Сергей Кириенко

ГУЛЫ

Книга первая

                                       ЧЕРНЫЙ РАССВЕТ

 

Они  не люди. Они   порождения тьмы. Они ненави­дят все живое. Они идут, сметая все на своем пути. И самое страшное, что в них никто не верит, пока не становится слишком поздно...

Читайте лучший русский триллер в традициях Стивена Кинга   «Гулы».

«Некровавых сказок не бывает. Всякая сказка исходит глубин крови и страха...»

Фр. Каука

Пролог

Англия, грауство Беркшир, 1541 г. от Р. X.

      В эту ночь у Даунширских холмов выли собаки. Их вой был странным и ни на что не похожим   псы выли, как волки, не умолкая.

Старик Тэмплботт сказал, что в собак вселились демоны леса. Трактирщик Уокер, рассмеявшись, от­ветил, что демоны леса вселяются разве что в старика Тэмплботта и его сыновей после пары кружек крепкого грога. Тэмплботт качнул головой и повторил: в собак вселились демоны леса.

После полуночи поднялся сильный ветер. Старые сосны в Блэквудском лесу стенали и охали, вторя вою собак, и эти звуки были похожи на вопли грешников, брошенных в преисподнюю. Ставни окон на втором этаже начали громко хлопать, и Вирджил Уокер крик­нул своей жене Маргарет, чтобы та закрыла эти про­клятые ставни.

А через десять минут хлопнула входная дверь трак­тира, и в него вбежали сыновья Тэмплботта: Артур и Крис. Их лица были бледными, а одежда и обувь   перепачканы глиной. Все, находившиеся в трактире, вскочили с мест и наперебой принялись спрашивать у Тэмплботтов, что им удалось узнать. Но Артур и Крис лишь тряслись, похожие на осенние листья, дрожащие на ветру, и Вирджил Уокер плеснул  им в кружки грога. Когда Тэмплботты выпили грог, они смогли говорить. Но когда они начали свой рассказ, все почувствовали, как в их жилах леденеет кровь.

Три дня назад в Честертоне появились два старика. Никто не знал их имен, никто не знал, откуда они пришли. Они постучались к Уокеру на рассвете и ска­зали, что желают снять комнату на пару дней. Говорили они с сильным акцентом, одеты были в черные, потертые сюртуки, серые войлочные штаны и но­шенные башмаки на деревянной подошве. На плече одного них висел дорожный мешок. Оба были глу­бокими старцами, хотя один выглядел моложе друго­го. Поначалу у Вирджила появились сомнения: чем будут расплачиваться эти оборванцы? Но когда один стариков вытащил кармана золотой соверен, всякие сомнения исчезли и Уокер распахнул перед путниками дверь своего трактира.

Старики прожили в Честертоне три дня. Каждое утро они спускались на первый этаж, съедали бекон, приготовленный женой Вирджила, брали свою котом­ку и уходили трактира. Назад возвращались лишь поздно вечером, и неменно их башмаки оказывались перепачканными желтой глиной. Выпив по стакану молока, старики молча кивали Вирджилу и его жене и поднимались наверх.

Никто не знал, кем были эти люди и чем они занимались. На второй день их пребывания в Честер­тоне Вирджил Уокер поднялся на крышу трактира и проследил за ними. Он видел, как старики направи­лись в сторону Даунширских холмов, но вскоре до­рога, по которой они шли, ныряла в Блэквудский лес, и Вирджил потерял их виду.

Маргарет пару раз заглядывала в комнату стари­ков, да и сам Вирджил не удержался от соблазна заглянуть туда в их отсутствие. Но ни один них не находил там ничего необычного   старики не оставля­ли в комнате ничего, что бы могло подсказать Вирд­жилу и его жене: кто были эти люди и что их привело в Честертон. Лишь старая Библия в кожаном перепле­те, да глиняная чашка со смолянистой, дурно пах­нущей жидкостью   все, что обнаруживали Уокеры в комнате стариков, но это им ни о чем не говорило.

Вирджил Уокер разговаривал со стариком Тэмплботтом, кузнецом Фетчером, каждый вечер загляды­вавшими к нему в трактир пропустить кружку пива, приходским священником отцом Спейсером, другими завсегдатаями своего трактира, но никто них не знал, чем занимались старики. Возможно, говорил отец Спейсер, они были странствующими монахами. Одежда их напоминает одежду странствующих мона­хов, да и кресты на груди обоих и Библия в их комнате говорят о том, что они набожные люди. Старая дорога, идущая через Блэквудский лес, ведет к заброшен­ной церкви Сэйнт Винчестерского аббатства, и воз­можно, эти двое прибыли сюда, чтобы восстановить эту церковь... Но эта же дорога идет мимо Честервильского кладбища, говорил кузнец Фетчер, обхватив кружку с пивом своей медвежьей ладонью и осушая половину пинтовой кружки за каждый глоток. И как знать, не кладбище ли притягивает стариков  ведь глина на Честервильском кладбище как раз желтая?..

На третий день пребывания стариков в Честертоне Артур Тэмплботт, старший сын старика Тэмплботта, заявил, что пора прекратить эти тайны. Потягивая грог, он сказал, что завтра они с Крисом пойдут за стариками и выяснят, куда те уходят каждое утро. Подливая грог в кружки сыновей Тэмплботтов, Вир­джил ухмылялся, зная, что никуда они не пойдут  за ночь они протрезвеют, а утром отправятся в замок лорда Балмера. Но сейчас они подзадоривали себя и тех, кто собрался в трактире, а это было на руку Уокеру  сыновья Тэмплботты заказывали грог, и Вирджил не скупился   грог лился в кружки со­бравшихся, а медные и серебряные монетки сыпались в его карман.

Все это было в начале восьмого вечера. В трактире Уокера к тому времени собрались Тэмплботты, кузнец Фетчер, отец Спейсер и управляющий поместьем лор­да Балмера Трейси   пожилой человек лет пятидеся­ти, с редкими волосами и лицом, обтянутым ветхой кожей, похожей на высушенный пергамент. Все они, кроме отца Спейсера, пили пиво, обсуждая последние Честертонские новости.

В девять вечера дверь трактира открылась и вошли старики. При их появлении все замолчали и уставились на вошедших. Сам Вирджил Уокер от неожиданности вздрогнул, вспомнив, что два предыдущих вечера старики не появлялись раньше полуночи.

Вошедшие заказали горячего чаю, после чего один них поднялся наверх и вернулся назад с Библией в руке. Выпив чай, старики спросили Уокера, есть ли у него лопата и кирка? Вирджил насторожился. Конеч­но же, у него были эти инструменты, но он не знал, зачем они понадобились старикам в столь поздний час, и колебался. Один стариков вытащил кармана золотую монетку и показал ее Вирджилу. Через пару минут тот принес лопату и кирку. Взяв инструменты, старики вышли на улицу и в на­ползающих сумерках отправились в сторону Дауншир-ских холмов. Пару секунд в трактире висела гробовая тишина, и вдруг... Артур Тэмплботт пихнул локтем младшего брата и прошептал:

  Пойдем-ка за ними и узнаем, что они затевают! Какое-то время Крис сидел неподвижно. Потом опрокинул в рот остатки янтарного грога и поднялся со стула. Отец Спейсер хотел было что-то сказать, но раздумал. Кузнец Фетчер хмыкнул.

  Будьте поосторожнее, парни. Не попадайтесь им на глаза,   и ухмыльнулся своим медвежьим ос­калом.

Артур и Крис выскочили трактира и побежали за удаляющимися уигурами стариков...

В десять часов солнце опустилось за Даунширские холмы, и ночь, словно огромное чудовище, наползла на Честертон, окутав все мраком.

Через час начали выть собаки. Люди, собравшиеся в трактире Уокера, прислушивались к их вою с удивле­нием, смешанным с неясной тревогой: казалось, все собаки Честертона отправились в Блэквудский лес, чтобы выть в эту ночь на луну. Они выли непрерывно: затягивали одни, подхватывали вторые, вторили им третьи... В них вселились демоны леса, сказал старик Тэмплботт. Вирджил Уокер хмыкнул, ответив, что демоны леса вселяются разве что в старика Тэмплботта и его сыновей после пары кружек крепкого грога. Но ухмылка у Вирджила была вялой   он чувствовал беспокойство: что-то происходит у Даунширских хол­мов, думал он, что-то нехорошее. Собаки начали выть неспроста...

В полночь поднялся ветер. Небо, безоблачное до этого, затянуло тучами. Исчезла луна, освещавшая Честертон, и в кромешной тьме вой собак, несущийся от Даунширских холмов, стал казаться еще более зловещим.

Отец Спейсер выразил беспокойство по поводу Ар­тура и Криса. Да и старикам, сказал он, пора бы уже вернуться назад. Что они могут делать так поздно в лесу? Кузнец Фетчер принялся рассказывать о при-нстонских ведьмах, сожженных тридцать лет назад в Пламтауне, в двадцати милях от Честертона, Его отец брал его тогда с собой, и он видел, как сжигали ведьм   трех молодых женщин. Они стояли в белых одеждах, с распущенными волосами, рассказывал Фет­чер, на деревянном помосте, прикованные цепями к трем просмоленным столбам. Он видел, как высокий человек в черном балахоне подносил уакел к связкам сухого хвороста и тот занимался, начиная поигрывать веселым желтым огнем. Потом принялись кричать ведьмы... Их обвинили в поклонении дьяволу, говорил кузнец. Они приходили на местное кладбище, разры­вали могилы и оскверняли их, разбрасывая кости по­койников по всему кладбищу, а поймали их, когда они раскапывали очередную могилу...

В этот момент закричала жена трактирщика, и отец Спейсер посоветовал Фетчеру прекратить свою речь и не осквернять слух собравшихся рассказом о ведь­мах. Кузнец хмыкнул, и в наступившей тишине еще явственнее стал слышен вой собак, смешанный с завы­ванием ветра на улице. Словно хохочут черти, подумал старик Тэмплботт, разглядывая желтую пену в сто­ящей перед ним кружке, а Фетчер помолчал и добавил:

  Вот я и говорю: кто знает, что делают эти двое? Может быть, они действительно отправились на Честервильское кладбище?..

Через десять минут грохнула входная дверь трак­тира, пропуская внутрь сыновей Тэмплботтов. Артур и Крис прошли через трактир и остановились у стойки, за которой стоял Вирджил Уокер. Их лица были белее снега   как будто только что они повстречались со смертью.

Артур протянул дрожащую руку к кружке, не в си­лах выдавить себя ни слова. Крис трясся с головы до ног, и в тишине, повисшей в трактире, все вдруг услышали, как стучат его зубы. Вирджил плеснул Ар­туру грога, чувствуя, что его самого начинает трясти, и метнул испуганный взгляд на отца Спейсера. Фетчер и Трейси вскочили на ноги. Старик Тэмплботт встал со стула и направился к сыновьям.

  Что случилось, Артур?

  Что вы видели?

  Боже, да что с вами?..

Вопросы сыпались со всех сторон, но Артур и Крис не отвечали на них, прильнув к своим кружкам. Наконец, Артур поднял голову и прошептал:

  Боже! Это был дьявол... Самый настоящий дья­вол!

Немного отдышавшись, он судорожно вздохнул и начал рассказывать:

  Когда мы вышли трактира, было еще светло, Старики шли в сорока ярдах от нас. Мы с Крисом прятались за кустами, но старики даже не оборачи­вались назад и шли очень быстро. Минут через десять они вошли в Блэквудский лес, и мы поспешили за ними, чтобы не потерять их виду...   На секунду Артур прикрыл глаза.   Старики прошли через лес и там, где дорога раздваивается, повернули к Честе-рвильскому кладбищу...

Кузнец Фетчер многозначительно хмыкнул, про­шептав:

  А я что говорил?

Артур Тэмплботт продолжал:

  Они прошли по дороге вдоль леса и через пару минут оказались на кладбище. Мы с Крисом шли за ними, не упуская их виду ни на секунду. Старики направились через кладбище и вскоре вышли с его обратной стороны. Сначала мы решили, что сейчас они отправятся к заброшенной церкви, но старики повернули к Балмер-Крипту,

  К уамильному склепу лордов Балмеров?!   вы­дохнул пораженный Трейси.

  Точно,   кивнул Артур, лицо его было мрачнее тучи.   Они пошли по тропинке и через минуту оказа­лись у склепа. Его двери были открыты.

  Что?!   прошептал отец Спейсер.

  Но это же невозможно!   Трейси мотнул го­ловой.   Ключ от дверей склепа хранится в замке лорда Балмера!

  Говорю вам: дверь была открыта,   упрямо повторил Артур, проводя дрожащей рукой по лицу,   В это время стало темнеть, и один старик зажег уакел и воткнул его у входа в склеп. Затем оба вошли внутрь. Мы с Крисом подобрались ближе к склепу, чтобы увидеть, что они будут делать дальше.

Крис Тэмплботт сидел рядом с братом, отчаянно обхватив голову руками, и раскачивался стороны в сторону.

  И то, что мы увидели, было ужасно,   продол­жал Артур.   Старики начали раскапывать могилу старого лорда Балмера!

Вирджил Уокер, слушавший Тэмплботта с откры­тым ртом, дернул рукой, и бутылка грога опрокину­лась на прилавок. Жидкость вытекла бутылки и за­капала на пол. Маргарет, отец Спейсер и Трейси при­нялись креститься, в то время как Фетчер, отхлебнув пива, мрачно протянул:

  Вот дьявол!

  Один них работал лопатой, другой  киркой   рассказывал Артур.   Мы с Крисом сидели недалеко от входа и наблюдали. Они работали около часа. За это время стало совсем темно, и только уакел освещал внутренности склепа... Боже, мне показалось, что в этом неверном свете они были похожи на демо­нов,   сглотнул Артур. Неожиданно его глаза помут­нели, словно мысленно он перенесся на кладбище.   А потом начали выть собаки...

В этот момент Крис Тэмплботт всхлипнул, и его тело начала сотрясать бешеная дрожь. Отец Спейсер тихо шептал молитву, непрерывно крестясь.

  Я подумал, что они сошли с ума, эти собаки. Они выли за кладбищем, около леса. Я решил, что они перебегут через кладбище к склепу, но они оставались на месте. Я видел их   они собрались у дороги, нес­колько десятков псов, Я и не думал, что во всем Честертоне наберется столько собак. Они стояли у ле­са, повернув головы в нашу сторону, и выли. У меня волосы встали дыбом. Этот вой был как стон Сата­ны.   По телу Артура прокатился озноб.   Но это было ничто, по сравнению с тем, что мы увидели дальше... Минут через десять старики закончили рыть могилу лорда Балмера, и тогда... тогда мы увидели самого лорда Балмера! Старики вытащили его зем­ли и отнесли к входу в склеп.

  Покойника?!   прохрипел кузнец Фетчер и впер­вые за этот вечер перекрестился.

  Нет!   выдохнул Артур, допил остатки своего грога и закончил:   Это был живой лорд Эдвиг Кэм-берлен Балмер шестой!

Все присутствующие вздрогнули и испуганно пере­глянулись. Отец Спейсер принялся молиться еще не­истовее, чем прежде, а жена Вирджила Уокера поблед­нела и, казалось, готова была в любой момент упасть в обморок. Трейси прошептал:

  Не может этого быть... Лорд Балмер шестой умер восемь лет назад. Душа его отошла к Господу, а тело предано земле.

  Господи Иисусе, спаси и помилуй!   продолжал отец Спейсер.

  Это был лорд Эдвиг Кэмберлен Балмер шестой,   повторил Артур.   Я не был настолько пьян, чтобы ошибиться. И я еще хорошо помню лицо стар­шего лорда Балмера   я прослужил в его замке десять  лет, пока он был мёрв. Так неужели вы думаете, я мог ошибиться?

  Но как же он может быть жив, если мы похоро­нили его?   настаивал Трейси.

  Дьявол... Здесь дело не чисто,  качал головой Фетчер.

  Подождите, я еще не все рассказал,   мрачно протянул Артур.   Когда они вытащили его моги­лы и усадили у входа в склеп, собаки за кладбищем начали выть сильнее, чем прежде, а старики стали делать что-то непонятное: один сел напротив лорда Балмера и принялся читать Библию, а второй взял мешок и ушел в глубину склепа... Но самое страшное случилось потом. Минуты через две после того, как старик начал читать, мы увидели, как лорд Балмер открыл глаза и протянул к старику руку. И вот тог­да...  Артур сглотнул,  тогда мы с Крисом не выдержали и бросились бежать оттуда.

После последних слов Тэмплботта все находившие­ся в трактире окаменели. Несколько мгновений, пока­завшихся Уокеру минутами, все молчали, а потом закричали, перебивая друг друга:

  Что же нам делать?

  Дьяволы в человечьем обличье!

  Они осквернили могилу!

  Лорд Балмер шестой умер! Он не может быть жив!..

  Вот что!   прогремел вдруг голос кузнеца Фетчера, и все замолчали.

Кузнец поднял руку и, обведя всех тяжелым, словно разящий меч, взглядом, проговорил:

  Нужно разобраться с этой темной историей до конца. Мне она не нравится   так же, как и всем вам,  но нужно разобраться... Я верю словам Ар­тура, а вы?

Он снова обвел всех собравшихся взглядом. Вирд-жил Уокер медленно кивнул. Отец Спейсер закончил молитву и тоже склонил голову. Колебался один толь­ко Трейси, Все знали, что Артур Тэмплботт иногда любит выпить. Но все знали и то, что он никогда не лжет. И если он говорит, что на Честервильском клад­бище два старика раскопали склеп старого лорда и вы-тащили его могилы, значит, это правда. Какой бы ужасной и невероятной она не казалась.

Трейси, словно бы нехотя, качнул головой, прошептав:

  Но что же нам делать?

  Я думаю,   лицо говорившего Фетчера было чернее тучи в безлунную ночь,   что существо, кото­рое старики вытащили могилы Балмер-Крипта, не является лордом Балмером... Лорд Балмер шестой умер восемь лет назад, похоронен, как подобает хри­стианину, и могила его освящена церковью.

Отец Спейсер снова перекрестился, а Трейси соглас­но покивал головой, с надеждой глядя на кузнеца.

  Поэтому теперь мы должны узнать, что это за существо. Ответить нам на это могут только те стари­ки. Нам надо пойти на Честервильское кладбище и уз­нать все на месте.

Все были поражены подобным предложением Фет­чера. Крис Тэмплботт, обхватив голову руками, начал вдруг подвывать, словно вторя собакам в Блэквудском лесу. Уж он-то точно не пойдет больше на это чертово кладбище  ни днем, ни, тем более, ночью...

  Но это опасно,   прохрипел Вирджил Уокер.   Чертовски опасно, Фетчер!

  Вот что,   сказал кузнец.   Трейси и Артур должны пойти в замок лорда Балмера и рассказать молодому лорду то, что Артур и Крис видели на Честервильском кладбище. Пусть он возьмет людей и идет к Балмер-Крипту. И чем быстрее, тем лучше.

   А ты?!   выдохнул Трейси.

  Мы с отцом Спейсером и Вирджилом пойдем в Блэквудский лес и будем вас ждать на развилке дороги у Честервильского кладбища.

Трактирщик судорожно всхрапнул и открыл было рот, словно хотел возразить. Но под тяжелым взгля­дом кузнеца потерял всякую возможность возражать и лишь испуганно взглянул на жену, почти неживую от страха.

  Расскажете ему все, и пусть поторопится,   пов­торил Фетчер.   А теперь   идите!

Трейси и Артур колебались мгновение. Затем вско­чили со стульев и бросились трактира. Через секун­ду сквозь дьявольские завывания ветра до людей, си­девших внутри трактира, донеслась мерная дробь ко­пыт двух лошадей, помчавшихся в сторону замка лорда Балмера. Когда вой собак и стенания ветра заглушили цокот копыт, кузнец Фетчер повернулся к отцу Спейсеру и Вирджилу Уокеру...

Десять минут спустя все трое стояли в пятидесяти ярдах от ограды Честервильского кладбища. Вирджил Уокер дрожал с головы до ног, глядя на стаю собак, собравшихся перед могильной оградой. Головы всех собак были повернуты в сторону Балмер-Крипта, а глоток их вырывался протяжный, разрывающий душу вой. Кузнец Фетчер с беспокойством подумал, что собаки воют не останавливаясь уже три часа. Неужели они не устали? Он придвинулся ближе к священнику, сжимавшему в руке небольшое деревянное распятие. К вою собак примешивалось скрипение сухих стволов старых сосен, раскачивающихся под порывами ветра, и людям казалось, что у подножия Даунширских хол­мов демоны собрались на свой шабаш. Над Блэквуд-ским лесом висела кромешная мгла, небо было затяну­то тучами, а единственной искоркой света в этой пол­ночной мгле был слабый огонь, мерцавший со стороны Балмер-Крипта...

Через минуту на дороге застучали копыта и на опушку перед Блэквудским лесом выскочили всадники с уакелами в руках.

Отец Спейсер бросился к гнедому скакуну, с кото­рого соскочил молодой человек с копной черных волос и бледным лицом, искаженным отчаянием.

  Отец мой, правда ли то, что говорят эти лю­ди?   Чарльз Балмер впился глазами в лицо священ­ника.

Тот освятил себя и сэра Чарльза знамением и мол­ча указал рукой на одинокий огонь, горевший за Честер-вильским кладбищем.

  Милорд, мы должны пойти и узнать, что проис­ходит в уамильном склепе вашей семьи,   пронес кузнец Фетчер, почтительно склоняя свою медвежью голову в паре шагов от лорда Балмера.

Артур Тэмплботт и Трейси, соскочившие с лоша­дей, уже привязывали их к деревьям. То же самое делали трое слуг лорда Балмера, прискакавшие сюда со своим хозяином.

Казалось, Чарльз Балмер не верил до конца словам Артура Тэмплботта и своего управляющего и колебал­ся. Но вот он вздохнул и повернулся в сторону Бал­мер-Крипта...

Вскоре девять человек шли по тропинке к Честер-вильскому кладбищу. Приближаясь к ограде, слуги лорда Балмера обнажили мечи, но собаки, собравшие­ся перед воротами, казалось, обрадовались появлению людей. Они почти прекратили выть и, виляя хвостами и повгивая, словно щенята, расступились, давая лю­дям возможность пройти. Девять человек скользнули за ограду и пошли вдоль могил Честервильского клад­бища. Но, когда они отошли от ворот уутов на двад­цать, псы принялись выть с прежней силой...

С приближением к Балмер-Крипту движение про­цессии замедлилось. Шедшие впереди лорд Балмер, Фетчер и Трейси услышали вдруг слова, проносимые монотонным голосом: «Mors stupebit et natura, cum resurget creatura, indicanti respon sure...» (Смерть творит чудо с природой: мертвец встает истлевшего гроба, повинуясь зову Судьи... (лат.). (Строки гимна Томазо Келано, 1260).

Трейси достал складок одежды распятие и, дер­жа его в левой руке, а в правой удерживая обнаженный меч, двинулся к освещенному входу в склеп впереди лорда Балмера  словно загораживая его собой от того, что могло предстать перед ними через секунду. Медведеподобный Фетчер шел по другую сторону лор­да Балмера, готовый защитить его, если только воз­никнет необходимость.

«Tuba mirum spargens sonum, per sepulchra regionum...» (Трубы гремят пронзительным воем, и встают могил покой­ники строем... (лат.))  продолжало звучать со стороны скле­па, и отец Спейсер, словно вторя этому мрачному голосу, бормотал:

  Господи Иисусе! Спаси и сохрани! И дай нам сил снести все испытания на пути нашем!..

Вирджил Уокер шел позади процессии, с ужасом озираясь по сторонам   на могилы, освещенные туск­лым светом горящих уакелов. Господи Всевышний, думал он, как хорошо в его трактире с Маргарет и кружкой эля. Как безопасно! Ну зачем он пошел в эту ночь на Честервильское кладбище? Ему нужно было найти повод, чтобы остаться в трактире, а вмес­то этого...

Внезапно тишину ночи пронзил крик-

Кричал Чарльз Балмер.

В это мгновение процессия подошла к входу в склеп, и в кроваво-красных отблесках света уакела, горевшего на уронтоне склепа, Чарльз Балмер, Фетчер и отец Спейсер увидели старого лорда Балмера   он сидел, прислонившись спиной к каменной плите входа, а напротив него старик с прядями седых волос, похо­жих на клочки иссушенной пакли, читал «Гимн мерт­вых», Голое тело лорда Балмера было облеплено ко­мочками земли и глины, руки плетьми свисали вдоль тела, но глаза его, горевшие звериной яростью, были прикованы к борожденному морщинами лицу ста­рика.

Увидев отца, такого живого и знакомого с детства, Чарльз Балмер вскрикнул.

Отец Спейсер вздрогнул и, выставив распятие, при­нялся молиться еще неистовее, чем прежде. Фетчер в страхе попятился. Слуги лорда Балмера, также уви­девшие старого лорда, в ужасе зашептали.

Лорд Балмер шестой метнул яростный взгляд на остановившихся перед склепом. Но выражение нече­ловеческой ненависти не исчезло с его лица, когда он увидел сына. Он дал полуживотный рык и сделал попытку поднять руки. Но слабые руки упали на землю, и лорд Балмер вновь метнул яростный взгляд на старика.

При появлении Чарльза Балмера старик, сидевший у входа в склеп, прекратил чтение. Он посмотрел на остановившихся перед склепом, и в глазах его за­жглось беспокойство. Он быстро встал на ноги и шаг­нул вперед, загораживая собой сидящего на земле.

  Кто вы такие?   спросил он глухим голосом.

  Отец!   ринувшийся вперед Чарльз Балмер сде­лал попытку отпихнуть старика.

В этот момент перед ним оказался второй ста­рик   почти точная копия первого, только волосы на его голове были белее и реже, а морщины   глубже, чем у первого.

  Милорд,   пронес этот старик.   Это не ваш отец. Прошу вас   уйдите!

  Что?!   вскричал Чарльз Балмер.   Не мой отец?! Да что вы говорите?! Я же вижу эти глаза и лицо!.. Это лицо моего отца!

Он сделал попытку обойти старика.

  Милорд,   повторил тот, и голос его звучал твердо,   лорд Эдвиг Кэмберлен Балмер шестой умер в тысяча пятьсот тридцать третьем году. Так написано на этой плите,   Его палец скользнул в сторону могильной плиты, лежавшей рядом с дырой, зияющей в глубине склепа.   Он почил с миром, и душа его отошла к Господу. Уйдите, милорд, это не ваш отец.

  Боже, да что говорит этот человек?!   Чарльз Балмер метнул на отца Спейсера взгляд, полный тоски   Преподобный Спейсер, вы же видите то же, что и я. Это ведь мой отец?!

Священник с сожалением качнул головой.

  Фетчер, Трейси!   Чарльз Балмер обернулся к кузнецу и управляющему.   Вы знали моего отца! Скажите им...

  Милорд, мертвые не восстают праха,   глу­хо проворчал Трейси, косясь на мазанные глиной голые ноги, выглядывающие -за спины старика.

  Милорд, прошу вас уйдите,   в третий раз пов­торил старик   тихо, но настойчиво.

  Но кто же это, если не мой отец?!   вскричал Чарльз Балмер.   И что вы с ним делаете?

Зловещая тишина повисла над Балмер-Криптом, и вдруг...

  Вампир, оборотень,   тихо, но отчетливо про­нес один слуг лорда Балмера.

  Господи!   прошептал Вирджил Уокер и попя­тился назад.

Кузнец Фетчер нахмурился.

Чарльз Балмер дал отчаянный стон, похожий на тот, что минуту назад вырвался глотки человека, сидящего у входа в склеп, и прохрипел:

  Кто вы?.. И кто этот человек, если не мой отец?.. Секунду старик смотрел на Чарльза Балмера глаза­ми бездонными, как лесной омут, и наконец ответил:

  Меня зовут Фарид Аз Гохар. А это   мой сын,   кивнул он на старика с Библией в руке.   И мы просим вас уйти, дабы не свершилось зло...

Увидев боль, светившуюся в глазах Чарльза Бал-мера, он добавил:

  Милорд, даже если я начну объяснять, вы ниче­го не поймете. Одно я могу сказать вам твердо: это не ваш отец и не вампир, как сказал один этих людей... Душа человека принадлежит Богу, темная сущность вампира   дьяволу. Это существо не имеет души и не принадлежит поэтому ни Свету, ни Тьме. Но оно страшнее самого чистого зла, поэтому уйдите, милорд, и уведите ваших людей.

  Но почему оно так похоже на моего отца?!   Чарльз Балмер все еще не верил словам старика.

Тот на мгновение посмотрел на сидящего на земле человека, и вдруг... в его глазах вспыхнул страх.

  Уйдите, милорд!   крикнул он, но теперь в его голосе прозвучал ужас.   Оно набирает силу! Уйдите, пока не поздно!..

Чарльз Балмер вздрогнул. Люди, стоявшие позади него, попятились, испуганные выкриком старика, а сам он бросился к сидевшему на земле существу и, выта­щив мешка глиняную бутыль, начал смазывать его тело какой-то маслянистой жидкостью.

  Что вы с ним делаете?!   выкрикнул Чарльз, по-прежнему не в силах оторвать взгляд от лица того, кто так сильно походил на старого лорда Балмера.

И вдруг в его голове прозвучал ласковый голос, похожий на звон колокольчика: «Чарли, ведь ты не позволишь им убить твоего отца?..»

Этот голос!

Сколько раз он слышал его в детстве, когда воз­вращавшийся с охоты отец подъезжал к крыльцу родо­вого замка на гнедом жеребце, спрыгивал на землю и, подхватывая его на руки, подбрасывал в воздух, при­говаривая: «Чарли, а посмотри-ка, что привез тебе твой отец!..», и показывал подстреленного зайца или утку... Сколько раз этот голос наставлял его в юности, давая советы, хвалил, когда Чарли заслуживал похва­лы, ругал, когда это было необходимо... И вот теперь этот голос звучит в его голове с новой силой: «Чарли, ые позволяй им убить меня... Ведь они хотят это сделать, Чарли! Хотят убить твоего отца!..»

Внезапно в мозгу Чарльза Балмера вспыхнула ярость. Всепоглощающая, заставляющая забыть все на свете... Выхватив меч, он ринулся к старикам. Двадца­тиуунтовое лезвие со свистом рассекло воздух, но в последний момент медвежья лапа кузнеца Фетчера перехватила руку с занесенным мечом, и Чарльз Бал-мер забился в могучих объятиях.

  Уведите его отсюда и уйдите сами!   яростно кричал старик, торопливо обмазывая тело существа с лицом лорда Балмера дурно пахнущей жидкос­тью.   Уйдите, иначе свершится Зло!

Держа уакелы над головами, люди в ужасе попяти­лись от Балмер-Крипта, спотыкаясь, шепча слова мо­литвы, но не сводя глаз с дьявольского создания, сидящего у входа в склеп.

Лорд Балмер шестой дал еще один животный стон, исполненный бешенства, и метнул взгляд на уда­ляющуюся процессию.

Со стороны склепа снова зазвучали слова «Гимна

мертвых».  

    Внезапно Чарльз Балмер обмяк в руках кузнеца.

Глаза его заволокла пленка, и он бы упал, если бы уетчер его не поддерживал.

  Уходите быстрее!   кричал старик.   Оно ста­новится сильнее с каждой минутой! Бегите отсюда!

Люди, пораженные этим криком, развернулись, словно тотчас хотели броситься к выходу с Честервильского кладбища, но в этот момент что-то случи­лось с Уокером. Трактирщик, дрожавший с головы до ног и пятившийся в самом конце процессии, неожидан­но упал на колени. Простонав, словно от сильной боли, пронзившей его мозг, он обхватил голову ру­ками, секунду стоял неподвижно, а потом поднял ее и звериным взглядом уставился на Чарльза Балмера. В следующее мгновение он вскочил на ноги и, выхва­тив руки ближайшего к себе человека меч, с силой описал им большую дугу. Двое слуг лорда Балмера, попавшие под лезвие, рухнули между могил, словно скошенные стебли пшеницы, а Вирджил Уокер, дав яростный рык, бросился к Чарльзу Балмеру, занося над головою оружие. В последний момент Фетчер повернулся спиной к трактирщику, загораживая собой лорда Балмера. Трейси взмахнул своим мечом, прон­зая горло Вирджила, и тот рухнул яа землю. Подня­тый им меч тяжело упал на плечо кузнеца, рассекая плоть, но этот удар не был смертельным.

Артур Тэмплботт и отец Спейсер замерли, по­раженные случившимся, но уже через секунду под­хватили лорда Балмера и истекающего кровью куз­неца и бросились вдоль могил к выходу с Честервильского кладбища.

За какие-то секунды они оказались у его выхода, и вдруг... кладбище содрогнулось от чудовищного воп­ля!

Оглянувшись назад, Артур Тэмплботт, отец Спей­сер, Трейси и Фетчер увидели, как старик, смазывав­ший дьявольское создание смолянистой жидкостью, схватил уакел, горевший на уронтоне Балмер-Крипта, поднес его к существу, и в тот же миг оно вспыхнуло ярким пламенем, превратившись в гигантский костер и дав нечеловеческий рев. Люди застыли, пораженные увиденным, а затем развернулись и, не оборачиваясь более ни на секунду, бросились через Блэквудский лес в Честертон...

Вдогонку им летел вопль, в котором смешивались нечеловеческие ярость и боль. Вопль этот поднимался над Балмер-Криптом, разносился над тремя мертве­цами,, лежащими на Честервильском кладбище, над стаей притихших собак, собравшихся на опушке перед Блэквудским лесом, над Даунширскими холмами и до­носился до окраин Честертона.

Была в этом вопле ненависть, испытать которую не способно ни одно существо, порожденное дьяволом или Богом,   первородная ненависть...

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Пробуждение зла

Глава первая

   Пепе Сборца смахнул со лба прядь густых пепельно-серых волос. Сжав правую руку в кулак, посмотрел на сбитые костяшки пальцев. Кровяная корочка на них приобрела мертвенно-бурый оттенок. «Может, сма­зать каким-нибудь кремом?   подумал Пепе.   Взять у Лайлы один ее косметических кремов, смазать паршивую корку, и она отвалится через пару дней. Одни неудобства от этих ссадин!» Он чертыхнулся. Позавчера вечером, например, та белобрысая куколка, которую он так ловко прижал в гримерной ресторан­чика Ги Валенти, облывая его руку, словно спот­кнулась, дойдя до сбитых костяшек пальцев, долго их рассматривала и заявила, что они не красят внешний вид Пепе Сборцы. Пепе любил женщин и прислуши­вался к их мнению. Женщинам не нравились сбитые костяшки на его руках, значит, они не нравились и са­мому Пепе. Какой отсюда следует вывод? Бить надо аккуратнее. Кастет при случае надевать. А если нет кастета, быть осторожней. Не терять голову, как гово­рит Доминик Пальоли. А вот Пепе в прошлое вос­кресенье голову потерял   начал метелить одного оуициантов Микеле, когда тот сказал, что не смог наскрести нужную сумму. Если бы не Доминик, парня бы отправили прямиком в больницу. Доминик вовре­мя оттащил Пепе от съежившегося от страха оуициан­та, но руки Пепе были уже непоправимо испорчены   кровавые ссадины остались на трех средних пальцах.

«Надо будет взять крем у Лайлы»,   снова по­думал Пепе.

Он пощелкал кнопками стереоприемника и оста­новился на «Ностальжи». «...Мы будем вместе с тобой навсегда, любовь   путеводная нить...»   пел Франко Аббьяни.

Пепе снова смахнул со лба прядь волос и с бес­покойством взглянул в зеркало машины. Нет, выгля­дит он неплохо, хотя и спал прошлой ночью лишь три часа. Легкое покраснение век и синие мешки под глаза­ми   небольшая плата за красиво проведенную ночь. Сейчас он заедет в «Луого ди Риджи», выпьет черного коуе   и усталость исчезнет.

Пепе зевнул, обводя быстрым взглядом витрины магазинчиков, расположенных по правую сторону виа Мугетто: кондитерская, лавка зеленщика, меховой ма­газин братьев Томазо...

Заметив женскую уигуру, одиноко стоящую у вит­рины мехового магазина, Пепе резко повернул руль машины, одновременно нажимая на тормоз. Его не­бесно-голубая «баркетта» ткнулась колесом в бордюр тротуара. Пепе выскочил машины и легкой, пры­гающей походкой направился к магазину братьев То­мазо.

  Привет, Тина!

Пепе остановился в паре шагов от девушки лет двадцати, разглядывающей выставленные в витрине образцы мехов. Услышав голос Пепе, девушка обер­нулась.

  Присматриваешь себе подарок? Может, я помо­гу? Купить тебе что-нибудь ко дню Святого Ламберто?

Пепе, ухмыляясь, смотрел на девушку, которая раз­глядывала его оценивающим взглядом.

  Подарок?.. Да у тебя же денег не хватит мне на подарок!   уыркнула та.

  Откуда ты знаешь? Ты ведь не заглядывала в мой кошелек.                   А мне и заглядывать не надо. Там пусто.

  А может, встретимся вечером и посмотрим вмес­те? Заодно и обсудим, что тебе купить ко дню Святого Ламберто?

Пепе сделал шаг в сторону девушки и положил ладони на ее талию.

В этот момент магазина мехов вышел невы­сокий, плотного сложения человек и, окинув улицу взглядом, двинулся в ту сторону, откуда только что прибыл Сборца.

  Привет, Романо! Что же ты не узнаешь старых друзей?.. Хороший сегодня денек, а?

Человек, вышедший магазина мехов, обернулся и увидев стоящего невдалеке Сборцу, натянуто улыб­нулся.

  Привет, Пепе!

  Мой старый друг  Романо Томазо,  дове­рительно сообщил Пепе Тине и добавил чуть гром-qe:  Послушай, Романо... Я тут хочу прикупить своей девушке подарок ко дню Святого Ламберто. Что-нибудь мехов.

Томазо кивнул.

  У вас, я смотрю, неплохой выбор. Поможешь мне подобрать подарок?

  Конечно. Заходи в любое время, Пепе.   Рома­но Томазо, видимо, спешил, но не решался вот так просто повернуться и уйти.

  Хорошо. Тогда я заскочу в ближайшие дни?

  Всегда тебя рады видеть, Пепе. Пепе Сборца кивнул, и Романо Томазо с видимым облегчением развернулся и заспешил вн по улице. Пепе посмотрел на девушку.

  Ну, так что. Тина? Обсудим сегодня вечером твой подарок?

  Мне нравятся песцы!   ослепительно улыбну­лась та.

  В девять вечера, у ресторана Старелли?

  Ладно.

  Обожаю красное белье,   шепнул Пепе на ухо Тине.   Надень его сегодня.

Поцеловав девушку, он отправился к своей маши­не...

Спустя пять минут голубая «баркетта» остано­вилась у кауе «Луого ди Риджи». Пепе вылез автомобиля и не спеша пошел к открытой террасе, заставленной красными столиками и такого же цвета стульями. Выбрав один свободных столов, он уселся под тент и принялся ждать, разглядывая по­сетителей.

Хозяин кауе, Антонио Риджи   тучный толстяк с черными волосами,   вскоре заметил Пепе, подо­звал одного оуициантов и сказал ему что-то на ухо, протягивая меню. Оуициант взял красную кни­жечку с золотистым тиснением и пошел между сто­ликами к Пепе.

Через несколько секунд он остановился возле Сборцы. Взяв меню, Пепе раскрыл его и увидел конверт, туго набитый деньгами  на глаз, тысяч пятьсот. Быстро пересчитав купюры, Пепе довольно хмык­нул   ровно пятьсот тысяч лир.

  Принеси-ка мне коуе и чашку юма... Коуе покрепче,   сказал он оуицианту, засовывая конверт в карман брюк.   Тони знает, как я люблю,

Пепе кивнул толстяку Риджи, выжидательно глядя­щему на него -за прилавка, и лениво откинулся на стуле. На противоположной стороне улицы были при­паркованы машины: «уиаты», «пежо», парочка «БМВ»... Пепе хмыкнул: дыра этот Террено   ни одного «ягуара» или «порше». В Милане они на каждом шагу, а здесь...

Второй страстью Пепе, после женщин, были маши­ны. Он разбирался в автомобильных марках не хуже, чем его родная сестра   в помадах и кремах для лица и рук, а уж кто как не Лайла разбирается в кремах   ведь она проуессиональный косметолог,

Выбираясь в Турин или Геную, Пепе не мог про­ехать по улице, не повернувшись раз десять вслед проезжавшему «порше» или «мазерати». Доминик Па-льоли сто раз выговаривал ему за это («Пепе, сначала работа, потом  развлечения»), но тот был бессилен сделать что-либо   как только очередное железное диво проплывало мимо него, поигрывая бликами на своих лакированных боках, голова Пепе поворачива­лась ему вслед, а мозг автоматически выдавал всю имевшуюся инуормацию: литраж, тактовая частота двигателя, базовая цена...

А ведь Доминик прав, думал Пепе, ощущая в кар­мане брюк «подарок» Антонио Риджи. Сначала рабо­та, потом   развлечения. До сих пор его маниакаль­ная страсть к машинам общему делу не вредила. Но если такое случится, Доминик выкинет его дела в два счета. А хочет ли Пепе быть выкинутым дела? Нет. Кем бы он был, если бы не Доминик Пальоли? Помощником зеленщика или продавцом в бакалейной лавке. Это в лучшем случае. В худшем  грузчиком в порту или сторожем какого-нибудь склада на пирсе. Смог бы он тогда разъезжать на «баркетте»? Смог бы он тогда каждый вечер снимать новую девочку? Смог бы он тогда с утра пораньше наслаждаться вкусом черного коуе, а при встрече с владельцем мехового магазина бросать небрежное: «Привет, Романо!»?

Пепе сморщился, словно во рту его лопнула кислая виноградина.

Сначала работа, потом  развлечения. Так гово­рит Доминик Пальоли, а ведь Доминик  большой человек. Он контролирует Вилладжо-Верде, а это   пятая часть Террено- Да если бы не Доминик, он бы до сих пор прозябал в грязи...

Пять лет назад Пепе Сборца носился с ватагой таких же, как он, пятнадцати-, шестнадцатилетних па­цанов, промышляя случайными заработками. Отца у него не было  когда Пепе было пять лет, тот ушел от жены к другой женщине и уехал Террено. Мать его работала на соседней улице, в пекарне, но ее заработка едва хватало, чтобы сводить концы с кон­цами. Пепе ходил в школу для бедняков, располо­женную в трех кварталах от дома, где они жили, но в тринадцать лет он ее бросил и начал заниматься тем, что днями подрабатывал грузчиком в порту или продавал газеты на улицах, а вечером со стаей ро­весников бегал по окраинам города, облаивая случай­ных прохожих, тогда же он впервые попробовал жен­щину.

Но у Пепе Сборцы не было будущего   все, что его ждало, он знал наперед: еще два-три года он будет бегать по улице, потом найдет какую-нибудь нудную работенку, женится, у него появятся дети, и он будет тянуть эту лямку годами, пока у него не кончатся силы и он не найдет успокоение на чимитеро ди Джовани. А может быть, он порвет с этой жнью и уедет Террено. Как и его отец.

Но однажды Пепе встретил синьора Франческо Борзо, и жнь его круто менилась.

Случилось это в один июньских вечеров, когда со стороны гор Кальва-Монтанья дует легкий ветер и в воздухе стоит одуряющий запах лаванды. В один таких вечеров Пепе и трое его приятелей отправил лись в порт, прихватив с собой пару бутылок вина. Они стояли на набережной, смотрели на бегущую во-ду, потягивали горькое, как хмель, обжигающее горло вино, и Пепе с тоской думал о том, что вот так же и жнь его уплывает день за днем, как волны этой реки, а он не видит радости, не живет, а лишь сущест­вует... Он уже и не помнил сейчас, -за чего тогда начал спорить с приятелями, что его так разозлило, что он полез на них с кулаками. Но, слово за слово, а перепалка перешла в драку, и Пепе Сборца оказался один против троих. Он никогда не отличался хилым сложением, трехлетняя же работа в порту лишь зака­лила его мышцы. Его приятели тоже не были слаба­ками, но в тот вечер Пепе почувствовал злость. Пара ощутимых ударов в зубы только распалила его, и он стал с яростью бивать своих недавних «друзей»... Через пару минут три скорчившиеся уигуры лежали на набережной реки, харкая и отплевываясь кровью, а сам Пепе с мрачным выражением на лице уходил от пирса. В этот-то момент машины, стоявшей недалеко от места, где Пепе делал приятелей отбивные, вылез человек в серых уланелевых брюках, белой рубашке с короткими рукавами и сигаретой в зубах. Это и был синьор Франческо Борзо, Он подождал, пока Пепе поравняется с ним, и проговорил:

  Неплохо, молодой человек. Совсем неплохо... Не желаете проделывать то же самое, но за деньги?

По инерции Пепе сделал пару шагов мимо незна­комца, потом остановился и, резко развернувшись, уставился на него. Мужчина был старше Пепе лет на пятнадцать, шире в плечах, с самодовольной улыбкой, словно прилипшей к губам.

Прошло секунд пять, прежде чем до Пепе дошел смысл услышанного, и он спросил:

  Что?

  Я спрашиваю: не желаете проделывать то же самое, но за деньги?   Борзо улыбался...

Три дня спустя возле небольшого магазинчика му­зыкальных товаров остановились две машины. В од­ной них сидели Пепе Сборца и человек по имени Доминик Пальоли. В другой   Франческо Борзо с па­рой телохранителей. В ожидании закрытия магазина они просидели двадцать минут. В восемь вечера мага­зин закрылся. Его владелец, мужчина лет сорока, опус­тил ставни на окнах, запер дверь и не спеша направил­ся к своей машине, стоявшей на противоположной стороне улицы.

Пальоли указал на идущего через дорогу человека, сказал: «Давай»,  и Пепе выбрался машины. Он быстро огляделся по сторонам  стайка ребятишек пяти-шести лет играла в десяти метрах от парковочной стоянки, но никого взрослых поблости не было.

Когда владелец магазина перешел через улицу и на­чал открывать дверь своей машины, Пепе шагнул от автомобиля Пальоли и ударил мужчину резиновой палкой по голове   тот упал на капот. Следующий удар пришелся по почкам мужчины. Взвывший от боли человек перевернулся на спину, и палка опус­тилась ему на лицо. Послышался хруст ломающихся зубов. Когда держащийся за лицо мужчина сполз на асбальт, Пепе высадил лобовое стекло его машины гаечным ключом и бросился к автомобилю Пальоли. Через секунду тот, взревев двигателем, умчался от магазина. Вслед за ним со стоянки плавно отъехала машина Франческо Борзо...

На следующий день Пепе получил от Доминика Пальоли двести тысяч лир   свой месячный заработок в порту. От предложения продолжать «работать» на синьора Франческо Пепе отказаться не смог. Месяц он был на испытательном сроке, выбив за это время десяток зубов и сломав одному бакалейщику руку, затем Дик (Доминик Пальоли) окончательно ввел его в курс дел. Пепе научился выколачивать владельцев кауетериев и магазинов «подарки» для синьора Фран­ческо. Каждую неделю, в пятницу днем, он объезжал свои владения  три торговые улицы в районе Вил-ладжо-Верде с многочисленными магазинчиками, ка­уетериями и забегаловками на них,   приветливо раз­говаривал с их владельцами, не отказывался от не­больших сувениров, если ему предлагали, и неменно уносил в своем кармане «подарок» для синьора Фран­ческо. Вечером Пепе передавал собранные «подарки» Доминику, и уже от него, как он знал, они попадали к Франческо Борзо.

Через три месяца после начала «работы» Пепе Сборца переехал с окраины Террено в приличную квартиру недалеко от пьяцца дель Фуоко  в центр города, перевез туда мать, младшего брата Николу и сестру Лайлу. У Пепе появились «лишние» деньги. Вскоре он купил машину, потом сменил ее на более дорогую. Все чаще он стал заходить туда, где раньше и появиться не мог,   в дорогие рестораны на Золо­том бульваре. Через год Лайла уехала в Милан  учиться на косметолога. Деньги на учебу ей дал Пепе. Мать его к этому времени уже не работала   Пепе запретил ей работать, сказав, что им хватит денег.

С тех пор прошло пять лет. Кем бы он был без Доминика Пальоли и синьора Франческо Борзо? Ни­кем. Нулем в этом дерьмовом городе.

Оуициант принес наконец заказ, и Пепе принялся отпивать коуе маленькими глотками, кидая в рот комочки юма. Всем он обязан Доминику Пальоли. Ведь это он тогда (как рассказывал впоследствии сам Дик) приметил молодого паренька, бегающего по окраинам Террено, понаблюдал за ним несколько месяцев, а затем показал капо   Франческо Борзо. Капо разрешил проверить Пепе. Проверка состоялась и прошла успешно.

Страшно подумать, кем бы он был сейчас, если бы не Доминик. Пепе вздохнул, мрачно подумав о пер­спективе быть выброшенным на улицу, и взглянул на часы  было начало десятого. В десять он должен заехать к Дику, и они отправятся совершать свой пятничный «рейс»... Взгляд Пепе свободно блуждал по кауе, пока сам он неторопливо пил коуе. Вот он заметил двух девушек, сидящих в углу кауетерия. Од­на них  ничего. Длинные ноги, обтянутые лайк-ровыми чулками, приятное лицо, белая уутболка с надписью «Life is a love». С английским Пепе был не в ладах, но значение этой уразы он знал. Может быть, подойти? Но времени у него уже почти не осталось  -прежде чем ехать к Доминику Пальоли, нужно заско­чить еще в одно место. К тому же и девушка на вечер у него уже есть.

На мгновение Пепе представил, как будет стягивать с Тины ее красные трусики, когда они, поужинав и вы­пив бутылку вина, окажутся в отеле, как разбросает Тина свои упругие бедра по постели, и почувствовал, как штаны его натянулись.

Допив коуе, он поставил чашку на стол.

Внезапно его внимание привлекла машина, остано­вившаяся на противоположной стороне улицы, и Пепе тут же забыл и о Тине, и о Доминике Пальоли   ядовито-желтый «уеррари-спайдер» с открытым вер­хом, поблескивая обводами гигантского бампера, при-парковался напротив «Луого ди Риджи». Пепе почув­ствовал, как отвисает его челюсть,   триста восемь­десят лошадиных сил, сто  пятьдесят тысяч американских долларов! Да в Террено отродясь таких машин не водилось!

Тем временем водительская дверь «спайдера» от­крылась и машины выбрался мужчина в темных очках. Немного постояв на дороге, он двинулся к теле­уону-автомату, висевшему в десяти метрах от него на стене здания парикмахерской.

Пепе быстро поднялся -за стола и, перейдя улицу, оказался рядом со своей «баркеттой», припаркованной в пяти метрах от «спайдера». Номер у «уеррари» был туринский.

Пепе опустился за руль «баркетты», но заводить машину не стал, а принялся ждать, посматривая на водителя «спайдера». Он был как на иголках: что делает машина стоимостью сто пятьдесят тысяч дол­ларов с туринским номером в Террено?,.

Через минуту водитель «спайдера» закончил гово­рить по телеуону и вернулся к машине. Прежде чем садиться за руль, он снял очки и на секунду замешкал­ся засовывая их в карман рубашки- В то же мгновение Пене почувствовал, как ледяные пальцы страха сдав­ливают его сердце, заставляя на миг замереть, на лбу его выступила холодная испарина. Он узнал этого человека  Бьянки Гаррота. Два года назад его за­стрелили, всадив половину револьверной обоймы в живот, и он умер на руках Пепе Сборцы, истекая кровью...

Публичная библиотека города Террено находилась в пяти кварталах от пьяцца дель Фуоко. Здание, в ко­тором располагалась библиотека, именовалось неког­да Палаццо ди Алья и принадлежало одному бога­тейших семейств Террено. Однако полвека назад, пос­ле смерти грауа Фабио Старзе ди Алья, его дворец перешел во владение города   такова была воля по­койного грауа. Муниципальные власти Террено решил разместить в нем библиотеку.

Бывший Палаццо ди Алья располагался на запад­ной стороне пьяцца дель Пополо. На противополож­ной стороне этой площади находилось здание пожар­ной команды. С одной стороны, подобное соседство было удобным   теперь бесценные уолианты Террен-ской могли не опасаться пожаров, с дру­гой, размещение в Палаццо ди Алья было не совсем разумным решением  рев пожарных ма­шин то и дело оглашал пьяцца дель Пополо, нарушая академическую тишину залов Терренской и отвлекая тех, кто пришел сюда заниматься.

Паола де Тарцини работала в публичной библиоте­ке Террено четвертый год. В свои двадцать шесть лет она была одинока.

Мать ее была уранцуженкой, отец   итальянцем.

От отца Паола унаследовала густые каштановые воло­сы, длинные ресницы и продолговатое лицо с большим ртом. От матери   голубые глаза и чуть вздернутый нос. Бе нельзя было назвать чистокровной итальянкой и всё-таки по-своему она была привлекательна. В во­семнадцать лет Паола уехала в Геную и поступила на уилологический уакультет местного университета. За время учебы у нее было несколько романов, ни один которых не привел ни к чему серьезному. К концу обучения многие подруги Паолы повыходили замуж но сама она оставалась одна. Было несколько пред­ложений, которые Паола отклонила.

«Дурочка,   говорила ей ее лучшая подруга,   ты упускаешь свой шанс. Многие ждут его целую жнь, а ты рубишь собственное счастье своими руками!..» Счастье? Но если оно заключалось в том, чтобы в двадцать два года выйти замуж за пятидесятилетнего банкира и превратиться в домашнюю кошечку для выгула на светские приемы и рауты, то Паола не нуждалась в подобном счастье. В ее представлении оно состояло в другом  примером могли служить от­ношения ее собственных родителей.

Отец Паолы до сих пор дарил ее матери розы: на праздники, а иногда и по будням. Каждую субботу они ходили в небольшой кинотеатр, расположенный неда­леко от их дома, и два раза в месяц   в ресторан «Л'0ро д'Италия». Отец Паолы работал страховым агентом и часто разъезжал по стране. Всякий раз, когда он уезжал дома, Паола замечала, что мать ее словно тускнеет. А однажды она прналась дочери в том, что до сих пор влюблена в мужа, словно девчон­ка, и каждый раз, когда он возвращается коман­дировки, заходит домой с цветами в руках, ноги у нее слабеют и словно подкашиваются, а сердце готово выпрыгнуть груди. И это после двадцати пяти лет супружеской жни!

Это было в понимании Паолы счастьем...

После окончания университета она вернулась в Террено, намереваясь прожить здесь полгода, мак­симум   год. Но поступив на работу в публичную библиотеку, окунулась в ее архивы и словно увязла в болоте. Огромные материалы по языкознанию север­ных диалектов Италии ждали ее, пылясь все эти годы на библиотечных полках. Собрав предварительные ма­териалы, Паола съездила в Геную к знакомому проуРессору лингвистики, и он убедил ее заняться их сис-рматацией. Работа эта сулила ей степень магистра, Паола вернулась в Террено и принялась за работу...

Два года прошли незаметно   Паола работала с энергией и целеустремленностью, удивлявшими мно­гих- приходила в библиотеку одной первых, а уходи­ла оттуда последней, часто она брала книги на дом. Однако чем дальше продвигалась ее работа по сис­тематации языковой структуры северных диалектов, тем больше увядала ее личная жнь: редка она встречалась со школьными подругами, пару раз с хо-оошенькой библиотекаршей пытались завести знаком­ство посетители : первый оказался врачом, второй  адвокатом. Но ни один них не вызвал V Паолы де Тарцини желания встретиться с ним пов­торно  Паола вежливо улыбалась и говорила «нет».

Мать Паолы, шутливо укорявшая дочь в том, что пора бы ей образумиться, найти себе достойного человека и выйти за него замуж, всерьез забеспо­коилась, когда Паоле исполнилось двадцать пять. Похоже, дочь и не собиралась искать жениха. Не­сколько раз она пыталась завести разговор, но Паола, смеясь, отмахивалась и напоминала матери, что сама-то она вышла за отца в двадцать семь. Это другое, возражала мать. То было «кальпо»   удар. Они с от­цом были предназначены друг для друга. Увидев его в первый раз, она испытала «кальпо» и поняла, что этот мужчина  ее судьба... «Вот и я жду своего мужчину»,  смеялась дочь.

Но в последний год она стала часто просыпаться ночами и долго не могла уснуть, думая, а дейст­вительно ли суждено ей испытать удар и встретить того единственного, который станет ее судьбой?.. В эти минуты накатывала такая тоска, что Паола готова была выть в подушку. А на следующее утро она еще яростнее бралась за работу. Причина была прос­та   чем быстрее она закончит работу, думала Паола, тем быстрее отправится в Геную, получит степень магистра и порвет с Террено раз и навсегда, пере­бравшись в Турин: А в большом городе больше шан­сов встретить Его.

Впрочем, верила ли она сама в то, что когда-нибудь это проойдет?..

В эту пятницу, с самого утра, ее не покидало стран­ное ощущение, что сегодня должно проойти нечто значительное   то, что может перевернуть всю ее жнь. Чувство это было похоже на легкое волнение. Но что оно значило? Паола не знала.,, Она пришла на работу без пятнадцати девять. Вместе с напарницей черноволосой девушкой по имени Лучия, они расстави­ли стулья в читальном зале, проверили проекторы включили инуормационные компьютеры и отдернули шторы, висящие на высоких стрельчатых окнах. В де­вять часов утра публичная библиотека города Террено начала работу...

Положив перед собой книгу, Паола включила ком­пьютер. Сегодня она собиралась перепечатать пару статей   сделать это лучше всего до обеда.

Сидя за стойкой выдачи книг, она быстро печатала, редка поглядывая на посетителей. Пока их было трое. Двоих Паола знала   студенты местного тех­нического института. Третий  мужчина с темными волосами  похоже, в Терренской библиотеке впер­вые. Он сидел к ней спиной, склонившись над инуор­мационным компьютером, и просматривал библиотеч­ную картотеку.

К десяти часам Паола почти закончила набирать первую статью. Она заканчивала вводить последний абзац, когда краем глаза заметила, что мужчина, си­девший у инуормационного компьютера, поднялся -за стола и пошел в ее сторону. Он прошел через зал и остановился у стойки.

  Минутку,   сказала Паола и улыбнулась посе­тителю, не отнимая глаз от экрана...

Наконец, последнее предложение было закончено.

Паола записала уайл в память компьютера и нача­ла поднимать глаза от экрана, но неожиданно поняла, что в этом зале происходит нечто, для нее не понятное: странное волнение, испытываемое ею с самого утра, внезапно усилилось, во рту пересохло, горло сжалось... Чем выше она поднимала глаза, тем сильнее билось сердце. Когда взгляд Паолы скользнул по рукам сто­ящего перед ней человека, она вдруг подумала, что сейчас оно выпрыгнет груди. Кровь отхлынула от ее лица и по телу прокатился озноб, но глаза Паолы продолжали подниматься вверх с неотвратимостью солнца, восходящего над горонтом...Когда она взглянула наконец в лицо незнакомца, то почувствовала, как мир раскололся на части и куда-то поплыл, ноги ее ослабели, и если бы она не сиделастуле то упала бы. А потом Паола заглянула в глаза незнакомца и... утонула в них. Они не могли принадле­жать человеку. Это были глаза ангела. Или беса...

Ядовито-желтый «уеррари-спайдер» вывернул со стоянки у «Луого ди Риджи» и покатил на юг по виа Мугетто. Через два квартала он свернул в сторону корсо Чентрале.

Голубая «баркетта» Пене Сборцы ехал» в тридцати метрах от «спайдера», Пене. чувствовал, как дрожат его руки. Сунув в рот сигарету, он достал зажигалку, но прошло секунд двадцать, прежде чем ему удалось высечь огонь. Наконец, он закурил и, глубоко затянув­шись, начал обдумывать ситуацию.

Человек, сидевший за рулем «спайдера», не мог быть Бьянки Гарротой. Бьянки умер два года назад, Были ли у него родственники? Братья, похожие на него как две капли воды? Пене порылся в памяти, но не смог припомнить, чтобы Бьянки упоминал ко­гда-либо о том, что у него есть блнец. Может быть, просто двойник?

Было ли у Гарроты нечто, что могло отличить его от человека в «уеррари»? Пепе нахмурился. Ядовито-желтая машина повернула на корсо Чентрале и пока­тила к реке. В тот момент, когда его собственная машина поворачивала на корсо Чентрале, он вдруг вспомнил, что отличало Бьянки Гарроту от всех ос­тальных людей, и грязно выругался, когда «баркетта» вылетела на встречную полосу, едва не врезавшись в мчащийся по ней «шевроле».

Идиот! О Боже, какой идиот!.. Бьянки Гаррота хромал! Левая нога у него была от рождения короче правой, и он прихрамывал- Четыре года назад, знако­мясь с Гарротой, Пепе сразу же обратил внимание на его хромоту. Однако после года знакомства с ним он практически перестал обращать на нее внимание. Поэ­тому сейчас ему потребовалась минута, чтобы вспом­нить о хромоте Гарроты.

Все просто   он должен увидеть, как ходит води­тель «уеррари».

Пепе взглянул на часы   было без двадцати десять. Через двадцать минут он должен быть у Пальоли. «Спайдер» бежал по дороге, не сбавляя скорости.

«Что делать?»   подумал Пепе. Он посмотрел на трубку радиотелеуона, висящую над приемником, и неожиданно увидел самое простое решение: он позвонит Доминику через десять минут. Точно. Ведь не может же «спайдер» без конца ездить по городу? Он обязательно где-нибудь остановится, и вот тогда водитель «уеррари» выйдет машины...

«Спайдер» мчался по корсо Чентрале, похожий на огромный желтый снаряд. Они почти доехали до юж­ной оконечности Террено, и внезапно у Пепе мельк­нула мысль: а что, если сейчас «спайдер» выедет города и покатит по автостраде к Милану? Будет ли он преследовать его?.. Пепе не успел обдумать возникшую мысль   «уеррари» повернул в сторону порта и помчался вдоль реки. Сборца облегченно вздохнул.

Через минуту «спайдер» перестроился на правую полосу и вскоре припарковался у небольшого ресто­ранчика с огромной стеклянной дверью, над входом в ресторан висел плакат, на котором розовощекий детина уплетал громадную пиццу. Пепе проехал чуть дальше, остановился у обочины и, развернувшись на сидении, принялся наблюдать за «уеррари».

Через секунду дверь «спайдера» распахнулась и его водитель выбрался на дорогу. Какое-то время он стоял неподвижно, а потом пошел к ресторану.

И снова Пепе почувствовал, как шершавый комок ужаса подкатывается к горлу,   владелец «уеррари» хромал!

Два года назад в Террено появились «заезжие». В тот вечер Пепе Сборца ужинал вместе с матерью и братишкой в своей квартире. В середине ужина зазво­нил телеуон. Пепе взял трубку и услышал голос Доми­ника Пальоли, который приказал ему немедленно вы­ехать к ресторану Валенти. Пепе чертыхнулся, но при­каз есть приказ, и через десять минут он был в ресторане Валенти... За одним столов сидели Доминик Пальоли и Бьянки Гаррота. Дик быстро обрисовал сложившуюся ситуацию: за три часа пароч­ка невестных обчистила три магазина и ресторан на Золотом бульваре. Брали деньгами. Владельцы мага­зинов грабителей не знали. Действовали ребята внаг-лую, выгребая касс всю наличность. По всему выхо­дило, что они не местные... Полиция выезжала на места преступлений, но что она могла сделать? Вла­дельцы магазинов обратились за помощью к синьору Франческо. Франческо Борзо приказал своим помощ­никам собрать всех людей, бывших у них в наличии, и расставить их в тех местах, где могли появиться грабители. Досадней всего, добавил Дик, что у них нет примет этих парней. Известно лишь, что один дво­их   блондин.

Доминик приказал ему и Гарроте сидеть в рес­торане Валенти и смотреть в оба. Ресторан Валенти один самых дорогих на Золотом бульваре, так что мало ли что...

Пепе и Бьянки просидели за столиком больше часа, но за это время ничего не проошло. Ближе к девяти Пепе поднялся -за стола и пошел звонить Доминику. Сообщив, что в ресторане Валенти все тихо, он вернул­ся назад. В этот-то момент он и увидел, как в зал входят двое, волосы у одного них были светлыми.

Дальнейшее напоминало кошмар.

Светловолосый выхватил -под полы пиджака «узи» и дал короткую очередь в потолок   музыка моментально оборвалась, в зале закричали.

Черноволосый бросился к бару, наставив пистолет на замершего от страха кассира, и принялся орать, чтобы тот выгребал деньги кассы. Кассир трясущи­мися руками начал вытаскивать дачки лир, которые черноволосый сразу же кидал в сумку,

Пепе увидел, как Бьянки достал пистолет и замер за столиком, сунул руку в карман своих собственных штанов и обхватил рукоятку «беретты»...

Стрелять в ресторане Валенти они не собирались. Но через четверть минуты, когда грабители кинулись к выходу, таща за собой сумку с деньгами, Пепе и Бьянки выскользнули -за стола. Выскочив на ули­цу, парочка бросилась в переулок, расположенный в десяти метрах от выхода ресторана,   наверняка там их ждала машина.

Через секунду Пепе и Бьянки тоже выскочили ресторана. Оказавшись на крыльце, Бьянки быстро огляделся по сторонам, поднял пистолет и, прицелив­шись, выстрелил. Черноволосый, тащивший сумку с деньгами, крутанулся на месте и упал, обеими ру­ками схватившись за шею. Его напарник, развернув­шись, полоснул очередью в сторону Пепе и Бьянки. Посыпалось стекло ресторанной двери. Светловоло­сый кинулся было к сумке, но Пепе и Бьянки начали стрелять, и тот бросился в переулок.

Через секунду Гаррота, опередивший Пеле, выско­чил в переулок и закричал:

  Стой, урод!

Подскочивший Пепе увидел следующую картину... В переулке были припаркованы три машины, светлово­лосый с автоматом в руке застыл в пол-оборота к ним,

рядом с раскрытой дверцей светло-зеленого «понтиа-ка» стояла девушка лет восемнадцати   в правой руке она держала ключ от машины, левой зажимала рот, глаза ее были широко распахнуты от ужаса.

  Брось оружие!   крикнул Бьянки, «Узи», выскользнув руки светловолосого, упал на асуальт.

  Руки на капот! Раздвинь ноги!   держа писто­лет обеими руками. Гаррота приблился к светлово­лосому. Приставив дуло пистолета к его затылку, он быстро обыскал его, но больше оружия не нашел.

  О Боже!   всхлипнула девушка, стоявшая у «понтиака».

  Заткнись!   прошипел в ее сторону Бьянки и бросил Пепе.   Что будем делать с этим? Кончим его здесь или отвезем к Дику?

Пепе облнул губы. Тащить его через весь город, рискуя нарваться на полицию? Лучше уж здесь.

  Господи, он хотел забрать мою машину!..   причитала девушка.   Вы не убьете меня?   В ее голосе послышались вдруг истеричные нотки.

  Да заткнись ты!   прохрипел Гаррота.

  Послушайте, я ничего не скажу!  взвгнула девушка и сделала шаг в сторону Бьанки.

В этот момент светловолосый дернулся, и Бьянки ударил его коленом в пах. Тот захрипел и, хватая широко открытым ртом воздух, начал оседать на ас­уальт.

  Пожалуйста, не убивайте меня!   продолжала девушка, приближаясь к Гарроте.   Я ничего не скажу полиции!

Пепе чувствовал, что сейчас сорвется. Дьявол, нуж­но кончать с этим типом и двигать отсюда, пока не приехали легавые!

И в этот момент он услышал хлопки. Четыре раза выстрелил пистолет. Пепе увидел, как рубашка-на спине Гарроты дернулась пару раз и опала. В ней появились две дырки.

Когда Бьянки упал на асуальт, Пепе увидел в руке девушки маленький револьвер. Лицо ее непостижимым образом менилось   стжю холодным, ледяные гла­за в упор смотрели на Сборцу. Пепе медленно опустил пуку вн и бросил пистолет на дорогу. Потом он протянул руки ладонями вперед. «Боже, эта сучка сей­час выстрелит»,   мелькнуло у него в голове. Но та не стала стрелять. Подхватив светловолосого, она потя­нула его к «понтиаку». Когда оба уселись в машину, взревел двигатель и светло-зеленый автомобиль ум­чался на залитый огнями бульвар.

Когда Пепе склонился над Бьянки, тот был еще жив. Он судорожно всхрапывал, с удивлением глядя на Сборцу, как будто не верил, что это случилось с ним. Кровь текла -под его ладоней. Пепе знал, что это конец   живот Гарроты напоминал решето.

  Эта сука выстрелила в меня!   умленно про­хрипел Бьянки. С ужасом добавил:   Боже, я не чув­ствую ног!..

Когда послышались завывания полицейской сире­ны, Гаррота был уже мертв. Пепе подобрал свой пис­толет и бросился по переулку в сторону пьяцца дель Фуоко. Через три минуты он позвонил Пальоли и со­общил о случившемся.

Люди Армандо Эрбы перехватили светло-зеленый «понтиак» на выезде Террено. Машину решетили пулями. Пепе видел тела светловолосого и той сучки, что хладнокровно застрелила Гарроту, перед тем как их закопали в одном оврагов на склоне Кальва-М.онтанья   зарыли, как поганых собак.

Через двое суток Бьянки похоронили на чимитеро ди Джовани. Пепе Сборца стоял у могилы и видел, как гроб с телом Бьянки опустили в землю и комья глины полетели на его крышку. Бьянки Гаррота ушел в мир теней...

И вот теперь водитель желтого «уеррари», прихра­мывая, шел к ресторану.

Пепе чувствовал, как тошнотворная пустота, слов­но червь, разъедает его грудь. Ладони у него взмокли, покрывшись противной пленкой липкого пота.

Сняв дрожащей рукой трубку телеуона, он набрал номер Доминика Пальоли. Секунд пять слушал частые гудки  занято. Подождал немного и набрал снова. Результат   тот же.

В этот момент ресторана прихрамывающей по­ходкой вышел водитель «спайдера». Рядом с ним шел высокий парень с длинными волосами. На его уут­болке чернела надпись «Юви  чемпион». Парочка подошла к «уеррари». Волосатый запрыгнул в авто­мобиль через дверцу, двойник Гарроты обошел ма­шину и примостился за руль. Через мгновение взревел двигатель и «спайдер» отъехал от ресторана.

  Каналья!   процедил Пепе, бросая трубку и бе­рясь за ключ зажигания.

Он подождал, пока «уеррари» отъедет метров на сорок от ресторана, и отправился следом.

Они быстро проехали три квартала. Вскоре с пра­вой стороны мелькнули и уплыли назад высокие погрузочные краны и бетонная набережная порта. Дорога стремительно пустела   на ней оставалось все меньше машин. Пепе забеспокоился: теперь ехав­шие в «уеррари» могли заметить висевшую у них на хвосте «баркетту». Он отпустил «спайдер» метров на шестьдесят.

Но куда они едут? Эта дорога идет вдоль виноград­ных плантаций к Морте-Коллине   Мертвым хол­мам   и там обрывается у реки. Правда, километра через полтора она проходит мимо заброшенного мо­настыря, но там никто не живет...

Через пару минут «спайдер» выехал Террено и помчался к Морте-Коллине.

Пепе остановился на обочине и задумался: что делать дальше? Преследовать «спайдер» опасно   на пустынной дороге его сразу заметят. Оставить «уер­рари» в покое? Но теперь ни за какие сокровища в мире Пепе не согласился бы уйти с полдороги   он должен узнать, что за двойник Бьянки Гарроты раз­гуливает по Террено.

Пепе снова взялся за телеуон. Номер Дика по-прежнему не отвечал. Тогда он набрал номер «диспет­черской». Три раза прозвучали гудки. Наконец, голос автоответчика предложил ему говорить.

Секунду Пепе колебался: Боже, может быть, он сходит с ума? Бьянки Гаррота умер два года назад, и душа его отошла к праотцам...

  Сообщение для номера первого,  начал он хриплым голосом.

«Номер первый»   Доминик Пальоли. Оператор «диспетчерской» это знает и передаст его сообщение адресату. Вопрос: когда?

  Это Пепе... Слушай, у меня, наверное, поехала крыша, но я видел Бьянки Гарроту.   Он выдохнул.   Черт... не то! Конечно, не Бьянки. Но этот тип чертовс­ки похож на него и прихрамывает, как и он. Этот тип в желтом «уеррари-спайдере», номер...  Пепе про­диктовал циуры.   Господи, я не знаю, почему звоню, но этот тип так похож на Гарроту... Слушай, вышли пару человек к заброшенному монастырю. Там в «уер­рари» с ним еще один тип с длинными волосами. Не хотелось бы, чтобы, если со мной случится что-то поганое...

Он вдруг замолчал.

Черт, но почему он сказал, что с ним может слу­читься что-то плохое? Пепе сглотнул.

  Ладно... Просто имейте эту парочку в виду.

Он выключил телеуон,

В этот момент мимо него по направлению к Морте-Коллине проехали три машины   одна за другой. Не долго думая, Пепе вырулил с обочины и поехал за ними. Желтая точка «спайдера» виднелась сейчас мет­рах в трехстах от него...

«Баркетта» проехала первые сто метров, и вдруг   совершенно неожиданно   Пепе почувствовал напол­зающую тревогу. Страх поднимался откуда-то глу­бины подсознания и нашептывал ему: остановись, по­верни машину назад, и пусть с этим делом разбирают­ся другие.

Ноги у Пепе похолодели, но он лишь упрямо сжал губы и утопил педаль газа, обходя одну машин... Господи, неужели он струсил?

Струсил?

Мысль эта сработала, как таблетка амуитамина. Пепе с шумом втянул в рот слюну и сплюнул в окно. Его нога прижала педаль газа, и «баркетта» обошла вторую машину. Пепе открыл бардачок и вытащил него «беретту». Поблескивающее металлом оружие легло на сиденье. Пришло время узнать, что за урод с лицом и телом Бьянки Гарроты разгуливает по Террено, мрачно подумал Пепе.

Вдали показался заброшенный монастырь.

Вскоре у «уеррари» вспыхнули красные огни стоп-сигналов  «спайдер» начал сбрасывать скорость. Че­рез короткое время он плавно съехал с шоссе и по грунтовке пополз к ржавым воротам монастыря...

Несколько секунд Паоле де Тарциыи потребовалось для того, чтобы взять себя в руки. Сердце ее по-прежнему билось с силой отбойного молотка, а ноги были предательски слабы, но теперь она могла го­ворить.

  Доброе утро.   Голос у мужчины, стоявшего перед стойкой, был нким, с едва заметным акцентом.

«Он иностранец»,   мелькнуло в сознании Паолы. Мужчина протянул ей заявку.

  Я бы хотел взглянуть вот на эти книги... У вас хорошая библиотека.   Он улыбнулся.

Паола ухватилась за протянутый ей лист, как за спасительную соломинку. Она молча кивнула, сделав вид, что учает заявку. На самом же деле она вос­пользовалась этой паузой, чтобы прийти в себя окон­чательно.

Итак, теперь она знала, что такое удар. Она ис­пытала его. И теперь она лучше понимала слова своей матери, столько раз говорившей о том, что она чув­ствовала, когда впервые встретила отца. Это было похоже на удар молнии. Только удар этот «нанес» ей с виду обычный человек.

Только обычный ли?

Паола бросила быстрый взгляд на стоящего перед ней мужчину и тут же опустила глаза, почувствовав, как сердце скакнуло в груди и новая волна слабости прошла по ногам. Внешность у него была колоритной. Первое, что подумала Паола,  он был массивен, Именно так: не толст или грузен,   массивен- В нем чувствовалась сила. Все остальное было, пожалуй, обычно: коротко стриженные волосы, прямой и корот­кий нос, плотно сжатые губы средних размеров рта и серые глаза, глядящие на нее с проницательной прямотой. Но вот впечатление массивности не прохо­дило. Оно исходило даже не от лица, а от самой уигуры. Невидимые волны спокойствия и внутренней силы, испускаемые им,  вот что так поразило ее в первые секунды. Если бы он позволил ей быть рядом с ним, подумала вдруг она, это было бы тем, чего она так ждала все эти годы...

Паола вздрогнула. Потом постаралась сосредото­читься на тексте заявки. Буквы разбегались перед гла­зами, и ей потребовалось время, чтобы собрать их вместе... Наконец они начали собираться в слова, и Па­ола вздрогнула во второй раз   до нее вдруг дошел смысл заявки. На листке были выписаны названия пяти книг. Все они были объединены одной темой. Догадаться какой не составляло труда  здесь были «Дьявол в XIX столетии» уранцуза Батая, «Трактат о явлениях духов» аббата Кальме, знаменитая «Демо­нология» Бодена, «О злобе сатаны и злых духов» аббата Крепе и «Дьявол» Артуро Грауа. В другой ситуации в подобной заявке не было бы ничего не­обычного   многие интересуются дьяволом, злыми духами и явлениями загробного мира. Но сейчас она приобретала особый смысл, потому что подателем ее был этот человек. Кто он?..

  Вы впервые у нас?   Паола постаралась, чтобы голос ее звучал естественно.

  Да,   ответил мужчина.

  Тогда мы должны внести вас в регистрацион­ный журнал.

  Думаю, в этом нет необходимости. Он член тео­логического общества итало-уранцузских университе­тов. Вот, пожалуйста.   Мужчина протянул ер ма­ленькую карточку.

Паола взяла ее. «Андрей Белов - Почетный член теологического общества итало-уранцузских универ­ситетов»   слова были выписаны ящными буквами, похожими на готическую вязь. Карточка давала ее обладателю право свободного пользования всеми публичными библиотеками Италии. Может быть, он священник?

  Вы русский?   спросила Паола. Она взглянула в лицо мужчины и на этот раз не отвела глаза, хотя внутри нее все заклокотало.

  По происхождению. Хотя уже и не помню, сколько лет не был дома.

Он улыбнулся. Улыбка у него была теплой, не похожей на приторно-слащавые улыбки вежливости, которые она привыкла видеть на лицах посетителей. От нее исходили уверенность и спокойствие.

  Могу я взглянуть на книги?   мягко напомнил он.

  Ах да...   Паола запнулась.   Подождите ми­нутку. Я схожу за ними.

Мужчина кивнул.

Паола поднялась и на дрожащих ногах направи­лась в сторону книгохранилища...

Книги она нашла быстро   все они находились на одном стеллаже   и вернулась в зал.

  Ну, вот,   сказала она, останавливаясь у стой­ки.   Все книги, которые вы заказывали... хотя одна на латыни.

Паола указала на «Трактат» аббата Кальме   тол­стенную книгу в синей обложке.

  Ничего страшного.

Мужчина уверенно развернул книгу, пролистал страницы и кивнул:

  Классическая латынь. Написано грамотно. Паола выписала уормуляр и протянула книги муж­чине. В тот момент, когда они оказались в его руках,

она вдруг спросила:

  Извините, а кто вы?.. Священник?

Вопрос, вертевшийся у нее на языке последнюю пару минут, вырвался сам собой, и в следующую секунду она пожалела, что задала его,   это было так глупо.

Но мужчина не удивился   казалось, он ждал не­что подобное,   и ответил:

  Нет, я никогда не надевал сутану священника, хотя к церкви имею некоторое отношение... Я демо-нолог.

Он снова улыбнулся ей своей успокаивающей улыб­кой и пошел по проходу.

Паола де Тарцини опустилась на стул перед светя­щимся монитором, но словно забыла о нем. Теперь ей было не до языковых структур северных диалектов. Она думала о человеке   Андрей Белов... Демоно-лог,   сидящем в пяти метрах от нее за одним столов, о его удивительной улыбке и поразительной силе, исходящей от его уигуры. Она все еще чувствова­ла, как по телу пробегают волны приятного озноба, а глаза ее то и дело поднимались вверх   взглянуть через стойку на человека с короткими волосами.

До обеда Паола де Тарцини не набрала на ком­пьютере ни одного предложения...

Голубая «баркетта» свернула с шоссе, уходящего к Морте-Коллине, вскоре под ее колесами заскрипел гравий. Машина проехала двадцать метров и остано­вилась в зарослях ив, росших у дороги. Пене Сборца заглушил двигатель.

Несколько секунд он сидел неподвижно, прислу­шиваясь к мерному рокоту двигателя «уеррари», звучащему далеко впереди  у самых ворот монас­тыря. Затем взял пистолет, лежавший на соседнем сиденье, вытащил него обойму, проверил патроны, загнал обойму на прежнее место и сунул «беретту» за пояс брюк. Наконец он открыл дверь и выбрался машины.

Сегодня было тепло. Легкий ветер дул со стороны Террено, принося с собой запах реки, смешанный с ароматом цветущих каштанов, порта долетал звук работавшей пароходной сирены, шоссе, ведущее Террено к Морте-Коллине, было пустым.

И снова Пепе ощутил непонятную тревогу   что-то шевельнулось в нем, шепнув, что не стоит ему ходить в монастырь. Странная тоска охватила его.

С минуту он растерянно стоял у машины. Вспом­нились слова, сказанные им по телеуону: «Не хотелось бы, чтобы, если со мной случится что-то поганое...» Почему он сказал это Дику? На секунду перед глазами Пепе возникло лицо его матери, он сглотнул и... по­брел к монастырю...

Грунтовую дорогу с обеих сторон обступали зарос­ли ив. Пепе шел за зеленой стеной в полный рост   ему не нужно было прятаться, так как заметить со стороны монастыря его не могли.

Через две минуты он оказался в тридцати метрах от порыжевшей от дождей и времени кирпичной стены. В детстве Пепе бывал здесь частенько и знал монас­тырь как свои пять пальцев  его составляли шесть зданий, обнесенных высокой стеной. Когда-то она бы­ла неприступна, но сейчас в ней зияло множество проломов и дыр, и попасть на территорию монастыря не составляло труда.

    Заросли ив подступали к самой стене. Вскоре Пепе сидел у двухметровой дыры, черневшей в полутора метрах над землей, и прислушивался к звукам, раз­дававшимся у ворот. До него доносились шорох лист­вы, скрип стволов, раскачивающихся под порывами ветра... Человеческих голосов слышно не было.

Выждав пару секунд, Пепе выбрался кустов и шагнул к стене.

В тот момент, когда рука его легла на край дыры, острая тоска пронзила все его существо, и от не­ожиданности Пепе Сборца присел. Не стоит ему лезть в эту дыру   ничего хорошего его там не ждет, шепнуло сознание... Но сможет ли он потом уважать себя, если сейчас повернется и уйдет, испугавшись какого-то длинноволосого типа и человека с лицом Бьянки Гарроты?

Облывая губы, Пепе полез в дыру...

Через три секунды он был уже за стеной, на тер­ритории монастыря. Выглянув -за угла двухэтаж­ного строения, увидел «уеррари»   машина стояла в центре двора, людей рядом с ней не было.

Двинувшись вдоль стены, Пепе подобрался к мас­сивному четырехэтажному строению, стены которого были сложены грубого камня. В стене дома, похо­жие на пустые глазницы черепа, чернели провалы окон. Пепе скользнул к одному них и заглянул внутрь. Где-то далеко, в глубине здания, раздавались голоса людей. Подтянувшись, Пепе нырнул в окно.

Когда-то давно здесь была келья монаха. Сейчас в тесной комнатке с высокими потолками пахло пле­сенью, старой мочой и псиной. На противоположной от окна стене комнаты был нарисован череп, а под ним надпись: «Вассах Гул». Что это значило, Пепе не знал. В одном углов комнаты валялась пара пустых бутылок, пол у окна был усыпан битым стек­лом.

Вытащив пистолет, Пепе снял его с предохрани­теля, осторожно выглянул в коридор и прислушался. Голоса людей неслись дальнего конца коридора. Пепе знал, что там находится главный зал монастыря. Говорили двое. Голоса были нкими. Иногда они взрывались в приступе хохота.

Похоже, они не знали, что он следил за ними, подумал Пепе. Или не придали этому большого значе­ния. Во всяком случае, они разговаривали как люди, которым нечего опасаться,   наверное, они чувствуют себя здесь как дома. Что ж, ему это только на руку.

Пепе выскользнул комнаты и медленно пошел в сторону зала. Он и не заметил, как в тот же миг в другом конце коридора возникла угловатая тень и поплыла вслед за ним, прячась в пустых нишах келий.

Пепе прошел по коридору и остановился у проема, ведущего в зал. Голоса людей звучали здесь по-особен­ному четко. Несколько мгновений он раздумывал, по­том осторожно заглянул в черноту проема.

Посреди гигантского зала сидели двое: двойник Бьянки Гарроты и длинноволосый тип, длинноволо­сый что-то рассказывал. Временами они смеялись, и их хриплый хохот гулко разносился под сводами зала. Оба сидели на стульях, облокотившись о стол, похо­жий на ученическую парту. На мгновение у Пепе мелькнула дурацкая мысль, что эти типы похожи на учеников, решивших поболтать на переменке между уроками. Длинноволосый говорил с увлечением, и кон­ца его рассказу, похоже, не предвиделось...

Но вот совершенно неожиданно он замолчал.

Два человека, сидевшие за столом, как по команде повернули головы в сторону Пепе и впились глазами в темноту прохода.

Пепе почувствовал, как покрывается потом. «Неу­жели заметили?»   мелькнуло у него в голове...

Несколько секунд длинноволосый и «Бьянки Гар­рота» смотрели в проход, черным туннелем уходящий в глубину монастыря, затем медленно повернулись друг к другу. Длинноволосый продолжил рассказ.

Пепе медленно выдохнул, словно только что с его шеи сняли удавку. Он чувствовал, как бешено стучит его сердце, и понимал, что давно уже пора опорожнить мочевой пузырь.

И вдруг он услышал шорох!

Сердце Пепе подпрыгнуло и остановилось.

Медленно обернувшись, он увидел девушку. Она стояла напротив него, прислонившись спиной к стене. Руки ее были сложены на груди. Почти подросток, машинально отметил Пепе, лет восемнадцать, не больше. Грязные, слипшиеся волосы, висящие вдоль худого лица, такого же бледного, как брюхо дохлой рыбы. Мертвые глаза, глядящие на него без всякого выражения.

Пепе сглотнул.

Девушка жевала жвачку. Одета она была в серую коуту и черные брюки.

Внезапно ее правая рука соскользнула с груди. На тыльной стороне кисти Пепе заметил татуировку   целующаяся парочка. Рука легла на живот. Указатель­ный палец девушки нырнул между ног. Потом она сделала недвусмысленное движение бедрами и ух­мыльнулась.

От ее ухмылки повеяло тоскливой безысходностью. Пепе почувствовал, как ледяной ужас скользкой змеей оплетает его тело, лишая возможности пошеве­литься.

Тем временем рука девушки вернулась на прежнее место. На губах ее вырос пузырь, лопнувший с гром­ким звуком. Послышался тихий смех, похожий на звон ледяного колокольчика.

  Упс,   сказала девушка. Пепе похолодел.

  Послушай, урателло... Может, ты вылезешь своей норы, и мы поговорим?  раздалось вдруг зала.

Под сводами монастыря прогремел хохот. Девушка шагнула к Пепе и, схватив его за ворот рубахи, швырнула в зал. Толчок ее оказался неве­роятно сильным: Пепе пролетел через весь проход и остановился у самого стола, едва не упав. Девушка прошла вслед за ним и остановилась у прохода, прислонившись к стене, с тем же безучастным вы­ражением на лице, что и прежде. Челюсти ее дви­гались, занятые жвачкой.

  Ну, здравствуй, урателло,   сказал длинново­лосый, оглядывая Пепе, голос его прозвучал неправ­доподобно слащаво,   Зачем ты за нами следил?

Под его пристальным взглядом тело Пепе начало вдруг цепенеть. Огромная тяжесть навалилась на его затылок. Пепе почувствовал, как окружающий мир разваливается на куски  на миллионы крошечных осколков   и оседает ветхой пылью на стены старого зала... Все шло не так, отрешенно подумал он, этого разговора не должно было быть. Кто эта девка с ли­цом дохлой рыбы и мышцами Геркулеса? Почему этот тип с черными волосами разговаривает с ним, как с пятилетним ребенком?

  Зачем ты следил за нами, урателло?   повто­рил длинноволосый и на мгновение оторвал глаза от лица Сборцы  взглянуть на «Гарроту».

Внезапно мир приобрел прежнюю ясность, и Пепе словно вспомнил о пистолете. «Беретта» взлетела в сторону стола. Однако длинноволосый, увидев ору­жие, лишь рассмеялся:

  Смотри-ка, у него пистолет!.. Наверное, он даже заряжен?   Он подмигнул ошеломленному Пепе... И вдруг его голос стал грубым, похожим на львиный рык:   Пепе Сборца, я не люблю оружие!

Словно каменная рука коснулась затылка Пепе, и все поплыло перед его глазами. Откуда длинноволо­сый знает его имя?

Двойник Бьянки Гарроты весело ухмыльнулся. От этих двоих исходила уически ощутимая уг­роза. Она давила на его волю, превращая его в ма­ленького ребенка. «Оружие в твоей руке   лишь бесполезная игрушка»,   нашептывал ласковый голос на ухо Пепе.

  Пепе Сборца,   укорненно пронес длинно­волосый,   если бы ты поехал к Доминику Пальоли, все было бы по-другому. Ты бы спокойно провел этот день, а вечером встретился с Тиной. Теперь же ты с ней не встретишься.

Он ухмыльнулся.

  Тина Пепе долго ждет, только Пепе не при­дет...   тихо прошептал «Бьянки Гаррота».

  ...потому что он умрет!   закончил за него длинноволосый.

Ужас пригвоздил Пепе к месту- Внезапно он понял:

эти двое читают его мысли! Боже, но кто они?

Ноги Пепе понесли его к выходу. Пистолет по-прежнему смотрел в грудь типа, сидящего за столом.

  Сиди... как сидишь...   прохрипел Пепе, с тру­дом выдавливая слова пересохшим ртом. Горло его превратилось в проржавевшую трубу, а слова   в кам­ни, с грохотом прыгающие по этой трубе.

  Но куда же ты?   хмыкнул длинноволосый.   Мы же еще не поцеловались, урателло!

Он встал со стула и сделал шаг в сторону Сборцы.

И тут Пепе понял, что сейчас он действительно умрет, если промедлит хотя бы секунду. Он нажал на курок. Пистолет в его руке прыгнул, грохот выстрела раскатился под сводами зала.

Длинноволосый вздрогнул, словно наткнулся на невидимую стену, и опустил голову вн. Посреди слова «Юви» чернела дыра. Он снова поднял глаза на Пепе, и вдруг в них вспыхнула ярость. Всепоглощаю­щая, заставляющая Пепе почувствовать, как помимо его воли опорожняется его мочевой пузырь.

  Я же сказал, что не люблю оружие,   тихо повторил длинноволосый.

Изо рта его выскочил длинный язык и облнул губы. Послышался звук, похожий на трение наждачной бумаги о кирпич. Длинноволосый сделал еще один шаг в сторону Сборцы.

И тут Пепе понял, что это не люди!

Он завопил и принялся давить на курок пистолета, посылая свинцовый поток в тело идущего к нему суще­ства. Он видел, как прыгает уутболка на груди длин­новолосого, как корчится его тело при каждом выс­треле. Кусочки ткани и комочки серого воскообразно-го вещества вылетали его спины, но длинноволосый все шел   не останавливаясь, ухмыляясь и глядя в гла­за Пепе Сборцы...

Наконец патроны в «беретте» закончились.

Пепе всхлипнул и, опустив руку вн, сделал пос­леднюю попытку в отчаянном желании жить:

  Бьянки, ведь мы были знакомы с тобой два года! Это же я, Пепе!

    Двойник Бьянки Гарроты холодно пронес:

  Твой друг умер два года назад. Ты сам стоял у его могилы... Или ты думаешь, что покойники могут оживать?

Секунду его лицо было похоже на резиновую маску манекена, и вдруг... он захохотал.

Длинноволосый, стоявший в метре от Пепе, растя­нул свои серые губы в стороны и принялся хохотать вместе с «Бьянки».

Глядя на решеченное пулями тело длинноволосо­го, Пепе понял, что сходит с ума, и вдруг почувство­вал, как отрывается от земли,   на его шее сомкну­лись сильные пальцы. В последнем стремлении жить Пепе рванул эти пальцы, сдавливающие его горло, и обернулся назад. Пустые глаза девушки-подростка взглянули на него равнодушно и холодно. Пальцы сжались еще сильней, ноги дернулись пару раз, и, наконец, Пепе Сборца затих.

Когда девушка опустила безжненное тело Пепе на землю, длинноволосый равнодушно посмотрел на него и вернулся к столу.

Некоторое время он разглядывал собственную грудь, усеянную пулевыми отверстиями: сухая плоть, похожая на воск, не кровоточила, края отверстий мелко подрагивали... Наконец длинноволосый вздох­нул:

  Его машина в кустах у дороги. От нее надо бавиться,

«Бьянки» кивнул.

  Он успел позвонить своему боссу, вечером его начнут искать,   продолжал длинноволосый,   к тому же он сообщил номер «уеррари», а это плохо. Жалко терять такую хорошую машину.

  А что делать с ним?   спросил «Бьянки», кив­нув на Пепе.

  Забавно,   пробормотал длинноволосый, не ответив на заданный вопрос и сунув палец в одно сквозных отверстий.  Затянется?  спросил он «Гарроту».

  Да... Но что делать с ним?

Длинноволосый равнодушно посмотрел на мертвое лицо Пепе Сборцы   высунувшийся язык, выпучен­ные, словно от удивления, глаза.

  Из него получится неплохой боец,   наконец сказал он.   Позвони Франко, скажи, что вечером подвезем «клиента».

«Бьянки» хмыкнул.

  Убери его,   приказал девушке длинноволосый. Когда та потащила труп в черноту прохода, он. сказал:

  Вассах Гул!

  Вассах Гул!   ответил ему «Бьянки Гаррота»...

Глава вторая

Джей Адаме проснулась с ощущением того, что во время сна ее вывернули нананку: голова раскалыва­лась и при каждом движении звенела, как надтресну­тый колокол, по телу пробегал противный озноб, во рту было кисло.

Десять минут она провела в туалете. Тело просило воды, но не было времени,   позднее, когда Тревор уйдет на работу, она примет душ. Не сейчас...

Зевая, Джей поплелась на кухню.

Включив чайник в сеть, она приготовила тосты и сунула их в микроволновку. Руки дрожали. Взглянув в зеркало кухонного шкауа, она поморщилась: ну и видок у нее. Впрочем, стоит ли удивляться? После вчерашней вечеринки у Пинсонов, где она заглатывала джиновые коктейли, как воду, этого следовало ожи­дать.

Из ванной раздался шум льющейся воды   Тревор включил душ.

Джей порылась в шкауу и нашла пачку таблеток. Две штуки она бросила в рот, запила их водой и почув­ствовала, как быстрорастворимый аспирин попадает в желудок. Теперь он начнет работать...

Щелкнула микроволновка.

Джей вытащила тосты и положила их на тарелку. Затем выключила чайник. Достав банку «Пеле Ин-стэнт» (Тревор пил только растворимый коуе), она приготовила ему чашку и опустилась на табурет, чув­ствуя, как волны озноба гуляют по телу. Это расплата за любовь к алкоголю, говаривала ее мать. Не пей слишком много, Джей, иначе потом тело сыграет с то­бой злую шутку, вот увидишь.

Она видела. Точнее, чувствовала. За последние го­ды она чувствовала это много раз. «Пожалуй, что слишком много»,  мелькнуло вдруг у нее в голове... Да нет, сморщилась Джей, с ней все в порядке  ^полном порядке...

Шум льющейся воды прекратился. Через минуту в кухне появился Тревор.

Муж у нее высокий, настоящий атлет, думала Джей, разглядывая тело Тревора. Сейчас на нем были только короткие тренировочные шорты, и она могла видеть мышцы, перекатывающиеся под кожей, бугра­ми облепляющие его руки и торс, У Тревора была последняя модель «Тоутэл Джима» , и он занимался на нем не меньше пяти раз в неделю.

  Ты как, в порядке?  Муж уселся за стол и, одним залпом выпив полчашки коуе, принялся за еду.

  Более-менее,   сморщилась Джей.   А ты?

  Сто процентов.

«Ну да,   про себя Джей сквасила мину,   знаешь свою норму   три коктейля за вечер и ни граммом больше».

  А вот ты вчера немного перебрала. Не нахо­дишь?

  Нет. Все было нормально.

  А мне кажется, ты все-таки перебрала. Сначала эти коктейли, потом целая бутылка виски, которую вы с Соуией прикончили в полчаса...

  Слушай, не заводись, Трев!   Джей сжала вис­ки.   У меня и так голова раскалывается! Тревор бросил взгляд на жену.

  Ну ладно...

Некоторое время он ел молча.

  Слетаем на выходные в Париж?   предложил он вдруг, пое-дая второй тост.   Повидаемся с Милани?

Джей рассеянно пожала плечами.

  Давай, если хочешь.

     У тебя не было никаких планов на выходные?

  Нет.

  Точно?

  Да.

      Тогда я беру два билета? Заскочу после обеда в аэропорт и возьму на субботний рейс. Идет?   Он вопросительно смотрел на жену.

  Да. Отлично.

Тревор доел последний тост. Допив коуе, он взгля­нул на часы и пошел одеваться. Джей убрала со стола и отправилась следом за ним.

Когда она вошла в спальню, муж завязывал гал­стук.

  Трев, ты до обеда не освободишься?   спросила

Джей, разглядывая его со спины.

  А что?.. Я тебе нужен?

  У меня машина сломалась   я тебе вчера гово­рила. А мне нужно заехать к Тиуани в одиннадцать. Ты меня не подбросишь?

  К одиннадцати?  Тревор закончил возиться с узлом и взялся за пиджак.   Не знаю, Джей. Точно, не знаю... Я позвоню тебе в десять. Если получится, приеду, а если нет, вызовешь такси. Хорошо?

Лицо у Джей сморщилось:

  Не люблю я такси.

  Ну, что делать, крошка?   Тревор придирчиво оглядел себя в зеркале.   Если я не смогу приехать, придется воспользоваться такси.

Он протиснулся мимо нее в коридор... Стоя в прихожей, Джей смотрела, как муж надевает ботинки. Когда он закончил, она поправила ему сбив­шийся галстук и напомнила:

  Не забудь позвонить.

  Обязательно. Ровно в десять, крошка. Он поцеловал ее, хлопнув по ягодице.

  Увидимся.

Джей проследила, как Тревор отправился по до­рожке от дома к стоящему у обочины «опелю». Вскоре он залез за руль и махнул ей рукой. Через пару секунд серебристый «опель» Тревора Адамса заурчал двига­телем и отъехал от дома.

Закрыв дверь, Джей вернулась на кухню.

Некоторое время она раздумывала над тем, что сделать сначала: выпить горячего коуе или залезть под душ? Решив, что коуе может и подождать, Джей на­правилась в ванную.

Сняв тапочки, она ступила на пол. Мраморная плитка была холодной. Джей поежилась. Потом от­дернула пластиковую занавеску, на которой поблески­вали капли воды, и принялась крутить кран. Вода хлынула вн. Джей отрегулировала температуру.

Аспирин начал действовать   теперь ее голова не раскалывалась на части, но тело продолжал сотрясать противный озноб.

Джей скинула халат и стянула трусики. Перед тем как лезть под струи воды, замерла перед зеркалом и некоторое время разглядывала свое отражение.

У нее была классическая уигура: узкие плечи и ши­рокие бедра. Кожа смуглая, но не темная, еще эластич­ная. Шея свежая, без морщин. Многие женщины могли бы ей позавидовать   например, Соуия, шею которой украшают два ужасных «кольца». Джей внутренне со­дрогнулась. Грудь у нее высокая, по-девичьи упругая,  соски   чуть припухшие. Это оттого, что она еще не рожала. Живот такой же упругий, не обезображенный послеродовыми морщинами. Джей повернулась бо­ком   ягодицы аккуратно подтянуты.

Она вздохнула. Такому телу лежать бы где-нибудь на калиуорнийском пляже или блистать на подмост­ках Бродвея, а не торчать в этом богом забытом Террено.

Десять лет назад девятнадцатилетняя Джей Адаме (в ту пору еще Эдвери) уехала родного городка в Лос-Анджелес. Безумная мечта юной девочки   по­корить Голливуд. Она не могла предложить ему ни­чего, кроме своего молодого, сильного тела. Много­опытный монстр принял его, как и тысячи других тел. Бездушная махина киноиндустрии проглотила Джей Эдвери и отрыгнула обратно, наградив гонореей и тягой к спиртному. От гонореи она бавилась через год, тяга к спиртному осталась у нее навсегда.

Спустя три года Джей Эдвери вернулась домой   с рухнувшими мечтами, порядком проспиртованными мозгами циничной особы и уормами, способными свести с ума любого самца в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет. Родной городок Джей Эдвери, Плэйсбери, расположенный на юге Ароны, пред­ставлял собой обычное шахтерское поселение на семь тысяч человек. Никаких перспектив, никакой жни, Лучшей партией в Плэйсбери в ту пору был молодой Тревор Адаме   менеджер местной рудодобывающей •компании. Джей Эдвери положила на него глаз и через три месяца женила на себе. Через год в Терренском уилиале Аронской горнорудной компании появи­лось вакантное место менеджера. Руководство ком­пании предложило его Тревору. Адамсы перебрались в Италию.

Поначалу это был разительнейший контраст: выжженные солнцем пустыни Ароны с красноватым песком, похожие на пустыни Марса, цветущие, благо­ухающие холмы и долины Италии, Джей была в пол­ном восторге   на время она даже забыла о пристрас­тии к алкоголю. На выходные они ездили в Рим и Па­риж, Венецию и Милан... Но через год острота новны притупилась и Джей снова потянулась к бу­тылке. Тревор, конечно же, видел, что происходит с женой, но относил это на счет ее одиночества. Ей просто не хватает друзей, думал он... Но со временем тяга жены к алкоголю стала волновать его в большей степени, особенно после того, как она пару раз напива­лась на вечеринках друзей и устраивала мужу сцены. Тревор считал, что у них нормальная семейная жнь, и ему это было непонятно. Ему, но не ей.

Конечно, как муж, Тревор был в полном порядке. Имея хорошую работу, он обеспечивал Джей, удовле­творяя все ее капры, но вот в постели,,. Рот Джей скривила ухмылка   в постели до мужа Соуии Трево­ру далеко.

Руки Джей пробежались по бедрам. Меж ног раз­лилось волнующее тепло  Алекс Пинсон был бес­подобен в постели, а ее черная «киска» всегда от­зывалась на малейшее воспоминание о нем приятной пульсацией.

О, черт!..

Джей судорожно вздохнула и полезла под душ. Нужно остыть и бавиться от этого паршивого оз­ноба, решила она. И от мыслей об Алексе.

Первые струи воды попали на кожу, охлаждая ее...

Через пятнадцать минут Джей вышла ванной. Проглотив еще одну таблетку аспирина, выпила коуе и отправилась в спальню наводить маникюр.

В десять часов позвонил Тревор, сообщил, что заедет за ней. Сказав «жду», Джей положила трубку и вернулась к ногтям.

Через двадцать минут она подкрасила губы, нало­жила тени на веки и позвонила Тиуани, предупредив ее, что подъедет к одиннадцати.

В половине одиннадцатого «опель» Тревора Адам-са подкатил к дому. Джей вышла на улицу и, закрыв дверь дома на ключ, направилась к автомобилю мужа. Через минуту машина двинулась в сторону пьяцца дель Фуоко.

Устроившись на сиденье, Джей открыла окно и, достав сигарету, закурила.

Из приемника неслась песня   что-то на итальян­ском. Джей понимала язык, но не любила его. Особен­но ей не нравились эти песни с резкими, словно высе­ченными мрамора, словами.

  Переключи,   попросила она.

  Не нравится?

  Ты же знаешь...

Тревор хмыкнул, глядя на исказившееся лицо Джей. Он знал, что она не выносит итальянских песен. Ему самому они нравились. Он попереключал каналы, и вскоре в салон машины ворвались «Джигси».

  Послушай,   Тревор говорил, не отрывая глаз от дороги,   я разговаривал сегодня с Алексом. Зна­ешь, что он мне сказал?.. Они с Соуией собрались провести этот уик-энд в Париже! Представляешь, ка­кое совпадение?

Джей кивнула. Она поняла: маленькая комбинация, задуманная, без сомнения, Алексом. Он намекнул Тре-вору, что неплохо бы съездить в Париж вчетвером   наверное, вчера вечером. Сегодня Тревор сказал ей, что хорошо бы навестить его тетю в Париже, а вот сейчас говорит, что и Пинсоны собираются туда же   совершенно случайно... Все ясно. Непонятно одно: как Алекс собирается остаться с ней наедине в Париже, если с ним будет его жена, а с ней   муж? Но навер­няка какой-то план у него уже есть...

Докурив, Джей сунула окурок в пепельницу и спро­сила:

  Он тебе так и сказал, что собирается на выход­ные в Париж?

  Да.

  А что им нужно в Париже?

      Не знаю. Собираются в театр или по магазинам.

  Летят тем же рейсом, что и мы?

  Десятичасовым,   кивнул Тревор. На губах его блуждала довольная улыбка.

«Наверное, представляет, как завтра вечером пой­дем в какой-нибудь ресторан», -  подумала Джей. Ин­тересно, догадывается ли Тревор, что его лучший друг спит с его собственной женой? Скорее всего  нет, Иначе бы реагировал на слова Алекса по-другому...

Они выехали Рионе Нуово и покатили по глав­ной улице Террено в сторону Вилладжо-Верде, где жила Тиуани. Чем ближе они подъезжали к центру города, тем шире становилась улица, а поток автомо­билей  плотней.

  После пяти я освобожусь,   сказал Тревор, по­ворачивая на тихую виа Роза.   Заехать за тобой?

  Не надо... Я не знаю, когда мы закончим.

  Во сколько тебя ждать дома?

  Трев, я же говорю, что не знаю. Часов в семь или восемь   как все сделаем. Доберусь сама.

  Ладно...

Тревор хотел сказать что-то еще, но в этот момент на дорогу выскочил человек. Он появился на проти­воположной стороне улицы и бросился наперерез ма­шине. Джей закричала. Ехавший по противоположной стороне улицы коричневый «уорд» принялся тормо­зить, отчаянно скрипя покрышками. «Форд» развер­нуло, и он встал поперек дороги, заехав передними колесами на тротуар. Тревор нажал на педаль тор­моза, но расстояние между машиной и бегущим чело­веком не превышало трех метров   в следующую секунду «опель» ударил человека по ногам, и тот взле­тел вверх, как тряпичная кукла, пару раз перевернулся в воздухе и упал на асуальт.

  О Боже!   прошептал Тревор, когда машина остановилась.   Я убил его!

Он посмотрел на Джей, притихшую на соседнем сиденье, и нервно сглотнул.

«Любовь   это тернии, но мы пройдем через них»,  пели «Джигси». Тревор и Джей Адамсы не слышали музыки, несущейся задних колонок авто­мобиля. Похожие на гипсовые ваяния, они молча смотрели на уигуру человека, лежащего на дороге...

Доминик Пальоли не принадлежал к тому типу людей, которых легко выводит себя малейший пус­тяк. Даже серьезная неприятность не могла выбить его колеи. Доминик по природе был улегматичен. У не­го было тучное тело и слегка одутловатое лицо. Дви­гался он медленно, говорил   растягивая слова. Пер­вое впечатление, возникавшее у незнакомого человека при общении с ним: этот толстяк не обладает проница­тельным умом и кошачьей реакцией. Оба суждения были неверны в корне. Доминик Пальоли обладал редчайшим умом. Он держал в голове сотни имен, адресов и телеуонных номеров. Мог, всего лишь раз посмотрев на уотограуию, опознать по ней человека через несколько лет. То же самое относилось к его реакции. Он был медлителен лишь в обычной жни. Но когда дело шло на секунды, он превращался в жи­вой «макларен».

Именно острый ум и обманчивая медлительность позволили ему приблиться к Франческо Борзо и стать его правой рукой. Такие люди, как Доминик Пальоли, ценились всегда. Борзо отдал ему Вилладжо-Верде и не прогадал  Доминик держал торговый район Террено железной рукой. Владельцы ресторан­чиков и магазинов выплачивали ему еженедельную дань своевременно, задержек практически не возника­ло. Не было в Вилладжо-Верде и уличных хулига­нов   за порядком на улицах следили двадцать чело­век отряда Пальоли. Доминик поддерживал среди своих людей строжайшую дисциплину. Каждые два дня они отчитывались ему о происходящем на их территории, а в пятницу утром, когда собиралась дань, каждый них приезжал к Пальоли на тщательный инструктаж. Сам Доминик любил иногда выезжать на улицы своего района и разговаривать с владельцами магазинов, В таких случаях он брал с собой Пепе Сборцу. Этот парень ему нравился.

Пятница началась для Доминика Пальоли в восемь утра. Проснувшись, он принял душ и позавтракал. Без десяти девять сделал пару звонков.

В начале десятого к нему начали заезжать его лю­ди. Он лично инструктировал каждого (в баре Проспе-ро Старди в среду два подростка торговали опием   надо узнать: кто такие, где берут товар, с кем работа­ют, на виа Кассоне появились продавцы краденых автомобильных запчастей   с ними надо разобраться сегодня же, в магазине Романо Мальяни кто-то повы­бивал все стекла   наверное, уличные пацаны, но нуж­но узнать, Романо жалуется...) и отпускал. Вечером они снова приедут к нему и отдадут деньги. Все было

привычно.

      В половине десятого он сделал еще несколько звонков.                                                                           

Без десяти десять позвонил Рокко Траколло   лич­ный помощник Франческо Борзо. Рокко сообщил, что Доминик должен быть в ресторане Валентй в две­надцать. Незапланированная встреча с капо, Доминик слегка удивился (не в обычаях «синьора Франческо» назначать подобные скоропалительные встречи, при­чина для этого должна быть веская), но в разговоре с Траколло постарался не выдать возникшего удив­ления.

После разговора с Рокко Доминик оделся и принял­ся ждать. С минуты на минуту подъедет Сборца, и они отправятся ло Вилладжо-Верде: заглянут в пару мага­зинчиков, в забегаловку Энцо Станцоне. «У Энцо нуж­но будет взять пакет винограда,   думал Доминик,   у него всегда самый хороший виноград в городе».

В десять часов Пепе не появился. Не было его и в пять минут одиннадцатого, и в десять.

Когда стрелки часов показывали пятнадцать минут одиннадцатого, Доминик Пальоли взялся за телеуон. Первым делом он позвонил на квартиру Сборцы. Младший брат Пепе, Никола, ответил, что дома тот не ночевал, но заезжал в начале десятого, переоделся и снова уехал.

  На своей машине?   спросил Доминик.

  Да, на «баркетте»,  ответил Никола. Доминик набрал номер радиотелеуона Сборцы. Гудки показывали, что телеуон занят не был, но труб­ку не брали. Пепе мог разговаривать с кем-то на улице, подумал Доминик и решил подождать. Через две ми­нуты он набрал тот же номер, но безрезультатно. Сборца не отвечал.

Это не было похоже на Пепе. Доминик нахмурился. Сборца всегда отличался точностью, этим он ему и нравился. Мелькнувшая у него было мысль, что Пепе проспал, развлекаясь всю ночь с девчонкой, исчезла, так как брат Пепе сказал, что тот заезжал домой час назад и уехал. Направиться он мог только в одно место   к нему. Но где он?

Доминик вспомнил адрес Пепе и мгновенно нарисо­вал в уме маршрут, по которому Сборца мог поехать к нему. Сделав пару безрезультатных звонков, он на­брал номер «Луого ди Риджи», в котором, как он знал, Пепе любил иногда завтракать. Ответил оуициант.

  Дай мне Тони!   рявкнул Пальоли.

Вскоре в трубке раздался голос хозяина кауетерия.

Через минуту Доминик уже знал, что в двадцать минут десятого Пепе заезжал в «Луого ди Риджи», пробыл там три минуты и уехал. От кауетерия до дома Пальоли было всего лишь шесть кварталов, ко­торые «баркетта» могла проехать за пять минут. Но в двадцать пять минут одиннадцатого Пепе Сборца так и не появился-

В половине одиннадцатого Доминик вышел до­ма, уселся в свою собственную машину   коричневый «уорд-проуб»   и направился в сторону виа Мугетто, Пока он не волновался...

Конечно, подобное проошло впервые, думал он, разглядывая серые стены домов, стоящих по обеим сторонам улочки, по которой он ехал. До сегодняш­него утра Пепе Сборца никогда не опаздывал, был аккуратен и точен. Но на улицах Вилладжо-Верде мо­жет случиться всякое: по дороге к нему Пепе мог завернуть в один магазинчиков и встрять в неприят­ности с полицией   такое с его парнями иногда случа­лось, он мог попасть в аварию  Доминик знал, что Пепе гоняет на своей «баркетте», как сумасшедший,

или же его задержали личные дела. Хотя в любом случае Пепе бы ему позвонил.

Доминик нахмурился, думая, что Сборца обяза­тельно позвонил бы ему, если б мог. В его мозгу прозвучал первый, неясный пока сигнал тревоги. Но паниковать было рано. Для. начала нужно объехать три улицы Пепе Сборцы. Это не займет у него больше двадцати минут. Если он увидит «баркетту» Пепе, то найдет и его самого.

Доминик свернул на узкую улочку, носящую ро­мантичное название виа Роза, и покатил к пьяцца дель Фуоко. Ехал он медленно, думая о том, куда все-таки мог запропаститься Пепе Сборца.

Проехав половину виа Роза, он еще раз набрал номер радиотелеуона Пепе, но тот молчал. Доминик положил трубку собственного телеуона, и в этот мо­мент на дорогу выскочил парень.

Он появился подворотни дома, стоящего на правой стороне улицы, и бросился наперерез машине. Пальоли успел нажать педаль тормоза и вывернуть оуль. «Форд» развернуло поперек дороги, бросив пе­редними колесами на тротуар. Доминик подпрыгнул. когда колеса машины перескочили придорожный бор­дюр а в следующую секунду заметил, как мчавшийся по встречной полосе «опель» налетел на человека, се­кунду назад увернувшегося от его собственной маши­ны. Парень перевернулся в воздухе и упал на асуальт. «Опель» дал кучу пугающих звуков и остановился, едва не наехав на упавшее тело.

«Мертвец»,   отрешенно подумал Доминик.

Отстегнув ремень безопасности, он обернулся по­смотреть на сбитого человека. После подобных ударов не выживают... Но какого дьявола он выскочил на дорогу прямо под колеса машин? Может, самоубийца?

Немного подумав, он взялся за трубку радиоте­леуона и принялся набирать номер дорожной поли­ции...

В половине десятого большой ярко-синий автобус с белыми полосами на боках, следовавший рейсом Милана, остановился на юго-восточной окраине Террено. Из автобуса вышел человек, одетый в пят­нистый армейский комбинезон. На плече у него бол­талась сумка, похожая на небольшой чемодан. Он поднял правую руку и улыбнулся водителю   словно благодарил его за приятную поездку. Водитель махнул рукой в ответном приветствии, огромная дверь пя­тидесятиместного автобуса плавно закрылась, и ги­гантская машина, мерно урча двигателем, направилась к центру Террено.

Когда автобус отъехал метров на двадцать от сто­ящего на обочине человека, улыбка исчезла с его лица. Глаза потухли, уголки губ опустились вн, и на коже проступили явственно очерченные морщины. Еще се­кунду назад никто не дал бы этому человеку больше сорока лет, теперь же он выглядел на все шестьдесят-Словно огромная тяжесть, на мгновение отпустившая тело, снова легла на плечи. Человек вздохнул.

Некоторое время он стоял на месте, оглядывая улицу. Потом заметил расположенную невдалеке лавки торговца газетами и двинулся к ней. Сумка на его плече словно застыла, слившись в единое целое с гряз­но-зеленым комбинезоном, легкие кроссовки мягко ступали по тротуару...

Вскоре он остановился перед прилавком, завален­ным газетами и журналами, и принялся рассматривать броские заголовки газет.

Хозяин лавки, взглянув на человека в армейском комбинезоне, спросил:

  Что вы желаете, синьор?

Человек промолчал. У него было странное лицо, не похожее ни на одно виденных хозяином лавки за всю его жнь,   не европейское, но и не азиатское. Что-то среднее. Раскосые глаза на округлом лице, чуть приплюснутый нос, толстые губы. Волосы, выжженные солнцем, похожие на сухую солому...

  Есть у вас карта города?  спросил наконец человек и перевел взгляд на хозяина лавки.

Глаза у него были глубокие, как лесной омут, и в них светилась усталость.

  Да, синьор. Самая полная карта с названиями всех улиц, церквей и ресторанов.   Продавец нырнул под прилавок и вытащил на свет огромную карту-схему Террено.   Всего десять тысяч лир, синьор. Специально для вас!

Человек взял протянутую ему карту, просмотрел ее и, достав деньги, заплатил требуемую сумму. Вскоре, с картой в руке, он уходил в сторону автобусной остановки.

Через минуту он опустился на лавку, вся поверх­ность которой была испещрена всевозможными над­писями  сделанными губной помадой и аэрозоль­ными красками, выжженными спичками и выцарапан­ными перочинным ножом... Здесь было все: от откровенных пошлостей типа «Анна дает всегда» и те­леуонных номеров уличных шлюх до вполне прилич­ных любительских четверостиший. Человек не обратил на надписи ни малейшего внимания. Он давно уже перестал замечать все проявления слабости человечес­кой природы: от циничных надписей на стенах общест­венных туалетов и подъездов домов до опустившихся алкоголиков и наркоманов, валяющихся на улицах всех городов планеты. Человек начально слаб   он знал это. Мир предпочитает порок добродетели. Де­вять человек десяти предпочтут бокал вина стакану воды. Девять мужей десяти не удержатся от соблазна и менят женам, если им представится шанс. От зарождения мира люди воруют и грабят, насилуют и убивают. Так стоит ли обращать внимание на такую мелочь, как надписи на стене?.. «В мире существует гораздо большее зло, чем все человеческие пороки вместе взятые,   уаил его в свое время отец.   И для того чтобы бороться с ним, тебе понадобятся все твои силы... Не отвлекайся на мелкое. Не растрачивай силу по пустякам».

Человек вздохнул и принялся учать карту горо­да...

Спустя десять минут он поднялся со скамейки и на­правился к центру Террено. Можно было воспользо­ваться автобусом, но он решил пройти этот путь пеш­ком. Ему необходимо было присмотреться к городу,

увидеть его улицы и людей, населяющих Террено,

попытаться понять, есть ли в этом городе Зло, и не ошиблись ли те, кто его позвал.

Легкие кроссовки мягко ступали по мостовой, чер­ные глаза скользили по витринам магазинов, вывескам банков, рекламным плакатам... Город жил своей ж­нью. Человек смотрел на снующие по улицам автомо­били, в лица людей, идущих по тротуару. Казалось, в них не было ничего необычного. Но чем дольше он шел по этой улице, тем большая тоска нарастала в нем, подавляя все остальные его чувства...

Через двадцать минут он добрался до маленькой гостиницы под названием «Стелла д'Ардженто», рас­положенной в двух кварталах от пьяцца дель Пополо. Сняв комнату и получив ключи, поднялся на второй этаж, открыл двери номера и прошел к окну, кото­рого открывался вид на высокую гору. Несколько минут он смотрел на Кальва-Монтанья, отрешившись от мира...

Внезапно он почувствовал, как отчаяние затаплива­ет все его существо, и испытал огромную боль. Он понял, что не выберется этого города живым,   ему суждено умереть на этой высокой горе.

На мгновение захотелось все бросить и убежать.

Человек отошел от окна и опустился на кровать. Пальцы рук дрожали. Он вытащил кармана тонкую, Длинную сигарету, похожую на жало стилета, и закурил... Но кто остановит Зло, если не он?

Сладковатый дым анаши попал в легкие, всосался в кровь и успокоил возбужденный мозг человека... Это уатум. Судьба. Если суждено умереть ему в этом городе, он умрет, и ничто не в силах менить пред­начертанного судьбой. Таков закон. Сколько раз он предсказывал смерти другим и убеждался в непреодо­лимости уатума?..

Докурив сигарету, он полностью успокоился и ос­мотрел комнату. Узкая деревянная кровать, стоящая у стены, тумбочка у окна, стенной шкау и голая лам­почка, висящая под потолком. Комната для спартан­ца. Впрочем, и цена   соответствующая.

Поставив сумку в шкау, он вышел номера и за­пер за собой дверь. Вскоре он оказался на улице.

Теперь весь его багаж составляли карта, купленная им час назад, пачка сигарет в правом кармане куртки, половина которых была с анашой, зажигалка и ма­ленькая записная книжка с единственным адресом в заднем кармане брюк.

Человек в армейском комбинезоне дошел до авто­бусной остановки, сел в первый же подошедший авто­бус и проехал шесть кварталов в сторону Кальва-Монтанья. Выйдя автобуса, увидел пустырь и дви­нулся по тропинке, ведущей к белой ограде клад­бища.

Через минуту он остановился у ворот чимитеро ли Джовани. Заплатив сумму, взимаемую на содержание могил, смотрителю, сидящему в маленькой будке у входа, прошел за ограду и на мгновение замер, испытав хорошо знакомое чувство тревоги, не раз посещавшее его во многих уголках Европы и Азии,   здесь оно было необычайно острым и сильным. Он окинул опытным взглядом раскинувшиеся перед ним ряды могил и вздохнул.

Ну, что же... Он убедился в том, что Зло в этом городе есть. Теперь ему нужно узнать, насколько глу­боко оно пустило в нем свои корни...

  Я убил его,  повторил Тревор Адаме, глядя широко расширившимися глазами на лежащую посре­ди дороги человеческую уигуру.

Человек не шевелился.

  Что теперь будет, Джей?  В голосе Тревора звучал ничем не прикрытый страх.

Он посмотрел на жену. Джей взглянула на мужа, и вдруг ей показалось, что он стал похож на испуганного мальчишку, разбившего любимую папину вазу и прибежавшего к маме искать защиты. Но наказание небежно, и оба это понимают...

  Джей?!  Одним этим словом Тревор сумел выразить все владевшие им эмоции.   Сейчас сюда приедет полиция, меня проверят на алкоголь и упекут зареишётку. Ведь вчера я выпил не меньше ста граммов джина!     

  Успокойся, Трев!   пронесла Джей на удивле­ние холодным голосом. Она уже поняла, что нужно взять себя в руки   иначе, если они запаникуют и на­чнут делать глупости...

  Ты ничего не мог сделать. Он выскочил на дорогу прямо под колеса машины. У тебя не было времени тормозить. Любой полицейский это опреде­лит.

  А может...   Тревор быстро оглядел оба конца

улицы и сглотнул,   может, уедем?

Джей смерила его испепеляющим взглядом:

  Вот тогда, Трев, тебя точно посадят!.. Посмот­ри-ка,  она ткнула пальцем в коричневую машину, замершую в пяти метрах от них,   ты думаешь, води­тель «уорда» не видел, как мы сбили этого типа? А кроме него, найдутся другие.

Она кивнула на распахнутые окна домов, стоящих по обеим сторонам узкой улочки.

Тревор облнул губы.

  Они определят, что вчера я пил,   повторил он.   Это конец, Джей! Никого не будет интересовать, было ли у меня время тормозить. Они скажут, что я был пьян и упекут за решетку...

  Не мели чушь,  ответила Джей.  Водитель «уорда» подтвердит, что этот псих выскочил на дорогу внезапно. Он ведь и сам чуть не сбил его.

Тревора начало колотить.

  Откуда он вообще взялся? Нарк, псих обку­ренный!..   Он вдруг принялся кричать, вцепившись побелевшими пальцами в руль машины.   Почему он должен был выскочить именно перед нами? Почему перед нами?..

  Успокойся, Трев. Словами ничего не испра­вишь.   Джей щелкнула замком двери.   Надо пойти и узнать, что с этим типом.

  Что с ним? Господи, Джей, да он мертв! После таких ударов не выживают!

  Пойдем и посмотрим,   повторила она, выби­раясь машины.

Водитель коричневого «уорда» уже стоял на до­роге   высокий толстяк в красной рубахе и корич­невых штанах. Опершись о капот собственного авто­мобиля, он достал сигарету и закурил.

  Послушайте,   крикнула через дорогу Джей.   Вы видели, что проошло?

  Да,   кивнул толстяк,   я уже вызвал поли­цию.

  Но вы видели, как этот человек выскочил на дорогу? Под самые колеса?

  Конечно... На вашем месте я бы вообще успоко­ился и просто ждал. Это ваш муж?  Водитель «уор­да» кивнул на вылезшего «опеля» Тревора.

 Да.

  Ваш муж не виноват, синьора. Он ничего не мог сделать. Этот тип, наверное, просто обкурился.   Толстяк говорил на удивление спокойным голосом, попыхивая сигаретой.   Сейчас приедет полиция, за пару минут оуормит бумаги, и мы разъедемся... Ваш муж не виноват.

Джей почувствовала облегчение. Водитель «уорда» говорил с уверенностью человека, не раз попадавшего в подобные переделки. Похоже, он знает, что говорит.

  Тревор, ты слышал?

Да,   кивнул тот. Его все еще бил озноб.

 Знаете,   говорил толстяк,   за последние два месяца это третий, кого сбивают на моих глазах. Но этот тип, наверное, был просто под мухой. Полиция быстро выяснит, что к чему...

 Внезапно толстяк, поднявший руку с сигаретой ко рту и собиравшийся говорить, видимо, до самого приезда полиции, замолчал. На лице его отразилось удивление.

Джей проследила за взглядом толстяка и вздрог­нула   человек, лежавший на дороге, пошевелился.

  О Боже, он жив!   выкрикнула она, оборачива­ясь к мужу.

Тревор облнул губы и сделал шаг к лежащему на асуальте. На теле сбитого человека не было видно следов крови, и похоже, парень сильно не пострадал.

  Псих ненормальный,   прошептал Тревор, но теперь в его голосе послышалось облегчение. Джей тоже шагнула вперед.

Но затем проошло непонятное.

Лежавший на дороге человек вдруг резко поднялся на колени и метнул на Тревора яростный взгляд.

_ Зря ты это сделал, Тревор Адаме,   отчетливо прошептал он. Голос его был похож на шипение

гремучей змеи.

Тревор и Джей остановились как вкопанные. Тол­стяк опустил руку с сигаретой к земле и нахмурился   он тоже услышал уразу, пронесенную этим типом, и тон, каким она была сказана, ему не понравился.

Человек попытался встать, но одна его нога под­ломилась, и он снова рухнул на асуальт.

«После такого удара он вообще не должен поднять­ся»   мелькнуло вдруг в голове Тревора. Он почув­ствовал, как отпустивший его было страх возвращает­ся назад, но теперь этот страх был иного рода   он начинал бояться вот этого человека, почти подрост­ка  ему, наверняка, чуть за двадцать,  одетого в синюю уутболку и джинсы.

  Теперь тебе придется умереть, Тревор Адаме,   продолжал парень, поднимаясь, наконец, в полный рост.   Тебе и твоей женушке...

В этот момент со стороны корсо Чентрале раздался вой полицейской сирены.

Тревор шагнул назад. У него вдруг возникло ог­ромное желание, чтобы полицейская машина приехала сюда как можно быстрее. От этого типа исходили уически ощутимые улюиды опасности.

  Ты думаешь, тебе поможет полиция?  усмех­нулся парень и шагнул к Тревору, подволакивая ногу, ухмылка его была похожа на оскал черепа.

Джей завжала.

В этот момент патрульный автомобиль появился в дальнем конце улицы и направился к ним.

  Упс,   сказал парень и тихо рассмеялся   он тоже заметил полицейскую машину.   Похоже, повез­ло вам, ребятки!..  Он повернулся в сторону под­воротни и неожиданно подмигнул Тревору:   Но я приду вечером. Я запомнил номер твоей машины, Тревор Адаме, и я найду тебя   ты умрешь первым. А потом я займусь твоей женушкой...

Парень, пошатнувшись, шагнул в сторону переул­ка, откуда так неудачно выскочил пару минут назад, и закончил:

  Но прежде, чем убить твою жену, Тревор Адаме, я возьму ее. Я трахну ее языком... Ты ведь любишь, когда тебя трахают языком, Джей? Твоя «киска» тогда закипает, и ты взлетаешь на небеса!.. О, Джейром!   простонал он мгновенно менившим­ся голосом.

Джей почувствовала, как сердце ее уходит в пятки. Боже! Ведь это же слова Алекса Пинсона! Только он называет ее «Джейром»!

  Сегодня вечером!   повторил парень, вытянул указательный палец в сторону Тревора и, прихрамы­вая, нырнул в подворотню, даже не взглянув на води­теля «уорда», замершего у своей машины.

  Боже Всевышний,   прошептал Тревор. Джей ухватилась за капот «опеля», чувствуя, как земля уплывает у нее -под ног...

Спустя четверть минуты к ним подъехала полицей­ская машина. Она остановилась в пяти метрах от «опеля», и нее вылез высокий патрульный. Он оки­нул Адамсов подозрительным взглядом и двинулся к Тревору.

  Мы получили сообщение, что здесь сбили чело­века, синьор,   сказал он, глядя на белое как снег лицо Тревора.   Что здесь случилось?

Он обошел «опель» спереди и присвистнул  ра­диатор машины был погнут так, словно по нему уда­рили железнодорожным рельсом.

  Oro!   Он снова взглянул на Тревора, но теперь подозрение в его взгляде сменила уверенность.   Ва­ши права, синьор. Документы на машину.

Он сделал знак, и полицейского автомобиля вылез его напарник.

  Вы сбили человека, синьор.   Полицейский го­ворил таким тоном, словно ни в малейшей степени не сомневался в правоте своих слов и для себя уже решил, что арестует этого человека.   Где тело?

Тревор открыл было рот, но не смог выдавить себя ни слова   его параловал страх.

Джей почувствовала, как внутри нее вырастает хо­лодный комок.

Полицейский хотел спросить что-то еще, но в этот момент заговорил водитель коричневого «уорда», молчаливо стоявший до этого:

  Анджело, это я вызвал полицию. Полицейский обернулся на голос и, казалось, толь­ко теперь обратил внимание на стоящего невдалеке толстяка. Лицо его неожиданно преобразилось: он словно сбросил с себя маску сурового служителя зако­на превращаясь в добродушного парня. Губы его рта растянулись в улыбке:

  О!.. Доброе утро, синьор Пальоли! Толстяк покивал.

  Я видел, как было дело, Анджело. Этот псих вынырнул подворотни, прямо как сумасшедший, Я сам чуть не сшиб его, но успел затормозить. А вот «опелю» тормозить было негде...

Полицейский слушал, терпеливо кивая.

  А где человек, которого сбили, синьор Пальоли?

  Он убежал,   сказав это, толстяк пожал плеча­ми.   Наверное, он был под кайуом. Даже не почув­ствовал боли. Просто вскочил и убежал.

Теперь на лице полицейского появилась расте­рянность.

  Убежал?.. Но удар, как я вижу, был очень силь­ный.   Он указал на треснувший бампер «опеля».

  Да. Но он убежал,   повторил толстяк.

  Черт!..   Полицейский посмотрел на напарника и с сомнением протянул:   Но мы должны это как-то оуормить. Составить протокол и...

  Не думаю,   спокойно возразил Пальоли.   Я спешу, и эти люди, наверное, тоже... Анджело, ты же видишь, что пострадавших нет. Значит, можно разъехаться.

Джей, до этого момента слушавшая толстяка с на­деждой, решила, что не так-то все это просто, и им, видимо, придется давать объяснения в полиции. Но полицейский, разговаривавший с водителем «уорда», несколько секунд колебался, раздумывая над ответом, затем еще раз оглядел радиатор «опеля», дорогу и тро­туар, и не найдя на них следов крови, сказал:

  Ну, что же, синьор Пальоли, хорошо... Давайте сделаем вид, что ничего не случилось. Он повернулся к Адамсам и бросил:

  Вы можете ехать, синьоры.

Затем он подошел к водителю «уорда», и они о чем-то быстро переговорили. Напоследок полицей­ский улыбнулся толстяку и направился к своей ма­шине.

Через пару секунд патрульный автомобиль, развер­нувшись на узкой улочке, покатил в сторону пьяпца дель ууоко.

    Вот видите,   проговорил толстяк, обращаясь к Тревору,   все и решилось. Езжайте по своим делам и не попадайте больше в подобные переделки.

Он забрался в свою машину и, развернувшись, поехал За полицейским автомобилем.

Оставшись одни, Тревор и Джей несколько секунд стояли потрясенные, растерянно глядя друг на друга. Того, что случилось за последние три минуты, ни один них объяснить не мог...

Наконец, Джей не выдержала и прохрипела:

  Поехали отсюда, Трев!

Она быстро залезла в машину. Тревор уселся за руль и завел двигатель. Через короткое время «опель» уже мчался по улице так, словно за ним гнались чер­ти... Глядя через стекло, Тревор Адаме все еще видел глаза того типа, полыхавшие ненавистью, и слышал его слова: Теперь тебе придется умереть, Тревор Адаме! Тебе и твоей женушке!.. Джей Адаме думала о другом. Твоя «киска» тогда закипает, и ты взлета­ешь на небеса!.. О, Джейром! До сегодняшнего утра это имя было вестно лишь ей и Алексу Пинсону. Теперь его знает третий. Но кто он?

Сидя на переднем сиденье «опеля», Джей Адаме чувствовала, как холодная капелька пота соскальзыва­ет по ее щеке, спускаясь на шею...

Одно двух католических кладбищ Террено, чимитеро ди Джовани, расположенное на юго-западе города, у подножия горы Кальва-Монтанья, обне­сенное резной городью белой жести, было пус­тынно и тихо.

Между рядами могил медленно шел человек, оде­тый в армейский комбинезон. Изредка он останав­ливался возле одного надгробий, садился на кор­точки, прикладывал руки к земле и на мгновение замирал. Словно прислушивался к таинственному го­лосу, идущему глубины могил. Потом он под­нимался и шел дальше.

Через двадцать минут он остановился на про­тивоположной от ворот стороне кладбища и заду­мался.

Это место было пропитано Злом. Нигде в мире не встречал он такой сильной концентрации первород­ного Зла, как здесь. Волны, исходящие от него, давили на мозг человека, и он отзывался на них, как стрелка хорошего компаса.

Человек в комбинезоне опустился на посеревшую от времени надгробную плиту, вытащил кармана пачку сигарет и некото-рое время разглядывал их. Дей­ствие анаши, которую он выку-рил сорок минут назад, прекратилось, но руки у него уже не дрожали. Он был спокоен, хотя и знал, что умрет...

Когда-то давно, когда он только постигал азы хи­романтии, он узнал дату собственной смерти. Это было первое, что он выяснил, научившись читать ли­нии рук. Позднее он сотни раз проверял эту дату и знал, что она верна. Он предсказывал смерти ты­сяч людей и не ошибался ни разу. Теперь пришел его срок.

Он не боялся. То, что проошло с ним в гостинице, было минутной слабостью. Но это доказывало только то, что он человек. Все еще человек   после стольких лет борьбы с первородным Злом.

Он вытащил пачки обычную сигарету и закурил.

Его отец погиб в маленьком городке на юге Ирана. Дед не вернулся песков Аравийской пустыни. Два младших брата чудом бежали смерти в Заире шесть лет назад. Старший брат нашел свой конец в малень­кой сербской деревне.

Испокон веков его род сражался со Злом. Как сторожевые псы, носились они по всем континентам, вынюхивая и выглядывая, уничтожая Зло в самом зачатке. Предания о самых великих схватках переда­вались уст в уста, от отца к сыну. Тысячелетиями продолжалась битва, но нигде и никогда Зло не было так сильно, как здесь и сейчас.

Человек бросил окурок в траву.

Теперь ему предстоит сразиться с самым сильным врагом, с каким только сталкивался его род за тысяче­летия своего существования, И в этой схватке ему суждено умереть.

Он не страшился смерти, но боялся другого   успеет ли он уничтожить Зло до того, как погибнет сам? И еще, ему не обойтись в этом деле без сильных помощников. Если бы здесь были его братья, исход схватки был бы уже предрешен. Но, к несчастью, они далеко.

Человек склонил голову на свои узловатые, покры­тые морщинами, но по-прежнему сильные руки.

Значит, помощника придется искать здесь, в Террено. Только действовать надо быстро   времени у него почти не осталось.

На секунду он задумался, словно решая, с чего начать. Потом вытащил заднего кармана брюк записную книжку в кожаном переплете и раскрыл ее на первой странице. Запись в ней была одна и совсем короткая: «Церковь Сант-Антонио ди Франчезе. Виа Куаттроченте. Отец Федерико Ланцони».

Человек взглянул на карту Террено- Нужная ему церковь находилась на другом конце города. Опреде­лив маршрут, он поднялся с надгробия и посмотрел в небо. Солнце висело над вершиной горы, и со сторо­ны Кальва-Монтанья дул легкий ветер, несущий запах цветущих каштанов.

Человек развернулся и быстрым шагом двинулся к выходу с кладбища. Через пять минут он уже ехал в желтом автобусе по направлению к виа Куаттро­ченте...

Проехав по виа Роза до кольцевой дороги, опо­ясывающей центр Террено, Доминик Пальоли свернул на нее и медленно покатил по крайней полосе, раз­глядывая указатели с названиями улиц, укрепленные на правой стороне дороги: «Виа Роза», «Виа Песко», «Виа Мелоне»... Тридцать улиц отходили от центра города, словно лучи от солнца, такие же прямые и ровные. Пятнадцать них на юге Террено со­ставляли Вилладжо-Верде, пятнадцать восточных об­разовывали район речного порта. Доминик доехал до указателя с надписью «Виа Мелоне» и повернул на первую трех улиц, «принадлежащих» Пене Сбор-це. Улица тянулась до пустоши возле Кальва-Мон­танья. Для того чтобы проехать ее до конца, ему потребуется десять минут.

Конечно, было бы проще поручить розыск Пепе одному парней, думал Доминик. Но сейчас все его люди заняты и раньше пяти часов вечера не освободятся.

Посмотрев на часы, он отметил, что до встречи с Франческо Борзо остается час и пятнадцать минут. За это время он либо найдет Пепе Сборцу, либо убе­дится в том, что на принадлежащей ему территории его нет.

Разглядывая ряды машин, стоящих у тротуара, До­миник думал о странной пропаже Пепе. В то же время мысленно он то и дело возвращался к тому, что случи­лось на виа Роза десять минут назад, и чем дольше размышлял о необычном происшествии, свидетелем которого оказался, тем больше оно ему не нравилось.

Доминик не раз оказывался в дорожных передрягах и знал, что человек не может так просто подняться и уйти, после того как его сбила машина,   пусть даже ее скорость была невелика. Полуторатонный же авто­мобиль, налетающий на человека на скорости в пять­десят километров в час, ломает ему руки и ноги, рвет печень и селезенку. От удара о дорогу трескаются ребра, отбиваются внутренности и сотрясается мозг. В девяноста процентах подобных случаев человека увозят в морг. Остальные десять отправляются в ре­анимацию и выходят оттуда калеками. Лишь одному ста может повезти, и он, пролежав пару месяцев в больнице, выйдет нее относительно здоровым.

Того, что случилось на виа Роза, проойти не могло. И все-таки это случилось. Доминик нахму­рился.

Сбивший того парня «опель» двигался со скоро­стью не меньше сорока километров в час, и затор­мозить он не мог. Удар пришелся по ногам человека и был очень сильным   он видел, как погнулся ради­атор машины. Этот удар должен был сломать обе бедренные кости, как спички. Подняться после такого удара было уически невозможно, но светловолосый поднялся. А ведь должны были быть повреждены еще руки и ребра  тот парень шлепнулся об асуальт прилично.

Внезапно Доминик вспомнил аварию, свидетелем которой оказался лет пять назад: на государственном щоссе, ведущем Турина в Милан, столкнулись «мер­седес» и «пежо». Удар был лобовым. После столкнове­ния машины разлетелись в стороны: легкий «пежо», перевернувшись, упал посреди шоссе, «мерседес» раз­вернуло поперек дороги. Бхавшие за ними автомобили начали тормозить, но остановиться не успевали   ма­шины складывались гармошками, врезаясь друг в дру­га. На шоссе стоял грохот сминаемого металла, выле­тающих стекол, криков людей. Четырнадцать машин со стороны «пежо» и семь  со стороны «мерседе­са»   превратились в груду железа. Движение на шос­се было блокировано на шесть часов. Тогда погибли семь человек и восемнадцать получили ранения. Но Доминик вспомнил тот случай вот почему.

Когда он подъехал к месту аварии, полиции по­блости еще не было. В машине их было двое: он и Бьянки Гаррота. Они выскочили автомобиля и по­бежали в ту сторону, откуда раздавались крики и сто­ны раненых. Водители подъехавших машин пытались вызволить пострадавших: отдирали искореженные две­ри, вытаскивали окровавленных людей наружу, До­миник и Бьянки выволокли желтого «ситроена» женщину со сломанной ногой и уложили ее на обо­чину. Им повезло: ни одна столкнувшихся машин не загорелась. Но поразило Доминика другое. При­мерно через минуту после столкновения искоре­женного «пежо» выбрался человек. Лицо его было залито кровью, левая рука сломана так, что наружу торчала белая кость, правую ногу он подволакивал,

но человек этот пел!.. Выбравшись машины, он пошел по обочине шоссе в ту сторону, куда минуту назад мчался «пежо». Люди с ужасом смотрели на окровавленного человека, который шел, напевая и улыбаясь, как идиот. Когда один водителей по­пытался остановить его и, усадить на асуальт, тот разбил ему нос и отправился дальше.

Через пять минут подъехала медицинская машина. Два здоровенных санитара уложили окровавленного человека на носилки и запихали в машину. Но и там он продолжал что-то петь, пока слова не начали выплескиваться у него о рта вместе с кровью. Еще через три минуты он умер от обширного внутреннего кроволияния.

Доминик специально узнавал у санитаров, почему этот тип вел себя таким образом. Он думал, что причиной был шок или отключение болевого центра в мозгу, но все оказалось банальней. Человек, вы­звавший крупнейшую за последние десять лет аварию бл Турина, был в буквальном смысле слова про­питан моруием и не чувствовал боли. «Сукин сын умер счастливчиком,   сказал один санитаров, показывая Доминику мертвое лицо наркомана с за­стывшей на губах улыбкой.   Он так и не понял, что с ним случилось...»

Так, может, тот парень, которого сбил «опель», тоже был наркоманом? Это было похоже на правду... Но ведь, даже если он и находился под кайуом, то не смог бы подняться -за сломанных ног. Но он под­нялся. Более того   он ушел.

И еще  на месте происшествия не оказалось ни капли крови: ни на радиаторе «опеля», ни на дороге, ни на самом сбитом. Кроме того, парень, похоже, знал сбившего его водителя «опеля» и его жену, так как обращался к ним по именам, они же его не знали. И еще   он угрожал их убить.

Все это было непонятно...

Доминик вдруг заметил голубую машину, стоящую у обочины, но подъехав поближе, увидел, что, это спортивный «рено», внешне напоминающий разыски­ваемую им «баркетту». «Форд» Доминика двинулся дальше.

Было и еще одно обстоятельство, связанное с про­исшествием на виа Роза, которое не давало ему покоя. Когда сбитый парень бросился убегать, он на мгнове­ние повернулся в сторону «уорда», и Доминик «суото­грауировал» его лицо. Он сразу же понял, что где-то видел этого типа   причем давно и всего лишь раз,   но то, что видел, не вызывало у Доминика сомнений. Но где и когда?

Пока он этого не знал, но был уверен, что вспом­нит...

Через две минуты коричневый «уорд-проуб» до­ехал до окраины Террено, где виа Мелоне переходила в пустырь. Доминик повернул влево и направился к виа Мугетто...

Без пяти одиннадцать «опель» Тревора Адамса ос­тановился возле дома Тиуани Гереро, личной порт­нихи его жены. Тревор развернулся на сиденье и ска­зал:

  Джей, постарайся не задерживаться сегодня у Тиуани.   Голос у него слегка подрагивал.

Джей молча кивнула. Почему-то ей было страшно смотреть в глаза мужа.

  Приезжай часов в шесть. Сходим в ресторан, расслабимся... Снимем номер в гостинице и проведем вечер с шампанским. Идет?

Он улыбнулся. Но улыбка у него получилась какая-то жалкая, вымученная.

  Ладно,   ответила Джей.

  Не задерживайся,   повторил Тревор.

Джей щелкнула замком двери. Уже распахнув ее, она вдруг обернулась и решилась посмотреть на мужа. Лицо у Тревора было бледным.

  Трев, ты знаешь парня, которого мы сбили?

  Нет,   сглотнул он.

  Но почему он назвал твое имя? Левая щека у Тревора затряслась.

  Я не знаю,   тихо прошептал он.   Правда, Джей, не знаю.

  Но тогда, откуда...

  Я не знаю!   взорвался вдруг Тревор и закрыл лицо руками.

Несколько секунд он молчал. Джей чувствовала, как стучит ее сердце, и была уверена в том, что сердце ее мужа колотится точно так же. Наконец, он убрал руки и посмотрел на нее испуганным взглядом.

  Джей, приезжай сегодня пораньше. Я сниму но­мер в гостинице, а завтра утром мы улетим в Париж.

«Он боится,   подумала Джей.   Так же, как и я». О, Джейром! Она вздрогнула.

  Ладно, Трев.

  Хорошо?

 Да.

Она улыбнулась, и он ответил ей слабой улыбкой. Джей захлопнула дверцу машины и направилась к до­му Тиуани. Но вдруг сердце ее болезненно сжалось, и она обернулась. «Опель» Тревора уже отъехал от дома и двигался по дороге. В этот момент он показал­ся ей таким маленьким, таким беззащитным...

Делая частые остановки, желтый автобус проехал половину Террено и повернул на виа Куаттроченте. Человек в армейском комбинезоне вышел на первой же остановке и огляделся по сторонам.

Высокий шпиль католической церкви Сант-Анто-нио ди Франчезе вздымался в пятидесяти метрах от него. Человек повернулся и медленно пошел вдоль чугунной решетки, выкрашенной черной краской, в сторону шпиля.

Через минуту он оказался перед белым зданием церкви. Немного помедлив, двинулся по неприметной дорожке, ведущей к боковой части здания, и вскоре очутился перед железной дверью с нарисованным на ней распятием. Остановившись у двери, позвонил в бронзовый колокольчик. Несколько секунд за дверью висела могильная тишина. Потом послышался шорох приглушенных шагов.

Когда железная дверь распахнулась, на пороге по­казалась уигура невысокого человека с иссушенным годами лицом, облаченного в черную сутану. Он взглянул на мужчину в армейском комбинезоне и мяг­ко спросил:

  Что вам угодно, синьор?

  Мне нужен отец Федерико Ланцони,   пронес человек в камууляже.

  Он перед вами,   тихим голосом ответил свя­щенник, разглядывая незнакомца, Тот кивнул:

  В таком случае, меня зовут Бен Аз Гохар. Услышав пронесенное имя, священник вздрог­нул. В глазах его проскользнуло выражение, похожее на испуг, и он быстро огляделся по сторонам. Но в маленьком церковном дворике, кроме них двоих, никого не было.

Тогда в глазах Федерико Ланцони вспыхнуло не­поддельное облегчение. Он отступил на шаг в сторону, распахивая дверь перед стоящим на дорожке челове­ком, и почтительно пронес:

   Проходите, преподобный Аз Гохар. Мы вас ждали...

Глава третья

Заместитель начальника криминальной полиции горо­да Террено комиссар Кавио Гольди стоял у заброшен­ного склада, расположенного в ста метрах от набереж­ной речного порта, и слушал своего помощника. Ин­спектор Санти Эстебане говорил быстро:

  Почерк тот же. Действовали по стандартной схеме: жертвы задушены голыми руками, в пустынном месте, свидетелей нет.

  Сообщили по телеуону?

  Да, позвонил тот же самый человек. Сказал, что задушены еще трое. Назвал место и положил трубку,

  Когда их убили?

  Два часа назад.

  А звонили?

  Примерно через полтора часа после убийства.

  Предполагаемые причины?

  Какая-то чертовщина, комиссар,-  Эстебане покачал головой.   Убийства абсолютно бессмыслен­ные, как и все предыдущие.

  Такого не бывает,   возразил Гольди,   При­чина всегда есть. Ее нужно только найти.

Он прошел в глубину склада и посмотрел на лежа­щие на земляном полу трупы: двое мужчин и женщина. На шеях у всех троих синели гигантские кровоподтеки.

Гольди повертел головой, оглядывая помещение склада. По назначению он не использовался, наверное, уже лет десять и имел заброшенный вид.

  Что они здесь делали?

  Жили. По крайней мере, вот эти двое.   Эстеба­не показал на женщину и одного мужчин.   Третий пришел к ним «в гости».-.

  И нашел здесь свою смерть,   Гольди задумчи­во осмотрел санитаров, ждущих в дверях разрешения уносить тела.

  Кому поручат вести дело, комиссар?   Эстеба­не сунул руки в карманы брюк. Гольди нахмурился.

  Все уже перегружены... Похоже, тебе придется брать это на себя, Санти.

  Но у меня уже четыре трупа!   Эстебане про­тестующе поднял ладони.

  У Тони и Марио   по пять.

  Но это дохлое дело, комиссар! Вы же знаете!

  Спрячь трупы, и я сделаю вид, что ничего не проошло.   Гольди угрюмо смотрел на инспекто­ра.   Начинай работать, Санти.

Эстебане зло сплюнул на землю и кивнул сани­тарам:

  Уносите их отсюда к чертовой матери!.. Гольди посмотрел на часы   стрелки показывали десять минут двенадцатого.

  Через сорок минут жду тебя с предварительным отчетом в городском морге.

  Я не успею,   проворчал Эстебане.

  Через сорок минут,  повторил Гольди. Выйдя склада, комиссар прошел мимо санитар­ной машины и автомобиля криминалистов. Усевшись за руль своей «ланчи», заметил выходящих склада санитаров с носилками, включил зажигание и, выехав на дорогу, ведущую в город, покатил в сторону мор­га...                  

Последнюю неделю в Террено происходила настоя­щая чертовщина: за шесть дней были убиты шестнад­цать человек. Четырнадцать них   бездомные бро­дяги. Пока историю удавалось держать в секрете от журналистов, но такое положение дел не могло со­храняться долго. Скоро слухи о массовых удушениях начнут просачиваться в печать, и тогда разразится скандал. Гольди прекрасно представлял себе будущие заголовки газет: «Кто он  душитель бродяг?», «Ма­ньяк-психопат очищает город от отбросов общества!». Четырнадцать человек были задушены в разных час­тях Террено: на чимитеро Нуово, в «американском» квартале, около аэропорта... Двое были задушены в джардино ди Дуе Санти, городском парке и вот еще трое   сегодня, на заброшенном складе у пирса. Каж­дый раз в полицейском управлении раздавался звонок, и невестный называл очередное место и число заду­шенных. Неделю назад первый звонок вызвал у дежур­ного оуицера лишь вполне понятное раздражение  какой-то «шутник» сообщил, что десять минут назад задушил трех человек на чимитеро Нуово. «Один?»   уточнил оуицер, ухмыляясь и подмигивая своему по­мощнику. «Да»,   сухо ответили в трубке. Потом голос сообщил точное местонахождение трупов и от­ключился. Тогда»на место происшествия выезжала од­на патрульная машина...

Теперь каждый звонок, раздававшийся в дежурной службе комиссариата с девяти до двенадцати утра, вызывал у дежурного оуицера понятную дрожь  шесть дней подряд невестный звонил в это время в полицию и сообщал об очередном месте убийства и числе жертв. На место тут же выезжали криминали­сты, медицинская машина и один инспекторов от­дела по расследованию убийств.

Похоже, кто-то пытается очистить Террено от бродяг думал Гольди, только слишком уж действенный метод он для этого выбрал. Если он будет продолжать в том же духе, то через пару недель в городе не останется ни одного бездомного попрошайки, а газет-чаки раздуют эту историю до кошмарных масштабов. На голову полиции посыпятся все шишки   если толь­ко они не найдут убийцу.

Кошмарная неделя!

Гольди нахмурился, вспомнив, что, кроме загадоч­ных удушений, за те же шесть дней исчезли пять чело­век вполне приличных семейств Террено. Просто исчезли и не появились. Как в воду канули... Впрочем, это забота уже не его отдела. Вот если исчезнувших найдут мертвыми, дело передадут в отдел по расследо­ванию убийств, а пока ими занимается Пеше со своими ребятами...

«Ланча» Гольди остановилась, наконец, у серого здания городской больницы, в подвале которого рас­полагался морг. Комиссар выбрался машины и во­шел в здание.

В морге его встретил медицинский эксперт город­ской прокуратуры Умберто Скала.

  Сейчас привезут троих свежих,   сказал Гольди после того, как поздоровался с врачом.

  Знаю, нам уже позвонили. Санитар готовит мо­розильную камеру.

  Умберто, я хочу, чтобы вскрытие сделали сразу же. Мне нужен полный анал: точная причина и время смерти, возможные следы, оставленные убийцей на одежде и телах убитых, анал «грязи» -под ногтей,

секс-тест...

  Сделаем, ответил Скала.  Хотя последнее вряд ли даст результаты  все предыдущие были чистыми.

Гольди кивнул.              

Первоначально у них возникла версия о сексуаль­ном мотиве убийств. Но после осмотра десяти человек, трое которых были женщинами, выяснилось, что ни один них не был насилован  ни до, ни после убийства.

  Комиссар, пока у нас есть время, я хочу вам кое-что показать.

Скала направился к морозильнику, сделав знак Гольди следовать за ним,

Когда мужчины остановились у черной панели мо­розильной камеры с выдвижными ящиками, врач вы­катил наружу двух покойников и откинул пластиковые покрывала с их лиц.

 - Взгляните, комиссар.

  Это те, что были задушены вчера утром?  спросил Гольди, разглядывая лица двоих мужчин при­мерно одного возраста: тридцати  тридцати пяти лет.

  Да. Те, которых нашли в парке. _ Зачем вы мне их показываете?

  Вчера вечером я нашел кое-что интересное. Мы упустили это при предварительном осмотре.

  Что именно?

  Посмотрите.   Врач указал на шеи покойни­ков.   Видите следы?

Синюшные пятна под подбородками обоих ясно указывали на причину смерти.

  Их задушили, ~ утвердительно сказал Гольди.

  Конечно. С этим никто и не спорит. Но знаете, как их задушили?  Скала слегка приподнял подбо­родки мертвецов.   Вам ни о чем не говорит уорма этих пятен?

Кровоподтеки на шеях убитых выглядели одинако­во отвратительно.

  Нет, мне они ничего не говорят,   ответил Гольди.   Скажите вы, если знаете. В конце концов, врач   вы.

  Вот этого задушили правой рукой,  сказал Скала, указывая на одного мужчин,  а вот это­го   левой.

  Одной рукой?   уточнил Гольди.

  Да, одного   правой, другого   левой... Но не это самое поразительное. Этих мужчин задушили од­новременно  причем, сделал это один человек. Вот так.   Скала выставил перед собой ладони со скрю­ченными пальцами и свел их вместе.   Одного них он схватил за горло правой рукой, другого   левой, прижал спинами друг к другу, сжал руки и задушил.

  Из чего вы сделали такой вывод?  спросил Гольди, слегка ошарашенный словами врача.

Тот накрыл покойников и задвинул носилки на прежнее место.

   Вчера вечером я решил поискать следы убийцы на трупах, хотя почему-то был уверен, что ничего не найду. Но я нашел нечто другое. На затылках у обоих убитых обнаружились небольшие ссадины. Такое мог­ло бы проойти, если бы эти люди стали спиной друг к Другу, а потом кто-то с силой сжал их головы... Ссадины свежие, на одном уровне у обоих.

  И этого вы сделали вывод, что они были убиты подобным образом?

  Нет, я еще сомневался   трудно поверить, что один человек, пусть даже и сильный, может убить

двоих взрослых мужчин таким образом... Но потом я сделал анал волос на затылках и нашел капельки крови. На голове одного убитых оказалась кровь другого.

Гольди недоверчиво потер переносицу.

  И как вы представляете это себе, Умберто? Что­бы убить людей подобным образом, требуется чудо­вищная сила.

  Но это так.   Скала пожал плечами.   Я уве­рен, что их убили именно так, как я описал. Шейные позвонки обоих не сломаны, а это могло проойти только в одном случае  если их поставили спиной друг к другу и сжали им горла. Убийца просто переда­вил им трахеи, сорвал кожу на затылках, но позвонки не сломал...

  Для этого требуется чудовищная сила,   задум­чиво повторил Гольди.   Умберто, а не были ли убитые перед смертью в отключке?

  Нет, они находились в сознании. Немного помолчав, словно раздумывая над. услы­шанным, Гольди спросил:

  Вы внесли это в оуициальный отчет?

  Пока нет.

  Но собираетесь вносить?

  Да, я упомяну о ссадинах на затылках убитых. Но оуициальные выводы делать вам.

  Но вы понимаете, каковы будут эти выводы?   недовольным голосом протянул Гольди.   Мы долж­ны будем взять за основу версию того, что невест­ный «Геркулес» разгуливает по Террено и душит здо­ровенных, тридцатилетних мужчин парами   как ко­тят... Так?

  Это может быть вовсе не «Геркулес»,   воз­разил Скала.   Обычный человек с психическим рас­стройством. При некоторых видах шоурении у чело­века во много раз обостряется реакция и увеличивается уическая сила.

  Но вы сами-то верите в это, Умберто?   пере­бил врача Гольди.

Тот отвел глаза в сторону.

  Какая разница: верю я или нет? Это самое прос­тое объяснение. И разумное.

  Значит, шоуреник, бегающий по городу и вы­бирающий себе в жертву молодых бродяг?   Гольди скептически скривил губы.   Не верится мне в это, док.

Скала развел руками:

  Я указал вам причину смерти и возможный способ убийства. Выводы   делать вам.

В этот момент в дверях покойницкой показался санитар с носилками, на которых лежало тело челове­ка убитого два часа назад на складе у пирса.

   В смотровую его,   бросил Скала.   И приго­товьте к вскрытию...

Санитар молча выкатил носилки в коридор.

  Вы будете ждать результатов вскрытия?   спросил доктор.

  Да.

  Хорошо. Я постараюсь разделаться с ними побыстрее, но все равно раньше, чем через час, не получится.

  Я подожду. Сюда должен подъехать Эстебане, так что мне придется ждать в любом случае.

  Можете пока перекусить,   предложил Скала, выходя вместе с комиссаром покойницкой.   Ко­нечно, если у вас еще не пропал аппетит.

Они вышли в маленький коридор, примыкающий к комнате с морозильником. Скала направился в смот­ровую. Гольди же вышел морга и, поднявшись по ступеням подвала, оказался на улице.

Несмотря на язвительный тон последних слов док­тора, он решил воспользоваться его предложением и направился к маленькому кауетерию, расположен­ному в тридцати метрах от больницы. Отсюда он мог просматривать стоянку у входа в морг.

Заказав коуе и пиццу с сыром, Гольди уселся за маленький столик лицом к больнице. Пицца была горячей, и он разломил-ее, давая сыру возможность остыть. Тем временем сам он думал о том, что сооб­щил ему Скала...

Маньяк-шоуреник, бегающий по Террено и ду­шащий молодых бродяг. Похоже ли это на правду? Убить двоих мужчин одновременно может только очень сильный человек. Но если убийца действительно психически нездоровый тип, то он должен оставлять следы. Шоуреник живет не в одном, а в нескольких мирах. Реальный мир в его голове перемешан с вооб­ражаемым, и он не может контролировать себя в пол­ной мере, действовать с логикой и спокойствием здо­рового человека. Но все убийства совершены с дья­вольской расчетливостью   следов не оставлено...

     Итак, с одной стороны   сила шоуреника, с дру­гой   расчетливость преступника-гения. Что это зна­чит?

Гольди досадливо сморщился. Это значит, что пре­ступник не псих. Кто угодно, только не псих. Он здоров и намного умнее тех, кто делает выводы о его собственном психическом состоянии.

Вот дерьмо!..

Комиссар попробовал пиццу и, убедившись в том, что сыр остыл, принялся есть.

В таком случае поймать этого типа будет особенно сложно. Что им вестно о нем? Только то, что это мужчина. Ни одна женщина не способна задушить двух парней голыми руками... Вчера утром кримина­листы нашли пару следов от кроссовок 38 размера рядом с телами убитых в джардино ди Дуе Санти. Но принадлежат ли они убийце? Ведь если исходить следов, то убийца  человек ростом сто семьдесят сантиметров и весом шестьдесят килограммов. Это даже не мужчина. Подросток. Вряд ли он задушит даже одного взрослого человека... Но кроме этих сле­дов, у них ничего нет. Ни частичек кожи, ни волос, ни крови или слюны, оставленных убийцей на телах своих жертв. Такого криминалисты Террено не припомнили за всю свою практику. Он, что, действует в перчатках и водолазной маске? А может, он вообще не человек? Оживший резиновый манекен. Или вампир, подняв­шийся могилы.

Гольди отставил недоеденную пиццу в сторону. Аппетит у него вдруг пропал. Тут действительно нач­нешь верить во всякую чертовщину. Как можно убить полтора десятка человек и не оставить при этом сле­дов?.. Найти же убийцу им просто необходимо, и как можно быстрей  Кавио Гольди слишком хорошо помнил утренний разговор с шеуом.

  В Террено   восемьдесят тысяч жителей. За неделю убиты шестнадцать. Не многовато ли для та­кого маленького города, как наш?

Доктор Энио Плацци   начальник криминальной полиции Террено   сверлил глазами лицо замести­теля, Кавио Гольди чувствовал себя под этим взгля­дом как на электрическом стуле.

  Наше счастье, что все убитые   бездомные бродяги. У них нет родственников, и некому спросить, куда они делись. Только поэтому газетчики еще не пронюхали о массовых убийствах в городе...

На столе у Плацци зазвонил телеуон, но тот под­нял трубку и грохнул ею об рычаг.

  Впрочем кое-какие слухи к ним уже просочи­лись   слишком многие видели трупы. И только бла­годаря моему личному знакомству с владельцами га­зет, они придержали материал   иначе скандала было не бежать... Конечно, они не знают о всех трупах  случись такое, даже мои связи оказались бы бесполез­ными,   но о паре-тройке задушенных бродяг в горо­де уже говорят. Газетчики просто жаждут крови. Наша задача   не дать им ее.

Начальник полиции вытащил стола четырнад­цать уотограуий с чудовищно одинаковыми лицами покойников, каждый которых имел на шее кроваво-синее «ожерелье». Подняв уотограуии, Плацци веером развернул их перед Гольди и спросил:

  Где эти люди сейчас?

  Двенадцать похоронены на чимитеро Нуово, двое   пока в морге.

  Почему в морге?   Плацци недовольно поиграл желваками.   Я приказал закопать всех. Нам не нуж­ны лишние свидетельства. Вы понимаете это, Гольди? Убитых вчера утром должны были закопать уже вечером.

  Врач не успел сделать полный анал...

  Анал чего?   Плацци жестко перебил замес­тителя.   Эти двое были задушены, как и все осталь­ные. Ему не хватило времени определить это? По-моему, в данном случае причину смерти можно было установить даже беглым осмотром.

Кавио Гольди не возражал. Стоя под сверлящим взглядом начальника полиции, он чувствовал себя ско­ванно, словно сам был виноват во всех этих смертях. За десять лет работы с Плацци он не научился спокой­но смотреть в его гипнотирующие глаза.

  На корабле, в случае пробоины в трюме, объяв­ляется аврал, и весь экипаж бросается спасать суд­но.   Плацци приподнялся над столом и тяжело скло­нился в сторону комиссара.   Гольди, заткните эту пробоину! Задушите эту историю в самом зародыше и не дайте чертовым писакам раздуть ее. Бросьте на это дело всех своих людей. Пусть они работают круглые сутки. Сами с ними работайте, если они не могут действовать без присмотра. Переройте весь город, но найдите мне этого типа. Ясно?

Гольди кивнул.

  А от следов бавьтесь. Пусть сегодня же вече­ром закопают тех, что остались в морге. Я думаю, врач уже сделал нужны» аналы?.. И еще, Гольди. Если пробоину в трюме заткнуть нечем, а сделать это необходимо, используют тела матросов. Если же ко­рабль все-таки идет ко дну, вместе с ним тонет и капи­тан. Вы все поняли?

Начальник отдела по расследованию убийств ко­миссар Кавио Гольди слова начальника полиции по­нял предельно ясно. Если история со всеми ее подроб­ностями просочится в газеты, то головы в первую очередь не сносить ему...

Сидя за маленьким столиком на открытой террасе кауетерия и посматривая на стоянку возле больницы, Гольди думал, что по-своему Плацци прав   в таком маленьком городе, как Террено, личные связи играют большое значение. Но если в нем будут убивать по несколько человек каждый день, то никакие связи уже не помогут  история попадет в газеты и вызовет скандал в масштабе страны. Гольди знал, что вчера днем начальника полиции вызывал к себе мэр Террено и разговаривал с ним около часа. Мэр был в курсе всех происходящих в городе событий. О чем у них шел разговор, мог догадаться даже пятилетний ребенок. Теперь же Плацци пытается перевести стрелки на свое­го заместителя. И если грянет скандал, это сработа­ет   мэр не будет жертвовать человеком, возглавляю­щим работу городской полиции более пятнадцати лет. Пожертвуют им, Кавио Гольди, и но-своему будут правы. Если пробоину заткнуть нечем, используют тела матросов...

Комиссар допил коуе.

В этот миг на стоянке возле больницы остановился автомобиль Эстебане. Инспектор вылез машины и размашистым шагом направился к дверям морга.

Гольди поднялся -за стола и пошел вслед за Санти. Инспектора он догнал на ступенях подвала. Они вместе спустились в морг, и Гольди заглянул в смотровую.

  Еще десять минут, комиссар.   Умберто Скала в белом халате и окровавленных перчатках походил на ангела смерти.

  Мы в коридоре,   сказал Гольди.

Врач кивнул.

  Что у тебя?  закрыв дверь, комиссар повер­нулся к Эстебане.

Тот вытащил кармана пару уотограуий и по­яснил:

  Нашли такие же следы, что и в парке: тридцать восьмой размер, кроссовки, следы четкие.

  Где?

  Несколько хороших следов около склада у до­роги, пара   в самом складе.

  Следы совпадают?

  Абсолютно- Та же самая обувь.

  Это уже кое-что,   выдохнул Гольди. Впервые за шесbь дней у них появилось нечто, за что можно было зацепиться.   Еще что-нибудь?

  Двое рабочих в порту видели парня в синей уутболке и джинсах около заброшенного склада на пирсе.

  Когда?

  Примерно в девять утра.

  Приметы?   Гольди впился глазами в лицо ин­спектора.

Тот покачал головой:

  Почти никаких. Они видели его далека и не обратили внимания... Светлые волосы  все, что они вспомнили.

  Предупредили ребят дорожной полиции?

Да, все патрульные машины получили описание этого типа.   Неожиданно рот Эстебане скривился.   Но разве это приметы, комиссар? Он снимет уутболку и джинсы, переобуется, покрасит волосы и можно на­чинать поиск с начала.

 У тебя есть что-то другое?  спросил Гольди.

Он задумчиво посмотрел на санитарные носилки на длинных ножках с колесиками, стоящие у стены коридора,  ему показалось, что одно колес над­треснуто у оси,   и подумал, что скоро оно отвалится, возможно, в самый неподходящий момент.

«Так, неужели действительно тридцать восьмой размер?»   мелькнуло у него в голове. Но как пони­мать тогда слова Скалы о чудовищной силе убийцы, если сложением он напоминает дохлого хиппи?

   Можно по следам определить марку кроссовок?

  Думаю, да. Один них он оставил у стены склада. Там лопнул мешок с цементом, и след от­печатался как на картинке.

Гольди удовлетворенно кивнул: действительно, хоть какая-то зацепка,

  Еще какие-нибудь следы есть?

  Нет.   Эстебане пожал плечами.   Просто по­разительный малый, комиссар: волосы у него не выпа­дают, отпечатков пальцев он не оставляет, и никто его не видит на местах преступлений.

Гольди взглянул на часы  было почти двенад­цать. Потом он нетерпеливо посмотрел на дверь смот­ровой, за которой Умберто Скала «разделывал» оче­редную жертву загадочного убийцы.

  Коуе хочешь?   спросил он инспектора, кивая на автомат, стоящий в углу коридора.

Санти сморщился и отрицательно качнул голо­вой  видно, он тоже хорошо представлял себе, что происходит в какой-то паре метров от них, за стеной коридора.

Еще три минуты они обсуждали технические детали расследования.

Наконец дверь смотровой распахнулась и в кори­дор вышел Скала. Сейчас он был без халата и окровав­ленных перчаток, но Гольди хорошо еще помнил его блестяще-красные пальцы, державшие скальпель. Те­перь, разговаривая с врачом, он то и дело натыкался глазами на его руки.

  Я осмотрел всех троих,   начал Скала.   причина смерти   насильственная асуиксия. Женщина пе­ред смертью была оглушена ударом в левый висок. Когда ее убивали, она была без сознания... А вот мужчины умерли так же, как и вчерашние.   Врач многозначительно посмотрел на Гольди.

Эстебане не понял скрытого смысла слов доктора, но комиссар облнул губы и спросил:

  У них тоже есть ссадины на затылках?

  Да, и шейные позвонки не сломаны.

  Вот дьявол,   пробормотал Гольди. Скала в общих чертах обрисовал Эстебане то, что говорил пятьдесят минут назад комиссару, и закончил:

  Похоже, этому типу нравится убивать подоб­ным образом   душить здоровенных мужчин, как ко­тят.

Эстебане спросил:

  А остальные двенадцать были задушены так же?

  Вот этого я не знаю.   Скала развел руками.   Когда их осматривали, я еще не думал о подобном способе убийства. Конечно, если бы сейчас они были под рукой...

Пожав плечами, он не договорил   не было смыс­ла продолжать, так как позавчера вечером они все стояли у могил на чимитеро Нуово, где закапывали двенадцать бродяг.

  Ладно, что еще дал осмотр?   спросил Гольди.

  Ничего. На телах нет инородных следов органи­ческого происхождения. Санитар сейчас проводит секс-тест, но вагинальный забор у женщины уже показал, что никто ее не насиловал... Правда, есть одна стран­ность,   нахмурился Скала.

  Что вы имеете в виду?   насторожился Гольди.

  Под ногтями одного мужчин я нашел не­обычное вещество   похожее на воск или пластилин, Да, нечто вроде желтоватого воска. Знаете, такой след под ногтями может остаться, если провести ими по парауиновой свечке.

Скала поскреб пальцем в воздухе по воображаемой свече.

  Представляете себе?

  Да,   кивнул Гольди.

  Так вот, странность состоит в том, что точно такое же вещество я уже находил под ногтями одного задушенных дня три или четыре назад. Я не помню:

у кого точно, но можно посмотреть отчеты... Тогда я не придал этому большого значения. Но когда оди­наковое вещество обнаруживается под ногтями двух разных людей, убитых в разных концах города и в раз­ное время...

Скала многозначительно не договорил.

  Где был убит человек, у которого вы впервые нашли это вещество?

  По-моему, у аэропорта,   Скала с сомнением потер висок,  но точно сказать не могу. Надо по­смотреть отчеты.

  И вы уверены, что это одно вещество?   Гольди смотрел на врача с недоверием.

  Да, очень своеобразное, похожее на мягкий воск,.. Кстати, комиссар, семнадцати тел я осматри­вал только десять. Остальными занимался Трози...

Гольди кивнул   он знал доктора Трози.

  Так вот. Трози обследовал оставшихся семерых и мог найти у них на руках похожее вещество. Я пока не знаю, находил ли он что-нибудь, но если находил это может говорить о многом.

  Тогда надо взять отчеты доктора Трози или спросить его самого,   предложил Гольди.

Скала одобрительно хмыкнул. Потом он открыл рот, словно хотел что-то сказать, однако в этот мо­мент заговорил Эстебане:

  Не надо никого спрашивать, комиссар. Доктор Трози находил воскообразные частицы под ногтями человека, убитого в Рионе Нуово... Я был в морге, когда он осматривал тела, а после осмотра он сооб­щил, что нашел что-то вроде парауина на руках одно­го убитых. Он спрашивал у меня, не было ли в карманах того типа чего-нибудь наподобие восковой свечи. Но там не было ничего похожего.

Умберто Скала и Кавио Гольди на минуту засты­ли, пораженные словами Эстебане.

  Возможно, он смазывает руки и тело парауи­ном,   пробормотал, наконец, Скала.   Пальцы, сма­занные воском, не оставляют отпечатков, а волосы превращаются в «шлем»   ни один волосок не упадет тогда с головы... Трудно только понять, зачем нужны подобные сложности  проще воспользоваться пер­чатками и обычной кепкой.

  Нужно обязательно расспросить доктора Тро­зи,  повторил Гольди.  Это может дать нам за­цепку...

  И связать все дела вместе,   добавил Санти.

Гольди кивнул.

До сих пор семь эподов массовых удушений были разделены, и четыре детектива отдела по расследова­нию убийств вели их как самостоятельные дела. Хотя и ребенку было ясно, что бродяги стали жертвами одного человека, доказать это было практически невоз­можно. Косвенной уликой были лишь звонки человека, заявлявшего об убийствах. Но таких доказательств суду недостаточно. Теперь же, если они обнаружат одно вещество на руках людей, убитых в разное время и в разных местах города, это докажет, что все убийства связаны воедино. И это поможет разгрузить детективов. В Террено и так неспокойно   кроме семнадцати заду­шенных бродяг, есть еще два нераскрытых убийства...

  Умберто, вы уверены, что это одно вещество?   спросил Гольди.

  Внешне очень похожее,   кивнул Скала.   Но в прошлый раз я не исследовал его под микроскопом, поэтому со стопроцентной уверенностью сказать не

могу.

  У вас сохранились образцы вещества?

  К сожалению, нет. Я дал общее описание в от­чете, но так как вещество отношения к делу не имело, его не сохранили.

Комиссар нахмурился:

 Как думаете, доктор Трози тоже не сохранил этот воск?

  Полагаю, что нет.

Гольди задумался. Эстебане понял, о чем думает комиссар, и сказал:

  Думаю, если бы мы вскрыли могилы, доктор Скала мог бы обследовать затылки убитых. А если бы он нашел на них ссадины, это бы связало случаи всех убийств еще крепче.

  Для вскрытия могил требуется оуициальное разрешение,   проворчал Скала.

  Для того чтобы закопать двенадцать человек, разрешение не потребовалось. Достаточно было устного распоряжения Плацци,  отозвался Гольди.  Поэтому для вскрытия могил подойдет такое же распоряжение.

  Но, сто к одному, мы его не получим,   ввер­нул Эстебане.

  Почему это?   спросил Скала. Инспектор промолчал. Ответил комиссар:

  У них своя игра, Умберто. Наш мэр и начальник полиции играют в одни ворота. К сожалению, мы в другой команде.

  Что-то я вас не понял,   протянул врач.

  А это не важно... Важно только то, что разреше­ние на вскрытие могил мы не получим.

  Но тогда пропадут улики?

  Не пропадут.

Гольди повернулся к инспектору.

  Санти, во сколько прекращается доступ посети­телей на чимитеро Нуово? Часов в восемь?

  Да, где-то так,

  Умберто, вы не против съездить сегодня часи­ков в десять на кладбище и помахать лопатой?  Гольди с любопытством взглянул на врача.

  Без оуициального разрешения?

  Ну... Разрешением послужит полицейский зна­чок и сотня тысяч сторожу кладбища, чтобы держал язык за зубами. Согласны?

  А это не опасно?   обеспокоенно спросил Ска­ла.

Комиссар и инспектор удивленно переглянулись.

  По вам не скажешь, что вы робкого десятка, док.   Губы Гольди исказила ухмылка.   Или вы боитесь, что ночами покойники разгуливают по клад­бищу?.. Но на этот случай у нас кое-что есть.  Он похлопал себя по карману, где бесуорменным шиша-ком проступал пистолет.

  Думаете, на них это подействует?   отшутился Скала, принимая предложенный комиссаром тон. Обстановка слегка разрядилась,

  Значит, вечером съездим на чимитеро Нуово,   заключил Гольди.   После обеда я вам еще позвоню, а пока исследуйте образцы этого вещества, просмот­рите отчеты и переговорите с доктором Трози. Собе­рите всю инуормацию о «воске» и ссадинах на затыл­ках убитых... И вот еще что,  с секунду Гольди словно бы колебался,   Умберто, соберите весь этот материал, но оуормите его пока не служебным поряд­ком, а так, для внутреннего пользования...   Он пока­зал на себя и Эстебане.

Врач помедлил и понимающе кивнул.

  Хотите сохранить это на время в секрете?

  Да.

  Хорошо, комиссар.

  Будьте готовы выехать вечером,   повторил Гольди.   Приготовьте инструменты. Возможно, про­водить осмотр вам придется на месте  если мы не сможем перевезти тела в морг. Но в любом случае, я свяжусь с вами после обеда...

Наконец, Гольди и Эстебане попрощались с докто­ром и направились к выходу.

Оказавшись на улице, они двинулись на стоянку и вскоре остановились возле машин.

  Комиссар, вы сейчас в управление?   спросил Эстебане, открывая дверь своего «уиата».

  Нет, заскочу на почтамт   позвоню жене.

  Вот как... Когда она возвращается?

  Понятия не имею.   Гольди пожал плечами.   Но после сегодняшнего звонка буду знать.

Потом он сменил тон:

  Санти, как по-твоему, кто убивает бродяг в Тер-

рено?

      Инспектор неопределенно хмыкнул   за последнее время они столько раз обсуждали этот вопрос, что непредложенных версий у них уже просто не остава­лось и вряд ли он мог предложить что-то новое. Похоже, вопрос комиссара ответа не требовал. Но Эстебане ошибся.

       Ведь теперь у нас появились новые данные,   продолжал Гольди,  кроссовки тридцать восьмого размера, описание парня лет двадцати  двадцати пяти со светлыми волосами.

  Но это нам ничего не дает,   возразил Эсте­бане.

  Не скажи   это уже кое-что. посмотрим,

что мы имеем...  Гольди загнул палец.  Первое:

этот тип вряд ли принадлежит к людям Амелико Пандоры или Франческо Борзо, Люди Пандоры и Бор­зо держат город. Они имеют доход с владельцев мага­зинов и ресторанов, с казино, с незаконной продажи товаров в аэропорту и на пирсе...

Эстебане кивнул   все это он знал не хуже самого Гольди,

  Они действуют более-менее законно, не выходя за установленные рамки приличий,   продолжал ко­миссар.   Им нет надобности лишний раз демонстри­ровать грубую силу. Последний раз они применяли оружие в Террено года два назад  помнишь тот эпод с серией ограблений на Золотом бульваре?

  Когда нашли расстрелянный «понтиак»?   воп­росом на вопрос ответил Санти.

Он помнил тот случай, когда на окраине Террено невестные решетили светло-зеленый «понтиак-сануайе». В машине было полно крови   передние сиде­нья буквально пропитались ею,   но трупов в «понтиаке» не было. Тогда они решили, что к этому делу причастны люди Франческо Борзо (тем более, что у ресторана Ги Валенти нашли застреленным одного парней Борзо), но доказать это тогда оказалось невозможно   полиция не нашла ни тех, кто стрелял, ни тех, кого застрелили.

  Так вот, вряд ли это один парней Пандоры или Борзо,   говорил между тем Гольди.   Убивая бродяг, они не получают ничего, кроме лишних хлопот и головной боли. Им это просто не нужно... Кроме того, люди Пандоры и Борзо действуют пистолетом в крайнем случае   ножом, но уж никак не голыми руками.

  Ладно,   сказал Эстебане.   Согласен, что этот тип не криминального мира Террено. Но к че­му вы ведете, комиссар?

  К чему?   Гольди помедлил.   А вот к чему, Санти... Теперь мы должны предположить, что этот тип простой житель города, который ни с того, ни с сего начинает убивать местных бродяг пачками. При этом он не оставляет следов, осторожен, как черт дьявольски силен и умен... Возможен такой вариант?

  Вряд ли,   с сомнением протянул Эстебане.

  Вот видишь. Он не принадлежит ни преступ­ному миру Террено, ни простым жителям. Что этого следует?

  Приезжий?

Комиссар хмыкнул. Санти Эстебане всегда ему нравился   он все схватывал на лету, словно читал его собственные мысли.

  Скорее всего, он появился в городе недели две или три назад, максимум   месяц. Неделя-другая для того, чтобы осмотреться, а уж потом...

  Но тогда он должен был убивать и раньше!

  Точно... Он с самого начала действует без оши­бок.

  Но в таком случае он должен был где-нибудь «наследить»?

  Да. Надо сделать запрос по общему банку дан­ных: не было ли в последнее время подобных убийств в других городах страны.

Эстебане кивнул.

  Я еду в комиссариат и сразу же сделаю запрос,

  Скажешь Тони, пусть возьмет пару парней и проверит все гостиницы города. Дашь ему приметы разыскиваемого и пусть ищет... Марио пускай займет­ся вокзалом и аэропортом   вдруг кто-то служа­щих видел подобного типа за последние недели... А сам поищи кроссовки. Если он купил их в Террено, есть возможность зацепить его через магазин.

Санти нахмурил брови.

  Комиссар, у меня тут мелькнула мысль: а не может ли этот тин быть одним бродяг? Вдруг его приятели чем-то ему не угодили, и он начал мстить?

Гольди ответил не задумываясь:

  Вряд ли, Санти... Для того чтобы убивать так, как этот псих, нужно иметь огромную силу. Шляясь по заброшенным складам и теплоцентралям, ее не наберешь... Сомневаюсь, что даже парни прави­тельственной Безопасности могут проделать тот трюк, что вытворяет наш убийца. Во всяком случае, я бы не смог одновременно задушить двоих человек голыми руками.            

   Я тоже,   пробормотал Санти.   Да, этот тип

очень силен... Знаете, комиссар, пару дней назад у меня даже мелькнула мысль, что это не человек. Не может простой смертный целую неделю убивать-так легко, по два-три человека за день. Это должен быть или чудо­вищный псих, у которого крыша поехала и которому уже все до лампочки, или некто, имеющий твердую цель   уничтожить всех бродяг в городе, и убиваю­щий их, как насекомых,   но опять же не человек...

Слушая Санти, Гольди" застыл, вспомнив, что и сам он сегодня подумал о том же. Что, если убийца не человек? Дьявольское создание, появившееся в Террено?

  Но после сегодняшних убийств я так не ду­маю,   продолжал инспектор.   Вряд ли тип в крос­совках тридцать восьмого размера похож на подняв­шегося гроба вампира, К тому же я где-то читал, что вампиры днем прячутся от солнечного света   как тараканы.

Санти ухмыльнулся, обнажив зубы.

Гольди улыбнулся в ответ. Однако в следующую секунду подумал, что легко смеяться над мыслями о вампирах, стоя в полдень на оживленной улице, но когда стоишь ночью над тремя задушенными муж­чинами, лежащими между могил чимитеро Нуово, в голову лезут совсем другие мысли.

  Ладно, Санти, давай в комиссариат  подни­май Тони и Марио: пусть начинают заниматься гости­ницами и вокзалом. -Я подъеду после обеда, и попыта­емся вплотную взяться за этого типа   кем бы он ни был: психом или вампиром.

  Ладно.   Инспектор еще раз осклабился и усел­ся за руль своего «уиата».

Через десять секунд машины Гольди и Эстебане вывернули со стоянки и покатили в разные от боль­ницы стороны: Санти отправился к пьяцца дель Фуоко,

где располагалось здание Терренского комиссариата-Кавио Гольди поехал в сторону городского почтампта...

Глава четвертая

   Яркий свет лился в резные окна Палаццо ди Алья падая на столы и немногочисленные уигуры тех, кто сидел за ними. Академическую тишину читального зала нарушал только шелест перелистываемых стра­ниц, похожий на шорох осенних листьев, гонимых по тротуару, да редка кашлял высокий, болезненного вида юноша в огромных очках.

Андрей Белов не спеша просматривал двухтомник Баталя, делая необходимые пометки в блокноте. «Дья­вол в XIX столетии»   отличная книга, думал он, но слегка устаревшая. Вряд ли он возьмет что-то этого материала. Ему нужно нечто более современное, чем свидетельства уранцузского врача, сто лет назад коле­сившего по Китаю и Индии.

На мгновение от описания обрядов индийских дья-волопоклонников его отвлек кашель худощавого юно­ши, сидевшего в трех столах от него. Похоже на ка­шель астматика, подумал Андрей. Но юноша еще молод, чтобы иметь астму. Впрочем возраст здесь ни при чем   он ведь и сам был свидетелем того, как от астмы умирала тринадцатилетняя девочка. Не самое приятное зрелище. Где это было?

На мгновение он прикрыл глаза, вызывая в памяти далекое воспоминание. Серое, двухэтажное здание миссионерского госпиталя в Мадрасе. А может, это был Бангалор? Он точно не помнил. Один городов южных штатов Индии, в которых всегда полно подоб­ных двухэтажных строений, заполненных болью и смертью. Миссионерский госпиталь... Если бы ее поместили в нормальную клинику, она могла выжить.

Сколько бы сейчас было той девочке, умершей в грязной, провонявшей хлоркой и крысами комнате миссионерского госпиталя?.. Он сжал виски, стараясь припомнить, сколько неправдоподобно долгих лет прошло с той поры. Наверное, лет восемь или девять. Значит, сейчас ей могло быть двадцать два   двадцать три года. Для женщины в Индии это самый расцвет.

Гейчас бы она могла иметь собственных детей, вместо

этого...

     Он вздохнул, вспомнив, что именно столько было

(Ьоанцузскому любителю-демонологу Жану Коэлю, когда он снял свою роковую пленку.

Воспоминание о Коэле омрачило мысли Андрея. В его голове щелкнул невидимый выключатель, и пе­ред глазами возникла картина: огромная вестковая пещера, скудно освещенная чадящими уакелами, двад­цать человек, собравшихся перед импровированным

алтарем...

Он просматривал эту пленку огромное число раз. Помнил каждую мелочь, малейшую деталь.

...Над гигантским алтарем возвышалась чудовищ­ная статуя великого Бауомета. Было в ней нечто при­тягивающее и отталкивающее одновременно   огром­ная козлиная морда идола с бычьим носом, два громадных рога с воткнутым между ними уакелом, серебряная звезда с пятью лучами, укрепленная на лбу козла. Верхняя часть тела   человеческая, с женской грудью. Живот прикрыт щитом зеленой чешуи. На щите ображен крест с алой розой на перекрестье. Нижняя часть тела козлиная, прикрытая красной мате­рией. Ноги козла опираются на огромный шар с вязью санскрита. Нижняя часть шара обвита телом гигант­ской змеи. Раскрытая пасть ее поднята и обращена к статуе. Слева от уигуры козлоподобного идола на хвосте стоит змей, с головой, обращенной к божеству. Слева   колонна, обвитая змеей. На вершине колон­ны  треугольник, окруженный сверкающими лучами. Внутри него   ображение глаза...

На алтаре, сложенном грубого камня, лежал молодой козленок. Он был живым, но не двигался,   похоже, что, перед тем как положить на алтарь, его усыпили.

Десять человек встали по левую сторону алтаря, десять   по. правую. Напротив статуи Бауомета замер высокий мужчина в белом балахоне  «жрец». Вся картина не менялась в течение нескольких секунд. По­том начался обряд.

Человек в балахоне достал складок одежды сер­повидный нож. Подойдя к алтарю, задрал голову жи­вотного и одним уверенным движением рассек его горло. Кровь хлынула открытой раны, вытекая в большую чашу, поддерживаемую одним сатани-стов. Ноги животного бешено задергались, но уже через несколько секунд движения козленка стали вя­лыми. Через минуту он и вовсе затих. Кровь продол­жала вытекать рассеченного горла небольшими пульсациями...

Когда чаша наполнилась до краев, «жрец» обошел всех присутствующих и обрызгал их одежду и лица кровью. Потом брызнул чаши на статую Бауомета. Прокричал:

  Баал-Зебуб!

  Баал-Зебуб!   подхватили все остальные. Затем началась вторая часть церемонии. Одна женщин сняла одежду и легла на алтарь. Человек в балахоне поднял чашу и облил тело женщи­ны еще дымящейся кровью. Потом достал -под ал­таря серебряное распятие в виде большого креста с за­кругленным верхним концом. В этот момент люди, стоящие возле статуи Бауомета, начали петь. «Жрец» раздвинул ноги лежащей женщины и резким движени­ем вогнал крест в ее раскрывшееся влагалище. Присут­ствующие взвыли.

  Баал-Зебуб!   прокричали сатанисты. Серебря­ный крест начал ритмично двигаться, имитируя движе­ние мужского уаллоса. Начался обряд осквернения Христа...

В этом месте у Андрея всегда болезненно сжима­лось сердце   Жан Коэль, снимавший обряд демоно-поклонников, допустил здесь роковую ошибку. Он сни­мал все происходящее на маленькую японскую видео­камеру, притаившись в небольшой нише под потолком пещеры. Прибор давал хорошее увеличение   Коэль мог спокойно отснять весь обряд и уйти пещеры после его окончания, но молодому уранцузу не хвати­ло выдержки.

Когда серебряное распятие начало двигаться в ок­ровавленном чреве сатанистки, Коэль высунулся ниши, вместо того чтобы просто поднять увеличение камеры. Отразившийся в объективе свет уакела увидел один дьволопоклонников и пронзительно закричал. Последними кадрами, снятыми Коэлем, были бегущие к нему люди. Потом  словно обезумевшие уакелы, окровавленный алтарь и статуя Бауомета, в неистовом танце прыгающие перед объективом камеры. Кри­ки людей. Темнота-Следующими кадрами были ображения самого Коэля, лежащего на алтаре. Несколько сатанистов удерживали его за руки и за ноги. Камера была теперь в руках одного них.

Обнаженная женщина с распятием между ног по-прежнему лежала на алтаре   слева от Коэля. Воз­бужденные лица собравшихся были устремлены на человека в балахоне. Некоторое время камера уик­сировала тишину, которая словно сгущалась и гро­зилась взорваться чем-то чудовищным. Прервал ее крик.

  Танкам!   пронзительно завопил «жрец».

  Танкам!.. Танкам!..   словно эхо откликнулись сатанисты.

«Жрец» выдернул окровавленное распятие жен­ского лона и поднял его над головой. Капельки крови упали на пол пещеры, усилив крики собравшихся. Дер­жа поднятое распятие, «жрец» обошел алтарь и при­блился к голове Коэля.

Теперь камера передавала все происходящее круп­ным планом. На лице уранцуза застыло выражение первобытного ужаса. Расширившиеся глаза были при­кованы к закругленному концу распятия.

  Танкам!   снова выкрикнул «жрец». Один сатанистов резко сдавил челюсти лежаще­го человека, отчего рот Коэля открылся. «Жрец» вста-.вил конец распятия в широко раскрывшийся рот. На мгновение в пещере снова повисла тишина, похожая на затишье перед бурей,

  Танкам!   в третий раз прокричал «жрец» и с силой надавил на распятие.

Коэль дал утробное мычание, и о рта его брыз­нула кровь. Некоторое время тело несчастного судо­рожно содрогалось, потом он затих... Совершенный механм видеокамеры бесстрастно засвидетельство­вал ужасную смерть человека, умершего на алтаре Древнего дьяволобога...

Пленка была размножена. Перед дублированием кто-то сделал купюры и аккуратно закрыл лица сатанистов черными прямоугольниками. Через две недели после случившегося копии видеокассеты были разо­сланы в крупнейшие церкви основных религиозных конуессий Европы и Азии. Кровавая драма, разыг­равшаяся на окраине индийского города Раджкот, яви­лась вызовом всему христианскому миру.

Местная полиция получила пленку после того, как в кабинете начальника полицейского департамента раздался звонок Ватикана. Помощник папы по свя­зям с общественностью потребовал найти убийц уран­цузского гражданина Жана Коэля. На ноги было под­нято огромное количество людей. На следующий же день полиция обнаружила недалеко от города вест­ковую пещеру с каменным алтарем, на котором лежал полуразложившийся, полуобъеденный крысами труп Коэля. История имела гигантский резонанс в печа­ти...

Андрей получил пленку через три недели после случившегося. Пришла она полицейского депар­тамента Раджкота- К пленке было приложено письмо: «Уважаемый мистер Белов. Нам вестно, что Вы   один авторитетнейших специалистов в области демонологии Ближнего Востока и Индии. Мы были бы глубоко прнательны Вам, если бы, учив дан­ную пленку. Вы составили для нас специальный отчет и ответили на следующие, вопросы... Являются ли люди, ображенные на пленке, проуессиональными дьяволопоклонниками, или же это сатанисты-любители? Соответствует ли зауиксированный обряд це­ремонии поклонения индийских демонопоклонников Баал-Зебубу? Как расценивать христианский символ   распятие   у алтаря индийского дьяволобога? Ответы на эти вопросы могли бы помочь нам в проведении расследования по делу об убийстве гражданина Фран­ции Жана Коэля».

В тот же день Андрей позвонил в Раджкот и сооб­щил начальнику полицейского департамента, что в те­чение ближайшей недели составит необходимый отчет. Начальник полиции поблагодарил его за готовность к сотрудничеству, уведомив, что полиция готова оп­латить услуги демонолога. «А вот этого не нужно»,   ответил Андрей.

Он не сказал начальнику раджкотской полиции, что лично знал Жана Коэля. К делу это отношения не имело, от денег же он отказался, так как считал, что  должен отдать Коэлю последний долг. Хотя бы тем, чтобы помочь полиции найти его убийц.

Вооружившись книгами по культовым обрядам Индии, он засел с пленкой в одноместном номере делийской гостиницы «Камра». Через четыре дня под­робнейший отчет был отправлен в Раджкот.

«Уважаемый мистер Сахди,   писал Андрей,   по Вашей просьбе я провел анал присланной Вами пленки. Могу сообщить свои выводы.

Запечатленный обряд не является чисто индийским обрядом демонопоклонничества. Скорее, это смесь ин­дийского ритуала вызова черного ангела Баал-Зебуба и обряда западно-американских сатанистов по осквер­нению христианских святынь. В пользу этого пред­положения говорят следующие уакты. Первая часть зауиксированного ритуала является классическим на­чалом церемонии индийских демонопоклонников. Ри­туальное умерщвление козла на алтаре Бауомета ис­пользуется в Индии на протяжении последних двух тысяч лет. Сюда же относится обрызгивание кровью присутствующих и статуи Сатаны, вестного в индий­ской демонологии под именем Бауомета. Вторая часть ритуала   имитация полового акта одного сатани­стов с христианским распятием   относится к обряду осквернения, широко практикуемому в западных и средних штатах Америки. Сюда же можно отнести и массовую сексуальную оргию...»

В этом месте Андрей имел в виду заключительные кадры пленки, запечатлевшие начало разнузданной ор­гии, устроенной сатанистами возле алтаря, на котором лежал труп Жана Коэля.

«...По моему мнению, люди, участвовавшие в об­ряде, не являются настоящими индийскими дьяволо­поклонниками. Вероятней всего, это новое направле­ние в сатанме, вобравшее в себя ритуалы древнеин­дийских служителей Храма тления и современных американских сатанистов... Могу посоветовать Вам обратить внимание на молодых людей, имеющих от­ношение к различным религиозным течениям Индии и выезжавших в последние годы в Америку или страны эападной Европы  преимущественно в Италию, Францию и Испанию. В существующих в этих странах сатанистских сектах так же, как и в Америке, широко распространено оскорбление христианских символов посредством массовых сексуальных оргий...»

Отчет был отправлен в Раджкот. Через неделю Андрей получил письмо, которого узнал, что поли­ция арестовала двух местных студенток, подозрева­емых в причастности к кровавой драме. Год назад они ездили на стажировку в Каталонию. В их квартирах был проведен обыск, в результате которого были найдены многочисленные книги по дьяволо поклонни­честву и сатанистские принадлежности. Среди находок оказались люциуеров крест и копия антибиблии Пай­ка  «Книга откровений». На следующий же день после ареста обе женщины прнались в том, что присут­ствовали в Храме Бауомета в тот день, когда на алтаре был убит невестный мужчина. Затем они начали называть имена остальных сатанистов...

В письме начальник полицейского департамента благодарил мистера Белова за «неоценимую помощь» в расследовании убийства Жана Коэля. Честно говоря, сам Андрей не надеялся, что полиция сможет так быстро выйти на след преступников, воспользовав­шись его советом. Во всяком случае, он был приятно удивлен, и что-то в его душе успокоилось...

Бледный юноша, сидящий в трех столах от него, зашелся в приступе кашля   Андрей «вернулся» в ма­ленький зал терренской .

Взглянув на часы, он отметил, что было уже начало первого   время обеда. Сцепив пальцы на затылке, Андрей резко опустил локти вн, отчего хрустнули кости позвоночника, а по спине разлилась приятная боль.

Он собрал книги в стопку и поднялся -за стола,

Молодая библиотекарша, сидящая за стойкой вы­дачи книг, с густыми, каштановыми волосами и боль­шим ртом, бросила на него испуганный взгляд. «Паола де Тарцини»   сообщали буквы, отпечатанные на глянцевой карточке, прикрепленной на ее блузке.

Андрей направился к стойке. Одно двух, думал он, идя вдоль столов, либо он вызвал у этой девушки откровенное отвращение, либо   совершенно проти­воположное чувство. Он неплохо разбирался в человеческой психологии и, при желании, мог вызывать у лю­дей любое этих чувств. Сегодня он не играл. В обыч­ной же жни он не вызывает у людей отвращения. Значит, второе?..

Подойдя к стойке, он выложил на нее книги.

     Вы уже уходите?   В голосе Паолы де Тарци­ни прозвучал тот же самый испуг, что светился в гла­зах.

  Да, я закончил,   кивнул Андреи.   Но я по­прошу вас не убирать эти книги, возможно, я приду заниматься после обеда. Или завтра утром.

  Хорошо.

Теперь в голосе девушки прозвенело неподдельное облегчение  словно с плеч ее свалилась огромная тяжесть.

«Ну, что ж... Мир по-прежнему держится на люб­ви,   подумал Андрей.   Среди окружающих нас кошмаров неплохо иметь хоть что-то светлое и на­дежное».

Мягко улыбнувшись, он сказал:

  Я первый день в вашем городе, абсолютно его не знаю. Не представляю даже, где здесь можно перекусить... Паола,   он сделал вид, что только что прочитал ее имя на белой карточке,   вы не подскажете, есть здесь поблости что-нибудь вроде кауе или закусочной?

В глазах Паолы де Тарцини зажглись мучительные огоньки, словно она раздумывала над чем-то исключи­тельно для нее важном, но не могла найти правиль­ного решения.

  Вообще-то сейчас у меня перерыв,   сказала она наконец и удивилась своему голосу  он был необычайно нким и хриплым.   Здесь за углом есть небольшая пиццерия. Я там обычно обедаю.

  Отлично. Тогда, может, покажете мне эту пиц­церию?

  Идет,   кивнула она после небольшого раздумья   Только вам придется подождать   я скажу напарнице, что ухожу?

  Хорошо.

Jlaona взяла книги Андрея и отнесла их на дежур­ный стеллаж. Потом подошла к Лучии, помогавшей одному посетителей с проектором.

В следующую секунду брови черноволосой напар­ницы Паолы де Тарцини удивленно взлетели вверх   Андрей это заметил. Паола сказала что-то Лучии и по­шла к выходу.

  Ну, вот. Я готова,   сказала она, останавлива­ясь возле стойки.

  С вашей напарницей все в порядке?

 Да.

  Мне показалось, ее что-то удивило?

  Нет, это...   на секунду Паола замялась,   это личное.

  Понятно,   кивнул Андрей. Хотя на самом деле ему ничего понятно не было.

Через секунду они вышли зала.

Чего Паола не сказала Андрею, так это то, что последние три года они с Лучией обедали в книгохра­нилище   рядом со стеллажами по уило­соуии. И честно говоря, ей нравились эти минуты,   когда Лучия тараторила сквозь набитый рот, выдавая последние новости о знакомых со скоростью сто слов в минуту. Она любила сидеть за маленьким столиком рядом с книгами Сенеки и Сартра и, глядя на пухлые тома Гейне, уплетать толстые макароны («макаронки»  как называла их Лучия) с острым томатным соусом. Этот соус готовила ее мать. А в конце обеда они неменно выпивали по чашке капуччино или цей­лонского чая.

Но сегодня Паола де Тарцини спускалась по крыль­цу с твердым намерением отобедать с мужчиной, которого впервые увидела три часа назад. Сейчас ей было плевать на ее любимые макароны с соусом, стынущие на маленьком столике рядом с книгами Фрейда. «Все поступки людей определяются их подавляемыми сексуальными желаниями»,   писал некогда этот австриец. По большому счету, он был чертовски прав...

В двенадцать часов Доминик Пальоли поднялся по ступеням крыльца ресторана Ги Валенти. У входа его встретил Бучи Баррио   один двух личных телохранителей Франческо Борзо, Пройдя за быко-подобным Баррио, Доминик оказался в огромном зале ресторана Валенти. Сейчас он был абсолютно пуст, если не считать пары столиков у окна. За одним них сидели Франческо Борзо, Армандо Эрба и Лу­иджи ле Гранде, за другим  три телохранителя, похожие друг на друга как братья-блнецы, с бычьими шеями и глазами, цепкими, словно объек­тивы видеокамер.

Доминик поздоровался с присутствующими и, по­лучив молчаливое разрешение Борзо, сел с края стола, по левую руку от ле Гранде.

Перед ним на столе стояли бутылка минеральной воды и бумажный стакан. Точно такие же наборы были выставлены перед Борзо и двумя помощниками. Доминик хотел пить   весь последний час он колесил в душном «уорде» по улицам Террено. Но пока не начался разговор, к бутылке он не притронулся.

Франческо Борзо выглядел озабоченным. Его тем­ные волосы, смазанные гелем и зачесанные назад, вы­глядели безукорненно, смуглое лицо с прямым, длинным носом и узкими губами было гладко выбри­то, но вот глаза его, серые и колючие, необычайно проницательные, беспокойно перемещались с места на место, словно искали решение сложной головоломки, но найти его не могли.

«Зачем капо собрал нас здесь?»   подумал Доми­ник, оценивающе глядя на двух помощников Борзо. Луиджи ле Гранде   высокий, черноволосый италья­нец с большим носом и ярко-красными, надменно выпяченными губами  искоса разглядывал светло-зеленую сорочку капо. Армандо Эрба  как всегда с виду неприметный, похожий на серую мышь, но от того еще более опасный,   глядел перед собой насто­роженно. Похоже, ни ле Гранде, ни Эрба не знали, зачем их собрали в ресторане Валенти. Поводом мог­ло послужить лишь что-то важное. Но что?

  Луиджи, как с твоими ребятами?   начал Борзо без всяких вступлений.

Ле Гранде недоуменно моргнул. Обычно капо не обсуждает дела своего помощника в присутствии дру­гих помощников. Твои проблемы  это твои пробле­мы. Таково правило. Чем меньше людей посвящено в них, тем лучше. Если у помощников возникает про­блема, он приходит с ней к капо, и тот решает ее или дает совет, как решить... Впрочем, суть сегодняшней проблемы ле Гранде не являлась секретом ни для Доминика Пальоли, ни для Армандо Эрбы. Позавчера вечером два человека ле Гранде отправились в Рионс Нуово   «американский» квартал, принадлежащий Амелико Пандоре,  и не вернулись. Весь четверг их искала половина отряда ле Гранде, но не нашла. Два человека растворились в Рионе Нуово, словно в зыбу­чих песках Сахары...

  Пока не нашли,   ответил ле Гранде после секундного колебания.

  Искали хорошо?

  Конечно, Франческо.

  Обращались к людям Пандоры?

  Вчера вечером. Но они сказали, что ни при чем, не видели их...

Доминик едва заметно вздохнул. Он знал, что лю­ди ле Гранде частенько приторговывают наркотиками на окраине Рионе Нуово, а это   грубейшее наруше­ние негласного правила. Люди Пандоры, поймавшие на своей территории «чужаков», вполне могли при­стрелить их и закопать на.Кальва-Монтанья.

  Ищи,   жестко проговорил Борзо.   Это твои люди, и разбираться с ними тебе... Впрочем, если ты чувствуешь, что тебе это не по силам, я поручу разыс­кать твоих парней Армандо или Доминику.

  Я найду их,   быстро проговорил ле Гранде.   Помощи не нужно!

  Точно?   Борзо испытующе смотрел на Луид­жи.   Смотри... Если что, я поручу это Доминику.

  Не надо,   пробормотал ле Гранде.   Я найду их.

Борзо пожал плечами и потянулся к бутылке с ми­неральной водой. Пальоли и Эрба переглянулись...

Итак, Луиджи ле Гранде получил выволочку в при­сутствии двух других помощников. Это не первый раз, когда он впадает в немилость у капо, и это дурной знак. Дурной   для ле Гранде. Если он будет продол­жать в том же духе, немилость капо может перерасти в нечто большее. Луиджи ле Гранде может просто исчезнуть   точно так же, как два его человека, сги­нувшие позавчера в Рионе Нуово... В последнее время он совершает много ошибок, думал Доминик, раз­глядывая покрытый потом висок Луиджи. Его люди приторговывают наркотиками на Золотом бульваре и примыкающих улицах Рионе Нуово   в тайне от капо, они дерут с владельцев магазинов, расположен­ных на их территории, большую сумму, чем установил сам капо, в отряде ле Гранде нет никакой дисциплины, люди его не готовы для серьезного дела. Доминик знал это так же хорошо, как и Армандо Эрба,    «разведка» у обоих была поставлена четко. Знал ли об этих уактах сам капо? Возможно, и знал, думал Доми­ник но не все. Иначе бы давно убрал Луиджи своего окружения  зачем ему такой ненадежный человек? Но пока он держал его и, возможно, причиной тому было то, что ле Гранде с ним уже больше пятнадцати   с самого начала. Хотя, откровенно говоря, ле Гранде не тянет на помощника. Он не достаточно умен для этого, не умеет быстро и четко принимать пра­вильные решения.

Доминик налил полстакана воды и осушил его, чувствуя, как пузырьки газа приятно обжигают нёбо и горло. Он слегка качнул головой  капо не просто так устроил выволочку ле Гранде в присутствии его и Армандо. Он хочет показать свое отношение к этому человеку. Но неужели Франческо Борзо решил ба­виться от Луиджи?

Доминик нахмурился.

Борзо поставил стакан рядом с бутылкой и поло­жил руки на стол.

  Ладно... Теперь о другом.   Брови на его лице двинулись к переносице, словно тучи набежали на бе­зоблачное до этого небо.

«Сейчас он будет говорить о главном»,  понял Доминик. Луиджи ле Гранде был лишь «разминкой» перед серьезным разговором.

  У Амелико Пандоры исчез брат,   начал Бор­зо.   Вчера утром он поехал в «Коллео». Домой должен был вернуться к двум часам дня, но не вер­нулся. В три часа у него была назначена встреча, но он не появился, и встреча таким образом не со­стоялась... Люди Пандоры начали искать его брата после обеда. Искали весь вечер и ночь, но не нашли. Сегодня утром мне позвонил Пандора и выставил ультиматум: он считает, что в исчезновении его брата виновны мы. Он заявил, что Франко исчез на нашей территории и он поверит в то, что мы не причастны к этому делу, только в одном случае  если мы поможем найти его брата.

Борзо поочередно обвел всех взглядом.

  Есть какие-нибудь мысли?

  Франко Пандора   вестный бабник,   осто­рожно проговорил Армандо Эрба. Ресторан «Колли­зео» находился на его территории, в районе речного порта, и Эрба понимал, что начинать нужно ему.

    Возможно, Франко снял девочку и сейчас где-нибудь с ней развлекается. То, что была сорвана деловая встреча, ни о чем не говорит   у Франко ветер в голо­ве гуляет. Он мог забыть о встрече или наплевать на нее, если увидел смазливое личико.

     Вчера в десять утра Франко вышел «Коллео» один,   протянул Борзо,   Местный вышиба­ла видел, как он садился в машину и выезжал со стоянки. Машину эту люди Пандоры нашли потом в четырех кварталах от ресторана, у пирса. Самого Франко в ней не было.

  Мои люди к этому не причастны,   проговорил Эрба после небольшой паузы.   Франко   не муж­чина. Размазня. Он никому не мешал, и трогать его нам не было никакого смысла.

  Все верно, он рохля,   подтвердил Борзо.   Но он брат Пандоры, один самых блких ему людей. Пандора обеспокоен его исчезновением. Если Франко не объявится до завтрашнего утра, Пандора может начать бучу.

  Ребенку ясно, что мы Франко не трогали,   в третий раз повторил Эрба.   Зачем это нам? В Тер-рено все тихо уже больше пяти лет: у Пандоры свое дело, у нас   свое...

Слушая Эрбу, Доминик Пальоли все больше хму­рился. После последнего «передела» Террено Амелико Пандора считал себя обделенным. Франческо Борзо контролировал Золотой бульвар, район речного порта и Вилладжо-Верде, за Пандорой оставались Рионе Нуово и аэропорт   треть Террено. Амелико Пандора считал себя ущемленным и при каждом удобном слу­чае пользовался возможностью насолить Борзо. Те­перь он может воспользоваться исчезновением брата, чтобы достать давно зарытый топор войны.

  Я думаю, действовать надо осторожно,   ска­зал Доминик.   Пандора, конечно, не так силен, как хочет казаться. Но если начнется буча, пострадает не только он сам, но и мы. Полиция не упустит шанса прижать нам хвост...

Борзо кивнул   Доминик Пальоли всегда гово­рил разумные вещи, словно читая его собственные мысли.

  Я думаю, следует помочь Пандоре и попытать­ся найти его брата,   продолжал Доминик.   Конеч­но, не за здорово живешь. Если мы найдем Франко,  можно выставить Пандоре приличный счет. Это за­ткнет ему рот.

Доминик замолчал. Он сказал все, что было не­обходимо.

Борзо склонил голову, словно раздумывая о чем-то, и проговорил:

_ Пусть сегодня вечером все ваши ребята займут­ся Франко Пандорой. Его нужно найти... Но на всякий случай приготовьте оружие.

Последние слова были сказаны прежним тоном, но Пальоли и Эрба переглянулись   они уже поняли, что имел в виду капо: возможно, скоро их ждет несколько нелегких недель.

  Армандо, твои ребята вернулись Милана?   спросил Борзо.

Эрба кивнул. Трое его парней, ездивших на мокрый заказ, два дня назад вернулись в Террено.

  Предупреди их: пусть не зачехляют оружие и ждут... Вы тоже приготовьте людей,   сказал Борзо, обращаясь к Пальоли и ле Гранде.

Доминик выслушал капо спокойно. На шее у ле Гранде выступил пот  он не любил крови. Куда больше ему нравилась спокойная жнь.

  Готовьтесь,   сказал Борзо и, вытащив кар­мана платок, промокнул им уголки рта.

Это послужило беззвучным сигналом  трое по­мощников поднялись -за стола, за соседним столом шевельнулись телохранители Эрбы и ле Гранде.

  Останься, Дик.   Борзо посмотрел на Пальоли, и тот сел.

Эрба и ле Гранде, сопровождаемые своими те­лохранителями, направились к выходу ресторана. Через секунду они скрылись за дверью. Франческо Борзо махнул рукой оуицианту и, когда тот оказался у стола, сказал:

  Принеси нам два «морских глаза». Оуициант поспешно кивнул и ушел. Некоторое время Борзо разглядывал поблекшее лицо напротив и, наконец, спросил:

  Что ты думаешь об этом деле. Дик? Доминик Пальоли задумался. Но не над ответом на поставленный вопрос (его он дал три минуты на­зад), а о другом... На капо он работал девятый год, и все это время его мучил пустяковый, казалось бы, вопрос   уорма обращения к Франческо Борзо. Вопрос этот наверняка не заботил Армандо Эрбу и Луид­жи ле Гранде. Между собой они называли Франческо «капо» (голова, начальник), а в разговорах с ним об­ращались по имени. Такой порядок ввел сам Борзо. Доминику это не нравилось. Ему не по душе была подобная уамильярность. Человеку уровня Франческо Борзо, держащему половину пусть и небольшого, но города, полагается иметь подобающий авторитет. Сам Доминик вырос на юге страны, а там даже мелкий мауиози, отвечающий за деревню, именуется с гордой приставкой «дон». Это отражает степень иерархии. И это правильно. «Дон Борзо»   куда благозвучнее чем «Франческо». Само слово «дон» отражает степень почтения говорящего... Вряд ли Франческо Борзо не понимает этого, много раз думал Доминик, и то, что он позволяет обращаться к себе по имени, говорит только о его уме. Такое обращение расслабляет собе­седника и притупляет его бдительность в разговоре. А потеря бдительности в разговоре с Борзо сулит неприятности. Большие неприятности...

  Франческо, я уже высказал свое мнение,   от­ветил Доминик, осторожно подыскивая слова.

  Думаешь, Пандора решится развязать войну, если не найдется его брат?

  Он достаточно глуп для этого,   кивнул Доми­ник.   Но кто знает, что у него на уме? Борзо обдумал слова Пальоли.

  Я такого же мнения, Дик.

В этот момент возле столика остановился оуици­ант с двумя «морскими глазами» в руках. Он поставил хрустальные вазочки на стол и исчез так же быстро, как появился.

Капо придвинул к себе одну ваз с ванильным, цвета морской волны, мороженым, облитым миндаль­ным сиропом, и, подцепив ложкой маленький кусочек «морского глаза», отправил себе в рот.

Доминик вяло ковырнул ложкой в сиропе, но есть не стал.

  Что стряслось. Дик?   спросил Борзо, разгля­дывая Пальоли.   Я с самого начала понял, что у тебя что-то неладно... Давай, выкладывай.

Пару секунд Доминик колебался. Словно не знал, говорить ли капо то, что жгло его мозг ядом гремучей змеи. Наконец, он решился:

  Просто не знаю, что думать... Исчез Сборца.

  Пепе?  Борзо разом нахмурился и отпихнул вазу с мороженым в сторону.   Вот дьявол!

«Да это похлеще исчезновения двух кретинов отряда Луиджи»,   подумал он. Сборца ему нравился. Доминик нашел этого парня, когда тот был еще паца­ном и показал ему. Пепе проверили и отдали на дальнейшее обучение Дику. Парень оказался способным    работал не только руками, но и головой. По­следнее время он часто подумывал о том, чтобы сде­лать него своего личного телохранителя. Вместе с Баррио они составили бы неплохую пару...

  А ну-ка, с подробностями!   Борзо навалился на стол, тяжело глядя на Доминика.

Тот принялся рассказывать, не упуская ни одной мало-мальски важной детали. Начал с упоминания о звонке на квартиру Сборцы, которого узнал, что Пепе заезжал домой в начале десятого, и закончил сообщением о том, что проехав три улицы Вилладжо-Верде, он не обнаружил на них голубую «баркетту» Пепе.

  Значит, в двадцать минут десятого его видели в «Луого ди Риджи»,   сказал Борзо, когда замолчал Пальоли.   И куда же он мог деться после этого?

  Вот этого я не знаю,   ответил Доминик.   Я так думаю, что если бы он был в состоянии, он бы мне позвонил?

Капо вздохнул   лишняя головная боль не приба­вила ему настроения. И еще он понял, что Пальоли чего-то не договаривает.

  Ладно, Дик. Что у тебя на уме?

  Я тут подумал,   осторожно проговорил До­миник,   а не мог ли он загреметь в полицию? Пепе гоняет на машине, как сумасшедший. Мог запросто кого-нибудь сбить или попасть в аварию. Сейчас на улицах полно обкуренных нарков, лезут под самые колеса...

Борзо задумчиво барабанил пальцами по столу. Наконец он принял решение и сказал:

  Бучи, дай телеуон.

Быкообразный охранник мгновенно возник за пле­чом босса и протянул ему миниатюрную «моторолу». Борзо набрал номер. Через секунду он проговорил:

  Рокко, а ну-ка, узнай: не регистрировалось ли сегодня дорожное происшествие с голубой «баркеттой»? Принадлежит Пепе Сборце. На всякий случай проверь все городские больницы и морг. Сделай все быстро и перезвони мне.

Очевидно, в трубке переспросили имя, потому что капо отчетливо повторил:

  Пепе Сборца... Сделай все быстро, Рокко! Он отдал трубку возникшему за плечом Баррио и повернулся к Пальоли.

  Через десять минут узнаем, где Сборца.   Придвинув к себе вазу с мороженым, капо отправил в рот небольшой кусочек «морского глаза», облитый сиропом, и добавил:   Террено, конечно же, город, но чертовски маленький. Здесь трудно затеряться бесследно.

«Хорошо, если так»,  думал Доминик, ощущая, как непонятное беспокойство поднимается в нем пуга­ющими волнами...

Через десять минут зазвонил телеуон. Рокко Тра-колло сообщил, что дорожное происшествие с участи­ем голубой «баркетты» сегодня не регистрировалось, в больницах и морге Пепе Сборцы нет.

Выслушав Рокко, Борзо повернулся к Пальоли и за­думчиво протянул:

  Что-то эти исчезновения мне начинают не нра­виться... Сначала парни ле Гранде и Франко Пандора, теперь   Сборца,

Доминик чувствовал, как пугающие волны начина­ют захлестывать его с головой, а беспокойство   пере­растать в легкий страх. Ему плевать было на исчезнув­ших олухов Луиджи ле Гранде и пропавшего брата Амелико Пандоры. Что его действительно интересо­вало, так это   куда исчез Пепе Сборца?..

Католический священник отец Федерико Ланцони и Бен Аз Гохар сидели за маленьким столиком в не­большой комнате, расположенной в задней части церк­ви Сант-Антонио ли Франчезе.

Перебирая лакированные четки, отец Федерико пы­тался унять нервную дрожь, появившуюся в руках, на висках его выступили бисеринки пота. Лицо Аз Гохара было внешне спокойно и напоминало лицо каменного идола острова Пасхи, он ждал...

  Отец Федерико, вы должны успокоиться. Возьмите себя в руки и расскажите мне все, что вы знаете.

  Да-да... Конечно.   Священник быстро обл­нул пересохшие губы, похожие на растрескавшиеся пески Мохавской пустыни, бросил на Аз Гохара ис­пуганный взгляд и без всякого перехода спросил:   Хотите чаю?

_ Давайте. Я думаю, нам обоим не помешает сейчас чашка хорошего чаю,   кивнул Аз Гохар.

На самом деле, Бен не хотел сейчас пить. Но чай был необходим для священника   он мог помочь ему успокоиться. Иначе, если отец Федерико будет перебирать свои четки и беспрестанно дрожать, думал Аз Гохар, он ничего от него не добьется, лишь по­теряет время. Время же в теперешней ситуации   его главный враг.

  Налейте нам чаю, и мы начнем говорить,   повторил он.

Священник поднялся со стула, на котором послед­ние три минуты перебирал четки. Из небольшого шка­уа в углу комнаты выудил старый электрический чай­ник, заварку и пару чашек. Затем он принялся колдо­вать над заварным чайником.

Пока отец Федерико занимался приготовлением чая, Бен Аз Гохар осматривал комнату. Она была на удивление маленькой  три на четыре метра. Пара шкауов, стоящих у противоположных стен, делали ее еще меньше. В одном шкауов была свалена посуда и некоторые хозяйственные мелочи   именно него отец Федерико доставал чайник и чашки. Другой шкау был доверху набит литературой   в основном книга­ми религиозного и уилосоуского содержания. Между шкауами стояли небольшая тахта, деревянный стол и два стула. Окон в комнате не было. Под потолком горела тусклая лампочка в бумажном абажуре. Свет ее придавал комнате слегка нереальный вид. В этом свете Аз Гохар разглядел, что подол сутаны священника в некоторых местах пообносился и обвисает нитками. Бен вздохнул.

Вскоре отец Федерико поставил на стол чашки с чаем и опустился на стул. Аз Гохар сделал пару глотков, священник же припал к своей чашке, словно к живительному источнику, и пил обжигающий губы чай, пока тот не кончился...

Наконец он поднял на Аз Гохара глаза и сказал:

  Мы можем начать.

  Вы в порядке?   Аз Гохар вытащил кармана пачку сигарет и показал ее священнику.   Отец Феде­рико, у меня есть кое-что, справляющееся с любыми страхами. Анаша... Если вы еще чувствуете какой-то страх или сомнение, можно попробовать. Хотите?

  Нет.

  Вам не позволяет религия?

  Религия здесь ни при чем,  ответил священ­ник.   Просто я уже успокоился.

Некоторое время Аз Гохар пристально учал лицо Федерико Ланцони, потом сказал:

  Вы должны будете ответить на мои вопросы правдиво и без утайки, рассказать мне все, что вы знаете. От ваших ответов будет зависеть многое. Вы понимаете это, отец Федерико?

  Да.

  Хорошо. Тогда мы начнем с самого начала...   Аз Гохар положил руки на стол, свел обе ладони вместе, словно готовился к полуденной молитве, и про­говорил:   Три дня назад в Эт-Таиу пришла телеграм­ма. На ней были адрес вашей церкви и ваше имя, отец Федерико. Я хочу знать, кто послал телеграмму?

  Отец Винченцо и я,   немедленно ответил свя­щенник.

  Как вы узнали адрес моего племянника?

  Он был у отца Винченцо.

  А где он взял этот адрес?.. На этот раз, прежде чем ответить, священник помедлил.

  Восемнадцать лет назад в церкви Санта Мария Аквилония было получено письмо с Предупреждени­ем, Отец Винченцо последние двадцать лет служит в этой церкви. Когда началась...   отец Федерико облнул губы, кадык его скакнул вверх и вн,   началась вся эта история, я решил посоветоваться с ним. Отец Винченцо вспомнил о Предупреждении, полученном много лет назад, и разыскал то письмо, К нашему ужасу, многие приметы, указанные в нем, совпали с тем, что последние несколько недель проис­ходит в Террено, На письме был обратный адрес, и отец Винченцо решил, что стоит попытаться послать телеграмму по этому адресу.

  И вы послали ее, хотя прошло двадцать лет?   недоверчиво протянул Аз Гохар.   Разве не прихо­дило вам в голову, что по указанному адресу уже никто не живет?

  Но в конце письма была сделана приписка,   тихо ответил священник-   Писать в Эт-Таиу в любое воемя, когда понадобится помощь.

  Понятно,   кивнул Аз Гохар.   Где это письмо

сейчас?

  У отца Винченцо.

  Я бы хотел взглянуть на него.

  Да, конечно.   Неожиданно по лицу отца Феде­рико проскользнула тень недоумения.   Подождите... Но разве не вы послали письмо? Ведь оно подписано

вашим именем,

  Нет,   Аз Гохар качнул головой.   Очевидно, это сделал мой отец,   Увидев в глазах священника вопрос, он добавил:

  Десять лет назад он погиб на юге Ирана. Его звали так же, как и меня. Отец Федерико сглотнул.

  Хорошо... Письмо вы покажете мне потом,  сказал Аз Гохар,   а теперь расскажите о том, что происходит в Террено.

На мгновение священник прикрыл глаза. Мысли в его голове метались, словно стая обезумевших лету­чих мышей, и он не мог их собрать,

  Я не знаю, с чего начать.

  Начните с начала,  предложил Аз Гохар.  Расскажите о событиях в той последовательности, в которой они проошли. Не имеет значения, какое них, на ваш взгляд, самое важное   об их важности буду судить я.

Отец Федерико кивнул. Потом взял в руки четки и начал рассказывать, словно десятки раз прежде про­говаривал эти слова.

  Две недели назад ко мне на исповедь пришел человек, Я знаю его   последние двадцать лет он служит смотрителем на чимитеро ди Джовани... Это одно наших католических кладбищ,   пояснил он Аз Гохару, и тот кивнул.

  Он истинный католик,   продолжал священ­ник.   Как человек   необычайно спокойный и вы­держанный. Но две недели назад он пришел ко мне, и я с трудом узнал его голос. Это был голос истерич­ного человека, стоящего на грани безумия. Он рас­сказал мне уантастичные вещи, которым сначала я по­просту не поверил...

Аз Гохар, следивший за отцом Федерико, заметил, как взгляд священника помутнел, и тот словно ушел в себя. Он понял, что священник заново проживает встречу со смотрителем кладбища.

  Продолжайте,   тихо, но настойчиво прогово­рил Аз Гохар.

  Этот человек сказал, что началось все дней за десять до его прихода ко мве...   Голос священника звучал глухо.   Однажды на чимитеро ди Джовани появились три человека. У них было оуициальное разрешение на эксгумацию трупа. Смотритель не уди­вился   порой трупы выкапывают, чтобы точнее ус­тановить причину смерти. Он провел этих людей к нужной могиле, но при самой эксгумации присут­ствовать не стал. Через какое-то время эти люди поки­нули кладбище и забрали с собой выкопанное тело. Они показали смотрителю бумагу с соответствующим разрешением. Он сделал пометку в журнале и забыл о случившемся. Но на этом история не закончилась. На следующий день те же люди пришли на кладбище с разрешением на эксгумацию еще двух тел. Эти трупы они тоже забрали с собой. В течение двух следующих дней еще четыре тела были выкопаны и увезены ими с кладбища...

По мере того как Аз Гохар слушал священника, его брови хмурились, а на лбу все четче проступали морщины,   словно безоблачное небо заволакивало тучами.

  По словам этого человека, за последние двад­цать лет на чимитеро ди Джовани было не больше пяти случаев эксгумации. Здесь же за несколько дней раскопали и увезли больше полудюжины тел. Одно только это заставило его думать о случившемся круг­лые сутки...

Неожиданно священник прервался и замолчал.

  Вы сказали, что человек этот был на грани безумия,   сказал Аз Гохар.   Его так поразили слу­чаи эксгумации?

  Нет, это было только начало.   Отец Федерико глубоко вздохнул.   Дальше проошло следующее... В тот день, когда раскопали и увезли седьмой труп, смотритель обходил кладбище. Было это уже под вечер, и вскоре он должен был возвращаться домой   ночью за кладбищем смотрит другой человек... Так вот, когда он проходил мимо могил, которых недавно выкопали тела, ему показалось, что он ус­лышал голос...

  Голос?   Неожиданно мышцы на лице Аз Гоха-оа стали похожи на камень. Он подался над столом к священнику, глядя на него горящими, словно рас­каленные угли, глазами.

  Да, он сказал именно так... Но голос этот был совершенно необычный. Он звучал как бы не снаружи, а внутри его головы, и был похож на звон ледяного колокольчика. Смотритель почувствовал, что этот го­лос лишает его воли, нашептывая ему абсолютно ди­кие вещи...

«Нет!   мысленно прошептал Аз Гохар.   Только

не это!»

  ...заставляет его взять лопату,   говорил между тем священник,   разрыть могилы и раскидать кости по кладбищу.

  Он сделал это?  Внезапно мысли Аз Гохара превратились в ледяной комок,

  Нет. У него хватило сил вернуться к воротам, дождаться сменщика и уйти с кладбища...   Отец Федерико потер виски.   До утра он не мог уснуть. Ему казалось, что голос продолжает звать его. Когда же он уснул, ему приснился кошмар. На следующий день он пошел на кладбище. Но уже на подходе к нему в его голове прозвучал тот же голос. Он понял, что если сделает еще шаг в сторону кладбища, случится одно двух: либо он сойдет с ума, сопротивляясь этому голосу, либо схватит лопату и начнет разрывать могилы...

  Он ушел?

  Да... Он больше не появился на кладбище, хотя последние двадцать лет приходил туда каждый день. Теперь при одной лишь мысли о кладбище он испыты­вал ужас. Несколько бессонных ночей привели к тому, что он оказался на грани безумия,   ему постоянно чудился этот голос, зовущий его... В конце концов, он пришел ко мне.

  Вы выслушали его и отпустили?

  Нет. Я посоветовал ему поговорить с моим знакомым психиатром.

  И он согласился?

  Он сказал, что подумает.

  С того дня прошло две недели,   медленно проговорил Аз Гохар.   За это время вы его видели?

  Да,   кивнул отец Федерико.   Он приходил ко мне в этот понедельник.

  Как вам показалось, он успокоился?

  Частично. Он сказал, что перестал слышать го­лос, хотя кладбище по-прежнему вызывает у него ужас, и он не согласился бы пойти туда ни за какие сокровища в мире... И еще он сказал, что стал слышать шорох прибоя.

  Шорох прибоя?  медленно повторил Аз Го-хар, чувствуя, как на спине выступает пот.

  Он сказал, что однажды в детстве побывал на море и навсегда запомнил шорох прибоя   незабывае­мый звук, когда морские волны трутся о прибрежную гальку. Теперь этот звук он услышал в Террено.

Аз Гохар молча закрыл глаза.

«Это случилось,   тупо запульсировало у него в голове,   Мы старались не допустить этого, но это случилось...»

  У вас есть адрес этого человека?   спросил он, стараясь не выказать священнику всей глубины ох­ватившего его ужаса.

 Да.

  Вы должны дать мне его.

  Хорошо,   священник кивнул. Он хотел было подняться, чтобы взять бумагу и ручку, но Аз Гохар остановил его:

  Подождите!.. Закончите сначала то, что начали, отец Федерико. Что еще проошло в этом городе? Священник помедлил.

  В Террено начали пропадать люди,   протянул он.   В одной семей моего прихода исчез молодой человек. Двадцать шесть лет, женат, двое детей... Полторы недели назад он не вернулся с работы. В приходе отца Винченцо пропали двое мужчин при­мерно тридцати лет. Никто не знает, куда они могли деться. Родственники заявили в полицию, но резуль­татов пока нет.

  Они не могли просто уехать города?

  Нет, у всех троих были семьи. Пропавший чело­век моего прихода был любящим отцом. Он не мог бросить детей...

Слова священника заставили Аз Гохара задумать­ся. С одной стороны, исчезновение людей могло не иметь ровным счетом никакого отношения к истории смотрителя чимитеро ди Джовани, с другой, оно мог­ло иметь к ней самое непосредственное отношение, и тогда... На мгновение он прикрыл глаза, чувствуя, как страх серой кошкой скребется по позвоночнику.

Тем временем отец Федерико встал -за стола, подошел к шкауу с книгами и, достав него потре­панную Библию, сказал:

  А неделю назад кто-то исписал краской двери церкви. Красной краской аэрозольного баллончика написали четыре слова... Я закрасил надпись, но перед этим ее суотограуировал -

Священник раскрыл Библию и вытащил нее уотограуию.

  Я не знаю, что означают эти слова, хотя сдела­ны они на латыни...   Он протянул снимок Аз Гохару   Может быть, вам они что-то скажут?

Бен Аз Гохар взял протянутую ему уотограуию и, перевернув ее, увидел двери главного входа церкви Сант-Антонио ди Франчезе.

В следующую секунду он почувствовал, как земля выскользнула у него -под ног, а сердце останови­лось. На мгновение ему захотелось закричать и стать маленьким, вернуться в свое детство и не знать этого кошмара, кровью алеющего на дверях церкви.

«Винсет гоаль Вассах Гул...»   кричали ярко-крас­ные буквы на снимке, Аз Гохар знал продолжение этой уразы, И знал, что она означает для этого города...

Без пятнадцати час Доминик Пальоли подъехал к своему дому в южной части Вилладжо-Верде, заехав в гараж, заглушил двигатель, выбрался машины и через внутреннюю дверь гаража прошел в дом.

Из глубины квартиры до него донеслись звуки от­крывающейся дверцы духовки, звон кастрюль и об­рывки веселой неаполитанской песни   жена готовила обед.

Доминик прошел по длинному коридору, ведущему гаража внутрь дома, и оказался на кухне. Жена стояла лицом к плите и перекладывала пышущие жа­ром пончики с противня на поднос.

  Сара, мне кто-нибудь звонил?

Подойдя к столу, Доминик взял стоящий на нем грауин с морсом, налил полную кружку и осушил ее несколькими глотками.

  Чертова жара,   проворчал он, подхватывая один пончиков с противня. Пальцы словно огнем обожгло, и он бросил пончик на тарелку.

Жена несильно ударила Доминика ладонью по пальцам.

  Сорок лет уже, а все, как ребенок, с плиты хватаешь... Сейчас будем обедать.

  Сара, мне кто-нибудь звонил?   повторил До­миник, не обращая внимания на слова жены.

Налив еще одну кружку, он принялся есть обжи­гающий губы пончик, запивая его кисло-сладким мор­сом.

  Звонили,   ответила Сара.   За последний час  раз пять или шесть.

  Кто?

  Не знаю.

  Просили что-нибудь передать?

  Нет. Сказали только, чтобы ты им перезвонил, если появишься. Я записала номер,

  Где он?                              

  На столе, рядом с телеуоном. Бросив на тарелку еще один пончик, Доминик вы­шел кухни.

  Они сказали, что будут звонить через каждые пять минут,   прокричала Сара, выглядывая в ко­ридор.

  Когда звонили последний раз?   спросил Доми­ник, останавливаясь у телеуона, стоящего на малень­ком столике в прихожей.

  Минуты четыре назад.

Доминик взял клочок бумаги, на котором Сара карандашом выписала номер, пробежался глазами по циурам, прыгающим словно в нелепом танце, и не­вольно нахмурился   номер был телеуоном «диспет­черской». Специальный телеуон, действующий для об­мена сообщениями между его людьми. Кто-то сбросил ему сообщение на автоответчик «диспетчерской»? Но почему не позвонили прямо домой?

Доминик не успел обдумать возникший вопрос  телеуон, стоящий на столике, резко зазвонил, заставив его вздрогнуть. Он позволил ему прогреметь пару раз и лишь тогда поднял трубку.

 Да?

  Сообщение для «номера первого»,   прогово­рил оператор «диспетчерской», узнав голос Пальоли.

  Тип сообщения?

  Разряд «Б».

Доминик задумался. Разряд «Б» предполагал нали­чие инуормации, не предназначенной для посторонних ушей. Стоит ли доверять такую инуормацию телеуону Он всегда опасался прослушивания, справедли­во полагая, что посадить «жучок» в телеуонный ап­парат   задачка для первоклассника. «Доброжелате­ли» готовые расщедриться на «жучок» для Доминика Пальоли, в этом городе есть. Это и полиция, и люди Амелико Пандоры, и «разведка» того же самого Армандо Эрбы...

       Передавать сообщение   спросил оператор.

  Подожди.

Доминик подумал, что если это не срочно, он мо­жет сам заскочить в «диспетчерскую» после обеда. Сначала нужно узнать, от кого сообщение.

  Во сколько приняли, и кто отправитель?

  Так. Передали...   в трубке захрустело, словно мяли бумагу  наверное, оператор просматривал сводку звонков,  без двух минут десять. Сообщение от некоего Пепе. Фамилии нет...

Доминик почувствовал, как съеденный минуту на­зад пончик тяжелым комком ухнул в желудке, и чуть не пролил стоящую на столе кружку с морсом.

Сообщение от Пепе! Вот, дьявол!.. Оно может оказаться разгадкой мучающей его все это утро го­ловоломки!..

«Этот парень закадрил длинноногую красотку и укатил с ней в Геную... Правда, такого с ним ни разу не случалось, но ведь может случиться»,   думал До­миник. Пусть он услышит сейчас голос Пепе, который скажет ему об этом. Он устроит Сборце хорошую взбучку, когда тот вернется, но пусть он скажет, что уехал в Геную!..

  Положи трубку,   быстро сказал Доминик.   Я перезвоню с другого телеуона!

Грохнув трубкой о рычаг аппарата, он поспешил по коридору в сторону гаража. Вскоре он сидел в своем «уорде» и набирал номер «диспетчерской» на трубке радиотелеуона. Такой телеуон прослушать в сто раз трудней, чем обычный. Он сунул в рот сигарету и заку­рил, слушая длинные телеуонные гудки...

  сообщение,   сказал Доминик, услышав ответ оператора.

    В трубке раздался щелчок, когда включился магнитоуон, и послышался шорох перематываемой плен­ки.

«Ну давай, Пепе,   думал Доминик, глубоко затя­гиваясь горьким дымом.   Скажи, что ты встретил ослепительную блондинку с пудовым задом и чихать хотел на меня и свою прежнюю жнь. Скажи, что ты рвешь с Террено раз и навсегда- Потом я тебе кое-что объясню, а сейчас скажи это!»

  Сообщение для номера первого,   раздалось в трубке.   Это Пепе...

Голос у Сборцы был хриплым и напряженным до невероятного. Словно, говоря эти слова, он смотрел в дуло пистолета, подумал Доминик и вдруг понял: никакой блондинки и Генуи не будет.

  Слушай, у меня, наверное, поехала крыша, но я видел Бьянки Гарроту. Черт... не то! Конечно, не Бьянки. Но этот тип чертовски похож на него и при­храмывает, как и он. Этот тип в желтом «уеррари-спайдере», номер...   Пепе продиктовал циуры.   Господи, я не знаю, почему звоню, но этот тип так похож на Гарроту... Слушай, вышли пару человек к заброшенному монастырю. Там в «уеррари» с ним еще один тип с длинными волосами. Не хотелось бы, чтобы, если со мной случится что-то поганое...   В трубке вдруг замолчали. Пауза длилась несколько секунд.   Ладно... Просто имейте эту парочку в ви­ду.   Голос у Пепе был хриплым.

В трубке раздался щелчок, и оператор сказал:

  Это все.

Нажав кнопку сброса, Доминик медленно опустил трубку в крепящее гнездо над стереоприемником.

Он вдруг почувствовал, как холодеют его ноги, и судорожно сглотнул. «Я видел Бьянки Гарроту»,   звучали в ушах слова Пепе. В другой ситуации он бы попросту рассмеялся над такими словами и решил, что Сборца действительно завалился куда-то с девчонкой. Но сейчас перед его глазами встало лицо светловолосо­го парня, сбитого на виа Роза серебристым «опелем».

Внезапно он вспомнил, где видел этого типа. На правильный ответ его натолкнули только что услы­шанные слова, части головоломки сложились в единое целое, и Доминик ужаснулся. Он действительно видел этого типа. Два года назад он стоял у продырявленно­го «понтиака» на южной окраине Террено и смотрел, как парни Армандо Эрбы вытаскивают машины

окровавленные тела. Светловолосый парень и молодая девчонка, хладнокровно застрелившая Бьянки Гарро­ту. В каждого них всадили не меньше сорока пуль. Оба были мертвее куска грязи, валяющегося на дороге...

Теперь же светловолосого парня, убитого два года назад, сбивают на виа Роза. Расплющивают, как насе­комое, но он встает и уходит. А Пепе сообщает, что видел в Террено Гарроту, управляющего желтым «уеррари»?

О Господи!..

Он вдруг почувствовал нестерпимое жжение и под­прыгнул на сиденье  выскользнувшая руки си­гарета упала на штанину и прожгла брюки насквозь.

  Черт!   процедил Доминик, потирая ногу.

Внезапно у него появилась куча вопросов, требую­щих немедленного разрешения. Схватив трубку радио­телеуона, он принялся набирать номер. «Заброшенный монастырь находится всего в двух километрах от горо­да,   лихорадочно думал он.   Пепе звонил три часа назад. За это время он мог перезвонить мне тысячу раз   у него в машине радиотелеуон. Но он не сделал этого. Почему?»

Чем дольше он думал над последним вопросом, тем чаще его мысли возвращались к светловолосому парню и Бьянки Гарроте. Одно совпадение   в это он еще мог поверить. Но два?.. Два совпадения  это закономерность, думал Доминик. Но что она значит? Ожившие мертвецы, разгуливающие по Террено? Он был католиком и не верил в истории о вампирах, поднимающихся могил. Этому должно быть какое-то разумное объяснение...

Наконец в трубке раздался щелчок и Доминик ус­лышал голос своего помощника.

  Просперо,   сказал он,   срочно бери шесть парней и приезжай ко мне!

Человек, слушавший Пальоли, задал вопрос, и До­миник нетерпеливо выпалил:

   Я же сказал: это срочно! Территория подождет!.. Да!

Потом он сбросил номер и набрал другой   Рокко Траколло.

  Рокки,   сказал он, услышав голос помощника Франческе Борзо,   мне нужно переговорить с капо. Дело срочное...

 

Глава пятая

     Помещение небольшой пиццерии, находившейся в ми­нуте ходьбы от публичной , было запол­нено посетителями. За пластиковыми столами сидели пожарные в красно-желтой униуорме, студенты мест­ного технического института, служащие государствен­ного банка, расположенного на пьяцца дель Пополо... В тесном зале приглушенный гул голосов вяз в душ­ном воздухе. Один оуициантов открыл уличную дверь пиццерии, но на улице было так же жарко, как и внутри. Тогда в зал вынесли пару больших вен­тиляторов. Их лопасти разогнали жар замкнутого по­мещения. Дышать стало легче...

Андрей Белов и Паола де Тарцини сидели в углу зала и неторопливо переговаривались. Перед Андреем стояла чашка капуччино, Паола пила яблочный сок.

  Значит, вы учились в Генуе,   говорил в это время Андрей.   Я бывал в этом университете   чи­тал там лекции.

  Правда?  В глазах Паолы вспыхнуло любо­пытство  словно упоминание о Генуе всколыхнуло в ней далекие воспоминания.   Но я вас там никогда не видела?

  Это было Два года назад,   пояснил Андрей,   Вы там уже не учились.

  Понятно.

Андрей заметил, как погрустнело лицо девушки, и спросил:

  Вспомнили университет?.. Студенческие годы  одни лучших в жни, не правда ли?

  Точно.   Паола слабо улыбнулась.   Масса впечатлений.

  Когда вы там были в последний раз?

  В университете?

 Да.

  В прошлом году.   Девушка рассеянно потяги­вала сок.   Ездила к знакомому проуессору показы­вать работу.

Андрей молча кивнул. Пока они обедали, Паола успела рассказать ему, чем занималась после оконча­ния университета,   он знал о ее работе по системати­зации северо-итальянских диалектов.

  Ваши родители живут в Террено?

  Да.

      И вы, как я понимаю, с ними?   Андреи кивнул

на безымянный палец девушки, не украшенный пока обручальным кольцом.   Вы ведь не замужем?

Паола взглянула на Андрея и наткнулась на взгляд его серых глаз. Что бы ни ожидала она увидеть в гла­зах этого человека, она увидела в них лишь простое любопытство. И все-таки Паола почувствовала, как щеки ее начинает заливать краска.

  Нет,   сказала она.

Андрей не стал продолжать эту тему, видя какую реакцию вызвали его слова у девушки, а спросил:

  Вы собираетесь получить степень и уехать Террено. Я вас правильно понял?

 Да.

  Вам не нравится жить в маленьком городе?

  Нет, просто в большом городе большие воз­можности.

  Вот как?   Андрей почему-то улыбнулся.

  А вам нравится жить в большом городе?   спросила она.

  Нет.

  Почему?

  Потому что в большом городе большие воз­можности,   повторил он ее же собственные слова.   И не только для добрых дел...

Его ответ вызвал у Паолы недоумение.

  Извините. Андрей, я вас не поняла?

  Видите ли, я демонолог,   пояснил он,   и на все смотрю с точки зрения своей проуессии. В боль­шом городе больше шансов сделать черное дело и ос­таться безнаказанным.

  Черное дело?   вздрогнула Паола.   Вы име­ете в виду убийство?

  Нет, убийство   это обычное преступление, ко­торым занимается полиция.

  Тогда что вы подразумеваете под черным де­лом?

Какое-то время Андрей молча разглядывал лицо девушки, потом протянул:

  Сегодня такой светлый день, а мы с вами раз­говариваем об убийствах.

  И все-таки мне интересно.

  Я понимаю. Эта тема всегда притягивает лю­дей, но...

В этот момент в противоположном углу пиццерии раздались громкие возгласы. По небольшому телеви­зору, укрепленному под потолком зала, транслирова­ли уутбольный матч  играли «Интер» и «Парма». Нападающий «Интера» обошел двух защитников «Пармы» по правому краю и влепил мяч в девятку. Дюжина пожарных, следивших за происходящим на экране, оторвалась от тарелок с телячьими отбивными и макаронами, и испустила гортанный рык.

  Ловко он их!   проревел один пожарных с уигурой Геракла.   Молодец Троди! Влепи им еще пару моченых!

Один молодых людей, болевших за «Парму», отвел глаза от экрана и, вяло ковыряя салат, протянул:

  Ни хрена у них не получится. Следили бы лучше за своими воротами.

«Геракл», усмехнувшись, смерил говорившего взглядом и сказал:

  Посмотрим, приятель...

  Мой отец обожает уутбол,   заметила Паола.   Когда играют «Рома» или «Ювентус», его не­возможно оторвать от телевора... А вы любите уут­бол?

  Нет.

  А что же вам нравится?

  Плавание.

  Почему?

  Я люблю воду,   пожал плечами Андрей.   В воде зародилась жнь...

  У вас интересная логика,   отметила Паола.   Я разговариваю с вами всего полчаса, но у меня уже сложилось впечатление, что невозможно угадать, что вы ответите на простейший вопрос.

  Правда?  Андрей недоуменно двинул бровя­ми.   Мне всегда казалось, что у меня обычная ло­гика.

Паола качнула головой:

  Ни один моих знакомых не говорит так, как вы.

  Ну, может быть, это потому, что ни один них не является демонологом?

  Может быть...  Паола помолчала.  Знаете, я всегда думала, что настоящие демонологи остались в средневековье.

  Вот как?

  Да... Мне всегда казалось, что демонология сродни алхимии. Нечто вроде того, что не может существовать без почитателей дьявола, черных кол­дунов, варящих зелье лягушачьих лапок, и ведьм.

  Но ведь все это существует и сейчас,   заметил Андреи.

      Нет, сейчас это...  Паола замялась, словно - ну, это как бы

искала подходящее слово, настоящему.

  Вы так думаете?

  Да... Я, конечно, слышала о современных ведь­мах но мне они представляются обычными шарла-танками, обманывающими людей ради денег. Вы не

находите?

  Вообще-то вы правы,   согласился Андрей.   Большинство них делают именно это... Но ведь существуют и настоящие ведьмы.

Паола оторвала взгляд от стакана с соком и по­смотрела на него с удивлением.

  Вы серьезно?

  Вполне,

  Знаете,   сказала Паола, немного подумав,   сейчас я вспомнила одну вещь. Однажды, когда я еще училась в Генуе, к нам с лекциями приезжал спе­циалист по эзотерму. Но он абсолютно не был похож на вас.

  Как его звали?

  Да я уже и не помню,

  А почему вы говорите, что он не был похож на меня?

  Ну... у него был такой вид, словно все, что он нам рассказывал, он узнал их книг.

  Мне знаком этот тип,   кивнул Андрей.

  Вы на него не похожи,   повторила Паола.

  Возможно, это потому, что я практикующий демон олог...

Паола вздрогнула.

  Что значит практикующий демонолог?   спро­сила она.   Разве бывают разные демонологи?

  Тот парень, что читал вам лекции, похоже, был книжных червей,   пояснил Андрей.   Во всяком случае, того, что вы мне рассказали, я могу сделать такой вывод... Видите ли, достаточно про­читать дюжину популярных книжек по демонологии, чтобы составить себе общее впечатление о предмете.

Если же у вас есть уантазия и дар оратора, то можно неплохо зарабатывать, читая лекции в общественных заведениях,   в частности, в университетах.   Он улыбнулся.

  Подождите,   брови Паолы поползли вверх.   Вы хотите сказать, что тот парень был шарлатаном и надул руководство университета? Что он не был настоящим демонологом?

  Возможно. Это случается сплошь и рядом. Паола поставила пустой стакан на стол и спросила:

  Ну, хорошо... А чем вы отличаетесь от того парня? Вы ведь тоже берете знания книг?

  Большей частью,   кивнул Андрей.   Но кое-что я узнаю и на практике.

  На практике?  Паола недоверчиво улыбну­лась.   Вы шутите, Андреи... Не хотите же вы сказать, что лично участвуете в шабаше ведьм или оживлении покойников?

  А разве вы не слышали о зомби тихоокеанских островов? Ведь это и есть самые настоящие ожившие мертвецы...

Улыбка с лица Паолы испарилась.

  Кроме того, есть простое вызывание душ умер­ших, сатанинские обряды и поклонение духам,   про­должил Андрей.

  Но все это делают люди,   возразила Паола.   К потустороннему миру это имеет небольшое отно­шение.

  Смотря как к этому относиться. Иногда обыч­ный спиритический сеанс заканчивается смертью меди­ума. Можно расценивать это как простое самовнуше­ние, а можно   как смерть от рук духов.

Паола вздрогнула и повторила:

  Вы шутите, Андрей.

Тот с невозмутимым видом пожал плечами.

  Однажды я присутствовал при ритуале гнания беса человека.

  Вы хотите сказать, что это был настоящий бес?   спросила Паола.   Демон?

  Возможно,   кивнул Андрей.   А может быть, это был обычный самогипноз. Иногда впечатлитель­ные люди подвержены сильному самогипнозу, прини­мающему самые невероятные уормы. Таким людям достаточно раз узнать основные симптомы одержи­мости, и они могут имитировать вселение беса... Как бы то ни было, зрелище было не приятных.

   И чем окончился тот ритуал?

  Человек умер-Пасла почувствовала, как по спине ее пробежал озноб. Этот человек действительно не походил ни на одного ее знакомых, думала она. И вещи он говорил

странные...

  Вы говорите это так, словно действительно верите в существование демонов, духов и всего прочего   сказала она.   Может быть, вы верите и в вампиров?

Она ждала, что Андрей ответит: «Нет, истории о вампирах, конечно же, выдумка...» Однако проо­шло нечто совершенно неожиданное: лицо Андрея ис­казила тень недовольства, словно ее слова всколыхну­ли в нем неприятные воспоминания, и он ответил:

  Знаете, Паола, о вампирах много науантазиро-вано. Люди много сочиняют о них, а главным мис­тиуикатором стал Брэм Стокер, написавший первую книгу о Дракуле. В свое время я прочитал много подобных романов, но долгое время не верил в ис­тории о вампирах... Но вот однажды мне пришлось провести ночь в небольшой румынской деревушке Доушхау неподалеку от Дину, и после той ночи мои представления о вампирах резко менились...

Паола вздрогнула и, сделав над собой усилие, от­вела взгляд от гипнотирующих глаз Андрея.

Она оглядела тесный зал пиццерии: за соседними столиками сидели обычные люди, разговаривающие об обычных делах, под потолком зала жужжал теле­вор, на экране которого два десятка парней в корот­ких трусах и разноцветных уутболках гоняли мяч... Боже, что она делает, подумала Паола. Сидит и раз­говаривает с человеком, утверждающим, что сущест­вуют вампиры! Почему бы ей просто не рассмеяться и не отмахнуться от подобных историй?

Неожиданно она поняла, почему не может этого сделать, и вздрогнула  она не была уверена, что Андрей шутит.

Скрестив на груди руки, Паола оглянулась по сто­ронам и зябко поежилась...

    Над серыми корпусами «Аронац Майнс Фэкте-ри», расположенными на северо-западной оконечности Террено, прокатился гудок, возвестивший об обеден ном перерыве для первой смены. Менеджер компании Тревор Адаме вышел за бетонный забор, огоражи­вающий тридцать акров земли и дюжину зданий горно-рудного комплекса, и двинулся к автомобиль­ной стоянке, расположенной недалеко от стальных двухметровых ворот. Машина Алекса Пинсона  -темно-синий «додж-стратус»   была припаркована недалеко от его собственного автомобиля. Подойдя к «доджу», Тревор прислонился к капоту машины и принялся ждать.

Спустя пару минут проходной вышел Алекс. Он направился на стоянку и сразу же заметил стоящего возле своей машины Адамса. Губы его расползлись в стороны, обнажая неправдоподобно белый оскал («Пользуйтесь „Уайтенинг т", и белоснежные зубы вам гарантированы!»). Он пересек стоянку и, подойдя к Тревору, бросил:

  Привет, Трев! Ты домой?

Он ждал, что Адаме ответит: «Да. Джей собиралась приготовить утку к обеду и сказала, чтобы я не опа­здывал...» или что-нибудь в этом духе. Вместо этого он услышал:

  Алекс, у меня проблема.

Брови Пинсона дрогнули в недоумении.

  Мне нужен твой револьвер,   сказал Тревор. До Пинсона не сразу дошел смысл услышанного.

  Что?

  Револьвер,  повторил Тревор и при этом не улыбался.

«Похоже, парень не шутит»,   пронеслось в голове Алекса. Белоснежный оскал лопнул на тысячу оскол­ков и осыпался с его лица.

  Мой револьвер?   тупо переспросил он.

  Да.

  Подожди-ка...  Алекс попытался собрать раз­бегающиеся мысли.   Я что-то не понял. Ты гово­ришь, тебе нужен мой револьвер? Объясни зачем?

  Нужен.

  Дьявол!   чертыхнулся Алекс.   Ты не отве­тил, Трев!

Пару секунд Тревор молчал, словно не зная, что сказать.

   Алекс, мне нужен твой револьвер. Можешь дать мне его, ничего не спрашивая?

  Нет,   Алекс мотнул головой.   Ты, наверное, рехнулся, Трев. Я не могу дать тебе оружие просто так. Может, ты решил кого-то прихлопнуть... Представля­ешь как я вляпаюсь? Полиция найдет человека, застре­ленного моего оружия, и...   Он вдруг заметил, как напряглось лицо Тревора, и остановился на полуслове.   Зачем тебе револьвер,  Трев?

Адаме поморщился, словно он не хотел отвечать.

     Джей хочет, чтобы я купил ей оружие,   нако­нец сказал он.   Я обещал показать ей револьвер перед тем, как купить. Думал, пусть подержит в руках, может, это отобьет у нее охоту...

Алекс облегченно вздохнул. «Чертов дурак!»   вы­ругался он про себя. Он-то уж начал подозревать Тревора бог знает в чем, а оказывается, револьвер нужен Джей!

  Она решила записаться в охотники?   На мгно­вение прежняя озорная улыбка вернулась на его ли­цо.   Сказал бы об этом сразу. Я уж было подумал: ты и в самом деле решил кого-то прихлопнуть.

  Прихлопнуть?   На лице Тревора появилась кривая ухмылка.   Вряд ли я на такое способен. Ре­вольвер нужен Джей.

  Ясно.

Неожиданно Алекс вспомнил бархатистую кожу жены Тревора, которую он так любил ласкать языком, и спросил:

  Когда тебе нужен револьвер?

  Сейчас.

  Сейчас?   На лице Алекса снова повисло удив­ленное выражение.   Трев, но по-моему, ты спе­шишь... Давай, я заеду к вам вечером и сам покажу Джей, как обращаться с оружием?

На мгновение он представил себе обнаженную Джей Адаме, лежащую на кровати, и себя   с револь­вером в руках рядом с ней. Что, если использовать дуло оружия в их любовной игре? Запихать его в «кис­ку» Джей и... Алекс хмыкнул. Такая возможность не приходила ему раньше в голову. Это может оказаться забавным и понравится Джейром...

  Нет.   Тревор покачал головой.   Я обещал привезти револьвер к обеду. Вечером мы собираемся в ресторан, а потом закатимся в гостиницу. Пони­маешь: небольшой романтический вечер перед поезд­кой в Париж.

  Вот как,   пробормотал Алекс Пинсон.   Образ обнаженной Джей Адамс в его голове растаял туман­ным облачком.

  Если ты одолжишь револьвер, я покажу его Джей, а завтра утром верну.

Пару секунд Алекс думал и наконец кивнул:

  Ладно. Поехали ко мне.

Он залез в «додж». Тревор уселся в свою машину и покатил за отъехавшим со стоянки автомобилем Алекса...

Через пять минут они остановились перед домом Пинсонов. Алекс выбрался машины, но прежде чем идти в дом, посмотрел на остановившийся невдалеке «опель». Только теперь он заметил гигантскую вмяти­ну на его радиаторе.

  Ого!   присвистнул он, разглядывая искорежен­ный капот.   Где ты так вляпался, Трев?

  Неудачный разворот.   Голос Тревора пока­зался Алексу немного сухим, но он не придал этому большого значения.

  Нужно быть осторожней,   хмыкнул Алекс,   Надо же   неудачный разворот! Я уже было подумал:

ты сбил кого!

Он рассмеялся и направился к дому. Лицо Тревора Адамса, стоявшего возле «опеля», словно окаменело, и хорошо, что Алекс не видел этого. Теперь тебе придется умереть, Тревор Адаме. Тебе и твоей женуш­ке... На секунду Тревор прикрыл глаза, потом взял себя в руки и пошел вслед за Алексом.

Оказавшись в холле дома, он подождал, пока Пин-сон сходит в спальню и вынесет револьвер...

  «Смит-Вессон», тридцать восьмой калибр,   гордо объявил Алекс, возвращаясь в холл и протя­гивая оружие Адамсу.

Тревор взял в руки поблескивающий металлом ре­вольвер и тут же ощутил в руках силу. Эта штука способна остановить любого ублюдка. Впервые за по­следние три часа он почувствовал себя уверенно.

  Давай-ка, я тебе кое-что объясню,   сказал Алекс.

Взяв револьвер, он выкинул барабан, продемон­стрировав Тревору пустые патронные гнезда.

  Разряжен,   пояснил он.   Я тут подумал:

вдруг вы с Джей решите перестрелять друг друга?   Он коротко хохотнул.   Смотри.

Алекс защелкнул барабан и взял револьвер обеими руками

     Взводишь боек, аккуратно целишься точно в лоб гаду и плавно жмешь на курок... Бац!

    Алекс громко щелкнул языком, имитируя выстрел.

  Мозги летят в разные стороны. Остановит лю­бого отморозка.

Он снова протянул оружие Тревору. Тот взял ре­вольвер в правую руку. Большим пальцем взвел боек, как только что показал Алекс, и прицелился в стену. Неожиданно он почувствовал, как по руке разлилось электричество. Он затаил дыхание и нажал на курок.

Легкий щелчок бойка заставил его вздрогнуть. Те­перь тебе придется умереть, Тревор Адаме, «Это мы еще посмотрим»,   подумал он.

  Хорошая штука.   Он сунул револьвер в кар­ман брюк.   Завтра утром я верну его.

  Смотри, не опаздывай,   усмехнулся Апекс.   Самолет в Париж вылетает ровно в десять.

  Я помню,   кивнул Тревор.   Заеду утром   часиков в восемь.

Он повернулся и вышел дома.

Глядя на удаляющуюся спину Тревора, Алекс пред­ставил, как завтра вечером останется наедине с Джей Адаме. И пока Трев будет глотать «Армани» с его собственной женой, он войдет в Джейром...

О, Боже, что он с ней сделает!

Это будет нечто!..

Какое-то время Паола раздумывала над словами Андрея, потом, зябко поежившись, протянула:

  Мне не нравится разговаривать про вампиров.

 Согласен. Тема вампиров и духов как-то не сочетается с обстановкой.   Андрей улыбнулся и ог­лядел зал.

Под потолком пиццерии продолжал жужжать те­левор. Пожарные, покончив с телячьими отбив­ными, подбадривали игроков «Интера». Молодые люди, сидевшие через столик от пожарных, ждали обратного  когда же «Парма» разделает под орех «Интер»...

