Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
СИЛА ДЕЙСТВИЯ РАВНА...
- А ну попробуй обзови меня еще раз козой! - потребовала с порога
Ираида. - Обзови, ну!
Степан внимательно посмотрел на нее и отложил газету.
Встал. Обогнув жену, вышел в коридор - проверить, не привела ли
свидетелей. В коридоре было пусто, и Степан тем же маршрутом вернулся к
дивану. Лег. Отгородился газетой.
- Коза и есть!..
Газета разорвалась сверху вниз на две половинки.
Степан отложил обрывки и снова встал. Ираида не попятилась.
- Выбрали, что ль, куда? - хмуро спросил Степан.
- А-а! - торжествующе сказала Ираида. - Испугался? Вот запульну в
Каракумы - узнаешь тогда козу!
- Куда хоть выбрали-то? - еще мрачнее спросил он.
- А никуда! - с вызовом бросила Ираида и села, держа позвоночник
параллельно спинке стула. Глаза - надменные. - Телекинетик я!
- Килети... - попытался повторить за ней Степан и не смог.
- На весь город - четыре телекинетика! - в упоении объявила Ираида. -
А я из них - самая способная! К нам сегодня на работу ученые приходили:
всех проверяли, даже уборщицу! Ни у кого больше не получается - только у
меня! С обеда в лабораторию забрали, упражнения показали... развивающие...
Вы, говорят, можете оперировать десятками килограммов... Как раз хватит,
чтоб тебя приподнять да опустить!
- Это как? - начиная тревожиться, спросил Степан.
- А так! - И Ираида, раздув ноздри, страстно уставилась на лежащую
посреди стола вскрытую пачку "Родопи". Пачка шевельнулась. Из нее сама
собой выползла сигарета, вспорхнула и направилась по воздуху к
остолбеневшему Степану. Он машинально открыл рот, но сигарета ловко
сманеврировала и вставилась ему фильтром в ноздрю.
- Вот так! - ликующе повторила Ираида.
Степан закрыл рот, вынул из носа сигарету и швырнул об пол. Двинулся,
набычась, к жене, но был остановлен мыслью о десятках килограммов,
которыми она теперь может оперировать...
В лаборатории Степану не понравилось - там, например, стоял
бильярдный стол, на котором тускло блестел один-единственный шар. Еще на
столе лежала стопка машинописных листов, а над ними склонялась чья-то
лысина - вся в синяках, как от медицинских банок.
- Так это вы тут людей фокусам учите? - спросил Степан.
- Минутку... - отозвался лысый и, отчеркнув ногтем строчку, вскинул
голову.
- Вы глубоко ошибаетесь, - важно проговорил он, выходя из-за
бильярда. - Телекинез - это отнюдь не фокусы. Это, выражаясь популярно,
способность перемещать предметы, не прикасаясь к ним.
- Знаю, - сказал Степан. - Видел. Тут у вас сегодня жена моя была,
Ираида...
Лысый так и подскочил.
- Вы - Щекатуров? Степан... э-э-э...
- Тимофеевич, - сказал Степан. - Я насчет Ираиды...
- Вы теперь, Степан Тимофеевич, берегите свою жену! - с чувством
перебил его лысый и схватил за руки. - Феномен она у вас! Вы не поверите:
вот этот самый бильярдный шар - покатила с первой попытки! И это что! Она
его еще потом приподняла!..
- И опустила? - мрачно осведомился Степан, косясь на испятнанную
синяками лысину.
- Что? Ну разумеется!.. А вы, простите, где работаете?
Степан сказал.
- А-а... - понимающе покивал лысый. - До вашего предприятия мы еще не
добрались. Но раз уж вы сами пришли, давайте я вас проверю. Чем черт не
шутит - вдруг и у вас тоже способности к телекинезу!
- А что же! - оживился Степан. - Можно.
Проверка заняла минут десять. Никаких способностей к телекинезу у
Степана не обнаружилось.
- Как и следовало ожидать, - ничуть не расстроившись, объявил лысый.
- Телекинез, Степан Тимофеевич, величайшая редкость!
- Слушай, доктор, - озабоченно сказал Степан, - а выключить ее теперь
никак нельзя?
- Кого?
- Ираиду.
Лысый опешил.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, я не знаю, по голове ее, что ли, стукнуть... Несильно,
конечно... Может, пройдет, а?
- Вы с ума сошли! - отступая, пролепетал лысый. И так, бедняга,
побледнел, что синяки на темени черными стали.
- Сходи за картошкой, - сказала Ираида.
Степан поднял на нее отяжелевший взгляд.
- Сдурела? - с угрозой осведомился он.
- Я тебе сейчас покажу "сдурела"! - закричала она. - Ты у меня
поговоришь! А ну вставай! Разлегся! Тюлень!
- А ты... - начал было он по привычке.
- Кто? - немедленно ухватилась Ираида. - Кто я? Говори, раз начал!
Кто?
В гневе она скосила глаза в сторону серванта. Сервант накренился и,
истерически задребезжав посудой, тяжело оторвался от пола. Степан,
бледнея, смотрел. Потом - по стеночке, по стеночке - выбрался из-под
нависшего над ним деревянно-оловянно-стеклянного чудовища и, выскочив в
кухню, сорвал с гвоздя авоську...
