Leo

Алексей КАЛУГИН

ТЕМНЫЕ ОТРАЖЕНИЯ

 

Студенты-философы вопреки общепринятым представлениям совсем не потерянные люди. Пример Павла Гардина, лишившегося в Мире сна собственного тела и стремящегося во что бы то ни стало заново обрести бренную оболочку, свидетельствует совсем об обратном. Уникальная способность Павла разгадывать вычурную вязь древнего магического фолианта, подкрепленная его обретательностью и решительностью, делает его главной ударной силой арлаков - рыцарей добра.

 

Глава 1

 

- Любопытная книга, не правда ли?

Павел оторвал взгляд от страниц книги, которую держал в руках, и глянул на продавца.

Сквозь толстые линзы очков на него учающе и оценивающе смотрели голубовато-серые, выцветшие от времени глаза старика букиниста.

Томик карманного формата толщиной в три пальца привлек внимание Павла среди книжного развала прежде всего тем, что он не смог даже приблительно определить язык, на котором была написана книга. По ровной, блестящей зелени кожаного переплета тянулись сплошные, не разделенные пробелами на слова линии глубоко оттиснутых золотом знаков, - одна короткая и две длинные, - больше похожих не на буквы, а на причудливые геометрические фигурки или тайные символы алхимиков: перечеркнутая вертикальной линией спираль, вытянутый ромб с крестиком в центре, опрокинутый рогами вн полумесяц, завиток, похожий на нераспустившийся розовый бутон, - и так далее, все в том же стиле.

Павел взял книгу в руки. Страницы ее - тонкие, полупрозрачные - были испещрены точно такой же вычурной вязью, набранной мелко и убористо. В тексте не было ни графиков, ни рисунков. Набор знаков был ограничен, то и дело они повторялись, но с первого взгляда не представлялось никакой возможности уловить хоть какую-то закономерность в их расположении.

Заглянув в конец книги, Павел обнаружил там две страницы с короткими аннотациями на русском и английском языках:

"Книга Гельфульда Глумза "К истории зеркал и связанных с ними явлений симметрии сна" является наиболее полным и последовательным исследованием данного вопроса. Диапазон исследований автора распространяется от пророчеств Аверроэса до гениальных предвидений Льюиса Кэрролла. Особенно интересен раздел, посвященный многомерно отраженной симметрии снов, включающий совершенно новые, оригинальные исследования и методологические разработки автора. Несомненный интерес для читателя представляет и современное прочтение классической мантры "Аурутха, ахтуруа".

- Что это за книга? - спросил Павел.

- Понятия не имею, - пожал плечами старик. - Два дня назад мне принесла ее старая женщина чрезвычайно неприятной наружности, очень грязно одетая. Но книга показалась мне достойной внимания. Вы согласны?

- Вам вестно, на каком она языке?

- Увы, - книжник с прискорбием развел руками. - Но я считаю, что, если книга кем-то написана и дана, на каком бы языке она ни была, обязательно появится тот, кто захочет ее прочесть. Или нет?

Павел еще раз перелистал книгу.

- Сколько вы за нее хотите? , Глаза букиниста за стеклами радостно блеснули, но, прежде чем ответить, он долго тер подбородок.

- Семьдесят пять, - пронес он наконец. - Или для вас это слишком дорого?

Павел достал бумажник и, пересчитав свою небогатую наличность, протянул старику шестьдесят три тысячи мелкими купюрами. Книжник, тяжело вздохнув, принял деньги.

- Я всегда рад, когда книга попадает к человеку, которому она действительно нужна, - сказал он, убирая мятые бумажки в ящичек кассы.

Павел сунул покупку в карман плаща, кивнул на прощание букинисту и, выйдя лавки, направился в сторону университетских корпусов.

Павел Гардин заканчивал выпускной курс философского отделения университета. При первом знакомстве никто не давал Павлу его настоящего возраста. В свои двадцать семь он выглядел точно так же, как на фотографии, вклеенной в зачетку еще при поступлении, почти шесть лет назад: худой, длинноволосый юноша с носом чуть длиннее среднего и немного растерянным взглядом темных, широко раскрытых, как будто чему-то сильно удивленных глаз. Среди знакомых Гардин пользовался вестностью как знаток восточных школ философии, эзотерма и мистики, имеющий к тому же неплохую библиотеку по этим предметам.

Две страсти - исследователя и собирателя, - объединив усилия, сподвигли его на то, чтобы отдать последние деньги за непонятную книгу на невестном языке.

Впрочем, в жни Павла это был не первый и скорее всего не последний случай бессмысленной траты денег. Павел имел привычку, от которой и сам порою хотел бы бавиться, - он обычно покупал приглянувшуюся ему по той или иной причине вещь прежде, чем разум успевал дать ей четкие характеристики и решить, понадобится ли она своему владельцу хотя бы раз в жни. Тем не менее следует прнать, что среди вороха всевозможного хлама и бестолковых безделиц, которые Павел с усердием готовящегося к долгой зимовке хомяка тащил в свою комнату, порой попадались и настоящие жемчужины, становившиеся украшением его собрания и предметом зависти разделяющих его интересы товарищей.

В перерыве между лекциями Павел забежал в соседний корпус, чтобы показать свое новое приобретение знакомым студентам-лингвистам, а заодно и выяснить, кто бы мог помочь ему разобраться, о чем, собственно, идет речь в купленной утром книге.

Будущие знатоки живых и мертвых языков долго листали маленький томик, важно обмениваясь глубокомысленными замечаниями, и, недоуменно пожимая плечами, озадаченно кривили губы.

- Ну что? - спросил Павел, выждав приличествующее случаю время и уже в тайне подозревая, что определенного ответа на свой вопрос он сегодня не получит.

- Видишь ли, брат...

Один будущих лингвистов снял с носа очки и почесал дужкой затылок, что являлось явным прнаком того, что специалист, не зная, как ответить на поставленный вопрос и при этом не желая терять авторитет, подбирает соответствующую научную терминологию, чтобы начать пудрить мозги обратившемуся к нему за помощью дилетанту.

От необходимости нести наукообразную глупость его бавил звонок к началу лекции.

- Слушай, пойдем к нашему препаду, - решительно предложил Павлу лингвист.

Гардину потребовалось совсем немного времени, чтобы сделать выбор между чувством долга, зовущим на лекцию, и желанием выяснить, стоит ли чего-нибудь книга, оказавшаяся у него в руках.

Солидный седовласый ученый, взяв книгу рук Павла, аккуратно положил ее перед собой. Прежде чем приступить к учению предложенного объекта, он степенно огладил свою солидную бороду и тщательно протер салфеткой стекла очков, после чего водрузил их на толстый, широкий нос. Движения его были плавны и неторопливы.

Покончив с обязательной вступительной процедурой, профессор наклонился вперед и внимательно осмотрел книгу. Затем, хмыкнув совершенно неопределенным образом, он аккуратно, двумя пальцами, перевернул обложку, учая форзац, перелистнул несколько страниц и заглянул в конец.

Окружившие профессора студенты, затаив дыхание, наблюдали за священнодействием маститого ученого.

Через несколько минут профессор решительно захлопнул том, снял очки и, с победным видом оглядев сгрудившихся вокруг учеников, постучал оправой по корешку книги.

- Грубая мистификация! - огласил он свой вердикт. - Языка, построенного на принципе, по которому сгруппированы знаки в этой книге, нет и быть не может! - И специально для Павла добавил: - Ваша книга, молодой человек, может представлять интерес только для собирателя курьезов. То, что в ней, - полнейшая белиберда!

- Но кому и зачем могло понадобиться напечатать целую книгу, состоящую бессмысленного набора ничего не значащих символов? - растерянно пронес Павел.

- Этот вопрос уже не ко мне, - развел руками профессор.

- А как же аннотация! - вспомнил вдруг Павел. - В конце книги, на русском и английском!

Раскрыв книгу на нужном месте, он положил ее перед профессором.

Профессор снова надел очки.

- Что вы имеете в виду? - спросил он, с недоумением рассматривая страницу, на которую указывал пальцем Павел. - Я вижу здесь все ту же бессмыслицу.

- Ну, как же, вот: "Книга Гельфульда Глумза "К истории зеркал...", - указал пальцем на нужные строки Павел.

Лицо профессора побагровело, нижняя губа отвисла и мелко затряслась. Левой рукой он в гневе сорвал очки и, оперевшись ладонью правой на кафедру, грузно подался вперед.

- Ваша шутка, молодой человек, зашла слишком далеко, - пронес он тихим, вибрирующим от негодования голосом. - Так вы можете шутить со своими друзьями, но не со мной.

Поднявшись со своего места, профессор быстрым шагом вышел аудитории.

- Довели старика, - обреченно вздохнул один студентов.

- А я здесь при чем? - развел руками Павел, поймав на себе несколько недобрых взглядов. - Я, что ли, эту книгу написал?

- Старик решил, что его попросту дурачат, когда ты стал уверять его, что книга написана по-русски, - объяснила Павлу светловолосая девица.

- Вот же русский текст! - Павел раскрыл книгу на нужной странице и протянул ее своим оппонентам.

- Не по мне эти трансцендентальные штучки, - мельком взглянув на предложенную Павлом страницу, покачала головой блондинка. - Видно, я слепа на третий глаз.

- Тебе-то что, прикололся - и ушел, - косо глянул на Павла другой студент. - А нам старик во время сессии все припомнит.

- Видно, вы со своим профессором настолько глубоко зарылись в науку, что разучились по-русски читать, - недовольно буркнул Павел, прежде чем выйти аудитории. - Естественно, проще всего назвать полнейшей бредятиной то, в чем разобраться не можешь...

В коридоре Павел посмотрел на часы и понял, что на лекцию он уже безнадежно опоздал. Вместо того, чтобы объясняться с преподавателем, он решил заглянуть в университетскую библиотеку и попытаться навести там кое-какие справки по интересующему его предмету.

В читальном зале Павел попросил что-нибудь сочинений Гельфульда Глумзы. Рыжеволосая девчушка справочного отдела, похожая на белку, надевшую очки в модной пластиковой оправе, просмотрев картотеку, ответила, что книг этого автора в библиотеке нет.

Перелистав все справочники, энциклопедии и словари, что имелись в наличии, Павел нигде не обнаружил даже упоминания о загадочном Глумзе.

Дома он просмотрел собственную картотеку и тоже не нашел ни единой ссылки на этого автора.

И тем не менее этот якобы несуществующий человек написал книгу, которая сейчас лежала на столе среди тетрадей с конспектами и журналов с закладками на тех статьях, которые Павел собирался прочитать. Глядя на ее зеленый переплет, Гардин пытался угадать, что же перед ним: грубая мистификация, как сказал профессор, или же ключ к непознанной тайне?

Пожалуй, в конце концов, Павел склонился бы к тому, чтобы согласиться с авторитетным мнением профессора. Если бы не одно "но"...

Это "но", хотя и существовало всего лишь в единственном числе, тем не менее представляло собой вполне весомый аргумент в пользу того, что разгадкой секрета книги следует заняться вплотную и немедленно. Мистический ореол придавал ей тот факт, что короткие тексты на русском и английском языках на последних страницах были доступны взгляду лишь только одного ее обладателя. Профессор и его ученики видели на этих страницах все ту же кажущуюся им абсолютно бессмысленной вереницу знаков и символов.

Что ж, вероятно, у таинственного Глумзы были достаточно веские причины для того, чтобы столь тщательно зашифровать текст своего сочинения. И, если он все же решился ложить результаты своих исследований, о которых упомянуто в аннотациях, в книге, следовательно, считал, что они представляют определенную ценность не только для него одного. Хранилище сокровенных знаний, таящее в себе угрозу, - вот чем казалась Павлу книга, которая лежала перед ним на столе.

Хоть как-то подступиться к тайне можно было лишь со стороны аннотации, к сожалению, содержавшей в себе чрезвычайно мало понятной информации.

Павел не имел ни малейшего представления о том, что собой представляет "многомерно отраженная симметрия сна". Единственным, от чего он мог оттолкнуться в своем поиске, было слово "мантра". Некоторый опыт в использовании классических мантр у Павла имелся. Упомянутая в аннотации мантра была ему незнакома, но от этого она вовсе не становилась чем-то принципиально иным.

Павел разделся до трусов и лег на кровать поверх покрывала. Вытянув руки вдоль туловища, он чуть откинул голову назад и начал неторопливо расслаблять мышцы тела. Глядя в белый потолок, он несколько раз медленно пронес вслух мантру книги, чтобы запомнить ее звучание.

Почувствовав, что мантра звучит легко и без напряжения, Павел закрыл глаза и стал повторять слова мысленно, нараспев, растягивая их до полной трансформации в однообразный раскатистый рокот.

Гармоничные, но бесконечно чужие, далекие от повседневной жни звуки постепенно вытесняли сознания человека образы окружающей его реальности, заменяя их серой пустотой. После нескольких десятков оборотов мантра замкнулась в неразрывное кольцо и напрочь отсекла внутренний мир человеческой души от внешнего существования тела.

Павел погрузился в золотистый, искрящийся и пульсирующий туман. Он казался себе огромным, как космос, - в любое мгновение он мог почувствовать всем своим существом дыхание самой далекой звезды, провести ладонью по ее сияющей короне, проникнуть в пылающее чрево. И одновременно с этим он превратился в великое Ничто - он не знал, кто он такой, что представляет собой его тело, каковы его расположение и протяженность в пространстве. Он стал всей Вселенной и в то же самое время перестал быть собой.

Невестно, как долго длилось такое состояние, - время для Павла также перестало существовать, - но вдруг где-то в глубинах мироздания появилась черная точка, быстро увеличивающаяся в размерах. Точка превратилась в плоский черный диск, края которого, продолжая растягиваться в стороны, стали выгибаться вперед, образуя бездонную воронку, в которую с неумолимой последовательностью проваливалось все, что встречалось на пути.

Павел хотел бежать, но огромное, расплывшееся, рассыпанное на атомы тело не слушалось его; у него не было ни ног, ни рук, ни каких-либо других конечностей или частей, с помощью которых он мог бы попытаться спасти себя. В одно мгновение тело его было скручено, как тряпка, вывернуто нананку, смято в комок и брошено в черную бездну.

Павел еще успел удивиться тому, что в те страшные секунды, когда неведомые силы корежили, ломали и рвали его плоть, он не испытывал боли - один только ужас, смертельный ужас непонимания и бессилия. В следующее мгновение он погрузился в кромешную тьму и беззвучие.

Встречного потока воздуха или какого-либо другого сопротивления Павел не ощущал, но непонятным образом чувствовал, что его несет куда-то с невообразимой скоростью.

 

Глава 2

 

Когда наконец впереди во мраке забрезжила узкая полоса света, Павел снова почувствовал свое тело таким, каким оно должно быть.

Белая полоса быстро увеличивалась, исходивший от нее свет становился все ярче и пронзительнее, так что в какой-то момент Павлу, чтобы не ослепнуть, пришлось плотно закрыть глаза. Буквально через секунду он ощутил нестерпимое жжение в ступнях и, открыв глаза, обнаружил себя стоящим на раскаленном солнцем песке пустынного берега.

Волны мерно набегали на прибрежный песок и откатывались, оставляя за собой мгновенно высыхающую полоску пены и прозрачные студенистые комочки умирающих медуз.

Песчаная гладь простиралась до горонта в сторону, противоположную морю. Ближе к берегу ее скучную однообразность местами нарушали невысокие серые обломки скал с угловатыми, ломанными краями.

У самых ног Павла песка высовывался чахлый куст, больше похожий на поставленную торчком метлу, нежели на растение. Возле куста лежал белый, отполированный песком и ветром череп какого-то животного с широкими, непомерно выдающимися вперед клещеобразными челюстями.

Ни единого дуновения ветерка. Неподвижный воздух сковывала страшная духота.

Переступая с ноги на ногу, Павел огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, что же ему теперь делать? Где он находится? Как попал сюда? В какую сторону идти?

От огромного множества вопросов, которые некому было задать, понемногу становилось жутковато.

И вдруг от одной-единственной мысли страх исчез, как будто его и не было. Хлопнув себя ладонью по голому бедру, Павел рассмеялся во весь голос и упал на песок. Это же сон! Всего-навсего сон! А привлекательное отличие сна от жни как раз в том и заключается: что бы ни случалось, что бы ни происходило во сне, все всегда благополучно заканчивается после пробуждения, когда на смену ночным кошмарам приходят повседневная реальность и обыденная скука. Так что без каких-либо опасений можно предоставить сну течь своим чередом, а самому тем временем наслаждаться горячим песком, солнцем и морем! Когда еще выберешься на море в действительности?

- Весьма приятно, хотя и несколько неожиданно слышать искренний смех в столь не подходящем для этого месте.

Вздрогнув от неожиданности, Павел резко обернулся на голос.

У ближайшего обломка скалы, прислонившись к раскаленному камню голой спиной, стоял мужчина в набедренной повязке. Длинная седая борода и отросшие до плеч волосы делали его гораздо старше своего возраста. Обожженная солнцем почти дочерна кожа обтягивала не мощные, но довольно плотные мышцы еще не старого человека.

Поза невесть откуда появившегося незнакомца, казалось, не таила в себе никакой опасности: он стоял расслабившись, скрестив на животе опущенные вн руки, в которых ничего не было. Больше всего он был похож на отшельника-пустынника или на потерпевшего кораблекрушение, выброшенного на необитаемый остров.

- Как вы здесь оказались? - не двигаясь с места, спросил человек у Павла.

Он говорил на каком-то незнакомом языке, но Павел прекрасно понимал его - еще одно преимущество сна перед реальностью.

Павел беспечно дернул плечом и улыбнулся.

- Не знаю...

Человек удивленно приподнял левую бровь.

- В таком случае, вы, возможно, знаете, за что здесь оказались?

- "За что"? - не понял Павел.

- Вот именно - за что?

Павел потряс головой.

- Я вас не понимаю.

- Вы знаете, где мы находимся? - спросил незнакомец.

- Нет, - бодро тряхнул головой Павел. Бровь у собеседника встала почти вертикально. Он отошел от камня и сделал жест рукой, приглашая Павла следовать за собой.

- Становится слишком жарко, давайте отойдем в тень.

С другой стороны в скале имелась неглубокая ниша, дающая тень даже в полдень, когда солнце находится в зените. В ней едва хватило пространства, чтобы вместить двух человек. Освобождая место для Павла, незнакомец затолкнул в дальний угол мешок, набитый соломой, служивший, по-видимому, ему постелью, и несколько пустых, обколотых по краям глиняных посудин.

Вид столь убогого жилища утвердил Павла во мнении, что он встретился с отшельником, умерщвляющим свою плоть под жарким солнцем во славу каких-то неведомых богов.

Хозяин нищи, скрестив ноги, сел на камень и, на миг прикрыв глаза, быстро провел кончиками пальцев обеих рук по краям своей растрепанной бороды, словно рассчитывал таким образом привести ее в порядок.

- Это Мертвый берег, - сказал он, указав рукой в сторону моря. - Находится он на краю пустыни Хааб. Вся эта земля и все, что на ней, принадлежит фараону Тахарету Четвертому.

По беспечному выражению лица Павла человек понял, что его собеседнику эти слова ровным счетом ничего не говорят. Павлу его сон определенно нравился, и он с интересом ожидал дальнейшего развития событий.

В глазах незнакомца мелькнуло недоверие.

- А может, тебя подослали слуги фараона?

- Нет, - весело рассмеялся Павел. - Разве я похож на шпиона?

- Кто же вы тогда?

- Меня зовут Павел - Он замялся, не зная, что еще сказать, какая информация о нем может заинтересовать странного собеседника. - Я студент...

- Но как вы сюда попали? Как вам удалось преодолеть пески пустыни? Зачем вы здесь?

- Не знаю! - почти в отчаянии взмахнул руками Павел. Ему и самому хотелось бы знать ответы хотя бы на часть заданных вопросов.

- Я просто медитировал на мантре и, наверное, заснул.

- Что это была за мантра? Вы помните ее? - быстро спросил человек.

От его внезапно напрягшейся фигуры повеяло беспокойством.

- Ауру-тха, ахту-руа, - раздельно и внятно пронес Павел.

Человек вскочил на колени - подняться выше ему не позволял свод каменной кельи - и крепко вцепился пальцами Павлу в плечо.

- Где ты узнал ее? - закричал он ему прямо в лицо.

Отпрянув назад, Павел вырвался рук слишком уж разволновавшегося собеседника.

- Успокойтесь! - крикнул он. - Сядьте на место и успокойтесь, иначе я больше ничего не скажу!

Незнакомец на мгновение замер в совершенно неестественной позе, подавшись вперед, с широко раскрытыми глазами. Затем медленно опустился на свое прежнее место.

- Извините, - тихо пронес он и провел ладонью по лицу, стирая исказившую его гримасу. - Извините меня, пожалуйста.

- Ничего, бывает, - буркнул Павел, тоже усаживаясь на место. - Мантру я нашел в книге Гельфульда Глумзы "К истории зеркал и связанных с ними явлений симметрии сна".

Человек закрыл лицо ладонями.

- Великие Хранители! Великие Хранители! - бормотал он, раскачиваясь всем телом стороны в сторону.

Павел, не ожидавший такой реакции на свои слова, с тревогой наблюдал за чудным незнакомцем. Казалось, его собеседник впал в ступор, и в ближайшее время нечего было надеяться услышать от него что-либо осмысленное.

Не зная, что теперь предпринять, Павел просто сидел, наблюдая за размеренными телодвижениями отшельника.

Однако через пару минут человек прекратил раскачиваться стороны в сторону и опустил руки. Лицо его сделалось похожим на застывшую бронзовую маску, в которой сплавились отчаяние, надежда и боль.

- То, чем вы воспользовались для того, чтобы попасть сюда, было не мантрой, а пространственной формулой. Чтобы она сработала, не было необходимости медитировать. Само ее звучание порождает каскад нервных импульсов мозга, который, в свою очередь, и открывает проход в Зону терминатора для тонкого тела.

- Но в книге написано "мантра", - возразил Павел.

- В книге идет речь о пространственной формуле, но понятие это вам, видимо, незнакомо. Поэтому вы и нашли для него достаточно адекватную замену, прочитав в незнакомом тексте слово "мантра", которого там на самом деле нет.

- Я прочитал то, чего не было в книге? - удивленно спросил Павел. - Каким образом? Как такое может быть?

- Так уж устроена эта книга, - ответил отшельник. - Таков ее язык.

- Откуда вам это вестно?

Незнакомец пропустил вопрос мимо ушей. Он вдруг снова менился в лице, будто в одну секунду постарел лет на двадцать. Глаза его замутились ужасом.

- Великие Хранители, - свистящим шепотом пронес он. - Я думал, что забыл навсегда. Я надеялся... Это невозможно... Всего одна случайно услышанная формула, и я начал вспоминать... - он посмотрел на Павла. - Где вы видели книгу?

- Я купил ее у букиниста.

- Где? В каком городе?

- В Москве.

Человек на мгновение потерял дар речи. По выражению его лица можно было решить, что он внезапно увидел за спиной Павла привидение.

- Так вы Реального мира? - после некоторой паузы смог наконец выговорить он.

- Конечно! - ответил Павел с рядной долей раздражения в голосе. Резкие перепады настроения собеседника, его странное поведение, непонятные слова и фразы выталкивали Павла, вопреки его собственному желанию, расслабленного, полусонного состояния. - А вы думали, что я прилетел страны Оз? - Павел пошевелил пальцами босых ног. - У меня нет волшебных башмачков.

Человек машинально глянул на пятки своего гостя. Похоже, он не заметил в его словах иронии.

- Позвольте представиться, - чуть приподнявшись, отшельник церемонно склонил свою давно нечесаную голову. - Мое имя Гельфульд Глумз.

- Ну надо же! - восхищенно хлопнул себя по бедрам Павел. - Чего только не бывает во сне!

- Не во сне, а в Мире сна, - поправил его Глумз.

- Одно и то же, - отмахнулся Павел.

- Отнюдь, - Глумз провел ладонью по бороде с таким видом, словно собирался прочесть лекцию перед собравшейся аудиторией, забыв, что находится в пустыне, одежды на нем только набедренная повязка, а слушатель всего один. - Как вестно, сон - всего лишь отображение реальной действительности, в то время как Мир сна как раз и является той самой действительностью, отображение которого вы, люди Реального мира, иногда видите в снах. Вы должны бы знать это, если читали мою книгу.

- Книга написана на непонятном мне языке. Я смог прочесть только короткую аннотацию на последней странице, в которой была указана мантра.

- В книге нет никакой аннотации, - лукаво улыбнулся Глумз. - Вся она, от начала до конца, до самой последней строчки, написана на придуманном мною языке.

- Но я сам видел в ней аннотации на русском и английском.

- Существование тонкого тела в Реальном мире жестко ограничено по времени.

- А что мне делать с вашей книгой?

- Уничтожьте ее! - с отчаянием и болью воскликнул Глумз.

Павел с сомнением покачал головой.

- Боюсь, у меня рука не поднимется бросить в огонь единственный экземпляр уникальной книги.

Павлу показалось, что при этих словах Глумз облегченно вздохнул.

- Тогда берегите ее, - сказал он. - Не отдавайте никому, ни на каких условиях! Помните, что в ваших руках, возможно, находится судьба мира!

Павел протяжно вздохнул.

- Да, вот только заботы о судьбе мира мне и не хватало.

Досада его была в значительной мере показной; на самом деле ему, как и любому другому, конечно же, хотелось хотя бы недолго побыть в роли спасителя человечества. Особенно, когда все происходит во сне, что делает задачу героя не слишком обременительной.

Чуть выше линии горонта со стороны пустыни возникли два облачка пыли. Увеличиваясь в размерах, они быстро приближались к берегу.

Заметив их, Глумз забеспокоился.

- Это смотрители! - Глумз, вытолкнув Павла ниши, сам вылез вслед за ним под солнце. - Вам следует немедленно возвращаться домой!

- Как? - Павел недоуменно поднял брови.

- Пронесите формулу и представьте, что вы уже дома.

- Но я хочу посмотреть, что будет дальше.

- Что значит "хочу посмотреть"! - закричал Глумз. - Это вам что, кино?

- Не кино, а сон, - возразил Павел.

- Если в этом сне вам отрежут голову, то проснетесь вы тоже без головы!

Клубы пыли тем временем приближались. Вскоре уже можно было рассмотреть двух огромных паукообразных существ, резкими толчками передвигающихся по раскаленному песку, подобно водомеркам, скользящим по зеркалу пруда.

Пауки остановились в нескольких метрах от обломка скалы, возле которого стояли, продолжая свой спор, Павел с Глумзом.

- Да что мне вас на коленях упрашивать, чтобы вы спасали свою жнь? - шипел сквозь зубы Глумз.

- Можете не стараться, я все равно останусь, - возражал Павел, с любопытством разглядывая пауков. - Я никогда еще не видел ничего подобного.

Со спин пауков на землю спрыгнули четверо невысоких загорелых людей. Одеты они были в кожаные штаны до колен и короткие, не сходящиеся на голой груди, куртки с обрезанными выше локтей рукавами. Головы их были повязаны платками в крупную черно-белую клетку с длинными концами, спадающими на плечи. На поясе у каждого покачивался короткий, с широким лезвием, меч; в правой руке - копье, левая придерживает перекинутый через плечо хлыст.

- Ты кто такой? - грубо спросил один смотрителей, подходя к Павлу.

На Глумза он даже не взглянул.

- В приличном обществе принято сначала здороваться, - с вызовом ответил ему Павел.

Смотритель, не говоря ни слова, резко ткнул его тупым концом копья в живот. Павел, захлебываясь горячим воздухом, согнулся пополам и тут же получил от второго смотрителя удар хлыстом по спине.

- Кто он? - спросил смотритель у Глумза.

- Формула! Пронеси формулу! - закричал Глумз.

- Ауру-тха, ахту-руа, - с трудом, задыхаясь, выговорил Павел и, закрыв глаза, постарался представить свою комнату.

В то же мгновение он провалился в черное небытие.

 

Глава 3

 

"Приснится же такое!" - было первой мыслью Павла, когда он открыл глаза.

За окном высвечивало хилое осеннее солнце, доносилась отдаленная ругань ворон, а Павлу казалось, что он все еще ощущает ступнями раскаленный песок Мертвого берега.

"Хотя бы во сне, а надо было искупаться!" - с запоздалым сожалением подумал Павел, вспоминая синие волны, оставляющие на берегу полоску влажного песка и хлопья белой пены. Когда еще удастся выбраться на море? Во сне и то нечасто такое случается...

Павел потянулся и хотел, как обычно, резко бросив тело вперед и вверх, сесть в кровати. Вместо этого, вскрикнув от пронзительной боли, он снова упал на спину.

Приподняв голову, Павел увидел в области солнечного сплетения свежий багровеющий кровоподтек, размером едва ли не с ладонь.

Он осторожно потрогал больное место двумя пальцами. Откуда мог взяться такой огромный синяк? Ударился во сне и даже не почувствовал? Обо что?.. Во сне его ударил в живот смотритель... Но ведь это было во сне! Нет-нет, надо успокоиться, всему должно быть реальное объяснение. Павел медленно, не делая резких движений, поднялся, всунул ноги в тапочки и пошел в ванную.

У религиозных фанатиков, переживающих в своих фантазиях вместе с Христом крестные муки, на ступнях и запястьях появляются стигматы - кровоточащие язвы, как бы следы от гвоздей. Сон был необыкновенно реалистичным; возможно, что синяк на животе тоже своего рода стигмат? При определенных условиях менения в нормальном состоянии нервной системы могут вызвать нарушение процессов обмена веществ в тканях, имеющие внешние проявления... Да что же так трет ноги?!

Павел снял тапки и встряхнул их. На паркетный пол высыпался крупный желтовато-белый песок. Точно такой же, как на берегу...

- Бред какой-то, - пробормотал Павел и голой ступней разметал песок в стороны.

В ванной он осмотрел себя в большое зеркало, висевшее на двери. Помимо кровоподтека на животе, поперек плеча правой руки, как перевязь, багровел набухший кровью рубец. Павел повернулся боком и смог увидеть, что рубец перечеркивает и спину.

- Сон продолжается... - Павел подмигнул своему отражению.

Он старался выглядеть бодрячком, но на самом деле ему было жутковато. Если ночью, разговаривая с Глумзом, он не сомневался, что все происходит во сне, то сейчас был уверен, что не спит. Для этого ему не требовалось даже щипать себя или бить по щекам. Разум требовал рационального объяснения происходящим странным событиям и не находил его. Мозг начинал понемногу звенеть от напряжения.

Приняв чуть теплый душ и осторожно, боясь потревожить больные места, растеревшись полотенцем, Павел вернулся в комнату.

На столе возле томика Глумза сидела огромная толстая крыса, раза в два превосходящая в размере самого крупного своих сородичей. Крыса нервно подергивала длинным, покрытым редкими щетинками, розоватым хвостом, похожим на гигантского дождевого червяка, отмокшего и потерявшего цвет в луже на асфальте, и, кажется, собиралась попробовать на зуб корешок лежащей перед ней книги.

Павла передернуло от омерзения. Откуда взялась в квартире эта жуткая тварь?

Крыса глянула на Павла выпученными, похожими на пришитые бусины глазами, шевельнула усами, оскалив широкие желтые резцы, и недовольно заворчала. Вместо того, чтобы скрыться где-нибудь под диваном, она уперлась передними лапами в книгу и стала толкать ее к краю стола, который почти касался подоконника. Задние когтистые лапы крысы оскальзывались на полированной поверхности, она возмущенно пищала и все усерднее толкала книгу.

Подняв голову, Павел увидел обнаженную женщину, стоящую на карне по другую сторону оконного стекла. Кожа ее, отливающая красновато-коричневым цветом, казалась гладкой и лоснящейся, словно смазанная тонким слоем прозрачного жира. Черные волнистые волосы падали на плечи и закрывали половину лица. Глаз, не прикрытый волосами, напряженно следил за движением крысы по столу. Ярко-красные губы, обнажая ряд ровных белых зубов, кривились то ли в полуулыбке, то ли в полуоскале. За спиной у нее время от времени распахивались большие перепончатые, как у летучей мыши, крылья, помогая удерживать равновесие на узком карне. Одной рукой она держалась за оконную раму, а другой, просунутой в форточку, пыталась дотянуться до книги. Крыса и крылатая женщина явно действовали заодно.

Сорвав на бегу тапку с ноги, Павел размахнулся и припечатал голову крысы к столу.

Крыса завжала от боли, но, падая, сумела зацепиться за край стола передними лапами.

Павла поразил вид этих лап, больше похожих на маленькие детские ручки. Вместо когтей на пальцах были розовые ногти, отросшие сверх всякой меры, с черной каемкой грязи по краям.

Крыса подтянулась на лапах, готовясь снова вскарабкаться на стол, и Павел еще раз ударил ее тапкой. На этот раз удар пришелся по голове и цепляющимся пальцам. Пронзительно взвгнув, крыса кубарем скатилась на пол.

Крылатая женщина за окном дала глухой гортанный звук. Рука ее, запущенная в форточку по самое плечо, стала неестественно удлиняться, вытягиваться, загребая воздух хищно скрюченными пальцами и неумолимо приближаясь к книге. В последний момент Павел успел выхватить книгу -под пальцев, царапнувших ногтями по переплету, и, шарахнувшись в сторону, отпрыгнул в дальний конец комнаты.

Женщина разочарованно и злобно вскрикнула, выдернула руку окна, взмахнула крыльями и, сорвавшись с карна, исчезла.

Крысы тоже нигде не было видно.

Павел, скорчившись, сидел на полу, забившись в узкую щель между спинкой кровати и книжным шкафом. Все тело его сотрясалось от нервной дрожи, а руки судорожно прижимали к груди книгу в зеленом переплете.

- Бред, бред какой-то, - без остановки повторяли его трясущиеся губы.

Он уже не мог понять, где кончается сон и начинается реальность. Что происходит с ним? Откуда взялись эти бредовые видения? Неужели во всем виновата проклятая книга?

- Бред. Полнейший бред, - в последний раз пронес Павел, теперь уже почти спокойно, почти придя в себя.

При чем здесь книга, он просто переутомился. Лекции в институте, занятия дома, чтение до двух часов ночи, бесконечные психологические опыты на самом себе, и вот результат: крыса с детскими ручками, голая женщина за окном... Интересно, что сказал бы на это старик Фрейд?

Павел заставил себя усмехнуться.

На занятия сегодня он решил не ходить. Пора устроить себе выходной: просто погулять по улицам, зайти в кафе, посмотреть какую-нибудь дурацкую кинокомедию и лечь пораньше спать.

Выходя дома, он тем не менее сунул книгу Глумза во внутренний карман плаща.

На дворе стояла великолепная осень, чистая и прозрачная. Бледному солнцу, пробивающемуся сквозь затягивающее его серое марево, удавалось еще донести до земли частицу своего тепла. Деревья, казалось, передумали сбрасывать пожелтевшую листву и ждут, когда она снова оживет и позеленеет.

Павел неспешно шел по скверу между рядами скамеек, занятых молодыми мамашами, которые, пользуясь хорошей погодой, вывели и вынесли на воздух своих многочисленных чад, чтобы они перед долгой зимой вобрали в себя побольше последних лучей пока еще теплого солнца.

Прогуливаясь по скверу, Павел мельком взглянул на лавку букиниста, в которой вчера приобрел книгу. Дверь ее была приоткрыта.

Старичок хозяин встретил Павла с распростертыми объятиями.

- Добрый день! Добрый день! Рад снова видеть вас! Постоянный клиент - гордость хозяина магазина! Надеюсь, вы остались довольны вчерашней покупкой?

- Да, благодарю вас, - кивнул Павел. - Я хотел бы узнать, нет ли у вас других книг этого автора? Букинист посмотрел на Павла поверх очков.

- К сожалению, имя автора мне невестно.

- Его имя Гельфульд Глумз.

- Гельфульд Глумз... - Прикрыв глаза тяжелыми морщинистыми веками, старичок какое-то время беззвучно пережевывал имя губами, словно пробуя его на вкус. - Нет. Определенно - нет. Я никогда прежде не слышал этого имени.

- Очень жаль. Извините. До свидания. Павел повернулся к выходу.

- Подождите! - окликнул его книжник. - Вчера, буквально через полчаса после вас, ко мне в лавку зашел человек, интересовавшийся книгой, которую вы купили. Он очень расстроился, узнав, что она уже продана, и просил передать вам, если вы снова зайдете, его витную карточку. Он сказал, что ему очень нужна эта книга и просил, чтобы вы непременно связались с ним или оставили у меня свои координаты.

Букинист протянул Павлу витную карточку с золотым обрезом. На глянцевом прямоугольнике буквами с вычурными завитушками было выведено: "Матфей Матфеевич Матфеев. М.Чересседельный пер., д.1, кв.5". На обратной стороне чернилами от руки было приписано: "Заходите в любое время. Не стесняйтесь".

- Этот человек сказал вам, как называется книга? - взмахнув виткой, спросил Павел.

- Нет, - качнул головой букинист. - Но он описал, как она выглядит. Другой такой книги, как мне кажется, просто не существует. По крайней мере, я не встречал. А через мои руки прошло немало книг...

- Большое спасибо! - Павел убрал карточку в карман.

Букинист быстро глянул по сторонам, словно желая убедиться, что, помимо него и Павла, в магазинчике больше никого нет и, перегнувшись через прилавок, приблил свои губы к уху Павла.

- Скажу вам по секрету, - очень тихо пронес он. - Этот человек мне совсем не понравился.

- А почему шепотом? - так же тихо спросил Павел.

- Я прожил долгую жнь, - тяжело вздохнул старик. - Если человек мне нравится, то я говорю об этом во весь голос, а если нет, предпочитаю помалкивать. Кто знает, может, я ему тоже чем-то не понравился? Зачем мне лишние неприятности?

Еще раз поблагодарив книжника, Павел вышел лавки.

Засунув руку в карман, он медленно провел пальцем по глубоким бороздкам золотого тиснения на переплете книги.

Наконец-то среди вороха мистики, наслаивающихся сновидений и прраков появилось реальное лицо, хотя и с несколько странным, симметричным именем, Если некто по фамилии Матфеев целенаправленно разыскивает книгу Глумза, следовательно, он что-то о ней знает. Похоже, появилась возможность положить конец невестности, тайнам и наваждениям, связанным с книгой.

На обороте витки было написано: "Заходите в любое время". Павел решил не откладывать и отправиться к Матфееву прямо сейчас.

 

Глава 4

 

Малый Чересседельный переулок Павел отыскал недалеко от центра, в одном тех мест, где, сделав всего несколько шагов в сторону от автомагистрали, можно увидеть за спинами современных бетонных многоэтажек дома, возраст которых исчисляется, должно быть, трехзначным числом. Кто жил в этих двух-, трехэтажных строениях, вросших в землю по окна первого этажа так, что для того, чтобы войти в подъезд, нужно было спуститься вн по узкому наклонному желобу, протоптанному в слое спрессовавшегося мусора?

Стены парадного были вымазаны - иначе не скажешь - неровным слоем грязно-зеленой краски, облупившейся и облезшей во многих местах. Над грудой сорванных со стены почтовых ящиков красной краской были намалеваны корявые буквы: "Граждане жильцы! Соблюдайте в подъезде чистоту и порядок!" Надпись, похоже, сделали просто пальцем, мазанным в краске. Наверх вела лестница с выщербленными ступенями и без перил.

Квартира, которую искал Павел, находилась на третьем этаже. Дверь была новая, неокрашенная, номер квартиры аккуратно выведен на доске фломастером.

Не найдя звонка, Павел негромко постучался.

- Да-да, входите! Дверь не заперта! - громко ответил -за двери сильный несколько глуховатый мужской голос.

Павел открыл дверь и оказался в длинном полутемном коридоре.

- Проходите же! - позвал глубины квартиры все тот же голос.

Миновав коридор, Павел попал в небольшую почти квадратную комнату. Окна плотно закрывали горонтальные жалюзи. На полу был расстелен лимонно-желтый ковер с очень густым, мягким ворсом. По центру ковра стояла настольная лампа без абажура. Ее яркий слепящий свет делал все, что находилось вокруг, плоским и контрастным.

Мебели в помещении не было никакой, кроме двух больших, глубоких кресел, в одном которых сидел хозяин.

Поднявшись навстречу гостю, он слегка наклонил голову и представился:

- Матфеев, Матфей Матфеевич. Чем обязан вашему виту?

Неловко поклонившись в ответ, Павел назвал свое имя и протянул Матфееву его витную карточку.

- Очень рад вас видеть. Прошу, садитесь, - Матфеев сделал приглашающий жест в сторону кресла.

Хозяин квартиры был высокий, подтянутый мужчина лет пятидесяти. В длинных, густых, зачесанных назад темных волосах лишь местами пробивались редкие седые нити. На узком вытянутом лице с острыми угловатыми чертами резко выделялся большой крючковатый нос с горбинкой. Глаза скрывали очки с темными зеркальными стеклами. Весь костюм Матфеева - мягкие кожаные полуботинки, узкие брюки и свитер под горло с закатанными по локоть рукавами - был цвета безлунной ночи. Рельефные мышцы предплечий говорили о недюжинной силе их обладателя.

- Прошу винить меня за скудность обстановки: я здесь временно, проездом. - Разговаривая, Матфеев слегка шевелил кончиками пальцев, будто старался освободиться от налипшей на них невидимой паутины. - Букинист, должно быть, сказал вам, что меня интересует книга, которую вы купили у него вчера.

- Меня тоже интересует эта книга, именно поэтому я и пришел, - сказал Павел.

- Она у вас с собой. :

То, что это было скорее утверждение, нежели вопрос, Павлу не понравилось, поэтому он и ответил:

- Нет, она осталась дома.

- Вы говорите неправду, - с укором пронес Матфеев. - Книга лежит у вас во внутреннем кармане плаща.

- Откуда вам это вестно?

Матфеев сделал неопределенный жест рукой: какая, мол, разница, вестно - и все тут.

- Покажите мне ее! - Это прозвучало почти как приказ. - Прежде чем продолжать разговор, я должен убедиться, что это именно то, что мне нужно.

Павел достал книгу и, держа ее обеими руками, протянул Матфееву так, чтобы он мог рассмотреть обложку.

Матфеев, весь напрягшись, подался вперед. Пальцы его нетерпеливо подергивались, казалось, он готов был вырвать книгу рук Павла.

- Да, это она, - сказал Матфеев. Внимательно рассмотрев книгу, он вновь, расслабившись, погрузился в кресло. - Что вы хотите за нее?

- А что вы можете предложить? - растерялся от неожиданности Павел.

- Все, что хотите, - приподняв руки с колен, Матфеев слегка развел их в стороны. - Практически все.

- Прежде всего я хочу знать, что это за книга. И Павел снова убрал книгу в карман, давая тем самым понять, что не торопится с ней расстаться.

- Это книга по алхимии. - Голос Матфеева стал безразлично ровным. Слишком уж безразличным. - Написана она в тринадцатом веке монахом-альбигойцем Густавом Майрой, напечатана в конце пятнадцатого в городе Майнце.

- На вид книга совсем новая, - возразил Павел.

- Современное передание, - ответил Матфеев. - Выпущена очень небольшим тиражом, специально для коллекционеров. Больше ни для кого интереса она не представляет.

- На каком языке она написана? - тут же спросил Павел.

- Это давно забытый тайный язык альбигойского ордена, - кистью левой руки Матфеев неопределенно взмахнул в воздухе.

- Вам вестно название книги? - задал новый вопрос Павел.

- Конечно, - лениво кивнул Матфеев. - "Великое Делание и другие сто рецептов для практического применения".

- В таком случае, - Павел бросил на Матфеева взгляд победителя, - у меня совсем не та книга, которая вам нужна.

- Что вы хотите этим сказать? - Брови Матфеева удивленно взметнулись над оправой очков.

То, что Павел не видел глаз собеседника, лишало его возможности до конца насладиться своим торжеством.

- Книга, которая лежит у меня в кармане, называется "К истории зеркал и связанных с ними явлений симметрии сна", и написал ее некто по имени Гельфульд Глумз!

Матфеев, как подброшенный, вскочил на ноги.

- Кто вам это сказал?! - негромко, со сдержанным напряжением воскликнул он.

- Прочитал, - невозмутимо ответил Павел, покачивая ногой.

- Как это "прочитал"?! - Голос Матфеева едва не сорвался на крик.

Павел удивленно повел плечом, выгнул губы и наморщил лоб, как будто не понимая, чему здесь собственно удивляться?

- Как все читают. - Он взмахнул рукой, пытаясь повторить недавний непринужденный жест своего собеседника.

- Вы знаете язык?

В голосе Матфеева явственно прозвучали растерянность, недоверие и злость.

Ах, как хотелось Павлу видеть в эту минуту его глаза!

- Извините, но я пришел сюда не для того, чтобы меня допрашивали, - церемонно, со сдержанным торжеством пронес Павел. - Я вижу, откровенный разговор у нас не получается.

Поднявшись кресла, он коротко поклонился - гораздо ящнее, чем при знакомстве, - и направился к выходу.

- Постойте! - Стремительно выбросив руку вперед, Матфеев крепко ухватил Павла за локоть. - Искренне прошу простить, но вы ошеломили меня своими словами. Я был уверен, что никто в вашем мире не сможет прочесть книгу Глумза!

Павел позволил Матфееву снова усадить себя в кресло. Матфеев, похоже, был уверен в том, что его гостю удалось прочитать всю книгу Глумза, и Павел не стал разубеждать его. Слушая Матфеева, он только многозначительно кивал.

- Как вы понимаете, - продолжал тот, - знания, заключенные в книге Глумза, практически бесполезны в Реальном мире, но в Мире сна они бесценны.

При словах "Мир сна" Павел перестал ображать всеведущего мудреца и удивленно посмотрел на Матфеева.

- Вы верите в существование Мира сна? - спросил он, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно более небрежно.

- Конечно, - ответил Матфеев и едва заметно улыбнулся. - Ведь я сам оттуда.

Если бы не события, происшедшие прошлой ночью и сегодня утром, Павел скорее всего счел бы Матфеева сумасшедшим и поспешил бы уйти. Но теперь он уже сам был блок к тому, чтобы поверить в существование таинственного, никому не вестного, находящегося где-то за гранью реальности Мира сна. В противном случае пришлось бы разрабатывать версию о эпидемии галлюцинаций с однотипными видениями. - Итак, думая, что мне невестно содержание книги, вы собирались купить или выменять ее у меня, чтобы воспользоваться в личных интересах, - пронес Павел голосом судьи, оглашающего приговор.

- Но теперь я готов предложить вам другие условия...

В коридоре послышались быстрые легкие шаги, и в комнату вбежал человек. Даже, скорее не человек, а человечек: роста в нем было не более полутора метров. Широкие кожаные ремни, перепоясывающие его довольно упитанное тело вдоль, и поперек, и накрест, делали его похожим на туго перетянутый шпагатом батон колбасы. Лицо - неподвижное, не отражающее никаких чувств и эмоций, - казалось маской, отлитой голубого, матово отсвечивающего фарфора. Бритая голова с оттопыренными ушами и очень маленький, высоко вздернутый нос придавали человечку сходство с традиционным скульптурным ображением Будды.

- В чем дело, Шайха? - глянув на него, недовольно повысил голос Матфеев.

- Центурионы! - человечек суетливо взмахнул руками, будто отгонял от своей лысины пчелиный рой.

Матфеев поднялся кресла и с раздражением впечатал кулак в раскрытую ладонь другой руки.

- Выследили!

- Ага, - быстро кивнул Шайха.

Павел не успел заметить, откуда в руке Матфеева появился пистолет. Очень длинное, расширенное у основания дуло и высокая прицельная планка придавали оружию довольно-таки необычный вид.

Забыв о госте, Матфеев бросился через коридор к входной двери.

После нескольких секунд колебания, Павел последовал за ним. На это его толкнуло вовсе не любопытство и уж тем более не жажда приключений, а простое соображение о том, что выход квартиры скорее всего был один. Оставаться же в квартире, хозяин которой чуть что хватается за пистолет, Павел не имел ни малейшего желания, даже при том интересе, который начало вызывать у него словосочетание "Мир сна".

Осторожно выглянув за дверь, Павел увидел, что Матфеев неподвижно замер на лестничной площадке, широко расставив ноги. Пистолет он держал обеими руками чуть правее лица, направив ствол в потолок.

Сну гулким эхом доносились тяжелые, частые шаги нескольких человек, быстро поднимающихся по лестнице.

Павел обернулся к притаившемуся за его спиной Шайхе, чтобы спросить, кто такие центурионы и что они хотят от Матфеева, но маленький человечек, опередив его, приложил палец к губам, прывая молчать.

Павел снова выглянул на лестницу.

На этот раз он увидел около десяти человек, одетых в светло-серые комбинезоны со множеством "молний" и накладных карманов. Головы и шеи их наглухо закрывали серебристые шлемы. Узкая Т-образная прорезь на лицевой части шлема оставляла открытыми только глаза и нос. Каждый центурионов был вооружен короткоствольной винтовкой с узким прикладом.

Матфеев, отойдя в сторону, прижался спиной к двери напротив, и центурионы бодрой рысью успели преодолеть больше половины лестничного пролета, прежде чем первый них заметил противника.

В тот самый момент, когда бегущий впереди всех центурион с двумя красными нашивками на рукаве, что-то громко и невнятно крикнув, вскинул винтовку, Матфеев сделал шаг навстречу. Оказавшись лицом к лицу с наступающими, он выбросил вперед руки с пистолетом и четыре раза нажал на курок.

Четыре оглушительных выстрела в замкнутом лестничном пространстве слились в единый грохочущий гул.

Четверо центурионов, отброшенные назад выстрелами в упор, покатились вн по лестнице, сбивая с ног и увлекая за собой остальных.

Пока длилась эта неразбериха, Матфеев выстрелил еще несколько раз в кучу перемешавшихся живых, умирающих и мертвых тел и, сделав шаг в сторону под прикрытие лестничного марша, быстро сменил в пистолете обойму.

Центурионы отступили на этаж, оставив на площадке шесть человек. Двое брошенных были только ранены и пытались отползти к своим. Остальные тела лежали неподвижно.

Матфеев посмотрел на Павла.

Павел взирал на происходящее широко раскрытыми, полубезумными глазами, которым сам же отказывался верить. Чтобы такое происходило в центре Москвы?..

- Ну как, парень? - подмигнул ему Матфеев.

Павел покрутил головой, словно стараясь протолкнуть застрявшую в горле кость, и дал какой-то нечленораздельный булькающий звук.

- Понятно, - ухмыльнулся Матфеев. - Шайха, выведи его отсюда. Думается мне, следующую атаку центурионы подготовят более основательно.

Шайха дернул Павла за рукав и кивком головы велел следовать за собой.

Дважды приглашать парня не пришлось. Он что было духу припустился следом за своим провожатым.

- Павел, береги книгу! - крикнул им вслед Матфеев. - Я очень скоро найду тебя, и тогда мы закончим наш разговор!

В квартире все-таки имелся другой выход. Шайха долго вел Павла по темному коридору. Временами по сторонам мелькали мутные зеркала, отраженные в них канделябры с зажженными свечами, неясные картины в потемневших золоченых рамах, складки пыльных, пропахших нафталином портьер. Миновав ведущую вн винтовую лестницу, показавшуюся Павлу бесконечной, они очутились в просторном полутемном зале, освещенном отблесками пылающего в камине огня. Огромный стол в центре, накрытый к обеду, ждал гостей, которые, казалось, должны были появиться с минуты на минуту. Но Шайха, не давая Павлу возможности задержаться и осмотреться, вел его все дальше и дальше через нескончаемую вереницу сумрачных переходов, комнат, лестниц и дверей.

Когда Павел пытался о чем-то спросить своего провожатого, тот в ответ только что-то невнятно бурчал и ускорял шаг.

И, когда Павел уже решил, что конца этому лабиринту не будет, Шайха вдруг остановился и, указав рукой на свет, брезжащий впереди, растворился в темноте.

Пройдя еще несколько метров, Павел уперся в железную дверь, через зарешеченный верх которой пробивался дневной свет.

Открыв дверь без особых усилий, Павел оказался на тихой, глухой московской улочке. Чуть в стороне, сидя на скамейке, мирно беседовали старушки, время от времени поглядывая на копошащихся в желтой опавшей листве внучат.

Павел обернулся. В том месте, где только что была дверь, он увидел лишь глухую кирпичную стену.

 

Глава 5

 

Придя домой, Павел первым делом забрался под душ. Под горячими, жесткими струями заныл на спине след от хлыста смотрителя. Запрокинув голову назад, Павел подставил лицо потокам воды. Голова казалась пустой, надутой одним воздухом.

Что же это творится? Отрицать реальность происходящего, отказываться верить, что где-то совсем рядом существует иной мир, в котором есть центурионы, крылатые женщины и крысы с ручками, как у младенцев, Павел больше не мог. Но и поверить в этот бред, поверить в Мир сна было бы равносильно тому, что прнать себя сумасшедшим! Либо смириться с тем, что с ума сошел весь мир.

Павел мрачно усмехнулся, вспомнив, что как раз себя-то сумасшедшие считают самыми нормальными людьми.

Из прихожей раздалась прывная трель дверного звонка. Наскоро обтеревшись полотенцем и накинув старый рядно поношенный махровый халат, Павел вышел в прихожую и открыл дверь. На пороге стоял милиционер: маленького роста, едва достающий фуражкой Павлу до плеча, зато при роскошных буденновских усах. На погонах у него золотились новенькие капитанские звездочки.

Милиционер переложил папку, которую держал под правым локтем, под левую руку, смущенно кашлянул в кулак и пронес неожиданно густым басом:

- Разрешите войти?

- Да, конечно. - Павел сделал шаг в сторону, пропуская милиционера в прихожую.

Пройдя в комнату, капитан сел на самый краешек предложенного стула и аккуратно положил папку на колени.

- Я имею честь разговаривать с Павлом Гардиным? - необычайно церемонно поинтересовался он.

- Да, - кивнул головой Павел, усаживаясь напротив.

Про себя он, улыбнувшись, отметил, что так, должно быть, обращались к своим собеседникам городовые. Слышать же подобную речь от капитана милиции было в высшей степени странно. Впрочем, у каждого свои причуды.

