Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
СЕМЬ ТЫСЯЧ Я
Я сразу же заподозрил неладное, увидев в его квартире оседланную
лошадь.
- Как это ты ее на седьмой этаж? - оторопело спросил я, обходя
сторонкой большое дышащее животное. - Лифтом?
Он горько усмехнулся в ответ.
- Лифтом... - повторил он. - Да разве такая зверюга в лифте
поместится? В поводу вел. По ступенькам...
Собственно, я уже тогда имел право арестовать его. Лошадь была не
просто оседлана - на ней был чалдар... Что такое чалдар? Это, знаете,
такая попона из металлических пластинок. Похищена в феврале прошлого года
из энского исторического музея вместе с мелкокольчатой броней и доспехом
типа "зерцало".
- Удивляешься... - с удовлетворением отметил он. - Понимаю тебя.
Он уже ничего не скрывал. Комнату перегораживало длинное
кавалерийское копье, а к столу был прислонен меч, восстановленный недавно
специалистами по крыжу XII века. Кроме него из экспозиции пропал еще,
помнится, полный комплект боевых ножей.
Я решил не засвечиваться раньше времени и, изобразив растерянность,
присел на диван.
- Значит, летим исправлять историю? - придав голосу легкую дрожь,
спросил я.
- Летим, - подтвердил он.
- Рязань?
- Калка! - Произнеся это, он выпрямился и сбросил домашний халат. От
груди и плеч моего подопечного отскочили и брызнули врассыпную по комнате
светлые блики. Его торс облегала сияющая мелкокольчатая броня, усиленная
доспехом типа "зерцало". А вот и пропавшие ножички, все три: засапожный,
поясной и подсайдашный...
Услышав грозное слово "Калка", лошадь испуганно всхрапнула и вышибла
копытом две паркетные шашки.
И тут меня осенило, что у него ведь могут быть и сообщники...
- Сними ты с себя это железо! - искусно делая вид, что нервничаю,
сказал я. - Тебя ж там первый татарин срубит! Знаешь ведь поговорку: один
в поле не воин...
Крючок был заглочен с лету.
- Один? - прищурившись, переспросил он. - А кто тебе сказал, что я
там буду один? В поле?
Уверен, что лицо недоумка вышло у меня на славу.
- А кто второй?
- Я.
- Хм... А первый тогда кто?
- Тоже я, - сказал он, насмешливо меня разглядывая.
Лошадь переступила с ноги на ногу и мотнула головой, как бы отгоняя
мысль о предстоящем кошмаре.
- Ну хорошо... - смилостивился он. - Сейчас объясню...
И возложил длань на высокое седло, куда, по всей видимости, и была
вмонтирована портативная машина времени марки "минихрон", украденная три
года назад прямо из сейфа энской лаборатории.
- Итак, я включаю, как ты уже догадался, устройство и перебрасываюсь
вместе с лошадью во вторник 31 мая 1223 года. Провожу там весь день до
вечера. К вечеру возвращаюсь. Отдыхаю, сплю, а назавтра... - Он сделал
паузу, за время которой стал выше и стройнее. - А назавтра я снова включаю
устройство и снова перебрасываюсь во вторник 31 мая 1223 года! Вместе с
лошадью! То есть нас теперь там уже - сколько?
- Ну, четверо, - сказал я. - С лошадьми...
И осекся. Я понял, куда он клонит.
- То же самое я делаю и послезавтра, и послепослезавтра! - Глаза его
сверкали, голос гремел. - Семь тысяч дней подряд я перебрасываюсь туда
вместе с лошадью и провожу там весь день до вечера. Я трачу на это без
малого двадцать лет, но зато во вторник 31 мая 1223 года в окрестностях
реки Калки возникает войско из семи тысяч всадников! И оно заходит татарам
в тыл!..
Весь в металле, словно памятник самому себе, он стоял посреди
комнаты, чуть выдвинув вперед правую ногу, и в гладкой стали поножа
отражалось мое опрокинутое лицо.
"Брать! - тяжко ударила мысль. - Брать немедленно!.."
Но тут он дернул за свисающий с потолка шнурок, на который я как-то
не обратил внимания, и со свистом развернувшаяся сеть из витого капрона во
мгновение ока спеленала меня по рукам и ногам.
- Почему бы тебе не предъявить свое удостоверение? - мягко
осведомился он. - Ты ведь из Группы Охраны Истории, не так ли?
