ДОМ НА КЛЕНОВОЙ УЛИЦЕ

 

Стивен КИНГ

 

 

     Хотя Мелиссе было только пять лет и она была самой младшей детей Брэдбери, глазенки ее отличались остротой. Потому нет ничего удивительного, что по приезде она первой обнаружила нечто странное в доме на Кленовой улице, пока вся семья проводила лето в Англии.

     Она побежала, нашла своего среднего брата Брайана и сказала ему, что наверху, на третьем этаже, появилось что-то непонятное. Пообещала показать ему это, но не раньше чем он поклянется не говорить никому о том, что она обнаружила. Брайан поклялся, зная, что Лисса больше всего боится отчима. Папа Лью не любил, когда кто-нибудь детей занимался «глупостями» (так он всегда прибегал именно к такой формулировке), и пришел к выводу, что главным виновником в подобных делах являлась Мелисса. Не будучи ни глупой, ни слепой, Лисса знала о предубеждениях Лью и относилась к нему с рядной опаской. Более того, все дети точно так относились ко второму мужу их матери.

     Брайан подумал, что там, по-видимому, не окажется ничего интересного, но Брайан был счастлив вернуться домой и согласился удовлетворить желание своей младшей сестры (он был старше ее на целых два года). Он без всяких возражений последовал за ней в коридор на третьем этаже и всего разок дернул ее за косичку, что называлось у него «аварийным стоп-сигналом».

     Им пришлось пройти на цыпочках мимо кабинета Лью - единственной до конца отделанной комнатой в доме, - потому что Лью находился там и распаковывал свои записные книжки и прочие бумаги, с явным раздражением бормоча что-то себе под нос. Вообще-то мысли Брайана были сосредоточены на том, что покажут сегодня по телевору (он заранее предвкушал, как станет смотреть нормальное американское кабельное телевидение после трех месяцев Би-би-си и Независимого телевидения Англии), и не заметил, как они оказались в конце коридора.

     От того, что он увидел у кончика указательного пальца своей младшей сестры, головы Брайана Брэдбери испарились все мысли о телике.

     - А теперь поклянись снова! - прошептала Лисса. - Никогда не скажу никому, ни папе Лью, ни кому-нибудь другому, клянусь или я умру!

     - Или я умру, - согласился Брайан, все еще уставившись на это место. Прошло целых полчаса, прежде чем он рассказал об увиденном своей старшей сестре Лори, которая распаковывала вещи у себя в комнате. Лори так ревностно относилась к своей комнате, как только может относиться к своим владениям одиннадцатилетняя девочка, и она выругала Брайана за то, что он вошел к ней не постучавшись, хотя Лори и была полностью одета.

     - Извини, - сказал Брайан, - но я должен показать тебе что-то. Совершенно удивительное.

     - Где? - Лори продолжала раскладывать одежду по ящикам своего шкафа, словно ей было безразлично, словно все сказанное полусонным семилетним оратом не может представлять для нее ни малейшего интереса. Тем не менее она знала, что, как только речь заходит о чем-то любопытном, глаза Брайана оказываются весьма острыми. Он почувствовал, что Лори заинтересовало его сообщение.

     - Наверху. На третьем этаже. В конце коридора, когда пройдешь мимо кабинета папы Лью.

     Лори сморщила нос - эта гримаса всегда появлялась на ее лице, когда Брайан или Лисса называли отчима «папой». Она и Трент помнили своего настоящего отца, и его замена им совсем не нравилась. Они не стеснялись подчеркивать, что для них он просто Лью. Льюис Эванс был этим недоволен. Более того, считал это до некоторой степени дерзким, и потому уверенность Лори и Трента в том, что именно так следует обращаться к мужчине, спавшему теперь (фу!) с их матерью, становилась только сильнее.

     - Я не хочу идти туда, - сказала Лори. - У него плохое настроение с первой минуты, как мы вернулись. Трент считает, что его настроение не менится, пока не начнутся занятия и он не займется обычным делом.

     - Его дверь закрыта. Мы пройдем тихо. Нас с Лиссой он даже не заметил.

     - Нас с Лиссой?

     - Да, нас. Ничего страшного. Дверь закрыта, и он, как всегда, разговаривает сам с собой, когда чем-то по-настоящему занят.

     - Мне совсем не нравится, что он так себя ведет, - мрачно заметила Лори. - Наш настоящий отец никогда не разговаривал сам с собой и не запирался в своем кабинете.

     - Ну, похоже, он не запер дверь своего кабинета, - сказал Брайан, - но если ты боишься, что он выйдет в коридор, возьми пустой чемодан. Мы сделаем вид, что несем его в шкаф, где обычно хранятся чемоданы.

     - А все-таки, что там удивительного? - спросила Лори, уперев руки в бока.

     - Я покажу тебе, - пообещал Брайан, - но ты должна сначала поклясться именем матери и пообещать умереть, если расскажешь кому-нибудь. - Он помолчал и добавил: - И в особенности ты не должна говорить об этом Лиссе, потому что я поклялся ей молчать.

     На этот раз Лори навострила уши. Скорее всего все это просто чепуха, но ей надоело укладывать одежду. Просто поразительно, сколько барахла накапливается у человека за какие-то три месяца.

     - Ну хорошо, клянусь.

     Они взяли два пустых чемодана, каждый по одному, но их предосторожность оказалась лишней: отчим так и не вышел своего кабинета. Может быть, к лучшему: судя по звукам, доносившимся кабинета, он был в отвратительном настроении. Дети слышали, как он расхаживал взад-вперед, что-то бормотал, выдвигал ящики и задвигал их снова. Из-под двери сочился знакомый запах - Лори казалось, что это запах тлеющих грязных спортивных носков - Лью курил свою трубку.

     Она высунула язык, скосила глаза и, сунув большой палец в ухо, пошевелила ладонью, когда они на цыпочках проходили мимо.

     Однако через мгновение, взглянув на то место, которое Лисса показала Брайану, а Брайан показал ей, она начисто забыла о Лью, точно так же как Брайан забыл о всех прекрасных передачах, которые он собирался смотреть вечером по телевидению.

     - Что это? - прошептала она. - Господи, что это значит?

     - Не знаю, - ответил Брайан, - только помни, что ты поклялась именем матери, Лори.

     - Да-да, конечно, но...

     - Повтори это еще раз! - потребовал Брайан. Ему не понравилось выражение ее лица. Оно явно свидетельствовало о том, что она собирается с кем-то поделиться тайной, и он почувствовал, что необходимо как-то усилить ее обещание.

     - Да-да, клянусь именем мамы, - пронесла она механически, - но, Брайан, ты только подумай...

     - И пообещай умереть, не забудь эту часть клятвы.

     - О, Брайан, ты такой упрямый!

     - Не важно, скажи, что готова умереть!

     - Готова умереть, готова умереть, теперь ты доволен? - спросила Лори. - Ну почему ты такой упрямый, Брайан?

     - Не знаю, - сказал он, и на его лице появилась усмешка, которую она так ненавидела, - просто мне везет, вот и все.

     Она была готова задушить его.., но обещание - это обещание, особенно когда клянешься именем своей единственной матери. Лори хранила молчание целый час, прежде чем пошла к Тренту и показала это место ему. Она заставила поклясться и его, и ее уверенность в том, что Трент сдержит свое обещание, была вполне оправданной. Тренту было почти четырнадцать лет, и как старшему детей ему некому было рассказывать.., за исключением взрослых. Поскольку их мать лежала в постели с мигренью, оставался один Лью, а это было все равно что никому.

     Двум старшим детям Брэдбери не потребовалось нести в качестве камуфляжа пустые чемоданы: их отчим сидел вну и слушал записанную на видеомагнитофон лекцию какого-то английского ученого о норманнах и саксах (норманны и саксы были специальностью Лью в колледже) и наслаждался своей любимой вечерней закуской - стаканом молока и сандвичем с кетчупом.

     Трент замер в конце коридора, глядя на то, что остальные дети видели до него, и стоял так довольно долго.

     - Что это, Трент? - наконец спросила его Лори. Ей даже в голову не приходило, что Трент может не знать ответа. Трент знал все. Поэтому она едва поверила своим глазам, когда он медленно покачал головой.

     - Я не знаю, - сказал он, заглядывая в трещину. - По-моему, какой-то металл. Жаль, что я не захватил электрический фонарик. - Он сунул палец в трещину и постучал по металлу. Лори охватило смутное чувство тревоги, и она с облегчением вздохнула, когда Трент вытащил щели палец. - Да, это несомненно металл.

     - А он должен находиться здесь? - спросила Лори. - Я имею в виду, был ли он раньше? До нашего отъезда?

     - Нет, - покачал головой Трент. - Я помню, как рабочие штукатурили стену незадолго до того, как мама вышла за него замуж. Здесь не было ничего, кроме дранки.

     - А что это такое?

     - Узкие деревянные полоски, - объяснил он. - Их помещают между штукатуркой и наружной стеной дома. - Трент снова протянул руку и коснулся металлической поверхности, которая тускло белела в трещине. Она была дюйма четыре в длину и около полудюйма в самом широком месте. - Кроме того, они укладывали утеплитель. - Он нахмурился и, задумавшись, сунул руки в задние карманы своих застиранных добела джинсов. - Я точно помню. Такой розовый пышный материал, похожий на сахарную вату.

     - Тогда куда он делся? Я не вижу никакого розового материала.

     - И я тоже, - согласился Трент. - Но я точно знаю, что рабочие укладывали его. - Он пробежал взглядом вдоль четырехдюймовой трещины. - Этот металл внутри - явно что-то новое. Интересно, сколько его тут и как глубоко он уходит. Может быть, он только здесь, на третьем этаже, или...

     - Или что? - Лори посмотрела на него большими, округлившимися глазами. Она начала ощущать непонятный страх.

     - Или он охватывает весь дом, - задумчиво закончил Трент.