- С Павлом Геннадиевичем? - уточнил капитан.

Павел кивнул еще раз. Милиционер нервно постучал пальцами по папке.

- Дело, Павел Геннадиевич, в следующем, - начал он. - Дело, прямо скажу, для меня не очень-то привычное... Деликатное... Несколько дней назад в нашем с вами районе была обворована квартира вестного ученого, историка Мирцина... Случайно не знакомы? - Павел отрицательно покачал головой. - Грабители, они, сами понимаете, считают, что если человек - мировая знаменитость, значит, у него вся квартира должна быть забита золотом и хрусталем, валютой да видюшниками. Ничего этого они в квартире Мирцина не нашли. Со злости, что ли, вынесли почти всю его библиотеку, которая на самом-то деле как раз и представляет собой огромную ценность. Начали сдавать книги в букинистические магазины в разных концах Москвы. Профессор сам с утра до ночи носится по городу, выискивая среди книжных развалов свои книги. Мы тоже стараемся ему помочь. У меня здесь, - капитан приподнял папку с колен, - вся его библиотека записана.

- Ну, а я-то тут при чем? - не понимая, к чему клонит милиционер, немного раздраженно спросил Павел. Только сейчас он вдруг вспомнил, что милиционер не только не показал своего удостоверения, но даже не представился.

- Вчера в букинистическом магазине номер тридцать два вы приобрели книгу, - капитан заглянул в папку и прочитал: - Книгу Гэ Глумза "К истории зеркал и связанных с ними явлений симметрии сна". Мирцин через меня просит вас вернуть ему ее и готов не только возместить вам ту сумму, которую вы заплатили, но даже выдать вознаграждение. Эта книга, как он говорит, один самых ценных экземпляров его собрания. Я бы, со своей стороны, посоветовал вам принять предложение ученого: поскольку библиотека Мирцина находится на государственном учете, книгу так или иначе придется вернуть. Лучше сделать это мирным путем. И не без выгоды для себя.

Павлу вся эта история с похищенной библиотекой показалась довольно-таки странной, но он хотел поскорее выпроводить непонравившегося милиционера и поэтому не стал вступать в спор.

- Хорошо, хорошо, - сказал он, - я все обдумаю и сообщу вам.

Павел встал, давая тем самым понять, что разговор окончен.

- Я бы мог прямо сейчас забрать у вас книгу, дать расписку и вернуть деньги.

- Нет-нет-нет, - затряс головой Павел. - Я все сделаю сам, позднее... Простите, но сейчас я очень занят.

Внезапно в поле его зрения попало небольшое круглое зеркало, стоящее в простенке между книжными полками. Он увидел отраженный в нем затылок милиционера с надвинутой фуражкой и торчащие -под нее мохнатые, по-звериному острые уши.

- А это еще кто! - закричал Павел, указывая рукой на зеркало.

Капитан обернулся, и в зеркале отразилась полузвериная-получеловеческая морда, поросшая короткой и редкой щетиной, желтые глаза с вертикальными зрачками-щелочками и - под черным, приплюснутым, кожистым носом-пуговкой - раздвоенная верхняя губа.

Лицо лжемилиционера начало оплывать, подобно тающей на жарком солнце восковой маске, и -под нее все яснее и отчетливее стала проступать звериная морда, отразившаяся в зеркале. Из рукава милицейского кителя вылезла коричневая лапа с хищно скрюченными пальцами. Кривые, острые когти впились в дерматин папки. Раздвоенная губа поползла вверх, обнажая желтые клыки.

- Отдай книгу, - прорычал оборотень, поднимаясь на ноги, подогнутые для прыжка.

- Пошел вон! - с истерическим вгом заорал Павел. - Убирайся, или я позову Шайху!

Павел и сам не знал, почему вдруг в сознании у него возник образ маленького лысого человечка со смешно оттопыренными ушами. Это проошло само-собой, непровольно, скорее всего потому, что Шайха был Мира сна и уже один раз помог ему выбраться неприятной ситуации. А то, что оборотень, переодетый милиционером, явился оттуда же, не вызывало у Павла ни малейшего сомнения.

К удивлению, имя Шайхи возымело действие. Оборотень снова оскалился, но теперь уже не злобно, а раздраженно. Павлу даже показалось, что в его кошачьих глазах мелькнул испуг.

Рыкнув: "Пожалеешь!" - оборотень одним прыжком оказался в прихожей и выскользнул вон.

Павел закрыл дверь на замок и, вернувшись в комнату, в полном неможении рухнул на кровать.

Похоже, это никогда не прекратится: крылатая баба, крыса, оборотни, Матфеев в темных очках и при пистолете... Центурионы - может, и они приходили вовсе не за Матфеевым, а за ним? Кто еще заглянет к нему сегодня? Что им всем надо? Книгу? Заберите и убирайтесь к черту! Только оставьте меня в покое! Ну, кто хочет книгу Гельфульда Глумза?..

Глумз!

Павел даже сел в кровати от неожиданно пришедшей в голову мысли. Гельфульд Глумз - вот кто был ему нужен! Он уже однажды беседовал с ним, но разговор получился сумбурным и бестолковым, потому что Павел тогда еще считал, что все происходит во сне, и не особенно вникал в то, что ему говорили. Почему бы не попробовать увидеться с Глумзом еще раз? Если кто и сможет помочь ему бавиться от назойливых витеров Мира сна, так только Гельфульд Глумз! В конце концов, можно просто вернуть книгу автору, и пусть сам решает, как с ней поступить.

Павел положил книгу под подушку и лег на нее, закрыв глаза.

- Ауру-тха, ахту-руа, - пронес он пространственную формулу, пытаясь при этом вызвать в памяти видение пустынного берега, где впервые встретился с Глумзом.

 

Глава 6

 

На этот раз Павел, едва успев погрузиться в золотистый туман, тотчас же рухнул в черный бездонный колодец. От ощущения бесконечного падения перехватило дыхание. Темнота, сквозь которую он летел, была настолько густой, что казалась вязкой, прилипающей к телу. Падение прекратилось так же внезапно, как и началось, в тот момент, когда кто-то схватил Павла за руку.

- Вот я и нашел вас, Гардин, - услышал Павел уже знакомый ему голос Матфеева. Но он по-прежнему ничего не видел в окружающей его кромешной тьме.

- Что-то очень темно здесь, - растерянно пронес Павел, не зная, как реагировать на столь неожиданную встречу.

Темнота, разжижившись, стала мутно-серым туманом. Сквозь него Павел уже мог различить силуэт Матфеева, который все еще держал его за руку, будто боялся, что Павел убежит.

Павел даже усмехнулся: куда бежать в этой серой пустоте? Прямо? Направо? Или, может быть, вверх? Да и стоит ли бежать? В конце концов, Матфеев далеко не самый неприятный тех существ, с которыми довелось встретиться Павлу за истекший день.

Словно разгадав ход мыслей Павла, Матфеев отпустил его руку.

- Светлее здесь не бывает, - сказал он.

- Мы уже в Мире сна? - решил уточнить Павел.

- Нет, по дороге к нему, в Зоне терминатора, - ответил Матфеев. - Мне удалось перехватить вас на полпути. Не хотите ли продолжить наш разговор?

- Место здесь какое-то... - Павел зябко передернул плечами, - мрачноватое...

- Зато спокойное, - возразил Матфеев. - Кроме того, и времени у нас не так много, чтобы искать более располагающее к беседе место. Видели сегодня центурионов? Думаете, они искали меня?

- Книгу? - высказал имевшееся у него предположение Павел.

- Ну, про книгу они, допустим, ничего не знают, - мелковаты сошки, - едва заметно усмехнулся Матфеев. - У них был приказ схватить вас.

- Все равно, я не буду с вами ничего обсуждать до тех пор, пока вы не расскажете мне всего, - решительно заявил Павел. - Кто такие эти центурионы, оборотни, крылатые женщины?..

- Где вы их видели? - властно перебил Матфеев.

- Они пытались забраться ко мне в квартиру, - возмущенно сообщил Павел. - Летучая женщина лезла в окно, а оборотень проник через дверь, прикинувшись милиционером. Была еще и крыса...

- Книга у вас с собой?

Матфеев придвинул свое лицо почти вплотную к лицу Павла. Павел какое-то время пытался сквозь стекла солнцезащитных очков рассмотреть его глаза, но, так и не увидев ничего, кроме бесконечно холодной космической тьмы, отвел взгляд в сторону.

Только сейчас Павел обратил внимание на свой костюм. Отправляясь в Мир сна во второй раз, он хотел выглядеть более респектабельно, нежели в прошлое свое посещение, когда весь его костюм состоял лишь синих домашних трусов. Он пытался представить себя одетым по полной форме, но оказалось, что ему удалось прихватить с собой только брюки и плащ. Как раз плащ-то он и вовсе не собирался надевать - зачем плащ в пустыне?..

Похлопав по карманам плаща и не обнаружив там книги, Павел разочарованно развел руками.

- Осталась дома, - сообщил он Матфееву.

- Немедленно отправляйтесь обратно! - приказал Матфеев. И, всплеснув руками, добавил: - Ну, что за беспечность! Я же велел вам все время держать книгу при себе!

- Да сами-то вы кто такой? - завелся вдруг Павел, которому надоело, что ему только приказывают, но ничего не считают нужным объяснить. - Кричите на меня так, будто сами не пытались выторговать у меня эту самую книжку! Вам-то она зачем?

- Не время сейчас об этом! - отрубил Матфеев.

- А я как раз никуда не тороплюсь!

Павел глазами поискал место, где можно было бы присесть, но, не найдя ничего, просто сложил руки на груди, всем своим видом показывая, как глубоко безразличны ему заботы и переживания случайного знакомого. Матфеев, с трудом сдерживая кипевшие в нем раздражение и злость, стиснул руки в кулаки.

- Дурак, - процедил он сквозь зубы. - Ты же не понимаешь, что происходит.

- Ну так объясните мне, бестолковому. - Павел обиженно сдвинул брови к переносице.

Он чувствовал, что теперь уже Матфеева интересует не только книга Глумза сама по себе, но и ее нынешний обладатель, поэтому считал себя вправе выдвигать любые условия.

- Хорошо. - Матфееву удалось взять себя в руки, но голос его все еще раздраженно вибрировал. - Хорошо. Сейчас мы отправимся к тебе домой, и там я отвечу на все твои вопросы.

- Согласен, - смилостивился Павел, довольный, что хоть в чем-то одержал победу. - Я перемещаюсь с помощью пространственной формулы Глумза, - авторитетно заявил он. - А вы как предпочитаете?

- Не тяни время, отправляйся! - снова закричал Матфеев. - Мне твоя формула не поможет, у меня свой путь. Если что, продержись только пару минут - я подоспею.

- Что вы имеете в виду?

- Отправляйся! Все вопросы - потом! Павел недовольно поджал губы, но спорить больше не стал. Вызвав в памяти интерьер своей комнаты, он пронес формулу.

И ничего не проошло. Ровным счетом ничего. Он остался там же, где и был - в пустом сером тумане рядом с Матфеевым.

- Осечка, - смущенно улыбнулся Павел.

- Не осечка, а конец, - заскрипел зубами Матфеев. - За мной.

Он ухватил Павла за руку и потащил за собой с такой силой, что у того даже мысли о сопротивлении не возникло. Они двигались быстро, почти бегом.

Едва поспевая за Матфеевым, Павел лишь удивлялся, как тому удается так быстро выбирать верное направление при полном отсутствии каких-либо ориентиров?

Но вот среди серого однообразия впереди появилась черная крапина, которая по мере приближения к ней превратилась в черный квадрат раза в два больше того, что образил Малевич. Квадрат висел в пустоте вертикально, без какой-либо опоры. Нижний край его находился точно на уровне коленей остановившихся перед ним людей.

- Полезай, - скомандовал Матфеев и подтолкнул Павла к квадрату.

Павел с сомнением заглянул за черную плоскость, которая была не толще листа бумаги.

- Но почему все-таки не сработала формула? - задумчиво пронес он.

- Да потому, что тело твое уже занято! - заорал Матфеев.

- Как занято? - ошалело сморгнул Павел. - Кем? Матфеев медленно втянул в себя воздух через раздутые ноздри и вдруг, обхватив Павла поперек пояса, приподнял его и толкнул в черный квадрат.

Павел перевернулся через голову и, больно ударившись коленками об асфальт, упал на четвереньки.

- Поднимайся! Живо!

Матфеев стоял рядом и протягивал руку. Поднявшись на ноги, Павел быстро сориентировался в пространстве. В двух шагах от него находился подъезд дома, в котором он жил. Наверное, был уже поздний вечер - на улице, освещенной редкими фонарями, не было ни души.

Дверь подъезда открылась, и нее торопливой походкой вышел человек. Бросив беглый взгляд на Павла с Матфеевым, человек отвернулся, засунул руки глубоко в карманы плаща и еще быстрее зашагал в противоположную от них сторону.

- Это же... я! - с хрипом выдавил себя Павел, все еще не в силах поверить, что только что видел себя со стороны.

Матфеев молча сорвался с места и бросился следом за двойником Павла, который уже сворачивал за угол. Павел, звонко шлепая босыми ступнями, побежал за ними. Двойник быстро оглянулся через плечо и, заметив погоню, тоже припустился бежать.

Матфеев двигался вперед большими прыжками, широко размахивая локтями, с шумом загоняя воздух в легкие и выдувая обратно. Бегать он, в отличие от Павла, умел, и расстояние между бегущими быстро сокращалось. Матфеев неумолимо настигал двойника, который то и дело нервно оглядывался назад и безуспешно пытался прибавить скорости. Казалось, у него уже не осталось никаких шансов скрыться от погони. К тому же он, по-видимому, совершенно не знал местности и, вместо того чтобы свернуть в какой-нибудь темный проулок, бежал по центральной улице, ярко освещенной фонарями и совершенно пустой в это время суток. Справа тянулись длинные многоэтажные дома, слева проходило шоссе, по которому время от времени проносились редкие автомобили.

Неожиданно беглец резко свернул влево, выбежал на дорогу, рассчитывая, должно быть, скрыться в темном, неосвещенном парке на другой ее стороне. Сделав несколько шагов по проезжей части, он еще раз через плечо посмотрел на настигающего его Матфеева и не заметил вырулившей -за поворота черной "Волги".

Пронзительно взвгнули тормоза. Машина ударила человека в бок. Он, раскинув руки, упал на капот и врезался головой в лобовое стекло. Стекло с сухим треском лопнуло, покрывшись густой сеткой мелких трещин. Двойник скатился через левое крыло и упал на дорогу, гулко стукнувшись об асфальт затылком.

Машина, не успевшая еще до конца остановиться, взревела мотором, уносясь прочь от места происшествия.

Неподвижное тело лежало на спине, с раскинутыми в стороны руками и неестественно перекрученными ногами. Темная лужа крови, медленно вытекая расколотой головы, увеличивалась в размере. В ее черной бездонной глянцевой глубине тускло поблескивали отраженные огни уличных фонарей.

Когда, тяжело дыша, подбежал Павел, Матфеев, наклонясь над трупом, уже вытаскивал у него кармана книгу Глумза.

- Уходим. Быстро.

Матфеев корпусом оттеснил Павла в сторону, не давая взглянуть на труп, и толкнул в направлении темнеющего пролома в парковой ограде.

- А как же он? - Павел обернулся в сторону лежащего на дороге человека, в котором узнавал себя и в то же самое время отказывался в этом прнаться.

- Ему мы уже ничем не поможем, - не останавливаясь и не оглядываясь назад, сказал Матфеев.

 

Глава 7

 

В непроглядной темноте парковых аллей, не освещенных ни единым фонарем, Матфеев передвигался быстро и уверенно, подобно ночному зверю, обладающему способностью видеть во мраке. Павел же то и дело спотыкался о неровности грунта и вылезающие земли корни. Если бы не страхующая крепкая рука Матфеева, он давно бы уже растянулся на устилающем дорожку гравии.

Павел был настолько ошеломлен и подавлен ужасной смертью своего двойника, которая проошла буквально у него на глазах, что слепо следовал за Матфеевым, не задумываясь, куда тот его ведет.

Вскоре поскрипывание гравия под ногами сменилось глухим стуком матфеевских каблуков И шлепаньем голых пяток Павла по каменным плитам.

- Осторожно, ступени, - предупредил Матфеев. Павел протянул руку в сторону и почувствовал под пальцами неровные бока грубо отесанных булыжников, сложенных в стену.

- Куда мы идем? - поинтересовался он наконец.

- Скоро уже будем на месте, - ответил Матфеев, явно не имея никакого желания вступать в длительные переговоры.

Длинная крутая лестница, закончившись, влилась в узкий неосвещенный коридор. Павел по-прежнему шел, придерживаясь рукой за стену. Внезапно пальцы его зацепились за что-то металлическое, холодное. Раздался страшный грохот, как будто на пол высыпался мешок пустых консервных банок.

- Уберите руки, - раздраженно пронес Матфеев. - Иначе вы все здесь перебьете.

"Что все?" - хотел было спросить Павел, но, решив, что Матфеев все равно ничего не ответит, счел за лучшее промолчать. Руку тем не менее он опустил.

Теперь, когда Павел не знал расстояния до стены, ему начало казаться, что стены сходятся все ближе и ближе и вот-вот сдавят ему плечи, сожмут, расплющат своей холодной, каменной массой. Голову он непровольно старался втянуть поглубже в плечи, боясь зацепить затылком опускающийся, как ему казалось, все ниже потолок.

Едва слышно скрипнула открывшаяся дверь, и Матфеев ввел Павла в огромный зал, освещенный яркими рыжими отсветами пламени, пылающего в глубоком, кажущемся бездонном, камине. Возможно, это был тот самый зал, через который Павел уже проходил с Шайхой, когда они спасались от центурионов, только стол в этот раз был пустым, если не считать большого витого канделябра с горящими в нем свечами.

- Присаживайтесь, отдыхайте, - Матфеев указал на большое, широкое кресло с наброшенной на него рыжей пятнистой шкурой невестного Павлу животного.

Сам он подошел к камину и надавил на кнопку, спрятанную под полкой. Один камней стенной кладки беззвучно провалился вн, а на его месте появилась бронированная дверь сейфа, снабженная добрым десятком различных хитроумных запоров. Матфеев убрал книгу Глумза в сейф и, нажав еще раз на потайную кнопку, восстановил монолитную целостность стены.

- Ну вот, - с явным облегчением пронес он, опускаясь в кресло напротив Павла. - Теперь мы наконец-то можем спокойно поговорить. Здесь нам никто не помешает.

Он вольготно раскинулся в кресле, положил ногу на ногу и свесил руки через подлокотники.

- Где мы находимся? - спросил Павел.

- Теперь уже в Мире сна, - ответил Матфеев. - Конкретно - на территории, носящей название Катнар, в замке герцога Кайры ди Катнара.

- А где же хозяин? - с любопытством оглядываясь по сторонам, поинтересовался Павел.

Не меняя своего положения в кресле, Матфеев ящно склонил голову так, что стало ясно, что именно он и является хозяином замка.

- Значит, Матфей Матфеевич Матфеев - это псевдоним, - усмехнулся Павел.

Герцог ди Катнар слегка повел кистями рук.

- Мне показалось, что так вам будет проще общаться со мной.

- Как же мне называть вас теперь? "Ваша милость" или "Ваше превосходительство"? - Губы Павла сложились в саркастическую ухмылку. - Подскажите, а то я не силен в придворном этикете.

- Не ерничайте, Павел, - поморщился ди Катнар. - Вам это совершенно не идет. Называйте меня так, как вам удобно. Можете даже по-прежнему звать меня Матфеевым.

- Хорошо, герцог, - кивнул Павел. - С органационными вопросами закончили. Расскажите, кто был тот человек, попавший под машину?

Ди Катнар весь подобрался, поза его стала более жесткой, напряженной.

- В некотором смысле это были вы, Гардин, - сказал герцог. - Если быть точнее - ваша плотная оболочка, которой завладел кто-то чужой, в то время, когда мы с вами находились в Зоне терминатора.

Павел растерянно похлопал себя ладонью по груди.

- А чье же это тело? - спросил он.

- Ваше, - ответил ди Катнар. - Но это тонкое тело, которое в Реальном мире без плотной оболочки не может существовать длительное время.

- Я вам не верю, - решительно заявил Павел. - Я ощущаю свое тело, как и всегда. Я вижу его. - Павел повертел перед глазами растопыренной пятерней. - Если я суну руку в огонь, он обожжет меня.

- Потому что вы находитесь в Мире сна, - сказал герцог. - Где тонкое тело также является реальностью, хотя и не обладает некоторыми свойствами одетого в плотную оболочку тела.

- Я не верю вам! - повторил Павел с вызовом.

- Шайха! - крикнул ди Катнар.

Дверь - другая, не та, через которую они вошли, - открылась, и в зале появился уже знакомый Павлу слуга герцога.

- Принеси нам зеркало, - приказал ди Катнар.

Шайха вышел и вернулся буквально через минуту, держа перед собой круглое зеркало, заключенное в витую бронзовую раму. Он встал напротив Павла, так что тому стали видны отраженные в зеркале языки пламени в камине, край мраморной каминной полки с разбросанными по ней мелкими безделушками и пустое кресло с наброшенной на него пятнистой шкурой невестного животного.

Павел протянул руку и уперся пальцами в холодное стекло, в невидимую преграду, за которой находилась точно такая же комната, в которой только не было его самого.

Ди Катнар сделал знак, и Шайха, унося зеркало, вышел зала.

- Тонкое тело не отражается в зеркале, - сказал герцог.

Павел удивленно, будто в первый раз, рассматривал свои пальцы.

- Теперь вы мне верите? - спросил ди Катнар. Павел поднял на герцога невидящий взгляд.

- Сколько мне осталось жить? - сдавленным голосом пронес он.

- В Реальном мире - не более трех суток, - ответил ди Катнар. - В Мире сна время вашей жни будет соответствовать продолжительности жни обычного человека. Я хочу заключить с вами договор: вы поможете мне прочитать книгу Глумза, а я найду для вас новую оболочку, не хуже прежней.

Павел безразлично пожал плечами.

- Выбора вы мне все равно не оставили.

- Клянусь вам, я здесь совершенно ни при чем, - герцог приложил правую руку к груди. - Я всего лишь хотел купить у вас книгу. А вот Глор привык действовать силой и нахрапом - это его стиль.

- Что же это за проклятая книга? - с какой-то отчаянной обреченностью воскликнул Павел. - Ради чего вы все за ней гоняетесь?

- Книга "К истории зеркал", - начал рассказывать ди Катнар, - была написана гениальным ученым, мастером искусства зеркал, Гельфульдом Глумзом, погибшим несколько лет назад...

- Я видел Глумза прошлой ночью, - перебил Павел.

- Это невозможно, - покачал головой ди Катнар.

- Я видел Глумза и говорил с ним. Он... - Павел осекся, решив, что лучше пока помолчать, не выкладывать то немногое, что ему вестно, а послушать, что нового расскажет ди Катнар.

- После смерти Глумза сохранилось только два экземпляра книги, - продолжал герцог. - Один них принадлежит мне, другой до недавнего времени находился в Вавилонской библиотеке. Это удивительное, уникальное в своем роде книгохранилище, в котором можно встретить редчайшие экземпляры книг, манускриптов и рукописей, но практически невозможно найти то, что тебе нужно в данный момент. Каким-то пока невестным мне образом книга Глумза, хранившаяся в Вавилонской библиотеке, оказалась в вашем мире.

Павел вспомнил, что Глумз тоже упоминал о двух книгах: одну он отдал в Вавилонскую библиотеку, другую подарил своему другу. Имя, названное Глумзом, Павел не запомнил, но был уверен, что это не имя герцога ди Катнара. То было короче и звучало мягче.

- Как вам стало вестно об исчезновении книги ? - спросил Павел.

- Ее название пропало библиотечного каталога, - ответил ди Катнар.

- Выходит, что тот, кто следит за каталогом, знал где стоит книга?

- Каталог не ведет никто. Он просто существует. И если название исчезает, можно с уверенностью утверждать, что и самой книги в библиотеке больше нет.

Стараясь как-то оценить услышанное, Павел задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла.

- Я ровным счетом ничего не понял, - сказал он. - Но уже и ничему не удивляюсь.

Ди Катнар едва заметно улыбнулся.

- Привыкайте, - сказал он. - Это Мир сна.

- Мой мир мне нравится больше, - с мрачной тоской пронес Павел.

- Может, вам это только кажется? Подождав немного и не получив ответа, герцог продолжал:

- Обнаружив, что книга Глумза исчезла , я бросился на поиски и в результате нашел ее у вас. Но Глоры, похоже, следили за каждым моим шагом или же сами каким-то образом вышли на вас. Все монстры, пытавшиеся украсть у вас книгу, центурионы и дух, похитивший ваше тело, - все они прислужники Глоров. Хотелось бы надеяться, что Глорам невестно о вашей способности читать тайнопись Глумза, иначе они устроят на вас настоящую охоту.

- Кто такие эти Глоры?

- Двое родственников: Хан Глор Двенадцатый и его племяник - Кит Глор. Все поколения Глоров, существовавшие на протяжении долгой истории Мира сна, отличались паталогической воинственностью, направленной на сопредельные с их Империей территории, и стремлением к всевластию. Но Мир сна устроен так, что все составляющие его части связаны между собой только через Вавилон, гигантский мегаполис, что-то вроде столицы нашего мира. Именно это обстоятельство являлось и является до сих пор для Глоров сдерживающим фактором. Воевать с Вавилоном - безумие, все равно, что объявить войну одновременно всему миру, а пробиться в соседние земли через Границу, да еще с целой армией, - задача непростая. Глоры всех поколений держали у себя на службе магов и колдунов, чернокнижников и психотехников, главной и единственной задачей которых был поиск способа разрушить Границу. И они достигли в этом некоторых успехов: Глор Шестой присоединил к своей Империи Страну фараонов, а Глору Десятому удалось проникнуть на территорию Тер. Впрочем, очень скоро ему пришлось оттуда уйти, однако проход через Границу остался, и Глоры до сих пор считают Тер частью своей Империи. Сейчас у власти в Империи стоит Хан Глор Двенадцатый. Но его племянник Кит Глор объявил себя единственным законным наследником имперской власти и заключил союз против дяди с фараоном Тахаретом Четвертым. Кто них прав, сказать трудно: все Глоры приходили к власти в результате заговоров и убийств своих предшественников. Уже не первый раз пристрастие Глоров к войне выливается в войну между самими Глорами. Каждый них знает о книге Глумза и надеется, что, заполучив ее, сможет свалить противника, а после этого, открыв Границу с сопредельными территориями, еще больше увеличит размеры и мощь своей Империи.

- А что же хотите от книги вы, герцог Кайра ди Катнар?

Ди Катнар поднялся кресла и подошел к камину. Сняв темные очки, он положил их на полку и повернулся к Павлу. Его черные глаза под резко очерченными гибами бровей поразили Павла своим необыкновенным блеском. Они были похожи на маленькие участки звездного неба в безлунную и безоблачную полночь.

- Я не собираюсь ни с кем воевать, - медленно пронес герцог. - На своей территории я имею все, что мне нужно. Но я не хочу, чтобы однажды в Катнар ворвались полчища Глоров и переделали здесь все на свой вкус и лад.

- А вы уверены, герцог, что людям в вашей стране нравится, как они живут?

- Идеального общества не существует. Но я знаю, что никто жителей Катнара не захочет променять его на Империю Глоров.

- И как же книга поможет вам в борьбе с ненавистными Глорами?

- Я не смог прочесть книгу Глумза. Вы, должно быть, лучше меня осведомлены о ее возможностях.

- Я не успел прочитать ее до конца, - быстро ответил Павел. - А в том, что прочитал, не все понял.

- Это вполне естественно, - ничуть не удивился такому ответу ди Катнар. - Многих понятий, которыми оперирует Глумз, в Реальном мире просто не существует.

- В таком случае, может, вы просветите меня на этот счет? - спросил Павел.

- Вы еще не устали?

- Нет.

- Хорошо. - Ди Катнар приподнял руки и соединил кончики пальцев. - Два наших мира связаны друг с другом, как два сообщающихся сосуда, или, как говорят мастера искусства зеркал, являются зеркальными отражениями друг друга. Ни одно событие в любом них не остается без ответа в другом. Только отражение, если продолжать пользоваться сравнением с зеркалами, рождается не в прямом, а в искривленном зеркале, поэтому предсказать, как повлияет событие в одном мире на жнь в другом, можно лишь очень приблительно, со значительной степенью погрешности.

- И какое же двух зеркал кривое?

- Все зависит от того, с какой стороны смотреть. Глумз открыл законы, используя которые можно устранять погрешность на кривну отражения. Это понятно?

- Да, но не понятно, каким образом с помощью этого можно управлять миром? И каким миров?

- Как тем, так и другим. Миры разделены между собой областью полупроницаемости, так называемой Зоной терминатора.

- Это то место, где мы с вами встретились во второй раз? - уточнил Павел.

- Почему же только во второй? - немного лукаво улыбнулся ди Катнар. - И в первый тоже. Насколько мне вестно, в Москве нет и никогда не было Чересседельного переулка, ни Малого, ни Большого.

- Во вторую нашу встречу я попал в Зону терминатора с помощью пространственной формулы Глумза, - попытался отстоять свое мнение Павел. - Но, когда я шел на встречу с вами, я ничего при этом не делал.

- Проход открыла моя витная карточка, которую передал вам букинист. - Ди Катнар продемонстрировал Павлу знакомый кусочек плотной бумаги, зажатый между пальцами. - Ключом служит выписанный на ней узор.

- Выходит, и букинист...

- Нет-нет, - протестующе взмахнул рукой герцог. - Торговец книгами здесь совершенно ни при чем. Он самый обыкновенный житель Реального мира и просто выполнил мою просьбу, ни о чем не подозревая.

- А если бы он отдал карточку кому-то другому? - поинтересовался Павел.

- Ничего бы не проошло, - ответил герцог. - Карточка активировалась только в присутствии книги Глумза. Без нее она просто кусок картона.

- Сложно все это, - тяжело вздохнул Павел. - Ну хорошо, и что же происходит в Зоне терминатора?

- В Зоне терминатора возможно все. Там царят законы магии.

- Час от часу не легче, - обреченно всплеснул руками Павел. - Теперь еще и магия!

- Магия - такой же строгий свод законов и правил, как и любая другая точная наука. Овладеть ее азами так же просто, как научиться складывать и умножать, но достичь в ней вершин способны лишь единицы, гении, равные Гельфульду Глумзу.

- Впечатляет, - не смог удержаться от усмешки Павел. - Но мы еще не закончили с Зоной терминатора...

- В Зоне терминатора возможности магии возрастают тысячекратно. Из нее можно оказывать воздействие как на один мир, так и на другой. Предположим, мы хотим уничтожить Вавилон. Это окажется не по плечу и самому могучему магу, даже если способности его усилены Зоной терминатора. Но, зная правила Глумза, можно рассчитать и воспровести в Реальном мире какое-нибудь совершенно незначительное событие, отражением которого в Мире сна станет, к примеру, разрушительное землетрясение, стирающее Вавилон с лица земли.

- Перспектива, прямо скажем, устрашающая. - Павел покачал головой. - А не лучше ли, в таком случае, просто уничтожить книгу?

- Это не выход, - не согласился с ним ди Катнар. - То, что было открыто однажды, рано или поздно будет открыто снова кем-то другим. Я пока еще не знаю, как поступить с книгой. Для начала ее следует внимательно прочесть.

- А есть уже какие-нибудь примеры использования магии в мирных целях? - с напускной серьезностью поинтересовался Павел.

- Напрасно иронируете, - ответил ему герцог. - С помощью магии у нас получилось многое того, что не удалось вам.

- Например?

- Например, мы сумели остановить развитие огнестрельного оружия на уровне пулеметов, хотя чисто технически мы давно уже могли перейти к созданию пушек, ракет и тех же атомных бомб, с помощью которых вы пытаетесь сохранить мир.

- Ну, судя по вашим рассказам, у вас до полного мира тоже пока еще далеко...

Павел внезапно запнулся, почувствовав, как внутри него разливается холодная пустота безразличия. Все происходящее снова стало казаться ему затянувшимся бредовым сном. У него пропало желание спорить с ди Катнаром или расспрашивать его о чем бы то ни было.

- Вы рассказываете совершенно невероятные вещи. Понять не могу, почему я вам верю, - пронес он, только чтобы как-то подвести черту под разговором.

Герцог улыбнулся.

- Потому что вы прочитали книгу Глумза, - сказал он. - А это значит, что Мир сна реальнее и понятнее для вас, чем тот мир, в котором вы жили до сих пор.

Павел, скривив губы, неопределенно хмыкнул.

Герцог заметил перемену в настроении Павла, но приписал ее в первую очередь усталости и обрушившемуся на него потоку новой, непривычной, трудной для восприятия информации.

- Шайха! - снова позвал слугу герцог.

Шайха объявился мгновенно, будто ждал все это время за дверью.

- Проводи гостя в его комнату, - велел герцог. - Желаю вам приятного отдыха. - Он ящно и легко поклонился, прощаясь с Павлом.

Быстрый, великолепно исполненный кивок можно было по желанию расценить и как знак учтивости, и как едва прикрытую насмешку.

Следуя за Шайхой, Павел спускался все ниже по длинным лестничным переходам.

В комнате, куда они вошли, тоже горел камин. Невдалеке от него стояли небольшой круглый стол, пара кресел и с правой стороны от двери застеленная кровать. Удивило и не понравилось Павлу то, что в комнате отсутствовали окна. Уж не в подвал ли его завели?

- Это какой этаж? - спросил он у своего провожатого.

Шайха только отрицательно покачал головой.

- Тебе запрещено разговаривать со мной? - снова спросил Павел.

Шайха с ничего не выражающим лицом повторил свой жест, молча указал Павлу на постель и вышел комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.

Павел разделся и лег. Несмотря на усталость, ему не спалось - то ли сказывалось напряжение прошедшего дня, то ли тонкому телу вообще не требовался сон?

Только сейчас, лежа в постели, он с полной ясностью осознал, что с ним проошло исключительное, не похожее ни на что, выходящее за всякие рамки реальности и здравого смысла событие. Вереница сменяющихся с калейдоскопической быстротой действий захватила его, повлекла за собой, не давая ни секунды времени для того, чтобы осмотреться, задуматься, попытаться осмыслить происходящее. Впрочем скорее всего это к лучшему: будь у него время и возможность аналировать происходящее с точки зрения здравого смысла, он пришел бы к выводу, что, повредившись в рассудке, страдает навязчивым бредом с галлюцинациями.

Что теперь делать? Если верить Матфееву, то, лишившись плотной оболочки, в Реальном мире он обречен на скорую гибель. Если верить Матфееву... А, собственно, почему он должен ему верить? Кто он такой: Матфеев Матфей Матфеевич, герцог Кайра ди Катнар, кто еще - Фантомас?

Матфееву нужен человек, который сможет прочесть книгу Глумза. Павел обладает такими способностями. Откуда они у него - вопрос открытый. Но согласился бы он сотрудничать с Матфеевым, если бы роковое стечение обстоятельств не вынудило его перебраться Реального мира в Мир сна, где единственными людьми, которых он знает, являются Матфеев, называющий себя также герцогом ди Катнаром, и его молчаливый слуга? Почему бы не предположить, что все происшедшие события были подстроены Матфеевым, решившим убить одним выстрелом двух зайцев: заполучить сразу и книгу, и переводчика к ней? Сначала он просто для того, чтобы запугать Павла, органовал ряд неудавшихся попыток похищения книги и нападение центурионов, а под конец, подстроив гибель двойника, заполучил Павла вместе с книгой, лишив к тому же всякой возможности к сопротивлению.Одна половина тела погибла, попав под машину, другая - продолжает жить и здравствовать - шофрения какая-то!..

Почему герцог настойчиво убеждал его, что Глумз умер, когда он сам видел Глумза, разговаривал с ним?..

И с книгой, с ее якобы неограниченными возможностями, тоже далеко не все ясно...

Сколько времени собираются держать его здесь, в этой комнате без окон, похожей на склеп? Может, его здесь еще и заперли?..

Осененный внезапной догадкой, Павел вскочил с кровати и, подбежав к двери, дернул ее. Дверь была заперта!

Ну вот, наконец-то, все встало на свои места! На ночь под замок в комнату без окон сажают пленников, а не гостей!

- Ну, что ж, - тихо пронес Павел. - Я и до встречи с герцогом подозревал, что до конца можно верить только самому себе.

 

Глава 8

 

Проснувшись, Павел не мог определить, как долго он спал. В комнате по-прежнему, потрескивая углями, горел камин, и не было никакой возможности угадать, какое сейчас время суток.

Сознание Павла было чистым и ясным. Неустанная кропотливая работа, которую вело его подсознание в то время, пока сам он спал, дала свои результаты. Новая информация была отсортирована, обработана, оценена, сравнена с имеющимися аналогами, обобщена и классифицирована. Павел больше не пытался убедить себя, что все происходящее - просто сон или бред. Теперь он не боялся действительности; он с нетерпением азартного игрока ждал встречи с ней, так как четко знал, что должен делать.

Подсознание Павла, незаметно для него самого, совершило классическую замену - то, что уже невозможно было выдавать за сон, оно попыталось превратить в игру.

Тайна личности герцога ди Катнара, загадочность его поведения, неясность движущих им мотивов больше не волновали Павла. Единственной возможностью получить ответы на все вопросы и, главное, выбраться наконец этой истории была, как он полагал, встреча с Гельфульдом Глумзом.

На этом пути, без сомнения, лежала масса препятствий. Добраться до Мертвого берега, не зная даже, где он расположен, будет скорее всего непросто, но самая сложная задача - отделаться от навязчивой опеки герцога ди Катнара. Совершенно ясно, что просто так он своего гостя не отпустит.

Но - не торопиться. Для начала - осмотреться, прислушаться, разобраться хотя бы в общих чертах, что собой представляет Мир сна. Здесь важна любая информация: география, государственное устройство, финансовая система...

Павел и сам прекрасно понимал, что весь его план отдает дешевой авантюрой. Каковы его шансы найти человека в чужом, незнакомом да еще вдобавок и совершенно непонятном мире? Однако оставаться слепой, безвольной пешкой в руках ди Катнара он не желал. Главное - начать действовать самому, а там уж - как получится.

Павел поднялся с постели. Вместо мятых брюк и плаща, которые он, раздевшись, бросил на спинку кресла, на сиденье лежала аккуратная стопка свежего белья. Одежда была добротной и удобной, хотя и несколько непривычного фасона. Павел облачился в белую полотняную рубашку, одевающуюся через голову, со шнурком на вороте вместо пуговиц, узкие, облегающие штаны светло-коричневой, очень мягкой кожи и короткую куртку такого же материала. Рядом с креслом стояли нкие кожаные сапоги с острыми носками и небольшими отворотами сверху. Одевшись, Павел почувствовал себя героем рыцарского романа. Для полного сходства не хватало только шпаги или, на худой конец, длинного, с узким лезвием кинжала.

Громким, резким стуком в дверь он решил дать знать своим тюремщикам, что уже проснулся. К его удивлению, после первого же несильного толчка дверь открылась, легко и без зловещего скрипа. В коридоре Павла уже поджидал (или сторожил?) Шайха, а возможно, и какой-то другой, очень на него похожий слуга герцога. Жестом он пригласил Павла следовать за собой.

В зале, куда слуга проводил Павла, расположившись за широким, покрытым белоснежной скатертью столом, его ожидал герцог ди Катнар. Павел почувствовал запах кофе и яичницы с ветчиной. При этом он совершенно не ощущал чувства голода и не имел ни малейшего желания разделить с герцогом трапезу.

Зал был освещен ярким солнечным светом, льющимся через широко распахнутые высокие сводчатые окна. Едва кивнув в ответ на приветствие герцога, Павел кинулся к ближайшему окну.

Окно находилось примерно на семиметровой высоте. Из него открывался великолепный вид на умрудно-зеленые луга, окружающие замок. Местами на их фоне поблескивали небесной синевой капли озер, обрамленные густым ивняком. Вдоль горонта пастухи неспешно гнали огромное стадо каких-то крупных животных.

- Пастораль, не так ли. - Герцог пронес вслух мысли Павла.

Павел отошел от окна и сел в кресло напротив герцога, нахально развалившись и высоко забросив ногу на ногу.

- К сожалению, - продолжал герцог, - далеко не весь Мир сна так прекрасен, беззаботен и светел.

- И кто же об этом жалеет больше всех? - полюбопытствовал Павел.

Герцог оставил вопрос без внимания. Он отодвинул в сторону тарелку и налил себе кофе.

- Я не приглашаю вас позавтракать вместе со мной, - сказал он, не глядя на Павла. - Тонкое тело почти не нуждается в материальной пище. Но, когда вы получите новую плотную оболочку, первое, что вы почувствуете, будет зверский голод.

- И когда же я ее получу? - с вызовом спросил Павел.

- Да хоть сегодня, - спокойно ответил герцог. - Я еду в Вавилон и могу взять вас с собой. Выберете себе тело по собственному вкусу.

- Да мне вроде бы и так неплохо, - замялся Павел, смущенный столь неожиданным предложением.

- Во-первых, вы пока еще не почувствовали всех минусов существования без плотной оболочки, - усмехнулся ди Катнар. - А во-вторых, в Мире сна не любят бестелесников. Если в Катнаре с ними просто не желают знаться, то в Империи Глоров, например, их ссылают на каторжные работы в Кайенские рудники. Так что, я думаю, вам все же следует обзавестись новой плотной оболочкой. Хотя бы временно.

- Что значит "временно"? - забеспокоился Павел.

- До тех пор, пока мы не сможем восстановить ваше прежнее тело, если оно вам так уж по душе.

- Разве это возможно?

- Тонкое тело сохраняет всю необходимую для этого информацию. Оно может послужить матрицей для воссоздания плотной оболочки. А для того, кто овладеет мудростью, заключенной в книге Глумза, не будет ничего невозможного. Так я думаю, хотя кое-кто со мной не согласен. - Герцог поднялся -за стола. - Так вы едете или нет? Шайха, наверное, уже приготовил машину.

Павел быстро кивнул и, следуя за герцогом, вышел на широкое каменное крыльцо, возле которого стояла премистая, спортивного типа машина, поблескивающая ярко-зеленым глянцем.

Герцог с Павлом заняли места на заднем сиденье.

Шайха вывел машину на широкую, плотно укатанную грунтовую дорогу.

Машина шла легко и ровно. Шайха управлял ею мастерски, и, похоже, при этом сам он получал огромное удовольствие от столь скоростной езды.

Павел рассеянно смотрел на проносящиеся за окном поля, редкие деревья, всадников, с лихим гиканьем пускающих своих коней в заведомо безнадежно проигранную гонку с машиной.

Ди Катнар тронул Павла за локоть и протянул ему небольшую, ящно выгнутую матового серебристого металла брошь. Вправленный в центр ее камень ромбовидной формы глубокого насыщенно-черного цвета был почти невидим. Казалось, что на его месте зияет бездонно глубокая дыра. Только проведя пальцем, Павел почувствовал острые грани кристалла.

- Вам нравится? - спросил герцог.

- Да, - ответил Павел.

Поворачивая брошь в пальцах, он пытался найти угол, под которым на камне блеснул бы хоть незначительный отсвет солнечного луча.

- Я дарю эту вещицу вам, - сказал герцог. - И хотел бы всегда видеть ее приколотой у вас на груди. Это - талисман.

- Благодарю вас! - Павел улыбнулся и приколол брошь на куртку с левой стороны.

Павел вовсе не был любителем бижутерии, пусть даже очень искусно сделанной, но зачем раньше времени обижать герцога, да к тому же, возможно, и нарушать при этом какой-то невестный ему местный обычай?

Грунтовая дорога незаметно перешла в ровное бетонное покрытие скоростного шоссе.

- Что это? - умленно воскликнул Павел. Прямо перед ними, шагнув через дорогу, поднимала свое ажурное плетение Эйфелева башня.

Ди Катнар был доволен проведенным впечатлением. Глядя на него, можно было подумать, что башню здесь поставил именно он.

- Это - Вавилон, - сказал ди Катнар. - А в Вавилоне можно найти практически все, что угодно, стоит только проявить достаточно стараний и терпения.

Проскочив под опорами башни, машина выехала на второй ярус скоростной автотрассы.

Вавилон показался Павлу похожим на огромный диковинный муравейник: яркий, многоцветный, шумный, безостановочно двигающийся и меняющийся. По верхним ярусам дорог нескончаемым потоком неслись автомобили - каких только форм и расцветок здесь не было! - и такой же бескрайний поток пешеходов двигался по первому уровню. Большинство пешеходов и водителей были людьми - разного роста, с различными цветами и оттенками кожи, причудливо одетые, - но встречались в толпе и существа довольно-таки странного вида, тоже куда-то по-деловому спешащие. Они толкали соседей локтями, перебрасываясь быстрыми, короткими репликами.

Архитектура Вавилона представляла собой совершенно фантастическую мешанину всевозможнейших стилей и направлений, форм и размеров. Памятники, монументы и обелиски стояли буквально на каждом углу. То и дело попадали в поле зрения и тут же снова исчезали в невообразимо чудовищном нагромождении зданий знакомые Павлу строения: башня Биг Бэна, Большой театр, Колей, Белый дом, отдельно стоящая Спасская башня Московского Кремля с двуглавым орлом вместо звезды на шпиле. Центр искусств Помпиду, Покровский собор, почему-то заброшенный на крышу огромного стеклянного куба...

Поворачивая голову то налево, то направо, Павел не успевал следить за всеми чудесами и диковинами Вавилона.

- Откуда это здесь? - удивленно и в то же время растерянно спросил Павел у герцога.

- Что именно вас интересует? - переспросил ди Катнар.

- Все! - воскликнул Павел. - Дома, соборы, памятники Реального мира! Как они все сюда попали? Это действительно похоже на сон!

- Это - Вавилон, - улыбнулся уголками губ герцог. - А то, что вы видите вокруг, что так вас удивляет, - работа мастеров искусства зеркал. Это древнее искусство, рассказы о котором доходят до нас глубины веков, одно время почти забытое и совсем недавно воссозданное современными мастерами. Как вы уже знаете фический контакт между нашими мирами практически исключен. Осуществим лишь контакт, не оставляющий после себя никаких зримых следов: на уровне подсознания или с помощью магии. Что, впрочем почти одно и то же. Разница заключается лишь в том что подсознательный контакт происходит спонтанно, неосознанно, магический же планируется заранее и осуществляется с помощью определенных приемов и правил.

- А как же мое мертвое тело? - спросил Павел.

- Оно принадлежало Реальному миру, в нем и осталось, - ответил ди Катнар. - А внутри него находился дух, бестелесное существо, которое невозможно зарегистрировать ни одним вестным в вашем мире способом.

- А оборотень, крылатая женщина, центурионы?..

- С центурионами, как я уже говорил, мы встретились в Зоне терминатора. А все остальные были скорее всего просто бестелесниками. В Реальном мире они могли вас только напугать, но не имели возможности причинить какой-либо фический вред, иначе бы непременно этим воспользовались.

- Но как они попали в Реальный мир?

- Точно так же, как и вы попали в Мир сна: благодаря работе мастеров искусства зеркал. Они ловят в своих зеркалах отражения объектов Реального мира и воссоздают их здесь, на месте. И, соответственно наоборот. Не так давно городские власти вынуждены были ввести строгий запрет на бесконтрольное воспроведение объектов Реального мира, иначе в скором времени Вавилон задохнулся бы под грудой памятников: у вас их ставят, а потом сносят, а у нас все только ставят ставят, ставят...

- И людей моего мира вы копируете так же как и монументы?

- Нет, с людьми все обстоит гораздо сложнее. Переместиться одного мира в другой человек может лишь помощью мастера искусства зеркал, но при этом только в тонком теле и только по собственной воле. Похитить человека таким образом невозможно. Кстати, именно в этом состоит причина того, что жители Мира сна в вашем мире надолго никогда не задерживаются: существование тонкого тела в Реальном мире ограничено всего лишь тремя днями.

- А если кто-нибудь них похитит чужое тело, как похитили его у меня?

- Много ли людей в Реальном мире разгуливает по улицам, оставив свои плотные оболочки дома?

- А это что за удивительное строение? - воскликнул Павел, отвлеченный от разговора внезапно открывшимся необыкновенным зрелищем.

Прямо перед ними взметнуло вверх свою широкую крону гигантское искусственное дерево, по форме похожее на застывшую на лету небывалых размеров каплю какого-то чрезвычайно легкого, пористого материала. Ветви дерева были переплетены столь причудливым образом, что создавали внутри кроны вилистый, со множеством входов и выходов лабиринт, одновременно делая всю конструкцию похожей на огромное живое сердце.

- Это Древо Жни Эрнста Невестного, - ответил ди Катнар.

- Но он же его еще не построил, - возразил Павел.

- Древо Жни существует в воображении художника, - ответил герцог. - Этого вполне достаточно для мастеров искусства зеркал.

- И все-таки я никак не пойму, что за связь существует между нашими мирами? - вернулся к прерванному разговору Павел.

Ди Катнар, судя по всему, ждал этого вопроса, ждал и готовился к нему, и все же, прежде чем ответить, задумчиво потер двумя пальцами переносицу.

- Видите ли, объяснить это труднее, чем понять, - медленно пронес он. - Я расскажу вам то, что знаю, постараюсь хотя бы немного рассеять туман неопределенности, а все остальное будет зависеть только от вашей фантазии, которая должна помочь вам найти верный ответ.

- Это как же понимать? - Павел удивленно округлил глаза.

- Вы, конечно же, знакомы, хотя бы в самом общем виде, с основными теориями космогонии? - спросил ди Катнар.

- Конечно, но только, как вы правильно заметили, в самом общем виде, - ответил Павел. - Большой взрыв, газо-пылевое облако, разбегающиеся галактики... Пожалуй, это все.

- Подобные теории годятся только для Реального мира, - небрежно махнул рукой герцог. - Но не для Мира сна, который не претерпевал никаких эволюции, а был создан сразу же в таком виде, в котором и существует по сей день.

- Ну, ничего страшного. - Павел едва удержался, чтобы ободряюще не похлопать герцога по коленке. - Когда-то очень давно наши предки тоже так думали.

- Вы меня не поняли, - покачал головой ди Катнар. - И, если не захотите понять, - он особо выделил слово "захотите", - то так никогда и не поймете.

Герцог сделал короткую паузу, давая Павлу возможность ввернуть, как обычно, какую-нибудь реплику. Но Павел понял, если он сейчас ляпнет что-нибудь неподходящее, ди Катнар прервет свой рассказ. А любая информация о Мире сна была для него бесценна.

- Мир сна состоит довольно большого числа независимых друг от друга территорий, - продолжил ди Катнар. - Точное число их невестно, потому что то и дело открываются новые проходы. Территории связаны между собой, главным образом, только через Вавилон. Существуют еще прямые проходы через Границу с одной территории на другую, но они непостоянны и пропускная способность их весьма ограничена. Поэтому Вавилон был и остается основным коммуникационным центром для всех составляющих Мира сна. Не существует двух хотя бы в чем-то похожих территорий: геология, растительный и животный мир, уровень общественного развития и государственный строй, язык, письменность, культура - буквально все разное. Конечно, многие различия постепенно в процессе общения частично стерлись, но тем не менее это не то, что наводит, а просто-таки наталкивает на вывод, что все составляющие Мир сна территории некогда были обособленными, никак друг с другом не связанными мирами. Мир сна, подобно мозаике, собран кусочков различных миров. При этом ни в одном них не сохранилось не только трудов по истории, но даже хотя бы просто воспоминаний или преданий о том, что они представляли собой до тех пор, пока не стали, объединившись, Миром сна. Когда появился Мир сна? Какова его предыстория? Что послужило причиной его рождения или, может быть, создания? Не задумывался над этими вопросами разве что только ленивый. Но ответы так и не были найдены. Каждый, кому необходимо объяснение, довольствуется тем, во что хочет верить сам. Школам последователей тех или иных учений о происхождении и природе Мира сна нет числа.

- А какое объяснение выбрали для себя вы? - воспользовавшись паузой, спросил Павел.

- Существует легенда, родившаяся уже здесь, в Мире сна, - ответил ди Катнар. - В ней рассказывается о том, что когда-то, в незапамятные времена, в космосе проошла ужасная катастрофа. В легенде она носит название Всполох. О Всполохе узнала заранее некая великая и могучая цивилация Парящих над Разумом. Им также было вестно, что множество обитаемых миров будет захвачено Всполохом и неминуемо погибнет. Даже Парящие над Разумом не могли уберечь от катастрофы все эти миры. И тогда они решили спасти хотя бы небольшую частицу каждого них. Так, гласит легенда, появился Мир сна. Я согласен с этой легендой, что Мир сна, действительно, был создан искусственно. Кто его создатели и каковы были их цели - спасение гибнущих миров или проведение некоего непонятного нам сверхэксперимента, - остается лишь гадать. Разве неудивительно, что при всем многообразии языков, существующих в Мире сна, достаточно выучить свой родной, чтобы автоматически понимать остальные? Даже вы, пришелец, прекрасно понимаете и меня, и Шайху, а мы, между прочим, говорим с ним на разных языках. Вы этого, наверное, даже не заметили. Единственной территорией Мира сна, не имеющей ни коренного населения, ни собственной флоры и фауны, является Вавилон. Он стоит на гигантской гранитной плите и, как кольцо от ключей, нанывает на себя каждую составляющих Мир сна территорий, удерживая их вместе. Вот в такой странный мир вы попали, Павел, - улыбнувшись, закончил герцог.

- Ну а каким боком ваш мир прилепился к нашему Реальному миру? - Павел наконец задал вопрос, интересующий его, пожалуй, в наибольшей степени. - У нас-то насчет космогонии, эволюции и истории как раз все в порядке.

- На этот счет также существует несколько различных теорий, - ответил герцог. - Мне, например, нравится та, которая гласит, что поскольку Мир сна - искусственное образование, то привязка к Реальному миру необходима ему для стабилации положения в пространстве и времени.

- Мне, честно говоря, не очень нравится теория, в которой мой родной мир расценивается всего-лишь как якорь для чего-то постороннего, - слегка поморщился Павел.