"Спокойствие! - скомандовал я себе. - Главное, не делать резких
движений!.. Это витой капрон!"
- Ты, видимо, хочешь сказать, - вкрадчиво продолжал он, - что мои
семь тысяч будут слишком уж уязвимы? Что достаточно устранить меня
сегодняшнего - и не будет уже ни меня завтрашнего, ни меня
послезавтрашнего... Достаточно, короче, прервать цепочку - и все мое
войско испарится на глазах у татар. Так?
- Да, - хрипло сказал я. - Именно так...
- Так вот, во время дела, - ликующе известил он, - я сегодняшний буду
находиться в самом безопасном месте. Как и я завтрашний, как и я
послезавтрашний... А вот последние будут первыми. То есть пойдут в первых
рядах...
- Между прочим, дом окружен, - угрюмо соврал я.
Он тонко улыбнулся в ответ.
- И окрестности Калки тоже?
Мне нечего было на это сказать.
На моих глазах он препоясался мечом и взял копье. Затем выпрямился и
с княжеским высокомерием вздернул русую недавно отпущенную бородку. Я
понял, что сейчас он изречет что-нибудь на прощанье. Что-нибудь
историческое.
- Татарское иго, - изрек он, - позорная страница русской истории. Я
вырву эту страницу.
Причем ударение сделал, авантюрист, не на слове "вырву", а на слове
"я". Потом запустил руку под седло и, на что-то там нажав, исчез. Вместе с
лошадью.
- Семь тысяч? - Руки шефа взметнулись над столом - то ли он хотел
воздеть их к потолку, то ли схватиться за голову. - Семь тысяч... А ты
сказал ему, что у него прабабка - татарка?
- Н-нет... - ответил я. - А что? В самом деле?
- Откуда я знаю? - огрызнулся шеф. - Надо было сказать!..
Его заместитель по XIII веку давно уже бегал из угла в угол. Возле
стенда "Сохраним наше прошлое!" резко обернулся.
- Почему ты не хочешь оставить засаду на его квартире?
- Потому что он туда больше носа не покажет, - ворчливо отозвался
шеф. - Будь уверен, ночлег он себе подготовил на все семь тысяч дней. Как
и стойло для лошади. А вот где его теперь искать, это стойло?.. Нет, брать
его, конечно, надо там - в тринадцатом веке...
- Как?
- В том-то и дело - как?..
Шеф поставил локти на стол и уронил тяжелую голову в растопыренные
пальцы.
- Семь тысяч, семь тысяч... - забормотал он. - Ведь это же надо что
придумал, босяк!..
- Но, может быть, нам... - осторожно начал заместитель, - в порядке
исключения... разрешат...
- Снять блокаду? - Шеф безнадежно усмехнулся. Я тоже.
Дело в том, что прошлое по решению мирового сообщества блокировано с
текущего момента и по пятнадцатый век включительно - на большее пока
мощностей не хватает... А ловко было бы: вырубить на минутку генераторы,
потом - шасть в позавчера - и в наручники авантюриста...
- А у тебя какие-нибудь соображения есть? - Вопрос был обращен ко
мне.
- Есть, - сказал я и встал.
Это произвело сильное впечатление. Шеф и его заместитель по XIII веку
ошарашенно переглянулись.
- Ну-ка, ну-ка, изложи...
Я изложил.
Вообще-то я редко когда высказываю начальству свои мысли, но если уж
выскажу... Молчание длилось минуты три. Заместитель опомнился первым.
- А, собственно, почему бы и нет? - с опаской поглядывая на шефа,
промолвил он, и сердце мое радостно встрепенулось.
Шеф затряс головой.
- Ты что, хочешь, чтобы я отпустил его в тринадцатый век
о_д_н_о_г_о_?
- Да почему же одного? - поспешил вмешаться я, очень боясь, что
предложение мое сейчас зарубят. - Меня же тоже будет семь тысяч!
Шеф вздрогнул.
- Ты вот что, сынок... - сказал он, почему-то пряча глаза. - Ты пойди
погуляй пока, а мы тут посоветуемся... Только далеко не уходи...
Я вышел в коридор и, умышленно прикрыв дверь не до конца, встал
рядом. Профессиональная привычка. Кроме того, там, в кабинете, решалась
моя судьба: расквитаюсь я с моим подопечным за сетку из витого капрона или
же дело передадут другому? Запросто могли передать. Что ни говори, а были
у меня промахи в работе, случались...