     Вернувшись школы на следующий день, Трент созвал общее собрание всех малолетних членов семьи Брэдбери. Началось оно несколько бурно, потому что Лисса обвинила Брайана в нарушении того, что она назвала «торжественной клятвой», а Брайан, глубоко смущенный, обвинил Лори в том, что она подвергла ужасной опасности душу матери, рассказав обо всем Тренту. Хотя он не был точно уверен, о какой душе идет речь (семья Брэдбери принадлежала к унитарной церкви), он ничуть не сомневался, что Лори обрекла душу матери на пребывание в аду.

     - Ну что ж, - сказала Лори, - часть вины ты должен принять на себя, Брайан. Ведь это ты вовлек мать во все это дело. Тебе следовало заставить меня поклясться именем Лью. Вот он бы и отправился прямо в ад.

     Лисса, самая младшая и настолько добрая, что не хотела, чтобы хоть кто-то отправлялся в ад, так расстроилась от этих рассуждений, что заплакала.

     - Тише, все вы. - Трент обнял Лиссу и тем ее успокоил. - Что сделано, то сделано, и мне кажется, что все обернется к лучшему.

     - Ты так считаешь? - спросил Брайан. Если Трент хвалил что-то, Брайан был готов умереть, защищая его точку зрения, это уж само собой разумеется, но Лори поклялась именем матери.

     - Нам надо расследовать что-то особенное, и, если мы потратим кучу времени на споры, кто нас прав, а кто виноват, нарушив свое обещание, мы никогда не примемся за дело.

     Трент выразительно посмотрел на настенные часы - двадцать минут четвертого. Времени в обрез, чтобы тратить его на дальнейшие убеждения. Их мать встала утром, чтобы приготовить Лью завтрак - два вареных яйца с пшеничным хлебом и мармеладом составляли одну его многочисленных ежедневных потребностей. После этого она снова легла в постель. Она страдала от ужасной головной боли, мигрени, которая иногда в течение двух или трех дней терзала ее беззащитный (и часто озадаченный) мозг, прежде чем отпустить ее примерно на месяц.

     Она вряд ли увидит их на третьем этаже, другое дело папа Лью. Поскольку его кабинет находился в том же коридоре, где была и странная трещина, и они могли рассчитывать, что им удастся бежать его внимания - и его любопытства - только в том случае, если будут вести свое расследование, когда его нет дома. Взгляд Трента на стенные часы означал именно это.

     Семья вернулась в Соединенные Штаты за десять дней до того, как Лью предстояло приступить к чтению лекций, но он не мог не бывать в университете, если находился на расстоянии менее десяти миль от него, - рыба не может жить без воды. Он ушел дома вскоре после полудня с портфелем, набитым материалами, которые собирал по всей Англии и которые имели исторический интерес. Он сказал, что собирается сдать документы в библиотеку для всеобщего пользования. По мнению Трента, это означало, что Лью набьет ими один выдвижных ящиков своего стола, затем запрет кабинет и отправится в преподавательскую гостиную исторического факультета. Там он будет пить кофе и судачить с приятелями, именно с приятелями, потому что, как вестно было Тренту, считалось, что среди преподавателей только у дурака могут быть приятели в собственном колледже, в противном случае говорят о коллегах. Так или иначе, Лью не было дома, и это было хорошо. Но он мог вернуться в любую минуту, и это могло кончиться плохо. И все-таки у них оставалось время, возможно, до пяти часов, и Трент решил, что глупо тратить его на выяснение того, кто кого в чем заставил поклясться.

     - Слушайте меня, ребята, - сказал он и с удовольствием отметил, что все трое действительно его слушают, забыв о взаимных обвинениях и предвкушая волнения, связанные с расследованием. Кроме того, их взволновало, что Трент не сумел объяснить, что же на самом деле нашла Лисса. Все трое, подобно Брайану, верили в Трента, хотя и в разной степени. Если старший брат был озадачен чем-то, если считал что-то странным и даже не исключал, что это может оказаться просто поразительным, значит, думали они, так оно и есть.

     Лори высказала общую точку зрения:

     - Ты только объясни нам, что нужно делать, Трент, и мы сделаем это.

     - Хорошо, - кивнул Трент. - Прежде всего нам нужны некоторые вещи. - Он глубоко вздохнул и принялся объяснять, какие именно.

 

***

 

     После того как они собрались перед щелью на третьем этаже в конце коридора, Трент поднял Лиссу, чтобы она могла светить прямо в щель фонариком - тем самым маленьким фонариком, которым пользовалась мать, когда осматривала их уши, глаза и носы в случае болезни. Все видели в глубине щели металл. Он был недостаточно гладким, чтобы отражать свет фонаря, но все-таки имел шелковистый блеск. По мнению Трента, это была сталь, а может, и какой-нибудь сплав. - Что такое сплав? - поинтересовался Брайан.

     Трент молча покачал головой. Он и сам не знал точного ответа и повернулся к Лори, попросив передать ему дрель.

     Брайан и Лисса обеспокоенно переглянулись, когда Лори вручила дрель старшему брату. Они взяли дрель в подвале, превращенном в мастерскую, - единственном месте в доме, принадлежавшем некогда их настоящему отцу. Папа Лью спускался сюда всего несколько раз, после того как женился на Кэтрин Брэдбери. Младшие дети знали это ничуть не хуже Трента и Лори. Вряд ли папа Лью заметит, что кто-то пользуется дрелью, их больше пугало сверление отверстий в стенах рядом с его кабинетом. Ни один них не пронес этого вслух, но Трент прочитал страх на обеспокоенных лицах.

     - Смотрите, - сказал он, держа дрель так, чтобы все видели ее. - Я вставил иглообразное сверло. Видите, какое оно крошечное? А поскольку мы собираемся сверлить только за картинами, мне кажется, что беспокоиться не о чем.

     По стенам коридора было развешано с дюжину гравюр с видами Титусвилля, где жила семья Брэдбери. Это были очень старые (и в основном малопривлекательные) виды, причем половина гравюр находилась за дверью, ведущей в кабинет, недалеко от встроенного в стену шкафа, где хранились чемоданы.

     - Он никогда не смотрит на них, а уж заглядывать под них и вовсе не станет, - согласилась Лори.

     Брайан кончиком пальца коснулся острия сверла и согласно кивнул. Лисса сделала то же самое. Если Лори считала, что в этом нет опасности, ее, по-видимому, на самом деле не было; если Трент говорил то же самое, все было в порядке. А если оба придерживались единой точки зрения, сомневаться не приходилось.

     Лори сняла гравюру, которая висела ближе других к трещине, и передала ее Брайану. Трент начал сверлить. Они стояли вокруг, наблюдая за ним, подобно полевым игрокам в бейсбол, подбадривающим своего подающего в особенно напряженные моменты игры.

     Сверло легко вошло в стену, и образовавшееся отверстие было именно таким крошечным, как и обещал Трент. Темный квадрат на обоях тоже успокаивал. Это означало, что до того, как Лори сняла картину со стены, никому не приходило в голову заглянуть за гравюру, ображающую общественную библиотеку Титусвилля.

     Вскоре Трент перестал сверлить и менил направление вращения, освобождая сверло.

     - Почему ты не сверлишь? - спросил Брайан.

     - Наткнулся на что-то твердое.

     - Здесь тоже металл? - спросила Лисса.

     - Похоже, да. Во всяком случае, это не древесина. Давайте посмотрим. - Он посветил фонариком в отверстие, наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую и решительно потряс головой. - Что-то ничего не вижу. Давайте поднимем Лиссу.

     Лори и Трент подняли сестренку, и Брайан передал ей фонарик. Лисса прищурилась и заглянула внутрь.

     - Точно, как в той трещине, что я нашла, - заключила она.

     - Окей, - скомандовал Трент. - Следующая картина.

     Сверло коснулось металла и за второй гравюрой, и за третьей. За четвертой - на этот раз совсем рядом с дверью кабинета Лью - сверло погрузилось до отказа. Когда подняли Лиссу, девочка сказала, что она увидела «розовую вату».

     - Точно, оляция, про которую я тебе говорил, - повернулся Трент к Лори. - Теперь попробуем с другой стороны.

     На восточной стороне коридора им пришлось просверлить отверстия за четырьмя картинами, прежде чем они натолкнулись на дранку и затем оляцию за штукатуркой. И в тот момент, когда они вешали последнюю гравюру, послышался шум старого «порше», оповещавший, что Лью въехал во двор.

     Развешивать картины взялся Брайан. Поднимая четвертую, парнишка, встав на цыпочки, уже дотянулся до крюка, но выронил ее. Лори успела вытянуть руки и ухватилась за раму в последний момент, не дав картине упасть. Мгновение спустя она дрожала так сильно, что вынуждена была передать гравюру Тренту, опасаясь, что сама уронит ее.

     - Повесь, - сказала она, глядя на старшего брата испуганными глазами. - Я уронила бы ее, если бы думала о том, что делаю, честное слово.

     Трент повесил картину, на которой были ображены экипажи с лошадьми, катящиеся по городскому парку, и заметил, что она висит не совсем ровно. Он протянул руку, чтобы поправить раму, и судорожно отдернул ее, прежде чем коснулся пальцами. Для младших сестер и брата Трент был почти богом, однако сам он прекрасно понимал, что все еще мальчик. Но и мальчик - если у него даже половина взрослых мозгов - знает: коль дело вроде этого не ладилось, лучше побыстрее смыться. Трент как-то сообразил, что если он будет продолжать возиться с картиной и дальше, она точно упадет, осыпав пол разбитым стеклом.

     - Бегите отсюда! - шепнул он. - Все вн! В комнату с телевором!

     Вну хлопнула дверь - Лью вошел в дом.

     - Но картина висит косо! - запротестовала Лисса. - Трент, она...

     - Не важно! - перебила ее Лори. - Делай, как сказал Трент!

