с одним из тысячи других. Он предположил, что они бежали к школе, и не ошибся. Кто-то громко выкрикивал за­щитные заклинания, заглушаемые рычанием прогла­тывающих свет волков и ревом бегавшего вокруг шко­лы тираннозавра. В здание он не забирался, предпо­читая хватать волков на выходе.

Мальчишки прятались в кустах.

— Теперь нас заставят школу ремонтировать! — размышлял Эдик. — И станем мы с тобой не колду­нами-составителями, а колдунами-строителями.

— Нет! — не согласился Иванушка. — Мы станем колдунами-разрушителями! И будем ломать старые дома!

— Я не хочу ничего ломать!

— Но у нас это здорово получается! — сказал Иванушка, и тут они услышали за спиной голос Компа­тибула.

— Это вы верно заметили.

Правда, на выходе опять что-то забарахлило, и го­лос получился излишне визгливым и не совсем по­хожим. Мальчишки испуганно подпрыгнули.

— Хранитель! — перепугались они.

— При чем здесь Хранитель?! — не понял Компатибул и, не дожидаясь ответа, рявкнул (он думал, что рявкнул, а на самом деле пропищал) угнетательное заклинание.

Мальчишки бессильно повалились на Землю, не в силах пошевелиться. Компатибул бросил мимолетный взгляд на тираннозавра: тот удалялся следом за выскочившими через окна волками.

“Мне бы такого! — подумал он.— Дом охранять!”

Он тихо буркнул под нос волшебное слово, и дети повисли в воздухе.

— Эдуард! — сказал он. — Без обид: ты мне вообще не нужен, но ты —лишний свидетель похищения. Если я тебя отпущу, то ты поднимешь крик, и я не успею хорошо спрятаться. Поэтому мне придется по­хитить тебя вместе с Иванушкой. Он слишком дорог СОБ, и я намерен обменять его на собственную сво­боду и благополучие. А иначе, не на ночь глядя го­ворить, вас больше никто не увидит.

Подозвав такси, Компатибул закинул мальчишек на задние сиденья, запрыгнул сам и поехал прочь от школы. Но вдруг вернулся, тихо ругаясь, — забыл оста­вить прощальное послание агентам. Возвращаться в школу, когда там никто не спит, было смерти подобно, и он прикрепил свернутый втрое листок с четко и ясно изложенными требованиями выкупа на метал­лический забор с пиками. Теперь осталась самая малость: дождаться, пока агенты получат его требования и выполнят их. После этого он затеряется среди бес­численного множества парамиров, оставив агентам за­путанный план поисков местонахождения мальчишек.

Эдик с тоской думал, что неприятности имеют при­вычку накатывать в гости разом, не дожидаясь оче­реди. И что радуга, похоже, совсем недавно перестала действовать, потому что нет сил даже пошевелить язы­ком и мстительно превратить такси в томатный сок. А Иванушка думал, что после похищения Яги он стал слишком популярен, что нежданная популярность по­стоянно выходит ему боком, и что помочь зайцам за­брать зеркала он больше не сможет. Он закрыл глаза, вспоминая то далекое время, когда он знать ничего не знал ни о вампирах, ни о Яге, ни о ее шуточках с водой. Неплохое, оказывается, время было. И почему все хорошее так быстро заканчивается?

Притаившиеся в кустах зайцы растерянно смотрели вслед убывающей машине: в их понимании звери од­ной породы должны жить в мире и согласии. Воевать друг с другом, когда и без того хватает врагов, большая глупость. Но, услышав речь Компатибула, они поняли, что здесь враги предпочитают выглядеть точно так же, как и друзья, чтобы труднее было их распознать. И заметались, не зная, что теперь делать: то ли по­могать мальчишкам, то ли сначала переловить волков? Мальчишки по дороге объяснили, где именно и по какой причине оказались и волки, и зайцы, и тираннозавр. Зайцы от отчаяния чуть сами под зеркала не встали, хорошо хоть старые были разбиты, а до новых надо было еще добраться: запустить хищников в мир, где полно электричества и света, — верный способ из­бавить его от вышеперечисленного и устроить насто­ящее светопредставление. От обилия еды любые сол­нечные звери были способны разделиться на десятки своих мелких копий, быстро выраставших до нормальных размеров. Через неделю нескончаемого пира изобилующая энергией планета окажется битком на­бита волками. Тираннозавр (лунный хищник, кото­рому нет разницы, каких солнечных зверей пожирать), в свою очередь, обожрется волками, и его тоже станет слишком много. Мир покроется сплошной массой по­едающих и поедаемых зверей. А когда накопленная ими чудовищно мощная энергия начнет вступать во взаимодействие и станет преобразовываться в элект­ромагнитные разряды, жизни на планете можно будет сказать последнее прости.

Но и мальчишек оставлять без помощи не хотелось.

Один заяц вытянул лапку вперед и сильно ее трях­нул. От нее отделился маленький светящийся шарик, превратившийся в миниатюрного зайчика.

“Беги за ними! — мысленно приказал заяц, пока­зывая на удалявшееся такси. —Если маленьким людям будет грозить опасность, поможешь им!”

Зайчик солнечным лучом метнулся к машине и устроился на фаре, впитывая в себя световую энергию и набирая силы. Датчик такси зафиксировал ослаб­ление свечения и добавил энергии на потускневшую фару. Зайчик пошел в рост как на дрожжах. Зайцы побежали к школе.

Кащей помог подняться уставшему от переизбытка эмоций Ториону. Просторное помещение, у дальних окон которого стоял приличных размеров стол, кресло и маленький стул для посетителей. По стенам висели фотографии невысокого тучного человека на фоне раз­ных миров. Невооруженным глазом было видно, что эти фото были смонтированы: кое-где тени не совпа­дали.

Кащей выглянул в окно, решив удостовериться, что этот мир не является подобием того, из которого они только что выбрались. Так и оказалось. Не было набившего оскомину бетона — нормальный много­цветный мир с парками и озерами. Живописный рай­он, и дороги непривычного фиолетового цвета.

Приличные дубовые двери окрылись не в пример легко и тихо. В приемной, за просторным столом, си­дела девушка. Лежавший перед ней пестрый журнал сообщал несуществующие новости о местных кумирах и пестрел монтажными фотографиями. С неохотой оторвавшись от занимательного чтения, она подняла глаза на новоприбывших и недовольно скривилась.

Два усталых мужика. Один в диком наряде из сред­невековья, а второй как будто десять лет без перерыва смотрел самые страшные фильмы ужасов. И нечто четвероногое из тех самых фильмов, без опознавате­льного ошейника, зато со зловещим взглядом. Убой­ное зрелище.

— Вы что, с луны свалились? — поморщилась она.

— А ты что, грохота не слышала?! — вспылил Торион. — Бросай журнал и зови начальство!!!

— А никого нет! — просто ответила девушка. — По­чему собака без намордника?!

— А кто с тобой лаяться будет?!

— Грубиян! — отозвалась девушка. — Я секре­тарь!

— Где мы находимся? — спросил Кащей, пока Торион не стал выплескивать накопившиеся эмоции на первого попавшегося человека. — И где начальство?

— Так и знала, что вы притащились из Тьмутаракании! — уверенно заявила она. — Вы в планетарной Столице Союза Колдовских миров!

— Мне не нужны общие сведения, — перебил ее Кащей. — Что это за здание?

— Институт изучения парамиров, — ответила она. — А почему вы этого не знаете, если перебросились к нам через личный директорский аппарат?

— У нас не было времени на пустую болтовню! — объяснил Кащей. Интересное дело получается: неу­жели ни одна живая душа еще не перебралась сюда из захваченного киборгами мира? Или разные переместители кидают людей куда  захотят? — Мы только что прибыли с планеты... как она называется?

Торион пробормотал:

— Двести сорок седьмая, в просторечии Каменная-6.

— На них совершено нападение киборгов!! — Кащей махнул головой на директора. — Вам известно, что это за неведомые зверушки?

— Двести сорок седьмая? — переспросила секре­тарша, уткнувшись в папку. Псевдостраницы десят­ками пробегали на внутренней стороне папки, пока не нашлась нужная. Изображение перестало мер­цать. — Ага, вот она... Так-так-так... Теплый климат, вечное лето, частично изолирована от естественной поверхности, входит в объединение из шестнадцати планет с аналогичным защитным покрытием. Все понятно... Жаль, хорошая была планета.

— Как была? — опешил Торион.

— Здесь написано, что с минуты на минуту СОБ заблокирует межпространственную линию! Вам по­везло, что вы успели переброситься. Иначе забросило бы вас в такую дыру...

У Ториона отвисла челюсть.

— Как закроют? — зарычал он, вернув челюсть на место. — Соедините нас с СОБ!

— Это не поможет! — заверила их секретарша. — Уговаривать их бесполезно, тем более по телефону! Я очень сожалею!

Кащей потянул упирающегося директора за рукав:

— Давай, давай! Нам все равно в СОБ, там и при­душишь того, кто отдал такой приказ!

— Но, но... — растерянно повторял директор.

— Я разберусь! — твердо пообещал Кащей. — Мне ведь домой возвращаться...

Скоростной лифт нес их к первому этажу.

Анри Лофьен нервно стучал пальцами по пись­менному столу директора школы, устроившись в его кресле. Сам директор скромненько сидел рядом на простом деревянном табурете, из-за волнения не до­гадавшись наколдовать что-нибудь поприличнее. Ножки табурета были неровными, и он постоянно раскачивался, отбивая легкую барабанную дробь. Ди­ректор этого не замечал. Оба ждали телефонного звон­ка от похитителя детей.

Сразу после набега волков обнаружилось, что в школе не хватает двух учеников. Примчавшиеся на место происшествия сыщики предположили, что, напуганные происходящим, дети попросту убежали из школы, но тут выяснилось, что они даже не ложились спать. Пущенные по их следам поисковые заклинания ни к чему не привели: сыщики обнаружили, что следы детей стерты каким-то заклинанием. Всеобщее недо­умение усилило рано поутру найденное садовником послание. Неизвестный оставил обширные и хорошо расписанные требования, к большому сожалению без­возвратно испорченные авточистильщиком, который, проезжая мимо школы и, как обычно, превращая пыль и мусор в воздух, прошелся по бумаге со всеми вы­текающими отсюда неприятными последствиями. По­ловина текста с требованиями находилась на терри­тории школы, до которой чистильщику не было ни­какого дела. Он уничтожил мусор на своей половине, после чего окатил тротуар водой. В итоге изувеченная форс-мажорными обстоятельствами писанина Компатибула превратилась в бессмысленный и краткий набор размытых фраз:

“Вы хва лись д тей? О и похищ ! Верн про ете я но о пк, д ка в вр и тре про ст изо ир вам не ть!!!” Подпись, возможно, и была, но последние часы пре­бывала в газовоздушном состоянии и была недоступна для чтения.

Предварительно составленная картина происшест­вий выглядела так: поздно ночью на школу напали волки, съели все лампочки подчистую (зачем???!!) и убежали в западную часть города, где до сих пор про­исходят непонятные события. На волков напал доис­торический монстр, явившийся оттуда же, откуда и волки, и пропавший с рассветом. Два ученика вышли из школы, и оказалось, что их похитили. Библиотекарь выбил самолично запертые двери с дверным косяком и убежал. А в школу наведался сумасшедший, креп­ко-накрепко соединив свой пиджак с дверью, после чего порвал пиджак и, прихватив напоследок два пря­моугольных зеркала, удалился. Плюс      бонус-трек: как сообщили из тюрьмы, Валдар Компатибул вышел в срок на работу и даже успел нагрузить две вагонетки руды, как вдруг побледнел и неожиданно растаял в воздухе.

— Колдовства выше крыши!!! — бормотал Лофьен, вчитываясь в данные. Директор напряженно разду­мывал о будущем школы, не зная, захотят ли дети в нее вернуться после того, что случилось. СОБ на время следствия отправил детей с учителями на собственную базу отдыха, и он волновался, что на этом трагическом моменте история школы и завершится.

По мере чтения доклада Лофьен все больше и бо­льше мрачнел: судя по найденным следам, похититель использовал запрещенные заклинания. Ему за это капитально достанется — от самих заклинаний, на то они и запрещенные, — но до того он долгое время будет неуловим для поискового колдовства. А это очень и очень плохо.

Зазвонил телефон, и директор вздрогнул. Лофьен взял трубку.

— Агент СОБ Анри Лофьен. — представился он. Из трубки отозвался взбудораженный голос. Ло­фьен слушал, изредка бросая на директора удивленные взгляды. Тот прирос к табурету, испугавшись, что и у него нашли какие-нибудь тайные грехи. Лофьен дослушал собеседника, положил трубку и задумчиво про­изнес:

— Сумасшедший дом...

Директор уставился в картину на стене. Абстракция неизвестного художника, она полностью соответство­вала его мнению о непостижимости мироздания. Именно таким — сумбурно живописным, с дикой гам­мой расцветок — оно ему и представлялось.

— Как мне только что сообщили, — пояснил агент, — сыщики нашли вашего библиотекаря. Он утверждает, что говорящие рифмами волки выскочили из библиотеки, появившись в ночной темноте среди полок, и, что самое интересное, детектор лжи под­тверждает его слова!!! Скажите, господин директор, вы ведь не держите стаю волков, пусть даже поэти­чески настроенных, в часто посещаемом детьми месте?

— Конечно нет!

— Вот и я так думаю,— согласился агент.— Кстати, библиотекарь сказал, что похищенные дети были вчера вечером в библиотеке, но не может вспомнить, когда они ушли. А эксперты просчитали вес тираннозавра по глубине отпечатков, и оказалось, что он весит пятнадцать тонн! Я не могу представить себе ситуацию, когда зверь с подобной массой возникает из ниоткуда. Это высокопрофессиональное колдовство, не меньше! Кто-то здорово поколдовал сегодня ночью!

— Заклинаний подобного рода не существует! — не согласился директор. — Мы не способны создавать реальных зверей. В нашем ведении исключительно фантомы, но они почти ничего не весят.

— Выходит, кто-то продвинулся в изучении данной проблемы! — сказал Лофьен. — Причем прямо в биб­лиотеке, где сразу и решил проверить, прав он или нет; чтобы создать что-то в закрытом помещении, колдующий должен быть внутри.

— В два часа ночи? — Директор нервно поерзал на табурете, и тот отбарабанил быструю дробь. — Хра­нитель совершил обход перед закрытием и никого не видел.

— Это он так думает, — возразил Анри. — Действи­тельно, ни одному взрослому там не спрятаться. Да им это и не надо. Подобные хохмы обычно устраивают шустрые ученики, которым не терпится проверить все сразу, не сходя с места. Скажите, с какого класса они могут создать самостоятельные заклинания?

— С любого. Но их формулы не обладают большой мощностью. Настоящие заклинания создают выпуск­ники: это их дипломная работа.

— У вас есть список тем?

— Они придумывают их самостоятельно, но список действительно есть. Комиссия проверяет их и либо дает согласие, либо отказывает.

Директор щелкнул пальцем. Створки шкафа отво­рились с мелодичным звоном, и к столу подлетела пухлая папка с темами дипломных работ и предва­рительными разработками и обоснованиями. Анри разделил ее на две половины. Одну отдал директору, за вторую взялся сам.

— Потрясающе!.. Великолепно!.. — то и дело повто­рял он. — Надо же!.. Я бы до такого ни в жизнь не додумался!.. А вот, слушайте: “Стопроцентное погру­жение в кинофильм для абсолютного приближения к реальности вымысла”. Хотя нет, это не то... Но идея мне нравится.

Директор выудил из кипы бумаг блок и глянул на фамилию ученика.

— Вот оно! Я точно помню, что было что-то эда­кое...

Анри склонился над записями.

— “Программа восстановления популяции исчеза­ющих и полностью вымерших видов животного и рас­тительного мира”, — вслух прочитал он. — Вы уверены?

— Самая близкая к происходящему тематика! Хотя я знаю Мелодика достаточно хорошо и уверен, что он не стал бы устраивать беспорядки, да еще поздно ночью!

— А разве на нашей планете водились волки, обо­жавшие лакомиться лампочками? — задумался Лофьен. — Насчет тираннозавра умолчу. Он существовал. И на самом деле предпочитал лампочкам волков. Но я не уверен, что волки водились в эпоху динозавров. У вас есть адрес ученика?

— Он на папке.

Лофьен схватил трубку. Через двадцать минут аген­ты СОБ доставили к нему озадаченного юношу и его перепуганного отца,

— Прошу вас, присаживайтесь! — предложил ди­ректор, материализовав два удобных кресла. Посмот­рел на них, подумал, распылил на атомы табурет и создал такое же кресло и себе. — Не переживайте, ни­чего серьезного. Обычное дело, затрагивающее безо­пасность государства.

— Для вас, может быть, и обычное... — осторожно начал отец юноши, потрясенный количеством по уши напичканных оружием агентов, нагрянувших в их до­мик и вежливым, но не терпящим возражений тоном предложивших проехать с ними. Еще большее потря­сение он испытал, когда кортеж остановился не где-нибудь на секретной базе СОБ, а около школы, где учился его сын.

— Ты что вчера натворил? — шепотом спросил он, пока их вели в кабинет директора.

— Книгу в библиотеке взял... — тихо ответил сын.

— На ней не было грифа “совершенно секретно”?

— Не было.

— Наверное, забыли поставить и случайно отпра­вили в библиотеку, — пробормотал отец. — А сегодня спохватились...

Усевшись в кресло, он клятвенно заверил:

— Мы вернем вам книгу! Даже читать ее не будем! Даже не откроем, на обложку не посмотрим и имя автора не прочитаем!!!

— Вы о чем? — не включился директор.

— Ну, вы же нас из-за книги сюда привезли?

Директор и агент переглянулись.

— Хранитель, что, и вас успел обработать своими жесткими правилами? — Лофьен кашлянул. — Нет, СОБ не занимается испорченными книгами. У нас другой вопрос. Это ваши разработки?

Директор протянул папку. Мелодик перелистал страницы:

— Да. Это моя дипломная работа. Но я только-то­лько приступил к исследованиям.

— Насколько только-только? — напирал агент.

— Разрешите мне? — попросил слова директор, пока отец Мелодика не решил от греха подальше вы­звать адвоката, чтобы вести разговор в его присут­ствии. — Мелодик, вы составили предварительную формулу?

— Да! — кивнул Мелодик. — Я придумал основную часть, и для уточнений мне понадобилась книга по теории субквантовых подпространственных завихре­ний...

У агента глаза на лоб полезли.

— ...с прилагающимися формулами исчисления конфигураций экстраполирующего пространственно­го объема скрученных потоков.

Отец Мелодика подумал, что ставить штамп “со­вершенно секретно” на книгу не имело смысла. Что в нем толку, если надпись окажется единственным понятным выражением?

— Вы хотите сказать, что нашли способ их вырав­нивания? — заинтересовался директор. — Как именно?

— Путем встречного псевдоискривления противо­положно-зеркальной направленности и состыковки его с реальным искривлением в едином межпространственном коридоре!

