Людмила Козинец.
Когти ангела
..."По небу полуночи ангел летел, и грустную песню он пел". Ну,
плагиат, конечно. Но нельзя удачнее выразить словами зрелище, которое
можно было наблюдать с южного отрога Змеиного хребта на закате одного из
дней незабываемого июля. В сумеречном небе дрожала бледная еще Полярная
звезда, похожая на туманное световое пятнышко от тусклого фонаря на глади
тихой затоки.
И вот со стороны звезды, держа курс к экватору, по темной лазури
небосвода медленно скользил белый ангел. Его серебристые крылья мерцали
розоватым отблеском исчезнувшего за горизонтом солнца. Последние лучи
дневного светила огненными искрами горели в золотых гиацинтоподобных
кудрях ангела. Он и впрямь пел грустную песню. Чем объяснить такое
совпадение с классическим текстом? Может быть, у ангелов имеется
обыкновение шнырять вольным эфиром с песней и хрустальной лютней в изящных
перстах?
Ну, как бы там ни было, он летел и пел, возвышенно не замечая
происходящего на грешной земле, устремив очи горе.
Дивной красоты было зрелище, чего не мог не почувствовать старый мудрый
Дракон, который нежил свои дряхлые кости в прогретой за день шиферной
складке горного отрога. Как бы отреагировали мы, узрев летящего ангела?
Ну, глянули бы на него, пожали плечами и вернулись к своим обычным
занятиям. Летит себе ангел и летит оттуда сюда по своим собственным делам.
Но дракон, как выше сказано, был стар, и значит, - сентиментален.
Поэтому вид безгрешного посланника небес вызвал у него судорожные вздохи,
скупую слезу и печальные сожаления.
"Вот, - подумал Дракон, - истинно совершенное и счастливое творение
Господне. Ни страх, ни ненависть, ни любовь, ни голод, ни корыстолюбие не
терзают его безгрешную душу, и разум его обращен к высотам познания, к
безупречной гармонии. И нет в его равновесной сущности места для страстей,
вечно обуревающих жалких обитателей сей юдоли скорбей".
С этой огорчительной мыслью Дракон обратил тоскующий взор в долину,
где, завершив дневные заботы, многочисленное племя драконов готовилось
отойти ко сну.
Дракон увидел, как под миртовым кустом трое сопливых еще подростков с
плотоядным ржанием вышибали днище из славненького толстенького бочоночка.
Вскоре к ним присоединился четвертый, который приволок украденного из
стада барашка. Старец с неодобрением наблюдал, как юные Дракоши рвали
когтями и клыками животное, вымазав довольные морды кровью, как они
осушали бочонок, как возникла вялая, но отвратительная потасовка -
гонялись за почтенной драконессой - и в конце концов захрапели под
миртовым кустом, совершенно утратив драконий облик.
"Сколь это непотребно, - подумал Дракон. - Куда катится наше славное
племя? Как низко и неправедно мы живем! Необходимо действовать, дабы
древний народ наш смог достичь горного сада, всеобщей гармонии и счастья".
Надо сказать, что этот старый Дракон был не просто дракон - иначе
откуда бы в его огромной шишковатой башке могли завестись столь глубокие
мысли? Был он правителем драконьего народа, королем этой обширной и
богатом страны, и титул его звучал так: Его Великое Змейство Дракороль
Восьмой.
Правил он с незапамятных времен, к власти привык, как к собственному
хвосту, а посему твердо знал, что даже самые туманные умопостроения его
многодумной головы должны быть претворены в жизнь.
С этим намерением он и вернулся в прохладные покои своего
беломраморного дворца. Там он испил ежевечернюю чашу настойки желчи
завистника на гробовых змеях (весьма способствует пищеварению), отчитался
о самочувствии почтительному лейб-медику и призвал к себе
Секретарь-Советника. Тот вошел с озабоченным видом, держа под левым крылом
сафьяновую папку с текущими бумагами. Но Его Великое Змейство от бумаг
отмахнулся, что Секретарь-Советника не удивило. Зато удивил его
последующий разговор.
Дракороль Восьмой, томно прикрыв глаза желтыми кожистыми веками,
капризно протянул:
- Чешуйчатый мой, нам чрезвычайно надоело, что в саду произрастают эти
безобразные кривые колючие кактусы. Немедленно выкинуть сию гадость.
- Слушаюсь!
- Уберите камни, привезите тучную плодородную землю...
- Слушаюсь!
- И посадите там... э-э-э... садите там... Вот интересно, а что
произрастает в садах Эдема?
- Виноват, где?
- В садах Эдема, бестолочь!
- Не могу знать...
- Так узнайте! И вообще, приготовьте мне на завтра небольшой меморандум
про сады Эдема, горний град и про ангелов. С иллюстрациями!
Сомнамбулой выполз из кабинета несчастный Секретарь-Советник,
называемый при дворе просто СС - для краткости. В приемной он сел на хвост
и долго отдувался. Над ним предупредительно склонился начальник караула
Драбер.
- Старик, кажется, того... - прошептал СС, позабыв об осторожности. -
Ангелов требует...
- Вызывать группу захвата? - деловито осведомился Драбер.
- Ты-то хоть с ума не сходи! - взмолился СС. - Академика мне сюда,
быстро!
Доставили встрепанного седенького дракошечку, самого главного
академика, которого звали Драфим.
- Что у вас есть по ангелам? - набросился на него уже пришедший в себя
СС.
- Стихи-с...
- Ч-то?
- С вашего позволения, акафисты, молитвы, песнопения, утопии, сонеты,
баллады, рондо, сонеты наверле, альбы и канцоны...
- Это что, все у нас? - профессионально подобрался Драбер.
- С вашего позволения, нет-с. Зарубежная, так сказать, литература,
фольклор-с. А у нас откуда? У нас ангелами только хиленьких драконят
дразнят-с. Да меня самого в розовом детстве, хи-хи-с...
