Евгений Лукин
ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО
- Трудно приходилось? - участливо спросила Светланка. Высокий, удлиненный залысиной лоб ветерана вновь пошел морщинами. Явно не знал мужик, что ответить. Узкое серое лицо, впалые виски, малоподвижный взгляд. - Ну вот ночной налет... - проникновенно продолжала она. - Ведь если бы не вы со своим прожектором - ведь и зенитчики бы работать не могли, так? - Так... - не сразу и как-то даже опасливо согласился ветеран. - А фашисты, наверное, погасить старались... Стреляли по вам... по вас... - Стреляли... - Ну, Петр Иваныч, миленький! - взмолилась Светланка. - Ну хоть что-нибудь! Боевой эпизод там, я не знаю, друзья-однополчане... Были ведь друзья-то?.. Собеседник надолго задумался. Потом сказал, пришамкивая: - Были... Пашка был Грохов... - И что он? - Н-ну... дружили, да... "Я с ним с ума сойду!" - в отчаянии подумала Светланка. Дело происходило в "красном уголке" цеха мягкой мебели вблизи фанерного стенда "По ратной славе равняем шаг". В низком окошке нежно зеленела апрельская новорожденная трава. Беседа тянулась уже минут двадцать с гаком, а записывать по-прежнему было нечего. - Про дальнейшую его судьбу ничего не знаете? На узком морщинистом лице - недоумение, почти испуг. - Чью? - Друга вашего, Паши... Где он, что он?.. Ветеран с тоской поглядывал на дверь. Ничего он не знал о дальнейшей судьбе Паши Грохова. Но тут, к счастью его, дверь отворилась, и появился сменный мастер - улыбчивый живчик предпенсионного возраста. - Долгонько вы! - бодро заметил он и дружески похлопал рабочего по спине. - Ну что, старый греховодник?.. Увидел молоденькую - и давай разливаться? Небось все подвиги свои фронтовые расписал? Смотри, Петро, скажу супруге - она тебя живо на цугундер... - Да мы, собственно... все уже... - расстроенно сказала Светланка и со вздохом закрыла блокнот. "Склероз огненных лет" - вот как это называется. Первая осечка за два месяца. Обидно... Светланка обогнула фанерный "Знак качества" мегалитических размеров и двинулась в растрепанных чувствах к двухэтажному зданию конторы. А ведь, казалось, все было продумано до тонкости. Соврать утром доверчивой редакторше, что статья уже написана, просто нуждается в уточнениях, зайти в цех, поговорить с ветераном, затем выждать, когда начнется бюро парткома, и, вернувшись в опустевшую редакцию, за пару часов без спешки накатать обещанные двести строк... Кто ж предполагал, что попадется такой ветеран! Идущая навстречу женщина вежливо с ней поздоровалась. На мебельной фабрике Светланку уже знали в лицо. Не шутка, чай, - корреспондент многотиражной газеты. Почти начальство. Поскуливали вдалеке циркулярки, пахло свежей стружкой и вообще веяло деревней. Земля припорошена опилками, как хвоей в сосновом бору. Шум и зловоние издает один только увенчанный уродливыми циклонами цех ДСП, куда Светланку, слава Богу, не посылали еще ни разу... Что ж ей теперь врать-то?.. А вдруг он вообще не воевал? Бывали ведь случаи, когда и документы подделывали, и медали незаконно цепляли... Ну как это: прошел всю войну - и ничего не запомнил!.. Нет, одна надежда - на Аристарха. Лишь бы он никуда не увеялся. Может, присоветует что-нибудь... К радости ее, Аристарх, вальяжный красавец тридцати неполных лет, был на месте. Когда Светланка два месяца назад впервые увидела будущего своего коллегу, она мысленно ахнула и с замиранием подумала: "Кобель..." Так оно и оказалось. Даже если разделить на шестнадцать все то, что об Аристархе, округляя глаза, шепотом рассказывала Светланке старушка редакторша, картина выходила достойная Рабле. Умница, талант, но лентяй - редкостный. По традиции раз в месяц его собирались увольнять, однако Аристарх вовремя спохватывался, "шел в народ" (как он это обычно сам называл) и приносил очерк - настолько блестящий, что даже неловко было публиковать сей шедевр в многотиражке. А на столе редакторши возникала отмытая бутылка, и в ней - белая лохматая хризантема, похожая на мордашку болонки. Ну вот как его такого уволишь? Поначалу было страшновато: не дай Бог, начнет приставать! Приставаний, однако, не последовало - и