Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
УЛИЦА ПРОЦИОНА
Летающая тарелка, металлически сверкнув в студеной синеве
сентябрьского неба, скользнула наискосок над улицей и скрылась за
шероховато-серой коробкой жилого дома. Прохожий охнул и, вздернув левый
обшлаг плаца, уставился на оцепеневшую секундную стрелку.
- Да чтоб тебе повылазило! - плачуще проговорил он вслед
инопланетному летательному аппарату и сплюнул в сердцах на асфальт.
Огляделся, ища свидетелей. Неподалеку, посреди намытого ветром
островка палой листвы, стоял и смотрел в небо прозрачнобородый юноша с
этюдником через плечо.
- А? Видали? - вне себя обратился к нему прохожий. - Ну вредительство
же самое настоящее! Главное, только-только по радио время сверил... У вас
тоже остановились?
Юноша очнулся и посмотрел на прохожего.
- Совершенная все-таки штука... - задумчиво молвил он. Но, к счастью,
в этот момент листва под ногами крутнулась смерчиком, и конец бестактной
фразы пропал в общем шелесте.
- Вот и я говорю: безобразие! - недослышав, выкрикнул прохожий. - Ну
вот объясните вы мне: ну почему у нас все делается, я извиняюсь, через
коленку? Людей, значит, выгоняем в степь, на Семь ветров, а нелюдь эту...
На голову скоро садиться будут!
- Да неловко их как-то, знаете, в степь... - заметил юноша. -
Все-таки братья по разуму...
Прохожий злобно уставился на собеседника.
- Вот-вот... - скривившись, выговорил он. - Скажите лучше: привыкли
перед иностранцами на брюхе ползать! В Америке бы, небось, пройди он вот
так над крышами, поостанавливай всем часы - знаете бы что было? Он на
посадку - а ему тут же иск на крупную сумму!.. - Прохожий снова взглянул
на циферблат и скривился окончательно. - Стоят. До сих пор стоят...
- А у того мотор заглох, - сообщил юноша.
Прохожий оглянулся. Метрах в двадцати от них, ухватясь за
полуоткрытую дверцу остановившегося "жигуленка", каменел в живописной позе
только что, видать, выскочивший шофер с запрокинутым сливово-сизым лицом.
Губы его свирепо шевелились.
Картина эти доконала прохожего.
- К черту! - взорвался он, снова поворачиваясь к юноше. - Вот
устроить им митинг перед Думой!.. Ну невозможно же так!.. За каким
дьяволом мы их вообще выбирали?
И, наподдав носком немодного ботинка скрутившийся за считанные
секунды лиственный пригорок, весьма решительно зашагал в сторону стадиона,
где, кстати, в самом деле располагался депутатский пункт. Отойдя метров на
десять, обернулся.
- А в следующий раз, - пригрозил он напоследок, - вообще голосовать
не пойду!..
Юноша посмотрел ему вслед и, переведя ожившие к тому времени часы на
пять минут вперед, двинулся в противоположном направлении. Вскоре он вышел
на край странной площади, лежащей не по центру, а сбоку от проспекта и
отделенной от полотна дороги двойным рядом елочек. Вымощенная бетонными
квадратами площадь вздымалась посередине двумя волнами ступеней, вознося
почти на трехметровую высоту блистающий мрамором цоколь огромного
прямоугольного здания. По фризу, где ранее нависали глыбы идеологически
выдержанного барельефа, ныне распласталась сияющая металлическая надпись
"Гостиница "Галактика". А с боковой стороны почему-то еще и по-английски -
"Hotel Galaxy".
Фонтан не работал. Вода в бассейне была подернута утренним ледком.
Неподалеку от фонтана на бетонных квадратах стояли четыре дискообразных
аппарата, причем крайний, судя но всему, только-только прибыл. Тут же,
стараясь не слишком приближаться к инопланетной технике, прохаживался
милиционер в черной меховой куртке, при кобуре и портативной рации.
В углу площади торчал полосатый штырь, увенчанный стеклянным плоским
ящиком, на коем изображена была синяя буква Т, а рядом с елочками
приткнулись штук пять такси. Шоферы, собравшись в кружок, курили, ежились
и посматривали неласково, как раскрывается на манер апельсина только что
приземлившаяся летающая тарелка. Высокая серебристая фигура ступила на
бетон и, не дожидаясь, когда купол аппарата снова сомкнется, направилась
неспешно в сторону здания, в дверях которого немедля показался швейцар.
Сделав несколько шагов, фигура окуталась вдруг мерцающей розовой дымкой.
- Ишь, - прокомментировал лениво один из таксистов. - Холодно ему.
Поле врубил...
- Да, это тебе не Вега, - не без злорадства заметил второй.
Третий подумал и хмыкнул.
- Какая Вега? С Веги - те здоровые, черные. А серебристые - это с
Проциона.
- Процион-моцион!.. - Второй раздраженно заплевал окурок. - Налетело
погани со всего света... Куда едем?
Последний вопрос относился к прозрачнобородому юноше, остановившемуся
то ли послушать таксистов, то ли поглядеть на инопланетянина.
- Да пожалуй, что никуда, - несколько смущенно ответил он. - А что,
скажите, вот это розовое... это и есть поле?
Но таксист с ним больше разговаривать не пожелал и снова повернулся к
коллегам. Губы юноши обиженно дрогнули. Однако спина сердитого шофера
выглядела столь непробиваемой, что он решил не связываться и пошел прочь,
время от времени пожимая свободным от этюдника плечом. Асфальт по
периметру площади был совершенно чист - видно, листву размело при посадке.
- Сережа!
Юноша остановился. Из-за последней елочки вышел, ухмыляясь, рослый
плечистый парень. Из-под прямоугольного козырька высокой фермерской кепки
на юношу, которого, оказывается, звали Сережей, уставились маленькие серые
глаза - не выразительнее заклепок. Зато нижняя челюсть была куда как
выразительна! Ворота прошибать такой челюстью.