— Ага! — с умным видом сказал Лофьен. Не сидеть же дуб дубом. Директор с Мелодиком обменялись уз­коспециальными терминами, и он не выдержал: — Простите, что вмешиваюсь в ваш диспут, но какое это имеет отношение к дипломной работе?

Мелодик бросил на него удивленный взгляд.

— Так я именно об этом и говорил! — У агента хватило ума не спрашивать: “Когда?!” — Используя мое заклинание, вы восстановите любой организм на основе его чучела, гербария, фотографии или простого рисунка, в конце концов! В любой библиотеке есть описания тысяч исчезнувших животных и растений! Заданные заклинанию физические параметры иско­мого объекта будут проверены на схожесть с остатками информационного поля существовавших в прошлом объектов, затем пройдутся по временной плоскости и отыщут наиболее полный информационный блок данных. Заклинание выдернет его в настоящее и на его основе воссоздаст реальную жизнеспособную ко­пию вымершего организма.

Директор задумался: если Мелодик добьется хотя бы сотой доли от сказанного, он войдет в первую десятку гениальнейших составителей за время суще­ствования Союза.

— Может, ему сразу выдать университетский дип­лом? — шепотом спросил Лофьен.

— У меня таких бланков нет... — прошептал в ответ директор. — А скажите мне, Мелодик, вчера вы слу­чайно, ненароком, раздумывая, не произнесли свою предварительную формулу вслух? В библиотеке? Ве­чером?

И чуть не ляпнул: “В два часа ночи?”

Мелодик уставился на директора.

— Конечно нет! — воскликнул он. — Я не имею та­кой привычки,

— У него есть алиби на вечер и всю ночь! — подал голос отец Мелодика, как никогда близкий к мысли о вызове толпы адвокатов. — К нам вчера приехали родственники с южного полушария на недельку.

— Это радует! — согласился агент. — Ну a не было ли у вас написанного на бумаге чернового варианта?

Мелодик задумался.

— Может быть, и был, — медленно проговорил он. — Помнится, я как-то написал очередную вариа­цию на бумажке, но потом нашел в ней ошибку, из-за которой она не могла действовать. Листок должен быть в кармане.

Он встал и засунул руку в карман. Во второй, в третий...

— Хм, — сказал он. — Наверное, выпал. Но закли­нание все равно не рабочее, так что опасности я не вижу.

— Вынужден вас огорчить, — сказал Лофьен. — Или обрадовать, если на то пошло. Произошедшие про­шлой ночью таинственные события говорят о том, что ваше заклинание действует!

— Этого не может быть! — не поверил Мелодик. — Там происходит взаимообратная блокировка, и оно не имеет ни малейшей возможности сработать! Я все пересчитал!

— Мы считаем, что ваше заклинание было исполь­зовано для создания странных форм жизни, устроив­ших в школе и западной части города большой переполох.

— Но как??? — Мелодик был изумлен больше всех остальных, вместе      взятых. — Формула с фатальной ошибкой!

— Думаю, ваша ошибка самоустранилась! — пред­положил директор. — И это действительно фатально.

— С появлением зверей разобрались! — подвел черту Лофьен. — Осталось выяснить, кто им восполь­зовался и для чего?

— Никто не будет работать с заклинаниями, цели которых не знает. Это аксиома, ее знает любой пер­воклассник! — сказал директор. — Родители с пеленок приучают детей к осторожности.

— А что, если ребенок ранее не сталкивался с кол­довством и не знает, к чему может привести чтение неизвестного заклинания? — предположил Лофьен. — Среди учеников есть один, в полной мере соответст­вующий определенным нами       параметрам. — Он потер подбородок. — Это Иванушка. Вопрос: почему он пря­тался в библиотеке и зачем произнес заклинание?

Он посмотрел на собеседников. Директор мыслен­но паникует, вспоминая, как запретил Иванушке про­водить в школе поиски иных форм жизни, и что тот (никак в отместку?) откопал в библиотеке такое... Ме­лодик задумчив, как какой-нибудь мудрец, а его отец с отвлеченным любопытством изредка бросает подо­зрительные взгляды на абстрактную картину.

— Вы не будете возражать, если мы пройдем в биб­лиотеку? — спросил Лофьен. Возражений не после­довало. — А вы, уважаемый родитель нашего юного гения, можете быть свободны.

— Простите. — Уважаемый родитель смущенно по­казал на картину. — Вы уверены, что она висит пра­вильно?

— Не понял! — даже обиделся директор. — Что ж я, не найду, где верх, а где низ?

— Позвольте, я вам покажу! — Он снял картину и повернул ее набок. — Это моя картина! — пояснил отец Мелодика. — Я нарисовал ее, когда увлекался технологией “третий глаз”.

Директор с нарастающим изумлением убеждался, что в новом положении картина приобретает вполне ясные, более того, объемные очертания. И никакой абстракции.

— А я восемь лет мучился, пытаясь увидеть, где здесь горы в снегу... — охнул он. — С ума сойти...

Хранитель успел вернуться на свое рабочее место. Стены и двери восстановили, и он беспокойно вос­седал на стуле, наблюдая, как рабочие заделывают отпечатки лап тираннозавра.

— Проходите! — послышался его скрипучий го­лос. — С чем пожаловали?

— С вопросами! — ответил Лофьен. — Рад, что вы сразу приступаете к сути дела. Господин Хранитель, в вашей библиотеке есть книга, в которой упомина­ются поедающие лампочки волки, а также питаю­щийся этими волками тираннозавр?

Библиотекарь задумался.

— Есть! А я-то думаю, почему мне это так знако­мо? — вспомнил он. — “Солнечные звери”. Детский триллер. Выдумка наших фантастов, обожающих описывать сказочные миры, где нет колдовства.

— Покажите ее! — потребовал агент.

— Момент! — Хранитель гаркнул заклинание, и книга сама собой прилетела к его столу. — Держите.

Лофьен раскрыл книгу. Первые шесть страниц были в полном порядке, зато седьмая оказалась по­рванной. Хранитель ахнул. Лофьен покачал головой: его предположения оказались правильными. Линия разрыва проходила точно по вожаку грозовых волков, стоявшему впереди волчьей стаи.

— Вижу следы колдовства, — сказал он. — Вероят­но, мальчишки пытались восстановить книгу, и у них ничего не выходило. Вот вам и преступление. Госпо­дин Хранитель, каким образом вы надеялись воспитать в детях уважение к книге?

— Таким, чтобы на всю жизнь запомнили! — от­ветил Хранитель.

— Вы им угрожали?

— Я приучал их правильно работать с книгами!!! — Он замялся. — Возможно, немножко и пригрозил! Что такого? Они в свои годы смотрят такие страшные фильмы, что я ночами глаз не сомкну, а им хоть бы что!

— Некоторые ученики понятия не имеют о фильмах ужасов в частности и о кинематографе в целом.

— Если бы они ничего не сделали, то и бояться им было бы нечего! — отрезал Хранитель.

— Можно мне поделиться воспоминаниями из да­лекого детства? — попросил Мелодик.

Хранитель взглянул ему в глаза, но он взгляд вы­держал.

— Знаете, это как в старой сказке, — задумчиво про­говорил Лофьен. — Дерни за веревочку — дверь и от­кроется… — Он покусал губу. — Крыша рассыплется... Стены развалятся... Хорошая сказка!!! Оптимистичная.

И с грустью подумал: “Вот, только нащупаешь ко­ротенькую ниточку и потянешь ее на себя, думая, что дело почти решено, как на свет выглядывает такой узел, что просто диву даешься, до чего все запущено!”

— По словам нашего дорогого библиотекаря, — ска­зал Мелодик, — выходило, что человек, плохо отно­сящийся к книгам, не имеет права учиться в нашей школе.

— Разве это угроза? — подал голос Хранитель.

— Но КАК он это говорил!!! — воскликнул Мело­дик. — С таким азартом и эмоциональной окраской, что многие у нас первый год читали книги в стери­льных перчатках для химических опытов, опасаясь, что занесут на чистые страницы несколько грязных микробов!!!

Директор не выдержал и захохотал, прикрыв лицо ладонью.

— Извините, это нервное...— сквозь смех еле выговорил он.

Хранитель покраснел.

— Ну ладно! — примирительно сказал агент. — С мальчишками все ясно: читали вдвоем, где-то разошлись в скорости и случайно разделили страницу. Испугались гнева библиотекаря и от страха начудили чудес. Хранитель, вы не можете сказать, когда они ушли, потому что они и не уходили, а спрятались в укромном уголке, чтобы вы не увидели их испуганных лиц. А когда они успокоились, выходить было поздно.

— В каком уголке? — Хмурый библиотекарь развел руками. — Здесь все просматривается!

— А хотя бы здесь! — Лофьен указал на полку. — Видите, от пола до нижней полки примерно двадцать-двадцать пять сантиметров. Полки двухсторонние, и это еще полметра в ширину. Первоклассники запросто там спрячутся. Особенно такие худые, как наши герои. Вы ведь туда не заглядывали? Ну вот... А ночью, убе­дившись, что вы спите, пытались исправить книгу разными заклинаниями, наткнулись на оброненный Мелодиком листок и от безысходности прочли его заклинание над книгой... Позвольте вас официально поздравить, Мелодик: ваше заклинание воссоздает не только вымерших, но и никогда не существовавших животных. И, прошу заметить, это еще нерабочий вариант!

У Мелодика отвисла челюсть.

— Тираннозавра на порванной странице нет! — на­помнил Хранитель.

— Минутку! — перебил его Мелодик. — В историях есть персонаж, который справляется со всеми проб­лемами. Найдем его, и пусть он уничтожит волков и тираннозавра!

Директор послушно перелистал страницы. Его лицо вытянулось.

— Вот он! — коротко сказал он. На полном разво­роте из двух страничек был изображен тираннозавр. — А вот и спасители, зайцы с зеркалами, на соседней странице!

— Ответственные ребята попались... — пробурчал Хранитель. Было непонятно, радуется он или злится. — Только промахнулись немного...

— Создадим зайцев? — поинтересовался Мелодик.

— Лучше не надо! — остановил его агент.  При наличии книги и заклинания с живым автором в при­дачу аналитический отдел изготовит антизаклинание, и мы уничтожим солнечных зверей. Приступаем к главному вопросу: кто похитил мальчиков? Господин Хранитель! — Агент перевел взгляд на библиотекаря. — Надеюсь, вы сбавите обороты с запугиванием чита­телей. Не ровен час, они такое выдадут — весь мир на уши встанет! И будьте так добры, восстановите страницу.

И пододвинул к нему книгу.

Компатибул ехал всю ночь, держа путь на провин­циальный городок, где не было ни одной многоэтажки, и самый высокий дом был всего-навсего тридцатиэтажным. Он был уверен, что его письмо уже про­читано, и в СОБ рвут на себе волосы от бессильной ярости.

В десять утра он притормозил около уютного тре­хэтажного домика, принадлежавшего его старым дру­зьям, укатившим на двухмесячный отпуск в мир карнавалов. В отдалении было несколько человек, и он, чтобы не привлекать особого внимания, вернул ма­льчишкам подвижность. Не такую, чтобы они сразу побили мировой рекорд по спринтерскому бегу, а что­бы могли самостоятельно дойти до дома.

— Давайте быстрее, мальчики! — тоном доброго дядюшки говорил он, играя на немногочисленную публику из праздношатавшихся пешеходов.— Дойдем до дома, а там и выспитесь!

Проходившему мимо человеку (которому были глу­боко до лампочки как его объяснения, так и он сам) он доходчиво пояснил:

— Приехали из дальнего путешествия, вымотались как не знаю что, и спать хотят до сих пор!

Иванушка хотел крикнуть, но язык не слушался. Ноги помимо воли несли его прямиком в дом, и он не мог ничего сделать, даже повернуть голову. Эдик чувствовал то же самое. От длительного действия угнетательного заклинания болели все мышцы, и во всем теле на самом деле ощущалась жуткая усталость и слабость.

Дверь открылась автоматически, после того как Компатибул назвал пароль. Солнечный заяц соскочил с фары и солнечным пятнышком юркнул следом за ними. Компатибул провел мальчишек в зал и усадил их на диван, после чего снял с них заклинание: если переборщить, недалеко и до летального исхода. Ма­льчишки бессильно повалились на спины. Заяц устро­ился на спине бывшего учителя, а когда тот вошел в зал, спрыгнул и слился с солнечным пятном на полу.

Со второго этажа спустилась большая белая собака. Зубы как у акулы, и ошейник шипами внутрь. Без намордника.

— Следи за ними! — скомандовал Компатибул. Со­бака послушно вильнула хвостом и оскалилась, по­вернувшись к мальчишкам. — Я знаю, что вы меня хорошо слышите, мальчики, так что не говорите по­том, что вас не предупреждали. Во-первых, не взду­майте шалить — собака следит за вами, и при первой же, я повторяю, первой же попытке сбежать или дать о себе знать она вас попросту загрызет!!! Во-вторых, дом чужой, и в мое отсутствие включится сигнализа­ция. В-третьих, не надейтесь, что сыщики заглянут сюда, потому что они знать не знают, что вы в этом доме!

— Мой папа вас все равно найдет! — прошептал Эдик. — Он работает колдуном в СОБ!

— А моего дядю даже СОБ боится! — тихо добавил Иванушка.

— Тогда я самый храбрый!!! — зло засмеялся Ком­патибул. — Я не боюсь никого из них!.. Вы знаете, что это за собака? Я не боюсь даже ее!

— Острохвост, — прошептал Эдик. — Бойцовая со­бака. Ее нельзя не бояться.

— Рад, что вам известна порода! — обрадовался Компатибул. — Это избавляет меня от демонстрации остроты его зубов и силы его челюстей. Напомню лишь, что он запросто перекусит вам руку или ногу. Песик не по годам развитый, обожает этот дом и не позволит, чтобы всякие мелкие чужаки по нему рас­хаживали. А в остальном — чувствуйте себя как дома.

Он перешел в другую комнату, завалился на кресло и заснул — усталость от бессонной ночи взяла свое.

Он спал ровно четыре часа.

Эта привычка не вырабатывалась годами. Просто хорошо выспаться ему помешал забивший по нервам отвратительнейший писклявый звон будильника: при­шло время выяснить, как продвигаются дела у СОБ. Пригрозив напоследок всякими смертными карами, он оставил пленников на попечении собаки, а сам направился на поиски наиболее подходящего для бе­сед с агентами телефона.

Дверь за ним захлопнулась. Мальчишки перегля­нулись. Силы постепенно возвращались, наполняя ор­ганизм приятным теплом.

— Острохвост и вправду такой свирепый? — спро­сил Иванушка, глядя на белоснежно-белую собаку.

На вид — теплая и пушистая, сразу и не скажешь, что характер сволочной. Правда, зубы страшные...

— Хочешь - проверь! — предложил Эдик. — Ты ни­когда не останавливаешься перед трудностями. Если собака что-нибудь от тебя оставит, то я потом соберу это в кучку. Если смогу.

Лежавший у их ног острохвост недовольно зарычал. Мальчишки перешли на шепот.

— А говорили, он нашел себе работу по душе! — вспомнил Эдик.

— Наверное, это она и есть, — предположил Ива­нушка.

— Ррррр!!! — пригрозил острохвост.

Мальчишки за­молчали. Иванушка вспомнил Бабая: он из этой со­баки воротник сделает, если она всего лишь косо на него посмотрит. А Ортокс говорил, мол, ты здесь бу­дешь в полной безопасности, у нас самый лучший мир на белом свете, и здесь ты увидишь настоящих друзей, которые не бросят тебя одного в беде, не то что твоя сестра и всякие там принцы-царевичи! Пред­положим, друг на самом деле не бросил, и не только потому, что сидит рядышком и тоже боится собаки. А насчет самого лучшего мира — это неправда. Стран­но все здесь. Сплошное колдовство, но не видно, что­бы люди жили счастливо. Вроде бы должны жить, как в сказке, а на самом деле недовольны жизнью. Денег нет, бедных тоже, делай, что нравится, работу выбирай по душе, заклинания выполнят лю-бо-е же­лание!!! И все равно недовольные ходят. Чего им не хватает?

На миг ему показалось, что из солнечного пятна на полу вырос мускулистый солнечный заяц. Он мор­гнул, заяц исчез, но вскоре появился снова.

— Ты тоже его видишь? — тихо спросил Эдик, и Иванушка понял, что ему не мерещится. Острохвост перехватил их взгляды и повернул голову, заяц рас­творился в воздухе, словно его и не было. Острохвост показал свои острые зубы и сердито гавкнул. Маль­чишки медленно-медленно подняли ноги с пола и взобрались на диван. Острохвост угрожающе рычал, но с места не вставал — простое напоминание о том, кто в доме хозяин.

Позади него вырос заяц. Увидев, что мальчишки смотрят на него, жестами стал показывать на зеркала и собаку. Иванушка отрицательно покачал головой: обычные собаки не растворялись в отражениях. Заяц задумался: прямой опасности для маленьких людей нет, однако постоянное рычание собаки говорит о том, что радоваться рано. К тому же собака была по­хожа на грозового волка, а волков заяц ненавидел.

Он задумался.

Тюремный переместитель перебросил Ортокса пря­миком туда, куда стремились Торион с Кащеем, — в управление СОБ, где он мог точно узнать, где нахо­дится Иванушка. Уставший оператор мрачно поин­тересовался, не считает ли он, что попал сюда по ошибке, потому что с таким набором оружия ему самое место на какой-нибудь бойне в опасном малоизучен­ном мире, а не в мирном и хорошо изученном здании управления СОБ.

— Генерал-полковник СОБ Имновабил! — Ортокс сошел с подставки, пропустив длинную тираду мимо ушей. — Руководство сегодня в сборе?

— А куда оно денется? — пожал плечами опера­тор. — Три этажа вниз, а там налево. И поторопись, а то обед скоро...

В зал заседаний пришлось прорываться с боем через воинствующую секретаршу, испугавшуюся горы ору­жия и норовившую испробовать на Ортоксе парали­зующее заклинание. Он с честью вышел победителем, закидав ее двумя тоннами шоколада. А пока она пы­талась выкарабкаться из засыпавшей ее с головой кучи твердых ароматных плиток, он прошелся прямо по ним, открыл дверь в зал и явился пред угрюмые очи директората. Следом за ним туда же хлынули и шо­коладки. В зале стало несколько веселее.

— Генерал-полковник СОБ Ортокс Имновабил! — представился он, раскидывая плитки в стороны и рас­чищая себе путь. — Прибыл по важному делу из мира двести сорок семь.

— Жаль, что не Дед Мороз... — пробормотал мар­шал, водивший ручкой по белому листу бумаги и меч­тательно вычерчивающий на нем генералиссимусские погоны. — Это ваш мир захватили киборги?

— Что?!

— Вы не в курсе? — удивился он. — Киборги взло­мали код вашего парамира, и там уже три часа ведутся полномасштабные боевые действия. Вероятно, вы по­следний, кто прибыл оттуда: минуту назад мы закрыли линии переброски с Каменной-6, чтобы киборги ими не воспользовались.

— То есть? — не понял Ортокс. — Вы не собирае­тесь оказывать нам военную поддержку?