- Существуют и другие гипотезы, - улыбнулся ди Катнар. - Возможно, вам они покажутся более привлекательными, хотя и менее понятными: они опираются на теорию зеркал.

- Ох уж мне эти ваши зеркала' - в сердцах вздохнул Павел.

- О них мы поговорим с вами в другой раз, когда будет время, - успокоил его ди Катнар. - Мы уже почти приехали.

 

Глава 9

 

За разговором Павел совершенно забыл о цели их поездки.Но Шайха свое дело знал и исполнял четко. Он развернул машину на кольце, обрамляющем факел, поднятый вверх каменной рукой статуи Свободы, спустился вн на два яруса и, обогнув постамент, затормозил возле стеклянной витрины с надписью: "Свободная продажа и прокат тел. Тела всех рас, возрастов и полов".

Павел с ди Катнаром вышли машины и направились к магазину.

Звякнул колокольчик у двери, и навстречу им выбежал маленький кругленький розовощекий человечек, одетый в белый фрак с длинными, развевающимися фалдами.

- Чем могу служить? Чем могу быть полезен? - Человечек забегал вокруг посетителей. - О! - воскликнул он, взглянув на Павла, и восторженно вплеснул маленькими, пухлыми ручками. - Я вижу, вам нужно хорошее, молодое, здоровое тело! На прокат или покупаете?

- Покупаем, - ответил за Павла герцог. Розовощекий владелец магазина мгновенно сориентировался в обстановке, сообразив, что платить будет ди Катнар, и закружил в танце вокруг него.

- Тогда я знаю, что вам нужно! У меня есть просто великолепный экземпляр! Поступил совсем недавно! Но! - Глаза продавца смущенно скосились в сторону. - Стоит недешево.

Ди Катнар жестом, снимающим любые сомнения, повел кистью руки.

- Дайте нам хороший товар, и мы заплатим хорошие деньги, - сказал он, подмигнув торговцу.

Коротышка вскинул руки вверх, как перед Богом.

- Следуйте за мной! Следуйте за мной!

Он провел посетителей в большой светлый зал с зеркальными стенами, заполненный стоящими вертикально полупрозрачными цилиндрами, внутри которых колыхалось, тускло отсвечивая, серебристое марево.

- Вот! Вот именно то, что я хочу вам показать!

Продавец подскочил к одному цилиндров и надавил педаль у его основания.

Цилиндр осветился нутри бледно-розовым светом. Заполняющий его серебристый туман рассеялся.

Внутри цилиндра находилось замороженное тело молодого мужчины среднего роста, светловолосого, с хорошо развитой, хотя и не слишком выступающей мускулатурой. Оно было похоже на отлично сделанный манекен или на восковую куклу.

- Сто пятнадцать баллов здоровья! - принялся нахваливать свой товар продавец. - Никаких вредных привычек! Великолепная спортивная форма! Единственный дефектик, вот, небольшой шрамик над левой бровью. Его, конечно же, можно было убрать, но я взял на себя смелость оставить. Мне кажется, он придает дополнительную мужественность этому волевому лицу. - Коротышка бросил быстрый взгляд по очереди на каждого покупателя, оценивая проведенное впечатление. - Желаете примерить?

- Да, - не задумываясь, кивнул герцог. Не дожидаясь ответа от Павла, продавец схватил его за руку и потащил за собой в противоположный конец зала.

- Разденьтесь в тамбуре, войдите в преобразователь и займите место в центре зеленого квадрата. - Дав необходимые указания, торговец втолкнул Павла за серую штору.

Павел автоматически выполнил то, что ему было сказано, все еще не понимая, каким образом на него собираются примерить тело розового цилиндра. Встав в центр квадрата, нарисованного на полу узкой полутемной камеры, примыкающей к тамбуру, он крикнул:

- Я готов!

- Внимание! - услышал он снаружи голос торговца.

Тусклый свет на мгновение совсем погас и тут же зажегся вновь.

Павел почувствовал, как по всему его телу пробежала нервная дрожь.

- Готово! - крикнул снаружи торговец. - Выходите!

Павел вышел в тамбур и взялся было за одежду, но владелец магазина отдернул штору и голым вытащил его в зал.

- Ну, как он вам нравится? - спросил коротышка у герцога, гордо указывая рукой на смущенно переминающегося с ноги на ногу Павла.

- По-моему, неплох, - одобрительно наклонил голову ди Катнар.

- А как вам самому нравится новая оболочка? - Продавец подтолкнул Павла к большому стенному зеркалу.

В зеркале Павел с удивлением увидел человека цилиндра. Но теперь тело его, хотя и оставалось неподвижным, уже не казалось безжненным. Павел чувствовал, что достаточно ему сейчас сказать: "Да, это я!" - и тело взорвется заключенной в нем жненной энергией.

- Ну, что, берем? - спросил ди Катнар. Павел смущенно и неуверенно пожал плечами. То, что ображение в зеркале повторило его движение, вызвало у него скорее испуг, чем недоумение. Павел пока еще не доверял своему новому телу и даже в какой-то степени побаивался его.

- Берем, - ди Катнар протянул продавцу кредитную карточку.

- Можете одеваться, - лучезарно улыбнулся Павлу владелец магазина.

Одеваясь, Павел почувствовал вдруг зверский голод. Желудок сводило так, будто он не получал пищи целую неделю.

Выходя тамбура, Павел думал только о том, как бы поделикатнее попросить герцога зайти куда-нибудь перекусить. Однако розовощекий хозяин магазина предупредил его желание.

- Поесть можно напротив, в трактирчике "У Макса", - радостно сообщил он. - Макс - это мой брат. Недорого и очень вкусно.

- У вас все предусмотрено, - одобрительно улыбнулся ему ди Катнар.

Совершивший выгодную сделку торговец скромно потупил взгляд.

На улице герцог дал Павлу несколько разноцветных банкнот с ображением Вавилонской башни, у основания которой был проставлен номинал купюры.

- Вам сейчас действительно необходимо поесть, - сказал ди Катнар. - Идите в трактир и заказывайте все, что понравится. Пока вы едите, мы с Шайхой займемся делами. - Герцог быстро взглянул на часы. - Вернемся за вами примерно через час.

Трактир был небольшой и очень уютный. На стенах, подпирающих нкий, сводчатый потолок, висели парные канделябры, в которых горели стилованные под свечи лампочки. На маленьких круглых столиках стояли вазочки с маленькими букетиками мелких голубоватых цветов. Обслуживал немногочисленных посетителей сам хозяин, удивительно похожий на своего брата, торговца телами, - такой же маленький, кругленький, розовощекий, с пухлыми ручками.

Узнав, что Павел только что приобрел тело и пришел по рекомендации брата, трактирщик не стал дожидаться заказа, а просто принес два подноса, полных всевозможной еды, и, пожелав приятного аппетита, деликатно удалился к себе за стойку.

Павел, хотя и испытывал жуткий голод, ел медленно, растягивая удовольствие. Ему казалось, что никогда в жни он еще не был так голоден и, уж тем более, никогда не ел так вкусно.Насытившись, Павел расплатился с хозяином, заказал кофе и сел дожидаться Кайру ди Катнара.Он не спеша попивал кофе и думал, почему герцог решился оставить его одного? Неужели он настолько доверяет ему? Или же думает, что его гостю попросту некуда деться?

Обожженный внезапной догадкой, Павел отстегнул подаренную герцогом брошь и ножом подцепил ее черный камень. Выскочив гнезда, камень повис на тянущихся внутрь броши тоненьких проводках.

Павел горько усмехнулся. Ди Катнар, играя в доверие, на самом деле держал своего подопечного на коротком поводке.

Павел вставил камень в оправу, бросил брошь в вазу с цветами и поспешно вышел трактира.

Он пока еще не знал, что будет делать и как станет искать Гельфульда Глумза, но снова встречаться с герцогом ди Катнаром не имел ни малейшего желания.

Кайра ди Катнар вошел в трактир "У Макса" через пятнадцать минут после того, как его покинул Павел.

Быстро оглядев зал и не найдя Павла, герцог подошел к стойке.

- Минут сорок назад к вам в трактир зашел светловолосый молодой человек с небольшим шрамом над левой бровью, - обратился он к хозяину, протиравшему белоснежным полотенцем и без того сияющие чистотой стаканы.

- Да, был такой, - ответил Макс, скосив глаз на банкноту, которую герцог прижимал пальцем к стойке. - Очень много ел, потом заказал кофе. Когда он ушел, я не заметил, но не более двадцати минут назад.

- К нему кто-нибудь подходил? - задал новый вопрос герцог. - Он с кем-нибудь разговаривал? Макс отрицательно покачал головой.

- Я не видел.

Ди Катнар отпустил банкноту, и она тотчас же исчезла у Макса под передником.

Выйдя трактира, герцог открыл дверь машины со стороны, где сидел Шайха.

Слуга поднял на него тусклый взгляд своих стеклянных, ничего не выражающих глаз.

- Включай пеленгатор, - приказал ди Катнар. - Найди мне этого парня.

Шайха достал -под сиденья плоскую черную коробочку пеленгатора, выдвинул антенну и стал вращать ручку настройки.

- Он в трактире, - пронес слуга через пару минут.

- Его там нет, - раздраженно ответил герцог.

- Он в трактире, - уверенно повторил Шайха. - По крайней мере, там находится маяк.

Шайха вылез машины и с пеленгатором в руке вошел в трактир. В дверях он ненадолго остановился, подработал настройку и уверенно направился к одному столиков.

Ди Катнар шел следом.

Отложив пеленгатор в сторону, Шайха внимательно осмотрел все, что было на столе: подставку под приборы со специями, стаканчик с салфетками и вазочку с цветами. Сначала он заглянул на дно стаканчика. Затем вытащил вазочки цветы, перелил воду в стакан и вытряхнул на ладонь брошь.

Ди Катнар взял ее и задумчиво крутанул между пальцами.

- Его необходимо найти. - Герцог резким движением бросил украшение в карман.

- В Вавилоне?..

Шайха с сомнением цокнул языком.

- Свяжись с Катнаром, - тоном, неприемлющим возражений, приказал герцог. - Вызови столько людей, сколько сочтешь нужным. Прочеши весь город, но найди мне Павла!

Шайха снова цокиул языком, однако больше ничего говорить не стал.

 

Глава 10

 

Город поглотил Павла, затянул в свой водоворот, завертел в стремительной сутолоке спин, плеч, рук.

Часа два он бесцельно блуждал по улицам, следуя туда, куда увлекала его толпа.

Вавилон кипел, копошился, взрывался, растекался в разные стороны, ускользал, обманывал, удивлял.

На каком-то лотке Павел купил карту города. Но застройка Вавилона была настолько хаотичной и бесплановой, что он так и не смог определить своего местонахождения.

Присытившись бесконечной пестрой круговертью шумных улиц, Павел свернул в узкий проход между домами, который вывел его на пустынный двор.

Серый квадрат асфальта был заставлен круглыми мусорными баками, покореженными и мятыми. Объедки и остатки человеческой жнедеятельности распирали баки и, переполняя через край, вываливались наружу. Воздух был густо пропитан запахами гниения и нечистот. Маленькие, подслеповатые окошки, местами заколоченные фанерой, смотрели на двор с облупившихся стен окружающих его домов.

Стараясь не вляпаться в грязь, Павел пересек двор и, наклонив голову, вошел в нкую и темную подворотню. Миновав ее, он оказался во втором, точно таком же дворе, но заваленном теперь уже пустыми фанерными ящиками и пачками пожухлых, пожелтевших и намокших старых газет. На маленьком пятачке, свободном от мусора, двое мальчишек перебрасывали друг другу пестрый тряпичный мяч. Приостановив игру, они долго и неодобрительно смотрели вслед Павлу, пока он переходил их двор.

Что тянуло Павла вперед, в эти темные и вонючие подворотни? Он и сам не мог объяснить, он просто шел все дальше и дальше, подчиняясь неведомому, незнакомому чувству, родившемуся внутри его нового тела.

В следующей подворотне ему пришлось пробираться, прижимаясь спиной к стене: весь проход был залит водой. Двор, в который он попал на этот раз, был почти что чистым, если не считать нескольких куч влажного песка, сваленного здесь непонятно для какой цели. В проеме подъезда, выходящего во двор, сидел совершенно затертый и мятый старик со сморщенной, зеленовато-желтого цвета кожей. Одет он был в бесформенную, неопределенного цвета хламиду со множеством заплат и еще большим количеством дыр. Старик смолил мусоленный, слюнявый окурок папиросы, сплевывая между затяжками прямо перед собой.

Павел недоуменно осмотрелся по сторонам. Что привело его в эти трущобы? Что он надеялся здесь найти?

Старик, поплевав на ладонь, загасил свой окурок и спрятал его в карман.

- Уважаемый, - прохрипел он, обращаясь к Павлу. - Сигареткой не угостите?

- Нет, - Павел растерянно развел руками. - К сожалению, нет. Я хотел бы у вас узнать...

Он сделал шаг вперед и остановился, почувствовав, как в спину между лопаток уперлось что-то твердое.

- Не дергайся, Мозер, - прошипел в ухо сиплый голос. - Вот уж не ожидал, что ты сам сюда притащишься.

Тело, привычное к подобным ситуациям, среагировало прежде, чем Павел успел осознать, что происходит. Развернувшись на пятке, он ударом ладони отвел руку с пистолетом в сторону, ударил согнутым коленом в пах и поймал на кулак упавшее вн лицо.

Тело знало, что делать дальше. Оно уже подогнуло ноги, чтобы отпрыгнуть в сторону и, прижавшись спиной к стене, осмотреть все пространство двора. Но в этот момент Павел, вновь взяв тело под свой контроль, остановил его движение и наклонился над распростертым на земле человеком.

Страшный удар по затылку выключил его сознание. Ткнувшись лицом в колени, он медленно завалился на бок.

Очнулся Павел в машине.За окнами было темно. Время от времени мимо проносились тусклые вспышки придорожных фонарей и редкие огоньки небольших домишек.Павел сидел на заднем сиденье, зажатый между двумя здоровенными, гориллообразными громилами. Один них, равномерно двигая челюстями, жевал резинку и безразлично глядел в окно. Другой, откинув голову на спинку кресла, надсадно храпел.Затылок ломило от нестерпимой боли. В горле стоял тугой комок тошноты. Руки затекли. Попытавшись пошевелить руками, Павел обнаружил, что они скованы наручниками.

Почувствовав движения Павла, обернулся громила, смотревший в окно.

- Эй, Пек! - Он ткнул кулаком в живот своего храпящего напарника. - Наш дружок наконец-то пришел в себя.

Второй громила, захлебнувшись храпом, вскинул голову и принялся яростно тереть кулаками заспанные глаза. Когда он убрал руки от лица, Павел узнал в нем того, которого недавно свалил во дворе.

Громила растянул свои толстые губы в злорадной ухмылке, ощерив гнилые зубы.

- Ну, что, Мозер, теперь моя очередь, - просипел - он, занося кулак для удара.

- Прекрати, Пек! - обернувшись, прикрикнул на него человек, сидевший рядом с водителем. - Мы должны довезти его живым.

Человек, остановивший Пека, разительно отличался от двух мордоворотов, сидевших по бокам от Павла. У него были тонкие черты лица, длинный, прямой нос, черные, гладко причесанные на косой пробор волосы и тоненькая полоска усов на верхней губе.

Пек с неохотой опустил кулак и обиженно пробурчал:

- Ему, значит, меня можно, а мне - нет.

- А тебе - нет, - подтвердил черноволосый.

- Ну-ну... - Пек раздраженно откинулся на спинку, так что заскрипели все пружины.

Павел попытался сглотнуть комок, вставший в горле.

- Послушайте, - начал он, обращаясь к переднему сиденью. - Вы меня с кем-то перепутали. Меня зовут не Мозер

- Ага! Точно! - подскочил на месте Пек. - Я тебя перепутал! А это? - Он ткнул пальцем в шрам над бровью Павла. - Забыл про отметину, которую я тебе оставил?

Пек скрипнул зубами, подавляя в себе желание вцепиться Павлу в горло.

- Я только сегодня приобрел это тело в магазине, - попытался объяснить Павел.

- Не волнуйтесь, - не оборачиваясь, спокойно пронес черноволосый. - Приедем на место и спокойно во всем разберемся.

- Куда мы едем? - с надеждой спросил Павел.Ответа на его вопрос не последовало.

Сколько они еще ехали, Павел не мог определить точно. Всю дорогу он безнадежно боролся с то и дело накатывающейся тошнотой, поэтому путь показался ему бесконечно долгим.Наконец машина остановилась возле дома, казавшегося в темноте огромной, бесформенной массой, - ни одно окно в нем не светилось.Павла выволокли наружу, протащили по полутемному коридору и втолкнули в ярко освещенную комнату с закрытыми глухими металлическими ставнями окнами.В дальнем от двери конце комнаты стоял массивный конторский стол с тяжелым письменным прибором и черным, старомодным телефонным аппаратом. За столом сидели двое. Один - старый, лысый, с отвисшей на горле и под глазами кожей, похожий на лягушку. Второй - моложавый, с такими же, как у черноволосого в машине, усиками. Войдя в комнату, черноволосый сразу же присоединился к тем двоим за столом. Пек и второй громила сели на стульях около двери. Павел остался стоять один посередине комнаты.

- Ну что, Мозер, - пробурчал старик. - Может, бавишь и себя, и нас от лишних хлопот и сам честно расскажешь, куда дел хабар?

Он говорил, двигая только одной половиной рта, безобразно скривив лицо, и голос его напоминал кваканье.

- Я не понимаю, о чем идет речь, - Павел старался говорить быстро, боясь, что его перебьют. - Я не Мозер. Это тело я только сегодня купил в магазине...

- Мозер это! - рявкнул, вскочив со стула, Пек.

- Заткнись, - коротко, даже не посмотрев в его сторону, бросил моложавый, и Пек послушно опустился на стул.

- В каком магазине ты купил тело? - старик положил руку на трубку телефонного аппарата. - Скажи, - мы проверим.

- В Вавилоне, - растерянно ответил Павел.

- В Вавилоне сотни магазинов торгуют телами, - сказал старик, все еще держа руку на телефонной трубке, хотя всем присутствующим в комнате было понятно, что это только игра.

- Я не знаю города, - безнадежно покачал головой Павел. - Я был в нем сегодня первый раз. Этот магазин где-то неподалеку от статуи Свободы. Напротив него трактир "У Макса"...

- Кончай трепаться, Мозер, - злобно квакнул старик. - Будешь говорить сам?

- Я знаком с герцогом ди Катнаром! - в отчаянии крикнул Павел. - Свяжитесь с ним!

Старик, скривив рот, довольно хрюкнул. Двое усатых, стоявших по бокам, весело заулыбались.

- Ты нас совсем за идиотов держишь? - нарочито медленно, растягивая слова, пронес тот, что ехал вместе с Павлом в машине. - Будет ди Катнар водить дружбу с такой падалью, как ты!

- Я не Мозер! - Павел дернулся, пытаясь освободиться от наручников. - Мое имя Павел Гардин! Прошу вас, позвоните ди Катнару!

- Кончай балаган, - недовольно поморщился старик. - Сейчас все узнаем. Проведем сканирование памяти и все обо всем узнаем. Только потом не обижайся, Мозер, - сам напросился.

По знаку черноволосого громилы схватили Павла под руки и вытащили в коридор.

В соседней комнате, не дав опомниться, его усадили в кресло с высокой прямой спинкой и привязали кожаными ремнями на уровне груди и живота.

- Я не Мозер!.. - продолжал кричать Павел, обращаясь одновременно ко всем, кого мог видеть. - Вы ошибаетесь!.. Я знать не знаю, кто такой этот ваш Мозер!.. Свяжитесь с ди Катнаром!..

- Перестань орать, а то язык откусишь, - негромко посоветовал ему присутствовавший в комнате черноволосый.

Подойдя с боку, он надел на голову Павлу пластиковый шлем, закрывший пол-лица. Полтора десятка разноцветных проводов, скрученных в жгут, тянулись от шлема к компьютерному терминалу и еще каким-то приборам, стоящим позади кресла. Черноволосый включил аппаратуру и начал медленно вращать ручки настройки, следя за показаниями датчиков.

Павлу показалось, что в мозг ему начали медленно вводить остро отточенную, раскаленную добела иглу. От боли он закрыл глаза, стиснул руки в кулаки и заскрипел зубами. Вены на шее у него посинели и надулись. Игла, прожигая ткани, продвигалась все глубже и глубже. Не выдержав жуткой боли, Павел заорал в полный голос, судорожно прогнулся всем телом, пытаясь порвать удерживающие его ремни.

Боль вырывалась тела с криком и при этом становилась все сильнее.Стоящий в дверях Пек довольно осклабился.

Крик Павла перешел в хрип и бульканье пены на губах. Тело его ослабло и обвисло на ремнях.

Дверь открылась, и, оттолкнув Пека в сторону, в комнату вошел старик в сопровождении моложавого.

- Он ничего не знает. - Черноволосый отключил приборы и вышел -за кресла. - Это не Мозер.

 

Глава 11

 

Павел пришел в себя от пронзительного холода.Совершенно голый, он лежал на сырой траве. Все его тело, ломанное болью, сотрясалось от судорожной дрожи.Кругом - темнота.Павел попробовал встать на ноги, но голова его закружилась, он упал на четвереньки и скорчился от удушающего приступа рвоты. После этого ему стало немного легче. Поднявшись на ноги, он попытался определить, где находится.

Все еще была ночь...Или это была уже другая ночь?..

Пошатываясь, Павел сделал три неуверенных шага вперед и вцепился пальцами в густую проволочную сетку. Перебирая руками, он двигался вдоль городи, пока не добрался до ворот. Ворота были заперты.

- Эй!.. Эй, откройте!.. - Павел в отчаянии принялся трясти ворота. - Помогите!..

Ворота лязгали и дребезжали. Шум, устроенный Павлом, должен был поднять на ноги не только обитателей дома за воротами, но и соседей. Но ни один огонь не зажегся во тьме.Потеряв надежду достучаться, Павел оставил ворота в покое. Глубокая, неестественная тишина обволакивала его со всех сторон. Ни звука, будто голова обернута толстым слоем ваты.

Бормоча какие-то невнятные, безадресные проклятия, Павел пошел дальше вдоль забора. Время от времени, без всякой надежды, он тряс встречавшиеся на пути ворота и, не получив никакого ответа, снова шел дальше.

Внезапно каким-то десятым чувством он уловил у себя за спиной что-то нарушающее общую картину неподвижности и безмолвия.

Обернувшись, он увидел два горящих желтым пламенем глаза, наблюдающих за ним зарослей кустарника. Павел прижался спиной к проволочной сетке ограды. Кто это? Дикий зверь или просто бродячий пес?

Из кустов послышалось негромкое ворчание. Зверь медленно, стелясь по земле, начал двигаться в сторону человека. Метрах в пяти от него зверь остановился и стал нервно перебирать задними лапами, готовясь к прыжку.

Павел стоял неподвижно, скованный страхом и сознанием полной своей беспомощности. Ему почему-то казалось, что совершенно безнадежным делает его положение то, что он абсолютно голый.

Мертвую тишину разорвала короткая автоматная очередь и вслед за ней пронзительный вг, переходящий в предсмертный вой.

Зверь вздрогнул и снова замер, напрягшись, готовый или нападать, или спасаться бегством.

- Помогите! Помогите! - с внезапно вспыхнувшей надеждой, срывая голос, закричал Павел и побежал в сторону, откуда доносились звуки.

Зверь бросился вслед за ним. Передвигаясь большими, сильными прыжками, он неумолимо настигал свою жертву.

Взревев мотором, -за поворота выскочил небольшой фургон, ослепив Павла ярким светом фар. Павел шарахнулся в сторону, ударился о забор и чуть не упал. Из машины раздалась автоматная очередь. Зверь, завжав, подпрыгнул, перевернулся через голову и упал на дорогу. Передние лапы у него были перебиты. Судорожно дергая задними, он пытался отползти к кустам, скрыться в темноте.

Фургон резко затормозил возле Павла. Из открывшейся двери на землю выпрыгнул человек в камуфляж-ном комбинезоне. Вскинув автомат, он короткой очередью прикончил зверя.

- Ты что здесь делаешь? - закинув автомат за спину, спросил он у Павла.

Голос у него был густой, ровный и спокойный.

- На меня напали... Раздели... - все еще не до конца опомнившись, невнятно пробормотал Павел.

- А-а-а, - равнодушно протянул человек, окидывая взглядом голую фигуру Павла. - И тело тоже забрали?

- Тело? - переспросил Павел.

- Плотная оболочка у тебя была?

- Да.

- Теперь нет.

Человек достал машины старые, пахнущие машинным маслом и бензином штаны и бросил их Павлу.

- Держи.

- Спасибо, - смущенно поблагодарил Павел. Из машины вылез еще один человек. Как и первый, он был одет в камуфляж и держал в руках автомат.

- Кто там еще, Чет? - ворчливо спросил он у первого.

- Бестелесник, - ответил Чет. - Кто еще станет шататься по улицам ночью.

- Ну, мы еще шатаемся, - мрачно пошутил второй.

Они вдвоем отошли в темноту, туда, где, отброшенный автоматной очередью, упал зверь, и вскоре вернулись, волоча за ноги голое человеческое тело, мазанное грязью и кровью.

Заметив застывший на лице Павла ужас. Чет усмехнулся.

- Оборотень, - коротко бросил он. Чет открыл заднюю дверцу фургона, и Павел увидел в нем еще около десятка мертвых тел.

- Ну, что, подбросить тебя до участка? - спросил у Павла Чет после того, как тело оборотня было заброшено в фургон.

- Да, пожалуйста, - неуверенно пронес Павел.

- С мертвяками поедешь? - кивнул в сторону все еще открытой задней двери напарник Чета.

Павел испуганно затряс головой. Он скорее бы снова остался один на улице, чем полез в кузов.

Чет потеснился и усадил его в кабину рядом с собой.

- А где мы находимся? - спросил Павел.

- Это Лабор, - ответил Чет.

- А до Катнара далеко?

Чет даже присвистнул.

- Ну и занесло же тебя!

Около получаса они колесили по темным, безлюдным улицам.

Один раз, заметив мелькнувшую на обочине тень, Чет схватился за автомат, но в этот раз зверю удалось скрыться.

- Давай в участок, - сказал Чет сидевшему за рулем напарнику, когда небо начало сереть, тронутое ластиком начавшегося рассвета.

Шофер молча кивнул и крутанул руль влево.

Вскоре машина въехала в приоткрытые ворота и остановилась на ярко освещенной площадке рядом с двухэтажным домом.

На крыльцо вышел пожилой заспанный мужчина в серой форменной куртке и фуражке. На поясе у него висела кобура с пистолетом и широкий штык-нож.

- Это еще кто такой? - спросил он у Чета, взглядом указывая на Павла.

- Бестелесник, - ответил Чет. - Подобрали на улице. Говорит, что его ограбили.

- Заходи в дом, - охранник кивком указал Павлу на дверь. - Утром придет судья. Сколько сегодня. Чет?

- Тринадцать.

Поднимаясь на крыльцо, Павел увидел, как Чет и водитель вытаскивают машины мертвые тела и по бетонному пандусу сбрасывают их в подвал. Вместе с охранником Павел вошел в дом. Небольшая комнатка, предназначенная для дежурного, освещалась яркой лампой под плоским жестяным абажуром-рефлектором.

Охранник сел за стол, деревянная крышка которого была испещрена многочисленными царапинами, щербинами и пятнами всевозможных цветов и форм. Сняв фуражку, он протер ее нутри платком и аккуратно положил на угол стола.

- Садись, парень, - кивнул он на ряд стульев у стены с откидными сиденьями.

Павел опустился на стул, зажав сцепленные в пальцах руки между колен.

Охранник достал стола термос и коробку с бутербродами.

- Может, выпьешь чаю? - неуверенно предложил он.

Павел отрицательно мотнул головой.

- Ну, тогда рассказывай, что там с тобой приключилось?

Охранник налил в пластиковую крышку от термоса дымящегося чая и выбрал для себя бутерброд с ветчиной.

- Ты не думай, это я не для протокола, - сказал он, не глядя на Павла. - Просто надо как-то время до утра скоротать. Машин со стрелками больше не будет - Чет всегда последним возвращается.

Охраннику было около пятидесяти. Все у него было крупным: руки, голова с глубокими залысинами в серых волосах, чуть оплывшие черты лица. Он со вкусом жевал бутерброд, прихлебывая чай, и, похоже, был несколько смущен тем, что Павел не хочет разделить с ним удовольствие.

Путаясь и сбиваясь, Павел начал рассказывать про нападение в Вавилоне.

ТЕМНЫЕ ОТРАЖЕНИЯ 91

Охранник слушал внимательно, временами понимающе кивая головой.

- В крепкий переплет ты попал, парень, - заключил он после того, как Павел закончил свой рассказ. - Ты в Лаборе впервые?

Павел кивнул.

- Значит, никого здесь не знаешь? - уточнил он на всякий случай.

- Нет, - понуро мотнул головой Павел. Охранник сокрушенно покачал головой.

- Тогда плохо тебе придется, - сказал он. - Бес-телесников высылают Лабора в двадцать четыре часа.

- Куда высылают? - мрачно спросил Павел.

- На границу с Вавилоном, в Пустые земли, - сказал охранник.

- Оттуда можно добраться до Вавилона? - Павел с надеждой взглянул на собеседника.

- В принципе, конечно, можно, - охранник ногтем поскреб короткую щетину на подбородке. - Да только мало кому удается. В Пустых землях бестелес-ников отлавливают центурионы Глора и отправляют прямиком в Кайенские рудники.

- В Лаборе можно достать новое тело? - спросил Павел.

- А деньги у тебя есть? - задал ему встречный вопрос охранник.

Павел развел руками.

- Так о чем тогда говорить!.. Охранник подлил себе чаю и достал коробки новый бутерброд.

- А связаться с Катнаром отсюда можно? - с новой надеждой спросил Павел.

Теперь уже перспектива стать пленником в замке Кайры ди Катнара не казалась ему столь ужасной, как прежде.

- Конечно, - кивнул головой охранник. - Но для этого опять-таки нужны деньги.

- Я знаком с герцогом Кайрой ди Катнаром, - вкрадчиво начал Павел. - Он обязательно поможет мне, если только мне удастся сообщить о себе...

- В долг тебе никто не даст. - Охранник сразу же понял, к чему клонит Павел. - С тобой даже разговаривать никто не станет - ты же бестелесник, ты не можешь ничего гарантировать. Ди Катнар - в Катнаре, а здесь - Лабор, другая территория. Здесь о нем слышали, но не более того. Здесь ди Катнар не указ.

Павел обреченно мотнул головой.

- Ничего я у вас не понимаю.

- А что тут понимать? - удивленно поднял мохнатые брови охранник. - Живем, как все люди. Если бы еще не оборотни... Все обнесли свои дома железными городями, с наступлением сумерек нос на улицу боятся показать...

- Давно это у вас? - безучастно поинтересовался Павел, только чтобы поддержать разговор.

- Около года, - ответил охранник.

- Откуда они появляются?

- Точно невестно. - Охранник поморщился. - Сначала их всерьез не принимали. Отлавливали, пробовали лечить. А их, между тем, становилось все больше и больше. Бывало, что целыми семьями выходили ночью на охоту. Дождались, что Сенат Вавилона объявил в Лаборе эпидемию, в проходе санитарный кордон поставили. Если бы не стрелки, нам всем бы давно конец пришел. Когда оборотни собираются в стаю и всей кучей наваливаются на решетку, ни одна городь не устоит. А днем их не распознаешь - обычные люди.

Охранник допил чай, закрыл термос и убрал в стол.

- А в стрелки меня не возьмут? - без особой надежды поинтересовался Павел.

- Нет, - уверенно покачал головой охранник. - Они берут только своих.

- Своих? Так они тоже не местные?

- Нет, они все с разных территорий. И пришли они сами, все вместе, никто их не звал. Пришли и принялись за дело. Говорят, что они арлаки.

- Кто такие арлаки? - спросил Павел. Охранник недоверчиво поджал губы.

- Ты никогда не слышал про арлаков?

- Нет, я недавно в Мире сна.

- Тогда понятно, - снова расслабился охранник. - В стародавние времена существовал Арлакский рыцарский орден. Рыцари его странствовали по всему Миру сна, сражаясь с силами тьмы, зла и хаоса. Есть множество легенд о подвигах рыцарей-арлаков. Некоторые говорят, что и сам Арлакский орден - всего лишь красивая легенда, и ничего подобного на самом деле никогда не было. Но и в наши дни, когда то в одном, то в другом конце Мира появляются вдруг незнакомцы, пришедшие без зова, невестно откуда, и вступают в бой со злом, людская молва называет их арлаками, - охранник кашлянул в кулак, смутившись высокого стиля, которым вдруг заговорил. - Вот как наши стрелки, например.

Какое-то время Павел и охранник сидели молча. Каждый думал о своем.

За окном все более светлело - серый рассвет сменился ясным солнечным утром.

- Знаешь что, парень, - сказал вдруг охранник. - Нечего тебе дожидаться судьи. Он и слушать тебя не станет, нацепит на руку контрольную бирку и отправит искать новое тело в течение суток. А через сутки тебе одна дорога - в Кайенские рудники. В Корпус наемников тебе надо записаться, к генералу Пети.

- И что потом? - спросил Павел.

- Корпус наемников генерала Пети - это профессиональная армия самого высокого класса, готовая сражаться где угодно, за того, кто платит деньги. И, поверь мне, без дела они не сидят. Тому, кто записывается в Корпус, предоставляется синтетическое тело, сконструированное с учетом особенностей работы, которую предстоит выполнять. Собственные тела наемников консервируются и возвращаются хозяевам после окончания срока контракта. В Корпус берут и бестелесников. Служба оплачивается очень даже неплохо, и ты сможешь скопить денег на новое тело.

- Я не военный, - развел руками Павел.

- Ерунда, - махнул рукой охранник. - Тело, которое тебе выдадут, само все умеет делать. Требуется только сознание для того, чтобы управлять им. Лет десять назад мой двоюродный брат, пекарь по профессии, заложил свое тело и не смог вовремя выкупить. Пришлось ему записаться в наемники. Через год у него уже были деньги на новое тело. Но он остался в Корпусе еще на два года. Дослужился до лейтенанта. Вернулся домой довольный и при деньгах.

- Все равно, - решительно мотнул головой Павел. - Это не для меня.

- Кайенские рудники для тебя! - сердито, как строгий отец на сына, нежелающего слушать дельных советов, прикрикнул на него охранник. - У тебя что, есть выбор? Или ты думаешь, рудокопов кормят лучше, чем наемников? - Охранник раздраженно провел ладонью по волосам. - Пойми, парень: Корпус наемников - это на время, на год, если не захочешь оставаться дольше, а Кайенские рудники - до конца жни. Я не слышал ни об одном, вернувшемся оттуда живым.

- Но убивать за деньги... - попытался возразить Павел.

- Кто сказал "убивать"? - не дал договорить охранник. - Тебя что, в палачи нанимают? Да ты, может, простоишь весь срок своего контракта, охраняя какой-нибудь склад, а стрелять будешь только по мишеням, - охранник раздраженно схватил со стола свою фуражку, нервно покрутил ее в руках и снова бросил на стол. - Надо же, я еще должен уговаривать его спасать свою жнь!

Открылась дверь с улицы, и в дежурку вошел невысокий, крепко сбитый мужчина в серой форме охранника.

- Здорово, Синни! - взмахом руки приветствовал он сидевшего за столом. - Как прошло дежурство?

- Спокойно, - Синни поднялся -за стола. - В подвале около полусотни подстреленных оборотней. Ты уж займись ими, а я пойду.

Он положил в сумку пустой термос и коробку -под бутербродов и взял со стола фуражку.

- Что за гость у тебя? - сменщик с любопытством смотрел на Павла.

- Так, - неопределенно махнул рукой Синни. - Проводить его надо.

Подхватив Павла под руку, он повел его к выходу.

- Давно дружбу с бестелесниками водишь, Синни? - насмешливо бросил вслед им заступивший на дежурство охранник.

Они вышли через калитку и зашагали по узкой улице-проходу, ограниченной с обеих сторон трехметровым сетчатым забором. Из-за этих самых заборов при свете дня увидеть на улицах Лабора можно было не намного больше, чем ночью в темноте.

Редкие прохожие, попадавшиеся навстречу, с любопытством поглядывали на странную пару - одетый по полной форме охранник вел босого оборванца в старых, грязных штанах.

- Теперь ты сам убедился, как относятся к бестелесникам, - мрачно буркнул охранник, не поднимая глаз от дороги.

Павел обреченно кивнул головой.

- Ничего, парень, не расстраивайся. - Синни ободряюще пожал ему локоть. - Все еще образуется. У всякого в жни бывают моменты, когда кажется, что единственный выход - головой в петлю. Главное - не сломаться самому, и тогда тебя уже никто не сломает.

Они остановились у широкого крыльца трехэтажного кирпичного здания, в отличие от других не обнесенного городью.

- Это и есть вербовочный пункт, - сказал Синни и протянул Павлу свою большую, широкую ладонь. -Удачи тебе, парень.

- Спасибо вам! - Павел пожал протянутую руку. Синни, подмигнув на прощание, заспешил дальше по огороженной улице, а Павел, поднявшись по ступеням, открыл показавшуюся ему невероятно тяжелой дверь вербовочного пункта Корпуса наемников.

 

Глава 12

 

Прямо напротив двери за сверкающим черной полировкой столом, зарывшись в стопки бумаг, сидело существо, похожее на крысу, выросшую до человеческих размеров. Но на крысу аккуратную, чистую, дружелюбную, вызывающую не отвращение, а скорее наоборот - расположение и уверенность в ее порядочности. Одето оно было в темно-синюю форму армейского образца с серебристым аксельбантом и черными погонами, на каждом которых поблескивало по три выпуклых равнобедренных треугольника. На кармане кителя была пришита полоска желтой материи с надписью "ЕЕ-10". Такая же надпись красовалась и на шевроне на левом рукаве.

Военный поднял голову от бумаг и, как показалось Павлу, проткнул его насквозь пронзительным взглядом больших, круглых темно-карих глаз.

- Вы по какому вопросу?

Голос был резкий, но не агрессивный, не отталкивающий, - голос, привыкший отдавать команды, которые должны тотчас же бесприкословно выполняться.

- Я по поводу Корпуса наемников, - неуверенно начал Павел.

- Ну, и..? - заинтересованно подбодрили его.

- Я хотел бы узнать условия приема в Корпус.

- Садитесь. - Указав Павлу на стул, военный достал стола чистый бланк. Руки у него были человеческими, с пятью пальцами с широкими, плоскими ногтями покрытые, как и лицо, очень короткой, жесткой серой шерстью. - На какой срок желаете заключить контракт?

Павел оторвался от созерцания чужих рук.

- Минимальный, - сказал он.

- Один год. - Военный сделал пометку на бланке. - Ну своего тела, как я вижу, у вас нет? Павел подтвердил это кивком головы.

- Имеете какое-нибудь военное звание или специальность?

- Нет.

- Контракт, если вы его подпишете, вступает в силу с сегодняшнего дня. Вы будете обеспечены синтетическим телом, обмундированием, оружием и питанием. Все это предоставляется вам только на время контракта. Оплата ежемесячная - пять тысяч вавилонских марок, плюс премиальные за успешно выполненные задания, лично от генерала Пети. В случае ранения, несовместимого с дальнейшей службой в Корпусе, выплачивается страховка в размере годового жалованья. В случае смерти та же самая страховка передается заранее оговоренному лицу. Вас устраивают такие условия?

- Да, - вздохнув, ответил Павел, хотя, не зная толком финансовой системы Мира сна, не понял, много или мало будут ему платить.

Военный заполнил бланк контракта, перевернул его на другую, чистую сторону и пододвинул к Павлу вместе с чернильной подушечкой.

- В таком случае поставьте здесь отпечаток своей левой ладони.

Павел приложил ладонь к подушечке.

- Один вопрос, - остановился он вдруг. - Как будет выглядеть тело, которое мне выдадут?

- Так же, как и мое, - ответил военный. Павел с сожалением посмотрел на свою руку, мазанную черной тушью, тяжело вздохнул и припечатал ладонь к листу. Военный, помахав контрактом в воздухе, убрал его в стол.

- Ваш служебный код: М-5, - сообщил он Павлу. - Вашими непосредственными командирами будут лейтенант ММ-10 и сержант М-12.

Военный подал Павлу еще один бланк.

- Сюда, пожалуйста, впишите имя человека, которому следует передать ваше жалованье в случае гибели.

Павел на секунду задумался и написал: "Герцог Кайра ди Катнар".

Военный удивленно шевельнул усами и бросил на Павла косой взгляд, но, ничего не сказав, вслед за контрактом убрал бумагу в стол.

- Сержант! - громко крикнул он.

В комнату неторопливой походкой вошел наемник с двумя косыми полосками на погонах. Подойдя к столу, он навалился на него ладонями, выжидающе глядя на сидевшего за столом военного, превосходящего его в звании.

Павел с любопытством взглянул на наемника со спины. Хвоста видно не было - и то хорошо.

- Сержант, выдайте тело и обмундирование рядовому М-5, - сидевший за столом военный повел подбородком в сторону Павла.

Сержант, явно деваясь, повторил его жест, дурашливо похлопал глазами, после чего, не обращая больше никакого внимания на военного, повернулся к Павлу, подмигнул и взмахом руки велел следовать за собой.

Пройдя через знакомую уже процедуру трансформации, Павел облачился в плотную оболочку наемника.

Новое тело, не слишком привлекательное внешне, оказалось необыкновенно удобным. Сидело как родное. В нем ощущалась скрытая сила, мощь, заряженность на активные действия. Павел сразу же почувствовал, как обострились в новом теле все его органы чувств: зрение, слух, обоняние. А вот хвоста у тела действительно не было. Почему-то именно этот вопрос больше всего беспокоил Павла - он просто не мог представить себя с хвостом.

- Отлично выглядишь, М-5, - похвалил сержант, после того как Павел надел форму.

Павел посмотрел на себя в зеркало, усмехнулся и лихо сдвинул берет на ухо.

- Меня зовут... - хотел было представиться он.

- Тебя зовут М-5, - резко перебил его сержант. - А меня - М-12, - он указал пальцем на шеврон на рукаве. - В Корпусе ни у кого нет имен, только коды.

- Почему? - удивился Павел.

- В Корпус попадают по разным причинам. - Губа сержанта дернулась вверх, ображая усмешку. - У каждого она своя, и нет никакой необходимости, чтобы твой сосед по строю знал о ней. Сейчас ты просто солдат Корпуса наемников. Делиться воспоминаниями о своей прошлой жни или расспрашивать о ней сослуживцев у нас тоже не принято. У тебя нет никакого прошлого.

- Понял, - безразлично пожал плечами Павел.

- Есть хочешь? - на этот раз вполне по-дружески спросил сержант.

- Конечно, - смущенно улыбнулся Павел.

- Тогда пошли.

Они поднялись на третий этаж, где находилась столовая.

- Ешь сколько влезет, - сказал сержант. - Кормежка даровая. Отправка в часть завтра, так что до семи часов утра ты совершенно свободен. Зайди только в медпункт - это на другом конце коридора, - док сделает тебе все необходимые прививки. Спальная на втором этаже, занимай любую свободную койку. В подвале тир и тренировочный зал.

Кивнув на прощание, сержант оставил Павла одного.

Утолив зверский голод, возникший после обретения нового тела, Павел, не зная, чем заняться, решил спуститься в подвал.

По пути он заглянул в медпункт, где врач, тоже наемник, в накинутом поверх формы голубом халате, велев закатать рукав, сделал ему инъекцию пневмошприцем.

- Aдский коктейль, - сообщил он при этом то ли в шутку, то ли всерьез. - На гражданке такого не получишь: сыворотка от столбняка, бешенства, газовой гангрены, икс-лихорадки и еще доброго десятка самых смертоносных зараз. Плюс антидоты от нескольких самых распространенных отравляющих веществ. И все, заметь, в одной упаковке. Да еще, конечно, тест-сыворотка Барановского на оборотней - без нее вас просто не пропустят через санитарный кордон.

В тире Павел встретил трех упражняющихся в стрельбе наемников с такими же, как и у него, чистыми погонами.

- А вот и новичок! - радостно воскликнул, увидев его, наемник с кодом М-3 на шевроне.

- Рады приветствовать тебя в нашем воинском братстве! - поддержал его М-4.

- Не обращай внимания на этих болтунов, - сказал М-1. - Все мы здесь только второй день. - Он указал рукой в сторону стеллажей со стрелковым оружием. - Желаешь поупражняться? Или оставишь весь нерастраченный пыл для врагов?

Павел подошел к стеллажу и уверенно взял в руки пистолет с расширенным у основания дулом. Точно такой же был у ди Катнара, когда он на лестнице отстреливался от центурионов.

- Отличный выбор, - одобрил М-1. - Скорострельный "бергер-22" - оружие, требующее умелого обращения.

Павел встал в начале длинного темного коридора, заканчивающегося белым пятном мишени. Расставив ноги пошире, он проверил обойму, снял пистолет с предохранителя, взял его обеими руками и прижал к правому плечу дулом вверх.

- Свет на три секунды, - сказал он М-1, сам удивляясь, откуда в нем появилась такая уверенность в обращении с оружием.

Мишень в конце коридоре погасла.

- Готов? - спросил М-1.

- Готов, - коротко ответил Павел.

Мишень осветилась.

Павел выбросил руки с пистолетом вперед и нажал на курок.

За то время, пока горел свет, он успел выстрелить пять раз. Шестой раз выстрелил уже в темноту.

У Павла было такое ощущение, будто всю работу выполнил за него кто-то другой. Он никогда не подозревал, что может так ловко владеть огнестрельным оружием.

М-1 включил свет на мишени и стал рассматривать ее через установленную на треноге смотровую трубу.

- Три "десятки", две "девятки" и одна "семерка", - сообщил он, оторвавшись от окуляра.

- Лихо! - восторженно выдохнул М-4.

М-3 только свистнул и сдвинул берет на глаза.

- Можешь оставить пистолет себе. - М-1 достал -под стойки тира кобуру и бросил ее Павлу.

- Спасибо, - поймав кобуру, сказал Павел.

- Скажи "спасибо" генералу Пети, - ухмыльнулся М-4.

Павел привесил кобуру на ремень и воткнул в нее пистолет.

- Вы не в курсе, куда нас отправляют? - спросил он у сослуживцев.

- Туда, где мы нужны! - с деланной гордостью пронес М-3.

- Туда, где платят деньги, - иронично заметил М-4.

- Туда, где идет война, - сказал М-1. - Завтра мы едем в Страну фараонов. Старый Глор давно бы раздавил своего строптивого племянничка, а заодно с ним и фараона Тахарета Четвертого, если бы не наемники, которые сражаются на стороне Кита Глора.

- У младшего Глора больше денег? - спросил Павел.

- Хан Глор слишком горд для того, чтобы покупать наемников, - ответил М-1. - Он считает, что его центурионы ничуть не хуже.

- А по-моему, центурионы нам не ровня, - сказал М-3.

М-1 пожал плечами.

- Поживем - увидим, - заметил он, глядя куда-то в сторону.

 

Глава 13

 

\/тром следующего дня новобранцы, уложив свои синие кители и брюки в походные ранцы, переоделись в полевую форму болотного цвета с коричневыми и черными камуфляжными пятнами. Каждый получил легкий короткоствольный автомат, пять запасных обойм к нему и большой широколезвенный нож, в полую рукоятку которого были вложены шприц-ампулы с антидотами и обезболивающим средством. На ноже также имелись приспособления, позволяющие, состыковав рукоятку с ножнами, превратить его в пилу или кусачки.

После завтрака наемники погрузились в крытый брезентом кузов армейского грузовика. Сержант сел за руль. Место в кабине рядом с ним занял лейтенант - командир взвода.

Покрутившись по обнесенным сетчатыми заборами улицам Лабора, машина выехала на широкую асфальтированную дорогу.

Павел сидел на скамье, тянущейся вдоль борта, в самой глубине кузова, у кабины. Через просвет, образованный скрученным брезентовым пологом, ему были видны только клубы пыли, поднятые колесами машины.

Разморенные зноем и духотой наемники дремали, уткнувшись в поставленные на колени ранцы.

Машина двигалась по унылой однообразной местности. По обеим сторонам дороги тянулись пустынные поля, поросшие серой пожухлой травой. Время от времени встречались небольшие водоемы с чахлой растительностью по берегам. Иногда машина проносилась по улицам поселков, казавшихся вымершими и заброшенными.

Обедали сухим пайком, устроившись на обочине дороги.

Также на обочине вечером разбили палатки и, пожевав консервов, легли спать.

- Сколько нам еще трястись по этим дорогам? - недовольно проворчал, переворочиваясь с боку на бок, М-3.

- Какая разница, служба-то уже идет, - ответил ему кто-то темноты.

- Завтра к вечеру будем на месте, - сказал сержант.

- А в Вавилоне не задержимся? - спросил М-4. - А то знаю я там одно веселенькое местечко...

- Забудь, - обломил весельчака сержант. - В Вавилон мы и заезжать не станем. Проедем окраинами, через Пустые земли.

Ближе к полудню следующего дня местность резко менилась. Теперь во все стороны, насколько хватало глаз, расстилалось ровное грязно-серое поле, похожее на плохо залитое бетонное покрытие аэродрома.

- Пустые земли, - тихо пронес М-1.

- Что это за место? - спросил у него Павел.

- Прорыв Всемирного Хаоса, - негромко, словно боясь проносимых слов, ответил ему наемник. - Чтобы подавить его, арлаки свернули пространство на месте прорыва и превратили его, вместе с собой и со всем, что там находилось, в Ничто. Так, по легенде, возникли Пустые земли.

- Сказки, - вяло махнул рукой М-6.

- Может быть, - не стал спорить М-1. Минут через пятнадцать машина остановилась.

- Выходи строиться! - скомандовал лейтенант.

- Все, бойцы, прибыли на санитарный кордон, - сообщил сержант. - Ведите себя прилично, того, кто будет слишком злобно скалиться, примут за оборотня и заберут в олятор.

Выпрыгнув машины вместе со всеми, Павел удивленно огляделся по сторонам. Местность вокруг выглядела более чем странно. В той стороне, откуда они приехали, расстилалась все та же плоская, как блин, скучно-серая равнина, без каких-либо следов жни или растительности. Но где-то на половине пути края горонта слева и справа, подчиняясь какому-то странному оптическому эффекту, начинали загибаться вверх, превращая равнину в подобие глубокой сковороды. По мере приближения к месту, где остановилась машина, вывернутые вверх края земной плоскости поднимались все выше и все ближе сходились друг с другом. Машина же стояла в огромной каменной воронке, образованной свернувшейся земной твердью. Только где-то далеко вверху ее разрезала узкая, как лезвие, голубая полоска неба.

Рассматривая стены циклопических природных ворот, Павел запрокинул голову так далеко назад, что чуть не потерял свой форменный берет.

- Шею не сломай, - тихо пронес оказавшийся рядом М-1.

- Грандиозно! - восторженным полушепотом пронес Павел.

- Да, когда в первый раз видишь такое, впечатляет, - согласился М-1. - Только странно, что ты видишь это в первый раз. Судя по твоей речи, ты не житель Лабора, а кроме этого прохода пути в Лабор нет.

М-1 пронес это тихо, так чтобы слышал один только Павел, и, не дожидаясь ответа, пошел занимать свое место в строящейся шеренге.

Горловину воронки перекрывал огромный, под стать ей самой, черный шлагбаум, по которому белой краской большими буквами было выведено слово "КАРАНТИН". Возле него скопилось около двух десятков легковых машин. Время от времени шлагбаум приподнимался и пропускал одну них. Остальные продвигались немного вперед, занимая освободившееся пространство, и продолжали терпеливо ждать своей очереди. На ожидающих, по-видимому, успокаивающе действовал вид двух броневиков на гусеничной тяге с надписями "Полиция Вавилона" на бортах.

К построившимся в две шеренги наемникам подошел офицер в сопровождении двух вооруженных автоматами солдат. Свое оружие наемники, по приказу лейтенанта, оставили в машине. На подошедших была ослепительной белны форма вавилонской полиции, такие же белые перчатки и фуражки с полупрозрачными пластиковыми козырьками.

Офицер в звании капитана, вскинув руку к козырьку, обменялся с командиром наемников традиционным воинским приветствием, после чего протянул руку для пожатия.

- Как служба, лейтенант? - приветливо спросил он.

- Спасибо, капитан, не жалуюсь, - ответил наемник. - Вот, получил новый взвод.

Капитан бросил беглый взгляд на строй.

- Молодцы хоть куда, - сказал он и едва заметно улыбнулся.

- У нас других не держат, - улыбнулся в ответ ему лейтенант. - И, главное, все, как один, прошли тест Барановского.

Лейтенант протянул полицейскому соответствующие документы.

Быстро пролистав бумаги, капитан вернул их собеседнику.

- Сожалею, лейтенант, но тест придется повторить, - строго официальным голосом пронес он. - Некоторым своих солдат вы вводили сыворотку всего лишь раз, вчера утром. Это можно рассматривать только как предварительное тестирование, поскольку тест Барановского может дать положительную реакцию не раньше, чем через двенадцать часов после инфицирования. Если и на этот раз реакция будет отрицательной - все ваши люди вне подозрения. Это займет полчаса, не больше. Тем, кто приезжает сюда, не пройдя даже предварительного тестирования, приходится ждать гораздо дольше. Прошу вас.

Капитан сделал приглашающий жест в сторону небольшого, одноэтажного, явно временного строения на обочине.

- Ну что, бойцы, еще по одному уколу выдержите? - подмигнул строю сержант.

Наемники весело загоготали.

Получив в плечо положенную дозу сыворотки, Павел вышел помещения медпункта на улицу и присел на крыльце рядом с другими, уже прошедшими тестирование, наемниками. Разговор шел, естественно, об оборотнях.

- Правильно сделали, что поставили кордон. Иначе они весь Мир заполонят, - с горячечной уверенностью вещал один наемник.

- Сказки все это, - возражал ему другой. - Нет никаких оборотней.

- Как так нет? А для чего же тогда кордон?

- Откуда мне знать? Я не член правительства и в вавилонском сенате не заседаю...

