Книго 


     Херндон помогал грабить Запретный Город,  когда  союзники  превратили
подавление восстания боксеров  в  самый  замечательный  грабеж  со  времен
Тамерлана. Шесть его моряков  верно  следовали  за  ним  в  его  пиратских
фантазиях. Русская княгиня, которую он развлекал в Нью-Йорке, помогла  ему
добраться до берега и его  яхты.  Поэтому  Херндон  сумел  проплыть  через
проливы с не меньшим количеством сокровищ Сына Неба,  чем  самый  усердный
работник в пекинском посольстве.
     Кое-что из сокровищ он подарил очаровательным дамам, которые жили или
по-прежнему  живут  в  солнечной  области  его   сердца.   Большую   часть
использовал для обстановки двух поразительных  китайских  комнат  в  своем
доме на  Пятой  авеню.  Немного,  следуя  слабому  религиозному  импульсу,
подарил Метрополитен-музею. Ему казалось, что таким образом он узаконивает
собственное обладание сокровищами - словно преподносит  их  богам,  строит
больницы, дворцы мира и тому подобное.
     Но драконье стекло - ничего более удивительного  он  не  видел  -  он
поставил в своей спальне, чтобы первый утренний взгляд падал  на  него,  и
устроил специальные светильники, чтобы можно было, проснувшись среди ночи,
посмотреть на него. Удивительное? Оно более чем удивительно, это  драконье
стекло! Тот, кто сделал его, жил в те времена, когда боги ходили по  земле
и каждый день создавали что-нибудь новое. Только человек, живший  в  такой
атмосфере, мог сотворить его. Ничего подобного ему не существовало.
     Я был на  Гавайях,  когда  телеграф  сообщил  о  первом  исчезновении
Херндона. Сообщалось немногое. Слуга пришел утром будить его,  и  Херндона
не было. Вся одежда оказалась на месте. Все говорило, что Херндон где-то в
доме. Но его не было.
     Человек,  который  стоит  десять  миллионов,  естественно,  не  может
растаять в воздухе, не вызвав большого смятения. Газеты добавили суматохи,
но в них в сущности сообщалось только два факта:  Херндон  вернулся  домой
вечером и утром исчез.
     Я был в море, возвращаясь домой и надеясь принять участие в  поисках,
когда радио принесло новость о его возвращении. Его нашли на полу  спальни
в обрывках шелковой одежды, тело его было искалечено, как  будто  на  него
напал  Но возвращение его объяснялось не больше, чем исчезновение.
     Вечером его не было -  на  утро  он  появился.  Херндон,  когда  смог
разговаривать, отказался рассказать что-нибудь даже врачам.  Я  отправился
прямо в Нью-Йорк и подождал, пока медики не решили, что лучше пустить меня
к нему, чем давать ему возможность беспокоиться из-за того, что он меня не
видит.
     Когда я вошел, Херндон встал с инвалидной коляски. Глаза у него  были
ясные и яркие, ни в его приветствии, ни в рукопожатии  не  было  слабости.
Сестра выскользнула из комнаты.
     - Что это было, Джим? - воскликнул я. - Что на  всей  земле  могло  с
вами произойти?
     - Я не уверен, что на земле,  -  ответил  он.  И  показал  на  что-то
похожее на высокий пюпитр, накрытый куском тяжелого шелка  с  вышитыми  на
нем китайскими рисунками. Несколько мгновений он колебался, потом  подошел
к шкафу. Достал оттуда два тяжелых ружья, те самые, я вспомнил, с которыми
в последний раз охотился на слонов.
     - Вы не сочтете меня сумасшедшим, если я попрошу вас держать одно  из
них наготове, пока мы будем  разговаривать,  Уорд?  -  извиняющимся  тоном
спросил он. - Это ведь вполне реально?
     Он распахнул халат и показал перевязанную  грудь.  Я  без  дальнейших
вопросов взял одно из ружей, и он схватил меня за плечо. Потом  подошел  к
пюпитру и снял покрывало.
     - Вот оно, - сказал Херндон.
     Тогда я впервые увидел драконье стекло!