- Володька, ты? - Обрадованный Сережа сбросил с плеча этюдник и
протянул хрупкую мальчишескую руку навстречу огромной ухватистой пятерне с
оббитыми и расплющенными костяшками пальцев. Надо полагать, молодые люди
не видели друг друга давно, потому что после рукопожатия они еще и
обнялись.
- Ну ты, я смотрю, вообще не изменился, - подавая звук несколько в
нос, приговаривал рослый Володя. - Каким был на выпускном - таким и
остался...
- Как? А борода?
- Где борода? - Володя всмотрелся. - Елки-палки! Сразу и не
заметишь... - Взгляд его упал на этюдник. - Так все и рисуешь?
- Крашу, - кривя усмехнувшись, поправил Сережа.
- Не свисти! - последовал ответ. - Сам, небось картины пачками за
бугор гонишь. За зелененькие, а?
- Скажешь тоже... - совсем засмущавшись, проговорил Сергей. - Слушай,
а почему ты без куртки? Холодно же!
Володя осклабился.
- А у меня куртка вон там, за елочками стоит... Ну, хватай свои
деревяшки, пошли...
За елочками, отражая в подробностях лаковыми черными боками
сентябрьский денек, стояла новенькая "Волга".
- Твоя? - поразился Сергей.
Володя не ответил. Похоже, при виде собственной "Волги" у него резко
испортилось настроение. С удрученным видом он огладил край капота и,
вздохнув, сказал:
- Продавать хочу...
- С мотором что-нибудь? - робко предположил Сергей.
- "Мерседес" буду брать, - сухо пояснил тот. - Оно и на вид получше,
и скорость в случае чего... Погоди-ка... Во-от... - продолжал он,
протискиваясь за руль и открывая изнутри вторую дверцу - для Сергея. - А
я, ты понимаешь, еду, и вдруг - раз! Мотор заглох. Что такое, думаю...
Выглянул - а он как раз на посадку заходит... А потом гляжу - ты идешь...
Он взялся за козырек и как бы снял лоб вместе с кепкой. Под высокой
тульей, прикрытые наполовину плоской каштановой челочкой, оказались одни
надбровья - правда, очень мощные.
- Ты это серьезно? Ну, насчет "мерседеса"...
Володя только усмехнулся в ответ и включил зажигание. "Волга" с
набором скорости вписалась в поворот, и Сергея на пару секунд прижало к
каменному бицепсу бывшего одноклассника.
- Погоди, - спохватился он. - А куда мы едем?
- Ко мне, - невозмутимо отозвался Володя. - Что ж я, еще пять лет
тебя отлавливать буду? Леха вон в Штаты подался - и то уже два раза с ним
виделись. А тут в одном городе живем...
Сказано это было с упреком.
- Да понимаешь... - виновато начал Сережа, потом запнулся и в
затруднении потрогал болтающуюся перед глазами тусклую спиралевидную
висюльку, совершенно не вписывающуюся в роскошный интерьер "Волги".
- Ты полегче с этой хреновиной, - скосив невыразительный глаз,
посоветовал Володя. - Она, чтоб ты знал, триста баксов стоит.
Испачканный в краске палец испуганно отдернулся.
- Да ну тебя... - смущенно улыбаясь, сказал Сережа. Но, посмотрев на
друга повнимательнее, перестал улыбаться и во все глаза уставился на
покачивающуюся вещицу.
- Погоди... Так это - оттуда? Из отеля?
Володя кивнул с довольным видом.
- А... посмотреть можно?
- Смотри, - милостиво разрешил тот. - Только имей в виду: хрупкая,
зараза. Карандашом щелкнешь - сразу в пыль... Телка одна моя умудрилась:
представляешь, села на такую вот штуковину!.. Так даже пыли не осталось:
одно пятно на юбке, другое - на сиденье... И не выводится вдобавок. Еще и
обшивку из-за нее менять пришлось. Чуть не пришиб корову...
Летящий навстречу проспект отвалился влево, и машину коротко
протрясло но свежезалатанному асфальту неширокой улочки.
- Козлы... - равнодушно обронил Володя. - Опять дорогу ломали - трубу
у них там какую-то пробило...
Сережа чуть ли не с отчаянием всматривался в покачивающуюся на
ниточке спираль.
- Слушай, - спросил он наконец. - А зачем она?
- Сам, что ли, не видишь? - недовольно сказал Володя. - Висит.
Переливается. Денег стоит.
- Переливается?..
Володя досадливо шевельнул тяжелой челюстью.
- Да тут, понимаешь, какое дело... Она ж не на наше зрение
рассчитана. В ультрафиолете, говорят, переливается...
"Волга" нырнула под полотно железной дороги и, пролетев мрачный сырой
туннель, снова вырвалась на божий свет. Слева с оттяжкой замелькали
выложенные кафелем многоэтажные здания.
- Странно все-таки, ей-богу... - как-то жалко усмехнувшись, сказал
Сергей.
- А что странного? - не понял Володя.
- Да вот, казалось раньше... прилетят они - и все пойдет
по-другому...
Володя хмыкнул и задумался. Надолго. До самого поворота. Потом
внимательно посмотрел на бывшего одноклассника.
- А по-другому - это как?
- Ну, знаешь!.. - только и смог сказать Сергей, глядя на дверь
Володиной квартиры.
Дверь представляла из себя прямоугольник листовой стали изрядной,
видимо, толщины, с металлическим штурвальчиком вместо ручки.
- Да грабанули меня месяц назад, - нехотя пояснил Володя. - А тут
фирма одна... Такую вот броню навешивает...
- Да-а... - с уважением молвил Сергей. - Черта с два теперь
откроешь...
- Открыва-ают... - утешил Володя, извлекая из кармана кожаный чехол с
многочисленными ключами. - У бугорка одного такая же дверь была - с тремя
замками, ну? Вверху, внизу и посередке... Так они что сделали! Дождались,
когда уйдет, поставили на лестничной площадке флажки: осторожно, мол,
сварка... Подвели автоген, разрезали петли, ну и открыли в другую сторону,
где замки... Мою-то, правда, хрен так откроешь, у меня ручку повернул - и
четыре штыря входят в косяки, в порог и в притолоку. Так что только со
стеной вынуть можно... На, подержи...
