Александр Камнев, Борис Файфель
Конец "Агента"
Жизнь лениво жевала
его мечты...
В. Шукшин. Сильные идут дальше
Дверь в кофейню была распахнута настежь, но прохлады это не добавляло.
Под потолком, разгоняя мух, лениво шевелился вентилятор. Движения воздуха
не чувствовалось. В такую погоду кофе пьют лишь заядлые любители, вроде
моего друга Боба, сидевшего напротив меня за столиком.
Настроение у меня в тот день было прекрасным. Причиной тому послужил
только что полученный в канцелярии института изящный голубой конверт из
редакции международного журнала.
- Ты вот все посмеиваешься над химиками, а у меня, между прочим, еще
одну статью приняли в "Phisicochimica Acta", к тому же рецензент отметил:
"Exellent work"*.
- Ну что же, поздравляю, - лениво отозвался Боб. - Добротный
экспериментальный материал всегда в цене...
Такая прохладная оценка моей деятельности меня нисколько не удивила:
надо знать Боба, этого прожженного скептика.
- Странная вещь, - задумчиво продолжал Боб, - химик берет известное
вещество, цепляет к нему лишнюю метильную группу, получает новое
соединение, и - свершилось: он уже обогатил мировую науку. Теперь каждое
измерение - ну, там, показатель преломления или еще что - новый результат!
За полтора десятка лет работы в Институте фундаментальных проблем химии
программист Боб изрядно поднахватался нашей терминологии и, надо сказать,
нередко употреблял ее к месту. Однако он знал, что органикой я не
занимаюсь.
Его скепсис, скорее всего, имел целью скрыть легкую зависть, которая
придавала нашему с ним общению элемент некоторого дружеского соперничества.
- Да и вообще, - Боб со смаком отхлебнул глоток кофе и ехидно посмотрел
на меня, - химик, по-моему, не столько профессия, сколько мировоззрение.
Стоит посмотреть на вашего брата за работой... Взгляд прикован к колбе или
к шкале колориметра, глаза горят святым огнем веры. Во что? Да во что
угодно! В безграничные возможности науки, в философский камень, в
универсальный магистериум... Шеф, когда на него накатывает вдохновение,
напоминает командира подводной лодки, когда тот, прильнув к перископу,
собирается всадить торпеду во вражеский линкор. Причем, заметь, размах
всегда глобальный: разыскать высокотемпературную сверхпроводимость или
изобрести лекарство от рака - никак не менее. Ну, а результаты... - Боб
обреченно махнул рукой. - Лучше бы сварили надежное средство от тараканов,
а то от них в лаборатории совсем житья не стало. По-моему, они ухитряются
залезать даже внутрь дисплея.
Было жарко, мне не хотелось возражать, и я промолчал, надеясь, что Боб
продолжит свой очередной монолог.
Я не ошибся.
- Химики, например, на полном серьезе считают высшим пилотажем умение
легко расставлять коэффициенты в сложных реакциях. Им и невдомек, что эта
проблема элементарно сводится к системе уравнений, которую надо решить в
целых числах. Хочешь, я тебе любую реакцию уравняю максимум в четыре
действия?
Боб покрутил головой, но поскольку ни ручки, ни бумаги поблизости не
было, он успокоился и продолжал:
- Иногда я думаю: а не утереть ли всем химикам нос и не смастерить ли
на Бэйсике, скажем, "Универсальный уравниватель химических реакций"?
Преподаватели химии мне этого не простят...
Я знал, что как программист Боб способен и на большее. Непонятно, что
его держало в нашем институте, где он должен был из года в год
обрабатывать результаты чьих-то, подчас сомнительных экспериментов,
пребывая, по мнению общей массы, явно где-то на последних ролях. Чудак...
Впрочем, все мы немножко чудаки.
- Тебя послушать, так половину всех химиков можно заменить
компьютерами. Но ведь ты сам как-то мне объяснял, что любой ваш язык, тот
же Бейсик например, упрощает процесс программирования и компьютер как бы
сам строит программу.
Может быть, скоро профессия "программист" вообще отомрет. К чему учить
всякие Фортраны и Паскали, если можно будет просто сказать машине: сделай
то-то и то-то? Получается, что компьютеризация угрожает, скорее, вам, ее
создателям, чем нам, химикам!
- Дорогой мой, - Боб откинулся на спинку стула, с явным удовольствием
дождавшись наконец моего возражения, - запомни: никакой язык
программирования не заменит божественного акта творения. Любой транслятор
подобен техническому переводчику и никогда не сделает из плохой программы
хорошую. А вот в вашей химии действительно можно найти достойные задачи
для настоящего программиста. "Универсальный уравниватель" - это, конечно,
чепуха. У меня есть мысли посущественнее...
Боб мечтательно задумался.
- Как тебе, например, "Программа выбора новых путей синтеза любых
соединений"?
- Любых?! Но ведь их число постоянно растет, открываются новые
реакции... То есть твоя программа должна достраивать сама себя?
- Именно! - Боб потер ладони, что означало высшую степень творческого
возбуждения.
- Фактически ты хочешь построить искусственный интеллект! Думаю, что
этой задачи тебе не осилить.
По сердитой искре, блеснувшей в глазах Боба, я понял, что мой приятель
основательно задет, однако спорить он не стал и перевел разговор на другую
тему.
В последующие дни я редко встречал Боба, даже в кофейне он почти не
появлялся. Было ясно, что у него очередной компьютерный запой.