- ...у-у, к-коза! - затравленно проклокотал он, стремительно шагая в
сторону овощного магазина.
- Знаешь, ты, доктор, кто? - уперев тяжкие кулаки в бильярдный стол,
сказал Степан. - Ты преступник! Ты семьи рушишь.
Лысый всполошился.
- Что случилось, Степан Тимофеевич?
На голове его среди изрядно пожелтевших синяков красовались несколько
свежих - видимо, сегодняшние.
- Вот ты по городу ходишь! - возвысил голос Степан. - Людей
проверяешь!.. Не так ты их проверяешь. Ты их, прежде чем телетехнезу
своему учить, - узнай! Мало ли кто к чему способный!.. Ты вон Ираиду
научил, а она теперь чуть что - мебель в воздух подымает! В Каракумы
запульнуть грозится - это как?
- В Каракумы? - ужаснулся лысый.
Сердце у Степана екнуло.
- А что... может?
Приоткрыв рот, лысый смотрел на него круглыми испуганными глазами.
- Да почему же именно в Каракумы, Степан Тимофеевич? - потрясение
выдохнул он.
- Не знаю, - глухо сказал Степан. - Ее спроси.
Лысый тихонько застонал.
- Да что же вы делаете! - чуть не плача, проговорил он. - Степан
Тимофеевич, милый! Да купите вы Ираиде Петровне цветы, в кино сводите - и
не будет она больше... про Каракумы!.. Учили же в школе, должны помнить:
сила действия всегда равна силе противодействия. Вы к ней по-хорошему -
она к вам по-хорошему. Это же универсальный закон! Даже в телекинезе...
Вот видите эти два кресла на колесиках? Вчера мы посадили в одно из них
Ираиду Петровну, а другое загрузили балластом. И представьте, когда Ираида
Петровна начала мысленно отталкивать балласт, оба кресла покатились в
разные стороны! Вы понимаете? Даже здесь!..
- И тяжелый балласт? - тревожно спросил Степан.
- Что? Ах, балласт... Да нет, на этот раз - пустяки, не больше
центнера.
- Так... - Степан помолчал, вздохнул и направился к двери. С порога
обернулся.
- Слушай, доктор, - прямо спросил он. - Почему у тебя синяки на
тыковке? Жена бьет?
- Что вы! - смутился лысый. - Это от присосок. Понимаете, датчики
прикрепляются присосками, ну и...
- А-а... - Степан покивал. - Я думал - жена...
Купить букет - полдела, с ним еще надо уметь обращаться. Степан не
умел. То есть умел когда-то, но разучился. Так и не вспомнив, как положено
нести эту штуку - цветами вверх или цветами вниз, он воровато сунул ее под
мышку и - дворами, дворами - заторопился к дому.
Ираида сидела перед зеркалом и наводила зеленую тень на левое веко.
Правое уже зеленело вовсю. Давненько не заставал Степан жену за таким
занятием.
- Ирочка...
Она изумленно оглянулась на голос и вдруг вскочила. Муж подбирался к
ней с кривой неискренней улыбкой, ДЕРЖА ЗА СПИНОЙ КАКОЙ-ТО ПРЕДМЕТ.
- Не подходи! - взвизгнула она, и Степан остановился, недоумевая.
Но тут, к несчастью, Ираида Петровна вспомнила, что она как-никак
первый телекинетик города. Степана резко приподняло и весьма чувствительно
опустило. Сознания он не терял, но опрокинувшаяся комната еще несколько
секунд стремительно убегала куда-то вправо.
Он лежал на полу, а над ним стояла на коленях Ираида, струящая
горючие слезы из-под разнозеленых век.
- Мне?.. - всхлипывала она, прижимая к груди растрепанный букет. -
Это ты - мне?.. Степушка!..
Степушка тяжело поднялся с пола и, подойдя к дивану, сел. Взгляд его,
устремленный в противоположную стену, был неподвижен и нехорош.
- Степушка! - Голос Ираиды прервался.
- Букет нес... - глухо, с паузами заговорил Степан. - А ты меня - об
пол?..
Ираида заломила руки.
- Степушка!
Вскочив, она подбежала к нему и робко погладила по голове. Словно
гранитный валун погладила. Степан, затвердев от обиды, смотрел в стену.
- Ой, дура я, дура! - заголосила тогда Ираида. - Да что ж я, дура,
наделала!
"Не прощу! - исполненный мужской гордости, мрачно подумал Степан. - А
если и прощу, то не сразу..."
Через каких-нибудь полчаса супруги сидели рядышком на диване, и
Степан - вполне уже ручной - позволял и гладить себя, и обнимать.
Приведенный в порядок букет стоял посреди стола в хрустальном кувшинчике.
- Ты не думай, - проникновенно говорил Степан. - Я не потому цветы
купил, что телетехнеза твоего испугался. Просто, дай, думаю, куплю...
Давно ведь не покупал...