  Вы надолго в Террено?   спросила Паола, во­зобновляя прерванный разговор.

  Нет.

Отпив коуе со сливками, Андрей пояснил:

  В вашем городе я проездом.

Словно хрупкий мостик, поддерживающий ее над пропастью, рухнул вн, и она полетела в бездну. Сердце Паолы болезненно сжалось, но она постара­лась не выдать возникшей в нем горечи.

  Вот как? И куда же вы едете?

  В Вальядолид.

  Это в Испании?

  Да.

  По делам?

  У меня там назначена встреча с одним знако­мым.

  Он тоже демонолог?

  Нет... Священник.

Паола понимающе кивнула и принялась крутить по столу пустой стакан -под сока.

  А что вы делали в нашей библиотеке?

  Читал.   В глазах Андрея проскользнуло лег­кое недоумение.   Вы же сами выдавали мне книги.

  Вы не поняли... Я имею в виду, что это тоже как-то связано с вашей работой?

  Ах, вот вы о чем...  Теперь он понял, что интересует Паолу, и кивнул.   Да, мне нужно было кое-что уточнить по одному недавнему делу.

Паола оставила стакан в покое и посмотрела прямо в глаза Андрею.

  Знаете,   сказала она,   у меня сложилось странное впечатление, что вы всегда заняты работой. А если и не работаете, то думаете о ней?

Андрей поднял глаза на сидящую напротив девуш­ку, немного помедлил и ответил:

  Нет. Иногда я о ней забываю.

  Что-то мне в это не верится.

  Но это так...

Паола сделала слабую попытку улыбнуться.

Однако в следующую секунду она заметила в гла­зах Андрея странное выражение, заставившее ее снова почувствовать, как ноги слабеют, а сердце начинает отстукивать дикий канкан. Секунду она пыталась со­противляться этому взгляду, потом опустила глаза.

«Дьявол!»   подумала Паола. Она же сама спро­воцировала его, переводя разговор на скользкую тему. Так в чем же дело? Она всегда думала, что не при­надлежит к робкому десятку. Но вынести взгляд этих сеоых глаз она не могла. Просто уически не могла.

Андрей поставил чашку на стол и сказал, возвра­щая разговор в безопасное для обоих русло:

  Да вообще-то, я захожу в всех горо­дов, где бываю. Знаете, почему?

Паола мотнула головой, не в силах поднять глаза от стоящего на столе стакана.

  В некоторых библиотеках попадаются редкие рукописи   иногда такие, которые во всем мире существуют в единственном экземпляре.

  Зачем это вам?   Паола продолжала разгляды­вать пластиковый стакан.

  Я пишу книгу,   пояснил Андрей,   о древних богах и злых духах Ближнего Востока... Иногда в та­ких рукописях попадается материал, которого нигде больше не найдешь.

  И давно вы ее пишете?

  Седьмой год.

Неожиданно Паола словно забыла о том, что про­ошло секунду назад. Она вздрогнула и бросила на Андрея удивленный взгляд- Оказывается, существуют люди, похожие на нее. Не она одна способна биться над одним и тем же года в год, иногда теряя виду самый смысл работы.

  Вот это да!.. И когда же вы ее окончите?

  Не знаю.   Андрей пожал плечами,   Не дос­тает одного важного звена. Когда я его найду, книга будет закончена.

  А что это за звено?

  Вам это будет неинтересно,  улыбнулся Ан­дрей.

  Нет, почему же!   запротестовала Паола.   Расскажите.

  Вам это будет неинтересно,   повторил он.

 Я ведь все равно теперь не отстану.   Паола нахмурилась в притворном негодовании.   Рассказы­вайте!

Немного подумав, Андрей кивнул:

  Ну, хорошо... Это касается гулов.

  Кого?

Паола не смогла удержать удивленного восклица­ния, услышав странное слово.

Андрей рассмеялся:

  Вот видите  вы даже не слышали этого на­звания!

  Так объясните.

  Нет, это долго... Чтобы объяснить, нужно вре­мя, а его у вас нет.   Андрей заметил, как краем глаза Паола посмотрела на часы.

  Послушайте,   сказал он.   В вашей библиоте­ке нет древних уолиантов? Паола немного подумала.

  Нет. У нас только современные книги, самые старые   начала семнадцатого века.

  А рукописные книги?

  Нет.

Она подумала еще и добавила:

  Хотя, постойте... Года два назад я наткнулась на одну рукопись. Но она наверняка вам будет не­интересна.

  Почему?

  Ну, это что-то вроде личного дневника. Написа­на в середине прошлого века.

  Вы читали ее?

  Да. Там рассказывается о сожжении какого-то города.

  Что за город?

  Не помню... По-моему, название там даже не упоминалось.

  А имя автора вы не запомнили?

  Вот автора там точно не было,   уверенно от­ветила Паола.

Некоторое время Андрей раздумывал над услы­шанным, потом интерес к книге у него, видимо, про­пал.

Несколько секунд он смотрел по сторонам, пока взгляд его не наткнулся на часы, висящие над при­лавком пиццерии,   стрелки показывали начало вто­рого. Похоже, Паоле пора было возвращаться в биб­лиотеку.

  Во сколько заканчивается ваш рабочий день?   спросил он.

  В семь часов.

  Как вы смотрите на то, чтобы сходить вечером в какой-нибудь ресторан? Паола замерла. Она не ожидала, что получит предложение. Или, до крайней мере, не так скоро... Сердце ее учащенно

забилось.

  Вы назначаете мне свидание?  спросила она, не глядя на Андрея.

  Мне понравился наш разговор.   От прямого ответа тот уклонился, но в глазах его засветились веселые огоньки.   И я не прочь его продолжить.

  Вы, кажется, сказали, что в Террено впервые,   сказала Паола, оттягивая время.   В какой ресторан вы хотите пойти?

  Это на ваш выбор...

Еще несколько секунд она делала вид, что раздумы­вает над ответом, хотя решение было уже давно принято   Паола старалась попросту успокоиться.

  Ладно,   кивнула она.

  Где вы живете?

  Вы хотите заехать за мной?   Паола решилась наконец поднять глаза на Андрея.   Давайте лучше встретимся у ?

Андрей понимающе кивнул   она не хочет, чтобы он появлялся у ее дома. В маленьких городках новости распространяются быстро. Быстрее даже, чем проис­ходят сами события.

  Хорошо,   сказал он.   В восемь часов будет не слишком поздно?

  Нет.

  Значит, договорились.

   Когда они поднялись -за стола, Андрей сказал:

  Паола, у меня будет к вам одна просьба. Я сей­час с вами пойти не смогу, у меня дела в городе... У вас в библиотеке есть ксерокс?

  Да.

  Не могли бы вы сделать ксерокопии нескольких страниц той рукописи, о которой упоминали? Принеси­те их вечером  вдруг в них окажется что-нибудь интересное?

Паола подумала и кивнула.

  Я провожу вас до ,   сказал Андрей. Когда они уже вышли пиццерии, в углу зала снова раздались возгласы   полузащитник «Пармы» с дальнего расстояния поразил ворота «Интера», пере­бросив мяч через вратаря.

Пожарные недовольно заворчали. Молодой чело­век, сидевший недалеко от них, хмыкнул и весело протянул:

  Говорил же я, что ничего у них не получится. Следить надо за своими воротами, а не ворон ловить.

Гераклообразный пожарный хотел уже было вы­скочить -за стола, но двое приятелей ухватили его за руки и усадили на место.

  Посмотрим,   процедил «Геракл», бросая на парня испепеляющий взгляд,  матч еще не окончен так что, посмотрим...

Несколько секунд Бен Аз Гохар рассматривал уо­тограуию, сделанную отцом Федерико. Кроваво-крас­ные буквы прыгали перед глазами: «Винсет гоаль Вас-сах Гул...», в ушах похоронным набатом гремело про­должение уразы: «...кох мали аннамет». Когда-то давно он выучил эти слова вместе с другими Примета­ми. Теперь даже ночью Бен мог проснуться и на одном дыхании выпалить: «Винсет гоаль Вассах Гул, кох мали аннамет...»

Пятьдесят лет он надеялся сохранить эти слова в тайне от мира. Пятьдесят лет он боялся увидеть их на стенах заброшенных монастырей тех городов, где бывал. Он считал, что человечество расплатилось сполна, наградив Знанием его род. Он надеялся, что древнее Пророчество никогда не осуществится, при­зрачным кошмаром канув в веках. Все вышло иначе...

  Вам знакомы эти слова?  спросил отец Фе­дерико, глядя на Аз Гохара. Даже в тусклом свете лампочки было заметно, что лицо человека в армей­ском комбинезоне приобрело пепельно-серый оттенок.

Тот едва заметно кивнул.

  Что они значат?

  Вассах Гул с нами,   прошептал Аз Гохар.   Но это не вся ураза.

  Не вся?   вздрогнул священник-

  Есть продолжение...

На мгновение Аз Гохар замер, стараясь собрать разбегающиеся мысли.

  Все это очень серьезно,   наконец сказал он.   Все, что вы мне рассказали, имеет большое значение. Но самое важное  это.  Его палец опустился на уотограуию.

  Я не понимаю.   Отец Федерико покачал голо­вой.   Вы сказали, есть продолжение уразы. О чем она говорит? И кто такой Вассах Гул?

  Я объясню,   кивнул Аз Гохар,   но не сейчас. Сначала я должен кое-что уточнить.

Он вытащил кармана брюк блокнот в кожаном переплете и постарался унять нервную дрожь, по­явившуюся в пальцах.

  Есть у вас ручка или карандаш?   спросил он священника.

Тот поднялся -за стола и, подойдя к книжному шкауу, достал с верхней полки пенал с целой дюжиной шариковых ручек.

  Продиктуйте мне адреса смотрителя кладбища, церкви Санта Мария Аквилония и отца Винчешю,   попросил Аз Гохар.

Когда священник назвал нужные адреса, Аз Гохар на секунду задумался, а потом принялся задавать во­просы:

  Отец Федерико, давайте вернемся к истории смотрителя кладбища... Вы четко запомнили все, что он вам рассказывал?

 Да.

  По его словам, все случаи эксгумации проводи­лись с оуициального разрешения?

  Да, он сказал именно так.

  Кто выдает подобное разрешение в Террено?

  Насколько я знаю, мэр города. Но могут вы­дать начальник полиции или прокурор.

  Смотритель не сказал, чьи подписи стояли на тех разрешениях?

  Нет. Он сказал только, что бумаги были в по­рядке.

  Во всех случаях тела раскапывали одни и те же люди?

  Да.

  Он не описывал, как они выглядели?

  Нет.   Неожиданно в голосе священника появи­лось легкое беспокойство.   Поймите, что две недели назад, когда этот человек пришел ко мне, ему было не до подобных деталей. Он был на грани безумия от страха.

  Ну, хорошо...  Аз Гохар провел языком по пересохшим губам.   Отец Федерико, чимитеро ли Джовани не единственное кладбище в вашем городе, не так ли?

  Да. Есть еще одно католическое кладбище  чимитеро Нуово. А на северной окраине Террено   небольшое протестантское кладбище.

Аз Гохар кивнул:

  Вы не слышали, чтобы последнее время на этих кладбищах происходило что-то похожее на то, что вы мне рассказали? Я имею в виду эксгумацию трупов или самовольное раскапывание могил?

Священник застыл, пораженный услышанным.

  Самовольное раскапывание могил?  прошеп­тал он, словно пробуя эти слова на слух.   Вы счита­ете, это возможно?

  После всего, что я услышал от вас,   да.

  Но зачем? Я хочу сказать: зачем кому-то выка­пывать трупы?

  Об этом потом... Вы не ответили на мой вопрос, отец Федерико.

  Нет, я не слышал, чтобы что-то подобное про­исходило в Террено,   ошеломленно пробормотал священник.

Аз Гохар медленно облнул губы и сказал, рас­тягивая слова:

  Отец Федерико, вы сказали, что надпись на две­рях церкви была сделана неделю назад... Вы не видели, кто делал надпись?

  Нет, ее сделали ночью.

  В последнее время в вашу церковь не заходили люди, которых вы прежде никогда не видели?

  Нет.

  Вам лично никто не угрожал? Священник покачал головой, все больше хмурясь под градом сыплющихся на него вопросов.

  Отец Винченцо не говорил вам, что угрожали ему или другим священникам?

  Ничего подобного я не слышал... Аз Гохар вздохнул, словно ответы священника его слегка успокоили, и сказал:

  Отец Федерико, прежде чем прийти к вам, я ос­мотрел город. Знаете, что поразило меня в Террено больше всего?..   Он помедлил.   Собаки.

  Собаки?

  Да. Я не увидел на улицах Террено собак   ни одной бродячей собаки... Чем это объяснить? Священник задумчиво поднял брови.

  Знаете, а ведь их никогда и не было,   ответил он, немного подумав.

  То есть как это никогда не было?  насторо­жился Аз Гохар.

  В нашем городе действует закон: всех бродячих собак отлавливают и уничтожают.

  Когда был принят этот закон?   Внезапно Аз Гохар подался на стуле и снова напрягся, глядя в глаза священника.

Отец Федерико замялся.

  Давно... Очень давно. Я думаю, еще в начале века   лет семьдесят или восемьдесят назад.

Лоб Аз Гохара испещрили бисеринки .пота, голос его стал вдруг хриплым.

  Кто принимал этот закон?

  Муниципалитет города.

  Где хранятся муниципальные архивы Террено?

  В здании муниципалитета.

  Вы имеете к ним доступ?

  Нет.

  Как его можно получить?  Глаза Аз Гохара сверкали, как две окровавленные жемчужины.

Внезапно отец Федерико почувствовал, что то, чему он никогда не придавал большого значения   больше того, попросту не замечал,   отсутствие собак на ули­цах его родного города, сейчас приобретает некое зло­вещее, ему пока непонятное значение.

  Я думаю, можно попросить отца Винченцо,   ответил священник.   Он вхож в наш муниципалитет и может на время взять любые бумаги архива.

Аз Гохар соединил ладони и поднес их ко рту. Несколько секунд его губы беззвучно шевелились, словно он шептал про себя молитву. Наконец он сказал:

  Послушайте, отец Федерико. Сейчас я вам кое-что скажу, и вы должны поверить мне на слово. Эти документы... Мне необходимо их посмотреть. Это очень важно. Возможно, в них кроется разгадка того, что последние несколько недель происходит в Террено.

Священник смотрел на человека в армейском ком­бинезоне с недоумением.

  Попросите отца Винченцо взять муниципа­литета бумаги, касающиеся закона об уничтожении собак в вашем городе,   продолжал Аз Гохар.   Мне нужно знать имена всех людей, причастных к его принятию.

   Подождите,   брови отца Федерико скакнули вверх,   но это же было давно   еще в начале века. Все люди, принимавшие закон, давно умерли и...

  Мне нужно просмотреть эти бумаги   настой­чиво повторил Аз Гохар. взгляд его, словно раскален­ный кинжал, прожег отца Федерико насквозь.   Не важно, как давно это было.

  Ну, хорошо,   прошептал священник, глядя в полыхающие глаза Аз Гохара.   Я переговорю с отцом Винченцо. Завтра утром он сходит в му­ниципалитет и...

  Сегодня,   сказал Аз Гохар.

  Что?

  Он должен взять эти бумаги сегодня.

  Но послушайте...  Отец Федерико судорожно сглотнул. Этот разговор не нравился ему с самого начала. Теперь же слова Аз Гохара начинали его пу­гать.   У отца Винченцо свои дела: по пятницам он всегда занят в церкви   в Санта Мария Аквилоняя большой приход   и он не может...

Неожиданно стул, на котором сидел Аз Гохар, с грохотом отлетел в сторону, а он сам, подобно змее, метнулся над столом к священнику.

  Да вы ничего не понимаете, святой отец!..   прошипел Аз Гохар, с такой силой сдавливая крышку стола, что она затрещала.

Лицо его в мгновение ока преобразилось самым непостижимым образом, словно он сбросил маску:

глаза зажглись яростью, губы сжались в тонкую по­лоску, мышцы лица напряглись, разгладив морщины. Перед отцом Федерико предстало истинное лицо Аз Гохара   лицо человека, готового на все ради дос­тижения цели.

  Вы ни черта не понимаете в этом дерьме, святой отец!   продолжал Аз Гохар, надвигаясь на съежив­шегося от страха священника.   У нас уже нет време­ни! Возможно, к завтрашнему утру в Террено не ос­танется живых людей. Вы понимаете это? Ни одного человека!..

Отец Федерико почувствовал, как холодеют его ноги, превращаясь в два бесполезных обрубка, а сердце начинает пробивать грудь. Глядя в полыхающие гне­вом глаза Аз Гохара, похожие на два раскаленных угля, он ужаснулся  на мгновение ему показалось, что он заглянул в ад.

Мягко, словно шелест прибоя, прошуршал гравий под протекторами колес. Три машины остановились возле заброшенного монастыря. Из машин выбрались люди. На мгновение они замерли, глядя на высокие, круто уходящие вверх стены и ржавые ворота, за кото­рыми прятались полуразвалившиеся остовы церков­ных строений.

Оглядевшись по сторонам, Доминик Пальоли ска­зал стоящему рядом с ним человеку:

  Просперо, возьми двоих и пройди вдоль стены. Там полно дыр   пролезьте во двор и подстрахуйте нас нутри.

Просперо Черри, светловолосый крепыш, кивнул боссу и отправился в левую от ворот сторону, за ним увязались двое парней, приехавших на одной с Черри машине.

Когда они скрылись в зарослях росших у стены ив, Доминик бросил оставшимся:

«Пошли!» и первым двинулся к проржавевшим от времени и дождей воротам.

Один за другим люди потянулись к монастырю.

У самых ворот с Домиником поравнялся невысо­кий брюнет  Сандро Чиголо. У него были мощные плечи  невероятно широкие для человека его рос­та   и проницательные, все подмечающие глаза,

  Разрешите я первым, босс?   спросил он. Доминик кивнул, и Чиголо, вытащив пистолет, протиснулся в щель, образованную створками ворот. Доминик скользнул следом, и уже за ним прошли остальные.

Сжимая оружие и настороженно оглядывая свод портала, пять человек двинулись вдоль ануилады ко­лонн, поддерживающих высокую арку ворот. Через пару секунд они очутились во внутреннем дворике. Слева от них располагалось четырехэтажное строе­ние  главное здание монастыря, впереди   хозяй­ственные постройки, длинное здание, некогда вмещав­шее кельи монахов, виднелось по правую сторону,

  Осмотрите его. Быстро!

Доминик указал рукой вправо. Три человека напра­вились проверять кельи. Сандро Чиголо пересек двор и оказался у полуразвалившегося деревянного склада, выстроенного напротив арки. Сам Доминик остано­вился у портала, обводя взглядом двор...

Через минуту он заметил движение у дальней сте­ны  Просперо Черри с одним парней вышел Двухэтажного строения. Махнув рукой, Черри показал боссу, что внутри него чисто. Затем он и два его человека двинулись к задней двери главного здания.

Вскоре к воротам вернулись парни, проверявшие кельи. Они не обнаружили в них ничего подозритель­ного   обычные в таких местах мусор и битые стекла на полу, потеки старой мочи на стенах комнат. Ника­ких следов недавнего пребывания людей.

   Кивком головы Доминик показал на главное зда­ние. Две уигуры скользнули к черным провалам окон, один человек с пистолетом в руке направился к глав­ному входу.

  Смотрите, что я нашел, босс!   возбужденно проговорил в этот момент Чиголо.

Доминик обернулся и взглянул на Сандро, сидяще­го на корточках в центре двора. Подойдя к Чиголо, он разглядел след протектора, отпечатавшийся в рыхлой земле. Отпечаток широкого колеса спортивной маши­ны, отметил Доминик. Такой след могла оставить «баркетта» Сборды или «уеррари», о котором Пепе упомянул в сообщении.

  Оп-па!..

Чиголо подхватил двумя пальцами комок земли и поднес его к носу.

  «Мобил»,   сказал он уверенно, понюхав зем­лю,   Наверное, у них потек соединительный шланг,

Сандро стряхнул землю и обтер пальцы о брючину. Доминик опустился на корточки и тоже почувствовал сильный запах машинного масла.

«Итак, недавно здесь стояла машина»,   подумал он. Вопрос: какая? В Террено каждый третий водитель использует «Мобил». Он и сам заливает в двигатель «уорда» точно такое же масло.

  Ладно,   сказал Доминик,   с этим ясно. Дви­нулись в молельню.

Они поднялись и направились к четырехэтажному строению, в котором уже скрылись шесть человек. Через пару секунд оба вошли в главный зал монастыря и остановились на пороге, осматриваясь.

С первого взгляда зал поражал своими размерами, И не столько в длину, сколько в высоту. Свод зала возносился к крыше здания. Дубовые балки, перекре­щенные под самой крышей, казались с пола спичин-ками. На уровне третьего этажа было устроено нечто вроде балкона, с которого зияли черные провалы сквозных галерей. Зал был прямоугольный и достигал в длину сорока метров. Возвышение для хора и алтаря было завалено остатками церковной мебели, пол зала был усеян обрывками тряпок, газет, использованными презервативами и прочим мусором. Свет проникал внутрь сквозь высокие окна, вырезанные в одной стен зала. В противоположной стене зияло черное отверстие коридора, ужом уползающего в глубь зда­ния. В центре зала стоял деревянный стол, похожий на ученическую парту. По бокам от него  пара стульев.

Один парней Черри разглядывал стену с окнами. Сам Просперо Черри сидел на корточках у деревян­ного стола и ковырялся в мусоре на полу. Из коридо­ра, ведущего в глубину здания, раздавались голоса перекрикивающихся там людей.

  Что-нибудь нашли?   спросил Доминик. Сандро Чиголо двинулся в глубину зала.

  Босс, вы чувствуете запах?   вопросом на воп­рос ответил светловолосый Черри.

Он разогнулся над землей и повернулся к Пальоли. Наверное, он что-то нашел возле стола, потому что теперь его правая рука была сжата в кулак-

  Что?

  Запах сгоревшего пороха.

  Нет.

  Недавно здесь стреляли,   уверенно сообщил Черри. Пару раз он втянул носом воздух и сморщил­ся.   Точно. Выпустили не меньше обоймы,

У Доминика не было причин не доверять Черри   в его отряде этот человек отвечал за оружие, И если он говорит, что здесь стреляли, значит так оно и есть.

  Когда?   спросил Доминик.

  До обеда.

  Это точно?

  Сто процентов.   Черри приблился к Пальо­ли и, протянув руку, разжал кулак.   Взгляните-ка, босс... Гильза от «беретты». Пару часов назад она была в обойме.

Доминик тут же вспомнил, что у Пепе Сборцы была стандартная 92-я модель именно этого писто­лета. В голове его звякнули тревожные колокольчики.

  Нашел!   раздалось от окна, где высокий парень в джинсовой куртке исследовал стену.

    Пойдемте посмотрим, босс?   предложил Черри.

Когда они подошли к окну, парень указал на не­большой участок стены, усеянный дырочками. По кра­ям дыр краснел отбитый кирпич.

Черри ковырнул ногтем одно отверстий и вы­тащил него небольшой комочек сплющенного ме­талла.

  Пуля,   сказал он, протягивая находку До­минику.   «Беретта» или «магнум». Но скорее всего «беретта». Как странно легли пули   почти кучно.   Он посчитал отверстия.   Двенадцать штук   почти полная обойма. Можно подумать, кто-то стрелял по мишени.

В этот момент коридора появилась пара человек за ними   еще двое.

  В здании пусто, босс,   сообщил один них, останавливаясь рядом с Пальоли.

  Обыщите здесь все!   приказал Доминик.

Люди растянулись по залу, сантиметр за сантимет­ром обследуя пыльный пол, заваленный мусором. Просперо Черри стоял у стены и выковыривал пули, хмыкая каждый раз, когда ему удавалось выудить кирпичной кладки очередной кусочек металла.

Через пять минут восемь человек вышли здания, прошли по двору и оказались за воротами монастыря.. В главном здании не нашли больше ничего примеча­тельного, кроме еще одной гильзы, валяющейся на земляном полу зала. Доминик боялся, что найдут кровь, но ее не было. Зато возле стола нашли клочья ткани, перемешанной с каким-то странным воскооб-разным веществом. «Словно расстреляли парауино­вый манекен»,   сказал Сандро Чиголо, разглядывая клочья одежды и куски серого «воска». Что это было, никто не знал.

Когда они вышли монастыря, Доминик бросил:

  Возвращаемся в город!

Потом он повернулся к Черри и сказал:

  Просперо, я хочу, чтобы ты перевернул Тер-рено... Свяжись с людьми Эрбы и ле Гранде, задейст­вуй всех, кого сможешь найти, но получи результат, Через два часа я должен знать, находится ли в этом городе человек с лицом Бьянки Гарроты.

Просперо Черри был уже в курсе того, что они искали, и последним словам босса не удивился.

  С ним может быть длинноволосый тип. Если кто-то парней засечет их, пусть падает на хвост. Но

никаких самостоятельных действий! Просто засечь ы сообщить. Ясно?

  Будьте уверены, босс, если двойник Бьянки в Террено, мы найдем его,   кивнул Черри.

  С нашими людьми в дорожной полиции мы уже связались   они ищут, но все-таки присматривайтесь к машинам. Они могут ездить на желтом «уеррари - спайдере».

  «уеррари»?   удивленно протянул Чиголо, внимательно прислушивавшийся к словам босса.

  Ха! Ну, такую машину мы точно не пропус­тим   осклабился Черри.   Они бы еще в пожарную каланчу уселись! Надо же   «спайдер»?

  Действуйте, кивнул Доминик...

Когда все расселись по машинам и автомобили покатили по грунтовке к шоссе, Доминик бросил сидя­щему рядом Чиголо:

  Сандро, мы с тобой съездим в одно место. Надо захватить пару крепких парней и лопаты   придется покопаться в земле... Кого можно взять?

  Джованни Карбуччи и Палию,  предложил Чиголо, немного подумав.   Я знаю, где их найти,

  Они справятся?

  Не то слово, босс! Выроют любую яму за пять минут.

  Палию я знаю,   кивнул Доминик.   А вот Карбуччи что-то не припомню?

  Он новеньких, босс. Еще не прошел обкатку.

  Не подведет?   нахмурился Доминик,

  Думаю, нет   парень он правильный.   Чиго­ло пожал плечами.   Хотя зависит от того, что ему предстоит сделать... Можно вопросик, босс?

  Давай.

  Мы будем искать клад?   Уголки губ Чиголо дрогнули, серыми червячками огнувшись вн.

  Если это клад того рода, что я думаю, тебе будет не до смеха, когда мы его выкопаем,   мрачно пообещал Доминик.

Сандро посмотрел на нахмуренные брови Пальоли, и улыбка, готовая возникнуть на его губах, так и не появилась. Лицо босса напомнило ему вдруг могиль­ное надгробие, треснувшее посередине: щеки были се­рыми бетонными плитами, рот   уродливой расщели­ной между ними...

 

Глава шестая

   Стоя перед окном своего рабочего кабинета, Кавио Гольди смотрел на залитую солнечными лучами пьяц-ца дель Фуоко. Комиссариат города Террено нахо­дился на южной стороне этой площади. На проти­воположной стороне располагались здания городского муниципалитета и магистратуры. Слева от комисса­риата возвышалась городская ратуша, а напротив нее, словно в насмешку над Богом,   крупнейший банк города КОМИТ... (Коммерческий банк Италии)

Глядя на серое здание муниципалитета, Гольди зевнул.

Это заставило его вспомнить о том, что вчера ночью он лег лишь во втором часу, за полночь вернув­шись управления. А все эти загадочные убийства бродяг. Да и сегодня он вряд ли ляжет спать раньше полуночи   вечером им предстоит поездка на клад­бище, а раскапывание могил не способствует здорово­му сну. Одно хорошо, думал Гольди, жена с сыном в Риме и раньше следующей среды не вернутся. Об этом он узнал два часа назад, позвонив Торне с поч­тамта. А это значит, что он может спокойно занимать­ся делом душителя после работы. Иначе, если бы жена была дома, не бежать ему разговоров о том, что будь он хоть трижды начальником особого отдела полиции, но вечер есть вечер, и она имеет право видеть мужа дома после семи часов. Чего Кавио Гольди не выносил, так это спорить с Торной.

Глядя в окно, комиссар вдруг заметил человека, идущего по северной стороне площади к зданию муни­ципалитета. Человек этот был одет в черный костюм священника, белый воротничок кольцом опоясывал его горло. Гольди узнал отца Винченцо церкви Санта Мария Аквилония и удивился. Сам он являлся прихожанином этой церкви и знал, что по пятницам отец Винченцо всегда занят в храме. Комиссар с недо­умением подумал: «Что могло вырвать священника церкви в середине дня?..» Через несколько секунд отец Винченцо скрылся в здании муниципалитета. Гольди пожал плечами, отошел от окна и уселся за стол.

Некоторое время он рассматривал бумагу, которую принес ему Эстебане. Санти забежал десять минут назад и сообщил, что кроссовки, в которые был обут подозреваемый, никогда не продавались в Террено. Небольшая партия такой обуви была завезена месяц назад в Милан и продавалась в нескольких крупных супермаркетах. Теперь ему предстояло решить: делать ли запрос в Миланский комиссариат, чтобы тамошние детективы попытались напасть на след терренского убийцы, или оборвать эту ниточку. Гольди потер виски. Скорее всего, придется сделать второе. Даже если полицейские Милана начнут искать светловоло­сого покупателя кроссовок, вряд ли они его найдут. Милан   не Террено, а крупный супермаркет   не магазинчик на виа Станцоне, где все знают друг друга в лицо.

Посмотрев на часы, комиссар отметил, что было пять минут четвертого. Тони и Марио уже больше двух часов занимаются гостиницами и вокзалами. Воз­можно, они нападут на след убийцы, хотя... Почему-то сегодня интуиция нашептывала ему, что на этот раз номер с гостиницами и аэропортом у них не пройдет. Слишком уж необычный преступник появился в Тер­рено, и вряд ли здесь помогут обычные методы поиска. Эти методы должны быть такими же необычными, как и сам убийца. Но вот какими?

Гольди взял карандаш и некоторое время крутил его между пальцев. Потом вытащил стола чистый лист бумаги и принялся водить по нему карандашом, задумчиво глядя в пространство...

Минуту спустя он понял, что его рука сама собой что-то нарисовала. Он вгляделся в рисунок и нахму­рился. На листе бумаги резкими, отрывистыми штри­хами был ображен парень   в уутболке и джинсах. Ноги его украшали кроссовки, волосы были взлох­мачены и торчали во все стороны, как пучки соломы,

губы искажала ухмылка... Но что больше всего пора­зило Гольди, так это его руки. Они были почему-то неправдоподобно большими, с загнутыми пальцами, похожими на когти, словно этими пальцами он...

Комиссар вдруг почувствовал, как по телу его про­бежал холодный озноб. Он тихо выдохнул и про себя выругался: дьявол!.. Да он же нарисовал душителя!..

С минуту он смотрел на кривящиеся в ухмылке губы нарисованного человечка, потом отбросил каран­даш в сторону и вытер выступившую на лбу испарину.

Неожиданно зазвонил телеуон. Схватив трубку, Гольди услышал:

  Комиссар, это вы?

  Кто это?  Гольди не узнал говорившего.

  Это Скала.

  А, Умберто...  Комиссар скомкал лист с на­рисованным душителем и швырнул его в мусорную корзину, стоящую в углу кабинета. Затем прокаш­лялся, пытаясь бавиться от странной хрипоты, по­явившейся в голосе.   Что у вас, Умберто? Есть что-то новое?

  Я звонил вам полчаса назад, но вы не ответили?

  Меня не было в комиссариате,   пояснил Голь-

ДИ.

  Ясно...   Скала помедлил.   Комиссар, помни­те мы с вами разговаривали о «воске», найденном на руках убитых?

  Конечно.

  Я сделал его анал.

  Нашли что-нибудь интересное?

  Да... Но я не хотел бы говорить об этом по телеуону. Расскажу, когда встретимся. Вы ведь не передумали насчет вечерней поездки?

  Нет.

  Ну и прекрасно... Знаете, я переговорил с докто­ром Трози. Он действительно находил «воск» у челове­ка, убитого возле аэропорта. Затем я поднял свои отчеты   оказалось, что в первый раз я обнаруживал это вещество под ногтями человека, задушенного в «американском» квартале... Так что теперь вы може­те быть уверены, что убийца всех этих людей   одно и то же лицо.

  Да, конечно,   согласился Гольди. Немного по­думав, он спросил:   Умберто, но почему вы не хоти­те рассказать мне прямо сейчас, что выяснили насчет этого вещества?

  Это не срочно, комиссар. И потом... мне надо провести еще пару тестов   я не закончил. Но к вечеру у меня все будет готово.

  Ладно.   Гольди посмотрел на часы.   Умбер­то, мы подъедем к вам в начале одиннадцатого. Где вы будете: в больнице или дома?

  Я думаю, дома. Жена не любит ужинать одна... Понимаете, ей нравится, когда вечером вся семья в сборе.   Скала усмехнулся, и его искаженный смех перенесся по телеуонному проводу в кабинет Гольди.

  Я отлично вас понимаю,   проворчал комис­сар.   У меня самого точно такая же история.

  Ну, что вы хотите   женщины,   уилосоуски протянул Скала и закончил:   Значит, до вечера, комиссар?

  Да, до вечера.

Услышав гудки, Гольди положил трубку и задум­чиво посмотрел в окно.

Итак, «воск» найден на руках трех человек, убитых в разное время в разных частях города. Это дейст­вительно говорит о том, что убийца   одно и то же лицо, С такими данными можно даже идти к Плацци и просить оуициальное разрешение на вскрытие мо­гил, хотя... Гольди задумался. Нет, пожалуй, не стоит этого делать. Ведь сегодня утром начальник полиции дал ясно понять, что не желает, чтобы кто-нибудь, помимо полиции, знал о трупах. Если же они начнут проводить оуициальную эксгумацию, об этом могут пронюхать журналисты. Лучше сделать все в тайне от Плацци, а уж потом представить ему окончательный результат.

Гольди поднялся -за стола и подошел к окну.

С минуту он рассматривал площадь перед комис­сариатом. Несколько человек   судя по виду, тури­сты,   замерли у уонтана, сооруженного посреди пьяцца дель Фуоко, и любовались бьющими вверх струями воды, рядом с людьми бродили голуби, кото­рым не было надобности опасаться машин,   ведь на площади движение запрещено...

Неожиданно в голову комиссару пришел вопрос, периодически возникающий у него раз в несколько месяцев: почему эта площадь названа именем огня? (Piazza del Fuoco   площадь Огня (ит.)). Ведь, насколько он знал, в центре Террено за всю его историю не было крупных пожаров, на этой площади никогда никого не сжигали   ни в этом веке, ни в про­шлых, и даже рождественский уейерверк устраивают на пьяцца дель Пополо, рядом со зданием пожарной команды, а не здесь   -за боязни подпалить здание муниципалитета или городской ратуши.

Гольди вздохнул.

Если бы это было самым большим вопросом, муча­ющим его, он был бы счастлив...

Желтая табличка, небрежно прикрепленная на сте­не дома, вещала: «Виколо Оливо»  Оливковый переулок.

Заглянув в блокнот, Бен Аз Гохар сверился с ад­ресом, полученным от отца Федерико (виколо Оливо, дом 8, квартира 16), сунул записную книжку в карман брюк и решительно ступил в темноту прохода, об­разованного двумя трехэтажными домами.

Ширина виколо Оливо не превышала четырех мет­ров  вряд ли здесь могли разъехаться даже две встречные машины. Однако, суживая и без того тесный проезд, у стен домов стояли мусорные бачки, газетные автоматы, половина которых находились в таком состоянии, словно были взорваны нутри, огромная коробка автомата по продаже газированной воды.

Тень от домов укрывала переулок с надежностью похоронного савана. Трех-, четырехэтажные дома, сто­ящие вплотную друг к другу и отрезающие путь свету в глубину переулка, создавали не слишком радужную картину   черный асуальт мостовой и серые стены зданий сливались в унылом однообразии. Лишь в дальнем конце виколо Оливо яркой жемчужиной сверкал кусок улицы, залитый солнечными лучами. «Наверное, солнце появляется здесь всего лишь на несколько минут в день,   решил Аз Гохар, оглядывая крыши домов. Между крышами тонкой неуритовой полоской голубело небо.  Что ж... Вполне подходя­щее место жительства для смотрителя кладбища».

Стайка ребятишек семи-восьми лет играла возле подъезда одного домов. Они развлекались тем, что кидали осколки кирпичей в газетные автоматы. Выиг­равшим у них, очевидно, считался тот, кто попадал в узкую стеклянную полоску вверху алюминиевой ко­робки. При появлении человека в армейском комбине­зоне ребятишки на время прекратили игру, насторо­женно поглядывая на чужака. Сидя на тротуаре, они подобрались, готовые при первых же прнаках опас­ности вскочить на ноги и скрыться в подъезде. Но чужак прошел мимо, не проявив ни малейшего интере­са к малолетним разрушителям муниципального имущества. Куски кирпичей снова взлетели над мостовой и с могильным грохотом принялись ударяться в ме­таллические бока автоматов   словно невидимый ги­гант забивал гвозди в крышку огромного гроба. «Гро­ба Террено»,   мелькнуло в голове Аз Гохара,

Пройдя мимо трех домов, он остановился возле здания, на стене которого черной краской была вы­ведена восьмерка. Дом был трехэтажным, с одним подъездом.

Подняв голову, Аз Гохар оглядел окна дома, пус­тыми глазницами чернеющие на сером уасаде. Ника­кого движения за ними не угадывалось, словно дом давно вымер. А ведь в нем не меньше тридцати квар­тир, отметил Аз Гохар, чувствуя, как в глубине созна­ния шевелится червячок неясного беспокойства. Взяв­шись за ручку двери, он потянул ее на себя.

Почему-то он боялся услышать скрип проржавев­ших петель, однако, к его облегчению, дверь откры­лась бесшумно. Мгновение Аз Гохар медлил, затем шагнул в черноту подъезда.

Несколько секунд он стоял неподвижно, давая воз­можность глазам привыкнуть к царившему здесь полу­мраку. Наконец, разглядел резные перила и ступени уходящей вверх лестницы. Взявшись за отполирован­ную сотнями рук поверхность перил, Аз Гохар медлен­но двинулся вверх, нащупывая ступени ногой.

Чем выше он поднимался по лестнице, тем больше подробностей мог различить вокруг. Стены подъезда представляли собой самое настоящее проведение ис­кусства. Сейчас уже нельзя было сказать уверенно, какой цвет у них был первоначально, так как свободно­го места на них не оставалось   все стены покрывали тысячи рисунков и надписей. Кауельная плитка, кото­рой были отделаны ступени лестницы, в нескольких местах откололась   здесь наружу проступал серый цемент, по цвету схожий с могильными надгробиями на чимитеро ди Джовани, Поначалу Аз Гохара удиви­ло столь резкое улучшение его зрения, однако, подняв­шись на один пролет вверх, он понял его причину   в торцевой стене здания было вырезано маленькое окощко, сквозь которое подъезд проникал слабый свет с улицы. Именно этот свет позволял разглядеть стены с достаточной четкостью.

Оказавшись на лестничной площадке первого эта­жа, Аз Гохар увидел ряд почтовых ящиков с номерами квартир. Всего висящих на стене ящиков было десять.

   Решив, что нужная ему квартира находится выше, Аз Гохар двинулся на второй этаж.

Путь до второго этажа он преодолел намного быс­трее, чем до первого,   свет окна хорошо освещал лестничный пролет. На втором этаже был такой же ряд почтовых ящиков, что и вну. На одном них стояла циура «16».

Двинувшись по коридору в глубь дома, Аз Гохар обнаружил странную вещь   коридор был не прямым (как он ожидал увидеть), а зигзагообразным. Короткие переходы ограничивали пространство квартир, созда­вая множество тупичков и поворотов. Под потолком некоторых переходов горели тусклые лампочки, ос­вещавшие замызганные стены и грязный пол. В других переходах света не было, и по ним приходилось проби­раться на ощупь.

Аз Гохар шел по коридору медленно. Нужная ему квартира возникла перед ним неожиданно: пройдя по очередному темному переходу, он повернул за угол и увидел тусклую лампочку, освещавшую две двери в разных концах перехода. На ближайшей к нему белой краской была выведена циура «16».

Остановившись возле двери, Аз Гохар прислушал­ся к дому. Этажом выше в диком плаче заходился ребенок, чуть дальше по коридору раздавался метал­лический звон, словно кто-то усиленно колотил ско­вородой по плите, с нижнего этажа, пробиваясь сквозь бетонные перекрытия, звучал мужской хохот, за две­рью нужной ему квартиры висела могильная тиши­на...

Аз Гохар поднял руку к вделанной в панель двери кнопке   в глубине квартиры прозвенела резкая трель электрического звонка. В следующую секунду за две­рью раздался звук, словно мяукнула кошка. Однако звук этот был слабым и почти сразу же стих. Выждав пару секунд, Аз Гохар позвонил снова. Но на этот раз трель звонка не вызвала ничего   даже мяуканья кош­ки. Наверное, в первый раз оно ему просто послыша­лось, решил Аз Гохар.

Взглянув на часы, он прислонился к дверному кося­ку и принялся думать, что делать дальше... Отец Феде­рико, наверное, переговорил уже с отцом Винченцо церкви Санта Мария Аквилония. Сейчас отец Винчен­цо должен находиться в городском муниципалитете. Через два часа они встретятся в церкви Сант-Антонио ди Франчезе, и священник передаст ему нужные бумаги архива. За это время сам Аз Гохар надеялся перего­ворить со смотрителем кладбища и узнать от него некоторые подробности того, что проошло на чимитеро ди Джовани две недели назад. Но удача отвер­нулась от него   нужного ему человека не оказалось на месте...

Неожиданно дверь противоположной квартиры от­крылась, и нее вышла пожилая женщина. Заметив человека в армейском комбинезоне, стоящего в другом конце коридора, она замерла   точь-в-точь, как те ребятишки, что разносили вдребезги газетные автома­ты на улице.

В ту же секунду Аз Гохар понял, как ему дей­ствовать дальше.

  Простите, синьора,   проговорил он медленно, не двигаясь с места, чтобы не напугать женщину.   Вы не знаете, где ваш сосед?

Женщина не мигая смотрела на Аз Гохара, словно решая, ответить ли этому человеку или скрыться в квартире и подождать, пока он уйдет.

  Видите ли, синьора,   продолжал Аз Гохар,   я приехал далека, хотел сразу же повидаться с дру­гом, но его, похоже, нет дома... Не подскажете, куда он мог уйти?

  Кто вы?  женщина наконец решилась отве­тить, хотя дверь держала по-прежнему открытой.

  Я друг вашего соседа,   мягко ответил Аз Гохар.   И приехал далека. Не знаете, где он? А то я тут стою и не знаю, ждать мне его или уйти и прийти потом?

Женщина мгновение колебалась. Затем, видимо, решила, что человек этот опасности для нее не пред­ставляет, и захлопнула дверь. Громко щелкнул за­мок.

  Вы друг Пьетро?.. Я не знаю, когда он появит­ся,   сказала она.   Сегодня я его не видела, и не слышала, чтобы он уходил.

  А вчера?.. Вчера вы его видели?

  Нет.

  Он, что, куда-то уехал?

  Уехал? Куда он мог уехать?  Вопрос Аз Го­хара вызвал у женщины удивление. Она сделал пару шагов в его сторону.   Пьетро некуда ехать... Десять лет назад у него умерла жена. С тех пор он каждое утро уходит на работу, а вечером возвращается домой. Десять лет, синьор,   это не десять дней. Ему некуда ехать.

  Тогда где же он может быть?

  Не знаю... Последние две недели с ним творится что-то неладное.   Нахмурившись, женщина смерила Аз Гохара подозрительным взглядом и внезапно спро­сила:   Послушайте, а вы точно его друг, синьор?

  Да.

  Тогда я скажу вам кое-что по секрету.   Жен­щина приблилась к Аз Гохару. В тусклом свете маломощной лампочки он разглядел, что лицо ее покрыто сеточкой морщин, похожей на плотную па­утину.   Недавно он бросил работу. Вы знаете, где он работал?

  На кладбище.

  Точно. А две недели назад он оттуда ушел. И словно бы менился.   Женщина глядела на Аз Гохара впавшими глазами, похожими на переспелые вишни, стараясь понять, дошел ли смысл сказанного ею до этого человека.   Он стал каким-то... каким-то подозрительным. Словно бы боялся всего... А однаж­ды он испугался меня. Представляете? Выхожу я как-то квартиры, а Пьетро стоит возле своей двери. Меня-то он поначалу не слышал, а когда я его оклик­нула, вздрогнул, будто увидел привидение...

  Наверное, у него что-то нервное?

  Может быть.   Женщина покивала головой.   С такой-то работой, как у него, нервов не наберешься... Знаете, вот то же самое я и племяннику его сказала, когда он приходил.

  Племяннику?   насторожился Аз Гохар.

  Ну, да. Дня три назад он приходил. Длинново­лосый такой... Вот после него-то я вашего друга и не видела.   Она кивнула на запертую дверь с циурой «16».   Может, он вместе с племянником куда и ушел?

И снова Бен Аз Гохар почувствовал, как шевель­нувшийся в нем червячок беспокойства принялся ви­ваться в голове, посылая тревожные сигналы.

«Что за племянник?»   подумал он. Новость эта ему не понравилась.

  Когда, вы сказали, приходил племянник?

  Дня три назад.   Женщина подумала и кивну­ла.   Точно, три дня назад. Спросил, здесь ли живет его дядя, имя назвал... Самого-то Пьетро тогда дома не было  он утром куда-то ушел, но тот длинно­волосый сказал, что подождет. Вот с тех пор я его и не видела.

    Наверное, они действительно ушли вместе,   пробормотал Аз Гохар.   Ну, что же. Тогда я, на­верно, его ждать не буду зайду попозже... Спасибо, синьора!

Женщина кивнула и смерила Аз Гохара таким взглядом, словно ждала, что сейчас тот повернется и пойдет к выходу. Однако человек в армейском ком­бинезоне вытащил кармана блокнот, вырвал него страницу и принялся писать на ней что-то огрызком карандаша.

  Надо оставить ему записку,   пояснил он жен­щине.   Вдруг он вернется и решит снова куда-то уйти? Я напишу ему, чтобы он меня подождал.

Аз Гохар сдвинулся в сторону, освобождая женщи­не проход. Та, видно, хотела лично убедиться в том, что незнакомец уходит. Но так как тот стоял на месте и не двигался, а предлога задержаться у нее не воз­никало, то она нехотя протиснулась мимо человека в камууляже и посеменила к выходу.

Аз Гохар подождал, пока шаги женщины затихнут у лестницы. Затем убрал бумагу и карандаш, вытащил внутреннего кармана куртки две проволочки с о­гнутыми концами и еще раз прислушался к квартире. Внутри было тихо.

Ему не понравилось вестие о длинноволосом пле­мяннике, так неожиданно обнаружившемся у смотри­теля кладбища. Бели бы не слова женщины, он бы, пожалуй, ушел, отложив разговор со смотрителем на пару часов. Но теперь он решил проверить все до конца.

Опустившись на корточки, Аз Гохар вставил одну проволочек в прорезь замка. За долгую жнь он многому научился   в том числе и тому, как откры­вать дверь без ключа. Вставив в замок вторую прово­лочку, он крутил ею до тех пор, пока не раздался слабый щелчок. Тогда он взял обе проволочки вместе и принялся осторожно поворачивать их вправо. Пару секунд слышался легкий скрежет металла, потом скрипнули петли и дверь приоткрылась.

Аз Гохар быстро встал на ноги, вытащил прово­лочки замка и открыл дверь пошире. В тот момент, когда она распахнулась, что-то метнулось ему под ноги. Аз Гохар отшатнулся, но в сле­дующую секунду разглядел, что этим «что-то» была серая кошка. Худая   словно несколько дней не ела.

Значит, он не ошибся, решил Аз Гохар, кошка действительно мяукала.

Он осторожно заглянул в приоткрывшийся проем двери, прислушался. Внутри не раздавалось ни звука. Войдя в квартиру, он закрыл дверь. В прихожей царил полумрак. На вешалке, справа от двери, висели шляпа и плащ. На полу стояла пара башмаков.

Аз Гохар заглянул в небольшую кухню слева от прихожей. Там никого не было. Кошачья миска, сто­ящая у газовой плиты, была дочиста вылана   оче­видно, кошка съела все еще несколько дней назад.

Осмотрев кухню, Аз Гохар заглянул в туалет и ван­ную, но и там никого не обнаружил. Наконец, он открыл дверь единственной комнаты этой квартиры и заглянул внутрь. В глаза ему бросились огромный дубовый стол, стоящий у одной стен, пара стульев, узкая кровать, примостившаяся у противоположной стены, невысокий шкау.

Внезапно Аз Гохар замер, поняв, что только что пропустил нечто важное.

Он попытался сосредоточиться и почувствовал за­пах. Сладковатый, специуический запах, появляющий­ся лишь в одном случае... Глаза Аз Гохара медленно вернулись назад, на кровать. На белой подушке чер­нела человеческая голова...

Несколько мучительно долгих секунд он смотрел на нее. Покатый затылок был покрыт редкими седыми прядями   остатками некогда пышной шевелюры. Че­ловек лежал лицом вн. Тело до самой шеи укрывала белая простыня. Правая щека и кусок шеи этого чело­века имели неестественный синевато-коричневый цвет. Похоже, лежащий на кровати человек был мертв.

Аз Гохар с трудом удержался от того, чтобы не оглянуться назад. «В квартире никого нет,   сказал он себе.   Успокойся и возьми себя в руки. Никакого длинноволосого племянника сейчас в квартире быть не может». Он закрыл глаза и вздохнул. Затем снова посмотрел на кровать и ненадолго задумался.

 Судя по всему, мертвый человек был смотрителем кладбища. Если так, то он уже ничем не может ему помочь. Тем не менее Аз Гохар шагнул к кровати. Если он ничего не может узнать со слов этого человека то, возможно, причина его смерти подскажет ему что-то важное?

  Взявшись за край простыни, Аз Гохар отдернул ее в сторону. В следующую секунду он замер, поражен­ный увиденным. Мертвый человек лежал на спине. Голова его была вывернута под углом в сто восемь­десят градусов к телу. Само тело было абсолютно нагим. На груди виднелись бурые кровяные натеки.

До Аз Гохара не сразу дошло, что эти натеки складываются в буквы. Когда же он понял это и прочи­тал получающиеся слова, то почувствовал то же, что испытал недавно в церкви Сант-Антонио ди Франчезе. Кровавые буквы складывались в три зловещие слова:

«Кох мали аннамет». Те самые слова, которые он не решился сказать отцу Федерико, чтобы не испугать его раньше времени...

Куски глины и сухой земли летели -под колес машины вперемешку с травой. Темно-бордовый «уорд-мэверик» с ревом полз по склону Кальва-Мон-танья, утробно урча трехлитровым двигателем, словно большой, упрямый муравей. Мощные колеса машины яростно вгрызались в землю, не давая ей соскальзы­вать на уклонах.

Сандро Чиголо, переключившись на передний мост, лихо управлял джипом. Руль в его руках крутил­ся с бешеной скоростью. Настоящая дорога кончилась три минуты назад, и теперь они ехали по едва замет­ной колее, накатанной по склону горы.

Рядом с Сандро задумчиво пыхтел сигаретой До­миник. На задних сиденьях, подпрыгивая на каждой кочке и ругая про себя Чиголо, сидели Бене Палия и Джованни Карбуччи. За всю поездку они не пророни­ли ни слова, словно превратили в каменные ваяния. Сандро Чиголо предупредил их, что придется порабо­тать руками. В обычной ситуации Джованни Карбуччи болтал бы без умолку: первым делом узнал бы, что за работенка им предстоит, высказал бы свое мнение по поводу этой работы, вспомнил с дюжину подходящих историй и сдобрил их порцией сальных анекдотов. Но сейчас в машине сидел Доминик Пальоли и Карбуччи поостерегся открывать рот   босс был мрачен.

     Когда они садились в машину, Чиголо бросил в ба­гажник пару лопат. Теперь они подпрыгивали на каждом ухабе, глухо ударяясь о задние сиденья. Однако металлические части лопат были обмотаны мешкови­ной, поэтому не гремели.

Сандро ловко объезжал невысокие кусты и чахлые кривые деревца, растущие на пологом склоне. Мощ­ные колеса джипа с одинаковой легкостью переезжали тонкие ветки берез и толстенные сучья каштанов, валя­ющихся на дороге. Иногда задние колеса «уорда» проскальзывали на траве и машину заносило в сторо­ну. Тогда передние колеса с удвоенной энергией вгры­зались в землю, и джип, словно северо-американский медведь-грли, тяжело переваливаясь с боку на бок, полз дальше.

Чем дольше они ехали, тем круче становился уклон. Колея все больше утопала в траве, со всех сторон на нее наступали деревья. Вскоре она совсем исчезла вида.

Некоторое время Чиголо петлял между деревьями, пока бампер «уорда» не уперся в сплошные заросли можжевельника. Тогда Сандро остановил машину и вопросительно взглянул на босса, словно спрашивая у него, ехать ли ему дальше, ломая кусты, или побе­речь машину стоимостью в сорок тысяч американских долларов.

  Выходим,  бросил Доминик и щелкнул зам­ком двери.

Сандро заглушил двигатель и выбрался маши­ны. Палия и Карбуччи последовали его примеру. Ког­да Чиголо открыл заднюю дверь «уорда». Палия дос­тал лопаты, лежащие в багажнике, снял мешковину, прикрывавшую их серебристо поблескивающие лезвия, и протянул одну лопат Карбуччи. Мешковину он забросил обратно в багажник джипа.

Доминик огляделся по сторонам и уверенно на­правился вверх по склону, обходя заросли можже­вельника.

Сандро закрыл багажник, сунул в рот сигарету и, прикурив от маленькой позолоченной зажигалки, сде­ланной в уорме скелетика, отправился вдоль зеленых кустов за мелькающими впереди спинами Палии и Карбуччи.

Он не знал, что именно они будут выкапывать, но догадывался. Восточный склон Кальва-Монтанья пользовался дурной славой среди жителей Террено.

«Господи, сколько мертвяков здесь закопано»,   думал Сандро, оглядываясь по сторонам и роняя пепел дорогой сигареты на высокую траву, стебли которой, словно цветы-убийцы, цеплялись за брюки. Правда, за последние три года здесь зарыли немно­гих   вряд ли больше полудюжины человек. Но ведь было время, когда закапывали чуть ли не каждую ночь, думал он. Сам он, слава Богу, был тогда па­цаном, Но однажды, сидя в ресторане Старелли, его напарник Лука Таллья   здоровяк с резанным шра­мами лицом   принялся вспоминать времена Боль­шого передела Террено, и Сандро услышал от него массу интересного. «...Каждый день тогда заваливали по несколько человек,   рассказывал Таллья, вспо­миная события шестилетней давности.   Парней шта­белями свозили на Кальва-Монтанья, могилы едва успевали выкапывать. Бывало, выедешь утром на „охоту" с напарником, а вечером ты его уже везешь завернутым в брезент, в багажнике... Однажды ус­троили бойню прямо на горе  положили человек по пять с обеих сторон. Так они и лежали там до утра, вместе с лопатами. На следующий день их этими же лопатами и похоронили».

«Да... Гиблое это место»,   говорил Лука Таллья, и Сандро Чиголо был абсолютно согласен с его слова­ми. Идя по шуршащей траве за мелькающей впереди спиной Палии, отводя от лица ветви кривоватых берез и настороженно вглядываясь в темные заросли, он вздрагивал от каждого резкого звука. Сухие ветки лопались под ногами идущих людей с ноющими хлоп­ками   словно трещали кости самих покойников. «Хо­рошо, что последние пять лет в Террено тихо»,   добавлял Таллья...

Палия и Карбуччи шагали по высокой траве за боссом. Чиголо замыкал процессию.

Доминик Пальоли уверенно обходил заросли ореш­ника и можжевеловые кусты. Он знал, что ищет. Почти два года прошло с того злополучного вечера, думал он. Армандо Эрба и два его человека, закапывавшие трупы, наверняка забыли то место, но сам он помнил дорогу и мог найти ее с закрытыми глазами...

Они взбирались по склону уже около трех минут. Раздвигая ветви кустов, обходили громадные повален­ные стволы столетних каштанов и спугивали сидящих в траве птиц. Конца этому лесу, казалось, не будет... Но вот деревья разошлись в стороны, и Доминик увидел валун. Огромный камень величиной с дом ле­жал на склоне горы, наполовину зарывшись в песок Земля в окружности нескольких метров от него была почти чистая, лишь кое-где на ней проглядывала тра­ва. В трех метрах от валуна лежал поваленный ствол огромного каштана.

То самое место.

Доминик резко остановился. Палия и Карбуччи шагавшие следом за боссом, едва не налетели на него но вовремя притормозили. Чиголо обошел их и ос­тановился рядом с Пальоли, разглядывая валун.

  Ничего себе камешек!   присвистнул он, глядя на покатые бока глыбы. Он слышал об этом камне   в Террено он был вестен, как Глаз Черта.   Босс, мы пришли?

  Ага... То самое место.

Доминик подошел в камню.

Некоторое время он оглядывался по сторонам, словно что-то припоминая. Потом встал вплотную к валуну и сделал пару шагов в сторону Террено.

  Ну-ка, дай мне лопату,   сказал он нетерпели­во, протягивая руку к Карбуччи,

Когда лопата оказалась в его руках, он сделал четыре закопа, ограничив ими четырехугольник со стороной в два метра. Земля была мягкая, и он подумал, что два человека быстро выроют яму мет­ровой глубины.

Вернув лопату Карбуччи, Доминик бросил:

  Копайте.

Сам он отошел к поваленному стволу и сел на него, сунув в рот сигарету. Сандро Чиголо примостился на стволе рядом с боссом. Палия и Карбуччи встали в противоположных углах четырехугольника, воткну­ли лопаты в землю и принялись рыть. Их руки и спины ритмично задвигались в такт движению лопат. Сандро выудил кармана позолоченного «скелетика» и под­нес его к сигарете босса.

Несколько минут слышалось пыхтение копающих, раздавались хлюпающие удары, когда острие лопаты входило в землю, да где-то ниже по склону заливался выживший ума перепел. Доминик молча курил. Чиголо наблюдал за тем, как земля вылетает -под лопаты Карбуччи с головокружительной скоростью   словно копает не живой человек, а автомат...

Наконец Сандро почувствовал, что не в силах сдер­живать вопрос, мучающий его последние полчаса. Ки­внув в сторону камня, он тихо спросил:

  Босс, я так понимаю, что там покойники. Верно? Доминик Пальоли стряхнул пепел с кончика сигаре­ты и коротко ответил:

  Да.

  Вот дьявол!..   прошептал Сандро и угрюмо

нахмурился.   Но зачем же их раскапывать, босс?   Чтобы убедиться в том, что они на месте. Докурив сигарету, Доминик швырнул окурок в кусты и посмотрел на Чиголо. Взгляд босса, словно могильная плита весом в тонну, придавил Сандро к стволу. Мысленно он перекрестился, прошептав од­ними губами: «Господи Иисусе!..»

  Вы, наверное, шутите, босс? Кому нужны кости покойников?

Доминик молча пожал плечами и отвернулся   ведь не будет же он рассказывать этому пацану, как чуть не обделался, услышав от Сборцы о покойном Гарроте, разгуливающем по Террено? Или же гово­рить ему о светловолосом типе, застреленном два года назад и сбитом сегодня утром на виа Роза? Все равно Чиголо ему не поверит. Значит, нет смысла выставлять себя в дураках. Тем более что и полной уверенности в том, что он не ошибается, у него пока нет. Вот пусть для начала эти двое раскопают могилу.

  Ага, люблю, знаешь ли, пошутить,   сквозь зубы процедил Доминик, вытаскивая кармана ми­ниатюрную трубку радиотелеуона и набирая но­мер,  особенно в пятницу, после обеда... Нравится мне лазить по горам и обдирать морду об ветки  просто сил нет! Мам-ма миа, сколько веселья!

Сандро пригнулся, словно испугавшись, что слова босса рухнут на его затылок и расплющат с легкостью молота, упавшего на шарик папье-маше. Никогда в жни он не слышал, чтобы босс разговаривал таким тоном! Похоже, что-то выбило его колеи, понял Сандро, причем выбило основательно. Не лучше ли ему помолчать?

Тем временем Доминик бросил в трубку:

  Просперо?.. Это Доминик. Как у тебя дела?

  Нормально, босс...  Голос Просперо Черри звучал глухо, словно доносился не долины, а с друroro конца планеты.   Парни прочесывают улицы. Часа полтора нужно, чтобы объехать весь город. Но если он здесь, мы его найдем.

  Сколько у тебя человек?

  Да десятка полтора будет. К тому же предупре­дили людей Эрбы и ле Гранде, они тоже краем глаза поглядывают. И вот еще что, босс... Сегодня в полдень видели желтый «уеррари».

  Где?

  В районе порта... Лука Таллья проезжал по кольцевой дороге и заметил «уеррари» возле пиццерии Бранко. Кстати, он сказал, что там же стояла голубая «баркетта».

  Во сколько это было?

  Около двенадцати.

  Вот как?   Доминик облнул мгновенно пере­сохшие губы.   А где эти машины сейчас?

  Не знаю, босс. Ищем.

Черри замолчал. Очевидно, сказать ему пока было больше нечего.

  Ладно,   выдохнул Доминик.   Узнаешь что-нибудь новое   звони.

Он запихнул трубку в карман и уставился на Карбуччи и Палию, махавших лопатами с ритмичностью автоматов.

Оба были одеты в легкие безрукавки. На голых плечах Карбуччи перекатывались огромные бугры мышц, на обнаженном запястье Палии вивалась на­колка   голая красотка прывно щурила глаз и ма­нила зрителей пальцем. Лопаты безостановочно грыз­ли землю. В подмышках и на спинах парней выступили темные круги пота. Дыхание у обоих стало тяжелым: Карбуччи еще держался, сохраняя взятый в начале темп. Палия же усердно пыхтел, но заметно отставал от напарника.

«Слишком уж быстро они стартовали»,   подумал Доминик и кивнул сидящему рядом Чиголо:

  Сандро, а ну-ка, замени Бене.

По лицу Чиголо прошла тень неудовольствия, ког­да он представил, что сейчас ему придется лезть в эту яму и выкапывать кости давно сгнивших покойников. Но не отказываться же, когда приказывает сам босс? К тому же он прекрасно видел, что Палия действитель­но выдохся.

Протянув руку Бене, он помог тому выбраться ямы, которая уже достигла глубины сантиметров в семьдесят, потом спрыгнул в зияющий провал. Тяжело дыша, Палия опустился на корточки рядом

с валуном.

   Цандро ковырнул землю носком башмака. Она была мягкая и легко продавливалась под каблуком. Обхватив черенок лопаты, Чиголо уверенно вогнал лезвие в дно ямы и принялся выбрасывать землю наружу...

Слова древнего языка алели на обнаженной груди смотрителя. Порыжевшие буквы, выписанные кровью, были неровными  словно тот, кто чертил их, был незнаком с азбукой и это был его первый урок грам­матики. Но все равно, это были те самые слова. Слиш­ком часто он повторял их в уме, слишком часто они являлись к нему в ночных кошмарах, чтобы сейчас он мог не узнать их.

Кох мали аннамет   вы все умрете…

Именно так начинался текст древнего Пророчества, сделанного три тысячи лет назад на юге Аравийского полуострова...

Три тысячелетия его предки жили в вечном стра­хе увидеть эти слова, на стенах заброшенных монас­тырей, на могильных надгробиях, просто на кусках пергамента... Дважды древнее Пророчество едва не сбывалось. Дважды люди рода Аз Гохар пресекали Зло в самом зачатке. Теперь же, словно возвещая о третьей   решающей   схватке, слова эти кровью алели на груди убитого человека.

Закрыв глаза, Аз Гохар опустился на колени перед кроватью и принялся шептать молитву.

Через минуту он открыл глаза, набросил простыню на мертвое тело и встал на ноги. Два раза в жни ему доводилось видеть, как убивает гул. Теперь же он не сомневался в том, что смотритель чимитеро ди Джова-ни погиб от руки одного этих существ. Повернув­шись, Аз Гохар вышел комнаты.

Закрыв за собой дверь квартиры, он прошел по полуосвещенному коридору дома, спустился по лест­нице и, оказавшись на улице, отправился в ту сторону, откуда пришел в виколо Оливо.

Проходя мимо стайки сорванцов, швырявших кир­пичи в газетные автоматы, он даже не посмотрел на них. Но когда он прошел мимо ребятишек, тех ох­ватило странное чувство  словно от человека в ар­мейском комбинезоне повеяло волной тоски, смешан­ной с безысходным отчаянием. Будто ледяная волна окатила их с головы до ног. Ничего не говоря друг Другу, они молча потянулись к подъездам своих домов и скрылись за серыми стенами, чтобы не появиться на улице до самого вечера...

Выйдя виколо Оливо Бен Аз Гохар направился в сторону пьяцца дель Пополо. Он прошел мимо пары телеуонных автоматов, но даже не подумал остано­виться и сообщить в полицию о трупе. Он знал, что завтра утром полиции будет не до мертвого смотри­теля кладбища,   завтра весь Террено может превра­титься в одно огромное кладбище. В этом городе началась схватка, предсказанная три тысячелетия на­зад в жаркой аравийской пустыне. И первый удар в этой схватке нанесли гулы...

Лопата в руках Сандро так и мелькала... Через минуту он вдруг почувствовал, как она упер­лась во что-то твердое.

 «Мертвяк!»   тут же пронеслось у него в голове.

  Матерь Божия!   выдохнул Сандро, вытаски­вая лопату земли.   Босс, кажется, я что-то нашел!

Доминик быстро встал со ствола и подошел к краю ямы.

  Где?  он оглядел дно могилы, но ничего не увидел.

  Я почувствовал. Лопата уперлась во что-то твердое,   пояснил Сандро.

  Давай, обкапывай это место, только медлен­но.   Доминик опустился на корточки, не сводя глаз с лопаты.

Сандро начал разгребать землю самым краешком лезвия, не решаясь действовать быстро. Через несколь­ко секунд под его ногами что-то зачернело,

  Вот оно!   прохрипел Сандро. Карбуччи прекратил копать и обернулся посмот­реть на находку соседа.

  Возьми,  сказал Доминик, доставая кар­мана резиновые перчатки и протягивая их Сандро.   Вытащи это земли.

Чиголо нехотя натянул перчатки и, сев на корточки,

разгреб землю вокруг предмета. Потом он подхватил его пальцем и, разогнувшись, присвистнул:

  Да это башмак, босс!..

Доминик увидел черный полуботинок, покачива­ющийся на указательном пальце Сандро. Он пол­ностью сохранился, хотя и пролежал в земле пару лет даже шнурки были аккуратно завязаны. У него мелькнула дурацкая мысль: соскреби с него глину и можно спокойно носить. Потом он сказал, об­ращаясь к Карбуччи:

  Копай осторожней. С твоей стороны должно быть два черепа. Если найдем их, считай, дело сделано.

Карбуччи принялся аккуратно отгребать землю, боясь разбить кости. Тем временем Сандро возобно­вил прерванные раскопки.

Через пару секунд он наткнулся на второй башмак. Однако, вытащив его земли, увидел, что это была лакированная тууля. В некоторых местах лак помут­нел, подернувшись сеточкой тонких морщин, каблук висел на паре гвоздей, но даже сейчас было виднб, что обувь дорогая и модная,   очевидно, тууелька принадлежала молодой женщине. «Господи,   поду­мал Сандро,   неужели здесь зарыли девку?!»

  Женская тууля, босс,   прохрипел он, выкла­дывая находку на край ямы.

Доминик даже не взглянул на побледневшее лицо Чиголо, а бросил:

  Ищи кости! Их закапывали в обуви, так что должны быть кости...

Чувствуя, как неясный страх проникает в сознание, Сандро опустился на корточки и начал просеивать землю. Рыхлые струйки потекли между пальцев, падая обратно на дно могилы. Изредка в них попадались мелкие корешки, какие-то окаменевшие листья, но ни­чего похожего на кости здесь не было.

Через минуту Сандро выкопал второй полуботи­нок.

Карбуччи к тому времени зарылся еще на полметра вглубь, но черепов не нашел.

  Попробуйте в середине,   сказал Доминик, хотя нутром уже чувствовал, что костей они там не найдут.

Карбуччи выбрался могилы, освобождая место Для Чиголо   двоим там было не развернуться. Сандро воткнул лопату в середину ямы и сразу почувствовал, что там что-то есть. Вытащив инструмент, он принялся разгребать землю руками... Через минуту глазам собравшихся предстал непонятный предмет се­рого цвета, лежащий на дне ямы.

  Тащи!   прохрипел Доминик.

Стараясь не слушать, как ухает сердце, Сандро протянул руки к тому, что лежало в глубине ямы и потянул его вверх. Серое «нечто» неожиданно легко выскользнуло земли, и Сандро, не ожидавший это­го, едва не упал. Он вовремя ухватился за край ямы и выпрямился, с недоумением глядя на то, что держал в руке. Через секунду до него дошло, что это рубаха. Она пропиталась грязью и кровью, и в некоторых местах свисала лохмотьями. Там, где виднелись крова­вые натеки, материя словно окаменела. Вся рубаха была испещрена мелкими дырочками. Сандро быстро сообразил, что это следы от пуль. На глаз, их было не меньше двадцати.

Он уже хотел было выбросить рубаху ямы и слегка встряхнул ее.

В этот момент сну рубахи отвалился ком глины, и нее что-то посыпалось. Что-то, похожее на мелкие камни.

«Что это?»   подумал Сандро.

Неожиданно Доминик Пальоли соскользнул в яму. Тяжело премлившись на дно, он склонился над тем, что выпало лохмотьев, и принялся подбирать «кам­ни», складывая их на ладошке. Сандро опустился на корточки и, вслед за боссом, подхватил один «кам­ней». Несколько секунд он тупо смотрел перед собой, пока до него не дошло, что это такое.

Сандро оцепенел.

Его пальцы держали свинцовую пулю. Передний конец у нее был слегка сплющен.

Чиголо перевел взгляд на ладонь Пальоли и увидел на ней не меньше полутора десятка точно таких же пуль. Потом он заглянул в глаза босса и вздрогнул   зрачки Доминика Пальоли были расширены до неве­роятных размеров.

  Босс, что все это значит?  спросил Сандро шепотом. Почему-то он побоялся сказать это гром­ко.   Зачем здесь закопали эту рубаху с пулями?

  Рубаху?!   прошипел Доминик, переводя взгляд на Сандро и чувствуя, что еще немного   и он свих­нется от невозможности разгадать эту чертову головоломку   Парень, да два года назад в этой рубахе закопали типа, в которого всадили автоматный рожок! А с ним девку, застрелившую Бьянки Гарроту! Слы­шал ты о том случае?

_ Чего?  ошеломленно прохрипел Сандро, чув­ствуя, как напрягается его мочевой пузырь, грозя вот-вот лопнуть.   Но здесь же нет никаких костей... Босс, вы же видите   никаких костей!

Тут он увидел, что его левая рука продолжает сжимать окровавленные лохмотья, и с воплем от­швырнул их от себя в сторону.

Доминик не ответил.

Он вдруг сжал зубы и начал проворно карабкаться могилы, обрушивая ее рыхлые края и ломая ногти. В его мозгу что-то щелкнуло, и он понял, что если сейчас, сию же минуту, не выберется проклятой ямы то точно рехнется. Перед глазами его стояла ухмыляющаяся рожа светловолосого типа, сбитого на виа Роза, в ушах набатом церковного колокола звуча­ли слова о разгуливающем по Террено Гарроте...

Глава седьмая

В начале четвертого Бен Аз Гохар открыл дверь гости­ницы «Стелла д'Ардженто». Пройдя к регистрацион­ной стойке, взял ключи от номера и поднялся наверх. Оказавшись у себя. в номере, вытащил стенного шкауа дорожную сумку-чемодан, положил ее на кро­вать и расстегнул замок.

С первого взгляда, в сумке не было ничего необыч­ного. В одном отделений лежали пара сменного белья, электрическая бритва уирмы «Филлипс», умы­вальные принадлежности, в другом  Коран, пара словарей   арабско-немецкий и арабско-греческий,   несколько блокнотов в кожаных переплетах и три ша­риковые ручки. Аз Гохар перевернул чемодан и высы­пал его содержимое на кровать. Потом вытащил маленького бокового кармана сумки отвертку. С на­ружной стороны ко дну чемодана были приделаны четыре металлических колпачка. Аз Гохар открутил их. Под колпачками обнаружились головки винтов. Вооружившись отверткой. Аз Гохар выкрутил винты и снова перевернул сумку. Запустив руку внутрь, под­цепил ее пластиковое дно и легко вытащил его наружу. Затем он открыл сумку пошире.

В потайном отделении, на дне чемодана, лежало несколько предметов: большой, глянцево-черный пис­толет с запасной обоймой к нему, шесть цилиндричес­ких баллончиков толщиной в палец и длиной санти­метров в десять, серый предмет, похожий на походную армейскую уляжку.

Некоторое время Аз Гохар глядел на лежащие в сумке предметы и думал. В обычной жни «магнум»   надежное и грозное оружие. Но против поя­вившихся в Террено существ он настолько же бес­полезен, как и игрушечный. Протянув руку, Аз Гохар выудил сумки серую «уляжку». Она была неболь­шой: узкий параллелепипед длиной в пятнадцать сан­тиметров и толщиной в два. Сверху «уляжки» был приделан пластиковый колпачок. Сняв его, Аз Гохар обнажил головку разбрызгивателя, похожую на те, что устанавливают на баллончики с аэрозольной краской. Он нажал на головку, и в комнате моментально повис тошнотворный запах бензолового соединения. Аз Го­хар довольно кивнул.

Сунув «уляжку» в боковой карман брюк, он по­двигал ногой   груз почти не ощущался и не был заметен   «уляжка» прилегала к ноге вплотную, слов­но знала, что до поры до времени должна быть невидима и не должна выдавать своего хозяина. Ее время еще придет.

Вытащив чемодана все шесть баллончиков, Аз Гохар рассовал их по карманам куртки. Пистолет остался лежать в чемодане.

Вернув дно сумки на место, он бросил ее в шкау. Затем на мгновение остановился и оглядел комнату. Он не знал, вернется ли сюда еще, но даже если и не вернется, то что ж... Повернувшись, Аз Гохар вышел комнаты. Через полминуты он оказался на улице.

Автобусная остановка была в квартале от него. Но на этот раз он не стал ждать автобус, а остановил проезжавшее мимо такси. Время играло против него, а значит, его стоило экономить.

Спустя семь минут маленький желтый автомобиль остановился возле церкви Сант-Антонио ди Франчезе, Аз Гохар заплатил водителю и направился к боковой двери церкви, в которую впервые позвонил четыре

часа назад.

Оказавшись перед дверью, он задумался. С момен­та когда он очутился здесь в первый раз, прошло мало времени, но событий за эти часы проошло много. Самое главное них   он убедился в том, что в Тер­рено появились гулы.

Аз Гохар позвонил. Снова какое-то время за две­рью висела полная тишина, затем раздались шаги, дверь приоткрылась, и в проеме показалось худое, высушенное годами лицо отца Федерико.

Увидев человека в армейском комбинезоне, он от­ворил дверь пошире, но Аз Гохар заходить не стал,

а спросил:

  Отец Федерико, отец Винченцо пришел?

  Еще нет. Заходите.

  Я подожду его здесь.   Аз Гохар кивнул на скамейку, стоящую недалеко от двери, в тени деревьев.

  Хорошо...   Священник помедлил.   Вы уже были у смотрителя кладбища?

 Да.

  Говорили с ним?

На неуловимо короткий миг лицо Аз Гохара пре­вратилось в гипсовую маску.

  Нет... Его не было дома. Отец Федерико кивнул.

  Вот как? Ну, что ж... Когда отец Винченцо по­явится, я дам вам знать.

Дверь плавно закрылась. Аз Гохар прошел по до­рожке к росшим в десяти метрах от стены церкви деревьям и опустился на белую скамейку.

В церковном дворике было тихо. «Странно,   ду­мал Аз Гохар,   резная городь словно отрезает путь звукам с улицы». По виа Куаттроченте то и дело проносились машины, но звука их работающих двига­телей и трущихся об асуальт покрышек под деревьями слышно не было.

Аз Гохар достал сигарету и, закурив, принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. Вопрос, возник­ший у него этим утром на чимитеро ди Джовани, теперь еще больше не давал ему покоя,   где найти надежного помощника в том деле, которое ему пред­стоит? Отец Федерико на роль истребителя гулов не подходит. Священник боится собственной тени, думал Аз Гохар, что же он будет делать, если столкнется лицом к лицу с гулом? Но тогда   кто? Отец Вин-ченцо? Аз Гохар еще не видел его. Возможно, он подойдет. Но пока этот вопрос спорный... Кто еще? В Террено он никого не знает. Если же он даст те­леграмму в Эт-Таиу, пройдет несколько дней, прежде чем его племянник найдет братьев Аз Гохара и со­общит им, что Бен нуждается в помощи. К тому времени основные события в Террено могут уже за­вершиться... Есть ли кто-нибудь, заслуживающий до­верия, в Риме или Милане? Аз Гохар знал пару ка­толических священников, которые не побоялись бы взять в руки оружие во славу церкви. Но они ничего не знают о гулах, и если Аз Гохар просто позовет их, они могут и не прийти, не подозревая о всей важности происходящих в Террено событий. Ему нуж­но встретиться с ними лично, чтобы убедить их в не­обходимости начать действовать немедленно. А это   небежная трата времени.

Аз Гохар стиснул зубы: похоже, он остается один...

Докурив сигарету, он достал новую. Еще несколько минут курил молча. Наконец, он докурил и эту си­гарету и посмотрел на часы  было почти четыре. Отец Винченцо должен был появиться с минуты на минуту. «Если только он взял бумаги»,   пронеслось в голове Аз Гохара. Если он достанет эти бумаги, у него еще есть шанс в одиночку исправить положение в Террено   достаточно найти Вассах Гула и унич­тожить его. Если же он не увидит бумаг, то вряд ли сделает что-то один. Тогда в город потребуется вводить войска.

Сидя на скамейке, Аз Гохар смотрел в сторону виа Куаттроченте. С улицы к главным дверям церкви вре­мя от времени заворачивали люди. Но чаще они про­ходили мимо, спеща по своим делам.

Когда на часах Аз Гохара было семь минут пятого, он заметил, как по дорожке к главному входу Сант-Антонио ди Франчезе прошел невысокий человек, оде­тый в черный костюм священника. В глаза ему бросил­ся белый воротничок. Аз Гохар подумал, что это может быть отец Винченцо. Впрочем, священник мог оказаться служителем и этой церкви... Достав карту Террено, Аз Гохар некоторое время учал ее. Глядя на бумажный город, разрезанный на части сетью улиц, переулков и площадей, он на мгновение представил, что смотрит на карту места предстоящих сражений.

Через минуту раздался скрип металлических пе­тель Повернув голову, Аз Гохар увидел, что боковая лверь церкви открылась. В церковный дворик вышли отец Федерико и тот самый человек в черном костюме священника, которого он видел несколько минут назад.

  Преподобный Аз Гохар, познакомьтесь: это   отец Винченцо.   Федерико Ланцони указал на второ­го священника.

Аз Гохар встал со скамьи, сделал пару шагов в сто­рону священников и спросил без всяких вступлений:

   Святой отец, вы достали бумаги, о которых я говорил отцу Федерико?

Отец Винченцо приблился к Аз Гохару. На мгно­вение тот окинул священника цепким взглядом... Отец Винченцо был невысок, на вид ему было лет пятьдесят. Фигура у него была крепкая, на гладко выбритом лице светились умные глаза. Твердый подбородок и плотно сжатые губы придавали лицу решительный вид. На секунду Аз Гохар подумал, что если внеш­ность отца Винченцо соответствует его характеру, то именно он может стать его союзником в борьбе против Зла в Террено.

  Я достал нужные вам бумаги.   В голосе свя­щенника прозвучала та же решимость, что светилась во взгляде.

Он протянул Аз Гохару пачку листов. Последний быстро просмотрел их и спросил:

  Это имена людей, принимавших закон об унич­тожении собак в Террено?

  Да,   ответил священник,   Закон принимали в начале века. Тогдашний совет городского управления составляли шестнадцать человек, но, по существу, за­кон проводил глава муниципалитета.

Аз Гохар кивнул.

  Я просил отца Федерико, чтобы вы достали и уотограуии этих людей. Вы сделали это?

  Нет, уотограуии я достать не смог. В архиве муниципалитета их нет. Аз Гохар нахмурился.

  Но мне нужны эти уотограуии. Имена   лишь Головина того, что необходимо. Без уотограуий эти листки не имеют значения.

Отец Винченцо покачал головой.

  Синьор Аз Гохар, сейчас я ничем не могу вам помочь. В архиве нет уотограуий членов му­ниципалитета того времени...   Священник помед­лил.   Правда, там есть собрание газет начала века. Возможно, в них можно отыскать эти уотограуии? Но для того чтобы их найти, нужно время, у меня его не было.

  Ну, хорошо...

Аз Гохар подумал, что не стоит снова посылать отца Винченцо в муниципалитет,   уотограуиями он должен заняться сам. Но в архив муниципалитета его не пустят, тогда...

  Скажите, где еще в Террено можно найти газеты начала века?

Ненадолго задумавшись, отец Винченцо ответил:

  Я думаю, в публичной библиотеке. Там должны храниться экземпляры всех газет, выходивших в Тер­рено в течение столетия.

  В библиотеке?   Аз Гохар вытащил кармана карту Террено и развернул ее.   Где она находится? Покажите.

  Вот здесь,   священник ткнул пальцем в ма­ленькое пятно чуть ниже центра города,   на пьяцца дель Пополо.

Аз Гохар молча кивнул. Затем сунул бумаги в кар­ман куртки и повернулся, словно собираясь идти. В этот момент отец Винченцо, нахмурившись, про­нес:

  Синьор Аз Гохар, могу теперь я задать вам вопрос?

Аз Гохар поднял на священника вопросительный взгляд.

  Что происходит в Террено? Несколько секунд Аз Гохар всматривался в лицо священника, ничего не отвечая, потом сказал:

  Вы боитесь смерти, святой отец?

  Лицо священника потемнело, но ответил он твердо:

  Жнь наша в руках Господа.

  Конечно,   кивнул Аз Гохар.   Жнь наша в руках Господа... Но боитесь ли вы смерти? Готовы ли вы умереть ради веры?

Священник заглянул в глаза Аз Гохара, словно пытался найти в них скрытый смысл его вопроса.

  Дайте мне вашу руку,   сказал Аз Гохар,

  Зачем?   нахмурился отец Винченцо.

  Я хочу кое-что узнать.

Священник колебался мгновение. Затем протянул правую руку стоящему перед ним человеку.

Тот взял ее, перевернул тыльной стороной вн и одним быстрым движением растер ладонь. Она на­лилась кровью, отчего линии на ней проступили по-особенному четко. Аз Гохару не потребовалось и се­кунды, чтобы увидеть на ладони отца Винченцо злове­щий знак   линия головы была разорвана под холмом Сатурна, на самом холме алела маленькая звезда, еще один разрыв был на линии жни... Аз Гохар понял, что этот человек не станет ему союзником в его борьбе против Зла в Террено.

Он отпустил руку священника и спросил:

  Святой отец, где вы обыкновенно ночуете?

  В церкви,   ответил отец Винченцо.

  Вы ночуете там один?

  Когда как... Но к чему вы об этом спрашива­ете?   насторожился священник.

  Я дам вам совет,   сказал Аз Гохар,   на тот случай, если до вечера вас не увижу... Не ночуйте сегодня один. Это же относится и к вам, отец Фе­дерико.   Худощавый священник вздрогнул, услышав слова Аз Гохара,   Лучше, чтобы вместе с вами в церкви находились другие люди... И еще. Если сегодня ночью в церковь будет кто-то стучаться, не впускайте его. Если же вы услышите в своей голове голоса, читайте Библию. Не имеет значения, что имен­но,   читайте и не думайте ни о чем другом   только о том, что читаете.

Аз Гохар поднял глаза и посмотрел на священ­ников, которых его слова поразили, кажется, до глуби­ны души. Отец Винченцо повторил:

  Синьор Аз Гохар, скажите, что происходит в Террено.

  Не думаю, что вам это понравится,   покачал головой Аз Гохар.   Возможно, для вас намного луч­ше не знать этого. Единственное, -что вы можете сде­лать сейчас для этого города   молиться о спасении Душ его жителей.

На мгновение он замолчал.

  Сейчас я иду в библиотеку. Если я найду там то, что ищу, я вернусь сюда. Если нет, мы увидимся завтра утром. Помните о том, что я вам сказал.

На секунду Аз Гохар задержал взгляд на бледных лицах священников, затем повернулся и вышел цер­ковного дворика.

Сидя в «Луого ди Риджи», Доминик Пальоли бара­банил пальцами по крышке стола. Напротив него гип­совым ваянием застыл Сандро Чиголо.

В голове Доминика мысли исполняли дикую латиноамериканскую самбу. Впервые в жни он чувство­вал, что по-настоящему выбит колеи. Такого с ним не случалось даже во времена Большого передела Террено, когда кровь была дешевле воды и лилась рекой. Ведь тогда он знал, с кем воюет, теперь он об этом мог только догадываться...

То, что проошло на Кальва-Монтанья, подей­ствовало па него, как ледяной душ в знойный полдень. То, что они выкопали у Глаза Черта, разумному объяснению не поддавалось. Разве, что кто-то опе­редил их и, вырыв могилы все кости покойников, закопал одежду и пули на прежнее место? Доминик в это не верил. Слишком уж подобное объяснение было натянутым и не имело особого смысла. Но тогда чем объяснить отсутствие костей в могиле на Кальва-Монтанья?

Доминик не знал этого и чувствовал себя, как маль­чишка, только что посмотревший ужастик и неожидан­но оказавшийся на кладбище в полнолуние...

Тридцать минут назад позвонил Черри и сообщил, что «уеррари» и «баркетту» Сборцы нашли у Мертвых холмов. Кто-то отогнал обе машины за шесть кило­метров от города и, облив бензином, поджег. Лука Таллья ездил к Мертвым холмам и видел кучу караби­неров рядом с еще дымящимися остовами двух спор­тивных машин.

Это вестие не улучшило Доминику настроения. Такой поворот дел ему вовсе не нравился. Он мог бы понять, если бы невестный сжег машину Сборцы. Но сжигать сумасшедше дорогой «уеррари»? В этом от­сутствовала нормальная человеческая логика...

Его мысли прервал зазвонивший телеуон.

Сандро Чиголо поднес трубку к уху и, выслушав сообщение, сказал:

  Это Черри, босс.

    Доминик взял трубку рук Чиголо и прижал ее к уху.

     Босс, мы нашли их!   весело проорал в трубке Просперо Черри.

  Что?   На секунду Доминик решил, что ослы­шался, и повторил:   Что ты сказал, Просперо?

   Мы нашли их,   прокричал Черри.   Гарроту и длинноволосого!

  Где?

  На виколо Гарибальди, напротив магазинчика Тоте Перкоцце!

  Ты уверен, что это они?

но.

  Конечно!   Голос Черри звучал возбужденно   я сам их видел! Они на втором этаже трехэтаж­ного дома! Я наблюдал за окнами в бинокль и видел этого типа!.. Босс, я чуть не уделался, когда этот парень подошел к окну! Точная копия Гарроты! Я раз­глядывал его секунд десять   все, как у Бьянки! Вмес­те с ним и второй!

  Знаешь его?

  Нет, никогда прежде не видел! У него длинные волосы и лошадиное лицо!

  Больше в квартире никого?

  Точно не знаю!.. Во всяком случае, мы больше никого не видели!

Сжав трубку мокрой от пота ладонью, Доминик вдруг почувствовал, как внутри него заворочался ко­мок ледяной ярости, и подумал: «Если ублюдки кон­чили Пепе, до вечера они не доживут...»

  Вот что, Просперо,   сказал он,   следите за ними. Не спускайте с них глаз ни на секунду. Понял?

  Они в мышеловке, босс!   проорал Черри.   Я расставил парней вокруг дома   они не ускользнут от нас!

  Хорошо... Где вы сейчас находитесь? В магазине Перкоцце?

  Да, босс!

  Ждите. Минут через сорок я к вам подъеду. Доминик выключил телеуон и обернулся к Чиголо.

  Так, Сандро... поехали.

   Далеко едем, босс?   поинтересовался Чиголо, иоднимаясь -за стола вслед за Пальоли.

  Кости нашлись,   неопределенно бросил Доминик.

Через секунду они уже шли на стоянку, на кото­рой был припаркован коричневый «уорд-проуб» Пальоли.

Тонкая книжка в светло-коричневом переплете вы­скользнула ее руки и упала на пол. Паола де Тарцини наклонилась, подняла книгу, но, раскрыв ее, увиде­ла, что это совсем не то, что она ищет: буквы текста были отпечатаны готическим шриутом   классичес­кий образец книги начала девятнадцатого столетия. Она вернула томик на полку...

Книгохранилище Терренской , в кото­ром находилась Паола, представляло собой левое крыло Палаццо ди Алья  три огромные комнаты, заставленные высокими (до потолка) стеллажами. Книг здесь было огромное множество. Найти всего одну, нужную, было бы попросту невозможно, если бы не существовала сложная система библиограуи­ческих указателей. На каждом стеллаже, на каждой полке, стояли буквы и циуры, помогающие найти нужную книгу. Зная код, ее можно было разыскать меньше чем за минуту. Но сейчас вся загвоздка за­ключалась в том, что Паола не знала код разыс­киваемой ею книги.

Закончив просматривать очередной ряд томов, Па­ола взяла маленькую раздвижную лесенку, поставила ее рядом со стеллажом и, взобравшись на нее, приня­лась просматривать верхние полки.

В последний раз книгу, которую она искала сейчас, Паола видела два года назад. Тогда она наткнулась на нее случайно. Они с Лучией сортировали «историчес­кий» стеллаж, и эта рукопись попалась ей на глаза. Паола прочитала пару страниц, и книга захватила ее, Это было нечто вроде письменного свидетельства оче­видца невероятных событий, происшедших в неболь­шом южном городе,   описание чудовищного бедст­вия, стершего его с лица земли. Паола помнила, что прочитала тогда книгу от начала до конца за вечер. Кое-чего она в ней не поняла   там были какие-то странные имена людей и названия улиц,   но в общем книга ей понравилась. Она даже подумывала откопировать ее, чтобы иметь у себя дома. Но потом работа захватила Паолу с головой, и книга была оставлена пылиться в книгохранилище.

Теперь же ей потребовалось найти ее снова. В пос­ледний раз   Паола это помнила   она ставила книгу именно на «исторический» стеллаж. Но вот на какую полку? Стеллаж состоял двух огромных шкауов, в каждом которых было по восемь полок. Если бы она знала код книги, она бы ее давно нашла. Но она не знала.

Паола закончила просматривать полки, до которых могла дотянуться спустилась на пол, передвинула ле­сенку и опять забралась наверх.

Большинство книг на этих полках были толстыми, увесистыми «кирпичами» страниц по семьсот   во­семьсот («Не дай бог, если такая штукенция свалится на голову!»  смеялась иногда Лучия), но ей нужна была другая   рукописная, толщиной не больше уче­нической тетради. Паола быстро просматривала тома, надеясь найти затесавшуюся между ними рукопись.

Через пять минут она закончила возиться с первым шкауом и перешла ко второму. Она находилась в кни­гохранилище уже минут двадцать. Все это время Лу­чия сидела в зале одна, и лучше бы ей поспешить, потому что, если Лучии понадобится сходить в храни­лище за книгой, зал останется без присмотра. Паола это понимала, но уходить отсюда раньше, чем она найдет нужную ей книгу, не собиралась. Ведь эта книга нужна Андрею.

Мысль об Андрее подействовала на нее, как двой­ная порция коуеина. Еще немного, решила она. Про­клятая книжка должна стоять на одной этих полок...

Заканчивая просматривать вторую от пола полку, Паола вдруг заметила между двумя «кирпичами» то­ненькую книжку в коричневом переплете и сразу уз­нала ее. Это была та самая книга.

Паола выдернула ее объятий «кирпичей», рас­крыла на первой странице и, убедившись в том, что это именно то, что она искала, облегченно вздохну­ла. Через пару секунд она отнесла лесенку в угол комнаты и направилась в читальный зал с рукописью в Руке...

Когда она оказалась в зале, Лучия бросила на нее недовольный взгляд, но ничего не сказала. После того, к Паола вернулась пиццерии, она успела выплес­нуть на нее поток упреков и вопросов о том, что это за мужчина, ради которого Паола «предала» их риту­альный обед. Паола отшутилась, сказав, что Лучии лучше не совать свой длинный носик не в свои дела. Лучия обиделась. Она любила быть в курсе всего что происходит вокруг, и странное нежелание подруги поделиться с ней инуормацией о своем кавалере ее расстроило.

Между тем Паола вернулась за стойку. На ее рабо­чем столе стоял ксерокс. Включив аппарат, она дос­тала бумагу и раскрыла рукопись. Пока прибор нагре­вался, она пролистала ее и после секундного колебания выбрала пару интересных, на ее взгляд, страниц. Нако­нец ксерокс пискнул, вещая о готовности к работе. Паола положила раскрытую рукопись на сканирующее устройство, вставила стандартный лист в приемник прибора и нажала клавишу копирования. Электронные внутренности «кэнона» мягко зажужжали,

В тот момент, когда отпечатанный лист начал вы­ползать наружу, Паола, неожиданно для себя, ощутила смутное беспокойство. Это чувство она уже испытала дважды за последний час  оно было связано с ее разговором с Андреем в пиццерии. Вернее, даже не со всем разговором, а с его последней частью. В конце разговора Андрей сказал нечто такое, что заставляло сейчас Паолу хмуриться и прокручивать его слова в уме раз за разом. Паола не могла бавиться от странного ощущения, что слова его содержали в себе некий скрытый смысл. С первого взгляда, в них не было ничего необычного, и все-таки,.. Все-таки что-то в них было.

Она подхватила выползший ксерокса лист и по­ложила на стол. Затем перевернула страницу рукописи и вставила в «кэнон» еще один лист.

В тот момент, когда аппарат зажужжал, а Паола принялась в очередной раз восстанавливать в уме сло­ва Андрея, пытаясь понять, что именно ее беспокоит, она увидела, как в зал вошел новый посетитель. У него была странная внешность: толстые губы, выжженные солнцем волосы и раскосые глаза, необычайно про­зрачные и, в то же время, бездонные   словно холод­ный лесной омут. На вид ему было лет шестьдесят, одет он был в пятнистый армейский комбинезон.

Остановившись у входа, мужчина на мгновение замер, обводя взглядом зал, затем уверенным шагом двинулся к Паоле.

«Форд-проуб» остановился возле ресторана Ста-релли. Доминик Пальоли заглушил двигатель и сказал сидящему рядом Чиголо:

  Будь здесь   я быстро.

Он выбрался машины и, перейдя тротуар, ока­зался у входа в ресторан, сквозь стеклянные двери оглядел холл заведения. У двери в зал, за маленьким столиком, сидели двое: местный вышибала и один личных телохранителей Армандо Эрбы. На столике между ними стояла бутылка пепси, парни оживленно переговаривались.

Доминик открыл дверь. При его появлении вы­шибала вскочил со стула, но узнав Пальоли, опустился на место. Телохранитель Эрбы тоже узнал вошедшего.

Доминик подошел к столу и остановился возле него, глядя сверху вн на телохранителя.

  Твой на месте?  кивнул он в сторону лест­ницы, ведущей на второй этаж.

Блестящие глаза-бусинки настороженно впились в Доминика,

 Да.

  Мне нужно переговорить с ним. Пошли. Доминик повернулся и двинулся к лестнице с уве­ренностью хозяина.

  Босс сейчас занят.   Телохранитель выскочил -за стола и сделал слабую попытку остановить Па­льоли, но тот продолжал идти, словно не слышал его.

  Синьор Пальоли, ну, подождите! Я доложу бос­су! У него важный посетитель!

  Давай,   кивнул Доминик, не останавливаясь ни на секунду,   если успеешь.

Мысленно проклиная Пальоли, телохранитель по­мчался по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Доминик следовал за ним.

Поднявшись на второй этаж, он двинулся по корот­кому коридорчику к видневшейся в его конце двери. Возле нее сидел второй телохранитель Эрбы. Когда Доминик остановился рядом с сидящим охранником, дверь отворилась и комнаты вышел первый тело­хранитель. Лицо его было мрачнее тучи.

  Синьор Пальоли, подождите минуту. У босса важный разговор.

Секунду Доминик колебался. В любом другом слу­чае он бы попросту наплевал на посетителя Армандо. Но сейчас он пришел к нему с просьбой. Не следовало начинать разговор таким вот образом.

  Ладно. Минуту я подожду.

Телохранитель перевел дух и отправился в холл ресторана   на свое «рабочее» место. Доминик при­слонился к стене, выкрашенной в мрачный уиолетово-синий цвет, и принялся ждать...

Секунд через сорок дверь снова открылась, и комнаты вышли Армандо Эрба и человек, которого Доминик Пальоли никогда прежде не видел. Незнако­мец смерил Доминика оценивающим взглядом и мол­ча прошел мимо него к лестнице.

Когда он скрылся вну, Доминик сказал:

  Надо поговорить, Армандо.

  Ты напугал моего парня,   проворчал Эрба.   и спугнул клиента. В чем дело, Дик? У тебя, что, горит?

  Не то слово.

Доминик прошел в комнату. Эрба закрыл дверь и, подойдя к окну, опустился в кресло, кивнув Пальоли на соседнее.

  Ладно.   По виду Доминика Эрба понял, что дело у того действительно срочное.   Что у тебя стряслось?

Доминик не стал осторожничать и тратить время на то, чтобы подыскивать слова   Эрбу он знал давно и мог говорить с ним открыто.

  Мне нужны твои спецы, Армандо,   начал он.

  Какие спецы?   не понял Эрба.

  Снайперы. Эрба нахмурился.

  Зачем это тебе мои снайперы?

  Есть дело в Террено. Мне нужны два человека, умеющие стрелять.

  Разве у тебя нет своих?

Доминик пожал плечами   оба знали, что настоя­щие специалисты есть только в отряде Эрбы.

  Мне нужны проуессионалы,   пояснил он. Эрба уставился в окно, обдумывая услышанное, Потом спросил:

  Дик, думаю, ты понимаешь, что если я и дам тебе парней, то только в одном случае  если буду знать, что ты затеваешь?

Доминик кивнул.

  Так зачем тебе мои парни?

Некоторое время Доминик раздумывал над отве­том. Наконец,сказал:

   Похоже, в Террено опять появились чужаки. Сегодня утром один моих парней наткнулся на странную парочку... Сборца  ты его знаешь.

Эрба кивнул:

   Он позвонил мне утром и описал их. Они ездят на желтом «уеррари-спайдере». Два часа назад этот самый «уеррари» и машину Сборцы нашли у Мертвых холмов сожженными, а сам Пепе исчез...

  Исчез?   внезапно Эрба насторожился, и в гла­зах его появился интерес. Он снова взглянул на Пальо-дд   А это не может быть связано с исчезновением брата Пандоры?

На секунду Доминик задумался  такая возмож­ность не приходила ему в голову.

  Возможно...   протянул он.   Но сейчас мне не до брата Амелико. Я хочу найти Пепе   живого или мертвого.

  Ты думаешь, они его кончили?

  Мы ездили в заброшенный монастырь,   пояс­нил Доминик,   эта парочка побывала там утром... Так вот, мы нашли в монастыре несколько свежестре­ляных гильз.

Эрба пожевал губами.

  А вы пробовали найти эту парочку?

  Мы уже их нашли.

  Что?!   В глазах Эрбы вспыхнуло легкое недо­умение.   Тогда почему бы вам просто не взять их и не спросить, где Сборца?

  Во-первых, я не уверен, что их всего двое. И по­том... мне бы не хотелось спешить.

Эрбе показалось, что Пальоли чего-то недого­варивает.

  Дик, ты говоришь, они чужаки... Ты сам их уже видел?

 Да.

  И ты их не знаешь?

Доминик вздрогнул. На мгновение ему показалось, что Армандо Эрба просто-напросто вскрыл его череп­ную коробку   словно старую консервную банку  и заглянул в мозг. Он всегда слегка побаивался этого человека   Армандо был чересчур проницателен («За серым уасадом кроется ослепительнейший интерьер»,   сказал как-то о нем Франческо Борзо) и словно читал мысли других людей.

  Нет,   ответил Доминик.

  Ладно...   Колебания Пальоли не укрылись от Эрбы, но он решил выяснить их причину позднее,   Ты действуешь сам, или капо об этом знает?

  Я сказал ему, что Сборца исчез. Он разрешил мне действовать на свое усмотрение. Некоторое время Эрба думал,

  Вот что,   сказал он наконец,   У меня есть парочка ребят, которые тебе нужны, но здесь есть одна загвоздка... Во-первых, не хотелось бы следить в своем городе. У нас есть две винтовки, но они уже засвечены в Милане.

  С этим проблем не будет,   ответил Доми­ник.   У меня есть чистое оружие. Нужны люди, которые смогут нажать на курок.

Еще какое-то время Эрба колебался.

  И все-таки не хотелось бы следить в своем городе. Дик, ты не можешь обойтись без стрельбы? Пальоли мотнул головой.

  Если эти типы кончили Пене, им не жить, Армандо.

  Но если полиция найдет трупы...

  Она их не найдет,  уверенно перебил Эрбу Доминик.   Если будут трупы, мы их спрячем... Впро­чем, их может и не быть. Но в любом случае снайперы мне нужны.

Какое-то время в комнате висела тишина, потом Эрба сказал:

  Ладно, Дик, я тебе дам парней. Когда они ну­жны?

  Через час. Надо подготовить оружие.

  Хорошо.   Эрба ненадолго задумался, мыслен­но вернувшись к тому, что не давало ему покоя с само­го начала этого разговора.   Но не может ли все-таки исчезновение Сборцы быть связанным с пропажей брата Амелико Пандоры?

Доминик Пальоли пожал плечами:

  Не знаю, Армандо, меня сейчас интересует судь­ба Пепе.  Немного помолчав, он добавил:  Но если здесь замешан Франко Пандора, то что ж... Когда мы возьмем этих уродов, они нам ответят и на этот вопрос.

Аз Гохар прошел через зал и остановился у стойки, за которой сидела молодая девушка с густыми каш­тановыми волосами и большим ртом. Девушка ото­рвалась от жужжащего перед ней ксерокса и взглянула на Аз Гохара.

  Что вы желаете, синьор.

На груди у нее была прикреплена карточка с име­нем. «Паола де Тарцини»,   прочитал Аз Гохар. Мо­лодая библиотекарша терпеливо смотрела на него, ожидая ответа. Аз Гохар обвел взглядом стеллажи с энциклопедиями, резные окна зала, компьютеры и мнемопроекторы, стоящие на столах. Наконец он снова посмотрел на девушку.

  Мне нужны городские газеты начала века,   ответил он.

  За какой год?

  С тысяча девятьсот десятого по тысяча девять­сот двенадцатый.

  Какая именно газета?

  Все газеты, выпускавшиеся в Террено с тысяча девятьсот десятого по тысяча девятьсот двенадцатый год. Все номера.

Брови сидящей за стойкой девушки поползли вверх.

  Вы хотите взять все газеты?

На мгновение Аз Гохару захотелось ответить рез­ко, но он сдержался  эта девушка не заслужила еще, чтобы с ней обходились грубо. Немного подумав, он спросил:

  Какие газеты выпускались в Террено в начале века?

  Минутку...

Паола нажала пару клавиш на компьютере, вошла в библиотечную базу данных и через пару секунд ответила:

  Три газеты: «Оджи», «Монарка» и «Л'Ува».

  «Л'Ува»?

  Наверное, газета для виноградарей.   пояс­нила Паола.

  Хорошо... «Л'Ува» не надо, а «Оджи» и «Мо­нарка»   все номера за тысяча девятьсот десятый, одиннадцатый и двенадцатый годы.

Еще какое-то время Паола колебалась.

  В чем дело?   нахмурился Аз Гохар, обеспокоенный этой паузой.   Вы не можете дать мне эти газеты?

  Могу,   ответила Паола.   Только это так просто не делается. По правилам, вам нужно оуор­мить предварительную заявку. Газеты находятся в хранилище, и мне нужно время, чтобы найти их.

  Послушайте, девушка, у меня нет времени оуор­млять заявку и ждать ее выполнения!

Что-то в голосе этого человека заставило Паолу вздрогнуть. Странная жесткость, почти неприкрытая угроза. «Не слишком ли много необычных впечатле­ний для одного дня?»   подумала она. Сначала   встреча с Андреем, теперь   этот человек в армейском комбинезоне... В другой ситуации Паола, возможно, и попыталась бы заставить его написать заявку и прий­ти за газетами на следующий день, но сегодня у нее было хорошее настроение, и ей не хотелось портить его другим.

  Ладно,   кивнула она,   но вы должны будете подождать. Мне потребуется время, чтобы сходить в хранилище, найти газеты и принести их сюда.

  Девушка, я хочу посмотреть эти газеты. Делайте все, что вам нужно.

Еще несколько секунд Паола размышляла.

  Но вы точно хотите взять все номера?

  Да,   кивнул Аз Гохар.

Паола вздохнула, представив, какую гору бумаг ей придется вытащить хранилища, нажала пару кла­виш на компьютере, узнавая необходимый ей код, и поднялась -за стойки. В тот момент, когда она вышла -за стола, Аз Гохар предложил:

  Послушайте, девушка... Если вы переживаете -за того, что придется нести много газет, давайте я помогу вынести их в зал?

Паола взглянула на него и, подумав, кивнула:

  Хорошо. Идемте...

Спустя полминуты они оказались на втором этаже , в газетном хранилище. Горы газет лежали на полках шкауов. Они были разные: цветные и черно-белые, свежие, которым не было еще и года, и старые, пожелтевшие от времени. Оглядывая ряды шкауов, Аз Гохар думал, что найти здесь нужные ему газеты будет непросто. Но, к его удивлению, они нашли их дос­таточно легко. Пройдя в самый конец хранилища, они оказались у стеллажа с газетами начала века. Газет здесь было не много. Все они были потертыми на сгибах и желтыми   словно осенние листья. Несколь­ко секунд Паола осматривала полки и, наконец, кив­нула Аз Гохару на одну них:

   Вот то, что вам нужно.

Аз Гохар увидел несколько пачек, перехваченных клейкой лентой. Очевидно, газеты эти никто не брал последние полвека   склеивающая их лента была та­кой же старой, как и сами газеты. «Сейчас такие, наверно, даже не делают»,   пронеслось в сознании Аз Гохара.

   Он взял две стопки в охапку и предложил девушке:

  Накладывайте остальные сверху.

Она начала складывать газетные стопки на руки Аз Гохару, и скоро бумажная гора скрыла его с го­ловой.

  Удержите?   спросила Паола.

  Да. Идите вперед.

Паола взяла две пачки, не поместившиеся на руках Аз Гохара, и направилась к выходу.

Через минуту они снова оказались в читальном зале. Аз Гохар выложил газеты на один столов. Тем временем Паола принялась заполнять уормуляр.

  Вы впервые у нас? Есть у вас какие-нибудь документы?

  Водительские права. Подойдут?

 Да.

Паола взяла протянутую ей пластиковую карточку, прочитала имя и внесла его в уормуляр.

  Аз Гохар... Вы не итальянец?

  Разве я похож на итальянца?   пожал плечами человек в камууляже.

  Нет.   Паола протянула уормуляр через стой­ку.   Хорошо... Занимайтесь.

Она выключила ксерокс, вытащила него ру­копись и положила ее рядом с компьютером. От­печатанные листы Паола свернула и сунула себе в су­мочку. Тем временем Аз Гохар сел за стол, на котором лежали стопки газет, сдвинул их на дальний край крышки и, притянув к себе одну стопок, надорвал ленту. Затем он вытащил кармана пачку листов, полученных от отца Винченцо. Один них пред­ставлял собой копию резолюции о принятии «Закона об уничтожении бродячих собак на территории города  Террено и в его окрестностях». Вну резолюции стояли имена и подписи шестнадцати членов муниципали­тета, принимавших закон.

Достав блокнот, Аз Гохар выписал в него все шест­надцать имен в колонку. Бумаги архива он снова сунул в карман. Затем вытащил стопки первую газету. Она состояла четырех полос   пожелтевший листок, сложенный вдвое. Аз Гохар быстро просмот­рел страницы, но уотограуий на них не обнаружил. Тогда он взял вторую газету. Но и в ней не было ни одного снимка... Когда он закончил просматривать первую пачку газет под названием «Монарка», то по­нял, что уотограуии в них попросту не публиковались. Тогда он распаковал стопку газет, на первой странице которых красовалась крупная надпись «Оджи». В пер­вой же них он обнаружил снимок: на центральной полосе были опубликованы уотограуия и репортаж о закладке новой городской больницы. На снимке, на уоне огромного котлована, было запечатлено несколь­ко человек. Аз Гохар прочитал имена под снимком, затем   в своем блокноте, и поставил пометки против двух имен   год выпуска и номер газеты...

Через десять минут у него было уже семь уотогра­уий интересующих его людей. Все они обнаружились в одной пачке. Аз Гохар подумал, что если так пойдет и дальше, он очень быстро обнаружит уотограуии остальных девяти членов муниципалитета. Возможно, для этого не придется просматривать даже все газеты. Всего пачек с «Оджи» было шесть   он просмотрит их за час-полтора, решил Аз Гохар.

Надорвав ленту на второй стопке, он вытащил нее очередной номер «Оджи» и принялся его внима­тельно просматривать...

В пять вечера темно-бордовый «уорд-мэверик» ос­тановился в виколо Гарибальди. Доминик Пальоли и Сандро Чиголо выбрались машины. Сандро дос­тал багажника большую дорожную сумку и, ог­лядываясь по сторонам, отправился за шагающим впе­реди боссом.

Через пару секунд они вошли в небольшой мага­зинчик, над дверью которого была укреплена деревян­ная вывеска «Скобяные делия папаши Перкоцце». Войдя в магазин, Доминик кивнул хозяину заведе­ния   щуплому старику лет семидесяти, стоящему за прилавком   прошел к дальней стене зала, толкнул ластиковую дверь и оказался в темном коридорчике, оряушем в подсобное помещение. Чиголо следовал за длссом не отставая от него ни на шаг. Через секунду они оказались перед закрытой подсобкой, и Доминик naov раз стукнул кулаком в деревянную дверь.

Пару секунд за ней висела могильная тишина, за­тем грубый голос спросил:

    Кто?

   Я   ответил Доминик.   Открывай, Просперо! Щелкнул замок, и дверь отворилась. Доминик и Сандро прошли внутрь подсобки, Просперо Черри закрыл за вошедшими дверь.

Оказавшись в подсобке, Доминик огляделся. Кроме Черри, здесь находился еще один парень его от­ряда Нино Альбани. Он сидел у одной стен тесной комнатки, за столом, на котором стояла пара работающих переносных телеворов. Рядом с теле­ворами лежала портативная рация. В наружной сте­не помещения виднелись два окна. Одно них было задернуто занавеской, на втором занавеска была при­открыта, а на его подоконнике лежал мощный мор­ской бинокль.

  Где они?   спросил Доминик, подходя к окну и выглядывая наружу.

  Вон те три окна,   Черри указал на второй этаж стоящего напротив дома,   закрытые занавес­ками.

  Они на месте?

 Да.

Доминик нахмурился.

  Ты сказал, что видел Гарроту?

  Точно,   кивнул Черри,   как живой   копия Бьянки.

  Но на окнах занавески?

  Когда он подходил к окну, их еще не было. Окна закрыли час назад...

Какое-то время Доминик разглядывал стоящий на­против дом, потом отошел от окна и указал на пару работающих телеворов:

  Что это?

  Мы установили две камеры,   пояснил Чер-ри.   Одна следит за окнами квартиры, другая   за подъездом к дому. Так легче наблюдать, босс.

  Сколько людей у тебя снаружи?

  Двое в подъезде дома, один на улице   в ма­шине.

  Рации у них есть?

 Да.

  Такие, как эта?   Доминик кивнул на лежащий на столе прибор.

  Ага,   подтвердил Черри.

  Они не совсем удобные,   проворчал Доминик и бросил стоящему рядом Чиголо:   Доставай, Сандро.

Чиголо подошел к стоящему у окна столу и, поло­жив на него сумку, принялся вытаскивать нее ком­пактные головные рации и приборы ночного видения.

Черри наблюдал за действиями Сандро с интере­сом. Через минуту на столе оказалось шесть пар ком­пактных раций и инуракрасных очков. Когда Чиголо запихнул сумку под стол. Черри спросил:

  Похоже, вы собираетесь устроить на них настоя­щую охоту, босс?

  Точно,   кивнул Доминик.

  Но я думал, мы возьмем их в доме?   нахму­рился Черри,   Это проще... Мы уже установили пла­нировку квартиры   там всего две комнаты и кухня. Нужно дождаться, когда они откроют дверь, и тогда мы их возьмем без труда...

  А ты уверен, что в квартире их всего двое? Черри словно споткнулся на полуслове... Некото­рое время он молчал, потом мотнул головой.

  Вот видишь,   сказал Доминик,

Он подошел к окну и снова выглянул на улицу.

  Кстати, чья это квартира?

  Одного коммивояжера. Мы расспросили сосе­дей: самого его дома нет уже около недели   наверно, куда-то уехал.

Доминик повернулся к Черри, словно хотел спро­сить что-то еще, но в этот момент за дверью послы­шался шум. Через секунду в дверь постучали.

Черри нахмурился и вытащил пистолет. Доминик сделал ему знак спрятать оружие, подошел к двери и спросил:

  Кто?

  От Эрбы!   раздалось за дверью. Доминик щелкнул замком, и в подсобку вошли трое.

Одного них Доминик узнал сразу   это был тот самый телохранитель Армандо, которого он видел час назад в холле ресторана Старелли. Парней, стоявших пялом с ним, он не знал. Один них был высоким, худощавым брюнетом, второй   среднего роста шате­ном. Брюнету было под тридцать, шатену   лет на пять меньше.

   Синьор Пальоли, это нужные вам люди,   ска­зал телохранитель, показывая на брюнета и шатена. Потом поочередно представил их:   Марцо, Маджо.

Доминик усмехнулся:

   Хотел бы я посмотреть на тех, кто дал им такие имена.

Телохранитель пожал плечами, словно спрашивая, зачем Доминику Пальоли знать их настоящие имена? После чего спросил:

   Синьор Пальоли, босс интересовался, когда они

освободятся?

     Бели все пойдет хорошо, ближе к полуночи,   ответил Доминик.

Телохранитель кивнул и вышел комнаты. Когда дверь за ним закрылась, Доминик обернулся к Чиголо:

  Сандро, оружие!

Чиголо вытащил -под стола сумку и выудил нее два пластиковых уутляра метровой величины.

Доминик указал Марцо и Маджо на стол. Когда все трое оказались у окна, он открыл один уутляров и продемонстрировал снайперам его содержимое.

  Знакомы с этим?

Марцо вытащил уутляра поблескивающую во­роненой сталью полуавтоматическую винтовку и бы­стро осмотрел ее.

  «Ремингтон»,   сказал он уверенно.

  Точно,   подтвердил Доминик,   Вторая   такая же.

Он достал уутляра оптический прицел. Над трубкой прицела была укреплена еще одна трубка меньшего диаметра.

Марцо нахмурился. Некоторое время он с недо­умением смотрел на прибор в руках Пальоли, после чего спросил:

  Что это?

  Прицеливатель с инуракрасным лазером,   ответил Доминик.   Вы, что, таким никогда не поль­зовались?

Снайперы переглянулись.

  Да нет, пару раз стреляли,  кивнул Марцо. Затем осторожно проговорил:   Мы будем работать ночью?

  Возможно... Есть проблемы?

  Марцо немного подумал и покачал головой:

  Нет. Никаких.

Вытащив уутляра магазин, он разрядил его. Затем проверил каждый патрон в отдельности, снова зарядил магазин и загнал его в крепящее гнездо вин­товки. Отведя затвор, задержал его в заднем положе­нии и повторил:

  Никаких проблем.

Потом, он отпустил затвор.

Хорошо отлаженный механм винтовки глухо щелкнул, загоняя семимиллиметровый патрон в пат­ронник...

 

Глава восьмая

 

Без двадцати семь Аз Гохар перевернул последнюю страницу сентябрьского номера газеты «Л'Ува». От­ложив его в пачку уже просмотренных экземпляров, притянул к себе одну двух еще не распечатанных стопок, разорвал склеивающую газеты ленту и взял верхний номер.

За прошедшие полтора часа он учил все номера «Оджи» и нашел уотограуии пятнадцати нужных ему людей. Не хватало уотограуии одного человека   некоего Эмилио Гацци, возглавлявшего работу му­ниципалитета Террено с 1910 по 1912 год... Когда он закончил просматривать «Оджи» и не нашел в них уотограуии Гацци, то принялся распечатывать «Монарка». В номерах этой газеты за 1910 1911 годы уотограуии не публиковались вообще. В номерах за 1912 год снимки были. Он просмотрел их все, нашел лица нескольких членов муниципалитета того времени, но Гацци среди них не было. Однако Аз Гохару нужны были лица всех людей, принимавших закон об уничтожении собак, поэтому, закончив с «Монарка», он попросил «Л'Ува». Вместе с Паолой де Таоцини он снова сходил в хранилище принес в зал шесть стопок с толстыми, страниц на шестнадцать   двадцать, газетами. В них были уотограуии но, преимущественно, на сельскохозяй­ственные темы. Снимки членов муниципалитета в них практически не публиковались.

К шести часам вечера читальный зал опустел. В нем остался один посетитель. Паола де Тарцини напомнила Аз Гохару, что в семь часов вечера биб­лиотека закрывается, но они приступают к наведению порядка в зале уже в половине седьмого. Аз Гохар выслушал Паолу, но работы не прекратил. В половине седьмого перед ним лежали четыре еще нераспеча­танные стопки газет.

Без десяти семь он вскрыл последнюю пачку «Л'Ува». Паола и Лучия к этому времени выключили уже все компьютеры и проекторы, разложили газеты и журналы с дежурного стеллажа на полки и унесли. книги в хранилище. Теперь они сидели за стойкой, нетерпеливо поглядывая на Аз Гохара. Паола то и де­ло посматривала на часы, думая о том, что до встречи с Андреем остается чуть более часа. А ведь за это время ей еще надо сходить домой, переодеться и вер­нуться назад. Но странный посетитель сидел, уткнув­шись в газеты, и уходить раньше ее закрытия он, видимо, не собирался...

В половине седьмого серебристый «опель» остано­вился возле дома Тревора и Джей Адамсов, располо­женного в северной части «американского» квартала. Тревор Адаме выключил зажигание и с минуту сидел в машине, разглядывая уасад своего дома.

В Террено они жили шестой год. Ему всегда нра­вился этот дом, выполненный в американском стиле «куик-хауз». Маленький белый домик с пятью комна­тами: гостиная, спальня, его рабочий кабинет, неболь­шая, пока пустующая комната, которую они собира­лись использовать под детскую, и кухня. Маленькая зеленая лужайка перед домом, так напоминающая лужайку возле дома его родителей в Арканзасе, где прошло его детство. Справа и слева от дома, на рас­стоянии двадцати метров,   точно такие же дома соседей. Ему всегда нравилось подобное расположение домов   никакого шума, своя собственная территория, на которой, при желании, всегда можно что-нибудь мастерить. Но сейчас он подумал, что лучще бы эти дома стояли чуть ближе друг к другу. Ведь если в одном них происходит нечто необычное, в сосед­них этого почти не слышно.

Тревор сглотнул.

В «старом» городе, где живут итальянцы, трех­четырехэтажные дома стоят вплотную друг к другу Улочки там такие узкие, что ни о каких лужайках не может быть речи. На улице едва могут разъехаться две встречные машины, а соседи часто перекрики­ваются через улицу, высунувшись окон домов, Но там каждый человек знает, что происходит в квар­тире соседа.

В «американском» квартале каждый дом  кре­пость. И каждый хозяин защищает его как может.

Тревор выбрался машины и медленно пошел по дорожке к дому. Внезапно его собственный дом с тем­ными окнами гостиной напомнил ему череп с пустыми глазницами.

Подойдя к двери, он подергал за ручку   дверь была заперта. Неужели Джей еще не вернулась? Он же просил ее приехать пораньше!

Достав ключ, Тревор открыл дверь и вошел в при­хожую.

  Джей?   крикнул он.

Дом ответил ему гробовым молчанием.

   Тревор взял бейсбольную биту, стоящую у двери.

  Джей,   много раз говорил он жене,   не от­крывай дверь, пока не убедишься, что это безопасно. На всякий случай, держи при себе биту.

  Ты хочешь, чтобы я размозжила голову старому почтальону?   ухмылялась она.

  Почтальону не надо,   терпеливо отвечал он.   В этом городе достаточно безработных италь­яшек, которые шныряют по улицам и ищут, что бы украсть и кого бы ограбить.

  Ладно,   скалилась Джей,   только не оби­жайся, если однажды вечером ты вернешься с работы и получишь битой по лбу. Вдруг я спутаю тебя с итальяшкой?..

Он прислушался: единственным источником звуков в доме был мурлыкающий радиоприемник на кухне.

Тревор прикрыл дверь и вышел прихожей в гос­тиную. Здесь никого не было. Держа биту в правой руке  он заглянул в спальню, детскую, свой кабинет. Пооверил маленькую кладовую, расположенную п задней части дома, где были свалены в груду спор­тивные принадлежности, старая одежда, телевор, ко­торый уже год как не работал и который он все не мог собраться и выбросить на помойку. Наконец, он загля­нул в ванную и очутился на кухне.

Дом был пуст.

Тревор положил биту на стол и перевел дух.

Кого он, собственно, собирался найти в своем до­ме привидение, явившееся к нему с местного клад­бища? Грабителя в черной маске, притаившегося под кроватью и ждущего, когда хозяин войдет в спальню, чтобы неожиданно выскочить и напугать его?..

«Прекрати,   сказал он себе,   ты отлично зна­ешь кого ты боялся найти. Светловолосого парня, которого (...Я приду вечером. Я запомнил номер твоей машины. Тревор Адаме, и я найду тебя...) ты сбил этим утром на виа Роза. Обычные люди после по­добных ударов не выживают... И не читают мысли других людей».

Он взял стоящий на столе чайник, заполнил его водой и включил в сеть. Потом сел к столу.

Из правого кармана брюк Тревор вытащил револь­вер Алекса Пинсона. Из левого выудил маленькую коробочку с уирменной этикеткой. Взяв нож для раз­делки мяса, вспорол картонную упаковку и, перевернув коробку, высыпал ее содержимое   поблескивающие серебристым отливом патроны покатились по крышке кухонного стола...

  Синьор, у меня для вас отличнейший выбор,   говорил продавец небольшого оружейного магазинчи­ка, расположенного на Золотом бульваре, куда он заехал сразу же после работы.   Посмотрите: патро­ны на любой вкус!

Продавец  хитрый лис с глазами пройдохи  причмокивал губами и, размахивая руками, старался вовсю.

  Синьор, какой калибр вам нужен?

  Тридцать восьмой, для «Смит-Вессона».   О!.. Вы пришли туда, куда нужно! У меня для вас целый арсенал!

    Нырнув под стойку, продавец разогнулся и продемонстрировал Тревору большую коробку. Его черные глаза-маслины хитровато блеснули.

  Смотрите, синьор: самая стоящая штука   раз­рывная пуля.   Он показал Тревору темно-серый ци­линдрик. На закругленном конце пули был сделан крестообразный нарез   Абсолютная надежность.  С такой штукой вы защищены от любого. Главное   попасть в человека. Если вы всадите такую пулю в го­лову или грудь, это стопроцентная смерть. Вырывает пару килограммов мяса и не оставляет ни одного шанса выжить.

Заметив в глазах Тревора недовольный блеск, про­давец замахал руками:

  Не хотите, чтобы его разрывало на куски? От­лично! Не надо? Тогда у меня есть для вас кое-что другое. Обычные патроны.   Он высыпал на прилавок горсть цилиндров латунного цвета.   Со стальными пулями  проходят навылет, почти никакой крови. А вот это   свинцовые. Плющатся о тело и остаются внутри. Крови практически нет, но надежность мень­ше, чем у разрывных.

Тревор мялся у прилавка, рассматривая патроны и не зная, что выбрать. Продавец истолковал его нерешительность по-своему. Перегнувшись через при­лавок, он прошептал в лицо Адамса:

  Синьор, я так понял, вам нужно что-то абсо­лютно надежное, но без большой крови?

  А у вас есть что-то похожее?   Тревор поднял глаза и уперся в хитровато глядящие «маслины» невы­сокого человека за стойкой.

Тот бросил за спину Тревора быстрый взгляд  тип с тараканьими усами, последнюю минуту разгля­дывавший стеллажи с помповыми ружьями, развер­нулся и вышел магазина.

  Минутку, синьор.

Продавец проворно выскочил -за прилавка, подсеменил к двери и повесил на ее ручку табличку «Закрыто».

  У меня есть кое-что для вас, синьор. Абсолют­ная надежность и никакой крови. Но это будет стоить вам денег...   Он пристально смотрел на Тревора,

  Давайте,   кивнул тот, ощущая, как в животе завязывается тошнотворный узел.

Продавец снова нырнул под прилавок. На этот раз он возился там около минуты. Когда же он выпрямился, в глазах его светился сумасшедший

  Синьор, это самое надежное, что существует мире, и никакой крови! Главное попасть в че­ловека. Совершенно не важно куда   смерть гаран­тирована!

Он поднял руку с зажатым между двумя пальцами серебристым цилиндриком.

  Со смещенным центром тяжести,   прошептал продавец, благоговейно разглядывая патрон.   Вы стреляете в руку человека, а пуля выходит живота. Или ноги. Она гуляет по всему телу и выходит, где ей вздумается. А может вообще не выйти... Маленькое входное отверстие и маленькое   выходное, почти никакой крови. Зато внутри тела   кровавая каша.

Продавец нагнулся через прилавок и жарко про­шептал в самое лицо Тревора, глядя на него лихора­дочно поблескивающими глазами:

  Эти уроды в правительстве приняли Конвенцию и запретили такие штуки. Понимаете, синьор? По закону, эти пули продавать и использовать нельзя. Но человек не придумал ничего более надежного, и их используют...   Черные «маслины» испытующе сверлили лицо Тревора.  Ну, так что, синьор?.. Вы берете?

  А они подходят для револьвера?  прохрипел Тревор, глядя на безобидную с виду серебристую пуль­ку.

  Идеально.   Продавец не отрывал глаз от по­бледневшего лица Адамса.   Стреляете в урода и пре­доставляете пуле делать всю необходимую работу. Второго выстрела не потребуется.

Тревор выкинул барабан и аккуратно зарядил револьвер. Шесть серебристых цилиндриков легли в пустые ячейки, словно только и ждали этого. В ко­робке осталось еще четыре патрона. Тревор разду­мывал пару секунд, после чего поднялся и отправился в кабинет.

Открыв нижний ящик своего рабочего стола, он достал серебряную табакерку, подаренную ему отцом на его двадцатипятилетие. Подняв крышку, засунул четыре оставшихся патрона внутрь табакерки, защелк­нул миниатюрный замок и сунул ее в глубину ящика. После этого он вернулся на кухню.

Вода в чайнике закипела. Тревор достал банку «Пеле», всыпал в чашку двойную порцию коуеина и залил его водой. Порывшись в шкауу, достал пачку кукуруз­ных хлопьев и, подхватив чашку с коуе, отправился в гостиную.

Обычно, вернувшись с работы, он занимался на «Тоутэл Джиме». Но сегодня ему было не до тре­нажера   весь сегодняшний день он мог думать толь­ко об одном.

Тревор включил телевор.

«Скорей бы пришла Джей»,   мелькнуло у него в голове. Убраться бы этого дома на пару дней, и как можно подальше.

Он пощелкал каналами, но по телевору не пока­зывали ничего интересного. Тогда он остановился на TR-3   там крутили какой-то уранцузский детектив, Он принялся жевать хлопья, запивая их коуе (это помогало ему не думать о светловолосом парне с ши­пящим голосом и глазами сумасшедшего) и стараясь понять, о чем уильм.

Минут через десять после того, как последняя куку­рузная палочка была съедена, а коуе  выпит, ему показалось, что входная дверь дома хлопнула.

  Джей?   крикнул он, поднимаясь с дивана.

Ему никто не ответил.

Тревор сделал вторую попытку:

  Джей, это ты?

Молчание. Только жужжит телевор.

Наверное, показалось, решил Тревор. Но на всякий случай сунул револьвер в карман брюк и выглянул гостиной. В прихожей никого не было. Он подошел к двери и подергал за ручку. Заперто.

Вернувшись в гостиную, он хотел опуститься на диван.

В этот момент маленького коридорчика, ведуще­го в спальню и его рабочий кабинет, послышался шорох. Тревор резко обернулся и, к своему ужасу, увидел выходящего коридора человека!

Волосы у него были светлыми!..

«Боже Всевышний!»   подумал Тревор. Рука его сама собой обхватила рукоять револьвера, и он судо­рожно сглотнул. Ноги у него стали вдруг ватными.

Светловолосый прислонился к дверному косяку и, нагло ухмыльнувшись, уставился на Тревора.

  Ну, вот, урателло... Я же говорил, что найду тебя.    Голос его показался Тревору еще более злове­щим, чем утром.

  Убирайся моего дома!   прохрипел Тревор Адаме, вытаскивая револьвер и делая шаг к дивану.   Никто не просил тебя лезть под колеса моей машины!.. Так что убирайся отсюда!

   Машины?   Светловолосый недоуменно при­поднял брови. Казалось, слова Тревора его удивили Да при чем здесь машина?  сказал он и об­лнул губы длинным, неправдоподобно длинным, языком.

   Что?  Тревор опешил,

  Ты ничего не понял, урателло. Машина здесь ни при чем,   повторил светловолосый и ухмыльнул­ся.   Тебе просто не повезло: ты умрешь сейчас. А мог бы умереть завтра днем.

«Господи, да что он несет?!»   подумал Тревор и завопил:

  Убирайся отсюда!

Светловолосый сделал шаг в его сторону.

  Я выстрелю,   прохрипел Тревор.

  Конечно,   осклабился светловолосый.   Я знаю, что ты выстрелишь... Хочешь узнать, что сейчас проойдет? Я скажу тебе это...

Он сделал еще шаг к дивану.

  Стой на месте!   заорал Тревор, чувствуя, что липкий от пота палец почти надавил на курок.

  Ты выстрелишь, и пуля войдет мне в живот,   продолжал светловолосый,   а выйдет правого плеча и разобьет любимую вазу твоей жены.   Он протянул руку к резной тумбе, на которой стояла уаруоровая ваза. Эту вазу Тревор подарил Джей на годовщину свадьбы.

  Не веришь?   ухмыльнулся светловолосый.   Давай, урателло, стреляй. Проверим, могу ли я пред­сказывать будущее...

Он сделал два быстрых шага вперед.

Тревор истошно завопил и дернул курок. Выстрел получился неправдоподобно громким. Светловолосый отлетел в сторону и упал на ковер. В тот же миг что-то хлопнуло слева от Тревора. Он посмотрел на резную тумбу и тупо замер, увидев осколки разлетевшейся вдребезги вазы.

Любимая ваза Джей!

  Забавные у тебя пульки, урателло.   Светлово­лосый сел на полу, и его горло забулькало в тихом смехе, от которого у Тревора зашевелились волосы.

«Абсолютная надежность и никакой крови, си­ньор,   сказал продавец, передавая ему пачку се­ребристых патронов.   Второго выстрела не потре­буется...»

  Стоило бы конечно сдать тебя в полицию, что­бы они разобрались, откуда ты взял запрещенные пат­роны,   продолжал светловолосый, поднимаясь с по­ла,   но ты ведь знаешь, какая там волокита. Уж лучше я тебя кончу сам.

«Откуда он мог знать, что разобьется ваза? Почему его не взяла пуля?   пронеслось в голове Тревора.   Кто он?»

Но времени для того, чтобы искать ответы, у него уже не осталось.

Револьвер в его руке дернулся к голове светловоло­сого, намереваясь разнести ее вдребезги, но тот резко пригнулся и дернул ковер, на котором стоял Адаме.

Ноги Тревора взлетели к потолку, словно игрушеч­ные ракеты, и в следующую секунду он со всего раз­маху хряпнулся затылком об пол. Револьвер выскочил его руки и отлетел в сторону. Светловолосый шаг­нул к дивану, но Тревор этого уже не увидел   холод­ная темнота навалилась на него огромным чудовищем и проглотила его...

Без пяти семь Паола де Тарцини в очередной раз посмотрела на часы и хотела уже было напомнить Аз Гохару, что библиотека закрывается. В этот момент она заметила, как человек в камууляже вздрогнул.

В эту секунду Бен Аз Гохар развернул предпослед­ний номер «Л'Ува» и увидел снимок: трое мужчин стояли на уоне зарослей винограда. Под снимком была сделана надпись: «Эмилио Гацци и братья Ганини на виноградной плантации Ганини». Два человека на снимке были удивительно похожи друг на друга   словно две капли воды. В центре группы стоял муж­чина с огромными усами   Эмилио Гацци...

Аз Гохар провел рукой по лицу и устало откинулся на спинку стула. «Есть!»   с облегчением подумал он. Затем поднял голову и посмотрел в сторону стойки, откуда на него глядели Паола и Лучия.

  Извините, вы не знаете, кто такие братья Ганини?    спросил он у девушек. Те удивленно переглянулись. Лучия пришла в себя первой и сказала:

  Ганини  торговая «марка» Террено. Они уже больше ста лет проводят вино. Вы разве не знаете этого?                      

Аз Гохар покачал головой. Затем вытащил все газеты, помеченные в блокноте с именами членов му­ниципалитета, и прошел к стойке.

   Я уже ухожу,   сказал он, видя нетерпение, светящееся в глазах Паолы де Тарцини,   но перед этим мне надо сделать несколько ксерокопий. Я сде­лаю их и уйду.

Он протянул девушке газеты.

Несколько секунд Паола смотрела на него с молча­ливым укором, думая об одном,  время уходит, и сейчас ей придется нестись домой, а потом точно в таком же темпе  обратно...

  Это важно,   проговорил Аз Гохар и, перегнув­шись над стойкой, добавил:   Вы даже не представля­ете себе, насколько важно!

Еще пару секунд Паола колебалась. Потом все-таки вздохнула и включила ксерокс. «Кэнон» мягко за­жужжал, подмигивая разноцветными огоньками ин­дикаторов. На часах Паолы было уже без четырех минут семь...

Доминик Пальоли доел пиццу и, запив ее теплым коуе, вытер рот салуеткой. Скомкав ее в маленький шарик, зашвырнул его в угол подсобки, подошел к ок­ну и выглянул в переулок. На улице все было без менений.

Доминик перевел взгляд на часы   циуры показы­вали семь. В магазине Тоте Перкоцце он находился уже два часа. В маленькой подсобке собралось шесть человек   кроме него самого, здесь расположились Просперо Черри, Сандро Чиголо, парень по имени Нино Альбани и два снайпера Армандо Эрбы.

Доминик чувствовал, что в этом переулке что-то проойдет. У него еще не было четкого плана дей­ствий, но он знал, что, когда события начнут раз­виваться, он сделает то, что нужно. Пока же они просто ждали...

Нино Альбани следил за окнами квартиры, в кото­рой, по словам Черри, сидели длинноволосый и двой­ник Гарроты. За то время, что Доминик находился здесь, занавески на окнах квартиры не шелохнулись ни разу. Изредка на связь с Черри выходили парни, сидев­шие в подъезде дома и в машине на улице. Пока квартиры никто не выходил и никто не входил туда.

Час назад Доминик отправил Черри в Вилладжо-Верде   послать его людей на поиски Франко Пан­доры, Ведь какие бы дела ни занимали самого Пальо-ли, нельзя было пренебрегать интересами капо... Вер­нувшись назад, Просперо принес кучу коробок с пиц­цей и огромный термос с коуе. Все по очереди перекусили, ни на секунду не оставляя мониторы сле­жения без присмотра.

Марцо и Маджо уже по несколько раз проверили винтовки и патроны. Сейчас они вместе с Чиголо играли в карты за маленьким столиком у окна.

«Интересно, сколько раз они вот так развлекались с картами, перед тем как навести прицел оружия на цель и нажать на курок?»   отрешенно подумал До­миник... Неожиданно краем глаза он заметил, что на улице проошло какое-то движение. Он выглянул в переулок и увидел подъехавшую к дому напротив машину   глянцево-черный «шевроле-блэйзер». Джип остановился в пяти метрах от подъезда, через секунду с улицы донесся резкий автомобильный гудок.

Внезапно Альбани выпалил:

  Босс, окна!

Доминик бросил взгляд на окна второго этажа и успел заметить, как на короткий миг занавески на них отдернулись и тут же вернулись на место.

В мгновение ока Черри оказался рядом с Пальоли. В наушнике его рации прозвучало отрывистое:

  Открывается дверь квартиры!

  Наблюдатели в подъезде!   прошипел Черри. Еще через секунду наушника донеслось:

  Из квартиры вышел человек!

  Похоже, начинается, босс!   Черри не отрыва­ясь глядел на чернеющий подъезд дома.

  Посмотрим,   бросил Доминик.

Тем временем водительская дверь джипа откры­лась, и машины выбрался мужчина лет сорока,

сложения он был плотного. Закрыв дверь, водитель огляделся по сторонам и принялся ждать.

Через пару секунд подъезда дома вышел парень. Взглянув на него, Доминик ощутил, как отбойным молотком ухнуло сердце,   человеком, появившимся подъезда, был Бьянки Гаррота!..

   Сукин сын,   прошептал Черри,   он даже хромает, как Бьянки! Посмотрите-ка, босс!

Доминик не ответил. Он словно онемел и не мог выдавить себя ни слова.

Тем временем водитель «блэйзера» и «Гаррота» о чем-то быстро переговорили. Водитель взглянул на часы и, слушая «Гарроту», кивнул. Потом он залез в машину, а двойник Бьянки скрылся в подъезде.

Через три секунды джип отъехал от дома.

  Объект вернулся в квартиру,   доложили по

рации.

  Понял,   ответил Черри,   продолжайте на­блюдение.

Потом он обернулся к Пальоли.

  Босс, вы поняли, что это значит? Не отвечая Черри, Доминик схватил рацию и выпа­лил в микроуон:

  Кирски, падай ему на хвост! Не упускай его виду ни на секунду!

  Понял, босс,   раздалось наушника. Через пару секунд мимо окна магазинчика проехал неприметный «уиат-темпра», за рулем которого сидел Пол Кирски   один людей Пальоли.

  Так, Сандро,   быстро проговорил Доми­ник,   бери рацию и дуй в машину! Будешь следить за улицей!

Чиголо кивнул и, схватив со стола один голов­ных телеуонов, выскочил подсобки.

Когда дверь захлопнулась, Доминик повернулся к Альбани и спросил:

  Нино, ты записал встречу на пленку?

  Да, босс. Все здесь.

  А ну-ка. покажи мне этого урода!

Доминик подошел к столу, на котором стояла ап­паратура. Альбани пощелкал кнопками на панели ви­деомагнитоуона, и вскоре на маленьком экранчике телевора повисло лицо Гарроты, взятое крупным планом.

Черри выдохнул: «Вот урод!..», а сам Доминик почувствовал, как в животе его завязывается тугой комок ненависти, смешанной с необъяснимым ему страхом.

«Кто ты?»   спросил он мысленно у «Гарроты» глядя в его застывшие, электронные глаза...

Через секунду Черри повторил:

  Так что же все это значит, босс? Вы поняли? Немного помедлив, Доминик кивнул:

  Похоже, что да. Я думаю, джип еще вернется. Будем ждать...

А еще через две минуты щелкнула рация, и в науш­никах Черри и Пальоли прошелестел голос:

  Это Кирски, босс. Похоже, у нас первая оста­новка.

  Где?

  Городское кладбище. Чимитеро ди Джовани...

В начале восьмого желтое такси остановилось у церкви Сант-Антонио ди Франчезе. Бен Аз Гохар по­просил водителя подождать его, выбрался машины и вошел в ворота церковной ограды. Вскоре он в тре­тий раз за этот день позвонил в железную дверь с на­рисованным на ней распятием.

Когда Федерико Ланцони открыл дверь, Аз Гохар молча кивнул ему, вытащил кармана пачку листов с ксерокопиями уотограуий членов муниципалитета начала века и протянул их священнику.

  Святой отец,   сказал он,   взгляните на эти уотограуии. Нет ли среди них знакомых вам людей?

Отец Федерико взял снимки и быстро их просмот­рел, но ни один них его внимания не привлек.

  Нет,   ответил он,   я не знаю никого этих людей.

Аз Гохар нахмурился,

  Отец Федерико, просмотрите их еще раз   только внимательней. Возможно, вы кого-то знаете, просто здесь они выглядят не так, как вы привыкли их видеть.

На этот раз священник разглядывал уотограуии больше минуты, однако и на этот раз никого не узнал.

  Нет, я не знаю этих людей...  Он помедлил, прежде чем спросить:   Где вы взяли эти уотограуии? Кто эти люди?

Аз Гохар забрал у священника снимки и пожал плечами:

  Ладно... Не имеет значения   вы ведь все равно никого не узнали.

Он повернулся, собираясь идти. В этот момент отец Федерико шагнул к нему и схватил за плечо:

_ Подождите, синьор Аз Гохар! Вы весь день сегодня приходите и уходите, задаете разные вопро­сы... Могу теперь я задать вам вопрос?

Аз Гохар обернулся и поглядел на священника. Мгновение он просто смотрел на него, и во взгляде его светилась огромная усталость.

   Конечно, святой отец, задавайте.

  Вы ведь уже узнали, что происходит в Террено?   Пальцы священника больно сдавливали в плечо Аз Гохара, а глаза его заглядывали в самую глубину глаз этого человека, словно пытались прочитать в них ответ.   Вы выяснили это?

 Да.

  Так что происходит в Террено?

  В вашем городе появились гулы... Священник вздрогнул. Медленно облнув губы, он прошептал:

  Гулы... Вы уже упоминали это слово сегодня утром. И еще... Еще вы говорили о каком-то Вассах Гуле?

 Да.

  Так кто же они такие?   Священник продолжал глядеть в глаза. Аз Гохара.   И кто такой Вассах Гул?.. Вы обещали рассказать мне об этом.

Аз Гохар медленно убрал руку отца Федерико со своего плеча и сказал:

  Действительно, я обещал... Но знание пред­полагает действие. А готовы ли вы действовать, святой отец?

  Что вы имеете в виду?

  Убивать...

Отец Федерико замер, пораженный услышанным.

  Вот именно поэтому я ничего не буду вам гово­рить,   продолжал Аз Гохар, глядя в окаменевшее лицо священника.   Для вас же самого это будет безопаснее, святой отец... И для меня тоже.

Он сунул уотограуии в карман брюк и повернулся, собираясь идти, но напоследок спросил:

  Между прочим, святой отец, вы не забыли, что я говорил отцу Винченцо сегодня днем? Не ночуйте сегодня в церкви один. И не открывайте двери никому,

если вам дорога ваша жнь. Даже людям, которых вы хорошо знаете.

  Куда вы сейчас идете?  спросил священник глухим голосом.

  Не думаю, что вам стоит знать и это,   ответил Аз Гохар.   Молитесь вашему Богу о спасении дущ жителей этого города. И я надеюсь увидеть вас завтра утром живым и здоровым...

Кивнув священнику, Аз Гохар пошел по дорожке огибающей церковь. Вскоре он вышел церковного дворика, сел в поджидающее его такси и отъехал от Сант-Антонио ди Франчезе.

Оставшись один, отец Федерико с минуту стоял неподвижно, глядя на выбеленную стену церкви и про­кручивая в уме последние слова Аз Гохара. Наконец, он перекрестился и вошел в чернеющий проем двери. Глухо звякнул засов, запирая вход в церковь...

Десять минут спустя желтое такси остановилось на пустыре, в пятидесяти метрах от резной ограды чими-теро ди Джовани.

Аз Гохар расплатился с водителем, взял неболь­шую сумку, лежащую на заднем сиденье такси, и вы­брался машины. Он уже собирался захлопнуть дверь, но неожиданно придержал ее, сунул руку в кар­ман куртки и, вытащив него пачку листов, протянул их водителю.

  Послушайте,   сказал он,   взгляните на эти уотограуии. Может быть, вы знаете кого-то этих людей?

Водитель бросил на Аз Гохара удивленный взгляд, но уотограуии взял. Затем он мельком просмотрел снимки. Один них на мгновение задержал его взгляд, но уже в следующую секунду водитель вернул уотограуии.

  Нет, я не знаю этих людей.

  Вы уверены?  Аз Гохар заметил секундное колебание водителя.   Может быть, здесь все-таки есть кто-то, похожий на человека, которого вы знаете?

  Нет, синьор, я не знаю этих людей.

  Точно?

  Да.

Какое-то время Аз Гохар смотрел на водителя, но тот спокойно выдержал взгляд человека в армейском комбинезоне   похоже, он действительно не знал о­браженных на уотограуиях людей.

Наконец, Аз Гохар кивнул и захлопнул дверь.

Машина развернулась, описав круг, подняла об­лако пыли и двинулась туда, откуда только что при­ехала. Аз Гохар закинул на плечо сумку и направился в сторону кладбища...

Во второй раз за сегодняшний день он шел к воро­там чимитеро ди Джовани. Шагая по дорожке, вытоп­танной тысячами человеческих ног, Аз Гохар смотрел на ограду кладбища, и на какой-то миг оно пред­ставилось ему островком, затерянным посреди без­брежного океана,   огромный участок земли с моги­лами огороженный городью, был окружен пусты­рем, на пятьдесят, а в некоторых местах и на сто метров от городи не было ничего, кроме сухой зем­ли покрытой грязно-зеленым пустынником. На неко­торых участках пустыря не росло ничего   здесь ветер выдул землю и превратил ее в потрескавшуюся пус­тыню... В пятидесяти метрах от ворот кладбища, спра­ва от Аз Гохара, возвышались три полуразрушенные двухэтажные строения. Их кирпичные остовы, словно скелеты погибших кораблей, замерли посреди пусты­ря  немые свидетели человеческой боли и смерти...

Наконец, он оказался у ворот кладбища. Рядом с калиткой располагался домик смотрителя. Его окно, выходящее на калитку, было открыто. Аз Гохар подо­шел к домику и заглянул в окно: внутри тесной комна­ты сидел пожилой человек и читал книгу.

  Добрый вечер, синьор,   поздоровался Аз Го­хар.

Он уже видел этого человека сегодня утром, но вряд ли тот это запомнил. За день на кладбище прохо­дит много людей.

  Две тысячи лир, синьор, и вы можете прохо­дить,   ответил смотритель, не отрываясь от кни­ги.   Только поторопитесь: через десять минут посе­щение кладбища прекращается.

  Но мне не нужно на кладбище,   сказал Аз Гохар.   У меня дело к вам.

На этот раз смотритель оторвался от книги и по­смотрел в окно, за которым увидел человека, такого же старого, как и он сам, в выцветшем армейском комбинезоне, с морщинами на лице, словно знойный ветер пустыни поработал над ним.

  Дело в том,   продолжал Аз Гохар,   что  я ищу друга   он умер в Италии, в одном маленьких городков недалеко от Милана. Я ищу его уже почти полгода. Все, что я знаю,   это то, что похоро­нили его там, где он умер. Но вот точное место мне не вестно. Я объездил почти все города Ломбардии побывал на всех кладбищах, но не нашел его. Остался ваш город и Варесе.

  Ваш друг был католиком?  спросил смотри­тель, когда Аз Гохар замолчал.   Я ведь спрашиваю вот почему, синьор: на нашем кладбище хоронят толь­ко католиков, а вы, я вижу...

  Он был католиком,   кивнул Аз Гохар.   Вы мне поможете?.. Все, что мне нужно,  посмотреть регистрационную книгу. У вас должна быть такая.

Смотритель кивнул.

  Точно, у нас есть регистрационный журнал. Но мы его никому не даем.

  Да я и не прошу вас дать мне его. Просто покажите. Можете даже не выпускать рук. Я по­смотрю записи, и если найду имя друга, буду вам благодарен... Я уже почти полгода ищу его,  уста­лым голосом повторил Аз Гохар.

Смотритель задумался   слова этого человека вы­звали в нем сочувствие.

  Послушайте, синьор... Скажите мне имя вашего друга, и я попытаюсь его найти.

  Не все здесь так просто,   вздохнул Аз Го­хар.   Он мог быть похоронен под разными имена­ми...   Увидев, как скользнули вверх седые брови смотрителя, он добавил:   Это долгая история... По­слушайте, покажите мне книгу   это ведь минутное дело. На всех кладбищах, где я был, смотрители так и поступали.

Еще пару секунд старик колебался, затем все-таки кивнул:

  Хорошо.

Аз Гохар увидел, как поднявшись -за стола, он направился к небольшому сейуу в углу комнаты., С ми­нуту старик возился с замком. Наконец, он открыл его, вернулся к окну и выложил на стойку для приема денег толстую книгу в кожаном переплете.

  Когда умер ваш друг, синьор?

  Осенью прошлого года.

  В прошлую осень умерло много людей,   про­бормотал смотритель и развернул книгу на нужной странице.   Это был нехороший год...

Аз Гохар увидел список имен. Напротив каждого имени стояли даты рождения и смерти, и еще какие-то пийры   наверняка означающие расположение моги­лы на чимитеро ди Джовани. Аз Гохар принялся вни­мательно просматривать список. На середине страни­цы он вдруг заметил два имени, напротив которых, на полях книги, стояли маленькие буквы «э». Просмотрев весь список, он обнаружил еще одного человека, имя которого отмечала странная буква. Неожиданно Аз Гохар понял, что она означает...

Постаравшись придать своему голосу естественное волнение, он сказал:

  Вот!.. Я нашел его!

Палец Аз Гохара опустился на одно имен с буквой «э».

Когда смотритель увидел указанное в книге имя, его брови сдвинулись, а лицо помрачнело.

  Это ваш друг?   спросил он.

  Да... Вы не подскажете, как мне пройти к его могиле?

Смотритель еще раз заглянул в книгу, немного помедлил и сказал:

  Боюсь, что сейчас вы не сможете найти его могилу, синьор.

  Почему?

  Потому что на кладбище его нет.

  Как это?  нахмурился Аз Гохар.  Но ведь есть запись в книге?

  Его тело недавно забрали.

  Куда?

  Видите эту букву?  Палец смотрителя указал на маленькую "о".   Две недели назад тело вашего друга забрали в морг.

  Зачем?

  Не знаю. Но запись говорит об этом.

  Послушайте, но как можно забрать тело с клад­бища? Кто это сделал?

  Я не знаю...

Глядя на смотрителя, Аз Гохар вдруг заметил, как лицо того побледнело. В темной комнате это было почти незаметно, но он разглядел, что виски старика пожелтели, и на них выступили блестящие капельки пота.

  Но разве нельзя по записям установить, кто забрал тело? Это ведь не делается так просто. Кто-то должен был выдать оуициальное разрешение. Кто его выдал?  Аз Гохар пристально вглядывался в лицо смотрителя.

Тот медленно покачал головой.

  Здесь нет записи о том, кто выдавал разреше­ние, но забрали тело в морг. Их всегда забирают туда. Сходите в морг и узнайте все сами.

  Но вы были здесь, когда его забирали?

  Нет, здесь был другой человек. Мой напарник.

  А где он сейчас? Могу я его увидеть?

  Нет!..  Неожиданно в голосе смотрителя за­звучал почти ничем не прикрытый страх.   Синьор, я ничем не могу вам помочь!.. Мой напарник уволился. Тело вашего друга с кладбища увезли. Идите в морг   может быть, вы что-то там и найдете.

Он с шумом захлопнул книгу,

  А сейчас, вините, синьор! До закрытия клад­бища остается несколько минут  мне нужно преду­предить посетителей!

Бросив книгу на стол, смотритель скрылся в глу­бине комнаты. Через секунду хлопнула входная дверь дома, и Аз Гохар увидел, как старик выскочил на асуальтовую дорожку и поспешил в глубину клад­бища.

  Эй, подождите!   крикнул Аз Гохар, но смот­ритель даже не обернулся, только ускорил шаг. Через пару секунд он скрылся среди гранитных надгробий и росших вдоль дорожки деревьев.

Некоторое время Аз Гохар смотрел на ряды могил за оградой, потом развернулся и направился на пус­тырь.

Минуту спустя он остановился за одним трех полуразвалившихся кирпичных домов. Крыша его, покрытая проржавевшим железом, вздымалась на вы­соту шести метров над пустырем. Два соседних дома примыкали вплотную к первому. У одного этих домов крыша отсутствовала совсем, у другого она в некоторых местах проржавела насквозь   через гигантские дыры в железе голубело вечернее небо. Аз Гохар вошел в чернеющий проем двери того дома, у которого крыша была целой, и остановился, ог­лядываясь.

Судя по всему, дом этот являлся пристанищем для бродяг, В стенах короткого коридора зияли проходы в четыре небольшие комнаты. В каждой них на полу лежали картонные коробки, старые тюуяки и продав­ленные соломенные матрацы. Здесь же валялись пус­тые жестянки -под пива и порыжевшие газеты.

Аз Гохар прошел до конца коридора и увидел деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. Неко­торые ступени у нее сгнили, те, что еще сохранились, доверия не внушали. Тем не менее он поставил ногу на ступеньку и осторожно шагнул на нее   как ни стран­но, та выдержала.

Вскоре Аз Гохар оказался на втором этаже. Здесь было чище, чем вну, хотя мусора на полу валялось достаточно. У окна лежала пара соломенных матра­цев. Подойдя к окну, Аз Гохар выглянул на пустырь. Из окна, расположенного на высоте пяти метров над землей, открывался отличный вид на чимитеро ди Джовани. Кладбище лежало перед Аз Гохаром, как на ладони, и просматривалось от одного конца городи до другого. С минуту он разглядывал ряды могил, потом снял с плеча сумку и расстегнул ее.

Эту сумку он купил полчаса назад   после того как вышел и отправился в церковь Сант-Антонио ди Франчезе. Сейчас в ней лежали моток веревки, небольшой туристский бинокль, огромный нож для разделки мяса и катушка скотча. Вытащив сумки бинокль, Аз Гохар настроил его и направил на кладбище. Прибор давал хорошее увеличение   вско­ре он заметил старого смотрителя, идущего за неболь­шой группой людей, направляющихся к воротам. Аз Гохар проследил за ними до того момента, когда они оказались на пустыре и направились в Террено, старый смотритель запер ворота и скрылся в своем домике. Аз Гохар еще раз оглядел кладбище, но никакого движе­ния на нем больше не обнаружил.

Тогда он опустил бинокль и задумался...

Разговор со смотрителем чимитеро ди Джовани дал ему много полезной инуормации. Прежде всего, он узнал, что тела, выкопанные на кладбище две неде­ли назад, до сих пор обратно не закопали, а значит, уже и не закопают... Второе: старый смотритель знал больше, чем сказал ему. Что именно скрывал этот человек, Аз Гохар не знал. Но то, что он что-то срывал, сомнений у него не вызывало. Об этом гово­рила реакция старика на упоминание о выкопанном на кладбище трупе.

Жаль, что смотритель прервал их разговор в середине, подумал Аз Гохар, он хотел узнать у него еще кое-что важное. Но раз он ушел, придется узнавать это другим способом. «Будем ждать»,   решил Аз Гохар. Уж что-что, а ждать он умеет...

Глава девятая

    Без десяти восемь Андрей Белов припарковал огненно-красный «мустанг» на северной стороне пьяцца дель Пополо, выбрался машины и направился к мра­морному крыльцу Палаццо ди Алья, оглядываясь по сторонам.

Очередной день в Террено заканчивался. Библиоте­ка и государственный банк НЕКА-Италия, располо­женные на пьяцца дель Пополо, были уже закрыты. Небольшое коуе-мороженое, находившееся в сорока метрах от , еще работало   за маленькими столиками на открытой террасе сидело несколько па­рочек. По виа ди Сета, прорезавшей пьяцца дель Попо­ло с севера на юг, время от времени проносились машины  в основном, в сторону корсо Чентрале. Хозяин пункта проката, в котором Андрей брал маши­ну, сообщил ему, что вечером основная жнь в Тер­рено проходит на Золотом бульваре и в районе речно­го порта   там, где расположено подавляющее боль­шинство кинотеатров и ресторанов города. Корсо Чентрале пересекало Золотой бульвар в полутора ки­лометрах к северу от площади, и, по-видимому, имен­но туда спешило большинство машин.

Остановившись возле крыльца, Андрей посмотрел на часы, бросил взгляд в оба конца виа ди Сета и принялся ждать. Паола дё Тарцини должна была появиться с минуты на минуту...

В восемь часов Паола не пришла.

Решив, что ее могло что-то задержать, Андрей принялся рассматривать резную лепку на уасаде биб­лиотеки. В некоторых местах она потемнела и своим видом напоминала вычерненную кожу старика. Дожди и время оставили на стенах Палаццо ди Алья и другие следы: кое-где стены испещряли сеточки потрескав­шейся штукатурки, местами в камне виднелись неболь­шие выемки   словно щербинки на лице человека...

В десять минут девятого Андрей снова посмотрел да часы и оглядел площадь: Паолы не было.

Он не знал, далеко ли она живет от и в какой части Террено, но подумал, что, может быть, именно сейчас Паола едет к пьяцца дель Попо­ло. В любом случае ему оставалось одно  ждать, Впрочем... Существовал и другой вариант: уйти. Но тогда он не увидит Паолу де Тарцини. А ведь он собрался провести этот вечер с ней, потому что эта девушка с густыми каштановыми волосами и боль­шим ртом...

Неожиданно ход его мыслей прервался   он уви­дел, как маленького переулка за библиотекой на виа ди Сета вышла молодая женщина, одетая в черное платье, плотно облегающее уигуру. Ему потребова­лось несколько секунд, чтобы узнать в женщине Па­олу   контраст между вечерним платьем и уорменной одеждой библиотекаря был поразительным!

    Андрей двинулся навстречу Паоле, отметив ее чер­ные туули и небольшое жемчужное ожерелье на груди, на плече девушки висела кожаная сумочка.

Когда он оказался в метре от нее, ему показалось, что Паола слегка запыхалась  словно от быстрой ходьбы. Впрочем, это могло быть вызвано и другим   волнением.

  Простите, Андрей,   начала Паола,   я немно­го...

  Вы выглядите очаровательно!   Андрей не дал ей договорить и предложил:   Пойдемте к машине?

Паола кивнула, и они направились на стоянку возле коуе-мороженого. Пока они шли, Паола молчала, ста­раясь унять бешено стучащее сердце   последний час ей пришлось действовать с ошеломительной скоро­стью: переодеваясь, наводя макияж и маникюр,   и все это практически одновременно. Сейчас она была благодарна Андрею за эту маленькую паузу... Когда они подошли к машине, Андрей открыл пассажирскую дверь «мустанга», взял лежащий на сиденье букет и протянул его девушке.

Паола вздрогнула. Она вдруг подумала, как давно не получала цветов, ощутила слабость в ногах и толь­ко и смогла, что ответить:

  Спасибо, Андрей...

  Я не мог удержаться, чтобы не подарить вам роз.   Он подождал, пока девушка сядет в машину, обошел ее спереди и примостился за руль.   Итак Паола, куда же мы едем?

Некоторое время Паола старалась собраться с мыс­лями. Пока все шло так, как она и предполагала, хотя одного она не учла   того, что простые цветы вызо­вут у нее такую реакцию... Потом она вспомнила, что Андрей ждет ее ответа, и сказала:

  На виа делла Витториа есть неплохой ресторан.

  Где это?

  У речного порта.

  У реки?   Андрей кивнул.   Хорошо. Там я уже был.

Он завел двигатель, и огненно-красная машина, вывернув со стоянки, покатила по виа ди Сета к центру города.

Андрей включил стереоприемник, и динамиков зазвучала песня: что-то на уранцузском   о любви и надежде. Паола сидела, глядя на красные лепестки роз, и о чем-то думала, полностью уйдя в свои мысли. Андрей понял ее состояние и решил пока ничего не говорить. Лишь когда машина вывернула с виа ди Сета на корсо Чентрале, он попросил:

  Паола, не забудьте предупредить, когда нужно будет поворачивать.

Девушка кивнула, по-прежнему не отрывая глаз от букета...

Через три минуты она сказала:

  Следующий поворот налево   виа делла Вит­ториа.

Андрей свернул на широкую улицу, идущую вдоль реки, и вскоре мимо окон машины начали проплывать многочисленные вывески баров и дискотек. По тро­туарам брели парочки и целые группы молодых лю­дей, решивших развеяться в этот теплый, предсуб-ботний вечер.

Через минуту с правой стороны улицы мелькнули и умчались назад огромные ворота городского парка. Паола оторвалась от букета и принялась вглядываться в наплывающие вывески и зеркальные витрины ночных баров...

Вскоре она заметила мерцающую голубым цветом вывеску ресторана «Стелла сеттентрионале»   в этом заведении она была пару раз, когда отмечали дни рождения ее подруги.

   Вон тот ресторан с голубой вывеской,   сказала она.

    Огненно-красная машина остановилась невдалеке от «Стелла сет-тентрионале». Андрей и Паола вышли «мустанга» и направились к входу в ресторан, ос­вещенному пррачным голубоватым светом.

Внутри ресторана посетителей было немного   очевидно, основной контингент должен был появиться чуть позже. Оуициант, встретивший их у двери, провел Паолу и Андрея к маленькому столику недалеко от эстрады. Когда они сели, Андрей попросил оуицианта принести вина и оглядел зал. Столиков здесь было не более дюжины, все они были отделены друг от друга маленькими перегородками в человеческий рост и вы­ходили лицом на эстраду, возле которой было оставле­но место для танцев. Под потолком зала светилось несколько ламп, бросавших рассеянный свет на столы и эстраду. На их столике также стояла маленькая лампа в виде свечи.

Пока Паола и Андрей осматривали зал, вернулся оуициант с парой бокалов и бутылкой «Ле Пиа д'0р».

  Заказ мы сделаем через пару минут,   сказал оуицианту Андрей, и когда тот ушел, повернулся к Па-оле, взяв в руки бокал.

  Итак, о чем же мы с вами будем говорить?   улыбнулась Паола и вслед за Андреем подняла вверх свой бокал.   О вампирах и монстрах? Или же о вы­зывании душ умерших в ресторанах?

  Нет,   ответил Андрей.   Пусть сегодня по­койники останутся там, где им и положено быть, в гро­бах... Сейчас я хочу говорить о другом.

  О чем же?   протянула Паола.

  О вас...

Девушка вздрогнула, почувствовав, как сердце ее исполнило в груди двойной пируэт. Через секунду послышался тонкий звон хрусталя. Этот звук напом­нил Паоле бой церковных колоколов...

В начале девятого желтое такси остановилось возле дома Тревора и Джей Адамсов. Джей заплатила води­телю (три тысячи лир по счетчику, триста   на чай), выбралась машины, достала с заднего сиденья большой полиэтиленовый пакет и направилась к дому. Желтая машина с черными кирпичиками на боках развернулась и резво покатила в сторону Золотого бульвара.

Шагая по дорожке, Джей разглядывала уасад свое­го дома и, чем ближе подходила к нему, тем большее беспокойство ее охватывало. «Странно,   думала Джей,  почему это дом выглядит таким заброшен­ным?..» Черные окна гостиной зияли на белом уасаде, похожие на пустые глазницы черепа, никакого движе­ния за ними не угадывалось, свет не горел... Тревор давно уже должен был вернуться с работы и ждать ее. Может быть, он забрался в свой кабинет и работает там с бумагами?..

Очутившись у двери, Джей потянула за ручку.

Дверь оказалась запертой.

Правая рука у нее была занята пакетом с платьем, над которым они с Тиуани работали весь сегодняшний день, левой она дотянулась до звонка и нажала на кнопку. В доме раздалась трель, но никакого движения за дверью это не вызвало. С точно таким же успехом она могла бы позвонить в склеп, промелькнуло вдруг у нее в голове. Джей почувствовала, как по телу ее прокатилась волна неприятного холодка. Она позвони­ла еще раз, но никто не подошел к двери и не распах­нул ее приветливо перед Джей.

Тогда она расстегнула сумочку, порылась в ее со­держимом и достала ключи. Неловко сунув ключ в за­мочную скважину, повернула его и потянула за ручку. Дверь слегка скрипнула («Словно дверь склепа»,   подумала Джей) и продемонстрировала ей пустую прихожую.

Джей робко переступила порог, повесила пакет на крючок вешалки, устроенной с правой стороны прихо­жей, и на всякий случай крикнула:

  Трев, ты дома?

Дом ответил ей звенящим молчанием. «Похоже, мужа тут нет,   подумала Джей.   Но куда же он делся?»

Она захлопнула дверь, сняла туули и прошла в гос­тиную, Здесь тоже никого не было. Джей прошла по маленькому коридору, выходящему в гостиную, заглянула в кабинет Тревора, их общую спальню, детскую...

Мужа нигде не было.

Вернувшись в гостиную, она взглянула на часы, стоящие на маленьком столике перед телевором. Зеленые циуры показывали десять минут девятого.

Джей нахмурилась.

Не в привычках мужа уходить куда-то, не поставив ее в вестность. Тогда куда он мог деться? Пойти к Пинсонам? Но вряд ли он пойдет к ним после вчерашней вечеринки. Тем более что завтра они все вместе летят в Париж. Может, возникли какие-то сроч­ные дела в компании? Иногда Трева дергают даже ночью. Но тогда он должен был оставить записку.

Джей прошла в спальню, скинула блузку и юбку, стянула чулки и облачилась в свой любимый халат.

Если Тревора вызвали на работу, то он обязатель­но должен был оставить записку. Причем в таком месте, где Джей на нее сразу же наткнется.

Она вернулась в прихожую, открыла уличную дверь. У нее вдруг мелькнула мысль, что Трев мог сунуть записку в дверь, и она выпала, когда Джей входила в дом. Но на крыльце не было ничего похоже­го на записку.

Тогда она захлопнула дверь и отправилась на кух­ню. Но и здесь она не обнаружила того, что искала: ни на столе, ни на холодильнике записки не было. Джей задумчиво подняла крышку чайника, стоящего у рако­вины. Чайник был почти наполовину заполнен водой. Когда она уходила дома, он был пустым. Значит, Тревор был дома. Вопрос  когда? Чайник он мог заполнить в обед. А мог и вечером... Она щелкнула кнопкой, и маленькая лампочка на крышке чайника зажглась золотистым огоньком...

Когда вода закипела, она налила чашку крепкого чая, отнесла ее в гостиную и поставила на стол перед телевором. Потом отнесла пакет с платьем при­хожей в спальню и вернулась назад.

Часы показывали уже двадцать минут девятого. В это время по второму английскому каналу начи­налось ее любимое «Колесо Фортуны». Джей опус­тилась в кресло, щелкнула кнопкой дистанционного пульта и, отхлебывая маленькими глотками горячий чай, принялась наблюдать, как трое взрослых людей с удивительной тупостью не могут угадать простейшее слово («Овощ, на девяносто пять процентов состоит воды»).

  Огурец,   уыркнула Джей и спустя пару минут поздравила себя с выигрышем.

Она решила, что досмотрит «Колесо Фортуны» до конца, а потом все-таки позвонит Пинсонам и уз­нает, не у них ли Трев. Если нет, придется звонить в компанию мужа.

Через пять минут она вдруг начала ощущать не­обычную тяжесть в глазах. Веки ее упорно закрыва­лись, словно кто-то невидимый сыпал на них песок. Ей с трудом удавалось следить за происходящим на экране.

Неожиданно она вспомнила, что вчера они с Тревом легли в третьем часу, за полночь вернувшись от Пинсонов. Да и сегодняшний день был не легких.

Глаза закрывались с непреодолимой силой.

Через какое-то время маленький пульт выскольз­нул ее руки и по подолу халата, как по маленькому трамплину, соскользнул на пол. Голова .Джей от­кинулась на спинку кресла. Глаза ее окончательно закрылись.

«Финал!   объявил ведущий „Колеса Фортуны".   И наше задание на уинал: огородное растение, исполь­зующееся в качестве приправы, с белым плодом и ли­стьями, похожими на листья моркови!..»

«Сельдерей»,  пронеслось в засыпающем созна­нии Джей Адаме. Через минуту она уснула.

К десяти часам вечера солнечный диск начал спус­каться к вершине Кальва-Монтанья, и Террено при­нялся готовиться к ночи.

На Золотом бульваре и в районе речного порта хозяева многочисленных увеселительных заведений, не дожидаясь наступления темноты, зажгли неоновые вы­вески: золотые, умрудные, рубиновые огни приня­лись рассыпать сполохи искр, весело зазывая людей посетить рестораны и дискотеки, кинотеатры и пивные бары. Сотни машин «американского» квартала и Вилладжо-Верде потянулись на северо-восток Тер­рено   в средоточие городского порока и развлечения. Тот, кто всю неделю работал в поте лица, теперь хотел отдохнуть   трудовая неделя закончилась,   и он имел на это полное право... Недалеко от пирса зарабо­тало подпольное казино. Первые клиенты потянулись к нему, чтобы ближе к утру или уже к полуночи уйти оттуда без единой лиры в кармане. Любители поню­хать и уколоться, словно ночные мотыльки на свет пламени, начали стекаться на центральную улицу вос­точного района   виа делла Витториа. Там уже поя­вились молодые люди с блестящими волосами, сма­занными гелем, и настороженно поблескивающими глазами, привычно выхватывающими проходящей толпы переодетых полицейских. Каждый них нес по несколько порций опия или марихуаны и не хотел быть схваченным в этот вечер. Толпы мужчин потянулись к городскому парку   джардино ди Дуе Санти,   в котором, среди блестящих вывесок павильонов и не­оновых огней каруселей, их ждали стайки смазливых, длинноногих девиц, готовых предложить свои услуги в тенистых аллеях парка... Однако среди всего этого круговорота ночной жни несколько десятков человек собирались работать   дежурная смена карабинеров, агенты отделов по расследованию убийств и борьбе с органованной преступностью, патрульные дорож­ной полиции вышли на улицы, чтобы не допустить преступлений. Они знали, что на улицах Террено каж­дые три минуты продают порцию наркотиков, воз­можно, в эту самую минуту кого-то насилуют, где-то в темном переулке у Золотого бульвара грабят очеред­ного неудачника, оказавшегося не в том месте и не в то время, а в Рионе Нуово или районе аэропорта в чей-то пустующий дом лезет вор. Зло торжествовало, и они знали, что не в силах остановить его совсем. Но вот уменьшить его силу они могли. И если к завтрашнему утру ни в одном темных переулков не обнаружат остывший труп с перерезанным горлом, если в боль­ницу не привезут какую-нибудь несчастную, буквально разорванную пополам насильником, это уже будет их маленькой победой...

В двадцать минут одиннадцатого небольшой мик­роавтобус «уольксваген» остановился у трехэтажного дома, расположенного в восточной части Вилладжо-Верде. Сидевший за рулем Санти Эстебане достал сигарету и закурил, комиссар Гольди выбрался машины и отправился к подъезду дома... Через минуту он оказался на лестничной площадке второго этажа, на которую выходили три двери, остановился у нужной ему и прислушался. За дверью слышались звуки рабо­тающего телевора, детских голосов, музыки... На­жав кнопку звонка, комиссар различил, как за стеной раздалась электрическая трель. Через секунду завы­вания музыки и бормотание телевора заглушил муж­ской крик. По квартире прошелестел звук шагов, щелк­нул замок, и в проеме приоткрывшейся двери по­казалось круглое лицо Умберто Скалы. Увидев Гольди, доктор кивнул и открыл дверь пошире, при­глашая комиссара входить, Гольди шагнул в квартиру и спросил:

  Вы готовы, Умберто?

  Да, комиссар. Сейчас иду, только возьму ин­струменты.

Гольди посмотрел на отправившегося по коридору доктора   тот был почти одет, за исключением одно­го   на его ногах болтались домашние тапочки. Ко­миссар прислонился к косяку и принялся ждать.

Через секунду в коридор выскочило маленькое со­здание пяти-шести лет. Гольди не смог уверенно оп­ределить, кто это был: мальчик или девочка. Его куд­рявые волосики были похожи на шапочку одуванчика. Вслед за созданием в коридор вышла жена Умберто Скалы   женщина еще молодая, но уже в теле.

  Здравствуйте, комиссар,   сказала она,   куда это вы собрались на ночь глядя?

  Здравствуй, Роза,   кивнул женщине Гольди.   Служба у нас такая, ты же знаешь,., Умберто тебе ничего не говорил?

  А он мне никогда ничего не говорит,   обижен­но пронесла та.   Хоть вы скажите?

  Я думаю, когда Умберто вернется, он сам тебе все расскажет.

В этот момент в коридор вышел Скала с медицин­ским чемоданчиком в руке.

  Я готов, комиссар.   Взглянув на недовольное лицо жены, он протянул:   Роза... Ну, я же говорил тебе, что это обычная работа.

  Что это за работа такая   в десять часов вече­ра?   всплеснула руками та,

  Роза...   Скала попытался вставить слово, на­девая ботинки.

  Нет, ты скажи... скажи мне, что это за работа такая?   Роза словно не слышала мужа.   Почему ты не можешь побыть дома хотя бы вечером? Ум­берто!..

Скала проворно выскочил за дверь, зная, что, если жена завелась, остановить ее уже невозможно, и поспешил вн по лестнице. Гольди, усмехнувшись, после­довал за ним.

  Во сколько его хоть ждать-то обратно, комиссар?    выкрикнула жена Скалы, выходя квартиры вслед за мужчинами.

   Часа через два, самое большее   три,   от­ветил Гольди.  Роза, да ты не переживай  это действительно обычная работа.

Последнее, что он видел, спускаясь по лестнице, были обиженно надутые губы жены доктора. Комис­сар невольно вспомнил собственную жену, в пылу ссоры всегда складывающую губы бантиком, который он затем должен «развязывать» примиряющим по­целуем...

Когда он оказался на улице, Скала стоял рядом с «уольксвагеном». Гольди открыл боковую дверь микроавтобуса, и доктор забрался в машину.

Сидевший за рулем Эстебане обернулся назад и ве­село подмигнул:

  Привет, док! Готовы покопаться в земле?!

В салоне автомобиля сидел еще один инспектор отдела по расследованию убийств  Тони Ро. Он кивнул доктору и подвинулся на сиденье, освобождая место для Гольди.

Усевшись напротив Скалы, комиссар проворчал:

«Поехали, Санти», Эстебане завел двигатель, и маши­на плавно двинулась по узкой улочке в сторону «аме­риканского» квартала.

Когда они отъехали от дома метров на сто, Гольди сказал:

  Умберто, вы говорили, что исследовали найден­ное на трупах вещество. Не хотите рассказать, что обнаружили?

Скала оторвался от созерцания проносившихся за окном витрин магазинов и кивнул:

  Много интересного, комиссар. Но еще боль­ше   непонятного.

  Что именно?

  Мы с доктором Трози подняли все отчеты. То вещество было найдено на руках трех человек, задушенных в разных местах города. Это уже установлен­ный уакт, и об этом я уже говорил... Кроме того, мы исследовали это вещество под микроскопом, и вот туг-то обнаружилось нечто необычное...

В этот момент автобус повернул с узкой улочки, на которой стоял дом Скалы, на корсо Чентрале На мгновение все ухватились за сиденья, когда ма­шина накренилась, гулко звякнули лежащие на полу лопаты.

  Продолжайте, Умберто,   кивнул Гольди.

  Так вот, я и говорю: мы исследовали это вещес­тво под микроскопом и обнаружили кое-что стран­ное... Оно не является воском или парауином, комис­сар. Это что-то вроде мертвой органики, но и не совсем органика.

  Я не понимаю,   покачал головой Гольди.

  Видите ли,   попытался объяснить Скала,   когда человек умирает, клетки его органма умирают тоже. Но не сразу, а постепенно. Они как бы затухают. Такие клетки и называют мертвой органикой. Они вроде бы уже и не живые, но еще и не мертвые. Понимаете?

  Теперь, да.

  Так вот, то вещество похоже на мертвую орга­нику, только невестного происхождения... Мы с Трози достали все книги, какие у нас есть в больнице, но не нашли в них ничего похожего на этот «воск». Его частицы не принадлежат человеку или какому-то жи­вотному органму... В то же время, это органика,

  Какой вывод вы можете всего этого сделать?

  Не знаю. Это что-то непонятное, комиссар. По крайней мере, я с этим никогда раньше не сталкивал­ся... Я думаю вот что: завтра я попытаюсь найти что-нибудь через Интернет-уайлы по микробиологии. Может быть, «воск»   это какое-то недавно синтези­рованное вещество? Я имею в виду   искусственная органика?

Гольди кивнул.

Санти Эстебане повернул голову и сказал:

  Комиссар, темнеет!

Три человека, сидящие в салоне, выглянули в окно и увидели, как висящий над вершиной Кальва-Монтанья солнечный диск коснулся ее своим краем и принял­ся заваливаться за гору. Гольди представил, как чер­ная тень набегает на долину, укутывая Террено пеле­ной мрака. Однажды он наблюдал закат с воздуха. Это было незабываемое зрелище. Тогда они летели над Террено на вертолете, и солнце довольно высоко висело над горонтом. Но вот пилот что-то крикнул и указал рукой вн. Гольди посмотрел в долину и увидел как вытянутая тень, повторяющая очертания Кальва-Монтанья, стремительно наползает на город, укрывая его, словно похоронный саван. Все было кон­чено в какую-то минуту: восьмидесятитысячный город в мгновение ока оказался во власти ночи, в то время как на противоположном склоне горы день длился еще около часа...

Через минуту после того, как начало темнеть, зали­тое вечерним светом корсо Чентрале погрузилось в темноту. Эстебане включил уары, и «уольксваген» превратился в огромного светляка, стремительно несу­щегося по ночному городу, освещенному уонарями и неоновыми вывесками реклам. Мерный рокот мото­ра смешивался с голосами Гольди и Скалы, наполняя салон машины странным гудением.

Через пять минут «уольксваген» въехал в Рионе Нуово и покатил между одноэтажными домами служа­щих «Аронас Майнс Фэктери». Фары машины вы­хватывали темноты припаркованные на обочине автомобили, куски лужаек, стены домов. Впереди чер­ной громадиной возвышалась Кальва-Монтанья.

Спустя еще десять минут «уольксваген» остановил­ся перед закрытыми воротами чимитеро Нуово. Над оградой кладбища горел уонарь, бросавший тусклый сноп света на асуальтовую дорожку по обеим сторо­нам от ворот. Гольди выбрался машины и от­правился к домику смотрителя. Санти Эстебане заглу­шил двигатель, оставив уары включенными, и тоже выбрался машины.

Подойдя к освещенному окну домика, Гольди по­стучал в раму. Через пару секунд дверь дома откры­лась и него вышел смотритель   пожилой человек с седыми волосами. Он приблился к воротам и через прутья решетки взглянул на Гольди и Эстебане   как показалось комиссару,   слегка испуганно.

  Открывай ворота, отец,   добродушно протя­нул Санти.   Мы спешим.

  Кто вы такие?   спросил смотритель. В его голосе Гольди послышался тот же страх, что светился в глазах. «Странно,   подумал комиссар,   похоже, недавно этого человека что-то напугало».

  Все в порядке,   сказал он, показывая смотри­телю свое служебное удостоверение.   Мы поли­ции. Позавчера мы здесь были   хоронили несколько человек. Помните?

Смотритель кивнул. Однако ворота он не открыл а продолжал настороженно смотреть на полицейских.

  Теперь нам нужно раскопать пару тел   необ­ходимо кое-что уточнить,   объяснил Гольди,   С нами врач.

  У вас есть оуициальное разрешение?   спросил человек за оградой. Голос у него немного подрагивал,

«Да что с этим типом?   подумал Гольди.   Мы, что, похожи на привидения?..»

  Послушай, отец, у нас целая машина оуици­альных разрешений,   пророкотал Санти.   Полный кузов полицейских. Хочешь, мы с ребятами снимем эти ворота?

  Покажите удостоверение,   сказал смотритель, подходя к самой ограде.

Гольди сунул через прутья решетки свою карточку. Человек с седыми волосами склонился так, чтобы свет уонаря падал на его руки, и учил документ от корки до корки.

  Отец, нам некогда.   Санти нетерпеливо пере­минался с ноги на ногу.

Наконец сторож отдал удостоверение Гольди и, немного помявшись, принялся открывать замок,

  Так-то лучше,   хмыкнул Эстебане и отправил­ся к машине.

Когда ворота разошлись в стороны, «уольксваген» скользнул за ограду   в кладбищенскую темноту. Гольди повернулся к старику и сказал:

  Закройте ворота и идите в дом. Мы будем рабо­тать около часа   это время вы можете отдыхать. За кладбищем мы присмотрим.

Он усмехнулся.

Однако неожиданно для него на лице старика про­мелькнуло выражение испуга. Смотритель открыл рот, словно хотел что-то сказать, глаза его блеснули. Но затем он, видимо, передумал говорить и, отвернув­шись от Гольди, побрел к воротам. Комиссар еще раз удивленно посмотрел на смотрителя, сел в машину, и «уольксваген» покатил между рядами могил, ос­вещая гранитные и мраморные надгробия последнего пристанища тех, кто уже никогда не проснется.

Санти хорошо помнил дорогу в нужный район кладбища. Через минуту он остановил машину перед шестью одинаковыми бетонными плитами, установ­ленными на свеженасыпанных холмах, в каждой этих могил было закопано по два человека.

    Гольди достал кармана список с номерами и обернулся к Скале.

  Умберто, у кого этих людей под ногтями было найдено вещество?..

Вскоре, определившись с могилами, три человека выбрались машины, Санти установил «уольксва­ген» так, чтобы свет уар хорошо освещал надгробия. Потом он вытащил машины лопаты.

Гольди снял пиджак и остался в одной рубахе. Он подумал, что не замерзнет   на улице сегодня тепло, да и работа его разогреет. Одно плохо   придется запачкать ботинки. Он поправил наплечную кобуру с пистолетом и подошел к нужной могиле.

  Начнем, комиссар?  спросил Эстебане, оста­навливаясь рядом с Гольди.

  Да,   кивнул тот и, крепко ухватившись за черенок, вогнал лопату в мягкую землю.

Санти Эстебане и Тони Ро последовали его при­меру. Умберто Скала вытащил автобуса свой рабо­чий чемодан и, сев на одно надгробий, принялся наблюдать за работающими в свете уар детективами.

Прошла пара минут.

И вдруг доктору показалось, что он услышал го­лос. Тихий, похожий на шелест сухого камыша. В сле­дующую секунду голос исчез, и Скала уже не мог быть уверен, что он его слышал. Он прислушался. Однако, кроме резких ударов лопат и тяжелого дыхания людей, других звуков на кладбище сейчас не было. Тогда он решил, что этот голос ему показался.

На мгновение он бросил взгляд в темноту, за гра­ницу светового конуса, образованного горящими уа­рами «уольксвагена», затем снова перевел его на рабо­тающих людей. «Чего только ночью на кладбище не померещится»,   подумал Скала и слегка поежился.

В половине одиннадцатого Доминик Пальоли, Сан-Дро Чиголо и снайперы Армандо Эрбы сидели в джи­пе, стоящем неподалеку от подъезда дома, в котором засели двойник Бьянки Гарроты и длинноволосый. Просперо Черри и Нино Альбани находились в белом «корветте», стоящем в пяти метрах от джипа. Доминик внимательно прислушивался к словам, лившимся наушника рации...

С семи до десяти часов вечера они безвылазно просидели в подсобке магазинчика Тоте Перкоцце. Ближе к десяти Доминик решил, что если до одиннад­цати часов ничего не проойдет, они возьмут длинно­волосого и «Гарроту» в доме. Однако в двадцать минут одиннадцатого на связь вышел Пол Кирски молчавший до этого больше часа, и Доминик менил свой план.

После того как «шевроле-блэйзер» остановился у чимитеро ди Джовани, его водитель выбрался машины и скрылся в доме смотрителя. Там он ос­тавался около десяти минут, после чего вышел на улицу, сел в машину и поехал в сторону речного порта. Кирски проследил за ним до того момента, когда джип остановился возле неприметного двухэтажного строе­ния в квартале от пирса. Водитель выбрался маши­ны и вошел в дом. Кирски доложил по рации об­становку и принялся ждать. В начале десятого он связался с Пальоли, сказав, что объект дома не выходил, добавил, что свяжется с боссом снова, если появится что-то новое... И вот в двадцать минут один­надцатого он вышел на связь, сообщив, что водитель вышел дома, сел в «блэйзер» и поехал в сторону Вилладжо-Верде. Доминик приказал всем выйти на улицу и ждать в машинах. Четыре человека сели в «уорд», двое   в «корветт», и принялись нетер­пеливо посматривать в оба конца переулка, ожидая появления черного «шевроле». Рация теперь работала непрерывно: Кирски постоянно сообщал о передви­жении «блэйзера»   судя по всему, тот ехал к виколо Гарибальди...

Доминик обернулся и посмотрел на сидящих поза­ди снайперов. Между ними лежали две полностью экипированные винтовки   с набалдашниками инура­красных прицеливателей и длинными глушителями на стволах. Сандро Чиголо нервно барабанил пальцами по рулю. На часах Доминика было тридцать две мину­ты одиннадцатого. По словам Кирски, «блэйзер» нахо­дился всего в минуте езды от них.

Открыв бордачок, Доминик вытащил него «магнум», сунул пистолет в карман брюк и коротко переговорил с Черри. В этот момент в дальнем конце переул­ка показалась машина   глянцево-черный «шевроле-блэйзер».                                                                                          

   Внимание!.. Теперь всем слушать мои коман­ды   отрывисто приказал Доминик.

Черри и наблюдатели в подъезде подтвердили по рации готовность к действию.

Джип быстро приближался. На улице было еще достаточно светло, и у «блэйзера» горели только габа­ритные огни   хотя с минуту на минуту солнце опус­тится за гору, и тогда Террено погрузится в ночь.

Спустя короткое время «шевроле» остановился воз­ле подъезда дома. Шесть человек внимательно смот­рели на огромную машину, которая в сгущающихся сумерках все больше напоминала одного хичкоковских монстров.

Открылась дверь джипа, и на мостовую выбрался человек. Захлопнув дверцу, он отправился к дому и вскоре скрылся в подъезде. Через семь секунд на­блюдатели в доме сообщили, что водитель вошел в квартиру.

Неожиданно в наушнике Доминика прозвучал го­лос Черри:

  Босс, давайте возьмем их в доме. Всех троих!

  Не спеши,   проворчал Доминик и приказал наблюдателям:  Внимательно следите за дверью. Скоро они должны выйти квартиры.

Чиголо покосился на босса  он знал, что До­миник Пальоли обладает странной способностью пре­дугадывать события. «Посмотрим,   подумал он,   сможет ли он на этот раз угадать, что проойдет дальше?»

В дальнем конце переулка показались габаритные огни еще одного автомобиля. Это был «уиат» Кирски. Пол остановился на въезде в виколо Гарибальди и притушил огни, В ожидании прошла минута,

Но вот рация ожила вновь, и в наушнике Доминика прозвучало:

  Водитель и длинноволосый вышли квартиры. Они что-то несут.

Через десять секунд подъезда вышли два че­ловека.

В этот момент солнечный диск коснулся вершины Кальва-Монтанья и переулок начал стремительно погружаться в темноту. Доминик тихо выругался и, по­давшись на сиденье, попытался разглядеть, что дела­ют два человека, остановившиеся возле темного джипа.

  Что у них в руках, босс?  спросил по рации Черри.

  Не знаю,   проворчал Доминик.

В следующую секунду водитель «шевроле» открыл багажник машины. В салоне вспыхнуло освещение и сноп света упал на асуальт. Теперь Доминик смог отчетливо разглядеть, что длинноволосый и водитель держат в руках нечто вроде огромного свертка, сде­ланного ковра. Неожиданно у него промелькнула мысль, он знает, что находится в этом ковре. Доминик постарался отогнать эту мысль  впервые в жни ему захотелось, чтобы интуиция его подвела.

Два человека быстро устроили сверток в багажнике «блэйзера», после чего водитель забрался за руль, а длинноволосый обошел машину и уселся на переднее сиденье рядом с ним. Вспыхнул свет уар, и джип плавно двинулся по переулку.

Доминик понял, что пришло время действовать.

  Так,   проговорил он,   начинаем... Просперо, дай ему отъехать метров на сорок и отправляйся сле­дом. Мы движемся в двухстах метрах от вас   переда­вай нам маршрут... Кирски, ты остаешься здесь. На­блюдатели в подъезде   тоже. Следите за кварти­рой   там остался еще один. Не дайте ему уйти. Если он выйдет квартиры, берите его и везите на «склад». Все всё поняли?

Черри и наблюдатели в подъезде подтвердили при­ем приказа.

В этот момент «блэйзер» выехал переулка, ос­ветив на мгновение машину Кирски. Через секунду «корветт» Черри отправился следом за джипом. Когда обе машины выехали виколо Гарибальди, Доминик сказал:

  Ну, Сандро, теперь   наша очередь. Чиголо завел двигатель, сноп света прорезал тем­ный переулок, и «уорд-мэверик» двинулся за исчезнув­шим «корветтом».

Выехав на виа Песко, сидящие в джипе увидели красные точки габаритных огней двух машин, едущих далеко впереди. Черри периодически сообщал о на­правлении движения «шевроле», впрочем, сидящие  «уорде» и так видели, куда ехал «блэйзер»   он двигался по виа Песко, никуда не сворачивая. Доминик вдруг подумал, что знает, куда тот направляется  ведь если он будет продолжать двигаться по прямой, то скоро выедет на пустырь и окажется перед чимитеро ди Джовани... Наверняка, Сандро Чиголо подумал о том же, потому что пробормотал:

  Похоже, они едут на кладбище, босс?

Доминик не ответил...

Через две минуты в наушнике прозвучал голос Черри:

  Они подъехали к воротам кладбища. Мы даль­ше не едем.

Вскоре Чиголо остановил машину возле автомоби­ля Черри, заглушил двигатель и выключил уары. По­том Доминик и Сандро выбрались машины и подо­шли к «корветту», возле которого Черри через очки ночного видения смотрел в сторону кладбища, нахо­дившегося в ста метрах от него.

  Они проехали прямо на кладбище,   сообщил Черри, когда Доминик остановился рядом с ним.   Подъехали к воротам, те сразу открылись, и они заеха­ли внутрь.

Несколько секунд Доминик разглядывал пустырь. Резная городь кладбища огораживала прямоуголь­ный участок земли со сторонами в двести на двести пятьдесят метров. В пятидесяти метрах от ворот чи­митеро ди Джовани виднелись три полуразрушенных кирпичных дома, служивших пристанищем для бродяг.

  На кладбище нет другого выхода, кроме этих ворот?   спросил Доминик. Черри покачал головой.

  Ладно, тогда сделаем так... Нино остается в ма­шине и следит за воротами. Просперо, ты давай в джип. Подъедем к кладбищу с другой стороны.

Черри отдал свою рацию сидящему в «корветте» Альбани и забрался в «уорд». Доминик и Сандро вернулись в машину. Чиголо завел двигатель, и «уорд» двинулся вдоль пустыря к противоположной стороне кладбища...

Через минуту джип остановился возле железной полутораметровой ограды. Четыре человека вылезли машины, Чиголо развернул «уорд» и подвел его к кладбищенской ограде, двигаясь задним ходом. Заглушив Двигатель, он выключил уары и выбрался машины.

     Один за другим пять человек взобрались на капот джипа и, прыгнув с его крыши через ограду, оказались на кладбище.

Темнота мгновенно обступила их со всех сторон. На чимитеро ди Джовани висела могильная тишина, лишь со стороны ворот раздавался неясный шум. На головах у всех пятерых теперь были надеты очки. Доминик махнул рукой в ту сторону, откуда неслись звуки,   вытянувшись цепочкой, пять человек двинулись между надгробиями...

В зеленой «каше», видневшейся через очки, с непри­вычки разобраться было непросто, но все-таки Доми­ник скоро понял, что темный серо-зеленый полог мелькающий под ногами,   это земля, металлически поблескивающие пятна на нем   мраморные и гранит­ные надгробия, а многочисленные «лохматые стол­бы»   стволы растущих вдоль могил кипарисов...

Чем дольше они шли, тем отчетливее становился шум впереди, однако кругом по-прежнему висела кромешная тьма. Вскоре они оказались метрах в тридцати от того места, откуда раздавались звуки, но света все не было.

Неожиданно Черри пихнул Доминика в плечо и прошептал на ухо:

  Вон они, босс!

Доминик посмотрел туда, куда указывал Черри, и разглядел между пятнами надгробий и рядами дере­вьев две уигуры. Они были почти такими же темными, как земля, и едва выделялись на ее уоне. На мгновение он поднял очки и с удивлением выдохнул  света впереди не было. «Какого хрена они делают в темно­те?»   мелькнуло в голове Доминика. Он снова опус­тил очки и посмотрел на Черри   уигура помощника светилась ярко-зеленым цветом. Почему же эти двое выглядят, как куски придорожной грязи?

Вопрос требовал разрешения, но не было времени искать ответ. Доминик повернулся к снайперам и тихо спросил:

  Сможете их снять отсюда? Марцо поднял винтовку, включил инуракрасную подсветку прицеливателя и, заглянув в него, кивнул,

  Да, мы их достанем в любую точку.

  Хорошо,   пробормотал Доминик. Потом ска­зал, поворачиваясь к Маджо:   А ну-ка, дай мне свою винтовку.

Тот помедлил, словно не хотел расставаться с ору­жием, но все-таки протянул винтовку Пальоли.

Доминик включил лазерную подсветку и заглянул в окуляр прицеливателя. На перекрестье прибора воз­никли две четкие, как на картинке, уигуры.

Ему потребовалось не больше секунды, чтобы сос­тавить себе общее представление о том, что проис­ходит впереди: длинноволосый держал в руках лопату, замерший возле него водитель склонился над лежа­щим возле надгробия свертком, невдалеке от них земле зияла дыра. Доминик понял, что это   заранее приготовленная могила.

Через очки лица водителя и длинноволосого пред­ставлялись размытыми темно-зелеными пятнами. Ка­кое-то время они неподвижно стояли у ямы, потом водитель принялся разворачивать сверток...

Неожиданно Доминик ощутил, как сжалось в гру­ди, и понял, что увидит через секунду. Длинноволосый склонился к земле и принялся помогать водителю. Через короткое время они развернули ковер, и До­миник увидел тело неподвижно лежащего на нем че­ловека   оно светилось слабым, нежно-зеленым цве­том. На мгновение две уигуры подняли тело за руки, в тот же миг Доминик охнул  он узнал это лицо: в руках длинноволосого и водителя безвольным меш­ком повис Пепе!

Маленький ансамбль играл на эстраде генуэзский вальс. Звуки инструментов свивались в тонкие нити и обволакивали уигуры танцующих невидимой паутинои. Мягкий свет лился на круглую площадку, по которой скользили пары.

Андрей чувствовал под рукой тело Паолы. Ее тепло проникало сквозь ткань платья и успокаивало, отвле­кало его от тех забот, которые   он знал это  - завтра снова навалятся на него с прежней силой.

  Я давно так не танцевала.   Голос девушки в полумраке зала звучал мягко, казался далеким и за­гадочным.

  Я тоже,   отозвался Андрей.

  Когда-то я обожала танцевать   в Генуе ходи­ла почти на все студенческие дискотеки, но потом, когда вернулась в Террено, мне уже не удавалось делать этого так часто...   Паола вздохнула:   Поче­му так происходит, Андрей?

  Наверное, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями?   ответил он.

  Это плохо.

 Да.

  Но ведь если бы выполнялись все желания, было бы тоже не хорошо. Правда?

Андрей чувствовал тело Паолы, склонившей голо­ву на его плечо. Ее голос раздавался в нескольких сантиметрах от его лица. Две соседние пары танцую­щих казались далекими и не принадлежащими этому миру. Сейчас эта маленькая площадка, эстрада и си­дящие на ней музыканты принадлежали только им двоим.

  Если бы выполнялись все желания, мир был бы скучен,   ответил он, чувствуя на своем лице тонкую паутину ее волос.

  Но почему бы некоторым желаниям не осущест­вляться? Хотя бы самым сокровенным?

В этот момент музыка оборвалась,

Некоторое время они стояли так, как застигло их окончание танца,   глядя в глаза друг другу. Потом спустились с площадки и отправились к своему сто­лику.

Когда они сели, Паола подняла бокал. Это была уже их вторая бутылка, впрочем вино не было креп­ким   с него нельзя было опьянеть. Оно возбуж­дало.

  Самое хорошее всегда заканчивается быстро. Почему так, Андрей?

  Не знаю. Может быть, потому, что самого хо­рошего и не может быть много.

  Почему?

  Не знаю,   повторил он.   Мир так устроен. Паола сделала глоток, почувствовала приторную сладость вина и вздохнула. На мгновение ее давние мечты показались ей такими далекими и нереальными. Реальным был вот этот человек, сидящий напротив...

  Андрей, а вы любите смотреть на воду?

  Что?

  В детстве я любила приходить в порт,   по­яснила Паола.   Мы с подружками приходили в порт, смотрели на реку и мечтали о будущем. Бегущая вода напоминала нам жнь. Знаете, у нас было столь­ко планов!

  Они осуществились?

   Нет... Вернее, осуществилась часть. Но не та, которая бы мне хотелось.

   Вы молоды, Паола.   Андрей поднял бокал.   И у вас еще все впереди.

  Некоторые считают, что в моем возрасте уже поздно говорить о молодости.

  Не слушайте их. Человек молод, пока он чув­ствует себя молодым. А вы, кроме того, действительно молоды... И красивы.

  Спасибо.   Паола повернула голову и посмот­рела на него.   Вы действительно так считаете?

 Да.

Некоторое время она смотрела на эстраду, где му­зыканты настраивали инструменты. Андрей сидел молча, цедя вино маленькими глотками, потом пред­ложил:

  А хотите, мы можем пойти в порт прямо сейчас? Посмотрим на ночную реку?

  Не думаю, что это хорошая идея,  ответила Паола.   Давайте лучше потанцуем еще?

Андрей улыбнулся. Пару секунд разглядывал раз­ноцветные огоньки, вспыхивающие и гаснущие на гру­ди Паолы, затем отпил вина и сказал:

  Хорошо. Если вы хотите танцевать, мы будем танцевать. Пока у нас не кончатся силы...

 

Глава десятая

 

 

    Комья земли вылетали -под лопат, словно растревоженные лесные шершни. Кавио Гольди махал лопатой с ритмичностью заведенного механма, Санти Эстебане работал, наваливаясь на инструмент всем телом и выбрасывая землю далеко от могилы, Тони Ро копал спокойно, но не отставал от Гольди и Эстебане. Умберто Скала сидел недалеко от могилы, на шер­шавой поверхности цементного надгробия, и смотрел на мелькающие в свете уар лопаты. На часах было две минуты двенадцатого...

Выбросив ямы очередную порцию грунта, Голь-Ди проворчал:

  Санти, не разбрасывай землю по всему клад­бищу. Нам их еще закапывать.

  Комиссар, да этой земли здесь навалом! Инспектор ухмыльнулся, весело обнажив зубы. За­тем он навалился на лопату и выбросил в темноту еще один ком земли.

На секунду Гольди остановился и посмотрел на то что у них выходит: за двадцать минут они вырыли яму метровой глубины   еще сантиметров тридцать, и по­явятся крышки гробов. Затем он взглянул на Скалу. Тот сидел на бетонной плите и смотрел в темноту. На мгновение Гольди показалось, что с доктором что-то не в порядке.

  О чем вы задумались, Умберто?

  Что?..   Скала вздрогнул и, переведя взгляд на Гольди, попытался сосредоточиться.

  Я спрашиваю, о чем вы задумались?

  Так, ни о чем конкретном...   Скала помедлил и неожиданно спросил:   Комиссар, вы слышите звук?

  Звук?

  Да... Такой тонкий, ноющий звук, похожий на комариный писк?

Теперь пришел черед удивиться Гольди, Он выпря­мился и прислушался, но ничего не услышал.

  Санти, ты что-нибудь слышишь?

  Нет,   коротко ответил Эстебане, не прекращая выбрасывать землю.

Гольди пожал плечами:

  Наверное, вам послышалось, Умберто? Он воткнул лопату в дно ямы и возобновил пре­рванную работу.

  Послышалось?   тихо пробормотал Скала.   Может быть... Все может быть...

Он перевел взгляд на зияющую в земле могилу, В резком свете уар она представилась ему вдруг ог­ромным уурункулом, вскрывшимся на лице человека. Может быть, ему действительно послышался этот звук? Он прислушался. Да, сейчас его не было. Но за последние двадцать минут он слышал этот звук, как минимум, раза три. Сначала   слабо, затем   будто громче и отчетливей. Звук, похожий на голос, зовущий его глубины...

Скала вздрогнул.

Он вдруг подумал, что на этом кладбище что-то не так. Секунду он думал: что не так? Затем прикрыл глаза и снова прислушался. На кладбище было тихо, если не считать звуков грызущих землю лопат и сопение Эстебане. Единственными источниками звуков на чимитеро Нуово были копающие землю люди. И все-таки... Все-таки что-то здесь было не правильно, что-то чего не должно быть ночью на кладбище.

Скала раскрыл свой рабочий чемодан и заглянул внутрь. Блестящие, металлические инструменты, лежа­щие в чемодане, на какое-то время успокоили его. Они были привычными, такими знакомыми и земны­ми.                      

Неожиданно он вздрогнул. В его голове опять про­звучал этот голос, похожий на шелест камыша, потре­воженного ветром. Он посмотрел на Гольди и Эстеба­не копающих землю в паре метров от него, но они, похоже, ничего не слышали. Внезапно он понял, что здесь не так. Это кладбище живет. Оно живет своей жнью и не хочет, чтобы они...

Он вдруг почувствовал, как в его голове что-то грохнуло. В ушах зазвенело, перед глазами все смаза­лось в какие-то блеклые пятна, к горлу подкатила тошнота. Лоб мгновенно покрылся испариной, а серд­це гулко заухало. Неожиданно слабая мысль, мельк­нувшая в его голове секунду назад, перешла в твердую уверенность: это место не хочет, чтобы они здесь находились...

Скала торопливо запустил руку в чемодан, на ощупь отыскал улакончик с нашатырем и быстро под­нес его к носу. Он боялся, что нашатырь не подейству­ет, но, как ни странно, ему полегчало. Тошнота исчез­ла, мир обрел прежнюю ясность и «голос» исчез... Может, ему это все показалось? Может, у него был простой обморок? Скала сглотнул.,, Лоб его все еще покрывал пот, сердце стучало, но не так сильно, как прежде. Он вдруг подумал: а не сказать ли Гольди о том, что он испытал секунду назад?.. Но что, если это действительно был простой обморок, вызванный кис­лородной недостаточностью? Или того хуже  про­блемы с сердцем? Ведь ему уже за пятьдесят, а в таком возрасте возможно все...

Но он не успел принять решение. Неожиданно Эсте­бане выпалил:

  Кажется, есть, комиссар!

Инспектор вытащил земли лопату, высоко поднял ее над могилой и снова вогнал в дно ямы. Гольди, го и Скала услышали, как острие глухо ткнулось о дерево. Наверное, это была крышка гроба.

Гольди повернулся к доктору и сказал:

  Доставайте инструменты, Умберто, Похоже у вас появились первые пациенты...               

На чимитеро ди Джовани Доминик Пальоли по­чувствовал, как на мгновение остановилось сердце а мозг словно огнем обожгло: эти ублюдки все-таки кончили Пепе!.. На секунду он сжал зубы и прикрыл глаза. Затем протянул винтовку Маджо и постарался со­браться с мыслями.

  Марцо, я хочу, чтобы вы их сняли. Обоих одно­временно, но не убивать! Просто подстрелите их, что­бы они не могли двигаться. Они должны нам ответить кое на какие вопросы. Сможете?

Он увидел, как шевельнулась ярко-зеленая голова Марцо.

  Мы их снимем в плечо. Это вызовет у них болевой шок.

  Идет.   Доминик облнул губы.   Будете стрелять по моей команде.

Потом он обернулся к Черри и Чиголо,

  Просперо, обойдите их сбоку... Как только снай­перы свалят ублюдков, хватайте их и тащите к джипу. Если еще будут дергаться, всадите по пуле в ногу или руку. С ними можно не церемониться.

  Ясно, босс,   в темноте голос Черри прозвучал глухо.

Светловолосый крепыш вытащил кармана курт­ки короткую свинцовую трубку, с которой не рас­ставался ни при каких обстоятельствах, Чиголо посту­пил проще   достал пистолет. Потом оба скользнули в темноту и, словно пустынные ящерицы, принялись пробираться между полутораметровыми надгробиями к водителю и длинноволосому.

Доминик снова посмотрел туда, где на ковре лежал мертвый Пепе. В этот момент две темно-зеленые уигу­ры подняли труп и потащили его к вырытой яме, Доминик понял, что хотят сделать эти двое  зако­пать Пепе и скрыть следы. Никто не додумается искать исчезнувшего человека на кладбище. Его похоронят, но никто не узнает, что лежит он там, где и положено лежать после смерти любому человеку. Он навсегда останется пропавшим без вести.

Доминик стиснул зубы.

Бросив взгляд в сторону от длинноволосого и води­теля, он увидел две ярко «светящиеся» уигуры, при­таившиеся за металлически поблескивающими надгро­биями,   между его людьми и этими ублюдками те­перь было не больше десяти метров.

Пришло время действовать.

Он обернулся к Марцо и Маджо. Снайперы рас­положились возле двух надгробий, устроив оружие на гранитных плитах. Стволы двух винтовок были на­правлены на длинноволосого и водителя.

  Готовы?   спросил Доминик.

  Да,   коротко ответил Марцо.

Доминик перевел взгляд на две темно-зеленые уи­гуры   те уже подтащили Пепе к могиле и собирались скинуть его в яму   и сказал:

  Валите их!..

На чимитеро Нуово Умберто Скала подошел к краю ямы и заглянул внутрь чернеющего провала. Кавио Гольди и Санти Эстебане, надев резиновые перчатки, принялись очищать крышки гробов. Тони Ро выбрался могилы и вместе с доктором следил за действиями комиссара и инспектора...

Спустя полминуты Гольди закончил отгребать зем­лю и, разогнувшись над дном ямы, сказал:

  Тони, принеси машины уонарь. Здесь плохо видно.

Ро быстро сходил к автобусу и вернулся назад, неся в руке мощный переносной «лайтнинг».

Гольди включил уонарь и осветил дно ямы. Прямо под своими ногами он увидел доску. Опустившись на корточки, комиссар тронул ее. Неожиданно доска пошевелилась. Гольди нахмурился. Зазубренный дере­вянный конец вылез земли и замер в приподнятом положении. Комиссар взялся за край доски и потянул ее вверх. Она выскользнула земли неожиданно лег­ко.

  Что это, комиссар?  нахмурился Скала, сто­ящий на самом краю могилы.

Доска явно принадлежала гробу   кусок дерева Длиной в метр. Края у нее были зазубрены, будто она была выломана куска дерева большего размера. Гольди перевернул ее. С внутренней стороны на доске виднелись какие-то глубокие борозды, будто по ней с силой водили стальным долотом. «Или скребли когтями»,   пронеслось в голове комиссара. Он неволь­но нахмурился.

  Что это за доска?  повторил Скала, с бес­покойством поглядывая на комиссара. Два дня назад, когда закапывали бродяг, никаких посторонних досок в могиле не было.

Гольди пожал плечами и потянул за еще один кусок дерева, выглядывавший земли. Этот оказался гораз­до меньше первого, но и на нем имелись странные борозды. В течение следующей минуты комиссар вы­тащил -под ног еще с дюжину кусков доски, еще позавчера бывшей крышкой от гроба, и чем больше он их вытаскивал, тем больше ему это не нравилось.

Неожиданно его рука наткнулась на что-то мягкое. Гольди поднял руку с зажатой в пальцах находкой, осветил ее уонарем, секунду рассматривал и вдруг... почувствовал, что сейчас его вырвет   пальцы его сжимали кусок мяса, размером с человеческую ладонь!

Он услышал, как судорожно выдохнул Ро, а за­тем над могилой прозвучал полный ужаса шепот Эстебане:

  Боже, да что же это такое?!

Гольди с отвращением отбросил свою находку в сторону и, резко обернувшись, посмотрел на то, что отрыл Санти   второй гроб. В следующую секунду ему показалось, что он сходит с ума.

На дне могилы лежало то, что еще два дня назад было крепким деревянным ящиком. Сейчас на дне ямы виднелся гроб, словно взорванный нутри: крышка его была разорвана на десятки кусков, в земле, вперемешку с обломками дерева, лежали какие-то бурые ошметки.

Гольди почувствовал, как в животе его завязывает­ся тошнотворный комок.

Неожиданно Санти Эстебане выскочил могилы. Через секунду он упал на колени недалеко от вырытой ямы, и его вывернуло нананку...

Доминик Пальоли сказал: «Валите их!..» и впился глазами в две темно-зеленые уигуры, шевелившиеся в тридцати метрах от него.

Марцо и Маджо одновременно нажали на курки. Раздались два легких щелчка, словно кто-то невидимый раскусил уундук. Две свинцовые, семимиллиметровые пули, вытолкнутые стволов взорвавшимся порохом, понеслись над могилами.

В тот момент, когда прозвучали выстрелы, Доми­ник вдруг увидел, как водитель и длинноволосый обер­нулись к нему. Длинноволосый толкнул водителя, словно угадал, что проойдет в следующую секунду. Но он опоздал на какой-то миг   через мгновение две пули врезались в цель и отбросили длинноволосого и водителя на землю.

  Вперед!   скомандовал Доминик,

Марцо и Маджо, с винтовками наперевес, кинулись за Пальоли.

В этот момент Черри и Чиголо выскочили -за надгробий и через секунду оказались рядом с упавши­ми. Черри включил уонарик и осветил землю. В следу­ющее мгновение он увидел развороченную голову во­дителя  пуля, направленнаo ему в плечо, угодила в лицо и разодрала полголовы: левого глаза и уха у водителя не было, огромной дыры на затылке вывалилось содержимое черепа. У длинноволосого в плече зияло отверстие, однако он был в сознании и в следующее мгновение пошевелился и попытался встать на ноги. Черри вовремя опомнился и опустил свинцовую трубку на затылок длинноволосого. Раз­дался хруст ломающейся кости, но Черри не стал задумываться: убил ли он этого типа, а, перевернув его крикнул Чиголо:

  Наручники!

Сандро проворно вытащил кармана пару сталь­ных браслетов и бросил их Черри. Просперо защелк­нул их на запястьях длинноволосого, вывернув его руки за спину,   тот не шевелился.

В этот момент темноты выскочили Доминик Пальоли и снайперы.

  Этот мертвяк, босс!   выпалил Черри, осветив водителя.   Наверное, перед выстрелом он что-то по­чувствовал?

  К хренам его!   прохрипел Доминик.   Сдох, туда ему и дорога!.. Этого   тащите в машину!

Черри легко, словно пушинку, подхватил тело Длинноволосого и помчался с ним в сторону джипа. Луч уонарика запрыгал между могилами.

  Идите за ним,   приказал Доминик снайперам. Те развернулись и скрылись в темноте.

Доминик вытащил кармана уонарик и, включив его, на мгновение склонился над водителем. «Как они поняли, что в них будут стрелять?»  машинально подумал он. Впрочем, это было уже неважно. Он пере­вел луч света на Пене, лежащего на краю могилы. Сборца был мертв. Доминик быстро притронулся к его руке и почувствовал холод   по-видимому, Пепе умер давно.

  Вот уроды!   прошептал Сандро, сжав пис­толет.   Что делать с ним?   кивнул он на труп водителя.

Секунду Доминик думал, потом глухо проговорил:

  Закапывай его... Немного помедлив, добавил:   ...и Пепе тоже.

Сандро вздрогнул. Спихнув тело водителя в яму, он замер и медленно прошептал:

  Пресвятая Мария!.. Босс, лучше бы нам вывезти его отсюда и похоронить по-человечески?!

  Закапывай!   прорычал Доминик. Сандро сглотнул. Затем осторожно спустил в яму тело Пепе и подхватил лежащую возле могилы лопату. Доминик бросил в яму ковер и начал помогать Сан­дро, сгребая землю ногой. Сандро принялся махать лопатой с такой скоростью, словно пришел конец све­та.

Через минуту метровая яма была зарыта.

  Сматываемся отсюда,   прохрипел Доминик, тяжело переводя дыхание.

Два человека бросились через кладбище в сторону джипа. Спустя полминуты они оказались возле ог­рады. Чиголо помог Доминику перебраться на ту сто­рону, затем перемахнул через ограду сам. Черри и снайперы были уже в машине. Длинноволосый лежал на полу джипа со скованными за спиной руками. Глаза его были широко открыты и смотрели на окружавших его людей с ненавистью, однако говорить он не мог, так как рот его закрывала липкая лента.

  Жив, паскуда!   прошипел Доминик, бросая взгляд на длинноволосого.   Хорошо!.. Ответишь нам сейчас на пару вопросов!

Потом он залез в машину и бросил:

  Поехали, Сандро!

«Форд-мэверик» взревел двигателем и резко вы­рвался на пустырь. В тусклом свете, горевшем в маши-не никто людей не обратил внимания на странную вещь: на заляпанной грязью одежде длинноволосого, возле огромной дыры, зияющей в его плече, не было видно крови...

На чимитеро Нуово Умберто Скала спрыгнул в мо­гилу и склонился над одним разрытых гробов   точнее, над тем, что от него осталось. Кавио Гольди стоял в углу ямы и, сжав зубы, смотрел на «взорван­ные» гробы и останки людей, перемешанные с облом­ками дерева.

Санти Эстебане к этому времени вынюхал пол­улакона нашатыря и стоял с бледным лицом недалеко от «уольксвагена». Приближаться к могиле он не за­хотел. Тони Ро, нахмурившись, наблюдал за док­тором.

Скала действовал быстро: разгребая землю, откла­дывал куски дерева в сторону и проуессионально ос­матривал найденные части человеческого тела.

Через минуту он закончил осматривать первый гроб и перешел ко второму.

  Что это такое, Умберто?   спросил Гольди ис­каженным от хрипоты голосом.

Когда Скала разогнулся над гробом, его лицо на мгновение попало в свет уар, и Гольди заметил, как оно исказилось. Наверное, даже доктору с его много­летним опытом патологоанатома не доводилось ви­деть того, что они раскопали здесь.

Ничего не ответив. Скала склонился над вторым гробом и с пару минут разгребал землю.

Наконец, он выпрямился и посмотрел на комис­сара. Гольди увидел в глазах доктора ужас.

  Комиссар,   прохрипел Скала,   скажите мне, что я сошел с ума!

  Что вы нашли, Умберто?  Гольди заглянул в самую глубину глаз доктора, затем встряхнул его за плечо и кивнул в сторону «взорванных» гробов,   Что это?

Скала облнул губы и сглотнул:

  Там нет костей...

  Что?

  Там нет костей!   повторил доктор и добавил   Только мясо и внутренности.

Приблив свое лицо к лицу Гольди, он медленно прошептал:

  Комиссар, кто-то украл у покойников кости! Там нет ни единой кости!..

Темно-бордовый «уорд-мэверик» с ревом промчал­ся по пустырю и скрылся на узких улочках Вилладжо-Верде. На чимитеро ди Джовани повисла тишина, не нарушаемая ни единым звуком. У ворот кладбища горел одинокий уонарь, освещавший пару метров ас­уальтовой дорожки и стену домика смотрителя.

Неожиданно на могиле, в которой минуту назад закопали Сборцу и водителя «шевроле», дрогнула земля. Пара сухих листьев, упавших с дерева, с легким шорохом соскользнула вн, когда поверхность земли вспучилась и могилы высунулась рука. Пальцы проскребли по траве, и рука вылезла земли по плечо. Неожиданно движение прекратилось   словно тот, кто лез вверх, остановился, чтобы собраться с силами... Но вот земля дрогнула вновь, и на по­верхности показалась голова. Затем могилы вы­сунулась вторая рука.

Существо, вылезшее земли, уперлось руками в края ямы выкарабкалось могилы и рухнуло воз­ле надгробия. Некоторое время оно лежало непо­движно.

Затем его единственный уцелевший глаз обежал ряды могил. Кругом висела кромешная тьма, но суще­ство видело в темноте так же хорошо, как и днем. Вокруг не было ни души. Тогда оно поднялось на ноги и сделало шаг в сторону ворот кладбища. Часть за­тылка, висящая на тонком лоскуте кожи, дернулась, едва не оторвавшись от головы. Существо подняло руку и, оторвав кусок своего тела, отбросило его в сто­рону. Затем, пошатываясь, побрело меж могил.

Десять секунд спустя оно прошло мимо машины, стоящей на дорожке кладбища, но даже не посмотрело в ее сторону   медленно переставляя ноги, существо продолжало идти к воротам. Пару раз оно падало, но затем поднималось и шло дальше...

Наконец существо оказалось у ворот.

За пару секунд оно пересекло световой круг, со­здаваемый тусклым уонарем. Упавший свет осветил разодранную пулей голову, существо распахнуло калитку и побрело в темноту, на пустырь.

Старый смотритель чимитеро ди Джовани, сидев­ший в своей будке и смотревший в окно, видел, как темноты появился монстр, у которого не хватало по­ловины лица. Когда он скрылся за воротами клад­бища, смотритель закрыл дверь домика на замок и сел в углу комнаты, обхватив голову руками. Потом он принялся раскачиваться стороны в сторону, глядя перед собой отрешенным взглядом и бормоча что-то под нос. Он твердо решил, что ни за что на свете не откроет эту дверь до утра   пусть даже на кладбище могил поднимутся все покойники...

В начале двенадцатого вторая бутылка вина была выпита. Паола поставила бокал на разделяющий их столик и сказала:

  Уже поздно, Андрей. Мне пора,

  Вы хотите идти?

  Мне завтра рано вставать.

  Но завтра суббота?

  Да, но мы работаем до обеда.

  Вот как...

Андрей посмотрел на эстраду и танцующие на пло­щадке пары. Невольно вспомнились слова, сказанные Паолой полчаса назад: «Самое хорошее всегда закан­чивается быстро. Почему так, Андрей?» Потом он подозвал оуицианта...

Через пару минут они вышли ресторана и напра­вились на стоянку, на которой стоял огненно-красный «мустанг». Когда они остановились возле машины, Паола сказала:

  Спасибо за вечер.

  Вам понравилось?

 Да.

  Отвезти вас домой?

  А разве есть другие предложения?   спросила Паола. В следующее мгновение она рассмеялась, по­няв, что получилась двусмысленность, и добавила:   То есть... конечно, домой!

Андрей кивнул и спросил:

  Во сколько вы заканчиваете работать завтра?

  В два часа.

  Ясно... Садитесь.  Андрей открыл дверь ма­шины, и Паола села.

Когда он оказался за рулем, Паола спросила:

  А что вы будете делать завтра?

  Я?   Андрей пожал плечами.   Что-нибудь придумаю... У вас тут есть заброшенный монастырь за городом. Может быть, съезжу туда.

  Проуессиональный интерес?   кивнула Паола.

  Ну, да. Что-то в этом роде. Андрей завел двигатель, и «мустанг» двинулся по виа делла Витториа.

  Скажите,   протянула Паола, глядя на проплы­вающие мимо рубиновые и сапуировые огни неоновых вывесок,   а вот то, о чем вы рассказывали в пиццерии, помните? О том, что вы пишете книгу? Как вы назвали тех существ, про которых у вас не достает инуормации?

  Каких существ?   не понял Андрей.

  Ну, тех, со странным названием,   улыбнулась Паола,   злых духов Азии.

Несколько секунд Андрей пытался понять, что име­ет в виду Паола, и, наконец, протянул:

  А-а... Вы, наверное, имеете в виду гулов?

  Да, гулы. Кто они такие? Не расскажете?

  Это долго.   Андрей пытался сосредоточиться на дороге  все-таки выпитое вино давало о себе знать.   Да сейчас я и не в том состоянии, чтобы рассказывать.

На мгновение он посмотрел на Паолу и неожидан­но предложил:

  Но вот показать я вам кое-что могу. Хотите?

  Что показать?

  У меня есть материал. Он пока сырой, но кое-что него понять можно. Хотите взглянуть?

  Где он?

  У меня в номере.

Паола коротко взглянула на Андрея и повторила:

  У вас в номере?   Уголки ее губ дрогнули.

  Да, в гостинице... Нет, не подумайте только, что я вас соблазняю,   начал Андрей,   просто...

Паола улыбнулась. Она знала, что проойдет, ес­ли она согласится, и все слова Андрея вряд ли будут иметь хоть какое-то значение, если они окажутся в его номере, потому что, даже если он сдержит слово, то не выдержит она сама... Но не к этому ли она шла подсознательно с самого утра?

  Что это за материалы?

   Копии рукописей, выписки книг... Они еще не совсем обработаны, но общее представление по ним можно составить.

   Это интересно?   Паола непровольно попра­вила лежащую на коленях сумочку.

  Я пишу книгу седьмой год,   ответил Анд­рей,   а занимаюсь этим больше десяти... Кроме того, я всегда берусь только за самое интересное. Так что можете делать выводы.

  Кстати, а куда мы сейчас едем?

  Что?

  Куда мы едем? Я ведь не сказала вам, где живу.

  Очевидно, я еду к себе.   Внезапно Андрей вспомнил, что Паола действительно не сказала ему своего адреса, и улыбнулся.   Извините!

Он остановил машину у тротуара и развернулся на сиденье вполоборота к девушке.

  Так куда вас везти?

Несколько секунд Паола смотрела в глубину глаз Андрея   сейчас в них плясали веселые огоньки, кото­рые она уже видела сегодня днем, во время обеда,   потом сказала:

  Дайте слово, что вы просто покажете матери­алы.

  Даю,   ответил Андрей.

  Точно?   Она вдруг увидела, как лицо его дви­нулось в ее сторону и принялось наплывать с неотв­ратимостью айсберга, налетающего на «Титаник».

  Конечно.

  Ну, тогда...   Паола уже чувствовала на своем лице жар губ Андрея и понимала, что проойдет через какую-то секунду,   тогда, ладно...

В следующее мгновение его губы накрыли рот Паолы и растворили его в поцелуе...

Джей Адаме проснулась от громкого звука. Открыв глаза, какое-то время с недоумением смотрела перед собой   на светящийся экран телевора,   потом с запозданием вспомнила, что только что по нему крутили «Колесо Фортуны». Сейчас же на экране шел уильм, а динамика не раздавалось ни звука. Гос­поди, неужели она заснула, подумала Джей. Сколько же сейчас времени?

Взглянув на горящий циуерблат часов, стоящих на столике, она охнула   часы показывали пятнадцать минут двенадцатого!

В комнате было темно. Светился лишь экран теле­вора, и горело электронное табло часов. В доме висела абсолютная тишина.

Внезапно Джей вспомнила, что перед тем, как ус­нуть, она удивлялась: куда делся Тревор?.. Наверное, он давно уже пришел. Но почему не разбудил ее? Или хотя бы не выключил телевор?

  Трев?  крикнула Джей, поднимаясь в кресле и разворачиваясь в нем, чтобы посмотреть в коридор, ведущий в кабинет мужа.

Странную тишину дома по-прежнему нарушало лишь шипение телевора,

Джей почувствовала все нарастающее беспокойст­во. Внезапно у нее появилась непонятная уверенность, что недавно в этом доме проошло что-то страшное. Она должна была это почувствовать, как только вош­ла в дом, но не почувствовала. Возможно, виной тому была ее усталость.

Резкий хлопок, раздавшийся от телевора, заста­вил ее обернуться. На экране висела та же картинка, что и минуту назад: комната с огромным диваном, оббитым красным плюшем, парой кресел и журналь­ным столиком, стоящим у телевора. Изображение не менялось. Лишь динамика раздавались странные хлопки, словно кто-то за кадром колотил стулом об пол.

«Что за дерьмовый уильм?!»   подумала Джей. Она хотела отвести взгляд от экрана, чтобы встать и пойти позвонить Пинсонам. В этот момент до нее дошло, что это не уильм. Она вдруг узнала комнату на экране   это же их с Тревором гостиная!

Джей перевела взгляд на панель телевора, на которой светились два индикатора: электропитания и работающего видеомагнитоуона. Она подняла с по­ла пульт, щелкнула кнопкой и убедилась в том, что магнитоуон прокручивает запись. «Тревор снял гости­ную на пленку,   подумала она.   Но зачем?»

Электронный счетчик показывал, как в магнитоуо­не крутится лента. Картина на экране не менялась. Зачем Тревор снял их гостиную на пленку?

Она решила выключить запись и подняла пульт. В этот момент динамика прошелестел тихий смех. Он был похож на шелест январского ветра в сухом тростнике.

Джей вздрогнула.

Точно так же дрогнула картинка на экране. Изобра­жение гостиной медленно поплыло по кругу, словно тот кто снимал ее, начал крутиться на месте. Изобра­жение дивана и телевора сменилось быстро промель­кнувшей стеной с акварельным рисунком, ображав­шим обнаженную всадницу на белом коне, потом поя­вилась дверь прихожей, торцевая стена гостиной и, наконец, проем коридора, ведущего в спальню. На секунду камера остановилась. Потом двинулась по коридору...

«Трев, мне совсем не нравятся твои идиотские шу­точки!»   мысленно пронесла Джей, сжав зубы и чувствуя, как в животе завязывается тугой комок страха.

Камера двинулась в глубь коридора, проплыла ми­мо двери спальни, мимо рабочего кабинета Тревора и остановилась у двери маленькой кладовой. Дверь распахнулась, и камера наехала крупным планом на какой-то черный мешок. Картинка на экране вновь замерла.

Джей тупо уставилась на экран, стараясь понять, что это за мешок. Потом до нее дошло, что это   чехол от «Тоутэл Джима». Трев всегда убирал трена­жер в кладовую, когда заканчивал заниматься.

Джей сглотнула. Что он хочет сказать ей, показы­вая этот дурацкий мешок?

Неожиданно на экране появилась рука.

Она высунулась откуда-то сверху и легонько похло­пала по чехлу. Словно мать, ласкающая любимого ребенка, пронеслось в сознании Джей. Затем дина­мика прозвучал тот же смех, что испугал ее минуту назад. В телеворе что-то щелкнуло, и кто-то отчет­ливо пронес:

  А теперь твоя очередь, Джейром. Я приду за тобой!

Тихий смех перешел в каркающий хохот, который становился все громче и резче и вдруг... оборвался. Раздался щелчок видеомагнитоуона   запись окончи­лась.

Чувствуя, как ужас затапливает сознание, Джей поднялась с кресла и на ватных ногах двинулась к коридору. Включив свет в гостиной, она вдруг заметила, что на резной тумбе, стоящей у двери в прихо­жую, нет ее любимой уаруоровой вазы. Впрочем, сейчас ей было не до нее. Она щелкнула выключателем в коридоре и медленно пошла к двери кладовой, видневшейся в его дальнем конце. Каждый шаг от­давался в груди ударом маленького молотка, Джей чувствовала, что все ее тело покрывается пленкой липкого пота, но ватные ноги сами собой несли ее по коридору...

Когда она остановилась у кладовой, у нее перехва­тило дыхание. Взявшись за ручку двери, она почув­ствовала, как волна противного озноба, в сто раз худшего, чем похмельный, прокатилась по телу.

Дверь распахнулась.

Кожаный чехол от «Тоутэл Джима» стоял у самой двери. Рука Джей потянулась к молнии.

На секунду она закрыла глаза и замерла, боясь увидеть нечто ужасное. Пальцы потянули замок...

В следующее мгновение что-то вывалилось меш­ка и ударило ее по ногам.

Джей захрипела   в бедро ее ткнулась белая рука со скрюченными пальцами!

Закусив кулак, чтобы не завжать от ужаса, она медленно опустилась на пол, не сводя глаз с того, что находилось в мешке,   с посиневшего лица человека, засунутого в чехол от «Тоутэл Джима». На нее глядели мертвые глаза ее мужа...

 

 

 

ЧАСТЬ  ВТОРАЯ

Лики смерти

Глава одиннадцатая

    Серые тени, похожие на крылья дракона, спустились с гор и накрыли Террено пеленой мрака. Ночь, полная таинственной невестности, вступила в свои права. Город, лежащий на дне долины, расцвеченный бес­численным множеством неоновых огней, стал похож на пасхальное яйцо, выкрашенное сумасшедшим ху­дожником. Тонкие нити улиц «американского» квар­тала, испещренные желтыми точками уонарей, словно щупальца осьминога, протянулись к Золотому буль­вару, где царило настоящее неистовство красок. Синие и зеленые, белые и малиновые огни зажигались и гасли здесь, чередуясь в безудержной чехарде световой пляс­ки, делавшей похожим центр Террено на древний Ва­вилон. Словно вторя сумасшествию Золотого буль­вара, главные улицы восточного района рассыпались сполохами огней многочисленных увеселительных за­ведений. Сотни машин двигались вдоль реки, создавая иллюзию чего-то огромного и живого, словно по ги­гантской артерии колоссального органма текла кровь.

С вершины нависшей над Террено горы город, лежащий на дне долины, представлялся огромной кап­лей, вытянувшейся с северо-запада на юго-восток,   каплей, в которой одновременно копошились восемь­десят тысяч человеческих жней. Любому, кто смот­рел на Террено сверху, сразу же бросалась в глаза особенность раскинувшегося вну города  он был сжат с обеих сторон естественными «тисками»: с запа­да его огораживала огромная гора, перебраться через которую без специального снаряжения было практи­чески невозможно, с востока он ограничивался рекой,

за которой начинались покрытые колючими кустами и аллепскими соснами холмы с гнилыми болотами в ложбинах. В город вела лишь одна дорога  госу­дарственное шоссе Милана. Она входила в Террено на юге, плавно перетекала в главную улицу города корсо Нейтрале, и выходила на северо-западе по на­правлению к Варесе. Особенностью же, которую легко мог заметить любой человек, знакомый с военной стратегией, было следующее: имея пару десятков во­оруженных людей, ничего не стоило отрезать Террено от внешнего мира. Для этого достаточно было пе­рекрыть дорогу с двух концов города. Об этой осо­бенности знали все жители Террено, но не придавали ей никакого значения   ведь от возможного до дей­ствительного большой шаг... В эту ночь город от­дыхал  так, как привык это делать на протяжении многих лет. Ночь эта не отличалась от сотен пре­дыдущих ночей для подавляющего большинства его жителей. Впрочем, одно отличие у нее все же было. Сто человек отрядов Армандо Эрбы, Луиджи ле Гранде и Доминика Пальоли обшаривали Террено, заглядывая в каждый угол, каждый притон, где мог скрываться Франко Пандора. Делали они это по двум основным причинам, первой которых был приказ синьора Франческо Борзо. Вторая заключалась в том, что каждому них нравилась спокойная жнь. Если же они не найдут Франко к утру, завтра может на­чаться война. Это значит, прольется кровь, и многие отправятся на Кальва-Монтанья. Примерять же «бре­зентовый плащ» никому не хотелось. Поэтому сто человек обшаривали Террено, сжигая галлоны бензина и стирая башмаки, в надежде найти брата Амелико Пандоры, но... Найти его в эту ночь им было не суждено. Причина была проста: пошли вторые сутки, как Франко Пандора был мертв...

Существо, выбравшееся могилы на чимитеро ди Джовани, вышло за ворота кладбища и направилось через пустырь в Террено. Двигалось оно медленно, с

трудом переставляя ноги и нко склонив голову   чтобы видеть дорогу,   пару раз запиналось о рас­тущие на пустыре сорняки, но шло дальше.

Когда оно отошло от ворот метров на тридцать, сзади него проошло какое-то движение: серая масса, которую существо приняло за кучу земли, вдруг резко выпрямилась   как стальная пружина. Существо дер­нуло головой, чтобы разглядеть, что это такое, но в этот момент что-то твердое, похожее на свинцовую трубу, ударило его под колени. Существо рухнуло на спину. В следующий миг сильные руки перевернули его лицом вн, железная труба опустилась на затылок, впечатывая голову существа в землю, а его запястья обхватила веревка. Мощный рывок, выворачивающий суставы и ломающий мелкие кости, заставил руки существа сломаться в локтях. Через мгновение его запястья оказались у затылка. Веревка обмоталась вокруг горла, намертво приковывая руки к шее.

Все это не заняло и пары секунд. Существо хотело вывернуть голову, чтобы посмотреть на того, чье коле­но вдавливало его голову в землю, но в следующий миг на его рот и единственный уцелевший глаз опус­тилось что-то липкое и непрозрачное, и существо поте­ряло всякую возможность видеть. И все же, перед тем, как его глаз закрылся, оно заметило силуэт человека в пятнистом комбинезоне. Затем существо почувство­вало, как его ноги также стянула веревка, кто-то неви­димый схватил его за волосы и потащил по земле...

Промчавшись по южной окраине Вилладжо-Верде, «уорд-мэверик» остановился в квартале от корсо Чентрале. Доминик Пальоли обернулся к сидящим позади снайперам и сказал:

  Свободны!

Марцо и Маджо положили винтовки на сиденье и выбрались машины. Темно-бордовый автомо­биль, который в сгустившихся сумерках казался уголь­но-черным, взревел двигателем и помчался на юг. Следом за ним отправился «корветт», за рулем кото­рого сидел Нино Альбани. Снайперы Армандо Эрбы развернулись и направились к корсо Чентрале...

Десять минут спустя «уорд» и «корветт» останови­лись возле трех премистых одноэтажных строений, вестных среди людей Пальоли как «склад». Располо­жены они были в полутора километрах от южной оконечности Террено и в километре от автострады, ведущей в Милан. Тридцать лет назад в них распола­гался склад винодельческой компании Ганини. Но пос­ле того, как компания построила новый комплекс по переработке и хранению винограда, их забросили. Доминик Пальоли решил использовать здания под свои нужды.

Когда машины остановились перед оградой, Нино Альбани выскочил «корветта» и открыл ворота на территорию «склада». Джип проехал в ворота и ос­тановился возле самого большого трех строений. Сандро Чиголо заглушил двигатель.

Через секунду двери джипа открылись. Из машины выбрались три человека. Черри распахнул заднюю дверь «уорда» и рывком вытащил наружу длинново­лосого. Тот что-то промычал.

  Тащите его в «разделочный»!   бросил Доми­ник.

Черри и Чиголо подхватили долговязого под руки и поволокли его в главное здание. Нино Альбани остановил «корветт» рядом с «уордом», выбрался машины и поспешил вслед за боссом.

Когда Доминик и Нино вошли в «разделочный» цех, длинноволосый уже сидел на стуле возле дальней стены зала. Вокруг его шеи был защелкнут толстый металлический ошейник, прикованный к железной тру­бе, идущей по периметру склада. Чиголо достал шкауа, стоящего у входа в зал, бутылку «Чинзано» и пару стаканов. Плеснув в них вина, он протянул стакан боссу. Доминик выпил. Вслед за ним то же самое сделали Черри и Чиголо. Налив вина Нино, Сандро подошел к стене и включил основное осве­щение.

Под потолком зала, освещенного до этого дежур­ными плауонами, вспыхнули трехсотвольтовые лам­пы. Яркий электрический свет выхватил полумрака грязные стены, земляной пол и груду деревянных ящи­ков в одном углов.

  Просперо, посмотри, что с ним,   приказал Доминик.

Черри подошел к длинноволосому, сорвал с его плеча одежду, собираясь осмотреть рану, а в следую­щую секунду умленно выдохнул:

  Вот дерьмо!

  Что там?   спросил Доминик.

Он пересек зал и остановился рядом со светловоло­сым помощником, однако, взглянув на длинноволосо­го, не сразу поверил уведенному. В плече сидящего человека зияла дыра, рваные края пулевого отверстия конвульсивно подрагивали, но самое паршивое заклю­чалось в том, что на обнаженном теле не было видно следов крови.

  Вот дерьмо!   повторил Черри и, быстро пере­крестившись, отступил от стула.

Чиголо, удивленный поведением Просперо, шагнул к боссу, взглянул на длинноволосого и выдохнул:

  Матерь Божия!

Доминик облнул губы.

Протянув руку, он сорвал остатки рубахи, покры­вающей тело пленника, и вздрогнул. На худощавом теле, полностью лишенном волос, виднелось несколь­ко серых пятен   на животе и груди. Сосков и пупка у сидящего на стуле существа не было... Доминик судорожно сглотнул и перевел взгляд на лицо плен­ника. Рот того был заклеен скотчем, поэтому говорить он не мог, но глаза его говорили лучше всяких слов -  в них светилась ненависть. И презрение к окружавшим его людям...

  Святая Мария!   прохрипел Черри.   Босс, это не человек!

Доминик снова сглотнул. Он и сам уже понял, что это не человек. Но сидящая на стуле тварь   кем бы она ни была   убила Пепе, и накладывать в штаны от одного лишь вида ублюдка, у которого раны не вытекает кровь, он не собирался.

  Я вижу, что это не человек,   прошептал До­миник.

  Нужно сваливать отсюда, босс!   Теперь Про­сперо Черри не решался даже приблиться к длинно­волосому.

  Сваливать?..   Доминик облнул губы.   Хо­рошо. Мы сделаем это. Только сначала кое-что уз­наем.

Несколько секунд он разглядывал пятна на груди длинноволосого. Чем-то они ему были смутно знако­мы. Но чем?.. Наконец, подняв руку, он сорвал с лица пленника скотч. Голова длинноволосого дернулась, но он не дал при этом ни звука   похоже, боли он не испытывал.

Доминик склонился к существу и спросил:

  Кто ты?

  Наполеон Бонапарт,   хмыкнул тот и растянул свои серые, словно куриный помет, губы в стороны. Доминик поднял кулак и въехал длинноволосому в челюсть. Голова существа дернулась назад   на сколько ей позволил ошейник, ухмылка с его лица исчезла быстрее, чем появилась.

  Кто ты?   повторил Доминик. Существо высунуло язык и, облнув губы, про­шипело:

  Зря ты так со мной, Доминик Пальоли. Я не люблю, когда меня бьют.

  Ты знаешь мое имя?  Доминик приблил свое лицо к лицу длинноволосого.   Откуда?

  Угадай.  Резиновые губы существа снова рас ползлись в противной ухмылке.   Я предложу тебе три варианта ответа: первый   телеуонной книги, второй  со слов Пене Сборцы, третий  мне егс сказала твоя жена Сара, когда отсасывала у меня...

Доминик Пальоли почувствовал ярость: этот урод вздумал деваться над ними!

Резко развернувшись, он прошел в угол зала. где лежали деревянные ящики, отшвырнув один них в сторону, поднял с пола свинцовую трубку, один конец которой был обмотан олентой, и вер­нулся к стене.

  Посмотрим, такой ли ты смелый, как кажешь­ся,   сказал Доминик и со всего размаху опустил трубу на ребра длинноволосого.

Громко хрустнули кости. Черри и Чиголо, стоящие в паре метров от босса, выдохнули вместе с ударом, на лице Нино Альбани появилась гримаса отвращения: но сам длинноволосый даже не сморщился. Он лишь на секунду опустил глаза вн  в том месте, куда угодила свинчатка, на теле проступила серая отметина величиной с кулак,   потом поднял взгляд на Пальо­ли и отчетливо процедил:

  Ты сдохнешь, Доминик Пальоли,.. Ты и твои подручные.

  Правда?   Доминик упер конец трубы в перено­сицу пленника и, сильно надавив ей, спросил:   Инте­ресно: как? Ты ведь пока в моей власти...

Несколько секунд он смотрел в глаза существа. Они были похожи на обычные человеческие, и все же было в них нечто отличное от человеческих  что-то, что завораживало и притягивало, приказывало смотреть в них не отрываясь...

Наконец, он стряхнул с себя странное оцепенение, на мгновение овладевшее им, отшвырнул трубу в сторону и прошел в угол зала, где стоял шкау. Когда он распахнул его дверцы, Черри шагнул к нему и про­шептал:

  Босс, мне это не нравится   эту тварь не взяла пуля. По-моему, отсюда надо сваливать?

Доминик резко повернулся к Черри, и внезапно в его глазах вспыхнула злость.

  А знаешь, что не нравится мне, Просперо?   спросил он, и под этим взглядом Черри почувствовал вдруг себя желторотым юнцом, решившимся давать советы человеку, во сто крат более мудрому.   Когда убивают моих людей!.. Когда на моей территории появляются твари, которых мои же люди начинают бояться!.. Знаешь, что хочу сделать я? Заставить боять­ся его.   Доминик кивнул в сторону длинноволосого. Окинув быстрым взглядом коренастую уигуру помощ­ника, он добавил:  А сейчас успокойся, Просперо... Успокойся и иди свяжись с Кирски. Узнай, что с Гар­ротой. Понял?

Черри облнул губы и поспешно кивнул. Потом он вышел зала и направился к джипу.

Тем временем Доминик взял лежащий в шкауу нож и сказал Чиголо:

  Сандро, приготовь утюг.

Он снова пересек зал и остановился у стула. Скло­нившись над длинноволосым, смерившим его насторо­женным взглядом, протянул:

  Значит, ты не чувствуешь боли, урод?.. Посмот­рим, как ты устроен.

Подняв руку, Доминик провел ножом по груди существа. На мгновение ему показалось, что он раз­резал восковой манекен  шестидюймовое лезвие охотничьего ножа почти не встретило сопротивления. Полоска кожи на груди длинноволосого отвалилась, обнажая серое «мясо». Существо открыло рот и вы­давило:

  Доминик Пальоли, я предлагаю тебе сделку: ты отпускаешь меня, а я оставляю жни тебе и твоим подручным.

Брови на лице Доминика скользнули вверх.

  А если нет?

  Тогда ты умрешь.

  Правда?.. Сандро, утюг!

  Не делай ошибку, Пальоли!   Существо дер­нулось всем телом в сторону Доминика, но метал­лический ошейник крепко держал его шею.

  Вот что, урод.   Доминик резко нагнулся и за­глянул в холодные, змеиные глаза длинноволосого.    Я вижу, что ты боишься... Я еще не знаю, кто ты такой, но вижу, что ты боишься   иначе бы ты не стал предлагать мне всякие сделки... На твое счастье, я де­ловой человек, и я отпущу тебя, если ты согласишься помочь мне. Идет?

  Что значит: помочь?

  Ответить кое на какие вопросы.

  Какие?

  Их несколько... Кто ты такой? И кто такой твой напарник?.. Знаешь ты светловолосого типа в синей уутболке? Сегодня утром его сбила машина, но он даже не обратил на это внимание. Похоже, он твоей команды?.. Откуда вы взялись в Террено, и что вам здесь надо?

  Сколько вопросов,   усмехнулся длинноволо­сый,   и все сразу!

  В самый раз,   выдавил Доминик.   Ну, так что? Будешь отвечать?

Длинноволосый перевел взгляд с Доминика Пальо-ли на Нино Альбани. На секунду он задержал его, потом посмотрел на Чиголо. Сандро, стоящий за спи­ной босса, почувствовал себя под этим взглядом так, словно его раздели, положили на предметное стекло и засунули под микроскоп. Внезапно ему показалось, что его затылка коснулась каменная ладонь великана. Это прикосновение всколыхнуло в голове Сандро не­приятные воспоминания. На мгновение перед его гла­зами все смазалось и поплыло...

Лежа на широкой кровати в одноместном номере гостиницы «Ла Соста дей Вьяджатори», Паола де Тар-цини прислушивалась к своему телу. Теплые волны прокатывались по нему, похожие на волны прибоя. Еще они напоминали ей маленькие грозовые разряды, каждый которых заставлял ее ощущать укол необы­чайного наслаждения. То, что проошло в этом номе­ре за последние тридцать минут, было неописуемо   никогда в жни ей не было так хорошо, как сейчас...

Повернув голову, она посмотрела на лежащего ря­дом Андрея.

Ты как?   спросил он.

 Чудесно!  

Паола перевернулась и, приподнявшись на одной пуке, нависла над ним.   Это было похоже на падение с водопада!

Ее волосы накрыли подушку каштановой паутиной. Их губы опять встретились и какое-то время учали друг Друга. Потом Паола подняла голову и положила ее на грудь Андрея. Тепло его тела передалось ей, она двинула рукой и принялась гладить его грудь, попутно разглядывая то, чего касались ее пальцы... В номере было темно. Единственным источником света, прони­кавшего в комнату, был уличный уонарь, горевший за окном. Его свет не позволял различить мелкие детали, и все-таки Паола разглядела маленький шрам, белею­щий на груди Андрея.

  Что это?   спросила она.

  Где?

  Вот это,   повторила Паола и провела пальцем по его груди.   Что это за шрам?

Андрей поднял руку и накрыл ее пальцы своей ладонью.

  Это давняя история.

  Расскажи.

  Рассказать тебе что?

  Как ты его получил.

  Да это было давно.   Андрей улыбнулся.   По-моему, еще в детстве. Подрался с мальчишками.

  Я не верю тебе,   протянула Паола и неожи­данно заговорщически подмигнула.   Наверняка это был укус вампира.

  Кого?   удивился Андрей.

  Вампира,   повторила Паола.   Наверное, ты сражался с вампиром и он тебя укусил. Я угадала?

  Да...   Немного подумав, Андрей принял пред­ложенный Паолой тон.  Но не совсем... Это была страшная битва! Вампир был старый и опытный. Я пытался вогнать кол в его сердце, он отбрыкивался, сломал мне кол, и его осколки попали в мою собствен­ную грудь!

  Но ты убил его?

 Да.

  Как?

  Хочешь знать?

Ещё бы

 Ладно...   Неожиданно Андрей сбросил с себя Паолу и принялся водить пальцами по ее животу.   Я защекотал его до смерти!..

Паола почувствовала, как затихшие было волны «прибод» опять начинают просыпаться в ее теле. Андрей опус­тил голову   его губы принялись путешествовать по груди девушки. Дыхание Паолы стало прерывистым

  Ты когда-нибудь был женат?  спросила она запуская пальцы в его волосы и прижимая голову Андрея к своему телу чуть посильнее.

  Нет.

  Почему? Ты не любишь женщин?

  Я люблю женщин,   ответил Андрей, не от­рываясь от ее груди,   а вот женщины не любят демонологов.

  Странно... Мне нравятся демонологи.

  А мне нравятся те, кому нравятся демоноло­ги,   прошептал Андрей, покусывая ее за сосок.

Паола прыснула.

В этот момент по улице с ревом пронеслась маши­на. Яркий свет на мгновение залил номер. Андрей оторвался от Паолы и сказал:

  Подожди-ка!

Он выскользнул кровати и оказался у окна. В следующую секунду он заметил, как огромный джип промчался по улочке, едва не врезавшись в стоящую на обочине машину.

  Что там такое?   спросила Паола.

  Любители ночной езды,   ответил Андрей. Он попытался выглянуть окна чуть подальше, но про­мчавшийся по улице автомобиль уже скрылся виду.

Паола посмотрела на его сильное тело, белеющее в полумраке соскочила с кровати и, подойдя к окну, очутилась рядом с Андреем. Странно, подумала она, сейчас она абсолютно не стесняется своей наготы. А ведь раньше, с другими мужчинами, она чувствовала себя слегка скованно. Возможно, виной тому было то, что это были не ее мужчины...

  Завтра на работе ты будешь клевать носом,   сказал Андрей, обнимая Паолу за плечи и притягивая ее к себе.

  Ничего, я лягу в книгохранилище и ото­сплюсь,  улыбнулась Паола.  Лучия за меня от­работает.

  Можно вопрос?

Любой.

Почему ты сегодня задержалась?

Ты сердишься, что я задержалась?   Брови Паолы слегка дрогнули.

  Нет, мне просто интересно.

  Один чудак сидел до самого закрытия библиоте­ки. Пришлось ждать, когда он уйдет.

  Что за чудак?

  Посетитель.   Паола пожала плечами.   По­просил принести ему газеты за три года начала века и  просмотрел их все. Представляешь?

  Ну, наверное, у него была какая-то причина их взять... Может быть, он что-то искал?

  Искал. Фотограуии. Потом еще попросил сде­лать с них копии.

  Вот видишь...

Андрей наклонился и подхватил Паолу на руки. Она обняла его за шею. Потом он вернулся к кровати, положил девушку на постель и опустился рядом. Их тела, отразившиеся в огромном зеркале напротив кро­вати, на мгновение представились ему мраморными статуями, застывшими в вековой страсти. С минуту они целовались...

  Что ты будешь делать завтра?   спросила Па­ола, откидываясь, наконец, на подушку и переводя дыхание.

  Съезжу в монастырь.

  Но там же нет ничего интересного? Одни раз­валины...

  Я всегда осматриваю заброшенные монастыри. Никогда не следует пренебрегать возможностью уз­нать что-то новое.

  Ну, да. Ты ведь демонолог до мозга костей,   улыбнулась Паола.

  Точно.

  Тогда не пришло ли время рассказать о гулах?

  Ты хочешь, чтобы я рассказал о гулах?

  Да. Ты ведь затащил меня к себе, пообещав рассказать о них, но до сих пор этого не сделал.

  Ладно,   кивнул Андрей.   Раз я провинился, придется искупать вину?

  Вот именно.

С минуту он думал, словно не зная с чего начать, потом спросил:

  Ты когда-нибудь читала арабские сказки?

  «Тысячу и одну ночь»?

  Нет, другие   о злых духах Аравии? Паола покачала головой.

  Единственный злой дух Азии, которого я знаю,   джинн.

  Ну, да, джинн... Их еще называют марид или иурит. Но в этих сказках встречаются и другие персо­нажи   гулы. Злобные трупоеды.

  Кто!   В темноте округлившиеся глаза Паолы сверкнули, как две серебряные монеты.   Трупоеды? Существа, которые едят трупы?

  Да,   улыбнулся Андрей.   Судя по сказкам, гулы   это демоны, приходящие в дом с покойником и пожирающие его плоть.

  По сказкам…  выдохнула Паола.  А на самом деле?

  На самом деле о них никто ничего не знает... Легенды о гулах идут с давних времен, но это ле­генды... Сейчас же одни источники говорят, что гу­лы   проявления дьявола на земле, другие   что это ожившие мертвецы, третьи  что это вселившиеся в людей бесы... Пожалуй, в восточной демонологии это самые загадочные существа. В современном мире их никто не видел, и все, что о них вестно, вестно преданий и таких вот легенд. Хотя...  Андрей поднял руку и рассыпал волосы девушки по подуш­ке,   есть люди, утверждающие, что гулы существуют и сейчас. Между прочим, с одним них я разго­варивал пару лет назад, и он обещал показать мне гула.

  Злого духа?  Паола приподнялась на локтях и завороженно взглянула в глаза Андрея.

  Ну!.. По его утверждению, гул никакой не дух, а вполне материальное существо. До духа ему далеко,

  И он показал тебе гула?

  Нет. Последний раз мы встречались три года назад. После этого я его не видел.

  А как звали этого человека?

  Аз Гохар.

Паола вздрогнула. Внезапно в ее сознании всплыло лицо сегодняшнего странного посетителя. Она села на кровати и посмотрела на Андрея округлившимися. глазами.

  Подожди... Ты сказал: Аз Гохар?

  Да. А что?

  Послушай. Но того посетителя, о котором я тебе рассказывала, звали так же!

Андрей нахмурился.

  Наверняка, это совпадение,   пробормотал он   Простое совпадение... Как его звали полностью?

Несколько секунд Паола пыталась припомнить полное имя посетителя, но оно ускользало от нее, словно уж.

  Бан или Бент...

  Может быть, Бен?

  Точно,   кивнула Паола.   Бен Аз Гохар.

  Дьявол!   внезапно Андрей тоже сел на крова­ти и бросил на девушку обеспокоенный взгляд.   А ну-ка, опиши мне его поподробней!

Паола недоуменно подняла брови, не понимая еще, почему ее слова так взволновали Андрея.

  Ну, у него азиатская внешность,   начала она.   Ему лет пятьдесят или шестьдесят. Смуглая кожа. Светлые волосы. Толстые губы. Глаза...  На мгновение она задумалась.   Вот глаза у него необыч­ные, словно бездонные колодцы...

Чем дольше Андрей слушал Паолу, тем больше вытягивалось его лицо. Когда она закончила описы­вать внешность сегодняшнего посетителя, он застыл напротив нее с удивленным выражением в глазах...

Протащив связанного «водителя» через пустырь, Бен Аз Гохар оказался возле заброшенных домов. Втащив его в один домов, протянул его по коридору и оказался в комнате, единственное окно которой было заделано листом железа. Бросив существо на пол, Аз Гохар включил уонарь и направил его луч на стену. Затем усадил «водителя» на деревянный ящик, сто­ящий у стены, наклонился и осмотрел рану на его голове. Характер раны не оставлял сомнений   перед ним был один тех, за кем он гонялся всю свою жнь. Гул. Ни одно живое существо не могло бы выжить с подобной раной. Впрочем, гул и не был живым существом. Аз Гохар разогнулся. Участь этого создания была решена. Но, прежде чем уничтожить гула, ему нужно кое-что от него узнать. Аз Гохар снял с плеча сумку и принялся выкладывать лежащие в ней предметы на пол...

Он просидел в заброшенном доме у чимитеро ди Джовани три часа. Все это время он наблюдал за кладбищем. Он видел, как в восьмом часу к воротам кладбища подъехал большой черный джип, которо­го вылез премистый мужчина. Человек этот вошел в дом смотрителя и оставался там около десяти минут Аз Гохар связал вместе странное поведение смотри­теля в разговоре с ним и этот вит, и сделал вывод: коренастый водитель джипа приехал на кладбище не просто так. Когда водитель вышел от смотрителя и отправился в Террено, Аз Гохар проследил за его машиной до тех пор, пока она не скрылась среди домов, затем продолжил наблюдение за кладбищем. В половине десятого к чимитеро ди Джовани подъехал легковой автомобиль, которого выбрался светлово­лосый парень, одетый в синюю уутболку и джинсы. Он вытащил машины лопату. Смотритель открыл ка­литку, парень прошел за ворота и отправился на клад­бище. Аз Гохар, наблюдавший за всем происходящим в бинокль, видел, как светловолосый отошел метрои на сто от ворот и принялся рыть могилу. Работал он с поразительной скоростью   за десять минут выко­пал яму метровой глубины,   при этом не выказал ни малейших прнаков усталости. Аз Гохару была зна­кома эта поразительная неутомимость   так могли работать только гулы. Он видел, как, окончив копать, светловолосый оставил лопату в могиле и отправился к воротам, через короткое время вышел на пустырь, сел в машину и уехал в Террено... Аз Гохар прождал еще около часа. В половине одиннадцатого, когда на город спустилась ночь, он увидел, как к воротам подъ­ехал тот самый джип, который он уже видел три часа назад. На этот раз машина проехала прямо на клад­бище. Аз Гохар пристально наблюдал за всем проис­ходящим в бинокль. Когда машина остановилась не­вдалеке от вырытой светловолосым ямы, джипа вылезли коренастый водитель и человек с длинными волосами. Они вытащили машины большой сверток и понесли его к яме. После этого Аз Гохар практически ничего не мог разобрать   эти двое работали в темно­те. Затем он увидел, как к противоположной стороне кладбища подъехала другая машина, и вылезшие нее люди перемахнули через ограду. Это было ему уже непонятно. Спустя короткое время Аз Гохар заметил вспышки. Он не мог ошибиться   это были вспышки от выстрелов. Потом он увидел запрыгавшие междумогил лучи уонарей. Он видел, как один подъехав­ших людей схватил упавшего длинноволосого и потащил его  к машине. Водителя джипа и человека, кото­рого водитель и длинноволосый привезли завернутым в ковре, два человека закопали в яму и побежали к ограде... Аз Гохар не знал, кто были эти люди, стрелявшие в гулов. Но он знал другое: для того, чтобы действовать дальше, ему самому нужен гул. И теперь он знал, что ему делать... Он проследил за тем, как машина с длинноволосым помчалась в Тер­рено, после чего взял сумку, спустился со второго этажа вн и отправился на кладбище. На середине пустыря он вдруг увидел, как в воротах показалась уигура водителя, у которого не хватало половины лица. Тогда он упал на землю и замер.

Закончив возиться с сумкой, Аз Гохар снова взгля­нул на гула.. Тот сидел на ящике, прислонившись спи­ной к стене. Мышцы его лица кривились, как будто он хотел что-то сказать. Аз Гохар ощущал волну ненавис­ти, исходящую от этого существа. За долгую жнь у него выработалось почти уическое чутье на этих созданий, и теперь он мог чувствовать то, что владело гулом: ярость, ненависть и боязнь невестного.

Взяв нож для разделки мяса, Аз Гохар провел пальцем по его лезвию. Оно было острым, как брит­ва,   за прошедшие часы у него было время наточить его. Затем он поднялся и шагнул к гулу. Тот, словно почувствовав приближение человека, замер и обер­нулся к нему.

Аз Гохар остановился в полуметре от гула, нес­колько секунд разглядывал его обезображенную пулей голову, после чего сказал:

  Слушай меня внимательно, создание ада. Сей­час я буду задавать тебе вопросы, и ты будешь от­вечать на них. Если нет, ты умрешь. Все понял?

Он взялся за кусок скотча, закрывавший рот гула, и резко отдернул. Липкая лента слетела с лица «води­теля», сорвав несколько частичек его серой кожи.

Изо рта гула вырвалось шипение. Он разлепил
губы и протянул:  

  Ты умрешь!.. Кем бы ты ни был, ты умрешь, чело...

Рукоятка ножа метнулась ко рту гула. Раздался хруст ломающихся костей, и десяток зубов влетел в глотку существа, заставив его замолчать.

Я же сказал, что говорить буду я,   спокойно повторил Аз Гохар.   Ты   только отвечаешь на мои вопросы...

 

Глава двенадцатая

 

Массимо Гильони и Андрее Паталья сидели в подъез­де трехэтажного дома, расположенного в виколо Гари­бальди. Лестничная площадка между первым и вто­рым этажами, на которой находились Массимо и Анд-рео, была небольшой  три на шесть метров. В торцевой стене подъезда, выходящей во внутренний двор дома, было сделано небольшое окно. На стене, слева от окна, висел ряд металлических почтовых ящи ков. Справа была устроена небольшая ниша, выходя­щая за пределы лестничного контура,   здесь были составлены один на другой два десятка деревянных коробов -под рыбы. В одной стен ниши находи­лось окно мусоросборника. Между окном и коробами сидели Массимо и Андрео и наблюдали за дверью квартиры, в которой засел двойник Бьянки Гарроты. Под потолком лестничного пролета горела маломощ­ная лампочка, бросавшая тусклый свет на ступени лестницы и почтовые ящики. В этом свете Массимо и Андрео были неразличимы.