Он отдал Сереже прихваченную из машины инопланетную висюльку и
принялся крутить штурвальчик и проворачивать ключ. Открыл, забрал вещицу,
и бывшие одноклассники прошли в голую, с ободранными обоями прихожую.
Изнутри дверь выглядела и вовсе устрашающе: маслянисто отсвечивающие штыри
и сваренная из швеллеров рама. Особенно поразил Сергея глазок -
призматический, на манер перископа.
- Это чтоб в глаз через дырку не выстрелили?
- А чего ты ржешь? - без улыбки отозвался Володя. - Стреляли уже.
- В тебя?
- Ну ты даешь! - сказал Володя, замыкая дверь изнутри. - Если бы в
меня, ты бы сейчас со мной не разговаривал...
Несколько ошарашенный, Сережа повесил куртку на торчащий из стены
гвоздь-двухсотку, и они, миновав открытую дверь в спальню, где стояла
прикрытая пледом раскладушка да валялось всевозможное спортивное железо,
очутились в обширной комнате, казавшееся больше истинных своих размеров
из-за полного отсутствия обстановки. Видимо, первым приобретением
ограбленного Володи была бронированная дверь с глазком и штурвальчиком.
- Неужели и мебель вынесли? - пришибленно спросил Сережа.
- А ты думал? Открыли квартиру, подогнали фургон, наняли грузчиков...
А соседям сказали: переезжает... Съездил, короче, позагорал... Ты посиди,
я сейчас...
Сережа прислонил этюдник к одной из голых стен и присел на табуретку
возле покрытого клеенкой кухонного стола, вгляделся. Комната была
освежевана так же, как и прихожая. Надо полагать, Володя решил,
воспользовавшись случаем, заодно и отремонтировать квартиру.
В открытую форточку с улицы ползло какое-то невнятное глухое
бормотание, время от времени стираемое шумом проходящих машин. Невольно
создавалось ощущение огромной толпы под окнами.
Вернувшийся Володя поставил на стол початую бутылку коньяка, два
разнокалиберных стакана, какие-то консервы и надорванную пачку галет.
- Другой закуски нету, - предупредил он. - Так что - чем богаты...
И принялся вскрывать баночку черной икры иранского производства.
Глухое бормотанье на улице тем временем становилось все явственней -
не было уже никакого сомнения, что под окнами собралась толпа человек в
пятьдесят. Затем бормотанье взбурлило гомоном, из которого прорезался
вдруг совершенно нечеловеческий крик: "За кем? За ним?"
- Во! - заметил Володя, разливая коньяк. - Десять часов ровно.
Акционеры, блин... Ох, кину я им как-нибудь туда "черемуху"...
- Черемуху? - удивился Сережа.
Володя рассмеялся и, опустив на свой стакан огромную оббитую лапу,
заставил друга сделать то же самое. Посуда была сдвинута основаниями, и
звук получился, как от столкновения двух булыжников. Бывшие одноклассники
выпили и за неимением ложек подцепили икру из баночки обломками галеты.
- Слушай, - сказал Сергей. - А эта спиралька... откуда она у тебя?
Володя насмешливо разглядывал совершенно не изменившегося приятеля.
- Ну, скажем, купил...
- Слушай, а у кого?
Последний вопрос почему-то сильно не понравился Володе.
- Да иди ты к черту! - сказал он. - Нашел вообще, о чем говорить!..
Из наших кого-нибудь видел?
- Из наших? - Сережа подумал. - Скляра видел. В автобусе.
На мужественном лице Володи был изваян живой интерес.
- В автобусе? Ну-ну, и как он?
- Да знаешь, не очень... - признался Сережа. - Грязный какой-то, на
ногах еле держится...
Володя скорбно кивал.
- Да, - сказал он наконец. - Спился Скляр. Мне об этом уже год назад
говорили... А еще кого видел?
- Ленку видел, - улыбаясь от уха до уха, сообщил Сережа. - По
телевизору.
Глаза у него блестели - видно было, что за пять лет пить он так и не
научился.
- Да? - сразу оживившись, вскричал Володя. - И ты тоже?.. А я, ты
понимаешь, смотрю в программке: конкурс красоты, финал... Включил - гляжу:
елки-палки! Ленка наша в купальничке... дефилирует... Ну что ты? Без пяти
минут королева... - Он оборвал фразу, помрачнел и закончил ворчливо: -
Насажали козлов в жюри... Видел, какую они мымру выбрали? Куплены все на
корню...
- Да ну, не может быть... - усомнился Сережа.
- Куплены-куплены, - сказал Володя. - Но и она тоже хороша -
предупредить не могла...
- А что бы ты сделал?
Володя молчал, угрюмо пошевеливая челюстью. Невыразительные глаза его
как бы провернулись сами в себе и вообще перестали что-либо выражать.
- Да, слушай! - встрепенувшись вдруг, озабоченно проговорил он. - Ты
сам-то - как? Никуда пока не собираешься? Ну там в Союз художников
вступать?..
- Смеешься... - уныло молвил Сережа. - Какой там Союз!..
- Соберешься - скажи, - вполне серьезно предупредил Володя. - А то
ведь там тоже, наверное, козлов полно... Вообще давай - рисуй, становись
знаменитым... Чтобы я тобой гордился, понял?
Он снова плеснул в стаканы коньяк.
- Ну, давай... За нас! За десятый "вэ"!
Гляделки его затуманились, и он произнес мечтательно:
- Вот построю лет через пять виллу - с бассейном и с кинозалом...
Соберу весь класс... И будете вы у меня там плавать и кино смотреть...
В открытую форточку с улицы забрело сдавленное "Заноси, тудыть!.." -
и гулкий стук опускаемой тяжести.
- А я так и не понял, - сказал Сережа. - Купил ты ее или выменял?
- Кого?
- Да спиральку эту... из отеля...
Володя вдруг изменился в лице. Переносица вздулась, как у тигра.
- Ты соображай, что говоришь! - гаркнул он на испуганно съежившегося
Сережу.
- Так а что я такого?.. - растерянно пробормотал тот. - Я же...