     Трент и Лори посмотрели друг на друга широко открытыми глазами. Если Лью вошел в кухню сделать себе сандвич, чтобы дотерпеть до ужина, все обойдется. Если же нет, он встретит Лиссу и Брайана на лестнице. Стоит ему взглянуть на них, и он сразу заподозрит что-то неладное. Младшие дети Брэдбери были достаточно большими, чтобы промолчать, но отнюдь не скрыть свои чувства на лицах.

     Брайад и Лисса припустили бегом по коридору.

     Трент с Лори последовали за ними, но не так быстро и настороженно прислушиваясь. Наступил почти невыносимо волнующий момент, когда слышались только шаги младших на лестнице, а затем Лью рявкнул на них кухни:

     - Вы не можете ходить тише?! Ваша мать отдыхает!

     Если такой вопль не разбудит ее, подумала Лори, то не разбудит и ничто другое.

 

***

 

     Поздно вечером, когда Трент засыпал, Лори, открыв дверь его комнаты, вошла и села к нему на кровать.

     - Он не нравится тебе, но это еще не все, - сказала она.

     - Что? - спросил Трент, осторожно приоткрывшая один глаз.

     - Лью, - тихо заметила Лори. - Ты ведь знаешь, кого я имею в виду, Трент.

     - Да.

     - согласился он, сдаваясь. - Ты права. Я не люблю его.

     - И ты боишься его, правда?

     - Да. Немного, - ответил Трент после долгой паузы.

     - Только немного?

     - Может быть, чуть больше, чем немного. - Трент подмигнул Лори, рассчитывая на ответную улыбку, но Лори серьезно смотрела на него, и Трент снова отступил. Ее не удастся увести в сторону, по крайней мере сегодня вечером.

     - Почему?

     Ты думаешь, он может причинить нам боль?

     Лью часто кричал на них, но никогда не наказывал фически. Нет, внезапно вспомнила Лори, это не совсем так. Однажды, когда Брайан вошел к нему в кабинет не постучавшись, Лью отшлепал его. Жестоко. Брайан попытался не плакать, но в конце не выдержал. И мама тоже плакала, хотя не пыталась помешать наказанию. Но она, должно быть, что-то ему сказала, потому что Лори слышала, как Лью кричал на нее.

     А свелось все к тому, что Лью отшлепал Брайана, чего никак нельзя было отнести к девательству над малолетним. Да и Брайан, говоря по правде, бывал невыносим, если ему этого очень хотелось.

     Сделал ли Брайан это в тот вечер намеренно? - подумала теперь Лори. Или Лью отшлепал ее брата, заставив его плакать, только за случайную ошибку маленького мальчика? Она не знала этого и, внезапно, интуитивно почувствовав это, подумала о том, что, может быть, Питер Пэн <Питер Пэн - герой очень популярной и США одноименной пьесы-сказки Дж. Барри (1904) и основанной на ней повести «Питер и Венди», мальчик, который никогда не станет взрослым.> был не так уж не прав, не желая становиться взрослым. Она не была уверена, что ей хочется узнать, как все обстояло на самом деле. Но в чем она была убеждена, так это в том, кто был по-настоящему невыносимым в этом доме.

     Она заметила, что Трент не ответил на ее вопрос, и толкнула его в бок.

     - Язык откусил?

     - Просто думаю, - сказал он. - Это непростой вопрос, ты знаешь это?

     - Да, - тихо прналась она. - Я знаю.

     На этот раз она дала ему время подумать.

     - Нет, - сказал он наконец и сплел пальцы за головой. - Я не думаю, что он пойдет на это, Килька. - Она не выносила, когда он называл ее так, но сейчас решила пропустить это мимо ушей. Она не могла припомнить случая, чтобы Трент когда-либо говорил с ней так серьезно и внимательно. - Я не думаю, что он пойдет на это.., но считаю, что он может, что это у него в характере. - Трент приподнялся на локте и посмотрел на сестру еще серьезнее. - Но я думаю, что он причиняет боль маме, и с каждым днем все сильнее.

     - Она жалеет, правда? - спросила Лори и вдруг почувствовала, что ей хочется плакать. И почему только взрослые ведут себя иногда так глупо, когда возникают вопросы, столь очевидные для детей? Просто хочется дать им Хорошего пинка под зад. - Она с самого начала не хотела ехать в Англию.., и он иногда так на нее кричит...

     - Не забудь про головные боли, - мрачно заметил Трент. - Те самые, в которых, он считает, мама убеждает себя сама. Да, она наверняка жалеет.

     - Она когда-нибудь решит.., ты знаешь...

     - Развестись с ним?

     - Да, - с облегчением выдохнула Лори. Она не была уверена, что сможет пронести это слово, и, если бы поняла, до какой степени она дочь своей матери, сама ответила бы на этот вопрос.

     - Нет, - ответил Трент. - Только не мама.

     - Тогда мы ничего не можем поделать, - вздохнула Лори.

     - Ты так считаешь? - пронес Трент так тих», что она едва расслышала его.

     За следующие полторы недели ребята, используя время, когда их никто не видел, просверлили множество маленьких отверстий и в своих собственных комнатах за плакатами, и позади холодильника в нише (Брайан сумел протиснуться туда и пустить в ход дрель), и в кладовых нижнего этажа. Трент даже просверлил отверстие в стене столовой, вверху, в одном углов, где всегда темно. Он стоял на лесенке, а Лори удерживала ее.

     Металла больше нигде не было. Только дранка.

     Дети на время забыли о том, что проошло.

 

***

 

     Примерно месяц спустя, после того как Лью приступил к работе, Брайан подошел к Тренту и сказал ему, что на третьем этаже в штукатурке появилась новая трещина и под ней виден металл. Трент и Лисса немедленно отправились посмотреть. Лори еще была в школе, на репетиции оркестра.

     Так же как и в случае с первой трещиной, их мать слегла с головной болью. Настроение Лью улучшилось после того, как он вернулся к своей преподавательской работе в колледже (Трент и Лори ожидали этого), однако прошлым вечером между ним и матерью разразился отчаянный спор -за ужина, который Лью хотел органовать для преподавателей исторического факультета. Больше всего на свете бывшая миссис Брэдбери ненавидела званые ужины для преподавателей колледжа, на которых ей приходилось играть роль гостеприимной хозяйки. И тем не менее Лью сумел настоять на своем, и она в конце концов была вынуждена сдаться. Теперь она лежала в затененной спальне с задвинутыми шторами с влажным полотенцем на лбу и бутылкой фиоринала на ночной тумбочке, пока Лью, хлопая коллег по спине, раздавал приглашения в преподавательской гостиной факультета.

     Новая трещина была на западной стороне коридора, между дверью, ведущей в кабинет, и лестничной площадкой.

     - Ты уверен, что видел в ней металл? - спросил Трент. - Мы ведь проверяли эту сторону, Брайан.

     - Посмотри сам, - предложил Брайан.

     На этот раз им не потребовался фонарик - трещина была шире, и, вне всякого сомнения, в глубине виднелся металл.

     Внимательно осмотрев трещину, Трент сказал, что ему нужно сходить в скобяной магазин, причем немедленно.

     - Зачем? - удивилась Лисса.

     - Надо купить штукатурку. Не хочу, чтобы он заметил эту трещину, - ответил Трент. - Особенно металл в глубине, - добавил он.

     Лисса нахмурилась.

     - Но почему, Трент?

     Он не знал ответа на этот вопрос. По крайней мере пока.

 

***

 

     Они снова принялись сверлить отверстия и на этот раз обнаружили металл во всех стенах третьего этажа, включая и кабинет Лью. Трент прокрался туда с дрелью однажды днем, когда отчим был в колледже, а мать делала покупки для предстоящего званого ужина.

     Бывшая миссис Брэдбери выглядела бледной и осунувшейся - даже Лисса обратила на это внимание, - но когда кто-нибудь детей спрашивал ее о самочувствии, она всегда, улыбаясь тревожной, преувеличенно бодрой улыбкой, отвечала им, что чувствует себя великолепно, лучше, чем когда бы то ни было. Лори, которая умела задавать прямые вопросы, сказала ей, что она слишком похудела. «О нет, - ответила мать, - Лью считает наоборот - в Англии я слишком растолстела. Приходилось часто принимать приглашения на чай с множеством сладостей. Я просто пытаюсь снова приобрести былую форму, вот и все».

     Лори видела, что это не так, но даже она не решалась прямо сказать матери об этом. Если бы все четверо вместе пришли к ней - так сказать, напали на нее разом, - ответ мог бы быть иным, но даже Трент не додумался до этого.

     Один дипломов Лью висел на стене в рамке над его столом. Пока остальные дети, трусливо озираясь, переминались на ногах у двери кабинета, Трент снял его со стены, положил на стол и просверлил крохотное отверстие в центре квадрата на месте, где он висел. На глубине двух дюймов сверло наткнулось на металл.

     Трент аккуратно повесил диплом на место, позаботившись, чтобы он висел ровно, и вышел кабинета.

     Лисса расплакалась от облегчения, и Брайан - следом за ней. Он сам себе был противен -за такой слабости, но ничего не мог поделать с собой. Лори пришлось напрячься, чтобы не последовать их примеру.

     Они просверлили через равные интервалы отверстия в стенах на лестнице, ведущей на второй этаж, и там тоже обнаружили металл. Металл был скрыт за штукатуркой на той половине коридора второго этажа, которая выходила к передней части дома. В комнате Брайана металл был повсюду, а в комнате Лори - только в одной стене.

     - Он еще не кончил расти здесь, - мрачно заявила Лори.

     Трент удивленно посмотрел на нее.

     - Что ты имеешь в виду? - спросил он.

     Прежде чем она успела ответить, Брайана осенило:

     - Попробуй пол, Трент! - сказал он. - Посмотрим, есть ли металл в полу.