— Это не имеет смысла! — отрезал маршал. — Две крупномасштабные операции по выдворению и унич­тожению киборгов уже потерпели сокрушительное поражение! Мы не можем терять лучшие войска Союза в малозначимых мирах! Очень жаль, но парамир двести сорок семь закрыт.

Ортокс почувствовал, как по нему медленно по­бежали мурашки.

— Минутку! — начал он.— В нашем парамире на­ходится переместитель в мир Странника! Вы не можете так просто его закрыть!!!

— Киборги научились улавливать и вклиниваться в межпространственные линии! Если мы попытаемся попасть в мир Странника, они могут попасть к нам, и в итоге сокровища Империи, как и Столица, ока­жутся в чужих руках! — перебил его маршал. — Вопрос решен окончательно и пересмотру подлежит исклю­чительно в случае победы над киборгами. Мы не имеем права терять костяк Союза. А малозначимых парамиров и так открыто выше всяких разумных пределов.

— Но у Странника хранятся лучшие боевые закли­нания Империи!!! У него может быть и оружие, которое справится с киборгами!!! — отчаянно прокричал Ортокс, осознавая, что СОБ напрочь перечеркнуло годы его жизни, трудов и стараний. Это что же получается: он тратил бесценные годы своей жизни и наводил суровый порядок в подчиненном парамире исключи­тельно ради собственного удовольствия???!! (Ну чего греха таить, не без этого, конечно, но все равно обид­но...) — Мы должны бороться за Каменную-6!

— Вопрос исчерпан! — повторил маршал. — Что у вас?

Ортокс глубоко вздохнул, чтобы не взорваться.

— Странник сбежал из тюрьмы! — сказал он.

Ответ маршала его просто убил.

— Не новость! — повторил тот и, увидев вытянув­шееся лицо Ортокса, ехидно спросил: — Слушайте, кто к кому на доклад пришел?

— Как не новость?!! — взорвался Ортокс. — И вы сидите с постными лицами и ничего не предприни­маете?!

Маршал молчал, уставившись на Ортокса пустым взглядом.

— Если вам глубоко наплевать на сокровища Им­перии, я сам отправлюсь за ними!!! — закричал Ортокс. — Где находится Иванушка?

Маршал гневно стукнул кулаком по столу.

— Вы забываетесь, агент Имновабил!!! — рявкнул он.

— Где мальчик?!

— Его похитили прошлой ночью! Кроме того, за ним выехал агент из вашего парамира! Вы что, дей­ствуете разрозненно? Где ваша дисциплина?

— Больше никто не знает... — ошарашенно пробор­мотал Ортокс. — Я был первым и единственным!!!

— Ну, здравствуй, и-пип, Новый год! — гавкнул маршал. — Пять минут назад агент СОБ Змейго Рыныч выехал в Альтаир! Ему дали задание...

— Как вы его назвали?! — перебил Ортокс, озада­ченно нахмурив брови и чуть наклонив голову. Имя было смутно знакомо, но он был готов поклясться, что связанные с чем-то созвучным ассоциации никоим образом не затрагивали ни отдельных агентов, ни СОБ в целом. — Из какого он парамира?

— Из вашего! — повторил маршал.

— Пять минут, вы говорите? — переспросил Ор­токс. — Прошу меня простить...

Он выскочил из зала, словно присутствующие за­пустили в него своими креслами. Споткнулся о плитки и растянулся на полу, гаркнул что-то нелицеприятное в адрес секретарши-сладкоежки и выбежал на лест­ничную клетку. Пассажиры скоростного лифта, в ко­торый он вломился, испуганно прижались к стенкам и замолчали, хотя до этого болтали без умолку; вид взбешенного незнакомца с горящими глазами напом­нил им, что враг не дремлет и иногда лучше молчать, чем говорить.

— Змейго Рыныч... — в глубокой задумчивости по­вторял он.

В Колдовском союзе было много людей с самыми разными фамилиями, но эта как-то сразу обратила на себя внимание чем-то таким когда-то слышанным. Где и когда он мог услышать это своеобразное имя? Память, основательно перетряхнувшая архивный от­дел мозга, наконец-то выудила из небытия воспоми­нания: момент допроса царевны. Никакого Рыныча там и рядом не стояло. Не было его в тюрьме. Но подсознание настаивало именно на этом моменте, ре­шив, что допрос и Рыныч связаны в одну цепочку. Он закрыл глаза. Пусть царевна, решил он, что она могла знать о неведомом агенте, если не имела ни­какого понятия о СОБ в целом? Шаг за шагом он восстанавливал картину допроса. Разговор о загадоч­ном Кащее, чье объемное изображение выскакивало из медальона, упоминание кучи существ, до смерти напоминавших химер, а также невнятные сведения о жителях старинной, канувшей в Лету, цивилизации… Стоп!!! Именно здесь и прозвучало что-то похожее на...

— Змей Горыныч!!! — прокричал Ортокс так яро­стно и громко, что пассажиры вжались в стенки лиф­та. — Дракон из мира Странника!!! О Вечность!!! Они рассказали, где искать Иванушку, самому Страннику!!!

Он надавил на кнопку вызова диспетчера.

— Немедленно объявите план-перехват!!! — про­кричал он. — В Альтаир летит Странник вместе со сво­им сообщником!!!

— Ну нормально! — отозвался недовольный дис­петчер. — Послать им вдогонку эскадрилью скоро­стных лифтов?

Едва Ортокс выскочил из зала заседаний, маршал вопросительно посмотрел на полковников, все время молча взиравших на посетителя.

— Что скажете? — спросил он.

— Ортокс Имновабил после переворота стал не­примиримым врагом Странника! — сказал полковник слева. — Я предупреждал, что ему нельзя столько лет занимать пост Главного колдуна города в бывшей сто­лице Империи. Он перерос свою должность и не смо­жет опуститься до прежнего уровня. Боюсь, он вы­ходит из повиновения!

— Надо сдать его Страннику! — предложил полков­ник справа. — В обмен на мальчишку и Имновабила он согласится закрыть наши миры, как он закрыл свой.

— Не уверен! — не согласился маршал. — Но, как_: ни верти, именно Странник знает лучше всех нас, как пользоваться старинными заклинаниями. — И он погрузился в раздумья. — Послушайте! — внезапно встрепенулся он. — Если Имновабил был первым, от­куда взялся тот агент?

Полковник раскрыл папку:

— Данные об агенте Змейго Рыныче, планета Каменная-6!

Папка замельтешила изображением страниц. И в итоге выдала чистый белый лист бумаги. Полковник медленно ее закрыл и поднял глаза.

— Агента Рыныча не существует! — объявил он не­доуменно. — Кого же мы отправили в Альтаир с за­данием использовать мальчишку для выхода на Стран­ника?

Маршал глубоко вздохнул.

— Сдается мне, господа, — сделал он потрясший его самого вывод, — мы отправили туда самого Странни­ка...

Стало тихо-тихо. Так тихо, что стало слышно, как шуршит фольгой и жует шоколад неугомонная сек­ретарша.

— Немедленно звоните в Альтаир! — приказал маршал.

Полковник взял трубку, но не успел набрать номер, как в здании надрывно взвыла сирена. Из приемной донеслись крики, и в зал заседаний вбежал бледный оператор.

— Они... они здесь!!! — прокричал он.

— Успокойтесь!!! Сядьте в кресло!!! — рявкнул мар­шал. — Кто они?

— Киборги!!!

Высотное здание СОБ, величественно и монумен­тально возвышавшееся над городом на широком хол­ме, наполнилось воем сирен и чуть запоздавшими кри­ками. Из открывшихся окон под взглядами шокиро­ванных происходящим горожан выпрыгивали и плав­но приземлялись придерживаемые эвакуационными заклинаниями агенты и прочий люд, а на самом верху что-то взрывалось, стреляло и ухало.

— Киборги!!! — срывая голос, кричали падавшие. Исковерканный расстоянием и эхом вопль быстрее ветра разносился по городу запаниковавшими добро­вольцами. О киборгах знали все, и даже слышали краем уха, что несколько отдаленных парамиров были ими захвачены, но не боялись нашествия, потому что были уверены в неприступности Столицы. Кроме того, с дальних миров одним махом перескочить на основ­ные невозможно: слишком велики расстояния между ними. Никто не знал, что киборги нашли способ не только вклиниваться в межпространственные линии, но и соединять их между собой, перескакивая с одного направления на другое прямо в пути.

Торион с большим интересом рассматривал плос­кий белый прямоугольник, который Кащей предъявил в качестве пропуска. Гипнотический модулятор при желании хозяина мог стать чем угодно (в разумных пределах и размерах загадываемого). “Слизав” копию с пропуска директора, Кашей написал на нем взятое с потолка имя и вошел в отчетную документацию СОБ под загадочной западнославянской фамилией Рыныч.

— Сам смастерил? — спросил Торион.

— Не помню... — отозвался Кашей. — Старая шту­ковина. Далеко до Альтаира?

— Прилично! — сказал директор. — Как будешь возвращаться?

— Думаю, после того, как я свяжусь со Странником, меня в качестве награды переправят в нужное место в обход через третьи парамиры! — (Доводы маршала относительно ближайшего будущего Каменной-6 ока­зались убедительными. Слишком убедительными, чтобы с ними не соглашаться.) — И поскольку ты не удушил маршала, а всего лишь прошелся по его род­ственникам, думаю, шансы на переброску у меня есть.

— Интересно, что им от тебя понадобилось?

— Я с ними свяжусь, когда найду того, кто похитил Иванушку, и вытрясу из него всю душу... Вот ведь лето у мальчишки выдалось: сплошные приключения!

Кащей в который раз поглядел в зеркало заднего вида. Торион тоже обратил внимание, что за городом к ним пристроились сверхскоростные патрульные ма­шины, сверкая разноцветными мигалками и заунывно подвывая сиренами. Чуть позже к подвываниям при­строился чей-то скрипучий голос.

— Немедленно сбавьте скорость!!! — заговорил ди­намик в такси. — Остановитесь!!!

Послышался треск, невнятная речь, и Кащей услы­шал усиленный громкоговорителями голос Ортокса.

— Куда торопишься, Кащей? — ехидно поздоро­вался он. — И Иванушку не спасешь, и сам погибнешь! Я же говорил: на одном коварстве далеко не уедешь!

— А тебя каким ветром сюда занесло? — отозвался Кащей. — Киборги из прошлого мира выперли? Им вещество, из которого ты состоишь, и даром не надо?

Взаимный обмен любезностями состоялся.

— Вы совершили противоправное действие! — надрывался передатчик. — Немедленно остановитесь!!! Это приказ!!!

— А иначе ты меня заколдуешь! Да? — Кащей бро­сил микрофон на панель.

— Не заколдует! — сказал Торион. — У нас давно прошли времена, когда проблемы решались таким способом. В каждой машине напичкано столько антизаклинаний, что колдовать себе дороже. Я думаю, они используют захваты или еще что-нибудь эдакое.

— Я вас расстреляю!!! — пригрозил Ортокс.

— Разве это законно? — крикнул директор.

— А по фигу! — Ортокс жаждал крови за нанесен­ные обиды и оскорбления. — Вы нарушили закон (про Странника вообще не говорю, у него преступлений на два трехтомника хватает!) и потому не попадаете под его защиту. У меня ордер на ваш арест!!! И тебя, Кащей, и твоего сообщника!!!

— Тебе бы к лорду Гадду на недельку податься! — крикнул Кащей. — Он тебя быстро обучит манерам культурного задержания!

Из патрульных машин вырвался и окружил бегле­цов рой длинных красных лучей.

— О-о-о! Они все-таки смастерили эту гадость... — выдохнул Торион. Лучи замедляли свой ход чуть впе­реди такси, заворачивая пространство в спирали. Он пытался их объехать, но они окружали капот, не остав­ляя Ториону возможности лавировать. — Сейчас будет очень больно!!!

Спирали вспыхнули и раскрутились в пространст­венные вихри. Такси могучим ударом тряхнуло и за­качало из стороны в сторону. На скорости в шестьсот девяносто километров в час оно вклинилось в скопище спиралей. Кабину наполнило шумом скручивающих и бьющих по сфере завихрений, диким скрежетом и завываниями генератора. Динамик изошелся возрас­тающими помехами, перешел на хрип и смолк. Кащей почувствовал, что его старательно скручивает в ле­гендарный бараний рог. У Ториона из носа и ушей пошла кровь. Передняя панель потрескалась от не­выносимого давления. Такси деформировало, стаби­лизатор давления вышел из строя, генератор энергии задымился и сгорел, антиграв отключился, силовой капот исчез, оставшееся в одиночестве металлическое дно воткнулось в землю и бешено закувыркалось, вырывая из земли большие куски травы.

Кащей последним усилием отсоединил ремни бе­зопасности, и его выбросило высоко в воздух. Рядом парил радостный Трезор: второй свободный полет как-никак! Еще один — и в профессионалы!

“Принять бы правильное положение перед паде­нием... — успел подумать Кащей, и приземление со­стоялось. — И кто сказал, что земля мягкая, как пух?”

Лишенное силового поля днище такси с тремя си­деньями еще какое-то время кувыркалось, пока окон­чательно не село на дно, пропахав метров пятьдесят и скосив под самый корень приличное количество до­рожной травы. Торион безжизненно повис на ремнях.

Кащей открыл глаза. Минуту спустя его окружили патрульные машины. Пока обработанные Ортоксом (когда надо, он умел подбирать нужные слова) пат­рульные держали его на мушке, врач достал из аптечки пластиковый шарик и положил его Кашею на грудь. Кащей со здоровым недоумением смотрел на произ­водимую операцию и сильно удивился, когда вокруг него образовался прозрачный параллелепипед-ав­толекарь, на верхней грани которого отразились его болячки, а по телу разлилась приятная прохлада. От колдунов он ждал чего угодно, даже точечного удара межконтинентальной чугуниевой бомбой (площадь поражения которой равна ее контуру — точечней просто не бывает), но только не того, что кто-то проявит заботу о его здоровье. Темными пятнами были пока­заны ушибы, светлыми — неповрежденные участки тела. Кащей с гордостью убедился, что светлого на­много больше, чем темного. Врач попросту обалдел.

— Жив-здоров! — возвестил он. — Шесть синяков и один ушиб. Это именно его выбросило из такси?

— Его-его! — подтвердил Ортокс. — Он живучий, как таракан, не смотрите, что летал выше деревьев!

— Точно? — не поверил врач. — А мне кажется, что он тут просто загорал неподалеку от места ава­рии. У водителя критические переломы, ушибы и кровоизлияние в мозг, автолекарь с ума сходит, а этому хоть бы что!

— Не спускайте с него глаз! — предупредил Ор­токс. — Ему по силам такую чучу отчебучить, что мало не покажется!!! И вообще, его надо было добить, а не лечить!

Последние темные пятна растаяли, и автолекарь растаял следом за ними. Кащей приподнялся на лок­тях.

— Мне нужна машина! — сказал он. — Ортокс, у тебя в сверхдальних родственниках рыбы-прилипалы не водились?

— Никаких машин! — отрезал врач.

— Только тюремную! — добавил Ортокс. — Броне­вик. И цепи с руку толщиной!

— Присоединяюсь! — сказал кто-то. — Ты аресто­ван за многократное превышение скорости!

— Я не водитель! — отпарировал Кащей. — Ортокс, я с тобой разговариваю, глухая тетеря!

— Ну, тогда за преступное игнорирование приказов патрульной службы, раз ты сам напрашиваешься! — Судя по всему, разговаривал с ним старший: у него на погонах были самые большие ромбики. — А это карается намного строже!

— Плюс побег из тюрьмы при особо отягчающих обстоятельствах и государственный переворот в моих бывших владениях! — прибавил Ортокс. — А еще ос­корбление лица при исполнении!

— Ты хочешь, чтобы я оскорбил и другие части твоего тела?! — отпарировал Кащей.

Ортокс нервно заморгал одним глазом, но взорва­ться ему не позволил истошный крик толпившихся у разбитой машины патрульных. Спорщики как по команде повернули головы в сторону кричавших. То, что там происходило, больше напоминало корриду, чем ликвидацию сломанной техники. Патрульные но­сились по поляне, стреляя из автоматов и швыряясь кто чем мог. То и дело раздавались внушительной громкости хлопки: кто-то ловко орудовал оглушаю­щими заклинаниями. Однако виновнику скоростного хоровода это не причиняло вреда. Кащей еле заметно улыбнулся: Трезор развлекался в меру сил.

— Снова эта злобная собака!!! Ну сейчас я ее… — Ортокс бросился наперерез Трезору, на ходу вытягивая руки и сотворяя шаровые молнии. — Не спускайте со Странника глаз!!!

— Вы всерьез намерены отправить меня в тюрь­му? — спросил Кащей.

— Разумеется! — буркнул главный, недовольно от­влекшись от дивного зрелища. Не каждый день увидишь, как простая дворняжка гоняет толпу вооруженных про­фессионалов. Подчиненных. Полезное, между прочим, дело! — Однако ты прав. Глядя на твой костюм, хо­чется отправить тебя в другое место. С заботливыми санитарами и индивидуальной разборной спортивной трассой со скоростными машинками.

— Вы врач? — Кащей повернулся к врачу. — Ско­лько водитель пролежит в реанимации, пока не по­правится?

— Много! — сказал врач.— Часа четыре, не мень­ше!

— У меня нет столько времени, — нахмурился Ка­щей. — Господа, в последний раз предлагаю отдать мне машину и показать, где находится город Альтаир!

— Тебя еще не арестовали? — удивился главный. — В чем дело?

Патрульные шагнули вперед. Кащей прыжком вскочил на ноги и одновременными ударами обеих рук отправил двоих из них в туманный мир бессознательного. Погнул автомат в руках у третьего, сел на шпагат, уклоняясь от выстрела в голову, ударил стрелявшего в живот (тот даже не согнулся, а сложился пополам, улетев вслед за первыми двумя сослуживца­ми), крутанулся, сбивая еще троих, и не упустил случая отвесить рухнувшему главному мощный подзатыль­ник: небось с детства не получал, приятно будет вспом­нить. Несколько контрольных ударов по головам, и у оставшегося в одиночестве врача значительно до­бавилось работы.

— Они в полном вашем распоряжении! — сказал Кащей. — А мне пора! Не обидитесь?

— Н... нет! — растерянно отозвался врач.

— Как проехать в Альтаир?

— Машина сама отвезет! — Врач предусмотритель­но склонился над главным: иначе тот обвинит врача в нарушении субординации.

— Трезор!!! — Кащей вскочил в машину (водитель предпочел вышвырнуться самостоятельно, увидев бо­евые способности самозваного водителя), на соседнее кресло вскочил скоростной Трезор. Швырявший в него шаровыми молниями Ортокс безнадежно не успевал с прицелом. — В Альтаир! Срочно!!!

— Назовите пароль допуска! — раздался голос из динамиков.

Кащей навел на отбежавшего водителя микроар­балет.

— Не говори ему ничего!!! — кричал подбегавший Ортокс. — Не пускайте его, идиоты!!!

— Пароль!!! — прорычал Кащей, перенацеливаясь на ненавистного колдуна. Микроарбалет не выстрелил.

— Момент! — извинился Кащей, быстро заряжая новую обойму.