- Тоже мне, ангелочек, - свирепо прошипел СС. - Вот что, Драфим,
завтра, где-то к полудню, когда Их Великое Змейство соизволит обратить
свой милостивый взор к государственным занятиям, чтоб у меня в когтях были
компактные материалы об ангелах и все такое. Ясно?
- А как же-с... Позвольте телефончик, мы это сейчас...
Драфим произвел несколько звонков, благополучнейшим образом свалив всю
работу на плечи референтов.
Бдительный Драбер академика из приемной не выпустил, но снизошел к его
сединам: велел принести стаканчик яда гюрзы, плед и подушки. СС нервничал
всю ночь, мерял шагами приемную и мучительно припоминал все, слышанное про
ангелов. Вспоминалось нечто несуразное и малоутешительное. СС от души
надеялся, что память его просто ошибается.
Утром на балкон лихо спланировал бравый курьер академии. Он вручил
Драфиму груду бумаг, щелкнул когтями по паркету и отбыл.
СС яростно набросился на бумаги, быстренько раскидав их на три равные
стопки.
- Так, - сказал он, возлагая когтистую лапу на одну из них, - это мы
покажем Его Великому Змейству в первую очередь. Это - если ему будет
благоугодно подробнее разобраться в данном вопросе. А это, милейший
Драфим, можете забрать и как следует надавать по рогам тому умнику,
который присобачил к ангельскому досье всякие сплетни из житья-бытья
русалок Ян-Цзы, методику занятий дельта-планеризмом и анатомический атлас
мухи цеце. Все! Свободен! Пока...
Следующие две недели Секретарь-Советник имел жизнь хлопотливую. Иногда
он впадал в столбняк, получив очередной приказ Его Великого Змейства.
Дивные, надо сказать, поступали распоряжения: засадить дворцовый сад
анемонами и нарциссами, доставить в покои Дракоролю лютню, раздобыть
рецепт нектара и амброзии и тому подобное. "Что происходит?!" - спрашивал
себя СС и не находил ответа. А это были еще цветочки, так сказать,
лютики-фиалки...
Дракороль Восьмой таки одолел все предъявленные ему материалы по
ангелам. Кто бы мог подумать... Секретарь-Советник очень надеялся на
естественный старческий склероз, но жестоко ошибся в своих расчетах.
Проклятые белые ангелы крепко угнездились в угрюмом воображении Великого
Змейства и завладели всеми его помыслами. И, делая первый шаг по
намеченному пути, Дракороль как-то назвал своего верного секретаря
"Дражайший мой"... С бедным СС приключилась истерика: его, который
двенадцать лет стережет порог короля, недосыпает, недоедает, пребывает
неуклонно начеку и на посту, его, который предан до кончиков когтей,
обозвать дражайшим!
Но Дракороль Восьмой не отпустил Секретарь-Советнику времени на сложные
душевные переживания. Он сказал:
- Дражайший мой, пригласите-ка ко мне Большой Совет. Ну, скажем, завтра
к полудню.
Большой Совет собрался в указанное время, матерые, с тусклой от
старости чешуей драконы с трудом узнавали друг друга - Большой Совет
давненько уже не собирался в полном составе. Видимо, Дракороль желает
сообщить своим поданным нечто действительно важное. А в ожидании
очередного исторического выступления своего правителя члены Большого
Совета плотоядно поглядывали на узкую боковую дверь, откуда обычно перед
аудиенцией вывозили столы с угощением. Драконы сладострастно вспоминали
паштеты из печени отцеубийцы, зажаренных целиком кашалотов, фаршированные
яйца птицы Рух, огромные пиалы, наполненные кровью девственниц. Произошел
даже вежливый спор двух гурманов, один из которых утверждал, что кровь
брюнеток гораздо более приятна на вкус, нежели кровь блондинок. Его
оппонент позволял себе не соглашаться. Зато все сошлись во мнении, как
непередаваемо хорош букет кипящей лавы вулкана Ключевского.
Боковая дверь и в самом деле распахнулась, и юные драконицы выкатили
столы. Одеты драконицы были как-то чудно: в широкие белые одежды,
полностью скрывающие фигуру. На изящных головках девиц красовались
трогательные веночки из роз. Члены Большого Совета не слишком удивились -
может, у них во дворце нынче мода такая. С этим еще мощно было как-то
примириться. Но мот то, что Большой Совет увидел на столах, одобрить было
никак невозможно. На знакомом королевском фарфоре с монограммами сановные
драконы не обнаружили ничего из привычного меню. Но зато... На длинных
блюдцах возлежали роскошные букеты нарциссов, латука, кресс-салата. В
серебряных чашах горою высились винегреты из белых лилий и голубого
лотоса. Пышные хлебы, усыпанные зернышками тмина и кориандра, источали
неведомые здесь прежде ароматы. В кубках и бокалах искрилась сладкая
амрита. В довершение всего явственно запахло ладаном.
Ошеломленный Большой Совет, глазея на новые причуды Его Великого
Змейства, даже не заметил явление самого монарха. А тот, присмотревшись к
панихидному безмолвию своих придворных, елейно спросил:
- А что это с вами, возлюбленные чада мои? С каких это пор брезгуете
королевским хлебом-солью?
После сих слов двор молчаливо накинулся на предложенное угощение.
Дракороль Восьмой с удовлетворением наблюдал, как исчезали со стола и
хлебы, и лилии, и лотос. Не без злорадства следил он, как давились
новоявленными яствами члены Большого Совета, с каким плохо скрываемым
отвращением выковыривал из клыков застрявшую желтую кувшинку престарелый
главнокомандующий Драполеон.
Но, поскольку шуток при дворе издавна не понимали, вегетарианский ужин
был послушно съеден, оскорбительная для любого порядочного дракона амрита
выпита с мысленными проклятиями.
Притихший Большой Совет, совершенно деморализованным угощением, покорно
выслушал небольшой концерт. Юные драконицы в светлых одеждах перебирали
алмазными коготками струны арф и сколь возможно высоко тянули: "Войди в
мой тихий райский сад..."