     Ничего подобного ему не  существовало!  Никогда!  Вначале  вы  видели
только холодную зеленую мерцающую прозрачность, как в море, когда  плывешь
в спокойный летний день под водой и смотришь вверх сквозь воду.  По  краям
всплески алого и золотого, отблески изумруда, сверкание серебра и слоновой
кости.  А  в  основании  топазовый  диск,  обрамленный  красным  пламенем,
пронизываемым маленькими желтыми язычками.
     Потом вы начинаете понимать, что эта зеленая прозрачность -  овальный
кусок полированного камня. Вспышки и  отблески  становятся  драконами.  Их
двенадцать. Глаза у них изумрудные, клыки слоновой кости, когти из золота.
Драконы чешуйчатые, и каждая чешуйка уложена  так,  что  у  основания  она
зеленая, как первобытные джунгли, потом становится ярко-алой,  а  к  концу
алое сменяется золотым. Крылья серебристые и зеленые  и  тесно  прижаты  к
бокам.
     И эти драконы живые. Никогда не было столько жизни в металле и дереве
со времен Аль-Ахрама, скульптора  древнего  Ада,  который  изваял  первого
крокодила, и в наказание ревнивый Всемогущий вдохнул жизнь в его создание!
     Наконец вы замечаете,  что  топазовый  диск,  обрамленный  маленькими
желтыми огоньками, является вершиной металлической сферы,  вокруг  которой
обвивается тринадцатый дракон, тонкий и красный, и кусает свой  скорпионий
хвост.
     Первый же взгляд на драконье стекло заставляет затаить дыхание. Да, и
второй, и третий взгляды тоже - и  вообще  всякий  раз,  как  вы  на  него
смотрите.
     - Где вы его взяли? - потрясенно спросил я.
     Херндон спокойно ответил:
     - Оно было в маленьком тайном  помещении  во  дворце  императора.  Мы
обнаружили это помещение, - он  немного  помолчал,  -  скажем,  по  чистой
случайности. Как только я его увидел, я понял, что оно должно  быть  моим.
Что вы о нем думаете?
     - Думаю! - воскликнул я. - Думаю!  Да  это  чудеснейшая  вещь,  какую
когда-либо изготовлял человек! Что это за камень? Гагат?
     - Не уверен, - ответил Херндон. -  Но  идите  сюда.  Встаньте  передо
мной.
     Он выключил свет в комнате и повернул другой выключатель, и  напротив
меня три закрытые электрические лампы  бросили  свои  лучи  на  зеркальный
овал.
     - Смотрите! - сказал Херндон. - И говорите мне, что видите.
     Я посмотрел в  стекло.  Вначале  я  ничего  не  видел,  кроме  лучей,
уходящих все дальше, дальше - казалось, в бесконечность. И потом...
     - Милостивый Боже! - воскликнул я, застыв от ужаса. - Джим,  что  это
за адское существо?
     - Спокойней, старина, - послышался голос Херндона.  В  нем  слышалось
облегчение и странная радость. - Спокойней; скажите мне, что вы видите.
     Я ответил:
     - Мне кажется, что я смотрю через бесконечное расстояние,  и  все  же
то, что я вижу, близко ко мне, как будто по другую сторону стекла. Я  вижу
расселину,  которая  разделяет  две  темно-зеленые  массы.  Я  вижу  лапу,
гигантскую отвратительную лапу, протянутую через расселину.  У  лапы  семь
когтей, они разжимаются и сжимаются, разжимаются и  сжимаются.  Милостивый
Боже, какая лапа,  Джим!  Такие  лапы  в  аду  лам  хватают  слепые  души,
пролетающие мимо!
     - Смотрите, смотрите дальше, в ущелье, над лапой. Ущелье расширяется.
Что вы видите?
     - Я вижу невероятно высокую гору, вздымающуюся в небо, как  пирамида.
За нею вспышки пламени,  она  очерчена  на  их  фоне.  Вижу,  как  большой
светящийся шар, похожий на луну, медленно выходит из пламени. Вот и другой
шар движется поперек горы. И третий плывет в пламени на дальней стороне...