Выстрел, и четыре машины позади Ортокса швыр­нуло высоко вверх. Прятавшихся за ними патрульных разбросало по поляне, кустам и деревьям. Ортокс ныр­нул в траву, покрывая матом все обозримое про­странство. Микроарбалет вернулся к первой цеди. Ка­щей по-доброму улыбнулся, и водитель понял, что перед ним сидит настоящий маньяк.

— Комета, — отозвался он.

Машина включилась, надрывно взвыла сирена, замигали маячки. Кащей помахал рукой Ортоксу и на­давил на педаль скорости так, что она погнулась. Индикатор скорости взметнулся вверх, замерев на от­метке тысяча двести. Силовое поле вогнулось от воз­росшего давления. А на скорости в девятьсот километров на спидометре проявился и замигал сти­лизованный череп со скрещенными костями.

— Моя скорость! — кивнул Кащей.

Воздушным давлением срывало листья вместе с де­ревьями, траву собирало в огромные кучи дерна, а те, кто находился далеко от дороги, могли увидеть редкое зрелище: что-то проскакивало по дороге, после чего дорога попросту переставала существовать, сво­рачиваясь в рулоны дерна вперемежку с непроходи­мым буреломом, а еще через какое-то время в воздухе сам по себе проносился звук сирены.

Убойный запах концентрированного электричества не мог не привлечь волков, и неутолимый голод при­гнал их к универсальному магазину, где находились товары на все случаи жизни.

Вожак стаи прошел сквозь стеклянные двери, по пути слопав лазерный лучик перед входом. Огляделся, втянул носом воздух и шумно выдохнул. Консультант, демонстрировавший возможности электромиксера, услышав громкий выдох, поднял глаза, встретился с волком взглядом и, не теряя ни минуты, окаменел. По­купатель недоуменно перетаптывался с ноги на ногу.

— Алло! — не выдержав, позвал он, помахивая пе­ред консультантом раскрытой ладонью. — Ку-ку!

Волк подскочил к миксеру, зубами вырвал из него электрический сгусток и проглотил. Миксер остано­вился. Покупатель с воплем отскочил, обратив на себя внимание присутствующих. Мертвая тишина, как глаз бури, наступила на короткие доли секунды, обернув­шись ураганным вихрем криков, воплей и бессистем­ной беготни. Люди ломанулись сквозь выходы и вит­рины, как паста из выдавливаемого тюбика. Их место занимали накинувшиеся на работавшие электропри­боры волки. Вожак взбежал на второй этаж, и люди посыпались уже оттуда, выпрыгивая прямо через открытые оконные рамы на широкие клумбы. Защитные заклинания, сработавшие в автоматическом режиме, создали силовые поля, оказавшиеся для волков при­манкой более вкусной, чем электричество. Проска­кивая между метавшимися людьми и взаимно толка­ясь, волки рвали силовое поле и жадно глотали иск­рящие обрывки плазмы.

Бежавшая женщина отчаянно размахивала наби­тыми под завязку сумками и без разбору расшвыривала попавшихся ей на пути людей и зверей. Следом за ней бежали волки, пытаясь вырвать сумки из рук хо­зяйки и выудить электричество из сложенной в них электроники. Набравшая приличное ускорение сумка выскользнула из вспотевших пальцев и впечаталась прямо в физиономию пребывавшего в ауте консуль­танта с миксером. Миксер выпал из его рук, следом выпал и сам консультант. Три волка наперегонки на­летели следом, вгрызаясь в коробки и свертки. Кон­сультант вжался в угол прилавка, судорожно вспоми­ная защитное заклинание, но не успел договорить его до конца, как принюхивающийся волк глянул в его сторону и радостно сверкнул глазами. Консультант вспомнил о вечном, слабо надеясь на то, что если перед глазами не пробежала прожитая им жизнь, то время умирать еще не пришло. Волк подошел и на­клонил голову, приблизив ее к руке с электронными часами. Принюхался, затем аккуратно и даже как-то просительно повернул голову набок, обхватил кисть острыми зубами и слизнул батареечное электричество языком. Поднял голову, облизнулся и вломился между двумя сородичами, усердно ковырявшими самоза­ряжавшийся от собственного света электрофонарик. Выковыряв из него последние капельки тока, волки побежали на второй этаж следом за стаей.

Консультант ликующе выдохнул, увидев, что рука цела, и облегченно съехал на пол, стукнувшись за­тылком о линолеум. И в свободном пространстве меж­ду прилавком и полом увидел картину, заставившую его окончательно усомниться в собственном здоровье: по разгромленному залу, среди сломанных приборов, на цыпочках крался заяц, держа в лапах длинное зер­кало. Справа что-то звякнуло, он повернул голову и растерял последние логические мысли — с другой сто­роны тоже шел заяц с аналогичным зеркалом в лапах.

Заяц отодвинул задней лапой будильник, посмот­рел на консультанта и приложил лапу ко рту.

— Тсс!!! — прошептал он, неслышно приближаясь к одинокому волку, вгрызавшемуся в розетку генератора энергии. Второй заяц встал с противоположной стороны. Волк, увлеченно высасывающий бьющее фонтаном электричество, их даже не заметил. Зайцы установили зеркала параллельно друг другу. Волк за­мерцал и негодующе зарычал, но от розетки не ото­рвался. Зайцы медленно приближались друг к другу, передвигая зеркала, волк нервно задергался, стал прозрачным, расплылся растянувшимся шариком, по­бледнел и растаял в воздухе.

Консультант поморгал: чего-чего, но такого даже в цирке не показывали. Зайцы победно ударились ла­дошками:

— Третий есть! Третий есть! Еще пять их осталось.

Консультант застонал и закрыл глаза.

Далеко-далеко завыли сирены патрульных машин.

Агенты СОБ собрались в читальном зале. С инте­ресом прислушиваясь к литературной ругани Храни­теля (редкий случай, большинство предпочитает иные ругательства), они установили свое многочисленное оборудование. Найти детей с использованием закли­наний оказалось невозможно, поэтому агенты пред­почли использовать заклинания в синтезе с совре­менной техникой.

Местами следы мальчишек пеленговались, но слишком невнятно и расплывчато: общая территория поисков была не меньше трехсот километров.

Группа, занимавшаяся заклинанием Мелодика и его созданиями, пришла к выводу: грозовые волки питались электричеством и сгустками отраженного солнечного света, в простонародье называющимися солнечными зайчиками. Именно поэтому и кидались на электрические лампочки, дополнительно выдаю­щие световую волну, схожую с солнечным светом. Поглощать обычный солнечный свет волки не могли, потому что воспринимали его как траву.

— Помните сообщения о рассыпавшихся в пыль стеклах? — докладывал прибывшему с проверкой на­чальству Лофьен. Чтобы не мешать агентам работать, он с Хранителем вышел на улицу и вел доклад, усадив начальство на узорчатые скамейки в крохотном шко­льном парке. — Это происходит из-за того, что съеда­ются солнечные отражения. Стекло, которое не от­ражает свет, существовать не может. На мой взгляд, следствие и причина в нашем случае поменялись ме­стами, и наши физики с удовольствием размазали бы меня по полу не за кощунственное обращение с за­конами природы, а за само предположение, что такое возможно! Но против запротоколированных фактов, как говорится, не попрешь, это известно любому ученому. Тираннозавр представлял собой злобную вариацию лунного зайчика и, к счастью, появлялся исключите­льно ночью, по крайней мере в книге, но и в жизни еще не изменял описанному варианту поведения.

— Это вы называете детской литературой??? — не по теме взвыло высокое начальство, не зная, до чего бы докопаться, чтобы показать свою значимость. — Да у нас самих мурашки по коже бегают!!!

— Детям нравится! — возразил Хранитель, присут­ствующий на заседании в качестве консультанта. — И потом, благодаря страшным историям они выра­батывают в себе характер.

— В наше время не было страшных книжек! — возразило высокое начальство.

— Да ну? — Хранитель повеселел: где-где, но в ли­тературных спорах ему не было равных. — А сказка о жутком Страннике, выходящем из холодной зимней мглы и забирающем капризных детей с собой в царство вечного льда?

— Это старая добрая сказка... — наставительно втолковывало высокое начальство. — О победе добра над злом.

— А вам известно, что в гибельные века Странника из-за его бессмертия считали Правителем царства мер­твых? Что дошедшие до нас первые варианты сказок, скрупулезно восстановленные по крупицам величай­шими академиками, предназначались далеко не для детского возраста? Я могу предоставить академиче­ский сборник старинных сказок, и, клянусь, вы будете поражены описываемыми в них жестокостями! А вы говорите, добрая сказка! Вот это, — Хранитель указал на книгу, — по-настоящему добрая сказка со счастли­вым финалом. А истории о Страннике — кровожадное зверство, вдохновенно пересказываемое бабушками своим ненаглядным внукам на ночь глядя!

Докопаться не получилось. Начальство временно смирилось и уехало в городское отделение СОБ, а Лофьен и Хранитель вернулись в библиотеку. Агенты усиленно корпели над анализом заклинания, состав­ляя и испробуя первые антиформулы на созданных заклинанием аквариумных рыбках. Мелодик старался не меньше их, дорабатывая свою формулу до логиче­ского завершения. Лофьен первым делом узнал у зама, не звонил ли похититель, и узнал, что нет, не звонил. Хранитель поспешил в читальный зал — нервировать и подгонять аналитиков.

— Вы создали антизаклинание? — спросил он у первого попавшегося ему аналитика. Тот задумчиво грыз верхушку карандаша, выискивая в составленных вариантах антизаклинаний незамеченные ошибки, и не был расположен на пустопорожние беседы. — Если вы не создадите его, люди замучаются ежедневно вворачивать лампочки и вставлять стекла.

— Издеваешься? — Аналитик нервно сжал пальцами карандаш, разломав его надвое. — Скажи спасибо, если мы управимся за три дня!!!

— Я скажу спасибо, если вы управитесь к вечеру! — возразил Хранитель.

Аналитик не успел ответить, по­тому что внезапно в головах агентов прозвучал низкий хрипящий и зловеще пронзительный голос:

— Господа! Я приветствую вас в нашей славной школьной библиотеке!

По окончании приветствия с оглушительным хлоп­ком закрылась входная дверь. Агенты отвлеклись и подняли головы. Директор школы вздрогнул и выро­нил из рук папку с бумагами.

— Что это было? — задал завертевшийся у всех на языках вопрос агент Лофьен. — Библиотечный при­зрак?

Директор бросил взгляд на вход. Из-за полок вышел учитель фантазии.

— Тьфу, блин... — в сердцах бросил директор. — Агриан, хватит шутки шутить, люди серьезным делом заняты! Ты почему не с учениками?

Учитель перешел на нормальные звуковые частоты.

— Там мне сказали примерно то же самое, — лю­безно пояснил он. — После того, как у троих служащих волосы встали дыбом, и они стали заикаться, семеро упали в обморок, а еще двое с испуга обязались на­всегда бросить пить, меня уговорили вернуться, объ­ясняя это тем, что персонал заведения, по задумке, должен в нем работать, а не лечиться. Смешно, ко­нечно, но до сих пор я думал, что агенты СОБ поголовно непрошибаемые и невозмутимые.

— Вот сейчас как покажу, какой я невозмути­мый... — К нему подскочил трясущийся агент с побе­левшим лицом и сжатыми кулаками.

Агриан взмахнул рукой, агента развернуло на де­вяносто градусов, и он ударил не в учителя, а в книжную полку. Раздался треск ломаемого дерева, и уже к самому агенту подскочил разгневанный Хранитель. Агент оказался сообразительным и тоже закрутил про­странство. И в итоге Хранитель окончательно добил несчастную полку.

— Стоять!!! — прокричал Лофьен, не дожидаясь, пока начнется широкомасштабный магический мор­добой. — Я читал его досье! Ему не могут восстановить голос, и он разговаривает передачей мыслей!

Агенты притормозили с выяснением отношений.

— Почему сразу не сказал?!

— А толку? — ответил учитель. — Все равно в голове прозвучит!

— Без проблем! — Агент ткнул пальцем в грудь ана­литика и категорично заявил: — Он сделает тебе нор­мальное заклинание, не будь я колдуном с лицензией на убийство!!! — И без того загруженный аналитик впал в прострацию. — Но предупреждаю: если после этого до меня дойдут слухи о массовых случаях зву­чания таинственных голосов в головах, тебе не по­здоровится!

— Сначала заклинание сделай! — воскликнул Аг­риан. — А там поговорим!

— Договорились!

Они разбрелись, и оставшийся в одиночестве ана­литик злобно сплюнул агенту вслед.

Компатибул отъехал на приличное расстояние от городка, совершенно не беспокоясь о пленниках: при­личная сигнализация плюс хищный пес — что в сумме даст большую гарантию на предотвращение мальчи­шеских выходок? Куда больше его беспокоило поло­жение дел с предъявленными требованиями. Единст­венный подходящий для переговоров уличный теле­фон стоял на стыке двух дорог при выезде из городка на межгородскую трассу. Компатибул заприметил его еще утром и, как теперь оказалось, не ошибся в выборе. Местечко, далекое от своеобразного городского шумового фона, по которому легко определить, откуда звонят. Агенты, конечно, тут же засекут его и начнут сужать район поисков, намереваясь на слух отыскать точку, с которой совершен звонок.

— Не выйдет! — сказал он, — определить по общему фону точные координаты будет невозможно: таких мест видимо-невидимо.

Он набрал номер директора школы, справедливо полагая, что агенты уже подсо­единились к сети и прослушивают ее, затаив дыхание. И не ошибся.

— Привет, господа хорошие! Уверен, вы прочитали мое объемное послание с лупой в руках и валитесь с ног от усталости, исполняя мои скромные требования!

— Кого я слышу?!! — прозвучал в ответ голос Лофьена. — Господин Компатибул собственной персо­ной! А вы знаете, что тюремные надзиратели с ног сбились, пытаясь вручить вам именной отбойный мо­лоток? Скажите адресок, я вам его по почте вышлю...

— Ха. Ха. Ха. — прокаркал Компатибул. — Очень смешно. Я хочу знать, какие пункты из моих требо­ваний вы выполнили? Учтите, жизнь мальчишек висит на волоске, и ваша медлительность не сыграет вам на руку.

— Включите электронное письмо! — приказал Ло­фьен. — Я вам вышлю ваши требования, а потом мы обсудим, что именно вы от нас хотели.

— А в чем проблемы?

Компатибул не понял, чего такого сверхзаумного он мог написать в ночной спешке после побега. Из щели в нижней части телефона выдвинулся лист бу­маги. Компатибул выдернул его и вгляделся в текст.

— Вы что с ним сделали перед прочтением? — ряв­кнул он в трубку. — Отыскали знакомые буквы?

— Надо думать, где оставлять послания!!! — рявк­нул в ответ Лофьен. — Вам отлично известно, что ран­ним утром улицы очищают автоуборщики!

— Не может быть!!! — с досадой воскликнул Ком­патибул, проклиная себя за свою глупость.

— Очень даже может! — возразил Лофьен. — Кста­ти, пока вы там воете от тоски, послушайте мое встреч­ное предложение: вы возвращаете детей, а мы сажаем вас в тюрьму по прежнему обвинению и не добавляем срок за новые преступления. Даю личную гарантию, как официальный представитель СОБ.

— Я убью мальчишек, и вы будете выступать со своими встречными требованиями в зале суда, как провалившие дело из-за собственной халатности и глупости!!!

— Тогда пишите новые требования и отправьте их по факсу! Двадцати минут достаточно?

— Чтобы еще через пять минут я писал явку с по­винной, находясь в окружении агентов?! — Факсы оставляли точные координаты места отправления. — Как бы не так! Ждите моего сообщения через два часа по воздушной почте!

— Мне без разницы! — ответил агент. — Но преду­преждаю: сделаешь            что-нибудь с мальчишками — с тобой поступят аналогично!

— Самый хитрый, да? — буркнул Компатибул. — Раз уж ты такой оригинальный, то тебе и флаг в руки! Меняю гарантии полной неприкосновенности моей светлой личности на мальчишек!

— И все?

— Мало?!

— А тут шесть исписанных листов с размытыми требованиями!!! Ты что, с утра прошел сверхскоро­стные курсы по развитию лаконичности?

— Через два часа получишь полный список! — Компатибул повесил трубку.

Мальчишки неподвижно сидели на диване, остро­хвост периодически подавал голос, а заяц до сих пор раздумывал, как решить поставленную задачу. Спра­виться с собакой будет сложно, с одного удара ее не вывести из строя. Память предков подсказывала, что у грозовых волков (а следовательно, и у их дальней родственницы) есть слабые места, и возможность на победу есть. Но тут выплывает неприятное обстоя­тельство: маленькие люди находятся слишком близко от места предполагаемого боя. Если напасть на собаку и проиграть, то она может наброситься и на них, и задание окажется проваленным. С другой стороны, собака может и не принять бой, сразу переключившись на пленников, и тогда им все равно придется туго.

Он решился выступить против собаки только тогда, когда заметил возвращавшегося Компатибула. Тот пе­шочком шагал по дальней части улицы, обдумывая текст нового послания: агенты все равно не пойдут туда, куда он их с удовольствием послал бы, при­дется обойтись простым списком требований.

Увидев большого человека, заяц понял, что с двумя противниками он не справится, и лучше расправиться с ними, пока они находятся раздельно друг от друга. Прямо сейчас, иначе скоро будет слишком поздно! И надо сделать так, чтобы собака забыла про малень­ких людей, переключившись исключительно на него.

Память предков подсказала правильный ход.

Он очутился в углу комнаты, встал в спринтерскую стойку, разбежался и что было силы, от всей души, вложив все свое отвращение к волчьей породе, пнул собаку под хвост. Острохвост взвыл, совершая вы­нужденное сальто-мортале, но приземлился на все че­тыре лапы и развернулся, готовый рвать и метать обид­чика. Что-то золотистое шевельнулось перед ним, и он увидел выступившего из солнечного луча накачан­ного зайца. Обдумывая план спасения мальчишек, тот нарастил себе мышцы под солнечными лучами и те­перь был готов показать на практике врожденные уме­ния. Острохвост немедленно вытянулся в боевую стой­ку, но не успел прицелиться для смертельного захвата, как заяц прыгнул и в приземлении настучал ему по морде задними лапами. Отлетевший острохвост по­мотал головой, вскочил и вцепился зайцу в горло.

С лязгом захлопнулись челюсти, а отскочивший заяц заколотил по собаке, как заправский боксер. Ост­рохвост отпрянул и налетел на врага, покатившись с ним по полу. То и дело раздавались крики укушенного зайца и подвывание получавшей ощутимые удары со­баки, а в воздух взметнулись клочки разноцветной шерсти. От совместного рева заложило уши.

Заяц хотел довести острохвоста до полного изне­можения, но и сам потерял значительную часть сил. Собака оказалась слишком мощной для него, и он медленно терял над собой контроль, сползая в бездну беспамятства. Кусался острохвост не в пример больнее и сильнее волков, и это здорово уменьшило шансы зайца на победу.