Володя шумно дышал, раздувая ноздри. Потом вскочил, двинулся к двери,
обернулся.
- Лучше бы ты меня на хрен послал! - в сердцах бросил он и исчез.
Слышно было, как он громыхает за стеной своим спортивным железом.
Совершенно сбитый с толку, Сергей ждал продолжения.
Володя вернулся с дымящейся сигаретой.
- Вот! - сказал он. - Закурил из-за тебя!..
И заходил, успокаиваясь, по гулкой пустой комнате. Все еще ничего не
понимающий Сережа, прижав испачканные в краске ладони к груди, сидел на
табуретке и только поворачивался вслед за разгневанным другом.
- Володь... - повторял он жалобно. - Ну извини, ну... Володь...
Володя стремительно нагнулся к отпрянувшему Сереже и потряс перед
самым его лицом узловатыми, чуть скрюченными пальцами, в которых дымилась
"честерфильдина".
- Ты запомни, - проговорил он с угрозой. - Я к этому отелю не
подходил и не подхожу! И тебе не советую!..
Он выкинул докуренную едва до половины сигарету в форточку и,
успокоившись малость, вернулся за стол. Сердито расплеснул остаток коньяка
по стаканам.
- Ну прости, Володь... - Сережа чуть не плакал.
- Ладно, замяли... - хмуро проворчал Володя. - Ты смотри, еще
кому-нибудь такое не ляпни. Скажи мне кто другой - в шесть секунд рыло бы
начистил и с лестницы спустил...
- Так а что я ляпнул-то?
- Что-что... - Володя все еще посапывал разгневанно и в глаза не
смотрел. - Можно подумать, не знаешь, как относятся к этим... Ну, к тем,
которые у отеля пасутся...
- Знаю, - сказал Сережа. - Плохо.
- Плохо? Да их никто за людей не держит! Понял?.. - Володя проглотил
коньяк и со стуком вернул стакан на стол. - Слышал, небось, на что они у
проционов все эти побрякушки выменивают?
- Н-ну... я полагал, на сувениры какие-нибудь наши...
При этих словах тяжелая челюсть Володи отвалилась, и он несколько
секунд смотрел на приятеля, приоткрыв рот.
- Черт тебя поймет, на каком ты свете живешь, - пробормотал он
наконец. - На сувениры - надо же!..
- А на что же тогда?
- Не знаю, - отрывисто сказал Володя. - И никто не знает.
- То есть как?
- А так!.. - Явно нервничая, Володя одним движением растер в пальцах
галетную крошку. Лицо его было угрюмо. - В общем, запомни: проционы эти...
Ну, длинные такие, серебряные... Так вот они в обмен на всю эту шелупень
что-то у человека забирают. Но частям, понял? И никто не знает - что.
- Может, биополе? - испуганно раскрыв глаза, предположил Сергей.
- Ты прессу-то вообще читаешь? - поинтересовался Володя.
- Нет, - виновато сказал Сергей.
- Оно и видно... Проверяли уже ученые. Говорят: как было биополе -
так и есть, никаких изменений...
- Так а что ж они тогда забирают-то?
- А черт его знает! - с досадой ответил Володя. - Верующие говорят:
душу...
Выйдя из подъезда, Сергей остановился и долго смотрел, как по
лаковому черному капоту Володиной "Волги" переползает скрюченный тополиный
лист. Сережа наблюдал за ним с явным беспокойством, будучи, видимо, одним
из тех, кто в любом пустяке видит отражение собственной жизни. Несколько
раз листок подбирался к самому краю капота, но потом вздрагивал и поспешно
отползал к центру. Наконец Сергей вздохнул и, поправив ремень этюдника,
направился к прямоугольной сквозной дыре, выводящей со двора на улицу.
Улица Проциона двумя параллельными асфальтовыми лентами скатывалась
по косогору к линии железной дороги - прямо в ощеренную черную пасть
туннеля. В самом начале улицы, посреди голого глинистого газона стоял
облицованный мрамором прямоугольный, как шкаф, обелиск. Плитки четыре с
боковой стороны уже отпали, обнажив красное кирпичное экорше с серыми
цементными жилами.
Судя по всему, Сергей не бывал в этом районе давно. Без видимой
необходимости он пересек проезжую часть и остановился перед обелиском.
"Этот хурх дружбы, - прочел он на бронзовой зеленоватой доске, -
посажен в честь братьев но разуму с Проциона".
В присыпанной листьями лунке топорщилось иглами нечто морщинистое,
фиолетовое и безнадежно засохшее.
Скорбно помолчав над пропащим хурхом, Сергей поднял голову. За линией
железной дороги в студеной синеве сентябрьского неба взблескивала по-над
крышами металлическая искорка - кто-то снова, видать, шел на посадку,
попутно останавливая гражданам часы и двигатели автомобилей.
Сережа вернулся на тротуар и побрел вниз, к туннелю. Шел медленно,
его обгоняли, оставляя в ушах обрывки разговоров:
- Помер, поганец! Вчера только прочел о нем, что поганец, а сегодня
уже и помер...
- Где? На Проционе? Санитарный день там сегодня!..
Навстречу шла рослая девушка с надменными глазами. Дорого одетая, то
есть черт знает в чем. Однако Сергея поразили только ее серьги. Надо
полагать, приврал друг Володя насчет исключительной хрупкости инопланетных
висюлек - на золотых проволочках, продетых в розовые мочки, покачивались
два тусклых спиралевидных обломка.
Засмотревшись. Сережа нечаянно зацепил кого-то краем этюдника.
- Встал! Надолба! - рявкнула на него басом свирепая старуха с
коричневым дряблым лицом инопланетного чудовища.
...Он брел, бормоча, по неровным, присыпанным желтовато-серой листвой
тротуарам, пока не обнаружил, что снова стоит на краю вымощенной бетонными
квадратами площади, а впереди, блистая стеклом и мрамором, высится
прямоугольное, похожее на храм здание с распластавшейся но фризу
металлической надписью: Гостиница "Галактика".
