Сергей КАЗМЕНКО
НАПРЯГИТЕ ВООБРАЖЕНИЕ
- Этот Джайк - последний болван, - сквозь зубы процедил адмирал,
стараясь скрыть раздражение. Если бы не представитель Союзников, с утра
торчавший в рубке, адмирал Пинкер устроил бы полковнику Джайку такой
разнос, что тот запомнил бы этот день до конца своей жни. Но давать волю
гневу перед Союзником было бы в высшей степени неразумно. Союзники должны
видеть флот единым и сплоченным органмом, в котором не может быть
никаких разногласий, в котором подчиненный неукоснительно выполняет волю
начальства, а у начальства нет никаких причин для выражения недовольства
подчиненным.
Адмирал взял в руки бланк с только что полученным донесением и
прочитал еще раз:
"Нами сегодня, 11.96.27.12, приняты сигналы бедствия от планетоида
"Аттаил", находящегося в секторе ВМ Северной полусферы. Планетоид три часа
назад был атакован автоматическими снарядами кренбов. Характер полученных
планетоидом повреждений уточняется. Анал поступивших сигналов заставляет
предположить, что планетоид полностью небоеспособен. В соответствии с
п.89.4 Устава мною, с учетом обстановки, выделены для эвакуации личного
состава с планетоида четыре транспорта типа "Колпак" и конвойный крейсер
"Баонг", которому поручено уничтожение остатков планетоида после
завершения эвакуации. Командир отряда прикрытия полковник Джайк."
- Вы будете отвечать, мой адмирал? - не поворачивая головы, спросил
советник Барро.
- Нет! - не сдержался и все же рявкнул адмирал. - Пускай этот болван
сам убедится в собственной непроходимой тупости! Посмотрим, какую рожу
скорчит после всего этого его превосходительство господин Координатор.
Адмирал - это знали все вокруг - терпеть не мог Координатора
Аргелана, которого знал еще по училищу и который неменно умудрялся
обойти его в очередном звании. Он вообще не любил всех, кто оказывался
хоть в чем-то удачливее него самого. Среди его подчиненных таких, конечно
же, быть не могло. Но вот среди тех, кто от него не зависел... Однако
Координатора Аргелана адмирал почему-то выделял среди прочих какой-то
особенной неприязнью. И, если какой-нибудь год назад неприязнь эта была
практически абстрактной, поскольку пути их почти не пересекались, то
теперь, когда Аргелана назначили Координатором всех операций в этом районе
Галактики, от одного упоминания этого имени адмирал Пинкер приходил в
ярость. Это, по правде сказать, не было чем-то необычным для него.
Подчиненные не зря прозвали адмирала "кипятильником", и редкий день
обходился без того, чтобы хоть один офицеров штаба не получал от него
разнос за какой-нибудь незначительный проступок. Доставалось не только
штабным - всем, кто попадался адмиралу под горячую руку. Причем полковнику
Джайку в последнее время доставалось значительно больше, чем всем
остальным, потому что, на свою беду, приходился он каким-то дальним
родственником Координатору Аргелану - слишком дальним, чтобы надеяться на
протекцию со стороны Координатора, но недостаточно дальним, чтобы
рассчитывать на снисхождение со стороны адмирала.
- Мне нужны последние данные разведки, советник, - буркнул наконец
адмирал, когда немного успокоился.
- Существенных менений за последние часы не отмечено, мой адмирал.
Продолжается сосредоточение сил противника на южном участке, вбли
скопления ПТЛ-66. Отмечена некоторая активация в центральных секторах. В
остальном - ничего нового.
- Мне это не нравится. Мне это очень не нравится. Почему, черт
подери, они не реагируют на наши перестроения, а информацию об этом
"Аттаиле" восприняли мгновенно? Как вы это можете объяснить?
- Боюсь, мой адмирал, что они поняли, что стоит за этими
перестроениями. Во всяком случае, пока что они действуют оптимальным
образом и не оставляют нам пути для нанесения флангового удара. Правда, я
надеюсь на скорое менение ситуации, особенно после этого доклада
полковника Джайка. Что же касается "Аттаила", то еще не факт, что именно
они его атаковали, мой адмирал.
- Что вы хотите этим сказать?
- Не исключено, что полученный полковником Джайком сигнал бедствия не
соответствует, так сказать, действительности. Но, думаю, гадать нам все
равно смысла не имеет. Там и так мы получим вскоре сообщения о ходе
спасательной операции.