     - Семь лун Рака, - прошептал Херндон, как бы про себя.  -  Семь  лун,
которые купаются в розовом пламени Рака, это пламя жизни  и  оно  окружает
Лалил как диадема. Тот, на кого светили семь лун Рака, привязан к Лалил на
всю жизнь и на десять тысяч жизней.
     Он протянул руку и повернул выключатель. В комнате зажегся свет.
     - Джим, - сказал я,  -  это  не  может  быть  реальностью!  Что  это?
Какая-то дьявольская иллюзия в этом стекле?
     Он размотал бинты на груди.
     - На лапе, которую вы видели, семь когтей, - спокойно ответил  он.  -
Посмотрите на это.
     По белой коже груди от левого плеча к правым нижним ребрам,  тянулись
семь заживающих  царапин.  Как  будто  поперек  груди  провели  гигантским
стальным гребнем. Как будто провели бороной.
     - Это сделала лапа, - сказал он так же спокойно, как раньше.
     - Уорд, - продолжал он, прежде чем я  мог  что-нибудь  сказать,  -  я
хотел, чтобы вы увидели - то, что вы видели. Я не знал, увидите ли  вы.  И
не знаю, поверите ли мне даже сейчас. Не думаю, что если бы я был на вашем
месте...
     Он подошел к пюпитру и набросил покрывало на драконье стекло.
     - Я вам расскажу, - сказал он. - Но я  хотел  бы,  чтобы  меня...  не
прерывали. Поэтому я и закрыл его.
     -  Не  думаю,  -  медленно  начал  он,  -  не  думаю,  Уорд,  что  вы
когда-нибудь слышали о Раке-Чудотворце, который жил у начала  вещей,  и  о
том, как Великий Чудотворец изгнал его за пределы мира.
     - Не слышал, - коротко ответил я, все еще потрясенный зрелищем.
     - Это большая часть того, что я собираюсь вам рассказать, - продолжал
он. - Конечно, вы решите, что это вздор, но... вначале я встретился с этой
легендой на Тибете. Потом снова - имена, конечно, были изменены,  -  когда
уходил из Китая.
     - Я понял так, что боги еще суетились поблизости от  человека,  когда
родился Рак. Происхождение у него какое-то скандальное. Став  старше,  Рак
не удовлетворился наблюдением, как другие совершают чудеса. Он  сам  хотел
их совершать и... гм... изучил метод. Немного  погодя  Великий  Чудотворец
натолкнулся  на  некоторые   вещи,   сотворенные   Раком,   и   нашел   их
восхитительными - немного слишком восхитительными. Он не хотел  уничтожать
меньшего чудотворца, потому что - так гласит сплетня-легенда -  чувствовал
за него определенную ответственность.  И  он  дал  Раку  место  где-то  за
пределами мира и  дал  ему  власть  над  десятками  миллионов  рождений  -
приманивать или захватывать душу, уводить ее в свое владение, так чтобы  у
него был свой народ - и над  этим  народом  Раку  дано  высшее,  низшее  и
среднее правосудие.
     - И Рак ушел за пределы мира. Он оградил свое владение  облаками.  Он
поднял гигантскую гору и на ее склоне выстроил город для мужчин и  женщин,
которые должны были  принадлежать  ему.  Он  окружил  город  удивительными
садами и поместил в  садах  множество  вещей  -  одни  хорошие,  другие...
ужасные. Вокруг горы он, как диадему, разместил семь лун и разжег за горой
огонь - огонь жизни, и через этот огонь вечно должны проходить луны.
     Херндон перешел на шепот.
     - Через этот огонь проходят луны, - сказал он. - И с ними души народа
Рака. Они проходят через огонь и рождаются заново - и заново - для  десяти
тысяч жизней. Я видел луны Рака и души, которые с ними  идут  в  огонь.  В
этой земле нет солнца, только новорожденные луны зеленью светят на город и
сады.
     - Джим! -  нетерпеливо  воскликнул  я.  -  О  чем  это  вы  говорите?
Проснитесь! Какое отношение весь этот вздор имеет к этому?
     И я указал на драконье стекло.
     - Это? - спросил он. - Ну, как же, через него пролегает дорога в сады
Рака!