- Там и без тебя бездельников хватает.

- Смейтесь, смейтесь... А я вам скажу, что все эти сказки про оборотней лишь для того, чтобы Мир расчленить. Лабор уже почти отрезан...

- Да въезд-то в Лабор свободен. И выезд тоже, только прививку сделай.

- Пока свободен. А когда придет время, совсем проход закроют. Сначала в Лабор, а потом и на другие территории.

- Да кому это надо?

- Выходит, что надо, раз делают. Пятое предание гласит, что Мир сна погибнет на третий день после того, как будет расчленен. Вот оно и началось, это расчленение.

- Да ты, часом, не Церкви Третьего дня?

- А вот это уж не твое дело. Я теперь наемник, и номер мой, - отставленным большим пальцем солдат ткнул в шеврон на рукаве, - номер мой М-7. И тем не менее попомните мои слова: Мир катится в бездну!

- Что ж ты в такой тяжелый для Мира час, вместо того чтобы спасать его от гибели, в наемники подался? - ленивым голосом поинтересовался М-1.

- Не твое дело, - огрызнулся М-7.

- Да не волнуйся ты так, - успокоил его М-1. - Я же спрашиваю тебя не о конкретных причинах, а в плане, так сказать, метафическом. То есть Мир катится в пропасть, а ты идешь в наемники, деньги зарабатывать, - какая же здесь связь? После гибели Мира, насколько мне вестно, деньги станут не нужны, тогда только блаженные души в почете будут.

- Да, что с вами говорить, - безнадежно махнул рукой М-7 и отвернулся в сторону. Понимая, что вчистую проиграл спор, он все же хотел оставить последнее слово за собой, а потому добавил: - У вас у всех только деньги одни на уме.

- Ребята, - обратился к остальным наемникам М-4. - Есть предложение: давайте-ка всеобщими усилиями спасем душу заблудшего брата нашего, освободив его от тягостного бремени столь ненавистных ему разноцветных банкнот с картинкой Вавилонской башни!

Наемники весело загомонили, обсуждая и рассматривая со всех сторон понравившееся им предложение.

Дверь медпункта с треском распахнулась, и на крыльцо вылетел сержант.

- Вы двое, - ткнул он пальцем в первых попавшихся на глаза наемников, которыми оказались Павел и М-7. - За мной, быстро!

Следуя за сержантом, они пробежали по узкому, стерильно-чистому коридору и вломились в приемную. В помещении царил кавардак. Стулья разбросаны по комнате, кушетка перевернута, стол сдвинут к окну, пол усыпан осколками стеклянной дверцы шкафчика с лекарствами, которые тоже, по большей части, валялись на полу. Посередине всего этого бедлама, судорожно хватая ртом воздух, корчился на полу наемник с кодом М-9 на шевроне. Доктор в расстегнутом голубом халате с зажатым в руке пневмощприцем боязливо жался к стене, стараясь держаться от наемника подальше. Сержант рывком поставил кушетку на ножки.

- Давайте его сюда, - велел он Павлу и М-7. Наемники подхватили своего товарища под руки, но тот, вскрикнув, будто своим прикосновением они причинили ему нечеловеческую боль, вырвался их рук, упал на четвереньки, стукнувшись лбом об пол, снова, сам уже, вскочил на ноги и бросился к двери.

- Куда?!

Ударом сцепленных рук в живот сержант сбил М-9 на пол, прыгнул на него сверху и, сдернув поясной ремень, попытался завести руки своего подчиненного за спину и связать.

Павел и М-7, не понимая, что происходит, вместе с доктором оторопело наблюдали за дракой.

Сержант схватил М-9 за локоть и рванул его руку вверх. Наемник вскрикнул от боли. Вернее, даже не вскрикнул, а взвыл как-то по-звериному, протяжно и злобно. Голова его вывернулась назад чуть ли не на полоборота, а оскаленные зубы клацнули, едва не зацепив плечо сержанта. Сержант отшатнулся назад и на мгновение выпустил руку М-9. Тот воспользовался предоставившейся возможностью, уперся обеими руками в пол, судорожно дернулся всем телом и, опрокинув сержанта на спину, выскользнул -под него. Проворно вскочив на ноги, он обвел мутным, диким взглядом всех, кто находился в комнате.

Лицо синтетического тела наемника только очень отдаленно напоминает человеческое. Оно покрыто короткой, редкой, но очень жесткой щетиной, нос и челюсти вытянуты острым клином вперед, маленькие плоские уши плотно прижаты к черепу. Внешность наемника строго функциональна, вся она подчинена задачам, которые ему предстоит решать в бою. Оно, быть может, не слишком привлекательно, но и не вызывает омерзения или страха, потому что с первого взгляда на него становилось ясно, что это лицо разумного существа.

Лицо же наемника М-9 превратилось в застывшую маску жестокости и дикости. В нем уже не было ничего человеческого, ни единого проблеска сознания в глазах, и оно продолжало меняться, становясь все более похожим на звериную морду.

Глядя на его меняющиеся, будто оплывающиеся черты, Павел вспомнил, что видел уже нечто подобное у себя дома, когда в гости к нему зашел оборотень-милиционер.

М-9 снова рванулся к выходу, и еще раз на пути у него оказался сержант. Согнутым локтем он дважды ударил наемника в лицо. Тот отшатнулся назад, ошарашенно тряхнул головой и сплюнул на пол осколки раздробленных зубов вперемешку с кровью. Удары, которые должны были сбить его с ног, только разозлили просыпающегося в нем зверя. М-9 развел руки в стороны, присел на согнутых ногах и, вывернув голову вверх и вбок, дал жуткий, непередаваемый звук, в котором смешались животная злость и ненависть ко всему, что движется, отчаянный вопль испуганного человека, не понимающего, что с ним происходит, и сдавленный, хриплый, почти задушенный прыв о помощи.

Воспользовавшись секундой, пока в теле наемника человек боролся со зверем, сержант бросился ему в ноги и опрокинул на пол.

- Да помогите же ему! - заорал на двух оцепенело застывших солдат врач.

Крик вывел Павла и М-7 состояния ступора. Вместе с сержантом им удалось скрутить М-9 и уложить его на кушетку. Руки его были вывернуты и связаны вну, под кушеткой, а ноги прикручены к деревянным ножкам. Теперь он мог только злобно таращить глаза, скалиться и брызгать слюной.

- Порядок, - сержант вытащил нож распорол рукав на куртке М-9. - Действуйте, док.

Врач наполнил пневмошприц лекарством и вогнал его в плечо распластанного на кушетке наемника.

- Никогда еще не видел столь бурной реакции на тест-сыворотку, - сказал он. - Но, думаю, минут через двадцать-тридцать он придет в себя и расскажет нам, где подцепил заразу. Придется поместить его в олятор для инфицированных.

- Разумеется, док, - сержант подобрал с пола свой берет и отряхнул его ударом о коленку. - Готовьте документы, лейтенант подпишет. У нас это первый случай. А вы, - сержант повернулся к наемникам, - вам следует быстрее реагировать на ситуацию. Или вы решили, что я позвал вас только для того, чтобы вы вместе с доком посмотрели, как я буду драться с вашим товарищем?

Наемники стояли перед ним навытяжку, пристыженно отводя глаза в стороны.

- Запомните на будущее, - строгим менторским тоном продолжал сержант. - Если старший ввязался в драку и не приказал вам держаться в стороне, деритесь тоже. Если погибнет командир, вы тоже не жильцы. Без командира вы ничто, смертники, потому что командир лучше любого вас знает, как выжить в условиях боя.

 

Глава 14

 

Миновав карантинный кордон, машина с наемниками покатила по желтовато-белому песку пустыни. О судьбе М-9, оставшегося в оляторе для жертв охватившей Лабор эпидемии оборотничества, никто не вспоминал. Он свое уже отслужил, в то время как для остальных новобранцев взвода "М" служба только еще начиналась.

Жара, духота и пыль сделались невыносимыми. По совету сержанта наемники обмотали н лица отрезками марли, которые в достаточном количестве были уложены в их туго набитые ранцы.

- Страна фараонов, - глядя на расстилающуюся вокруг пустыню, сказал кто-то.

Однако замечание его было оставлено сослуживцами без внимания.

- Святые Хранители, и в этом адском пекле мне предстоит прожить целый год, - простонал сидящий напротив Павла М-4, прихлебывая фляги теплую, отдающую железом воду.

- Ко всему можно привыкнуть, - сказал лейтенант, обернувшись в небольшое окошко, соединяющее кабину с кузовом. - Привыкнуть и приспособиться.

Он просунул руку в окошко и бросил в открытую флягу М-4 маленькую голубоватую капсулу. Вода тут же забулькала, и через несколько секунд блестящая полированная поверхность фляги стала белесой от покрывшей ее испарины.

М-4 сначала подозрительно понюхал воду, а затем осторожно отхлебнул горлышка.

- Вот это да! - прошипел он сквозь зубы, прижимая ладонь тыльной стороной ко рту. - Аж зубы ломит!

- Кстати, у всех есть в ранцах такие капсулы, - сказал, усмехнувшись, лейтенант. - За время пути могли бы ознакомиться со своим снаряжением, а не причитать о тяготах службы.

Солдаты принялись учать содержание своих ранцев.

Каждый новый необычный предмет вызывал у них либо недоумение, либо почти что детский восторг. В сторону кабины, где сидели многоопытные бойцы, один за другим посыпались вопросы.

- А это что за штука?..

- А это для чего?..

- А как сделать, чтобы...

- Читайте инструкции, - лейтенант разом ответил на все вопросы.

И в этот момент где-то совсем рядом раздались сухие щелчки одиночных выстрелов.

Новобранцы от неожиданности замерли над своими распотрошенными ранцами.

Сержант, коротко выругавшись, резко крутанул руль влево. Машину бросило в сторону. Двое наемников, не успев ухватиться за поручни, свалились со скамеек на пол кузова.

Стрельба между тем не прекращалась, а, напротив, сделалась более частой. И стреляли, как можно было догадаться, целенаправленно по машине. Несколько пуль прошили брезентовый полог кузова, к счастью не зацепив никого новобранцев.

Одна пуль угодила в скат заднего колеса. Послышался резкий свист вылетающего баллона воздуха. Машина пошла юзом. Сержант, вцепившись в руль, надавил ногой на тормоз. Машину развернуло, и она встала, зарывшись колесами в песок по самые оси.

- Покинуть машину! - крикнул кабины лейтенант.

И снова Павел подивился тому, что тело его выполнило команду быстрее, чем сам он успел сообразить, что же следует делать и в какую сторону бежать.

Наемники залегли под прикрытием колес. Трое отползли чуть в сторону, укрывшись за невысоким песчаным барханом.

Теперь стало ясно, что стреляли зарослей нкорослого колючего кустарника, покрытого мелкими красно-фиолетовыми листьями, расположенного неподалеку от того места, где остановилась машина.

- Кто это может быть? - шепотом спросил Павел у зарывшегося в песок рядом с ним сержанта.

- Центурионы, кто же еще, - также шепотом процедил сквозь зубы сержант. - Далеко они, однако, забрались...

- Наверное, небольшая диверсионная группа, - сказал лейтенант. - Проскользнули мимо наших сторожевых постов.

Сержант достал ракетницу и, показав лейтенанту патрон с желтой маркировкой на гильзе, спросил:

- Можно?..

Приподняв голову, лейтенант на глаз прикинул расстояние до кустов, откуда велась стрельба. Приняв решение, он махнул сержанту рукой:

- Давай! По-моему, достаточно далеко от нас. Сержант загнал патрон в ракетницу и выстрелил вверх.

С ядовитым шипением ракета прочертила белую, почти незаметную на фоне ярко-голубого раскаленного неба дугу и упала в двух-трех метрах от колючих зарослей.

Сержант, передернув затвор, взял автомат наготовку. Он весь подобрался, напрягся, подобно сжатой пружине, готовый к броску.

Стрельба со стороны кустов стала беспорядочной и вскоре совсем прекратилась.

- Приготовиться! - громким голосом отдал команду лейтенант. - Стрельба без команды по любой движущейся цели!

- Сейча-а-ас, - словно бы с предвкушением удовольствия процедил сквозь зубы сержант.

Кусты зашевелились. Из них в полный рост стали подниматься люди в серых комбинезонах и серебристых шлемах с Т-образными прорезями спереди. Продираясь сквозь колючие заросли, они беспорядочно разбегались в разные стороны, яростно колотя себя кулаками по шлемам.

Сержант, выпрыгнув -за машины, встал, широко расставив ноги, и, не поднимая автомат, от пояса, нажал на гашетку. Водя дулом стороны в сторону, он клал пули широким веером, стараясь захватить как можно большую площадь.

Открыли огонь и новобранцы. Павел стрелял, приложив автомат к плечу, азартно, но при этом тщательно целясь.

О том, что стреляет он не по мишеням, а в живых людей, Павел вспомнил только в тот момент, когда стал менять расстрелянную обойму. Удивленно и испуганно посмотрел он на волнистую поверхность пустыни, рытую ногами и усеянную безжненными телами.

Но это был уже не тот испуг, который он испытал когда-то, глядя, как падают центурионы, сраженные выстрелами герцога ди Катнара. На этот раз он не ощущал безнадежной подавленности и безысходности. Ему было не по себе, потому что он первый раз стрелял в человека. Стрелял, хотя прежде считал, что не способен на такое даже для спасения собственной жни. Сейчас это были уже не умозрительные заключения, а реальные выстрелы, настоящие пули и настоящая смерть. Если бы он не стал убивать, то сам был бы убит. И поэтому он ни минуты не сомневался в правильности своих действий - он просто хотел остаться живым.

Откинув в сторону пустую обойму, Павел резким, сильным толчком загнал в автомат новую.

Однако пока длилось его короткое замешательство, стрельба уже полностью прекратилась. Наемники выходили своих укрытий.

- Что это было? - спросил Павел у сержанта.

- Высокочастотный генератор, - ответил тот, закидывая автомат за спину. - Крепко бьет по ушам, а в шлемах центурионов еще и резонирует. Ощущение такое, как будто сквозь уши продели спицу. Человек просто дуреет от боли.

Трое наемников вместе с сержантом стали менять пробитое колесо. Остальные во главе с лейтенантом отправились осматривать место бойни.

- Лейтенант, оружие собирать? - спросил кто-то, подцепив ногой короткую винтовку центуриона.

- Нет, нам этот хлам ни к чему, - ответил лейтенант. - Снимайте с них шлемы.

- Зачем? - удивился наемник.

- Во-первых, за них выплачивают награду, - объяснил лейтенант. - А во-вторых, кто-нибудь них может только притвориться убитым.

Павел и М-1 подошли к лежащему на животе центуриону. М-1 подцепил его носком ботинка и перевернул на спину. Грудь центуриона была наискосок прошита автоматной очередью. По серой, непромокаемой ткани комбинезона скатывались большие, круглые капли крови. Коснувшись раскаленного песка, кровь моментально сворачивалась, превращаясь в омерзительные грязно-коричневые лепешки.

- Ну, этот-то точно мертв, - без проявления каких-либо чувств, а просто констатируя факт, сказал М-1.

Наклонившись, он отщелкнул запор шлема, просунув большие пальцы в края прорези на его лицевой части, раздвинул пластины в стороны и стянул шлем с головы мертвеца.

Павел невольно вздрогнул, увидев лицо центуриона, уродованное множеством шрамов, как будто когда-то давно к нему приложили раскаленную докрасна металлическую сетку.

- Что у него с лицом? - Павел требовал ответа от своего напарника так, словно был уверен, что тому он вестен.

- Поэтому-то они и носят шлемы, - не отрывая взгляда от уродованного лица центуриона, криво усмехнулся М-1. - Так Глор еще в детстве метит своих будущих воинов. Для того, чтобы они не могли дезертировать. С таким лицом его сразу же узнают и схватят.

- Откуда тебе это вестно? - негромко спросил Павел. - Ты прежде жил в Империи Глоров?

М-1, ничего не ответив, кинул Павлу шлем и направился к следующему трупу.

 

Глава 15

 

Человек, сидевший в высоком вольтеровском кресле, был очень стар. Но при этом он вовсе не выглядел дряхлым. Совершенно седые густые волосы, завивающиеся крупными локонами, падали ему на плечи, покрытые широкой мантией пурпурного цвета.

Слева от кресла стоял герцог Кайра ди Катнар, одетый, как всегда, во все черное.

- Итак, Кайра, ты нашел книгу? - тихим, чуть хрипловатым голосом спросил старик.

Глаза его, выглядывая сквозь узкие щелки стянутых морщинами век, зорко следили за герцогом.

- Да, мастер Бирк, - подняв голову, ответил ди Катнар. - Сейчас она у меня. Более того, я нашел человека, который может ее прочесть.

Старик удивленно вскинул седые брови.

- Невероятно! - чуть повысив голос, пронес он. - Я уже начал было думать, что такого человека вообще не существует. Кто он?

- Это человек Реального мира, - ответил ди Катнар.

Не найдя, что сказать, мастер Бирк только молча развел руками.

- Да, я тоже был немало удивлен этим, - согласился с ним ди Катнар. - Самый обыкновенный молодой человек, не маг и не знаток искусства зеркал, сумел прочесть несколько страниц книги Глумза. Его имя Павел Гардин.

Мастер Бирк задумчиво покачал головой.

- Никогда не слышал о таком, - сказал он после паузы. - Где он сейчас?

- В Мире сна, - ответил герцог.

- Глору о нем вестно? - настороженно спросил старик.

- Да, мастер Бирк, - наклонил голову ди Катнар. - Его подручные хотели выкрасть у Павла книгу, и во время одной таких попыток уничтожили его плотную оболочку. Мне пришлось взять его в Мир сна.

- Ты правильно поступил, Кайра, - неспешно кивнул старик.

- Да, мастер Бирк, - ди Катнар склонил голову еще ниже. - Но уже в Мире сна я потерял Павла.

- Что?! - Острый взгляд старика впился герцогу в переносицу. - Как это проошло?

- Мы поехали в Вавилон, чтобы купить Павлу новое тело. Я дал ему брошь, не предупредив, что в нее встроен радиомаяк. Павел сам обнаружил его и, решив, по-видимому, что я собираюсь всегда держать его при себе, скрылся. Я виноват, мне следовало в большей степени доверять ему. Но он выглядел совсем как мальчишка: в меру сообразительный, в меру нахальный, в меру трусливый, - мне казалось, что он совершенно не способен на какие-то самостоятельные активные действия.

- Он человек Реального мира, Кайра, - тихо пронес мастер Бирк. - Для него мы все чужие. У него здесь нет друзей, только враги, которые уничтожили его тело, лишили привычного образа жни. Он не знает этого мира, не видит разницы между Глором и ди Катнаром. Для него вы одно и тоже - вы оба хотите использовать его, а уж какие вы при этом преследуете цели, для него не имеет ровным счетом никакого значения. Мы для него лишь прраки, бредовый сон, которого он хочет вырваться. Его действия абсолютно непредсказуемы.

- Павел не сможет вернуться в Реальный мир в чужом теле, - высказал свое мнение герцог. - Быть может, расшифровав книгу Глумза, мы сумеем восстановить его собственную плотную оболочку.

- Ты возлагаешь слишком большие надежды на эту книгу, - усмехнулся старик. - Смотри, не пришлось бы разочаровываться. Глумз был всего лишь теоретиком.

- Он в совершенстве владел искусством зеркал, - счел возможным возразить ди Катнар.

- Ты знаешь, Кайра, что я не люблю умозрительных споров, - недовольно поморщился мастер Бирк. - Для меня основной критерий истинности любого учения - проверка его на практике.

- Да, мастер Бирк, - покорно склонил голову герцог.

Старик, утомившись, на минуту прикрыл глаза.

- Павел держал книгу Глумза в руках, - пронес он, как будто разговаривал сам с собой, размышляя вслух. - Он листал ее страницы, и они запечатлились в его памяти. Если Павел попадет к Глору, то, проведя сканирование его мозга, Глор восстановит всю книгу, страницу за страницей, а после этого заставит Павла прочесть ее. Мы не должны этого допустить. Не только -за книги, но -за человека, перед которым мы виноваты. Мы обязаны найти его и вернуть домой, в Реальный мир.

- А если он захочет остаться? - спросил ди Катнар, глянув на старика краем глаза.

- Человек Реального мира? - мастер Бирк с усмешкой покачал головой. - Это невозможно. Человеку Реального мира Мир сна кажется сумасшедшим домом, а это не то место, в котором хочется задержаться.

- Однако между Павлом и Миром сна существует некий внутренний контакт, - убежденно заявил ди Катнар. - Когда у него была плотная оболочка, он совершенно свободно, пользуясь пространственной формулой Глумза, перемещался одного мира в другой. Он довольно легко и быстро смирился с существованием только в тонком теле и с тем фактом, что теперь он может менять тела. В конце концов, он единственный, кто сумел хоть что-то понять в книге Глумза. После всего случившегося другой человек Реального мира, пользуясь вашим, мастер Бирк, сравнением, давно бы угодил в настоящий сумасшедший дом.

- Ты снова теоретируешь. Кайра, - жестом руки остановил его мастер Бирк. - Вот когда найдешь Павла, тогда сам у него и спросишь, где он хочет жить. Кстати, где ты собираешься его искать?

- За три дня мои люди перевернули вверх дном весь Вавилон. Это кажется невероятным, но это так. Поисками руководил Шайха, а вы знаете его - не остановится, пока не доведет дело до конца.

- Да, мне этот твой клещ знаком, - усмехнулся мастер Бирк.

- Поэтому я могу с полной уверенностью сказать, что в Вавилоне Павла Гардина нет, - сказал ди Катнар.

- А это значит, что он может находиться на любой территорий, - закончил за него мастер Бирк.

- Да, - согласился герцог. - Поэтому я прошу вас обратиться к братьям и начать поиски Павла по всему Миру. Он здесь всего несколько дней, практически ничего не знает. Я думаю, его растерянность и неосведомленность должны бросаться в глаза.

- Ну, судя по тому, как ловко он ушел от тебя, не такой уж он и растерянный, - усмехнувшись, мастер Бирк покачал головой. - Хорошо, - твердо пронес он. - Я передам твою просьбу братьям.

* * *

Базовый лагерь наемников располагался в центре искусственного оазиса, раскинувшегося в широкой части огромной воронки, образованной сужающимся проходом между двумя стенами отвесных скал. По другую сторону прохода находилась основная территория Империи Глоров, с которой в свое время начались все их завоевания.

По краю, на границе с пустыней, оазис был окружен полосой нкорослого кустарника с мелкими красными листьями. По мере продвижения к центру, растительность становилась все более зеленой, высокорослой, с мощными стволами и широкими, упругими листьями, налитыми влагой. В самом центре зеленого острова находилось небольшое прозрачное озерцо с водой пронзительно-синего цвета, вокруг которого стояли палатки наемников.

Удивительным было то, что несмотря на довольно значительное скопление людей, оазис сохранял чистоту и нетронутость. Пересекать границу оазиса технике было строжайше воспрещено. В оазисе солдаты только жили. Все хозяйственные, вспомогательные и технические службы размещались вне его.

Из-за стычки с центурионами машина взвода "М" прибыла к месту расположения части уже затемно, на несколько часов позже, чем ее ожидали.Лагерь освещали мощные прожектора.У откинутого полога штабной палатки стояли трое наемников командного состава, одетые в точно такую же полевую камуфляжную форму, как и рядовые бойцы. Плечи двоих них украшали погоны с пятью треугольниками. У третьего, стоявшего в центре, широко расставив ноги и заложив руки за спину, по погонам вились тонкие зеленые змейки.

- Сам генерал Пети, - шепнул выстроившимся в две шеренги новобранцам сержант.

Лейтенант вышел строя и, вскинув руку, коснулся кончиками пальцев края берета.

- Вы опоздали на три с половиной часа, - рявкнул генерал Пети, не дав лейтенанту даже начать рапорт.

- Нападение отряда центурионов! - коротко и четко доложил лейтенант. - Пришлось принять бой! Сержант!..

Сержант и двое бойцов, выбежав строя, проворно сложили у ног генерала холмик серебристых шлемов центурионов.

Генерал бросил косой, недобрый взгляд в сторону стоящего по правую руку от него офицера.

- Почему у нас в тылу спокойно разгуливает отряд центурионов? - пророкотал он.

Офицер пристыженно сжал плечи и что-то невнятно и беспомощно забормотал. Генерал, не став слушать объяснений, повернулся к лейтенанту.

- Кто солдат отличился во время боя? - спросил он, окинув быстрым внимательным взглядом строй новобранцев.

- Весь взвод проявил себя с лучшей стороны, генерал! - отчеканил лейтенант.

- Хорошо. Получите премии, - генерал кивнул в сторону офицера, спрятавшегося у него за спиной. - Из жалованья полковника Х-7.

* * *

Возле небольшого кафе на открытом воздухе, уютно расположившегося в тени цветущих каштанов на окраине Вавилона, резко взвгнув тормозами, остановился небольшой, рядно побитый зеленый фургончик. Из кабины на мостовую выпрыгнул Чет - охотник на оборотней.

Окинув взглядом немногочисленных посетителей и заметив сидевшего в одиночестве герцога ди Катнара, Чет приветственно взмахнул рукой.

- Привет, Кайра!

- Здравствуй, Чет!

Герцог и стрелок крепко пожали друг другу руки.

- Что-нибудь выпьешь? - спросил ди Катнар.

- Минералку. - Чет стянул с головы тряпичную кепку с широким козырьком, вытер ею пот со лба и бросил на стол.

Ди Катнар жестом подозвал официанта и сделал заказ.

- Я ненадолго, - сказал Чет, отпив пузырящейся минеральной воды высокого запотевшего стакана. - Нужно еще закупить провиант и боеприпасы.

- Неужели в Лаборе этого нет? - удивленно спросил герцог.

- В Лаборе - одно барахло, - авторитетно заявил Чет и залпом допил воду. - Что касается человека, которого ты разыскиваешь. Позапрошлой ночью во время рейда я встретил на улице Лабора бестелесника, которого чуть не сожрал оборотень. Он рассказал, что какие-то невестные люди напали на него в Вавилоне и похитили у него тело. Он не знал, где находится и как попал в Лабор. И еще - он спрашивал далеко ли от Лабора до Катнара.

Пальцы ди Катнара, стиснувшие край стала, побелели.

- Где он сейчас? - спросил герцог.

- Я отвез его в управление, - ответил Чет. - Когда я узнал, что ты интересуешься странными типами, то навел о нем справки. Охранник, которому я сдал бестелесника, отвел его на вербовочный пункт Корпуса наемников. Сейчас Лабор заполонен бродягами, правонарушителями, скрывающимися от закона, и бестелесниками. По закону все они подлежат высылке в Пустые земли. Корпус наемников открыл на территории Лабора несколько вербовочных пунктов и собирает всю эту шваль. А охранники, которые приводят их на вербовочный пункт, получают за это комиссионные.

- Ты был на вербовочном пункте? - спросил ди Катнар, едва только Чет умолк.

- Конечно, - кивнул стрелок. - Но тебе же вестны строгие правила Корпуса. Мне удалось разузнать только, что на следующий день после того, как наш бестелесник записался в Корпус, был сформирован и отправлен в часть взвод "М" в составе десяти новобранцев.

- Корпус наемников сейчас охраняет Страну фараонов от старшего Глора, - задумчиво постукивая пальцами по крышке стола, пронес ди Катнар.

- Пробраться на территорию Империи Глоров незамеченными практически невозможно, - сказал Чет. - А идти с Глором на крупный конфликт, не зная даже, стоит ли того дело...

Чет поджал губы и покачал головой, давая тем самым понять, что сильно сомневается в целесообразности подобного шага.

- Выход один, - решительно хлопнул ладонью по столу ди Катнар. - Надо записаться в Корпус наемников.

- И кто же станет добровольцем? - сквозь прищуренные веки глянул на герцога Чет.

- Я отправлю туда Шайху. Он немного знает Павла и, надеюсь, сумеет его отыскать, - сказал ди Катнар. А после небольшой паузы добавил: - Если, конечно, это был он.

 

Глава 16

 

Основная задача Корпуса заключалась в том, что наемники должны были перекрывать три прохода в скальной гряде, соединяющие Страну фараонов с той частью Империи, контроль над которой сохранял Хан Глор. Охрана проходов чередовалась с рейдами в глубь Страны фараонов, главным образом в сторону пустыни Хааб, с целью выявления и уничтожения небольших отрядов центурионов, которым каким-то образом порой удавалось проникнуть сквозь передовые посты наемников. И хотя каждый раз после уничтожения очередной группы лазутчиков генерал Пети строго наказывал командира, на чьем участке имел место прокол, среди наемников ходили упорные слухи, что центурионы проникают к ним за спину по внепространственному проходу, пробитому магами Глора.

Впрочем, предположение это вряд ли стоило воспринимать всерьез. Рассуждения о потенциальных возможностях придворных колдунов Хана Глора были любленной темой для разговоров среди наемников, затертой до дыр, но тем не менее неменно выручавшей в редкие свободные минуты. Да, собственно, о чем еще разговаривать бойцам, если практически каждый них старательно скрывает свое прошлое?

Для Павла самым трудным в первые дни было привыкнуть к необычным именам сослуживцев: М-1, К-3, С-12, - при том, что все наемники - и солдаты, и офицеры, и сам генерал Пети - были абсолютно на одно лицо. Но постепенно Павел привык и к этому. Со временем он даже научился различать наемников своего взвода, не глядя на шевроны и бирки с кодами, нашитые на карманах: по походке, по резким или, наоборот, плавным движениям, по некоторым характерным жестам и словам.

Наиболее блкие, почти дружеские отношения у него сложились с рядовым М-1. Он привлекал Павла своим спокойствием и уравновешенностью, разумностью суждений и отличным знанием воинской службы.

- Похоже, ты все-таки не в первый раз завербовался в армию, - как-то раз в шутку сказал ему Павел.

- В Корпусе наемников впервые, - ответил на это М-1 и, оскалив широкие, плоские передние резцы, добавил: - Но мне довелось послужить в другой армии.

- В какой же? - без всякой задней мысли спросил Павел.

- Послушай, М-5, - прищурился М-1. - Ты думаешь, не бросается в глаза, что ты не только впервые в Корпусе наемников, но и Мир сна совсем не знаешь? Я же не спрашиваю тебя, откуда ты здесь появился?

Во время патрулирования прохода Павел и М-1 всегда шли в паре.

Когда поблости от них не было других наемников, М-1 любил подойти на расстояние выстрела к ближайшему посту центурионов и, взобравшись на обломок скалы размером побольше, осыпать оттуда воинов Глора проклятиями и бранью.

- Эй вы, недоумки круглоголовые! - кричал он, едва не срывая голос. - Сколько еще вы собираетесь лать зад этому паскуднику Глору? Или он вам теперь еще и мозги выжигает для верности?.. Лягушки пустоголовые!..

Когда пули центурионов начинали взрывать песок у подножия его трибуны, М-1 разражался злорадным, почти истерическим смехом и, сделав какой-нибудь непристойный жест, спрыгивал по другую сторону камня.

Эти полуистерические вспышки злорадной ненависти, которые сам М-1 называл агитационно-пропагандистской работой среди солдат противника, были исключительными минутами, когда напарник Павла терял присущее ему самообладание. О причинах этого он сам никогда не говорил, а Павел не решался спросить, хотя и понимал, что дело здесь не только в презрении, испытываемом наемником к центурионам.

Через каждые пятнадцать дней взводу полагалось увольнение на сутки. Отдыхать обычно ездили в Марагет - столицу Страны фараонов.

В первое свое увольнение рядовые бойцы взвода <Мэ> решили пригласить с собой и сержанта. Однако со стороны самого сержанта эта идея встретила резкий отпор.

- Сержант, вы хотя бы покажете нам город, - уговаривал сержанта М-4. - Расскажете, где там можно развлечься...

- Там абсолютно нечего делать, - отчаянно отбивался сержант. - Совершенно дикий город. Народ, запуганный смотрителями фараона, предпочитает без особой нужды не высовываться на улицу, сидит по домам. Во всех мало-мальски приличных забегаловках торчат все те же фараоновы прихлебатели, которых так и тянет размазать лицом по столу.

- Ну, что ж - тоже развлечение, - усмехнулся Павел.

- А как же экзотика? - не унимался М-4.

- Мне эта экзотика вот уже где, - сержант провел ногтем большого пальца по горлу. - Я лучше этот день просижу с бутылочкой у себя в палатке.

- Но в лагере сухой закон, - удивился М-3.

- Для кого как, - уклончиво ответил сержант. В конце концов, после долгих переговоров наемникам все же удалось уломать сержанта поехать с ними в Марагет.

Машина, шедшая за продовольствием, подкинула их на окраину города.Спрыгнув на землю, наемники недоумевающе огляделись по сторонам. Солдатам показалось, что их привезли на огромную свалку. Вокруг были только разрозненные кучи мусора, среди которых бесцельно бродили худые, облезлые собаки.

- Ну, как вам экзотика? - ехидно осведомился сержант, глядя на сумрачные, ничего не понимающие лица солдат.

- Наверное, я чего-то не понимаю... - неуверенно начал М-4.

- Вперед, бойцы! - сержант решительно взмахнул рукой и возглавил шествие.

Подойдя ближе, наемники увидели, что представлявшееся им дали кучами мусора на самом деле было людскими жилищами, собранными самых разнообразных, порой совершенно не подходящих для этого материалов. Из жалких лачуг, каких-то щелей и дыр выглядывали полуслепые тощие старики и что-то невнятно шамкали беззубыми ртами. Ползали на четвереньках голопузые малыши, неухоженные и грязные. Дети постарше сбились плотной кучкой вокруг солдат и, протягивая чумазые ладони, выпрашивали денег. Над трущобами стоял почти непереносимый смрад. Казалось, каждый вдох, отравляя органм, неумолимо ведет его к гибели.

- Сержант, вы хотите нас уверить, что это столица Страны фараонов? - зажав нос пальцами, спросил М-6.

- Это окраина столицы, - невозмутимо ответил сержант. - Местные трущобы. Тут живут самые неимущие.

- Но почему здесь только старики и дети? - отдирая вцепившиеся в полы его кителя грязные ручонки, спросил М-3.

- Все работоспособное население днем находится на принудительных работах. - Говоря это, сержант уверенно двигался вперед, стараясь не обращать внимания на тянущиеся к нему за подаянием руки. - Утром они уходят домов затемно, а возвращаются поздно вечером. Все это время дети, больные и немощные предоставлены сами себе. Смертность среди них огромная.

- Может, было бы лучше, чтобы их завоевал старший Глор? - предположил кто-то бойцов.

- Один Глор ничем не лучше другого, - сказал М-1. - В любом конце Империи Глоров можно увидеть то же самое.

Миновав трущобы, наемники вышли на узкую немощеную улочку, которая, петляя, поднималась по длинному, пологому склону. Вдоль улицы тянулись серые одноэтажные каменные дома, похожие один на другой, как детские кубики. Маленькие, узкие щели, служившие окнами, располагались под самыми крышами так высоко, что не дотянуться рукой.

Редкие прохожие, завернутые с головой в белые покрывала таким образом, что невозможно было определить, кто перед тобой, женщина или мужчина, едва заприметив группу наемников, спешили свернуть куда-нибудь в проулок.

- Что это они так шарахаются? - спросил М-4.

- Это все прислужники фараона, - мрачно ответил сержант. - Распускают про наемников разные слухи. Местные жители уверены, что мы для них страшнее, чем смотрители фараона.

- Вот и защищай их после этого, - с досадой про нес М-3.

- Ты не их защищаешь, а деньги зарабатываешь, - игриво ткнул его локтем под ребра М-7.

- Все равно обидно, - вздохнул М-3. Вскоре улица, по которой шли наемники, раздалась вширь, стала просторнее, обросла двух - и трехэтажными домами со стрельчатыми окнами и вычурными витыми колоннами у входов. Прохожих стало больше, и теперь они уже не шарахались в стороны при встрече с наемниками, а, наоборот, посматривали на них с вызовом и некоторой долей презрения, которого могло бы быть и больше, если бы они не боялись демонстрировать его в открытую.

Подавляющее большинство прохожих составляли смотрители в коротких кожаных куртках, с кнутами на плечах, никогда не идущие группой меньше трех человек, и праздногуляющие, раскормленные сверх всякой меры мужчины с красными, лоснящимися от сала щеками и длинными, выкрашенными хной и завитыми мелкими колечками бородами.

- Местная знать, - сказал, кивнув на рыжебородых, сержант.

- Обжоры и бездельники, - добавил М-1. Наемники вышли на широкую площадь, вымощенную красной брусчаткой.

По другую сторону площади возвышалась массивная кирпичная стена с рядом узких окошек-бойниц по верху. Через равные промежутки стены вырастали стройные, причудливо закрученные башни с воздушными куполами-луковицами, вонзающими в небо длинные, тонкие шпили. Вдоль стены тянулся бесконечный ряд однообразных серых кубов, каждый высотой в три человеческих роста.

- За этой стеной прячется фараон, - сказал сержант. - А кубики у стены - это склепы с прахом его выдающихся предков. При каждом новом фараоне список тех, кто достоин лежать у стены, подвергается ревии, и состав заслуженных покойников меняется - кого-то уносят, кого-то возвращают на место.

- Кит Глор тоже здесь? - спросил Павел.

- Нет, - усмехнувшись, покачал головой сержант. - Младший Глор не настолько глуп, чтобы прятаться там, где, случись что, его станут искать в первую очередь. В Стране фараонов у него нет постоянной резиденции, он все время переезжает с места на место, что-бы никто не мог догадаться, где он находится в данный момент. - Сержант оглядел свое войско. - Ну, что, довольны экскурсией? Больше в этом паршивом городишке смотреть совершенно не на что. Впрочем, могу показать вам одну кофейню, где готовят отменный кофе.

Кофейня находилась недалеко, всего в десяти минутах ходьбы. Аромат кофе чувствовался уже за несколько шагов до входа.

Раздвинув занавес нитей с разноцветными шариками; наемники вошли в небольшое полуподвальное помещение, в котором царила блаженная прохлада.

За ближайшим к стойке столиком сидели пятеро смотрителей. Копья их были составлены пирамидой в углу у входа. За стойкой стоял хозяин, пожилой мужчина с косматой кудрявой головой и черными, обвислыми, как у моржа, усами.

- Кофе для всех, - сказал сержант, подойдя к стойке. - А мне для начала рюмку коньяка.

Хозяин кивнул головой, выставил на стойку рюмку на тонкой ножке, наполнил ее янтарной жидкостью темной бутылки и, повернувшись к противню с раскаленным песком, начал готовить кофе.

Сержант взял со стойки рюмку и, сделав небольшой глоток, блаженно зажмурился.

Один смотрителей поднял мутный, нетрезвый взгляд на сержанта. Выпитое спиртное придало ему храбрости, и он крикнул хозяину, занятому приготовлением кофе:

- Али, с каких это пор у тебя в кофейне завелись крысы?

Хозяин с виноватой полуулыбкой покосился на сержанта и винительно пожал плечами - что я могу сделать?

Сержант кивнул головой - ничего страшного - и не спеша допил свой коньяк.

То, что наемник не ответил на явное оскорбление, еще больше раззадорило смотрителя.

- Эй, ты, крыса! - крикнул он, обращаясь на этот раз непосредственно к сержанту. - Убирайся вон и прихвати с собой свою вонючую стаю! Иначе мы сами вас вышвырнем!

- Сержант, - негромко Пронес М-1, - может, лучше выкинуть их на улицу?

- Мне кажется, что своим присутствием они испортят нам отдых, - поддержал его М-3.

- Спокойно, ребята, - сержант аккуратно поставил рюмку на стойку. - Я сам разберусь с этими пьяницами. А вы лучше отойдите в сторону и не мешайте мне.

Сержант расстегнул пояс и вместе с ножом и пистолетом отдал его Павлу. Сняв китель и скинув ботинки, он остался в одних синих брюках.

Подойдя к пьяной компании, он выдернул стул -под ближайшего к нему смотрителя и смахнул им все, что было на столе, на пол.

Двое смотрителей, вскочив на ноги, кинулись в угол, где стояли их копья. Но сержант опередил их. Схватив копье посередине древка, он ударил первого смотрителя тупым его концом по ребрам так, что тот, тяжело охнув, отлетел под стол. Второй смотритель сорвал с плеча кнут и взмахнул им. Уходя от удара, сержант упал на пол. Намотав конец кнута на копье и с силой дернув его, он опрокинул смотрителя на себя. Спустя всего лишь миг сержант снова стоял на ногах, растягивая в стороны концы кнута, а в петле между его руками судорожно дергался и хрипел смотритель.

Еще один смотритель, обнажив свой короткий меч, бросился на сержанта сзади. Отбросив полузадушенного противника, сержант отшатнулся в сторону, и меч, нацеленный ему в спину, прошел мимо в нескольких миллиметрах, едва не оцарапав кожу. Наемник перехватил сжимающую оружие руку и почти неуловимым движением кисти переломил в локте. Истошно вопящий смотритель упал, оставив меч в руках наемника.

- Ну, давайте же, давайте, - слегка пошевелил кончиками пальцев свободной руки сержант, подзадоривая двух оставшихся смотрителей.

Те стояли в стороне, сжимая в руках мечи, и явно не спешили нападать после того, как сержант разделался с тремя их приятелями.

- А, понимаю, - язвительно улыбнулся сержант. - Вас смущает, что я вооружен. - Он отбросил меч далеко в сторону. - Ну, что вас удерживает теперь?

Оба смотрителя одновременно бросились на сержанта. Одного них наемник ударом ноги в грудь отбросил к стойке. Поднырнув под локоть второго, он сжал его руку, держащую меч, возле кисти, вывернул ее назад, за спину, одновременно с этим вонзил носок стопы с острыми, похожими на когти, ногтями смотрителю под ягодицу и рванул вн, сдирая почти до кости все мышцы с задней стороны бедра.

Бросив вопящего, истекающего кровью смотрителя, сержант повернулся к последнему.

Ударившись о стойку, смотритель потерял меч, отлетевший в сторону. Вскочив на ноги, он выхватил -под полы расстегнутой куртки длинный и тонкий, как шило, кинжал.

- Не подходи! Не подходи! - истерично орал он, выставив руку с кинжалом перед собой и приплясывая на полусогнутых ногах.

Сержант шел на него в полный рост, будто нарочно подставляя под удар все свое открытое тело.

Вскрикнув еще раз: "Не подходи!", - смотритель сделал выпад кинжалом, целясь сержанту в живот.

Наемник ногой отбросил руку с ножом в сторону и с шагом вперед, со всего размаха, воткнул растопыренную пятерню в живот смотрителю.

Глаза смотрителя округлились и вылезли орбит, разинутого рта вывалился бесформенный комок языка.

- Оставьте его, сержант, - подойдя сзади, М-1 положил руку сержанту на плечо.

Сержант, мгновение поколебавшись, выдернул пальцы живота своего врага. Смотритель, не дав ни единого звука, рухнул на пол.

Павел подал сержанту платок. Тот тщательно обтер окровавленные пальцы и бросил платок на пол.

- Эй, ты, - сказал он забившемуся под стол смотрителю, которого он первым сбил ударом древка. - Забирай свою дохлую команду. И чтобы через две минуты вашего духа здесь не было. Наш кофе готов? - повернулся он к хозяину, оцепенело застывшему за стойкой.

Али поспешно выставил на стойку маленькие чашечки красно-коричневой глины и стал разливать в них дымящийся ароматный напиток.

- Сержант, у нас не будет неприятностей -за этих? - М-7 кивнул в сторону ковыляющих к выходу смотрителей.

Сержант презрительно скривил губы.

- Глор прекрасно знает, что генерал Пети своих солдат в обиду не даст, - сказал он. - А ссориться с генералом ему совершенно ни к чему, Глору нужны наемники, а до смотрителей ему нет дела.

- А фараон? - спросил Павел.

- Фараон давно уже ничего не решает в своей стране, - ответил за сержанта М-1. - С тех самых пор, как она стала частью поглотившей ее Империи Глоров.

 

Глава 17

 

Взвод "М" выполнял патрулирование района пусты-ни Хааб, прилегающего к Мертвому берегу.

Машину качало и бросало на зыбких волнах песчаного моря. Наемники сидели в кузове, упершись каблуками в пол и о всех сил вцепившись руками в раскаленные металлические распорки для брезента.

- Никак не могу понять, - прокричал, стараясь перекрыть надсадный рев мотора. М-8, - для чего мы патрулируем пустыню? Кому она нужна?

- Откуда я знаю, - прокричал в ответ ему М-3, потому что смотрел М-8 именно на него.

- Лейтенант! - постучал в окошко кабины М-8. Лейтенант отодвинул стекло в сторону.

- Может, вы нам ответите, лейтенант, для чего мы патрулируем пустыню?

- Это приказ, - недовольно проворчал лейтенант. - Приказы не обсуждаются, а выполняются. Никогда не слышал такого?

- Чей приказ? - не унимался М-8.

- С просьбой о патрулировании участка пустыни, прилегающего к Мертвому берегу, обратился к генералу Пети фараон, - подумав, все же ответил лейтенант. - Но, фактически, это распоряжение Кита Глора.

- Между прочим, - заметил Павел, - все отряды центурионов, проникшие на эту сторону скальной гряды, почему-то тоже пытаются прорваться к Мертвому берегу, а не к Марагету. Похоже, что им нужен вовсе не Кит Глор.

- И уж, конечно, не фараон, - поддержал его М-7.

- Да какая вам разница, - кисло скривился лейтенант. - Платят деньги - и хорошо. Не все ли равно, за что?

- Точно, лейтенант, - хохотнул сидевший за рулем сержант. - Я бы и Пустые земли согласился патрулировать, если бы за это деньги платили.

- Да я и не спорю, - машину тряхнуло так, что Павел чуть не прикусил язык. - Мне просто интересно, что ищут центурионы в пустыне?

- Вот ты у них и спроси при случае, - посоветовал М-3.

- А тебе не интересно? - спросил у него Павел.

- Кто много знает, тот долго не живет, - усмехнулся М-3.

- Мертвый берег служит фараонам местом ссылки, - сказал М-2. - Может, центурионам нужен кто-то ссыльных?

- Ерунда, пешком пустыню Хааб не преодолеть! - возразил ему М-7.

- У центурионов есть пневмодиски, - заметил М-2.

- Все равно - ерунда, - отмахнулся М-7. - Это не тот транспорт, на котором путешествуют по пустыне.

- Есть и другой способ, - сказал М-1.

- Какой? - повернулся к нему М-7.

- Если бы мне надо было попасть на Мертвый берег, - начал лагать свой план М-1, - я бы подстерег в пустыне смотрителей, едущих проведать ссыльных, и завладел бы их пауком. Пересечь пустыню на пауке ничего не стоит. К тому же паук сам знает дорогу.

- Отлично, М-1, - похвалил лейтенант. - Если возникнет такая необходимость, непременно воспользуемся твоей идеей.

Тонко и протяжно запищал зуммер радиостанции, стоящей у ног М-8.

- Взвод "М". Отвечаем, - сказал в микрофон М-8 и передал вторые наушники с микрофоном лейтенанту.

- Говорит лейтенант ММ-10. Взвод "М" выполняет дежурное патрулирование в районе пустыни Хааб.

- Где вы находитесь, лейтенант? - загудел наушника голос штабного офицера.

- В квадрате тридцать два, - сверившись с картой, ответил лейтенант.

- Войска Хана Глора предприняли массированные атаки сразу на три прохода, - сообщил штабной. - Немедленно двигайтесь в сторону прохода Рам - там наиболее сложная обстановка, возможен прорыв. Глор задействовал монстров.

- Вот не было печали, - проворчал сержант, разворачивая пробуксовывающую колесами в песке машину. - Далеко до этого прохода?

- По песку не меньше получаса, - ответил лейтенант.

- Тогда только попусту бензин сожжем, - сообщил свое мнение сержант. - Без нас разберутся.

- Глор затевает что-то серьезное, - сказал М-1. - Иначе бы он не стал дробить свою армию, чтобы атаковать сразу три прохода. Это не в его стиле.

- Центурионы не способны ни на что серьезное, - презрительно заметил М-3.

- Ты плохо знаешь центурионов, - возразил М-1.

- А ты их хорошо знаешь? - с вызовом обратился к нему М-3.

- Гораздо лучше, чем ты думаешь, - не вдаваясь в детали, ответил М-1 и отвернулся.

К проходу Рам они подъехали с юга, двигаясь вдоль скальной гряды.

- Похоже, М-1 был прав, - закусив губу, пронес лейтенант, всматриваясь в то место в начале прохода, где находился лагерь наемников.

Две глубокие траншеи, шириной чуть больше метра каждая, выходили прохода, пересекали оазис и зарывались в пески пустыни. Грунт по обе стороны от траншей был рыт круглыми воронками с неровными краями.

Лагеря, как такового, уже не было. Среди обрывков брезента, поваленных деревьев и искореженных обломков каких-то конструкций тут и там лежали страшно уродованные тела наемников. Несколько легкораненых собирали трупы и складывали их на расстеленный брезент.

Сержант остановил машину возле разбитого, полузасыпанного колодца.

- Эй, здесь есть кто-нибудь командиров? - спросил лейтенант, выпрыгнув кабины на землю. К нему подошел наемник с перевязанным плечом.

- Сержант К-11, - представился он.

- Где все люди? - оглядываясь по сторонам, спросил лейтенант.

- Пятая рота, вернее, то, что от нее осталось, перекрывает проход, - понуро глядя в песок под ногами, ответил наемник.

- Что у вас здесь проошло? - требовательно, поскольку был здесь старшим командиром, глянул на него лейтенант.

- Центурионы загнали в проход двух жутких монстров, похожих на ползущие горы камней. - При одном воспоминании о том, что проошло у него перед глазами, К-11 зябко передернул плечами. - Они уничтожили почти всю четвертую роту, находившуюся в проходе, и разнесли наш лагерь. Под прикрытием монстров какая-то часть центурионов прорвалась в пустыню, но готовившийся массированный прорыв нам удалось предотвратить.

- Это были каменные слоны, - сказал подошедший к ним М-1. - Удивительно, как центурионам удалось пригнать их сюда? Это на редкость безмозглые, тупые животные, но зато практически неуязвимые.

- М-8! - крикнул лейтенант. - связь с командованием!

После недолгих переговоров взвод "М" получил от командования приказ догнать и уничтожить монстров, сломавших оборону прохода Рам.

- Их невозможно уничтожить! - услышав это, запротестовал М-1. - Лучше попробовать выгнать их обратно через проход.

- Чтобы центурионы еще раз прогнали их по нашим солдатам? - насмешливо поинтересовался лейтенант. - Все в машину! Догоним - там посмотрим, что делать.

Сержант вел машину, держа направление вдоль траншей. Следы монстров, шедшие вначале вдоль скальной гряды, через какое-то время повернули в глубь пустыни.

- Хорошо, что они идут парой, а не разбредаются в разные стороны, - сказал лейтенант.

- Они всегда ходят парами, - мрачно заметил М-1.

- Тебе уже приходилось с ними встречаться? - быстро глянул на него лейтенант.

- Приходилось, - кивнул М-1. - Кстати, вот и они.

Впереди на фоне желтовато-белого песка показались два темных пятна. Быстро увеличиваясь в размерах, они вскоре превратились в две бурые громадины.

Сзади монстры действительно были похожи на бесформенные груды каменных валунов. С каждого бока у них торчало по три огромных, похожих на кривые сваи ноги, которые одновременными мощными толчками двигали гигантское тело вперед. Отчетливо выделяющейся головы у каменного слона не было. Среди уродливых наростов, наползающих друг на друга роговых пластин, щитков и бородавок невозможно было различить ни глаз, ни носа, ни ушей. Единственной деталью, определяющей переднюю часть тела монстра, являлась огромная, похожая на ковш экскаватора, челюсть. Она с глухим стуком падала на дно траншеи, по которой двигался монстр, подцепляла пласт песка и резким, дугообразным движением отправляла его в бездонную глотку. Звери перерабатывали песок методично и ровно, как хорошо отлаженные механмы.

- Мощная штука, - с уважением пронес Павел.

- Похоже, пулемета его не возьмешь, - недовольно процедил сквозь зубы сержант.

Он остановил машину и, облокотившись на руль, повернулся в сторону лейтенанта.

- Так что будем делать? - осведомился он.

- Лучше оставить их в покое, - сказал М-1.

- У нас приказ уничтожить монстров, - нервно дернул головой лейтенант.

- Ну и как вы собираетесь его выполнять? - расплылся в ядовитой ухмылке М-1.

- У тебя есть бензин в канистрах? - спросил лейтенант у сержанта.

- Есть, - ответил тот.

- Сколько? - потребовал более конкретного ответа лейтенант.

- Три полные. - Сержант недоумевающе дернул плечом. - А зачем?

- Мы их поджарим! - с садистской радостью возвестил лейтенант.

- Вы сошли с ума! - М-1 бросился к окошку в кабину, будто собирался удержать лейтенанта за руку. - Не делайте этого!

- У вас есть другие предложения, рядовой М-1? - сухо спросил лейтенант.

- Я уже в который раз предлагаю не трогать слонов! - крикнул ему в лицо М-1. - Оставьте их в покое!

- А я приказываю уничтожить их, - все так же сухо пронес лейтенант. - Рядовой М-1, возьмите канистру с бензином и подожгите монстра.

- Это безумие! - в отчаянии всплеснул руками М-1.

- В случае невыполнения приказа я отправлю вас под трибунал, - с трудом сдерживая негодование, процедил лейтенант сквозь зубы.

- А в случае его выполнения мы все отправимся на небеса! - еще раз попытался воззвать к голосу разума М-1.

- Рядовой М-1, вы получили приказ... - Рука лейтенанта передвинулась с приклада автомата, который он держал на коленях, поближе к спусковому крючку.

М-1 безнадежно махнул рукой и выпрыгнул машины.

Павел спрыгнул на песок следом за ним.

- Я помогу тебе, - сказал он.

- Давай, - обреченным голосом согласился М-1. - Вставь в автомат обойму с трассирующими.

Павел перезарядил автомат и взял его наготовку. М-1 с канистрой в руках встал в нескольких метрах впереди по направлению движения слонов. Когда челюсть ближайшего к нему чудовища упала вн, наемник, размахнувшись, закинул в нее канистру с бензином.