Члены Большого Совета уже окончательно не понижали, что, собственно,
происходит. А Дракороль медленно закипал на своем тронном ложе, глядя на
верных придворных, которые сбились и кучку посреди зала для приемов.
Поджав хвосты, опустив крылья, они до странности напоминали вымокших под
дождем летучих мышей.
- Что, не нравится?! - взревел Его Великое Змейство. - Погрязли в грехе
и разврате, высокое искусство не по нраву? Я нас... я вам... Вы у меня
научитесь любить все светлое и прекрасное. Я вас в бараний рог скручу, но
сделаю из вас ангелов! Свободны!
И члены Большого Совета, получив от Секретарь-Советника размноженные
уже материалы - те самые, что были подготовлены группой академика Драфима,
выползли в приемную. Главнокомандующий Драполеон разглядел на верхнем
листочке гриф "К неукоснительному исполнению" и высказался по-солдатски
прямо:
- Абзац, мужики.
И повалился в обмороке.
И далее в драконьем королевстве начался полный бедлам. Народу был
дарован высочайший указ, объявляющий в государстве программу поголовного
превращения населения в ангелов в течение трех лет. После небольшого,
вполне естественного обалдения, народ горячо откликнулся на очередную
милость Его Великого Змейства, который в неизреченном народолюбии своем
денно и нощно печется о благе подданных. Отклик этот вылился в
манифестации и факельные шествия перед дворцом. На митингах был принят
встречный план: драконье население взяло на себя повышенные обязательства
и пожелало стать ангелами за два с половиной года.
В эти дни газеты и журналы шли нарасхват. Огромной популярностью
пользовалась научная статья Драфима о древнем генетическом родстве ангелов
и драконов. Мол, де, у тех крылья и у других тоже, те летают и эти не
хуже. А перья из крыл ангелов есть не что иное как видоизмененная чешуя
драконов.
- Ты гляди! - изумлялись драконы. - Надо же... А мы и не знали, так бы
и померли необразованными. Чего ж тогда эти ангелы нос дерут? Встретишь,
бывало, в небе, так и не поздоровается даже, сквозь тебя пролетит, как и
не заметил. Ну, уж теперь-то мы им покажем, кто тут ангел! То-то воспарим!
Ур-ря!
С помпой прошел показ новой коллекции дома моделей - хитоны, кисейные
драпри, всевозможные чехлы, посредством которых кожистые летательные
приспособления древних гигантских рептилий вполне прилично маскировались
под крылья серафимов и херувимов. Уже на следующий день драконессы из
высшего света щеголяли на раутах в новомодных уборах.
Некоторое уныние вызвала спешно изданная брошюра лейб-медика Дратрита о
вреде мясной диеты. В достойных поэтического слога выражениях лейб-медик
превозносил отменные качества вегетарианских продуктов, нектара, амброзии,
цветочной пыльцы. Но унывать особенно долго не пришлось, потому что из
лавок и магазинов подозрительно быстро исчезли туши буйволов, слонов и
вообще все, называемое мясом. В барах и ресторанах взяли манеру подавать
молоко и фруктовые соки. Волей-неволей надо было привыкать.
Но, впрочем, голь на выдумку хитра. Однажды патруль службы "Вперед к
ангелизму" явился по некоему адресу, любезно сообщенному бдительным
гражданином, пожелавшим остаться неизвестным. Пылающий справедливым гневом
гражданин обвинял своих соседей в попрании идей ангелизма, каковое
выражалось в тайном мясоедении.
Патруль нагрянул и обнаружил именины хозяйки дома в полном разгаре. Над
пиршественным столом и в самом деле витали криминальные ароматы. Но
хозяйка не растерялась. Приседая в глубоком реверансе перед начальником
патруля, она подала ему большую чашу напитка, от запаха которого у бравого
капрала сразу закружилась голова.
- Что это? - грозно рыкнул он.
- С позволения вашей милости, квас.
- Квас?
- Именно-с. Только... нижайше прошу прощения, он, изволите ли видеть-с,
в тепле стоял, так что, может быть...
- Ах, в тепле! - и капрал лихо махнул всю чашу одним глотком. А
хозяйка, окутанная волнами голубого шифона, уже подносила капралу блюдо,
на котором нахально блестел румяной корочкой жареный кролик.
- Мясо? - рявкнул капрал.
- Никак нет, что вы, как можно... Мясо отягощает дракона, не позволяя
ему сподобиться ангельского чина, как мудро сказал величайший ученый
Драфим. Это, с позволения вашей милости, так называемый фальшивый кролик -
из лапши и морковки.
- Ах, из лапши и морковки... Ну-ну, это можно, это не запрещено.
Тонкие кроличьи косточки даже не хрустнули на зубах капрала. Он
поглотил тушку целиком и очень натурально удивился:
- Действительно, из лапши и морковки. Оч-чень вкусно! Налево кругом,
ребята, здесь все в порядке.
И патруль, чеканя шаг, отбыл.
На центральной площади патруль несколько задержался возле Королевского
музея искусств, из дверей которого летели на булыжник мостовой полотна и
шелковые свитки с изображениями сверкающих драконов, писанными в далекой
Желтой стране. Вместо них в галерее размещали работы художников из
Апельсинового края, специализировавшихся почти исключительно на рисовании
ангелов.
Из-за ближайшего заборчика детского сада неслись трогательные голоса
нестройного хора драконышей: "По светлому небу мы дружно летим, Великое
Змейство восславить хотим".
Над стадионом эскадрилья хорошо тренированной молодежи осваивала приемы
серафимского пилотажа. С земли несся хриплый рык начальника команды:
"Легче, легче! А чтоб тебя... это ж не ангел, а летающая бочка! Куда ты
прешь, идиот, ложись на крыло и пла-авненько атак разворачивайся... Глаза
горе имей, что ты буркала выкатил?!"