Острохвост уверенно довел зайца до полного из­неможения, и тут в битву вмешался Эдик. Жестом показав Иванушке оставаться на прежнем месте, он уловил момент, когда острохвост повернулся к нему спиной, вытянул руку, выдохнул и скороговоркой вы­палил:

— Астартамагустадараканитакастандирита!

— Ты что делаешь?!! — испугался Иванушка.

Взбешенная собака отстала от зайца, стремительно развернулась и набросилась на Эдика. Заяц из по­следних сил попытался схватить собаку за хвост, но не удержал. Острохвост в прыжке раскрыл остро­клыкастую пасть, Эдик отшатнулся, вытягивая обе руки в защитном жесте, и тут...

Кончик носа, а за ним и вся голова острохвоста покраснела и слегка искривилась. Глаза помутнели, собака издала страшный вой, краснея до кончика хвоста, и врезалась в Эдика огромной фигурной каплей томатного сока. Его сбило с ног и распластало на полу, а вокруг образовалась большая красная лужа. Брызги разлетелись по комнате.

— Ты сумасшедший! Он же мог тебя в клочки ра­зорвать!!! — закричал испуганный Иванушка и под­бежал к другу.

Перед его глазами промелькнули воспоминания о заблудившихся в лесу людях, растерзан­ных волками. В первые годы после опустошительной эпидемии волки перестали бояться людей и нападали на них до тех пор, пока царские войска не навели порядок, истребив две трети стаи. Трезор спустя два года довершил начатое ими дело самостоятельно и совершенно бесплатно, если не считать за плату сохранение собственной жизни.

Полуживой заяц был того же мнения (проверено на собственном опыте), хотя и его действия относи­тельно собаки выглядели не намного разумнее. Эдик провел по рубашке рукой, пытаясь выжать сок, и стряхнул капли с задрожавшей ладони: запоздавший страх нагнал его и сковал в своих объятиях.

— Никогда не уговаривай меня повторить это... — попросил он, чувствуя невероятную усталость, как от заклинания. Руки и ноги у него дрожали. — Я чуть не помер от страха!

— Ты чуть не помер???!! — возмутился Иванушка. — А я, по-твоему, просто так тут сидел?!!

Заяц, вскрикивая от боли, нырнул под солнечный свет и облегченно расслабился. Раны стали нетороп­ливо затягиваться.

— Он возвращается! Быстрее бегите! До последней секунды его вы не ждите! Он пока далеко, но он скоро придет, времени нет, ну, скорей же, вперед!

— А ты?

— Я растворюсь, на меня не смотрите! Бегите, ско­рее, давайте, бегите!

Иванушка помог Эдику подняться, и вдвоем они выскочили в коридор. Он дернул за ручку-замок — дверь не открылась.

— Блокирована! — вспомнил он. — Компатибул предупреждал! Что будем делать?

Эдик прочитал любимое заклинание, но дверь то­лько сверкнула в ответ; заклинания от взлома были куда мощнее и запросто отбили его слабенькую по­пытку колдовства.

Иванушка попытался открыть окно, затем форточ­ку, но рама не поддавалась. Разбить стекло тоже не получилось. Мальчишки затравленно переглянулись: Компатибул больше не рискнет оставить их в одино­честве без надежной охраны, и теперь, после гибели собаки, обязательно использует угнетательное закли­нание. О побеге после этого придется забыть навсегда.

Иванушка бросил взгляд на капельки сока, до сих пор стекавшие с насквозь промокшего Эдика, и тут его осенило.

Весело насвистывая навязший на зубах отвратите­льный мотивчик, Компатибул подошел к дому и назвал пароль входа, вошел в дом и тут же поскользнулся на чем-то, больно хрястнувшись затылком о пол. Его взгляд упал на дверную ручку, и, когда зрение сфо­кусировалось, сердце тревожно екнуло: ручка была покрыта чем-то красным, а от нее до самого низа двери тянулись красные полоски, подозрительно напоминавшие следы пальцев.

— Что это?! — выдохнул он, забывая про боль, вска­кивая на ноги и отыскивая в полутемном коридоре выключатель. Длинная лампочка мигнула и с явной неохотой загорелась. — Великая Вечность!!!

На полу извивающейся широкой полосой тянулась кровь и были видны следы рук пытавшегося схватить что-нибудь мальчишки. Полоса заворачивала за угол и уходила в сторону зала. А на повороте лежала окровавленная, разорванная во многих местах тряпка. Компатибул поднял ее, и его чуть кондрашка не хватила, когда он убедился, что это рубашка Эдика. Проклиная мальчишек за их тупость — он же четко объяснил, что “не стоит дразнить собаку!!!”, — он выронил рубашку и побежал в зал, предчувствуя самое ужасное.

Реальность оказалась намного хуже.

Эдик лежал лицом вниз в луже крови, и сквозь разорванную майку виднелись многочисленные рва­ные раны, а в углу, безжизненно уронив голову набок, скрючился Иванушка. Из его прокусанного горла тек­ла кровь.

Немного времени на раздумье о неожиданном по­вороте событий, и следом за этим — глухой звук упав­шего тела: убитый представшей картиной Компатибул рухнул в глубокий обморок.

Иванушка шевельнулся и приоткрыл глаза.

— Готов! — шепотом возвестил он.

Эдик перевернулся на спину и приподнялся. Со спины упало несколько полосок впитавшей томатный сок ваты. Из солнечного пятна выглянул заяц, вы­плевывая изо рта застрявшие между зубами нитки из майки.

— Ну вы даете! — восхитился он. — Он не умер?

— Честно говоря, хотелось бы! — задумчиво про­говорил Иванушка. — Но, боюсь, он просто вырубил­ся. Ну его, пошли отсюда! Не ровен час, очнется — горя не оберешься!

— Как ты додумался? — спросил Эдик. — Я бы ни­когда не догадался!

— Я подумал, что он испугается, увидев порванную рубашку и полосу сока, и не станет приглядываться! — объяснил Иванушка, снимая с горла большой кусок  ваты. — Кровь темнее, и он мог догадаться об обмане, если бы не потерял сознание.

Через несколько минут, наспех вымывшись и пе­реодевшись — на втором этаже оказалось много ве­щей, чуть большего размера, но не спадающих при каждом шаге,— мальчишки выскочили из дома.

— Анри Лофьен? — Стальной голос, прозвучавший в телефонной трубке, был агенту незнаком, но опре­делитель номера показал, что звонил кто-то из вер­хушки  СОБ. — С вами говорит маршал СОБ Антонион Бонапартис!

Лофьен хмыкнул, вспомнив реплику Компатибула по поводу иноземных агентов.

“Интересно, сказал бы он то же самое при мар­шале? — подумал он. — Однако дело о похищении Иванушки выходит на правительственный контроль. Что-то случилось...”

— Слушаю вас, господин маршал! — поздоровался он. — Чем обязан?

— К вам направляется человек, называющий себя агентом СОБ с планеты Каменная-6 Змейго Рынычем. Делайте, что хотите, но заставьте его выйти с нами на связь! А если вы сумеете его арестовать (что вряд ли), я лично подпишу приказ о присвоении вам ге­неральского звания! — пообещал маршал. — Слушайте внимательно: то, что я вам сейчас скажу,— государ­ственная тайна!

Лофьен встревожился: если верховное командова­ние в разговоре по защищенной от взлома линии на­чинает предупреждать своих же агентов о том, что расскажет им страшную тайну, — на подходе крупные неприятности.

— Мы полагаем, что человек, выдающий себя за агента Рыныча, на самом деле не кто иной, как Стран­ник собственной персоной. Он хочет забрать мальчика Иванушку и лишить нас последней надежды на спа­сение Союза.

— От чего спасение? — растерялся Лофьен. — А разве Странник — не легенда?

— У нас треть музыкантов — легенды! — возразил маршал. — Что же, им теперь в люди выйти нельзя?

— А с какого боку здесь мальчишка?

— Он вместе с родственниками прибыл к нам из мира Странника и... э-э-э... В общем... — Анри ото­ропел: маршал явно не в себе, если не может связно объяснить, что к чему. — Так получилось, что Стран­ника поймали, сыграв на том, что убьют мальчишку, если он не сдастся в плен. Но он усыпил бдительность СОБ и все равно сбежал, и теперь мчится к вам на­перегонки со своим пленителем.

— Но...

— Никаких “но”! Странник знает, как закрывать миры от вторжения из параллельных миров! Мы еще можем спасти восемь первостепенных парамиров Союза!!!

— О чем вы говорите?! — изумился Лофьен.

— Киборги только что прорвались в Столицу!!!

Лофьен не поверил собственным ушам.

— Что?! — выдохнул он. — Вы уверены?

— Конечно уверен! — ответил маршал, удрученно добавив: — Они шуруют в моем кабинете!

— И вы им позволяете?!

— А вы думаете, я остался, чтобы выразить им свои претензии? Как бы не так! Вам известно, сколько лю­дей метят на мое место? Если со мной что-нибудь случится и мое место займет другой, остальные тысячи претендентов сойдут с ума от крушения надежд! Я не могу позволить себе роскоши разбивать мечты столь­ким людям сразу и потому не намерен освобождать вакансию! — пояснил маршал. — Я эвакуируюсь в Бункерштаб!.. Короче! Я уполномочиваю вас вести пере­говоры со Странником. Поступайте, как считаете нуж­ным, но чтобы он был в Бункерштабе еще до захода солнца! Это приказ! Мой вам совет: шансы на поло­жительный ответ с его стороны возрастут, если до его приезда вы не только сумеете отыскать мальчика, но и не позволите перехватить его Ортоксу Имновабилу, нашему агенту с Каменной-6.

— А какая разница, кто перехватит мальчика, я или Имновабил? — не понял Лофьен.

— Имновабил не в себе. Так вышло, что он поймал Странника ценой своего изгнания, и теперь может не­адекватно отреагировать. Иначе говоря, он может убить мальчишку, если Странник откажется сдаться. Учитывая критическую ситуацию с вторжением ки­боргов, руководство СОБ решило перейти к мирным переговорам со Странником. Имновабил остался сто­ронником силового решения проблемы. Приказываю: в случае чего оказать ему посильную поддержку, но... не спускайте его с короткого поводка. Намек поня­тен?.. Очень хорошо. Одним словом, удачи! Мир на вас надеется!

Гудки.

Лофьен задумчиво положил трубку на стол.

— “Мир на вас надеется!” — передразнил он. — Сказал бы сразу: мол, какая радость: я был крайний, а теперь ты за мной!

Маршал весьма оригинально очертил круг его но­вых обязанностей: использование системы противо­весов, которую он подробно расписал, будет настолько сложным делом, что вызовет головную боль у целого сборища любителей головоломок. Хотя генеральские погоны того стоят. Но все-таки маршал схитрил: по­нятное дело, ему самому такие погоны уже и даром не нужны, вот он и раскидывает сложные дела новым поколениям агентов.

Лофьен устало обхватил голову руками: сначала на­шествие сказочных зверей с далеко не сказочным ха­рактером, потом похищение детей сбежавшим из тю­рьмы выскочкой, а чуть позже ожидается появление легендарного Странника с его озлобленным до не­вменяемости ловцом, и как логическое завершение этого сумасшествия — вторжение киборгов. Для пол­ного счастья не хватает разве что столкновения пла­неты с приличным астероидом.

К нему подбежал взволнованный агент.

— Дети нашлись!!! — прокричал он прямо в ухо, заставив Лофьена с ностальгией вспомнить про свой любимый метательный нож, во время переезда случайно оставшийся на его родной планете. Секундой позже до него дошел смысл сказанного.

— Где?! — вскочил он. — По машинам!!!

— Городок Черемушки, к северу отсюда! — объяс­нял агент по пути. — До него триста сорок километров. Они сбежали и позвонили с уличного телефона!

— Патруль вызвали?

— Конечно!

Кащей крепко держал норовивший выскочить из рук руль и прислушивался к какому-то тихому шепоту, непонятно откуда раздающемуся. Казалось, что вокруг него с тихим шелестом летали невидимые призраки, нашептывая на уши всякую ахинею и сопровождая ее непривычным шипением. Трезор оставался не в пример равнодушным, и это гарантировало, что ни­каких призраков здесь и в помине нет. Кащей потер подбородок. Увидел рацию, намного мощнее, чем в такси, добавил громкости и получил ожидаемый ре­зультат: шипение усилилось, но стало понятно, что шепчут голоса в эфире. Звуки по-прежнему плавали вокруг него, и он бросил быстрый взгляд на потолок. Так и есть: шесть динамиков расположились по пе­риметру кабины, создавая объемное звучание. И вско­ре Кащей понял, зачем это было сделано: на повороте голоса сместились на его угол, показав, какой голос откуда доносится.

— Смотри, как придумали! — восхитился он, вслу­шиваясь в разговоры. Где-то позади тихо плевался в микрофон Ортокс (расстояние большое), призывая патрульных остановить патрульную машину с борто­вым номером четыреста девятнадцать, впереди кто-то вел обычные служебные переговоры, откуда-то про­мелькнуло паническое “киборги!!!”, и почти одновре­менно проскользнули имена “Эдик и Иванушка”. Ка­щей сосредоточенно нахмурился и вслушался внима­тельнее. Голоса что-то говорили, но фоновый шум местами был слишком велик. Он надавил на педаль тормоза, машина встала как вкопанная, и только воз­душная волна, не сдерживаемая никакими тормозами, по инерции хлынула дальше, сминая деревья, срывая листву и разрывая дорогу в клочья. Вокруг машины моментально образовалась большая куча дерна, засыпав заднюю половину почти с головой. Короткий ура­ган из листьев и травы — и полностью засыпанная машина осталась далеко позади.

Но это мелочи, главное, что помехи напрочь ис­чезли из эфира и он сумел нормально выслушать ра­диопереговоры.

— Мальчишки сбежали от похитителя, — доклады­вал патрульный. — В настоящее время они по моему приказу находятся в городском луна-парке, в будке охраны. Патруль переправит их в отделение. Место­нахождение похитителя точно назвать не могут, потому что в городе впервые и не знают улиц. По опи­саниям, это район малостроек. Мы ведем поиски.

— Похититель владеет запрещенными видами за­клинаний, будьте начеку! — ответили ему. — И еще. К вам могут обратиться агенты СОБ Змейго Рыныч (Кашей поднял глаза к динамикам) или Ортокс Компатибул. Если это случится, заставьте их дождаться моего приезда! Мальчишек им не отдавать ни в коем случае!!!

Трезор вопросительно тявкнул.

— Мне всех и не надо! — сказал Кащей. — Что я, Бармалей какой?

Электронная карта, проступившая прямо на пе­реднем энергостекле, показала, откуда ведутся пере­говоры. Один агент говорил из уже знакомого Альтаира, второй — из города Черемушки.

— Нам туда!

Машина завибрировала, освобождаясь от наслое­ний грязи и мусора, и приподнялась над землей.

Короткая вспышка, и она уже у линии горизонта.

— Кащей, я всегда знал, что ты скотина!!! — ругался позеленевший Ортокс, тщетно заглушая тошноту: пат­рульная машина, пролетая над исковерканной доро­гой, отчаянно вибрировала и качалась из стороны в сторону, вызывая у пассажиров приступ морской бо­лезни. — Но чтобы настолько...

Над ними в противоположном направлении про­летели истребители.

— А тут вот тебя помянули... — не к месту вставил водитель.

Ортокс забыл про тошноту и выпрямился.

— В каком смысле? — еле сдерживая нарастающую ярость, поинтересовался он, не замечая, что в послед­нее время стал слишком агрессивно воспринимать чу­жую речь.

— Что-то говорили о каких-то мальчишках и этом... как его... Рыныче, что ли?

— Уловил координаты?

— А надо было?!

— Я придушу тебя, водила!!!

— Уловил!!! — выкрикнул водитель. — Уже повер­нул и еду на зов!!!

Ортокс гневно зарычал.

Компатибул открыл глаза.

Удивившись тому, что над головой незнакомый по­толок, он некоторое время рассматривал люстру, пока не вспомнил, что видел точно такую у своих друзей. Он повернул голову набок и увидел, что на самом деле находится у них в доме. Где-то должна бегать их симпатичная собачка с усиленным медвежьим кап­каном вместо зубов, и лучше всего встать, пока она не вздумала, что он претендует на ее место, разва­лившись на полу.

... Окровавленная рубашка...

— А-а-а!!! — закричал он, внезапно вспомнив, чего ради он тут разлегся.

Этот симпатичный микрокрокодильчик насмерть загрыз двух мальчишек, от которых зависело его свет­лое будущее, и обвинение в колдунизме больше не казалось ему катастрофичным. Куда катастрофичнее жестокое убийство детей с помощью бойцовой соба­ки — здесь даже о ста пятидесяти годах в соляной шахте не стоит и мечтать. Сразу смертная казнь, и не менее жестоким способом! Надо бежать!!!

Он рывком заставил себя сесть. И почувствовал, что медленно сходит с ума: кровищи по залу — хоть залейся, но растерзанных детей на месте нет!

Он закрыл и открыл глаза. Ситуация не изменилась. Он посмотрел на пол, уверенный, что собака взбеси­лась от вида крови и перетащила детей в известное ей одной место, но на полу была всего одна красная полоса, по которой он и прибежал сюда.

А вот это что?

Отпечатки босых детских ног. Мертвые мальчишки решили самостоятельно похорониться на кладбище? Так не бывает.

Он замотал головой, пытаясь навести там порядок.

На полу лежали окровавленные кусочки кожи, он встал на четвереньки и поднял один дрожащей рукой. Он неожиданно сжался, выдавив из себя капельки крови. Компатибул непонимающе поднес его к глазам и испытал третье потрясение: никакая это не кожа. Вата, обычная вата! А кровь почему до сих пор не свернулась?

Он пересилил себя и прикоснулся в ней языком.

… Его возмущенный крик было слышно даже на улице.

Мальчишки сидели за столом и усиленно погло­щали наколдованную охраной парка еду. Прибывший на место патруль бросал в их сторону сочувственные взгляды и ждал, пока мальчишки наедятся, чтобы пе­ревезти их под надежную охрану в здание патруля. Отделения СОБ здесь не было: городок мелкий по государственным масштабам, хватит и патрульных, и поэтому до приезда СОБ именно на них была возложена миссия по охране детей. Ничего особо опас­ного в этом не было: людей за последние часы в парке не наблюдалось, и местность просматривалась почти как на ладони. Правда, последние известия относи­тельно малочисленного проникновения в Столицу ки­боргов оптимизма не добавляли, но патрульные были уверены, что СОБ сумеет противопоставить захват­чикам самые современные виды оружия.

Иванушка отодвинул от себя тарелку и откинулся на спинку стула. Прямо перед ним на столе расплылось солнечное пятно, несмотря на то, что небольшое об­лако закрыло солнце. Пятно превратилось в голову зайца. Не желая показываться патрульным, он пред­почел остаться в плоском варианте.

— Большой человек приближается к вам! — доло­жил он. — Он идет по вашим следам!

— Прямо на четвереньках? — не понял Ивануш­ка. — Собаки же нет!

— Я не знаю, как идет, — ответил заяц, — но уж точ­но не ползет!

— Он далеко?

— У входа в парк!

Эдик закашлялся с полной ложкой супа во рту. Иванушка постучал его по спине.