Машин на стоянке прибавилось, зато дискообразных летательных
аппаратов теперь насчитывалось всего три. Вообще обстановка на площади
заметно изменилась: на пятачке между фонтаном и ступенями толклись
какие-то молодые и не слишком молодые люди, одетые весьма по-разному.
Среди них затесался даже один несомненный бомж, которого, впрочем,
сторонились.
Видимо, это были те самые, кого, по словам Володи, никто за людей не
держал. Однако такое впечатление, что это их нисколько не печалило, - вели
они себя раскованно, а то и просто вызывающе. Бомж, например, с полупьяной
улыбкой разглядывал в упор милиционера в черной меховой куртке, и ничего
ему за это не было.
Подумать только, каждый из них, наверное, запросто общался с
инопланетянами и, может быть, даже продавал им по кусочку свою бессмертную
душу... В другое время Сергей по врожденной застенчивости вряд ли решился
бы к ним приблизиться, но выпитый недавно коньяк сделал его отчаянно
смелым, и художник, завороженно глядя на загадочных людей, двинулся к
фонтану. Ему, видно, очень хотелось остановить ну хоть этого, в
тонированных импортных стеклах, и спросить: "Простите, пожалуйста... А вот
эти спиральки... ну, тусклые такие, ломкие... На что вы их все-таки
вымениваете?"
И тут что-то произошло. Все лица начали поворачиваться к Сергею. В
устремленных на него глазах он увидел досаду, злобу и, что уж совсем
необъяснимо, зависть. Он как раз собирался поправить ремень этюдника - и
замер, не закончив жеста.
"Идите за мной", - отчетливо и бесстрастно произнес кто-то в его
мозгу.
Сергей вздрогнул и обернулся. В каких-нибудь пяти шагах от него,
окутанная мерцающей розовой дымкой, стояла высокая серебристая фигура.
Видимо, проционец подошел незаметно со стороны летающих тарелок.
- Вы... мне?
Разумеется, Сергей не раз встречал инопланетян на проспекте - и этих
серебристых с Проциона, и здоровых черных с Веги, - и наблюдал издалека
посадку их аппаратов на площади, но столкнуться вот так, лицом к лицу,
если, конечно, можно назвать лицом эту округлую металлическую скорлупу без
единой прорези...
"Вам", - снова прозвучало в мозгу, и серебристая безликая фигура
двинулась к отелю.
Несколько секунд Сергей стоял неподвижно. Проционец обернулся.
"Вы боитесь". Трудно даже сказать, что это было: вопрос, утверждение,
упрек?..
Сергей облизал губы. У него еще была возможность повернуться и,
ускоряя шаг, броситься прочь с этой площади...
- Нет, - хрипловато ответил он. - Не боюсь...
Толпа нехотя раздалась, давая им пройти.
- Слышь, друган, - перекривив рот, глумливо выговорил бомж. - Ты там
на мою долю не забудь, прихвати...
Сергей споткнулся. Проционец подождал, пока его спутник вновь обретет
устойчивость, и они поднялись но ступеням к услужливо распахнутой
стеклянной двери.
У швейцара было тяжелое лицо. Казалось, оно не выдерживает
собственной тяжести: переносица просела, а нижняя губа выдавилась вперед,
как цементный раствор из-под кирпича. Поэтому улыбался швейцар, можно
сказать, одними глазами - как бы опасаясь развалить лицо окончательно.
Розовая дымка вокруг проционца внезапно померкла, и он совершенно
человеческим жестом предложил Сергею войти.
С первых шагов стало ясно, что пришельцы не тронули здание только
снаружи. Внутри же все было перестроено - непонятно, правда, когда и как.
Стены и потолок коридора, по которому проционец вел Сергея, были сделаны
вроде бы из какого-то зеркального материала. С одним лишь отличием - они
ничего не отражали. Относительно пола сказать что-либо трудно, потому что
он был покрыт роскошной, невероятно широкой и все же вполне земной
ковровой дорожкой.
Между тем стройная серебристая фигура качнулась вправо и продолжала
идти в наклонном положении. А через несколько шагов качнуло и Сергея. До
самого поворота они шли, как по косогору, потом чертовщина прекратилась и
загадочный крен исчез.
Коридор плавно повернул влево, и Сергей чуть было не столкнулся с
полупрозрачным человекоподобным существом. Оно припало к слепой зеркальной
стене, пропуская идущих, и только уставилось на них огромными радужными
глазами.
- Кто это? - понизив голос, спросил Сергей, когда очередной плавный
поворот скрыл от него полупрозрачного гуманоида.
Проционец не ответил, и это не понравилось Сергею.
- Куда мы идем?
"Сюда", - равнодушным эхом отозвалось в мозгу, и они, непонятно каким
образом, ступили в кубическое зеркальное помещение со скругленными углами.
Такое ощущение, что прямо сквозь слепую блестящую стену, заколебавшуюся,
как поверхность воды.
"Встаньте в центре".
Сергей повиновался.
"Повернитесь направо".
Он повернулся и увидел, что в скругленном углу помещения на
прозрачной, слегка наклоненной к нему поверхности разложены уже знакомые
тусклые спиральки, еще какие-то розовые шарики, черные брусочки со
спичечный коробок, но поуже...
"Вам разрешается выбрать себе один предмет", - информировал
проционец.
Судя но тому, как дернулось мальчишеское лицо Сергея, на память ему,
скорее всего, пришла старая картинка: европейский купец, разложивший
побрякушки из крашеного стекла перед смуглым дикарем Океании.
- Что я должен за это отдать?
"Вы уже отдали", - прозвучало в мозгу.
Сергей повернулся к проционцу и уставился в безликую металлическую
округлость шлема - туда, где у его собеседника должны были, по идее,
располагаться глаза.
- Я ничего не почувствовал, - испуганно возразил он.
"Вы не могли почувствовать, - последовал беззвучный ответ. - Вы об
этом не знаете. Вам это не нужно. Вы можете выбрать себе один предмет".
Совершенно сбитый с толку Сергей снова повернулся к наклоненной
прозрачной плоскости, на которой были разложены инопланетные побрякушки.