- Какая спасательная операция, советник? Вы в своем уме? - адмирал не
привык выбирать выражения и не собирался отступать от своей обычной манеры
говорить -за какого-то штатского. Советник Барро понял это с первой же
их встречи и решил пока не обращать внимания на манеры "кипятильника". В
конце концов, тот не был непосредственным начальником советника и
практически не мог повлиять на его судьбу. Что же касается манер...
Советнику приходилось работать и с менее воспитанными людьми. В конце
концов, главное - дело, и пока манеры адмирала не мешают работать, их
можно игнорировать. Поэтому он ответил как ни в чем не бывало:
- Джайк послал транспорты и конвойный крейсер. Думаю, в любом случае
маневр этот не останется незамеченным. Кренбы как-то да прореагируют на
него, и мы получим дополнительную информацию.
- Пр-р-роклятые камнееды! - вполголоса, не забывая о Союзнике,
прорычал адмирал. Присутствие Союзника все больше действовало ему на
нервы. Тем более теперь, когда обстановка все более накалялась. Союзник!
Адмирал прекрасно понимал, кому и зачем потребовался союз с этими
Липучками, как окрестили их люди после первых же контактов. Только
политиканам, которые такими вот союзами, связывающими военных по рукам и
по ногам, стремятся оправдать свое существование. Ни один военных
никогда не пошел бы на такую глупость. Даже ненавистный Аргелан - и тот,
будь у него возможность выбора, не стал бы рассуждать. О чем и зачем
рассуждать, если для полного подчинения Липучек хватило бы нескольких
крейсеров? Через полгода все их миры были бы надежно нейтралованы, а при
сопротивлении попросту уничтожены, и это стало бы оптимальным решением в
сложившейся ситуации. Но политиканы, конечно, так никогда не поступят.
Чтобы не остаться без работы и доказать свою полезность, они станут
непременно заключать всяческие соглашения с кем угодно и по какому угодно
поводу. И вот -за всего этого он, боевой адмирал, один тех, на ком
держится могущество Земли, кому человечество обязано расширением сферы
жненных интересов людей до размеров всей Галактики - он вынужден терпеть
присутствие этого чудища в своей боевой рубке и думать при этом, как бы,
не дай бог не нарушить какого-либо пунктов протокола. Проклятье, да и
только!
Адмирал обернулся и бросил быстрый взгляд на Союзника. Тот с утра не
менил положения, устроившись в одном кресел третьего ряда. Возможно,
он попросту спал. Протоколом, по крайней мере, это не оговаривалось, и
потому не давало адмиралу оснований для претензий. Рядом с креслом стоял,
пожирая начальство глазами, рядовой с пузырьком талька в руках. Брюки его,
как и весь пол вокруг Союзника, были усыпаны белым порошком. Абсолютно
необходимая мера - иначе кто-нибудь мог бы прилипнуть к одному следов
дорогого Союзничка. Рядовой, пожалуй, даже несколько перестарался, но у
него были на то веские причины. Его предшественник сегодня утром получил
десять суток карцера за то, что кто-то старших офицеров расквасил себе
нос, наступив на след Липучки. Будь моя воля, подумал адмирал, вновь
поворачиваясь к пульту, эти Союзнички сидели бы закупоренными в бутылках и
вылезали бы оттуда лишь в случае необходимости что-нибудь склеить. Иной
пользы от них адмирал не видел. Но такие мысли, конечно, он держал при
себе. Даже Координатор не в состоянии менить протокол, а нарушение
протокола чревато немедленной отставкой. Такие случаи уже бывали. И могут
повториться в будущем, пока этим распоясавшимся штатским позволяют
управлять человечеством.
- Мне не нравится, как вы работаете, советник, - раздраженно сказал
адмирал, еще не решив, на ком сорвать злость.
- Чем вы недовольны, мой адмирал? - советник даже не повернул головы,
напряженно рассматривая что-то на своем экране.
Отношение к нему адмирала советника мало волновало. Тот мог как
угодно самодурствовать на вверенном ему флоте, но не вправе был даже
задержать советника, если бы тому вдруг вздумалось срочно вернуться на
Землю. И в то же время дело, ради которого советник Барро прибыл на
флагманский корабль, имело для адмирала Пинкера огромное значение. Именно
это обстоятельство, эта унительная зависимость от какого-то штатского,
его подчеркнутое, как казалось адмиралу, нежелание соблюдать принятые на
военном флоте нормы - за исключением, разве что, обращения "мой адмирал",
которое советник вставлял едва ли не в каждую фразу - с каждым днем
раздражало адмирала все больше. Ему казалось, что такое поведение, да еще
на глазах у подчиненных, роняет его авторитет и расшатывает дисциплину. Но
он не мог ничего поделать с советником, и срывал свое раздражение,
высказывая бесконечные придирки к получаемым тем результатам.