— Уже?! — громко воскликнул он, откашлявшись. Заяц тут же расплылся пятном, а патрульные обер­нулись на вопль.

— Что случилось?

— Компатибул входит в парк!!! Это он нас похитил!!!

— Сидите на месте! — приказал патрульный. — Кто вам это сказал?

— Не важно!

— Сами выдумали! — определил патрульный. Ма­льчишки немигающе смотрели на него испуганными глазами, и он сдался: — Ладно, проверю, все равно сидеть надоело. Как он там выглядит?

Напарник протянул ему фотографию бывшего учи­теля.

Компатибул топтался у входа в парк, решительно не понимая, почему в яркий солнечный день там не гуляет ни один человек? Следы мальчишек просмат­ривались через заколдованные очки как на ладони, и он гадал: это патрульные на радостях забыли накрыть мальчишек антипоисковым заклинанием или кто-то надеялся, что он пойдет по следам и позволит себя поймать? Да пусть они поставят в парке хоть тысячу человек, он найдет мальчишек, и тогда им всем не поздоровится! Мальчишкам достанется от него, пат­рульным — от начальства и СОБ.

Посмотрев по сторонам и снова никого не увидев, он прочитал заклинание и растворился в воздухе.

Из-за угла открытого летнего кинотеатра вышел патрульный, держа руку на автомате. Компатибул ра­достно патер ладони. Патруль — это не агенты СОБ, обладающие возможностями колдуна средней руки, и невидимых людей совсем не улавливает. Патруль­ные — обычные люди, знающие несколько заклинаний наизусть (в основном продовольственные и два-три боевых) и предпочитающие обходиться привычным огнестрельным оружием с мультизаговоренными пат­ронами. Жаль, конечно, что отдыхающих нет. Веро­ятно, по новостям успели сообщить о похищении ма­льчишек, и горожане решили провести денек дома, вместе со своими детьми: если на улицы города вышел маньяк, лучше не рисковать и не мешаться под ногами у спецслужб, занятых тяжелой работой. Так сказать, оставить преступника наедине с агентами.

Патрульный прошагал до ворот, солидарно поди­вившись отсутствию посетителей: киборги вторглись далеко-далеко, совершив всего один прорыв, и беспокоиться по поводу того, что через единственный канал переброски сумеют переправиться тысячи вра­гов, — глупость. Но, как всегда, нагнетание истерии было коньком телевидения, и отдельные журналисты прокляли бы себя за то, что не раздули из мухи слона. На иных планетах пируют во время чумы — и хоть бы что, а тут чихни разок (ты, а чуть позже — твой сосед), — набегут всякие папарацци, и через час газеты напишут о распространении смертельно опасной эпи­демии, а журналисты натуральным образом задергают медицинские светила, уговаривая дать апокалиптиче­ские комментарии на все случаи жизни.

Патрульный возвращался. Компатибул зашагал следом, соблюдая приличную дистанцию и стараясь не шуметь. Трудно было не оценить свалившееся на него счастье: мало того, что патрульный шел туда же, куда вели следы мальчишек, так он еще и пропустит его в будку, где дети, несомненно, прячутся. Испо­льзовать заклинание “Привидение” для проникнове­ния сквозь ее стены он побоялся. Натерпевшись страху в тот раз, когда оно сбросилось и намертво соединило пиджак в дверью, он поклялся, что в жизни не вос­пользуется этим заклинанием, как бы трудно ему ни было. Ни одна трудность не сравнится с тем, что ему придется испытать, застрянь он во время перехода сквозь стену, а он не собирался усложнять себе жизнь лишними проблемами.

Компатибул завернул за угол кинотеатра и случайно столкнул оставленную кем-то пустую бутылку: золотая молодежь, как ей и положено, предпочитала оставлять тару там, где отдыхала, не желая выбрасывать ее в урны: автоуборщик, тщательно вылизывающий тер­риторию, в любом случае аннигилирует мусор — и зачем стараться, лишая его работы?

Компатибул замер, патрульный обернулся. Бутылка лениво прокатилась по наклонной и замерла. Патру­льный сказал пару ласковых относительно того, кто ее оставил, но поднимать и выбрасывать не стал, упо­вая на того же автоуборщика.

Позади Компатибула из земли вырос солнечный заяц. Улавливая тепловые лучи, он видел его прозрач­ную разноцветную фигуру, и не мог понять: почему патрульный ничего не замечает? До будки оставалось метров сто, никто из охраны так и не подумал оста­новить злого человека, и тогда заяц решился на аван­тюру.

Недалеко от него стоял столик с надувными ша­рами. Заполнявший их гелием человек, немало удив­ленный тем, что вручить шарики на память о дневной прогулке (за отсутствием отдыхающих) удается только шарахающимся от него патрульным, предпочел со­кратить рабочую смену настолько, что оставил баллон с газом и кучу шариков на месте, и отправился на поиски истины (где народ, елки-моталки?). Впрочем, он мог наколдовать миллионы новых шариков, а бал­лон с газом безопасен и представляет интерес разве что для мальчишек, которые, как ни странно, если его и стащат, то лишь для того, чтобы самим надуть несколько шаров или испытать, как сильно гелий из­меняет голос.

Заяц подхватил связку шаров и бросился к Ком-патибулу. Привязал их общей ниткой сзади к его рем­ню, раскрыл лапы, вытянул коготки, подпрыгнул и...

— Бах!!!

Компатибул подпрыгнул, от испуга забыв про кон­спирацию и выдав приличный набор далеко не педа­гогических фраз. Патрульный в прыжке повернулся на сто восемьдесят градусов и несколько окосел при виде матерящихся шариков, а Компатибул, поняв, что разведчик из него никудышный, ломанулся в кусты, увлекая шары за собой.

— Стоять!!! — опомнился патрульный.

— Шиш тебе!!! — Шары, запутываясь в низкорослых деревьях, лопались, и Компатибул жаждал придушить того тихоню, который умудрился незаметно навесить на него предательский маячок, даже больше, чем ма­льчишек.

— Стреляю!!! — предупредил патрульный, открывая огонь навскидку. Из будки выбежали встревоженные коллеги. — Там!!!

Патрульные мелочиться не стали, выхватили из кар­манов (мелких снаружи, но огромных внутри) восьмиствольные пулеметы и застрочили по деревьям, на­прочь сметая листву и под корень выкашивая кусты и деревья.

Когда вокруг них образовалась приличная горка использованных гильз, стрельба утихла. Из окна будки выглянули заинтригованные мальчишки.

— Видал, как у нас бандитов ловят! — похвастался Эдик.

— А я думал, они деревья косят...

Патрульные прислушались. Если кто и издавал ка­кие-нибудь звуки, после шквального огня это время надолго ушло в прошлое.

— Конец вам, ржавые железяки!!! — выкрикнул кто-то под впечатлением от теленовостей.

Патрульный с автоматом выглядел растерянно.

— Это не киборги...— пробормотал он.

— Да? — удивился коллега. — А ради чего мы тут старались?

— Это Компатибул!

Патрульные задумчиво оглядели куцые кустики.

— Тоже неплохо! — подал голос один из них. — По­шли проверим, как он?

— Вперед!

Патруль вошел в бывшие заросли и скоро натол­кнулся на светло-зеленое пятно, покрывшее большой лист подорожника.

— У него что, зеленая кровь?! — удивился кто-то. — Инопланетянин?

— Может быть, он тоже киборг?

Третий нагнулся к траве и приподнял сломанную гелевую ручку.

— Вот ваш инопланетянин! Ищите его, парни! Он где-то здесь!

Компатибул тихо отползал в сторону, глядя безум­ными глазами на превращавшиеся над головой в мочалки деревья и кусты. Упавший в траву при первых звуках выстрелов, он сломал ручку, которой писал требования СОБ, испугался, что сломал ребра, прижал ладонь к рубашке и сразу почувствовал что-то теплое и липкое. Теряя сознание, он нашел в себе силы гля­нуть на ладонь и в первый момент, увидев на ней зеленую кровь, обреченно выдохнул, приготовившись нелепо умереть в покинутом всеми парке, как на плечо упали пробитые пулями шарики. Он дернулся, перекатившись на спину, и сломанная ручка наполовину выглянула из нагрудного кармана.

— Вот зверство...— пробормотал он, вспоминая, что артериальная кровь оранжевая, а не зеленая, вы­брасывая ручку и хватая ярко-желтую тряпочку слева от себя. “Тряпочка” оказалась лопнувшим шаром, он приподнял ее и увидел, что привязанный к ней шнурок уходит под спину. Он протянул руку и нашарил узелок. Оторвал шнурок и уставился на бывшие шарики, му­чительно гадая, как они могли к нему привязаться, если его не было видно? Не догадался и, зашвырнув их в сторону стрелявших, пополз из зоны обстрела к будке.

— Он ползет сюда!!! — Заяц влетел в окно со ско­ростью метеорита. — Бегите, не сидите!!!

Патрульный не успел и пальцем пошевелить, как мальчишек словно ветром сдуло.

— Куда вы?! — выбежал он следом. Мальчишки убежали в сторону аттракционов, а он внезапно по­лучил сильный удар в лицо. Отлетел к стене и помотал головой, не находя того, кто на него напал. — Не по­нял...

— Сейчас поймешь! — отозвался вольный ветер че­ловеческим языком.

Патрульный уловил движение воздуха и уклонился в. сторону. Руки сами собой совершили захват, и он с изумлением убедился, что кого-то поймал и швырнул о стену.

— Невидимка! — рявкнул он, когда “вольный ве­тер” отлетел от стены на траву и высказал свое явное недовольство от столкновения. Патрульный встал в бойцовую стойку и ударил наугад в сторону звуков. Нога не встретила преграды: Компатибул отскочил в сторону и снова ударил. Патрульный дернулся, полу­чил второй удар в живот — бронежилет выдержал, причинив больше вреда нападавшему, и передернул затвор автомата. Удары прекратились.

Патрульный вслушивался в шум природы, бывший учитель даже не дышал, находясь в трех метрах от него. Невидимость невидимостью, но пули, как из­вестно, дуры, и все равно попадут в него, независимо от того, видит ли его человеческий глаз, или нет.

Заяц, маскируясь под солнечное пятно на стене будки, встал напротив Компатибула, раскрыл полную острых зубов пасть (смодулировал зубы с разлившегося острохвоста) и цапнул его ниже спины.

— Ай, мать!!! — аж подпрыгнул тот и тут же, уси­ленно потирая       защемленно-укушенное место, стре­мительно нырнул за угол: патрульный хорошо стрелял на голос. Обежал будку с другой стороны и бросился за мальчишками. Заяц не отставал, примериваясь, куда бы укусить его еще разок.

К патрульному подбегали коллеги. С чего-то решив, что он хочет пробить будку, открыли добавочный огонь, и в считанные секунды дружно искрошили ее в груду кирпича.

Откуда-то из-под завалов послышалось сбивчивое треньканье контуженого телефона.

— Вы где взяли пулеметы?! — Ошарашенный пат­рульный перевел взгляд от дымящихся развалин на довольных собой сослуживцев.

— СОБ передал заклинание от киборгов.

— Когда?! Вы же только что убежали!!!

— В пути! — пожали плечами патрульные (что за глупые вопросы?).— Кто был в будке?

— Никого.

— А зачем мы ее расстреляли?

— А это я у вас хочу узнать! — отомстил за “глупый” вопрос патрульный.

Откуда-то донесся грохот. Пат­рульные перестали сотрясать воздух и побежали на шум.

Эдик потянул Иванушку в лабиринт страха:

— Давай туда, там нас не найдут!

Иванушка проскользнул мимо одноглазого зеле­ного чудища по                чернушно-черному коридору, ухо­дя в полную тьму. Эдик спешил следом, а где-то позади доносился грохот выстрелов. Сверкнула слабенькая искусственная молния, и жуткий монстр замахнулся на них своими лапами-крючьями. Иванушка пригнул­ся, а Эдик сердито оттолкнул надоевшего ему за не­сколько лет Крючкорука (в каждом лабиринте для детей существовал строго определенный набор чу­дищ).

— Ищи дверь! — подсказал он. — Мы полностью включим аттракцион!!!

— Стоять!!! — распинался Компатибул у входа.— Вы никуда от меня не уйдете!!!

Прямо под ухом прозвучало рекламное:

— Сотому посетителю — бесплатный солнечный удар!!! — Коварный заяц выпрыгнул перед ним и нанес свой коронный настучательный по морде. Растерявшийся Компатибул отлетел к выходу, сфокусиро­вал зрение и увидел накачанного зайца, идущего в его сторону с желанием повторить удар “на бис”.

— Да где он вас берет? — недоумевал учитель, вы­тягивая руку и стреляя молнией. Заяц запоздало дер­нулся в сторону, молния проткнула его насквозь, он поблек и рухнул на пол, растекаясь светлым пятныш­ком.

— Так тебе! — Компатибул встал. — Мальчики! Ау, чтоб вас...

— А я и не знал, что это так интересно! — повторял Иванушка, глядя, как Эдик ловко управляется с кноп­ками и переключателями. Отовсюду звучали разные звуки, что-то щелкало, включалось, выключалось и мигало лампочками. Эдик щелкал тумблерами и встав­лял штекеры в гнезда. — Что у нас получится?

— Много-много грохота и свиста. Вот это — син­тезатор звуковых импульсов, и он...

— Хватит надо мной издеваться! — недовольно пе­ребил Иванушка. — Мне и учителей хватало!

— Извини! — опомнился Эдик. — Просто я с дет­ства живу среди приборов.

— А я живу среди лесов и полей! Каждую неделю вижу медведей, волков, ворон и куриц! Я же не говорю, чем отличается кора дуба от коры липы и почему из одного плетут лапти, а из другого — нет.

— Я извинился! — напомнил Эдик. — Не пережи­вай, ты скоро сам так заговоришь!

— Дома повесятся... — пробормотал Иванушка. — Давай дальше.

— В общем, эта штука создает жуткий шум, вопли всякие, громыхание, и все очень-очень громко. А вот этот прибор снимает ограничения на уровень ужасов. Обычно их убирают поздно вечером, когда детей в парке не остается: взрослые сражаются с собственны­ми страхами. Когда я его включу, в лабиринте начнется такое, что страшно представить. А потом мы бежим к летучкам и быстро-быстро летим к выходу! Будет страшно, но ты не бойся, это понарошку.

Иванушка только хмыкнул.

— Возьми! — Эдик протянул ему оранжевый световой меч. — С его помощью ты можешь отбиться от назойливых преследователей. Пораниться им невоз­можно.

Кащей вылетел на трассу, ведущую в сторону Че­ремушек, протаранив и столкнув с дороги машину, где ехал Лофьен. Сработали противоаварийные закли­нания, стабилизируя давление в кабине, чтобы пас­сажиры не почувствовали удара, но машина Кащея продолжила путь, а Лофьен вдруг осознал, что вместо дальней дали усиленно вглядывается в ствол березы.

— Это еще что такое? — не понял он.

С заднего сиденья отозвался Мелодик:

— Нас оттолкнули. Мужик какой-то, в плаще, на служебной машине с мигалками. Наверное, тоже в Черемушки спешит.

— Неужели Странник?! — пробормотал Лофьен, вы­руливая на трассу.

— Кто? — не поняли пассажиры: Мелодик, дирек­тор, Агриан и Хранитель. Каждый имел собственный повод поехать в Черемушки: Мелодик — чтобы уви­деть того, кто заставил работать неработающее закли­нание, Агриан — как куратор группы, где учился Ива­нушка, директор — понятно и так, а Хранитель — чтобы уточнить      кое-что насчет порванной книжки.

— Где он? — изумился Лофьен, не отвечая на во­прос. Сбивший их водитель бесследно исчез. В самом деле, не считать же, что их столкнула та машина, которая находится у линии горизонта и скрывается за горкой?

Хотя почему бы и нет?

Он связался с патрульными. Никто не ответил. Ло­фьен озадаченно перенабрал номер. Подождал какое-то время, ожидая, пока представленный им среднестатистический и гипотетический охранник добежит с улицы до телефона, но так и не дождался.

Патрульная машина неслась точно к точке, откуда велись последние переговоры. Кащей рулил, как мог, но все же вклинился в длинную колонну машин, уез­жавших из города к Системам перемещения (видимо, киборги каким-то образом сумели преодолеть защиту колдунов, и люди старались переброситься из парамира). Машины раскидало по обочине, а пока из них выходили слегка помятые и психологически тяжело раненные люди, следом пролетел Лофьен, крича на ходу, что “догонит и лично пристрелит” любителя ско­ростной езды.

Летучками оказались метровые прозрачные полу­сферы с единственным вращающимся креслом внутри. Иванушка запрыгнул в выбранную, с полем изумрудного цвета, из спинки с жужжанием выскочили креп­кие ремни, подстраиваясь под размеры пассажира. Не­видимый динамик отсчитывал время до наступления времени икс, постепенно набирая темп и переходя с ленивой интонации на резкую и “замогильную”, за­ранее настраивая на грядущие кошмарики.

— ...Пять, четыре, три...

— Попались, негодники!!! — заглушая динамик, прорычал видимый в инфракрасных лучах Компатибул, направляя на мальчишек руки и читая угнетательное заклинание.

— ...Два, один, старт!!!

Полусферы резво взяли с места, исчезая за неви­димыми в темноте поворотами. Иванушка почувст­вовал, как его вдавило в кресло, и в тот же миг увидел большое скопление летучих существ, с режущим уши писком летящих в его сторону.

Сбоку от Компатибула поднялся столбом Крючкорук. Но теперь это не был тот пластмассовый псев­домонстр с легким намеком на ужасность. Переве­денный Эдиком на уровень “безграничный кошмар”, он ничем не отличался бы от реального Крючкорука, существуй тот на самом деле. Компатибул отскочил как ошпаренный, и его заклинание переключилось на новый объект. Монстр сбавил скорость нападения, размахивая ручищами со скальпелеобразными (и по остроте тоже) когтями в плавном стиле гимнастиче­ского ушу, а бывший учитель дал деру, разом убивая двух зайцев: убежал от монстра и побежал за маль­чишками. Нырнув в полусферу, он надеялся догнать их, но сферы летали в произвольном порядке, и с планами поимки пришлось повременить. Тем более что вскоре стало не до них: кошмарики “просыпа­лись”, увеличивая свою плотность на квадратный метр в пугающей геометрической прогрессии, и пришлось лавировать, избегая столкновения с их зубами, клы­ками и прочими острыми штучками из их арсенала.

Патрульные вбежали в лабиринт как раз в тот мо­мент, когда Крючкорук застыл в позе танцующего Шивы, злобно зыркая глазищами на толпу воору­женных посетителей.

— Вероятно, этому есть какое-нибудь объясне­ние... — задумчиво протянул один патрульный, разгля­дывая диковинную позу монстра.

Где-то далеко раздались детские крики, и перед толпой пролетел Эдик, отчаянно размахивая световым мечом и отбиваясь от стайки летучих мышей. Чуть позже с противоположной стороны пролетел не су­мевший схватить мальчишку вернувший полную ви­димость Компатибул: летающие кошмарики, видя его прозрачную “инфракрасную сущность”, и не думали уклоняться от столкновения, из-за чего он успел стать причиной нескольких аварий и больших синяков.