Присмотревшись, он понял, что никакой плоскости нет вообще и на чем
разложены предметы - неясно...
Сергей поправил этюдник и спрятал руки за спину.
- Нет, - отрывисто сказал он.
"Вы ничего не хотите взять?" Сергею показалось, что в беззвучной и
бесстрастной речи проционца впервые скользнуло удивление.
- Не хочу, - подтвердил он. - Но если можно... Я хотел бы спросить
вас...
Проционец отозвался не сразу.
"Спрашивайте".
- Что вы о нас думаете? - тихо проговорил Сергей.
Проционец молчал. Создавалось впечатление, что он колеблется.
Округлая металлическая скорлупа шлема ничего, естественно, выразить не
могла, и все же Сергей буквально чувствовал на себе внимательный
заинтересованный взгляд.
"Идите за мной", - прозвучало наконец в мозгу, и проционец, видимо,
решившись на что-то, шагнул к стене. С бьющимся сердцем Сергей последовал
за ним.
Они шли по точно такому же коридору, только ковровая дорожка была
здесь другого цвета. Последний поворот привел их в тупик, и проционец
отступил в сторону, вежливо пропуская Сергея вперед.
Тот шагнул, и зеркальная слепая стена заколебалась перед ним, как
поверхность воды. Сергей прошел сквозь нее и остановился, ничего не
понимая. Он снова был в стеклянном вестибюле отеля, и на него - на этот
раз без улыбки - смотрел швейцар с тяжелым полуразрушенным лицом. Сергей
обернулся, хотел спросить, но спрашивать было некого. Стена.
Он не сразу сообразил, что по-русски это называется - выставить, а
когда сообразил - уткнул подбородок в грудь и зажмурился до боли.
Швейцар выжидающе смотрел. Когда же прозрачнобородый сопляк с
этюдником, взяв наконец себя в руки, проследовал мимо него к выходу,
швейцар озабоченно принялся изучать прямоугольный плафон на потолке. Потом
сходил за тряпочкой и тщательно вытер дверную ручку, за которую брался
Сергей.
Уже скрылся за елочками отель, а он все еще не смел поднять лицо -
шел, как после пощечины. Может быть, проционец просто не хотел огорчать
его?.. Или, может быть, им вообще запрещено говорить, что они о нас
думают?.. В конце обсаженной елками аллеи Сергей чуть было не налетел на
кого-то. За полшага до столкновения остановился, вскинул глаза и увидел
прямо перед собой широкогрудого осанистого красавца в легкой импортной
курточке. Плотная черная бородка, темные смеющиеся глаза. Незнакомец
смотрел на Сергея с нескрываемым любопытством.
- Здравствуйте... - неуверенно проговорил тот. У него вообще была
плохая память на лица.
Приветствие это сильно позабавило чернобородого.
- Здравствуйте, - любезно отозвался он и продолжал смотреть.
Сергей почувствовал неловкость и, поскольку дорогу ему явно уступать
не собирались, попробовал обогнуть незнакомца, но тут же уткнулся в грудь
второму, повыше. Этот чем-то напоминал друга Володю: утяжеленная нижняя
челюсть и невыразительные скучающие глаза.
Слева за елочками мерцал холодный мрамор отеля да сияла часть
металлической надписи: "...алакт..."
- Ну, показывай, - утомленно сказал Сергею тот, что повыше.
- Что "показывай"? - растерявшись, спросил Сергей.
Высокий глядел на него со скукой.
- В отеле был?
- Был...
- Показывай, что вынес.
- Ничего, - поспешно сказал Сергей. - Честное слово, ничего!
Чернобородый осанистый стоял рядом и с интересом слушал их беседу.
- Да что ж это мы стоим посреди дороги? - мягко проговорил он, беря
Сергея под локоток. - Прошу. Если это вас, конечно, не затруднит...
Красивое лицо его стало при этом очень серьезным, почти
торжественным, глаза же как были, так и остались смеющимися. Втроем они
поднырнули под еловые лапы и оказались на проспекте. У бровки, вся в
льдистых отсветах, стояла большая светлая машина. Может быть, даже
"мерседес".
- Вы разрешите? - вежливо осведомился чернобородый, забирая этюдник.
Здесь же, между елочками и "мерседесом", Сергей был обыскан быстро и
бесцеремонно. Вывернутая куртка легла на край капота. Высокий изучал
содержимое изъятого кошелька. Чернобородый присел над раскрытым этюдником.
- Да что за черт! - с досадой сказал высокий и, положив кошелек на
куртку, снова взялся за Сергея. Тот не сопротивлялся, но лицо у него было
скорее удивленное, чем испуганное, - он все еще отказывался верить
происходящему.
- Куда дел?
- Ребята... - сказал Сергей. - Честное слово...
Сидя на корточках перед раскрытым этюдником, чернобородый озадаченно
трогал пальцем тюбики с краской. Губы его то выпячивались задумчивым
хоботком, то критически поджимались.
- А? - спросил он наконец у того, что повыше.
- Да свистит он, Курбаши! - взорвался тот. - Явно же в пополаме с
кем-то работает! Сунул кому-нибудь, когда через площадь проходил...
- Кому? - последовал быстрый вопрос.
Высокий почему-то поперхнулся. Не дождавшись ответа, чернобородый
красавец Курбаши перевел взгляд на Сергея.
- Что? В самом деле ничего?
Сергей посмотрел на раскрытый этюдник, на вывернутую куртку, на
кошелек - и вдруг заплакал. Дошло наконец.
- А ну заткнись! - с угрозой надвинулся на него высокий. -
Прокатиться захотел? Так вот она, тачка рядом...
- Болт!.. - укоризненно одернул его Курбаши. Он все еще сидел на
корточках. Ему было так удобно. Долговязый Болт дернул углом рта и,
сплюнув, отшагнул.
- Нам-то какое дело? - раздраженно спросил он, обращаясь в основном к
Курбаши. - Взял он там, не взял... - И, видя, что всхлипывать Сергей почти
прекратил, снова повернулся к нему: - Пойдешь сейчас в отель и скажешь
проциону, что передумал. Раз был у них, значит, пусть, раскошеливается -
положено...