- Вы уже третьи сутки твердите мне о дополнительной информации, -
процедил адмирал сквозь зубы. - И ничего не даете взамен. Вас
рекомендовали как крупнейшего специалиста в информационном планировании, и
я надеялся, что вы будете в состоянии помочь при подготовке операции. Но
где же она, ваша помощь? Ведь противник попросту игнорирует все ваши
уловки.
- Я не в состоянии пока управлять флотом противника, мой адмирал. У
меня просто пока нет такой возможности. Но предсказать кое-что я вскоре
буду в состоянии. И случай с планетоидом пришелся очень кстати.
Пробормотав вполголоса какое-то ругательство, адмирал повернулся к
своему пульту и стал смотреть на экран, стараясь не оглядываться ни на
советника Барро, ни на Союзника, пропади они оба пропадом!
Конечно, особо беспокоиться пока не стоило. Операция развивалась по
плану, флот занимал исходные позиции для нанесения решающего удара по
сосредоточению сил кренбов, разведка докладывала, что на основных участках
уже удалось достичь необходимого перевеса. Еще немного, и можно будет
отдать приказ о начале операции. Решительный удар всеми силами флота, и
через две-три недели силы кренбов будут сломлены, и их центральные планеты
окажутся беззащитными перед мощью завоевателей. Тогда придет время
диктовать проклятым камнеедам условия капитуляции, не особенно заботясь об
их формулировке, потому что победитель всегда в состоянии толковать
условия в желаемую для себя сторону.
Но все же на душе у адмирала было неспокойно. Потому что так уже
однажды было.
Восемь лет назад точно такая же операция, подготовленная
предшественником Пинкера, адмиралом Саннеквером, должна была принести
землянам долгожданную победу в затянувшейся войне с кренбами. Завершись та
операция успехом, и имя Саннеквера навсегда вошло бы во все учебники по
военной стратегии. Но теперь это имя старались не упоминать вовсе, потому
что с ним было связано одно самых досадных и до сих пор непонятных
поражений во всей истории галактической экспансии землян. Второй флот,
которым командовал Саннеквер, кренбы уничтожили практически полностью, и
только после длительного анала причин поражения эксперты пришли к
выводу, что проошло это не вследствие применения кренбами какого-то
нового оружия, не -за предательства кого-то высшего военного
руководства и не -за ошибок в выборе отдельных направлений для ударов.
Причиной поражения был самый элементарный просчет разведки в оценке
реальных сил и реальных возможностей противника. И хотя уроки той кампании
были учтены, и разведка у адмирала Пинкера работала пока безукорненно,
тревога за судьбу операции и тяжкие предчувствия возможного поражения не
покидали его. Он не хотел бы, как адмирал Саннеквер, с позором выйти в
отставку и доживать свои дни вдали от людей за разведением роз или
каких-нибудь золотых рыбок, имея возможность командовать и помыкать
одним-единственным оставленным милости ординарцем. Только по одной этой
причине и согласился адмирал Пинкер на присутствие штатского,
непосредственно ему не подчиненного, в боевой рубке флагманского корабля,
когда ему предложили прислать в помощь одного лучших земных
специалистов по информационному планированию.
Но штатский этот, советник Барро, пока что не оправдывал
возлагавшихся на него надежд.
Личный стюард адмирала неслышно возник рядом.
- Обед готов, мой адмирал, - доложил он, получив разрешение говорить.
- Хорошо, сейчас буду, - ответил адмирал и, выждав пару минут,
отправился в свою каюту вслед за стюардом.
Офицерский камбуз на флагмане сделал бы честь любому самому
фешенебельному ресторану, и обдумывание очередного меню, равно как и сам
процесс принятия пищи, позволяли адмиралу отвлечься от повседневных забот.
Те, кто хорошо учил характер адмирала - а постепенно любой самодур
обрастает именно такими подчиненными - прекрасно знали, что всякого рода
просьбы, особенно личного характера, имеют наилучшие шансы на
удовлетворение в перерывах между едой и обдумыванием очередного меню,
когда "кипятильник" находился в наиболее благоприятном расположении духа.