     Тяжелое ружье выпало у меня из рук, я  переводил  взгляд  с  него  на
стекло и обратно. Он улыбнулся и указал на свою перевязанную грудь.
     - Вместе с союзниками я побывал в Пекине.  Я  представлял  себе,  что
приближается, и хотел участвовать. Одним из первых я оказался в  Запретном
Городе. Как и все, я стремился к добыче. Это зрелище сводило с ума,  Уорд!
Солдаты с руками, полными драгоценностей, которые  даже  Морган  не  может
позволить себе купить; солдаты с  удивительными  ожерельями  на  волосатых
горлах, с  карманами,  набитыми  драгоценными  камнями;  солдаты,  рубашки
которых набиты сокровищами -  Сыны  Неба  собирали  эти  сокровища  многие
столетия. Мы были готами, грабящими  имперский  Рим.  Войском  Александра,
набросившимся на украшенных драгоценностями  куртизанок  в  царском  Тире!
Ворами в грандиозном древнем масштабе, который даже воровство превращает в
нечто героическое.
     - Мы достигли тронного зала. Оттуда влево вел узкий коридор, и  я  со
своими людьми пошел по  нему.  Мы  оказались  в  небольшой  восьмиугольной
комнате. В ней ничего не было, кроме необыкновенной скорчившейся статуэтки
из гагата. Она стояла на полу спиной к нам. Один из моих людей наклонился,
чтобы  поднять  ее.  Поскользнулся.  Статуэтка  вылетела  из  его  руки  и
ударилась в дверь. Часть  стены  наклонилась  вперед.  По...  назовем  это
случайностью... мы узнали тайну восьмиугольной комнаты!
     - Я посветил в  отверстие.  И  увидел  помещение  в  форме  цилиндра.
Круглый пол примерно  десяти  футов  в  диаметре.  Стены  покрыты  типично
китайскими росписями: странно выглядящие животные и предметы, которые я не
могу описать. Вокруг всей комнаты на высоте  примерно  в  семь  футов  шла
картина, изображающая остров, плавающий в воздухе. Облака наплывали на его
края, как замерзшее море, полное радуг. С острова  поднималась  гигантская
пирамидообразная гора. Вокруг вершины семь лун, а над вершиной - лицо!
     - Ни с чем не могу сравнить это лицо.  Я  не  мог  оторвать  от  него
взгляда. Не китаец и вообще не принадлежит ни к какой известной мне  расе.
Лицо милостивое и злобное, жестокое и доброе, жалостливое и  безжалостное,
мрачное, как у Сатаны, и радостное, как  у  Аполлона.  Глаза  желтые,  как
лютики или солнечный камень на голове крылатого Змея, которому поклоняются
с тайном храме Тюлуна. И мудрые, как Судьба.
     - Здесь что-то есть, сэр, - сказал  Мартин.  Помните  Мартина,  моего
первого помощника? Он указал на закутанный предмет в стороне.  Я  вошел  и
развернул укутывавшую предмет ткань. Это было драконье стекло!
     - Как только я его увидел, я понял, что оно должно быть моим. И знал,
что оно будет моим. Я хотел эту вещь, но и она тоже хотела  быть  у  меня.
Вначале мне показалось, что это что-то живое. Такое же живое, как вы и  я.
Ну, я его забрал. Добрался  до  яхты,  и  тут  произошло  первое  странное
происшествие.
     - Помните Ву-Синга, моего слугу на лодке?  Помните,  как  он  говорил
по-английски? Ужасно! Драконье стекло было у меня в каюте. Дверь  я  забыл
закрыть. Услышал резкий вдох. Повернулся. Это был Ву-Синг. Ну, вы  знаете,
что Ву-Синга нельзя назвать интеллигентно выглядящим. Но  тут  что-то  как
будто прошло по его лицу, слегка изменив его.  Глупое  выражение  исчезло,
будто его стерли губкой. Он  не  поднял  взгляда,  но  сказал  -  обратите
внимание - на превосходном английском: "Хозяин подумал о стоимости  своего
приобретения?"
     - Я молча смотрел на него.
     - Может быть, - продолжал он, - хозяин никогда не слышал о знаменитом
Хао-Цзане? Ну, он услышит.