- Нет... - Сергей замотал головой. - Я туда больше не пойду... Ведь
они же меня... Они же нас... - Голос его прервался. Он зажмурился и
стиснул зубы.
- В конце концов это его дело, Болт, - заметил Курбаши. - И потом -
что ты ерунду говоришь: кто его туда одного пропустит?.. Помоги одеться
человеку.
Долговязый Болт с отвращением на лице сгреб куртку, вывернул ее и
принялся заталкивать как попало в рукава ватные Сережины руки. Курбаши
закрыл деревянную крышку и легко поднялся с корточек.
- Ты ничего не понял, - ласково сообщил он, вешая этюдник на плечо
Сергея и заботливо поправляя ремень. - Мы не грабители. Просто нам
необходимо было определить, ну, скажем, подоходный налог... Ты пойми,
каждый, кто хоть однажды побывал у проционов, нуждается в защите. Знаешь,
какие шакалы крутятся вокруг отеля? Это твое счастье, что ты встретился с
нами, а не с ними...
- Я не просил о защите, - сказал Сергей.
Курбаши рассмеялся. Зубы у него были великолепные.
- Поздно, - сказал он. - Нас с тобой видели, и этого достаточно -
тебя уже никто не тронет... Но, если ты настаиваешь, Болт может прямо
сейчас сходить на уголок и шепнуть кому надо, что мы к тебе отношения не
имеем. Как? Пойдет такой вариант?
Сережа пришибленно молчал. Курбаши не глядя протянул руку, и
долговязый Болт поспешно вложил в нее кошелек и удостоверение Сергея.
- Видишь ли, э-э... - Курбаши раскрыл коричневую книжицу. - Сережа...
Я лично готов допустить, что ты был в отеле и ничего оттуда не вынес. Но
Болт прав, это дела не меняет... Мы, повторяю, не грабители и поэтому
возьмем с тебя по минимуму. - Он аккуратно вложил кошелек в карман
Сережиной куртки, удостоверение - в другой. - Скажем, двести... Я надеюсь,
ты понимаешь, что не деревянными?
Стоящий рядом Болт задохнулся от возмущения.
- Мало, Курбаши... - страдальчески проговорил он.
- Ты полагаешь? - Чернобородый Курбаши задумчиво поглядел на Сергея.
- Да нет, в самый раз... Только не надо говорить, что баксов у тебя нет,
что тебе не у кого занять... Этого не надо. "Люля-гриль" знаешь?
- Нет, - обреченно сказал Сергей.
- Это вон там, на углу, через квартал. Вот он, - Курбаши ткнул
пальцем в грудь Болту, - будет ждать тебя там... ну, скажем, к шести
часам. Я надеюсь, это никак твои планы не нарушает?
- Сегодня? - беспомощно переспросил Сергей.
- Можно и завтра, - согласился покладистый Курбаши. - Послезавтра,
через год... Только в твоих интересах погасить задолженность сегодня к
шести. А то ведь проценты пойдут, сам понимаешь...
- Я же тебе, козлу, говорил! - На друга Володю было страшно смотреть.
- Я же тебя, козла, предупреждал: близко не подходи!..
Он ухватил с краешка железного блюдца дымящуюся "честерфильдину" и
прошелся в бешенстве от окна к столу и обратно. По комнате запорхали
ветерки.
- Ну хоть ты-то веришь, что я у них ничего не взял? - жалобно спросил
Сергей.
Володя замер на секунду, потом обернулся так резко, что воздух вокруг
него едва не взбурлил.
- В милиции был?
- Нет.
- Слава богу... - Плечи Володи слегка расслабились. Он медленно
поднес ко рту прокушенный фильтр и одной затяжкой испепелил сигарету почти
на треть. Стремительно подсел к столу.
- Какие они из себя? Ну, может, называли друг друга как?..
- Один такой долговязый... - запинаясь, начал Сергей. - Болтом
зовут...
Володя медленно раздавил окурок в железном блюдечке. За мощными
надбровьями, наполовину прикрытыми плоской каштановой челочкой, явно шла
напряженная мыслительная работа.
- Болт... - проговорил он наконец. - Раз Болт - значит, Курбаши...
- Главное, они же видели, что взять с меня нечего!.. - в отчаянии
сказал Сергей. - Видели же...
Володя злобно фыркнул. Или резко выдохнул - как в каратэ.
- На хрен им твои деньги! - заорал он. - Им не деньги, им ты нужен!..
Сколько они хотят?
- Сказали по минимуму... Короче, двести долларов... - с трудом
выговорил Сергей.
- Ш-шакалы!.. - друг Володя сорвался с места и исчез в дверном
проеме. За освежеванной стеной загремело спортивное железо.
- Собирайся! - рявкнул он, снова появляясь в комнате. - В темпе
давай!..
Дверь Курбаши ничем не отличалась от Володиной: прямоугольник
листовой стали с глазком и штурвальчиком вместо ручки. Надо полагать,
броню навешивала одна и та же фирма.
- Да нет там никого... - обреченно сказал Сергей.
Володя не ответил и утопил кнопку звонка еще раз.
Дверь приоткрылась. На пороге стоял чернобородый осанистый красавец
Курбаши в исполосованном английскими надписями спортивном костюме.
- Разувайтесь, проходите, - негромко проговорил он.
Похоже, появления Сергея не удивило его нисколько - видимо, перед
тем, как открыть, он внимательно изучил гостей в перископический глазок.
Они прошли и разулись. Тапочек Курбаши не предложил, да этого и не
требовалось - под ногами пружинил ковер. Дверь закрылась, четыре
маслянисто отсвечивающих штыря беззвучно вошли в косяки, в порог и в
притолоку.
- Располагайтесь, - сказал Курбаши, проведя их в одну из комнат, и,
не дожидаясь, пока они усядутся, забрался с ногами в кресло. - Чай? Кофе?