В виколо Гарибальди они находились десятый час. Просперо Черри, являвшийся правой рукой Доминика Пальоли, в отряд которого входили Массимо и Ан­дрео, нашел их днем и приказал последить за квар­тирой в одном домов на юге Вилладжо-Верде. С одной стороны, для Массимо Гильони в этом не было ничего необычного   ему частенько поручали такую работу: последить за кем-то, узнать адрес нуж­ного человека. С другой   было здесь нечто странное: в квартире находился человек с лицом Бьянки Гар­роты!

Массимо знал Бьянки еще при жни. Они пришли в отряд Пальоли почти одновременно, и часто им приходилось работать вместе. Но два года назад Гар­рота погиб. Теперь же выясняется, что у Бьянки есть двойник. Когда Черри сказал им об этом, Массимо сначала ему попросту не поверил. Но когда в начале восьмого к дому подкатил джип и по рации их преду­предили быть внимательней, дверь квартиры откры­лась, и нее вышел «Бьянки». Массимо, наблюдав-щий'за квартирой -за ящиков, чуть не обделался, увидев прихрамывающего двойника. Если бы он сам не стоял два года назад у могилы на чимитеро ди Джовани и не видел, как Гарроту закапывают в землю, он бы сказал, что это   сам Бьянки. Двойник спустил­ся по лестнице. Через минуту он снова поднялся наверх и скрылся в квартире. Больше он нее не появлялся... В половине одиннадцатого на второй этаж поднялся водитель «шевроле» и вышел квартиры вместе с длинноволосым типом с лошадиным лицом. Эти двое пронесли по лестнице огромный сверток, в кото­рый легко можно было спрятать и человека. Массимо сообщил об этом Черри. Через несколько секунд они получили приказ: оставаться в подъезде и наблюдать за квартирой. Если «Гаррота» выйдет нее, брать его и везти на «склад». Приказ был предельно ясен, и в нем не было ничего необычного. Массимо знал, что, если придется, они его выполнят  оба они вооружены, к тому же на улице их ждет Кирски с машиной   а Пол, в случае чего, придет им на помощь.

И все-таки кое-что осложняло положение Массимо и Андрео. Первое  оба хотели есть. В последний раз Массимо перехватил коуе с бутербродами в четвертом часу. С того времени во рту у него не было ни крошки. У Андрео в кармане завалялась пачка «дирола». Они разделили ее пополам и пытались обмануть желудок, перегоняя во рту безвкусную резинку. Впрочем отсут­ствие еды было еще терпимым. Ведь не могут же они сидеть в этом подъезде вечность?   рассуждал Мас­симо. Либо «Гаррота» выйдет квартиры и они возьмут его, либо босс пришлет им подмогу и они выцарапают двойника Бьянки его берлоги. В любом случае оставалось ждать не больше пары часов. А уж потом, думал Массимо, он съест двойную порцию спагетти с курицей, запьет ее хорошим виноградным вином, и мир обретет прежнюю привлекательность... Другая вещь беспокоила Массимо в большей степени, чем временное отсутствие еды,   его невеста Анджела. Она ждала его сегодня вечером у себя дома. Целую неделю он обещал ей сходить в джардино ди Дуе Санти. А как она к этому готовилась!.. Массимо пред­ставлял себе Анджелу, крутящуюся перед зеркалом,   как она прихорашивается: полулакона «белиссимо»  на волосы, черную, как хвост сатаны, тушь   на ресницы кровавую помаду   на губы, и сумасшедше-салатовый лак  на ногти. Мать Анджелы сходила с ума от подобного «наряда» дочери, но сам Массймо был в пол­ном восторге. Когда они шли рядом, ему казалось, что нет в Террено никого лучше его Анджелы. А уж когда они оказывались в его машине или каком-нибудь маленьком кинотеатрике, куда они забегали, когда уже не было сил терпеть, и он начинал задирать вверх атласные кружева ее юбки, обнажая мягкие бедра и все эти ее потаенные местечки, ему казалось, что нет никого лучше его Анджелы не только в Террено, но и во всей Италии. Все у нее было там таким горячим и отзывалось на его ласки!.. Внезапно щелкнула рация, и Массймо Гильони вы­нужден был отвлечься от своих мыслей. Пол Кирски запросил обстановку, Массймо ответил, что пока все тихо, и Пол отключился.

Да, теперь придется давать Анджеле объяснения, покупать ей подарок, но все равно еще несколько дней она будет дуться, подозревая его бог знает в чем, думал Массймо. А ведь это его работа. Пора бы уж ей привыкнуть, что днями он пропадает на улице.

Напарник Массймо, Андрео Паталья, встал с ящи­ка, на котором сидел последние тридцать минут, с от­вращением выплюнул жвачку на пол, подошел к мусо­росборнику и, расстегнув ширинку, помочился в ухаю­щую глубину трубы. Потом он снова опустился на ящик и посмотрел на часы.

  Масс, мы сидим в этой чертовой дыре десятый час. Я хочу жрать! Пойдем, вытащим его этой берлоги сами, а потом скажем, что взяли его, когда он вышел?   Андрео кивнул на дверь квартиры.

Вытащив пистолет, он передернул затвор и подмиг­нул Массймо. Тот хмыкнул, понимая, что слова Анд­рео   всего лишь слова. Пустая бравада. Желание хотя бы словами убить время. Он взглянул на соб­ственные часы  было уже двенадцать. Что, если уб­людок с мордой Гарроты лег спать и сейчас спокойно похрапывает, а они, как последние придурки, сидят здесь и ждут? Но не будут же они и в самом деле вламываться в квартиру вдвоем? Нужно ждать. В лю-бом случае босс скоро пришлет им подмогу.

  Подождем,   хмыкнул Массймо и, достав свой собственный пистолет, проверил обойму.

Спустя десять минут сверху послышался скрип. Массймо насторожился. Обитатели дома уже успели лечь спать   последние звуки, раздававшиеся квар­тир, стихли минут сорок назад. Он выглянул -за ящиков, и на мгновение ему показалось, что дверь нужной им квартиры слегка приоткрылась. На втором этаже горела тусклая лампочка, бросавшая рассеянный свет на стены пролета. Впрочем, свет этот был слабым, и в нем легко можно было принять желаемое за дейст­вительное... Несколько секунд ничего не происходило. Потом Массймо разглядел, как дверь распахнулась, и квартиры вышел «Гаррота».

Андрео, сидевший слева от Массймо, двери не видел, но услышал звук. Он взглянул на напарника и вопросительно поднял брови. В следующую секунду Массймо вытащил пистолет. Андрео сделал то же самое.

Тем временем «Гаррота» закрыл дверь квартиры и повернулся к лестнице. Массймо и Андрео замерли.

Когда двойник сделал пару шагов вн по ступе­ням, Массймо вышел на площадку и, наведя пистолет на спускающегося человека, тихо проговорил:

  А ну-ка, приятель, стой как стоишь!

Брови «Гарроты» взлетели вверх, и он замер. Из-за спины Массймо вышел Андрео и направил дуло своего пистолета в голову «Бьянки».

Массймо проговорил в микроуон:

  Пол, мы берем его. Подгони машину к подъ­езду.

Пол Кирски подтвердил прием сообщения. Через секунду в наушнике Массймо взревел двигатель ав­томобиля.

  Спускайся!   приказал Массймо.   Руки на затылок!

«Бьянки» оглядел стоящих перед ним людей, но, вместо того чтобы выполнить приказ Гильони, неожи­данно усмехнулся. Эта ухмылка Массймо и Андрео не понравилась.

  Не спеши, урателло,   прошептал двойник в начал спускаться по лестнице, не обращая внимания на оружие.

  Руки на затылок, придурок!   прошипел Мас­сймо, делая шаг назад.   А не то я наделаю в тебе Дырок!

  И что?   Леденящая кровь ухмылка висела на губах «Бьянки» как приклеенная.   Ты думаешь, мне повредят твои пульки?

Слова двойника заставили Массимо почувствовать смутное беспокойство.

Спустя три секунды «Гаррота» оказался на пло­щадке   в паре шагов от Массимо и Андрее  и улыбнулся.

  Ну, вот я и здесь... Что ты намерен делать теперь, Массимо Гильони?

На мгновение Массимо замер, решив, что перед ним настоящий Бьянки Гаррота, непонятно каким об­разом восставший мертвых. Ведь не может же не­знакомый ему человек знать его имя?.. Но уже через секунду он понял, что ошибся   рука «Гарроты» мет­нулась в сторону Андрео, словно камень, выпущенный пращи, и тот взлетел вверх, как тряпичная кукла. Пролетев три метра, Андрео врезался в стену и сорвал с нее почтовые ящики. Металлические коробки посы­пались на пол с оглушительным грохотом, несколько ящиков упало на самого Андрео, вслед за ними на пол осыпались вестка и цементная пыль, припорошив­шие тело упавшего человека, словно ноябрьский снег. Массимо посмотрел на напарника и увидел, что шея того вывернута под немыслимым углом к телу. Потом он перевел взгляд на «Гарроту».

  Упс!   сказал тот и ухмыльнулся.

  Вот урод!   прошептал Массимо и нажал на курок.

Грохот выстрела разорвал тишину дома. Пуля 45-го калибра, вылетев пистолета, пробила «Гар­роте» правый глаз и вышла затылка, увлекая за собой потоки желто-бурых ошметков. Голова «Бьян­ки» дернулась назад, словно у марионетки. Пистолет в руке Массимо прыгнул еще три раза. Одна пуль разодрала щеку, две другие попали в плечо и грудь «Гарроты», заставив его покачнуться и рухнуТь на лестницу. Массимо сплюнул на упавшего двойника и повернулся к Андрео. На секунду он склонился над лежащим напарником и приложил к его горлу руку.

Пульса у Андрео не было.

В следующую секунду в наушнике его рации про­звучал взволнованный голос   Пол услышал писто­летные выстрелы в доме и спросил, что случилось. Массимо собрался ответить, в этот момент позади него раздался шорох. Резко обернувшись, Массимо увидел «Гарроту», поднимающегося с лестницы, и на мгновение подумал, что у него начинаются галлюци­нации,   в голове «Бьянки» зияли две огромные дыр­ки пара отверстий виднелась в самом теле. Однако, несмотря на это, «Гаррота» встал на ноги и, повернув голову к Массимо, прошипел:

  Ненавижу,  когда всякие  говнодавы стреляют в меня!

В следующее мгновение тело его, словно стальная пружина, метнулось в сторону Массимо, и тот даже не успел поднять пистолет. В грудь ему вмазался кулак «Гарроты», но Массимо показалось, что в него врезал­ся паровоз. Пролетев от одной стены лестничной пло­щадки к другой, он сбил стоящие у мусоросборника коробы, и те с грохотом рассыпались, обдав его тело кучей пыли и древесной стружки. Массимо с силой ударился о стену и сполз на пол, но все-таки успел развернуться и увидел надвигающегося на него «Гар­роту». Он вывернул руку и два раза выстрелил. Хлоп­ки выстрелов отдались в подъезде пушечной канона­дой. Две пули врезались в грудь «Гарроты», но на движение его не провели ни малейшего действия   тот только дернулся, словно от легкой боли, и продол­жал идти к лежащему на полу человеку.

Чувствуя, как разбитой брови течет кровь, Мас­симо прохрипел:

  Кирски, на помощь!

Из наушника донеслись выкрики Пола, спрашива­ющего, что происходит в доме, а в этот момент «Гар­рота» уже остановился над Массимо. Тот понял, что сейчас умрет, и все-таки, когда пальцы монстра протя­нулись к нему, успел вытянуть руку с зажатым в ней пистолетом, целясь в лоб двойника.

Но ему не суждено было выстрелить   монстр ударил по ладони Массимо, и пистолет отлетел в сто­рону. Рука Массимо обвисла плетью. «Гаррота» схва­тил лежащего человека за горло и рывком вздёрнул вверх.

В следующую секунду Массимо Гильони повис на высоте полуметра над полом.

  Не люблю, когда со мной шутят шутки,   про­шипел «Гаррота», наставив на Гильони единственный уцелевший глаз.   Понял, урателло?

В голове у Массимо все смешалось. Он не знал, кем было это существо, которое не взяли пули, способные свалить с ног слона, почему босс не прислал им под­могу, и как вышло, что за считанные секунды они с Андрее превратились грозных охотников в беспо­мощные жертвы   да вообще-то сейчас его это и не интересовало. Что для него действительно было важ­но  так это, как спасти свою жнь. Он принялся лихорадочно искать путь к спасению, глядя на надви­гающееся лицо «Гарроты», и неожиданно в его мозгу промелькнуло: а что, если выткнуть этому уроду глаз11 Может быть, тогда он сможет убежать от него?.. Он двинул рукой, но «Гаррота», словно прочитав мысли Массимо, прошептал: «Не выйдет, урателло!» и с си­лой припечатал его к стене. Тело двадцатипятилетнего Массимо Гильони ударилось о кирпичную кладку, словно пластмассовый манекен. Массимо почувство­вал, что теряет сознание, потом на него наплыло лицо монстра, и он ощутил боль, вслед за которой навали­лась темнота.

Когда тело Массимо Гильони со сломанной шеей скользнуло на пол, монстр оглядел площадку. Откуда-то сверху раздались голоса разбуженных выстрелами людей. Не обращая на них ни малейшего внимания, «Гаррота» шагнул к телу Натальи, схватил его, словно тряпичную куклу, за волосы и прошел к мусоро­сборнику. Открыв его крышку, он просунул тело в отверстие. Труп Андрее с грохотом понесся по железной трубе. Развернувшись, «Гаррота» подхватил с пола Массимо Гильони и отправил его вслед за напарником.

Когда грохот стих, монстр огляделся. Недалеко от упавших ящиков лежали наушники, свалившиеся с го­ловы одного убитых людей. Из наушников звучал взволнованный голос. Пару секунд «Гаррота» смотрел на наушники, потом подошел к окну и выглянул на улицу. Но окно выходило во внутренний двор, где, кроме мусорных бачков и бельевых веревок, ничего не было. Тогда монстр развернулся и направился вн по лестнице...

Несколько секунд Андрей с умлением смотрел на Паолу, потом сбросил с себя оцепенение и прошептал:

  Это он...

  Кто он?   нахмурилась Паола.

  Послушай,   Андрей убрал волосы с лица девушки заглянул в ее глаза,   опиши мне, что делал этот человек в вашей библиотеке, подробно!

Паола пожала плечами:

  Да я же уже говорила... Он попросил меня при­нести ему городские газеты за три года начала века. Потом просмотрел их все, выбрал несколько номеров с уотограуиями и сделал с них копии. Затем он ушел.

  Это все?

  Да.   Сидя на кровати, Паола напряглась.   Послушай, Андрей, а в чем дело?

Он не ответил. Некоторое время раздумывал над ее словами, после чего спросил:

  Он не сказал: придет ли в библиотеку завтра?

  Нет.

  И куда он пошел, ты тоже не знаешь?

  Да нет же!   повторила Паола.   В чем дело, Андрей?

Он встал с кровати и выглянул в окно. С минуту смотрел на улицу, освещенную светом желтого уо­наря. Паола, подойдя к Андрею, обвила его руками за грудь.

  Почему это так важно для тебя?   спросила она.

  Я должен встретиться с этим человеком.

  Зачем?

  Видишь ли,   Андрей повернулся к Паоле и по­гладил ее по волосам,  до сих пор я говорил несе­рьезно. Теперь же я хочу сказать тебе что-то важное... Дело в том,   он помедлил,   дело в том, что я уве­рен... эти создания, гулы, они действительно существу­ют. Подожди...   добавил он, видя, что Паола собира­ется что-то спросить.   Это серьезно. Они существу­ют. У меня есть свидетельства. И этот человек, Бен Аз Гохар,   один немногих, кто ближе всех на Земле стоит к знанию о гулах... Несколько лет назад, когда мы с ним встретились, я рассказал ему о своих ис­следованиях и показал собранные материалы. После этого он рассказал мне такое, по сравнению с чем вся моя работа   пустяк.

  Что он тебе рассказал?

  Он сказал, что решил открыть ^мне кое-какие тайны только потому, что слышал о моих работах.

Долгое время это было секретом людей рода Аз Го­хар...

Паола смотрела на Андрея, впитывая каждое его слово.

  Он сказал, что давным-давно, три тысячелетия назад, на юге Аравийской пустыни один его предков сделал Пророчество. Он предсказал, что однажды, в небольшом южном городе появится гул   он будет жить среди людей несколько столетий и в конце кон­цов станет Вассах Гулом. Спустя какое-то время гулы появятся в этом городе в большом количестве и под предводительством Вассах Гула захватят его, уничто­жив в нем всех людей. Также он предсказал, что один его потомков с горсткой смельчаков встанет на пути гулов. В городе разыграется смертельная схватка, в ре­зультате которой он исчезнет с лица земли...

  А гулы и люди?   прошептала Паола, когда Андрей замолчал.   Они тоже исчезнут?

  Этого он не сказал.

  Но он знал?

  Да.

  Так почему он не сказал тебе этого?

  Тогда у него не было времени   он спешил.., Какое-то время Паола стояла, глядя на Андрея расширившимися глазами.

  Ты веришь в это?   спросила она наконец.

  Не знаю,   ответил он.   Когда Аз Гохар рас­сказывал мне эту историю, я понял, что сам он в нее верит. Но вот насчет меня? Не уверен... Я знаю лишь, что в мире возможно многое. Во всяком случае, неко­торые люди верят в Библию, другие   в Коран. Аз Гохар верит в Пророчество, поэтому всю жнь вместе с братьями ищет гулов и уничтожает их.

  Уничтожает?   вздрогнула Паола.   Это зна­чит, что он их находит?

  Да. И, по его словам, они не такие уж безобид­ные существа   практически никто рода Аз Гохара не умирает своей смертью.

Несколько секунд Паола молчала, завороженная услышанным.

  Ты говоришь, в Пророчестве сказано, что город будет разрушен?.. Послушай, но ведь в той рукописи, о которой я тебе говорила, тоже рассказывается о раз­рушении города.

  Ну и что?   пожал плечами Андрей.   По сло­вам Аз Гохара, Пророчество еще не осуществилось. А та книга была написана полтора вела назад.

  Верно,   нахмурилась Паола.   Но все равно я тебе кое-что покажу.

Она развернулась, прошлепала босыми ногами по  ковру и, оказавшись у маленького столика возле кро­вати, включила настольную лампу. Вспыхнувший свет осветил ее обнаженную уигуру, выхватив темноты небольшую, но упругую грудь, плоский живот и широ­кие бедра. Паола села на постель, вытащила своей сумочки пару свернутых листков и сказала:

  Посмотри: это то, что ты просил меня принести. Андрей подошел к кровати и, опустившись рядом с Паолой, улыбнулся.

  Я совсем забыл об этой рукописи.   Он поло­жил руку на грудь девушки и слегка сжал ее.   После такого вечера мне было не до нее.

  И все-таки посмотри.   Паола убрала руку Ан­дрея с груди и шутливо ткнула его кулачком в бок.

  Ладно,   кивнул Андрей.

Развернув листки, он придвинул лампу к кровати и принялся читать исписанные крупными буквами страницы....

Пол Кирски остановил машину возле подъезда до­ма и принялся ждать. Спустя пару секунд в наушнике его рации прозвучали резкие хлопки выстрелов, за­тем  непонятный грохот, снова выстрелы, и, нако­нец, вопль Массимо Гильони.

Пол понял, что в доме что-то случилось.

  Эй, Масс!   проорал он, глядя на подъезд, тем­ной дырой чернеющий на сером уасаде дома.   Что у вас происходит? Масс!..

Неожиданно наушника рации донеслось хрипе­ние человека. В следующую секунду его сменили какие-то шаркающие звуки. Потом   приглушенный грохот падения чего-то тяжелого. После этого в наушнике повисла тишина.

Пол еще пару раз позвал Массимо, но тот не ответил.

  Каналья! Да что там стряслось?  прошептал Пол, чувствуя, как холодный озноб пробегает по его позвоночнику.

Он вытащил пистолет, снял его с предохранителя и открыл дверь «уиата», собираясь выбраться машины. Однако в этот момент подъезда дома появилась уигура, и Пол Кирски почувствовал, как Железный кулак страха врезается ему в живот, останавливая дыхание,   то, что вышло дома, было человеком!..

В тусклом свете горевшей над подъездом лампы он разглядел, что правого глаза и левой щеки у появивше­гося подъезда создания не было, с затылка свисали лохмотья мяса вперемешку со спутанными волосами-в нескольких местах на одежде виднелись пулевые отверстия. И все-таки Пол узнал в этом монстре двой­ника покойного Бьянки Гарроты.

Он замер на сиденье, боясь пошевелиться. Един­ственное, чего ему хотелось сейчас,   это, чтобы кошмарное чудовище (кем бы оно не было) его не заметило.

Голова «Гарроты» повернулась слева направо   словно перископ на хорошо смазанном шарнире, и его единственный уцелевший глаз обежал переулок В следующее мгновение монстр заметил стоящий в пя­ти метрах от дома автомобиль Кирски, других машин в виколо Гарибальди не было. Секунду существо с ли­цом Бьянки Гарроты смотрело на темное стекло «уи­ата», за которым съежившийся от страха Пол стиснул зубы, позабыв про оружие, потом двинулось в его сторону.

Волна озноба прокатилась по телу Пола, когда он представил, что через несколько секунд этот монстр окажется у его машины. Еще не видя трупов, он инту­итивно знал, что Массимо и Андрее мертвы.

В следующий миг, прежде чем его мозг нашел путь к спасению, тело начало действовать: правая рука повернула ключ зажигания, левая   захлопнула дверь.

Увидев вспыхнувшие «габариты» машины, монстр увеличил ширину шага. В тот момент, когда Пол включил заднюю передачу и нажал педаль газа, между ним и чудовищем оставалось не больше трех метров, «уиат» рванулся назад. Тварь сделала пару гигантских скачков и взлетела над тротуаром. Пол с ужасом увидел, как прыгнувшее существо пролетело над до­рогой, упало на капот машины и, ударив скрюченными пальцами в металл   словно стальными корабельны­ми кошками,  пробило его. Уцепившись за капот, оно подтянулось вверх, и вскоре его лицо оказалось в полуметре от лица Пола. Пол понял, что следующим ударом тварь разобьет лобовое стекло машины и до­берется до него. Резко нажав на тормоз, он вывернул руль. Тело монстра по инерции дернулось назад. В следующую секунду капот «уиата» врезался в стену дома. Тварь, не удержавшись при ударе, слетела с машины. В тот же миг Пол переключил скорость и вдавил педаль газа. Передние колеса с вгом прокрутились по мостовой, и автомобиль рванулся вперед. Свет уар прорезал темное ущелье переулка, стрелка спидометра скакнула вправо   словно в безумной тарантелле.

Пол бросил взгляд в боковое зеркало машины, но там, где только что его «уиат» поцеловал стену, чудовища уже не было. «Наверное, оно нырнуло в под­воротню»,   решил Пол и слегка снил скорость   глупо было бы, уйдя от твари, погибнуть сейчас, врезавшись в один домов. Проведя рукой по лицу, он вытер выступившую на нем испарину и перевел дух. В этот момент заднее стекло «уиата» с грохотом разлетелось. Несколько блестящих осколков впились в шею Пола, вызвав у него острую боль. Он резко обернулся назад и увидел в заднем окне машины голову твари.

Пол завопил...

Внезапно он словно вспомнил о пистолете, лежа­щем на соседнем сиденье. Схватив его, Пол выстрелил несколько раз назад не целясь. Переулок мчался на него со скоростью шестидесяти километров в час, и все внимание Пола было приковано к управлению автомо­билем. И все-таки он заметил, как две пули, попавшие в монстра, заставили его дернуться. А потом он ус­лышал, как загрохотала крыша машины   тварь за­бралась на кузов «уиата» и принялась пробираться к нему по верху. Металлическая обшивка начала про­гибаться под чудовищными ударами ее кулаков. Через две секунды тварь оказалась над Полом. Мощный удар сотряс машину, и в салон влетела рука монстра, пробившая крышу точно над головой Кирски.

Не раздумывая ни секунды, Пол поднял пистолет и два раза выстрелил в появившуюся в отверстии руку. Грохот выстрелов наполнил салон, пара отстреленных пальцев монстра упала ему на колени, заставив Пола с воплем отшвырнуть их от себя в, сторону. Тварь отдернула руку, а Пол выстрелил еще несколько раз, пробивая крышу машины и дырявя тело чудовища. После последнего нажатия на курок, боек щелкнул по пустому патроннику. Пол грязно выругался и, не вы­пуская руль, вытащил кармана запасную обойму и перезарядил пистолет.

В этот момент перед ним снова возникло обез­ображенное выстрелами лицо твари  она свесилась с крыши и уперла горящий ненавистью глаз в лицо Пола. Прежде чем он успел навести на нее пистолет тварь взмахнула рукой, кулак ее, словно пушечное ядро, врезался в лобовое стекло машины, и оно хлы­нуло на Пола, обдавая его каскадом режущих оско­лков. Лицо и руки Пола Кирски моментально пре­вратились в кровавое месиво. И все-таки, пока не наступил шок от боли, он успел поднять пистолет и нажать на курок. Половина головы твари исчезла, снесенная свинцовым потоком. С противным вгом монстр соскользнул с крыши и упал на капот, Пол нажал тормоз. Однако в последний момент тварь уце­пилась за сделанные в капоте дыры и удержалась на нем.

Чувствуя как нарастает боль в резанных паль­цах, и понимая, что долго он так не протянет, Пол заорал. Взгляд его скользнул по несущемуся навстречу проулку, и внезапно он заметил пару уигурных ко­лонн, поддерживающих подъездную арку старинного дома. До колонн было не больше пятидесяти метров. Решение пришло к нему моментально. Пол взглянул на спидометр   скорость была под пятьдесят. Тварь висела на капоте, словно собираясь с силами, и Пол понимал, что, если он промедлит хотя бы секунду, монстр доберется до него.

Он распахнул дверь и, держа ногу на газе, сдвинул­ся влево. Когда до каменных колонн оставалось не больше двадцати метров, он отпустил руль и выпрыг­нул машины.

«Фиат-темпра» пролетел двадцать метров над мос­товой и врезался в колонну. От удара его бампер разлетелся на куски, уары брызнули в стороны уейер­верком огней, а капот смялся, превратившись в гар­мошку. Тварь швырнуло на колонну, словно рези­новый манекен.

Вылетев машины, Пол пролетел над тротуаром, закрыв голову руками, и впечатался в стену дома. Хрустнули ребра. Правая нога, сыгравшая роль амор­татора, полыхнула огнем, но сознания Пол не поте­рял... Через пару секунд он открыл глаза и, стараясь не обращать внимания на текущую по лицу кровь, попы­тался разглядеть, что стало с тварью.

Машина, ударившись о колонну, отлетела на середину переулка, повернувшись к нему правым боком. Перед ее напоминал карточный домик, на который по неосторожности наступил великан. Из-под смятого ка­пота поднимались струйки пара и дым от вытекшего двигателя масла. В голове Пола мелькнула дурац­кая мысль: машина восстановлению не подлежит... Потом он увидел монстра. Скорчившееся тело лежало в метре от колонны, руки и ноги его были переплете­ны, словно у тряпичного Чипполино, голова   похожа на грызенную голову пластмассового голыша после того, как с ней поиграется годовалый терьер. Тварь не шевелилась.

Опустив голову на мостовую, Пол почувствовал ноющим затылком прохладу камня. Внезапно все чув­ства оставили его   он ощутил себя выжатым, словно использованный лимон. Единственное, чего он хотел сейчас,   это чтобы здесь появились люди. И не важно кто  полицейские, скорая помощь, просто кто-ни­будь прохожих   и увезли его отсюда, подальше от этого кошмара. Он хотел оказаться в тепле больнич­ной постели, чтобы заботливые руки сиделки успоко­или его раненное тело. И чтобы пришел священник и успокоил его душу,   ведь то, что проошло в этом переулке минуту назад...

Внезапно он услышал звук.

Повернув голову, Пол почувствовал огромное же­лание закричать   уродованное тело монстра поше­велилось! Тварь подняла голову, и хотя у нее больше не было глаз, словно почувствовала, где находится Пол. Изуродованной рукой она ухватилась за колонну и после нескольких неуклюжих движений поднялась на ноги. И снова двинулась к Полу...

  Да когда же ты сдохнешь!   прохрипел Кирски, чувствуя, что сил убежать от твари у него уже не осталось.

На мгновение он прикрыл глаза, слыша, как скре­бущие шаги приближаются к нему с неотвратимостью самой смерти. «А может, это и есть смерть?»   мельк­нуло вдруг в голове Пола. Смерть пришла за ним и требует свое. А он, простой смертный, решил ей воспротивиться.

Потом он открыл глаза. Его пистолет лежал в паре метров от него, на бордюре тротуара. На мгновение Пол перевел взгляд на монстра, который брел к нему с кошмарной настойчивостью зайца рекламы батареек «энерджайзер»  между ним и чудовищем ос­тавалось не больше пятнадцати метров. Затем он вы­бросил руку по направлению к пистолету и попытался подтянуться. Движение отозвалось адской болью во всем теле, но он не обратил на нее внимания. Если он будет обращать внимание на треснувшие ребра, то через минуту навсегда потеряет саму возможность чув­ствовать боль. Он сделал еще пару движений, и нако­нец пистолет оказался в его руке.

Он не знал, сколько патронов осталось в обойме. Наверное, два или три  ведь с дюжину штук он выпустил в голову монстра, перед тем как выпрыгнуть машины.

Пол повернулся к твари. Сейчас она отошла от колонны и брела мимо искореженного «уиата», под­волакивая правую ногу. Пол уже понял, что если он  выпустит оставшиеся пули в тело чудовища, это ниче­го не даст. Он не знал, что это за создание, откуда оно взялось и почему с такой дьявольской настойчивостью пыталось убить его. Сейчас его интересовало другое: как остановить этого монстра?

Пару секунд Пол думал, пытаясь не обращать вни­мания на полыхающую в теле боль. Решение пришло к нему неожиданно. Взглянув на свой искореженный «уиат», он увидел квадратную крышку его бензобака. Машину он заправлял этим утром. Значит, бак заполнен по крайней мере на три четверти... Пол поднял  пистолет, аккуратно прицелился и, затаив дыхание, нажал на курок. Пистолет дернулся в его руке, заста­вив резанные пальцы полыхнуть огнем. Пуля вреза­лась в бок «уиат» в нескольких сантиметрах от крыш­ки. Глухо звякнул металл, но ничего не проошло. Тварь продолжала идти к Полу, подволакивая ногу и проводя противный звук скрежета башмака о бу­лыжники мостовой.

  Пол сплюнул на тротуар, вытер влажную от крови руку о штанину и снова прицелился.

Он не знал последний ли это патрон, но решил стрелять так, будто последний. Если он промажет, время будет упущено, и тварь отойдет от машины настолько, что пламя взрыва ее уже не достанет. На мгновение он посмотрел в небо, усеянное огромными звездами, и быстро прочитал в уме молитву, которой когда-то научила его бабушка. Потом перевел взгляд на машину и отрешился от мира. Ствол пистолета был направлен на крышку бензобака. Дыхание Пола ос­тановилось...

Ему показалось, что время замерло. И точно так же замерло существо, нелепо подвернувшее ногу и рас­кинувшее в движении руки... Целиться было неудоб­но   единственный уонарь, горевший в десяти метрах от колонны, едва освещал машину, и она расплыва­лась на мушке огромным пятном. Однако выбора у него не было. Пол сглотнул и нажал на курок.

Вытолкнутая ствола тупоносая пуля пролетела над мостовой мимо монстра и врезалась в бок «уи­ата». В следующее мгновение она прошила металли­ческую обшивку кузова, вошла в бензобак и восп­ламенила бензин.

Грохнул взрыв.

На секунду невообразимо яркая вспышка осветила виколо Гарибальди. В полыхнувшем пламени исчезла уигура твари, а через мгновение раздался душераз­дирающий вопль. Пол знал, что означал этот вопль. Подняв руку, чтобы защититься от нестерпимого жара огня, он прикрыл голову и пополз прочь от полыхаю­щей машины и от того, что в последних судорогах корчилось в языках пламени...

Через две минуты, когда в переулке остановилась патрульная машина карабинеров, Пол Кирски все еще полз по виколо Гарибальди  срывая ногти на пальцах и сдирая оставшуюся на них кожу. В глазах его светился ужас человека, заглянувшего в преис­поднюю...

Когда утюг раскалился, Доминик вытащил вилку розетки и шагнул к стулу. Длинноволосый бросил на него взгляд, полный ненависти, и прошипел:

  Если ты сделаешь это, урателло, тебе не жить!

  Правда?.. И что же будет?

Длинноволосый промолчал.

Доминик поднял утюг, секунду держал его на ве­су   словно примериваясь,   а затем приложил рас­каленную поверхность к груди существа. Из-под утюга повалил густой, черный дым. Длинноволосый скрип- нул зубами и проскрежетал:

  Ты покойник, Пальоли!..

Доминик оторвал утюг от груди длинноволосого и посмотрел на то, что получилось. В том месте, где раскаленное железо касалось тела, кожа существа съе­жилась и приобрела ядовито-желтый оттенок. Однако никаких пузырей или вздутостей на ней не было.

  Ты сдохнешь, Пальоли!   повторил длинново­лосый и облнул губы. По телу его прокатилась волна судороги. Края пореза и пулевой раны сжа­лись   реулекторно, словно щупальца осьминога.

Доминик наклонился к существу, почувствовал тошнотворный запах («Словно сожгли кусок лошади­ного дерьма»,   подумал он), идущий от груди длин­новолосого, и спросил:

  Кто ты такой? Откуда,вы взялись в Террено: ты и «Гаррота»?

Существо не ответило.

Неожиданно Доминик вспомнил сегодняшний раз­говор с Эрбой   Армандо спрашивал у него: не имеют ли длинноволосый и «Гаррота» отношения к исчез­новению Франко Пандоры?

  Это вы свистнули брата Амелико Пандоры?   спросил Доминик, пристально вглядываясь в глаза существа.

Внезапно длинноволосый растянул губы в стороны и принялся хохотать...

Сандро Чиголо, стоящему за спиной босса, все происходящее на «складе» не нравилось. Он был напу­ган тем, что увидел, когда Просперо сорвал рубаху с тела длинноволосого,   он сразу понял, что это не человек. И еще он был согласен с Черри в том, что лучше бы бросить эту тварь здесь и смотаться в Тер­рено. Кто знает, что можно ждать от этого существа, пусть даже оно и связано?.. Кроме того, ему не давали покоя мелькавшие в его голове мысли. Ему казалось, что кто-то невидимый выдавливает глубины его памяти далекие, полузабытые воспоминания и застав­ляет его прокручивать их в уме помимо его собствен­ной воли. Глядя на Доминика и длинноволосого, он вдруг вспомнил один эпод, связанный с Черри... Случилось это три года назад. Тогда им стало ­вестно о появившемся в Террено торговце кокаином, продававшем наркотики в Вилладжо-Верде в обход людей Доминика Пальоли. Босс приказал Черри вы­следить этого типа. Им удалось узнать, что торговец собирается продать крупную партию товара людям Пандоры. Встречу он назначил за окраиной Террено, в таком же заброшенном складе, в каком сейчас находились они. Люди Пальоли не могли устроить за­саду на складе, так как спрятаться незамеченными там было негде, к тому же за час до назначенного времени туда приехали люди Пандоры. Но неподалеку от склада находился небольшой деревянный сарай   вернее, то, что от него оставалось. У сарая не было крыши  только четыре дырявые стены. Просперо Черри усадил его в этот сарай, дал радиотелеуон и сказал, чтобы он позвонил ему, когда к складу подъедет торговец,   тогда они возьмут его. Сандро просидел в этом сарае двадцать минут. И вдруг бе­зоблачное до этого небо затянуло тучами. Спустя еще пару минут, хлынул дождь. Это был холодный сентябрьский ливень. Сандро стоял между четырех стен и мок под дождем. Он вымок до нитки, промерз до костей, но все-таки не пропустил тот момент, когда рядом со складом остановилась машина тор­говца кокаином. Он позвонил Черри, и подъехавшие люди Пальоли вытащили торговца склада. Когда его повезли на Кальва-Монтанья, Черри похлопал Чиголо по плечу, похвалив за работу, и отправил домой обсыхать. Тогда Сандро был горд  он вы­полнил работу и им остались довольны... Но теперь он вдруг почувствовал злость. На Черри. Просперо заставил его мокнуть под ледяным ливнем битые полчаса, а единственная благодарность за это   хло­пок по плечу. И еще он вспомнил несколько эподов, когда Черри подставлял его   возможно, невольно, но все-таки подставлял. Чем дольше он думал об этом сейчас, тем больше крепла в нем ненависть к этому человеку... Внезапно рука Сандро скользнула в карман куртки. Пальцы его погладили риуленую рукоять пистолета.

  Значит, ты не хочешь отвечать на мои вопро­сы?   сказал в этот момент Доминик.   Ладно. По­смотрим, такой ли ты крепкий, как кажешься.

Он повернулся к Чиголо и сказал:

  Сандро, дай-ка мне твою зажигалку.

Чиголо автоматически выудил кармана брюк позолоченного «скелетика» и протянул его боссу. На секунду Доминик задержал взгляд на лице Сандро   ему показалось, что глаза того подернулись мутной пленкой, словно мысленно он перенесся за тысячу миль отсюда. Впрочем, сейчас у него были более важ­ные дела, чем думать о странном поведении Чиголо.

Он снова перевел взгляд на пленника и неожиданно заметил то, на что раньше не обратил внимания: грудь этого существа не двигалась   длинноволосый не ды­шал... Доминик осмотрел ожог, оставленный раскален­ным железом на груди существа,   за несколько се­кунд тот покрылся коричневой коркой, словно соби­рался затягиваться. Да и отверстие от пули уже уменьшилось в размере. Похоже, это создание   кем бы оно ни было   чертовски живуче. Чиркнув кремнем, Доминик сказал:

  Посмотрим, как ты отнесешься к этому. Гово­рят, огонь очищает, а ты, приятель, не чист.

Доминик поднес руку к плечу длинноволосого. Не­ожиданно тот вздрогнул всем телом и попытался вжаться в стул.

  Убери от меня это!   проревел он.

  Ага!.. Ты все-таки чего-то боишься! Пламе­ни?!   Доминик ухмыльнулся.   Давай, отвечай на мои вопросы, урод, иначе я сделаю тебя жаркое!

В этот момент в дверях склада показался Черри. Он быстро подошел к Доминику и, обеспокоенно глядя на него, сообщил:

  Они не отвечают, босс.

  Что?

  Наблюдатели в доме и Кирски не отвечают,   повторил Черри.

Доминик обернулся к сидящему на стуле существу и процедил:

  Если это дело рук твоего приятеля...

  Ну, хватит!

Неожиданно в голосе длинноволосого прозвучала сталь. Глаза его сверкнули, как две окровавленные жемчужины, и он прошипел:

  Мне надоело шутить с вами. Я даю тебе минуту, Доминик Пальоли. Если через минуту ты не освобо­дишь меня, вы все сдохнете...

Слова существа заставили людей замереть. Черри облнул губы, глядя на грудь длинноволосого: в ней виднелись пулевое отверстие, гигантский разрез от ножа и чудовищный ожог. Однако существо говорило так, словно для него все это было не серьезней пустяковой царапины. Нино Альбани и Сандро Чиголо стояли в углу склада, безмолвными ваяниями уставившись в стену.

Медленно облнув губы, Доминик склонился к длинноволосому и спросил:

  И как же мы сдохнем?

Он поднял руку и посмотрел на часы, украшающие его запястье. Затем щелкнул кнопкой секундомера и протянул:

  Время пошло. Если через минуту не сдохнем, сдохнешь ты, приятель. Комнрендо?

Открыв рот, гул вытолкнул языком несколько вы­битых зубов и сплюнул на землю. Аз Гохар наклонил­ся к нему и сказал:

  Итак, у меня к тебе вопрос. Ты ответишь на него, и мы разойдемся.

  Кто ты?   прошипел гул.

  Не важно... Главное, чтобы ты ответил на мой вопрос. Кстати, он у меня только один. Думаю, ты знаешь, какой?  Аз Гохар придвинулся к самому лицу гула.   Где Вассах?

На мгновение он ощутил в голове легкий шелест, но не обратил на него большого внимания: за долгие годы он научился управлять своим сознанием   сидя­щее у стены существо не могло причинить ему вред.

  Открой мне глаз,   прошептал гул.

  Тебе не следует видеть моего лица,   спокойно сказал Аз Гохар и повторил:   Где Вассах?

Существо растянуло губы в ухмылке, обнажив ос­колки выбитых зубов.

  Ты хочешь встретиться с Вассахом? Он сделает тебя котлету, человек!

  Где он?

  Ты сдохнешь!   прошипел гул.   Сними с меня эти чертовы веревки и открой глаз!

Аз Гохар поднял руку и точным движением выбил еще несколько зубов гулу. Тот захрипел, дернувшись на ящике.

  Где Вассах?   в третий раз спросил Аз Гохар, На мгновение гул застыл, затем черты его лица разгладились, и он процедил:

  Неужели ты думаешь, что я тебе что-то скажу?.. Ты ведь не можешь причинить мне вреда, человек... Я бессмертен!

  Ты полагаешь?  задумчиво протянул Аз Го-По-моему, тебя научили неверно. Ты смертен. я это тебе докажу...

  Ты ничего не можешь мне сделать!   повторил гул,   А когда я выпутаюсь этих веревок, ты умрешь!

  Я покажу тебе одну вещь,   продолжал Аз Гохар, словно не слыша слов гула,   это развяжет тебе язык.

Он вытащил -за пояса нож и, разогнувшись над существом, несколько секунд смотрел на него, приме­риваясь. Потом резко взмахнул ножом. Правая рука гула треснула, словно сухая, прогнившая ветка, и от­валилась от тела...

 

Глава тринадцатая

 

Католическому священнику Винченцо Бокаччи было неполных пятьдесят три года. У него была крепкая уигура боксера и решительное лицо. Бен Аз Гохар, разговаривавший со священником сегодня днем, сде­лал правильный вывод: отец Винченцо способен по­стоять за себя и других. Последнюю четверть века он служил в церкви Сайта Мария Аквилония. Его знала половина прихожан Террено и священнослу­жители других церквей. Жнь его проходила на глазах жителей города, и по мнению многих, нельзя было найти человека, более истово соблюдающего заповеди Господни. И все же была в его жни страница, о которой ни один человек в Террено не знал. О ней отец Винченцо пытался забыть на протяжении последних тридцати лет, но до конца этого сделать не мог.

В молодости Винченцо Бокаччи не помышлял о том, чтобы стать священником. Он родился на юге Италии, в небольшом приморском городке бл Неа­поля. Отец его был сапожником, мать   торговкой на рыбном базаре. С ранних лет юного Ченцо манило море. Он любил приходить в порт и смотреть на огромные теплоходы с черными трубами и роскошные яхты с белыми парусами, скользящие по морской гла­ди и уплывающие за горонт,   они казались ему самым прекрасным, что есть на свете. Отец Винченцо хотел, чтобы сын его стал сапожником. Но юный Ченцо вовсе не желал провести свою жнь в пыльной каморке, забивая гвозди в подошвы старых сапог.

Рано узнав вкус вина и женщин и наслушавшись рассказов старых моряков, он понял, что его удел   путешествия. Далекие страны, словно сверкающие жемчужины, манили его. Единственной проблемой для юноши стало: как, не имея денег, начать пу­тешествовать?

В восемнадцать лет он попал в армию. Отслужив полтора года в Италии, Винченцо Бокаччи решил стать наемником. Для этого он уехал во Францию и вступил в Иностранный легион. Стать солдатом и ездить с военными миссиями по странам   в этом он увидел возможность посмотреть мир. После шести месяцев в подготовительном лагере на юге Франции, он попал в один батальонов, расквартированных на севере Заира. В части, где оказался Винченцо, были собраны наемники со всех стран Европы  датчане и немцы, испанцы и шведы. Их служба была проста: днем   непременные тренировки, вечером   увольни­тельные в город. Вечерами они отрывались на полную катушку: взяв пару местных девчонок, выезжали за город и там, раздев своих пассий и раздевшись сами, гонялись за ними по пустыне, подогретые алкоголем и марихуаной, а догнав, валили на горячий песок и вносили свою лепту в приумножение численности населения Аурики...

Через три месяца такой необременительной служ­бы батальон Винченцо бросили на юг страны   один местных князьков захотел установить там свои порядки, для чего набрал около сотни человек окрестных деревень, вооружил их и начал грабить проходящие правительственные обозы. Командование батальона решило, что достаточно будет одного вида вооруженных солдат, чтобы остудить пыл грабителей, но оно просчиталось. Когда наемники вошли в район джунглей, контролируемый мятежниками, они попали в засаду. Половина батальона погибла в считанные минуты. Сам Винченцо Бокаччи чудом остался в жи­вых. Когда остатки наемников вышли -под обстрела, они были ошеломлены, но, придя в себя, решили отом­стить за погибших. Проведя разведку, наемники ус­тановили район джунглей, в котором располагалось одно поселений мятежников. Через двое суток, под покровом ночи, они вошли в эту деревню и сделали такое, о чем Винченцо Бокаччи не хотел вспоминать даже через тридцать лет... Сорок вооруженных до зубов солдат, подогретых марихуаной и желанием крови, ворвались в деревню и, подпалив пару домов на окраине, принялись выгонять жителей остальных. До сих пор он помнил ту ночь, когда на площади посреди деревни собралось около двухсот человек. Три четверти них были женщинами и детьми. Среди мужчин большинство оказалось стариками. Но были среди них и молодые мужчины, которые по виду могли быть теми, кто два дня назад участвовал в бойне в джунглях. Таких набралось около двадцати. Нес­кольких них наемники расстреляли сразу же   на глазах у собравшихся. Остальных поставили на колени и принялись выпытывать у них, где их вождь. Но упрямцы молчали. Каждый раз, задавая вопрос и не получая на него ответ, наемники брали одного и мужчин и отрезали ему член. Затем, дав несчастном помучаться пару минут, расстреливали. Но таким образом они ничего не узнали. Тогда наемники перешлр к женщинам. На глазах у оставшихся в живых мужчин их женам и дочерям начали отрезать груди и бросать их бегающим по площади собакам. Мужчины молчали. Наконец, озверевшие от марихуаны, вида крови и упорства туземцев, наемники приказали женщинам снять с себя всю одежду и, согнав их на центр площа­ди, начали вспарывать штыками, словно свиней,   от на живота до груди. Над освещенной кровавым пла­менем площадью висел тошнотворный запах смерти. В воздухе носились крики умирающих женщин и детей. Через полчаса две трети деревни было вырезано, но мужчины ничего не сказали. В конце концов, наемники расстреляли оставшихся в живых, а деревню сожгли... Через три дня они нашли мятежного вождя. С севера страны пришло подкрепление, и солдаты разгромили отряд князька, а самого его повесили на платане, предварительно вырезав яйца и заставив его их съесть. После этого они вернулись на север Заира. Прежняя служба возобновилась.

Но через короткое время Винченцо Бокаччи начали преследовать кошмары. Во сне он видел полыхающие дома, отрезанные женские груди, рассеченные влагали­ща, истекающие кровью, продырявленные черепа муж­чин... Так повторялось ночи в ночь. Вскоре он начал искать спасение в алкоголе. Он не ложился спать, не выпив полбутылки вина. Поначалу это помогало. Но затем кошмары принялись преследовать его с но­вой силой. Винченцо понял, что если в ближайшеев время это не прекратится, он просто сойдет с ума. Он написал рапорт об увольнении и через две недели уехал в Италию.

Первым местом, куда он пришел, сойдя с корабля в Неаполе, был католический собор Святого Франческо. Впервые в жни он исповедался священнику, и, как ни странно, ему полегчало. На следующий же день он пришел сюда снова. И через день... Неожиданно Винченцо Бокаччи понял, что церковь   то место, где душа его может найти успокоение. Переговорив с на­стоятелем собора, он решил посвятить остаток своей жни служению Господу. В этом он увидел возмож­ность искупить тот грех, что не давал ему покоя ни днем, ни ночью.

Следующие пять лет Винченцо Бокаччи провел в одной католических семинарий Неаполя. После ее окончания он получил сан священника, принял обет безбрачия и отправился на север Италии, в ма­ленький городок Террено, расположенный у подножия Ломбардийских Альп. Здесь он никого не знал, но вскоре познакомился со священниками местных це­рквей. Следующие годы он исправно служил Господу, начав с должности капеллана госпиталя, действовав­шего при церкви Санта Мария Аквилония. Через пол­тора года он стал священником, а спустя еще десять лет  настоятелем этого храма. За последующие пят­надцать лет церковь расширила круг прихожан, в са­мом здании храма, которому к тому моменту на­считывалось более ста пятидесяти лет, сделали ремонт на общественные пожертвования, и в большой мере это была заслуга отца Винченцо. Руководство като­лических церквей Италии заметило усердного священ­ника и предложило ему место епископа в одной епархий Ломбардии. Но он отказался. Санта Мария Аквилония стала его домом. Здесь он нашел свое пристанище и не хотел уезжать от храма и своих прихожан. К тому же с годами воспоминание о кро­вавом эподе его юности поблекло, и он не хотел, чтобы оно всколыхнулось в нем вновь.

Однако в этот вечер оно вспыхнуло в нем с новой силой, и виной тому были слова человека по имени Аз Гохар   странные слова о том, что жителям этого города грозит опасность полного истребления. Отец Винченцо знал, что значит полное истребление, и не хотел, чтобы оно повторилось в Террено. После встречи с Бен Аз Гохаром и отцом Федерико в церкви Сант-Антонио ди Франчезе отец Винченцо вернулся в Сайта Марию Аквилонию. В девять вечера в его церкви закончилась последняя служба. Органист церкви и два священника, помогавшие отцу Винченцо в проведении вечерней мессы, навели в церкви порядок и ушли храма в начале десятого. После их ухода, отец Винченцо запер две боковые двери, притушил свет в огромном зале церкви и обошел храм снаружи.

Сайта Мария Аквилония располагалась на неболь­шой площади в южной части Террено и представляла собой премистое строение, сооруженное в середине прошлого века. Главные двери церкви с полутора метровым крыльцом, выходящие на площадь, были обращены к центру города. К ним вела небольшая асуальтированная дорожка. Две боковые двери вы­ходили на примыкающие к храму улицы. Никакой городи вокруг церкви не было. Храм был открыт круглые сутки  ночью его главные двери не за­пирались.

Обойдя церковь снаружи, отец Винченцо вошел внутрь, пересек главный зал храма и некоторое время смотрел на статую Святой Марии Аквилонской (в честь которой и была названа церковь), стоящую на алтаре. Слабый электрический свет падал на склонен­ную голову святой, придавая ей скорбный вид. Днями, когда через цветной витраж под потолком зала в цер­ковь лился солнечный свет, людям казалось, что свя­тая улыбается. Иногда ее лицо казалось умиротворен­ным. Реже, когда свет и тень падали на алтарь под определенным углом, можно было подумать, что свя­тая плачет... Пройдя в свою комнату, расположенную в задней части церкви, отец Винченцо поужинал, дос­тал книгу архиепископа Боргуа «Деяния всех святых»  . и продолжил чтение с того места, на котором ос­тановился вчера. Эта комната служила ему жилищем на протяжении многих лет. Здесь он ел, спал, рабогал. В одном углов комнаты стояла тахта. Над ней были укреплены полки, заставленные книгами. Еще больше книг было в шкауу, стоящем у противоположной сте­ны. Между тахтой и шкауом располагался стол. Ма­ленькая лампада, висящая над столом, сделанная в ви­де плачущего Христа, светилась нутри нежно-зеле­ным светом. Этот свет падал на открытые страницы книги, и священник был полностью поглощен ее учением. Впрочем, чем дольше отец Винченцо читал «Дея­ния всех святых», тем больше его мысли отвлекались от книги и возвращались к словам Аз Гохара. Эти слова тревожили священника. То и дело он задавался вопросом: что имел в виду Аз Гохар, говоря о том, что жителям Террено грозит опасность? И почему он пре­дупредил его и отца Федерико, чтобы они заперли двери церквей и не открьшали их сегодня ночью кому бы то ни было?..

Несмотря на истинную веру в Бога, отец Винченцо не верил в дьявола. Вернее, он не верил в его земные проявления. По его мнению, единственными (и вполне достаточными) воплощениями Сатаны в этом мире были человеческие пороки. Человек, убивающий себе подобного, насилующий слабого, мывающийся над самой человеческой природой,   в этом он видел про­явления злого умысла дьявола. Ему не нужно добав­лять к этому злу какое-то новое, вымышленное,   наподобие живых мертвецов и злых духов. Но тогда что имел в .виду Аз Гохар? Почему он сказал, что возможно этой ночью ему понадобится вся его вера в Господа, подкрепленная Библией? Что он хотел ска­зать своими словами?.. Отец Винченцо не знал этого и не стал бы придавать им большого значения, если бы не одно обстоятельство: Бен Аз Гохар был тем челове­ком, отец которого восемнадцать лет назад прислал в Сайта Марию Аквилонию Предупреждение. А ведь они с отцом Федерико обнаружили в Террено приме­ты, описанные в письме. По-видимому, Аз Гохар знал нечто такое, чего не знал сам священник. И еще: на него сильно подействовал тон, каким говорил Аз Го­хар. Этот человек говорил с убежденностью религиоз­ного уанатика   в его голосе звучала вера...

В одиннадцать вечера отец Винченцо решил, что через час закроет дверь церкви. Он оставит гореть свет над входом, и если кто-то придет в Сайта Марию Аквилонию, то постучит.

В полночь священник оторвался от книги и прошел к главным дверям храма. Впервые за последние годы он запер их на железный засов, убеждая себя, что делает это в первый и последний раз. Затем он вернул­ся к себе и продолжил чтение.

Обычно он ложился спать в час, а поднимал­ся в шесть утра  пяти часов для сна ему хватало вполне.

В двадцать минут первого он закрыл книгу и под­нялся -за стола  пора было обходить церковь. Выйдя комнаты, он прошел по маленькому коридо­ру, ведущему в главный зал храма, обогнул алтарь и по красной дорожке, выложенной вдоль стройных рядов скамей, прошел к главной двери. В этот момент он услышал стук.

Стучали в одну боковых дверей церкви.

Отец Винченцо нахмурился и, обернувшись, по­смотрел на железную дверь, освещенную тусклым све­том лампадки, горевшей на стене храма. Все прихожа­не Сайта Марии Аквилонии знали, что ночью в церкви открыты лишь главные двери. Но может быть, это кто-то не местный?.. На короткое мгновение в голове священника всплыли слова Аз Гохара: «Если сегодня ночью в церковь будет кто-то стучаться, не впускайте его...» Отец Винченцо почувствовал, как сердце его забилось сильнее, чем прежде, а по спине прокатился неприятный озноб. И все-таки он прошел через зал и оказался у двери. В тот момент, когда он остановил­ся перед ней, в дверь снова стукнули. Отец Винченцо попытался успокоиться, убеждая себя, что слова Аз Гохара не более, чем уантазия возбужденного мозга этого человека, и открыл маленькое окошко в двери. На дорожке, у стены церкви, он различил темную уигуру. Горевший над дверью уонарь бросал световые блики на лицо стоящего человека, но в косых лучах света оно было едва различимо. И все-таки священ­нику показалось, что узнал это лицо. Он всмотрелся в него пристальнее и вздрогнул: действительно, за дверью стоял Карло Маллони   прихожанин его церк­ви, исчезнувший пять дней назад!

  Здравствуйте, отец Винченцо,   сказал Карло, увидевший в приоткрывшемся окне лицо священни­ка,   откройте, пожалуйста, дверь. Мне нужно по­говорить с вами.

  Карло?   Даже услышав голос стоящего за две­рью человека, священник не смог до конца поверить своим глазам и переспросил:   Это ты? Где ты был пять дней, Карло? Твоя семья искала тебя. Они даже заявили в полицию.

  У меня возникли срочные дела,   ответил Кар­ло Маллони,   пришлось отлучиться Террено. От­кройте дверь, отец Винченцо.

Что-то в словах человека, стоящего за дверью, заставило отца Винченцо нахмуриться. Непривычная резкость, прозвучавшая в голосе. А ведь, насколько он знал Карло. Маллони, тот никогда не отличался ­лишней резкостью. Пожалуй, наоборот,   он был ­лишне мягок... Отец Винченцо почувствовал первый укол беспокойства.

  Как Никосия?   Он продолжал пристально вглядываться в лицо Карло Маллони. Почему-то ему казалось, что тот старается спрятать от света свои глаза.

  Хорошо... Откройте дверь, отец Винченцо,  в третий раз пронес Карло, но теперь в его голосе слышалось явное нетерпение.

  А Сара? Ты ее уже видел?   Отец Винченцо не спешил открывать дверь.

  Да, с ней тоже все хорошо.

Внезапно отец Винченцо почувствовал, как когтис­тая лапа ужаса сдавливает его сердце. Он понял, что этот человек  не Карло Маллони!.. Сестра Карло, Сара, умерла год назад. Он сам отпевал ее в этой церкви. Теперь же стоящий за дверью человек заявля­ет, что видел ее, и с ней все в порядке!

Он отшатнулся от окна в тот самый миг, когда рука стоящего за дверью существа метнулась в него со скоростью молнии. Пальцы «Карло», словно когти хищного зверя, сомкнулись в паре сантиметров от лица священника. В проеме окна показался глаз.

  Открой дверь, святоша!   прошипел «Кар­ло».   Открой, или я ее высажу!

Голос этого существа совершенно преобразился   он стал похож на шипение змеи. Еще отец Винченцо заметил, что глаз этого создания светится зловещим тускло-желтым светом. Внезапно он понял, что это не человек и что слова Аз Гохара не были вызваны слепым страхом религиозного уанатика.

Схватившись за висящий на груди крест, он вздер­нул его к окошку и прокричал первое, что пришло ему в голову:

  Убирайся от дома Господня, создание ада!

  Открой дверь, святоша!   «Карло» с ненавис­тью глядел на того, до кого дотянуться не мог, не обращая внимания на крест.

Отец Винченцо сделал шаг к алтарю. В этот мо­мент рука создания нырнула в окошко и исчезла вида. Прошла секунда, и вдруг... Дверь церкви содрогнулась от чудовищного удара. Пара высоких светиль­ников, стоящих возле нее, рухнула на пол. Звук от удара прокатился под сводами зала и затих на высоте десяти метров, под цветным витражом. Через мгнове­ние дверь потряс новый удар.

  Я вышибу эту дверь и доберусь до тебя, свято­ша!  проревел «Карло» и ударил в дверь третий раз. Но та выдержала. Еще несколько секунд существо продолжало осыпать ее чудовищными ударами, но затем поняло, что железную дверь ему не осилить.

 Внезапно до отца Винченцо долетел звук удаля­ющихся шагов  существо с лицом Карло Маллони прекратило сотрясать дверь ударами и побежало по дорожке от церкви. Выждав немного, отец Винченцо шагнул к двери и захлопнул окошко. Затем провел рукой по лицу и перевел дух.

Он не знал, кем было существо, пытавшееся выбить дверь церкви секунду назад, почему оно так походило на исчезнувшего Карло Маллони и что хотело от него лично. Не знал он также, почему оно неожиданно убежало от церкви. Но он знал другое: если бы оно сломало дверь, ничего хорошего его бы не ждало. Повернувшись к алтарю и глядя на статую Святой Марии, отец Винченцо перекрестился и быстро прочи­тал молитву. Он все еще чувствовал, как колотится его сердце   словно дикий зверь, загнанный в клетку.

Наконец он снова посмотрел на дверь и прислушал­ся. На улице было тихо. Похоже, существо действи­тельно оставило его в покое. А что, если нет? Что, если оно ищет другой вход в церковь?.. Отец Винченцо быстро оглядел все три двери с того места, где нахо­дился. На всех дверях виднелись запоры. На мгновение он почувствовал облегчение. Однако в следующую секунду в его сознании шевельнулось неясное беспо­койство. Он поднял глаза вверх, взгляд его скользнул по цветным стеклам стрельчатых окон под потолком зала. Проникнуть в храм можно не только через двери, подумал священник, но и через витраж.

Словно подтверждая кошмарную правоту его мыс­лей, в одном цветных окон мелькнула угловатая тень. У отца Винченцо перехватило дыхание. В сле­дующее мгновение огромное окно с грохотом раз­летелось, брызнув вн водопадом огней. Вместе с тысячами разноцветных осколков в зал скользнуло нечто большое, похожее на огромную летучую мышь.

Оно вылетело -под свода, промчалось десяток мет­ров, отделяющих его от пола, и рухнуло на воз­вышение за алтарем. Осколки стекла осыпали статую Святой Марии, попали в жертвенные чаши, разбили несколько уаруоровых ламп и легким дождем прос­тучали по рядам деревянных скамей. Затем в зале повисла похоронная тишина.

Отец Винченцо замер, боясь пошевелить даже паль­цами.

Прошло несколько томительно долгих секунд, и вот -за алтаря поднялось существо с лицом Карло Маллони. Оно ухмыльнулось и, одним резким движе­нием перемахнув через алтарь, двинулось по проходу бокового неуа к застывшему у двери священнику.

Несмотря на то, что он был напуган, отец Винченцо сумел разглядеть, что лицо существа порезано в не­скольких местах, в правой скуле создания засел ос­колок зеленого стекла величиной с кулак. Стекло это придавало лицу «Карло» гротескный вид клоуна. Впрочем отцу Винченцо было сейчас не до смеха   внезапно он осознал, что ран на лице создания не вытекает кровь!

  Зря ты не открыл мне дверь сразу, святоша,   прошипел «Карло», приближаясь к священнику.   Ви­дишь, мне пришлось попортить твое окошко!

Он высунул язык и облнул губы.

Отец Винченцо шагнул вдоль рядов скамей к глав­ным дверям.

  Я пришел задать тебе несколько вопросов, свя­тоша,   продолжал «Карло».   Если ты ответишь на них, я сохраню тебе жнь. Если нет, ты сдохнешь. Выбирай.

Голос существа напомнил отцу Винченцо шелест песка в пустыне  когда-то давно он слышал его чуть ли не каждый день. Он не любил этот звук, потому что он напоминал ему о его кровавом про­шлом.

  Вопрос первый,   проскрипел «Карло»,   кто поручил тебе забрать городского архива бумаги, связанные с законом об уничтожении собак в Террено?

Отец Винченцо не ожидал услышать подобный воп­рос от существа с лицом Карло Маллони. Внезапно в его голове промелькнула мысль: неужели то, что вызвало у него и отца Федерико лишь легкое беспокой­ство, на самом деле настолько серьезно, что сейчас в его церковь приходит дьявольское создание, без вся­кого страха проникает в дом Господен и допрашивает его слугу?

  Кто такой отец Федерико?  быстро спросило создание, приближаясь к священнику и буравя его, взглядом своих желтоватых глаз.   Это он послал тебя в архив за бумагами?

Отцу Винченцо не потребовалось много времени, чтобы со слов существа сделать вывод: оно способно читать его мысли. Но не все, а лишь те,^ о которых он думает. Неожиданно он понял, что существо это не оставит ему жнь  не важно: добьется ли оно от него ответа или нет. Он обречен. Но если суждено ему умереть, пусть оно ничего не узнает. Возможно, тогда тот, кого они с отцом Федерико позвали в Террено. сможет уничтожить появившееся в городе Зло. Чем бы оно ни было.

  Уйди дома Господня, адское создание!   прохрипел отец Винченцо, останавливаясь на середине прохода.

  Кто послал тебя в архив за бумагами?   суще­ство словно не слышало священника и продолжало приближаться к нему.

Внезапно взгляд отца Винченцо упал на висящее на стене распятие   деревянный крест полуметровой длины, покрытый лаком. Протянув руку, он реши­тельно сорвал распятие со стены и выставил его перед собой, словно меч.

  Заклинаю тебя именем Иисуса, Отца нашего!

Деревянный крест замер, нацелившись в лицо суще­ства. «Карло» остановился в метре от распятия. Изо рта его снова выскользнул язык и облнул губы.

  Ты ничего не понял, святоша,   прошипел он.

Рука его вылетела вперед и обхватила крест. В сле­дующую секунду распятие с треском разлетелось на мелкие куски. В руке отца Винченцо остался обломок дерева величиной с ладонь.

  Твой Бог тебе не поможет,  проскрежетал «Карло». Шагнув к священнику, он схватил его за ворот сутаны и вздернул в воздух.

В глазах у отца Винченцо все потемнело. Еще он ощутил легкое сожаление от того, что распятие не подействовало   почему-то он надеялся, что оно ос­тановит посланника ада.

  Последний раз спрашиваю: кто послал тебя за бумагами?   прорычало создание.

Он же сказал: верую, Господи! И поклонился им    прошептал священник.

Лицо существа исказила злоба. Оно подняло руку, намереваясь разнести голову человека вдребезги, но в этот момент с ним что-то случилось: глаза его неожиданно закатились, грудь судорожно поднялась, и создание замерло...

Прошло несколько томительно долгих секунд, в течение которых отец Винченцо с трудом прода­вливал воздух сквозь сжатое горло. Наконец, взгляд существа опять сосредоточился на священнике. Но отцу Винченцо показалось, что сейчас перед ним не то существо, что было минуту назад. Тело его осталось прежним, но взгляд менился. Словно в тело Карло Маллони проник кто-то другой  более ста­рый, чем тот, что допрашивал его минуту назад, более мудрый и злой. Взгляд существа проник в самую глубину глаз священника, и под этим взглядом отец Винченцо почувствовал страх... Некоторое время су­щество учало его лицо, ничего не спрашивая. Потом прошептало:

  Значит, он пришел...

От одной этой уразы на отца Винченцо повеяло чем-то древним и злым. Он почувствовал себя сто­ящим на краю Вечности. А эти глаза на лице создания с лицом Карло Маллони были колодцами в пре­исподнюю.

  Где тахши?   спросило существо, сидящее в те­ле Карло,, медленно и спокойно.   Где Аз Гохар?

Священник сглотнул. Несколько секунд существо учало его лицо, потом ослабило хватку, прошептав: «Ты ничего не знаешь, святоша...» Его глаза опять закатились, по телу пробежала дрожь, края порезов на лице сжались... Через секунду в тело Карло Маллони вернулось прежнее существо   дикое, злобное, неуп­равляемое. Оно подняло свободную руку и обхватило голову отца Винченцо, сжав пальцы с такой силой, что священник услышал треск костей собственного черепа. В глазах его полыхнули красные молнии.

  Ну, вот, святоша, мы все узнали и без тебя!   протянул «Карло».   А теперь пришло время уми­рать... Как ты говоришь? In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti?.. Amen. (Во имя Отца и Сына и Святого Духа?.. Аминь (лат.)).

Существо убрало руку с горла священника и, стис­нув его голову между ладоней, сжало их. Послышался хруст ломающихся костей, и часть черепа отца Вин­ченцо провалилась внутрь. Из образовавшегося от­верстия брызнула кровь. Осколок распятия выпал руки священника и упал на скамейку, гулко уда­рившись о ее деревянную поверхность. Существо от­пустило безжненное тело отца Винченцо, и оно повалилось между скамей, словно тряпичная кукла. «Карло Маллони» развернулся, прошел к боковой двери церкви и вышел на улицу.

Когда за ним захлопнулась дверь, в церкви повисла могильная тишина. Мягко горели лампады над ал­тарем. Свет их преломлялся в сотнях осколков, усыпа­ющих статую Святой Марии, алтарь и красный ковер на полу. В противоположном конце церкви свет лам­пады падал на мертвое лицо отца Винченцо. Красные капли, стекавшие с его подбородка, падали на вывер­нутую руку и собирались в ладони священника, словно в жертвенной чаше. Под действием крови мельчайшие линии на ней проступили по-особенному четко. Злове­щая звезда смерти, которую Бен Аз Гохар заметил на руке священника сегодня днем, приобрела пурпурно-красный оттенок и светилась на ладони отца Винченцо, похожая на кровавую розу...

В половине первого Кавио Гольди и Тони Ро раскопали вторую могилу на чимитеро Нуово. Когда земли показались осколки гробов, Скала спрыгнул в могилу и быстро осмотрел трупы. Спустя две мину­ты, он разогнулся над дном ямы и сказал:

  Комиссар, здесь то же самое. Ни одной кости.

Гольди посмотрел на Санти Эстебаяе, сидящего недалеко от могилы, на плите одного надгробий. Руки инспектора были крепко сжаты в замок, губь!   похожи на тонкий операционный шов, замутненный взгляд устремлен в темноту, словно мысленно Санти находился за тысячу миль отсюда.

  Комиссар, будем раскапывать другие моги­лы?   спросил Ро.

  Нет.   Интуитивно Гольди уже чувствовал, что и в других могилах их ждут такие же «взорванные» гробы и остатки разорванных на части человеческих тел.   Умберто, собирайте образцы... Тони, давай в машину.

Ро кивнул и, собрав лопаты, отнес их в «уолькс­ваген». Потом он помог Санти забраться в салон машины   вести автомобиль Эстебане был сейчас не в состоянии.

Тем временем доктор вытащил своего чемодана целлоуановые пакеты и принялся складывать в, них куски дерева и части человеческих тел. Все время, пока он работал, его не покидало странное ощущение, что темноты за ними следят.

Наконец, он закончил собирать материалы. Комис­сар помог доктору отнести пакеты в автобус. Ро забрался за руль, Гольди и Скала сели в машину, и «уольксваген», развернувшись между надгробиями, покатил к воротам.

Пока они ехали по кладбищу, Скала не отрываясь смотрел на дорогу, освещенную ярким светом уар, и выхватываемые темноты гранитные плиты. Поче­му-то ему казалось, что вот сейчас -за одного надгробий навстречу машине метнется нечто темное и зловещее, несущее смерть...

Через минуту автобус подъехал к сторожке смот­рителя. Ро направил уары на стены домика и ос­тановил машину. Гольди выскочил автомобиля и размашистым шагом направился к сторожке. Вскоре он оказался перед дверью домика и толкнул ее. Дверь оказалась запертой. Гольди стукнул в деревянную панель. Грохот удара прокатился над оградой и до­несся до сидящих в машине, но никакого действия не вызвал. Ро выбрался машины и тоже подошел к домику. Гольди еще пару раз ударил в дверь, но никто ее не открыл.

  Думаете, он ушел, комиссар?   спросил Ро.

Гольди поднял палец, показывая инспектору за­молчать, и прислушался. Ему показалось, что за две­рью раздаются какие-то скребущие звуки. Неожиданно он услышал легкое позвякивание, которое почти сразу же прекратилось. Он понял, что в доме кто-то есть. Но почему этот «кто-то» не открывает им дверь?

Комиссар достал пистолет, Ро последовал его примеру. Затем оба встали с двух сторон двери. Голь­ди еще раз громко стукнул в нее и крикнул:

  Старик, открывай! Мы знаем, что ты внутри! Они подождали несколько секунд, но им никто не ответил.

Тогда Гольди встал напротив двери и, примерившись, ударил в нее ногой. Протяжно ухнули петли, и дверь, сорванная с косяка, влетела в сторожку, напо­ловину загородив проход. Держа в одной руке писто­лет, а в другой   уонарь, Гольди шагнул в дом и ос­ветил его единственную комнату ярким лучом.

За столом у окошка сидел человек  тот самый смотритель, что открывал им ворота. Сейчас он за­стыл за столом, навалившись на него грудью. Одна рука старика лежала на столе, другая плетью свисала вн.

  Он мертв?  спросил Ро, заглядывая через плечо Гольди в комнату.

  Вряд ли,  проворчал комиссар и указал на бутылку, валяющуюся на полу, недалеко от стари­ка.   Помоги!

Вдвоем они вытащили выбитую дверь домика, после чего Гольди шагнул в сторожку и, подхватив смотрителя под мышки, выволок его на улицу. Голова старика болталась, словно у тряпичного Пьерро, но то, что он был жив, сомнений у комиссара не вызы­вало. Он усадил старика на землю, прислонив спиной к стене дома, и позвал:

  Умберто, принесите нашатыря!

Пока доктор искал лекарство, Ро вышел домика и показал Гольди пустую бутылку -под пшеничного виски. Бутылка была литровая, с яркой этикеткой, ображавшей веселого пахаря в соло­менной шляпе.

  Еще свежая, комиссар. Кажется, он выпил ее один?

  Похоже на то.

  Если так, мы вряд ли от него чего-то добьемся? Вместо ответа Гольди приподнял голову смотри­теля и, встряхнув его, спросил:

  Старик, ты меня слышишь?

На мгновение смотритель поднял голову и промы­чал что-то нечленораздельное.

В этот момент к домику подошел Скала и протянул Гольди пузырек с нашатырным спиртом. Комиссар вытащил пробку и поднес бутылочку к носу смотри­теля. Некоторое время старик словно не обращал вни­мания на резко пахнущую жидкость, потом дернул головой и ударился затылком о стену. Гольди увидел, как расширились зрачки старика.

  Ты меня слышишь,   повторил он,   старик?

Глаза смотрителя медленно обежали освещенную дорожку перед домом и остановились на комиссаре. Гольди показалось, что старик его видит, и попытался еще раз:

  Куда делись кости покойников, которых мы за­копали позавчера?

Старик снова промычал что-то невнятное.

  Он вас не понимает, комиссар,   сказал Скала, с беспокойством оглядываясь по сторонам.   Лучше отвезти его в комиссариат. Когда он проспится, то сможет отвечать.

Словно не слыша слов доктора, Гольди встряхнул смотрителя и повторил:

  Старик, куда делись кости? Ты знаешь?

Он снова поднес к его носу бутылку с нашатырем. Внезапно в глазах старика промелькнуло осмысленное выражение. Он посмотрел на комиссара так, словно на мгновение выскользнул той ямы, в которую погру­зила его бутылка виски. В следующую секунду он разлепил губы и прошептал:

  Они унесли их...

  Что?   Гольди придвинулся вплотную к стари­ку.   О ком ты говоришь? Кто унес кости?

  Я их не знаю,   прошептал смотритель.

  Когда они вытащили кости?

  Вчера ночью...

  Почему ты позволил им это сделать, старик? Кто они такие?   Гольди заглядывал в самую глубину глаз смотрителя, стараясь увидеть ответ.   Кто эти люди, стащившие кости? Кто они?

Неожиданно лицо старика исказила гримаса   оно сморщилось, словно от давней боли, глаз смотри­теля хлынули слезы. Гольди, не ожидавший этого, отпрянул назад. Блестящие капли скользнули глаз смотрителя и по глубоким морщинам в выдубленной годами коже потекли вн.

  Они забрали мою жену, мою Мару...   всхлип­нул старик.   Они сказали, что убьют ее, если я не буду молчать... Они сказали, что, если я обращусь в полицию, они пришлют мне ее голову... Голову моей Мары... Они сказали, что отрежут ей голову и при­шлют мне...

Слезы глаз старика текли все быстрее, речь его становилась невнятной. Ро метнул быстрый взгляд на комиссара и прошептал:

   А дело-то серьезное, комиссар!

Гольди еще раз встряхнул смотрителя и спросил:

  Старик, когда они забрали твою жену? Кто это сделал? Ты меня слышишь?

Однако на этот раз смотритель ничего не ответил. Он только всхлипывал, бормоча что-то под нос.

  Комиссар, вы больше от него ничего не до­бьетесь,   сказал Скала.   Нужно уезжать отсюда. В управлении он протрезвеет, тогда вы сможете его допросить.

Несколько секунд Гольди разглядывал съежившую­ся у стены уигуру, потом бросил Ро:

  Ладно... Тащи его в машину, Тони!

Ро подхватил смотрителя под мышки и поволок к автобусу. Сам Гольди вошел в сторожку смотрителя, быстро осмотрел стол, стоящий в углу шкау, взял лежащий на полке ключ и вышел наружу.

Когда он открыл замок и распахнул ворота, «уольксваген» выехал за ограду кладбища. Гольди навесил замок с наружной стороны ворот и запер его. Ключ от замка он положил себе в карман, за­брался в машину и бросил:

  Поехали.

  Комиссар, может, стоит вызвать пару патруль­ных? Пусть последят за могилами.   Ро кивнул в сторону кладбища.

Гольди обернулся и посмотрел на ворота, осве­щенные тусклым светом раскачивающегося уонаря. На мгновение сгустившаяся за оградой темнота по­казалась ему чем-то живым и огромным, затаившим­ся, словно древний дракон, и ждущим своего часа. То, что они нашли на этом кладбище, всего лишь частичка кожи этого дракона, пронеслось у него в го­лове. Древнее чудовище спит, но оно еще оживет и ото­мстит тем, кто решился нарушить его вековой по­кой...

Гольди вздрогнул, пораженный пришедшей ему на ум мыслью, и, облнув губы, сказал:

  Не надо. Ночь постоит без охраны  ничего с ним не случится.

  Ладно.   Ро пожал плечами и переключил скорость.   И все-таки лучше бы вызвать пару пат­рульных.

Гольди ничего не ответил. Ро нажал педаль газа, и машина двинулась в сторону «американского» квартала. Вскоре кладбище растворилось в темноте и авто­бус покатил между домами Рионе Нуово по направле­нию к комиссариату...

Текст был написан по-итальянски. Буквы, составля­ющие слова, были крупными, похожими на буквы ребенка. На двух страницах вмещались неполные три абзаца, впрочем, их содержание стоило десяти.

«...Кахмары уничтожили десять тысяч наших со­братьев. Они убили их спящими. Пустили огненные колесницы, и пламя пожрало их тела. Ноан видел колесницу кахмаров и их самих   чудовищных созда­ний гниющей плоти. А я видел их глазами Ноана... Охранники не смогли остановить колесницы  они едва не погибли. Одного кахмаров удалось уничто­жить, но второй, убивший пять тысяч наших собра­тьев, ушел...»

  Это похоже на описание битвы богов Олимпа с титанами,   улыбнулся Андрей.

  Читай дальше,   кивнула Паола.

  Хорошо...

«...Все мы, уцелевшие от огня колесниц, соберемся на священной площади Найди. Мы сядем в повозки и уедем на юг. Кахмары нас там не найдут. Мы растворимся среди банту, сольемся с ними и будем ждать. Когда придет наше время, мы вернемся, чтобы покарать убийц наших братьев   и месть наша будет страшной...

Единственное, что тревожит меня,   я не вижу четко нашего будущего. Два кахмара   сильных и злобных   отправились на священную площадь, что­бы помешать нам. Я послал Ншеда и десять воинов убить кахмаров, но я не вижу и их будущего. Это страшит меня. Впрочем... Я не верю, что кахмары одолеют воинов...»

В этом месте запись оканчивалась.

Некоторое время Андрей смотрел на листки. По­том еще раз перечитал написанное и положил их на тумбочку у кровати.

  Что ты об этом думаешь?   спросила Паола.

  Это забавно.

  Забавно?

 Да.

Он наклонился и, обхватив губами сосок девушки, начал ласкать его.

  Что ты делаешь?   прошептала Паола.

  Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя уигура эллинской богини?  спросил Андрей, не прекращая своего занятия.

  Нет.

  Значит, я первый.

Паола чувствовала, как соски ее начинают твер­деть. Внезапно она ощутила волнующее тепло, раз­ливающееся от груди, и прошептала:

  Ты не ответил на мой вопрос. Что ты думаешь о рукописи?

  Очень интересно,   пробормотал Андрей.   Принеси завтра всю книгу.

  Не могу. Это против правил.

  Но никакие правила между нами уже не дей­ствуют.

Он оторвался от груди Паолы и заглянул ей в гла­за.

  Ты принесешь книгу? Мгновение Паола всматривалась в его лицо, состо­
ящее кусков света и провалов теней, и кивнула:

  Да, я принесу ее... Я сворую ее для тебя!

  Прекрасно!

Андрей наклонился и с минуту целовал шею девуш­ки. Он чувствовал, как под его губами все тело Паолы распаляется и начинает испускать волны желания. В тот момент, когда она откинулась на подушку и рас­крыла перед ним свое тело, он спросил:

  Ты знаешь, что завтра проспишь?

 Да.

  И тебя это не беспокоит?

  Нисколечки,   прошептала Паола хриплым от волнения голосом.   Иди ко мне...

Рука гула, отсеченная от тела, скользнула вн и повисла на веревке, словно рождественская игрушка. Гул зашипел. Аз Гохар поднял нож и, не дав гулу опомниться, отрубил ему вторую руку. Потом он пере­резал веревку, крепившую руки гула к его горлу, и от­швырнул их на пол. Руки шлепнулись на каменную плиту, словно гнилые поленья.

  Ты сдохнешь, человек!   завопил гул.  Аз  Гохар развернулся и, не  обращая внимания на крики скорчившегося у стены существа, подошел к рукам. Вытащив кармана брюк серую уляжку он открутил колпачок, нажал на головку разбрызги­вателя и направил вырвавшуюся уляжки струю на отрубленные конечности. Беловатая масса с тяже­лым запахом бензола облепила руки. Аз Гохар вернул уляжку на место и подошел к гулу.

  Сейчас я тебе кое-что покажу,   сказал он.   Тебе это понравится, создание ада.

Он взял гула за волосы, рывком поднял его на ящике и наклонил вперед.

  Приготовься смотреть,   сказал Аз Гохар и со­рвал повязку с единственного глаза гула.

Тот опять зашипел. Стоя позади существа, Аз Го­хар вытащил кармана армейские спички, отломил одну них и зажег. Яркое пламя осветило разне­сенный пулей череп гула. Аз Гохар прицелился и точ­ным движением послал спичку в полет. Огненный свет­лячок пролетел над полом и упал на одну отру­бленных рук. Раздался резкий хлопок, словно взорвался напалм,  и обе руки вспыхнули ярким огнем.

  Смотри, как они горят,   прошептал Аз Гохар на ухо гулу,   это горит часть твоего тела...

Внезапно отрубленные конечности начали ви­ваться. Пальцы заскребли по полу, словно пытались убежать от пламени, но убежать они не могли. Руки горели необычайно быстро   раствор уляжки за­ставлял полыхать их с ошеломительной скоростью.

Аз Гохар чувствовал перемены, происходящие в гуле. То, что владело им секунду назад,   яростное бешенство и желание уничтожить его, начало сме­няться сомнением и страхом. Когда он увидел, что его руки сгорают, как сухие поленья, он словно забыл о стоящем позади человеке и даже прекратил шипеть. Он смотрел на полыхающие на полу руки не от­рываясь.

Между тем раствор делал свое дело: вскоре сухая воскообразная плоть, горевшая с легким потрескива­нием, исчезла в языках пламени. Через минуту на месте рук лежали обугленные кости.

  Ну вот и все,   сказал Аз Гохар, когда пламя погасло. Он надел на глаз гула повязку и отпустил его голову.   Похоже, тот, кто тебя учил, научил тебя неверно?

Гул промолчал. Аз Гохар чувствовал его страх, смешанный с яростью. Сейчас они уравновешивали друг друга. Настал момент, когда гул мог заговорить, и Аз Гохар решил использовать этот момент.

  Послушай,   начал он,   я отпущу тебя, если ты ответишь на мой вопрос... Кто Вассах, и где он сейчас?

Гул высунул язык и провел им по губам.

  Ты меня не отпустишь.

  Я всегда держу свое слово.

  Ты меня не отпустишь,   повторил гул.

  Послушай, если ты не ответишь, то просто сго­ришь. И никто тебе не поможет. Даже твой Вассах. Ты понимаешь это?

Аз Гохар чувствовал страх, исходящий от скорчив­шегося у стены гула. Но, похоже, больше смерти он боялся своего темного повелителя. Аз Гохар понял, что это существо ничего не скажет ему о Вассахе.

  Ладно,   сказал он.   Тогда ответь на другой вопрос: что вы задумали? Здесь, в Террено?

Гул вздрогнул. Подавшись всем телом в сторону Аз Гохара, он прошипел:

  Если я отвечу, ты отпустишь меня?

  Да.

  Точно?

  Можешь не сомневаться,   кивнул Аз Гохар.   Так что вы задумали?

  Ладно,   прошептал гул.   Ты все равно уже ничему не можешь помешать, человек. Завтра утром, в заброшенном монастыре...

Внезапно он замолчал. Тело гула сотрясла крупная дрожь, и он выгнулся, едва не упав с ящика. Остатки зубов скрипнули, словно проржавевшие ножницы. Не­сколько секунд по его телу прокатывалась волна су­дороги, словно через него пропускали ток... Наконец, он затих.

Аз Гохар придвинулся к самому лицу гула и спро­сил:

  Так что будет в монастыре?

Неожиданно губы существа исказила ухмылка. Аз Гохар почувствовал, как волна злости, исходящая от гула, увеличилась в тысячи раз  словно в пламя тлеющего костра плеснули бензин. Внезапно он понял, кто перед ним, и, вздрогнув, попятился...

Далекие образы и полузабытые воспоминания под­нимались глубины его памяти, словно утопленники, всплывающие со дна озера. Это были странные мысли, похожие на раздувшихся от жары мертвецов. Они навевали тоску и отчаяние, странное чувство, похожее на злобную радость. Воспоминания были похожи на яркие картинки, которые он видел в детстве в «волшеб­ной трубе». Они появлялись темноты, на секунду вспыхивали яркими красками, заставляя его пережить несколько мгновений прошлого, и исчезали. Им на смену тут же приходили другие... Большинство вос­поминаний были смазанными, словно испорченные не­гативы, другие четкими, словно на несколько мгнове­ний он действительно переносился в прошлое. Некото­рые эподы были по-особенному яркими. Так, он вспомнил, что однажды Доминик Пальоли приказал ему последить за одним типом. Сандро мотался за тем парнем по Террено часа три, облазил половину города, а закончилось все тем, что, заметив слежку, тип свер­нул в подворотню недалеко от пьяцца дель Пополо и, когда Сандро сунулся туда, разбил ему голову, выбив пару зубов... В другой.раз, по приказу босса, Сандро сидел в кауетерии напротив ювелирного магазина Ка-ретти и наблюдал за отгрузкой товара. Банковские машины въезжали и выезжали ворот магазина в те­чение пары часов. Все это время Сандро приходилось заказывать коуе, чтобы не привлекать к себе внимание карабинеров, дежуривших у ворот. Он выпивал одну чашку а двадцать минут, и все-таки к концу последнего часа его уже тошнило от коуеина. Долго после этого он не мог пить ничего, кроме чая... А сколько раз, по приказу Черри или Пальоли, он ждал в машине, проси­живая задницу и наблюдая за кем-то, мерз в подворот­не зимой, мотался по раскаленным улицам Террено летом или отбивал кулаки о тупые морды зеленщиков. Да и сегодняшний случай на Кальва-Монтанья: босс заставил его рыть яму вместе с Джованни Карбуччи   как какого-то сопляка, который в его отряде без году неделя!..

Мысли в голове Сандро метались, как стая обез­умевших летучих мышей. Одной половиной сознания он понимал, что все неприятные воспоминания, свя­занные с этими случаями,   лишь элементы его ра­боты, и он не должен обращать на них большого внимания, однако другая половина нашептывала, что во всех его неприятностях виноваты Просперо Черри и Доминик Пальоли. Сандро не мог понять, что заставляет его думать подобным образом, но чем больше он вспоминал, тем больше в нем нарастала злость. Больше того, злость эта перерастала в ярость и желание убить этих людей. Сандро пытался со­противляться этим мыслям, но кто-то невидимый продолжал давить на его волю, и ярость разгоралась в нем, как пламя костра. Она застилала разум и от­метала все логические возражения прочь. Рука Сандро снова скользнула в карман брюк и обхватила рукоять пистолета.

  Минута прошла.   Доминик Пальоли выклю­чил секундомер и щелкнул кремнем зажигалки.   По­смотрим, как ты горишь, урод.

Он поднял руку и поднес зажигалку с танцующим над ней голубым огоньком к плечу длинноволосого. Однако на этот раз существо не-проявило ни малейших прнаков страха  по губам его расползлась язви­тельная ухмылка, и он сказал:

  Умри, урателло!

В полупустом помещении звук пистолетного выс­трела раскатился пушечным громом. Пуля, выпущенная пистолета Чиголо, вошла в плечо Доминика над правой лопаткой и вышла него чуть ниже ключицы. Она швырнула Доминика вперед, и тот рухнул на стену, обдавая ее кровавым уонтаном.

Просперо Черри обернулся на выстрел. В сле­дующую секунду пистолет в руке Сандро прыгнул еще пару раза, и на груди Черри появились два красных пятна.

Когда Просперо упал на пол, Нино Альбани сглот­нул и медленно повернулся к Чиголо. Глаза Сандро заставили его почувствовать, как холодная волна стра­ха прокатывается по позвоночнику,   они были мут­ными, как глаза сомнамбулы. Через мгновение эти глаза остановились на нем. Несколько томительно долгих секунд Чиголо смотрел на Альбани. Наконец, разлепил губы и протянул:

  Мы поступили неправильно, Нино... Мы совер­шили ошибку... Его нужно развязать,   свободная рука Чиголо качнулась в сторону длинноволосого.

  Ты что, Сандро?   Альбани снова сглотнул, не сводя глаз с направленного на него пистолета.   Надо кончить его, а потом...

  Нужно освободить его,   повторил Сандро, словно не слыша Альбани.   Сними с него наручники и ошейник.

Несколько секунд Нино Альбани лихорадочно раз­мышлял: почему Сандро застрелил босса и Черри? Господи, зачем он сделал это? Ведь все шло так хорошо... Внезапно взгляд его уперся в сидящее на стуле существо, и Нино почувствовал, как холодная волна страха сменяется ледяной волной ужаса,   не­ожиданно он понял, что Сандро находится под влас­тью длинноволосого. «Это тварь заставила его выс­трелить в босса,   подумал он.   Точно. Иначе бы он ни за что не стал стрелять в своих...» Нужно вывести его -под воздействия существа, мелькнуло в голове Нино. Но как?..

Неожиданно  он  увидел  самое  простое  решение и кивнул:

  Ладно, Сандро. Я освобожу его.

Он повернулся спиной к Чиголо и шагнул к длин­новолосому. «Нужно достать пистолет и размозжить этой твари голову»,  подумал он. Тогда Сандро станет прежним... Нино сделал движение, словно со­бирался расстегнуть наручники. При этом он откинул полу куртки в сторону, освобождая доступ к пис­толету. Одно движение, подумал он, и все будет кон­чено...

  У него пистолет, урателло,   протянул длинно­волосый и подмигнул Чиголо.   Похоже, он хочет меня застрелить!

Оружие в руке Сандро прыгнуло, и затылок Нино Альбани превратился в кашу костей и мозгов. Кап­ли крови попали на лицо и грудь длинноволосого. Нино рухнул на стул и, перевернувшись, упал возле Черри. Длинноволосый слнул своим неправдоподоб­но длинным языком кровавые капли, попавшие ему на лицо, и, сплюнув на землю, приказал:

  Освободи меня!

Некоторое время Сандро стоял посреди склада, устремив взгляд поверх существа. Потом шагнул к длинноволосому и расстегнул ошейник. Существо поднялось со стула и нетерпеливо выпалило:

  Наручники!

Ключ от наручников был у Черри. Но Сандро не стал обыскивать труп Просперо. Подняв пистолет, он выстрелил в стальную цепочку, и пуля перебила ее словно шнурок от ботинка.

  Молодец!   прошипел длинноволосый.

Он быстро оглядел лежащие на полу склада тела   ни один упавших на землю людей не шевелился. Потом существо посмотрело на застывшего напротив него человека.

Несколько секунд оно учающе смотрело в глаза Сандро, замутненные пленкой,   Чиголо не шевелил­ся и был похож на суслика, загипнотированного удавом.

  Человек,  прошептал длинноволосый,  со­здание слабое и уязвимое.

Уголки его рта дрогнули, образовывая ухмылку. Затем он поднял ту руку Чиголо, в которой был зажат пистолет, и направил его дуло в сердце Сандро.

  Скажи «упс», урателло!   выдохнул длинново­лосый и нажал на курок.

Грохнул выстрел, и в груди Сандро Чиголо об­разовалось отверстие.

Когда Сандро упал, ударившись затылком о стул, длинноволосый еще раз оглядел помещение. У входа в зал он заметил шкау, в котором лежала одежда, Подойдя к шкауу, длинноволосый вытащил него легкий свитер и надел его. Затем приоткрыл дверцу шкауа со встроенным в ней зеркалом и посмотрел на свое отражение  свитер надежно скрыл обез­ображенную ранами грудь. Длинноволосый накло­нился к самому зеркалу, стер несколько капель крови, застывших на его лице, и, повернувшись, вышел склада.

Спустя пару секунд взревел двигатель стоявшего во дворе «корветта», машина выехала за ограду и помча­лась в Террено...

 

Глава четырнадцатая

 

Отец Федерико Ланцони и церковный сторож по имени Гарпия сидели в задней части церкви Сант-Антонио да Франчезе, в комнате священника, и пили чай.

В отличие от отца Винченцо, Федерико Ланцони решил не пренебрегать советом Аз Гохара и не ноче­вать в церкви один. Он попросил старика Гарпию, который три ночи в неделю приглядывал за Сант-Антонио ди Франчезе, провести эту ночь с ним. Сторо­жу он сказал, что какие-то хулиганы третий раз за неделю портят главную дверь церкви. Необходимо последить эту ночь за улицей, добавил священник,   возможно, им удастся схватить тех, кто пачкает крас­кой дверь? Гарпия подумал и согласился.

В десять вечера отец Федерико запер двери глав­ного входа. Они с Гарпией решили сторожить церковь по очереди. В одиннадцать часов старик лег спать. Отец Федерико провел два часа за чтением Библии у входа в церковь. В час ночи он разбудил Гарпию. Они выпили приготовленный отцом Федерико чай, после чего Гарпия пожелал священнику спокойного сна и хотел уже было выйти комнаты. В этот момент за стеной церкви раздался звук, словно в цер­ковный двор въехала большая машина. Отец Федерико и Гарпия переглянулись. Через мгновение звук рабо­тающего двигателя исчез. Спустя еще пару секунд главного зала церкви до них долетел громкий стук.

Отец Федерико вздрогнул и испуганно посмотрел в сторону зала. Старик Гарпия не знал того, что знал священник, поэтому неправильно истолковал его взгляд.

  Не бойтесь, святой отец,   сказал он.   Сейчас я прогоню этих хулиганов.

Он встал со стула, взял лежащую на тахте палку с металлическим набалдашником на конце а направил­ся к двери. Отец Федерико несколько секунд сидел неподвижно, потом, словно опомнившись, выскочил -за стола и бросился вслед за сторожем...

  Подожди!   прошептал он, догоняя Гарпию уже в зале и хватая его за плечо.   Сначала я узнаю, кто это!

Оказавшись у двери, они замерли. За дверью боко­вого входа, откуда минуту назад раздавался стук, не было слышно ни звука. Отец Федерико слышал лишь прерывистое дыхание старого сторожа и гулкие удары своего сердца. Так продолжалось несколько секунд. И вдруг за железной дверью послышался шорох   словно сотни мышей скребли по ее поверхности сво­ими маленькими лапками. Отец Федерико сглотнул. В следующую секунду дверь церкви потряс мощный удар, и она, не выдержав напора, слетела с петель.

С искореженного косяка на пол зала посыпались весть и деревянные щепки. Оглушенный священник схватился за голову и присел. Выбитая дверь рухнула на старика Гарпию и сбила его с ног. Затем темноты ночи в церковь ступила уигура.

Подняв голову, отец Федерико увидел человека лет тридцати, все лицо которого покрывали порезы. Во­шедший остановился возле двери, под которой лежал Гарпия. Сторож был жив, но стонал   наверное, рух­нувшая железная плита сломала ему ребра. Неожидан­но незнакомец склонился над лежащим стариком, схватился правой рукой за его шею и резким движени­ем вырвал кадык.

Отец Федерико с ужасом увидел, как горла старика Гарпии хлынул кровавый уонтан. Красные капли попали на лицо вошедшего, и когда тот по­вернулся к священнику, отцу Федерико показалось, что это кошмарное существо явилось к нему самой преисподней.

  Пришло время отвечать на вопросы,   сказало создание, приближаясь к скорчившемуся на полу свя­щеннику.   Начнем, святоша.

Существо схватило отца Федерико за ворот сутаны и, подняв в воздух, встряхнуло. У священника лязг­нули зубы. Существо приблило рот к уху человека и прорычало:

  Где Аз Гохар?

В голове отца Федерико мысли понеслись, словно табун обезумевших лошадей... Бен Аз Гохар оказался прав! То, во что он так и не поверил до конца, было правдой! Неужели это существо, что стоит перед ним, что с легкостью выбило железную дверь вместе с запором и вырвало горло старику Гарпии, является гулом?

  Где Аз Гохар?  повторило существо.  Где тахши?

Отец Федерико чувствовал, что язык его парало­вало страхом. Даже если бы он захотел ответить сей­час, то не смог бы сделать этого чисто уически.

  Где Аз Гохар, святоша?   в третий раз проры­чал гул и еще раз встряхнул священника.

  Я ничего не скажу,   выдавил наконец отец Федерико.

  Не скажешь?!   взревел гул и с неожиданной яростью швырнул священника через зал.

Отец Федерико пролетел над рядами скамей и вре­зался в одну колонн, поддерживающих высокий свод церкви. Левое плечо его полыхнуло огнем, перед глазами заплясали золотистые искры. Гул нескольки­ми скачками перемахнул проход и оказался рядом с отцом Федерико. Он снова схватил его за одежду и рывком поднял вверх.

  Последний раз спрашиваю: где Аз Гохар?   Изо рта существа на священника пахнуло запахом гнили.

  Он доберется до вас,   прошептал отец Фе­дерико.  Он знает о вас все... Ты умрешь, создание ада!

  Замолчи!   прошипел гул и внезапно начал ме­няться: глаза его закатились, пальцы, держащие ворот сутаны священника, замерли, превратившись в гипсо­вые обрубки.

Отец Федерико тоже.замер, напуганный этой пе­ременой.

Через минуту гул снова посмотрел на священника, но теперь в его взгляде появилось знание... Несколько секунд он смотрел на отца Федерико, после чего про­шептал мягким голосом, похожим на шелест песка:

  Ты тоже не знаешь, где Аз Гохар... Но ты знаешь другое, святоша. Он вернется сюда завтра утром. Так?

В голове священника промелькнули последние сло­ва Аз Гохара   о том, что он придет в Сант-Антонио ди Франчезе в субботу утром. Внезапно отец Федерико понял, что это создание только что прочитало его мысли.

  Хорошо,   выдохнул гул,   мы приготовим ему сюрпр...

Тело его сотрясла крупная дрожь, и он опять ме­нился: во взгляде появилась злость, уголки рта ис­казила ухмылка.

  Мы приготовим твоему другу сюрпр,   пов­торил гул, но уже прежним голосом   хриплым и злым.   До утра много времени, так что мы успеем.

Он хихикнул, и от этого тонкого смешка отца Федерико передернуло.

  Приготовься, святоша,   прошептал гул,   сейчас ты увидишь своего Создателя!

Он отпустил ворот сутаны священника и ухватил его рукою за горло.

Отцу Федерико показалось, что его легкие превра­тились в мешки с песком  ему вдруг стало нечем дышать. Он взмахнул руками, но пара слабых ударов, попавших в грудь гулу, не причинила тому никакого вреда. Воздуха в легких священника оставалось все меньше   вскоре отец. Федерико обвис на руке гула безвольным мешком...

Опустив труп священника на пол, гул принялся действовать. Первым делом, он поднял выбитую дверь и оттащил труп старика Гарпии в комнату отца Феде­рико. Затем вернулся в зал, подхватил тело священ­ника под мышки и легко, словно пушинку, вынес его церкви и погрузил в стоящий во дворе уургон. После этого перенес выбитую железную дверь к дверному проему и прислонил ее к косяку. Получилось неплохо.

Оглядев стену церкви, гул забрался в уургон и за­вел двигатель. Через секунду машина выехала цер­ковного дворика и покатила в сторону чимитеро ди Джовани...

Свет уонаря падал в окно, создавая на стенах номе­ра причудливые разводы. Некоторые них напомина­ли людей, застывших в нелепых позах, другие   хищ­ных птиц с огромными клювами, третьи   клыкастых животных... Паола де Тарцини лежала, полностью рас­слабившись, закрыв глаза и положив голову Андрею на плечо. Она чувствовала себя абсолютно счастливой. Единственное, чего ей хотелось еще,   это, чтобы ночь длилась вечно...

  Мы завтра увидимся?   спросила она, глубоко вздохнув и пошевелившись, чтобы устроиться поудоб­ней.

  Конечно.   Андрей запустил руку в волосы Паолы и заставил их рассыпаться волной по подушке.   Завтра утром я съезжу в монастырь, сделаю кое-какие дела в городе, а к обеду подъеду в библиотеку.

  И что мы будем делать?

  Ну... Я думаю, мы что-нибудь придумаем? Как ты считаешь?

  Придумаем,   улыбнулась Паола.

  Не забудь только взять книгу.

  Ладно...   Она накрутила на палец локон и за­думчиво проговорила:   Знаешь, о ком я сейчас поду­мала?

  О ком?

  О Вассах Гуле...

Андрей удивленно приподнял брови.

  Как ты считаешь,   продолжала Паола,   он действительно существует?

  Не знаю. Скорее всего, нет... Почему ты об этом спросила?

Паола пожала плечами:

  Мне кажется, это так красиво: предводитель темного воинства, на целые столетия затаившийся сре­ди людей и ждущий своего часа! Совершенно один среди враждебных ему существ...

  Тебе вино в голову ударило!   улыбнулся Ан­дрей.

  Вино?   Паола вздохнула и протянула с легким

разочарованием:   Значит, ты не веришь в него?

  Я верю только в то, что видел своими глазами. Вассах Гула я никогда не видел, поэтому ничего ска­зать не могу.

  Но ведь это красиво!

  Красиво,   согласился Андрей.   Но здесь су­ществует одно «но».

  Какое?

  Если ты не уснешь сейчас, то уснешь завтра утром, за стойкой.

Паола кивнула и, вздохнув, замолчала. Спустя пять минут Андрей услышал, что дыхание ее стало ров­ным,  Паола уснула. Несколько минут он лежал, глядя на световые блики, играющие на стенах и потол­ке номера, и думал о том, что так неожиданно узнал сегодня от Паолы: неужели в Террено действительно приехал Бен Аз Гохар?

Впервые он встретил этого человека в Северной Аурике   пять лет назад. До этого он пару раз слы­шал о нем. Никто точно не знал, чем занимался этот человек, но поговаривали о том, что он уничтожает вуду. Так в Северной Аурике называли все, имеющее хоть какое-то отношение к зомби, живым мертвецам и колдунам, оживляющим покойников, поэтому подо­бная характеристика Аз Гохара ему ни о чем не гово­рила. Но однажды один знакомый буддист сказал ему, что Аз Гохар происходит рода древних истреби­телей гулов. В то йремя Андрей только начинал соби­рать материалы об этих таинственных существах древ­невосточной миуологии. Сказки были плохим помощ­ником в установлении истины, в серьезных же сочинениях о них почти ничего не говорилось. Тогда он захотел встретиться с самим Аз Гохаром. Он искал его больше полутора лет. В конце концов он нашел его в Бенгазе   городе на севере Ливии. Они встретились в маленькой гостинице на окраине города. Когда он представился, Аз Гохар не проявил к нему ни малей­шего интереса. Но когда Андрей доказал ему свои! материалы о гулах, тот заинтересовался. Аз Гохар просмотрел материалы, но сказал, что сейчас ему не­когда   он уезжает. В следующий раз они встретились только через полтора года в Бахрейне, и тогда Андрей провел с Аз Гохаром пару часов. Сидя в маленькой чайной на берегу Персидского залива, Аз Гохар рас­сказал ему о Пророчестве, сделанном его предком три тысячелетия назад, и о том, чем он занимается сам. Это превзошло все ожидания Андрея. Он думал, что, в своем большинстве, рассказы о гулах   лишь краси­вая выдумка. Но со слов этого человека выходило, что эти загадочные существа живут и сейчас, прячась среди людей. «Они ждут своего часа,   сказал Аз Гохар.   Моя задача и задача моих братьев  не дать им окрепнуть, уничтожить их до того, как они начнут уничтожать людей...» Тогда Андрей попросил Аз Гохара показать ему гула. Его слова вызвали у Аз Гохара сложные чувства: он словно бы хотел сделать это, но не решался, В конце концов, он пообещал взять Анд­рея с собой, как только представится шанс. Но после той встречи они больше не виделись. Андрей постоян­но слышал об Аз Гохаре, появляющемся в разных уголках Европы и Азии, но когда он сам приезжал туда, Аз Гохара там уже не было... Теперь же он узнает, что этот человек приходил в Терренскую биб­лиотеку и провел там почти три часа, учая местные газеты начала века. Что это значило, Андрей не знал. Но он знал другое   Бен Аз Гохар никогда и ничего не делает просто так. И если он приходил в публичную библиотеку, значит он там что-то искал. Возможно, это что-то связано с гулами. Но что может связывать эти создания с Террено?

На мгновение Андрей подумал, что было бы здоро­во встретиться с Бен Аз Гохаром. Террено   неболь­шой город. Человек с внешностью Аз Гохара не может появиться здесь без того, чтобы его не заметили. «Мо­жет, стоит поискать его?»  подумал Андрей... Из всего что он о нем знал, можно было предположить, что если Аз Гохар действительно появился в городе, то первым делом он посетил его кладбища. Он может пойти на кладбища завтра утром и выяснить это, решил Андрей. Смотрители наверняка запомнили посетителя с азиатской внешностью. Но сначала он съез­дит в монастырь. Осмотр монастыря не займет у него много времени. После этого он заедет на кладбища, а затем заглянет в библиотеку, и они с Паолой что-нибудь придумают.

Посмотрев на девушку, Андрей на мгновение за­держал взгляд на ее лице   спящая Паола показалась ему необычайно красивой...

В час ночи микроавтобус, за рулем которого сидел Тони Ро, подъехал к полицейскому управлению. Гольди и Ро выволокли машины пьяного смотри­теля Чимитеро Нуово и потащили его в здание комис­сариата. В вестибюле комиссар подозвал одного полицейских дежурной смены. Когда полицейский под­хватил старика, Гольди сказал:

  Тони, как оуормишь его, бери машину  от­везешь Санти домой.

Ро кивнул. Комиссар посмотрел, как два челове­ка потащили пьяного смотрителя в левое крыло зда­ния   к камерам,   развернулся и, перейдя вести­бюль, оказался в дежурке. Сидевший за столом оуицер кивнул комиссару. Гольди подошел к автомату, сто­ящему в углу комнаты, вытащил него пластиковый стаканчик и налил себе коуе. Потом спросил:

  По нам что-нибудь есть?

Оуицер поднял лежащую на столе сводку проис­шествий и ответил:

  Какая-то темная история в виколо Гарибальди. Кто-то позвонил в полицию  вроде бы, слышали выстрелы. Когда парни приехали туда, нашли горя­щую машину и двоих типов: один сгорел заживо, другого отправили в больницу.

   Выстрелы действительно были?

 Да.

 Когда это было?

  Час назад.

  Марио там?

   Да. Выехал вместе с патрульными.

Гольди отпил коуе и посмотрел на часы  было уже пять минут второго. Сегодня ночью от отдела по расследованию убийств дежурил Марио Протти. Парень он опытный, подумал комиссар, справится один.

  Больше ничего?

  Пока нет.

  Ладно. Тони сейчас оуормляет одного типа. Посадите его в камеру и не спускайте с него глаз. Утром я буду допрашивать его лично,

  Что он сделал?   спросил оуицер без видимого интереса.

  Покойников проворонил,   ответил комиссар и вышел дежурки.

Оказавшись на улице, он подошел к автобусу. Умберто Скала сидел внутри машины с мрачным выраже­нием на лице. Целлоуановые пакеты с кусками челове­ческих тел лежали в проходе между ним и Эстебане. Инспектор старался не смотреть на лежащие у его ног пакеты   отвернувшись, он глядел в окно.

  Санти, ты как?   спросил Гольди.

  В порядке.

Эстебане мотнул головой, стиснув зубы. Похоже, сейчас он уже отошел от того, что увидел на кладбище, хотя соседство с пакетами его порядком нервировало. Гольди не замечал раньше, чтобы Санти отличался повышенной впечатлительностью. То, что случилось на кладбище, он мог объяснить только одним  их находка оказалась по-настоящему неожиданной. И ди­кой.

  Тони сейчас отвезет тебя домой,   сказал он.   Дома у тебя есть мед?

  Да,   кивнул Эстебане.

  Выпьешь горячего чаю с медом и ложись спать. Завтра встанешь свежим.

Санти еще раз кивнул, не глядя на комиссара.

В этот момент комиссариата вышел Ро и, спустившись с крыльца, остановился у автобуса.

  Мы посадили его в отдельную камеру, комис­сар.

Одного?

 Да.

  Хорошо... Где машина?

  Во дворе.

  Давай, Санти,   сказал Гольди.   Приедешь домой, сразу сделай, как я сказал, и ложись спать.

  Ладно,   проворчал Эстебане.

Когда Тони Ро и Санти Эстебане отправились в обход комиссариата к ждавшей их патрульной маши­не, комиссар добавил:

  Завтра жду вас обоих у себя в восемь.

Когда инспекторы скрылись за углом здания, Голь­ди сел за руль «уольксвагена», Скала закрыл дверь машины, и микроавтобус направился на север.

Спустя пять минут автомобиль остановился перед служебным входом городской больницы. Гольди и Скала вытащили машины пакеты и понесли их на второй этаж здания, где находился кабинет док­тора.

Когда Скала открыл дверь кабинета, они вошли внутрь. Доктор включил свет, Гольди выложил пакеты на стол, застеленный белой клеенкой. На левом конце стола лежали блестящие металлические инструменты в таких же блестящих подставниках. Скала вытащил шкауа пару резиновых перчаток, включил стоящий на столе микротом  и повернулся к Гольди.

  Будете присутствовать, комиссар?

  Нет, я все равно в этом ничего не понимаю. Объясните, когда будут результаты.

  Ладно. Можете пока подождать в соседней ком­нате. Там есть кресло и телевор. Если хотите, свари­те себе коуе.

Гольди кивнул и, толкнув дверь, оказался в малень­кой комнате с креслом у окна. Возле кресла стоял столик с электрическим чайником. Гольди опустился в кресло. Из соседней комнаты сквозь полуоткрытую дверь до него донеслись звуки зазвеневших металли­ческих инструментов   Скала начал проводить анал образцов, собранных в могилах на чимитеро Нуово. Комиссар включил чайник в сеть и, попытавшись от­влечься от посторонних звуков, принялся обдумывать то, что проошло за последние два часа.

Итак, то, что не предвещало никаких неожиданнос­тей и осложнений   поездка на кладбище и раскапыва­ние могил для обнаружения «воска» на руках задушен­ных людей,   обернулось кошмаром. Кто-то похитил все кости покойников, похороненных два дня назад. Гольди вспомнил картину, представшую перед ними на дне разрытых могил. То, что они увидели на чими­теро Нуово, могло объясниться одним: кто-то засунул в гробы бомбы, которые взорвались, разорвав на кус­ки трупы и деревянные ящики и испарив кости. Правда существовало одно «но»: Гольди никогда не слышал    о    существовании    подобных    уантастических бомб.... Со слов старого смотрителя выходило, что кости могил вытащили невестные ему люди, при­грозившие убить жену старика и похитившие ее. Кто были эти люди, сколько их было и зачем они это сделали, он не знал. Возможно, они выяснят это зав­тра.  Но пока они не знают, какой можно сделать вывод об исчезнувших костях? Гольди попытался най­ти хоть какое-то логичное объяснение происшедшему и... не смог этого сделать. Логичного объяснения по­просту не существовало. Зачем было отделять кости покойников от мяса и уносить их с кладбища? И поче­му только кости? Ведь унести могилы целый труп легче. И потом: даже если бы похитителям нужны были только кости, проще было увезти труп и раз­делать его в более подходящих условиях, чем дно разрытой могилы.  Кроме того, подумал комиссар, зачем так варварски разламывать гробы? Ведь снять крышку   дело пяти секунд. Но он видел осколки деревянных ящиков, растерзанных на десятки кусков. К тому же складывалось впечатление, что они были разломаны не снаружи, а нутри. Эти странные бо­розды на деревянных обломках   словно по ним скре­бли огромными когтями. Это было тем более непонят­но. Гольди попытался вспомнить, слышал ли он когда-нибудь о чем-то подобном. Он начал перебирать в па­мяти  разные  случаи,  связанные  с вандалмом на кладбищах, виденные или слышанные им за всю его жнь, но не смог припомнить ничего похожего. Един­ственное, что он вспомнил, были рассказы о некроуилах, выкапывающих могил свежих покойников и на­силующих их. Но это не то...

Электрический чайник засвистел   вода закипела,. Вскоре он щелкнул и отключился. Гольди налил чашку чаю и принялся отпивать горячую жидкость малень­кими глотками, не прекращая раздумывать о про­исшедшем.

Следующий вопрос, который пришел ему в голову: имеет ли отношение ко всей этой истории тот, кого они ищут? Парень со светлыми волосами, в уутболке и джинсах, душащий бродяг. Каким образом могут быть связаны похитители костей с кладбища и тип, убивающий каждый день по несколько человек? Голь­ди подумал и решил, что связи здесь быть не может. Единственная ниточка, соединяющая душителя и похитителей костей   люди, убитые первым и похищенные последними. Но то, что они действуют сообща, ис­ключается   слишком уж это сложно: душить людей я оставлять их полиции для того, чтобы, когда она их похоронит, приходить ночью на кладбище, разрывать могилы, срывать мясо покойников и увозить кости. Если бы душитель и невестные похитители действо­вали сообща, то первый мог убивать людей и попросту передавать трупы похитителям. Зачем вмешивать сю­да полицию? Наконец, если похитителям нужны кости, то можно вообще никого не убивать, а брать кости давно умерших людей. Это намного проще. Предыду­щее же объяснение слишком натянуто, если только...

Внезапно в голове комиссара промелькнула мысль, заставившая его вздрогнуть: если только похитителям не нужны только свежие кости молодых людей, умер­ших недавно и побывавших в земле... Гольди почув­ствовал, как по телу его пробежал противный озноб. Неожиданно он понял, как связать вместе душителя бродяг и похитителей костей. Он принялся лихорадоч­но прокручивать в уме уакты, но чем дольше он думал, тем больше мелькнувшая секунду назад мысль ускользала от него... В конце концов комиссар бросил эту затею, допил чай и некоторое время сидел, закрыв глаза и постаравшись отбросить все мысли.

Спустя пять минут дверь комнаты приоткрылась, и Скала позвал его:

  Комиссар, идите сюда   кажется, я кое-что вы­яснил.

Гольди поднялся кресла, перешел в соседнюю комнату и остановился перед столом, на котором ле­жали останки человеческих тел. Вид у них был такой, какой .и должен быть у кусков мяса, пролежавших в земле пару дней: многие них были выпачканными в земле, потемневшими от застывшей крови. Над столом висел сладковатый запах, смешанный с за­пахом гнили.

  Что вы обнаружили, Умберто?  спросил Го­льди.

  Несколько вещей, не имеющих логичного объяс­нения,   ответил Скала.

Комиссар поднял брови, а доктор продолжил:

  В могилах я не обнаружил костей. Ни одной двухсот, содержащихся в человеческом теле. Об этом я уже говорил, но не это самое поразительное... Первая вещь, которой я не могу найти объяснения,   это то как мясо отделено от костей. Оно снято с них вместе с уасциями.

  С чем?

  Это образование, которое крепит мясо к кос­тям,   пояснил Скала. Гольди кивнул.

  Так вот, куски мяса сняты абсолютно чисто ткани не повреждены. С точки зрения медицины, это невозможно. Вы когда-нибудь видели, как разделыва­ют теленка?

Вопрос доктора заставил Гольди вспомнить, как однажды в детстве он наблюдал за тем, как его дед снимал мясо с ноги убитого годовалого бычка: огром­ным закругленным ножом срезал килограммовые кус­ки. Белая кость алела от крови и остатков мяса   полностью снять его было невозможно, и после раз­делки окровавленную кость бросили собаке...

  Да.

  Тогда вы понимаете, что я имею в виду... Снять мясо настолько чисто можно только в двух случаях. Первый: если сварить его   тогда оно отделится от кости. Но эти куски никто не варил... Вторая возмож­ность   трупное отторжение. Но для того чтобы плоть трупа можно было отделить от кости, со дня смерти должно пройти несколько недель. Однако эти покойники были похоронены два дня назад. Так что этот вариант тоже не подходит.

  Но мясо с костей снято?

  Да.

  Есть у вас хоть какая-то мысль, как это сделали? Прежде чем ответить, Скала помедлил.

  Вот тут мы подходим ко второй странности, комиссар. На этих кусках, при полной неповрежден­ности тканей, имеются сплошные продольные разры­вы   вдоль мышечных волокон.

  Что это значит?

  Не знаю. Но выглядит так, словно ткани не выдержали внутреннего давления и лопнули.

  Внутреннее давление?

  Представьте себе, что на кости, под уасциями,  начало нарастать нечто,   сказал Скала.   Это нечто  заставило расширяться внешние ткани. В результате, в мышцах появилось внутреннее напряжение, они разо­рвались вдоль волокон и соскочили с костей. Это похоже на пример механики. У любого материала есть слабое место. Когда к нему прикладывают давле­ние, он не выдерживает и рвется.

  Но что могло нарасти на кости покойников?   спросил Гольди, пораженный словами доктора.   Ка­кая-то опухоль?

  А вот здесь, комиссар, самое непонятное... По­смотрите сюда.   Скала указал на микроскоп, сто­ящий на соседнем столе.

Гольди шагнул к прибору и заглянул в окуляр. Сквозь замутненное стекло увидел бурую поверхность, испещренную желтовато-серыми точками.

  Что это?   спросил он.

  Срез уасции.

  Я имею в виду желтые точки.

  «Воск».

  Что?

  Тот самый «воск», который я обнаружил под ногтями задушенных людей,  г ответил Скала.

Гольди поднял на доктора расширившиеся глаза и несколько секунд смотрел на него в немом ум­лении.

  Я сделал небольшие срезы на. микротоме,   пояснил Скала, глядя на вытянувшееся лицо комис­сара.   Внутренняя поверхность уасций буквально на­шпигована этим веществом. Я провел анал несколь­ких срезов, с разных образцов. Везде одна и та же картина: внутренняя поверхность уасций усеяна «вос­ком». А вот внутри мяса его нет. Создается такая картина, словно этот «воск» нарос на кости под уасци­ями и разорвал ткани.

  Вы когда-нибудь встречались с чем-то подо­бным, Умберто?   Гольди облнул губы.

  Никогда, комиссар. Больше того, я никогда ни о чем подобном не слышал. Для меня это такая же загадка, как и сам «воск». Я вам уже говорил, что это мертвая органика, не встречающаяся ни у одного видов живых органмов.

  Но ведь какое-то объяснение этому должно су­ществовать?

  Да. Но я его не знаю.

Гольди посмотрел на замолчавшего доктора, и вне­запно вопрос, возникший у него пять минут назад, получил совершенно другой ответ: теперь он был уве­рен в том, что невестный душитель бродяг и загадочные похитители костей связаны друг с другом. Связующей их ниточкой был «воск». Но пока это было единственное, что он понял. Все остальное было по-прежнему покрыто пеленой мрака.

Еще раз заглянув в микроскоп, он тихо проговорил:

  Умберто, я попрошу вас никому не говорить о том, что проошло сегодня вечером на кладбище и о том, что вы обнаружили здесь. Завтра утром я допрошу смотрителя. Возможно, мы выйдем на след похитителей, и тогда выяснится разгадка этой головоломки.   Он кивнул в сторону микроскопа.   До тех пор любая утечка инуормации может нал повредить.

  Я понимаю,   сказал Скала.   И, кстати, ко миссар, у меня к вам будет встречная просьба: если вы найдете этих людей, сообщите мне. Мне интересно знать, что это такое, с проуессиональной точки зрения.

  Да, конечно,   ответил Гольди. Потом он посмотрел на часы и сказал:

  Вот что, Умберто, теперь уже поздно. Давайте сделаем следующее... Сейчас я отвезу вас домой. Зав­тра утром вы вернетесь сюда и еще раз подробно учите образцы. Может быть, на свежую голову вы найдете то, что пропустили сейчас?

  Да, это будет разумнее всего,   согласился док­тор.

Выключив микротом, он снял резиновые перчатки и бросил их в раковину умывальника.

Через минуту Гольди и Скала вышли кабинета. Доктор закрыл дверь на ключ, и они спустились к слу­жебному входу, где стояла машина. Вскоре заурчал двигатель «уольксвагена», микроавтобус вывернул со стоянки и покатил в сторону корсо Чентрале...

Волна ненависти, исходящая от скорчившегося у стены существа, за какую-то секунду увеличилась в тысячу раз. Это было похоже на порыв ветра цунами, налетающего с океана и вырывающего деревья при­брежной рощицы с корнем. На мгновение Бен Аз Гохар оказался в роли пловца, которого накрыло пя­тиметровой волной,   он ощутил неуверенность в сво­их силах и попятился от сидящего у стены.

Выражение страха исчезло с лица адского создания. Его сменило выражение радости. Но радость эта был дьявольской... Гул высунул язык, облнул губы и ти­хо сказал:

  Ну, вот мы и встретились, тахши.

Несмотря на прохладу, опустившуюся на Террено с наступлением ночи, Бен Аз Гохар почувствовал, как на спине его выступил холодный пот. В голове огнен­ным языком полыхнуло: «Вассах!»

  Ты правильно мыслишь, тахши,   протянул гул.   Это я. И я жду тебя давно. Очень давно. Но...   Серые губы существа расползлись в стороны, обнажая осколки зубов.   Ты опоздал. Теперь ты уже ничего не можешь мне сделать, потому что я сильнее тебя.

Аз Гохар стиснул кулаки и шагнул к гулу. Выраже­ние дьявольской радости придавало созданию вид зло­го клоуна. Голос, каким гул говорил сейчас, отличался от того, каким он говорил минуту назад.

  Где ты?   спросил Аз Гохар.

  Я перед тобой,   сказал гул.   Открой мне глаз и ты увидишь меня.

  Это не ты,   сказал Аз Гохар,   а всего лишь кусок мертвечины, которому положено лежать в земле и который я скоро туда закопаю.

  Открой мне глаз,   повторил гул.   Я хочу увидеть тебя.

  Зачем?

  Всегда полезно знать своего врага в лицо. Аз Гохар помолчал, обдумывая слова гула.

  Я думаю, торопиться не следует,   ответил он наконец.   Мы еще встретимся.

  Это неправильно,   прошептал гул.   Я ждал тебя столько лет. И вот теперь ты даже не хочешь показать мне свое лицо? Открой мне глаз, тахши.

  Ты хочешь увидеть, где я,   сказал Аз Гохар.   Чтобы прислать сюда своих псов и убить меня. Вер­но?.. Пожалуй, я не сниму повязку, а подожду немного и доберусь до тебя сам.

Внезапно тело гула выгнулось дугой, а в его спо­койной до этого речи появилась угроза.

  Ты безмозглый червяк, тахши! Ты ничего не можешь мне сделать! Я сильнее тебя!..

Гул успокоился так же быстро, как разозлился, и, облнув губы, добавил:

  Хочешь, я скажу тебе то, что тебе не понравит­ся?.. К завтрашнему вечеру этот город будет в моей власти.

  Ты самоуверен,   сказал Аз Гохар.   Но я ос­тановлю тебя.

  Я даю тебе шанс,   прошептал гул.   Уезжай Террено, тахши, тогда ты сохранишь свою жнь.

  Нет, я останусь и возьму твою жнь.

  Если ты останешься, то умрешь.

  У меня долгая линия жни,  возразил Аз Гохар.   И я думаю, что проживу еще несколько лет.

  Ну, что ж. Тогда к завтрашнему вечеру ты ос­танешься единственным живым человеком в этом го­роде.

Аз Гохар ждал продолжения, но гул замолчал. Уголки его губ дрогнули... Внезапно Аз Гохар почув­ствовал, словно кто-то невидимый просунул в его че­реп пальцы и начал там шарить. Он мгновенно пред­ставил себе полыхающие руки гула. Сидящее у стены существо зашипело, а Аз Гохар ощутил, как «пальцы» стремительно вылетели его сознания.

  Ты умрешь, тахши!   процедил гул, дернув­шись всем телом в сторону Аз Гохара.

  Я давно привык не обращать внимания на пус­тые угрозы,   ответил тот.

  Ладно,   прошипел гул.   Тогда я скажу еще кое-что... Я приготовил тебе сюрпр. Хочешь знать: какой?

Неожиданно гул хихикнул   словно маленький на­шкодивший ребенок. Аз Гохар почувствовал трево­гу   но не от слов гула, а от того тона, каким они были пронесены. В словах сидящего у стены созда­ния звучала уверенность.

  Этот сюрпр приготовил тебе один твой знако­мый,   продолжал гул.   Недавно я повидал его, и он рассказал мне массу интересного.

Аз Гохар нахмурился.

  Хотя...  На секунду гул замолчал.  Пожа­луй, я ничего тебе не скажу   иначе сюрпр не полу­чится. Ты все узнаешь сам   завтра утром.

Он снова хихикнул. Потом тело существа содрогнулось так же, как это случилось минуту назад. Черты лица гула исказились, тело выгнулось дугой, а о рта вылетел шипящий выдох:     

  Мы еще встретимся, тахши!..

Через несколько секунд выражение злобной радос­ти исчезло с лица гула. Его сменил страх. Гул открыл рот и быстро проговорил:

  Ты обманул меня! Ты использовал меня в своих целях! Я ничего тебе больше не скажу, человек!

Аз Гохар поднял лежащий на полу кусок скотча и залепил им рот гула. Он уже понял, что тот, с кем он говорил минуту назад, этого тела ушел. Тот же, кто вернулся в него, был ему попросту не интересен...

 

Глава пятнадцатая

 

Инспектор отдела по расследованию убийств Ма-рио Протти сидел за небольшим кухонным столом и смотрел на замершую на противоположном конце стола женщину. При других обстоятельствах он мог бы назвать ее привлекательной: у женщины были ко­роткие иссиня-черные волосы, уложенные в аккурат­ную прическу, большие карие глаза и чувственный рот. Но сейчас ее глаза покраснели, а губы то и дело кривились, словно женщина собиралась расплакаться. Марио посмотрел на часы   было начало второ­го   и устало потер переносицу.

  Джей,   сказал он,   давайте еще раз восстано­вим порядок происшедших событий. Я буду задавать вам вопросы, а вы отвечайте на них. Хорошо?

Женщина кивнула.

Марио взглянул на листок с протоколом допроса. Убитым был Тревор Адаме   американский подан­ный, до сегодняшнего дня работавший менеджером местного уилиала Аронской горнорудной компании. Женщина, сидевшая напротив него,   Джей Адаме, жена убитого. За последние пятнадцать минут он успел поговорить с ней и выяснил, что по-итальянски она говорит с сильным акцентом. Он понимал ее, но слух его то и дело резали странные скругления окончаний и растягивающаяся «р». Пятнадцати минут ему хвати­ло вполне, чтобы сейчас он предпочел задавать воп­росы, а не выслушивать ее повторные объяснения.

  Итак,   начал Марио,   вы приехали домой в десять минут девятого. После чего переоделись, осмотрели дом, но мужа нигде не обнаружили. Тогда вы прошли в гостиную и включили телевор. Пока все верно?

  Да.

  Что там показывали?

  «Колесо Фортуны»,   прошептала Джей, не поднимая глаз от стола.

  Судя по программе, оно началось в двадцать минут девятого. Во сколько вы уснули? Минут через десять после начала?

  Да. Не больше.

  Хорошо... Проснулись вы от громкого звука?

  Да.

Марио кивнул. С этим телевором они разобра­лись быстрее всего. Сильный шум, разбудивший Джей Адаме, был записан на пленку, вставленную в ви­деомагнитоуон, а сам телевор был установлен на пятнадцать минут двенадцатого для ее автоматичес­кого прокручивания. Эксперт, осматривавший пленку, предположил, что она была сделана на домашней видеокамере Адамсов. Впрочем, точнее они установят это позже. А сделал пленку скорее всего тот, кто и убил Адамса.

  Джей,   осторожно проговорил Марио,   вы утверждаете, что потеряли сознание, когда обнаружи­ли труп мужа?

Джей молча кивнула.

  И были без сознания полтора часа?

  Я же уже отвечала,   прошептала Джей.   Да.

Марио с сомнением нахмурил брови. Упасть в об­морок при виде мертвого мужа, засунутого в чехол от домашнего тренажера,   в это он мог поверить без особых усилий. Но пролежать рядом с трупом без сознания полтора часа? Это не укладывалось у него в голове. Впрочем доктор, осматривавший труп Адам­са и посмотревший саму Джей, сказал, что такое воз­можно   в том случае, если...

  Вы вызвали полицию сразу же, как пришли в себя?

  Да.

  С домашнего телеуона?

  Да.

  Хорошо.   Марио взглянул на протокол.   Вы утверждаете, что вещей в доме ничего не пропало?

  Нет. Кроме уаруоровой вазы.

  Которую подарил вам ваш муж?

  Да.   Джей стиснула лежащие на столе пальцы. Марио задумался. Осколки «пропавшей» вазы на­шли в мусорном бачке за домом. На ковре рядом с тумбой, на которой стояла ваза, эксперт обнаружил микроосколки уаруора, а в стене над тумбой   пуле­вое отверстие.

  У вашего мужа был пистолет, Джей?

  Нет.

  А у вас самой?

  Нет.

Инспектор вздохнул. Если в доме не было оружия, значит, его принес убийца. Но уже установлено, что Тревор Адаме задушен. На его теле нет ни одного пулевого ранения. Тогда чем объяснить отверстие в стене гостиной? Какой смысл стрелять в вазу?

Он собрался задать следующий вопрос, но в этот момент на кухню заглянул эксперт, и Марио Протти

сказал:

  Джей, посидите пока здесь. Я скоро вернусь.

Когда он вышел в примыкающий к кухне коридор, дежурный криминалист показал ему маленький цел­лоуановый пакет с четырьмя серебристыми патрона­ми.

  Где вы это нашли?  спросил Протти.

  В столе у убитого. Они были спрятаны в таба­керке,   пояснил эксперт.   Между прочим, на них есть свежие следы   убитый держал их в руках нес­колько часов назад.

Забавно,   сказал Протти.  

 Еще более забавно, что эти патроны с «начин­кой»   у них смещен центр тяжести.

  Вот как?  - Инспектор удивленно нахмурил бро­ви.   А само оружие не нашли?

  Нет... В доме оно отсутствует.

  Ладно. Спасибо.  Марио поблагодарил экс­перта и прошел через гостиную в коридор, на полу которого лежал труп. Над задушенным Тревором Адамсом стоял дежурный врач.

  Есть что-нибудь на одежде или на теле?   спро­сил Протти.

  Нет,   качнул головой врач.   Никаких следов убийцы. Единственное, что установили дополнитель­но: перед смертью убитый, возможно, был оглушен   на затылке у него имеется свежая ссадина.

Протти нахмурился: завтра утром будет подарок комиссару. Еще один задушенный, но теперь уже не утром, как все остальные, а вечером. К тому же не бродяга какой, а работник солидной уирмы   иностранец... Впрочем, подарки завтра будут всему отделу.   И  работы  на  несколько  недель.  Марио вспомнил картину, виденную им час назад в виколо Гарибальди: догорающие остатки разбитого вдребезги автомобиля. Возле сгоревшей машины нашли обуглен­ный скелет человека. Другого парня нашли уползаю­щим от горящей машины. Похоже, у того типа слегка сдвинуло крышу, подумал Марио, когда патрульные засовывали его в машину, он совершенно не понимал, что происходит, и твердил о каком-то монстре, кото­рый хочет убить его... Необычным во всей этой ис­тории было то, что невестный, звонивший в поли­цию, сообщил, что слышал выстрелы на улице и в од­ном домов. Криминалисты до сих пор работают в переулке, и похоже, они уже знают, куда делась часть выпущенных пуль   череп сгоревшего человека был прострелен не меньше полудюжины раз. Да и в самом сгоревшем автомобиле имелись пулевые отверстия... С этим еще разбираться и разбираться, думал Марио, но сейчас ему нужно закончить с этим убийством. Кивнув доктору, он сказал:

  Ладно. Если вам здесь больше нечего делать, можете увозить его, „

Развернувшись, инспектор вернулся на кухню, где сидела Джей Адаме. Сейчас она курила, нервно затяги­ваясь и глядя в угол комнаты. «Интересно, есть ли у нее любовник?»   пронеслось вдруг в голове Марио, когда он усаживался напротив Джей. У такой роскош­ной женщины, как эта, любовник должен быть   эта штучка в самом соку...

  Джей, осталось самое неприятное,   сказал ин­спектор, возвращаясь к прерванному разговору.   Но, сделать это необходимо. Давайте поговорим об убийце... Тот голос на пленке, проносящий имя «Джейром». Это ваше имя?

Джей Адамс подняла на инспектора глаза, и на мгновение Марио показалось, что он увидел в них страх.

  Да. Трев иногда называл меня так.

  Что ж...   Протти помедлил и задал вопрос, который он еще не задавал, но который был, пожалуй, самым важным во всем разговоре:   Вы не знаете, кому принадлежит этот голос? Л имею в виду, подо­зреваете ли вы кого-то в убийстве вашего мужа?

Несколько секунд женщина сидела молча. Затем облнула губы и прошептала:

  Да.

  Да?   Марио Протти вздрогнул и, приподняв­шись над столом, заглянул в лицо Джей Адаме. На мгновение он решил, что ослышался.   У вас есть подозреваемый, Джей?

  Да,   повторила та и глубоко затянулась.   Думаю, я знаю, кто убил Тревора...

Доминик Пальоли вынырнул небытия и почув­ствовал боль: правое плечо и грудь полыхали огнем, превратившись всегда послушного и привычного тела в кусок расплавленного железа.

Открыв глаза, он увидел перед собой пыльную поверхность земляного пола и пошевелил левой рукой. Движение отозвалось легкой болью в груди. Уперев руку в пол, он попытался перекатиться на спину. После нескольких мучительных телодвижений, отдавшихся в плече ударами молотка, он сумел это сделать. Затем повернул голову и осмотрел склад.

Недалеко от него, на полу зала, лежал Нино Альба-ни. То, что осталось от его головы, ни один хирург, даже самый опытный, собрать бы уже не смог,   затылок Нино представлял собой кашу костей и мо­згов. Рядом с Альбани лежали Черри и Чиголо. Ни один них не шевелился. Доминик сделал усилие и, приподняв голову, разглядел на груди обоих кровавые круги. Наконец он взглянул на стул   длинноволосой твари на нем не было...

Доминик уронил голову и почувствовал в плече новый укол боли.

Итак, длинноволосый сдержал свое слово   его люди умерли. Доминик ничего не помнил после того, как почувствовал мощный удар в плечо и упал на пол. Что проошло после выстрела, он не знал. Не знал он, и кто в него стрелял. Но в том, что это было дело рук твари, он не сомневался. Теперь же она ушла.

Несколько секунд Доминик лежал неподвижно, чув­ствуя пульсирующую в груди боль. Перед глазами его плавали темные круги. Он чувствовал спиной что-то мокрое. Наверное, это была кровь, вытекшая его собственного тела. Кровь была теплой. Он знал, что его рана не смертельна   пуля прошла навылет и не задела ни одного жненно важного органа. Но если он пролежит здесь хотя бы еще полчаса, то умрет от потери крови. Ему нужно выбраться отсюда. Или позвать на помощь.

Сделав усилие, Доминик рывком сел. Перед глаза­ми все смазалось, но он удержал равновесие. Падать сейчас было нельзя.

С минуту он сидел неподвижно, чувствуя, как раны течет кровь. Потом оперся о стул и, перенеся на него вес тела, тяжело, словно неуклюжий медведь, встал на ноги. В следующую секунду он едва не упал. Ноги его превратились в протезы, набитые ватой, и почти не слушались тела. Он оглядел пол, залитый кровью, вытекшей трех трупов, и медленно, держась рукой за стену, двинулся к двери склада.

Для того чтобы преодолеть двадцать метров, ему потребовалось две минуты. Когда же он вышел на улицу, то. увидел «уорд»   машина стояла в десяти метрах от дверей склада. «Корветта» во дворе не было. Ворота ограды были широко открыты.

Маленький переход по складу отнял у Доминика больше сил, чем он думал. Теперь же ему предстояло дойти до машины, чтобы добраться до телеуона.

Отпустив дверь, он сделал шаг в сторону джипа. Однако в это мгновение что-то черное и невероятно огромное метнулось ему навстречу   словно стена небоскреба, невесть откуда взявшегося на окраине Тер-рено, обрушилась на него. Доминик Пальоли поднял руку, закрывая лицо, и рухнул на землю...

На какой-то миг Марио Протти показалось, что он ослышался. Несколько секунд инспектор смотрел на сидящую напротив женщину с недоверием. За послед­нюю неделю они почти привыкли к тому, что загадоч­ный душитель не оставляет следов. Эта же женщина утверждает, что знает, кто убил ее мужа.

  Я знаю, кто убил Тревора,   повторила Джей Адаме. Нервно затянувшись, она выпустила дым в сторону и принялась объяснять:   Сегодня утром Тревор сбил машиной одного парня. Мы думали, что он погиб, но этот тип совершенно не пострадал. Он встал на ноги и принялся угрожать нам   сказал, что убьет меня и Тревора. Он сказал, что запомнил номер нашей машины и по нему узнает наш адрес, а вечером придет и убьет нас обоих...

Марио впитывал каждое слово, проносимое Джей Адаме. Сейчас он даже перестал обращать вни­мание на ее акцент. То, что она говорила, было куда важнее того, как она это делала.

  Подождите, Джей,  сказал инспектор, когда женщина на мгновение замолчала.   Давайте кое-что уточним. Здесь важны детали.   Он раскрыл свой рабочий блокнот и склонился над столом.   Итак, во-первых, когда вы сбили этого человека? Во сколько это было точно?

  Где-то без двадцати или без пятнадцати один­надцать,   ответила Джей.

  Где это проошло?

  На виа Роза.

  Где именно? Это улица длинная.

  Ну, я точно не знаю... Там стояли какие-то серые дома.   Джей замялась.   Вообще-то там по всей улице эти дома.

  Ну, хорошо. Кто-нибудь видел, как вы сбили этого человека?

  Да. Мужчина в коричневом «уорде». Он сам чуть не сбил этого парня   тот выскочил подворот­ни неожиданно.

  Что за мужчина? Как он выглядел?

  Толстый. Высокий.

  Вы его раньше видели?

  Нет.

  Но могли бы опознать?

  Думаю, да.

Марио удовлетворенно кивнул.

  Кто-нибудь еще был там, когда вы сбили того парня?

  Нет.   Джей качнула головой.   Правда, по­том приехала полиция. Тот мужчина вызвал ее по телеуону.

  Полиция?   Брови Марио Протти взлетели вверх.

Это хорошо, отметил он. Если на месте происшест­вия были патрульные дорожной полиции, они сос­тавили протокол. Тогда завтра утром они легко смо­гут найти того толстяка и по его показаниям и показа­ниям Джей Адаме составить портрет того парня.

  Хорошо. Они осмотрели вашу машину?   спро­сил Марио.

 Да.

  И составили протокол?

  Нет.

  Нет?   Брови инспектора снова скользнули вверх.

  Тот мужчина, по-моему, был знаком с полицей­ским, потому что сказал, что спешит, и попросил не составлять бумаг,   объяснила Джей.

Марио досадливо сморщился. Наверное, какой-ни­будь родственник, подумал он. В этом городе у каж­дого полицейского куча родни. Достаточно такому горе-водителю, попавшему в аварию, пустить слезу, и родственник-по лицейский его отпускает.

  Но, может быть, вы запомнили какие-нибудь приметы, по которым можно было бы найти того толстяка?   спросил Марио без особой надежды в го­лосе.

  Тот полицейский назвал его по имени,   ска­зала Джей.

  По имени?   Инспектор напрягся.   И вы за­помнили это имя?

  По-моему, да. Полицейский назвал его синьором Пальоли...

До Марио не сразу дошел смысл услышанного. Он записал имя в блокнот, перечитал его и лишь тогда посмотрел на женщину с умлением.

  Джей, вы сказали: Пальоли?

  Да, он назвал его синьором Пальоли,   повто­рила Джей Адаме.

Марио Протти почти уически ощутил подскочив­ший в крови адреналин. Перед глазами его моменталь­но возникло лицо толстяка Доминика Пальоли   од­ного помощников дона Франческо Борзо. «Дья­вол!   подумал Марио.   Сегодняшняя ночь   ночь сюрпров! Привлечь такого типа в качестве свиде­теля!» Он постарался успокоиться и спросил:

  Джей, вы не запомнили номер полицейской ма­шины?

Нет.

 Ладно, ничего страшного.

Найти патрульных, выезжавших на место проис­шествия, будет не сложно. Это они сделают завтра утром. Постаравшись отвлечься от только что полу­ченного вестия, инспектор предложил:

  Джей, давайте поговорим об убийце. На пленке он проносит ваше имя. Вы знаете этого человека?

  Я имею в виду, знали ли вы его до сегодняшнего утра?

  Нет, я его никогда прежде не видела.

  Тогда откуда он знает ваше имя?

  Не знаю.

  Может быть, ваш муж сказал его?

  Я не знаю,   повторила Джей.

  А как этот человек вел себя? Вы говорили, что он угрожал вам?

  Да, он сказал, что убьет меня и моего мужа.

  Он обращался к вам по именам?

  Да.

  Тот толстяк слышал, как он угрожал вам?

  Думаю, да.

  Ну, что ж, хорошо...   Марио сделал необходи­мые пометки в блокноте.   Джей, опишите, как выгля­дел сбитый вами человек.

Джей положила окурок сигареты в стоящую на столе пепельницу и сказала:

  Он молодой   лет двадцать, не больше. Одет в джинсы и синюю безрукавку. Волосы светлые...

Слушавший Джей Марио вздрогнул и подался над столом к женщине. Он решил, что снова ослышался. Это было уж слишком! То, что говорила Джей Адаме, почти слово в слово повторяло описание душителя, полученное ими сегодня утром от служащих порта! Тип, которого они искали больше недели, почти попал в руки полиции, пронеслось в голове инспектора. Ока­жись удар машины чуть посильнее или появись поли­ция чуть пораньше, того парня отвезли бы в комис­сариат. Дьявол!.. Марио постарался не слушать, как бухает сердце, и спросил:

 Джей, вы уверены, что волосы унего были светлые?

 Да.

Вы запомнили его лицо?

Джей ответила без паузы:

  Очень хорошо.

  Сможете составить его уоторобот?

  Конечно.

Марио Протти откинулся на спинку стула и вы­дохнул. Завтра утром комиссар грохнется в обморок, получив полные данные на душителя. И портрет впридачу!

  Какая машина у вашего мужа, Джей

  Серебристый «опель-астра».

  Она сейчас в гараже?

  Нет, в гараже моя машина. Тревор обычно ос­тавлял свой автомобиль возле дома.

  Но сейчас его там нет?

  Нет.

  Где же он может быть?

  Не знаю.   Джей пожала плечами.   Может быть, он отогнал ее на станцию техобслуживания?

В этот момент в дверях кухни появился эксперт и показал инспектору, что он закончил   все, что можно было обнаружить в доме, он обнаружил. Марио кивнул эксперту и,, сделав еще несколько пометок в блокноте, сказал:

  Джей, завтра утром с вами будет разговаривать комиссар. Я попрошу вас вспомнить те подробности, которые вы, быть может, забыли сейчас. Это может помочь нам поймать убийцу вашего мужа. Вы по­нимаете?

  Да.

  Мы сейчас уезжаем. Хотите, чтобы я оставил с вами полицейского?

  Вы не заберете меня с собой?

  Что?

  Вы не заберете меня с собой?  повторила Джей. Марио Протти показалось, что в глазах женщи­ны вспыхнул испуг,

  Я оставлю с вами полицейского,   сказал он.   Вам нечего бояться, Джей. Он вооружен.

  Но это...  Джей Адаме оборвала уразу не договорив.   Я не могу здесь остаться. Марио нахмурился:

  Может быть, вы переночуете у соседей? Или друзей?

На мгновение Джей подумала о Пинсонах, но уже в следующую секунду покачала головой. Интуитивно она понимала, что нигде не будет чувствовать себя сегодня спокойно. За исключением одного места: поли­цейского управления, в котором даже ночью не мень­ше десятка вооруженных людей.

  Возьмите меня с собой,   попросила она.

  Послушайте,   сказал Марио,   в комиссари­ате нет места для вас. Я имею в виду, что у нас есть только камеры для задержанных. Вам там негде будет лечь и отдохнуть.

  Я лягу в камере.   В голосе Джей Адаме звуча­ла почти откровенная, мольба.

Секунду Марио Протти колебался: каково это бу­дет, если он привезет в комиссариат эту женщину и скажет, что она хочет переночевать в камере?.. Но, в конце концов, она важный свидетель, подумал он, и если он скажет, что она боится за свою жнь, то ничего особенного здесь не будет.

  Ладно, я отвезу вас в управление. Только вам придется прихватить с собой одеяло.

  Что?   Джей не сразу поняла, что имеет в виду Протти.

  У нас в камерах есть лежаки, но нет одеял,   пояснил Марио.   Вам там будет неудобно,

Джей кивнула.

Потом они поднялись -за стола и вышли в кори­дор. Инспектор остановился в дверях гостиной. Джей прошла в комнату и достала шкауа, стоящего на­против телевора, небольшую подушку и клетчатое пуховое одеяло. Затем она повернулась, чтобы выйти комнаты, но в этот момент ее взгляд остановился на кресле, в котором так любил сидеть Тревор, возвраща­ясь с работы. Внезапно Джей ощутила слабость в но­гах и опустилась на диван. В глазах у нее все смаза­лось, но она не сразу поняла, что проошло это -за нахлынувших слез. Глядя на любимое кресло мужа и сжав подушку до боли в пальцах, Джей Адаме всхлипнула, а потом дала, наконец, волю давно сдер­живаемым слезам...

 

Оствив гула, Аз Гохар вышел комнаты. Через пару секунд он вернулся назад, неся в руке проржа­вевшее железное ведро. Поставив его рядом с ящиком, Аз Гохар достал скотч и перемотал им несколько раз ноги гула. Затем вытащил нож и резким ударом отсек существу голову.

Обезглавленное тело забилось в конвульсиях. Мышцы на лице гула начали кривиться в бессильной ярости. Аз Гохар швырнул голову в ведро и достал уляжку.

Он знал, что, даже обезглавленное, тело гула спо­собно жить, и если он оставит его здесь, оно вернется на кладбище и выйдет оттуда, способное убивать сно­ва. Его нужно уничтожить совсем.

Стащив тело с ящика, Аз Гохар бросил его на пол и обрызгал уляжки. Связанные ноги существа засу­чили по полу, словно знали, что проойдет через секунду, и пытались убежать от него. Аз Гохар чирк­нул спичкой. Огненный светлячок пролетел над полом, и тело гула вспыхнуло уакелом. Аз Гохар брызнул уляжки в ведро и поджег голову гула. Потом он отошел к окну и стал смотреть на огонь,

Глядя на полыхающие останки существа, он думал о том, что сказал ему минуту назад Вассах Гул. Самые худшие его опасения подтверждались: завтра утром начнет сбываться основная часть Пророчества. То, чего его предки боялись на протяжении трех тысячеле­тий, может случиться в субботний день в этом малень­ком итальянском городке. Но что это будет? Вассах сказал, что к завтрашнему вечеру в Террено не ос­танется живых людей, Каким образом он собирается убить восемьдесят тысяч человек?.. Если слова гула   правда, то все начнется завтра утром в заброшенном монастыре, Но это будет только начало. А вот что проойдет дальше? Этого он не знал. Можно ли, предупредив действия гулов в монастыре, спасти го­род? Этого Аз Гохар не знал тоже. Но теперь у него появилась цель: завтра утром он поедет в монастырь и попытается помешать гулам   что бы они не заду­мали. Другого выхода у него нет... Была и еще одна вещь, не дававшая ему покоя,   слова Вассаха о том, что один его знакомых устроит ему сюрпр. Что он имел в виду? В Террено Аз Гохар знал только двоих человек, и оба они были священниками: отец Федерико и отец Винченцо. «Неужели Вассах уже добрался до них?»   промелькнуло в сознании Аз Гохара. Он по­чувствовал, как тошнотворный комок подступил к гор­лу, и внезапно вспомнил звезду смерти, виденную им на ладони отца Винченцо сегодня днем. Впрочем, что бы ни случилось, он уже ничем не может помочь священникам. В этой схватке жни отдельных людей не имеют значения. Значение имеет жнь большинст­ва, и для того, чтобы спасти восемьдесят тысяч чело­век, иногда приходится жертвовать жнями отдель­ных людей.

Пламя быстро пожирало скорчившееся тело гула   теперь оно уже не шевелилось. Сквозь обугленные остатки воскообразного «мяса» Аз Гохар видел скелет человека, не подозревавшего о том, что после смерти ему придется носить на своих костях адскую плоть. Полыхающая в ведре голова гула, с остатками расплавленного скотча, превратилась в черную головеш­ку напоминающую голову пластмассового голыша.

Спустя еще две минуты пламя начало исчезать   теперь на полу комнаты лежали обугленные кости, очищенные огнем. Не дожидаясь, когда пламя потух­нет окончательно, Аз Гохар развернулся и вышел дома на пустырь...

Несколько секунд Доминик лежал на земле, чув­ствуя ее холод и боль, отдавшуюся в груди при па­дении. Над тремя заброшенными складами винодель­ческой компании Ганини висела могильная тишина. До ближайшей окраины Террено было не меньше полутора километров, до шоссе, ведущего в Милан,   километр...

Доминик стиснул зубы и приказал себе: встань! Ты сдохнешь здесь, если будешь лежать!

Он оторвал от лица руки. Пальцы были липкими от крови. Доминик встал на четвереньки и пополз к джипу.

Острые камни, валяющиеся на земле, саднили коле­ни. Черная земля казалась бездонным океаном, колы­шущемся под ногами, и он не мог понять, почему она такая черная  недалеко от двери склада висел уо­нарь, но его свет словно тонул во мраке двора, Навер­ное, он снова теряет сознание, решил Доминик. Джип маячил спасительным ковчегом в нескольких метрах впереди. До машины оставалось совсем немного, но и в теле Доминика оставалось все меньше крови   она медленно вытекала двух отверстий в плече. Еще минут десять и будет поздно звать на помощь...

Наконец, его рука ткнулась в водительскую дверь джипа. Доминик сделал усилие, распахнул дверь и по­лез на сиденье. Этот подъем отнял у него последние силы. Когда он оказался за рулем, ему пришлось с минуту сидеть неподвижно. В глазах висела клад­бищенская темнота, уши словно песком занесло: он ничего не слышал   даже хрипа своего же собствен­ного дыхания.

Спустя минуту Доминик поднял руку и принялся шарить пальцами по приборам. Радиотелеуон всегда лежал в гнезде рядом с рычагом переключения скоро­стей   это он помнил. Но сейчас гнездо было пустым. Доминик облнул губы и повернул голову. Его глаза медленно обежали кабину, освещенную тусклым светом горевшей в салоне лампочки. Маленькой трубки, ради которой от преодолел склад и двор и которая могла бы спасти его жнь в считанные секунды, в ка­бине не было.

Он не знал, забрал ли ее длинноволосый, уехавший на «корветте», или Чиголо сунул трубку в карман своих брюк. Но он знал другое   даже, если телеуон у Сандро, то на обратный путь до склада сил у него уже не осталось.

Откинув голову на сиденье, Доминик некоторое время сидел без движений. Ему вдруг страшно за­хотелось спать. Глаза закрывались с непреодолимой силой. Он уже не чувствовал боли в плече и понимал, что еще немного, и глаза его закроются, и он уснет навсегда. Но он не хотел уходить жни так просто, Он всегда боролся до конца и не собирался сдохнуть в машине, когда спасение было так блко.

Он облнул губы и двинул рукой   ключ зажига­ния был в замке.

Доминик повернул ключ. Мощный, трехлитровый мотор джипа взревел, заставив машину вздрогнуть. Доминик щелкнул переключателем уар. Сноп света прорезал темноту, висящую над двором. «Один кило­метр»,   подумал Доминик. Он должен проехать все­го один километр!

Его рука легла на рычаг переключения скоростей, нога нажала на газ. «Форд» дернулся и медленно, словно старый, раненный дракон, двинулся к воро­там. Вскоре он выехал за ограду и оказался на дороге, ведущей к шоссе. Доминик притопил педаль газа, и «уорд» мелко затрясся на неровной дороге, под­прыгивая на ухабах и соскальзывая на кочках.

Уцепившись за руль, Доминик старался следить за дорогой. Освещенная ярким светом, она прыгала перед машиной, словно кривляющийся клоун, и норовила выскользнуть -под колес. Доминик пытался держать машину посреди дороги. Луч света прыгал между зарос­лями винограда, похожими на стены странного туннеля. Временами он исчезал, и Доминик понимал, что про­должает терять кровь и что долго он так не протянет. Уперев ногу в педаль газа, он всем телом навалился на руль  сейчас главным было, чтобы машина двигалась.

Через пятьсот метров прямая до этого дорога делала поворот. Доминик сумел повернуть, зацепив при этом несколько росших на обочине деревьев. Бампер машины протаранил виноградные лозы, и джип снова затрясся на щебенке. Не сбавляя ско­рости, не обращая внимания на ухабы и кочки, До­миник жал на газ. Джип полз вперед словно ­мученное животное. До шоссе оставалось не больше трехсот метров. Впереди маячил еще один поворот, за которым открывалась прямая дорога к шоссе.

Перед глазами Доминика все плыло. Световой ко­нус, пляшущий перед машиной, представлялся ему крохотной точкой, на которой он сосредоточил свое внимание. Сейчас она была для него спасением, пос­ледней ниточкой, связывающей его с миром живых. Доминик почти не чувствовал своего тела   оно каза­лось ему мешком, набитым грубыми отрубями и не слушающимся своего хозяина, кровь продолжала вы­текать ран на плече.

Когда машина оказалась наконец у поворота, сил у Доминика уже не осталось для того, чтобы просто повернуть руль. И все-таки он сделал отчаянную по­пытку: навалившись на него грудью, подался влево, заставляя провернуться колеса. Он не верил в то, что у него что-то получится, но это сработало   колеса повернулись, джип обогнул угол «живого» туннеля, и в ста метрах впереди от машины Доминик увидел знак главной дороги. Навалившись на руль и почти не видя, куда едет, не чувствуя тела, Доминик сосредото­чился на правой ноге, давящей на педаль газа.

Двадцать секунд спустя джип выбрался на широ­кую асуальтовую дорогу, но за мгновение до того Доминик Пальоли потерял сознание. Он не видел, как машина переехала шоссе и скатилась в кювет. Нога его по-прежнему давила на педаль газа, и передние колеса джипа продолжали крутиться, меся землю и вырывая клочья травы... Не видел Доминик и того, как через минуту со стороны Милана показался легковой авто­мобиль. Когда он остановился невдалеке от «уорда», него выскочили двое мужчин. Подбежав к джипу, они увидели окровавленного человека, скорчившегося за рулем. Быстро посовещавшись, мужчины распахну­ли дверь и принялись тянуть Доминика наружу. Вскоре они вытащили его джипа и поволокли в свою машину. Когда они погрузили его на заднее сиденье автомобиля, захлопнулись дверцы, и один мужчин бросил сидящему за рулем человеку:

  В больницу! Гони!..

 

ЧАСТЬ  ТРЕТЬЯ

 

«Винсет гоаль Вассах Гул...»

 

Глава шестнадцатая

 

Черные тени, спустившиеся на долину и скрывавшие ее в течение ночи, к утру начали втягиваться в горные расщелины за Кальва-Монтанья, освобождая Террено пелены мрака... За час до восхода солнца с юга долины налетел сильный ветер. Он растрепал бумаж­ные ауиши на рекламных тумбах кинотеатров, поднял мусор на окраинах города, отбил барабанную дробь незапертыми ставнями окон. Через час над Морте-Коллине показался край бледно-розового диска солн­ца. Южный ветер внезапно усилился, и под его по­рывами серые тени, прятавшиеся на узких улочках города, лопнули, словно ветхое одеяло, и клочьями рваной бумаги унеслись прочь. Спустя еще полчаса солнце выбралось -за холмов   в Террено начался новый день.

В своем доме на севере города проснулся Фран-ческо Борзо, Несколько минут он лежал на кровати, прислушиваясь к воющему на улице ветру. Под его порывами росшие под окном магнолии раскачивались и били своими длинными ветвями по стеклу. Получал­ся странный звук   словно диковинное чудовище скре­бло когтистыми лапами по оконной раме. Впрочем, уже через пару минут после того как Франческо от­крыл глаза, завывания ветра на улице стихли. Вскоре прекратились и постукивания ветвей по стеклу. Остал­ся слышен лишь шорох листвы.

Повернув голову, Франчееко взглянул на лежащую рядом жену   Мальда Борзо спала на животе, повер­нув голову в сторону мужа. Несмотря на то что в про­шлом году ей перевалило за тридцать, она все еще была хороша: черные волосы мягко оттеняли ее плавно огнутые губы и нос, длинные ресницы закрывали небесно-голубые глаза... Несколько секунд Франчееко смотрел на расслабленное сном лицо Мальды, Когда-то один лишь взгляд на это лицо вызывал у него желание. Сейчас он смотрел на него спокойно. Лицо и тело Мальды не вызывали у него больше неодоли­мой потребности срывать с нее одежду и валить на первый попавшийся диван. Он двинул под одеялом рукой и помял ладонью ягодицу жены. Она была мягкой и теплой   какой он и помнил ее на протяже­нии последних десяти лет. В его движении не было ничего от страстного любовника   это был обычный жест мужа, давно привыкшего к телу супруги, не вызы­вающему у него больше особой страсти. Теперь свою страсть он все чаще выплескивал в небольшом доме на юге города, куда верный Баррио доставлял ему моло­деньких горожанок, удовлетворяющих все его капры и не требующих взамен ничего, кроме нескольких ку­пюр с тремя ноликами... Догадывалась ли Мальда о том, что он меняет ей? Возможно, она что-то и чувствовала   подспудно, своим женским чутьем,   но виду не подавала. Наверное, она понимала, что их любовь, вспыхнувшая когда-то, не может полыхать вечно. Впрочем, сейчас их соединяло нечто большее, чем телесная блость и секс,   их дочь Фернандина. В последние годы она стала смыслом существования Мальды, да и в жни самого Франчееко заняла одно важнейших мест. Часто, глядя на золотистые кудри дочери и слыша ее веселый смех, он ощущал непонят­ное удовлетворение, которое не могли доставить ему ни занятия сексом с молоденькими тер рейками, ни игра в рулетку, ни его каждодневная работа.

Поднявшись с кровати, Франчееко Борзо прошел в ванную комнату, примыкавшую к спальне, помочил­ся в белоснежный унитаз (при этом автоматически отметил, что струя у него сегодня крепкая и белая, что свидетельствовало о хорошей работе почек) и подошел к умывальнику. Остановившись напротив зеркала в зо­лотистом ободке, посмотрел на свое отражение: холодной глубины посеребренного стекла на него взглянуло лицо сорокалетнего человека, тронутое пер­выми морщинами и обрамленное черными волосами с несколькими седыми прядями...

Его настоящая уамилия была Росси. Сорок лет назад он родился в Новом Орлеане в семье итальянского эмигранта в первом колене. Его отец был совет­ником у одного влиятельнейших боссов итальян­ской мауии Нового Орлеана. До восемнадцати лет жнь Франческо шла своим чередом: достигнув соот­ветствующего возраста, он пошел в начальную школу, затем  в колледж. После окончания колледжа его намеревались отдать в университет. Отец хотел сде­лать него юриста, чтобы в дальнейшем он мог занять достойное место в жни, а если пожелает   сменить его-в семейном деле. Франческо не возражал. Пока же он довольствовался тем, что преподносила ему жнь. В колледже молодой Росси пользовался, популярностью среди его женской половины. Так как от природы он не был застенчив, то к восемнадцати годам уже неплохо разбирался в женской анатомии и психологии. У него появилось несколько подружек (ни на одну которых он, правда, не строил серьез­ных планов), и для того, чтобы выполнять их желания, ему требовались деньги. Родители его были люди хоть и строгие, но любящие,   Франческо не испытывал серьезных уинансовых затруднений. Однако на каком-то этапе жни ему потребовались большие деньги, чем те, что давал ему отец, и Франческо решил само­стоятельно добыть себе кое-что на карманные рас­ходы. Вместе с приятелем колледжа он решил при­торговывать наркотиками. Знакомый приятеля согла­сился снабжать их опием, который они должны были продавать после учебы в южном районе города. Отцу о своем решении Франческо, конечно же, не сказал, зная, что тот не одобрил бы его затею. Сначала все пошло хорошо: деньги, которые получал Франческо, были хоть и не такими большими, как бы ему хоте­лось, но гораздо больше того, что он получал от отца,   теперь он мог полностью удовлетворять при­хоти своих подружек. Так продолжалось несколько месяцев. Затем вдруг ему показалось, что за ними следят. Франческо поделился своими опасениями с приятелем, но тот сказал, что не замечал ничего подозрительного. Через несколько дней успокоился и сам Франческо, решив, что слежка ему показалась. А затем случилось то, что круто менило его жнь. Как-то вечером они с приятелем зашли в небольшой бар на юге города. Они уже продали большую часть полученного утром товара, но у обоих еще оставалось по несколько порций опия. В баре Франческо заметил невысокого человека с короткими волосами, которого, как ему показалось, он уже видел несколько раз на протяжении последней недели, человек этот был не один. На мгновение Франческо до смерти перепугал­ся  он интуитивно почувствовал, что это легавые. Ничего не сказав приятелю, он поспешил в туалет, чтобы бавиться от наркотиков. Но когда он зашел туда, следом за ним вошел и человек с короткими волосами. Он вытащил пистолет и жетон агента ФБР и предложил Франческо вернуться в зал. Росси, застыв­ший над облеванным унитазом с пакетиком опия в ру­ке, решил, что это конец. Он поднялся и на ватных ногах шагнул к двери. Однако в следующий миг с ним что-то случилось: за какую-то секунду он понял, что этот человек с жетоном олицетворяет для него конец прежней жни   обеспеченной и приятной,   и, воз­можно, начало новой   с решетками и тюремными порядками. Он быстро принял решение: бросив пакет в унитаз, выбил пистолет руки уэбээровца и толк­нул его в грудь. Человек с жетоном взмахнул руками, нелепо покачнувшись, ударился затылком о сушиль­ный аппарат и повалился на пол. Несколько секунд Франческо не двигаясь смотрел на упавшего, глядя в его остекленевшие глаза и не понимая еще, что он только что убил человека. Затем до него дошло, чем это пахнет, и он бросился к маленькому окну в тор­цевой стене туалета. Отец Франческо, узнав о случив­шемся, не стал закатывать истерики, а принялся дей­ствовать: он сразу же понял, что после того, что проошло в баре, его сыну в стране оставаться нель­зя. Уже через пару часов небольшой катер перевез Франческо через Мексиканский залив в Матаморос. Оказавшись на севере Мексики, Франческо провел не­делю в небольшом ранчо возле южной границы США. За это время ему выправили новые документы на имя Франческо Борзо. А затем самолет перевез его в Ита­лию, и для него началась новая жнь.

Молодого Борзо принял в свою семью один влиятельнейших мауиози Милана  дон Эскабано Гарцетти. Человек'этот, в молодости бывший другом отца Франческо, теперь контролировал четверть по­ставок всех наркотиков на территорию Ломбардии, проституцию на юге Милана, содержал большой штат наемных убийц, действовавших по всему северу стра­ны. Когда Франческо сошел с трапа самолета в Милане, решение о его дальнейшей судьбе было уже уак­тически принято. Так как, несмотря на новые докумен­ты, он не мог светиться перед властями, путь по легальной лестнице для него был закрыт, и для того чтобы жить достойно, ему оставалась одна дорога   самому стать мауиози. Дон Гарцетти объяснил сыну своего друга сложившуюся ситуацию и предложил принять его в свою семью. Франческо думал недолго. С ранних лет он отличался сообразительностью,   и быстро понял, что для него действительно существу­ет лишь одна дорога... У дона Гарцетти было два сына, младший которых был старше Франческо на пять лет. Дон Эскабано Гарцетти отдал Франческо под начало своего старшего сына Карло, Несмотря на молодость (ему не было еще и тридцати), Карло уже занимал в империи своего отца достойное положе­ние   у него был свой отряд, контролировавший один южных районов Милана. Карло принял Франческо под свое крыло и начал его обучение.

За короткое время Франческо Борзо научился стре­лять и хорошо водить машину, разбираться в хитро­сплетениях торговли крупными партиями наркотиков и спекуляции на тоталаторе, контролировать прос­титуток и сутенеров. Кроме того, Карло Гарцетти обучил его тому, что называется уличной стратеги­ей  тому, как с помощью нескольких вооруженных человек удерживать в подчинении мелких грабителей и хулиганов на вверенной территории. Франческо учился быстро и все схватывал на лету. Сказывались его врожденные способности   они проявлялись у не­го еще в колледже, в Америке,   здесь же им предо-ставилось особое поле деятельности. За три года, про­веденные Франческо рядом с Карло Гарцетти, он мно­гому у него научился, но, пожалуй, самым важным всего полученного было умение управлять людьми. Карло быстро заметил, что молодой «американец» (как стали называть его в семье) проявляет в этой области большие успехи. Через три года Франческо сменили статус   Карло Гарцетти убедил своего отца выделить Борзо несколько человек для самостоятель­ной работы на улице. По небольшом размышлении дон Гарцетти рискнул попробовать.

На протяжении двух следующих лет Франческо Бо­рзо убедительно доказал, что готов для самостоя­тельной работы: на его территории резко снилась деятельность неконтролируемых преступников, дохо­ды от продажи наркотиков и еженедельные поборы с владельцев мелких заведений увеличились. При этом за все два года только один его человек попался полиции. Впрочем, и тому удалось бежать тюрьмы: Франческо через подставное лицо внес за него залог, и вышедший на свободу парень уехал Италии... Все это, конечно, не могло укрыться от внимания дона Гарцетти. Он видел, как работает молодой «аме­риканец», и понимал, что положение уличного де­сятника не для него. Франческо Борзо суждено было карабкаться вверх по иерархической лестнице семей­ства Гарцетти.

Однако совершенно неожиданно проошло собы­тие, перевернувшее планы многих, в том числе   и са­мого Франческо: дон Эскабано Гарцетти умер от рака желудка. После смерти отца семейное дело возглавил Карло, В структуре управления людьми семейства бы­ли сделаны некоторые важные менения. Одно них заключалось в том, что Франческо Борзо было пред­ложено возглавить бывший отряд Карло. Франческо, не долго думая, согласился. Однако сделал он это не потому, что так уж стремился работать под началом Карло Гарцетти, а по другой причине  скорее, он стремился бавиться от его влияния. Пока же он принял это предложение, чтобы, используя преимуще­ства своего нового положения, подготовить себе необ­ходимый плацдарм. В течение следующих полутора лет он исправно служил новому дону, во многом пре­взойдя своего учителя. Южные окраины Милана стали безраздельной вотчиной -семейства Гарцетти   люди Франческо Борзо аккуратно пресекали все попытки представителей двух других крупных семейств Милана проникнуть в суеру интересов семейства Гарцетти. Тем временем сам Франческо несколько раз выезжал Милана на запад Ломбардии. Люди Карло Гарцет­ти, приставленные следить за новым главой отряда, докладывали дону, что Франческо Борзо наведывается в маленький городок, расположенный в пятидесяти километрах от Милана. Что он там делает, невест­но. Карло Гарцетти приказал следить за передвиже­ниями Борзо с удвоенным вниманием. Впрочем, сде­лал он это не потому, что не доверял или боялся своего нового «боевика», а следуя давнему совету отца: пре­дугадывать малейшую возможность предательства и пресекать ее в самом зачатке. Он не верил в то, что человек, который был блок ему на протяжении пос­ледних пяти лет, может пойти против него, но не мог не видеть другого: Франческо Борзо не принадлежал к той породе людей, которые могут довольство­ваться подчиненным положением, и то, что новый «боевик» что-то замышляет, для него не оставляло сомнений... Между тем загадочные поездки продол­жались. Карло Гарцетги решил выяснить, что задумал «американец», но Франческо Борзо опередил его   за несколько дней до того, как дон Гарцетти собирался вызвать его к себе, он сам пришел к дону и выложил свой план.

На северо-западе Ломбардии располагался город Террено. Основанный четыре столетия назад странст­вующими уранцисканцами, он ничем не отличался от сотни других провинциальных городков Италии. Ос­новой его жнедеятельности было сельское хозяйство: жители Террено выращивали немного пшеницы, кар­тоуеля, кукурузы, в большем количестве разводили виноград. Вино, полученное последнего, они прода­вали в соседние города. Террено располагался на бере­гу Олоны. Рыбы, пойманной в реке, и мяса коров, пасшихся на окраинах городка, его жителям хватало для жни. На протяжении последних столетий и до недавнего времени население города не превышало сорокатысячную отметку. В Террено, как и в любом другом городе, была своя инураструктура: мелкие ла­вочки, магазины, парочка государственных банков, аэропорт и речной вокзал. Были в Террено и свои капо-мауиози   таких насчитывалось три человека. Они поделили город на части и доили мелких лавоч­ников и зеленщиков, редка сталкиваясь в своих инте­ресах- Однако их грызня напоминала собой вялое ко­пошение жирных свиней на солнцепеке   для настоя­щих мауиозных кланов Италии Террено не представлял собой никакого интереса. Впрочем, так было лишь до недавнего времени, добавил Борзо. Пять лет назад в семи километрах к северу от Террено открыли залежи циркония. А три года назад одна американских компаний взялась за его разработку... Когда Карло Гарцетти спросил, какой прок им от этого металла, который добывают американцы, Фран­ческо нарисовал картину, заставившую дона Гарцетти по-новому взглянуть на руководителя своих боевиков… Между тем выводы, сделанные Франческо, были просты. Американская компания, взявшаяся за раз­работку циркония, решила, помимо добычи цирконе-содержащей руды, заняться полным циклом по ее пере­работке, обогащению и получению готового матери­ала. Для этого на северо-западе Террено за два года построили завод, рассчитанный на три тысячи человек. С учетом работы в две смены количество, работающих на нем удваивалось. Запасы открытого циркония были таковы, что их должно было хватить для нормальной работы завода по меньшей мере на тридцать лет. Компания заключала с каждым работником контракт на пять лет. Это значило, что шесть тысяч человек, работающих на заводе, и две тысячи   добывающих руду,   должны будут все это время жить в Террено, с семьями. Учитывая то, что подавляющее большинст­во рабочих были женаты и у многих них были дети, можно было предположить, что в скором времени население Террено увеличится, по крайней мере, напо­ловину. Но увеличение населения должно будет про­ойти не только -за приезда восьми тысяч амери­канских рабочих с семьями. Для того чтобы перево­зить цирконий и снабжать материалами завод и рудник, потребуются новые аэропорт и речной вок­зал. Для жилья приезжих потребуются дома, а для их отдыха   новые рестораны и кинотеатры, потому что старые с этим не справятся. Возникнет надобность в новых автостоянках и автозаправочных, ремонтных мастерских и магазинах... Для работы в них нужны люди, а это значит, что в ближайшие годы в Террено приедут жители других городов Ломбардии. Ин­ураструктура города начнет развиваться. И вот тут-то Террено станет привлекательным для интересов ма­уии. В него можно будет ввозить наркотики и кон­трабандные товары. Можно будет построить неболь­шое подпольное казино и наладить работу проститу­ток. В результате, в ближайшие десятилетия с Террено можно будет иметь пусть и небольшой, но стабильный доход. Но для того чтобы сделать это, необходимо прибрать город к рукам.

Когда Карло Гарцетти выслушал Борзо, он некото­рое время раздумывал. Конечно, он понял, что основной причиной, по которой глава его отряда разработал свой план, было не желание обеспечить для дона Гар-Цетти новый источник дохода, а стремление к самостоятельности. Карло Гарцетти понимал, что в том случае, если Борзо возьмет этот городок в свои руки и обоснуется в нем, через короткое время он станет сильным и независимым от его воли, и львиная часть . дохода будет оседать в его собственном кармане. Но Карло Гарцетти понимал и другое: если он будет держать «американца» на привязи, ни к чему хоро­шему это не приведет. Он все равно захочет самостоя­тельности, и как знать, что проойдет тогда. Лучше отпустить его сейчас, чтобы потом иметь хорошего друга, чем держать под боком потенциального бун­таря. К тому же, если Борзо действительно станет сильным, это будет на руку и ему   никогда не мешает иметь хорошего союзника, готового прийти на по­мощь в трудную минуту. В том, что Франческо Борзо не забудет добро, полученное от него сейчас, Карло Гарцетти не сомневался, поэтому, подумав, задал сво­ему «боевику», всего лишь один вопрос: что ему потре­буется для того, чтобы взять Террено? Франческо от­ветил, что ему необходимы десять человек его от­ряда и несколько месяцев. Дон Гарцетти дал добро.

Через две недели Франческо Борзо приехал в Тер­рено, встретился с каждым трех капо-мауиози, дер­жащих город, и предложил им откупную за право вести в городе свои дела. Капо-мауиози были пораже­ны подобной наглостью приезжего сосунка, которому на вид нельзя бьшо дать и двадцати пяти лет. Их ответ был однозначен: нет. К тому же они потребовали от Борзо убраться города. Франческо развел руками: ну что ж   нет, так нет. Он уехал Террено. Спустя неделю одного несговорчивых капо-мауиози не­вестные застрелили в доме любовницы, другого уло­жили прямо за столиком ресторана, в котором тот ужинал. В течение следующих пяти дней было застре­лено около дюжины подручных убитых капо-мауиози. Во всех случаях свидетелей либо не находилось, либо они говорили, что не знали стрелявших. Лишь однаж­ды полиции стало вестно, что убийцы скрылись на машине с миланскими номерами. Через две недели Франческо Борзо переехал в Террено. Причина у него для этого была веская: на юге города он купил пару ресторанов и в магистратуре города зарегистрировал­ся как предприниматель. Затем он дал двум своим помощникам поручение набрать работников в ресто­раны. Те принялись за дело: в течение недели тридцать молодых безработных терренцев оказались в их штате. Франческо приказал помощникам срочно обучить но­вобранцев и уже вскоре встретился с последним бывших капо-мауиози Террено. Им оказался сорока­летний Амелико Пандора. Человек это был жесткий, но, на взгляд Борзо, недалекий. Он понимал, что двух его вечных соперников убрал этот мальчишка. Од­нако у него хватило ума пойти на переговоры, а не затевать с ним войну. Переговоры были короткими, но плодотворными. Франческо дал ясно понять, что за ним стоят большие силы в Милане. В свою очередь Пандора открыл Борзо то, о чем тот подозревал, но до конца не был уверен,   он был связан родственными узами с крупным мауиози Турина. Франческо заявил, что не претендует на территорию Пандоры. Все, что он хочет,  взять то, что принадлежало скоропостижно скончавшимся соперникам Амелико   южную часть Террено: Вилладжо-Верде и часть восточных окраин, примыкающих к реке. За Пандорой остается его быв­шая вотчина   две трети Террено. По небольшом размышлении Амелико Пайдора решил на условия Борзо согласиться   это было дешевле, чем воевать. К тому же он, кажется, ничего не терял... Таким об­разом, первый раздел города был завершен. Фран­ческо Борзо закрепился в Террено.

В течение следующего полугода перемирие неукос­нительно соблюдалось. Человек по имени Армандо Эрба, работавший на Борзо еще в Милане, занимался активной тренировкой созданного им отряда и поне­многу прибирал к рукам владения убитых капо-мауио­зи в Вилладжо-Верде. Сам Франческо сосредоточился на скупке мелких заведений в северо-восточной части Террено. За короткое время он стал хозяином дюжины забегаловок в районе порта. Кроме того, он построил там же три небольших ресторана. Деньги на эти покуп­ки он «занял» у дона Гарцетти с обещанием вернуть долг с процентами. Карло Гарцетти деньги ссудил, зная, что «американец» свое слово сдержит... Тем вре­менем Амелико Пандора внимательно следил за дея­тельностью противника. Он чувствовал, что тот что-то затевает, но не понимал, что именно. Между тем s действиях Франческо не было ничего необычного. Как он и предсказывал Карло Гарцетти, Террено начи­нал расти. К тому времени, когда у Франческо оказа­лось более дюжины заведений в районе порта, завод по  переработке  циркония  на северо-западе  Террено заработал вовсю. Дома для рабочих росли, как грибы под дождем. К северо-западу от Террено за полгода вырос новый район, получивший название Рионе Ну-ово, который терренцы неоуициально начали назы­вать «американским» кварталом. Территория, занятая одно- и двухэтажными сборными домиками для семей американских рабочих, не уступала по площади старо­му Террено.  В  новом квартале наскоро построили несколько продовольственных и хозяйственных мага­зинов, кауетериев.  Однако больше здесь ничего не возникло. Рионе Нуово стал спальным районом. Все увеселительные заведения остались в старом городе: в основном в районе Золотого бульвара, контролиро­вал который Амелико Пандора. Когда население Террено резко подскочило с сорока до шестидесяти тысяч человек, поток посетителей в эти заведения по вечерам и, особенно в выходные дни, увеличился, но цены в них оставались высокими   Амелико Пандора держал на них монополию. И вот тут в дело вмешался Фран-ческо. В своих заведениях он резко снил цены, что привлекло к ним большую часть посетителей. Амелико Пандора быстро сообразил, к чему это приведет, если Борзо не остановить.  Наблюдал он недолго, после чего потребовал, чтобы Франческо поднял цены в сво­их заведениях либо вообще прекратил свою деятель­ность в районе порта   больше, чем снижение цен, его злило то, что на его территории действовали заведе­ния, которые ему же не подчинялись. Однако Фран­ческо заявил, что это свободная конкуренция. Мол­чаливое противостояние окончилось в один жарких июльских вечеров. Два человека Пандоры, курировав­шие небольшую улицу недалеко от порта, на которой располагался ресторан Борзо, убили в ссоре одного его служащих. Погибший входил в отряд Эрбы. Фран­ческо расценил это как уормальный повод для начала военных действий. На следующий же день двоих мо­лодчиков  выловили   реки с гарротами на шеях. В течение следующей недели в районе порта гремели выстрелы, и люди Пандоры умирали один за другим. Это была странная война: тридцать хорошо обучен­ных уличных бойцов отряда Эрбы, усиленные десят­ком миланцев, привыкших к жестким действиям с кон­курентами, отлавливали людей Пандоры, словно медленных,    неповоротливых    свиней,    и    беспощадно убивали. За неделю дюжина людей Пандоры отправи­лась к праотцам. В отряде Эрбы не досчитались двоих. К тому времени Франческо Борзо подмазал кое-кого в местном комиссариате, и полицейские, занявшиеся убийствами возле порта, принялись искать исполни­телей, но, странным образом, найти никого не могли. Через неделю после первого убийства Пандора и Бор­зо встретились опять, но теперь это была не та встре­ча что состоялась полгода назад. Теперь Борзо потре­бовал себе район речного порта. Иначе, пообещал он, его люди будут убивать шестерок Пандоры и дальше, пока в городе их не останется совсем, а сам Пандора не окажется в одиночестве. И что он будет делать тогда? Амелико Пандора скрипнул зубами, но что он мог предпринять? Он вдруг понял, что совершил серьезную ошибку: уже после первого появления Борзо в городе ему нужно было усилить свои отряды. Но он не сделал этого, поэтому теперь терпел поражение, а дальнейшее ведение войны могло обернуться для него лишь од­ним  полным разгромом. Таким образом, ему при­шлось уступить район порта Борзо. И теперь у него осталась лишь половина Террено.

Получив северо-восточный район города. Борзо на­чал осуществлять то, о чем говорил Карло Гарцетти. Он позволил всем желающим открыть на своей тер­ритории новые заведения. Престижные бары и деше­вые забегаловки начали расти возле реки как на дрож­жах. Недостатка в посетителях у них не было: подавля­ющее большинство населения Рионе Нуово было молодыми людьми до тридцати лет, которые после рабочего дня с удовольствием шли вместе с женами потанцевать на дискотеку или посидеть за кружечкой пива в баре. Цены в новых заведениях были невысо­кими, что также привлекало к ним посетителей. К это­му времени Франческо разделил своих людей на два отряда, один которых под началом Луиджи ле Гранде контролировал Вилладжо-Верде, другой остал­ся за Эрбой. Борзо намеренно отдал район порта Эрбе, так как видел, что для жестких действий тот приспособлен лучше, чем ле Гранде. Пока Луиджи занимался уже устоявшимся сбором еженедельных по­датей с лавочников на юге Террено, Эрба, по приказу Борзо, начал подготовку к получению серьезных до­ходов с населения города. Первым делом он поручил своему помощнику подыскать девушек для предостав­ления особого рода услуг. Помощник быстро привез Милана небольшую партию «живого товара», не­контролируемым проституткам, действовавшим до этого на набережной реки, было предложено либо убраться восвояси, либо работать органованно. И вскоре в крупнейшем городском парке   джардино ди Дуе Санти каждый вечер начали прохаживаться стайки смазливых девиц, готовых за умеренную плату обслужить любителей «клубнички». Одновременно с этим Борзо приказал ввезти в Террено пробную партию наркотиков и начать продавать их на улицах речного порта. Имея личный опыт по торговле нарко­тиками, он понимал, что для серьезных вещей, наподо­бие опия или героина, этот город не готов, но легкие наркотики, вроде марихуаны и коки, он потянет... И Франческо Борзо не прогадал: уже через несколько месяцев в Террено сложилась своя клиентура, и с каж­дым последующим месяцем она росла. Между тем Франческо воплотил в жнь еще один свой план   недалеко от пристани заработало казино. Действовало оно, конечно же, нелегально, и если бы своевременно не были подмазаны нужные люди в муниципалитете и магистратуре, ни о каком казино не могло бы идти речи. Но все, кому нужно было дать, свое получили, и казино начало приносить доход. Вскоре он превысил прибыль от проституции, а если бы в Террено было хотя бы в пять раз больше жителей, то он покрыл бы и доход, получаемый, от продажи наркотиков. Впро­чем, Франческо Борзо не жаловался. Через год он отдал долг Карло Гарцетти, и начал ежемесячно пере­правлять в Милан небольшие денежные «переводы»   ведь уормально он все еще числился в семействе Гар­цетти. Несмотря на это, достаточную сумму он от­кладывал в собственный карман и расширял поле де­ятельности в Террено.

Спустя еще два года население Террено увеличи­лось до восьмидесяти тысяч человек. Дела у Борзо шли хорошо. Наркотики, проституция, казино и ежене­дельные сборы с мелких лавочников давали ощутимые суммы. Но все чаще Франческо стал посматривать в сторону Золотого бульвара. Он понимал, что для полного контроля за городом ему не хватает только этого района. Однако за прошедшие три года в Тер­рено проошли кое-какие перемены. Касалось это Амелико Пандоры. За прошедшие годы он вышколил два отряда, бывшие у него в подчинении, и теперь они практически ничем не отличались от отрядов Борзо. Франческо понимал, что начинать войну за Золотой бульвар в данной ситуации не имеет смыс­ла   она не приведет ни к чему, кроме бессмысленного кровопролития. Необходимо было ждать. Он верил, что однажды Пандора утратит бдительность и вот тогда придет его срок,

В год, когда ему исполнилось тридцать, Франческо Борзо встретил Мальду Оньёццо. Двадцатилетняя де­вушка приехала Генуи к родственникам на канику­лы. В день, когда она шла по виа делла Виттория со своей кузиной, Франческо увидел ее окна машины. Ехавшему вместе с ним Эрбе он поручил узнать, кто эта девушка. Через пару часов он знал о ней все, что смог узнать помощник. На следующий же день он приехал к дому, в котором остановилась Мальда, и ждал несколько часов, пока она выйдет на улицу. Он не ожидал, что все получится так легко, но когда он заговорил с ней, девушка проявила к нему неожидан­ный интерес. Как она прнавалась ему впоследствии, он понравился ей сразу. Их роман был недолгим   спустя три дня, в течение которых Франческо не рас­ставался с Мальдой более чем на восемь часов, он предложил ей выйти за него замуж. Мальда, не долго думая, согласилась. После свадьбы они уехали на юг Италии. Здесь, на берегу моря, Франческо рассказал ей о том, в чем не решился прнаться до свадьбы,   чем он занимался в Террено. Девушка, конечно же, слыша­ла от родных, кто такой «синьор Борзо», и для нее его откровения не стали ошеломляющим открытием. Она сказала, что принимает Франческо таким, какой он есть, добавив, что для нее важен он сам, а не то, чем он занимается. Несмотря на десятилетнюю разницу в воз­расте, они идеально подошли друг Другу: месяц они провели в постели, вылезая нее лишь для того, чтобы поесть и искупаться в море, а после того, как вернулись в Террено, Франческо ввел жену в специаль­но купленную для нее на севере города виллу. Неожи­данно он осознал, что Мальда стала для него тем, чего ему так не хватало на протяжении последних одиннад­цати лет, когда он уехал Америки и не видел родных,   жена подарила ему радость ощущения не­обходимости кому-то не -за корыстных деловых от­ношений, а -за обычной любви. А еще через год в их доме появилась дочь Фернандина, внесшая в их жни особый смысл.

В тот же год проошли еще два события, сде­лавшие Франческо того, кем он стал впоследствии. Карло Гарцетти оуициально объявил ему, что отныне он может действовать самостоятельно. Единственное, что он попросил у своего бывшего «боевика»,   чтобы тот при необходимости помогал ему. Борзо такое обещание дал. И еще один подарок сделал дон Гар­цетти Франческо: он познакомил его с Домиником Пальоли. Человек этот до недавнего времени был приближенным одного влиятельных боссов пре­ступного мира Палермо. Но, после того как у них возникли некоторые разногласия, Пальоли пришлось уехать на север страны. Карло Гарцетти сказал, что сам он не может взять Пальоли к себе, так как его связывают с человеком Палермо кое-какие дела, и попросил Франческо принять Доминика. Поначалу Франческо отнесся к этому подарку настороженно   он не исключал возможности того, что дон Гарцетти преподносит ему троянского коня, но через какое-то время убедился в том, что поступок Карло Гарцетти продиктован обычной заботой о давнем знакомом. Доминик Пальоли оказался настоящей находкой: по части умения управляться с людьми он не уступал самому Франческо, а в ведении боевых действий на улицах даже превосходил его  ведь свое обучение он проходил на Сицилии. У него были цепкость, которой не было у ле Гранды, и жесткость, отсут­ствовавшая у Эрбы. К тому же он -обладал уено­менальной памятью. А это могло принести свои очки в том деле, которое задумывал Борзо.

В течение трех следующих лет Франческо занимал­ся тем, что доводил созданную им систему до совер­шенства. Поставка и продажа наркотиков в Террено, работа подпольного казино, услуги проституток для жителей города   механмы всех этих операций бы­ли отполированы до блеска и приносили стабильный доход. В системе управления двоими людьми Борзо также создал строгую систему. Правда, он отошел от давних традиций, использующихся испокон веков людьми, подобными Карло Гарцетти и его отцу, и не стал слепо копировать иерархическую структуру се­мейства Гарцетти. Возможно, причиной тому было то, что родившись и прожив восемнадцать лет своей жни в Америке, он, хотя и жил сейчас на родине предков, так и не смог до конца перенять вечного уклада их жни. Он не стал именовать себя доном. Для ближай­ших к себе людей он остался Франческо, для всех других стал синьором Борзо или капо. Также он ото­шел от традиций и в наименовании своих помощников. Армандо Эрбе, Луиджи ле Гранде и Доминику Пальо­ли, каждый которых возглавлял Отдельный отряд, он присвоил звание помощников   в отличие от тра­диционного уже среди мауиозных семейств руководи­телей боевиков. Также он отказался и от услуг клас­сического советника. Он решил, что со своими делами управится сам. Правда, он все-таки взял себе в помощ­ники адвоката Милана Рокко Траколло, Но человек этот выполнял скорее уункции связи капо с законной властью Террено, а не являлся «оляционной про­кладкой» между ним и его помощниками...

Все годы, пока шла шлиуовка механма по «от­нятию» денег у жителей Террено, Франческо Борзо ждал момента, когда Амелико Пандора ослабит свои позиции,   для того, чтобы отобрать у него Золотой бульвар. Если бы ему удалось сделать это, Террено уактически оказался бы у него в руках. Но пока Пан­дора был силен, а после поражения четырехлетней давности и осторожен. Однако Франческо ждал   он знал, что его время придет... И такой момент в конце концов наступил  в Турине между существующими там мауиозными кланами возникли небольшие тре­ния. Это значило, что на время Пандора терял под­держку своего влиятельного родственника. Просчитав все возможные ходы соперника, Франческо встретился с ним, и предложил поделить Золотой бульвар, а вер­нее, использовать его сообща. Пандоре такое пред­ложение не понравилось. Золотой бульвар оставался его главным источником доходов, и потеряв его, он лишался практически всякой власти в городе. Но предложение было сделано, и был получен отказ. Франческо Борзо приказал Эрбе и Пальоли начать войну.

Впоследствии события того времени стали имено­ваться Большим переделом: в течение полутора меся­цев каждые два-три дня на окраинах и в центре Тер­рено звучали выстрелы и рядовые бойцы Пандоры и Борзо гибли один за другим. Не все них попадали потом на кладбище   большинство нашли успокоение на склоне Кальва-Монтанья. За два месяца Пандора потерял около трети своих людей, для Борзо резуль­таты были более благоприятными, но все-таки не уте­шительными,   около пятнадцати человек не досчита­лись в отрядах Эрбы и Пальоли. Полиция оуициально зарегистрировала девять убитых, но о неучтенных тру. пах она конечно же знала. Знали в городе и о том, кто ведет эту войну. Кое-кто оуициальных лиц Террено встретился с Борзо и намекнул ему, что подобная слава маленькому городку не нужна. Также ему сооб­щили, что, если в ближайшее время в Террено не ста­нет спокойно, может быть закрыто казино, а полиция ужесточит гонения на проституток и торговцев нарко­тиками в районе порта. Франческо понял, что за этими людьми стоит Амелико Пандора  таким образом тот решил нажать на соперника, видя, что открытую войну он проигрывает,   однако решил идти до конца. После того как еще несколько его людей были убиты, Пандора запросил мир  состоялась еще одна их встреча с Франческо, результатом которой явилась договоренность, по которой одна часть района Золо­того бульвара отходила к Борзо, другая оставалась за Пандорой. Сам Золотой бульвар становился своеоб­разной демаркационной зоной, на которой могли ра­ботать как люди Пандоры, так и люди Борзо... Фран­ческо расценил результаты передела как победу. Сле­дующие годы в Террено было затишье. Жнь шла своим чередом, если не считать мелких стычек между противниками, которые никогда не приводили ни к че­му серьезному. После того как обстановка в Террено устоялась, Франческо поменял области контроля: Лу­иджи ле Гранде он отдал район Золотого бульвара   самый маленький в его владениях, а Доминика Пальо­ли поставил на Вилладжо-Верде   после четырехлет­него правления там ле Гранде доходы с зеленщиков и мелких лавочников стали меньше, чем раньше. До­миник Пальоли быстро выправил положение.

И все-таки Франческо понимал, что Амелико Пан­дора так просто не успокоится   слишком хорошо тот еще помнил время, когда две трети города принадлежали ему, и он правил в них безраздельно. Он будет
ждать и когда-нибудь, решив, что пришло его время, начнет войну   возможно, последнюю  между ним и Борзо... И вот, стоя этим утром перед зеркалом умывальника и разглядывая свое отражение, Франческо думал о том, что блится час, которого Амелико Пандора ждал, наверное, последние шесть лет. Воспользовав­шись исчезновением брата, он может начать новый передел Террено. Франческо интуитивно чувствовал это, хотя и не знал, действительно ли Франко Пандора исчез или его исчезновение подстроено его же братом для того, чтобы получить повод для начала войны. Но даже если это и дело рук Амелико Пандоры, то повод уже есть, и от этого никуда не деться...

В восемь утра встала Мальда. Пока жена готовила завтрак, уже побрившийся и принявший душ Фран­ческо просмотрел через Интернет сегодняшние выпус­ки американской «Вашингтон пост» и итальянской «Л'Уманита». Это был их маленький семейный риту­ал: каждое утро Мальда самостоятельно готовила для него и дочери.завтрак, в то время как Франческо читал газеты. Во-первых, это позволяло ему с самого утра настроиться на спокойный лад, во-вторых, таким об­разом он мог быть в курсе того, что происходит в мире. Тем более что днем он вряд ли мог выкроить время на чтение газет.

В половине девятого они сели завтракать. Как всег­да, Мальда накрыла стол на летней веранде. Через огромное стекло веранды открывался отличный вид на две лужайки ярко-розовых гиацинтов, разбитые перед домом. Между лужайками шла неширокая асуальто­вая дорожка, ведущая к воротам ограды... Когда Франческо сел за стол, на котором стояли тарелочки с уже нарезанным белым хлебом, маслом, кусочками сыра и салями, на веранду вышла Фернандина. Она медленно подошла к отцу, чмокнула его в щеку, про­бормотав: «Доброе утро, папочка», и уселась на стул. Мальда налила себе и мужу черного коуе, дочери   коуе с молоком, и тоже села за стол.

Как всегда, первая минута завтрака прошла в мол­чании. Потом Мальда намазала на хлеб масло, воп­росительно посмотрела на дочь и спросила:

  Нанда, не хочешь сказать папе, что сделала вчера вечером?

Фернандина взглянула на мать с недоумением, словно не понимая, что та имеет в виду. Франческо тоже посмотрел на жену.

  Вчера вечером, во время урока, она засунула лягушку в блузку мадам Дюшон,   сообщила Мальда, видя, что дочь не собирается прнаваться.

Франческо отпил коуе и перевел взгляд на дочь. Мадам Дюшон была приходящей учительницей Фернандины, три раза в неделю дававшей ей уроки уран­цузского. Она была достойной дамой, так зачем же было запихивать грязную лягушку ей в блузку? Фран­ческо положил кусок сыра на хлеб, еще раз посмотрел на нахмуренные брови жены, подумав о том, что се­годня Мальда в плохом настроении с самого утра   возможно, виной тому ее недавно начавшиеся месяч­ные?   и спросил, обращаясь к дочери:

  Где ты ее взяла?

  Возле бассейна,   ответила Фернандина, насто­роженно поглядывая на отца, не зная еще, как он отреагирует на ее вчерашнюю выходку.

Немного подумав, Франческо сказал:

  Не делай этого больше, Нанда. Лягушка была грязная, ты могла подцепить какую-нибудь заразу.

Он положил сыр на хлеб и принялся не спеша откусывать от бутерброда.

  Хорошо, папочка,   ответила Фернандина и бросила на мать хитроватый взгляд.

Какое-то время Мальда смотрела на мужа с недо­умением, после чего спросила:

  И что? Ты больше ей ничего не скажешь?

  Что я должен сказать?

  Она запихала в блузку мадам Дюшон лягушку!

  Ну, хорошо,  сказал после небольшой паузы Франческо.   Я прикажу охранникам, чтобы они луч­ше следили за бассейном и не подпускали к нему Нанду одну.

  Причем здесь бассейн?   нахмурилась Мальда.

  Подумай сама,   ответил Франческо, не пере­ставая поглощать бутерброд.

Через пару секунд Мальда посмотрела на мужа другими глазами  неожиданно она поняла, что он имеет в виду. Оказавшись в воде одна, Фернандина могла утонуть. Ведь ей всего девять лет, и хотя она умеет плавать, от несчастий не застрахован никто. Ведь вестно, что и люди, переплывавшие Ла-Манш, тонули в обычном бассейне.

  Нанда, дай слово, что ты не будешь подходить к бассейну одна,   потребовала Мальда, переводя обеспокоенный взгляд на дочь.

  Угу,   выдавила Фернандина сквозь набитый рот и озорно подмигнула отцу.

Франческо уголком рта улыбнулся в ответ, но уже через мгновение его улыбка растаяла   словно мыс­ленно он находился далеко отсюда и думал о чем-то неприятном...

Некоторое время Мальда и Фернандина обсуждали недавнюю поездку в Геную   две недели назад жена возила дочку к родителям. Нанда с увлечением вспо­минала огромного дога, с которым играла в доме у дедушки... В середине их разговора Франческо мягко перебил жену:

  Мальда, возможно, скоро вам придется опять съездить в Геную.

  Зачем?  До Мальды не сразу дошел смысл сказанного мужем. Она посмотрела на него с беспо­койством и спросила:   У тебя неприятности?

  Пока нет. Но вам будет лучше уехать Тер-рено на пару недель.

  Когда?

  Может быть, даже сегодня...   Франческо пере­вел взгляд на дочь.   Нанда, хочешь снова поехать к дедушке?

  Конечно!

Губы Фернандины растянулись в улыбке, отчего стала видна дырка от недавно выпавшего зуба.

  Послушай...  Мальда собралась что-то спро­сить, но в этот момент от ворот ограды послышался шум.

Франческо посмотрел в сторону ворот и увидел за резной решеткой ограды автомобиль. Из будки у во­рот вышел охранник в уорме садовника и подошел к решетке, рядом с которой стоял второй «садовник». По дорожке от дома шел Бучи Баррио и говорил что-то охранникам по рации.

Вскоре Баррио оказался у ограды. Один ох­ранников открыл ворота, и стоящий за оградой ав­томобиль проехал на территорию поместья. Из ос­тановившейся машины вылез Рокко Траколло и вместе с Баррио отправился к дому, быстро говоря ему что-то на ходу.

  Извини, Мальда,   Франческо перегнулся над столом и погладил жену по щеке,   я переговорю с Рокки и вернусь. Похоже, у него что-то срочное.

Мальда бросила на мужа еще один обеспокоенный взгляд, но тот уже встал -за стола и вышел на улицу.

Когда двое мужчин подошли к дому, стоящий на крыльце Франческо спросил:

  Что случилось, Рокки?

Рокко Траколло, который и в свои тридцать пять лет   сохранял   мальчишескую   стройность   и   рядом с Баррио выглядел почти подростком, быстро ответил:

  Приехал Тито Дамаччо. Он хочет видеть тебя.

  Дамаччо?   нахмурился Франческо.   Где он?     В машине за оградой.

  С кем он?

Один.

 Один?  удивился Борзо.   Чего он хочет?

  Насколько я понял, у него поручение от Пан­доры.

На какой-то миг Франческо замер, обдумывА ус­лышанное. Тито Дамаччо был одним двоих руково­дителей боевиков Амелико Пандоры. Насколько ему было вестно, Дамаччо был параноидально осторо­жен. По этой причине он никогда и нигде не появлялся без пары вооруженных телохранителей. То, что сейчас он приехал к нему один, было настолько же необычно, как снег в июле. Впрочем, и сам приезд к нему Дамач­чо был не менее удивителен. Если Франческо не ме­няла память, в последний раз такое случалось лет шесть назад, когда Дамаччо приезжал к нему с пред­ложением перемирия от Пандоры. Похоже, сейчас си­туация повторяется, подумал он, только на этот раз Дамаччо вряд ли пожаловал к нему с миром.

  Он сказал тебе что-нибудь конкретное?   спро­сил Франческо.

  Нет. Заявил только, что ему нужно встретиться с тобой и передать послание от Пандоры.

Франческо нахмурился и посмотрел в сторону ворот, возле которых стояли охранники.

  Что с Франко Пандорой?.. Его нашли?

  Нет,   качнул головой Траколло.

  Ладно,   сказал Франческо, немного поду­мав,   я встречусь с Дамаччо... Бучи, проверь его и проведи в беседку у бассейна.

Баррио кивнул и, развернувшись, отправился к во­ротам. Оставшись вдвоем, капо и его помощник какое-то время молчали, думая об одном и том же: приезд главы отряда Пандоры наверняка означал начало но­вого передела города. Только на этот раз инициатива исходила от Пандоры   а это сулило им немало не­приятных сюрпров.

Наконец Франческо повернулся и не спеша пошел по дорожке, опоясывающей дом по периметру.

Спустя три минуты Бучи Баррио провел преми­стого мужчину с копной черных волос по кольцевой дорожке, идущей вокруг двухэтажного особняка от ворот до небольшой круглой беседки, увитой плющом. Франческо Борзо уже сидел в беседке, за ним безмолв­ным ваянием застыл Траколло.

Когда Дамаччо оказался у входа, Франческо кив­нул Баррио, и тот отошел на несколько шагов от беседки, не упуская при этом широкую спину «бое­вика» виду и держа правую руку на поясе с пис­толетом.

Франческо не стал предлагать Дамаччо садиться, а сразу сказал:

  Выкладывай, что у тебя.

Премистый «боевик» смерил Борзо ничего не выражающим взглядом и ответил без паузы:

  Брата, дона Пандоры не нашли... Дон Амелико Пандора предлагает вам встретиться с ним сегодня в половине одиннадцатого утра, в главном здании заброшенного монастыря.

Выдав это на одном дыхании, он замолчал.

Несколько секунд Франческо учал лицо Тито Да­маччо, усеянное маленькими шрамами   следами не­когда существовавших прыщей. Возле глаз и на мясис­тых щеках «боевика» проступали мелкие красные «чер­вячки»   явные свидетельства того, что у этого человека проблемы с сердцем. Широкая уигура Дамач­чо почти полностью перекрывала вход в беседку. На­конец, Франческо спросил:

  Это все?

  Этого достаточно,   ответил Дамаччо, не скры­вая холода в голосе.

Рокко Траколло покосился на капо. Он отлично понимал, о чем сейчас думает синьор Франческо: дос­таточно одного взмаха его руки   и Бучи Баррио уведет Дамаччо в подвал дома. Таким образом Амели­ко Пандора в считанные секунды потеряет треть своей мощи. Но это же будет означать, что ответственность за начало военных действий в Террено ляжет на Борзо. Впрочем, они начнутся в любом случае с вероятностью в восемьдесят процентов, слова Тито Дамаччо говори­ли об этом предельно ясно. И все-таки Франческо Борзо не подал знака телохранителю. Сцепив руки в замок, он медленно проговорил:

  Передай Амелико, что я приду.

Дамаччо, ждавший ответа с видимым напряжени­ем, но старавшийся не показывать этого, кивнул и, развернувшись, прошел мимо Баррио по направлению к воротам.

Когда два человека скрылись за домом, Рокко, нахмурившись, пронес:

  Это западня, Франческо.

  Я знаю,   кивнул Борзо.   Но в любом случае это должно было проойти. Раньше или позже   но должно было.

Посмотрев на часы, он добавил:

А сейчас, Рокки, собирай помощников. Через двадцать минут они должны быть здесь...

 

Глава семнадцатая

 

Сидя на подоконнике, Кавио Гольди смотрел в угол своего рабочего кабинета. Санти Эстебане и Тони Ро гипсовыми ваяниями замерли за столом. Инспекто­ры были похожи на родственников тяжелобольного, пришедших в больницу узнать о состоянии пациента и уже по одному виду доктора понимающих, что ниче­го хорошего их тут не ждет. Оба приехали в комис­сариат десять минут назад и по тому, что творилось в его вестибюле, поняли, что прошедшая ночь принес­ла им немало неприятных сюрпров.

Марио Протти, с красными после ночного дежур­ства глазами, сидел между комиссаром и инспектора­ми и держал в руках кипу листов. Сейчас у него был такой вид, словно всю ночь он мотался по городу невестно за кем.

Гольди посмотрел на часы   было шесть минут девятого   и сказал:

  Давай, Марио. Рассказывай по порядку.

Вытащив кармана расческу, он принялся акку­ратно зачесывать свои и без того безукорненно уло­женные волосы назад   прядь за прядью. Марио Протти бросил взгляд на комиссара, прокашлялся и, покосившись на инспекторов, сказал:

  За сегодняшнюю ночь было зарегистрировано шесть происшествий, касающихся непосредственно нас...   Заглянув в протокол, он прочитал:   Первый вызов был получен в шесть минут первого: кто-то услышал выстрелы в виколо Гарибальди и позвонил в комиссариат. Я выехал по адресу вместе с патруль­ными через минуту после получения вызова. На месте были в десять минут первого. В переулке нашли горя­щую машину, принадлежащую некоему Полу Кирски. Рядом с машиной обнаружили догорающий труп не­вестного. Самого Кирски нашли в том же переулке   он уползал от машины...   Марио покосился на ко­миссара, занятого расческой, и продолжил:   Сейчас он в больнице. У него множественные порезы лица и рук, перелом трех ребер, вывих правой ноги. Я пы­тался говорить с ним, но он сейчас не в том состоянии, чтобы разговаривать,   у него что-то вроде времен­ного помешательства: все время твердит о каком-то монстре, который хочет убить его.

На мгновение Протти замолчал. Санти Эстебане взглянул на комиссара и видя, что тот не проявляет инициативы, спросил:

  Где он так ободрался?

  Вывалился машины,   ответил Марио.

  Из своей же собственной?

  Да.   Марио положил лист на стол.   Челове­ка, сгоревшего возле машины, пока не опознали.   Он нахмурился.   Вообще здесь кое-что странное: от это­го типа остались обугленные кости и несколько лох­мотьев обгоревшей одежды. Но вот мяса на этих кос­тях не было...

Неожиданно сидящий на подоконнике комиссар выронил расческу, и она упала на пол с резким хлоп­ком. Ро и Эстебане вздрогнули, подумав об одном и том же  о том, что проошло этой ночью на чимитеро Нуово.

Подняв расческу, Гольди резко проговорил:

  покороче, Марио! Тот снова прокашлялся.

  Кирски имеет американское гражданство. Он сын одной шишки с циркониевого рудника. Есть ос­нования полагать, что он работает на Пальоли...

Ро и Эстебане с удивлением переглянулись. Всем им было хорошо вестно, кто такой Доминик Па­льоли, и чем он занимается в Террено.

  Выстрелы, которые звонивший слышал в пере­улке, были проведены пистолета Кирски. Пис­толет   полуавтоматическую «беретту»   нашли у него же... Кости сгоревшего человека сейчас в лабо­ратории, но поверхностным осмотром уже установле­но, что в него выпустили не меньше обоймы   у него прострелены ребра и череп. В самом автомобиле тоже есть пулевые отверстия. Судя во всему, и в сгоревшего, и в автомобиль стрелял именно Кирски.

Марио отложил в сторону протокол с описанием инцидента в виколо Гарибальди.

  Второй вызов был получен в ноль пятьдесят девять от некой Джей Адаме. Она американка, жена Тревора Адамса  менеджера циркониевого завода. Джей пришла домой вечером и нашла мужа, засу­нутым в чехол от спортивного тренажера. Заключение врача: Тревор Адаме был задушен в районе семи-восьми часов вечера.   Марио посмотрел на инспек­торов   на лицах обоих проступила насторожен­ность   и закончил:  Но самое интересное не это. Со слов жены убитого, она знает, кто убил ее мужа. Она дала описание этого типа...   Марио нашел в протоколе нужное место и зачитал:   «Он моло­дой   лет двадцать, не больше. Одет в джинсы и си­нюю безрукавку. Волосы светлые...»

На секунду Марио оторвался от протокола и по­смотрел на инспекторов. Описание загадочного души­теля, данное Джей Адаме, подействовало на них так, как он и ожидал: глаза Эстебане округлились, Тони Ро сохранил самообладание   тем не менее дышать он стал глубже.

Гольди положил расческу в карман рубахи, встал с подоконника и, усевшись за стол, сцепил пальцы в замок. В общих чертах он уже знал обо всем, что проошло этой ночью, поэтому слова Протти его не удивили. Секунду он рассматривал крышку стола, пос­ле чего мрачно выдавил:

  Марио, такими темпами ты будешь сдавать смену до одиннадцати... Говори коротко.   

Марио Протти пожал плечами, словно отвечая: какая теперь разница, комиссар? То, что проошло этой ночью, само по себе ряда вон выходящее событие, поэтому и передача смены сегодня настолько : же походит на обычную передачу сводки, в которой самым серьезным происшествием уигурирует пьяная  драка, насколько налетающий с океана шторм напоминает полуденный бр. Все, находившиеся в кабинете, уже понимали, что ночь эта сломала привычный распорядок субботнего дня, и сегодня они будут работать не до обеда, как полагается, а до самого вечера, и воз­можно, Тони Ро, который сегодня дежурит в ночь, будет делать это не один, а вместе со всеми. Так какой прок от слов комиссара?

  По словам Джей Адаме, вчера утром они с му­жем сбили этого типа на виа Роза,   продолжал Ма­рио.   Удар был настолько сильным, что радиатор машины помялся. Они думали, что убили того парня, но он не пострадал. Вместо того чтобы.отправиться в больницу, вскочил на ноги и принялся угрожать Адамсам  сказал, что придет к ним вечером и убьет их обоих,   а когда к месту происшествия подъехала патрульная машина, просто-напросто смылся оттуда. Свидетелем того, как Адамсы сбили того типа, был один-единственный человек...   Марио помедлил.   Доминик Пальоли.

Ро и Эстебане выдохнули, во второй раз за утро услышав имя Пальоли, а Протти закончил:

  Пальоли убедил патрульных не составлять про­токол, и они разъехались... Джей Адаме, по ее словам, весь день провела у своей портнихи и вернулась домой в начале девятого. Она выпила чаю и уснула перед телевором, а проснулась оттого, что видеомагнито­уон начал прокручивать пленку, записанную убийцей. Этот тип задушил ее мужа, запихал его в мешок для тренажера и снял на пленку. Джей нашла мужа и упала в обморок. А когда очнулась, позвонила нам.

  Он снял на пленку труп Адамса?  спросил Ро.

  Нет, мешок с трупом. И сделал предупрежде­ние   о том, что в следующий раз придет за Джей. Ро и Эстебане переглянулись.

  Когда мы обследовали дом Адамсов, то не на­шли машину, которой был сбит убийца,   продолжил Протти.   Джей дала мне ее описание. Сначала я ре­шил, что ее муж отогнал автомобиль в мастерскую   выправить радиатор,   но ни в одной мастерской его не оказалось... Мы нашли машину два часа назад на виа Роза   в том самом месте, где сбили светловоло­сого. Машина была пустая, а на водительском сиденье лежала записка.

Марио оторвался от протоколов и взглянул на комиссара. Гольди поднял со стола клочок бумаги и прочитал:  «Джей, теперь твоя очередь. Я приду за тобой».

  То же самое было на пленке,   добавил Марио.

  Вот дьявол!   протянул Эстебане.   Он угнал машину Адамса?

  Точно,   кивнул Протти.   Угнал от самого дома Адамсов, приехал на виа Роза и оставил записку. Он знал, что машину найдут.   Марио пожал плеча­ми.   По крайней мере, теперь у нас есть полный портрет, образец голоса и почерк этого типа.

Он взглянул на комиссара. Гольди смотрел в угол комнаты, уйдя в свои мысли.

Марио отложил протоколы допроса Джей Адаме на стол и сказал:

  В доме Адамсов мы не нашли следов убийцы. Складывается такое впечатление, словно он задушил Адамса, убрал за собой и ушел. Единственная необыч­ная вещь в доме  пуля в стене гостиной. В кабинете. Адамса мы нашли четыре неиспользованные патрона с точно такими же пулями. Но вся загвоздка в том, что ни у Тревора, ни у Джей Адамсов не было оружия. В доме мы также не нашли пистолета, которого стреляли. Криминалист вытащил пулю стены, сей­час она в лаборатории. Может быть, когда сделают анал этой пули, что-нибудь и прояснится. Пока же не установлено, кто стрелял и зачем... По этому делу у меня все,   закончил Марио и добавил:   Джей Адаме побоялась ночевать дома, поэтому я привез ее сюда, и она переночевала в комиссариате.

  Правильно,     проворчал   Эстебане.     Этот псих мог добраться до нее в доме.

  Точно,   кивнул Протти. Взяв следующий лист, он протянул:   Третий вызов... В час тридцать шесть в комиссариат позвонил некто Джон Скотт   рабочий, циркониевого завода. Они с братом и племянником возвращались Милана  ездили за покупками. В километре от Террено, за обочиной трассы, замети­ли брошенный джип. Они остановились и обнаружили в машине человека с огнестрельным ранением. Брат Скотта имеет медицинское образование. Он сразу же понял, что тому парню нужна была срочная по­мощь,   он потерял почти половину крови. Они отвез­ли его в больницу и оттуда позвонили нам. Одна патрульная машина сразу же отправилась на шоссе, другая  в госпиталь. Патрульным, приехавшим в больницу, пришлось ждать около часа, пока врачи заштопывали того типа. Пуля прошла навылет, но в теле остались два рваных отверстия. Когда их пус­тили к раненому, они его сразу же опознали. Это был Доминик Пальоли...

Тони Ро с шумом втянул воздух, а Санти Эстеба­не выдохнул:

  Пресвятая Дева Мария! Ну и ночка!

Гольди, слушавший Марио краем уха, вспомнил, какая реакция была у него самого, когда он узнал о событиях этой ночи. Впрочем, сейчас он мог думать о всем происшедшем относительно трезво, так как с того времени прошло два часа.

  Сейчас Пальоли в реанимации,   продолжил Марио.   Его подключили к системе, поэтому раньше чем через сутки, мы не узнаем, кто в него стрелял.   Он поднял следующий лист.   Но с этим происшест­вием еще не все... Когда патрульные добрались до джипа, они обнаружили в нем оружие   две снайпер­ские винтовки «ремингтон». Обе винтовки недавно отстреляны   в обеих полные магазины, за исключе­нием одного патрона.

Санти наклонился на стуле, словно хотел что-то сказать, но Марио предупреждающе поднял руку.

  Я не закончил... После того как в джипе нашли винтовки, туда отправили еще пару патрульных и кри­миналиста. Я тоже съездил туда... Этот джип свалился в кювет перпендикулярно шоссе. Там есть небольшой съезд на проселочную дорогу   она ведет к заброшен­ным складам в полутора километрах от города. Кар­тина складывалась такая, словно джип выехал с этой дороги, переехал шоссе и скатился под откос. Мы решили поискать следы и отправились по дороге. На самой дороге ничего не нашли, но вот на одном складов...

На мгновение Марио замолчал.

  Что вы нашли?  спросил Ро, вглядываясь в лицо Протти.

Тот прокашлялся и ответил:

  Трех человек: Просперо Черри, Сандро Чиголо и Нино Альбани. Все трое мертвы  застрелены пистолета.

  Люди Пальоли?   спросил Ро, но вышло это скорее как утверждение. Марио кивнул.

  Похоже на начало нового передела города?   Ро перевел вопросительный взгляд на комиссара.

Тот молча пожал плечами, а Марио пояснил:

  Все трое были застрелены одного пистолета. В Пальоли также стреляли этого оружия. А сам пистолет был зажат в руке Чиголо.

  Застрелил двух приятелей и застрелился сам?   недоверчиво осведомился Ро.

  Картина складывается такая.

  Черт! Но тогда это действительно похоже на...

  Потом!   неожиданно Гольди оборвал инспек­тора.   Все версии потом, Тони!.. Сначала дослушай­те до конца. Марио, продолжай!

Ро недовольно нахмурился, а Протти продол­жил:

   Во дворе возле склада остались свежие отпечатки протекторов колес двух машин. Одни принад­лежат джипу, в котором нашли Пальоли, другие   невестной легковой машине. Сейчас парни до­рожной полиции ее ищут... В самом складе полно следов, только картина с них получается непонятная. Можно подумать, что эти четверо имели там с кем-то серьезный разговор. Мы нашли на складе стул с ошей­ником, скотч, ножи и утюг   полный набор для до­проса с пристрастием. Не нашли только, кого до­прашивали.

  Может, на этом стуле сидел один убитых?   предположил Эстебане.

  Нет, они действовали в одной команде,   воз­разил Марио.   И вот что еще странно: складывается впечатление, словно их застрелили неожиданно для них же самих   всех, кроме Чиголо. Пальоли стреляли в спину. Альбани размозжили затылок. У одного толь­ко Черри раны в груди, но он, видно, не ожидал, что в него выстрелят,   пистолет у него остался за по­ясом, а этот парень не тех, кто раздумывает, когда на него наведен пистолет.

И Ро, и Эстебане знали, кто такой Просперо Черри и что он не стал бы медлить, увидев направлен­ное на себя оружие. Похоже, его действительно заста­ли врасплох.

  Чиголо действительно покончил с собой?   спросил Ро.

  На курке отпечатки его пальцев,   пожал плеча­ми Марио,   а выстрел проведен в упор   дуло к сердцу, ни одного шанса выжить.

  Значит, там был пятый,   констатировал Тони Ро.   Человек Пандоры?

  Насколько нам вестно, у Пандоры нет таких специалистов.

  Может быть, вызвал кого-то Турина?

Марио пожал плечами, после чего оба посмотрели на Гольди. Комиссар, сгорбившись за столом, писал что-то на листе,бумаги. Почувствовав на себе взгляды инспекторов, он бросил:

  Дальше.

Марио Протти перевернул лист с протоколом и прочитал:

  В два тридцать три труповозка выезжала в ви-коло Гарибальди во второй раз. Тот невестный, звонивший в комиссариат в начале первого, сказал, что слышал выстрелы не только в переулке, но и в од­ном домов,   он назвал адрес... Когда мы приехали туда, то на дом внимания сначала не обратили   там такой костер полыхал... В общем, пока возились с ма­шиной и Кирски, нам было не до дома. В час я поехал на вызов к Адамсам и сказал криминалисту осмотреть дом. Вот выдержки протокола осмотра подъезда.   Марио положил лист на стол и принялся читать, водя пальцем по строчкам: «На площадке между первым и вторым этажами обнаружены следы борьбы... Поч­товые ящики вырваны стены вместе с крепления­ми... Упаковочные коробы разбросаны по площадке... В стене подъезда, над почтовыми ящиками, обнаруже­ны два пулевых отверстия...»

  Еще две пули нашли в стене на втором этаже,   добавил Марио,   а среди ящиков   рацию. В общем, впечатление такое, что там была нешуточная драка со стрельбой. Ребята опросили жителей дома, но, как всегда, никто ничего не слышал. Одна только старуш­ка сказала, что слышала выстрелы в начале первого. Сначала парни решили, что в подъезде дрались Кирски и тот тип, что сгорел возле машины. Но потом они нашли гильзы. Кирски стрелял полуавтоматической девяносто третьей «беретты». А в подъезде нашли гильзы от совсем другого оружия. Криминалист взял все, что можно было найти, и хотел уже уезжать, но тут решил заглянуть в мусоропровод   мало ли что туда можно скинуть. Так вот, там лежали два трупа...

Эстебане вздрогнул, словно самолично заглянул в темный мусоропровод с трупами, а Ро выдохнул, будто ожидал нечто подобное.

  Одного   опознали   на   месте,   другого    уже в морге,   продолжил Марио.   Это еще два человека Пальоли: Массимо Гильоыи и Андрее Паталья. Гильони задушен, у Натальи сломана шея и раздроблены кости лица   такое ощущение, словно кто-то саданул ему кувалдой сну по челюсти. Оружие нашли в том же мусоропроводе. В пистолете Патальи полная обой­ма, а вот оружия Гильони стреляли шесть раз   кстати, в подъезде нашли гильзы от его пистолета. Если учесть, что в подъезде обнаружили только четыре пули, можно предположить, что тот, кто убил этих двоих, унес две оставшиеся в себе... Но вот что стран­но,   нахмурился Марио,   в подъезде не нашли кро­ви. Только несколько капель на почтовых ящиках, но это кровь Патальи. Правда, на лестнице нашли костные ткани с волосами, облепленные каким-то «воском»...

Эстебане, смотревший до этого в пол, вздрогнул и метнул быстрый взгляд на комиссара. Гольди по­смотрел на инспектора и чуть заметно кивнул, давая понять, что подумал о том же самом.

  Сейчас все материалы в лаборатории, а трупы в морге,   закончил Марио.   Когда их исследуют, станет ясно, что это такое.

  Похоже на настоящий отстрел людей Пальо­ли,  протянул Ро, задумчиво глядя в окно.

  И, наконец, последнее,   сказал Марио, корот­ко взглянув на Гольди.   Убийство в церкви Сайта Мария Аквилония. Комиссар выезжал на место...

Ро и Эстебане напряглись, внимательно прислу­шиваясь к словам Протти,   похоже, последнее проис­шествие в корне отличалось от предыдущих.

  В десять минут седьмого один священников церкви пришел в Санта Марию Аквилонию, но ее главные двери оказались закрыты. Такого за всю его службу не случалось ни разу. Он постучал, но ему никто не открыл. По его словам, с вечера в церкви оставался настоятель храма, отец Винченцо Бокаччи. Священник попробовал попасть в церковь через одну боковых дверей. Одна них оказалась запертой, а вот другая была открыта. Он вошел в церковь и сра­зу же увидел настоятеля...

Слушая Марио, Гольди вспомнил, как два часа назад его разбудил телеуонный звонок.

Когда он взял трубку, то услышал голос Марио Протти   инспектор начал далека, сказав, что знает о том, что комиссар знаком с отцом Винченцо церкви Санта Мария Аквилония   ведь комиссар по­сещает именно эту церковь?.. Когда он потребовал, чтобы Марио переходил к сути дела, тот помедлил и сообщил, что только что отца Винченцо обнаружили мертвым... Гольди подъехал к Санта Марии Аквило-нии через десять минут. Перед полутораметровым крыльцом церкви стояли медицинская машина и два полицейских автомобиля с работающими мигалками. Было в этом что-то противоестественное, что-то не­правильное, на взгляд Гольди. Он приказал водителям выключить мигалки и отогнать машины к боковому входу... Когда он оказался внутри церкви, то сразу увидел зловещую картину: отец Винченцо лежал неда­леко от главного входа храма в луже застывшей крови. Марио Протти сохранил картину происшедшего не­тронутой до приезда комиссара. В памяти Гольди, словно на уотограуическом снимке, отпечатались тело священника, лежащее возле скамьи в неестественной позе   с вывернутыми руками и подвернутой под себя ногой, осколки деревянного распятия, усыпавшие пол возле убитого, бурые капли крови, засохшие на одной кальварий, ображающих бредущего на Голгоуу Христа... Отец Винченцо был убит непонятным об­разом   словно голову его расплющили заводским прессом. Зрелище было невыносимым   тем более, что Гольди действительно хорошо знал священника. Он не смог долго смотреть на труп, а прошел к ал­тарю, возле которого стоял Марио. Инспектор сразу же показал ему разбитый витраж под сводом церкви. Располагался он на высоте двенадцати метров от пола, и по тому, как цветные осколки усеяли скамьи, было понятно, что убийца проник в церковь через этот са­мый витраж. Гольди переговорил со священником, обнаружившим труп настоятеля, и с его слов устано­вил, что отец Винченцо с вечера оставался в храме один, но никакого беспокойства не проявлял. «Совер­шенно непонятно,   добавил священник,   кому по­надобилось убивать такого мирного человека...» Стоя перед статуей Святой Марии и глядя на усеянный разноцветными осколками алтарь, Гольди вспомнил отца Винченцо, идущего по площади к муниципалите­ту. Он приказал криминалистам действовать по воз­можности быстро, чтобы к утренней мессе церковь могла принять прихожан. Впрочем, он понимал, что, скорее всего, этим утром месса не состоится...

  Сила сжатия была такова, что череп настоятеля лопнул, как переспелый арбуз,   говорил в это время Марио.   По заключению врача, человек на такое не способен.

  Вот дерьмо!   выдохнул Эстебане, глядя на побелевшие костяшки своих стиснутых кулаков.

  И последнее,   закончил Протти.   Возможно, к нам это отношения не имеет, но все-таки... Час назад какой-то бродяга едва не попал под колеса патрульной машины  мчался как угорелый от пустыря на юге города. Когда патрульные поймали его, заявил, что только что видел в заброшенном доме возле чимитеро ди Джовани обугленные кости человека. Патрульные ему не поверили, но когда приехали туда, действитель­но нашли кости. Но это, скорее всего, дело рук бродяг или сектантов.   Марио пожал плечами.   Наверное, раскопали какую-нибудь могилу на кладбище и раз­влеклись с останками. Череп пробили и сожгли в вед­ре. Руки и туловище тоже сожгли, но отдельно друг от друга... Это все.

Марио посмотрел на Гольди.

Какое-то время комиссар водил карандашом по листку. Потом отложил его в сторону и сказал:

  С этого момента я снимаю с вас все дела по задушенным. Вчера вечером мы получили неопровер­жимые доказательства того, что все убийства совер­шил один человек. Поэтому я объединяю дела и буду вести их сам.   Гольди поднял глаза на инспекто­ров.  Теперь о вас... Сегодня и завтра работаем полный день. Марио, ты сейчас едешь домой. Отды­хай   в четыре часа я жду тебя здесь.

  Комиссар, я еще не оуормил бумаги...   начал Протти.

  Смену мы у тебя приняли.   Гольди помор­щился.   Все, Марио. Езжай домой.

Протти аккуратно сложил протоколы на край сто­ла и, пробормотав: «Я буду в четыре», поднялся и вы­шел кабинета.

Когда дверь закрылась, Гольди посмотрел на Ро и спросил:

  Тони, ты сегодня в ночь? Ро кивнул.

  Ладно, до вечера еще далеко. Сейчас о де­лах...   Комиссар поднял лист и посмотрел на свои записи.  Итак, у нас четыре эпода: перестрелка в виколо Гарибальди, убийство Тревора Адамса, бой­ня на «складе» и убийство в Сайта Марии Аквило-нии...   Гольди взглянул на инспекторов.   Тони, ты знал отца Винченцо?

  Нет,   качнул головой Ро.

  Хорошо. Тогда ты берешь на себя убийство в церкви.

Комиссар сделал пометку на листе. Ро хотел что-то сказать, но Гольди опередил его.

  Теперь по «складу». Криминалистам там рабо­ты еще на несколько часов, поэтому это терпит. «Скла­дом» займется Марио после обеда   тем более, что он там был... Остаются переулок и Адаме.  Гольди перевел взгляд на Эстебане.   Санти, переулок твой.

Эстебане молча кивнул.

  Я беру на себя Адамса,   сказал Гольди,   тем более что это связано с убийствами бродяг. Теперь по деталям. Что ты хотел сказать, Тони?

Ро, осторожно прокашлявшись, проговорил:

  Комиссар, я тут подумал: может, мне лучше заняться «складом» или переулком? Мне кажется, эти два случая связаны и выведут нас на что-то большое.

  Нет,   сказал Гольди.   Ты берешь дело об убийстве священника.

  Но, комиссар...

  Тони, ты занимаешься убийством священни­ка,   медленно, но жестко повторил Гольди.   У нас в городе пять церквей. До обеда ты должен опросить священнослужителей всех пяти. Выясни, не имел ли отец Винченцо недоброжелателей среди других свя­щенников или прихожан. Поработай с криминалис­том   все образцы, собранные в церкви, должны быть учены...  Видя явное недовольство, светя­щееся в глазах инспектора, Гольди добавил:   По­верь, Тони, это дело не "менее важно, чем убийство людей Пальоли в переулке и на «складе», а возможно, оно даже связано с ними.

На лице Ро отразилось удивление, и Гольди по­яснил:

  Тони, я это чувствую... А по церкви  обрати особое внимание на все необычное, что обнаружит криминалист. Возможно, на осколках стекла или на одежде отца Винченцо он найдет вещество, похожее на парауин. Если это случится, свяжись с доктором Ска­лой и передай ему образцы для учения.

Ро и Эстебане посмотрели на комиссара с легким удивлением. Впрочем, причина этого удивления была у них разной.

  Действуй, Тони,   сказал Гольди.   После обе­да ты должен представить мне показания священников всех пяти церквей. И еще: направь пару патрульных по домам возле Сайта Марии Аквилонии  пусть по­спрашивают, не слышал ли кто-нибудь ночью шума. Тот. витраж должен был разбиться с грохотом   странно, что никто не позвонил в полицию уже ночью. Если такие найдутся, пусть укажут точное время.

Когда Ро поднялся со стула и направился к двери, Гольди, словно вспомнив о чем-то важном, добавил:

  Да, Тони... Прежде чем отправишься в церковь, загляни в муниципалитет. Вчера я видел, как отец Винченцо заходил туда после обеда. Узнай, что он там делал. Может, это нам поможет?.. Как узнаешь, сообщи мне.

Ро кивнул и вышел кабинета.

Когда шаги его затихли в коридоре, Эстебане, об­лнув губы, протянул:

  Комиссар, вы считаете, что те, кто убил людей, Пальоли в виколо Гарибальди, отца Винченцо в Сайта Марии Аквилонии, и душитель бродяг как-то связаны между собой? Я имею в виду этот «воск». Вы ведь не просто так упомянули его?

Несколько секунд Гольди барабанил пальцами по столу, после чего сказал:

  Вот что, Санти... Вчера ночью, после того, как вы с Тони поехали домой, мы с доктором Скалой отправились в больницу, и он провел анал того, что мы нашли на кладбище. Та'к вот, он обнаружил на кусках мяса тот самый «воск», который оставил убий­ца под ногтями задушенных,   на останках всех четы­рех трупов...

Эстебане в умлении выдохнул.

  Сейчас Скала проводит подробный анал этих кусков,   продолжал Гольди,   но то, что под ног­тями задушенных людей и на останках трупов найдено одно и то же вещество,   установленный уакт. Я еще не знаю, что за «воск» нашли в виколо Гарибальди, но не удивлюсь, если и он окажется тем же самым веществом.

  Но что это значит, комиссар?   спросил Эсте­бане.

Гольди пожал плечами:

  Не знаю, но вот что я думаю... Вряд ли в городе действует один лишь душитель. Смотритель чимитеро Нуово сказал, что кости могил доставали несколько человек. Значит, и в деле с «воском» замешано не­сколько невестных. Я сомневаюсь, что все убийства этой ночью совершил один человек. Скорее всего, убийц было несколько. Возможно, один них убил Тревора Адамса, другой  людей Пальоли в виколо Гарибальди, третий   отца Винченцо...

Неожиданно комиссар замолчал. Санти Эстебане потер переносицу и выдавил:

  А на «складе»?

Гольди притянул к себе пачку листов, оставленных Марио Протти, и сказал:

  Марио описал происшедшее в общих чертах. Кое-что он упустил, но это есть в протоколе... На «складе» у убитых нашли несколько головных раций   точно таких же, какую нашли в подъезде дома на виколо Гарибальди. Радиус действия этих раций   около трех километров. Между виколо Гарибальди и «складом» больше пяти километров. Это значит, что до какого-то момента времени все люди Пальоли действовали сооб­ща   общались по рации,   но потом разделились.

  Они за кем-то следили?  предположил Эсте­бане.

  Возможно... И возможно, тех, за кем они следи­ли, было больше одного. Ведь в джипе Пальоли нашли две снайперские винтовки, в каждой которых недо­стает по патрону. Если бы они следили за одним человеком, то и обошлись бы одной винтовкой.

  Комиссар, вы хотите сказать, что на «складе» и в переулке были разные убийцы?

  Скорее всего. Иначе придется предположить, что невестный, убивший людей Пальоли в переулке, тут же поехал на «склад» и застрелил там четырех человек. Но тогда возникает много непонятного... Что за тип сгорел в виколо Гарибальди? Был ли он убийцей тех двоих человек в доме или действовал вместе с ни­ми? Почему люди Пальоли разделились? Кого допра­шивали на «складе» Пальоли и его подручные? И, наконец, в кого были выпущены те две пули снай­перских винтовок?

Несколько секунд Санти Эстебане сидел, нахмурив­шись, потом сказал:

  Это самое странное дело, о каком я когда-либо слышал, комиссар...  Он помолчал и доба­вил:   Я думаю, что показания жителей того дома вряд ли что-нибудь дадут?

Гольди кивнул.

  Тогда самым важным свидетелем остается тот парень   Пол Кирски. Только с его слов можно уз­нать, кто застрелил его сообщников в доме?

  Да,   согласился комиссар,   но он сейчас от­вечать не может  так же, как и Пальоли. Однако времени мы терять тоже не можем, поэтому,   Голь­ди сделал пометку на листе,   работать начинаем немедленно... Санти, ты сейчас съездишь в лабора­торию, куда увезли образцы, собранные в переулке, возьмешь остатки костных тканей с «воском» и от­везешь их в больницу Скале. Пусть он их исследует. Это в первую очередь. Потом займешься машиной и останками сгоревшего типа. Но «воск»   в первую очередь.

Эстебане кивнул и поднялся.

  Сделай все быстро,   добавил Гольди.   В те­чение часа я допрошу смотрителя. Возможно, он ска­жет что-то интересное,   тогда мне понадобится твоя помощь.

  Хорошо, комиссар.   Эстебане повернулся, со­бираясь выйти кабинета.

  Подожди,   остановил его Гольди.   Спустись вн и узнай в дежурке, где Джей Адаме. Она должна находиться в здании. Когда найдешь ее, проводи ко мне. Потом можешь заниматься делами.

  Ладно,   кивнул Санти и вышел комнаты.

Оставшись один, Гольди какое-то время сидел не­ подвижно, глядя на дверь кабинета. Наконец, он по­ смотрел на лежащий перед ним лист бумаги. Взгляд его скользнул по выписанным в колонку именам, и не­
ожиданно комиссар почувствовал, как в который раз за утро по телу его прокатывается волна озноба... Восемь человек убиты за одну ночь в Террено. Пять них   люди Пальоли. Сам Доминик Пальоли и один
его человек ранены и лежат в больнице. Никаким совпадением то, что проошло в виколо Гарибальди и на складах Ганини, объяснить невозможно,   это действительно похоже на целенаправленный отстрел.
Но неужели Тони Ро прав и это начало нового передела города?      Гольди хорошо еще помнил события шестилетней давности: тогда выстрелы на улицах звучали чуть ли не каждую ночь, а по утрам патрульные машины подбирали свежие трупы. Сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы это повторилось опять... «Но, может быть, это все-таки что-то другое?»  промелькнуло вдруг в сознании комиссара. Ведь этой же ночью были убиты священник и менеджер американской компании. Причем убиты не в уличной перестрелке: священник   у себя в церкви, американец   в своем собственном доме. Да и способы их убийства отличаются от того, как умерли люди Пальоли на «складе»,   Тревор Адаме задушен, а у священника смята голова...

Неожиданно Гольди вздрогнул. Он вдруг поразил­ся определению, возникшему у него: голова священ­ника была смята... Не разбита или раздроблена. Смя­та. Для того чтобы сделать это, нужно обладать чудо­вищной силой. Сами собой в сознании комиссара всплыли слова Марио Протти о том, как умер один людей Пальоли: «У Андрее Патальи сломана шея и раздроблены кости лица   такое ощущение, словно кто-то саданул ему кувалдой сну по челюсти.,.» А его напарник, Массимо Гильони, задушен. Точно так же, как и Тревор Адаме. Точно так же, как семнад­цать бездомных бродяг на протяжении последней неде­ли... Умберто Скала нашел воскообразное вещество на ногтях трех задушенных бродяг. Что это за вещество, доктор определить не смог. Он лишь сказал, что это мертвая органика, не принадлежащая ни одному жи­вотному органму. Сегодня ночью они нашли такое же вещество в могилах на чимитеро Нуово. Это от­крытие было не менее поразительным, чем то, на чём нашли этот «воск». Смотритель сказал, что кости двенадцати покойников вытащили могил невест­ные ему люди. Настроены они были решительно, судя по их угрозе убить жену старика. Но имеют ли они отношение к тому, что проошло этой ночью? В подъезде дома в виколо Гарибальди нашли костную ткань с остатками воскообразного вещества. У них еще не было анала этого «воска», но Гольди был почему-то уверен, что это то же самое вещество, что обнаружил Скала.

Комиссар устало потер виски и поднялся -за стола.

Событий за одну ночь проошло слишком много.

Они развивались лавинообразно и были похожи на огромную снежную массу, сходящую с гор, сметаю­щую на своем пути все мелкое и незначительное: дома, деревья, людей... И для того чтобы понять происшед­шее, ему самому необходимо отрешиться от мелкого и постараться охватить всю картину единым взгля­дом... Однако сейчас он чувствовал, что пока этого сделать не в состоянии. Ему нужно время, чтобы разо­браться со всеми уактами и сделать хоть какой-то правдоподобный вывод о происшедшем... Убийство восьми человек за одну ночь   само по себе чрез­вычайное событие. Но еще больше оно осложняется странными подробностями. Четыре патрона с запре­щенными пулями нашли в доме Тревора Адамса, пя­тую  в стене гостиной. Но у Адамсов никогда не было оружия... Главная дверь церкви Сайта Мария Аквилония в ночь убийства оказалась запертой, а ведь Гольди, как и любой прихожанин этой церкви, знал, что ночью эту дверь оставляют открытой. Убийца же проник в церковь, разбив витраж... Два человека на «складе» были убиты так, словно не ждали, что в них будут стрелять, третий пустил, себе пулю в сердце... Наконец, в виколо Гарибальди нашли обугленный ске­лет человека, на котором не оказалось ни единого куска мяса. Кости скелета были прострелены не менее десяти раз. А единственный выживший в виколо Гари­бальди твердит о каком-то монстре, пытавшемся убить его.

Стоя у окна, Гольди чувствовал, как волна против­ного озноба, похожая на прикосновение щупальца ось­минога, прокатывается по его позвоночнику. Глядя на площадь перед комиссариатом, он неожиданно вспом­нил то, что случилось сегодня ночью.,. Когда он отвез Скалу домой и вернулся к себе, то лег спать, но долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и думая о том, что проошло на кладбище. В конце концов он уснул, но через какое-то время проснулся и почувствовал странное, непреодолимое желание подойти к окну. Он встал с кровати, пересек комнату и оказался у окна, выходящего на темную улицу. С минуту неподвижно стоял и смотрел в угольную черноту, разбавленную желтыми пятнами уонарей. Затем на какой-то миг он почувствовал то же самое, что ощутил, когда уезжал с чимитеро Нуово: темнота за окном представилась ему вдруг огромным чудовищем   способным думать и чувствовать, жить по своим законам и ждать. На секунду ему даже показалось, что он слышит слабый зов, идущий темноты, со стороны Кальва-Монтанья... Утром он решил, что ночное стояние у окна было сном. Но теперь он вдруг понял, что это было на самом деле и что тихий голос, звучащий темноты, действительно звал его...

Стоя у окна, Гольди сжал подоконник с такой силой, что побелели костяшки пальцев. В сознании его обозначились вдруг два слова: «восковой монстр»... Этот монстр пытался убить Пола Кирски и Доминика4 Пальоли, он же убил отца Винченцо, Тревора Адамса и людей Пальоли. Этот монстр, одетый в синюю уутболку и джинсы, задушил семнадцать бродяг и раз­гуливает по Террено. Но какое отношение имеют к не­му похитители костей на чимитеро Нуово? Чьи кости нашли в виколо Гарибальди? И чьи кости сожгли в заброшенном доме у чимитеро ди Джовани?

Гольди вздохнул, поняв, что не может решить эту головоломку. Ему нужны новые уакты. И прежде все­го, ему нужны показания Доминика Пальоли и Пола Кирски. Но сейчас оба они в больнице, и раньше вечера он вряд ли получит от них показания. Дей­ствовать же ему нужно немедленно.

Сев за стол, он постарался отбросить терзавшие его мысли и набрал номер Скалы. Несколько секунд слушал гудки  доктор не отвечал. «Наверное, он занят осмотром привезенных ночью трупов»,   поду­мал Гольди и решил перезвонить доктору позже. При­двинув к себе папку с бумагами, он принялся учать протоколы.

Через минуту коридора послышались звуки при­ближающихся шагов. Вскоре в дверь постучали.

  Входите,   сказал Гольди,

Дверь отворилась, и в кабинет вошли Санти Эсте-бане и невысокая черноволосая женщина. Лицо у нее было осунувшееся, словно всю ночь она разрывалась между сном и бодрствованием, вокруг глаз залегли синие тени. Однако даже сейчас было видно, что она одна тех женщин, что заставляют мужские сердца биться сильнее при одном лишь взгляде на них.

  Это Джей Адаме, комиссар,   сказал Эстебане и, повернувшись к двери, добавил:   Я пошел?

  Да,   кивнул Гольди.   Возьми образцы кос­тей с «воском» и сразу отправь их Скале.

  Я   помню,    ответил  инспектор,   выходя 

кабинета.

  Садитесь,   предложил Гольди, указывая Джей Адаме на стул.

Женщина села, сложив на груди руки. По одному ее виду Гольди понял, что чувствует она себя неуверенно. «Впрочем, как еще она должна себя чувствовать?»  подумал он. Ведь и полсуток не прошло, как она нашла своего мужа засунутым в мешок от спортивно­го тренажера.

  Джей,   начал он, меня зовут Кавио Гольди. Я комиссар и буду вести дело об убийстве вашего мужа.

Женщина молча кивнула и обвела кабинет взгля­дом. Гольди увидел, что глаза ее остановились на стоящем на подоконнике грауине с водой.

  Хотите воды?   спросил он и, вытащив сто­ла чистый пластиковый стакан, наполнил его.

Он протянул стакан Джей. В этот момент на столе
зазвонил телеуон. Джей взяла протянутый ей стакан, а Голъди поднял трубку и сказал:    

  Слушаю?

Комиссар, это Тони,   раздалось в трубке.  Я звоню муниципалитета.  

 Что у тебя?     

 Я установил, зачем отец Винченцо приходил вчера днем в муниципалитет,   сообщил инспектор.   Он взял в архиве копию одного документа начала века.     

 Что за документ?   спросил Гольди. Повернувшись к окну, он посмотрел на серое здание му­ниципалитета,  расположенное  на  противоположной стороне площади,   где-то в глубине этого здания сидел Тони.

  Сейчас...   В трубке повисла пауза. Затем Р, сказал:   Он попросил сделать копию с «Закона со уничтожении бродячих собак на территории города Террено и в его окрестностях».

  Закон об уничтожении собак?   удивленно пере­спросил Гольди.   Что еще?

  Это все... Он запросил этот документ, ему сде­лали ксерокопию, и он ушел.

Ро замолчал. Какое-то время комиссар пытался соотнести услышанное с тем, что ему было вестно.  Загадочная смерть священника в церкви и закон уничтожении собак в Террено. Может ли здесь быть какая-то связь?.. Несколько секунд он пытался нащу­пать ниточку, связывающую смерть отца Винченцо и его поход в муниципалитет, а потом решил, что связи здесь быть не может. «Наверняка это холостой выстрел»,   подумал он и сказал:

  Ладно, Тони, спасибо... Занимайся священниками   к обеду мне нужны их показания.

  Хорошо,   ответил Ро и отключился.

Гольди тоже положил трубку, отвернулся от окна и взглянул на замершую напротив Джей Адаме. «Ка­ково это: потерять мужа?»   промелькнуло вдруг у не­го в голове. На мгновение он подумал о своих жене и сыне. Сейчас они далеко от Террено   возможно, это и к лучшему. Почему-то его не покидало странное ощущение того, что этот город стоит на пороге неви­данной катастроуы.

Поежившись, комиссар придвинул к себе протоко­лы и сказал:

Ну, ладно, Джей. Давайте начнем...

 

Глава восемнадцатая

 

Без пяти девять к вилле Франческо Борзо подъехали четыре легковые машины. Когда охранники открыли ворота, автомобили проехали на территорию помес­тья, развернулись на неширокой площадке перед воро­тами и остановились, полностью блокируя доступ в поместье со стороны улицы. Затем трех машин выбралось полтора десятка человек. Подавляющее большинство них оказались молодыми людьми не старше тридцати лет   хорошо одетыми и крепко сложенными. Бучи Баррио, наблюдавший за въезжав­шими во двор машинами, подошел к одному ос­тановившихся автомобилей, и когда него выбрались Армандо Эрба и Луиджи ле Гранде, приветствовал их. Затем он подозвал одного охранников, одетых в уорму садовника, и приказал ему проводить помощ­ников к Рокко Траколло. Сам он принялся расставлять вновь прибывших бойцов ле Гранде и Эрбы в боевой порядок по периметру виллы.

Охранник быстро провел двух помощников вокруг дома к небольшой беседке, увитой плющом и рас­положенной недалеко от бассейна, затем он исчез в направлении ворот. Войдя в беседку Эрба и ле Гранде увидели помощника капо   Рокко Траколло сидел на скамейке, идущей по окружности беседки, и разговаривал с кем-то по мобильному телеуону. Заметив помощников, он кивнул им, но разговора не прервал. Эрба опустился на сйамейку напротив Тра­колло, ле Гранде остался стоять у входа, нервно посматривая на часы.

Спустя полминуты Рокко закончил разговор и обернулся к помощникам.

  Что стряслось, Рокки?   нетерпеливо выдохнул ле Гранде.   Зачем нас выдернули в такую рань?

Рокко Траколло не спеша набрал на трубке сле­дующий номер и сказал с полуутвердительной ин­тонацией:

  Вы не нашли Франко Пандору? Помощники переглянулись, после чего Луиджи ле Гранде ответил:

  Нет... Его нигде нет.

  Сегодня утром сюда приезжал Тито Дамач-чо,   сообщил Рокко.   Он передал капо слова Амелико Пандоры   тот назначил встречу в заброшенном монастыре...   адвокат взглянул на часы,   через час тридцать пять минут.

Ле Гранде нервно сглотнул   он, как и Эрба, пре­красно понял, что означает эта встреча.

  Где капо?   спросил Армандо.

  В доме.

  Доминика уже вызвали?   выдавил ле Гранде.

Рокко Траколло посмотрел на высокого помощ­ника с легкой укорной во взгляде   словно спраши­вая: неужели в такой момент он мог бы забыть о До­минике Пальоли?.. Затем нахмурился и ответил:

  Я нигде не могу его найти: его личный телеуон не отвечает, жена сказала, что дома он не ночевал... Я пытался разыскать его через помощника, но тот тоже как сквозь землю провалился.

  Одно к одному,   процедил ле Гранде, мрачнея от последнего вестия.

Армандо Эрба внимательно выслушал Рокко. Ког­да тот закончил, он сказал:

  Вчера вечером Доминик приезжал ко мне. У не­го в отряде пропал один парень, и он подозревал, что  его исчезновению причастны два типа, ездившие на «уеррари». Он попросил у меня снайперов, и я дал ему двух ребят... Они вернулись сегодня в полночь и рас­сказали, что весь вечер просидели в каком-то магазине в виколо Гарибальди с тремя парнями Доминика   следили за квартирой с двумя типами. Часов в десять вечера к ним приехал третий. Они погрузили в машину ковер с трупом исчезнувшего парня Доминика, после чего один тип остался в квартире, а двое отправились на чимитеро ди Джовани. Мои ребята и парни Доми­ника поехали за ними. На кладбище снайперы под­стрелили обоих, причем одного  насмерть. После этого люди Доминика перенесли выжившего в машину и уехали с кладбища. На выезде города Доминик высадил моих ребят, а сам отправился на юг: как я понял с их слов   на «склад».

Когда замолчал Эрба, в беседке на короткое время повисла тишина: Луиджи ле Гранде смотрел на Ар­мандо с удивлением, во взгляде Траколло светилась напряженность... Наконец, Рокко облнул губы и мед­ленно выдохнул:

  Я не знал этого.

Он быстро сбросил набранный номер, по которому хотел, видимо, говорить с кем-то своих осведомителей, и набрал другой.

В этот момент на дорожке, ведущей от дома, пока­зался капо. Франческо Борзо обогнул бассейн, вошел в беседку и, кивнув помощникам, спросил:

  Что с Домиником?

  Сейчас я пробую еще один вариант,   ответил Траколло.   Армандо только что рассказал кое-что новое.

Развернувшись вполоборота к присутствующим, Рокко принялся разговаривать с кем-то по телеуону. Тем временем Эрба повторил капо то, что рассказывал минуту назад Траколло... Закончил он словами:

  Доминик сказал, что разговаривал с тобой об этом деле?

Капо, нахмурившись, подтвердил:

  Да... Вчера он приезжал ко мне, сказал, что У него пропал человек и что он знает, кто причастен к его исчезновению. Правда, я не поверил ему, но разрешил действовать на свое усмотрение. Он сказал, что один его людей видел в городе двойника Гар­роты...   Эрба и ле Гранде с недоумением переглянулись, и Борзо пояснил:   Это человек Доминика, ко­торого застрелили два года назад. Помните случай на Золотом бульваре?

Брови Армандо Эрбы двинулись к переносице Лу­иджи ле Гранде нервно посмотрел на часы.

  Конечно, это не может быть сам Гаррота,   продолжал капо,   но то, что здесь что-то не чисто,   уакт.

В этот момент Рокко Траколло, говоривший по телеуону, с шумом выдохнул:

  Повтори еще раз!..

Борзо и помощники повернулись к Траколло. Чем дольше тот слушал то, что говорил ему невидимый собеседник, тем больше мышцы его лица каменели. Наконец, он осторожно опустил трубку и поглядел на капо.

  Что? спросил Борзо.

  Я разговаривал с нашим человеком прокура­туры,   ответил Рокко. Неожиданно он вытащил кармана платок и вытер выступившую на лбу испари­ну.  Доминик в реанимации городской больницы   сегодня ночью его подстрелили. Кроме того, убили пять человек его отряда...

Луиджи ле Гранде, с шумом выдохнув, опустился на скамейку рядом с Армандо. Мышцы на лице Эрбы одеревенели. Борзо поиграл желваками и спросил:

  Почему об этом не сообщили сразу же, как это

случилось?

  В полиции засекретили всю инуормацию о про­исшедшем,   тихо ответил Рокко.   Я звонил в ко­миссариат, но ни одного нашего человека на месте не оказалось. Удалось узнать только через прокуратуру.

Несколько секунд в беседке висела тишина. Потом Эрба сказал:

  Это война, Франческо, Они«начали без всяких предупреждений   с Доминика...

С минуту Борзо молчал, уставившись в угол беседки. Все собравшиеся понимали, о чем сейчас думает капо: как все неудачно сложилось. Если бы инуормация о Домини­ке поступила к ним хотя бы на полчаса раньше, Тито Дамаччо мог бы сейчас сидеть в подвале виллы, а Амелико Пандоре срочно бы пришлось искать кого-то на место своего выбывшего «боевика». Потеря Дамаччо значи­тельно бы ослабила силы Пандоры, но все вышло иначе...

  Вот что,  сказал Борзо, подумав.  Рокко,  свяжись с,людьми Доминика. Если потребуется, от­ряди в Вилладжо-Верде Бучи   он соберет их. Через полчаса мне потребуются все резервы.

Рокко кивнул и взялся за телеуон. Тем временем капо взял стоящий в углу беседки пластиковый столик, поставил его на середину беседки и вытащил кар­мана небольшую топограуическую карту. Положив ее на стол, он кивнул помощникам. Те поднялись со скамейки и шагнули к столу.

  Кто вас знаком с этим монастырем?   спро­сил Борзо.

Ле Гранде покачал головой, Эрба же сказал:

  Я бывал там несколько раз. Это обычные раз­валины: шесть зданий, обнесенных стеной,   прямо­угольник метров сто на восемьдесят. Вокруг монас­тыря лес, заросли подступают к самой стене. Туда ведет дорога от шоссе.   Армандо склонился над столом и показал на карте тонкую ниточку шоссе.   Правда, есть и вторая дорога   здесь она не указана. Она длиннее, чем первая, зато по ней к монастырю можно подобраться незамеченными.

Эрба вытащил кармана сорочки позолоченный «паркер» и прочертил им на бумаге тонкую линию от северной оконечности Террено до маленького квад­ратика, обозначающего на карте монастырь! Дорога пролегла вдоль реки через виноградные плантации и насаждения пробкового дуба.

Пару минут Борзо учал окрестности монастыря на карте, потом сказал:

  Хорошо, этой дорогой мы и воспользуемся... Теперь вот что   мне потребуются все ваши люди. У вас есть тридцать минут, чтобы собрать их.

Эрба кивнул. Ле Гранде же, нахмурившись, вы­давил:

  Но это западня, Франческо!.. Они будут ждать нас в зарослях и начнут стрелять сразу, как только мы подъедем к монастырю!

  Я знаю, что это западня,   ответил Борзо.   Но они будут ждать нас в половине одиннадцатого. Мы подъедем туда за час до назначенного времени, и если они хотят крови, они получат ее.

Посмотрев на часы, он закончил:

  А сейчас начинайте сборы. Максимум без пят­надцати десять мы должны быть у монастыря. Все   действуйте!..

 

В девять часов огненно-красный «мустанг» проехал по грунтовке, ведущей от шоссе к заброшенному уран­цисканскому монастырю, расположенному в полутора километрах от Террено, и остановился в пятнадцати метрах от огораживающей его стены. Андрей Белов заглушил двигатель и, выбравшись машины, ог­ляделся по сторонам.

Порыжевшая от дождей и времени кирпичная стена вздымалась на высоту четырех метров от земли. С то­го места, где стоял Андрей, видна была крыша только одного строений   она выглядывала -за стены, похожая на остроконечную шляпу вьетнамского крес­тьянина. Сама стена уходила вправо и влево, теряясь в зарослях росших возле нее ив. Андрей захлопнув дверь «уорда» и не спеша двинулся к главным воротам монастыря...

«Судя по всему, построили его лет триста   триста пятьдесят назад»,   думал он, глядя на высокую мо­настырскую стену: сейчас в ней виднелось множество мелких и крупных проломов, в некоторых местах ста­ринная кладка была сбита. Однако даже сейчас было видно, что когда-то эта стена была неприступным монолитом, перебраться через который было не прос­то,   очевидно, в свое время она надежно защищала монахов от рыскающих по всей Европе разбойников... Вскоре Андрей вышел на большую поляну перед воро­тами монастыря и еще раз подумал, что построили его, скорее всего, в середине или конце семнадцатого века. Форма ворот подтверждала это: две четырехмет­ровые железные плиты с закругленными верхними краями выглядели внушительно, несмотря на покрыва­ющие их пятна ржавчины. Скругленные шляпки кре­пежных штырей, усеивающие обе половины ворот, говорили о том, что в свое время они были усилены нутри, и их вряд ли мог взять даже таран. Массив­ные петли шарниров были заведены внутрь, так что и снять железные плиты снаружи не представлялось никакой возможности.

Осмотрев стену и ворота, Андрей прошел в полуто­раметровый проход, образованный двумя железными створками, и оказался в «мешке». Позади него находи­лись двери ворот, справа и слева  стены портала, вдоль которых высились шесть массивных колонн, поддерживающих высокую воротную арку, впереди маячил небольшой проход на территорию монастыря, который в свое время, очевидно, закрывался железной решеткой...

Пройдя через «мешок», Андрей оказался во внут­реннем дворе монастыря и с интересом принялся у­чать его планировку. Судя по всему, она не сильно отличалась от десятков других, виденных им за всю его жнь. Справа от него располагалось премистое двухэтажное строение. Сложено оно было грубого камня и тянулось вдоль восточной стены метров на шестьдесят. Маленькие, с полметра в поперечнике, окошки говорили о том, что когда-то в этом здании находились приимный дом или больница монастыря. Несмотря на то, что сейчас на его стены падали сол­нечные лучи, здание выглядело мрачно. На мгновение Андрей представил себе, как должно оно было выгля­деть в сырую погоду, когда шел дождь и дул ветер: серые струи холодной воды били по таким же серым каменным стенам, выбивая унылую дробь, угнетая монахов, подтверждая всю бренность земной жни и настраивая их на молитвы... Переведя взгляд в центр двора, Андрей увидел пару полуразвалившихся хозяй­ственных построек, сооруженных напротив ворот. На­верняка им было не больше ста лет: деревянные крыши строений почти полностью сгнили, каменные стены еще держались, хотя кое-где между камнями проступа­ла трава   растения постепенно уничтожали построй­ки... Наконец он посмотрел влево и увидел три здания, расположенные вдоль южной и западной частей стены. Два них были небольшими двухэтажными строения­ми, вытянувшимися с юга на север,   очевидно, в свое время в них размещались реуекторий и дормиторий. Третье представляло собой массивное четырехэтажное сооружение, без сомнений, являвшееся главным здани­ем монастыря,   по-видимому, в нем находилась цер­ковь. Подтверждением этому служила полукруглая ап­сида в восточной стене здания. С южной стороны к нему примыкала трехэтажная пристройка   навер­ное, раньше в ней жили аббат и высшие чины монас­тыря. Двери пристройки открывались на небольшой, вымощенный каменными плитами монастырский Двор. По его периметру были видны остатки колонн, некогда поддерживавших крышу галереи. Впрочем, сейчас галерея, как таковая, отсутствовала... Пройдя в центр двора, Андрей разглядел в лицевой стене церк­ви огромную дверь, над которой располагались высокие стрельчатые окна. Когда-то свет, падающий в эти окна, проникал в здание через цветной витраж. Теперь окна были такими же пустыми, как глаза мертвеца, лишь в одном них, под самой крышей здания, матово поблескивал кусок бледно-розового стекла. Общее впечатление, создаваемое монастырем, было тягостным: хорошо органованный комплекс, в кото­ром на протяжении сотен лет жили люди, был раз­рушен, и процесс этого разрушения продолжался. Анд­рей знал, что ждет этот монастырь   еще лет пятнад­цать-двадцать, и он разрушится окончательно под действием времени и погоды, либо власти Террено опередят природу и разберут здания на материал. «Если только не найдется тот, кто захочет отрестав-рировать монастырь и дать ему вторую жнь»,   подумал Андрей.

Посмотрев на часы,  он отметил, что было уже начало десятого, и двинулся к входу в церковь   он уже понял, что ни в одном другом здании ничего интересного не найдет. Если что и осталось осматри­вать, так это церковь. Он осмотрит ее минут за пятнад­цать и вернется в Террено   сегодня у него и так много дел...

Вскоре Андрей оказался в гигантском зале церкви и остановился в центре, оглядываясь. Зал этот был во многом похож на десятки других залов, виденных им во множестве церквей по всему миру. Правда, здесь существовало одно отличие: редко когда ему доводи­лось видеть такую удручающую картину разграбле­ния: атласные драпировки, некогда закрывавшие окна, деревянные панели со стен, отделка алтаря, резные колонны, делящие зал на неуы, и даже каменная клад­ка пола были унесены церкви, очевидно, много десятилетий назад. Сейчас продолговатые проемы окон зияли на уоне абсолютно голых кирпичных стен, а пол зала представлял собой обычную земляную пло­щадку с цементными основаниями для колонн. Подняв голову вверх, Андрей увидел, что даже урески со сце­нами жни небожителей под сводом зала отсутст­вовали   наверное, листы с уресками вынесли мо­настыря тогда же, когда разобрали пол и ободрали стены. Сейчас о наличии некогда величественного сво­да говорили только проржавевшие металлические  крепления, расположенные на высоте пятнадцати метров от пола, рядом с деревянными балками, поддерживающими крышу. Андрей перевел взгляд на воз­вышение для хора и алтаря  оно было завалено остатками полусгнившей мебели, а за ним темной червоточиной зиял вход в апсиду. Вряд ли он найдет здесь что-то, заслуживающее внимания, понял Андрей. Тем не менее он пересек двадцатиметровой ширины зал и оказался у выхода в коридор, ведущий в глубину здания. Если уж ему не удастся увидеть старинные урески и скульптуры на алтаре, то он хотя бы учит планировку самого здания.