     Пожав плечами, Трент начал сверлить пол в комнате Лори. Сверло не встретило сопротивления, но, когда он откинул коврик у собственной кровати и попытался сверлить там, скоро наткнулся на твердую сталь.., или что-то не менее твердое.

     Затем, по настоянию Лиссы, он встал на стул и, прищурив глаза от пыли, сыпавшейся ему в лицо, просверлил отверстие в потолке.

     - Точно, - сказал он через несколько мгновений. Тоже металл. Давайте кончать. На сегодня хватит.

     Одна Лори заметила, как встревожился Трент.

 

***

 

     Тем же вечером, когда в доме выключили свет, Трент пришел в комнату Лори, и та даже не стала притворяться, что спит. Говоря по правде, оба они не спали толком последние две недели.

     - Что ты имела в виду? - прошептал Трент, садясь на кровать рядом с ней.

     - О чем ты? - Лори приподнялась на локте.

     - Ты сказала, что он еще не кончил расти здесь, в твоей комнате. Что ты имела в виду?

     - Брось, Трент, ты ведь не такой глупый.

     - Согласен, не глупый, - кивнул он и, отбросив всякое притворство, добавил: - Может быть, мне просто хочется, чтобы ты пронесла это вслух, Килька.

     - Будешь обзывать меня Килькой, никогда не услышишь.

     - Ну хорошо. Лори, Лори, Лори. Теперь ты довольна?

     - Да. Этот металл растет по всему нашему дому. - Она замолчала. - Нет, не совсем так. Он растет и под домом.

     - Нои это не совсем так.

     Лори задумалась.

     - Окей, - вздохнула она. - Он растет внутри дома. Он крадет у нас дом. Теперь ты доволен, мистер Умник?

     - Крадет дом... - Трент молча уставился на плакат с Крисси Хайнд, словно обдумывая сказанное Лори. Наконец он кивнул, и на его лице заиграла улыбка, которая так ей нравилась. - Да, это похоже на правду.

     - Как ни назови все это, смахивает на то, что он ведет себя, будто живой.

     Трент кивнул. Он уже думал об этом. Он не знал, может ли металл быть живым, но другого объяснения найти не мог, по крайней мере пока.

     - Но и это не самое худшее.

     - Вот как?

      - Он делает это незаметно, тайком. - Ее глаза, торжественно устремленные в его глаза, были огромными и испуганными. - Вот это нравится мне меньше всего. Я не знаю, с чего началось или что все значит, это меня меньше интересует. Но все происходит незаметно, вот что плохо.

     Лори сунула пальцы в свои густые светлые волосы и отбросила пряди с висков. Этот нервный бессознательный жест болезненно напомнил Тренту об их отце - его волосы были такого же цвета.

     - Мне кажется, что-то вот-вот должно случиться, Трент, только я не знаю что. Это напоминает мне кошмарный сон, которого ты никак не можешь выбраться полностью. С тобой когда-нибудь такое бывает?

     - Случается, только редко. Но я знаю, что-то должно случиться. И даже, может быть, догадываюсь, что именно.

     Лори мгновенно села на кровати и схватила его за руки.

     - Ты знаешь? Что? Что должно случиться?

     - Я пока не уверен. - Трент встал. - Мне кажется, что я знаю, но я еще не готов сказать. Мне нужно еще осмотреть дом.

     - Если мы еще насверлим отверстий, дом может развалиться!

     - Я ведь не сказал, что нужно сверлить, просто хочу осмотреть дом со всех сторон.

     - Что ты надеешься увидеть?

     - То, что еще не появилось, что еще не выросло. Но когда оно вырастет, я не думаю, что оно сможет укрыться от нас.

     - Ну скажи мне, Трент!

     - Пока нет, - сказал он и чмокнул ее в щеку. - Не забудь - кильки умирают от любопытства.

     - Я ненавижу тебя! - воскликнула Лори и снова плюхнулась на кровать, закрыв голову простыней. Но теперь, после разговора с Трентом, она чувствовала себя лучше и спала, как не спала несколько последних ночей.

 

***

 

     Трент обнаружил то, что искал, за два дня до званого ужина. Поскольку он был старшим сыном, то должен был бы заметить, что у матери болезненный вид - кожа обтянула скулы, а ее бледное лицо приобрело неприятный желтый оттенок. Ему следовало бы заметить и то, как часто мать потирает виски, хотя она отрицала, что у нее приступ мигрени или он был недавно.

     Однако все это проходило мимо Трента. Он был слишком занят поисками.

     За четыре или пять дней, прошедших после его вечернего разговора с Лори, и до того дня, когда он наконец нашел то, что искал, Трент обшарил каждый угол, каждый шкаф и каждую кладовку старого большого дома по крайней мере раза три. Он не меньше пяти-шести раз пролезал через узкий проход на чердак над кабинетом Лью и побывал в большом старом погребе.

     Именно в погребе он нашел то, что искал.

     Это не значит, что он не обнаруживал странностей в других местах; они попадались ему повсюду. Так, он увидел шарообразную ручку нержавеющей стали, которая выступала потолка кладовки на втором этаже. Изогнутая металлическая арматура непонятного назначения появилась в боковой стене встроенного шкафа на третьем этаже, где хранились чемоданы. Она была тускло-серой, гладко отполированной.., пока Трент не коснулся ее. Стоило ему протянуть к ней руку, как арматура потемнела, стала темно-розовой, и где-то глубоко в стене он услышал негромкое, но мощное гудение. Трент тут же отдернул руку, словно стержень был горячим (после того как он покраснел, словно горелка на электрической плите, Трент готов был поклясться, что арматура и в самом деле была горячей). Как только он убрал руку, огнутый металлический стержень снова приобрел серый цвет. Гудение тут же прекратилось.

     Накануне, за день до этого, он поднялся на чердак и увидел там паутину тонких переплетающихся кабелей, выходящих темного угла под карном. Трент, потный и грязный, ползал по чердаку на четвереньках, когда вдруг заметил это поразительное явление. Он замер, глядя сквозь спутанные волосы, как кабели растут словно ниоткуда (по крайней мере так ему казалось), касаясь друг друга, переплетаясь между собой, будто единое целое. Похоже было, что они продолжали двигаться до тех пор, пока не достигли двери, а там просверлили отверстия и закрепились в окружении маленьких кучек опилок. Создавалось впечатление, что они образовали гибкую сеть, которая выглядела очень прочной, способной удержать дом при резких ударах и сильном раскачивании.

     Откуда ждать сильных ударов?

     Что станет причиной резких толчков?

     И снова Тренту показалось, что он знает причину. В это трудно было поверить, но ему казалось, что он знает.

     В северном углу погреба, вдали от мастерской и отопительной печи, была маленькая кладовая. Их настоящий отец называл ее своим винным погребом. Хотя он хранил там всего пару дюжин бутылок дешевого вина - он называл его самогоном, и мать всегда смеялась, услышав это слово, - все они были аккуратно уложены на крестообразных стеллажах, которые он сделал сам.

     Лью заходил сюда еще реже, чем в мастерскую, - он не пил вина. И хотя мать прежде нередко выпивала стаканчик-другой вместе с отцом, теперь и она перестала. Трент вспомнил, каким грустным стало ее лицо в тот раз, когда Брайан спросил ее, почему она больше не пьет вина, когда сидит перед камином.

     - Лью не одобряет вино, - сказала она тогда Брайану. - По его мнению, это дурная привычка.

     На двери винного погреба висел замок, но он висел здесь лишь для того, чтобы дверь не открывалась и внутрь не попадал жар от печи. Ключ висел рядом, но Тренту он был не нужен. После своего первого посещения погреба он не закрыл замок, и он оставался открытым. Отсюда Трент сделал вывод, что никто не подходил к этому углу погреба.

     Его не слишком удивил кислый запах разлитого вина, который он почувствовал, когда подошел к двери; это было еще одним доказательством того, что они с Лори уже знали, - во всем доме происходили перемены, тихо и незаметно. Трент открыл дверь и, хотя то, что он увидел внутри, напугало его, ничего особенного он не обнаружил.

     Металлические конструкции, вырвавшиеся двух противоположных стен винного погреба, раздавили стеллажи. Бутылки «Боллингера», «Мондави» и «Баттиглий» упали на пол, вино разлилось. Как и с кабелями на чердаке, происходящее здесь еще не закончилось. Проникавший откуда-то яркий свет слепил глаза и даже вызвал у Трента легкую тошноту.

     Здесь, однако, не было ни кабелей, ни огнутых распорок. В винном погребе его настоящего отца выросли сооружения, похожие на корпуса приборов, консоли и контрольные панели. Прямо у него на глазах на металле возникали смутные очертания головок возбужденных змей, которые потом, становясь четче, превращались в приборы, циферблаты и считывающие устройства. Замигали лампочки.

     Глубокий вздох сопровождал этот акт созидания.

     Трент осторожно переступил порог кладовки. Оказавшись в этом небольшом помещении, он чихнул - консоли и контрольные панели, вырастающие старого бетона, подняли целое облако пыли.

     Его внимание привлек особенно яркий красный свет. Оказалось, что это светятся цифры на каком-то металлическом сооружении, выдвигающемся консоли. Оно походило на кресло, хотя всякий, кто пожелал бы в него присесть, явно не счел бы его особенно удобным, по крайней мере для человеческой фигуры, содрогнувшись, подумал Трент.

     Цифры под стеклом прорисовывались на одном подлокотников огнутого кресла - если это было кресло, - и они менялись:

     72.34.18, через секунду уже:

     72.34.17, а затем:

     72.34.16.

     Трент взглянул на свои наручные часы с секундной стрелкой и убедился, что глаза его не обманывают. Кресло могло быть креслом, а может быть, и чем-то другим, однако цифры под стеклом, несомненно, были дискретными часами, причем отсчет времени велся в обратную сторону. Говоря точнее, они отсчитывали время, остававшееся до какого-то момента. А что случится, когда на циферблате цифры перепрыгнут в конце концов с 00.00.01 и покажут 00.00.00?