Но сегодня выдался неудачный день. Адмирал даже пообедать как следует
не сумел. Едва он приступил ко второму - были поданы фаршированные
омелотские альчаки под черным соусом с салатом агирусов - как загорелся
сигнал срочного вызова. Чертыхнувшись, адмирал положил руку на панель
связи, и перед ним возникло лицо советника.
- Прошу простить, мой адмирал, что прерываю вашу трапезу, но события
развиваются несколько, я бы сказал, неожиданно.
- Вы о чем, советник? - спросил адмирал, закипая. Этот штатский даже
доложить не мог по-человечески.
- Только что прибыли люди от Джайка. С ними несколько спасенных с
"Аттаила".
- Что? - от удивления у адмирала даже отвисла челюсть. - Вы что,
деваетесь?
- Нет, мой адмирал. Я только что разговаривал с ними. Эти люди
действительно прибыли с планетоида "Аттаил", подвергнувшегося внезапной
атаке кренбов.
С минуту, наверное, адмирал молчал, с трудом соображая, что бы это
все могло значить. Наконец отодвинул тарелку - есть ему уже не хотелось -
решительно встал, снял с шеи салфетку и бросил ее в сторону подскочившего
стюарда.
- Хорошо, я сейчас буду, - сказал он советнику и вышел каюты.
Этот старый осел просто сошел с ума, думал адмирал, шагая по коридору
к рубке. Спасенные с "Аттаила"! Бред! Или же совсем рехнулся этот идиот
Джайк, что было бы очень даже приятно. Или же все это интриги с целью
выставить его, адмирала Пинкера, идиотом в глазах командования. Планетоид
"Аттаил", черт бы его подрал! Еще трое суток назад никто, нигде - в этом
адмирал был абсолютно убежден - не знал и не мог ничего знать об этом
планетоиде. Адмирал сам придумал это название, когда советник Барро
предложил свой план дезинформации противника. "Аттаил" - не более чем один
двух десятков фиктивных объектов, которые никогда не существовали
иначе, как в памяти БМК - Большого Моделирующего Компьютера - флагманского
корабля. Раз кренбы отреагировали на появление "Аттаила", значит их
разведка каким-то образом добралась до памяти БМК, что, в общем-то,
заранее предполагалось возможным. Аппаратура у кренбов работала
великолепно, и потому при планировании операции заранее учитывалась
возможность утечки информации. На это, в сущности, и делалась ставка,
поскольку многочисленные планы дезинформации противника, разработанные
совершенно независимыми друг от друга группами при штабе адмирала, должны
были создать совершенную путаницу в разведданных врага. Советник Барро
добился того, что даже сам адмирал теперь не знал, как же именно будет
развиваться операция в действительности. Он лишь в общих чертах
представлял себе несколько альтернативных вариантов, и только в ходе
сражения должен был сделать окончательный выбор. К тому моменту,
разумеется, все полученные разведкой кренбов данные потеряют всякую
ценность, потому что успех или поражение будут зависеть уже не от знания
замыслов противника, а просто от сложившегося на разных участках
соотношения сил. То, что кренбы попытаются атаковать "Аттаил" - фиктивный
объект, существующий лишь в памяти компьютера - ожидали все, причастные к
его созданию, и надеялись в ходе этой бесплодной атаки уточнить
характеристики обороны противника. Но никто, конечно же, не ждал, что на
флагманский корабль прибудут спасенные с "Аттаила". Никто не мог ожидать
этого, и меньше всех - сам адмирал Пинкер.
Советник встретил адмирала у входа в рубку.
- Где они? - рявкнул тот.
- В боксе номер четыре, мой адмирал.
- Я хочу их видеть.
- Дело ваше.
Адмирал с трудом подавил желание размазать этого штатского по
переборке, повернулся и вошел в шахту. Уже вну, перед боксом он спросил
у советника:
- Вы успели с ними поговорить?
- Да, мой адмирал. Они прибыли сразу же после того, как вы покинули
рубку, и никто не осмелился прервать вашу трапезу. Мне пришлось начать
действовать самостоятельно. Я не только успел поговорить с ними. Я успел
многое проверить. Эти спасенные - люди, мой адмирал. Самые настоящие люди.
- Вздор!
- Их появление удивляет меня ничуть не меньше, чем вас. Но это
несомненно люди. Мы проработали версию о том, что это могут быть агенты
кренбов или переориентированные пленные, и отбросили ее. Прибывшие
несомненно служили на планетоиде "Аттаил".
- Вздор! - снова рявкнул адмирал и подошел к боксу номер четыре.
Плита, закрывавшая вход, отъехала в сторону, двое часовых за ней
вытянулись по обе стороны прохода.