Я прислушался. Начальство вело ожесточенный спор, погасив голоса до
минимума. В коридор выпархивали лишь случайные обрывки фраз.
ШЕФ: ...не представляешь... дубина... таких дел натворит, что... (Это
он, надо полагать, о моем подопечном.)
ЗАМЕСТИТЕЛЬ: ...клин клином... ручаюсь, не уступит... (А это уже,
кажется, обо мне.)
ШЕФ: ...семь тысяч! Тут одного-то его не знаешь, куда... хотя бы
руководителя ему... (Вот-вот! Это как раз то, чего я боялся!)
ЗАМЕСТИТЕЛЬ: ...ну кто еще, кроме... семь тысяч - почти двадцать
лет... а там и на пенсию...
Последнего обрывка насчет пенсии я, честно говоря, не понял. При чем
тут пенсия?.. Вскоре меня пригласили в кабинет.
- В общем так, сынок... - хмурясь, сказал шеф. - Мы решили принять
твое предложение. Если кто-то и способен остановить этого придурка - то
только ты...
Утро 31 мая 1223 года выдалось погожим.
Опершись на алебарду, я растерянно оглядел окрестности. Как-то я все
не так это себе представлял... Ну вот, например: я иду перед стройной
шеренгой воинов, каждый из которых - я сам. Останавливаюсь, поворачиваюсь
лицом к строю и на повышенных тонах объясняю ситуацию: вон там, за смутной
линией горизонта - река Калка. А за теми холмами - войско из семи тысяч
авантюристов. Или даже точнее - авантюриста. Что от нас требуется, орлы?
От нас требуется умелым маневром блокировать им дорогу и не дать вмешаться
в естественное развитие событий...
И вот теперь я стоял, опершись на алебарду, и что-то ничего пока не
мог сообразить. Остальные-то где? Кажется, я прибыл слишком рано...
Тут я вспомнил, что пехотинец-одиночка для тяжеловооруженного конника
- не противник, и в поисках укрытия двинулся к виднеющемуся за кустами
овражку.
- Эй, с алебардой! - негромко окликнули меня из кустов.
Я обернулся на голос, лязгнув доспехами. В листве поблескивал металл.
Там прятались вооруженные люди. Лошадей не видно, вроде свои.
- Быстрей давай! - скомандовали из кустов. - Демаскируешь!
Я пролез сквозь чащу веток и остановился. Передо мной стояло человек
десять воинов. И еще с десяток прохаживалось на дне овражка. Из-под
светлых шлемов-ерихонок на меня отовсюду смотрело одно и то же лицо. Мое
лицо. Разве что чуть постарше.
- Который год служишь?
Тон вопроса мне не понравился.
- Да что ты его спрашиваешь - и так видно, что салага, - хрипло
сказал воин с забинтованным горлом. - Гляди-ка, панцирь у него... Ишь
вырядился! Прям "старик"... А ну прими алебарду как положено!
Вот уж чего я никогда не знал - так это как положено принимать
алебарду.
- Вконец "сынки" распустились! - Хриплый забинтованный недобро
прищурился. - Кто давал приказ алебарду брать?
- А что надо было брать?
- Топор! - негромко, щадя простуженное горло, рявкнул он. - Лопату!
Шанцевый инструмент!.. Если через голову не доходит - через ноги дойдет!
Не можешь - научим, не хочешь - заставим! С какого года службы, тебя
спрашивают?
- Да я, в общем-то... - окончательно смешавшись, пробормотал я, - в
первый раз здесь...
Ко мне обернулись с интересом.
- Как? Вообще в первый?
- Вообще, - сказал я.
- А-а... - Хриплый оглядел меня с ног до головы. - Ох, и дурак был...
Панцирь прямо на трико напялил?
- На трико, - удрученно подтвердил я.
- К концу дня плечи сотрешь, - пообещал он. - И алебарду ты тоже зря.
Алебарда, брат инструмент тонкий... И, между нами говоря, запрещенный. В
тринадцатом веке их на Руси еще не было... Ну-ка, покажи ему, как
правильно держать, - повернулся он к другому мне - помоложе. Тот принял
стойку "смирно" - глаза навыкате, алебарда у плеча.