На рынке толпа активисток движения "Вперед к ангелизму" долго и
сладострастно топтала полудикого невежду из Чертовых Оврагов, который, не
имея понятия о том, что творится в столице, привез на продажу парную
конину. Этот селянин мало интересовался политической жизнью и даже не
знал, что и Чертовых-то Оврагов более не существует, а называется сия
местность отныне Херувимский Чертог.
Патруль пресек беспорядки и уволок невежду-деревенщину под сломанные
крылья в подвалы дворца, чтобы в тихой интимной беседе выяснить, по чьему
вражескому наущению действовал сей недоумок.
Капрал для начала выбил недоумку два клыка и велел стоять смирно.
- Давай рассказывай, кто научил?
- Чего "научил"?
- Кто тебя, паршивца, научил привезти в столицу эту проклятую конину?
- Чего "проклятую"? - селянин даже обиделся. - Хорошая конина, господин
капрал, парная. Мы завсегда...
- Ма-алчать! Я тебе покажу - завсегда! Не прикидывайся дурачком, я тебя
насквозь вижу! Зачем мясо привез?
- Так что мы, господин капрал, завсегда мясом торговали. И дед мой, и
папаня покойный, и я сколь годов мясо в город вожу, и никогда ж ничего,
завсегда довольны были...
- Вот. Вот ты и попался. Это что ж получается - семейка ваша ядовитая
"завсегда" отравляла славное племя драконов вредным для здоровья мясом и
тем самым на долгие годы отодвигала приближение к ангельскому чину.
Диверсант ты, и папаня твой покойный. Стой! А где ты это... мясо взял?
- Так что, господин капрал, мясо это мы завсегда в Южной степи
промышляем, а потом, значит...
- Все. Хватит. Ты еще и шпион к тому же. За сколько, ублюдок, продал
южанам своих братьев-драконов, которые без пяти минут ангелы? Уберите его
с глаз моих и утопите.
В эти дни главнокомандующий Драполеон переживал серьезную семейную
драму. Его жена, одна из красивейших драконесс страны, отлучила мужа от
супружеского ложа.
Однажды вечером Драполеон в прекрасном настроении пришел в спальню
жены. Та сидела возле окна в мечтательной позе, глядя на звезды. Ласковый
летний ветерок играл ленточками ее голубого хитона. На ковре праздно
валялась лютня, осыпанная лепестками роз из растерзанного букета. Увидев
этот букет, Драполеон встревожился:
- Что случилось, дорогая?
Супруга устремила взгляд на изображение архангела Гавриила, который,
мило улыбаясь, протягивал белую лилию, и томно сказала:
- Ай, отстань.
Драполеон примерился поцеловать супругу в обнаженное чешуйчатое
плечико, но она раздраженно отодвинулась.
- Не понял.
- Оставь меня.
- Что приключилось с моим пупсиком, моей маленькой птичкой? Почему она
прогоняет своего маленького верного мужика?
- Драполеон, ты идиот. Отныне и навсегда двери моей спальни закрыты для
тебя!
- Дорогая, по надо крайних решений. Может быть, мы все это спокойно
обсудим и придем к соглашению? Чего желает моя птичка? Новое ожерелье из
человеческих черепов или манто из меха улитки?
- Кретин. У тебя не хватает ума сообразить, что твоя жена, как самая
прогрессивная драконесса этой страны, всем сердцем восприняла идеи
ангелизма.
- Надеюсь, дорогая. Но при чем тут наша любовь?
- Любовь! Не смей называть этим возвышенным словом свои грязные
вожделения! Ты дурной гражданин и плохой подданный, ты невнимательно
изучил указания, пожалованные тебе Его Великим Змейством. А там написано,
что ангелы... что они... ну, словом, дверь моей спальни закрыта для тебя
навсегда!
Между прочим, супруга Драполеона была не единственной драконессой,
глубоко воспринявшей идеи ангелизма. Именно поэтому однажды в бункере,
расположенном под фундаментом дачи Драполеона, собрались отцы-учредители
Лиги защиты истинного драконства. Присутствовал там и озлобленный обедами
из кресс-салата Секретарь-Советник. Первое заседание Лиги было
неконструктивным: все хотели жаловаться. В жалобах и стенаниях прошла вся
ночь. На рассвете Лига съела двух слонов, после чего разъехалась.
А процесс ангелизации триумфально катился по стране. Внимательно изучив
все собранные сведения о жизни обитателей горнего града, теоретики школы
Драфима сделали интересные выводы: ангелы, как таковые, являются просто...
ангелами. А, следовательно, не едят мяса, не пьют вина, не крадут, не
убивают, не... и так далее. Но почему ангелы ведут себя столь
по-ангельски? Очень просто: они не имеют собственности, которая обладает
свойством разжигать в драконе нездоровые инстинкты. Вывод: долой
собственность, и тогда все драконы станут ангелами!
Ну какая может быть собственность у горожанина? Засов на двери, тапочки
и ночной горшок? Ясно, что корень зла помещался в сельской местности, где
пейзане имеют охотничьи угодья, орудия ловитвы, дом и погреб с запасами.
Пока эти прижимистые селяне не откажутся от своего имущества, не видать
могучему государству всеобщей ангелизации, так и останутся граждане
драконами сиволапыми.
Объявили программу всеобщего раздраконивания села. Раздраконили...
В Лигу защиты драконства вступил видный писатель Драпир. На втором
тайном съезде Лиги он, с отвращенном озирая конспиративно сервированный
травками стол, страстно возглашал:
- Что происходит, братья? Я желаю быть драконом и никем иным! Наше
славное племя просуществовало тысячи лет вполне благополучно, почему же
теперь оно должно исчезнуть? Жили, жили, не тужили... вдруг - на тебе! По
воле выжившего из ума маразматика... не надо шипеть на меня, генерал
Драполеон! Я повторяю: по воле выжившего из ума маразматика, который из-за
своего гастрита вообще не может питаться ничем, кроме овсянки, а про
драконесс я вообще уже не говорю, наш народ лишен всех своих естественных
прав! Да где же это видано, чтобы дракона заставляли есть сено? Чтобы ему
запретили вольно охотиться в южных степях? А тут еще выясняется, что эти
самые проклятые ангелы бесполы, размножаются непонятно как! Так что же
теперь прикажете? Я не умею размножаться неизвестно как! Наш народ вымрет
в течение ближайших ста лет от вегетарианской диеты и ангельской морали. А
соседи нас засмеют!