- Стреляй! - крикнул он Павлу и, развернувшись, побежал, увязая ногами в песке.

Павел дал ему возможность отбежать как можно дальше. Когда челюсти слона уже почти сомкнулись, он выпустил короткую очередь по едва видневшемуся зеленому боку канистры.

Полыхнуло пламя. Грохот разорвавшейся канистры потонул в нком, протяжном реве, в котором слились боль и ярость. Изогнутые лапы монстра распрямились, оторвав от земли многотонную громаду тела. С громоподобным ревом и хлещущим о рта пламенем чудовище ринулось на врага. Оно не могло поверить, что эту страшную боль причинили ему два маленьких человечка, бегущих со всех ног в разные стороны. Чудовище, с неожиданными для него быстротой и проворством, бросилось на то, что казалось ему более достойным противником - на завязшую в песке машину.

Удар упавшей вн челюсти расплющил кузов. Двое успевших выпрыгнуть него наемников вместе с сержантом, выскочившим кабины и давшим по чудовищу очередь автомата, были вдавлены в песок тяжелыми сваями ног.

Все было кончено за несколько секунд. Люди были мертвы. И чудовище забыло о них, как человек забывает о прихлопнутом ладонью комаре, - только зуд в укушенном месте остается.

 

Глава 18

 

Сразу же после взрыва Павел прыгнул в траншею, прорытую каменным слоном. Он чудом остался жив, когда второй монстр бросился вслед за своим сородичем и его ужасные ноги обрушили на растянувшегося на дне траншеи Павла груды песка.

Когда Павел выбрался завала и прочистил глаза и уши, все уже закончилось.

Два каменных слона чуть в стороне от своей прежней трассы продолжали мерно вспахивать песок.

- Эй!..

Павел обернулся на крик.

Сидя на песке, ему махал рукой М-1.

Обрадованный тем, что хоть кто-то еще остался жив, Павел подбежал к напарнику.

М-1 сидел, вытянув ногу и обхватив ее обеими руками. Губы его кривились от сдерживаемой боли.

- Что с тобой? - спросил Павел.

- Ничего страшного, - не разжимая губ, промычал М-1. - Кто-то этой парочки по бедру погладил. Кость, похоже, цела, но подняться на ноги не могу. - С неожиданной злостью М-1 ударил кулаком по песку. - Я же говорил лейтенанту, что не нужно трогать каменных слонов! - давая выход злости и боли, закричал он.

Павел успокаивающе положил руку товарищу на плечо. Запрокинув голову, М-1 глухо застонал.

Отвернув крышку на рукоятке ножа, Павел вытряхнул на ладонь горсть шприц-ампул, выбрал одну с желтой маркировкой и, взяв двумя пальцами, протянул М-1.

- Сам уколешься или помочь? - спросил Павел.

- Сам, - ответил М-1 и выхватил руки Павла шприц с обезболивающим.

Сорвав с иглы стерильный колпачок, он прямо через штанину вогнал ее себе в бедро и выдавил все содержимое пластиковой ампулы.

- Что делать будем? - снова спросил Павел.

- Наверное, самым правильным будет оставаться на месте, - подумав, сказал М-1. - Тем более что идти я все равно не могу. Командование, даже если и откажется от новых попыток уничтожения монстров. Обязательно пошлет кого-нибудь на поиски нашего, теперь уже несуществующего, взвода. Так что, рано или поздно, нас обязательно найдут.

- Лучше рано, - невесело усмехнулся Павел и тряхнул флягой, воды в которой оставалось меньше половины.

М-1, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел на клонящееся к горонту багровое солнце.

- Ночью будет холодно, - сказал он. - Попробуй обрезать брезент с машины.

Павел подошел к тому, что осталось от машины, и, стараясь не наступать на тонкие кофейные корочки, оставшиеся на месте впитавшейся в сухой, горячий песок крови, принялся обрезать шнуры, крепящие брезент к обломкам металлического каркаса кузова. Обрезав край, намертво зажатый искореженным металлом, Павел стащил брезент и сразу же отвернулся в сторону, чтобы не видеть открывшегося кровавого месива.

- Немного мазан кровью, - сказал он, расстилая брезент на песок рядом с М-1. - Скоро просохнет.

Когда стемнело, наемники легли бок о бок на дно траншеи, прорытой каменным слоном, и завернулись в брезент.

Лежа на спине, Павел смотрел в бездонную темноту ночного неба - как будто кусок черного бархата, подбитый серебряными гвоздочками звезд.

"Совсем как дома", - подумал Павел, и внезапная тоска сдавила ему грудь.

За истекший месяц, до предела заполненный самыми невероятными событиями, он впервые не разумом, а всей душой осознал, как далеко от дома находится. Где он вообще сейчас? Где расположен этот странный Мир сна? На Земле, в другом мерении?.. На другой планете?.. Где?.. Что за небо сейчас над ним? Павел пожалел, что никогда серьезно не интересовался астрономией. На звездном небе он мог узнать только два созвездия - Большую Медведицу и Орион, - и сейчас не видел ничего похожего на то, что знал.

- М-1, ты спишь? - спросил он шепотом.

- Собираюсь, - сонно пробормотал М-1.

- Ты слышал про Реальный мир?

- Ну?

- Он далеко отсюда?

- Этого тебе никто не скажет.

- Где он находится?

- Откуда я знаю. Даже мастера искусства зеркал говорят о нем расплывчато и неопределенно: все, что для нас сон, для Реального мира - явь, и наоборот. Ты что-нибудь понимаешь в этом? Я - нет.

- Я сам Реального мира, - неожиданно для самого себя прнался Павел. - Меня зовут Павел Гардин.

- Ты забыл, что у наемников нет прошлого? - с усмешкой спросил М-1.

- Какие мы теперь наемники, - грустно вздохнул Павел. - Мы теперь двое путников, затерявшихся в бескрайней пустыне мироздания.

- Ого! - хохотнул М-1. - Да ты у нас поэт!

- Да ну тебя, - Павел подтянул на себя край брезента и повернулся на бок, уткнувшись лбом в стену траншеи.

- Ладно, не обижайся. - М-1 миролюбиво тронул Павла за плечо. - Честно говоря, у меня были на твой счет подозрения, но Реальный мир... Это же просто фантастика... Я и не думал, что там живут такие же люди, как мы... Что ж, откровенность за откровенность: мое имя Гайно Тон, я бывший центурион.

- Центурион? - Павел от умления сел, зацепив плечом стену траншеи и обрушив вн потоки песка.

- Да, центурион, - раздраженный непонятливостью собеседника, повторил М-1. - Бывший... Я дезертировал армии Глора... По-твоему, встретить среди наемников бывшего центуриона более удивительно, чем узнать, что твой сослуживец - пришелец Реального мира?

- Кому как. - Павел снова лег. - Что ты собираешься делать после окончания срока контракта?

- Не знаю, - пожал плечами Гайно. - Для начала куплю себе новое тело. Ты сам видел лица центурионов - все они меченые. А как ты оказался в нашем мире? Да еще к тому же и в Корпусе наемников?

Павел коротко, в общих чертах пересказал приятелю свою историю.

- Мне кажется, ты зря ушел от ди Катнара, - сказал, выслушав его, Гайно. - Его ненавидит Глор, а это значит, что он порядочный человек.

- Теперь-то я и сам думаю, что зря, - тяжело вздохнул Павел.

- Так почему бы тебе не вернуться? - спросил Гайно.

- Если бы я знал, как это сделать, - недовольно буркнул Павел.

- Если выберемся отсюда, я думаю, можно будет что-нибудь придумать, чтобы дать ди Катнару знать, где ты находишься, - решил приободрить приятеля Гайно. - А он уж сам найдет способ вытащить тебя Корпуса.

- Ты говоришь, что он может вытащить меня Корпуса, а охранник в Лаборе сказал, что там слово ди Катнара ровным счетом ничего не значит, - возразил ему Павел.

- К словам ди Катнара прислушиваются на любой территории, - серьезно пронес Гайно. - Даже Глор, который его ненавидит. А охраннику просто нужно было затащить тебя на вербовочный пункт, он за это получает комиссионные. Ты разве не знал?

- Кто он такой, этот герцог ди Катнар? - заинтересованно спросил Павел. - Я ровным счетом ничего о нем не знаю.

- Наследный правитель территории, называемой герцогство Катнар, - начал рассказывать то, что ему самому было вестно, Гайно. - Двадцать шестой, кажется, в династии. Все ди Катнары пользовались влиянием и уважением в Мире сна, многие них в свое время заседали в сенате Вавилона. По поводу сената частенько отпускают разные шуточки, но на самом деле это весьма серьезный и жненно необходимый нашему миру представительный орган. В сенате рассматриваются и на компромиссной основе решаются вопросы, которые, в противном случае, могли бы привести к разрыву всяческих отношений между территориями, к кономическим войнам. Кайра ди Катнар демонстративно ушел политики лет десять назад, после того как ряд выдвинутых им законопроектов, позволяющих коренным образом менить взаимоотношения между территориями, были в категорической форме отвергнуты сенатом. Они показались сенаторам слишком уж радикальными. Например, ди Катнар предлагал законодательно уравнять в правах людей, имеющих плотную оболочку, и бестелесников. Его выступление было воспринято просто как желание эпатировать почтенное собрание. Говорили, что после этого ди Катнар занялся науками, финансировал исследования, связанные с теорией симметричных отражений, написал книгу, в которой ложил свои взгляды на будущее Мира сна...

- А почему у вас не любят бестелесников? - перебив рассказчика, задал вопрос Павел.

- Не знаю, - пожал плечами Гайно. - Так уж сложилось. В каждом обществе есть свои парии, каста неприкасаемых, по отношению к которым самый большой бездарь и самый последний босяк испытывает чувство превосходства. При случае на них же можно повесить и ответственность за любые беды. Хотя, вместе с тем, в Мире сна есть целый народ - кьюты, которые отдают предпочтение жни без плотной оболочки. Кьюты - профессиональные воины, владеющие многими боевыми искусствами, секреты которых хранятся в тайне от непосвященных и передаются поколения в поколение. Воинов-кьютов готовят с детства, по специальной системе. До тридцати лет кьют обязан обзавестись семьей и оставить троих детей, после чего получает право навсегда расстаться со своей плотной оболочкой. Бестелесность делает кьютов еще более неуязвимыми и опасными противниками, потому что позволяет широко использовать в боевой практике магические приемы. Говорят, что кьюты могут подолгу обходиться без еды и питья, часами оставаться под водой, становиться невидимыми, проходить сквозь стены, менять плотные оболочки без помощи преобразователя... Про них много чего рассказывают. Не знаю, что здесь правда, а что выдумки, только кьютов можно встретить по всему Миру - они служат телохранителями и порученцами по особо деликатным вопросам у самых важных персон. И никто не позволит себе бросить на кыота косой взгляд только потому, что он бестелесник. Однако длительное существование без плотной оболочки накладывает на внешность кьютов свой отпечаток. Со временем кожа у них становится голубоватой, гладкой, блестящей какой-то... Они и без того все на одно лицо: маленькие, лысые, круглоголовые...

- Как будто фарфора сделаны, - помог найти подходящее сравнение Павел.

- Точно, как фарфора, - согласился Гайно. - Тебе доводилось видеть кьютов?

- Похоже, один них служит у ди Катнара, - высказал предположение Павел.

- Очень даже может быть. - Гайно перевернулся на бок и осторожно, помогая руками, развернул больную ногу. - Слушай, если ты такой большой друг герцога ди Катнара, может устроишь мне протекцию при его дворе?

- Ну, во-первых, я вовсе ему не друг, - возразил Павел. - Скорее, просто случайный знакомый.

- Да, ладно, не скромничай, - усмехнулся Гайно.

- Во-вторых, я и двора-то у него никакого не видел, если не считать одного-единственного кьюта, - продолжал Павел.

- Ну вот, будет у него, кроме кьюта, еще и свой центурион, - снова ввернул фразу Гайно.

- А в-третьих, я не могу теперь просто так вернуться к герцогу, - решительно закончил Павел.

- Что значит "просто так"? - удивился Гайно. - Подарок, что ли, какой нужен?

- Когда я ушел от ди Катнара, я, наверное, тем самым хотел доказать и ему, и себе, что я и сам чего-то стою, а не только одна моя способность понимать тайнопись Глумза, - попытался объяснить причину своих сомнений Павел. - Если теперь я вернусь к нему с пустыми руками, да еще и попросив о помощи, это будет прнанием моего полного поражения.

- Хорошо, а что же ты хочешь? - все еще не до конца понимая, к чему клонит Павел, спросил его Гайно.

- Я хочу найти Гельфулвда Глумза, - высказал свою заветную мечту Павел. - Мне вестно, что фараон держит его в плену на Мертвом берегу. Это совсем недалеко отсюда. Если попробовать добраться туда...

- Нам бы сейчас думать о том, как выжить, а ты мечтаешь о путешествии к Мертвому берегу. - Гайно зевнул. - спать. У нас говорят: утро вечера мудренее.

- У нас тоже так говорят, - грустно улыбнулся Павел и порадовался, что сейчас темно, и Гайно не видит навернувшиеся у него на глазах слезы, вызванные новым приступом щемящей тоски по дому.

С грустью и непонятным чувством вины Павел вспомнил себя таким, каким он был всего лишь месяц с небольшим назад. Плох он был или хорош, но, менившись - и не только внешне, - он теперь уже никогда не станет прежним.

Прощай, Павел Гардин Реального мира.

 

Глава 19

 

Ближе к утру пески пустыни отдали весь свой жар, накопленный в течение раскаленного дня, и холодный воздух, наползающий со стороны скальной гряды, опустился к самой земле.

Гайно и Павел, с головами забравшись под брезент, все равно не могли согреться. Тела их сотрясались неудержимой дрожью. Казалось, что каждый сустав, потеряв свое привычное место, мечется в его поисках и никак не может отыскать.

Пытка холодом продолжалась около трех часов.

Но едва только солнце поднялось над горонтом, как нестерпимый, испепеляющий все живое зной вновь стал полновластным хозяином пустыни.

Павел растянул брезент над траншеей, прижав края обломками машины, но образовавшийся островок тени давал всего лишь иллюзию прохлады. К полудню Павел высосал фляги последние капли воды и отбросил ее в сторону.

- Если мы и переживем еще одну ночь, то на еще один день нас точно не хватит, - сказал он.

Гайно, облнув сухим языком потрескавшиеся губы, согласно кивнул головой. Утром он пару раз пытался подняться на ноги, но сделать больше трех-четырех шагов не смог.

Неожиданно невдалеке от них с края траншеи с сухим, протяжным шелестом посыпался песок. Павел выглянул -под тента и в нескольких метрах от себя увидел двух пустынных пауков, на каждом которых сидело по два смотрителя.

- Эй! - прохрипел Павел пересохшим горлом. - Помогите! Здесь раненый!

Двое смотрителей слезли со своего паука и, подойдя к краю траншеи, присели на корточки. Один них с притворной озабоченностью качнул головой и поцокал языком.

- Ай-яй-яй, беда какая, - загнусавил он. - Крысы дохнут от жары.

- Тебе их жалко? - ехидно поинтересовался другой смотритель.

- Совсем нет! - возмутился первый. - Я доволен! Слишком много крыс развелось у нас в последнее время.

Все четверо дружно загоготали.

- Помогите нам добраться до ближайшего отряда наемников, - попросил Павел, стараясь не обращать внимания на грубые насмешки.

- Мой товарищ ранен.

- Нет, крыса, нам с тобой не по пути, - ображая сожаление, смотритель покачал головой. - Мы едем к Мертвому берегу.

- Захватите нас на обратном пути, - продолжал упрашивать Павел. - А пока оставьте нам воды.

Смотритель наклонился над траншеей еще ниже и посмотрел Павлу прямо в глаза. Взгляд его был пустым.

- Мы обязательно заедем к вам на обратном пути, - медленно и зловеще пронес он. - Может, к тому времени вы и сами сдохнете, а если нет, то мы вам непременно поможем.

Смотритель осклабил редкие гнилые зубы. Он уже хотел уходить, но Павел в отчаянии схватил его за ногу.

- Мы же воюем за вас! - крикнул он.

- Отцепись, вонючая крыса!..

Смотритель замахнулся копьем, но реакция наемника была быстрее. Павел схватил смотрителя за полу куртки и, рванув на себя, опрокинул на дно траншеи. Там вну Гайно так же быстро ударил его прикладом автомата по голове и короткой очередью прошил второго смотрителя, все еще сидевшего на корточках на краю траншеи и не успевшего даже понять, что проошло.

Одним рывком Павел выбросил свое тело траншеи, поднялся на ноги и, сдернув с плеча автомат, дал очередь по ногам убегающего паука с сидящими на его спине смотрителями. Ноги паука подломились, он завалился на бок, судорожно дернулся всем телом и, опрокинувшись на спину, придавил плитой панциря своих седоков. Павел подошел и двумя выстрелами прекратил страдания увеченного животного.

Второй паук, между тем, продолжал спокойно стоять неподалеку от траншеи, там, где его оставили, не обращая ни малейшего внимания на стрельбу.

Павел вскарабкался к нему на спину и отвязал от вбитой в панцирь скобы глиняный кувшин с водой.

Большими глотками, жадно пили наемники теплую, невкусную воду.

- Теперь у нас есть транспорт, - кивнул Павел на паука.

- Думаешь, управимся с ним? - оторвавшись от кувшина, спросил Гайно.

- Ты же говорил, что пауки смотрителей сами знают дорогу, - напомнил ему Павел.

- Да, но не в наш лагерь, - возразил Гайно.

- Сначала мы поедем к Мертвому берегу, - сказал Павел так, словно вопрос этот был уже давно решен. - Я не могу упускать такой возможности, я должен попытаться отыскать Гельфульда Глумза.

- Брось, - недовольно поморщился Гайно. - Это только твои фантазии. Ты сам говорил, что Гельфульд Глумз мертв.

- Я говорил, что так считает ди Катнар.

- Ну, значит, так оно и есть.

- Тогда я поеду один, - решительно сказал Павел. - Я оставлю тебе воду и заеду на обратном пути.

- Да ладно уж, - пожал плечом Гайно. - Поедем вместе. Нам сейчас лучше не разлучаться - могут встретиться новые смотрители или центурионы.

Павел помог Гайно выбраться траншеи и вскарабкаться на плоский панцирь паука.

Усевшись поудобнее, наемники взялись руками за вбитые в панцирь скобы.

- И что дальше? - спросил Гайно, потому что паук и не думал трогаться с места.

Павел пожал плечами и постучал прикладом автомата по панцирю.

- Трогай, братишка! - шутливо обратился к пауку Павел.

К его удивлению паук взмахнул лапами и заскользил по песку.

- У тебя здорово получается, - с уважением сказал Гайно. - Теперь остается только узнать, как его останавливают. А что, в Реальном мире тоже есть песчаные пауки?

Паук передвигался по поверхности мерными, ровными толчками широко расставленных лап. Павлу никак не удавалось уловить ритм движения, и его бросало то вперед, то назад. Через полчаса такой езды лицо Павла, несмотря на покрывающий его ворс коротких серых волосков и палящее солнце, сделалось мертвенно бледным, с зеленоватым оттенком.

- Тебе нехорошо? - забеспокоился Гайно.

- Ничего, дотерплю, - выдавил сквозь стиснутые зубы Павел. - Наверное, недалеко осталось.

Впереди уже виднелись серые прибрежные скалы. Вскоре в просветах между ними появилась полоска моря грязно-синего цвета. Резкие порывы ветра, доносившиеся с моря, не несли с собой ни свежести, ни прохлады - Мертвый берег.

Паук остановился в нескольких метрах от кромки воды.

Не слезая с паука, Павел огляделся по сторонам, пытаясь определить, то ли это место, где он когда-то встретил Гельфульда Глумза. Метность вокруг была настолько однообразной, что Павел не мог отыскать никаких четких ориентиров. Тем более что от первого посещения Мертвого берега у него в памяти остались только береговая полоса да ниша в скале, в которой прятался пленник фараона.

Из-за серого, остроконечного обломка скалы опасливо выглянул худой, дочерна загоревший человек со спутанными, давно не мытыми и нечесанными космами волос и бороды. Настороженный взгляд его быстро скользнул по оседлавшим паука немникам. Зрелище это для пленника Мертвого берега было в высшей степени необычным, а потому внушало опасение.

- Это он! - увидев человека, воскликнул Павел и, спрыгнув со спины паука, бросился вперед.

- Кто вы такие? - Человек испуганно попятился от странного незнакомца, пока не уперся спиной в каменную стену. - Что вам нужно?

- Не бойтесь, мы ваши друзья, - Павел поймал человека за руку. - Я узнал вас. Вы - Гельфульд Глумз.

- Но я вас не знаю, - запротестовал тот.

- Вы помните, примерно месяц назад здесь у вас неожиданно появился человек Реального мира? - напомнил Глумзу Павел. - Его звали Павел... - Да, - после недолгого колебания прнал сей факт Глумз.

- Так это и был я! Так случилось, что я потерял свое прежнее тело. Пришлось обзавестись этим. - Павел для убедительности постучал себя в грудь.

Глумз, закусив губу, смотрел на Павла с явным недоверием.

- Вы мне не верите? - обескураженно воскликнул Павел.

Кусая губу, Глумз продолжал упорно молчать.

- Я расскажу вам, как исчез отсюда этот человек. Когда его попытались схватить смотрители, он пронес пространственную формулу вашей книги: ауру-тха, ахту-руа.

Лицо Глумза дернулось.

- Это правда? - почти шепотом пронес он.

- Что именно? - переспросил Павел.

- Что вы тот самый человек Реального мира? - так же тихо спросил Глумз.

- Да! - обрадовавшись, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки, Павел быстро кивнул. - Но я уже больше месяца вынужден скитаться по Миру сна. Единственное мое желание - вернуться домой. Но я не могу этого сделать, не имея собственного тела. Мне нужна ваша помощь.

- Послушай, что ты хочешь добиться от этого старика? - раздраженно крикнул Гайно.

Не имея возможности без помощи Павла спуститься со спины паука на землю, он почти не слышал его разговора с Глумзом.

Павел за руку подтащил Глумза поближе к пауку.

- Будьте добры, назовите моему другу свое имя, - попросил он.

- Гельфульд Глумз. - Глумз церемонно поклонился, а затем смущенно развел руками, как будто за что-то винялся.

- Ну, что ты скажешь теперь? - с вызовом спросил Павел.

Гайно недоверчиво сморщил нос.

- Это либо самозванец, либо сумасшедший, - без какого-либо почтения к великому ученому и мастеру зеркал пронес он. - Если хочешь, я могу отыскать для тебя еще десятка полтора таких же Глумзов.

- Почему же тогда фараон держит его на Мертвом берегу? - начал сыпать вопросами Павел. - Почему сюда пытаются прорваться отряды центурионов? Зачем им нужен сумасшедший?..

Гайно задумчиво почесал подбородок.

- Тут мне нечего возразить, кроме того, что Гельфульд Глумз мертв, - сказал он и, игриво подмигнув Глумзу, добавил: - Не так ли, старик?

- Вы совершенно правы, молодой человек, - невозмутимо ответил ему Глумз. - Я, Гельфульд Глумз, умер пять лет назад. Я покончил с собой, когда за мной пришли смотрители. Так решили те, кто присутствовал при этом. На самом же деле я оставил им только свое мертвое тело, а сознание отправил в Статус.

Былое недоверие мгновенно слетело с лица Гайно, уступив место азартной заинтересованности.

- Вот это да! - восторженно воскликнул он. - Вот это трюк!

Павел удивленно перевел взгляд с Глумза на Гайно и обратно.

- Мне кажется, я чего-то не понимаю, - растерянно развел он руками. - Что за штука этот ваш Статус?

- Статус - некая пространственно-временная точка, в которой сознание может существовать бесконечно долгое время, практически вечно, не меняясь, в том самом виде, в каком оно попало туда, - обращаясь в первую очередь к Павлу, сказал Глумз. - Это нечто похожее на замкнутую систему множества зеркал, в которой ображение, передаваясь с одного зеркала на другое, движется по кругу, пока не возвращается на то первое зеркало, с которого все началось. И так без конца. Таким образом, сознание-ображение находится в постоянном движении и в то же самое время неменно.

- О чем бы ни начали говорить в Мире сна, все рано или поздно сводится к зеркалам, - досадливо мотнул головой Павел. - Неужели вы в самом деле считаете, что вся Вселенная состоит зеркал?

- Конечно, нет. - Глумз посмотрел на Павла с удивлением и даже недоумением. - Зеркало - всего лишь символ, простейшее понятие, оперируя им, можно объяснить вещи и явления, постичь природу которых иначе невозможно. В Реальном мире вы с той же целью используете понятия точки, прямой и плоскости.

- Ну наконец-то нашелся ученый человек, который все мне объяснил, - с искренним облегчением пронес Павел. - А то все зеркала, зеркала, зеркала... Я уж не знал, что и думать.

- Удивительно уже то, что вы пытались в этом разобраться, - улыбнулся Глумз. - Фическая природа Мира сна в значительной степени отличается от Реального мира...

Деликатным жестом приподнятой руки Павел остановил его.

- О природе Мира сна я уже кое-что слышал, - вежливо, но достаточно твердо пронес он. - Давайте вернемся к вашей истории. Итак, ваше сознание оказалось в Статусе...

- Да. И я был уверен, что Статус надежно защищает меня от всех вторжений вне, - тут же продолжил свой рассказ Глумз. - Но оказалось, что это не так. Мой Статус вычислил и разбил Мурдок, придворный маг Хана Глора, - человек, надо прнать, наделенный многими способностями и талантами, но использующий их не по назначению. Он мог бы стать неплохим ученым, но его интересовала только власть. Сначала Мурдок хотел просто растворить мое сознание в своем и пользоваться им по собственному усмотрению, но эту его атаку мне удалось отбить без труда. Пока он готовил новый штурм Статуса, я успел заблокировать в своей памяти все, что было хоть как-то связано с книгой. Вытащив Статуса, меня поместили вот в это тело, которое вы видите перед собой. Когда Мурдок понял, что не сможет взломать блок в моей памяти, меня за ненадобностью бросили здесь, на Мертвом берегу. Мурдок время от времени предпринимает новые попытки вскрыть мою память, но даже я сам не смогу сделать этого, поскольку блок был составлен так, чтобы не иметь обратного действия. Глор считает, что только я сам могу снять блок, и ищет способ заставить меня это сделать, а фараон, по наивности и необразованности, уверен, что я просто всех дурачу... Ну, а весь остальной Мир думает, что я умер.

- Как я теперь понимаю, молодой Глор начал войну, потому что решил не отдавать вас дяде, - сказал Гайно. - Зачем же вы им нужны, если вы ничего не помните?

- Война началась тогда, когда появилась книга, - ответил за Глумза Павел. - Прочитать ее может только Глумз... Еще я, но об этом Глорам пока невестно.

- А где книга сейчас? - настороженно спросил Глумз.

- У герцога ди Катнара, - успокоил его Павел.

- Не самое плохое место, чтобы спрятать ее от Глоров, - добавил Гайно. - А на самом деле вы сможете прочитать свою книгу? - задал он Глумзу интересовавший его вопрос.

- Думаю, что да, - поразмыслив, ответил Глумз. - Когда в прошлую нашу встречу Павел пронес пространственную формулу, я тотчас же вспомнил, что она моей книги, и теперь без труда могу объяснить, как она действует.

- Гайно, мы должны забрать Глумза с собой, - сказал другу Павел.

- Куда? - удивленно хлопнул глазами Гайно.

- В лагерь наемников?

- К наемникам я больше не вернусь, - тряхнул головой Павел.

- А твой контракт? - напомнил Гайно.

- Да Бог с ним, с контрактом! - махнул рукой Павел. - У нас теперь есть Глумз!

- Глумз нужен тебе, чтобы вернуться домой, - сказал в ответ Гайно. - А я пошел в наемники для того, чтобы воевать с Глором.

- На стороне другого Глора! - наставил на него указательный палец Павел.

- Других вариантов не было, - словно бы виняясь, развел руками Гайно.

- Послушай, Гайно, Глумз нужен не только мне одному. - Павел понял, что воздействовать на сознание Гайно следует несколько по-иному. - Он нужен всему Миру сна. Хан Глор знает, где находится книга, и есть ли гарантия, что он не сумеет до нее добраться? Если в его руках окажется еще и ключ к ее прочтению - это будет конец. Но если восстановить память Глумза удастся не Глору, а нам, то мы получим оружие против Глора.

- Кто это "мы"? - ворчливо поинтересовался Гайно.

- Не знаю, - честно прнался Павел. - Ты лучше знаешь свой Мир и должен знать тех, кто противостоит натиску Империи Глоров.

- Ну, допустим, ты меня убедил, - не спеша пронес Гайно. - И я готов тебе помогать. Куда и как ты собираешься увезти Глумза?

- В Катнар, - уверенно заявил Павел. - К герцогу ди Катнару.

- Как? - вопрошающе развел руками Гайно. - В Катнар можно попасть только через Вавилон, а чтобы попасть в Вавилон, надо пройти через всю Страну фараонов! С телами наемников нас немедленно схватят и, как дезертиров, отдадут под трибунал!

- Друзья мои! - Чтобы прекратить спор и обратить внимание спорщиков на себя, Глумз замахал руками. - Друзья! Я знаю, как можно выбраться Страны фараонов!

Оба наемника удивленно воззрились на него. Похоже, ни один них не предполагал, что план спасения мог родиться в голове старца, давно уже не знавшего и не видевшего ничего, кроме Мертвого берега.

- После того, что я рассказал о себе, вы, должно быть, считаете меня полным идиотом, - лукаво улыбнулся Глумз. - Позвольте вас уверить, что это не так. Я заблокировал в своей памяти только знания, связанные с искусством зеркал. Кроме этого, я в свое время интересовался и многими другими вопросами и подолгу просиживал в Вавилонской библиотеке над древними манускриптами... В частности, смею думать, я неплохо знаю географию Мира сна. В старой, давно всеми забытой книге Агель-бен-Амина "Дороги Мира сна" написано, что в двух днях пути от Мертвого берега в сторону восхода солнца находится оазис Гат-Адин. Колодец в Гат-Адине питается водами подземной реки, по руслу которой можно добраться до страны Тер. Сведения эти очень давние и никем не проверенные, но почему бы нам не заняться этим? - Глумз по очереди посмотрел на каждого наемников. - Тем более, как я понимаю, другого плана у вас все равно нет.

Павел вопросительно посмотрел на Гайно. Тот задумчиво чесал свой нос.

- Если, предположим, нам удастся незамеченными пробраться в страну Тер, то там я знаю надежных людей, у которых можно укрыться, - размышляя вслух, медленно пронес Гайно. - Они же помогут нам связаться с ди Катнаром. - Гайно посмотрел на Павла. - Наверное, есть смысл попробовать.

- В таком случае, не будем терять время, - решительно заявил тот. - Глумз, вы готовы?

- Одну секунду. - Старик быстро взмахнул рукой. Забравшись в нишу под скалой, служившую ему жилищем, Глумз вытащил оттуда грязное, затертое местами до дыр, шерстяное одеяло.

- Ночи в пустыне довольно-таки холодные, - смущенно объяснил он.

- Нам это вестно, - ответил Гайно. Павел подсадил Глумза на согнутую паучью ногу, и ученый проворно вскарабкался пауку на спину. Вслед за ним забрался и Павел.

- Спасибо смотрителям, - сказал он, хлопнув рукой по мешку с едой, притороченному к скобе. - Голодать в пути не придется.

Павел стукнул прикладом по панцирю. Паук, развернувшись на месте, встал на полосу собственного следа, еще не до конца стертую ветром, и послушно побежал по ней в обратную сторону, туда, откуда пришел.

- Эй, послушай, а как ты собираешься управлять этим зверем? - встревожился Гайно. - Мы ведь не хотим вернуться обратно в Марагет.

- Сейчас попробуем...

Павел стукнул по краю панциря слева от головы паука, и тот начал медленно заворачивать влево, выписывая на песке пологую дугу.

- Вот и вся премудрость, - довольно и радостно возвестил Павел.

- Боюсь, это была не самая сложная проблема тех, которые нам еще предстоит решить, - скептически заметил Гайно.

 

Глава 20

 

С прямой спиной, расправив плечи, сидел между двумя наемниками Гельфульд Глумз. Высоко вскинув всклокоченную кудлатую голову, он восторженно вбирал широко открытыми, немигающими глаза небесную голубну, выплывающую навстречу -за горонта, колышащегося в потоках горячего, знойного воздуха. От яркого ли солнечного света, отраженного почти белым песком, от встречных ли струй ветра, бьющих в лицо, или по какой иной причине, в уголках его глаз время от времени появлялись большие, прозрачные капли влаги. Пробегая вдоль носа, они срывались вн, оставляли за собой влажные полоски и исчезали в седых обвислых усах.

- Друзья мои, - пронес Глумз тихим от волнения голосом. - Вы не представляете себе, какое это наслаждение, когда после долгих лет заточения перед тобой расстилается целый мир... И можно полной грудью вдыхать воздух свободы!

- Ну, до свободы нам, положим, еще надо добраться, - отнюдь не радостно заметил Гайно. - Когда смотрители, у которых мы позаимствовали паука, в положенный срок не вернутся назад и Кит Глор узнает об исчезновении Глумза, на нас начнется настоящая охота.

- Скажите, Глумз, - спросил Павел. - С помощью вашей книги можно восстановить мое первоначальное тело?

- Я не знаю, - смущенно пожал плечами Глумз. - Я не помню ничего, что касается книги... За исключением той формулы, которую вы мне сообщили.

- Но, в принципе, это возможно? - продолжал настаивать на более конкретном ответе Павел.

- Пока я ничего не могу ответить, - не глядя на Павла, покачал головой Глумз. - Извините...

- Если ваша книга является мощным оружием, почему вы сразу не уничтожили Глоров вместе со всей их Империей? - спросил Глумза Гайно. - Или это все-таки было вам не под силу?

- В мире все взаимосвязано: добро и зло, хаос и порядок. Нельзя просто уничтожить все зло, не менив при этом сущности добра. - Глумз задумчиво побарабанил пальцами по панцирю паука. - И, кто знает, к чему это может привести? Не получится ли в результате нечто более страшное, умноженное своей непознанностью?.. А что такое полный порядок? В масштабах одной страны - это тотальный контроль за любым шагом каждого человека, полная зарегламентированность жни. В масштабах Вселенной - всеобщая энтропийная гибель. В истории Мира сна было несколько попыток навести порядок с помощью магии и искусства зеркал, но всякий раз зло и хаос, вместо того чтобы полностью исчезнуть, рассеивались по всему Миру либо выплескивались частично в Реальный мир. Я думаю, Павел без труда сможет назвать события истории Реального мира, соответствующие таким выбросам.

- Выходит, что бороться со злом бесполезно? - хорошенько обдумав слова Глумза, решил тем не менее уточнить Гайно. - Мир обречен жить во зле, в несправедливости, в постоянных войнах?

- Вовсе нет! - встряхнул головой, решительно не соглашаясь с подобным утверждением, Глумз. - Напротив, бороться со злом необходимо! Но делать это следует своими силами и не очертя голову, а продумывая последствия действий на десять ходов вперед.

- Нет, - уверенно заявил Гайно. - Так с Глорами никогда не покончить. Они-то наносят удар сразу, не раздумывая, как только представляется такая возможность.

- Дело не в Глоре, - возразил Глумз. - Глор - носитель зла, но не его причина.

- Откуда же тогда идет зло? - настороженно спросил Гайно.

- Частицы зла и хаоса содержатся в каждом нас, - начал лагать свое видение этого вопроса Глумз. - Без этого была бы невозможна сама жнь, а люди превратились бы в инфантильных недорослей, пускающих сладкие слюни. Но ту долю зла, которую ты носишь в себе, необходимо всегда, каждую секунду держать под контролем.

- Мне это не совсем понятно, - сказал Павел. - По-вашему, получается, что нельзя прожить без зла?

- А что здесь понимать, - не дал говорить Глумзу Гайно. - Если в тебе не будет хотя бы капли зла, ты не сможешь нажать на курок автомата, даже если перед тобой будет стоять сам Глор. Ох, на Глора-то у меня хватит злости с лихвой!

Глумз улыбнулся, посмотрев на него.

- Вы опять персонифицируете все зло мира с Глором, - мягко, чтобы не обидеть собеседника, заметил он.

- Может быть, я и не прав, - не стал спорить Гайно. - Но мне больше понравился бы наш Мир без Глоров.

- Посмотрите туда! - прекратив диспут, встревоженно крикнул Павел.

В стороне, куда указывала его рука, происходило какое-то неясное пока движение.

Спустя некоторое время можно было уже рассмотреть группу людей, человек пятнадцать, движущихся очень быстро наперерез пауку. Стоя вертикально, подобравшись и слегка согнув ноги в коленях, люди, не совершая никаких движений телом, скользили над поверхностью песка.

- Это центурионы, - скрипнув зубами, с досадой сказал Гайно.

Ничего не ответив и не задавая более никаких вопросов, Павел начал разворачивать паука в сторону.

- Бесполезно, - со спокойствием обреченного пронес Гайно. - Нам от них не уйти. Они едут на пневмодисках, маневренность которых гораздо выше, чем у паука.

Двигаясь в плотном облаке ими же поднятой пыли, отряд центурионов быстро нагонял беглецов. Вскоре уже можно было отчетливо различить их серебристые шлемы с узкими прорезями и короткие ружья в руках, которые они пока не спешили пускать в дело.

- Придется остановить их, - спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, сказал Гайно.

Он передернул затвор автомата и, приволакивая раненую ногу, пополз к краю паучьего панциря.

- Куда ты? - схватил его за руку Павел. - Тебе сейчас только с центурионами воевать, с твоей-то ногой! Увози Глумза!

Оттолкнувшись посильнее, он прыгнул на песок и, стараясь не попасть пауку под лапы, откатился в сторону.

Гайно чуть попридержал паука и, отстегнув от пояса, кинул Павлу подсумок с запасными обоймами.

- Спасибо! - крикнул Павел, подхватив подсумок. - А теперь уезжай! Скорее!

- В стране Тер у подножия Окраинных гор есть селение Хайралак, - крикнул Гайно. - Там живут четырехрукие кузнецы. Хайралакцы укроют нас. У них мы будем ждать тебя или вестий о тебе.

- Уезжайте! - нетерпеливо махнул рукой Павел, глядя в сторону приближающихся центурионов.

- Мы обязательно дождемся тебя, - снова повторил Гайно и стукнул паука по панцирю.

Паук побежал, оставляя за собой широкую полосу приглаженного песка и две неровные борозды по краям от нее.

Павел залег за ближайшим невысоким барханом.

Рассовывая обоймы подсумка Гайно по карманам, он вдруг с досадой подумал о том, что не догадался налить во флягу воды кувшина. А день между тем обещал стать еще жарче.

Не дожидаясь, когда центурионы подъедут совсем блко и найдут его укрытие по следам, Павел выпустил в их сторону короткую предупредительную очередь.

Центурионы остановились и некоторое время нерешительно кружили на месте. Они, конечно же, видели, что один человек спрыгнул с паука, но среди однообразных песчаных гребней не могли определить, где он спрятался. Посовещавшись, они, по-видимому, решили продолжать путь, не обращая внимания на одинокого стрелка. И тогда Павел прицельной очередью сбил первых двух центурионов.

Подстреленные центурионы опрокинулись на песок. Пневмодиски, выскользнув -под их ног, заплясали, как два .больших волчка, выбрасывая вверх фонтаны песка. Кто-то ехавших сзади, наскочив на упавших, потерял равновесие и тоже зарылся в песок.

- Не останавливаться! - взмахнул рукой командир отряда, объезжая упавших. - Вперед! Вперед!

Он еще раз взмахнул рукой и хотел что-то крикнуть, но в этот момент пуля размозжила ему голову. Он так и упал с поднятой вверх рукой.

После этого все, кто еще оставался на ногах, побросали свои пневмодиски и залегли, вжавшись в раскаленный песок.

Бой на ровной поверхности пустыни, почти лишенной каких-либо укрытий, носил довольно странный характер. Павел стрелял короткими, частыми очередями, наугад, лишь для того, чтобы не дать противникам подняться и приблиться. Центурионы знали, что им противостоит только один наемник, но никто них не имел желания подставляться под его пули. Окопавшись среди невысоких песчаных гряд, они отвечали беспорядочной пальбой.

Павел понимал, что вся эта канитель продлится недолго, ровно столько, на сколько у него хватит патронов. Откинув в сторону пустую обойму, он вставил в автомат новую, последнюю тех, что дал Гайно. В его собственном подсумке оставались еше три полные обоймы.

Павел лег на живот и, вдавившись всем телом в песок, распластавшись, как выброшенная на берег медуза, пополз, используя в качестве прикрытия ненький и тонкий, непонятно на чем держащийся гребешок песка, надутый ветром. Если бы его движение было замечено противником, то несколько пуль, прошив хилую преграду, пригвоздили бы его тело к земле. Павел полз медленно, стараясь не делать резких движений, боясь зацепить и разрушить песчаную стеночку, отделяющую его от смерти. Песок набивался под куртку, лип к влажной коже, вызывая нестерпимый зуд. Ротовая полость, язык и горло казались облепленными наждачной бумагой. Сейчас Павел согласился бы обменять полную обойму на два глотка теплой воды.

Он успел отползти метров на двадцать от своей прежней огневой позиции, когда центурионы, не слыша ответных выстрелов, тоже прекратили стрельбу.

- Эй, у тебя что, патроны кончились? - раздался крик с их стороны.

Выждав еще несколько минут, центурионы решили, что их предположение верно. Две группы по четыре человека, особенно не скрываясь, поползли с разных сторон, намереваясь взять противника в клещи. Но в полный рост не поднялся никто - опасение, что хитрый наемник притаился и ждет, все еще оставалось.

Павел лежал, уткнувшись лицом в песок, и ничего этого не видел. Но, услышав невдалеке от себя похрустывание песка, он поднялся на колено и одной длинной очередью, высадив почти всю обойму, распорол четыре спины в серых комбинезонах. Тотчас же, вскочив на ноги, он побежал к небольшому серому бархану, нависшему над кустом, похожим на моток колючей проволоки.

Если бы он успел добежать до бархана, это дало бы ему отсрочку еще на какое-то время. Но упасть пришлось раньше, когда под ногами заплясали фонтанчики, поднятые врезающимися в песок пулями.

Павел упал и завертелся всем телом, как ящерица, стараясь зарыться поглубже в песок. Пули центурионов ложились рядом с ним, чуть левее, - противники стреляли лежа, не видя наемника, целясь по тому месту, где он упал. Сколько это могло продолжаться? Или какая-нибудь шальная пуля достанет его, или кто-то центурионов решится подняться на ноги и спокойно расстреляет его, как мишень.

Вдруг Павлу показалось, что он слышит какой-то посторонний шум, заглушаемый стрельбой. Он приподнял голову, и тотчас же пуля зацепила ему ухо. Он снова ткнулся лицом в песок, однако успел заметить, что в их сторону, раскачиваясь на песчаных волнах, движется машина.

Центурионы, похоже, тоже увидели ее, потому что стрельба почти прекратилась. Подобравшись, Павел сделал бросок вперед и, пригибаясь и петляя, побежал к бархану. Пара пуль просвистели рядом, но он успел прыгнуть через колючий куст и, обрушивая потоки песка, упасть за бархан.

Отдышавшись и отплевавшись от набившегося в рот песка, он выглянул укрытия.

К месту боя приближалась крытая брезентом машина с отрядом наемников. Центурионы, вскочив на свои пневмодиски, поспешили убраться.

Машина, резко затормозив, развернулась боком, и кузова ее ударил крупнокалиберный пулемет.

Когда пулемет умолк, Павел, чтобы привлечь к себе внимание, выстрелил в воздух.

К нему подбежали трое наемников с нашивками взвода "К".

- Ты ранен? - спросил К-2, увидев струйку крови на шее Павла.

- А, ерунда, " - вяло махнул рукой Павел. - Ребята, дайте водички. Горло пересохло...

 

Глава 21

 

В лагере Павлу дали два часа на то, чтобы помыться, поесть и привести себя в порядок, после чего он был вызван в палатку полковника МХ-7.

Адьютант опустил за Павлом полог палатки, оставшись снаружи.

- Садитесь, М-5, - полковник указал Павлу на стул.

За столом рядом с полковником сидел человек, явно не принадлежащий к числу наемников, с очень неприятным, узким лицом. Казалось, что у этого лица существует только профиль - длинный, узкий подбородок и крючкообразный нос. Маленькие глаза-пуговки подозрительно и злобно сверкали -под широких, мохнатых бровей. Поверх кожаной куртки с нашитыми на нее стальными пластинами на плечи незнакомца был накинут белый, с красным шитьем по краю плащ.

- Рядовой М-5, - пронес, обращаясь к Павлу, полковник. - Мы хотим услышать от вас, как погиб ваш взвод.

Павел подробно рассказал о преследовании каменных слонов, о попытке уничтожить их, о том, как взбешенные звери раздавили машину с находившимися в ней солдатами.

- В живых остались только я и М-1, который был ранен и не мог идти, - продолжал он. - Мы решили дождаться поискового отряда. Утром нас нашли четверо смотрителей, ехавшие по пустыне на пауках. Мы попросили их подвезти нас до ближайшего лагеря наемников, но вместо этого они пообещали убить нас. Нам пришлось обороняться... - Не поднимая глаз от стола, Павел пожал плечами, как нашкодивший школьник, пойманный учителем. - После этого мы решили воспользоваться попавшим к нам в руки пауком. Не умея управлять им, мы предоставили пауку самому выбирать дорогу. Мы думали, что он вывезет нас к Марагету, но вместо этого он привез нас на Мертвый берег. Там мы встретили старика отшельника, который сказал, что умеет управлять пауком, хорошо знает пустыню Хааб и готов проводить нас. По дороге на нас напали центурионы. М-1, как я уже говорил, был ранен и не мог вести бой. Я остался, чтобы прикрыть его отход. Вот и все.

- Ты знаешь, кто был тот старик, которого вы встретили на берегу? - злобно прорычал узколицый, едва только Павел умолк.

Павел вопросительно посмотрел на полковника - следует ли отвечать на этот вопрос?

- Вы знаете, кто был тот старик на берегу? - спокойно повторил вопрос полковник.

- Нет, - ответил Павел. - Он не представился и времени на разговоры у нас не было. Да нас это и не интересовало - старик как старик..

- Это был опасный государственный преступник! - Узколицый навалился грудью на стол, приблив свой профиль к лицу Павла.

- Почему же он тогда был один, без охраны? - наивно удивился Павел.

- Потому что с Мертвого берега невозможно убежать! - рявкнул гражданский.

- Оказывается, можно, - с невозмутимым спокойствием возразил Павел.

- Кто дал вам приказ похитить пленника? - прорычал узколицый. - Куда отправился с ним ваш сообщник?

Павел окинул узколицего презрительным взглядом и повернулся к полковнику.

- Полковник, у вас есть еще ко мне вопросы? - спросил он, демонстративно игнорируя как вопрос, заданный гражданским, так и само его присутствие.

- Как вы думаете, М-5, куда направились M-l и старик? - повторил интересовавший узколицего вопрос полковник.

- Проводник, найденный нами, обещал довести нас до скальной гряды, к ближайшему лагерю наемников, - ответил Павел.

- Хорошо, - кивнул головой полковник. - Вы свободны, М-5.

- Он все врет! - взревел узклолицый и ударил кулаком по столу так, что легкий складной стол перевернулся бы, если бы полковник не поймал его за противоположный край.

Взбешенный таким поведением гостя, полковник вскочил на ноги.

- Нор Морен! - крикнул он. - Что вы себе позволяете!

- Этот, - узколицый ткнул пальцем в Павла, - вместе со своим сообщником похитил опасного государственного преступника! И сейчас он нагло врет мне в глаза, утверждая, что не знает, кто был тот старик и куда он делся!

- Я знаю то, что этот солдат добросовестно выполнял свой долг! - В присутствии подчиненного полковник никому не собирался позволять указывать себе. - Он один вступил в бой с отрядом центурионов!

- Отдайте его мне, и он расскажет всю правду! - сверкнув глазами, потребовал узколицый.

- Вы забываетесь. Нор Морен, - с холодной усмешкой на губах пронес полковник. - В данный момент вы находитесь не при дворе Кита Глора, а на территории боевого лагеря Корпуса наемников генерала Пети. Любой наемников несет ответственность только перед Трибуналом Корпуса. А я, как командир батальона, не вижу никаких оснований для того, чтобы передавать дело рядового М-5 в Трибунал.

- Вы хотите неприятностей, полковник, - злобно прошипел Нор Морен. - И вы их получите. Глору не нравятся ваши действия.

Нос полковника презрительно и злобно сморщился.

- Мнение Глора меня совершенно не интересует, - процедил он сквозь зубы. - Я подчиняюсь только генералу Пети. А генерал ответит Глору то же, что сказал вам я.

- Посмотрим! - Морен быстрым шагом направился к выходу.

- Секунду, - взмахом руки остановил его полковник и, повернувшись к Павлу, сказал: - Рядовой М-5, я сегодня же подпишу приказ о присвоении вам звания сержанта. В ближайшие дни вы отправитесь на один вербовочных пунктов для формирования нового взвода. Морен, рывком откинув полог, выбежал палатки. Павел шел в сторону пустой теперь палатки взвода "М", когда сзади кто-то тронул его за локоть. Павел обернулся. Позади стоял наемник с кодом 0-4 на шевроне.

- Давай отойдем в сторону, - тихо пронес 0-4. Я хочу тебе что-то сказать.

- Что именно? - не двинувшись с места, спросил Павел.

Ему сразу же не понравилась такая навязываемая конфиденциальность. Прежде он никогда блко не общался с наемниками взвода "О", набранного совсем недавно, и уж тем более ни с кем них у него не было доверительных отношений.

- Отойдем, - снова сказал 0-4 и, повернувшись к Павлу спиной, направился в сторону зарослей акации на берегу озера.

Он шел не оборачиваясь, словно был уверен, что Павел последует за ним.

Постояв еще какое-то время на месте, Павел пожал плечами и быстрым шагом догнал таинственного наемника. В конце концов, что с ним может случиться в лагере? Здесь хозяин не Глор.

0-4 остановился в тени дерева и, дождавшись, когда Павел подошел к нему достаточно блко, тихо пронес:

- Тебя зовут Павел Гардин.

Это было скорее утверждение, нежели вопрос.

- Что? - Павел удивленно вскинул брови, но тотчас же взял себя в руки. - Меня зовут М-5. Чего ты хочешь?

Наемник 0-4 улыбнулся.

- А меня зовут Шайха, - сказал он. - Разве мы с тобой не знакомы?

- Знавал я одного Шайху, - осторожно ответил Павел. - Только не очень-то ты на него похож.

- У тебя не особенно тонкий юмор. - 0-4 оскалил в улыбке зубы. - Ты ведь и сам сильно менился.

- Тогда, может, ты обознался? - все еще не зная, верить ли наемнику, назвавшемуся Шайхой, спросил Павел.

- Ты Павел Гардин? - настойчиво потребовал ответа 0-4.

- Какое твое дело? - прищурился Павел. - Ты нарушаешь устав Корпуса.

- Ладно. - 0-4 присел на корточки у корней дерева. - Я расскажу тебе, где я познакомился с Павлом. Это проошло в небольшой квартире по адресу: Малый Чересседельный переулок, дом один, квартира пять. Там у Павла была назначена встреча с герцогом Кайрой ди Катнаром, называвшим себя в то время Матфеем Матфеевичем Матфеевым. Встрече помешали центурионы. Ди Катнар вступил с ними в бой на лестнице, а я потайным ходом вывел Павла квартиры. - 0-4 поднял глаза. - Теперь-то ты веришь, что я действительно тот, за кого себя выдаю?

- Раньше ты был менее многословен, - заметил Павел.

- Раньше тебе становилось дурно при звуках стрельбы, - усмехнулся Шайха. - А сегодня, как рассказывают, ты один уложил целый отряд центурионов.

- Преувеличивают. - Павел потрогал зашитое и заклеенное пластырем ухо.

- Меня послал за тобой ди Катнар, - сказал Шайха.

- Как вам удалось разыскать меня? - спросил Павел.

- Долгая история, - не стал вдаваться в подробности Шайха. - Герцог просил виниться перед тобой за брошь.

- Уже забыто, - махнул рукой Павел. - Я тоже тогда свалял дурака.

- А что за история со стариком, которого ты со своим приятелем увез с Мертвого берега? - поинтересовался Шайха.

- Этот старик - Гельфульд Глумз, - многозначительно пронес Павел.

- Не может быть, - уверенно покачал головой Шайха. - Глумз давно уже мертв.

- Я говорю тебе, что это Глумз! - настойчиво повторил Павел. - Из-за него как раз и идет война между Глорами. Все центурионы, которым удается проникнуть через наши посты, рвутся к Мертвому берегу, потому что им нужен Глумз!

- Ладно, со стариком разберемся потом, - не стал спорить Шайха. - А кто тот наемник, который скрылся вместе с ним?

- Его имя Гайно Тон, - ответил Павел. - Он бывший центурион и ненавидит Хана Глора.

- Он знает, кто ты такой? - настороженно спросил Шайха.

- Да, - быстро кивнул Павел.

- Ты очень неосмотрителен. - Шайха неодобрительно поцокал языком.

- Зато вы с герцогом бдительны сверх всякой меры, - язвительно заметил Павел.

Шайха пропустил его колкость мимо ушей.

- Тебе надо скрыться, и как можно скорее, - сказал он. - Хан Глор уже давно идет по твоему следу. А теперь, кто бы ни был тот старик с Мертвого берега, ты и младшему Глору насолил. Если ты прав в том, что Глоры сцепились между собой -за этого пленника, тогда в случае обнаружения беглецов в ближайшее время родственники заключат перемирие. И всю свою энергию они обратят на тебя. Кстати, где собираются укрыться беглецы?

- В стране Тер, - ответил Павел.

- Глупая затея, - безнадежно махнул рукой Шайха. - Их схватят прежде, чем они туда доберутся.

- Пока еще не схватили, - несогласно буркнул Павел. Ему не нравилась безапелляционность суждений, рекаемых Шайхой. - Полковник только что сказал, что в ближайшее время отправит меня на формирование нового взвода.