Сверху на него спикировала гремучая змея, но жестоко промахнулась и недовольно зашипела, пока не навела сверкающие глаза на патрульных. Те единодушно на­правили на нее пулеметы. Змея карикатурно растянула рот в зубастой улыбке и юркнула в крохотное отверстие в полу.

— Я убавлю агрессивность! — Охранник парка нырнул было в кабину управления, но патрульные его остановили.

— Компатибул схватит детей!

— Но... — растерялся охранник. — Иначе ужастики схватят всех нас!

— Разберемся! — перебили его патрульные, запры­гивая в сферы и убирая опасные пулеметы. — Пленных не брать!!!

Бледно-серое пятно у входа в лабиринт собралось в шарик и взорвалось ослепительными искорками. По­явившийся в ярком сиянии заяц громогласно захохо­тал, сжимая лапы и демонстрируя раздувшиеся мышцы. Теперь он был одет в синий костюм с большой буквой “С” на груди и в трепетавший от ветерка ядо­вито-красный плащ.

— Я — супермен!!! — прокричал он, ни к кому кон­кретно не обращаясь: офигевший охранник не в счет. — Я суперпупермегазаяц!!!

Он ударил лапками друг о друга — воздух пронзили десятки тонких молний, завертелся юлой и влетел в темноту лабиринта, чтобы найти обидчика и разо­браться с ним раз и навсегда.

Компатибул успешно лавировал между рычащими, кусающимися,          колюще-режущими, взрывоопасными, гипнотическими и прочими нападавшими на него раз­нообразными формами искусственной жизни, вклю­чая постоянно промахивавшуюся змею и комок темно-зеленой слизи, норовивший растечься на сфере и “съесть” магнитное поле, до тех пор, пока не натолкнулся на зайца. Тот стремительно, как ураган, вы­нырнул откуда-то из темноты и, не говоря ни слова, молча и ритмично намолотил ему по ушам, после чего исчез, откуда появился.

Следом в стремительном вихре проскочили патру­льные, отстреливавшиеся от разгулявшихся ужастиков из световых пистолетов (мечи казались им чем-то архаичным), несколько ужастиков, отстреливавшихся от разгулявшихся патрульных; несшийся навстречу Ива­нушка попытался ударить его световым мечом и со­вершенно случайно разрубил удачно упавшую-таки на Компатибула змею. Тот инстинктивно пригнулся и, увидев, как ему с головы на руки упали змеиные половинки, с отвращением их отбросил и попал прямо в лицо выскочившего из-за угла патрульного. С низ­кочастотными визгами (почти как сирена противо­воздушной тревоги), достойными упоминания в книге рекордов, патрульный сделал серию мертвых петель и избавился от скользкого груза, упавшего на пол, а сам врезался в ничего не подозревающего и тихонько так крадущегося за Эдиком особо темными углами зловещего монстра в полосатом свитере и шляпе. Обо­их унесло в темноту, и больше их Компатибул не видел.

А пока разношерстная толпа гонялась друг за дру­гом, никто и не заметил, что их количество увеличи­лось ровно на одну, изучающую обстановку зеленог­лазую форму жизни, здорово напоминавшую обычную дворняжку.

— В атаку!!! — Компатибул азартно вытянул вперед кулак и тут же наскочил на зайца, выпорхнувшего навстречу в той же позе.

Кулаки одновременно состыковались с носами, во все стороны с грохотом брызнули сотни крохотных молний, а подбитые противники от удара покружились в ритме вальса (каждый сам по себе), разлетаясь по неведомым дорожкам лабиринта.

— Вот су... — пробормотал заяц, хватаясь за разби­тый нос и запрокидывая голову, не давая крови стекать на костюм.

— ...пермен несчастный!!! — договорил Компати­бул, совершая аналогичные действия. — Откуда ты только взялся...

— Руки вверх!!! — крикнули сбоку двое патруль­ных; в следующую секунду их сшибло вместе со сфе­рами что-то, напоминающее бегемота с зубами сабле­зубого тигра, и они временно отстали. Компатибул только выкрикнул одно словечко относительно их ре­акции, как и сам на полном ходу врезался во что-то, не менее огромное, а по плотности и вовсе напоминающее железобетонную стену. То, что это не стена, он догадался, когда прямо перед ним открылись два больших метровых глаза с вертикальными зрачками, а внизу приоткрылась зубастая пасть. Глаза сердито сузились, но Компатибул не стал дожидаться, пока существо вплотную приступит к его поглощению, а зафингалил ему прямо по зрачку и ловко юркнул в ответвление лабиринта. Следом нырнули патрульные, а зубастый бегемот шустро вбежал в раскрытую пасть существа и основательна протоптался у того по языку. Существо взревело и, вместо того, чтобы проглотить, выплюнуло бегемота куда подальше.

Следом взревели те, кого бегемот протаранил по линии полета. Патрульный, попавшийся ему на пути, от столкновения вылетел из сферы, закрутился коле­сом по его туловищу и приземлился на пол в шпагате. Из пола высунулись карточки с цифрами “6.0”, вслед за карточками из отверстий полезли клыкастые                         соро­коножки-переростки с явным намерением испробовать чудо-акробата на вкус. Патрульный вскочил и, пошатываясь, дал деру.

Компатибул ловко увернулся от преследования и налетел на Эдика. Тот как раз добил последнюю ле­тучую мышь и не сразу понял, кто именно схватил его за воротник и с силой выдернул из полусферы, чуть не удушив за время перелета.

— Ты что сделал с собакой, обормот несчаст­ный?!! — прорычал над ухом до боли знакомый голос.

Эдик поднял голову: точно, Компатибул собст­венной, частично изувеченной персоной. Он крута­нулся, высвобождая воротник, и сам вцепился учи­телю в ногу зубами. Компатибул взвыл, Эдик спрыгнул с полусферы и угодил прямо на двадцатиметрового питона. Тот от неожиданности дернулся и свернулся кольцами, рефлекторно подбросив мальчика вверх. Упал Эдик не в гостеприимно подставленную и рас­пахнутую пасть, а на полусферу вовремя подлетевшего Иванушки.

— Ты уверен, что он хотел проглотить тебя пона­рошку? — поинтересовался спасатель, забрасывая в пасть питона поверженную летучую мышь. Пасть захлопнулась, питон раскольцевался.

— Шланг шлангом, — пробормотал Эдик, — а куса­ется... Ты хочешь обогнать Компатибула?

— А это он впереди? — удивился Иванушка. — В темноте так сразу и не разглядишь.

— Я чудом от него сбежал!

— Так, какие проблемы? — Сфера круто поменяла маршрут.

— А здесь везде так темно?

— Так полагается...

Несколько поворотов, падений, взлетов, отступ­лений, и...

... и вынырнувший из-за поворота позади них Ком­патибул схватил их обоих, с победоносным криком выдернув на свою полусферу, от увеличившейся тя­жести полетевшую по сильно наклонной траектории прямо к ощерившимся острыми зубами сороконож­кам.

Навстречу в который раз вылетел заяц, больно вре­завший Компатибулу в солнечное сплетение. Снова треск молний, волосы у всех встали дыбом, похититель согнулся пополам, не выпуская мальчишек из рук, полусфера размазала сороконожек, как масло по хлебу, пассажиры дружно упали на пол, а заяц послужил им мягкой спасательной электрической подушкой.

Кащей вбежал в лабиринт следом за Трезором, дер­жа меч-кладенец наготове. Увидев охранника, весело проводившего время в боксерском поединке с четырехруким гуманоидом, похлопал обоих по плечам и вежливо поинтересовался, не пробегал ли здесь ма­льчик Иванушка. И заранее присел, дожидаясь, пока над головой просвистят кулаки обоих противников. Потом встал… Гуманоид улетел в неизвестность,              ох­ранник — к порогу.

— Повторяю вопрос! — обратился к нему Кащей.

Охранник глядел за него, Кащей повернулся и пе­рехватил правый верхний кулак вернувшегося из не­известности гуманоида. Правый нижний остался без внимания, и это обстоятельство обернулось для гу­маноида крупной катастрофой. Он сердито выдернул перехваченную руку и уже самостоятельно удалился в неизвестность, сопровождая свой уход подвыванием и прижиманием ушибленной руки к груди.

— Возвращаясь к нашей те... — Кащей повернулся к охраннику и понял, что тот не ответит: его уже и след простыл. — Вы все такие быстрые?

Он свистнул. На призыв выскочил Трезор, гавкнул и повлек за собой. Изо всех щелей полезли ужастики. Кащей сильно не отвлекался, убивая только тех, кто стоял у него на пути, и минут через пять упорной борьбы выскочил в битком набитый патрульными ко­ридор, перед которыми разыгрывалось целое пред­ставление: окруживший себя защитным полем Компатибул цепко держал мальчишек за шеи, сзади сквозь перекрывшее один из выходов поле были видны тол­кающиеся и скребущие по нему ужастики, а сами патрульные то и дело отвлекались от переговоров с Компатибулом, чтобы отбить атаки то и дело выны­ривающих из-за углов ненасытных ужастиков. Светя­щийся заяц в синей униформе на пару с Трезором гавкали на похитителя: оба при всем желании не могли пробиться через поле и вцепиться во врага. Иванушка пристально вглядывался в беснующуюся дворняжку, невероятно напоминавшую его родного Трезора, а Эдик так же пристально вглядывался в гавкающего зайца, соображая, давно ли тот сошел с ума, если повторяет действия ненавистной ему собачье-волчьей породы.

— Я убью мальчишек!!! — крайне неоригинально кричал Компатибул, вынуждая патрульных соблюдать приличную дистанцию и даже не пытаться подойти поближе.

Патрульные и Кащея попытались присоединить к куче располосованных монстров, но он не поддавался воздействию светового оружия, чем здорово их озадачил, не понявших, что за мужик с мечом тут ходит.

Увидев Иванушку, Кашей молча отодвинул патру­льных в сторону и подошел к полю вплотную, встав между зайцем и Трезором.

— Стой, где стоишь!!! Ты кто такой? — рявкнул Компатибул, оглядывая незнакомца в плаще и с до­историческим мечом. — Местный псих?

— Приезжий!

— Точно, псих! — сделал свои выводы Компати­бул. — Где СОБ?

— В очень большом месте. Освободи детей.

Компатибул прищурился:

— Я не отдал их СОБ без выполнения моих тре­бований, а тебе выдать их просто так?

— И что ты за них хочешь получить?

— Ты не можешь мне это предоставить.

Иванушка с силой топнул ему по ноге и вырвался, упав на пол. Компатибул наклонился, чтобы его схва­тить, и внезапно обнаружил, что прямо перед носом появилось лезвие острого меча-кладенца, легко про­шедшего сквозь силовую защиту.

— Что мне мешает убить тебя прямо сейчас? — поинтересовался Кащей.

Компатибул медленно выпрямился, так и не схва­тив Иванушку. Меч неуклонно следовал за ним. Сам Кащей пройти сквозь поле тоже не мог.

— После моей смерти поле сожмется. Мальчишек просто-напросто раздавит.

— Ты блефуешь, — сказал Кащей.

— Хочешь проверить?

— Нет.

— Умный мальчик! — саркастически заметил Ком­патибул.

Заяц с Трезором притихли, а Иванушка, прижав­шись к полю, во все глаза смотрел то на Кащея, то на Трезора. Компатибул преднамеренно не уходил на­зад, оставаясь в зоне поражения мечом.

Наверху что-то прокашлялось, и усиленный дина­миками голос четко и внятно произнес:

— Хорош стрелять, всех монстров извели! Подо­ждите минуту, и мы отключим аттракцион.

Громко щелкнуло, и ужастики растворились, ныр­нули в отверстия в полу и превратились в пластмассо­вых образин, способных напугать разве что детей млад­шего дошкольного возраста.

Вместо ужастиков из всех щелей полезли патруль­ные и агенты СОБ. С правой стороны вместе со всеми вбежали Лофьен со школьной командой поддержки, слева — вечно недовольный жизнью Ортокс.

— Убейте собаку! — первым делом приказал он, увидев Трезора.

— А по шее не хочешь? — поинтересовался Кащей.

— Лучше зайца придушите! — встрял в беседу Компатибул.

— Заткнись! — ответили Кащей, Ортокс и заяц.

— Я убью мальчишек! — вспылил Компатибул.

— Убей, — согласился Ортокс. — И СОБ скажет тебе большое спасибо.

Компатибул сердито рявкнул:

— За спасибо только ветер дует!!! Немедленно вы­полняйте мои требования, а не то я не... я не уб... бью... — Он замолчал, сообразив, что новое предло­жение относительно пленников в корне противоречит всему происходящему. — Что за хренотень здесь про­исходит?!! Ты кто такой?!!

— Эгоцентрический мегаманьяк, — представил его Кащей.

— Кащей, ты арестован!!! — рявкнул Ортокс.

Мальчишки при этих словах встрепенулись и под­няли глаза: Иванушка — недоверчиво, Эдик — с не­скрываемым интересом.

— А у тебя брюки порвались, — заявил в ответ Ка­щей.

Все, как по команде, отвлеклись и уставились на брюки Ортокса.

— Ничего у меня не порвалось... — покраснел Ор­токс.

— Ты просто не на ту сторону смотришь.

Светло-малиновый Ортокс на ощупь проверил со­стояние брюк, после чего стал темно-малиновым, на­правил на Кащея автомат и надавил на курок. Кащей нырнул под защиту стен, пули отскочили от защитного поля и зарикошетили по коридорам лабиринта. Раз­бежавшиеся патрульные из-за укрытий наставили на колдуна все свое оружие. Лазерные лучи прицелов млечным путем расположились на уровне его груди. Ортокс опомнился.

Компатибул впал в прострацию — про него уже забыли!

— А ну все вон отсюда!!! — криком напомнил он о себе. — Остается только спецслужба!!!

— А здесь каждый — спецслужба, — подал голос Лофьен. — Хотя некоторые из нас требуют повышен­ного внимания других органов.

Ортокс направил автомат в его сторону:

— Ты кто такой?

Лофьен наставил на него свой автомат. Директор школы, от греха подальше, приказал своим подчи­ненным и Мелодику отойти, но не обиделся, когда его вежливо послали.

— Агент СОБ Анри Лофьен, расследующий дело о похищении двух школьников вот тем гражданином под защитным куполом. А кто ты?

— Генерал-полковник СОБ Ортокс Имновабил, преследующий особо опасного преступника Кащея (он же агент Змейго Рыныч, а также еще много кто), проходящего у нас под кодовым именем Странник.

Изумленный Эдик повернул голову к Иванушке.

— Странник??? — выпалил он. — Твой дядя — это Странник?!! Он же... он же... он... Почему ты мне сразу не сказал?

— Он не знает, — ответил Кащей за растерявшегося Иванушку, так как тот никак не мог сообразить, что такого в этом непривычном имени. — В нашем мире меня так не называют. Иванушка, “Странник” здесь и “Кащей” у нас означают примерно одно и то же.

— Ух ты! — удивился Иванушка. — Ты и здесь успел всех напугать?

— Странник??? — переспросил побелевший Компатибул. — Тот самый? Твой дядя?!! И... у... а... ни х... это... как это?!

— Мне докладывали о вас, генерал-полковник! Приказ маршала: помогать вам, пока это не войдет в противоречие со вторым пунктом приказа!

— Что за пункт?

— Странник должен выйти с руководством СОБ на переговоры относительно защиты парамиров от нападения киборгов.

— Куда выйти?!! — не поверил Ортокс. — Они в своем уме?!! Я потратил тридцать лет на его ожидание и поимку, чтобы выведать у него тайну сокровищ Империи, а теперь СОБ хочет пригласить его к себе, как дорогого гостя, наплевав на мои старания?

— Я не уполномочен вести переговоры относитель­но разума руководства СОБ. Это не в моей компе­тенции.

— Минуту! — перебил Кащей. — Что случится с за­щитным полем, если его создатель умрет прямо в нем?

— Оно растает, — пожал плечами Лофьен.

Компатибул раскрыл было рот, намереваясь зая­вить протест, но меч-кладенец в ту же секунду уперся ему в подбородок, а холодные глаза Кащея уставились в глаза похитителя.

— Ошибся, с кем не бывает? — осторожно, чтобы не порезаться, проговорил Компатибул.

— Отпусти мальчишек, в последний раз уговари­ваю! — предупредил Кащей.

— Не отпускай! — выкрикнул Ортокс. — Пока его не переправят в тюрьму, никакой выдачи заложников!

— Он не попадет в тюрьму! — Лофьен повысил го­лос. — Его требует на переговоры СОБ!

Кащей вытянул в сторону Ортокса указательный палец.

— Вызываю тебя на дуэль! — рявкнул он. — Выбор оружия за тобой!!!

— Я не самоубийца!!! Ты — бессмертен!!!

— Но меня можно убить на какое-то время, — воз­разил Кащей. — Сумеешь победить меня в честной бо­рьбе — я сдаюсь. Не сумеешь — твои проблемы.

Патрульные и СОБ устремили взгляды на Ортокса, ожидая его ответа.

— А как же я? — напомнил о себе Компатибул, до сих пор ощущавший на себе холод металла.

— Катись, куда хочешь! — разрешил Лофьен. — Без детей. Слово агента: СОБ не будет тебя преследовать, если ты уберешься из Столицы через два часа. Время пошло!

Компатибул двумя пальцами схватил меч и лего­нько опустил его вниз на пару сантиметров. Буркнул заклинание, защитное поле растворилось, и он юркнул в темноту лабиринта. Иванушка подбежал к Кащею. Эдик поспешил к отцу, прибывшему вместе с аген­тами.

— Э!!! — возмутился заяц. — Я не агент из СОБ, и мне начхать на ваши речи! Он прострелил меня всего, и я швырну его далече!

— Стоять! — прикрикнул Лофьен. — Дай ему не­много форы, пусть убежит отсюда, а дальше — раз­бирайтесь сами!

Заяц вылетел за Компатибулом.

Трезор встал на задние лапы, передними упершись о живот Иванушки.

— Трезор! — Иванушка обнял счастливую соба­ку. — Что с твоими глазами?

— Гав!!! — пояснил Трезор.

“...Баба Яга научила!!” — пронеслась в голове ту­манная мысль, как при разговоре с ватой в ушах.

— Ух ты! — пробормотал Иванушка, наконец-то нормально разглядевший стоявшего перед ним человека. Своеобразный костюм и черный плащ с вышитым позади черепом носит один-единственный человек на всем белом свете. Тот самый, которого казнили на его глазах тысячу лет назад, и который все-таки его нашел.

— Здравствуй, дядя Кащей! — сказал Иванушка, чув­ствуя, как бешено заколотилось сердце.

— Привет, племянник! — хитро улыбнулся Кащей.

— Я принимаю вызов! — рявкнул Ортокс.

— Предпочтешь сразиться здесь или в чистом поле?

— Мне нужно хорошее освещение.

— Понятно, — сказал Кащей. — Все на выход!

Патрульные и агенты — кто уважительно, а кто и со страхом — расступились перед ним, открывая про­ход.