- Ты прав, брат, - роняя скупую слезу, сказал Драполеон. - Я вчера
хотел удавиться. Приехал в казармы "Альфа", вышел на плац и глазам своим
не поверил. Гарнизон стоит тройным каре, трепещет белыми крылышками, в
лапах - лютни, и противными такими голосами псалом поют. Последние времена
пришли, конец драконству!
- А вокруг короля вся эта драфимовская банда вьется, - мрачно
наябедничал Секретарь-Советник и высморкался в платок размером с простыню.
- В оба уха дуют: ах, Ваше Великое Змейство, до чего же вам идут эти
дивные крылышки, этот сияющий нимб над гордым челом!
- Какой нимб? Что ж, старикан от постной жизни уже светиться начал?
- Да нет. Проволочный нимб, с алмазами. Каким-то манером над головой
укрепили ему, а старик радуется, как дитя. А они ему: вы у нас уже почти
что серафим. Скоро архангелом обзывать начнут. Старик тает, во все верит,
честно овсянкой и цветочками питается. А эти... Иду вчера мимо кухни,
смотрю, окровавленная баранья шкура валяется. Ага, думаю себе. И как бы
случайно попадаю на ужин. Что вы думаете? Мясо трескают! Я прямо онемел от
такой наглости. А Драфим мне в глаза нежно смотрит, под локоток берет и
блеет: это, мол, вовсе и не мясо, как вам, может быть, показалось. Это
новый синтезированный продукт, а все трапезничающие - добровольцы,
жертвующие своим здоровьем для испытания сего продукта, которым вскорости
завалят драконов, если эксперимент завершится успешно. Чего он мне
вкручивает? Что я - мяса не видал?
При слове "мясо" все судорожно сглотнули слюну.
- Ну, в таком случае я вообще не понимаю, зачем это все Драфиму
понадобилось? - взъярился один из членов Лиги.
- Да как же! Он старику потакает в его новой блажи, старик академика к
себе приблизил, он теперь первый у короля советчик. С-специалист по
ангелам...
Глаза Драполеона зажглись мрачным огнем жажды убийства, сине-стальные
когти медленно обнажились. Плохо пришлось бы Драфиму, окажись он здесь.
- Более всего удивлен я, судари мои, почему молчит народ? Неужели ему
нравится жевать на завтрак лебеду, видеть и своей драконессе не супругу, а
товарища по ангельству? Неужели клыки затупились, когти не чешутся? -
Драпир обожал выражаться красиво.
- Черт его знает, феномен какой-то. Понимаешь, брат, толком опомниться
никто не успел. Да и прикинь: тысячу лет правит страной Дракороль Восьмой.
Ну, привыкли мы к нему. А когти, между прочим, чешутся. Капрал из патруля
недавно проболтался: не так все гладко и спокойно, как нас уверяет
"Утренний пророк", да и остальные газеты. Капрал помятый какой-то был.
Ночью говорит, пытались взять какого-то дракона на окраине. Застукали,
когда он терзал украденного из зоопарка тигра - с голодухи и не на такое
польстишься. Ну, патруль кинулся на бедолагу. А тот, с большого отчаяния,
капрала помял, патруль раскидал, да и был таков.
- Вот! Есть герои! Пока живы такие, как этот доблестный незнакомец, дух
драконства не умрет!
- Да подождите вы, Драпир, оды тут петь. Это еще не все. В провинции
Кобра восстание.
- Ч-то? А чего ж мы тут сидим?
- Ну... восстание - это громко сказано. Но отряды ангелизации
натолкнулись на серьезное сопротивление тамошних жителей. Народ там
полудикий, он вообще не понимает ничего про ангелов. А вот то, что
охотничьи угодья отняли - это он понимает. Заварушка там. И в провинции
Боа, и в провинции Игуава...
- Плохо дело, драконы. Это гражданская война. Вегетарианская диета,
ангельская мораль и гражданская война! Более ничего не надо для
уничтожения вашего древнего племени... Конец... - и Драпир уронил свою
многодумную голову на стол.
Расходились, подавленные. На крыльце Драпир долго разминал крылья для
взлета. Его внимание привлек осторожный шорох в терновнике возле дома.
Писатель вгляделся.
Лавируя меж колючих кустов, от дома во весь дух улепетывал небольшой
крокодил.
"Лазутчик, - холодея, подумал Драпир. - Эх, прошляпили..."
Догнать крокодила Драпир не мог - тот бегал быстрее. Достать шпиона с
воздуха тоже было невозможно - уже стемнело.
Драпир не полетел домой, а отправился к знакомой драконице пить
запрещенное вино и ждать ареста. У него хватило благородства известить
Драполеона и Секретарь-Советника о том, что Лига, по-видимому, накрылась.
На что совершенно озверевший Драполеон зарычал, что все это ему до смерти
надоело и лучше умереть в честном бою за правое дело, чем пресмыкаться
подобно презренному ужу. После чего умчался в казармы поднимать армию.
Умереть в честном бою Драполеону не пришлось. Гарнизон казармы "Альфа",
выведенный из строя пением псалмов и сильно ослабленный пайком из горного
сена, к сражению оказался непригоден. Его окружили, ловко разделили,
надавали каждому мятежнику по ушам и загнали обратно в казармы. Воевали
"Ангельские роты" здорово, как архистратиг Михаил...
Генерала же скрутили и доставили в дворцовые подвалы. Дальше - дело
известное. Мятежника надлежит допросить с пристрастием и вывести в расход.