- Ждать некогда. - Шайха поднялся на ноги и стал расстегивать свою куртку. - Раздевайся.

- Зачем? - не понял Павел.

- Есть определенная польза в том, что все наемники на одно лицо. Мы просто поменяемся куртками, и ты станешь мною, а я - тобой. - Шайха отдал Павлу свою куртку. - Завтра у меня увольнение. Я останусь в лагере вместо тебя, а ты поедешь в город. В районе Старой Крепости найдешь постоялый двор "Али Бакир".

Спросишь Понтия Пилата.

- Понтия Пилата? - удивился Павел.

- Да, а что? Ты его знаешь?

- У нас в Реальном мире тоже был Понтий Пилат, правда, очень давно. Он был римским прокуратором в Иудее.

- Нет, это не он. Наш Пилат - контрабандист. Он знает дороги Мира сна как никто другой. Дашь ему денег. - Шайха протянул Павлу туго набитый бумажник. - Дашь столько, сколько он попросит, не торгуйся. Он отведет тебя в Катнар.

- Мне нужно в Тер, - уверенно заявил Павел.

- Тебя ждут в Катнаре, - не менее уверенно возразил Шайха.

- В Тере меня тоже ждут, - стоял на своем Павел.

- Твой старик и наемник? - спросил Шайха и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Уверяю тебя, они туда не доберутся. Попасть в Тер, минуя заставы Глора, может, наверное, только один Понтий Пилат.

- Вот пусть он и отведет меня туда, - сказал Павел.

- Послушай меня ты, чужеземец, - голос Шайхи задрожал от с трудом сдерживаемого негодования. - Судьба Мира сна - моего Мира - зависит сейчас от тебя. Если Глор получит доступ к знаниям Глумза, сдержать его будет практически невозможно. Герцог занимается твоим спасением, в то время как, на мой взгляд, проще и вернее было бы тебя убить.

- Но при чем здесь я? - удивленно воззрился на него Павел. - Книга находится у ди Катнара.

- Книга хранится в твоей памяти, - Шайха пальцем постучал Павлу по лбу. - И Хан Глор знает об этом.

- Я совершенно ничего в ней не понял, прнался Павел.

- Но ты ведь листал книгу?

- И что с того?

- Каждая страница, на которую хотя бы мельком упал твой взгляд, навсегда запечатлена в твоей памяти и выплывет на поверхность при сканировании.

- Но... - Павел на мгновение замялся, не зная, стоит ли говорить дальше. - Мне уже делали сканирование памяти.

- Где? - звук был такой, словно невидимая рука сдавила Шайхе горло.

- Бандиты, напавшие на меня в Вавилоне, приняли меня за своего бывшего сообщника, укравшего у них что-то, - объяснил он. - Они хотели узнать, где я, то есть - он, спрятал добро.

Напряжение Шайхи несколько спало.

- Ну, это не так страшно, - с явным облегчением пронес он. - Их интересовало совсем другое. Но все равно расскажи об этом герцогу.

- Я пойду в страну Тер или не пойду никуда, - настойчиво повторил Павел.

- Я плохо объяснил тебе? - снова стал заводиться Шайха.

- Да пойми же, наконец! - Павел отчаянно взмахнул руками перед лицом Шайхи. - Старик с Мертвого берега - это Гельфульд Глумз! Ты хочешь, чтобы он снова оказался в руках Глора?

- Глумз мертв, - с непоколебимой уверенностью стоял на своем Шайха.

- А я тебе говорю: он жив! - Павел решительно стянул с себя куртку Шайхи. - Снимай мою куртку, я не пойду ни к какому Понтию Пилату!

- Здесь тебе оставаться нельзя, - сказал Шайха несколько растерянно.

- Это уж мне решать!

- Ты хочешь погубить наш Мир? - набычился Шайха.

- Я хочу спасти его, и именно поэтому пойду в Тер, - неожиданно спокойно пронес Павел. - Независимо от того, поведет меня туда этот твой Понтий Пилат или же мне самому придется искать дорогу.

- Ну ты и упертый, - не то с осуждением, не то с уважением пронес, прищурив глаз, Шайха. - Ладно, пусть Понтий Пилат ведет тебя в Тер. Но оттуда сразу же, найдешь ты там своих приятелей или нет, - в Катнар. Обещаешь?

- Обещаю, - улыбнулся Павел.

- При возможности приобрети себе новое тело, - с серьезным видом продолжил свое наставление Шайха. - А то это слишком уж приметное, когда не стоит в строю. Потребуй от Пилата, чтобы в путь отправлялись немедленно. Тебя начнут искать, как только ты не вернешься увольнения.

- Понял, - кивнул Павел. - А как же ты здесь?

- Я здесь тоже долго не задержусь, - ответил Шайха и, прощаясь, протянул Павлу руку. - Ну, удачи тебе, Павел Гардин. Будь внимателен и осторожен.

- Спасибо, Шайха, - пожал протянутую руку Павел. - Буду рад снова увидеть тебя в прежнем виде. Шайха усмехнулся, сверкнув искорками карих глаз.

- В прежнем виде я напоминал тебе батон колбасы, - сказал он с затаенной обидой.

- Откуда ты знаешь? - удивился и одновременно смутился Павел.

- Ты так явственно представлял его себе, что трудно было не понять, - ответил Шайха.

 

Глава 22

 

Гайно и Глумз ехали весь день, не останавливаясь и не давая отдыха ни себе, ни пауку. После расставания с Павлом они почти все время подавленно молчали, не зная, что сказать друг другу, как объяснить случившееся.

- Мы оставили Павла на верную гибель, - пробормотал, не поднимая головы, Глумз.

- Не думаю, - резко, с вызовом ответил Гайно. - Мы, наемники, умеем воевать в пустыне, а центурионы к ней непривычны.

- Но как он сможет преодолеть пустыню? - совсем тихо пронес Глумз. - Один, пешком?..

- Зачем же пешком, - решительно возразил Гайно. - Он сможет воспользоваться пневмодиском центурионов.

- Да помогут ему Хранители, - одними губами прошептал Глумз.

Паук, не ведая усталости, все так же равномерно загребал песок кривыми, растопыренными лапами.

Они остановились только тогда, когда солнце коснулось краем горонта.

Гайно, стесняясь попросить помощи у Глумза, начал медленно сползать по отставленной в сторону паучьей лапе. Он старался не подавать вида, но раненая нога болела все сильнее. Неудачно оперевшись на нее, Гайно вскрикнул от резкой боли, сорвался и, как мешок, хлопнулся на песок. Скрипя зубами, он чуть отполз и сел, раскачиваясь, гладя ладонями больную ногу.

Глумз примостился рядом.

- Давайте я посмотрю вашу ногу, - предложил он.

Морщась от боли, Гайно стянул штанину.

Вся внешняя сторона бедра сильно распухла и была темно-багровой, с блестящим синюшным отливом. Глумз, положив кончики пальцев на бедро, стал медленно водить ими по коже, постепенно усиливая нажим.

- Осторожнее, - простонал сквозь зубы Гайно.

- Потерпите, потерпите, - уговаривал его Глумз, продолжая свои манипуляции.

Наконец он оставил в покое больную ногу, расстелил свое старое одеяло и уложил Гайно.

- Расслабьтесь, постарайтесь забыть о боли и уснуть.

- Забудешь тут, - проворчал Гайно.

Глумз порылся пальцами в песке, нашел какую-то маленькую щепочку и ловко заострил ее с помощью зубов и ногтей. Получившимся шипом он стал водить по ноге Гайно, время от времени несильно покалывая и что-то невнятно бормоча при этом.

Гайно усмехнулся, наблюдая за странными действиями Глумза.

- У меня в рукоятке ножа есть обезболивающее, - сказал он.

- Лежите тихо и не мешайте мне, - строго прикрикнул на него Глумз.

Удивительно, но через несколько минут Гайно стало казаться, что боль стихает. Словно бы деревянная палочка, ползающая по коже, наматывала боль на себя. Медленно, почти незаметно боль убывала.

Погрузившись в это необыкновенно приятное ощущение, Гайно уснул.

Когда он проснулся, над пустыней висела непроглядно-темная ночь. Тянуло подступающим послеполуночным холодом.

Боли в ноге почти не ощущалось. Вместо этого Гайно стало казаться, будто под кожей бедра что-то несильно свербит, шевелится, перекатывается, неспешно переливается от колена к тазобедренному суставу и обратно.

Невдалеке чадил густым едким дымом хилый костерок. По другую сторону огня, зажав между колен автомат, сидел Глумз. Заметив, что Гайно проснулся, он дулом автомата подцепил котелок с каким-то варевом и поднес его к Гайно.

- Как ваша нога? - первым делом поинтересовался он.

- Великолепно! - не скрывая своего удивления и восторга, ответил Гайно. - Вы просто волшебник!

- Ну уж, - полыценно улыбнулся Глумз. - Никакое это не волшебство, а обыкновенная медицинская практика. Поешьте, - пододвинул он котелок. - И снова ложитесь спать. Во сне исцеление идет во много раз быстрее.

Гайно с аппетитом принялся за обжигающе-горячую, подгоревшую у стенок кашу.

- Как вам удалось развести костер? - спросил он в промежутке между ложками.

- Очень просто, - ответил Глумз. - Взял ваш нож и нарезал пустынной колючки. Горит она плохо, зато долго.

- А это не опасно? - проявляя привычную бдительность, спросил Гайно. - Костер, наверное, виден далека.

- Думаю, что нет, - покачал головой Глумз. - Вряд ли центурионы или смотрители станут рыскать по пустыне ночью.

- Спасибо! - Гайно отставил в сторону пустой котелок. - Давайте автомат и ложитесь спать, я подежурю до утра.

- Нет! - Глумз решительно отстранил протянутую руку. - Спать сейчас надо вам. Я высплюсь завтра в пути.

- Но это несправедливо, - попытался возразить Гайно. - К тому же я уже выспался.

- Вы очень хотите спать! - строгим голосом пронес Глумз и плотно прижатой ладонью провел по лбу Гайно.

После этого у Гайно пропало всякое желание спорить. Он лег на бок и через мгновение заснул, сладко и безмятежно посапывая.

Глумз разбудил его на рассвете.

- Нам надо спешить, если мы хотим добраться до оазиса засветло, - сказал он.

- Вы так и не ложились? - с упреком спросил Гайно.

- Ничего, - отмахнулся Глумз. - Мне не привыкать.

Нога Гайно была в полном порядке. Не осталось и следа от вчерашней отечности и не слишком приятной цветовой гаммы.

Торопливо позавтракав уже приготовленной Глумзом кашей, путники забрались на паука. Ехали, как и вчера, не останавливаясь. Во второй половине дня на одуряюще-однообразной плоскости пустыни появилось инородное пятно.

- Ну, кажется, добрались, - с облегчением вздохнул Глумз.

Оазис был маленький и невероятно бедный. Среди чахлой зелени ютилось около двух десятков невысоких, кособоких палаток, которые Гайно вначале принял за брошенные для просушки шкуры животных.

Вышедшие навстречу незваным гостям жители были нкорослы, с худыми ногами и руками, выпирающими -под серой, морщинистой кожи ребрами и впалыми животами. Их безбородые лица с мелкими, приплюснутыми, будто раздавленными, чертами и бесцветными, водянистыми глазами носили печать глубокой тоски и безразличия ко всему происходящему вокруг. Грязные тряпки, обмотанные вокруг бедер, заменяли им одежду.

- Ну и нищета, - удивленно вполголоса протянул Гайно. - Такого даже в Империи Глоров не увидишь. Сделав шаг вперед, от группы отделился один аборигенов.

- С миром ли пришли вы к нам? - спросил он. При этом губы его двигались так активно, словно умышленно подчеркивал артикуляцию слов.

- Мы пришли с миром, - ответил Глумз.

- Для чего же пришли вы к нам? - задал следующий вопрос абориген.

- Нас интересует ваш колодец, - сказал Глумз. - Мы хотим осмотреть его.

- Колодец? - Абориген удивленно поднял редкие брови. - Все колодцы одинаковы: яма в земле, а на дне - вода.

- И все же мы хотели бы осмотреть ваш колодец, - продолжал настаивать Глумз.

- И только для этого вы проделали столь долгий путь? - с сомнением спросил абориген.

- Еще мы хотим обменять нашего паука на еду и лодку, - уточнил Глумз.

- Лодку? - на лице аборигена появилось выражение полнейшего непонимания. - Что это такое?

- Это то, на чем плавают по воде, - попытался объяснить Глумз.

- Плавают по воде? - переспросил абориген. - Как это?

Лица всех присутствующих выражали крайнюю степень недоумения. Некоторые делали руками какие-то странные жесты, похожие на те, с помощью которых с рук пытаются стряхнуть налипшую на них грязь.

- Мы не понимаем, о чем вы говорите, - сокрушенно развел руками абориген, ведущий переговоры.

- Похоже, они никогда не покидали своей деревни, - шепнул Глумзу Гайно. - Самый большой водоем для них - деревенский колодец.

- Проводите нас к колодцу, - попросил Глумз наиболее разговорчивого местных жителей.

Абориген сделал рукой жест, приглашающий следовать за ним.

Колодец находился в центре оазиса. Это была просто дыра посреди утоптанной до крепости камня земляной площадки, над которой на двух сваях возвышался ворот с намотанной на него веревкой.

- Метров пятьдесят будет, - сказал Гайно, заглянув в колодец.

- Надо проверить, есть ли там выход в русло реки и можно ли по нему двигаться, - предложил Глумз.

Гайно разулся, достал фонарик и закрепил его на пуговице куртки. Смотав с ворота пару метров веревки, он прижал ее ногой к земле и дернул, пробуя на прочность. Решив, что веревка достаточно крепка, чтобы выдержать вес его тела, он обвязал ее вокруг пояса и сел на край колодца, свесив ноги вн.

- Эй, помогите-ка, - прывно махнул рукой Гайно, и тотчас же два аборигена ухватились с двух сторон за ручки ворота.

Повиснув на веревке, как паук на паутинке, Гайно медленно опускался вн. Включив фонарь, он внимательно учал стены колодца. Со всех сторон его окружал монолитный камень. Ствол колодца был похож на шурф, пробитый в скальной породе.

По мере спуска вн в колоце становилось все темнее, все заметнее тянуло прохладой и сыростью.

Гайно посмотрел вверх и на фоне ярко-голубого пятачка неба увидел чью-то голову, склоненную над колодцем.

Вначале едва слышно, а затем все явственнее до слуха Гайно стало доноситься мерное журчание воды. Значит река действительно существует!

Ноги Гайно по колено погрузились в холодную воду.

- Стой! Стой! - закричал он и стал карабкаться вверх по веревке, чтобы не окунуться в воду с головой.

То ли на верху услышали крик, то ли веревка просто размоталась на всю свою длину, но, дернувшись, она перестала ползти вн.

Подсвечивая фонарем, Гайно осмотрелся по сторонам. В стене колодца зияло большое неровное отверстие, уходящее под воду. Не выпуская руки веревку, Гайно заглянул в пролом.

Движение воды ощущалось там совершенно определенно. Гайно посветил фонариком по сторонам, но луч его оказался слишком слабым и не достигал ни противоположной стены, ни свода пещеры.

Выбравшись через пролом обратно в колодец, Гайно подергал за веревку, давая знать, что его пора вытаскивать.

- Ну? - сгорая от нетерпения, схватил его за руку Глумз, помогая вылезти колодца.

- Река есть, - сказал Гайно, ладонями обжимая на бедрах мокрые штаны.

- Хвала Хранителям, - с облегчением выдохнул Глумз.

- При чем здесь Хранители, когда в колодец лазил я? - пожал плечами Гайно. - Река-то есть, но на чем по ней плыть? Я так понимаю, местные жители никакими плавсредствами не располагают. Что Хранители говорят по этому поводу?

- Может, сколотить плот? - неуверенно предложил Глумз.

- Из чего? - Театральным жестом вытянутой руки Гайно обвел окрестности. - Из этого чахлого кустарника?

Вокруг не было ни единого деревца с мало-мальски пригодным для плота стволом.

- Найдем, - вдруг лукаво улыбнулся Глумз. В этот момент он был похож не на старца, всего лишь день назад томившегося в бессрочной ссылке, а на мальчишку, убежавшего дома, чтобы поудить с приятелем рыбу.

Гайно, понимающе, таинственно закатил глаза и выгнул скобкой губы.

- Нет-нет, никакой магии, - рассмеявшись, замахал руками Глумз. Глазами он нашел аборигена, первым заговорившего с ним. - Кому мы можем продать нашего паука?

Абориген, не отрываясь, смотрел на свою босую ногу, ковыряющую пальцами землю.

- Паук стоит очень дорого, - неуверенно, протяжно начал он. - Может быть, всем селением...

- Вот что, - перебил его Глумз. - Давайте пройдем по деревне и выберем, что мы возьмем с вас в обмен на паука.

Переходя от палатки к палатке, Глумз внимательно рассматривал домашнюю утварь и хозяйственный инвентарь, которые предлагали ему местные жители.

Гайно следовал за ним, не вмешиваясь в торг, целиком доверив это дело Глумзу, но на выставку мотыг, глиняных горшков и шейных украшений кусочков дерева посматривал скептически, с большим сомнением.

С провиантом вопрос решился быстро. Рассудив, что готовить горячую пищу на воде вряд ли удастся, Глумз остановил свой выбор на сушеных плодах и вяленом мясе, слепленном в большие, крепкие, как камень, шары. От домашнего скарба он, вежливо осматривая каждый предложенный предмет, отказывался, пока в руки к нему не попала большая, но неглубокая корзина круглой формы.

- Вот то, что нам надо! - радостно воскликнул он, протягивая корзину Гайно.

Гайно взял корзину в руки и сквозь щели между прутьями посмотрел на Глумза.

- Сыровато будет, - с иронией заметил он.

- Ерунда, - уверенно и непреклонно тряхнул гривой седых волос Глумз. - Дыры я заделаю. Главное - есть основа.

Гайно его оптимм не разделял.

- Что ж, давайте попробуем, - без особого энтузиазма согласился он. - Выбирать-то все равно не чего.

Глумз взял еще две такие же корзины и несколько выделанных шкур, очищенных от ворса. Аборигены были крайне удивлены, когда Глумз сказал, что это все, что они хотят за паука.

После окончания торга Глумз попросил развести костер и поставить на огонь большой котел с водой, что было тотчас же с готовностью исполнено.

На краю оазиса Глумз набрал большую охапку пустынной колючки и, мелко рубив ее, засыпал в котел.

Наступил вечер. Гайно, спросив у Глумза, не нужна ли его помощь и получив отрицательный ответ, улегся спать. Глумз же ночь продремал, сидя у костра, время от времени помешивая в булькающем котле палкой и добавляя в него то воду, то щепу колючки.

По другую сторону котла сидело несколько аборигенов. Тихо переговариваясь между собой, они с любопытством следили за действиями странного чужеземца.

Под утро в котле чавкала густая, клейкая масса. Черпая котла ковшом на длинной рукоятке, Глумз сцеживал горячую, тягучую массу через сито.

Размазав получившийся клей внутри приготовленных корзин, он выложил их шкурами и тщательно промазал все швы.

Только закончив работу, Глумз ненадолго прилег.

Проспав не более двух часов, он проснулся и разбудил Гайно. Ему не терпелось услышать мнение спутника о подготовленных средствах передвижении по воде.

Осмотрев работу Глумза, Гайно, если и не пришел в восторг, то, по крайней мере, остался вполне ею удовлетворен.

Позавтракав на скорую руку, путешественники перетащили все свои небогатые пожитки к колодцу.

Первым в колодец спустился Гайно.

- Давай! - крикнул он, достигнув уровня воды и уцепившись за край пролома в стене.

Сверху на веревке ему спустили одну подготовленных Глумзом корзин.

Гайно установил корзину на воду и надавил на нее по краям руками. Корзина, хотя и выглядела ненадежно, тем не менее отлично, вполне устойчиво держалась на плаву.

Следом за первой были спущены вн и оставшиеся две корзины, после чего, обвязавшись веревкой, спустился в колодец и сам обретатель и строитель необыкновенных плавсредств.

Гайно подставил Глумзу одну корзин, так что тот даже ног не замочил.

- Ну как? - уцепившись руками за края корзины, спросил Глумз у Гайно.

- Доплывем, - уверенно ответил тот. И, подумав, добавил: - Если водопадов на пути не будет.

Все три импровированные лодки связали между собой веревкой. При этом в центре оказалась та, в которой сидел Глумз. Гайно вручил Глумзу длинный шест вместо весла и, вооружившись точно таким же, забрался в соседнюю корзину. В третью корзину был загружен провиант и снаряжение: одеяло Глумза, ботинки Гайно и автомат.

- Что-нибудь хотите сказать напоследок? - спросил Гайно у Глумза.

- А что тут скажешь? - пожал плечами Глумз. - Доверимся Хранителям.

Взглянув в последний раз на бледное пятнышко рассветного неба наверху, Гайно оттолкнулся шестом от стены колодца и ввел флотилию в русло подземной реки.

Сильное течение подхватило легкие суденышки и повлекло их за собой, в темноту и невестность.

 

Глава 23

 

Подземная река была на удивление широкой. Луч света от фонаря только редка едва касался то одного, то другого берега, так что вскоре Гайно перестал опасаться, что их утлые суденышки разобьются о береговые камни.

- Как долго нам предстоит плыть? - спросил он Глумза.

- Трудно сказать, - весьма неопределенно ответил тот.

- Тогда я, пожалуй, выключу пока фонарь, а то батарейки сядут.

Когда Гайно погасил фонарь, стены и свод пещеры окрасились бледно-розовым, мерцающим светом, который прежде, в луче фонаря, был незаметен. Свет был очень слабый, но вполне достаточный для того, чтобы различать очертания берегов.

- Это еще что такое? - с опаской спросил Гайно.

- Возможно, это флюоресцирующие лишайники или микроорганмы, - предположил Глумз. - Если бы подплыть поближе...

- Да ну их, только время потеряем, - перебил Гайно. - Лучше поскорее выбраться на поверхность... Жутковато здесь.

- С этим уж как повезет, - ответил Глумз.

- А что, если выхода вообще нет? - решился высказать вслух свое наихудшее опасение Гайно.

- Вряд ли, - сказал Глумз. - Река слишком большая и полноводная.

Путь по подземной реке был долгим и скучным.

От сидения в неудобной позе затекли и нестерпимо ныли ноги и спина, а при малейшей попытке менить положение тела корзины колыхались так, что, казалось, вот-вот опрокинутся. Спать приходилось тоже на плаву, уткнувшись головой в колени, вздрагивая и напрягаясь всем телом при малейшем колебании корзины.

Стены пещеры уходили в воду почти отвесно, и за все долгое время плавания путешественники не смогли обнаружить ни одного горонтального клочка суши, на котором можно было бы отдохнуть и размять онемевшие члены.

На третий день пути (правда, Гайно, следивший за временем по часам, сбился со счета и не мог с уверенностью сказать, было ли это утро или вечер) берега разошлись в стороны, река разлилась и превратилась в довольно просторное озеро. Постепенно гаснущее течение вынесло корзины к середине озерного зеркала и оставило, утонув в глубине. Свод пещеры нависал в этом месте в каких-то двух-трех метрах над поверхностью воды, отчего было светло настолько, что Глумз и Гайно могли свободно, не напрягая зрения, рассматривать уставшие, нуренные бессонницей лица друг друга.

- Ну, что дальше? - спросил Гайно.

- Искать выход, - ответил Глумз.

До дна шесты не доставали. Попробовали грести руками, но ничего путного этого не вышло - совершенно выбились сил, а с места, похоже, даже не сдвинулись.

- Приплыли! - Гайно со злостью сплюнул в воду.

- Течение существует и здесь, только очень слабое, - попытался успокоить его Глумз. - Рано или поздно нас снесет к выводной протоке.

- Как скоро? - не рассчитывая на ответ, спросил Гайно. - Через неделю? Через месяц? Или через год?

Глумз, если бы и хотел, ничего не успел ответить.

Вода рядом с корзиной, в которой сидел Гайно, внезапно забурлила, и нее показалась большая, размером с корзину, круглая голова с копной спутанных волос на затылке, с широким, тонкогубым лягушачьим ртом и огромными, невероятно глупыми глазами. Голова была надета на длинную, тонкую шею, уходящую под воду. Тело, которому принадлежала такая голова, должно было иметь поистине гигантские размеры.

Проникновенно взглянув на Гайно, голова тяжело вздохнула и тонким женским голосом пронесла:

- И что же ты так раскричался?

Гайно, на мгновение оцепеневший от неожиданности и умления, дернулся к соседней корзине, в которой лежал автомат.

Голова тотчас же исчезла под водой и через несколько секунд всплыла по другую сторону от корзин, рядом с Глумзом. Теперь тон ее речи был нервным:

- Да не допустят Хранители, чтобы эта зараза всплыла прямо под нами! Тогда нам крышка!

- Глумз, пригнитесь! - крикнул Гайно, вскидывая автомат.

Но, прежде чем Глумз выполнил команду, голова снова нырнула под воду.

- Да не допустят Хранители, чтобы эта зараза всплыла прямо под нами! Тогда нам крышка! - нервно пронес Гайно, осматриваясь по сторонам и не замечая, что слово в слово повторил то, что сказала голова.

В третий раз голова появилась воды метрах в пяти, прямо напротив Гайно. Она смотрела на него, бестолково моргая своими огромными глазами. Гайно поднял автомат, тщательно прицелился и уже готов был нажать на курок, когда совсем с другой стороны раздался крик:

- Не тронь Марианку, бандит! Чего она тебе сделала?!

Гайно вместе с автоматом развернулся на крик.

По поверхности озера быстро плыла длинная узкая лодка. Мелькало мокрое весло, раскидывающее веера брызг то с одного, то с другого борта, но гребца видно не было.Голова водяного чудовища тоже заметила приближающуюся к ним лодку и начала давать радостное, нетерпеливое поскуливание, похожее на щенячье.Лодка проскользнула мимо корзин, качнувшихся на поднятой ею волне, и резко остановилась возле головы. Со дна ее поднялся маленький, чуть больше метра ростом человечек и, запустив руку в гриву зверя, ласково потрепал ее. Голова довольно заурчала.

- Напугали тебя, Марианка, - нежно проговорил человечек, лаская зверюгу. - Не бойся, маленькая, я с тобой.

- Это еще кто кого напугал, - сказал Гайно, опуская автомат.

Человечек бросил на путешественников грозный взгляд.

- Хорошенькое дело, - недовольно проворчал он. - Вломились в чужой дом и сразу - за автомат!

- Мы не вламывались, а приплыли, - попытался уточнить Глумз.

- Какая разница! - махнул рукой человечек. - Главное, вас никто сюда не звал! И не ждал никто!

- Мы здесь тоже не совсем по своему желанию, - как можно деликатнее и мягче пронес Глумз.

- Да? - человечек неожиданно проявил интерес к этому заявлению. - Это правда? Марианка, это правда? - обратился он к своей зверюге.

- Правда, - ответила ему голова.

- У вас очень умная подружка, - вежливо заметил Глумз-

- Марианка-то? - Человечек весело хохотнул. - Глупа как пробка.

- Но она говорит весьма разумные слова, - мягко возразил Глумз.

- Не говорит, а улавливает и озвучивает чужие мысли, - усмехнулся человечек. - Разговаривая с ней, я разговариваю сам с собой. Так, что ли, Марианка?

- Точно так, - ответила голова.

- Меня зовут Гельфульд Глумз, - представился Глумз. - А моего товарища - Гайно Тон. Позволите ли узнать ваше имя?

- Альбертик, - галантно наклонил голову человечек. - А ее, - указал он на зверя, - Марианка.

- Вы не знаете, далеко ли отсюда до страны Тер? - спросил Глумз.

- Смотря как плыть, - глубокомысленно рек Альбертик.

- Вы не могли бы указать нам правильный путь? - попросил Глумз.

Альбертик почесал за ухом.

- Я человек такой - могу показать правильный путь, а могу и нет. Я ведь еще не знаю ни кто вы, ни зачем плывете? - Альбертик, казалось, увеличивался в размерах, распираемый сознанием собственной значимости. - Тут нужно хорошенько подумать.

- А сам-то ты кто? - раздраженно рыкнул на него Гайно.

Альбертик, обидевшись, отвернулся. За него ответила Марианка:

- Живу я здесь.

Глумз укорненно посмотрел на Гайно. Марианка подплыла поближе и, глянув Гайно в глаза, пронесла:

- Спокойно, спокойно. Это, похоже. Хранитель озера.

Альбертик тут же развернулся и подплыл к корзине Глумза.

- Приятно встретить умного человека, - сказал он, демонстративно обращаясь к одному Глумзу. - Вас я, пожалуй, выведу отсюда.

- Но я не могу оставить своего товарища, - развел руками Глумз.

- Он груб и невоспитан. - Альбертик по-прежнему не смотрел в сторону Гайно, как будто его здесь вовсе не было. - И все время держит в руках автомат.

- Это не так, - как можно мягче возразил Глумз. - Он просто очень устал и поэтому немного потерял контроль над собой. Он готов принести вам свои винения.

- Да? - Альбертик покосился на Гайно. Его, похоже, весьма заинтересовала возможность такого поворота событий.

- Извините, Альбертик, я погорячился, - пробормотал Гайно, пряча глаза.

- Что ж, принято! - весело хлопнул себя по коленкам Альбертик. - Как, Марианка, проводим?

- Проводим! - радостно подтвердила Марианка. Альбертик достал со дна лодки длинную веревку, захлестнул один ее конец на шее Марианки, а другой бросил Гайно.

- Держи, да покрепче.

Гайно, намотав веревку на руку, ногами уперся в край корзины.

- А на дно она нас не утащит? - спросил он с опаской.

- Да, если кого и утащит, то невелика будет потеря, - язвительно заметил Альбертик.

Он сел на дно своей лодки, почти по самую макушку скрывшись за бортом, и, крикнув: "За мной, Марианка!", - заработал веслом. Марианка рванулась следом. От сильного рывка веревки Гайно чуть не вылетел в воду. Корзины, накренившись и едва не черпая воду через край, понеслись вперед.

Никогда еще не доводилось Гайно участвовать в столь бешеной гонке на воде. Альбертик, как мотор, работал веслом, то и дело подзадоривая Марианку лихим гиканьем. Та неслась за ним следом, стараясь не отстать, не обращая ровным счетом никакого внимания на груз, висевший у нее на шее. Гайно же сосредоточился на том, чтобы удержать равновесие, - не дать перевернуться корзине и самому не вылететь нее. У него не было ни секунды на то, чтобы обернуться и посмотреть, как там сзади чувствует себя Глумз.

Темп гонки все нарастал. Гайно уже начало казаться, что его корзина летит над водой, только редка касаясь ее днищем.

Впереди в розовом свечении нарисовалась стена пещеры.

- Стой! Тормози! - закричал Гайно.

Альбертик и Марианка финишировали одновременно. Альбертик стукнулся о стену бортом лодки, а Марианка - лбом. Ударившись, она подалась назад и потащила за собой корзины, что и не дало им расшибиться о стену. Зато Гайно все-таки вылетел за борт и окунулся в холодную воду озера.

Альбертик поймал корзины веслом и подтянул к лодке.

- Упрись шестом в стену, - велел он Глумзу. - Течение здесь сильное.

В нескольких метрах от них в стене зияло узкое, с нким сводом жерло пещеры. Именно туда, с шумом и клокотанием, засасывало бурлящий, пенящийся по краям поток воды.

Подплыла Марианка, за шею которой держался Гайно.

- Я вижу, вы наконец-то подружились. - Лицо Альбертика расплылось в ехидной ухмылке.

Ничего не отвечая, мокрый и злой, Гайно оперся о борт лодки, забрался в свою корзину, достал кобуры пистолет и вылил дула воду.

- Автомат утопил, - мрачно сообщил он Глумзу. Марианка отплыла в сторону и вернулась, неся во рту шест, упущенный Гайно.

- Лучше бы автомат достала, - сказал, принимая шест, Гайно.

- Обойдешься, - ответила Марианка, проникновенно глядя ему в глаза.

Гайно покосился на улыбающегося Альбертика.

- Шест вам действительно будет нужнее, - кивнул головой тот. - Вам придется плыть вон в ту пещеру, - Альбертик указал на отверстие, у которого кипела и пенилась вода. - Корзины лучше расцепить.

- А вы уверены, что мы там проплывем?

- Ну, возможно, кое-где придется наклонять голову, - подумав, рек Альбертик. Гайно посмотрел на Глумза.

- Ох, не нравится мне все это, - вздохнула за него Марианка.

- Кажется, ваш приятель снова хочет со мной поссориться, - нахмурился Альбертик.

- Нет-нет, - поспешил успокоить его Глумз. - Это просто страх.

Альбертик тут же остыл.

- Да, конечно, такое бывает, - с готовностью согласился он. - Плавать-то вы умеете?

- Умеем, - буркнул Гайно.

- Кажется, - менее уверенно пронес Глумз.

- Разбирайте свои вещи, - скомандовал Альбертик. - Третью корзину придется бросить.

Когда вещи были разобраны, Альбертик перерезал веревку, соединявшую корзины.

- Что ж, весьма приятно было с вами познакомиться, - сказал он. - Будет время - заплывайте.

Марианка тоже что-то промычала вслед удаляющимся путешественникам.

 

Глава 24

 

Стремительно несущийся поток подхватил корзины, закрутил и швырнул в узкое жерло пещеры.

Бурлящая, вивающаяся, вздымающаяся и снова бросающаяся вн река была похожа на живое существо, корчащееся и конвульсивно дергающееся в отчаянном стремлении сбросить со своей спины оседлавших ее чужаков.

Гайно плыл первым. Он едва успевал отталкиваться шестом от стен, на которые бросал его корзину бурный поток. Иногда ему не удавалось вовремя выставить шест, и корзина с глухим стуком ударялась о камни. Но, к счастью, - Глумз мог по праву гордиться своей работой, - утлое на вид суденышко пока вело на равных борьбу с могучей рекой.

Глумз менее сноровисто управлялся с корзиной, и на одном крутых поворотов его шест застрял в расщелине между камней. Вывернувшись рук, он остался позади. Теперь Глумз плыл, вцепившись руками в край корзины, целиком отданный во власть беснующейся стихии.

Сколько продолжалось это сумасшедшее плавание, не могли сказать ни Глумз, ни Гайно. В восприятии Глумза секунды растягивались в мучительном ожидании очередного удара, между которыми он молил Хранителей, чтобы корзина не опрокинулась и не дала течь. Для Гайно же время неслось таким же неудержимым потоком, как тот, что тащил на себе его корзину, накапливаясь тупой болью в уставших руках и жжением в сбитых ладонях.

Наконец река вырвалась -под гнета сдавливающих ее скал и, как бы наигравшись, натешившись вволю с попавшими к ней людьми, крутанув еще пару раз, выбросила корзины на широкую отмель, покрытую мелкой галькой.

Гайно попытался встать на ноги, но, вскрикнув, упал, больно ударившись коленями о камни. Одеревеневшие ноги отказывались слушаться.

Глумз, опрокинув свою корзину набок, выполз на четвереньках и, с трудом распрямив скрюченное тело, упал на спину.

Молча, приходя в себя, они лежали около часа.Первым начал подниматься Глумз. Кряхтя и постанывая, он сел, потер спину и, наклонившись вперед, принялся массировать ноги.

Гайно смотрел на него и удивлялся, откуда у этого далеко уже не молодого человека берутся силы? Не всякий здоровяк способен выдержать такое матывающее путешествие.Не было у Гайно сил, но, собрав свою волю в кулак, он все же поднялся на ноги. Не мог же он показать Глумзу, что устал больше его.

Вытесненная -под скал вода сразу же раздавалась в стороны, разливаясь в широкую, быструю, мелководную речку. Она текла, виваясь, по ущелью между двух горных отрогов, заросших буйной зеленью, среди которой преобладали высокие деревья с раскидистыми кронами, характерные для зон с умеренным климатом.

- Ну как, похоже на Тер? - спросил Глумз.

- Это место мне незнакомо, - ответил Гайно. Присев на гальку, он разобрал пистолет и разложил для просушивания. Глумз сел рядом.

- Вы хорошо знаете эту страну? - спросил он.

- Я вырос здесь, - глядя на реку, ответил Гайно. - Когда мне было только три года, мои родители убежали Империи Глоров. Их приютили хайралакцы. Я рос и воспитывался вместе с хайралакскими детьми. Когда я достиг совершеннолетия, мне захотелось взглянуть на страну, в которой я родился, увидеть, как живут люди, похожие на меня. Как меня ни отговаривали, я отправился в Империю Глоров. К несчастью, моя родина оказалась совсем не такой, как я ее себе представлял. Я хотел снова вернуться в Тер, но на границе меня схватили. Выбор у меня был невелик: либо стать центурионом, .либо отправляться в Кайенские рудники. Четыре года я служил Хану Глору, но при первой же представившейся возможности убежал. Так я стал наемником.

- Поэтому вы и хотите пробраться в Хайралак, - с пониманием наклонил голову Глумз.

- Да. - Гайно горько усмехнулся. - Только узнают ли меня спустя столько лет, да еще и в шкуре наемника?

- Человек остается тем, кто он есть, в любом обличий, - сказал Глумз.

Гайно не очень уверенно кивнул.

- Я думаю, нам следует двигаться вдоль реки, - сказал он, меняя тему. - Когда мы выберемся ущелья, я смогу сориентироваться и выбрать верную дорогу.

- Может, быстрее будет плыть? - предложил Глумз. - Наши лодки не очень сильно пострадали.

- Нет уж, спасибо, - категорично отказался Гайно. - Уже наплавался. Пойдем берегом.

Обсохнув и отдохнув, они двинулись в путь.

Поскольку, кроме небольшого узелка с провиантом, никакой другой поклажи у них не было, двигались они довольно быстро. Однако достигнуть выхода ущелья засветло им все же не удалось.

Заночевали они в густом кустарнике на берегу.

Гайно притащил пару охапок мягкой, душистой травы и накрыл ее одеялом Глумза. Получилась великолепная постель. Вот только нечем было разжечь костер, и на ужин снова пришлось довольствоваться остатками рядно уже надоевшего за время пути вяленого мяса.

К полудню следующего дня, выйдя ущелья, они оказались на краю высокого, но пологого склона, спуститься по которому не составило бы труда.

Река, вековой работой пробив камни, падала отвесно вн искрящимся водопадом и рассыпалась по умрудной зелени равнины пронзительно-голубыми пятнами небольших озер.

Гайно указал рукой на лес, поднимающийся у горонта.

- За этим лесом - Хайралак, - сказал он. - Если сегодня к вечеру доберемся до леса, завтра будем уже среди друзей.

- Вы предлагаете идти к лесу напрямую, по открытой местности? - удивился Глумз.

- А почему бы и нет? - спросил в ответ Гайно.

- Хотя это и страна Тер, она все-таки принадлежит Империи Глоров, - заметил Глумз. - А мы с вами являемся государственными преступниками и находимся в розыске. Не лучше ли нам будет передвигаться более скрытно, вдоль границы гор?

- Но на это уйдет неделя, если не больше! - не согласился Гайно.

- Зато так будет безопаснее, - стоял на своем Глумз.

- Нет, - мотнул головой Гайно. - Во-первых, в Тер, конечно же, хватает шпионов Глора, но регулярных сил у него здесь нет. Центурионы отказались воевать с терцами. Кайенские рудники для них более привлекательны, чем страна Тер. Жители этой страны не знают компромиссов ни в жни, ни в бою. Любой них либо покончит со своими врагами, либо умрет сам. Если отряд центурионов, каким бы большим он ни был, войдет в Тер, можно быть уверенным, что назад они уже не вернутся.

- Как же Глорам удалось завоевать эту страну? - спросил Глумз.

- А они ее никогда и не завоевывали, - улыбнулся в ответ Гайно. - Просто магам Глора Десятого удалось частично разрушить границу, отделяющую Империю Глоров от Тер, после чего Глор объявил страну Тер своим владением. Большинство местных жителей даже и не подозревают, что являются подданными великой Империи Глоров. Зато страна Тер стала прибежищем для многих беглецов Империи.

- Это был первый довод, - напомнил Глумз. - А что еще?

- Во-вторых, никому и в голову не придет искать нас здесь, - сказал Гайно. - Сейчас Глоры скорее всего перетряхивают всю Страну фараонов и просеивают сквозь мелкое сито песок пустыни Хааб.

- Что ж, звучит убедительно, - подумав, согласился Глумз.

Вероятнее всего, его убедили не столько доводы Гайно, сколько желание поскорее оказаться в безопасности, расслабиться и отдохнуть.

Спуск вн занял немного времени. Однако осторожность все же взяла верх и над Гайно, которого неудержимо тянуло к родным местам и друзьям. Посовещавшись, путники решили дождаться вечера и пересечь открытое пространство под покровом темноты. На время, оставшееся до заката, они расположились отдохнуть в тени невысоких деревьев с листьями, размерами и формой напоминающими растопыренную пятерню.

Глумз заснул сразу же, а Гайно некоторое время лежал, закинув руки за голову, наблюдая за игрой солнечного света на зеленом глянце пятипалых листьев. На душе у него было спокойно и радостно - он вернулся домой. Здесь с ним уже ничего не могло случиться. Он даже забыл о теле наемника и видел себя со стороны таким, каким был шесть лет назад, когда покинул Хайралак.

 

Глава 25

 

Проснулся Гайно от неопределенного чувства опасности, толкнувшего его нутри.Солнце уже коснулось краем гор. По земле растекались первые, едва приметные голубоватые сумерки.Гайно осторожно чуть приподнял голову и осмотрелся.

То, что он увидел, заставило его содрогнуться от омерзения.

У ног спящего Глумза вивалось отвратительное существо, похожее на выросшего до гигантских размеров дождевого червя. От сли, покрывающей его бледно-розовое тело, исходила тошнотворная вонь, которая, должно быть, и разбудила Гайно. Червяк вертел тупой оконечностью своего тела, на которой пульсировала, то сжимаясь, то расходясь в стороны, глубокая воронка, опоясанная двумя рядами тонких, шевелящихся хоботков. Тягучая зеленая жидкость сочилась омерзительного зева и разбрызгивалась хоботками по сторонам. Червяк, казалось, приноравливался, как бы половчее ухватить Глумза за пятку.

Гайно выхватил пистолет, перекатился на живот и выстрелил. Пуля вошла в землю, прошив червяка насквозь, но не причинив ему при этом никакого заметного вреда.

Глумз, вздрогнув от звука выстрела, проснулся. Увидев у своих пяток ужасную тварь, он отдернул ноги и пополз, лежа на спине, назад, оскальзываясь голыми ступнями на траве.

Червяк, виваясь всем телом, как угрь на мелководье, полз следом за ним.

Гайно снова прицелился в пульсирующий зев и туг услышал позади себя беззаботно-веселый переливчатый женский смех, никак не соответствующий происходящему. Не нажав курок, он откинулся на спину и посмотрел назад.

В нескольких шагах от него на большом, поросшем по ну мхом валуне сидела, закинув ногу на ногу, крылатая женщина. Опершись руками позади себя и запрокинув голову с роскошными, стального цвета волосами, она заливалась звонким смехом. Широко раскрытый рот как будто намеренно демонстрировал ровные белые зубы. Большие перепончатые крылья, чуть подрагивая в ритме смеха, лежали у нее на плечах.

Гайно поднял пистолет, прицелился и выстрелил. Пуля ударила в камень рядом с обнаженным бедром женщины, ужалив его мелкими осколками.

Оборвав смех, она отпрыгнула в сторону и, взмахнув крыльями, поднялась в воздух.Вместе со взмахами крыльев мгновенно исчез, словно растворившись в воздухе, и кошмарный червяк.Глумз сидел в неестественной позе, прижавшись спиной к стволу дерева, с коленями, задранными до подбородка, и вытаращенными, ничего не понимающими глазами учал то место, где секунду назад корчилась розовая туша.Женщина, сделав круг на небольшой высоте, снова опустилась на валун.

- Убирайся отсюда, - наставил на нее ствол пистолета Гайно. - Или следующая пуля будет твоей.

- Фи, что за тон! - женщина кокетливо приставила кончик пальца к подбородку. - Неужели ты будешь стрелять в женщину, красавчик?

- И не сомневайся, - заверил ее Гайно. Холодная решимость в глазах Гайно заставила ее поверить, что именно так он и поступит. Ее красивое лицо исказила гримаса ненависти и злобы. Нервно взмахнув крыльями, она оттолкнулась от камня и полетела в сторону заката.

Гайно спрятал пистолет в кобуру и подошел к Глумзу.

- Испугались? - спросил он, помогая старику подняться на ноги.

- Прнаться честно - да, - кивнул Глумз. - Что это было за ужасное чудовище?

- Вы про женщину? - уточнил Гайно.

- Нет, про гигантского червяка, который чуть не схватил меня за ногу, - едва не выкрикнул Глумз. - До сих пор мурашки по спине бегут, как вспомню о нем... И куда он вдруг исчез?

- Никакого червяка не было, - усмехнулся Гайно. - Здесь была только ларния - крылатая женщина.

- Но я видел червяка! - уверенно заявил Глумз.

- Я тоже его видел, - усмехнулся Гайно. - И даже по глупости стрелял в него. Но это было всего лишь видение, внушенное нам ларнией. Напугать человека до полусмерти для них любимое развлечение.

- И зная, что это всего лишь забава, вы собирались стрелять в нее? - ужаснулся Глумз.

- И не сомневайтесь, выстрелил бы, если бы она не улетела, - заверил его Гайно. - В стране Тер нет более мерзких тварей, чем ларнии. Они делают гадости всем без разбора, просто, что называется, любви к искусству. Наша ларния была еще молодая, глупая, поэтому и напустила на нас червяка. Старая придумала бы что-нибудь поинтереснее. Например, образила бы пожар или наводнение, чтобы заставить нас карабкаться по скалам до тех пор, пока бы мы шеи себе не свернули. Уж кто-кто, а ларнии служат Глору не за страх, а за совесть, - родственные души! - Гайно поднял с земли увязанное в узел одеяло. - Уже темнеет. Пора отправляться в путь.

- А эта женщина не донесет на нас? - с некоторой тревогой сросил Глумз.

- Вряд ли, - спокойно ответил Гайно. - Скорее всего она даже не знает, кого встретила. Повеселилась - и забыла.

Спустившаяся в долину тьма принесла с собой ночную свежесть и прохладу. Конечно, это был совсем не тот прожигающий до костей холод, который приходилось терпеть ночью в пустыне, но по позвоночнику все же бегал озноб. Чтобы согреться, путники ускорили шаг. Глумз даже накинул на плечи свое драное одеяло.

На утренней заре, по колено в молочно-белом, стелющемся по земле тумане, они наконец вошли в лес.

Глумз хотел было предложить ненадолго остановиться и передохнуть, но, видя, с каким нетерпением Гайно стремится вперед, к дому, только спросил, облнув сухие губы:

- Далеко еще?

- Часа два такого хода, и мы дома, - улыбнулся, оглянувшись через плечо, Гайно.

Взглянув на Глумза, он понял, что того сильно утомил ночной переход. Сорвав с дерева два темно-коричневых плода размером с кулак, Гайно ножом счистил с них твердую, одеревенелую кожуру и протянул Глумзу золотистую, истекающую соком мякоть.

- Попробуй, - сказал он. - Это вкусно и прибавляет сил.

От плодов исходил густой, терпкий аромат. Их приторно-сладкий вкус Глумзу понравился не очень, но идти действительно стало легче. Ноги теперь передвигались как будто сами собой, в теле образовалась легкость, в голове - приятная пустота. По-видимому, решил Глумз, в плодах содержался какой-то легкий наркотик.

Но, как ни старался Глумз, выдержать взятый темп ему не удалось. Путь занял почти вдвое больше времени, чем рассчитывал Гайно.

Когда лес начал редеть, путники вышли на грунтовую дорогу, стелющуюся дальше среди широких полей свежевспаханной черной земли.Вскоре они вошли в поселок.Высокие и длинные одноэтажные дома, сложенные огромных, грубо обтесанных бревен, с покрытыми дерном крышами, стояли без всякого порядка, на различном расстоянии друг от друга, развернувшись дверями каждый в свою сторону, - как зерна, брошенные рукой гигантского сеятеля. То и дело встречались постройки меньшего размера с возвышающимися над односкатными крышами кирпичными трубами, которых плотными, густыми клубами валил серый дым. Из раскрытых дверей доносился ритмичный, певучий звон металла о металл. Нигде не было ни городей, ни заборов.

Находившиеся на улице жители - высокие, меднокожие, с четырьмя большими мускулистыми руками-с интересом посматривали на незнакомцев, но никто их не спрашивал, кто они и кого ищут.

Гайно уверенно выбирал дорогу среди неразберихи ничем не отличающихся друг от друга домов и кузниц. Глумз, с любопытством оглядываясь по сторонам, семенил за ним.

Остановившись возле знакомого ему дома, Гайно громко, раздельно стукнул три раза по дверному косяку и решительно распахнул дверь.Во всю длину большой, просторной комнаты тянулся высокий стол гладко оструганных, начищенных до сверкающей желтны досок. В противоположном от входа конце комнаты едва приметно тлел очаг. По стенам висели боевые топоры, секиры, мечи, щиты и луки. Под ними стояли широкие скамьи. На одной них, по левую сторону от стола, двое мальчиков примерно одного возраста, лет десяти, чинили большую рыбацкую сеть. На другой стороне комнаты занимались каким-то шитьем женщина и девочка лет пяти.

Увидев гостей, женщина воткнула иголку в полотно, отложила шитье в сторону и вышла навстречу.

- Спасибо вам, что выбрали именно наш дом, - сказала она, жестом руки приглашая проходить к столу. - Надеюсь, вы будете гостить у нас долго. - Женщина обернулась к сыновьям. - Юхо, сбегай-ка позови отца.

Один мальчиков спрыгнул со скамьи и, обогнув чужаков, выбежал за дверь.

Двое оставшихся в доме детей сами, не дожидаясь указаний матери, принялись за дело. Мальчик, подбросив в очаг дров, старательно раздувал его, а девочка, гремя крышками, подвешивала над огнем различных размеров котелки и чайники.

Усадив гостей за стол, женщина выставила перед ними большие медные блюда, на которых лежали крупно нарезанные ломти серого, ноздреватого хлеба, сыр с капельками росы на срезе, овощи с сияющей влажной кожицей, словно только что сорванные с грядки, и столько еще всевозможной снеди, что Глумз, несмотря на голод, пришел в ужас.

- Хозяюшка, нам всего этого не съесть! - жалобно воскликнул он.

Женщина на это шутливое замечание Глумза даже как будто обиделась.

- Вы же никуда не торопитесь, - сказала она, переводя взгляд с одного гостя на другого.

Прозвучало это скорее как утверждение, нежели как вопрос. Мол, раз уж пришли в гости, так уважайте хозяев.

- Нет-нет, мы обязательно попробуем все, - торопливо заверил хозяйку Гайно. - Но особенно мне по душе ваша картофельная запеканка с грибами, уважаемая Скола.

Женщина удивленно дернула бровью, однако никаких вопросов задавать не стала, - гостей полагалось сначала накормить, а уж после расспрашивать.

Гайно поймал за руку пробегающего мимо мальчика.

- А тебя, шустрик, зовут Вик, - сказал он. - Угадал?

- Да, - весело кивнул мальчик.

- А вот с твоей сестренкой я незнаком. Ей сколько лет?

- Ее зовут Холма, - ответил мальчуган. - Ей только шесть.

- Привет, Холма, - махнул девочке рукой Гайно.

- Привет, - ответила девочка и, сняв с котла крышку, с чрезвычайно серьезным видом стала перемешивать его содержимое.

Глумз внимательно наблюдал за Сколой.Женщина смотрела на Гайно со всевозрастающим удивлением, но правила этикета не позволяли ей первой начать расспрашивать странного гостя.Распахнулась дверь, и в дом вбежал Юхо. Следом за ним вошел двухметровый обнаженный по пояс гигант. На его мускулистом теле и в кудрявых, черных с проседью волосах блестели крупные капли воды, которой только что окатил его ведра сын.

С широкой, искрящейся улыбкой гигант раскинул в стороны четыре свои руки.

- Привет вам, гости! - громыхнул, подобно грому, его радостный голос. - Спасибо, что не прошли мимо нашего дома! Скола, надеюсь, ты не морила гостей голодом?

- Спасибо, благородный Хорк, - поднялся навстречу хозяину Гайно. - Уважаемая Скола выставила на стол самое лучшее.

- Вы знаете меня, незнакомцы? - удивился Хорк. - Могу ли и я узнать ваши имена?

- Моего друга зовут Гельфульд Глумз, - представил спутника Гайно.

Глумз, приподнявшись со стула, поклонился.

- Привет тебе, Гельфульд Глумз! - обнял его за плечи Хорк.

- А меня, Хорк, ты знаешь уже более двадцати лет, - чуть подсевшим от волнения голосом пронес Гайно. - Мое имя Гайно Тон.

- Гайно Тон? - улыбка медленно сползла с широкого лица Хорка.

- Да, Гайно Тон, - натянуто улыбнулся Гайно. - Меня, наверное, трудно узнать?

- Да ты вообще не похож на Гайно, - чуть отстранившись от гостя, медленно пронес Хорк.

- И тем не менее это я, - понуро качнул головой Гайно. - Мне пришлось сменить тело. Мы с Глумзом скрываемся от Глоров и просим тебя на время приютить нас.

- Я никому никогда не отказывал в крове, - все так же медленно пронес Хорк. - Но, если ты называешь себя именем моего друга, то я хочу быть уверен, что в дом ко мне пришел действительно друг.

- Как я могу доказать тебе это? - приподняв бровь, с надеждой спросил Гайно.

Хорк снял со стены секиру и положил ее перед Гайно.

- Гайно Тон когда-то неплохо обращался с этим оружием.

Гайно провел пальцами по рукоятке секиры.

- Себе ты, конечно, возьмешь топор, - сказал он, взглянув на хозяина дома. Хорк молча кивнул.

- Ну что ж, - Гайно встал и сноровисто ухватил секиру, - пойдем на площадку для поединков.