Светланка чуть не взбесилась. К счастью, до нее вовремя дошло, что Аристарх просто положил себе за правило не: заводить интрижек на работе. В этом он был подобен лисе, которая тоже, говорят, никогда не крадет кур рядом со своей норой. В итоге они подружились... - Чай? Кофе?.. - Как всегда, Аристарх был со Светланкой виновато-обворожителен ("Да я бы хоть сейчас в койку, но... сама понимаешь. Принципы..."). - Откуда у тебя кофе? - устало поинтересовалась она. - Дамы снабжают? - Они, солнышко, они... Итак, кофе? Светланка судорожно вздохнула. - Можно я в окошко подымлю? Пока Лексевны нет... - Хочешь - раму высажу? - галантно предложил некурящий Аристарх. - Да ну тебя!.. - Она открыла форточку и, устроившись на подоконнике, извлекла из сумочки сигареты. - А что такая мрачная? - осведомился он, наполняя водой из графинчика два граненых стакана. - Не тот ветеран пошел? Светланка нервным взмахом погасила спичку и, затянувшись, выбросила дым из ноздрей. - Зла не хватает! - сказал она. - Час, понимаешь, час с лишним! И ничего! Ни-че-го... Как партизан! - Так, может, он и был партизан? - Прожекторист он был! Дошел чуть не до Берлина!.. И ни одной подробности. Вот так! То ли воевал, то ли... не знаю! Оба задумались. Затем вода в стакане взбурлила. Аристарх переложил кипятильник. - Нет... - рассудительно сказал он, аккуратно вскрывая баночку дефицитного продукта - и вскоре по тесной редакции распространился умопомрачительный кофейный аромат. - Это ты зря. Липовый ветеран - существо говорливое, убедительное. А раз молчит, значит, в самом деле воевал... - Аристарх, не спрашивая, добавил полторы ложки сахара и, размешав, поднес ей стакан на блюдце. - Просто не знает, о чем рассказывать. В атаку не ходил, подвигов не совершал, честно светил из своего прожектора... Осторожно, горячий! - Спасибо! - Светланка поставила блюдце на подоконник. - Утешил... А что писать? - Н-ну... налей водицы, как водится... "В грозную годину войны, когда весь наш советский народ..." - Это рабкоровский материал! Воспоминания ветерана. Там его подпись должна стоять. Его, а не моя, понимаешь? - Еще проще!.. "Сейчас, в преддверии годовщины Великой Победы, я вновь и вновь вспоминаю..." Сколько она тебе строк оставила? Сто? - Двести. - А... Тогда так: "Сейчас, когда родная страна встречает новыми трудовыми подвигами славную годовщину Великой Победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, перед моими глазами вновь и вновь встает..." - Вот так и напишу! - пригрозила Светланка, гася окурок о коробок. Так она и написала, большей частью под диктовку старшего товарища. На Аристарха снизошло вдохновение. Плавно помавая левой рукой (в правой у него был стакан со вновь заваренным кофе), он расхаживал по пенальчику редакции и с наслаждением оглашал перл за перлом: - "Когда мы, не щадя живота..." - С ума сошел?.. - сердилась Светланка. - Не пропустит Лексевна "живота"! Вычеркнет и напишет: "жизни"... - Прекрасно! - восклицал Аристарх. - А иначе она весь материал зарубит... Солнышко, тут психология!.. Предлагая редактору идеальный текст, ты как бы бросаешь вызов. Поэтому нужна пара-тройка "блошек". Пусть правит! Пусть ощущает свою необходимость... Как, ты говоришь, однополчанина звали? - Паша... - Она заглянула в блокнот. - Паша Грохов... - Великолепно! Пиши: "Не забыть мне однополчанина Пашу Грохова, задушевного моего друга, с которым мы делили тяготы и невзгоды войны. Эх, Паша, Паша... Где ты теперь?" - Ну, это уж ты... слишком... - Пиши-пиши. Точка была поставлена вовремя, буквально за пять минут до того, как открылась дверь и порог переступила добрейшая Алла Алексеевна. - И это теперь называется бюро! - с горечью произнесла она. - Три часа воду в ступе толкли... - Насторожилась, повела ноздрями. - Кофе? Богато живете... - Товарищ из Москвы привез, - объяснил Аристарх. - Вам как, Алла Алексевна, с сахаром? - Не подлизывайтесь, Аристарх, не подлизывайтесь... - ворчливо отозвалась редакторша. - Взяточничество ваше вам на сей раз не поможет. - Она проковыляла к своему столу, и пухлый портфель ее казался огромным, поскольку росточку Алла Алексеевна была крохотного. Этакий