За прозрачной стеной, делившей бокс пополам, сидело пятеро. При виде
адмирала все они вскочили. Вид у них был несколько помятый, у одного была
перевязана голова, другой, с забинтованной рукой, не смог даже толком
встать по стойке смирно.
- Доложите, - приказал адмирал.
Старший пяти - по форме, капитан службы регенерации - выступил
вперед. Один вид этого типа коробил взгляд адмирала. Куртка его была в
чем-то перемазана и не застегнута до верха, пилотка съехала набок, да и
стоял он как-то косо. Конечно, чего уж там ждать от этих регенераторщиков!
Наверняка этот капитан успел наложить в штаны от страха, когда снаряды
кренбов начали рваться вокруг, подумал адмирал, и его ярость сменилась
обычным для строевиков презрением к представителям технических служб
флота. Правда, неожиданно вспомнил он, ему приходилось видеть и строевиков
не в лучшей, чем этот капитанишка, форме - иногда командиры соединений
присылали таких вот слюнтяев, спасенных с погибающих кораблей - насмерть
перепуганных и неспособных отрапортовать по всей форме - в штаб для
доклада. Как правило, встреча в таком виде с "кипятильником" означала для
них конец военной карьеры. Он не терпел хлюпиков и трусов на флоте, и,
попади он сам когда-нибудь в зону огневого контакта с противником, вел бы
себя куда более достойно.
- К-капит-тан, Таглер, мой адмирал, - немного заикаясь, сказал
регенераторщик. - Личный номер сто двенадцать восемьсот сорок восемь дробь
одиннадцать А. Начальник шестого сектора регенерации Западной полусферы
планетоид "Аттаил". Час назад доставлен на флагман транспортом типа
"Колпак".
- Что вы делали в момент нападения?
- Стоял на посту, мой адмирал.
- Опишите, что проошло.
- Мы услышали взрывы, мой адмирал. Отсек оказался отрезанным от
остального планетоида. Связи не было. Потом стало падать давление, и я
приказал закрыть герметичные переборки. До прибытия спасателей мы успели
установить характер повреждений, запустили резервные атмосферные
генераторы, сумели восстановить сообщение с рядом соседних отсеков и
вывести пострадавших. К сожалению, как выяснилось, командный отсек
оказался уничтоженным в первые же мгновения нападения, и потому доступ в
главную рубку был перекрыт аварийной реакторной зоной. В момент прибытия
спасателей мои люди пытались найти обходной путь и не были вовремя
эвакуированы. Спасатели поторопились взорвать остатки планетоида, мой
адмирал.
- Вы что, критикуете действия спасателей, капитан? - спросил адмирал,
наливаясь кровью. В возмущении - а всякое несогласие подчиненного с
мнением вышестоящего начальника, даже если начальника этого, в данном
случае полковника Джайка, он терпеть не мог, всегда вызывало в
"кипятильнике" возмущение - в своем возмущении он уже забыл, ради чего
спустился в бокс.
- Так точно, мой адмирал, - регенераторщик еще не понимал, чем ему
это грозит. - Если бы не принудительная эвакуация, нам удалось бы
добраться до главной рубки. Возможно, планетоид еще можно было бы спасти.
Я уж не говорю о напрасно погиб...
- Молчать! Адъютант! Запишите, - не оборачиваясь в сторону невестно
откуда возникшего адъютанта, рявкнул, брызгая слюной, адмирал. - Капитана
э-ээ...
- Таглера, мой адмирал, - подсказал адъютант.
- Капитан Таглера за оспаривание действий начальства в карцер на
десять суток. Все.
- Я офицер, мой адмирал! - побледнев, сказал Таглер.
- Ты не офицер, а дерьмо! Паникер! Пятнадцать суток карцера за
пререкания! - и адмирал, повернувшись, вышел бокса.
- Не понимаю, зачем вы это сделали, мой адмирал, - сказал советник
Барро, когда они снова оказались вдвоем в шахте, ведущей к командному
ярусу.
- Здесь вам не парламент. Здесь боевой флот в боевой обстановке. И
каждый здесь должен поступать строго по уставу. Если такие, как этот
Таглер, будут позволять себе критику в адрес начальства, то скоро я,
адмирал, не буду знать последствий своих приказов.