. - Пойдем, - Хорк снял со стены топор. - Но, послушай, называющий себя Гайно Тоном, я хочу предупредить тебя. У меня есть удар, про который знает Гайно и с которым он сможет справиться. Если же ты - прости меня - самозванец, лучше тебе сразу отказаться от поединка - тебе против него не устоять.

- Идем на площадку, - решительно сказал Гайно.

- Хорк, остановись! - крикнула вдруг Скола. - Это - Гайно!

- Тогда приготовь ему его любимую запеканку с грибами, - ответил Хорк, выходя вслед за Гайно дома.

На улице Гайно догнал Глумз.

- Гайно, вы сошли с ума, - быстро заговорил он. - Вы собираетесь драться с этим гигантом?

- А почему бы и нет? - усмехнулся Гайно.

- Да он же раздавит вас, как муравья! - ужаснулся Глумз.

- В свое время мы сражались с ним на равных, - ответил Гайно.

- Откажитесь от поединка! - настаивал Глумз.

- Чтобы в Хайралаке меня считали самозванцем? - Гайно отрицательно мотнул головой. - Пусть лучше Хорк снесет мне голову.

- Безумец, безумец... - всплеснул руками Глумз. Глумз впал в отчаяние, не зная, какими еще доводами можно остановить Гайно. Он был уверен, что в сражении с великаном Хорком у Гайно нет ни малейшего шанса на победу. Хорк ростом выше и в плечах шире, да и рук у него вдвое больше.

Хорк и следующие за ним Гайно и Глумз не спеша шли вилистой дорогой, петляющей и огибающей чуть ли не все дома в поселке. По пути их группа увеличивалась. Хайралакцы знали, что, если двое с боевым оружием идут к площадке в центре селения, значит, предстоит поединок. И никто них не хотел пропустить такое зрелище.

Площадка для поединков представляла собой ровный, утоптанный, ничем не ограниченный круг.Зрители встали по краям, оставив противников в центре.

Глумз подошел к Хорку и схватил его за руку.

- Пожалуйста, отложите поединок, - умоляюще посмотрел он в глаза хайралакцу. - Мы проделали очень долгий и трудный путь, сильно устали. Гайно нужно хотя бы отдохнуть.

- Его никто не заставлял, - пожал плечами Хорк. - Он сам решил биться прямо сейчас.

- Но у вас же четыре руки! - в отчаянии выкрикнул Глумз свой последний довод.

- Не волнуйся, все будет честно, - улыбнулся Хорк и засунул две руки за пояс. - Так тебя устраивает?

- Если вы его убьете, - Глумз сжал руки в кулаки, - после этого вам придется сражаться со мной.

Он ожидал девательского смеха в ответ на свой бессмысленный, продиктованный одним лишь отчаянием вызов, но Хорк ответил спокойно и серьезно:

- Что ж, можешь выбирать себе оружие. Глумз обежал глазами круг зрителей и, выбрав самого старого, со множеством шрамов на теле хайралакца, подошел к нему.

- Я прошу вас, запретите им сражаться, - обратился он к нему. - Это будет неравный поединок.

- Никто и ничто, - старик вскинул вверх свою седую голову, - не может помешать мужчинам показать свою силу и храбрость, если они сами того хотят.

Тем временем Гайно бросил на краю площадки свой ремень с ножом и пистолетом и накрыл его курткой. Оставшись обнаженным по пояс, как и Хорк, он встал, широко расставив ноги, и двумя руками взялся за рукоять секиры.

- Начали? - посмотрел он на своего противника.

Хорк, подготавливая взмах, положил топор на плечо.

- Начали!

Соперники, одновременно бросившись вперед, столкнулись в центре площадки. Лязгнула сшибленная сталь.

- Неплох, совсем неплох, - одобрительно пронес старый воин, рядом с которым остался стоять Глумз, после того, как Гайно отразил первую мощную атаку Хорка.

Хорк быстро понял, что имеет дело не с новичком и победить его одним стремительным натиском не удастся. Он повел позиционную борьбу, делая время от времени пробные выпады и ожидая, когда соперник допустит ошибку, чтобы нанести решающий удар.

Гайно только оборонялся. Он чувствовал, как все сильнее сковывает его усталость, накопившаяся за время похода. Давало знать и долгое отсутствие практики. Он ждал, когда Хорк применит свой любленный удар, контрприему против которого он сам и обучил когда-то Гайно, и надеялся только на то, что у него хватит сил довести бой до этого момента.

Наконец Хорк, решив, что соперник достаточно мотан, бросился на него, широко замахнувшись топором, зажатым в правой руке. Гайно, приготовившись встретить удар, выставил перед собой секиру, которую держал обеими руками. В последний момент, когда топор уже, казалось, падал на противника, Хорк перебросил его в левую руку, и удар пошел параллельно земле, в незащищенный бок Гайно. Уйти от такого удара или парировать его было невозможно. Но Гайно сделал шаг вперед, развернулся, почти прижавшись с Хорку спиной, и, поймав рукоять летящего теперь уже мимо него топора на лезвие секиры, придавил к земле и переломил. Сразу же после этого он бросил секиру назад, пропуская ее под локтем и целя рукоятью в солнечное сплетение противника. Этот удар должен был сбить с ног даже могучего Хорка, но рукоять остановилась в сантиметре от его кожи.

Гайно опустил секиру. Хорк, обхватив его всеми четырьмя руками, поднял в воздух.

- Смотрите, хайралакцы! - радостно возвестил он всем присутствующим. - Смотрите! Это мой друг Гайно Тон! Он вернулся к нам!

- Ради всех Хранителей, Хорк, отпусти меня, - взмолился сдавленный двойным объятием Гайно. - Иначе мне сегодня уже не придется попробовать то, что приготовит Скола.

 

Глава 26

 

Замок Хана Глора, старшего двух родственников, которому и принадлежала пока реальная власть в Империи Глоров, дали напоминал огарок толстой свечи, чей первоначальный строгий вид безвозвратно исчез под многослойными бесформенными наплывами. Серый цвет и множество маленьких круглых окошек-бойниц делали его похожим на гигантский термитник. Это сходство продолжалось и внутри, среди лабиринта узких коридоров, темных переходов, винтовых лестниц и висящих в воздухе галерей. Каждый человек охраны или обслуги замка знал только одну короткую дорогу, по которой он ходил каждый день, выполняя свои обязанности. Отклонение хотя бы на шаг от заданного раз и навсегда маршрута считалось серьезным преступлением, злым умыслом против хозяина замка и каралось смертью немедленно, без выяснения причин.

В самом центре гигантской каменной глыбы, проточенной вереницей ходов, попасть в которые постороннему было невозможно, а выбраться - еще труднее, располагались покои Хана Глора.

Хан Глор был приверженцем старых вещей и традиций в той же степени, в какой отдавал должное и новейшим полезным приспособлениям. Рядом с массивным столом мореного дуба, с тяжелым, кованной меди, чернильным письменным прибором, на котором Глор любил подписывать смертные приговоры, на ящной пластиковой подставке стоял электронный терминал, связывающий его владельца со всеми службами замка. За глубокими складками тяжелых бархатных портьер скрывались пуленепробиваемые жалюзи. Парные светильники были выполнены в форме горящих факелов, на стенах сохранилась копоть с тех времен, когда вместо ламп пылал настоящий огонь.

В одежде Глор отдавал предпочтение военному стилю. Сам он предпочитал действовать не мечом, а хитростью, а потому и рыцарские доспехи, которые он носил, были всего лишь легкой и удобной имитацией, выполненной современных полимерных материалов. Настоящим был только фамильный шлем, увенчанный металлической рукой с вытянутым вверх указательным пальцем, стоящий на краю стола так, словно его хозяин только что, войдя в комнату, снял его. Но это тоже была всего лишь видимость. Приближенные знали маленькие слабости Глора и старались подыгрывать ему. Но в этой игре приходилось соблюдать осторожность - Глор не терпел фальши и, заметив, никогда не прощал допустившему ее.

Вытянув руки на столе. Хан Глор задумчиво перетасовывал колоду карт. На покрытых вычурными декоративными узорами рубашках карт выделялись алые сердца, пробитые стрелами, с наконечников которых свисали жирные, похожие на перезрелые нарывы, капли крови.

Длинные, тонкие пальцы выдернули колоды карту и бросили ее на стол. Бубновая тройка. Глор, скривив угол рта, улыбнулся каким-то своим мыслям и щелкнул ногтем по углу карты так, что она завертелась как волчок.

Гулко пророкотал дверной гонг. Глор швырнул карты в ящик стола. Громоздкая, обитая широкими полосами железа Дверь приоткрылась на самую малость, и в образовавшуюся щель скользнул маленький, щуплый человечек, одетый в серый клетчатый костюм с галстуком-бабочкой. Остренькое личико с бегающими по сторонам шустренькими глазенками обрамляла черная бородка клинышком. В руках он держал трость с круглым костяным набалдашником.

- Ваша милость, - учтиво поклонился вошедший. - Прибыл Кит Глор. Он ждет у дверей. Вы позволите мне присутстовать при вашем разговоре?

Хан молча указал на кресло в углу.Человечек сделал знак стоящим за дверью и через мгновение уже сидел на указанном месте.

Дверь распахнулась настежь, и в комнату ввалился Кит Глор, племянник Хана. На нем был пятнистый балахон неопределенной формы, перехваченный широким наборным поясом, с подвешенным к нему огромным мечом в ножнах, украшенных большими, наверное очень дорогими, но аляповатыми каменьями. Под расстегнутым воротом блестела кольчуга. Большие, красные руки Кит держал на животе, засунув за пояс. Лицо младшего Глора было широким, с большими плоскими губами, приплюснутым носом и водянистыми, бесцветными глазами. Жесткие рыжие волосы его были острижены под короткий бобрик.

Шаркая ногами, Кит Глор протопал по ковру и плюхнулся в кресло. Устраиваясь удобнее, он подвигал задом, широко раздвинул ноги и возложил на колени меч.

- Что здесь делает Мурдок? - Толстым пальцем с рыжими волосками Кит указал на человека в клетчатом костюме, скромно сидящего в углу.

Хан горестно качнул головой.

- Ты так и не научился хорошим манерам, - тихим, полным грусти голосом пронес он.

- Я пришел говорить с тобой...

- Ну так и веди себя подобающим образом! - рявкнул Хан, впечатав в крышку стола сжатые кулаки. - Иначе я прикажу вышвырнуть тебя вон, - добавил он уже спокойно.

Лицо Кита надулось и покраснело больше обычного, но, приспустив на глаза веки, он проглотил оскорбление.

- Я пришел говорить с тобой о мире, - уже другим тоном, без вызова, сказал Кит.

- Ты пришел сдаваться, - мягко поправил Хан. - фараон совсем не так глуп, как считают. Он финансировал твою военную авантюру до тех пор, пока у тебя был такой козырь, как Глумз. Но ты потерял и его. И вот, - Хан бросил на стол свиток с привешенной к нему красной сургучовой печатью. - Фараон уже написал мне письмо с просьбой принять его обратно под свое покровительство и бавить страну от твоего докучливого присутствия.

Кит скрипнул зубами.

- Я пришел не с пустыми руками, - угрюмо пронес он.

- Да? - Хан удивленно поднял тонкие брови. - Что же ты собираешься мне показать?

- Эй, давайте-ка его сюда! - крикнул Кит в сторону двери.

Двое центурионов втолкнули в комнату наемника со связанными за спиной руками.

- Это один тех, кто участвовал в похищении Глумза, - сказал Кит.

Хан поднялся -за стола, подошел к наемнику и внимательно осмотрел его со всех сторон. Сокрушенно вздохнув, он убрал руки за спину и, склонив голову к плечу, с жалостью посмотрел на Кита.

- Наградили же меня Хранители племянничком, - с ядовитой скорбью процедил он сквозь зубы. - И это ничтожество претендует на власть в Империи Глоров?

- В чем дело? - набычился Кит.

- Даже мне, хоть я был далеко, вестно, что наемнику, участвовавшему в похищении Глумза и вернувшемуся после этого в лагерь, во время стычки с центурионами прострелили ухо. А у этого, - Хан схватил пленного за подбородок, - оба уха целы!

Кит, не зная, что ответить, переводил глупо вытаращенные глаза с Хана на наемника.

- А кто же этот? - вымолвил он наконец.

- Это надо у тебя спросить. - Хан сел на свое место, откинувшись в кресле, сложил руки на груди и долгим задумчивым взглядом посмотрел на наемника. - Почему ты такой тупой. Кит?

Кит вскочил на ноги и схватился за рукоятку меча.

- Я - воин! - гордо выкрикнул он.

- Сядь на место, - поморщившись, махнул рукой Хан. - Для того, чтобы управлять Империей, недостаточно хорошо управляться с мечом. Где ты нашел этого наемника?

- Мои люди выкрали его лагеря, - растерянно ответил Кит.

- И как они узнали, что это тот, кто им нужен?

- По номеру, - Кит ткнул пальцем в желтую полоску с кодом М-5 на кармане куртки наемника.

- А тебе не пришло в голову, что куртку можно подменить? - прищурив левый глаз, спросил Хан.

- Как же их тогда различать? - недоумевающе пожал плечами Кит.

- Подойдите, пожалуйста, поближе. - Хан сделал наемнику вежливый знак рукой. Он любил поиграть со своими жертвами. - На вас надета ваша собственная форма?

- Нет, - ответил наемник.

Шайхе было ясно, что отрицать очевидное не имеет смысла.

- Как же такое могло случиться? - удивленно поднял брови Хан.

- М-5 подменил мою одежду ночью, - ответил Шайха.

- И зачем же он это сделал? - поинтересовался Хан.

- Я должен был идти в увольнение. Взяв мою форму, М-5 ушел вместо меня.

- А почему вы не доложили об этом командованию?

- У нас это не принято. - Шайха отвел глаза в сторону. - Я бы сам с ним разобрался, когда он вернулся.

Хан с жалостью посмотрел на племянника.

- Ну, что скажешь?

Кит пробурчал что-то невнятное.Хан ухмыльнулся и нажал кнопку вызова охраны.

- Заберите этого, - сказал он вошедшим центурионам, небрежно махнув в сторону наемника. - И с первой оказией - в рудники.

Центурионы, схватив наемника под руки, выволокли его за дверь.

- Я не расслышал твоего ответа, - снова обратился старший Глор к Киту.

- Что ты хочешь от меня услышать? - пророкотал Кит, мрачно глядя на Хана -под насупленных бровей.

- Что можно от тебя услышать дельного? - Хан, поморщившись, безнадежно махнул рукой. - Когда Корпус наемников собирается покинуть Страну фараонов?

- Вывод войск уже начался, - сказал Кит. - Не получив денег, генерал Пети не задержится ни на один лишний день.

- Значит, скоро в пределах Империи останутся только двое наемников: тот, что ушел с Глумзом, и второй, которого ты так бездарно упустил, - констатировал Хан. - Надо исправлять свои ошибки, племянничек. Ты возьмешь столько людей, сколько сочтешь нужным, вернешься в Страну фараонов и найдешь мне этих двух наемников.

- А Глумз? - удивленно спросил Кит.

- Глумза я дарю тебе, - пренебрежительно махнул рукой Хан. - Мне нужны только наемники.

Кит наморщил лоб, пытаясь разобраться в ходе мыслей дяди.

- О чем задумался. Кит? - усмехнулся Хан.

- Мы воевали -за Глумза, а теперь ты отдаешь его мне? - недоумевающе развел руками Кит.

- Ты, - Хан направил указательный палец Киту в лоб, - ты затеял эту войну, претендент на престол!

- Так тебе не нужен Глумз? - снова спросил Кит.

- Нет, милый мой, нет, - устало покачал головой Хан. - Можешь забрать его себе, если найдешь.

Кит смотрел на дядю по-прежнему недоверчиво. Он чувствовал, что Хан в очередной раз обводит его вокруг пальца, но никак не мог уловить, в чем же подвох. Мысли в его голове никак не выстраивались в стройную цепочку. Они роились как мухи над грудой объедков в жаркий день, и то одна, то другая падали, потеряв опору, и расшибались насмерть.

- А для чего тебе наемники? - Киту наконец-то удалось поймать одну муху-мысль в кулак.

- А это уже не твое дело. - Хан пристально посмотрел племяннику в глаза, и тот потупился. - Отправляйся в Страну фараонов и постарайся больше не делать глупостей.

Кит хотел было еще о чем-то спросить, но, натолкнувшись на холодный взгляд немигающих глаз Хана, молча поднялся и вышел.

Хан, вытянув ноги, полулежал в кресле, переплетя пальцы рук на груди.

Человек в клетчатом костюме, все это время молча сидевший у него за спиной, встал и, обойдя стол, присел на краешек кресла, которое до этого занимал Кит. Тросточку свою он зажал между колен, поигрывая набалдашником.

- Твое мнение, Мурдок? - спросил, не глядя на него, Хан.

- Мое мнение о Ките, Ваша милость, вам давно уже вестно, - ответил тот.

- Не валяй дурака, - сказал Хан спокойно, без злобы и раздражения. - Я спрашиваю тебя о другом.

- Если человек Реального мира, которого мы ищем, смог уйти от герцога ди Катнара, то нет ничего удивительного в том, что ему удалось обмануть Кита, - сказал Мурдок.

- Ты уверен, что Павел не тот, кто ушел с Глумзом? - скосил взгляд на собеседника Хан.

- Да, уверен, - наклонил голову Мурдок. - Если, конечно, эти двое тоже не устроили номер с переодеванием. Но это маловероятно - тогда им это было ни к чему. В таком случае с Глумзом уехал наемник М-1, а он был зачислен в Корпус за день до того, как Павел лишился тела.

- Кто же тогда этот М-1? - задумчиво пронес Хан.

- Увы! - Мурдок наклонил голову так, словно собирался положить ее на руки, сжимающие набалдашник трости. - Сие мне невестно. Мы сможем узнать это только после того, как Кит найдет беглецов.

- На Кита особенно рассчитывать не приходится, - усмехнулся Хан.

- Тем не менее хорошо, что он при деле. Хотя бы не будет мешаться. Честное слово, - Мурдок сморщился, как от горькой пилюли, - он меня выводит себя своей тупостью.

- Пускай Кит прочесывает пустыню, а ты, Мурдок, начинай поиски по своим каналам, - огласил свое решение Хан Глор. - Новых тел наемники себе здесь не достанут, а следовательно, пределов Империи они покинуть не смогут.

- Меня всегда восхищает мудрость Вашей милости, - восторженно закатил глаза Мурдок.

 

Глава 27

 

Павел положил на рассыпанную перед нищим медь бумажную купюру, и старик с блестящей красной лысиной охотно объяснил наемнику, как пройти к Старой Крепости. Но и там Павлу пришлось рядно поплутать по узким улочкам, прежде чем он нашел постоялый двор "Али Бакир".

В ранний утренний час прихожая была пуста. Хозяин появился лишь после того, как Павел требовательно постучал ладонью по столу.

На пузатом толстяке с черной щеточкой усов под носом были только короткие штаны, обрезанные чуть ниже колен, бывшие когда-то белыми, но давно нестиранные и оттого грязно-серого цвета, да круглая красная шапочка без козырька, с плоского верха которой свисала до самых бровей желтая нитяная кисточка.

Недовольно-сонливое выражение его лица мгновенно сменилось на приветливую улыбку, как только он увидел, кто зашел в его заведение. Наемники всегда платили щедро, и не глисы фараона, а вавилонские марки.

- Что желает господин? - подобострастно улыбнулся он Павлу.

- Мне нужен Понтий Пилат, - сказал Павел и протянул хозяину сложенную вдвое купюру.

Толстяк сложил бумажку еще раз и сунул ее в задний карман штанов.

- Вверх по лестнице, вторая дверь направо, - сказал он и для верности указал направление пальцем.

Павел поднялся по скрипучей пристенной лестнице и, откинув тряпичную занавеску, оказался в узком темном коридоре.

Подойдя к указанной двери, он постучал.Ответа не последовало.Павел постучал еще раз, настойчивее.

- Кто? - послышался -за двери голос человека, которого оторвали от какого-то очень важного дела.

- Мне нужен Понтий Пилат, - ответил Павел через дверь.

- Зачем? - спросил все тот же голос.

- Разрешите, я войду? - Павел чуть повысил голос. Разговор с невидимым собеседником был ему не по душе, дергал и без того перетянутые нервы.

Не получив ответа на свой последний вопрос, Павел толкнул дверь ладонью, и, к его удивлению, она легко открылась.

Грязное, должно быть, никогда не мытое окно почти не пропускало в комнату дневного света, поэтому под потолком, освещая бурые пятна и потеки на нем, бледно горела электрическая лампочка без абажура. На незастеленной кровати сидел человек лет тридцати с коротко остриженными черными волосами, расчесанными на прямой пробор. Фиолетовая майка с короткими рукавами плотно обтягивала его большую, плотную фигуру с заметно выступающим брюшком. Синие вытертые джинсы были закатаны до колен. Большие пальцы босых ног выбивали какой-то замысловатый ритм на облупившейся краске пола. Возле ножки кровати валялась зеленая кроссовка с заткнутым в нее носком. Вторую кроссовку человек задумчиво вертел в руках.

Оторвавшись от созерцания ботинка, хозяин комнаты бросил косой, но в общем-то дружелюбный взгляд на Павла.

- Пиво будешь? - первым делом спросил он.

- Давай, - пожал плечами Павел.

Хозяин пододвинул табурет и вытащил -под кровати большую, тяжелую сумку. Вытянув сумки две бутылки пива, он открыл их и одну протянул Павлу.

Павел сделал пару глотков горлышка. Пиво было неплохое, и к тому же холодное.

Хозяин комнаты и пива опрокинул бутылку в рот и одним махом, громко булькая, влил в себя почти все ее содержимое. Оторвавшись от горлышка, он смачно причмокнул губами, провел по ним ладонью и представился:

- Понтий Пилат.

После чего одним глотком допил то, что оставалось в бутылке, и толкнул пустую посудину под кровать.

Павел замялся, не зная, как представиться: М-5, 0-4 или назвать свое настоящее имя?

Понтий Пилат снова взялся за кроссовку.

- Как думаешь, чем можно закрасить? - спросил он, поводив пальцем по истертой зеленой замше. - Может, зеленку развести в тон?

Павел, не зная, что ответить и как перейти к интересующей его теме, снял берет, провел ладонью по голове, сунул берет под погон и кашлянул в кулак.

- Я к вам по делу, - начал он неуверенно.

- Ты допивай пиво-то, - перебил его Понтий Пилат, открывая для себя еще одну бутылку.

Павел в два захода допил пиво, отставил пустую бутылку в сторону и тут же получил взамен ей новую.

- Хорошее пиво, - довольно крякнул Пилат, вытирая губы. - Рыбки бы к нему соленой. - И сразу без перехода: - Куда собираешься рвануть?

- Мне нужно попасть в страну Тер, в селение Хайралак, - сказал Павел. - И как можно быстрее.

- Понятное дело, - серьезно кивнул Пилат. - Ты дезертир?

Павел неопределенно развел руками.

- Тебя будут искать? - несколько смягчил свой вопрос Пилат.

- Да, - подумав, Павел решил сказать правду.

- Тогда с тебя четыре с половиной тысячи, - быстро что-то прикинув в уме, сообщил Пилат. - В вавилонских марках, разумеется. Снаряжение тоже за твой счет.

- Договорились. - Павел достал бумажник.

- Давай деньги, я схожу куплю шмотки и еду, - протянул руку Пилат. - Ты сиди здесь и пей пиво - тебе лучше не отсвечивать.

Получив деньги, Понтий Пилат натянул кроссовки и ушел, оставив растерявшегося от такой стремительности Павла в одиночестве.

Через час, выпив пару бутылок пива, Павел засомневался, разумно ли он поступил, отпустив совершенно незнакомого ему человека одного, да еще и с деньгами? Ведь он мог просто не прийти обратно. Что делать тогда? Возвращаться в лагерь?.. А если этот Пилат к тому же еще и донесет на него?

Время шло, сомнения Павла разрастались. Он начал уже подумывать о том, чтобы уйти, забыв о потерянных деньгах и хитром контрабандисте, но часа через три Понтий Пилат все же вернулся, нагруженный двумя полными рюкзаками и с двумя крепкими посохами с железными наконечниками в руках.

- Воблу достал! - радостно сообщил он, сбрасывая поклажу на пол.

Вытащив газетный сверток, он развернул его и с гордостью показал Павлу несколько белых от соли рыбин.

- Когда мы отправляемся? - спросил Павел.

- Вечером. В темноте обойдем заставу у Гнилого брода, а в болото они за нами уже не полезут.

Пилат откупорил бутылку пива, залил половину ее содержимого себе в желудок и принялся разделывать воблу.

 

Глава 28

 

Болото.

Никогда прежде Павел не видел болота и представлял его совсем не так. Всю ночь и уже несколько часов, минувших после восхода солнца, они с Понтием Пилатом тащились куда-то почти по пояс в жидкой грязи. Остановиться и передохнуть нельзя было ни на секунду - грунт под ногами начинал проседать, не выдерживая веса человека с тяжелым рюкзаком за плечами. Унылое однообразие коричнево-бурой, блестящей, словно залакированной, поверхности болота нарушалось только черными, искореженными скелетами деревьев. Понтий Пилат осторожно обходил их стороной. Иногда болотная грязь вспучивалась, вздувалась огромным пузырем, который лопался с влажным чмоканьем, и, разбрасывая во все стороны мириады брызг, источал едкое зловоние.

Одновременно с восходом солнца появились несметные полчища жужжащих, пищащих, гудящих на все лады кровососов. Они десятками атаковали каждый миллиметр незащищенной одеждой кожи, лезли в глаза, набивались в нос и уши. Пилат дал Павлу пузырек с инсектицидом, но действия молочно-белой, дурно пахнущей эмульсии хватало не более чем на десять минут, после чего летающие вампиры с удесятеренной силой и яростью снова набрасывались на свою жертву.

Сначала у Павла от непривычного способа передвижения заболели мышцы ног. Чуть позднее появился нестерпимый зуд в размякшей от влаги коже голеней и особенно на внутренней стороне бедер. После нескольких часов безостановочного движения по пояс в жидкой грязи он вообще перестал чувствовать свои ноги. Ему казалось, что они тащатся метрах в трех позади него, а сам он передвигается только при помощи шеста.

Болото все-таки кончилось, хотя Павел уже и не верил, что это когда-нибудь проойдет, решив, что весь мир превратился в одно огромное, бесконечное, вонючее болото.

- Отдых - пять минут, - сказал, выбравшись на берег, Понтий Пилат и, сбросив со спины рюкзак, растянулся на желтой, пожухлой траве. Павел без сил упал рядом с ним, Ровно через пять минут Пилат скомандовал:

- Подъем. - И тут же вскочил на ноги. Павел с трудом поднялся на гудящие, подламывающиеся в коленях ноги и закинул на спину рюкзак, который, как ему показалось, стал раза в три-четыре тяжелее, чем в начале пути.

- А ты - парень ничего, крепкий, - подмигнул Пилат.

- Ты тоже. - Павел хотел улыбнуться, но только скривился от боли в искусанных кровососами, распухших губах. - Идем дальше?

- На сегодня мы свою программу почти выполнили, - сказал Пилат. - Вот только отойдем чуть в сторону от болота, а то по ночам него вылезает всякая нечисть.

Понтий Пилат двинулся вперед, продираясь сквозь густой нкорослый кустарник.

Павел начал считать шаги, решив, что пройдет ровно тысячу, после чего скажет: "Все, хватит!", - но вскоре сбился со счета и прошел ровно столько, сколько было нужно.

Найдя место для стоянки, Понтий Пилат первым делом заставил Павла снять грязную, мокрую одежду и, прежде чем позволить ему переодеться в сухое, вооружившись пинцетом, внимательно осмотрел кожу у него на ногах.

- Вот, гляди, - показал он на бледно-розовый, около сантиметра длиной отросток, присосавшийся под коленкой.

- Пиявка? - спросил Павел.

- Росток ползучей лианы, - с видом знатока объяснил Пилат. - Если вовремя не удалить, зацветешь, как розовый куст.

Зацепив росток пинцетом, Пилат резко дернул. Павел скрипнул зубами и скривился от боли. Ощущение было такое, будто отщипнули кусочек его собственной плоти.

- Терпи, терпи, - приговаривал Пилат, обрабатывая маленькую кровоточащую ранку ваткой со спиртом. - Тебе еще везет, что ты такой волосатый. На мне этой гадости будет побольше.

На другой ноге Павла Пилат нашел и удалил тем же способом еще два ростка, после чего принялся за санитарную обработку собственных ног.

- Мы еще в Стране фараонов? - спросил Павел.

- Не знаю, - пожал плечами Пилат. - Скорее всего, это ничья земля. Кроме меня, здесь никто, наверное, и не ходит.

Доставая рюкзака сухие вещи, Павел с удивлением увидел большое количество теплой одежды.

- Зачем нам это? - спросил Павел, встряхивая пуховую куртку с капюшоном.

- Завтра пойдем через перевал, - ответил Пилат.

- Через перевал? - удивленно повторил Павел. Не глядя в его сторону, Пилат коротко кивнул. В полнейшем недоумении Павел огляделся по сторонам.

Местность вокруг была ровной, как стол.

- Не волнуйся, завтра будет тебе перевал, - лукаво подмигнув Павлу, пообещал Понтий Пилат.

Утром, проснувшись, умленный Павел действительно увидел невдалеке горы с заснеженными пиками, пронзающими облака.

- Здесь все находится в постоянном движении, - объяснил Пилат. - Вчера была равнина, сегодня - горы, завтра - еще что-нибудь.

- А я думал, что между территориями вообще не существует никакого сообщения, кроме как через Вавилон, - прнался в своем невежестве Павел.

- Проходы есть, только они не постоянные - то открываются, то снова захлопываются. - Хлопнув в ладоши, Пилат попытался наглядно образить, как это происходит. - Нужно ловить момент.

- А как ты узнаешь, что проход открыт? - полюбопытствовал Павел.

- Не знаю, - пожал плечами Пилат. - Чутье какое-то.

Карабкаться по крутым горным тропам было нелегко, но все же приятнее, чем месить ногами болотную грязь. К вечеру они достигли границы снегов.

- Если мы на правильном пути, то где-то здесь должна быть пещера, - сказал Понтий Пилат. - В ней и заночуем.

Вскоре пещера нашлась.Разведя костер у входа, они переночевали в тепле и почти с комфортом.Погода им явно благоприятствовала. Только иногда, на короткое время, ясное голубое небо застилали серые тучи и резкий порыв ветра бросал в лицо пригоршни снежных колючек.К полудню Пилат и Павел перевалили через хребет, и подъем сменился довольно крутым спуском. Только посох с острым железным наконечником позволял удержаться на узкой и скользкой тропинке.

Шедший впереди Пилат неожиданно остановился.

- Что случилось? - спросил, налетев на его спину, Павел.

- Сейчас увидишь, - загадочно пообещал Пилат. Отколов концом посоха большую глыбу льда, Понтий Пилат толкнул ее по тропинке вн.

Льдина прокатилась не более десяти метров, когда с обеих сторон от тропинки -под снега выскользнули огромные желтовато-белые штыри, огнутые и заостренные на манер слоновьих бивней, и придавили кусок льда к земле. С сухим треском лед разлетелся в мелкую крошку.

- Снежные когти, - сказал Понтий Пилат.

- Это какой-то зверь? - спросил пораженный Павел, представив на месте льдины себя.

- Кто его знает, - дернул бровью Пилат. - Из-под снега вылезают только одни когти.

Через пару минут когти снова разошлись в стороны и скрылись под снегом.

- Здорово? - спросил Пилат.

- Да-а-а, - протянул Павел. - Только как же мы здесь пройдем?

- Есть способ.

Понтий Пилат достал кармана рюкзака круглую ручную гранату, сдернул с нее чеку и катанул вн по склону.

Снежные когти вновь хищно сомкнулись над добычей, но в тот же момент содрогнулись от взрыва и, разойдясь в сторону, затряслись мелкой нервной дрожью.

- Теперь - бегом! - крикнул Пилат и подтолкнул Павла в спину.

Оскальзываясь, теряя равновесие, Павел побежал вн по тропинке. Один раз он чуть было не упал, но его подхватил за ворот бегущий следом Пилат.

Пробежав мимо когтей, они еще метров двадцать скользили по склону, прежде чем смогли остановиться.

- Ну, как? - спросил, переведя дыхание, Пилат.

- Нормально, - быстро приходя в себя, ответил Павел.

- Теперь уже почти пришли. Вон видишь ледяное озеро? - Пилат указал рукой на лежащий под ними цирк, почти идеально круглой формы, с замерзшей водой на дне. - За ним спуск в долину. Там уже Тер. Если ничего не случится, вечером будем гулять по травке.

Случилось.

Когда они были уже почти на середине замерзшего озера, лед под их ногами содрогнулся.

- Черт, - злобно выругался Пилат. - Пластун проснулся некстати. Бежим скорее!

Скользя по льду, Пилат и Павел побежали к берегу.

Удары -подо льда становились все сильнее и чаще, казалось, вот-вот лед начнет крошиться.

Павел поскользнулся и упал на рюкзак. Метрах в двух от него, проломив лед, вверх ударил фонтан пара и мелких водяных брызг.

Схватив Павла за ворот куртки, Пилат рывком поставил его на ноги и закричал:

- Беги к берегу. А я попробую остановить его.

Павел побежал было в указанном направлении, но остановился и оглянулся на Пилата.

Тот подбежал к лунке, которой бил фонтан, и, взмазнув посохом, с силой загнал его под лед. Нкий, вибрирующий, вселяющий в душу ужас звук раскатился над озером.

Лед под ногами Пилата вспучился и, расколовшись на куски, опал.

Оказавшись в воде, Пилат отчаянно цеплялся пальцами за продолжающуюся крошиться кромку льда. Рванувшись всем телом вперед, он попытался выбраться, но рюкзак за плечами тянул его вн, под лед.

Павел сбросил свой рюкзак и кинулся на помощь Пилату.

- Не подходи! - закричал Пилат. - Лед ломается. Павел лег на живот и, чувствуя, как дрожит в прогибается под ним лед, пополз к полынье.

Подобравшись к самой кромке, он одной рукой ухватил Пилата за ворот, а другой вытащил нож и обрезал лямки рюкзака у него на плечах. Перебирая руками куртку Пилата, он стал медленно вытаскивать его воды. Пальцы, схваченные ледяной водой и ветром, деревенели, отказывались слушаться. К тому времени, когда ему удалось наконец перевалить все тело Пилата на лед, он сам был по пояс мокрый.

Оттащив Пилата от края полыньи, Павел поднялся на ноги и стал поднимать Пилата.

- Поднимайся, поднимайся же, - зло бормотал он, трясясь и стуча зубами от пронывающего тело до самых костей холода. - Надо идти, иначе мы здесь околеем.

Пилат, совсем было вставший на ноги, рухнул на колени.

- Не могу, - простонал он.

Павел чувствовал, как ледяная корка сковывает мокрую одежду. Холод пробирался все глубже в тело, сдавливая сердце, останавливая его прерывистый бег.

- Идем, Пилат, идем... Какой ты, к черту, прокуратор...

Пилат стоял на четвереньках и пытался, отталкиваясь коленями, двигаться вперед, но только снова и снова падал, беззвучно плача от обиды на собственное бессилие. Павел тянул почти неподвижное тело за воротник, сам не понимая, куда и зачем его тащит, - для промокших насквозь, замерзающих людей не было спасения в бескрайней белне ледяной пустыни. Но Павел все еще полз, волоча за собой Пилата, к краю Цирка, за которым, как обещал Пилат, должен быть спуск в мир солнца и тепла.

Две большие черные тени скользнули по льду. Павел упал, перекатился на спину и посмотрел вверх.

В небе над ним, раскинув большие перепончатые крылья, кружили ларнии.

- Эй, - еле слышно прошептал Павел и взмахнул рукой, чтобы привлечь их внимание.

Ларнии снились, и одна них бросила вн веревку с привязанным к ней большим трехконечным крюком. Крюк скользнул по льду и, впившись Павлу в бок, подцепил его, словно тушу на скотобойне. Ларнии вместе схватились за веревку и, хлопая крыльями и хохоча, потащили Павла по льду назад, в сторону перевала.

Лежавший рядом на льду Понтий Пилат видел, что проошло, но у него не было сил, чтобы хоть как-то вмешаться.

Теперь, когда он остался один, лишь меркнущее сознание еще заставляло его ползти вперед.

И он дополз, хотя и сам не знал, сколько времени занял и чего стоил ему этот страшный путь. Негнущимися руками уцепился он за выступающие -под снега черные камни и, перевалив тяжелое и неподатливое, словно чужое, тело через край площадки, покатился вн.

 

Глава 29

 

Оказавшись в одиночной камере, Шайха первым делом освободил руки от стягивающей их веревки.

Он все еще не мог прийти в себя от удивления после услышанного им разговора двух Глоров. Они говорили о Глумзе, как о живом человеке! Невероятно! Выходит, Павел прав, и Гельфульд Глумз действительно жив?.. Ради такой новости стоило побывать в плену у Глоров! Но она же стоила и того, чтобы поскорее выбраться отсюда.

Меняясь с Павлом одеждой, Шайха рассчитывал еще какое-то время покрутиться в лагере, прикрывая отсутствие Павла, и, может быть, даже уйти вместо него в Лабор на формирование нового взвода. Выдавать себя за М-5 было несложно - в лагере не осталось никого, кто бы хорошо знал Павла. Шайха никак не ожидал, что схватят его так быстро. По его мнению, люди Глора должны были какое-то время понаблюдать за ним, чтобы выяснить возможные контакты и просто убедиться, что он именно тот человек, который им нужен. Однако, как оказалось, импульсивный Кит Глор далеко не всегда действовал сообразно логике.

Камера, куда центурионы бросили пленника, имела почти квадратную форму. Три шага вдоль одной стены, три - вдоль другой. Справа от двери, под потолком, до которого можно было достать рукой, была проделана узкая, не шире ладони, щель. Через нее внутрь проникали воздух и тусклый пучок дневного света.

Ковырнув стену под отверстием пальцем, Шайха отломил кусочек старой, рассыпающейся в руках штукатурки.

В самом центре пола он начертил большой ровный круг, в который вписал затем равнобедренный треугольник. В секторах, отсеченных от круга сторонами треугольника, он аккуратно вывел каббалистические знаки. Стряхнув с рук остатки штукатурки, он встал в центр треугольника, лицом к углу, указывавшему на запад. Стоя прямо, как столб, вытянувшись вверх до предела своего роста, он закрыл глаза, развел руки в стороны, а затем начал медленно сводить их перед собой, пока кончики пальцев не соприкоснулись.

С хорошо знакомым трепетом в душе Шайха ощутил, как напряглась и завибрировала нервная струна, проходившая вдоль позвоночника. Лицо его исказилось гримасой то ли боли, то ли непереносимого блаженства. Все тело, до самой маленькой мышцы на лице, напряглось. Сделав еще одно, последнее усилие, Шайха с чувством невероятного облегчения вырвался наружу.

Тело наемника, похожее на пустой мешок, скорченное, лежало на полу.

Шайха оттащил его к дальней стене камеры и связал руки за спиной, после чего тщательно затер ногами рисунок на полу.

Встав в угол возле двери, он безымянным пальцем левой руки прочертил в воздухе линию на уровне груди, соединив воображаемой чертой одну стену с другой. Сделав это, Шайха стал невидимым до тех пор, пока оставался неподвижным. Теперь ему оставалось только ждать, когда кто-нибудь откроет дверь камеры.

Ждать пришлось долго. И без того тусклый свет щели под потолком померк, превратившись в едва заметное колебание серых теней. Шайха едва различал тело наемника, привалившееся к стене в трех шагах от него.

Наконец гулко лязгнул дверной запор.

Дверь камеры открылась, и темноту прорезали два ослепительных фонарных луча. Пошарив по камере, лучи сошлись на неподвижном теле.

- Эй, ты, поднимайся! - скомандовал -за двери голос, приглушенный шлемом центуриона.

Наемник неподвижно сидел, привалившись спиной к стене.

- Подтолкни-ка его. Ори, - пронес другой голос.

Один центурионов вошел в камеру. В левой руке он держал круглый фонарь, палец правой лежал на спусковом крючке винтовки, зажатой под мышкой. Он подошел к телу наемника и ткнул его носком сапога в плечо. Тело опрокинулось на пол, стукнувшись затылком о каменный пол.

Центурион, наклонившись, осветил лицо наемника.

- Мас, он, кажется, дал дуба, - сказал он своему напарнику, ждавшему у двери.

- С чего бы вдруг? - буркнул тот.

- Откуда мне знать? - ответил Ори. - Я не доктор.

Центурион у двери выругался.

- Не волнуйся - Тот, которого звали Ори, посветил на напарника фонарем. - Его все равно должны были отправить на рудники.

- Надо сходить доложить, - мрачно пронес Мае.

- Давай, - сказал Ори. - А я побуду здесь.

- Чего тебе здесь делать?

- Ну, мало ли что случится... Ясно было, что Ори просто не хотел лишний раз попадать на глаза начальству.

- Хочешь, чтобы все пинки одному мне достались, - взмахнул рукой, в которой у него был фонарь, Мае.

- Я же сказал тебе: не бойся! - прикрикнул на него Ори.

- Не бойся, не бойся...

Недовольно бормоча. Мае затопал по коридору.

Насвистывая какой-то веселый мотивчик, оставшийся в камере центурион неспешно прошелся вдоль стен, посвечивая на них фонариком. Затем он засунул фонарь за пояс, подошел к щели и, зацепившись за нее руками, вытянул шею, чтобы посмотреть, что делается снаружи.

Шайха сделал шаг вперед и ребром ладони коротко и жестко ударил центуриона в просвет между краем шлема и воротником. Не дав ни звука. Ори рухнул на пол. Шайха быстро переоделся в серую форму центуриона, влез головой в шлем, повесил на плечо ружье, вытащил безжненное тело наемника в коридор и захлопнул дверь камеры.

В обоих концах коридора чернел мрак.

Вскоре слева появился свет фонаря.

- Ну что? - спросил Шайха у подошедшего центуриона, имитируя голос Ори.

- Велели оттащить на двор, - ответил тот. - Когда пойдет машина на рудники, его захватят и выбросят в Пустых землях.

- Значит, я правильно сделал, что вытащил его камеры. - Шайха взялся за ноги наемника. - Цепляйся, Мас.

Mac ухватил наемника за руки, и вдвоем они понесли его по темному коридору. Шайха сделал так, чтобы Мас шел первым, указывая ему дорогу.

Пройдя коридор и поднявшись по невысокой лестнице, они вышли на широкий, мощенный крупным плоским булыжником двор.

Шайха быстро осмотрелся по сторонам.

Двор находился в гроте, образованном стенами замка и нависающими над ним верхними этажами. Чуть в стороне, ближе к деревянным решетчатым воротам, стояла машина с открытым кузовом. Из окошка кабины свешивалась рука шофера с сигаретой, зажатой между пальцами.

Тело наемника бросили в глубине двора, возле большой кучи каменного угля.

- Пойдем. - Мас дернул Шайху за рукав.

- Подожди минутку. - Шайха махнул рукой в сторону машины. - Поздороваюсь с приятелем.

- Откуда ты его знаешь? - удивился Мае.

- Знаю, - не стал объяснять Шайха и направился к машине.

- Эй, погоди! - крикнул вслед ему Мас. Но Шайха, не обращая на него внимания, подошел к машине и постучал по дверце. В окне появилась голова шофера в серебристом шлеме.

- Чего тебе надо? - лениво спросил центурион.

- Открой, есть дело, - тихо пронес Шайха.

Центурион приоткрыл дверцу.

Шайха схватил его за руку, одним рывком выбросил кабины и, прежде чем центурион успел подняться на ноги, запрыгнул на его место, завел мотор и, высадив легкие ворота, выехал со двора.

Сразу же за воротами, чуть не врезавшись в стену, он свернул в узкий проулок, который, круто огнувшись, вывел его на просторную замковую площадь. С одной стороны на площадь выходила широкая, украшенная по краям уродливыми геометрическими формами парадная лестница замка, с другой она была ограничена высокой каменной стеной. Прямо напротив проулка, которого выехал Шайха, находились большие двустворчатые ворота, широко распахнутые и перегороженные только жердью шлагбаума.

Спиной к воротам, скрестив руки над головой, стоял центурион с красной нашивкой.

Шайха надавил ногой на педаль тормоза. Машина остановилась в полуметре от замершего на месте стража.

- Срочное дело, - коротко бросил Шайха. Центурион протянул в кабину открытую ладонь.

- Путевые документы, - потребовал он. Шайха сделал вид, что копается в бумагах. Центурион нетерпеливо дернул кончиками пальцев.

Сзади раздались крики. Из проулка на площадь выбежали Мас и шофер угнанной машины.

Шайха схватил с сиденья ружье и, воткнув дуло в прорезь шлема центуриона, нажал курок. Одновременно он до предела вдавил педаль газа. Машина, ломая шлагбаум, рванулась вперед, проскочила через подвесной мост и вылетела на широкую грунтовую дорогу.

 

Глава 30

 

Премистая коротконогая лошадка с горбатым носом и двумя небольшими рожками за ушами остановилась возле дома Хорка. Всадник спрыгнул с лошади, подошел к двери и трижды, громко и раздельно, стукнул кулаком по косяку.

Чужестранец был невысокого роста, одет в кожаную юбку до колен и короткую куртку, вывернутую мехом наружу. Волосы его были собраны в три толстые черные косы. Одна свешивалась на спину, две другие - по плечам.

Гостя не ждали, но тем не менее в считанные секунды стол оказался накрыт.

- Садись за наш стол, Корли. - Хорк сделал широкий приглашающий жест. - Будь снисходителен к нашей простой пище, не отказывайся от нее.

Корли, следуя традициям хайралакцев, сел за стол и попробовал понемногу каждого блюда.

Видя, как торопливо гость отдает дань хозяйскому гостеприимству, Хорк понял, что Корли приехал к нему по делу, не терпящему отлагательств. Хозяин поставил перед гостем большую дымящуюся кружку кофе и сделал знак жене, что она может убирать со стола. Тем самым он дал Корли понять, что дань традициям отдана и теперь можно переходить к сути.

Едва только Корли, отпив кофе, хотел начать, как открылась дверь, и в дом вошли Гайно и Глумз.

Хорк оживился.

- А ну-ка, Корли, скажи, узнаешь ли ты этого молодца? - спросил он, указав взглядом на Гайно.

- Это наемник, - равнодушно пожал плечали Корли.

- И это все, что ты можешь сказать о нем? - хитро прищурился Хорк.

Корли наморщил лоб и посмотрел на Хорка -под лохматых бровей. Он понял, что ему готовят какой-то подвох, но, еще раз взглянув на наемника, твердо ответил:

- Все.

Хорк довольно хлопнул себя по бедрам всеми четырьмя руками.

- Ну, а ты? - обратился он к Гайно. - Ты знаком с нашим гостем?

- Конечно. - Гайно сел на скамью рядом с Хорком. - Это Корли селения горцев, что у Снежного перевала. Когда-то, Корли, мы вместе с тобой охотились на снежных волков.

- Это ложь. - Корли выпятил нижнюю челюсть и с вызовом посмотрел поочередно на Хорка, Гайно и стоящего у края стола Глумза.

- У меня нет знакомых среди наемников.

- Ошибаешься, Корли. - Хорк ткнул его пальцем в грудь. - Этого наемника зовут Гайно Тон!

- Гайно Тон! - Челюсть Корли встала на место.

- Да, Гайно Тон, - подтвердил Гайно.

- Гайно, мальчик, - наклонившись через стол, Корли обхватил Гайно за плечи. - Я бы никогда не поверил, что это ты, если бы встретил тебя не в доме Хорка.

- Хорк тоже не сразу меня прнал, - улыбнулся Гайно.

- А это, - Хорк положил руку на плечо Глумза, - друг Гайно, Гельфульд Глумз. У нас с ним чуть было не состоялся поединок.

Последняя фраза в устах хайралакца была, несомненно, комплиментом. Хорк повторял ее всякий раз, знакомя Глумза со всеми своими соседями и друзьями.

Одетый в хайралакские штаны и широкую рубаху навыпуск с двуми обрезанными рукавами, аккуратно причесанный и с подстриженной бородой, Глумз выглядел уже совсем не тем стариком, каким был на Мертвом берегу. Теперь он казался ненамного старше Хорка.

- Наверное, вы и есть тот самый знаменитый целитель, о котором говорит вся округа? - спросил Корли, приветливо пожимая Глумзу плечо.

- Мои способности несколько преувеличивают, - смущенно улыбнулся Глумз, отвечая на приветствие. - Я могу быть вам чем-то полезен?

- Да, - утвердительно наклонил голову Корли. - Я приехал именно за вами.

- Что случилось, Корли? - встревоженно спросил Хорк. - Надеюсь, в твоей семье все здоровы? Корли сел на скамью.

- Два дня назад наши охотники нашли на границе снегов едва живого человека, - сказал горец. - Он сильно обморозился и разбился о камни.

- Это наемник? - с тревогой спросил Гайно.

- Нет, - отрицательно покачал головой Корли. - Это обычный человек. Два дня от него не отходил наш колдун, но, в конце концов, он сказал, что этот человек - не жилец. Мы слышали о великом целителе, который появился в Хайралаке, поэтому я и приехал сюда. К тому же, этот человек в беспамятстве несколько раз повторял название вашего селения.

- Странно, - развел руками Хорк. - Кто бы это мог быть?

- Может, Павлу удалось достать новое тело? - предположил Глумз.

- В Стране фараонов? - Гайно с сомнением покачал головой. - Вряд ли.

- Если вы хотите застать его живым, ехать нужно немедленно, - сказал Корли.

- Едем, - одновременно поднялись Глумз и Гайно.

Селение горцев выглядело совсем не так, каким ожидал увидеть его Глумз. Он думал, что они приедут в стойбище чуть ли не первобытных охотников, с шатрами звериных шкур и тушами быков, шкварчащими под языками пламени огромных костров. Вместо этого они увидели очень аккуратные домики красного кирпича, одно - и двухэтаэжные, с широкими двускатными крышами, со струями белого дыма труб и цветами в горшках на подоконниках.

Колдун, у дома которого они остановились и спешились, также провел на Глумза самое благоприятное впечатление. Внешне он ничем не отличался от других жителей селения - ни вызывающим нарядом, ни экстравагантным поведением, - и его самолюбие, похоже, не было задето тем, что к больному, против недуга которого он оказался бессилен, пригласили другого целителя.

Колдун, которого звали Йорк Ор, коротко, но обстоятельно рассказал Глумзу о состоянии пострадавшего и о лечении, предпринятом им. Глумз, слушая, согласно кивал головой. Йорк Ор делал все совершенно правильно. Точно так же поступил бы на его месте и сам Глумз.

Закончив рассказ об истории болезни, колдун провел приехавших в комнату, где находился больной.

Человек лежал на нкой кровати, накрытой одеялами волчьих щкур. Лицо его было серо-желтым, с багровыми потеками, покрытое лохмотьями слезающей кожи.

- Я не знаю этого человека, - покачал головой Хорк.

- Я тоже вижу его впервые, - сказал Гайно. - Зачем он шел в Тер?

- Он шел через Снежный перевал, - сказал Корли. - Эта дорога опасна и знают ее немногие.

- Люди Глора никогда не ходят этим путем, - добавил Хорк. - Когда им нужно, они идут через проход Империи.

Корли согласно кивнул головой. Всех, кроме колдуна, Глумз попросил выйти комнаты.

Корли, Хорк и Гайно вышли дома и присели на крыльце.

Проходившие мимо горцы приветствовали хайралакца Хорка, и, пожалуй, каждый второй них, узнав, что незнакомец в форме наемника не кто иной, как Гайно Тон, подходили, чтобы поздороваться с давним приятелем и поздравить его с возвращением в родные места.

Часа через полтора дома вышли Йорк с Глумзом.

- Мне придется остаться здесь на несколько дней, - сказал Глумз. - За больным требуется уход. Йорк спас ему жнь, но теперь нужно поставить его на ноги.

- Мой дом всегда открыт для гостей, - сказал гостеприимный Корли.

- Нет, Корли. - Йорк чуть ли не грудью загородил от него Глумза. - Целитель Глумз останется у меня.

- Да-да, - поддержал его Глумз. - Нам с Йорком необходимо обменяться опытом. - Йорк польщенно улыбнулся. - А у вас, Корли, я думаю, с радостью погостит Гайно.

- Вообще-то я собирался вернуться с Хорком в Хайралак, - сказал Гайно.

- Больной в любую минуту может прийти в сознание, - заметил Глумз. - Зачем он шел в Хайралак? Может, у него какое-то послание от Павла? Мы должны быть рядом, когда он заговорит.

Не согласиться с доводами Глумза Гайно не мог.Через два дня в поселке горцев проошло еще одно событие.

Глумз с Йорком беседовали на крыльце дома колдуна, когда послышались возбужденные голоса и на улице появились вооруженные копьями и луками горцы, ведущие человека со связанными руками, одетого в серый комбинезон центуриона, но без шлема. Заинтересованные происходящим, целители вышли навстречу конвою.

- Кто этот человек? - спросил Йорк у одного вооруженных горцев.

- Шел со стороны прохода Империи Глоров, - не останавливаясь, ответил горец. - Говорит, что ему срочно надо в Хайралак.

- Наверное, шпион Глора, - добавил другой воин.

- Подождите! - Глумз, раскинув руки в стороны, остановил процессию. - Но это же не центурион - у него нет шрамов на лице! - Глумз подошел к пленнику ближе и внимательно посмотрел ему в глаза. - Это бестелесник, кыот.

- Именно так, уважаемый, - согласно наклонил голову пленник. - Вы, кажется, не местный?

- Нет, - улыбнулся Глумз. - Я далека. Меня зовут Гельфульд Глумз.

- Гельфульд Глумз? - У пленника удивленно приподнялась левая бровь. - А я думал найти вас в Хайралаке.

- Здесь я временно, - вежливо объяснил Глумз. - Помогаю больному. Но, простите, с кем имею честь?..

- Павел нашел вас? - не ответив на вопрос Глумза, спросил пленник.

- Павел?.. - От неожиданности Глумз больше ничего не смог сказать.