- Правда? - счастливо переспрашивала Ираида, заглядывая ему в глаза.
- Золотце ты мое...
- Я, если хочешь знать, плевать хотел на твой телетехнез, - развивал
свою мысль Степан. - Подумаешь, страсть!..
- Да-а? - лукаво мурлыкала Ираида, ласкаясь к мужу. - А кто это у нас
недавно на коврике растянулся, а?
- Ну, это я от неожиданности, - незлобиво возразил Степан. - Не
ожидал просто... А так меня никаким телетехнезом не сшибешь. Подошел бы,
дал бы в ухо - и весь телетехнез!
Ираида вдруг отстранилась и встала.
"Ой! - спохватился Степан. - А что это я такое говорю?" Поздно он
спохватился.
Ираида сидела перед зеркалом и, раздувая ноздри, яростно докрашивала
левое веко. За спиной ее, прижав ладони к груди, стоял Степан.
- Ирочка... - говорил он. - Я ж для примера... К слову пришлось... А
хочешь - в кино сегодня пойдем... Сила-то действия, сама знаешь, чему
равна... Я к тебе по-хорошему - ты ко мне по-хорошему...
- Мое свободное время принадлежит науке! - отчеканила она
по-книжному.
- Лысой! - мгновенно рассвирепев, добавил Степан. - Кто ему синяки
набил? Для него, что ли, мажешься?
Ираида метнула на него гневный взгляд из зеркала.
- Глаза б мои тебя не видели! - процедила она. - Вот попробуй еще
только - прилезь с букетиком!..
- И что будет? - спросил Степан. - В Каракумы запульнешь?
- А хоть бы и в Каракумы!
Степан замолчал, огляделся.
- Через стенку, что ли? - недоверчиво сказал он.
- А хоть бы и через стенку!
- Ну и под суд пойдешь.
- Не пойду!
- Это почему же?
- А потому, - Ираида обернулась, лихорадочно подыскивая ответ. -
Потому что ты сам туда сбежал! От семьи! Вот!
Степан даже отступил на шаг.
- Ах ты... - угрожающе начал он.
- Кто? - Ираида прищурилась.
- Коза! - рявкнул Степан и почувствовал, что подошвы его отрываются
от пола. Далее память сохранила ощущение страшного и в то же время мягкого
удара, нанесенного как бы сразу отовсюду и сильнее всего - по пяткам.
Что-то жгло щеку. Степан открыл глаза. Он лежал на боку, под щекой
был песок, а прямо перед глазами подрагивали два невиданных растения,
напоминающих желто-зеленую колючую проволоку.
Он уперся ладонями в раскаленный бархан и, взвыв, вскочил на ноги.
- Коза!!! - потрясая кулаками, закричал он в темный от зноя зенит. -
Коза и есть! Коза была - козой останешься!..
Минуты через две он выдохся и принялся озираться. Слева в голубоватом
мареве смутно просматривались какие-то горы. Справа не просматривалось
ничего. Песок.
Да, пожалуй, это были Каракумы.
Грузовик затормозил, когда Степану оставалось до шоссе шагов
двадцать. Хлопнула дверца, и на обочину выбежал смуглый шофер в тюбетейке.
- Геолог, да? - крикнул он приближающемуся Степану. - Заблудился, да?
Степан брел, цепляясь штанами за кусты верблюжьей колючки.
- Друг... - со слезой проговорил он, выбираясь на дорогу. - Спасибо,
друг...
Шофера это тронуло до глубины души.
- Садись, да? - сказал он, указывая на кабину.
Познакомились. Шоферу не терпелось узнать, как здесь оказался Степан.
Тот уклончиво отвечал, что поссорился с женой. Километров десять шофер
сокрушенно качал головой и цокал языком. А потом принялся наставлять
Степана на путь истинный.
- Муж жена люби-ить должен, - внушал он, поднимая сухой коричневатый
палец. - Жена муж уважа-ать должен!.. Муж от жены бегать не до-олжен!..
И так до самого Бахардена.
Ах, Ираида Петровна, Ираида Петровна!.. Ведь это ж додуматься было
надо - применить телекинез в семейной перепалке! Ну чисто дитя малое! Вы
бы еще лазерное оружие применили!..
И потом - учили ведь в школе, должны помнить, да вот и лысый говорил
вам неоднократно: сила действия равна силе противодействия. Неужели так
трудно было сообразить, что, запульнув вашего супруга на черт знает какое
расстояние к югу, сами вы неминуемо отлетите на точно такое же расстояние
к северу! А как же иначе, Ираида Петровна, - массы-то у вас с ним
приблизительно одинаковые!..
Несмотря на позднюю весну, в тундре было довольно холодно. Нарты
ехали то по ягелю, то по снегу.
Первые десять километров каюр гнал оленей молча. Потом вынул изо рта
трубку и повернул к заплаканной Ираиде мудрое морщинистое лицо.
- Однако муж и жена - семья называется, - сообщил он с упреком. -
Зачем глаза покрасила? Зачем от мужа в тундру бегала? Жена из яранги
бегать будет - яранга совсем худой будет...
И так до самого Анадыря.
г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-
[X]