Войдя в темный проход, Андрей пересек его и ока­зался в коридоре, прорезающем заднюю часть трех­этажной пристройки параллельно главному залу. В стенах коридора зияли пустые проемы дверей, ве­дущих в комнаты, в которых раньше хранились мо­настырская утварь и одежда церковнослужителей. В конце коридора виднелась лестница, ведущая на верхние этажи.

Андрей прошел по коридору, мельком заглядывая в пустые комнаты  в них, как и в зале, не было ничего примечательного, кроме мусора на полу и над­писей на стенах,   и оказался у лестницы. Он решил подняться по ней и осмотреть комнаты самого верх­него этажа   в зале он заметил балкон, устроенный на уровне третьего этажа, а на этот балкон выходили двери нескольких комнат. Возможно, там есть что-нибудь интересное?..

Поднявшись на два пролета вверх, Андрей медлен­но двинулся по коридору   точно такому же, что и на первом этаже. Комнаты, устроенные по левую сторону коридора, его не интересовали, а вот в комнаты с пра­вой стороны он заглядывал. Первая же них оказа­лась самой большой на этом этаже. Андрей решил, что, судя по размерам, раньше здесь могла размещать­ся монастырская библиотека. Как и в остальных ком­натах здания, здесь было пусто, дверь, ведущая на балкон, была забита досками. Повернувшись, Аддрей прошел дальше по коридору и заглянул в следующую комнату. Эта оказалась раза в четыре меньше, чем первая, зато дверь, открывающаяся на балкон, не была заколочена досками. Андрей пересек темную комнату, в которой напрочь отсутствовали окна, и выглянул на маленькую балюстраду.

С высоты третьего этажа перед ним открылся отли­чнейший вид   каждый уголок сорокаметрового зала церкви был виден как на ладони. Отсюда четко просту­пала полная планировка зала с тремя рядами среднего и боковых неуов, восточной и западной апсидами, возвышением для алтаря... Немного постояв на балко­не и убедившись в том, что он до сих пор способен выдержать вес взрослого человека, Андрей двинулся по нему в сторону следующей двери. Он прошел рас­стояние, разделяющее двери двух соседних комнат, выходящие на балкон, краем глаза заглянул в темное помещение, заваленное той же рухлядью, что лежала на алтаре, и хотел уже было отправиться дальше, но в этот момент услышал звук   словно мышь прошур­шала хвостом по каменной кладке.

Андрей остановился и, нахмурившись, бросил в темноту комнаты:

  Кто здесь?

Пару секунд он прислушивался, но ему никто не ответил. «Наверное, это действительно было какое-то мелкое животное,   подумал Андрей,  мышь или крыса. А может быть, кошка?..» Он повернулся, чтобы идти дальше, но в последний момент передумал и во­шел в темную комнату. Мгновение стоял перед две­рью, давая глазам возможность привыкнуть в царив­шему здесь полумраку, затем шагнул вдоль груды полусгнившей мебели.

В следующую секунду в глубине комнаты двину­лись тени, но Андрей даже не среагировал на движе­ние: -за кучи ящиков к нему метнулся силуэт челове­ка, и что-то, похожее на железную кувалду, врезалось ему в грудь, отшвыривая к стене. Андрей взлетел в воздух и через мгновение упал на спину. Падение смягчил деревянный ящик, лежащий в углу, и все-таки его порядком тряхнуло. Упав, он почувствовал, как у него перехватило дыхание, а, увидев двинувшуюся к нему уигуру, выдохнул:

  Эй, подождите!

Фраза эта вырвалась у него непровольно, но странным образом она остановила невестного, се­кунду назад напавшего на него. Луч света, упав в про­ем двери, попал на одежду незнакомца, и Андрей разглядел, что эта была куртка от армейского ком­бинезона. Человек, остановившийся в метре от него, поднял руку с зажатым в ней непонятным предметом и направил ее в лицо Андрею.

  Подождите!   повторил Андрей и на всякий случай поднял руку с раскрытой ладонью по направле­нию к незнакомцу.   Я же вам ничего не сделал!

Человек в армейском комбинезоне шагнул вперед, луч света упал на его голову, а в следующую секунду брови Андрея скользнули вверх. Он увидел соломен­ные волосы незнакомца, гго борожденное морщина­ми лицо, толстые губы и глаза   бездонные, словно лесной омут.

Бен?!   умленно выдохнул Андрей.   Бен Аз Гохар, это вы?..

 

Ознакомившись с показаниями Джей Адаме, Гольди еще раз опросил ее по тем же самым вопросам, которые задавал вчера вечером Марио Протти. Од­нако, женщина не смогла припомнить ничего важного, что бы упустила вчера. Задав последний вопрос, ко­миссар какое-то время сидел неподвижно, пытаясь сос­тавить картину того, что началось вчера утром на тихой виа Роза и закончилось глубокой ночью в доме Адамсов. Из всего услышанного от Джей у него сло­жилось странное впечатление нереальности всего про­исшедшего. И прежде всего это касалось поведения светловолосого парня, сбитого покойным Тревором.

  Джей,   сказал Гольди,   давайте еще раз вер­немся к тому, что проошло вчера утром... С какой скоростью двигался ваш автомобиль, когда вы сбили того парня?

  Я точно не помню,   прошептала Джей, комкая в руках розовый носовой платок.   Может быть, ки­лометров сорок или пятьдесят.

  Когда вы его сбили, он перелетел через машину или отлетел в сторону?

Лицо Джей скривила гримаса, словно воспомина­ние о событиях вчерашнего утра причиняло ей боль, и все-таки она ответила:

  Нет, его отбросило по ходу машины   вперед.

  Вперед?  Гольди нахмурился.   Подождите... Вы хотите сказать, что его отшвырнуло в ту же сторо­ну, куда двигался автомобиль?

  Да... Машина проехала еще метров пять, прежде чем остановилась. Мы едва не переехали его.

Гольди с сомнением посмотрел на женщину, думая: а не ошибается ли она? Ведь человек, которого сбивает легковой автомобиль, взлетает вверх и врезается в бовое стекло машины либо сразу же отлетает в сторо­ну. Но в любом случае он остается за машиной. Тако­вы законы уики   здесь действует инерция. По сло­вам же Джей, этого типа швырнуло вперед   словно вся масса тела у него была сосредоточена в ногах. «Странно все это»,   подумал Гольди. Впрочем, и вся эта история была не менее странной. Например, то, что сбитому удалось подняться на ноги после удара. Комиссар уже видел найденный на виа Роза «опель» с помятым радиатором   судя по его виду, удар был ужасным...

  Джей, сколько времени прошло между тем, как вы сбили того парня, и тем, как он поднялся?

  Секунд тридцать или сорок.

  Он встал на ноги сразу, или после того, как очнулся, прошло какое-то время?

  По-моему, не сразу... Он пытался подняться, но удалось ему это не с первой попытки.

  Однако, после того как он встал, вы заметили, .чтобы он хромал?

  Только вначале. Потом он двигался так, словно ничего не проошло.

  И вам, конечно же, это показалось странным? Джей промолчала, не ответив на явно риторичес­кий вопрос комиссара.

  Одним словом, после того как поднялся, он вел себя так, словно несколько секунд назад на него не налетел полуторатонный автомобиль?

  Да.

  Вы не заметили на его теле крови?

  Ни капли.

Гольди кивнул. Аналы образцов, собранных с бампера «опеля», показали, что на нем отсутствовали следы крови. Также, впрочем, как и любые другие следы органического происхождения... Немного поду­мав, он спросил:

  Джей, можете вы одним словом охарактеро­вать поведение сбитого?   Увидев появившееся в гла­зах женщины непонимание, комиссар пояснил:   Мне интересно, какое общее впечатление сложилось у вас о его поведении. Понимаете?

Несколько секунд Джей раздумывала над ответом, потом тихо сказала:

  Мне показалось, что он был похож на злобного

ребенка...  Простите?  не понял Гольди.

  Знаете, иногда встречаются дети с необычной злопамятностью,   пояснила Джей, не поднимая глаз от платка.   Когда такой ребенок играет с игрушка­ми, а кто-нибудь взрослых мешает ему, ребенок затаивает обиду. Но он мстит не сразу, а пытается продолжить игру. Свою обиду он вымещает потом   через много дней, а иногда даже недель, после случив­шегося... Мне показалось, что человек, которого сбил Тревор, был похож на такого ребенка, которому поме­шали в его игре. Но он не стал прерываться, чтобы мстить нам, а решил отложить это на потом   когда закончит со своими «играми».

Глядя на Джей Адаме, Гольди нахмурился. Это было самое странное описание преступника, которое он когда-либо слышал. Посмотрев на протокол с пока­заниями, он сказал:

  Из всего, что вы рассказали, складывается очень странная картина, Джей. Но больше всего меня бес­покоит одна вещь... Знаете, какая?

Джей подняла глаза на комиссара и молча покача­ла головой.

  Мне кажется, что вы чего-то не договариваете. Возможно, вам самой это кажется несущественным или не относящимся к делу, но, может быть, это «что-то» является ключом ко всей этой истории... Вы не хотите сказать, что это?

Джей вздрогнула. Она вдруг вернулась на сутки назад   на тихую улицу с рядами серых домов, увиде­ла медленно поднимающегося с земли светловолосого парня, его губы, кривящиеся в ухмылке и пронося­щие одно лишь слово: Джейром... Она помедлила и ответила:

  Нет.

  Вы точно не хотите ничего добавить?   Гольди с сомнением смотрел на сидящую напротив женщину.

  Нет.

Гольди вздохнул.

В этот момент.зазвонил стоящий на столе телеуон. Комиссар поднял трубку и услышал голос Тони Ро.

  Это опять я, комиссар.

  Что у тебя?   спросил Гольди.

  Я только что переговорил со священниками Сайта Марии Аквилонии. Правда, они не сообщили мне ничего интересного. Сейчас я отправляюсь в сосед­ний приход, и...

  Хорошо,   прервал его Гольди.   Тони, если ты звонишь мне только затем, чтобы сказать это, то теряешь время   ты не должен докладываться мне по каждому шагу. Представишь общий отчет, когда пере­говоришь со всеми священниками.

  Да нет, вообще-то я звоню по-другому пово­ду,   протянул Ро, когда замолчал комиссар.   Это связано с тем документом, о котором я говорил пол­часа назад. Помните закон об уничтожении собак?

  Да. Ты узнал что-то новое?

  Точно... После того как мы с вами переговорили и я уже собирался уезжать муниципалитета, я загля­нул в компьютер архива.

  И что?

  В этот компьютер заносятся сведения о всех запросах архива муниципалитета. Tax вот, вчера вечером   после того, как отец Винченцо сделал ксе­рокопии документа,   запись об этом внесли в базу данных компьютера. А еще через полчаса в ту же базу поступил запрос  кто-то заинтересовался тем, что отец Винченцо снял копии с закона об уничто­жении собак.

Пару секунд Гольди молчал, обдумывая только что полученную инуормацию. Похоже, это может иметь какое-то отношение к таинственной смерти священ­ника, понял он. Но какое?

  Откуда был сделан запрос? В трубке раздалось  хмыканье, после чего Тони загадочным голосом протянул:

  Вы не поверите, комиссар...

  Откуда?   повторил Гольди.

На этот раз в трубке повисла напряженная пауза. Она продлилась несколько секунд, а затем Тони, про­кашлявшись, сообщил:

  Комиссар, запрос сделали по локальной ком­пьютерной сети нашего управления...

 

На мгновение человек в армейском комбинезоне застыл. Воспользовавшись этой паузой, Андрей пов­торил:

  Бен, это вы?!

Не опуская руку с зажатым в ней странным предме­том, Бен Аз Гохар вытащил кармана уонарик и ос­ветил лицо лежащего человека. Андрей поднял руку, защищаясь от света, и быстро проговорил:

  Вспомните Бахрейн   три года назад! Мы раз­говаривали с вами о гулах! Моя уамилия Белов!

Несколько секунд Аз Гохар всматривался в лицо Андрея и, наконец, сказал:

  Покажите руки!

  Что?

  Покажите мне ваши руки!

Андрей поднял руки ладонями к Аз Гохару. Мгно­вение тот с напряжением всматривался в его ладони, после чего выключил уонарик и, как показалось Анд­рею, облегченно вздохнул. Затем он запихнул уонарик в карман куртки и опустил руку с загадочным предме­том к ноге.

  Вспомнили меня?   спросил Андрей, поднима­ясь с пола и отряхивая брюки.

  Да,   коротко сказал Аз Гохар.   Как вы здесь оказались?

Голос Аз Гохара показался Андрею резким, даже слегка враждебным. Он пожал плечами и постарался ответить как можно более спокойно:

  Ну, со мной-то все ясно. Я здесь -за проуес­сионального любопытства: оказался в Террено проез­дом, появилось свободное время, и вот   решил ос­мотреть местные достопримечательности... А что здесь делаете вы?

Аз Гохар ответил не сразу. Некоторое время он словно прислушивался к чему-то, чего не слышал Анд­рей. Потом шагнул к двери, выходящей на балкон, и осмотрел зал. Наконец он проворчал что-то похожее на «охочусь».

Андрей подумал, что ослышался, и спросил:

  Что?

Аз Гохар развернулся. Сейчас он стоял в проеме двери, и падающий рассеянный свет очерчивал его силуэт, не позволяя увидеть лица. В то же время смазанные лучи света падали на лицо Андрея.

  Послушайте,   проговорил Аз Гохар,   как вы попали в монастырь?

  Как попал?.. На машине.

  На такси?

  Нет, я взял машину в прокате.

  И где она сейчас?

  Здесь. Недалеко от монастыря. Мышцы на лице Аз Гохара двинулись, слрвно он стиснул зубы.

  Вы оставили ее прямо перед воротами?

  Нет, там есть небольшой сверток слева от во­рот  что-то вроде поляны. Я оставил машину там.

  Ее можно заметить с дороги?

  Думаю, нет,   пожал плечами Андрей.   Эта поляна полностью скрыта деревьями... Послушайте, а в чем дело, Бен?

Короткое время тот снова прислушивался к мо­настырю.

  Давно вы здесь?

  Минут десять. Успел только осмотреть монас­тырь снаружи.

  Видели кого-нибудь за это время?

  Что вы имеете в виду?   насторожился Андрей.

  Видели вы здесь людей?   повторил Аз Гохар.

  Нет, здесь пусто   это ведь заброшенный мо­настырь...   Нахмурившись, Андрей повторил:   По­слушайте, Бен, по-моему, здесь что-то не чисто. Объяс­ните наконец, что здесь происходит! И какого черта вы набросились на меня с кулаками?

  Я объясню,  кивнул человек в камууляже,  Только сначала узнаю еще кое-что у вас... Давно вы в этом городе?

  Третий день.

  И как вам Террено? Заметили здесь что-нибудь необычное?

  Необычное?.. Нет". По-моему, это обычный про­винциальный город.

  Обычный,   протянул Аз Гохар.   Ну, что ж...

Неожиданно он замолчал. Потом обернулся всем телом в сторону зала и замер, словно гончая, услышав­шая зов охотника. В следующую секунду он медленно отступил от проема в глубину комнаты и прошеп­тал:

  Вы слышали звук?

  Звук? Нет,   ответил Андрей, удивленный пове­дением Аз Гохара.   Бен, мне кажется, пора внести ясность. Объясните, что здесь происходит.

Еще какое-то время Аз Гохар прислушивался к че­му-то неслышному, потом повернул голову к Андрею и сказал:

  Вот что, мистер Белов. Выслушайте меня вни­мательно... Сейчас вы выйдете монастыря и от­гоните свою машину в лес   так, чтобы от монастыря ее нельзя было заметить. Потом вернетесь сюда.

  Зачем это?   нахмурился Андрей.   Послушай­те, я ничего не понимаю в ваших играх, Бен, но...

Внезапно со стороны зала раздались человеческие голоса. Бен Аз Гохар шагнул к Андрею и зажал его рот ладонью. Два человека замерли в темной комнате, прислушиваясь к голосам. Несколько секунд они так и стояли, в то время как голоса становились все громче. Судя по всему, разговаривавшие находились на улице. Но вот голоса зазвучали резче   говорившие вошли в церковь.

Аз Гохар указал на балкон. Потом он опустил руку и бесшумно скользнул к проему двери. Там он замер, осторожно выглядывая в зал. Андрей последовал его примеру и вскоре оказался у проема возле Аз Гохара.

В следующую секунду они увидели говоривших. Их было двое. Один них был высоким, черноволосым мужчиной лет сорока   сорока пяти. Собеседником его была девушка лет восемнадцати, одетая в вязаную коуту и джинсы. Глядя на нее, можно было подумать, что она не мылась по крайней мере пару недель: ее слипшиеся волосы патлами свисали вдоль худого ли­ца. Мужчина был, наоборот, упитан и одет с иголоч­ки   словно только что сошел со страниц одного уранцузских журналов мод.

На взгляд Андрея, эта парочка была более чем странной. Он покосился на Аз Гохара, словно хотел у него что-то спросить. Однако в эту секунду люди, остановившиеся посреди зала, начали действовать, и он забыл о своем вопросе   то, что начали делать эти двое, вызвало у него в сто раз большее умление, чем их вид...

 

Пару секунд Гольди молчал, обдумывая порази­тельные слова Ро. Потом недоверчиво переспросил:

  Запрос сделали комиссариата?

  Точно,   подтвердил инспектор.   По компью­терной сети нашего управления.

  Кто именно, не установил?

  Нет. Как мне объяснили в муниципалитете, все компьютеры комиссариата завязаны на одну линию и пользуются одним адресом. Так что установить, с какого именно компьютера делали запрос, невоз­можно.

Гольди нахмурился, подумав, что в комиссариате больше полусотни компьютеров   они стоят почти в каждом кабинете,   и запрос мог быть сделан почти с каждого них, ведь две трети всех полицейских компьютеров завязаны в сеть. Но неужели загадочный убийца, проникший в Санта Марию Аквилонию через разбитый витраж и размозживший голову отцу Винченцо, связан с кем-то полицейского управления? И неужели священника убили за то, что он взял в архиве муниципалитета документ восьмидесятилет­ней давности? Решив не делать поспешных выводов, Гольдн спросил:

  Ты уже видел этот закон?

  Да ничего интересного. Приняли его в начале века. Обычный документ, предписывающий отлавли­вать собак на улицах города и уничтожать их. Сам по себе он не представляет никакого интереса, но вот то, что через какие-то полчаса после запроса кто-то заин­тересовался личностью делавшего запрос...

Ро многозначительно не договорил, а комиссар, подумав, сказал:

  Ладно, Тони, спасибо за инуормацию. Возмож­но, она окажется нам полезной... А сейчас   работай.

В трубке раздались гудки, Гольди положил ее на рычаг и задумчиво посмотрел на Джей Адаме. Во второй раз за последние два часа он подумал о том, что события, происходящие в этом городе, приобрета­ют странный оборот, и, растягивая слова, пронес:

  Знаете, Джей, давайте-ка мы с вами съездим на виа Роза, я хочу посмотреть на место происшествия. Согласны?

Женщина подняла на комиссара глаза и, облнув губы, кивнула.

  Вот и хорошо,   сказал Гольди.

Сложив протоколы в стол, он запер ящик на ключ. Потом встал -за стола и надел пиджак, висевший на спинке стула.

В этот момент на его столе опять зазвонил те­леуон.

Гольди взял трубку, но на этот раз, вместо привыч­ного голоса Тони Ро, услышал металлический бари­тон начальника полиции:

  Это Плацци, Гольди. Зайдите ко мне. Сейчас.

Выплюнув эти слова на одном дыхании, словно очередь пулемета, Плацци сразу же отключился.

Услышав гудки, Гольди растерянно посмотрел на трубку, затем   на часы. Было уже десять минут десятого. «Похоже, поездка на виа Роза откладывает­ся»,   понял он. Плацци вряд ли продержит его менее получаса.

Повернувшись к Джей Адаме, Гольди сказал голо­сом, в котором читалось явное недовольство:

  Извините, Джей, видимо, некоторое время вам придется посидеть здесь одной   мне нужно встре­титься с шеуом.

Джей молча кивнула.

Гольди достал стола только что положенные в него протоколы, прибавил к ним лист с именами инспекторов и распределением по делам и запихнул все это во внутренний карман пиджака. Затем он вышел кабинета и на ходу поправляя галстук, отправился в противоположное крыло здания комиссариата, где находился кабинет начальника полиции...

Стоя у проема двери, выходящего на балкон, Анд­рей с напряжением всматривался в замершую посреди зала парочку. Застывший в полуметре от него Аз Гохар своей неподвижностью напоминал мраморную статую, лишь глаза его полыхали огнем.

Какое-то время мужчина и девушка стояли на мес­те, о чем-то переговариваясь. Затем девушка сняла туули и осталась босиком. Мужчина вытащил -под пиджака огромный моток веревки и протянул его де­вушке. Та повесила веревку на шею, подошла к север­ной стене зала и... полезла по ней.

Андрей, наблюдавший за парочкой, почувствовал, как на голове его шевельнулись волосы: девушка-под­росток поднималась по совершенно отвесной кирпич­ной стене, словно кошка по дереву. Он видел, что в стене не было никаких выемок или выступов, за которые можно было бы зацепиться, тем не менее девушка карабкалась вверх с поразительной скоро­стью. Каким-то образом она цеплялась за ровную поверхность руками и ногами и поднималась все вы­ше. Мужчина, оставшийся вну, спокойно наблюдал за ее передвижениями... Спустя полминуты девушка, преодолев пятнадцать метров отвесной стены, оказа­лась под сводом зала, уцепилась за одну дубовых балок и, словно летучая мышь, принялась карабкаться по ней в центр свода вн головой. Вскоре она оказа­лась точно под коньком крыши, перевернулась, оседла­ла балку и, сняв с шеи веревку, скинула один ее конецвн. Веревка со свистом рассекла воздух и упала на пол зала недалеко от мужчины. Андрей с напряжением ждал, что будет дальше... Мужчина не спеша снял пиджак и остался в рубахе. Затем он поднял веревку. Андрей разглядел, что на ней были сделаны две петли: большая и маленькая. Мужчина расширил большую петель и надел ее через голову на тело. Пропустив ее под руки, закрепил петлю под мышками, так что она обхватила его торс. Потом он надел на шею малень­кую петлю, аккуратно затянул ее и накинул пиджак.

Действия мужчины заставили Андрея вспомнить картину, виденную им в каком-то уильме про каскаде­ров  трюк этот был хорошо вестен киношникам: именно так артист, играющий роль повешенного, ими­тировал смерть на виселице. Зрителям казалось, что артист висит на веревке, подвешенный за шею, на самом же деле, он висел на страховке, закрепленной у него на спине. Впрочем, сейчас Андрей был уверен, что эти двое не собираются снимать уильм.

Мужчина поправил пиджак, и теперь, глядя на него, можно было видеть только петлю, обхватившую его шею. Мужчина посмотрел вверх, махнул рукой, и де­вушка, сидящая под потолком зала, потянула веревку. Андрей почувствовал неприятный холодок, прокатив­шийся по его позвоночнику,   странная девушка по­казалась ему теперь еще более странной: она с по­разительной легкостью поднимала мужчину   словно механическая лебедка. Через несколько секунд муж­чина оказался на высоте пары метров от пола и подал знак девушке. Та прекратила тянуть и, держа веревку в левой руке, правой закрепила ее свободный конец на балке. Теперь мужчина висел на полностью за­крепленной веревке. Но вот он снова махнул рукой, и девушка принялась поднимать его, быстро перебирая руками. Меньше чем за полминуты она втянула муж­чину (в котором, по оценкам Андрея, было не меньше ста килограммов веса) на пятнадцатиметровую высоту. Оказавшись под сводом зала, мужчина подобрал концы свисающей вн веревки и спрятал их на балке. Затем он сам устроился между балок таким образом, что с пола зала его практически не было видно. Аз Гохар и Андрей видели его только потому, что находились на третьем этаже и могли заглянуть за балку.

Облнув губы, Андрей перевел дух, но на этом «представление» не закончилось. Мужчина и девушка перебросились парой слов, которые притаившиеся вни­зу люди разобрать не смогли, а затем девушка прыг­нула вн.

Она пролетела пятнадцать метров и упала на пыль­ный пол зала. Андрей вздрогнул, услышав, как тяжело ударилось тело о землю. Однако в следующую секунду девушка поднялась на ноги как ни в чем не бывало.

  Вот дьявол!   умленно прошептал Андрей.

Аз Гохар резко повернулся к нему и приложил палец к губам.

Неожиданно в проеме главных дверей церкви пока­зались еще два человека. Один их них был высоким, худощавым парнем с копной длинных волос, другой   мужчиной лет тридцати с короткой стрижкой.

Вошедшие подошли к девушке, которая в этот мо­мент надевала туули, что-то сказали ей, и старший них направился к противоположной окнам стене зала. Вскоре Андрей и Аз Гохар потеряли его виду   мужчина вошел в боковой неу, не просматривавшийся с балкона. Тем временем девушка и длинноволосый подошли к каменному возвышению для хора, парень осмотрел земляной пол и кивнул на освещенный сол­нечными лучами участок недалеко от окна.

И снова Андрей почувствовал, как на голове его зашевелились волосы: девушка-подросток, опустив­шись на корточки, принялась копать яму. Комья сухой земли вылетали -под ее ладоней с ошеломительной скоростью   словно работала миниатюрная землекопалка... Через какую-то минуту в земле образовалось углубление, достаточное для того, чтобы-в нем мог поместиться человек. Тогда девушка прекратила ко­пать и легла на дно вырытой ямы лицом вверх. Длин­новолосый вытащил что-то -за пояса и протянул руку к земле. Андрей, внимательно следивший за па­рочкой, не сразу разобрал, что находится в руке длин­новолосого,   тот стоял, повернувшись к балкону спи­ной. Лишь когда девушка взяла странный предмет, он увидел, что этим «что-то» был маленький, поблескива­ющий металлом автомат  тех, что используют спецслужбы и террористы. Девушка легла ничком, по­ложив руку с оружием на грудь и прикрыв ее полой коуты, другую руку она устроила поверх автомата. Потом она кивнула длинноволосому и тот принялся закидывать ее землей. За короткое время он полнос­тью закопал лежащую в яме девушку, а лишнюю землю раскидал по полу. Затем он несколько раз прошелся по свежей «могиле», так что вскоре нельзя было заметить, что недавно здесь что-то копали.

Андрей чувствовал, как стучит его сердце,   он не заметил, чтобы у девушки было хоть что-то, напоми­нающее дыхательный аппарат. Так каким же образом она собирается дышать под землей?

Тем временем длинноволосый отошел от возвы­шения хора на середину зала, оглядел место «захо­ронения» и, видимо, остался доволен. Подняв голову вверх, он свистнул. В ответ ему раздался свист че­ловека, притаившегося под крышей. Длинноволосый развернулся и быстрым шагом вышел церкви на улицу.

Несколько секунд два человека прислушивались к звукам, которые еще могли раздаться зала, но ничего не услышали. Тогда Андрей обернулся к Аз Гохару и, впившись глазами в его лицо, прошептал:

  Господи, что все это значит, Бен? Кто эти люди? Ведь вы знаете? Вы же не просто так оказались здесь и расспрашивали меня. Я прав?

Бен Аз Гохар повернул голову, и в темноте Андрею показалось, что лицо старика побледнело. Какое-то время они глядели друг на друга молча, после чего Аз Гохар сказал:

  Помните, три года назад вы просили меня пока­зать вам гула, мистер Белов?.. Так вот, только что вы видели сразу четырех гулов.

До Андрея не сразу дошел смысл услышанного. Он смерил Аз Гохара умленным взглядом  в глазах его проскользнуло ясно читаемое недоверие  и вы­дохнул:

  Подождите, Бен... Вы хотите сказать, что эти люди   не люди, а дьявольские создания? Что они...

Внезапно его рот снова накрыла шершавая ладонь Аз Гохара. Мгновение в темной комнате висела мо­гильная тишина, а затем вдруг оба услышали, как со стороны лестницы, прорезающей здание по всей его высоте, раздались тяжелые шаги поднимающегося по ней существа...

 

Глава девятнадцатая

 

Пройдя в левое крыло здания комиссариата, Гольди остановился перед кабинетом, на двери которого была укреплена позолоченная табличка с надписью «Начальник полиции д-р Э. Плацци». Он постучал в дверь и, услышав ответ, открыл ее.

Энио Плацци сидел за своим рабочим столом, занимавшим по площади треть помещения. Напротив него расположился Агуанто Манари   начальник от­дела по борьбе с органованной преступностью. Он что-то говорил Плацци, показывая на лежащие на столе схемы.

Увидев комиссара, Плацци кивнул на стол. Гольди пересек кабинет, опустился в обитое красной кожей полукресло, стоящее за столом, и принялся краем уха слушать Манари.

Спустя пару минут Агуанто закончил говорить^ собрал со стола начальника полиции свои схемы и вы­шел кабинета. Когда дверь закрылась, Плацци по­вернулся к выжидательно глядящему на него комис­сару и сказал:

  Ну и ночка, Гольди! Слышали, что случилось сегодня на Золотом бульваре?   Комиссар недоумен­но нахмурился, и начальник полиции пояснил:   Ог­рабили оружейный магазин: вынесли около тридцати автоматов и кучу патронов к ним, кроме того, взяли несколько десятков девяносто третьих «беретт».

Гольди, готовившийся к серьезному разговору с шеуом об убийствах прошедшей ночи, оказался не готов к такому вестию. На мгновение на его лице повисло растерянное выражение. Заметив это, Плацци добавил:

  Похоже, кто-то готовится к войне в Террено, а, Гольди?!

Комиссар недоверчиво переспросил:

  Тридцать автоматов?

  Ну, если быть точным, то двадцать восемь. Но суть-то от этого не меняется...  Плацци усмех­нулся, поразив Гольди странной ухмылкой, поднял лежащую на столе общую сводку происшествий и слег­ка рассеянно протянул:   Ну, ладно. Что мы имеем по вам?

Несколько секунд он смотрел на бумагу, но словно не видел ее.

  Восемь трупов  четыре эпода...  Неожи­данно Плацци посмотрел на замерший на столе те­леуон   словно ждал, что сейчас раздастся звонок.   Вы уже сделали предварительное распределение по делам?

  Да.   Гольди попытался собраться.   Убийст­вами в виколо Гарибальди займется Эстебане, Ро я поручил опросить священников Сайта Марии Аквилонии и других церквей, а случаем на складах...

  Хорошо!   Плацци оборвал комиссара на полу­слове.   Я доверяю вам, Гольди. Вы ведь не первый год работаете в полиции. Пусть пока все идет, как идет. Если потребуется, мы подкорректируем ведение дел после обеда. К тому же это слишком крупное дело, чтобы вы вели его в одиночку,   девяносто девять процентов за то, что к расследованию подключится прокуратура.

Начальник полиции снова посмотрел на телеуон с рассеянным видом, что заставило Гольди задуматься о странности его поведения. Отправляясь к Плацци, он настраивался на долгий разговор   по многолет­нему опыту ему было хорошо вестно, что Плацци любит лично вникать в каждое дело, и ни одно на­значение инспектора на расследование самого незна­чительного убийства не проходит без его участия. После сегодняшней же ночи с ее массовыми убий­ствами Гольди был абсолютно уверен в том, что начальник полиции продержит его не менее получаса, разбирая каждый эпод по отдельности. Однако Плацци поступил по-другому.

  Я доверяю вам, Гольди,   повторил он.   К обеду ваши ребята соберут предварительные мате­риалы, тогда мы и поговорим поподробней.

Начальник полиции посмотрел на лежащие на сто­ле бумаги и добавил, словно только что вспомнил о чем-то важном:

   Да, вот собственно зачем я вас вызвал, Гольди... К нам поступила важная инуормация  возможно, сегодня в районе одиннадцати утра нам потребуются все наличные резервы полиции... Вы поддерживаете связь со своими людьми?

  Конечно.

  Хорошо. Продолжайте это делать, чтобы в слу­чае необходимости, они могли подключиться. Может быть, ничего и не проойдет, но все-таки...   Плацци пожал плечами.   А теперь можете идти, комиссар.

Гольди поднялся -за стола начальника полиции в полном недоумении. В течение всего разговора он ждал, что тот спросит его о вчерашних задушенных, найденных на складе у пирса. После того как вчера утром Скала обнаружил «воск» под ногтями одного убитых, Гольди решил отложить их захоронение, и сейчас, идя к Плацци, настраивался на серьезный разговор с ним по этому поводу. Он не исключал даже того, что придется рассказать шеуу об их вче­рашней поездке на чимитеро Нуово и об их пора­зительной находке,   хотя и не хотел делать этого раньше времени, пока у них не было аналов Скалы и показаний смотрителя. Но Плацци даже не вспомнил о лежащих в морге телах  похоже, вниманием его владело нечто более важное, чем семнадцать задушен­ных бродяг и восемь человек, убитых минувшей но­чью. «Но что это может быть?»   думал Гольди. Возможно, это связано с последними словами Плацци? Что бы это ни было, он не знал... Повернувшись, Гольди кивнул начальнику полиции и вышел ка­бинета.

Через минуту, спустившись со второго этажа вн, он оказался в коридоре, ведущем в вестибюль комис­сариата. В противоположном направлении коридор вел к камерам предварительного задержания. Мгнове­ние Гольди раздумывал, что сделать сначала: вернуть­ся к себе и поехать с Джей Адаме на виа Роза, или допросить смотрителя чимитеро Нуово?.. Решив, что поездка с Джей может растянуться на неопределенное время, он повернулся к камерам.

Вскоре он оказался в цокольном этаже здания, представлявшем собой длинный коридор, по обеим сторонам которого шли зарешеченные камеры. Вместе с дежурным полицейским комиссар прошел к нужной камере, и когда тот открыл ее, вошел внутрь.

Старый смотритель сидел на деревянной скамейке слева от входа. Увидев Гольди и дежурного полицей­ского, он не проявил к ним ни малейшего интереса, а взял со стола пачку таблеток, которые дал ему штатный врач комиссариата, проглотил пару штук и запил их водой. Войдя в камеру, Гольди приказал полицейскому не закрывать ее и сел на скамью напро­тив смотрителя. Старик, проглотив таблетки, сидел молча, не поднимая глаз на комиссара.

Несколько секунд Гольди рассматривал посеревшее лицо' смотрителя и, наконец, спросил:

  Вы помните, что случилось вчера вечером?

  Я напился,   коротко ответил старик. Голос его прозвучал глухо, словно заезженная пластинка.

  Точно,   подтвердил комиссар.   Но после этого вы кое в чем прнались... Кто похитил вашу жену?

Смотритель судорожно сглотнул и метнул на ко­миссара взгляд, полный затаенного страха. Гольди  понял, что тот все утро провел в сомнениях: не было ли бредом его вчерашнее прнание полицейским? Те­перь же он убедился в том, что действительно рас­сказал полиции о похитителях. И теперь у него не было пути назад.

  Они сказали, что убьют ее, если я заявлю в полицию,   прошептал старик.

  Еще больше шансов на то, что они убьют ее, если вы не будете сотрудничать с нами,   сказал Гольди.

Смотритель тяжело вздохнул   словно и сам пони­мал, что сидящий на противоположном конце стола человек прав. Он посмотрел на комиссара прежним. испуганным взглядом и спросил:

  Кто вы?

  Моя уамилия Гольди. Я начальник отдела по расследованию убийств...

Увидев, как вздрогнул старик, комиссар поспешно добавил:

  Нет, с вашей женой ничего не случилось. Просто это я привез вас сюда, и инуормация о похитителях вестна только мне и моим помощникам. Если вы будете помогать нам, мы сможем провести дело ти­хо   так, что никто не узнает, что вы с нами сотруд­ничали. Понимаете?

Голова старика медленно качнулась вперед.

  Хорошо,  сказал Гольди. Достав кармана блокнот и ручку, он положил их на стол, но решил пока ничего не записывать, а составить себе общую картину происшедшего.   Вчера вечером мы приехали на кладбище раскопать зарытые нами тела, но не нашли костей, После этого вы сообщили, что могилы раскопали невестные вам люди. Расскажите об этом подробней.

Гольди замолчал, глядя на старика пристальным взглядом. Тот несколько секунд сидел молча, словно раздумывал: говорить ли этому полицейскому то, что он знает,   а потом сказал:

  Их было трое: они приехали в большом черном уургоне позавчера в полночь и раскопали могилы   все шесть штук. Когда закончили, погрузили тела в ма­шину, а могилы зарыли и установили на прежние места надгробия. Потом они уехали.

  Вы видели, как они раскапывали могилы?

  Они заставили меня смотреть,   прошептал старик.   Сказали, что если я не хочу, чтобы в одну этих могил закопали мою жену, мне лучше по­малкивать.

  Сколько это у них заняло времени?

  Не более часа.

  Часа?  выдохнул Гольди. На мгновение он усомнился в словах старика, вспомнив, что они втроем за полтора часа раскопали только две могилы.   Вы ничего не путаете?

  Нет.

  Ну, хорошо... Когда вы впервые увидели этих людей? И когда они похитили вашу жену?

  Неделю назад... Они приехали неделю назад после закрытия кладбища и сказали, что моя жена у них. Они дали мне поговорить с ней по телеуону, а потом приказали открыть ворота на кладбище.

  Что проошло после этого?

  Они раскопали одну могил и увезли покой­ника.

Чувствуя, как его охватывает неясное беспокойст­во, Гольди повторил:

  Неделю назад?.. Вы говорите, что неделю назад они увезли покойника? Шесть могил они раскопали позавчера ночью.   Комиссар вдруг облнул губы и слегка подался над столом к смотрителю.   А меж­ду этими случаями они приезжали на кладбище?

  Да.

  Сколько раз?

  Каждую ночь.

  Каждую ночь?  Брови комиссара двинулись к переносице.   И каждый раз они?..

  Да. Они выкопали около десяти трупов.

Гольди вздохнул и опустился на стул, чувствуя, что от всего этого начинает попахивать какой-то мисти­кой. «Что за таинственные похитители трупов поя­вились в Террено?   пронеслось у него в голове.  Зачем кому-то выкапывать могил кости давно сгнивших покойников?..» Он постарался взять себя в руки и сказал:

  Давайте вернемся к тому, Что проошло на кладбище позавчера ночью... Вы видели, как невест­ные отделяли мясо покойников от костей?

  Отделяли мясо от костей?  повторил старик. Неожиданно на его посеревшем лице отразилось непо­нимание.   Они ничего не отделяли.

  То есть как это?   нахмурился Гольди.   В мо­гилах мы нашли одно мясо   без костей. Следователь­но, те, кто украли кости, должны были предварительно отделить от них мясо. Согласны?

Старик с сомнением покачал головой:

Я не понимаю, о чем вы говорите. Они вы­тащили могил двенадцать тел. Все они были целыми.     

  Целыми?   с недоумевающим видом повторил Гольди.   Подождите... По-моему, мы с вами не по­нимаем друг друга. Сегодня ночью мы раскопали две могилы и нашли останки покойников, у которых от­сутствовали кости. Вы же утверждаете, что невест­ные вытащили могил целые тела?

  Да, двенадцать покойников. Они погрузили их в уургон, а могилы зарыли.

Несколько секунд Гольди смотрел на смотрителя, понимая, что он ничего не понимает, а потом спросил:

  Вы заглядывали в сами могилы перед тем, как их опять закопали?

  Нет.

  И не видели, что стало с гробами?

  Нет.

Гольди почувствовал, как появившееся у него неяс­ное беспокойство начинает превращаться в нечто уи­чески ощутимое  заполняющее грудь и тошнотвор­ным комком подступающее к самому горлу. О каких двенадцати целых покойниках может идти речь, если в двух могилах на чимитеро Нуово они нашли трупы, у которых отсутствовали кости? Может быть, смотри­тель не до конца протрезвел после выпитого накануне вечером виски и сейчас бредит, подумал комиссар. А что, если нет? Что, если слова старика   правда?.. Но как объяснить тогда то, что в могилах, которых невестные унесли трупы, осталась плоть мертвецов? И чем объяснить присутствие на этой плоти загадочно­го «воска»?..

  Послушайте,   сказал комиссар.  Вы увере­ны, что могил, в которых мы закопали покойников, невестные выкопали и увезли двенадцать целых тел? Вы ничего не путаете?

  Нет,   ответил старик.   Поверьте: я видел эти тела   так же хорошо, как сейчас вижу вас.

Гольди ощутил, как тошнотворный комок начинает заполнять все его существо, и, подняв руку к лицу чтобы вытереть выступивший на висках пот,   увидел, что пальцы слегка подрагивают...

С каждой секундой звучащие от лестницы шаги становились громче и отчетливей. Проводившее их существо шло по коридору, осматривая комнаты. Два человека, замершие в тесном помещении, заваленном остатками церковной мебели, внимательно прислуши­вались к звуку шагов. Андрей чувствовал, что все его мышцы напряжены и словно окаменели, а позвоночник превратился в подобие металлического стержня! Он еще не до конца осмыслил только что услышанное от Аз Гохара вестие о том, что виденные ими существа были гулами, и то, что теперь одно этих существ шло к ним, вызывало у него дрожь. Неожиданно Аз Гохар вытащил кармана брюк огромный охотничий нож и протянул его Андрею. Тот взял нож, почувст­вовав ладонью его теплую пластиковую рукоятку. Он не знал еще, каким образом нож может подействовать против гула, но раз Аз Гохар дал ему нож, значит он знал, что последний может оказаться полезным. Тем временем сам Аз Гохар вытащил кармана тот са­мый предмет, который несколько минут назад направ­лял на Андрея. В тусклом свете, падавшем в комнату через балконную дверь, Андрей разглядел, что этим предметом была маленькая уляжка. Предмет этот оза­дачил его еще больше, чем нож, но он постарался не думать об увиденных странностях, решив, что Аз Го­хар знает, что делает.

В этот момент звук шагов оборвался у соседней комнаты. Какое-то время в коридоре висела гулкая тишина, затем существо двинулось к комнате, в кото­рой замерли два человека.

    Через секунду в проеме двери, выходящей в кори­дор, показался мужской силуэт. Замерший за огром­ным ящиком Андрей сразу узнал его   это был тот самый тип с короткими волосами, который вошел в зал церкви вместе с длинноволосым. Покосившись на Аз Гохара, он напрягся, думая, что ничего не знает о гулах, и если сейчас существо их обнаружит, он не будет знать, что делать. Несколько секунд, показав­шихся ему минутами, темный силуэт оставался непо­движным, пока существо осматривало комнату. Анд­рей чувствовал, как стучит его сердце, но пытался не проводить звуков, понимая, что для активных дейст­вий еще не готов, и лучше, чтобы эта тварь их не обнаружила.

    Еще какое-то время гул оставался на месте; потом отправился дальше по коридору. Андрей облегченно вздохнул, однако старик тут же сделал знак не шеве­литься. В течение следующей минуты существо просле­довало до конца коридора, вернулось назад, прошло мимо уже осмотренных комнат и оказалось у лест­ницы. Затем оно принялось спускаться вн, но неожи­данно звук его шагов оборвался,   судя по всему, гул остановился на втором этаже.

      Положив нож на пол, Андрей провел рукой по лицу, ощутил капельки пота, выступившие на висках, и прошептал:

        Бен, вы должны объяснить мне, что происходит в этом монастыре, иначе...   Внезапно он замолчал, поняв, что не знает, что сказать после этого «иначе», и просто повторил:         Вы должны объяснить мне это.

Некоторое время Аз Гохар прислушивался к зданию, но шагов, стихших минуту назад, не услышал. Тогда он взглянул на Андрея и сказал:

      Мистер Белов, я не знаю, что привело вас сюда: проведение или злой рок, и хорошо ли то, что вы здесь появились... Весь вчерашний день я думал о том, кто может помочь мне в борьбе против гулов в Террено. Но теперь я не знаю, втягивать ли вас во всю эту историю или посоветовать выпрыгнуть в окно, сесть в машину и уехать города...

   Помочь? В чем помочь?  прошептал Анд­рей.   И почему вы говорите, что мне лучше уехать Террено?

   Мгновение Аз Гохар с напряжением всматривался в лицо Андрея, а потом спросил:

    Помните, три года назад я рассказывал вам о Пророчестве, сделанном одним моих предков?

Конечно,   кивнул Андрей.

 Так вот, описанное в Пророчестве осуществится в Террено... Сегодня.

Андрей ощутил укол беспокойства, вызванный сло­вами Аз Гохара, и спросил:

  Бен, я вас правильно понял?.. Вы хотите сказать, что в Террено гулы под предводительством своего вожака уничтожат людей и захватят город?

  Они уже делают это.

В полумраке, царившем в комнате, Андрей вдруг заметил, что пальцы Аз Гохара мелко подрагивают. Человек в камууляже положил на пол уляжку, выта­щил кармана пачку сигарет, достал нее тонкую длинную сигару, похожую на жало стилета, и несколь­ко секунд смотрел на нее, словно хотел закурить.

  Что у вас руками?   спросил Андрей.

  Ничего...

Вернув сигару на прежнее место, Аз Гохар подо­брал уляжку и, сделав знак Андрею придвинуться ближе, зашептал,

  Мистер Белов, вы говорили, что в городе уже третий день. Вы не заметили в Террено ничего не­обычного?

  Нет   я же уже говорил.

  Никаких странностей в поведении людей или загадочных событий?

  Ничего похожего...  нахмурился Андрей и, в свою очередь, спросил:   Послушайте, Бен. Вы гово­рите, что в Террено начинает осуществляться Пророче­ство? Но я отлично помню слова, которые вы говори­ли в Бахрейне. В городе, кроме Вассаха, должно поя­виться много гулов... Где у вас доказательства того, что Пророчество осуществляется?

  Я не полицейский,   недовольным голосом протянул Аз Гохар,   и доказательств не предостав­ляю. Но если я говорю, что в Террено появились гулы, значит, это правда... Если же вам нужны доказательст­ва, спуститесь в зал и откопайте того гула, что лежит в земле, или поднимитесь на крышу и посмотрите на того, что подвешен на балке. Тогда у вас появятся стопроцентные доказательства. Правда, боюсь, что в следующую секунду после того, как вы их получите, вы будете мертвы...

Андрей вздрогнул, вспомнив недавнее «представ­ление», разыгранное в зале церкви. То, что ни один человек не может проделать те трюки, что демон­стрировали девушка-подросток и щеголь, он понял, уже наблюдая за ними. Но и поверить в то, что существа эти, так похожие на людей, были гулами, он все-таки тоже не мог  слишком уж неожиданно это было.

  Сегодня ночью я поймал одного гулов и сжег,   продолжал Аз Гохар.   Но перед этим я его допросил... Как вы думаете, мистер Белов, что я здесь делаю?

Андрей заглянул в черные провалы глаз Аз Гохара и выдохнул:

  Это я и спрашивал у вас.

Краешки губ Аз Гохара скользнули вн.

  Гул, которого я сжег, сказал, что Пророчество начнет осуществляться сегодня утром в заброшенном монастыре. Именно поэтому я приехал сюда.

  Он сказал вам, что здесь проойдет?   Андрей-вдруг поймал себя на странной мысли, что начинает верить словам Аз Гохара.

  Нет, нам помешали: в гула вошел Вассах и за­претил ему говорить со мной.

  Вассах? Повелитель гулов?

  Да... Он проник в сознание гула и говорил со мной через его тело. Он же сказал мне, что к се­годняшнему вечеру в Террено не останется живых лю­дей.

  Он вошел в тело гула на расстоянии?   спросил Андрей, с сомнением глядя на Аз Гохара.   Как это может быть? Разве это возможно?

  Спросите лучше, как вообще могут существо­вать эти богопротивные твари,   ответил старик, кив­нув в сторону зала.

  В Террено восемьдесят тысяч жителей. Каким образом они собираются убить столько людей?

  Не знаю   Вассах не сказал этого. Но мне не показалось, чтобы он шутил.   Аз Гохар придвинулся еще ближе к Андрею.   Я разговаривал кое с кем в Террено, мистер Белов, По моим подсчетам, в городе сейчас не менее двух десятков гулов.

  Двух десятков?

  Да. При том что каждое этих существ способ­но убить своими руками столько людей, сколько ему подвернется. Но я не думаю, что гулы будут ходить по Террено и убивать его жителей. Во-первых, это займет много времени. А во-вторых, у многих в этом городе есть оружие, да и полиция в Террено имеется. Поэтому я сомневаюсь в том, что они начнут убивать людей, разгуливая по улицам. В этом случае в город введут войска, и тогда план Вассаха рухнет. Скорее всего они сделают что-то другое   но вот что, я не знаю. Хотя начнут они в этом монастыре.

Какое-то время Андрей сидел молча, стараясь осмыслить только что услышанное от Аз Гохара. Потом сказал:

  Хорошо. Я могу допустить, что все сказанное вами,   правда. Но я не понимаю другого: зачем гулам убивать людей? Ведь если все, что вы гово­рите,   правда, и если я правильно помню ваши слова в Бахрейне, Вассах живет в этом городе больше ста лет и за это время он никого не убил. Зачем же теперь ему делать это? И зачем гулам захватывать город? Что будут делать два десятка этих существ в пустом городе с тысячами трупов?.. Через сутки о происшедшем в Террено узнает весь мир, и сюда введут полк карабинеров. Не проще ли гулам убраться отсюда?

Хотя в комнате было темно, Андрей заметил, как нахмурился Аз Гохар. Несколько секунд человек в ка­мууляже смотрел на серую уляжку, застывшую в его руке   такой же морщинистой, как само лицо,   и на­конец сказал:

  На этот вопрос не так просто ответить, хотя ответ на него самый важный во всем Пророчестве. Я объясню вам, зачем гулам убивать людей, но снача­ла вы ответите на один мой вопрос...

Он помедлил.

Я прибыл в Террено, не зная всей серьезности происходящего в этом городе, и то, что я обнаружил здесь Вассаха,   случайность. Если бы я знал о том, что происходит в Террено, я приехал бы сюда с братьями   тогда силы были бы равны, но я приехал один...   Аз Гохар переложил уляжку вспотевшей руки на колени, и внезапно в его голосе зазвучала горечь:   Понимаете, мистер Белов, три тысячи лет мои предки искали и уничтожали гулов, я сам посвя­тил свою жнь тому же. Два раза мои предки находи­ли Вассахов до того, как могло осуществиться Проро­чество, и уничтожали их. Но все это время мы знали, что однажды они опередят нас, и тогда нам не останет­ся ничего другого, как драться с ними   драться до смерти... Мистер Белов, я должен уничтожить гулов в Террено. Это мой долг. Но я чувствую, что не справлюсь с этим один. Для того чтобы уничтожить гулов, мне нужен помощник   человек, который знает о них, верит в их существование и не побоится бросить им вызов...  Положив руку на плечо Андрея, Аз Гохар спросил:

       Согласны вы стать таким челове­ком, мистер Белов? Согласны вы встать со мной про­тив гулов?

Пристально глядя в глаза Аз Гохара, Андрей мед­ленно пожал плечами:

  А разве у меня есть выбор?

  Есть... Вы можете дождаться, когда гул уй­дет,   Аз Гохар кивнул в сторону лестницы,   вы­браться монастыря и уехать Террено. Либо до­ждаться, когда закончится то, что задумали гулы   здесь, в монастыре,   и также уехать города... Но вы можете сделать другое: остаться со мной и попы­таться остановить их.

Замолчав, Аз Гохар смерил Андрея внимательным взглядом. Под этим взглядом Андрей задумался...

То, что предлагал ему этот человек, сильно смахи­вало на средневековый поход отцов инквиции про­тив ведьм: та же уанатичная вера в свои слова, то же стремление во что бы то ни стало уничтожить врагов. Только, в отличие от средневековых ведьм, врагами Аз Гохара были не люди... Все, что он знал о Пророчест­ве, Вассахе и намерениях гулов в Террено, Андрей знал со слов Аз Гохара. Но он знал и другое   то, что на протяжении последних семи лет по крупицам собирал источников, разбросанных по библиотекам стран всего мира. И то, что он узнал о гулах, однозначно говорило о том, что эти создания (если они дейст­вительно существовали) являлись далеко не миролюбивыми существами... Внезапно он вспомнил девушку-подростка и щеголя, притаившихся в зале церкви, и по­нял, что не давало ему покоя все время, пока он наблюдал за их «представлением»,   от этих двоих исходили уически ощутимые улюиды злобы   нече­ловеческой, чистой злобы, несущей страдания и смерть... «Что, если слова Аз Гохара  правда?   подумал он.   И что, если Вассах действительно заду­мал уничтожить жителей Террено?..» Внезапно он вспомнил Паолу де Тарцини, в этот момент находив­шуюся в публичной библиотеке, и понял, что у него действительно нет выбора... Нахмурившись, он сказал:

  Я с вами, Бен.

  Хорошо!..   Аз Гохар выдохнул это с таким видом, словно от ответа Андрея зависела его жнь.   У вас есть оружие?

  Нет.

  Ладно, тогда вы воспользуетесь моим ножом. Тем более что огнестрельное оружие против гулов все равно не эууективно.

  А нож?

  Нож тоже... Но если отрубить гулу руку или голову, это на какое-то время сделает его уязвимым. По крайней мере, за это время от него можно будет убежать или найти более мощное оружие.

  Вы действительно хотите воевать против гу­лов?   спросил Андрей, всматриваясь в лицо Аз Го­хара.

  Я делаю это всю жнь,   просто ответил тот.

Андрей с шумом выдохнул, подумав, что их раз­говор начинает напоминать ему разговор двух героев какого-то дешевого триллера, которые он так не лю­бит смотреть и которые крутят вечерами по кабель­ному телевидению в любом отеле любой страны мира.

  Что вы намерены сделать в первую очередь, Бен? Пойти и прикончить того, что на лестнице?

  Нет.   Аз Гохар качнул головой.   Это ненуж­ный риск... Возможно, мы и убьем его, но те, что находятся в зале, услышат шум. Вряд ли мы справимся с тремя гулами сразу.

  Тогда что вы намерены делать?

  Мы подождем... Если интуиция не меняет мне, скоро здесь начнут разворачиваться основные события. Тогда мы и посмотрим, что можно будет сделать. А пока я отвечу на ваши вопросы и расскажу, как лучше всего бороться с этими существами.

  Да, я чувствую, что мне это не помещает,   пробормотал Андрей.

Он осторожно выглянул в проем двери, выходящей в зал. Под сводом церкви, где затаился щеголь, не было никакого движения. В самом зале тоже было спокойно. Тогда Андрей снова прислонился к стене, поднял лежащий у его ног нож и провел пальцем по его лезвию.

Тем временем Аз Гохар поднял перед собой уляж­ку и сказал:

  С помощью этого я сжег одного гулов се­годня ночью... А теперь о том, зачем гулам унич­тожать людей.   Человек в камууляже вздохнул.   Прежде всего, я должен объяснить вам, каким образом рождаются эти создания. Без этого вы ничего не поймете...

 

В половине десятого «ланча-каппа» остановилась возле городской больницы. Сидевший за рулем Кавио Гольди повернулся к замершей на соседнем сиденье Джей Адаме и спросил:

  Джей, подождете меня здесь или пойдете со мной?

Женщина отстегнула ремень безопасности  как показалось комиссару, слегка торопливо,   и, открыв дверь, сказала:

  Нет уж, одна я здесь не останусь!

Гольди промолчал, подумав, что за ночь у Джей Адаме развилось нечто вроде небольшой паранойи. Впрочем, причина для этого у нее была веская. Вы­бравшись машины, он показал Джей на дверь боль­ницы, и, перейдя тротуар, они вошли в здание.

Пару минут Гольди потратил на то, чтобы найти Скалу. Доктора он обнаружил на втором этаже боль­ницы, в отделении судебно-медицинской эксперты. Еще минуту ему пришлось ждать, пока Скала закончит работу за пластиковой перегородкой и выйдет ор­динаторской.

Когда доктор оказался в коридоре, Гольди попро­сил Джей посидеть на стуле, а сам вместе со Скалой отошел к дальней стене коридора.

  Ну, что, Умберто?  спросил он, когда они оказались на таком расстоянии от Джей Адаме, что она не могла их услышать.   Санти привез вам образ­цы костей с «воском» переулка?

  Полчаса назад,   кивнул Скала.

  И вы уже сделали их анал? Что вы нашли?

  А как вы думаете, комиссар? Гольди облнул губы и полуутвердительно про­нес:

  То же самое вещество?

  Абсолютная идентичность.

  Дьявол!   выдохнул Гольди.   Что еще?

  Я осмотрел череп человека, сгоревшего в виколо Гарибальди. Костные ткани, которые нашли в подъез­де, принадлежат ему.

  Значит, это в него стреляли в доме, и он же убил двух парней Пальоли?

  Судя по всему, да.

  Вы уже установили его личность?

Неожиданно для Гольди Скала нахмурился и,, прежде чем ответить на этот вопрос, помедлил... Наконец он сказал:

  Вы верите в загробную жнь, комиссар? Брови Гольди дрогнули в недоумении.

  Что вы имеете в виду, Умберто?

  То, что я вам скажу, попахивает мистикой. Гольди, слегка поморщившись, протянул:

  Послушайте, док... Сегодня ночью в Террено убиты восемь человек. Через несколько часов Плацци и прокуратура навалятся на меня как стервятники на падаль. Вы понимаете это? Я прошу вас: давайте обой­демся без загадок. Говорите, что вы нашли, и я по­еду.

  Ну, хорошо,   вздохнул Скала.   Если вы хо­тите уакты, вы их получите...   Помолчав пару се­кунд, он принялся объяснять:   Я снял слепок зубов с черепа сгоревшего человека. После этого сравнил их с образцами, имеющимися в нашем архиве. Ока­залось, -что череп невестного, сгоревшего в виколо Гарибальди, принадлежит некоему Бьянки Гарроте, застреленному два года назад возле ресторана Ги Валенти на Золотом бульваре и похороненному на чимитеро ди Джовани. При жни Гаррота работал на Доминика Пальоли.

Договорив предложение, доктор замолчал.

Несколько секунд Гольди смотрел на него в немом умлении, обдумывая услышанное. Потом сказал:

  Но этого не может быть, Умберто.

  Комиссар, вы хотели уакты. Вы их получили.

  Но этого не может быть,   повторил Голь­ди.   Вы не могли ошибиться?

  Нет. За результаты эксперты я ручаюсь. Все еще глядя на доктора с недоверием, Гольди спросил:

  Умберто, вы видели Кирски?

  Да, он в оляторе... Постоянно твердит о ка­ком-то монстре, который хочет убить его и которого не останавливают пули.

  Он бредит?

  Не знаю.   Скала пристально смотрел в глаза комиссара.   Может быть, да... А может быть, лет.

  Но это не может быть правдой!   в третий раз выдохнул Гольди.   Покойник, разгуливающий по городу и убивающий людей?.. Это не может быть правдой!

  Вы верите в Бога, комиссар?   тихим голосом спросил Скала.

  Конечно...   Гольди поежился.   Где сейчас Доминик Пальоли?

  В реанимационном отделении, подключен к сис­теме с плазмой. Он потерял больше двух литров кро­ви. Почти умер, когда его доставили к нам.

Когда он сможет заговорить?

  Все зависит от органма. Хотя в любом случае он очнется не раньше полудня.

Оглянувшись на Джей Адаме, Гольди некоторое время думал о чем-то своем, прежде чем спросить:

  Умберто, но что же все это значит? Что вы можете предположить с точки зрения врача? Я имею в виду этот череп виколо Гарибальди?

  Не знаю,   ответил Скала.   А если вы хотите совет?..

  Да.

  Тогда поезжайте на чимитеро ди Джовани и рас­копайте могилу Гарроты.   Помолчав, доктор доба­вил:

  Правда, я не уверен, что вы найдете там что-нибудь, кроме гнилых досок.

С минуту Гольди пристально смотрел на врача, и в глазах его читалось ничем не прикрытое недоверие.

  И все-таки я не верю в оживших мертвецов, Умберто,   повторил он.

  Это ваше дело, мое   представить вам уакты... Кстати,   добавил Скала,   только что я исследовал останки, найденные в заброшенном доме у чимитеро ди Джовани.

  Это те, что сожгли?  автоматически спросил Гольди.

  Да... И я обнаружил на них кое-что необычное, На черепе сохранились остатки скотча   несколько расплавленных кусков. Так вот, на внутренней поверх­ности этих кусков обнаружились следы «воска».

Гольди, в который уже раз за это утро, вздрогнул, а Скала продолжил:

  Но это не все... Найденный череп пробит. Но оказалось, что пробит он не камнем или, допустим, каким-нибудь инструментом вроде молотка, а пулей.

  Пулей?  переспросил комиссар. Внезапно не­доверие в его взгляде сменила напряженность.

  Большой пулей,   кивнул Скала.   Миллимет­ров семь или восемь. Причем, судя по свежим сколам на кости, проошло это не больше двенадцати часов назад.

Чувствуя, как в груди его зарождается тошнотвор­ный комок, Гольди спросил:

  Пуля от пистолета или винтовки?

  Возможно и то, и другое... Подробней вам от­ветит баллист, но я бы сказал, что от винтовки.

  Например, такой как «ремингтон»?

  Да,   сказал Скала, немного подумав,   «ре­мингтон» подошел бы по калибру.

Внезапно тошнотворный комок, появившийся в его теле, превратился в самый настоящий ком льда   Гольди почувствовал, что вконец теряет возможность думать логически. Он вспомнил слова смотрителя чи­митеро Нуово, услышанные им полчаса назад,   о том, что могил на кладбище невестные выкопа­ли двенадцать целых покойников,  и с отчаянием подумал: «Господи, да что же происходит в этом городе?»...

К половине десятого на пустырь, расположенный в пятистах метрах от речного порта, начали съезжать­ся легковые машины. Все они были забиты мужчинами в возрасте от двадцати до сорока лет. В течение десяти минут автомобили подъезжали на пустырь один за другим, останавливались на свободном месте, после чего водитель глушил двигатель, а сидящий рядом человек выбирался машины и шел к большому синему «лендроверу», замершему посреди пустыря. Переговорив с сидящими в джипе, новоприбывший возвращался в свою машину и принимался ждать.

Без двадцати десять на пустыре собралось семнад­цать машин, в каждой которых сидело в среднем по пять человек. Через минуту на дороге, ведущей города, показались три черных «мерседеса». Когда они въехали на пустырь, две крайние машины останови­лись невдалеке от «лендровера», образовывая клин, а средний автомобиль подъехал к самому джипу. Че­рез секунду распахнулась дверь «лендровера», и него выбрался Армандо Эрба. Он открыл дверь ос­тановившегося «мерседеса» и сел на заднее сиденье рядом с Франческо Борзо.

Посмотрев на помощника, капо спросил:

  Что у тебя?

  Здесь восемьдесят три человека,  ответил Эр­ба.

  Люди Доминика пришли?

  Да, их привел Лука Таллья.      

  Что со связью и оружием?

  Все вооружены. В каждой машине рация.

  Хорошо... План готов?

Вместо ответа Эрба вытащил кармана сложен­ный вчетверо лист бумаги и принялся объяснять нане­сенные на него обозначения:

  К заброшенному монастырю ведут две дороги. Я думаю, по шоссе можно будет пустить несколько машин   если Пандора решил устроить засаду, это на какое-то время собьет его с толку. Тем временем мы подъедем к монастырю по объездной дороге.   Эрба указал на тонкую ниточку, идущую вдоль реки.   Я отправлю вперед несколько человек   они свое дело знают и людей Пандоры почуют далека. Мы ос­тановимся в четырехстах метрах от монастыря   вот здесь,   помощник показал на небольшое пятно возле дороги.   Это поляна в пятидесяти метрах от реки. Там мы подождем результаты разведки. Если парни обнаружат засаду, можно будет отступить или про­браться к монастырю через заросли, если же все будет спокойно, мы подъедем к нему по дороге.

Выслушав помощника, Борзо кивнул:

  Идет... Так мы и сделаем. Потом он взглянул сквозь стекло на замерший «лендровер» и спросил:

  Как Луиджи?

  Немного нервничает,   ответил Эрба.   Но его можно понять  он давно не участвовал в серь­езном деле.

  Это-то меня и беспокоит. Может, ему лучше остаться?

  Не думаю,  осторожно проговорил помощ­ник.   Полагаю, Луиджи справится.

Борзо нахмурился, еще раз подумав, что лучше бы ле Гранде остаться на его вилле, где собрались жены Траколло, Эрбы и его собственная   под охраной десяти человек и Рокко. Потом посмотрел на., часы и сказал:

  Ладно, Армандо. Начинай распределять людей.

Кивнув, щуплый помощник вылез автомо­биля...

Спустя пять минут кавалькада пятнадцати ма­шин, вытянувшись в цепочку, двинулась с пустыря по дороге, идущей вдоль реки. Пять машин отправилось к шоссе на Морте-Коллине, по которому также можно было подъехать к монастырю.

Без десяти десять полтора десятка машин, двигав­шихся по виноградной плантации, остановились в че­тырехстах метрах от монастыря, на небольшой поля­не, окруженной плотной стеной ясеня и пробкового дуба. Десять человек Армандо Эрбы сразу же отправи­лись к монастырю. Сам Эрба связался по рации с ма­шинами, двигавшимися по шоссе, и приказал им ос­тановиться невдалеке от свертка на грунтовку и ждать.

Через четыре минуты разведчики доложили по ра­ции, что в монастыре никого нет. Выслушав их, Эрба повернулся к сидящему рядом капо и сказал:

  Похоже, мы ошиблись, Франческо? Немного подумав, Борзо ответил:

  То, что в монастыре пусто, еще ничего не зна­чит... Они проверили окрестности?

  Там все чисто,   кивнул Эрба.   Если бы было что-то подозрительное, парни бы это обнаружили. Подумав еще, Борзо приказал:

  Едем к монастырю...

Вскоре пятнадцать машин остановились в двадцати метрах от северной стены, огораживающей шесть по­луразрушенных церковных строений. Пять машин, ждавших на шоссе, проехали по грунтовке к монастыр­ским воротам. Люди, сидевшие в них, доложили, что на шоссе и в окрестностях, прилегающих к дороге, все чисто. Борзо приказал еще раз внимательно осмотреть монастырь. Лишь после того как полсотни человек в течение двух минут лазили все здания, он, Эрба и ле Гранде вошли через проржавевшие ворота на территорию монастыря.

  Вот в этом здании он и хочет встретиться,   сказал Эрба, кивнув на четырехэтажное строение, воз­вышавшееся слева от ворот.

Борзо окинул взглядом уходящую вверх стену церкви с пустыми прорезями стрельчатых окон, и уви­денная картина ему не понравилось.

  Внутри никого?   спросил он.

  В монастыре ни единого человека,   ответил Эрба.

  Ну, что ж... Луиджи, расставь своих людей у до­роги к шоссе. Когда Пандора подъедет к монастырю, его люди должны оказаться в «мешке». Понятно?

Высокий помощник кивнул и, обтирая лицо плат­ком, направился к воротам.

  Армандо, ты расставишь парней Доминика и часть своих людей вокруг монастыря   за стеной. Ни одна мышь не должна ускользнуть него, если начнется бойня. Остальных людей распредели по зда­ниям.., Кстати, твои снайперы здесь?

  Конечно.

  Посади их куда-нибудь так, чтобы их не было видно.

  Сделаю,   ответил помощник и тут же пред­ложил:   Может, спрятать одного в зале? Мало ли что?

  Не надо   мы с Пандорой разберемся сами. Если что, Бучи поможет.

Эрба кивнул и отправился расставлять людей. Тем временем Франческо Борзо в сопровождении Бучи Баррио направился к главному зданию монастыря.

Пару минут спустя Эрба отдал необходимые рас­поряжения и вернулся к церкви. Когда он вошел в нее через главные двери, то увидел капо сидящим посреди огромного зала за небольшим деревянным столом, напоминающим ученическую парту. Баррио осматри­вал зал   в тот момент, когда Эрба оказался в проеме дверей, он как раз вынырнул полукруглой апсиды за алтарем и остановился на возвышении для хора, от­ряхивая с брюк пыль.

  Франческо, люди расставлены,   сказал Эрба, двинувшись к капо.

Борзо кивнул, давая понять, что слова помощник услышал, и продолжал пристально глядеть вверх   на зияющие на третьем этаже черные проемы дверей... Когда Эрба остановился возле него, он сказал:

  Не нравится мне этот балкон.

  Там все проверено,   отозвался помощник,   никого нет.

  И все-таки этот балкон мне не нравится. Еще несколько секунд капо смотрел на пустевшую балюстраду, потом перевел взгляд на Эрбу и спросил:

  Как думаешь, почему Пандора не устроил заса­ду? Это было бы в его стиле: пригласить нас на встречу и напасть посреди дороги.

  Не знаю,  ответил Эрба. Немного помолчав, он добавил:   Но мне не дает покоя другое   вчераш­нее исчезновение парня Доминика. Люди, убившие его,  сожгли «уеррари», на котором сами же ездили. Это не похоже на почерк Пандоры.

  Ты сомневаешься в том, что Доминика и пяте­рых его человек застрелили люди Пандоры?

  В этом   нет. Но вот сожженный «уеррари»?..

  У машины был туринский номер,   сказал Бор­зо.   У Пандоры в Турине родственник. Тебе нужны какие-то дополнительные доказательства?

  Нет. Но все-таки это странно,   повторил Эр­ба.

В этот момент за стеной церкви раздались тороп­ливые человеческие шаги. Вскоре в проеме дверей по­казался один телохранителей Эрбы. Остановившись в дверях, он доложил:

  Только что передали по рации: по шоссе едет Пандора. У него двенадцать машин.

Франческо Борзо посмотрел на притихшего по­мощника и сказал:

  Ну, вот и ответ на твой вопрос, Армандо.   Он взглянул на часы.   Сейчас только без двух минут десять. Рановато он едет, если предположить, что встречу он назначил с благими намерениями. Как думаешь?

Эрба нахмурился и вместо ответа едва заметно кивнул...

Без пяти десять Кавио Гольди остановил машину на тихой улочке, по обеим сторонам которой высились серые трехэтажные дома. На стене одного них чер­ной краской было выведено: «Виа Роза». На асуальте дороги   в трех метрах от того места, где останови­лась «ланча»,  мелом был начерчен большой крест   здесь четыре часа назад нашли машину Тревора Адамса.

  Здесь вы вчера сбили того парня?  спросил комиссар.

Джей едва заметно кивнула.

  Давайте выйдем,   предложил Гольди, откры­вая дверь.

Неожиданно для него женщина судорожно вздохнут
ла, и тело ее сотрясла крупная дрожь.     

  Я не вылезу машины,   процедила она, стис­нув пальцы и глядя прямо перед собой. Гольди придержал открытую дверь.

  Не глупите, Джей. Вы ведь не думаете, что этот парень появится здесь? Ну же...

Он дотронулся до ее плеча. Неожиданно Джей Адаме вздрогнула, словно плеча ее коснулась не рука человека, а оголенный провод высокого напряжения. Она резко повернулась к комиссару и выдохнула:

  Вы ничего не понимаете!.. Он обещал прийти к нам и убить нас обоих! Тревора он уже убил! Теперь моя очередь!

  Но он ведь не ясновидящий, Джей,   мягко возразил Гольди.   Он не может знать, где вы находи­тесь сейчас. В этом городе восемьдесят тысяч жителей. Очень маловероятно, что он окажется здесь и сейчас.

  Вы ничего не понимаете,   повторила Джей.

Она вытащила сумочки пачку «Бонда» и, сунув в рот сигарету, принялась искать зажигалку. Не-зсколысо секунд Гольди наблюдал за ее безуспешными попытками отыскать непонятно куда запропастившуюся зажигалку, потом нажал на встроенный под магнитоуоном прикуриватель и протянул Джей ма­ленький цилиндрик с раскаленным концом. Женщина нервно затянулась и, выпустив дым в окно, повторила в третий раз:

  Вы ничего не понимаете. Это не обычный че­ловек. Обычный человек не мог сделать того, что сделал тот тип.

Немного помедлив, Гольди захлопнул дверь и ска­зал, растягивая слова:

  Я, конечно, могу представить себе ваше состоя­ние, Джей, после всего, что случилось... Но неужели то, что проошло в этом переулке вчера утром и смерть вашего мужа так подействовали на вас, что сейчас вы боитесь выйти машины?

Джей коротко взглянула на комиссара, потом от­вернулась. Гольди понимал, что слова его звучат жест­ко, но не пытался говорить мягче. Он чувствовал, что Джей Адаме что-то от него скрывает, и, видя, что она на взводе, пытался вывести ее себя, чтобы она заговорила.

  Когда человека сбивает машина, но он встает и уходит, словно ничего не случилось,   это необычно. Когда он угрожает убить сбившего его человека и осу­ществляет угрозу   это необычно и страшно. Но неу­жели одно только это напугало вас до такой степени, что теперь вы боитесь каждой тени?  Гольди пристально глядел в побледневшее лицо женщины.   Джей, скажите, что проошло в этом переулке вчера утром на самом деле...

Пепел с кончика сигареты упал вн и осыпался на джинсы Джей Адаме. Впрочем, она этого, кажется, и не заметила. Зато Гольди заметил, как губы женщи­ны искривились, словно она хотела сказать что-то, но не решалась. И еще он подумал, что она все-таки очень сильная женщина,   после всего, что случилось, она способна оценивать ситуацию и, в какой-то степени, держать эмоции под контролем. Девяносто девять ста других женщин давно бы уже раскисли и выложили все до мельчайших подробностей   например, его Торна давно бы уже рыдала у него на плече,   но Джей Адаме держалась.

  Поймите, что я не смогу найти убийцу вашего мужа, если не буду знать всех деталей случившегося,   говорил Гольди, продолжая вглядываться в лицо жен­щины.   Джей, что поразило вас вчера утром в этом переулке?

Неожиданно Джей Адаме нажала кнопку стекло­подъемника и, когда стекло опустилось вн, выкинула недокуренную сигарету на тротуар. На лице ее от­разилась сложная игра чувств, и она резко прого­ворила:

  Поехали отсюда!

  Джей...   начал Гольди.

  Комиссар, я не могу разговаривать здесь!   повернувшись, Джей смерила Гольди таким взглядом, что тот почувствовал себя неуютно.   Заводите маши­ну и поехали отсюда!

Немного помедлив, Гольди повернул ключ зажига­ния, и через секунду «ланча» мягко тронулась с места... Когда они отъехали от белого креста на дороге метров на сто, Джей снова нажала на кнопку стеклоподъем­ника и начала говорить, не глядя на Гольди:

  Вы ведь специально привезли меня в этот переу­лок, так, комиссар? Все эти ваши полицейские штучки. Сколько я их насмотрелась по телевору, но никогда не думала, что, окажись я в подобной ситуации, и это сработает на мне... Но это сработало. Вы довольны?

Она взглянула на Гольди, который смотрел прямо перед собой   на дорогу   и не пытался прерывать Джей Адаме, боясь, как бы его слова не заставили ее замолчать. 

  И вы правы насчет того, что вчера здесь проо­шло кое-что еще  кроме того, что я уже рассказала. Не знаю, поверите ли вы мне или нет, да мне это уже и не важно,   продолжала Джей.   Так вот, это имя на пленке   «Джейром»,   Тревор никогда не называл меня так. Он даже не знал, что кто-то называет меня этим именем. И никто не называл, кроме одного челове­ка...  Она помедлила.  Этим человеком был мой любовник. Только я и он знали это имя. А вчера утром парень, которого мы сбили, назвал меня «Джейром» и сказал кое-что еще, о чем никто, кроме меня и Алекса, знать не мог. Понимаете вы это?

  Алекс   имя вашего любовника?   осторожно спросил Гольди, чувствуя, что Джей Адаме рассказала не все.

  Да, но он вам ничем не поможет.   Красивые губы чувственного рта женщины скривились, когда она посмотрела на часы.   Он уже в самолете и через несколько минут улетает в Париж... А напугало меня вчера утром то, что парень прочитал мои мысли. Вы можете мне верить или не верить, комиссар, но я думала об этом целые сутки, и я уверена, что он прочитал мои. мысли...

Гольди осторожно убрал ногу с педали газа, и машина начала сбавлять скорость. Спустя несколько се­кунд автомобиль мягко ткнулся колесом в бордюр тротуара. Гольди повернулся к замолчавшей Джей Адаме и спросил терпеливо, словно отец у маленькой дочери, рассказывающей небылицы:

  Джей, вы утверждаете, что он прочитал ваши мысли?

  С точно такой же легкостью, с какой вы читаете : в телеуонном справочнике,   процедила женщина.   Вы хотели получить это, комиссар,   вы это получи­ли. Довольны?

Джей замолчала.

На короткое время в салоне машины повисла напря­женная тишина, нарушаемая лишь легким урчанием мотора. Джей Адаме и Кавио Гольди не мигая смотрели  друг на друга   словно в странной детской игре, проиг­равшим в которой считается тот, кто мигнет первым. А потом Гольди подумал: а действительно, доволен ли он? Вытягивая у Джей Адаме это прнание, он был готов ко многому. Но к такому? Комиссар мысленно покачал головой: к такому он готов не был. Это уж точно...

 

Глава двадцатая

 

В начале одиннадцатого Паола де Тарцини находилась в читальном зале Терренской   стоя возле одного столиков с мнемопроекторами, смотрела в окно на залитую солнечными лучами площадь. Ка­уе-мороженое, находившееся на северной стороне пьяцца дель Пополо, сегодня было заполнено посети­телями сверх обычного   причиной тому был выход­ной день. Паола знала, что студенты местных институ­тов и колледжей в субботу не учатся, поэтому не удивлялась обилию ярко одетых, вычурно причесан­ных молодых людей, сидящих за столиками с мороже­ным. Погода сегодня стояла хорошая: с юга дул теп­лый ветер, небо было безоблачным, а солнце приятно грело и не было похоже на июльское, сжигающее своими лучами растительность и заставляющее жнь замереть.

Паола вздохнула, с приятным томлением подумав, что, если погода не испортится, они с Андреем после обеда могут поехать к Морте-Коллине  туда, где расположены главные пляжи Террено. Мысль об Анд­рее подействовала на нее, как дурман: на время она даже отрешилась от окружающего, перестав видеть пьяцца дель Пополо, Перед глазами ее возникла кар­тина прошедшей ночи и сегодняшнего утра. За послед­ние полтора часа она возникала у нее много раз и вы­зывала сладостное чувство в груди.

Проснулась она оттого, что кто-то гладил ее по лицу. Открыв глаза, Паола не сразу узнала склонивше­гося над собой мужчину, но вскоре воспоминания о прошедшей ночи обрушились на нее со всеми своими подробностями, и Паола поняла, что только что ви­денный ею сон переходит в реальность. При свете лучей утреннего солнца, проникавшего в комнату, од­номестный номер гостиницы выглядел по-иному, чем ночью,   ему недоставало некой загадочности,   впрочем, время загадок ушло вместе с ночной темно­той, теперь Паоле хотелось чего-то более открытого.., Они занялись любовью на кровати, рядом с которой стояли две чашки с дымящимся коуе, приготовленные Андреем. Через тридцать минут они выпили уже остывший коуе, после чего Андрей отнес Паолу в душ. В восемь утра они вышли отеля и, сев в машину, отправились к дому де Тарцини   Паоле необходимо было переодеться, чтобы идти на работу. Пока маши­на ехала по узким улочкам просыпающегося города, они еще раз переговорили и условились о том, что Андрей приедет в библиотеку в начале второго... Дома Паола переоделась и села завтракать с матерью (отца дома не было   два дня назад он уехал в Аосту и вернуться должен был только в воскресенье). Не­смотря на то, что вчера вечером она звонила домой и сказала, что после дня рождения подруги останется ночевать у нее, Паола поняла, что обмануть мать ей не удалось. Та весь завтрак смотрела на нее так, словно читала по лицу дочери все, что проошло этой ночью. Блеск в глазах, который невозможно было скрыть, и волчий аппетит выдавали Паолу с головой. Она все ждала, что мать начнет расспрашивать ее о «дне рож­дения» подруги, и готовилась отвечать, но та за весь завтрак не задала ни единого вопроса   только молча улыбалась и подкладывала ей горячую лазанью с тер­тым, пахнущим овечьим молоком пармезаном. Лишь когда Паола уже собиралась уходить, мать, стоя в две­рях, спросила как о чем-то само собой разумеющемся: «Как хоть его зовут?» Паола вспыхнула и пробор­мотала, что поговорит об этом вечером, когда вернет­ся с работы. Мать улыбнулась, но настаивать не стала. Четыре квартала, отделяющие их дом от , Паола шла, думая об одном: мать видела ее насквозь, и никакие ухищрения не смогли бы обмануть ее и еще   она вела себя, как пятнадцатилетняя девчон­ка, впервые уличенная в любовном романе. Впрочем, для матери она всегда останется девочкой...

Стоя перед окном , Паола вспоминала последние слова Андрея, сказанные им, когда он вез ее отеля домой. Он сказал, что сразу же отправится в заброшенный монастырь, потом заглянет в несколь­ко церквей и на кладбища Террено. Он постарается сделать все быстро, чтобы освободиться к полудню. Конечно, Паоле было бы приятней, если бы он провел это утро в библиотеке, за одним столов, но она понимала, что Андрей не тех людей, которые спо­собны на такое. Еще вчера днем ей стало ясно, что он одержим работой,   это следовало его слов о кни­ге, которую он пишет седьмой год. Так стоит ли хмуриться на него за то, что половину этого дня он решил посвятить не ей, а своей работе? Тем более что вторая половина будет в ее распоряжении.

Вздохнув, Паола отошла от окна. Вскоре она оказа­лась за своим рабочим столом и равнодушно посмот­рела на слепой монитор выключенного компьютера. Сегодня   впервые за последние три года   она ре­шила ничего не делать просто потому, что ей так захотелось. Вернее, она ничего бы и не могла делать, так как мысли ее вертелись далеко от темы системати­зации северо-итальянских диалектов. Сегодня она мог­ла думать лишь об одном. Паола машинально опус­тила глаза вн, пальцы ее погладили кожаный пере­плет рукописи, копии с которой она сняла вчера вечером. Сегодня утром Андрей еще раз попросил, чтобы она принесла ему эту рукопись или сделала с нее полную ксерокопию. Придя в библиотеку, Паола бы­стро отыскала рукопись (так как вчера вечером сама относила ее в хранилище), но не стала копировать. В рукописи было около пятидесяти страниц, и она могла бы сделать полную ксерокопию за двадцать минут. Но она не стала делать этого по той же причи­не, по которой не могла думать о своей каждодневной работе. Она решила, что отнесет Андрею оригинал. Ничего страшного в этом не будет: Андрей просмот­рит его, и если захочет иметь копию, она сделает ее, если нет, она просто вернет рукопись на место. Тем более что за последние три года, что она работает в библиотеке, рукопись эту никто не запрашивал, и вряд ли кто-то захочет взять ее в этот день.

Положив рукопись в стол, Паола рассеянно осмот­рела зал. Лучия сидела за соседним столом и просмат­ривала какой-то журнал. Паола знала, что на выход­ные напарница собирается в Анкону   она сама сооб­щила об этом, как только пришла на работу. Наверное, она собирается туда не одна, думала Паола, а с каким-нибудь черноволосым, кудрявым красав­цем   одним своих кавалеров, коих у Лучии преве­ликое множество... Впрочем, сегодня она думала об этом спокойно, без обычной затаенной зависти, кото­рая возникала у нее всякий раз, когда Лучия рассказы­вала ей о своем очередном ухажере.

Посмотрев в зал, Паола остановила взгляд на единственном посетителе   невысоком седовласом муж­чине, сидящем в двух столах от нее. Она знала этого человека   синьор Эмеральдо Картези был другом отца и несколько раз в месяц бывал у них в доме. Каждую субботу синьор Картези приходил в библио­теку, чтобы просмотреть основные итальянские журна­лы, вышедшие за неделю. Паола знала, что человек этот с веселыми, цвета молодых оливков глазами лю­бит быть в курсе последних событий   особенно, зани­мательных курьезов,   но так как работает он продав­цом в бакалейной лавке, то не имеет возможности выписывать все эти журналы, а приходит в свой вы­ходной день в библиотеку и пополняет запас знаний за счет государства. Вторую половину субботы и все воскресенье синьор Картези будет ходить по знако­мым и многочисленной родне, рассказывая им занима­тельные истории, случившиеся в мире. Паола видела его каждую субботу, и у нее даже сложилась привычка с самого утра заготавливать для него «дежурную»  стопку   она знала, какие журналы читает синьор Картези, и тот, приходя в библиотеку, считал само собой разумеющимся, поговорив пару минут с Паолой и выяснив у нее все новости о семействе де Тарцини, взять приготовленные ею журналы и засесть на нес­колько часов у окна. Синьор Картези любил, листая журналы, жевать мятные пастилки и в эти минуты был похож на ребенка, с увлечением разглядывающего ко­миксы. Единственной вещью, портившей это впечатле­ние, были морщины на его лице и седые волосы, обрамляющие лысину.

Пару минут Паола смотрела на синьора Картези, который и сейчас сосал одну своих пастилок, про­сматривая красочный выпуск «Кьяккьероне», потом встала -за стола и принялась приводить в порядок и без того аккуратно уложенные газеты на выставоч­ном стеллаже. Краем глаза она посматривала на часы. Сейчас было шесть минут одиннадцатого. «Время се­годня тянется до ужаса медленно»,   думала Паола...

Спустя три минуты после того как она останови­лась рядом со стеллажом, со стороны дверей зала послышались шаги, приглушенные ворсом лежащего на полу ковра. Паола повернула голову, посмотрела на вошедшего в зал посетителя и подумала, что никогда прежде его не видела. Вошедший оказался невысо­ким, худощавого сложения парнем лет двадцати, оде­тым в синюю заношенную уутболку и такие же старые дотертые джинсы. Волосы у него были светлые, слегка растрепанные. Паола почему-то подумала, что они у него светлые от природы, а не крашеные или, допус­тим, выгоревшие на солнце («Как у вчерашнего посети­теля... Бен Аз Гохара»). Затем она посмотрела на лицо светловолосого и невольно задержала свой взгляд. Лицо парня напомнило ей китайскую маску: мышцы его были неподвижны, а вот глаза   блестящие и про­нзительные   скользили стороны в сторону, словно хотели охватить весь зал сразу... Почему-то Паоле этот парень сразу же не понравился.

Осмотревшись по сторонам, светловолосый незна­комец двинулся к стойке. Лучия в этот момент от­ложила журнал и, отойдя за стеллаж, разговаривала с кем-то по телеуону. Паола вздохнула, поняв, что посетителя с лицом-«маской» придется обслуживать ей. Она вернулась за стойку, возле которой уже стоял парень, и сказала:

   Добрый день. Хотите что-нибудь  почитать?.. Газеты? Журналы?

Парень поднял на нее глаза и неожиданно... улыб­нулся. Паола поежилась  улыбка этого человека не понравилась ей еще больше, чем его лицо: губы его были похожи на резиновые губы манекена   в них не было ни малейших прнаков жни. Светлово­лосый поднял вверх руки и, сцепив пальцы в замок, положил их на стойку. Потом он быстро высунул язык и облнул губы. Этот жест заставил Паолу внутренне содрогнуться.

  Мне нужна помощь,  пронес светловоло­сый, глядя на Паолу немигающим взглядом.

  Что вы хотите?   повторила та.   Газеты? Журналы?

  Нет.   Парень покачал головой и во второй раз смочил языком свои резиновые губы.   Не газеты и не журналы. Мне нужна одна книга. Вернее, даже ле книга, а рукописный дневник.

  Рукопись?  нахмурилась Паола, ощутив укол неясного пока беспокойства.

  Точно,   подтвердил светловолосый. Неожиданно он перегнулся над стойкой, и его блес­тящие, пронывающие глаза заглянули в самую глубину глаз Паолы, заставив ее почувствовать, как где-то вну живота зарождается холодный комок.

  Небольшая рукопись в коричневом переплете. Она мне очень нужна. Думаю, ты мне поможешь, сестренка?..

В десять часов Тони Ро остановил свой служеб­ный автомобиль возле чугунной решетки, огоражива­ющей церковь Сант-Антонио ди Франчезе. Выбрав­шись машины, бросил взгляд на часы и быстрым шагом отправился к воротам ограды.

Полтора часа назад, после того как он побывал в муниципалитете и выяснил причину вчерашнего при­хода туда покойного отца Винченцо, он отправился в Сайта Марию Аквилонию и переговорил со всеми священнослужителями этого храма. Но ни один них не смог вспомнить, чтобы когда-нибудь слышал о том, что у настоятеля были какие-то враги или просто недоброжелатели. По их мнению, отец Винченцо Бокаччи был не тем человеком, который может иметь врагов. После Сайта Марии Аквилонии Тони наведал­ся в церкви двух соседних приходов, но и в этих церквях никто не сказал ему, чтобы у отца Винченцо были плохие отношения с кем-либо священнослужителей или прихожан Террено... Уже после посещения второй церкви Тони понял, что обход церквей ничего не даст   следы убийцы нужно искать в совершенно ином месте, и прежде всего, попытаться найти связь загадоч­ного убийства отца Винченцо с остальными происше­ствиями этой ночи. Но комиссар приказал ему обойти все церкви Террено, и Тони понимал, что ему предсто­ит промотаться по городу до обеда в бесплодных попытках напасть на след убийцы в одном храмов.

Пройдя вдоль ограды, Тони вошел в церковный дворик и по асуальтированной дорожке направился к дверям Сант-Антонио ди Франчезе. Церковь эта была знакома ему с детства   до того, как семь лет назад он женился и переехал жить на юг города, Тони жил на виа Куаттроченте и каждую субботу вместе с родителями ходил в Сант-Антонио ди Франчезе на утреннее причастие. Да и после того как женился, он бывал здесь частенько. Тони решил, что надолго тут не
задержится   в этой церкви всего три священника, он не затратит на них более получаса.  

 Однако, идя по дорожке, Тони испытал смутное беспокойство: двери главного входа церкви оказались закрыты... А ведь сегодня суббота, отметил инспектор, и сейчас вовсю должна идти утренняя месса. В голове его всплыла яркая картинка, сохранившаяся еще с дет­ства: широко открытые двери церкви и толпы прихо­жан, входящие и выходящие нее. Сейчас главный вход был закрыт, а на дорожке перед ним никого не было. К тому же на одной половинок двери было навешано нечто, похожее на кусок серого полотна.

Подойдя к двери, Тони увидел, что она все-таки не была закрыта совсем   между двумя створками оставалась узкая щель. Он приоткрыл дверь пошире и, скользнув в образовавшийся проход, оказался в це­ркви. В следующий миг его глазам открылась сле­дующая картина.

В небольшом зале с ровными рядами скамей, воз­вышением для алтаря и парой колонн у входа находи­лось пять человек. Двое них были мальчиками тринадцати-четырнадцати лет   они стояли у алтаря, спиной к двери, и что-то делали со статуей Христа, установленной недалеко от хорала. Высокий мужчина и еще один мальчик склонились над одной скамей слева от прохода. Пятый человек   невысокий пожилой мужчина в черной сутане, спадающей до самого пола,   замер посреди прохода недалеко от боковой двери церкви, руки он держал скрещенными на груди, пропустив их в рукава сутаны.

Увидев инспектора, священник двинулся по прохо­ду между скамей и через несколько секунд остановился перед Ро. Тони узнал в священнике отца Федерико   одного священнослужителей Сант-Антонио ди Фра­нчезе. Отец Федерико смерил инспектора насторожен­ным взглядом и сказал густым, нким голосом:

  Сын мой, сегодня служба не состоится   тебе придется уйти церкви. Приходи после обеда. Выслушав священника, Тони нахмурился:

  Отец Федерико, вы не узнали меня? Я   Тони Ро. Вы венчали нас с женой в этой церкви семь лет назад. Помните?.. Хотя, конечно, прошло много вре­мени, но все-таки...

  Я помню,   кивнул священник.   Конечно, То­ни... Но тебе все равно придется уйти.

Тони бросил взгляд за спину священника, на за­стывших возле алтаря мальчиков, и спросил:   Что проошло, отец Федерико? Почему не про­водится утренняя служба?

Пару секунд священник смотрел на инспектора, ничего не отвечая, потом сказал:

  У нас кое-что случилось. Ночью невестные осквернили церковь: краской мазали двери, скамьи, алтарь... Мы не можем проводить службу, пока не наведем здесь порядок.

  Вот как?   Брови на лице Тони двинулись к пе­реносице.   Как это проошло?

  Обычным образом.   Отец Федерико пожал пле­чами.   Ночью двери церкви были открыты. Хулиганы вошли внутрь и мазали краской алтарь и скамьи.

  Разве ночью здесь не было никого служи­телей?

  Только церковный сторож. Он и прогнал хули­ганов, но перед этим они успели сделать свое дело.

  Где он сейчас?

  Отдыхает. Я отправил его домой   он всю ночь провел, не смыкая глаз.

Тони взглянул на высокого мужчину и мальчика, склонившихся над скамьями. Священник, заметив взгляд инспектора, пояснил:

  Это отец Бриганте и послушники приходской школы. Они затягивают скамьи тканью. После того как мы очистим от краски алтарь, и закрасим дверь, служба состоится. Но это будет не раньше вечера.

  Ясно... Вы заявили о происшедшем в полицию, отец Федерико?

  Нет.

  Думаю, лучше вам это сделать.

  Пусть это останется на совести тех, кто совер­шил это черное дело,   тихо ответил священник. С сомнением качнув головой, Тони сказал:

  Ну, хорошо   это ваше личное дело, отец Феде­рико. Я пришел к вам по другому поводу... Вы помни­те, где я работаю?

Священник вопросительно поднял брови, а Тони подумал, что тот стареет: раньше отец Федерико не­плохо знал семейство Ро и уж никак не мог бы забыть того, что младший сын синьоры Фагунды, Тонино, служит в комиссариате.

    Я работаю в полиции, отец Федерико,   пояс­нил инспектор и спросил:   Вы слышали, что случи­лось сегодня ночью в Сайта Марии Аквилонии

  Нет.

  Несчастье. Большое несчастье с одним свя­щенников... Где мы можем поговорить?   Увидев воп­росительно нахмурившийся лоб отца Федерико, Тони добавил:   Мне бы не хотелось говорить об этом здесь.   Он обвел рукой зал церкви.   Может быть, мы выйдем на улицу?

  Нет,   неожиданно резко ответил священник.

  Тогда где?

Немного помедлив, отец Федерико кивнул в сто­рону алтаря:

  Пойдемте туда.

Они прошли между рядами скамей мимо алтаря, на: котором два послушника оттирали ацетоном черную краску со статуи распятого Христа, мимо полукруглой апсиды за алтарем и оказались в небольшом коридор­чике, ведущем в заднюю часть церкви. Вскоре они вошли в небольшую комнату с парой шкауов, столом и двумя стульями. Отец Федерико остановился возле шкауа с книгами и объявил:

  Мы можем говорить здесь.

Инспектор огляделся. В этой комнате он не бывал никогда прежде. Очевидно, она была чем-то вроде служебного помещения для священников, где они пере­одевались, отдыхали между службами и проводили время в ночных бдениях. Под потолком комнаты горе­ла лампочка, но ее света едва хватало на то, чтобы разглядеть детали внутреннего интерьера, Еще Тони отметил, что отец Федерико до сих пор держит руки в рукавах сутаны. «Странно,   подумал инспектор,   что у него с руками?» Потом он сказал:

  Отец Федерико, я не отниму у вас много време­ни. Я задам вам несколько вопросов и уйду. Хоро­шо?  Священник слегка кивнул, и Тони продол­жил:  Прежде всего, я хочу узнать, знакомы ли вы с настоятелем Сайта Марии Аквилонии отцом Винченцо Бокаччи?

  Конечно. Я его знаю.

  Насколько хорошо?

  Настолько же, насколько и других священно­служителей.

  Вот как.,. Когда вы его видели в последний раз?

  В начале этой недели.

  Как вам показалось его поведение? Он не был удручен или озабочен чем-либо?

  Нет.   Может быть, наоборот,   чем-то обрадован?

  Он был в обычном настроении,   ответил свя­щенник, терпеливо поглядывая на инспектора.

Тот еще раз огляделся по сторонам, бросил взгляд на шкау с книгами, стол, тахту... перевел его на ка­жущееся слегка серым в рассеянных лучах света лицо священника и сказал:

  Отец Федерико, сегодня ночью отец Винченцо был убит в церкви Сайта Мария Аквилония...

Глядя на человека в сутане, Тони Ро ждал его реакции. Он был уверен в том, что сейчас тот перекрес­тится и наскоро прошепчет молитву  все священ­ники, с которыми он успел поговорить до этого, реаги­ровали на вестие о смерти настоятеля подобным образом   а потом спросит, как это случилось. Од­нако реакция отца Федерико оказалась совершенно иной. Несколько секунд он молчал, глядя на инспекто­ра глубоко запавшими глазами, затем, нахмурившись, проговорил:

  Это печально...

Это была вся реакция.

Какое-то время Тони ждал продолжения, но его не последовало. Тогда он кивнул на скрещенные руки священника, спрятанные в рукавах сутаны, и спросил:

  Что у вас с руками?

И снова, прежде чем ответить, священник помед­лил... Потом, облнув губы, сказал:

  Я замарал их в краске.

Тони Ро почувствовал смутное беспокойство. Он не понимал еще, что именно его беспокоит, но знал, что здесь что-то не так. Что-то в поведении отца Федерико было необычным: его реакция на вестие о смерти отца Винченцо, его реакция на простейшие вопросы Тони. Стоящий перед инспектором человек чем-то отличался от того священника, которого он знал раньше. С внешностью у него все было в порядке. Но вот в его поведении...

  Отец Бриганте служит в вашей церкви?   спро­сил Тони, кивнув в сторону зала.

  Да.

  Вы не будете против, если я поговорю с ним? Это не отнимет у него много времени   всего лишь пара минут.

Конечно.   

      Видите ли,   пояснил Тони,   это моя работа, святой отец. Комиссар дал мне задание переговорить со служителями всех церквей нашего города, поэтому мне приходится делать эту работу. Мне и самому она не по душе, но ничего не поделаешь.

Священник понимающе кивнул.

  Думаю, нам с вами больше не о чем разговари­вать. Я сейчас ухожу, но- перед этим не могли бы вы расписаться, отец Федерико? Вот здесь   о том, что мы с вами переговорили... Понимаете, ваша подпись мне нужна для отчета.

Тони вытащил кармана сложенный вчетверо лист бумаги и положил его на стол. Затем выудил того же кармана ручку и пристроил ее рядом с листом.

  Фамилия и подпись, отец Федерико. Больше мне ничего не нужно.

Он разогнулся над столом, давая возможность свя­щеннику расписаться. Тот несколько секунд учающе смотрел на инспектора, но, в конце концов, кивнул:

  Хорошо... Только отойдите со света.

Тони сделал шаг от стола, а священник повернулся к нему спиной и, взяв в руки ручку, склонился над листом.

В тот момент, когда он начал писать, Тони шагнул к столу и бросил взгляд на руки отца Федерико. В следующую секунду груди его вырвался, вздох умления:

  Господи, что с вашими руками, святой отец?!

Отец Федерико резко обернулся к инспектору. В свете лампы Тони отчетливо разглядел, что на пальцах священника не было ногтей! Пальцы эти были похожи на толстые сардельки с заостренными концами, и у них не было никакого сходства с че­ловеческими!

Пару секунд отец Федерико пристально смотрел на инспектора, потом отшвырнул ненужную больше руч­ку в сторону и, облнув губы, выдохнул:

  Дурная черта  совать нос не в свои дела, урателло!

Прежде чем Тони Ро успел обдумать увиденное, рука отца Федерико, сжавшись в кулак, вылетела впе­ред и врезалась ему в грудь. Тони ощутил мощнейший Удар в солнечное сплетение и рухнул назад. Шкау с посудой, принявший на себя человека, загремел всем своим содержимым.

Странный священник шагнул к скорчившемуся от боли инспектору и отчетливо проговорил:

  Меньше знаешь, больше живешь.  Верно, сын мой?

Потом он оскалился.

Внезапно Тони увидел, что руки отца Федерико начали меняться: пальцы на них сжались вместе и. начали переплетаться, вытягиваясь рукавов сутаны. Он судорожно выдохнул и автоматически сунул руку в карман с пистолетом. Тем временем пальцы священника переплелись окончательно и смазались, словно были сделаны теплого пластилина, превра­тившись в подобие змеиных хвостов. Эти хвосты все удлинялись, высовываясь рукавов сутаны, и через короткое время стали похожи на длинные кожаные хлысты. Тони судорожно сглотнул и перевел взгляд на лицо священника. Оно поразило его   застывшее, словно маска древнего уараона, с глазами, светивши­мися ядовитым тускло-желтым светом. Ни один мус­кул на лице отца Федерико не шевелился...

 

Несколько секунд Паола с напряжением всматрива­лась в лицо стоящего перед ней человека. Почему-то сейчас ей еще больше казалось, что лицо светловолосо­го напоминает маску резинового манекена, а не лицо человека. И еще ее беспокоили его глаза   они, словно катоды рентгеновского аппарата, просвечивали ее на­сквозь, и ей казалось, что он, не задавая никаких вопросов, уже знает о том, что рукопись в коричневом переплете лежит в ее рабочем столе. Чувство это не проходило, а, наоборот, с каждой секундой разраста­лось и превращало смутное беспокойство, владевшее Паолой, в непонятный ей страх,

  Так ты мне поможешь, сестренка?   повторил парень и еще ближе склонился над стойкой к девушке.

Та бросила быстрый взгляд на синьора Картези, листающего «Кьяккьероне» в паре столов от нее, по­старалась взять себя в руки, убеждая себя, что ничего необычного в этом зале не происходит и, вздохнув, протянула:

  Какая именно книга вам нужна? 

  Думаю, ты знаешь,   осклабился парень. Тонкая рукопись в коричневом переплете.

  В нашей библиотеке сто тысяч томов. Вы думаете, я могу найти нужную вам книгу по подобному описанию?

  Но это необычная книга.   Парень продолжал ухмыляться.   Уверяю тебя, весьма необычная...

Паола постаралась оторвать взгляд от гипноти­рующих глаз светловолосого и указала на один столов с компьютером, стоящих возле окна.

  Если вы не знаете названия книги, сядьте за картотеку и найдите его.

  Да я не умею обращаться с этими штуковина­ми,   беспечно махнул рукой парень и, подмигнув Паоле, добавил:  Послушай, сестренка, неужели у вас так много рукописей в коричневых переплетах?.. Поройся у себя в столе   может, там завалялось что-то похожее?

Он придвинулся еще ближе к Паоле, и на мгновение та ощутила испуг. Рой сумасшедших мыслей пронесся у нее в голове: откуда он мог узнать о рукописи в коричневом переплете, лежащей в ее столе? Может быть, он умеет видеть сквозь дерево? Или прочитал об этом в ее сознании?.. Паола отпрянула от стойки, и у нее вырвалось испуганное восклицание:

  Синьор Картези!

Седовласый Эмеральдо Картези оторвался от свое­го журнала и вопросительно взглянул на Паолу. По­том он посмотрел на замершего возле стойки парня и снова   на Паолу.

  Что, дочка?

Паола чувствовала, что все слова, которые она могла бы сказать, застряли у нее в горле. Парень со светлыми волосами медленно повернул голову в зал, и Паолу поразило то, как он это проделал: тело его осталось неподвижным, повернулась одна голова   словно у курицы... Мгновение светловолосый смотрел на синьора Картези   словно учая потенциального противника,   затем весело ухмыльнулся и протянул:

  Ничего не случилось, отец! Все в норме!

Эмеральдо Картези перевел взгляд на Паолу. Та виновато улыбнулась   самыми кончиками губ,  словно виняясь за то, что отвлекла его от учения «Кьяккьероне». Однако в глазах ее по-прежнему све­тился испуг, и, похоже, синьор Картези не мог этого не заметить. Он отложил журнал в сторону и спросил:

  Паола, у тебя точно все в порядке? Та молча кивнула, язык ей по-прежнему не по­виновался.

Тем временем парень вернул свою голову в исход­ное положение, наклонил ее на бок и несколько секунд смотрел на Паолу. Впрочем, у последней сложилось странное впечатление, что хотя глаза его и были ус­тремлены на нее, он словно не видел того, что нахо­дится перед ним, прислушиваясь к неслышному ей самой голосу. Глаза светловолосого остекленели, буд­то каким-то неведомым образом он перенесся этого тела и оказался за миллионы километров от стойки... Наконец, когда Паоле уже показалось, что этот пугаю­щий посетитель застыл навсегда, он пошевелился. Медленно переведя взгляд на круглые часы, висящие на стене зала (стрелки на них показывали десять минут одиннадцатого), он. посмотрел на Паолу, еще раз улыбнулся ей своей жутковатой улыбкой, и отчетливо проговорил:

  Не будем спешить, сестренка, еще рано... подождем полчасика, а потом поговорим как положе­но...   Парень провел рукой по лицу, но Паоле пока­залось, что он сымитировал это движение, каким чело­век стирает со лба испарину,   тем более что на лице светловолосого она не заметила ни капельки пота, а тот продолжал:   Жарко тут у вас. Подожду-ка я на улице...   Он опять перегнулся над стойкой и добавил шепотом:   Но ты будь хорошей девочкой, сестренка, никуда не уходи. Я скоро вернусь.

Парень осклабился, подмигнув ошеломленной Паоле, развернулся и направился к выходу зала.

Когда шаги его стихли у лестницы, Паола вышла -за стойки и быстро подошла к окну, выходящему на площадь перед Палаццо ди Алья. Через несколько секунд она увидела светловолосого, остановившегося на крыльце . Немного постояв на мрамор­ном крыльце здания, он спустился вн и не спеша отправился через площадь к кауе-мороженому...

 

Двенадцать машин, двигавшихся по шоссе от Тер-рено к Морте-Коллине, остановились невдалеке от поворота, ведущего к монастырю. Три машины от­делились от общей колонны и двинулись по грунтовке. Через минуту они притормозили в десяти метрах от монастырских ворот. Из передней машины вылез вы­сокий, крепкого сложения мужчина и направился к во­ротам, не обращая внимания на замершие возле стены автомобили и полтора десятка вооруженных людей за ними. Вскоре он прошел под воротной аркой и ос­тановился на территории монастыря. Два человека, охранявнгие ворота, обыскали его и, не найдя оружия, доложили шеуу. Армандр Эрба вышел -за громозд­кого здания церкви и приблился к парламентеру...

Спустя две минуты он вернулся в зал и доложил капо:

  Франческо, Пандора предлагает на время пере­говоров обменяться заложниками. Нам он предлагает своего племянника.

Борзо поднял глаза на помощника, и на мгновение тому показалось, что в серых глазах капо проскольз­нуло легкое удивление.

  Похоже, он действительно хочет разговаривать, а не драться,  добавил Эрба, словно ответив на невысказанный вопрос капо.

  Кого он хочет взамен?

  Одного помощников.

Несколько секунд Франческо всматривался в лицо Эрбы, на котором читалось явное напряжение, потом сказал:

  Позови Луиджи...

Через три минуты Луиджи ле Гранде посадили в одну подъехавших машин Амелико Пандоры. Автомобиль с тонированными стеклами развернулся и отправился к шоссе, где Пандора ждал результатов обмена, в то же время его племянника, приехавшего на одной машин, Лука Таллья увел на территорию монастыря и оставил в одном зданий под охраной двух вооруженных людей.

Когда все уормальности предварительного обмена заложниками были соблюдены, Амелико Пандора двинулся к монастырю   восемь машин с его людьми проехали по грунтовке и остановились перед ворота­ми, образовав стальной круг. Затем сам Пандора в со­провождении пятнадцати человек отправился к воро­там. На территории монастыря его встретил Армандо Эрба. Они быстро переговорили, после чего Эрба про­вел Пандору с одним телохранителей к главному зданию монастыря. Люди Пандоры и Эрбы остались стоять перед входом в церковь, настороженно погля­дывая друг на друга.

Когда Пандора и его телохранитель вошли в цер­ковь, Франческо Борзо стоял в центре зала лицом ко входу. Замерший невдалеке от него Бучи Баррио своей мощью и неподвижностью напоминал монолит, впро­чем, глаза его внимательно следили за происходящим вокруг. Эрба -за спины Пандоры кивнул капо, пока­зывая, что снаружи церкви все держится под контро­лем, развернулся и вышел зала.

Увидев Пандору, Борзо сделал пару шагов в сторо­ну входа, Амелико Пандора и его телохранитель по­шли от входа к среднему неуу, где расположился Франческо... Когда между Пандорой и Борзо остава­лось не больше трех метров, они остановились и какое-то время смотрели друг на друга не двигаясь, словно учая старого, но слегка подзабытого противника. Глядя на Амелико Пандору, Франческо думал о том, что за прошедшие пятнадцать лет Пандора практичес­ки не менился: пятидесятипятилетний человек, кото­рого он впервые увидел сорокалетним самоуверенным крепышом, и сейчас выглядел на все сорок  лишь прибавилось морщин возле глаз, а в самих глазах появилась ничем не скрываемая настороженность. На­конец он сказал:

  Ну, здравствуй, Амелико.

Пандора на приветствие не ответил. Он все так же пристально глядел в глаза Борзо.

  Сегодня хороший день,   продолжил Франчес­ко,   погода, солнце, все в таком роде... Не хотелось бы его портить. Я надеюсь, мы сумеем договориться мирным путем по всем интересующим нас вопросам?

  Я приехал сюда не для того, чтобы говорить с тобой о погоде,   ответил наконец Пандора, голос его прозвучал в пустом зале церкви зловеще.   И у ме­ня только один вопрос: где мой брат?

  Меня тоже интересует этот вопрос,   кивнул Борзо.   Но ответа на него я не знаю... На моей территории Франко нет. Можешь мне верить   мои люди искали его всю ночь.

  Где мой брат?   повторил Пандора, вглядыва­ясь в лицо замершего напротив него человека.

После небольшой паузы, напоминавшей затишье перед бурей, Франческо терпеливо пронес:

  По-моему,   ты  не  слышишь   меня,  Амелико. Тогда повторю еще раз: на моей территории твоего брата нет.

  Мне не до шуток,  процедил Пандора.  Я приехал сюда, чтобы забрать своего брата. Отдай мне Франко, и мы разойдемся. Я забуду этот случай и не буду предъявлять тебе никаких претензий.

  Претензий?!   Неожиданно Франческо вздернул вверх указательный палец, и от этого движения те­лохранитель Пандоры двинул рукой.   По-моему, мы не понимаем друг друга... Я повторяю в третий раз, что не знаю, где Франко. А если уж ты заговорил о претензиях, что ж...   глаза капо сузились, превращаясь в две узкие щелки,   у меня найдется к тебе пара штук. Во-первых, это касается Доминика Пальоли...

  При чем здесь Пальоли?  выдавил Пандора.

  При чем здесь Доминик?   вслед за Пандорой, словно эхо, повторил Франческо.   А при том, что сегодня ночью его подстрелили. Кроме того, убили пятерых его человек. Мне интересно знать, кто это сделал... Насколько мне вестно, в Террено, кроме нас с тобой, никто не работает. На полицию это тоже не похоже. Какой отсюда следует вывод, Амелико?

На мгновение жесткое лицо Пандоры потеряло свою решительность, но ответил он без заминки:

  Не понимаю, о чем ты говоришь, я впервые слышу об этом деле... Но если твои слова  правда, если твоего помощника действительно подстрелили, то подумай сам: неужели бы я приехал на назначенную тобой встречу?

  Назначенную мной?  выдохнул Франческо. Внезапно уголки его рта огнулись вн, а в глазах появилась откровенная злость.   Сегодня утром ко мне приехал Тито Дамаччо и заявил, что ты хочешь встретиться со мной в заброшенном монастыре в по­ловине одиннадцатого. Так что не переводи стрелки, Амелико!

На этот раз лицо Пандоры напряглось, и прежде чем ответить, он немного помедлил.

  Я не видел Тито Дамаччо со вчерашнего вечера и сегодня утром не смог найти его... Я не понимаю, о чем ты говоришь, но...

  Не ври мне!   жестко оборвал Пандору Фран­ческо и шагнул к нему.   Ты послал Дамаччо зама­нить меня в монастырь! Ты хотел устроить мне встре­чу, поэтому приехал сюда на полчаса раньше назначен­ного времени!   Капо взглянул на часы, стрелки которых показывали начало одиннадцатого.   Только ничего у тебя не вышло, так, Амелико?

  Сегодня утром мне позвонили домой от твоего имени,   сухо ответил Пандора, буравя Борзо взгля­дом немигающих глаз,   и дали поговорить с Франко. Брат сказал мне, что он у тебя в руках и что ты будешь ждать меня в монастыре ровно в десять и пе­редашь его... Я не знаю, что за чушь ты несешь насчет Пальоли и Дамаччо. Я хочу видеть своего брата. Это все!

Пандора замолчал так резко, что тишина, повис­шая в пустом зале церкви после его слов, показалась пугающей. Франческо Борзо уставился на Пандору, даже не пытаясь скрыть своего отвращения, вызван­ного у него словами последнего. Он понимал, что один них врет. И он знал, кто врет... Не понимал он другого: зачем Пандоре переворачивать все с ног на голову и заявлять, что встречу назначил не он, а Фран­ческо, и говорить, что Франко звонил ему этим утром? Он чувствовал, что замерший за его спиной Баррио напрягся, готовый в любую секунду превратиться в машину, несущую смерть,   переговоры зашли в ту­пик самым необычным образом, и это понимали не только боссы, но и их телохранители.

  Ты говоришь, что разговаривал сегодня утром со своим братом и он сказал тебе, что я жду тебя в монастыре ровно в десять,   медленно протянул Борзо.   Я же утверждаю, что встречу назначил ты через своего помощника. По-моему, здесь существует маленькая неувязка. Не так ли?

Пандора открыл рот, намереваясь ответить, но за­говорить не успел   в этот момент сверху раздался свист рассекаемого воздуха.

Четыре человека машинально подняли головы вверх и увидели, как -под свода зала стремительно вылетела громоздкая человеческая уигура. Пандора и Борзо инстинктивно отпрянули в стороны, их те­лохранители схватились за пистолеты... Вылетевший -под крыши человек за секунду пролетел десять метров, а потом как-то неожиданно вздрогнул, словно наткнулся на невидимую преграду, подпрыгнул на высоте пары метров от пола, несколько раз дернулся и принялся раскачиваться стороны в сторону, по­ворачиваясь вокруг оси, словно рождественская иг­рушка...

Внезапное падение незнакомца не заняло и парьь секунд. За это время Франческо не успел почувствовать ничего, кроме легкого удивления... Когда незнакомец подпрыгнул в воздухе и начал раскачиваться сторо­ны в сторону подобно огромному маятнику, он маши­нально перевел глаза вверх  с ног невестного на его голову   н заметил то, чего не разглядел внача­ле,   веревку, за которую тот был подвешен. Толстая веревка, уходящая в темноту  под самый свод за­ла,  плотно обхватывала его шею, руки свисали вдоль тела, голова с посиневшим лицом и вывалив­шимся,языком покоилась на груди, отчего в первое мгновение он не разглядел лица человека. Однако то, что он понял сразу,   невестный был мертв.

Медленно покачиваясь, покойник обернулся на сто восемьдесят градусов вокруг оси и на какой-то миг замер лицом к Франческо. В следующую секунду тот четко разглядел лицо мертвеца и тут же почувствовал, как его легких вылетает воздух,   словно в солнеч­ное сплетение ему заехали кулаком!   он вдруг узнал этого человека: на веревке висел Франко Пандора!

Медленно переведя взгляд на стоящего перед ним Амелико, Франческо увидел вспыхнувшую в его глазах ненависть   тот тоже узнал покойного, и во взгляде Пандоры Франческо прочитал все, что тот о нем ду­мал.

  Сука!   медленно, но отчетливо процедил Пан­дора.   Ты мне заплатишь за эту шутку!

Прежде чем Франческо успел открыть рот, Пан­дора выкрикнул что-то своему телохранителю и от­прыгнул в сторону, стоящий за Пандорой человек выхватил -за пояса пистолет и направил его в голову капо. Однако еще раньше сзади Франческо раздался хлопок, и во лбу у телохранителя Пандоры образова­лось отверстие...

 

Парень со светлыми волосами пересек пьяцца дель Пополо и уселся под тент за одним столов кауе лицом к библиотеке... Паола де Тарцини чувствовала, как колотится ее сердце, и хотя до кауе было больше пятидесяти метров, ее не покидало странное ощуще­ние, что светловолосый смотрит прямо в окно   на нее. Она немного отодвинулась от окна, не сводя при этом глаз с лица парня. Тот, так и не сделав заказ, сидел неподвижно, словно гипсовое ваяние, и смот­рел через площадь.

Паола не знала, что это был за человек, почему он вызвал у нее такой панический испуг, но была уверена в одном: она не хотела бы встретиться с ним опять. Перед глазами ее стояло неживое лицо парня и его безумные, гипнотирующие глаза. Речь его, состояв­шая обычных вроде бы слов, несла в себе скрытую угрозу. Паола поняла это в самом начала, но еще страшнее ей стало в конце. Не будем спешить, сестрен­ка.,. подождем полчасика, а потом поговорим как положено... Паола не знала, что он имел в виду, но понимала, что ничего хорошего. Однако больше всего ее беспокоило то, зачем светловолосый приходил в биб­лиотеку. Ею владела странная уверенность, что прихо­дил он за той самой рукописью, что лежала в ее столе, той рукописью, которую она обещала Андрею. Это казалось невероятным   на протяжении последних трех лет книгу эту никто не брал, теперь же она понадобилась сразу двоим. Паола не могла найти этому объяснения, но чувствовала, что ей это не нравится. Особенно потому, что во время разговора со светлово­лосым ее не покидало ощущение того, что тот прекрас­но осведомлен о том, что нужная ему рукопись находит­ся в метре от него   в столе Паолы. Но откуда он мог узнать об этом? Не ее же собственных мыслей?

Отойдя от окна, Паола вернулась за стол и выта­щила него рукопись в коричневом переплете. Пару секунд смотрела на нее в полной растерянности не зная, что делать. Затем подошла к дежурному стел­лажу, собрала с него несколько сданных ранее книг, спрятала между ними рукопись и направилась к напар­нице, до сих пор разговаривавшей по телеуону.

  Лучия, отнеси книги в хранилище,   попросила она, останавливаясь рядом с напарницей.

  Ты же видишь, что я разговариваю,   ответила та.

  Лучия,   с нажимом повторила Паола и взяла напарницу за плечо.

Черноволосая девушка бросила на Паолу удивлен­ный взгляд и, оторвавшись от трубки, спросила:

  Да что с тобой?

  Отнеси книги,   повторила Паола.   Положи их рядом с «историческим» стеллажом, но не разби­рай. Я сама разложу их перед уходом.

Секунду Лучия с удивлением смотрела на напар-
ницу, но потом кивнула:   Ладно... Я договорю и отнесу их. Идет?

Она еще раз смерила Паолу удивленным взглядом и возобновила прерванный разговор.

Тем временем Паола вернулась к окну и посмот­рела в сторону кауе. Светловолосый парень все так же сидел за столиком, глаза его были прикованы к окнам Палаццо ди Алья.

Паола покосилась на листающего журналы синьо­ра Картези и на мгновение подумала, что лучше бы на его месте сидел Андрей,   тогда бы она чувствовала себя в тысячу раз спокойней. Не будем спешить, сес­тренка... подождем полчасика, а потом погово­рим как положено... Что бы это могло значить?.:

Через минуту Лучия закончила разговаривать по телеуону, взяла оставленные Паолой книги и пошла в сторону хранилища. Паола проследила за тем, как напарница скрылась среди стеллажей, и подумала: «Так что же все это значит?» Потом она посмотрела на часы   было уже тринадцать минут одиннадца­того. До приезда Андрея оставалось еще целых три часа...

 

Глава двадцать первая

 

Шагнув к выходу комнаты, Тони Ро выхватил пистолет и направил его в голову священника. Однако прежде чем он успел выстрелить, один хлыстов, в которые превратились руки отца Федерико, метнулся вперед. Тони почувствовал, как жесткое щупальце, об­хватив его за запястье, сжалось с такой силой, что треснули кости, пистолет выпал руки инспектора. В следующую секунду второе щупальце метнулось к голове Ро и закрутилось вокруг шеи.

Тони захрипел...

Ухватившись правой рукой за сдавливающее его горло щупальце, он попытался отодрать его от своего тела, в то же время левой рукой принялся лихорадочно шарить по небольшому столу, крышка которого вдав­ливалась ему в поясницу. Пальцы инспектора начали сбивать лежащие на столе предметы: чашки, ложки, заварник посыпались на пол комнаты с оглушитель­ными хлопками   словно рывались петарды. Не­ожиданно Тони почувствовал под рукой что-то острое.

Судорожно обхватив невидимый предмет пальцами, он понял, что это нож.

В этот момент удушающее кольцо сжалось силь­ней, и перед глазами Тони все потемнело. Он хотел сделать вдох, но его горло словно забетонировали. Все его усилия отодрать щупальце рукой ни к чему не приводили   с точно таким же успехом можно было состязаться в перетягивании каната с бульдо­зером. Тони скосил глаза вн   на серую поверх­ность вздрагивающего щупальца,   убрал с него руку и взмахнул ножом.

В следующую секунду он скорее почувствовал, а не увидел, что ему удалось освободиться,   давление на его горло резко уменьшилось, он услышал, как заши­пел псевдосвященник, и лишь после этого увидел от­скочивший от своего тела уродованный обрубок. Тони вдохнул полной грудью, ощутил, как живитель­ный воздух попадает ему в легкие, поднял ногу и, резко уперев ее в грудь отца Федерико, пнул. Священ­ник отлетел к противоположной стене комнаты, слов­но картонное чучело, и ударился о тахту. Восполь­зовавшись наступившей паузой, Тони сорвал с горла обрубок все еще вивающегося щупальца, швырнул его на пол, нагнулся и подобрал пистолет.

В этот момент отец Федерико шагнул к инспектору.

На мгновение Тони замер, разглядев руку суще­ства, еще секунду назад бывшую щупальцем,   сейчас плоть на ней сжалась, отчего стали видны кости за­пястья, затем- поднял глаза на лицо священника и вы­дохнул:

  Господи!

Пистолет в руке Тони дернулся, словно недавно отрубленное щупальце отца Федерико, грохот выстре­лов наполнил замкнутое помещение. Священник, дви­нувшийся было к инспектору, замер, будто наткнулся на невидимую преграду. Одежда на его груди начала подпрыгивать и опадать, однако сам он стоял на но­гах, не сводя с лица Ро горящего ненавистью взгля­да.

Выпустив половину обоймы, Тони остановился   посмотреть на полученный результат. Однако через секунду, когда рассеялся пороховой дым, он судорож­но вздохнул   отец Федерико, в груди которого зияли шесть  пулевых  отверстий,  стоял посреди  комнаты, словно каменное ваяние.

Внезапно Тони понял, что проошло этой ночью в виколо Гарибальди. Не опуская пистолет, он шагнул к двери, намереваясь выскочить в коридор, но в этот момент левая рука псевдосвященника, сохранившая уорму щупальца, метнулась к нему. Тони почувство­вал сокрушительный удар в челюсть и упал на тот самый стол, с которого минуту назад схватил нож. Щупальце ударило его по руке, выбивая пистолет на пол, уигура в черной сутане опять двинулась к инспек­тору, и в это мгновение от дверей комнаты раздался полный ужаса возглас:

  Пресвятая Мадонна, что это?

В дверях комнаты показался отец Бриганте. Высо­кий священник замер в проходе, глядя на поразитель­ную картину, открывшуюся его глазам: посреди ком­наты стоял отец Федерико с решеченной пулями грудью, одна рука его представляла собой длинное подобие щупальца осьминога, на другой блестела ого­ленная кость, возле кухонного шкауа скорчился высо­кий мужчина с окровавленным лицом и гигантским кровоподтеком на шее. В следующую секунду мужчина этот повернул голову к отцу Бриганте и прохрипел:

  Бегите отсюда! Позовите на помощь!

Священник отступил назад, не спуская глаз с горя­щего ненавистью лица отца Федерико, но прежде чем успел воспользоваться советом мужчины, левая рука псевдосвященника вылетела вперед, превращаясь в воздухе в заостренную пику. Пика эта пробила груд­ную клетку отца Бриганте и вошла ему в сердце. Щупальце втянулось назад так же быстро, как до этого метнулось вперед, и высокий священник повалился на пол. Отец Федерико отвернулся от упавшего и посмот­рел в лицо Ро. Тони облнул губы и, сжав нож, уперся спиной в стену, намереваясь встретить священ­ника хорошим ударом. Но тот не представил ему подобной возможности: внезапно щупальце псевдос­вященника метнулось к ногам и подхватило пистолет. Сквозь липкую пелену ужаса Тони увидел, как под­нялось оружие и дуло его собственного пистолета за­глянуло ему в глаза. А потом священник нажал на спуск, и мир в голове Тони взорвался...

Когда Ро сполз на пол, отец Федерико шагнул к столу, аккуратно положил оружие на его крышку,  замер и некоторое время стоял неподвижно   словно прислушиваясь к тихому голосу, звучащему далека... Их план не сработал, понял он,   человек, который должен был прийти в эту церковь и которого он должен был встретить, не пришел. Теперь же про­должать ждать бессмысленно, так как скоро этот город будет в их власти и ненавистный тахши по­мешать им не сможет.

Он не испытывал сожаления, оттого чго ему не удалось осуществить задуманного Повелителем,   он сделал все, что было в его силах, теперь же нужно заниматься другим.

Отец Федерико повернулся к тахте, подобрал с по­ла обрубок своего щупальца и приставил его к ­уродованной руке. Серая плоть щупальца, подобно расплавленному пластилину, начала быстро срастать­ся с плотью руки, обволакивая оголенную кость. Через минуту на руке священника не осталось и следов недавнего повреждения   серые хлысты превратились в обычные руки, единственным недостатком которых было отсутствие ногтей. Спрятав их в рукава сутаны, отец Федерико повернулся и вышел комнаты...

Вскоре он шел по проходу в зал церкви   туда, где оставались три мальчика-послушника приходской школы. Шаги отца Федерико гулко отдавались в про­ходе, отблески горевших в зале лампад падали в тем­ный коридор и играли на сером лице гула...

 

Грохот выстрела прокатился по залу церкви и затих на высоте пятнадцати метров от пола   среди пере­крещенных балок. На лбу у телохранителя Пандоры появилось отверстие, похожее на третий глаз Шивы. Махнув рукой с пистолетом, он качнулся назад, на секунду замер в таком положении   с раскинутыми руками и открытым ртом, словно отрицая этим уакт своей смерти, а потом тяжело рухнул на пол.

На мгновение все собравшиеся в церкви застыли.

Мозг Борзо зауиксировал все происходящее с бес­страстностью уотограуической камеры: Бучи Баррио замер в паре шагов от него с дымящимся пистолетом в руке, Амелико Пандора полулежал на полу зала, с недоумением глядя на своего застреленного тело­хранителя. Казалось, он не до конца осознал, что только что проиграл   лицо у него было бледным, как у больного подагрой... Попытавшись отвлечься от Амелико, Франческо сосредоточился на трупе тело­хранителя, затем перевел взгляд на Франко. Покойник с посиневшим лицом все так же покачивался на верев­ке. Поворачиваться вокруг оси он почти перестал и ви­сел сейчас лицом к брату. На какой-то миг Франческо ощутил беспокойство при виде этого мертвеца, под­вешенного здесь невестно кем и с какой целью. Беспокойство это перевесило даже мгновенный испуг, испытанный им секунду назад от вида направленного на себя оружия. Он снова посмотрел на Пандору» разлепил губы и протянул:

  Амелико, ты сделал большую ошибку, подумав, что твоего брата убил я, потому что...

Однако дальше он ничего не сказал.

Неожиданно что-то проошло у возвышения для хора. Франческо, стоявший лицом к алтарю, увидел, как земли взметнулась уигура. Это было до того необычно, что слова застряли у него в горле. Затем, когда комья земли осыпались вн, он разглядел, что уигура эта принадлежит молодой девушке: странная девушка, сев на полу зала, откинула с левой стороны груди коуту, и Франческо увидел, что в правой руке она сжимает поблескивающий металлом «скорпио». Бучи Баррио, стоявший до этого спиной к алтарю, развернулся, но заметил девушку лишь тогда, когда она направила автомат на него и нажала курок. Харка­ющая очередь «скорпио» разорвала тишину церкви, подобно неисправному двигателю мотоцикла. Три пу­ли попали в грудь Бучи Баррио, заставив его пошат­нуться. Франческо увидел, как дернулся телохрани­тель, и на мгновение ему показалось, что эти пули попали в него. Бучи начал неуклюже заваливаться вбок, однако, прежде чем упасть на пол, успел поднять пистолет и два раза выстрелить. Одна пуль попала в голову девушки и швырнула ее на спину, вторая выбила ее руки автомат...

На какой-то миг Борзо почувствовал нереальность всего происшедшего. Труп Франко Пандоры, взяв­шийся здесь непонятно откуда, подвешенный на ве­ревке с невестной ему целью и свалившийся им на голову в момент кульминации разговора,   словно дешевый эууект уличной пьески, эта девушка с ав­томатом, выскочившая земли, подобно ожившему мертвецу в одном примитивнейших триллеров, два трупа, еще секунду назад бывшие живыми людь­ми,   все это казалось ему нереальным... Он непро­вольно шагнул к выходу зала, и в этот миг, словно подтверждая всю абсурдность происходящего, проо­шли сразу три вещи, которые мозг Франческо зауик­сировал одновременно.

Прежде всего он увидел, как девушка, отброшенная на землю выстрелом Баррио, поднялась на ноги. Это казалось невероятным   под ее левым глазом чернело отверстие от пули 45-го калибра,   однако она встала с земли, подняла выпавший автомат и направила его на Франческо. В следующую секунду она нажала ку­рок... Однако выстрела не последовало   пуля пис­толета Баррио повредила затвор. Тогда она разжала пальцы, и автомат ткнулся в землю. Девушка шагнула ямы, в которой стояла до этого, Франческо автома­тически отметил, что между ними остается не менее двадцати метров, но на всякий случай сделал еще шаг назад. Впрочем, не девушка владела сейчас его внима­нием  пока она поднималась с земли, проошло кое-что, поразившее Франческо еще больше, чем ее неожиданное воскрешение: висящий на веревке труп Франко Пандоры пошевелился.

Голова с посиневшим лицом поднялась с груди, мертвые глаза осмотрели собравшихся вну... Неожи­данно на белых губах покойника появилась ухмылка, от которой по телу Франческо прокатился озноб. Франко Пандора взмахнул рукой: маленькой молнией в его пальцах блеснул нож, рассекая веревку... Через мгновение Франко тяжело упал на пол перед своим братом, который за прошедшие с момента первого выстрела секунды не успел даже встать на ноги. По­койник шагнул к брату и, схватив его за волосы, подмигнул Франческо. Словно в бредовом сне, Борзо увидел, как опять блеснул нож, и горла Амелико хлынула кровь. Она попала на грязный пол зала, сме­шалась с пылью и образовала бурую массу. Франческо шагнул назад, не сводя глаз с приближающейся к нему девушки с пулевым отверстием возле глаза и покой­ника Франко, держащего своего хрипящего и бьющего­ся в агонии брата. Внезапно он понял, что если сейчас же не выберется церкви, то умрет. Он двинулся к двери зала, однако за секунду до этого его мозг зауиксировал третье событие   неожиданно на улице послышался треск.

 Прошло какое-то время, прежде чем Франческо понял, что это такое. Когда же ои понял, то почувство­вал, как ледяной холод, вызванный у него всем увиден­ным, превращается в страх. Странный звук, обрушив­шийся на него, казалось, со всех сторон, был ничем иным как грохотом дюжины автоматных очередей, проводимых одновременно... Через секунду после начала стрельбы к звуку автоматных очередей приба­вились многочисленные хлопки пистолетных выстре­лов. Все это мгновенно превратилось в дикую какоуо­нию   подобие урагана, бушующего по всему монас­тырю. Франческо повернулся к двери, услышал, как защелкали по стене церкви свинцовые пчелы, и увидел, как в проем двери, через который он собирался выско­чить на улицу, вошел человек. Черноволосый парень, пятившийся задом и прижимавший руки к груди, сде­лал три шага в зал и упал на спину. Франческо раз­глядел, что вся грудь его была красной от крови. В следующую секунду на пороге церкви рухнул чело­век с размозженным затылком.

Франческо понял, что путь наружу для него закрыт. Он не знал, кто начал эту стрельбу, вылившуюся в обычную неуправляемую бойню, но выходить сейчас в эти двери означало неминуемо умереть.

Повернувшись назад, он смерил взглядом девушку и покойника Франко   девушка уже сократила рассто­яние между собой и Франческо наполовину, а Франко Пандора, держа голову своего затихающего брата, с усмешкой смотрел на него. В руках девушки не было никакого оружия, однако Франческо интуитивно чув­ствовал, что для того, чтобы убить его, оно ей и не потребуется. Она справится с ним голыми руками с той же легкостью, с какой он разделывается за обеденным столом с устрицей. Единственным спасени­ем для него может быть только бегство.

Взгляд Франческо упал на проем двери, ведущий в глубину здания, и он понял, что если и можно спастись, то только там.

Прежде чем мозг отдал телу команду бежать, ноги понесли его к двери... В считанные секунды он преодо­лел двадцать метров, отделявшие его от прохода. Нырнув в коридор, он заметил, что Франко, отпустив мертвое тело своего брата, направился к главной две­ри, где лежали два трупа, тем временем девушка по­следовала за ним.

За секунду Франческо пробежал по пятиметровому переходу и выскочил на площадку, от которой ответ­влялись три коридора. Один них находился за его спиной, второй представлял собой длинный проход, прорезающий здание параллельно главному залу, тре­тий являлся коротким переходом к двери, выходящей во внутренний двор. Звуки выстрелов звучали здесь так же громко, как в зале церкви. Треск раздавался повсю­ду   похоже, стреляли не только перед церковью, но и по всему монастырю, и за его стенами. Франческо моментально оценил обстановку и бросился к перехо­ду, выходящему на монастырский двор. Хотя выхо­дить здания сейчас было опасно, еще опаснее было оставаться внутри   на мгновение он вспомнил о де­вушке, идущей по его следу, и ускорил шаг.

Ему оставалось пробежать пару метров и свернуть в переход, когда он увидел коротковолосого человека, вышедшего в коридор боковой комнаты. Человек этот остановился в метре от прохода и ухмыльнулся, глядя на Борзо. Франческо замер, ощутив, как холод превра­щает его тело в кусок мертвого гипса, и каким-то шестым чувством понял, что этот тип той же компа­нии, что девушка и Франко Пандора. Словно подтвер­ждая его догадку, незнакомец вытащил -за спины автомат  копию «скорпио», какого полминуты назад застрелили Бучи. Затем он не спеша передернул затвор, и тот резко щелкнул, заставив Франческо по­чувствовать, как мозг посылает панические сигналы по нервам застывшего тела. В кармане его лежал писто­лет, и он знал, что мог бы выхватить его и разрядить половину обоймы в коротковолосого прежде, чем тот успеет поднять автомат, но снова, тем же шестым чувством, понимал, что это не причинит тому ника­кого вреда.

На мгновение в его голове промелькнула мысль, что это конец. Он подумал, что сейчас умрет, так и не поняв, что проошло в этом чертовом монастыре, кто сыграл с ним и Пандорой дьявольскую шутку, резуль­татом которой явилась бойня между их людьми, и в этот момент увидел еще двоих персонажей этого непонятного спектакля.

Они, как и коротковолосый, выскользнули в кори­дор одной многочисленных боковых комнат и оказались позади него на расстоянии четырех мет­ров. Один них был одет в армейский комбинезон и держал в руке нечто, похожее на баллончик для спрея, лицо у него было морщинистым, делавшим его похожим на арабского шейха. Второй человек был европейцем, того же возраста, что и Франческо. Рядом со своим соседом он выглядел почти гигантом: впечат­ление массивности усиливали его плечи   почти в пол­тора раза шире, чем у старика, одет он был в ярко-зеленую рубаху и светлые парусиновые штаны, в пра­вой руке его виднелся охотничий нож.

В тот момент, когда затвор щелкнул и дуло «скор­пио» уперлось в грудь Борзо, гигант в зеленой рубахе взмахнул рукой   огромный нож, просвистев в воз­духе, воткнулся в шею коротковолосого, отчего рука того дернулась и очередь автомата ушла вверх, отбивая с потолка весть. Франческо увидел, как, пронзив горло коротковолосого, лезвие ножа вышло под его подбородком и, словно корсетом, зауиксиро­вало голову. На лице коротковолосого промелькнуло удивление, и он обернулся назад. В следующую секун­ду старик выбросил в его сторону руку с баллончиком, последнего вырвалась беловатая струя газа и попа­ла на лицо и грудь коротковолосого. В тот же миг гигант в зеленой рубахе пустил по коридору зажжен­ную спичку, а через секунду человек с автоматом пре­вратился в костер. Позабыв про Франческо, корот­коволосый дал рев, заглушивший треск автоматных очередей на улице, и, размахивая оружием, двинулся к парочке.

Увиденное послужило для Франческо последней каплей, переполнившей его чашу терпения. Увидев, что путь наружу свободен, он бросился к переходу, краем глаза заметив, что в коридоре, ведущем зала, поя­вилась девушка, пробежал отделявшие его от прохода метры и оказался в коротком коридоре, в конце кото­рого ярким прямоугольником сиял выход на улицу. На мгновение он услышал, как на площадке раздалась еще одна автоматная очередь, вслед за которой последовал крик. Но он уже не знал, кто кричал, и не видел, что там происходило, спеша поскорее оказаться на улице...

В начале одиннадцатого «ланча» Кавио Гольди двигалась по Рионе Нуово, направляясь к дому Джей Адаме. Сама Джей сидела на пассажирском сиденье рядом с комиссаром, скрестив на груди руки и устремив отрешенный взгляд в никуда. Гольди вел ма­шину, сосредоточившись на дороге, в то же время большая часть его мозга была занята обдумыванием полученной за сегодняшнее утро инуормации.

Откровенно говоря, даже четверти того, что ему стало вестно, было достаточно, чтобы потерять спо­койствие и начать верить в мистику. Однако дело усугублялось тем, что события продолжали развивать­ся и все время появлялись новые уакты, один непонят­нее другого. Даже простое их перечисление вызывало у Гольди ощущение нереальности   нечто похожее на «клаустроуобический сдвиг», возникающий при дол­гом разглядывании картин сюрреалистов... Начать с простой констатации уакта смертей восьми чело­век   смертей, на первый взгляд, абсолютно друг с другом не связанных. Однако при внимательном рассмотрении нельзя не заметить, что кое-что общее у них есть, и это «кое-что»   странность. Чудовищ­ность силы ударов, от которых умерли люди в виколо Гарибальди и настоятель Санта Марии Аквилонии, необъяснимость бойни на «складе», результатом которой явилась смерть вооруженных людей, даже не пы­тавшихся сопротивляться своему загадочному убий­це... Дальше   идентиуикация останков человека, сго­ревшего в виколо Гарибальди, и обугленных костей с «воском», найденных в заброшенном доме у чимитеро ди Джовани. Скала уверяет, что первые принад­лежат человеку, застреленному два года назад и похо­роненному на кладбище. Если принять во внимание слова Пола Кирски, находящегося сейчас в одномест­ной палате с зарешеченными окнами и оббитыми по­ролоном стенами, поверить его рассказу о том, что ночью его пытался убить монстр, которого не берут пули, можно действительно начать верить в мистику. Можно даже составить отчет с красочным описанием того, как разложившийся покойник двухлетней давнос­ти гоняется по ночному городу за вооруженным чело­веком, не обращая внимания на посылаемые в его тело восьмимиллиметровые пули, и успокаивается только тогда, когда его сжигают с помощью тридцати литров бензина «супра». Впрочем, составление подобного от­чета   прямая дорога к отставке.

Глядя на проплывающую мимо улицу, Гольди ду­мал и о других странностях этого дела, складыва­ющихся, подобно частичкам гигантской мозаики, в единое целое и образующих законченную картину. Единственное, что беспокоило комиссара,   он не мог охватить эту картину единым взглядом, и сколько ни пытался, за раз мог увидеть только часть мозаики, которая, на первый взгляд, никак не стыковалась с со­седними. Сюда относились странный «воск», обнару­женный Скалой на руках трех бродяг, на обугленных костях и кусках плоти, вытащенной ими вчера мо­гил чимитеро Нуово, поразительный рассказ смотри­теля кладбища о людях, похитивших его жену и выта­щивших могил больше двух десятков покойников, непонятное сообщение Ро о том, что покойный отец Винченцо взял вчера копию закона об уничтожении собак архива муниципалитета, и о том, что кто-то полицейского управления заинтересовался этим уактом всего через полчаса после случившегося. Нако­нец сюда же можно было причислить непонятное пове­дение начальника полиции   его странные недомолв­ки и ухмылки, откровенное пренебрежение всем слу­чившимся этой ночью и сообщение о похищенных оружейного магазина Террено тридцати автоматах... Гольди чувствовал, что все это каким-то образом свя­зано друг с другом, но не мог понять каким именно. К тому же он не мог бавиться от собственных ощу­щений, возникавших у него на протяжении последних суток не раз,  ему казалось, что город стоит на пороге невиданной, чудовищной катастроуы, и только слепец может не заметить ее приближения... Но боль­ше всего ему не давали покоя слова Джей Адаме о том, что светловолосый душитель, сбитый вчера утром по­койным Тревором, способен читать мысли людей. Он прослужил в полиции двадцать лет и по опыту знал, когда человек лжет. Джей не лгала. А это могло оз­начать только одно двух: либо светловолосый дей­ствительно мог читать человеческие мысли, и тогда вся эта история приобретала некий зловещий оттенок, либо он этого делать не мог, но каким-то образом внушил Джей, что такая способность у него есть. И чем больше Гольди думал об этом сейчас, сопостав­ляя слова Джей с тем, что проошло за последние сутки, тем больше склонялся к тому, что начинает верить в первое.

Он свернул на короткую улочку с парой десятков домов и собирался спросить что-то у Джей Адаме, когда сработала рация. Комиссар щелкнул клавишей приема и услышал громкий голос диспетчера, пов­торяющий одну лишь уразу: «...Код В, категория один, заброшенный монастырь. Всем машинам немед­ленно прибыть на место происшествия...»

Несколько секунд он в недоумении смотрел на ра­цию, пытаясь убедить себя, что сообщение о проис­шествии высшей категории важности ему не послы­шалось, затем, выслушав диспетчера еще раз, нажал педаль тормоза и вывернул руль, разворачивая ма­шину.

Сидящая рядом Джей Адаме невольно вскрикнула. От столкновения с приборной панелью ее спас лишь заблаговременно пристегнутый ремень безопасности, и все-таки ее швырнуло вперед, отчего ремень больно впился ей в грудь-, Джей выругалась. Гольди, пони­мавший по-английски, не обратил внимания на ее ругательства. Он щелкнул клавишей на приборной доске, и в открытое окно «ланчи» ворвались звуки сирены. Рацию комиссар выключать не стал, поэтому слышно было, как одна за другой докладываются машины, в этот самый момент разворачивающиеся на узких улочках Террено и направляющиеся к месту происшествия.

Гольди попытался стряхнуть с себя легкий налет оцепенения, овладевшего им, когда он услышал голос диспетчера, и начал прикидывать, как лучше всего добраться до монастыря. Сейчас они находились в се­веро-западном районе Террено. Для того чтобы вы­браться на шоссе, ведущее к монастырю, ему нужно пересечь город и оказаться у реки. Сделать это можно, если, вернувшись на корсо Чентрале, проехать по нему до пьяцца дель Фуоко и по одной улиц восточного района добраться до северной окраины города. Од­нако такой путь займет много времени. До выезда на шоссе можно добраться и по объездной дороге, иду­щей мимо аэропорта вдоль северной оконечности Тер­рено. К тому же такой путь сэкономит минимум мину­ты три. В том, что сейчас счет шел на секунды, Гольди не сомневался, поэтому решил, что и никакого выбора у него нет.

Он вывернул руль, и «ланча» помчалась на север, двигаясь со все возрастающей скоростью между до­мами служащих «Аронас Майне Фэктори». Сейчас большинство хозяев этих домов были на работе, их жены смотрели утренний сериал, а дети играли возле телеворов под присмотром матерей, поэтому улицы «американского» квартала были девственно пусты, если не считать нескольких автомобилей, припарко­ванных на обочине, и почтальонов, катящих по ве­лосипедным дорожкам на своих темно-синих вело­сипедах. Последнее было на руку Гольди   его «лан­ча» все наращивала скорость, и скоро машина мчалась по пустой улице со скоростью, в два раза превы­шающей допустимый предел в городе, похожая на серебристое копье.

Через минуту взвгнули тормоза   машина подъ­ехала к объездной дороге, и комиссар повернул резко вправо. Когда автомобиль выровнял ход и слева мелькнула длиннющая   насколько хватало глаз   металлическая городь городского аэропорта с дю­жиной самолетов, замерших на взлетных полосах, Голь­ди взялся за рацию. У него было две минуты до того, как он выедет на шоссе, чтобы связаться со своими людьми.

Первым делом он попытался вызвать Эстебане. Несколько секунд динамика рации раздавалось не­понятное потрескивание, перемежаемое завыванием сирен, потом в салон «ланчи» ворвался громкий голос инспектора:

  Машина семнадцать, Эстебане.

  Санти, это я,   быстро проговорил Гольди.   Где ты находишься?

  Мы на шоссе, комиссар!   почему-то прокричал Эстебане.   Боже, здесь такое творится! Вы слышите?

Внезапно непонятный треск в динамике резко уси­лился. На мгновение Гольди подумал, что этот треск может быть вызван одновременно стреляющей дюжи­ной автоматов. В его мозгу моментально всплыли слова Плацци о похищенном оружейного магазина оружии. Впрочем, он тут же попытался убедить себя в том, что это не так: кто станет стрелять автоматов в километре от города? Да еще такого количества сразу?..

  Комиссар, где вы находитесь?   прокричал Эстебане.

  Еду к монастырю.

  Боже, там такое творится!   повторил инспек­тор и нервно добавил, обращаясь к кому-то невидимо­му для Гольди:   Роберто, доставай оружие!..

Комиссар отключил канал, решив на Санти время больше не тратить, и принялся вызывать Ро. После десяти секунд бесплодных попыток связаться с инспек­тором, он понял, что Тони в машине нет. Наверняка он разговаривает со священником в одной церквей, понял Гольди и выругался. Сколько раз говорил он ему купить пейджер: неудобств от него практически никаких, а пользы  на все сто. Сейчас бы он мог запросто послать ему сообщение с требованием свя­заться с диспетчерской комиссариата, и Ро был бы в курсе происходящих событий. Гольди еще раз чер­тыхнулся, включил рацию на прием, отчего в салон опять ворвался голос диспетчера, повторяющего одну лишь уразу, и сосредоточился на дороге.

Слева от машины проносились кукурузные поля. При той скорости, на которой двигалась «ланча», зеле­ные початки, достигавшие высоты человеческого коле­на, сливались в нечто, напоминающее стремительно накатывающееся на машину море. С правой стороны, за деревьями, проносились здания и уонарные столбы городской окраины. Гольди прикинул, что до шоссе на Морте-Коллине остается не больше минуты езды. По­ра было подумать о Джей Адаме.

Не отрывая глаз от дороги, он протянул:

  Джей, сейчас мы подъедем к повороту на шоссе. Там есть небольшая пиццерия, возле которой я вас высажу. Оттуда вы сможете добраться до дома или, если хотите, до комиссариата. Вы все поняли?

  Нет,   неожиданно Джей Адаме мотнула голо­вой,   машины я не вылезу.

  Джей, не дурите.   Гольди постучал пальцем по динамику рации.   Код «В один»   это не шутки. Вы запросто можете схлопотать там пулю.

  Я не вылезу машины,   повторила Джей. На этот раз  Гольди оторвал глаза от дороги и взглянул на женщину.

  Дьявол!.. Да вы совсем голову потеряли с этим светловолосым!.. Поймите, что в монастыре стреляют! Код «В один»   открытое неповиновение властям с применением оружия. Вы понимаете это?

  Да, но машины не вылезу. Гольди почувствовал закипающее в груди бешен­ство.

  Вы хотите, чтобы я остановил машину и силой вытаскивал вас на улицу?

  У вас этого ничего не получится,   ответила Джей,   только потеряете время...   Внезапно она повернулась к Гольди и пронесла почти умоляю­ще:   Комиссар не надо так! Я нигде не буду чувство­вать себя безопасно, кроме этой машины!

  Безопасно?   выпалил Гольди и открыл рот, словно хотел что-то добавить, но ничего не сказал. Пару секунд смотрел на глядящую на него с мольбой женщину, а потом перевел взгляд на дорогу и, неожи­данно для себя, кивнул:

  Черт с вами... Оставайтесь! Если вы хотите при­ключений на свою задницу, вы их получите!

  Что?   спросила Джей, не понявшая последних слов Гольди   про задницу.

  Ничего. Будете в точности выполнять мои рас­поряжения. Ясно?

  Да,   на этот раз Джей поняла все.

  Хорошо,   пробормотал комиссар и добавил еще несколько слов, которых Джей опять-таки не поняла.

Через несколько секунд вдалеке показалась пицце­рия Бранко, возле которой находился поворот на шос­се. Гольди вытащил пистолет наплечной кобуры и положил его на приборную панель. Джей бросила на оружие опасливый взгляд.

В этот момент в ста метрах от них на дорогу вылетел полицейский автомобиль. Патрульная маши­на с вгом качнулась влево, опасно занося зад, однако водитель вовремя выправил автомобиль, и вскоре во­ющая машина принялась набирать скорость. Гольди пристроился сзади патрульного автомобиля, решив не обгонять его.

Спустя полминуты две машины с работающими мигалками подлетели к пиццерии Бранко, взвгнули покрышки колес, чертя на горячем асуальте черные полосы, а затем оба автомобиля помчались по шоссе к Морте-Коллине...

 

Пролетев по короткому переходу, Франческо Борзо выскочил на улицу. Треск автоматных очередей, при­глушенный в церкви полуметровыми стенами, на от­крытом пространстве обрушился на него словно смерч. Он был похож на дикую какоуонию   адскую музыку дьявольских тамбуринов. Вытащив пистолет, Франческо пригнулся и бросился вдоль стены церкви к воротам.

Грохот выстрелов не смолкал ни на секунду. Стре­ляли не менее десяти автоматов сразу. Некоторые них били, казалось, прямо за углом церкви, дру­гие   за стеной монастыря,   причем со всех четырех сторон сразу. Франческо машинально отметил, что у его людей не было автоматов   только пистолеты, несколько ружей, и самое страшное, что может быть в такой перестрелке,   обрезы. Но звука их выстрелов он не слышал. Так же, впрочем, как и звуков пис­толетных хлопков. Они звучали нестройным хором только вначале, теперь же редкий одиночный выстрел звучал как вопль отчаяния. «Так кто же стреляет автоматов?   подумал Франческо.   Ведь не люди Пандоры?»

В этот момент он оказался у юго-восточного угла церкви.

До сих пор от невестных стрелявших он был скрыт с одной стороны монолитом здания, с другой   южной стеной монастыря. В маленьком дворе все еще сохранялись остатки колонн   -за них Фран­ческо нельзя было заметить и от ворот. Таким об­разом он был скрыт с трех сторон. Единственная неприкрытая сторона оставалась на западе   там, где -за угла здания церкви выглядывал кусок двух­этажного строения, примыкавшего к стене. До сих пор оттуда никто не появлялся, но Франческо не мог быть уверен, что так будет продолжаться и даль­ше, и он не получит пулю в спину, находясь здесь. Необходимо добраться до ворот и выбраться мо­настыря, решил, он. Подобравшись к углу церкви, он выглянул -за колонны.

Как ни готов был Франческо к тому, что могло открыться перед ним, несмотря даже на то, что про­ошло в зале церкви, он почувствовал, как на голове его шевельнулись волосы   весь двор монастыря был завален телами. С того места, где замер Франческо, он видел больше дюжины человек: некоторые них застыли лицом вн, а на их спинах виднелись ак­куратные отверстия с маслянистыми обводами крови, другие лежали, глядя в небо остановившимися гла­зами. У многих в руках не было оружия   по-ви­димому, их застали врасплох, лишь рядом с неко­торыми валялись пистолеты. Франческо отчетливо видел, что его люди и люди Пандоры лежат по двору вперемешку словно бойцы двух вражеских кораблей, застигнутые в океане ураганом и выброшенные им на берег. То, что его люди и люди Пандоры не могли перестрелять друг друга, он понял мгно­венно, и сразу же у него возник вопрос: кто это сде­лал?

Быстро осмотрев ту часть двора, которая была ему доступна, он заметил, что одного окна на втором этаже длинного здания, расположенного вдоль восточ­ной стены, вырываются огненные плевки. Он сосредо­точился на этом огне и на мгновение почти перестал слышать харкающие звуки дюжины автоматных оче­редей, несущихся отовсюду. Каждый всплеск вырыва­ющегося окна пламени сопровождался характер­ным «крах-х-х». Франческо видел, что невестный стреляет не в одно место, а меняет точку прицелива­ния. Видимо, не все еще были убиты, отметил он, и неожиданно эта мысль доставила ему облегчение. Он не хотел бы остаться в этом монастыре один с теми, кто устроил здесь бойню. Кроме того, ему стало легче, потому что теперь он знал, хотя бы одно место, откуда стреляют. Впрочем, это же заставило его отказаться от мысли пробраться к воротам,   невестный стре­лок свалит его раньше, чем он преодолеет половину пути.

Обернувшись, Франческо посмотрел на южную часть здания церкви, которого выскочил полминуты назад, и двухэтажное строение, расположенное в деся­ти метрах от церкви. «Что если пробраться туда?»   подумал он. С крыши этого здания можно попасть на стену монастыря, с нее   на землю за монастырем, а уж там   прямой путь в Террено. «Если только там не засел такой же снайпер»,   предательски шевель­нулось у него в голове. Франческо слышал выстрелы, раздававшиеся на западе, и понимал, что автоматчики вполне могут сидеть в этом здании. Кроме того, его не покидал смутный страх при виде открытой двери церк­ви, выходящей на монастырский двор. Ему предстоит пробраться мимо нее. А ведь внутри церкви остались брат Амелико Пандоры, девушка с пулевым отверсти­ем возле глаза, коротковолосый и та странная па­рочка, что невольно спасла ему жнь. «Что проис­ходит в церкви?»   подумал он, сжав рукоять писто­лета. И что, если сейчас один этих монстров выйдет здания? Он сразу же увидит его, и тогда...

На  мгновение  Франческо  еще  крепче  прижался к стене и в этот миг разобрал звук   тяжелое хрипение и топот человеческих ног. Выглянув -за угла церкви он увидел, как -за восточной апсиды здания появил­ся мужчина   тот бежал по двору, петляя стороны в сторону, стреляя в направлении ворот, и направлялся точно к Франческо. На секунду последний решил, что этого человека он знает,   лицо его показалось ему смутно знакомым. В следующий миг мужчина выс­трелил в сторону ворот и, пригнувшись, бросился к уг­лу здания. Он почти добежал до колонны, когда грудь его прошила автоматная очередь. Человек коротко взмахнул руками и повалился вперед. Он упал на землю лицом вн, перевернулся и замер... Лишь тогда Франческо узнал его и понял, почему не сделал этого сразу. В метре от него лежал Эрба   лицо его было перекошено странной смесью страха, ярости и бес­силия. Никогда прежде Франческо не видел на лице своего помощника страха, поэтому и не узнал его в первую секунду.

Высунувшись -за колонны, он вцепился в ворот рубахи Армандо и подтащил его за угол. Эрба был еще жив. Бросив взгляд на его грудь, Франческо на­считал шесть отверстий   с такими ранами Эрба  не выживет, понял он. Но тот еще дышал и глядел на него широко открытыми глазами, в которых све­тилось отчаяние. Франческо склонился над помощ­ником и прохрипел:

  Армандо, что проошло во дворе?

Эрба сосредоточил взгляд на склонившемся над ним человеке, и внезапно в его глазах появилось ос­мысленное выражение  словно страх, сковывавший его тело, отпустил мозг, и .он узнал капо. Облнув губы, помощник прошептал:

  Они не падают...

  Что?   Борзо склонился ниже.

  Они не падают...  выдохнул Эрба. Внезапно его дыхание перешло в хрип, а о рта пошла кровь.

Франческо отшатнулся от странно обмякшего тела Армандо, и внезапно в его мозгу все стало на свои места. «Они не падают,  подумал он.  Точно...» Это была самая четкая характеристика монстров, ко­торых он увидел минуту назад. И, видимо, то же увидел Армандо. Видимо, то же увидели десятки его людей и людей Пандоры, прежде чем умереть. Но кто-они такие?.. Внезапно Франческо почувствовал ярость. Кто-то заманил его в этот монастырь и пе­рестрелял всех его людей. Кто-то убил Армандо и со­бирается проделать то же самое с ним. Но его они не получат.

Франческо поднял оружие, выпавшее руки Ар­мандо, в другой руке сжал свой собственный пистолет и встал в полный рост за колонной, скрывавшей его от ворот. Затем он взглянул туда, куда стрелял Эрба перед тем, как упасть. То, что он увидел, не удивило его, и все-таки он почувствовал, как вспыхнувшая в нем ярость разгорелась сильнее, чем прежде.

У ворот монастыря стоял молодой парень с длин­ными волосами. В обеих руках он сжимал по автома­ту. Взгляд его был устремлен через двор   туда же, куда стрелял снайпер. Время от времени длинноволо­сый выпускал короткие очереди автоматов, и в эти мгновения лило его озарялось хищной ухмылкой. Не­ожиданно Франческо вспомнил иллюстрацию учеб­ника по древнегреческой миуологии   это было нево­образимо давно, еще в колледже, но он помнил ее очень отчетливо,  иллюстрация ображала вход в Царство Мертвых, Аид. Огромный трехглавый пес Цербер сторожил этот вход. На трех его головах за­стыло свирепое выражение, вокруг голов вивались ядовитые змеи... Сейчас он подумал, что парень этот похож на Цербера, сторожащего вход в миниатюрный Аид. Зловещее сходство усиливали его черные волосы, колышущиеся под порывами ветра,   казалось, что шевелятся не волосы, а мертвые змеи, облепившие его голову. Весь вид длинноволосого говорил о том, что он не выпустит никого этого монастыря. Неожидан­но странное сравнение парня с Цербером перешло у Франческо в уверенность   он понял, что тот дейст­вительно поставлен здесь для того, чтобы не выпус­тить никого отсюда живым.

Вскинув обе руки, он несколько раз выстрелил в длинноволосого. Когда-то Франческо выбивал де­вять десяток десяти  уроки Карло Гарцетти не прошли даром. Сейчас он увидел, как голову цербера дернуло в сторону   по крайней мере три пули попали в цель. Однако, словно не обратив на это внимания, длинноволосый обернулся, увидел противника и вы­пустил в него две длинные очереди. Франческо предус­мотрительно нырнул за колонну, и пули цокнули по стене, сбивая кирпичную крошку, и все-таки он заметил, как на лице длинноволосого появилась ухмыл­ка   словно все происшедшее доставило ему дикое удовольствие... Сидя за колонной, Франческо провел рукой по лицу. Стреляя в длинноволосого, он уже знал, каким будет результат. Они не падают, сказал Эрба. И Франческо знал, что парень этот   один непадающих. Чего он не знал   так это, кто они такие. Впрочем, разбираться с этим сейчас было так же глу­по, как пытаться учить устройство противопехотной мины за секунду до взрыва. Сейчас нужно думать о том, как отсюда выбраться.

Франческо бросил взгляд на Армандо   Эрба уже не хрипел, тонкая струйка крови, вытекшая уголка его рта, медленно исчезала. Он поднял руку и закрыл глаза покойного, на мгновение ощутив укол того же отчаяния, которое увидел в глазах помощника за секун­ду до смерти,   перед его мысленным взором пронес­лись все пятнадцать лет, которые они были вместе... Потом он сунул один пистолет за пояс брюк, отвер­нулся от трупа и, пригнувшись, принялся пробираться вдоль стены здания к двухэтажному строению на про­тивоположном конце монастырского двора...

Чем ближе он подбирался к темному прямоуголь­нику выхода, которого выскочил минуту назад, тем большее напряжение его охватывало. Когда он оказал­ся на расстоянии четырех метров от проема двери, ему показалось, что его рука срослась с оружием,   на­столько сильно он сжимал пистолет. Ему казалось, что вот сейчас темного прохода выскочит девушка с простреленной головой или тип с короткими волоса­ми и торчащим под подбородком ножом, и тогда ему настанет конец. Но время шло, а никто прохода не появлялся... Франческо прислушался, стараясь услы­шать звуки, которые могли раздаться здания, но ничего не услышал. Грохот выстрелов заглушал все. Полминуты назад, когда он смотрел на длинноволосо­го сторожа-цербера, ему показалось, что здания донесся пронзительный вопль. Однако сейчас там бы­ло тихо, как в склепе. Что стало с коротковолосым и девушкой, он не знал, как не знал и того, что за люди спасли ему жнь, переведя на себя внимание одного непадающих. В том, что эти двое были не отря­дов его помощников, он не сомневался,   так же как не мог поверить и в то, что старик с гигантом работа­ли на Пандору. Это могло означать только одно: они появились здесь с какой-то собственной целью   точ­но так же, как и непадающие.

Подобравшись на три метра к проходу, он сделал рывок. Пролетая мимо черного прямоугольника выхо­да, бросил быстрый взгляд внутрь, но никого не уви­дел  ни непадающих, ни старика с гигантом... Через секунду он оказался у угла здания, -за которого открывался вид на два двухэтажных строения, рас­положенных вдоль западной стены, и осторожно высу­нул голову. В маленьком дворике между зданиями, где росло несколько масличных и гранатовых деревьев, лежали покойники. Убитые виднелись и перед самими строениями. Через пару секунд после того, как Фран­ческо выглянул -за угла церкви, дальнего здания вышел человек лет тридцати с точно таким же автома­том, какого стреляли девушка и длинноволосый. Человек этот быстро направился к северной стене комплекса.

Франческо не потребовалось много времени, чтобы понять, что человек этот   один непадающих. И еще он подумал, что знает, куда тот идет. Сейчас автоматные выстрелы на территории монастыря прак­тически стихли   стрелял только цербер у ворот, од­нако выстрелы за стеной монастыря   со всех направ­лений, кроме западного,   не прекращались. Видимо, человек этот, покончив с теми, кто находился во дворе монастыря, шел на помощь тем, кто убивал его людей за северной стеной, среди зарослей пробкового дуба... Подождав, пока он скроется за хозяйственными по­стройками, Франческо выскочил -за угла и быстро пересек двор.

Через минуту он оказался на втором этаже реуектория. Внутри здания он не встретил ни людей, ни непадающих, однако в одной комнат первого этажа наткнулся на трупы. Одним убитых оказался племянник Пандоры, двое других   сторожившими его людьми Пальоли. Все трое лежали у дальней стены комнаты и были застрелены, видимо, одного ору­жия. Впрочем, за последние минуты он видел дос­таточно трупов, чтобы не останавливаться у этих трех.

Выглянув окна второго этажа, он увидел «море», образованное верхушками ив, затем, опершись о подо­конник, высунулся окна чуть подальше и посмотрел влево... Реуекторий располагался в юго-западном углу монастыря, окно, которого смотрел Франческо,   в торцевой стене здания, выходящей на юг, поэтому сейчас он мог видеть то, что находилось перед монас­тырскими воротами. Перед ним открылась картина, которую он в принципе ожидал, но боялся увидеть. На неширокой площадке, покрытой травой и свободной от деревьев, прямо перед воротами, замерло около двух десятков автомобилей. Между машинами лежали люди. Глядя на них дали, можно было подумать, что они просто легли отдохнуть. Впрочем, вглядев­шись в машины, нельзя было не заметить прострелен­ных стекол и спущенных покрышек, красных пятен, усеивающих салоны с открытыми дверцами,   около тридцати трупов лежало между расстрелянными ма­шинами перед воротами монастыря.

Франческо прикрыл глаза и постарался взять себя в руки. Стрельба перед воротами закончилась незадол­го до того, как он выглянул в окно, поэтому он не заметил стрелявших. Впрочем, он и так уже знал, кто убил всех этих людей. Он открыл глаза и посмотрел вн. С того места, где находился он, легко можно было попасть на стену, которая заканчивалась в полу­тора метрах под окном. Спрыгнув с четырехметровой стены, можно оказаться в зарослях ив и выйти, к шоссе. Франческо еще раз оглядел поляну перед воротами, но не заметил на ней никакого движения. Выстрелы те­перь раздавались только на севере и востоке. Возмож­но, у него есть шанс, подумал он.

В тот момент, когда он уже собирался выбраться окна и спрыгнуть на стену, на грунтовке, ведущей от шоссе к воротам монастыря, появились машины. Франческо замер, разглядев красно-синие мигалки, ус­тановленные на автомобилях, и надписи на боках: «Полиция» и «Карабинеры». Под грохот автоматных очередей, несущихся с севера, полицейские машины въезжали на поляну перед воротами, на которой уже погибли тридцать человек. За короткое время Фран­ческо насчитал девять машин. Когда последняя них остановилась невдалеке от зарослей ив, он почувство­вал смутное беспокойство   странное предчувствие охватило его, и он подумал, что сейчас на его глазах проойдет что-то страшное. Он увидел, как дверца машины, подъехавшей к монастырю первой, распахну­лась, и автомобиля вылез человек с мегауоном. Франческо узнал его. До машины было не меньше шестидесяти метров, но он мог поклясться, что это Энио Плацци, начальник местной полиции. Через мгновение, показавшееся ему невероятно долгим   словно нитка смолы, прилипшая к шляпе грибника и тянущаяся за ним сквозь лесную чащу,   человек этот поднял мегауон ко рту, собираясь заговорить, и в этот момент случилось то, чего боялся Франческо: внезапно с двух сторон зарослей, окружавших поляну перед воротами, ударили автоматы. Франческо видел, как огненные снопы вырвались -за деревьев и стол­пившиеся перед воротами полицейские автомобили на­чали взрываться в брызгах разлетающегося стекла. Словно в кошмарном сне, он видел, как лопались мигалки, сыпалось стекло, слышал, как ухали амор­таторы, когда взрывались простреленные колеса, звенели пули, пробивавшие капоты и двери автомоби­лей... Полицейские, не успевавшие даже выбраться машин, корчились внутри и умирали, выкрикивая про­клятия и не успевая выстрелить в ответ. Одним первых упал и Плацци. Франческо видел, как мегауон выпал его руки, и начальник полиции рухнул между двумя машинами, схватившись за плечо. Очереди все гремели и гремели, как будто у тех, кто стрелял, были бездонные магазины, а затем они вдруг как-то разом оборвались. Ощущение оглушительной тишины, об­рушившейся на поляну перед воротами, не могли нару­шить даже выстрелы, звучащие на противоположном конце монастыря. Франческо тупо смотрел на черный дым, поднимающийся от простреленных капотов пары автомобилей, а затем вдруг услышал, как в одной полицейских машин стонет раненый.

Неожиданно странная мысль пронзила Франческо, от которой он вздрогнул: «Паук сплел паутину, за­манил в нее мух и устроил пир... С мухами ясно, но вот кто Паук?»

Две машины с работающими мигалками мчались по шоссе к заброшенному монастырю. Гольди выклю­чил сирену минуту назад, и теперь через открытое окно «ланчи» до сидящих внутри доносился лишь вой пат­рульного автомобиля, едущего впереди. Однако заглу­шал этот вой непрерывный рокот, несущийся от мо­настыря. Комиссар не смог бы спутать его ни с чем на свете   треск десятка автоматных очередей он помнил по службе в армии.

До монастыря оставалось не больше пятисот метров. Сейчас Гольди и сидящая рядом Джей могли видеть крышу церкви, вздымающуюся на высоту пят­надцати метров от земли над зарослями пробкового дуба и ив, окружающих монастырь. Ровные ряды ви­нограда бежали вдоль дороги, окружая дубовую чащу вокруг монастыря, словно воды моря   остров...

Переложив пистолет в карман брюк, Гольди ска­зал, не глядя на женщину:

  Джей, сейчас мы подъедем к монастырю. Как только я вылезу машины, закройте дверь. Стекла и кузов автомобиля бронированы, но на всякий случай лягте на сиденья и не поднимайтесь, пока я не вер­нусь... Вы все поняли?

На этот раз, проявив полнейшее понимание, Джей поспешно кивнула.

  Просто лягте на сиденья и лежите,   повторил Гольди.   Если вы попытаетесь проявить самодея­тельность, получите пулю. Ясно?

  Да.

Гольди удовлетворенно кивнул и перевел взгляд вперед   туда, где уже виднелся съезд на проселочную дорогу, ведущую к монастырю. Сейчас возле этого поворота стояло несколько полицейских машин. В зер­кале заднего вида он видел еще одну патрульную машину, присоединившуюся к ним на выезде Террено.

Чем ближе они подъезжали к монастырю, тем громче и отчетливей становился треск автоматных очередей. Внезапно со стороны реки налетел порыв ветра. Он обострил звуки, усилив их громкость, и треск выстрелов показался Гольди попросту оглушитель­ным. Он поднял стекло двери и перевел рычаг скоро­стей в нейтральное положение, потом нажал тормоз.

Через короткое время «ланча» свернула вправо и остановилась рядом с патрульной машиной в десяти метрах от поворота. Здесь же стояли еще четыре автомобиля, за которыми на корточках сидели несколько человек в штатском и полицейские в темносиней уорме.     

  Делайте, как я сказал,   бросил Гольди и выбрался машины.    

Когда дверь захлопнулась, Джей Адаме, уже отстегнувшая ремень безопасности, проворно перевеси­лась через кресло водителя и нажала кнопку, блокирующую дверь. Затем она уткнулась в водительское сиденье головой и решила ждать. Тем временем Голь­ди, замерший с обратной стороны двери, оценивал ситуацию.

Он быстро насчитал, что всего здесь находится девять полицейских, считая и его самого. Через пару секунд ехавший за ними патрульный автомобиль ос­тановился невдалеке от «ланчи», и Гольди прибавил сюда еще двоих человек. Затем он вытащил пистолет и выглянул -за машины. Треск автоматных очередей снаружи автомобиля казался по-настоящему устраша­ющим. Самым поразительным было то, что, судя по звуку, невестные стреляли не короткими очередями, а длинными. В результате получался непрерывный рокот, образованный сразу дюжиной автоматов. Ко­миссар попытался разобрать среди этого рокота звуки пистолетных выстрелов, но сделать этого не смог. Если кто-то и стрелял пистолетов, звук этих выс­трелов тонул в треске очередей. Еще он отметил, что стрельба велась в монастыре или возле него. Во вся­ком случае, он не слышал свиста пуль и цоканья свинца по машинам   шесть полицейских автомоби­лей, замерших у съезда на грунтовку, никто не об­стреливал. Наконец, на всякий случай пригнувшись, он перебрался к соседней машине, возле которой замер знакомый ему сержант карабинеров по уамилии Мутти. Сержант держал в руке штатный «узи» и кричал что-то в микроуон рации. Гольди подобрался к сер­жанту и прокричал, перекрывая треск выстрелов:

  Мутти, где все оуицеры? Что здесь происхо­дит   вы владеете обстановкой?

Сержант обернулся к Гольди, и на лице его от­разилось облегчение.

  Комиссар,   выкрикнул он,   слава Богу, вы здесь!

  Где все оуицеры?   повторил Гольди.   По­чему здесь всего пять машин? Что происходит у мо­настыря?

  Что там творится, я не знаю!   прокричал Мут­ти.  А оуицеры...  На мгновение он запнулся.  Тридцать человек вместе с Плацци и Манари отправи­лись к монастырю!

  А почему вы здесь?

  Плацци приказал нам остаться здесь и ждать подкрепления!

  У вас есть связь с ними? Соедините меня с Плацци.

  Не могу, комиссар!.. Две минуты назад связь прекратилась! Я не могу с ними связаться!

Гольди, смотревший до этого в сторону монастыря, откуда продолжали греметь выстрелы непонят­ного боя, резко обернулся к сержанту. Лицо Мутти неожиданно поразило его   на нем была написана такая смесь растерянности и напряжения, что Гольди, не ожидавший подобной реакции от сержанта караби­неров, сам на мгновение растерялся.

  То есть как это прекратилась связь?

  Три минуты назад они проехали к монастырю на девяти машинах,   пояснил Мутти, проводя рукой с автоматом по вспотевшему лицу.   Я постоянно держал связь с головной машиной. Через несколько секунд после того, как они оказались у ворот, выс­трелы усилились. Я слышал крики по рации, комиссар, а потом...   Мутти сглотнул,   потом связь прекра­тилась...

Глава двадцать вторая

 

Когда сержант замолчал, Гольди ощутил странную смесь отчаяния и неверия в слова Мутти... Несколько секунд он смотрел на сержанта карабинеров, забыв про грохочущие автоматные очереди у монастыря, Джей Адаме, скорчившуюся в его машине, все необыч­ные происшествия последних суток. Все его внимание сосредоточилось сейчас на слегка покрасневшем от напряжения и блестящем от пота лице Мутти... Наконец, сбросив с себя оцепенение, он приказал:

  Рассказывайте все с самого начала, сержант!

Судорожно сглотнув, Мутти начал говорить быст­ро и громко, стараясь перекрыть треск автоматных очередей, несущийся от реки:

  Когда мы приехали сюда, они уже собирались отправляться к монастырю. У Плацци было около тридцати человек в девяти машинах. Доктор сказал, что поведет их лично. Одна машин поддерживала связь с Ональдо, и Плацци ждал только его сигнала. чтобы...

  Причем здесь Ональдо?   : перебил Гольди сер­жанта, услышав уамилию командира роты карабине­ров, приписанного к Терренскому комиссариату.

  Плацци приказал лейтенанту обойти монастырь через заросли и выйти к его северной стене   про­кричал Мутти сквозь внезапно усилившийся треск очередей.

  Сколько у него было человек?

  Около сорока   два неполных взвода.

  Дальше,   кивнул Гольди.

  Они дождались сигнала... Ональдо подошел к монастырю на сто метров и передал, что готов блокировать отход к реке. Тогда Плацци приказал мне и двум машинам оставаться здесь, поддерживать с ни­ми связь и ждать подкрепления, а сам отправился к монастырю.

Чувствуя все возрастающее беспокойство, вызван­ное словами Мутти, Гольди спросил:

  Во сколько вы получили вызов по рации и при­ехали сюда?

  В двенадцать минут одиннадцатого мы полу­чили вызов диспетчера, а через четыре минуты были здесь.

Гольди машинально отметил, что сам он получил вызов примерно в то же время, может быть, минутой позже.

  Когда вы приехали сюда, Плацци с людьми уже ждал сигнала Ональдо?.. Карабинеры уже успели прой­ти по зарослям?

  Да.

  Дьявол!   выдохнул Гольди. В голове его про­неслось: «Как же они успели поднять два взвода кара­бинеров и привести их к монастырю, опередив пат­рульных?..»

Постаравшись отбросить эту мысль (не это сейчас было самым важным), он прокричал:

  Мутти, что происходит в монастыре? Кто стре­ляет?

Сержант провел рукой по лицу, вытирая обильно струящийся по нему пот, и громко проговорил:

  Пандора и Борзо назначили там встречу и при­вели туда своих людей.

Гольди почувствовал холод в ногах.

  Откуда вам это стало вестно?

  Об этом говорили все.

  А откуда вообще поступила эта инуормация?

  Я не знаю.

  Плацци повел туда людей без предварительной разведки? Даже не выяснив точно, что там происхо­дит?

  Я не знаю,   повторил Мутти.   Наверное, он думал, что вид полиции остановит стреляющих...

Словно в насмешку над словами сержанта, треск автоматных очередей со стороны монастыря резко усилился. «Соваться в такое пекло без предваритель­ной подготовки   чистейшей воды безумство,   по­думал Гольди, чувствуя, что ноги его холодеют все больше.   Если Пандора и Борзо привели туда всех своих людей, сейчас в монастыре должно быть не меньше полутора сотен человек. У Плацци  всего семьдесят. Надеяться на то, что стреляющие оста­новятся от одного лишь вида полицейских эмблем, так же глупо, как пытаться тушить горящий дом стаканом воды...»

  У вас есть связь с лейтенантом, сержант?

  Нет. Связь с Ональдо держали в одной уехав­ших машин.

Гольди высунулся -за автомобиля и посмотрел в сторону монастыря. После последнего усиления стрельбы она как-то вдруг стихла, и сейчас автомат­ные очереди звучали слабее и как будто реже. Гольди подумал, что сейчас бы им не помешала парочка бро­нированных вертолетов. Словно прочитав его мысли, Мутти выдохнул:

  Хорошо бы поднять «вертушку», комиссар, тог­да бы мы точно знали,.что там происходит...

Гольди подумал, что для того, чтобы связаться через диспетчерскую с аэропортом, найти пилота и поднять вертолет в воздух, потребуется минут де­сять  пятнадцать. О вертолете надо было думать раньше   прежде, чем бросать людей в это пекло.

  Сколько это уже продолжается?   спросил он, кивая в сторону монастыря.

  Стрельба?

Да.  

 Около восьми минут.

«Восемь минут непрерывной стрельбы автома­тов?   подумал Гольди.   Господи, да это же на­стоящий бой!»

Повернувшись, он оглядел скорчившихся за машинами полицейских. Кроме него самого, здесь было десять человек. С такими силами соваться к монас­тырю бесполезно. Лучше всего им оставаться здесь и контролировать хотя бы этот выход к шоссе. Впро­чем, одно им сделать необходимо и в первую оче­редь   выяснить, что стало с полицейскими, отправив­шимися к монастырю.

  Сколько времени прошло с момента, как Плац­ци увел людей?

  Почти три минуты.

  Как вы думаете, Мутти, что с ними стало?

Сержант судорожно сглотнул и покачал головой. Впрочем, взгляд его красноречивее любых слов сказал о том, что он думал.

  Надо выяснить, что с ними случилось,   сказал Гольди и достал пистолет.

  Что вы собираетесь делать, комиссар?   с бес­покойством прокричал Мутти.

  У меня бронированная машина... Я подъеду к воротам монастыря и посмотрю, что там творится.

  Не делайте этого, комиссар!   выдохнул Мут­ти.   То есть я имею в виду, что лучше подождать подкрепления...

  Какого подкрепления, сержант?   Гольди при­двинулся к Мутти и заглянул в расширившиеся зрачки его глаз.   В городе остался взвод карабинеров, поло­вина которого спит после ночной смены, полови­на  в выходном, да десяток патрульных, которым для того, чтобы добраться сюда, потребуется десять минут... Парням, застрявшим у монастыря, помощь нужна сейчас.

Глядя на напрягшееся лицо Мутти, он добавил:

  Вот что, сержант, сделайте-ка доброе дело. Есть у вас еще оружие, кроме этого?   Гольди кивнул на «узи» в руке карабинера.

  Да.

  Отлично. Дайте мне ваш автомат, возможно, он пригодится мне там.

Сержант молча протянул оружие. Комиссар, взяв его в левую руку, положил пистолет в кобуру. Потом он повернулся к «ланче», но, прежде чем идти к ней, сказал:

  Свяжитесь с комиссариатом, опишите диспет­черу, что здесь творится, и пусть шлют сюда всех, кто еще остался. Потом перекройте съезд на грунтовку и держите эту дорогу, что бы ни случилось. По­нятно?

Мутти по-мальчишески облнул губы и кивнул.

Гольди высунул голову -за капота машины, ог­лядел проселочную дорогу, теряющуюся в зарослях ив, и не заметив на ней ничего подозрительного, быст­ро пересек открытое пространство между автомоби­лем Мутти и «ланчей».

Оказавшись у своей машины, он стукнул в дверь. Джей Адаме открыла замок, Гольди распахнул дверцу и приказал:

  Вылезайте машины, Джей!

  Что?   Навалившись всей грудью на водитель­ское сиденье, Джей Адаме взглянула на комиссара испуганным взглядом.

  Вылезайте машины,   повторил тот.   Шут­ки кончились: я еду к монастырю, а там стреляют. Останетесь здесь   с сержантом и его людьми.

Джей Адаме открыла рот, словно хотела возразить, но, видимо, выражение лица Гольди отсоветовало ей это делать. Она молча выкарабкалась машины, неуклюже зацепившись при этом штаниной джинсов за рычаг переключения скоростей, а, оказавшись на зем­ле, тихо выругалась. Гольди повернулся к Мутти и крикнул:

  Сержант, позаботьтесь об этой женщине! Она важный свидетель!

Он подтолкнул Джей в спину, и через несколько секунд та оказалась у соседнего автомобиля, между Мутти и седым полицейским с красным лицом. Тем временем Гольди забрался в свою машину, захлопнул дверь и повернул ключ зажигания.

Через мгновение взревел двигатель «ланчи». Голь­ди включил заднюю передачу и нажал газ. Передние колеса вытолкнули двухтонную машину на шоссе, вы­бросив с обочины уонтан мелких камней. В тот мо­мент, когда комиссар нажал тормоз и перевел рычаг скоростей в положение «вперед», он понял, что снару­жи что-то менилось: полицейские, прятавшиеся за автомобилями, вдруг высунулись -за машин и ус­тавились в сторону монастыря. Мутти махнул ему, прося остановиться. Гольди притормозил в метре от сержанта и, приоткрыв дверь, спросил:

  Что еще?

  Вы слышите, комиссар?  выдохнул Мутти.   

Гольди высунул голову на улицу и несколько се­кунд прислушивался, ничего не слыша и не понимая, что имеет в виду сержант. А потом вдруг до него дошло: звук харкающих автоматных очередей исчез. Ни одного выстрела не слышалось больше со стороны монастыря, словно невидимый дирижер взмахнул па­лочкой и странный оркестр прекратил свою дикую симуонию. Теперь гулкую тишину окрестностей нару­шал только шорох листвы, да со стороны порта до­летал вой гидроподъемников погрузочного крана.

  Они прекратили стрелять,  почему-то тихо сказал Мутти.   Что это значит, комиссар?

Гольди подумал, что означать это может все что угодно, а ответил:

  Делайте, как я сказал, сержант, связывайтесь с комиссариатом. И посадите одного человека у рабо­тающей рации   я буду поддерживать с вами связь.

Мутти снова кивнул. Гольди же захлопнул дверь, и «ланча» начала сползать с шоссе на грунтовку. Через секунду под колесами автомобиля заскрипел гравий, Гольди наклонился вперед, внимательно глядя на дорогу...

Как и всякий житель Террено, он бывал в забро­шенном монастыре, но в последний раз он приходил туда года три или четыре назад. Впрочем, Гольди хорошо знал дорогу к монастырю и примерное рас­положение его зданий. Дорога представляла собой нечто похожее на бумеранг: она состояла двух отрезков метров по семьдесят длиной, один кото­рых шел перпендикулярно шоссе, другой примыкал к нему под углом в тридцать градусов. По этой причи­не от шоссе просматривалась только половина дороги. Для того чтобы увидеть ворота монастыря, необходи­мо доехать до поворота.

«Ланча» двигалась по грунтовке со скоростью бегу­щего человека. Гольди всматривался в заросли ок­ружающих ее ив. Сейчас все мысли о том, кто затеял стрельбу у монастыря, почему Плацци бросил поли­цейских без разведки в самое пекло, и почему пол­минуты назад стрельба так неожиданно прекратилась, его оставили. Он думал о другом: что он увидит, когда, проехав поворот, окажется перед монастырем? Он боялся, что увиденное станет подтверждением не­высказанных мыслей Мутти. Он не хотел верить в это. Легче было думать, что в машине Плацци вышла строя рация, а прекращение стрельбы вызвано дей­ствиями полиции. Обратное же было слишком ужас­ным, а последствия   просто кошмарными...

В этот момент «ланча» подъехала к повороту. Ма­шина обогнула выступ, образованный группой дере­вьев, ветви которых нависали над дорогой, образуя ажурную арку, и перед ней открылся прямой путь к монастырю. То, что увидел Гольди перед его ворота­ми, перечеркнуло все его надежды, заставив почув­ствовать то, что он ощущал за последние сутки не раз,   странный холод, сковывающий тело от пред­чувствия безысходности и невозможности убежать от чудовищной катастроуы, к которой катится город.

С того места, где замерла «ланча», комиссар видел машины   много машин: около двух десятков, а мо­жет быть, больше, те, что стояли дальше от ворот, были полицейскими... Несколько секунд он всмат­ривался в силуэты автомобилей, пытаясь увидеть среди них движущиеся человеческие уигуры, но все было тщетно. Внезапно сквозь треск работающей рации до него, словно потустороннего мира, до­летела мысль: они все погибли   опасения Мутти подтвердились... Облнув губы, он подумал: но не может же это быть правдой? Даже если они и попали под перекрестный огонь двух воюющих сторон, кто-то должен был уцелеть. Обязательно должен был. И он это узнает   ведь отправился он сюда именно за этим.

Он снова нажал педаль газа, и замершая на секунду «ланча» двинулась к монастырю.

Внутри салона до Гольди не доносилось никаких внешних звуков, кроме урчания мотора. Стихшие ми­нуту назад выстрелы не возобновлялись. Единствен­ными звуками, достигавшими сознания комиссара, кроме шума работающего двигателя, были потрески­вающее шипение рации и гулкие удары его собствен­ного сердца.

Машина двигалась по дороге, переваливаясь на ямах и выбоинах, и Гольди все лучше мог разобрать картину перед воротами. Теперь он уже ясно видел девять полицейских машин: все они собрались на поля-. не перед воротами, а за ними замерли машины тех, кто приехал сюда раньше полиции. Внезапно ему показа­лось, что он видит рваные отверстия в кузовах двух крайних машин, пробитые стекла, забрызганные ярко-красным салоны... Постаравшись не поддаваться нахлынувшим чувствам, Гольди собрался. Автомат Мут­ти лежал на соседнем сиденье, придавая ему порцию необходимой уверенности. Он не исключал того, что сейчас зарослей ив, обступающих дорогу, раздадут­ся те самые очереди, что стихли минуту назад. Стекла и двери машины выстрелы выдержат, но вот выдержит ли он сам?..

Медленно, но неотвратимо «ланча» приближалась к монастырю. Сжав руль, комиссар настороженно ог­лядывал зеленые стены, колышущиеся по обеим сторо­нам от дороги. Движения у машин, до которых ос­тавалось не больше двадцати метров, по-прежнему не было. Он решил, что подъедет к крайним машинам и лишь тогда свяжется с Мутти.

«Ланча» преодолела последние пятнадцать метров, но никто за это время в нее не выстрелил. Гольди отчетливо видел простреленные капоты двух поли­цейских автомобилей, замерших у дороги, мигалки и стекла обеих машин были в таком состоянии, словно их взорвали картечью, кровавые капли, забрызгавшие салоны, ясно говорили о том, что стало с их пас­сажирами.

Внезапно мозг комиссара обожгло огнем: среди полицейских машин он заметил знакомый автомо­биль   «уиат» Эстебане. На мгновение он замер. В его сознании всплыл недавний разговор с Санти по рации. Тот опередил его и приехал к месту сбора чуть раньше, чтобы вместе с Плацци отправиться к монас­тырю. «Господи,   мысленно попросил Гольди,   сделай так, чтобы он оказался жив!»

«Ланча» обогнула две крайние машины и порав­нялась с «уиатом». Комиссар бросил взгляд в салон автомобиля, капот которого напоминал решето, и по­чувствовал, как внутренности его превращаются в ку­сок замороженного мяса... Санти Эстебане сидел за рулем, навалившись на него грудью. Голова и шея его были прострелены, а панель приборов   забры­згана кровью. Рядом с Санти, откинувшись на сиденье и глядя перед собой пустым взглядом, замер еще один полицейский, которого (комиссар знал это) звали Роберто.

Убрав ногу с педали газа, Гольди остановил маши­ну. Затем, стиснув зубы и прикрыв глаза, мгновение сидел неподвижно... Наконец он открыл глаза и с ярос­тью ударил кулаком по рулю. Пластиковый переключатель ближнего света уар от удара треснул и серой крошкой осыпался ему на колени...

Скорчившись на втором этаже здания реуектория   у окна, выходящего на юг,   Франческо Борзо наблюдал за зелеными зарослями ив, которых ми­нуту назад вырывались огненные снопы. Сейчас стена ив казалась спокойной, не скрывающей в себе ничего опасного или подозрительного,   никакого движения в ней не было. Лишь один раз ему показалось, что ветви деревьев на дальней стороне поляны дрогнули, но уже в следующую секунду он не мог быть уверен, что его не подвели напряженные до предела нервы.

Он знал, что его людей вместе с людьми Пандоры, а также девять полицейских машин расстреляли непа­дающие. Не знал он другого: кем были эти существа и чего они добивались. У него было множество от­ветов на эти вопросы, каждый которых в дейст­вительности мог оказаться правдой, а мог ничего и не стоить. Впрочем, больше, чем ответы на эти вопросы, его волновало другое: ему необходимо выбраться монастыря, чтобы вернуться домой и увезти Мальду и Фернандину Террено. Он чувствовал, что проис­ходящее здесь,   только начало чего-то по-настояще­му страшного,   и он не хотел бы оказаться в этом городе с женой и дочерью, когда непадающие начнут действовать в нем.

Звуки автоматных очередей продолжали греметь на севере и востоке от монастыря с поразительной на­стойчивостью   словно были записаны на компакт­ном диске и прокручивались через мегаваттные усили­тели. Впрочем за последние минуты он видел дос­таточно трупов, чтобы не верить в то, что автоматные очереди   лишь звуковые эууекты.

Несмотря на то что вокруг реуектория разносился треск автоматных очередей, в самом здании не раз­давалось ни звука. Однако, глядя на расстрелянные машины перед воротами, Франческо время от времени оборачивался назад и прислушивался к гулкой тишине коридоров   ему не хотелось оказаться застигнутым врасплох и разделить участь покойного племянника Амелико Пандоры, лежащего этажом ниже.

Спустя три минуты после того как последняя пуля разорвала радиатор полицейской машины, треск автоматных очередей на севере и востоке неожиданно пре­кратился. Это было похоже на обрыв пленки с запи­сью  все очереди стихли одновременно... Какое-то время Франческо не мог понять, что случилось, что вызвало у него смутное беспокойство, а когда до него дошло, что прекратили стрелять, он напрягся и еще осторожнее, чем раньше, выглянул в окно.

По личному опыту он знал, что после разбрасыва­ния камней приходит время собирать их. Он не знал, что предпримут теперь те, кто устроил в этом прокля­том монастыре бойню, но почему-то не думал, что это понравится ему больше, чем бойня. Он принялся вни­мательно слушать, стараясь сквозь шелест листвы и порывы ветра услышать шаги идущих по двору существ или их голоса. Однако все было тщетно   он не слышал ничего похожего на клич победителей. Но что поразило его еще больше   он не слышал и кри­ков раненых. Это могло означать только одно: пол­торы сотни человек в монастыре были убиты. Единст­венный стон раненого раздавался от ворот   одной полицейских машин. Этот стон, шелест листвы и хрип собственного дыхания были единственными звуками, достигавшими его слуха...

Шли секунды, а ничего не происходило. Франческо это нравилось все меньше и меньше. «Возможно,   думал он, непадающие ушли, а может быть, они, как пауки, поджидающие жертву, затаились и ждут следу­ющей порции мух?..» Ответа на свои мысли он не знал   здесь был возможен любой вариант.

Внезапно до его слуха долетел новый звук. Порыв ветра со стороны шоссе донес его на секунду, затем ветер сменил направление, и звук исчез. Но за тот миг, что он его слышал, Франческо определил, что звук был шумом работающего двигателя автомобиля... Через несколько секунд ветер опять подул с юга, и теперь уже можно было уверенно заявить, что к монастырю едет машина   звук работающего двигателя с каждым мгновением становился отчетливее. Франческо прислу­шивался к нему со странной смесью надежды и бес­покойства   ему хотелось, чтобы кто-нибудь людей оказался у монастыря, в то же время он боялся, что невестного водителя постигнет участь расстрелян­ных полицейских...

Через десять секунд, показавшихся ему минутами, на поляну перед воротами выехала большая темносиняя «ланча-каппа». На крыше автомобиля, со сто­роны водителя, была укреплена цилиндрическая ми­галка, чего следовало, что за рулем «ланчи» сидит полицейский.

Франческо внимательно проследил, как, остановив­шись на короткое время возле крайних машин, авто­мобиль двинулся дальше и вскоре притормозил возле расстрелянного «уиата». Здесь «ланча» простояла чуть дольше, а затем двинулась к передним машинам, возле которых упал человек с мегауоном. Она преодолела пять метров и остановилась возле автомобиля с рас­крытыми дверцами.

Все время, пока он наблюдал за передвижением «ланчи», Франческо не оставляла мысль, что вот сей­час -за зеленой стены ударит длинная очередь, и во­дителя «ланчи» постигнет участь его коллег. Нервы его напряглись до того, что казались раскаленными нитя­ми, вплавленными в плоть. Но еще большее напряже­ние охватило его, когда он увидел, как водитель ос­тановившегося автомобиля .открыл дверь и выбрался машины. Франческо почти услышал, как харкнула очередь и пули впились в незащищенное тело. Но ему это только показалось... Водитель «ланчи» склонился к земле, и через секунду с того места, откуда смотрел Франческо, остались видны лишь его волосы. И все-таки он ждал этих выстрелов   черная макушка води­теля была слишком хорошей мишенью для тех, кто уже убил полсотни человек перед воротами.

Прошла секунда, две, пять... Выстрелов не было.

Когда прошла минута, а водитель «ланчи», в кото­рого так никто и не выстрелил, разогнулся над землей, вернулся к своей машине и включил рацию, Франческо понял, что выстрелов не последует. Что бы ни проис­ходило в этом монастыре, это кончилось. Но вот что будет дальше?.. Ответа на этот вопрос он не знал, но почему-то не думал, что это понравится ему больше, чем бойня...

Оторвав взгляд от мертвого лица Эстебане, Гольди посмотрел на свои руки. Побелевшие костяшки паль­цев, сжавшие руль, напомнили ему плоть мертвеца. Он поднял руку и нажал кнопку стеклоподъемника. Стек­ло бесшумно опустилось и замерло, образовав уз­кую   сантиметров в пять   щель, достаточную для того, чтобы пропустить звуки с улицы.

В следующую же секунду он услышал стон...

Попытавшись отвлечься от вида мертвого инспек­тора, комиссар собрался и сделал попытку определить, откуда раздается стон раненого. Судя по тому, что звук был слегка приглушен и звучал со стороны ворот, раненый находился в одной полицейских машин, дальше всех проехавших к воротам монас­тыря. Комиссар четко видел среди скопления этих автомобилей машину Агуанто Манари. Возможно, раненый именно там.

Нажав педаль газа, он двинул «ланчу» мимо рас­стрелянного «уиата» к группе четырех полицейских автомобилей, сгрудившихся перед двумя десятками точно таких же расстрелянных, но без мигалок, ма­шин... Пока он ехал, то видел в решеченных автомо­билях убитых полицейских. Очевидно, недавно здесь был настоящий ад   в каждую машин выпустили не менее сотни пуль, пассажирам досталась, как мини­мум, половина.

Через десять секунд, проехав между двумя автомо­билями с полудюжиной мертвецов, «ланча» оказалась недалеко от машины Манари. Стон раненого звучал здесь намного громче, хотя Гольди и не мог пока определить, откуда именно он раздается. Комиссар проехал еще немного и остановился, когда водитель­ская дверь «ланчи» оказалась напротив узкого прохо­да, образованного двумя патрульными автомобилями. Выключив зажигание, он взял автомат Мутти и ог­ляделся по сторонам. С того места, где замерла «лан­ча», он не видел ничего подозрительного   ни у ворот монастыря, ни среди машин или за деревьями не было никакого движения   похоже, все, кто мог двигаться, отсюда ушли... Немного помедлив, комиссар открыл дверь и, пригнувшись, выбрался машины.

Тишина замкнутого пространства мгновенно сме­нилась для него звуками леса: шелестели листья дере­вьев, окружавших поляну, шуршала трава, откуда-то от реки доносился пересвист соек... И словно в дис­сонанс с этими звуками, от ворот монастыря звучал громкий и протяжный стон человека.

Прижавшись спиной к крылу «ланчи», Гольди за­мер и постарался разобрать среди естественных шумов леса какие-нибудь другие звуки, проводимые челове­ком, кроме этого стона. Ему казалось невероятным, чтобы человек этот оказался единственным выжившим тридцати полицейских, приехавших к монастырю. Кроме того, он видел еще два десятка машин, замер­ших у ворот. Эти автомобили были расстреляны точно так же, как полицейские, и он видел в них трупы. От одной мысли о том, что полусотни человек выжил только один, можно было свихнуться. «Этого попрос­ту не может быть,   думал Гольди,   кто-то должен был выжить еще...»

Теперь он уже четко мог определить, что стон раненого раздается самой дальней полицейской ма­шины. Для того чтобы добраться туда, ему необходи­мо пробраться между двумя патрульными автомоби­лями, обогнуть машину Манари и пройти по откры­тому пространству в три метра... Ну что же, он так и сделает, решил комиссар. К тому же попутно он сможет осмотреть другие машины   возможно, в них кто-нибудь выжил.

Поставив оружие на автоматический огонь, он взял автомат в правую руку, пригнулся и нырнул в проход, образованный автомобилями.

Было тяжело пробираться по узкому переходу, скор­чившись в половину роста, но выбора у него не было. За несколько секунд он пробрался между двумя маши­нами с пятью покойниками и оказался перед автомо­билем Маыари, стоящим перпендикулярно дороге. Пассажирская дверь машины была слегка приоткрыта, но Гольди не мог видеть сидевших внутри. Для этого ему нужно было встать в полный рост, либо добраться до двери и открыть ее. Комиссар выбрал последнее.

Двинувшись к машине, он преодолел полтора мет­ра и почти взялся за ручку двери, когда слева от себя краем глаза заметил движение и, резко повернув голову, замер   прямо ему в лицо уперлось дуло пистолета.

Следующая секунда показалась ему самой длинной в его жни   он смотрел в черный кругляшок дула, ощущая в груди холодную пустоту и чувствуя, как по щеке соскальзывает капелька пота. Достаточно одного движения пальца того, кто держит оружие, думал он, и он присоединится к Санти Эстебане, патрульному по имени Роберто и трем десяткам других полицейских. Автомат был у него в руке, но он знал, что не успеет и поднять его, как окажется мертв. Он не мог видеть лица человека, державшего его на мушке,   черное дуло пистолета завораживало его, словно створ «волшебного колодца», и он смотрел в него не отрываясь, чувствуя, как горячая капелька соскальзывает со щеки на шею и катится вн.

Через секунду пистолет убрался так же внезапно, как появился Гольди машинально перевел взгляд с оружия на лицо держащего его человека и почувствовал стран­ную смесь злости и облегчения   привалившись спи­ной к капоту патрульного автомобиля, на земле сидел Энио Плацци. Лицо начальника полиции было пепель­но-серым, вся левая сторона рубахи возле плеча пропи­талась кровью, сама рука плетью свисала вн.

  Дьявол!..   выдохнул Гольди.   Доктор, вы чуть не отправили меня на тот свет!

Он провел рукой по лицу, чувствуя, что сердце его колотится с силой отбойного молотка, и кивнул на окровавленное плечо Плацци:

  Что у вас с рукой?

Он сделал попытку прикоснуться к плечу сидящего человека, но тот сделал упреждающий жест:

  Не трогайте.

  Но вы ранены?

  Рана сквозная, ничего страшного.

  Вас нужно перебинтовать.

  Потом.   Плацци облнул губы.   Что с Ма­нари?

На мгновение Гольди замер, глядя в пепельное лицо начальника полиции,   хотя первое потрясение, вызванное у него встречей с Плацци, уже прошло, он продолжал чувствовать смесь злости и облегчения: облегчения  оттого что теперь вся ответственность за последующие действия снималась с его плеч, зло­сти   от мысли о том, что погибли тридцать по­лицейских, а человек, явившийся косвенной причиной их смерти, остался в живых. Гольди понимал, что подобным мыслям сейчас не время, но ничего не мог с этим поделать   он чувствовал запах крови, доносящийся соседних машин... Наконец, обернув­шись, он приоткрыл пассажирскую дверь и заглянул в салон автомобиля. Агуанто Манари сидел за рулем, откинув голову на спинку сиденья, на месте правого глаза у него зияла дыра.

  Он мертв,   сообщил Гольди, захлопывая дверь. Плацци захрипел, пошевелившись на месте. Комис­сар придвинулся к нему и спросил:

  Доктор, что здесь случилось?

  Мы попали в ловушку,   выдохнул тот.   Они даже не стали нас слушать.

  Кто?.. О ком вы говорите?

  Люди Пандоры, Борзо... я не знаю. Они начали стрелять, как только мы остановились перед воро­тами.

  Но почему вы сделали это?   Гольди заглянул в лицо Плацци.   Доктор, как вы могли вести людей, зная, что здесь стреляют? Это же чистое самоубийство!

  Послушайте, Гольди...   Сейчас Плацци гово­рил, держась за плечо.   У нас был разработан план. Манари получил сведения, что в заброшенном монас­тыре состоится встреча Пандоры и Борзо. Но Пандора обещал встать на нашу сторону, когда мы подъедем. Он хотел, чтобы мы взяли Борзо.

  Что? О чем вы?  Гольди ничего не понял слов Плацци.

  Это долго объяснять.   Начальник полиции облнул губы.   Операция была разработана де­тально, просто в последний момент что-то не сра­ботало, поэтому...

  Не сработало?.. В результате этой операции вы получили тридцать трупов!..   Внезапно Гольди ус­лышал в собственном голосе высокие нотки.   И еще невестно, что стало с людьми Ональдо!

  Послушайте, комиссар, вы не в курсе дела, и не вам обвинять меня! Я отвечу за погибших людей, но не перед вами! Я делал свою работу!

На секунду два человека замерли, глядя в глаза друг другу. И снова Гольди почувствовал, что не в силах противостоять взгляду Энио Плацци,   не­смотря даже на то, что сейчас начальник полиции был неправ. Он отвел взгляд в сторону и сказал:

  Здесь все мертвы. Кроме вас и того парня,   голова комиссара качнулась в сторону машины, которой раздавались приглушенные стоны ранено­го.   У нас осталась дюжина человек у дороги и че­ловек двадцать в городе. Это   результат вашей операции.

  Я отвечу за случившееся, но не перед вами,   повторил Плацци.   Если понадобится, подам в от­ставку. Сейчас же я намерен не выяснять степени ви­новности каждого, а действовать.

  Действовать?  Губы Гольди исказила ухмылка.   Что вы имеете в виду, доктор? Действовать теперь поздно. Осталось подбирать трупы.

  Пока я начальник полиции этого города,   на­чал Плацци,   мы будем...

Внезапно его глаза как-то странно дернулись. Голь­ди увидел, как качнулась голова Плацци, и понял, что полученная им рана дала о себе знать.

  Черт!.. Я же говорил, что вас нужно перебинто­вать,   процедил он, мгновенно забывая о споре.

  Аптечка за задним сиденьем,   прохрипел Плацци.

Комиссар открыл заднюю дверь машины, забрался на сиденье и на ощупь отыскал уутляр первой по­мощи.

  Я сам,   прохрипел Плацци, протягивая руку к аптечке.

  Вы шутите!

  Я сам,   повторил Плацци.   Руку я себе как-нибудь забинтую, а вы должны действовать... Узнайте, что у Ональдо. Он перекрывал дорогу в город возле реки. Наверняка у него есть выжившие. Там сильно стреляли, но у Ональдо опытные ребята   все они не могли погибнуть. Свяжитесь с ним.

Гольди качнул головой:

  Рация в машине разбита.

Плацци сморщился от боли и повторил:

  Надо как-то узнать...

  Послушайте, доктор,   быстро проговорил ко­миссар,   я свяжусь с Мутти своей машины и при­кажу ему прислать сюда половину людей от дороги. Мы вытащим отсюда вас и того раненого, узнаем, что в монастыре и с людьми лейтенанта, но сначала я хочу узнать одну вещь... Вы видели, кто в вас стре­лял?

Достав аптечки марлевые тампоны и пластырь, Плацци взглянул на Гольди.

  Они стреляли -за деревьев. Я видел уигуры, но смутно,   человек пять или шесть.

  Из-за этих деревьев?   Комиссар указал на за­росли ив, окружавших поляну.

 Да.

  Вы видели, куда они ушли после этого?

  Мне кажется, да. Я видел, как несколько человек убегали на север. Когда они разделались с нами, там еще продолжали стрелять.

  Но там были карабинеры?

  Да.

  Ясно,   Гольда помедлил.   Доктор, я свя­жусь с Мутти и сразу вернусь.

Вместо ответа Плацци надорвал левый рукав руба­хи и поднял тампон. Гольди секунду колебался, затем положил «узи» на землю возле начальника полиции и, добавив: «Я быстро», нырнул в проход между патруль­ными автомобилями.

Несмотря на слова Плацци о том, что люди, рас­стрелявшие полицейских ушли, он предпочел проби­раться к своей машине пригнувшись,   в его положе­нии лучше было перестраховаться, чем получить пулю. Через десять секунд он оказался возле «ланчи», открыл дверь и вызвал по рации Мутти.

Минуту спустя, переговорив в сержантом карабине­ров, Гольди вернулся туда, где сидел Плацци. Началь­ник полиции за полторы минуты успел проделать поч­ти невозможное в его положении   наложил марлевые тампоны на обе стороны простреленного плеча и за­крепил их пластырем. Окровавленный рукав рубахи он оторвал, так что теперь рану закрывали две покраснев­шие повязки. Единственное, чего он не смог сделать сам,   перевязь для руки.

  Помогите мне,   выдавил Плацци, протягивая комиссару бинт.

Гольди быстро соорудил поддерживающую повяз­ку, перекинув бинт через шею начальника полиции, и устроил в ней болтающуюся как плеть руку Плацци.

Когда с этим было покончено, он несколько секунд колебался, не зная, что сделать сначала: пойти к даль­ней машине, где продолжал стонать раненый, или задать пару вопросов Плацци... В конце концов он решил, что полминуты ничего не менят, и сказал:

  Послушайте, доктор, я не могу понять одну вещь... Вы сказали, что вам было вестно о назначен­ной здесь встрече Пандоры и Борзо, поэтому вы приве­ли сюда карабинеров. Но почему все патрульные полу­чили вызов только после того, как началась стрельба. Люди оказались попросту не подготовленными к слу­чившемуся. Если бы вы предупредили людей, все мог­ло быть иначе.

Взглянув на Гольди, Плацци жестко проговорил:

  Комиссар, вы знаете, сколько полицейских в Террено кормится рук Борзо?.. Да если бы мы поставили в вестность о предстоящей операции од­них оуицеров, Борзо бы узнал о ней тут же. До десяти часов сегодняшнего утра о встрече знали только три человека: Манари, Ональдо и я. Открывать план пред­стоящей операции остальным, на наш взгляд, было бы слишком рискованно.

  Даже мне?   нахмурился комиссар.

  Ну, насколько я знаю, у вашего отдела было своих дел по горло,   парировал Плацци.

Гольди промолчал, не найдясь что ответить на это.

Через мгновение со стороны шоссе долетел звук работающих двигателей автомобилей. Комиссар по­смотрел на юг и сказал:

  Это Мутти.

Плацци поправил повязку, -под которой вытекла струйка крови, и болезненно сморщился...

Вскоре два патрульных автомобиля остановились невдалеке от расстрелянных машин. Гольди рискнул встать в полный рост и -за машины помахал подъ­ехавшим. Когда он увидел, что его заметили, то опус­тился к земле.

Через короткое время пять полицейских во главе с Мутти оказались у машины Манари. Им пришлось пройти мимо семи расстрелянных автомобилей, и они видели, что стало с их пассажирами. Сейчас лица всех полицейских были напряжены, а лоб Мутти усеивали капельки пота. Гольди, увидевший вынырнувшего -за машины сержанта, подумал, что тот все-таки еще очень молод   наверняка года два как выпустился Академии.

  Сержант, у нас один раненый. Его нужно пе­ренести в машину и отвезти в город.   Гольди указал на дальнюю машину, где продолжал стонать поли­цейский.

Мутти дал знак двум патрульным, и те, обогнув машину Манари, пересекли открытое пространство и оказались у автомобиля с раненым.

  Доктор, вам тоже лучше перейти в машину,   сказал Гольди, поворачиваясь к Плацци.

  Ерунда,   возразил тот.   Эта рана   простая царапина.   Увидев нахмурившиеся брови Гольди, он добавил:   По крайней мере, пока мы не выясним, что проошло в монастыре и с людьми Ональдо, я никуда не уеду.

Пару секунд комиссар колебался, но вид Плацци красноречиво говорил о том, что он не шутит.

  Сколько людей осталось у дороги, сержант?   спросил Гольди.   Кто-нибудь еще подъехал?

  Две патрульные машины. Мы перекрыли ими дорогу к городу.

  Зрители не появились?   спросил Плацци.

  Пока нет.

  За этим дело не станет,   пробормотал Гольди, взглянув на часы. Сейчас было двадцать пять минут одиннадцатого   прошло лишь тринадцать минут с момента начала стрельбы. Наверняка выстрелы слы­шали у реки и весть об этом уже распространилась по Террено с той скоростью, на которую способен этот разморенный июньской жарой город. Скоро сюда по­жалуют журналисты, простые зеваки и отдыхающие   ведь сегодня суббота, выходной день.

На мгновение он представил, что будет здесь минут через двадцать, и сказал:

  Доктор, я возьму одного полицейского и прове­рю монастырь.

  Хорошо,   кивнул Плацци.   Сержант, от­правьте пару человек вдоль восточной стены   узнать, что у Ональдо.

Мутти сглотнул и ответил не сразу. На мгновение стал слышен шорох листьев, колышущихся на ветру, и голоса полицейских, вытаскивающих машины ра­неного... Наконец, он сказал:

  Доктор, стрельба прекратилась пять минут на­зад. За это время лейтенант не вышел на связь и никак не дал о себе знать. Я думаю, это значит, что он...

  Мне не важно, что вы думаете, сержант!   жестко проговорил Плацци.   Пошлите туда двух людей. Вам ясно?

Слегка побледнев, Мутти козырнул:

  Да, доктор.   Через мгновение добавил:   Я отправлюсь туда сам.

Сержант развернулся и вместе с одним карабинеров отправился к восточной стене ив, подступавших к поляне.

Тем временем Гольди подобрал с земли автомат, но прежде чем идти к воротам, сказал:

  Доктор, я думаю, нужно немедленно связаться с комиссариатом. Недостаточно перекрыть дорогу от монастыря к городу   необходимо закрыть все под­ходы к монастырю через лес.

Плацци бросил на комиссара внимательный взгляд.

  Вы хотите блокировать тех, кто устроил здесь бойню?

Гольди нахмурился... Тишина, висящая над поля­ной с той самой секунды, как он оказался перед воро­тами, за последние минуты не нарушалась ничем, кро­ме естественных звуков леса и голосов полицейских. Он не слышал и не видел никаких других звуков или движений, проводимых теми, кто недавно стрелял здесь автоматов. Неожиданно у него появилась странная убежденность, что невестных, устроивших бойню перед воротами, возле монастыря уже нет. Они сделали свое дело и ушли отсюда. Куда? Возможно, в Террено...

  Нет, я думаю, они отсюда ушли. Необходимо оградить это место от зевак. Мы, конечно, не сможем держать все это в секрете, но нужно хотя бы не допус­тить сюда посторонних. Позднее будем думать, как преподнести всю эту историю журналистам.

  Кем вы предлагаете окружить монастырь? У нас не больше тридцати человек, если не брать в расчет людей Ональдо.

  Я думаю, в первую очередь нужно вызвать сюда все медицинские машины города. А перекрыть лес можно пожарными.

  Пожарными?   Брови Плацци скользнули вверх.

  Да... Думаю, их хватит, чтобы закрыть монас­тырь плотным кольцом.

Немного подумав, Плацци кивнул:

  Эта мысль, Гольди. Я свяжусь, с управлением.

  Я отправляюсь к воротам,   повторил комис­сар.

Он сделал знак одному патрульных и, пока тот помогал Плацци подняться с земли, кивнул другому полицейскому   пожилому здоровяку с красным ли­цом,   приказывая идти за ним. Полицейский прибли­зился к Гольди, держа в руке пистолет...

За короткое время два человека прошли мимо рас­стрелянных полицейских машин и оказались перед сво­бодным пятачком метров в пять. За пятачком рас­полагалось нечто, напоминающее круг, образованный десятком машин, чуть дальше   у самых ворот монас­тыря   в линию выстроились еще полдюжины авто­мобилей, у одной машин круга, привалившись спи­ной к колесу, лежал мертвец.

Комиссар сделал знак полицейскому, и два чело-. века двинулись через свободное пространство к мо­настырю.

Пока они шли, Гольди внимательно следил за ок­ружающим: стена деревьев по обеим сторонам от по­ляны казалась ему неподвижной   шевелились лишь листья под порывами ветра, образуя шуршание, мяг­кая трава с шорохом глушила шаги идущих людей со стороны монастыря не раздавалось ни звука... Внезап­но странная уверенность комиссара в том, что те, кто расстрелял машины перед воротами, отсюда ушли, перестала быть странной: он чувствовал, что за дере­вьями действительно никого нет и что им ничего не грозит, но, на всякий случай, шел насторожившись, прислушиваясь к каждому звуку и глядя по сторонам.

Через короткое время они оказались у ближних машин и пошли вдоль левого края круга. Внутри круга они видели трупы   десятки трупов. Гольди старался не смотреть на их лица   так было легче. В Террено он знал многих, кто работал на Пандору и Борзо, и узнавать их ему не хотелось. Они сделают это позже, а сейчас им нужно попасть на территорию монастыря и узнать, что внутри.

Приближаясь к воротам, Гольди краем глаза смот­рел на четырехметровую стену   с каждой секундой она надвигалась на них, разбегаясь в обе стороны от ворот, сверху над ней возвышалась пара строений с пустыми глазницами окон, однако по-прежнему -за нее не раздавалось ни звука. «Может быть, во дворе монастыря никого нет, а бойня была только перед воротами?»   пронеслось в голове комиссара.

В этот момент они прошли круг и оказались у ма­шин, выстроившихся перед воротами в линию. Не­ожиданно Гольди остановился и замер, глядя на от­крывшуюся картину: между двумя машинами лежала пара покойников. Гольди знал обоих убитых: один них при жни работал на Амелико Пандору, другой   на Франческо Борзо. Сейчас эти люди ле­жали рядом, а между ними валялось оружие. На груди у обоих виднелись строчки рваных отверстий. Было нетрудно догадаться, что это следы от авто­матных очередей. Комиссар вдруг подумал, что эти двое защищались перед смертью вместе и погибли плечом к плечу от руки невестного с автоматом. Он вспомнил, что рядом с многочисленными трупами в круге видел пистолеты и ружья. И здесь, среди искореженных автомобилей лежали трупы, возле ко­торых виднелись пистолеты, пара обрезов, и ни одного автомата. Внезапно он подумал: так кто же расстрелял этих людей?

Пожилой полицейский, шедший в паре метров от комиссара, вдруг судорожно всхрапнул и показал ру­кой влево. Гольди развернулся и, подойдя к полицей­скому, разглядел то, чего не заметил с того места, где стоял раньше,   между двумя машинами, образовав­шими клин, лежало шесть тел. Трупы лежали впере­мешку   вплотную друг к другу,   отчего руки и ноги убитых образовывали немыслимые комбинации и здесь же валялось оружие. Гольди осторожно проти­снулся между капотами автомобилей и склонился над мертвецами. В следующую секунду он вздрогнул, раз­глядев раны на трупах: у всех шестерых были простре­лены головы и плечи, причем, судя по расположению ран на телах, можно было предположить, что стреляли в них сверху. Комиссар озадаченно поднял голову и в семи метрах от себя увидел верхушку четырехмет­ровой стены. Внезапно он понял, что, когда начали стрелять, эти люди попытались спрятаться за машина­ми, но их достали оттуда, откуда они выстрелов не ждали   со стены монастыря.

«Но кто это сделал?»  снова подумал Гольди, разогнувшись над убитыми, и еще раз взглянул на расстрелянные машины. Всего здесь лежало не менее сорока человек. Причем среди них были как люди Пандоры, так и люди Борзо, и все они были рад-стреляны автоматов. Но у людей, лежащих среди этих машин, не было автоматического оружия. «Зна­чит,   ответил сам себе комиссар,   их убили те, у кого оно было...»

Оглядевшись по сторонам, он сделал знак полицей­скому двигаться к воротам.

Пройдя вдоль стены, они оказались у прохода, образованного двумя железными створками. Гольди осторожно заглянул в черноту прохода и, держа авто­мат наготове, вошел под воротную арку. Краснолицый полицейский последовал за ним.

Оказавшись в каменном «мешке», они почувствова­ли странный запах. Это было сырое зловоние темного места, куда никогда не попадают лучи света,   за­тхлость отсыревших камней, плесени, сгнивших насе­комых,   и что-то еще   что-то, похожее на... (Голь-ди задумался)   точно: похожее на запах сгоревшего пороха. Такой запах возникает, когда в замкнутом помещении много стреляют.

Шагнув к светлому прямоугольнику выхода, вид­невшемуся в конце арки, комиссар почти сразу на­ткнулся на труп молодого парня, лежащего за правой створкой ворот. Ему не пришлось нагибаться, чтобы разглядеть раны на груди невестного,  строчка рваных отверстий шла от правого плеча к животу. Комиссар оторвал взгляд от покойника и осторожно двинулся вдоль ануилады колонн.

Чем дальше он шел, тем сильнее становился запах отстрелянных гильз, краснолицый полицейский следо­вал в метре за комиссаром. Вдвоем они быстро про­шли мимо колонн и оказались у выхода «мешка». Наконец, пройдя сквозь прямоугольник выхода, ступи­ли во двор и замерли, пораженные увиденным.

Посреди монастырского двора лежали трупы. С то­го места, где остановились полицейские, они видели половину двора, и только на одной этой половине лежало не менее тридцати человек. Никто этих людей не шевелился. Запах сгоревшего пороха был здесь настолько силен, что резал нос. Комиссар маши­нально подумал, что стреляли, очевидно, именно от­сюда. Еще он отметил, что над шестью зданиями висела зловещая тишина, не нарушаемая ни единым хрипом или воплем раненого. Это означало одно: в монастыре раненых не было...

Придя в себя, полицейский выдохнул:

  Господи Иисусе!

Гольди же, облнув губы, сказал:

  Дальше мы не идем.

Он вдруг подумал, что место это необходимо оце­пить плотным кардоном и никого сюда не пускать. И уж тем более не соваться им двоим. «Господи, сколько же здесь трупов?..»   подумал он. Ему вдруг представилось, что шесть зданий монастыря напол­нены этими трупами, словно банки   сельдью.

  Идем отсюда,  приказал он, и краснолицый полицейский выполнил это распоряжение комиссара намного быстрее, чем предыдущие...

Через три секунды, пройдя под воротной аркой, они оказались за монастырской стеной. На мгновение комиссар остановился перед воротами, глядя на рас­стрелянные машины. От ворот три десятка автомоби­лей были похожи на часть непонятного механма, остановленного чьей-то злой волей. Он все еще чувствовал потрясение от увиденного во дворе и понимал только одно: он ничего не понимает.

«Что же проошло в этом проклятом монасты­ре?»   снова подумал он, и в этот момент стоявший рядом с ним полицейский крикнул:

  Эй, а ну, стой!

Гольди машинально повернул голову в сторону полицейского и успел заметить, как с монастырской стены   метрах в шестидесяти от ворот   на землю соскользнула человеческая уигура. Человек, спрыгнув­ший с четырехметровой стены, быстро встал на ноги и обернулся к полицейским. Взгляд Гольди автомати­чески уперся в заросли ив, подступающие к стене, и он вдруг подумал, что сейчас невестный скроется среди деревьев.

  А ну, стой!   еще раз крикнул полицейский с красным лицом и выстрелил вверх.

Звук одиночного выстрела разорвал тишину над поляной. Спрыгнувший со стены секунду не двигался, затем поднял руки над головой, выкрикнул: «Не стре­ляйте!» и неожиданно   к удивлению комиссара   бросился к воротам... Обойдя полицейского, Гольди замер сбоку от него, держа оружие наготове. Следя за приближающимся незнакомцем, он отметил, что еще один полицейский, стоявший у патрульных машин, повернулся в их сторону.

Быстро пробежав пятьдесят метров, отделявшие его от ворот, незнакомец оказался возле машин. Когда между ним и полицейскими оставалось не больше десяти метров, Гольди, подняв автомат, приказал:

  Стоять! Лицом к стене! Руки на стену!

Тяжело дышавший человек выполнил приказание комиссара: повернувшись лицом к стене, положил руки на ее поверхность и повторил:

  Не стреляйте!

Гольди сделал знак полицейскому. Краснолицый патрульный достал -за пояса наручники и прибли­зился к замершему у стены незнакомцу. Пока Гольди держал того под прицелом, полицейский опустил его руки вн, завел их за спину и, надев наручники, обыс­кал.

Через секунду он объявил:

  Он без оружия,   и повернул человека лицом к Гольди.

Комиссар взглянул на незнакомца, но не сразу поверил увиденному. Он приблился к нему на пару метров и лишь тогда выдохнул:

  Борзо?

Франческо Борзо, лицо которого было сковано странным напряжением, искажавшим правильные чер­ты его лица, судорожно сглотнул и выдавил:

  Увезите меня отсюда!

  Что?  спросил Гольди, не ожидавший подо­бной реплики от стоящего перед ним человека.

  Увезите меня отсюда!   повторил тот.

  Увезти вас отсюда?   переспросил комиссар.

  Да... Ведь вы Гольди?  Борзо тоже узнал сто­ящего перед ним полицейского.   Я отвечу на любые вопросы, но сначала увезите меня этого монастыря!

Гольди сделал шаг к Борзо, остановился и смерил его внимательным взглядом... По роду работы он слышал о доне Франческо чуть ли не каждую неделю, но напрямую им сталкиваться не приходилось: при расследовании убийств, даже если в нем были за­мешаны люди Борзо, ниточки никогда не вели к не­му   все обрывалось на простых исполнителях. Лично они, конечно же, встречались, и не раз: иногда   просто на улице, иногда   в муниципалитете или магистратуре, а уж знал он о Борзо, наверное, больше, чем о любом другом жителе Террено. Но заниматься непосредственно им ему не доводилось   это был удел покойного Агуанто Манари... И вот теперь че­ловек этот стоит в метре от него, среди своих убитых людей. «На этот раз ему не отвертеться»,  подумал комиссар и спросил:

  Что проошло в монастыре, Борзо?

  Я отвечу на любые вопросы,   повторил тот,   но сначала увезите меня в Террено.

Гольди сжал рукоятку «узи» и скрипнул зубами. Неожиданно перед его мысленным взором, словно в кошмарном калейдоскопе, промелькнули недавно ви­денные картины: Санти Эстебане, навалившийся гру­дью на окровавленный руль, трупы полицейских в рас­стрелянных машинах, десятки убитых перед воротами монастыря и в монастыре... Ему вдруг захотелось ударить стоящего перед ним человека   ведь он навер­няка знает, что проошло здесь недавно, но не хочет отвечать. Так просто выколотить него прнание   пару раз рассечь лицо автоматом, а потом... Гольди вдруг замер: его поразило выражение, промелькнувшее на лице Борзо, словно кошмарный страх, ис­пытанный этим человеком недавно, вновь всплыл в его сознании. Пока он смотрел на него, Борзо несколько раз бросал настороженные взгляды на заросли ив, окружающие поляну, словно ждал, что сейчас оттуда появится Смерть. «Что-то сильно напугало этого чело­века,   понял Гольди,   и вряд ли это простой уакт расстрела...»

Свободной рукой он ухватил Борзо за плечо и мол­ча поволок в сторону полицейских машин. Красноли­цый патрульный последовал за комиссаром, поминут­но оглядываясь по сторонам   на неподвижные зарос­ли ив и четырехметровую стену.

Оказавшись у своей машины, Гольди открыл зад­нюю дверь «ланчи» и пихнул Борзо внутрь. Потом он захлопнул дверь, и упавший на сиденье человек оказал­ся в ловушке   задняя часть «ланчи» была отрезана от передней стальной решеткой, дверь нутри открыть было невозможно.

  Посмотри за ним,   на всякий случай приказал Гольди полицейскому и, развернувшись, прошел к ма­шине, в которой сидел начальник полиции.

Плацци в этот момент разговаривал с кем-то по рации. Увидев Гольди, он кивнул ему и сказал еще несколько слов в микроуон. Потом отложил рацию и вопросительно посмотрел на комиссара.

  В монастыре десятки убитых,  выдохнул Гольди.

Плацци механически кивнул:

  Только что Мутти доложил по рации: Ональдо мертв, все его люди   тоже. Вдоль восточной и север­ной стен   около пятидесяти трупов гражданских.

Чувствуя, что напряжение последних минут почти уически отзывается в его голове тупой болью, Голь­ди спросил:

  Доктор, что проошло в этом монастыре? Если все люди Пандоры и Борзо мертвы, то кто их расстрелял?

Какое-то время Плацци молчал, глядя на комис­сара учающим взглядом, потом сказал:

  Я видел, что вы взяли Борзо?

  Я бы сказал, что он сдался сам.

  Понятно... Ну, что же, вот он и ответит на ваш вопрос, комиссар. Гольди нахмурился:

  Доктор, его что-то здорово напугало. Он от­казывается отвечать на вопросы здесь. Просит, чтобы его увезли в Террено.

  Так сделайте это.

  Что вы имеете в виду? Ведь здесь...

  Здесь я справлюсь без вас.   Заметив взгляд комиссара, брошенный на его плечо, Плацци доба­вил:   Не беспокойтесь, эта царапина мне не помеша­ет. Отвезите Борзо в комиссариат и допросите его. Вытяните него все, что он знает. Когда закончите, сообщите результаты   я буду здесь.

  Но доктор...   начал Гольди.

  Я уже переговорил с комиссариатом,   перебил его Плацци.   Диспетчер связался с пожарной коман­дой   они поднимут по тревоге людей, и минут через пятнадцать пожарные наряды будут здесь   мы оце- пим ими монастырь. Врачи уже предупреждены   все свободные машины едут сюда.

Плацци вздохнул:

  Комиссар, я понимаю, что после всего случив­шегося меня ждет отставка, а возможно, и суд. Но пока я выполняю обязанности преуекта этого города, вся ответственность за дальнейшие действия ложится на меня... Езжайте в комиссариат и допросите Борзо. Сделайте это как можно быстрей. И вот еще что.   Плацци помедлил.   Никаких заявлений для прессы. Говорите им, что оуициальное заявление я сделаю сам, как только вернусь в комиссариат.

На мгновение начальник полиции замолчал, а по­том добавил совсем другим тоном:

  Я никогда ни о чем не просил вас, Гольди, но сейчас я прошу: вы сделаете это для меня?

Глядя в глаза Плацци, комиссар неожиданно увидел в них то, чего никогда раньше не видел,  вместо обычной стальной решимости, в них светилась усталость.

  Да, доктор,   ответил он.

Посмотрев в сторону монастыря, комиссар ощутил тягостное чувство   монастырь этот, словно камень на шее утопленника, давил на его волю, сковьшая все попытки сопротивляться чему-то небежному.

  То, что проошло в этом монастыре,   чудо­вищно, доктор.

  Согласен,   тихо проговорил Плацци.   Но это проошло, комиссар. Единственное, что мы мо­жем делать теперь,   устранять последствия.

Гольди бросил еще один взгляд на слегка побледне­вшее лицо начальника полиции («Видно не такая это пустяковая рана, как ты думаешь»,   решил он), раз­вернулся и прошел к «ланче».

Садясь за руль машины, он заметил появившегося -за восточной стены монастыря Мутти в сопровож­дении карабинера. Впрочем, он уже знал результат их похода   лейтенант Ональдо и два взвода карабине­ров были мертвы.

Комиссар вставил ключ в замок зажигания, но прежде чем заводить двигатель, посмотрел в зеркало и встретил взгляд Борзо. Последний сидел на правом заднем сиденье, слегка привалившись спиной к две­ри,   руки его были скованы за спиной и мешали сидеть нормально. Гольди вдруг подумал, что сейчас тот что-нибудь скажет   например, попросит его снять наручники и надеть спереди,   но тот промол­чал, глядя на него странным взглядом. Наконец ко­миссар повернул ключ зажигания, заставляя взреветь двигатель.

Расстояние, отделявшее ворота монастыря от шос­се, «ланча» преодолела за двадцать секунд. Выехав на шоссе, Гольди притормозил возле полицейских ма­шин, замерших перед поворотом, и, оставив двигатель работающим, выбрался на дорогу.

Джей Адаме сидела в одном патрульных ав­томобилей, но, увидев Гольди, сразу же выскочила наружу.

  Садитесь в машину, Джей,   сказал комиссар, и женщина не заставила себя долго ждать, проворно нырнув на переднее сиденье «ланчи».

Тем временем Гольди подошел к полицейскому, в отсутствие Мутти остававшемуся здесь за главного, и спросил:

  Плацци приказал вам перекрыть дорогу в го­род?

  Да, мы сделали это.

Полицейский указал в сторону Террено. Взглянув на дорогу, Гольди увидел в ста метрах от поворота пару патрульных автомобилей, перекрывших шоссе.

  Скоро здесь появятся врачи и пожарные   про­пустите их.

  Сделаем, комиссар.

Гольди перевел взгляд в противоположную сторо­ну дороги   туда, где лента шоссе уходила к Морте-Коллинье. Сегодня суббота, отметил он, наверное ут­ром многие отправились на пляж. К обеду некоторые них захотят вернуться в Террено.

  Вот что,   приказал он.   Отправьте-ка одну машину за километр отсюда   пусть перекроют шоссе и не пускают сюда тех, кто сейчас на пляже. На все вопросы отвечать, что дорогу откроют, но не раньше полудня. Ясно?

  Да, комиссар.   Внезапно на искаженном на­пряжением лице полицейского отразилось сомнение, и он сказал:   Комиссар, мы тут беспокоимся... Что проошло у монастыря? Я имею в виду эту стрель­бу   что стало с парнями?

Гольди смерил полицейского усталым взглядом   тому, наверное, было всего лишь лет на пять меньше, чем ему самому,   и спросил:

  Вас ведь зовут Алкуни?

  Константе Алкуни,   подтвердил полицейский.

  У вас никто родственников в полиции не работает?

  Нет, мы в Террено с женой одни   шесть лет назад переехали Мадженты.

  Понятно,   кивнул комиссар.   Тогда можете считать, что вам повезло.

Он повернулся, оставив нахмурившегося полицей­ского в еще большем недоумении, чем раньше, и вернулся к машине, сев за руль «ланчи», спросил, не глядя на Джей Адаме:

  Как вы, Джей?

  Нормально,   пожала плечами та.

Гольди кивнул, переключил передачу, и «ланча» тронулась с места...

Они быстро проехали от поворота на шоссе до перегораживающих дорогу полицейских машин. Голь­ди заметил, как за это время Джей пару раз взглянула в зеркало на сидящего позади Борзо. Он не знал, какие мысли возникали у нее в голове при виде этого человека, сам он чувствовал только странную опус­тошенность.

Когда они подъехали к полицейским машинам, од­на них освободила проезд, «ланча» скользнула в не­го и принялась набирать сброшенную на время ско­рость. Двигатель автомобиля натужно ревел, ветер свистел в открытом окне и трепал волосы Гольди, но он все жал газ, заставляя машину мчаться быстрей...

Когда они оказались на расстоянии двухсот метров от полицейского заслона, Джей неожиданно подалась вперед и, схватив Гольди за плечо, крикнула:

  Комиссар, смотрите!

Гольди инстинктивно убрал ногу с педали газа, бросил взгляд влево   куда указывала Джей Адаме   и увидел двух человек, бегущих к шоссе через вино­градные насаждения. Один них был высоким муж­чиной, одетым в ярко-зеленую рубаху, второй   ста­риком в армейском комбинезоне. Последний держал левую руку у правого плеча, и Гольди показалось, что рука эта ярко-красная и блестит в лучах солнца.

Через пару секунд бежавшие к шоссе выскочили на дорогу и, перегородив ее, принялись размахивать ру­ками. Комиссар инстинктивно нажал тормоз, отчего в открытое окно «ланчи» ворвался вг трущихся о до­рогу покрышек. На мгновение машина опасно виль­нула, но бортовой компьютер справился с ситуацией: через пять секунд автомобиль замер посреди шоссе, словно наткнулся на невидимую преграду. Из-за рез­кого торможения Джей Адаме ударилась головой о лобовое стекло и коротко вскрикнула, Франческо Борзо упер ногу в переднее сиденье и бежал удара лицом о решетку, комиссар же, подстрахованный рем­нем, лишь качнулся вперед.

Когда автомобиль замер, люди, перегораживавшие шоссе, бросились к нему. На мгновение Гольди ото­рвал взгляд от дороги, отстегивая ремень безопас­ности, затем снова перевел его на приближающихся к машине и вдруг судорожно вздохнул   в руке муж­чины в зеленом он заметил отсвечивающий металлом «скорпио»...

 

Глава двадцать третья

 

Стоя перед огромной кроватью с водяным матрацем, Марио Протти смотрел на Грету Дюринги: черноволо­сая девушка (вся одежда которой состояла нитки жемчуга на груди), прывно улыбаясь, перекатыва­лась по кровати и дразнила его   сплетая руки и ноги в немыслимые комбинации, она демонстрировала Ма­рио такие позы, какие раньше он видел только в уильмах категории «X»... У этой Греты были необычайно большие груди и длинные ноги. Марио знал, что у на­стоящей Греты Дюринги небольшая грудь и средних размеров, хотя и аккуратные, ножки,  он переспал с ней пару раз после того, как закончил одно дело, свидетельницей по которому проходила Грета,   поэ­тому он знал и то, что в реальности девушка не проявляет той похоти, которую демонстрировала эта Грета... Тем временем во сне она вивалась, продол­жая открывать Марио свои прелести. При этом она будто росла, надвигаясь на него, и вскоре он мог видеть только ее смуглое, слегка блестящее в каплях пота тело, затем в поле его зрения вместились два чудовищных небоскреба ее ног, и наконец, он мог различить только нечто темное, раздвоенное посереди­не, с алым пятном вну. Он чувствовал, что его влечет в это пылающее отверстие, а потом вдруг услышал:

  Инспектор, вы возьмете меня с собой?

Марио поднял голову и меж гигантских холмов грудей увидел лицо Греты. Впрочем, сейчас это лицо менилось   это уже не была Грета Дюринги,   лицо принадлежало женщине по имени Джей Адаме, муж которой погиб вчера вечером в «американском» квартале. Однако не только лицо принадлежало этой женщине   неожиданно Марио понял, что и тело при­надлежит ей же, а вернее, с самого начала это и было тело Джей Адаме, а лицо Греты только каким-то непонятным образом приставилось к ее телу. Огром­ная женщина открыла рот и, высунув язык размером с телеуонную будку, повторила:

  Вы возьмете меня с собой, инспектор?

Она еще шире раздвинула ноги, и Марио Протти почти уически ощутил, как горячий поток начинает засасывать его в огненную пасть ее чрева. Он очутился в воздухе и медленно поплыл к гигантскому, разбито­му надвое, холму. По мере приближения к нему, он чувствовал странное беспокойство, охватывающее его сознание. Неожиданно оно резко усилилось, и он по­нял, что не хочет туда   в это пылающее лоно. Вне­запно огненно-красное влагалище превратилось в по­лыхающую машину. Сквозь языки пламени проступи­ло лицо Пола Кирски, открывшего рот и повторяюще­го одну лишь уразу: «Помогите! Он гонится за мной!..» Через мгновение Кирски скрылся в огне, одна­ко на его месте тут же появились три человека в окровавленной одежде, в которых Марио без труда узнал расстрелянных людей Доминика Пальоли. Они протя­нули руки, словно хотели схватить его, но Марио вовремя увернулся и ускользнул от их скрюченных пальцев. В тот миг, когда он уже решил, что бежал опасности, полыхающего влагалища высунулась ру­ка в сутане, и покойный настоятель Сайта Марии Аквилонии схватил его за горло. Сдавив шею Марио ледяными пальцами, он потащил его в разверстое лоно, однако в это мгновение раздался гром   что-то влетело в сон Марио и сломало его, разбив, словно хрупкий уаруор...

Открыв глаза, он некоторое время лежал неподвиж­но, уставившись в подушку и не понимая, что проо­шло секунду назад. Странный звук, нарушивший его сон, доносился откуда-то слева. Повернув голову, Ма­рио посмотрел на стоящий у дивана стол   маленький ярко-красный телеуон надрывался звонком.

Инспектор провел рукой по лицу и взял трубку.

  Слушаю.

  Марио?   раздался в трубке мужской бас.

 Да.

  Это Канатта,   сообщил бас.   Тебе нужно срочно прибыть в комиссариат.

Марио узнал сержанта отдела по борьбе с нарко­тиками и вспомнил, что, когда уезжал сегодня утром управления, видел, как тот заступал на дежурство по комиссариату.

  Слушай, я после ночного...   начал он.

  Я знаю. Но собирают всех   приказ Плацци.

  Что у вас стряслось?

  В городе чепе,   пояснил Канатта и, добавив: «Выезжай немедленно», отключился.

Марио посмотрел на трубку, которой раздались гудки, затем   на часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Это значило, что он проспал всего лишь полтора часа.

Он снова провел рукой по лицу, ощутил, как по телу прокатилась волна озноба, и с легким раздраже­нием набрал номер отдела. Несколько секунд слушал гудки, но трубку никто не брал,   видимо, ни комис­сара, ни одного инспекторов отдела по расследова­нию убийств на месте не было. Тогда Марио чертых­нулся и положил трубку. Он опять перевел взгляд на часы и подумал: что проошло в этом чертовом городе, пока он спал? Сколько он служит в полиции, никогда не было, чтобы после ночного дежурства полицейского выдер­гивали постели. Да еще в субботу. У них что, людей не хватает?

Громко зевнув, Марио мотнул головой и сел на диване. Пружины последнего протяжно скрипнули, заставив инспектора сморщиться. Протянув руку, он взял висящие на стуле штаны и принялся на­тягивать их, чувствуя, что по всему его телу гуляют волны озноба.

Через минуту, уже полностью одевшись, он прошел на кухню, включил чайник в сеть и отправился в ван­ную. Времени для того чтобы принять душ, у него уже не было   это он понял слов Канатты,   значит, оставалось довольствоваться простым умыванием. Сбрызнув лицо водой, он почувствовал острое жжение в глазах и какое-то время стоял перед зеркалом, не в силах поднять век. Наконец, ему удалось сделать это. Он открыл дверцу шкауа над умывальником и принял­ся рыться в его содержимом. Вскоре, среди упаковок с одноразовыми бритвами уирмы «Жиллет», пачек кровеостанавливающего пластыря и тюбиков с пеной, он обнаружил упаковку аэрона. Однако его тут же постигло разочарование   упаковка оказалась пустой. Несколько секунд он стоял и думал: что же делать теперь?.. Если бы он проглотил аэрон, это бы помогло ему справиться с «послебессонным» синдромом   по многолетнему опыту он знал, что после ночного де­журства всегда чувствует себя разбитым: до обеда он будет ходить как вареный, лишь после полудня наста­нет небольшое облегчение, хотя все равно он будет поминутно зевать и клевать носом. Аэрон мог бы ему здорово помочь, но этих таблеток у него не было.

Вернувшись на кухню, Марио приготовил чашку крепкого коуе и выпил его несколькими глотками. Затем прошел в спальню, вытащил стола пистолет, сунул его в карман брюк и вышел квартиры.

Оказавшись на улице, Марио сел в старенький «уиат-пунто», на котором ездил последние два года, завел двигатель и, выехав короткого переулка на виа Куаттроченте, отправился на юг   к пьяцца дель Фуоко. От его дома до комиссариата было не больше трех минут езды... Он проехал два квартала, зевая и растирая глаза рукой, когда мимо окон машины проплыла зеркальная вывеска аптеки. Внезапно Марио вспомнил, что здесь продают аэрон. Он запоздало нажал на тормоз и, когда машина остановилась, дал задний ход. Подъехав ко входу в аптеку, заглушил двигатель, выбрался машины и пересек тротуар. В тот момент, когда рука его легла на ручку двери аптеки, он заметил, что за его автомобилем остановился глянцево-черный «БМВ-купе». Не обратив внимания на остановившуюся маши­ну, Марио открыл дверь.

Оказавшись в аптеке, он увидел за стойкой пожи­лую женщину и испытал еще одно легкое разочарова­ние. Изредка он заглядывал в эту аптеку и не упускал возможности поточить язык с молоденькой продав­щицей, поразительно похожей на Еву Гримальди. По­жилая женщина была ее матерью, и Марио даже знал ее имя, правда, сейчас оно вылетело у него головы. Он решил, что сексапильная дочка взяла выходной и развлекается где-нибудь на пляже или в горах Сан-Бернардино. От одной этой мысли он ощутил стран­ное раздражение... Купив упаковку аэрона, он попро­сил у продавщицы стакан воды и выпил пару таблеток тут же, не отходя от прилавка.

Когда он вышел аптеки, черный автомобиль по-прежнему стоял в трех метрах от его машины. Марио бегло взглянул на водителя «БМВ», но через секунду, узнав его, сменил выражение взгляда с равно­душного на заинтересованное. За рулем машины сидел Тихо Дамаччо. Марио знал, что человек этот   один приближенных Амелико Пандоры, контролирующе­го западную часть Террено. Дамаччо, в свою очередь, знал Протти   члены клана Пандоры знали всех поли­цейских Террено (в небольшом городе это было не­сложно), так же, впрочем, как и полицейские   их... Однако сейчас Дамаччо взглянул на Марио равнодуш­но и отвернулся, обводя взглядом улицу. Марио пока­залось, что Дамаччо его не узнал. Это удивило его, как и то, что человек этот был в машине один   без своих вечных телохранителей.  Заинтригованный увиден­ным, инспектор прошел к своей машине, сел за руль, но заводить ее не стал, а принялся посматривать в зер­кало на Дамаччо, делая вид, что разбирается в содер­жимом бардачка.  Глядя на человека, замершего за рулем «БМВ», Марио решил, что тот кого-то ждет...

Когда прошло секунд сорок и Марио уже решал, не оставить ли Тито Дамаччо в покое и отправиться в комиссариат, с противоположной стороны улицы   оттуда, где за растущими за черной городью дере­вьями возвышался шпиль церкви Сант-Антонио ди Франчезе,   показался быстро идущий человек. Он вышел ворот церковной ограды и двинулся к авто­мобилям по той стороне улицы, на которой располага­лась аптека. Поначалу Марио не обратил на него большого внимания  ведь сегодня суббота, время утренней мессы, и сейчас в церкви должно быть не меньше ста человек,  но когда незнакомец прибли­зился к аптеке, он вздрогнул. Неожиданно инспектор узнал идущего человека, но в первую секунду не пове­рил увиденному и подался на сиденье, чтобы лучше разглядеть его лицо: по улице шел Федерико Ланцо-ни   пастор Сант-Антонио ди Франчезе, приходу ко­торого принадлежал и сам Протти. Никогда прежде Марио не видел отца Федерико без сутаны или черного костюма с белым воротничком, поэтому вид священ­ника, одетого в серые брюки и спортивную уууайку с длинными   до запястий   рукавами, вызвал у него умление.

Между тем отец Федерико (который держал руки в карманах штанов и шел, глядя под ноги) поравнялся с «уиатом», прошел мимо него и остановился у «БМВ». Открыв дверь «купе», священник сел на пассажирское сиденье рядом с водителем, Тито Дамач­чо, даже не взглянув на него, завел двигатель и черный «БМВ», вывернув от тротуара, покатил на юг, быстро набирая скорость.

Мгновение Марио сидел неподвижно, пытаясь справиться с нахлынувшим на него умлением... Он не мог понять, что означает столь странный наряд отца Федерико и почему Тито Дамаччо появился в этом районе города один, без своих телохранителей, но еще больше ему не давало покоя другое   что может связывать этих людей?

Наконец, сбросив сковывающее оцепенение, Марио завел двигатель и отправился за глянцево-черной ма­шиной. Он не знал еще, что собирается делать, но интуитивно чувствовал, что эти двое встретились не­спроста и что это ему не нравится.

Включив рацию, он через диспетчерскую попытал­ся связаться со своим отделом, но телеуоны отдела молчали. Тогда он попробовал вызвать машину ко­миссара, однако тот тоже не отвечал.

Марио выключил рацию и, сосредоточившись на ехавшем впереди «БМВ», принялся обдумывать си­туацию.

То, что он не смог поговорить с комиссаром, было плохо. Если бы он сделал это и узнал, -за чего его вызвали в управление, он мог бы решить: бросить ли преследование этой машины и ехать в комиссариат, или продолжить слежку в надежде, что она приведет к чему-нибудь интересному... Он попытался предста­вить, что могло проойти в городе, пока он спал, и что дежурный по управлению назвал «чепе». Дейст­вительно, что это может быть?.. Еще одно убийство, похожее на те, что проошли этой ночью в виколо Гарибальди или на заброшенных складах Ганини? Но даже если и так, то зачем было дергать его? Ведь в комиссариате остались комиссар и два инспектора отдела по расследованию убийств. А если проошло что-то другое, то неужели не справятся сами? Ведь в городской полиции служит двести человек. Из них, за исключением женщин-писарей, почти полторы сотни мужчин, способных держать оружие. Неужели не спра­вятся без него?

Марио потер слезящиеся глаза (все-таки аэрон дей­ствовал не так быстро, как бы ему хотелось) и решил, что через минуту попытается связаться с комиссаром опять, пока же он будет продолжать слежку...

На какой-то миг Гольди замер, глядя на автомат в руке бегущего человека. Потом автоматически вы­дернул кобуры пистолет, толкнул дверь машины и выскочил на дорогу.

В это мгновение Джей Адаме, заметившая автомат в руке незнакомца, выкрикнула:

  Осторожнее: у них оружие, комиссар!

Оказавшись на дороге, Гольди пригнулся, следя за бегущими по шоссе сквозь стекло «ланчи»: те уже почти достигли машины   теперь между ними и за­мершим автомобилем оставалось не больше восьми метров. Когда они сделали еще пару шагов, Гольди поднялся -за машины и, прицелившись в голову мужчины, держащего автомат, крикнул:

  Обоим стоять!

Старик в армейском комбинезоне остановился, как только увидел направленное на себя оружие, мужчина в зеленом сделал шаг по инерции.

  Лучше тебе не поднимать рук, приятель,   про­должал Гольди, заметив, что мужчина с автоматом сделал движение.   Просто разожми пальцы и брось оружие на землю! Ну!

Ему не пришлось повторять это дважды: мужчина разжал пальцы, и «скорпио» упал на дорогу.

  Хорошо,  выдохнул Гольди.  Теперь оба поднимите руки вперед и подойдите к машине!

Под наведенным на них оружием два человека вы­полнили приказание комиссара беспрекословно.

  Руки на капот, раздвинуть ноги и не шевелить­ся!   Стоя за машиной, Гольди нетерпеливо качнул пистолетом.

Мужчина в зеленом помедлил и открыл рот   словно хотел что-то сказать,  но увидев повторное, движение пистолета, молча встал перед машиной, по­ложив ладони на лакированную поверхность ее капо­та. Стоявший рядом старик попытался сделать то же самое, но вдруг покачнулся и ухватился за капот левой рукой.

  Я сказал: обе руки на капот!   повторил ко­миссар.

Мужчина в зеленом поднял голову и зло процедил:

  Вы что не видите, что он ранен?

Гольди бросил взгляд на окровавленное плечо ста­рика, но в следующую секунду, заметив двинувшегося в его сторону мужчину, крикнул:

  Не двигаться!

Мужчина замер, процедив что-то на непонятном Гольди языке. Тем временем старик сказал пару слов соседу и все-таки положил правую руку на капот.

Комиссар обошел вокруг «ланчи» и оказался по­зади старика и мужчины. Приблившись к челове­ку в зеленом, он упер пистолет в его поясницу и ска­зал:

  Теперь тебе лучше не дергаться, приятель.

Его пальцы быстро пробежали по телу мужчины. Легкая рубаха и парусиновые штаны были единствен­ной одеждой последнего. Комиссар не нашел под ними ничего похожего на оружие. Медленно разогнувшись, он отошел от мужчины и оказался за спиной старика.

  Послушайте, ведь вы полицейский?   проговорил в этот момент мужчина.   Мы должны объяснить вам кое-что важное...

  Молчать!   оборвал его Гольди.   Говорить будете, когда я разрешу.

  Но вы не понимаете...   мужчина сделал по­пытку продолжить.

  Я сказал: молчать!   резко повернувшись, Гольди нацелил пистолет ему в лоб.

Тот снова выдохнул что-то и опустил голову вн.

Комиссар повернулся к старику. Смуглая кожа пос­леднего, борожденная морщинами, высовывалась -за воротника, похожая на кусок высушенного пер­гамента. Однако на его правом виске висела блестящая капелька пота. Старик был арабом   в свое время Гольди повидал их достаточно в Египте и Ливане,   однако не чистым арабом: в его лице была какая-то примесь. Мужчина, ругавшийся на непонятном языке, по-итальянски говорил чисто, хотя по проношению и построению ураз можно было подумать, что язык для него не родной н он учил его в одном универси­тетов Лацио или Флоренции. «Два гребаных иностран­ца,   с раздражением подумал Гольди.   Что они делают в Террено?..»

Он быстро обыскал старика: в куртке араба не оказалось ничего подозрительного, а вот в многочис­ленных карманах его штанов комиссар нащупал какие-то твердые предметы.

  Что у тебя там, старик?   процедил он.   Вы­таскивай   только осторожно. Я слежу за тобой.

  Это наполнители для ингалятора,  ответил старик на довольно чистом итальянском, поворачивая голову вполоборота к Гольди.   У меня астма, по­нимаете?

  Вытаскивай,   повторил Гольди.   Я посмот­рю на них.

Старик сунул руку в левый карман штанов, вы­тащил пару коротких серебристых цилиндриков тол­щиной в палец и протянул их Гольди. Комиссар осмотрел предметы. Чем-то они были похожи на газовые баллончики для сиуонов, только были по­больше размером.

  Доставай остальные!

Немного помедлив, старик достал левого боко­вого кармана брюк еще один баллончик, затем   три таких же правого.

  Теперь ту штуку, что у тебя в верхнем кармане!

Старик неуклюже сунул левую руку в правый верх­ний карман штанов и вытащил него нечто похожее на плоскую уляжку.

  Что это?   спросил Гольди.

  Ингалятор.

Комиссар взял уляжку и покрутил ее в руках. Она действительно походила на спрей-улакон для больных астмой, и возможно, старик говорил правду. Но, на всякий случай, Гольди решил не рисковать.

  Вот что,   сказал он,   пока это побудет у ме­ня   до тех пор, пока мне не станет ясно кто вы такие и что делали с оружием у шоссе.

По лицу старика промелькнула гримаса отчаяния.

  Но я не могу без ингалятора,   выдохнул он,   приступ может начаться в любую минуту.

  Ничего страшного   я буду рядом.

Комиссар сунул все отобранное у старика в карманы собственных брюк и, держа обоих мужчин под прицелом, отошел к тому месту, где лежал «скорпио». Подняв автомат, поднес его к носу и понюхал дуло. Запах жженного пороха резанул ему нос   Гольди понял, что недавно этого оружия стреляли.

В этот момент мужчина в зеленом повернул голову и сделал попытку заговорить снова:

  Послушайте, вы должны нас выслушать   вы же полицейский. Мы вам кое-что объясним   это чрез­вычайно важно...

  Единственное, что интересует меня сейчас,   это что вы делали с автоматом возле монастыря, где вы его взяли и в кого стреляли. И вы мне это объяс­ните, но не здесь.

  Послушайте, сейчас очень важно не терять вре­мя. Мы не можем...

  Прекрасно! Я тоже спешу   значит, наши жела­ния совпадают.   Держа автомат в левой руке, Голь­ди приблился к «ланче» и, обойдя ее справа, прика­зал:   Садитесь в машину. Прокатимся.

Старик и мужчина обеспокоенно переглянулись.

  Что вы хотите сделать?   спросил мужчина. Гольди медленно выдохнул и отчетливо пронес:

  Послушай, приятель... Тебе повезло, что я не застрелил тебя минуту назад, когда ты был с автома­том. У меня было огромное желание сделать это. Но если ты хочешь, я могу исправить ошибку. Нет? Тогда садись в машину и живей!

Старик подтолкнул своего спутника в спину, и тот нехотя двинулся в обход машины.

Когда все трое остановились возле левой задней двери, Гольди обратился к сидящей в машине Джей Адаме:

  Джей, нажмите вон ту черную кнопку за рулем.

Женщина быстро выполнила просьбу комиссара   через секунду щелкнул замок, открывающий заднюю дверь.

  Лезьте внутрь,   приказал Гольди.

Держась за плечо, старик первым полез в машину. Мужчина в зеленом помог ему устроиться на сиденье, затем сел сам. Широкое заднее сиденье «ланчи», рас­считанное на трех взрослых людей, свободно приняло двух новых пассажиров... Когда старик и мужчина оказались внутри, Гольди захлопнул дверь, услышал, как щелкнул замок, и перевел дух.

С момента как он выскочил автомобиля, не прошло и минуты. За это время по шоссе не проехало ни одной машины. Сунув пистолет в карман брюк, Гольди посмотрел вдоль дороги: с того места, где стоял он, шоссе просматривалось метров на восемь­сот   дальше оно делало плавный поворот и исчезало виду,   но на этом отрезке не было ни единого автомобиля. «Где же медики и пожарные?»  с раз­дражением подумал он, обернулся и посмотрел на две полицейские машины, перегораживающие шоссе. От­сюда они казались крохотными   со спичечный коро­бок величиной. Люди, сидевшие в этих машинах, ко­нечно же, видели, как его «ланча» резко остановилась, но вряд ли поняли, что проошло дальше...

«Ладно,   решил комиссар,   хорошо то, что хорошо кончается».

Открыв водительскую дверь, он сел за руль «лан­чи». Джей бросила на него вопросительный взгляд и быстро проговорила:

  Пока вы были на улице, сработала эта штука,   она показала на встроенную в приборную панель ра­цию.

Гольди .вспомнил, что, когда обыскивал старика, вроде бы слышал писк рации, но не обратил на него внимания.

Загоралась красная лампочка?

 Нет, голубая.

Гольди кивнул. Голубая означает вызов машины, красная   диспетчерской комиссариа­та. Возможно, с ним пытался связаться Плацци, а мо­жет быть, один инспекторов отдела. Комиссар ре­шил, что, если тот, кто его вызывал, захочет перегово­рить с ним, он попытается вызвать его еще раз, и захлопнул дверь.

Пока он усаживался за руль «ланчи» и перебрасы­вался репликами с Джей Адаме, сзади раздавались приглушенные голоса переговаривавшихся мужчины и старика. На мгновение комиссар повернул голову и увидел, что старик успел отстегнуть правый рукав комбинезона и перетянуть руку резервным шнуром. Насколько он мог судить, рана у старика была не­серьезной: пуля надорвала мясо на плече, затронув средних размеров вену (отсюда было обилие крови), но само по себе повреждение было пустяковым.

Развернувшись, Гольди попытался пристроить ав­томат возле себя, но места для него не нашлось: он не мог положить его ни между сиденьями, ни в бардачок. Тогда он протянул автомат Джей и сказал:

  Держите.

  Что?   Женщина бросила на оружие опасливый взгляд.

  Не бойтесь: эта штука не выстрелит  она на предохранителе,   пояснил Гольди и положил «скорио» на колени женщины.

В тот момент, когда Джей положила руки на авто­мат, осторожно отодвинув его на край коленей, сидев­ший за комиссаром мужчина сказал:

  Послушайте, нам нужен...

  Заткнитесь!   оборвал его Гольди, берясь за ключ зажигания.   Я не намерен выслушивать ваши объяснения в машине. Вы объясните мне все, но не здесь, а в комиссариате.

  Но вы не понимаете! Нам нужен кто-нибудь высших чинов полиции!..

Последние слова мужчина проговорил быстро, с яв­ным напряжением в голосе   словно боялся, что сидя­щий за рулем полицейский не станет его больше слу­шать. Окончание уразы почти заглушил рев двигателя, и все-таки Гольди расслышал в голосе мужчины нечто, что заставило его обернуться.

Повернувшись назад, он смерил мужчину внима­тельным взглядом: на лице человека в зеленом было написано напряжение, но не более того,   выражения тщательно скрываемого страха, которое он привык видеть на лицах преступников, здесь не было. Похоже, человек этот чувствовал себя уверенно, хотя и сидел в полицейской машине.

  Нам нужен кто-нибудь руководства поли­ции,   повторил мужчина.

Пару секунд комиссар смотрел в серые глаза чело­века, потом вытащил кармана свое служебное удо­стоверение и, подняв его, коротко пронес:

  Начальник отдела по расследованию убийств комиссар Гольди. Подходит?

Старик и мужчина переглянулись. Затем человек в зеленой рубахе вытащил нагрудного кармана маленькую карточку, протянул ее к прутьям решетки и быстро заговорил:

  Послушайте, комиссар, моя уамилия Белов, по проуессии я теолог, русский, здесь нахожусь по делам. Этот человек,   кивнул он на старика,   имеет иран­ское гражданство и происходит одного старей­ших родов Персии. Его зовут Аз Гохар. Думаю, вы понимаете, что мы не имеем ничего общего с вашими обычными клиентами?

  Если так, то что вы делали с автоматом возле монастыря, в котором погибли двести человек?

Задав вопрос, Гольди взялся за рычаг переключе­ния скоростей   он решил не тратить время на раз­говоры здесь, а отвезти этих людей в Террено и допросить их в комиссариате. Однако выражение лица мужчины опять заставило его помедлить   это было специуичное выражение, какое возникает у человека, который говорит что-то одно, а окружающие воспри­нимают его слова совсем по-другому.

  Подумайте, комиссар,   быстро проговорил тот, кто назвался Беловым,   неужели бы мы останав­ливали машину с полицейской сиреной, если бы совер­шили преступление? Неужели вы думаете, что мы хо­тели, чтобы нас арестовали?