Но с первых же минут допроса возникла проблема: пленный не желал отвечать,
только дьявольски ругался. А применить к нему пытки не было никакой
возможности. Как прикажете пытать бронированного чешуей дракона? Да чихать
он хотел на металлические предметы и пылающие угли. В некотором
затруднении палачи оставили свою жертву на время в подвале. Пока часовой
запирал дверь, капрал высказался, что, мол, ангелы, - это, конечно,
хорошо, но неплохо было бы и адом поинтересоваться: как у них там со
строптивцами разговаривают?
Именно этой задержкой объясняется, видимо, то, что за Драпиром и
Секретарь-Советником, равно как и за другими учредителями Лиги, на
следующий день никто не пришел. Но зато, когда полумертвый от страха и
неприятных предчувствий СС приполз во дворец для несения службы у порога
Его Великого Змейства, к нему с обычной ласковой улыбкой подошел Драфим и
сказал:
- Что-то вы плоховато выглядите, милейший. Наш повелитель в
неизреченной милости своей изволил обратить на это обстоятельство свое
высокое внимание. Он даже советовался с лейб-медиком. И тот предписал вам
усиленное питание.
Надо сказать, что в последнее время СС постоянно находился на грани
голодного обморока. Он-то не мог позволить себе на обед "фальшивых
кроликов из лапши и морковки", как некоторые. Все-таки постоянно на глазах
у повелителя, не дай бог запах или там пятно жирное... Поэтому на
проникновенную заботу Драфима только злобно скрипнул клыками. Драфим
сделал вид, что ничего не заметил и продолжал:
- А посему Его Великое Змейство распорядился, чтобы отныне вам
еженедельно выдавали спецпаек из продуктов повышенной калорийности...
При этих словах унылый ассистент Драфима поставил к ногам
Секретарь-Советника объемистую корзину, от которой исходил
умопомрачительный запах. Из корзины, нагло попирая все устои идей
ангелизма, торчала половина бараньей туши и хвост белуги.
"Провокация"! - панически подумал бедный СС. Но гордо отвергнуть этот
данайский дар он не успел, потому что Драфим наивно округлил глаза и
зажурчал:
- Что с вами, дорогой мой? Вы лишились языка от вполне природного
чувства благодарности за оказанную милость? Это так приятно. Не
волнуйтесь, успокойтесь...
- Но это... что это?
- Видите ли, дорогой, в последнее время наш Институт питания добился
поразительных, невероятных успехов... синтезированы продукты, которые
почти полностью имитируют греховное мясо и рыбу. Но сделаны они из вполне
вегетарианских продуктов, вы можете быть совершенно спокойны. Я сам
употребляю такую же пищу. Это маленькая уступка нашим древним инстинктам,
которые, согласитесь, нельзя истребить в одночасье, пока у нас просто не
хватает производственных мощностей, понимаете? А далее... О, какие
перспективы раскрываются перед нами! Мы будем делать такие маленькие
таблетки: проглотил ее - и сыт целый день. В идеале же, чтобы достичь
подлинного ангельства, надо бы вообще отучить драконов от дурной привычки
потреблять пищу. Но это - в отдаленном будущем. А пока - берите корзину,
благодарите повелителя, не болтайте - на всех не хватает пока, понимаете?
И помните: пока вы усердно исполняете свои обязанности, такая корзина
будет ждать вас каждую неделю. Вы все правильно поняли?
Секретарь-Советник все правильно понял. Вечером за ужином его драконята
наелись досыта, совсем как в прежние времена. Его драконесса восторженно
хвалила Дракороля и достижения науки. Она сетовала на то, что из-за бунта
в провинциях почти прекратились поставки даже дозволенных продуктов -
орехов, меда, кресс-салата. А теперь вот милостью короля их семейство не
умрет от голода, и ей не надо будет шнырять по рынкам в поисках съестного
для малышей. Сам Секретарь-Советник жевал мясо и думал: "Тифон меня
забери, но это же баранина! Я еще не успел забыть ее вкус. Ничего не
понимаю. Кто кого обманывает? Драфим со своей бандой - короля, король -
меня, я - жену, и все мы - народ... Что деется!"
Впрочем, скоро СС привык к еженедельному спецпайку. К таким вещам
привыкают удивительно быстро. И уже не смущаясь, выкладывал перед женой
огромную печень кашалота и говорил:
- А это, моя дорогая, сделано из красного клевера. Попробуй, правда же,
вкус почти неотличим от настоящей!
Жена озабоченно пробовала и кивала толовой:
- Нет, пупсик, знаешь ли, все-таки есть разница. Натуральная как-то
горчила вроде...
- Ну, ничего, хорошо, хоть такая есть. Ты же знаешь, что в городе...
А в городе было плохо. Зоопарк разорен давным-давно. Какое-то время
драконы пытались продержаться на предписанном идеями ангелизма сене, но
уже начинались голодные обмороки, уже умирали дети, старики, больные...
Ползли жуткие слухи о случаях драконоедства. А когда из-за бунта в
провинциях даже сено стали подвозить нерегулярно, началось повальное
бегство из столицы. Оголодавшие драконы паслись в речных заводях на
кувшинках и рогозе, и даже самые бдительные патрули "Ангельских рот" не
могли уследить, когда вместе с охапкой водяной травы дракон отправлял в
пасть попавшую в когти рыбу или неосторожную серую цаплю. Да и сами
рядовые из "Ангельских рот" тоже ведь не ангелы. Жить-то всем хочется.
Стали достоянием гласности позорные подробности эмиграции некоторых
драконов в сопредельные страны. Они тайно пересекли границу и, конечно же,
сразу набросились на тучные стада. Но нарушителей изловили, связали и
посадили в стальные клетки. И теперь они влачат жалкое существование в
зверинцах на потеху праздным зевакам.