Как будто вы можете знать их сейчас, подумал советник. Но, конечно,
говорить это вслух не стал. С "кипятильником" не стоило связываться. Тем
более теперь, после этого в высшей степени странного случая. Уже после
поступления первого сообщения об атаке на "Аттаил" у советника Барро
зародилось странное, почти невероятное предположение, которое объясняло
все замеченные им за последнее время странности. Проверить это
предположение сразу советник не решился. Но мало-помалу, по мере того, как
отпадали все прочие разумные объяснения, предположение это казалось ему
все более блким к истине. Когда же на флагман доставили спасенных с
"Аттаила", когда он лично убедился в их реальности, в том, что имеет дело
с настоящими, живыми людьми, хотя еще трое суток назад ни их, ни "Аттаила"
в природе не существовало, советник стал почти на сто процентов уверен в
истинности своей догадки.
Но как поступить дальше он еще не решил.
- Итак, советник, - сказал адмирал, когда они вновь оказались на
своих местах в рубке. - Я жду ваших объяснений. Надеюсь, на этот раз вы
скажете что-нибудь разумное.
- Надо еще кое-что проверить, мой адмирал.
- Черт бы вас подрал с вашими проверками! - вдруг заорал адмирал.
Даже апатичный Союзник вздрогнул от этого крика, и одно его щупалец
задело стоявшего за креслом рядового. Тот отскочил как ошпаренный и
принялся густо посыпать тальком рукав своей куртки. - Я только и слышу от
вас, что необходимы проверки, проверки и проверки! Если в этом состоит вся
помощь, которую вы в состоянии оказать, то на черта вы мне вообще сдались,
советник? Извольте или отвечать немедленно, или катитесь отсюда к дьяволу!
- Как вам будет угодно, адмирал, - советник казался абсолютно
спокойным, и это его спокойствие еще больше уязвляло адмирала Пинкера.
Повернувшись к своему пульту, советник ввел какие-то коды и, кивнув в
сторону экрана, сказал: - Вот ситуация трое суток назад. Наши силы
расположены таким образом, чтобы исподволь готовить фланговый удар по
противнику. Вот здесь, на правом фланге, нами имитируется повышенная
активность с тем, чтобы отвлечь внимание кренбов от наших истинных
намерений. Одновременно, как вы помните, в память БМК были введены данные
о нескольких фиктивных объектах, в том числе и об этом планетоиде "Аттаил"
- для того, чтобы проверить, насколько противник информирован о содержимом
памяти БМК. В целом - вместе с фиктивными объектами - ситуация такова,
что, как легко видеть, наш отвлекающий маневр на правом фланге не должен
привести к ожидаемому в обычных условиях перестроению противника.
Наоборот, кренбы должны сосредоточить все силы на центральном участке, что
и наблюдается в действительности.
- Что наблюдается в действительности, я прекрасно вижу и без вас, -
буркнул адмирал. - Вы ложите свои соображения.
- Ну, во-первых, естественно было бы предположить, что противнику
стали и в самом деле вестны наши сверхсекретные данные. И он, не веря
собственным глазам, не веря показаниям своих приборов, не доверяя
пространственной разведке боевых соединений, атаковал бы, наконец,
пустоту. В этом случае мы бы знали, что наш план дезинформации полностью
удался. Через сутки или немного позже противник понял бы свою ошибку, но
особой роли это бы уже не сыграло. Поэтому, когда пришло донесение от
Джайка об атаке на планетоид "Аттаил", я поначалу подумал, что все идет в
полном соответствии с этим сценарием. Но меня смутили слова о сигнале
бедствия. Объект, которого не существует, такого сигнала подать не может.
- Вы это очень верно заметили, советник, - ехидно вставил адмирал. Не
в его правилах было давать кому-то говорить слишком долго, он считал, что,
постоянно перебивая подчиненных, заставляя их сбиваться, отдавая рапорт,
увеличивает в них столь необходимый для поддержания дисциплины трепет
перед начальством. Офицеры его штаба давно усвоили это и зачастую даже
намеренно сбивались - чтобы ненароком не оказаться в опасной блости к
противнику после перевода в один передовых отрядов. - Так откуда же,
по-вашему, взялись эти спасенные?
- Вот именно, мой адмирал: откуда? Сперва я предположил, что
противник намеренно переместил на место планетоида собственный объект,
разгадав наши тайные замыслы и желая воспользоваться случаем для заброски
своей агентуры. Помните те диверсии три года назад - тогда же поработали
ментально переориентированные пленные. Но теперь мы научились распознавать
таких людей, и я гарантирую, что спасенные к ним не относятся. Поэтому,
мой адмирал, происшедшее можно объяснить лишь единственным образом. Но вам
придется напрячь все свое воображение.