- Вот, - удовлетворенно сказал хриплый. - Так примерно выглядит
первая позиция. А теперь пару приемов. Делай... р-раз!
Всплеснуло широкое лезвие. Мне показалось, что взмах у воина вышел не
совсем уверенный. Видимо, хриплому тоже так показалось, потому что лицо
его мгновенно сделалось совершенно зверским.
- Который год службы? Третий? Три года воюешь - приемы не разучил?
Ситуация нравилась мне все меньше и меньше.
- Пятый год службы - ко мне! Есть кто с пятого года службы? Ну-ка,
собери молодых и погоняй как следует. До сих пор не знают, с какого конца
за алебарду браться!
Веселый доброволец пятого года службы сбежал в овражек и звонко
приказал строиться. Кое-кто из молодых пытался уклониться, но был изъят из
кустов и построен в две шеренги.
- Делай... р-раз!
Нестройно всплеснули алебарды.
- А ты давай приглядывайся, - посоветовал мне хриплый. - И дома
начинай тренироваться. Как утром встал - сразу за алебарду. Раз двадцать
каждый удар повторил - и под душ. Днем-то у тебя здесь времени уже не
будет...
Вдалеке затрещали кусты, и вскоре на той стороне овражка показались
еще человек пятнадцать воинов - крепкие мужчины средних лет. Несколько лиц
(моих опять-таки) были обрамлены бородами разной длины. А самый старший
воин - гладко выбрит. На плечах вновь пришедших покоились уже не алебарды,
а тяжелые семиметровые копья.
- Делай... три! - донеслось из овражка.
- Это еще что такое? - удивился бритый. Он шагнул к обрывчику и
заглянул вниз.
- До сих пор алебардами не владеют, салаги! - пояснил хриплый. - Вот
решили немножко погонять...
- Отставить! - рявкнул бритый. - Какой еще к черту, тренаж? Нам
сейчас марш предстоит - в пять километров! Давай командуй общее
построение!
Хриплый скомандовал, и воины, бренча и погромыхивая доспехами,
полезли из овражка. Поскольку все были одного роста, выстроились по
возрасту. Я уже начинал помаленьку разбираться в их (то есть в моей)
иерархии. На правом фланге - "деды": загорелые обветренные лица,
надраенные до блеска старенькие брони и шлемы. Собственно, это были одна и
та же броня и один и тот же шлем - из нашего запасника. Пятый год службы
играл роль сержантского состава. Он занимал центральную часть строя.
Дальше располагались "молодые" и, наконец, на левом фланге - самая
салажня: в крупнокольчатых байданах, в шлемах-мисюрках, не спасающих даже
от подзатыльника, и с шанцевым инструментом в руках.
- А кто это там влез на левый фланг в панцире? - осведомился
захвативший командование бритый ветеран. - Штрафник, что ли?
Ему объяснили, что я новичок и в панцирь влез по незнанию.
- Ага... - сказал командир. - Значит, для тех, кто в этот отряд еще
не попадал или попадал, но давно: задача наша чисто вспомогательная.
Конница противника будет прорываться по равнине, там их встретят первая и
вторая баталии. Ну это вы и так знаете... А нам, орлы, нужно заткнуть
брешь между оврагами и рощей. Значит, что? Значит, в основном земляные
работы, частокол и все такое прочее...
Не снимая кольчужной рукавицы, он взял в горсть висящую поверх
панциря ладанку и поднес к губам.
- Докладывает двадцать третий. К маршу готовы.
- Начинайте движение, - буркнула ладанка моим голосом, и командир
снова повернулся к строю.
- Нале... уо!
Строй грозно лязгнул железом.
Как и предсказывал хриплый, плечи я стер еще во время марша. К концу
пути я уже готов был малодушно нажать кнопку моего "минихрона" и,
вернувшись, доложить шефу, что переоценил свои возможности. Однако мысль о
сетке из витого капрона, в которой я оказался сегодня утром, заставила
меня стиснуть зубы и продолжать марш.
- Стой!
Колонна остановилась. Справа - заросли, слева - овраги.
- Перекур семь минут...
Строй смешался. Человек пятнадцать отошли в сторонку и, достав из
шлемов сигареты, закурили. Я обратил внимание, что среди них были воины
самого разного возраста. Из этого следовало, что годика через три я от
такой жизни закурю, потом брошу, потом опять закурю. И так несколько раз.