     То есть примерно через трое суток.

     Трент почти не сомневался в том, что тогда будет. Всякий американский мальчик знает, что случается, когда стрелки часов, на которых отсчет ведется в обратную сторону, наконец достигают нуля, - это будет или взрыв, или старт космического корабля.

     В то же время он подумал, что здесь слишком много оборудования, слишком много приборов для обычного взрывного устройства. Что-то явно проникло в дом, пока они находились в Англии. Возможно, какая-нибудь спора, которая летала в космическом пространстве в течение миллиарда лет, попала в поле тяготения Земли. Пролетела через атмосферу подобно зонтичному семени одуванчика, захваченному легким бром, и опустилась наконец через дымовую трубу в дом семьи Брэдбери в Титусвилле, штат Индиана.

     Конечно, могло проойти и что-то совсем иное, но мысль о космических спорах особенно понравилась Тренту, и хотя он был старшим детей Брэдбери, он все еще был достаточно молод и мог спать крепким сном, съев в девять часов порцию пиццы пепперони, и был совершенно уверен в собственной проницательности н интуиции. В конце концов, это не так важно, правда? Имеет значение то, что действительно происходит.

     Что должно проойти.

     Когда Трент на этот раз вышел винного погреба, он не только запер висячий замок, но и забрал с собой ключ.

 

***

 

     На званом ужине для преподавателей, приглашенных Лью, случилось нечто ужасное. Это проошло в четверть девятого, всего лишь через сорок пять минут после того, как пришли первые гости. Трент с Лори потом слышали, как Лью кричал на их мать за то, что она не проявила уважение к нему - с самого начала ужина глупо вела себя. Подожди она до десяти вечера, и в гостиной было бы с полсотни гостей, да и не только там, но и в столовой, кухне и второй гостиной.

     - Что случилось с тобой, черт побери?! - услышали Трент с Лори, и Трент почувствовал, как рука сестры заползла в его ладонь, словно маленькая холодная мышка, и крепко сжал ее. - Неужели ты не понимаешь, что люди станут говорить об этом? Неужели ты не знаешь, что сотрудники факультета все обсасывают в своих разговорах? Боже мой, Кэтрин, хуже ты просто ничего не могла сделать!

     Единственным ответом их матери были тихие, беспомощные рыдания, и на мгновение Трента охватила ужасная, безудержная вспышка ярости. Зачем она вообще вышла за него замуж?! Неужели она заслуживает такого обращения, даже если совершила глупость?

     Испытывая глубокий стыд по поводу собственных мыслей, он укрыл их в самом дальнем уголке своего сознания и повернулся к Лори. С ужасом увидел, что по ее щекам текут слезы, и безмолвная печаль в ее глазах словно ножом пронзила его сердце.

     - Ничего себе вечеринка, правда? - прошептала она, вытирая щеки ладонями.

     - Точно, Килька, - сказал он и обнял девочку, чтобы та могла плакать ему в плечо незаметно для других. - Она займет достойное место среди десяти самых важных событий этого года, можешь не сомневаться.

 

***

 

     Оказалось, что Кэтрин Эванс (которой никогда так отчаянно не хотелось снова стать Кэтрин Брэдбери) обманывала всех. У нее была ужасная мигрень не один или два дня, а последние две недели. За это время она почти ничего не ела, похудела на пятнадцать фунтов. И когда она поднесла поднос с закусками Стивену Кратчмеру, декану исторического факультета, и его жене, все поплыло у нее перед глазами, мир померк перед ней. И она беспомощно рухнула на пол, обрызгав дорогое платье от Нормы Камали, купленное миссис Кратчмер именно для этого ужина.

     Брайан с Лиссой услышали шум и сползли по лестнице в своих пижамах, чтобы посмотреть, что там происходит, хотя им обоим - по правде говоря, всем четверым детям Брэдбери - отчим строжайше запретил спускаться с верхнего этажа после начала вечеринки.

     - Университетские преподаватели не любят, когда на таких ужинах присутствуют дети, - резко бросил им Лью сегодня днем. - Это создает не то впечатление.

     Когда они увидели свою мать лежащей на полу в окружении стоящих на коленях обеспокоенных гостей (среди них не было только миссис Кратчмер, которая побежала на кухню, чтобы замыть холодной водой жирные пятна на платье, прежде чем они впитаются в ткань), они забыли о суровом приказе своего отчима и кинулись к матери. Лисса плакала, Брайан вовсе рыдал. По дороге Лисса ухитрилась ударить по левой почке руководителя группы азиатских исследований. Брайан, который был на два года старше и на тридцать фунтов тяжелее, сумел добиться большего: он так толкнул профессора-англичанку, упитанную даму в розовом платье и модных вечерних туфлях с загнутыми носками, что она села прямо в камин. Потрясенная, вся в серо-черной золе, она долго не могла выбраться оттуда.

     - Ма! Мама! - кричал Брайан и тормошил бывшую Кэтрин Брэдбери. - Мамочка! Проснись!

     Миссис Эванс шевельнулась и застонала.

     - Убирайтесь наверх, - холодно сказал Лью. - Оба.

     Когда они не проявили желания повиноваться, Лью сжал плечо Лиссы с такой силой, что она взвгнула от боли. Его глаза сверкали на смертельно побледневшем лице, только на щеках выступили красные пятна, яркие, как румяна, купленные в дешевом магазине.

     - Я займусь этим, - прошипел он сквозь так сильно стиснутые зубы, что они не разжались даже для того, чтобы говорить. - Вместе со своим братом немедленно убирайся наверх...

     - Прочь руки от нее, сукин ты сын, - отчетливо пронес Трент.

     Лью и все, кто пришел достаточно рано и стал свидетелем этого развлечения, повернули головы к проходу между гостиной и коридором. Там плечом к плечу стояли Трент и Лори. Трент был бледен, как и его отчим, но лицо его выглядело спокойным и решительным.

     Здесь присутствовали люди - их было, правда, не много, - которые были знакомые первым мужем Кэтрин Эванс, и позднее единодушно прнали, что сходство между отцом и сыном было поразительным. Им даже показалось, что Билл Брэдбери восстал мертвых, чтобы выступить против своего чрезмерно раздражительного заместителя.

     - Я требую, чтобы вы вернулись наверх, - проговорил Лью.

     - Все четверо. Происходящее здесь вас не касается. Ничуть не касается.

     В комнату вошла миссис Кратчмер. Грудь ее платья от Нормы Камали была влажной, но достаточно чистой.

     - Уберите свою руку от Лиссы, - потребовал Трент.

     - И оставьте в покое нашу маму, - добавила Лори.

     Миссис Эванс теперь удалось сесть. Она держалась руками за голову, ошеломленно оглядываясь по сторонам. В голове, казалось, что-то лопнуло, как воздушный шарик, боль тут же прошла, но она осталась слабой и потерявшей ориентацию. Зато тот кошмар, который она терпела последние две недели, миновал. Она понимала, что сделала что-то ужасное, поставила Лью в неловкое положение, может быть, даже опозорила его, но в данный момент она испытывала лишь облегчение оттого, что боль отпустила ее. Стыд придет позже. А сейчас она хотела лишь одного - подняться наверх - очень медленно - и лечь в постель.

     - Вы будете наказаны за это, - пронес Лью, глядя на своих четырех приемных детей при почти полной тишине потрясенной гостиной. Он посмотрел на них, поочередно переводя взгляд с одного на другого, словно прикидывая размеры и степень их преступления. Когда его взгляд опустился на Лиссу, она заплакала.

     - Я приношу винения за их плохое поведение, - сказал Лью, обращаясь к находящимся в комнате. - Моя жена не воспитывает их должным образом. Им нужна хорошая английская няня.

     - Не будьте ослом, Лью, - заметила миссис Кратчмер.

     Ее голос был очень громким, хотя не слишком мелодичным; он чем-то походил на ослиный рев. Брайан вздрогнул, обнял сестру и тоже расплакался. - Твоя жена упала в обморок. Детей это встревожило, вот и все.

     - Совершенно верно, - поддержала ее профессор-англичанка, пытаясь влечь камина свое пышное тело. Ее розовое платье было в золе, а лицо украшали полосы сажи. Только ее туфлям с абсурдно загнутыми носами, камин, казалось, не нанес никакого ущерба, да и сама она ничуть не была обеспокоена случившимся. - Дети должны заботиться о своих матерях. А мужья - о женах.

     Говоря это, она с презрением взглянула на Лью Эванса, но Лью не заметил этого взгляда: он следил за тем, как Трент и Лори помогали матери подняться по лестнице. Лисса и Брайан шли за ними подобно почетной страже.

     Вечеринка продолжалась. Неприятный инцидент постарались более или менее забыть, как это обычно случается на вечеринках, где собираются преподаватели колледжей. Миссис Эванс (которая спала ночью не больше трех часов) заснула почти в тот же миг, как голова ее коснулась подушки, и дети слышали доносящиеся сну веселые шутки Лью.

     Трент даже заподозрил, что он испытывает теперь облегчение, когда ему больше не приходятся беспокоиться о своей суетящейся, перепуганной жене-мышке.

     Лью так ни разу и не покинул за весь вечер своих гостей и не поднялся взглянуть на больную жену.

     Ни разу. До тех пор, пока все не разошлись.

     После того как последний гость покинул дом, он поднялся тяжелым шагом наверх и приказал жене встать. И она послушно сделала это, повинуясь приказу, как привыкла повиноваться каждому его слову с того момента, как священник соединил их узами брака.

     Лью сунул голову в комнату Трента и смерил детей яростным взглядом.

     - Я знал, что застану всех вас здесь, - удовлетворенно пронес он. - Задумываете новые безобразия? Как вы сами понимаете, всех вас ждет наказание. И непременно. Завтра. А сегодня отправляйтесь по своим комнатам и думайте об этом. И никаких фокусов больше, запомните.