Наглость этого советника была просто потрясающей! Но адмирал
сдержался.
- Я попробую, - сказал он, поджав губы.
- Объяснение таково: планетоид "Аттаил" действительно существовал и
был атакован противником. Он существовал с того самого момента, как мы
ввели информацию о нем в память нашего БМК. И существовал он исключительно
потому, что мы сделали это.
- Да вы в своем уме, советник?
- Надеюсь, что да, мой адмирал. Вы же просили меня высказать свои
соображения - вот я и делаю это. Но я вас предупреждал - придется напрячь
воображение. Получается так, мой адмирал, что мы усилили флот, просто
введя необходимые данные в компьютер. Из этого факта, мне кажется, можно
влечь некоторую выгоду.
- Бред!
- Отнюдь, мой адмирал. Постарайтесь все же напрячь воображение.
Представьте себе, что случится, если мы введем в память БМК данные еще о
каких-то дополнительных соединениях. Помнится, Координатор Аргелан
отказался выделить вам дополнительный отряд фрегатов для патрулирования...
- Вы хотите меня уверить, что мы сами можем создать этот отряд?! -
этот советник явно желал выставить его, адмирала Пинкера, посмешищем в
глазах всего флота. Адмирал знал, чьи это козни.
- Да, мой адмирал. Я предполагаю, что так оно и будет.
- Бред!
- Но что мешает вам попробовать?
- Мне?! - возмущению адмирала не было предела. - Нет уж это вы
пробуйте, если вам угодно. Но учтите, я доложу обо всем Верховному
командованию, - и адмирал, повернувшись, вышел рубки.
Через час, однако, он сам убедился, что все это не бред. Потому что к
тому моменту на борт флагмана прибыл командир нового отряда фрегатов и
доложил адмиралу о готовности приступить к патрулированию. Через шесть
часов этот отряд встретился с силами кренбов, брошенными на прикрытие
правого фланга, и полностью разбил их уже на вторые сутки боев. Правда, и
потери землян оказались немалыми - но потери теперь адмирала не заботили.
Зачем думать о потерях, если в любой момент можно бросить в бой новые
силы? В горячке завязавшегося сражения адмирал позабыл обо всем на свете -
и о ненавистном Координаторе Аргелане, и о проклятых политиканах
Парламента, вечно мешающих военным честно выполнять своей долг, и о
Союзнике, который периодически покидал рубку для отдыха, и о советнике
Барро. Даже еду ему приносили на боевой пост, даже спал он тут же, в
кресле перед главным экраном. Лишь временами, когда требовались новые
силы, адмирал обращался к советнику за помощью, и немедленно бросал в бой
свежие подкрепления. Он был счастлив - как в детстве, когда устраивал
игрушечные сражения. Он был счастлив, потому что, как и тогда, обрел вдруг
всемогущество. И только когда сопротивление кренбов удалось, наконец,
сломить, когда их флот практически весь оказался уничтоженным - в горячке
боя адмирал даже отдал приказ не брать пленных, позабыв начисто о когда-то
подписанной и землянами тоже Галактической Конвенции - только тогда он
наконец пришел в себя. Передав командование дежурному офицеру, адмирал
отправился отдыхать.
На другой день советник Барро удостоился чести быть приглашенным на
обед в адмиральскую каюту - этой чести доселе удостаивались немногие.
- Итак, советник, - сказал адмирал, когда они приступили к десерту,
подняв до этого тосты за победу, за флот и за расширение сферы жненных
интересов землян. - Операция завершилась полным успехом. Но, чтобы
компенсировать потери, я хотел бы добавить к своему флоту еще пару
линейных кораблей.
- Нет ничего проще, мой адмирал. Но на вашем месте я не стал бы
торопиться.
- Почему это? - адмирал был настроен благодушно и даже пропустил без
внимания это абсолютно неуместное в устах штатского - да и любого военного
ниже его званием - выражение "на вашем месте". Но все же что-то в словах
советника его насторожило.
- Ну потому хотя бы, что человеку не дано быть богом. Нельзя
безнаказанно менять и нарушать законы природы, нельзя создавать что-то
ничего, мой адмирал. А происходящее с нами есть именно нарушение
законов природы. Думаю, не надо быть философом, чтобы понять это. И мне
лично очень не нравится то положение, в котором мы с вами оказались.
- Черт бы вас подрал, советник! О чем вы там бормочете? Говорите
прямо, безо всех этих отступлений!