  А чего же вы ждали?

  Мы хотели добраться до кого-нибудь поли­ции, чтобы объяснить, что случилось в монастыре и что еще может проойти в этом городе!

Гольди прищурился, внимательно глядя через пру­тья решетки.

  И что же проошло в монастыре? Вы там были?

  Да.

Короткий ответ мужчины заставил комиссара мед­ленно снять руку с рычага скоростей. Посмотрев на часы, он сказал:

  У вас есть минута, чтобы объяснить это...

Старик и мужчина снова переглянулись. Гольди показалось, что мужчина облегченно вздохнул. Он приготовился услышать его быструю речь, однако за­говорил не мужчина, а старик. Тот, кого назвали по­томком рода Аз Гохар, подался на сиденье и принялся говорить медленно, скрипучим голосом, похожим на шелест песка в пустыне:

  То, что проошло в монастыре, было пред­сказано три тысячелетия назад: великий тахши Аб Нусир предрек, что цветущий город погибнет, но еще раньше погибнут воины, защищающие его...

  Что это за бред?   выдавил Гольди, отшатываясь на сиденье.   Говорите, что проошло в мо­настыре!

  Вы   комиссар,   говорил старик, словно не слыша слов Гольди,   и должны быть в курсе всего, что происходит в Террено. Сколько всего проошло в этом городе, чего вы не в состоянии понять?.. Стран­ные пропажи людей, загадочные убийства, которым нет объяснения, исчезновения трупов с кладбищ   ведь вы уже знаете об этом?..   Глядя на посеревшее лицо комиссара, старик продолжал:   Вижу, что зна­ете... Но это только начало   легкий бр перед раз­рушительным ураганом. Те, что пришли в этот город, пойдут до конца: тысячи будут убиты, чтобы родить одного Нового, трупы будут падать на трупы, и кровь будет литься рекой, но и это не остановит их. Лишь когда умрет последний человек...

  Стоп!   выдохнул Гольди. Судорожно вздох­нув, он проговорил:   Или вы немедленно рассказы­ваете, что проошло в заброшенном монастыре, или я сейчас же еду в комиссариат!

Комиссар замолчал, и в салоне «ланчи» повисла гулкая тишина, нарушаемая лишь рокотом работаю­щего мотора. С каждым мгновением она сгущалась и, казалось, готова была прорваться, словно электричес­кий заряд с переполненного конденсатора... Прервал ее Аз Гохар: подтянувшись левой рукой к решетке, он заглянул через прутья в глаза комиссара и прошептал:

  Они пришли в монастырь и убили тех, кто мог защищать город,   убили воинов, понимаете?.. Теперь город в их власти.

  Кто они?

  Гулы... Дьявольские создания: существа не плоти, читающие мысли людей, обладающие силой десятерых...

Гольди еще дальше отшатнулся на сиденье, выдох­нув: «Сумасшедший!..» Он вдруг подумал, что старик этот бредит. Но тут же новая мысль обожгла его мозг: старик не сказал ничего, что бы противоречило тому, что он уже знает!.. Дьявольские создания появились в Террено, читающие мысли людей, обладающие си­лой десятерых... Он вдруг вспомнил слова Джей Адаме о светловолосом душителе, прочитавшем мысли ее и ее мужа, показания Пола Кирски о чудовищном монстре, которого не берут пули, выводы судмедэксперта о нечеловеческой силе ударов, от которых погиб­ли люди в виколо Гарибальди и отец Винченцо... А откуда старик мог узнать о загадочных убийствах и исчезновениях людей в Террено? О пропаже костей с городского кладбища? Что он знает об этом? Они пришли в монастырь и убили людей, способных защи­тить город, сказал он.

Гольди почувствовал вдруг замораживающий ду­шу холод. Внезапно всех слов старика выкри­сталловалась одна лишь ураза: это дьявольские создания... Что-то шевельнулось в голове комиссара, и он понял, что это порог, за которым безвестность. Переступи он его сейчас, поверь в адских существ, появившихся в Террено, и он потеряет последнюю опору, поддерживающую его в липком кошмаре пос­ледних суток...

  Вы сумасшедший,   медленно, но отчетливо повторил Гольди, отвернулся от решетки и, переклю­чив рычаг скоростей, нажал газ.

Машина рванулась с места, заставив людей от­кинуться на сиденьях. Старик скрипнул зубами, схва­тившись за плечо. Джей Адаме коротко вскрикнула, едва не выронив автомат...

Через десять секунд стрелка спидометра «ланчи» подобралась к стокилометровой отметке. Глядя на дорогу, Гольди слышал сквозь свист ветра в окне, как старик и мужчина о чем-то ожесточенно спорят на непонятном ему языке. Внезапно он бросил взгляд в зеркало и увидел лицо Борзо. От самого монастыря тот не проронил ни слова и сейчас сидел, прижавшись спиной к двери, и совсем не походил на всесильного дона Франческо, до сегодняшнего утра держащего в повиновении половину Террено. Сейчас на его лице висела сосредоточенная напряженность. На мгновение комиссару показалось, что Борзо нервирует соседство со стариком, но он тут же подумал, что это ерунда   ведь они встретились впервые.

Через короткое время в трехстах метрах впереди по дороге -за поворота выскочили две медицинские ма­шины с работающими мигалками. Еще через пять секунд они с шумом пролетели мимо «ланчи» и, быст­ро уменьшаясь в размерах, понеслись в сторону поли­цейского кордона. Бросив взгляд на часы, Гольди кив­нул: с момента, когда Плацци вызвал медиков, про­шло шесть минут. Затем он посмотрел на рацию, механически подумав: не попытаться ли вызвать Ро, но решил отложить это до приезда в комиссариат.

Внезапно шум голосов позади прервался. Тот, кто назвался Беловым, прокашлявшись, проговорил:

  Послушайте, комиссар, этот человек слегка не в себе: последние дни он находился в большом на­пряжении, и теперь эта рана дала о себе знать   понимаете?

  Приберегите слова на потом   через десять ми­нут мы будем в комиссариате, там вы и выговоритесь.

  Но вы не понимаете,   выдохнул мужчина.   Нам нельзя в комиссариат!.. Послушайте, многое того, что говорил Аз Гохар, конечно же, бред. Но вы не можете так просто отмахиваться от очевидных ве­щей. Да послушайте же!..

Мимо них с шумом пронеслась еще одна медицин­ская машина.

  Ведь мы действительно много знаем. Везти нас в комиссариат   это ошибка. Дайте нам объ­ясниться здесь.

  У вас уже была такая возможность.   Гольди не отрывал глаз от дороги: шоссе, ведущее к северной оконечности города, уже заканчивалось   далеко впе­реди показалось одноэтажное, сверкающее стеклом и зеркальными вывесками здание пиццерии Бранко.   Но вы ею не воспользовались.

  Но мы действительно были в монастыре. Черт побери, мы отобрали автомат у одного тех, кто перестрелял там кучу людей! Откуда, вы думаете, у нас оружие?.. Кроме того, мы знаем, что будет дальше. Ведь убийцы ушли от монастыря. Как вы думаете: куда?

Гольди стиснул зубы. Мысли в его голове мета­лись, не давая сосредоточиться и сделать вывод всего услышанного, к тому же мужчина не останав­ливался и продолжал:

  Теперь же мы теряем инициативу. Все эти пе­реезды, допросы, которые вы хотите устроить, отни­мут время. Этого нельзя допустить. Мы должны дей­ствовать немедленно. Мы шли к вам в надежде на помощь. Неужели сейчас вы сделаете самую большую глупость в вашей жни, комиссар?.. Выслушайте же меня!

Неожиданно Белов ударил кулаком по решетке. Гольди повернул голову, процедив:

  Прекратите!

  А вы остановите машину и выслушайте меня!.. Комиссар перевел взгляд на дорогу, краем глаза заметив побледневшее лицо Джей.

  Каждая упущенная минута, возможно, решаю­щая. Вы же делаете большую глупость. Вместо того чтобы действовать, трусливо прячете голову в песок, словно страус, и воображаете, что охотник ушел!

Неожиданно Белов замолчал, отчего свист ветра в окне стал слышен по-особенному ясно. Джей Адаме с напряжением смотрела на комиссара, мужчина в зе­леном ждал ответа, подавшись на сиденье и вцепив­шись пальцами в прутья решетки, старик же снова занялся своей рукой.

Какое-то время Гольди молчал, глядя на стреми­тельно несущуюся дорогу, потом процедил:

  Вы утверждаете, что были в монастыре и ото­брали автомат у одного убийц... Согласен: я ос­тановлю машину, но только в том случае, если вы дадите ответы: кто стрелял в монастыре, куда они ушли и что будут делать дальше. Сможете?

  Да,   твердо ответил Белов.

Гольди бросил взгляд в зеркало   на искаженное гримасой боли лицо старика   и перевел рычаг скоро­стей в нейтральное положение...

Полминуты спустя, проехав последние сто метров шоссе, «ланча» оказалась возле пиццерии Бранко. Гольди свернул на придорожную стоянку, огорожен­ную с одной стороны кустами жасмина, с двух других   рекламными щитами, и остановился. Заглушив двигатель, повернулся назад и сказал:

  Говорите.

Белов наклонился вперед   точно так же, как не­давно это делал старик,   и принялся выплескивать слова:

  Комиссар, забудьте на время о том, что говорил Аз Гохар. Конечно же, в вашем городе нет никаких дьявольских созданий   это уантазия воспаленного мозга этого человека. Но ситуация от этого не менее серьезна   в Террено появилась органация, пропо­ведующая культ насилия. Нам невестно точно, когда она появилась, но теперь она довольна сильна. До­казательство тому   то, что проошло в монастыре.

  Кто они такие? Вы знаете, кто входит в эту органацию?

  Вы имеете в виду имена?   Увидев качнувшую­ся голову комиссара, Белов пожал плечами.   Мы не зыаем имен, но некоторых ее членов знаем в лицо. Эти люди заманивают в свои сети многих. Вы удивитесь, когда узнаете, кого им удалось привлечь. Среди них может оказаться ваш сосед, ваш блкий друг, коллега или приходской священник, одним словом   любой.

  Чего они хотят?

  Я уже сказал: их культ   насилие. Они пропове­дуют его, как священники   религию. Насилие в по­вседневной жни   их норма, высшая же цель   смерть. И чем больше умрет людей, тем лучше.

  Что проошло в монастыре?

  В монастыре?..  Мужчина в зеленом прибли­зился к решетке и заглянул в глаза Гольди.   А вы еще не поняли, комиссар? В монастыре проошло то, что на военном языке называется артподготовкой. Я в вашем городе всего лишь два дня и плохо знаю его, но примерно понял, что проошло этим утром... Члены органации подстроили встречу двух вражду­ющих групп, контролирующих город, и когда те оказа­лись лицом к лицу, уничтожили их. После этого, когда в монастырь приехала полиция, они уничтожили и ее. Слова Аз Гохара, несмотря ни на что, содержат в себе долю истины: они уничтожили «воинов»   людей, способных защитить себя и других. Теперь ваш город на какое-то время остался без защиты. Вы понимаете это, комиссар?

Глядя в пронзительные глаза Белова, Гольди лихорадочно прокручивал в уме услышанное. Слова этого человека действительно были похожи на правду. И уж тем более были более реальными, чем бред старика о дьявольских существах, появившихся в Террено. Впрочем, от последнего ему было не легче. То, что убийства объяснялись деятельностью некой органа­ции, было и проще, и страшней. Потому что, если это было правдой, он уже мог представить, что проой­дет дальше: действуя в худших традициях Красных бригад, члены этой органации могут провести в го­роде массовые теракты и получат сотни, если не тыся­чи, жертв... «Господи,   подумал он,   ведь этот человек прав   сейчас Террено остался без защиты: уничтожена половина городской полиции, кроме того, теперь в городе нет и тех, кто тени держал улицы в повиновении, а значит, любой человек с оружием становится хозяином Террено...»

  Вы знаете, что они предпримут дальше?   хрип­лым голосом спросил комиссар.

  Точно   нет. Но знаю, что действовать они намерены в ближайшие часы, возможно, они уже нача­ли действовать   во всяком случае, от монастыря они успели уйти.

  Откуда вы это знаете?   Комиссар вдруг почув­ствовал, как пересохло во рту.

  Когда мы уходили от монастыря, мы видели их   они направлялись к городу...

Гольди застыл, словно пораженный ударом мол­нии. Слова этого человека подтвердили его собствен­ное ощущение, возникшее у него, когда он находился возле монастыря и вместе с уцелевшими полицейскими пытался установить масштабы трагедии: вокруг поля­ны с трупами никого уже не было, невестные убийцы ушли в Террено.

  Надеюсь, теперь вы понимаете, как важно не терять времени?   продолжал Белов.   Скорее всего, они уже в Террено и начинают осуществлять задуман­ное. Человек, у которого мы отобрали автомат, ска­зал, что сегодня этот город захлебнется в крови. Это его дословное выражение.

Гольди вздрогнул и обвел быстрым взглядом всех сидящих в машине. На лице Джей Адаме была написа­на тревога, лицо Франческо Борзо было искривлено отчаянным напряжением, в глазах старика светилась боль   но непонятно, что ее вызывало: то ли уические страдания от полученной раны, то ли душевные переживания. Человек по уамилии Белов продолжал пристально вглядываться в лицо комиссара, держась рукой за решетку.

  Что вы сделали с тем, у кого отобрали ав­томат?   спросил Гольди. Мысли его метались далеко от этого вопроса, и главной них было: что же делать теперь?

  Я не знаю... Когда мы боролись, он выстрелил, ранив Аз Гохара и себя. Он упал, мы взяли его оружие и ушли.

Неожиданно мужчина в зеленом бросил взгляд на сидящего за Аз Гохаром Борзо, и Гольди по­казалось, что между этими людьми существует какая-то странная, ему непонятная связь. Впрочем, уже в следующую секунду внимание его снова сосредо­точилось на Белове.

  Комиссар, теперь вы понимаете, почему я про­сил вас не тянуть время?.. Вы не можете выполнять все уормальности в сложившейся ситуации. Необходимо действовать и как можно быстрей   еще не все потеря­но. Если вы начнете действовать немедленно, можно предотвратить трагедию.

  Каким образом?  глухо проговорил Голь­ди.   В Террено осталось не больше сорока полицей­ских... Хотя и них сейчас не все в городе.

В этот момент мимо стоянки на бешеной скорости промчались три ярко-красные машины пожарной ко­манды, за ними проследовало несколько легковых ав­томобилей, Гольди показалось, что в этих машинах он разглядел пару знакомых журналистов местной «Оджи». Когда вереница автомобилей промчалась по направлению к Морте-Коллине и шум их работающих двигателей затих, Белов сказал:

  Я понимаю, что своими силами вы ничего сде­лать не сможете, поэтому единственный способ ис­править ситуацию   вызвать подкрепление.

  Что вы имеете в виду?   спросил Гольди, уже заранее зная ответ.

  Свяжитесь с соседними городами: Миланом, Варесе...  вам лучше знать, с кем. Опишите им то, что проошло в Террено, и пусть они вышлют кара­бинеров. Они не откажутся помочь вам, когда узнают суть дела.

Гольди облнул губы и снова обвел взглядом лица сидящих. Старик смотрел на него глазами, в которых сверкали огни,   ему словно бы не нравилось то, что здесь происходит,   этот разговор, который вели ко­миссар и его молодой спутник,   но он дал слово не вмешиваться и пока молчал. Лицо Франческо Борзо выражало другое  Гольди видел такое выражение раньше лишь на лицах зверей, которым не терпится вырваться клетки и оказаться на свободе... Переведя взгляд на Белова, он проговорил:

  Это не в моей компетенции. Право вызывать войска или карабинеров в Террено принадлежит на­чальнику полиции и мэру города. В крайнем случае, это может сделать глава магистратуры.

  Где ваш начальник полиции?

  Он ранен.

  Вот как?.. Значит, если я правильно понимаю, сейчас все полномочия преуекта переходят к вам?

  Вы не поняли: он не убит, а всего лишь ранен, и остался у монастыря.

  Не имеет значения,   качнул головой Белов.   Если мы будем связываться с ним, объяснять ситуа­цию, убеждать, как важно действовать немедленно, будет потеряно время. То же самое, если начать дей­ствовать через мэра. Ведь вы понимаете это, комиссар?

Тот молча кивнул.

  Тогда сделайте это   свяжитесь с соседним го­родом, и пусть вам дадут подкрепление!

Глядя в сверкающие проницательной прямотой глаза человека в зеленом, Гольди задумался. Прерога­тива связываться с комиссариатами других городов и просить у них людей действительно принадлежала начальнику полиции. В обычной ситуации процедура эта носила длительный характер, учитывающий со­гласование с магистратурой и городским советом са­моуправления, в вестность также должен был быть поставлен мэр города. Но теперешняя ситуация была далека от обычной. Если Белов говорил правду   даже если его слова заключали в себе только толику правды,   тогда счет шел на минуты, и здесь нельзя было медлить. Гольди ощущал странное чувство: пос­ледние сутки он словно раздваивался между логикой и интуицией, и именно последняя подсказывала ему самые верные решения. Так было перед воротами мо­настыря, точно такое же чувство он испытывал и сей­час   почему-то ему казалось, что человек этот с серыми, проницательными глазами не лжет. Он ничего не знал о таинственной органации поклонников на­силия, появившейся в Террено, до того момента, как ему сказал об этом человек, приехавший в город два дня назад. Это было странно, но неужели он не видел подтверждения его словам? Для этого достаточно вспомнить монастырь. И это намного правдоподобнее тех монстров, о которых бредит старик. А если слова Белова правда, то у него нет никакого выбора. После того что случилось в монастыре, его прямая обязан­ность поставить в вестность миланскую преуектуру. Это, собственно, даже не его обязанность   дежурный по комиссариату обязан после происшествия по коду «В один» доложить о случившемся в Милан, и возмож­но, он уже сделал это. Так что теперь, если он свяжется с преуектурой Милана и заявит, что им нужна по­мощь, это будет только логично. Никто не спросит с него за это, и уж тем более, не Плацци.

Все эти мысли пронеслись в голове Гольди за долю секунды, и он спросил:

  Сколько членов насчитывает эта органация?

Мужчина в зеленом оторвал взгляд от Гольди и по­смотрел на старика. Тот взглянул на своего соседа, затем   на комиссара, и коротко выдохнул:

  Более двух десятков.

От одной этой циуры Гольди почувствовал легкое головокружение. Повернув голову, он заметил, какое странное выражение на лице у Джей Адаме, развернул­ся и протянул руку к рации...

 

Глава двадцать четвертая

 

Вывернув от аптеки, глянцево-черный «БМВ-купе» по­катил на юг по виа Куаттроченте. Марио Протти завел двигатель и поехал за «БМВ», держа дистанцию в со­рок метров.

Вскоре с правой стороны улицы появилась и потяну­лась назад решетка церковной ограды. Бросившему взгляд на уасад церкви инспектору показалось, что двери Сант-Антонио ди Франчезе закрыты. Впрочем, уже в следующую секунду ворота ограды исчезли его поля зрения, и Марио не мог быть уверен, что не ошибся.

Двигаясь на юг, «БМВ» быстро проехал два квар­тала   впереди показалась кольцевая дорога, опоясы­вающая центр Террено. Не доезжая до нее двухсот метров, «седан» сбросил скорость и повернул в переу­лок, ответвляющийся от виа Куаттроченте в направле­нии «американского» квартала.

Подъехав к повороту, Марио притормозил, по­вернул за угол и оказался на узкой   метров в шесть   улочке, по обеим сторонам которой, впри­тык друг к другу, стояли лотки зеленщиков и про­давцов рыбы. Бросив взгляд на дорогу, он увидел черную машину, не спеша плывущую среди лотков метрах в шестидесяти от себя... Улочка эта, вестная среди терренцев как рыбный переулок, тянулась от виа Куаттроченте до Золотого бульвара, пересекая на своем пути несколько улиц, идущих к пьяцца дель Фуоко. Впрочем, Марио интуитивно чувствовал, что «БМВ» направляется к Золотому бульвару, поэтому ехал в шестидесяти метрах, не опасаясь упустить его на одной боковых улиц...

Через пару минут, проехав рыбный переулок, «БМВ» выбрался на Золотой бульвар и повернул вле­во, Марио, доехав до проспекта, последовал за ма­шиной.

Оказавшись на Золотом бульваре, инспектор от­крыл окно, предусмотрительно закрытое им минуту назад (после проезда по рыбному переулку в машине на пару дней обеспечен запах селедочной требухи), вдохнул свежего воздуха и не отрывая взгляда от «БМВ», взялся за рацию.

Несколько секунд он пытался вызвать комиссара, но машина Гольди не отвечала. Тогда Марио выклю­чил рацию и сосредоточился на «БМВ»: на Золотом бульваре преследуемый автомобиль легко можно бы­ло потерять   по проспекту катились десятки машин, еще больше их было припарковано возле шикарных «золотых» ресторанов, -за которых Вьяле Чоччоне и получило свое второе название. Марио пропустил между собой и черной машиной пару сверкающих хромом автомобилей и покатил за «БМВ», держа дис­танцию в двадцать метров.

Глядя на проплывающие мимо зеркальные вывески ресторанов, он думал о сидящих в машине. Он не знал, что может связывать священника   пастора церкви   с одним людей, составляющих «черную когорту» Террено. Тито Дамаччо был вестен полиции как один самых жестоких преступников города, отец Федерико имел безупречную репутацию. Так что же может их связывать?.. Марио не знал этого, но еще большее недоумение вызывало у него то, что Дамаччо был в машине один   без своих вечных телохрани­телей, вошедших среди полицейских Террено в пого­ворку, а священник был одет, словно студент-хиппи, едущий автостопом Рима по «автостраде Солнца».

Марио покачал головой, однако его дальнейшие размышления прервал «БМВ»   проехав мимо здания косметического салона, черный автомобиль свернул в один проулков, ответвляющихся от проспекта через каждые сто метров. Марио доехал до поворота, краем глаза отметив оставшееся с левой стороны Золо­того бульвара самое шикарное заведение Террено-г ресторан Ги Валенти,   и повернул вслед за «БМВ».

Через секунду он оказался между парой двухэтаж­ных строений. Открывшийся перед ним переулок пред­ставлял собой мощеную улочку шириной метра в че­тыре и шел между разнокалиберными зданиями. Ма­рио знал, что такие проезды используются хозяевами ресторанов для подвоза продуктов, а также наркома­нами и продавцами зелья   как место продажи нарко­тиков. Этот лереулок не являлся исключением: начина­ясь между двумя двухэтажными зданиями модельного магазина и косметического салона, уасады которых сверкали стеклом, он шел между одноэтажными по­стройками, служившими по большей части складами. Переулок не был прямым   через пятнадцать метров он поворачивал вправо, дальше делал левый зигзаг, потом опять правый, и так далее, но Марио знал и то, что все эти переулки не тупиковые   они начинаются на Золотом бульваре, идут по «ничейной» территории и выходят на огромную пустошь, застроенную автома­стерскими и гигантскими складами-ангарами, за кото­рой начинается «американский» квартал...

Доехав до первого поворота, Марио притормозил, заглушил двигатель и, высунувшись окна, прислушался. Звук работающего двигателя «БМВ» до­носился далека и с каждой секундой слабел. Марио удовлетворенно кивнул   последнее означало, что водитель свернул в проулок не -за того, что заметил его и решил проверить, что будет делать пресле­дующий его «уиат», а потому что ему нужно было свернуть.   Он   быстро   завел  двигатель   и  двинулся дальше...

Лет пятнадцать назад   когда он был еще паца­ном   здесь была окраина города. Но потом сюда приехали американцы   разрабатывать найденный к северу от города цирконий,   и власти Террено построили для них «новый» город. В результате окраина города, занятая некогда бараками и хибарами бедняков, оказалась в центре Террено, но участь их от этого не менилась: большинство этих зданий были теперь заброшены, лишь те, что примыкали к Золото­му бульвару, использовались под склады. В заброшен­ных зданиях ночевали бродяги, продавцы наркотиков проворачивали свои сделки, да люди Пандоры устраи­вали нелегальные притоны. В двухстах метрах от полу­развалившихся строений кипела другая жнь   там, в отделанных красным деревом и мрамором рестора­нах, за один вечер прокручивались десятки миллионов лир, на «ничейной» территории в это время «лома­ющийся» наркоман по дешевке продавал ворованную вещь, принимая трясущимися руками холеных рук торговца наркотиками дозу зелья. Это было странное соседство,   Марио знал это,   но это было.

Сейчас узкий проулок насквозь освещался солн­цем   солнечные лучи падали на левую сторону до­роги, высветляя старые стены домов, отражаясь и пре­ломляясь на частичках пыли, поднятой в воздух коле­сами проехавшего «БМВ». Глядя на плывущую улочку, Марио чувствовал себя так, словно попал в за­брошенный город, но никакого страха не ощущал,   днем здесь относительно безопасно. Другое дело но­чью   в темном проулке, где не видно ни зги, легко можно пропасть. Патрульные с наступлением сумерек предпочитают сюда не соваться...

Спидометр «уиата» продолжал крутить циуры и скоро нащелкал триста метров   судя по пройден­ному расстоянию, «ничейная» территория должна бы­ла скоро закончиться... Через несколько секунд, повер­нув за угол очередной развалюхи, Марио увидел выезд на широкий пустырь, притормозил, развернулся попе­рек переулка и остановился. Потом он огляделся по сторонам и увидел «БМВ».

Черный автомобиль отъехал от выезда переулка метров на сто пятьдесят вправо и остановился возле одного грязно-зеленых складов-ангаров. Слева от Марио находилась небольшая автомастерская: на ас­уальтированной площадке перед ней замерли три ав­томобиля, их водители о чем-то оживленно перегова­ривались. Между мастерской и ангаром, возле которо­го остановился «БМВ», расположилось еще несколько разноцветных складов. За ними виднелось небольшое пространство, поросшее вереском и пустынником, а еще дальше начинался «американский» квартал. На пустыре, кроме ангаров и автомастерских, находилось несколько торговых хранилищ и оптовый магазин по продаже вина, поэтому, в отличие от «ничейной» тер­ритории, здесь время от времени проезжали машины. И все-таки Марио не стал рисковать и выезжать проулка   он не исключал, что Дамаччо заметил его автомобиль, и появление «уиата» того же проулка, которого выехал «БМВ», могло вызвать у него подозрение. Инспектор решил наблюдать за машиной отсюда   пока та не двинется дальше.

Перебравшись на пассажирское сиденье, он открыл бардачок. Здесь у него был целый арсенал, состоящий резиновых перчаток и солнечных очков, свинцового кастета и запасных обойм к пистолету... среди прочего здесь лежал монокуляр с двадцатикратным увеличе­нием.

Марио опустил стекло двери и направил монокуляр в сторону склада. Секунда у него ушла на отрегулирование прибора, потом он увидел Тито Дамаччо. Помощник дона Пандоры сидел на капоте «БМВ» и смотрел на ворота ангара. Отца Федерико ни в ма­шине, ни возле нее не было. Очевидно, он успел пройти на склад, понял Марио, разглядев открытую дверь в стене ангара.

Картина не менялась в течение минуты. Затем Ма­рио увидел, как ворота ангара дрогнули и их левая створка начала открываться. Когда трехметровая стальная плита повернулась на шарнирах и оказалась под углом в девяносто градусов к стене ангара, инспектор заметил и того, кто ее толкал,   отца Федерико. Открыв одну створку с поразившей Марио проворнос­тью, священник быстро вернулся на склад и принялся толкать вторую.

Через мгновение после того, как ворота склада оказались открыты, Марио увидел в глубине ангара большой грузовик. Вернее, он разглядел только его ярко-красную, сильно скошенную вверх кабину с надписью «вольво» на левой стороне радиатора. На месте лобового стекла машины темнело размазанное пятно. Открыв ворота, отец Федерико придержал правую створку и громко свистнул. Свист этот донесся до Марио, а через мгновение он увидел, как световые блики на лакированной кабине грузовика дрогнули   машина двинулась на улицу...

За десять секунд громоздкий «вольво» выбрался ангара, объехал «БМВ» и остановился сбоку от него задом к Протти. Отец Федерико тут же принялся за­крывать двери склада. Тем временем кабины грузо­вика выбрался мужчина лет тридцати и направился к задней части машины. Через прибор Марио отчетли­во разглядел его лицо, но не узнал. В Террено он знал многих, кто работал на Пандору,   это диктовали условия его работы,   и то, что он не узнал водителя «вольво», говорило о том, что либо это приезжий, либо человек, живущий в Террено, но не принадлежа­щий людям Пандоры,   например, один шести тысяч рабочих циркониевого завода. Марио не удивил­ся бы, если бы этот человек действительно оказался американцем,   после того, как он увидел Тито Да­маччо и отца Федерико вместе, последнее казалось весьма правдоподобным.

Когда водитель грузовика спрыгнул на землю, Ти­то Дамаччо слез с капота «БМВ» и подошел к задней двери «вольво». Пройдя вдоль десятиметрового кузо­ва, водитель остановился рядом с Дамаччо, открыл замок двери и широко распахнул ее. Марио еще силь­нее высунулся своей машины, стараясь разглядеть, что находится в грузовике   история эта интриговала его с каждой минутой все больше,   но поначалу ничего не увидел   то, что лежало в кузове «вольво», было накрыто брезентом.

Тито Дамаччо забрался в кузов грузовика, а води­тель остался стоять на земле. Священник, закрыв дверь ангара, подошел к «вольво» и замер рядом с водителем.

Оказавшись в кузове, Дамаччо прошел в глубину машины, и на секунду Марио потерял его виду, но затем тот вернулся назад и откинул брезент. В следую­щее мгновение инспектор увидел блестящие баллоны длиной в полтора метра: с дюжину баллонов лежало с левой стороны кузова, укрепленные в специальных металлических стояках, столько же располагалось по правую сторону, между рядами баллонов оставался узкий проход. Убрав брезент, Тито Дамаччо принялся осматривать баллоны, на секунду склоняясь над каж­дым них. Водитель и священник стояли возле грузо­вика и терпеливо ждали, когда человек в кузове закон­чит проверку.

Увиденное вызвало у Марио удивление. Пока он ничего не понял: ни что это за баллоны, ни что задума­ли эти люди, но интуитивно чувствовал, что все это ему не нравится... Когда Тито Дамаччо исчез его поля зрения, скрывшись в глубине кузова, инспектор, не опуская монокуляр, левой рукой включил радию и в третий раз за последние десять минут попытался вызвать машину Гольди.

Несколько секунд, как и два раза до этого, динамика рации доносились статические шумы, затем вдруг раздался щелчок, и вслед за ним   голос ко­миссара...

Протянув руку, Гольди взялся за микроуон рации и щелкнул тумблером вызова. Несколько секунд динамика раздавались статические шумы, потом в са­лон «ланчи» ворвался громкий голос диспетчера:

  Диспетчерская комиссариата.

  Это Гольди,   начал комиссар.   Диспетчер, дайте мне последнюю сводку по людям: сколько поли­цейских имеется в наличии, количество резерва и от­сутствующих в городе.

Он замолчал, давая диспетчеру возможность от­ветить. Однако, вместо того чтобы ответить, тот обеспокоенно проговорил:

  Комиссар, где вы находитесь? Вы знаете, что случилось в заброшенном монастыре?

  Да, я только что оттуда, направляюсь в ко­миссариат... Вы установили, сколько людей имеется в наличии?

Повторив свой вопрос, Гольди опять замолчал. На этот раз динамика донеслись звуки быстрого раз­говора,  очевидно, диспетчер с кем-то переговаривал­ся... Наконец, после короткой паузы он сообщил:

  Мы сняли с патрулирования все машины дорож­ной полиции, вызвали ночную смену и отдыхающих   люди продолжают подъезжать. Сейчас у нас примерно человек тридцать   кроме тех, кто у монастыря.

  Плацци приказал вам отправлять их к монас­тырю?

  Да, они отправляются группами.

  Ясно... Дежурный по управлению уже передал о случившемся в Милан?

На короткое время диспетчер опять сделал паузу. Гольди представил, как он разговаривает по внутрен­ней линии с дежурным по комиссариату... Через десять секунд диспетчер вернулся на линию:

  Нет, комиссар... Доктор Плацци приказал не сообщать в Милан о случившемся. Он сделает это сам, как только вернется в управление.

  Плацци приказал сделать это?   с удивлением переспросил Гольди.

  Так точно.

На мгновение Гольди задумался. Приказ началь­ника полиции, на его взгляд, означал одно: Плацци не хочет спешить   наверное, он хочет установить точ­ные размеры случившегося: число убитых и раненых, количество оставшихся в наличии полицейских, и лишь после этого передать точные данные в Миланскую преуектуру. Но Плацци не знает того, что знает он сам, а если бы знал, то не медлил.

  Диспетчер, свяжите меня по внешней линии с де­журным Миланского комиссариата.

  Что вы хотите сделать, комиссар?  В голосе диспетчера проскользнуло легкое беспокойство.

  У нас появились новые данные, которые необ­ходимо передать немедленно. Свяжите меня с Мила­ном,   повторил Гольди.

Пару секунд диспетчер колебался, но все-таки не решился ослушаться приказа.

  Хорошо, комиссар... Ждите.

Некоторое время динамика не раздавалось ни звука. Гольди слышал, как тяжело дышит старик. Джей Адаме с напряжением смотрела на комиссара, сжав автомат. Белов смотрел на Гольди с не меньшим напряжением. За то время, пока комиссар разговари­вал с управлением, мимо стоянки по направлению к монастырю промчалось несколько полицейских и по­жарных машин, а за ними, словно почуявшие падаль стервятники,   пара автомобилей, в которых Гольди разглядел нескольких знакомых журналистов. «Потеха начинается,   подумал он,   скоро у монастыря ста­нет жарко». Он взглянул на часы  было уже без двадцати одиннадцать...

Наконец, в рации щелкнуло, и диспетчер сказал:

  Даю Милан.

Вслед за этим динамика раздался густой бас:

  Помощник дежурного по комиссариату инспек­тор Дзагатто.

  Это комиссар Гольди Терренского комисса­риата,   начал Гольди,

  Доброе утро, комиссар,   приветствовал его Дзагатто.

  Оно не совсем доброе,   ответил Гольди. Прежде чем продолжить, он немного помедлил.   Инспектор, слушайте меня внимательно... Двадцать минут назад в Террено проошло чепе по коду «В один». Есть жертвы...

  «В один»?  переспросил Дзагатто. Внезапно его голос стал как будто тише, словно он отдалился от трубки. Гольди представил, как он дает знак кому-то полицейских срочно найти дежурного.   Про­должайте.

  Многочисленные жертвы среди гражданского населения и полиции.

  Насколько многочисленные?

  Больше ста убитых гражданских, около тридца­ти полицейских и сорок карабинеров.

На мгновение в динамике смолкли все звуки. Ин­спектор Дзагатто, видимо, не мог вот так сразу пове­рить услышанному. Гольди представил себе его по­бледневшее лицо. Случайно он бросил взгляд в зер­кало и увидел такое же бледное лицо Борзо.

  Комиссар, кто может подтвердить вашу инуор­мацию?   спросил Дзагатто через пару секунд. Голь­ди показалось, что в его голосе появилась легкая хрипотца.

  После того как мы переговорим, вы свяжетесь с нашей дежурной службой и проверите достоверность инуормации   они ею владеют. Пока же слушайте меня внимательно и не перебивайте.

  Хорошо, комиссар, но еще один вопрос,   бы­стро вставил Дзагатто:   Не могли бы вы сказать, где ваш начальник полиции?

  Начальник полиции, доктор Плацци, ранен. Убиты начальник отдела по борьбе с органованной преступностью комиссар Манари и командир роты карабинеров лейтенант Ональдо...

  Подождите, комиссар,   перебил Дзагатто.   Здесь дежурный по комиссариату.

В следующую секунду густой бас инспектора сме­нил спокойный баритон:

  Старший инспектор Ретти.

  Дзагатто передал вам мое сообщение, инспек­тор?   спросил Гольди без всяких вступлений.

Последовала небольшая пауза, разбавленная при­глушенным гулом двух голосов, после чего Ретти от­ветил:

  Да, комиссар... Вы взяли ситуацию под конт­роль?

  Весь контроль свелся к оцеплению места проис­шествия пожарными и остатками полиции.

  Что стало с теми, кто стрелял? Они уже обез­врежены?

  Вот именно по этому поводу я с вами и связал­ся,   ответил Гольди, бросил взгляд в зеркало и уви­дел глаза старика и его молодого спутника.   Ситу­ация в нашем городе может выйти -под контроля в ближайшие часы. У нас нет достаточных сил   в городе осталось не более пятидесяти полицейских. В то же время нам стало вестно, что люди, устроив­шие бойню, планируют провести в Террено несколько террористических акций.

  Вам вестно, кто они и что задумали?

  Нам вестно их число   больше двадцати че­ловек. Все они вооружены автоматическим оружием. Мы не знаем, что конкретно они планируют, но вест­но, что их цель   массовые убийства горожан. Если они начнут осуществлять задуманное в Террено, мы не сможем им помешать...   Гольди помедлил.   Ретти, нам нужна помощь   свежие силы. Сможете вы при­слать нам подкрепление в течение часа?

Задав вопрос, комиссар замолчал. После его слов в динамике снова повисла тишина. К этой напря­женной тишине прислушивались люди, сидящие в «ла­нче», и дежурная служба Терренского комиссариата. Очевидно, все те, кто находился в дежурном поме­щении Миланского комиссариата, с не меньшим на­пряжением ждали продолжения разговора. Слышно было, как где-то далеко Ретти разговаривает с кем-то по телеуону.

Неожиданно для себя Гольди обернулся назад и проговорил:

  Даже если они начнут действовать немедленно, полчаса им потребуется, чтобы собрать и экипировать людей, найти транспорт, сорок минут   чтобы до­браться до Террено. Так что раньше чем через час десять их ждать бесполезно.

Выслушав комиссара, старик облнул губы, чело­век в зеленой рубахе нахмурился. Комиссар же повер­нулся к рации и принялся ждать.

Через минуту динамика прозвучал голос Ретти:

  Комиссар, я только что переговорил с началь­ством   мы не сможем отправить к вам людей раньше чем через час. Насколько серьезно положение в Тер­рено?

  Серьезнее некуда   люди нам могут понадо­биться в течение часа.

  Но это невозможно,   повторил Ретти.   Мы не успеем...

Он помолчал. Пока длилась пауза, Гольди чув­ствовал, как болезненно сжимаются его внутреннос­ти,   его опять начинало захлестывать ощущение то­го, что Террено катится к пропасти  он все ближе и ближе к чудовищной катастроуе... Наконец, Ретти сказал:

  Послушайте, комиссар, у нас есть запасной ва­риант... Час назад две роты карабинеров окружного управления Ломбардии выехали Биеллы в Монцу. У них были совместные учения с пьемонтскими ка­рабинерами, сейчас они возвращаются домой... В дан­ный момент они двигаются по шоссе к Леньяно. Они не входят в наше непосредственное подчинение, но случай особый,   мы можем выйти на преуекта Милана, он хорошо знаком с командиром окружных карабинеров. Я думаю, он не откажется вам помочь. Машины с карабинерами повернут в Террено... Как вам такой вариант?

  Сколько у них человек?   спросил Гольди. Сло­ва Ретти пробудили в нем потухшую было надежду.

  Около двухсот.

  Они вооружены?

  Конечно... Правда, у них почти не осталось боеприпасов после недельных учений. Но думаю, вы что-нибудь придумаете?

  С этим проблем не будет,   машинально прого­ворил Гольди. И тут же добавил, словно до сих пор не мог поверить в услышанное:   Вы действительно мо­жете это сделать, инспектор?

  Не сомневаюсь... Предварительно мы должны будем, конечно, проверить вашу инуормацию   это уормальность, но все-таки в таком деле, понимаете, комиссар?.. И хотелось бы поговорить с вашим на­чальником полиции. Дзагатто сказал, что он ранен?

  У него прострелено плечо, но рана легкая.

  Вот как? Понятно... Значит, мы переговорим с доктором Плацци?

  Конечно. Но сначала свяжитесь с карабинерами. Немного помедлив, словно раздумывая над отве­том, Ретти сказал:

  Сейчас я свяжусь с преуектом, но сначала еще один вопрос вам, комиссар... Как это проошло? Ка­ким образом погибло столько людей?

  Ли сам точно не знаю,   поморщился Голь­ди.   Свяжитесь с начальником полиции   он все объяснит. Он разрабатывал операцию и был на месте перестрелки... Единственное, что вестно мне,   лю­дей расстреляли автоматического оружия.

  Из автоматов?   переспросил Ретти.   Вот дьявол!.. Ладно, комиссар, мы начинаем работать... Я думаю, разрешение на перевод карабинеров полу­чим быстро. Сейчас они на расстоянии тридцати кило­метров от Террено, так что, если все пойдет гладко, они будут у вас самое позднее через тридцать минут. Может быть, раньше.

  Хорошо.

  Куда им прибыть в Террено?

  К комиссариату   на главную площадь города. Ее легко найти   главная улица ведет к этой площади,

  Понял. Я передам координаты командиру от­ряда.   Ретти помедлил, делая пометку.   И вот еще что, комиссар... Кроме этих людей, вам нужны допол­нительные силы? Может быть, поднять по тревоге отряд ДИА? (Специальное подразделение итальянской полиции для борьбы с мауией.)

  ДИА?   Гольди задумался... Отряд специально обученных проуессионалов пригодился бы им сейчас как нельзя более кстати, а еще лучше вызвать в Тер­рено один антитеррористических отрядов. Но по­добных подразделений в стране всего пара штук, да и те наверняка в Риме. Чтобы вызвать такой отряд в Террено, одной его просьбы недостаточно   здесь нужен запрос оуициальных лиц города... Неожиданно его взгляд упал в зеркало   на лицо старика,   и на мгновение Гольди показалось, что в глазах того про­мелькнуло просительное выражение, но комиссар уже принял решение и ответил:   Нет, я не имею подо­бных полномочий... Свяжитесь с карабинерами, а об остальном распорядится начальник полиции. Перего­ворите с доктором Плацци   все дальнейшие распоря­жения будут исходить от него.

  Ясно,   ответил Ретти.   Сейчас мы вас от­ключаем, комиссар, нужна линия. У вас больше нет ничего срочного?

  Пока нет.

  Хорошо. Тогда до связи.

В динамике щелкнуло, но прежде, чем диспетчер местного комиссариата успел отключиться, Гольди сказал:

  Диспетчер, свяжитесь с доктором Плацци и пе­редайте ему о моем разговоре с Миланом. Если он захочет переговорить со мной, я буду в комиссариате через пять минут.

  Понял, комиссар,   сказал диспетчер и отклю­чился.

Гольди повесил микроуон рации на панель и замер. Некоторое время в машине висела мертвая тишина...

Прервал ее человек в зеленой рубахе: пошевелив­шись на своем месте, он отчетливо пронес:

  Вы все сделали правильно, комиссар. Теперь главное   чтобы они приехали как можно быстрей.

Комиссар повернулся назад и секунду разглядывал старика-араба и его спутника. Потом наклонился к ре­шетке и спросил:

  Кто вы такие? Что вы делаете в Террено? По­чему вы знаете то, что по роду работы положено знать полиции? Откуда вам стало вестно об ор­ганации убийц, появившейся в Террено? Что вы делали в монастыре?

Он перевел настороженный взгляд на лицо Аз Гохара. Старик и мужчина переглянулись, и Белов хотел уже было ответить, но в этот момент снова сработала рация   на ее панели загорелся голубой индикатор. Гольди нехотя обернулся к панели, оторвав взгляд от сидящих за решеткой, щелкнул клавишей и услышал знакомый голос:

  Комиссар, ответьте, комиссар, ответьте   это Протти. Комиссар, ответьте...

  Марио?   выдохнул Гольди.    

В следующую секунду монотонный голос инспекто­ра сменился на напряженный:

  Комиссар, это вы? Слава Богу, я до вас до­брался!

  Где ты, Марио?   перебил его Гольди.

  Я недалеко от Золотого бульвара,   быстро сообщил Протти.   Пятнадцать минут назад меня разбудил дежурный по комиссариату, сказал, чтобы я немедленно выезжал в управление. Он сказал, что в городе что-то проошло   что-то серьезное. Я свя­зывался с комиссариатом, но мне никто не ответил. Я пытался вызвать вас два раза, но безуспешно. Ко­миссар, что проошло в городе?

Свои слова Марио выпалил на одном дыхании. Когда он замолчал, Гольди облнул губы  услы­шать одного инспекторов отдела   в этом для него сейчас было хоть какое-то облегчение, и сказал:

  У нас действительно чепе, Марио,   полчаса назад в заброшенном монастыре была дикая пере­стрелка.

  Кто-нибудь погиб?   с беспокойством спросил инспектор.

  Очень многие...  Немного помедлив, словно раздумывая, говорить ли следующие слова Марио, Гольди выдавил:   Убит Санти.

Несколько секунд динамика не раздавалось ни звука. Потом менившимся голосом Протти спросил:

  Санти убит?

  Да, я был там и видел его...   Гольди чувство­вал, как вспотели его пальцы, держащие микроуон.   Марио, ты должен немедленно прибыть в комиссари­ат. Я скоро там буду, там мы и поговорим.

  Да-да, конечно,   как-то механически ответил инспектор и вдруг выдохнул:   О Господи!..

Помедлив еще и, видимо, не до конца поверив в услышанное, он начал говорить быстро, каким-то картонным голосом:

  Комиссар, я уже ехал в комиссариат, когда уви­дел кое-что непонятное: Тито Дамаччо сидел в машине возле аптеки на в Куаттроченте один   без своих горилл. Мне это показалось необычным, а потом я увидел священника   пастора Сант-Антонио ди Франчезе. Он был одет странно: в какую-то серую хламиду, сел в машину к Дамаччо, и они поехали. Я проследил за ними   они отправились на Золотой бульвар, проехали «ничейную» территорию, оказались на пустыре и остановились возле одного ангаров. Они вывели него грузовик и сейчас осматривают его кузов, с ними еще один парень  я его не знаю...   Тут Марио неожиданно сбился.   Я думал, что этот вызов управления не важен, комиссар, но раз такое дело, я сейчас же выезжаю в комиссариат  черт с ним, с Дамаччо!

Марио вдруг как-то резко замолчал   видимо, ­вестие о смерти Санти до сих пор заставляло его пребывать в состоянии шока.

Выслушав инспектора, Гольди хотел уже подтвер­дить, чтобы тот ехал в управление  инуормация о Дамаччо и священнике была ничтожна по сравнению с тем, что случилось в монастыре,   но в этот момент различил хрип. Обернувшись назад, Гольди увидел вспыхнувшие яростным блеском глаза старика   Аз Гохар придвинулся к самой решетке и, на мгновение позабыв о ране, взялся обеими руками за прутья. В следующую секунду он выдохнул:

  Подождите!.. Остановите его: эти люди   одни тех, кто устроил бойню в монастыре! Брови Гольди скользнули вверх.

  О чем вы?.. Пастор церкви   один членов секты?   Кончики губ комиссара недоверчиво огну­лись вн.

  Я разговаривал с отцом Федерико вчера вече­ром,   проговорил Аз Гохар. Внезапно его лицо ис­казила гримаса.   Поверьте мне: он   один них!

За секунду рой мыслей пронесся в голове комис­сара. В том, что Тито Дамаччо мог оказаться в зага­дочной органации убийц, на его взгляд, не было ничего удивительного. Но то, что к ним мог при­мкнуть священник?.. Он снова недоверчиво улыбнулся, но старик, не обратив внимания на выражение лица комиссара, продолжил:

  Спросите его, что они делают! Какое-то мгновение Гольди колебался, но все-таки сказал:

  Подожди, Марио... Что эти трое делают сейчас?

  Дамаччо осматривает кузов грузовика,   меха­нически ответил инспектор.   В нем какие-то блес­тящие баллоны.

  Ты находишься рядом с ними?

  Нет, наблюдаю в бинокль.

  Скажите ему, чтобы он не приближался к ним ближе пятидесяти метров, но не спускал с них глаз,   выдохнул старик, ловивший каждое слово рации.   Возможно, это именно то, чего следует опасаться,   скорее всего, это связано с тем, что они намерены сделать в Террено.

На секунду Гольди задержал взгляд на лице Аз Гохара и вдруг... вздрогнул. Внезапно он увидел в гла­зах старика такие веру и страдание, что понял, что его слова   правда. Облнув губы, он медленно выда­вил:

  Вот что, Марио, комиссариат откладывается. Продолжай следить за этими людьми и постоянно докладывай мне об их действиях. Только не пытайся приблиться к ним, следи далека. Ты меня понял?

  Комиссар, но это...

  Следи за ними,  повторил Гольди.  Тебе повезло, что ты заметил Дамаччо и этого священника. Возможно, это самое важное дело в твоей жни. Ты понял?

  Да.   На этот раз Протти ответил твердо.

  Сейчас у нас не хватает людей, но я постараюсь найти кого-нибудь и пришлю тебе помощь. Держи со мной связь.

  Хорошо,   ответил инспектор и отключился.

Когда в динамике раздался щелчок, возвестивший об окончании связи, комиссар повесил микроуон в гнездо на панели и обернулся назад. Мгновение он вглядывался в лица старика и его молодого спутника, не обращая внимания на скорчившегося возле них Борзо, потом сказал:

  Дай бог, чтобы вы ошиблись.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и завел двига­тель. Через секунду «ланча» развернулась на стоянке и, выехав на дорогу, помчалась в Террено.

Когда мимо окон машины пронеслись два первых квартала  городской   окраины,   Белов   обеспокоенно проговорил:

  Комиссар, что вы намерены делать теперь?

  Я отвезу вас в комиссариат и сниму показания.

  Подождите... Но нам нельзя в комиссариат! По­слушайте, после всего, что мы объяснили...

  Вы ничего не объяснили,   прервал его Гольди, не поворачивая головы и следя за дорогой,   только запутали, напустили туману о членах загадочной органации и заставили вызвать подкрепление Ми­лана... Положим, последнее мы рано или поздно сде­лали бы и без вас, но никакой действительно ценной инуормации от вас я не получил.

  Но нам нельзя в комиссариат,   повторил Бе­лов,   особенно Аз Гохару. У нас есть подозрения, что один членов органации работает в вашей полиции. Если он заполучит в свои руки Аз Гохара, то...

  Кто этот человек?   быстро спросил Гольди.   Как его имя?

  Пока мы этого не знаем...

  Не знаете?!   процедил комиссар таким тоном, словно заранее ждал этого ответа, и со злостью до­бавил:   Мне надоели ваши недомолвки, приятель. Вы строите ни на чем не обоснованные обвинения. Я намерен отвезти вас в комиссариат и допросить.

  Послушайте, но это правда!.. У нас есть свиде­тельства того, что один членов органации служит в полиции! Неужели вы не замечали в последнее время в комиссариате ничего необычного?

Помимо его собственной воли слова Белова за­ставили комиссара вспомнить события последних су­ток. За последние двадцать четыре часа в Террено проошло много странного и, на первый взгляд, непонятного. Но все это относилось к загадочным убийствам   полиция не имела к ним никакого от­ношения. Ничего странного в самом комиссариате он тоже не замечал.

В этот момент с левой стороны от дороги поя­вилась и потянулась назад серая вереница складов речного порта. Одноэтажные постройки, разделенные клочьями пустоши, протянулись на километр вдоль Олоны. На одном этих складов вчера утром нашли трех задушенных бродяг, машинально отметил Голь­ди и тут же вспомнил недавний разговор с Ро. Ин­спектор установил, что вчера днем отец Винченцо взял в архиве муниципалитета закон об уничтожении собак в Террено, затем, всего лишь через полчаса после прихода священника в муниципалитет, кто-то ко­миссариата заинтересовался личностью делавшего за­прос, а еще через несколько часов отец Винченцо был убит в Сайта Марии Аквилонии... Неожиданно комис­сар ощутил, как смутное беспокойство, похожее на легкую паутинку, задело его сознание. Впрочем, сейчас его мозг жгли гораздо более серьезные вещи. Он ре­шил, что это простое совпадение   какая связь может быть между отлавливаемыми собаками, смертью свя­щенника и массовой бойней в заброшенном монас­тыре? «Чепуха все это»,   подумал Гольди и сказал:

  Мне надоели ваши мышления, Белов. Заткни­тесь и сидите спокойно. Вы задержаны с оружием в руках в трехстах метрах от места гибели двухсот человек. Так что, думайте-ка лучше о том, как вам самому выкрутиться всей этой истории.

  Вы либо кретин, комиссар, либо боитесь взгля­нуть в лицо уактам,   ответил мужчина.   Если вы и дальше будете действовать подобным образом, то вскоре никого не будет интересовать такая мелочь, как автомат.

Гольди пожал плечами и повторил:

  Заткнитесь...

Через несколько секунд «ланча» проехала мимо речного порта и покатила по узкой улочке, идущей вдоль реки, параллельно виа делла Виттория. Белов сообразил, что они находятся в паре минут езды от пьяцца дель Фуоко, на которой располагается комис­сариат, повернулся и сообщил об этом Аз Гохару.

Вскоре машина повернула к центру Террено. Голь­ди взялся за рацию и попытался вызвать Ро. Однако инспектор молчал. Комиссар чертыхнулся и отключил рацию, краем глаза взглянув на Джей Адаме. Женщи­на сидела на соседнем сиденье, глядя отрешенным взглядом перед собой. Видимо, последние события сильно подействовали на нее, решил Гольди. Хоть он и подумал, что у нее сильный характер, но, видимо, все-таки не такой сильный, чтобы невозмутимо смот­реть на происходящие вокруг смерти. «И еще ее муж: погиб, словно перед началом кошмарного спектак­ля,   пронеслось у него в голове,   словно в пред­дверии чудовищного действия, охватившего весь го­род... Надо будет отпустить ее домой   сейчас она не в том состоянии, чтобы с ней работать. Да и времени в ближайшие сутки на нее не будет...»

  Как вы, Джей?   спросил Гольди.

Та повернула голову и молча взглянула на комис­сара, ничего не ответив. Неожиданно в глазах ее про­скользнуло странное выражение, которое ему не по­нравилось, впрочем, он успокоил себя тем, что поду­мал, что она просто в шоке.

В этот момент сзади снова раздался голос Белова:

  Комиссар, остановите машину.

Его слова вызвали у Гольди раздражение.      -

  Заткнитесь и сидите спокойно!

  Остановите машину и давайте поговорим,   повторил Белов, не обращая внимания на тон комис­сара.

  Мы разговаривали два раза. Третий раз будем говорить в комиссариате.

  Черт, да вы же почти ничего не знаете!   взор­вался Белов. Внезапно нетерпение в его голосе сменила злость.   Остановите машину и дайте нам объяснить все подробно!

  Вы сделаете это чуть позже.   Гольди кивнул на высокий шпиль городской ратуши, возвышающийся над пьяцца дель Фуоко: до комиссариата оставалось не больше минуты езды.

  Нет, вы точно кретин, комиссар,   процедил Белов.   Вы делаете все, чтобы катастроуа состоя­лась.

  Не думаю, что это проойдет. По-вашему же совету я вызвал подкрепление Милана. Минут через двадцать двести карабинеров высадятся на площади перед комиссариатом. Думаю, с их помощью мы ос­тановим любую катастроуу.

  Ничего не зная о том, что действительно проис­ходит в Террено, вы добьетесь одного: этих карабине­ров постигнет участь ваших коллег. Остановите маши­ну и дайте нам объяснить...

  Нет!

В этот момент «ланча» повернула на короткую улочку, перед въездом на которую висел запреща­ющий знак. Улица эта вела к пьяцца дель Фуоко и выходила на нее между зданиями городской ма­гистратуры и ратуши.

Гольди слегка снил скорость, и «ланча» покатила к площади, пересекая световые блики и тени, со­здаваемые кронами растущих по обеим сторонам улочки вязов.

Когда они проехали метров сорок по улочке, Джей Адаме повернула голову и попросила:

  Комиссар, остановите машину. Гольди, не ожидавший подобного от Джей, в свою очередь сказал:

  Что?

  Остановите машину.

  Но мы сейчас будем у комиссариата и оста­новимся.

  Господи, меня сейчас вырвет! Хотите, чтобы это проошло в вашей машине?

Гольди -взглянул на побледневшее лицо женщины и понял, что, если он не остановит машину, через пару секунд Джей действительно вывернет на приборную панель его «ланчи». Он нажал тормоз, и через секунду машина остановилась на совершенно пустой улочке, в шестидесяти метрах от ратуши.

Джей быстро открыла дверь.

  Послушайте, там где-нибудь...   начал Гольди, и в этот момент Джей сделала что-то необъяснимое: двинувшись на сиденье, сняла автомат с предохрани­теля и направила его дуло в живот комиссару.

Гольди почувствовал, как ноги его превращаются в два соляных столба. Ледяной ураган пронесся у него в животе, и Гольди сглотнул   он знал, что может сделать с ним на таком расстоянии очередь «скорпио»...

Медленно переведя взгляд на лицо женщины, ко­миссар протянул:

  Что с вами, Джей? Вы в своем уме? Не шутите с оружием   это же автомат!

  Я знаю,   процедила Джей,   а вот вы, комис­сар, похоже действительно потеряли голову... Господи, вы что, в самом деле поверили словам этого челове­ка?   Она кивнула на мужчину в зеленом.   Разве вы не слышали, что сказал старик? В Террено появились дьявольские существа. Неужели вы настолько слепы, чтобы не видеть это? Ведь я говорила вам о светлово­лосом типе: мы сбили его машиной, но он встал на ноги и ушел, а потом пришел к нам домой и убил Тревора. Он прочитал наши мысли, комиссар. Это, по-вашему, члены таинственной органации?

Последние слова Джей почти прокричала. Гольди с напряжением переводил взгляд с автомата па ее лицо. Он видел подрагивающий палец женщины, поч­ти касающийся курка, и чувствовал, как холод гуляет по его телу,   достаточно одного неосторожного дви­жения ее пальца, и его живот можно будет использо­вать для просеивания макаронов.

  Послушайте, Джей, никаких дьявольских созда­ний не существует. Вы просто переволновались,   осторожно проговорил он.  События последних су­ток...

  Вы кретин, комиссар,   повторила Джей слова Белова.   Вы не видите того, что творится у вас под носом.

Неожиданно она дернула автоматом, и Гольда дер­нулся вместе с этим движением. Краем глаза он заме­тил подавшегося на своем сиденье Белова   тот с не меньшим напряжением, чем он сам, смотрел на Джей Адаме.

  Джей,   медленно пронес Гольди.   Ведь вы не выстрелите... Одно дело просто говорить, другое   убить человека. Поверьте: это не так легко, как вы думаете. И подумайте о последствиях. Сейчас вы про­ходите свидетелем по делу об убийстве вашего мужа, но если вы выстрелите, вас будут обвинять за воору­женное нападение на полицейского...

Говоря это, он осторожно убрал руки с руля и по­ложил их на колени. Пистолет был у него в кармане, но он и не думал воспользоваться пистолетом против Джей   он понимал, что сейчас она в шоке и не контролирует свои действия. Единственный способ обезоружить ее   словами убедить убрать автомат.

  Что вы хотите, Джей?   продолжал он.   Что­бы я переговорил с этими людьми? Хорошо   я сде­лаю это. Только опустите оружие. Ведь вы не убийца, Джей. Вы не выстрелите.

Джей Адаме облнула губы и прошептала:

  Вы хотите усыпить мою бдительность, так, комиссар? Чтобы забрать автомат...  Она помед­лила, прежде чем добавить:   Вы правы, что я не убийца, и, наверное, не смогу выстрелить... Но я сде­лаю кое-что другое.

Прежде чем Гольди успел помешать ей, Джей толк­нула уже открытую дверь и протянула руку к рулю. В следующую секунду она нажала кнопку, блокирую­щую заднюю дверь. Комиссар услышал щелчок, вслед за которым Джей Адаме выскочила машины. Голь­ди рванул руку к пистолету и обернулся назад, краем глаза заметив, что мужчина в зеленом успел выскочить на дорогу. В это мгновение Джей перекинула автомат над машиной, Белов поймал его правой рукой, а через секунду наставил на комиссара. Гольди, успевший вытащить пистолет, но державший его на уровне колен, замер, увидев направленный на себя «скорпио».

  Спокойнее, комиссар,   проговорил Белов,   ведь вы верите, что уж я то выстрелю, не так ли?.. Бросьте пистолет в окно   только аккуратно!

Гольди скрипнул зубами, но ничего другого, как подчиниться ему, не оставалось.

Подняв правую руку с оружием и держа пистолет двумя пальцами за рукоятку, он высунул руку в окно и разжал пальцы. Пистолет скользнул вн и с лязгаю­щим звуком упал на асуальт...

 

Глава двадцать пятая

 

Выключив рацию, Марио Протти медленно опустил руку и воткнул микроуон в крепящее гнездо на панели. В ушах его похоронным набатом звучали слова ко­миссара о гибели Эстебане, но он не мог в них по­верить: ведь он видел Санти в комиссариате сегодня утром и разговаривал с ним, так как же он может быть мертв?..

Несколько секунд он разглядывал свою левую руку, сжавшуюся в кулак: ногти больно впивались в ладонь. Он разжал пальцы и увидел синие отметины в тех местах, где ногти входили в плоть... Комиссар не стал бы обманывать его подобным образом, подумал он вдруг. К тому же он помнил слова Канатты. Проо­шла перестрелка в заброшенном монастыре, сказал комиссар, и многие погибли, среди них   Санти.

Инспектор перевел взгляд на ангар, который он упустил виду на время разговора, и, постаравшись отвлечься от только что полученного вестия, сосре­доточился на том, что видел в монокуляр... Тито Да-маччо закончил осматривать металлические баллоны в кузове «вольво». Накинув на них брезент, он спрыг­нул на землю. Водитель грузовика закрыл дверь, после чего три человека разделились: водитель и отец Феде­рико сели в кабину «вольво», Тито Дамаччо вернулся к «БМВ». Через секунду до Марио долетел звук взре­вевшего двигателя: трехсотсильный мотор сдвинул с места тяжеловесную машину, и она двинулась вдоль ангаров на север   в противоположную от инспектора сторону, черная «БМВ-купе» последовала за грузови­ком.

Марио поспешно перебрался на водительское сиде­нье «уиата», завел двигатель и, когда процессия «вольво» и «БМВ» отъехала метров на пятьдесят от ангара, вывернул переулка.

Он не знал, что находится в баллонах, лежащих в кузове «вольво»,   здесь можно было предположить все что угодно: начиная бытовым газом и заканчивая секретными военными химикатами. Марио сомневался в том, что в этих баллонах находится простой газ, в то же время не верил и в то, что эта троица раздобыла где-то секретное оружие военных. Наверняка истина располагалась где-то посередине... Хорошо было бы получить помощь комиссариата, думал Марио. Впрочем, он понимал, что скорее всего действовать ему придется в одиночку,   комиссар сказал об этом предельно ясно. Так же ясно он сказал, чтобы Марио действовал осторожно, не приближался к преследуе­мым машинам ближе пятидесяти метров, но и не упускал их виду... Многое в поведении этой троицы было непонятно, но Марио решил ничего пока не аналировать, а просто наблюдать. В конце концов, когда у него появится больше данных, он обязательно узнает и что это за баллоны, и почему столь разные люди действуют заодно...

Набрав приличную скорость, «вольво» катил по пустырю вдоль «ничейной» территории. Черный авто­мобиль следовал за ним словно сторожевая собака. Машина Марио ехала в двухстах метрах от «БМВ»   инспектор не боялся упустить «вольво» виду: такая махина не могла нырнуть в один проулков бывшей окраины, в то же время со стороны «американского» квартала пустырь был огорожен металлической сет­кой. Выезд здесь был один   на кольцевую дорогу на севере города.

Глядя на плывущие впереди машины, Марио ни на мгновение не мог забыть слова Гольди   как ни пы­тался он думать о чем-то другом, вестие о гибели Санти всплывало в его сознании, обжигая мозг раска­ленным свинцом. Однако беспокоило его не только это  'Марио понимал, что Тито Дамаччо мог заподо­зрить, что за ними следят. Ведь человек этот паранои­дально осторожен   он видел его машину возле апте­ки на виа Куаттроченте, и, вполне возможно, заметил ее в рыбном переулке или на Золотом бульваре. Впро­чем, выбора у инспектора не было: помощи со стороны комиссариата ждать не приходилось, оставалось наде­яться на то, что машина у него неприметная,   светло­серых «уиатов-пунто» в этом городе сотни...

Ярко-красный грузовик и черное «купе» ехали на север. Солнечные лучи, отражаясь от кузова «вольво», превращали машину в размытое пятно, напоминаю­щее кровяную каплю, застывшую на пальце после неудачного укола, на уоне этого пятна грязной кляк­сой чернела «БМВ»... За две минуты машины проехали до северной окраины пустыря, где металлическая сетка со стороны Рионе Нуово обрывалась. Ряды заброшен­ных хибар со стороны Золотого бульвара поредели, и теперь машины ехали по накатанной дороге между зарослями вереска и одиночными полуразвалившими­ся постройками.

Спустя еще минуту грузовик выбрался на асуаль­тированную дорогу, идущую вдоль северной оконеч­ности Террено, и повернул в сторону циркониево­го завода. Черный автомобиль тенью последовал за ним.

Выбравшись на кольцевую дорогу, Марио пристро­ился в ста метрах от «БМВ» и попытался понять, куда они едут. То, что машины повернули влево, ему ни о чем не говорило,   с точно такой же вероятностью они могли повернуть в противоположную сторону, это было бы даже более логично: ведь там, куда едут машины, не находится ничего важного, кроме цир­кониевого завода и аэропорта, да еще в шести кило­метрах от города располагается рудник. Но что может связывать Тито Дамаччо и добытчиков циркония? Мо­жет быть, они едут в аэропорт? Но зачем?.. Пока это были вопросы без ответов. Единственное, что остава­лось Марио,   ждать...

Быстро двигаясь по кольцевой дороге, «вольво» и «БМВ» проехали два километра. Вскоре с правой стороны мелькнули подъездная дорога к терминалу аэропорта, коробка терминала, высокая диспетчерская башня, и потянулся огораживающий взлетное поле металлический забор.

Машины проехали еще пятьсот метров, оставив позади дюжину самолетов на взлетных полосах, и вне­запно начали сбавлять скорость. Спустя десять секунд они свернули на ответвлявшуюся от шоссе дорогу, уходящую вправо. С обеих сторон дорога эта была обсажена кустами сирени, поэтому, свернув с шоссе, «вольво» и «БМВ» сразу же исчезли поля зрения Марио. Впрочем, инспектора не сильно обеспокоило последнее обстоятельство   он знал, куда идет эта дорога: к «грузовым» воротам аэропорта, по этой дороге на взлетное поле доставляются тяжелые и круп­ногабаритные грузы...

Проехав мимо поворота, Марио остановился на обочине за кустами, заглушил двигатель и, достав пистолет, выбрался машины, после чего спустился с шоссе, пересек покрытую невысокой травой поляну, и, оказавшись у поворота, осторожно выглянул -за деревьев.

Металлические створки ворот были закрыты. Гру­зовик и «БМВ» остановились на небольшой асуаль­тированной площадке с правой стороны от ворот. Марио отчетливо видел, что водитель грузовика и свя­щенник сидят в «вольво», Тито Дамаччо тоже не спе­шил выходить «БМВ». Прислонившись плечом к стволу вяза, инспектор решил ждать и наблюдать за машинами отсюда. Позиция у него неплохая: в случае, если эта троица решит вернуться к шоссе, он сможет быстро добраться до своей машины, если же они ре­шат проехать на взлетное поле, он преодолеет пять­десят метров до ворот за десять секунд.

На мгновение Марио пожалел, что у него нет с со­бой переносной рации («Сейчас было бы неплохо свя­заться с комиссаром»,   подумал он), но в случае срочной необходимости можно будет вернуться к ма­шине.

Он переложил пистолет в карман брюк и отвел свободной рукой ветви сиреневого куста, закрываю­щие ему картину ворот и парковочной стоянки. Пас­сажиры обеих машин по-прежнему не шевелились. «Что они задумали?»   машинально подумал Марио и тут же нахмурился, вспомнив недавний разговор с Гольди...

Через двадцать секунд картина у ворот не мени­лась. Не менилась она ни через минуту, ни через две... Когда прошло три минуты, Марио понял, что люди, сидящие в «вольво» и «БМВ», ждут. «Но чего они ждут?»   подумал он и посмотрел на часы: было уже без пяти одиннадцать   оставалось совсем немно­го до самого жаркого часа дня   полудня...

Подцепив выпавший пистолет носком ботинка, Ан­дрей подтянул его к себе, осторожно нагнулся, не упуская при этом виду сидящего за рулем комис­сара, подобрал пистолет и протянул его Аз Гохару.

Тот взял оружие в левую руку и наставил через решет­ку на Гольди.

  Джей, давайте-ка поменяемся местами,   пред­ложил Андрей.   Вы сядете на мое место, а я на ваше   нам с комиссаром надо кое о чем поговорить.

Неожиданно он подмигнул женщине и добавил:

  Ничего плохого, Джей. Мы просто потолкуем, возможно, вам это тоже будет интересно.

Выслушав Андрея, Джей Адаме колебалась не больше секунды. Несмотря на все события последнего часа, желания бросить все и убежать отсюда у нее не озникло. Она быстро обошла машину и оказалась у задней двери, откуда минуту назад выскочил Андрей. Тем временем сам Андрей обогнул капот «ланчи» и, оказавшись у открытой двери, сел на переднее сиденье. Положив автомат на колени, он направил его дуло в живот комиссару и прикрыл дверь.

  Вот так,   сказал он.   Не надо привлекать к себе лишнее внимание посторонних, не так ли, комиссар?

Гольди опустил поднятые руки на колени, на мгно­вение взглянул в лицо держащего автомат человека и перевел взгляд на дорогу.

Тенистая улочка, по обеим сторонам которой рос­ли шестиметровые вязы, сейчас была абсолютно пуста. В шестидесяти метрах от машины виднелся угол го­родской ратуши. Между углом ратуши и деревьями по левую сторону улицы оставалось свободное простран­ство, через которое он мог видеть кусок уонтана, сооруженного посреди пьяцца дель Фу око, огромную часть площади, освещенную солнцем, а еще дальше   главный вход полицейского управления. До комисса­риата было не больше ста двадцати метров. Про себя Гольди хмыкнул: положение было глупейшим   он сидел в ста метрах от комиссариата, даже видел его, но ничего не мог сделать под дулом направленного на себя оружия.

  Чего вы хотите?   спросил он наконец, перево­дя взгляд на Андрея.

  Ничего... Ничего, что бы повредило вам, комис­сар. Мы просто поговорим. Ведь об этом мы и проси­ли вас с самого начала.

Андрей посмотрел назад   Джей Адаме, усевшись рядом с Аз Гохаром, поставила левую ногу на дорогу, так что теперь дверь, не могла захлопнуться. Он удовлетворенно   кивнул:   эта  женщина  все  делает  правильно. 

  О чем вы хотите говорить?   спросил Гольди.   Мы уже разговаривали с вами два раза. И вы даже убедили меня вызвать карабинеров Милана» Разве не так?

  Все верно,   кивнул Андрей.   Но для того чтобы сделать это, мне пришлось врать. А я не люблю врать, понимаете, комиссар?

  Что значит: врать? Эти люди, расстрелянные в монастыре...

  Вот именно об этом мы и поговорим,   быстро вставил Андрей.   О тех, кто убил всех этих людей. Ведь вы хотите это узнать?

  Вы сказали, что они члены органации, пропо­ведующей культ насилия,   нахмурился Гольди.   Теперь вы будете утверждать, что это не правда?

  Знаете, комиссар, иногда, чтобы добиться жела­емого результата, приходится смягчать краски   что­бы не напугать человека. Так вот, мне пришлось смяг­чить краски, потому что правда вас напугала уже в самом начале... Бен, вы в порядке?   Андрей повер­нул голову и посмотрел через решетку.

Сейчас Аз Гохар сидел, откинувшись на сиденье, держа пистолет в левой руке и направив его на Гольди. Кровь простреленного плеча у него уже не шла. Он кивнул, показывая Андрею, что с ним все в порядке.

  Сможете объяснить комиссару, что происходит в этом городе, или это сделать мне?

  Я сделаю это,   прошептал Аз Гохар и внезап­но, придвинувшись к самой решетке, заглянул в лицо комиссара.

Повернув голову, Гольди увидел глаза старика   бездонные и пронзительные, холодные, словно ледя­ные колодцы в раскаленной пустыне,   и неожиданно ощутил легкое оцепенение. Он почувствовал, как ка­кая-то сила затягивает его в эти колодцы, лишая воли, делая неспособным пошевелить даже пальцем руки. Несколько мгновений он смотрел в глаза старика, видя разгорающиеся в них сумасшедшие огоньки, а потом Аз Гохар проговорил сухим голосом, похожим на шелест песка:

  Три тысячи лет назад великий тахши Аб Нусир записал Пророчество на языке гулов. Все, что происходит в Террено сейчас, было предсказано им тогда: он предвидел рождение Вассаха, появление тысяч гулов в цветущем городе и его гибель...

На мгновение старик сделал паузу, а затем принял­ся говорить, не останавливаясь уже ни на секунду:

  Двести лет назад в окрестностях этого города родился гул. Ему повезло   при рождении кахмары не нашли его и не смогли уничтожить, пока он был слаб, поэтому он смог окрепнуть и стать сильным. Гул не ушел от того места, где родился,   земля питала его, давая силы, и он прислушивался к ней, надеясь, что она родит его братьев, но их время еще не пришло... Шли годы, и все это время он оставался здесь: то появляясь, то уходя в тень. Он должен был быть в этом городе на тот случай, если бы земля разроди­лась Ими... Вскоре он стал Вассахом. Он набрал силу и стал вестен среди людей. Никто них не знал его истинной сущности, он же пользовался этим. Первое, что он сделал, получив власть в Террено: уничтожил собак, ибо собаки чувствуют гулов первыми...

Слушая Аз Гохара, Гольди не мог оторваться от глаз старика   словно живые магниты, они приковы­вали его к себе и заставляли смотреть. Он даже не удивлялся его странной речи, пестревшей необычными словами,   голос старика, похожий на журчание лес­ного ручья, завораживал его, и смысл речи проникал в мозг комиссара, с удивительной ясностью отпечаты­ваясь в сознании. Пожалуй, автомат в руке Андрея был сейчас бесполезен   Гольди и без него готов был слушать старика, и никакая сила не могла бы оторвать его от этих глаз. Когда же он услышал о собаках, то напрягся на сиденье и еще пристальнее впился в лицо Аз Гохара.

  Шло время. С каждым годом Вассах становился сильнее, но гулы не появлялись. Однако терпение Рож­денного землей происходит от земли   оно беспре­дельно. Он знал, что однажды они придут, и ждал. Через какое-то время он ушел Террено и наблюдал за городом со стороны, затем опять появлялся в нем и прислушивался, но тщетно. Кругом бушевали войны, в мире рождались и умирали люди, а он все ждал, зная, что однажды они придут... И в конце концов это случилось. Однажды в темноте ночи раздался звук. Он услышал его и понял, что их время пришло. Он нашел Вновь Рожденного и спрятал его от людей, защитил, пока тот был слаб, дал первые знания. Но этот гул не был единственным. Так долго терпевшая земля раз­родилась ими: теперь они рождались каждую ночь и во все большем количестве. Вассах научил их находить себе подобных и прятать от людских глаз. Вскоре их стало много. Они окрепли, стали сильны и начали действовать. Они приезжали на кладбища и увозили Рожденных землей уже днем. Людей они не боялись, ибо никто уже не смог бы им помешать... И все-таки они действовали осторожно   этому научил их Вас­сах, без него они бы совершили ошибку. Вассах имел мудрость веков и вел их. У него, был план, и он чувствовал, что земля готова родить тысячи. Наконец, их стало так много, что он решил действовать. Первое, что он сделал: уничтожил воинов   людей, способных держать оружие и защитить жителей города. Когда это было сделано, он приказал убить тех, кто еще остался...

Внезапно Аз Гохар замолчал. Сделал он это так резко, словно у него кончился запас энергии. Свои слова он проговорил на одном дыхании, находясь в некоем трансе,   как человек, озабоченный какой-то идеей, не дающей ему покоя ни днем, ни ночью, воз­можно, состояние его усугубила полученная им рана.

Когда он замолчал, Андрей перевел взгляд на Гольди и сказал:

  Ну, что же, несколько сумбурно, но тем не менее... Переводя на понятный вам язык, комиссар, в вашем городе появились гулы. Вряд ли вы даже слышали о подобных существах раньше, но это ничего не меняет, они появились в Террено, и это уакт... Возглавляет их Вассах  предводитель гулов. Цель этих созданий   уничтожить жителей Террено, чтобы иметь достаточное число мертвых тел, которых могут родиться новые гулы. И поверьте мне, они могут это сделать: каждый гулов   дьявольски сильное существо, которое не берут пули, им не нужны пища и воздух,- они способны читать человеческие мысли, поразительно быстро учатся всему новому и мимикрируют, чтобы быть похожими на людей. Именно эти создания убили две сотни человек в за­брошенном монастыре и собираются уничтожить ос­тальных жителей Террено в ближайшие сутки...   Облнув губы, Андрей закончил:   Вот такие дела, комиссар. Что скажете?

Гольди выслушал Андрея, не отрывая глаз от лица Аз Гохара. Пока он слушал старика, в его голове носились сотни мыслей   он вспоминал все события, происшедшие в Террено за последние две недели, и чем дольше слушал, тем больше находил совпадений: за­кон об уничтожении собак в Террено и поразительная смерть настоятеля Санта Марии Аквилонии, исчезнув­шие с кладбища покойники, унесенные невестными, похитившими жену смотрителя загадочные убийства бродяг и людей Пальоли, совершенные с дьявольской силой... Он чувствовал, что клубок загадок, мучающих его последние дни, под действием слов старика рас­путывается с поразительной скоростью, но понимал, что для того, чтобы полностью поверить его словам, ему необходимо какое-то неопровержимое доказатель­ство   то, что отметет последние его сомнения прочь... И такое доказательство представил Андрей. Глядя в напрягшееся лицо Гольди, он сказал:

  Я вижу, что вы все-таки не до конца верите нашему рассказу, комиссар...   Неожиданно он повер­нулся назад и обратился к Борзо, все это время без­молвно сидевшему справа от Аз Гохара:   Послушай­те, я не знаю вашего имени, но вы были в монастыре, когда там стреляли. Вы видели гулов, видели, что они делали. Расскажите об этом комиссару. Скажите, что вы видели.

Борзо посмотрел на Андрея, потом  на комис­сара. Несколько секунд он глядел на него, но ничего не сказал. Однако напряжение, сохранившееся на его лице с того времени, когда они встретились у монастыря, и блеск глаз лучше всяких слов сказали Гольди, что все, рассказанное этими людьми,   правда...

На мгновение комиссар ощутил себя полностью опустошенным, все мысли оставили его, и только сло­ва Аз Гохара звучали в сознании с силой адского молота: в вашем городе появились дьявольские созда­ния... Он попытался собрать свои мысли, чтобы от­ветить хоть что-то, и в этот момент пискнула рация.

Рука Гольди автоматически протянулась к микро­уону приемника, однако Андрей упреждающе поднял «скорпио», положил свободную руку на кисть комис­сара и спросил:

  Кто это?

Гольди замер.

Постаравшись бавиться от легкого оцепенения, вызванного словами Аз Гохара, взглянул на панель: на ней горел голубой индикатор   следовательно, вызов шел одной машин.

  Я не знаю. Может быть, Протти?..  Заметив непонимание в глазах Андрея, Гольди пояснил:   Че­ловек, с которым я разговаривал пять минут назад, это он заметил тех людей: священника и двух других.

Андрей кивнул и, не опуская оружие, сказал:

  Ответьте, комиссар, только без глупостей. Если вы выдадите нас, я выстрелю. Поверьте мне, жни отдельных людей в Террено сейчас не стоят гроша.

Комиссар снял микроуон и, глядя в глаза Андрея, сказал:

  Гольди.

В следующую секунду динамика рации раздался резкий, с хриплым придыханием, голос:

  Это Плацци, Гольди... Где вы находитесь?

Услышав голос начальника полиции, комиссар не­вольно напрягся, автоматически переведя взгляд с ли­ца Андрея на панель приборов, и, прежде чем от­ветить, сделал секундную паузу... Хотя он сам просил диспетчера связаться с Плацци и рассказать ему о сво­ем разговоре с Миланом, он не ждал, что тот захочет переговорить с ним немедленно, комиссара удивил этот вызов. Кроме того, голос Плацци заставил его нахмуриться   по интонациям в нем он понял, что начальник полиции рассержен, и представил его ис­каженное лицо.

  На пути в комиссариат,   ответил он наконец.

  Почему так долго? Вы уже должны были до­просить Борзо,   выдохнул динамик.

  Небольшая поломка машины,   проговорил Гольди, глядя на оружие в руке Андрея.   Но скоро я там буду.

  Что за поломка?   

Гольди протянул неопределенное:                        

  Досадное недоразумение,   и повторил:   Скоро я там буду, доктор.    

На короткое время в рации повисла тишина, затем Плацци сказал:

  Три минуты назад диспетчер связал меня с де­журной службой Миланского комиссариата   они уже знают о происшедшем в Террено и выслали нам две роты карабинеров. Гольди, они сказали, что это вы передали им о случившемся?

  Да, я посчитал, что медлить в сложившейся ситуации было бы опасно...  

  В какой ситуации?       

Гольди нахмурился, пораженный неприкрытой рез­костью в голосе Плацци. Андрей приложил палец к гу­бам и, показав на себя и Аз Гохара, качнул головой.

  Люди, устроившие бойню в монастыре, скры­лись,   ответил комиссар.   Я исходил предполо­жения худшего  того, что они могут попытаться повторить ее в городе. Своих сил у нас недостаточно, поэтому я решил, что лучше будет подстраховаться.

  Прежде чем делать это, вы должны были пере­говорить со мной. Ни мэр города, ни магистратура не поставлены в вестность.

  Но, доктор, речь идет о жнях людей! В данной ситуации преступно медлить и тратить время на оуи­циальные уормальности!

Гольди замолчал, ожидая ответа Плацци. Однако ответ последовал не сразу. Несколько секунд в рации висела тишина, затем Плацци сказал:

  Со мной разговаривал командир окружного от­деления карабинеров. Две роты их людей повернули в Террено. Они будут у нас через пятнадцать минут... Куда вы сказали им прибыть?

  На площадь перед комиссариатом.

  Хорошо, я выезжаю в управление и встречу их лично... И еще, комиссар. Когда я подъеду к комис­сариату, я хочу, чтобы вы тоже там были. Мне нужно переговорить с вами.

  Да, доктор,   ответил Гольди, озадаченный быстрой сменой в настроении Плацци.

  Будьте в комиссариате и никуда не уезжайте. Также я хочу поговорить с этим человеком... Борзо.

Чувствуя, что через секунду разговор оборвется, Гольди спросил:

  Послушайте, доктор, что происходит в монас­тыре?

Какой-то миг динамика не раздавалось ни звука, потом Плацци ответил:

  В монастыре все держится под контролем, Гольди. Вам не о чем волноваться...

Вслед за этим в динамике раздался звук, похожий на легкий смешок. Впрочем, скорее всего это были помехи связи. Через секунду после последних слов Плацци голубой индикатор погас.

  Это был начальник полиции,  пояснил Голь-ди, вешая микроуон.

  Вы хорошо справились со своей ролью,   ска­зал Андрей. Посмотрев на Аз Гохара, он спросил:   Как вы, Бен?

Старик молча кивнул и поправил шнур, перетягива­ющий его руку.

  Итак, что вы думаете обо всем услышанном?   спросил Андрей, поворачиваясь к Гольди.

Комиссар, на время отвлекшийся от того, что ус­лышал минуту назад, вернулся к действительности. В сознании его всплыло короткое слово   гулы, свер­кнули полыхающие древней верой глаза Аз Гохара и зазвучали его слова, подобно раскаленным гвоздям пробивающие ткань реальности и выбрасывающие его по ту сторону Сумеречной зоны...

Вопрос человека с автоматом был прост: верит ли комиссар в то, что в Террено появились дьявольские создания? Вопрос был прост, а вот ответить на него было не так-то легко даже себе. Одно дело, аналируя необычные происшествия, подспудно думать о мисти­ке: вампирах, поднимающихся могил, темных чудо­вищах, живущих за кладбищенской оградой, другое   поверить во все это перед лицом неопровержимых доказательств. Он чувствовал, что достаточно ему ска­зать «да», и прежняя жнь окажется навсегда перечер­кнутой   не будет больше железной определенности, незыблемости земных законов, всего, что составляет нормальную жнь. Появится вера во что-то запре­дельное, соседствующее с этим миром, существующее рядом с ним и в нем. И этот переход будет бесповорот­ным. Так что он ответит?

Сидя под дулом направленного на себя оружия, Гольди чувствовал противную опустошенность. Как бы он хотел оказаться сейчас далеко от этого горо­да   в Риме: с женой и сыном, и не знать того, что происходит в Террено. Но не знать этого он не мог, как не мог и забыть картины, открывшейся перед ним недавно в заброшенном монастыре...

  Уберите автомат,   устало попросил он.

Андрей раздумывал не дольше секунды   одного взгляда на лицо комиссара ему хватило, чтобы понять, что оружие им больше не понадобится. Он убрал автомат и кивнул Аз Гохару   старик опустил пис­толет.

Гольди положил руки на руль и впервые в жни пожалел, что не курит,   наверное, это помогло бы ему сейчас, ведь говорят, что одна выкуренная сигарета успокаивает нервы лучше всяких лекарств. Он вытащил кармана платок и, проведя им по лбу, спросил:

  Кто вы такие? Чем вы занимаетесь в Террено? Я имею в виду   на самом деле?

  Я уже вам отвечал,   сказал Андрей.   Я   демонолог, Аз Гохар   потомственный истребитель гулов.

  Ну, да. Потомственный истребитель!..

Сочетание этих слов заставило Гольди скривиться. На мгновение он опять почувствовал нереальность происходящего   этот разговор был каким-то несе­рьезным, похожим на диалог двух героев уличной пьески, хотя и велся вполне серьезно. Качнув головой, он спросил:

  Если вы потомственный истребитель адских со­зданий и знали, что происходит в Террено, почему вы не пришли к властям сразу и не заявили, что вам вестно?

Он повернулся назад и посмотрел на Аз Гохара. Под взглядом комиссара старик вытащил кармана пачку сигарет, достал нее тонкую, длинную сигарету и прикурил от маленькой зажигалки. Через секунду в салоне «ланчи» повис сладковатый запах анаши.

Сделав пару затяжек, Аз Гохар проговорил голо­сом, в котором не было уже ничего от того свистящего шепота, каким он говорил недавно, повествуя о гулах («Наверное, анаша помогает ему выйти транса»,   машинально отметил Гольди):

  Мне ответить на ваш вопрос, комиссар, или, подумав, вы ответите на него сами?..   Заметив дрог­нувшие брови Гольди, старик продолжал:   Нам по­требовалось двадцать минут, свидетельства четырех человек и оружие, чтобы убедить вас в правоте своих слов. Кроме того, вы вряд ли поверили бы нам, если бы сами не побывали в монастыре...   Глубоко затянувшись, он спросил:   Так неужели вы думаете, что, если бы я пришел в ваш комиссариат пару дней назад и выложил все, что знаю, меня бы не упрятали в психушку или не выслали страны? Особенно после того, как я предложил бы вам способ борьбы с этими существами?

  А что это за способ?   вырвалось у Гольди.

  Об этом вы узнаете чуть позже...   Уголки жесткого рта Аз Гохара огнулись вн.  Кроме того, я не мог идти в полицию до тех пор, пока не узнал, под видом кого скрывается Вассах. Не исключено было, что я мог попасть к нему в руки, а этот вариант меня не устраивал.

  Вассах,   медленно повторил комиссар.   На­сколько я понял, это существо, управляющее всеми гулами, так?

  Да, нечто вроде сказочного короля вампиров. Только Вассах не сказочное и далеко не романтичное существо. Он заботится об одном: чтобы возле него было как можно больше гулов. Любое препятствие на своем пути он уничтожает, не задумываясь.

  Так теперь вы узнали, кто Вассах?

  Почти да.

  Почти?

Аз Гохар кивнул и сделал еще одну затяжку. Вне­запно Джей Адаме протянула к старику руку, и тот, поняв ее желание, передал ей сигарету. Джей жадно затянулась.

  Я знаю, что Вассах   оуициальное лицо горо­да, занимающее в нем одно самых высоких положе­ний, но не знаю, кто именно. Вчера днем я получил уотограуии нескольких людей, среди которых есть и Вассах. Я пытался вычислить его вчера вечером, но к сожалению, мне этого сделать не удалось   люди, которым я показывал уотограуии, его не узнали...  Неожиданно глаза Аз Гохара сверкнули, и Гольди опять поразился этому уанатичному блеску.   Но вы, комиссар, вхожи в высшие круги Террено и должны знать всех, кто в них вращается. Я думаю, что вы мне поможете.

Старик вытащил внутреннего кармана куртки пачку листов и протянул их через прутья решетки Гольди.

  Взгляните на это,   выдохнул он,   и скажите, кто этих людей вам вестен.

Комиссар взял уотограуии, но прежде чем смот­реть их, спросил:

  Откуда это у вас?

  Вчера мне помог достать их один священник.

  Священник?   повторил Гольди и невольно на­хмурился. В сознании его промелькнуло видение ме­ртвого настоятеля Сайта Марии Аквилонии, и он спросил:   А этого священника звали не Винченцо Бокаччи?   

  Да... Вы его знаете?

Комиссар вздрогнул и на мгновение замер, глядя в лицо Аз Гохара. Секунду он сидел неподвижно, а после сказал:

  Сегодня ночью его убили   раскололи голову, словно орех.

Джей Адаме выпустила о рта сигарету и посмот­рела на комиссара затуманенным взглядом, Андрей с беспокойством пошевелился на месте, Аз Гохар же плотно сжал губы и кивнул:

  Без сомнения, его убил гул.   Он повернул голову к Джей:   Точно так же, как и вашего мужа, синьора. Я слышал ваши слова   вашего мужа убил один них.

Он помедлил еще и сказал:

  Но продолжайте, комиссар. Узнаете вы кого-нибудь этих людей?

Гольди с трудом оторвал взгляд от лица старика и посмотрел на сжатые в своих пальцах листы. Это были обычные листы с черно-белыми ксерокопиями уотограуий, снятых с газет. Со снимков на него гляде­ли люди, одетые в старинные пиджаки, некоторые них были в шляпах с отвислыми полями, многие носи­ли усы. Кое-кто людей был суотограуирован на уоне улиц, по которым ехали запряженные коляски, а место современных люминесцентных ламп занимали газовые уонари. На одной уотограуий его внима­ние привлекла деталь: на стене дома, на уоне которого был суотограуирован премистый толстяк в котелке, висело прямоугольное полотно, на котором большие рукописные буквы возвещали: «Выборы городского совета самоуправления 1912 года».

Гольди перевел взгляд на Аз Гохара и спросил:

  Если не ошибаюсь, это снимки людей, живших в начале века?

Старик кивнул и невозмутимо пронес:

  Продолжайте, комиссар. Пусть вас не смущает вид этих людей.

Гольди перевернул еще один лист и еще. Никто ображенных на снимках людей ему знаком не был...

Когда он просмотрел половину листов и взглянул на очередной снимок, то увидел уотограуию, на кото­рой были ображены три человека. Двое них были ему хорошо знакомы по этикеткам на бутылках вина, проводимого в Террено,   это были знаменитые братья Ганини, положившие начало проводству од­ноименного вина, прославившего Террено в Ломбар­дии и Пьемонте. Между братьями стоял мужчина с большими усами. Гольди бросил на него взгляд и хотел уже было перевернуть лист, но что-то застави­ло его задержать этот взгляд подольше. Он присмотрелся к уотограуии внимательнее и вздрогнул   ему вдруг показалось, что лицо этого человека ему смутно знакомо. Он поднял лист и вгляделся в уотограуию пристальнее. Без сомнения он никогда не видел этих усов. Но если бы не усы...

Внезапно он почувствовал, как ледяная пурга про­неслась по его внутренностям, и понял, кто перед ним. Но это же было абсолютно невозможно   человек, глядящий на него глубины времени, не мог оказать­ся на этом снимке!

  О Господи!   прошептал Гольди.

Он перевел ошеломленный взгляд с уотограуии на пристально глядящего на него Аз Гохара и судорожно сглотнул...

В начале двенадцатого Паола де Тарцини ощутила естественный позыв уменьшить вес тела. Поднявшись -за стола, за которым последние двадцать минут перебрасывалась ничего не значащими уразами с Лу-
чией, вышла читального зала и направилась в левое крыло , где находилась уборная.   

Проходя по длинному коридору, ведущему правого конца здания в вестибюль, и дальше   по точно такому же коридору, прорезающему левое крыло Паулаццо ди Алья, Паола и не заметила, что за минутой три раза взглянула на часы. Если бы она могла видеть себя в эти моменты со стороны, то ужаснулась бы поняв, что выглядит как человек, ненавидящий время! Впрочем, это соответствовало действительности: время, по ее ощущению, тянулось сейчас непозволительно медленно. Последний час растянулся в нечто кошмарное,   напоминающее  кусок  расплавленного   битума прилипшего к каблуку и не желающего от него отцепляться. Паоле казалось, что за последний час прошли как минимум три.  Она листала журналы,  болтала с Лучией, периодически подходила к стеллажам и по- правляла лежащие на них газеты, но всякий раз, взгляд ее останавливался на циуерблате круглых ча­сов, висящих на стене зала, маленькая стрелка на них располагалась между отметками в десять и одиннад­цать часов утра... Паола знала причину столь стран­ного поведения времени, но от этого ей не становилось легче. Мысли ее крутились вокруг Андрея, прошедшей ночи и их будущей поездки к Морте-Коллине. Она уже твердо решила, что после обеда они поедут на пляж. К этому располагали две вещи: погода (солнце висело в абсолютно безоблачном небе, уличный термометр показывал плюс двадцать семь) и ее собственное на­строение. Последнее, пожалуй, было самым решаю­щим. Ей не терпелось расслабиться, сбросить с себя легкое напряжение, сковывающее тело, и забыть возле Андрея о неприятном инциденте, происшедшем в чи­тальном зале ,   воспоминание о светло­волосом парне, интересовавшемся рукописью в корич­невом переплете, доставляло ей неприятное ощущение, похожее на посасывание под ложечкой. Теперь   через час после случившегося   она еще больше была убеж­дена в том, что слова светловолосого несли в себе скрытую угрозу. Она не знала, что именно он имел в виду, заявив, что подождет, а потом поговорит с ней «как положено», но была рада увидеть, что он убрался кауе-мороженого...

Случилось это в районе одиннадцати. До этого Паола каждые три минуты поднималась -за стола, подходила к окну, выходящему на пьяцца дель Пополо, и смотрела через площадь на красные столики, за которыми сидело полторы дюжины посетителей. Па­рень со светлыми волосами, замерший за крайним столом и глядящий в сторону (а Паоле казалось, что прямо на нее), был похож на живое олицетворение зла, темного бога Танатоса, неумоли­мого, как сама смерть... Ее походы от стойки к окну не остались незамеченными: Лучия спросила, что она на­шла такого интересного за окном, подошла к напар­нице, но, конечно же, ничего не увидела, Паола же не стала открывать ей своих страхов... И вот, без пяти одиннадцать, подойдя к окну, она не увидела свет­ловолосого   столик, за которым тот сидел последние сорок минут, оказался пуст. На мгновение Паола почувствовала огромное облегчение, но уже в сле­дующий миг его сменил страх: что, если он пересек площадь, поднялся по крыльцу и сейчас идет в зал?.. Паола вернулась за стойку и с напряжением ждала его появления. Но он не пришел   ни через минуту, ни через пять, ни через десять. В конце концов она почувствовала настоящее облег­чение, вслед за которым расслабившиеся мышцы по­слали мозгу сигнал о необходимости расслабить и те­ло. Паола поднялась -за стойки, подошла к окну, еще раз убедилась в том, что светловолосого нет ни в кауе, ни на площади, и отправилась в левое крыло . Она прошла по двум коридорам, через вестибюль и остановилась перед железной две­рью, выкрашенной ярко-белой краской. Наконец, толкнув эту дверь, она оказалась в уборной.

Белый кауель пола, белый настенный уаянс, бело­ снежный потолок   белна обрушилась на нее со всех сторон, подсвеченная тремя улюоресцентными лам­пами, горящими над зеркалами умывальника. Паола услышала, как мягко закрылась дверь, выдохнув через сопло пневмотормоза сжатый воздух, и у нее в тысяч­ный раз возникло ощущение того, что она оказалась в морге. Кроме стерильной чистоты и белны поме­щения,  впечатление это подкреплялось отсутствием окон. Паола знала причину последнего   Палаццо ди Алья был построен в середине прошлого века, а тогда современных уборных еще попросту не существовало. Ее построили только через сто лет, разделив один залов в левом крыле, и она оказалась отрезанной от внешних стен здания. Рабочие провели в нее канала­цию, водопроводные трубы, облицевали стены и пол и получили стерильно-белое помещение, похожее на склеп. Единственным выходом отсюда, кроме двери была узкая вентиляционная шахта, выходное отверстие которой было забрано мелкоячеистой решеткой. Стоя спиной к двери и глядя на вентиляционное отверстие под потолком, Паола подумала, что запри сейчас, кто-нибудь дверь снаружи, и она окажется здесь замурованной   никто не услышит ее криков через стенные стены. Постояв перед дверью пару секунд, она прошла к расположенным у дальней стены кабинкам и рас­пахнула дверцу одной них, краем глаза заметив, в зеркале над умывальником свое побледневшее лицо.

Три минуты спустя она вышла уборной, прошла по ведущему в вестибюль коридору и, оказавшись в последнем, направилась в читальный зал через книгохранилище, запасная дверь которого выходила в вестибюль,   этот путь до читального зала был в два раза короче, чем по коридору. Она прошла через ком­нату, заставленную стеллажами, вышла во вторую, непосредственно примыкавшую к читальному залу, и направилась между шкауами к своему столу.

Она преодолела две трети пути, когда услышала голоса.

Паола остановилась, узнав в одном них голос Лучии. Второй голос принадлежал мужчине, но насто­рожил ее не он, а голос напарницы   в нем звучало напряжение... Паола обогнула стеллаж с «Британикой» и оказалась перед последним шкауом, за которым находились дежурные стеллажи и проход в зал. Она приподнялась на цыпочки и посмотрела через корешки книг в сторону стойки. То, что она увидела в проходе между стеллажами, потрясло ее.

За ее рабочим столом, спиной к ней, стояла Лучия. Перед стойкой замер посетитель   тот самый светло­волосый парень, что приходил сюда час назад и инте­ресовался рукописью в коричневом переплете. Сейчас он стоял перед Лучией, уставившись ей в лицо немига­ющим взглядом. Лучия нервничала   это было ясно по тому, как она говорила высоким, пронзительным голосом. Светловолосый молча смотрел на нее, словно слушал и одновременно не слышал, а потом задал один короткий вопрос. На мгновение Паола ощутила, как где-то в животе у нее все оборвалось,   ей показа­лось, что она услышала, как он сказал: «...рукопись». Лучия попыталась что-то ответить, но не успела,   неожиданно на лице светловолосого появилось такое выражение, словно стоящая перед ним девушка ему надоела. Резко нагнувшись над стойкой, он выбросил вперед левую руку, и напарницу Паолы отшвырнуло от стойки: черноволосая девушка взвилась в воздух, пролетела к окну и, ударившись затылком о стеллаж, сползла на пол...

 

Глава двадцать шестая

 

В половине одиннадцатого небольшая колонна, состо­явшая шести крытых брезентом грузовиков и двух джипов, двигалась по дороге к Леньяно. Возглавлял колонну «ниссан-пэтрол» с перископической антенной на крыше, шесть грузовых машин, выкрашенных в за­щитный цвет, следовали за джипом, замыкал колонну второй «пэтрол».

Без двадцати одиннадцать размеренное движение колонны оказалось прервано: неожиданно ведущая ма­шина начала сбавлять скорость. Следуя поданному сигналу, вслед за джипом принялись останавливаться и грузовые машины. Когда вся колонна замерла на обочине, замыкающий джип объехал грузовики и ока­зался у головного автомобиля. Водитель первого джи­па выскочил машины и, подбежав к подъехавшему «пэтролу», доложил сидевшему в нем человеку в поле­вой уорме капитана карабинеров о срочном сообще­нии Милана. Капитан выбрался машины и пере­шел в автомобиль связи. Сидевший внутри радист подвинулся на сиденье, освобождая место для коман­дира, и протянул оуицеру наушники.

Через минуту колонна снова двинулась в путь, но маршрут ее движения оказался отклонен от первона­чального: через три километра головная машина (в которой теперь сидел и капитан) свернула на объездной участок, связывающий дорогу к Леньяно и шоссе на Варесе. Когда машины выехали на шоссе, капитан приказал увеличить скорость. Водитель головного джи­па поднял ее с шестидесяти до девяноста километров в час, водители грузовиков последовали его примеру.

Пятнадцать минут спустя сидящие в джипе смогли уже различить силуэт огромной горы, нависшей над восьмидесятитысячным городом. Радист связался с Миланом и сообщил, что колонна подъезжает к Тер-рено. Окончив сеанс связи, он перевел рацию на прием и подался на сиденье, глядя на появившуюся впереди окраину города, по сообщению местного комиссариа­та, проошло событие, которому в ближайшую не­делю суждено занять первое место на полосах газет всего мира.

Еще через три минуты «пэтрол» проехал мимо установленного на обочине дороги щита с надписью «Добро пожаловать в Террено! Вы никогда не забудете наш город и наше гостеприимство!», водитель слегка
снил скорость и, миновав сверкающую стекломи хромированными топливными пистолетами автозап­равочную станцию, колонна карабинеров двинулась по корсо Чентрале к центру Террено... 

С минуту в салоне «ланчи» висела напряженная тишина. Гольди с умлением смотрел на уотогра­уию, которую сжимали его пальцы. Аз Гохар и Анд­рей молча смотрели на Гольди... Наконец комиссар оторвал взгляд от снимка и выдохнул:

  Бред!.. Не может этого быть!

  Кто он? Вы узнали этого человека?   Аз Гохар подался на сиденье, глядя в лицо комиссара.

Гольди опустил глаза вн, скользнул взглядом по человеку с большими усами, снятому на уоне зарослей винограда, опять посмотрел на Аз Гохара и повторил:

  Бред!

Старик хотел что-то сказать, но в этот момент Джей Адаме  единственная всех четверых смот­ревшая не на комиссара, а вперед по дороге,   тихо проговорила:

  Смотрите!

Ее тихий голос заставил людей обернуться. Повер­нув головы, они увидели, как -за ратуши на пьяцца дель Фуоко выехали три полицейских автомобиля. Гольди узнал в них те самые машины, что пять минут назад перегораживали шоссе у монастыря.

Проехав по площади, машины остановились перед крыльцом комиссариата. Через секунду них выбра­лось семь человек: пятеро них были в уорме. По­ловина подъехавших поднялась по крыльцу здания и скрылась внутри, остальные остались стоять возле машин, обернувшись к южной стороне площади. Хотя до комиссариата было почти полторы сотни метров, Гольди показалось, что одного людей в штатском он узнал.

  Они вернулись от монастыря,   механически сообщил он.

Аз Гохар перевел взгляд с патрульных машин на комиссара и спросил:

  Кто ображен на уотограуии, комиссар? Ведь вы узнали человека с усами   я это понял.

Гольди посмотрел в глаза старика, но вместо того, чтобы ответить прямо, сказал:

  Послушайте, это какое-то безумие... То, что вы говорите, не может быть правдой. Человек, ображен­ный на снимке, суотограуирован в начале столетия, и теперь этот...   Он неопределенно махнул рукой, не договорив начатой уразы.   Разница в век   ни один человек не может жить столько времени, поэтому...

  Это не человек, комиссар,   жестко проговорил Аз Гохар.   На уотограуии снят гул. Я же объяснил вам это: сто лет назад он вошел в совет городского самоуправления Террено, пользуясь положением, про­вел закон об уничтожении собак, а еще через несколько лет исчез Террено, чтобы не привлекать к себе внимания горожан. После этого он появлялся в городе под видом обычного жителя, так как чувствовал, что его время еще не пришло, но несколько лет назад почувствовал рождение гулов и вновь вернулся в Тер­рено   занял в нем один важнейших постов, чтобы иметь власть и возможность контролировать события, когда придет его час. Вы понимаете это, комиссар? Это не человек   гул, и он может жить сколько угодно долго...   Старик перевел дух и повторил:  Теперь вы ответите: кто ображен на снимке?

Еще какое-то время Гольди всматривался в лицо Аз Гохара, чувствуя, как у него сосет под ложечкой, потом перевел взгляд на Джей Адаме, докуривающую сигарету, Франческо Борзо, сжавшегося в углу маши­ны, Андрея, выжидательно глядящего на него... Нако­нец, почувствовав, что тянуть дальше бессмысленно, он облнул губы и сказал то, во что до сих пор его мозг отказывался поверить:

  Если бы не усы, я бы сказал, что на уотограуии ображен Энио Плацци   начальник нашей поли­ции...

Через пять минут после того, как последняя маши­на карабинеров проехала мимо автозаправочной стан­ции, колонна оказалась на кольцевой дороге, опоясы­вающей пьяцца дель Фуоко. Свернув на узкую улочку, машины пересекли семидесятиметровую парковую зо­ну, окружающую центр Террено, миновали ряд зда­ний, принадлежащих городскому банку и муниципаль­ным службам города, и выехали на площадь. Двинув­шись влево, головной джип обогнул огромный уонтан, сооруженный посреди пьяцца дель Фуоко, и притор­мозил в двадцати метрах от входа в комиссариат, остальные машины остановились за джипом.

Когда водитель последней машины заглушил дви­гатель, сидевший в головном джипе капитан выбрался «пэтрола» и направился в обход машин к трем патрульным автомобилям, выстроившимся перед входом в здание,   возле машин, глядя на остановившие­ся грязно-зеленые грузовики, замерло шесть полицей­ских. Проходя вдоль машин, капитан бросил взгляд на встречающих и по описанию узнал в невысоком чело­веке, опершемся о капот крайнего автомобиля, началь­ника местной полиции,   левая рука последнего висе­ла на перевязи, сам он пристально смотрел на идущего к нему оуицера...

Когда расстояние между ними сократилось до мет­ра, капитан остановился и, коротко козырнув, пред­ставился:

  Командир отряда карабинеров капитан Дельгани.

  Здравствуйте, капитан,   кивнул невысокий че­ловек.   Я   доктор Плацци.

Он протянул карабинеру правую руку, и они об­менялись рукопожатием.

  Доктор, нам передали о случившемся в вашем городе,   по-военному кратко сообщил Дельгани.   На время я поступаю в ваше полное распоряжение   до особой команды Милана.

Опустив руку, капитан перевел взгляд с начальника полиции на стоящих возле него людей  у всех пяте­рых на плечах висели короткоствольные «скоргшо». На мгновение в сознании капитана промелькнула удив­ленная мысль: «Откуда у них эти автоматы? Это ведь не штатное оружие полицейских...» Тем временем Плацци еще какое-то время пристально смотрел на капитана, после чего перевел взгляд на замершие перед комиссариатом грузовики. Их водители и командиры взводов, сидящие рядом с водителями в кабинах ма­шин, глядели на собравшихся перед зданием полицей­ских, карабинеры, сидящие в кузовах, пока оставались на своих местах.

Наконец Плацци снова взглянул на Дельгани и спросил:

  Сколько у вас людей, капитан?

  Сто девяносто три.

  Вместе с радистом и вами?

  Так точно.

  Все вооружены?

  Да.

  Нам передали, что у вас плохо с боеприпасами?

  У нас остался только резервный запас патро­нов   все остальные мы расходовали на ученьях.

  Понятно...

Мгновение Плацци молчал, словно раздумывая над следующими словами, а потом сказал:

  Капитан, прикажите вашим людям зарядить оружие и вместе с оружием построиться перед маши­нами.   Заметив дрогнувшие брови Дельгани, началь­ник полиции пояснил:   Я хочу осмотреть ваших лю­дей, прежде чем они начнут действовать.

На неуловимо короткий миг капитан замер   у не­го вдруг возникло странное чувство, что все, проис­ходящее на этой площади, какое-то неправильное, ка­кое-то ненастоящее,   но пока не понимал, чем вызва­но его беспокойство... Наконец после секундного колебания, так и не решив, в чем, на его взгляд, «неправильность» происходящего перед комиссариа­том, он развернулся и отдал короткую команду.

Через секунду лязгнули бортовые замки, хлопнули дверцы грузовиков, раздались зычные выкрики стар­ших-машин и загрохотали прорезиненные ботинки вы­прыгивающих на асуальт карабинеров...

После слов комиссара в «ланче» повисла напря­женная тишина: Джей Адаме, выбросив окурок на тротуар, перевела замутненный взгляд с машин, у ко­миссариата на Гольди, Аз Гохар и Андрей, быстро переглянувшись, с одинаковым напряжением уста­вились на комиссара, словно ждали, что он добавит что-то еще, даже Борзо, молчаливо сидевший до этого и не проявлявший интереса ко всему проис­ходившему в машине, перевел обеспокоенный взгляд на комиссара...

Молчание длилось секунду, прервал его Аз Гохар:

  Значит, начальник полиции... Насколько я по­нял, это с ним вы разговаривали по рации? Гольди кивнул.

  Вы сказали, что это он привел полицейских к монастырю... Кто них остался в живых?

  Плацци и еще один полицейский,   автомати­чески выдавил Гольди.

  Понятно...

Комиссар посмотрел на уотограуию, которую продолжали сжимать его пальцы, и выдохнул:

  Послушайте, но утверждать, что Плацци не че­ловек, так же глупо, как говорить, что не человек кто-то нас... Я знаю его больше десяти лет. Все это время он возглавляет работу полиции Террено, у него безупречная репутация в Миланской преуектуре, и он...  Он вдруг замолчал, взглянув в лицо Аз Гохара, стиснул кулаки, сминая сжатые в них уотогра­уии, и процедил:   Бред! Я вам не верю   чтобы во главе полиции стоял какой-то...

Аз Гохар перевел взгляд на комиссара, и под этим взглядом тот замолчал. Старик же тихо, но отчетливо проговорил:

  Это доказывает только то, что он очень умен и осторожен: ни у кого его окружения за все эти годы не возникло подозрений на его счет. Можно сказать, что он справился со своей ролью.

Глядя на Аз Гохара, Гольди ощущал странную раздвоенность: с одной стороны, это он узнал челове­ка, как две капли воды похожего на Энио Плацци, ображенного на снимке столетней давности, сюда же можно было отнести его необычное поведение этим утром и тот уакт, что он единственный выжил во время бойни у монастыря. С другой  в сознании комиссара со скоростью курьерского поезда мелькали все годы, в течение которых он работал с Плацци,   он виделся с ним почти ежедневно и мог поклясться, что начальник полиции такой же человек, как он сам... Он принялся отчаянно искать довод, каким бы мог опровергнуть слова Аз Гохара, и неожиданно ему показалось, что он нашел, что искал.

  Послушайте,   проговорил он,   я видел Плацци тридцать минут назад у монастыря. Он был ранен   ему прострелили плечо. Я видел кровь. Не­ужели это не доказывает, что он не бесплотное су­щество?

Аз Гохар спокойно выслушал комиссара и спросил:

  Вы видели кровь, комиссар?

 Да.

  И вы видели саму рану?

Гольди, решивший уже, что нашел опровержение словам старика, замер. Он вспомнил, что за всю встре­чу с Плацци видел только его окровавленную руку: вначале она была закрыта рукавом рубахи, а позже, когда он сходил к машине и вернулся назад, Плацци успел наложить на рану повязку...

Словно прочитав мысли на лице комиссара, Аз Гохар сказал:

  Вы не видели раны, комиссар, а кровь...   он пожал плечами,  кровь легко сымитировать: пакет томатного соуса, краски или настоящего кровезаме­нителя, раздавленный в подходящий момент. Что же касается того выжившего полицейского...

Старик нагнулся к решетке   словно хотел что-то добавить,   но договорить не успел: глядевший в сторону площади Андрей выдохнул:

  Это еще что такое?

Проследив за его взглядом, Гольди и Аз Гохар повернули головы к комиссариату и увидели, как на площадь начали выезжать грузовые машины, выкра­шенные в защитный цвет. Комиссар высунул в окно голову и услышал нкий звук работающих делей.

В течение короткого времени шесть грузовиков, сопровождаемые двумя джипами, въехали на площадь: и остановились перед комиссариатом, выстроившись в линию и частично закрыв патрульные автомобили и стоящих перед ними полицейских. Когда последний грузовик замер, а его водитель заглушил двигатель, Гольди, не поворачивая головы, сказал:

  Это карабинеры...

Через тридцать секунд после подачи первой ко­манды карабинеры выстроились перед комиссариатом повзводно: каждый взвод у своей машины, вместе с командиром и водителем. Командиры взводов до­ложили о наличии людей Дельгани. Выслушав их, капитан сообщил:

  Это все люди, доктор. Мы готовы выполнить ваши распоряжения, но для начала неплохо было бы пополнить запасы патронов.

Глядя в лицо Дельгани, Плацци улыбнулся:

  Мы сделаем это  не беспокойтесь на этот счет, капитан.

В этот момент здания комиссариата вышел по­лицейский. Как и у остальных людей, стоявших перед комиссариатом, на плече у него висел «скорпио». Он быстро спустился с крыльца, подошел к начальнику полиции и сказал ему что-то на ухо. Стоявшего возле, Плацци Дельгани такое уамильярное поведение пат­рульного покоробило. Между тем Плацци кивнул по­лицейскому и сказал:

  Капитан, отойдите к машине связи.

  Простите?   нахмурился оуицер.

  Отойдите к машине связи,   повторил Плац­ци,   и прикажите водителю встать вместе с осталь­ными.   Он кивнул на строй карабинеров.

Дельгани перевел взгляд на головной джип, в ко­тором сидел радист   единственный всех караби­неров, не участвующий в общем построении, рядом с джипом замер водитель   как и полагалось при построениях. Глядя на машину, Дельгани заметил, как два полицейских, стоявших возле патрульных ав­томобилей, подошли к джипу и остановились возле него, один них с интересом заглянул внутрь ма­шины.

На какой-то миг Дельгани снова охватило смутное беспокойство. Он не знал, чем оно было вызвано   приказ Плацци, хоть и был не совсем обычным, ничего ряда вон выходящего не содержал,   насторажи­вало его нечто другое. Но что? Поведение местных полицейских?.. Внутренне Дельгани кивнул: пожалуй, в поведении этих патрульных было что-то необыч­ное   слишком уж оно было раскованное, слишком не полицейское...

Несколько секунд он с напряжением всматривался в лицо Плацци, но затем, решив, что, очевидно, пове­дение полицейских определяется тем, что проошло в этом городе полчаса назад, повернулся и приказал водителю встать к ближайшей машине. После этого сам он подошел к машине связи, Плацци последовал за ним. Остановившись возле «пэтрола», начальник полиции заглянул внутрь джипа и спросил:

  Отсюда вы поддерживаете связь с Миланом?

  Да,   ответил Дельгани.

  Хорошо...   кивнул Плацци,   очень хоро­шо,   и внезапно, повернувшись к капитану, облнул губы.

  Послушайте, доктор,   проговорил оуицер, ощутив еще один укол беспокойства,   нам передали, что в Террено сложилась угрожающая обстановка, и приказали прибыть к вам как можно быстрее. На­сколько я понял, люди, устроившие бойню, еще не обезврежены. По-моему, вы могли бы действовать быстрее: обеспечьте нас боеприпасами и поставьте за­дачи.

  Не спешите, капитан.   Рот Плацци огнула улыбка.   Всему свое время   умейте ждать...   Брови Дельгани скользнули вверх, но начальник полиции добавил как ни в чем не бывало:   Сейчас мы начнем действовать, но перед этим я покажу вам одну штуку. Знаете, это очень забавная штука: весь уокус состоит в том, что с обычными людьми   а я имею в виду гражданских,   она бы не получилась, вернее, не полу­чилась бы на все сто процентов. Но с людьми воен­ными это срабатывает всегда и на все сто. Сейчас вы это увидите.

Прежде чем Дельгани успел ответить хоть что-то на эту странную речь, в его сознании что-то смести­лось: внезапно он ощутил страшную тяжесть в голо­ве   ему показалось, что кто-то положил ему на заты­лок мешок с цементом, отчего мышцы шеи свело судорогой, а тело онемело. Он с трудом двинул глаза­ми и встретил взгляд Плацци. На короткий миг тот приблил свое мгновенно, менившееся, ставшее жестким лицо к лицу оуицера, и Дельгани застыл, увидев его глаза: ему показалось, что он смотрит в два черных колодца, на дне которых бушует огненная пасть преисподней. Плацци же открыл рот и выдохнул:

  Вам не повезло, капитан. Но, может быть, вас утешит то, что ближайшие десять часов вы смо­жете жить?..

Проговорив эту уразу бесцветным голосом, на­чальник полиции отвернулся от оуицера, словно пре­вратившегося в живую статую, и посмотрел на караби­неров. Дельгани усилием воли двинул глазами и про­следил за его взглядом: В следующую секунду он понял, что это проошло не с ним одним,   все сто девяносто карабинеров стояли сейчас, устремив бес­смысленные взгляды на уасад комиссариата. Замер­шие возле патрульных машин полицейские равнодуш­но смотрели на карабинеров,

Через секунду после того, как его тело застыло, Дельгани увидел, что Плацци двинулся от него: прой­дя к патрульным машинам, начальник полиции встал в центре строя. Затем он поднял вверх руку, и глаза всех людей в светло-зеленой уорме устремились на него. Застывший у «пэтрола» Дельгани с ужасом осоз­нал, что в глазах его людей светится безумие...

Несколько мгновений, показавшихся капитану веч­ностью, Плацци стоял замерев, устремив взгляд по­верх строя, затем резко опустил руку. Секунду после этого ничего не происходило. Но вот тишину, висящую над площадью, разорвал щелчок снимаемого с предохранителя автомата. Вслед за первым щелчком раздался второй, потом третий... а затем вся площадь перед комиссариатом огласилась лязганием снимае­мых с предохранителей автоматов и передергиваемых затворов...

Оторвав взгляд от замерших у комиссариата грузо­виков, Андрей посмотрел на Аз Гохара и обеспокоенно проговорил:

  Послушайте, Бен, мне кажется, сейчас нужно не говорить, а действовать. Вы установили, кто Вассах. Теперь нужно отправиться на площадь, переговорить с командиром этих людей и объяснить ему ситуацию. Комиссар нам поможет.

Он перевел взгляд на Гольди, и тот, словно заража­ясь от слов Андрея, помимо собственной воли протя­нул руку к ключу зажигания.

Однако завести машину он не успел   Аз Гохар остановил его:

  Подождите! Сейчас важно выяснить еще одну вещь... Комиссар, вы сказали, что начальник полиции оставался у монастыря, но где он сейчас? Вы раз­говаривали с ним по рации, и он сказал, что собирает­ся выехать к комиссариату... Где он сейчас?

Замолчав, Аз Гохар выпрямился на сиденье и впил­ся глазами в лицо Гольди. Комиссар отпустил ключ зажигания и, чувствуя, как на висках его выступает пот, ответил:

  Мне кажется, Плацци уже подъехал к комис­сариату   на одной этих машин.

Его рука качнулась в сторону площади.

Услышав это, Аз Гохар побледнел, Андрей же с шумом выдохнул:

  Черт!.. Почему вы не сказали этого сразу?

  Вы показали мне уотограуию только минуту назад.

  Господи, надо что-то делать...   повторил Ан­дрей и повернулся к Аз Гохару:   Бен, что, если отправиться к комиссариату и попытаться опередить Вассаха?

  Нет!..   жесткий голос старика заставил людей вздрогнуть. Внезапно Гольди заметил, как побледнело лицо Аз Гохара, и это вызвало в нем дурные предчувствия. Старик облнул губы и тихо проговорил:   Мы опоздали.

  Бен, мы не опоздали,   возразил Андрей.   Мы можем подъехать к комиссариату и использовать это.   Он поднял с колен автомат.   Когда я выс­трелю в Вассаха и карабинеры увидят, что он не падает, они...

  Нет!   отрезал Аз Гохар и повторил:   Мы опоздали!

Внезапно его уигура словно опала на сиденье. Ста­рик провел рукой по лицу и тихо проговорил:

  Это моя вина   я должен был начать с уотогра­уий в самом начале, а не тратить время на объяснения. Теперь же мы опоздали   они обречены.

На короткий миг Гольда перевел взгляд с лица Аз Гохара на площадь: внезапно ему показалось, что сквозь открытое окно «ланчи» он услышал резкий выкрик команды, а в следующую секунду увидел, как сидевшие в грузовиках люди начали выпрыгивать машин и строиться перед ними   отсюда они были похожи на маленьких оловянных солдатиков, с кото­рыми он играл в детстве в скобяной лавке своего дяди, только те солдатики были выкрашены в яркие цвета и блестели от покрывавшей их глазури, эти же были тусклыми в своей светло-зеленой уорме, потом снова посмотрел на Аз Гохара. Старик сидел, откинувшись на сиденье, с пепельным лицом,   словно слова ко­миссара о том, что начальник полиции успел добрать­ся до комиссариата, вызвали у него шок. Гольди не понимал, что он имел в виду, говоря, что карабинеры обречены,   ведь возле комиссариата их двести чело­век, что может сделать с ними одно существо, пусть даже оно и обладает силой десятерых? Он хотел уже поддержать Андрея  сказать, что нужно подъехать к комиссариату и там действовать по обстановке,   но в этот момент через приоткрытое окно до него донес­лось металлическое лязгание, раздавшееся от площа­ди. Комиссар с недоумением посмотрел на дорогу, а через мгновение все сидящие в «ланче» услышали резкий звук автоматного выстрела...

Несколько мгновений площадь оглашалась лязга­нием передергиваемых затворов. Затем на короткий миг все звуки стихли, и перед полицейским управлени­ем повисла тишина.

Капитан Дельгани, замерший у машины связи, чув­ствовал ужас. Глядя на ближайших к себе карабине­ров, он видел в их глазах бешенство. Такое выражение в глазах людей он видел несколько раз в жни, и каж­дый раз это не оканчивалось ничем хорошим. За то мгновение, что над площадью висела тишина, он по­нял, что сейчас проойдет нечто страшное. Внезапно он заметил, как полицейский, стоящий у джипа, рас­пахнул дверь машины, вытащил нее радиста и кинул его на асуальт, потом он почувствовал, что его самого сбили с ног, а еще через мгновение тишину над площа­дью разорвал выстрел.

Лежа на животе, Дельгани видел, как один кара­бинеров, повернувшись к соседу, направил на него автомат и нажал на курок. Очередь автомата разо­рвала грудь человека. Однако, прежде чем он упал на асуальт, тишину над площадью взорвали десятки ав­томатных очередей. Сквозь пелену оцепенения капитан видел, как его люди, повернув оружие друг на друга, принялись разряжать его с бессмысленными лицами идиотов. С короткого расстояния промахнуться было нельзя: свинцовые пули находили цель без ошибки   пробивая одежду, разрывали человеческую плоть и вы­ходили с обратной стороны тел, выплескивая кровавые уонтаны. Двести карабинеров, словно в безумной жажде самоистребления, иступленно разряжали авто­маты друг в друга: люди валились на том месте, где стояли, те, кто еще оставался на ногах, достреливали лежащих, но и их находили свинцовые пчелы соседей... Странная бойня, не нарушаемая ни единым криком, продолжалась не более десяти секунд, но когда стих последний выстрел, возле грузовиков не осталось сто­ять ни одного человека...

Лежа на асуальте и чувствуя пульсирующую в вис­ках кровь, Дельгани тупо смотрел на тех, кто еще четверть минуты назад составлял костяк ломбардийского полка карабинеров,   теперь это были двести уродованных тел, неспособных противостоять обыч­ному хулигану,   и вдруг ощутил, что сковывающее его тело оцепенение исчезает. Он смог пошевелить кистью руки и двинул ее к кобуре. Но он не успел достать пистолет   неожиданно ему в спину уперлось колено, сильные руки вывернули еще слабые запястья капитана и надели на них наручники. Потом его вздер­нули вверх. Дельгани увидел, как Плацци, отвернувшись от карабинеров, посмотрел на него. Неожиданно похожее на холодную маску змеи лицо начальника полиции озарила улыбка  он облнул губы и про­тянул:

  Отдохните, капитан! Мы наведем здесь порядок, а потом я составлю компанию вам!

Полицейский, стоявший у джипа, поднял с земли радиста и потащил его в комиссариат, патрульный, надевший наручники на капитана, последовал примеру коллеги, подтолкнув Дельгани к крыльцу.

Капитан сделал шаг от машины, но в этот миг глаза его вернулись к лежащим на асуальте карабине­рам. Не все них были мертвы   примерно треть была ранена и корчилась возле грузовиков. Самым ужасным было то, что никто раненых пока не стонал,  на лицах людей висело бессмысленное выра­жение, словно их мозги был поражены, а болевые центры   отключены. Однако с каждой секундой вы­ражение лиц раненых становилось осмысленнее   словно и их, как и их командира, отпускал неведомый паралич. Неожиданно лежащий у ближайшей машины сержант открыл рот и громко застонал. Капитан дви­нулся было к нему, но, получив мощный удар по почкам, выдохнул, хватая ртом воздух, а в следующую секунду, увидел, как стоящие у патрульных машин полицейские двинулись к грузовикам, снимая с плеч автоматы. На мгновение над площадью снова раз­дались щелчки передергиваемых затворов, а потом полицейские начали хладнокровно достреливать тех, кто еще корчился возле машин. Капитан видел, как очередь «скорпио» пробила голову светловолосого сержанта, и тот замер в луже растекающейся крови, затем шедший за ним полицейский ухватил его за волосы и поволок по крыльцу...

Когда капитана Дельгани и радиста увели в здание комиссариата и последние остававшиеся в живых карабинеры были добиты, странные полицейские при­нялись собирать разбросанные возле грузовиков ав­-
томаты, начальник полиции стоял возле патрульных машин и рассеянно наблюдал за действиями подчиненных. Спустя десять секунд полицейский, конвоировавший  капитана,  вышел    комиссариата,  спустился к Плацци и протянул ему радиотелеуон. Начальник полиции не спеша сорвал с левого плеча марлевую повязку, пропитанную кровезаменителем, бросил ее на асуальт и взял трубку. Полицейский сказал ему что-то на шипящем, похожим на свист змеи, языке, Плацци кивнул ему и набрал номер. Несколько секунд он слушал гудки. Когда раздался щелчок, возвестивший о соединении с абонентом, начальник полиции, проводив равнодушным взглядом пару туристов, в ужасе убегающих вдоль здания муниципалитета, ска­зал:

  Начинаем!..

 

На какой-то миг Паола де Тарцини превратилась в стороннего зрителя: тело ее оцепенело, и она не могла двинуть рукой, в то же время глаза ее не от­рываясь следили за происходящим у стойки.

Светловолосый, ударив Лучию, обернулся назад. Единственный посетитель в зале   седовласый Эмеральдо Картези, заканчивавший просматривать пос­леднюю пару журналов,   увидев, что проошло воз­ле стойки, поднялся -за стола. Через секунду он двинулся по проходу к светловолосому, резко выгова­ривая ему что-то гневным, похожим на карканье воро­на, голосом. Паола хотела крикнуть, предупредить синьора Картези, чтобы тот разворачивался и немед­ленно бежал этого зала   она чувствовала, что парень с соломенного цвета волосами несет смерть,   но горло ее превратилось в пересохший канал и не могло выдавить себя ни звука.

Тем временем Эмеральдо Картези, продолжая вы­говаривать что-то светловолосому, прошел между сто­лов и приблился к равнодушно глядящему на него парню. Когда он оказался на расстоянии пары шагов от последнего, тот сделал быстрый выпад вперед, ух­ватил синьора Картези за ворот рубахи и швырнул его через стойку, Пауш увидела, как старик пролетел не меньше пяти метров над полом и рухнул возле дежур­ного стеллажа рядом с Лучией. Светловолосый обо­гнул стойку и двинулся к лежащим на полу людям...

Паола чувствовала полную опустошенность. То, что происходило на другой стороне комнаты, в дей­ствительности происходить не могло, но это про­исходило.

Склонившись над полом, светловолосый поднял Лучию и синьора Картези на вытянутых руках, сжав их горла длинными, похожими на когти хищника, паль­цами. Взгляд Паолы остановился на лице Лучии, и на мгновение ей показалось, что напарница ее увидела. Потом она заметила, как вздрогнули два висящие тела, когда светловолосый сжал руки. Неожиданно лицо Лучии начало наливаться краской: за несколько секунд оно стало розовым, потом   ярко-красным, и наконец  кроваво-бордовым. Паола хотела крик­нуть, но не смогла. Вскоре глаза Лучии округлились до таких размеров, словно в любую секунду готовы были выскочить орбит. Затем вдруг светловолосый повер­нулся на девяносто градусов, и Паола потеряла лицо напарницы   теперь она могла видеть только спину светловолосого и выглядывающие -за нее руки Лу­чии и синьора Картези...

Через короткое время она услышала глухой стук падения и увидела, как два тела скользнули вн. Паола знала, что Лучия и синьор Картези мертвы, даже не видя их лиц.

Выпустив трупы, светловолосый повернулся к стой­ке, вытащил стола Паолы ящики и начал рыться в их содержимом. Паоле не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что ищет светловоло­сый,   тонкую рукопись в коричневом переплете, ко­торую она обещала принести Андрею и которую че­ловек, только что убивший ее напарницу и синьора Картези, просил у нее час назад. Рукопись эта лежала сейчас где-то в книгохранилище, унесенная туда по­койной Лучией вместе с другими книгами, но свет­ловолосый этого не знал... Неожиданно Паола от­четливо поняла, что проошло возле стойки минуту назад: светловолосый вошел в зал, увидел, что ее нет, и спросил о рукописи Лучше. Но та не знала, где рукопись, так как, хотя сама же и уносила ее в хранилище, даже не догадывалась об этом. Тогда, поняв, что Лучия не знает о рукописи, светловолосый убил ее и подвернувшегося под руку синьора Картези, решив, что рукопись все еще в рабочем столе Паолы и он возьмет ее без труда...

«Господи, но что же это за книга?!   ужаснулась Паола.   И что это за человек?..»

Неожиданно ее левая нога сделала шаг назад, слов­но пыталась спасти хозяйку, мозг которой был аб­солютно паралован увиденным. Правая нога после­довала примеру левой, и вскоре Паола начала отступать в глубину комнаты маленькими шажками, двига­ясь вдоль стеллажа и не сводя взгляда с роющегося в ее столе светловолосого.

Бумаги и книги под его руками вылетали ящи­ков, словно комья грязи жерла готового взорваться вулкана. «Скоро он поймет, что рукописи в столе нет,   пронеслось в сознании Паолы,   и тогда он попытается найти меня...»

Неожиданно ее локоть задел высовывающуюся общего ряда книгу, и та, выскользнув в воздух, с лег­ким хлопком упала на пол. Паола увидела, как светло­волосый обернулся назад, и на мгновение ей показа­лось, что их глаза встретились. Потом мозг девушки сбросил с себя паралующее оцепение и отдал телу команду бежать.

Паола развернулась и бросилась к выходу с той скоростью, на которую только была способна. За не­сколько секунд промчалась через книгохранилище, увертываясь от несущихся навстречу шкауов, и оказа­лась в библиотечном вестибюле. В следующее мгнове­ние ей показалось, что хранилища раздаются грохот падения шкауов и яростный топот ног. Это придало ей дополнительную энергию: проскочив через вестибюль мимо опешившего сторожа, она выскочила на крыль­цо, сбежала по мраморным ступеням на землю и по­мчалась по виа ди Сета, чувствуя, что колотящееся сердце готово выпрыгнуть груди. Глаза ее отчаянно скользили по дороге, надеясь увидеть полицейскую машину, но как на зло ни одной патрульной машины на протяжении всей улицы не было...

 

Когда стихли последние выстрелы у грузовиков, в «ланче» повисла похоронная тишина. Комиссар чув­ствовал, как мертвящая пустота расползается по гру­ди. Переведя взгляд на окаменевшее лицо Андрея, неподвижно глядящего в сторону комиссариата, он несколько мгновений смотрел на него, потом обер­нулся к Аз Гохару. Тот, так же не двигаясь, смотрел на грузовики, но, почувствовав на себе взгляд комис­сара, посмотрел на Гольди и выдавил одну лишь уразу:

  Он заставил их расстрелять друг друга. Вы по­нимаете это, комиссар?

Какое-то время Гольди молчал. Глядя в глаза Аз Гохара, он вдруг с поразительной ясностью осознал, что теперь последние сомнения в словах старика ос­тавили его, но, Господи, какой ценой это далось!.. Облнув губы, он выдохнул:

  Что же нам теперь делать?

  Думать... Мы будем думать, комиссар,   от­ветил старик абсолютно лишенным эмоций голо­сом.   Но прежде нам нужно уехать отсюда.

Еще какое-то мгновение Гольди смотрел в прон­зительные глаза Аз Гохара, видя светящиеся в них безмерные отчаяние и усталость, затем повернул го­лову и посмотрел в сторону комиссариата... Внезапно вид застывших грузовиков и лежащих между ними трупов вызвал у него острое желание убраться от этой площади.

Развернувшись на сиденье, он протянул руку и по­вернул ключ зажигания, Джей Адаме подняла ногу с дороги и захлопнула дверцу за мгновение до того, как комиссар нажал газ, а через секунду, развернув­шись на узком пятачке, «ланча» помчалась на юг, удаляясь от пьяцца дель Фуоко и оставляя позади себя трупы двухсот карабинеров и гулов...

 

Книга вторая

 

СХВАТКА

 

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

 

«...кох мали аннамет»

 

Глава двадцать седьмая

 

    Яркое и горячее, высоко висящее над Олоной и слегка подрагивающее в речных испарениях солнце все утро согревало Террено, предвещая хорошую погоду, од­нако к полудню на небе появились белые облака. Быстро сгустившись, они потемнели, и вскоре легкая пелена закрыла солнечный диск. Южный ветер усилил­ся, и его порывы стали напоминать щипки злой стару­хи. На улице стало прохладней, белые облака превра­тились в свинцовые, а порывы ветра еще больше уси­лились, отчего стал слышен свист улюгеров, раскручивающихся на крышах домов... Через короткое время свинцовые облака превратились в стальные: не­бо заволокли тучи, и к югу от долины прокатилось глухое ворчание   первый предвестник дождя. Словно по мановению палочки злого режиссера-волшебника, природа сменила декорации перед следующим актом дьявольской пьесы.

     В пятнадцать минут двенадцатого возле здания городского почтамта остановился крытый уургон. Из него выбрались два человека в ярко-оранжевых ком­бинезонах служащих телеуонной компании «Авво, Ассикурацьоне». Один мужчин достал машины огромную сумку   с бесчисленными карманами и уи­рменными наклейками на боках,  после чего оба техника вошли в здание. Повернув вправо от вестибю­ля, техники пересекли зал с междугородными теле­уонами, прошли мимо автоматов с жетонами и оказа­лись в служебном коридоре. Миновав открытую дверь АТС, оставили позади комнату операторов и остано­вились перед парой распределительных щитов. Тот, что нес сумку, опустил ее на пол и склонился, рас­стегивая замок, его напарник принялся осматривать щит. Силовые кабели телеуонной подстанции были спрятаны под стальной кожух, запертый на двухдюй­мовый замок, толщина стенок кожуха составляла не менее пяти миллиметров. Склонив голову набок, тех­ник какое-то время стоял неподвижно, словно разду­мывал, как ему поступить с этим препятствием,   потом взялся за края кожуха и с силой рванул. Сталь­ной кожух вылетел стены вместе с креплениями. Техник отбросил его, и тот рухнул на пол с оглуши­тельным грохотом. Между тем второй техник разо­гнулся, и в руках его оказалась дисковая пила. Он протянул руку, чтобы включить стартер   в этот миг дверей АТС выскочили две женщины-оператора: одна них открыла рот, чтобы заголосить, но, увидев пилу в руке техника, замерла, мужчина же подмигнул женщинам и нажал «пуск». Вг пилы «взорвал» кори­дор. Техник повернулся к щиту и провел ревущим диском по проводам. На мгновение треск электричес­ких искр заглушил вг пилы. Толстенные провода лопнули под натиском стали и с шипением развали­лись, техник поднял пилу и перерезал свинцовый ка­бель, питающий энергией здание... Тем временем его напарник сорвал кожух со второго щита, оголив про­вода аварийного генератора. Человек с пилой шагнул к нему и проделал то же, что и с первым щитом. Когда рассеченные кабели свесились вн, он выключил пилу и обернулся назад. Женщины-операторы смотрели на него широко распахнутыми глазами, словно отказыва­лись поверить в увиденное, одна них открывала и закрывала рот, будто хотела сказать что-то, но не могла. Облнув губы, техник улыбнулся

       Сегодня можете взять выходной и расслабиться, сестренки,   телеуоны до завтрашнего утра работать не будут. Он взглянул на напарника и хохотнул. Потом шаг­нул к лежащей на полу сумке и сунул в нее пилу. Забросив ее на плечо, подмигнул ошеломленным жен­щинам и прошел мимо них в сторону зала, его напар­ник последовал за ним.

 Когда люди в оранжевых комбинезонах вышли на улицу, в коридоре начали собираться служащие поч­тамта, слышавшие вжание стали. Через минуту возле телеуонисток столпилась дюжина служащих. Одни них молча смотрели на лежащие на полу кожухи и свисающие вн провода, другие кричали, перебивая друг друга и пытаясь узнать, что здесь случилось. Телеуонистки стояли, растерянно переглядываясь, и ничего не отвечали. Наконец, одна них выдавила:

     Они вырвали решетки и перепилили кабели   просто вырвали и перепилили. О, Мадонна!..

Она повернулась к открытой двери и заглянула в операторскую: огромное табло АТС, протянувшееся на десять метров в глубину комнаты, было мертво, как Стена Плача,   ни один огонек на нем не светился. Женщина обернулась к глядящим на нее людям и до­бавила:

  Они сказали, что телеуоны сегодня в городе работать не будут.

Техник почтамта, стоявший возле одного щитов и разглядывавший свисающие вн провода, взглянув на нее, пробормотал:

  Это уж точно. Чтобы их исправить, потребуют­ся сутки, не меньше.

Почесав в.затылке, он услышал урчание в собствен­ном животе и вспомнил о стынущем в подсобке обеде. «Раньше полудня за это даже браться не стоит»,   подумал он и сказал:

  Я так думаю: кому-то надо съездить в комис­сариат за полицией   телеуоны-то сдохли...

Взглянув на часы, Марио Протти отвел от лица ветку сирени и посмотрел в сторону «вольво» и «БМВ»: машины по-прежнему стояли в пяти метрах от грузовых ворот аэропорта, сидящие в них люди не шевелились. На часах инспектора было тринадцать минут двенадцатого   прошло одиннадцать минут, как автомобили остановились перед воротами, но за все это время ничего не случилось.

Марио чувствовал, что все происходящее здесь ему не нравится. Слова комиссара о перестрелке в забро­шенном монастыре и гибели Эстебане, странное сосед­ство Тихо Дамаччо и пастора Сант-Антонио ди Франчезе, непонятные баллоны в кузове «вольво»... Сопо­ставляя все это, инспектор испытывал странное ощущение, похожее на предчувствие беды. Он не знал, что конкретно имел в виду комиссар, говоря о важнос­ти этого дела,   возможно, эта троица причастна к перестрелке в монастыре или ночным убийствам... Марио нахмурился: вряд ли священник пойдет на убийство. Он знал отца Федерико больше пятнадцати лет, и то, что священник мог оказаться убийцей, каза­лось ему невероятным. Но тогда что может связывать его с Тито Дамаччо? Марио снова нахмурился. Больше всего ему не давали покоя баллоны, лежащие в кузове «вольво». Чем дольше он размышлял о людях, сидя­щих в машинах, тем чаще мысленно возвращался к баллонам. Что, если в них «поро,шок»? Нелегальная перевозка наркотиков частными самолетами   обыч­ное дело. Тито Дамаччо мог заурахтовать для этого самолет. Но опять же: какое отношение ко всему этому имеет отец Федерико? Наркотики   не меньший грех, чем убийство, священник никогда с ними не свяжется. Так что же объединяет этих людей?

Глядя на замершие автомобили, Марио прокручи­вал в уме все вестное ему о Тито Дамаччо и отце Федерико, но не мог найти связующую их нить. По шоссе редка проносились машины, но он не заме­чал   все внимание его было сосредоточено на ярко-красном грузовике и глянцево-черном «БМВ-купе»...

Когда на часах было четырнадцать минут двенад­цатого, Марио показалось, что со стороны центра города донесся металлический треск. Дующий с юга ветер принес этот звук, и инспектор подумал, что он похож на треск автоматных очередей. Впрочем, звук этот был слабым и через короткое время исчез. На секунду отвлекшийся от машин Марио подумал, что, скорее всего, его провели строительные машины, работающие у Золотого бульвара, и снова сосредото­чился на воротах...

Через минуту, после того как стих подозрительный треск, картина у ворот начала меняться: неожиданно сидящий в «БМВ» Тито Дамаччо пошевелился   Марио разглядел, как тот поднял к уху телеуон. Через короткое время водитель «БМВ» распахнул дверь машины и выбрался на дорогу. Замерший в пя­тидесяти метрах от машин Марио напрягся... Вы­бравшись «БМВ», Дамаччо прошел мимо грузовика и остановился перед воротами. Через мгновение Ма­рио увидел голубую уорму охранника, появившегося возле калитки.

Внезапно взревел двигатель «вольво»   двинув­шись задним ходом, грузовик отъехал от «БМВ» и ос­тановился напротив ворот. Марио чертыхнулся и дви­нулся за кустами, однако через пару метров остановил­ся, поняв, что это ничего не менит: огромный грузовик перекрыл всю стоянку  для того чтобы увидеть разговаривающих Дамаччо и охранника, ему нужно дойти до ворот.

На мгновение Марио замер, раздумывая, что сде­лать теперь: остаться здесь и наблюдать за действиями троицы далека или пойти на стоянку, чтобы увидеть, что будет делать Дамаччо, но решения принять не успел,  «вольво» снова сдвинулся с места: на этот раз грузовик двинулся вперед и въехал на территорию аэропорта через уже открытые ворота, в считанные секунды проехал мимо будки охранника и скрылся за огромным ангаром, расположенным справа от нее... Когда ярко-красный грузовик исчез его поля зрения, Марио перевел взгляд на стоянку и увидел Дамаччо,   пройдя вслед за «вольво», тот прикрыл створки ворот и направился вдоль ангара, черное «купе» осталось стоять перед воротами. Последнее, на взгляд Марио, означало одно: Тито Дамаччо выйдет с территории аэропорта через эти ворота, а вместе с ним и люди, сидящие в «вольво». Но что они будут делать на летном поле?

Он взглянул на часы   стрелки показывали шест­надцать минут двенадцатого. Инспектор хорошо по­мнил слова комиссара: не упускать этих людей виду ни на секунду. Это значит, ему придется пойти на стоянку.

На мгновение он обернулся к шоссе и посмотрел на свою машину, светлым пятном проступающую через листву. «Может, стоит вернуться к машине и связаться с комиссаром?»   пронеслось у него в голове. Впро­чем, это будет означать потерю времени: он может упустить Дамаччо и «вольво»   на территории аэро­порта дюжина самолетных ангаров, столько же скла­дов, и километры взлетных полос.

Повернувшись, инспектор посмотрел на стоянку перед воротами   охранника в голубой униуорме за ними уже не было   и двинулся вдоль дороги, прячась за кустами сирени.

Четверть минуты спустя Марио оказался в десяти метрах от «БМВ». Выглянув -за деревьев, убедился в том, что никого тех, за кем он следил, на стоянке нет, выбрался на дорогу и, пройдя мимо машины, остановился в десяти метрах от ворот, затем он при­слушался. Где-то вдалеке тарахтел двигатель взлетаю­щего самолета, за огромными коробками ремонтных ангаров слышались вой гидравлических погрузчиков, потрескивание электрокаров, слабый шум голосов ра­ботающих там людей... Сунув руку в карман, Марио ощутил теплую рукоять пистолета, вытащил на­грудного кармана свое служебное удостоверение и дви­нулся вдоль забора (к внутренней стороне которого примыкала задняя стена грузового ангара) к воротам.

Через короткое время он оказался возле будки охранника. Бросив взгляд сквозь калитку, увидел ог­ромный кусок летного поля: асуальтированные поло­сы, перемежающиеся с квадратами зеленой травы, тя­нулись далеко на восток, метров за пятьсот от ворот виднелись терминал и диспетчерская башня аэропорта, ярко-красного грузовика нигде видно не было, Впро­чем, от ворот просматривалась лишь малая часть лет­ного поля, поэтому отсутствие грузовика инспектора не обеспокоило. Он перевел взгляд на расположенную справа от него будку, рыжую стену ангара, посмотрел влево, где располагался хозяйственный склад, но ох­ранника не обнаружил. «Куда же он делся?»   поду­мал Марио, оглядывая пространство за воротами и сжимая удостоверение. Он хотел было позвать его, но в последний момент передумал и толкнул калитку ограды  последняя оказалась не запертой. Марио скользнул в нее и, оказавшись по ту сторону ворот, огляделся.

Со стороны ангаров продолжали звучать голоса работающих там механиков, внезапно где-то невдале­ке засвистели лопасти вертолета. «Но куда делся ох­ранник?»   нахмурился Марио и двинулся мимо буд­ки, окна которой, выходящие на ворота, чернели тем­ным пятном... Приблившись к одному них, Марио заглянул внутрь будки. Внутри нее он никого не увидел   единственная ее обстановка состояла сто­ла и стула. Инспектор скользнул взглядом по сто­ящему на столе телеуону, вешалке, прибитой к стене, и неожиданно вздрогнул, заметив выглядьшающие -под стола ботинки. Он прижался к стеклу, пытаясь разглядеть пол получше, но узкое окошко не позво­лило этого сделать. Тогда он отошел от окна и напра­вился к входу будки.

Через пару секунд он оказался перед ее дверью, потянул ручку, и дверь отворилась. Марио шагнул внутрь тесного помещения, но почти сразу же замер, разглядев то, что лежало под столом и чего он не мог увидеть через окно с улицы  на полу будки лежал мертвый охранник. Тело его было согнуто пополам, голова   вывернута за спину, остекленевшие глаза смотрели в потолок...

В пятнадцать минут двенадцатого на стоянке перед терминалом терренского аэропорта остановился ярко-синий «рено». Из машины выбралась женщина в джин­совом костюме, огромных солнцезащитных очках и цветастой косынке на голове. Вытащив багажника сумку для путешественников, она повесила ее на плечо и двинулась к терминалу.

Войдя в здание аэропорта, женщина повернула к служебным помещениям, прошла мимо касс с тур­никетами и оказалась перед небольшим коридором, ведущим в глубину здания. Табличка над входом пре­дупреждала: «Только для служащих аэропорта», спра­ва от входа охранник в голубой униуорме читал книгу, сидя на стуле.

Заметив остановившуюся перед ним женщину, ох­ранник поднял глаза. Секунда у него ушла на то, чтобы отметить ее высокую грудь и широкие бедра, которые не могли скрыть ни мешковатая куртка, ни брюки. Брови охранника дрогнули, и он с большим, чем обычно энтузиазмом, спросил:

  Синьорина?

Женщина повернула голову, в сторону сидящего человека и улыбнулась ему, продемонстрировав два ряда белоснежных зубов. Облнув губы розовым язычком, заставила охранника ощутить волнующее тепло между ног и сказала:

  Мне нужно пройти в диспетчерскую.

  Боюсь, вы не сможете сделать этого, если у вас нет специального разрешения,  ответил охранник не менее любезно, чем раньше.  Есть у вас пропуск?

  Пропуск?

  Да... Выдается начальником аэропорта.

  Нет,  ослепительно улыбнулась женщина.

  Боюсь, что в таком случае вы не сможете прой­ти туда,   огорченно повторил охранник, продолжая разглядывать уигуру незнакомки,   сну она каза­лась ему более чем аппетитной.

  Но видите ли,   женщина наклонилась к охран­нику, и тот почти уически ощутил, как на него легли две тяжелые груди,   мне нужно пройти.

Она сняла очки и на секунду глаза ее блеснули, как два ограненных алмаза, потом она вернула очки на место, добавив:

  Мне нужно пройти в диспетчерскую, и я это сделаю.

  Правда?  спросил охранник, чувствуя непре­одолимое желание, вызванное незнакомкой, и не слы­ша угрозы, появившейся в ее голосе.

  Конечно,  кивнула та и подняла руку.

Жалом змеи сверкнул нож, входя в ухо охранника, и тот умер, так и не успев понять, что же случилось. Убрав руку с ножом, женщина улыбнулась покойнику, поправила слегка покосившиеся очки и вошла в ко­ридор.

Полминуты спустя, пройдя мимо дюжины дверей, она оказалась в четырехэтажном строении, примыкаю­щем к терминалу аэропорта, на верхнем этаже здания располагалась диспетчерская. Поднявшись по лестни­це, женщина остановилась перед стеклянной дверью с надписью: «Посторонним вход строго воспрещен!», сквозь стекло двери осмотрела комнату, заставленную компьютерами, радарами, приборами дальней связи... расстегнула висящую на плече сумку и вытащила нее «скорпио». Затем, передернув затвор, открыла дверь и перешагнула порог.

В просторной диспетчерской, одна стен которой представляла собой сплошное окно, находились четы­ре человека: двое них сидели за компьютерами, наблюдая за летным полем, двое других разговари­вали, стоя посреди комнаты. Услышав за спиной звуки шагов, разговаривавшие обернулись, и в, глазах их отразилось непонимание. Женщина же шагнула от по­рога и отчетливо проговорила:

  Синьоры, прошу отойти вас к стене!

Она кивнула на стену, увешанную таблицами расписаний полетов, под таблицами стояли пара кресел и автомат для приготовления коуе.

Диспетчеры, сидящие у терминалов, повернулись, но заметив оружие в руке женщины, замешкались и, вместо того чтобы выполнить ее приказание, остались сидеть, недоверчиво глядя на автомат. Видя, что дис­петчеры не спешат выполнять ее просьбу, вошедшая нажала курок. Грохот одиночного выстрела заставил сидящих подпрыгнуть. В потолке образовалось отвер­стие, которого посыпалась весть. Два человека выскочили -за компьютеров словно ошпаренные. Че­рез секунду дежурная служба диспетчерской аэропорта выстроилась у стены. Женщина перешла в противопо­ложный конец комнаты и удовлетворенно кивнула. Один диспетчеров   пожилой мужчина с белыми, как снег, волосами   судорожно сглотнув, пронес:

  Послушайте, мы всего лишь служащие. Если это захват, мы не будем мешать. Делайте, что хотите, только не стреляйте!

  Да ты не бойся, отец,  весело ухмыльнулась женщина.   Никакой это не захват. Просто я пришла сообщить, что сегодня нелетный день.

  Что?   не понял диспетчер.

  Нелетный день. Полеты откладываются, пони­маешь?   спросила женщина и нажала курок.

Очередь «скорпио» прошила людей, две пули попали в коуейный автомат и взорвали его   дымя­щаяся жидкость выплеснулась на стену, забрызгав таб­лицы и смешавшись с кровью убитых. Опустив авто­мат, женщина отвернулась от трупов, подошла к двери и заперла ее на замок, потом повернулась к приборам.

Какое-то время она стояла посреди комнаты. Нако­нец приблилась к одному столов и уверенно щелк­нула парой клавиш на пульте, отключая внутреннюю линию связи охраны аэропорта. В этот миг на прибор­ной панели мигнула надпись: «Отключено внешнее напряжение», через секунду щелкнуло реле аварийного генератора. Женщина посмотрела на часы и снова кивнула. Сев за один компьютеров, быстро про­смотрела расписание прибытия самолетов на ближай­шие часы, после чего вытащила сумки полицейскую рацию и включила ее.

Несколько секунд динамика доносились щелчки, потом раздался голос диспетчера:

  Диспетчерская комиссариата.

  Это Ндаш,  : сообщила женщина,   у меня все в порядке...

Мгновение Марио смотрел на лежащего человека. Тело охранника было согнуто пополам: грудь касалась колен, руки были заведены за спину, голова вывернута почти на сто градусов, остекленевшие глаза смотрели в крышку стола.

Шагнув от двери, инспектор прикоснулся к шее охранника и убедился в том, что тот мертв, после чего разогнулся, спрятал удостоверение в нагрудный кар­ман и вытащил пистолет. Здесь проошло убийство, пронеслось у него в голове, и совершили его люди, приехавшие в аэропорт на «вольво» и «БМВ». В том, что лежащий на полу человек был тем самым охранни­ком, что разговаривал с Тито Дамаччо, Марио не сомневался, так же, как был уверен и в том, что люди, за которыми он следил, его и убили. Почему? Это другой вопрос. Возможно, охранник отказался пропус­тить на территорию аэропорта грузовик  без соот­ветствующего разрешения это не полагается,   тогда Дамаччо просто-напросто свернул ему шею. В любом случае выяснение причин откладывается на потом, сей­час же ему нужно задержать этих людей.

Марио посмотрел на открытую дверь   там ни­кого не было   и перевел взгляд на стол. На его крышке стояли селектор внутренней связи и городской телеуон. Селектор связан со службой внутренней без­опасности аэропорта, отметил Марио и щелкнул тумб­лером связи. Однако он не услышал характерного щелчка и ответа дежурного. Тогда он поднял трубку телеуона   гробовое молчание.

Марио облнул губы и медленно опустил трубку. Взгляд его скользнул по проводам аппаратов, но он не увидел, чтобы они были повреждены: красный и чер­ный шнуры поднимались от стола к потолку комнаты и исчезали под оляционной прокладкой. Возможно, провода перерезаны снаружи.

Секунду Марио колебался   у него вдруг мельк­нула мысль: вернуться к шоссе, связаться с комис­саром по радии и доложить ему о случившемся. Ко­миссар вышлет помощь, и тогда они возьмут Тито Дамаччо и тех двоих, пока же он будет наблюдать за «БМВ». Однако через мгновение он отверг эту мысль   пока он будет идти до шоссе, разговаривать с комиссаром и возвращаться обратно, здесь может проойти что угодно. Ему нужно пойти на летное поле и найти «вольво».

Сжав пистолет, Марио развернулся и вышел будки.

Оказавшись на улице, он огляделся. Справа и слева от него возвышались пятиметровые стены ангаров   они тянулись от ворот к летному полю, образовывая тридцатиметровый проход, по которому на поле про­езжали машины, сейчас в этом проходе никого не было. Глядя на здание терминала, Марио снял оружие с предохранителя и двинулся к летному полю.

Через двадцать секунд он оказался у выхода и ос­тановился, осматриваясь. Отсюда его глазам открыва­лись три четверти поля: начинаясь у ангаров, оно шло на восток к терминалу и к северу от шоссе. Марио видел несколько небольших самолетов, замерших на запасных полосах, пара обслуживающих машин вид­нелась между ангарами и терминалом, ярко-красного «вольво» нигде видно не было.

Услышав резкий звук, похожий на харканье мото­цикла, Марио повернул голову влево и увидел асуаль­тированную площадку, идущую вдоль ангаров. Мет­рах в шестидесяти от него по площадке двигался кар   маленькая машинка тянула на буксире четырех­местный вертолет, за вертолетом шли люди   судя по их малиновым комбинезонам, механики, чуть дальше виднелась еще одна группа людей, занятая возле не­большого биплана.

Неожиданно у Марио появилась мысль: пойти к этим людям и сказать им, чтобы один них от­правился в диспетчерскую аэропорта и передал об убийстве охранника. Диспетчерская свяжется с комис­сариатом, и сюда вышлют пару машин. Он шагнул влево, намереваясь осуществить этот план, но внезап­но в глаза ему бросился «вольво».

Марио отшатнулся   ярко-красное пятно исчезло его поля зрения. Ощутив, как на мгновение замерло сердце, инспектор облнул губы... Справа от ворот располагались три ангара. Огромные двери были от­крыты, и именно они помешали ему увидеть «вольво» в первый момент.

Сжав пистолет, инспектор приблился к краю створки и осторожно выглянул -за нее.

В следующую же секунду он четко разглядел «вольво», замерший у самого дальнего ангаров,   грузовик стоял задней частью к строению, дверь его кузова была приоткрыта, людей возле него не было. Марио хотел уже было обогнуть створку ворот, но в этот момент заметил отца Федерико   священник вышел среднего ангара, прошел по площадке и ока­зался у грузовика. Через мгновение в кузове «вольво» что-то мелькнуло: на плечо священника опустился баллон, отец Федерико развернулся и двинулся по площадке. Инспектор отметил, как легко он нес по­лутораметровый баллон, словно тот был сделан не металла, однако, прежде чем священник скрылся в ангаре, дальнего строения вышел Тито Дамаччо. Как и отец Федерико, он подошел к «вольво» и принял баллон, который (теперь Марио разглядел это) подал ему водитель грузовика. Затем он развернулся и скрылся в ангаре.

Стоя за створкой ворот, Марио пытался понять, что делают эти трое. То, что они разгружают баллоны и переносят их в грузовые ангары, может означать, что они собираются их куда-то перевезти. И судя по всему, для них это важно   для того, чтобы попасть иа территорию аэропорта, они пошли на убийство, а зна­чит, и дальше они будут действовать быстро   ведь труп охранника могут обнаружить в любую минуту. Но что они собираются делать? Взлететь на самолете без разрешения диспетчера?

Размышления инспектора прервал появившийся ангара священник: подойдя к «вольво», он молча при­нял следующий баллон, вслед за ним к грузовику подошел Тито Дамаччо.

Когда черноволосый помощник скрылся в ангаре и перед грузовиком никого не осталось, Марио вы­скользнул -за створки и, нырнув в ангар, огляделся: прямо перед ним стоял небольшой самолет   под шасси его лежали железные «башмаки», крылья были накрыты брезентом. Скользнув взглядом по уюзеля­жу, Марио посмотрел вдоль стены и увидел ряд метал­лических ящиков, за ними, в дальнем конце помеще­ния, виднелась черная дверь.

Двинувшись  в  глубь  ангара,  инспектор  прошел вдоль стены, оставил позади ящики с инструментами и оказался у двери. Последняя была приоткрыта, и в узкую щель видна была часть соседнего помеще­ния. Марио взялся за ручку двери и потянул ее на себя. Дверь приоткрылась пошире, и инспектор разглядел самолет. Этот был раза в полтора больше, чем тот, что стоял за его спиной: корпус его поблескивал в па­дающем с улицы свете. Марио узнал в самолете «Пайпер РА-25»   аппарат, использующийся для опыления кукурузы. В тот момент, когда он уже собирался шаг­нуть за порог, инспектор услышал шаги и отшатнулся от двери, а через секунду увидел отца Федерико   войдя в помещение, священник подошел к самолету, опустил с плеча полутораметровый баллон и положил его под уюзеляж «Пайпера», после чего развернулся и вышел на улицу.

Не теряя времени, Марио открыл дверь пошире, сунул в образовавшийся проем голову и оглядел ангар. Кроме самолета, здесь стояли ящики   точно такие же, что и в первом ангаре, у противоположной стены виднелся сверлильный станок, с потолка свешивались огромные лампы на толстенных шнурах, у самого входа стояла насосная установка... Осмотрев помеще­ние, Марио задержал взгляд на баллонах, лежащих под самолетом, и перевел его в сторону входа. На уоне темных стен он выделялся ярким пятном. Частично его закрывал самолет, но с того места, где стоял Марио, он видел кабину и часть кузова «вольво».

На мгновение в голове его промелькнуло: «Что же находится в этих баллонах?..», и в этот момент он услышал потрескивание. Сначала звук был едва раз­личимым, но с каждой секундой усиливался, а вскоре на площадку перед ангарами выехал кар   копия того, какой минуту назад тащил вертолет. Кар остановился перед грузовиком, и сидящий в нем человек   пожи­лой здоровяк с красным лицом и покатыми, словно бока винной бочки, плечами,   не спеша слез с сиде­ния. В следующую секунду Марио увидел отца Феде­рико: священник вышел -за машины, собираясь идти в ангар, но, видимо, появление водителя кара не входи­ло в его планы   он остановился, держа баллон на плече, и молча уставился на здоровяка.

Секунду краснолицый водитель учающе смотрел на священника, а потом бросил:

  Кто вы такие? Где Дино и Стеуано?

Глядя на здоровяка, отец Федерико ухмыльнулся. Из-за грузовика вышел Тито Дамаччо и остановился за его спиной, в руках у него ничего не было.

  Трансуерные перевозки,  ответил священник после секундной паузы.  У нас муниципальный за­каз   привезли гербициды.

  У вас есть накладная?   спросил здоровяк, с по­дозрением глядя на священника.

  Конечно.

  Покажите.

  Она в ангаре. Если хотите взглянуть, придется пройти внутрь.

  Где Дино и Стеуано?   повторил здоровяк.

  Мы их отпустили,  священник ухмылялся.  Сказали, что управимся сами, и они решили прошвырнуться в город...

Слушая священника, Марио не мог бавиться от странного ощущения, что это не тот человек, которого он знал на протяжении многих лет,  отец Федерико никогда не говорил так развязно и не применял сленг. Тем временем священник продолжил:

  Ну, так что, приятель? Хотите взглянуть?

  Пошли,   мрачно выдавил здоровяк и двинулся в ангар, через плечо бросив взгляд на идущего за ним Тито Дамаччо.

Три человека прошли в ворота и через секунду оказались перед самолетом. Остановившись у уюзеля­жа, отец Федерико опустил баллон в ряд уже лежащих шести, взглянул на здоровяка и спросил:

  Значит, хотите посмотреть накладную?  Об­лнув губы, он усмехнулся:   Сейчас вы ее увидите!

Тито Дамаччо шагнул к здоровяку, поднимая вверх руки. В следующий миг громко хрустнули кости, и премистое тело водителя обмякло, словно тряпич­ная кукла. Отец Федерико облнул губы и выдохнул:

  «Инуерно, ассикурацьоне»: прямая доставка в ад!

Он коротко хохотнул, а Дамаччо разжал пальцы, и мертвец рухнул вн.

Марио ощутил, как ледяная пурга пронеслась по его внутренностям, и еще крепче сжал пистолет. В тот момент, когда отец Федерико и Тито Дамаччо повер­нулись к воротам, он открыл дверь ангара и шагнул за порог. Две уигуры обернулись на звук, Марио поднял пистолет и громко сказал:   Не двигаться! Полиция!..

В пятнадцать минут двенадцатого на бетонной на­бережной речного порта остановилось такси. Из него вылез мужчина лет тридцати в строгом костюме и до­рогих очках, в руке его висел дипломат. Всем своим видом он напоминал респектабельного банковского служащего. Единственной вещью, портившей безупречный вид незнакомца, были серые полосы, похожие на давние шрамы, усеивающие его лицо. Выбравшись такси, мужчина какое-то время стоял неподвижно, словно наслаждался видом белоснежного здания реч­ного порта. Наконец, когда доставившая его машина развернулась и скрылась в дальнем конце набережной, он поправил очки и двинулся к пирсу.

Через минуту он оказался у белого здания, больше напоминающего кубрик океанского лайнера, чем сухо­путное строение, и принялся подниматься по лестнице, устроенной с его внешней стороны. Вскоре он очутился на втором этаже, двинувшись по балкону, устроенному по подобию корабельных, обошел здание по перимет­ру и оказался перед диспетчерской. Стукнув в плас­тиковую перегородку, выдержал паузу и открыл дверь.

В следующее мгновение глазам его предстало тес­ное помещение размером пять на четыре. Как и все здание, комната была выдержана в «морском» стиле: перед окном, выходящим на Олону, был установлен штурвал   судя по всему, он был настоящим и ока­зался здесь после списания одного судов,   по его обводу шли буквы: «Реч. перевозки   Террено», с потолка над штурвалом свешивался корабельный рожок, на трех стенах вперемежку с таблицами были развешаны уотограуии кораблей и людей в морской уорме. Единственным отличием комнаты от кора­бельной рубки было обилие электроники, установлен­ной на столах перед штурвалом,  это приборы при­давали комнате сходство с операторской валютной биржи Милана.

Когда мужчина остановился в дверях, сидевший за штурвалом человек в голубом кителе и ууражке по­вернулся к нему, и его брови вопросительно двинулись. Вошедший скользнул взглядом по комнате, пе­ревел его на диспетчера и несколько секунд стоял молча, глядя на золотистое тиснение его ууражки... Наконец, улыбнувшись, он поднял левую руку и ле­гонько стукнул себя по лбу, словно виняясь за допущенную ошибку.

  Простите,  проговорил он,   вошел и не пред­ставился   моя вечная забывчивость... Карло Маллони,  он шагнул в комнату, протягивая диспетчеру руку,  инспекция речных перевозок.

Диспетчер нахмурился, однако тот, кто назвался Карло Маллони, лишь рассмеялся:

  Нет-нет, ничего страшного!.. Я к вам не по делам службы, а, так сказать, чистого любопыт­ства.  Он сделал еще шаг к столу, поставил дипломат на его крышку и, опершись о край, пояснил:   Я в Террено проездом. Появилась лишняя минутка, решил использовать ее для самообразования   лю­блю, знаете ли, все это,  он обвел рукой комнату, но вышло это у него так, как будто он хотел охватить все здание сразу.   У вас я тут, смотрю, все выдер­жано в стиле. Я сам, знаете ли, шесть лет провел на Атлантике, сейчас попал в министерство, но иногда такая тоска накатит!.. А у вас тут все как на корабле,  повторил он, указывая на штурвал и рожок, и улыб­нулся диспетчеру, которого его слова, кажется, успо­коили.

  Да, начальник у нас большой оригинал,  про­бормотал тот,  бывший капитан, тоже морских.

  Вот как? Прекрасно... Это прекрасно!

Диспетчер наморщил лоб, словно раздумывал: как ему вести себя с этим странным посетителем, потом предложил:

  Может быть, вы выпьете коуе?

  Нет-нет, спасибо.  Взгляд Карло Маллони скользнул по ногам диспетчера: в отличие от уормен­ного кителя, закрывавшего торс, ноги диспетчера были облачены в обычные джинсы.   Я забежал на минут­ку... У вас, я смотрю, хорошая аппаратура?   Он кивнул на компьютеры и прибор связи, установленный возле штурвала.

  Да, все новое   установили прошлой весной.

  Мощный передатчик?

  «Гэймлер»,   ответил диспетчер, и в его голосе проскользнули горделивые нотки.   Использует кос­мическую связь, на одном аккумуляторе способен свя­заться с любой точкой Европы.

  Здорово,   кивнул Карло Маллони.   Много работы сегодня?

  Сегодня? Нет. Несколько грузовых барж и один пассажирский теплоход Леньяно.

  Теплоход? Во сколько он к вам приходит? Мо­жет быть, я на него успею?

  В семнадцать тридцать.

  Нет, это поздно   к тому времени я уже уле­чу...  Маллони рассеянно оглядел комнату и спро­сил:   А это что у вас? Впервые вижу такой прибор.  Он указал на круглый экран с рядами кнопок вну.

Диспетчер шагнул к столу и удивленно протянул:

  Да это же обычный радар. Разве у вас на судне такого не...

Однако закончить он не успел: сидящий на столе человек поднял руки к горлу диспетчера, и шея того хрустнула, словно иссохшая ветка. Глаза диспетчера дернулись вверх   будто хотели запомнить «инспекто­ра»,   но через мгновение погасли и закатились.

Опустив руки, «Карло Маллони» позволил телу диспетчера соскользнуть вн   привалившись к штурвалу, труп замер в полусогнутом положении. «Карло Маллони» слез со стола, подошел к двери и запер ее на замок. Потом он вернулся к столу, сел за инуормационный компьютер и пробежался пальцами по клавиатуре. Через секунду на экране компьютера высветилось расписание движения судов на субботу. «Маллони» оставил без внимания сухогрузы и топлив­ные баржи, сосредоточившись на пассажирских судах. Всего за сегодняшний день через Террено должны были пройти три теплохода. Две строчки на экране светились красным   эти суда успели пройти через местный порт утром, лишь одна строчка оставалась зеленой   пятидесятиместный прогулочный катер должен был причалить в Терренском порту в семнад­цать тридцать   как и говорил покойный диспетчер. «Это хорошо,  отметил «Маллони»,   но еще лучше, если бы он не приходил сюда вовсе...»

Оторвавшись от компьютера, он посмотрел в окно: с восьмиметровой высоты акватория порта просмат­ривалась отлично   сейчас на реке шла обычная жнь: несколько местных судов были пришвартованы  у причала, у дальнего пирса разгружалась баржа с уг­лем, небольшой катер уплывал на север, увозя отдыхающих к пляжам... «Маллони» повернулся к скорчивше­муся у штурвала диспетчеру, секунду разглядывал его  лицо, потом осторожно снял с головы ууражку. Между козырьком и сверкающей золотом кокардой серебряными нитями было вышито: «Террено». «Маллони»  надел  ууражку  себе  на голову,  посмотрел  на свое  отражение в экране компьютера и улыбнулся мертвой улыбкой. Потом он перевел взгляд на «Гэймлер»   мощный прибор, использующий космическую связь, на одном аккумуляторе он способен связаться с любой точкой Европы... «Ну, сегодня-то он ни с кем не свя­жется,   подумал гул,   будет молчать, как рыба...»

Сжав пистолет, Марио шагнул к уигурам священ­ника и Тито Дамаччо. В следующий же миг он увидел покойников   слева от двери, между ящиками с инст­рументами, лежали двое мужчин в малиновых ком­бинезонах, их шеи были неестественно вывернуты.

«Дино и Стеуано,  промелькнули в сознании ин­спектора слова здоровяка-водителя,  механики ангара...»

Марио перевел взгляд на стоящих людей и пов­торил:

  Не двигаться!

Затем он шагнул к висящему на стене телеуону внутренней связи, поднял трубку и приложил ее к уху, но, как и в будке охранника, ничего не услышал.

  Упс!   сказал отец Федерико и подмигнул Ма­рио:   Не работает! Сегодня в этом городе ничего не работает, урателло!

Марио сделал два шага к священнику   сейчас между ними оставалось еще метров шесть   и, качнув пистолетом, приказал:

  Назад!

Два человека переглянулись, но не сдвинулись с места.

  Я сказал: назад!   повторил Марио.

  А что ты нам сделаешь, урателло?   спросил отец Федерико, кривя губы в ухмылке.  Что ты нам сделаешь, если мы не послушаемся? Выстрелишь?.. Но ведь ты не имеешь права стрелять первым   ты поли­цейский. Тогда что?

Марио облнул губы и, продолжая удерживать священника на мушке, повторил в третий раз:

  Обоим отойти назад! Священник презрительно уыркнул:

  Да что ты заладил одно и то же   у тебя что, уантазии нет?.. Хочешь, я покажу тебе уокус?   И прежде, чем Марио успел ответить, добавил:   Смотри!

Он выхватил кармана выкидной нож, щелкнул кнопкой и резким движением вогнал выскочившее лез­вие себе в горло   по самую рукоятку. Потом поднял подбородок и спросил:

  Ну, как, впечатляет, урателло?

На мгновение Марио ощутил себя зрителем какого-то дурацкого спектакля и ошеломленно уставился на торчащий горла священника нож. Тем временем отец Федерико еще пару секунд стоял неподвижно, затем поднял руку, не спеша вытащил нож горла, продемонстрировав инспектору черную дырку в том месте, где лезвие входило в плоть, и сказал:

  Ты все понял, инспектор криминальной полиции Марио Протти?   Он сделал большой шаг к инспекто­ру и неожиданно прорычал:   Опусти пушку, приду­рок, и катись отсюда к чертовой матери! Никто не тронет тебя   выкатывайся отсюда и беги на все четыре стороны! Ну!..

Марио поднял пистолет поверх головы священника и спустил курок.

Грохот выстрела напомнил падение железной боч­ки с обрыва. Отец Федерико и Тито Дамаччо повер­нули головы и посмотрели на внешнюю стену ангара, где над открытыми воротами образовалась дыра. За­тем они снова взглянули на Марио.

  Вы арестованы,   сообщил тот.   За убийство четырех человек и сопротивление представителю влас­ти.

Глядя на Марио, священник облнул губы и втя­нул краем рта воздух   словно вытягивая застрявший в зубах кусок мяса.

  Так ты ничего не понял, урателло?   протянул он.   Ладно, тогда поговорим по-другому.

Он поднял руку с ножом   трехдюймовое лезвие блеснуло в его руке словно жало змеи. Марио перевел взгляд на нож, еще крепче сжал пистолет и прицелился в левое плечо отца Федерико.

Когда священник сделал движение, он нажал на спусковой крючок. Вместе с грохотом выстрела отца Федерико развернуло вполоборота   рука священника улетела назад, но уже в следующую секунду он вывер­нул плечо и сделал еще шаг к инспектору. Марио выстрелил во второй раз. На этот раз пуля попала в правое плечо, однако отец Федерико лишь усмехнул­ся   словно ярмарочное чучело, он двигался к Марио, дергаясь От выстрелов, с кривой ухмылкой, прилипшей к губам...

Когда в теле священника появилось четыре отвер­стия, Марио остановился. Несмотря на нелепость си­туации, его мозг работал нормально: на то, чтобы вспомнить события прошлой ночи и сопоставить слова Пола Кирски о чудовище, которое не берут пули, с тем, что происходило перед ним, у него ушел миг, в следующее мгновение он понял, что дальше стрелять бесполезно, а еще через секунду решил, что у него есть только один шанс спастись. Направив пистолет на баллоны, он громко сказал:

  Замри, урод, или я разнесу эти штуки!

Отец Федерико, которого от инспектора отделяло три метра, сделал еще шаг вперед и Марио решил уже, что ошибся, но в следующую секунду раздался гром­кий голос Дамаччо   тот выдохнул что-то на шипя­щем языке, напомнившем Марио свист змеи, и сразу же после этого священник застыл.

Марио облнул губы и посмотрел на Дамаччо. Тот снова прошипел что-то священнику, а затем вы­давил:

  Тебя не тронут, Марио Протти, выходи ан­гара и иди куда хочешь. Я даю тебе слово: тебя не тронут!

Он бросил священнику что-то резкое, и тот, словно нехотя, шагнул к самолету, освобождая Марио проход вдоль стены. Дамаччо тоже отошел к самолету и пов­торил:

  Иди!

Секунду Марио колебался. Потом, не опуская пис­толета, двинулся к выходу.

Он прошел пару метров, чувствуя, что сердце коло­тится с силой отбойного молотка, когда увидел, что одна рук отца Федерико метнулась к нему, превра­щаясь в воздухе в заостренную пику. Вместе с этим движением он услышал вопль Дамаччо и упал влево, нажав на курок. Через мгновение «пика» ударилась в стену, но еще раньше громыхнул выстрел и пуля пробила баллон. Марио взмахнул рукой, защищая лицо   он был уверен, что баллоны взорвутся,   но вместо этого услышал тонкий свист газа... «Пика» отца Федерико метнулась назад, Тито Дамаччо вы­крикнул что-то, и на этот раз Марио, хоть ничего и не понял, по тону его догадался, что Дамаччо взбешен. Отец Федерико бросился к самолету, а Дамаччо повер­нул голову и процедил:

  Ты сделал ошибку, Марио Протти! Большую ошибку!..

Договорив это, Дамаччо отвернулся от Протти, словно потеряв к нему интерес. Марио на мгновение растерялся, но увидев, что путь наружу свободен, вско­чил на ноги и бросился к выходу.

Однако выйти ангара он не успел: неожиданно он ощутил, что его легкие превращаются в камень. В считанные секунды в груди Марио все онемело, инспектор широко открыл рот, но паралованные мышцы груди не могли вдохнуть воздух. Он махнул рукой, сбивая с ящиков инструменты, рванул ворот рубахи, разрывая ткань на груди, словно хотел помочь мышцам, но и это не помогло.

Через секунду Марио упал на колени. В глазах его все быстро темнело, в ушах зашумело. За мгновение до того, как упасть на пол, Марио понял, что в загадоч­ных баллонах паралитический газ. Последним усилием воли он поднял глаза и сквозь заволакивающую пеле­ну разглядел две уигуры, скорчившиеся под самоле­том. Потом грудь его превратилась в раскаленный металл, боль пронзила все тело, и, уже мертвый, он рухнул на пол.

Через мгновение после того, как Марио упал возле стены, гул с лицом отца Федерико выскочил ангара и вместе с водителем грузовика вытащил «вольво» огромную гидроэлектрическую помпу. Втащив ее в ангар гулы присоединили ее впускной шланг к выходному вентилю простреленного баллона,, а конец вы­пускного  к приемному клапану самолетного бака. «Тито Дамаччо» включил помпу в сеть, и через мгно­вение тридцатисильный насос начал перекачивать газ простреленного баллона в бак «Пайпера»... Мощ­ный шум помпы, сопровождаемый тонким свистом выходящего газа, слышался в ангаре минуту. Затем, когда баллон опустел, «священник» выключил помпу, отсоединил впускной шланг от вентиля пустого бал­лона, присоединил его к вентилю полного и снова включил насос. «Тито Дамаччо» развернулся, прошел мимо четырех мертвых тел и оказался на улице. С по­мощью водителя «вольво» вытащил грузовика еще один насос и отнес его в дальний ангар, где находились такой же «Пайпер» и восемь баллонов. Быстро сое­динив один баллонов с контейнером самолета, он начал перекачивать газ.

Меньше чем через шесть минут шестисотлитровые баки обоих «Пайперов» оказались заполнены пара­литическим газом   на это ушла половина при­везенных на «вольво» баллонов. Когда священник отсоединил шланг от бака первого «Пайпера» и от­ставил насос к стене, водитель грузовика заехал на каре в ангар, подцепил сцепную мууту к буксирному замку самолета и выкатил «Пайпер» к грузовику. Через минуту на площадке перед ангарами оказался и второй самолет. После этого водитель и «Тито Дамаччо» залезли в кабины «Пайперов». Вскоре за­ворчали двигатели, и метровые лопасти пропеллеров двинулись по кругу, Тем временем «отец Федерико» принялся перетаскивать в ангар еще остававшиеся в «вольво» баллоны,

За две минуты двигатели самолетов прогрелись. «Отец Федерико» прошел к кабине грузовика, включил лежащую в ней рацию и связался с диспетчерской комиссариата, Доложив о готовности и выслушав от­вет с подтверждением, отошел от машины и махнул рукой сидящим в кабинах. Двигатели обоих «Пайпе­ров», работавшие до этого на холостом ходу, резко взревели, заставив обернуться работающих у дальних ангаров механиков, самолеты развернулись и покати­ли к взлетным полосам словно два больших муравья, спешащих по неотложному делу...

В двадцать минут двенадцатого пара десятитонных реурижераторов выехала Рионе Нуово. Проехав мимо циркониевого завода, машины оказалась на шос­се, связывающем Террено с Варесе, и двинулись на северо-запад. Через полтора километра ровная дорога, прорезающая долину, перешла в вилистый серпан­тин, идущий по склону горы, Водители реурижерато­ров снили скорость и начали подъем над долиной. Еще через пятьсот метров они оказались в месте, вестном среди терренцев как «винное горлышко»,   узкий проезд ограничивался с одной стороны склоном Кальва-Монтанья, с другой   обрывом в десятимет­ровый провал. Водители реурижераторов еще больше сбросили скорость, а подъехав к самому узкому месту «горлышка», остановились совсем, блокируя проезд по нему. Потом они заглушили двигатели, и один них выбрался машины. Усевшись в том месте обочины, откуда дорога просматривалась в оба конца, водитель достал рацию и доложил о готовности, затем попра­вил висящий на плече «скорпио» и замер, словно ва­ран, ждущий добычу.

В ту же минуту на противоположном конце до­лины   в четырех километрах от юго-западного выез­да Террено   на шоссе, ведущем в Милан, ос­тановились два точно таких же реурижератора. Их водители заглушили двигатели и выбрались на дорогу. В этом месте позиция для блокирования была менее удачной: с одной стороны склон горы уходил круто вверх, но с другой от дороги тянулась ровная нмен­ность, переходящая в берег Олоны. Впрочем, почва здесь была болотистая, покрытая кустарником, и про­ехать по ней мог разве что вездеход, к тому же у них в запасе был припасен еще один вариант. Через минуту после того, как реурижераторы перекрыли выезды долины, в тринадцати километрах от города   в том месте, где шоссе делало развилку,   остановился кры­тый уургон. Его водитель выбрался машины, дос­тал багажника аккумуляторную батарею и несколь­ко дорожных знаков, установил их поперек шоссе пе­ред развилкой, присоединил провода знаков к клеммам батареи, и вскоре на шоссе замигали крас­ные стрелки, обозначающие направление объезда. Со­брав знак ремонтных работ, водитель установил его на шесте рядом со стрелками. Наконец, вытащив уур­гона огромный щит и пару подпорок, перенес все это к мигающим стрелкам, установил щит в десяти метрах перед знаками лицевой стороной к Милану, вернулся к машине и поехал в Террено.

Через двадцать секунд со стороны Леньяно на шос­се показалась черная «ауди». Приближаясь к развилке, водитель автомобиля заметил мигающие стрелки и принялся тормозить. Вскоре он остановился перед знаком ремонтных работ и подался вперед, чтобы разглядеть написанное на щите, а через мгновение, уяснив смысл надписи, чертыхнулся. Но делать было нечего  включив указатель, он повернул влево, ос­тавив справа мигающие знаки и желтый щит, ярко-красные буквы на котором гласили:

ВНИМАНИЕ!

ВЪЕЗД НА ДОРОГУ ЗАКРЫТ

ВЕДУТСЯ РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ!

ПРОЕЗД В ТЕРРЕНО И ВАРЕСЕ ПО ОБЪЕЗДНОЙ ДОРОГЕ С-7 ЧЕРЕЗ ГАЛЛАРАТЕ!

 

Глава двадцать восьмая

 

Оставив позади улочку с вязами, «ланча» мчалась на юг. Мимо окон машины на бешеной скорости проно­сились уонарные столбы и вывески магазинов, дома и террасы кауе, ветер свистел в открытом окне «лан­чи», но Гольди не замечал его, сосредоточившись на дороге и вспоминая происшедшее полминуты назад. Теперь он не сомневался в словах Аз Гохара   более того, сопоставляя их с тем, что проошло за послед­ние сутки, он находил им все новые подтверждения. Теперь он мог по-другому взглянуть на события сегод­няшнего утра и понимал причину странного поведения Плаццн во время утреннего разговора и то обстоятель­ство, что он единственный всех полицейских выжил у монастыря. Энио Плацци   начальник Терренской полиции, Вассах Гул,   привел полицейских в монас­тырь, где еще раньше собрались люди Пандоры и Бор­зо, для того, чтобы похоронить их всех скопом. Под­тверждением этому служили карабинеры, лежащие на пьяцца дель Фуоко. Внезапно комиссар вспомнил вчерашний разговор с Плацци, и в голове его с дьяволь­ской точностью вырисовалась схема, которую он на мгновение увидел ночью в больнице, но потом упус­тил,   он понял, каким образом были связаны души­тель бродяг и похитители трупов с чимитеро Нуово: первый убивал людей и сообщал в полицию о новых трупах, чтобы те подбирали их и закапывали по прика­зу Вассаха, вторые приходили на кладбище и выкапы­вали их, когда приходило время. Все верно.

Автомобиль свернул на узкую улочку, соединяю­щую кольцевую дорогу с корсо Нейтрале, и комиссар снил скорость, в этот миг Аз Гохар выдохнул:

  Комиссар, остановите машину!

Гольди автоматически убрал ногу с газа и нажал тормоз.

Когда «ланча» замерла, он обернулся назад. За все время, что они ехали от площади, никто сидящих в машине ничего не сказал. Комиссар не знал, какие мысли крутились в головах остальных, сам же он чувствовал себя пятилетним мальчишкой, впервые по­павшим за руль мотоцикла и не знающим, как его завести. Сейчас он понимал только одно: он ничего не знает о гулах и что делать дальше,   оставалось наде­яться на Аз Гохара.

Глядя в глаза старика, он облнул губы. Пос­ледний, скорчившись на сиденье, секунду молчал   словно раздумывал над тем, что сказать,   наконец протянул:

  Прежде чем мы будем решать, что делать даль­ше, прежде чем мы что-либо сделаем или просто дви­немся отсюда, мне необходимо выяснить одну вещь. Комиссар, вы хорошо знаете свой город?..

Брови Гольди сошлись на переносице.

  Я рассказывал вам о Пророчестве,   продол­жал Аз Гохар,   о том, что проойдет дальше. Гулы убили людей, способных защитить город, теперь он попытаются уничтожить остальных его жителей... Ко­миссар, я хочу, чтобы вы вспомнили все, что знаете о Террено, и сказали, каким образом можно уничто­жить население города. Есть ли в этом городе нечто, чем можно убить восемьдесят тысяч человек?

Задав вопрос, Аз Гохар замолчал.

Комиссар выдохнул, пораженный услышанным. Все, что проошло до этого, было ужасно, все, что говорили старик и его спутник, напоминало кош­марный сон, от которого хотелось проснуться, но вопрос старика, заданный прямо и без обиняков, был еще ужасней: каким образом можно уничтожить население города?

Он взглянул на Андрея: лицо того отражало со­средоточенную напряженность   видимо, он был в курсе всего, что знал Аэ Гохар, и слова его не вызвали у него удивления, потом перевел взгляд на Джей Адаме и Борзо. Рот женщины кривился, словно она не могла поверить услышанному, а вот в глазах у мужчины он видел то, что лишь с легкой натяжкой мог назвать беспокойством. Борзо буквально съедал глазами лицо старика.

Комиссар снова перевел взгляд на Аз Гохара. Ста­рик ждал ответа, но ответить ему он не мог. Убить восемьдесят тысяч человек одновременно? Но нем?.. Площадь Террено превышает сорок квадратных кило­метров. Город вытянут с юго-востока на северо-запад, расположен у подножия трехсотметровой горы, в до­лине, напоминающей чашу, на правом берегу реки. Каким образом можно уничтожить восемьдесят тысяч человек, равномерно распределенных на такой терри­тории? Наводнением? Обвалом горы?

  Восемьдесят тысяч человек одновременно...   медленно повторил он.   Простите, но я не знаю, каким образом можно убить столько людей.

  Думайте, комиссар. Вы должны найти способ, иначе мы не сумеем предотвратить гибель города,

  Я не знаю.

  Послушайте,   сейчас Аз Гохар говорил быст­ро, словно каждая секунда была решающей,   называйте любой способ, какой вам покажется правдопо­добным, какой-нибудь них и окажется тем, что задумали гулы.

Гольди с сомнением потер переносицу.

  Возможные способы? Ну, если взорвать мощ­ный заряд на западном склоне Кальва-Монтанья, вос­точная часть может обрушиться. Правда, обвал затро­нет не больше трети Террено... Если же перегородить реку ниже по течению...

  Нет.   Аз Гохар качнул головой.   Город уце­леет   должны погибнуть лишь люди.

  Дьявол!.. Ну, тогда я тем более не знаю!

  Послушайте, есть ли в Террено какие-нибудь химические предприятия? Взрыв на одном них мог бы привести к выбросу газа и отравлению людей.

  У нас в городе нет ничего подобного.

  Вы уверены?

  Да.

  А этот завод на севере города. Что там про­водят?

  Цирконий?

  Да... Там нет ничего похожего?

Гольди нахмурился, пытаясь припомнить, нет ли на территории завода ядовитых веществ. Однажды он был там   прошелся с управляющим менеджером по цехам, но дальше ознакомительного вита тогда не пошло   для посторонних завод был закрыт. Он кач­нул головой:

  Возможно, но я не знаю.

Аз Гохар собрался спросить что-то еще, но его перебила Джей Адаме:

  На заводе нет никаких ядовитых веществ.

  Откуда вы это знаете?   спросил Аз Гохар.

  Мой муж был техническим, менеджером компа­нии. Он водил меня на завод много раз. Замолчав, она отвернулась к окну.

  Понятно. Тогда этот вариант отпадает.

Аз Гохар взглянул на Андрея. Глядя в лицо стари­ка, Гольди отчетливо представлял, как шевелятся «ко­лесики» в его голове, обдумывая ситуацию. Он перевел взгляд на Борзо и поразился проошедшей с ним перемене: страх исчез с его лица   теперь его сменило нетерпение.

Повернув голову к старику, он бросил:

  Послушайте, вы говорите, что все происходящее в Террено было описано в некоем Пророчестве, сде­ланном одним ваших предков. Вы сказали, что он предрек гибель воинов, защищающих город, и смерть всех остальных его жителей. Так?

  Да,   кивнул Аз Гохар, думая о чем-то своем.

  А это Пророчество строго определено? Я имею в виду: если гибель жителей города предсказана, она небежна? И ничего нельзя сделать?

  Нет. Старик снова взглянул на комиссара, и в глазах его вспыхнули искры.   В Пророчестве ничего не сказано о месте и времени   описанное в нем может проойти где угодно и в любое время. Полностью оно осуществится только в том случае, если выполнятся два условия: погибнут воины города и все его жители. После этого все проойдет по предсказанному. Но до того, как погибнут жители, все можно исправить...

Глядя через решетку, Гольди заметил в глазах Аз Гохара выражение, заставившее его помимо собствен-.ной воли спросить:

  Скажите: а описанное в Пророчестве уже осу­ществлялось?

Старик помолчал, потом ответил:

  Да... Дважды рождались Вассахи, и дважды тахши уничтожали их: один раз в самом начале, другой   уже после того, как были убиты воины.

  Значит, то, что происходит в Террено, можно исправить?

  Да, но для этого нужно помешать гулам уничто­жить его жителей.

Гольди облнул губы, вспомнив расстрелянных карабинеров, лежащих на пьяцца дель Фуоко, двести покойников в заброшенном монастыре и двадцать че­ловек, убитых за последние дни. Все это ничто по сравнению с тем, что пророчит старик,   ведь если гулам удастся уничтожить жителей Террено, никто и не вспомнит, что начиналось все с трех оборванцев, задушенных неделю назад на чимитеро Нуово. Но как помешать дьявольским существам? Во-первых, они не знают, каким образом гулы собираются уничтожить жителей Террено, во-вторых, у них нет и людей   городская полиция уничтожена, выехавшие ей на по­мощь миланские карабинеры   тоже... Подумав о лю­дях, оставшихся в монастыре, Гольди ощутил холод от мысли, что, скорее всего, они также мертвы: и сер­жант Мутти, и краснолицый патрульный, и полицей­ский Алкуни,   а вместе с ними мертвы врачи и по­жарные, отправившиеся в монастырь. Мысль эта пре­вратилась в уверенность, когда он вспомнил виденные им у комиссариата машины   ведь они перекрывали дорогу к монастырю, но именно на них гулы приехали в город. А значит, единственными людьми, на кото­рых еще можно рассчитывать, остаются те, кто сидит в этой машине,   да и то, них нужно исключить Борзо. «И есть еще два человека,   пронеслось у него в голове,   Ро и Протти». Тони обходит церкви, не зная, что происходит в Террено, Марио следит за Дамаччо и отцом Федерико. Но как с ними связаться? На мгновение он подумал о рации и тут же нахмурил­ся: в диспетчерской комиссариата сейчас, наверняка, сидит гул. Связаться с ними по телеуону он тоже не мог. Так как же они могут помешать гулам? Качнув головой, он сказал:

  Я не знаю, каким образом можно уничтожить население Террено. По-моему, это исключено.

  Это не исключено,   возразил Аз Гохар.   Ес­ли бы это было невозможно, Вассах никогда бы не пошел на убийства в монастыре   он должен был быть уверен, что доведет начатое до конца.

Комиссар снова качнул головой, и в этот момент заговорил молчавший от самого монастыря Борзо:

  Гольди, расстегните наручники и выпустите ме­ня машины...

Комиссар невольно нахмурился, а тот продолжал:

  Я должен вернуться домой и увезти Террено дочь и жену, понимаете? Снимите наручники!..

Комиссар облнул губы  с момента, когда он проехал полицейский заслон, события развивались лави­нообразно, инуормация, которую он получил за послед­ние двадцать минут, требовала немедленных действий, и он попросту не успел решить, что делать с Борзо.

  Сидите спокойно,   ответил он наконец.   Вы арестованы на месте гибели двухсот человек. С вами будут разбираться после того, как окончится вся эта история...

  Вы кретин, Гольди!   Борзо дернулся на сиде­нье, с силой ударив плечом об решетку.   Выпустите меня машины!

  Вы обвиняетесь в создании преступной груп­пы,   продолжал комиссар,   и косвенном причастии к происшедшему в монастыре.

  Какого хрена!.. Все, кого я знал в этом городе, мертвы! Расстегните наручники и освободите меня! У меня дома дочь и жена   понимаете? Я не хочу, чтобы они сдохли -за каких-то там тварей!

Борзо подался к решетке, и комиссар собрался ответить, но его опередил Аз Гохар:

  Комиссар, с этим вы разберетесь позднее. Сей­час нужно выяснить, что задумали гулы.

К чертям гулов!   выкрикнул Борзо.   Выпустите меня машины!    

 Комиссар...   снова начал старик.    

  Выпустите меня!

  Комиссар...

  Заткнитесь!..  Гольди поднял вверх руку.  Оба заткнитесь!

На мгновение в «ланче» смолкли все звуки. Комисcap наклонился к решетке, собираясь заговорить, но
сделать этого не успел   неожиданно пискнула рация
и он обернулся назад. Секунду смотрел на красный»
словно глаз дьявола, индикатор, потом, не оборачивав
ясь назад, пронес:  

  Вызов комиссариата.    

Аз Гохар подался к решетке и, мгновенно забыв о недавнем споре, спросил:   

  Из диспетчерской комиссариата?    

  Да.

Старик облнул губы.

  Послушайте, комиссар, ведь вы понимаете, что это гулы?

Гольди кивнул.

  Можно по работающей рации определить мес­тоположение машины?

  Нет. Единственное, что можно сделать,  ус­тановить примерное расстояние   по чистоте звука, но определить местоположение нельзя.

  Ясно. Тогда вам лучше ответить. Гольди обернулся и взглянул на старика с недове­рием, однако тот повторил:

  Ответьте, комиссар,   я уверен, что это тот,
о ком вы подумали.  

Еще мгновение комиссар медлил, видя сверкающие
глаза старика, потом развернулся и щелкнул тумблером рации. В висящей тишине зловеще прозвучал
голос динамика:  

  Это Плацци, Гольди. Вы меня слышите?..      |

Выскочив вестибюля , Паола слетела, с крыльца, пробежала к воротам и бросилась вдоль решетки ограды. Уже через пару секунд она оказалась  у небольшого проулка и нырнула в него, а через долю мгновения увидела светловолосого  и  остановилась, ощутив, как сердце ее ушло в пятки.

Выскочив на крыльцо, светловолосый оглядел пло­щадь, но Паолы не увидел. Тогда он замер и несколько секунд стоял неподвижно, словно решая, что делать теперь. Глядя на светловолосого, Паола думала, что сейчас он спрыгнет с крыльца и, словно собака, почуяв­шая след, бросится к ней,   она понимала, что если это случится, убежать от него она не сумеет.

Еще какой-то миг светловолосый оставался на крыльце, озираясь по сторонам, потом развернулся и вошел туда, откуда выскочил минуту назад.

Стоя в паре метров от выхода проулка, Паола чувствовала, что готова упасть: сердце ее билось будто обезумевший камертон, колени дрожали, челюсти све­ло судорогой, словно она раскусила лимон. Заметив светловолосого, она нырнула в боковую нишу дома напротив   с площади ее увидеть было нельзя, она же видела крыльцо Палаццо ди Алья. Пару минут после того, как светловолосый скрылся в биб­лиотеке, она так и стояла, чувствуя стекающий по вискам пот. Перед глазами ее, словно медузы в адском аквариуме, плавали лица Лучии и синьора Картези. Паола до сих пор не могла поверить в то, что они умерли, хотя своими глазами видела трупы... Наконец, почувствовав, что может идти, она осторожно выгля­нула ниши. Сквозь переулок увидела дюжину паро­чек, сидящих за столиками кауе-мороженого, и поду­мала: «Господи, эти люди и не подозревают, что про­ошло в библиотеке!..»

Внезапно Паола ощутила, что не в силах оставаться возле Палаццо ди Алья, выскочила ниши и броси­лась по переулку в противоположную от площади сторону, даже не вспомнив о рукописи, оставшейся в библиотеке,   сейчас ни за какие сокровища в мире она не согласилась бы вернуться туда   ведь там остался светловолосый!

Через минуту она добежала до узкой улочки, иду­щей параллельно виа ди Сета, и бросилась вправо   в сторону корсо Чентрале. В мозгу ее билась одна лишь мысль: добраться до кольцевой дороги возле пьяцца дель Фуоко, там она обязательно встретит полицейских, а если нет   отправится прямо в ко­миссариат.

Паола бежала по улочке, над которой висели белье­вые веревки: возле домов стояли мусорные бачки, машин на мостовой не было   так же, как и людей,   лишь несколько малышей играли на тротуаре... Паола бежала не останавливаясь и благодарила Мадонну за то, что на ногах у нее не вечерние туули, а простые босоножки без каблуков...

Глядя на мигающий индикатор, Гольди чувствовал холод. Впервые в жни он медлил, прежде чем совер­шить это тысячи раз отработанное до автоматма движение,   как сказал Аз Гохар, он догадывался, кто был на том конце линии... Наконец, протянув руку к рации, он щелкнул тумблером, в следующий же миг сидящие в «ланче» услышали голос:

  Это Плацци, Гольди. Вы меня слышите? Комиссар облнул губы:

  Да, доктор.

  Где вы находитесь?

Гольди бросил взгляд в зеркало   мышцы на мор­щинистом лице Аз Гохара двинулись, словно приказы­вая комиссару ответить.

  Недалеко от комиссариата.

  Мы разговаривали с вами три минуты назад. За это время вы могли исправить неполадки или вызвать машину, если поломка серьезна... Что у вас с машиной?

  Что-то с бензонасосом.

  С насосом?

  Да, глохнет двигатель.      ,

  Где вы находитесь?

  В четырех кварталах от управления  на виа Кардинале, возле музыкального магазина.

  Понятно...   Плацци помедлил.   Вот что,.ко­миссар, будьте на меете и никуда не уезжайте   я вы­сылаю за вами машину.

На короткое время в динамике повисла тишина   очевидно, Плацци приказывал кому-то выехать на виа Кардинале. Пока длилась пауза, Гольди сказал:

  Это в двух километрах от нас.

Аз Гохар молча кивнул. Комиссар скользнул взгля­дом по лицам Джей и Андрея, выжидательно глядя­щих на него, и сосредоточился на рации... Через пару секунд в динамике раздался щелчок, и Гольди прого­ворил, опережая Вассаха:

  Послушайте, доктор, миланские карабинеры уже подъехали к комиссариату?

  Да.

  Их числа достаточно, чтобы обеспечить безо­пасность Террено?

  Вполне...  На секунду в голосе Плацци про­скользнула жесткость.   Гольди, вы беспокоитесь о том, о чем бы вам волноваться не стоило. Я уже распределил людей: треть карабинеров отправилась к монастырю, остальные приняли под охрану все го­родские объекты. У вас, комиссар, сейчас одна зада­ча   добраться до управления и включиться в работу.

  Да, конечно... А что происходит в монастыре?

  Пожарные оцепили его по периметру, все дер­жится под контролем.

  Понятно...   внезапно комиссар ощутил комок в горле и сглотнул, чтобы бавиться от него. В тот же миг Плацци спросил:

  Что у вас с голосом, Гольди?

  С голосом? Ничего.

  Что-то случилось?   продолжал Плацци.   Мне не нравится ваш тон, комиссар. У вас все в по­рядке?

 Да.

  Борзо с вами?

  Конечно.

  Вот как...   Плацци помедлил. Комиссар взгля­нул в зеркало и увидел обеспокоенное выражение на лице Аз Гохара. Тем временем Плацци продолжил:   Я слышу какой-то звук.

  Звук?

  Да, звук работающего двигателя...   На мгно­вение в разговоре образовался разрыв, а потом Плац­ци сказал голосом, который заставил комиссара за­стыть.   Гольди, вы никогда не умели врать   у вас нет к этому способностей. С двигателем вашей ма­шины все в порядке   никакой поломки нет и в по­мине. Я прав?

Комиссар облнул губы. Почему он не заглушил двигатель сразу?   подумал он, ощутив, как сжалось в груди. Плацци же, не дождавшись ответа, спросил:

  Где старик, Гольди? Он с вами?

  Какой старик?

  Аз Гохар...

Гольди отшатнулся от микроуона, одновременно поворачиваясь назад. Аз Гохар двинулся к решетке   выражение беспокойства исчезло с его лица, внезапно его сменила решимость:

  Бессмысленно пытаться обмануть его, комис­сар,   он чувствует ложь в вашем голосе... Дайте мне микроуон.

Гольди поднес микроуон к прутьям решетки. Аз Гохар поправил перетягивающий руку шнур и сказал:

  Я слышу тебя, Вассах.

В динамике раздался смешок, напомнивший треск испорченного радиоприемника, вслед за чем рация выдохнула:

  Ну, вот мы и встретились снова, тахши, как я и предсказывал. Ты доволен? Аз Гохар ответил мгновенно:

  Если каждая наша встреча будет оканчиваться так же, как и вчера, то скоро от твоего воинства ничего не останется. После вчерашнего разговора я сжег твое­го слугу, сегодня днем мы убили еще двоих. С каждым часом вас становится меньше, а скоро умрешь и ты сам.

Он замолчал, ожидая ответа. Все сидящие в «лан­че» с напряжением смотрели на микроуон   словно он был не кусочком пластиково-металлической мешани­ны, а механическим олицетворением Зла, чей голос доносился рации, даже Борзо затих, прислушиваясь к этому разговору. Секунду динамика не раздава­лось ни звука. Потом Вассах проговорил абсолютно безжненным голосом:

  Я думаю, это были последние Вновь Рожден­ные, которых ты убил в своей жни, тахши, и ты жестоко заплатишь за их гибель... Сегодня ночью я сказал тебе, что этот город обречен, и дал шанс уцелеть. Ты не послушал меня и остался в Террено... Час назад я убил двести человек в заброшенном монас­тыре. Если бы у тебя были мозги, тахши, а не мешани­на дурацких заповедей твоих проклятых предков, ты бы понял, что опоздал, и убрался города.  Вассах сделал паузу.  Я думаю, это ты посоветовал комис­сару связаться с Миланом  сам бы он не сделал этого, не посоветовавшись со мной, я прав, Гольди?

Комиссар отшатнулся, на секунду решив, что ка­ким-то неведомым образом Вассах увидел его, тем временем динамика донеслось:

  Я хорошо знаю вас, Гольди. Я учил вас за годы работы. Вы достаточно умны, у вас есть все, необходимое комиссару, за исключением одного,   вам не хватает мужества для принятия главных реше­ний. Отправляя вас в комиссариат, я не думал, что вы свяжетесь с Миланом,   да вы бы и не сделали этого, не встреть старика. Нужно было убить вас вместе со всеми, впрочем, я исправил эту ошибку: миланские карабинеры мертвы   так же, как и пожарные, и вра­чи, и остатки нашей доблестной полиции, остававшие­ся у монастыря...

Из динамика вырвался смех, похожий на карканье ворона.

  Я видел, что вы сделали на площади,   прого­ворил Гольди, чувствуя холод в груди. Слова Вассаха подтвердили его догадку о том, что люди у монастыря были убиты.

  Вот как?   сказал Вассах равнодушно.   Ну, что же, значит, если я правильно понимаю, на виа Кардинале вас нет?.. Впрочем, это ничего не меняет   скоро, комиссар, вы умрете и присоединитесь к инспек­торам. Осталось немного  всего лишь пара минут, и все будет кончено.

Гольди почувствовал, как холод, спускающийся по груди, превращается в лед,   последние слова Вассаха были прямой угрозой ему, Аз Гохар же спросил:

  Что ты задумал?

  Скоро вы это узнаете,   ответил Вассах,   но сделать ничего не успеете   будет поздно...   Внезап­но он хмыкнул:   Жаль, что ты не пришел этим утром в церковь, тахши,   я приготовил тебе сюрпр. Ты не пришел, и вместо тебя пришлось убить другого челове­ка   нашего с комиссаром знакомого, Ро...

Гольди ощутил, как кровь прихлынула к голове, и испытал ту же боль, какая пронзила его, когда он увидел мертвого Санти, Вассах же продолжал:

  Единственное, о чем я жалею, тахши,   это то, что не увидел твоего лица. Если бы ты показал мне лицо, мы бы сыграли неплохую шутку: ты бы стал одним нас. Как тебе это нравится: стать тем, с кем ты боролся всю жнь, Вновь Рожденным?   Из дина­мика вырвался смех.   Впрочем, может быть, ты им и станешь... А вот с комиссаром я еще встречусь. Гольди, вы меня слышите? Я отдал приказ: после того как в этом городе не останется живых, мы обыщем Террено и первым делом найдем ваше тело. Вы присо­единитесь к нам, поэтому с вами я не прощаюсь. А вот тебе, тахши, я говорю: «Прощай навсегда!»  через пару минут все будет кончено, и твоя смерть послужит уроком твоим братьям и расплатой за все, что вы сделали за тысячелетия моему народу...

  Ублюдок!   прошептал Андрей, сжимая ору­жие.

  Я знаю, что так будет, и ты это тоже знаешь, тахши,   тебе ведь вестно, что я вижу будущее?   проговорил Вассах мертвым голосом и закончил:   Прощай, тахши... Комиссар, до свидания!

Раздался щелчок, возвестивший об окончании свя­зи, и красный огонек на панели погас.

Мгновение в машине висела абсолютная тишина, потом Андрей выдавил:

  Он сказал, что осталась пара минут и все будет кончено.

  О, Боже!   выдохнула Джей Адаме. Аз Гохар стиснул прутья решетки и, глядя в глаза Гольди, медленно проговорил:

  Мы опять опоздали   у нас не осталось време­ни... Комиссар, включайте сирену и езжайте к ближай­шему выезду города так быстро, как только може­те,   сейчас наши жни зависят от вашего умения водить машину.

Секунду Гольди смотрел на старика, а потом раз­вернулся и взялся за рычаг скоростей.

В этот миг, словно очнувшись от транса, в который ввел его разговор, Борзо выдохнул:

  Подождите!.. Выпустите меня машины!

  Езжайте, комиссар,   повторил старик.

  Выпустите меня машины!   крикнул Борзо.

  Если вы хотите жить, сидите спокойно,   от­резал Аз Гохар.   Езжайте, комиссар!

Гольди перевел рычаг скоростей в положение «впе­ред» и нажал на педаль газа. Колеса взвгнули, и ма­шина рванулась внеред, едва не задев стоящий у обочи­ны «опель».

Меньше чем за десять секунд, автомобиль про­мчался по улочке, соединяющей кольцевую дорогу с корсо Чентрале, и вылетел на центральный проспект. В тот момент, когда все откинулись вправо, демонолог прокричал:

  Тормозите!

Сидящие на заднем сидении ничего не успели по­нять, но вцепившийся в руль комиссар заметил бросив­шуюся на дорогу девушку.

  Нужно подобрать ее   я ее знаю!  крикнул Андрей.   Тормозите!

Глядя на размахивающую руками девушку в небес­ного цвета жилете и черной юбке, Гольди нажал тор­моз, и покрышки отозвались пронзительным воем. Через короткое время «ланча» замерла перед девуш­кой, выставившей вперед руки и зажмурившейся от страха. Когда ее ладони ткнулись в капот, Андрей распахнул дверь и выскочил на дорогу...

Пробежав по улице, параллельной виа ди Сета, Паола выскочила на стоянку, с левой стороны от которой располагалась булочная, с правой   кауе. Пара столиков на террасе была занята посетителя­ми   люди не спеша пили коуе и разговаривали. Остановившись, Паола бросила взгляд по сторонам, но того, что хотела   синих машин карабинеров,   не увидела: на всем протяжении кольцевой дороги, про­сматривавшейся на сто метров от кауе, не было ни одной патрульной машины.

Несколько секунд она стояла в растерянности   ведь ей было вестно, что в этом месте всегда можно встретить патрульных: отсюда до комисса­риата каких-то три сотни метров,   потом еще раз огляделась по сторонам и, не заметив полиции, бро­силась к корсо Чентрале   перед глазами ее до сих пор плавали багровые лица Лучии и синьора Картези, и она не собиралась стать следующей, кого задушит светловолосый.

Она пробежала по тротуару, оставив с правой сто­роны несколько магазинчиков и рекламных щитов, и выскочила на центральный проспект, когда заметила дюжину человек, в спешке выбегающих парковой зоны, окружающей центр Террено. Паола не обратила внимания на их лица, перекошенные испугом,   сейчас ее мысли крутились вокруг происшедшего в библио­теке...

Когда она оказалась в центре проспекта, то увидела вылетевший на корсо Чентрале автомобиль  синяя  «ланча» выскочила аллеи, ведущей к пьяцца дель Фуоко, и Паола разглядела на ее крыше мигалку. Ощутив, как подпрыгнуло сердце, девушка бросилась навстречу машине, размахивая руками. Она не поду­мала, что водитель может просто не успеть остано­виться, но ей повезло   сидевший за рулем человек вовремя заметил ее и нажал тормоз.

Через дару секунд автомобиль замер перед Паолой и ее ладони уперлись в капот. В следующий миг рас­пахнулась пассажирская дверь, и «ланчи» выскочил человек. Паола, надеявшаяся увидеть полицейского, метнула взгляд на его лицо, но не поверила глазам,   возле открытой двери «ланчи» стоял Андрей.

Внезапно контуры улицы дрогнули, превращаясь четких линий в размытые пятна, Паола шагнула к машине и упала на грудь демонологу, залившись слезами...

На какой-то миг Андрей замер возле машины, держа в объятиях Паолу. Он растерялся: он не знал, почему она неслась по улице сломя голову и что заставило ее плакать, но понимал другое   выяснять это нужно не здесь. Он потянул Паолу к машине. Через секунду они оказались на переднем сиденье: Паола уселась на колени Андрея и почти уперлась головой в крышу салона, Андрей же захлопнул дверь и крикнул:

  Поехали, комиссар!

Машина рванулась вперед. Аз Гохар метнул взгляд на Андрея и, не разглядев лица Паолы, бросил:

  Кто эта девушка?

  Моя знакомая,   ответил тот и принялся гово­рить ей что-то так тихо, что сидящие на заднем сиде­нье ничего не могли разобрать...

Когда машина выровняла ход, Борзо крикнул:

  Да выпустите же меня отсюда! Аз Гохар быстро взглянул на него:

  Если хотите жить, сидите спокойно... Мне очень жаль, синьор, но сейчас вы ничем не можете помочь вашей семье,   если мы высадим вас, вы умрете.

  Да вы все сумасшедшие!

  Нет, мы просто пытаемся выжить.   Старик повернул голову к женщине:   Джей, смотрите на улицу. Если заметите что-нибудь необычное, сразу же сообщите мне, хорошо?

Джей молча кивнула и, обернувшись к окну, приня­лась смотреть на проносящиеся мимо дома.

В этот миг, откинувшись влево, Борзо с силой ударился плечом в стекло двери. Гольди бросил взгляд в зеркало и хотел уже было сказать, чтобы тот не старался   стекла бронированны,   но, заметив вы­ражение лица Борзо, ничего не сказал: лицо дона Франческо выражало отчаяние... Внезапно он осознал то, чему не придавал пока большого значения: его соб­ственные жена и сын находятся далеко от Террено   по этой причине ему не нужно думать ни о ком другом, кроме себя самого. Но что бы он делал, окажись Торна в Террено? Комиссар ощутил горечь, поняв, что дей­ствовал бы точно так же, как Борзо,   пытался спасти семью, никакой служебный долг или забота о жителях города его бы не волновали... Внезапно он понял, что видит сейчас не всесильного дона Франческе, а прос­того отца, знающего, что его семье грозит опасность, и пытающегося оказаться рядом с ней.

Не выпуская руль, он свободной рукой вытащил кармана ключи и протянул их к решетке:

  Расстегните наручники.

  Что?..   Аз Гохар бросил на него быстрый взгляд.

  Расстегните наручники,   повторил Гольди.   И верните мне пистолет.

Какой-то миг старик медлил, а потом принял клю­чи и сунул оружие сквозь прутья решетки. Гольди взял пистолет и вставил его в кобуру. Тем временем Аз Гохар повернулся к притихшему Борзо и попытался расстегнуть наручники левой рукой. Однако с первой попытки это не получилось: руки Борзо были скованы за спиной, и для того, чтобы освободить доступ к за­мку, ему нужно было развернуться.

Пока Джей смотрела в окно, а старик пытался освободить Борзо, комиссар вел машину. Сейчас они находились примерно в четырех километрах от юго-восточного выезда Террено. Глядя перед собой, Гольди думал о последних словах Плацци: тот сказал, что они умрут через пару минут. Для того, чтобы выбраться города, им потребуется три минуты. Быстрее ехать нельзя, не рискуя врезаться во встречные машины,   движение на корсо Чентрале весьма оживленно... Верил ли он в то, что слова Вассаха не пустая угроза? На этот вопрос комиссар ответить не мог, но чувствовал приближение темного нечто, и да­же не от самих слов Вассаха, а от того, как они были пронесены,   безжненным голосом, каким может говорить сама Смерть...

Все время, пока он перебрасывался репликами с Аз Гохаром, справа от него звучали приглушенные голоса разговаривающих Андрея и девушки. Краем глаза ко­миссар видел ее лицо с покрасневшими глазами. Сей­час она перестала плакать, но губы у нее до сих пор дрожали, будто ее что-то здорово напугало. Говорила она торопливо, негромким голосом отвечая на воп­росы Андрея, и явно пыталась ему что-то объяснить. Глядя на девушку, комиссар вдруг подумал, что видел ее много раз раньше. Но где и когда?

В этот момент голоса разговаривающих стихли, девушка всхлипнула, а Андрей обеспокоенно бросил:

  Послушайте, ее зовут Паола   она работает в библиотеке и только что рассказала мне кое-что странное   по-моему, это имеет отношение к гулам.

Гольди кивнул, вспомнив, где видел незнакомку   в библиотеке, куда он время от времени заходит взять нужные ему книги по криминалистике, Аз Гохар же, оторвавшись от Борзо, внимательно посмотрел в лицо Паолы:

  Я знаю вас   это ведь вы вчера давали мне газеты?

Паола, всхлипнув, кивнула.

  И с вами была еще одна девушка,   продолжал Аз Гохар.   Да, я вас вспомнил. Андрей нетерпеливо перебил его:

  Послушайте, только что напарницу Паолы и од­ного посетителя убил невестный. Он схватил их руками за горла и задушил, а потом бро­сился за Паолой, но она смогла убежать...

Гольди напрягся, не отрывая взгляд от дороги.

  У него были светлые волосы и необычные глаза. Судя по его силе, это мог быть только гул.

Когда Андрей замолчал, Аз Гохар двинулся на сиденье, Джей Адаме, услышав о светловолосом убий­це, невольно оторвалась от окна, комиссар же спросил:

  Как он был одет?

  В синюю уутболку и джинсы,   ответила Паола.

  Он молод?

  Да.                                            -               .

  Сукин сын!   выдохнула Джей.   Это он   тот самый тип, что убил Тревора!

  Кроме него, он убил еще две дюжины чело­век,   механически сообщил Гольди.

На мгновение замерший Аз Гохар бросил:

  За что он их убил?

Паола всхлипнула и пожала плечами.

  Где он сейчас?   продолжил старик.

  Остался в библиотеке. Аз Гохар выдохнул:

  Ладно, сейчас мы все равно ничего сделать не можем   гулы сейчас по всему городу.

Паола бросила на него непонимающий взгляд, но старик уже отвернулся к протянувшему к нему руки Борзо, Джей прошептала что-то, кривя губы, и обернулась к окну, Паола снова начала говорить что-то Андрею.

Глядя на летящий проспект, Гольди отметил, что в городе проошло еще одно убийство, но не успел осознать, что по сравнению с тем, что грозит Террено, это пустяк  в этот миг «ланча» подъехала к месту, где корсо Чентрале делало легкий гиб, комиссар сказал: «Паола, возьмитесь за что-нибудь   мы сейчас повернем»,   и нажал газ, входя в поворот. На мгно­вение все сидящие в «ланче» откинулись влево, а еще через секунду щелкнул замок, и Борзо вытащил -за спины руки, растирая запястья.

Неожиданно Джей обернулась, дернув Аз Гохара за куртку:

  Послушайте, вы просили, чтобы я сказала, если увижу что-нибудь необычное...   Она ткнула рукой сквозь стекло.   Это необычное?

Аз Гохар склонился к окну и горла его вырвался стон.

Гольди бросил взгляд в зеркало, но сначала ничего не увидел, кроме следующих за ними машин и идущих по тротуару людей. Тем временем старик прохрипел: «Вот оно!..»   и откинулся на сиденье.

Гольди еще раз оглядел улицу, но ничего не уви­дел.

  Что вы имеете в виду?

  Посмотрите вверх,   пояснила Джей Адаме.

Комиссар, сдвинув голову, перевел взгляд на небо и увидел два самолета: они были крохотными, словно нарисованными на картинке, и отчетливо выделялись на уоне облаков. Еще он отметил, что за обоими самолетами тянется нечто, напоминающее хвост воз­душного змея.

Гольди с недоумением выдохнул и бросил взгляд в зеркало, а через мгновение вздрогнул: в глазах Аз Гохара светилось отчаяние проигравшего человека. Человека, увидевшего свою смерть...

Глава двадцать девятая

Мгновение комиссар смотрел в глаза Аз Гохара, видя светящиеся в них тоску и отчаяние, потом бросил взгляд в зеркало бокового вида   два самолета, кажу­щиеся отсюда крохотными, едва различимыми, не спе­ша двигались над северо-восточной частью Террено. Впрочем, впечатление это было обманчивым   судя по расстоянию до них и по тому, как быстро они перемещались над домами, скорость у них была при­личной. Сзади каждого самолета вился след   белый, клубистый, похожий на след реактивного самолета,   только в отличие от последнего, он быстро рассеивал­ся и опускался к земле. Общий вид самолетов напоми­нал двух невест, идущих под венец: их крестообразные силуэты перетекали в резкие струи, но уже через корот­кое время струи рассеивались и превращались в «вуаль», которая совсем исчезала виду на расстоя­нии сотни метров от самолетов.

Комиссар смотрел в зеркало не дольше секунды. Затем он взглянул на дорогу и несущиеся навстречу машины и ощутил холод в ногах. Интуитивно он знал, что означают эти самолеты, но не хотел в это верить: сказать самому себе, что это такое, было нельзя   нужно было, чтобы это сказал кто-то другой.

  Что это?  процедил он, не отрывая взгляд от дороги.

  Вы и сами знаете это, комиссар.

  Нет!

  Знаете,   повторил Аз Гохар.   Это то, с по­мощью чего гулы уничтожат жителей города.

Сидевший справа от Гольди Андрей не мог видеть того, что видели Джей Адаме и Аз Гохар. Он на­клонился к комиссару, чтобы выглянуть в небо, но сидящая у него на коленях Паола не дала ему этого сделать.

  Что там такое?

  Самолеты,   ответила Джей.

  Самолеты?

  Да... И за ними тянутся шлейуы. Андрей обернулся к старику:

  Что это значит, Бен?

  Это газ. Они убьют население города с по­мощью газа.

На мгновение после слов Аз Гохара в «ланче» смолкли все звуки, потом комиссар протянул:

  Вы ошибаетесь. То, что вы говорите, попросту не может быть правдой. Скорее всего, это опылитель­ные самолеты   там, где они летят, находятся куку­рузные поля, и я думаю, что они...

  Не обманывайте самого себя, комиссар!   от­резал старик.   Мы проиграли   гулы опередили нас, и теперь все будет развиваться по предсказан­ному  осуществится Пророчество: погибнут жители города, и в нем разыграется схватка   гулы против кахмаров!

  Прекратите!   выкрикнул Борзо.   Прекратите говорить сказками   делайте что-нибудь! У меня здесь дочь и жена   их нужно спасти!

  Мы ничего не можем сделать, синьор,   сказал Аз Гохар.   Город погибнет, и менить этого не­возможно...

Борзо ударил кулаком в окно, но бронированное стекло выдержало удар, он попытался открыть дверь, однако внутри не было ручки.

  Сидите спокойно,   повторил Аз Гохар и до­бавил:   Комиссар, сколько времени вам понадобит­ся, чтобы выехать Террено?

Гольди бросил взгляд вправо   впереди показался сверкающий зеркальными вывесками супермаркет «Гран Паолино»,   следовательно, они находились в трех с половиной километрах от южного выезда.

  Три минуты   не меньше.

  Увеличьте скорость.

  Это невозможно   мы в кого-нибудь врежемся.

  Не имеет значения,   бесцветным голосом про­говорил Аз Гохар,   жители города обречены.

Гольди сглотнул, пораженный услышанным. Слу­чайно он заметил выражение лица Паолы   девушка, очевидно, не понимала происходящего и переводила испуганный взгляд со старика на Андрея.

  Я не могу увеличить скорость,   повторил ко­миссар.   Мы в кого-нибудь врежемся и перевернем­ся.

Аз Гохар наклонился к Джей Адаме, выглядывая в окно. Самолеты, висящие в небе, быстро перемеща­лись на юг. За то время, что они разговаривали, си­луэты с шлейуами сместились на значительное рассто­яние и сейчас видны были не сзади «ланчи», а сбоку.

Какое-то время он сидел неподвижно, не обращая внимания на попытки Борзо открыть дверь, а потом протянул:

  Они замыкают круг.

  Что?

  Они делают кольцо   замыкают круг вокруг города, чтобы никто не мог выбраться Террено...   Аз Гохар подался к решетке.   Комиссар, вы должны опередить их  если самолеты пролетят над южной окраиной раньше, чем мы выедем Террено, мы окажемся в отравленной зоне!

Гольди ощутил укол страха, повернул влево и обо­шел пару машин. Вернувшись на свою полосу, бросил взгляд в небо и увидел два самолета   они двигались быстро и действительно направлялись на юг. В созна­нии его промелькнуло: как глупо было предполагать, что самолеты эти опыляют кукурузу.

Облнув губы, он бросил:

  Я постараюсь успеть.

  Старайтесь, комиссар,   ответил старик, снова выглядывая в окно, Гольди же утопил педаль газа и начал обходить машины одну за другой.

Сейчас движение на корсо Чентрале было весьма оживленным: многие горожане ехали за покупками, часть машин двигалась к реке, другие направлялись в Милан. Поток машин к выезду города был осо­бенно плотен, навстречу же ехало меньше автомобилей. Этим и пользовался комиссар: включив маячок, он обходил машины, поминутно выскакивая на встреч­ную полосу и рискуя превратить «ланчу» в груду желе­за. Сирену он не включал и поначалу не отдал себе отчет почему, Глядя сквозь лобовое стекло, он старал­ся смотреть на дорогу, а не на лица идущих людей. Оставив позади дюжину перекрестков, «ланча» под­летела к светоуору, на котором горел красный цвет, и Гольди направил машину между двух легковушек: едва не срезав зеркала о двери машин, она скользнула в проход и через миг оказалась па другой стороне перекрестка. В следующую секунду сзади раздался вг тормозов, и почти сразу же комиссар понял, почему не включил сирену: он не мог этого сделать. С него достаточно маячка   ведь сейчас они бегут Террено, зная, что он обречен: если прав Аз Гохар, все эти люди скоро умрут, но вместо того, чтобы ос­тановиться и предупредить тех, кого еще можно спас­ти, он едет города, чтобы спастись самому, оставляет здесь кучу знакомых, зная, что они обречены.

Комиссар стиснул зубы и приказал себе: «Прекра­ти! Ты ничего не можешь сделать, чтобы спасти этих людей. Если ты остановишься, то никого не спасешь: они все равно умрут, а вместе с ними умрут и те, кто сидит в этой машине». На мгновение он ощутил горечь в груди, и в этот миг Аз Гохар бросил:

  Мы не успеваем.

Гольди повернул голову, но увидел только тающий след самолетов. Он посмотрел через лобовое стекло и увидел, что они почти достигли корсо Чентрале. На мгновение он подумал: как им удалось так быстро опоясать Террено? Впрочем, сейчас этот вопрос был второстепенным.

  У вас герметичная машина, комиссар?   спро­сил старик.

  Нет, если закрыть воздухозаборники, доступ воздуха в салон снится, но не исчезнет совсем.

  Это плохо.

Сидевший справа от Гольди Андрей к этому време­ни разглядел самолеты и не отрываясь смотрел на них. Замершая у него на коленях девушка делала то же, но в отличие от беспокойства во взгляде Андрея, в ее глазах светилось непонимание. Когда Аз Гохар замол­чал, Андрей бросил:

  Мы не успеем   они пролетят над выездом раньше, чем мы подъедем туда...   Он обернулся на­зад:   Что мы будем делать, Бен?

  Если мы не успеем, придется ехать сквозь газ.

  Но это же невозможно,   возразил Гольди.   Газ попадет в машину, и тогда...

  Это единственный выход,   отрезал старик.   Если мы остановимся, это приведет к одному: са­молеты сделают второй круг над городом, зона по­ражения увеличится, а так как нам все равно нужно будет выезжать Террено, нам придется преодолеть большую толщину газа. Правда, здесь есть одно исключение: если у вас, комиссар, найдутся проти­вогазы для нас?

  У меня нет ни одного.

  Я так и думал... Если нам все-таки придется ехать сквозь газ, придется задерживать дыхание   как при нырянии. Надеюсь, ни у кого нет проблем с сердцем?

Аз Гохар обвел взглядом сидящих. Никто ничего не сказал, только Паола, глядя на Андрея, растерянно протянула:

  Что здесь происходит, Андрей?

Не отрывая глаз от дороги, Гольди сказал:

  Вряд ли сможем задержать дыхание дольше, чем на минуту.

  Этого будет достаточно. Сколько до выезда?

  Полторы минуты.

В этот момент самолеты продвинулись по небу еще на несколько сантиметров и коснулись невидимого перпендикуляра, соединяющего их с корсо Чентрале.

  Ну, вот и все...   вырвалось у Андрея.

Гольди ощутил холод, проникающий в мозг. Ему вдруг захотелось остановиться и не ехать дальше, но словно не повинуясь ему, тело продолжало управлять «ланчей»: руки поворачивали руль, обходя машины одну за другой, нога давила на газ.

  Придется задерживать дыхание,   повторил Аз Гохар и подался к решетке.   Когда я скажу, все набирают воздух и не дышат, пока мы не окажемся за городом. Ясно?

Снова никто ничего не сказал, кроме Андрея, кото­рый протянул:

  Это сработает, только если газ действует на дыхание. Но мы ничего не знаем о нем  он может действовать и на кожу.

  Он действует на дыхание,   отрезал старик.

  Откуда вы это знаете?

  Он не может действовать на кожу по простей­шей причине: мы не можем погибнуть, иначе не сбудет­ся Пророчество, некому будет уничтожать гулов.

Гольди подумал, что логика эта более, чем стран­ная, но ничего не сказал. Бросив взгляд в зеркало, разглядел глаза Борзо: в них светилось отчаяние   словно тот потерял всякую веру в то, что еще что-то можно спасти. «Задержит ли он дыхание, когда придет время?»   подумал комиссар.

В этот миг самолеты оказались над пустырем возле Кальва-Монтанья, и их шлейуы начали опус­каться к земле.

«Если Аз Гохар прав, то сейчас газ должен опус­титься на землю и начнет убивать»,   подумал Голь­ди. Он бросил взгляд на спидометр: стрелка застыла на стокилометровой отметке   для города это была сумасшедшая скорость,   и неожиданно услышал гро­хот металла.

  Началось!..   выдохнул Аз Гохар.   Комиссар, закройте окно и выключите вентиляцию!

Гольди автоматически нажал кнопку стеклоподъ­емника и перекрыл доступ воздуха в салон «ланчи». За мгновение до того, как закрылось стекло, он услышал еще один громкий удар.

В следующий миг они обогнули замерший у свето­уора уургон и увидели две столкнувшиеся машины: ярко-красный «альуа-ромео» и белый «ситроен» замер­ли посреди улицы, сцепившись искореженными ради­аторами. Видимо, столкнулись они за мгновение до того, как «ланча» обогнула уургон,   у «альуы» выхлопной трубы еще поднимался дымок. Внезапно развороченного радиатора «ситроена» выскочила пробка и повалил густой пар. Это послужило сигна­лом   Аз Гохар выдохнул: «Задерживайте дыхание!» и первым втянул в себя воздух, Гольди непровольно глотнул, краем глаза заметив, как то же самое сделали Паола и Андрей, Андрей закрыл девушке рот.

Через три секунды они подлетели к столкнувшимся автомобилям. Голъди повернул вправо, обходя «си­троен», и наехал правым колесом на придорожный бордюр. «Ланча» подпрыгнула в воздух, комиссар метнул взгляд в сторону проспекта, на котором три десятка машин, словно в плохом детективе, сталки­вались и разлетались, отскакивая на середину улицы и врезаясь в дома, а уигурки людей падали на тро­туаре, словно подкошенные, и взглянул на «альуа-ромео»: в салоне его сидели две девушки   обе не шевелились, хотя крови в машине не было,   на­верное, их убил газ.

В этот миг в двадцати метрах от них в салон парикмахерской влетел новенький «мерседес»   ма­шина ударилась в стеклянную стену, отчего она брыз­нула в стороны рождественским уейерверком. Комис­сар вывернул руль, и машина промчалась в считанных сантиметрах от багажника «мерседеса». По лобовому стеклу простучал дождь осколков. Гольди бросил взгляд вправо и увидел двух человек, неподвижно лежащих на тротуаре, чего заключил, что какой бы газ ни использовали гулы, убивает он быстро   в считанные секунды. Словно подтверждая эту до­гадку, перед ним возникла следующая картина   в это мгновение они оказались у открытого бара, и за его столиками Гольди увидел людей: не меньше дю­жины посетителей лежали возле столов, пара нава­лилась на столы грудью...

Внезапно он заметил движение, и время для него словно остановилось: возле одного столов на коле­нях стоял человек   он был еще жив, но лицо его покраснело, а на лбу вздулись вены. Мужчина замер, широко открыв рот, и словно хотел, но не мог вдох­нуть воздух. Неожиданно он рванул ворот рубахи, потом его правая рука подломилась, и он упал на бок, подняв руки к горлу и опрокинув стол.

Время вновь понеслось вскачь   бар умчался на­зад, Голъди перевел взгляд на дорогу, и в его мозгу вспыхнуло: Аз Гохар оказался прав   газ действует на дыхание.

Непровольно он прислушался к своему телу: пока сердце билось нормально   прошло лишь десять се­кунд, как они не дышали, но еще секунд двадцать, и начнутся проблемы. Сколько до выезда? Он прики­нул, что до автозаправочной станции на выезде Террено остается секунд сорок при той скорости, на которой они движутся. А сколько составляет ширина зараженной зоны? Этого он не знал, но наверняка за окраиной города газа нет. Сорок секунд он как-нибудь выдержит, и дай бог, чтобы он не ошибся, иначе они все погибнут.

В этот момент в ста метрах от «ланчи» на корсо Чентрале выскочил «уорд»: серебристый автомобиль вылетел на проспект боковой улицы, его занесло, он проскользил на противоположную сторону, уда­рился боком о припаркованный джип и помчался к центру Террено... На мгновение Гольди ощутил холод в спине: сейчас движение на проспекте прак­тически замерло   кучи машин застыли, столк­нувшись, идущих по тротуару людей видно не было,   и этот «уорд» был как пррак посреди моря мертвых. Он двигался быстро, но не по прямой, а зигзагами. Наверное, водитель наглотался газа, понял Гольди и испугался, что сейчас тот потеряет сознание и вре­жется в них, а это будет концом   ведь любая ос­тановка сейчас равна смерти... Он крепче сжал руль, глядя на петляющий «уорд», и слегка снил скорость, чтобы успеть сманеврировать,   хотя и это было опасно,   но ему не пришлось маневрировать: когда до столкновения оставалась секунда, «уорд» вильнул влево, наехал колесом на металлический парапет и, словно с трамплина, подпрыгнул. В глаза Гольди бросилось, как взлетев в воздух, серебристый авто­мобиль пролетел над дорогой, в сознании его от­печатались четыре крутящиеся колеса, а в следующую секунду «уорд» тяжело рухнул на врезавшийся в стену бара «сеат».

Грохот удара сработал как выключатель: комиссар оторвал взгляд от «уорда», вывернул руль, объезжая скопление пяти легковушек, и притопил педаль газа, увеличивая скорость до ста двадцати...

Меньше чем за десять секунд «ланча» промчалась два квартала, на которых отсутствовало движение, в сознании Гольди запечатлелись искореженные маши­ны и люди, лежащие на тротуарах в неестественных позах... Когда автомобиль оказался в ста метрах от выезда Террено, комиссар ощутил укол в сердце. Укол этот отозвался болью в висках, заставив понять, что заканчивается кислород. Хотя не дышал он лишь тридцать секунд, сейчас это много: ведь одно дело задерживать дыхание на спор, другое   управляя машиной. Осталось немного, и сердце начнет колотиться, как обезумевший колокол.

Мимо машины промелькнули последние дома го­родской окраины, междугородный автобус, съехавший с дороги в кювет, и открылось шоссе, в левой стороне от которого сверкали стекла автозаправочной станции.

Внезапно комиссар заметил движение: сидящая справа от него девушка дернулась телом, словно хо­тела бавиться от руки демонолога, крепко сжимав­шей ей рот,   лицо у нее покраснело, на шее пуль­сировала жилка. Сердце Гольди скакнуло в груди   гораздо сильнее, чем в первый раз,   а затем при­нялось стучать все быстрей. Комиссар поднял ско­рость, и «ланча» помчалась к автозаправочной стан­ции. В мозгу его билась одно: там безопасно   никто не станет отворачивать от города, чтобы тратить газ на двух человек.

Внезапно резко усилилось жжение в горле. Гольди захотелось вздохнуть, вместо этого, он сделал глота­тельное движение, не открывая рта,   на мгновение резь в горле исчезла, зато увеличилось давление в жи­воте, а через секунду воздух снова подступил к горлу, пытаясь выйти наружу.

Пролетев по пустому шоссе, «ланча» оказалась у автозаправочной станции, преодолела последние метры и поравнялась с бензоколонками. Гольди бро­сил взгляд под навес, но служащих не увидел   машин на автозаправочной не было.

«Неужели они все-таки убили их газом?»   про­мелькнуло в сознании комиссара, и он сильнее надавил на акселератор.

Теперь Гольди чувствовал, что сердце его готово выпрыгнуть груди   сжатый между горлом и лег­кими воздух давил в ребра, грозя разорвать грудь, как баллон, все его внутренности превратились в один пульсирующий комок боли. Комиссару хотелось вдох­нуть   хотелось, как никогда,   но он не делал этого, опасаясь, что в салон попал газ. Он досчитает до двадцати, решил он, и лишь тогда остановит машину.

«Один...»   начал Гольди.

Внезапно боковым зрением он заметил лицо Паолы   оно было красным, как помидор, на лбу демо­нолога блестела испарина. Он не смотрел в зеркало, поэтому не видел лиц Джей Адаме и Аз Гохара, но прекрасно их себе представлял.

 «Пять, шесть...»

Когда он дошел до двенадцати, и сердце, казалось, готово было пробить грудь, он нажал тормоз. По­крышки отозвались пронзительным воем, стрелка спи­дометра качнулась к нулю.

На счете шестнадцать он нажал кнопки, блокирую­щие задние двери.

«Семнадцать, восемнадцать...»

На девятнадцати ему показалось, что сейчас его грудь взорвется, как перекачанная покрышка.

На двадцать «ланча» остановилась.

Гольди толкнул дверь и выскочил на дорогу. Не открывая рта, сбежал с шоссе на траву, сделал десять шагов и упал на колени. «Мертвый» воздух вырвался легких, и комиссар сделал глоток. Красная пелена, похожая на взрыв уейерверка, закрыла глаза, но за мгновение до того он заметил, как пять уигур выско­чили «ланчи» и бросились в разные от нее стороны...

В половине двенадцатого в километре к северу от юго-западного въезда в Террено остановился автомо-биль. Из него вылез парень лет двадцати, одетый в джинсы и кожаную куртку, голову его украшали длинные волосы цвета угольной пыли... Если бы кто-то случайно мог расстегнуть его куртку, он бы увидел решеченную пулями тенниску: не менее десяти от­верстий располагалось на груди человека, столько же сзади, однако возле отверстий не было крови.

Выбравшись машины, длинноволосый огляделся по сторонам. Машина стояла на прямоугольной пло­щадке перед воротами, за которыми виднелись четыре здания, образующие квадрат, на бетонной арке ворот белые буквы складывались в слова: «Рете элеттрика», слева от ворот находились калитка и будка при­вратника.

Парень обогнул автомобиль и двинулся мимо ма­шины, на водительском сиденье которой, привалив­шись плечом к дверце, сидел человек. Глаза его были открыты, лицо   перекошено болью. Не обращая внимания на покойника, длинноволосый прошел по стоянке, толкнул вертушку калитки и оказался в узком проходе между будкой привратника и бетонным ство­ром ворот. Бросив взгляд сквозь окно, увидел по­жилого мужчину с пепельными волосами   мертвый привратник сидел за столом, навалившись на него грудью, правая щека его покоилась на регистраци­онном журнале, левая смотрела в потолок. Справа от покойника лежали недоеденная пицца и открытый пакет кеуира. Видимо, пакет открыли недавно: белая жидкость успела вытечь него, образовав лужицу, но отдельные капли еще сочились на стол. Длинно­волосый протянул руку в окошко, осторожно снял с головы привратника кепку с золотистым тиснением «Рете элеттрика», вытащил руку и надел кепку себе на голову.

Через секунду он толкнул внутреннюю вертушку и оказался в четырехугольном дворе. Слева и справа от него располагались два двухэтажных здания, впере­ди   огромное строение с гигантскими окнами на уасаде. В правом углу двора находились электричес­кая вышка и трансуорматорный узел, за центральным строением высились три высоковольтных столба, от которых во все стороны тянулись провода, похожие на паутину гигантского тарантула.

Осмотревшись по сторонам, длинноволосый дви­нулся к центральному зданию. От ворот к нему вела чисто выметенная дорожка, по обеим сторонам от которой были разбиты клумбы с астильбами, однако в дальнем конце ее, перед самым строением, лежали три человека.

Длинноволосый прошел по дорожке и оказался пе­
ред входом в главное здание. Бросив взгляд на покой­
ников   женщину и пару мужчин,   переступил через
них и остановился у двери, взявшись за ручку, потянул
ее на себя, однако почувствовал, что дверь что-то
держит... Тогда он опустил голову и увидел, что паль­
цы правой руки женщины вощли под дверь и заклини­
ли ее. Подцепив руку ботинком, длинноволосый отки­
нул ее и шагнул в тамбур.    

Внутри здания слышалось легкое гудение, похожее на гул роя пчел. Длинноволосый повернул вправо, прошел по темному коридору и вступил в огромный зал операторской. Справа от входа находились ги­гантские окна, через которые в помещение падал свет, слева располагался пульт с разноцветными датчиками, на стене напротив окон была нарисована огромная карта-схема Террено. Различные районы города были выделены на ней разными цветами: всю карту усе­ивали многочисленные лампочки, большинство ко­торых были зелеными, лишь некоторые светились малиновым светом. Вну стены, на столе, стояла пара компьютеров, на экранах которых виднелась такая же, но в миниатюре, карта Террено. Наконец, на стене напротив двери располагались ряды ручных выключателей.

Пройдя от двери, длинноволосый остановился в центре операторской и какое-то время учал карту. Затем приблился к стоящему на столе компьютеру и осторожно нажал пару клавиш   на экране ком­пьютера выскочило меню управления. Пару секунд длинноволосый смотрел на него, после чего выбрал пункт «Отключение энергии», выделил на карте район, щелкнул «мышью» и поднял голову   зеленый учас­ток возле реки сменил цвет на малиновый. Длин­новолосый довольно кивнул и принялся водить «мы­шью», выбирая огромные участки на карте и отключая их от сети...

Через короткое время вся карта Террено светилась топазовым цветом   лишь район аэропорта, центр города с муниципальными службами и комиссариа­том, да само здание станции оставались зелеными, предохранительный щит натужно гудел под действием увеличившейся нагрузки. Длинноволосый щелкнул па­рой клавиш и высвободившаяся энергия направилась по «холостому» кольцу, циркулируя по внешнему об­воду города и убегая в Варесе,   электричество в Тер­рено было отключено...

 

Яркое солнце, укрытое облаками, висело высоко в небе, дующий с юга ветер пригибал растущую вдоль дороги траву, и она колыхалась огромными волнами, похожими на волны прибоя. Дорога с желтой размет­кой выделялась на уоне травы сверкающей лентой. В трехстах метрах к востоку виднелась автозаправоч­ная станция, за которой начиналась нина, ведущая к Олоне, с левой стороны от шоссе травяная поляна переходила в деревья, за которыми находился забро­шенный виноградник, а еще дальше, закрывая западную часть горонта, высилась Кальва-Монтанья. Го­родская окраина, оставшаяся на севере, угадывалась лишь по двум высоковольтным столбам. Никаких зву­ков не доносилось со стороны города   возможно, виной тому был дующий ветер, а может быть, их не было слышно, потому что их не было? Слышался только шорох травы, да мерно урчал двигатель «лан­чи», но подтверждением тому, что случившееся минуту назад не было сном, были два самолета: кажущиеся отсюда двумя крестообразными точками, они висели высоко в небе, а за ними тянулись расплывающиеся в воздухе шлейуы. Последние казались такими краси­выми и безобидными, что невозможно было поверить в то, что они несут смерть,   невозможно, если бы он не видел покойников.

Стоя в шести метрах от шоссе, комиссар смотрел в небо. Сейчас самолеты удалились от южного въезда в Террено и летели над Рионе Нуово: две точки двига­лись метрах в двухстах друг от друга, а выпускаемый ими газ опускался к земле, рассеиваясь и накрывая полосу метров в пятьсот... «Они замыкают кольцо»,   сказал Аз Гохар, и комиссар понимал, что старик прав. Гулы окольцевали Террено, сделав выезд города невозможным, а теперь не спеша убьют его жите­лей,   для этого им потребуется сделать не более четырех кругов...

Сколько времени прошло, как они выскочили машины? Минута, три, пять?   Он не знал. Сейчас его органм пришел в норму: горло не разрывал сжатый воздух, а сердце не пробивалось сквозь ребра, но от этого ему не было легче   он чувствовал полную опустошенность и что-то еще   что-то, чему он не мог найти определения: отчаяние, смешанное с растерян­ностью и полной беспомощностью... «Все кончено,   билось у него в голове,  все уже кончено...» Он обычный полицейский   пусть занимающий пост ко­миссара криминальной полиции,   но обычный. Его работа  раскрытие убийств: пьяная поножовщина, смерть наркоманов от передозировки наркотиков, не­счастные случаи на реке, редко   убийства огнест­рельного оружия. Но все это обычно и, как ни странно звучит, буднично. Все это всегда было и будет, ибо составляет неотъемлемую часть человеческой жни: ревность, зависть и ненависть   пока существует все это, будут существовать убийцы и их жертвы... Но то, что проошло в этом городе, не вписывается в это по простейшей причине: убийцы   не люди. Стоя по ко­лено в траве, Гольди с пугающей ясностью понимал, что не знает, что делать теперь. Что можно пред­принять? Бросить сюда полк карабинеров, антитер­рористический отряд, армию? Но что они сделают? Не постигнет ли и их участь миланских карабинеров?

Глядя на летящие самолеты, он краем глаза видел пять человек: Джей Адаме и Аз Гохар замерли возле него, Борзо, Паола и Андрей стояли по другую сторо­ну от шоссе, не отрываясь глядя на север. За время, прошедшее с момента остановки, никто ничего не ска­зал. Гольди понимал причину последнего: никто прос­то не знает, что можно сказать, когда на твоих глазах гибнет восемьдесят тысяч человек   особенно, если среди них есть твои знакомые и родные. Внезапно он вспомнил о Торне, находящейся в Риме, и почти сразу же после этого   слова Борзо. Его дочь и жена ос­тались в Террено, у этой девушки, Паолы, наверняка, в городе тоже есть родственники, да и у него самого там куча родни. Неожиданно он ощутил комок в гор­ле   словно выпил крепкого кьянти и сейчас его вы­рвет,   все эти люди погибли!

Комиссар провел рукой по лицу. Все это не ук­ладывалось в голове, казалось нелепицей или дурным сном, от которого хотелось проснуться. Но разве не видел он того, что сделали гулы в Террено?.. Он вспомнил монастырь, карабинеров на площади. В сознании его промелькнули картины сталкиваю­щихся машин, мертвецы в баре, толстяк, разрыва­ющий ворот рубахи, крутящиеся в воздухе колеса «уорда»... «Все это правда,   подумал он,   восемь­десят тысяч человек погибли...»

Повернув голову, он взглянул на старика, глядяще­го в сторону города, и выдавил:

  Все кончено...

Аз Гохар перевел взгляд на Гольди:

  Нет, комиссар, все только начинается.

Слова старика заставили Гольди ощутить тошноту. Он почувствовал нестерпимое желание закричать, вы­плеснуть хотя бы словами то, что владело им:

  Начинается?!. Господи, да в этом городе оста­лись одни трупы! Что значит   начинается?!

Крик комиссара заставил людей обернуться. Глядя на Гольди, старик медленно протянул:

  Гулы убили жителей города. Теперь они умрут.

  Как?

  Их убьем мы...

Три слова, сказанные стариком, подействовали на комиссара как ледяной душ. Он с шумом вздохнул и перевел взгляд на Джей   женщина замерла в метре от старика, на лице ее не было никаких эмоций   оно было пустым, как и бывает после анаши,   но Гольди легко мог представить, что творится у нее в голове. Он посмотрел за шоссе: глаза Паолы были распахнуты   похоже, она была в шоке. Стоящий возле нее демоно-лог глядел на него с беспокойством. Единственным же, кто не оторвал взгляд от самолетов, был Борзо   он замер по колено в траве и смотрел в сторону города.

На мгновение комиссар снова вспомнил все ужасы, виденные им за сегодняшнее утро   начиная с монас­тыря и заканчивая междугородным автобусом с полу­сотней покойников, замершим на въезде в Террено,   и с жаром проговорил:

  Вы сумасшедший! Город отравлен   его жи­тели погибли!.. Может быть, все сказанное вами рань­ше и было правдой, но сейчас вы попросту бредите! Теперь это дело правительства,   рука комиссара кач­нулась на север.   Вы слышите: правительства!.. Я еду в Милан и расскажу обо всем происшедшем. Они вышлют сюда армию. Слышите?

На мгновение он замолчал. Старик медленно кач­нул головой   словно не соглашаясь с услышан­ным,   комиссар же повторил:

  Я еду в Милан... Кто со мной?

Он обвел взглядом людей. Пятеро человек стояли не двигаясь, похожие на гранитные ваяния, и понача­лу никто ничего не сказал. Так прошло секунд десять, и вдруг... Паола опустилась на землю и груди ее вырвался стон, Андрей опустился на колени возле нее, старик, оторвавшись от комиссара, обернулся назад. Гольди хотел что-то сказать, но его опередил Борзо: переведя взгляд с Террено, он повернул голову, и ко­миссар увидел его лицо   пепельно-серое, с неестест­венно сведенными скулами. Борзо сделал шаг в его сторону и, нацелив указательный палец, сказал:

  Слушайте меня внимательно, вы оба!   он указал на комиссара и старика.   Я иду домой   к до­чери и жене! Молите Бога, чтобы они оказались живы, когда я найду их! Если они окажутся мертвы, я вернусь и убью вас обоих!

Резко обернувшись и не добавив больше ни слова, Борзо выбрался на дорогу и быстрым шагом двинулся к городу.

Какое-то время три человека смотрели на подпры­гивающую спину идущего, а потом комиссар прокри­чал, словно очнувшись от транса:

  Еще один сумасшедший!.. Ты умрешь в горо­де  там везде газ!..  Он набрал воздуху, чтобы добавить что-нибудь в этом роде, но неожиданно вспомнил Торну и сына и, вместо того, чтобы еще раз выкрикнуть: «Сумасшедший!», крикнул:   Держись подальше от реки! Этот газ тяжелее воздуха   он будет скапливаться в нинах! И подожди, пока улетят самолеты!

Идущий даже не обернулся, как будто не слышал слов Гольди: ноги его быстро ступали по шоссе, и с каждой секундой подпрыгивающая уигурка умень­шалась в размерах.

С минуту Гольди, Джей Адаме и Аз Гохар смот­рели на удаляющегося человека, в то время как на другой стороне дороги Андрей пытался успокоить ры­дающую Паолу. Комиссар чувствовал, что нужно что-то сказать, но не находил слов. Он понимал, что они действительно спасли Борзо жнь, но лучше ли это того, если бы он погиб, пытаясь спасти семью? Ника­кими словами не убедишь его, что действовали они для его же блага. И если он найдет жену и дочь мертвыми, он обвинит в этом их   ведь это они не выпустили его машины...

Комиссар обернулся к Джей Адаме и Аз Гохару. Женщина оторвала взгляд от дороги и сказала:

  У меня в этом городе никого не осталось: мой муж погиб, меня чуть не убили...   Она нервно сглот­нула:   Я еду с вами, комиссар.

Гольди кивнул и перевел взгляд через дорогу:

  А вы?

Девушка, казалось, его даже и не услышала, Анд­рей же, повернувшись к нему, пронес:

  У Паолы в городе осталась мать...

Больше он ничего не сказал, но по его тону комисcap понял, что эти двое с ним не поедут. Он устало вздохнул и, посмотрев на старика, бросил:

  Вы действительно хотите вернуться в город? После всего что случилось?

Аз Гохар вытащил кармана уже знакомую Голь-ди пачку и достал нее две обычные сигареты. Одну них он сунул в рот, другую протянул Джей. Та молча взяла сигарету, Аз Гохар щелкнул зажигалкой.

  Комиссар,   проговорил старик через пару се­кунд,   мне почти шестьдесят лет, и почти все них я борюсь с теми, о ком вы узнали только сегодня. Меня начал учить этому мой отец, когда я еще не мог говорить. Я впитал знания о гулах вместе, а может быть, и раньше всех других знаний, а вместе со знани­ями я впитал ненависть. Они должны умирать, едва рождаясь на свет, иначе будет происходить то, что вы видели там...   Сигарета качнулась на север.   Я не могу уйти и дать им шанс стать сильней. Вы даже не представляете, что может проойти, если не поме­шать гулам. Поэтому я возвращаюсь в Террено и сде­лаю все, чтобы они него не ушли.

Замолчав, Аз Гохар затянулся, комиссар же вздох­нул:

  Один?

  Если понадобится, то да.

На мгновение, помимо собственной воли, Гольди ощутил нечто, похожее на уважение к старику. Человек этот, годящийся ему в отцы, так спокойно говорил о схватке с дьявольскими существами, что Гольди поверил в то, что тот действительно отправится в Тер­рено, чтобы сразиться с гулами. Он посмотрел в сторо­ну города: крохотная уигурка виднелась далеко на шоссе   метров за двести от них, два самолета по-прежнему висели над Террено, но теперь они не описы­вали широкие круги, а крутились на небольшом пятач­ке,   похоже, они заканчивали «обрабатывать» город.

  Вы видели, что они сделали с Террено?

  Конечно.

  И вы все-таки хотите пойти туда? Ведь сейчас там полно газа   Террено отравлен. Как вы намерева­етесь помешать гулам? Вы просто не сможете войти в город.

Глядя на север, Аз Гохар протянул:

  Как вы сами сказали, комиссар, этот газ тяжелее воздуха   он скопится возле реки, и на это не уйдет много времени. Основное же место, где будут дей­ствовать гулы,   кладбища, а они расположены на возвышенности   возле горы,   поэтому газ для меня опасности не представит...   Аз Гохар вновь затя­нулся:   Кстати, вы хорошо знаете отравляющие вещества?

Гольди нахмурился, а старик продолжал:

  Этот газ не похож ни на ви-экс, ни на зарин. Скорее это что-то новое   сильнодействующих ве­ществ, убивающих за секунды... Но у таких веществ есть один недостаток   они быстро распадаются на нейтральные компоненты и через пару минут после высвобождения уже не представляют опасности для людей. Я думаю, что этот газ таких вот веществ.

  Вы не можете быть в этом уверены.

  Да, уверенным я быть не могу: придется прове­рить это на практике   другого выхода у меня нет.

  Нет, есть,   возразил комиссар.   Мы можем вместе отправиться в Милан. Власти поднимут армию: город окружат кольцом, и ни одна тварь отсюда не выскочит!

Какое-то время Аз Гохар молча курил, глядя на зависшие над городом шлейуы, потом бросил окурок в траву и принялся говорить размеренным тоном:

  Действительно, это выход, комиссар, но поду­майте, что проойдет в этом случае. Предположим, что вы доберетесь до Милана и расскажете обо всем происшедшем в Террено. Что сделают власти? Пер­вым делом они попытаются связаться с Террено   чтобы проверить вашу инуормацию. Причем связы­ваться они будут с оуициальными структурами горо­да: муниципалитетом, магистратурой, комиссариа­том... Я думаю, вы понимаете, что сейчас там сидят гулы, а они ответят, что ваша инуормация, мягко говоря, не верна. Если же власти попытаются связать­ся по рации с командиром окружных карабинеров, он им также ответит   ведь его и радиста Вассах оставил в живых. Причем, ответит, что в Террено ситуация Держится под контролем, и не происходит ничего не­обычного... Вы понимаете, комиссар, что власти Ми­лана поверят им, а не вам?

Заметив вспыхнувшее нетерпение в глазах Гольди, старик протянул:

  Но предположим, что власти все-таки поверят вам. Тогда они вышлют в Террено разведчиков-  ведь не могут же они бросить сотни солдат без раз­ведки на смерть... Так вот, гулы уничтожат их точно так же, как карабинеров на площади, или еще проще   с помощью пулеметов. Они уничтожат их и выиграют время. Пока власти будут разбираться, что проошло с авангардом, гулы сделают то, что намерены сделать в Террено, и уйдут долины. Когда в город введут войска, солдаты найдут в нем трупы  только трупы и ничего больше... Ведь не думаете же вы, что Вассах не предусмотрел вариант, что восьмидесяти тысяч человек, населяющих город, не выживет ни один? Наверняка он на это и не рассчитывал  он знал, что выжившие будут. Но он знал и то, что никто не поверит им сразу, а когда поверит, будет поздно... Поймите, комиссар, что он слишком долго ждал этого дня, чтобы сделать ошибку.

На мгновение Аз Гохар замолчал, и стали слышны всхлипывания Паолы. Гольди смотрел на старика, об­думывая его слова и понимая, что тот прав. Аз Гохар же закончил:

  И, наконец, последнее, комиссар, раз уж вы хотите ехать в Милан... Мы стоим здесь уже минут семь. Вы заметили, что за это время по шоссе никто не проехал? Не только города, но и в него. Вы знаете, что это значит?   Старик сделал паузу.   Это значит, что гулы перекрыли шоссе. Вы не сможете проехать по нему до Милана.

Он замолчал, давая комиссару возможность обду­мать услышанное.

Гольди бросил взгляд в сторону автозаправочной станции, повернул голову и взглянул в противополож­ную сторону   туда, где шоссе плавно заворачивало, исчезая вида в пятистах метрах от них. На всем протяжении дороги не было видно машин. А ведь обычно они проезжают по дороге с интервалом в ми­нуту, отметил комиссар, а в выходные дни   и того чаще. За прошедшие же минуты по шоссе действитель­но никто не проехал. «Так неужели старик прав?»   подумал Гольди, чувствуя страх... Тем не менее он повторил:

  Я еду в Милан. Другого выхода я не вижу.

  Хорошо, комиссар, раз вы так решили, езжай­те   сказал старик.   Я же отправляюсь в Террено   Он повернулся к машине:  Синьор Белов, вы со мной?

  У Паолы в городе осталась мать,  ответил тот,   я иду с вами и попытаюсь выяснить, что с ней случилось.

Старик молча кивнул.

В этот миг дующий с юга ветер усилился, и под его порывами волны травы пригнулись к земле. Гольди повернулся на север и невольно задержал взгляд на бредущем по шоссе силуэте   Борзо уже миновал автозаправочную станцию. До сих пор он находился в относительной безопасности, так как ветер дул с юга и сносил рассеявшиеся остатки газа на север. Но скоро он окажется у окраины города, и что будет тогда?.. Гольди перевел взгляд на самолеты   один них вдруг отвернул от центра Террено и полетел на северо-восток. Комиссар проследил за тем, как крестообраз­ная точка оказалась над рекой и направилась к монас­тырю. Увиденное вызвало у него удивление лишь на секунду   он быстро понял, что означает этот маневр.

  Он полетел к городским пляжам,   глухо про­говорил Гольди, чувствуя горечь,   там сейчас нес­колько сот человек.

Аз Гохар ничего не ответил   лишь посмотрел на удаляющийся самолет...

Через минуту, когда крестообразная точка почти перестала быть видимой, слившись с серыми куполами Мертвых холмов, Гольди сказал:

  Послушайте, я считаю, что идти в город   са­моубийство, и ваш поступок продиктован обычным безумием, но вряд ли я смогу переубедить вас не идти туда, поэтому дам вам совет... Вы ничего не знаете о газе в действительности: он может оказаться быстро-распадающимся веществом, а может, и нет. Единст­венное, в чем вы можете быть уверены, это то, что скапливаться он будет в восточном районе города, возле реки. Я советую идти вам на Кальва-Монтанья. На горе вы сможете подождать, когда газ рассеется, кроме того, оттуда вы сможете увидеть, что будут делать гулы.

Аз Гохар выслушал Гольди и ответил:

  Спасибо, комиссар, я учту ваш совет. На мгновение он посмотрел на Паолу и Андрея, а потом снова перевел взгляд на Гольди:

  И вот еще что, комиссар. Прежде чем вы уедете, нам надо уладить одно дело... Отдайте мне то, что вы у меня взяли.

Брови Гольди дрогнули в недоумении.

  Баллончик и наполнители,   пояснил Аз Гохар.

Мгновение Гольди с непониманием смотрел на ста­рика   за событиями последнего часа он напрочь за­был о лежащей в его брюках уляжке,   потом до него дошло, что имеет в виду Аз Гохар. Сунув руку в кар­ман, он вытащил уляжку и серебристые цилиндрики и спросил:

  Насколько я понимаю, это не спрэй-улакон для больных астмой?