добрый гномик, полагающий себя драконом, - Впрочем, об этом потом... Светланочка, что у нас с ветераном? - Вот, - сказала Светланка - и покраснела. Ей действительно было стыдно. Редакторша взобралась тем временем на стул, приняла протянутый лист и, водрузив очки, приступила к чтению. - Нет, - сразу же сказала она. - "Память огненных лет" - это скорее рубрика, чем заголовок... Над названием - подумайте... Светланка мелко покивала. В редакции стояла напряженная тишина. Озадаченно хмурясь, старушка вникала в текст. - "Живота!" - негодующе прочла она вслух и, аккуратно вычеркнув, вписала сверху: "жизни". Потом принялась как бы между прочим постукивать по столу шариковой ручкой. С каждым стуком что-то внутри у Светланки обрывалось. И на кой черт она послушала Аристарха! Нет чтобы честно признаться: не справилась, завалила сдачу материала, лепите выговор... Наконец Алла Алексеевна вздохнула и сняла очки. - Да, - разочарованно произнесла она. - Все это можно было написать и не выходя из редакции... "Сейчас вернет..." - тоскливо подумала Светланка. Аристарх благоразумно помалкивал. Алла Алексеевна кивала скорбным морщинистым лицом. - Будем публиковать, - неожиданно объявила она. - Ему вон уже скоро на пенсию идти, а мы еще о нем - ни строчки. Про остальных ветеранов писано-переписано, один только он и остался... неосвещенный... - Поджала губы, закручинилась. - Не расстраивайтесь, Светланочка. Не вы первая. Все на нем обжигались, и я в том числе... Значит, так! Словесную вашу трескотню я ставлю в номер, а впредь за такие стихотворения в прозе буду карать беспощадно... Минутку! - всполошилась она. - А подпись где? Это же авторский материал, он под его фамилией пойдет!.. - Ой! - вымолвила пунцовая Светланка. - Забыла. Сейчас сбегаю в цех, зачитаю... - Зачитайте, - сухо сказала редакторша. - Может, какие уточнения будут, хотя сильно сомневаюсь. И обязательно пусть распишется... Аристарх, вы мне обещали кофе! Сменного мастера Светланка поймала возле ворот цеха, где тот руководил водружением свежего, едва просохшего плаката: "Мебельщики! Претворим в жизнь решения XXVI съезда КПСС!" - Как? Уже?.. - возликовал он, когда она объяснила ему, в чем дело. - Вот это, я понимаю, по-нашему, по-русски!.. Медленно запрягаем, зато ездим быстро! Идемте-идемте... Сейчас я его вам пришлю... Ну, молодец! Надо же! Чик - и готово!.. Господи, стыд какой! Оставшись одна в "красном уголке", Светланка почувствовала, что щеки у нее горят заранее. Бог с ней, с Аллой Алексеевной, она еще и не такой бред читывала! А вот каково сейчас будет самому ветерану! Действительно, стихотворение в прозе... Одни общие слова, а человек-то ведь - воевал! И угораздило же ее сунуться в эту многотиражку! Лучше бы в село преподавать поехала, честное слово... Когда ветеран вошел, Светланка встала. Суд идет. - Вот, Петр Иваныч, я тут... - пролепетала она, - принесла материал... Я его вам сейчас зачитаю... а вы заслушаете и скажете, что не так, ладно?.. Длинное морщинистое лицо ветерана осталось равнодушным. Велено заслушать - заслушаем... Они снова расположились за тем же столом, друг напротив друга, неподалеку от стенда "По ратной славе равняем шаг". - "Сейчас, когда вся родная страна встречает трудовыми подвигами славную годовщину Великой Победы..." - мысленно ужасаясь написанному, завела Светланка. Не смея поднять взгляд на неподвижно сидящего рабочего, она задыхающейся скороговоркой гнала и гнала текст, который упорно не желал кончаться. Каждый последующий абзац был длиннее и кошмарнее предыдущего. У Светланки задрожали губы. "Ну вот, - обреченно подумала она. - Только разреветься не хватало..." Кое-как одолев бессмертный пассаж: "Эх, Паша, Паша... Где ты теперь?" (сволочь Аристарх!), - Светланка услышала какой-то непонятный звук и испуганно вскинула глаза. Ветеран плакал. - Доченька... - всхлипывал он, - доченька... - и указывал трясущимся пальцем на мелко исписанный лист. - Вот так... Так оно все и было... И Пашка... как живой...-------------------------------------------------------------------- "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 15.01.2003 14:23
[X]