     Ни Лисса, ни Брайан и не думали ни о каких «фокусах» - они слишком устали фически и душевно, и потому легли в постели и тут же уснули. Однако Лори, несмотря на строгий приказ папы Лью, вернулась в комнату Трента, и они оба, потрясенные и встревоженные, слушали, как их отчим отчитывал мать за то, что она осмелилась упасть в обморок на органованной им вечеринке.., и как плакала женщина, не пронося ни единого слова в свое оправдание.

     - Трент, что же мы будем делать? - спросила Лори приглушенным голосом, прижимаясь к его плечу.

     Лицо Трента было бледным и поразительно спокойным - Делать? - переспросил он. - Ну что ты! Мы ничего не будем делать, Килька.

     - Но как же так, Трент?! Мы должны ей помочь!

     - Нет, не должны, - ответил Трент. На его губах по явилась презрительная и какая-то пугающая улыбка. -Дом сделает это за нас. - Он посмотрел на часы и что-то прикинул. Завтра днем, в три часа тридцать четыре минуты дом все сделает сам.

 

***

 

     Утром наказания не было; Лью Эванс был слишком занят своим семинаром по последствиям норманнских завоеваний, назначенным на восемь часов. Ни Трент, ни Лори этому не удивились, зато оба были очень благодарны судьбе. Он сказал им, что встретится с ними сегодня вечером в своем кабинете, куда они будут приходить по одному, и там он «определит каждому них справедливое наказание». Пронес угрозу и тотчас вышел дома с высоко поднятой головой, крепко сжимая в правой руке портфель Мать их все еще спала, когда его «порше» с ревом пронесет по улице.

     Двое младших детей стояли у кухни, обняв друг друга и казались Лори иллюстрацией к сказкам братьев Гримм Лисса плакала. Брайан сдерживался, как полагается муж чине, по крайней мере пока, но был бледен, а под глазами у него виднелись синие круги.

     - Он отлупит нас, - сказал Брайан, обращаясь к Трен ту. - А делает он это очень больно.

     - . Нет, - покачал головой Трент.

     Они посмотрели на него с надеждой, но в то же врем, не скрывая сомнения. В конце концов, Лью обещал их вы пороть, и даже Трент не сумеет бежать этого болезненного и позорного наказания.

     - Но, Трент... - начала Лисса.

     - Слушайте меня. - Трент отодвинул стул от стола и сел на него задом наперед, положив руки на спинку. - Слушайте меня внимательно. Это очень важно, и ни один вас не должен ничего перепутать.

     Младшие сестры и брат молча смотрели на него своими одинаковыми большими зелено-голубыми глазами.

     - Когда окончатся занятия в школе, вы оба должны идти обратно домой.., но дойдете только до угла. Угла Кленовой и Ореховой. Это понятно?

     - Д-да, - неуверенно сказала Лисса. - Но почему, Трент?

     - Это вам знать не обязательно. - Глаза Трента, тоже зелено-голубые, сверкали, но не от хорошего настроения, заметила Лори, более того, в них читалось что-то опасное. - Вы должны быть на указанном вам месте в три часа, самое позднее - в четверть четвертого. Стойте у почтового ящика. Вам понятно?

     - Да, - ответил Брайан за обоих. - Понятно.

     - Мы с Лори уже будем там или подойдем сразу после вас.

     - Но как же так, Трент? - удивилась Лори. - У нас занятия в школе не кончаются до трех часов, а потом я должна буду пойти на репетицию оркестра, да и автобус отходит от школы...

     - Сегодня мы не пойдем в школу, - прервал ее Трент.

     Лисса с ужасом посмотрела на него.

     - Трент! - воскликнула она. - Но ведь этого делать нельзя! Это.., это.., значит прогулять занятия в школе!

     - На то самое время, - мрачно пронес Трент. - Сейчас вы собирайтесь в школу. Только не забудьте: вы должны быть на углу Кленовой и Ореховой в три часа, в три пятнадцать самое позднее. И что бы ни случилось, не приближайтесь к дому. - Он посмотрел на Брайана и Лиссу так свирепо, что они снова испуганно прижались друг к другу. Даже Лори стало не по себе. - Ждите нас на углу, но ни при каких обстоятельствах не подходите к дому, - сказал он. - Ни при каких.

 

***

 

     Когда младшие дети ушли в школу, Лори схватила Трента за рубашку и потребовала, чтобы он рассказал ей, что происходит.

     - Я знаю, это имеет какое-то отношение к тому, что растет у нас в доме, и если ты хочешь, чтобы я прогуливала школу и помогала тебе, ты обязан рассказать мне все, Трент Брэдбери!

     - Успокойся, все расскажу. - Трент осторожно высвободил рубашку рук Лори. - И не волнуйся. Я не хочу, чтобы ты разбудила маму. Если она проснется, то заставит нас идти в школу, а это никуда не годится.

     - Ну хорошо, в чем дело? Рассказывай!

     - Пошли вн, - сказал Трент. - Я что-то покажу тебе.

     Он повел ее вн, в винный погреб.

 

***

 

     Трент не был вполне уверен, что Лори согласится с тем, что он намеревался сделать, - это казалось ужасным.., таким бесповоротным.., даже для него самого, - но она согласилась. Если бы речь шла только о том, чтобы вытерпеть норку, которую им посулил папа Лью, Трент не думал, что она согласится с его предложением, но на Лори огромное впечатление провел вид матери, распростертой без сознания на полу гостиной, - не меньшее, чем на него самого равнодушное отношение к этому их отчима.

     - Да, - кивнула Лори мрачно. - Мне кажется, мы должны пойти на это. - Она смотрела на мелькающие цифры на подлокотнике кресла. Сейчас они показывали 07.49.21.

     Винный погреб больше не выглядел винным погребом. Здесь все еще пахло кислым вином, это верно, и на полу лежали кучи разбитого зеленого стекла и раздавленные остатки стеллажей для бутылок, готовленных их отцом, но в остальном погреб напоминал безумный вариант рубки управления на космическом корабле «Энтерпрайз». Дискретные считывающие устройства мигали, менялись, мигали снова. Лампочки гасли и вспыхивали.

     - Да, - сказал Трент. - Я тоже так думаю. Этот сукин сын посмел кричать на нее!

     - Трент, не надо.

     - Он мерзавец! Ублюдок! Сукин сын!

     Но это были всего лишь ругательства - толку от них как от свиста на кладбище, и оба понимали это. Зрелище странных инструментов и приборов вызывало у Трента тошноту, наполняя его сомнениями и тревогой. Все это напомнило ему книгу, которую читал вслух отец, когда Трент был еще маленьким: история Мерсера Мейера, где существо по имени Троллуск-Пожирающий-Марки, запечатал в конверт маленькую девочку и послал ее по почте до востребования. Разве то, что они собирались сделать с Лью Эвансом, чем-то отличалось от этого?

     - Если мы чего-то не предпримем, он убьет ее, - тихо проговорила Лори.

     - Что? - Трент так стремительно повернул голову, что у него хрустнула шея. Но Лори смотрела не на брата, а на красные цифры отсчета времени. Они отражались от стекол ее очков, которые Лори надевала, когда шла в школу. Она была словно загипнотирована и не замечала, что Трент смотрит на нее, может быть, даже не сознавала, что он рядом с ней в погребе.

     - Он сделает это не намеренно, - добавила она. - Он будет даже печальным после этого. По-моему, он все же любит ее, по-своему любит, и она любит Лью. Ты понимаешь - вроде как любит. Но он будет причинять ей все больше и больше страданий. А она будет все время болеть и болеть, пока не наступит день... - Она замолчала, взглянула на него, и что-то в ее лице испугало Трента больше, чем все происходящее в их странном, меняющемся, непонятном доме.

     - А теперь скажи мне, Трент. - Она сжала его руку. Ее собственная рука была очень холодной. - Скажи мне, как мы собираемся сделать это.

 

***

 

     Они вместе направились в кабинет Лью. Трент готов был перевернуть там все, но они нашли ключ в верхнем ящике стола аккуратно уложенным в конверт, на котором мелким ровным почерком было написано: «Кабинет». Трент положил ключ в карман. Они вместе вышли дома в тот момент, когда на втором этаже заработал душ - это означало, что их мать встала.

     День они провели в парке. Хотя ни один них не говорил об этом, день оказался самым длинным в их жни. Дважды они замечали патрульных полицейских и прятались в общественном туалете, пока те не уходили. Они не могли рисковать - как прогульщиков их могли доставить в школу.

     В половине третьего Трент дал Лори монету и проводил к телефону-автомату в восточной части парка.

     - Ты уверен, что это нужно? - спросила она. - Мне не хочется пугать ее, особенно после того, что она перенесла прошлым вечером.

     - Может быть, ты хочешь, чтобы она находилась в доме, когда это проойдет? - спросил Трент.

     Лори без дальнейших возражений опустила монету в автомат.

     Долго никто не брал трубку, и она подумала, что мать куда-то пошла. Это могло быть к лучшему, но могло оказаться и опасным - она вполне могла вернуться домой как раз перед...

     - Трент, мне кажется, что ее нет до...

     - Алло? - послышался в трубке сонный голос миссис Эванс.

     - Привет, мама, - сказала Лори. - Я уж подумала, что тебя нет дома.

     - Я снова легла в постель, - ответила мать, смущение засмеявшись. - Что-то мне все время хочется спать. На верное, когда я сплю, то забываю о том, как ужасно вела себя прошлым вечером...

     - О, мама, в этом не было ничего ужасного. Когда человек падает в обморок, это происходит совсем не потому, что ему так хочется.

     - Лори, почему ты решила позвонить мне? Что-нибудь случилось?

     - Видишь ли, мама... Трент сильно ткнул ее в бок.

     Лори, явно терявшая прежнюю решимость (казалось, она даже стала меньше ростом), тут же выпрямилась.