  Тогда что же это такое?

  Вы не идете с нами, комиссар,   ответил ста­рик,   а значит, вам нет необходимости знать это.   Он помедлил, пристально глядя на Гольди, словно на секунду увидел в его глазах колебание.   Или все-таки идете?

Комиссар качнул головой:

  Нет, я еду в Милан.

  Хорошо. Раз вы сделали выбор, пусть так и бу­дет,   старик подошел к Гольди и взял его рук уляжку с цилиндрами.

Еще какое-то время комиссар оставался на месте, чувствуя опустошенность в груди, потом развернулся и, пройдя мимо старика, выбрался на шоссе. Все это время машина стояла на дороге с работающим двига­телем и широко открытыми дверцами. Комиссар ре­шил, что если какое-то количество газа и попало в ма­шину, то за прошедшие минуты оно оттуда вывет­рилось. Подойдя к водительской дверце, он осторожно сунул голову в салон и втянул носом воздух. Воздух в машине был обыкновенный.

Гольди повернул голову:

  Джей, садитесь в машину!

Женщина выбралась на дорогу и, обойдя «ланчу», уселась на пассажирское сиденье. Гольди. захлопнул заднюю дверцу и повернулся к Андрею.

  Послушайте,   проговорил он после секундно­го колебания,   вы можете делать все, что хотите, но, думаю, девушке сейчас лучше поехать со мной. Вы тянете ее на верную смерть.

Андрей бросил на него взгляд и сказал:

  Комиссар, у Паолы в Террено осталась мать. Что бы вы делали, окажись ваша мать в городе?

Комиссар промолчал. Он понимал, что эти трое обрекают себя на верную гибель, но как он может им домешать? Ведь не силой же тащить их в машину? Он уже понял, что Аз Гохар пойдет в город, даже если будет уверен, что в результате умрет, Паола в шоке и ни за что не успокоится, пока не выяснит, что стало с матерью, а Белов... Гольди задумался. Похоже, эта девушка ему не безразлична, да и со стариком его связывает кое-что общее   так что их не переубедишь.

Обойдя машину, он подобрал лежащий на земле автомат.

  Возьмите, это вам пригодится.

Он бросил оружие, и Андрей поймал его правой рукой. Комиссар перевел взгляд на север: самолет, отправившийся к Морте-Коллине, окончательно скрылся виду, второй еще кружил над Террено.

Захлопнув дверь позади Джей, он обошел «ланчу» и оказался у водительской дверцы. В этот миг Аз Гохар закончил рассовывать баллончики по карманам и, обернувшись, сказал:

  Послушайте, комиссар, я все-таки думаю, что гулы перекрыли шоссе   вряд ли они захотят, чтобы кто-то выбрался города и помешал им осуществить план Вассаха. Так вот, если они это сделали, вы не проедете через заслон. Других же выездов Террено не существует  кроме дороги на Варесе, но и она, скорее всего, перекрыта. Кроме того, я не думаю, что вы пойдете через гору пешком... И вот что я хочу вам сказать: мы отправимся к автозаправочной станции и будем ждать вас там тридцать минут...

Увидев, что Гольди готов возразить, старик пов­торил:

  Мы будем ждать вас тридцать минут. Если че­рез полчаса вы не вернетесь, это будет означать одно двух: либо я ошибаюсь и на шоссе нет заслона, либо вы погибли от рук гулов.   Старик потер переносицу.   Мне бы не хотелось, чтобы осуществилось вто­рое, буду надеяться, что вы проедете до Милана. Если же вы сделаете это, постарайтесь рассказать о проис­шедшем здесь так, чтобы вам поверили. У нас мало времени, чтобы помешать гулам,   не более десяти часов. После этого будет поздно предпринимать что-либо   гулы уйдут Террено. Помните об этом, комиссар.

Старик замолчал. Глядя на его уигуру, по колено утопающую в траве, его правую руку, до локтя ма­занную кровью, Гольди подумал, что он все-таки сумасшедший: возвращаться в город, в котором про­ошло то, чему все они были свидетелями,  для этого надо потерять разум. Однако еще он отметил, что последние слова Аз Гохара не были лишены смыс­ла: если он прав, и шоссе действительно перекрыто, то лучше им держаться всем вместе, а не разделяться и действовать поодиночке.

  Хорошо,   кивнул он.   Если мы не сможем проехать по шоссе, мы вернемся и подберем вас, хотя я уверен, что вы ошибаетесь.

Стоя в траве, Аз Гохар промолчал.

Бросив взгляд на Андрея, комиссар сел за руль и закрыл дверь.

  Пристегнитесь, Джей,   сказал он.

Когда она защелкнула ремень безопасности, он пристегнулся сам, перевел рычаг скоростей в положе­ние «вперед», но перед тем, как нажать газ, обернулся назад. Аз Гохар по-прежнему стоял в траве и смотрел на него. Неожиданно для себя, Гольди распахнул дверь и крикнул:

  Полчаса!.. Если мы не вернемся через полчаса, отправляйтесь на Кальва-Монтанья!

Старик молча кивнул. Гольди захлопнул дверь и нажал газ   «ланча» рывком тронулась с места и, стремительно ускоряясь, помчалась на запад...

 

Глава тридцатая

 

Прорезая море травы, лента шоссе шла к горонту, проходила мимо автозаправочной станции и терялась на севере. Вдалеке она была серебристо-белой, каза­лась холодной под рассеянным светом скрытого солнца   словно мертвая кожа змеи,   однако с при­ближением к ней «оживала», а с расстояния в не­сколько метров на асуальте становились заметны выбоины и сколы, напоминающие щербины на лице человека. Впрочем, резиновые подошвы гасили не­ровности, и Франческо не замечал их: шагая по шоссе, он смотрел в одну точку   на кружащие над городом самолеты.

Несмотря на все события последнего часа, он со­хранял достаточно самообладания: голова его работа­ла ясно, хотя напряжение от того, что он увидел на выезде Террено, заставляло чувствовать холод. Он не позволял себе запаниковать и дать овладеть собой тому рою мыслей, который готов был прорваться глубины подсознания и заставить его бежать по шоссе. Он отсек все лишние мысли и думал о двух вещах: первое   ему необходимо добраться до дома и увезти жену и дочь Террено, второе   не забыть того, что он услышал в машине... Час назад, когда он спрыгнул с монастырской стены и сдался полиции, ему казалось, что это решение верно   уехать на машине карабине­ров в Террено было проще, чем самому пытаться пробираться в город через заросли винограда и поли­цейский заслон, рискуя нарваться на пули патрульных или непадающих. Прыгая со стены, он надеялся, что, если окажется в комиссариате, через четверть часа будет выпущен под залог   проблем здесь не возник­нет: нужные люди в полиции у него есть,   после чего отправится домой, а через двадцать минут его уже не будет в Террено. Но то, что проошло после того как он встретился с Гольди, было попросту невозможным, и он не мог это предвидеть. Встреча со стариком и гигантом, спасшими его в монастыре, была первым звонком   оказавшись в одной с ними машине, Фран­ческо почувствовал, что его план не сработает, вторым звонком стал рассказ старика, а третьим   то, что проошло на пьяцца дель Фуоко... Франческо не очень-то вслушивался в слова Аз Гохара, когда тот рассказывал о существах, устроивших бойню в монас­тыре. Единственное, что он уяснил себе,   это назва­ние непадающих   гулы. Его не очень интересовали детали   он видел достаточно сам,   поэтому упоми­нание о том, что гулы могут читать мысли людей и жить неограниченно долго, его не задели. Однако слова старика о том, что для рождения гулам нужны мертвые человеческие тела, заставили его ощутить страх. Если им нужны трупы, гулы не остановятся на монастыре   это он понял раньше, чем гигант сооб­щил, что они собираются уничтожить жителей города, а поняв, поверил, что это правда. С детства у него была черта   не удивляться ничему новому. Черта эта беспокоила его мать, но потом пригодилась ему: мало, что могло удивить его,  все, что он узнавал, он воспринимал без эмоций и пытался сразу же влечь этого выгоду, без этого он не стал бы тем, кем он стал. И он поверил словам старика уже тогда, когда Гольди называл его сумасшедшим, а поверив, решил, что те­перь у него лишь одна задача   вырваться машины и вернуться домой, чтобы опередить гулов... Пока он сидел в «ланче» и старик рассказывал комиссару о гу­лах, он надеялся, что сможет освободиться в комис­сариате, поэтому ничего не предпринимал. Но когда они подъехали к комиссариату и увидели, как за счи­танные секунды погибли миланские карабинеры, он понял, что его прежний план рухнул. Единственное, что ему оставалось теперь,  попытаться вырваться машины. Однако после этого события начали раз­виваться стремительно, и он просто не успел ничего сделать: за несколько минут они пролетели Террено, видя, как гибнут его жители. И вот теперь он воз­вращается в город, в надежде, что Мальда и Фернандина спаслись.

Резиновые подошвы пружинили, и шоссе уплывало назад вместе с машиной, у которой застыли пять человек. Франческо словно забыл о них   глядя на городскую окраину, он чувствовал толчки ветра в спи­ну и прикидывал: каковы шансы на то, что Мальда и Фернандина спаслись?.. Он ничего не знал об исполь­зованном гулами газе. Единственное, что можно было утверждать: он убивает мгновенно. И еще   он тяже­лее воздуха. Как сказал Гольди, газ будет скапливать­ся в нинах, возле реки. Его дом находится на севере города   в трех километрах от Олоны. Это значит, что если его и заденет, то только первой волной, потом газ уйдет к реке... Когда он отправлялся к мо­настырю, на вилле оставались Рокко Траколло и дю­жина человек Эрбы. Охранники у Армандо надежные и свое дело знают   наверняка, увидев самолеты, они увели женщин в подвал, а там никакой газ их уже не достанет   подвал герметичен. А если так, то можно быть уверенным, что они живы,   какой бы газ ни использовали гулы, через несколько минут его концен­трация уменьшится, а спустя еще четверть часа, воз­можно, станет и безопасной. Если же это синтетичес­кое вещество, оно распадется на безопасные компонен­ты еще раньше   через пару минут. Ему нужно лишь добраться до дома, посадить Мальду и Фернандину в машину и уехать в Милан. Там они сядут на самолет, а о будущем подумают потом...

Думая о дочери и жене, Франческо не заметил, как на него надвинулся город. Машина с полицейской сиреной и замершие возле нее люди растворились на уоне зарослей винограда, и вскоре он оказался в ста метрах от автозаправочной станции. Зеркальные стек­ла и сверкающие хромом топливные колонки прибли­жались к нему, увеличиваясь в размерах, поднимаясь травы, словно диковинные животные глубины моря, и с приближением к автозаправочной в голове у Франческо ясно вырисовывалась мысль, смутно ви­тавшая в его мозгу, пока он шел по шоссе: ему необ­ходима машина. Если он достанет машину, то сможет быстро доехать до дома. По улицам восточного рай­она он доберется до него за десять минут, если же окажется, что там до сих пор газ, он сможет объехать город вдоль восточного подножия Кальва-Монтанья, обогнет циркониевый завод и по объездной дороге на севере подъедет к своему дому   даже такой путь не займет у него больше двадцати минут,   а это пустяк по сравнению с часом, который потребуется, если до­бираться до дома пешком.

Приближаясь к автозаправочной, Франческо вни­мательно всматривался в прямоугольники бензоколо­нок, надеясь увидеть автомобиль. Однако, чем меньше оставалось до станции, тем яснее становилось ему, что машин там попросту нет. Когда он оказался возле поворота   в двадцати метрах от блестящей вывески здания,   то понял, что ему придется идти дальше   машин возле бензоколонок не было. Однако больше того: он не видел и служащих станции  ни перед зданием автозаправочной, ни под навесом придорож­ной траттории их не было. Не останавливаясь ни на мгновение, Франческо прошел мимо поворота и, не оглядываясь назад, двинулся дальше.

Он не знал, что проошло со служащими станции, вряд ли гулы убили их газом   в этом случае он бы увидел их трупы. Тогда что с ними стало? Франческо раздумывал над этим не дольше секунды   сейчас его меньше всего заботило, что стало со служащими авто­заправочной, его интересовало другое   где взять ма­шину? Глядя на приближающуюся окраину города, он думал о том, чему явился свидетелем, когда они выез­жали Террено,   он видел сотни погибших, десятки машин, остановившихся -за смерти водителей. Дос­таточно пройти пятьдесят метров по корсо Чентрале, и любая машина с мертвым водителем будет его. «Если только там нет газа»,   шевельнулось в глубине подсознания... Ширина отравленной полосы составила метров пятьсот, когда они выезжали Террено. С то­го времени газовые шлейуы успели полностью на­крыть город, и сейчас наверняка каждая его улица и проулок полны трупов. Так как же он добудет маши­ну?.. Глядя на один двух самолетов, который в этот момент отвернул от центра Террено и, перестав выбра­сывать газ, направился к Морте-Коллине, Франческо вспомнил о ветре. Он дует от юга, а значит, газ сдувается к северу. С момента, когда самолеты проле­тели над южной оконечностью города, прошло как минимум десять минут. За это время ветер, наверняка, очистил зону в несколько сотен метров   для этого он достаточно силен. А следовательно, южная окраина города сейчас безопасна?

Шагая по шоссе, Франческо напряженно раздумы­вал. Наверняка знать этого он не мог   оставалось только предполагать. Впрочем, и другого выхода у не­го сейчас нет   придется пробовать пройти по корсо Чентрале. Если он почувствует какие-нибудь прнаки отравления, то сможет вернуться назад, если же все будет в порядке, он достанет машину...

С каждой секундой расстояние до городской окра­ины уменьшалось и стена черепичных крыш разраста­лась, убегая вправо и влево. С правой стороны от дороги Франческо видел водозаборную башню, сто­ящую на берегу Олоны. До башни было около пятисот метров, но она была видна лишь частично   половину скрывали деревья, протянувшиеся от реки до шоссе. Эти же деревья скрывали городскую окраину, оставляя видимыми лишь крыши домов. Сейчас он прошел половину расстояния между автозаправочной и окраи­ной города и четко различал дюжину зданий, примо­стившихся возле шоссе, переходящего в Корсо Чент­рале, ларек продавца газет, автобусную остановку и огромный автобус, вьехавший в эту самую останов­ку. Никакого движения впереди не было   колыхались только кроны деревьев под порывами ветра.

Идя по шоссе, Франческо с напряжением всмат­ривался в крыши домов, не замечая, как сжимаются желваки, каменея и отдаваясь болью в висках. Глядя на приближающуюся остановку, он пытался думать о том, что Мальда и Фернандина спаслись, и старался подготовить себя к тому, что увидит через минуту. Ему не впервой было видеть смерть человека   от пули, гарроты, ножа... но то, что он должен был увидеть сейчас, было смертью иного рода   тысячи ни в чем не повинных людей были убиты дьявольскими созданиями. Шагая к Террено, Франческо настраивал себя на то, чтобы остаться спокойным и сохранить хладнокровие, иначе, если он поддастся эмоциям, он может погибнуть.

За пару минут он прошел последние метры шоссе и оказался в том месте, где оно переходило в корсо Чентрале: поперек дороги была прочерчена желтая линия, с внешней стороны от которой был выписан номер шоссе, с внутренней   «Добро пожаловать в Террено!», в сорока метрах от надписи стоял газет­ный ларек.

На мгновение Франческо остановился, обводя взглядом улицу. Никакого движения он по-прежнему не замечал. Возле газетного ларька виднелся труп продавца, лежащий на земле таким образом, что -за ларька выглядывала только его нижняя половина, мет­рах в семидесяти от ларька замер автобус, протаранив­ший остановку, с левой стороны улицы тянулись дере­вья. Частично они закрывали стоящие за ними дома, поэтому Франческо не мог разглядеть, есть ли там люди. Однако метрах в ста от него, как раз напротив автобусной остановки, располагалось кауе, и в этом кауе он без труда различил несколько человеческих силуэтов. Наконец, еще дальше автобусной остановки, там где корсо Чентрале облачалось в бетон, виднелась пара машин.

Медленно втянув носом воздух, Франческо прислушалея к телу. До сих пор ничего необычного он не ощущал и сейчас не почувствовал, чтобы воздух от­личался от того, к какому он привык за годы жни в Террено: в нем чувствовались запах реки и нагретого солнцем асуальта, аромат цветущих каштанов... Похо­же, его догадка верна, подумал Франческо: газ сдувает­ся ветром. Оглянувшись по сторонам, он двинулся по корсо Чентрале.

Полминуты спустя он прошел мимо ларька, не останавливаясь проследовал дальше и через двадцать секунд оказался у автобусной остановки. Пока он шел, ему постоянно казалось, что он слышит какой-то звук, доносящийся с севера   оттуда, где замерли автомо­били. Возле ларька он почти не был слышен, однако с приближением к автобусу, становился все более от­четливым, превращаясь прерывистого (-за поры­вов сносящего его ветра) в непрерывный. Когда он поравнялся с автобусом, то понял, что протяжный звук был воем автомобильного клаксона. «Наверное, один автомобилей врезался в дом, и у него замкнуло проводку»,   подумал Франческо, переводя взгляд на автобус,   пластмассовая остановка была снесена почти начисто: уцелела лишь одна ее стенка, наклонив­шаяся под углом к тротуару, остальные превратились в обломки, усеявшие землю в радиусе двадцати мет­ров, огромный пятидесятиместный автобус, въехав­ший в остановку, был рейсовым», направлявшимся в Милан. Бросив взгляд на его окна, Франческо уви­дел, что автобус был заполнен почти на три четверти: сейчас большинство пассажиров замерло, уткнувшись головами в сиденья,   съехав с дороги, автобус снес остановку и зарылся бампером в землю,  однако двигатель его до сих пор работал, и его мягкое урчание звучало кощунственным диссонансом на уоне того, что находилось в салоне.

Оторвав взгляд от автобуса, Франческо двинулся дальше.

Через короткое время он прошел мимо кауетерия, расположенного в пятнадцати метрах от остановки. На открытой площадке между столами лежали покой­ники. В глаза Франческо бросилась белая юбка оуици­антки, замершей ногами к дороге. Ветер трепал эту юбку, обнажая мертвые бедра, и Франческо почему-то поразила эта деталь   он вдруг подумал о Мальде: что, если жена лежит сейчас так же и ветер треплет подол ее платья?.. На секунду он прикрыл глаза, ощу­тив укол страха. Холод гулял по его телу, и он чув­ствовал непреодолимое желание броситься вперед, пе­рейти с шага на бег, чгобы быстрее поравняться с ма­шинами. Усилием воли он подавил это желание   бежать сейчас было нельзя: идти нужно медленно, чтобы успеть почувствовать опасность, если она при­дет. Отвернувшись от кауетерия, Франческо двинулся к машинам.

Теперь вой автомобильного клаксона был непре­рывным: пробиваясь сквозь ветер, он доносился до Франческо, и последний знал, откуда тот раздается   в тридцати метрах от него замерли два автомобиля: один них стоял на правой стороне улицы перед осветительным столбом, другой уткнулся радиатором в парковочный автомат, судя по силе звука, клаксон работал в одной этих машин. Глядя на них, Фран­ческо решил, что возьмет одну машин   ключи зажигания у обеих в замке. Ему придется лишь выта­щить автомобиля водителя.

Тридцать метров, отделявших его от первой маши­ны, Франческо преодолел за двадцать секунд. Пройдя последние метры, оказался у темно-синего автомоби­ля, замершего в паре метров от осветительного стол­ба. Бросив взгляд на его капот (это была семейная модель «ауди»), сразу же понял, что этот автомобиль никуда не поедет: машина напоролась на пожарный гидрант и стальной кран пробил ее радиатор   охлаж­дающая жидкость вытекла на асуальт, образовав лу­жицу. Двигатель автомобиля не работал, однако ак­кумулятор был цел, подтверждением чему служил не­прерывный вой, доносящийся -под капота,   именно эта машина проводила завывающий звук. Бросив взгляд сквозь стекло, Франческо понял, что ошибся, подумав, что у машины замкнуло провод­ку,   клаксон гудел по другой причине: водитель «ау­ди» навалился на руль грудью. Не отрывая взгляда от мертвеца, Франческо автоматически шагнул к води­тельской дверце, взялся за ручку и потянул ее на себя. Дверца открылась легко, и он увидел водителя   муж­чину лет пятидесяти, с черными, явно крашеными во­лосами и животом, едва вмещавшимся под ремень безопасности. Водитель лежал на руле, голова была повернута влево, широко распахнутые глаза смотрели через него.

Преодолевая отвращение, Франческо взялся за пле­чи водителя и потянул его от руля   этот вой уже начинал действовать ему на нервы. Секунду ему не удавалось сдвинуть толстяка с места   наверняка, в нем было не меньше ста десяти килограммов,   потом, перегнувшись, нажал кнопку, отстегивающую ремень безопасности, и освобожденный от ремня мерт­вец легко скользнул вбок. В следующую секунду вой прекратился.

Франческо облегченно вздохнул, однако в этот миг взгляд его упал в глубину салона, и он увидел то, чего не мог разглядеть раньше -за громоздкой уигуры водителя,   на заднем сиденье «ауди» находились женщина и девочка лет десяти: девочка положила го­лову на грудь женщины, которая оперлась о стойку, и в таком положении они замерли.

Мгновение Франческо смотрел на эту картину, чув­ствуя поднимающийся глубины сознания ужас, па­ралующий тело и лишающий воли, а потом его горла вырвался стон. Он ухватился рукой за дверцу и замер   на какой-то миг ему показалось, что на заднем сиденье «ауди» сидят Мальда и Фернандина...

 

Замершие у шоссе уигуры быстро уменьшались в размерах: через короткое время после того, как маши­на тронулась с места, лица людей смазались в пятна и стали неразличимы, потом они превратились в тем­ные точки, а еще через пару секунд исчезли вида, когда «ланча» повернула к Кальва-Монтанья... Повер­нув вправо, шоссе устремилось на запад: слева от него колыхалась трава, переходящая в заросли ив, справа тянулись километры дикого винограда. Последний подходил к самому склону горы, поднимался по нему, словно вьюн, но вскоре, не выдерживая крутны, обрывался, уступая место аллепским соснам и зарослям можжевельника... Через три километра они проедут мимо склона горы, отметил Гольди,   в том месте, где Кальва-Монтанья ближе всего подступает к шоссе, и если до этого времени они не встретят гулов, можно считать, что они выбрались долины   после этого дорога идет по равнине и перекрыть ее невозможно.

Глядя на накатывающееся шоссе, комиссар думал о словах Аз Гохара. Теперь он знал, что все сказанное стариком было правдой,   подтверждением этому служил мертвый город. Он не знал, каким образом Аз Гохар намеревался бороться с теми, кто уничтожил его, как не знал точно, и что это за создания, гулы, но интуитивно чувствовал, что пытаться бороться с ни­ми   безумие. Единственным, на его взгляд, выходом было выбраться Террено и сообщить о всем оуици­альным властям. Дело правительства разбираться с гулами: они бросят сюда карабинеров, армию, авиа­цию   не важно кого,   против тех, кто уничтожил город, нужно выставлять силу, горсточка же людей здесь ничего не сделает. Неожиданно комиссар ощутил легкое беспокойство, подумав, а не пытается ли он оправдать себя за то, что бежит Террено, зная, что три человека остались в нем, и один них намеревает­ся бросить вызов гулам? Не пытается ли он просто прикрыть свою трусость, рассуждая о невозможности бороться с ними? Гольди сморщился: нет! С теми, кто одним лишь взмахом руки уничтожает двести караби­неров, в открытую сражаться нельзя. Здесь действи­тельно есть только один выход   позвать на помощь.

В этот миг с правой стороны от шоссе промелькнул поворот на проселочную дорогу. Комиссар автомати­чески отметил, что дорога эта ведет к заброшенным складам Ганини, на которых полсуток назад нашли застреленных людей Доминика Пальоли, сам же Па-льоли, раненый в плечо, проехал по ней, чтобы сва­литься в кювет и оказаться в больнице. Неожиданно в голове Гольди возникла разгадка того, что проо­шло этой ночью на складе: люди Пальоли допраши­вали в нем гула. Он не знал, было ли им вестно о том, что это гул, где они его встретили и с какой целью схватили, но был уверен, что прав. Они привез­ли его на склад, не зная, на что он способен, в резуль­тате он уничтожил их всех, Пальоли же повезло   он остался в живых. Внезапно комиссар вспомнил, что на складе с самого утра работали криминалисты. Он непровольно убрал ногу с газа, но уже в следующий миг отбросил мысль проехать на склад   наверняка криминалисты вернулись в комиссариат, когда нача­лась перестрелка у монастыря. Он опять сосредоточил­ся на дороге, краем глаза следя за горой.

С приближением к Кальва-Монтанья, сознание его все больше занимала мысль: был прав ли Аз Гохар, предположив, что гулы перекрыли шоссе? Подтвержде­нием этому служило то обстоятельство, что за время, пока они наблюдали за самолетами, по шоссе никто не проехал. То, что машины не выезжали города, было понятно   оттуда просто некому было ехать,   а вот то, что их не было и с другой стороны, было дурным знаком. Гольди знал, что обычно по шоссе проезжает две машины в минуту, в выходные же дни поток транспорта увеличивается, и то, что за десять минут ни один автомобиль не проехал в долину, было действи­тельно плохо. В любом случае он скоро узнает, был ли прав Аз Гохар, осталось не больше двух километров, и они окажутся у Кальва-Монтанья...

В этот миг, словно прочитав его мысли, Джей Адаме сказала:

  Комиссар, вы поверили Аз Гохару? Гольди попытался сосредоточиться на вопросе:

  Простите?

  Вы поверили его рассказу о гулах?

  Конечно.

  Значит, вы поверили и моим словам? О том, что тот тип, которого Тревор сбил вчера утром, прочитал наши мысли?

  Да.

  Хорошо... Для меня это важно, комиссар,   все утро я думала, что схожу с ума. Мне было необ­ходимо, чтобы кто-нибудь мне поверил.

  Я верю вам, Джей,   повторил Гольди,   но к несчастью, сейчас это не самое важное.

  Да, вы правы,   выдавила она.   А как насчет того, что Аз Гохар говорил о заслоне? Гулы дейст­вительно могли перекрыть автостраду?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Гольди по­медлил  дорога делала гиб влево, он вывернул руль, и когда «ланча» оказалась на прямом участке шоссе, сказал:

  Это не исключено.

  Не исключено... А что вы будете делать, если мы действительно встретим гулов? Гольди двинул плечами:

  У меня бронированная машина   думаю, они нас не достанут.

  Вы хотите проехать через заслон?

  Судя по обстоятельствам.

  Вот как...

Джей замолчала. Секунду в машине не раздавалось ни звука: Гольди следил за дорогой, Джей смотрела на проносящиеся мимо деревья. Наконец она выдавила:

  Послушайте, комиссар, за последние сутки я на­смотрелась достаточно. Мне хватит этого на остаток жни, и я прошу вас: не нужно лишнего герома   если вы хотите умереть, умирайте, но не тяните меня за собой. Если там действительно окажется заслон, высадите меня   лучше я вернусь в город или попро­бую перейти через гору, но я не хочу умирать.

Гольди повернул голову и, встретившись взглядом с Джей, протянул:

  Вы думаете, я хочу умереть?

Джей не ответила, и он вернул взгляд на дорогу...

Все это время машина двигалась со скоростью шестидесяти километров в час   Гольди хотел иметь возможность развернуться, если они встретят гулов, к тому же, двигаться быстрее было небезопасно   шоссе было не прямым, а тянулось зигзагами, пов­торяя естественные гибы реки, однако с каждой секундой они приближались к горе и склон Кальва-Монтанья нарастал, заслоняя собой горонт. Вскоре он полностью закрыл правую часть небосвода   глядя в окно, Джей могла видеть только нечто ог­ромное, покрытое грязно-зеленой растительностью, уходящее вверх...

Когда они проехали еще с километр, Гольди сказал:

  Осталась пара поворотов   потом будет место, где Олона ближе всего подходит к горе, и если до этого мы не встретим гулов, значит, старик ошибался.

Джей молча кивнула, Гольди же вновь сосредото­чился на дороге, отметив появившийся впереди знак «Двойной поворот»...

Через десять секунд машина повернула вправо и го­ра двинулась им навстречу, потом Гольди повернул влево и Кальва-Монтанья вернулась на прежнее место, однако сидящие в «ланче» не обратили внимания на маневры горы   в этот миг Джей Адаме выдохнула, а комиссар инстинктивно убрал ногу с газа, заметив то, что вынырнуло -за деревьев,   в шестидесяти метрах от них, перегораживая шоссе, замерли два ог­ромных реурижератора.

  Это гулы!   выдохнула Джей.   Комиссар, по­ворачивайте назад!

Гольди кивнул, но ответил:

  С этим мы всегда успеем, сначала подъедем поближе.

  Вы с ума сошли!   выкрикнула Джей, вцепив­шись побелевшими пальцами в руль.   Разворачивай­те машину!

Гольди нажал педаль тормоза, и скорость «ланчи» упала до скорости идущего человека. Комиссар принял к обочине, чтобы иметь возможность развернуться, но продолжал ехать вперед, внимательно глядя на грузо­вики. Сейчас никакого движения возле них не было   словно эти реурижераторы кто-то пригнал сюда, да так и оставил,   но комиссар чувствовал, что здесь что-то не так. Склон горы подступал к самой дороге   шоссе было огорожено металлическими парапетами и проехать справа было нельзя. Слева дорога перехо­дила в нину, покрытую травой и кустарником, од­нако проехать там тоже не было возможности   двух­тонная машина в нине застрянет.

В этот момент «ланча» покрыла половину расстоя­ния до реурижераторов, и перед Гольди открылся участок нины, до сих пор скрытый кустами. Неожи­данно в глаза ему упал солнечный блик, он бросил взгляд влево и увидел две легковушки   кто-то согнал их с шоссе, установив таким образом, что проехать мимо грузовиков было нельзя: автомобили полностью закрывали нину.

Внезапно комиссар разглядел, что стекла ближай­шей машины прострелены, а через мгновение заметил человека, скорчившегося за ее рулем. За долю секунды он понял, что это дело рук гулов, бросил взгляд на дорогу, заметив белое, как снег, лицо Джей, и схватил­ся за рычаг, собираясь включить заднюю передачу, но в этот миг увидел выскользнувшего -за реурижера­торов человека. Взглянув на его лицо, Гольди увидел глаза   на мгновение ему показалось, что в них про­скользнула усмешка,   а потом незнакомец протянул руку за спину и вытащил «скорпио»...

 

Когда «ланча» скрылась виду, Аз Гохар повер­нулся к Террено: одинокая уигура бредущего по шоссе человека, казалась крохотной, едва различимой,   Бо­рзо успел миновать автозаправочную станцию и вско­ре должен был войти в город. Повернувшись к Андрею и замершей возле него Паоле, Аз Гохар молча показал в сторону города и, первым выбравшись на шоссе, двинулся к станции.

Белые облака, появившиеся на небе, когда они на­блюдали за расстрелом карабинеров, сейчас полнос­тью укрыли его, и солнце пробивалось сквозь молоч­ную пелену мутным пятном. Сильный ветер дул с юга, принося запах реки, смешанный с ароматом полыни. Аз Гохар шел вперед не оборачиваясь   он и без этого знал, что два человека следуют за ним. Никто не говорил, так как в этом не было смысла   время для слов еще будет, теперь же им нужно добраться до станции...

Три человека шагали к Террено, и была в этом некая зловещая обреченность: двое мужчин и женщи­на возвращались туда, где едва не погибли,   туда, где нашел свою смерть целый город. Легкий шорох шагов был единственным звуком, достигавшим со­знания, не считая шуршания пригибаемой ветром травы.

За короткое время они прошли расстояние, отделя­вшее их от автозаправочной станции. Когда до зер­кальной вывески оставалось не больше двадцати мет­ров, Аз Гохар бросил:

  Синьор Белов, ждите меня здесь: я проверю строение   если внутри никого, мы войдем.

Демонолог молча кивнул, старик же взял у него автомат и двинулся к зданию...

Проходя мимо бензоколонок, он внимательно ос­матривал зеркальные окна автозаправочной, пласти­ковый навес справа от здания, где стояли столы трат­тории, будку платного туалета. Людей на автозап­равочной не было.

Оказавшись у здания, Аз Гохар бросил взгляд сквозь окно: кресло оператора, установленное перед кассой, было пустым, за ним, насколько он мог ра­зобрать, тоже никого не было. Обернувшись, он взгля­нул на людей, замерших недалеко от навеса   обняв Паолу за плечо, Андрей настороженно оглядывался по сторонам,   и отправился в обход здания.

Через короткое время, пройдя между будкой плат­ного туалета и углом станции, Аз Гохар оказался с ее задней стороны и увидел приоткрытую дверь. Подой­дя к ней, еще раз осмотрелся по сторонам и, никого не заметив, взялся за ручку.

Когда дверь открылась, он увидел проход, соединя­ющий комнату оператора и помещение траттории. Пластиковая дверь траттории была плотно закрыта, а вот дверь операторской была распахнута настежь. Аз Гохар шагнул в коридор, едва не запнувшись о лежа­щее на проходе ведро, и остановился на входе. Одного взгляда ему хватило, чтобы убедиться в том, что в опе­раторской никого нет: кресло оператора было пус­тым   так же, как и стоящий справа от него стол,   касса, установленная перед окном оператора, была заперта, на столе справа стоял телеуон.

Немного помедлив, Аз Гохар шагнул от порога и поднял телеуонную трубку. Пару секунд слушал гулкую тишину, но не услышал ни звука... Тогда он опустил трубку, скользнул взглядом по креслу опера­тора и заметил на его спинке блестящее пятнышко. Склонившись над креслом, Аз Гохар протянул руку и коснулся пальцем пятна. Затем он поднял ее и рас­смотрел палец   кончик его окрасился красным и от него пахло кровью. Аз Гохар вытер палец о кресло и вышел комнаты.

Оказавшись у двери траттории, он замер. Инту­итивно он знал, что увидит за дверью, и ему не хоте­лось ее открывать, но сделать это было необходимо.

Облнув губы и держа автомат наготове, Аз Го­хар потянул ручку двери. Как только она распахну­лась, он увидел четырех человек, замерших на полу комнаты. Двое них   молодая девушка и пожилой мужчина с красным лицом   были одеты в белые куртки работников траттории, двое других   мужчи­ны под сорок   были облачены в комбинезоны меха­ников. У всех четверых на груди были прикреплены карточки служащих автозаправочной, а обрамлением к этим карточкам служили усеивающие их одежду алые пятна. В замкнутом помещении тяжелый запах свежевытекшей крови смешивался с запахом подгорев­шего теста, вызывая ощущение тошноты.

Оглядев   комнату,   Аз   Гохар   медленно   закрыл дверь. Увиденное послужило подтверждением тому, что он ждал, и все-таки зрелище было не приятных. Взгляд Аз Гохара скользнул в глубину коридора и ос­тановился на большом ящике с инструментами напро­тив двери. Не долго раздумывая, он переложил авто­мат в правую руку, ухватился левой за ящик и, под­тащив его к двери, подпер ее. Теперь она не могла открыться случайно и продемонстрировать содержи­мое комнаты девушке.

Развернувшись, Аз Гохар вышел на улицу и на­правился в обход здания к ждавшим его Андрею и Паоле...

Секунду Франческо не двигался, глядя поверх крес­ла водителя. Держась за раскрытую дверцу, он чув­ствовал громоподобные удары в груди. Видение Маль-ды и Фернандины было настолько реальным, что на мгновение он поверил в то, что покойницы   его собственные дочь и жена. Ему пришлось выпрямиться и несколько раз вдохнуть полной грудью, прежде чем все встало на свои места. Конечно же, это не были его Мальда и Фернандина. Сидящие в автомобиле покой­ницы были чьими-то чужими дочерью и женой, скорее всего   толстяка, застывшего за рулем. Он облнул губы и отпустил дверцу   она мягко закрылась, скрыв от него мертвецов. Франческо развернулся и на все еще слабых ногах двинулся к замершей на противополож­ной стороне улицы «хонде».

Через короткое время он остановился возле пар-ковочного автомата, в который въехала «хонда». Пос­ледняя серьезно не пострадала: помялось правое кры­ло и слегка погнулся капот, но «внутренности» маши­ны наверняка были в порядке. Франческо бросил взгляд сквозь стекло и увидел водителя  молодого парня лет двадцати, кроме которого в машине никого не было,   обогнул «хонду» и открыл левую дверь: ключ зажигания был в замке, двигатель не работал, но индикатор аккумулятора подмигивал малиновым огоньком, чего следовало, что двигатель заглох оттого, что машина остановилась на скорости.

Удостоверившись в исправности «хонды», Фран­ческо попытался отыскать кнопку, отстегивающую ремень безопасности. Как и в любой машине, она располагалась справа от водителя. Франческе при­шлось перегнуться над ним, чтобы добраться до кноп­ки. Когда он нажал на нее и ремень втянулся на место, Франческо ухватил парня за плечи и принялся вытягивать его машины. Покойник был не очень тяжелым, и он справился с ним довольно легко: через десять секунд мертвый водитель оказался на мостовой. Отпустив мертвеца, Франческо вернулся к машине, сел на водительское сиденье и скользнул взглядом перед собой.

Как и в любой машине среднего класса, здесь все было стандартно. Исключение, пожалуй, составляло только переключение скоростей   в этой машине оно было механическим. Для Борзо, привыкшего к «авто­мату», наличие педали сцепления явилось неожидан­ностью. Он взялся за рычаг скоростей и потянул его в сторону   как он и ждал, рычаг не поддался. Это означало, что остановилась машина на скорости, а за­глохла оттого, что после столкновения некому было перевести ее на «нейтраль»   ее водитель был уже мертв. Франческо выжал сцепление и перевел рычаг в нейтральное положение, затем повернул ключ.

Двигатель запустился легко, словно только и ждал, когда кто-нибудь его заведет, чего следовало, что «внутренности» машины действительно были в поряд­ке. Франческо пробежал взглядом по панели управле­ния и нашел переключатели кондиционера. Последний был выключен, но стекла передних дверей находились в опущенном положении. Протянув руку, Франческо нажал кнопки стекло-подъемников, потом бросил взгляд на дорогу. Там, где он прошел минуту назад, все было без менений   никакого движения до само­го выезда Террено, лишь ветер трепал юбку мерт­вой оуициантки, в противоположном направлении ко-рсо Чентрале протягивалось на сотни метров к центру Террено, но и здесь он не видел никакого движения. Единственное, что бросалось в глаза,   машины, за­мершие на протяжении улицы, и смутные силуэты лежащих на тротуарах людей. Франческо включил зад­нюю передачу и нажал газ.

Машина дернулась, словно необъезженный жере­бец, и, отскочив на полметра, заглохла. Франческо бросило вперед, с силой ударив о руль. Он громко выругался и, откинувшись на сиденье, потер ушибленное плечо: на мгновение он забыл о сцеплении   при­вычка ездить на «автомате» сослужила дурную служ­бу. Он перевел рычаг в нейтральное положение и снова повернул ключ, потом переключил скорость, но на этот раз аккуратно выжал сцепление. Машина трону­лась с места, плавно отъехав от парковочного автома­та, и поравнялась с синим седаном. Не глядя на авто­мобиль с мертвецами, Франческо переключил передачу и нажал на акселератор. На мгновение замершая «хон­да» качнулась вперед и, быстро набирая скорость, двинулась по корсо Чентрале. Через тридцать метров Франческо повернул вправо   на узкую улочку, ответ­вляющуюся от проспекта,   и покатил между серыми домами к реке.

План, которого решил придерживаться Франческо, был прост: для того, чтобы добраться до дома, он мог вернуться на выезд города, проехать мимо автозап­равочной станции и по одной проселочных дорог, идущих по виноградникам, доехать до восточного под­ножия Кальва-Монтанья, после чего, проехав возле горы, обогнуть циркониевый завод и по объездной дороге подъехать к своему дому. Однако такой путь был длинным: Франческо чувствовал, что не в силах ждать двадцать минут, поэтому решил ехать через восточный район. Этот путь был опаснее, потому что на улицах мог оказаться газ, но, с другой стороны, он был в три раза короче. Кроме того, Франческо учел еще одно обстоятельство. Тот путь, по которому он решил добраться до дома, проходил по окраине горо­да. Самолеты, выбрасывавшие газ, «обработали» этот район раньше других, а значит, и рассеяться там газ должен был раньше, чем в других районах Террено. Сейчас центр города и примыкающие к нему окрест­ности полны газа, думал Франческо, но окраины Тер­рено наверняка уже безопасны. Некоторая опасность состояла в том, что восточный район располагался возле реки. Франческо помнил слова комиссара о том, что отравляющий газ будет скапливаться в нинах, но решил, что проедет по одному сквозных переулков, расположенных в пятистах метрах от Олоны. Там газа наверняка нет, к тому же он находится в машине с закрытыми окнами. На его взгляд, большинство водителей погибло потому, что -за жары стекла машин были опущены, и достаточно было небольшого количества концентрированного газа, чтобы убить их. Он же проедет по городу с закрытыми окнами, к тому же концентрация газа там, наверное, уже сильно уменьшилась.

Была лишь одна мысль, по-настоящему беспокоив­шая Франческо: сейчас самолеты перестали кружить над Террено   один них улетел к Морте-Коллине, второй развернулся и пошел на посадку. Это означало, что они свое дело сделали  уничтожили жителей города. Но ему не давало покоя другое: что, если через какое-то время самолеты вернутся назад, чтобы для надежности еще раз «опылить» улицы? Впрочем, сей­час он понимал, что гадать здесь бессмысленно,   ему остается одно: ехать на север в надежде, что этого не проойдет, и надеяться, что Мальда и Фернандина спаслись...

На какой-то миг комиссар растерялся   глядя на поднимающего автомат гула, он вдруг ясно предста­вил решеченную пулями «ланчу» и свой собственный труп, скорчившийся за рулем. Впрочем, длилась эта растерянность не дольше секунды   в следующий миг он стряхнул сковывающее оцепенение и переключил скорость.

Джей Адаме выкрикнула:

  Назад, комиссар!

Гольди нажал на акселератор, однако вместо того, чтобы рвануться назад, «ланча» устремилась вперед. Три метра, отделявшие ее от гула, она пролетела за долю секунды и врезалась ему в ноги. Комиссар ощу­тил легкий толчок, когда две тонны металла взметну­ли адское существо, а через мгновение гул врезался в кузов реурижератора.

  Вот теперь   назад!   прошептал Гольди, включая заднюю передачу.

В тот момент, когда сбитый гул рухнул на землю, а колеса «ланчи» прокрутились назад, с левой стороны от дороги показался второй гул. Заметив его, Джей крикнула:

  Слева!

Гольди бросил взгляд через боковое стекло и уви­дел ухмылку, исказившую лицо твари.

В следующий миг гул нажал на курок. Автоматная очередь ударила в дверцу, однако, цокнув по стали, пули отскочили в кусты. Глядя на гула, Гольди заме­тил, как с лица твари слетела усмешка. Подняв «скорпио», гул прицелился и принялся поливать огнем уда­ляющийся автомобиль   пули защелкали по лобово­му стеклу, оставляя на нем серые точки,   Гольди прибавил газу и «ланча» помчалась назад... Когда они оказались в двадцати метрах от реурижераторов, гул прекратил стрелять с места и бросился за машиной   делая огромные скачки, он бежал по дороге, одновре­менно стреляя автомата. Гольди повернулся назад, поэтому не видел того, что происходило у реурижера­торов, но Джей Адаме все видела хорошо: в считанные секунды гул пролетел тридцать метров, и она поняла, что еще немного   и он доберется до них.

  Комиссар,   крикнула Джей,   эта тварь го­нится за нами!

Повернув голову, Гольди выдохнул: «Дьявол!..» В этот момент существо, сбитое «ланчей», попыта­лось встать на ноги, однако сломанные колени не дали ему этого сделать. Тогда оно подняло автомат и нача­ло стрелять по машине. Поток пуль в лобовое стекло увеличился, и Джей вдруг подумала, что сейчас оно не выдержит их напора и разлетится.

  Сейчас они прострелят это стекло к чертовой матери!   прокричала она.

Не поворачивая головы, Гольди процедил:

  Осталось немного!

В этот миг «ланча» подлетела к первому повороту, Гольди выкрикнул: «Держитесь, Джей!»   и двумя руками повернул руль. На мгновение вг покрышек заглушил автоматные выстрелы. Джей разглядела, что бежавший гул почти достиг их машины. «Ланча» раз­вернулась вполоборота с заносом. Джей машинально подумала, что сейчас они вылетят в кювет, и тогда им конец, но Гольди притопил педаль газа, покрышки вгрызлись в асуальт, и двухтонный автомобиль рва­нулся вперед. В следующий миг Джей увидела, как гул прыгнул высоко в воздух, пытаясь достать их машину, но рывка не хватило, и гул упал на шоссе.

Через мгновение они оказались у второго поворо­та. Гольди вывернул руль, и скрежет покрышек заглу­шил рычание двигателя. По заднему стеклу щелкнула очередь, но это было последнее, что мог сделать гул,   через секунду он скрылся за поворотом. Гольди вдавил педаль газа, и Джей ощутила, как ее вжимаетв сиденье... 

Когда они пролетели дюжину поворотов, а счетчик нащелкал полтора километра, Гольди слегка снил скорость   стрелка спидометра сползла до ста кило­метров. Комиссар повернул голову и спросил:

  Как вы, Джей?

Мгновение та сидела недвижно, потом с яростью выпалила:

  Мы чуть не погибли -за вас, комиссар!

  Не преувеличивайте,   Гольди облнул гу­бы.   Риск, конечно же, был, но не такой уж боль­шой.

  Не большой?!.   Джей грязно выругалась.   Да они могли разнести машину, не уберись вы оттуда!

  Вряд ли, с этими автоматами они не могли нам ничего сделать.

  Ну, да!.. А если бы у них оказался гранатомет? Гольди кивнул:

  Ну, если бы у них был гранатомет, риск бы, конечно, был бы во много раз больше... Но его у них не было!

Он снова повернул голову к Джей. Секунду та кривила губы в проклятиях, потом с силой ударила кулаком по двери. Гольди взглянул на часы   прошло лишь десять минут, как они расстались со стариком,   и перевел взгляд на дорогу: до автозаправочной ос­тавалось не больше двух километров, а значит, вре­мени для того, чтобы подобрать его, у них предо­статочно...

Они проехали еще метров двести, и неожиданно Гольди почувствовал легкий толчок. Через секунду толчок повторился, а потом «ланча» начала вилять стороны в сторону со все увеличивающейся амплиту­дой   словно кто-то невидимый раскачивал ее за ба­гажник. Джей Адаме испуганно обернулась   будто боялась, что увидит в заднем стекле голову гула,   но не увидела ничего, кроме чистой ленты шоссе. Тогда она бросила:

  Что это, комиссар?

Нажав педаль тормоза, Гольди перевел селектор в нейтральное положение  машина принялась сбав­лять скорость, но трясти ее стало сильнее. В течение короткого времени продолжалась эта «болтанка», пока «ланча» не остановилась посреди пустого шоссе. Тогда Гольди вытащил пистолет и, взглянув на Джей Адаме, сказал:

  По-моему, конец колесу. Надо выйти и по­смотреть!

Пристально глядя на комиссара, Джей нервно сглотнула.

  Давайте выйдем на улицу и посмотрим,   пов­торил Гольди. Щелкнув замком двери, он распахнул ее и выбрался на шоссе...

 

Глава тридцать первая

 

Двигаясь по узким проулкам, соединяющим основные площади и магистрали Террено, со скоростью сорока километров в час и не выезжая на особо крупные улицы, «хонда» обогнула Террено и через три минуты после того, как свернула с корсо Чентрале, оказалась в двух километрах от дома Франческо. Все это время, глядя на плывущую навстречу дорогу, он видел трупы, которые были повсюду: в машинах, остановившихся поперек переулков, на тротуарах возле подъездов до­мов, за столиками открытых гриль-баров... На въезде в восточный район ему пришлось пересечь виа Маруччи в том месте, где располагалась церковь Последнего прихода Христа. Бросив взгляд на травяную площадку перед зданием церкви, Франческо разглядел сотни тел, лежащих на зеленой лужайке. Через двести метров, двигаясь по переулку, соединяющему виа Маруччи с параллельной ей виа Кассале, он увидел затор десятка машин, превращенных в груду железа, перед зданием крупнейшего городского кинотеатра,   са­лонов пары машин вырывался огонь. И эти картины были повсюду: разносчики газет, застывшие в лачках бумаг, парочки влюбленных, не успевшие соединиться при жни и соединившиеся на небесах, старики, лежа­щие у подъездов домов, женщины с бельевыми кор­зинами, их мужья в брюках с подтяжками на голое тело, вышедшие на улицу повозиться с машинами, да так и оставшиеся лежать возле железных коней, но самое страшное   дети. Они лежали повсюду: на про­тяжении всего пути «хонды» через десяток проулков не было ни одного, где бы Франческо не видел детей.

Практически нигде они не лежали по одному   в ос­новном, целыми стайками. Они были похожи на ма­леньких воробьев, замерзших под Рождество, да так и оставшихся лежать у стены, где пытались согреться. Только это были не воробьи, думал Франческо, стара­ясь не смотреть на их маленькие тельца,   их вид напоминал ему Нанду... На протяжении километров не было никакого движения: только брошенные газеты перелетали с места на место, хлопали простыни, раз­вешанные на карнах, да еще ветер трепал одежду покойников. Больше же ничего   даже постоянных спутников человека   голубей. Глядя на эту картину, Франческо только теперь осознал, что город дейст­вительно мертв. В конце двадцатого века, в центре цивилованной Европы, восьмидесятитысячный го­род мертв. Он не знал, что проойдет дальше, как поступит правительство, узнав о случившемся, и что будет с теми, кто устроил все это. Его интересовало другое: ему нужно добраться до дома, забрать Мальду и Нанду и уехать отсюда. Мысль эта появилась у него в тот самый миг, как он оказался на шоссе в пятистах метрах от автозаправочной станции, и не оставляла ни на долю секунды. Он думал только об этом: добраться до дома и убедиться в том, что жена и дочь живы. На какой-то миг (может быть, перед церковью Послед­него прихода Христа, а может быть, когда он увидел дюжину женщин, лежащих на виа Парелла?) у него промелькнула мысль, что Мальда и Фернандина мерт­вы. Но он тут же отмел ее, подумав, что это не так, и словно желая доказать себе, что его жена и дочь живы, предположил, что, скорее всего, в Террено поги­бли не все   восемьдесят тысяч человек не могут погибнуть от газа. Наверняка в момент выброса мно­гие находились в домах, кто-то работал в олирован­ных гаражах, третьим и попросту повезло   находи­лись на улице, но вовремя увидели, что происходит неподалеку, и поняли, что лучше скрыться в подъезде. Пусть лишь один выжил ста, но и тогда количество живых велико. А то, что сейчас он не видит движения, объясняется просто: выжившие боятся выйти на улицу и сидят дома, ожидая, что проойдет дальше. Воз­можно, у многих них есть телеуон, и они успели позвонить в соседние города. «Конечно,   думал Фра­нческо,   скорее всего, проошло именно это, и власти Ломбардии уже знают о случившемся и готовятся выслать войска...» Впрочем, последнее он додумал ав­томатически   по большому счету, его не заботило, что проойдет с городом дальше, интересовали его только собственные дочь и жена.

В этот момент двигавшаяся по узкому переулку машина оказалась в сорока метрах от места пересече­ния переулка и улицы, идущей к реке. Франческо слегка снил скорость и подался вперед, глядя на открыв­шуюся картину: с правой стороны переулка впритык к стене дома стояла синяя малолитражка. Насколько он мог разобрать, она была припаркована, но даже в таком виде закрывала половину проулка, оставляя слева узкий проезд. Прищурившись (в переулок почти не проникали лучи, и стены домов сливались с до­рогой), Франческо попытался разглядеть переулок подробней   две минуты назад, когда он выезжал Вилладжо-Верде, проошло то, что до сих пор застав­ляло его чувствовать комок в животе: в примерно таком же проулке он оказался перед парой машин, закрывавших половину дороги, с другой ее стороны лежал человек   пузатый мужчина с усами, свисавши­ми по щекам. Проехать мимо машин, не наехав на мертвеца, было нельзя, выходить же машины и от­таскивать толстяка в сторону Франческо не решился, опасаясь, что остатки газа, находящиеся в воздухе, все еще способны убить. Поэтому он медленно поехал вперед, он до сих пор помнил момент, когда «хонда» подпрыгнула, наехав левыми колесами на ноги покой­ника, и хотя тому это уже вряд ли могло повредить, Франческо ощутил легкую тошноту. Сейчас он окинул взглядом дорогу, но никого не увидел. Тогда он повер­нул руль, готовясь протиснуться возле стены, но за мгновение до того услышал рокочущий звук.

Невольно убрав ногу с газа, Франческо нажал пе­даль тормоза, и машина замерла в двадцати метрах от перекрестка, а в следующую секунду он заметил дви­жение: -за угла дома, стоящего на краю переулка, с левой стороны пересекающей его улицы, появилось что-то огромное, грязно-зеленое. Сопровождаемое глухим урчанием, похожим на рычание голодного льва, оно вытягивалось -за дома, увеличиваясь в раз­мерах. Через пару секунд это нечто выбралось в центр проулка, и Франческо почувствовал, как его ноги превращаются в лед: грязно-зеленый монстр, вылезший -за дома, оказался грузовиком   одним шести, на которых в Террено приехали миланские карабинеры. Грузовик проехал чуть дальше, и Франческо увидел вторую машину, выползшую на перекресток,   весь ее радиатор был забрызган чем-то коричневым. Дога­даться, что это такое, не составляло труда. Переведя взгляд с кровяных пятен, усеивающих кабину грузови­ка, Франческо разглядел и его водителя: существо, одетое в уорму карабинера, замерло за рулем, взгляд его был устремлен сквозь стекло.

Внезапно Франческо застыл, постаравшись не шеве­литься,   он вдруг узнал в этом водителе одного непадающих, виденных им в монастыре,   правда, теперь он знал о них гораздо больше, чем час назад...

Выбравшись на шоссе, Гольди огляделся по сторо­нам. С того места, где стоял он, дорога просматривалась метров на триста в оба конца. Она была не прямой: сзади гибалась вправо, к Кальва-Монтанья, впереди   вле­во, к реке. Западную часть горонта скрывала гора. С левой стороны от шоссе тянулись заросли виноградни­ка, с правой   кусты и трава. На всем протяжении шоссе не было никакого движения. Комиссар поднял голову и увидел океан облаков, с южной стороны горонта они имели свинцовый оттенок. Неожиданно его в спину кольнул порыв ветра. Гольди поежился, Отметив, что за какие-то полчаса менилась погода   заметно похоло­дало, и еще эти облака, взявшиеся непонятно откуда. Наконец, опустив голову, он двинулся в обход «ланчи», ища нанесенные ей повреждения.

Через минуту он остановился на обочине и стукнул в пассажирскую дверь. Джей Адаме открыла ее и вы­глянула наружу.

  Вылезайте, Джей,   бросил Гольди.

  Что случилось?   Выкарабкавшись машины, женщина остановилась возле него, глядя на то, на что указывал его палец.

  Как я и думал   прострелено колесо.

Склонившись к дороге, Джей увидела, что диск заднего колеса был неестественно погнут, покрышка прострелена в трех местах, разлохмаченный корд све­шивался на асуальт, словно волосы утопленника.

Джей разогнулась и бросила на Гольди недоумева­ющий взгляд:

  Простите, комиссар, может быть, я чего-то не понимаю, но как мы могли проехать такое расстояние с простреленным колесом? Его ведь прострелил гул?

  Точно.

  Так как же можно было проехать три километра на таком колесе? Почему оно не лопнуло сразу?

Подойдя к багажнику, Гольди щелкнул замком и, откинув крышку, ответил:

  Это многокамерное колесо   оно способно дер­жать до шести пробоин одновременно.

  До шести?

  Да.

  Но ведь здесь только три пробоины... Почему же оно спустило?

  Если бы мы двигались медленнее, оно бы и не спустило. Но мы мчались на ста двадцати   вот оно и не выдержало.

  Вот как...   нахмурилась Джей и обеспокоенно бросила:   Комиссар, вы собираетесь менять колесо? Гольди кивнул.

  Но это же сумасшествие!.. Эти твари, может быть, до сих пор бегут по шоссе! Если они появятся здесь, пока вы будете менять колесо, нам конец!

Взглянув на Джей, Гольди ответил:

  На таком колесе мы далеко не уедем.

  До автозаправочной мы дотянем.

  Возможно. Но как знать, что будет потом? Мо­жет быть, нам опять придется уходить от кого-то? Я не хочу рисковать   лучше сейчас сменить колесо, чем через час оказаться в кювете.

  Но рискуете вы именно сейчас,   возразила Джей.   Что, если гулы...

  Послушайте, Джей,   мягко перебил ее Голь-ди,   сменить колесо   дело пары минут. Вы встанете возле машины и будете смотреть на шоссе. Если вы увидите гулов, дадите знать мне.

  И что вы сделаете в этом случае? Смените коле­со за те секунды, которые потребуются этим тварям, чтобы пробежать по шоссе? Вы видели с какой скоро­стью один них гнался за нами?

Какое-то время Гольди молча вытаскивал ба­гажника домкрат и ключи, потом отстегнул блокиратор запаски, достал багажника целое колесо и бро­сил его на дорогу.

  Послушайте, Джей, гулы перегородили дорогу, чтобы не выпустить Террено выживших горожан. Не думаю, что им так уж важно: умрем конкретно мы или нет. Они не будут гнаться за нами по простейшей причине: если они оставят заслон, кто-то другой может проехать через него. Вы согласны?

Джей, немного подумав, кивнула.

  Поэтому я и не думаю, что они появятся здесь. Они уже поняли, что нас им не догнать, и отстали. И им не важно, что мы будем делать теперь   ведь пока мы в долине, мы не можем связаться с Миланом. Они это знают, и им все равно: живы мы или мертвы.

  И все-таки это опасно.

  Конечно. Но сейчас в этой долине безопасных мест вообще маловато. И я думаю, мы должны забо­титься об одном: сменить колесо и успеть на автозап­равочную, чтобы подобрать Аз Гохара.

Глядя на заднее стекло и багажник машины, усеян­ные следами от пуль, Джей зябко поежилась:

  Сколько вам нужно, чтобы сменить колесо?

  Пара минут.

  Черт бы вас побрал с этим колесом,   пробор­мотала она.   Ладно, меняйте!

Встав перед открытым багажником, Джей повер­нулась на юг, откуда они приехали минуту назад. Тем временем Гольди взял разводной ключ и, усев­шись на корточки, принялся отворачивать алюмини­евый колпак с покореженного диска.. Через тридцать секунд колпак упал на асуальт. Гольди ослабил гайки крепления, установил домкрат под днище машины и включил привод. Меньше чем за половину минуты домкрат поднял заднюю часть двухтонной машины. Убедившись в том, что машина надежио установлена на домкрате, Гольди принялся отворачивать колесные гайки.

В этот миг, почувствовав, что молчать больше невмоготу, Джей протянула:

  Послушайте, комиссар, у вас в полиции у всех такие машины?

  Какие такие?

  Бронированные! С колесами, которые не берут пули?

  Нет, это специальный заказ.

  Специальный? А зачем вам такая машина? Разве в Террено каждый день стреляют в полицию?

  Нет,  Гольди отложил снятые гайки и ос­торожно взялся за колесо.   Раньше я ездил на обыч­ной машине, но после одной истории пришлось стать осторожней.

  А что это за история?   Говоря с комиссаром, Джей смотрела на ленту шоссе: там, где оно поворачи­вало, заросли виноградника и кустарники словно смы­кались, образуя темную чащу, и ее нервировала эта темнота   ей казалось, что в любую секунду оттуда может появиться тварь, передвигающаяся гигантскими скачками.

Привстав на колени, Гольди рывком снял простре­ленное колесо и отбросил его на обочину.

  Это долгая история. Сейчас я ее рассказывать не буду   не хватит времени. Если же мы выпутаемся этой передряги, я ее расскажу   если вы еще захотите.

Джей Адаме кивнула и, помедлив, сказала:

  И все-таки вы должны согласиться, комиссар, что нам повезло.

  Повезло?   повторил Гольди.

  Да. Ведь какая бы ни была у вас машина, но если бы они прострелили два колеса, мы бы от них не ушли. И не помогли бы ваши бронированные двери.

  Но они их и прострелили.

  Что?

  Они прострелили оба задние колеса,  повто­рил Гольди, навешивая колесо на ступицу. Когда кре­пежные штыри вошли в дисковые отверстия, он провел рукой по лицу:   Левое колесо тоже прострелено.

Словно не веря услышанному, Джей обернулась назад и взглянула на колесо, о котором говорил ко­миссар: сначала она ничего не увидела, но потом раз­глядела в протекторе пулевое отверстие.

На мгновение она ощутила холод в груди, пред­ставив, что бы проошло, если бы оба колеса оказа­лись обычными. Облнув губы, спросила, все еще чувствуя холод:

  Почему же это колесо не спустило?

  Потому что с таким повреждением оно спокой­но выдержит до ста километров.

Вставив гайки в отверстия, Гольди начал работать ключом. Джей ничего не сказала, пораженная зрели­щем простреленного колеса и мыслью о том, что могло проойти с ними, доберись до них гулы.

Через двадцать секунд комиссар закрутил послед­нюю гайку и выключил домкрат   с легким шипением тот опустил колесо на дорогу. Гольди подтянул кре­пежные гайки и, встав на ноги, бросил:

  Ну, вот и все, Джей. Садитесь в машину!

Женщина обогнула седан и заняла место на пас­сажирском сиденье. Тем временем Гольди подобрал домкрат и ключи и положил их в багажник. Устанав­ливать защитный колпак он не стал, оставив его ле­жать рядом с простреленным колесом.

Захлопнув крышку багажника, он прошел вдоль машины, уселся за руль и завел двигатель. Бросив взгляд на часы, отметил, что остается еще одиннад­цать минут отмеренных стариком тридцати, взялся за рычаг скоростей и нажал газ   тронувшись с места, автомобиль помчался на север.

Около километра они ехали в молчании: комиссар вел машину, сосредоточившись на дороге, Джей смот­рела в окно, прокручивая в голове слова Гольди. Ког­да они проехали поворот, ведущий к складам Ганини, она спросила, не отрывая взгляда от дороги:

  Комиссар, что вы собираетесь делать после то­го, как подберете этих людей?

  Прежде всего я потребую, чтобы Аз Гохар дал нам подробные объяснения.

  Объяснения?

  Да... До сих пор он не рассказал о гулах ничего толком  только намеки и обрывки каких-то ле­генд.

  Но разве вы о них мало знаете?

  Только самое общее. В принципе, все, что он рассказал, мне было вестно и раньше, просто я не знал, кто эти существа. Он дал им название и раскрыл кое-какие детали, но самого главного не сказал.

Джей повернула голову, с удивлением взглянув на него.

  Он не сказал, откуда они берутся, как их можно убить, и каковы их конечные цели,   продолжал Голь­ди.   Все это он мне и объяснит.

  А потом?

  Это зависит от того, что скажет старик. Если окажется, что бороться с ними нельзя, я попытаюсь выбраться долины   до ближайшей деревни пеш­ком можно добраться за четыре часа. Если же их можно уничтожать...   Гольди двинул плечами.   Ну что ж, в этом случае будем решать, может, удастся что-нибудь сделать.

Недоверчиво выдохнув, Джей перевела взгляд на дорогу. Какое-то время молча смотрела на несущееся навстречу шоссе, потом поднесла руку к горлу и потер­ла под подбородком.

Гольди покосился на женщину   ему показалось, что лицо ее побледнело,   и бросил:

  Что с вами?

  Немного тошнит.

  Откройте окно.

Джей Адаме нажала кнопку стеклоподъемника, и в открывшееся окно влетел ветер...

Через тридцать секунд они проехали очередной по­ворот, и в пятистах метрах от них сверкнуло стекло.

  Мы успеваем?   спросила Джей.

  Да,   кивнул Гольди, взглянув на часы.   У нас еще девять минут.

Вскоре они оказались в двадцати метрах от автоза­правочной станции. Гольди свернул на дорогу, веду­щую к бензоколонкам, проехал вдоль них и остановил­ся в пяти метрах от окна операторской. Джей ог­ляделась по' сторонам, но никого не увидела.

  Где же они?   спросила она, обводя взглядом металлические прямоугольники бензоколонок, сверка­ющее стеклом здание автозаправочной, пластиковый навес траттории и небольшую кабинку платного ту­алета, примостившегося слева от здания.   Комиссар?

Джей перевела взгляд на Гольди, который так же, как и она, с тревогой оглядывал пустую авто­заправочную.

  Может быть, они ушли?   предположила Джей.   Или же...

Не договорив, она побледнела. Гольди понял, чего не сказала Джей, и ответил:

  Не дурите, Джей. Гулам здесь делать нечего. И они вряд ли отсюда ушли   мы же договорились.

  Тогда где они?

Пару секунд Гольди молчал. Потом вытащил пис­толет и, щелкнув предохранителем, открыл дверь машины. Выбравшись на дорогу, остановился возле от­крытой двери и посмотрел на здание автозаправочной. В зеркальном стекле отражались свинцовые облака, затянувшие небо, и его собственная машина, стоящая в пяти метрах от здания. Никакого движения, так же как и звуков, проводимых людьми, здесь по-прежнему не было.

  Аз Гохар!   выкрикнул Гольди и его крик раз­несся над автозаправочной, словно эхо над кладби­щем.   Где вы?..

Сидя за рулем «хонды», Франческо смотрел через лобовое стекло на проезжающие по перекрестку маши­ны. Сквозь узкий проулок просматривался лишь малый отрезок улицы, по которой ехали грузовики, поэтому одновременно он мог видеть не более пары машин... Когда первый грузовик исчез на противопо­ложной стороне перекрестка, а второй (радиатор кото­рого был забрызган кровью карабинеров) начал втяги­ваться за ним, -за дома на левой стороне переулка показалась третья машина.

Франческо чувствовал, как стучит его сердце, од­нако страха не ощущал: только ненависть   холодную и расчетливую   к тем, кто уничтожил жителей го­рода. Единственный укол беспокойства он испытал в первый момент, когда увидел грузовики, но сразу же после этого понял, что если будет сидеть спокойно, с ним ничего не случится,   сейчас по всему городу тысячи брошенных автомобилей с замершими внутри мертвецами. Вряд ли с расстояния в тридцать метров сидящие в грузовиках гулы поймут, что он жив. По­этому единственное, что ему нужно делать: сидеть спокойно и ждать.

Грузовики продолжали проезжать перекресток, по­хожие на доисторических монстров. В кабине каждого них сидел гул. В первой и третьей машинах они были одеты в уорму карабинеров, во второй на води­теле была обычная безрукавка, и в этой твари Фран­ческо узнал одного непадающих, виденных им в мо­настыре. Что находилось в кузовах машин, он не знал   заглянуть под тент с того места, где сидел он, было нельзя. Но сейчас это его и не интересовало, для него было важно другое   чтобы машины как можно быстрее проехали перекресток и освободили проезд.

Второй грузовик скрылся за домом, и третий ока­зался в центре проулка. Он начал втягиваться вслед за вторым, и на мгновение Франческо решил, что больше грузовиков не последует. В этот миг с левой стороны перекрестка показалась морда четвертого «зверя».

Франческо не знал, куда и с какой целью направля­ются грузовики. Судя по их размерам, проехать они могли не по всякой улице Террено: пожалуй, лишь по виа делла Виттория, да еще паре параллельно идущих ей улиц. Франческо машинально подумал, что, воз­можно, они едут в порт или на северный выезд города, до которого можно добраться по виа делла Виттория. В любом случае, он вряд ли это узнает.

Через короткое время четвертый грузовик скрылся за домом. Франческо выждал десять секунд, но больше никого не увидел. Однако на всякий случай решил помедлить еще.

Полминуты спустя он переключил передачу и, плавно выжав сцепление, нажал педаль газа. Скольз­нув в узкий проход между синей малолитражкой и сте­ной дома, «хонда» двинулась по переулку... Через пару секунд он оказался на перекрестке и увидел, что на дороге, по которой минуту назад проехали грузовики, нет никакого движения. «Наверное, гулы успели свернуть на виа делла Виттория»,   проне­слось в голове у Франческо, он вернул взгляд на дорогу и направил «хонду» в узкий проулок на про­тивоположной стороне улицы.

Четыре минуты спустя, проехав полтора километра вдоль реки и не встретив за это время движения, Франческо оказался в Бьянкецце   районе, застроен­ном домами терренских «аристократов», где находил­ся его собственный дом,   и двинулся мимо оград, огораживающих прячущиеся за стеной зелени виллы. Пожалуй, это был самый отличный от всех остальных район города   земля здесь использовалась расточи­тельно: целые акры были засажены деревьями и не приносили их хозяевам никакой пользы, кроме эсте­тического удовлетворения. Впрочем, сейчас этот район поразительно напоминал остальные: на совершенно пустой улице не было никакого движения, машинаФранческо была единственной вещью, портившей кар­тину абсолютной неподвижности.

Двигаясь вдоль чугунных решеток, Франческо ис­пытывал смутное беспокойство, усиливающееся по ме­ре приближения к своему дому: пока он ехал через Террено, у него теплилась подспудная мысль, что газ не попал в район его виллы   ведь -он расположен на севере города и, в некоторой степени, олирован. Однако сейчас он убедился, что его надежды были пусты,   глядя через резные ворота, он видел покой­ников, а это оставляло ему одну лишь надежду   на то, что Рокко правильно оценил ситуацию, заметив кружащие над городом самолеты, и увел женщин в подвал.

Через сорок секунд, оставив позади дюжину вилл, Франческо оказался у угла собственного поместья: стальная ограда, скрытая под живой городью, ого­раживала три акра земли, протягиваясь на сотню мет­ров вдоль улицы, посреди городи располагались во­рота. Двинувшись мимо ограды, Франческо ощутил странное чувство, похожее на отчаяние обреченного. Оно овладело им всего на секунду и тут же исчезло, но оставило след, напоминающий шрам,   нечто, похо­жее на предчувствие боли. Франческо непровольно усилил давление на педаль газа и через пару секунд оказался перед воротами своей виллы. Развернувшись поперек улицы, остановился возле ворот  впритык к ним правой стороной «хонды»,   заглушил двига­тель и секунду сидел неподвижно, словно колеблясь перед тем как открыть дверь.

До сих пор он был отрезан от внешнего мира   салон «хонды» был хорошо олирован, и если в воз­духе сохранялись остатки газа, они не могли ему по­вредить. Теперь же ему нужно было выйти наружу и вдохнуть уличный воздух. Однако сделать это было непросто: существовали два противоположных довода, один которых говорил, что опасность снаружи от­сутствует, другой   что выходить наружу нельзя. Пер­вый состоял в том, что с момента выброса газа про­шло много времени и его концентрация снилась, второй   эта улица расположена на севере города, а не стихающий ветер дует от юга. Последнее означа­ет, что остатки газа, выброшенные в центре Террено, должны сноситься сюда, и если ветер силен, не ис­ключено, что воздух отравлен. Так что же он сделает?

Какое-то время Франческо не двигался, наконец открыл дверь машины и выбрался на дорогу. Повер­нувшись к воротам, втянул носом воздух   осторож­но, самую капельку,   и ощутил горький запах, похо­жий на запах горелого сахара. На мгновение сознание обжег легкий страх, но уже через миг он облегченно кивнул, узнав в этом запахе аромат цветущего мин­даля. Вдохнув полной грудью, Франческо не почув­ствовал в воздухе ничего необычного   похоже, газа здесь не было.

Отпустив дверцу, он приблился к воротам ог­рады и взглянул сквозь решетку. В пяти метрах от ворот, на ведущей к дому дорожке, замерли две легко­вушки, закрывающие уасад виллы со стороны улицы. Никого людей ни в машинах, ни на дорожке между клумбами ярко-розовых гиацинтов не было. Франче­ско облегченно вздохнул  последнее означало, что люди успели скрыться на вилле. Он перевел взгляд на камеру, установленную над воротами, объектив ее был нацелен на него, но малиновый индикатор, свидетель­ствующий о включении, не светился,   наверное, на вилле не было электричества,

Франческо, решивший уже позвонить, опустил руку от звонка и задумался. Похоже, в будке охранника никого нет, иначе бы кто-то уже нее вышел. Он бросил взгляд на машину и после секундного ко­лебания забрался на капот «хонды». Перебравшись с капота на крышу, оказался в метре от верхней части ворот, взялся за острые штыри городи, ос­торожно оперся левой ногой об их сочленение, оторвал правую от крыши и спрыгнул на землю... Падение с двухметровых ворот напомнило ему прыжок с мо­настырской стены  на мгновение он ощутил укол в пятках, но уже в следующую секунду выпрямился и шагнул к будке.

Будка садовника, расположенная возле ворот, была местом, в котором всегда находился один вооружен­ный охранник. Сейчас она была абсолютна мертва   как и весь город,   окно ее с тонированным стеклом, выходящее на ворота, отражало кусок бетонной до­рожки, входная дверь была распахнута настежь.

Приблившись  к будке,  Франческо  остановился у открытой двери и бросил взгляд внутрь. В сле­дующий же миг он увидел человека в уорме садов­ника   мертвый охранник лежал недалеко от двери: голова его покоилась на опрокинутой табуретке, глаза и рот были широко открыты   словно у рыбы, вы­брошенной на берег.

На какую-то долю секунды Франческо застыл, взявшись рукой за косяк, потом развернулся и, не оглядываясь назад, отправился к дому...

Эхо выкрика пронеслось над площадкой и раство­рилось в пятидесяти метрах от здания автозаправоч­ной, однако ничего не случилось: зеркальное стекло операторской и столы траттории были мертвы   как и остальное пространство радиусом в километр от них.

С минуту комиссар стоял неподвижно, пытаясь раз­глядеть за стеклом тех, кто должен был ждать их на станции, Джей Адаме, сидевшая в «ланче», смотрела на автозаправочную через окно. Казалось, здесь дейст­вительно никого нет, а это значило, что они опоздали.

Повернув голову, Джей сказала:

  Комиссар, может быть, они отсюда ушли?

  Они не могли уйти,   возразил Гольди,   они должны были ждать нас еще шесть минут...  Глядя в окно операторской, он набрал в легкие воздух и крик­нул еще раз:   Аз Гохар, где вы?

Громкий крик пролетел над площадкой, отскочив обломками эха от бензоколонок. Комиссар подумал: «Неужели они все-таки успели уйти?»   и в этот миг заметил движение: -за дальнего угла здания   там, где находилась будка платного туалета,   по­явился старик.

Гольди выдохнул:

  Аз Гохар!.. Господи, мы уже решили, что вы ушли в город!

Старик остановился возле окна, но вместо того, чтобы подойти к «ланче», сказал: .

  Вы вернулись... Гольди кивнул:

  Вы оказались правы   они перегородили шоссе.

  Гулы?

  Да, в четырех километрах отсюда   там, где дорога подступает к горе.

Еще какое-то время старик колебался (в голове комиссара даже мелькнуло: «Неужели он думает, что мы успели превратиться в этих созданий?..»), потом двинулся к «ланче». Оказавшись возле нее, бросил взгляд на лобовое стекло и, проведя пальцем по серым точкам, позвал:

  Синьор Белов, вы можете выходить!

Переведя взгляд на здание, Гольди увидел появив­шихся -за угла Андрея и Паолу. Лицо у девушки было по-прежнему бледным, но шла она твердо   похоже, она сумела взять себя в руки.

  Вы видели гулов?   спросил Аз Гохар, переводя взгляд на Гольди, но вышло это у него скорее как утверждение.

  Да, они перекрыли шоссе парой грузовиков. Мы подъехали к самому заслону, и тут они неожиданно выскочили. Одного них я сбил машиной, но ему это, похоже, не повредило, второй начал стрелять и пытал­ся гнаться за нами.

  Их было двое?

  Да.

  Вы рисковали,   заметил старик.

  Не спорю: риск был, но мы сумели уйти. Аз Гохар качнул головой:

  Восемь километров можно было проехать за шесть минут, у вас на это ушло двадцать. Мы уже решили, что вы не вернетесь. Что вас задержало?

  Колесо... Когда они стреляли, то попали в коле­са  одно них лопнуло, и мне пришлось остано­виться, чтобы сменить его.

Нахмурившись, старик перевел взгляд на заднюю дверь.

В этот момент к машине подошли Паола и Андрей. Последний, заметив точки на стеклах, секунду раз­глядывал их, а потом протянул:

  Это следы от пуль? Гулы стреляли авто­матов?

  Из «скорпио»,   подтвердил Гольди.   Пар­тию этого оружия сегодня ночью похитили местно­го магазина.

Андрей молча кивнул, но ничего не сказал, старик же положил автомат на капот и устало потер правую руку:

  Мы нашли здесь четырех человек, все четверо  служители станции, застрелены автоматов. Скорее всего, их убили гулы, которых вы встретили...

Выслушав старика, Гольди нахмурился. Аз Гохар же продолжил другим тоном:

  Итак, комиссар, вы убедились в том, что город отрезан: шоссе перекрыто. Кроме того, мы выяснили, что гулы отключили телеуонную связь. Что вы наме­рены предпринять?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Гольди помедлил.

  На мой взгляд, у нас есть только два варианта: первый  выбраться долины через Кальва-Мон-танья. Для того чтобы добраться пешком до рабо­тающего телеуона, потребуется четыре часа, но этот вариант можно осуществить в любой момент   было бы желание. Вариант второй...   Гольди провел рукой, по лицу,   вариант второй полностью зависит от вас, Аз Гохар...

Старик недоуменно нахмурился, а комиссар пояс­нил:

  Если вы объясните подробно: что это за созда­ния  гулы,   откуда они берутся, что могут делать, и можно ли с ними бороться, я подумаю и, возмож­но,   комиссар поднял палец,   повторяю: возможно, попытаюсь помочь вам устроить так, чтобы эти твари вернулись туда, откуда пришли.

Выслушав его, Аз Гохар бросил:

  Вы хотите получить от меня инуормацию о гу­лах, так, комиссар? Что же, не спорю   для того чтобы бороться с ними, нужно знать о них все...   Старик помолчал, словно принимая решение, и через секунду добавил:   Хорошо, я расскажу вам все, что знаю о гулах, все, что узнали о них мои предки за тысячи лет.

Гольди кивнул и, наклонившись к рулю, щелкнул кнопкой, открывающей заднюю дверь:

  Садитесь в машину.

Брови старика двинулись вверх, но, прежде чем он успел что-то спросить, комиссар пояснил:

  По-моему, оставаться здесь дальше опасно: ав­тозаправочная слишком открыта   любой проезжаю­щий по шоссе сразу заметит машину,   а я не думаю, что в ближайшие часы им окажется человек. В город же мы тоже ехать не можем  там может быть газ. Поэтому  остается  один вариант  отправиться на гору.

  На гору?   вставил Андрей.   Но туда нет дороги!

  В общепринятом смысле этого слова, нет   на машине через гору проехать нельзя... Но есть несколь­ко дорог, ведущих на склон. Одна них оканчивается у смотровой станции   туда возят туристов,   это небольшой бетонированный пятачок с домиком для служителя.

  Но какая от этого польза?  продолжил Анд­рей   Для того, чтобы поговорить, можно просто заехать в лес,   он указал рукой на шоссе, за которым начинались деревья.

  Польза от этого есть. Станция находится на высоте семидесяти метров над долиной. Там есть би­нокли и телескоп   через них можно осмотреть город и узнать, что делают гулы.

На этот раз Андрей понял, что имел в виду комис­сар, и молча кивнул. Старик же взял автомат и, шагнув к открытой двери, сказал:

  Тогда едем туда   нельзя терять время.   Пос­ле чего он забрался в машину.

Паола и Андрей последовали его примеру.

Когда захлопнулись двери, Гольди бросил взгляд на окно операторской и уселся за руль. Через короткое время, развернувшись на неширокой площадке, «лан­ча» покатила по шоссе от Террено.

Полминуты спустя автомобиль сполз с асуальто­вой дороги на проселочную и направился в сторону Кальва-Монтанья, на восточном склоне которой нахо­дилась смотровая площадка...

Оставив позади будку с покойником, Франческо двинулся к дому. Меньше чем за пол минуты он прошел вдоль машин, между клумб с гиацинтами и оказался перед крыльцом виллы, не останавливаясь поднялся по мраморным ступеням крыльца, толкнул дверь веранды и на мгновение замер, увидев малень­кий столик, за которым сегодня утром завтракал вмес­те с Мальдой и Нандой. Наконец, распахнув парадную дверь, он очутился в гостиной.

В огромной комнате красного дерева никого не было: винтовая лестница в правом углу поднималась на верхний этаж, две двери, расположенные слева и на­против Франческо, вели в кухню и холл. Секунду он оставался на месте, пытаясь разобрать человеческие голоса, но ничего не услышал. Тогда он набрал в лег­кие воздух и, преодолевая странное нежелание нару­шать звенящую тишину дома, выкрикнул:

  Мальда?

Ему никто не ответил.

Выждав пару секунд, Франческо пересек комнату и, чувствуя оглушительные удары в груди, толкнул дверь, ведущую в холл. Глазам его открылась картина, которую он видел тысячи раз: пара мягких диванов, стоящих у стен, несколько кресел, огромный телевор в углу... И все же что-то нарушало эту картину   Франческо это понял мгновенно. Он шагнул влево от двери и почти сразу же увидел покойника, лежащего посреди комнаты. Замерев на секунду, ощутил, как подпрыгнуло сердце, а потом сделал еще пару шагов и заметил двоих человек, вытянувшихся на полу у дивана. Одного троих мертвецов Франческо узнал   это был его личный телохранитель, лица двух других были знакомы лишь смутно   это были люди Армандо.

Чувствуя легкий озноб, Франческо поднял глаза и оглядел холл. Три двери вели него в столовую, библиотеку и маленький коридор, по которому можно было попасть в бильярдную и другой коридор, веду­щий в подвал. Он приготовился пересечь холл, чтобы войти в коридор, но в эту секунду взгляд его остано­вился на библиотечной двери. Последняя была слегка приоткрыта, и через узкую щель Франческо разглядел то, что заставило его на мгновенье застыть: на полу лежали тела. Из холла он различил только их части, но в одном тел узнал женщину   ноги ее были до колен укрыты шелковой юбкой... Чувствуя, как мир разваливается на куски, Франческо пересек холл, распахнул дверь и замер.

На полу комнаты лежали все те, кто оставался на вилле, когда он уезжал на встречу с Пандорой: недале­ко от входа замер Рокко Траколло, возле него лежала его жена, справа от нее   жена Эрбы. Несколько человек замерло у книжных шкауов. На лицах всех мертвецов застыл ужас, смешанный с болью. Взгляд капо скользнул на огромное окно   одна его створок была приоткрыта.

Судорожно сглотнув, Франческо вновь взглянул на пол: среди лежащих людей не было тех, кого он боялся увидеть здесь больше всего,   правда, от входа про­сматривалась не вся комната, а лишь ее половина. Чувствуя, как смутный страх паралует сознание, он шагнул к перегораживающим библиотеку шкауам.

Через четыре секунды, пройдя вдоль шкауов, он оказался в центре и смог оглядеть ее всю. То, что он увидел у стены слева, оглушило его, заста­вив на миг не дышать: на маленьком диване, меж дубовых шкауов, замерла Мальда! Жена лежала, от­кинув голову на спинку дивана, а у ног ее, положив голову на колени матери, скорчилась Нанда!

Чувствуя, что тело отказывается повиноваться ему, Франческо сделал два шага к дивану и опустился возле него на колени. Потом осторожно поднял странно обмякшее тело дочери, спрятал ее голову у себя на груди и замер, словно сам превратившись в покой­ника... С минуту он так и сидел, раскачиваясь стороны в сторону   как когда-то давно, когда Нанда была совсем маленькой, а он приходил к ней по вече­рам читать сказку,  чувствуя, что мир рухнул и его больше ничего не интересует, а потом вдруг почув­ствовал, как откуда-то глубины подсознания под­нимается что-то темное.

Была в этом чувстве ненависть к тем, кто убил его дочь и жену, и отчаяние убитого горем отца. Подняв голову вверх и прижав Нанду к груди, Франческо открыл рот и закричал  словно зверь, раненный в сердце...

 

ЧАСТЬ   ПЯТАЯ

 

По ту сторону тьмы

 

Глава тридцать вторая

 

После полудня погода окончательно менилась: солн­це исчезло за пеленой облаков, а сами они потемнели, превратившись снежно-асбестовых айсбергов в свинцовые кляксы. Не стихающий ветер гнал их по небу, приминая к земле, и временами казалось, что еще немного   и этот полог обрушится на вершину горы, которая, подобно подводному риуу, вспарывающему днище корабля, прорежет свинцовую пелену, и на зем­лю рухнет вселенский потоп...

Восточный склон горы, поросший деревьями и ку­старником, травой и альпийским мхом, напоминал морду зверя, улегшегося над долиной и равнодушно наблюдающего за гибелью города,   на уоне зеленой растительности проступали пятна сурьмовой глины, лишенные травы, и эти пятна напоминали глаза, скользящие по долине и видящие все. Впрочем, если они и видели происходящее в городе, то не могли разглядеть то, что двигалось между ними,   по склону горы медленно ехал автомобиль. Словно диковинное насекомое, петлял он по пологому склону, поднимаясь к вершине. Сидящие в автомобиле смотрели по сто­ронам и видели нескончаемую череду каштанов и аль­пийских берез, аллепских сосен и ясеня. В некоторых местах деревья сменялись кустарником, а пару раз мимо машины проплывали поляны, покрытые скудной травой. В просветах между деревьями проглядывало небо, но солнце, скрытое облаками, не бросало в эти просветы лучи, и на дороге отсутствовала игра света и тени.

Сидящий за рулем комиссар напряженно всматривался в прячущиеся за деревьями тени. Они поднима­лись по склону Кальва-Монтанья уже больше пяти минут, и скоро должна была показаться площадка смотровой станции. Там они смогут поесть и найти аптечку для Аз Гохара, кроме того, на станции долж­ны быть бинокли и небольшой телескоп, через которые можно осмотреть город, если только... Гольди нахму­рился. Если только они с Аз Гохаром не ошибаются и не права Джей Адаме.

Десять минут назад, когда они подъехали к восточ­ному подножию Кальва-Монтанья, оставив позади за­росли дикого винограда, комиссар свернул на дорогу, соединяющую Террено со склоном горы, и принялся подниматься по ней, однако не успели они проехать и двухсот метров к подножию, как обнаружили пре­пятствие: поперек дороги лежал ствол каштана, и ко­миссару не оставалось ничего другого, как остановить­ся... Когда «ланча» замерла в пяти метрах от дерева, они какое-то время с напряжением смотрели по сторо­нам,  (Гольди даже подумал, что каждый них ждет, что вот сейчас -за кустов появятся ухмыляющиеся твари, которых не останавливают пули, и его брониро­ванная машина вряд ли спасет их, потому что на узкой дороге он не сможет развернуться или уйти задним ходом), однако после небольшой паузы заговорил Аз Гохар, и его слова подействовали на всех успокаива­юще   он сказал, что, скорее всего, это действительно дело рук гулов, но вряд ли сейчас они находятся где-то поблости, потому что в этом нет смысла   дорога эта тупиковая и не выходит долины, а дерево было свалено ими, очевидно, еще утром   для того чтобы по ней не могли подняться туристы... После слов Аз Гохара демонолог спросил, что они будут делать те­перь: попытаются идти дальше пешком или вернутся назад   ведь, для того чтобы поговорить, можно най­ти укромное место в лесу? Старик перевел взгляд на Гольди, словно спрашивая его, и тот заявил, что, если Аз Гохар прав и здесь действительно нет гулов, они могут двигаться дальше   и даже не пешком, а на машине,   и предложил оттащить дерево тросом. Его предложение вызвало спор, в котором приняла участие Джей, поддержавшая демонолога в том, что лучше уехать отсюда, но так как за две минуты ничего не случилось, они решили последовать совету комиссара.

Гольди и демонолог выбрались машины, комиссар достал багажника трос, и они двинулись к дереву. Они быстро обнаружили, что ствол каштана был пере­пилен пилой. Судя по подсохшим опилкам, проошло это часа три   три с половиной назад, чего следо­вало, что Аз Гохар прав: дерево спилили для того, чтобы утром на смотровую площадку не могли под­няться туристы и в момент гибели горожан не ос­тались в живых. Упавший ствол был довольно боль­шим   около двадцати метров в длину,   но комис­сар был уверен, что его «ланча» справится с ним. Когда они прикрепили конец троса к машине, а другой обмотали вокруг верхушки каштана, оба вернулись в машину, комиссар завел двигатель и, двигаясь зад­ним ходом, стащил дерево на обочину. Отцепив трос, Гольди вернул его в багажник машины, и «ланча» двинулась к смотровой станции. Они проехали метров сорок и неожиданно Джей Адаме сказала, что, воз­можно, один гулов все-таки остался на Кальва-Монтанья, чтобы с высоты наблюдать за долиной и сообщать оставшимся вну о происходящем в Тер-рено. Гольди нахмурился, но, прежде чем успел что-то ответить, Аз Гохар сказал, что это маловероятно, так как пока гулов не так уж и много, и Вассах вряд ли решит оставить одного них на горе, когда вну каждый гул на счету.

И все-таки комиссара не оставляло сомнение: глядя на обступающие дорогу деревья, он почти уически ощущал за каждым них безжненное лицо гула с пустыми глазами и ухмылкой покойника, словно нарисованной куском угля, выхваченным преиспод­ней,   ни на секунду не мог он забыть гримасу дья­вольской радости на лице твари, выскользнувшей -за реурижераторов.

Две минуты спустя, поднявшись на двадцать мет­ров по склону, они оказались на высоте семидесяти метров над долиной, проехали сотню метров парал­лельно подножию и остановились перед спуском, веду­щим к огромному валуну, у основания которого беле­ло пятно смотровой станции.

Заглушив двигатель, Гольди вытащил пистолет и обернулся назад:

  Нужно   узнать,   что   происходит   на   станции.

Я выйду машины, спущусь под деревьями и осмот­рю ее, если гулы действительно там, я это замечу. Когда он замолчал, демонолог нахмурился:

  Почему вы, комиссар? Осмотреть станцию мо­жет любой нас   например, я.

  Не глупите, синьор Белов,   сморщился Голь­ди.   Вы никогда не были на станции, я же знаю ее как свои пять пальцев и знаком со всеми местами, где можно спрятаться. Я просто пройду под деревьями и осмотрю станцию с расстояния. Следы гулов я сразу замечу.

  Это не так легко...   попытался возразить Аз Гохар, но Гольди перебил его:   Я иду вн!

Щелкнув замком двери, он открыл ее, но, прежде чем вылезать машины, нажал кнопку, блокирую­щую заднюю дверь:

  Пусть синьор Белов сядет за руль. Закройте двери и ждите меня внутри. Если услышите или увиди­те что-нибудь подозрительное, заводите машину и уез­жайте отсюда. Обо мне можете не беспокоиться   я уйду через лес.

Аз Гохар снова хотел что-то сказать, но Гольди уже толкнул дверь и выбрался на дорогу. Через се­кунду он нырнул в заросли орешника, росшие ниже по склону. Когда зеленая стена сомкнулась за его спиной, Андрей выбрался машины и пересел за руль «ланчи».

Полминуты спустя, пройдя сквозь густую чащу орешника, комиссар оказался на неширокой поляне перед группой сосен, примостившихся возле спуска в овраг, за которым открывался прямой вид на смот­ровую площадку. Спустившись по каменистому скло­ну к деревьям, он остановился и на мгновение замер, прислушиваясь к окрестностям: легкий ветер шуршал листьями и высокой травой, где-то выше по склону раздавалось пение птиц, в траве трещали кузнечики, со стороны города, лежащего на дне долины, не раз­давалось ни звука... Комиссар повернул голову, но не услышал ничего подозрительного со стороны оврага. Тогда он устроился между стволами двух сосен и при­нялся учать раскинувшуюся в семидесяти метрах от него станцию.

Своей уормой она напоминала перевернутую в зер­кальном отражении букву «L»: ножкой ее служила асуальтированная площадка, рассчитанная на дюжину автомобилей,   к площадке примыкала дорога, иду­щая над оврагом,   основанием же являлся бетониро­ванный пятачок с домиком для смотрителя   в пос­леднем располагались бар и хранилище инвентаря. С восточной стороны к домику примыкал навес с дю­жиной столиков, сидя за которыми можно было пить коуе и любоваться панорамой долины. Сам пятачок был огорожен полутораметровым парапетом, установ­ленным для безопасности   за ним каменистый склон обрывался под углом в шестьдесят градусов,   между площадкой и соснами, на которых устроился Гольди, находился овраг, с северной стороны над площадкой нависала пятнадцатиметровая скала. Таким образом незаметно к площадке можно было подобраться толь­ко с одной стороны   западной,   где склон горы, поросший можжевельником, уходил круто вверх... С минуту комиссар смотрел на темные заросли, но не заметил, чтобы хоть одна ветка в них шелохнулась. Тогда он перевел взгляд на площадку. Стоянка для автомобилей была сейчас абсолютно пуста   так же, как и площадка для наблюдения,   комиссар четко видел пустые столы, никакого движения за стойкой бара не наблюдалось. Какое-то время он пытался уви­деть смотрителя, но никого не увидел. Впрочем, гораз­до большее подозрение у него вызвало бы его присут­ствие   после того, что проошло в городе, было бы странно, если бы смотритель спокойно сидел под наве­сом и пил коуе, глядя в долину.

С минуту комиссар думал. На его взгляд, если бы гулы решили спрятаться на станции, сделать это они могли только в двух местах: в доме смотрителя либо на западном склоне горы. Однако, чем дольше он наблюдал, тем больше в нем крепла уверенность, что Джей ошибается   вряд ли Вассах посадил одного слуг на площадку, потому что в этом нет смысла: отсюда нельзя связаться с Миланом либо как-то по-другому помешать гулам, поваленного же дерева было достаточно, чтобы до обеда сюда никто не поднялся и не остался в живых.

Еще с полминуты он наблюдал за площадкой, но никого не заметил. Тогда он спустился с сосны и повернулся к орешнику, собираясь подняться к машине, однако в это мгновение заметил недалеко от себя россыпь базальта. Секунду он колебался, затем поднял один камней и взвесил в руке, прикидывая, добросит ли он его до площадки? До станции было семьдесят метров, но располагалась она метров на пятнадцать ниже деревьев, поэтому реальная дальность броска сокращалась.

Спустившись по склону, он оказался у края оврага, размахнулся и швырнул камень к площадке. Взлетев высоко в воздух, камень по крутой дуге пошел вверх, через секунду достиг высшей точки полета и направил­ся вн. Следя за ним, Гольди решил, что цели тот не достигнет   слишком круто он падал,   но вскоре понял, что его первоначальные расчеты верны: через секунду камень упал на площадку и, подпрыгивая, помчался к скале. Через мгновение до него долетел звук удара, когда камень врезался в дом. Какое-то время комиссар ждал, но ничего не увидел.

Тогда он развернулся и принялся взбираться к ореш­нику   теперь у него появилась уверенность в том, что на станции никого нет: если бы настоящий смотритель находился в доме, то после удара он вышел бы посмот­реть, что вызвало шум, гулы же не могли находиться на станции по причине, указанной Аз Гохаром...

Через короткое время Гольди выбрался на дорогу и направился к «ланче».

Когда он оказался возле машины, Андрей освобо­дил водительское сидение, пересев к Аз Гохару, комис­сар опустился за руль и сказал:

  Похоже, на станции никого нет.

  Вы в этом уверены?   нахмурился старик.

  Смотрителя там нет точно   обычно он приез­жает сюда на машине, но сейчас парковочная площад­ка пуста. Что же касается гулов...   Комиссар двинул плечами:   Единственное, ради чего они могли здесь находиться,   наблюдение за городом сверху, но на площадке я никого не увидел. Если же предположить, что они спрятались возле станции, чтобы подкара­улить какого-нибудь выжившего горожанина, то в этом тем более нету смысла   никто не сможет помешать им отсюда.

Немного подумав, Аз Гохар согласно кивнул, ко­миссар же повернул ключ зажигания, и «ланча» трону­лась с места.

Минуту спустя, проехав по западному склону ов­рага, машина въехала на стоянку смотровой станции. Развернув «ланчу» капотом к дороге, Гольди заглушил двигатель и, обернувшись, оглядел лица сидящих: Джей Адаме, примостившаяся на переднем сидении, с беспокойством озиралась по сторонам, то же делали Аз Гохар и Андрей, замершая между мужчинами Паола в окно не смотрела  на лице ее было написано такое выражение, какое Гольди видел однажды у чело­века, пережившего железнодорожную катастроуу под Бари,   похоже, девушка все еще была в шоке.

Осторожно кашлянув, он сказал:

  Итак, мы на месте...

Аз Гохар оторвал взгляд от склона и посмотрел на него.

  Полагаю, мы можем начать действовать,   продолжал Гольди.   Нам нужны телескоп, аптечка для вас,   кивнул он на старика,   и еда. Предлагаю сразу же разделиться, чтобы не терять времени: аптеч­ка должна находиться в баре, думаю вы найдете ее, синьор Аз Гохар... Синьор Белов, вы справитесь с те­лескопом?

Андрей, не отрываясь от склона, кивнул.

  Он находится в доме смотрителя, с задней сто­роны. Я же займусь едой...   Гольди, глядя на удив­ленное лицо Джей, пояснил:   Полагаю, сейчас ни у кого нет аппетита, но поесть нам необходимо   на одной нервной энергии мы много не сделаем.

Аз Гохар одобрительно бросил:

  Вы правы, комиссар, впереди у нас долгий день. Гольди кивнул:

  Наконец, женщинам я предлагаю пройти под навес и подождать там. Другие предложения есть?   Он оглядел сидящих и, не услышав возражения, от­крыл дверь.

Через пару секунд все пятеро выбрались машины и двинулись по стоянке: Джей Адаме и Паола в сопро­вождении Гольди и Аз Гохара направились к стоящим под навесом столам, Андрей с автоматом в руке от­правился к дому.

Две минуты спустя комиссар вышел бара, неся на подносе груду глазированных пончиков, шоколад­ных батончиков, две упаковки миндального печенья и несколько банок колы. Поставив поднос на стол, за которым сидели женщины, он вытащил кармана пачку «Националя» и протянул ее Джей:

  Это вам, Джей. К сожалению, американских я не нашел   это все, что там было.

Джей, молча кивнув, взяла сигареты.   Выпейте колы, Паола,   Гольди протянул де­вушке уже открытую банку,   это вас успокоит.

Он проследил за тем, как взяв банку, Паола поднес­ла ее ко рту, и нахмурился: вид девушки ему откровен­но не нравился   она все больше уходила в себя.

  В баре почти ничего нет,   сообщил он.   Я нашел там несколько порций жареной утки и пиццы, но они холодные, а микроволновка не работает   нет электричества. Впрочем, их можно съесть и хо­лодными.

Он перевел взгляд с Джей Адаме, взявшей шоко­ладный батончик, на сидящего за соседним столом старика   перед тем лежали бинт с пластырем и уар­уоровая чашка, в которой Аз Гохар успел развести перекись водорода. Сейчас старик стянул тряпку, кото­рой обмотал руку на автозаправочной станции, и об­рабатывал рану смоченной в антисептике марлей.

Оставив женщин, Гольди подошел к Аз Гохару и опустился на стул рядом с ним.

  Как вы?

  В порядке. Это рана  простая царапина, ко­миссар. В обычной ситуации я бы даже не обратил на нее внимания...   Брови старика двинулись к перено­сице.   Правда, теперешняя ситуация далеко не обыч­ная, и боюсь, в самый ответственный миг рука может меня подвести.

  Есть онемение?

  Небольшое. Возле локтя.

  Давайте я вам помогу...

Когда старик закончил обрабатывать рану, Гольди взял бинт и перевязал ему руку, закрепив свободные концы пластырем. Когда с этим было покончено, он вдруг нахмурился пришедшей ему на ум мысли: за сегодняшний день это была уже вторая повязка, которую ему пришлось делать, правда, в первый раз он сделал ее существу, час назад уничтожившему жителей города.

В этот миг -за дальнего угла дома вышел Анд­рей. В левой руке он нес треногий штатив, в правой метровую трубу телескопа, на шее у него болтались автомат и пара биноклей. Пройдя вдоль навеса, он остановился в метре от ограждения, поставил штатив на асуальт и принялся укреплять телескоп. Кивнув на соседний стол, Гольди сказал:

  Думаю, вам стоит подкрепиться, синьор Аз Гохар,   шоколад подойдет в самый раз   он восстанав­ливает кровь. Если захотите мяса, в баре есть курица.

Аз Гохар кивнул:

  Спасибо, комиссар,  и вытащив кармана куртки рукав, принялся пристегивать его к комбине­зону.

Гольди поднялся со стула и, выйдя -под навеса, огляделся по сторонам. Легкий ветер шевелил кусты можжевельника и кроны росших на склоне деревьев, однако, кроме этого движения, ничего подозритель­ного ни возле стоянки, ни вдоль дороги, поднима­ющейся к группе сосен, от которых пять минут назад он наблюдал за площадкой, комиссар сейчас не уви­дел. Тогда он развернулся и подошел к парапету. К этому времени Андрей зауиксировал трубу теле­скопа на верхушке штатива и затягивал винтами кре­пящие хомуты. Гольди взял один биноклей, кото­рые демонолог повесил на парапет, повернулся к до­лине, но, прежде чем наводить прибор на Террено, спросил тихим голосом   так, что сидящие под наве­сом женщины его не услышали:

  Синьор Белов, вы нашли кого-нибудь людей в доме?

  Нет, похоже, со вчерашнего вечера там никого не было...   Андрей сделал паузу, прежде чем задать встречный вопрос:   В баре тоже никого нет?

  Нет.

  Значит, как вы и предполагали, станция пуста... Куда же делся смотритель?

  Не знаю,   пожал плечами Гольди.   Не ис­ключено, что сегодня он сюда вообще не поднимался. А может быть, спустился в долину, увидев, что проис­ходит в Террено?

По-прежнему не поднимая бинокль, он посмотрел на восток. Смотровую станцию не случайно построили именно в этом месте горы   склон Кальва-Монтанья здесь выдавался, и с семидесятиметровой высоты ле­жащий вну город просматривался полностью: у самого горонта сверкала лента реки, ограничивающая Террено с востока и уходящая на север к куполам Морте-Коллине, от реки начиналось рыжеватое «мо­ре», образованное крышами домов «старого» горо­да,   оно протягивалось на запад, занимая четверть долины, и обрывалось у Золотого бульвара, за кото­рым начиналась совсем другая картина   кирпично-красное море сменялось разноцветной мозаикой «аме­риканского» квартала, к северо-западу от которого темнел гигантский прямоугольник циркониевого заво­да, а на севере, за тонкой ниточкой объездной дороги, тянулись километры взлетных полос...

Какое-то время Гольди смотрел на Террено, пони­мая, что через бинокль ничего не увидит: город нахо­дится слишком далеко   до ближайшей к горе юго-западной оконечности, где расположено чимитеро ди Джовани, не меньше полутора километров, а до севе­ро-восточной   все шесть, и все-таки поднял его и по­смотрел в центр Террено, пытаясь разглядеть пьяцца дель Фуоко... Несколько мгновений в окулярах пляса­ла мешанина крыш и уонарных столбов, потом он заметил ярко-зеленое пятно, окружающее центр Тер­рено. Комиссар постарался зауиксировать бинокль и вскоре различил купол ратуши. То, что находилось вну, увидеть было нельзя, но Гольди хорошо еще помнил картину гибели карабинеров, и чтобы пред­ставить себе лежащие на площади трупы, ему необяза­тельно было их видеть... Мгновение он смотрел на пьяцца дель Фуоко, а потом перевел бинокль в сторону Золотого бульвара. Бульвар являлся вторым по шири­не проспектом Террено и единственным в старом горо­де, который просматривался со смотровой станции. Несколько секунд комиссар всматривался в дорогу, стараясь увидеть на ней хоть какое-нибудь движение, но ничего не увидел   обычно кажущийся живым -за движущихся по нему машин, проспект был сейчас мертв. Тогда он опустил бинокль и перевел взгляд на демонолога   тот почти закончил укреплять телескоп. Через него можно будет разглядеть происходящее в городе, подумал комиссар, впрочем, ничего хоро­шего они там наверняка не увидят...

Неожиданно в сознании его всплыли картины, ви­денные им на выезде Террено, и Гольди нахмурил­ся. Повернувшись к навесу, под которым замерли три человека, прошел к старику и, усевшись напротив него, протянул:

  Синьор Аз Гохар, не пора ли вам рассказать нам о гулах?

Бен Аз Гохар оторвался от упаковки миндального печенья и перевел взгляд на комиссара. Джей Адаме и Паола механически взглянули на старика.

Секунду Аз Гохар сидел молча, глядя на Гольди и словно не зная, что ответить ему, наконец выдавил:

  Рассказать вам о гулах? Из груди его вырвался вздох.

  Не так это просто   в двух словах этого не сделаешь.   Он взглянул на часы, стрелки которых показывали четверть первого.   Для этого потребует­ся не менее часа!

  Ничего, этот час у нас есть. Пока гулы не начнут действовать, мы тоже ничего сделать не сможем,   пронес Гольди.

Старик скользнул взглядом по лицам сидящих   у Паолы в глазах светилось отчаяние, и ее, кажется, совсем не интересовало, что мог сказать Аз Гохар, на лице Джей Адаме отражалась усталость,   потом поднял банку и сделал глоток. Неожиданно у комис­сара возникло странное чувство, что Аз Гохар специ­ально оттягивает время, не желая отвечать ему.

Он нетерпеливо шевельнулся на стуле и повторил:

  Синьор Аз Гохар, вы обещали рассказать нам о гулах. Мы ждем...

 

Черное дуло, обрамленное серым прямоугольни­ком стали, завораживало, словно створ волшебной пещеры. Глядя в его манящую черноту, так просто было поверить, что в нем разрешение всех проблем, что достаточно легкого нажатия на курок, и он ба­вится от этих страданий: не будет боли, заполнившей грудь, пустоты, разрывающей душу, и отчаяния   не­выносимо-тоскливого, в миллионы раз худшего, чем мгновенная смерть.

Черный кругляшок приближался к нему, разраста­ясь и заполняя собой все вокруг. Внезапно вселенская чернота проглотила его, окутав непроницаемым коко­ном, и только яркими метеорами проскальзывали в ней обрывки воспоминаний.

Утро этого дня: они завтракают на веранде, Нанда озорно смотрит на мать. Он спрашивает, не хочет ли она снова побывать в доме у дедушки и поиграть с его догом? Нанда смеется, отчего становится видна дырка на месте выпавшего зуба, и отвечает: «Конечно!»...

Два года назад: день рождения дочери. Доминик Пальоли приносит ей в подарок плюшевого зайца. Нанда бросается целовать его   она всегда любила Доминика и, сколько ни говорил он ей, называла его «дядя Толстуш»,   а потом начинает носиться по саду вокруг импровированного стола, устроенного под эвкалиптами...

Пять лет назад: у Нанды какая-то редкая болезнь. Лекарство от болезни есть только в Голландии. Он отправляет за лекарством Армандо, а сам сидит у кро­вати дочери, попеременно с Мальдой, не спит двое суток, пока не приезжает помощник. Нанде дают ле­карство, но еще сутки, пока оно не начинает действо­вать, он не ложится...

Шесть лет назад: самый разгар Большого передела Террено. Жена и дочь далеко от Италии, но каждый вечер Мальда звонит ему, и он слушает голос Нанды, которую Мальда подносит к трубке, и если в эту минуту приезжают Доминик и Армандо, он заставляет их ждать, и они ждут, хотя где-то льется кровь и нужно принимать срочное решение, пока дон Франческо слу­шает лепет дочери...

Десять лет назад: они с Мальдой в семидесяти километрах к северу от Реджоди-Калабрия, на берегу Тирренского моря,   это их медовый месяц. На при­брежной вилле, охраняемой людьми Эрбы, они с же­ной проводят месяц между кроватью и морем. Никог­да больше не чувствует он себя настолько расслаблен­ным и счастливым, свободным от всех забот и волнений.

Легкий щелчок прервал картины прошлого   большой палец правой руки сам собой взвел курок. Внезапно кругляшок дула словно ощерился, и на Фра­нческо дохнуло холодом смерти. «Почему я не умер полчаса назад вместе с Мальдой и Нандой?»   пронес­лось в голове. Он должен был умереть вместе с ни­ми   тогда бы он не чувствовал этой опустошающей боли, непреходящего чувства вины, разрывающего со­знание от мысли о том, что не успел их спасти. Если бы комиссар выпустил его машины, пока они нахо дились в Террено, он бы умер вместе с дочерью и же­ной, теперь же их мертвые тела стынут в библиотеке, а он сидит в десяти метрах от них   еще не мертвый, но уже не живой.

Глядя на пистолет, он почти уически слышал этот голос: «Ну, давай, спусти курок, и все твои проблемы исчезнут   ведь это так просто!» Сжимая рукоятку оружия, он думал, что это действительно просто, и не видел что бы могло удержать его от этого шага. Двадцать лет назад, когда, скорчившись в трюме рыбацкой шхуны, направляющейся в Матаморос, он дрожал, каждую минуту ожидая, что вот сейчас их остановит береговая охрана и его бросят в тюрьму, он бы ни за что не выбрал этот путь   вся жнь была у него впереди, с надеждами и не­осуществленными планами. Пять лет спустя, когда уже в Милане он командовал небольшим отрядом возле порта, они с Армандо нарвались на двух об­куренных наркоманов и были на волосок от смерти   он уже видел дуло обреза, направленного ему в лицо, но сделал отчаянный прыжок, и картечь просвистела мимо плеча. Десять лет спустя на шоссе бл Варесе его машину обстреляли люди Пандоры   пули щел­кали по кузову, осыпая его стеклянными крошками, но он выжил, ибо у него была цель, чтобы жить: дочь и жена, ждавшие его дома. Теперь же у него этой цели нет: Мальда и Нанда мертвы, дело всей его жни рухнуло   все его люди погибли,   а его собственный дом полон покойников. Так что же может удержать его от этого шага?

Глядя в черноту дула, Франческо провел языком по губам. Если выстрелить в сердце или висок, смерть будет мгновенной. Можно также выстрелить в рот   пуля пробьет небо и разрушит мозг... Медленно под­няв пистолет, он коснулся дула губами и почувствовал металлический вкус. Достаточно легкого движения пальца, и все будет кончено   он умрет и, если парни Ватикана не врут, увидит дочь и жену, если же там ничего нет, то что ж   даже это намного лучше того, что он испытывает сейчас.

Он надавил на спусковой крючок, и пистолет, слов­но живой органм, отозвался на движение: в глубине его что-то скрипнуло, и это подействовало на Фран­ческо, заставив опять перенестись в прошлое он вдруг увидел себя двадцатилетним рядом с Карло Гарцетти. Он не помнил точно, где это было: на авто­дроме, где его учили уходить от погони, или в тире, где Карло натаскивал его по мишеням,   сцена была сма­занной, но лицо самого Карло было до неправдоподо­бия четким. Он не знал, почему вспомнил именно этот эпод жни, но слова Карло Гарцетти зазвучали вдруг в голове с оглушительным громом.

«...Франческо,   говорил Карло,   ты знаешь, что самое главное в нашем деле? Умение хорошо стрелять? Просчитывать выгодные комбинации? Командовать людьми?.. Нет! Все это важно, но не самое главное. Самое главное  дух!.. Что ты сделаешь, если в один черный день окажешься вдруг один? Если твою семью уничтожат? Если настанет момент, когда твоих род­ных и друзей достанут враги?.. Если в тебе силен дух, ты не сдашься. Если в тебе крепок дух, ты будешь помнить лишь об одном: кровь смывается кровью! И если ты останешься один, а твои враги будут праздновать победу, ты возьмешь пистолет и отомстишь им, даже если при этом погибнешь... Кровь смывается кровью   помни об этом, Фран­ческо. И если ты будешь помнить об этом, и твои враги будут знать, что ты помнишь, они побоятся трогать даже малейшего твоих друзей, ибо будут уверены, что месть небежна!..»

Медленно опустив пистолет, Франческо поставил его на предохранитель и убрал палец с курка. С не­ожиданной ясностью он осознал вдруг, что есть одна вещь, которую ему необходимо сделать, без осущест­вления которой он попросту не успокоится. Пусть потом опять придет боль, пусть снова навалится это отчаяние, мешающее дышать, но сначала он должен сделать это, потому что, кроме него, сейчас это сде­лать некому.

Опустив руку, он разжал пальцы, и пистолет упал на ковер. Мгновение Франческо смотрел на лежащих посреди холла покойников, потом тяжело поднялся с дивана и двинулся к двери гостиной...

 

Глава тридцать третья

 

Задав вопрос, комиссар замолчал. Мгновение глаза Аз Гохара были прикованы к раскинувшемуся вну горо­ду: зрачки их были похожи на лесные озера   глянцево-черные и безмолвные, хранящие на немыслимо-ледяной глубине свои тайны,   или входы в туннель, ведущий в такую туманную невестность, что невоз­можно было представить, что скрывается в голове этого человека... Наконец, переведя взгляд на стол, старик проговорил голосом уставшего человека:

  То, что вы просите меня рассказать, комиссар, является секретом, который люди нашего рода обе­регали на протяжении тысячелетий. Каждый мужчина рода Аз Гохар, вступая на путь воина, приносит клятву отцу не открывать знания о гулах непосвящен­ным, чтобы оно не проникло в человеческий мир. Бог света наделил нас этим знанием, оградив от него ос­тальных. Знание о гулах   тяжкий груз, с которым каждый нас живет свою жнь, и если я расскажу вам о гулах, вы не сможете повернуться и уйти   вам придется присоединиться ко мне в борьбе против них. Если же вы выживете, то должны будете хранить эту тайну остаток жни.

Договорив предложение, Аз Гохар замолчал. Гля­дя в его глаза, подернувшиеся странной пленкой, де­лавшей их абсолютно непроницаемыми, Гольди поду­мал, что пленка эта, словно экран, загораживает от него мысли старика, и, обычно легко понимающий скрытый смысл слов собеседника, сейчас он не мог понять истинного значения услышанного.

Медленно облнув губы, он протянул:

  Но мы и так готовы присоединиться к вам. Кроме того, мы уже кое-что знаем о гулах, поэтому не все ли равно: узнаем мы больше или нет?

  Не обманывайтесь, комиссар,   ответил ста­рик,   сейчас вам практически ничего не вестно о гулах  только то, что они не похожи на людей и способны убивать не задумываясь.

  Но послушайте: я решил, что мы уже твердо договорились о том, что вы расскажете нам о гулах,   на автозаправочной станции. Теперь вы хотите ме­нить решение?

  Нет, я готов рассказать вам о них, но с услови­ем: выслушав меня, вы поможете мне уничтожить гулов, захвативших Террено. Никаких других вариан­тов, наподобие выбраться города, чтобы объяснить все властям, или связаться с Миланом по телеуону.

  Но послушайте...

  Если я выполню обещание, вам придется встать на мою сторону,   жестко повторил Аз Гохар.   Только на этом условии я расскажу вам о гулах.

Старик опять замолчал.

Мгновение Гольди смотрел на него, а потом пере­вел взгляд на женщин: у Паолы в глазах отражалось страдание, и вряд ли она могла что-то сказать, на лице Джей Адаме светилась тревога. Он вернул взгляд на старика и с минуту раздумывал над услышанным... На личном опыте он успел убедиться, что от внешнего мира Террено отрезан: дорога к Милану блокирована, шоссе на Варесе   с большой вероятностью, тоже. Телеуоны и электричество в городе отключены   это бы сделали даже начинающие террористы, что уж говорить о существах, возглавляемых тем, кто ждал этого дня сотни лет?.. Существовало несколько спосо­бов сообщить внешнему миру о происшедшем в Тер­рено: первый  по радиотелеуону, работающему че­рез спутник, второй   с помощью рации, которые имеются в аэропорту, комиссариате и паре других мест Террено. Однако телеуона космической связи у них нет, и для того чтобы достать его, необходимо идти в город, а в тех местах, где есть рация, сейчас наверняка сидят гулы. Наконец, чтобы без машины добраться до ближайшего работающего телеуона, по­требуется перебраться через гору и идти на запад без малого четыре часа, либо переплыть реку и, рискуя увязнуть в болотах, пройти столько же на восток. Впрочем то, что предлагает старик, еще более опасно: бросить вызов созданиям, уничтожившим население города, существам, которых не берут пули и которые способны расправиться с человеком, даже не прибли­жаясь к нему. В любой другой ситуации он бы ни за что не пошел на такое  слишком неоправдан был риск, и он не видел веской причины помогать стари­ку,   но ведь можно поступить по-другому, подумал вдруг комиссар,   сказать Аз Гохару «да», и если рассказанного им выйдет, что бороться с гулами слиш­ком опасно, можно будет менить решение   ведь не сможет старик силой заставить его убивать гулов...

Двинувшись над столом, он сказал:

  Ладно, выезды города сейчас перекрыты, а карабкаться через гору мне неохота... Скажите хотя бы одно: этих тварей можно убить?

 Да.

  Ладно,   повторил комиссар,   так и быть: я готов помериться силами с гулами.

Аз Гохар перевел взгляд на Джей. Скомкав обертку от шоколадного батончика, который съела минуту назад, женщина вытащила лежащей на столе пачки сигарету. Через секунду она щелкнула зажигалкой и пронесла, словно отвечая на вопрос старика:

  Если вы спрашиваете меня: согласна ли я пойти с вами, чтобы прикончить парочку тварей, то да   за последние сутки они доставили мне массу непри­ятностей.

Аз Гохар молча кивнул и повернул голову к Паоле. Однако на лице ее он увидел то же, что комиссар,   девушка была сейчас не в том состоянии, чтобы что-то решать. Тогда он перевел взгляд на Гольди.

  Ну, что ж, комиссар, синьор Белов уже в курсе того, что вы хотите узнать, поэтому, если вы приняли окончательное решение, я расскажу вам о гулах.   Подняв банку колы, он сделал глоток.   Но прежде вы должны показать мне ладони.

  Это еще зачем?

  Мне необходимо кое-что выяснить.

Гольди и Джей Адаме с недоумением перегляну­лись. аз Гохар нетерпеливо двинул рукой и, когда комиссар положил правую руку на стол, перевернул ее ладонью вверх и быстро ее осмотрел. Однако, что бы он ни увидел на ней, выражение его лица не мени­лось. Отпустив руку комиссара, старик поднялся -за стола и, подойдя к Джей, осмотрел и ее руку. Наконец, он повернулся к сидящим и без всяких вступлений принялся говорить:

  История гулов настолько же стара, как и сам мир: гулы существуют столько же, сколько и человек. Они всегда жили, прячась среди людей. Однако и люди знали о гулах   древние арамейцы, шумеры, индусы и египтяне, все они знали о сынах Ахримана...

  Ахримана?   с недоумением повторил Гольди.

  Дьявол,   пояснил Аз Гохар.   В вашем пони­мании это дьявол, комиссар. Гулы  это дети бога тьмы, его народ, созданный им в отместку богу света, Ормазду... Шумеры и египтяне называли их сетами. В Европе их тоже знали, но, не понимая истинной сущности, путали с ограми...

  Синьор Аз Гохар,   осторожно перебил стари­ка Гольди   давайте не будем вдаваться в историю названий этих существ   нам бы хотелось услышать об их способностях, о том, как они рождаются, как их можно убить   что-нибудь в этом роде, понимаете?

Старик поднял руку:

  Я лишь пытаюсь объяснить все так, чтобы вам было понятно.

  Прекрасно. Но перечисление имен этих существ нам вряд ли поможет. Аз Гохар вздохнул:

  Хорошо. Я попытаюсь рассказать покороче и не останавливаясь на деталях... Гольди кивнул.

  Если лагать самую суть, то в мире существует две силы: света и тьмы. На протяжении всей истории люди знали о них   в разных религиях они называ­лись по-разному: Ормазд и Ахриман, Озирис и Сет, Аллах и Иблис  но сущность их во всех религиях оставалась одна: первая сила животворящая, дающая жнь и любовь, вторая   несущая смерть и сеющая ненависть. Они находятся в вечной борьбе, и у каж­дой них есть свои последователи. Изначально бог света сильней, однако темная сила не успокаивается и постоянно пытается перестроить мир, устроить в нем все на свой лад... Думаю, всем вам вестна история о сотворении мира?   Увидев качнувшиеся головы Джей Адаме и Гольди, Аз Гохар продолжал:   В каж­дой религии он лагается по-своему, но и здесь суть его остается одна: бог света   Ормазд  сотворил человека, слепив его тело и вложив в него душу, од­нако бог тьмы   Ахриман   ввел человека в искуше­ние и посеял в его душе зерна греха. С тех пор между Ормаздом и Ахриманом идет непрерывная борьба за души людей. Средства Ахримана бесчисленны, и мно­гих ему удалось привлечь на свою сторону, но он всегда понимал, что в конечном счете борьба эта не имеет смысла, потому что люди   дети света,   и как бы он ни старался, души их в конце концов вернутся к Ормазду. И тогда он решил создать свой народ, который начально принадлежал бы только ему...

Аз Гохар сделал паузу, поправляя повязку.

  По этой причине Ахриман и создал гулов. Они заняли особое место в иерархии его слуг, ибо они не дэвы, которые приходят на Землю искушать души людей, и не «живые покойники», оживленные силой Ахримана, без которой они ничего не стоят, потому что лишенные этой силы превращаются в то, чем и являются,   куски мертвой плоти. Гулы   истинные сыны Ахримана, потому что, единожды прикоснув­шись к ним своим дыханием, он оставляет их жить на Земле, и они не нуждаются больше в его покровитель­стве. Ахриман создал их похожими на людей, для того чтобы последние не могли распознать их, пока они слабы, и уничтожить. Но похожи они на людей только внешне. Так как тьма начально слабее света, Ах­риман не смог сотворить свой народ сам   ему, слов­но падалыцику, пришлось использовать то, что создал Ормазд,   тела людей: гулы рождаются на костях умерших и делают это в тайне от света   в земле. Создавая гулов, Ахриман надеялся сотворить народ, противный человеческому роду, но его постигла неуда­ча   он не смог вдохнуть в гулов души   они не способны ни на что, кроме простого существования. Гулы не могут творить и любить, свет в их душах занимает тьма, и вместо любви они ощущают нена­висть. Жнь их лишь жалкое подобие жни людей, а сами они злая пародия на человека, которого они ненавидят. Поняв, что его народ не сможет равняться сынам Ормазда, Ахриман решил дать гулам то, чего не дал своим детям бог света,  вечную жнь на Земле. Однако Ормазд отнял у них эту способность и сделал так, что они умирают, хотя и способны жить тысячи лет. Создав свой народ, Ахриман хотел засе­лить гулами Землю, вытеснив с нее всех людей, но Ормазд и здесь помешал ему: он дал человечеству знания о гулах и защищает его через своих воинов   кахмаров и тахши.

На мгновение Аз Гохар замолчал. Воспользовав­шись этой паузой, Гольди сказал:

  Вы уже упоминали эти названия и, насколько я понял, один этих воинов   вы?

Старик молча кивнул. Глядя на него, Гольди не испытьшал ни малейшего сомнения в правдивости его слов   еще сутки назад он бы рассмеялся тому, что кто-то называет себя воином света,   но сейчас ему было не до смеха, потому что он видел гулов и видел, что они сделали в Террено.

  Вы говорите, что на протяжении трех тысяч лет ваш род борется с гулами,   протянул комиссар.   Но, по вашим словам, гулы существовали и раньше. Значит ли это, что история вашего рода насчитывает больше трех тысяч лет?

  Нет, род Аз Гохар ведет свое начало от деда тахши Аб Нусира, родившегося три тысячи лет назад.

  Значит, раньше воинов света не было?

  Нет, они существовали всегда... Воины света существуют столько же, сколько и гулы, бог света выделил их среди своих детей и наделил знаниями, чтобы они могли защищать других людей. До нас с детьми Ахримана боролись воины-предтечи, и сраже­ние это продолжалось века. Однако три тысячи лет назад последний воин рода Язатов погиб, но перед смертью успел передать знания о гулах вождю неболь­шого племени ариев, жившего на западе Персии. Вождь этот носил имя Азза Мулла Аз Гохар, и именно он стал прародителем нашего рода и дедом великого тахши Аб Нусира.

Какое-то время после того, как Аз Гохар замолчал, Гольди напряженно раздумывал. Все сказанное стари­ком походило на миу или красивую сказку, в которую сам он, похоже, верил как в несомненную правду. Однако им сейчас нужна была конкретная инуормация, а не предания, перешедшие к Аз Гохару от его предков.

Повернув голову, комиссар взглянул на Андрея   тот разглядывал через телескоп раскинувшийся вну город,   скользнул взглядом по лицам Джей Адаме и Паолы, глядящим на старика, и сказал:

  Синьор Аз Гохар, и все-таки мне бы хотелось услышать конкретные сведения о гулах: как они рож­даются, каким образом устроены, каковы их способ­ности, можно ли их убить и, если да, то как именно. Ведь вы предлагаете нам бороться с ними, а значит, нам нужно знать это, согласны?

Мгновение старик молча смотрел на комиссара, затем потер плечо возле раны и едва заметно кивнул...

Оставив позади холл и гостиную, Франческе про­шел по веранде, спустился с крыльца и отправился к гаражу, расположенному в двадцати метрах от вил­лы, за стеной эвкалиптов.

Пока он шел мимо дома, его не отпускала мысль, появившаяся у него минуту назад, когда он сидел в холле и готовился нажать на спуск: он должен отом­стить тем, кто убил его дочь и жену, заставив его самого страдать и заглянуть в глаза смерти,   у него просто нет выбора: он обязан сделать это, даже если в результате погибнет. И он понимал, что сделает это, потому что решение об этом он принял уже тогда, когда мысль эта только обозначилась в его голове. Мальда и Нанда скончались от газа, который пустили два самолета, пролетевшие над Террено, а сидели в них те же твари, которых он видел в заброшенном монастыре, где погибли Армандо и все его люди, а позднее   в грузовиках, принадлежащих расстрелян­ным карабинерам. Теперь   через час после происшед­шего в монастыре   он знал название этих тварей и то, что их можно убить. Об этом в машине комис­сара говорил тот старик, и его слова отпечатались в сознании Франческо, как на хорошей кассете. А если их можно убить, то он сделает это   пойдет и убьет столько тварей, сколько сможет. И остановить его сможет только смерть...

 

Оставив позади виллу, Франческо оказался на до­рожке, идущей в глубину сада, и двинулся между клум­бами синих дельуиниумов.

Следующей мыслью, сверлившей сознание, было: как он поступит с Гольди и стариком? Он пообещал вернуться и убить их обоих, если его жена и дочь окажутся мертвы. Когда он говорил это, он был на взводе и не рерил в то, что Мальда и Фернандина могут погибнуть. Но теперь это казавшееся неправ­доподобным предположение осуществилось, и как же быть с комиссаром и стариком?.. Идя к гаражу, Фран­ческо понимал, что теперь ему не до этих людей   он не станет ездить по городу и искать их среди мерт­вецов. Не исключено, что они уже покинули долину, но даже если бы он и знал, что они еще в городе, то не стал бы тратить время на поиски, потому что сейчас у него более важная задача: уничтожить тех, кто убил его дочь и жену. Возможно, начав убивать гулов, он погибнет и сам, а значит, его обещание некому будет исполнить. Губы Франческо исказила усмешка: ну что же, значит, оно останется невыполненным.

В этот момент он оказался у гаража. Огромное строение меньше всего походило на обычный гараж   скорее оно напоминало самолетный ангар: рассчи­танное на пять представительских лимузинов, имело соответствующее число ворот и достигало двадцати метров в длину... Приблившись к центральному боксу, Франческо нажал кнопку, открывающую дверь. Хотя внешнее напряжение было отключено, подни­мающий механм все-таки сработал: где-то в глубине гаража щелкнуло реле аварийного генератора, и ме­таллическая плита плавно двинулась вверх. Не до­жидаясь, пока она поднимется окончательно, Франческо нырнул под нее и оказался внутри гаража. Вну­тренние стены в помещении отсутствовали, поэтому любой точки гараж просматривался полностью. Сейчас в нем не было никого людей, а машин находились только представительский «вольво» и спортивная «альуа», принадлежащая Мальде... На мгновение Франческо задержал взгляд на скошенном капоте ярко-красной машины, ощутил, как болезненно сжалось в груди, и, оторвав взгляд от кабриолета, двинулся к ремонтному стенду.

Через короткое время, оставив позади смотровую яму, он оказался в задней части гаража, где располага­лась небольшая комната, олированная от осталь­ного помещения,   здесь находились инструменты и то, за чем Франческо и пришел в этот гараж. Он открыл дверь и увидел тесное помещение размером три на четыре. По стенам комнаты тянулись метал­лические полки с инструментами и запасными деталя­ми, на полу также стояли ящики с инструментами, в дальнем углу виднелась пара канистр.

Шагнув от порога, Франческо пересек комнату, ос­вещенную падающим в окно уличным светом, и ос­тановился возле канистр. Две двадцатилитровые ем­кости с бензином всегда находились в гараже в качест­ве своеобразного «НЗ»   с горючим в Террено никогда не возникало проблем, но «...иметь в запасе сорок литров бензина никогда не мешает»,   часто говорил его личный водитель. Сейчас Франческо мыс­ленно поблагодарил своего мертвого водителя за то, что послушал его и позволил иметь бензин в гараже. Склонившись к канистрам, он попробовал их на вес: одна них оказалась полной, вторая была заполнена на три четверти. Взявшись за ручки канистр, Франческо не без труда оторвал их от пола и, выйдя комнаты, направился к дверям гаража. Через короткое время он вышел на улицу и с канистрами в руках отправился к дому...

Несколько секунд Аз Гохар смотрел на синеющие на севере купола Мертвых холмов, наконец перевел взгляд на Гольди и принялся объяснять:

  Я уже говорил вам, что гулы рождаются в зем­ле. Для своего рождения они используют тела мерт­вецов  на костях сгнивших покойников нарастает плоть, похожая на сухой парауин. Обычно земля спо­собна родить лишь одного гула за раз   дьявольская плоть обволакивает кости мертвеца, восстанавливая уорму сгнившего тела,   в результате, гул получает полный облик умершего человека. По времени это занимает не более нескольких дней. Когда же процесс рождения завершается, гул делает попытку выбраться земли, и здесь существует два варианта: если покой­ник был похоронен неглубоко, гул может выбраться земли сам, если же могила слишком глубокая и у него не хватает сил вылезти нее, он может использовать помощь людей.

Слушавший старика Гольди нахмурился.

  Помощь людей? Что вы имеете в виду?

  Это врожденная способность гулов, они могут посылать людям мысленные приказы. Правда, не все люди им подчиняются   лишь каждый десятый спосо­бен «услышать» гула, однако всегда найдутся такие, кто выполнит его приказание. Если гул не может вы­браться земли сам, он начинает «звать»   в резуль­тате первый же человек, подверженный его влиянию и оказавшийся поблости от могилы, «услышав» го­лос, приказывающий ему взять лопату, разрыть моги­лу и раскидать кости покойника, сделает это. Однако как только он раскопает могилу, гул убьет его и зако­пает на свое место.

  Зачем?

  Это инстинкт гулов  больше всего на свете они боятся одиночества и сразу после рождения пыта­ются найти других гулов. Убив и закопав человека на место своего рождения, гул надеется, что земля родит еще одного гула. Однако, в девяноста девяти случаях ста этого не происходит  земля слишком слаба и редко рождает больше одного гула за раз.

На мгновение старик замолчал, и комиссар про­тянул:

  Вы говорите, что гулы рождаются на костях сгнивших покойников и только по одному. Его брови двинулись к переносице.  Но, по-моему, то, что про­исходит в Террено, не соответствует вашим словам. Сегодня ночью я со своими помощниками раскопал на чимитеро Нуово могилы с четырьмя мертвецами. Так вот, мы не нашли в могилах костей   только мясо и внутренности,   а ведь всех четверых похоронили два дня назад. Как это понимать?

  То, что происходит в Террено, происходит раз в тысячу лет, комиссар, и мой род существует как раз для того, чтобы подобное происходило еще реже,   ответил старик.   Раз в тысячу лет бог тьмы приходит на помощь своему народу: в мире живет несколько Вассахов одновременно   они прячутся среди людей в ожидании своего часа. Ахриман выбирает того, кото­рый способен повести за собой его детей, и наделяет землю в том месте, где он живет, способностью за короткое время родить тысячи гулов, и в этом случае все перестает быть обычным: гулы начинают рождать­ся на костях не только сгнивших покойников, но и на костях недавно умерших   дьявольская плоть нарас­тает на кости прямо под мясо, разрывая его, причем занимает все это не дни, а считанные часы. Когда гулы начинают рождаться, Вассах лично находит первых них, дает им необходимые знания, и они начинают «охоту»: наученные Вассахом, ищут взрослых людей, убивают их и закапывают в том месте, где родились. Через короткое время этих покойников рождаются новые гулы, старые выкапывают их, прячут от людей и дают нужные знания, а вскоре уже и эти гулы способ­ны убивать людей и рождать новых гулов...

Слушая старика, Гольди сравнивал его слова с тем, что последние две недели происходило в Террено, и все больше убеждался в том, что слова Аз Гохара похожи на правду. Семнадцать бродяг   все в возрасте трид­цати-сорока лет   были убиты светловолосым гулом, и двенадцать них по приказу Плацци-Вассаха зако­паны на чимитеро Нуово. Через сутки их выкопали три гула, укравшие жену смотрителя кладбища, а значит, теперь это двенадцать новых гулов, по своему виду не отличающихся от людей, но по своей истинной сущности... Гольди нахмурился, пораженный пришед-шей на ум мыслью,  он вдруг подумал о дюжине пропавших за последний месяц терренцах, и у него возникла странная убежденность, что и это дело рук гулов.

  Значит, Ахриман выбрал Террено местом рож­дения своего народа,   медленно пронес он, не удивляясь тому, что говорит.

  Да.

  Ладно, с этим мы разберемся позднее. А сейчас, синьор Аз Гохар, продолжите свой рассказ.

На мгновение скользнув взглядом по демонологу, продолжающему рассматривать город, Аз Гохар сказал:

  С самого рождения гул идеально копирует чело­века и непосвященному очень трудно узнать в нем дьявольское создание, однако существуют некоторые прнаки, по которым гула все-таки можно отличить: например, у молодого гула волосы есть только на голове   на теле же они отсутствуют,   у него нет ногтей, сосков и пупка. Не позже чем через неделю после рождения все это появляется, и тогда отличить гула от человека внешне не может никто, кроме тахиш. Однако внутренне гулы всегда отличаются от людей: внутри их тел нет никаких органов   вместо них сплошная масса «парауиновой» плоти...

  Подождите,   перебил его Гольди,   вы хоти­те сказать, что у гулов нет ни сердца, ни желудка, ни...

  Ничего,   кивнул Аз Гохар.   Ни желудка, ни мозга, комиссар,   все это гулу не нужно. Он не дышит, не ест, не пьет, не испражняется.

  Но тогда за счет чего он живет?

  За счет энергии, которую дает ему земля. Пока гул находится на земле, она питает его, как мать, вскармливающая детей,   дает ему силы и возмож­ность жить тысячи лет.

  Это невероятно!

  Но это так: гул берет энергию от земли  так устроено Ахриманом... Что же касается способностей гула, то они не менее необычны   родившись, гул получает все эти способности сразу и может использо­вать в полной мере. Способности эти можно разделить на уические и ментальные   причем, если первые со временем уменьшаются, чтобы сделать гула более по­хожим на человека, то вторые развиваются,  чтобы дать тайную власть над людьми.   Что это за способности?

Задав вопрос, комиссар ждал, что старик на него сразу ответит, однако на этот раз, прежде чем от­вечать, Аз Гохар поправил повязку и несколько секунд, морщась, массировал плечо. Гольди отметил, что, воз­можно, рана у старика более серьезная, чем они дума­ли, тем временем Аз Гохар продолжал:

  Что касается уических способностей гула, то прежде всего он идеально имитирует человека. Один основных инстинктов, заложенных в гула,   строгое копирование человеческого поведения, и он беспреко­словно следует ему   учится сам или его учат этому другие гулы,   но через короткое время после рожде­ния уже превосходно копирует человека: мимика, дви­жения, жесты   все это гул перенимает у людей, и да­же грудная клетка у него поднимается, как при дыха­нии, хотя он не дышит... Однако есть у гулов и то, что отличает их от людей,   например, они видят в темно­те, Если же лишить гула глаз, это не лишит его зрения, потому что глаза гула только часть его тела и он способен «видеть» всем телом. Гулы необычайно силь­ны и не чувствуют боль. Им не страшны механические повреждения  огнестрельные и ножевые ранения не причиняют им никакого вреда, то же самое с неболь­шими ожогами. Если отрубить гулу голову или конеч­ности, он способен их прирастить, а если отрубленную часть гул не может достать, он будет жить без нее, потому что каждая часть гула   это, по существу, и есть гул. Его нельзя убить также смертельными для людей химикатами или утопить в воде...   Сделав паузу, Аз Гохар добавил:   И все эти способности сохраняются у гула на протяжении жни, уменьшает­ся только текучесть тела...

  Текучесть тела?   нахмурился Гольди.   Что это значит?

  При рождении тело гула похоже на мягкий плас­тилин,   пояснил Аз Гохар.   В течение нескольких дней после рождения оно необычайно текуче и может меняться   плоть способна стекать с костей, образуя новые уормы... Так как молодой гул действует, следуя инстинктам, подвержен приступам ярости и не спосо­бен контролировать себя в той же мере как старый, он легко выходит себя. По этой причине в первые дни после рождения гул наиболее опасен   он может ме­нять уорму тела и убивает не задумываясь, самого же его убить в это время очень трудно   даже если рассечь его на куски, они срастутся обратно. Со време­нем эта способность у гула исчезает   тело «тверде­ет»,  однако сохраняется другая способность: все нанесенные гулу раны быстро затягиваются и не остав­ляют на теле следов...

Слушая старика, Гольди автоматически вспоминал, показания Пола Кирски, утверждавшего, что этой но­чью за ним гнался монстр, которого не останавливали пули, слова Джей о светловолосом типе, сбитом маши­ной, но не обратившем на это внимания, наконец, то, что он видел сам полчаса назад возле Кальва-Монтанья,   гул, сбитый «ланчей», не обращающий вни­мания на сломанные колени и стреляющий в них.

  Что же касается ментальных способностей гула, то они превосходят уические. При рождении гул ничего не знает о жни людей и владеет лишь инстин­ктами выживания и языком гулов. Язык этот столь же древний, как они сами, дан им Ахриманом и никогда не меняется. На нем гулы общаются между с собой, однако с людьми говорят на их собственном языке. Когда гул рождается, первоначальные знания о людях он получает от других гулов или же сам способен узнать о жни людей их мыслей...

  Эти создания читают человеческие мысли,   вставил Гольди.   Мы уже знаем об этом.

  Да, только здесь есть одна маленькая особен­ность, комиссар, о которой вам еще не вестно: гул в состоянии прочитать не все мысли человека, а только то, о чем он в данный момент думает. И в этом состоит один способов защиты: знающий человек может легко защититься от проникновения гула в свой мозг   для этого достаточно думать о чем-то посто­роннем или же поступить еще проще   начать что-то читать, тогда гул ничего не увидит в сознании челове­ка. Однако человек незнающий может оказаться в опасности. Встретив гула и думая о чем-то одном, он может по его наводящим вопросам начать вспоминать что-то другое, и дьявольское существо легко прочитает все его мысли. Именно таким образом гулы учат язык людей и получают необходимые им знания, причем делают это в считанные часы. Кроме того, гулы могут вызывать у человека неприятные воспоминания, свя­занные с другими людьми,   и чем агрессивнее чело­век, тем легче гулу заставить его вспомнить что-то плохое о тех, кто находится рядом, ощутить ненависть и подчинить своей воле. В результате такой человек впадает в прострацию и становится способным выпол­нить любой приказ гула.

  Например, такой, как расстрелять своих же при­ятелей?   Гольди вспомнил трех мертвецов, найден­ных этой ночью на «складе».

  Да, неприятные воспоминания, подогреваемые навязанной вне ненавистью, могут привести к тому, что человек убьет оказавшихся рядом людей. Чем моложе гул, тем слабее у него эта способность, и он может действовать только на одного человека, однако, чем гул старше, тем на большее число людей может влиять, и результат вы видели на площади   Вассах Гул уничтожил двести карабинеров одним усилием воли.

Когда Аз Гохар замолчал, под тентом на какое-то время повисла тишина: Гольди обдумывал услышан­ное, Джей Адаме с сомнением смотрела на старика. Паола же, движимая одной ей вестными мыслями, встала -за стола и подошла к демонологу. Наконец, скользнув взглядом по склону горы, комиссар пронес:

  Вы говорите, что по внешнему, виду невозможно отличить гула от человека. Но если мы собираемся бороться с этими существами, нам нужно научиться это делать  чтобы не спутать гулов с людьми... Неужели не существует надежного способа с одного взгляда узнавать гулов?

Проведя рукой по лицу, Аз Гохар бросил:

  Вообще-то такие способы есть, но большинство них для нас не подходит...   Увидев нахмурившие­ся брови комиссара, он пояснил:   Для того, чтобы отличить гула от человека, к нему надо приблиться на короткое расстояние   тогда, если это молодой гул, его можно будет узнать по отсутствию ногтей на руках, если же гул старый, то внешне он не будет отличаться от человека, но и его можно узнать, если уметь читать линии рук...

Гольди напрягся, а старик продолжал:

  Из четырех главных линий на руке человека у гула есть только две   он не может любить, поэтому не имеет линии сердца, к тому же начально он мертв, поэтому линия жни у него также отсутствует. Это печать, наложенная Ормаздом на руки детей Ахрима-на, по которой знающие люди всегда могут их от­личить... Правда, в теперешней ситуации этот способ нам не подходит,   повторил он,   сейчас любого увиденного человека гулы будут убивать и подойти блко к ним будет нельзя. Поэтому остаются только два способа отличать гулов, один которых отпадает сам по себе   гулов чуют собаки и по их поведению можно узнать адскую тварь,   однако Вассах сделал так, чтобы собак в этом городе не осталось...

Внезапно старик замолчал. Гольди ждал продолже­ния, но время шло, а Аз Гохар сидел молча, скорчив­шись за столом, и глядел через парапет на долину...

Когда прошло полминуты, комиссар проговорил, осторожно подыскивая слова:

  Синьор Аз Гохар, вы сказали, что существуют два способа отличить гула от человека, не приближа­ясь к нему. Один них отпадает, потому что связан с собаками, значит, остается второй. В чем его суть?

Аз Гохар снова вздохнул и перевел взгляд на Голь­ди. Пару секунд сидел молча, а потом протянул:

  Существуют люди, способные «слышать» гулов: они встречаются редко  в среднем, на каждые сто человек лишь один. Впрочем, даже если кто-то и наде­ляется подобной способностью от рождения, это не значит, что он «слышит» гулов   для того чтобы начать чувствовать их, человек должен побывать на месте рождения гула в тот момент, когда дьявольское существо уже родилось, но еще находится под землей. Только после того, как подобное проошло, человек начинает «слышать», и это самый верный способ нахо­дить детей Ахримана   «слышащий» может чувство­вать их на большом расстоянии...   Внезапно глаза Аз Гохара стали глубокими, словно он заглянул в про­шлое.   Среди людей моего рода такие люди цени­лись всегда   они безошибочно находили гулов и ста­новились тахши, как только достигали возраста, когда могли взять в руки оружие, минуя все испытания.

Выслушав Аз Гохара, Гольди нахмурился:

  Вы обладаете подобной способностью, синьор

Аз Гохар?

Старик качнул головой.

  А что вы имеете в виду, говоря: «слышать гула»   продолжал комиссар.   Какой-то особенный звук?

Аз Гохар снова качнул головой:

  Нет, здесь отсутствует четкое определение   каждый человек «слышит» гулов по-своему. Чаще это описывают как шорох   звук, похожий на шуршание морского прибоя или потрескивание тростника, усили­вающийся при приближении к гулу и ослабевающий при удалении от него. Однако бывает, что это напоми­нает неясный «зов», который человек слышит, но не может понять, что это такое, поэтому...

Не договорив предложения, старик замолчал 
глядя в лицо комиссара, он вдруг заметил, как на
лбу его выступил пот, зрачки увеличились, а само
лицо побледнело   словно Гольди стало не хватать
кислорода.      ,

Нахмурившись, Аз Гохар наклонился к нему.

  Что с вами, комиссар? Вы в порядке?..

Выйдя гаража, Франческо двинулся к вилле. Меньше чем за минуту он дошел до крыльца, поднялся на веранду, пересек холл и оказался у входа в библио­теку. Только здесь он остановился и опустил канистры к ногам. Он чувствовал, как стучит его сердце, руки превратились в гранит, а лицо покрылось липкой ис­париной, но он не обращал на это внимания, думая об одном: то, что он собирался проделать, сделать было необходимо, но все его существо восставало против этого: он должен сжечь дом и находящихся в нем людей   сжечь Мальду и Фернандину!

То, что ему предстоит это сделать, он понял в тот миг, когда опустил пистолет. Если он собирается унич­тожать тварей, убивших его семью, он прежде должен быть уверен в том, что его дочь и жена не превратятся в тех, кого он собирается убивать. Он помнил слова старика о том, что для рождения гулам нужны мерт­вые человеческие тела. Он не знал, каким образом трупов рождаются дьявольские создания, но то, что это возможно, он понял   так же, как то, что мертвые Мальда и Нанда, Рокко и его жена, жена Армандо и его телохранители могут превратиться в гулов, если он оставит их лежать в этом доме. Спрятать полторы дюжины трупов он не мог, как не мог и увезти их отсюда, а значит, у него остается один выход   сжечь их и не дать гулам возможности использовать эти тела. Пускай это ничего не менит и гулы смогут использовать тысячи других тел, но его жену и дочь они не получат.

Еще с минуту он стоял, прислонившись плечом к косяку и чувствуя огромное нежелание входить в библиотеку и делать то, что задумал, но сделать это было необходимо.

Наконец, взяв канистру, он открыл дверь и шагнул за порог. От двери библиртеки не увидел лежащих за шкауами тел Мальды и Нанды, впрочем, на это он и рассчитывал   сейчас он находился в таком состоя­нии, что если бы увидел их, возможно, не смог бы сделать того, что задумал. Сделав пару шагов от порога, Франческо остановился возле стены, открыл канистру и перевернул ее горлышком вн. Голубова­тая жидкость хлынула на пол, заливая тела лежащих людей, попадая им на одежду и руки, в открытые глаза, искаженные ужасом рты...

В течение минуты он лил бензин, не обращая вни­мания на то, что он попадает на его собственные ботинки. Через короткое время лежащие возле двери трупы пропитались горючим. Франческо не стал про­ходить за шкауы   он чувствовал, что просто не смог бы выплеснуть бензин на тела дочери и жены. Кроме того, он понимал, что уже вылитого горючего дос­таточно для того, чтобы все здесь сгорело   голубова­тая жидкость пропитала ковер, растекшись от двери до противоположной стены.

Когда бензин перестал вытекать, Франческо от­бросил канистру, подошел к окну и распахнул его настежь, затем развернулся и, не глядя на мертвые тела, вышел в холл.

Подняв вторую канистру, он начал поливать пол горючим, начав с трех покойников, лежащих посреди холла, потом перешел к мебели. На этот раз он дей­ствовал осмотрительней: бензин следовало экономить, чтобы его хватило на большую часть этажа...

За пару минут он обработал холл, примыкающие к нему столовую, бильярдную и коридор. Он старался лить равномерно, но когда вернулся в гостиную, бен­зина у него почти не осталось. Остатками он прочер­тил дорожку через гостиную, но у дверей на веранду горючее кончилось. Остановившись, Франческо встряхнул канистру, но не услышал характерного плес­ка. Тогда он отшвырнул ее и вышел на улицу.

Спустившись с крыльца, Франческо двинулся по дорожке к будке «садовника»   он вдруг подумал, что немного бензина можно найти в стоящих возле нее легковушках... Через короткое время он оказался у ближайшей машины, открыл водительскую дверцу и щелкнул кнопкой, поднимающей крышку багажника, однако, заглянув в него, не увидел ничего похожего на канистру. Тогда он перешел ко второму автомобилю. Когда крышка багажника откинулась вверх, Франче­ско заглянул под нее и на мгновение замер, глядя на то, что находилось в багажнике.

В пластиковой коробке возле запаски лежало ору­жие: несколько автоматических пистолетов, помповое ружье с пачкой патронов к нему, три гранаты и самое главное   что и заставило его замереть,   ярко-зеле­ная труба с маркировкой армейского гранатомета на боку, рядом с трубой лежал кожаный подсумок с заря­дами. Протянув руку, Франческо коснулся бока грана­томета. Оружие было немецким, достаточно мощным для того, чтобы разнести вдребезги дом. «Или пару гулов»,  шевельнулось у него в голове... До сих пор у Франческо не было четкого плана действий. Он знал только одно: он сделает все, чтобы уничтожить как можно больше тварей, убивших его дочь и жену. Под­спудно он понимал, что ему не обойтись без оружия, но пока не знал точно, где его возьмет. На его вилле оружия не было   он никогда не держал его, чтобы не дать властям повода прицепиться к нему,  воору­жены были только охранники, имевшие оуициальные лицензии на ношение пистолетов. Франческо понимал, что оружие охранников для него бесполезно   ведь пули на гулов не действуют. Он знал пару мест, где Доминик и Армандо хранили более мощные «игруш­ки», но одно них находилось возле Кальва-Монтанья, а другое  недалеко от Мертвых холмов. Он думал, что в случае необходимости съездит к холмам и возьмет что-нибудь запасов Эрбы, но теперь,  глядя на гранатомет, решил, что ехать туда ему не придется   эта штука способна уничтожить любого монстра.

Еще какое-то время он стоял неподвижно, а потом перевел взгляд вправо от ящика   между ним и стен­кой багажника стояла пластиковая бутыль с голубой жидкостью. Франческо протянул руку, открутил крышку бутылки и почувствовал запах бензина. Выта­щив бутылку наружу, он отправился к дому.

Десяти литров горючего ему хватило на то, чтобы обработать треть кухни, гостиную и лестницу, веду­щую на верхний этаж. Оказавшись на веранде, Фран­ческо обрызгал стены и стол, вышел на крыльцо, спус­тился на землю и отправился к воротам, держа бутыл­ку горлышком вн и оставляя за собой дорожку бензина. Он отошел от дома метров на двадцать, когда горючее кончилось. Остановившись, Франческо бросил бутылку, повернулся к дому и с минуту смот­рел на него.

Он глядел на дом, в который когда-то ввел Мальду и в котором родилась Фернандина. Здесь он испытал величайшие радость и горе. Когда-то он думал, что этот дом заменит ему потерянную Америку, что он обретет здесь семью. И до сегодняшнего утра так и было: десять лет он просыпался в этом доме, зная, что рядом с ним его дочь и жена. Отсюда он руково­дил своим делом, и все в его жни было устоявшимся, не предвещающим никаких перемен. Он думал, что доживет здесь до старости и успеет понянчиться с вну­ками. Теперь же этот дом стал терновым шипом, который ему ни за что не вырвать памяти, даже если ему суждено пережить этот день. Он знал, что, если не погибнет сегодня, уже никогда не сможет вер­нуться сюда, не только к этому дому, но и в Террено. Потому что отныне этот город проклят.

Франческо вытащил кармана спичечный коро­бок. В тот момент, когда пальцы его выудили него спичку, он ощутил страшную горечь, представив, что через секунду своими руками уничтожит то, что строил всю жнь, вычеркнет бытия тех, кого любил, и что же ему останется? На мгновение захотелось просто уехать отсюда. Ведь не могут же гулы использовать все трупы в городе, все восемьдесят тысяч? Может быть, этот дом они обойдут стороной, и когда все закончится (а ведь не может же этот кошмар длиться вечно?), он вернется сюда и похоронит дочь и жену как полагается, по обычаю... Какое-то время он стоял на дорожке, стиснув зубы и готовый поддаться этому желанию, но другая мысль поднималась глубины подсознания и ббжигала огнем: если есть шанс, что находящиеся в доме покойники превратятся в гулов, пусть даже малейший, он должен уничтожить его.

Франческо медленно поднял руку и чиркнул спич­кой об коробок. Маленький огонек взметнулся вверх, проглотив дерево, словно демон ада   душу покой­ника. Секунду Франческо был похож на каменное ­ваяние   глядя на дом, в котором лежали Мальда и Нанда, он словно губка старался впитать и запе­чатлеть те эмоции, которые появились в нем в тот момент, когда он шагнул холла в библиотеку, и вла­дели сейчас,   это было необходимо ему словно воз­дух...

Наконец, разжав пальцы, он позволил горящему огоньку соскользнуть вн, развернулся и отправился к будке   огненная змея метнулась за его спиной по крыльцу и через секунду ворвалась в дом.

Франческо не видел, как, выбив стекла, языки пла­мени взметнулись по стенам и огненными лианами соединились над крышей   он слышал только хлопок. Прикусив губы и не оглядываясь назад, Франческо Борзо шел по дорожке к воротам, где его ждали машины...

Глава тридцать четвертая

Тишину под навесом нарушило хлопание тента, натя­гиваемого порывистым ветром. Глядя в лицо старика, комиссар чувствовал поднимающийся по позвоночни­ку страх   помимо собственной воли слова Аз Гохара заставили его вспомнить два эпода последних суток: первый   их вечернюю поездку на кладбище, вто­рой   ночное стояние у окна. На первый взгляд, ниче­го общего между ними не было, однако он отчетливо помнил, что в обоих случаях его поражало странное чувство, возникавшее у него при взгляде на темноту (в первом случае клубившуюся за оградой чимитеро Нуово, во втором   за окном), что она есть нечто живое, способное думать и действовать. Гольди помнил свое ощущение, появившееся у него на кладбище,   смут­ный страх от мысли о том, что черная пелена над могилами храпит в себе что-то древнее, способное отомстить нарушившим его вековой покой людям. Четыре часа спустя, когда он находился у себя дома и смотрел на улицу за окном, страха не было, но было тоскливое чувство, похожее на отчаяние, к тому же в этот раз ему показалось, что он слышит зов, идущий со стороны Кальва-Монтанья. Сегодня утром он готов был приписать этот «зов» своему полусонному состоя­нию, но теперь понимал, что это не так   слова стари­ка расставили все по своим местам...

В этот миг Джей взяла риччарелло и вытащила пачки пару миндальных кружков   хруст бумажной обертки разорвал тишину под навесом. Аз Гохар на­клонился к Гольди.

  Комиссар, вы в порядке?

Сцепив пальцы в замок, Гольди кивнул. Старик хотел спросить что-то еще, но сделать этого не ус­пел   внезапно от парапета раздалось:

  Взгляните-ка вн!

Джей Адаме и Аз Гохар, сидевшие лицом к городу, посмотрели в долину, комиссар повернул голову и за­метил, как на севере города взметнулся вверх язычок пламени.

  Похоже на взрыв,   объявил демонолог. Через секунду он поймал пламя в объектив телескопа и кив­нул:   Загорелся какой-то дом.

Комиссар встал со стула и шагнул к парапету. Джей Адаме сделала то же. Взяв бинокль, Голъди навел его на Террено и через мгновение разглядел подрагивающий язычок пламени, поднимающийся над массивом деревьев. Как он и думал, это была северная окраина города   его аристократический район. «Воз­можно, на одной вилл взорвалась газовая установ­ка,   пронеслось в голове комиссара,   сейчас, когда люди мертвы, в городе царит стихия...»

Не опуская бинокль, Гольди сказал:

  Наверное, загорелось на одной вилл   по­хоже на газ.

Андрей согласно кивнул:

  Да, скорее всего. Сейчас по всему городу полы­хают машины, а в восточном районе горит пара домов.   Сделав паузу, он добавил:   Правда, есть здесь кое-что странное: за последние пять минут нес­колько пожаров погасли   словно сами собой.

Комиссар перевел на него взгляд, желая что-то сказать, но его опередил Аз Гохар:

  Это дело рук гулов. Это они тушат пожары, чтобы огонь не распространился по городу   он ну­жен им целым, пока они не осуществили свой план.

Старик взял с подноса глазированный пончик и ко­лу и подошел к парапету. Поставив банку на парапет, пронес:

  Сосредоточьтесь на южной окраине города, си­ньор Белов,   там расположены кладбища и, скорее всего, гулы начнут действовать именно там.

Демонолог нахмурился, но ничего не сказал, старик же откусил от пончика и оглядел город.

Пару секунд Гольди разглядывал лицо Аз Гоха-ра   в проуиль оно напомнило ему лицо средневеко­вого воина-мавра,   наконец выдохнул:

  Синьор Аз Гохар, мы немного отвлеклись от нашего главного разговора, но его необходимо про­должить   ведь вы рассказали не все?

Не поворачивая головы, Аз Гохар кивнул.

  Теперь бы мне хотелось узнать, чего боятся эти создания. Вы уже говорили, что гула можно убить. Объясните: как именно?

Какое-то время, после того как замолчал комиссар, старик не отвечал, занятый пережевыванием пончика, затем сделал глоток и сказал:

  Насчет первой части вашего вопроса, комис­сар... Вы хотите узнать, что действует на гулов?

  Да, вы говорите, что против них бесполезно огнестрельное и холодное оружие, яд и вода   все то, что убивает людей. В таком случае чем можно бороть­ся с гулами? Может быть...   Гольди помедлил, слов­но не хотел задавать этот вопрос, но все-таки задал:   Может быть, какими-то религиозными символами?

Повернув голову, старик внимательно посмотрел на него.

  Религиозными символами? Что вы имеете в ви­ду, комиссар?

Глядя на старика, Гольди облнул губы  на мгновение ему показалось, что в глазах его проскольз­нула усмешка,   и выдавил:

  Крест, святая вода, Библия... Я плохо знаком со святынями мусульманства   думаю, в этом вы разбираетесь лучше меня,   но может быть, Ко­ран...   он вдруг запнулся, поняв, что звучит все это как-то нелепо.   Я и сам в эхо, конечно, не верю, но если исходить уильмов и книг, то все эти дьявольские существа   вампиры, демоны, ду­хи,   боятся всего этого, вот я и подумал, что на них могут действовать религиозные символы.

Он замолчал. Старик же качнул головой:

  Похоже, вы немного не понимаете ситуации, комиссар. Все упомянутое вами очень далеко от дейст­вительности: как вы сказали, вампиры и демоны   лишь персонажи уильмов и книг, их истинная сущ­ность давно искажена и не имеет отношения к реаль­ности, гулы же вполне реальные существа... Что же касается религиозных святынь, то они настолько же соотносятся с действительностью, насколько искажены реальные сущности демонов и вампиров: Библия и Ко­ран не могут действовать на гулов по простейшей причине   они лишь символы современных религий. Гулы существуют столько же, сколько и мир, христи­анство   последние две тысячи лет, ислам   и того меньше. Это всего лишь очередные религии, развив­шиеся предшествующих им, пройдет какое-то вре­мя   и они сменятся более развитыми, поэтому наде­яться на то, что их символы будут действовать на существ в тысячи раз более древних, чем они сами,   по меньшей мере, глупо.

Гольди нахмурился  с последними словами Аз Гохара он согласиться не мог,  но понимая, что сейчас не время для споров, сказал:

  Хорошо, давайте не будем вдаваться в рели­гиозные диспуты. Но если вы говорите, что хрис­тианские и исламские святыни на гулов не действуют, то вопрос от этого не исчезает: что в таком случае действует на них?

Глядя в глаза комиссара, старик протянул:

  Гулы   это реальные существа, живущие в этом мире, но своей природой противопоставленные лю­дям. И то, что во благо человеку, ненавистно гулу. Поэтому больше всего они боятся того, что Ормазд дал своим детям, того, что сопровождало человечество на протяжении всей истории и помогало ему.

Гольди недоуменно нахмурился, и Аз Гохар по­яснил:

  Огонь... Больше всего они боятся огня, комис­сар, потому что он   друг человека и враг гулов...

Проехав дюжину переулков, ведущих от его дома к центру Террено, Франческо оказался в квартале от площади, расположенной в восточном районе города и вестной среди терренцев как пьяццале деи Торри. Название свое она получила -за находящегося на ней Музея естествознания, расположенного в здании ста­рой ратуши,   высота башни последней достигала двадцати метров, и, пожалуй, в Террено это было одно самых высоких строений.

Подъехав к проулку, ведущему к площади, Фран­ческо остановил «хонду» в пяти метрах от угла крайне­го дома, заглушил двигатель и какое-то время сидел неподвижно, глядя на улицу. За последние полчаса он видел достаточно трупов, но настораживали его не сами покойники, усеивающие улицы с пугающей часто­той, а те, кто по ним мог передвигаться,   оказаться ими могли случайно выжившие горожане, но с еще большей вероятностью это могли быть гулы.

С минуту Франческо оглядывал переулок, но не заметил в нем никакого движения. В двадцати метрах от «хонды» на мостовой лежало пятеро мертвецов: их руки и ноги, переплетенные в немыслимую комбина­цию, создавали иллюзию, что это не люди, а кегли, рассыпанные ударом сумасшедшего игрока, однако, кроме этих покойников, глазу остановиться было не на чем. Еще какое-то время Франческо осматривал улицу, после чего распахнул дверь машины и выбрался на дорогу. Ширина переулка в этом месте не превышала четырех метров. Стены домов вздымались по обе сто­роны от него и смыкались вверху, оставляя между крышами узкую полосу, сквозь которую видны были свинцовые облака... Внезапно Франческо осознал то, на что не обращал внимания раньше: погода за послед­ний час резко ухудшилась   стало заметно прохлад­ней,   в узком же переулке, куда не проникали лучи, холодный воздух словно сгущался... Чувствуя, как по телу прокатывается озноб, Франческо поежился и от­крыл заднюю дверь.

На заднем сиденье «хонды» лежало то, что он взял багажника оставшейся у его виллы машины,   теперь это были последние вещи, связывавшие его с миром живых. Протянув руку, Франческо поднял с сиденья небольшую дорожную сумку, раскрыл ее и принялся экипироваться.

Первым делом он выудил сумки «беретту» с раз­рывными патронами и сунул пистолет за ремень. Горсть запасных патронов он бросил в карман, опус­тил сумку к ногам и достал машины подсумок с зарядами. Продев ремень через голову, укрепил его на правом плече, застегнул вокруг пояса кожаный ремешок и прикрепил его к подсумку с зарядами   теперь тот был надежно закреплен на левом бедре... Склонившись к открытой двери, Франческо обеими руками взял лежащий на сиденье гранатомет и выта­щил его машины   восьмидесятисантиметровая труба была не очень тяжелой и весила не более пяти килограммов. Развернув крепящий ремень, Франческо продел его через голову и закрепил на левом плече. Закинув гранатомет за спину, подтянул ремни   так, чтобы труба плотно прилегала к спине,   взял лежа­щую на мостовой сумку и отправился к площади...

План, которого решил придерживаться Франческо, был прост: для начала ему необходимо узнать, что происходит в Террено. С башни Музея естествознания просматриваются четыре пятых «старого» города: пьяцца дель Фуоко с расположенным на ней комис­сариатом, улицы восточного района и порт, Вилладжо-Верде, шоссе на Морте-Коллине и даже чимитеро ди Джовани. Если ему удастся забраться на башню, он сможет увидеть весь город и понять, что делают гулы. Только после этого он сможет предпринять что-то сам. Идеальным для него вариантом было бы захва­тить одиночного гула, чтобы разузнать об этих тварях побольше, впрочем, сгодится и их небольшое скопле­ние   пара зарядов разнесет гулов в клочья.

Двинувшись от машины, Франческо быстро дошел до угла дома, стоящего на пересечении улочки с не­большим переулком, идущим к пьяццале деи Торри, остановившись, выглянул -за него и увидел привыч­ную уже картину: между домами лежало несколько мертвецов, никакого движения в переулке не наблюда­лось. Обогнув угол дома, Франческо быстрым шагом двинулся к площади, приглядываясь к чернеющим проемам дверей и думая о том, что его ждет впереди.

Музей естествознания он выбрал не случайно. Кро­ме того, что это было одно самых высоких зданий в Террено, оно было самым удобным для его целей по простейшей причине: на крыше башни располагалась смотровая площадка. Туристы, наведывающиеся в Террено, всегда посещали Музей естествознания пе­ред осмотром других достопримечательностей. Экс­понаты музея располагались на первом этаже ратуши, башня находилась над задним приделом, и после об­хода музея туристы забирались на нее, чтобы осмот­реть город... Две недели назад башню закрыли на ремонт, -за чего туристов возили теперь на Кальва-Монтанья, однако вход в нее оставался открытым, так как ремонтные работы там велись постоянно. По этой причине Франческо и решил, что без труда проникнет на башню, чего не мог предположить о других высот­ных строениях, имевшихся в городе.

В этот момент, пройдя половину проулка, он по­равнялся с трупом пожилой женщины, замершим на правой стороне улочки: тучное тело покоилось на спи­не, вокруг него были разбросаны красные яблоки, воз­ле ног валялась перевернутая корзина. На Франческо эта картина подействовала угнетающе, напомнив вид рождественской индейки, которую когда-то готовила его мать. Он прошел мимо трупа и оказался у лежаще­го поперек переулка мотоцикла   -под опрокинув­шейся машины выглядывало тело паренька в гоноч­ном шлеме. Скользнув взглядом по мертвому мото­циклисту, Франческо посмотрел вперед   в тридцати метрах от него серые камни мостовой сменялись ры­жими кирпичами, покрывающими пьяццале деи Тор­ри, с правой стороны от пересечения площади и пере­улка располагался гриль-бар, с левой   Музей естест­вознания.

Остановившись, Франческо еще раз оглядел про­улок и площадь   теперь ему нужно было быть на­много внимательнее   не исключено было, что на ней могли находиться гулы. Осмотрев узкий проход между домами и не заметив в нем ничего, кроме трупов, он двинулся к башне, шпиль которой, словно указующий перст, возносился над домами. Через двадцать секунд Франческо оказался в пяти метрах от Музея естествознания и увидел придел, над которым высилась баш­ня,   металлическая дверь его была приоткрыта, пе­ред ней в рабочей тележке лежала упаковка облицовоч­ной плитки, возле тележки скорчился человек в ком­бинезоне строителя.

Франческо облнул пересохшие губы. Несмотря на прохладный ветер, дующий между домами, он ощутил вдруг нестерпимое желание пить и, подавляя другое желание   быстрее нырнуть в черноту башни,   дви­нулся к террасе гриль-бара, расположенного напротив Музея естествознания. Через короткое время он вошел под навес, скользнул меж столов и оказался у стойки, расположенной в глубине бара. Взгляд его упал на прилавок и остановился на стеклянной коробке холо­дильника с банками лимонада внутри. Нагнувшись над прилавком Франческо открыл холодильник. С вну­тренней стороны уже успела сконденсироваться влага, что подтвердило его догадку о том, что энергия была отключена не только в районе его дома, но и по всему городу... Вытащив холодильника пару лимонадных жестянок и бутылку минеральной воды, Франческо сунул их в сумку, окинул взглядом мертвого продавца, скорчившегося возле жаровни, парочку посетителей, замерших между столами, вышел -под навеса и от­правился к ратуше.

Три секунды спустя он вошел в задний придел, пересек темный зал, поднялся по лестнице и очутился в круглой ротонде, являвшейся основанием башни,   отсюда начиналась винтовая лестница, прорезающая башню по всей ее высоте и оканчивающаяся под кры­шей. Держа в левой руке сумку с бутылками, а правую удерживая возле пояса с пистолетом, Франческо про­шел мимо бака с цементом и принялся подниматься по лестнице.

Через минуту он оказался на круглой площадке, расположенной под крышей башни. Двенадцать оваль­ных колонн поддерживали свод крыши, оставляя меж­ду собой метровые прорези, достаточные для того, чтобы обозревать город. Площадка была абсолютно пуста, за исключением пары стульев, стоящих у лест­ницы. Подойдя к одной колонн, Франческо бросил взгляд на восток и увидел белоснежную коробку реч­ного порта. Мгновение он смотрел на ленту реки, гибающуюся к юго-западу и теряющуюся на горонте, затем расстегнул сумку, вытащил нее подзорную трубу и направил прибор на раскинув­шийся вну город...

Облокотившись о парапет, Аз Гохар говорил быс­тро и громко   так, что каждое его слово разносилось над площадкой, отскакивая от стен бара и затихая в кустах:

  Как я уже объяснял, решив создать свой народ, Ахриман надеялся сделать его бессмертным, но Ор-мазд не мог допустить, чтобы в сотворенном им мире жили бессмертные существа без души, поэтому отнял у гулов бессмертие и наложил на них свою печать   в результате, они стали полностью отли­чаться от людей, ибо даже ход их жни противо­положен человеческому: человек рождается в утробе матери, растет, стареет и в положенный час уходит этого мира, жнь гула проходит в обратном по­рядке   он рождается на костях умершего человека и при рождении получает возраст покойника. Бла­годаря Ахриману он может жить тысячи лет, но все-таки и у него есть естественный срок   как бы долго ни жил гул, тело его постепенно нашивается, и с те­чением времени он «молодеет»: под действием дья­вольской плоти сжимаются кости, сама плоть усыхает, и в конце концов гул превращается в ребенка. И если тахши так и не убивают его, в конце жни он воз­вращается туда, откуда пришел   выдохшаяся плоть слезает с костей и уходит в землю.

Когда старик замолчал, Гольди нахмурился:

  Вы имеете в виду, что гул живет как бы будущего в прошлое?

  Внешне это похоже,   кивнул Аз Гохар.   Че­ловек в течение жни превращается ребенка в ста­рика, гул проходит обратный путь. Хотя живет он, конечно, в том же времени, что и мы.

  Значит, у гулов есть естественный предел ж­ни,   заключил комиссар.   Но судя по вашим сло­вам, захватившие Террено гулы вряд ли умрут в бли­жайшее время   они достаточно молоды. Значит, нам нужно знать способы, какими их можно убить. Вы уже упомянули огонь, синьор Аз Гохар. А как еще можно уничтожить этих существ?

  В нашем случае только огнем.

  Но какие-то другие способы есть?

  Да, но нам они не подходят,  повторил Аз Гохар.   Гулов можно убить морской водой   попав в нее, они растворяются за несколько часов. Такое же действие на них оказывает сильная кислота. Но в Террено нет ни того, ни другого.

  А речная вода?   Комиссар кивнул на синею­щую на востоке Олону.

  Нет, на них действует только морская.

  А еще? Есть еще какие-нибудь способы убить этих существ?

Ничего не ответив, старик обернулся к долине и мгновение смотрел на раскинувшийся вну город   словно лично хотел убедиться, что в Террено пока ничего не происходит,   наконец пронес:

  Существует еще один способ, комиссар, но он не подходит нам еще больше, потому что у нас нет ни достаточных сил, ни времени применить его.

  Что это за способ?

  Построить арп.

  Что?

  Шумерскую гробницу,  пояснил Аз Гохар. Ви­дя, что Гольди все равно не понимает его, пояснил:   Попросту говоря, пирамиду. Ведь вы знаете о египет­ских пирамидах?

  Конечно. Старик кивнул:

  Такая пирамида, направленная гранями по сто­ронам света, и называется арпом. Ее сила вестна с давних времен. Древние воины Язаты, сражавшиеся с гулами, на протяжении тысячелетий хоронили людей своего рода в арпах, потому что положенный в него труп не может превратиться в гула. Кроме того, гулы не могут родиться и жить вбли арпа  и чем он больше, тем большее расстояние от арпа безопасно для человека.  Видя сомнение, отразившееся на лице комиссара, Аз Гохар продолжал:   Так как Язаты странствовали по всем странам Азии и Европы, то приносили свои знания с собой. В результате прави­тели многих стран строили арпы, чтобы быть похоро­ненными в них, и свидетельство тому   древние арпы, сохранившиеся по всему миру: кроме Египта, они есть в Азии   Индии и Китае.

  Подождите,   вздохнул комиссар,   вы хотите сказать, что уараоны Египта строили пирамиды лишь для того, чтобы не превратиться в гулов?

  Это была одна причин,   кивнул Аз Гохар.

Какое-то время комиссар смотрел на него с не­доверием   слишком уж последние слова старика походили на миу и не было никакой возможности проверить их истинность,   потом перевел взгляд на Джей. Последние пять минут она не отрываясь глядела на Аз Гохара, слушая его рассказ, словно сказку. И она действительно воспринимала бы его как сказку, если бы не то, что проошло с ней самой, подумал вдруг Гольди,   сейчас в глазах жен­щины отражалась вера в слова старика. Он посмотрел на Андрея и Паолу, замерших у телескопа, вновь взглянул на старика и сказал:

  Ну, хорошо. Если все перечисленные вами спо­собы нам недоступны, значит, остается огонь?

  Верно,   кивнул Аз Гохар.   Огонь мы исполь­зовали на протяжении тысячелетий, и он нас никогда не подводил.

  А как он действует на гулов? Они сгорают?

  Да, огонь полностью уничтожает дьявольскую плоть, очищая кости покойника: если гул загорается, плоть его сгорает в считанные минуты.

Внезапно в сознании Гольди всплыл утренний раз­говор   Марио Протти упоминал о человеческих кос­тях, найденных утром возле чимитеро ди Джовани, и эти кости были обожжены.

  Сегодня утром в заброшенном доме возле чими­теро ди Джовани нашли сожженный скелет челове­ка,   сказал он.   Это ваших рук дело?

Аз Гохар кивнул и, достав кармана уляжку, ответил:

  Это был гул, и я сжег его с помощью этого... Кроме того, этим утром мы с синьором Беловым сожгли еще двоих гулов в монастыре.   Видя, что Гольди не отрываясь смотрит на уляжку, старик пояс­нил:   Это обретение одного моих братьев: дей­ствует по принципу аэрозольного баллончика, но заря­жается бензолнаутеном   это газовая разновидность напалма   все, на что попадает это вещество, сгорает в нем без остатка.

  А в тех цилиндрах?..   начал Гольди.

  Бензолнаутен.

  Ну да,   кивнул комиссар.

Какое-то время он думал о чем-то своем. Наконец взглянул на часы   прошло уже около часа с момента, как они выехали города, и пятнадцать минут, как они находились на станции. За все это время в долине не наблюдалось никакого движения   что бы ни заду­мали гулы, действовать они пока не начинали. Гольди не знал, хорошо это или плохо, но понимал, что ему нужно узнать, что задумали эти создания.

  Ну, что же, похоже, мы узнали о гулах почти все, за исключением самого главного,   зачем они устроили в Террено то, что устроили, и что собирают­ся делать дальше,  пронес он.   Синьор Аз Гохар, вы знаете ответ на этот вопрос?

Старик молча кивнул.

  Тогда расскажите нам, что задумали эти суще­ства.

Джей Адаме, смотревшая до этого на Террено, оторвалась от долины и повернула голову к Аз Гохару. Тот пару секунд сидел молча, а потом пронес:

  Для того чтобы объяснить это, я должен снача­ла рассказать вам о Пророчестве, сделанном три тыся­чи лет назад моим предком. В нем заключены ответы на вопросы о том, что проошло в этом городе. И что еще может проойти.

Он замолчал, вопросительно глядя на Гольди.

Мгновение комиссар неподвижно смотрел на него, затем кивнул:

  Хорошо... Вы с самого начала много раз упоми­нали это Пророчество, думаю, пришло время узнать в чем его суть...

Медленно продвигаясь вдоль овальных колонн, Франческо осматривал раскинувшийся вну город, и то, что он видел, ему не нравилось   Террено был мертв. Оглядывая его переулки и улицы, он не видел на них ничего движущегося   только смутные силуэты покойников, усеивающие их с пугающей частотой. По его мнению, девяносто процентов населения города было мертво. На всех крупных проспектах Террено наблюдалась одна и та же картина   скопление столк­нувшихся автомобилей, превращенных в груду железа, с лежащими между ними телами, а перед входами в крупнейшие магазины мертвецы лежали десятками. Последнее не удивляло Франческо   объяснение это­му на его взгляд, было простым: в момент выброса газа все эти люди находились в магазинах, но почувст­вовав неладное, устремились на улицу, где их уже ждала смерть,   беспокоило его нечто другое: сейчас он не видел пожаров. А ведь всего час назад он видел скопление горящих машин возле центрального киноте­атра, но теперь там пламени не было. Единственными источниками огня были его собственный дом и нес­колько машин на западе города. По его мнению, исчез­новение огня могло объясняться одним: огонь потуши­ли адские твари, не желавшие, чтобы город сгорал, пока они не сделали свое дело. Однако положение усугублялось тем, что он не видел и гулов.

Когда он направлял трубу в сторону пьяцца дель ууоко, то отчетливо разглядел крышу магистратуры, шпиль городской ратуши и большой кусок здания комиссариата. Увидеть саму площадь мешали деревья, и все-таки в какой-то миг ему показалось, что в просве­те листвы он увидел движение. На его взгляд, движе­ние это могли провести только гулы   он понимал, что, скорее всего, они выберут комиссариат своей «штаб-квартирой». Впрочем, это было единственное, в чем Франческо мог быть уверен хотя бы примерно. Он имел большой опыт уличной стратегии, и если бы Террено захватили люди  с любой целью, любых религиозных и политических убеждений,   он бы мог уверенно предсказать, что они сделают дальше. Но сейчас вся загвоздка состояла в том, что город захва­тили не люди, и все, чему когда-то учил его Карло Гарцетти, сейчас было абсолютно неприменимо. Ему оставалось одно: продолжать наблюдение в надежде увидеть гулов и понять, что они собираются делать.

Осмотрев Рионе Нуово и не заметив на его улицах никакого движения, Франческо перевел трубу в сторону аэропорта и какое-то время вглядывался в подрагиваю­щее в потоках воздуха ображение летного поля. От Музея естествознания до аэропорта было около пяти километров и через двадцатисильную трубу нельзя было различить мелких деталей, тем не менее он мог поклясть­ся, что за те минуты, в течение которых он смотрел на летное поле, ни один самолет над ним не поднялся.

Опустив трубу, Франческо достал сумки банку лимонада, сорвал с нее крышку и принялся цедить жидкость маленькими глотками, глядя на Кальва-Монтанья и раздумывая над увиденным... Когда он осматривал порт, то не заметил на реке движущихся судов, кольцевая дорога на севере города, шоссе на Морте-Коллине и автострада в Милан были пусты   он не увидел на них ни единой машины. Последнее наверняка означало, что город не просто захвачен гулами, но и отрезан ими от внешнего мира   скорее всего, они перекрыли все выезды Террено. Но для чего они это сделали? Ведь не могут же гулы удерживать город долгое время? Через несколько ча­сов в соседних городах появятся первые подозрения: отсутствующие машины, рейсовые самолеты и катера Террено, не отвечающие телеуонные номера. Мак­симум через четыре часа оуициальные власти Лом­бардии попытаются выяснить причину странной о­ляции города, послав сюда полицейских, но еще рань­ше в Террено должны пожаловать высшие чины пре­уектуры   ведь в Милане уже знают о бойне в мо­настыре. Таким образом на осуществление задуманного у гулов остается совсем мало времени. Но что они собираются делать?.. Франческо нахму­рился, приложив банку к виску. Жестянка успела на­греться, и он не почувствовал ожидаемой прохлады. Впрочем, он не обратил на это внимания   сейчас его волновало другое: что бы ни задумали гулы, действовать они собираются быстро, а значит, и ему надо спешить. Но что предпринять? Он мог бы решить это, обнаружив гулов. В принципе, прямо сейчас мож­но отправиться на пьяцца дель Фуоко   там он обя­зательно найдет этих существ,   но вряд ли это по­может ему: он просто обнаружит себя, и за ним могут устроить охоту. Прежде чем отправляться на площадь, ему нужно узнать, с кем он имеет дело.

Бросив банку к ногам, Франческо поднял трубу и направил ее в сторону чимитеро ди Джовани. В тот момент, когда в окуляре возникло ображение клад­бища, он подумал, что ответы на его вопросы мог бы дать тот старик. Однако он тут же отмел эту мысль   старик сейчас невестно где, так что ему следует рассчитывать на себя. Настроив резкость, Франческо сосредоточился на кладбище и с минуту осматривал ряды надгробий, не замечая на них никакого движения. Через минуту он перевел прибор на корсо Чентрале и перекресток за перекрестком осмотрел проспект от одного конца города до другого, но и на нем не заметил ничего движущегося.

Десять минут спустя, когда, в третий раз осмотрев город, он опустил трубу и остановился у восточных колонн, решив дать отдых глазам, ему показалось, что в районе порта появилось движение. Сначала он поду­мал, что его подвело зрение, но через миг разглядел, как в том же месте что-то мелькнуло. Быстро подняв трубу, Франческо направил ее в сторону пирса. Мгно­вение у него ушло на то, чтобы навести объектив на нужное место, когда же он сделал это, то почувство­вал, как у него перехватило дыхание: в окуляр он отчетливо разглядел грязно-зеленый грузовик   ма­шина двигалась параллельно реке по виа делла Виттория, и с расстояния в шестьсот метров Франческо смог даже разглядеть ее водителя. Он двинул трубой и заметил второй грузовик, следующий в десяти мет­рах от первого.

Франческо облнул пересохшие губы. С первого взгляда он узнал в этих машинах грузовики, которые видел на пьяцца дель Фуоко и которые попались ему на дороге, когда он ехал домой. Тогда они двигались в сторону Олоны, теперь возвращались назад. Видимо, час назад он не ошибся и гулы действительно направ­лялись к реке. Но с какой целью?

В этот момент оба грузовика заехали за пятиэтаж­ную коробку международной гостиницы, и Франческо потерял их виду. Он двинул трубой туда, где только что проехали машины, и разглядел третий грузовик   он двигался метрах в двухстах за вторым.

Неожиданно Франческо подумал, что знает, куда направляются грузовики. Быстро переведя трубу с тре­тьего грузовика, он попытался обнаружить четвертый, но сделать этого не сумел   похоже, на этот раз в колонне было всего три машины. Тогда он направил трубу на то место, где, как он думал, должны были появится грузовики, какое-то время смотрел в окуляр и слышал, как стучит его сердце. Изображение пустой улицы в окуляре подрагивало и расплывалось -за потоков теплого воздуха. Так продолжалось несколько секунд. Наконец, когда он уже решил, что ошибся, в окуляре возникла пара грузовиков   свернув с виа делла Виттория, машины оказались на перпендику­лярной ей улице и двинулись к центру Террено.

Не теряя времени, Франческо запихнул трубу в сум­ку, закинул ее на плечо и бросился к лестнице... Уже через пятнадцать секунд он выскочил на улицу и по­мчался по переулку к припаркованной «хонде»   у не­го вдруг появился подходящий план действий, но для того, чтобы осуществить его, ему требовалась машина...

 

Глава тридцать пятая

 

Достав сигарету, Аз Гохар прикурил от маленькой зажигалки, глубоко затянулся и принялся говорить, глядя на город:

  Три тысячи лет назад, после битвы гулов с во­инами-предтечами на севере Аравийской пустыни, пос­ледний воин рода Язатов погиб, но перед этим успел передать свои знания вождю небольшого племе­ни кочевников-ариев. Вождя племени звали Азза Мул­ла Аз Гохар, и именно он стал прародителем нашего рода   он передал знание о гулах своим детям, а те   его внукам, таким образом, знание было сохранено и появились люди, борющиеся с гулами. Правнук пра­родителя рода   Абдех Нусир Аз Гохар   получил знания от отца и в возрасте двадцати пяти лет стал тахши  Ищущим гулов. Через пять лет на юге Ара­вийской пустыни ему явился посланник Ормазда и от­крыл священное Пророчество о пришествии на землю детей Ахримана. Аб Нусир записал его на языке гулов, и с тех пор оно передается среди людей нашего рода поколения в поколение так, как и было записано три тысячи лет назад: «Винсет гоаль Вассах Гул, кох мали аннамет. Саллет Ахриман!..»   «Вассах Гул с нами, вы все умрете. Хвала Ахриману!..»

Выпустив дым, Аз Гохар пояснил:

  Эти слова   одна важнейших Примет, по которым люди нашего рода в течение всего этого времени искали место, в котором осуществится Про­рочество. Сам текст Пророчества небольшой, и его суть вам вестна: Аб Нусир предсказал, что однажды в небольшом городе родится гул, которого кахмары не найдут при рождении, он сумеет стать сильным и проживет в этом городе много лет в ожидании, когда земля сможет родить тысячи гулов. За это время сила его возрастет в сотни раз, и он станет Вассахом   Повелителем гулов... В конце концов его час придет   земля начнет рождать детей Ахримана, и Вассах пове­дет их на решающий бой   первым делом уничтожит воинов, защищающих город, а затем   всех осталь­ных его жителей. После этого на пути Вассаха встанет горстка выживших горожан во главе с потомком Аб Нусира, в городе разыграется смертельная схватка, в результате которой он исчезнет с лица земли, а гулы погибнут...

На мгновение Аз Гохар замолчал, глубоко затянув­шись. Гольди ничего не сказал, чтобы не прервать рассказ старика, а тот продолжал:

  В Пророчестве ничего не было сказано о време­ни и месте, где оно должно было осуществиться, поэ­тому люди нашего рода на протяжении тысячелетий искали приметы, по которым можно было определить это место,   везде, где бывали... Дважды им удава­лось находить эти приметы и дважды они останавли­вали Вассаха: в первый раз его уничтожили до того, как он успел убить воинов города, во второй раз Вассах успел уничтожить воинов, но после этого тахши уничтожили его самого и его слуг. То, что происходит в Террено,   третья попытка Ахримана за последние три тысячи лет заселить землю гулами и, видимо, она и была предсказана Аб Нусиром...   Аз Гохар поднял руку и потер переносицу.   Приметы, о которых я го­ворю, были также указаны Аб Нусиром: в городе, в котором должно осуществиться Пророчество, неза­долго перед появлением гулов, начинают пропадать его жители, происходят убийства людей, на кладбищах оскверняются могилы и похищаются трупы, подверга­ются нападению городские храмы, а уличных собак убивают и выбрасывают за окраину города. Предания говорят, что в обоих случаях, когда находили Вас-сахов, тахши обнаруживали и эти приметы. Кроме того, самая главная примета   начальные слова Пророчества. Молодые гулы пишут их на стенах хра­мов, могильных надгробиях или стенах домов   это вызов Ахримана Ормазду. И если такая надпись най­дена, это верное указание на то, что в городе осущест­вляется Пророчество...

Сделав затяжку, Аз Гохар бросил окурок за па­рапет.

  Двадцать лет назад мой отец разослал письма с приметами в главные католические и протестантские храмы всех стран Европы и Аурики. Он ничего не писал о гулах, но просил в случае, если эти приметы будут обнаружены, сообщить в Эт-Таиу. В этом го­роде живут несколько человек нашего рода,   пояснил Аз Гохар,   через них тахши связываются между собой и в случае необходимости выезжают туда, где нужны. Так вот, такое письмо было послано и в Тер-рено. А в начале этой недели на мое имя в Эт-Таиу пришла телеграмма с просьбой приехать в ваш город. В действительности телеграмма адресовалась моему отцу, но так как он умер, а звали его так же как и меня, то в Эт-Таиуе решили, что телеграмма на­правлена мне. В обратном адресе была указана цер­ковь Сант-Антонио ди Франчезе. Вчера утром я при­ехал в Террено и встретился с пастором-церкви Фе­дерико Ланцони...

Слушавший старика Гольди нахмурился   упоми­нание имени отца Федерико заставило его вспомнить о Марио Протти   и бросил:

  Это тот самый священник, что направлялся в аэропорт вместе с Дамаччо!

  Точно,   подтвердил Аз Гохар.   И теперь нам вестно, что они везли в грузовике   баллоны с отравляющим газом... Видимо, отца Федерико убили сегодня ночью, и он успел превратиться в гула: сейчас для того, чтобы родиться, гулу нужны считанные ча­сы  вспомните слова Вассах Гула.

Гольди еще больше нахмурился, вспомнив разго­вор с Плацци-Вассахом, заявившим, что в Сант-Ан­тонио ди Франчезе был убит Тони Ро. Внезапно он осознал, что и Марио Протти скорее всего тоже мертв  ведь он следил за священником и во время выброса газа находился возле аэропорта.

  Вчера утром я встретился с отцом Федерико, и он рассказал мне о происходящем в Террено,   продолжал Аз Гохар.   От него я узнал об исче­зновении людей в вашем городе и о похищении трупов с местного кладбища. Кроме того, он рассказал мне о смотрителе чимитеро ди Джовани, слышавшем го­лоса, приказывавшие ему раскопать могилы на кладбище и раскидать кости покойников. Но, самое главное он показал мне уотограуию, запечатлевшую надпись, сделанную невестными на дверях церкви,   это были начальные слова Пророчества. После это­го у меня не осталось сомнений, что в Террено про­исходит то, что было предсказано моим предком, а ко­гда я пришел в дом к смотрителю и нашел его ме­ртвым, с теми же словами на груди, то понял, что схватка небежна и состоится в ближайшие сутки. Единственная вещь, которой я не обнаружил в Террено,   мертвые собаки. Однако, оказалось, что их не убивали по простейшей причине   Вассах поза­ботился, чтобы в городе их не осталось. Отец Фе­дерико свел меня с другим священником   отцом Винченцо Санта Марии Аквилонии, у которого был адрес моего племянника в Эт-Таиуе. По моей просьбе отец Винченцо сходил в муниципалитет и до­стал имена членов городского совета, в начале века принимавших закон об уничтожении собак, после это­го я пошел в библиотеку и нашел уотограуии этих людей, а сегодня с вашей, комиссар, помощью об­наружил Вассаха.   Лицо старика исказила грима­са:   Правда, я опоздал   отца Винченцо убили, и я не сумел помешать гулам уничтожить жителей города.

Когда старик замолчал, комиссар сказал:

  Вчера вечером, после того как Винченцо Бокаччи побывал в архиве муниципалитета, Вассах узнал о его приходе туда, сделав запрос по компьютерной сети комиссариата, и сегодня в полночь послал в Санта Марию Аквилонию своих слуг.

  Он хотел уничтожить меня,   кивнул Аз Го­хар,   но не сумел этого сделать   я не сказал свя­щенникам, где меня можно найти, поэтому он не про­читал этого их мыслей. Очевидно, в то время, как убивали отца Винченцо, я допрашивал в заброшенном доме одного гулов. Именно от него я узнал, что Вассах начнет действовать сегодня утром в монастыре.

Гольди кивнул. Хотя сейчас это не имело особого смысла, ему становилось легче, оттого что вереница загадок все больше распутывается. Потерев висок, он спросил:

  Как по-вашему, сколько гулов находится в Тер­рено сейчас?

Аз Гохар перевел взгляд с долины:

  Вчера со слов отца Федерико я установил, что их должно быть не менее двадцати: пятеро исчезли в двух церковных приходах, больше дюжины трупов были эксгумированы на чимитеро ди Джовани. Кроме того, в городе с самого начала должно было находить­ся несколько гулов, которые похищали людей и рас­капывали могилы.

  Вы говорите, что на чимитеро ди Джовани экс­гумировали дюжину трупов?   повторил Гольди, чув­ствуя неприятный холодок на спине.   Но на чимите­ро Нуово за десять дней похитили не меньше двадцати пяти тел   сегодня утром я узнал это от смотрителя кладбища.

Глядя на старика, Гольди заметил, как лицо того побледнело. Мгновение Аз Гохар стоял молча, а по­том прошептал:

  Значит, я ошибался, и их не меньше пятидеся­ти...   Он прикрыл глаза и какой-то миг был похож на гранит, наконец протянул:   Ну, что же, это намного хуже, но, в принципе, ничего не меняет. Через несколь­ко часов их может стать в тысячу раз больше, поэтому двадцать или пятьдесят   разница не большая.

Аз Гохар замолчал.

Глядя на него, Гольди снова подумал, что лицо его напоминает ему лицо древнего воина-мавра, а вслух пронес:

  Ну, что ж, теперь мне понятно, что происходило в Террено на протяжении последнего месяца: на город­ских кладбищах родилось несколько гулов, Вассах на­шел и защитил их, пока они были слабы, дал нужные знания, а затем приказал похищать подходящих лю­дей, убивать их и закапывать в землю, чтобы них рождались новые гулы, а когда придет время   выка­пывать их могил.

  Верно,   ответил старик.   Вассаху нужно бы­ло иметь достаточное число слуг, чтобы вступить в схватку с людьми. За две недели в Террено родилось пятьдесят гулов, и он решил, что достаточно силен, чтобы бросить вызов людям.

  И он сделал это   осуществил в Террено то, что было предсказано,   завершил Гольди.   Однако сей­час возникает вопрос: что гулы будут делать теперь? В городе с восьмьюдесятью тысячами трупов?

Повернувшись к долине, Аз Гохар бросил:

  Ответ на этот вопрос прост, комиссар: теперь гулы начнут собирать подходящие трупы   взрослых людей от тридцати до пятидесяти лет,   свозить их на кладбища и закапывать в землю. Для того, чтобы число гулов увеличилось в тысячу раз, им потребуется не так много времени, думаю, если не помешать им, это проойдет уже ближе к полуночи.

Гольди выслушал старика молча. В принципе, он предвидел этот ответ, но внезапно последние слова Аз Гохара заставили его пронести:

  А остальные люди? Я имею в виду: ведь гулы не смогут превратить в себе подобных большинство тру­пов. Что станет с остальными?

Старик повернул голову к Гольди, и в глазах его вспыхнула сталь.

  Остальные останутся лежать там, где умерли, комиссар.

Гольди сглотнул.

  То есть гулы убили их просто так? Заранее зная, что они останутся лежать там, где погибли?

  Не подходите к ним с человеческими мерка­ми,   отрезал старик.   Это дьявольские создания, ждавшие своего часа тысячи лет, и меньше всего их заботит судьба людей... Да, они убили восемьдесят тысяч человек, которых вряд ли родится и десять тысяч этих существ. Но они убили бы и миллион, лишь бы получить эти десять тысяч, и сделали бы это не потому, что им не хватило тел, а чтобы им никто не мешал   им нужно действовать быстро.

Гольди ощутил тошноту   он понимал, что Аз Гохар говорит правду, и интуитивно чувствовал, что происходящий в Террено кошмар и не мог развиваться по-иному, но все-таки что-то вызывало у него смутное беспокойство...

Проведя рукой по лицу, он спросил:

  Вы говорите, что гулам нужно действовать быс­тро, но, по-моему, ваши слова не объясняют того, что проошло в этом городе, и здесь есть одна неувязка: если гулы с самого начала должны были действовать быстро, то почему они начали с монастыря? Почему они не убили всех людей газом сразу   вместе с поли­цией и людьми Пандоры и Борзо? Зачем нужен был этот спектакль? Ведь не исключено было, что, начав с монастыря, гулы могли испортить весь план   они рисковали.

Выслушав Гольди, Аз Гохар ответил без паузы:   Здесь нет ничего непонятного, комиссар,   Вассах готовился к этому дню последние десять лет, и все, что проошло сегодня, было продумано им до мель­чайшей подробности. Он знал, что ему не удастся уничтожить газом все население города   в Террено уцелело несколько сот человек.  Заметив сомнение на лице комиссара, старик повторил:  Поверьте мне, комиссар, это так   кому-то обязательно должно бы­ло повезти, и они выжили. Так вот, Вассах не хотел, чтобы среди выживших оказались воины. Ведь даже один человек, умеющий обращаться с оружием и побу­ждаемый ненавистью, способен серьезно помешать гу­лам или, по меньше мере, на время отвлечь их от того, что они собираются сделать. А гулам нельзя отвле­каться от плана Вассаха ни на минуту, понимаете, комиссар?..

 

Стоя за дверью книжного магазина, между рядами разноцветных журналов и книг, Франческо чувствовал выступивший на спине пот. И хотя сердце его билось спокойно, сейчас бы он предпочел, чтобы на время оно остановилось совсем. Глядя через стекло двери на улицу, он видел приближающиеся грузовики, однако, чем меньше оставалось до них, тем четче работал его мозг. Когда первый грузовик поравнялся с зеркальной вывеской магазина, Франческо поднял лежащий на полу гранатомет и проверил заряд, затем бросил взгляд через дверь и увидел вторую машину.

Полторы минуты назад   после того, как он вы­скочил башни Музея естествознания и добежал до оставленной «хонды»,   он завел двигатель и поехал к виа Мареа, думая об одном: у него появился шанс добраться до гулов   виа Мареа начиналась у речного порта и шла к центру Террено, но была не прямой, а делала два легких гиба. По этой причине двигав­шиеся по ней грузовики должны были на какое-то время потерять друг друга виду, разделившись на половине пути, а это и было тем, что требовалось Франческо   он решил опередить их и устроить засаду на среднем участке, чтобы, когда два первых грузовика проедут по нему, остаться один на один с третьим.

Второй грузовик проехал мимо книжного магази­на оставив за собой выхлоп сгоревшего деля. Стоя за уличной дверью, Франческо чувствовал себя в безо­пасности: он не случайно выбрал этот магазин   вит­рина и дверь его были зеркальными и разглядеть, что происходит внутри него, было нельзя, а вот находив­шиеся в магазине отлично видели улицу. Когда грузо­вики поравнялись с магазином, Франческо разглядел их водителей: оба гула были одеты в полицейскую уорму. Глядя на их неподвижные лица, Франческо поразился их выражению, а вернее, его полному отсут­ствию   лица существ были пустыми, как куски замо­роженного мяса. Живыми казались только глаза   они скользили по дороге, но и это движение было какое-то мертвое. Франческо ощутил поднимающуюся глубины сознания ненависть, вызванную видом этих существ. Внезапно он вспомнил то, что на время пы­тался забыть,   сгоревших на своей вилле покойни­ков. Стиснув зубы, он проводил взглядом удаляющие­ся грузовики, и когда те скрылись в дальнем конце виа Мареа, осторожно открыл дверь и выглянул на улицу.

Машина, на которой он приехал сюда, стояла в па­ре метров от двери. Кроме нее, на обозримом отрезке улицы находилась еще дюжина автомобилей. Почти все они были припаркованы у тротуара, однако пара машин замерла под углом к улице, а их искореженные капоты говорили о том, что их водители умерли рань­ше, чем остановились машины. Трупов на тротуарах было немного: лишь в дальнем конце виа Мареа лежа­ло несколько тел.

Осмотрев улицу, Франческо повернул голову и бро­сил взгляд на грузовики: за десять секунд они успели отъехать от магазина на приличное расстояние и через мгновение должны были' повернуть влево в том месте, где виа Мареа делала гиб к центру Террено. Как и час назад, он не смог разглядеть, что находится в грузовиках,   задние тенты машин были опущены и закреплены на бортах.

Двигаясь со скоростью пятидесяти километров в час, грузовики проехали последние метры, и вскоре головная машина повернула за угол крайнего здания. Когда оба грузовика исчезли виду, Фраыческо распахнул дверь и пересек расстояние между магази­ном и «хондой». Остановившись возле багажника, склонился к земле и бросил взгляд в дальний конец виа Мареа, откуда должен был появиться третий грузовик, но ничего не увидел   пока там никого не было.

Поправив подсумок с гранатами, Франческо оперся спиной о заднее крыло «хонды», поднял гранатомет и положил указательный палец на спуковой крючок. В тот момент, когда кончик пальца коснулся металла, Франческо заметил в конце улицы какое-то движе­ние.

Повернув голову, он увидел грузовик: выехав -за угла, машина двинулась к нему по центру виа Мареа. Сейчас до нее было не менее двухсот метров и с такого расстояния нельзя было увидеть деталей, но Франческо сразу же понял, что это тот самый грузовик, который он видел две минуты назад. Нырнув за багаж­ник, он прислонился к машине и принялся ждать.

Пару секунд он не слышал ничего, кроме биения собственного сердца и шума крови в ушах, потом различил нкий звук деля. С каждым мгновением звук нарастал, и Франческо, даже не видя грузовик, мог прекрасно представить, как он движется по виа Мареа: грязно-зеленый монстр, ползущий мимо разби­тых машин и застывших покойников.

Через четыре секунды гудение деля достигло та­кой силы, что Франческо смог различить бряцание клапанов в его двигателе. Сидя на асуальте спиной к «хонде», он чувствовал вибрацию, вызванную движе­нием многотонной машины, и ощущал, как капелька пота течет по виску.

Когда прошло еще две секунды, он бросил послед­ний взгляд в конец виа Мареа, но не заметил скрыв­шихся там грузовиков. Тогда он повернул голову и различил в витрине магазина уототоваров отраже­ние грязно-зеленой махины   до грузовика оставалось не больше семидесяти метров.

Уперев ступни в мостовую, Франческо глубоко вздохнул и рывком вздернул тело, разворачиваясь в воздухе на сто восемьдесят градусов, в следующий миг он увидел машину и поймал ее на нитку прицела.

За мгновение до того, как его палец нажал на спуск, Франческо заметил, как двигавшийся на него грузовик вильнул вправо   словно сидевший в нем гул увидел его и, поняв, что проойдет через миг, вывернул руль, пытаясь уйти. Франческо машинально отметил поразительную реакцию гула и выстрелил. Отдача заставила его отшатнуться, а через секунду он услышал хлопок.

В тот момент, когда граната вырвалась ствола, гул сделал попытку выскочить машины   наверно, он понял, что его маневры ничего не дадут: поблости не было никакого переулка, куда бы он мог повернуть, а на разворот у него уже не было времени. Он открыл дверь, одновременно поворачивая руль, и машина вильнула, однако выпрыгнуть гул не успел: расстоя­ние, отделявшее «хонду» от грузовика, граната проле­тела за долю секунды, и врезалась в него между кузо­вом и кабиной. В следующее мгновение раздался ог­лушительный гром   словно с многоэтажки упал мусорный бак, Франческо пригнулся, но успел раз­глядеть, как полыхнувшее пламя развалило грузовик пополам: заднюю часть отшвырнуло к тротуару, а ка­бина с водителем, словно рождественская петарда, взлетела высоко в воздух. Одновременно с громом в уши ему ударил пронзительный скрежет, однако Франческо лишь мельком взглянул на волочащийся кузов. Сейчас его взгляд был прикован к летящей кабине: поднявшись на столбе пламени вверх, она за секунду достигла высоты трехэтажного дома, на мгно­вение замерла в воздухе, а потом начала падать. Слов­но завороженный, Франческо смотрел, как кабина ле­тела по воздуху, оставляя за собой след горящей рези­ны и проводя пронзительный свист. Свист этот все нарастал, поднимаясь в тональности, и внезапно на­помнил Франческо уильм про войну,   наверное, так свистели падающие с неба снаряды. На какой-то миг он решил, что свист этот никогда не прервется, но именно в этот момент кабина достигла земли, и грохот металла, обрушившегося на мостовую, заставил его вернуться к действительности.

Стряхнув с себя путы оцепенения, Франческо схва­тил гранатомет в левую руку, правой выхватил -за пояса пистолет и бросился к полыхающей на проти­воположной стороне улицы кабине...

 

Мгновение комиссар смотрел на раскинувшийся вну город, обдумывая слова Аз Гохара. Он понимал, что тот прав: человек, знающий город, действительно может серьезно помешать плану Вассаха   пользуясь сетью проулков, прорезающих большую часть старого города, можно внезапно появляться в разных районах Террено, наносить гулам удар и скрываться. Наконец он спросил:

  Значит, Вассах устроил бойню в монастыре для того, чтобы быть уверенным в том, что все воины города погибнут и никто не сможет ему помешать?

  Да,   кивнул Аз Гохар.   Ему нужно было уничтожить их всех вместе и сразу, и сделать это ему было просто   ведь он занимал пост начальника полиции. Он все рассчитал: учел всех людей, которые могли постоять за себя, и разработал план, каким образом их можно было уничтожить всех вместе... Полагаю, теперь вы можете объяснить это лучше меня?

Гольди нахмурился:

  Да, теперь мне все ясно. Он подстроил встречу двух кланов, контролирующих город, они приехали к монастырю в полном составе, и гулы их расстреляли. А когда туда подъехал Плацци с частью полиции, они уничтожили и полицейских.  Сделав паузу, комиссар проговорил:   Все это ясно, но непонятно другое: почему Вассах не убил и меня? Ведь сделать это ему было просто   когда я подъехал к монастырю, мы встретились с ним один на один. Он легко мог убить меня, а потом представить это так, будто меня застре­лили вместе с другими.

  Похоже, вам повезло, комиссар. Хотя и не со­всем повезло   по-видимому, Вассах вас оставил в живых специально...   Заметив непонимание на лице Гольди, Аз Гохар пояснил:   Ему нужно было привес­ти к монастырю остатки полиции, и для того, чтобы сделать это, ему требовался помощник, наверное, поэ­тому он и оставил вас жить. Он думал, что вы поедете в город и пришлете к монастырю оставшихся воинов, которых он затем уничтожит. Что же касается вас, комиссар, то вы бы умерли в комиссариате, при встре­че с Вассахом. Он все рассчитал, а единственное, чего не смог учесть,   нашу встречу и то, что вы успеете сообщить в Милан о случившемся. Впрочем,   закончил старик,   вы видели, как он разделался с милан­скими карабинерами.

Гольди кивнул и перевел взгляд в долину. Мгнове­ние смотрел на черепичные крыши домов, с расстояния в три километра сливавшиеся в сплошную рыжеватую массу, подспудно отмечая, что под каждой них лежат мертвецы, а потом пронес:

  Синьор Аз Гохар, но не кажется вам, что Вассах все-таки сделал ошибку?   В глазах старика появился вопрос, и комиссар пояснил:   Ведь, как вы сами сказали, в Милане уже знают о бойне в монастыре...

 

Выскочив -за «хонды», Франческо бросился к го­рящей кабине: в считанные мгновения оказался возле места падения и остановился, глядя на груду железа. Оторванная взрывом кабина упала в тридцати метрах от кузова. При падении она задела стену двухэтажного дома и оцарапала ее, словно коготь огромного тигра. Каркас ее был помят   кабина потеряла прямоуголь­ные очертания, превратившись в подобие бумажной игрушки, по неосторожности смятой ребенком. Ло­бовое стекло ее вылетело, дверца водителя была со­гнута пополам, правое колесо подломилось, приняв на себя всю силу удара. Обе покрышки горели. Из-под капота раздавалось шипение вытекающих антиура и масла   последнее, выплескиваясь на мостовую, занималось голубоватым огнем,   впрочем, опас­ность взрыва отсутствовала, так как бензобак остался под кузовом.

Не долго раздумывая, Франческо опустил гранато­мет на асуальт, снял с плеча подсумок и сумку и поло­жил их рядом с оружием. Потом он передернул затвор и шагнул к горящей кабине.

Через пару секунд он оказался в метре от водитель­ской дверцы и внимательно ее осмотрел. Кабина лежа­ла на правом колесе и -за подломившегося амор­татора создавался уклон в тридцать градусов: двер­ца водителя располагалась на полметра выше пассажирской. Стараясь не задевать расплавленный корд, Франческо ухватился за зеркало, уперся ногой в подножку водителя и подтянулся. Через мгновение он оказался высоко над землей, уцепился за ручку искореженной дверцы и потянул ее на себя. Согнутая пополам дверца ухнула, но поддалась   неуклюже повернувшись на уцелевшем шарнире, отвалилась, об­нажая внутренности кабины, а через мгновение грохну­лась о крыло. Свободной рукой Франческо разогнал клубы дыма и нагнулся в кабину. В первое мгновение он в ней ничего не увидел   здесь царил настоящий хаос разорванной резины, горелого пластика, смя­тых деталей. Но через секунду разглядел то, от чего его едва не стошнило.

В метре от него находилось то, что осталось от гула   видимо, во время взрыва заднюю стенку каби­ны разорвало, и ее куски, словно лезвия тесака, рассек­ли тело водителя пополам: ноги его оказались зажа­тыми под рулем   между креслом и передней пане­лью,   на самом кресле торчал короткий обрубок   металл прошел от живота до левой ключицы и теперь к ногам крепился остаток торса с левой рукой. Фран­ческо сглотнул и перевел взгляд за руль, ища вторую часть гула. Мгновение он ничего не мог разобрать   металлическая панель вдавилась в кабину, перекрывая пассажирское сидение,   затем сдвинулся влево и раз­глядел голову и правую руку создания, впрессованные в пол сорванным креслом.

Переведя дух, Франческо попытался собраться с мыслями. Каким бы живучим ни было это существо, после такого ранения оно вряд ли будет жить даль­ше   похоже, взрыв прикончил его. Он бросил взгляд на лицо   мышцы гула не шевелились, голова с рукой были плотно прижаты к полу, так что, даже если бы гул и оставался живым, он не смог бы выбраться -под кресла,   потом посмотрел на нижнюю часть существа, зажатую под рулем. Едкий дым проникал внутрь кабины, забиваясь в ноздри и вызывая жжение в веках, однако даже через пелену дыма Франческо видел, что в кабине отсутствуют следы крови, а на месте среза, рассекающего тело создания, виднеется серое «мясо»   мелко подрагивающее, словно брюхо кальмара, с белыми вкраплениями костей позвоноч­ника. Похоже, эта тварь сдохла, еще раз подумал Франческо и на мгновение ощутил легкое разочарова­ние, было бы лучше, если бы она оказалась попросту оглушенной и он мог ее допросить, теперь же ему придется искать нового гула.

Стоя на подножке и чувствуя поднимающийся от горящего колеса жар, он провел рукой по лицу, а затем неожиданно для себя перегнулся в кабину. Оказавшись в метре от головы гула, протянул пистолет и ткнул его дулом в серую щеку.

  Ну, что, сукин сын, сдох?..   процедил он, чув­ствуя, что его разочарование переходит в раздраже­ние   эти твари оказались не такими живучими, как их представил старик.   Кусок дерьма! Ты понимаешь, что ты всего лишь кусок дерьма?

Франческо хотел добавить что-то еще, но в этот момент заполнивший кабину дым попал ему в рот, и он кашлянул, с силой вдавив пистолет, а в следую­щий миг ощутил, как оружие двинулось в сторону, и это движение не было вызвано им. Франческо непро­вольно напрягся, глядя на то, что происходило в по­луметре от него, и не веря глазам: голова гула дер­нулась и медленно повернулась к нему.

До сих пор он видел только правую щеку и закры­тый глаз существа, теперь же оно повернуло голову, и он разглядел все лицо: левая щека и глаз существа были спалены, однако правый глаз уцелел и через секунду открылся, уставившись на него с нечеловечес­кой ненавистью.

На мгновение Франческо ощутил укол страха, но не двинулся с места, а прошептал:

  Жив, паскуда!

Потом он приставил пистолет к уцелевшему глазу создания и процедил:

  Кто вы такие, мать вашу? Что вы за твари?!

Гул мотнул головой, и его глаз оказался справа от дула. Серые губы расползлись в стороны, образуя ужасающую ухмылку, а о рта вылетело:

  Не так это просто, урателло, как ты думаешь...

Брови Франческо двинулись к переносице, но, преж­де чем он успел понять, что имеет в виду гул, справа от себя он заметил движение и инстинктивно рванулся назад. Однако он не успел выскочить кабины   в этот момент голова его оказалась над рулем, и левая рука гула метнулась к нему, закручиваясь вокруг гор­ла. В следующий миг Франческо показалось, что его шею сдавили тиски   на мгновение перед глазами все потемнело, но он успел разглядеть, как висящая на лице гула ухмылка стала шире, после чего с тварью стало происходить что-то непонятное: придавленная к полу плоть гула внезапно начала меняться, словно кусок теста, принялась сползать с ребер и черепа, перетекая в уцелевшую руку, которая, наоборот, нача­ла увеличиваться, превращаясь в серое щупальце, с каждым мгновением удлиняющееся и протягивающе­еся к замершему над ним человеку...

За какой-то миг Франческо понял, что у него есть не больше пары секунд, чтобы вырваться машины, если же он не сделает этого, то умрет.

Невероятным усилием он вывернул голову и сквозь красную завесу перед глазами увидел, что нижняя часть твари также менилась: обрубок туловища по­терял всякое сходство с человеческим, превратившись в «удава», хвост-рука которого был закручен вокруг его шеи и с каждым мгновением сжимался сильней.

Упершись левой рукой в искореженную панель над рулем, Франческо приставил пистолет к щупальцу и нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела ог­лушил его, и на мгновение ему показалось, что он попал себе в голову. Пуля вырвала щупальца ог­ромный кусок, однако оно продолжало сжиматься. Не долго раздумывая, Франческо выстрелил еще пару раз. Вторая пуля грохнулась в боковую стойку, увлекая за собой куски адской плоти, третья ушла в окно, опалив его щеку газом, однако после последнего выстрела он почувствовал, что давление на его горло резко ослаб­ло. Он сделал отчаянный рывок   перебитое в трех местах щупальце лопнуло, словно прогнившая ветошь. Рванувшись назад, Франческо вылетел кабины, од­нако, не рассчитав сил, лишь в последний момент успел ухватиться за зеркало и не упасть на асуальт. Устояв на подножке, он бросил взгляд вн и увидел в кабине человеческий череп с вивающимся над ним серым щупальцем, на водительском сиденье виднелось нечто, напоминающее трехрукого спрута: ноги его ухо­дили к педалям, поднимающееся над ними щупальце с яростью металось по кабине, пытаясь достать ус­кользающую добычу.

Не мешкая ни секунды, Франческо прыгнул с под­ножки, премлился на мостовую и откатился от каби­ны, бросив пистолет на асуальт, схватился обеими руками за сжимающее его горло щупальце и принялся его отдирать. Оказавшись отстреленным от тела, ви­вающийся обрубок заметно ослаб, и Франческо справился с ним без труда у- через три секунды оторвал его и зашвырнул в кабину. Потом встал с асуальта и, шатаясь, шагнул к лежащему недалеко гранатомету.

Раскрыв подсумок, он трясущимися руками выта­щил него заряд, поднял гранатомет и принялся его заряжать. Он все еще чувствовал давление в горле, а в ушах шумело. Каким-то чудом осколки пули не задели его самого, а если бы у него не оказалось пистолета, он бы вообще был сейчас мертв.

Через четыре секунды гранатомет оказался заря­жен. Франческо развернулся на девяносто градусов, наводя оружие на кабину, и в тот же миг разглядел появившееся в проеме двери щупальце гула. Он поду­мал: «Старик был чертовски прав   эти твари неправ­доподобно живучи»,   и выстрелил. Граната метну­лась над улицей, влетела в кабину и, срикошетив от потолка, врезалась в пол. Через мгновение она взор­валась. Над виа Мареа раздался оглушительный гро­хот   яркое пламя брызнуло кабины, сотни оскол­ков вырвались нее, выбивая стекла витрин, однако за секунду до взрыва Франческо упал на асуальт, и взрывная волна прошла над его головой...

Через короткое время, когда стих звон стекла, он поднял голову и посмотрел на кабину, похожую на бесуорменный красный цветок,   огонь вырывался ее внутренностей, превращая то, что едва не убило его минуту назад, в горстку безобидного пепла...

 

Комиссар повторил:

  Синьор Аз Гохар, вам не кажется, что Вассах все-таки сделал ошибку? Ведь в Милане уже знают о бойне в монастыре, а одного этого достаточно, чтобы поднял, на ноги всю окружную полицию...  Посмотрев на часы, стрелки которых показывали без десяти час, Гольди добавил:   Понимаете, в Милан­ской преуектуре не ограничатся одними карабинера­ми: в течение трех ближайших часов в Террено от­правится комиссия Милана   в подобных случаях это диктует инструкция,   а когда они подъедут к го­роду и увидят, что здесь творится...

Комиссар не договорил начатой уразы, глядя в глаза Аз Гохара: тот облокотился о парапет и словно превратился в гранит. Живыми на его лице казались только глаза: они были прикованы к лицу комиссара, и видя пляшущие в них огоньки, тот понимал, что старик раздумывает над тем, что ответить ему. Нако­нец Аз Гохар сказал:

  Комиссар, Вассах не сделал ошибки   прежде чем начать действовать, он просчитал все варианты и, наверняка, не исключал той возможности, что в Мила­не узнают о -перестрелке в монастыре. Вспомните, что я говорил вам час назад у шоссе   сейчас этот город отрезан: выезды него перекрыты, телеуонная связь и электричество отключены. В данный момент ни один человек, находящийся в городе, не может сообщить внешнему миру о происшедшем в Террено. Единствен­ный способ связаться с соседними городами  до­браться до радиотелеуона,   но думаю, в этом городе они есть не у многих?

  В Террено большинство радиотелеуонов дей­ствует через ретрансляционную станцию,   ответил Гольди, понимая, к чему клонит старик, и чувствуя холод в груди,   а она находится в одном здании с городской АТС.

  Даже так? Ну, что же, в таком случае вы можете быть уверены, что все эти телеуоны также отключены, и единственным средством связи остается спутнико­вый телеуон. Но таких аппаратов в вашем городе наверняка не более дюжины, и вероятность того, что у выжившего окажется именно такой телеуон,   нуле­вая...  Старик поправил повязку.   Поэтому, если вы, комиссар, правы и миланские полицейские дейст­вительно выедут в Террено, то, ничего не зная о проис­ходящем здесь, они попадут в ловушку   гулы просто уничтожат их, возможно, оставив в живых несколько человек, чтобы поддерживать связь с Миланом...

Он замолчал, а Гольди бросил взгляд на Джей Адаме, стоящую за спиной старика   лицо ее выража­ло беспокойство,   и подумал, что Аз Гохар прав   зная о перестрелке в монастыре, в Милане еще долго не узнают о гибели города.

  Кроме того, есть еще одна вещь, о которой я вам не сказал, комиссар, но которая по большому счету, возможно, и объясняет причины происшедшего здесь...   Старик провел рукой по лицу, и неожиданно Гольди почувствовал, что все сказанное Аз Гохаром до этой секунды было важным, но вот сейчас он скажет что-то действительно важное.   Дело в том, комис­сар, что Ахриман дал гулам еще одну способность, отличающую их от людей,   они могут видеть буду­щее, и не исключено, что действия Вассаха объясняют­ся тем, что он знает, что ему удастся осуществить задуманный план.

Какой-то миг Гольди молча обдумывал слова ста­рика, пытаясь убедить себя в том, что понял все пра­вильно, а потом открыл рот, собираясь заговорить, но в этот момент от телескопа раздался голос Андрея:

  Кажется, есть!

Аз Гохар непровольно отвернулся от комиссара, чтобы посмотреть на Андрея, а Гольди бросил взгляд за его плечо и увидел, что руки демонолога лежат на винтах тонкой настройки, сдвигая ось телескопа. Через секунду демонолог сказал:

  Два грузовика движутся к центру Террено! Аз Гохар шагнул к телескопу, а Гольди повернулся к долине и машинально спросил:

  Где именно?

  К северо-востоку от пьяцца дель Фуоко, в шести кварталах от корсо Чентрале.

Комиссар перевел взгляд в северо-восточный район Террено, но невооруженным взглядом с такого рассто­яния ничего не увидел. Тогда он поднял бинокль,  намереваясь навести его на место, указанное демоно-логом, однако за мгновение до того разглядел, как в двух кварталах от него над крышами взметнулся огненный столб...

 

Сев на асуальте, Франческо потряс головой   пра­вое ухо все еще было заложено грохотом недавнего взрыва, щека горела огнем, а горло саднило, к тому же секунду назад при падении он ободрал обе ладони. Однако мозг его работал нормально, и он уже понял, что с гулом покончено   кабина грузовика была по­хожа на топку печи: огненные языки вырывались раскаленных окон, и ничего внутри нее не могло уце­леть.

Оторвав взгляд от кабины, Франческо огляделся по сторонам: в той стороне виа Мареа, где пару минут назад скрылись грузовики, не было никакого движе­ния, в противоположном ей направлении наблюдалась та же картина   лишь языки пламени лали искоре­женный кузов.

Упершись кулаками в асуальт, Франческо встал на ноги. Неожиданно он покачнулся и на секунду потерял равновесие   улица качнулась, словно палуба кораб­ля, а контуры домов смазались. Наверное, он успел наглотаться дыма от горящей резины, подумал Фран­ческо, нагнулся и подобрал подсумок с гранатами. Через пару секунд, закрепив его на бедре, поднял оружие, сумку с водой, и на мгновение замер, не зная что делать теперь. У книжного магазина его ждала «хонда». Здесь все было кончено и единственное, что ему оставалось   забраться в машину и уехать от­сюда, однако справа от себя он видел искореженный кузов грузовика, и стремление уехать отсюда боролось в нем с желанием заглянуть под тент и узнать, что везли в грузовиках дьявольские создания.

Стоя в десяти метрах от полыхающей кабины, он какой-то миг думал, а потом развернулся и направился к кузову. Он только узнает, что находится под тентом, и сразу же уедет отсюда,   билось у него в голове, пока он шел по усыпанной дымящимися осколками мостовой.

Через короткое время он поравнялся с передним краем оторванного кузова. В глаза ему бросилась искореженная рама, с которой свисали оборванные провода,  пламя взрыва опалило их, и теперь они были похожи на сожженные хвосты ящериц. Нижняя половина кузова была металлической и при взрыве не пострадала   лишь с правой стороны образовалась гигантская вмятина, верхняя же была закрыта про­резиненным тентом, который лениво лали языки пламени, впрочем, судя по их виду, огонь здесь должен был вскоре потухнуть сам по себе. Франческо решил, что с этой стороны в кузов ему не забраться, и дви­нулся вдоль него, перешагивая через куски горящего пластика.

Взрыв первой гранаты, разорвавший грузовик по­полам, отшвырнул кузов метров на десять, прочертив искореженной рамой борозды на асуальте, после чего кузов остановился, развернувшись на тридцать граду­сов к тротуару. Так как уцелели у него только задние колеса, то сейчас он стоял, высоко задрав заднюю часть, а передней опирался на концы рамы в середине виа Мареа. Когда Франческо оказался позади кузова, он увидел застегнутый тент   во время взрыва замки уцелели, и для того, чтобы заглянуть под тент, ему нужно было забраться на кузов и расстегнуть их.

Над своими следующими действиями Франческо думал не дольше секунды   ведь он уже был в метре от кузова и оставалось немного, чтобы узнать, что в нем находится. Возможно, если он сделает это, то поймет и что ему делать дальше?

Положив гранатомет и сумку на землю, Франческо шагнул к заднему борту. Пистолет он оставил за по­ясом, решив, что сейчас тот ему не понадобится   под тентом вряд ли могли находиться адские существа, ведь если бы это было не так, они бы уже давно выскочили на мостовую.

Упершись правой рукой в крепление рамы, Фран­ческо подпрыгнул и ухватился левой за борт, после чего забросил ноги на раму, разогнулся, и через мгно­вение его голова оказалась над бортом. Держась од­ной рукою за край, Франческо взялся за ремень, кре­пивший к кузову тент, и потянул его на себя.

На то, чтобы расстегнуть правой рукой первый ремень, у него ушла четверть минуты. Когда же с этим ремнем было покончено, он принялся за соседний. Франческо не собирался расстегивать все ремни, кре­пившие тент,   для того чтобы заглянуть в кузов, ему достаточно освободить пару штук и отогнуть угол тента.

Наконец второй ремень выскользнул замка, и Франческо потянул за брезент. Освобожденный от ремней, тент легко скользнул вверх, открывая отвер­стие величиной с метр. Продолжая удерживать тент правой рукой, Франческо наклонился к дыре и загля­нул внутрь кузова. То, что он увидел в отверстии, потрясло его, заставив ощутить слабость в ногах, от­чего он едва не упал. Отпрянув назад, он вздохнул, отказываясь верить увиденному, затем подтянулся и еще раз   теперь осторожно   заглянул в отвер­стие. Однако и на этот раз он увидел ту же картину: сложенные в штабеля, в кузове грузовика лежали по­койники! Секунду Франческо смотрел на них, не в си­лах оторвать взгляд, а затем медленно отпустил тент и спрыгнул на землю.

Оказавшись на мостовой, ои сделал пару шагов и остановился на тротуаре. Он все еще чувствовал  потрясение от увиденного   кошмарная картина сто­яла перед глазами, словно он продолжал смотреть в отверстие: тела в кузове лежали аккуратными штабе­лями, параллельно бортам, даже после того как его отшвырнуло взрывом, они оставались в относитель­ном порядке. Упершись руками в колени, Франческо сделал вдох и внезапно вспомнил картину, почти один к одному схожую с той, что увидел сейчас,   это было невероятно давно, еще в Милане, где ему доводилось встречать крупные партии наркотиков, поставляемые в Ломбардию с юга Италии. Поставщики всегда ук­ладывали товар в машину аккуратными штабелями   во-первых, это позволяло вместить в грузовик мак­симальное количество груза, во-вторых, такой способ погрузки гарантировал наилучшую их сохранность   при перевозке мешки не тряслись и не перекатывались в кузове. Сейчас он подумал, что мертвецы, лежащие в кузове, похожи на такие мешки  грузовик был забит трупами под завязку. И еще одну деталь от­метил Франческо: через дыру он разглядел около дю­жины мертвецов   женщин и мужчин,   и все они были молодыми людьми не старше тридцати лет   стариков и детей среди них не было. Что это значит?

Внезапно он вспомнил слова старика  тот гово­рил, что для рождения гулам нужны мертвые челове­ческие тела,   и разгадка сама обозначилась в его голове: гулы проехали по городу и набрали подходя­щих для себя мертвецов, чтобы родить них новых гулов. Но каким образом они собираются превратить трупы в дьявольских тварей?.. Франческо скрипнул зубами. Ответа на этот вопрос он не знал, но ощутил вдруг невыносимую смесь ненависти и отвращения. Он вспомнил свой дом, вспомнил картины гибели города, и в мозгу его полыхнуло: он не допустит, чтобы эти покойники превратились в гулов!

Разогнувшись, Франческо оглядел грузовик. Огром­ный топливный бак находился с левой стороны кузова возле заднего колеса. Во время взрыва основной удар яришелся на кабину и передний борт кузова, поэтому сам бак не пострадал   разорвало лишь несущий топ­ливопровод, однако горючее не сдетонировало, так как грузовик работал на деле, а для его взрыва недоста­точно было повреждения проводной магистрали.

В тот момент, когда он раздумывал, каким об­разом можно использовать оставшееся топливо в баке, его глаза отметили движение. Франческо повернул голову и увидел, как -за поворота на виа Мареа выехал грузовик. Он облнул губы и замер. Через секунду вслед за первым грузовиком -за поворота появился второй.

Чувствуя холод в груди, Франческо сжал пистолет   он сразу узнал в этих машинах грузовики, кото­рые проехали по улице две минуты назад, «Наверное, гулы услышали грохот от взрывов,   пронеслось у не­го в голове,   и решили вернуться...» На секунду он бросил взгляд на лежащий на тротуаре гранатомет, но тут же отбросил мысль использовать его против гулов: возможно, он и успеет зарядить его и взорвать один грузовик, но времени на второй у него уже не останется.

Не отрывая взгляд от машин, Франческо маши­нально поднял гранатомет и закинул его на плечо, затем схватил сумку. Добежать до «хонды» он уже не успеет, а значит, придется спасаться бегством. Он по­вернул голову в противоположную сторону виа Ма­реа   метрах в сорока от него виднелась сквозная арка трехэтажного дома.

Обернувшись к грузовикам, Франческо принялся отступать к арке. Машины ехали быстро   сейчас до них оставалось полторы сотни метров, но это расстоя­ние они могли покрыть в десять секунд. «Ему необ­ходимо их как-то остановить, подумал он, чтобы выиг­рать время. Но как?»

В тот момент, когда он оказался в двадцати метрах от кузова, а до первой машины оставалось не больше восьмидесяти метров, Франческо решил сделать самое простое, что можно было сделать в его положении: остановился на тротуаре, вытащил пистолет и, прице­лившись, выстрелил. До его слуха донесся щелчок, когда пуля врезалась в топливный бак, однако бак не взорвался. Франческо растерялся. Тем временем, про­двинувшись дальше, грузовики оказались в пятидесяти метрах от кузова, и неожиданно, глядя на их зверопо­добные морды, Франческо понял, почему не последо­вало взрыва: за сегодняшний день машины эти, навер­ное, проехали уже несколько сот километров, и уро­вень топлива в баках понился. Скорее всего, он просто попал в пустую часть бака.

Франческо снова прицелился и выстрелил. Вытолк­нутая ствола тупоносая пуля промчалась над мосто­вой и ударила в нижнюю часть бензобака. Однако и на этот раз горючее не взорвалось   вместо того, чтобы полыхнуть подобно снаряду, брызнуло четырьмя стру­ями через отверстия в баке: две них, словно струи огнемета, накрыли улицу, в мгновение ока превращая ее в полыхающий ад, две другие ударили под днище кузова, обогнули его и сомкнулись над крышей. Через секунду до Франческо донесся скрип тормозов, он оторвал взгляд от пламени и бросился к подворотне.

В считанные секунды он оказался возле арки трех­этажного дома и нырнул в ее спасительную черноту, однако за мгновение до того повернул голову и увидел картину: оторванный кузов, как и вся прилегающая к нему мостовая, был охвачен огнем, в котором сгора­ли те, кому не суждено было превратиться в богопро­тивных созданий, два грузовика замерли перед полы­хающими останками, а их водители стояли перед ма­шинами. Их лица были повернуты в его сторону, пустые глаза с ненавистью глядели через огонь на того, до кого не могли дотянуться...

 

Глава тридцать шестая

 

Через мгновение после того, как над черепичными крышами взметнулся огненный столб, от его верхушки отделилась сверкающая точка и устремилась вверх. Гольди услышал, как охнула Джей, а в следующий миг долины донесся ухающий хлопок. Тем временем сверкающая точка достигла вершины параболы, на мгновение замерла и устремилась к земле. Через секун­ду она скрылась за крышами домов, а еще через корот­кое время раздался удар.

  Дьявол!   выдохнул комиссар, переводя взгляд на старика.   Что это было?

Аз Гохар повернул голову к долине после того, как охнула Джей, поэтому взрыва не видел, но заметил сверкающую точку и различил грохот падения. Он подался над парапетом, словно надеялся разглядеть происходящее через крыши, и в этот момент раздался голос Андрея:

  Грузовики останавливаются!

Мгновение Аз Гохар оставался недвижным, похо­жим на каменное ваяние, затем шагнул к телескопу. Демонолог освободил ему место, старик склонился к прибору и заглянул в окуляр. Пару секунд смотрел в телескоп, пока Гольди и Джей Адаме разглядывали город в бинокли, а Паола и Андрей стояли возле него, наконец проговорил:

  Это машины, которые мы видели на площади!

Комиссар ощутил легкий укол  в голове его вспыхнуло: «Гулы!»,   ив этот миг заметил еще одну вспышку: в том месте, где полминуты назад возник огненный столб, вверх взметнулось облако пламени. Через бинокль он отчетливо разглядел кровавые сдо-лохи и сразу же понял, что этот взрыв не вызван вспыхнувшей газовой установкой или сдетонировавшим бензобаком машины   так может взрываться только тротил.

Не опуская бинокль, он процедил:

  Какого дьявола там происходит?!

Через секунду после второго взрыва двигавшиеся к центру Террено грузовики принялись останавливать­ся. Наблюдавший за машинами Аз Гохар видел, как, замерев на правой стороне улицы, они какое-то время оставались на месте   словно их водители переговари­вались по рации,   после чего развернулись и отпра­вились туда, откуда только что приехали. За короткое время грузовики промчались два квартала и оказались в том месте, где улица поворачивала, не останавлива­ясь проехали поворот, и Аз Гохар потерял их вида   высившиеся над улицей дома скрыли машины. Еще какое-то время он всматривался в черепичные крыши, а потом повторил:

  Да, это были те самые грузовики, на которых в Террено приехали карабинеры.

Гольди, смотревший в бинокль, заметил машины, но не сумел разобрать их в деталях. Несколько секунд после того, как замолчал Аз Гохар, он смотрел на крыши в том месте, где дважды появлялся огонь, словно надеясь увидеть того, кто устраивал взрывы, но ничего не увидел. Когда прошло еще полминуты и он уже собирался опустить бинокль, чтобы задать вопрос старику, стены домов озарила третья вспышка. Комис­сар невольно напрягся, однако на этот раз пламя лишь на мгновение появилось над крышами и тут же исчезло.

С минуту он глядел на место недавнего взрыва, но ничего не увидел, кроме поднимающихся над улицей дыма и ярких сполохов пламени. Тогда он повернул голову и спросил:

  Как вы думаете, синьор Аз Гохар, что это было? Старик двинул плечами:

  В грузовиках сидели гулы   в этом у меня нет никаких сомнений. Если же вы спрашиваете о вспыш­ках, то здесь возможны два варианта: вряд ли это случайные взрывы, поэтому либо это дело рук гулов, либо людей.

  Согласен. Но кого именно? Аз Гохар снова двинул плечами:

  Не знаю. Гулы не любят огня, поэтому вряд ли бы стали взрывать что-то посреди города. Но с другой стороны, сейчас мы ничего не знаем об их планах, поэтому не исключено, что взрывы устроены ими.

Выслушав старика, Гольди кивнул, но своё мнение решил оставить при себе. Еще какое-то время он смот­рел на Террено, но ничего необычного там не заметил. Тогда он бросил взгляд под навес, куда прошли демонолог и девушка, и сказал, словно возобновляя пре­рванный разговор:

  Синьор Аз Гохар, вы говорите, что гулы могут видеть будущее. Это серьезно меняет все положение, и если до этого я мог поверить, что с ними можно бороться, то теперь я кое-чего не понимаю...   Его брови двинулись к переносице.   Если гулы видят будущее, то, значит, они заранее знают, что с ними случится, например, что кто-то попытается их убить. А если так, то они легко могут предотвратить эту попытку. Я прав?

Комиссар замолчал, и Аз Гохар секунду раздумы­вал, перед тем как ответить:

  Не совсем, комиссар. Я сказал вам, что эти создания способны заглянуть в будущее, но не пояс­нил, каким образом  а в этом и заключается самая суть... Гулы действительно могут видеть будущее, но им не дано знать его, как человеку прошлое   от рождения до смерти. Гул может увидеть лишь неболь­шую часть грядущих событий, и она зависит от его возраста   чем гул моложе, тем меньший отрезок будущего доступен ему. Молодые гулы могут видеть его лишь на секунды, старые   на минуты вперед.

Перед Вассахом открыт гораздо больший интервал времени, но и для него он конечен и не может превы­шать нескольких часов. Что же касается вашего пред­положения о том, что гул может узнать о своей смерти и предотвратить ее, то оно не правильно, комиссар: если гулу суждено умереть, он умрет и не узнает об этом   для него его собственная смерть представляет­ся в виде пятна, и дьявольское существо просто не видит ее. К тому же, чем ближе гул к своей смерти, тем сильнее уменьшается у него способность видеть буду­щее, а за несколько минут до смерти она у него пол­ностью исчезает.

Выслушав Аз Гохара, Гольди вздохнул:

  Напоминает уары машины...  Брови старика дрогнули, и он пояснил:   То, как он видит будущее, словно автомобиль, едущий в темноте и освещающий куски на дороге.

На этот раз старик понял, что имеет в виду ко­миссар.

  Да, сравнение удачное. Гольди потер виски.

  Значит, гулы знают не все будущее, а лишь его часть?   Он облнул губы.   Что ж, это лучше, но все равно не приятно...   Еще пару секунд он раз­думывал.   Синьор Аз Гохар, вы говорите, что моло­дые гулы способны видеть на секунды, а старые   на минуты вперед. Следует ли этого, что появившиеся в Террено твари не могут заглянуть далеко в будущее?

  Все гулы в Террено, за исключением Вассаха, без сомнения молоды,   кивнул Аз Гохар.

  Значит, их можно убить довольно легко?

 Да.

  А Вассаха?

  Вассах, конечно же, старый гул и способен раз­глядеть будущие события намного вперед, но и его можно убить   ведь он только гул, пусть и опытный. И он умрет   в Пророчестве об этом сказано ясно.

  В Пророчестве,   повторил Гольди и внезапно нахмурился.   Между прочим, почему вы так верите в это Пророчество? Ведь оно было сделано невероятно давно   как мог знать ваш предок, что проойдет в этом городе через три тысячи лет?

  Я уже объяснял это,   спокойно ответил ста­рик,   ему явился посланник Ормазда и передал текст Пророчества, а Ормазд   бог света   он знает все, что когда-либо случалось, случается или случится в этом мире.

Гольди недоверчиво пронес:

  И все-таки кое-что мне здесь не нравится... Вас-сах пошел на то, чтобы уничтожить жителей Террено. Но если он знает будущее, то, наверняка, видел, что ему удастся осуществить задуманный план. Не значит ли это, что вы ошибаетесь и гулы сделают свое дело и уйдут Террено?

  Нет, Вассах Гул умрет, а вместе с ним умрут и его слуги. Возможно, он и видел, что ему удастся убить воинов города и его жителей, но вряд ли знает, что проойдет дальше. Может быть, уже сейчас он приближается к своей смерти, она представляется ему темным пятном, это пугает его, но он пойдет до конца, ибо ждал этого дня сотни лет.

Выслушав старика, Гольди кивнул и неожиданно увидел вопрос, который до сих пор у него не возникал, но который он, следуя логике, должен был задать в самом начале.

  Кстати, а откуда Вассах знает о вас? Вы уже с ним встречались?

  Нет, никогда.

  Тогда откуда он знает ваше имя и то, что вы находитесь в городе?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Аз Гохар сделал паузу, оторвав взгляд от Гольди, повернулся к долине и секунду глядел на клубящийся над местом недавнего взрыва дымок. Наконец он ответил:

  Существует предание, что, зная о воинах Ормаз-да, защищающих людей, Ахриман передает это знание своим детям   каждый гул, рождаясь в земле, получа­ет знание о людях нашего рода вместе с остальными способностями. Это нечто вроде памяти, хранимой землей: еще находясь в ней, каждый гул узнает о суще­ствовании людей, которых он должен бояться и кото­рые в любой момент могут прийти и убить его, и со­храняет это знание в течение жни... Впрочем,   пов­торил Аз Гохар,   это всего лишь предание, перешедшее к нам от Язатов и передающееся в нашем роду поколения в поколение. Его никто не проверял, поэтому я не могу утверждать, что все обстоит имен­но так.

  Но ведь Вассах знает о вас?

  Да-

  Значит, ваше объяснение верно.

  Может быть. Но не исключено, что здесь сущес­твует другая причина: вполне вероятно, что Вассах знает обо мне будущего.

Брови на лице комиссара двинулись к переносице.

  Вы имеете в виду, что Вассах может видеть вас в будущем?

  Да, не исключено, что скоро мы встретимся, и он это знает.

Гольди кивнул, давая понять, что понял услышан­ное.

  И все-таки возвращаясь к тому, о чем я вас уже спрашивал, синьор Аз Гохар... Теперь, когда вы объяс­нили, что гулы способны заглянуть в будущее, стано­вится еще непонятнее, почему Вассах не убил меня возле монастыря? Ведь если он может видеть будущее намного вперед, то должен был знать, что мы с вами встретимся, а после этого я вызову подкрепление Милана... Так почему же он меня не убил?

Аз Гохар перевел взгляд на Гольди и какое-то время молча смотрел на него, но словно не видел, а потом в его глазах вспыхнул огонь.

  Комиссар, кажется, вы, сами того не зная, толь­ко что натолкнули меня на очень интересный вывод.

  Что?   не понял Гольди.   Какой вывод?

  О том, почему Вассах не убил вас возле монас­тыря...   Кончики губ Аз Гохара дрогнули.   Для нас это очень важный вывод, комиссар. Вы даже не пред­ставляете себе, насколько важный...

 

Оставив позади улицу с горящим грузовиком, Франческо пробежал полтора квартала и оказался в пяти­стах метрах от виа Мареа, на небольшой улочке с тре­хэтажными домами. Нырнув в подворотню первого же них, пересек двор, ворвался в подъезд и помчался наверх, перепрыгивая через пару ступеней и чувствуя оглушительные удары в груди. Через короткое время он оказался на лестничном пролете третьего этажа, остановился возле окна, тяжело дыша и понимая, что неспособен больше сделать движения, бросил взгляд вн, но никого не увидел: крошечный двор дома был пуст   за исключением мертвого старика, лежащего возле резных колонн арки. Тогда он сорвал с плеча сумки и опустился на пол, чувствуя, как дрожат ноги. Никогда прежде он не бегал так быстро, наверное, даже двадцать лет назад, когда мчался по залитым ночным светом улицам Нового Орлеана, оставляя на полу туалета убитого человека. Он чувствовал, что пропитавшаяся потом рубашка прилипла к спине, пле­чи превратились в две саднящие раны, а дыхания у него осталось не больше чем на пару шагов. Франческо провел рукой по лицу, вытирая испарину: прав­да, все это было не напрасно   ведь ему удалось уйти от адских существ.

Когда через языки пламени он увидел лица двух тварей, выскочивших грузовиков, то решил, что сейчас они бросятся за ним и это будет концом   он знал, что если бы это проошло, он не смог бы справиться с двумя гулами сразу,   но когда промчался через короткий проулок и нырнул в первую подворотню, то позади себя никого не увидел и понял, что гулы решили не преследовать его на узких улочках города. И все-таки он пробежал еще триста метров так быстро, как только мог,   это гарантировало ему безопасность.

Подняв руку, Франческо постучал ладонью по пра­вому уху   оно все еще звенело после серии взры­вов,   обожженная щека и горло саднили, однако все это было пустяком по сравнению с тем, что могло проойти с ним, окажись гул в кабине проворней его. Вытащив пистолет, Франческо достал кармана пат­роны, отщелкнул обойму и принялся заряжать ее, ли­хорадочно размышляя о происшедшем на виа Мареа.

Итак, он получил подтверждение тому, что слова старика не были пустой болтовней   своими глазами он видел дьявольское существо и едва не заплатил за неосторожность собственной жнью. И это заставило его задаться вопросом: если даже разорванное попо­лам оно способно убивать, то что может сделать в обычном состоянии?.. Неожиданно он вспомнил за­брошенный монастырь, и теперь сцена с длинноволо­сым «цербером» не показалась ему необычной   три пули в голову для гула, похоже, ничто. А если учесть все остальное, о чем говорили старик и его молодой спутник   о способности гулов читать мысли и подавлять волю людей,   то становится ясно, что бороться с ними в одиночку бессмысленно.

Загнав последний патрон, Франческо вставил обой­му в пистолет и сунул его за пояс. Последняя мысль неприятно подействовала на него, но он понимал, что его вывод верен: пытаться одному сделать что-то про­тив гулов   значит, заранее обрекать себя на неудачу. Ведь для того, чтобы справиться с одним гулом, ему потребовались два гранатометных заряда, которыми легко можно было уничтожить роту солдат. Что же он сделает, если окажется один против нескольких тва­рей? И вообще, сколько их сейчас в этом городе?

Франческо потер переносицу, стараясь припомнить: не говорил ли об этом старик, когда он находился в машине, и неожиданно в его сознании всплыл эпод: перед тем как связаться с Миланом, комиссар спраши­вал старика, сколько людей, устроивших бойню, нахо­дится в городе, и тот ответил, что не менее двадцати. Он облнул губы и провел ладонью по саднящему горлу   последнее означало, что в Террено не менее двадцати гулов.

Франческо тяжело вздохнул, поднял сумку и вытащил нее бутылку минеральной воды. Открутив кол­пачок, сделал пару глотков, вылил воду в ладонь и смочил горящую щеку. Двадцать гулов на одного   это много, подумал он. К тому же скоро их станет больше   ведь уничтожили они жителей города для того, чтобы увеличить свое число в тысячи раз. Внезап­но перед его мысленным взором возникла картина, виденная им в искореженном кузове: не менее сотни тел, уложенных аккуратными штабелями,   Франче­ско не сомневался, что гулы везли их туда, где хотели превратить в себе подобных. Он не знал, что это было за место. Возможно, им являлись городские кладбища или пустыри возле Кальва-Монтанья, а может быть, склон горы?   но знал это так же хорошо, как и то, что в других грузовиках находился такой же груз, Так как же он может отомстить тем, кто впервые в жни заставил его вложить ствол пистолета себе в рот, а перед этим испытать самое страшное потрясение в своей жни?

Сидя на полу лестничного пролета, Франческо Бор­зо пытался найти ответ на последний вопрос, но как ни старался, сделать этого ему пока не удавалось...

 

Поправив повязку, Аз Гохар сказал:

  Комиссар, кажется, я понял, почему Вассах не убил вас возле монастыря. Он не сделал этого по той же причине, по какой мы с ним не встретимся в бли­жайшее время: по-видимому, мое последнее предполо­жение оказалось неверным   Вассах не видит меня в будущем, знание обо мне он получил земли.

  Что вы имеете в виду?  повторил Гольди, по-прежнему не понимая, к чему клонит старик.

Однако вместо того, чтобы ответить прямо, Аз Гохар спросил:

  Скажите, комиссар, сколько времени прошло между тем, как вы уехали от монастыря и в последний раз разговаривали с Вассахом по рации?

  Минут тридцать пять или сорок.

  А в первый раз вы говорили с ним минут за двадцать до этого?

  Да.

Аз Гохар довольно кивнул:

  Это важно, комиссар. Понимаете, всего этого следует, что либо, отправляя вас в город, Вассах знал, что вы свяжетесь с Миланом, но не придал этому большого значения, либо просто не видел этого. В лю­бом случае наш разговор за две минуты до гибели города заранее был ему не вестен, а значит что сейчас он способен видеть будущее самое большее на полчаса вперед, а возможно, и меньше.

Немного подумав, Гольди кивнул:

  Похоже, вы правы...   И тут же нахмурился:   Но почему вы говорите, что для нас это важно?

  А вы еще не поняли, комиссар? То, что Вассах не способен заглянуть далеко в будущее, означает, что он не знает, удастся ли ему довести задуманное в Террено до конца. Это уравнивает наши шансы. А то обсто­ятельство, что он способен видеть лишь на несколько минут вперед, доказывает, что, скорее всего, он блок к собственной смерти. Вспомните, что я говорил вам: чем ближе гул к своей смерти, тем сильнее уменьшает­ся доступный ему отрезок будущего, а значит, велика вероятность, что в ближайшие сутки Вассах умрет и описанное в Пророчестве сбудется.

Когда Аз Гохар замолчал, Гольди какое-то время раздумывал   инуормация о гулах была довольно запутанной, во общую картину он себе уже уяснил. Оставалось самое главное   узнать, каким образом Аз Гохар намеревается бороться с теми, кто уничто­жил население города.

  Синьор Аз Гохар, полагаю, вы рассказали все, что знали о гулах. Однако теперь вы должны объяс­нить, каким образом собираетесь их уничтожить?

Старик проговорил:

  Пока я не могу ответить на этот вопрос, комис­сар. Первый шаг остается за гулами   они должны начать действовать. Только после того, как они начнут осуществлять следующий пункт плана Вассаха, мы сможем решить, что делать дальше.

  Но, по-моему, они и так уже сделали много,   возразил Гольди,   город мертв.

  Да, теперь они должны сделать следующий шаг.

  И вы знаете какой?

  Конечно, и я это говорил... Теперь гулы начнут собирать трупы по городу и свозить их туда, где них смогут родиться новые гулы. Пока же они этого не сделают, идти в Террено нет смысла. Нам нужно ждать и наблюдать за долиной.

Но вы уверены, что это проойдет?

Да

Аз Гохар замолчал.

Какое-то время комиссар стоял между Джей Адаме и стариком, а потом развернулся и направился под навес, где сидели Паола и Андрей. Демонолог спраши­вал что-то у девушки, и она отвечала ему, но говорили они так тихо, что от парапета их не было слышно.

Когда комиссар остановился возле стола, Андрей выпрямился. Сунув руки в карманы, Гольди спросил:

  Синьор Белов, вы слышали наш разговор? Демонолог кивнул.

  И вы знали все, о чем рассказал этот человек? Я имею в виду, знали до этого дня?

  В общих чертах.

  Вы приехали в Террено вместе?

  Нет, мы случайно встретились сегодня утром в монастыре.

Но вы были знакомы?

 Да.

  И о гулах вы тоже узнали от него?

  Частично...     Брови   Гольди   вопросительно огнулись, и Андрей пояснилнил

   Знание о гулах раз­бросано по всему миру, комиссар, в легендах и преда­ниях разных народов   нужно только внимательно их учить, чтобы увидеть его, именно этим я и занима­юсь,  ведь по проуессии я демонолог. Гольди недо-верчиво протянул:

  Ну, хорошо... А насколько все это соответствует действительности?

  Вы спрашиваете: насколько это соответствует действительности? Правда ли то, что рассказал Бен? Разве вы не видели достаточных подтверждений сво­ими глазами?

Гольди нахмурился, а демонолог взял банку и сде­лал глоток. Глядя на него сверху, комиссар отметил морщины, обозначившиеся вокруг его глаз,   благо­даря многолетнему опыту ему были знакомы эти мор­щины   так выглядят лица тех, кто пытается найти решение какой-нибудь важной проблемы. Похоже, что-то мучает этого человека, решил комиссар и спросил:

  Синьор Белов, вы согласны с тем, что сейчас мы должны ждать?

  Конечно, ничего другого нам пока не остается. Гольди кивнул:

  Мне кажется, у вас что-то есть на уме?

Андрей перевел на него взгляд и какой-то миг медлил   словно раздумывал: говорить ли комиссару то, что вызывало у него пока только смутные подозре­ния,   наконец пронес:

  Вообще-то, да, но думаю, это не имеет отноше­ния к тому, что мы собираемся делать,   это касается убийства в библиотеке...

Гольди нахмурился   события последнего часа заставили его забыть рассказ Паолы: два человека, задушенные в публичной библиотеке, померкли перед восьмьюдесятью тысячами трупов в долине словно зыбкие тени.

  Паола утверждает, что убийца приходил в биб­лиотеку за одной рукописью, и вот эта-то рукопись не дает мне покоя,   продолжал демонолог.   В ней рассказывается об уничтожении целого города, гибели его жителей и таинственной схватке двух сил. Это поразительно напоминает Террено, правда, написана эта рукопись была полтора века назад. Сегодня утром в библиотеку пришел гул и для того, чтобы получить ее, убил двоих человек. Это весьма необычно. Кроме того, мне не дают покоя слова, которые я прочитал в этой рукописи. Часть того, что вы узнали сейчас, Бен рассказал мне в монастыре   перед тем как там началась бойня. В его рассказе мне встретилось слово, показавшееся смутно знакомым, однако сразу я не сумел вспомнить, где слышал его, так как вскоре в мо­настыре стали стрелять. Потом мы оказались в вашей машине, и мне опять же было не до него. Однако сейчас, когда Бен говорил вам о гулах, я снова услышал его, Паола напомнила мне про библиотеку, и я вспомнил, где встречал это слово   в той рукописи, о которой я упомянул, действовали две силы: у обоих были стран­ные названия, но одни них назывались кахмарами... Старик, смотревший до этого в телескоп и при­слушивавшийся к разговору лишь краем уха, услышав последние слова демонолога, резко отвернулся от парапета.

  Повествование в рукописи велось от лица рас­сказчика, который действовал против кахмаров,   говорил между тем Андрей.   В тех листах рукописи, которые я прочитал, говорилось, что кахмары унич­тожили десять тысяч собратьев рассказчика, и он поклялся отомстить им, когда придет его время. Од­нако, кроме этого слова   «кахмары»,   там было еще несколько непонятных названий, одно кото­рых   «банту».

Договорив предложение, Андрей замолчал. Гольди повернул голову к Паоле, собираясь спросить ее о под­робностях происшедшего в библиотеке, однако сде­лать этого не успел   внезапно за его спиной раз­дались звуки шагов, а через мгновение возле стола остановился старик. Уперевшись в крышку стола, он склонился к Андрею, и Гольди поразило выражение, появившееся на лице Аз Гохара,   все та же маска воина-мавра, но теперь она стала стальной. Глядя на Андрея глазами, в которых полыхал странный огонь, старик отчетливо пронес:

  Синьор Белов, вы сказали: «банту»?

  Да,   кивнул тот,   именно это слово упоми­налось в той рукописи. Аз Гохар выдохнул:

  Рассказывайте об этой рукописи все с самого начала и подробно!

Не разгибаясь, он так и остался стоять возле стола, глядя на Андрея пристальным взглядом. Комиссар интуитивно почувствовал, что демонолог сказал что-то значительное, причем настолько значительное, что пока он этого не мог себе и представить. Он почти уически ощутил напряжение, возникшее под наве­сом, и, глядя в побледневшее лицо Паолы, краем глаза заметил повернувшуюся к ним Джей Адаме, стоящую у парапета.

Мгновение Андрей смотрел в глаза Аз Гохара, словно загипнотированный полыхающим в них ог­нем, затем принялся говорить...

Сидя на полу лестничного пролета, Франческо смотрел на ступени, не чувствуя как каменеют его желваки, и прокручивая в уме все, что ему было вест­но о гулах рассказа старика и его спутника, раз­говора Вассаха и Гольди по рации, виденного им самим. Он не сомневался в том, что о случившемся в городе в Милане узнают не скоро: телеуоны и элек­тричество в Террено отключены, выезды долины закрыты, поэтому те немногие, кому посчастливилось не погибнуть от газа, вряд ли выберутся нее в бли­жайшие сутки, пытаться же бороться с гулами в оди­ночку бессмысленно   в этом он успел убедиться. Из всего этого следует, что у него остается единственный выход   каким-то образом сообщить о случившемся внешнему миру. Но как это сделать? Сидя у цементной стены и прокручивая в уме события последнего часа, Франческо цедил минеральную воду, не замечая, что часть ее стекает по его подбородку и попадает на грудь, но не мог придумать ничего подходящего.

Через пару минут, когда пол-литровая бутылка опустела, Франческо опустил ее на пол. Пластиковая бутылка, поставленная на донышко, не удержав равно­весия, пошатнулась и упала на бок. Проследив за тем, как она откатилась, Франческо вспомнил картину, ви­денную им полтора часа назад на пьяцца дель Фуоко: двести карабинеров расстреливали друг друга и падали на асуальт, словно пустые бутылки, а после того, как все они оказались мертвы, гулы отвели их командира и радиста в комиссариат. Картину эту он вспоминал много раз, но не видел в ней ничего, что бы могло подсказать ему, как действовать дальше. Однако сей­час он вдруг замер, пораженный пришедшей на ум мыслью. Он облнул губы, еще раз обдумал ее и кив­нул   именно в этом может состоять способ сообщить внешнему миру о происшедшем в Террено. Взгляд его упал на лежащий возле ног гранатомет   достаточно одного прицельного выстрела, подумал Франческо, и план гулов рухнет.

Внезапно он ощутил необычный прилив энергии, заставивший его вскочить на ноги. Подхватив сумки и гранатомет, бросил взгляд за окно   в затененном дворе было по-прежнему пусто,   развернулся и при­нялся спускаться по лестнице.

Уже через короткое время Франческо выскочил подъезда, пересек пустой двор с покойником и быст­рым шагом отправился в сторону пьяцца дель Фуоко. Он чувствовал, как стучит его сердце, а в мозгу его билось одно: ему нужен один выстрел   всего лишь один,   и тогда все менится...

Глядя в глаза старика, Андрей говорил быстро и четко   за пару минут рассказал, как вчера днем познакомился с Паолой де Тарцини, узнал от нее о старинной рукописи, хранящейся в библиотеке, по­просил сделать копии с пары листов и принести их ему вечером, после чего, не вдаваясь в подробности, сообщил, что они встретились после закрытия биб­лиотеки и девушка передала ему нужные ксерокопии. Изложив дословно их содержание, Андрей замолчал. Мгновение Аз Гохар стоял в той же позе   уперев руку в крышку стола и глядя на демонолога,   потом не разгибаясь спросил:

  Синьор Белов, вы уверены, что правильно за­помнили эти слова: «банту» и «кахмар»?

  Да, у меня хорошая память.

  Вы говорите: рассказчик писал, что кахмары уничтожили десять тысяч его собратьев? Это было написано именно так?

 Да.

Аз Гохар поднял руку и провел пальцами по лицу, прошептав уразу, которую стоящий рядом Гольди не понял. Потом он спросил:

  Где эти листы сейчас?

  В гостинице, у меня в номере.

  А рукопись в библиотеке?   Старик перевел взгляд на Паолу, и та молча кивнула.

Гольди нахмурился   он чувствовал, что странная рукопись, о которой рассказал демонолог, имеет от­ношение к происшедшему в городе, но не понимал, какое конкретно. Тем временем Андрей пронес:

  Послушайте, Бен, вы упоминали сегодня это слово, «кахмар», много раз. Насколько я донимаю, им называют людей вашего рода?

Старик кивнул:

  Все мужчины нашего рода делятся на кахмаров и тахши. Тахши могут самостоятельно искать и уничто­жать гулов, кахмары помогают им и становятся тахши только после определенного испытания... Обычно кахмарами называют молодых мужчин нашего рода, но в более общем смысле кахмар   это воин, и на время им может стать любой человек, если тахши нужна помощь.

Нагнувшись над столом, демонолог вздохнул:

  Бен, эта рукопись была написана полтора века назад, но в ней встречается это слово, «кахмар». Что это значит? Может ли это быть совпадением?

  Это не совпадение.

  Но тогда...   лицо Андрея исказила гримаса.   Не хотите же вы сказать, что.,.

Он замолчал, увидев движение головы старика. Гольди заметил, какое странное выражение повисло на лице демонолога, и обеспокоенно пронес:

  Синьор Аз Гохар, прекратите говорить загад­ками, объясните, что это за рукопись и какое отноше­ние она имеет ко всей этой истории.

Он перевел взгляд на Аз Гохара. Секунду старик стоял молча, а потом бросил:

  Существует предание об еще одной способности гулов. Никому людей нашего рода не удавалось его проверить   оно перешло к нам от Язатов,   так вот предание это гласит, что способность гулов знать будущее не ограничивается тем, что я вам уже рассказал. Язаты верили в то, что гул, которому суждено стать Вассахом, в середине жни получает от Ахримана особый дар   на короткое время увидеть свою жнь целиком: от рождения до смерти. Поэтому я считаю, что рукопись, о которой рассказал синьор Белов, была написана Вассах Гулом.

Гольди недоверчиво выдохнул, заметив сузившиеся зрачки демонолога.

  Наверное, в прошлом веке Вассах достиг середи­ны жненного пути,   продолжал Аз Гохар,   и на­стал тот момент, когда будущее открылось перед ним на многие годы вперед. Не надеясь, что способность видеть так далеко у него сохранится, он описал собы­тия, происходящие в Террено сейчас,   чтобы, когда придет его время, знать, что ему делать.

Старик замолчал.

Какое-то время под навесом висела полная тишина. Нарушил ее комиссар:

  Это слишком уантастично, чтобы быть прав­дой!