Броню мне разрешили снять. Пока я от нее освобождался, перекур
кончился. Стало шумно. В рощице застучали топоры, полетели комья земли с
лопат. Меня как новичка не трогали, но остальные работали все. Задача,
насколько я понял, была - сделать гиблое для конницы место еще более
гиблым. Темп в основном задавали воины пятого года службы. Сияя
жизнерадостными оскалами, они вгрызались в грунт как экскаваторы, успевая
при этом страшно орать на неповоротливых салажат в байданах. "Старики"
спокойно, не торопясь орудовали саперными лопатками. И все это был я.
Причем даже не весь, а только крохотная часть меня - каких-нибудь человек
сорок. А там, за тем холмом, на равнине, развертывалась, строилась и шла
колоннами основная масса - сотни и тысячи...
Рвы были вырыты, частоколы вбиты. На бугре выставили наблюдателя, в
рощице - двоих, Потом достали свертки и принялись полдничать. Я, понятно,
ничего с собой захватить не догадался, но мне тут же накидали бутербродов
- больше, чем я мог съесть.
- Здесь еще спокойно... - вполголоса говорил один салага другому. -
Окопался - и сиди. А вот в первой баталии пахота...
- В первой - да... - соглашался со вздохом второй. - Я на прошлой
неделе три раза подряд туда попадал. Набегался - ноги отламываются. Сдал
кладовщику байдану, шлем, выхожу на улицу, чувствую - шатает... Ну, думаю,
если и завтра опять в первую! Нет, повезло: на переправу попал...
- Ну, там вообще лафа...
- Никак спит? - тихо, с любопытством спросил кто-то из "стариков".
Все замолчали и повернулись к воину, который действительное задремал
с бутербродом в руке.
- Во дает! Ну-ка тюкни его легонько по ерихонке...
Один из бородачей, не вставая, подобрал свое огромное копье и,
дотянувшись до спящего, легонько тюкнул его по навершию шлема тупым концом
древка. Тот, вздрогнув, проснулся и первым делом уронил бутерброд.
Остальные засмеялись.
- Солдат спит, а служба идет, - тут же съехидничал хриплый. Голос он,
однако, при этом приглушил.
- Виноват, братцы... - Проснувшийся протер глаза и со смущенной
улыбкой оглядел остальных. - Тут, понимаете, какое дело... Женился я
вчера...
Сидящий рядом воин вскочил с лязгом.
- Согласилась? - ахнул он.
- Ага... - подтвердил проснувшийся. Лицо его выражало блаженство и
ничего кроме блаженства.
Вскочивший набрал полную грудь воздуха, словно хотел завопить во всю
глотку "ура!", но одумался, вздохнул и сел. Лица у этих двух сияли теперь
совершенно одинаково. Зато хриплый был сильно озадачен.
- Погоди, а на ком?
- Да ты ее еще не знаешь...
Бородачи наблюдали за происходящим со снисходительными улыбками. А
вот на лицах "молодых" читалось явное неодобрение.
- Додумался! - пробормотал один из них. - Военное время, а он -
жениться!.. Дурачок какой-то...
На беду слова его были услышаны.
- Голосок прорезался? - зловещим шепотом спросил, оборачиваясь,
сильно небритый "старик". - Зубки прорезались? Это кто там на "дедов"
хвост поднимает? А ну встать! Первый, второй, третий год службы! Встать, я
сказал! Вы у меня сейчас траншею будете рыть - от рощи и до отбоя!
"Молодые" поднялись, оробело бренча железом. Небритый подошел к
новобрачному и положил руку в кольчужной рукавице на его стальное плечо.
- А тебе я, друг, так скажу, - задушевно проговорил он. - Хорошую ты
себе жену выбрал. Кроме шуток.
Сидящий в сторонке командир отряда скептически поглядел за него и,
вздохнув, отвернулся.
К часу дня подошла разведка противника.
Человек двадцать конных в голых "яко вода солнцу светло сияющу"
доспехах подъехали к выкопанному нами рву. Я и еще несколько салажат в
байданах, как наиболее уязвимая часть нашего воинства, были отведены в
заранее подготовленное укрытие и теперь с жадным любопытством следили
поверх бруствера за развитием событий.