     - Я повредила себе ногу в гимнастическом зале. Ничего страшного.., чуть-чуть. Все в порядке.

     - Что с тобой проошло? Боже мой, ты звонишь не больницы?

     - Ну что ты, мама, нет, - поспешно ответила Лори. - Я всего лишь растянула колено. Миссис Китт просит тебя прийти в школу и забрать меня домой пораньше. Я не уверена, что смогу дойти до дома сама. Нога очень болит.

     - Я сейчас же приеду. Постарайся не двигаться, милая. Не исключено, что ты порвала связку. Медсестра с тобой?

     - Она вышла куда-то. Не беспокойся, мама, я буду вести себя очень осторожно.

     - Ты будешь в кабинете медсестры?

     - Да, - сказала Лори. Лицо ее было таким же красным, как управляемый по радио игрушечный автомобильчик Брайана.

     - Сейчас приеду.

     - Спасибо, мама. До свидания.

     Она повесила трубку и, посмотрев на Трента, глубоко вздохнула и как-то жалобно выдохнула.

     - Мне было так смешно, - пронесла она, едва не плача.

     Старший брат обнял ее.

     - Ты все сделала отлично, - сказал он. - Намного лучше, чем сделал бы я, Киль... Лори. Я не уверен, что мама поверила бы мне.

     - Интересно, будет ли она верить мне и в будущем? - с горечью заметила Лори.

     - Будет, - утешил ее Трент. - Пошли.

     Они направились в западную часть парка, откуда была видна Ореховая улица. День становился холодным и сумрачным. На небе появились грозовые облака, подул леденящий ветер. Ребята ждали пять бесконечных минут, пока наконец мама проехала мимо них в своем «субару», направляясь к Гриндаунской средней школе, где они учились.., когда не прогуливали, подумала Лори.

     - Она промчалась так быстро, - заметил Трент. - Надеюсь, с ней ничего не случится.

     - Об этом уже поздно беспокоиться. Идем. - Лори взяла за руку Трента, и они снова подошли к телефону-автомату. - Тебе повезло, Лью позвонишь ты.

     Трент достал еще одну монету, опустил ее в прорезь и набрал телефон исторического факультета, глядя на карточку, которую достал бумажника. Прошлой ночью он почти не спал, но теперь, когда замысел начал осуществляться, почувствовал себя на удивление спокойным, ни тени волнения.., таким холодным, словно только что вышел холодильника. Он посмотрел на часы. Без четверти три. Осталось меньше часа. Где-то на западе приглушенно пророкотал гром.

     - Исторический факультет, - услышал он женский голос.

     - Здравствуйте. Это говорит Трент Брэдбери. Мне нужно поговорить с моим отчимом, Льюисом Эвансом, пожалуйста.

     - Профессор Эванс на занятиях, - ответила секретарша, - но он освободится в...

     - Да, я знаю, у него лекция по современной английской истории до половины четвертого. Но вы все-таки позовите его. Это вызвано крайней необходимостью. Речь идет о его жене. - Рассчитанная пауза, и затем он добавил: - Моей матери.

     Наступила продолжительная тишина, и Трент почувствовал смутную тревогу. Казалось, секретарша, несмотря на крайнюю необходимость, откажется вызывать Лью, а это опрокидывало все их планы.

     - Он здесь неподалеку, - сказала она наконец. - Я могу вызвать его сама. Я попрошу его позвонить домой, как только...

     - Нет. Я должен подождать и поговорить с ним, - прервал ее Трент.

     - Но...

     - Пожалуйста, перестаньте спорить со мной и позовите его, - пронес Трент, привнося нервную, сердитую ноту в свой голос. Это оказалось нетрудно.

     - Хорошо, - ответила секретарша. Трент не мог определить, была ли она недовольна или обеспокоена. - Если вы скажете мне, чем вызвано...

     - Нет, - отрезал он.

     Секретарша оскорбленно фыркнула и положила трубку на стол.

     - Ну? - спросила Лори. Она прыгала с ноги на ногу, словно ей нестерпимо хотелось в туалет.

     - За ним пошли.

     - Что, если он не приедет?

     - Тогда все пропало, - пожал плечами Трент. - Но он приедет. Вот увидишь, приедет. - Ему хотелось, чтобы он на самом деле чувствовал себя так же уверенно, как говорил, но он все-таки верил, что их план осуществится. Должен осуществиться;

     - Мы правильно сделали, что отложили вызов Лью до самого последнего момента.

     Трент кивнул. Они действительно сделали это не случайно, и Лори знала почему. Дверь кабинета, сделанная сплошного дуба, была очень прочной, но они ничего не знали относительно замка. Тренту хотелось, чтобы Лью оставался в кабинете как можно меньше времени, чтобы у него не было возможности проверить надежность замка.

     - Что, если он увидит на углу Брайана и Лиссу, когда поедет домой?

     - Если он будет волноваться так, как я надеюсь, он не заметит их, даже если они будут стоять на ходулях со светящимися шапочками на головах.

     - Почему он не отвечает? - Лори посмотрела на часы.

     - Ответит, - уверенно сказал Трент, и их отчим взял трубку.

     - Алло?

     - Это Трент, Лью. Мама лежит в вашем кабинете. У нее, должно быть, возобновилась головная боль, потому что она упала в обморок. Я не смог привести ее в чувство. Вам лучше всего как можно быстрее вернуться домой.

     Трента ничуть не удивили первые пронесенные отчимом слова, более того, это входило в его планы, но все-таки реакция Лью до того рассердила мальчика, что его пальцы, сжимавшие телефонную трубку, побелели.

     - В моем кабинете? Какого черта она делала в моем кабинете?

     Несмотря на всю свою ярость, Трент ответил спокойно:

     - Я думаю, она решила убрать там, - сказал он и подпустил еще один намек, неотразимый для человека, который куда больше беспокоился о своей работе, чем о жене: - Там по всему полу разбросаны бумаги.

     - Сейчас приеду, - бросил Лью и затем добавил: - Если в кабинете открыты окна, закрой их, пади Бога. Надвигается гроза. - Он положил трубку.

     - Ну? - спросила Лори, когда Трент повесил трубку.

     - Он выезжает. - Трент мрачно улыбнулся. - Этот сукин сын так заволновался, что даже не спросил, почему я дома, а не в школе. Пошли.

     Они побежали обратно к перекрестку Кленовой и Ореховой улиц. Небо теперь стало совсем темным, а рокот грома почти непрерывным. Когда они остановились у синего почтового ящика на углу, в предгрозовых сумерках включились фонари вдоль Кленовой улицы - они загорались один за другим цепочкой вверх по холму.

     Лиссы и Брайана еще не было.

     - Я хочу пойти с тобой, Трент. - По лицу. Лори было видно, что она говорит неправду. Оно было очень бледным, а глаза огромными и полными непролитых слез.

     - Нив коем случае, - возразил Трент. - Жди здесь Брайана и Лиссу.

     Лори повернулась и посмотрела вдоль Ореховой улицы.

     Двое детей спешили в их сторону с коробками для ленча в руках. Хотя они были слишком далеко, чтобы можно было различить лица, она была уверена, что это Лисса и Брайан, и сказала об этом Тренту.

     - Отлично. Теперь все трое спрячьтесь за городью миссис Редлэнд и ждите, пока проедет Лью. Затем можете выйти на улицу, но ни в коем случае не заходите в дом. Лисса, не разрешай ребятам даже приближаться к нему. Ждите меня снаружи.

     - Я боюсь, Трент. - По щекам Лиссы потекли слезы.

     - Я тоже, Килька, - сказал он и быстро поцеловал ее в лоб. - Но скоро все это кончится.

     Прежде чем она успела что-нибудь сказать, Трент бежал по улице к дому Брэдбери. По пути он взглянул часы. Они показывали двенадцать минут четвертого.

 

***

 

     Горячий неподвижный воздух, наполнявший дом, напугал Трента. Казалось, будто порох насыпан в каждом его углу и люди, которых он не видел, стоят наготове с зажженными фитилями. Он представил себе часы в винном погребе, отсчитывающие секунды, на которых сейчас 00.19.06.

     Что, если Лью опоздает?

     Трент бросился сквозь неподвижный горячий воздух на третий этаж. Ему казалось, что он чувствует, как шевелится дом, оживает по мере того, как отсчет времени приближался к своему завершению. Он пытался убедить себя, что все это плод разыгравшегося воображения, но какая-то часть его сознания убеждала его, что это не так.

     Он вошел в кабинет Лью, открыл шкафы с картотекой наугад вытащил несколько ящиков и разбросал содержимое по полу. На это потребовалось всего несколько мгновений но едва он успел закончить, как услышал шум приближавшегося «порше». Сегодня его мотор не ревел, а дико вжал - Лью до предела выжимал педаль газа.

     Трент вышел кабинета и притаился в темноте коридоры где они сверлили отверстия, казалось, столетие тому нал Он сунул руку в карман, нащупывая ключ, но карман оказался пустым, если не считать старого смятого талона на ленч.

     «Должно быть, я потерял его, когда бежал по улице, подумал Трент. - Ключ, наверное, выпал у меня кармана» Он замер, обливаясь холодным потом, прислушиваясь к тому, как «порше» с вгом шин влетел во двор. Двигатель стих. Дверца открылась и тут же захлопнулась. Послышались шаги - Лью подбежал к заднему входу. Небо расколол раскат грома, похожий на взрыв артиллерийского снаряда Сумерки прорезала яркая молния, и где-то в глубине дома включился мощный двигатель - сначала послышался н кий приглушенный рев, а затем равномерное гудение.

     О Господи, что же делать? Он ведь сильней меня! Если я ударю его по голове, он... Трент сунул левую руку в карман, и все эти мысли от ступили, как только пальцы коснулись старомодной бородки ключа. Должно быть, в какой-то момент, когда они бродили по парку, он бессознательно переложил его одного кармана в другой.