Володя досадливо шевельнул челюстью и не ответил. В квартире было
тихо, как в сейфе, - из соседней комнаты слышалось тиканье часов. Потом
что-то прошелестело по коридору - что-то длинное, шелковое. Кажется, в
доме был еще кто-то. Сергей быстро взглянул на Володю, но тот не
отреагировал. Видимо, шорох в коридоре опасности не представлял.
- Накладка вышла, Курбаши... - хрипло проговорил Володя.
- Вижу, - отозвался тот. - Родственник?
- Одноклассник, - буркнул Володя.
Курбаши приподнял красивую бровь. Этакий эмир бухарский в спортивном
костюме.
- Даже словом не обмолвился, что вы с ним знакомы, - с мягким упреком
сообщил он.
- Да дурак он, Курбаши! - взорвался Володя. В голосе его, однако,
пробивались жалобные нотки: - Всю жизнь дуралеем был - я-то знаю, я ж с
ним за одной партой сидел!..
- Ты ведь со Скляром сидел... - робко напомнил Сергей.
- Заткнись! - рявкнул Володя. И снова жалобно: - Ну ты же видишь,
Курбаши? Ничего не понимает! Даже сейчас!..
- Да, действительно... - согласился тот, с любопытством разглядывая
их обоих.
В соседней комнате осеклись часы, и стало совсем тихо. Где-то над
плоской крышей девятиэтажки в студеной синеве сентябрьского неба парил
дискообразный летательный аппарат.
- Фатима, часы сверь, - не повышая голоса, произнес Курбаши, когда
часы пошли снова. В коридоре послышался прежний шелковый шелест. У Володи
было напряженное лицо - он ждал ответа.
- Ну что тебе сказать, Чубик... - задумчиво проговорил Курбаши. - Я
всегда ценил твою помощь, и мне бы очень не хотелось с тобой
поссориться... Вот только не знаю, как ко всему этому отнесется контора...
Болт уже на боевом посту, машина запущена...
Володя поднялся и хлестко выложил на край стола две зеленоватые
бумажки.
Некоторое время Курбаши разглядывал купюры. Потом поднял исполненные
уважения глаза на Володю, которого, оказывается, звали еще и Чубиком.
- Даже так?
- Да, - сказал Володя. - Так.
Курбаши вздохнул и, не вставая с кресла, вынул из настенного
держателя плоскую усаженную изнутри черными кнопками телефонную трубку.
Потрогал кнопки.
- Ашотик?.. Здравствуй еще раз... Узнал, да?.. Слушай, у тебя там
Болт не появился?.. А что он делает?.. Ну, все равно пригласи... - Курбаши
опустил трубку и снова принялся разглядывать своих гостей. Потом в
наушнике что-то отрывисто тявкнуло. - Болт?.. Это Курбаши... В общем,
доедай свой люля-кебаб... Можешь даже выпить... Да, уже можно... Ничего
страшного, просто клиент принес должок на дом... Да, на дом... - Наушник
взволнованно залопотал, и Курбаши поморщился. - Не по телефону, Болт...
Он не глядя отправил трубку на место.
- Ну? - то ли спросил, то ли потребовал Володя.
Курбаши опечалился, став от этого еще красивее.
- Да погоди ты, Чубик, - с досадой сказал он. - Сережа...
- Нет! - немедленно перебил его Володя.
- Ты что, скупил всех одноклассников на корню? - холодно осведомился
Курбаши. - Что ты все время говоришь за него?.. Сколько ты получаешь,
Сережа?
Сергей сказал.
- И на работу, наверное, к девяти... - Курбаши сочувственно покивал.
- Знаешь, я бы за такие деньги и просыпаться не стал... Ну а как насчет
будущего? Думаешь что-нибудь?
- Будущее... - горестно скривясь, повторил Сергей. - Какое у нас
теперь будущее!..
Курбаши оторопело посмотрел на него, потом рассмеялся.
- Да-а... - проговорил он. - А Чубик-то прав... Я не о будущем
человечества, Сережа. Я о твоем собственном будущем...
- Курбаши!.. - с угрозой начал Володя.
- Я говорю не с тобой! - отрезал тот и снова повернулся к Сергею. -
Понимаешь, Сережа, им мало кто нравится... Я же видел: ты не навязывался,
процион сам к тебе подошел... Так что ты подумай все-таки, есть ли тебе
смысл горбатиться дальше... Ты рисуешь? Ну и рисуй. Для души, для славы,
для чего хочешь... Раз в месяц зайдешь в отель... Ну, будешь, конечно,
что-то отстегивать нам - за охрану...
Не сводя с него лихорадочных глаз, Сергей давно уже отрицательно
качал головой.
- Неужели ты веришь во все эти байки? Что проционы мужиков
импотентами делают? Что душу забирают?.. Я думал, ты без предрассудков...
- Я туда больше не пойду, - тихо сказал Сергей.
- Не пойдет он, Курбаши! - с жаром подхватил Володя. - Ну я ж его
знаю, ну!..
- Да вижу... - Курбаши скорбно поджал губы. Потом вздохнул и, не
вставая, дотянулся до лежащих на краю стола денег.
- Я могу идти? - сдавленно спросил Сергей.
- Да, конечно...
Сергей встал.
- Володя, я... - Голос его пресекся. - Я все верну... В течение года
я все...
- Да иди ты к черту, - хмурясь, проворчал Володя. - Вернет он!.. Вот
толкнешь первую картину за бугор - тогда и рассчитаемся...
Шутка, однако, далась ему с трудом: деньги - бог с ними, репутации
было жалко... Сергей зажмурился и, чудом не налетев на косяк, вышел в
коридор.
- Фатиме привет... - мрачно проговорил Володя и тоже встал.
Курбаши не ответил. Он слушал, как обувается в коридоре Сергей, - не
попадая ногами в ботинки, обрывая шнурки и, кажется, даже всхлипывая.
- Чубик, - негромко позвал Курбаши. - Ты на тачке?
- Ну! - насторожившись, отозвался Володя.
- Мой тебе совет: подбрось его до дому - видишь же, какой он... А еще
лучше - пусть у тебя переночует. А то, знаешь, как бы он чего не
натворил... Что-то у меня сердце не на месте...
г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-
[X]