Все эти события страшно раздражали писателя Драпира. Он, глядя в окно,
гневно лязгал клыками, трещал крыльями и сочинял яростные призывы, суть
которых сводилась к нехитрой мысли: "Назад к истинному драконству!"
Он настолько озверел в одиночестве, которое уже не скрашивала его
подруга, до тошноты ему надоевшая, что даже обрадовался, когда за ним
явились два бравых сержанта из дворцовой охраны. Буйное писательское
воображение уже рисовало картину неправедного суда, на которое он, конечно
же, прогремит страстной речью, и публика будет рыдать, и преступные судьи,
дрожа под черными мантиями, забьются под стол, не смея взглянуть в глаза
невинно судимому, не смея отвечать разгневанному народу... Конечно же,
после процесса, его триумфально вынесет толпа, драконицы закидают
цветами... Тут Драпира крепко тряхнули, и он опомнился. Оказалось, что
стоит он прямо перед тронным ложем, с которого на него благосклонно
взирает Его Великое Змейство Дракороль Восьмой.
Драпир сел на хвост и насторожился. В эту минуту он удивительно
напоминал большую умную собаку, спокойно ожидающую от хозяина заслуженной
выволочки.
- Что же это, талантливый вы мой? - с доброй укоризной обратился к
писателю король. - Хорошенькие вещи тут мне про вас рассказывают!
- Злопыхатели и завистники, - заученно-бодро рявкнул Драпир.
- Да-а? Ну, пусть их. Вы же знаете, гениальный мой, как я к вам
отношусь? Я и слушать их не стал... Тогда мне показали вот это...
В воздухе мелькнул и плавно опустился на ковер желтый листок бумаги,
исписанный характерным почерком Драпира. Писатель похолодел: это был
сочиненный вчера манифест. В общем-то ничего особенного там не говорилось.
Начинался манифест ностальгическим плачем по старым добрым временам. Потом
яркими красками рисовалось печальное настоящее. И в заключение выражалась
надежда на светлое будущее. Пока Драпир лихорадочно - прикидывал тактику
защиты, Дракороль Восьмой вдруг уронил слезу и, качая тяжелой головой,
сказал:
- Ай, как вы не правы, известный вы мой. И сколь прискорбно видеть, как
лучшие умы нации блуждают во тьме устаревших догм и обветшалых
стереотипов, вместо того, чтобы честно послужить благородному делу
прогресса. Вдумайтесь, куда вы зовете наш многострадальный народ? Во тьму
прошедших веков? Я же не спорю, когда-то, давно, наше племя было сильным и
славным, владело почти всей землей, океанами и небесами. Но все меняется!
И если мы хотим выжить, мы должны измениться сами. Да и дело даже не в
этом. Что есть истинное драконство, которое вы так упорно защищаете?
Дремучая дикость, жестокость, варварство - не белее! Не возражайте, не
надо! А подите к Драфиму, пусть он вам покажет все материалы, подобранные
группой теоретиков.
Неделю провел Драпир во дворце. Каждый день ему читали лекции,
показывали фильмы, предъявляли длинные безукоризненные расчеты,
уговаривали, умоляли, убеждали. Скоро он почувствовал явные признаки
размягчения мозга и взмолился об отдыхе. На время его оставили в покое.
Драпир лежал на теплом балконе и размышлял.
"Они во многом правы, - думал писатель. - И все это перекликается с
идеями древней философии. Были, были и у нас мыслители, которые несколько
преждевременно проповедовали равенство всех со всеми, милосердие и
доброту. Правда, судьба их незавидна. Дракон с такими идеями не выживает в
нашем жестоком мире. И мне раньше казалось, что сама мысль о равенстве
смехотворна. С чего это я - могучий, красивый, умный, талантливый - должен
считать равным себе какого-то замухрышку деревенского, а? Но это так, пока
мы с ним - драконы. А будь мы оба ангелами, чего нам ссориться? Мяса нам
не надо, охотничьих угодий - тоже, баб - само собой, при бестелесности-то.
Из-за чего глотки друг другу рвать? Черт, привлекательно... Хотя вон
покойники тоже не ссорятся, им тоже ничего не надо. Выходит, ангелом быть
ничуть не лучше, чем покойником. Хотя Драфим бухтел там чего-то про высоты
познания и нравственного совершенствования. Это надо обдумать..."
Кстати, о покойниках. Пока в канцелярии решали, что делать с упрямым
генералом Драполеоном, тот тихо протянул ноги в подземном каземате. От
голода. Таков был бесславный конец славного когда-то воителя.
А Драпир так ничего и не понял о нравственном совершенствовании и
отправился за разъяснениями к Драфиму.
Почтенный академик в последнее время сильно изменился: раздобрел и
приобрел вальяжно-покровительственные замашки. Он охотно снизошел до
беседы с писателем. Для начала повторил все, уже известное про горний сад
и благотворность идеи ангелизма для племени драконов. А когда Драпир
завопил, что драконы просто вымрут с голоду задолго до торжества идей
ангелизма, Драфим жестко ответил:
- Да. Да, друг мой. Мы отдаем себе отчет в том, что какая-то часть
населения страны должна пожертвовать собой, лечь костьми в фундамент
светлого будущего. Это неизбежно, к прискорбию моему. Но зато потомки наши
будут жить в райском саду. Прекрасная цель стоит жертв, разве не так? Но
зато ангелы-то бессмертны, и наши потомки, достигнув ангельского чина,
станут вечными, совершенными созданиями. Вы только вообразите себе эту
картину!
Потрясенный Драпир вообразил. Нескончаемой чередой уносились в сияющий
зенит безгрешные существа, о происхождении которых напоминал лишь
зеленоватый отблеск на могучих крыльях. Эфир звенел хором торжествующих
песнопений. Хвала вечному счастью неслась над полями нарциссов и
асфоделий.
Сие величественное видение произвело переворот в замшелом сознании
писателя. Он тяжело зарыдал, раскаиваясь в том, что когда-то, ничтоже
сумняшеся, вступил в Лигу защиты драконства, эту компанию
заговорщиков-ретроградов. Нет, долой постыдное прошлое! Отныне он желает
служить своим пером делу возвышения нации!