     - Уорд, я не мог ни шевельнуться, ни заговорить. Но  теперь  я  знаю,
что удерживало меня не просто изумление.  Я  слушал,  а  Ву-Синг  гладкими
фразами излагал ту самую легенду, которую я слышал в  Тибете,  только  там
героя звали Рак, а не Хао-Цзан. Но легенда была та же самая.
     - И перед отправлением в далекий путь, - закончил  он,  -  знаменитый
Хао-Цзан сотворил великое чудо. Он назвал его Вратами. - Ву-Синг указал на
драконье стекло. - Это чудо теперь у  хозяина.  Но  посмеет  ли  тот,  кто
увидел Врата, войти в них? Не лучше ли оставить Врата - кончено,  если  он
не решится в них войти?
     - Он замолчал. Я тоже молчал. И мог думать только  о  том,  откуда  у
этого  парня  вдруг  превосходное  знание  английского?  И   тут   Ву-Синг
распрямился. На мгновение он посмотрел мне прямо в  глаза.  Глаза  у  него
были желтые, как лютики,  Уорд,  и  такие  мудрые!  Я  вспомнил  маленькое
помещение за тронным залом - глаза Ву-Синга  были  глазами  на  том  лице,
которое нависало над горой с семью лунами!
     Через мгновение лицо Ву-Синга  приобрело  прежнее  глупое  выражение.
Глаза, которые он обратили ко мне, стали черными и тусклыми. Я вскочил  со
стула.
     - Эй ты, желтый мошенник! - закричал я. - Зачем ты  притворялся,  что
не знаешь английского?
     Он смотрел на меня глуповато, как всегда. Прохныкал на своем  ломаном
английском, что не понимает; что до сих пор он не  произнес  ни  слова.  Я
ничего не смог от него добиться,  хотя  напугал  до  полусмерти.  Пришлось
поверить. К тому же я видел его глаза.  Ну,  вначале  я  просто  испытывал
любопытство и желание как можно скорее доставить стекло домой.
     - Я привез его домой. Установил здесь и  устроил  лампы,  которые  вы
видели. У меня было смутное ощущение, что стекло ждет... чего-то.  Не  мог
сказать, чего именно. Но знал, что ждет оно чего-то очень важного...
     Он неожиданно обхватил голову руками и  начал  раскачиваться  взад  и
вперед.
     - Сколько еще, - простонал он, - сколько еще, Санту?
     - Джим! - воскликнул я. - Джим! Что с вами?
     Он выпрямился.
     - Скоро поймете.
     И продолжал, так же спокойно, как раньше:
     - Я чувствовал, что стекло ждет. В ночь исчезновения я не мог уснуть.
Выключил свет в комнате, включил лампы за стеклом  и  сел  перед  ним.  Не
знаю, сколько я просидел, но вдруг вскочил на ноги.  Мне  показалось,  что
драконы зашевелились. Они закружили вокруг стекла. Двигались все быстрей и
быстрей. Тринадцатый дракон начал поворачиваться вокруг  топазового  шара.
Драконы кружили все быстрее и быстрее, пока не превратились в ореол  алого
и золотого пламени. Само стекло затуманилось, туман становился  все  гуще,
пока ничего не стало видно, кроме зеленой  дымки.  Я  подошел  и  коснулся
стекла. Рука моя прошла сквозь него, как будто его не было.
     - Я просунул в него руку - по локоть,  по  плечо.  Почувствовал,  что
руку мою схватили маленькие теплые пальцы. Я сделал шаг вперед...
     - Вы прошли сквозь стекло? - воскликнул я.
     - Сквозь него, - ответил он, - и тогда... другая рука коснулась моего
лица. Я увидел Санту!
     - Глаза у нее были синие, как васильки, как большой сапфир, что сияет
на лбу Вишну, в его храме в Бенаресе. Широко, широко  расставлены.  Волосы
иссиня-черные и двумя длинными прядями опускались  меж  маленьких  грудей.