В центре парка находилась танцевальная площадка, в настоящее время пустовавшая. Именно она, как ни­что другое, больше всего подходила для дуэли. Патрульные и агенты расположились широким кругом, очертив границу и оставив дуэлянтам достаточно сво­бодного места.

— Начинай, оскорбленная невинность! — разрешил Кащей.

Ортокс предусмотрительно закрылся защитным по­лем, игнорируя протесты зрителей. Автомат в его руке ожил. Кащей закрутил меч, и пули отрикошетили вертикально вверх.

— Так просто меня не возьмешь, — сказал он. — Ты этого еще не понял?

Ортокс рявкнул заклинание, увеличивая силу своих ударов. Способ был действенным, но последствия были, прямо скажем, не из приятных: сила не появ­лялась сама по себе, а забиралась из произвольно вы­бранного будущего. За увеличение энергии здесь и сейчас он расплатился энергией там и потом. Впрочем, сохранение собственной жизни стоило некоторых не­удобств.

Он швырнул Кащею под ноги молнию, тот под­прыгнул, перекувыркнувшись через голову, и опус­тился на землю после взрыва.

— Моя очередь, — сказал он, устремляясь к колдуну.

Убийственный удар в грудную клетку сплющил бы любого, не будь он защищен заклинанием. Но и мощ­ности заклинания не хватило на полное отражение удара, и Ортокса отбросило к рядам зрителей.

— Вставай! — приказал Кащей. — Я с лежачими не дерусь.

— Пошел ты...— послал его Ортокс.

— Как хочешь!

Кащей подскочил, размахнулся, Ортокс выпучил глаза и ловко увернулся, и кулак пробил толстый слой бетона. Фонарный столб в двух метрах от них покач­нулся.

Зрители ахнули:

— Ух, клин блин!!!

Ортокса проняло до самых кончиков ушей. Он вскочил и ударил Кащея в лицо, забыв, что это не лучший способ атаки. Кащей перехватил руку, и кол­дуна швырнуло вверх на добрые пять метров. Поле защитило его от удара о землю, и он смог встать. Очередное заклинание — и в руках колдуна появился меч, похожий на меч Кащея.

Мечи со звоном ударились друг о друга. Ортокс то и дело добавлял к ударам меча сгустки молний, Кащей в долгу не остался и прострелил площадку из микроарбалета, превратив ее в скопление больших ва­лунов. Теперь приходилось отвлекаться на сохранение равновесия, и молний значительно убавилось. Прыгая с валуна на валун, противники обменивались сокру­шающими ударами, и Кащей, привыкший к самым разным местам ведения боя, неуклонно выигрывал битву. Ортокса не спасало даже защитное поле — сила, с какой Кащей наносил удары, требовала много энер­гии для отражения, и с каждым ударом поле стано­вилось слабее.

— Да пропади ты пропадом!!! — Выдохшийся колдун убедился, что против Кащея обычные средства не помогают, отскочил на прилич­ное расстояние, вытянул в его сторону обе руки и закричал заклинание. Рваные звуки, режущие слух слова, звучание наоборот. Его обступало черное облако, поднимаясь от земли к голове. Он на глазах старел: заклинание Смерти отнимало жизнь не только у жер­твы. Напуганные до кондрашки зрители с паничес­кими криками разбежались кто куда. На разгромлен­ной площадке остались только Кащей и Ортокс.

— Умри!!! — прокричал колдун, направляя тьму на Кащея.

Черное облако сорвалось с места и окружило его плотным кольцом. Кащей рубил его, оказавшегося со­всем настоящим, живым и скользким, как слизь. Ор­токс с диким смехом сходящего с ума человека вы­пускал новые и новые потоки черноты. Скользкие потоки окружали Кащея и нападали на него со всех сторон. В какой-то момент он перестал успевать за их скоростью, и они налипли на его кожу, просачи­ваясь внутрь. Кащея выгнуло дугой, голова откинулась назад. Меч не справлялся, и он ощутил, как миллионы острых зубов впились в него, свирепо вгрызаясь в плоть и разрывая ее на части. Казалось, словно в его разум выстрелили из всего имевшегося на планете оружия, мысли панически разбегались по потаенным углам, но и там их находила черная волна смерти, превращая их в набор ничего не значащих звуков. К сердцу по­добрались острые и цепкие коготки и, вцепившись в него, одновременно сжимали и разрывали его на части. Из груди вырвался яростный крик. Кащей сопротивлял­ся, сколько мог, но силы покидали его.

Глаза застелила черная пелена. Он перестал видеть и слышать. Его разрывало, сминало, скручивало и завязывало в тугой узел. В ушах стоял свист, его трясло, как осенний лист, придавливая к земле. Кащей при­встал на колено, не в силах сопротивляться нараста­ющему давлению. Меч выпал из его ослабевших рук.

Но куда больнее было осознавать, что он проиграл.

— Ни хрена!!! — прохрипел он и бессильно пова­лился на землю, не в силах противостоять раздиравшим его на клетки коготкам.

Но тут в груди появился крохотный участок, от­дающий теплом и умиротворением. Поначалу слабый и крохотный, он разрастался и, уверенно набирая силу, пожирал черноту заклинания разгорающимся оран­жевым огнем. Он заполнил собой все клетки, дотя­нулся до самых крохотных участков организма, про­шелся по мозгу обжигающим пламенем и вырвался наружу мощнейшим ураганным ветром. Кащей дер­нулся, волосы заметались, изо рта одновременно с мощным криком вылетела изгоняемая чернота. Пыль вокруг него сдуло.

...Толпы боевиков, хором кричавших то же заклина­ние, что и Ортокс. Объединенная черная волна. Острые коготки...

“У тебя уже иммунитет выработался на это за­клинание!!!” — напомнил ему внутренний голос. Проско­льзнули невнятные обрывки воспоминаний о войне, но они схлынули так же быстро, как нахлынули...

Ортокс отшатнулся, его швырнуло на валуны. За­клинание выжало из него жизненную силу, убийст­венная чернота больше не вылетала из рук.

Ветер стих.

Кащей медленно открыл глаза.

Постаревший Ортокс почти не напоминал преж­него себя, но сверкавшие от злости глаза по-прежнему яростно сверлили оживающего врага. Кащей встал и пошел прямо на него. Ортокс пытался вскарабкаться на валун, но неизменно срывался вместе с осыпав­шейся землей.

— Ты... Ты обречен... Тебе не справиться с мил­лионами проклятий разом!!! — прохрипел Ортокс.

Самое черное, самое смертельное заклинание, из­вестное колдовскому миру, не справилось с заданием, обернувшись против собственного владельца. Процесс старения входил в завершающую стадию, и остановить его было невозможно.

Кашей остановился:

— Не беспокойся за мое будущее. Подумай о своем. О тех жалких секундах, которые тебе остались. О нет, не думай обо мне, как о себе! Я не воюю с немощными стариками и детьми. А для меня ты — жалкий молокосос! И пачкать о тебя руки я не собираюсь.

Он вдохнул и дунул на Ортокса, как обычно гасил огонек свечки. Тот закачался и упал на землю. В по­следний раз. Его лицо, покрывшееся коричневыми пятнами, исказилось неописуемой гримасой, и он за­кричал от ужаса и отчаяния. Вопль заставил похоло­деть от ужаса не потерявших сознание от крика Кащея зевак, и оборвался на самой высокой ноте. Мертвое тело задергалось, чернея и рассыпаясь прахом.

Сквозь валуны к Кашею пробрался Трезор. Вто­рым, значительно опережая остальных, появился Ива­нушка. Кащей устало помахал им рукой.

— Дядя Кащей, а ты и в правду спас мою сестру? — допытывался Иванушка. Рядом сидел до ужаса дово­льный Эдик: быть рядом с такой знаменитостью и не бояться за собственную жизнь!!!

— А еще Бабая, царя, царевичей, царевну и целый город в придачу! Возвращаемся домой?

Кащей вспомнил первый параллельный мир. Ка­ким простым и мирным он выглядел с высоты про­житого дня в столице Колдовского союза. Как стакан простой родниковой воды против многокомпонент­ного коктейля из дворца Ортокса. Наворочали с кол­довством так, что самим тошно.

Иванушка не успел ответить, как к ним подошел врач со словами:

— Обследование и лечение! Это неопасно! — Он провел над Эдиком плоским аппаратом с тремя ми­гающими лампочками. По мониторчику пробежали надписи. Врач прочитал и обобщил: — Стресс средней тяжести, адреналин хлещет вовсю, но общее состояние опасений не вызывает. — Он раздавил над его головой капсулу, и вокруг Эдика вырос полуматовый парал­лелепипед. — Пять минут, и ты здоров! А пока сядь куда-нибудь! — сообщил врач, после чего переклю­чился на Иванушку.

— А у тебя вообще положительный стресс! — уди­вился он. — Обожаешь приключения?

— В нашем мире без них никак! — пояснил Кащей.

Врач покачал головой и раздавил вторую капсулу над Иванушкой.

Сквозь набежавшую толпу пытались протиснуться директор и Лофьен. Следом спешили Хранитель, Агриан и Мелодик. Агриан заставил толпу расступиться, внушив каждому паническую мысль:

“Говорит твой внутренний голос! Если ты сейчас не уступишь дорогу агенту Лофьену и сопровождаю­щим его лицам, то по уши влипнешь в крупные неприятности!”

Агенты и патрульные послушно расступились, уди­вившись синхронности движений с соседями. Храни­тель, борясь с собственной улыбкой, превратил вырвавшийся смех в глубокий кашель и исказил лицо настолько, что они отступили еще дальше. Директор бросил на Агриана выговорообещающий взгляд, а Лофьен тихо хмыкнул.

— Ну натворили вы дел! — Хранитель укоризненно посмотрел на учеников. — Рад, что с вами не случилось большой беды, но это не дает вам повода уходить от ответственности. Кто из вас порвал книжку?

— Нашел  время! — буркнул Мелодик. — У них стресс, а он со своими книгами лезет!

Мальчишки помрачнели.

— Это я! — одновременно ответили они. — А он ни в чем не виноват!

— Кто из вас прочел мое заклинание? — Мелодик переводил взгляд с одного мальчишки на другого.

— Я! — признался Эдик.

— Ты? — удивился директор. — Разве тебе не гово­рили, что неизвестные заклинания нельзя читать?

— Это я Эдика уговорил! — добавил Иванушка. — Не ругайте его!

— Не будут! — пообещал Лофьен. — Я хотел ска­зать, что вы совершили невозможное!

— С самого начала я знал, — заметил директор, — что в новом классе окажется ребенок, который устроит нам немало сюрпризов. Но не догадывался, что их будет два! За мою практику такого не бывало. Один ученик на курс, с которым происходит всякое эда­кое, — еще куда ни шло, но два, да еще в одной груп­пе — это новое даже для меня!

— Переведите кого-нибудь в другой класс! — пред­ложил Мелодик.

— Не стоит! — подал голос Иванушка. — Дядя при­ехал за мной, и мы возвращаемся домой. У вас не будет двух сюрпризных учеников!

Директор, Хранитель, Агриан, Мелодик и Лофьен уставились на Кащея во все глаза.

— Как это забирает? — возмутился директор. — А учиться за него кто будет?

Кащей раскрытой ладонью приостановил начина­ющийся поток гневных отповедей и выпустил встреч­ный.

— Его ждут не дождутся родные, которых я спас от вашего маниакально настроенного агента Ортокса, выполнявшего приказы всем известного СОБ! Ваш колдун устроил жестокую психологическую обработку Иванушки, чтобы он согласился здесь учиться! Ска­жете, это сделано ради его пользы?

— Что? — изумился директор.

— Вы не можете вернуться домой! — напомнил Ло­фьен. — Мир, через который вам надо переброситься, закрыт, потому что там полно киборгов.

— Кстати! — вспомнил Кащей. — Вы со спокойной совестью закрыли мир с миллионами человек, обрекая их на полное уничтожение! Вы на чьей стороне вою­ете?

— Киборги тоже не смогут в него попасть, потому что используют наши линии переброски! — оправды­вался Лофьен. — Через месяц мы забросим туда нашего агента. Если прорвавшиеся в тот мир киборги побеж­дены, он даст нам знать, и линию восстановят.

— А если нет? Или если киборги опять туда про­скочат?

— Я не уполномочен обсуждать эти вопросы! — заявил Лофьен. — Послушайте, что вам стоит перего­ворить с руководством СОБ? Я уверен, что теперь они не станут вас арестовывать.

— Заяц, сволочь зубастая!!! — разнесся над парком крик далекого Компатибула. — Отпусти штанину, уша­стый урод! Ай!!!

— Никогда не доверял колдунам! — сказал Ка­щей.— Они охотились за мной тысячи лет, попутно извели кучу народа, устроили деспотический режим в бывшей столице Империи (и, несомненно, на оста­льных порабощенных ими мирах!), и все ради того, чтобы пригласить меня на чашку чая? Думаете, я по­верю в подобную чушь?

— Пусть это и чушь, но у вас нет другого выхода! — Лофьен протянул наушники с микрофоном. — Руко­водство уже на связи.

Кашей неохотно надел наушники.

— Вешайте вашу высококачественную лапшу! — разрешил он.

— Какую лапшу? — не поняли там. — Кто на про­воде?!

— Я, собственной персоной! Вы можете внятно объяснить, что вам нужно от мирного бессмертного меня?

— Странник?!!

— Не надо падать на колени, просто скажите: “Здравствуйте, ваше Бессмертие!”

— Странник, нет времени на пустые шутки!!! Я по­нимаю, что у нас были некоторые разногласия, но мы готовы сесть за стол переговоров, чтобы решить их мирным путем. Вы не могли бы прилететь на нашу базу, чтобы переговорить с глазу на глаз?

— Могу, если вы внятно объясните, почему сразу не пригласили меня в гости, а устроили умопомрачи­тельное шоу с погонями, побегами, казнями и пере­воротами? Нормальное человеческое “пожалуйста” ушло в далекое прошлое?

— Мы были уверены, что вы вернулись, чтобы опять устроить бойню в своем любимом стиле! А нам, особенно теперь, в свете последних обстоятельств, до зарезу необходимы технологии древней Империи, ко­торую, смею заметить, именно вы и привели к распаду своими кровавыми битвами против колдунов.

— Вы перечитали сказок! — заметил Кащей. — Кто вам сказал, что я охоч до чужой крови? До недавнего времени мне надо было всего-навсего по золотому запасу от каждого царства-государства, и ничего бо­льше. Что я вам, вампир какой?

— Так вы согласны сесть за стол переговоров? — повторил маршал. — Повторяю, мы готовы пойти на перемирие.

— Учитывая, что против меня до последней минуты велись боевые действия, меньше чем на вашу полную и безоговорочную капитуляцию я не согласен!

В трубке послышался сдавленный стон.

— Итак? — спросил Кащей. — Что вы скажете в от­вет на мое скромное предложение?

— Вы прижали нас к стене, пользуясь тем, что у нас нет выхода!

— Да! — согласился Кащей. — В конце концов, речь идет о спасении вашей цивилизации, а не моей. Кроме того, вы поступили со мной аналогично, пригрозив убить Иванушку, если я не сдамся. Выбирайте сами: или вами повелевают киборги, или вами повелеваю я!

Маршал не отвечал, наверное, одновременно стро­чил завещание и готовился застрелиться.

— Ваше решение? — повторил Кащей.

— Я знал, что добром это не кончится...

— Я не собираюсь устраивать с колдунами резню в стиле агента Ортокса. Так что еще вопрос, кто из нас кровожаднее.

В трубке послышались голоса: руководители СОБ эмоционально обсуждали его предложение. Минут че­рез пять ожесточенных споров маршал взял трубку и сказал тоном, как будто совершил невозможное:

— Мы согласны!

— Отлично! Готовьте акт о капитуляции, а я скоро буду. — Кащей отдал наушники Лофьену. — Поехали на вашу базу.

— Мы полетим, — уточнил Лофьен и повернулся к патрульным и агентам. —Господа, вы свободны.

— А с вами можно? — спросили Иванушка и Эдик.

— Иванушка полетит со мной! — сразу сказал Ка­шей. — Насчет его друзей пусть решает сам.

— Это секретный объект, — не согласился Лофьен.

— А мы прибыли из сверхсекретного парамира, — отпарировал Кашей. — Что нам ваш микроскопиче­ский объектик?

В итоге в Бункербазу полетели: Кашей — как при­глашенная суперзвезда, Лофьен — как представитель приглашающей стороны, Иванушка и Эдик (с разре­шения загруженного работой родителя) — как нагруз­ка к приглашенной суперзвезде, Мелодик — как спе­циалист по первому заклинанию третьего уровня и его проблемам, Агриан — как подопытный кролик для лучших врачей СОБ, по приказу Лофьена собирав­шихся восстановить ему голос, и Хранитель — как присматривающий за учениками. Директор лететь от­казался, сославшись на работу в школе.

С волками и их уничтожением дело шло на лад. Как передали по рации растерянные патрульные, по­следние часы остаток волчьей стаи, совершающей стремительный рейд по трассе в захваченные кибор­гами города, зверски гоняют чумные зайцы с зерка­лами наперевес.

Лофьен задумчиво пожевал нижнюю губу и вздох­нул, решив ничего не предпринимать до вечернего доклада аналитиков.

Они приземлились на уходящей за линию гори­зонта равнине без единого дерева и кустика. Сплошная поляна, широко раскинувшаяся по планете. Единст­венное, что сразу выделялось на этом фоне, — плас­тиковая коробка, больше похожая на обычный сель­ский туалет. Плюс моднячий дизайн, что-то вроде ультрасовременных плавных углов и тефлонового покрытия: чтобы копоть после взрыва гипотетических бомб было легко смывать.

— Это и есть база СОБ? — спросили мальчишки разочарованно.

— Она самая! — подтвердил Лофьен.

— А я думал, она немного больше, — огорчился Эдик. — В нее, кроме маршала, еще кто-нибудь по­местится?

Лофьен подошел к двери “туалета” и открыл ее. Оказалось, внутри будка намного больше, чем снару­жи. Выход перекрывался защитным полем, и часовой, удобно устроившийся у стола с мониторами, с трудом оторвался от игры и поднял голову. Увиденное его поразило: такого большого количества посетителей одновременно не было со времен основания базы. А тут разом целый отряд собрался. И все такие хму­рые-хмурые, как будто надеялись увидеть внутри именно туалет.

— Слушаю вас!

— Агент Анри Лофьен! — представился тот, что был мрачнее остальных. — Чем занимаемся в рабочее вре­мя?

— В игры играем! Что же еще? — недовольно ото­звался часовой. — Не сторожить же эту будку!

— А вы попробуйте, — предложил Лофьен. — Вдруг да понравится?

— Пароль? — потребовал часовой. — Много вас разных шляется, продыха никакого.

— “Темная ночь”! Нас вызывал Совет. Скажите: прибыл агент Лофьен с группой поддержки.

Часовой выхватил из воздуха телефонную трубку. Выслушал приказ командира, убрал трубку, откуда взял, и надавил на невидимые клавиши. Защитное поле ушло в пол, группа поддержки ввалилась в будку за получением пропусков.

Поляна разверзлась ровными кругами, ровно по количеству сферолетов.