Старик бросил на него взгляд, в котором все еще полыхал уанатичный огонь, а демонолог сказал:

  Бен, вы говорите, что это всего лишь предание и никому ваших предков не удавалось проверить эту способность Вассаха на практике?

  Никому, это знание получено нами от Язатов,   подтвердил Аз Гохар.   Однако теперь я не сомневаюсь в том, что это правда, и подтверждением этому являются ваши слова   «банту» на языке гулов означает «люди»...

Андрей вспомнил уразу, прочитанную им на одном листов и отпечатавшуюся в его сознании: «...Мы растворимся среди банту, сольемся с ними и будем ждать. Когда придет наш час, мы вернемся, чтобы покарать убийц наших братьев   и месть наша будет страшной...»

  Два этих слова не могли оказаться в рукописи случайно,   продолжал Аз Гохар,   их мог написать только тот, кому был вестен их смысл, а это под­тверждает то, что рукопись написана Вассахом.

Слушая старика, комиссар лихорадочно думал. Он уже понял, что странная рукопись является еще одним кирпичиком в мозаике происшедшего, однако кое-что здесь не стыковалось, и он решил это выяснить.

  Вы говорите, что рукопись была написана Вас­сахом,   проговорил он, когда замолчал Аз Гохар.   Но почему она оказалась в библиотеке? Какой смысл был Вассаху отдавать ее в библиотеку, а не держать У себя?

Аз Гохар перевел на него взгляд.

  Рукопись была написана в середине прошлого века, комиссар. Я уже говорил вам, что за это время Вассах десятки раз исчезал города, чтобы не привле­кать к себе внимание горожан. Хранить все это время рукопись при себе ему было накладно   он мог ее потерять. Наверно, поэтому он и решил отдать ее в библиотеку, чтобы, когда придет его время, спокой­но забрать.

  Но тогда почему он не сделал это заранее, до­пустим, несколько дней назад?

  Я полагаю, что он просто забыл о ней.

  Забыл?

  Да... После того, как дар Ахримана исчез, Вас­сах мог забыть о виденном в будущем и о рукописи   за сотню лет это было не трудно.

  Тогда почему этим утром он вспомнил о ней?

  Я думаю, на это его навели мои действия...   Увидев непонимание на лице комиссара, старик пояс­нил:   Вчера вечером, после встречи со святыми от­цами, я отправился в библиотеку и сказал им об этом. Сегодня ночью гулы убили священников, но перед этим Вассах вошел в их сознания и узнал о моем вите в библиотеку. Конечно, он не смог узнать, зачем я туда приходил, но, возможно, это помогло ему вспомнить о рукописи. И возможно, поэтому сегодня утром он отправил в библиотеку одного слуг, чтобы забрать ее. Наверняка он уже не видит, чем закончится сегодняшний день, и решил узнать это рукописи.

На какой-то миг старик опять замолчал, однако на этот раз ни демонолог, ни комиссар не успели загово­рить, потому что Аз Гохар опередил их. Склонившись к сидящей за столом Паоле, пронес:

  Послушайте, Паола, теперь я хочу задать пару вопросов вам, вы сможете ответить на них? Это воп­росы о рукописи.

Девушка подняла на Аз Гохара испуганный взгляд.

  Синьор Белов утверждает, что вы читали руко­пись полностью. Вы можете вспомнить и пересказать ее содержание нам?

  Нет,   ответила Паола,   это было два года назад.

  А чем она оканчивается, вы запомнили?

  Да, там написано, что город уничтожается.

  Уничтожается?

  Да, разрушается полностью. Аз Гохар довольно кивнул.

  Сейчас эта рукопись находится в библиотеке?

  Она оставалась там, когда...  Паола запну­лась,   когда я убегала оттуда.

  Вы знаете, где именно?

  Примерно. Я просила напарницу унести ее в хранилище.

  Это та самая девушка, которую убили?

  Да.

  Она знала о рукописи?

  Нет.

  Значит, тот гул, что убил вашу напарницу, не знает, где находится рукопись?

Паола качнула головой, а старик пронес:

  И последний вопрос, Паола: сколько книг в ва­шей библиотеке?

  Около ста тысяч томов. Кивнув, Аз Гохар пронес:

  Ну, вот и все, комиссар, теперь я могу ответить на ваш вопрос: что делать дальше?.. Мы не будем ждать, когда гулы начнут действовать, а опередим их   пойдем в библиотеку и достанем рукопись Вассаха.

  Идти в город?!   выдохнул комиссар.   Вы с ума сошли!.. Сейчас там полно дьявольских существ. Кроме того, тот гул, наверняка, остался в библиотеке!

  Мы должны пойти в библиотеку и опередить Вассаха,   повторил Аз Гохар,   в его рукописи на­верняка описано то, что мы должны будем сделать, чтобы уничтожить гулов   ведь там говорится, что тысячи их погибнут, а город будет разрушен   кроме нас же сейчас это сделать некому... Что же касается гула в библиотеке, то одно дьявольское существо не так уж и страшно, если знать, как с ним бороться.

Комиссар снова выдохнул, пораженный предложе­нием старика, но ничего не сказал. Через мгновение глядевший в долину демонолог задумчиво сказал:

  Бен, вы считаете, что описанные в рукописи кахмары   это кто-то нас?

Взглянув на него, Аз Гохар кивнул:

  Скорее всего.

Гольди открыл рот, намереваясь сказать, что все это напоминает бред сумасшедших, но в этот момент заметил вдруг, как менилось лицо демонолога: оно напряглось, а глаза сконцентрировались на одной точ­ке   словно тот увидел что-то в долине. Он медленно повернулся к Террено и увидел движение   там, где южная окраина города переходила в пустырь, по на­правлению к кладбищам двигались темные точки. В следующую секунду вслед за комиссаром к долине повернулся старик. Мгновение он смотрел на пустырь, а потом протянул:

  Ну, вот   похоже, гулы начали действовать.

Он быстро подошел к телескопу, развернул его и направил на кладбище. Комиссар тоже шагнул к па­рапету, поднимая бинокль. На этот раз расстояние до объектов было небольшим, и он без труда узнал в точках два строительных грейдера   крохотные машинки двигались через пустырь к чимитеро ди Джовани, их острые лезвия тускло блестели, стальные гусеницы беззвучно крутились, оставляя на земле двойные следы. За короткое время грейдеры пере­секли пустырь между окраиной Вилладжо-Верде и кладбищем и оказались перед его оградой, в тот же миг Гольди заметил третью машину, выползшую переулка южной окраины.

Комиссар собрался спросить Аз Гохара, что, по его мнению, собираются делать эти машины, однако за мгновение до того получил внезапный ответ   подъ­ехавшие к кладбищу грейдеры пробили ограду, сорвав металлические пролеты, и, опустив лезвия, двинулись к противоположной стороне чимитеро ди Джовани, сгребая мраморные надгробия и резные решетки. Че­рез бинокль вся эта картина представилась комиссару какой-то нелепицей, похожей на театр абсурда: две машины не спеша двигались по прямоугольнику клад­бища, и перед ними вырастала куча земли с торчащи­ми нее надгробными плитами, мраморными ан­гелами, вырванными с корнем деревьями... Через ко­роткое время третий грейдер въехал на кладбище. Гольди перевел бинокль на чимитеро Нуово и увидел, что по нему движутся две точно такие же машины...

Медленно выдохнув, он опустил бинокль и огля­делся по сторонам. Старик, прильнув к телескопу, следил за передвижением грейдеров, слева от него замерла Джей, справа   демонолог и девушка. Комис­сар протянул бинокль Андрею, механически поднял банку с колой и сделал глоток, потом он оглядел город. Нигде в долине по-прежнему не наблюдалось движения, кроме кладбищ, по которым двигались грейдеры, исчезнувшие за домами грузовики пока не появлялись. На мгновение он задержал взгляд на зеле­ном пятне в центре Террено и подумал: «Что проис­ходит на площади?..»

Через пару секунд комиссар решил подойти к Аз Гохару, чтобы обсудить с ним увиденное, однако в этот миг проошло то, что заставило его заме­реть,   внезапно над деревьями, окружающими пьяцца дель Фуоко, взметнулся огненный шар. Он поднялся раза в два выше, чем столбы пламени, появлявшиеся у реки, и на мгновение стал похож на раскаленный рубин. Комиссар отметил кровавые сполохи, какие возникают лишь при взрыве тротила, а через пару секунд, потребовавшихся звуку, чтобы дойти до горы, все стоящие на площадке услышали грохот. Четыре человека метнули взгляды в центр Террено, где желтое пламя съеживалось, словно умирающая медуза, а чер­ный дым поднимался над ним щупальцем осьминога, секунду молчали, а затем комиссар процедил:

  Ну, на этот раз это точно не гулы!

Он посмотрел на старика. Аз Гохар коротко взгля­нул на него, но ничего не ответил.

Минуту спустя со стороны автострады, ведущей в Милан, раздалась пулеметная очередь, приглушен­ная серией взрывов, а еще через двадцать секунд над взлетным полем местного аэропорта поднялась точка. Люди, наблюдавшие за городом со склона горы, уз­нали в ней самолет, полтора часа назад уничтоживший жителей Террено. Поднявшись над городом, самолет направился к пьяцца дель Фуоко и, ле долетая до нее двух километров, принялся выбрасывать газ, двигаясь по спирали...

 

ЧАСТЬ   ШЕСТАЯ

 

Черная рукопись

 

Глава тридцать седьмая

 

Краски и звуки... Краски   то блеклые и смазанные, словно на выцветших на солнце картинах, то яркие и кричащие, как на полотнах сюрреалистов. Звуки   глухие, неясные, доносящиеся какого-то параллель­ного мира, отстоящего на световые годы от этого, а уже в следующий миг они оглушают, рвут перепонки и хочется зажать уши, чтобы не слышать их много­кратного эха. Краски и звуки сменяют друг друга, переплетаясь, словно в странной игре, и порой трудно разобрать их значение: картина, металлические голоса, вспышка... новая картина, взрыв криков, вспышка... еще одна картина, вспышка...

Он за рулем машины, едет по улицам Вилладжо-Верде. Его что-то тревожит, но он не знает, что имен­но. Взгляд его прыгает с тротуара на подворотни домов, пытаясь что-то найти, но того, что он ищет, нет, и это увеличивает его тревогу. Внезапно темной арки старого дома на мостовую выскакивает парень со светлыми волосами, он успевает вывернуть руль, но встречная машина сбивает его, и парень летит по воздуху на удивление долго и медленно   словно во сне,   наконец падает вн. Не выходя машины, он приближается к сбитому, вглядывается в его лицо и понимает, что где-то видел его, краем глаза отмечает людей, выбравшихся покореженного автомобиля, но ему не до них   он пытается вспомнить, где видел этого типа. Внезапно светловолосый поднимает голо­ву и говорит голосом, напоминающим звон разбитого колокола: «Тебе придется умереть, Тревор Адаме!.. Тебе и твоей женушке!..» Слова эти разрывают реальность, и в этот миг в конце улицы появляется полицей­ский автомобиль. Его мигалка словно отрывается ot машины и плывет к ним сама по себе. Ее яркие блики нарастают, их блеск режет глаза, и вот уже на них нельзя смотреть без боли. Вспышка...

Он поднимается по крыльцу ресторана Ги Валенти. Прохладный полумрак зала   словно в похорон­ном бюро, три могильщика сидят за столом, сам он   четвертый. «У Амелико Пандоры исчез брат,   тягу­чим голосом говорит главный могильщик.   Его нуж­но найти. Но на всякий случай приготовьте оружие...» Два младших могильщика поспешно кивают, их лица растворяются в темных углах, и они остаются вдвоем. «Что стряслось, Дик?   спрашивает главный могиль­щик.   Я с самого начала понял, что у тебя что-то неладно. Выкладывай!..» Он морщится и губами, кото­рые не хотят двигаться, шепчет: «Он исчез...» «Кто исчез?..»   не понимает главный могильщик. «Он...»   он пытается вспомнить, о ком идет речь, но это не удается ему, и это вызывает боль, которую нельзя погасить. Внезапно дрожит телеуон, которо­го появляется лицо Рокко Траколло, бесплотный рот говорит: «Его нигде нет: ни в больницах, ни в морге...» Эти слова увеличивают боль и сгибают его пополам. Вспышка!..

Он у себя дома. Боль от последних слов сменяется жжением   он перекидывает на ладонях пышущий пончик,   ив этот момент звонит телеуон. Он едва разбирает звонок   слишком тот слаб. Ему не хочется поднимать трубку   он знает, что если сделает это, проойдет что-то страшное,   но, видимо, и телеуон это знает   его трубка вдруг поднимается и летит к нему, вытягивая неправдоподобно длинный, змея­щийся шнур. Она подлетает к нему, обвивается вокруг головы, и он слышит голос: «Дик, я видел Гарроту!..» Он узнает этот голос   это голос его помощника Пепе. Новая боль пронзает сознание: пончик, который он держит в руке, превращается в сигарету, последняя прожигает ладонь и падает на ногу. Вспышка!..

Окрестности заброшенного монастыря. Они прохо­дят в ворота, идут по двору и оказываются в главном здании монастыря. Здесь царит запустение: всюду мно­голетний слой пыли, затхлым воздухом трудно ды­шать. Он приказывает обыскать здание, и его люди делают это, но ничего не находят, кроме гильзы и ку­сков странного воска, покрывающих пол. Он поднима­ет один кусков и рассматривает его: на первый взгляд, ничего необычного в нем нет, но вдруг его захлестывает пелена ужаса, сродни первобытному. Вспышка!..

Они взбираются по склону горы. Длинные ветви орешника цепляют одежду, словно пальцы покойни­ков. Он идет быстро, почти бежит, хотя уже знает, что его ждет возле огромного валуна, где закопан светло­волосый. Они выходят на поляну, и его рука протяги­вается к подножию камня. Кто-то вонзает в землю лопату, и древняя могила обрушивается, словно внут­ри нее пустота. Края осыпаются, и на дне ямы он видит сбитого серебристым «опелем» парня. «Ты ле­зешь не в свое дело, приятель!»   ухмыляется светло­волосый и указывает на него пальцем. Внезапно тип исчезает, а там, где он стоял секунду назад, остаются пули и пропитанная кровью рубаха. «Что это значит, босс?   проносит кто-то за его спиной.   Зачем здесь закопали эту рубаху?..» Внезапно он оказывается на дне могилы и прыгает вверх, пытаясь уцепиться за ускользающие края, но дно стремительно опускается, а стены взлетают, и он понимает, что ему не выбраться этой могилы. Он ощущает ужас, затапливающий сознание. Вспышка!..

Он в тесной комнате с парой окошек, выходящих на затененный проулок, сидит за столом. На противопо­ложном конце стола   Эрба. Армандо внимательно смотрит на него и спрашивает: «Зачем тебе мои снай­перы, Дик?»   «В Террено появились чужаки»,  от­вечает он. «Ты их уже видел?»   «Да».   «И ты их не знаешь?..» В глазах Эрбы светится мудрость, и он понимает, что никакие уловки не могут заслонить от него истину, но ничего не говорит. Кажется, вечность Эрба молчит, зрачки его заполняют всю комнату, а потом они вдруг исчезают, а на их месте появляются снайперы. Они удивительно похожи, хотя в то же время и не похожи совсем. Вместо левой руки у каж­дого них автоматическая винтовка. Они одновре­менно передергивают затворы и проносят с мрачной торжественностью: «Никаких проблем!..» Щелчки за­творов напоминают грохот петард. Вспышка!..

К дому напротив подъезжает машина. В сгустившихся сумерках она напоминает ауриканского бегемо­та или доисторического монстра, какими их обража­ют в популярных журналах. Из машины выходит во­дитель. Внезапно рядом с ним появляется длинноволо­сый, который держит перед собой скатанный ковер. Он знает, что находится внутри этого ковра. Двое садятся в машину и едут в темноту. Он отправляется за ними, видит, как они въезжают на кладбище, вытаскивают машины ковер и несут его к яме. Они разворачивают ковер, и он видит Пепе. Лицо Сборцы бледное, и он знает, что Пепе мертв, но странное выражение на этом лице заставляет его ощутить страх. Пара хлопков раз­рывает тишину ночи, и двое падают возле могилы. «Тащите его в машину!»   кричит он кому-то. Длин­новолосого уносят в темноту, а сам он остается возле мертвого Пепе. Он понимает, что Сборца не дышит, и в то же время знает, что это не так. Он ждет,,что сейчас Пепе откроет глаза, и боится этого, потому что, если это проойдет, это будет уже не Пепе. «Закапы­вай его!»   кричит он стоящему возле него человеку и начинает сбрасывать землю в могилу, пытаясь за­крыть лицо Сборцы. Он боится опоздать и слышит удары в груди: они кажутся ему оглушительными. Вспышка!..

Он на заброшенном складе. У стены на стуле сидит некто, чье лицо закрывают длинные волосы. Он знает, что это не человек, но почему-то это не вызывает у него страха, а только бессильную ярость. Он видит на груди твари страшные раны, смертельные для чело­века. Больше всего его бесит спокойствие этого сущес­тва. Оно говорит глухим голосом, и он доносится до его сознания словно глубокого подземелья. Созда­ние требует освободить его, иначе... Он с яростью опускает утюг на плечи, голову, ребра существа, пре­вращая его тело в студенистую кашу, однако -под утюга не течет кровь. Сидящая на стуле тварь продол­жает говорить   она говорит и говорит, и ничто не может заставить ее замолчать. Но он знает, что дол­жен сделать это, иначе один тех, кто находится возле него, не выдержит этого голоса и совершит ошибку, ценой которой будут их жни. Он продолжа­ет крушить существо, но адский голос звучит, словно заезженная пластинка, и вдруг он слышит оглушитель­ный грохот и словно молот врезается в спину. Крова­вая вспышка... Темнота...

Темнота?

Что дальше?

Картины и звуки медленно появляются мрака, словно утопленники, всплывающие со дна озера, сме­няют друг друга. Но внезапно он понимает, что все это он уже видел и эти сцены просто замыкают кольцо: улицы старого города, разговор в ресторане, забро­шенный монастырь, подсобка магазинчика Тоте Перкоцце, «склад», удар в плечо, темнота... Картины плы­вут по третьему, четвертому кругу... несутся со все возрастающей скоростью, словно экспресс, но их ко­нечная остановка   удар в плечо и кровавая вспышка. Что после этого? Он не знает...

Внезапно в нуряющую череду одних и тех же картин, которые он видит в тысячный раз, вклинивает­ся что-то новое   блеклый свет падает справа, и на уоне этого света вивается нечто длинно-ребристое, похожее на риуленый шланг пылесоса или хобот сло­на. Издалека, словно подземелья, до него доносится звук   сосущий, прерывистый. Он знает, что хобот и звук связаны между собой   понимает это интуитив­но,   но не придает им пока большого значения. И словно в ответ ему они исчезают, сменяясь пыль­ными улицами южной окраины, по которым он едет на гремящей машине, машина сменяется рестораном, рес­торан   монастырем, монастырь   склоном горы, пыльной подсобкой, заброшенным складом, и снова удар в плечо, темнота... Сколько раз он видит эти картины? Сто, тысячу раз, миллион? Он знает, что за ударом должно что-то идти, но словно стальная ре­шетка закрывает сознание   в тот момент, когда он уже готов вспомнить, что следует после удара, опуска­ется занавес и он проваливается в никуда...

Вечность дробится на части, и он опять слышит звук: словно большое животное печально вздыхает, и каждый вздох сопровождается подрагиванием хобо­та, смутно вырисовывающегося перед глазами. Этот хобот что-то напоминает ему   он видел недавно нечто похожее,   но что это было?.. Животное делает новый вздох, который заставляет вздрагивать хобот. Внезапно словно рвется струна, и он вспоминает: так дрожали стены туннеля   он ехал по заброшенному винограднику, и это было уже после того, как в плечо врезался молот...

Неожиданно с его сознания спадает завеса: три трупа, лежащие на полу склада, лужи крови и стул, на котором сидела длинноволосая тварь, не являвшаяся человеком. Он едва не погиб и, чтобы выжить, проде­лал почти невозможное: проехал на машине до авто­страды в Милан. Но что проошло после этого? Он выжил? И, если да, то где он сейчас? Что с ним?..

Медленно, будто во сне, Доминик Пальоли открыл глаза, и словно ночные твари, отступающие перед светом нового дня, исчезли картины, разрывавшие его сознание, однако кое-что сохранилось   ребристый хобот и сосущие звуки. Он двинул глазами, но тут же поспешил их закрыть   смутный свет, льющийся справа, стал ярким, причинив ему боль.

Какой-то миг он лежал, повернув голову вбок. Перед тем как закрыть глаза, он успел различить прямоугольный силуэт. Осторожно подняв веки, он увидел окно   обычное окно, разделенное на четыре части пластмассовой рамой. Внезапно в его сознании четко обозначилась мысль: он жив   ему удалось сделать это: доехать до шоссе и остаться в живых!

Доминик повернул голову влево и, открыв глаза, увидел перед собой хобот с риуленой поверхностью. Он двинул головой в сторону, и хобот двинулся с ним. Оторвав взгляд от риуленого шланга, Доминик по­пытался сосредоточиться и через мгновение разглядел стену с часами. Стена была выкрашена голубой крас­кой, и черный корпус часов резко выделялся на ее светлом уоне. Под часами виднелась крышка стола, по которой тянулись стройные ряды бутылочек, Спра­ва от стола стоял стул. Доминик повернул голову влево и увидел закрытую дверь. Наконец, переведя взгляд еще дальше, разглядел то, что проводило сосущие звуки.

Слева от кровати стоял аппарат, напоминающий автомат по продаже мороженого. Нижняя его часть была металлической, верхняя представляла собой электронное табло, в середине аппарата виднелось стекло, за которым двигалась какая-то штука. Попы­тавшись сосредоточиться, Доминик понял, что это на­сос. Пластиковая помпа ритмично поднималась и опускалась, и каждое ее движение сопровождалось тем самым звуком, который представлялся ему дыха­нием животного. От аппарата к кровати тянулся оканчивающийся на его лице шланг. Опустив глаза, Доми­ник разглядел нечто прозрачное, закрывающее его рот, и понял, что это маска, а автомат для мороженого   не что иное, как дыхательный аппарат, качающий кис­лород. Каждое движение помпы сопровождалось толч­ком, поднимающим его грудь, и только теперь, когда он осознал, что за животное проводит сосущие зву­ки, он понял и то, что каждый вздох сопровождается порцией кислорода, закачиваемого в его легкие. Пос­ледняя мысль заставила его ощутить беспокойство: неужели он не может дышать сам?

Доминик прислушался к своему телу   правую руку и половину груди он не чувствовал. Он попытался двинуть левой рукой и сразу же ощутил, как пальцы смяли прохладную простыню. Он напряг мышцы гру­ди, и они тоже отозвались легким движением... Доми­ник облегченно кивнул   нет, похоже, он может ды­шать, просто врачи решили подстраховаться и надели на него эту маску.

Врачи?

Мысль эта появилась у него неожиданно, заставив подумать, что он в палате больницы. Доминик повер­нул голову вправо и обнаружил подтверждение этой догадки: слева от окна, в углу комнаты, высилась капельница, от которой к кровати тянулись две про­зрачные трубки. Они протягивались к его правой руке и у кровати раздваивались: одна входила в плечо, другая была введена в вену ниже локтя. По трубкам сочилась красноватая жидкость. Доминик повернул голову к потолку и подумал: итак, он в больнице.

Он не знал, каким образом здесь оказался. Он помнил лишь, как ехал на джипе, следя за лучом. Последнее, что отпечаталось в сознании,   знак глав­ной дороги. После этого   темнота. Но, наверное, он сумел выбраться на шоссе, и кто-то нашел его и отвез в больницу?

Доминик снова двинул левой рукой, чтобы почув­ствовать тело   это давало ему ощущение реальнос­ти,   потом стиснул пальцы. Нужно выстроить логи­ческую цепочку, подумал он вдруг, это поможет ему прийти в себя окончательно и понять, как вести себя дальше. Первое звено в этой цепочке уже было   он понял, что находится в больнице,   теперь ее нужно продолжить.

Следующим вопросом, пришедшим на ум, было: в какой именно больнице он оказался? То, что он находился в Террено, не вызывало сомнений   никто не стал бы везти его ночью за пятьдесят километров в Милан или за тридцать в Леньяно,   его отвезли в больницу Террено. Но в какую конкретно?

Он снова обвел комнату взглядом. Стены ее, вы­крашенные в голубой цвет, были пусты: только напро­тив кровати висели часы да слева от двери был укреп­лен перечень процедур. Из этого наблюдения Доминик сделал вывод, что не попал в один госпиталей, действующих при терренских церквях,   стены гос­питальных палат всегда полны картонных распятий,   а значит, остаются два варианта: главная городская больница и частная клиника, в которой лечатся те, кто может заплатить за день пребывания в ней миллион. И здесь у него снова есть две возможности: если капо уже знает о случившемся с ним, то наверняка позабо­тился, чтобы его перевели в частную клинику   уход там получше, да и охрану органовать легче,   если же по каким-то причинам капо еще не знает о нем, то скорее всего сейчас он находится в муниципальной больнице, а это для него плохо   весь верхний этаж ее занимают судебные медики... Доминик ощутил укол беспокойства: если верен второй вариант, ему нужно готовиться к худшему   полиция насядет на него, пытаясь узнать, что проошло этой ночью на скла­де   ведь наверняка они уже нашли трупы.

Последняя мысль, словно камень, брошенный в во­ду, всколыхнула сознание, и мысли Доминика понес­лись вскачь: Сандро, Нино и Просперо были мерт­вы   каким-то образом длинноволосая тварь сумела убить их и убралась со склада. Он не знал, что стало с парнями, остававшимися в виколо Гарибальди,   возможно, они также мертвы. Ведь перед тем, как прозвучал выстрел, Просперо сообщил ему, что на­блюдатели в переулке не ответили на его вызов по рации. Да и сам он едва не погиб: пуля лишь чудом не задела ничего важного в теле   пройди она сантимет­ром ниже, а сейчас бы он уже лежал в морге.

Доминик снова сжал пальцы и попытался двинуть правой рукой. Это ничего не дало: рука была словно гипса   он видел входящую в вену иглу, кожа вокруг нее имела сероватый оттенок. Наверняка ему уже сделали операцию, пронеслось у него в голове,   прочи­стили рану, удалили рваные ткани и зашили отверстия. Операция пустяковая, и теперешнее онемение тела   остаточное действие наркоза. Самое большее через сутки он сможет вставать и ходить, но как только это проойдет, тот, кто следит за ним, начнет задавать ему свои вопросы.

Нахмурившись, Доминик снова подумал: знает ли капо о бойне на складе? Учитывая его связи в городе   в том числе, и в полиции,   отрицательный ответ был весьма уантастичен, но Доминик знал и то, что при желании полиция может на время засекретить любую инуормацию, а это уже не в его пользу. Ему нужно добраться до телеуона и сообщить капо о происшед­шем   тогда дон Франческо найдет ему адвоката, а если получится, переведет в частную клинику, где полностью окружит своими людьми. Итак, решил До­миник, перед ним две задачи: первая   выяснить, в ка­кой больниц города он оказался, вторая  если выяснится, что это все-таки муниципальная клиника, связаться с капо и сообщить ему о себе.

Доминик обвел взглядом кровать,   он вдруг подумал, что возле нее должна находиться кнопка, которой можно вызвать сиделку,   пару раз ему доводилось оказываться в больницах, и всегда под рукой была кнопка вызова. Он повернул голову вле­во   насколько позволила маска,   но возле кровати кнопки не обнаружил. Тогда он двинул рукой в на­дежде, что к ней привязан шнурок   в некоторых больницах так делают, чтобы не пропустить момент, когда очнется больной,   однако и это его действие ничего не дало.

Внезапно Доминик ощутил раздражение: что же это за место такое, где больной, очнувшись после наркоза, вынужден лежать в одиночестве, не в состоянии сооб­щить о себе? Он вдруг подумал, что прошло уже пять минут, как сознание вернулось к нему, но за это время к нему никто не зашел. Наверняка это все-таки город­ская больница, подумал он, в частной клинике такое было бы невозможно.

Доминик перевел взгляд на стену   до сих пор он не знал, не только сколько сейчас времени, но и вооб­ще, какой теперь день,   возможно, прошло больше суток, как он лежит на этой кровати. Взгляд его остановился на квадратных часах, и до него вдруг до­шло, что электронные часы не работают. Он провел взглядом по тонкому проводу, идущему от часов и входящему в потолок. Часы питались от сети, и то, что сейчас они не светились, могло говорить о том, что в здании нет электричества. Впрочем, скорее всего это не так, подумал Доминик, наверное, часы просто от­ключены от сети   ведь кислородная помпа работает. Он повернул голову и бросил взгляд на табло   зеле­ные циуры на нем сообщали о режиме работы. Внезап­но внимание Доминика привлекла красная лампочка на табло и мелкие буквы под ней: «Рез. питание». «Аппарат работает от аккумуляторной батареи?»   пронеслось в сознании Доминика, и он ощутил, как где-то в затылке шевельнулось неясное беспокойство. Неожиданно он осознал еще одну вещь, усилившую эту тревогу: до сих пор до его слуха доносился лишь шум качающей помпы, больше же он не слышал ни звука   ни гомона улицы, ни голосов персонала, кото­рые обязательно должны были раздаваться коридо­ра. Что это значит?

Доминик стиснул пальцы. То, что у него непорядки со слухом, он исключал   ведь звуки помпы он слы­шит. Он поднял левую руку и опустил ее вн   костяшки пальцев гулко ударились о кровать, про­ведя отчетливый стук, что подтвердило его мысли о том, что со слухом у него все в порядке. Так чем же объяснить отсутствие внешних звуков?

С минуту он лежал неподвижно. Отсутствие звуков -за стены коридора, кислородный насос на резерв­ном питании, неработающие часы и самое главное   отсутствие персонала,   размышляя об этом, Доми­ник чувствовал, как его захлестывает волна беспокой­ства. Палата эта была непохожа на палату обычной больницы   даже в муниципальном учреждении никто не стал бы оставлять его без присмотра на долгое время... Внезапно владевшее им беспокойство напом­нило ему его вчерашнее состояние, возникшее у него, когда они раскопали могилу на Кальва-Монтанья,   предчувствие того, что вокруг него происходит что-то необъяснимое, странно-нелепое и оттого еще более кошмарное. Он должен позвать, решил Доминик,   должен позвать и увидеть людей, чтобы убедиться в том, что не продолжается вчерашний кошмар.

Какое-то время он думал   что можно сделать, чтобы его услышали те, кто сидит за стеной?   затем поднял руку и опустил ее вн. Пальцы ударились о кровать, проведя отчетливый стук. Доминик снова поднял руку и снова опустил. Потом еще и еще... Не обращая внимания на боль, он стучал с полминуты, пока до него не дошло, что результата это не даст   если бы кто-то находился за дверью, он бы давно к нему заглянул.

Опустив руку, он какое-то время неподвижно ле­жал, думая, что еще очень слаб   даже простое движе­ние привело к тому, что перед глазами появились темные пятна. Так что же он может предпринять, чтобы менить ситуацию? В принципе, сейчас ему ничего не грозит, и он может лежать в этой палате в надежде, что в конце концов сюда кто-нибудь войдет. Но не в его натуре было полагаться на случай   Доминик всегда брал ситуацию под контроль и не собирался менять этому правилу и сейчас.

Выпростав -под простыни левую руку, он поднял ее к голове. Движение отозвалось скрипом в груди   словно она была разбита на части, и это движение заставило их провернуться,   впрочем, как таковой боли не было. Доминик опустил пальцы на маску и потянул ее вверх. Как он и ждал, маска не под­далась  видимо, она была застегнута сзади. Заведя руку под голову, он принялся исследовать ремешки.

Через пару минут ему удалось понять, каким об­разом крепились ремни, он повернул голову и начал расстегивать замок. Действовать одной рукой было неудобно, но другого способа освободиться от маски у него сейчас не было. Через минуту первая пара ремешков оказалась расстегнутой. Доминик опустил руку и какое-то время лежал, отдыхая. Потом поднял руку и принялся за вторую.

Когда со вторым замком было покончено, Доми­ник двинул рукой и, не раздумывая, сорвал маску с лица   риуленый шланг отлетел от кровати. Открыв рот, Доминик попытался вздохнуть, и... не смог этого сделать!

Какой-то миг он лежал, ошеломленный этим от­крытием. Рот его был открыт, но мышцы не двига­лись, и воздух не поступал ему в легкие. Доминик поднял руку и слегка надавил себе на грудь. Это ничего не дало. Он перевел руку и попытался нажать ниже. Опять ничего...

Секунды текли, а он лежал на кровати, словно выброшенная на берег уорель, не способный вздох­нуть,   все его попытки «запустить» легкие ничего не давали... Внезапно перед глазами появились круги   Доминик понял, что в крови заканчивается кислород. Он принялся энергичнее давить рукой в грудь, чув­ствуя, что начинается паника, однако мышцы словно застыли. С каждым мгновением круги становились темней, в ушах зазвенело, и Доминик с отчаянием понял, что сейчас он умрет. Он принялся виваться всем телом, движения его руки стали жесткими, пре­вратившись толчков в сухие удары: он все бил себя в грудь, словно пытаясь запустить испорченный меха­нм, не обращая внимания на боль в ребрах и то, что он почти уже ничего не видит...

Он остановился только тогда, когда сквозь черную пелену разглядел потолок и услышал хрипы в соб­ственном горле. Грудь его поднималась, но не равно­мерно, а большими рывками, словно замерзший на холоде двигатель, которому для того, чтобы прогреть­ся, требуется время, однако легкие его уже работали и кислород поступал, в кровь. Через короткое время исчез шум в ушах, а за ним   и круги перед глазами.

Какое-то время Доминик лежал, хватая ртом воз­дух,   только теперь, когда все закончилось, настало время подумать, и он с поразительной ясностью осо­знал, что едва не погиб по собственной глупости: ведь то, что проошло минуту назад, не проойти не могло. Наверное, пролежал он под этим насосом не меньше полсуток. За это время мышцы груди привыкли к тому, что воздух в легкие поступает ­вне   они не разучились работать, но словно тру­женики, долго работавшие без перерыва, решили от­дохнуть, пока за них работает кто-то другой,   по­этому-то, когда насос перестал качать кислород, они не смогли «включиться» в первый же миг, и это едва не стоило ему жни.

Еще с минуту он лежал на кровати, чувствуя, как восстанавливается дыхание. В первое мгновение, после того как он смог дышать сам, ему показалось, что в воздухе палаты висит странный запах: это не был запах лекарств   скорее, обычного воздуха,   но после сладкого привкуса кислорода он показался ему горьковатым.

Наконец его дыхание полностью выровнялось, и Доминик решил, что в состоянии крикнуть сиделку. Набрав в легкие воздух, он вытолкнул его через горло, но его постигла новая неудача: голосовые связки, не пришедшие в норму, смогли провести только беспо­мощный хрип. Доминик ощутил выступивший на вис­ках пот и про себя чертыхнулся   он понял, что в ближайший час заговорить не удастся.

Пару минут он лежал неподвижно, чувствуя, что после попытки «запустить» легкие тело потеряло слишком много энергии, а сердце стучит в бешеном темпе, наконец, опять попробовал двинуть правой ру­кой. Сдвинуть с места он ее не сумел, однако почув­ствовал, как шевельнулись кончики пальцев,  это бы­ло хорошим знаком: как он и подумал в начале, онеме­ние было вызвано наркозом. Самое большее через пару часов он сможет сжимать пальцы в кулак, решил Доминик и не раздумывая сорвал простыню с груди.

В следующий же миг он увидел свое тело: до пояса оно было обнажено, ноги   облачены в больничные брюки. Правую сторону груди закрывала «заплата», прикрепленная пластырем к телу, частью она захваты­вала плечо. Видимо, для надежности «заплата» была перевязана: два бинта уходили под мышки, третий поднимался к ключице. Наверное, такая же «заплата» была сделана на спине, решил Доминик, двинув телом и ощутив над лопаткой комок.

Стараясь действовать осторожно, он согнул йоги в коленях и передвинул их вправо. Ноги слушались хорошо, хотя небольшая слабость в них еще оста­валась. Доминик взялся левой рукой за кровать и на мгновение замер  от того, удастся ли ему сесть, будут зависеть и его дальнейшие действия... Резко свесив ноги на пол, он сел, одновременно помогая себе левой рукой,   громоздкое туловище, словно нецентрированный манекен, качнулось вперед, а потом также резко   назад. На мгновение Доминик покач­нулся, но в последний миг успел выставить руку и при­шел в равновесие.

Какое-то время он сидел, слушая гулкие удары в груди. Расположенное перед ним окно расплывалось, словно он смотрел на него через хрустальный бокал,  а окружающая стена мелко подрагивала. Слишком он слаб, подумал вдруг Доминик, слишком слаб для того, чтобы самостоятельно вставать и ходить. Но если он не встанет, то рискует пролежать здесь много часов и кто знает, чем все это закончится?.. Он снова прислу­шался к комнате: ни малейшего звука не доносилось -за стены коридора и уличных окон. Прошло как минимум двадцать минут, как сознание вернулось к нему, но за все это время в палату никто не входил.

Через минуту окно перестало двоиться, и Доминик перевел взгляд на тянущиеся к его телу трубки: одна них   та, что потолще,   входила в плечо, другая оканчивалась иглой под локтем. Не долго раздумывая, Доминик взялся за конец толстой трубки и вырвал ее бинта   плечо слегка вздрогнуло, но боли он не почувствовал. Разжав пальцы, Доминик выпустил трубку, и она скользнула вн, оставляя на полу красные капли. Доминик перевел взгляд на локоть, однако, прежде чем выдергивать него трубку, под­нял простыню и оторвал от нее зубами две полосы. Устроив их на коленях, взялся за трубку и осторожно вытащил иглу руки   в том месте, куда входила игла, появилось красное пятнышко, принявшееся стре­мительно расползаться. Доминик положил на него одну полос, накрыл сверху второй и попытался перевязать. Несколько секунд у него ничего не по­лучалось   ткань выпадала пальцев, к тому же было трудно действовать левой рукой, однако через какое-то время ему удалось перехватить концы ленты и кое-как их связать. Доминик перевел дух и, опустив руку, какое-то время сидел.

Теперь он был полностью свободен и мог действо­вать дальше. Он знал, что ему нужно сделать в первую очередь   добраться до двери и попытаться открыть ее. Только после того, как он выяснит, где оказался, и почему вокруг висит эта странная тишина, он сможет решить, что предпринять дальше. Однако один вопрос тревожил его: сможет ли он это сделать?

Доминик понимал, что еще очень слаб. В его состо­янии ему нужно лежать по меньшей мере полсуток   тогда лишь его органм придет в норму, и, подкреп­ленный едой, он сможет ходить. Однако теперешняя ситуация была далека от обычной. Его тревожили странная тишина и отсутствие персонала: что-то здесь было не так   Доминик это чувствовал,   поэтому единственным, на его взгляд, выходом было дойти до двери.

С минуту он сидел на кровати, настраивая себя на следующий шаг. Все, что ему требовалось сделать, в теории выглядело не сложно. Ему нужно встать на ноги и, опираясь о кровать, обогнуть ее по пе­риметру. От кровати до двери не больше двух мет­ров   он сможет преодолеть это расстояние. Что будет дальше, пока думать рано, сейчас ему нужно подняться и дойти до двери.

Еще с минуту он медлил, мысленно подготавлива­ясь к рывку, наконец, уперся рукой в край кровати и попытался подняться. Первая попытка закончилась неудачно: слегка приподнявшись, он ощутил странное чувство   словно вместо костей в ногах была вата,   и рухнул назад. В голове предательски шевельнулось: ему не подняться, но он упрямо сжал зубы и сделал вторую попытку... На этот раз Доминик действовал аккуратней. Оттолкнувшись рукой, выпрямил ноги и через мгновение ощутил, что стоит. В следующий миг его качнуло к стене. Повернувшись всем телом, Доминик успел выставить руку и сохранил равновесие.

Несколько секунд он стоял между стеной и крова­тью, чувствуя тошноту. Верхняя часть его туловища казалась свинцовой, ноги были по-прежнему ватными, но пока они были выпрямлены, он мог стоять.

Через короткое время Доминик повернул голову и бросил взгляд в сторону двери   до нее было не больше четырех метров. Для того чтобы оказаться возле двери, ему нужно дойти до стола, пройти вдоль него и преодолеть пару метров. Опустив руку, Доми­ник медленно развернулся. На мгновение его снова качнуло, но он двинул плечом и сумел устоять.

Через секунду он уже стоял ни за что не держась. Ноги его были предательски слабы, а окружающие предметы двоились, но теперь в нем появилась уверен­ность, что он сделает то, что задумал. Облнув губы, Доминик вдохнул полной грудью и, не разгибая коле­на, двинул левой ногой. Шаг получился коротким   не больше, чем на ступню,   однако это был шаг. Доми­ник удержал равновесие и через секунду передвинул правую ногу.

Минуту спустя он остановился возле стола. На то, чтобы преодолеть полтора метра, ему потребо­валось расходовать много энергии, однако, к своему удивлению, он обнаружил и нечто другое: теперь, когда он стоял у стола, в его ногах чувствовалось больше силы, чем минуту назад. Наверное, как и лег­кие, ноги разрабатываются, промелькнуло в сознании, и чем больше он двигается, тем лучше для них. Не обращая внимания на стуки в груди, Доминик дви­нулся мимо стола.

Оказавшись в метре от двери, он снова застыл и какое-то время слушал, как колотится сердце. В ушах его висел легкий звон, перед глазами плыли красные пятна, на лбу выступила испарина. Доминик понимал, что расходовал слишком много энергии и лучше всего ему сейчас лечь. Но до двери оставалось не­много. Он откроет ее, узнает, что находится за стеной этой комнаты, и тогда лишь решит: возвращаться ли ему на кровать.

Сделав шаг, Доминик покачнулся, протянул руку и оперся плечом о косяк. Интуитивно он чувствовал, что за этой дверью его ждет нечто такое, что, возмож­но, явится продолжением ночного кошмара,   под­тверждением этому служили странная тишина, нерабо­тающие часы и входная дверь комнаты, не открывшая­ся ни разу за последние тридцать минут. В обычной больнице это было бы невозможно, снова промельк­нуло в голове Доминика. Он вздохнул и повернул ручку двери   последняя медленно распахнулась, от­крывая перед ним полумрак коридора.

Когда взгляд Доминика упал за порог, он на какой-то миг замер, машинально подумав, что каким-то неведомым образом вернулся в мир металлических звуков и вспышек   на полу коридора, освещенного скудным светом, лежали покойники: три.человека за­мерли возле двери в неестественных позах   тела их были недвижны, на искаженных гримасами лицах за­стыла боль...

 

Глава тридцать восьмая

 

Проехав узкий проулок, идущий по окраине Вилладжо-Верде, машина остановилась в тени двухэтажного до­ма в километре от въезда в Террено. Сидящий за рулем комиссар огляделся по сторонам. В тридцати метрах от них над переулком раскачивались бельевые веревки, укрепленные на карнах. Белые простыни, висящие на веревках, развевались и хлопали на ветру, и на мгновение напомнили комиссару морских чаек, машущих крыльями. Он перевел взгляд на мостовую: невдалеке от их «ланчи» у стены дома был припа­ркован кабриолет, чуть дальше него лежала мертвая женщина.

Скользнув взглядом по трупу, комиссар обернулся назад. На лицах сидящих висела сосредоточенная на­пряженность, и, наверное, это было единственное, что объединяло всех четверых,   напряжение было общим уоном, на котором проступали эмоции, и комиссар легко их читал. Пожалуй, самым спокойным он мог бы назвать сейчас Аз Гохара: лицо старика было похоже на камень, но ничего схожего с беспокойством в нем не было, в противоположность ему, лицо,Паолы выража­ло отчаяние. Комиссар видел, что девушка на грани нервного срыва, но понимал, что вызвано это даже не тем, что они увидели за последние три минуты, про­ехав по окраине города, а мыслями Паолы о ее матери. Наконец, лица Джей Адаме и демонолога отражали тревогу. Потерев висок, Гольди подумал: интересно, а какое выражение у его собственного лица? Навер­няка, не беспечное   ведь и человек с железными нервами не смог бы оставаться спокойным после всего происшедшего, а уж таким человеком он не мог на­звать себя при желании,  события последних недель взвинтили его до предела. Он машинально взглянул на часы   была уже четверть пятого   и перевел взгляд на Аз Гохара, в этот миг доставшего кармана карту Террено и принявшегося ее разворачивать.

Три с половиной часа назад   после того, как на пьяцца дель Фуоко прогремел взрыв,   с местного аэропорта взлетел самолет и направился к центру Тер­рено. Выбрасывая отравляющий газ, он кружил над городом четыре минуты, после чего пошел на посадку. Люди, находившиеся на смотровой станции, сразу же поняли, что появление самолета было вызвано взры­вом на площади   видимо, кто-то сильно разозлил гулов,   однако не успели обсудить, кто его вызвал,  потому что через пару секунд, после того как самолет начал выбрасывать газ, в машине, стоящей недалеко от площадки, пискнула рация.

Когда комиссар и старик подошли к «ланче», Голь­ди определил, что вызов шел диспетчерской комис­сариата. Выслушав его, Аз Гохар заявил, что это Вассах, и запретил ему включать рацию, объяснив, что вызов вызван одним: взрыв на пьяцца дель Фуоко действительно не является делом рук гулов, видимо, кто-то выживших горожан взорвал что-то на пло­щади и сумел ускользнуть от адских существ, иначе бы они не стали поднимать самолет и опылять уже мерт­вый город. Но причем здесь они?   спросил комиссар. Все просто, ответил старик, наверно, Вассах решил, что это они устроили взрыв на площади, и пытается выяснить: живы ли они. Однако в их положении лучше просто не включать рацию, добавил он, и оставить Вассаха в неведении.

Обдумав услышанное, Гольди решил, что слова Аз Гохара похожи на правду, однако, вслед за этим у него возник новый вопрос: кто в действительности устроил взрыв в центре Террено? Он спросил об этом у стари­ка, но тот сказал, что не знает, но может предполо­жить, что один тех, кого Вассах пытался уничто­жить этим утром,   выживший воин. Впрочем, до­бавил он, сейчас это не важно. Гольди кивнул, однако мысли о взрывах на северо-востоке и в центре Террено не оставляли его и, сопоставив их с пожаром на севере города, он вдруг подумал, что знает, кто устроил все эти взрывы, но старику ничего не сказал.

За последующие часы самолет с гулом поднимался в воздух еще пару раза с интервалом в сорок минут и опылял центр Террено. Аз Гохар заявил, что гулы делают это для страховки, и к трем часам дня стало ясно, что это дает свои результаты: на протяжении пары часов они не заметили в долине ничего необычно­го   кроме того, что делали гулы. Через полтора часа после того, как самолет в последний раз взлетел в воз­дух, старик сказал, что пора идти в город. Они еще раз обсудили план Аз Гохара и без пяти четыре сели в машину и отправились вн. За двадцать минут спустились с горы, проехали заросли виноградника и въехали на юго-западную окраину города. Уже через короткое время им начали попадаться покойники, лежащие на мостовой узких улочек, и это зрелище оказа­лось намного ужаснее, чем они представляли: вид тру­пов, усеивающих тротуары, заставил женщин отвер­нуться от окон, а сам комиссар старался не смотреть на лица покойников, боясь узнать в них знакомых. Он помнил картины, виденные им в полдень, когда они выезжали города, но это было другое   падающие на мостовую прохожие и сталкивающиеся машины проносились тогда словно в чудовищном калейдоско­пе, не позволяя сосредоточиться на деталях, теперь же они ехали медленно, и неподвижные лица покойников проплывали мимо машины, словно гипсовые маски в анатомическом музее...

Развернув наконец карту, Аз Гохар положил ее на колени и сказал:

  Комиссар, давайте еще раз обсудим наши даль­нейшие действия.

Попытавшись отвлечься от воспоминаний послед­них минут, Гольди перевел взгляд на карту   овал старого города на ней был рассечен мелкой сетью улиц и переулков и напоминал своим видом гигантскую муху, пойманную в паутину огромного паука. То, что они собирались проделать, они обсуждали не меньше пяти раз за последние три часа, но он понимал, что шестой раз будет не лишним.

Нахмурившись, комиссар двинулся к Аз Гохару и, склонившись над картой, принялся говорить:

  Сейчас мы находимся в двух с половиной кило­метрах от на юге старого города.   Его палец опустился на карту.   Вот здесь... До пьяцца дель Пополо можно добраться по переулкам, не выез­жая на крупные улицы. Мы подъедем к площади с юга, оставим машину в проулке, а дальше отправимся пеш­ком. Когда мы дойдем до , Паола поможет нам проникнуть в нее, так что, даже если в ней окажут­ся гулы, они нас не заметят. После этого мы попыта­емся найти рукопись. Самый предпочтительный для нас вариант   если гулов в библиотеке не будет. Тогда мы просто возьмем рукопись и спокойно оттуда уй­дем. Если же гулы все еще в библиотеке, мы попытаем­ся взять ее незаметно для них. Ну, а если они нас при этом заметят...

Гольди неопределенно двинул плечами, а старик нетерпеливо вздохнул:

  Мы уже обсуждали этот вариант: сегодня утром синьор Белов убил одного них, так что, если вы их и встретите, вы с ними справитесь.

Комиссар скользнул взглядом по демонологу, кру­тящему в руках уляжку, и сказал:

  Возможно, вы правы. Но остается самый пло­хой для нас вариант: если в библиотеке не окажется не только гулов, но и рукописи   с полудня у этих тварей было достаточно времени, чтобы найти ее?

  Сто тысяч томов не так просто просмотреть даже за сутки,   возразил Аз Гохар.   И я думаю, они ее не нашли. Рукопись должны получить мы   в противном случае мы не сможем узнать, как уничто­жить гулов на кладбищах, а они должны быть убиты, в рукописи Вассаха об этом сказано ясно.

Гольди снова пожал плечами. За последние три часа он слышал это не раз и успел устать от слов Аз Гохара, пора было переходить к действию.

  Хорошо, мы отправимся в библиотеку и попы­таемся найти рукопись, если она все еще там, мы ее раздобудем...   Комиссар скользнул взглядом по ле­жащему на тротуаре покойнику.   И остается послед­ний вопрос: где мы встретимся после того, как уйдем ?

  Мы это уже обсуждали. Магазин уототоваров на виа Кеннеди, в Рионе Нуово. Это тихое место, и гулы там вряд ли появятся.

  Согласен,   кивнул комиссар.

  Я думаю, мы осмотрим кладбище раньше, чем вы выйдете , и будем ждать вас внутри магазина. Я оставлю напротив входа машину   это будет означать, что мы ждем вас, если же с нами что-то случится, машины перед входом не будет.

Комиссар вздохнул.

  Вы все-таки собираетесь идти на кладбище?

  Без этого мы не поймем, что делают гулы,   пожал плечами старик,   а сейчас это не менее важно, чем получить рукопись.

Выслушав Аз Гохара, Гольди нахмурился.

Три с половиной часа назад, въехав на кладбища, огромные грейдеры начали сгребать в кучи надгроб­ные плиты, мраморные статуи, росшие на могилах деревья... За двадцать минут они расчистили большие участки, после чего к кладбищам потянулись машины. Находившиеся на горе люди видели, как вереницы грузовиков и автобусов, набитых покойниками, проез­жали в ворота, выгружали свой груз и уезжали в Террено. Два гула, работавшие на каждом кладбищ, быстро растаскивали покойников, раскладывая трупы на очищенной площади. Мертвецов клали лицом вн, ровными рядами, на небольшом расстоянии друг от друга. Грузовики и автобусы подъезжали к кладбищам с интервалом в пару минут, грейдеры рычали, рас­чищая новые полосы, а четверо гулов с устрашающей быстротой раскладывали покойников, так что кучи трупов не успевали расти... За последующие два часа грейдеры расчистили оба кладбища полностью   те­перь чимитеро Нуово и чимитеро ди Джовани пред­ставляли собой ровные прямоугольники, по периметру которых виднелись земляные валы, которых тор­чали куски мраморных плит, деревьев, статуй. За это же время машины выгрузили на каждом кладбищ не менее четырех тысяч тел. Гулы, раскладывавшие- по­койников, выложили них устрашающую мозаику. Аз Гохар подсчитал, что на кладбищах работало око­ло тридцати гулов.

  Если же учесть тех, что блокируют город,   добавил он,   сидят в аэропорту и комиссариате, соби­рают трупы на улицах и загружают машины, их число действительно может достичь полусотни.

Через десять минут после того, как первый грузо­вик въехал на чимитеро ди Джовани и гулы начали раскладывать трупы, Гольди спросил старика, являет­ся ли это тем, чего он ждал. Аз Гохар ответил, что нет. Гулы должны закапывать покойников, а не класть их на землю, пояснил он, то, что происходит на клад­бищах, происходить не должно. Однако и за последую­щие три часа гулы не закопали ни одного трупа, продолжая накрывать ими землю. Наблюдая за клад­бищами, комиссар видел, как каменело лицо Аз Гохара, который не мог понять, что делают гулы.

  Я должен выяснить, что происходит на клад­бищах,  повторил Аз Гохар.  Гулы рождаются в земле. Вассах уничтожил жителей города для того, чтобы родить них гулов, но для этого трупы нужно закапывать в землю, он же этого не делает. За все тысячелетия существования нашего рода гулы никогда не делали  того,  что делают там,   старик кивнул в сторону кладбищ.   Поэтому я иду на чимитеро Нуово и узнаю, почему они не закапывают трупы. Выслушав его, комиссар выдохнул:

  Мне кажется, что вы сильно рискуете, синьор Аз Гохар. Сейчас на кладбищах работают гулы   что, если они вас заметят?

  Об этом можете не беспокоиться, комиссар. Ос­торожности меня научил мой отец, и я хорошо знаю этих существ: они не чувствуют живых людей.

  Тогда возьмите оружие?

  Оно мне не понадобится   я иду не сражаться, а всего лишь узнать, почему гулы не закапывают покойников. Единственное, что я возьму  это,  Аз Гохар вытащил кармана столовый нож, взятый им в баре смотровой станции.

Гольди с сомнением оглядел нож.

  До чимитеро Нуово около пяти километров. Полагаю, вы не собираетесь идти это расстояние пеш­ком?

  Мы воспользуемся машиной.   Аз Гохар кив­нул на кабриолет.   Проедем по зарослям вдоль склона горы.

  Но вы уверены, что хотите сделать это?

  Да.

Какое-то время комиссар смотрел сквозь стекло. Все, что можно было сказать, было уже сказано, при­шло время действовать.

  Думаю, для того чтобы добраться до библиоте­ки и найти рукопись, нам потребуется не более часа. Если все пойдет хорошо, через час с небольшим мы будем на виа Кеннеди. Однако, на всякий случай, если мы не появимся к этому времени, подождите еще с полчаса.

Аз Гохар кивнул и, подняв руку, сказал:

  Давайте сверим часы, комиссар...

Через минуту старик открыл дверь машины. Сидев­шая за комиссаром Джей сделала то же.

Когда старик и женщина оказались на тротуаре, Гольди бросил в окно:

  Вы справитесь с этим?  Он указал на каб­риолет.   Сможете завести без ключа?

  Без проблем, комиссар!

Гольди кивнул и повернул ключ зажигания, однако прежде чем нажимать педаль газа, сказал:

  Удачи вам!

  В не меньшей мере она понадобится вам, ко­миссар.

  Я не прощаюсь,   пронес Гольди.   Уви­димся через час,

Он нажал газ, и машина плавно двинулась по пере­улку, сидевшая на заднем сидении Паола оглянулась назад и увидела, как стоящие на тротуаре уигуры начали уменьшаться в размерах... Через короткое вре­мя машина проехала мимо лежащей на тротуаре по­койницы, и в глаза Паоле бросились ее волосы, словно тончайшие нити шелка, развевающиеся на ветру.

Десять секунд спустя «ланча» свернула на боковую улочку, и уигуры женщины и старика исчезли виду. Тогда Паола полностью сосредоточилась на дороге. Теперь она смотрела на запад, где за каменной меша­ниной домов находилась публичная библиотека, в ко­торой этим утром убили ее напарницу и синьора Картези. «Что нас там ждет?  думала девушка.   Воз­можно, встреча со светловолосым гулом или кем-то другим, а может быть...»

Внезапно от промелькнувшей в сознании мысли по телу ее разлился озноб, Паола подалась влево и при­жалась к Андрею...

 

Стоя на пороге палаты, Доминик смотрел на по­койников: двух женщин в белых халатах и мужчину в полицейском мундире. Полицейский замер возле две­ри. Доминик не видел его лица, но по позе понимал, что тот мертв, две женщины, лежащие на полу коридо­ра, были также мертвы.

Какое-то время Доминик стоял неподвижно. Странно, но его не поразила эта картина. Возможно, причиной тому было происшедшее этой ночью на «складе», а может быть, он все еще находился под воздействием наркоза и просто не был способен ре­агировать адекватно. Однако, хотя он и не был удив­лен, вид трупов вызвал у него пару вопросов. Что проошло в этом здании? Отчего умерли эти трое? Доминик не видел ни на одном тел следов насиль­ственной смерти   люди просто замерли на полу коридора, как будто на секунду прилегли отдохнуть, да так и застыли. Еще одной мыслью было: единственные ли это трупы? Ведь он по-прежнему не слышит никаких звуков. Кроме того, похоже, эти покойники лежат здесь давно   ведь прошло полчаса, как сознание вернулось к нему, но за это время к ним никто не притронулся. Означает ли это, что этого просто неко­му сделать?

Чем дольше Доминик думал над последним воп­росом, тем больше в нем крепла уверенность, что в здании проошло нечто ужасное, однако одновре­менно с этим он все больше и успокаивался   внезап­но у него появилась теория, как объяснить всех этих покойников, не прибегая к сверхъестественным си­лам,   что, если он попросту спит?

Повернувшись в палату, Доминик скользнул взгля­дом по смятой кровати, лежащей на полу простыне, капельнице... Не исключено, что он все еще лежит на этой кровати, подключенный к дыхательному аппара­ту. Картины вчерашнего дня, закончившегося для него на «складе» исчезли после того, как он увидел окно, но может быть, это всего лишь продолжение сна? Воз­можно, он до сих пор лежит на кровати, а сознание продолжает игру, перенеся ночные кошмары в палату. Ведь он выныривал небытия пару раз, и наверняка оно запомнило ее обстановку и вот теперь, возбужден­ное бойней на складе, продолжает отсчет вчерашних смертей. А если он бредит, то все объясняется просто: эти трупы не настоящие, часы остановились, потому что времени для него сейчас нет, а отсутствие звуков   всего лишь декорация к трупам. И если он прав, то сознание не остановится на трех мертвецах   покой­ников должно быть во много раз больше.

Повернув голову, Доминик оттолкнулся от косяка и шагнул за порог. В следующий же миг он увидел еще пару тел, лежащих в конце коридора. На мгновение он остановился, а затем двинулся мимо мертвого поли­цейского...

Двадцать метров по коридору он прошел меньше чем за пару минут. Проходя мимо выкрашенных голу­бой краской стен, он видел белые двери, большинство которых было закрыто, однако некоторые них были распахнуты, и в этих палатах он видел людей, неподвижно замерших на кроватях, что подтверждало догадку о том, что все это только порожденный его сознанием сон.

Пройдя по коридору еще дюжину метров, Доминик поравнялся с ординаторской: огромный кусок стены по правую сторону был сделан прозрачного пласти­ка   за ним находилась стойка дежурной сестры,   с левой стороны ординаторской часть пластиковой перегородки отсутствовала.

Остановившись, Доминик какое-то время смотрел в ординаторскую. Он все еще чувствовал слабость в ногах, которая усилилась от тридцатиметрового пе­рехода, и эта слабость ему вовсе не нравилась. Внезап­но он решил, что от нее можно бавиться: ведь если это всего лишь игра его собственного сознания, то он может хотя бы частично ею управлять, а значит, мо­жет сделать и так, чтобы улучшить свое состояние.

Двинувшись вдоль прозрачной стены, Доминик че­рез секунду оказался у входа, шагнул в ординаторскую и остановился, осматриваясь. Уличный свет, падавший в окна, освещал узкую стойку с регистрационным жур­налом. У прозрачной стены лицом вн лежала дежур­ная, верхняя часть ее тела была закрыта черными волосами. Взглянув на нее, Доминик решил, что это еще одно доказательство в пользу его странной тео­рии,   сознание раскладывает перед ним трупы, не обозначая их лиц. Держась рукою за стойку, он про­шел в глубину ординаторской, остановился перед шка­уами, в которых лежало лекарство, опустил глаза вн и принялся искать нужный ему препарат.

Через короткое время он обнаружил на нижней полке одного шкауов упаковку амуилазина. Взяв­шись за ручку, попытался открыть стеклянную дверь, однако она оказалась закрытой. Тогда он поднял ле­жащее на шкауу пресс-папье и не раздумывая опустил его на стекло. Стеклянная дверца с грохотом треснула, сотни осколков брызнули вн. Доминик поднял амуилазин и стряхнул с упаковки стекло. Затем достал с нижней полки пару одноразовых шприцев, развер­нулся и прошел к стоящему возле стойки дивану. Опус­тившись на него, какое-то время сидел неподвижно.

Пару раз в жни ему доводилось пользоваться амуилазином. Он знал, что это один сильнейших стимуляторов   достаточно ввести одну ампулу в ве­ну, и через полчаса он сможет передвигаться нормально. Правда, разовое действие стимулятора не превы­шает пары часов, но Доминику и не нужны были эти часы: сейчас главным было восстановить силы, ведь если это его собственный сон, то вряд ли он продлится так долго.

Взяв упаковку, Доминик надорвал пластиковую обертку зубами, вытащил шприц и положил его на диван. Затем открыл упаковку со стимулятором и до­стал ампулу. Стукнув кончиком по крышке стола, отколол его и на какой-то миг замер: теперь нужно было проделать самое трудное   набрать содержимое ампулы в шприц, причем сделать это предстояло левой рукой.

Несколько секунд Доминик думал, как поступить, после чего вставил ампулу в правую руку. Ампула наклонилась и несколько капель вылилось, на ладонь. Не обращая на это внимания, Доминик поднял шприц, ввел иглу в ампулу и попытался набрать стимулятор. Какое-то время у него ничего не получалось: большой палец, которым он тянул поршень, срывался, и ему приходилось начинать все сначала, но через минуту ему удалось набрать,три четверти ампулы. Доминик вытащил ее руки и откинул под стойку. Теперь предстояло самое главное   сделать укол.

С минуту он думал: куда будет удобней колоть? Проще всего это было сделать в правую руку, но Доминик понимал, что в этом случае стимулятору может потребоваться много времени, чтобы подей­ствовать: еще не окончилось действие наркоза, да и ве­ны руки перегружены лекарством, в то же время сон его развивается по реальному сценарию, а значит, и стимулятор будет действовать как и в реальности   ведь ему вестно его настоящее действие. Другой вариант   вена на шее   тоже отпадает, потому что не видя ее, ему вряд ли удастся сделать точный укол, а попасть нужно именно в вену, иначе амуилазин не подействует. Следовательно, остается одно... Доминик положил шприц и сдернул штаны.

Перетянув бедро, он несколько секунд ждал, пока обозначатся вены. Когда самая крупная них вспухла под кожей, синим червяком огнувшись в паху, Доми­ник поднял шприц и точным движением вогнал в вену иглу. Укол вызвал жжение. Доминик вдавил поршень, вводя: амуилазин в кровь.

Следующие пятнадцать минут он сидел на диване в ожидании, когда подействует стимулятор. До его сознания по-прежнему не доносилось никаких внешних звуков. Окно ординаторской, расположенное возле ди­вана, было открыто, и Доминик понимал, что в насто­ящей жни давно бы услышал звуки автомобильных гудков. Откинувшись на спинку дивана, он наблюдал за стоящим на столе гироскопом: серебристые суеры раскачивались, завораживая его своим беззвучным движением, и у Доминика даже не возникало желания подойти к окну   он и без этого знал, что бы за ним обнаружил. Теперь он был абсолютно уверен, что про­исходящее с ним всего лишь игра его собственного сознания. За пластиковой стойкой он видел неподвиж­но лежащую женщину. Лицо ее было скрыто волосами, но Доминику почему-то казалось, что подойди он к ней, переверни ее сейчас на спину, и под волосами он увидит лицо Просперо или Сандро. Впрочем, одна вещь все-таки вызывала у него беспокойство: несмотря на чудовищность окружающего, события развивались реально   не было никаких срывов или смен декора­ций, характерных для снов,   прошел уже час, как он очнулся в палате, и за все это время не проошло ничего необычного. Однако, с другой стороны, напом­нил себе Доминик, то, что во сне кажется часом, в действительности может занять лишь долю секунды до пробуждения   не исключено, что в любой миг он снова очнется и окажется на кровати...

Через десять минут после того, как амуилазин попал в кровь, Доминик получил новое подтверждение тому, что все происходящее с ним происходит во сне: внезапно он ощутил жжение в пальцах, которое увели­чивалось и с каждой минутой становилось острей. Еще через пару минут он почувствовал, что может сжать пальцы правой руки. Доминик быстро понял, что на­чал действовать амуилазин, и тут же подумал, что это действительно сон   в реальности между уколом и действием стимулятора проходит тридцать минут.

Тем временем действие стимулятора усиливалось, и вскоре Доминик ощутил, что может двинуть пра­вой рукой. Он попытался подняться и легко встал с дивана.

Оказавшись на ногах, он какое-то время думал: что делать теперь? Если это действительно сон   а в этом он уже был уверен почти стопроцентно,   то не имеет значения, куда идти дальше: вернуться в палату или выйти на улицу. Благодаря амуилазину он может хо­дить и спуститься вн для него не составит труда. Вот только имеет ли это смысл?

Еще какое-то время он оставался на месте, его тревожило нечто, чего он не мог объяснить и что странным образом могло разрушить его теорию о том, что все происходящее с ним является сном, однако не мог понять, что именно его беспокоит. Чтобы развеять остатки сомнений, Доминик шагнул к стойке и поднял трубку стоящего на ней телеуона, но, как и ожидал, гудка не услышал. Тогда он опустил трубку, поднял с дивана амуилазин и неиспользован­ный шприц и двинулся мимо стойки.

Уже через пару секунд Доминик оказался у выхода ординаторской, однако, вместо того, чтобы шаг­нуть в коридор, сделал шаг в угол комнаты и ос­тановился у вешалки, на которой висели халаты, про­тянув руку, снял один халатов и принялся натяги­вать его на плечо. Когда ему удалось просунуть в рукав правую руку, он повторил то же с левой и попытался застегнуть пуговицы на животе, однако полы халата не сошлись на его тучном теле. Тогда Доминик решил оставить это как есть, положил шприц и упаковку в карман и вышел ординаторской.

Оказавшись в коридоре, он двинулся вправо   к видневшемуся в его конце лиуту. Теперь он шагал достаточно быстро. Стимулятор давал ему ощущение того, что сейчас он может пройти километры. Доми­ник быстро прошел мимо трупов. Скользнув взглядом по лицам покойников, не останавливаясь проследовал дальше, а оказавшись у лиута, нажал кнопку вызова, однако лиут не сработал. Тогда он повернулся в сто­рону лестницы, вход на которую располагался в четы­рех метрах от лиута.

До сих пор Доминик не знал, на каком этаже он находится, однако, двинувшись к стеклянным дверям, за которыми виднелись ступени, разглядел выведен­ную на них циуру «3», и понял, чтобы выйти на улицу, ему потребуется спуститься всего лишь на два этажа вн. Через пару секунд он оказался у двери и, толкнув ее, ступил на лестницу.

В отличие от коридора, спуск по лестнице явился для него большим испытанием: после первой же пары ступеней он понял, что двигаться ему нужно медленно, если он не хочет растрясти рану   каждый шаг на ступеньку сопровождался толчком, когда тело уходило вн и пружинило, а плечо отзывалось уколом. После первых ступеней, которые Доминик преодолел в быст­ром темпе, оно начало ныть, и он вынужден был сбавить темп: останавливаться после каждой ступени, и спускаться осторожно и мягко.

Через минуту он оказался на втором этаже. Дверь, выходящая в коридор, была приоткрыта, а причиной тому был замерший в дверном проеме мертвец. По­койник лежал лицом вверх, и Доминику оно показа­лось смутно знакомым, впрочем, это не вызвало у него удивления  ведь это его собственный сон, а значит, и все встречающиеся в нем трупы должны иметь лица знакомых. Он скользнул взглядом по мертвецу, кото­рому на вид было около пятидесяти, и заметил прикре­пленную на его халате карточку. «Д-р У. Скала»   гласили черные буквы. Доминик вспомнил, что знает этого доктора в жни   тот работает в прокурату­ре   и продолжил спуск вн...

Через короткое время он вышел на первый этаж. Шагнув в коридор, повернул голову и довольно кив­нул: теперь у него исчезли последние сомнения в том, что он попал в городскую больницу,   в двадцати метрах от лиута коридор расширялся, переходя в вес­тибюль. Доминик бывал здесь не раз и теперь был уверен, что сознание воспровело интерьер именно этой больницы, потому что она была знакома ему лучше других. Глядя на выглядывающую -за стены регистрационную стойку, от двинулся к вестибюлю.

Двадцать метров по коридору он прошел быстро и вскоре поравнялся с часами, висящими под потолком вестибюля,   часы питались от сети и, конечно же, не работали. Доминик скользнул взглядом по пустой стойке, отметил несколько мертвецов и двинулся к уличной двери.

Огромная дверь прозрачного пластика открыва­лась наружу. Подойдя к ней, Доминик выставил руку и через секунду оказался на улице. Здесь он на какой-то миг замер, обводя ее взглядом... Больничный уасад выходил на мощеную площадь: с правой стороны от крыльца располагалась стоянка, с левой   гриль-бар, напротив больницы высилось четырехэтажное здание оздо-ровительного центра. Сейчас возле больницы стояли машины, несколько автомобилей были припар­кованы рядом с гриль-баром, однако в глаза Доми­нику сразу же бросились другие машины   с иско­реженными капотами замершие у стены противопо­ложного здания. Он машинально перевел взгляд с ав­томобилей на террасу гриль-бара и заметил несколько трупов под цветастым навесом.

Доминик подумал, что теперь-то уж не остается сомнений   все, что он видит, не может быть правдой, а значит, он по-прежнему лежит в палате под ды­хательным аппаратом и все происходящее объясняется просто   их вчерашняя встреча с существом, не яв­лявшимся человеком, закончилась бойней, вызвавшей в его мозгу легкий сдвиг, в результате теперь его потрясенное сознание развернуло перед ним картину гибели города, перенеся его на это крыльцо и заполнив улицу трупами, символирующими трупы его людей. Все это ясно, непонятно другое: чем окончится этот сон?

Легкий порыв ветра налетел с юга, распахивая полы халата. Доминик зябко поежился и перевел глаза вверх   небо имело неестественно-серый оттенок, на юге переходящий в свинцовый. Вот и еще одно под­тверждение его теории, подумал он, в июне в Террено никогда не бывает подобного неба. Доминик запахнул полы халата и, придерживая правую руку, принялся спускаться на землю...

Через короткое время он оказался на мостовой и направился к бару. Каждый шаг отдавался в плече уколом иглы, но он не обращал на это внимания, думая об одном: чем и когда окончится этот сон?.. Пару минут спустя он оставил позади бар, перешел улицу и свернул в узкий проулок. Двигаясь по мосто­вой, Доминик словно отрешился от окружающего, не замечая лежащие у стен домов трупы и не задумаясь о том, куда он идет, не понимая еще, что ноги сами собой несут его к его дому...

 

Глава тридцать девятая

 

Оставив позади улочку с кабриолетом, «ланча» кати­лась на север, сидящий за рулем комиссар вниматель­но следил за дорогой. Насколько он мог разобрать, впереди не было никакого движения, однако беспокой­ство у него вызывало другое   по всей длине улице, на которой располагалась масса мелких магазинов и ла­вочек, было на удивление мало покойников: на протя­жении четырех кварталов он заметил только дюжину стариков, лежащих на тротуарах,   трупы молодых людей среди них отсутствовали. Когда машина порав­нялась с парой пожилых мертвецов, замерших у стены булочной, Гольди подумал, что объяснение этому мо­жет крыться в грузовиках, свозивших трупы на клад­бища,   не исключено, что это они проехали здесь и подобрали покойников. Подтверждением этому мог­ло служить и то обстоятельство, что в переулках юж­ной окраины они видели трупы взрослых мужчин.

Оставив позади еще пару кварталов, комиссар ос­тановил «ланчу» перед витриной магазина хозяйствен­ных принадлежностей и оглядел тротуар: перед самим магазином, дверь которого была приоткрыта, не было трупов, точно такая же картина наблюдалась возле соседней молочной и небольшой парикмахерской. Го­льди снова подумал, что, очевидно, здесь проехали гулы, и выключил зажигание.

Сидящий за решеткой Андрей нагнулся вперед, обеспокоенно выдохнув:

  В чем дело, комиссар? По-моему, до площади еще далеко?

  До два километра,  кивнул Го­льди.

  Тогда почему вы остановились?

  Мне не хочется идти туда с пустыми руками, Думаю, мы должны подготовиться.  Комиссар ука­зал на вывеску магазина. Выходим!

Выбравшись машины, он еще раз огляделся по сторонам   ничего подозрительного на улице не бы­ло. Через секунду Паола и Андрей тоже вылезли машины, и демонолог сказал:

  Комиссар, объясните, зачем вы остановились? Скользнув взглядом по лицам людей, Гольди кив­нул на уляжку, проступающую сквозь брюки Андрея:

  Мне не совсем нравится то, как мы подготовле­ны к возможной встрече с гулами, синьор Белов. Всего лишь одна уляжка и автомат   этого может оказаться недостаточно, чтобы справиться с ними. Я намерен подстраховаться.

Ответ комиссара Андрея не удовлетворил   в гла­зах его проскользнуло недоумение. Не обращая на это внимание, Гольди закинул автомат за спину и указал на дверь магазина:

  Думаю, нам не стоит разделяться. Давайте вой­дем туда, там вы и получите объяснения.

Он повернулся и первым шагнул в магазин. Паола бросила напряженный взгляд на Андрея, последний мгновение колебался, озадаченный поведением Голь­ди, но затем все-таки обнял девушку и подтолкнул ее к двери.

Через секунду три человека оказались в простор­ном помещении площадью с баскетбольный зал: слева от входа располагались стойка продавца и железная касса, вправо уходили стеллажи и витрина, до полови­ны укрытая горшками с цветами...

Быстро оглядевшись по сторонам, комиссар бро­сил:

  Синьор Белов, думаю, вам и Паоле лучше ос­таваться у двери и наблюдать за домами. Не ис­ключено, что не одни мы разъезжаем по городу, мне не хотелось бы оказаться застигнутым здесь врас­плох гулами.

Быстро нахмурившись, Андрей повторил:

  Что вы все-таки задумали, комиссар? По-моему, вы уже можете это объяснить?

  Через секунду вы это узнаете. Следите за улицей.

Повернувшись, комиссар обогнул кассу и двинулся в глубину магазина. Демонолог проводил его взгля­дом, но ничего не сказал, а через мгновение повернулся к витрине.

За короткое время Гольди поравнялся со стеллажа­ми со снаряжением для туристов. Двинувшись по про­ходу, прошел мимо полок с палатками и оказался у стеллажа с рюкзаками. Оглядев ряды сумок, выбрал рюкзак средних размеров и перешел в следующий ряд. Здесь находились инструменты для домашнего хозяй­ства   молотки, дрели, наборы отверток... Однако ему нужно было не это, а то, что находилось в дальнем конце прохода, на полках под полистирольными крышками.

Десять секунд спустя, пройдя вдоль вереницы от­верток, комиссар остановился перед стеллажом, на полках которого были выставлены бутылки всевоз­можных размеров и уорм. Он повернул ручку крышки и потянул ее вверх   как только она поднялась, в нос ему ударил запах бензина,   комиссар довольно кив­нул и опустил рюкзак вн. Сняв с полки бутылку с бесцветной жидкостью, громко спросил:

  Синьор Белов, вы разбираетесь в химии?.. Андрей, следивший за улицей, обернулся к нему.

  Насколько я понял, сегодня утром вы вместе с Бен Аз Гохаром убили в монастыре гула,  продол­жал комиссар.  Это так?

  Да.

  Как это было?

  Быстро.

  Я не о том... Мне интересно: как он сгорел? На этот раз Андрей понял,  что  имеет в виду комиссар.

  Бен пустил в него струю вещества, я бросил зажженную спичку, и он загорелся. Через минуту от него остались сожженные кости   все проошло быс­тро, в считанные секунды.

  Понятно... Тогда возвращаясь к моему вопросу, синьор Белов, Аз Гохар утверждает, что во уляжке находится сильногорючий раствор?

  Да, и я могу это подтвердить.

  А как насчет этого?   Гольди высоко поднял бутылку.  Может, это заменить содержимое уляжки?

Стоявший вдалеке от комиссара Андрей не смог разглядеть надписи на бутылке. Он повернулся к Паоле и что-то сказал ей, а через мгновение они двину­лись вдоль витрины к дальней стене магазина... Когда демонолог остановился в шести метрах от комиссара, последний бросил бутылку, и Андрей поймал ее пра­вой рукой.

  Что скажете?   повторил Гольди.

Взглянув на бутылку, Андрей увидел, что это была жидкость для заправки зажигалок. «Такой бутылки заядлому курильщику хватит на год»,  пронеслось у него в голове, и внезапно он понял, зачем комиссар остановился возле этого магазина.

  Как думаете, с какой силой может взорваться это штуковина?   продолжал Гольди.

Мгновение Андрей смотрел на бутылку, словно раздумывая над ответом, потом перевел взгляд на Паолу.

  Вы хотите использовать это против гулов, ко­миссар?

  Почему бы и нет... Конечно, это не напалм, но если зажечь такую бутылку и бросить в гула, эууект будет приличный.

  У вас есть опыт по киданию зажженных буты­лок с бензином?

  В этом нет ничего сложного.   Гольди взял с полки пластиковую бутылку с растворителем крас­ки.   Проткнуть несколько дырок у горлышка, засу­нуть в него кусок тряпки, и бомба готова.

Андрей взглянул на комиссара и несколько секунд задумчиво смотрел на него. Наконец, согласно кивнул:

  Вообще-то в этом что-то есть.

  Я бы сказал, что в этом есть больше, чем что-то. Здесь полно горючего, чтобы сжечь дюжину гулов... Комиссар двинул плечами:

  Во всяком случае, это лучше, чем идти в библио­теку с пустыми руками. Или с этим,   он качнул автоматом.   Согласны?

  Да,   ответил Андрей.   Конечно.

Гольди кивнул и, поправив автомат, принялся сос­тавлять бутылки в рюкзак. Тем временем Андрей обернулся к витрине и бросил взгляд сквозь стекло: на обозримом участке улицы по-прежнему не было ника­кого движения, лишь ветер играл занавесками в окнах парикмахерской напротив. Тогда он положил руку на плечо Паолы. Через мгновение девушка прижалась к нему, и он ощутил запах ее волос, который был так приятен ему этим утром и который сейчас вызывал у него одну лишь тревогу...

 

Медленно переставляя ноги, Доминик шел на юг. Плечо немного кололо, однако это не было похоже на его ночной переход   сейчас он не чувствовал боли: правая сторона груди превратилась в протез и при каждом движении в ней что-то скрипело, но это не доставляло ему неудобств, к тому же теперь он мог двигать правой рукой. Доминик понимал, что это дей­ствие стимулятора, без которого его сознание не смог­ло бы продолжить «игру» и без которого он так и ос­тался бы сидеть в пустой ординаторской с трупом медсестры на полу. Амуилазин позволил ему передви­гаться по городу, и сейчас перед ним разворачивались картины, которые в реальности существовать не мог­ли, а это подтверждало его мысли о том, что все происходящее с ним   всего лишь продолжение сна.

За время, прошедшее с момента, когда позади ос­талась больница, Доминик успел пересечь пару проул­ков и выйти на широкую улицу, ведущую к центру Террено. Проходя вдоль домов, он видел десятки по­койников, лежащих на тротуарах: среди них были как взрослые люди, так и совсем маленькие дети и стари­ки. Доминик проходил мимо трупов не останавлива­ясь, уверенный в том, что это не настоящие покойники, а простые уантомы, созданные его собственным созна­нием. Он искал любое движение, но его не было   город был мертв, и относилось это не только к движе­нию, но и к звукам. Двигаясь по узким проулкам, он не слышал ничего, кроме хрипа в собственном горле и за­вывания ветра, петляющего между домами. Три мину­ты назад, когда он вышел последнего переулка и оказался на улице, пересекающей корсо Чентрале, он увидел ту же картину, что и возле больницы: на протя­жении нескольких кварталов виднелись машины с ис­кореженными капотами. Доминик лишь мельком гля­дел на замерших внутри мертвецов. Они не представ­ляли для него интереса   точно так же, как и лежащие на тротуарах покойники. Последние сомнения в том, что он бредит, оставили его в тот момент, когда он оказался на больничном крыльце, и теперь его занима­ло другое   чем все это закончится?

Доминик знал, что любой сон имеет под собой реальную основу, развивается по определенному плану и, в конце концов, чем-то заканчивается. То, что вызва­ло этот сон, он уже знал: вчерашняя встреча с длинно­волосым и бойня на «складе», его собственное ранение перенеслось в этот сон и объясняет его состояние, непонятно другое: к чему все это ведет? То, что он идет по Террено, может означать, что он движется к чему-то, что должно завершить этот сон, и скорее всего это будет как-то связано с происшедшим за последние сутки. Какая-то разгадка   чье-то ключевое слово или действие, которое поможет понять, что проошло вчера вечером. Но что это может быть? Воскрешение Бьянки Гарроты? Отсутствие костей в могиле на Кальва-Монтанья? А может быть, странная уверенность, светившаяся в глазах существа, обещавшего убить их, если они его не отпустят? Шагая по улице навстречу раздувающему халат ветру, Доминик напоминал странного пррака, плывущего по мертвому городу, и пытался найти ответ на вопросы, но не мог понять, к чему ведет этот сон, и это вселяло в него бес­покойство.

Когда он прошел еще пару кварталов, оставив по­зади дюжины мертвецов, ему показалось, что с юга до него долетел слабый звук. Это не было хлопанье став­ни или завывание ветра в окне   звук напоминал рокот мощного двигателя и доносился оттуда, куда он и шел. Доминик попытался сосредоточить взгляд на дороге, но не заметил того, что могло проводить этот звук, однако рокот не исчезал, а продолжал зву­чать и был вполне ясным. На какой-то миг Доминик замер и еще раз   теперь намного внимательнее   оглядел улицу.

Несколько секунд он смотрел на дома: сверкающие витрины магазинов, парикмахерских, пиццерий протя­гивались на сотню метров вперед, никакого движения возле них не было, дюжина легковушек замерла у тро­туаров, но вряд ли хоть одна них могла провести рокочущий звук. Еще какое-то время он пытался по­нять, где находится источник странного шума, а потом вдруг решил, что это может быть лишь одно место. Примерно в шестидесяти метрах от него находился перекресток: с правой стороны его примостилась заку­сочная, с левой   четырехэтажное здание банка, зер­кально-хромовая башня последнего резко выделялась на уоне двухэтажных домов. Какое-то время Доминик смотрел на нее, чувствуя, как у него крепнет уверен­ность, что рокот раздается именно -за этого здания, а потом двинулся к перекрестку.

Шагая по улице, он чувствовал, как с приближени­ем к банку растет громкость звука, и невольно пытался ускорить движение, не понимая еще, что тело не может полностью следовать желаниям мозга: шаги отдава­лись в плече болью. Доминик боялся опоздать   поче­му-то он думал, что как только подойдет к перекрест­ку, рокот исчезнет, а вместе с ним исчезнет и возмож­ность узнать, что находится за сверкающей башней. Последнее же для него слишком важно. Возможно, когда он обогнет угол банка, он узнает, что хочет сказать его сознание, создавшее картину мертвого го­рода, и может быть, узнав это, он прервет затянувший­ся сон.

Чем меньше оставалось до перекрестка, тем от­
четливее становился рокот мощного двигателя   те­
перь Доминик был абсолютно уверен, что источник
звука находится за зданием банка... Внезапно, когда
до перекрестка оставалось не больше двадцати метров,
-за сверкающей башни донесся грохот металла и вы­
летающих стекол. Доминик попытался идти быстрее,
что тут же сказалось на его состоянии: сердце начало
биться быстрее, дыхание стало тяжелым, а на шее
выступил пот, однако он не обратил на это внима­
ния   до перекрестка оставалось немного, и его бо­
язнь опоздать толкала его вперед лучше любого мо­
тора. ч

В считанные секунды Доминик прошел десять мет­ров, обогнул угол банка и на мгновение замер, глядя на то, что находилось за ним: в пятнадцати метрах от перекрестка виднелся затор   больше семи легкову­шек, превращенных в груду железа, замерли посреди улицы, полностью закрывая проезд, за искореженными машинами стоял грузовик   двигатель его не был заглушен, и именно он проводил рокочущий звук.

Доминик ощутил, как прохладный ветер ворвался под халат и мгновенно высушил пот. Долю секунды он смотрел на машины, замершие посреди улицы, но словно не видел их, потому что остановиться его заста­вили не они, а двигавшийся слева от них человек, одетый в белую уутболку и шорты... В тот момент, когда Доминик вышел -за угла, незнакомец стоял спиной к перекрестку, поэтому Доминик не увидел его лица, однако в глаза ему бросились длинные волосы и он тут же подумал, что это и есть конечная цель его сна   он должен был встретиться с убившей его пар­ней тварью, и вот они встретились.

Оттолкнувшись от стены банка, Доминик сошел с тротуара и двинулся к незнакомцу.

Теперь каждый шаг отдавался уколом в плече, но Доминик не обращал на это внимание   с поразитель­ной ясностью он понимал, что должен дойти до длин­новолосого и заглянуть в его пустые глаза   тогда прервется нить сна, и он очнется в палате.

Прижав правую руку к бедру, Доминик шел по улице, но человек, стоящий возле машин, все еще не видел его. В тот момент, когда Доминик отошел от стены, длинноволосый находился возле синей «тойоты». В первый миг Пальоли не понял, что делает незнакомец   на его взгляд, это было не важно,   но когда оставил позади несколько метров, вдруг осоз­нал, что длинноволосый пытается оттащить машину от белого кабриолета, с которым та сцепилась кры­лом. Когда он сделал еще пару шагов, впереди раздал­ся скрежет металла. Доминик разглядел, как вздрогнул кабриолет, а в следующий миг длинноволосый легко поднял правую часть полуторатонной машины. Через секунду «тойота» перевернулась на бок, на мгновение замерла, а затем с грохотом рухнула на тротуар. До­миник бросил взгляд на противоположную сторону улицы   привалившись капотом к стене, там замер «уиат»,   и неожиданно понял, что делает длинново­лосый: пытается расчистить затор   для того, чтобы по улице мог проехать грузовик.

На какой-то миг он ощутил беспокойство, вызван­ное этим открытием   последнее означало, что длин­новолосый находится здесь вовсе не для того, чтобы завершить его сон, а просто занят своими делами,   но не успел осознать, что этого следует, потому что в этот момент незнакомец повернулся лицом к пере­крестку и заметил идущего к нему Доминика.

В следующую секунду время словно застыло, а по­том сорвалось с места, и события понеслись вскачь: прежде всего Доминик разглядел лицо человека, но не узнал его и понял, что это не тот, кого он допрашивал ночью на складе, незнакомец же сунул руку в карман и вытащил него пистолет. Почти одновременно лязгнул затвор и Доминик увидел дуло оружия. Од­нако выстрела не последовало. В тот момент, когда длинноволосый начал поднимать пистолет, за спиной Доминика что-то взревело, он вывернул голову и уви­дел машину. Через секунду взвгнули тормоза, белый седан, пролетев мимо Пальоли, развернулся и встал поперек улицы. Через мгновение Доминик заметил водителя, длинноволосый тоже увидел его, но это бы­ло последнее, что он успел сделать   как только ма­шина остановилась, сидевший в ней человек высунул в окно что-то длинное, и над улицей раздался грохот в сопровождении ослепительной вспышки. Вместе со вспышкой длинноволосого отбросило на капот жел­того «каприса», его рука с пистолетом полетела к земле...

 

Стоя перед витриной, Андрей осматривал улицу. С того места, где стоял он, видна была синяя «яанча», на которой они спустились с горы,   металлическая краска на ее крыльях блестела сквозь пыль. Сильный ветер раскачивал вывеску булочной и, пожалуй, это было единственное, что привлекало внимание, кроме пары машин, на обозримом участке улицы ничего не было   не только живых людей, но и трупов.

Мысль о последнем заставила его ощутить го­речь   он снова вспомнил выезд города и картины, виденные ими с полудня. До сегодняшнего утра он считал, что повидал в жни многое, но то, что он увидел после обеда, перевесило весь его жненный опыт. Никогда прежде не доводилось ему видеть кар­тину столь массовой гибели   даже в Пешаваре, три года назад, когда суккумские боевики взорвали бомбу на одной площадей города. Воспоминание о Пе­шаваре вызвало в его памяти картину хмурого утра, когда он проснулся в гостиничном номере от звона стекла. Тогда он выскочил кровати и принялся одеваться, а через пару минут уже мчался с толпою на расположенную в километре от гостиницы пло­щадь. Огромная улица была завалена щебнем рух­нувших зданий, стволами деревьев и трупами, которые были повсюду   окровавленные, засыпанные мусо­ром, уродованные... В последние годы он много раз вспоминал эту картину, но попытавшись сравнить ее сейчас с происшедшим в Террено, не сумел этого сделать, потому что сравнить это было нельзя   тра­гедия Пешавара ограничилась одной площадью и не­сколькими десятками убитых, в Террено их было в ты­сячу раз больше, к тому же то, что в Пешаваре было открытым свидетельством трагедии   кровь и куски человеческих тел,   здесь было словно закамуулиро­вано и отдалено от реальности: люди просто лежали на улицах, будто устали и опустились на мостовую, решив отдохнуть. Он вспомнил, как пару минут назад они проехали переулок, в котором лежала дюжина мертвецов. Тишина   неестественная и зловещая   вот что отличало картину гибели здесь от криков и стонов Пешавара.

Попытавшись отвлечься от картин прошлого, Анд­рей еще раз оглядел улицу и, не заметив на ней ничего подозрительного, перевел взгляд на Паолу   девушка стояла возле него, прижавшись к груди. На мгновение он подумал: «Каково ей сейчас?», поднял руку и погла­дил девушку по волосам.

  Паола, мне нужно сказать пару слов комиссару. Посмотришь за улицей?

Подняв ее голову, Андрей заглянул ей в глаза. Мгновение Паола напоминала восковой манекен, по­том едва заметно кивнула.

Обернувшись, Андрей посмотрел в глубину магази­на   над полками продолжали мелькать плечи и голо­ва комиссара, составляющего в рюкзак бутылки с го­рючим. Подхватив с пола бутылку с бензином, демонолог двинулся к Гольди.

Через короткое время, пройдя по сквозному прохо­ду от витрины до противоположной стены, он оказал­ся за спиной комиссара, секунду смотрел, как тот снимает с полок бутылки, и наконец пронес:

  Вы собираетесь унести с этих полок все, что здесь есть, комиссар?

Не прекращая работать, Гольди ответил:

  Сейчас бы я предпочел вместо всех этих буты­лок хороший огнемет, синьор Белов. К сожалению, в таких магазинах они не продаются, поэтому я возьму столько горючего, сколько влезет в рюкзак   это луч­ше чем ничего.   Протянув руку, он взял с полки бутылку с растворителем краски и опустил ее в сумку.

Еще какой-то миг Андрей наблюдал за его действи­ями, а потом пронес:

  Комиссар, почему вы согласились спуститься в долину?

Не ожидавший подобного вопроса Гольди обер­нулся от стеллажа.

  Почему вы согласились идти в город за рукопи­сью?   повторил демонолог.   Ведь, когда мы раз­говаривали на станции, вы этого делать не собирались.

Пару секунд Гольди всматривался в глаза демонолога   словно желая понять, что скрывается за слова­ми этого человека,   наконец выдавил:

  Откуда вам это вестно? Вы, как и гулы, чита­ете мысли?

  Мысли я не читаю,   ответил Андрей,   но немного разбираюсь в психологии. По вашему виду было понятно, что вы не собирались идти в город   даже тогда, когда Бен рассказал вам о гулах. Я бы сказал, что после этого вы не хотели идти туда даже больше чем вначале. Я прав?

Секунду комиссар смотрел на него, но ничего не ответил, Андрей же спросил:

  Что заставило менить вас решение, комиссар? Те машины, что мы видели на шоссе?

Гольди вздрогнул и медленно опустил бутылку к ногам, не чувствуя, что его пальцы почти продавили ее.

Три с половиной часа назад, после того как над пыщца дель Фуоко взметнулся огненный шар, со сто­роны автострады в Милан раздалась пулеметная оче­редь. Через короткое время к ней присоединились автоматные выстрелы, а затем прогремело несколько взрывов. Находившиеся на смотровой станции люди не могли видеть происходящего на въезде в долину, зато они видели, что проошло после этого. Через минуту со взлетной полосы местного аэропорта взле­тел самолет. За четыре минуты, двигаясь по спирали, он обработал газом центр Террено, а спустя четверть часа города выехал крытый уургон. Он проехал по участку шоссе, просматривавшемуся с Кальва-Монтанья, и исчез за склоном горы. Еще через десять минут уургон вернулся в Террено, однако теперь за ним следовали две машины с эмблемами миланской полиции на боках. В телескоп старик отчетливо раз­глядел эти эмблемы   так же, как и разбитые мигалки на крышах машин,   и сообщил об этом всем ос­тальным. Быстро проехав по шоссе, кавалькада въе­хала в город и исчезла вида, после этого автострада вновь опустела.

  Полагаете, это были миланские полицейские?   спросил демонолог, глядя в окаменевшее лицо ко­миссара.  Вы говорили, что Милана в Террено должна была выехать комиссия преуектуры. Думаете, это были они?

Держа в руке бутылку с бензином, он пристально смотрел на сидящего Гольди   тот опустил глаза вн и несколько секунд глядел сквозь рюкзак, мысленно перенесясь в прошлое...

После того как кавалькада скрылась в Террено, Аз Гохар спросил его, что означают эти машины, но комиссар не ответил ему, хотя уже понял, что проо­шло на въезде в долину: миланские полицейские попали в ловушку   гулы не повторили ошибки, допущен­ной с ним, а сразу уничтожили колонну пулемета. Что же касалось машин, то здесь тоже все было ясно: как и сказал Аз Гохар, гулы сохранили жни несколь­ким полицейским и, когда действие газа закончилось, отвезли их в Террено, чтобы те могли связаться с Ми­ланом. Все это означало, что гулы выиграли еще нес­колько важных часов, и в ближайшее время на помощь вне рассчитывать не приходилось. А это определило его дальнейшие действия   в тот момент, когда он услышал, что на одной машин прострелены стекла, комиссар понял все и решил, что пойдет в город и попытается помешать гулам...

  Да, я думаю, что это были миланские оуице­ры,   ответил наконец Гольди.

Демонолог молча кивнул, словно и не ожидал дру­гого ответа,   и взял с полки бутылку с растворителем краски. Мгновение он учал ее, словно прикидывая, что будет, если поджечь ее и запустить в гула, а затем протянул:

  Ваше предложение использовать бензин против гулов не так уж и плохо, комиссар, но было бы лучше, если бы мы достали смолу   бензин горит быстро, а для того, чтобы сжечь гула, нужно поддерживать огонь хотя бы с минуту... Вы не знаете, можно ли достать в Террено немного наутеновой кислоты?

Взглянув на Андрея, Гольди качнул головой и, обернувшись, продолжил работу. Демонолог неопре­деленно двинул плечами и принялся помогать комис­сару.

За короткое время два десятка бутылок с разнооб­разным горючим были упакованы в рюкзак. Застегнув крышку, Гольди поднял рюкзак и забросил его на плечо. Затем он повернулся к кассе, собираясь отпра­виться к выходу, однако в этот момент за окном раздался громкий хлопок, а стекло витрины отчетливо звякнуло. Мужчины машинально повернулись к вит­рине, возле которой замерла Паола, и увидели, что девушка глядит куда-то вдоль улицы. В следующий миг она обернулась к ним, и они заметили ее испуган­ный взгляд...

 

На долю секунды Доминик замер, ошеломленный случившимся, впрочем, поразили его не столько появ­ление машины и неожиданный выстрел, сколько резкая смена темпа в неторопливом до этого ходе событий.

Длинноволосый упал, но попытался подняться, од­нако машины прогремел новый выстрел, и он рух­нул на тротуар.

Секунду спустя взревел двигатель, рванувшись вперед, седан сделал петлю и остановился возле Па-льоли, распахнулась пассажирская дверь и сидящий за рулем крикнул:

  В машину, Дик!

Доминик неуклюже согнулся, сунул голову в от­крытый проем и застыл от удивления   за рулем белого «пежо» сидел капо!

  Быстрее!   Франческо нетерпеливо махнул и, когда Доминик принялся влезать на сиденье, оглянул­ся назад, увидев поднимающегося с земли гула.

В тот момент, когда Доминик оказался наконец на сидении, Франческо включил задний ход. Машина рва­нулась назад и ударила длинноволосого в грудь   тот врезался в капот «шевроле», а до сидящих в «пежо» долетел громкий хруст. Франческо переключил ско­рость и отъехал вперед, через секунду сх-ватил лежащее на коленях ружье и выскочил машины. Доминик попытался повернуть голову, но плечо пригвоздило его. Тогда он бросил взгляд в зеркало и увидел спину Франческо.

В это мгновение капо подскочил к гулу   правой руки у лежащего на земле уже не было, в груди зияла дыра,  однако существо было в сознании и че­рез миг вздернуло голову, с ненавистью взглянув на Франческо.

  Ты сдохнешь, урателло!   прохрипел гул и вне­запно прыгнул вперед.

Франческо успел нырнуть влево, и кулак гула про­свистел мимо его головы. Не долго раздумывая, капо поднял ружье и два раза выстрелил.

Свинцовая дробь подбросила гула и швырнула между машин. Не дожидаясь, когда рассеется дым, Франческо шагнул к существу и увидел, что свинец проделал в его боку большую дыру.

Он сунул руку в карман и вытащил оттуда гранату.

В  этот  миг  уродованное  тело  пошевелилось.

В том месте, где раньше был рот, открылось отвер­стие, и него вылетел хрип:

  Саллет Ахриман!

Франческо нагнулся, сунул гранату в живот гулу и вырвал чеку.

  Попробуй это, урод!

Рывком повернувшись, он прыгнул в «пежо» и при-топил педаль газа. Взвгнув покрышками, седан рва­нулся вперед... Через пару секунд «пежо» оказался у банка, и в тот же миг громыхнул взрыв. В зеркало Доминик разглядел, как между машинами взметнулся огненный столб и во все стороны полетели ошметки...

Подлетев к перекрестку, седан нырнул вправо, од­нако за мгновение до того на заднее стекло машины что-то упало. Франческо бросил взгляд в зеркало и увидел, что это часть гула   кусок руки или ноги,   разобрать точнее он не сумел.

  Держись, Дик!   крикнул он и вывернул руль   с вгом покрышек машину швырнуло вбок, серый кусок полетел на асуальт.

  Как тебе это понравилось, урод?!   проорал капо, глядя на стремительно уменьшающийся в раз­мерах кусок, подпрыгивающий и скачущий по ас­уальту.

Через короткое время, когда «пежо» выровнял ход, Франческо, не поворачивая головы, бросил:

  Доминик, как ты? В порядке?..

 

Мужчины подбежали к Паоле и остановились возле окна. Не опуская рюкзак, Гольди оглядел улицу, но ничего не увидел   нависающие над тротуаром дома оставляли для обозрения лишь узкую полоску серого неба. Тогда он спросил:

  Паола, вы что-нибудь видели? Девушка качнула головой.

Мгновение комиссар смотрел на дома, а потом перевел взгляд на демонолога.

  Полагаю, это был взрыв,    ответил Андрей, прежде чем комиссар задал вопрос,  причем где-то рядом.

Гольди кивнул:

  Да, это было похоже на взрыв.

Еще секунду он стоял молча   за последние четыре часа это был уже пятый взрыв в городе, причина которого им была невестна,   наконец проговорил:

  Но сейчас нам нужно идти...

Он повернулся, собираясь отправиться к кассе, од­нако сделать этого не успел   в этот миг Андрей положил руку ему на плечо.

  Подождите, комиссар, прежде чем мы отсюда уйдем, нам нужно обсудить кое-что важное...   Заме­тив непонимание в глазах комиссара, он пронес:   Это касается Паолы   нам нужно узнать, что стало с ее матерью.

Подобного предложения Гольди не ожидал.

Остановившись вполоборота к окну, он пару секунд смотрел в глаза демонолога, потом перевел взгляд на Паолу и, опять посмотрев на Андрея, сказал, осторож­но подыскивая слова:

  Думаю, сейчас у нас на это нет времени, синьор Белов. Полагаю, после того, как мы побываем в биб­лиотеке и найдем рукопись...

  Похоже, вы немного не понимаете ситуации, комиссар,   оборвал его демонолог.   Нам нужно узнать, что стало с синьорой де Тарцини. Надеюсь, не надо объяснять вам: почему?

Стоя за спиной девушки, он многозначительно взглянул на нее, после чего пристально посмотрел на Кавио Гольди   словно взглядом хотел передать то, чего не решался сказать вслух. Глядя в глаза демоно­лога, комиссар какой-то миг думал, не замечая, как рюкзак оттягивает плечо. Практически в самом нача­ле   после того, как, выехав Террено, они оказа­лись на пустынном шоссе,  он понял, что Паола тяжелее всех восприняла гибель города, и причины этого ему были ясны. Старик и Белов были в Террено пришельцами и не имели в нем даже .знакомых. Джей Адаме, овдовевшая накануне, также не имела здесь больше родных, у него самого положение было тяже­лее   в Террено осталась многочисленная родня со стороны Торны, но сама жена с сыном находилась вне города, и это позволяло ему сохранять голову. Пожа­луй, только у Борзо положение было сравнимо с поло­жением девушки, но он ушел в город сразу же, как только остановилась машина, Паола же оставалась с ними, и он видел, что с ней творилось. На его взгляд, девушка пережила шок, и это объясняло ее поведение:  за последующие три часа она практически не сказала ни слова и все глубже уходила в себя. Скорее всего, попытки демонолога разговорить ее результата не да­ли  Паолу все больше затягивало в водоворот ее мыслей, а о чем она думала, мог не понять только слепец. Взвешивая предложение демонолога узнать, что стало с матерью девушки, комиссар понимал, что если они попытаются сделать это, положение может только ухудшиться. Если они найдут ее труп, Паола может испытать шок, который не позволит ей идти на пьяцца дель Пополо, если же они выяснят, что она жива, девушка может также не захотеть уходить от нее. В любом случае они рискуют остаться без единст­венного человека, который знает о рукописи и может их к ней провести. Подумав об этом, Гольди решил вдруг: а не согласилась ли Паола идти с ними в Тер­рено лишь для того, чтобы, оказавшись в городе, попытаться отыскать свою мать? Наверняка она гово­рила об этом на горе демонологу   ведь не по своей же воле он предлагает сейчас узнать, что стало с мате­рью Паолы? Комиссар перевел взгляд на девушку, пораженный этой догадкой, однако в следующий миг увидел ее глаза и понял, что ответит через секунду   в них светилось такое отчаяние, что он подумал: если ответит «нет», девушка точно не согласится идти к Па­лаццо ди Алья, а отправится домой с демонологом, если же он скажет «да», у них еще останется надежда добраться до рукописи.

Взглянув на часы, стрелки которых показывали полпятого, комиссар сказал, оттягивая небежный от­вет:

  У нас мало времени   полутора часов пят­надцать минут уже истекли. Для того, чтобы добрать­ся до пьяцца дель Пополо, а затем до магазина в Рионе Нуово, потребуется двадцать минут. Таким образом, у нас остается не более часа, чтобы доехать до площа­ди и найти рукопись, но еще невестно, что будет в библиотеке?

  Комиссар,  нетерпеливо бросил Андрей,  то, о чем говорю я, займет лишь десять минут, так что на поиски рукописи время у нас остается.

Какое-то время Гольди смотрел на него, не зная, что выбрать, и понимая, что уходят секунды. Наконец, он перевел взгляд на девушку:

  Паола, где вы живете?

  В виколо Альдо,  ответила та, и комиссару почудилось, что он впервые услышал ее настоящий голос   в нем прозвучала надежда...

Обратив взгляд на демонолога, Гольди сказал, словно желая убедить себя в том, что не совершает ошибки:

  Это полторы минуты езды   четыре квартала отсюда.

Демоиолог кивнул.

Еще секунду комиссар оставался на месте, прики­дывая маршрут, по которому будет удобнее добраться до нужного переулка, наконец бросил:

  Ладно, пошли!

Поправив рюкзак, он двинулся к кассе.

Андрей обнял Паолу и подтолкнул в сторону выхо­да   мгновение девушка оставалась на месте, словно не веря услышанному, потом бросила на Андрея ис­пуганный взгляд и шагнула за комиссаром...

 

Глава сороковая

 

Темно-зеленый свод, проплывающий над машиной, напоминал арку собора   ветви дубов, смыкающиеся над головой, не пропускали лучей,   лишь в редких местах листва расступалась, и в эти разрывы прогля­дывало молочное небо. Двигатель автомобиля рабо­тал бесшумно, тишину леса нарушало потрескивание веток, покрывающих колею. Дорога шла вдоль оврага, поворачивая в разные стороны через каждые пятьдесят метров. Аз Гохар вел кабриолет, вглядываясь в полу­мрак под деревьями и стараясь не пропустить ту при­мету, о которой говорил комиссар, Джей Адаме, за­мершая на соседнем сидении, смотрела по сторонам, но взгляд ее ни на чем не задерживался   дорога, огибающая юго-западную окраину Рионе Нуово, шла по дубовой роще, где одинаковые деревья, утопающие в кучах листвы, были похожи, словно многоликие бли­знецы, и казалось, их мельканию не будет конца...

Когда на часах ее было ровно полпятого, Джей бросила взгляд на спидометр   с момента выезда с южной окраины он отсчитал около пяти километров, а значит, до места, о котором говорил комиссар, оставалось немного. Наверное, и старик подумал о том же. Он слегка снил скорость, и потрескивание ветвей под колесами превратилось в щелчки.

Через семьдесят метров, проехав пару очередных поворотов, машина поравнялась с поляной, на кото­рой ничего не росло, Аз Гохар сосредоточил взгляд на дороге, Джей подняла голову и принялась всматри­ваться в кроны дубов. Еще через двадцать метров слева от них промелькнул дуб, раздвоенный посереди­не. Старик нажал тормоз, и машина послушно ос­тановилась, сидящие в кабриолете оглянулись назад. В десяти метрах за автомобилем темнело гигантское дерево, рассеченное трещиной,   от основания ее у­родованные части ствола расходились вверх буквой «V». Аз Гохар довольно кивнул   это был тот самый рассеченный молнией дуб, о котором комиссар гово­рил на горе,  отсюда до чимитеро Нуово по прямой не больше четверти километра.

Поставив автомобиль на «ручник», он бросил:

  Итак, Джей, мы на месте...

Джей Адаме оторвала взгляд от дерева.

  Вам вестно, зачем мы сюда приехали,   про­должал Аз Гохар,   я должен выяснить, почему гулы не закапывают трупы на кладбище, поэтому отправля­юсь туда и попытаюсь это узнать. У вас, Джей, есть выбор: вы можете пойти со мной или остаться в маши­не. Для меня было бы лучше, если бы вы выбрали первое, потому что мне может потребоваться помощь, но если вы чувствуете, что не сможете пойти туда, я отправлюсь на чимитеро Нуово один... Итак, Джей, что вы выберете?

Задав вопрос, Аз Гохар замолчал. Глядя на него, Джей какое-то время лихорадочно думала над отве­том... Пока они ехали сюда, она знала, что ей придется делать свой выбор: остаться в машине одной или пойти с Аз Гохаром, но пока кабриолет двигался через лес, ей казалось, что это решение не связано с ней, что выбор абсурден и, возможно, вообще будет отложен, но вот сейчас последняя надежда исчезла, и пришло время решать: идти ли на кладбище или остаться в машине... Повернув голову, она бросила взгляд на ближайшую стену деревьев   уже в пяти метрах за ней полумрак смыкался непроницаемым коконом и нельзя было разглядеть, что там творится. Внезапно Джей представила себя одиноко сидящей в кабриолете, при­слушивающейся к каждому звуку, доносящемуся -за деревьев, и поняла, что не сможет остаться одна. Од­нако в следующую секунду она подумала о том, что ее ждет на чимитеро Нуово: тысячи трупов, лежащие на земле,   словно костяшки домино, выложенные сума­сшедшими игроками. И еще   гулы. Сможет ли она это выдержать?

  Решайте, Джей,   повторил Аз Гохар.   У нас мало времени.

Джей медленно выдохнула:

  А это опасно? Я имею в виду   идти на клад­бище? Ведь там сейчас гулы!

Лицо старика осталось спокойным, когда он от­ветил:

  Не думаю, что в данный момент там опасней, чем на улицах города,   на чимитеро Нуово сейчас всего лишь два гула, к тому же, они находятся на другой стороне кладбища, у ворот...   Аз Гохар дви­нулся к женщине и пронес успокаивающе:   Я не предлагаю вам ничего опасного, Джей. Все, что мне нужно   осмотреть пару покойников. Для этого дос­таточно будет перелезть через вал   трупы лежат возле ограды. В крайнем случае, если гулы нас все-таки увидят, мы уйдем от них тем же путем, что пришли.

Еще какой-то миг она колебалась   внутри нее все восставало против того, чтобы идти на это проклятое кладбище, однако еще больше ее пугала перспектива остаться в лесу.

Проведя рукой по виску, Джей сказала:

  Ну, хорошо   я иду с вами.

Аз Гохар молча кивнул и протянул руку к разби­тому замку зажигания, собираясь выключить двига­тель. Однако в последний миг передумал разъединять провода, решив, что, если им придется убегать с клад­бища, лучше будет прыгнуть в уже заведенный автомо­биль. Оставив двигатель работающим, он открыл дверь и выбрался машины.

Через короткое время женщина и старик сошли с накатанной колеи и двинулись между деревьями в сторону кладбища. Аз Гохар хорошо помнил слова комиссара, на смотровой станции объяснявшего, что им предстоит сделать, чтобы добраться до чимитеро Нуово: дорога, по которой они проехали до рассеченного дерева, проходила по дубовой роще, огибающей юго-западную окраину Рионе Нуово, от дороги роща протягивалась на сотню метров в сторону города, а дальше ее сменяли заросли орешника и масличных деревьев, подступающие к чимитеро Нуово. По этим зарослям к городи кладбища можно было подойти незамеченными и так же незаметно уйти   этим чими­теро Нуово выгодно отличалось от чимитеро ди Джовани, окруженного со всех сторон пустошью. Двигаясь по мягкой земле, укрытой слоем гнилых желудей, Джей Адаме и Аз Гохар быстро прошли с дюжину метров, и вскоре деревья скрыли машину. Шагая меж­ду стволов, старик слушал рощу, но не разбирал ниче­го   казалось, в темной чаще вязли все звуки. Огром­ные грейдеры покинули чимитеро Нуово, однако гру­зовики продолжали подвозить на кладбище трупы, и то, что над деревьями висела полная тишина, говори­ло о том, что роща хорошо глушит звуки. Подтверж­дением этому служило и то обстоятельство, что через три секунды после того, как они сошли с колеи, звук работающего двигателя исчез  словно машину на­крыли непроницаемым коконом. Аз Гохар решил, что им это на руку   если гулы находятся возле южной стороны кладбища, они не услышат их приближения.

Меньше чем за минуту Джей Адаме и Аз Гохар прошли через рощу и оказались в том месте, где величественные дубы сменялись орешником. Переход между деревьями и кустарником оказался настолько внезапным, что старик решил, что граница рощи ис­кусственная. Он сделал Джей знак, чтобы та двигалась медленнее и первым шагнул в густую чащу кустов.

Как только ветви кустов сомкнулись у них за спи­ной, идущим пришлось снить скорость передвиже­ния. Причиной тому были непроходимые заросли, в которые переплетались кусты: двигаясь к чимитеро Нуово, старик то и дело натыкался теперь на сплетение веток и вынужден был пускаться в обход, а пару раз кисти рук обжигали шипы можжевельника, однако, несмотря на все эти препятствия, Джей Адаме и Аз Гохар продвигались вперед, и через пару минут над кустами черемухи мелькнул темный купол. Быстро сообразив, что это часть внешнего вала, сооруженного грейдерами, старик повернул голову и кивком показал Джей, что они уже блко от кладбища...

Полминуты спустя они оказались на расстоянии десяти метров от чимитеро Нуово, Остановившись за кустом жимолости, Аз Гохар сделал знак Джей заме­реть и оглядел открывающийся впереди вал... То, что совсем недавно являлось двухметровой оградой, сей­час напоминало вершину подводного риуа   в одних местах высота вала не превышала высоты прежней городи, в других земляные кучи с торчащими ство­лами деревьев вздымались на пятиметровую высоту. Самой решетки не было видно   сдвинутая грейдера­ми земля просыпалась через прутья и накрыла ограду, лишь там, где к внутренней стороне городи прижа­лись надгробия, земля не просыпалась, отчего внешняя сторона вала напоминала обрыв. Еще в даре мест ограда упала, и здесь высота вала была наименьшей.

Быстро осмотрев линию вала, Аз Гохар прислу­шался к кладбищу   оттуда по-прежнему не доноси­лось никаких звуков. Возможно, причиной тому было их отсутствие, а может быть, их сдувал южный ветер? Старик сделал знак женщине двигаться вправо, и та послушно кивнула.

За короткое время Джей Адаме и Аз Гохар прошли между кустами черемухи и земляным валом и оказа­лись в том месте, где городь кладбища была снесена. С обеих сторон от него кучи земли поднимались на четырехметровую высоту, однако над городью ос­тавалась своеобразная выемка, дно которой находи­лось на уровне человеческой головы.

Осмотрев выемку, старик прошептал:

  Джей, я собираюсь подняться на вал и вы­яснить, что происходит на кладбище. Пока я не буду спускаться на кладбище   только поднимусь на вершину и посмотрю, где находятся гулы. Вы меня понимаете?

Джей молча кивнула.

  Ждите меня здесь. Как только я выясню, что происходит за валом, мы решим, что нам делать.

Джей снова кивнула и опустилась на гранитного херувима, лежащего на траве. Сейчас она чувствовала слабость в груди, но гораздо больше ее беспокоило напряжение, появившееся в ногах.

  Если вы услышите что-нибудь подозрительное, дайте мне знать,  добавил старик и, увидев, что Джей его поняла, повернулся к ограде.

Высота находившегося перед ним вала не превыша­ла двух метров, однако этого было достаточно, чтобы скрыть происходящее на чимитеро Нуово. Аз Гохар быстро прикинул, что ширина вала составляет не меньше четырех метров, а значит, для того чтобы увидеть внутреннюю часть кладбища, ему недостаточ­но просто подняться на склон   необходимо забрать­ся на вершину вала и проползти по нему. Потерев правую руку, он поставил ногу на кусок мраморного надгробия, выглядывающего земли, и полез вверх. Несмотря на то, что ему нужно было преодолеть всего лишь два метра, подъем этот занял у него боль­ше половины минуты. Виной тому была почва   сухая и рассыпающаяся, она проваливалась под ногами, об­разуя глубокие дыры,   и только благодаря тому, что в ней было множество твердых предметов, о которые можно было опереться, ему в конце концов удалось подняться наверх. Оказавшись же на куче земли, Аз Гохар на мгновение замер, а потом двинулся к проти­воположному склону.

Уже взобравшись на вал, он разглядел дальнюю сторону кладбища, однако, чтобы увидеть первого гула, ему пришлось проползти полтора метра, тогда лишь перед ним открылась большая часть чимитеро Нуово, а на расстоянии двухсот метров от себя он увидел машину   огромный автобус замер на дальней стороне кладбища, пара гулов быстро выгружала него трупы. Остановившись, Аз Гохар какое-то время наблюдал за передвижением гулов, затем, поняв, что они не смотрят за валом, медленно двинулся дальше.

Чем дольше он полз, тем большая часть кладбища открывалась перед ним. Когда же он оказался возле внутренней стороны вала, то смог разглядеть почти все чимитеро Нуово, и то, что увидел на ней, заставило его ощутить страх   никогда прежде не доводилось видеть ему ничего похожего: начинаясь в трех метрах от вала, по кладбищу тянулся первый ряд трупов, за ним шел второй ряд, третий, четвертый... Ряды мерт­вецов, уложенных лицом вн, протягивались к самым воротам и обрывались перед автобусом. Картину эту он видел час назад с Кальва-Монтанья, но то, что предстало перед ним сейчас, не шло ни в какое сравне­ние с тем, что он наблюдал в телескоп.

Внезапно, глядя на кладбище, Аз Гохар ощутил тоже, что испытал вчера утром на чимитеро ди Джовани,  мозг его, словно стрелка хорошего компаса, отозвался на трупы, отчего голову моментально сжало тисками, а сам он превратился в ныряльщика, оказав­шегося без акваланга на дне океана. Скрипнув зубами, старик машинально поднял ладони, сжимая виски...

Остановившись возле подъезда, комиссар заглушил двигатель и огляделся по сторонам. Переулок, в кото­ром располагался дом Паолы де Тарцини, представлял собой мощеную улочку, по обеим сторонам которой высились дома старинной постройки. В двадцати мет­рах от них переулок оканчивался Т-образным пере­крестком. Видимая часть переулка была абсолютно пуста, за исключением пары автомобилей, замерших у домов, в десяти метрах от перекрестка стояла маши­на с раскрытыми дверцами  водитель ее лежал на земле, два пассажира застыли в салоне.

Быстро осмотрев переулок, комиссар бросил:

  Паола, на каком этаже находится ваша квар­тира?

  На втором.

  В подъезде есть замок? .     Нет.

  Хорошо,   кивнул комиссар и открыл дверцу,   выходим...

Через пару секунд три человека выбрались ма­шины и двинулись к подъезду  двухэтажного  дома, расположенного справа от «ланчи».  В тот момент, когда они оказались возле него, Гольди заметил, как краска отхлынула с лица девушки, увидевшей лежаще­го у перекрестка покойника. «Не исключено, что она знает этих людей»,   подумал комиссар, берясь за ручку  двери.   Когда  она  распахнулась,  он  шагнул в подъезд первым. Паола и Андрей последовали за ним.

Очутившись в подъезде, Гольди на мгновение за­мер, сделав знак идущим за ним остановиться, и при­слушался. Несколько секунд слушал беззвучную тиши­ну, но ничего не услышал. Тогда он бросил взгляд вверх. Четыре ступени вели на площадку первого эта­жа, на которую выходили две двери. Скользнув взгля­дом по высокому (от пола до него было не меньше четырех метров) потолку, Гольди подумал, что дом этот действительно старый   так строили в прошлых веках. Еще мгновение он осматривал стены, а затем поправил висящий на плече «скорпио» и повернул голову к Паоле   та молча указала на лестницу, Голь­ди кивнул и шагнул на ступени...

Четверть минуты спустя он оказался на втором этаже, на котором также находились две двери: од­на  справа, другая слева от лестницы. Остановив­шись на прямоугольной площадке, выложенной мра­морной плиткой, комиссар еще раз прислушался, но ничего не услышал   обеих квартир не раздавалось ни звука. Высота потолков здесь была такой же, что и вну, что подтверждало его догадку о том, что дом этот старый.

Через мгновение на площадку вошли Паола и Анд­рей. Девушка сделала шаг вправо от лестницы, взялась за ручку двери и попыталась ее повернуть, однако дверь не открылась. Заметив, как на лице ее повисло выражение боли, Гольди сказал:

  Паола, дверь заперта на замок. Есть у вас ключ?

Девушка еще пару раз дернула ручку, но это ничего не дало. Тогда она подняла на него взгляд, полный отчаяния:

  Он остался в библиотеке.

  В библиотеке?

  У меня в сумочке.

На этот раз комиссар понял, что имеет в виду Паола, осторожно взял ее за плечо и отодвинул от двери. Девушка стиснула кулачки, а Гольди бросил

Андрею:

  Синьор Белов, сумеете открыть дверь без ключа?

  Нет, это не по моей части, комиссар.

Гольди на секунду нахмурился, а потом повернулся к двери и внимательно ее осмотрел.

Деревянная дверь с ажурным узором и пластиковы­ми вставками по периметру состояла двух полови­нок: ширина ее достигала полутора метров, высота   двух. Изящный звонок располагался справа от двери. Гольди подумал, что мелодия его должна быть такой же красивой, однако он ее сейчас не услышит   в доме нет электричества. Еще пару секунд он раздумывал, как поступить с этой дверью, наконец решил, что, прежде чем ломать ее, можно испробовать простой метод. Возможно, он ничего и не даст, но ведь есть вероятность того, что за ней находится кто-то живой.

Подняв руку, комиссар стукнул в панель   звук удара разорвал тишину дома. Какое-то время он ждал, но ничего не услышал. Тогда он еще раз стукнул по двери, хотя заранее знал, что им никто не откроет.

Через короткое время комиссар пронес:

  Паола, вы все еще хотите открыть эту дверь? Та быстро кивнула.

  Но вы понимаете, что мы можем там обна­ружить?

Паола снова кивнула, не отводя взгляда от Гольди, который смотрел на нее так, словно мысленно хотел отговорить от того, зачем они пришли в этот дом.

  Ну, хорошо,   сказал комиссар, видя, что пере­убедить девушку ему не удастся.   Раз вы хотите, мы это сделаем.

Развернувшись, он еще раз оглядел дверь и сказал:

  Отойдите назад.

Он подождал, пока Паола и Андрей отойдут к лест­нице, и когда они оказались у него за спиной, с силой ударил каблуком в дверь.

Грохот удара раскатился по дому: резная панель двери треснула, пластиковые вставки упали на пол. Не мешкая ни секунды, Гольди ударил еще пару раз. После второго удара на пол посыпались щепки, после третьего в замке что-то лязгнуло. Комиссар шагнул к двери и, взявшись за ручку, потянул ее на себя, разбитые петли жалобно скрипнули, дверь дрогнула и начала открываться...

 

Лежа в шести метрах от трупов, Аз Гохар чувство­вал, что голову его все сильнее сжимают тиски: виски полыхали огнем, в затылке пульсировало, шея превра­тилась в гранит... Подобное чувство он уже испытывал вчера утром на чимитеро ди Джовани, однако сейчас оно было в миллион раз сильней   словно слабый запах гниения вырвался на свободу, когда вскрыли гнойник. Аз Гохар опустил веки и несколько раз глубо­ко вдохнул воздух. Он понимал, что ему нужно со­браться, иначе невидимые щупальца Зла, витающие над кладбищем, подчинят его своей воле. Никогда в жни не испытывал он ничего похожего, но ведь никогда в жни ни с чем подобным он и не сталкивал­ся. Мысленно сложив руки, он начал молиться   сло­ва древнего языка потекли через мозг, словно камни, опускающиеся в деготь,  но по мере того как они проходили через сознание, поток слов ускорялся, а сда­вливающие голову тиски разжимались. Через короткое время он почувствовал, что в голове прояснилось, и рискнул поднять веки: огромный автобус по-преж­нему стоял возле ворот, но, похоже, гулы заканчивали его разгружать. Аз Гохар втянул носом воздух и ощу­тил запах теплой земли, смешанный с горечью тления. Этот запах отличался от сладковатого аромата, витав­шего в зарослях можжевельника, и от горького запаха гнилых желудей   висящий над кладбищем запах нес в себе смерть. Аз Гохар еще раз окинул взглядом ряды мертвецов и принялся отползать.

Четверть минуты спустя он оказался с внешней стороны вала, в двух метрах от Джей. Женщина по-прежнему сидела на гранитной статуе. Увидев спуска­ющегося старика, она напряглась, но не сдвинулась с места. Оказавшись на траве, Аз Гохар выпрямился и принялся отряхивать пыль.

Несколько секунд Джей молча наблюдала за его действиями, наконец не выдержав бросила:

  Ну, что?

  То же, что мы видели со смотровой станции,   ответил старик,   ряды мертвецов лежат лицом вн, начинаются в десяти метрах отсюда.

  Я не о том. Вы видели гулов?

  Да, они с противоположной стороны кладбища, разгружают автобус.

  И что вы намерены делать?

  Пробраться на кладбище. Ведь за этим мы сюда и пришли.   Оторвавшись от куртки, Аз Гохар пере­вел взгляд на женщину.   Но мне не обойтись без вашей помощи, Джей. Возможно, мне придется пере­ворачивать трупы, а с этим один я не справлюсь.

Мгновение она смотрела на него с недоверием, а потом вздохнула:

  Вы хотите, чтобы я пошла с вами на кладбище?

  Да, один я не справлюсь.

Еще секунду Джей глядела на старика так, словно он предлагал ей не перелезть через вал, а прыгнуть в яму со змеями.

  Я видела, с какой скоростью они могут передви­гаться. Те гулы, что разгружают автобус, всего лишь в двухстах метрах от нас. Что, если они?..

Джей не закончила уразы   старик нетерпеливо качнул головой, в третий раз повторив:

  Один я не справлюсь...   Секунду он смотрел ей в глаза, видя в них страх, а затем проговорил:   Вам нечего бояться, Джей, гулы нас не заметят.

  Откуда вы это знаете?

  Просто знаю,   неопределенно двинул плечами старик, но странным образом этот жест лучше любых слов убедил Джей, что на кладбище с ними ничего не случится.

Какое-то время она еще думала над ответом, а по­том решительно поднялась на ноги:

  Ладно, идемте!

  Мы подождем, пока уедет автобус,   остановил ее Аз Гохар,   и гулы начнут раскладывать трупы на кладбище   тогда у нас будет больше шансов про­браться через вал незамеченными.

Он оглядел уигуру Джей и внезапно нахмурился. Заметив это, Джей выдохнула:

  Что?

  Рубашка,   ответил старик.   Слишком яр­кая   гулы ее сразу заметят.

Джей опустила глаза: желто-малиновую рубаху с короткими рукавами ей в прошлом году купил Тревор   рубашка была похожа на одежду карнавальных артистов и состояла разноцветных кусков, сшитых грубыми нитками, впрочем, Джей знала, что в дейст­вительности это последний писк моды и стоит рубаха бешеных денег. Взглянув на старика, она подняла бро­ви, словно говоря, что под рубашкой у нее ничего нет. Аз Гохар молча вытащил куртки свой нож и, пере­ложив его в карман брюк, принялся стягивать куртку.

Через короткое время он протянул ее Джей:

  Надевайте.

Джей взяла куртку и принялась натягивать ее на рубаху,

Когда она застегнулась на кнопки, Аз Гохар осмот­рел ее и остался доволен: в серых джинсах и куртке Джей могла подобраться к автобусу и гулы бы ее не заметили, за себя же он тем более не волновался   армейские брюки и безрукавка на земле незаметны.

  Теперь вы в порядке,  пронес он, поворачи­ваясь на север.   Я лезу на вал, вы   следом за мной. Подождем наверху, когда автобус отправится в город, после этого спустимся вн. Вы все поняли?

  Да,   ответила Джей.

Полминуты спустя Джей Адаме и Аз Гохар лежали уже на вершине вала, чувствуя запах смерти, исходя­щий от нагретой земли. Оказавшись в ложбине, старик опять ощутил .боль в затылке, однако теперь он был. к этому подготовлен и знал, что не позволит овладеть собой ауре Зла.

Повернув голову, но не сводя взгляда с замершего у ворот автобуса, он спросил:

  Джей, вы чувствуете что-нибудь особенное?

  Что?

  Чувствуете что-нибудь особенное?   повторил Аз Гохар.

  Да.   Теперь Джей разобрала слова старика и кивнула:   Если мы пролежим здесь еще с пол­минуты, я не выдержу и чихну.

  Я не в том смысле... Вы чувствуете что-нибудь необычное? Например, как если бы кто-то пытался проникнуть в ваше сознание?

На этот раз Джей задумалась и, прежде чем от­ветить, немного помедлила. Она чувствовала пыль, висящую в воздухе и скрипящую на зубах, в правый бок ей вдавливалась торчащая земли ветка, кроме того, она ощущала легкую тошноту. Однако последнее чувство посещало ее сегодня несколько раз, и вряд ли она могла отнести его к необычному.

 Качнув головой, она бросила:

Нет, ничего необычного.

Аз Гохар кивнул:

  Ползите сюда.

Джей поднялась на локтях и, помогая себе ногами, двинулась к старику.

Вскоре она оказалась возле него, но ничего не увидела   угол надгробия, выглядывающий земли, закрывал ей обзор. Заметив это, Аз Гохар сдвинулся в сторону, Джей подалась к старику и тут же засты­ла   то, что она увидела перед собой, заставило ее ощутить холод в груди, и хотя она знала, что должна будет увидеть, не смогла сдержать испуганного вос­клицания:

  Господи, да их здесь тысячи!

Аз Гохар прижал палец к губам и быстро кивнул   ряды мертвецов, начинаясь от вала, тянулись по всему кладбищу. В пяти метрах от них можно было раз­личить мельчайшие детали лежащих на земле тел, однако чем дальше от городи, тем это становилось труднее, а с расстояния в сорок метров покойники теряли всякое сходство с людьми, напоминая железно­дорожные шпалы...

Внезапно, глядя на уходящую к горонту вереницу покойников, Джей ощутила озноб   она вдруг поду­мала, что среди них могут оказаться ее знакомые, коллеги Тревора по работе или, например, Тиуани, с которой весь вчерашний день они готовили платье. Она собралась что-то сказать, но неожиданно поняла, что не может этого сделать   язык ее словно налился свинцом, а картина кладбища смазалась.

Наблюдавший за автобусом Аз Гохар не обратил внимания на состояние Джей. Какое-то время он следил за передвижением гулов   с расстояния в двести мет­ров, стаскивающие в кучу тела, они казались крохотны­ми муравьями, строящими такой же крохотный мура­вейник,   потом, не поворачивая головы, прошептал:

  Они спешат...

Джей Адаме моргнула, пытаясь бавиться от рези в глазах, и непонимающе выдохнула, а старик повторил:

  Они спешат, видимо, это одна последних машин   на кладбище уже почти не осталось места для трупов.

Джей снова ничего не ответила.

  Приготовьтесь,   сказал Аз Гохар.   Сейчас автобус начнет выезжать с кладбища, тогда мы и спус­тимся вн.

На мгновение он повернул голову и бросил на Джей внимательный взгляд, та облнула губы и мол­ча кивнула...

Десять секунд спустя до них донесся отзвук взревев­шего двигателя. Еще через пару секунд Аз Гохар раз­глядел, как двинувшись с места, автобус принялся разворачиваться перед воротами   за короткое время описал широкую дугу вокруг кучи трупов и на какой-то миг скрыл замерших перед ней гулов.

Аз Гохар понял, что пришло время действовать.

  Вперед, Джей!   скомандовал он и бросился с кучи. Когда его ноги исчезли вну, Джей выставила перед собой руки и прыгнула вн.

Короткий спуск с кучи земли напомнил ей ныряние с водяных горок   она проскользила по склону на животе, увлекая за собой потоки земли и чувствуя, как она набивается в нос, пропахала локтями две глубокие борозды, а через мгновение оказалась у подножия вала. В следующий миг ее настигла земля   облако пыли накрыло Джей с головой, она закрыла лицо руками и замерла.

Через короткое время, почувствовав, что пыль осе­ла, она убрала руки. В двух метрах от нее лежал Аз Гохар   старик замер головой к центру кладбища и смотрел на нее. Когда он увидел, что она открыла глаза, то приложил палец к губам и указал рукой на первый ряд трупов, лежащих в трех метрах от вала. На мгновение Джей ощутила озноб   ей страшно не хоте­лось ползти туда и прикасаться к покойникам. Однако в следующий миг Аз Гохар снова показал на мерт­вецов и нетерпеливо кивнул. На секунду Джей прикры­ла глаза, затем выплюнула осевшую на губах пыль и медленно поползла к старику, не глядя на трупы...

 

Когда дверь открылась, Гольди обернулся назад   лица Андрея и Паолы были повернуты к темной при­хожей, но вот выражение у них было разное: в глазах демонолога отражалась тревога, у девушки в них све­тились боль и надежда.

Через секунду Паола шагнула к двери, и Гольди попытался остановить ее:

  Послушайте, Паола, вы действительно?..

Не слушая комиссара, Паола скользнула в прихо­жую и исчезла в квартире. Мысленно чертыхнувшись, Гольди хотел уже было шагнуть вслед за ней, но в последний момент бросил Андрею:

  Синьор Белов, думаю, вам лучше оставаться снаружи!

Договорив это, он шагнул за порог и оказался в прихожей. Последняя была довольно просторной: слева от входа переходила в небольшой коридор, которого в прихожую падал уличный свет, справа и напротив него виднелись две двери.

Через мгновение он услышал шаги и, решив, что доносятся они -за двери справа, шагнул к ней. Когда дверь открылась, глазам его предстал кабинет: у боль­шого окна стоял письменный стол, на котором громоз­дился компьютер, на стене слева висели полки с книга­ми, на стене справа   семейная уотограуия. На мгно­вение Гольди остановил взгляд на снимке   в центре уотограуии, между мужчиной с черными волосами и женщиной с круглым лицом, он узнал Паолу   правда, на уотограуии она была моложе, чем в жни. Переведя взгляд от снимка, комиссар оглядел комнату и, убедившись в том, что в ней никого нет, вернулся в прихожую, не останавливаясь шагнул к дверному проему, завешанному нитками с бисером, и развел нити в стороны.

Когда сверкающие огоньки разошлись, Гольди увидел комнату с овальным столом. Скользнув по ней взглядом, машинально подумал, что эта гостиная, ко­торую используют под столовую, однако это оказа­лось единственным, о чем он успел подумать,  в этот миг распахнулась дверь в правой части гостиной и нее вышла Паола. Гольди шагнул к ней, намереваясь заговорить, но остановился, увидев лицо девушки,  в глазах ее светилась растерянность.

Мгновение в комнате не раздавалось ни звука, по­том Паола выдохнула:

  Ее нигде нет.

Гольди замер, удивленный услышанным. Внезапно в голове его промелькнуло: неужели за те секунды, что девушка была в квартире одна, она успела осмотреть ее всю? Протянув руку назад, он спросил:

  Тот коридор   вы там были?

  Там кухня,   ответила Паола.   Но там нико­го нет.

Она указала влево от Гольди. Комиссар повернул голову и увидел дверь в углу комнаты   очевидно, она вела в кухню. Молча кивнув, он снова взглянул на Паолу.

Какой-то миг комиссар думал: что означает для них это открытие?.. Согласившись поехать домой к Паоле, он был уверен, что они найдут ее мать погибшей, гораздо меньше было шансов на то, что она окажется живой   однако и это было возможно, ведь Аз Гохар говорил, что кто-то горожан должен был выжить. Но того, что проошло в действительности, он предвидеть не мог: матери Паолы дома не оказа­лось... Наверное, она ушла в город утром, пронеслось в голове комиссара, еще до того, как самолеты опыли­ли Террено, а значит, сейчас она может быть где угодно   все зависит от того, где она находилась, когда на город опустилось облако газа. И отсюда следует вывод, что дальнейшие поиски становятся бес­смысленными   ведь для того, чтобы найти мать Паолы в мертвом Террено, им может потребоваться несколько дней...

  Паола,   осторожно сказал комиссар,   вы хо­рошо осмотрели квартиру? Вы уверены, что вашей матери здесь нет?

  Ее нигде нет.

  Ну, что же... Тогда оставаться здесь больше нет смысла. Если вам что-то нужно, возьмите это, и давай­те отсюда уйдем.

Мгновение Паола оставалась на месте, словно не слыша слов комиссара, потом голова ее качнулась вперед.

Через минуту Гольди и Паола вышли квартиры. Увидев идущую впереди девушку, Андрей шагнул к ней, комиссар, несший в руке сумку Паолы, прогово­рил, опережая вопрос демонолога:

  Мы не нашли ее.

Андрей перевел взгляд на Паолу, девушка шагнула к нему и обвила руками за шею. Глядя на ее лицо сбоку, Гольди отметил, что с него исчезло отчаяние   словно тот уакт, что они не нашли ее матери, убедило Паолу, что она может оказаться живой, и придало новые силы. Возможно, это им на руку, решил комис­сар и сказал:

  У нас остается не более часа   за это время нам надо добраться до , попытаться отыс­кать рукопись и проехать на виа Кеннеди. Полагаю, лишь после этого мы сможем решить, что делать дальше,  возможно, попытаемся еще раз отыскать синьору де Тарцини.

Паола оторвалась от Андрея, бросив на комиссара испуганный взгляд, демонолог тоже посмотрел на него:

  Пожалуй, вы правы, комиссар. Нам нужно до­браться до . Только когда мы разберемся с этой рукописью...

Внезапно за его спиной раздался щелчок, и Андрей
замолчал, не договорив начатой уразы, стоявший же
к нему лицом Гольди увидел, как дверь противоположной квартиры дрогнула и начала открываться.      1

Прежде чем демонолог успел развернуться, комисcap разглядел появившееся в проеме двери лицо пожи­лой женщины и машинально вздернул вверх «скорпио», однако за секунду до этого, закрывая ее своим телом, к незнакомке бросилась Паола.

 

Глава сорок первая

 

Глядя на черные тени, укрывающие переулок, Доми­ник слушал капо. Франческо Борзо говорил голосом уставшего человека, в котором чувствовалось отчая­ние, смешанное с испытанной болью. За короткое вре­мя он рассказал помощнику о событиях сегодняшнего утра, начав с приезда к нему Рокко Траколло, упомя­нул о бойне в монастыре и встрече со стариком и его спутником, поездке в машине комиссара и расстреле карабинеров, гонке по городу и гибели его жителей, смерти Мальды и Нанды, и своих попытках помешать гулам... Слушая капо, Доминик чувствовал ноющие уколы в плече, однако не это занимало его   глядя сквозь ветровое стекло, он ощущал обреченность, ко­торую испытывает человек, сброшенный с небоскреба и знающий, что спасения нет. То потрясение, которое он испытал час назад, открыв дверь палаты и увидев три трупа, словно затмевалось отчаянием, которое он испытывал в данный момент, потому что тогда его мозг быстро выправил ситуацию идеей о нереальности всего происшедшего. Теперь же слова капо снова пово­рачивали все в обратную сторону, однако принять новое объяснение было в миллион раз трудней, потому что это значило, что все виденное им за последний час было правдой.

Слова капо катились непрерывным потоком, влива­
ясь в сознание Доминика, словно неразрезные спагет­
ти, подаваемые в ресторане Валенти, и отпечатывались
горящими письменами.

  Я ехал по виа Бругетто,  рассказывал капо,    когда заметил тебя. Сначала я решил, что это кто-то гулов, но подъехав поближе, узнал тебя и подумал, что здесь что-то не так   сегодня утром мы выяснили,  что тебя подстрелили и ты лежишь в реанимации под присмотром полиции,   поэтому не поверил, что это можешь быть ты... Я ехал за тобой целый квартал не зная, человек передо мной или гул. И лишь когда я увидел, как та тварь возле банка собирается в тебя выстрелить, я понял, что никакой ты не гул...

Доминик в который раз вздрогнул, услышав это короткое слово,   за последние пять минут капо упо­минал его много раз, но каждый раз оно звучало словно выстрел лупары.

  Единственное, чего я не понял, так это как тебе удалось выжить. С полудня гулы три раза опыляли центр Террено, и я решил, что там уже не осталось живых, а ведь больница находится в центре Террено?

Франческо повернул голову и бросил на помощ­ника внимательный взгляд. Мгновение Доминик пы­тался собраться   он понимал, что нужно сосредото­читься и дать капо ответ, ведь тот задал вопрос,  однако сделать это было непросто: мысли метались, словно стая обезумевших летучих мышей. Наконец, разлепив губы, он выдохнул:

  Маска...

  Что?

  Маска,  повторил Доминик. Горло его еще не пришло в норму, голосовые связки напоминали высох­ший перец, и ему приходилось выдавливать каждое слово.   Они надели мне маску...

  Дыхательный аппарат?   протянул капо.  Тогда все понятно.

Нагнувшись, он отогнул ворот халата и осмотрел плечо Доминика.

  Рана сквозная? Доминик кивнул.

  Хорошо.   Брови Франческо двинулись к пере­носице.   Я имею в виду: было бы хуже, если бы пуля осталась внутри... Как ты себя чувствуешь, Дик?

Доминик провел языком по губам:

  Плохо... Правую руку почти не чувствую... Вко­лол себе стимулятор.

  Тебе нужно лекарство и что-нибудь еды   что-нибудь, восстанавливающее.   Капо махнул рукой вдоль домов:   Сейчас заедем в аптеку и найдем что-нибудь. Горькая ухмылка огнула губы Фран­ческо.   Сегодня в этом городе можно брать все что угодно.

Слушая капо, Доминик не мог бавиться от ощу­щения нереальности всего происходящего. Четверть часа назад, когда он шел но пустой улице к банку, он был уверен, что бредит, лежа на больничной кровати, и в этом было спасение   ему не нужно было думать, что делать, если все виденное им происходит в дейст­вительности. Однако теперь эта мысль подтвердилась, и Доминик словно очнулся на краю пропасти с зане­сенной ногой. Внезапно в мозгу его четко обозначи­лась мысль, на которую он не обращал внимания раньше, идя по мертвому городу: все это время, от самой больницы, ноги сами собой несли его к его дому... Доминик повернул голову, и капо умолк, ре­шив вдруг, что видит лицо человека, побывавшего в преисподней, Доминик же тяжело выдохнул:

  Сара...

  Что?   капо не понял, что тот имеет в виду.

  Где она?

Глядя в лицо Доминика, Франческо скорее по его выражению, а не по смыслу вопроса, понял, о чем спрашивает помощник: просто в мозгу его что-то сло­малось, и ослепленный своей болью, он не сразу понял боли чужой. Конечно же, Сара   жена Доминика. На мгновение он опустил веки, чувствуя, как волна горечи поднимается от груди, страшные воспоминания вновь всплыли в сознании, и он увидел свой дом...

Через короткое время Франческо открыл глаза и, не глядя на Доминика, проговорил глухим голосом:

  Ей не сказали, что ты в больнице. Я решил сделать это после того, как ты очнешься. Когда мы уезжали к монастырю, она оставалась у себя дома   я предлагал ей перебраться ко мне, но она отказалась. За час до встречи с Пандорой я приказал Бучи от­править пару парней к тебе в дом, так что все это время они должны были ее охранять.

Договорив предложение, он замолчал. Глядя на капо, Доминик чувствовал, как волна отчаяния захле­стывает его с головой. Известие о смерти Армандо и Рокко Траколло, их жен и Луиджи ле Гранде, жены и дочери капо, конечно же, подействовало на него, но не так, как могли подействовать в другой обстановке. Сильнейшее потрясение он испытал, поняв, что кар­тины гибели, виденные им на пути от больницы, были реальностью, смерти же знакомых людей подействовали на него, как нечто прилагающееся к ним, блекнущее на общем уоне гибели города. Возможно, объяснялось это его теперешним состоянием   еще не прошло действие наркоза, да и наркотик, содержащийся в сти­муляторе, слегка туманил сознание,  но он дейст­вительно не принял этих смертей достаточно четко. Однако последняя мысль вдруг обожгла его мозг, заставив вернуться к реальности.

  Что с Сарой?   прошептал Доминик, чувствуя боль.

Франческо оторвал взгляд от улицы и заглянул в глаза Доминика. Какой-то миг он сидел молча, понимая, что ничего не может сказать, чтобы вселить в помощника надежду, а потом выдавил:

  Дик, я не знаю.

Доминик облнул пересохшие губы. Внезапно мышцы на его лице дрогнули, и Франческо понял, что хочет сказать помощник, прежде чем тот открыл рот. Он провел рукой по лицу и, словно отвечая на невыска­занную просьбу Пальоли, развернулся, протягивая ру­ку к ключу зажигания.

Через мгновение он завел двигатель и, переключив передачу, нажал педаль газа   машина рывком со­рвалась с тротуара и, стремительно набирая скорость, помчалась на юг...

 

Лежа в двух метрах от трупов, Аз Гохар осматри­вал кладбище. С того места, где лежал он, нельзя было увидеть работавших у ворот гулов   четыре часа на­зад расчищавшие кладбище грейдеры превратили его поверхность в череду ложбин и холмов, самый высо­кий которых пришелся на центр чимитеро Нуово. С высоты вала Аз Гохар мог разглядеть каждый уго­лок кладбища, от его подножия оно просматривалось лишь на сто метров к воротам. С одной стороны, это было удобно, так как находившиеся у ворот гулы не могли их увидеть, с другой, они тоже не видели гулов, и если последние решат вдруг обойти кладбище, они не смогут заметить их до последней минуты. Впрочем, Аз Гохар почему-то не думал, что это случится.

В этот миг возле него оказалась Джей. Потерев руку, которой неудачно ударился во время спуска, старик прошептал:

  Джей, сейчас я начну осматривать трупы. Ваша задача   наблюдать за окрестностями. Пока гулы рас­кладывают мертвецов, мы в безопасности, но подстра­ховаться не помешает. Вы меня понимаете?

  Да.

  Если мне понадобится помощь, я вас позову.

Джей быстро кивнула и повернулась к воротам. Аз Гохар же вытащил кармана нож и, выставив его перед собой, двинулся к трупам.

Три секунды спустя он оказался на расстоянии вы­тянутой руки от пары покойников   оба были муж­чинами примерно одного возраста и лежали головами к нему,   остановился и прислушался к телу. Боль в голове, которую он испытал три минуты назад и ко­торую ему удалось притупить, теперь заявила о себе с новой силой, словно он вступил в запретную зону, где являлся непрошеным гостем. Старик провел рукой по вискам и, стараясь не обращать на нее большого внимания, принялся осматривать трупы.

Прямо перед ним лежал человек с темными волоса­ми, одетый в светлую безрукавку и брюки. Мужчина лежал лицом вн: голова его опиралась на щеку, левая рука была протянута к валу, кончики пальцев опирались о землю... Глядя на руку покойника, Аз Гохар чувствовал смутное беспокойство   оно поя­вилось у него сразу же, как только он увидел шею мужчины   неестественно полную, без малейших мор­щин,   и усилилось, когда он остановил взгляд на руке   она не могла принадлежать нормальному чело­веку. Прежде всего, рука была толстой. За долгую жнь Аз Гохар видел многих людей всевозможных рас и комплекций, среди которых были страдающие диабетом, толстяки, тучность которых была заложена в них от природы или явилась результатом чрезмерно­го аппетита, борцы сумо, откармливающие себя на потеху публике,   но здесь было нечто иное, потому что рука эта не была жирной. Аз Гохар не видел ни капельки жира   рука была похожа на откормленного червя и оттого рождала странное отвращение. Кожа ее была сильно натянута, словно кожа тотемного бараба­на, и глядя на нее, старик вдруг решил, что в любой момент, она может лопнуть и вывалить свое содер­жимое, словно мусорный бак. Кроме того, под кожей виднелись красные «червячки», а эта картина ему была знакома отлично   так выглядят лопнувшие капил­ляры, не выдержавшие внутреннего давления. Но ка­кое давление может быть здесь?

Аз Гохар протянул руку и прикоснулся к запястью покойника. Ощущение от касания усилило мысль о червях  на ощупь запястье было упругим,   тело обычного мертвеца таким не бывает. Глядя на пальцы, Аз Гохар видел, что даже они напоминают маленькие сосиски, обтянутые резиной. «Объяснение здесь может быть только одно»,  подумал он вдруг, но оно пока­залось ему настолько невероятным, насколько и прав­доподобным. Впрочем, гадать здесь было бессмыслен­но   выход был только один: проверить догадку на практике.

Аз Гохар опустил лезвие на локоть покойника, мгновение медлил, а затем с силой провел им к запяс­тью. В следующий миг кожа треснула, словно прогнив­шая ветошь, а плоть развалилась подобно вскрыва­ющемуся гнойнику. На старика дохнуло запахом мяса, одновременно раны хлынула кровь, однако поразил его не вид черной крови, а то, что он увидел в раз­резе   вместо кости, между кусками мяса виднелась серая плоть, мелко подрагивающая, словно брюхо ка­льмара. Преодолевая отвращение, Аз Гохар раздвинул края раны ножом и отчетливо разглядел дьявольскую плоть, уже покрывшую кость.

На какой-то миг он застыл   секунды ему хватило, чтобы понять, что лежащий перед ним труп превраща­ется в гула,   но это было настолько невероятно, что он не хотел в это верить. Все, что он когда-то узнал от отца, противоречило тому, что он видел теперь: гулы никогда не рождаются вне земли   это закон,   од­нако сейчас перед ним лежал труп, не закопанный в землю и тем не менее превращающийся в гула. Как же это возможно?

Внезапно, осененный смутной догадкой, Аз Гохар протянул руку, взялся за запястье покойника и потянул его вверх. Как он и думал, рука мертвеца не двинулась с места   словно сну ее что-то держало. Старик придвинулся ближе к покойнику и о всей силы потя­нул руку вверх. Сначала у него не получалось даже сдвинуть ее   рука словно прилипла к земле,   затем с тихим треском, с каким лопаются куколки бабочек, начала подниматься.

Чем выше поднималось запястье покойника, тем сильнее становилось потрескивание. Когда же рука поднялась над землей, Аз Гохар замер, отказываясь верить глазам,   с внутренней стороны ее, от локтя до запястья, свисали тонкие нити, похожие на волосы утопленника. Точно такие же нити, напоминающие серых червей, виднелись в том месте, где раньше ле­жала рука: отвратительно шевелясь, они гибались по сторонам и медленно скрывались в земле...

 

На долю секунды на лестничной площадке воз­никла неразбериха: оттолкнув комиссара, Паола бро­силась к женщине, демонолог застыл, увидев незна­комку, сама она вскрикнула, а комиссар выпустил сумку и попытался остановить Паолу, но не успел. Она оказалась на противоположной стороне лестнич­ной клетки.

Через мгновение девушка крикнула: «Не стреляй­те!»   и повернулась лицом к комиссару.

  Кто это женщина?   выкрикнул Гольди.  Па­ола, отойдите от нее!

  Не стреляйте!   взвгнула та.  Это наша со­седка   синьора Мартоцци!

Секунду Гольди смотрел в лицо женщины   блед­ное и округлое, оно напомнило ему лицо пррака,   потом резко сказал:

  Отойдите от нее!   и когда девушка шагнула к Андрею, приказал:   Синьора, выйдите на площад­ку и покажите мне руки!

Женщина замешкалась на долю секунды, и Гольди почти прокричал:

  Не заставляйте меня повторять! Женщина испуганно шагнула вперед и останови­лась в метре от двери.

  Поднимите руки!

Протянув руки, женщина неуклюже выставила их перед собой ладонями вн. Держа автомат направ­ленным в лица незнакомки, комиссар бросил взгляд на ее руки и попытался вспомнить все, что слышал от Аз Гохара и чем можно было отличить гула от человека. Сейчас он видел руки пожилой женщины, всю жнь проведшей в работе: они были большими, с похожими на оливки суставами, кожа на них была красноватой, на сгибах пальцев   коричневой, возле запястий вид­нелись морщины, ногти были короткими, но аккурат­но подстриженными. На мгновение комиссар испытал облегчение, поняв, что перед ним человек, а через миг оно сменилось досадой от мысли, что он заподозрил в этой женщине гула, впрочем, ничего похожего на стыд в его чувстве не было   в их положении лучше подозревать всех.

Направив дуло к стене, Гольди сказал:

  Опустите руки, синьора. Когда она сделала это, он спросил:

  Вы живете в этой квартире?

Женщина молча кивнула. Заметив, как дрожат ее веки, Гольди подумал, что она сильно напугана   взгляд ее до сих пор был прикован к автомату,   и убрал оружие за спину.

  Простите, синьора, мы не хотели вас напу­гать...   Сделав короткую паузу, он кивнул в сторону Паолы:   Вы знаете эту синьорину?

  Конечно,   ответила женщина, и голос ее про­звучал хрипло.   Паола   дочка Виттории.

  Как вас зовут?

  Анна Мартоцци.

  Синьора Мартоцци, в квартире, кроме вас, еще кто-нибудь есть?

  Мой внук.

  Внук?   Быстро прикинув, Гольди решил, что тот наверняка еще мал   Анне Мартоцци вряд ли может быть больше пятидесяти.   Где он сейчас?

  В кровати   я уложила его туда, он боится...

Глядя на женщину, Гольди снова подумал, что она сильно напугана   в глазах ее плясали пятнышки страха, а губы напоминали края резаной раны, к кото­рой подвели напряжение. Подумав, что нужно смяг­чить тон, он сказал:

  Синьора Мартоцци, я комиссар Гольди мест­ного комиссариата, Паолу вы знаете, а этот человек иностранец,   его рука качнулась к Андрею.   Ус­покойтесь и попытайтесь взять себя в руки. Я хочу задать вам несколько вопросов. Вы сможете ответить на них?

Женщина поспешно кивнула.

  Скажите,   продолжал Гольди без паузы,   вы с самого утра находитесь в доме?

  Да.

  За это время выходили на улицу?

  Нет.

  Окна вашей квартиры закрыты?

  Да, у Бруно аллергия на каштаны...   Заметив, что комиссар не понял ее, женщина пояснила:   Бру­но, мой внук...

На этот раз Гольди понял, о чем идет речь.

  До августа мы всегда держим окна закрыты­ми   пока не отцветают каштаны.

Комиссар снова кивнул. Слова Анны Мартоцци объяснили ему, каким образом ей и ее внуку удалось не погибнуть от газа, и это же подсказало, что, скорее всего, они не единственные, кому удалось выжить в Террено. В тот момент, когда он собирался задать женщине новый вопрос, его опередил демонолог:

  Синьора Мартоцци, вы говорите, что с самого утра находитесь в доме. А вы не знаете, куда ушла синьора де Тарцини?

Бросив взгляд на Андрея, Гольди перевел его на Анну Мартоцци   почему-то он был уверен, что она ответит, что нет,   но услышал другое:

  Она собиралась к подруге.

  К подруге?   повторил Андрей, а Паола замер­ла.   Расскажите об этом подробней.

Женщина поправила пояс халата, и на мгновение в ее глазах появился прежний испуг, когда она взгля­нула на дверь квартиры напротив, потом провела ру­кой по щеке:

  Она зашла ко мне утром в начале десятого, и мы выпили коуе... Мы часто пьем коуе,   пояснила она, переводя взгляд на Паолу, словно ища у нее подтверждения.   Виттория сказала, что собирается пойти в магазин, а потом заглянет к подружке.

Андрей повернул голову к девушке:

  Паола, тебе это что-нибудь говорит?

Та отрицательно качнула головой. Комиссар по­нял, что упоминание невестной подруги мало что прояснило, тем временем демонолог продолжил:

  А она не сказала, к какой подруге собиралась зайти?

  Нет, я поняла только, что это где-то возле реки. Андрей снова перевел взгляд на Паолу, и та про­шептала:

  Может быть, синьора Аскотти или синьора Ренье?..

На долю секунды в разговоре образовалась па­уза   Андрей перевел взгляд на Гольди, и тот быстро понял, о чем думает демонолог: слова Анны Мартоц­ци если и не помогли им установить местонахождение матери Паолы, то значительно все упростилиг во вся­ком случае, им теперь не нужно обшаривать город, если синьора де Тарцини ушла отсюда в начале десято­го и успела купить, что хотела, то к моменту вылета самолетов должна была уже дойти до подруги. Навер­няка Паола знает адреса всех подруг матери, живущих возле реки, а значит, они легко смогут проверить их, когда будет время. И если им повезет, они найдут ее живой   ведь повезло же Анне Мартоцци и ее внуку...

Взглянув на часы, Гольди перевел взгляд на жен­щину:

  Сколько лет вашему внуку, синьора?

  Шесть с половиной.

  Родители Бруно живут с вами?

  Да, но они на работе,   Анна Мартоцци снова поправила пояс халата и добавила, словно это было для нее важно:   Они работают в «Гран Паолино».

Комиссар повернул голову и обменялся взглядом с Андреем   оба хорошо понимали, что, скорее всего, родители Бруно в этот дом уже не вернутся. На мгно­вение в голове его промелькнуло: что делать с Анной Мартоцци и ее внуком? Взять их с собой он не мо­жет   безумие подвергать риску этих людей, когда он не знает, что их ждет самих через час,   но если Анне Мартоцци и ее внуку удалось пережить этот день, то, наверняка, они смогут досидеть здесь до вечера и до­ждаться момента, когда в город придет помощь. В том, что это случится, у Гольди не было ни малей­ших сомнений, поэтому он решил, что и лучший для этих людей вариант   остаться в квартире.

  Синьора Мартоцци, есть у вас запас воды и про­дуктов?   спросил комиссар.

 Да.

  Выслушайте меня внимательно,   продолжал Гольди,   сейчас я вам кое-что скажу, и вам лучше поверить мне на слово... Вам повезло, что вы не от­крыли окон, синьора Мартоцци,   по этой причине вы остались в живых. Сейчас нам нужно идти   в течение часа мы должны сделать кое-что важное,  поэтому взять вас с собой мы не можем. Вы должны остаться в квартире и сидеть в ней   не открывать окон, никуда не выходить и держать дверь закрытой, даже если в нее кто-то будет стучаться. Вы понимаете меня, синьора Мартоцци?

Анна Мартоцци кивнула и внезапно, к удивлению Гольди, сказала:

  Я знаю, что в Террено что-то случилось, синьор комиссар: с полудня у нас не работает телеуон и нет электричества, соседей сну не слышно, а у них пятеро ребятишек   с утра я слышала их голоса, а после полудня все крики исчезли... Если бы не Брунетто, я спустилась бы вн и узнала, почему у Ольги так тихо, но Бруно боИтся, поэтому я не выходила за двери и не знаю, что происходит вну. И еще я боюсь, что он может подойти к окну и увидеть Месиде...

Комиссар недоуменно нахмурился, но объяснение последним словам женщины услышал от Паолы:

  Это те люди в машине, они жили в доме напротив.

Комиссар вспомнил лежащих у перекрестка покой­ников и понял, что Анна Мартоцци видела их окон квартиры, а та продолжала:

  Они ведь мертвы, синьор комиссар? Я знаю это... Валерио и его сыновья... Я заметила их после полу­дня   примерно тогда же, когда стихли крики у Оль­ги,   а потом подходила к окну и смотрела   они нe шевелятся и остаются в одном положении...   Внезап­но ее голос дрогнул:   Я боюсь, что Бруно подойдет к окну и увидит Месиде. Я уложила его в кровать, но спать он не хочет   он никогда не спит в это время.   Из горла Анны Мартоцци вырвался стон:   Скажите, что происходит в Террено, синьор комиссар? Я боюсь за дочь и ее мужа! Что с будет с Брунетто?

На какой-то миг комиссар .замер, подумав вдруг: чего стоило этой женщине решиться открыть дверь, когда она услышала грохот в подъезде и увидела в глазок человека с оружием? Ведь она уже видела мертвых соседей и была сильно напугана. Видимо, единственной причиной, по которой она решилась на это, стало то, что она увидела рядом с ним Паолу   иначе бы она ни за что не открыла им дверь.

Все эти мысли пронеслись в его сознании за секун­ду, и он сказал:

  Синьора Мартоцци, я не могу объяснить вам, что случилось в Террено, потому что и сам это точно не знаю, но могу сказать вам другое: на улицу вам лучше не выходить. В городе погибло много людей. Что стало с родителями Бруно, я тоже не знаю   вы можете только молиться за них,   но могу дать вам совет, как поступить, чтобы выжить самой и спасти внука. После того, как мы уйдем, закройте дверь и си­дите в квартире. Лучше всего вам находиться возле окна и постоянно смотреть в переулок. Если вы вдруг увидите на улице каких-то людей   гражданских или в уорме полиции,   не открывайте окно и не привле­кайте их внимания, если же они зайдут в дом и начнут стучать в двери, не дайте им понять, что вы слыши­те   это может стоить вам жни. После того, как стемнеет, не зажигайте огня   его могут заметить снаружи. Просто сидите в квартире и ждите. Помощь скоро придет   возможно, ночью или утром. Только когда вы увидите людей в уорме   военных или кара­бинеров,   вы можете спокойно выйти на улицу, си­ньора Мартоцци, но не раньше: только военных или карабинеров! Вы меня понимаете?

Говоря это, Гольди видел, как менялось выражение на лице женщины   сквозивший на нем легкий испуг по мере его речи усиливался, словно в пламя костра подкладывали сушняк. Когда он закончил, Анна Мар­тоцци бросила на Паолу испуганный взгляд, и на мгновение Гольди подумал, что сейчас ее глаз хлы­нут слезы, но женщина лишь закусила губу и кивнула:

  Хорошо, синьор комиссар, я сделаю, как вы сказали.

Гольди поправил автомат и добавил:

  Вот что, синьора Мартоцци, наверное, я даже поступлю по-другому: когда все закончится, лично вернусь к вам и скажу, что все позади.

Женщина снова кивнула, комиссар же обернулся к Андрею, словно спрашивая у него, не хочет ли он чего-то добавить. Однако ни девушка, ни демонолог ничего не сказали. Через мгновение, взглянув на часы, Гольди закончил:

  Сейчас нам нужно идти, синьора Мартоцци. Закрывайте двери и делайте, как я сказал.

Немного помедлив, женщина шагнула к двери, ко­миссар же бросил Андрею:

  Синьор Белов, мы уходим!

Демонолог кивнул и, взяв Паолу под руку, принял­ся спускаться по лестнице...

Когда их уигуры скрылись вну, Гольди подхва­тил с пола сумку:

  Все будет хорошо, синьора Мартоцци, не бой­тесь!

Он увидел, как качнулась голова женщины, развер­нулся и шагнул на ступени.

Через короткое время, когда он уже оказался на площадке первого этажа, вверху щелкнул замок, Голь­ди нахмурился и попытался на время не думать об Анне Мартоцци и ее внуке   впереди его ждало глав­ное испытание, и мысленно он уже находился на пьяцца дель Пополо...

 

Глава сорок вторая

 

Мгновение Аз Гохар смотрел на тонкие «нити», свиса­ющие с мертвой руки,   похожие на рождественский «дождь», они слегка шевелились, высовывающиеся земли серые «черви» вивались по сторонам, словно ночные твари, застигнутые рассветом и пытающиеся скрыться во мгле,   затем разжал пальцы, и рука упала на землю. Старик повернул голову и взглянул на шею покойника. Теперь ему было ясно, почему она такая округлая и на ней не видно морщин. Он знал, что если проведет ножом от затылка, мертвая плоть тре­снет, разваливаясь и обнажая серое «мясо»,   дьяволь­ская плоть уже покрыла кости покойника и, раздвигая внешние ткани, продолжает расти. Еще немного   самое большее шесть часов,   и этот мертвец превра­тится в настоящего гула. Аз Гохар взглянул на часы   было уже без двадцати пять,   поднял голову и осмот­рел чимитеро Нуово: ряды покойников, медленно, но неотвратимо превращающихся в адских существ, тяну­лись по всему кладбищу, гулов, работающих у ворот, по-прежнему видно не было. Повернув голову, он бросил:

  Джей, ползите, сюда!

Отвернувшись от ворот, женщина двинулась к Аз Гохару. Через пару секунд она оказалась в полуметре от трупа, и старик выдохнул:

  Мне потребуется ваша помощь, Джей,   его нужно перевернуть.   Он указал на покойника, выста­вившего вперед левую руку.

Увидев разрез на руке мертвеца, Джей побледнела, Аз Гохар же тронул ее за плечо, повторив:

  Нам нужно перевернуть его, Джей.

  Что с ним такое?

Глаза ее были прикованы к запястью покойника, и Аз Гохар пояснил:

  Это сделал я   мне нужно было проверить кое-какую догадку.

Джей недоверчиво взглянула на старика. В глазах ее Аз Гохар увидел испуг.

  Нам нужно перевернуть его, Джей,   в третий раз повторил он.   Это важно.

Мгновение Джей Адаме молчала, ошеломленная перспективой услышанного, потом едва заметно кив­нула и снова взглянула на окровавленную руку.

Тем временем Аз Гохар запустил пальцы в волосы мертвеца и попытался оторвать его голову от земли, однако практически сразу же ощутил, что ее что-то держит. Тогда он вытащил нож, натянул волосы и про­сунул лезвие под лицо. В следующий же миг он почув­ствовал, что оно встретило сопротивление, усилил на­жим и перерезал невидимую преграду.

Через мгновение голова покойника легко подня­лась. Бросив взгляд на лицо мертвеца, старик раз­глядел, что оно было одутловатым, неестественно си­ним   словно у висельника. На щеке, которой покой­ник опирался на землю, налипли комочки глины и листья, левого глаза высовывалось серое нечто, похожее на кусок кабеля толщиной с карандаш, точно такой же «кабель», напоминающий гротескный язык, выглядывал о рта, два серых «червя» вивались в земле...

Аз Гохар разжал пальцы, позволив голове упасть вн.

  Джей, беритесь за левую руку и по моему знаку тяните ее вверх. Я буду переворачивать туловище.

Джей Адаме, заметившая выглядывавшее о рта мертвеца серое щупальце, но не понявшая, что это такое, машинально кивнула, старик же цоложил нож на землю и двинулся мимо покойника...

За короткое время он прополз полтора метра, взял­ся за левый бок мертвеца и, взглянув на Джей Адаме, спросил:

  Джей, вы готовы?

  Да.

  Тогда начинаем.

Они одновременно потянули мертвеца вверх. Уце­пившись в плечо, Джей без труда оторвала его от земли, Аз Гохар ощутил, как мертвое тело качнулось к нему, однако через мгновение оно замерло в припод­нятом положении и, несмотря на все их попытки, дальше не двигалось.

  Опускаем,   прошептал Аз Гохар, поняв, что так у них ничего не получится.

Джей отпустила плечо и, когда труп вернулся в ис­ходное положение, бросила:

  Его что-то держит.

  Я знаю,   кивнул Аз Гохар.   Попробуем по-другому.

Переведя взгляд на север, он отметил, что гулы по-прежнему скрыты возвышенностью, и рискнул при­встать на колени. Увидев это, Джей испуганно вы­дохнула:

  Они нас заметят!

  Не думаю,  старик взялся за одежду покой­ника.  Они заняты своими делами.

По его знаку они снова потянули мертвеца вверх.

На этот раз действовать было удобней. Через мгно­вение после того, как левая часть покойника подня­лась, Джей отпустила плечо и, упершись руками в грудь мертвеца, принялась толкать его к старику. Несколько секунд тело оставалось в приподнятом по­ложении, однако теперь Аз Гохар находился не возле покойника, а сверху него, поэтому тянул сильнее, чем прежде. Еще какое-то время они пытались перевернуть тело, чувствуя, как то, что удерживает его, сопротивля­ется их усилиям, а затем покойник как-то вдруг вздрогнул и легко пошел вверх. В считанные секунды им удалось приподнять его на бок, после чего взгляд Джей упал на живот мертвеца и она замерла, а через мгновение о рта ее вылетел хрип:

  Господи Иисусе!

Она отпустила покойника и подняла ладони ко рту.

Продолжая удерживать мертвеца, Аз Гохар на­гнулся вперед и увидел, что безрукавка, одетая на покойнике, была задрана на животе, с левой стороны торса, под сердце, входил серый жгут толщиной с большой палец, второй конец жгута уходил в землю и своим видом напоминал корень диковинного расте­ния   правда, теперь Аз Гохар знал, какого рода это растение.

Удерживая покойника левой рукой, он поднял нож правой и не раздумывая ударил по «корню» в том месте, где он входил в мертвеца. Лезвие без труда рассекло серый жгут, и покойник качнулся на Аз Гохара. В тот же миг отрубленный конец щупальца метнул­ся к Джей Адаме и жесткой лианой обхватил ее ногу возле колена. Джей метнула взгляд вн, мгновение смотрела на «корень», а потом, открыв рот, пронзи­тельно закричала...

 

Остановившись у тротуара, Франческо осмотрелся по сторонам. Улица, на которой стоял дом Доминика, была довольно широкой   на ней, не заезжая на тро­туары, могли разъехаться два встречных автобуса. Дом помощника находился на правой стороне улицы, не выделяясь в ряду других двухэтажек. Как и повсю­ду, здесь не было никакого движения   лишь сильный ветер свистел в прорезях ставен, раскачивая гирлянду галантерейного магазина,   но в остальном здесь бы­ло то же, что и в других районах Террено   полное беззвучие и бездвижие. Взглянув на хлебный уургон, замерший в двадцати метрах от них, Франческо на­хмурился   в течение последних часов происходило то, что заставляло его раз за разом вспоминать про­исшедшее на виа Мареа,   город постепенно пустел. И на этой улице наблюдалась та же картина: он не видел покойников, причем не только на тротуарах, но и в разбитых машинах. Франческо понимал при­чину последнего: за последние три часа гулы собрали на улицах города несколько тысяч покойников и от­везли их на кладбища   с башни Музея естество­знания он видел, как гулы грузили трупы в машины, отправлявшиеся к чимитеро ди Джовани,   и, навер­ное, здесь они тоже проехали, ведь эта улица до­статочно широка.

Франческо повернул голову вправо   в белом ха­лате, с серым лицом и взлохмаченными волосами, помощник напомнил ему сумасшедшего, сбежавшего больницы. Впечатление это усиливали его глаза. В них сверкал лихорадочный блеск, а сами они были устремлены на окна двухэтажного дома, возле которо­го остановилась машина. На долю секунды вид Доми­ника заставил капо вспомнить свой дом, он стиснул зубы и выдохнул:

  Дик, ты сможешь дойти до двери? Не меняя позы, Доминик отрицательно качнул го­ловой.

  Ладно, тогда ты остаешься в машине.

Немного помедлив, капо открыл дверь седана...

Оказавшись на мостовой, он еще раз огляделся по сторонам. Как и минуту назад, он никого не увидел, но ощутил вдруг себя подопытным насекомым, которое поместили в стеклянную банку, испытав противное чувство, что за ним наблюдают. Он понимал, что скорее всего это не так   если бы их заметили гулы, они бы здесь уже давно появились,  но находиться на просматривающейся в оба конца улице было дейст­вительно неуютно. Достаточно одной этих тварей оказаться неподалеку   и она его сразу заметит   подумав об этом, Франческо шагнул от машины.

Через пару секунд он оказался перед входной две­рью дома. Последняя была отделана деревянной пане­лью, но Франческо знал, что нутри дверь усилена сталью и если она на замке, пытаться открыть ее бесполезно. Взявшись за ручку, он потянул ее на себя, но дверь не открылась. Тогда он повернул голову и осмотрел окна дома. Доминику принадлежала его половина   вместе с первым и вторым этажом. Сейчас окна первого этажа были закрыты, на окнах второго было открыто несколько уорточек. Пробовать раз­бить стекло бесполезно   Франческо знал, что окна бронированы,   а значит, проникнуть в дом, если ­нутри ему не откроют, он не сумеет?

Он снова перевел взгляд на дверь и остановил его на скобе с молотком   по старинке Доминик исполь­зовал скобу вместо звонка,   какой-то миг медлил, не желая нарушать тишину улицы, а потом все-таки про­тянул к молотку руку. Металлический стук прокатился от дома, но движения за дверью не вызвал. Франческо отпустил молоток и повернулся к седану...

Две секунды спустя он остановился возле машины и, заглянув в салон, бросил:

  Дик, входная дверь заперта. Можно попасть в дом без ключа?.. Через окно или чердак? Может быть, от соседей?

Мгновение Доминик сидел молча, пытаясь понять, что означает тот уакт, что капо не сумел попасть в дом через дверь, наконец, выдохнул:

  Гараж... В дом можно попасть через гараж... Повернув голову, Франческо взглянул на квадрат подъемных ворот и качнул головой:

  Дик, в городе нет электричества   ворота не смогут подняться.

  Блокиратор...

  Что?

  Механический блокиратор... Можно поднять во­рота вручную...

На этот раз Франческо понял, что имеет в виду помощник, и быстро кивнул.

  Там циуровой код,   добавил Доминик,   за­мок на воротах...

Через короткое время, оказавшись у гаража, Фран­ческо обнаружил металлическую пластину, вделанную в ворота на уровне человеческой головы. Подняв плас­тину, увидел замок наподобие тех, что используют в сейуах,   колесики с циурами были выставлены на нули,   протянул руку и принялся набирать номер, продиктованный Домиником.

Набрав последнюю циуру, он услышал щелчок. Взявшись за поручень на воротах, потянул его вверх и легко поднял ворота на метровую высоту. Затем, удерживая их правой рукой, скользнул под ворота.

Оказавшись внутри гаража, Франческо огляделся по сторонам. В помещении царил полумрак   свет проникал внутрь через вентиляционные отверстия под потолком и освещал стоящий в центре «уорд-проуб» Пальоли. Машина занимала полгаража, но возле нее еще оставалось достаточно места. Прислушавшись, капо ничего не услышал и двинулся мимо машины.

Через короткое время, поднявшись по четырем сту­пенькам крыльца, ведущего в дом, он оказался у двери, отделанной уосуоресцирующим пластиком, толкнул ее и ступил в коридор. В конце коридора находилась прихожая, которой можно было попасть на верхний этаж, однако Франческо решил для начала исследовать комнаты первого этажа и лишь после этого подняться наверх, но не успел этого сделать. Двинувшись по проходу, в считанные мгновения оказался в прихожей и увидел то, что завершило его едва начавшийся поиск: на полу прихожей, перед уличной дверью, лежали по­койники. Двое них были парнями Пальоли, оставав­шимися здесь охранять жену Доминика, сама Сара лежала тут же   опервшись спиной о комод и глядя невидящими глазами сквозь стену.

Чувствуя, как тяжелеет в висках, Франческо остано­вился, не отрывая взгляда от Сары. Внезапно лицо мертвой женщины дрогнуло, смазавшись в нечто бес­уорменное, а через секунду опять стало четким, но Франческо ощутил липкий ужас   внезапно ему пока­залось, что на полу лежит его Мальда...

 

Оттолкнув мертвеца, старик бросился к Джей. Че­рез мгновение он навалился на нее и закрыл рот ладо­нью. Взглянув в глаза женщины, увидел в них страх. «Молчите, Джей!»   прошипел Аз Гохар и бросил взгляд вн   выглядывающее земли щупальце по-прежнему держалось за ее щиколотку. Взмахом ножа старик рассек щупальце пополам: высовываю­щийся земли «корень» дернулся и принялся отпол­зать, Аз Гохар схватился за кусок щупальца и попы­тался стянуть его с ноги Джей... Он справился с ним без труда   серый жгут был похож на впавшую в спяч­ку змею,   ухватившись за него, старик легко стащил его и зашвырнул на вал...

Следующие секунды показались ему минутами   прижав ладонь ко рту Джей, Аз Гохар глядел в центр кладбища, слыша тяжелое дыхание женщины и чув­ствуя боль в правой руке. До сих пор в ушах его стоял ее крик   он был очень коротким, но находившиеся у ворот гулы могли услышать его. Глядя на восток, он боялся, что в любой момент оттуда появятся адские твари, и знал, что если это проойдет, у них будет мало шансов, чтобы остаться в живых. Однако шло время, а гулы не появлялись. В конце концов, он решил, что крика, они не услышали   наверное, его просто снес ветер.

Повернув голову, Аз Гохар перевел взгляд на Джей   в глазах ее до сих пор плавали круги страха,   и выдохнул:

  Не делайте этого больше!

Он почувствовал, как под его пальцами двинулись губы, и поднял руку, женщина судорожно открыла рот и вздохнула.

  Вы в порядке?   Аз Гохар указал на ее ногу.

Голова Джей качнулась вперед.

Аз Гохар понял, что щупальце не причинило Джей Адаме вреда   движение его было реулексом, кричала же она скорее от страха.

  Ползите к ограде,   прошептал он, отворачива­ясь от женщины.

Та не заставила повторять это дважды   развер­нулась и быстро двинулась к валу. Тем временем Аз Гохар поднял нож и направился к лежащему во вто­ром ряду трупов темноволосому парню...

Двух минут ему хватило на то, чтобы проверить несколько тел в разных рядах и убедиться в том, что все они напоминают чудовищных блнецов: серые щупальца, выглядывающие земли, протягивались к открытой коже покойников и входили в тела, у всех мертвецов были неестественно вздувшиеся конечности, лопнувшие капилляры и «резиновая» кожа... После осмотра уже третьего трупа Аз Гохар понял, почему гулы не закапывают покойников, и решил, что ос­таваться здесь больше нет смысла. Закончив осматри­вать последнего мертвеца   рыжеволосую женщину, под юбку которой втягивалось серое щупальце, похо­жее на чудовищный уаллос,   он развернулся и дви­нулся к валу.

Оказавшись возле Джей Адаме, Аз Гохар объявил, что узнал все, что хотел, и теперь пора уходить. По его знаку женщина полезла наверх. Подтолкнув ее сну, Аз Гохар помог Джей забраться на вал, после чего полез на вал сам. Через короткое время, оказавшись на куче земли, он обернулся и увидел двигающихся дале­ко у ворот гулов, через пустырь к кладбищу ехал очередной грузовик. Пару секунд старик смотрел на уигурки адских существ   сейчас они были заняты раскладыванием трупов и не обращали внимания на кладбище,   затем решительно повернулся и сделал знак Джей двигаться к зарослям.

Три минуты спустя, пройдя через заросли мож­жевельника и дубовую рощу, Джей Адаме и Аз Гохар вышли к машине. Когда они сели, старик вдавил педаль газа   подняв с земли кучу листвы, автомобиль рванулся вперед и помчался на север...

Сидя в «пежо», Доминик слышал удары в груди. Еще он ощущал странное чувство, похожее на отчая­ние обреченного. Взгляд его был прикован к воротам, за которыми скрылся Франческо, и он ждал его появ­ления, в то же время он боялся выхода капо.

Через минуту после того, как опустились ворота, Франческо вышел дома через парадную дверь. По­дойдя к замершей у тротуара машине,. опустился за руль, протянул руку и разжал пальцы. Доминик опус­тил взгляд на ладонь капо и увидел кольцо. Секунду он с недоумением смотрел на него, а затем в его сознании что-то оборвалось   внезапно он узнал в нем кольцо, которое надел когда-то давно на палец жены в церкви маленькой сицилийской деревни.

Двинув рукой, Доминик взял кусочек металла став­шими вмиг неуклюжими пальцами, и это прикоснове­ние словно лишило его сил   он замер и остался сидеть неподвижно, держа кольцо Сары перед собой и глядя на него остановившимся взглядом.

  У них не было шансов,   глухо проговорил капо,   прости...

Он поднял руку и сжал плечо Доминика, тучная уигура помощника качнулась на сиденье, но позы он не сменил.

Какое-то время они так и сидели: Доминик смотрел на кольцо, Франческо следил за дорогой, краем глаза глядя на помощника. Слыша шорох гирлянды, Фра­нческо чувствовал горечь, которая притупилась в нем после того, как он ушел от своей виллы, а сейчас разгоралась с удвоенной силой   и вызывало ее чужое горе. Он знал, что у Доминика и Сары не было детей. Если бы они у них были и находились сейчас вне Террено, это бы дало Доминику силы жить даль­ше, но вышло так, что их не было. По этой причине Доминик переносил всю любовь на жену и хотя внеш­не был жестким, а порой и жестоким, Франческо знал, каким может быть помощник в действитель­ности, и понимал, что значит для него потеря жены. Глядя на тротуар, он представлял, что творится у До­миника в душе, и старался не вспоминать свой собственный дом   пока это воспоминание было чересчур свежо и вызывало лишь боль.

Наконец Доминик шевельнулся, механически дви­нув рукой, опустил кольцо в левый карман и вытащил него прозрачную ампулу. Достав кармана одно­разовый шприц, разорвал упаковку, отбил кончик ам­пулы и принялся набирать ее содержимое в шприц.

Франческо наблюдал за действиями помощника молча... Когда шприц наполнился, Доминик обнажил правую руку и поднес шприц к локтю. Внезапно Фран­ческо заметил, как дрожат пальцы помощника, и скрипнул зубами.

Воткнув иглу в вену, Доминик нажал поршень   за короткое время шприц опустел. Вытащив иглу, Доми­ник сунул шприц в упаковку, пустую ампулу откинул в окно и какое-то время сидел неподвижно. Наконец он повернул голову и спросил:

  Кто они такие? Откуда взялись в этом городе?.. Франческо двинулся на сиденье, а Доминик про­должал:

  Почему эти твари выбрали именно Террено? Что это за создания?

На мгновение он замолчал, и капо ответил:

  Я не знаю, Дик. Тот старик сказал, что они рождаются в земле.

  Их можно достать?

  Что?  Франческо не понял, что имеет в виду Доминик.

  Их можно достать?  повторил тот.  Этих тварей? Можно убить?

На этот раз Франческо понял, что хочет спросить помощник, и быстро нахмурился   он ждал любой реакции Доминика на вестие о смерти жены, но эта стояла в очереди последней. Впрочем, реакция Доми­ника лишь подтвердила то, что ему было вестно о нем,  нескольких минут Пальоли хватило, чтобы в какой-то степени оправиться от удара и прийти в то состояние, когда он уже может действовать.

Развернувшись вполоборота к помощнику, Фран­ческо провел рукой по лицу и, попытавшись собраться, принялся заново рассказывать, что он сделал после того, как ушел от своей виллы,   со всеми подробнос­тями, которые упустил в первый раз.

Через две минуты он замолчал. Мгновение Доминик сидел неподвижно, словно переваривая услышан­ное, затем облнул губы и принялся говорить, ос­танавливаясь после каждого предложения и переводя дух:

  Вчера после нашего разговора я поехал к Армандо, попросил у него пару снайперов и отправился в виколо Гарибальди. Мой помощник засек двоих типов, о которых Пепе упомянул в сообщении,   они засели в этом проулке... Мы наблюдали за их квар­тирой весь вечер... В половине одиннадцатого к ним приехал третий, на джипе... Они погрузили в машину ковер с трупом Пепе, после чего один остался в квар­тире, а двое поехали на чимитеро ди Джовани... Я ос­тавил часть парней в переулке и поехал за джипом... На кладбище эти твари вытащили Пепе и хотели его закопать... Снайперы застрелили водителя, а длинно­волосого ранили... Длинноволосого мы отвезли на заброшенный склад, надели наручники и стали допра­шивать... Я сразу же понял, что это не человек: у него ран не текла кровь, и он не реагировал на раскален­ный утюг... Однако я понял, что он боится огня... Я начал задавать вопросы ему, но он не отвечал на них, а потом сказал, чтобы мы отпустили его, иначе  умрем... Я не поверил ему, но потом это случилось: в меня кто-то выстрелил, и я потерял сознание... Когда же очнулся, все были мертвы, а длинноволосая тварь со склада исчезла.

  Вы допрашивали типа с длинными волосами?   спросил Франческо, когда Доминик замолчал.

  Да, высокий парень с длинными волосами.

Капо нахмурился   слова Доминика вызвали в его памяти картину бойни в монастыре: длинноволосый сторож-«цербер», убивший Армандо, очень уж под­ходил под описание помощника.

  Ты говоришь, вы надели на него наручники... А он не пытался освободиться?

  Нет.

  Странно,  протянул капо,  эти твари легко меняют тела. Если это был гул, ему ничего не стоило вырваться наручников?

  Он не пытался этого делать,  повторил До­миник.

«Может быть, не все они одинаковы,  подумал Франческо,  и как-то отличаются друг от друга?»

  Погибли все, кто находился на складе?

  Кроме меня.

  Как удалось выжить тебе?

  Я потерял сознание и упал на пол   наверное, он решил, что я мертв... Когда же очнулся, увидел парней   все они были застрелены,   а длинноволо­сый со стула исчез... Я вышел во двор, сел в машину и поехал к шоссе... Не доезжая его, снова потерял сознание, а очнулся в больнице...

Какое-то время Франческо обдумывал слова Доми­ника   теперь ему было ясно, что проошло этой ночью на складе,   наконец, сказал:

  Видимо, он использовал одного твоих пар­ней   заставил застрелить остальных.

Доминик бросил на капо непонимающий взгляд, и тот пояснил:

  Эти твари действуют на мозг человека. На пьяцца дель Фуоко их главарь заставил расстрелять друг друга двести карабинеров, я уже говорил это.

Мгновение Доминик всматривался в глаза капо.

  Наверное, это Сандро... Весь разговор на складе он был сам не свой... Франческо кивнул:

  Ладно, с этим понятно. Теперь о другом... Ты хочешь достать этих тварей?

  Да,   Доминик шевельнулся, и капо заметил, как рука его скользнула к карману.

  Это не просто,   Франческо перевел взгляд на улицу.   Ты видел, каким живучим оказался тот гул? Пули останавливают их только на время. Я сунул ему гранату в живот, но сомневаюсь, что даже это прикон­чило его окончательно.

  Ты говоришь, что та тварь в кабине сгорела, а значит, их можно убить.

  Я и не спорю, что гула можно убить,   кивнул капо,   только это не просто... Кроме того, здесь есть одно «но»: можно подстеречь и убить одного гула, но какой в этом смысл? Последние два часа я пытаюсь понять, что делают эти твари   зачем они уничто­жили жителей города,   и вот к чему я пришел. По-моему, самое главное сейчас происходит на клад­бищах. За пару часов гулы собрали трупы на всех главных улицах и перевезли их туда. Старик, о кото­ром я говорил, утверждает, что гулы рождаются трупов людей. Я думаю, эти твари отвезли трупы на кладбища для того, чтобы родить них новых гу­лов... Сейчас в Террено несколько десятков этих су­ществ, но если на кладбищах родятся новые гулы, их станет несколько тысяч, и тогда бороться с ними ста­нет нельзя.

  Тогда их надо остановить прямо сейчас.

  Согласен, но как?   Франческо перевел взгляд на помощника.  Мы не можем убрать тела с клад­бищ, а даже если бы нам и удалось это сделать, гулы снова заполнят их мертвецами. Единственный выход менить ситуацию: очистить город от гулов   тогда появится смысл уничтожать трупы на кладбищах,   но по-моему, сделать это сейчас мы не сможем.

Доминик дернулся. Внезапно Франческо увидел вы­ступившую на его лбу испарину и нахмурился   на улице было довольно прохладно,   кроме того, он заметил, как менился цвет лица Доминика. «Навер­ное, это результаты укола»,   пронеслось у него в го­лове, тем временем Доминик пронес:

  Тогда надо связаться с Миланом   пусть влас­ти бросят сюда армию или карабинеров.

  Гулы не дураки, Дик,   ответил Франческо,   они отключили телеуоны и электричество, заняли все объекты, откуда можно связаться с Миланом. В твоей машине я нашел радиотелеуон и попробовал позво­нить по нему, но он не сработал,   сотовая станция обесточена. Кроме того, я не уверен, что, даже если в Милане узнают о происшедшем, они смогут ме­нить что-то быстро   комиссар сообщил им о бойне в монастыре, но когда сюда приехали окружные кара­бинеры, их уничтожили. И по-моему, похожая история опять повторилась...   Глядя в напрягшееся лицо До­миника, он пояснил:   В начале второго я видел, как гулы провезли на пьяцца дель Фуоко несколько чело­век в разбитых машинах   а это были машины Ми­ланского комиссариата.

Договорив, Франческо умолк. Какое-то время До­миник сидел молча, потом прошептал:

  Но какой-то выход здесь должен быть. Этих тварей нужно уничтожить, и какой-то способ сделать это должен существовать.

Франческо устало потер переносицу:

  Возможно, Дик, но этот способ мне невестен... С полудня ты первый живой человек, которого я встре­тил в Террено. Все наши люди погибли   мы остались вдвоем, и я не знаю, что можно придумать.

  Какой-то способ должен существовать,   пов­торил Доминик. Мгновение его глаза были прикованы к мостовой, а затем он повернул голову к капо, и последний увидел в его глазах странный огонь.   Франческо, ты говоришь, что у этих тварей есть пред­водитель?

  По словам старика, это так. Гольди опознал его по уотограуии   это начальник местной полиции.

  Плацци?   выдохнул Доминик.   Он вожак гу­лов?

  Да.

Секунду Доминик сидел молча, словно не веря в услышанное, наконец спросил:

  А что, если мы убьем Плацци?

Теперь пришел черед удивиться Франческо. Он бро­сил взгляд на Пальоли   вид Доминика менялся все больше: похоже, вещество, которое он вколол себе, содержало наркотик, к тому же, и речь его с каждой секундой становилась все резче.

Ты предлагаешь убить их вожака?

Доминик кивнул:

  Да... Если мы убьем Плацци, гулы останутся без предводителя. Ни одна группа не может действовать слаженно без предводителя, а значит, и гулы не смогут действовать органованно. После того, как мы убьем Плацци, с ними можно будет бороться.

Франческо нахмурился   план Доминика слишком сильно смахивал на бред сумасшедшего, но ничего более путного сам он не видел.

  Сомневаюсь, что нам удастся добраться до Плацци,  я не знаю, где он находится. В последний раз он оставался на площади. Но даже если сейчас он в центре Террено, мы вряд ли до него доберемся   на пьяцца дель Фуоко не меньше дюжины гулов.

  У нас есть гранатомет,   возразил Доминик,   кое-что можно достать неподалеку отсюда. Главное увидеть его, а уничтожить его мы сможем на рас­стоянии.

Какой-то миг капо медлил   предложение Пальо­ли ему явно не нравилось,   потом проговорил:

  Значит, Плацци...   Он помедлил еще.   Для этого нам придется отправиться к площади, но пов­торяю: я сомневаюсь, что нам удастся подобраться к нему?

Доминик неопределенно двинул плечами.

Еще с полминуты Франческо напряженно раздумы­вал: идти к пьяцца дель Фуоко, в самое логово гулов, было опасно, но план Доминика хоть как-то мог ме­нить ситуацию, и это было разумнее, чем отправляться на кладбище и пытаться уничтожать простых гулов   он понимал, что это ничего им не даст. Наконец, потерев подбородок, спросил:

  Ты сможешь держать оружие, Дик? Доминик поднял левую руку и сжал ее в кулак с такой силой, что побелели костяшки.

  Ладно,   протянул капо. Он быстро нагнулся и вытащил -под ног сумку, которую вынес до­ма.   Мы отправимся к комиссариату, но сначала тебе нужно переодеться   я взял кое-что для тебя.

Увидев сумку жены, Доминик на неуловимую долю секунды стал прежним   словно опять увидел коль­цо,   однако уже в следующий миг во взгляде его полыхнули жесткие искры, он поднял руку и принялся решительно освобождаться от халата...

 

Глава сорок третья

 

Стоя перед окошком депо, комиссар смотрел на здание муниципального банка. Пустые окна двухэтажного здания были похожи на подслеповатые глаза стари­ка   отражая мертвую площадь, не содержали в себе прнаков жни. Переведя взгляд на север, комиссар оглядел пустой навес кауе-мороженого, цветочный ма­газин возле нее, решетчатые ставни домов справа от площади... Внезапно он вспомнил Анну Мартоцци, оставшуюся на юге Террено, и подумал: «Возможно, в одном этих домов сидит кто-то живой, но он боится выйти на улицу, боится позвать и ощущает лишь страх...» Он снова скользнул взглядом по площа­ди: выложенная серым булыжником, она была абсо­лютно пуста   ни возле кауе-мороженого, ни перед входом в банк не было видно людей: гулы очистили эту площадь от трупов   так же, как и другие площа­ди города. Вздохнув, комиссар поднял бинокль и направил его через Пьяцца дель Пополо. Через секунду в окулярах возникло ображение ажурной ограды, окружающей библиотеку, Гольди принялся осматри­вать окна верхнего этажа.

Через двадцать секунд он опустил бинокль   окна были мертвы. Однако то, что он в них сейчас никого не увидел, ничего не меняло: три минуты назад он отчетливо разглядел человеческую уигуру в угловом окне верхнего этажа   где, по словам Паолы, находился газетный архив.

Повернув голову, комиссар взглянул на девушку и демонолога, Андрей стоял возле него и смотрел на площадь через бинокль, Паола, сидя на стуле, чертила на листе план Палаццо ди Алья. Комиссар перевел взгляд в дальний угол ангара и еще раз оглядел про­странство депо: огромный гараж, рассчитанный на двенадцать машин, был девственно пуст   все маши­ны пожарной команды находились сейчас возле монас­тыря, а их экипажи наверняка лежали на кладбищах.

Ощутив горечь во рту, Гольди повернулся к Анд­рею. Последний, словно почувствовав на себе взгляд комиссара, опустил свой бинокль.

  По-прежнему ничего?

  Пока нет, комиссар, но он там   ведь мы его видели.

Гольди кивнул.

  Паола, что у вас?

  Еще немного,  ответила та.

Комиссар снова отметил, что голос у нее стал намного спокойнее   словно то, что проошло чет­верть часа назад, внушило ей, что ее мать жива,   и поднял бинокль. Мощная оптика, рассчитанная на километровые расстояния, чудовищно приближала строение, расположенное всего лишь в ста метрах от них, однако это же было плохо   мельчайшие деуек­ты стекла, через которое смотрел комиссар, сейчас проявлялись и делали картинку в окуляре нечеткой и смазанной. Какое-то время он глядел на Палаццо ди Алья, пытаясь увидеть в нем гула, но никого не заме­тил. Тогда он перевел взгляд на Паолу   похоже, у них была еще пара минут до того, как она закончит чертить. Взглянув на часы, комиссар вдруг подумал, что за это время успеет задать Белову пару вопросов, ответы на которые ему еще не вестны и которые он вряд ли задаст в ближайшее время, и сказал, словно возобновляя прерванный разговор, который они с демонологом вели по пути к пьяцца дель Пополо:

  И все-таки возвращаясь к тому, о чем мы гово­рили в машине, синьор Белов,  у меня остается пара вопросов, которые бы я хотел прояснить. Вы мне поможете?

  Давайте,   кивнул демонолог, поднимая би­нокль и направляя его в сторону площади.   Только поспешите, комиссар, у нас мало времени.

Гольди пронес:

  Насколько я понял разговора на станции, Аз Гохар человек верующий?

  Вы поняли правильно, комиссар.

  Но с его слов выходит, что он не исповедует ни христианскую, ни исламскую религию. Это так?

  Верно.

  В таком случае, какую же веру он исповедует? -  Быть может, буддм?

Не опуская бинокль, Андрей протянул:

  Религия рода Аз Гохар намного старше всех современных религий. Как и его предки, Бен исповеду­ет маздем.

  Маздем?

  Похоже, вы никогда не слышали этого назва­ния?

  Честно говоря, нет.

  Ничего удивительного, уже полторы тысячи лет эта религия не имеет широкого распространения. В Азии она сменилась исламом, хотя когда-то была доминирующей религией на Востоке, а ее служители   самыми могущественными людьми континента.

  И Аз Гохар последователь маздема?

  Да.

  Но разве это возможно   быть последователем несуществующей религии?

  Вы не совсем правы, комиссар: в современном мире еще сохраняются группы людей, исповедующих маздем.   Не заметив в окнах ничего движущегося, Андрей опустил бинокль и перевел взгляд на Гольди.   Например, парсы в Индии до сих пор поклоняются верховному божеству Ахурамазде, поэтому маздем нельзя считать абсолютно мертвой религией...

Слушая демонолога, комиссар одновременно при­слушивался и к своему телу. С момента, когда они подъехали к зданию пожарной команды, вошли в него, пересекли пустое депо и остановились у окон, выходя­щих на площадь, его не покидало странное чувство, похожее на испытанное им ночью ощущение «зова», шедшего со стороны Кальва-Монтанья,   только те­перь оно было намного слабее и напоминало писк комара, который ты слышишь, но не можешь понять, откуда идет. Подспудно комиссар понимал, в чем мо­жет заключаться причина этого чувства   здание по­жарной команды расположено в ста метрах от библио­теки, в которой сейчас находится гул, и если слова старика о людях, способных чувствовать гулов, явля­ются правдой, то «писк» объясняется просто. И если он прав, то, когда они окажутся на другой стороне площади, звук станет отчетливее, и его последние со­мнения исчезнут. Впрочем, до этого есть еще время, решил комиссар, переводя взгляд на демонолога.

  Значит, Аз Гохар, как и его предки, исповедует маздем,  заключил он, когда Андрей замолчал.   Но по его словам, его предки борются с гулами уже три тысячи лет. И все это время они являются после­дователями этой религии?

  Зороастрм, или маздем, намного старше христианства и ислама, комиссар,   пожал плечами Андрей,   он зародился во втором тысячелетии до нашей эры.

Глядя на демонолога, Гольди вспомнил вдруг сло­ва старика, вызвавшие у него неприятие на горе   о преходящести всех современных религий,   и поду­мал, что человек, предки которого начали исповедо­вать свою веру задолго до появления Виулеемской звезды, в какой-то степени имеет право говорить по­добные вещи.

  Значит, предки Бен Аз Гохара пронесли веру через тысячи лет,   протянул комиссар. Нахмурив­шись, словно озадаченный чем-то, он какое-то время молчал, перед тем как сказать:   Но, по-моему, сде­лать это было не просто   особенно последнюю тыся­чу лет,   в Азии сейчас господство ислама, а многие мусульмане не жалуют чужие религии?..

  Верно,   кивнул Андрей, снова поднимая би­нокль.

  Тем более, если ты живешь в мусульманской стране. Кстати, ведь Эт-Таиу, о котором говорил Аз Гохар, находится в Аравии?

  В пятидесяти километрах от Мекки.

  От Мекки? Но это священный город ислама!..   Пораженный услышанным, Гольди умолк.   Так как же им удалось это сделать?

Несколько секунд демонолог молчал. В какой-то миг он напрягся   словно увидел что-то на площа­ди,   потом немного расслабился и, передвинув би­нокль, сказал:

  Ответ на ваш вопрос заключен в «Зенд-Авесте», комиссар. Главная идея маздема состоит в конечной победе добра над злом. При этом последователи маз­дема имеют то,  в  чем отказывают человеку все современные религии,   полную свободу выбора. По| «Авесте», человек может на время встать на любую сторону   добра или зла   при условии, что в конечном итоге коллективное добро победит. И эту идею используют люди рода Аз Гохар   они делают то, что никогда не сделает ни один христианин, мусульманин или иудей: создают видимость приверженности  той религии, которая им подходит в данный момент: в католическом храме они католики, в мечети   пра­воверные мусульмане. Они всегда маскируют свои ис­тинные  убеждения,  чтобы не  вступать  в  конуликт с людьми другой веры, потому что их конечная цель   уничтожение гулов. И ради того, чтобы добраться до них, они иногда становятся на сторону зла... Кстати,    на мгновение демонолог отвернулся от площади,   по  этому поводу могу привести вам пример. Впервые о людях рода Аз Гохар я узнал восемь лет назад в Рединге, в архиве центральной . Я раз­бирал там церковные записи и наткнулся на один документ, датированный серединой шестнадцатого ве­ка. Составил его, насколько я помню, управляющий поместьем лорда Честертона. Так вот, в той бумаге рассказывалось о странной истории, связанной с двумя христианами-проповедниками   в конце августа того года, которым бьи! датирован документ, в Честертон пришли два монаха. Они прожили в местном трактире два дня, а вечером третьего раскопали на кладбище могилу старого лорда. Далее в документе приводились странные уакты: на кладбище, куда за монахами пошли местные жители во главе с молодым лордом, было убито несколько человек, сам лорд Честертона едва не погиб, но главное состояло в другом  те монахи вытащили уамильного склепа семьи лордов Балмеров не истлевший труп, а живое создание, как две капли воды похожее на старого лорда, и вот это-то существо заставило людей схватиться за мечи. Они не убили друг друга лишь потому, что монахи успели сжечь существо. На следующее утро, когда жители Честертона вернулись на кладбище, они нашли возле склепа только обугленные останки, а сами монахи Честертона ушли и больше их там ни разу не видели. Но той ночью на кладбище они назвали лорду Честер­тону свои имена. Как вы думаете, комиссар, кто были эти монахи?

  Предки Бен Аз Гохара?   выдохнул Гольди.

  Точно,   кивнул демонолог.   Два человека рода Аз Гохар пришли в Честертон, чтобы найти родившегося на местном кладбище гула, прежде чем тот сумеет выбраться могилы, при этом они вос­пользовались Библией, чтобы расположить к себе местных жителей. И так они поступали всегда: на­правляясь в Европу, брали с собой Библию и распятие, оказываясь в Азии, прибегали к силе Корана. Они выбрали меньшее зло   видимый отказ от истинных убеждений,    чтобы бороться со злом большим   гулами.

Когда Андрей замолчал, Гольди перевел взгляд на Паолу   похоже, она заканчивала дорисовывать план, а значит, у них практически не было времени,   и все-таки оставался вопрос, ответ на который был ему невестен, и он задал его:

  И все-таки, синьор Белов, одну вещь я так и не понял... Жнь Аз Гохара посвящена борьбе с гулами, вы тоже знаете о них предостаточно. В то же время в целом мире о гулах ничего не вестно   например, я до сегодняшнего дня никогда не слышал о них... Так как же так вышло, что в мире ничего не знают о гулах?

Коротко взглянув на него, Андрей проговорил:

  А почему вы решили, комиссар, что в мире о гулах ничего не вестно?.. Возможно, о них не знает «западная цивилация», но ведь это не весь мир   поверьте мне: в Азии о гулах знают достаточно. Поез­жайте в Сирию или Иран, зайдите в любую чайную, и вы услышите множество историй о духах пустынь   их рассказывают уже много веков, и по большей части они связаны с гулами. Видите ли, Бен вам кое-чего не сказал   по невестной причине гулы предпочитают рождаться в сухой земле жарких стран. Пустыни Ара­вии и Северной Аурики подходят для этого как нельзя лучше, и легенды о злобных духах пустынь   всего лишь пересказ редких кочевников, переживших встречу с «пустынными» гулами.

Андрей снова направил бинокль на площадь, за­кончив:

  Так что в мире о гулах знают, комиссар, уж вы мне поверьте...

 

Сильный ветер гибал уличный указатель и рас­качивал кроны деревьев. Сидя в машине, припаркован­ной в двадцати метрах от кольцевого шоссе, Франческо смотрел на зеленую стену, окружающую центр Террено. Замерший рядом Пальоли своей неподвиж­ностью напоминал каменный монумент. Свинцовое небо было настолько нким, что, казалось, в любой момент могло рухнуть на землю. На часах Франческо было уже без пяти пять и секундная стрелка продол­жала свой бег, но теперь время играло против людей.

Теперь оба знали, что предложение Доминика убить Вассах Гула, казавшееся не таким уж бредовым на пустой улице южной окраины, в действительности неосуществимо. Это они поняли, когда, выехав на кольцевую дорогу с виа Мугетто, поравнялись с юж­ной аллеей парковой зоны и на расстоянии двухсот метров от себя увидели кусок площади перед комис­сариатом. В течение минуты они наблюдали за площа­дью и заметили, как несколько гулов проследовали друг за другом с интервалом в двадцать секунд   было похоже, что эти создания, словно часовые, об­ходят площадь по кругу. Для Доминика это открытие явилось неожиданностью, однако Франческо нечто по­добное ждал. Понаблюдав за гулами еще с полмину­ты, он решил, что  оставаться здесь дальше опасно, и двинулся по кольцевой дороге на запад, через сорок метров свернул на узкую улочку, параллельную виа ди Сета, и остановился за разбитым уургоном. Через минуту по кольцевой дороге проехал полицейский автомобиль. Франческо и Доминик сразу же поняли, что в нем сидит гул, а первый решил, что направляется тот к чимитеро ди Джовани. Мысль эта появилась у него в первый же миг, а когда машина свернула на идущую к кладбищу улицу, она превратилась в уверенность... Последовавшие за этим минуты оба молча смотрели на стену деревьев   ни один не знал, что делать те­перь,   однако продолжали сидеть, словно в самом ожидании было какое-то действие...

Когда стрелки часов показывали без четырех пять, Франческо сказал:

  Нам нужно принимать какое-то решение, Дик. Сидеть здесь без действий бессмысленно. До Вассаха мы добраться не сможем   гулы сторожат пло­щадь,   ловить же их поодиночке тоже нет смысла. Мне кажется, надо все-таки найти телеуон!

Переведя взгляд на капо, Доминик выдохнул:

  Но ведь телеуоны сейчас не работают?

  Я имею в виду аппарат, работающий через спут­ник. Он обязательно должен быть где-то в городе. Мы должны найти такой телеуон и связаться с Мила­ном   сами мы ничего сделать не сможем.

Выслушав капо, Доминик какое-то время сидел неподвижно. Глядя на него сбоку, Франческо понимал, что творится в душе Доминика,   словно сама идея переложить на других право уничтожать гулов каза­лась помощнику кощунственной. Сейчас на нем уже не было больничного халата, но и в просторной рубахе он выглядел не лучше, чем четверть часа назад.

Доминик провел пальцами по лицу, словно проща­ясь с мыслью отомстить тем, кто был виновен в смер­ти жены, и уже собрался ответить, когда, увидев что-то на кольцевой дороге, застыл.

Повернув голову, Франческо перевел взгляд туда же, куда смотрел Доминик, и заметил спортивный автомобиль  голубой родстер катил по дороге: за рулем его сидел светловолосый водитель, рядом при­мостилось существо в уорме карабинера. Словно под­ражая помощнику, он замер, превращаясь в гранит   лицо его мгновенно стало похожим на маску, живыми остались только глаза,   стараясь не шевелиться, капо следил за машиной, быстро перемещавшейся на уоне деревьев: в считанные секунды родстер доехал до улоч­ки, на которой замерли люди, не останавливаясь проследовал дальше и через короткое время свернул на улицу, идущую к Кальва-Монтанья.

Пару секунд после того, как дорога вновь опустела, в машине висела полная тишина. Нарушил ее Доми­ник:

  Я знаю этого типа!

Франческо бросил на помощника непонимающий взгляд   перед глазами его все еще стоял голубой родстер,   а тот продолжал:

  Я видел этого типа вчера   какой-то америка­нец сбил его на машине. После такого удара он должен был умереть, но вместо этого умудрился подняться и принялся угрожать янки, а позже смылся, когда приехал патруль...

Доминик повернул голову, и в его глазах Фран­ческо увидел уверенность.

  Я уверен, что это был он. Вчера утром мне показалось знакомым его лицо. До обеда я пытался вспомнить, где его видел, и в конце концов вспом­нил   это тот тип, подружка которого два года назад застрелила Бьянки Гарроту, и которых парни Армандо расстреляли автоматов и закопали на Кальва-Монтанья. Вчера вечером мы раскопали могилу, но не нашли в ней костей. Теперь я уверен, что оба они стали гулами...

Слушая Доминика, Франческо вспомнил вдруг то, что на какое-то время забыл   словно ненужную вещь, которую до поры бросают в чулан   в сознании его всплыла сцена в машине: это проошло после того, как комиссар свернул с кольцевого шоссе на корсо Чентрале и подобрал девушку, бежавшую по проспекту,   она говорила что-то о светловолосом созданье, убившем в библиотеке людей, черноволосая американка и Гольди тоже упоминали о нем. Тогда он не придал их словам большого значения, но сейчас они обретали зловещий оттенок, усиленные рассказом Паль оли.

  По-моему, я тоже кое-что знаю о нем,   выда­вил капо, когда Доминик замолчал.   В полдень о нем говорил комиссар. По словам Гольди, это он убивал тех бродяг, которых находили задушенными, а сегодня ночью прикончил мужа американки...

По мере того как говорил капо, лицо помощника становилось бордовым. Когда Франческо закончил, Доминик выдохнул:

  Похоже, этот тип один главных персонажей спектакля?

Франческо кивнул:

  Похоже на то...   Он помолчал и добавил:   И кажется, я знаю, куда он едет сейчас.

Заметив напряжение в глазах Доминика, пояснил:

  Сегодня утром светловолосый гул задушил в библиотеке двоих человек   по словам той девчон­ки, которую подобрал комиссар, без всяких причин,   но думаю, это не соответствует действительности: эти твари ничего не делают без причин.   Он указал на табличку с названием улицы, на которую свернул род­стер:   Если не ошибаюсь, эта улица ведет к пьяцца дель Пополо?

Переведя взгляд на металлический указатель, До­миник прочитал буквы   «Виа ди Сета»   и бросил:

  Думаешь, мы можем его достать?

  Сто к одному, он едет к библиотеке,   уголки рта Франческо огнула гримаса.

Мгновение Доминик сидел молча, затем согласно кивнул, Франческо же протянул руку, поворачивая ключ зажигания...

Через двадцать секунд, вывернув от уургона, «пежо» проехал по улочке, свернул на кольцевую дорогу и оказался на виа ди Сета. Капо притормозил и, когда машина ткнулась колесом в бордюр тротуара, бросил взгляд вдоль домов   голубой родстер виднелся дале­ко впереди.

  Сто к одному, он едет к библиотеке!   повто­рил он, переводя взгляд на помощника.

  Согласен,   Доминик погладил лежащее на ко­ленях ружье.

Через пару секунд голубой родстер превратился в синюю точку, Франческо снова нажал педаль газа, и машина медленно двинулась по виа ди Сета...

 

Осмотрев площадь, Андрей опустил бинокль.

  Между прочим, есть одна вещь, комиссар, о ко­торой Бен вам не сказал на горе   полагаю, у него были на это причины,   наверное, он не хотел вас пугать. Однако не думаю, что после всего происшед­шего это вас напугает... Так вот, то, что поразило меня при исследовании гулов больше всего,  теория исчез­нувшего материка. Я узнал о ней четыре года назад.

Теория эта, конечно же, не может претендовать на конечную истину, но таковую мы вряд ли когда-то узнаем...

Слушая слова демонолога, дробящимися осколка­ми разлетающиеся по депо, комиссар взглянул на ча­сы   было уже без трех минут пять   оставалось совсем немного до встречи с Бен Аз Гохаром, а они даже не приступили к поиску рукописи.

  Так вот, это теория об исчезнувшем материке,   говорил демонолог.  Думаю, вы слышали о затопле­нии Атлантиды? О том, почему она утонула, ходит множество версий: от простого землетрясения и паде­ния астероида до гнева богов, наславших потоп на человеческий род. Полагаю, вы знаете, что последняя версия отражена в Библии   Бог наслал потоп на людей, сохранив жни Ною и его сыновьям. В других религиях потоп также упоминается и обыгрывается по-своему, но суть его везде остается одна   гнев богов на провинившихся людей. Та, теория, о которой гово­рю я, также объясняет гибель материка действием бога, однако суть ее совершенно в другом. Дело в том, что в маздеме верховный бог любит людей, и невоз­можно, чтобы он убивал их, даже если они провини­лись. Причина потопа объясняется этой теорией по-иному: он уничтожил материк, чтобы спасти людей...

Комиссар, смотревший на площадь и прислушивав­шийся к словам демонолога лишь краем уха, перевел на него взгляд, удивленный явным противоречием его слов, а тот продолжал:

  Так вот теория эта гласит, что Ахриману однаж­ды удалось одержать верх над народом Ормазда, и суть ее состоит в следующем. На материке, который мы называем Атлантидой, некогда существовала чело­веческая цивилация. Гулы существовали уже тогда и, как и сейчас, пытались захватить землю. Были в Ат­лантиде и свои воины, охранявшие людей от этих существ. Сражение с гулами они вели много веков, однако однажды проиграли одно: проошло то, что происходит в Террено сейчас,   в одном селений гулы победили воинов света и увеличили свое число в тысячи раз. После этого они рассеялись по материку и растворились среди людей. Воины Ормазда искали их долгие годы, очень многих нашли, но все равно гулов оставалось еще несколько тысяч. И вот однажды Ахриман бросил их на решающий бой: во всех городах Атлантиды Вассахи, в которых превратились уцелев­шие гулы, повели новых гулов на сражение с людьми, и исход этой битвы был уже предрешен: воинов света было в сотни раз меньше и они просто не смогли помешать гулам   в нескольких городах они уничто­жили детей Ахримана, но в тысячах других проошло то, что не могло не проойти: практически все жители Атлантиды было убиты и превратились в адских су­ществ, осталось не больше тысячной части прежнего населения, но у этих людей не было уже шансов спас­тись. И вот тогда Ормазд решил сделать единственное, чем можно было сохранить свой народ: он позволил оставшимся в живых людям сесть в лодки и за одну ночь опустил материк на дно океана. Атлантида погру­зилась в пучину, гулы, попав в море, погибли в считан­ные часы, а остатки людей, переплыв океан, выбрались на новые земли и дали начало новым цивилациям.

Глядя в глаза комиссара, в которых читалось явное недоверие, Андрей продолжал:

  Повторяю, что это всего лишь теория, комис­сар, и ее невозможно проверить. Однако зная ее и то, что происходит в Террено, вы можете попять, что имел в виду Бен, говоря, что гулам нельзя дать шанса довести начатое в Террено до конца. Если сегодня им удастся увеличить свое число в тысячи раз, через пару веков, когда родившиеся в Террено гулы станут Вассахами, в мире повторится то, что проошло когда-то на погибшем материке, только на этот раз гулы захва­тят весь мир целиком и бежать спасшимся людям будет попросту некуда.

Когда Андрей замолчал, Гольди какое-то время задумчиво смотрел на него. Рассказ демонолога был прежде всего неожиданным, однако содержал в себе и нечто другое. Какой-то миг он пытался понять, что вызвало у него беспокойство, а потом вдруг подумал, что тревожит его достоверность   история о погиб­шем материке, захваченном гулами, на уоне того что проошло в этом городе, была невероятно похожа на правду. И еще он подумал: а не специально ли старик умолчал о ней на горе, а демонолог рассказал ее здесь, чтобы создать больший эууект,   ведь именно сейчас, когда они спустились в Террено и увидели лежащие на улицах трупы, история эта подействовала на него так,  как не подействовала бы на смотровой станции?.. Не­вольно нахмурившись, комиссар бросил взгляд сквозь стекло   свинцовое небо, похожее на опрокинувшийся океан, было нким и почти касалось метровых статуй на крыше , создавая иллюзию огромного склепа, в который превратился Террено.

В тот момент, когда он собирался спросить демонолога, где он услышал эту теорию, Паола бросила:

  У меня все!

На мгновение комиссар замер, словно решая, что сделать теперь   продолжить разговор с демонологом или отложить его на потом? Впрочем, он уже понимал, что в действительности здесь никакого выбо­ра нет   время разговоров ушло.

Повернувшись, он пошел к девушке и через пару секунд остановился возле нее. Паола протянула листок комиссару, тот бросил взгляд на бумагу и увидел схематичное ображение здания, расчерченное на прямоугольники комнат, коридоров, окон... Все это было обведено одним огромным квадратом, вдоль которого тянулись стрелки в сопровождении мелких циур и букв. Какое-то время он молча учал план, а потом спросил:

  Синьор Белов, не хотите взглянуть?

  Нет, пускай Паола опишет библиотеку   ду­маю, мне не стоит прекращать наблюдение.

  Согласен...   Комиссар вернул листок девуш­ке:   Паола, обрисуйте нам устройство . Скажите, где, по-вашему, может находиться рукопись в данный момент, как вы предлагаете попасть внутрь здания, и можно ли это сделать, не встретившись с гулами?

Комиссар замолчал, и Паола какое-то время смот­рела на лист, наконец принялась говорить:

  Читальный зал находится слева от входа   вестибюля в него можно пройти по главному коридо­ру. Напротив вестибюля расположен выход в книго­хранилище. Сегодня утром я просила Лучию отнести книги туда, и если рукопись еще в библиотеке, то она там... В хранилище можно попасть также читаль­ного зала   там есть проход. Само хранилище состо­ит трех комнат, но они соединены друг с другом дверьми...

  В какой, по-вашему, комнате находится руко­пись?   перебил ее Гольди.

  В средней... Там находится «исторический» стел­лаж   я просила Лучию отнести книги туда.

  Дверь в вестибюле открывается в среднюю ком­нату?

  Да.

  Продолжайте.

  Из вестибюля вправо по коридору можно прой­ти в картотеку, служебную комнату и лестницу на верхний этаж. На втором этаже находится газетное хранилище и зал архивных материалов.

  Они представляют для нас интерес?

  Нет.

  Хорошо, тогда на них мы останавливаться не будем. Каким образом вы предлагаете попасть внутрь здания?

Паола потерла висок.

  В библиотеке два входа: главный и запасной. Главный ведет в вестибюль, запасной находится с про­тивоположной стороны здания, но он закрыт на замок и без ключа его не открыть. Через главный вход идти слишком опасно   в вестибюль выходит три двери,   кроме того, крыльцо главного входа просматривается большинства комнат. Однако в библиотеку можно пробраться через окно.

  Через окно?   Гольди нахмурился, вспомнив виденную в бинокль картину: окна первого этажа были закрыты решетками.   Но ведь они заперты?

  Да, в библиотеке много ценных даний, ночью ее охраняет один сторож, поэтому для надежности окна забрали решетками. Но днем мы открываем нес­колько окон   чтобы проветрить этаж.

Гольди кивнул, поняв, что имеет в виду Паола, тем временем она продолжала:

  На противоположной стороне здания правая уг­ловая комната   служебная: там мы переодеваемся и отдыхаем. Обычно мы в ней открываем окно, чтобы не было душно.

  Это окно открыто сейчас?

  Да.   Палец девушки опустился на лист.   Че­рез него можно попасть в эту комнату, а нее   в коридор, ведущий к хранилищу.

  Сколько от комнаты до хранилища?

  Около двадцати метров.

  Понятно. А что находится здесь?   Гольди ука­зал на примыкающий к комнате прямоугольник.

  Туалет.

  А почему в нем не указаны окна?

  В туалете нет окон   только вентиляционная шахта.

  Вот как?   нахмурился комиссар. Мгновение он стоял неподвижно, а потом проговорил:   Хорошо... Значит, если мы окажемся в служебной комнате, то сможем пройти по коридору в хранилище. Паола, вы говорите, что дверь в вестибюле открывается в его среднюю часть. Из читального зала можно попасть в первую комнату. И остается последняя   в ней есть отдельная дверь?

  Нет, эта комната олирована   в нее можно пройти только средней.

Кивнув, Гольди какой-то миг медлил, перед тем как сказать:

  Если гул находится в библиотеке, то отсюда следует вывод, что рукописи он до сих пор не нашел. В то же время, ваших слов, Паола, следует, что имеется лишь одно место, где она может находить­ся,   средняя комната книгохранилища. И здесь воз­никает вопрос: как могло получиться, что гул не нашел этой рукописи? Ведь наверняка он первым делом об­шарил хранилище?

Над ответом Паола думала не дольше секунды:

  Там есть небольшая тумбочка возле двери   с зеркальными дверцами,  иногда мы кладем книги в нее, чтобы потом разобрать. Лучия могла положить рукопись в тумбочку. Если же не знать, как она устро­ена, на нее можно не обратить внимания.

Выслушав девушку, Гольди нахмурился   объясне­ние ее было слишком простым, но именно поэтому могло оказаться и верным.

  Хорошо,  повторил он.   Мы проникнем в библиотеку через окно, пройдем коридор и окажемся в средней комнате хранилища. Если рукопись там, где вы говорите, Паола, мы возьмем ее и уйдем тем же путем... Синьор Белов, как вам подобный план?

Андрей молча кивнул, не отрываясь от площади.

  Единственная опасность состоит,в том, что мы можем наткнуться на гула,   продолжал комиссар.   Но думаю, с ним мы как-нибудь справимся. Теперь о другом   как нам подобраться к окну.   Он указал на квадрат, обводящий на рисунке строение.   На­сколько я понимаю это городь вокруг здания?

  Верно.

  И она сплошная?

  Да, пройти можно только через ворота цент­рального входа.

Какой-то миг Гольди думал: идти через ворота было опасно   в окна уасада находящийся в здании гул мог их заметить, гораздо безопаснее было подойти к библиотеке с торца   там, где и находится служеб­ная комната.

  Какова высота городи, Паола? Метра два?

  Два с половиной.

  Значит, придется лезть через городь.

Держа в руке лист, комиссар еще какой-то миг всматривался в прямоугольники комнат, в которых они должны были оказаться через короткое время, и словно пытался увидеть, что их ждет впереди. Те­перь, когда они полностью уяснили картину, пришло время действовать. Взглянув на часы   было уже на­чало шестого,   он сказал:

  Ну, что же, оттягивать время нет смысла   нам все равно придется идти туда,   поэтому предлагаю следующий план... Сейчас мы выходим отсюда через восточный проход, огибаем депо, проходим через вну­тренние дворы справа от площади, пересекаем виа ди Сета и оказываемся в переулке возле . Пос­ле этого нам останется только перебраться через ог­раду и подняться в окно   надеюсь, гула не окажется с той стороны,   ну, а там уже будем действовать по обстановке.

Гольди перевел взгляд на Паолу, которая молча кивнула и встала со стула, и обернулся к Андрею. Мгновение он смотрел на него, ожидая ответа, однако внезапно для него демонолог напрягся:

  Комиссар, идите сюда! Быстрее!..

Обеспокоенный его поведением, Гольди сделал шаг к демонологу, бросил взгляд сквозь стекло и заметил движение   вдоль уасада катилась маши­на. Комиссар рывком поднял бинокль, наводя его на библиотеку, Андрей же сделал знак Паоле.

Гольди потребовалась секунда, чтобы поймать в окуляры машину   голубой родстер ехал по пло­щади, за рулем его сидел светловолосый парень, рядом замер мужчина неопределенного возраста. Через мгно­вение после того, как комиссар разглядел сидящих  в машине, родстер остановился напротив ворот. Что-то шевельнулось в сознании комиссара, когда он от­метил шевелюру водителя, а в этот миг Андрей про­тянул Паоле свой бинокль, и та подняла его, наводя на машину.

Остановившись у ворот, незнакомцы выбрались на дорогу, светловолосый обогнул родстер и двинулся по дорожке к библиотеке. Отметив его уверенный шаг, Гольди подумал, что вряд ли так может ходить сейчас человек, и хотел уже сказать это вслух, но внезапно услышал:

  Это он!

Комиссар метнул взгляд на девушку и заметил, каким пепельно-серым стало ее лицо.

  Это он!   повторила Паола дрогнувшим го­лосом.   Тот самый гул, что задушил Лучию и си­ньора Картези!

Гольди вновь взглянул в окно, но увидел только машину   приехавшие на ней успели скрыться в биб­лиотеке. Тогда он спросил, не опуская бинокль:

  Паола, вы уверены, что это тот самый светлово­лосый, о котором вы говорили?

  Да, это он!

На какой-то миг растерявшись, Гольди сказал:

  Но если его не было в здании все это время, то кто находится в библиотеке? Кого мы видели на вто­ром этаже?

Андрей протянул руку и, взяв бинокль у Паолы, бросил:

  Вспомните слова Бена, комиссар: сейчас в этом городе не меньше полуста гулов.

Гольди перевел взгляд на демонолога. Мгновение он смотрел на него, а затем едва заметно кивнул и опять посмотрел на площадь.

Какое-то время мужчины смотрели на площадь. Глядя в бинокль, Гольди думал, что же им делать теперь, когда в здании находится по меньшей мере три гула, однако никакого решения принять не успел. Че­рез минуту после того, как приехавшие на родстере скрылись в библиотеке, дверь центрального входа сно­ва открылась и на крыльцо вышел светловолосый. Оглядывавший верхний этаж комиссар заметил движе­ние, навел бинокль на дверь и увидел лицо   мощная оптика приблила гула настолько, что он различил его взгляд. Выйдя на крыльцо, светловолосый на мгно­вение замер, и неожиданно комиссар понял, что в гла­зах твари светится ярость   словно что-то вызывало у нее огромное бешенство. Внезапно губы светловоло­сого дернулись, обнажая звериный оскал, гул спустил­ся с крыльца и быстрым шагом двинулся к родстеру. В считанные секунды он дошел до машины и уселся за руль, взревел мощный двигатель, машина рывком со­рвалась с места и помчалась на юг. Прежде чем комис­сар успел досчитать до пяти, родстер нырнул за угол банка и пьяцца дель Пополо вновь опустела... Повернув голову, демонолог спросил:

  Что вы думаете обо всем увиденном, комиссар? Не меняя позы, Гольди вздохнул:

  По-моему, ответ здесь может быть один: гулы до сих пор не нашли рукопись, но, видимо, она им очень нужна   Вассах Гул спешит, и светловолосый привез в библиотеку еще одного гула, чтобы найти ее.

  Похоже, мы с вами думаем одинаково,   кив­нул демонолог.   Я тоже считаю, что рукопись до сих пор в библиотеке   иначе бы гулы оттуда ушли.

  Да.   Комиссар отвернулся от площади.   Од­нако теперь возникает вопрос: что делать нам? В биб­лиотеке сейчас минимум пара гулов. Нас трое, но учитывая возможности этих существ...

Он не договорил, взглянув на рюкзак, Андрей же сказал:

  То, что в библиотеке два гула, ничего не ме­няет.   Заметив сомнение в глазах Гольди, демонолог добавил:   У нас есть одно важное преимущество перед гулами, комиссар: в отличие от них, мы думаем сами. Гулы действуют по приказу Вассаха, без него же они не могут просчитать простейшую комбинацию, а если им все-таки приходится действовать, приме­няют грубую силу. Если они нас заметят, они не станут устраивать ловушку, а сразу же нападут. Нам нужно просто быть наготове и не дать себя застигнуть врасплох.

Андрей замолчал, и Гольди какой-то миг молча смотрел на него, словно колеблясь,   слова демонолога были похожи на правду, и все-таки ему не хотелось идти в библиотеку, зная что теперь там несколько гулов.

Еще мгновение он оттягивал небежный ответ, а потом бросил:

  Ладно. Мы пришли сюда, чтобы достать эту рукопись, давайте сделаем это!

Подняв рюкзак, он забросил его на плечо и дви­нулся к выходу. Паола, скомкав лист с нарисованным планом, сунула его в карман блузки и шагнула за Гольди.

Когда они уже оказались возле ворот, Андрей бро­сил взгляд на библиотеку, но никого перед ней не увидел. Тогда и он развернулся и отправился к откры­тым воротам...

 

Глава сорок четвертая

 

Когда до площади оставалось два квартала, Фран­ческо выключил зажигание   двигатель «пежо» мгно­венно умолк, остался слышен лишь шорох покрышек. Скорость движения стала спадать, однако была еще достаточной, для того чтобы доехать до пьяцца дель Пополо... Когда до нее оставалось сто метров, Франческо нажал педаль тормоза   через три секунды ав­томобиль замер на правой стороне улицы, за припар­кованным кабриолетом.

Какое-то время два человека смотрели на голубой родстер, застывший в восьмидесяти метрах от них перед воротами ,   в машине никого не было, точно такая же картина наблюдалась возле него. Наконец, повернув голову, Франческо спросил:

  Дик, ты когда-нибудь бывал в местной библио­теке?

Глядя на родстер, Доминик качнул головой.

  Это плохо   идти в здание, не зная, как оно устроено, не совсем...

Капо не договорил начатой уразы   в этот миг ворот ограды вышел гул. Заметивший его краем глаза Франческо повернул голову и увидел, что у него были светлые волосы. Через мгновение светловолосый обогнул родстер и уселся за руль, проревел двигатель, машина рывком сорвалась с места и помчалась на юг. Четверть минуты спустя, повернув за угол в трех­стах метрах от площади, голубой родстер скрылся виду...

Какое-то время в «пежо» висела мертвая тишина. Нарушил ее капо:

  Похоже, сегодня нам не везет?

Не отрывая взгляда от площади, Доминик бросил:

  Он поехал на кладбище.

  Возможно,   ответил Франческо,   и даже ско­рее всего. Но ехать за ним мы не можем?

Повернув голову, Доминик облнул губы. Тепе­решняя ситуация была не тех, когда действуют привычные правила: оба знали, что преследовать гула нельзя   это не обычная слежка, когда можно зате­ряться в потоке машин и следовать за «объектом»,   сейчас по городу ездят лишь гулы, и если они от­правятся за светловолосым, то окончится это одним: он их заметит, а что проойдет дальше, догадаться нетрудно...

Еще с полминуты оба смотрели на площадь. Нако­нец, Доминик двинулся на сиденье:

  Там остался второй.

  Мы не знаем плана ,   возразил капо, поняв, что хочет сказать Доминик,   а идти туда наугад равносильно самоубийству.

  Мы должны пойти в здание и взять второго,   помощник словно не слышал слов капо.   Это шанс, который нельзя упускать.

Повернув голову, Франческо заглянул в глаза До­миника и увидел в них странный огонь. На мгновение в сознании его промелькнуло: а не слишком ли сильно подействовало на Дика вестие о смерти жены? Ведь его мозг еще не отошел от наркоза, да и наркотик в лекарстве мог подействовать на него. Что, если у Доминика съехала крыша?.. Однако через пару се­кунд он подумал: а ведь не прошло и четверти суток, как он хотел поступить так же   захватить гула, что­бы узнать об их планах,   и тенерешняя ситуация подходит им как нельзя лучше: их двое, а в здании находится всего один гул. И все-таки кое-какие сомне­ния у него оставались.

  Мы не знаем, что это за создание, Дик: оно может оказаться одним тех, кого ты допрашивал ночью на складе, а может быть и таким, какое я видел в грузовике?

  Мы узнаем это на месте,   прошептал Доми­ник.   Пойдем в библиотеку и узнаем на месте.

Еще мгновение Франческо раздумывал   заходить в здание, в котором находится гул и планировкукоторого они не знают, было опасно. Но сейчас в этом городе опасно даже дышать, подумал он вдруг, сунул руку за пояс и достал пистолет. От­щелкнув обойму, проверил патроны, загнал обойму на прежнее место и сказал:

  Ладно, Дик, мы отправимся в библиотеку, толь­ко сначала выслушай меня. Эти твари опасны   даже одна может справиться с нами. Насколько я понимаю, огнестрельные ранения на этих тварей не действуют, однако кое-что можно сделать и пулями. Держи.   Он взял с колен Доминика ружье и положил на его место пистолет.   Заряжен разрывными,   пояснил он,   я видел, как они действуют: вырывают тела гула куски. Я думаю, действовать нужно следующим об­разом: как только мы обнаружим гула, стреляем ему по рукам и ногам. Главное отстрелить ему ноги, тогда он на какое-то время потеряет возможность ходить, и мы возьмем его без труда. Ты меня понимаешь?

  Да.

  Хорошо,   капо поднял ружье и проверил пат­роны: пятарядный карабин был заряжен картечью. «Сейчас это самый подходящий заряд,   подумал Франческо,   свинцовая дробь запросто оторвет гулу ногу».

  Попытаемся пробраться в библиотеку через центральную дверь,   продолжил он вслух.   Думаю, не стоит идти мимо уасада   эта тварь может заме­тить нас в окна. Перелезем через ограду с торца и пройдем до входа под окнами...

Франческо перевел взгляд на Доминика и вдруг с удивлением понял, что помощник не слышит его   Пальоли сидел неподвижно, словно окаменев, и смот­рел сквозь стекло.

Медленно повернув голову, Франческо посмотрел туда же, куда глядел Доминик, и ощутил укол нового удивления   в сорока метрах от них с левой стороны улицы, в проходе между домами, стояли три человека: женщина и двое мужчин. У женщины и одного мужчин, одетого в зеленые штаны и рубаху, в руках ничего не было, у второго мужчины на плече висела сумка, на груди   автомат, лица людей были повер­нуты в сторону площади. Видимо, появились они в подворотне незадолго до того, как он замолчал, но этих секунд им хватило, чтобы оглядеть улицу и убе­диться в том, что на ней никого нет. Через мгновение после того, как капо подумал об этом, человек с авто­матом отделился от подворотни и быстрым шагом пересек виа ди Сета. Остановившись возле дома на правой стороне улицы, махнул рукой, и его спутники последовали его примеру. Три человека двинулись к пьяцца дель Пополо, быстро прошли тридцать мет­ров и, повернув за угол дома, скрылись в проулке.

Улица вновь опустела. Сидящие в машине мол­чали. Наконец Доминик умленно вздохнул:

  Это ведь был Кавио Гольди   комиссар отдела убийств?

Франческо машинально кивнул.

  И с ним иностранец и девушка, о которых ты говорил?   продолжил помощник.

Франческо снова кивнул и внезапно передернул за­твор, заставив его замолчать.

  Эта троица мне знакома,   прошептал он, но Доминику почудилось, что в голосе капо проскольз­нула угроза.

В следующий миг Франческо открыл дверь маши­ны и поставил ногу на мостовую.

  Франческо...   начал помощник.

  Жди меня здесь!   оборвал его капо, выбираясь на тротуар.

Через секунду он осторожно прикрыл дверь маши­ны и, оставив Доминика в недоумении, быстрым ша­гом двинулся к переулку, держа перед собой оружие...

Обогнув угол дома, три человека вошли в узкий проулок, перпендикулярный виа ди Сета: с правой стороны его тянулись дома, с левой   сорокаметровая городь, окружающая библиотеку, двинувшись по проулку, прошли вдоль домов и через короткое время оказались на середине ограды. Остановившись, Гольди дал знак девушке и демонологу замереть и осмотрелся.

Резная городь, огораживающая библиотеку, на­ходилась на расстоянии восьми метров от здания. Между стеной и решеткой виднелись клумбы с цвета­ми. Изгородь состояла цельных пролетов: по углам здания высились резные колонны, увенчанные уигур­ками муз, между колоннами тянулись стальные решет­ки, переплетенные металлической вязью, по вершине ограды шла «морская волна». Гольди подумал, что им это на руку   перелезть через городь не составит труда,   и перевел взгляд на здание. Окна были такими же, какими он их видел депо пожарной команды   пустыми, словно глазницы покойника,   однако, кое-что с приближением к библиотеке мени­лось, и касалось это его самого.

Когда они находились на противоположной сторо­не площади и наблюдали за» библиотекой в бинокли, он ощущал легкий «шорох», похожий на «зов», слы­шанный им этой ночью за окнами дома,   однако «шорох» был смутным и порой пропадал. Когда к биб­лиотеке подъехал голубой родстер, «шорох» усилился, но потом снова ослаб, когда уехал светловолосый. Теперь же он превратился в назойливый шум, засев­ший в затылке, и комиссар знал, что он значит   слова Аз Гохара о людях, способных чувствовать гулов, объясняли его состояние: сегодня ночью он побывал на чимитеро Нуово в момент рождения гулов, а через пару часов после этого ощутил смутный «зов». Навер­ное, принадлежал он к породе людей, от природы склонных чувствовать гулов, и вот теперь эта способ­ность у него проявилась. Однако, несмотря на то что он уже был уверен в последнем, оставалось много неясного: например, что дает ему этот дар? Может ли он по силе шума определять расстояние до гулов? Или узнавать их число?.. Пока это было неясно, но возмож­но, если они переживут этот час, он ответит на эти вопросы? Одно несомненно: размышлять об этом ему пока рано   для начала им нужно проникнуть в биб­лиотеку и попытаться раздобыть рукопись.

  Синьор Белов,   проговорил комиссар, повора­чиваясь к Андрею,   предлагаю следующий план: я перелезаю через ограду, вы помогаете перебраться через нее Паоле, после чего присоединяетесь к нам. После этого в том же порядке мы поднимаемся в окно и оказываемся в библиотеке. Подходит?

  Мне кажется, вы не должны идти первым, ко­миссар,   нахмурился демонолог.   У меня уляжка с горючей жидкостью, у вас же один автомат. Если вы заберетесь в окно и наткнетесь на гулов, вы с ними не справитесь.

  У меня есть основания думать, что этого не случится.   Заметив, что демонолог готов возразить, Гольди закончил:   Все! Делаем, как я сказал!

Сняв с плеча сумку, он шагнул к городи, решетка которой была густо оплетена стальными цветами и словно создана для того, чтобы по ней лазили. Поставив ногу на «стебель» в полуметре над мостовой, комиссар ухватился за вершину ограды и полез на решетку... За короткое время он поднялся наверх, перебросил ногу через «волну» и спрыгнул на землю. Премлившись на клумбу пионов, на мгновение за­мер и бросил взгляд на окна , но не за­метил в них ничего подозрительного. Тогда он по­вернулся к ограде. По его знаку демонолог бросил рюкзак, Гольди поймал его и дал знак Паоле под­ниматься наверх.

Через сорок секунд Андрей премлился на клумбу пианов, пробежал по цветам и оказался возле Гольди и Паолы. К этому времени комиссар успел вытащить рюкзака литровую бутылку с бензином и привязать ее к ремню «скользящим» узлом. Андрей бросил взгляд на бутылку, но ничего не сказал, Гольди же выдохнул:

  Начинается самое главное. Теперь все делаем четко и по возможности тихо. Я лезу в окно   следите за мной.

Развернувшись на дорожке, идущей по периметру здания, комиссар взглянул на окно, однако прежде чем подниматься наверх, опять прислушался к телу. «Шо­рох» в затылке не стихал ни на миг, однако и не становился сильней. Сейчас он был примерно таким же, что и в проулке, может быть, став лишь чуть более назойливым. Похоже, гулы находятся в глубине зда­ния, решил комиссар и бросил взгляд вверх.

Окно, о котором в пожарном депо говорила Паола, находилось в метре над его головой. Сейчас его левая створка с решеткой была приоткрыта   между ней и правой половиной окна оставалась узкая щель. По всей стене здания тянулась лепка в виде волны, под­нимающейся к крыше с периодичностью в метр. Ог­лядев стену, комиссар поставил ногу на первый ряд лепки, подпрыгнул и ухватился за подоконник правой рукой. Левой потянул за створку. Когда она откры­лась, положил руку на подоконник и перенес ногу на следующую «волну».

Десять секунд спустя Гольди оказался в окне. Пере­боров первоначальное желание спрыгнуть на пол, раз­вернулся на подоконнике и осторожно, одну за другой, спустил ноги вн. Лишь ощутив под ногами поверх­ность, перевел дух и оглядел комнату.

Справа от него стоял стол с лакированной крыш­кой, напротив окна   уанерованный шкау. Под по­толком комнаты висели две лампы в пластиковых абажурах, слева виднелась двустворчатая дверь. Дви­нувшись от окна, комиссар пересек комнату и оказался у двери. Прислонившись ухом к замку, какое-то время слушал, надеясь разобрать звуки, проводимые гула­ми. С момента как он спустился с окна, «шорох» в затылке слегка менился   правда, он не мог по­нять каким образом,   громкость его осталась преж­ней, менилась скорее тональность. Стоя у двери и пытаясь разобрать обычные звуки, комиссар одно­временно старался понять, откуда идет этот «шорох», но за то время, что слушал, ничего не услышал и ре­шил, что разбираться с «шорохом» ему пока рано. Еще пару секунд он оставался у двери, а потом вернулся к окну и, выглянув него, кивнул Паоле.

Полторы минуты спустя Андрей поднялся в окно, перелез подоконник и приблился к замершим у две­ри Гольди и Паоле. Лицо у девушки было бледно-зеленым   очевидно, она проживала в памяти момен­ты убийства,   эта комната, в которой вместе с напар­ницей они провели много дней, не могла не всколых­нуть у нее этих воспоминаний, лицо комиссара было внешне спокойным, на бедре его висела бутылка с го­рючим, в руке он держал автомат. За секунду Андрей прочитал в глазах Гольди: наступил тот момент, ради которого они пришли в это здание. Он вытащил уляж­ку и, словно человек, готовый к прыжку, поднял боль­шой палец вверх. Комиссар облнул губы и потянул ручку двери, створка которой начала поворачиваться, открывая перед людьми полумрак коридора...

Глядя вдоль тротуара на скорчившегося у угла дома капо, Доминик ждал. Прошло уже больше мину­ты, как Франческо выглянул в переулок, но за все это время ничего не случилось   замершая у угла дома уигура оставалась недвижной, и в какой-то миг он решил, что сердце капо остановилось и тот умер, превратившись в одного тысяч покойников, лежа­щих сейчас по всему городу.

Когда прошло еще полминуты, уигура капо двину­лась с места   Франческо поднялся и отправился по тротуару к «пежо». В считанные секунды прошел расстояние, отделявшее его от седана, и уселся за руль, пару секунд сидел молча, глядя на тротуар, наконец процедил:

  Они забрались в библиотеку: перелезли ограду и поднялись в окно.

  Зачем это?   вырвалось у Пальоли.

  Не знаю.

  Но в библиотеке сейчас находится гул, если они с ним столкнутся...

  Можешь не сомневаться: они знают о гуле,   жестко оборвал его капо,   они действовали так, что­бы их не заметили.

Мгновение после того, как замолчал Борзо, Доми­ник думал: что означают действия этих людей?   по­том пронес:

  Эти трое связаны со стариком. Тот парень в зе­леной рубахе наверняка знает о гулах   ты сам это говорил,   значит, нам нужно присоединиться к ним. Возможно, у них есть план, как уничтожить этих созданий, и может быть, они отправились сюда имен­но за этим?

  У меня тоже есть план,   выдавил капо.   Я отправлюсь к библиотеке и подожду, пока кто-нибудь выйдет оттуда, а когда это проойдет, вос­пользуюсь этим,   он поднял ружье.

Бросив на него недоумевающий взгляд, Доминик пронес:

  Франческо, ты ведь не хочешь?..

  Вот что,   процедил капо, словно заранее зная все, что мог сказать Доминик,   если гул убьет этих людей, эти патроны достанутся ему, если же повезет комиссару и он выйдет живым, я всажу картечь ему в голову.

Доминик качнул головой, отказываясь верить ушам:

  Франческо, это единственные люди, которые, возможно, знают, что нужно сделать, чтобы остано­вить этих существ, и ты хочешь их застрелить?

  Похоже, ты плохо слушал меня... Этот человек, Гольди, не выпустил меня машины, пока мы на­ходились в Террено, и я поклялся убить его, если Мальда умрет.

  Но ведь они умерли не -за него   их убили гулы.

  Если бы он выпустил меня машины, я бы умер вместе с Мальдой и Нандой...   На мгновение капо повернул голову, и Доминик ощутил беспокойст­во, глаза дона Франческо были похожи на глазницы покойника.   И видимо, ты кое-чего не понимаешь, Дик. Вместе с ними умерла часть меня.

Пару секунд Доминик смотрел в глаза капо, а по­том пронес:

  Моя жена тоже погибла, Франческо, но ведь это сделали гулы, это они убили всех этих людей, и об­винять комиссара в том, что он не выпустил тебя машины...

  Заткнись!   Франческо поднял указательный палец, и Доминик замолчал.   Я сказал все, что хотел, и своего решения не меню! Теперь ты можешь ре­шать: остаться в машине или идти к библиотеке со мной!

Глядя на Борзо, Доминик чувствовал, как в плечо вонзается боль, впрочем, вызвано это было не уи­ческими причинами, а тем, что он услышал от капо. События последнего часа заставили его взглянуть по-иному на многие вещи, но с этим он согласиться не мог: убивать людей, которые наверняка знают, как можно уничтожить гулов в Террено,   какой в этом смысл? И если смерть комиссара Доминик еще мог принять   Гольди всегда был по ту сторон «барри­кад»,   то убивать девушку и мужчину было настоя­щим безумием.

Облнув губы, он медленно выдохнул:

  Франческо, у тебя счеты только к комиссару, или тех двоих ты тоже?..

  Меня не интересуют спутники Гольди,  жестко процедил капо.   Мне нужны комиссар и старик.

  Ладно,   кивнул Доминик,   тогда я отправля­юсь с тобой... Но давай твердо условимся, что не тронем девушку и мужчину   тот парень наверняка знает, что делать с гулами, а у меня к ним свой счет.

Равнодушно двинув плечами, Франческо повторил:

  Спутники Гольди мне не нужны.

  Хорошо,   сказал Доминик, берясь за ручку двери...

Через пару секунд Франческо выбрался на дорогу и, обогнув седан, помог вылезти машины помощника, после чего развернулся и, держа перед собой дробовик, отправился к переулку.

Мгновение Доминик оставался возле машины, чувствуя слабость в ногах,   все-таки получасовое сиде­ние дало о себе знать,   потом выбросил вперед пра­вую ногу и медленно двинулся по тротуару, держа левую руку на рукоятке пистолета, торчащего за по­ясом брюк...

 

Когда дверь открылась, комиссар бросил взгляд в темноту. Первое, что он отметил,   в коридоре никого не было. Начинаясь от торцевого окна, он протягивался в глубину здания метров на двадцать. Свет окна освещал двери двух комнат напротив служебной   сейчас они были закрыты,   дальше он постепенно слабел, однако в пятнадцати метрах от них на полу коридора виднелось световое пятно   по сло­вам Паолы, там находилась лестница на верхний этаж. Наконец, с той стороны, где находились они, тянулась стена, отделанная деревянной панелью: через семь метров в ней зиял пятиметровый проем, а еще даль­ше   там, где был вестибюль,   коридор расширялся, переходя в подобие холла.

На то, чтобы оглядеть коридор, у Гольди ушло две секунды. За это же время он успел прислушаться к зданию   в нем было тихо, однако в какой-то миг ему показалось, что тишину прервали слабые стуки. Он моментально подумал, что эти звуки может проводить гул, находящийся на втором этаже, но тут же решил, что это может быть порождением и его собственного сознания   ведь пока он плохо знает свои способности «чувствовать» гулов... «Шо­рох» в затылке не смолкал ни на миг, но что-то странным образом в нем постепенно менялось. Ко­миссар не мог понять   что, но больше всего это напоминало ловлю длинных волн испорченным ра­диоприемником   словно он сам был этим прием­ником, который крутят в разные стороны, и в ре­зультате слышимость то улучшается, то ухудшается... «Возможно,   решил он,   „шорох" зависит от рас­стояния и расположения гулов, а ведь сейчас в этом здании их как минимум два». Комиссар крепче сжал автомат и, дав знак девушке с демонологом следовать за ним, ступил за порог.

Через пару секунд все трое оказались по другую сторону двери и Гольди снова застыл   темнота кори­дора напомнила ему вдруг черные тени, клубившиеся этой ночью на чимитеро Нуово,  лишь два пятна света разрывали ее: в пятнадцати метрах от них, где находилась лестница на верхний этаж, и в дальнем конце коридора. «Им нужно пройти двадцать мет­ров,   пронеслось в голове комиссара,   пустячное расстояние, и они это сделают...» Держа левую руку на бутылке с горючим, он выставил перед собой «скорпио» и отправился к видневшемуся впереди холлу...

Медленно переставляя ноги, три человека двига­лись вдоль стены, отделанной деревянными панелями, лежащий на полу коридора ковер полностью глушил их шаги. Глядя перед собой, Гольди различал гулкие удары в груди и слабое дыхание Паолы   других же звуков до его сознания не доносилось. «Шорох» в за­тылке был по-прежнему слаб, и комиссар не мог сказать, где сейчас находятся гулы, в то же время он знал, что они где-то в здании, но надеялся, что даже если им суждено с ними встретиться, они сумеют заметить их первыми.

Через восемь секунд после того, как позади ос­талась служебная комната, комиссар поравнялся с проемом в стене. Бросив взгляд вправо, различил блеснувшие в полумраке стекло пожарного стенда и дверь туалета, быстро подумал, что гулы вряд ли могут находиться в уборной, а значит, дверь эта не должна представлять для них интереса.

За короткое время три человека оставили позади проем с туалетом и начали приближаться к пятну на полу. Глядя вперед, комиссар по-прежнему не разли­чал звуков, которые могли проводить гулы, однако чем меньше оставалось до светового пятна, тем боль­шее напряжение его охватывало. Он понимал, что лестница является первым серьезным препятствием на их пути к рукописи   здесь может сыграть роль слу­чайность: достаточно гулу оказаться на ней, когда они будут проходить по пятну,   и он их увидит. Впрочем, выбора у них сейчас нет. Чтобы попасть в книгохрани­лище, им нужно пройти мимо лестницы.

Медленно продвигаясь вперед, комиссар слышал удары в груди, которые учащались по мере приближе­ния к холлу. Внезапно, когда до лестницы оставалось не больше трех метров, где-то вверху раздался отчет­ливый стук. Ощутив как подпрыгнуло сердце, комис­сар замер, Паола, не успевшая остановиться, уткну­лась в него, демонолог, шедший спиной вперед, обернулся, на мгновение оставив тылы без присмотра. Гольди знаком приказал всем молчать. Через секунду послышался приглушенный шорох газет. Комиссар метнул взгляд на девушку, и та указала на потолок. Быстро сообразив, что гул находится на противопо­ложной стороне здания, Гольди облегченно кивнул и дал знак двигаться дальше.

В том же порядке, в каком шли до этого, три человека быстро пересекли световое пятно, прошли восемь метров и оказались у холла, на противополож­ной стороне которого виднелась узкая дверь. Здесь комиссар снова замер. Шелест газет исчез после того, как они прошли мимо лестницы, после этого в здании снова все стихло. Это не нравилось Гольди   ведь в библиотеке находится пара гулов, и если один сейчас наверху, то где же второй?.. Он по-прежнему чувство­вал «шорох»   на протяжении перехода по коридору он менялся, словно эхо, гуляющее по пустым катаком­бам,   однако вряд ли это могло помочь ему опреде­лить местонахождение гула. Гольди двинулся дальше.

Десять метров, освещенные падающими в проем вестибюля лучами, показались комиссару до невероят­ного длинными   идти через просматриваемый с трех сторон холл было равносильно тому, чтобы идти по клетке со львами,   любой шаг мог оказаться послед­ним. Однако вскоре он уже стоял в метре от двери, повернул голову к девушке, и та быстро кивнула, давая понять, что это та самая дверь.

Через мгновение Андрей обошел Паолу и остано­вился у двери. Комиссар бросил взгляд за его спину   в пустой коридор, ведущий к читальному залу,   ука­зал на себя и ручку двери, и Андрей молча кивнул, давая понять, что понял жест комиссара. Отодвинув Паолу и держа автомат наготове, Гольди взялся левой рукой за стеклянную ручку и потянул ее на себя. Замок слегка скрипнул, заставив комиссара напрячься, а в следующий миг дверь распахнулась и Андрей шаг­нул за порог.

Комиссар был готов ко всему, что могло проой­ти вслед за этим, но в действительности не проошло ничего. Он увидел, как, шагнув в комнату, демонолог остановился, понял, что внутри никого, и подтолкнул Паолу к двери, а когда та оказалась рядом с Андреем, шагнул вслед за ней.

Через миг комиссар очутился в хранилище и на мгновение замер, пораженный увиденным. Никогда прежде не бывал он в подобных местах, но примерно представлял, как они должны были выглядеть: ряды шкауов с книгами, аккуратно пронумерованные и под­держиваемые в идеальном порядке. То, что он увидел сейчас, не соответствовало этому представлению. Ря­ды шкауов действительно тянулись перпендикулярно стене   так что уличный свет падал в проходы,   однако книг сейчас на стеллажах не было: словно осенние листья, они лежали в проходах. Комиссар скользнул взглядом по комнате   везде была одна и та же картина: через пустые шкауы, похожие на скелеты животных, просматривалось книгохранилище, заваленное книгами.

На то, чтобы понять, что разгром   дело рук гулов, ему хватило доли секунды. Видимо, таким об­разом они пытались найти рукопись, пронеслось у него в голове. Еще он подумал, что вряд ли они теперь найдут здесь то, что им нужно. Он повернул голову к девушке   лицо у нее было бледным, а взгляд ус­тремлен на тома,   и осторожно тронул ее за плечо. Паола бросила на него испуганный взгляд и, словно очнувшись, шагнула влево, где стояла пара шкауов. Перед шкауами находилась метровая тумбочка. Когда девушка остановилась возле нее, Гольди подумал, что это не то, о чем Паола говорила в депо,   тумбочка была похожа на маленький столик: у нее были только крышка и ножки, между которыми виднелся ковер. Однако через секунду он понял вдруг, что ошибся: Паола опустилась на корточки, и Гольди увидел, как она повернула что-то под крышкой, отчего ображе­ние ковра дрогнуло, двинувшись в сторону.

Через мгновение до комиссара дошло, что тумбоч­ка была цельной, а ковер между ножками был всего лишь отражением в зеркальной двери. Когда Паола открыла ее, он увидел в глубине тумбочки небольшую стопку книг. В следующий миг девушка вытащила что-то стопки и разогнулась над полом, Гольди бросил взгляд на ее руки и увидел книжку, похожую на ученическую тетрадь. Скользнув взглядом по лицу Паолы, он заглянул ей в глаза и в тот же миг понял, что это та самая рукопись, о которой демоыолог гово­рил на горе.

На мгновение комиссар ощутил нечто, похожее на растерянность: идя к пьяцца дель Пополо, он готовился к серьезному испытанию   проникнуть в библиоте­ку, пройти мимо гулов и найти рукопись было не просто,   и то, что сейчас они так легко это сделали, не укладывалось у него в голове. Гулы потратили на поиски почти шесть часов, но ничего не нашли, они же обнаружили рукопись в считанные секунды. Конечно, не зная, где она находилась, найти ее было непросто, к тому же и тумбочка хранила секрет, и все-таки здесь что-то было не так: слишком все оказалось легко.

В этот миг Андрей повернулся и увидел в руках Паолы рукопись, девушка растерянно улыбнулась, а Гольди подумал, что дело сделано и теперь им нужно уходить отсюда, причем как можно быстрей. Он протянул руку к Паоле, однако за мгновение до того, как готов был шагнуть, ощутил вдруг, как что-то менилось вокруг.

На долю секунды комиссар замер, пытаясь понять, что вызвало у него беспокойство. Кажется, в комнате все осталось по-прежнему, и все-таки он чувствовал поднимающийся по позвоночнику страх. Он быстро провел взглядом по кругу, но ничего не увидел и не­ожиданно понял: обстановка менилась не вокруг него, а в его голове. До сих пор в затылке звучал легкий «шорох»   он менял свою силу по мере того, как они шли через здание,   однако сейчас вдруг исчез: словно в радиоприемнике сбили настройку, но увеличили громкость, и шипящая тишина давит на уши. Все это напомнило комиссару затишье перед торнадо   немые секунды перед тем, как оглушитель­ная тишина сменится воем,   а потом он вдруг понял: в этой комнате находится гул!

Чувствуя, как ноги превращаются в лед, комиссар быстро оглядел комнату. Она просматривалась цели­ком от одной стены до другой и видны были проходы в две соседние комнаты,   однако в метре за тумбоч­кой громоздилась пара шкауов, полки которых были разделены кусками уанеры, взгляд комиссара остано­вился на них, и он инстинктивно почувствовал, что гул находится за одним шкауов.

Преодолевая жесткость в ногах, он шагнул к Па­оле, ухватил ее за руку и потянул к выходу. Демонолог бросил на него непонимающий взгляд, однако почти сразу же заметил движение: -за стоящего слева шка­уа появилась уигура   невысокий мужчина вышел в проход и остановился возле него. Через секунду о рта незнакомца выскочил змеиный язык   послышал­ся шорох наждачной бумаги, когда язык скользнул по губам,   гул оглядел лица людей и остановил взгляд на рукописи. В следующий миг выражение его лица менилось: равнодушие перешло в удивление, а по­том он стал похож на ребенка   серые губы растяну­лись в улыбке, и стоящие перед дверью услышали рокот. До Гольди не сразу дошло, что это смех гула. Рокочущий звук вырывался его глотки пару секунд, а затем гул резко умолк.

  Сестренка, ты нашла то, что мы так долго иска­ли!..   Гул вытянул палец, напомнивший комиссару кинжал, и с придыханием выдохнул:   Молодец, Паола!.. А сейчас будь паинькой   отдай мне эту тетрадь!..

 

Пройдя расстояние, отделявшее «пежо» от проулка, Франческо остановился у угла дома и выглянул в пере­улок: за решеткой ограды никого не было, окна здания были пусты. Прислонившись спиной к стене дома, он принялся ждать.

Четверть минуты спустя рядом с ним остановился помощник: на лице Доминика блестела испарина, од­нако выглядел он неплохо для человека, которому полсуток назад зашили плечо.

Быстро оглядев его, Франческо сказал:

  Дик, ты остаешься в проулке. Я перелезу ограду и буду ждать у угла здания: когда кто-нибудь выйдет, я все сделаю сам   ты только страхуешь меня.

Сморщившись, словно от боли, Доминик выдох­нул:

  Франческо, парень в зеленом должен жить   он знает о гулах!

  Девчонка и парень мне не нужны,   процедил капо,   у меня счеты к Гольди.

Он еще раз оглядел Доминика, закончив:

  Все, Дик, начинаем действовать. Теперь   смотри в оба!

Повернувшись, он шагнул за угол и пересек переу­лок. Оказавшись возле ограды, сунул ружье сквозь решетку и взялся руками за стальные цветы  три минуты назад он видел, как спасший его в монастыре парень перелезал через городь, а значит, и для него она не представит препятствий.

В считанные секунды Франческо забрался на го­родь, перенес ноги через верхушку и прыгнул. Падение напомнило прыжок с монастырской стены, однако здесь земля была мягче. Премлившись на клумбу пионов, он быстро встал на ноги, подхватил ружье и бросился к зданию.

Уже через пару секунд он сидел у стены, слушая улицу,   никаких подозрительных звуков не доно­силось . Похоже, его никто не заметил, подумал Франческо и перевел взгляд на городь   -за угла дома на виа ди Сета выглядывало оду­тловатое лицо Доминика. Он поднял большой палец вверх, показывая, что пока все в порядке, и двинулся к площади.

Через короткое время он выглянул -за угла зда­ния и оглядел библиотечный уасад. В глаза ему броси­лись клумбы уиалок, крыльцо и дорожка, ведущая к воротам ограды. Все окна, выходящие на площадь, были закрыты, никого людей перед оградой не было. Опершись о стену, Франческо стиснул ружье. На мгновение в сознании его промелькнуло: что проис­ходит сейчас внутри здания? Он замер   словно паук, ждущий добычу...

 

Глава сорок пятая

 

На какой-то миг после слов гула в комнате смолкли все звуки. Глядя в глаза твари, похожие на две гнилые вишни, Гольди подумал, что им все-таки не удалось бежать этой встречи, а потом время словно свихну­лось и события понеслись вскачь.