Золотой дракон увенчивал ее, и сквозь его лапы  спускались  пряди.  Другой
золотой дракон опоясывал ее. Она рассмеялась мне в глаза, притянула к себе
мою  голову,  пока  наши  губы  не  соприкоснулись.  Она  была  стройна  и
податлива, как тростник, который растет перед храмом Хатор на  краю  пруда
Джибы. Кто такая Санту, откуда она пришла -  не  знаю.  Но  знаю:  женщины
прекраснее не было на земле! И что за женщина!
     - Она обняла меня руками за шею и потянула вперед. Я  осмотрелся.  Мы
стояли в ущелье между  двумя  большими  скалами.  Скалы  мягкого  зеленого
цвета, как зелень драконьего стекла. За нами  зеленая  дымка.  Перед  нами
ущелье уходит на небольшое расстояние. Сквозь него я увидел огромную  гору
в виде пирамиды, вздымающуюся высоко,  высоко  в  небо  цвета  хризопраза.
Мягкое сияние пульсировало из-за горы во все стороны, а  прямо  перед  ней
плыл большой шар зеленого огня. Девушка потянула меня к отверстию. Мы  шли
медленно, рука об руку. И тут я понял: Уорд, я  был  в  том  самом  месте,
которое изображалось на картине в комнате драконьего стекла!
     Мы вышли из ущелья и оказались в  саду.  Сады  многоколонного  Ирама,
затерянные в пустыне,  потому  что  были  слишком  прекрасны,  могли  быть
такими. Странные огромные деревья, ветви  которых  похожи  на  перья;  они
сияют огнями, как перья, одевающие танцовщиц Индры. Странные  цветы  росли
вдоль нашей тропы, они светились, как  светящиеся  черви,  размещенные  на
радужном  мосту  Асгарда.  Ветер  вздыхал  среди  крылатых   деревьев,   и
разноцветные тени проплывали мимо  их  стволов.  Я  слышал  девичий  смех,
мужской голос что-то пел.
     - Мы продолжали идти. Однажды в саду послышался низкий вой, и девушка
бросилась передо мной, расставив руки. Вой прекратился, и мы пошли дальше.
Гора приближалась. Я увидел, как другой  большой  зеленый  шар  выполз  из
розовых всплесков справа от горы. Еще один входил в это сияние  слева.  За
ним тянулся странный туманный след. Туман состоял из  множества  маленьких
звездочек. И все было погружено в мягкий зеленый свет - так все  выглядело
бы, если бы вы жили в светлом изумруде.
     - Мы повернули и пошли по другой тропке. Она поднялась  на  небольшой
холм, на холме стоял маленький дом. Он был как будто  из  слоновой  кости.
Очень старый маленький дом. Больше всего  похож  на  джайнские  пагоды  на
Брамапутре. Стены светились, они  были  полны  внутреннего  огня.  Девушка
коснулась стены, и часть ее  скользнула  в  сторону.  Мы  вошли,  и  стена
закрылась за нами.
     - Комната была полна  шепчущим  желтым  светом.  Я  говорю  шепчущим,
потому что именно так я его ощущал. Свет  был  мягким  и  живым.  Лестница
слоновой кости вела в комнату наверху. Девушка повела меня к ней. Никто из
нас не сказал ни слова. На мне лежало какое-то зачарованное молчание. Я не
мог говорить. Мне казалось, что  и  говорить  нечего.  Я  чувствовал  себя
свободно и легко - как будто вернулся домой. Я поднялся в комнату наверху.
Там было темно, только полоска зеленого света пробивалась в длинное  узкое
окно. В него я увидел гору и луны. На полу слоновой  кости  подставка  для
головы и несколько шелковых покрывал. Я вдруг страшно захотел спать,  упал
на пол и заснул.
     - Когда я проснулся, девушка с васильковыми глазами лежала  рядом  со
мной. Она еще спала. Я видел, как раскрылись ее глаза.  Она  улыбнулась  и
притянула меня к себе...
     - Не знаю почему, но в голове у  меня  возникло  имя.  Я  воскликнул:
"Санту!" Она снова улыбнулась, и я понял, что назвал ее имя. Мне казалось,
что я знаю ее нескончаемые века. Я встал и подошел к  окну.  Посмотрел  на
гору. На ее груди виднелись две луны. И тут я увидел на склоне горы город.