Искренний порыв Драпира оценили по достоинству я предложили для начала
сочинить проект некоего документа, условно названного "Моральные устои
ангелизма". Польщенный высоким доверием, писатель с энтузиазмом принялся
за работу. Само собой, что и ему еженедельно доставляли пресловутые
корзины с искусственной провизией, так что он мог преспокойно работать, не
отвлекаясь проблемами хлеба насущного.
Однажды ночью Его Великое Змейство Дракороль Восьмой захотел пить. На
звук колокольчика почему-то никто не отозвался. Проклиная нерадивость
слуг, Дракороль сполз с постели и побрел на кухню, которая теперь
именовалась лабораторией синтетической пищи. В кухне пылал очаг, и
слышался лязг посуды, голоса поваров, шипение расплавленного жира на
сковороде. Озадаченный всем этим шумом, Дракороль осторожно заглянул за
дверь. То, что он увидел, его потрясло. В полутемном кухонном зале все
было, как в старые приснопамятные времена. Суетились поварята, волокли
освежеванные кровавые туши животных, рубили их на куски, загружали в
котлы, жарили целые горы битой птицы.
Дракороль все понял. Академик и его хитроумная группа теоретиков
осмелились водить своего короля за нос! А он-то верил, что подаваемые ему
паштеты синтезированы из овощей и фруктов! Как они посмели обмануть
правителя и предать великие идеи ангелизма!
Гнев короля был ужасен. От раскатов монаршего рева вздрагивал и шатался
дворец. Его Великое Змейство бушевал весь остаток ночи. А утречком
несчастного вопящего Драфима в цепях поволокли на суд и расправу.
Но, как уже отмечалось выше, Дракороль был стар и мудр. Поэтому,
поостыв, он крепко задумался над тем, что толкнуло почтенного академика на
обман. Поразмыслив, король предположил, что и победные реляции о торжестве
идей ангелизма в народе надлежит проверить.
С этим благим намерением король грузно поднялся в воздух, желая с
высоты обозреть столицу. Старые крылья трещали, но еще неплохо держали
хозяина.
Дракороль Восьмой слегка удивился, обнаружив над столицей совершенно
пустое небо, в котором раньше беспрестанно шныряло туда-сюда
жизнерадостное драконье. Теперь же не видно было ни одного летуна...
Дракороль заложил вираж над шпилями башен. Жалкое зрелище открылось
ему. По запущенным, заваленным мусором улицам кое-где едва тащились хилые
изможденные драконы, в основном драконессы. Они рыскали по задворкам
столицы в поисках хоть какого-нибудь съедобного куска. Обветшалые дома
зияли провалами выбитых окон. Окраины совсем обездраконели. Не слышно было
детского писка, бравых песен дракош и дракониц. Патрули из "Ангельских
рот" шатались от любого ветерка. На перекрестке сидел известный всем
местный сумасшедший по кличке Дракодивый и удивленно говорил двум
остановившимся дамам:
- Зачем огорчаться и плакать? Какова цель драконьего народа, дорогие
мои? Великий правитель объяснил: "Наша цель - ангелизм!" Так чем же вы
недовольны, я прямо не понимаю и смеюсь с вас, дамочки? Холодно? Голодно?
Обнищали? Правильно! Вот коньки отбросите и сразу, без хлопот, прямым
ходом в ангельский чин! По-да-айте копе-ечку...
Чрезвычайно грустную картину увидел в своей столице Дракороль Восьмой.
Словно пелена упала с его глаз. Он тяжело плюхнулся на крышу своего
дворца, продышался, унял сердцебиение и твердо решил: "Хватит!" - все
ясно, произошла ошибка. Сама идея была хороша, но к воплощению ее народ,
сколь это ни огорчительно, не готов. Придется повременить, а то ведь,
правда, загнется нация. Подвели короля бессовестные и ненадежные
придворные, притворившиеся соратниками. Надо исправлять дело.
Драконам что - им не привыкать. Приказано исправить - оросились
исправлять. Кипит дело...
А Дракороль Восьмой однажды решил погреться на любимом южном отроге
Змеиного хребта. Лежал он и смотрел в долину, размышляя, что же делать
теперь для спасения столь ослабевшего племени драконов. Его внимание
привлекло какое-то движение в зарослях. Ветви кустов раздвинулись, и на
полянку вышел Человек. Охотник. Высокий, стройный, покрытый бронзовым
загаром, он был очень красив, так что Дракороль невольно залюбовался.
Правитель драконов, как вы, наверное, уже успели заметить, вообще был
чрезмерно впечатлительным. Затаив дыхание, он разглядывал смелое лицо
Человека, длинные волосы, перехваченные ленточкой луба, тонкую талию,
повязку из кабаньих клыков.
Крона дерева над головой Человека дрогнула, из гущи листвы прыгнула
вниз рыжая молния. Человек успел повернуться, выхватить нож. Он встретил
ягуара в прыжке, одной рукой вцепился в горло хищной кошки, а другой
всадил нож прямо в ее маленькое, объятое кровожадной злобой, сердце. В
секунду все было кончено: охотник вытирал лезвие ножа, а у ног его
бездыханным лежал ягуар. Человек быстро снял красивую пятнистую шкуру,
небрежно кинул ее на плечи и скрылся в зарослях.
Дракороль Восьмой был в восхищении.
- Такой маленький, слабый! Ни когтей, ни клыков! Но как он отважен и
красив! Как быстры его ноги, как умелы руки, сколь изощрен ум! В каком
гармоничном равновесии с природой он пребывает! Вот поистине совершенное
создание Господне. Я понял, наконец-то понял... как это раньше не пришло
мне в голову? Не ангелов надо делать из моих славных, но, к сожалению,
тупоголовых подданных, но людей. За ними будущее!
Драконы, как вам хорошо известно, вымерли.