- Хорошо, мой адмирал. Дело, видите ли, в том, что всего этого, -
советник сделал широкий жест рукой, - в природе существовать не может. И,
следовательно, не существует.
- Чего не существует?
- А ничего того, что вы видите. Все это не более, чем порождение
нашего дорогого компьютера. Напрягите воображение, мой адмирал, и вы
поймете, что это - единственно возможное объяснение. Ведь когда я вводил
по вашему указанию новую информацию в БМК, она немедленно сливалась с
окружающей нас действительностью. Значит, сама эта действительность - не
более, чем порождение БМК. Я проверил эту гипотезу, мой адмирал. Все
верно. Знаете, что я сделал, чтобы убедиться окончательно? Час назад я
менил значение скорости света в вакууме.
- Что?
- Да, мой адмирал. Я ввел в БМК новое значение фической постоянной.
И скорость света менилась. Заодно, кстати говоря, менилось и многое
другое, но это уже детали. К счастью, я ввел менение лишь в шестом
знаке, и последствия, надеюсь, не будут катастрофическими.
- З-значит, - сказал адмирал, запив свое умление рядной рюмкой
коньяка. - З-значит, все мои победы не имеют цены? З-значит, все это лишь
нечто вроде штабной игры? Вы это хотите сказать, советник?!
- Если бы, мой адмирал, если бы... Дело несколько сложнее. И
неприятнее для нас с вами. Если бы все это было лишь компьютерным
моделированием войны с кренбами, то мы с вами никогда не повстречались бы,
например, со спасенными с "Аттаила". Но мы встретились с ними. И со всеми
остальными тоже. И всему этому может быть лишь одно объяснение... -
советник замолчал и задумался, глядя в пустоту перед собой.
- Какое еще объяснение? - адмирал вдруг почувствовал, что холодеет от
страха. Так уже было однажды, когда один кораблей кренбов сумел
приблиться к флагману на расстояние выстрела, и адмирал не любил
вспоминать пережитые тогда неприятные мгновения. Черт бы подрал этого
советника с его дурацкими предположениями!
- Какое? Да просто дело в том, мой адмирал, что и мы с вами - лишь
порождение БМК. Просто каким-то образом мы получили возможность влиять на
моделируемые им процессы. И это, честное слово, совсем не смешно, мой
адмирал.
Но адмирал и не думал смеяться. Не до смеха ему было - ему вообще на
какое-то время показалось, что все окружающие предметы поплыли перед
глазами, теряя четкие очертания - настолько чудовищны были услышанные
слова. Но уже через секунду адмирал оправился от шока. Уже через секунду
он знал, что ему следует делать дальше.
- Советник Барро, - сказал он громко. - Я обвиняю вас в мене и
пораженческих настроениях. Властью адмирала флота я сажаю вас под арест.
Адъютант! - крикнул он. - Арестуйте этого человека! В одиночку его! И
никаких контактов с внешним миром, никаких разговоров с охраной.
- Мне жаль вас, мой адмирал, - сказал советник, когда его выводили
адмиральской каюты.
Испуг, видимо, лишил этого штатского остатков разума - адмирала
Пинкера не следовало жалеть. Адмиралу Пинкеру теперь можно было только
завидовать. Ведь его ждала впереди блестящая карьера. Всего за несколько
лет он достиг звания Главнокомандующего всеми вооруженными силами Земли.
Его флоты вдоль и поперек бороздили Галактику, подавив малейший намек на
возможное сопротивление. Власть его была столь велика, что любое его
распоряжение, каким бы нелепым оно ни казалось, исполнялось
незамедлительно. Все члены Парламента вставали при его появлении и
устраивали длительную овацию. И все они, естественно, голосовали
единогласно за любой предложенных им законопроектов. Он не отменял
Конституцию - он просто не обращал на нее внимания. Он постоянно
чувствовал себя всемогущим - как в детстве, когда устраивал игрушечные
сражения - и был счастлив. И ему не надо было думать над объяснениями
происходящего вокруг. Ему не требовалось напрягать свое воображение.
Он был девятнадцатым адмиралом, психограмму которого советник Барро -
реальный, живой советник Барро - пропустил через свой БМК. Он был
девятнадцатым потенциальным диктатором, девятнадцатым завоевателем
Галактики. Советник устало вздохнул и выключил БМК, отправив в небытие
адмирала Пинкера и всю завоеванную им Вселенную.
Найти среди военного руководства того, кто не стремился бы к
абсолютному господству... Нет, ему, советнику Барро, задали явно
неразрешимую задачу.
| [X] |