Такой город можно увидеть во сне или в мираже. Весь цвета слоновой кости и
зелени, сверкающей синевы и алого цвета. Я  видел  на  его  улицах  людей.
Слышался звон золотых колокольчиков.
     - Я повернулся к девушке.  Они  сидела,  обхватив  руками  колени,  и
смотрела на меня. Быстрая и поглощающая, пришла любовь.  Она  встала...  я
обнял ее...
     - Много раз луны огибали гору, и за ними тянулась  звездная  туманная
дымка. Никого, кроме Санту, я  не  видел;  никто  не  проходил  мимо  нас.
Деревья кормили нас своими плодами, и в них была сама сущность жизни.  Да,
плоды дерева Жизни, что росло в саду Эдема, должны были походить на  плоды
этих деревьев. Пили мы зеленую воду, что  сверкала  меж  зеленых  огней  и
имела вкус вина, которое  Озирис  дает  голодным  душам  в  Аменти,  чтобы
подкрепить их. Купались в бассейнах резного камня, полных  водой,  желтой,
как янтарь. А чаще всего бродили по садам. Там много удивительного в  этих
садах. Много неземного. Там нет ни дня, ни ночи. Только зеленый свет вечно
кружащихся лун. Мы никогда  не  разговаривали  друг  с  другом.  Не  знаю,
почему. Всегда казалось, что сказать нечего.
     - Потом Санту начала петь мне. Песни у нее  были  странные.  Не  могу
сказать, о чем они. Но у меня в  мозгу  возникали  картины.  Я  видел  как
Рак-Чудотворец сотворял свои сады  и  заполнял  их  вещами  прекрасными  и
вещами - злыми. Видел, как он воздвигает гору,  и  знал,  что  это  Лалил;
видел, как он делает семь лун и разжигает огонь - огонь жизни. Видел,  как
он строит город, и видел, как мужчины и  женщины  приходят  в  этот  город
через множество врат.
     - Санту пела - и я знал, что звездный туман,  скользящий  за  лунами,
это души людей, которых Рак хочет возродить. Она  пела,  и  я  видел,  как
многие века иду  по  городу  Рака  рядом  с  Санту.  Песня  плакала,  и  я
чувствовал себя одной из звездочек в тумане. Песня плакала, и я видел, как
одна из звездочек вырывалась из тумана, бежала, уходила через  неизмеримое
зеленое пространство...
     - Рядом с нами стоял  человек.  Он  был  очень  высок.  Лицо  у  него
одновременно жестокое и доброе, мрачное, как у Сатаны, и  веселое,  как  у
Аполлона. Он взглянул на нас, и глаза у него были желтые,  как  лютики,  и
такие мудрые, такие мудрые! Уорд,  это  было  лицо  над  горой  в  комнате
драконьего стекла! Эти глаза смотрели на меня  с  лица  Ву-Синга!  Человек
улыбнулся... и исчез!
     - Я схватил Санту за руку и побежал. Мне вдруг показалось, что с меня
достаточно этих призрачных садов Рака, что я хочу вернуться в свой Но
не без Санту Я пытался вспомнить дорогу к ущелью. Я чувствовал, что именно
там дорога назад. Мы бежали. Сзади издалека донесся вой. Санту закричала -
но я чувствовал, что боится она не за себя. За меня. Ни одно  существо  из
этого мира  не  могло  ей  повредить:  она  сама  часть  этого  мира.  Вой
становился все ближе. Я повернулся.
     - Ко мне в зеленом воздухе снижался зверь,  немыслимый  зверь,  Уорд!
Как крылатое чудовище  Апокалипсиса,  которое  несет  на  себе  женщину  в
пурпурном  и  алом.  Зверь  прекрасный  даже  в  своем  ужасе.  Он  сложил
ало-золотые крылья, и его длинное сверкающее тело устремилось ко мне,  как
чудовищное копье.
     - И тут, в то мгновение, когда копье должно было ударить, между  нами
возник туман! Радужный туман, и он был... брошен. Как  будто  чья-то  рука
бросила сеть. Я услышал, как крылатый  зверь  разочарованно  взвыл,  Санту
крепче схватила меня за руку. Мы побежали сквозь туман.