Сделав шаг к двери, гул выбросил руку   словно резиновая, она метнулась над полом и врезалась в де­вушку. Выронив рукопись, Паола отлетела к стене, рука тут же подхватила тетрадь и втянулась назад. Лицо твари исказила ухмылка. Андрей поднял руку, и комиссар увидел в ней уже знакомую уляжку. Преж­де чем он успел крикнуть, что нельзя этого делать, демонолог нажал кнопку, и уляжки вырвался газ. Беловатая масса облепила голову и туловище созда­ния, Андрей взмахнул зажигалкой и струя газа превра­тилась в огонь. Через мгновение крик комиссара заглу­шился хлопком: гул вспыхнул уакелом, люди отшат­нулись назад, и почти в тот же миг раздался душераздирающий вопль. Резко отвернувшись от Андрей бросился к Паоле, Гольди же поднял ладонь» пытаясь разглядеть то, что металось в огненном вихре-возле шкауов. Сквозь языки пламени, охватившие гун ла, он различил рукопись и успел подумать: «Как глупо все получилось!..», однако почти в тот же миг ощутил смещение в «шорохе» и обернулся к двери. Через секунду она распахнулась, и на пороге показался «карабинер», приехавший сюда на голубом родстере. Прежде чем сидящие у стены успели сделать движение, комиссар поднял «скорпио» и выстрелил в гула   пули отбросили шагнувшую тварь на косяк. Комиссар выкрикнул: «На пол!» и, сорвав бутылку с ноги, бросил ее в существо. Он заметил, как, отпихнув девушку, демонолог закрыл ее своим телом, и когда бутылка оказалась на уровне головы гула, нажал на курок. На мгновение в дверях расцвел огненный шар, Гольди пригнулся, чтобы не попасть под горящее облако, а в следующий миг к вою гула добавился еще один вопль. Комиссар разглядел, как, метнувшись назад, «карабинер» исчез в коридоре, однако прежде чем ус­пел осознать, что нужно не дать гулу уйти, Андрей вскочил с пола и, крикнув: «Он мой!»   бросился в охваченную пламенем дверь. Через секунду демоно­лог выскочил в коридор, Гольди же повернул голову и метнул взгляд на гула.

Дьявольское существо уже не стояло на ногах, а, согнувшись, корчилось между шкауов. Огненные языки яростно плясали над ним, и комиссар видел, как стремительно оно теряет человеческий облик   на месте головы, которой вырывался нестихающий вой, уже чернел голый череп, грудь и живот напо­минали раскаленную печь. Долю мгновения он смот­рел на огонь, а затем скинул пиджак и попытался сбить пламя...

Несколько секунд комиссар яростно махал пиджа­ком, чувствуя дым и жар от огня, однако все это ничего не давало   огонь не сбивался, к тому же через короткое время он ощутил резкую боль. Бросив взгляд на пиджак, Гольди увидел, что тот полыхает, отшвыр­нул его и мгновение стоял на проходе, а затем опять шагнул к гулу, пытаясь понять, можно ли еще спасти рукопись. Какое-то время он ничего не мог разобрать в языках пламени, наконец разглядел книжку, намерт­во сжатую в скрюченных руках твари. Он непровольно отметил, что прошло не больше половины минуты, как огонь охватил гула, и за это время вещество уляжки успело сделать такое... Комиссар шагнул к ко­ридору   теперь ему стало ясно, что спасти рукопись им уже не удастся,   и метнул взгляд на шкау. Часть горючего вещества попала на полки, и стеллаж полы­хал, книги, на которых корчился гул, также занима­лись огнем, который перебрасывался на соседние тома подобно пожирающей урожай саранче.

Внезапно, прерывая ход его мыслей, коридора донесся грохот стекла. Не отводя взгляда от гула, Гольди двинулся к двери   через пару минут здесь все будет кончено, понял он, тушить пожар бесполезно, да и нет в этом смысла... Оказавшись у двери, сделал шаг к девушке   Паола сидела на полу и, словно загип­нотированная, смотрела на живой уакел. Заглянув ей в глаза, комиссар увидел в них ужас, смешанный с болью, наклонился, помогая Паоле встать, а, когда та поднялась на ноги, бросил:

  Паола, как вы?

Девушка кашлянула, но комиссар не понял   то ли от дыма, то ли -за боли в груди.

  Идемте отсюда!   протянул Гольди, поворачи­ваясь к двери.

Однако выйти они не успели   в этот миг кори­дора до них долетел громкий топот. Отпихнув Паолу, комиссар направил автомат на открытую дверь. Через мгновение в проеме показалась уигура, и Гольди едва не нажал на курок, лишь в последний момент узнав демонолога,  лицо его было черным от сажи. Ос­тановившись на входе, Андрей скользнул взглядом по комиссару, заметил уже стоящую Паолу и перевел взгляд на гула. Тело последнего уже не корчилось в языках пламени, а только мелко подрагивало, о рта вырывалось шипение, окружающие книги горели разноцветным огнем...

  Что с рукописью?   выдохнул демонолог.

  Сгорела!

  Что?

  Сгорела!   повторил комиссар.   Вы сожгли ее вместе с гулом!

На какой-то миг демонолог застыл. Мгновение рас­терянно глядел на огонь, а потом перевел взгляд на Гольди, и комиссар увидел в его глазах отражение пламени.

  Ну, что же, видимо, это было предопределено, комиссар: если рукопись сгорела, значит, она не могла, не сгореть!

Прежде чем Гольди успел спросить, что он имеет в виду и что стало со вторым гулом, Андрей шагнул к Паоле и, обхватив ее за плечи, добавил:

  Но сейчас нам нужно идти, комиссар! В коридск ре пожар   если мы хоть немного промедлим, нам, уже отсюда не выбраться!

Он развернулся и шагнул к выходу. Гольди бросил взгляд на огонь   пламя уже заканчивало пожирать, гула   и повернулся к двери. Однако прежде чем он успел шагнуть сквозь огонь, где-то в глубине здания, раздался удар. Комиссар невольно напрягся, увидев, как остановился Андрей, а через мгновение удар повторился...

Глядя на площадь, Франческо внимательно слу­шал: за время, что он находился возле стены, здания не раздавалось ни звука   это было весьма необычно, впрочем, прошло не больше трети минуты, как он перелез через городь, и в любой момент события могли начать развиваться... Бросив взгляд за ограду, он разглядел Доминика, замершего на углу виа ди Сета, и поправил ружье   в этот миг тишину здания разорвал вопль.

Франческо замер, превратившись в пружину.

Взорвавший тишину вопль через мгновение пере­шел в вой   впрочем, звучал он неясно, словно проби­ваясь через многослойные перекрытия. Франческо на­прягся, и в этот миг грохнула автоматная очередь. Через секунду выстрелы повторились, и почти тут же к истошному вою присоединился еще один вопль.

Рывком повернув голову, Франческо оглядел окна здания   он быстро понял= что события в библиотеке развиваются стремительно и нужно быть очень внима­тельным, чтобы не пропустить самого главного. «Кто уцелеет в библиотеке?   лихорадочно мелькало в со­знании.   Гольди или те твари? И откуда они выйдут здания: через окно или главную дверь?» На мгнове­ние он сосредоточил взгляд на окне, через которое в библиотеку проник комиссар, и в этот миг раздался быстрый топот. Вначале звук этот был едва различи­мым, однако с каждой секундой усиливался, и Франческо решил, что кто-то мчится к окну. Не долго думая, он дал знак Доминику двигаться вдоль решетки ограды и, повернувшись, бросился по дорожке.

Он успел пробежать десять метров, когда последо­вал еще один крик, вслед за которым стихли все звуки. Франческо остановился, но словно лезвием тесака от­рубило все звуки. На мгновение он решил, что все уже кончилось, и подумал: а не ошибся ли он? Что, если сейчас выжившие выйдут через главную дверь? Однако в этот миг где-то возле окна раздался удар. Франческо поднял ружье, наводя его на проем, и знаком приказал Доминику не двигаться с места...

Стараясь не прикасаться к горящему дереву, Голь­ди шагнул за порог и остановился в метре от демоно-лога. Через мгновение удар повторился, однако теперь комиссар разобрал, что доносился он глубины кори­дора, по которому они шли минуту назад.

  Что это за чертовщина?   выдохнул он.

  Гул,   бросил Андрей,   я запер его в туалете!

Повернув голову, комиссар оглядел коридор: левая часть перехода, соединяющего вестибюль с холлом, была охвачена пламенем, горела также стена в трех метрах от холла и в конце коридора.

  Я гнался за ним,   продолжал демонолог,   но он был быстрее меня! Все, что удалось сделать мне,   не дать ему выйти здания! Он нырнул в туалет и заперся нутри   я пытался открыть дверь, но не сумел! Тогда я запер его снаружи и оставил сидеть!

Гольди вытащил кармана платок   дышать ста­новилось труднее -за едкого дыма,   сделал через него пару вздохов и протянул платок Паоле.

  Теперь же нам нужно уходить отсюда, комис­сар,   повторил демонолог.   Наутенбензол нельзя погасить   даже огнетушитель здесь бесполезен!

Мгновение комиссар колебался: он понимал, что оставаться в здании больше нет смысла, к тому же это опасно   пламя стремительно расползалось по сте­нам,   однако была одна вещь, без которой они не могли отсюда уйти.

  Синьор Белов, мы не можем уйти и оставить здесь гула   если он выживет и выберется здания, он расскажет о нас остальным. Пока Вассах не знает о нас, мы в относительной безопасности, но если узнает, он может устроить охоту на нас или поступить еще проще: снова поднять самолет с газом, а второй раз нам может не повезти.

  Согласен, комиссар, но как мы можем убить эту тварь? Она заперлась нутри. Если мы подойдем к туалету и попытаемся открыть дверь, гул сразу узнает о наших намерениях и не позволит нам этого сделать... Но вот что я думаю: через короткое время здесь будет Содом, и гул сгорит заживо!

  Нельзя полагаться на волю случая   мы долж­ны быть абсолютно уверены, что гул отсюда не выбе­рется.   Гольди повернул голову к девушке:   Паола, дверь туалета закрывается нутри?

  Нет.

  Значит, он просто держал ее, когда вы пытались открыть ее, синьор Белов. И мне кажется, я кое-что придумал,   комиссар снял с плеча сумку.   Нужно довести начатое до конца.

Андрей бросил на него быстрый взгляд   казалось, ему не терпелось как можно скорее оказаться на улице.

  Что вы задумали?

  Мы должны быть уверены, что гул не выберется ,   повторил Гольди.   Думаю, мы должны пойти туда и довести начатое до конца. У вас есть уляжка, синьор Белов,   полагаю, с ее помощью мы отгоним гула от двери.

  Даже если это сработает, то убить его будет не просто   там мало места и в тесноте мы можем покалечить друг друга   в замкнутом помещении у гу­ла будет преимущество.

  Мы воспользуемся этим,   комиссар кивнул на рюкзак.   Когда вы отгоните гула от двери, мы от­кроем ее, но заходить внутрь не будем: я кину сумку с горючим и выстрелю   надеюсь, это прикончит его.

  Вы думаете, это сработает?

  Нужно попробовать. Идемте!..

Комиссар быстрым шагом отправился к туалету, Андрей какой-то миг медлил, а затем двинулся следом за ним.

В считанные мгновения три человека прошли рас­стояние, которое недавно преодолевали минуту. Про­ходя через холл, Гольди отметил, что у них есть не больше минуты до того, как огонь отрежет выход к главной двери   деревянная арка между вестибюлем и холлом была уже наполовину охвачена пламенем.

Через три секунды он оказался у проема в стене, где находился небольшой закуток, на который выходила дверь туалета. Две минуты назад, когда они двигались к холлу, в коридоре висел полумрак, сейчас же возле проема горела стена, и отблески пламени освещали его: на полу блестело стекло   пожарный щит был разбит, огненно-красный топор входил в ручку двери, вторым концом упираясь в скобу на стене. В тот момент, когда комиссар остановился у двери, ее по­тряс мощный удар. Гольди увидел, как содрогнулся топор, и подумал, что он может выдержать еще дос­таточно времени, однако ручка уже разболталась и в любой момент могла вылететь.

В этот миг за его спиной остановился Андрей. Комиссар опустил рюкзак на пол и отстегнул магазин. Убедившись в том, что в нем еще остаются патроны, вернул магазин в автомат и-оглядел дверь туалета. Между дверью и косяком виднелась узкая щель. Голь­ди подумал, что если пустить газ уляжки, он может пройти через щель и попасть на другую сторону двери, и поднял рюкзак.

  Предлагаю следующий план: синьор Белов, вы пускаете газ в эту щель и поджигаете его, Паола вытаскивает топор и открывает дверь, я же бросаю в гула рюкзак и стреляю. Главное успеть закрыть дверь до того, как взорвется бензин. Делаем все на счет три. Паола, вы меня поняли?

Девушка поспешно кивнула.

На какой-то миг комиссар замолчал, и в эту секун­ду стал слышен шелест огня, пожирающего панели. Гольди отметил, что у них остается совсем мало вре­мени, и сказал:

  Тогда начинаем. Один...

Глядя на окна, Франческе прислушивался к уда­рам   казалось, за стеной кто-то колотит кувалдой по дереву. Звуки были глухими и звучали совсем недалеко от окна. Франческо не знал, что это такое, но по его мнению, их не могли проводить люди. Удары звуча­ли с интервалом в пару секунд, и он насчитал их больше шести, когда они вдруг прекратились. Фран­ческо обеспокоенно замер, но почти в тот же миг разобрал едва различимый щелчок. Отступив на шаг от стены, он бросил взгляд на окно, разглядел желтые блики и понял, что за окном что-то горит. Однако это

было единственное, о чем он успел подумать, потому что в следующий миг одновременно раздались гром­кий вопль и автоматная очередь. Прежде чем он успел осознать, что это значит, за стеной что-то грохнуло   Франческо ощутил, как под ногами дрогнул асуальт, а стекла окон пронзительно звякнули...

На «три» Андрей нажал на разбрызгиватель, посы­лая газ между дверью и косяком, взмахнул зажигал­кой   и на стене вспыхнул огненный след. Практичес­ки сразу же комиссар ощутил, как «полыхнуло» в за­тылке, и выкрикнул:

  Открывайте!

Паола с силой потянула топор. Как только он вышел скобы, комиссар потянул ручку двери. В сле­дующую секунду она распахнулась: Гольди увидел метнувшееся к нему существо, а демонолог пустил огненную струю в живот гулу. Коротко вскрикнув, тварь метнулась назад, Гольди швырнул рюкзак, про­кричал: «Закрывайте!» и стал стрелять. Харкнула оче­редь, и пули ударили в сумку. Через секунду захлоп­нулась дверь, Гольди навалился на нее и практически сразу же за стеной громыхнуло. В последний миг Паола успела вставить топор, и все-таки комиссар ощутил, как дверь содрогнулась, а через мгновение послышался звон разбивающихся умывальников...

Через пару секунд, показавшихся ему целым часом, он отшатнулся от двери. Демонолог коротко выда­вил:

  Думаете, это конец, комиссар?

  По-моему, да.

Какой-то миг Гольди прислушивался к звукам, ко­торые могли раздаться туалета, но кроме ровного шума, похожего на рев пламени в печке, ничего не услышал. Тогда он отвернулся от двери:

  Идемте отсюда!..

 

Коротко звякнули стекла, Франческо стиснул ружье и, отступив от окна, попытался разглядеть, что проис­ходит в библиотеке. Какой-то миг смотрел на стекло, но, кроме сполохов пламени, ничего не заметил и не­ожиданно понял, что не слышит и звуков   посленедавнего взрыва все звуки исчезли,   однако теперь он различил запах гари. Последний шел окна, и Франческо решил, что в библиотеке пожар. Стоя на клумбе, он мгновение думал как теперь поступить: сейчас в коридоре огонь, а значит, те, кто проник в здание через окно, вряд ли пройдут обратным пу­тем   наверняка, если удалось выжить людям, они выйдут здания через главную дверь. Он повернулся к ограде с намерением дать знак Доминику возвра­щаться к уасаду, но не успел этого сделать   внезапно глубины здания до него донеслись звуки.

В первый миг они были слабыми, но Франческо разобрал их отчетливо   звуки были похожи на по-скребывания когтистого зверя. С каждой секундой они становились отчетливее и словно приближались к не­му. Стоя на клумбе, Франческо внимательно огляды­вал окна, стараясь понять, что может вызывать эти звуки и куда движется тот, кто их проводит, но пока ничего не понимал, тем временем громкость звуков все увеличивалось, и Франческо решил, что, кто бы ни проводил их, он явно спешит.

Через короткое время после начала поскребываний, он уже отчетливо мог разобрать скрежет   словно куском старой пемзы водили по стиральной доске,   однако по-прежнему не понимал, откуда доносятся звуки, и ощущал беспокойство   источник звуков явно приближался к нему. Стиснув ружье, Франческо ог­лядывал стену, стараясь обнаружить движение, однако все было тщетно.

В тот момент, когда звуки раздавались, казалось, уже возле него, Франческо заметил между окнами стальную решетку. Вделанная в стену, она была совсем узкой   сантиметров тридцать на сорок,   и почти не выделялась на уоне каменной лепки. Скользнув по ней взглядом, Франческо сразу же понял, что это решетка вентиляционного хода, и хотел уже отвести от нее взгляд, но в этот миг понял, что звуки доносятся нее. Непровольно наведя ружье на решетку, он сде­лал шаг к городи   его сознание инстинктивно ощу­тило опасность, идущую от решетки,   а потом...

Скребущие звуки, усилившись лавинообразно, ста­ли похожи на громыхание кастаньет, и Франческо почувствовал, что его палец почти надавил на спус­ковой крючок, а потом решетка с грохотом вылетела и дыры в потоке вестки на него полетело что-то дымящееся, похожее на чудовищного паука. Франческо завопил и спустил курок   ружье в его руках де­рнулось, картечь развернула в воздухе тварь, которая кувыркнулась и упала к ногам человека. В следующую секунду он ощутил запах гари и почти сразу за этим   мощный удар в правую ногу. Бедро мгновенно по­теряло чувствительность, Франческо рухнул и выпус­тил ружье...

 

Бросившись к холлу, три человека промчались дю­жину метров и через мгновение оказались у вестибю­ля   проход в него был объят пламенем, огонь выры­вался комнаты, в которой минуту назад они встре­тились с гулом, -за клубов едкого дыма в холле было нечем дышать. Остановившись в проходе, Гольди бросил взгляд на огонь, выкрикнул: «Берегите гла­за!..»   и прыгнул под горящий навес.

Через секунду он выскочил в вестибюль, повернул голову и увидел, как вслед за ним стены пламени выпрыгнули Паола и Андрей.

  Скорее!   прокричал Гольди и подхватил де­вушку за руку   лицо у нее было бледно-зеленым.

Андрей подхватил Паолу с другой стороны, втроем они пересекли вестибюль и через мгновение выскочили на улицу.

Оказавшись на крыльце, Гольди на какой-то миг замер   свежий воздух, ворвавшись в легкие, опьянил его словно вино,   затем повернул голову к Паоле: лицо ее было по-прежнему бледным, зрачки чуть рас­ширены, но скорее всего, с ней все было в порядке   она просто надышалась едкого дыма.

  Паола, как вы?

Девушка машинально кивнула.

  Синьор Белов?

  Нормально, комиссар! Гольди провел рукой по лицу:

  Думаю, нужно немедленно убираться отсюда   через пару минут пожар будет виден центра и сюда пожалуют гулы. Давайте вернемся к машине!

Он снял с плеча автомат и, шагнув на ступени, начал спускаться с крыльца...

В тот момент, когда все трое оказались перед воро­тами, демонолог неожиданно спросил:

  Комиссар, вы слышите звуки?

Остановившись на середине дорожки, Гольди при­слушался к зданию   вестибюля раздавался гроз­ный шелест огня. Внезапно сквозь потрескивание горя­щего дерева, он различил приглушенные звуки, до­носящиеся -за дальнего угла здания,   звуки были похожи на громыхание прыгающих по трубе кирпичей. Он бросил непонимающий взгляд на Андрея, который, глядя на него, пронес:

  Вы тоже слышите это, комиссар?

  Да.   Гольди кивнул.   Какого дьявола? Не­ужели?..

Он не договорил начатой уразы: в этот миг -за угла донесся грохот металла, а за ним   резкий вопль и отчетливый выстрел.

  Дьявол!   процедил комиссар. Вскинув перед собой автомат, он передернул затвор и не раздумывая бросился вдоль уасада по клумбам...

 

Упав на спину, Франческо ощутил, как у него пере­хватило дыхание, вывернул голову и посмотрел на то, что вылетело вентиляционного хода. В следующий миг он отчетливо разглядел это и замер, отказываясь верить глазам.

На клумбе желтой полевки высилось то, что когда-то было человеком или, по крайней мере, имело чело­веческий облик. Сейчас оно больше походило на чудо­вищную собаку бредовых кошмаров: руки его были оторваны до локтей, вместо ног виднелись два корот­ких обрубка, тело покрыто обугленной коркой, от которой поднимались дым и зловоние гари. Голова монстра была также обуглена, нижняя челюсть спале­на до кости, глаза выжжены. Однако несмотря на то, что у нее не было глаз, Франческо интуитивно почув­ствовал, что тварь его видит. Сейчас она стояла на коротких обрубках и все больше напоминала ему соба­ку-мутанта. Внезапно ее нижняя челюсть отпала, и ка­по понял, что тварь готова к прыжку.

Бросив взгляд на ружье, он понял так же, что не успеет поднять его,   эта тварь допрыгнет до него раньше, чем он выстрелит. Он знал, что если это проойдет, он умрет  переломить ему шею ей не составит труда,   ведь одного удара ей хватило, что­бы «отключить» ему ногу. На мгновение Франческо ощутил горечь отчаяния   было глупо умирать от руки твари, название которой ты даже не знаешь,   а потом разглядел, как напряглось ее черное тело, и понял, что до прыжка осталась секунда. Метнув взгляд назад, он заметил Пальоли   помощник замер за городью, словно загипнотированный увиден­ным. Франческо понял, что Доминик не успеет ничего сделать, и все-таки крикнул: «Стреляй, Дик!», а в сле­дующее мгновение дымящееся создание прыгнуло вы­соко в воздух, и он увидел оскал.

Однако уже приготовившись ощутить боль, Фран­ческо не дождался удара   внезапно слева от него грохнула очередь: свинцовый поток развернул тварь в прыжке и швырнул на клумбу...

 

Бросившись вдоль уасада, комиссар в считанные секунды добежал до угла здания, выскочил -за него и тут же застыл, пораженный увиденным: в десяти метрах от него лежал человек   тело его было напря­жено, глаза прикованы к клумбе, в трех метрах от незнакомца замерло то, что поначалу он принял за огромного пса,   странное существо, над которым поднимался дымок, пригнулось к земле, готовясь к прыжку. Долю секунды комиссар смотрел на него, думая: откуда здесь могла взяться эта собака, а потом разглядел его голову   эта была голова человека!

Внезапно комиссар понял, что это не собака, а гул   та самая тварь, которую они пытались сжечь. Глаза его метнулись на дыру в стене, и до него тут же дошло, что это создание за несколько секунд выбра­лось горящего туалета по вентиляционной трубе!

В тот момент, когда он осознал этот уакт, он узнал и замершего на траве человека   это был Борзо! Комиссар подумал: «Мадонна, а этот откуда здесь взялся?..»   но ответить на вопрос не успел   в этот миг гул взлетел высоко в воздух. Прежде чем комиссар понял, что нужно делать, его палец нажал на спуск. Грохнула очередь: пули «скорпио» попали в грудь твари и отшвырнули ее вбок. Не опуская оружия, комиссар выстрелил еще раз, потом еще и еще...   пули одна за другой впивались в обожженного гула, заставляя его корчиться и отползать вдоль стены. Комиссар понимал, что это не причиняет гулу вреда, но почему-то был абсолютно уверен, что это самое верное, что он может сделать сейчас, и продолжал посылать пули в корчащееся существо.

Внезапно он осознал, что идет вдоль стены. В тот момент, когда он оказался на расстоянии трех метров от гула, патроны в автомате закончились. Гольди услышал, как щелкнул боек и, опустив автомат, выта­щил кобуры пистолет. В этот миг, воспользовав­шись наступившим затишьем, гул попытался поднять­ся, развернувшись к идущему к нему человеку. Комис­сар увидел его звериный оскал и нажал на курок. Выстрел пистолета отдался пушечным громом   девятимиллиметровая пуля пробила обожженную че­люсть и бросила тварь на траву. Гольди выстрелил еще пару раза, припечатывая гула к земле, а потом вдруг услышал:

  Ну хватит, комиссар!

Не отрываясь от гула, он заметил слева от себя демонолога, уже поднявшего уляжку и направившего ее на создание. Через мгновение вляжки вырвался газ и облепил тело гула, Андрей щелкнул кремнем и бросил зажигалку на клумбу   через секунду она вспыхнула ослепительным уакелом.

  Отойдите назад!   крикнул Андрей.

Гольди автоматически шагнул от стены, не пони­мая зачем, однако через секунду ему стало ясно, что имел в виду демонолог   внезапно горящая тварь метнулась по клумбе. Изо рта ее вырвался вой, гул пролетел вдоль дорожки и премлился возле стены. Обрубки конечностей начали яростно бить по земле, а тело   неистово гибаться, посылая языки пламени в разные стороны. Агония, сопровождаемая нестихаю­щим воем, продолжалась четверть минуты. Затем вдруг проошло неожиданное: горящая тварь переве­рнулась на живот и начала рвать траву: клочья цветов полетели -под обрубков   словно в последней по­пытке спастись гул пытался скрыться в земле. Однако шансов спастись у него уже не было   через тридцать секунд гул вдруг застыл, словно потеряв последние силы: теперь полыхающее существо неподвижно лежа­ло на горящей траве, лишь конечности его конвульсив­но подрагивали.

Еще какое-то время Гольди смотрел на огонь, по­раженный всем происшедшим. «Какой живучестью должны обладать эти создания,   думал он,   если даже горящие, они способны проползти через узкую щель и выжить, потеряв большую часть своего тела?..» Частью сознания он понимал, что нужно уходить по­дальше от площади, что оставаться здесь дальше опас­но, но ничего не мог с собой сделать.

Из странного оцепенения его вывел звук: глухо лязгнул металл, комиссар повернул голову и увидел лежащего в четырех метрах от себя Борзо   тело его было по-прежнему распластано по земле, левая рука упиралась в траву, однако в правой виднелось ружье, а его дуло было направлено на него.

Разлепив губы, Борзо вздохнул:

  Комиссар, повернитесь   я хочу увидеть ваше лицо!

Не отрывая взгляда от дула, Гольди медленно повернулся.

  Бросьте оружие!

Гольди опустил глаза вн и увидел свой пистолет, о котором на время забыл.

В этот миг Андрей тоже отвернулся от гула и уви­дел ружье в руке Борзо. Краем глаза он различил Паолу, замершую в десяти метрах от них,   взгляд ее также был устремлен на лежащего на земле.

  Бросьте оружие!   повторил Борзо.

Что-то в его голосе подсказало Гольди, что если он не выполнит этой команды, ружье немедленно выс­трелит. Он разжал пальцы и пистолет упал на траву.

  Вы помните, что я вам обещал на шоссе?   прежним голосом продолжал Борзо.   Я сказал, что если погибнут мои дочь и жена, я вернусь и убью вас и того старика. Так вот, комиссар, они обе мертвы.

В первый миг комиссар недоумевал, почему Борзо направил на него ружье, однако последняя ураза за­ставила вспомнить шоссе, и Гольди понял все. На долю секунды он ощутил странную горечь   подобно­го поворота событий он предвидеть не мог: всего минуту назад они пережили самое тяжелое испытание, пробравшись в библиотеку и уничтожив двух гулов, и вот теперь его самого могут убить, причем даже не гул. Глядя в лицо лежащего на земле, комиссар видел, что оно было матово-белым, в глазах полыхал ярост­ный блеск, а зрачки были неестественно узкими, к тому же и голос, каким говорил Борзо, был странно спокой­ным, не соответствующим обстановке. «А не сошел ли он просто с ума?..»   пронеслось в голове Гольди.

  Итак, комиссар, что же нам делать?  Попытавшись сесть, Борзо неуклюже подтянул ногу, кото­рую сейчас абсолютно не чувствовал.   Я могу убить вас прямо сейчас, а могу продлить вашу жнь, если вы проведете меня к тому старику. Что вы выберете? На мгновение он двинул ружьем, и Гольди почув­ствовал, как его сердце также качнулось.

  Послушайте...   начал Андрей.

  Заткнитесь!   выдохнул Борзо, даже не взгля­нув на него.   Я разговариваю не с вами! Комиссар?

Глядя в дуло ружья, Гольди понимал, чего от него хочет Борзо   он отлично помнил его слова на шоссе. И еще он понимал, что, если у того действительно съехала крыша, он не менит решения, а единственная возможность остаться в живых   согласиться провес­ти его к старику: тогда у них появится шанс отобрать у него это ружье. Однако была и вторая возмож­ность   если Борзо просто ослеплен ненавистью, мож­но попытаться убедить его, что он совершает одшбку и лучше ему присоединиться к ним, а не драться, пока гулы осуществляют план Вассаха в Террено.

Не двигаясь с места, он сказал:

  Мне очень жаль, синьор Борзо, видит Бог: я не хотел смерти ваших родных   как и других смертей в этом городе.

  Мне тоже жаль, комиссар,   Франчеекр кив­нул,   и вы даже не представляете себе, в какой мере. Ведь это мои дочь и жена  люди, ради которых я и жлл последние годы. И вот теперь они обе мертвы.

  Мне жаль,   повторил Гольди.   Но мы ниче­го не могли сделать, чтобы предотвратить гибель ва­ших родных.

  Вы могли выпустить меня машины,   внеза­пно в голосе Борзо прозвучала угроза,   тогда бы вы не создали этой ситуации. Теперь же перед вами один выбор: умереть сейчас или через пару минут!

Двинув ружьем, он направил его дуло в лицо ко­миссара. Гольди ощутил дыхание смерти. Похоже, Борзо был настроен серьезно и не намеревался слу­шать его. Нахмурившись, Гольди уже собрался ска­зать, что согласен отвести его к старику, когда ус­лышал от городи:

  Франческо, не нужно этого делать   сегодня в этом городе и так было слишком много смертей.

Непровольно отведя взгляд от дула, комиссар посмотрел в сторону городи и увидел стоящего за ней человека. Сначала он разглядел пистолет в его левой руке, затем поднял взгляд на лицо, но не пове­рил глазам   за решеткой ограды замер Пальоли!

  Не лезь в это дело, Дик,   протянул Борзо,   Мы это с тобой уже обсуждали.

  Это неправильно,   повторил Доминик.   Смерть комиссара ничего не исправит.

  Возможно, но она нужна мне.

  Дьявол, да ведь он спас тебе жнь минуту назад!

  Вряд ли можно спасти жнь тому, кто уже мертв,   бесцветным голосом ответил Франческо.

Гольди опять перевел взгляд на Борзо и подумал, что у того действительно съехала крыша.

  Тогда я скажу еще одну вещь,   продолжал Доминик.   Моя жена тоже погибла. Но я виню в этом их.   Он кивнул на горящего гула.   И думаю, сейчас мы должны забыть о том, кто и перед кем виноват, пока эти твари хозяйничают в Террено. Мы должны отомстить им за смерть наших жен.

Франческо повернул голову к городи, не упуская комиссара виду.

  Дик, мне плевать, что станет с городом даль­ше... Да, я хотел отомстить этим тварям, и, возможно, еще сделаю это, но уже без комиссара и старика. Кроме того, ты забываешь еще кое-что   погибла не только моя жена, но и дочь. А этого тебе не понять   у тебя ее никогда не было.

Переведя взгляд на городь, Гольди заметил, как лицо Доминика стало пепельно-серым   губы искри­вила гримаса, а желваки напряглись,   и понял, что Пальоли больше не скажет ни слова. Еще он успел осознать, что так внезапно появившийся шанс переубе­дить Борзо исчез и теперь им остается одно, однако в этот миг вновь заговорил демонолог, но теперь в его голосе звучала уверенность:

  Выслушайте меня, синьор Борзо, я хочу сказать вам кое-что важное...   Не обращая внимания на кач­нувшееся к нему дуло ружья, Андрей продолжал:   Ситуация сейчас полностью зависит от вас, но прежде чем вы решите как поступить дальше, выслушайте меня... Я понимаю, что сочувствовать вам сейчас бес­полезно   ваше горе, кроме вас, не понять никому,   но все дело в том, что в Террено погибли не только ваши дочь и жена, но и десятки тысяч других людей. Вы можете как угодно относиться к их смерти, однако есть кое-что, чего вы, возможно, не знаете, а потому не учитываете... Сейчас в этом городе есть не только покойники   сотни терренцев, которым посчастливи­лось не погибнуть от газа, сидят по домам, и подавля­ющая их часть  это дети и старики. Беспомощные и напуганные, они боятся выйти на улицу и ждут, когда кто-нибудь придет им на помощь. Вы можете говорить что угодно, но я не поверю, что вы сможете спокойно смотреть, как гулы убьют этих людей...

  Вы лжете,   оборвал его Борзо,   кроме по­койников, в этом городе сейчас никого нет   за шесть часов я не видел в Террено живых!

  Это потому, что они прячутся по домам,   спокойно повторил демонолог.   Всего лишь четверть часа назад мы были в доме на виколо Альдо и встрети­ли в нем семилетнего мальчика и его бабушку. Скорее всего, родители мальчика умерли в полдень, но бабуш­ка и внук еще живы   сейчас они сидят у себя дома и ждут нашей помощи, потому что мы им обещали помочь...

Глядя на человека с ружьем, Гольди заметил, как при последних словах демонолога что-то шевельну­лось в глубине его глаз   надежда, смешанная с недо­верием?   и неожиданно понял, что Борзо вовсе не сошел с ума.

  Этот мальчик сильно напуган, он ждет нашей помощи, и мы поможем ему, потому что знаем, что делать. Мы знаем, как уничтожить гулов в Террено: нам вестны их численность и намерения, их слабые и сильные стороны, мы знаем, чем их можно убить... До сих пор уничтожить их нам мешало одно: нас было пятеро, а такими силами бороться с гулами трудно, но теперь все может стать по-другому   если вы присо­единитесь к нам, наши шансы очистить город от гулов увеличатся в несколько раз...

На какой-то миг Андрей замолчал, но Борзо не воспользовался возможностью оборвать демонолога.

  Я предлагаю вам присоединиться к нам, синьор Борзо,   забудьте о своей мести комиссару: сейчас вы можете поступить правильней, чем выполнить то, о чем поклялись в порыве отчаяния,   у вас есть шанс спасти тех, кто еще остается в Террено,   ведь вы человек, а не одна тех тварей, что уничтожили город. Вы предложили комиссару свой выбор, я же предлагаю вам свой: присоединяйтесь к нам и вместе мы уничтожим дьявольских тварей.   Видя сомнение в глазах Борзо, демонолог добавил:   Впрочем, вы можете выбрать другое: дать ослепить себя горю и сделать ошибку, ценой которой будут не только жни тех, кто еще остается в Террено, но и, возможно, судьба всего мира. Она решается сейчас в этом горо­де  вы можете верить этому или не верить, но это так.   Андрей облнул губы:   Теперь выбирайте, синьор Борзо, только выбирайте быстрее  времени у нас почти не осталось: в любой момент огонь вы­рвется здания, и тогда можно будет считать секунды до того, как здесь появятся гулы.

Он замолчал.

Какое-то время после этого никто ничего не гово­рил. Слыша, как трещат кости гула, комиссар раз­личал ровное гудение за спиной   как сказал демоно­лог, огонь уже распространился по зданию, и в любой момент могли начать лопаться стекла. Краем глаза он видел Паолу и Андрея, толстяк Пальоли тенью замер за решеткой ограды, однако все внимание его было приковано сейчас к лицу сидящего на земле   в глазах его комиссар видел то, что довелось пережить Борзо с полудня, и понимал, какое смятение творится у него в голове. И еще он знал, что, как бы это ни звучало абсурдно, судьбы оставшихся в городе действительно зависят сейчас от этого человека: ведь если он решит выстрелить, Аз Гохар останется с Джей и вряд ли сделает что-то один, если же он последует совету демо-нолога, у них появится шанс все менить.

Еще какое-то время Франческо не двигался, и эти секунды показались комиссару самыми длинными в его жни. А затем пальцы Борзо разжались, ружье качнулось. Мгновение оно колебалось   словно стрел­ка огромных весов,   наконец с легким стуком упало в траву...

 

ЧАСТЬ   СЕДЬМАЯ

 

Огонь очищающий

 

Глава сорок шестая

 

Начинаясь на юге, пелена облаков протягивалась по небу и смыкалась над синеющими на севере пиками гор. На уоне облаков скользил маленький вертолет. В его четырехместной кабине замерли три человека: рядом с пилотом в голубой куртке «авиадельты» рас­положился мужчина лет сорока, судя по его лицу, словно высеченному куска мрамора, являвшийся уроженцем Калабрии, на заднем сиденье примостился человек со светло-каштановыми волосами, выдавав­шими в нем уроженца Пьемонта. Оба пассажира были одеты в легкие безрукавки, однако что-то в уигурах обоих говорило о том, что они привыкли носить со­всем другую одежду.

На головах всех троих были надеты наушники, глушащие грохот турбин, стекло дверцы со стороны калабрийца было опущено, и струя воздуха врывалась в кабину, но черноволосый мужчина не обращал на это внимания   взгляд его был устремлен на проносящие­ся вну квадраты полей: виноградные «ленты» сменя­ли полоски садов там, где холмы переходили в нины, с правой стороны от машины сверкала лента Олоны, под вертолетом тянулась нитка шоссе. Взгляд калаб­рийца скользил по дороге, но не замечал на ней ничего движущегося   автострада Варесе   Милан была аб­солютно пустой. Это не удивляло мужчину, и все-таки зрелище пустого шоссе вселяло в него определенное беспокойство.

Через три минуты после того, как они пролетели над развилкой шоссе с установленным перед ней зна­ком ремонтных работ, сидящие в вертолете различили силуэт огромной горы, черноволосый мужчина ото­рвал взгляд от проплывающих вну уруктовых садов и принялся вглядываться в ее очертания.

За две минуты, двигаясь с крейсерской скоростью, вертолет пролетел несколько километров, и вскоре гора надвинулась на людей, закрыв собой горонт. Тогда калабриец показал пилоту замедлить движение. Пилот повернул ручку газа, уменьшая скорость до семидесяти километров, черноволосый приказал сидя­щему на заднем сиденье включить походную рацию.

Четверть минуты спустя пилот дотронулся до пле­ча калабрийца и указал на шоссе. Черноволосый муж­чина бросил взгляд вн и увидел две небольшие ма­шины, замершие поперек автострады. Впрочем, учиты­вая то, что они полностью закрывали шоссе, в действительности это должны были быть два огром­ных реурижератора. С левой стороны от машин под­нималась гора, справа тянулись заросли ив, подступа­ющие к самой реке.

Отпустив педаль высоты, пилот подвесил машину в ста метрах над трассой. Потом он показал соседу на наушники и, когда тот их поднял, прокричал:

  Опустить вертолет вн?

  Нет!   также прокричал калабриец, перекрывая грохот турбин.   Спуститесь немного и облетите это место по кругу!

Пилот молча кивнул, давая понять, что понял сосе­да, черноволосый мужчина двинул наушники, отрезая рев лопастей. Через мгновение замерший в воздухе вертолет двинулся с места и медленно поплыл вдоль склона горы над перегораживающими дорогу реури­жераторами...

Нкое небо, нависшее над долиной, было похоже на чашу, перевернутую донышком вверх: на горонте свинцовые облака почти касались земли. За прошед­шее время южный ветер заметно утих, и сейчас кроны деревьев едва шевелились. В воздухе пахло грозой, однако это ожидание было обманчивым   небо слов­но застыло перед развязкой, которая должна была проойти в этом городе.

Глядя в зеркальный куб под потолком магазина, Гольда видел машину, на которой они приехали сюда две минуты назад, недалеко от их «ланчи» замер крас­ный кабриолет. Подобно кабриолету, замерли в мага­зине уототоваров семь человек. Облокотившись о под­оконник, комиссар видел их всех: Бен Аз Гохар и Джей Адаме сидели между входом и кассой, Паола и Андрей замерли на противоположной стороне зала, Пальоли и Борзо расположились напротив окна, у витрины с дешевыми «мыльницами». Глядя на лица людей, комиссар видел усталость: за последние часы всем им пришлось пережить многое, к тому же половина них была ранена. Сейчас правая рука Аз Гохара висела на перевязи, пепельное лицо у Пальоли ясно говорило о том, в каком он находится состоянии, Борзо примо­стился на стуле, вытянув перед собой правую ногу,  за прошедшие двадцать минут чувствительность не вернулась к ней полностью. Гольди перевел взгляд на Паолу   сейчас она выглядела нормально, хотя он мог спорить, что огромный кровоподтек останется у нее на груди на пару недель. Комиссар качнул голо­вой: кровоподтек   не самое страшное, что может случиться с ними еще, и дай бог, чтобы он оказался последним.

  Все проошло быстро,   говорил в это время Андрей.   У нас не было выбора, Бен: если бы мы не сделали этого, сейчас бы нас здесь уже не было   мы должны были защищаться. К тому же, если бы мы хоть секунду промедлили, гул бы ушел вместе с руко­писью. Скажите, комиссар?!

Он перевел взгляд на Гольди, словно ища подтвер­ждения, и тот машинально кивнул.

  Да, в той ситуации у нас не было выбора.

  Видимо, то, что рукопись была уничтожена, го­ворит об одном: она не могла не сгореть,   наверное, это было предопределено. Не мне же говорить вам о предопределении, Бен,   вы это знаете лучше меня!

Андрей замолчал, и на мгновение в магазине смол­кли все звуки. Глядя на демонолога, старик какой-то миг думал, и все эмоции, владевшие им в эту секунду, отразились у него на лице. Наконец он вздохнул:

  Да, видимо, это не могло не случиться... Он потер руку.  Сейчас в библиотеке пожар?

  Да, когда мы уезжали с пьяцца дель Пополо, пламя охватило все здание.

Морщины на лице Аз Гохара стали похожи на сеть паука.

  Значит, огонь виден по всему городу, и сейчас на площадь уже приехали гулы... Что вы сделали с тем существом, что сгорело возле ?

  На этот счет вы можете быть абсолютно спо­койным,  опередил демонолога Гольди,   мы заки­нули его останки в окно... Сейчас в библиотеке пожар, но, думаю, гулы не будут тушить пламя: огонь не сможет перекинуться на соседние здания. Полагаю, пожар продлится не меньше пары часов, а когда пламя погаснет, в здании невозможно будет ничего разо­брать   во всяком случае, у гулов не будет шансов понять, что пожар вызвали мы.

Какое-то время после того, как замолчал комиссар, старик снова думал, наконец пронес:

  Вассах не настолько глуп, чтобы не понять, что пожар в библиотеке не является случайностью, комис­сар. Наверняка у него появятся подозрения, что к нему причастны кто-то горожан.

  Возможно, но это будут всего лишь подозре­ния   о нас ему наверняка ничего не вестно.

  Вы думаете? Мне кажется, вы не учитываете одной возможности, комиссар: не исключено, что за то время, что второй гул оставался живым, Вассах мог «войти» в него и узнать о вас его мыслей.

  Вряд ли он это сделал,   быстро возразил Голь­ди.   На это у него была всего лишь пара секунд.

  Вот как?   протянул Аз Гохар.   Ну что же, возможно, вы правы, но есть и еще одна опасность: даже если Вассах не знает о нас, он может просто подстраховаться   поднять самолет с газом и для надежности опылить город. Вы это учли?

Заметив, как вздрогнула Паола, Гольди ответил:

  Полагаю, этого не проойдет, синьор Аз Го­хар. Мы не знаем, что за газ применили эти существа и где они его взяли, да, наверное, уже не узнаем, но нам вестно другое: у них была всего лишь одна машина с баллонами. С полудня гулы четыре раза опыляли Террено. Думаю, если сейчас у них и остались запасы газа, то совсем небольшие, и они не будут тратить их наугад   полагаю, Вассах их прибережет напоследок.

Секунду старик молча раздумывал, перед тем как сказать:

  Что ж, возможно, и так. Однако наше положе­ние все равно усложнилось: мы не смогли достать рукопись, а вместе с ней потеряли возможность узнать, что предпринять против гулов...   Брови на лице Аз Гохара двинулись к переносице, словно он до конца не верил в рассказ демонолога.   Паола, а вы уверены, что это была та самая рукопись?

Девушка подняла голову и молча кивнула. Андрей же устало вздохнул:

  Это было то, что искали гулы, Бен,   та самая рукопись.

Еще мгновение старик сидел молча, понимая, что они упустили свой шанс, наконец повторил:

  Итак, теперь мы не знаем, что предпринять против гулов. Остались только те два листа, о которых вы говорили на станции, синьор Белов, но их содержа­ние нам вестно.  Он скользнул взглядом по демонологу:   Кстати, где они сейчас?

  В моем гостиничном номере,   ответил Андрей и добавил:   Но ехать за ними бессмысленно: я до­словно помню все, что там было написано.

Аз Гохар бросил:

  Ну, конечно...   и повернулся к окну.   Комис­сар, вы слышали, что я говорил на горе, и знаете все, что вестно и мне... Как думаете, как нам сейчас поступить?

Гольди перевел на старика взгляд и какой-то миг молча смотрел на него, стараясь понять, что скрывает­ся за словами этого человека, наконец сказал:

  Я вас правильно понимаю   вы хотите, чтобы я предложил способ, как уничтожить гулов в Террено?

  Да.

Гольди двинул плечами.

  Я не знаю подобного способа, синьор Аз Гохар. Для того чтобы справиться с двумя гулами, нам потре­бовалось расходовать все, что у нас было, вы же спрашиваете, как убить полсотни этих существ... Прос­тите, но мне кажется, вы должны это знать, лучше нас?

  Сейчас мы все в одинаковом положении,   воз­разил Аз Гохар.   Никогда прежде, я не сталкивался с тем, что происходит в Террено, поэтому никакого преимущества перед вами не имею. Все, что вестно мне, вестно и вам.

Мгновение Гольди молчал, понимая, что старик прав, а потом пронес:

  Хорошо. Кое-что на уме у меня есть, но пола­гаю, прежде чем обсуждать, что предпринять против гулов, мы должны полностью прояснить картину про­исшедшего в городе...   Заметив недоумение в глазах старика, он добавил:   Последние два часа мы дей­ствовали разобщенно, к тому же к нам присоединились синьоры Пальоли и Борзо. Полагаю, нам нужно объ­единить всю имеющуюся инуормацию. Предлагаю всем по очереди рассказать, что проошло с ними за эти часы. Времени это много не займет, с другой стороны, у нас появится полная картина случившегося.

На мгновение замолчав, комиссар сказал:

  Начну с нас троих...   вытащив кармана платок, он вытер виски   в закрытом помещении воз­дух был спертым, к тому же прошло лишь пятнадцать минут, как они ушли от , и он все еще чувствовал привкус дыма во рту.  В общих чертах все, что проошло с нами, вы уже знаете: мы попытались достать рукопись, которая предположительно принадле­жала Вассаху, но не смогли это сделать   книга сгорела в библиотеке. Однако нам удалось сделать другое   перед тем, как идти на пьяцца дель Пополо, мы побыва­ли в доме на юге Террено и встретили в нем двух живых человек: пятидесятилетнюю женщину и ее внука...   Заметив, как дрогнули мышцы на лице старика, Гольди сказал:   Похоже, ваше предположение оказалось вер­ным, синьор Аз Гохар: видимо, в городе выжило нес­колько сот человек. Тем двоим удалось спастись потому, что в их доме были заперты окна, к тому же их квартира расположена на втором этаже. Думаю, этого следует вывод, что газ, которым опылили Террено, действитель­но очень тяжелый и распадается за короткое время, иначе бы он успел просочиться через оконные щели,  видимо, речь идет о паре минут. Я посоветовал женщине оставаться в квартире и не открывать окон   полагаю, у них есть шанс спастись.

Комиссар выдержал паузу, перед тем как сказать:

  В общих чертах это все, что удалось узнать нам... А что у вас, синьор Аз Гохар? Вы выяснили, что происходит на кладбищах?

  Да,  ответил старик.

  И ваши опасения подтвердились?

  Полностью.

  То есть покойники превращаются в гулов?

  Да, сейчас на городских кладбищах происходит то, чего не с случалось никогда прежде, и если бы я не видел этого своими глазами, то ни за что не пове­рил...   Аз Гохар провел рукой по лицу,   Гулам не нужно закапывать покойников в землю, а потом выка­пывать их оттуда, чтобы они превращались в адских существ, потому что дьявольская плоть сама выходит земли...

  Что вы имеете в виду?   нахмурился Гольди.

  В этом городе земля переполнена Злом и готова родить тысячи гулов. Те мертвецы, что лежат на го­родских кладбищах, превращаются в адских существ так, как не превращались никогда раньше: дьявольская плоть протягивается к ним земли и облепляет скеле­ты, срывая старую плоть. Причем происходит это чудовищно быстро: первые трупы уже почти стали гулами   осталось не больше четверти суток, и они смогут вставать.

  Шесть часов?   протянул комиссар.

  Не позже чем через шесть часов покойники ста­нут настоящими гулами,   повторил Аз Гохар.   Сей­час гулы закончили накрывать кладбища трупами   на каждом них не меньше пяти тысяч тел. Через пять часов первые гулы начнут подниматься с земли, затем последуют те, кого привезли на кладбища позже, и все это будет происходить непрерывно: в течение нескольких часов Вновь Рожденные поднимутся с кладбищ, и они опустеют. Думаю, если не остано­вить их, это проойдет уже к двум часам ночи. После этого делать что-то против них будет уже бесполезно.

Когда старик замолчал, Гольди ощутил легкий озноб и взглянул на часы. Сейчас была половина шестого, а значит, первые гулы начнут вставать не позже одиннадцати. Отсюда следует вывод, что они должны успеть уничтожить трупы на кладбищах до наступления ночи.

Он перевел взгляд на сидящих напротив окна. Раз­гадку того, каким образом Доминику Пальоли уда­лось не погибнуть от газа, он уже знал: пока они ехали от пьяцца дель Пополо, Пальоли успел рассказать, как очнулся в больнице, однако Борзо в машине молчал.

  Синьор Борзо,  осторожно проговорил комис­сар,   вы остаетесь единственным, о ком нам ничего, не вестно. Я представляю, что вам довелось пере­жить, поэтому, если не хотите, можете не рассказывать о том, что с вами случилось, подробно, но ответьте на мои вопросы,   может быть, это даст нам полезную инуормацию?

Франческо перевел на комиссара ничего не выража­ющий взгляд.

  В полдень мы видели несколько взрывов возле реки,   продолжал Гольди.   Полагаю, вы имели к ним какое-то отношение. Это так?

Немного помедлив, Франческо кивнул.

  Вы что-то взорвали?

  Грузовик,   ответил наконец капо.   Гулы вез­ли в грузовиках трупы. Я взорвал один грузовик, а водителя и покойников сжег.

  Вы уничтожили гула?

  Да.

Аз Гохар, смотревший до этого в пол, перевел взгляд на Борзо.

  Вы уверены, что убили его?

  Он сгорел вместе с кабиной. Старик молча кивнул.

  В полдень на пьяцца дель Фуоко был еще один взрыв,   пронес комиссар.   Вы имели к нему отношение?

  Да.

  Что это было?

  Машина связи.

  Что?

  Я выпустил гранатомета заряд и взорвал машину связи карабинеров.

На мгновение после слов капо Гольди застыл   глядя на Борзо, он решил, что ослышался,   наконец повторил:

  Вы взорвали машину связи карабинеров?

  Да, в полдень я понял, что связаться с Миланом мне не удастся, и решил, что единственный способ сообщить туда, что в Террено что-то случилось,   взорвать передвижную радиостанцию. Ведь если кара­бинеры не выходят на связь, это значит, что с ними что-то проошло.

Еще какое-то время Гольди  молчал: сообщение о взорванной машине связи было до того необычным, что в него было трудно поверить с первого раза.

  Вы уверены, что попали в машину?

  Я видел, как ее разнесло на куски.

  Полагаю, после этого гулы и подняли в воздух самолет с газом. Как вам удалось выжить?

  Я взял в магазине акваланг для подводного плавания.

  Во время взрыва на площади кто-нибудь гулов погиб?

  Нет.

  А тот случай, о котором говорил синьор Пальоли,   о вашей встрече с гулом у банка на виа Инглезе, вы думаете, что убили его?

  Не уверен. Я сунул ему гранату в живот и видел, как его разнесло на куски. Но вот погиб ли он, я не знаю.

Франческо двинул плечами, а Аз Гохар протянул:

  Сейчас это не самое главное, комиссар.

На мгновение Гольди нахмурился и какой-то миг сидел неподвижно. Спрашивая старика о том, что происходит на кладбищах, он был готов услышать, что трупы превращаются в гулов, и его не интересо­вало, каким способом это происходило   об этих созданиях он узнал только сегодня, и то, что поразило Бен Аз Гохара, для него было лишь очередным звеном в цепи необычного. Гораздо неожиданнее был рассказ Борзо, а самое главное него то, что еще в полдень он взорвал машину связи карабинеров. Для них это значит, что им больше не нужно думать о том, как связаться с Миланом: прекращение связи с мобильным отрядом автоматически создает экстренную ситуацию, а значит, теперь в любой момент в городе могут появиться карабинеры. Наконец, то, каким образом Пальоли и Борзо, а также Анне Мартоцци и ее внуку удалось пережить газовые атаки, может помочь им, если гулы все-таки решат поднять самолет.

Все эти мысли пронеслись в сознании Гольди за миг, и он пронес:

  Синьор Борзо, есть у вас еще что-нибудь важ­ное?

Франческо отрицательно качнул головой.

  Хорошо,   сказал комиссар.   Тогда сейчас я обрисую картину, и, если что-то вдруг упущу, можете поправить меня...

Проведя платком по лицу, Гольди на мгновение замер, а потом принялся говорить:

  Итак, в Террено погибло практически все насе­ление. Гулы четыре раза поднимали самолет с газом: первый  раз  опылили  весь город,  три последних   только его центральную часть. Это значит, что те, кому удалось выжить, должны находиться возле реки, на юге Вилладжо-Верде и на северо-западе, в районе циркониевого завода,   в центре города шансов вы­жить практически не было. Сейчас выжившие навер­няка сидят по домам и боятся выйти на улицу. Теперь, что касается мертвых. Гулы привезли на кладбища не меньше десяти тысяч тел. Откуда они их взяли, мы знаем: гулы проехали по улицам и подобрали покой­ников. Сейчас на главных проспектах и площадях пус­то, а трупы лежат в переулках и подъездах домов. Гулы полностью отрезали город: электричество, теле­уонная связь, выезды города   все находится у них под контролем.  В их руках также аэропорт, центр Террено и, думаю, диспетчерская речного порта. Пола­гаю, они знают, что те, кому удалось выжить, могут передвигаться по городу, но это их не особо заботит: они уверены в своих силах. Теперь, что касается нас. Есть несколько вариантов того, как нам поступить, и часть них мы уже обсуждали: мы не можем выехать долины, потому что выезды нее перекры­ты, и не можем связаться по телеуону с Миланом... Мы можем перейти через гору и пешком добраться до ближайшей деревни, однако это займет много време­ни, а его у нас нет  остается пять часов максимум, чтобы остановить гулов. Кроме того, мы можем попы­таться найти спутниковый телеуон и позвонить в Ми­лан по нему. Полагаю, мы могли бы найти его в тече­ние пары часов, однако и здесь есть одно  «но»   думаю, нам уже не нужно искать телеуон...

Заметив удивление на лицах собравшихся, Гольди продолжил:

  Из того, что мы слышали, я могу сделать вы­вод: с полудня отправленные в Террено карабинеры не выходили на связь с руководством, потому что их машина связи была уничтожена. Вассах оставил в жи­вых командира и радиста карабинеров, чтобы они могли поддерживать связь с Монцей по рации, но его план не сработал. Полагаю, он уже передал в Монцу,  что в машине связи поломка, и дал командиру погово­рить с центром по телеуону, однако вряд ли ему удалось обмануть этим карабинеров: походные рации строя так просто не выходят... Далее, в полдень мы видели машины миланской полиции. Гулы расстреля­ли их, оставив в живых несколько полицейских. Пола­гаю, цель у них была та же   иметь человека, который мог бы связаться с Миланом и подтвердить, что ситу­ация в городе контролируется местной полицией. Воз­можно, этот номер у них и сработал, однако есть много вещей, с которыми они ничего сделать не могут и которые должны вызывать в Милане определенные подозрения: с полудня с Террено нет телеуонной связи, города не отправляются рейсовые автобусы и само­леты. Какая бы ситуация ни складывалась здесь после полудня, подобное происходить не должно. Кроме того, есть еще одна вещь   самая главная. Я раз­говаривал с Миланом в одиннадцать и сообщил о про­исшедшем в заброшенном монастыре. После получе­ния инуормации Милана ее должны были передать в Рим и, наверное, это сделали еще в начале двенадца­того. В полдень к Террено выехали окружные чины, а в это время Рима в Милан должна была вылететь комиссия МВД: гибель сотни людей слишком важное происшествие, чтобы его проигнорировали в мини­стерстве. Думаю, они премлились в Милане уже в третьем часу. Сейчас почти шесть.   Гольди взгля­нул на часы.  То, что они до сих пор не появились в Террено, по-моему, говорит об одном: вряд ли они повторят ошибку окружных полицейских, наверняка они проаналировали все данные, и у них появились первые подозрения. Может быть, они и не знают кон­кретно, что происходит в Террено, но догадываются, что здесь что-то не так. И если я прав, то они пустят в город разведку,   скорее всего это будет воздушное средство, причем появиться оно здесь может в любую минуту.

Комиссар сделал паузу.

  С учетом всего вышесказанного, у нас остается два способа, как уничтожить гулов в Террено: пер­вый   связаться с руководством Милана, объяснить, что проошло в этом городе, и убедить их поднять самолеты, чтобы сбросить на местные кладбища бом­бы, второй   попытаться уничтожить гулов самим. Но это теоретически. Практически же первый способ неосуществим: даже если мы сумеем связаться с Мила­ном, нам придется долго им все объяснять, но, даже если нам удастся их убедить, они не начнут действо­вать сразу. Я хорошо знаю эту систему: для начала они попытаются проверить нашу инуормацию, потом перепроверить, а затем начнется волокита по приня­тию решения   они будут перекладывать ответствен­ность об отдаче приказа друг на друга, пока это не дойдет до правительства. Уверен, что все это займет какое-то время, а когда они все-таки решатся бомбить, гулы уже поднимутся с кладбищ, и бомбы выжгут пустые могилы. Поэтому я и считаю, что тратить время на то, чтобы связываться с Миланом, бессмыс­ленно: наверняка они и так уже знают, что в Террено что-то случилось, попытаются разобраться в деталях, а когда все поймут, введут в город войска, но все это проойдет после полуночи, а до этого времени гулы должны быть уничтожены. Полагаю, кроме нас, это сделать сейчас некому.

Комиссар замолчал.

Какое-то время в магазине висела гулкая тишина. Оглядывая лица людей, Гольди видел тревогу в глазах демонолога, Аз Гохар напряженно раздумывал, Па-льоли смотрел на него с недоверием. Наконец старик сказал:

  Вы нарисовали правильную картину, комиссар, и сделали правильный вывод: никто не поверит в дья­вольских тварей с первого раза   гулов нам придется уничтожить самим. Однако повторю то, что уже гово­рил: я не знаю, каким образом можно уничтожить трупы на кладбищах. До этого часа я рассчитывал на рукопись: нее можно было узнать, что проойдет в городе дальше. Но рукопись мы не достали и теперь должны сами решить, как уничтожить гулов. Думаю, этот способ должны предложить вы, комиссар, потому что хорошо знаете город.

Выслушав старика, Гольди нахмурился:

  Вы правы, что я знаю город, синьор Аз Гохар, но, думаю, способ борьбы с этими существами мы должны найти вместе, а для начала я бы хотел ус­лышать от вас то, что вы еще не рассказывали.  Лицо старика напряглось, и комиссар пояснил:   Насколько я помню, на смотровой станции вы говорили, что когда-то давно ваши предки уничтожили Вассаха и его слуг уже после того, как те убили воинов города. Это так?

  Верно.

  Так расскажите, как они это сделали. Может быть, это нам поможет понять, что предпринять про­тив гулов?

Какой-то миг Аз Гохар сидел молча.

  Вряд ли, комиссар. То, что происходит в Тер­рено сейчас, и то, что происходило тогда, отличается в корне.

  И все-таки расскажите   не исключено, что это нам может помочь.

Еще пару секунд старик медлил, перед тем как сказать:

  Ну что же, раз вы настаиваете, я расскажу вам эту историю, хотя повторяю, что она нам вряд ли поможет.

На мгновение Аз Гохар замолчал.

  История эта очень короткая, и ее можно рас­сказать в двух словах. Полторы тысячи лет назад на западе Персии, в небольшом городе с десятью тысяча­ми жителей, родился гул. Как и в Террено, он не ушел этого города, а жил в нем пару столетий в ожида­нии, когда земля начнет рождать гулов, и за это время превратился в Вассаха. Когда же его час пришел, он начал действовать: найдя первых гулов на кладбище, приказал им убивать и закапывать в землю жителей города, чтобы увеличить число Вновь Рожденных. Че­рез пару недель численность гулов превысила пару десятков, и он решил, что готов захватить этот го­род,  в одну ночей все воины города были убиты. Однако дальше проошло то, чего Вассах предвидеть не мог... Несколько моих предков давно наблюдали за городом. Когда они поняли, что в нем происходит, они опередили Вассаха: в ту ночь, когда гулы уничтожили воинов города, привели к нему тысячи человек соседних селений и за пару часов построили вокруг него четыре каменных арпа. К утру гулы оказались в ловушке: город располагался в скалистой долине   кахмары построили арпы таким образом, что те за­крыли все выходы нее, а пройти мимо арпов гулы были не в состоянии. Вассах пришел в ярость и прика­зал убить жителей города, но это уже ничего не могло менить. В течение недели кахмары свозили к городу бочки со смолой. Когда же они решили, что ее ко­личества будет достаточно, они вылили смолу на долину. Смола затопила весь город, кахмары подо­жгли ее, и гулы сгорели в долине вместе с остатками еще живых горожан.

По мере того как говорил Аз Гохар, на лбу комис­сара проступали морщины. Когда же старик замолчал, Гольди облнул губы   он понял, что то, о чем рассказал Аз Гохар, действительно отличается от того, что происходит в Террено, и все-таки кое-что в этом рассказе странно походило на то, о чем он думал последние пятнадцать минут.

  Вы говорите, что ваши предки уничтожили гу­лов горящей смолой,   протянул комиссар,   вместе с остатками горожан?

  Да, но у них не было шансов спастись.

  А перед этим они построили арпы. Они были большими?

  Больше десяти метров в основании.. .  Истол­ковав вопрос Гольди по-своему, Аз Гохар пронес:   Но это нам сейчас не поможет: нас слишком мало, чтобы выстроить арп.

  Согласен.   Заметив недоумение на лице у Пальоли, явно не понявшего последних слов Аз Гохара   про арпы, комиссар пронес:   И все-таки в вашем рассказе есть точное указание на то, как можно унич­тожить этих существ. По вашим словам, ваши предки убили гулов огнем, а ведь в тех листах рукописи, которую мы не сумели достать, утверждается, что кахмары уничтожили десять тысяч этих существ с по­мощью «огненных колесниц». То есть это мы их унич­тожим огнем.

При его последних словах стул под Пальоли отчет­ливо скрипнул   Доминику не терпелось понять, о чем говорят эти двое, но пока он не прерывал их, понимая, что еще не сказано самое главное, Аз Гохар же кивнул.

  Вы полностью правы, эти «огненные колесни­цы»   единственный ключ к пониманию того, как нам уничтожить гулов в Террено, и они не выходят у меня головы уже много часов, но все дело в том, что я не знаю, что это за «колесницы». Я думал об этом еще на горе и когда ехал от чимитеро Нуово. Площадь каж­дого кладбища составляет не меньше десяти акров, и, для того чтобы выжечь их с гулами, нужно какое-то необычайное горючее. Самое простое, что приходит в голову,   тягач с цистерной бензина,   здесь не подходит: в лучшем случае он убьет сотню этих су­ществ, а ведь в рукописи говорится о тысячах гулов, сожженных на кладбищах. К тому же там говорится только о паре кахмаров, а значит, и на каждое клад­бище должно отправиться по одному человеку. Повто­ряю, мне не вестно, что это за «колесницы», скажите вы, комиссар, если знаете.

Старик замолчал, и в магазине вновь стало тихо. Глядя в лицо Аз Гохара, комиссар понимал, что тот прав: ведь для того, чтобы уничтожить трупы на клад­бищах, недостаточно пригнать на них два простых бензовоза. Содержимое «колесниц» должно быть эу­уективнее, чем обычный бензин. Но что это может быть? Какой-нибудь химикат? Смола, которая сможет растечься и гореть долгое время? Насколько он знал, в Террено ничего подобного не было.

Переведя взгляд на сидящих напротив, Гольди по­думал, что, быть может, они знают то, что невестно ему, и спросил:

  Синьоры, перед нами проблема   нам нужно найти ответ на вопрос: чем можно сжечь десять тысяч трупов на кладбищах? Что-нибудь сильногорючее и что можно перевезти всего лишь парой машин? Вам вестно что-нибудь подходящее в городе?

Он замолчал, глядя на Пальоли и Борзо. Мгнове­ние оба молчали, а затем капо качнул головой, Доми­ник же сказал:

  На аэродроме имеются баки с горючим, там же есть пара автозаправщиков. Насколько я знаю, авиа­ционный бензин горит сильнее обычного.

Гольди перевел взгляд на старика, но тот возразил:

  Нет, это всего лишь бензин.

  Тогда, может, что-нибудь на реке?   продол­жил Пальоли.   Несколько раз в неделю через Тер­рено проходит баржа с отходами химзавода Варесе   там может быть что-нибудь подходящее?

  В порту сейчас гулы,   сказал Аз Гохар,   а они не позволят нам обшаривать баржи... Но, даже если бы мы и прошли мимо них, нам бы пришлось перека­чивать горючее на машины, а прежде эти машины еще нужно найти. Все это означает потерю часов, а по­этому нам не подходит.

Доминик устало потер правую руку.

  Тогда я не знаю, что вас может устроить еще: в Террено нет химических предприятий и военных складов. Так что ничего подходящего.

Брови Аз Гохара двинулись к переносице.

  И все-таки что-то в этом городе есть... В руко­писи Вассаха сказано ясно, что гулы на кладбище будут сожжены огнем «колесниц», и то, что он торо­пился найти ее и послал двоих гулов в библиотеку, говорит о том, что будущее ему невестно, а значит, описанное в рукописи осуществится...   Старик пере­вел взгляд на Гольди:   Комиссар, подумайте над моим вопросом еще раз   только внимательнее. Что-то в этом городе есть   просто не может не быть!

Замолчав, старик подался вперед. Комиссар какой-то миг думал   все, что можно было предложить, уже было сказано: авиационное топливо, горючее на реке и обычный бензин им не подходят, больше же ничего подходящего в городе нет,   и ответил:

  Нет, синьор Аз Гохар, в Террено нет ничего, что бы могло подойти на роль «колесниц».

Старик с горечью выдохнул, а Гольди провел платком по лицу и хотел уже было сказать, что нужно отвлечься от рукописи и попытаться придумать что-то самим, но в этот миг молчавшая с самого начала разговора Джей бросила то, что заставило его замереть:

  Послушайте, я не уверена, что это то, что нам нужно, но, кажется, знаю, что может подойти на роль «колесниц»...

Она замолчала под взглядом, который метнул на
нее Аз Гохар, затем повторила:      "

  По-моему, мне вестно, чем можно сжечь гу­лов на кладбищах...

 

Не опускаясь ниже восьмидесяти метров, малень­кий вертолет кружил над дорогой. Замерший возле пилота мужчина внимательно смотрел на машины, пытаясь увидеть людей, второй пассажир также глядел на шоссе, но с такой высоты было трудно разглядеть что-то в деталях.

Через пару секунд после того, как вертолет сделал третий круг над шоссе, светловолосый перегнулся впе­ред и прокричал калабрийцу:

  Думаете, это полицейский заслон, майор? Черноволосый кивнул.

  Похоже на то, лейтенант!.. Наверное, местные полицейские перекрыли дорогу, чтобы не выпустить города тех, кто устроил в нем бойню!

  Но где они сами?

  Не знаю! Может быть, под деревьями или в ка­бинах машин?   Повернув голову, калабриец крикнул пилоту:   Сможете опуститься над горой?! Нам нужно заглянуть под деревья!

Он указал на заросли справа от реурижераторов. Пилот молча кивнул и двинул штурвалом.

Через короткое время вертолет завис на высоте пятнадцати метров над склоном горы, и невысокие ели начали пригибаться под напором винта. Сидящие в вертолете двинулись к окнам, и вскоре лейтенант прокричал:

  Майор, там какие-то машины! Похожи на по­лицейские!

  Верно!   выкрикнул калабриец, глядя на дюжи­ну легковушек, замерших в зарослях: с семидесятимет­рового расстояния видны были полицейские эмблемы на дверцах.

  Может, стоит сесть на шоссе?   прокричал лей­тенант.   Узнаем обстановку на месте?!

Мгновение майор смотрел на дорогу   он все еще не видел людей, которые должны были находиться возле машин. С одной стороны, это вызывало у него подозрения, с другой   он понимал причину последне­го: в полдень местного комиссариата было передано сообщение о гибели сотен людей, правда, позже на­чальник местной полиции опроверг эту циуру, сооб­щив, что убитых не более дюжины, но все равно для провинциального города это было чрезвычайное собы­тие, и, наверное, местные полицейские решили подстра­ховаться, для чего наглухо перекрыли въезды в Террено и отключили телеуонную связь, чтобы весть о случив­шемся раньше времени не вылетела него. Еще мгно­вение майор медлил с ответом, а затем прокричал:

  Нет, мы не будем спускаться вн, лейтенант! Сообщите на базу, что мы обнаружили полицейский заслон!   Он повернулся к пилоту:   Летим к городу!

Резко взмыв над горой, вертолет сделал большую дугу и направился на восток.

За короткое время лейтенант связался с Миланом и сообщил о заслоне. Когда-он опустил микроуон, вертолет уже оставил позади полтора километра   огромный купол горы сместился на запад, а впереди открылся вид на восьмидесятитысячный город.

  Похоже на автозаправочную станцию!   про­кричал в этот момент калабриец, указывая на свер­кнувшую у шоссе яркую точку.

Пилот понял слова майора по-своему и потянул за штурвал.

Полминуты спустя вертолет завис над площадкой с бензоколонками. Майор бросил взгляд вн и уви­дел, что на автозаправочной никого нет. Резкие черты его лица напряглись, а в этот миг лейтенант про­кричал:

  Майор, посмотрите на север! По-моему, там что-то горит!

Черноволосый мужчина перевел взгляд на север:
в трехстах метрах от них виднелась городская окра­ина с высоты десятиэтажного дома видны были уходящие к горонту рыжие крыши,  а далеко  от, окраины над ними плясал крохотный огонек. Какое-то время майор молча смотрел на огонь, чувствуя, как в нем просыпается неясное беспокойство,  затем дал знак пилоту лететь к городу...

На мгновение в магазине смолкли все звуки. Повернув голову к Джей, Аз Гохар смерил женщину внимательным взглядом,  остальные тоже посмотрели  на Джей. Секунду старик пристально разглядывал ее черные волосы, наконец протянул:

  Что вы сказали, Джей?

  Я не уверена, но, кажется, знаю, чем можно сжечь гулов на кладбищах.

На секунду она опять замолчала, и Аз Гохар бро­сил:

  Рассказывайте все, что вы знаете! Джей стиснула руки и принялась говорить:

  Я не помню названия этого вещества   Тревор как-то упоминал его, но я не запомнила: оно было длинным. Зато я помню, как оно действует: на цир­кониевом заводе это вещество используют для об­работки земли   ту породу, которую добывают на руднике, обрабатывают им, и земля превращается в жидкий раствор, в котором остаются соли металлов. Цирконий него потом добывают электролом, а раствор грузят в машины и увозят в Варесе... Тревор часто говорил, что это вещество очень опасное, сильней любой кислоты   если попадет, на кожу, это стопроцентный ожог, к тому же оно сильного­рючее, однажды Тревор сказал, что, если не дай бог оно загорится, всей Ломбардии придется тушить его целые сутки...

Глядя на женщину, Гольди заметил, как напрягся старик.

  Это вещество находится в большом резервуаре на территории завода,   продолжала Джей Адаме.   Его используют постоянно, поэтому запасы вещества уменьшаются и их пополняют: три раза в месяц в Тер-рено приезжают специальные тягачи. Вещество цис­терн перекачивают в резервуар, в машины загружают отработанный раствор, и они уезжают в Варесе. Обыч­но машины приезжают с утра и уезжают под вечер, но иногда приезжают после обеда и тогда уезжают на следующий день...   Джей провела языком по гу­бам. Позавчера вечером Тревор сказал, что очеред­ные машины должны будут приехать в Террено в эту пятницу после обеда. Это значит, что сейчас они долж­ны находиться на территории комплекса.

Она замолчала.

Какое-то время старик пристально смотрел на нее  словно не верил услышанному, наконец про­тянул:

  Джей, а вы уверены насчет этих машин? Я имею в виду, что они должны были приехать в Террено вчера?

  Да, я помню, как Тревор говорил это позавчера на вечеринке у Пинсонов.

Аз Гохар медленно разогнулся.

  Джей, сейчас я буду задавать вам вопросы, и вы должны ответить на них как можно точнее   сосредо­точьтесь. Прежде всего меня интересует разгрузка ма­шин. Вы говорите, что если они приехали в город вчера после обеда, то сейчас должны находиться на территории завода. А они не могли успеть разгрузить­ся и уехать в Варесе уже вчера вечером?

  Нет, это так быстро не делается: на разгрузку каждой машины уходит пара часов.

  Сколько же их приезжает за раз?

  Обычно четыре.

  А так же вместе они уезжают?

 Да.

  А как происходит разгрузка? Из машин выкачи­вают это вещество, а затем их заполняют раствором?

  Да, только это не делается одновременно: в ре­зервуаре с веществом есть только один насос   маши­нам приходится разгружаться по очереди.

  То есть, если вчера на завод приехали четыре машины, рабочие просто не успели бы их разгрузить? Я вас правильно понял?

  Да, после обеда они бы успели разгрузить толь­ко пару машин.

Не отрывая взгляда от женщины, Аз Гохар спро­сил:

  А эти машины, Джей,  вы их когда-нибудь

видели?

  Да.

  Как они выглядят?

  Огромные тягачи с цистернами.

  Большие машины?

  Очень большие   в Италии я таких больше не видела, только в Америке.

  И вы говорите, что вещество, которое они во­зят, очень горючее... А что, если одна таких машин загорится? Что проойдет в этом случае, Джей? Муж говорил вам об этом?

Голова Джей качнулась вперед.

  Одной машины хватит на четверть Рионе Нуово   это вещество не взрывается, как бензин, а горит, подобно смоле,   растекается по окрестностям и сжи­гает все на пути. Если загорится такая машина, нес­колько кварталов выгорит.

Медленно выдохнув, Аз Гохар отвернулся от жен­щины и оглядел лица сидящих. Через мгновение он встретил взгляд Гольди, и комиссар проговорил:

  Полагаете, это то, что нам нужно?

  Я в этом уверен,   кивнул Аз Гохар,   похоже, это и есть те «колесницы», о которых Вассах писал в своей рукописи. И вот еще что... Кажется, теперь мне становится ясно, что мы сделаем дальше: мы отпра­вимся на завод и найдем эти машины. Я думаю, полностью их разгрузить еще не успели   даже если вещество слили части машин, это ничего не меняет.

Сейчас для вас самое главное   получить хотя бы пару машин и уничтожить трупы на кладбищах. Если мы сделаем это, Вассах проиграет   второго шанса родить тысячи гулов в Террено он не получит. Самое большее, на что он сможет рассчитывать в этом слу­чае,  увести города гулов, с которыми он его захватил, но, думаю, если нам повезет, мы не дадим ему и этого шанса,   если у нас будет третья машина, мы уничтожим и их...   Внезапно старик обратился к Франческо:   Синьор Борзо, вы говорите, что в пол­день взорвали на пьяцца дель Фуоко передвижную радиостанцию карабинеров. Вы видели в это время на площади гулов?

  Да,   кивнул капо.   После взрыва они выско­чили комиссариата   я видел их, когда уезжал.

  А после полудня вы были в районе пьяцца дель Фуоко?

  Час назад.

  И видели гулов?

  Да, их там не менее дюжины   они оцепили площадь.

Аз Гохар облнул губы.

  Ну что же, как я и думал, Вассах устроил пьяцца дель Фуоко место сбора для гулов. Картина ясна: с полудня они собирали трупы по городу и от­возили на кладбища, поэтому возле комиссариата их было немного, однако теперь работы закончены, и гулы собираются в центре Террено. С приближением ночи они отправятся к кладбищам, чтобы поднять новых гулов и увести их города, однако мы можем опередить их: если нам повезет и у нас будут три машины с тем веществом, мы сможем отогнать одну них на центральную площадь и сжечь Вассаха и его слуг...

На долю секунды Аз Гохар замолчал, но никто не прервал его, и старик продолжал:

  В Пророчестве сказано, что захваченный город погибнет, а вместе с ним будут убиты и сыны Ахримана. Я думаю, мы сумеем уничтожить трупы на кладбищах и убьем гулов, захвативших Террено. Но для этого нам нужно спешить   мы должны немедлен­но отправиться на завод и осмотреть те машины.

Договорив уразу, Аз Гохар встал со стула   слов­но тотчас же хотел выйти на улицу, Гольди увидел, как встал демонолог, и почувствовал, что и сам готов отправиться следом за стариком, однако в этот миг прозвучал голос Борзо:

  Секунду, синьор, насколько я понимаю, вы хотите сжечь этих тварей?

Обернувшись к Франческе, Аз Гохар бросил на него быстрый взгляд.

  Я не имею ничего против, однако как бы собираетесь это проделать?   продолжал капо.   Если так, вещество действительно так опасно, как говорит эта женщина, вы не сможете поджечь его и убить гулов и при этом не погибнуть сами. Вы это учли?

Гольди увидел, как двинулись мышцы на лице Аз Гохара, а Борзо закончил:

  По-моему, вам нужно оружие: взрывчатка с дис- танционным управлением, автоматы. Кроме того, вам не обойтись и  без  радий:  ведь если вы не будете действовать одновременно, вы не сможете уничтожить всех гулов сразу.

Какое-то время после того, как замолчал капо, Аз Гохар молча раздумывал. Глядя на Борзо, комиссар понимал, что тот прав   сейчас им не обойтись без оружия, однако сам он не знал, где его можно достать: оружейные магазины на Золотом бульваре разграб­лены гулами, а об оружии комиссариата нечего даже и думать... Еще пару секунд старик стоял молча, нако­нец сказал:

  Вы можете все это достать? Франческо повернул голову и обменялся быстрым взглядом с Пальоли.

  Через час.

  Хорошо,  кивнул Аз Гохар,   тогда мы по­ступим следующим образом. Мы пятеро отправляемся на завод, думаю, одного часа нам хватит, чтобы под­готовить машины, вы едете за оружием...   Старик взглянул на часы.   Сейчас без тринадцати шесть. Максимум без пяти семь мы ждем вас на заводе. Успеете?

  Да.

Аз Гохар снова кивнул и указал на окно, за кото­рым замер кабриолет,

  Можете воспользоваться этой машиной.  Он скользнул взглядом по Гольди, в этот миг поднявше­муся со своего стула.  И вот еще что, синьор Борзо: у нас мало времени. Пять часов  срок условный, но я могу ошибаться, и гулы начнут подниматься на кладбищах раньше, поэтому мы должны торопиться. Если без пяти семь вы не приедете на завод, ровно в семь мы отправимся на кладбища впятером. Вы меня понимаете?

  Мы успеем,  ответил Франческо.

  Хорошо.

Еще какое-то время Аз Гохар стоял неподвижно, наконец повернулся к двери.

  Тогда начинаем, синьоры...

 

Оставив позади автозаправочную, вертолет летел к городу. Взгляды людей были прикованы к клубяще­муся на севере дыму   расстояние до горящего здания не позволяло увидеть деталей, и все-таки можно было предположить, что горит большое строение.

За короткое время вертолет пролетел триста мет­ров и оказался над окраиной города. Майор перевел взгляд на улицу, в которую переходило шоссе.   широ­кий проспект тянулся к центру Террено, мгновение смотрел на нее, понимая, что есть в ней нечто такое, чего не должно быть на обычном проспекте, а затем неожиданно осознал, что не видит движения. Однако, прежде чем эта мысль полностью обозначилась у него в голове, лейтенант прокричал:

  Куда делись с улиц люди, майор?

Калабриец прижался к стеклу, пытаясь разглядеть пешеходов, но увидел то же, что и секунду назад: широкая улица была абсолютно мертва, он видел за­мершие точки машин, то же самое наблюдалось на улицах, примыкавших к центральной, людей между машинами не было.

Через короткое время они оказались на расстоянии ста метров от въезда в Террено, и пилот выкрикнул:

  Посмотрите туда!

Он развернул вертолет боком и слегка опустился к земле, в тот же миг оуицеры увидели под собой огромный автобус, снесший автобусную остановку,   осколки красного пластика, лежащие на дороге, на­помнили калабрийцу капли крови убитого.

  Дьявол!   прошептал он.   Ради всего святого, что проошло в этом городе?

На мгновение майор повернулся к пилоту, затем  еще раз оглядел замерший на проспекте автобус,    насколько он мог разобрать, возле него не было ника­кого движения. Подняв руку, он сделал знак пилоту двигаться к центру Террено, секунду вертолет висел над автобусом, затем медленно поплыл над домами.

Шло время, но вну все так же скользили пустые кварталы, и сидящих в вертолете охватывало напряже­ние. Глядя на обезлюдевший город, майор чувствовал то, чего не испытывал за годы службы в спецназе: что-то в глубине подсознания нашептывало ему, что в этом городе проошло нечто такое, чего давно не происходило ни в одном другом городе мира, и не исключено, что даже им оно окажется не под силу...

 

Глава сорок седьмая

 

Проехав полтора километра, отделявшие магазин уо­тотоваров от циркониевого завода, «ланча» останови­лась на площадке перед воротами, закрывающими проезд на территорию комплекса, комиссар выключил зажигание и огляделся по сторонам. Бетонный забор, огораживающий тридцать акров земли, протягивался на триста метров в обе стороны от ворот, слева от них располагалась стоянка, на которой замерло больше сотни машин, за стоянкой виднелись деревья, за кото­рыми начинались дома Рионе Нуово. Повернув голо­ву, комиссар бросил взгляд на дорогу, по которой они проехали полминуты назад: она была абсолютно пус­той. Внезапно он поймал себя на мысли о том, что начинает привыкать к этой пугающей пустоте, а в го­лове его промелькнуло: что, если весь мир обречен на вымирание, подобно Террено?.. Он постарался со­браться, решив, что сегодня в их силах сделать так, чтобы этого не случилось, и обернулся к сидящему возле него старику.

  Полагаете, на территории завода никого нет?

  Вы имеете в виду гулов?   ответил вопросом старик.

  Да.

  Думаю, нет. Мы же видели, как они отсюда ушли.

Гольди кивнул. В начале четвертого они действительно видели, как дюжина грузовиков проехала на территорию комплекса и уехала оттуда через короткое время. Что привело гулов на завод, было понятно   трупы американских рабочих, лежащих в цехе по пере­работке руды. Сегодня была суббота, но завод рабо­тал без выходных, и наверняка гулам досталось не меньше тысячи тел.

  Я открою ворота,   сказал комиссар.

Через секунду он выбрался машины, однако, прежде чем идти к проходной, бросил взгляд в небо и ощутил щемящее чувство: свинцовое небо, висящее над долиной, показалось ему крышкой огромного гро­ба, готовой захлопнуться в любую минуту. Глядя на стену, почти сливающуюся с нкими тучами, он ин­стинктивно почувствовал, что блится развязка сегод­няшней драмы. Ночь этого дня завершит то, что нача­лось ровно в полдень, и все будет зависеть от них: если им удастся остановить гулов, завтра утром над Морте-Коллине поднимется солнце и этот кошмар канет в ис­торию, если же им не удастся уничтожить адских существ, свинцовое небо накроет весь мир... Чувствуя, как холодный озноб скребется в затылке, Гольди дви­нулся к воротам ограды.

Через короткое время он оказался перед бетонным столбом, слева от которого располагалась двухэтаж­ная проходная. Между ее стеной и столбом находился проход для рабочих, справа от столба располагались ворота, представлявшие собой стальную плиту. Сейчас они были слегка приоткрыты   между столбом и во­ротами оставалась полуметровая щель. Гольди отме­тил, что с полудня в городе нет электричества, но гулы могли открыть ворота вручную, а,значит, и у него это должно получиться.

Уперевшись в плиту, он попытался оттолкнуть ее от столба, несколько секунд у него не получалось даже сдвинуть ее: плита была довольно тяжелой, потом ощутил, как, тронувшись с места, она двинулась по направляющим роликам.

За короткое время комиссару удалось полностью сдвинуть плиту. Отпустив ее, он перевел взгляд на территорию комплекса: цех по переработке руды вид­нелся метрах в двухстах от ворот, слева от цеха выси­лось нечто, напоминающее паутину огромного пау­ка,  переплетение резервуаров и огнутых труб занимало гигантскую площадь. Мгновение Гольди оставался на месте, затем, повернувшись, отправился к «ланче». Через короткое время он сел за руль и взялся за рычаг скоростей.

  Джей, где могут находиться те тягачи?

  Скорее всего, в приемном ангаре. Там нахо­дится перекачивающий насос   это с левой стороны от ворот.

Гольди кивнул, машина тронулась. Скользнув сквозь ворота ограды, «ланча» оставила позади про­ходную и направилась влево, сидящий справа от ко­миссара старик повернул голову, осматриваясь по сто­ронам. В правую от ворот сторону уходило здание центрального оуиса, напротив ворот находились цеха. Между цехами и оуисом располагались строения, по­хожие на ремонтные мастерские, слева примостились склады, упомянутый Джей Адаме ангар и дюжина резервуаров виднелись в дальнем углу. Вся территория комплекса была полностью заасуальтирована, и у многих зданий виднелись погрузчики, однако нигде не было видно людей.

За полминуты «ланча» проехала вдоль вереницы складов и остановилась перед огромным ангаром, рас­положившимся в четверти километра от центральных ворот. Вбли ангар проводил сильное впечатление: покрытая серебристой краской стена вздымалась на двенадцатиметровую высоту, в длину она достигала метров семидесяти. По уронту ангара располагались ворота шириной в десять метров   сейчас они были закрыты, однако в правой створке ворот виднелась открытая дверь.

Выключив зажигание, Гольди выбрался маши­ны, четыре человека последовали за ним. Через пару секунд все пятеро оказались на асуальтированной пло­щадке и двинулись к воротам ангара.

Три секунды спустя комиссар шагнул сквозь ворота и очутился в ангаре. Как он и говорил старику, он бывал на заводе, однако сюда никогда не заглядывал. Сейчас он отметил уходящие под потолок голые сте­ны, вдоль которых тянулись три ряда металлических трапов: первый располагался в четырех метрах над полом, второй   на расстоянии четырех метров от первого, третий   под самой крышей ангара, между собой трапы соединялись узкими лестницами. Свет в помещение проникал через квадратные окна под потолком и был весьма скудным, поэтому в ангаре царил полумрак. Вдохнув полной грудью, комиссар ощутил запах смолы, однако в этот миг различил то, что находилось напротив ворот   отсвечивая сереб­ристыми бликами, под металлическим трапом замер тягач. Кабина его не отличалась от кабины обычного тягача, однако то, что находилось за ней, внушало невольное уважение   цистерна не менее тринадцати метров в длину, покоящаяся на восьми огромных коле­сах и выкрашенная серебристым, металликом, на кото­ром красовался логотип американской компании. Медленно повернув голову, комиссар разглядел еще три точно таких же машины   они стояли по перимет­ру здания: вторая   слева, третья   справа от входа, четвертая замерла вдоль той же стены, в которой находились ворота.

  Это те машины, о которых вы говорили, Джей?   проговорил в этот момент Аз Гохар, оста­навливаясь слева от Гольди. В огромном ангаре его слова прозвучали металлическим эхом.

  Да,   Джей кивнула.

  Хорошо. Значит, теперь нам осталось проверить цистерны и убедиться в том, что то вещество еще в них.   Старик повернулся к Андрею:   Синьор Бе­лов, мы с комиссаром сейчас проверим цистерны, зай­митесь кабинами. Вам же, синьоры, предстоит сделать следующее...

Аз Гохар указал на идущие по стене трапы, сое­диненные узкими лестницами.

  Видите эти трапы и лестницы, Джей? По ним можно подняться под крышу ангара   его окна выхо­дят на город, и них можно разглядеть половину Террено. Сейчас вы и Паола подниметесь наверх и бу­дете наблюдать за долиной. Если увидите что-нибудь необычное, сразу же сообщите об этом. Старик пере­вел взгляд на женщин.   Джей, вы меня понимаете?   Та быстро кивнула, и Аз Гохар сказал:   Хорошо... Комиссар!

Указав Гольди в правую сторону от ворот, старик не стал больше ничего говорить, а отправился к замер­шим у стены тягачам.

За короткое время два человека прошли расстояние до кабины первой машины и двинулись мимо цистер­ны. Шагая по бетонному полу, Гольди оглядывал бока серебристой «сигары» и чувствовал, как его все больше захлестывает волна удивления: диаметр цистерны был около четырех метров. Цистерна должна была обла­дать огромной вместимостьью, и, если слова Джей о содержащемся в ней веществе подтвердятся, эти машины действительно идеально подойдут на роль «колесниц».

Четверть минуты спустя Аз Гохар оказался на сере­дине цистерны и ударил по ее дну кулаком. Гольди услышал гулкий хлопок, похожий на удар по пустой бочке, и понял, что цистерна пуста, прежде чем Аз Гохар сказал это.

  Похоже, с этой машиной мы опоздали, комис­сар,   на лице старика обозначились морщины.

Гольди остановился за спиной старика и, ударив в цистерну, ощутил под рукой слабый «зуд».

  Да, эта цистерна пуста. Но может быть, нам повезет с остальными?   Он указал на машину, сто­ящую в десяти метрах от первой.

Ничего не сказав, Аз Гохар двинулся к дальней стене.

Через короткое время они оказались у стоящего возле правой стены тягача. Видимо, до того как на завод опустилось ядовитое облако, с этой машиной работали: сейчас огромный люк на крыше цистерны был поднят, и сквозь отверстие в трапе в него входила труба. Комиссар разглядел ее, когда находился у пер­вой машины, и остановившись возле цистерны, смог различить часть трубы, входящую в стену.

Оказавшись возле машины, Аз Гохар снова ударил в цистерну, однако на этот раз удар не вызвал гулкого эха. Старик прошел еще пару метров, проверяя цистер­ну в разных местах, наконец пронес:

  Похоже, здесь что-то есть, комиссар...   Он ука­зал на лестницу трапа.   Давайте, поднимемся наверх и посмотрим, что это за труба.

Повернувшись, он двинулся к лестнице, Гольди какой-то миг медлил, а затем шагнул в противополож­ную сторону.

Через пару секунд комиссар оказался на подножке кабины и заглянул сквозь стекло   в тот же миг его взгляду предстали многочисленные переключатели, делавшие кабину похожей на кокпит лайнера, однако его не интересовало пока назначение этих приборов. Голь­ди заметил висящий в замке зажигания ключ. Доволь­но кивнув, комиссар спрыгнул с подножки и отправил­ся за уже поднявшимся на трап стариком.

Вскоре он оказался на лестнице и принялся под­ниматься наверх. Лестница была закреплена всего в паре мест и немного дрожала, но была довольно крепкой на вид. Комиссар быстро поднялся по ней и очутился на трапе. Аз Гохар уже сидел в восьми метрах от лестницы, рядом с трубой, и разглядывал что-то возле стены. Глядя на его плечи, комиссар двинулся к старику.

Когда он оказался возле трубы, Аз Гохар бросил:

  Комиссар, здесь мертвец.

Гольди остановился, различив то, что лежало у ног Аз Гохара. Три секунды назад он принял это за брезентовый сверток и теперь, понял, почему так подумал: покойник был одет в костюм прорези­ненной ткани. Голову мертвеца закрывал шлем с про­зрачной пластиной, под которой оставалась щель для дыхания. Сейчас труп лежал на спине, повернув голову вбок. Мешковатый костюм полностью скрадывал кон­туры тела, и понять, что внутри его человек, можно было только вбли.

  Наверное, это один рабочих завода. Видимо, он перекачивал машины то вещество.   Рука Аз Гохара качнулась к трубе.

Разогнувшись над трупом, комиссар сделал шаг к отверстию в трапе. Риуленая труба, уходящая одним концом в открытый люк на цистерне, другим входила в стену возле отверстия. Рядом с хромированным об­ручем, обхватывавшим трубу на стене, располагался ряд переключателей и электронных экранов   сейчас они были выключены. По другую сторону от отвер­стия в трапе, на уровне метра над полом, в стене находился двуплечий рычаг. Все вместе это создавало странное зрелище, однако комиссар вдруг подумал, что увиденное напоминает колонку огромной автозап­равочной, и, возможно, Аз Гохар прав, и именно через эту трубу машин качают то вещество. Впрочем, существовал и другой вариант...

Опустившись на корточки, комиссар бросил взгляд внутрь цистерны, но не увидел поверхности жидкости, чего заключил, что возле люка ее нет, и сказал:

  Похоже, цистерна заполнена не полностью?

Переведя взгляд на трубу, Гольди заметил на ней маслянистое пятнышко и протянул руку, желая при­коснуться к нему, однако Аз Гохар выкрикнул раньше:

  Не делайте этого, комиссар!..   Гольди замер, а старик пронес:   Это вещество может быть опас­ным для кожи!

Разогнувшись над трупом, старик шагнул к комис­сару и указал на небольшой шкау у трубы: за прозрач­ными дверцами висела пара костюмов   точно таких же, какой был надет на покойнике.

  Прежде чем прикасаться к трубе или к чему-то, на чем может быть это вещество, лучше подстра­ховаться.

Гольди нахмурился:

  Вы так уверены, что в этой машине то вещество, о котором говорила Джей Адаме? Что, если рабочие уже успели перекачать его и начали загружать в цис­терну раствор?

Мгновение Аз Гохар стоял молча, перед тем как сказать:

  Может быть, и так, комиссар, но в любом случае вещество это очень опасно   даже в виде раствора. Что же касается того, что именно находится в этой машине, то это легко выяснить. Вы видели кран на цистерне?   Гольди кивнул   минуту назад, проходя вдоль машины, он заметил в задней части цистерны небольшой кран.   Думаю, это система для ручного слива ее содержимого. Можно открыть кран и узнать, что в ней находится. Спускайтесь вн, комиссар, я сейчас!

Гольди увидел, как, перепрыгнув над отверстием в трапе, старик отправился к шкауу, и, повернувшись, двинулся мимо покойника.

Через короткое время он уже стоял возле машины и смотрел, как Аз Гохар натягивает на себя защитный костюм. В тот момент, когда старику оставалось за­крепить ремни на перчатках, к цистерне подошел демо-нолог. Повернувшись к нему, Гольди заметил Джей Адаме и Паолу, стоящих под крышей, Андрей же сказал:

  Я осмотрел машины на противоположной сто­роне здания   у обеих в кабинах ключи, а цистерны заполнены, осталось выяснить чем...   Он оглядел старика.   Что вы собираетесь делать, комиссар?

  Открыть сливной кран и узнать, что в цистерне.

  Вряд ли можно открыть кран вручную,   воз­разил демонолог.   В подобных машинах устанавли­вают электронный контроль   кран должен откры­ваться кабины.

Гольди перевел взгляд на старика, который на мгновение замер, а Андрей протянул:

  Я могу попробовать открыть кран кабины. Еще пару секунд Аз Гохар медлил, а потом про­нес:

  Нам понадобится большое ведро   нужно на­брать вещество и посмотреть, что оно себя пред­ставляет.

  Возле ворот есть верстаки с инструментами.   демонолог указал в левый угол ангара.   Наверное, там можно найти и ведро.

Он повернулся к воротам, бросив:

  Сейчас схожу посмотрю...   И отправился к противоположной стене, тем временем Аз Гохар продолжал закреплять рукава.

Полминуты спустя Андрей вернулся к машине с де­сятилитровым ведром. Когда он опустил его возле цистерны, Аз Гохар пронес:

  Предлагаю поступить следующим образом, си­ньоры: комиссар, вы встаете сбоку от машины, синьор Белов, вы попробуете открыть кран кабины. Если у вас это получится, я наберу вещества и дам знак комиссару, а он покажет вам закрыть кран. Идет?   Старик скользнул взглядом по лицам мужчин, и те молча кивнули.   Тогда начинаем.

Аз Гохар поднял ведро и шагнул к крану цистерны, демонолог и комиссар двинулись мимо машины.

Через короткое время Андрей оказался в кабине, Гольди встал на расстоянии десяти метров от тягача так, что ему были видны рука старика и кабина машины. Какое-то время ничего не происходило. Гля­дя на стекло двери, комиссар видел темный силуэт демонолога,  видимо, тот пытался разобраться в приборах, но пока это ничего не давало, затем вдруг раздался щелчок, а за ним тихий плеск. Гольди перевел взгляд на старика и увидел, как тот поднял вверх правую руку.

Мгновение Аз Гохар оставался недвижным, нако­нец опустил руку вн. Гольди тоже махнул рукой, выкрикнув:

  Закрывайте!

В цистерне опять что-то щелкнуло, и Андрей вы­скочил кабины.

Когда мужчины подошли к задней части цистерны, Гольди увидел маслянисто поблескивающую жидкость у ног Аз Гохара, левый рукав его комбинезона также блестел, ведро было на треть заполнено жидкостью.

Он сделал шаг к старику, но тот выдохнул:

  Не подходите, комиссар!   и предостерегающе поднял ладонь.

Гольди остановился, ощутив вдруг, как резко уси­лился запах смолы.

  Это вещество должно быть опасно,   продол­жал Аз Гохар.   Нам нужно выйти на улицу и посмот­реть, что оно себя представляет. Синьор Белов, есть у вас спички?

Демонолог молча кивнул, вытащив спичечный ко­робок.

  Давайте выйдем на улицу,   повторил Аз Го­хар.

Двинувшись от машины, он быстрым шагом про­шел по ангару и через пару секунд вышел в ворота. Оказавшись на улице, отошел от ворот метров на десять и остановился, повернувшись к ангару. Наконец плеснул ведра на асуальт и кивнул демонологу.

  Синьор Белов, поджигайте!

Приблившись к масляной жидкости на асуальте, Андрей открыл коробок. Чиркнув спичкой, опустился к земле и приложил пламя к пятну, однако в первый миг ничего не случилось. Стоявший невдалеке Гольди заметил, как огонь коснулся пятна, но жидкость не вспыхнула, подобно бензину, вместо этого на ее по­верхности какое-то время плясали желтые искры, и ко­миссар вдруг подумал, что сейчас пламя потухнет, но через пару секунд оно все-таки занялось и начало разрастаться. Разогнувшись, Андрей шагнул от пятна. Глядя на стремительно растущий огонь, Гольди ре­шил, что вещество это похоже на магниевый поро­шок   с каждой секундой оно горело все ярче, к тому же в какой-то миг ему показалось, что пламя проника­ет в асуальт.

В течение минуты над асуальтом плясали языки пламени. Глядя на него, комиссар ждал, что вот сейчас огонь начнет затухать, но проходили секунды, а пламя все так же ярко горело. «Наверное, в состав вещества входит смола»,  мелькнуло в голове комиссара. Еще через полминуты огонь все-таки начал сдаваться, и те­перь стоящие перед ангаром мужчины могли отчетли­во, различить углубление на асуальте, по краям пятна оно было не очень большим, но в центре достигало глубины в несколько сантиметров. Спустя еще чет­верть минуты пламя распалось на отдельные язычки и, потрескивая, начало исчезать. Подойдя к нему, Аз Гохар опустился на корточки и какое-то время при­стально глядел на асуальт.

Когда огонь потух окончательно, старик повернул­ся к мужчинам.

  Полагаете, это то вещество, о котором говорила Джей Адаме?   протянул Гольди.

  Я в этом уверен,   кивнул Аз Гохар.   Вы видели, как оно действует на асуальт. Думаю, если облить этим веществом гулов, у них не будет шансов спастись.

  Это опасная штука,   пронес комиссар,   но, полагаю, вы правы. Однако пока нам вестно, что оно есть лишь в одной машине, да и та заполнена им только частично...   Гольди повернулся к Андрею:   Синьор Белов, вы сказали, что в проверенных вами машинах цистерны заполнены полностью, но вы не знаете чем. Как вы это узнали?

  В кабинах есть датчики уровня жидкости,   от­ветил Андрей,   в обеих машинах они показывают полные цистерны... Кстати, в первой машине цистерна заполнена только наполовину.

Комиссар скользнул взглядом по старику.

  Полагаю, нам нужно проверить эти машины?

Кивнув, Аз Гохар поднял ведро.

Через короткое время три человека вернулись в ан­гар и, приблившись к стоящему напротив ворот тягачу, повторили то же, что делали с первой маши­ной, увидев взмах старика, Гольди выкрикнул: «Закры­вайте!», Андрей перекрыл клапан крана и выскочил кабины. Через пару секунд мужчины подошли к стари­ку, однако, прежде чем смогли разглядеть жидкость в ведре, Аз Гохар проговорил:

  Это то же самое вещество!   и указал на пос­ледний тягач, над которым замерли женщины.

В считанные секунды Андрей оказался в кабине,  комиссар  отошел к  центру  машины  и увидел,  как старик поднял ведро.

Через пару секунд раздался щелчок, однако на этот раз уже приготовившийся услышать плеск жид­кости Гольди ничего не услышал. Полная тишина висела в ангаре минуту, а затем ее нарушил вздох Аз Гохара. Глядя на старика, Гольди заметил, как тот отставил ведро и опустился на корточки, раз­глядывая что-то на бетонном полу. Комиссар машинально выкрикнул: «Закрывайте!»   и быстрым шагом отправился к Аз Гохару.

Три секунды спустя он поравнялся с цистерной и увидел под краном небольшой сгусток странного вещества, похожего на застывшую патоку, уже за­крытого крана продолжали тянуться длинные капли, которые растягивались, словно нити смолы, и медлен­но опускались на пол. Долю секунды Гольди смотрел на «смолу», не понимая, что это такое, а затем ему все стало ясно.

В этот миг -за цистерны вышел Андрей. Он увидел сидящего старика и на мгновение замер, а потом разглядел «патоку», и у него вырвалось:

  Это еще что такое?!

Старик перевел взгляд на демонолога. Пару секунд
уигура его была неподвижной, а затем он повернул 
голову к Гольди, и тот увидел в его глазах боль.

Комиссар невольно  сглотнул:  как и старик,  он уже понял, что в этой цистерне переработанный раствор, о котором Джей Адаме говорила в магазине уототоваров, а отсюда следует вывод: сейчас, вместо   трех  нужных  им машин  с  веществом,  у  них  есть  только полторы...      :",

 

Описывая большие круги, вертолет двигался к цен­тру Террено. Две минуты назад майор поднял стекло, и теперь грохот винта не бил по ушам, однако сидящие в вертолете не обращали на это внимания: взгляды людей были прикованы к улицам, на которых по-прежнему не было никакого движения, впрочем, за прошедшее время им удалось разглядеть нечто новое. Полторы минуты назад, пролетая над центральным проспектом, майор приказал пилоту сниться над домами, и, когда машина оказалась в двадцати метрах над мостовой, они различили детали, которые не мог­ли разобрать раньше: часть замерших на проспекте машин была покорежена, некоторые автомобили сто­яли, уткнувшись в стены домов, другие сцепились, образовав небольшие заторы. Двинувшись от проспек­та, вертолет пролетел над сквозным переулком, в ко­тором наблюдалась та же картина, тогда майор прика­зал лейтенанту связаться с Миланом и показал пилоту двигаться к центру Террено.

Глядя сейчас сквозь стекло, майор лихорадочно пытался понять, что проошло в этом городе, вспо­миная все вестное ему о Террено. За час до полудня местного комиссариата в Милане было получено сообщение о перестрелке в заброшенном монастыре, в котором погибло много людей,   первоначальная циура оценивалась в сотни погибших, позднее началь­ник полиции уменьшил ее до пары десятков. Инуорма­цию сразу же передали в столицу, а в полдень к Тер­рено отправились оуицеры центрального комисса­риата Милана. К трем часам дня, когда в миланском аэропорте премлился самолет с парой чинов МВД и подразделением отряда антитеррора, оуицеры окружного комиссариата уже находились в Террено и подтверждали, что ситуация в нем контролируется. Однако то, что он видел сейчас, противоречило этому: опустевшие улицы говорили о том, что в городе про­ошло нечто чрезвычайное, в то же время еще пол­часа назад он присутствовал при разговоре преуекта Милана с начальником местной полиции, который по телеуону сказал, что в Террено все тихо... Глядя на проплывающие вну улицы, майор ощущал, как его все больше захлестывает странное чувство, которое он не испытывал уже больше тридцати лет и которому больше всего подходило определение   детский страх. Единственным же выходом, который подсказывало это чувство, было развернуть вертолет и лететь этого города не оглядываясь, не пытаясь даже понять, что здесь случилось, потому что понимание этого гро­зит смертью.

В этот миг размышления майора прервал лейте­нант   перегнувшись над креслом, он крикнул:

  Майор, аппаратура уонит   я не могу связать­ся с Миланом!

Рывком обернувшись, калабриец бросил взгляд на помощника, а тот продолжал:

  Приборы зашкаливает! Похоже, нас кто-то глу­шит с земли!

Повернувшись к пилоту, майор приказал:

  Включите бортовую связь!

Пилот щелкнул тумблером, но, вместо позывных местной диспетчерской, в динамик ворвалась буря по­мех.

За долю мгновения майор понял все. Он метнул взгляд вперед   до центра Террено, где находился местный комиссариат, оставалось несколько кварта­лов,   и крикнул:

  Улетаем отсюда!

Пилот повернулся к нему, и майор увидел лицо   оно было покрыто мелкой испариной.

  Вы слышали меня?   прокричал калабриец.   Немедленно улетаем отсюда!

Мгновение пилот оставался недвижным, а затем нажал педаль высоты, заставляя вертолет пойти круто вверх. Однако он опоздал   через долю секунды после того, как людей вжало в сиденья, проошло то, чего майор смутно опасался с момента, когда они оказа­лись над центральным проспектом: внезапно лобовое стекло брызнуло внутрь. Майор услышал хлопок, а в следующий миг кабина окрасилась красным. Резко вывернув голову, он увидел обмякшего на сиденье пилота   его простреленной шеи хлестал кровавый уонтан. Мертвые руки соскользнули с штурвала, май­ор услышал крик лейтенанта и, рванувшись к прибо-там, выровнял вертолет.

В следующий миг он метнул взгляд на город. Ка­жущееся бескрайним море коричневых крыш уходило на север, и невидимый снайпер мог находиться на каждой них. Майор с силой потянул за штурвал, хотя понимал уже, что шансов уйти у них почти нет, за короткий миг осознал, что миланские оуицеры в пол­день попали в ловушку, а потом раздался хлопок, и он услышал хрип лейтенанта. Рывком обернувшись, майор увидел кровавую «маску», одновременно с этим прозвучал третий хлопок, и челюсть обожгло каленым свинцом. На долю секунды перед глазами все потем­нело, в голове промелькнуло: «Как глупо все вышло...», а затем последняя пуля разорвала майору лицо...

Через секунду уже полностью неуправляемый вер­толет полетел вн, словно раненое животное, описал большую дугу, развернулся на шестьдесят градусов и начал заваливаться на крыши. Не долетая пятисот метров до пьяцца дель Фуоко, машина с мертвыми оуицерами задела конек трехэтажного дома и рухнула на корсо Чентрале, вспоров тишину мертвого города грохотом взрыва...

 

Спрыгнув с металлической лесенки, укрепленной на задней части цистерны, Андрей выпрямился и начал снимать прорезиненный плащ. Глядя на него, старик выдохнул:

  Что?

  В цистерне раствор,   демонолог сплюнул на пол.   Она заполнена им почти до самого люка...

Услышав, как тяжело вздохнул Аз Гохар, Гольди машинально подумал: итак, теперь им вестен точ­ный расклад   четырех машин, о которых Джей говорила в магазине уототоваров, одна абсолютно пуста, две другие содержат в себе вещество   одна заполнена им почти под завязку, другая   наполо­вину, наконец, в четвертой негорючий раствор. Значит, сейчас им нужно решить, как уничтожить гулов в Тер­рено, имея всего лишь полторы машины этого ве­щества.

В этот миг, словно прочитав его мысли, демонолог

сказал:

  Итак, Бен, что вы предлагаете делать? Похоже, ваша идея с «колесницами» нам ничего не дала?

Он бросил на старика быстрый взгляд, комиссар тоже повернулся к нему, Аз Гохар же нахмурился и какое-то время думал. Наконец, старик перевел взгляд на дальнюю стену ангара, у которой стояла цистерна, наполовину заполненная веществом.

  Еще не все потеряно, синьоры. У нас есть пол­торы цистерны этого вещества, теперь мы должны достать еще полторы...

Демонолог и комиссар с недоумением перегляну­лись.

  Из того, что вы говорили на горе, синьор Белов, следует, что кладбища с гулами будут выжжены огнем «колесниц»,   продолжал Аз Гохар.   Такая машина с полной цистерной идеально подходит на роль «ко­лесницы», а вот заполненная наполовину вряд ли уничтожит целое кладбище. Это значит, что мы най­дем способ заполнить этим веществом вторую ма­шину. Кроме того, вы говорили еще об одном   два человека отправятся на священную площадь унич­тожить адских существ. Мне кажется, я знаю, что это значит: мы заполним веществом третью машину и отправим ее к комиссариату, чтобы уничтожить Вассаха и его слуг,   другого способа остановить их у нас сейчас нет.

На мгновение старик замолчал, и комиссар про­нес:

  Но вы же видите, синьор Аз Гохар: здесь только полторы цистерны с горючим. Больше же на заводе таких машин нет.

  Верно,   кивнул Аз Гохар,   но есть вещество... А если есть способ, как перекачать его в резервуар, значит, должен быть способ, как вернуть его обратно в машины.

Повернув голову, Гольди взглянул на цистерну, люка которой торчала труба.

  Вряд ли этого что-то получится, синьор Аз Гохар. Даже если и существует способ перекачать ве­щество резервуара в машину, то для нас он сейчас недоступен: в городе нет электричества, а перекачива­ющий насос наверняка работает от сети. Кроме того, мы ничего не знаем про этот насос,   возможно, он может качать только в одну сторону   машины в резервуар?

Немного помедлив, Аз Гохар проговорил:

  В ваших словах есть доля истины, комиссар, но, не попробовав, мы не сможем узнать это точно. Ду­маю, вы должны выяснить, как работает этот насос   другого выхода у нас сейчас нет.

Он повернулся, собираясь отправиться к дальней стене, однако в этот миг -под крыши раздался крик:

  Синьор Аз Гохар!

Три человека подняли головы и увидели Джей Адаме, перегнувшуюся над перилами трапа. Заметив,  что мужчины глядят на нее, Джей указала на окно, перед которым замерла Паола.

  В городе что-то взорвалось!

Брови на лице старика двинулись к переносице.

  Вы разглядели детали?

  Нет!.. Взрыв был слишком далеко   возле реки! Мгновение Аз Гохар оставался на месте, а затем крикнул:

  Хорошо, Джей, продолжайте смотреть!   и, опустив голову, пронес:   Синьоры, идемте!

Полминуты спустя, пройдя по ангару, три человека поднялись по лестнице и оказались на трале. Двинув­шись мимо покойника, Аз Гохар перепрыгнул над люком и оказался возле табло, демонолог и комиссар остановились у риуленой трубы. Андрей опустился на корточки и, включив взятый в «ланче» уонарик, напра­вил луч света в отверстие на крыше цистерны.

Мгновение он рассматривал поверхность вещества и конец риуленной трубы, перед тем как сказать:

  Бен, вы считаете, что труба входит в резервуар, в котором хранится то вещество?

  У меня нет в этом сомнений,   ответил старик, разглядывая двуплечий рычаг.  Думаю, утром вещес­тво перекачивали через нее машины. В половине двенадцатого гулы подняли самолеты и практически сразу же отключили энергию   в результате перекачка остановилась. Наверное, этот бедняга не успел даже отключить механм,   старик кивнул на покойника.

  Да, похоже, вы правы,   нахмурился демоно­лог.   Однако комиссар по-своему тоже прав: без элек­тричества мы вряд ли сможем перекачать вещество обратно в машину   даже если существует возмож­ность качать через трубу в обратную сторону.

  Не думаю, что это действительно так,   воз­разил Аз Гохар.   Завод этот принадлежит американ­ской компании, а у американцев есть отличительный штрих  всегда думать о запасном варианте. Здесь должна быть резервная система, рассчитанная на слу­чай отключения энергии.   Старик замолчал, рассмат­ривая что-то возле табло, и неожиданно прогово­рил:   Вот! Кажется, я нашел то, что нужно. Идите сюда!

Двинувшись мимо стены, демонолог и комиссар быстро подошли к старику. Бросив взгляд на табло,  Гольди увидел то же, что и четверть часа назад   выключенные ряды экранов и датчиков, под датчика­ми шли кнопочные переключатели, справа от табло стены выглядывал двуплечий рычаг.

  Посмотрите сюда,   сказал Аз Гохар, протяги­вая руку в правую от рычага сторону.

Комиссар перевел взгляд туда, куда указывал Аз Гохар, но сначала ничего не увидел: тень старика закрывала стену чернильным пятном. Он сделал шаг к Аз Гохару и, только оказавшись возле него, раз­глядел нечто похожее на рубильник. Судя по виду, это был какой-то переключатель: вверху его белые буквы складывались в слово «in», вну   «out» , пластико­вая рукоятка стояла на «in».

  Вы думаете, что это..?   выдохнул Гольди.

  Переключатель направления потока,   закон­чил за него Аз Гохар.   Сейчас он находится в том положении, в каком был на момент, когда на завод опустилось облако газа,   вещество перекачивалось в резервуар. Но, думаю, если перевести его вн, мож­но будет качать вещество обратно в машину.

Гольди нахмурился:

  Возможно, вы правы с переключателем. Но как вы собираетесь качать вещество?

  Взгляните сюда,   Аз Гохар положил руку на двуплечий рычаг.

Комиссар перевел взгляд на выглядывающий стены механм, похожий на уменьшенную деталь детских качелей. Он уже видел его, когда поднимался сюда в первый раз, и ничего нового в нем сейчас не заметил.

  Синьор Белов, посветите нам,   протянул Аз Гохар, видя, что комиссар не понимает его.

Андрей шагнул к рычагу и направил луч света на выглядывающее стены приспособление.

Через секунду комиссар увидел выгравированную в центре рычага надпись: «Manual pump». Брови на его лице двинулись к переносице, однако, прежде чем он успел перевести эти слова, демонолог бросил: «Ручной насос!», а старик пронес:

  В моей стране такие устройства встречаются часто   ими качают воду артезианских колодцев.

Думаю, с помощью этого насоса мы и перекачаем вещество обратно в машину.

Мгновение Гольди разглядывал рукоятку насоса, наконец выдавил:

  Что ж, возможно, вы правы.

  Я в этом уверен,   ответил старик.   Мы пере­качаем вещество в эту цистерну, а если у нас хватит времени, то заполним и ту,  он кивнул на машину, замершую возле ворот.   Но сначала нам нужно кое-что выяснить.

Протянув руку, старик взялся за рукоятку рубиль­ника и опустил ее вн. Комиссар услышал щелчок, но ничего не случилось. Опустив руку, Аз Гохар повер­нулся к Андрею:

  Синьор Белов, вы заглядывали в цистерну. За­метили, как устроена эта труба?

  Да, у нее на конце есть кольцевой поплавок.

  Кольцевой поплавок?   спросил Гольди.   Что это значит?

  Конец этой трубы держится на поверхности ве­щества с помощью поплавка,   пояснил Аз Гохар.   Труба опускается в люк и движется вместе с уровнем жидкости.

  Ясно. Но какая нам от этого польза?

  Здесь есть одна тонкость, комиссар. То, что конец трубы движется с жидкостью, означает, что движется само тело трубы. Мы можем вытащить ее цистерны и убедиться в том, что насос будет качать вещество резервуара. К тому же здесь есть и вторая возможность: вытащив трубу, мы сможем определить скорость движения вещества, а значит, и самое главное   сколько времени нам потребуется, чтобы заполнить машину. Думаю, сейчас мы сделаем следующее: мы с вами, комиссар, поднимем трубу, синьор Белов попробует откачать вещество.   Указав в сторону шкауа, Аз Гохар бросил:   Надевайте костюм, комиссар!

Две минуты спустя, облачившись в костюм, Гольди приблился к отверстию в трапе, на противополож­ной стороне которого уже стоял Аз Гохар.

  Не думаю, что она слишком тяжелая,   старик указал на трубу,   иначе ее бы не удержал поплавок. Давайте возьмемся за нее с двух сторон и попробуем вытащить.

Гольди кивнул и, склонившись, взялся за риуленую поверхность трубы. Двигаться в прорезиненном кос­тюме было не очень удобно: ткань была жесткой и ме­шала движениям, тем не менее, когда старик подал знак, комиссар потянул и практически сразу почув­ствовал, что труба легко пошла цистерны. Переби­рая руками, мужчины за четверть минуты вытащили ее отверстия люка. Повернув голову, Гольди увидел, что поверхность трубы достаточно ровная, без замет­ных гибов, чего следовало, что два метра трубы скрылись в стене.

Не поворачиваясь, Аз Гохар бросил:

  Синьор Белов, начинайте!

Стоявший у насоса Андрей надавил на рычаг   последний медленно двинулся вн, и, когда дошел до упора, демонолог потянул его вверх. Проделав обрат­ный путь, рычаг оказался вверху, и Андрей снова надавил на него.

Глядя на демонолога, Гольди отметил, что рукоят­ка в его руках движется довольно легко, но тут же подумал, что половину силы он тратит впустую и, если качать будут два человека, скорость перекачки автома­тически возрастет.

Через секунду после того, как Андрей в третий раз надавил на рычаг, со стороны табло раздался щелчок. Обернувшись к нему, Гольди увидел, что экраны табло осветились оранжевым светом. Еще он разглядел вспыхнувшие шкалы на датчиках, но, прежде чем успел понять, что случилось, Аз Гохар крикнул:

  Насос дает энергию на приборы!

Комиссар машинально кивнул и тут же почувство­вал, как вздрогнула под руками труба. Видимо, то же ощутил и старик, потому что добавил:

  Держите крепче, комиссар!

Гольди прижал трубу к богу, а через миг разобрал легкий шелест, похожий на шуршание гальки. С каж­дым мгновением шум нарастал, и внезапно Гольди услышал плещущий звук. Он опустил глаза и увидел, что трубы вытекает маслянистое вещество.

  Я оказался прав!   проговорил Аз Гохар.   Синьор Белов, продлжайте!

Держа трубу, комиссар видел, что скорость рычага увеличилась, словно действия демонолога запустили невидимый усилитель: теперь на одно качание у него уходило не больше пары секунд, и точно так же ме­нялся объем вытекающего вещества: в первый миг поток был похож на тонкий ручей   труба входила в цистерну под острым углов, и вещество медленно стекало с нее, однако с каждым новым качанием раз­меры и скорость .ручейка увеличивались: за половину минуты он превратился в поток, который занял снача­ла пятую часть трубы, потом четверть, а затем треть. Еще через пару минут поток занимал уже половину трубы, а сама она вивалась, пытаясь вырваться рук держащих людей.

Через короткое время Аз Гохар бросил:

  Комиссар, давайте опустим ее!

Повернув голову, Гольди увидел покрытое потом лицо старика и машинально кивнул, медленно переби­рая руками, мужчины начали опускать трубу в люк. Конец трубы замер на поверхности жидкости, плещу­щие звуки исчезли, и теперь о том, что по трубе течет вещество, можно было понять лишь по подрагиванию риуленой поверхности. Аз Гохар разогнулся и шагнул к экранам табло. Какое-то время смотрел на мелькаю­щие на них черные циуры, наконец указал на Андрея:

  Комиссар, помогите ему!

Оторвав взгляд от люка, Гольди повернулся к насо­су   демонолог все еще качал рычагом: циуры на экранах табло меняли значение, на центральном эк­ране чернело слово «Gallons», а под ним мелкой лати­ницей   «Litres», циуры напротив обоих слов увели­чивались, чего комиссар сделал вывод, что это счетчик перекачиваемого вещества. Не снимая перча­ток, он двинулся к демонологу.

Через пару секунд он оказался возле насоса. Правое плечо его двигалось с периодичностью маятника. Ос­тановившись у левого, Гольди положил на него руки и, когда оно оказалось вверху, с силой нажал. Он ощу­тил, что плечо довольно легко ушло вн, а когда оно оказалось в самом ну, Андрей надавил на свое, поднимая руки комиссара вверх.

За короткое время шелест в трубе превратился в шум. Глядя на экраны табло, комиссар видел, что скорость перекачки повысилась, однако морщины на лице старика становились все глубже. Еще с полмину­ты Аз Гохар смотрел на экраны, а затем проговорил:

  Синьоры, скорость перекачки слишком мала   такими темпами нам потребуется полтора часа, чтобы заполнить только эту машину.

Не прекращая качать, демонолог ответил:

  Бен, от нас это не зависит, похоже, это мак­симум для насоса   больше мы не получим.

Еще какое-то время старик оставался на месте, и Гольди видел, как каменеют его желваки. Механи­чески опуская рычаг, когда он оказывался вверху, ко­миссар чувствовал, что насос вошел в предельный режим   как сказал демонолог, качать быстрее они просто не смогут,  и услышал ровный шум жидкости трубы. Так продолжалось пару минут. Наконец Аз Гохар опять повернул голову.

  Хорошо, у нас нет выхода   нам нужна эта машина, поэтому придется качать.   Аз Гохар взгля­нул на часы, стрелки которых показывали начало седь­мого, и повторил:   Качайте и не останавливайтесь, синьоры, другого выхода у нас сейчас нет...

 

Глава сорок восьмая

 

Свинцовое небо висело нко над городом. Сквозь пелену облаков тусклым пятном проглядывал солнеч­ный диск. За прошедшие с полудня часы он ни разу не выглядывал -за туч, и сейчас в долине было не по-летнему холодно, к тому же с приближением вечера солнце все ниже опускалось к земле, и небо на востоке темнело, напоминая о коротких ноябрьских днях. Стихший в шестом часу ветер снова усилился и напо­минал теперь порывистый шквал   на крыше цеха по переработке руды он надорвал металлический лист и колотил им о кровлю.

На часах Гольди было уже без десяти семь. Слушая приглушенные удары листа, комиссар почти не раз­бирал шум трубы  за прошедшее время он стал для него чем-то привычным. Насос работал с ритмич­ностью маятника: когда поднималось его левое плечо, Гольди нажимал на него, когда оно оказывалось вни­зу, на правое плечо давил демонолог. Вдвоем они качали уже сорок минут. Усталости Гольди не чув­ствовал: наверное, в насосе действительно стоял уси­литель, и все, что требовалось от них,   с небольшим усилием надавить на рычаг, однако однообразные действия привели к тому, что он ощущал напряжение в спине и плечах. Еще минут двадцать, и он не сможет повернуть головы. Им нужно, чтобы их сменили на время,   тогда они смогут качать с новыми силами. Впрочем, комиссар понимал, что сменить их сейчас попросту некому: если к насосу станут Джей Адаме и Паола, скорость перекачки уменьшится, а этого им нельзя допустить, на Аз Гохара тоже рассчитывать не приходится. Остается одно   ждать, когда приедут Пальоли и Борзо.

Глядя перед собой, комиссар то и дело бросал взгляды на экраны табло: циуры, отмечающие объем перекачанного вещества, продолжали расти. Теперь они знали, до какого значения им нужно качать, чтобы полностью заполнить эту машину. Три минуты назад демонолог заглянул в люк цистерны: за тридцать минут им удалось поднять уровень жидкости в ней больше чем на метр. Это означало, что нужно еще минут сорок работы, чтобы полностью заполнить цистерну. Комиссар понимал, что трудностей здесь у них не возникнет   на эту цистерну сил у них хватит, но вот что будет с третьей машиной? Пока он об этом не думал, хотя было ясно, что вдвоем они ее заполнить не смогут.

Глядя на стену, Гольди не видел, что происходит в ангаре, однако знал это, даже не видя: Джей Адаме и Паола по-прежнему находились под крышей ангара и наблюдали за городом. После того как в начале седьмого Джей сообщила о взрыве возле реки, она не давала о себе знать, чего следовало, что ничего необычного в городе больше не происходило. Аз Го­хар также находился у противоположной стены, но что он там делал, Гольди не знал. Сорок минут назад   после того, как он присоединился к Андрею,   старик спустился по лестнице и, подойдя к верстакам, осмот­рел то, что на них находилось. Затем он вышел на улицу и отсутствовал около четверти часа. Когда же он вновь появился в ангаре, то нес с собой несколько алюминиевых листов, моток стальной проволоки и ножницы для резки металла. После этого он устро­ился у верстаков и принялся делать что-то при­несенных листов. Комиссар не знал, что делал старик, но понимал, что занимается он этим не для своего удовольствия и, когда придет время, он им это, наверняка, объяснит. Пока же сквозь ровный шум пе­рекачиваемой жидкости до него доносился стук мо­лотка, которым Аз Гохар гибал алюминий, стрелки часов продолжали отсчитывать время, и с каждой секундой новые литры вещества перетекали в цис­терну.

Когда на часах было без шести семь, Гольди ус­лышал:

  Синьор Аз Гохар!

Комиссар обернулся и увидел свесившуюся через перила Джей Адаме.

  К заводу едет машина,   продолжила та.   По­хожа на джип!

  Машина одна?

  Да!

  Хорошо...   Скользнув взглядом по Гольди, Аз Гохар бросил.   Продолжайте качать, комиссар!   и отправился к воротам ангара.

Через сорок секунд за стеной раздался автомобиль­ный гудок. Не прекращая качать, мужчины обернулись к воротам и увидели, как стоявший возле них Аз Гохар вышел на улицу. Вскоре у ангара взвгнули тормоза, стукнули дверцы и прозвучал приглушенный гул голо­сов, а спустя еще полминуты в дверях показался старик в сопровождении Пальоли и Борзо.

Оказавшись в ангаре, все трое двинулись к машине, над которой находился насос. Скользнув взглядом по шагающему за стариком Борзо, комиссар не заметил в его руках сумки с оружием, в левой руке Пальоли тоже ничего не было. Гольди отметил, что сейчас Борзо шагает нормально, лишь немного прихрамывая, Пальоли тоже передвигался уверенно... Быстро пройдя по ангару, три человека оказались у лестницы, здесь Пальоли отстал, а Борзо и Аз Гохар принялись под­ниматься наверх. В считанные секунды они оказались на трапе и двинулись к комиссару.

Когда мужчины остановились.возле табло, Аз Го­хар пронес:

  Синьор Борзо, повторите то, что вы рассказали мне полминуты назад.

Глядя на насос в руках демонолога, капо сказал:

  В начале седьмого гулы сбили вертолет над корсо Нейтрале, в пятистах метрах от центра Террено. Гольди метнул на него быстрый взгляд.

  Видимо, это то, о чем говорила Джей Адаме,   пояснил Аз Гохар,  тот взрыв, который она видела возле реки. И, наверное, вы, комиссар, были правы,   скорее всего это был вертолет воздушной разведки.

  Как они его сбили?   пронес Гольди.

  Точно не знаю.   В полумраке шевелящиеся губы Франческо показались ему серыми червями.   В момент падения мы находились метрах в шестистах от него. Никакого взрыва в самом воздухе не было   вертолет просто потерял управление и упал на дома. Возможно, они застрелили пилота.

Гольди нахмурился:

  Теперь они начнут шевелиться. Потеря верто­лета заставит их понять, что в городе происходит что-то не то.

  Согласен,   кивнул Аз Гохар,   но, до того как на кладбищах поднимутся гулы, они все равно ничего не предпримут, поэтому мы должны продолжать.

Он перевел взгляд на Борзо, и тот возобновил рассказ:

  На реке возле порта горит теплоход. Гулы зато­пили несколько барж и перекрыли уарватер. В самом городе гулов не видно   по улицам они не передвига­ются,   зато мы их видели возле пьяцца дель Фуоко: там их не меньше десятка.

  Видимо, моя догадка верна,  снова вставил старик,   гулы собираются в центре Террено. И чем ближе к закату, тем больше их там соберется. Думаю, к моменту, когда Вассах прикажет им отправиться к кладбищам, на площади соберутся все гулы, кроме тех, что перекрывают дороги.

Старик замолчал, но и Борзо не стал ничего гово­рить. Пару секунд комиссар механически нажимал на рычаг, думая над услышанным, а затем проговорил демонолог:

  Вы достали оружие, синьор Борзо?

  Да, комплект раций, автоматы и мины с дис­танционным управлением   четыре штуки: по одной на машину.

Переведя взгляд на старика, Андрей пронес:

  Вряд ли нам столько понадобится... Борзо недоуменно нахмурился, а Аз Гохар пояс­нил:

  Мы нашли здесь только один грузовик, полностью заполненный нужным нам веществом, вторая ма­шина заполнена им наполовину   сейчас мы качаем в нее вещество, в третьей переработанный раствор, а четвертая пустая. Нам придется менить наши пла­ны   мы не сможем отправиться на кладбища прямо сейчас. Для того чтобы полностью заполнить вещест­вом вторую цистерну, нам потребуется еще минут сорок. После этого мы постараемся перекачать как можно больше вещества в третью машину, однако действовать мы должны начать, не позже девяти   даже если у нас будет меньше половины цистерны.

Борзо кивнул. Старик снова бросил взгляд на табло.

  Впрочем, все оружие, которое вы привезли, мы используем, синьор Борзо, Теперь вот что... Нам пред­стоит качать еще пару часов. Думаю, нужно устано­вить очередность работы. Синьор Борзо, вы замените комиссара?

Франческо бросил взгляд на насос и, помедлив, кивнул.

  Синьор Белов, комиссар вас заменит через пят­надцать минут.

Шагнув от насоса, Гольди позволил встать на свое место Франческо и начал разминать затекшую спину.

  Комиссар, мне потребуется ваша помощь,  сказал Аз Гохар,   идемте!

Развернувшись, он перепрыгнул над люком цистер­ны и отправился к лестнице. Гольди еще какой-то миг медлил, а затем двинулся следом за стариком.

Через короткое время, когда он оказался на лест­нице, до него донеслись слова Аз Гохара, уже спустив­шегося на пол ангара:

  Синьор Пальоли, давайте выйдем на улицу   я хочу посмотреть на оружие...

С приближением ночи небо все больше темнело   пелена облаков становилась коричневой и глушила последние лучи заходящего солнца. Сейчас асуальти­рованная площадка перед ангаром была освещена очень скудно   света едва хватало на то, чтобы раз­личить причудливо огнутую конструкцию, укреплен­ную на спускном кране цистерны, а сама она тускло отблескивала, напоминая легендарный Цеппелин.

Глядя на замершие перед ангаром машины, комис­сар пытался не думать о том, что их ждет в течение ближайшего часа, однако мысли пробивались глу­бины подсознания, заставляя ощущать то, что он ис­пытал перед заводскими воротами: вечер этого дня решит судьбу не только Террено, но и, возможно, всего мира. Если им удастся осуществить задуманный план, день этот навсегда станет кошмаром в истории человечества, но само оно будет спасено, если же им не удастся остановить гулов, миру придется готовиться к худшему.

В этот миг ход его мыслей прервал крик старика:

  Комиссар, я включаю!

Обернувшись, Гольди кивнул, давая понять, что готов, Аз Гохар прикрыл дверь кабины и повернулся к приборам.

Через секунду комиссар услышал шелчок. Мгнове­ние после этого ничего не происходило, затем послы­шалось жужжание электронного нагнетателя. Комис­сар перевел взгляд на металлическую воронку, при­крепленную к крану цистерны, и попытался сосредото­читься. Какое-то время жужжание нагнетателя усили­валось, поднимаясь в тональности, затем с резким звуком воронки вырвалась струя вещества. В пер­вый миг она была цельной, но уже через секунду распалась, а вскоре от воронки к земле протягивался ниспадающий веер. Мгновение Гольди смотрел на не­го   в сумрачном свете маслянистые капли мерцали металлом, и зрелище завораживало, заставляя смот­реть,   наконец, крикнул:

  Есть!

В цистерне раздался щелчок, и блестящий веер исчез.

Аз Гохар выпрыгнул кабины и, пройдя вдоль цистерны, остановился в метре от комиссара. Пару секунд смотрел на блестящий след на земле, а потом выдохнул:

  Сколько было на этот раз, комиссар? Метра четыре?

  Не меньше пяти.

Аз Гохар довольно кивнул и еще мгновение рас­сматривал треугольный след на земле. Наконец, пере­вел взгляд на Гольди, с беспокойством глядящего на цистерну.

  Вас что-то тревожит, комиссар?

  Крепление этой воронки.   Гольди указал на конструкцию, укрепленную на кране цистерны.   В максимальном режиме напор струи очень мощ­ный   крепление может не выдержать, и эта штука отвалится.

  Не думаю, что это случится,   возразил Аз Гохар.   Я сделал его стальной проволоки. К тому же ей придется работать всего лишь пару минут. А мо­жет быть, счет будет идти на секунды.

Повернув голову, старик бросил на Гольди внима­тельный взгляд.

Внезапно в глубине ангара прорычал двигатель. Гольди и Аз Гохар машинально обернулись к ангару и увидели, как открытых ворот начал выезжать огромный тягач: сначала темноты показалась каби­на, в которой сидел демонолог, потом принялось вы­тягиваться огромное тело цистерны.

Мгновение комиссар смотрел на машину, наконец, перевел взгляд на старика и сказал, словно отвечая на его последнюю реплику:

  Возможно, вы правы.

Он поднял руку, мышцы которой были словно дерева, и поглядел на часы: зеленые циуры показывали уже без семнадцати девять.

Последние полтора часа они непрерывно качали: сменяя друг друга, за тридцать минут заполнили ве­ществом вторую машину, выгнали ее ангара и взя­лись за третью. Аз Гохар подсчитал, что при той скорости, с которой они справились со второй маши­ной, три четверти третьей они заполнят до девяти, однако он ошибся в расчетах и не учел простой уактор усталости: первый час комиссар с демонологом рабо­тали непрерывно, после семи им начал помогать Бор­зо, и они смогли отдыхать, но все равно усталость давала о себе знать. К восьми часам вечера Гольди заметил, что скорость перекачки упала, однако испра­вить это они уже не могли: комиссар чувствовал, что его плечи немеют, демонолог еще сохранял прежний темп, но Гольди видел, что и он устает, Борзо же не отличался мощным сложением, и то, что он начал качать позже них, к восьми часам потеряло значение. Комиссар понимал, что им нужна помощь, однако на старика и Пальоли рассчитывать не приходилось, тогда он решил, что у них остается один выход. С начала девятого Джей Адаме три раза вставала к насосу, и хотя это не увеличивало скорость качания, но помог­ло удержать ее на достаточном уровне   за час с не­большим они сумели поднять уровень жидкости в тре­тьей машине до половины цистерны.

Пока они занимались перекачиванием вещества, старик и Пальоли делали разбрызгиватели для спуск­ных кранов, Паола наблюдала за городом. С десяти­метровой высоты девушка видела часть чимитеро Нуово, расположенного в трех километрах от циркони­евого завода, но за то время, что наблюдала, не заметила, чтобы на кладбище что-то происходило. Последнее подтверждало слова Аз Гохара о том, что гулы закончили работу на кладбищах и теперь только ждут темноты, чтобы отправиться туда и поднять новых гулов. Кроме того, что движения не наблюда­лось на кладбище, его не было и в самом городе: Рионе Нуово, просматривавшийся -под крыши ангара, был мертв, в старом городе Паола тоже не видела ничего движущегося, по мнению старика, это значило, что гулы уже собрались на пьяцца дель Фуоко. Огонь над Палаццо ди Алья, хорошо видимый от завода, исчез в начале девятого, однако после этого ничего не случи­лось, что подтвердило, предположение Гольди о том, что Вассах не сумеет понять, что к пожару причастны они. Наконец, после того как в начале седьмого' на корсо Чентрале упал вертолет, Паола внимательно наблюдала за небом, но не заметила в нем ничего движущегося. По мнению комиссара, потеря вертолета должна была насторожить руководство Милана и за­ставить послать кого-нибудь выяснить, что с ним слу­чилось. Использование самолетов исключала нкая облачность, поэтому оставались все те же вертолеты-разведчики. Однако за прошедшие два часа небо ос­тавалось девственно чистым, а это лишало их послед­ней надежды, что они еще смогут бежать того, что­бы самим идти в город и уничтожать адских существ. Когда на часах было без двадцати девять, Аз Гохар сказал, что время подготовки ушло и пора приступать к самому главному...

Выгнав ангара тягач, Андрей установил его воз­ле уже стоящих на площадке машин. Аз Гохар прикре­пил к его крану разбрызгиватель, демонолог включил нагнетатель, и вскоре воронки вырвался «веер». Аз Гохар крикнул Андрею выключить кран и, когда «веер» исчез, приказал комиссару позвать тех, кто еще оставался в ангаре...

 

Через полминуты, когда пять человек прибли­лись к замершей перед воротами «ланче», старик с демонологом уже стояли возле нее. На капоте ма­шины лежала карта Террено, придавленная черной коробочкой пульта. Дав знак подойти всем поближе, Аз Гохар сказал:

  Паола, вы заметили что-нибудь в городе за последнее время?

  Нет.

  Хорошо...  Старик помедлил, словно решая, с чего же начать.  Итак, синьоры, время подготовки ушло. Если у кого-то еще были надежды, что за нас кто-то сделает нашу работу, то теперь с ними можно расстаться. Пришло время действовать. Все вы знаете, что нам предстоит сделать, однако еще раз обрисую ситуацию, чтобы каждый представлял, что его ждет впереди.

Аз Гохар скользнул взглядом по лицам людей: у всех шестерых в глазах светилась тревога, однако никто не собирался его прерывать.

  Мы должны убить гулов, уничтоживших жите­лей города, и тех, что готовы родиться на кладби­щах,   продолжал Аз Гохар.   Теперь у нас есть для этого все: машины с горючим, рации и оружие. Сейчас нам остается распределить конкретные роли, однако, прежде чем мы будем решать, кто и что будет делать, я хочу кое-что уточнить. Три часа назад мы едва не достали рукопись, в которой было описано все проис­шедшее в городе. Если бы она попала к нам в руки, мы бы точно узнали, что проойдет дальше. Однако кое-что нее мы все-таки выяснили, и, пожалуй, самое главное   это то, что гулы на кладбищах будут убиты. Для этого на каждое них отправится по машине, которая будет там взорвана, горящее вещество убьет родившихся гулов, сожжет слой земли и уничтожит то зло, которое в ней еще есть. Одновременно с этим два человека отправятся к площади, на которой собрались адские твари, чтобы убить их...   Аз Гохар сделал паузу.   Это, что касается гулов. Однако есть в этой рукописи еще кое-что важное. Думаю, прежде чем мы будем решать, кто нас отправится к кладбищам, вы должны это знать.   Старик бросил взгляд на Пальоли и Борзо.   В тех листах рукописи, о которых нам стало вестно, упоминалось, что один тех, кто поедет на кладбища, сумеет уничтожить адских су­ществ, но при этом погибнет. Что станет с теми, кто отправится к площади, невестно, однако я думаю, что им удастся сделать самое главное   Вассах Гул, предводитель адских существ, будет убит... Из всего этого следует вот что. В течение ближайшего часа двое нас отправятся к кладбищам, чтобы уничтожить родившихся гулов, двое других   на пьяцца дель Фуоко, где сейчас находятся Вассах и его слуги, наконец, кто-то один будет по рации руководить действиями остальных. Нас семеро, но женщин я сейчас исклю­чаю   у них будет собственная задача, поэтому на площадь и кладбища отправятся четверо нас пяте­рых. Теперь мы должны решить: кто и что будет делать, синьоры, только решать нужно быстро   у нас мало времени: в течение ближайшего часа все должно быть закончено.

Аз Гохар замолчал и обвел взглядом по кругу, словно предлагая высказываться.

Какое-то время все напряженно молчали, и в эти секунды стал явственно слышен скрежет металла   ветер трепал лист на крыше словно бумажный. Нару­шил эту тишину Доминик:

  Вы говорите, синьор, что в той рукописи, кото­рую вы не сумели достать, упоминалось, что гулы на кладбищах будут убиты, но при этом погибнет один тех, кто их уничтожит. А насколько вы в ней уверены? Я имею в виду   в том, что описанное в рукописи сбудется?

  Эта рукопись была написана тем, кто уничто­жил сегодня жителей города,   ответил старик.   Он описал все, что случится в Террено, потому что знал это так же хорошо, как вы знаете свое прошлое. Поэ­тому я бы сказал, что описанное в рукописи сбудется с вероятностью в девяносто девять процентов.

  То есть один нас в течение ближайшего часа погибнет?

  С вероятностью в девяносто девять процен­тов,   повторил Аз Гохар.

Ответ старика заставил сгуститься тревогу, висящую над площадкой. Глядя на лица людей, Гольди видел написанное на них напряжение. Он понимал, о чем сейчас думают все остальные, потому что и сам думал о том же: им предстоит сыграть в лотерею, в которой главный пр победителю   жнь. Проиг­равший навсегда выбывает нее, но все дело в том, что и отказаться от лотереи нельзя: если они не со­гласятся играть, они все окажутся проигравшими, если же согласятся, у некоторых появится шанс...

Еще какое-то время все напряженно молчали, а по­том Андрей сказал:

  Синьоры, я думаю, мы должны что-то ре­шать   время уходит, поэтому начинаю с себя: я еду на кладбище...

Гольди заметил, как Паола бросила на демонолога испуганный взгляд, а тот продолжал:

  Я не знаю Террено, поэтому на площадь мне отправляться бессмысленно. Единственное, что я смо­гу сделать, чтобы оказаться полезным,   отогнать цистерну на кладбище.

Аз Гохар повернулся к Андрею и, помедлив, кив­
нул.  1

  Я тоже отправляюсь на кладбище,   пронес стоящий на другой стороне Доминик.

Комиссар взглянул на него с удивлением, а старик бросил:

  Простите, синьор, но вы уверены, что сможете провести машину на кладбище? Мне кажется, с вашим ранением...

  Бросьте,   лицо Доминика исказила гримаса,   в машине автоматическое сцепление   с управлением я справлюсь левой рукой. Кроме того, мне вестно то, чего не знаете вы: как провести такую махину к чимитеро ди Джовани   мне знаком в городе каж­дый проулок.   Заметив сомнение на лице старика, Доминик жестко добавил:   Эти твари убили мою жену, синьор,   они мне за это заплатят!

Какой-то миг Аз Гохар смотрел на Пальоли, затем повернул голову к Гольди.

  Ну что же, значит, теперь нам остается решить, кто нас троих отправится на пьяцца дель Фуоко...

Глядя на старика, комиссар облнул губы   про себя он уже решил, какой даст ответ, однако, прежде чем успел открыть рот, вдруг услышал:

  На площадь отправляюсь я... Аз Гохар перевел взгляд на Борзо: лицо его было пустым, словно дюны пустыни.

  Насколько я понял, то существо, которое прика­зало уничтожить жителей города, находится сейчас в центре Террено,   продолжал капо,   а значит, и мне остается одна дорога   туда. Я встречусь с Вассахом, и, если повезет мне, он умрет, если нет, на площади останусь я.

Быстро нахмурившись, Аз Гохар пронес:

  Сеньор Борзо, я понимаю, что движет вами в данный момент, но меньше всего мы должны под­даваться эмоциям   необходимо действовать так, чтобы у Вассаха не было шансов спастись.

  Хорошо,   внезапно губы Франческо огнула улыбка, напомнившая старику ухмылку покойника,   тогда я скажу по-другому: не важно, повезет или не повезет мне, но Вассах с этой площади не уйдет... Ведь вы говорите, что, судя по всему, он должен погибнуть на площади, а значит, он там и погибнет.

Мгновение Аз Гохар стоял молча, потом сказал:

  Ну что же, в таком случае вам, комиссар, при­дется руководить нашими действиями по рации, по­тому что я отправляюсь на площадь вместе с си­ньором Борзо.

На какой-то миг комиссар замер, удивленный ус­лышанным.

  Мне кажется, вы немного спешите, синьор Аз Гохар, на пьяцца дель Фуоко вместе с синьором Борзо отправляюсь я.   Заметив полыхнувшее в глазах старика нетерпение, Гольди сказал:   Вы абсолютно не знаете центра города, я же знаю там каждый камень. К тому же вы ранены, а это может помешать вам в самый главный момент.

  Ерунда,   ответил старик.   Рука почти зажи­ла, а то, что я не знаю центра Террено, не имеет значения: его знает синьор Борзо. Кроме того, есть еще одно обстоятельство, самое главное, которое вы, комиссар, не учитываете... Я   тахши. Всю жнь я посвятил борьбе с гулами и искал Вассаха Гула, надеясь, что не найду его, но нашел. Теперь я обязан пойти и лично уничтожить его   это мой долг.

  Думаю, вы поддаетесь эмоциям. Из вашего рассказа не следует, что существует обязательное прави­ло, по которому тахши должен лично уничтожить Вассаха,   его может убить любой человек. А значит, и в нашей ситуации убить его должен тот, кто под­ходит для этого лучше других.

Видя, что старик все равно готов возражать, комис­сар пронес:

  Есть и еще кое-что, чего вы не знаете, синьор Аз Гохар, поэтому я вам это скажу... Помните, на горе вы рассказывали о людях, способных чувствовать гулов? Еще тогда у меня появились первые подозрения, а ког­да мы спустились в долину, они подтвердились. Дело в том, что я могу «слышать» гулов, и это правда...

Заметив, как вздрогнул старик, комиссар продол­жал:

  Я понял это, когда мы оказались на площади у Палаццо ди Алья   у меня в голове возник легкий «шорох». Когда к библиотеке подъехали гулы, этот «шорох» усилился, а когда мы отправились к зданию, стал еще громче. После того, как мы оказались в биб­лиотеке, я почувствовал гулов   ощутил, как они пе­редвигаются где-то за стенами. Позже, когда мы со­жгли первого гула, этот «шорох» утих, в когда убили второго, исчез... Последние полчаса я вспоминал все, что проошло за сегодняшний день, и вспомнил, что чувствовал нечто похожее, когда мы с Джей пытались выехать долины, когда наблюдали за расстрелом карабинеров и даже еще раньше   когда я встретился у монастыря с Энио Плацци, но тогда не обратил на «шорох» внимания, потому что не знал, что это такое... Когда мы оказались в библиотеке, я понял, что  могу чувствовать гулов, но не представлял еще, что  мне это дает, однако теперь уже знаю, как по силе «шороха» определять расстояние до этих существ и да­же их численность.  Облнув губы, Гольди закон­чил:   Поэтому, синьор Аз Гохар, повторяю, на пло­щадь отправляюсь я... Я лучше вас знаю центр Террено,  к  тому  же  сделаю  то,  чего  вы  сделать  не сможете,   бежать встречи с гулами до самой глав­ной минуты...

Комиссар замолчал, и опять стали слышны за­вывания ветра. Паола и Андрей глядели на него так, словно не могли поверить услышанному, да и сам старик, казалось, не верил. Наконец, он повернул голову к Борзо и заглянул в глубину его глаз, словно ища в них ответ на вопрос: не согласится ли тот уступить ему место на площади? Однако выражение лица капо дало ему ясно понять, что Борзо это место никому не уступит.

Вздохнув, Аз Гохар проговорил:

  Ну что же, если вы говорите правду, комиссар, это действительно меняет всю ситуацию   если вы чувствуете гулов, на площадь лучше отправиться вам...   Старик сделал паузу.   Жаль, что вы не сказа­ли этого сразу, как только мы приехали на завод, тогда бы мы могли поступить по-другому, но раз все так вышло, поздно что-то менять...

Еще пару секунд он стоял молча, наконец пронес:

  Решено: на площадь едете вы и синьор Борзо... Теперь вот что   мы должны обсудить точный план действий.   Аз Гохар скользнул взглядом по Пальоли и демонологу.   Синьоры, вы отправляетесь на клад­бища. Ваша задача   одновременно, по моему прика­зу по рации, провести тягачи в центр кладбищ. Сейчас на обоих кладбищах находится по паре гулов-охран­ников, но, думаю, остановить машины они не сумеют. После того, как вы проведете машины на кладбища, вы должны будете немедленно оттуда уйти. Взорвать грузовики вы сможете этим.   Аз Гохар поднял с ка­пота коробочку с кнопками.   Это пульт дистанцион­ного управления. На всех цистернах под днищами установлены мины, пульты   в кабинах машин. Ради­ус действия пульта   около пятисот метров. Этого хватит, чтобы убраться от кладбища, подорвать грузо­вик и остаться в живых.

Старик сделал паузу, показавшуюся всем зловещей: все уже понимали, что в живых останется только один, а Аз Гохар продолжал:

  Это план ваших действий в общих чертах, од­нако есть здесь детали. Вчера днем я побывал на чимитеро ди Джовани   это кладбище со всех сторон окружено большим пустырем. Кроме того, оно рас­положено возле южной окраины, а ее улицы довольно узки... Синьор Пальоли, вы абсолютно уверены, что сможете проехать по окраине города незаметно для гулов и дождаться возле кладбица моего сигнала?

  Да,  ответил Доминик не задумываясь.

  Хорошо,  кивнул Аз Гохар.  Однако есть здесь еще одна трудность: вам придется преодолеть больше ста метров по пустырю. За эти секунды гулы-охранники вас обязательно заметят. Наверняка, мимо них вы проедете, но после этого вам придется от них убегать. Сделать это без помощи вы не сумеете, поэтому здесь остается один вариант... Синьоры,   он перевел взгляд на Джей Адаме и Паолу,  одной вас придется помочь синьору Пальоли. Кто вас хорошо водит машину?      , [

Повернув голову к женщинам, Гольди увидел на лице Джей тревогу, у Паолы в глазах светился испуг. Какой-то миг обе молчали, а затем Джей сказала, упреждая вопрос старика:

  Что я должна буду сделать?

  Вам придется отправиться к чимитеро ди Джо-вани на машине, Джей, и ждать моего сигнала вместе с синьором Пальоли,   сказал Аз Гохар.   По моему сигналу вы проедете по пустырю к противоположной стороне кладбища и будете ждать. Когда синьор Па­льоли переберется за вал, вы подберете его, отъедете от чимитеро ди Джовани и взорвете цистерну... Вам придется действовать быстро, Джей. Сможете вы это проделать?

  Да,   ответила та, немного подумав.

  Хорошо,  старик повернулся к Андрею..   Си­ньор Белов, у вас задача попроще. К чимитеро Нуово ведут широкие улицы, а с противоположной стороны кладбища начинаются заросли. Думаю, если вы суме­ете проехать на кладбище и перелезть через вал, гулы вас не догонят   в зарослях от них легко, спрятаться. Однако вам тоже не обойтись без машины... Паола, вы умеете водить?

  Немного,   ответила та.

  Этого хватит. Вы проедете на машине по роще и будете ждать синьора Белова... Паола быстро кивнула.

  И еще одно насчет кладбищ... Когда взорвется цистерна, вещество растечется по кладбищу, однако будет лучше подстраховаться. Мы укрепили на каж­дую машину разбрызгиватель   если открыть клапан крана, вещество будет разлетаться за машиной веером в несколько метров. Когда вы отправитесь к клад­бищам, сразу же включайте разбрызгиватели, синьо­ры,   за машиной будет оставаться полоса вещества: после взрыва горящее вещество растечется вдоль сле­да. Повторяю, что самое главное   это пригнать ма­шину на кладбище, но еще лучше, если вы сумеете сделать хотя бы один круг по периметру, тогда после взрыва вещество накроет все кладбище и на нем не останется места, в котором гулы сумеют спастись... Аз Гохар облнул губы.   Я понимаю, что это трудная задача   счет там будет идти на секунды, но если получится, постарайтесь проехать по кладбищу, сколь­ко сумеете,   это лишит гулов всех шансов.

На мгновение старик замолчал. Глядя на Пальоли и демонолога, Гольди видел светящееся в их глазах напряжение   оба уже понимали, что им предстоит впереди, и последние слова Аз Гохара лишь усложняли задачу, но оба знали и то, что по-своему старик прав, а тот продолжал:

  Теперь что касается вас, комиссар. У меня нет советов, как действовать вам, вы оба знаете город лучше меня, поэтому и решать, как уничтожить гулов, вам придется самим. Единственное условие   вы должны уничтожить всех гулов, которые находятся на пьяпца дель Фуоко, вместе с Вассахом... Думаю, сейчас расклад в городе следующий: на кладбищах находится несколько гулов-охраннике, по паре существ остают­ся на въездах в долину. Учитывая то, что за последнее время в Террено родилось около полсотни гулов, и то, что около десятка них мы сегодня убили, можно предположить, что в центре города их сейчас около тридцати. Полагаю, те гулы, что находились в аэро­порту, уже вернулись на площадь. Пока они уйти оттуда не могут: Вассаху нужно создавать видимость работоспособности комиссариата и муниципальных служб города, чтобы не вызывать подозрения у влас­тей округа, но через полтора часа он прикажет слугам отправиться к кладбищам, чтобы поднять новых гулов и уйти долины...   Аз Гохар потер переносицу.   Повторяю, что решать, как уничтожить гулов, вам придется самим, однако действовать вы должны на­чать по моему сигналу. Прежде всего должны быть уничтожены гулы на кладбищах   сейчас это главное. После того, как они будут взорваны, у вас появится шанс уничтожить гулов на площади: полагаю, Вассах прикажет им отправиться к кладбищам, и в этот мо­мент их можно будет убить.

На мгновение старик сделал паузу.

  Думаю, вы сумеете это сделать, синьоры. Под­тверждение этому находится в тех листах рукописи, о которых нам стало вестно. Там говорится, что кахмары сумеют уничтожить десять тысяч гулов на кладбищах и одновременно с этим два человека от­правятся на священную площадь. Вассах писал, что его воины постараются остановить этих кахмаров, но он не видел их будущего, так же как и своего собствен­ного. Полагаю, этого следует, что он будет убит.

Аз Гохар замолчал.

Мгновение после этого все напряженно раздумы­вали, а потом комиссар протянул:

  Если нам удастся осуществить этот план, то что будет с теми гулами,.которые остаются на въездах в долину?

  Если Вассах приказал им оставаться там до конца, то они выживут,   ответил старик.   Но о них нам сейчас думать рано: мы должны уничтожить гулов в Террено. Только если мы сделаем это, можно будет думать о том, чтобы уничтожить оставшихся.

Гольди нахмурился, а Аз Гохар пронес:

  Итак, кажется, мы все обсудили, синьоры. Ос­тается одно...  Старик вытащил кармана науш­ники.   Эта штука действует на расстоянии до четырех километров. Мне нужно место, откуда я смогу на­блюдать оба кладбища и центр Террено и поддер­живать с вами связь... Комиссар, есть что-нибудь подобное в городе?

Взглянув на миниатюрную рацию, Гольди какой-то миг думал, перед тем как сказать:

  В долине есть только дно подходящее место   Кальва-Монтанья.

  Гора?  спросил Аз Гохар, и в его голосе проскользнула тревога.   Вы имеете в виду смот­ровую станцию?

  Нет, на Кальва-Монтанья есть несколько мест, куда можно подняться на машине и увидеть весь го­род. Одно них находится между чимитеро Нуово и чимитеро ди Джовани.

  А кроме горы, есть что-нибудь в самом городе?

  Высотные здания возле реки. Но оттуда не вид­но чимитеро Нуово, да и расстояние для рации слиш­ком большое.

Мгновение Аз Гохар стоял молча.

  Значит, гора...

Он провел рукой по лицу, и комиссару снова почу­дилось, что в голосе старика проскользнула тревога.

  Хорошо,  сказал Аз Гохар через пару се­кунд,   если выбора нет, придется ехать на гору. Объ­ясните, как мне добраться туда.

Склонившись над лежащей на капоте картой Тер­рено, комиссар принялся объяснять, водя пальцем по схеме:

  От циркониевого завода вдоль северо-западной оконечности города идет дубовая роща   там вы се­годня уже были. Если проехать по ней за чимитеро Нуово около полутора километров, можно увидеть поворот к горе. Проселочная дорога идет по забро­шенному винограднику, поднимается метров на сорок по склону и оканчивается на поляне, окруженной каш­танами. С этой поляны можно увидеть весь город. От центра города до нее около трех километров.

  От чимитеро ди Джовани туда тоже можно проехать?

  Да, вдоль склона горы.

Немного помедлив, Аз Гохар пронес:

  Хорошо, значит, я поднимаюсь на гору...   Он оторвал взгляд от карты.  Синьоры, через пару ми­нут вы отправляетесь в город, однако прежде повторю еще раз самое главное: действовать вы начинаете по моему сигналу. Первыми должны быть взорваны цис­терны на кладбищах. Когда это будет проделано, вы, комиссар, попытаетесь уничтожить гулов в центре Тер­рено. После этого все собираются на Кальва-Мон­танья.   Старик взглянул на часы.   Сейчас без пяти девять. На то, чтобы подняться на гору, мне потребу­ется пятнадцать минут. Думаю, за это время вы зай­мете позиции: сейчас город пуст, и помешать вам никто не сумеет. Надеюсь, мы успеем все сделать,   если начнем действовать до половины десятого, гулы еще не начнут подниматься на кладбищах.

На мгновение Аз Гохар сделал паузу.

  Помните, что от ваших действий сегодня зави­сят жни не только тех, кто еще остается в Террено, но и судьба всего мира   жни миллиардов в ваших руках...   Старик облнул губы.   Я сказал все.

Через минуту мы отправляемся, а сейчас, синьор Пальоли, раздайте оружие и покажите, как с ним об­ращаться...

 

Глава сорок девятая

 

Выехав за ворота завода, два тягача быстро проехали мимо забора и повернули на широкую улицу, ведущую к старому городу. Через короткое время забор, огора­живающий территорию комплекса, исчез за деревьями, и навстречу потянулись дома Рионе Нуово.

Сидя на пассажирском сиденье, комиссар смотрел в сторону старого города, но пока ничего не мог разобрать: улица, идущая к центру Террено, была абсолютно мертва   лишь неясными глыбами выри­совывались у обочин машины, да не стихающий ветер трепал кусты у домов. Небо было по-прежнему в ту­чах, однако сейчас они приобрели чернильный оттенок.. Комиссар понимал, что сегодня темнота проглотит долину раньше обычного,   возможно, это проойдет уже в ближайшие тридцать минут. Глядя на скудно! освещенную улицу, он почти уически ощущал то, что испытал на заводе: приближалась развязка сегод­няшней драмы. Впрочем, в этом чувстве не было стра­ха, скорее   простая усталость от всего происшед­шего: хотелось, чтобы все это как можно быстрее закончилось.

Бросив взгляд в зеркало, Гольди какое-то время смотрел на вторую машину   огромный тягач с сига­рообразной цистерной казался порождением другого мира, чужаком, невестно как оказавшимся на этой улице. Скользнув взглядом по лобовому стеклу, за которым замер Пальоли, комиссар повернул голову: маленькая коробочка пульта, лежащая на сиденье, мерно покачивалась в такт движению тягача. В голове его промелькнуло: такая маленькая штука, а в любую секунду способна разнести их машину на миллионы кусков, он поднял голову и взглянул на сидящего за рулем Борзо.

Мгновение он рассматривал его лицо в проуиль: тонкие губы и прямой нос придавали капо сходство с римскими кесарями. «Наверняка, он должен нравить­ся женщинам»,  промелькнуло в сознании, в этот миг, не поворачивая головы, Франческе сказал:

  Нечего рассматривать меня, комиссар, следите-ка лучше за улицей.

Еще секунду Гольди сидел неподвижно   если бы еще вчера ему кто-то сказал, что через сутки он будет сидеть рядом с Борзо и делать одну с ним работу, он бы ни за что этому не поверил: слишком велика была ненависть к этому человеку, копившаяся долгие годы, но сейчас это чувство словно исчезло, вытесненное куда большей ненавистью к тем, кто уничтожил Террено, он понимал, что сейчас они все в одной связке,   наконец пронес:

  Пока я ничего не чувствую, а значит, гулов поблости нет.

Франческо посмотрел на него, но ничего не от­ветил. Комиссар же снова бросил взгляд в зеркало и прислушался к себе... От завода они успели отъехать на несколько кварталов, но за все это время в голове не «раздавалось ни звука». На его взгляд, это означало одно: в радиусе ближайших пятисот метров гулов нет. Наверняка Аз Гохар сделал правильный вывод, и сей­час все адские твари, кроме тех, что сторожат клад­бища, находятся в центре Террено, а значит, еще какое-то время он не будет чувствовать «шорох»: сейчас до пьяцца дель Фуоко больше четырех километров...

Двигаясь по пустой улице, машины за пару минут проехали полтора километра, и вскоре с левой сторо­ны показалась пустошь, отделяющая Рионе Нуово от старого города. Тогда комиссар поднял руку и щелк­нул по микроуону.

  Прием, Бен, Как слышимость? В наушнике раздался щелчок, и тихий голос от­ветил:

  Слышу вас хорошо. Как обстановка?

  Мы у старого города. Через минуту разделимся.

  Понял вас. Оставайтесь на связи. Повернув голову, комиссар проговорил:

  За пустырем поворачиваем на объездную.

  Я помню,   ответил Франческо...

За короткое время они проехали мимо пустоши и пересекли границу старого города. Когда за метал­лической сеткой показалась широкая улица, Франческо вывернул руль, заставляя тягач описать большую ду­гу. Через пару секунд они съехали на дорогу, ведущую на север Террено, комиссар бросил взгляд в зеркало и увидел, как второй тягач в сопровождении черного джипа проследовал по корсо Чентрале, направляясь к чимитеро ди Джовани...

Пролетев метр, булыжник ударил в стекло   не выдержав удара, оно разлетелось. Протянув руку, Ан­дрей открыл замок нутри, распахнул дверь машины и, смахнув стеклянные крошки с сиденья, опустился за руль. Через мгновение он вставил стамеску в замок зажигания и вырвал чехол. Взявшись за два цветных проводка, соединил их, и автомобиль резко вздрогнул, а в следующий миг заработал мотор, передавая вибра­цию на сиденье. Андрей поднял вторую руку и намерт­во скрепил провода. Наконец, сняв перчатки, включил задний ход и выехал со стоянки.

Через короткое время он остановился возле цистер­ны, у которой его ждала Паола. Как только он вы­брался на дорогу, девушка шагнула к нему, и Андрей кивнул на машину.

  Паола, там автоматическое сцепление. Ты на таких ездила?

  Да.

  Сумеешь проехать до кладбища?

  Да.

  Хорошо помнишь дорогу?

  Я помню.   Паола провела языком по губам.   Я же говорила, что бывала в этом лесу.

  Хорошо,   бросил Андрей.  Просто сейчас это важно.

  Я проеду,   повторила она. Молча кивнув, Андрей взял ее рук наушники и принялся объяснять:

  Теперь вот что, Паола, слушай меня вниматель­но... Через эту рацию я буду поддерживать с тобой связь. Смотри,  он указал на два рычажка на правом наушнике,   это переключатели каналов. Рация двухканальная. Первый канал общий   по нему ты будешь слышать Бена и всех остальных. У второго канала частота другая   я установил одинаковую на твоей и своей рациях. Переключатели имеют три положения: в первом канал выключается, во втором остается толь­ко прием, в третьем ты можешь слушать и передавать сообщения.   Андрей поднял руку и надел наушники на голову Паолы.   Я установил общий канал на прием   ты будешь постоянно слышать Бена. Если потребуется что-то сообщить ему, переведешь пере­ключатель сюда,   он показал, как это сделать.   Второй канал я установил на прием и передачу   я буду постоянно слышать тебя, и ты меня тоже. Поняла?

Он заглянул в глаза Паолы, и та быстро кивнула.

  Хорошо,   повторил Андрей.   Теперь вот что...   Он сунул руку в карман и вытащил коробочку с кнопками.   Держи!

Подняв руку девушки, Андрей вложил коробку в нее. Паола бросила на нее непонимающий взгляд, но уже в следующий миг узнала дистанционный пульт от взрывателя, и в глазах ее вспыхнул испуг.

  Андрей, я не...

  Я хочу, чтобы это было у тебя,   твердо про­нес он, не дав ей договорить.   Я хочу, чтобы пульт был у тебя и ты взорвала цистерну. Понимаешь?..

Через минуту после того, как грузовик с капо свер­нул на объездную дорогу, двигавшийся по корсо Чент­рале тягач оказался в двух километрах от центра Террено. Глядя перед собой, Доминик внимательно ог­лядывал улицу: черные тени закрывали проспект   «мертвые» автомобили выплывали полумрака вне­запно, и Доминик старался заметить их вовремя, что­бы не врезаться, однако уары он не включал, опасаясь, что в пустом городе свет привлечет внимание гулов.

Еще полминуты спустя, проехав несколько квар­талов, он оказался у поворота на улицу, идущую к югу Террено, и вывернул руль, заставляя тягач повернуть. Когда машина свернула с проспекта, Доминик бросил взгляд в зеркало и увидел, как вслед за ним повернул черный джип. Тогда он щелкнул тумблером рации.

  Джей, вы меня слышите? Практически сразу же раздался ответ:

  Да.

  Помните маршрут, о котором мы говорили?

  Да.

  Делаем следующее: сейчас вы обгоните меня и поедете впереди.

  Зачем?

  Делайте, как я говорю. Будет лучше, если вы поедете впереди тягача.

Секунду в наушниках не раздавалось ни звука, за­тем Джей ответила:

  Ладно.

Сдвинувшись вправо, Доминик освободил место на улице, и вскоре мимо машины проехал премистый джип. Переведя взгляд вперед, Доминик разглядел черные тени и на мгновение еще раз подумал, что улица эта ведет к южной окраине города, однако непо­средственно к кладбищу не выходит   для того, чтобы вывести такую махину к чимитеро ди Джовани, под­ходит лишь одна улица   виа Песко, по которой вчера вечером они ехали за длинноволосым созданием, а для того, чтобы попасть на нее, нужно свернуть на виа Маруччи и проехать по ней около километра.

Через сорок секунд впереди вспыхнули красные ог­ни стоп-сигналов, и практически сразу же они исчезли виду. Подъехав к повороту, за которым скрылась Джей Адаме, Доминик повернул руль. Три секунды спустя, едва не задев уасад дома, машина протис­нулась на неширокую улочку, Доминик краем глаза отметил табличку на стене здания   «Виа Маруч­чи»   и слегка поддал газу.

Когда машина окончательно выровнялась, он бро­сил взгляд вдоль домов: черный джип плыл впереди, а за ним колыхались темные тени. Внезапно в голове его промелькнуло: он должен проехать всего один километр, потом он окажется на виа Песко, а там уж никто не сможет остановить его   эти твари заплатят ему за смерть его Сары...

 

Какой-то миг Андрей молча смотрел в глаза Паолы. Сейчас в них светился тот же огонь, что горел вчера днем, когда они разговаривали в маленькой пиццерии недалеко от   после того как он упомянул о вампирах, Паола так же, как и сейчас, смотрела на него с недоверием, однако теперь в них было одно небольшое отличие: в самой глубине пляса­ли искорки страха. Проведя рукой по ее волосам, Андрей повторил:

  Паола, пульт должен быть у тебя.   Не дав ей возможности возразить, он продолжил:   Ты по­мнишь, что было написано в тех листах, которые мы читали сегодня ночью в гостинице? Один кахмаров, отправившихся на кладбища, должен погибнуть. Я не знаю, что будет через двадцать минут, но, если пульт будет у тебя, мне будет спокойней. Я уверен, что смогу проехать на кладбище, но вот что будет дальше, мне не вестно. Кладбище охраняют два гула. У них есть оружие, и наверняка они будут стрелять. Будет обид­но, если я смогу провести машину на кладбище, но не смогу взорвать мину. Если же пульт будет у тебя, мы уничтожим гулов на чимитеро Нуово. Все, что нужно будет сделать тебе,   слушать мой голос. Когда Бен даст сигнал, я проведу машину на кладбище. После этого я постараюсь оттуда уйти и, когда окажусь на достаточном расстоянии, дам тебе знак, чтобы ты взорвала цистерну.

  Но ведь в этом случае ты сможешь взорвать ее сам!   груди Паолы вырвался вздох. Андрей медленно качнул головой.

  У меня нет гарантии, что я уйду с кладбища... Когда я отправлюсь на чимитеро Нуово, внимательно слушай эуир. Если через две минуты я не выйду на связь, взрывай мину...   Увидев, как с лица девушки отхлынула краска, Андрей повторил:   Если ты пой­мешь, что мне не выбраться с кладбища, или я не дам о себе знать в течение пары минут, ты взорвешь мину.

Видя в ее взгляде испуг, он сказал:

  Пойми, что это на крайний случай, Паола, я не хочу умирать и постараюсь уйти оттуда живым.   На мгновение Андрей ощутил, что не'в силах вынести ее отчаянный взгляд, и, опустив глаза, пояснил:   Для того чтобы взорвать мину, нужно последовательно нажать вот эти две кнопки,   он указал на кнопки на пульте.   Когда я отправлюсь на кладбище, ты на­жмешь первую и будешь слушать эуир. Как только я дам сигнал, ты нажмешь на вторую. Запомни: сде­лать это нужно будет немедленно,   возможно, от этого будет зависеть моя жнь.

Он заглянул ей в глаза.

  Паола, ты меня поняла?   Голова девушки мед­ленно качнулась вперед, и Андрей попытался успоко­ить ее:   Все будет хорошо, Паола. Я обещаю!

Быстро нагнувшись, он поцеловал ее.

Несколько секунд они так и стояли, чувствуя губы Паолы, Андрей не ощущал в них той жни, которая была всего лишь сутки назад, и словно пытался вдох­нуть в нее то, что она потеряла за сегодняшний день. Наконец, разогнувшись, сказал:

  Все, Паола, пора отправляться!

Повернувшись, он двинулся мимо цистерны и вско­ре оказался за рулем тягача. Через пару секунд проур­чал двигатель, машина тронулась с места и направи­лась к группе деревьев, за которыми уже скрылись два грузовика.

Мгновение Паола оставалась на месте, держа в ру­ке пульт от взрывателя и глядя вслед тягачу, наконец медленно повернулась к машине...

Когда до пьяцца дель Фуоко оставалось не больше двух километров, комиссар крикнул:

  Остановите машину!

Франческо нажал на педаль тормоза, и машина начала сбрасывать скорость.

Через короткое время они остановились посреди улицы. Бросив взгляд вдоль идущей к центру Террено виа Куаттроченте, Франческо спросил:

  Вы что-нибудь почувствовали, комиссар?

  Еще нет.

  Тогда зачем мы остановились?

  Пора решать, как будем уничтожать гулов... Повернув голову, капо встретил взгляд комиссара.

  Думаю, вы не хуже меня знаете окрестности площади,  продолжал Гольди,  и понимаете, что подогнать машину к комиссариату и оставить ее неза­метно для гулов у нас не получится. К площади идет несколько улиц, но все они просматриваются ее центра, а сама она охраняется. Сейчас довольно темно, однако гулы видят в темноте так же хорошо, как и днем. В то же время нам нужно подогнать машину в самое логово гулов: взрывать ее за границами пло­щади будет бессмысленно.

  У вас есть какой-то план, комиссар?

  Да, но он сопряжен с некоторым риском. Мгновение Франческо раздумывал, перед тем как сказать:

  У меня тоже есть план, комиссар, и абсолютно безопасный для вас.   Гольди недоуменно нахмурил­ся, а капо продолжил:   Положите пульт на сиденье, выходите на улицу и ждите. Когда старик даст сигнал, я все сделаю сам   смерть гулов я гарантирую. Ко­миссар быстро понял, что Борзо имеет в виду, и это даже не вызвало у него удивления, потому что ин­туитивно он ждал нечто подобное. После того, как они ушли от , он постоянно наблюдал за доном Франческо и отмечал все прнаки шока. У Борзо не было открытого шока, как в случае Паолы, но эта уорма была даже опасней   потеря семьи вызвала у него пренебрежение к собственной жни. Комиссар понимал, что явление это временное и через пару дней он придет в норму, но пока прошло лишь десять часов, и Борзо был способен на действия, угрожающие его жни.

Не отводя взгляда, Гольди сказал:

  Синьор Борзо, думаю, вы знаете, что я никогда вам не симпатировал и, если бы вы погибли от пули одного врагов, не слишком бы сожалел. Но меня с детства приучили ценить человеческую жнь   ко­му бы она ни принадлежала, а после того, что случи­лось сегодня, ее ценность становится для меня еще более ясной. Поэтому мы поступим следующим об­разом: через несколько минут вместе отправимся на пьяцца дель Фуоко, уничтожим адских существ и уй­дем с этой площади. После этого вы сможете делать все, что хотите, но с площади мы уйдем вместе.

Не меняя позы, Франческо спросил:

  Хотите стать героем, комиссар?

  Нет, просто в этом городе сегодня и так погиб­ло слишком много людей... Гольди облнул губы,

  Сейчас же мы сделаем следующее: я выйду на улицу, сяду в одну машин и отправлюсь к пьяцца дель Фуоко. Вы поедете следом за мной, и мы будем поддерживать связь. По дороге я постараюсь объяс­нить вам свой план, а когда мы окажемся возле площа­ди и Бен даст сигнал, мы убьем этих тварей и уйдем оттуда живыми.

Мгновение мужчины смотрели друг другу в глаза, наконец губы Франческо огнула улыбка.

  Давайте попробуем, комиссар. Гольди кивнул и добавил:

  Пульт я забираю с собой.

Щелкнув замком, он открыл дверь машины и спрыгнул на мостовую. Через секунду Франческо увидел, как темная уигура обогнула кабину и направи­лась к стоящей у тротуара «альуетте»...

 

Проехав по виа Песко, Доминик остановился у сте­ны старого склада, за которым начинался пустырь, и какой-то миг сидел неподвижно. С приближением ночи сумерки сгущались стремительно: пустырь во­круг чимитеро ди Джовани напоминал сейчас поверх­ность болота   все неровности сливались в серую массу, в сотне метров от склада начинался земляной вал, над которым громоздился силуэт Кальва-Монтанья, слева от вала тянулись заросли вереска.

Пару секунд Доминик напряженно раздумывал. Во­рота чимитеро ди Джовани, через которые ему пред­стояло проехать, с этого места увидеть было нельзя. Можно было выбраться машины и подойти к углу склада, чтобы осмотреть пустырь целиком, но Доми­ник чувствовал, что, для того чтобы забраться обратно в кабину, ему потребуется много сил, а они в скором времени ему еще пригодятся. Скользнув взглядом по ключу зажигания, он решил не глушить двигатель: его работы на кладбище все равно не услышат   южный ветер сдувает все звуки...

Подняв руку, Доминик щелкнул тумблером рации.

  Джей, вы меня слышите?

  Да.

  Где вы находитесь?

  В квартале от вас.

  Уже осмотрели кладбище?

      Да.

  Видели гулов?

  Нет, перед воротами никого. Доминик молча кивнул   последнее означало, что эти твари на кладбище.

  Помните, что вам предстоит сделать, Джей?

  Да.

  Вам придется сделать еще одну вещь...   Ус­лышав судорожный вздох, он продолжил:   Вы под­страхуете меня на кладбище, Джей: когда подъедете к противоположной стороне чимитеро ди Джовани, подниметесь на вал и будете наблюдать за машиной...

  Что вы задумали?

  Не перебивайте меня. Когда подъедете к клад­бищу, подниметесь на вал и будете смотреть за маши­ной. Я проведу грузовик в центр кладбища и постара­юсь оттуда уйти, но, если у меня не получится, вы завершите работу.

  О чем вы?

  Вы подниметесь на вал с автоматом   я специ­ально зарядил его титановыми патронами. Если вы выстрелите по цистерне, они прошьют ее и воспламе­нят вещество.

  О, Господи!..  вырвалось наушников.

  Я постараюсь сделать все сам, но, если у меня не получится, вы сделаете это за меня...   Доминик облнул губы.   Дело в том, что я католик, Джей, и не смогу убить себя сам. Если вы поймете, что мне не уйти с кладбища, вы взорвете цистерну. Все, что от вас будет нужно,   снять автомат с предо­хранителя и нажать на спуск. Вы не промажете: оружие сбалансировано...   Доминик сделал паузу. Джей, вы меня понимаете?

Какое-то время в наушнике висела тишина, а затем он услышал:

  Вы спятили!

  Нет, я всегда смотрел на вещи реально, Джей, и сейчас смотрю так же. У меня будет мало шансов оттуда уйти. Я, конечно, постараюсь сделать все сам, но, если не выйдет, вы завершите работу...   Доминик замолчал.   Помните, что вчера утром я спас вас от смерти: если бы не вызвал полицию, та тварь, которую вы сбили машиной, разорвала бы вас прямо на улице. За вами должок, Джей, и я хочу, чтобы вы выполнили мою просьбу.

Мгновение в наушнике было тихо, а потом Джей сказала:

  Хорошо, я поднимусь на вал, но с кладбища мы уйдем вместе.

  С вашей, Джей, помощью.   Доминик поднял руку.   Оставайтесь на связи.

В следующий миг он бросил взгляд на часы: была уже четверть десятого, а значит, старик в любой мо­мент мог выйти на связь. Перегнувшись, Доминик поднял лежащую справа от себя коробочку пульта и приблил к глазам. Мгновение отрешенно смотрел на нее, наконец осторожно сунул в карман...

Темные здания вырисовывались на уоне теней. Глядя в .бинокль, комиссар пытался разглядеть гулов, но все было тщетно: угольный мрак скрывал пьяцца дель Фуоко. Единственное, что он мог разобрать достаточно четко,  замершие перед комиссариатом гру­зовики. Подумав, что им бы сейчас лучше подошли приборы ночного видения, Гольди опустил бинокль и потер шею.

«Шорох» в затылке появился три минуты назад, когда они оказались на расстоянии шестисот метров от площади. По мере того, как они двигались по виа Куаттроченте, он постоянно усиливался, а когда ос­тановились в четверти километра от пьяцца дель Фу-око, стал напоминать отдаленную канонаду. Сейчас комиссар чувствовал, что то ощущение, которое он испытал возле , не идет и в сравнение с тем, что было в данный момент,   он почти уически чувствовал «шорох», который давил на виски и застав­лял неметь шею. Теперь у него появилась уверенность, что старик был полностью прав: гулы собрались на пьяцца дель Фуоко, даже не видя их, комиссар знал, что на площади их не меньше двух десятков.

Через короткое время он снова поднял бинокль и осмотрел кусок площади между зданием ратуши и комиссариатом. Силуэты машин приковывали вни­мание. Комиссар понимал, что скорее всего грузовики предназначены для адских существ   на них они соби­раются отправиться к кладбищам. Он не знал, каким образом Вассах собирается увести с них тысячи гулов, но наверняка какой-то план у него есть... Внезапно в окуляре промелькнула уигура, Гольди двинул бинок­лем и увидел автомат на плече существа, а в следую­щий миг гул исчез за углом ратуши.

Комиссар облнул губы. Это был уже третий ох­ранник, которого он заметил за последнее время. Еще пару секунд он осматривал площадь, а затем отошел от колонны и двинулся мимо здания городского архи­ва в противоположную от площади сторону.

Четверть минуты спустя он оказался у уасада архи­ва   перед серым порталом замер тягач. Подойдя к нему, комиссар залез на подножку и открыл пас­сажирскую дверь, замерший за рулем Борзо бросил:

  Ну что?

  Они там.

  Видели гулов?

  Несколько охранников. Остальные в зданиях муници-палитета и комиссариата.

  Вы в этом уверены?

  Я их почувствовал... На пьяцца дель Фуоко их несколько десятков, на самой площади никого нет   значит, они могут быть только в зданиях.

Мгновение Франческо смотрел в глаза Гольди, пе­ред тем как сказать:

  Ладно, комиссар, вы осмотрели окрестности. Думаю, теперь вы можете объяснить, каким образом предлагаете уничтожить адских существ?

Гольди кивнул.

  Полагаю, у нас есть лишь один способ уничто­жить гулов и остаться в .живых. Сейчас большинство этих существ находится в зданиях, остальные охраня­ют площадь   обходят ее по периметру, поэтому пы­таться убить их сейчас бесполезно: во-первых, огонь не уничтожит всех гулов, во-вторых, мы можем просто не доехать до площади  охранники взорвут тягач за сотню метров до ратуши. Однако шанс убить их все-таки есть... Думаю, Аз Гохар сделал правильный вы­вод: после того как на кладбищах взорвутся цистерны, Вассах первым делом попытается узнать: все ли там гулы погибли. Он прикажет слугам отправиться к кладбищам   гулы начнут грузиться в машины, охрану вокруг площади снимут, и у нас появится шанс провести тягач к комиссариату. После этого нам ос­танется только убраться оттуда и взорвать грузовик.

  Но как вы собираетесь уйти с этой площади?   оборвал его капо.   Гулы не дадут нам этого сделать.

  Думаю, шанс уйти у нас будет... В центре пло­щади устроен уонтан, вы помните его расположение?

  Да.

  Мы сделаем следующее: вы проведете тягач ми­мо ратуши, но остановитесь не возле грузовиков, а с противоположной стороны от уонтана, думаю, в суматохе гулы не успеют вам помешать. Одновре­менно с этим я проеду на площадь за вами,   Гольди указал на «альуетту».   Вы остановите тягач за уон­таном, я подберу вас, и мы оттуда уедем. Ближайший выезд  у здания банка. В крайнем случае, если он перекрыт, мы уйдем с площади по южной аллее. Как только отъедем от площади, взорвем грузовик. От уонтана до комиссариата не больше полусотни мет­ров   думаю, огонь накроет всю площадь и уничто­жит существ. Чтобы отъехать на безопасное расстоя­ние, нам потребуется десять секунд. Так что, если мы все сделаем четко, у гулов не будет шансов спастись.

Какое-то время после того, как комиссар замолчал, Франческо неподвижно смотрел на него, наконец пронес:

  В вашем плане есть ъян, комиссар,   навер­няка гулы будут стрелять. Мы можем просто не уйти с этой площади.

  Да, скорее всего, они будут стрелять, но другого способа провести машину к комиссариату у нас сейчас нет   будем надеяться, что нам повезет.   Мгновение Гольди смотрел в глаза капо.   Но, если хотите, мы можем поменяться местами: я сяду за руль тягача, а вы   в ту машину?

Франческо качнул головой.

  Ладно, тогда делаем, как я сказал.   Гольди потер переносицу.   Пульт я на всякий случай ос­тавляю себе.

Он взглянул на часы: циуры показывали четверть десятого   и нахмурился. Старик должен был уже добраться до горы, но почему он не выходит на связь? Может быть, с ним что-то случилось?..

Через пару секунд он сказал:

  Я буду в машине. Оставайтесь на связи.

Спрыгнув на мостовую, Гольди отправился к спор­тивной «альуетте», три секунды спустя оказался за ее рулем и бросил взгляд вдоль дороги, в дальнем конце которой виднелся силуэт черной ратуши.

Полминуты спустя, когда он в третий раз с бес­покойством взглянул на запястье, в наушниках рации раздался щелчок, а за ним   четкий голос:

  Внимание, общая перекличка, синьоры! Отве­чайте на вопросы без паузы и не занимайте эуир. Начинаем... Первый?

Негромкий щелчок, и голос Пальоли:

  Мы на месте.

  Как обстановка?

  Все тихо.

  Готовы действовать?

  Да.

  Второй?

  Я в двухстах метрах от кладбища,  ответил Андрей.

  Обстановка?

  Вижу одного гула перед воротами.

  Готовы действовать?

  Да.

  Третий?..

На секунду в рации смолкли все звуки, пока Гольди не вспомнил, что «третий»   он сам. Тогда он от­ветил:

  Мы на месте.

  Видите гулов?

  Только охранников.

  Решили, как будете действовать?

  Да, у нас готов план.

  Уверены, что уничтожите гулов?

  Да.

  Хорошо...   Аз Гохар сделал паузу, дав воз­можность Гольди представить, как он стоит на горе, глядя через бинокль на раскинувшийся вну город.   Тогда пришло время действовать, синьоры... Третий, выходите эуира и ждите моего сигнала. Первый и второй, даю вам двадцатисекундную готовность   начинаете на счет ноль. Все поняли?

Три голоса подтвердили готовность, и старик выдохнул:

  Ну что же, синьоры, тогда начинаем. Двадцать, девятнадцать...

Глава пятидесятая

Вытащив кармана обручальное кольцо Сары, До­миник молча поцеловал его и надел на минец, затем быстро перекрестился и поправил лежащее на коленях ружье. Когда Аз Гохар сказал «ноль», он щелкнул тумблером рации.

  Джей, дождитесь, когда я подъеду к воротам, тогда можете выезжать.

Он услышал, как женщина бросила: «Хорошо», и открыл клапаны крана   где-то за кабиной щелкнул механм нагнетателя, а через короткое время в боко­вом зеркале появился сверкающий «веер». Доминик нажал педаль газа  мотор взревел, машина вздрог­нула и двинулась с места, Доминик ощутил, как его вжимает в сиденье.

В считанные секунды тягач проехал вдоль склада и вырвался на пустырь, Доминик повернул голову и увидел линию вала: в середине ее оставался десятиметровый проезд, с правой стороны от ворот темнели три полуразрушенных дома. Доминик вывернул руль, направляя тягач на ворота, и сильнее нажал на педаль газа   скорость подскочила рывком, отчего плечо пронзила боль, но он лишь упрямо сжал руль.

Черные тени клубились над пустошью, и Доминику казалось, что машина не движется, хотя краем глаза он видел стрелку спидометра   скорость тягача уже до­стигла полуста. Дельный рев разрывал перепонки, кабина подпрыгивала, но Доминик не обращал на это внимания, сосредоточив взгляд на воротах... Машина успела проехать семьдесят метров, когда он заметил первого гула. В висящих над пустырем сумерках До­миник различил лишь его силуэт, но сразу же понял, что это именно гул. Внезапно он осознал, что маскиро­ваться больше нет смысла, и щелкнул переключателем света   яркие конусы прорезали мрак. Попав в пере­крестье лучей, существо инстинктивно подняло руки, а в это мгновение тягач пролетел последние метры и врезался в гула. Доминик почти не ощутил момента удара, а в следующий миг машина оказалась на клад­бище, и он увидел ряды мертвецов... На долю секунды Доминик ощутил странную горечь, но уже в следую­щий миг вернулся к действительности   кабину под­бросило, когда тягач наехал колесом на первый ряд трупов. Доминик прошептал: «Мадонна, это не лю­ди!»   и вывернул руль, направляя машину к центру чимитеро ди Джовани...

Выехав -за дома, тягач обогнул группу деревьев и оказался в прямой видимости чимитеро Нуово. Бро­сив взгляд в полумрак, Андрей различил часть вала: к воротам шла асуальтированная дорога, вдоль кото­рой росли кипарисы, деревья закрывали часть клад­бища, поэтому он не мог увидеть весь вал, однако о размерах его знал со слов Аз Гохара. Вдавив педаль газа, Андрей разорвал окрестную тишину дельным ревом, в следующий миг его вдавило в сиденье   тягач помчался к воротам.

Дорога, идущая к кладбищу, была ровной, как стол,   застыв на сиденье, Андрей не чувствовал ни малейших толчков. В считанные секунды машина про­мчалась сто метров и оказалась у вала. В тот момент, когда она пролетала в ворота, Андрей разглядел, как навстречу метнулись какие-то тени. Почти одновре­менно раздались два удара. Ощутив, как тряхнуло кабину, демонолог подумал, что это были охранники, и перевел взгляд на кладбище: ряды мертвецов уходи­ли на запад, -за висящего мрака казалось, что до противоположного вала не двести метров, а раза в три больше. Он машинально повернул руль, пропуская между колесами первых покойников, и тягач помчался к противоположному валу.

Андрей помнил слова Аз Гохара: его главной за­дачей было провести тягач в центр кладбища. Пока все шло гладко: по невестной причине гулы-охран­ники сделали самое глупое, чтобы остановить гру­зовик, и сейчас лежали далеко позади, в принципе он может уйти с кладбища прямо сейчас, и гулы его не догонят. Однако он помнил и другие слова старика: взрыв может действительно не накрыть клад­бище полностью   надежней проехать вдоль вала и облить его веществом. Андрей бросил взгляд в зер­кало: сверкающий «веер» был едва различим, однако он знал, что вещество вытекает крана. Он перевел взгляд на датчик   стрелка подрагивала   и подумал: так что же он выберет?.. Мысли метались со ско­ростью молнии, оценивая два варианта, в то время как частью сознания он отмечал, что до центра ос­тается все меньше. Еще полминуты назад он не рас­считывал проехать вдоль вала, думая, что времени у него на это не будет, но то, что проошло у ворот, все меняло. Внезапно, подумав о втором варианте, демонолог решил, что это может даже помочь ему уйти с кладбища. Он бросил взгляд в зеркало: сбитые гулы еще оставались в воротах.

Через пару секунд тягач оказался в центре чимите­ро Нуово, однако Андрей не стал тормозить. Покрепче сжав руль, он перевел взгляд вперед и усилил давление на акселератор, заставляя тягач поднять скорость...

Глядя перед собой, Доминик мчался по кладбищу. Яркие конусы выхватывали полумрака покойников: они появлялись темноты, стремительно подлетали к нему, а в следующий миг он ощущал новый толчок. Доминик не боялся, что тягач опрокинется: для огромных колес мертвецы не представляли препятствия, и все-таки эти толчки вызывали у него тошноту, к тому же казалось, что некоторые лежащих покойников пытаются встать.

С момента, когда он оказался на кладбище, про­шло пять секунд. За это время машина проехала шестьдесят метров, но Доминик по-прежнему не видел второго охранника. Это могло означать, что либо старик ошибался и на кладбище был только один гул, либо он был где-то здесь, но далеко от ворот, впрочем, думать об этом сейчас было некогда. Внезапно, когда тягач оказался уже почти в центре кладбища, Доминик разглядел в боковом зеркале мелькнувшую тень. Он машинально подумал, что это может быть второй гул-охранник, а в следующий миг от подножки раздал­ся удар, и стекло двери с грохотом треснуло.

На Доминика хлынули осколки стекла, он повернул голову и увидел вынырнувшее темноты лицо гула. Почти одновременно существо вздернуло «скорпио», однако, прежде чем смогло выстрелить, Доминик спус­тил курок. Лежащее у него на коленях ружье с грохо­том дернулось, свинцовая картечь пробила обшивку и врезалась в гула. С пронзительным вгом гул уле­тел в темноту. Доминик вывернул руль и секунду спустя ощутил новый толчок. Он не был уверен: наеха­ло ли колесо именно на этого гула, но знал, что теперь у него появилось какое-то время. Он еще больше вы­вернул руль, и внезапно описавшие дугу лучи света выхватили темноты вал, на котором замерла Джей. Доминик машинально сглотнул и направил тягач па­раллельно воротам...

Оставив позади центр кладбища, Андрей в считан­ные секунды доехал до противоположного вала и по­вернул в левую сторону, кабину начало трясти на покойниках, но он не обратил на это внимания: глядя перед собой, он краем глаза следил за оставшимися у ворот гулами   над чимитеро Нуово висел полу­мрак, и ничего четко нельзя было разобрать, и все-таки ему показалось, что они уже встали на ноги и бегут от ворот. Через короткое время он оказался у юго-запад­ного угла кладбища и направил машину к воротам.

Когда тягач проехал сто метров, Андрей различил  гулов: один них бежал в его сторону, второй   туда, где он должен был оказаться через пару секунд. Андрею они напомнили хищников, загоняющих жерт­ву, он притопил педаль газа, и тягач помчался быстрее. В голове демонолога билось одно: будут ли они стре­лять по машине?

Через четыре секунды тягач пролетел в десяти метрах от первого гула. Андрей машинально напрягся, ожидая, что вот сейчас по кабине щелкнет свинец, но темная уигура умчалась назад. Через мгновение он вывернул руль и увидел второго гула. Неожиданно в руке твари блеснул автомат, и демонолог подумал, что сейчас харкнет очередь, но расстояние сокраща­лось, а гул не стрелял. Внезапно до Андрея дошло: гулы знают, что стрелять им нельзя!.. Он не знал, как они это поняли: успели ли прочитать в его мыслях, когда он сбивал их, или узнали, когда на них попала струя вещества, но знал, что они знают, а значит, его шансы уйти с кладбища возрастают в несколько раз. И еще он подумал, что гулы решили остановить его по-другому. В тот момент, когда машина готова была пролететь в паре метров от гула, Андрей по­вернул руль   тягач бросило влево, и уже приго­товившуюся прыгнуть на него тварь впечатало в ба­мпер. Раздался удар, вслед за которым темная уигура полетела к земле.

Через пару секунд, промчавшись мимо ворот, тягач оказался у северо-восточного угла кладбища, и Андрей повернул к. его центру. Не выпуская руль руки, прокричал:

  Паола, ты меня слышишь? В наушниках прозвучал ответ:

 Да!

  Приготовься  сейчас я начну уходить с клад­бища!

Он услышал вздох девушки и нажал тормоз...

Через восемь секунд тягач замер в центре чимитеро Нуово, на глянцевой полосе вещества. Распахнув дверь кабины, Андрей спрыгнул на землю и бросил взгляд на юго-восток: один гулов мчался к нему, второй пытался подняться с земли. Он повернул голову к ва­лу, за которым начинались кусты,   до него было чуть меньше ста метров   и, оттолкнувшись, бросился бе­жать по блестящему следу. Он знал, что пока находится на полосе вещества, гулы не станут стрелять, все     остальное зависит от его ног... 

 

Мелко подпрыгивая, машина мчалась к воротам. Яркие конусы выхватывали темноты вереницы по­койников, тянущаяся справа земля напоминала пилу. Краем глаза Доминик видел гула, в которого выс­трелил, сейчас адская тварь пыталась встать на ноги, но была еще далеко, и гораздо больше его тревожило существо, которое он сбил у ворот: сейчас там никого не было. Через короткое время справа промелькнули ворота. Бросив взгляд на пустырь, Доминик не увидел сбитого гула и подумал: «Так куда же он делся?», а затем перевел взгляд на датчик: уровень жидкости в цистерне снижался. Доминик снова поднял глаза и, когда впереди вырос вал, повернул влево.

Он понимал, что ему предстоит: он уже проехал вдоль восточного вала, оставив полосу вещества, и, когда взорвется цистерна, эта часть кладбища вы­горит, однако противоположную от ворот сторону он обработать не сможет, а значит, придется оста­навливать машину ближе к самому валу. Когда тягач проехал сто метров, Доминик повернул руль. Желтые конусы выхватили полумрака бегущего гула, и на мгновение у него возникло желание расплющить его, но он не стал этого делать, понимая, что тогда ему придется еще раз объезжать кладбище, а оставаться на нем даже лишний миг слишком опасно. Зауик­сировав руль, Доминик бросил взгляд в точку, где собирался остановиться,  оттуда до вала не больше пол у ста метров.

Через короткое время он нажал тормоз. Мощный механм заклинил колеса, но, вместо того чтобы остановиться, машина вдруг пошла юзом. Кабина на­чала болтаться стороны в сторону, а потом она вдруг накренилась, и Доминик испугался, что грузовик опрокинется, однако через пару секунд, дав кучу пугающих звуков, тягач все-таки замер. Доминик рас­пахнул дверь кабины и спрыгнул на землю   прем­ление отдалось болью в плече, он выхватил пульт и обернулся к машине.

Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, что проошло секунду назад: переставшие крутиться колеса собрали под себя мертвецов, сейчас под цистерной виднелось месиво кусков человеческих тел. Впро­чем, до него тут же дошло, что уже не человеческих, внезапно в отблесках уар он заметил, что обрубки трупов шевелятся. Он метнул взгляд еще дальше   уонтан вещества продолжал вылетать цистерны   и бросился к валу.

Остановившийся тягач замер под углом к клад­бищу   сейчас его уары освещали покойников, со­здавая световой коридор. Доминик пролетел первые ряды мертвецов и оказался в сорока метрах от вала, когда граница коридора закончилась. Выскочив в тем­ноту, он сделал пару шагов по инерции, не видя, куда наступает, и внезапно почувствовал, что его нога обо что-то запнулась. Доминик ощутил, что потерял рав­новесие, успел выставить руку и полетел в темноту...

Через мгновение он рухнул на землю и почти одно­временно над его головой свистнули пули. Повернув голову, Доминик разглядел бегущего гула. Не обра­щая внимания на боль в правом плече, развернулся, собираясь подняться, однако почувствовал вдруг, что ему что-то мешает. Он бросил взгляд вн и увидел, что рука трупа, о ногу которого он зацепился, держит его за колено...

Рыхлая земля напоминала песок   ботинки уходи­ли в нее по каблук, и приходилось напрячься, чтобы вытащить ногу, к тому же она была липкой: после первых же метров ботинки стали тяжелыми, но Анд­рей и не думал свернуть с полосы, понимая, что она единственный для него путь к спасению. Быстро мчась к валу, он видел то, чего не мог разглядеть машины: лежащие на земле «трупы» шевелили конечностями, словно пытались подняться. От ряда к ряду это движе­ние становилось заметнее, и Андрей понимал: там, куда оп бежит, лежат мертвецы, уже почти ставшие гулами. Он видел, как при его приближении их руки тянулись к нему, словно хотели схватить, но схватить его они не могли: их кости были раздроблены.

Пробежав сорок метров, Андрей оглянулся: бегу­щая тварь перемещалась скачками, второй гул был далеко у ворот. Он знал, что у гула есть автомат, но стрелять, пока он на полосе, тварь не будет. Впрочем,  он понимал, что и без автомата гул может прикончить его: сейчас между ними сто метров, но движется сущес­тво быстрее его, и, если догонит прежде, чем он ока­жется по другую сторону вала, ему настанет конец.

Не останавливаясь, Андрей прокричал:

  Паола, приготовься   как только я крикну, взрывай!

Он услышал ответ и постарался увеличить шаг.

За считанные секунды Андрей пробежал еще сорок метров, обернувшись, видел, что до гула уже не боль­ше полусотни метров, и в этот миг ощутил, как правая нога попала в какую-то яму. Он почувствовал, как его дернуло вбок, в голове промелькнуло: «Падать нельзя, это будет концом!..» Андрей вывернул голень и ощу­тил, как в ней что-то лопнуло. В следующий миг он выставил левую ногу и сохранил равновесие. Перед лицом промелькнули тянущиеся к нему руки «трупов», Андрей сделал пару шагов и соскочил с полосы.

Через секунду он оказался у вала  высота кучи земли достигала здесь четырех метров. На мгновение в голове промелькнуло, что для него это слишком, впрочем, другое место искать было некогда, бросив взгляд за плечо, Андрей разглядел, что гул уже в трид­цати метрах от вала, и, не останавливаясь, принялся карабкаться вверх...

Подняв правую ногу, Доминик ударил по держа­щей его руке «трупа»   словно прогнившая ветка, она соскочила с ноги. Доминик подхватил выпавший пульт и, вскочив, бросился к валу.

Черная земля колыхалась перед глазами. Глядя вперед, Доминик думал, что уже видел это вчера: темные тени закрывали все кладбище, и казалось, что до ближайшего вала километры пути.

Он успел пробежать десять метров, когда взади снова грохнули выстрелы. Пули свистнули в сантимет­ре от его левой руки, Доминик обернулся и увидел, что гул уже поравнялся с машиной. Прежде чем он успел осознать, что расстояние между ним и адским создани­ем меньше, чем остается до вала, раздалась еще одна очередь, и в ноги словно врезался лед. Внезапно перед глазами все потемнело, горящие уары метнулись на небо, и Доминик понял, что снова летит.

Через мгновение он рухнул на лежащее тело. Удар отозвался уколом в плече, а потом его заглушила резкая боль. Стиснув зубы, Доминик попытался под­няться, но ощутил вдруг, как лежащий под ним мерт­вец шевельнулся. Прежде чем он успел осознать, что это уже не мертвец, покойник протянул руку и схватил его ладонью за шею. Доминик повернулся, пытаясь вырваться адских объятий, но почувствовал, как вторая рука уцепилась за волосы.

Внезапно он понял, что это конец. Метнув взгляд к ногам, разглядел, что до бегущего гула остается не больше двадцати метров, а затем краем глаза увидел, что лежащий справа мертвец повернулся и двинулся в его сторону.

Вздернув перед собой руку, Доминик остановил взгляд на пульте. В голове промелькнуло: «Ну вот и конец!..» Однако прежде чем он успел сделать движе­ние, гул отпустил волосы и ударил по пульту. Не ожидавший этого Доминик не успел среагировать   его пальцы разжались, пульт полетел в темноту...

Прыгнув на вал, Андрей за секунду пролетел пол­тора метра, через мгновение впереди мелькнула вер­шина, и он бросился к ней, но ощутил вдруг, как земля ушла -под ног, в тот же миг над плечом просвистели пули. Андрей повернул голову и увидел бегущего гула. За секунду он понял, что теперь у него нет защиты: вещество осталось на кладбище, сделал рывок и ус­лышал, как пули вспороли землю возле лица.

Через миг он ощутил под ногой что-то  твердое. Оттолкнувшись, принялся карабкаться вверх, не об­ращая внимания на ломающиеся ногти, за мгновение залез на вершину и бросил взгляд вн: до бегущего гула оставалось не больше десяти метров. До него тут же дошло, что у него остается секунда и, если он промедлит, гул до него доберется   выход был только один. Рывком обернувшись, Андрей прыгнул в темноту вала и, услышав над головой свист свинца, прокричал:

  Взрывай, Паола!..

Лежа на спине, Доминик ощущал, как его горло сжимают тиски, плечо было похоже на раскаленный металл, а ног он не чувствовал. Краем глаза он видел нескольких гулов: словно стервятники они пол­зли к нему, протягивая руки, с которых свешивались куски мертвого мяса. До бегущего гула оставалась дюжина метров.

Собрав последние силы, он рванул пальцы, держа­щие его горло и крикнул:

  Стреляйте, Джей!..

В следующий миг второй гул навалился на него, срывая наушники, а потом третий упал на лицо.

Чувствуя, что ему становится нечем дышать, Доми­ник сделал рывок. Один гулов отлетел в сторону, но на его место тут же наползли два других. Они протя­нули к его лицу пальцы и стиснули плоть, словно хотели разорвать на куски.

Сжав зубы, Доминик с отчаянием ждал, но выс­трелов не было. Внезапно сквозь боль промелькнула догадка, что гулы уже добрались до Джей и все было зря, а потом он услышал щелчки   громкая очередь взорвала тишину, и сквозь сплетение тел он увидел, как от вала протянулись яркие точки, они покрыли полкладбища, ударили по цистерне и пробили металл.

Рванувшись, Доминик сумел сбросить с себя липкие пальцы и вдохнул полной грудью. Через миг на месте машины вырос розовый шар. За долю секунды до того, как он превратился в ревущий огонь, сметающий адских существ и превращающий кладбище в полыха­ющий ад, Доминик прошептал: «Сара, я иду к тебе!», а потом разглядел, как огонь рванулся от тягача, поднимая гулов с земли, переворачивая их в воздухе и сжигая прямо в полете. Он еще успел различить, как бегущий гул обернулся, закрываясь рукой, а затем огненная волна накрыла его самого   Доминик ощу­тил боль и освободился от боли...

Глава пятьдесят первая

Глядя через сгустившиеся сумерки в сторону пьяцца дель Фуоко, комиссар чувствовал, как уходят секунды. После того, как старик сказал «ноль», прошла как минимум половина минуты. За все это время в эуире не прозвучало ни звука, ничего вокруг также не ме­нилось, однако Гольди уически чувствовал, как в до­лине что-то меняется. Не зная, что происходит на кладбищах, комиссар знал другое: от действий демонолога и Пальоли зависит сейчас судьба всего мира.

Когда прошло еще полминуты, небо на западе ста­ло ярко-бордовым. Через короткое время послышался приглушенный удар, а затем кровавые сполохи полых­нули на севере.

Ощутив, как внутри него все застыло, Гольди сжал руль и подумал: если прав Аз Гохар, один отправив­шихся на кладбища сейчас уже мертв. Но кто это: демонолог или Пальоли?

Ответить на этот вопрос он не успел: внезапно щелкнуло в рации, и голос старика пронес:

  Комиссар, у вас есть минута, чтобы уничтожить Вассаха.

  Кладбища взорваны?   выдохнул Гольди.

  Да, там все уже кончено.   Аз Гохар сделал паузу, перед тем как добавить:   Оставайтесь на ли­нии, комиссар, я должен слышать, что происходит у вас.

  Хорошо.   Гольди щелкнул переключателем.   Синьор Борзо, вы слышали?

  Да.

  Тогда начинаем... Не забудьте самое главное: когда выезжаем на площадь, поворачиваем в левую сторону и останавливаемся возле уонтана. Только в этом случае у нас будет шанс оттуда уйти.

  Я помню,  ответил Франческо.   Езжайте впе­ред   я все сделаю.

Механически переведя переключатель на общую линию, Гольди протянул руку к ключу. Однако прежде чем он успел завести двигатель, с ним что-то случилось   внезапно словно замерло время, и перед гла­зами промелькнули картинки: улицы города, запол­ненные телами, три трупа у пирса, застывший в луже собственной крови настоятель собора, замерший за рулем Санти, трупы в монастыре, стреляющие ка­рабинеры, сталкивающиеся машины, падающие на тротуары прохожие, горящие твари и опять трупы   тысячи трупов, лежащих по всему городу... Картинки пронеслись в голове за долю секунды, и каждая придала Гольди порцию злости. Она наполнила его, словно сосуд.

Повернув ключ, комиссар завел двигатель и вдавил педаль газа, в тот же миг в зеркале появился выполза­ющий -за угла грузовик.

Темные сумерки, висящие над мостовой, не поз­волили различить, что происходит на площади, од­нако, двинувшись к ней, Гольди почувствовал, как что-то там менилось: «шорох» в затылке стал слов­но резче и злее. Внезапно он разглядел, как далеко впереди дрогнули тени, и понял, что это машины, которые он видел у комиссариата. «Гулы начали дей­ствовать,   промелькнуло у него в голове,   Вассах отдал команду...»

За короткое время «альуетта» набрала приличную скорость   глядя перед собой, комиссар краем глаза видел висящий на хвосте грузовик, и одна лишь мысль билась в сознании: убрал ли уже Вассах охранников возле площади? Если убрал, то они свободно проедут на площадь, если нет, им придется преодолевать лиш­ние препятствия.

Видя багровые сполохи, комиссар отмечал мелька­ющие сбоку дома, и чем меньше оставалось до рату­ши, тем сильнее «шуршало» в затылке... Внезапно, когда позади осталось пол-улицы, Гольди интуитивно почувствовал, что охранников вокруг площади нет, а потом заметил движение   адские твари садились в машины. Он еще крепче сжал руль.

Сто метров машины пролетели за четыре секунды, слева промелькнул силуэт темной ратуши, и наконец «альуетта» оказалась на площади. Комиссар разгля­дел адских тварей   гулы выскакивали зданий и бе­жали к машинам. «Словно крысы, бегущие с кораб­ля»,   пронеслось в голове, и внезапно он понял, что Вассах действительно знает о взрывах на кладбищах. Комиссар нажал на тормоз и бросил взгляд влево: восточная аллея чернела перед зданием банка, возле нее никого не было. От уонтана до аллеи не больше сорока метров   остановить там тягач, и уйти с пло­щади не составит труда. Он метнул взгляд назад и увидел вылетевший -за ратуши тягач. «Ну, давай, сде­лай все правильно!..»   промелькнуло в сознании, од­нако в следующий миг проошло то, что он предвидеть не мог: вылетев -за ратуши, тягач не стал поворачивать, а понесся прямо к грузовикам.

На мгновение в груди Гольди вырос комок, а по­том он услышал:

  Комиссар, уходите отсюда и сделайте то, что должны!

За долю секунды комиссар понял: «Борзо все-таки сделал то, что хотел!..», повернул голову и увидел несущийся навстречу уонтан. Последний приближался к нему с бешеной скоростью, и необходимо было решать, что делать теперь: уезжать с площади или спасать Борзо? Взгляд Гольди скользнул по лежащему за рулем пульту, и он грязно выругался.

Последние метры пронеслись с чудовищной скоро­стью, и внезапно, когда он еще не успел сделать выбор, рука его повернула руль вправо   комиссар различил лица гулов, а в следующий миг, скрипнув покрышка­ми, «альуетта» промчалась возле уонтана, чиркнув об него левым крылом... Когда она выровнялась, Гольди бросил взгляд вправо: между тягачом и машинами оставалось три метра. В голове его промелькнуло: «Каково хрена он делает?», а в следующий миг тягач на всей скорости врезался в заднюю часть первого грузовика. Из-под кабины машины брызнули деревян­ные щепки, вместе с обрывками тента кузова выле­тело несколько тварей, заднее колесо взвилось в воз­дух, а сам грузовик развернулся параллельно крыльцу. Через короткое время, пролетев пару метров, тягач врезался во второй грузовик.

Комиссар нажал на тормоз.

С грохотом развалив вторую машину, тягач ока­зался перед серебристым седаном, в котором замерло несколько гулов. Прежде чем адские твари успели вы­скочить него, тягач налетел на машину, сминая и превращая ее в груду железа. На мгновение скрежет металла достиг чудовищной силы, комиссар вывернул руль. Через пару секунд, раздавив седан с гулами, тягач замер у правого конца комиссариата, в тот же миг рядом с ним остановилась «альуетта».

В следующее мгновение Борзо выскочил маши­ны. На то, чтобы преодолеть пару метров, ему понадо­билась секунда. Распахнув дверь «альуетты», он упал на сиденье. Гольди увидел его окровавленный лоб и вдавил педаль газа, заставляя взвгнуть колеса.

Через пару секунд он бросил взгляд в зеркало: в искореженном месиве, которое устроил тягач, не было видно движения, находившиеся на противопо­ложной стороне площади гулы бежали к ним, но были еще далеко. Комиссар перевел взгляд на пло­щадь   до южной аллеи оставалось не больше полуста метров   и подумал, что, возможно, у них еще есть шанс уйти...

С яростным воем «альуетта» пролетела по площа­ди, и внезапно уже приготовившийся повернуть Гольди увидел то, что заставило его ощутить страх: баг­ровые сполохи отразились впереди от металла. Резко нагнувшись, комиссар различил засевшую на аллее уигуру   невысокий гул целился в них гранатомета. В следующее мгновение темноту впереди взорвала яр­кая вспышка. Гольди понял, что это конец, и все-таки вывернул руль в надежде уйти, однако шансов уйти у них уже не было,   через миг раскаленный снаряд врезался под капот «альуетты» и с оглушитель­ным грохотом подбросил ее.

Вцепившись в сиденье, Гольди напрягся. После оглушительного удара наступила странная тишина. Он увидел, как небо и земля поменялись местами   перед глазами промелькнули здания ратуши и цент­рального банка, машина сделала сальто и прем­лилась на крышу. Снова грохнул металл, лобовое стекло влетело в салон, а сама «альуетта» превра­тилась в груду железа, с грохотом прыгающую по площади. Комиссар еще успел разглядеть, как земля снова оказалась вверху, а затем в затйлок врезался «молот», и в глазах потемнело...

Прыгнув в темноту с вала, Андрей, успел пролететь пару метров, когда сзади раздался оглушительный грохот,   вокруг все моментально стало багровым, над головой с ревом пронесся огонь. На мгновение жар пламени стал нестерпимым, в сознании полых­нуло: «Это конец!» Андрей инстинктивно обхватил голову и покатился по склону, чувствуя, как на него сьшлются горящие комья, а адское пламя гудит возле лица...

Он премлился у подножия вала, секунду слышал гудение, а потом ощутил, как жар внезапно отхлынул. Тогда он рискнул убрать руки: кругом было светло, словно днем, он лежал на траве, а вокруг него горела земля, несколько комьев полыхало на его теле. Быстро вскочив на колени, Андрей принялся стряхивать с себя горящую землю. Ему удалось это сделать, и он ощу­тил жар в ногах. Андрей бросил взгляд вн и увидел, что полыхают ботинки. Он понял, что потушить их не сможет: обувь пропиталась горючим, и принялся судо­рожно освобождаться от них... Когда ему удалось сбросить ботинки, он еще раз оглядел себя, но больше огня не увидел. Тогда он повернул голову и осмотрел­ся вокруг.

Верхушки кустов, окружающих кладбище, полыха­ли огнем   полоса пламени протягивалась метров на сорок в глубину зарослей, от кустов жимолости раз­давался оглушительный треск, в воздухе висел запах смолы. Мгновение Андрей смотрел на огонь, затем повернул голову к валу   вершина последнего выделя­лась на уоне желтого неба. На долю секунды в голове промелькнуло, что за этим валом начинается преис­подняя, и ему даже почудилось, что он чувствует жар, пробивающийся сквозь метры земли.

Внезапно он вспомнил о гуле. Перед тем, как взор­валась цистерна, тот находился в десяти метрах от вала. Что стало с ним?.. Какую-то секунду он думал, а после решил, что шансов спастись у того не было   наверняка он сгорел.

Наконец он опять повернулся к кустам и попытался подняться. Ему удалось это сделать, через мгновение он ощутил ступнями нагретую землю, машинально поднял правую руку и неожиданно замер: наушников на голове не было. Тогда он опять обернулся и осмот­рел усыпанный горящими комьями склон.

Разбитые на части наушники лежали на высоте двух метров, у торчащей склона плиты. Какой-то миг Андрей оставался на месте, перед тем как решить, что теперь единственный способ сообщить о себе Аз Гохару   быстрее добраться до Паолы. Отвернувшись от вала, он сделал шаг вдоль кустов, но внезапно почув­ствовал острую боль. Андрей тут же вспомнил, как неудачно подвернул ногу, когда бежал к валу, но лишь упрямо сжал зубы и, прихрамывая, двинулся вдоль горящего склона.

Пройдя метров тридцать, он оказался у места, где кусты жимолости сменялись черемухой   верхушки деревьев горели, но высота у них была больше, и под ними можно было пройти. Не долго раздумывая, Анд­рей стянул с тела рубаху и, прикрыв ею голову, ступил под деревья...

 

Голова напоминала треснувший колокол: в затылке пульсировало, по подбородку что-то текло, дышать было трудно.

Медленно открыв глаза, Гольди увидел над собой черное небо   вну оно имело багровый оттенок. Он повернул голову вправо и заметил машину   искоре­женная «альуетта» лежала на крыше. Бампер ее напо­минал кровавую розу: капот был развален, вытекшее двигателя масло горело красноватым огнем. Ас­уальтовая дорожка полыхала, вдоль нее виднелись стеклянное крошево и вылетевшие машины детали. Какой-то миг он лежал неподвижно, не понимая, что здесь случилось, а потом все вдруг встало на место: он вспомнил крик Борзо и грохот удара. Им не удалось уйти с этой площади   гулы остановили их. Гулы?

Мысль эта полыхнула в сознании, заставив ощу­тить холод в спине. Комиссар повернул голову влево, одновременно пытаясь подняться. Ребра обожгло ка­леным огнем, и в тот же миг он увидел их   адские твари бежали к нему от уонтана. Сейчас до них было около тридцати метров, чего следовало, что поте­рял он сознание всего лишь на миг. Комиссар повер­нул голову вправо и увидел еще нескольких гулов, бегущих к нему от машин.

Он понял, что это конец   никаких шансов уйти отсюда у него уже не было. Он почувствовал горечь отчаяния и метнул взгляд на север: тягач замер перед крыльцом комиссариата, возле него горела уродо­ванная легковушка. На мгновение чувство отчаяния заглушилось мыслью о том, что все оказалось напрас­но: они смогли провести тягач в самое логово гулов, но не смогли взорвать мину. Скользнув взглядом по гулам, до которых оставалось все меньше, Гольди обернулся к машине: проема водительской дверцы торчал автомат. Он машинально подумал, что его пули могут воспламенить вещество, но понял, что не успеет до него дотянуться, и ощутил еще один укол горечи, а затем вдруг услышал:   Пульт...

Он сосредоточил взгляд на машине и внезапно разглядел Борзо   его тело было зажато в салоне, однако он был в сознании и в следующий миг прохрипел:

  Сзади...

Голъди повернул голову и увидел коробочку с кнопками   она лежала на мостовой, в полутора метрах от него.

Комиссар метнул взгляд на гулов   до ближай­шего них оставалось метров пятнадцать   и понял, что ему остается одно. Рывком повернувшись, он бро­сился к пульту. Движение отозвалось болью в груди, Гольди машинально отметил, что не чувствует ног, и, упав, схватил пульт.

Обернувшись к уонтану   гулы были уже так бл­ко, что он видел их искаженные лица,   комиссар протянул палец к кнопке. На мгновение в сознании промелькнуло: как глупо все вышло   Торна так и не узнает, как он погиб, а потом его груди вырвалось:

  Умрите, уроды!

Однако уже занеся палец над кнопкой, комиссар не успел нажать на нее: внезапно справа грохнули выс­трелы   запястье обожгло каленым свинцом, ладонь разжалась, пульт полетел в темноту...

Подняв лицо от земли, Джей сделала вдох. В ушах ее до сих пор стояли гром взрыва и рев адского пламени. Она осторожно двинулась, но, кажется, ниче­го не было обожжено. Тогда она подняла голову и по­смотрела на вал, с которого спрыгнула полминуты назад. Черная кромка выделялась на уоне желтого неба, в котором плясали кровавые сполохи. Джей зна­ла, что гулам конец: в том аду, который творится за валом, не может выжить никто. Последняя мысль заставила ощутить тошноту: в сознании ее снова воз­никла картина   падающая на землю уигура и пос­ледний крик Доминика: «Стреляйте, Джей!». Она зна­ла, что, как и гулы, он сейчас мертв.

Оттолкнувшись от земли, она стала на четвереньки. Внезапно в бок что-то кольнуло, Джей опустила голо­ву и увидела висящий на плече автомат. Медленно, словно опасаясь упасть, она поднялась на ноги и по­вернулась назад. То, что она увидела перед собой, заставило ее замереть: огромная пустошь полыхала огнем, начиная в десяти метрах от вала, земля была плотно усыпана горящими ветками, заросли вереска горели с оглушительным треском, у подножия вала также виднелись огни, однако здесь их было в сотни раз меньше. Внезапно Джей поняла, что полминуты назад чудом осталась в живых, ведь если бы, спрыгнув с вала, она решила бежать, то волна огня, перекинув­шись через него, догнала бы ее. То, что, упав, она осталась лежать, сохранило ей жнь: подножие вала было единственным местом, где можно было спас­тись... Джей бросила взгляд на машину: капот и крыша ее были усеяны горящей землей, провела рукой по лицу и направилась к джипу.

Через короткое время она оказалась у водитель­ской дверцы и внезапно застыла: в десяти метрах от джипа, в зарослях горящего вереска, лежал скелет. Джей двинула головой и недалеко от него заметила еще пару скелетов. Она быстро сглотнула, поняв, что это останки адских существ, видимо, их выбросило через вал волной пламени, впрочем, сейчас они уже не представляли опасности.

Джей подняла руку и открыла дверь джипа.

Внезапно, уже положив руку на руль, она почув­ствовала, что дрожит   дрожит с головы до ног, каждой клеточкой тела. Она бросила автомат на сиде­ние и, закусив губу так, что нее пошла кровь, полезла за руль. Через пару секунд, оказавшись в ма­шине, Джей переключила рычаг и вдавила акселера­тор   мощный мотор джипа взревел, заставляя маши­ну рвануться вперед.

Глядя перед собой, Джей то и дело видела падаю­щую на землю уигуру, слышала отчаянный крик До­миника и оглушительный грохот... Она не заметила, как через секунду после того, как машина сорвалась с места, -за юго-восточного угла кладбища вы­скользнула дымящаяся уигура и побежала за джи­пом...

Запястье обожгла резкая боль. Комиссар прикусил губу, чтобы не закричать. Через мгновение он услышал шаги, а затем чьи-то руки схватили его и, вздернув вверх, развернули.

В следующую секунду он увидел лицо   перед ним стоял исчезнувший неделю назад прихожанин церкви Сайта Марии Аквилонии Карло Маллони, вернее, не сам он, а гул с лицом Карло. Комиссар бросил взгляд за плечо «Карло» и увидел других гулов: некоторые уже стояли за его спиной, другие, подходив, замирали, словно мумии давно умерших жрецов. Их серые лица были, похожи на маски покойников, и он без труда узнавал их   они все были здесь: «отец Федерико», «Тито Дамаччо», бродяги, похороненные ими три дня назад, исчезнувшие за последние две недели терренцы... Внезапно серые лица существ напомнили ему мертвецов, и комиссар понял, что его ждет впереди.

Он испытал сожаление от того, что ему не удалось сделать секунду назад, а потом различил громкие сто­ны. Резко вывернув голову, Гольди увидел, как, раз­дирая машину, гулы потащили нее Борзо. Он еще успел разглядеть его неестественно вывернутую руку, а затем кулак «Карло Маллони» врезался ему в верх живота, и у комиссара перехватило дыхание...

Через какое-то время, когда темнота перед глазами исчезла, он осознал, что гул по-прежнему держит его, однако внезапно почувствовал, как что-то ­менилось вокруг. Он попытался сосредоточиться и че­рез секунду понял, в чем дело. Рана в затылке пре­вратила голову в один комок боли, поэтому он не разбирал «шороха» гулов, однако сейчас вдруг снова услышал его, но теперь это не было похоже на то, что было до этого   внезапно комиссар ощутил ле­дяной «холод». В следующее мгновение он услышал шаги, разглядел, как стоящие перед ним гулы от­ступили назад, и понял, кто идет к нему прежде, чем «Карло» развернул его к комиссариату.

Через секунду шаги за спиной стихли, «Маллони» рывком повернул его, и Гольди увидел Вассаха   Энио Плацци стоял перед ним. Сейчас на нем был тот же костюм, в который он был одет этим утром, уигура его была неподвижна, кровавые сполохи освещали ли­цо. Внезапно до комиссара дошло, что это совсем не то существо, которое он видел последние годы,   словно Вассах сбросил маску: сейчас его лицо было абсолют­но безжненным, и только в глазах светился огонь. Чувствуя, как ледяной «холод» замораживает затылок, Гольди сглотнул.

Мгновение Вассах молча смотрел на него, и комис­сар чувствовал, как под его взглядом мозг его превра­щается в кашу. В тот момент, когда ему показалось, что ледяной «холод» заполнит сейчас все его тело и не позволит дышать, он заметил движение   темноты к ним шагнуло длинноволосое существо, Вассах повер­нул голову и взял что-то руки гула, в ту же секунду комиссар увидел пульт от взрывателя. Мгновение Вас­сах рассматривал пульт, а потом заглянул в глаза комиссара, и тому показалось, что в его голове что-то лопнуло. Через секунду, оторвав взгляд от Гольди, Вассах прошипел что-то длинноволосому, и тот кинул­ся к тягачу.

Тем временем Вассах вновь взглянул на Гольди и пронес:

  Ну вот и мы встретились, комиссар...

Повернув голову к искореженной «альуе», кото­рой гулы тащили окровавленного человека, Плацци продолжил:

  Я вижу, вы привели с собой Борзо. Будем счи­тать, что вы выполнили то, о чем я вас просил, комис­сар, правда, опоздали на десять часов.

В глазах твари светилась ярость. В ту же секунду он осознал, что Вассах знает о том, что на кладбищах все уже кончено и что к этому причастны они.

Словно в ответ на его мысли, Вассах указал на полыхающие на западе сполохи и спросил:

  Вы знаете, что сделали там?

  Да,   выдохнул Гольди   ему показалось, что язык его налился свинцом.

  Знаете?   повторил Плацци.   Нет, комиссар, вы только думаете, что знаете, но не можете этого себе и представить.   Вассах наклонился вперед, и Гольди почувствовал замораживающий душу холод.   Вы ум­рете, комиссар, но такой смертью, что пожалеете, что не умерли в полдень.

  Это ничего не менит,   прошептал Гольди,   ты проиграл.

  Проиграл?   Безжненные губы создания о­гнула улыбка.   Нет, все еще только начинается, комиссар.

Чувствуя, как сознание затягивает невидимая па­утина, Гольди ощутил вдруг, как его покидает бес­смысленный страх: он уже знал, что это конец, и невидел больше причин бояться Вассаха... Он сплюнулкровь под ноги.      FЈ

  Ты видишь будущее? Скажи мне, что проойдет через десять минут?..  Глядя в глаза существа, в которых светилась холодная ненависть, комиссар протянул:   Ты не видишь будущего, и мы оба знаем, что это значит.

Еще ближе склонившись к нему, Вассах прошипел:

  Мне нужно было убить вас возле монастыря, комиссар, и не давать вам шанса спастись.

  Верно,   голова Гольди качнулась вперед,    но ты не мог знать, что я встречусь со стариком, а это значит, что ты скоро умрешь, как и те твари, на кладбищах...

Едва договорив, Гольди увидел, как брови Вассаха сдвинулись, а в следующий миг ощутил мощный удар   от почек резанула резкая боль, второй удар, ломающий ребра, согнул его пополам, и комиссар потерял сознание.

Он не знал, сколько был без сознания, но, когда смог дышать снова, увидел недалеко от себя Борзо   гулы вытащили его машины, и один держал его, словно куклу: лицо у Франческе было разбито, руки сломаны у запястий, рубаха почернела от крови. Пови­снув на руках гула, Борзо не проводил никаких звуков. Вассах смотрел на Гольди немигающим взгля­дом. По освещенной пламенем площади к нему бежал гул. Он остановился возле Вассаха, и Гольди заметил в его руке серый диск мины, в другой руке гул держал уже вывернутый нее детонатор. За мгновение комис­сар понял, что это существо сняло мину с цистерны, Вассах же отвел от нее взгляд и сказал:

  Ну вот и все, комиссар. Я знаю, что вы хотели сделать, но не сделали, потому что вы человек, а чело­век слаб...  Он протянул руку к Борзо.  Спасая его, вы добились лишь одного: вам не удалось сделать то, о чем говорил вам тахши. То, что вы сделали, только отсрочило наш приход: пройдет несколько лет, и мы захватим весь мир целиком, но вы этого уже не увиди­те, так же, впрочем, как и завтрашний день, вы умрете через пару минут. А потом мы найдем тех, кто взорвал цистерны на кладбищах, и убьем их вместе с тахши. Вам ведь вестно, где находится Аз Гохар, а значит, теперь это знаю и я.

Вассах склонился к лицу комиссара и неожиданно бросил:

  Кстати, ведь он нас сейчас слышит, не так ли? Глядя в змеиные глаза существа, комиссар не понял начала, что тот имеет в виду, а потом вспомнил про рацию. «Холод» в затылке, превративший голову в один комок боли, не давал собрать мысли, «Маллони» держал его за руки, поэтому он до сих пор не знал, где наушники: свалились ли во время падения или до сих пор на его голове. Однако в следующий миг, прежде чем он успел осознать, что рация до сих пор на своем месте, в наушниках раздался щелчок, и тихий голос ответил:

  Я слышу тебя, создание ада...

Паола смотрела на север: сквозь кроны деревьев видны были сполохи кровавого зарева. Стиснув кула­ки, она стояла около машины. В голове ее билось одно: прошло уже больше минуты, как, услышав крик Андрея в наушниках, она нажала на кнопку и на севере прогремел оглушительный взрыв. Сразу же после то­го, как стих рев огня, она принялась звать Андрея, но в наушниках висела мертвая тишина, и лишь громкий шелест листы доносился до слуха.

Паола чувствовала, что внутри ее все превратилось в один комок боли. Еще немного, и она не сможет сдерживать слез. За сегодняшний день ей и так выпало много: невестно еще, что с ее матерью, и это уж слишком  потерять того, кого она так долго ждала и который...

Внезапно сквозь шуршание листьев до нее долетел слабый крик. Паола вздрогнула и бросила взгляд в темноту: черные тени окружали машину, и уже в паре метров ничего не было видно, но ей показалось, что кричали на севере. Она подняла руки к наушникам, напряженно прислушиваясь. Ветер раскачивал кроны деревьев, и, кроме шелеста листьев, ничего не было слышно, но Паола не хотела верить, что крик ей только почудился. Стиснув кулаки, она начала шеп­тать в микроуон рации: «Андрей, Андрей...», надеясь, что случится чудо и он отзовется.

Повторный крик долетел до нее, когда она уже готова была сдаться. Паоле показалось, что она ус­лышала свое имя, и в отчаянии она крикнула:

  Андрей?!

Ответ пришел через миг, и она поняла, что он к ней идет.

Внезапно Паола ощутила, что не может сдерживать слез   горячие капли хлынули по щекам. Повернув­шись, она сунула руку в окно, дрожащими пальцами нашарила выключатель и нажала его. Яркий сноп света разорвал темноту, Паола развернулась и броси­лась бежать по освещенной дорожке.

Андрея она увидела через пару секунд   он выныр­нул темноты и, прихрамывая, пошел ей навстречу. Паола успела отметить его орванную в клочья одеж­ду, а в следующий миг оказалась у него на груди, чувствуя, как ее сотрясают рыдания. Андрей прижал ее к себе, прошептав:

  Я жив, Паола, жив. Успокойся!

  Я... я...    на старалась сказать, но слезы ме­шали.

  Ты все сделала правильно. Ты успела взорвать, слышишь? Ты все сделала правильно!

  Я думала, что ты погиб.   Паола сумела нако­нец справиться со слезами.   Я звала, но ты не от­вечал, и я решила, что ты погиб...

  Наушники разбились,   слабо улыбнулся Анд­рей.   Но ты же видишь: я жив.

  Я думала, что ты погиб. Если бы ты погиб, я бы не знаю...

  Я жив,   прошептал он и, подняв ее голову, принялся осыпать поцелуями еще влажное от слез лицо Паолы...

Через какое-то время, почувствовав, что девушка успокоилась, он сказал:

  Но сейчас нам нужно идти, Паола: Бен ждет.

Вместо ответа она еще крепче прижалась к нему. Ощутив ее горячие губы, Андрей какое-то время от­вечал ей, стараясь окончательно успокоить, потом повторил:

  Идем!

Он прижал к себе Паолу и, прихрамывая, двинулся между деревьев.

Через некоторое время они оказались возле ма­шины   Паола села за руль, Андрей   рядом с ней и, сняв с ее головы рацию, щелкнул переключателем линии. Девушка нажала на газ, и машина вомчалась к горе...

Глядя в глаза комиссара, Вассах выдохнул:

  Ну вот мы встретились и еще раз, тахши!.. Гольди понял, что Вассах прочитал голос Аз Гохара в его голове, а тот продолжал:

  Ты слышал, что я говорил комиссару? Я убью его, а потом доберусь до тебя. Ты выбрал очень не­удачное место, тахши: с горы есть только одна до­рога   в долину.

Аз Гохар ответил без паузы:

  Не спеши, гул, ты еще не ушел с этой площади.

  Все уже кончено,   сказал Вассах.    Твои люди не смогли сделать то, что ты им приказал... Этой ночью я говорил тебе, что город окажется в моей власти   так и случилось. Тебе удалось убить Вновь Рожденных, но ты не сумел сделать самого главного   у меня еще осталось достаточно слуг. С ними мы повторим то, что не вышло в Террено, только на этот раз учтем все ошибки и не дадим твоим детям нам помешать. Через минуту я убью комиссара, а потом мы найдем тебя, и ты заплатишь за каждого, кого уничтожил на кладбищах!

Резко умолкнув, Вассах еще глубже заглянул в гла­за комиссара, словно раньше его хотел услышать от­вет. Через мгновение Аз Гохар пронес:

  Ты помнишь, что я говорил этой ночью? Я ска­зал, что останусь в Террено и возьму твою жнь... Так вот, я сделаю это.

    Ты ничего мне не сделаешь: твои люди тебя подвели!

  Нет, они сделали то, что должны были сде­лать...   Внезапно голоса Аз Гохара исчезли холод­ные нотки.   Комиссар, вы меня слышите?

  Гольди с трудом выдавил:

  Да.

  Простите меня, комиссар, но вы должны это знать: отправляя вас в центр Террено, я знал, что взорвать цистерну вы не сумеете...

Что-то шевельнулось в голове Гольди, когда он услышал это, и одновременно исказилось лицо у Вассаха.

  Помните: я просил вас показать руки на смот­ровой станции?   продолжал Аз Гохар.   Тогда я прочитал ваше будущее, комиссар. Позже я узнал будущее синьора Борзо   у вас одинаковый конец, комиссар: вам обоим суждено умереть от огня... Когда на заводе мы спорили, кому отправляться на площадь, я уже знал самое главное: никому нас не удастся отогнать машину на пьяцца дель Фуоко, уйти с нее и взорвать мину, мое будущее мне также вестно. Поэтому единственным выходом было принять ваше предложение, комиссар, тем более что вы сказали, что можете «слышать»...

Из горла Вассаха вырвался хохот:

  Он подставил вас, комиссар! Побоялся идти на площадь сам и подставил!

  Вы сделали единственно возможное в сложив­шейся ситуации,    протянул Аз Гохар, словно не слы­шал Вассаха. Внезапно его голос стал тише.   Все кахмары попадают в рай, комиссар. Вы стали кахмаром сегодня и за то, что сделали, попадаете в рай...

  Он попадет в ад!    прорычал Вассах.    Он ничего не сделал, поэтому будет гореть!

  Сейчас я скажу вам то, что вы не должны были знать,   продолжал Аз Гохар.    Я боялся, что в слу­чае, если бы вас подвело ваше чувство и гулы вас захватили, они могли прочитать это в вашем сознании и ничего бы не вышло... Помните наш разговор на заводе   сразу же после того, как приехали синьоры Пальоли и Борзо? Синьор Борзо сказал, что привез дистанционные мины. Три них я установил на ма­шины   по одной на каждый тягач, однако была и четвертая...

Слушая старика, Гольди заметил вдруг, как с лица Плацци схлынула ярость   ее сменила тревога.

  Я установил эту мину на тягач, который должен был отправиться в центр Террено, но не под днище машины, как на все остальные, а внутрь цистерны...

Внезапно серое лицо Вассаха Гула стало угольно-черным, и комиссар понял, что оба они уже знают, что скажет через секунду старик.

  Радиус действия пульта был мал, но я подклю­чил его к схеме рации, и теперь сигнал может переда­ваться на километры...

Изо рта Вассала вырвался вопль.

  Я знал, что вы не сумеете уйти с площади и взорвать мину, комиссар,   повторил Аз Гохар,    поэтому подстраховался.

Внезапно Вассах сделал большой шаг назад. В сле­дующий миг он крикнул что-то на щипящем языке, и строй гулов дрогнул, державшее Борзо существо отпустило его, и окровавленный человек рухнул на камни.

  Простите меня, комиссар, но я должен был это сделать. Всю жнь я посвятил борьбе с гулами и не мог дать им шанса уйти Террено...

Неожиданно державшие его руки разжались, Гольди почувствовал, что ноги не держат его, и, покачнув­шись, упал. Через мгновение все тело прорезала резкая боль, но он разобрал:

  Мы еще увидимся, комиссар: все кахмары попа­дают в рай, помните это!

Внезапно комиссар осознал, что не чувствует стра­ха   была лишь усталость и желание, чтобы все это кончилось, а еще   чтобы гулы не ушли с этой площади. Глядя на бегущих от уонтана существ, он прошептал:

  Сделайте это, Бен... Сделайте, пока не поздно!

  Мы еще увидимся, комиссар!   повторил Аз Гохар, а затем в наушниках раздался щелчок.

На мгновение Гольди почудилось, что над площа­дью повисла полная тишина. Глядя на гулов, он видел, как быстро бегут эти твари, но понимал, что это их уже не спасет. В следующий миг со стороны комис­сариата раздался удар. Повернув голову, Гольди уви­дел, как на месте цистерны вспух розовый шар, кото­рый на секунду словно застыл, а потом от него во все стороны рванулся огонь.

За мгновение волна пламени с ревом промчалась по пьяцца дель Фуоко, накрывая все огненной лавой, сжигая адских существ и превращая центр Террено в полыхающий ад. Глядя на гулов, комиссар еще раз­личил, как эта волна подхватила Вассаха, а потом надвинулась на него самого.

За долю секунды до того, как стена пламени накры­ла его, Кавио Гольди получил ответ на мучивший его последние годы вопрос, а затем огонь заполнил собой все вокруг, и вселенная взорвалась...

 

Эпилог

 

Яркая вспышка расколола долину, похожая на алую розу, вспухла малиновым цветом, заглушив пламя на кладбищах, и на мгновение вокруг стало светло как днем, кровавые лепестки протянулись от ратуши и на­крыли пьяцца дель Фуоко, а через секунду красные блики исчезли, и остался виден бушующий в центре Террено огонь.

Опустив руку, Аз Гохар разжал пальцы, и ма­ленький пульт упал на траву. Внезапно все силы ос­тавили его, и он ощутил страшную пустоту, глядя на город, в котором полыхали три гигантских костра, он словно отказывался верить в то, что все уже кон­чилось. На мгновение Аз Гохар опустил веки. Ус­талость последних суток давила на мозг, и он был слишком опустошен, чтобы в полной мере осознать то, что ему удалось сделать. Это осознание придет позже, сейчас же он может просто сказать: ему удалось остановить очередную попытку Ахримана захватить мир,  пожалуй, самую решающую за последние три тысячи лет. Он открыл глаза: три огромных костра освещали Террено. Аз Гохар знал, что никаких шансов спастись у адских существ не было   Вассах и его слуги мертвы.

Внезапно сознание снова заполнили мысли, терзав­шие его, когда он отправлялся на гору, и Аз Гохар ощутил беспокойство. Это не было связано с мыслью о гулах, оставшихся на въездах в долину, он знал, что теперь они не представляют опасности: в течение бли­жайшего времени с ними будет покончено,   тревога касалась его. Повернувшись, он бросил взгляд на поляну, окруженную с трех сторон стволами каштанов, но никого не увидел.

Внезапно в наушниках щелкнуло.   Бен, вы меня слышите?

Постаравшись собраться, Аз Гохар спросил:

  Синьор Белов, это вы?

 Да.

  Где вы находитесь?

  Еду к горе.

У вас все в порядке?

Да.

  А Паола?

  Тоже... Что с синьором Пальоли?

  Он погиб.

  Погиб?   повторил демонолог и через секунду добавил:   Что на площади?

  Там все кончено   гулы убиты.

  А комиссар?

  Они оба мертвы.

В наушниках смолкли все звуки. Тишина длилась пару секунд, а потом Андрей тихо спросил:

  Бен, вы в этом уверены?

  Да, они сделали все, что могли,    уничтожили гулов, но при этом погибли.    Аз Гохар сделал па­узу.    Синьор Белов, я вас жду, а сейчас не занимайте эуир: возможно, на связь выйдет Джей.

Он услышал, как, сказав «хорошо», Андрей щелк­нул переключателем, после этого в наушниках вновь стало тихо.

Какое-то время Аз Гохар стоял неподвижно. Глядя в долину, он чувствовал, как опять поднимается глубины подсознания эта мысль. Он гнал её весь вчерашний день и сегодня, чтобы она не мешала ему, но вот теперь все закончено, и мысль неумолимо возвращалась: вчера утром, в номере терренской гос­тиницы, он понял, что умрет на этой высокой горе. Он давно знал год своей смерти, а последние не­сколько лет знал даже и месяц, но вчера утром понял, что умрет именно сегодня на этой горе... Подняв руки, он стиснул виски   мысль была настолько ре­альной, что разрывала сознание. Отправляясь на гору, он знал, что погибнет, но выхода у него не было: он должен был уничтожить Вассаха. Теперь же все позади    гулы мертвы, так неужели он мог ошибиться? За долгую жнь, он предсказал смерти тысяч людей, и то, что его могло подвести его знание, казалось ему невозможным.

Еще какое-то время он стоял неподвижно. Из пол­ного оцепенения его вывел свет   два ярких луча вспороли черные тени. Попытавшись собраться, Аз Гохар различил отдаленный шум двигателя, с каждой секундой звук нарастал и вскоре превратился в мощ­ный рев. Четверть минуты спустя темноту снова взор­вали лучи   сначала -под подъема ударил сноп све­та, а затем на поляну вылетело что-то огромное. Аз Гохар непровольно сделал шаг в сторону, а через мгновение возле него остановился премистьш джип.

Как только джип замер, него выскочила Джей Адаме. Аз Гохар машинально отметил, что лицо ее искажено странной гримасой, в которой смешались боль и отчаяние. Сделав шаг к старику, женщина выдохнула:

  Он погиб!

  Я знаю,    протянул Аз Гохар, но Джей словно не слышала его.

  Они схватили его   мне не оставалось ничего другого, как стрелять! Я видела взрыв: пламя поглоти­ло все кладбище и накрыло его, а потом оно выплес­нулось наружу!..

  Я знаю,   повторил Аз Гохар.

  О, Господи!   продолжила Джей.    Вы не ска­зали, что там будет так страшно!

Внезапно она замолчала. Глядя на Джей, Аз Гохар видел, как напряжена женщина, и понимал, что она в шоке, но почему-то с каждым мгновением его все меньше интересовали эмоции Джей, он чувствовал, как что-то происходит внутри его самого: темная волна захлестывала его с головой, и были в ней тоска и надежда.

Не двигаясь с места, он проговорил:

  Джей, все закончено. Завтра утром вы уедете этого города, а сейчас садитесь в машину и отправляй­тесь к развилке   встречайте синьора Белова и Паолу.

На долю секунды в глазах Джей возникло непони­мание, и Аз Гохар повторил:

  Садитесь в машину и отправляйтесь к развилке.

  Но ведь вы сами сказали...

  Езжай те к развилке!   в третий paз повторил Аз Гохар, и Джей показалось, что голос старика стран­но напряжен.   Через пару минут вы вернетесь сюда, и мы решим, что нам делать, а сейчас уезжайте: мне нужно побыть одному!

Еще мгновение Джей оставалась на месте, наконец, облнув губы, повернулась к машине.

Через некоторое время, сделав круг по поляне, джип исчез за подъемом, тогда Аз Гохар провел рукой по лицу. Он чувствовал, как странное напряжение ох­ватывает его тело   сердце билось толчками, и он думал, что знает, что это значит...

Несколько секунд Аз Гохар стоял неподвижно, слу­шая шелест листвы, отблески далеких пожаров пляса­ли на кронах каштанов, казавшихся гигантскими обо­ротнями, столпившимися возле поляны.

Движение справа от себя он заметил внезапно: сна­чала ветер донес до него запах гари, затем он бросил взгляд в темноту и увидел смутно освещенную заре­вом пожаров уигуру. На то, чтобы понять, что это гул, у него ушел миг. Аз Гохар двинул рукой и стиснул лежащую в кармане теплую уляжку.

Какую-то долю секунды тварь оставалась на месте, и за это мгновение в голове промелькнуло, что, воз­можно, еще не все кончено и он обманет судьбу. Боль­шой палец руки лег на разбрызгиватель, и Бен приго­товился действовать, как только гул шевельнется, од­нако в этот миг, не двигаясь с места, стоящее у кустов существо вздернуло руку, и в ней блеснул автомат.

На долю мгновения яркая вспышка осветила поля­ну. Грохот выстрелов прокатился над склоном, и слов­но кувалда врезалась в грудь: ноги моментально отня­лись, в ребрах полыхнул адский огонь, горящие в доли­не костры в диком вихре взметнулись на небо. Аз Гохар упал на траву. Что-то теплое мгновенно наполнило рот, свинцовая тяжесть придавила к земле, однако сознание не ушло, и он разглядел, как гул двинулся с места.

Через пару секунд существо остановилось возле него, мгновение оставалось недвижным, наконец про­шептало:

  Ну вот мы и встретились, чертов тахши...  Подцепив ногой выпавшую руки старика уляжку, гул отшвырнул ее.   Повелитель рассказывал о тебе, он говорил, что ты попытаешься уничтожить нас всех, но недооценил тебя: решил, что в полдень ты умер...   Существо склонилось к лежащему челове­ку.  Ты обманул его   убил почти всех. Но меня ты убить не сумел...

Лежа на земле, Аз Гохар чувствовал, как немеют конечности,   начиная от кончиков пальцев, холод быстро поднимался к груди. Он знал, что это конец, и чувствовал исходящий от создания смрад.

  Я говорил ему, что нужно найти тебя, но он решил сделать по-своему,   продолжал гул.   Поду­мал, что ты уже мертв, и решил не искать твое тело. Он был слишком самоуверен, ждал этого дня сотни лет   и в результате погиб. Но я поступлю по-друго­му, сделаю то, что должен был сделать он, прежде чем начинать что-то в Террено: уничтожу ваш род...

Направив дуло орудия в грудь человека, гул пов­торил:

  Ты слышишь меня, тахши? Я уйду этого города и сделаю то, что нужно было сделать давно: найду всех твоих родичей и уничтожу их одного за другим. А когда ни одного них не останется, никто не сможет помешать нам захватить этот мир.   Гул высунул длинный язык и с яростью прошипел:   А сейчас, когда ты знаешь, что ждет твоих братьев, отправляйся в ад и передай Ахриману, что вы про­играли!

Направив дуло в лицо старика, гул приготовился выстрелить, однако, уже устроив на курке палец, не успел надавить на него   внезапно тишину ночи взор­вал мощный рев.

Рывком обернувшись, существо разглядело, как темноту прорезал сноп света. В следующий миг -за подъема вылетело что-то огромное, гул вздернул ру­кой, защищая глаза, а через мгновение премистый джип налетел на него и сломал, словно куклу. Гул упал на капот, джип пролетел по поляне и, когда до удара оставалась секунда, затормозил. Не удержавшись на джипе, существо слетело с капота, машина подлетела к деревьям и врезалась в огромный каштан, прибивая гула к стволу.

В следующий миг распахнулась дверь джипа, и, комкая раскрывшуюся подушку, него вылезла Джей Адаме. За пару секунд ей удалось выбраться на траву, она обернулась к капоту и увидела гула,  почти разо­рванный пополам, он висел придавленный к стволу бампером джипа. Изломанный свет освещал существо: одежда на нем была сожжена, правая сторона тела обуглена, на месте волос осталось несколько прядей, однако, к своему ужасу, Джей вдруг узнала в нем светловолосого гула, которого вчера утром сбил Тревор и который вчера вечером убил ее мужа!..

Словно прочитав ее мысли, висящее на дереве суще­ство вздернуло голову   его уцелевший глаз остано­вился на Джей. В следующий миг обоженный рот огнула ухмылка.

  Мир тесен, Джей, ну вот мы и встретились! Джей ощутила, как ледяная волна обожгла ее мозг, а гул продолжал:

  Ты помнишь, что я говорил вчера твоему мужу? Я сказал, что приду к вам домой и убью вас обоих. Ты подвела меня, Джей: вчера вечером тебя дома не было. Но мы повеселились с твоим муженьком...

Внезапно гул ударил в капот. Двухтонный авто­мобиль резко вздрогнул, словно готовый поддаться под рывком существа, а Джей машинально отметила, что включила «ручник», однако в следующий миг поняла, что, если промедлит немного, это существо сдвинет джип даже с блокированными колесами. Рыв­ком повернувшись, она бросилась к задней двери машины, слыша, как от дерева продолжает нестись хриплый голос:

  Твой муж умер легко   он даже не чувствовал, как его убивали. Если захочешь, Джей, я убью тебя так же, ты только скажи.

Повернув ручку замка, Джей распахнула багажник машины   с левой стороны в нем стояла канистра. Когда она протянула к ней руку, машину снова трях­нуло.

  Но прежне чем ты умрешь, мы развлечемся, Джей. Ты ведь помнишь, что я обещал тебе вчера утром? Твой любовник сейчас далеко, и, пока его нет, я трахну тебя   прямо здесь, на глазах у тахши.

Взявшись за ручку канистры, Джей рывком выта­щила ее багажника. Канистра упала на землю, и она поволокла ее вдоль машины.

  Ты поступила неправильно, Джей,   продолжал гул.   Тебе не следовало так калечить меня, но сейчас я выберусь отсюда, и мы развлечемся.

Оказавшись с правой стороны от капота, Джей разглядела, что существо успело сдвинуться на чет­верть метра вдоль бампера. Внезапно она поняла, что, не сумев сдвинуть с места две тонны металла, гул решил освободиться иначе. Она бросила взгляд на каштан и увидела, что гул уже наполовину сво­боден. Открытие это придало ей силы: за пару секунд Джей протащила канистру вдоль джипа и оказалась у дерева.

Заметив женщину, гул на мгновение замер. Он бро­сил взгляд на канистру, но в первый миг не понял, что задумала Джей, однако в следующую секунду заглянул ей в сознание, ему все стало ясно.

Через миг лицо гула исказила гримаса, и он про­шипел:

  Только попробуй это сделать, сучка, и ты пожа­леешь, что не умерла вчера вечером!

Не слушая гула, Джей размахнулась и швырнула канистру под бампер.

  Это тебе за Тервора!

  Ты умрешь!   проревел гул.   Я выберусь от­сюда, и ты сдохнешь!

Развернувшись, Джей бросилась к пассажирской двери. Через мгновение распахнула ее, схватила лежа­щий на сиденье автомат и передернула затвор.

  Только попробуй сделать это, и тебе конец, сука!

Уперевшись в капот, гул принялся яростно раскачи­вать джип. Видя, как подпрыгивает машина, Джей поняла, что еще немного и гул вырвется ловушки. Она подняла автомат и нажала курок.

Грохот выстрелов смешался с воплем создания. Джей различила, как громко щелкнули пули, а в следу­ющий миг под машиной вспыхнуло пламя, оно л­нуло капот и, рванувшись на дерево, проглотило его. В тот же миг глотки создания вырвался рев, а конеч­ности гула превратились в два уакела, с бешеной скоростью молотящих в каштан. Долю секунды Джей смотрела на пламя, понимая, что это конец, а потом развернулась и бросилась бежать по поляне.

В считанные секунды она оказалась рядом со стари­ком. Аз Гохар был еще жив: сейчас он лежал на спине, грудь его была красной от крови, а веки подрагивали, но он был в сознании. Когда Джей склонилась над ним, старик попытался что-то сказать.

  Молчите!   бросила Джей.   Я посмотрю в ва­шей машине   там должна быть аптечка! Двинув рукой, Аз Гохар прошептал:

  Бесполезно   я не чувствую ног...

Джей быстро вздохнула, словно хотела возразить.

  Это, конец, Джей...   продолжил старик.   Ос­талось немного, но я должен сказать вам кое-что важное... Наклонитесь, мне трудно говорить...

Слыша шум ветра, Джей ощущала, как сотрясав­шая ее дрожь исчезает, оставляя лишь пустую уста­лость и беспомощную обиду.

  Наклонитесь, Джей,   повторил Аз Гохар.

Глядя в глаза старика, Джей какой-то миг колеба­лась, а потом вдруг поняла все. Пару секунд она еще медлила, словно хотела этим продлить ему жнь, наконец опустилась на колени и склонилась к лицу Аз Гохара...

Конусы света прыгали по деревьям, выхватывая полумрака едва заметную колею, машину потряхи­вало, но Паола жала на газ, не обращая на это внима­ния. За пару минут они оставили позади дубовую рощу и въехали в виноградник. В тот момент, когда до подножия горы оставалось сто метров, склон Кальва-Монтанья озарила яркая вспышка.

Прижавшись к стеклу, Андрей бросил взгляд вверх: там, где находилась поляна, о которой говорил комис­сар, плясали желтые сполохи. С такого расстояния нельзя было увидеть деталей, и все-таки ему показа­лось, что на горе что-то горит.

Не долго раздумывая, он щелкнул тумблером ра­ции.

  Бен, вы меня слышите?..   Мгновение напря­женно прислушивался, потом повторил:   Бен, что у вас происходит?

Через короткое время, не дождавшись ответа, Анд­рей пронес:

  Там что-то случилось.

Паола бросила на него быстрый взгляд, словно спрашивая: что им делать теперь? Секунду Андрей сидел неподвижно, затем обернулся и, подняв с сиде­нья оружие, положил его себе на колени.

Четверть минуты спустя, оказавшись у подножия горы, они принялись подниматься наверх. Желтая гли­на, покрывающая колею, четко проступала в лучах, склонившись вперед, Паола смотрела на них, взгляд демонолога был устремлен на сполохи в небе   -за обступающих дорогу деревьев они были почти не вид­ны, но теперь у него появилась уверенность, что впере­ди что-то горит.

Они успели подняться по склону метров на десять, когда над горой раздался оглушительный грохот   яркий столб пламени взметнулся в небо, окрасив его малиновым светом, Паола нажала на тормоз, и авто­мобиль резко остановился.

Секунду они глядели друг другу в глаза. Оба уже понимали, что на поляне что-то проошло, но оба знали и то, что не могут развернуться и уехать отсюда. На долю мгновения демонолог решил перебраться за руль, но тут же отбросил эту идею: правая нога все больше становилась похожа на кусок дерева. Тогда он сказал:

  Мы обязаны узнать, что проошло с Беном, Паола. Езжай вперед, только медленно, и слушай мои команды. Если все будешь делать правильно, ничего не случится. Ты меня понимаешь?   Он заглянул ей в гла­за, и та быстро кивнула.   Хорошо. Выключи свет!

Паола щелкнула переключателем света, и вокруг моментально стало темно. Девушка снова нажала на газ, и машина медленно двинулась в сторону пляшу­щих сполохов.

Тридцать метров по склону они проехали за пол­минуты. Когда впереди показался подъем, над кото­рым плясало желтое пламя, Паола невольно снила скорость, но Андрей положил руку ей на колено.

  На поляну мы должны выехать быстро, Паола, увеличь скорость!   Он передернул затвор.

Прикусив губу, Паола нажала на газ   машина рванулась вперед. За пару секунд они подлетели к подъему и перескочили его, Андрей бросил взгляд на поляну и увидел горящее дерево, перед которым полы­хал джип, никого людей на ней не было, кроме Джей Адаме, неподвижно сидящей в траве. В следую­щий миг машина тяжело рухнула на поляну, Паола нажала на тормоз, а Андрей распахнул дверь седана и бросился к женщине.

В считанные секунды он оказался около Джей, но еще раньше заметил лежащего слева от нее Аз Гохара, лицо его, освещенное пламенем, было недвижно, одеж­да на груди  забрызгана кровью. Прежде чем он успел осознать, что случилось, Джей пронесла:

  Он уже мертв.

Став на колени, Андрей приложил руку к виску,
старика.      ,

  Дьявол!.. Мы разговаривали с ним две минуты назад! Он сказал, что все кончено! Что здесь случи­лось?!

  Его убил гул.

  Что? Откуда он взялся?!

  Он пришел за мной с кладбища,   устало гово­рила Джей,  одному гулов-охранников удалось уцелеть, и он шел за мной  я не видела его, а он пробежал за машиной до склона горы. Я поднялась на поляну, но Бен сказал, чтобы я шла вас встречать...   Внезапно в ее голосе послышалось отчаяние.   Он спас меня, понимаете? Он чувствовал приближение смерти и отослал меня! Я поехала вн, а в этот миг гул добрался до него! Я не успела отъехать далеко и услышала выстрелы, но, когда вернулась назад, все было кончено! Я убила гула, но перед этим он успел застрелить Аз Гохара!..

Чувствуя, как внутри его. все сжимается, Андрей скользнул взглядом по горящему дереву, на котором полыхал гул. Внезапно пришло полное осознание того, что Аз Гохар мертв. Ощутив, как отчаяние переходит в усталость, Андрей поднял руку и перевел взгляд па Джей. Мгновение молча смотрел на нее, потом тихо спросил:

  Он умер сразу, Джей?

  Нет, он был в сознании еще с полминуты и ус­пел мне кое-что передать...   Двинув рукой, женщина провела ладонью по горлу.   Он продиктовал мне адрес племянников в Эт-Таиуе и просил, чтобы мы с ними связались и рассказали о происшедшем в Террено. И еще   чтобы они покончили с гулами, кото­рым удалось выжить...

Облнув губы Джей продолжала:

  Он сказал, что ему было вестно о том, что случится сегодня, он знал, что комиссар и те двое погибнут. И еще он сказал, что знал, что умрет сам. Единственное, чего он боялся,    не успеть уничтожить Вассаха, но он сделал это и сказал, что умирать ему больше не страшно...

Андрей смотрел на Джей не мигая, словно не удив­ляясь услышанному.

  Кроме того, он сказал еще одну вещь   он прочитал мое будущее и хотел, чтобы я кое-что зна­ла...   Джей сглотнула, словно пытаясь бавиться от тошноты.   Он сказал, что у меня будет ребенок... от Тревора. Он сказал, что никогда не ошибается и что это будет сын.

Она замолчала.

Какое-то время Андрей молча смотрел на нее, чув­ствуя, как напряжение от пережитого заполняет ус­талостью каждую клеточку тела, а потом у него поя­вилась уверенность, что Джей уже знает, как назовет своего сына.

Он провел рукой по лицу и в этот миг вдруг ус­лышал:

  Смотрите!

Повернув голову, Андрей скользнул взглядом по Паоле и посмотрел дальше. За последнюю четверть часа сумерки окончательно накрыли долину, и теперь черное небо сливалось с землей: посреди черной чаши, спрятавшей город, пылали три огромных костра, а далеко на востоке в черном небе плыли огни   красные и зеленые точки, вспыхивая с ровными про­межутками, приближались к Террено, и Андрей знал, что это значит.

Поднявшись с травы, он, прихрамывая, двинулся к Паоле, через короткое время остановился возле нее и, обняв, остался стоять, глядя на черную чашу, три гигантских костра и огни вертолетов, летящих к Тер­рено, а в голове его мелькали сотни мыслей. Он знал, что Вассах Гул ошибся и принял последнее, что увидел в жни, за гибель целого города, но не был уверен в другом: не оказался ли он все-таки прав, написав в своей рукописи, что город будет разрушен: ведь после всего происшедшего в Террено вряд ли будут жить люди... Он знал, что впереди их ждет много дел: им нужно как можно быстрее связаться с властями, разыскать выживших горожан, навестить Анну Мартоции и ее внука, но прежде всего   успокоить Паолу, отыскав ее мать. Он знал, что Вассах и его слуги погибли, но наверняка нескольким тварям удалось выжить, а значит, нужно предупредить братьев Бена и не дать им уйти... Он не знал, что ждет их впереди   Джей, Паолу, его самого, он мог только предполагать, но он знал другое   отныне их жни менятся, и ни один них не сможет остаться прежним, они будут прислушиваться и присматриваться, будут пригляды­ваться к окружающим и не дадут себя застигнуть врасплох тем тварям, которые сегодня уничтожили город. И если однажды они услышат в темноте тихий шорох, если узнают, что где-то разом исчезли собаки, что похищаются люди и оскверняются кладбища, а на воротах церквей появляются странные надписи, они будут готовы дать отпор тем, имя которым   ГУЛЫ.

Конец