Постарел авантюрист, осунулся. Я имею в виду того, что командовал их
отрядом. Ударив саврасую лошадь длинными шпорами, он выехал вперед и долго
смотрел на заостренные колья, вбитые в дно рва.
- Пес! - бросил он наконец с отвращением. - Успел-таки...
Он поднял глаза. Перед ним с того края рва грозно топорщился так
называемый "еж". "Молодые" подтянулись, посуровели, руки их были тверды,
лезвия алебард - неподвижны.
- А почему у него лошадь саврасая? - шепотом спросил я одного из
салажат. - Была же белая...
Действительно, лошади под противником были и той, и другой масти.
- Белая во время атаки шею свернула, - также шепотом пояснил
салажонок. - Да ты сам сегодня увидишь - покажут...
- Предлагаю пропустить нас по-хорошему! - раздался сорванный голос
старшего всадника. - Имейте в виду: сейчас сюда подойдет еще один отряд -
в пятьдесят клинков...
- Да хоть в сто... - довольно-таки равнодушно отозвался с этого края
рва наш командир.
Мой противник оскалился по-волчьи.
- Ты вынуждаешь меня на крайние меры, - проскрежетал он. - Я вижу,
придется мне завтра прихватить сюда...
- Пулемет, что ли?
- А хоть бы и пулемет!
- Прихвати-прихвати... - невозмутимо отозвался командир. - А я базуку
приволоку - совсем смешно будет...
- А я... - начал противник и, помрачнев, умолк.
- Сеточку, - издевательски подсказал командир. - Сеточку не забудь.
Такую, знаешь, капроновую...
Тот яростно крутнулся на своем саврасом.
- Червь! - выкрикнул он. - Татарский прихвостень! Там, - он выбросил
закованную в сталь руку с шелепугой подорожной куда-то вправо, - терпит
поражение князь Мстислав Удатный! А ты? Ты, русский человек, вместо того,
чтобы ударить поганым в тыл... Сколько они тебе заплатили?..
- За прихвостня - ответишь, - процедил командир.
Тяжелый наконечник семиметрового копья плавал в каких-нибудь полутора
метрах от шлема всадника, нацеливаясь точно промеж глаз.
- Куда, нехристь?! - Это уже относилось к противнику из "молодых", не
сумевшему сдержать белую лошадь и выехавшему прямо на край рва. В
остервенении старший всадник хлестнул виновного шелепугой. Тот взвыл и
скорчился в седле - рогульчатое ядро пришлось по ребрам.
- А мы еще жалуемся... - уныло проговорил один из наших салажат. - У
нас "деды" хоть орут, да не дерутся...
Я же с удовлетворением отметил, что "еж" из копий и алебард не
дрогнул ни разу. Воины по эту сторону рва стояли, нахмурясь и зорко следя
за конными. Что-что, а дисциплина у меня всегда была на высоте...
Потом подошел обещанный противником отряд. Пятьдесят не пятьдесят, но
клинков сорок в ним точно было. На той стороне началась давка и ругань.
Всадники подъезжали группами, смотрели с содроганием на заостренные колья
и снова принимались браниться. Наконец вся эта масса попятилась и на рысях
двинулась прочь, оставив после себя перепаханную, изрытую копытами землю.
- Вроде отвоевали на сегодня, - сказал командир.
Возле рва оставили охранение и разрешили салажатам вылезти из
укрытия.
- Ну что он там? - нетерпеливо крикнул новобрачный, чуть запрокинув
голову.
- Уходит, - ответил ему наш наблюдатель с холма.
- Все правильно, - заметил командир. - Убедился, что все лазейки
перекрыты, и теперь концентрирует силы на равнине. Напролом попрет...
Наблюдателей на бугре сменяли часто. И не потому, что служба эта была
трудной, - просто каждому хотелось взглянуть, что делается на равнине.
- Вторая баталия пошла, - сообщил только что спустившийся с холма
бородач. - Пусть новичок посмотрит. Ему полезно...
- Можно, - согласился командир. - Пошли, новичок...
Мы поднялись на бугор. Открывшаяся передо мной равнина была покрыта
свежей, еще не выгоревшей травой. И по этому зеленому полю далеко внизу,
грозно ощетинясь копьями, взблескивая панцирями и алебардами, страшный в
своей правильности, медленно полз огромный прямоугольник - человек в
тысячу, не меньше.
- Эх, мать! - восхищенно сказал наблюдатель. - Красиво идут!