     Задыхаясь, с сердцем, бешено бьющимся где-то в животе, Трент отступил назад к стенному шкафу, где хранились чемоданы, вошел внутрь и задвинул гармошку двери перед собой.

     Лью мчался по лестнице, во весь голос выкрикивая имя жены. Трент увидел, как он появился в коридоре: волосы дыбом (по-видимому, нервничая, он проводил по ним пятерней), галстук съехал набок, крупные капли пота выступили на его широком лбу ученого, глаза прищурились, превратившись в свирепые узкие щелочки.

     - Кэтрин! - снова крикнул он и помчался по коридору в свой кабинет.

     Не успел он ворваться туда, как Трент вылетел кладовки и кинулся бежать по коридору. Если он не найдет вовремя замочную скважину, другой возможности не будет, а еще может заесть замок...

     «Если случится то или другое, я буду драться с ним, - успел подумать он. - Если я не смогу послать его в космос одного, то приложу все усилия, чтобы забрать его с собой».

     Трент захлопнул дверь с такой силой, что щели между петлями поднялось облачко пыли. Тут же ключ оказался в скважине. Он повернул его, и язык замка вошел в гнездо на мгновение раньше, чем Лью ударил кулаком в дверь.

     - Эй! - крикнул Лью. - Ты, ублюдок, что ты делаешь? Где Кэтрин? Выпусти меня!

     Ручка двери поворачивалась в разные стороны. Затем Лью обрушил на дверь град ударов. - Выпусти меня отсюда немедленно, Трент Брэдбери, прежде чем ты получишь самую жестокую порку за всю твою жнь!

     Трент медленно отступил от двери. Когда его плечи ударились о противоположную стену, он вздохнул от неожиданности. Ключ от кабинета, который он вынул скважины, даже не подумав об этом, выпал его пальцев на выцветшую дорожку. Теперь, когда Трент осуществил свой план, силы оставили его. Мир вокруг заколебался, словно он находился под водой, и ему приходилось бороться с самим собой, чтобы не упасть в обморок. Только сейчас, когда ему удалось запереть Лью, послать мать искать якобы травмированную Лори и спрятать остальных детей в безопасности за пышной тисовой оградой миссис Редлэнд, он понял, что не ожидал такого успешного развития событий. Если «папа Лью» был удивлен, обнаружив себя запертым в кабинете, то Трент Брэдбери был абсолютно потрясен.

     Дверная ручка снова поворачивалась влево и вправо короткими резкими дугами.

     - ВЫПУСТИ МЕНЯ ОТСЮДА, ЧЕРТ ПОБЕРИ!

     - Я выпущу тебя, когда на часах будет без четверти четыре, Лью, - пронес Трент дрожащим голосом и затем хихикнул. - Если, конечно, ты все еще будешь здесь в это время.

     Сну донеслось:

     - Трент? Трент, с тобой все в порядке?

     Боже мой, это Лори.

     - Все в порядке, Трент?

     И Лисса!

     - Эй, Трент, ты справился?

     И Брайан тоже!

     Трент посмотрел на свои часы и с ужасом увидел, что они показывают 3.31.., а вот сейчас 3.32. Вдруг его часы отстают?

     - Быстро убирайтесь отсюда! - закричал Трент на них и бросился по коридору. - Марш дома!

     Коридор третьего этажа растягивался перед ним, как сладкая тянучка: чем быстрее Трент бежал, тем длинней он казался. Лью колотил кулаками в дверь, осыпая всех проклятиями. Одновременно грохотал гром и глубины дома доносился все более мощный рев пробуждающихся к жни машин.

     Трент оказался наконец на лестнице и побежал вн - верхняя часть тела настолько опережала ноги, что он едва не упал. Обогнув колонну между вторым и третьим этажами, он бросился вн по пролету между вторым и первым, туда, где, глядя вверх, его ждали сестры и брат.

     - Вон дома! - крикнул он, толкая их к открытой двери и урагану, бушующему снаружи. - Быстро!

     - Трент, что случилось? - спросил Брайан. - Что это с домом? Он весь трясется!

     Действительно, дом вибрировал - вибрация поднималась от основания через пол, и Тренту казалось, что у него трясутся глаза. Сыпалась штукатурка.

     - У нас нет времени! Быстро! Вон дома! Лори, помоги мне!

     Трент схватил в охапку Брайана и поднял его. Лори подхватила под мышки Лиссу и выбежала с ней наружу.

     Гром гремел не переставая. Ослепительные молнии прорезали небо. Порывы ветра сменились беспрерывным ураганным ревом.

     Трент почувствовал, как под домом сотрясается земля. Когда с Брайаном на руках он выскочил через открытую дверь, то увидел электрическую вспышку необыкновенной яркости. Она оставила свой зрительный образ на сетчатке его глаз почти на час после своего исчезновения (позднее Трент решил, что ему повезло: яркий свет мог и ослепить). Этот свет вырвался наружу через узкие окна подвала. Его лучи казались почти осязаемыми. Трент услышал звон бьющегося стекла и как раз в тот момент, когда миновал порог, почувствовал, как дом начал подниматься у него под ногами.

     Спрыгнув с верхних ступенек, Трент схватил Лори за руку. Спотыкаясь, они пробежали по тротуару на середину темной улицы и оттуда стали следить за тем, что происходит.

     Дом на Кленовой улице, казалось, готовился к взлету. Его очертания сделались нечеткими; он вздрагивал, как человек на пружинах, каких ображают в комиксах. Огромные трещины бежали от дома не только по бетонному фундаменту, окружавшему его, но и по земле. Лужайку прорезали гигантские полосы. Пласты травы выворачивало кверху корнями, и лужайка сделалась черной. Да и весь передний двор стал, казалось, каким-то пузырчатым, будто он пытался удержать дом, который возвышался над ним долгие годы.

     Трент перевел взгляд на третий этаж, где все еще горел свет в кабинете Лью. Ему показалось, что оттуда донесся звон разбиваемого стекла, но он отмахнулся от этой мысли как от наваждения - действительно, разве можно что-то расслышать среди такого грохота? Лишь год спустя Лори прналась, что слышала, как их отчим кричал окна своего кабинета.

     Сначала рухнуло основание дома - по нему побежали трещины, и фундамент развалился с грохотом взрыва. Из-под дома вырвался холодный синий ослепительный свет. Рев машин перешел в пронзительный вг. Земля поднималась вместе с домом все выше и выше в последней отчаянной попытке удержать его.., и наконец отпустила. Внезапно дом завис на фут от земли, опираясь на столб яркого голубого пламени.

     Это был идеальный взлет.

     На коньке крыши бешено вращался флюгер.

     Сначала дом поднимался медленно, затем все быстрее и быстрее. С диким ревом он взлетал, подброшенный ослепительным огненным столбом. Беспрерывно, то открываясь, то снова закрываясь, хлопала входная дверь.

     - Мои игрушки! - жалобно заплакал Брайан, и Трента охватил приступ безумного смеха.

     Дом взлетел на высоту тридцати футов, замер, казалось, перед следующим рывком вверх, затем устремился в месиво мчащихся черных ночных облаков. И исчез.

     Два листа черепицы опустились вн, покачиваясь на потоках воздуха словно черные листья.

     - Осторожно, Трент! - вскрикнула Лори и резко оттолкнула его в сторону. Тяжелый коврик с резиновой подкладкой и надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ», обычно лежавший у входа в дом, грузно шлепнулся как раз на то место, где только что стоял Трент. От толчка сестры он, потеряв равновесие, сел на асфальт.

     Он посмотрел на Лори. Девочка посмотрела на него.

     - Было бы, наверное, намного хуже, если бы коврик шарахнул тебя по макушке, - сказала она, - так что больше не зови меня Килькой, Трент.

     Он торжествующе посмотрел на сестру и засмеялся. Лори присоединилась к нему. Затем начали смеяться и младшие дети. Брайан схватил Трента за одну руку, Лисса - за другую, и они помогли ему встать. Теперь все четверо, стоя рядом, смотрели на дымящуюся дыру там, где раньше, посреди развороченной лужайки, был погреб. Из соседних домов выходили люди, но дети Брэдбери не обращали на них внимания. А может быть, правильнее сказать, дети Брэдбери просто не замечали их.

     - Ты только посмотри, - благоговейно заметил Брайан. - Наш дом улетел, Трент.

     - Да, - согласился Трент.

     - Может быть, в том месте, куда он полетел, найдутся люди, которые интересуются норманнами и саксами, - сказала Лисса.

     Трент и Лори, схватив друг друга за руки, залились хохотом.., и тут хлынул проливной дождь.

     Мистер Слэттери дома на противоположной стороне улицы подошел к ним. У него на голове осталось не много волос, но те, что сохранились, казались маленькими тугими завитушками, приклеенными к его блестящему черепу.

     - Что случилось?! - завопил он, пытаясь перекричать раскаты грома, которые теперь почти не прекращались. - Что здесь проошло?!

     Трент отпустил руки своей сестры и посмотрел на мистера Слэттери.

     - Подлинные космические приключения, - торжественно пронес он, и все четверо снова расхохотались Мистер Слэттери бросил подозрительный и одновременно испуганный взгляд на пустую яму, где раньше был погреб, решил, что без осторожности нет и доблести, и отступил на свою сторону улицы. Хотя дождь все еще продолжал хлестать, он не пригласил детей Брэдбери следовать за ним. Впрочем, они не проявили бы к этому никакого интереса. Ребята уселись на бордюр - Трент и Лори посредине, а Брайан и Лисса по сторонам.

     - Теперь мы свободны, - прошептала, наклонившись к Тренту, Лори.

     - Не только мы, - отозвался Трент. - И она тоже.

     Затем он обнял их всех - поднапрягшись и вытянув руки, ему удалось добиться этого, - и они сидели так на бордюре под струями проливного дождя, ожидая возвращения матери.