     -  Перед  нами  было  ущелье  меж  двумя  скалами.  Снова   и   снова
устремлялись  мы  к  нему,  и  снова  и  снова  прекрасный  сияющий   ужас
обрушивался на нас - и каждый раз возникал сбивающий его  с  толку  туман.
Это была игра. Один раз я услышал смех и знал,  кто  мой  охотник.  Хозяин
зверя. Тот, кто бросает туман. Человек с желтыми глазами...  и  он  играет
мной... играет, как ребенок играет с котенком, когда снова и снова бросает
ему кусочек мяса и выхватывает его из голодных челюстей!
     - Туман после последнего броска рассеялся, и вход в  ущелье  оказался
прямо перед нами. Снова зверь устремился  вниз  -  на  этот  раз  никакого
тумана не было. Игра надоела  игроку!  Зверь  ударил,  и  Санту  бросилась
передо мной. Зверь отвернул, и лапа, которая должна была разорвать меня от
горла до пояса, нанесла скользящий  Я упал... и падал сквозь  лиги  и
лиги зеленой пустоты.
     - Когда я пришел в себя, я оказался в постели, окруженный  докторами,
и с этим... - Он указал на забинтованную грудь.
     - В ту же ночь, когда сестра уснула, я встал,  посмотрел  в  драконье
стекло и увидел... лапу, как ты и сказал. Зверь там. Он ждет меня!
     Херндон немного помолчал.
     - Если он устанет меня ждать, то  может  послать  зверя  за  мной,  -
сказал он. - Я говорю о человеке с желтыми глазами. Хочу попробовать  одно
из этих ружей. Они реальны, эти  звери,  а  таким  ружьем  я  останавливал
слона.
     - Но кто он, человек с желтыми глазами? - прошептал я.
     - Как кто? - спросил Херндон. - Конечно, сам Чудотворец!
     - Ты не можешь в это верить! - воскликнул я. -  Это...  это  безумие!
Какая-то дьявольская иллюзия в этом стекле. Как будто...  хрустальный  шар
тебя гипнотизирует, и ты думаешь, что  видения,  созданные  твоим  мозгом,
реальны. Разбей его! Это дьявольское стекло, Джим. Разбей его!
     - Разбить его? - недоверчиво переспросил он. - Разбить его? Нет  даже
за десять тысяч жизней - дар  Рака!  Не  реальны?  А  разве  эти  раны  не
реальны? Разве Санту не реальна?  Разбить  его!  Милостивый  Боже,  вы  не
знаете, о чем говорите! Да ведь это же единственная  дорога  к  ней!  Если
этот желтоглазый дьявол так же умен, как выглядит, то он должен знать, что
ему не нужно держать тут зверя на страже. Я хочу идти, Уорд, хочу  идти  и
привести ее назад со мной. Мне кажется, что он...  ну,  не  полностью  все
контролирует. Мне кажется, что Великий Чудотворец не мог полностью  отдать
в руки Рака души всех  тех,  кто  пройдет  через  множество  ворот  в  его
царство. Должен быть выход, Уорд, должен быть путь к бегству.  Я  ушел  от
него один раз, Уорд. Я в этом уверен. Но я оставил там  Санту.  Мне  нужно
вернуться за ней. Поэтому я и нашел узкий коридор за тронным залом.  И  он
тоже знает это. Поэтому и спустил на меня своего зверя.
     - Я пойду туда снова, Уорд. И вернусь - вместе с Санту!

     Но он не вернулся. Прошло шесть месяцев с его  второго  исчезновения.
Он опять исчез из спальни, как и в  первый  раз.  По  завещанию  -  в  нем
говорилось, что если он исчезнет и не вернется в течение недели, обладание
домом и всем его имуществом переходит ко  мне,  -  я  оказался  владельцем
драконьего стекла. Драконы снова закружились  для  Херндона,  и  он  снова
прошел через Врата. Я нашел только одно слоновье ружье и понял, что второе
он унес с собой.
     Ночь за ночью сижу я перед стеклом, жду, что он вернется -  с  Санту.
Рано или поздно они вернутся. Я знаю это.
Книго
[X]