Прошло недели три. Жара спала, и институтский народ зачастил в кофейню.
Однажды, желая взбодриться, я тоже решил выпить чашечку кофе. Мое
желание укрепилось, когда я увидел среди посетителей новую лаборантку
Светочку из соседнего отдела. Заняв очередь, я уже прикидывал, как бы
поэффектнее с ней заговорить, но вдруг получил неожиданный тычок в спину,
вслед за которым раздалось жизнерадостное "Привет, бычий хвост!". Так
ласково называл меня Боб, когда пребывал в прекрасном расположении духа.
С сожалением взглянув еще раз в сторону Светочки, я понял, что
знакомство с ней придется отложить.
- Ты где пропадал? - спросил я, сдерживая раздражение.
- Уже работает! - звенящим шепотом произнес Боб, оглянувшись по
сторонам.
- Кто?
- Мой "Агент"!
- Слушай, Боб, что ты мелешь? Какой еще агент?!
- Со мной все в порядке. "Агент" - это программа: "Automatic Generation
and Examenation of Novel Trends"**.
Ну, конечно! Пристрастие Боба к английскому языку знакомо было мне еще
со школы.
- Неужели та, "Выбор новых путей синтеза..."?
- Именно! А ты еще - помнишь? - сомневался! Вот она - вся тут! - Он
приоткрыл дипломат и показал уголок дискеты.
Я забыл о Светочке.
- Возьми мне двойной, - продолжал Боб. - Я заслужил!
Мы заняли свободный столик. В глазах моего друга светился триумф.
- Я уже загнал в нее для начала десятка три основных реакций из "Бойда
и Моррисона". Пашет! Любую студенческую задачку раскалывает, как орех, -
пробовал!
- Ты должен немедленно написать статью.
- Эх, Алик! Честно говоря, с точки зрения большого программирования эта
моя программа - не Бог весть что.
- Тогда хотя бы покажи своего "Агента" в деле!
- Завтра, - Боб хитро сощурился. - Задумал я тут одну хохмочку...
Завтра при включении компьютера программа запустится автоматически, -
заговорщически продолжал Боб. - Я это предусмотрел. Представляешь себе
лица этих уездных Гриньяров, когда вместо обычной голубой заставки "Norton
Commander" на экране появится:
"Good morning, dear colleagues! What is to be synthesized today?"***
Торопливо допив кофе, Боб исчез, бросив на ходу: "До завтра!".
Но, к сожалению, на следующий день я вспомнил о Бобе только к вечеру: с
утра в отделе выдавали спирт, а после обеда позвонил заказчик из
отраслевого института, и мне пришлось долго и по возможности вежливо
объяснять ему, что отчет задерживается именно из-за того, что они сами не
прислали в срок образцы для испытаний...
С облегчением повесив наконец трубку, я направился в Лабораторию
теоретических основ синтеза, где обычно заставал Боба в обществе IBM
PC/AT, сейчас же здесь царила необычная суета. Стол у компьютера был
завален дискетами. Взъерошенные сотрудники, сгрудившиеся у дисплея,
раздраженно отмахивались от моих вопросов. Кто-то, не оборачиваясь,
буркнул, что Боб, кажется, ушел пить кофе.
Я помчался в кофейню, обогнав по пути Светочку. Ну, а девочки потом, -
подумал я. Похоже, что на этот раз хохмочка Боба действительно произвела
фурор. Я жаждал подробностей.
И я их получил.
Боб стоял у прилавка, упрямо выставив покрытый щетиной подбородок.
- Ну, как "Агент"? - спросил я с нетерпением. - Действует? Я только что
из вашей лаборатории. Там форменный переполох!
Боб злобно взглянул на меня и ничего не ответил.
- Так что произошло? Объясни, наконец!
- Коз-з-з-лы! - процедил Боб сквозь зубы.
- Кого ты имеешь в виду? - я слегка опешил.
- Все химики - козлы!
Боб умел обобщать. Из него, думаю, вышел бы неплохой химик. Хотя его
мнение я не разделял, но тем не менее оставил последний, весьма
небесспорный тезис без ответа, надеясь на комментарий, который
незамедлительно последовал. Но прежде досталось всем химикам: от древних
искателей философского камня до автора печально известной статьи "Не могу
поступиться принципами" - по горизонтали, и от академика, директора нашего
института, до попавшейся на глаза Бобу лаборантки Светочки - по вертикали.
Утром же, как выяснилось, произошло следующее. Войдя в вестибюль
института, Боб увидел своего приятеля Леню, курившего как раз под
табличкой "У нас не курят". Завидев Боба, Леня кивнул в сторону
Лаборатории теоретических основ и сказал:
- А у вас-то там...
- Что случилось? - Боб изобразил удивление.
- Да вирус какой-то занесли, - продолжал Леня. - Вместо "Нортона"
выводится какая-то ерундовина на английском. Полтора часа промучились, и
пришлось-таки беднягам... - Леня глубоко затянулся.
- Перевести вопрос? - насмешливо спросил Боб.
- Да нет... Отформатировать "винчестер"**** заново...
Таков был бесславный конец "Агента". Восстанавливать программу Боб не
стал, и очевидно, в ближайшее время вторжение искусственного интеллекта
химикам не угрожает.
Впрочем... Вчера Боб опять пронесся мимо, улыбаясь и потирая ладони.
"Химия и жизнь", 1992, № 7.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 12.10.2001 16:10