- Да я думаю, - отозвался командир. - Там же "старики" в основном! За
десять лет и ты строем ходить научишься...
- Так что служи, служи, - не преминул добавить поднявшийся вместе с
нами хриплый. - Тебе еще - как медному котелку.
- А вон и первая баталия строится, - сказал наблюдатель.
В отдалении муравьиные людские потоки струились из-за бугров и
пригорков, смешиваясь на равнине в единую массу, постепенно
преобразующуюся во второй такой же прямоугольник.
- Да что ж они так вошкаются сегодня? - с тревогой проговорил
хриплый. - Не успеют же!..
- Успеют, - сказал командир.
Он перевернул ладанку и взглянул на циферблат.
- Ну, минут через десять начнется...
И минут через десять - началось! Конница выплеснулась из-за пологого
холма, ослепив сверкающими на солнце доспехами. И она продолжала
изливаться, и казалось, ей не будет конца. Никогда бы не подумал, что это
так много - семь тысяч человек! И вся эта масса разворачивалась во всю
ширь равнины и с топотом, с визгом, с лязгом уже летела на замершие
неподвижно баталии.
Я зажмурился. Ничто не могло остановить этот поток сверкающего и как
бы расплавленного металла.
- Что? Сдали нервишки? - злорадно осведомился командир, обращаясь,
как вскоре выяснилось, не ко мне, но к противнику на равнине. - Это тебе
не сеточки капроновые бросать...
Я открыл глаза. Ситуация внизу изменилась. Баталии по-прежнему стояли
неподвижно, а вот первые ряды конницы уже смешались. Всадники пытались
отвернуть, замедлить разбег, а сзади налетали все новые и новые,
начиналась грандиозная свалка.
- Смотри, смотри! - Хриплый в азарте двинул меня в ребра стальным
локтем. - Туда смотри! Сейчас белая шею свернет!
Упало сразу несколько лошадей, и одна из них так и осталась лежать.
Чудом уцелевший всадник прыгал рядом на одной ножке - другая была схвачена
стременем.
- Все, - с сожалением сказал хриплый. - Конец лошадке.
- А где он взял саврасую?
- С племзавода увел, гад! - Хриплый сплюнул. - Предупреждали ведь их:
усильте охрану, обязательно будет попытка увода... Нет, прошляпили!
- Ну вроде дело к концу идет, - удовлетворенно объявил командир и
повернулся к отдыхающему внизу отряду. - Кончай перекур, орлы! Все, по
возможности, привести в прежнее состояние. Ров - засыпать, частоколы -
убрать. Найду хоть один окурок - заставлю похоронить. С почестями.
В пыльных доспехах, держа шлем и алебарду на коленях, я сидел на
стуле посреди кабинета и смотрел в скорбные глаза шефа.
- Ты не передумал, сынок? - участливо спросил он.
- Нет, - ответил я со всей твердостью. - Не передумал.
- Понимаешь, какое дело... - в затруднении проговорил шеф. - Я-то
предполагал раскидать эти семь тысяч дней на нескольких сотрудников - хотя
бы по тысяче на каждого... Но ты войди в мое положение: вчера какой-то
босяк прорвался в XI век и подбросил в Гнездовский курган керамический
обломок твердотопливного ускорителя, да еще и с надписью "горючее".
Теперь, видимо, будет доказывать освоение космоса древними русичами. А
сегодня - и того хлеще! Целую банду нащупали! Собираются, представляешь,
высадить славянский десант в Древней Греции. Ну там Гомера Баяном
подменить и вообще... Давно у нас такой заварки не было.
- Да не нужно мне никакой помощи! - сказал я. - Людей у меня там
хватает...
Впервые я смотрел на своего шефа как бы свысока, что ли... Ну вот
сидит он за столом - умный ведь мужик, но один. Совсем один. И что он,
один, может?.. Я зажмурился на секунду и снова увидел ощетиненный копьями,
страшный в своей правильности огромный квадрат, ползущий по зеленому полю.
Воистину, это был я...
- Да боюсь, тяжело тебе придется... - озабоченно сказал шеф. - Сам
ведь говоришь: дедовщина там у вас...
- Да какая там дедовщина! - весело возразил я. - Вот у него дедовщина
так дедовщина! - Тут я не выдержал и радостно засмеялся. - Сам себя
шелепугой лупит!..
г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-
[X]