- Так зовут второго наемника, который помог вам бежать, - объяснил кыот, решив, что Глумзу невестно настоящее имя Павла. - Он добрался до вас?

- Где вы видели Павла? - Глумз схватил бестелесника за плечи.

Казалось, он готов был вытрясти него ответ в случае, если тот станет молчать.

- Развяжите меня, и мы сможем спокойно поговорить, - сказал кыот. - Честное слово, я не убегу. Я шел в Тер для того, чтобы найти вас. Я и сам могу развязаться, но боюсь, что в этом случае у моих охранников появится сильное искушение попытаться перерезать мне горло.

Развязать пленника горцы согласились с большой неохотой только под мощным давлением непререкаемого авторитета Йорка Ора. После того как согласие с их стороны было получено, кыот вытащил -за спины уже свободные руки и, улыбнувшись, отдал своим охранникам аккуратно смотанную веревку.

Глумз отвел кьюта в дом Йорка. Вскоре пришел и Гайно, за которым послали соседского мальчика.

- Мое имя Шайха, - начал кыот. - Я Катнара, помощник и доверенное лицо герцога Кайры ди Катнара.

- Впечатляет, - усмехнулся Гайно. - Но бездоказательно.

Ему не внушала доверие и автоматически настраивала против бестелесника уже сама серая форма центуриона, в которую тот был одет.

- Я тоже до сих пор не могу заставить себя поверить, что передо мной сидит тот самый знаменитый Гельфульд Глумз, о смерти которого вестно всем, кто его когда-то знал, - спокойно ответил Шайха.

- Это действительно я, - сказал Гельфульд Глумз. - Как я остался жив - долгая история. Рассказывать ее сейчас нет времени.

- Я не поверил, что вы живы, когда мне сказал об этом Павел, - обращаясь к Глумзу, сказал Шайха. - Он совсем недавно попал в Мир сна и поэтому вполне мог ошибаться. Сомнений в его правоте у меня не осталось после того, как я услышал, как о том же самом говорили Глоры.

- Ты и с Глорами успел побеседовать, - недоверчиво прищурился Гайно.

- Да, - кивнул головой Шайха. - Несколько дней назад. Я был в плену, в замке Хана Глора.

- И тебя отпустили? - язвительно поинтересовался Гайно.

- Я сбежал, - ответил Шайха.

- Сбежал замка Хана Глора? - Гайно восхищенно округлил глаза и вдруг, ударив кулаками по столу, вскочил на ноги. - Ты лжешь!

Шайха оперся руками о колени и, опустив голову, уставился в пол.

- Не горячись, Гайно. - Взяв друга за руку, Глумз заставил его сесть на место.

- Из замка Хана Глора невозможно сбежать, - убежденно повторил Гайно.

- Глор считал, что нельзя сбежать и с Мертвого берега, - возразил ему Глумз.

- Можно я продолжу? - все так же глядя в пол, спросил Шайха.

- Да-да, конечно, - торопливо, чтобы опередить Гайно, ответил Глумз.

- Павел - человек Реального мира, - сказал Шайха. - К тому, что он оказался в Мире сна, тоже приложил свою руку Глор. Глор охотится за ним, потому что Павел может прочесть книгу Глумза, и Глору это каким-то образом стало вестно.

- Но, насколько мне вестно, у Глора нет моей книги, - покачал головой Глумз.

- Книга находится в голове у Павла, и влечь ее оттуда не составит для Глора большого труда. Герцог ди Катнар разыскивает Павла для того, чтобы спасти его от Глора. Когда ди Катнар узнал, что Павел записался в Корпус наемников, он послал в Страну фараонов меня, тоже под видом наемника. К сожалению, я смог найти Павла, лишь когда он вернулся в лагерь после вашего побега. Я подобрал для него хорошего проводника и уговаривал идти в Катнар, но он настоял на том, что сначала отправится в Хайралак, где ждете его вы. По моим расчетам, он должен был быть здесь, по крайней мере, два дня назад.

- Пройдите сюда. - Глумз встал, чтобы проводить Шайху в комнату, где лежал больной. - Вам знаком этот человек?

- Это Понтий Пилат, проводник, с которым должен был идти Павел, - ответил Шайха. - Что с ним?

- Его нашли горцы недалеко от Снежного перевала, - ответил Глумз.

- Одного?

- Да.

- Что он говорит?

- Пока ничего. Он не приходит в сознание.

- Что же могло случиться? - Шайха нервно прикусил губу.

Глумз пожал плечами и прикрыл дверь комнаты больного.

- Ты еще не закончил свою историю, - обратился к Шайхе Гайно. - Как ты попал к Глору?

- Совсем просто. Когда Павел уходил лагеря, мы обменялись с ним куртками, - Шайха щелкнул ногтем по полоске с кодом на кармане куртки Гайно. - И прислужники Кита Глора похитили меня, думая, что я Павел. Глоры решили прекратить войну, и Кит преподнес меня своему дядюшке в качестве военного трофея. Однако Хан Глор быстро разобрался, что я не тот, кто ему нужен, и приказал отправить меня в Кайенские рудники. Мне удалось бежать. Для этого пришлось оставить Хану Глора тело наемника, переодеться центурионом и угнать машину. Я подумал, что Хан Глор скорее всего решит, что я попытаюсь прорваться через Пустые земли в Вавилон, - куда еще бежать Империи Глоров? Именно поэтому я и поступил иначе. Бросив машину неподалеку от Пустых земель, я вернулся в центральные казармы центурионов - почти к тому же самому месту, откуда убежал и где искать меня никому бы не пришло в голову. Чуть позже я пристроился к отряду центурионов, которые шли сменять охрану у прохода в страну Тер. Я знал, что Павел с Понтием Пилатом идут в Хайралак и рассчитывал, что, если успею, Пилат проводит нас всех в Катнар. Ночью я ушел лагеря, спокойно прошел через проход и почти сразу же попал в руки горцев. Вот и все.

- У нас есть основания ему верить? - повернулся Гайно к Глумзу, демонстративно игнорируя Шайху.

- У нас нет оснований не верить ему, - ответил Глумз. - Он знает очень много о нас и о Павле.

- Это еще ничего не значит, - скептически поджал губы Гайно. - О Павле знает даже Глор.

- Мне кажется, что, посылая к нам своего шпиона, Глор не стал бы наряжать его в форму центуриона, - заметил Глумз.

- Возможно, вы и правы, - согласился Гайно. - Но тем не менее, - он пристально посмотрел в глаза Шайхе, - я буду присматривать за тобой.

- Согласен, - как можно дружелюбнее улыбнулся Шайха.

Вечером того же дня в дом Корли снова прибежал мальчик, посланный Глумзом, с вестием, что больной пришел в сознание.

Оставив Шайху под присмотром старшего сына Корли, Гайно поспешил в дом Йорка.

Впервые после забытья Понтий Пилат открыл глаза и долго смотрел в потолок жутким, ничего не видящим и не понимающим взглядом. Сделав усилие, он заставил глаза проясниться и, посмотрев вокруг уже осмысленно, сфокусировал взгляд на лицах людей. С трудом разлепив сухие, потрескавшиеся, покрытые коростой губы, он едва слышно пронес:

- Где я?

- Не волнуйтесь, вы среди друзей, - успокаивающе положил ему руку на грудь Глумз.

- Где я? - настаивал Пилат, делая попытку подняться.

Он был еще настолько слаб, что Глумз без труда удержал его.

- Вы в Тер, в селении горцев, - сказал Глумз. Пилат с явным облегчением откинулся на подушки и немного расслабился.

- Мне надо попасть, в Хайралак, - пронес он спустя некоторое время.

- Я и мой друг, - Глумз указал на Гайно, - приехали сюда Хайралака.

- А, наемник... - Понтий Пилат дернул губами, пытаясь улыбнуться. - Наверное, он шел к тебе.

- Кто? - склонился над больным Гайно.

- Тот наемник-дезертир, которого я вел через перевал, - едва слышно ответил Понтий Пилат. - Ему нужно было в Хайралак... Когда я смогу встать на ноги?

- Ваша жнь вне опасности, но подняться с постели я вам разрешу не скоро, - ответил Глумз. - Что случилось с наемником, который был с вами? Где он?

- На Ледяном озере я провалился в полынью, пробитую пластуном... Наемник вытащил меня... Мы оба промокли насквозь и не могли идти дальше... - устав, Пилат прикрыл глаза.

- Что с наемником? - схватил его за плечи Гайно.

- Его утащили ларнии. - Пилат приоткрыл глаза. - Я должен найти его...

- Тебе сейчас только этим и заниматься. - Гайно прикусил губу.

- Как вас зовут? - спросил Глумз.

- Понтий Пилат, - едва слышно ответил больной, снова проваливаясь в забытье.

- Я уверен, что с ним шел Павел, - сказал Гайно, когда они, оставив больного отдыхать, вышли в другую комнату.

- Похоже на то, - согласился Глумз. - Но зачем он понадобился ларниям?

- Многие ларнии служат Глору. Не исключено, что и эти действовали по его приказу. - Гайно в отчаянии провел ногтями по заросшей щетиной щеке. - Если это так, Павел пропал. Вдвоем нам его у Глора не выцарапать.

- Вдвоем - нет. - Глумз поднял указательный палец вверх и еще раз, со значительностью, повторил: - Вдвоем - нет. Но в Мире сна есть силы, сдерживающие Глоров в их вечном стремлении к завоеваниям и власти. Мы должны найти их.

- Для этого у нас слишком мало времени, - с досадой пронес Гайно. - Прошло уже пять дней, как Павел попал к Глору. Кого и как вы собираетесь искать?

- А почему бы не спросить об этом Шайху? - предложил Глумз. - Он же служит у ди Катнара.

- Этого бестелесника? - Гайно на секунду задумался. - А, впрочем, почему бы и нет? Послушаем, что он расскажет нам теперь.

Слушая пересказ того, что стало вестно от Пон-тия Пилата, Шайха нервно расхаживал по комнате.

- Я же говорил ему, что надо идти в Катнар! - воскликнул он в сердцах, когда Глумз закончил.

- Ты лучше скажи, что теперь делать, прозорливец? - зло сверкнул глазами Гайно.

- Теперь в Катнар надо идти мне. - Шайха остановился перед Гайно, лицом к лицу. - Герцог ди Катнар - единственный, кому, возможно, удастся помочь Павлу.

- Кто же такой этот твой ди Катнар, что даже Глор ему по зубам? - ядовито ухмыльнулся Гайно.

- Арлак, - коротко ответил Шайха. Сделав шаг в сторону, он обошел остолбеневшего Гайно и подошел к Глумзу.

- Мне надо поговорить с Пилатом, - сказал Шайха. - Он знает все дороги Мира сна. Без него мне не выбраться Империи Глоров.

- Он еще очень слаб, - возразил Глумз. - Я думаю, что обстоятельно поговорить с ним удастся не раньше завтрашнего утра.

Шайха, соглашаясь, наклонил голову.

- Эй! - пришел в себя Гайно. - Кем бы там ни был твой хозяин, я пойду с тобой! Если ты вздумаешь хитрить...

Шайха остановил его жестом руки.

- Я не против. Вдвоем и дорога короче.

- Тогда и я с вами, - неожиданно твердым, не приемлющим возражений голосом заявил Глумз.

- Но для вас безопаснее будет остаться здесь, - попытался отговорить его Шайха.

- Не говорите мне ничего, - затряс головой Глумз. - Гайно уже имел возможность убедиться в том, что в пути я не обуза. А о больном теперь уже прекрасно сможет позаботиться Йорк Ор.

Утром следующего дня Понтий Пилат чувствовал себя уже значительно лучше. Голова его была приподнята на подушках, и Йорк Ор, сидя рядом, поил его каким-то горячим душистым отваром.

- Мы друзья наемника, который шел вместе с вами через перевал, - представился Пилату Шайха. - Для того чтобы спасти его, нам необходимо попасть в Катнар.

- До Катнара путь неблкий, - сказал Понтий Пилат.

- Тогда в любую другую страну за пределами Империи Глоров.

- Если бы я мог стоять на ногах, я бы проводил вас в Тарнай, - подумав, сказал Пилат. - Это совсем недалеко.

- Расскажите нам, как найти дорогу, - потребовал Шайха. - Мы пойдем сами.

- Нет. - Пилат, улыбнувшись, качнул головой. - Без меня у вас ничего не получится. Дороги, как таковой, нет. Вам ее не найти. Я сам каждый раз ищу ее заново.

- Но у нас нет времени, чтобы ждать твоего выздоровления, - наклонился над Пилатом Гайно. - Надо попытаться...

- Вот что, - сказал после недолгого раздумья Пилат. - Есть один путь. Сам я по нему ни разу не ходил, но мне про него рассказывал Мокрый Шах, а он врать не будет. Неподалеку отсюда находится старое, заброшенное святилище солнцепоклонников. Шах говорил, что в подвале главного храма есть пространственный лифт.

- Пространственный лифт? - удивленно повторил Глумз.

- Так называл эту штуковину Шах, - объяснил Пилат. - С виду он как обычный лифт, но на кнопках вместо номеров этажей проставлены древние руны. Если правильно набрать нужную последовательность, лифт доставит тебя в любой конец Мира сна. Шах знал код, с помощью которого можно попасть в подвал Вавилонской .

- Вы помните его? - быстро спросил Шайха.

- Да, - ответил Пилат.

- Напишите. - Шайха протянул Пилату бумагу и карандаш.

Приподнявшись на локте, Пилат нацарапал на листе три остроконечных значка.

- В святилище солнцепоклонников ходить нельзя, - сказал молчавший все это время Йорк Ор. - Дурное место.

- Дурное? Почему? - спросил Глумз.

- Там живут голоса, - ответил колдун. - А люди - умирают.

- Да, Мокрый Шах тоже говорил что-то про голоса, - подтвердил слова Йорка Пилат. - Но, если Шаху удалось пройти этим путем, почему бы и вам не попытаться?

 

Глава 31

 

Павел возвращался к жни тяжело, с мучительной болью, словно заново рождаясь на свет. Но, прорвав сдавливающую его серую, липкую пленку небытия, вместе с облегчением он почувствовал навалившуюся тяжелым, душным одеялом слабость и, не успев даже зафиксировать в сознании окружающую его обстановку, снова провалился в глубокий, целительный сон без сновидений.

Проснувшись, он обнаружил, что лежит в большой кровати под балдахином, застеленной ослепительно-белым, похрустывающе-чистым бельем. Поднеся к лицу ладонь, он с удивлением увидел, что кружевного пижамного манжета выглядывает не ставшая уже привычной рука наемника, а обыкновенная человеческая рука с бледной кожей, без щетины коротких серых волосков.

В кресле рядом с кроватью Павел нашел стопку свежей, тонкой, нежно пахнущей одежды. Приподнявшись на локте, он поворошил одежду рукой. Зашуршали кружева, ленты, банты.

Неслышно приоткрылась дверь, и в комнату скользнул небольшого роста человечек с тонкими, мелкими чертами лица и черной бородкой клинышком. Одетый в серый костюм в крупную клетку, в руке он держал трость с круглым костяным набалдашником.

- Я вижу, вы уже проснулись, мой друг. - Тонкая, как нить, улыбка лучала доброжелательность и радость. - Как вы себя чувствуете?

Человек сел в кресло, закинул ногу на ногу и положил на колено трость. Он говорил быстро, не останавливаясь, не давая Павлу возможности ответить или самому задать вопрос.

- Меня зовут Мурдок. Я занимался вашим лечением. К сожалению, нам пришлось освободить вас от тела наемника, оно стало совершенно непригодным к ношению, - Мурдок хохотнул, довольный шуткой. - Но, я надеюсь, вы не очень о нем жалеете. В ближайшее время мы непременно подберем вам что-нибудь более подходящее и достойное. Великие Хранители, видели бы вы, во что превратили вашу плотную оболочку эти ужасные ларнии! Это просто счастье, что нам удалось отбить вас у них!

Когда Мурдок заговорил о ларниях, Павел тотчас же вспомнил о событиях на Ледяном озере.

- Где Понтий Пилат? - грубо перебил он Мурдока.

- Я не знаю, о ком вы говорите, - все так же приветливо улыбался Мурдок, поигрывая набалдашником. - Ларнии притащили вас одного, Павел.

- Вы знаете меня? - удивился Павел.

- Конечно, - улыбнулся Мурдок. - Знаем и давно ищем встречи с вами.

- Где я нахожусь?

- В гостях у Хана Глора! - с экзальтированной восторженностью пронес Мурдок.

- У Глора?! - Павел стремительно вскочил с постели, но, смущенный собственным видом - на нем была кружевная, до пят, ночная рубашка, - снова сел на кровать и укрылся одеялом.

- Понимаю. - Улыбка Мурдока сделалась немного грустной. - В Мире сна о Хане Глоре рассказывают ужасные небылицы. Чем более велик и неординарен человек, тем больше у него врагов и недоброжелателей. Я не могу назвать вам более выдающуюся и заслуживающую внимания личность Мира сна, чем Хан Глор. Вы, Павел, человек иного мира, и вам трудно вникнуть в наши внутренние проблемы, понять, почувствовать те подводные течения, которые властвуют в нашем мире, ощутить, какая борьба ведется в нем, и узнать, каковы в ней ставки. Вы сразу же попали под влияние одной противоборствующих сторон, и ее представители сумели навязать вам свои взгляды. Но неужели вы не способны к самостоятельному, независимому мышлению? Сейчас у вас появилась возможность взглянуть на наш мир с другой, так сказать, стороны баррикады. Воспользуйтесь же ею!

- А что вы хотите от меня? - настороженно спросил Павел.

- Я? - Мурдок посмотрел на Павла так, словно тот обвинил его в карманной краже. - Абсолютно ничего! С вами желает познакомиться Хан Глор. Если вы соволите одеться, я провожу вас к нему немедленно. От него вы узнаете много больше, нежели смогу рассказать вам я. К тому же, знакомство со столь влиятельным и знаменитым человеком, каковым является Хан Глор, несомненно, пойдет вам на пользу.

- Можно что-нибудь попроще? - спросил Павел, указав на стопку белья на кресле.

- Например? - выжидающе поднял брови Мурдок. Павел окинул Мурдока оценивающим взглядом.

- Что-нибудь вроде вашего костюма.

- Сей момент!

Мурдок хлопнул в ладоши, и тотчас же дверях возникла фигура центуриона.

- Костюм и комплект белья моего гардероба! - властно приказал Мурдок. - Быстро!

Костюм Мурдока оказался Павлу коротковат. Не сошлась и пуговица на воротнике рубашки, и галстук-бабочку пришлось просто засунуть в карман.

Когда Павел в сопровождении Мурдока вошел в кабинет Хана Глора, тот не спеша поднялся -за стола и вышел им навстречу. Лицом Глор владел менее искусно, чем Мурдок, и его радостная улыбка выглядела откровенно притворной, если не сказать - вымученной. Даже Мурдок слегка поморщился, взглянув на этот оскал.

- Павел Гардин, если не ошибаюсь? - подошел к Павлу Глор.

- Не ошибаетесь. - Павел пожал протянутую ему руку.

Усадив Павла в кресло (Мурдок сам нашел свой стул в углу), Глор пустился в длинные и невероятно путанные рассуждения об общественно-политической структуре Мира сна, о загнивании морали и нравственности, о переходном периоде от старого уклада к новому порядку и необходимости единоначалия на данном этапе. Рефреном этого бесконечно нудного монолога звучала мысль о той огромной ответственности перед всем миром, которую, подчинившись необходимости, пришлось взвалить на свои плечи ему. Хану Глору. Ну и конечно же-о врагах и недоброжелателях! О, нет, не о личных врагах Глора, которых тоже хоть отбавляй, а о врагах всего мира, препятствующих установлению порядка и благоденствия на всех территориях! Пример - пожалуйста! Находясь в Корпусе наемников, Павел был в Стране фараонов и мог видеть, какого процветания достиг там народ, находясь под неусыпной опекой Империи Глоров...

Лицо Мурдока, сидевшего так, что его не было видно ни Глору, ни Павлу, сделалось кислым. Он понял, что Глора начало заносить, и был уже готов вмешаться, но в тот момент, когда Глор говорил о том, что ему катастрофически не хватает умных, рассудительных, не лишенных честолюбия единомышленников, Павел ввернул вопрос:

- Неужели я могу быть вам чем-то полезен? "А парень не глуп! Далеко не глуп! - подумал Мурдок. - С ним, пожалуй, можно иметь дело. Только бы Глор не напакостил".

Глор, сбитый с накатанной колеи мысли неожиданным вопросом, оторопело умолк. Он не привык, чтобы его перебивали, не дослушав до конца.Воспользовавшись этой минутной паузой, Мурдок выскользнул своего укрытия и восторженно, с благодарностью схватил Павла за руку.

- Мы прнательны вам уже только за ваше чувство солидарности с нашими идеями! - со слезой в голосе воскликнул он.

- Я ни с чем и ни с кем пока еще не солидарен. - Павел выдернул руку ладоней Мурдока. - Я просто хочу знать, к чему эта лекция?

Глор оперся руками о край стола, чуть приподнялся и подался всем телом вперед. Глаза его налились кровью, вены на шее вздулись, сделавшись похожими на веревки. Он не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне! И никому не позволит этого делать! Набрав полные легкие воздуха, он готов был стереть в пыль, размазать в грязь мальчишку, развалившегося перед ним в кресле!

Неожиданно между Глором и жертвой, которую он уже взял на прицел своих ненавидящих глаз, вклинилось тонкое тело Мурдока.

- Он не сказал ничего обидного. Ваша милость! Абсолютно ничего! Он всего лишь неверно сформулировал свою мысль! - Быстро тарабаря, Мурдок то с чувством прижимал руки к груди, то молитвенно складывал их перед собой. - Я прошу вас не совершать опрометчивых поступков. Подумайте о том, что это человек другого мира, с чуждыми, возможно даже, совершенно вращенными понятиями о морали и этике, которые могут показаться нам странными и даже дикими. Дайте ему еще один шанс, только один...

- Убирайся к дьяволу! - рявкнул Глор. Мурдок ящно поклонился, коснувшись острием бородки ворота рубашки, и отошел в сторону. Он своего добился - большая часть гнева Глора обрушилась на него. Ему-то что, не привыкать. Зато Глор станет говорить теперь более обдуманно и осторожно. Полная потеря контроля над собой в момент ярости - наследственная черта Глоров.

Глор, по-прежнему зло глядя на Павла, опустился в кресло.

- Даю тебе день на размышление, - со сталью в голосе пронес Хан Глор. - Или ты будешь выполнять нужную мне работу добровольно, или я заставлю тебя это делать.

- Почему бы сразу не заставить? - нахально поинтересовался Павел.

Но это было вовсе не безрассудное нахальство - он понял, что к нему по какой-то причине не хотят применять жесткие методы.

- Скажи спасибо Мурдоку, - процедил сквозь зубы Глор.

- Да, я считаю, что добровольная работа, основанная на согласии и взаимном интересе, является более эффективной и продуктивной, - вставил Мурдок.

- Что я должен делать? - спросил Павел, хотя уже прекрасно знал, о чем пойдет речь.

Он тянул время и, несмотря на внешнее спокойствие и даже развязность, лихорадочно соображал, как поступить? Какую линию поведения брать? Как действовать, чтобы не стать пособником Глора, но и самому при этом удержаться на краю?

- Ты должен прочесть книгу Глумза, - сказал Глор.

- Разве она у вас есть? - не смог скрыть своего умления Павел.

- Есть, - кивнул головой Глор, довольно усмехнувшись при виде смятения, в которое повергли собеседника его слова. - И в этом отчасти твоя заслуга. Вот она.

Глор бросил на стол компьютерную дискету.

- У вас не может быть книги, - покачал головой Павел. - Я вам не верю.

- Я не Хранитель, чтобы в меня верили. - Глор навалился грудью на стол, приблив к Павлу перекошенное нервной ухмылкой лицо.

- Ты будешь работать?

- Прошу прощения. Ваша милость, - снова вмешался Мурдок. - Смею напомнить, вы дали нам день на размышления. Я уверен, что, использовав этот срок, мы непременно придем к правильному решению.

Глор откинулся в кресло и вяло, безразлично махнул рукой.

- Забирай его, - бросил он Мурдоку. Мурдок, подхватив Павла под локоть, проворно и быстро вытащил кабинета.

- Что вы делаете? Что вы делаете? - нервно и горячо шептал он ему, щекоча бородкой ухо, пока они шли по коридору в сопровождении трех центурионов. - Вы сами, своими руками хотите вырыть себе могилу? Разве можно вести себя так безответственно? Я о всех сил пытаюсь снять петлю с вашей шеи, а вы, будто нарочно, стараетесь затянуть ее потуже!

Они вернулись в комнату, где еще недавно очнулся Павел. Постель уже была кем-то аккуратно заправлена.

Павел упал в кресло. Мурдок присел на краешек кровати. Трость он положил рядом с собой.

- Вы осознаете положение, в котором находитесь? - спросил Мурдок все так же шепотом.

- Я не верю, что у Глора есть книга Глумза, - твердым голосом пронес Павел.

- Прошу вас, говорите тише! - Мурдок с чувством приложил руку к груди. - Совсем ни к чему, чтобы нас слышали лишние уши. Книга "К истории зеркал" у Глора действительно есть. - Мурдок выставил руку ладонью вперед, предупреждая возможные возражения или вопросы со стороны Павла. - Вспомните бандитов, которые сканировали вашу память. Они, конечно, и не подозревали о том, какое сокровище, волей случая, оказалось у них в руках. Но, к счастью, они сохранили запись и не отказались передать ее нам, когда им хорошо заплатили. На все, на все в этой жни воля Хранителей. Вы, Павел, представляете собой уникальный инструмент, с помощью которого книгу можно прочесть. И сделать это, между прочим, можно даже помимо вашей воли. - Мурдок резко приблил свою бороду к лицу Павла и горячо, с придыханием, зашептал: - Но ты же еще и человек! Разумный, надо полагать, человек! Так не дай использовать себя просто, как консервный нож! Воспользуйся ситуацией с максимальной выгодой для себя!

Уголки его губ нервно подрагивали, зрачки, сузившись до игольного острия, впились Павлу в глаза.

С трудом оторвав взгляд от гипнотических глаз Мурдока, Павел поднялся и сделал несколько шагов по комнате.

- Ваш-то интерес тут какой? - обернувшись, спросил он.

Мурдок вскинул бородку вверх и прищурился.

- Ну, скажем, я хочу вам помочь, потому что вы мне симпатичны, - с едва заметной иронией пронес он.

Павел, снисходительно улыбнувшись, покачал головой.

- Вы, без сомнения, умный человек, Павел. Честное слово, вы мне глубоко симпатичны. Но назвать свои интересы сейчас, здесь... - Мурдок широким жестом обвел стены комнаты тростью, сделал круглые, испуганные глаза и щелкнул себя по уху. - Соглашайтесь работать на Глора, и тогда у нас будет возможность поговорить более откровенно.

- Что я получу взамен?

- Можете выдвигать свои условия. - Мурдок качнул набалдашником в сторону Павла. - Реальные условия, которые могут быть приняты Глором. - И тут же тихо, в самое ухо: - Не надо лишний раз злить старика. Мы с вами сумеем прекрасно обо всем договориться без него.

 

Глава 32

 

В эту ночь Павел долго не мог уснуть. Ворочался на смятой простыне, перекладывал горячую подушку с одной стороны на другую.

Попав в Мир сна, Павел был захвачен потоком событий, которые несли его помимо собственных желаний и воли, не давая возможности и времени осмотреться, оценить, задуматься. Впервые, обдумывая свои действия, он с отчетливой ясностью осознал, что от того, правильный он сделает ход или нет, зависит не только его жнь, но, возможно, и судьба всего огромного, странного, все еще не до конца понятного Мира сна, в котором он теперь живет.

Что знал он об этом Мире? О людях, здесь живущих? Об их надеждах и стремлениях? Имеет ли он право во все это вмешиваться? Может ли взять на себя такую ответственность? А если нет, то как от нее отказаться?

Поверив в Мир сна, Павел принял его таким, какой он есть, включая то, что поначалу казалось уродливым и до безумия диким. Но принял ли этот Мир его? Этого он не знал.

Завтра он будет поставлен перед необходимостью сделать выбор. Что сказать Глору? Отказаться? Но Мурдок говорит, что его могут заставить работать и помимо его желания, и, испытав на себе однажды процедуру сканирования памяти, он в этом ничуть не сомневался.

Что за игру ведет Мурдок? Скорее всего он просто пытается обвести Павла вокруг пальца, любым способом склонить его к сотрудничеству.Ну, а вдруг он и правда что-то скрывает от Глора, имея какие-то личные интересы? Глумз говорил о жажде власти, всецело владеющей Мурдоком. То положение, которое он сейчас занимает при Глоре, вряд ли соответствует его устремлениям. Возможно, имея определенный план действий, он что-то выжидает? Уж не расшифровки ли книги Глумза? Почему бы не попробовать сыграть на этом? Почему не потянуть время, сделав вид, что согласен сотрудничать именно с ним, а не с его хозяином Глором?

Глумз и Гайно знают, что книга находится в Катнаре. Не дождавшись Павла в Хайралаке, они скорее всего туда и отправятся. Получив книгу и прочитав ее, Глумз, возможно, сумеет как-то помочь.

Если бы еще исхитриться и каким-то образом дать знать друзьям, что он находится в плену у Глора!

На утренней аудиенции у Глора Павел не пронес ни единого слова. Мурдок, опасаясь со стороны Павла высказываний, которые могли бы вызвать недовольство Хана, взялся вести переговоры от его имени. Сам Павел при этом безучастно сидел в кресле, рассматривая развешанное по стенам старинное оружие.

- Ваша милость, - начал Мурдок. - Прежде всего наш друг приносит Вам свои винения за некоторую резкость и некорректность своих вчерашних слов и высказываний. Это связано исключительно с его еще не до конца восстановившимся душевным равновесием, нарушенным в результате тяжелой и продолжительной болезни. Внимательно выслушав и тщательно обдумав Ваши и мои слова, Павел пришел к решению помочь нам.

Мурдок вошел в раж. Большой палец правой руки он засунул за обшлаг пиджака, а левую руку с зажатой в ней тростью отвел за спину. Он расхаживал перед столом Глора, за которым сидел его единственный слушатель, с таким видом, словно выступал перед многочисленной аудиторией.

- И действительно: наш Мир для него совершенно чужой. У него нет никакого интереса к тому, что здесь происходит. Единственное, к чему направлены все его стремления, - это вернуться в Реальный мир, естественно, получив при этом свою плотную оболочку. Кайра ди Катнар пообещал ему это, поэтому он готов был помогать ему. Теперь такую возможность предлагаете ему Вы, и Павел с радостью принимает Ваше предложение!

Закончив, Мурдок замер на месте, вскинув бородку вверх, словно ожидая аплодисментов.

Глор с довольным, победным видом посмотрел на Павла, но тот, занятый учением причудливо выгнутой виньетки герба на щите, не заметил этого торжествующего взгляда.

- Он начнет работать прямо сейчас, - резко бросил Мурдоку Глор.

- Конечно, - с готовностью согласился Мурдок. - Мы просто-таки рвемся в бой! - Он с беспокойством посмотрел на Павла. - Чем быстрее будет закончена работа над книгой, тем ближе дорога домой.

В дальнем углу комнаты Глор отдернул тяжелый занавес, за которым оказалась узкая одностворчатая дверь. Открыв ее, он вошел внутрь.Схватив Павла за руку, Мурдок поспешно последовал за ним.За дверью находилась небольшая комната без окон, с нким сводчатым потолком. Совершенно неуместный здесь большой, в золоченой раме поясной портрет какого-то мужчины в полувоенном френче висел в самом неподходящем для этого месте - возле двери. В центре комнаты на столе стоял компьютерный терминал с подсоединенным к нему связкой разноцветных проводов большим пластиковым шлемом.Глор включил компьютер и, запустив дискету в дисковод, выдал одну самых неприятных, как он надеялся, небогатого арсенала своих улыбок.

- Желаю приятно и с пользой провести время, - сказал он, довольно хмыкнул и вышел, прикрыв за собой дверь.

Мурдок весь сразу как-то обвис, будто ослабла струна, натянутая у него внутри, но при этом заметно повеселел. Подкатив кресло, он сел за клавиатуру.

- Начнем, пожалуй! - Он игриво подмигнул Павлу. - Все великолепно. Садитесь.

Мурдок быстро пробежал пальцами по клавишам. Павел, знавший компьютер только в общих чертах, в основном на уровне игр, был удивлен, с какой непринужденной ловкостью обращается с ним Мурдок. В сознании Павла лопнул еще один мыльный пузырь стереотипа, гласившего, что магия и компьютеры - вещи несовместимые.

- Узнаете? - взглянув на Павла, спросил Мурдок. На экране высветилась надпись, которую Павел видел на обложке книги Глумза.

- Можно сразу заменить эти каракули на привычные нам буквы, поскольку название книги и автор прекрасно вестны.

Мурдок, постепенно заменяя геометрические фигурки на буквы, вывел в центре экрана: "Гельфульд Глумз. К истории зеркал и связанных с ними явлений симметрии сна".

- Как мы могли убедиться, непонятных значков в строчках было столько же, сколько и букв в соответствующих им словах, - пояснил он. - Если бы книга была написана элементарным кодом, когда каждой букве алфавита соответствует один, определенный знак шифра, наша задача была бы уже практически решена, - у нас в руках находились бы уже семнадцать букв, больше половины алфавита. Но все дело в том, что шифр, использованный в книге, построен на каком-то совершенно ином, пока еще непонятном мне принципе, - нажимая пальцем клавишу, Мурдок перелистывал на экране страницы книги, пока не дошел до резюме.

- А вот и страничка, которую вам и нам, с вашей помощью, удалось прочесть, - сообщил он. - Но, к сожалению, даже учив ее, мне не удалось найти ключ к прочтению всей книги. А вам?

Павел отрицательно покачал головой.

- В таком случае откроем любую страницу наугад.

Экран запестрил причудливыми, угловатыми фигурками-значками.

- Здесь нет, - пробормотал Мурдок и поднял текст до следующей страницы. - Здесь тоже... И здесь... А вот, нашел! Смотрите! - Он ткнул пальцем в экран. - Видите? Вы и сами, возможно, не обратили на это внимание, но кое-где в тексте вы смогли разобрать отдельные слова или обрывки слов, и это отпечаталось у вас в подсознании.

В том месте, где Мурдок прижимал палец к экрану, в бесконечную череду непонятных знаков вклинивались знакомые буквы.

- "Изменить за...", - прочитал Мурдок с пафосом, каким обычно сопровождают цитирование речений древних мудрецов.

- Ну и что? - равнодушно спросил Павел.

- Как "что"? - удивился его безразличию Мурдок. - От этого мы и начнем, так сказать, танцевать...

- Плясать, - поправил Павел.

- Какая разница? - не понял сбитый с мысли Мурдок.

- Танцуют профессионалы, пляшут - любители, - пояснил Павел.

- В таком случае, вам придется плясать, - усмехнулся Мурдок. - Цепляясь за обрывки, мы будем восстанавливать сначала отдельные слова, словосочетания, затем перейдем к предложениям, фразам и с помощью Хранителей расшифруем таким образом всю книгу.

Мурдок взял со стола шлем и потянулся с ним к голове Павла.

- Это еще зачем? - испуганно шарахнулся в сторону Павел. - Новое промывание мозгов?

- Ну что вы! - брови Мурдока возмущенно взлетели к середине лба. - Это устройство бавит нас от необходимости набирать на клавиатуре слова и буквы, которые вы будете пробовать подставлять в текст. Уверяю вас, это не имеет ничего общего со сканированием памяти. Никакого насилия над психикой. Этот шлем просто улавливает и усиливает ваши нейроимпульсы.

Все еще с некоторой опаской Павел все же позволил надеть себе на голову шлем и закрепить на висках присоски с электродами.

- Теперь внимательно смотрите на экран. - Голос и лицо Мурдока стали серьезными, как никогда. - "Изменить за...". Попробуйте представить, не подобрать, а именно представить себе окончание этого словосочетания. "Изменить за...". Что менить? Что можно менить? Что нужно менить? Может быть, менить чем-то? Ищите ассоциации, дайте волю своей фантазии.

- Замок... Завод... - начал медленно повторять приходящие в голову слова Павел. Это было похоже на игру. - Зарок... Зачет... Закон... Зависимость...

Раздался мелодичный звуковой сигнал, и в тексте на экране возникло словосочетание "менить зависимость".

- Великолепно! - Мурдок вскинул руки в стороны и вверх, как конферансье в цирке, объявляющий парад-алле. - Блестяще! Есть такое слово! Если так пойдет и дальше, мы разгрызем эту книгу, как орех!

Мурдок вскочил с кресла, оттолкнувшись ногой от пола вертанулся вокруг себя на пятке и при этом обвел всю комнату выставленным перед собой указательным пальцем. Сделав это, он снова сел, закинул ногу на ногу и сверху, на колено, положил трость.

Павел поразился происшедшей с ним в одно мгновение перемене. Теперь перед ним сидел не веселый, беззаботный болтун, гнущийся перед Глором, а сильный, уверенный человек, знающий себе цену. На лице Мурдока не было и тени свойственной ему идиотической ухмылочки. Одеревеневшая кожа, казалось, была просто неспособна сжиматься в складки. Веки, сблившись, превратились в узкие смотровые щели, через которые уже невозможно было разглядеть даже цвет глаз.

От столь резкого перехода к новому, незнакомому образу Павлу сделалось немного не по себе. Он растерянно, прячась от ставшего пронзительным взгляда Мурдока, пробежал глазами по голым стенам и остановился на портрете у двери.

- Третья пуговица сверху, - пронес Мурдок.

- Что "третья пуговица"? - не понял Павел.

- Разглядывая портрет, обратите внимание на третью пуговицу сверху, - кончиком трости Мурдок указал на портрет. - Это замаскированный "глазок", через который Глор может наблюдать за нами. Но, если он посмотрит в него сейчас, то увидит, что мы, как два прилежных ученика, сидим, склонившись над компьютером. Так что можете пока снять свой колпак.

Павел снял шлем, про который совсем забыл, и поставил его на стол.

- Сейчас, - продолжал Мурдок, - когда Хан Глор видит и слышит только то, что я хочу, мы и поговорим с вами о наших общих интересах. Не возражаете?

Тон, каким Мурдок это пронес, подразумевал, что никаких возражений и быть не может, поэтому Павел ничего не ответил.

- Итак, начнем с самого начала. Что мы имеем:книгу Глумза, которая, как принято считать, может дать огромную власть над Миром, - легкий жест тростью в сторону компьютера. - Человека, который может прочитать эту книгу, - трость качнулась в сторону Павла. - Другого человека, который знает, как помочь первому прочесть книгу и что делать с ней потом, - Мурдок прижал набалдашник трости к собственной груди. - И, наконец, третьего, - острая трость нацелилась на дверь, - который ничего не знает, ничего не может, но хочет получить все. - Мурдок сделал короткую паузу. - Разве это справедливо?

- Кажется, именно Глор раздобыл книгу, - напомнил Павел.

Мурдок скинул ногу с колена и злобно стукнул тростью о пол.

- Если бы не вмешался Глор со своими топорными методами, - с несвойственным для него раздражением пронес Мурдок, - вы бы сами отдали мне книгу еще в Реальном мире. Кстати, это и вас бавило бы от многих неприятностей.

- Но книгу написал Глумз, - сказал Павел.

- К чему она ему? - презрительно скривил губы Мурдок. - Старый олух не смог воспользоваться своими знаниями.

- Или не захотел, - поправил его Павел.

- Не смог, не захотел - какая разница! - концом трости Мурдок описал в воздухе широкую дугу. - Когда-то мы были с ним почти друзьями, но потом наши дороги разошлись. Глумза интересовали знания ради знаний, меня же больше привлекало их практическое применение.

- И как же вы собираетесь использовать книгу? - поинтересовался Павел.

- Уверяю вас, не так, как воспользовался бы ею Глор, - усмехнулся Мурдок. - Меня не прельщают идеи о всемирном господстве. Я оставлю мир таким, какой он есть, и буду брать от него только то, что мне нужно.

- По мере удовлетворения желаний количество их растет, - как бы между прочим заметил Павел.

- Может быть, - не стал оспаривать такое утверждение Мурдок. - Но давайте оставим в покое мои желания и поговорим о ваших. Вы хотите вернуться домой?

- Конечно, - ответил Павел.

- Если вы собрались расшифровывать книгу для Глора, то можете об этом забыть, - заверил его Мурдок. - Он прикончит вас сразу же после завершения работы.

- Какой же в этом смысл? - образил непонимание Павел.

- Ваша память станет хранилищем расшифрованной книги, к Глор не захочет, чтобы она попала в руки еще кому-нибудь. Я же, овладев знаниями книги, смогу восстановить вашу плотную оболочку и доставлю вас в Реальный мир живым и невредимым, всего лишь заблокировав участки памяти, связанные с книгой.

- Вы можете-дать мне какие-то гарантии?

- Увы, никаких, - с показным сожалением развел руками Мурдок. - Я просто предлагаю вам подумать и сделать выбор между мной и Глором. Ответить вы должны прямо сейчас. Я не могу, как Глор, дать вам сутки на размышление.

- А вы не боитесь, что я расскажу о вашем предложении Глору? - искоса взглянув на Мурдока, спросил Павел.

- Нет, - усмехнулся тот. - Вы же разумный человек. Только благодаря моим стараниям вам предоставлена возможность самому работать над книгой. Если меня не станет, Глор прикажет привязать вас к стулу, наденет вам на голову колпак, накачает ваш мозг препаратами, подавляющими волю, и вы станете работать, не сознавая, что делаете. Времени это займет больше, но результат будет тот же.

- Хорошо, допустим, я согласен, - пройдясь по комнате, сказал Павел. - Но как вы собираетесь скрыть от Глора результаты моей работы?

- Очень просто. - Мурдок нажал кнопку на клавиатуре, и в тексте на экране вместо словосочетания "менить зависимость" снова появилось "Изменить за...", продолженное цепочкой таинственных знаков. - Теперь эта фраза осталась только у вас в памяти. Так мы будем поступать и в дальнейшем. Конечно, и Глору придется кое-что подкидывать, но делать мы это станем осмотрительно и в очень ограниченных количествах, ровно настолько, чтобы у него не появилось сомнений в продуктивности нашей совместной работы.

С самого начала Павлу было ясно, что не стоит портить отношения с Мурдоком. Если ненависть Глора проявлялась в неожиданных вспышках бешеной ярости, то Мурдок скорее всего, выбрав момент, нанесет своему противнику один точный, неотразимый удар. Как враг Мурдок был намного опаснее Глора.

- А не найдется ли мне место при дворе Мурдока Великого? - с полуулыбкой, которую можно было истолковать двояко, спросил Павел.

Деревянное лицо Мурдока дернулось.

- Вы уже не хотите возвращаться в Реальный мир? - с некоторым удивлением спросил он.

- Что мне делать там, когда здесь открываются такие роскошные перспективы? - вопросом на вопрос ответил ему Павел.

Мурдок не без удивления хмыкнул. Парень даже более интересный, чем ему показалось вначале.

- Об этом мы еще поговорим. Возможно, вы будете мне полезны и в Реальном мире. - Мурдок наклонился вперед и постучал набалдашником трости по пластику шлема. - Ну что, начнем нашу совместную работу? - он особо надавил на слово "совместную".

- Да, - уверенно, без тени сомнения на лице, ответил Павел.

Мурдок поднял руку, чтобы убрать защиту от Глора, и вдруг снова опустил ее.

- Последний вопрос, - он пристально посмотрел на Павла. - Ответьте мне, только честно: почему вы сбежали от ди Катнара?

- Он не доверял мне, - абсолютно не покривив против истины, ответил Павел.

 

Глава 33

 

Отряд всадников остановился возле невысокой, покосившейся городи.

- Святилище солнцепоклонников там, - сказал один горцев. - Дальше мы с вами не пойдем.

- Что ж, спасибо, что проводили. - Шайха спрыгнул с коня и отдал поводья горцу. Следом за ним спешились Гайно и Глумз.

Трое горцев прощально подняли вверх руки, развернулись и, ведя за собой коней без всадников, поскакали назад к своему селению.

Гайно просунул голову в дыру в заборе.

- Ничего особенного, - сообщил он остальным. - Развалины как развалины.

Перебравшись через забор, они оказались на краю довольно высокого, крутого, поросшего травой и кустарником склона. Вну, как в чаше, образованной зелеными боками холмов, лежали руины некогда, должно быть, грандиозного и величественного святилища. Все три здания, составлявшие единый архитектурный комплекс, были выстроены белого с чуть розоватым оттенком мрамора. Высокая, острая двускатная крыша сохранилась только на одном них, центральном, к которому вела широкая, вымощенная плитами аллея между двумя рядами полуразрушенных колонн с огнутыми перекрытиями.

Спуск вн занял немного времени. Задерживаться здесь надолго не собирались, поэтому шли налегке.

- Пилат говорил о подвале главного храма, - сказал Гайно.

- Это, похоже, тот, в центре, - откликнулся Глумз. Но первым на их пути стоял небольшой храм с провалившейся крышей и раскрытыми настежь створками ворот.

Глумз не смог удержаться, чтобы не заглянуть внутрь. Пол устилали обломки обрушившихся вн плит перекрытия. Солнце стояло в зените, и его яркий, пронзительный свет заливал всю внутреннюю площадь храма. Скользя по гладко отшлифованной поверхности мраморных стен, он оттенял и делал необычайно отчетливым барельеф, выполненный искусным мастером по верхнему ряду плит.

Люди, поклоняющиеся восходящему солнцу, и люди, оплакивающие его уход. Два зверя с очень длинными, плотно переплетенными шеями. Соловей, поющий на розовом кусте, на ветке которого распустился живой, полный сока и розового эфира бутон, который просто не мог не пахнуть! И рядом - двое людей с искаженными злобой лицами, сдавившие друг друга смертельной хваткой. Над ними - орел, несущий в когтистых лапах стрелу.

- К чему все это? - спросил кто-то.

- А так, ни к чему, - ответил кто-то другой.

- Ты что-нибудь понимаешь?

- Может, и понимаю, да тебе не скажу. Глумз оглянулся по сторонам. Вокруг - никого.

- Что это он так дергается?

- Боится, глупый.

- Боится? Чего?

- Невестности.

- Надо бы ему сказать, чтобы не боялся.

- Попробуй, скажи, - напугаешь еще больше. Так это, наверное, и есть голоса, о которых говорил Йорк Ор! Где же они?

- Кто вы такие? Где вы? - крикнул в пустоту Глумз.

- Ты слышал, он кричит, - захихикал один голос.

- Кричит, - согласился другой. - Чудак.

- Все они, обремененные тяжестью собственного тела, чудаки.

- Конечно. Им незнакомо чувство отрешенного от всего полета.

- Как ты думаешь, он еще долго будет искать нас? Глумз в ужасе схватился за голову. Разговор двух чужих голосов происходил внутри его мозга! Постепенно возникало чувство, что мозг раскалывается на две половины, и одна них пытается вытолкнуть другую черепной коробки, как кукушонок выталкивает гнезда яйцо своих приемных родителей.

- По-моему, он догадался.

- Да, похоже.

- Может быть, сам уступит?

- Давай попробуем.

Резкая, жгучая боль обхватила голову стальным обручем, медленно стягивающимся, выжимающим кровь и соки мягкой, податливой плоти. Перед глазами поплыли черные круги. Боль была настолько пронзительной, что у Глумза не осталось сил даже для того, чтобы закричать. Он упал на колени, зажав голову локтями, и тихо, сквозь зубы, заскулил.

- Кажется, он не хочет нам помочь, - пронес первый голос.

- В чем? - прохрипел Глумз.

- Он что-то сказал? - спросил все тот же голос.

- В чем я должен вам помочь? - простонал Глумз.

- А, все-таки согласен! - обрадовался голос. - Эй, почему ты молчишь?

Этот вопрос адресовался не Глумзу, а второму голосу, который куда-то пропал.

Пока второй голос молчал, Глумзу показалось, что боль, сдавившая голову, несколько ослабла. Он приподнял голову с колен.

- Я хотел бы сказать... - начал, вновь появившись, второй голос, и раскаленная кочерга тотчас же снова принялась ковыряться в голове Глумза.

- Что вам надо? - подвывая, вскрикнул Глумз, не давая второму голосу закончить фразу. - Что вам надо?! Что вам надо?! - иступленно кричал он, колотясь лбом о колени.

- Да прекрати же ты, наконец, - прикрикнул на него первый голос. - Эй, где ты?

- Я хочу сказать... - послышался где-то вдалеке второй голос.

- Убирайтесь! - взвгнул Глумз.

Второй голос пропал окончательно, и Глумз почувствовал, как постепенно отпускает боль. Но все еще оставалось чувство присутствия кого-то или чего-то чужеродного внутри собственного "Я".

- Ну успокойся, успокойся же, наконец, - раздраженно пронес первый голос. - Ты все испортил.

- Кто ты? Что тебе надо? - спросил Глумз.

- Мы хотим освободить тебя.

- Освободить? От кого?

- От твоей неполноценности. От всего, что тяготит, гнетет тебя, прижимает к земле, не дает возможности придаться свободному парению на волнах звука...

- Мне не нужно такое освобождение, - перебил Глумз.

- Все так говорят сначала, - хохотнул голос. - Ты просто не знаешь, что тебя ждет, какие несравнимые ни с чем ощущения сможешь испытать ты...

- Меня вполне устраивает мое теперешнее состояние.

- Но оно не устраивает нас!

- Вам-то какое дело?

- Нас еще слишком мало. Нас должно стать больше, гораздо больше!

- Зачем?

- Ради торжества чистого звука.

- А если это нравится не всем?

- Не нравится только тем, кто еще не испытал, что значит быть звуком - Только звуком - и все!

- Оставайся кем ты есть, если тебе это нравится. - Глумз поднялся на ноги. - И оставь меня в покое.

- Подожди! Как же так! - Голос казался растерянным. - Ты только успокойся на мгновение, расслабься, не думай ни о чем. Я найду своего приятеля, и вдвоем мы быстро освободим тебя!

- Отстань, не до тебя. - Глумз попытался отмахнуться от голоса и забыть о нем.

Но, как только он ослабил контроль за первым голосом, выпустив его на мгновение поля своего мысленного взора, тотчас же острая игла боли кольнула мозг. Глумз почувствовал, что где-то рядом вновь появился второй голос.

- Эй, ты, освободитель, куда пропал? - крикнул Глумз.

- Здесь я, здесь, - обреченно и покорно ответил первый голос.

Боль исчезла.

- Не смей никуда пропадать, - строго сказал Глумз.

- Это почему еще? - возмутился голос.

- Я хочу еще послушать о свободном парении волн чистого звука. Говори, может быть, я еще надумаю освободиться.

- Волны звука, летящие над миром, чистые и свободные... - запел голос.

По-видимому, это была тема, на которую он мог говорить без конца и без перерывов, лишь бы только был благодатный слушатель.

Особенно не прислушиваясь к словесному потоку, ливаемому голосом, но все же, чтобы не дать остыть его запалу, вворачивая время от времени какое-нибудь замечание или вопрос, Глумз вышел храма.

Недалеко от входа, на мраморных ступенях небольшого портика, корчился в судорогах Гайно.

Глумз подбежал к нему, приподнял за плечи, встряхнул.

Голова Гайно безвольно моталась стороны в сторону. Из полуоткрытого рта вытекали едва слышные всхлипывания.

- Не мешай ему, - сказал голос. - Он уже почти освободился.

- Не отвлекайся, ты остановился на самом интересном, - ответил ему Глумз.

- Да-да, конечно! Итак, расслоение звуков, переходящее в цветовую гамму...

- Гайно, Гайно, очнись! - кричал Глумз, тряся голову Гайно за подбородок.

Но невозможно было докричаться до сознания человека, в голове которого два бестолковых, вопящих, не понимающих друг друга голоса вели спор за освобождение попавшейся им жертвы.

Чувствуя, как тяжелеет, обвисает в его руках тело Гайно, Глумз терял последнюю надежду достучаться до меркнущего сознания друга. Он кричал, уже сам не понимая что. Он просил, умолял Гайно, ругал и оскорблял его, бил по щекам, взывал к его чувству долга - все тщетно. В отчаянии, не зная, что еще предпринять, Глумз стал выкрикивать строчки хайралакской песни, которую не раз слышал в исполнении Гайно и Хорка:

Хайралакский топор - Быстр и остер. Разящая сталь, Отточенный край...

Он держал лицо Гайно, зажав в ладонях, и в какой-то момент ему показалось, что в пустых, оловянных, глядящих в никуда глазах мелькнула искорка разума.

Глумз попытался вспомнить вторую строфу песни, но не сумел, и раз за разом повторял, как заклинание, одни и те же строчки. С каждым разом все заметнее сползала серая пелена с глаз Гайно, пока, наконец, зрачки его не перестали бессмысленно блуждать по сторонам.

С надеждой и болью он посмотрел в глаза Глумза. Рука его вцепилась Глумзу в запястье.

- Глумз...

Лицо Гайно перекосилось от нечеловеческой боли, разрывающей его мозг нутри.

- Гайно! - Глумз с силой встряхнул его голову. - Вспомни хайралакскую песню, Гайно!

- Я не мо-гу, - простонал Гайно.

- Вспомни, Гайно, вспомни, - тряс его Глумз, не давая вновь провалиться в забытье.

Он снова нараспев повторил первые строчки.

- Ну же, Гайно!

- Хайралакский топор... - с усилием выдавил себя Гайно.

- Ну! Ну, давай!

- Быстр и остер...

- Не останавливайся!

- Разящая сталь. Отточенный край.

- Продолжай дальше!

Опершись локтем о камень ступени, Гайно чуть приподнялся и продолжал выговаривать слова, все четче и увереннее. Разглаживались глубокие складки на лбу, светлели глаза, расслаблялись одеревеневшие мышцы. Боль и тьма - медленно, упираясь, с неохотой - все же отпускали Гайно.

- Давай, Гайно, выкарабкивайся, - похлопал его по плечу Глумз и поднялся на ноги. - Я пойду искать Шайху.

Долго Шайху искать не пришлось. Кыот как ни в чем не бывало шел навстречу Глумзу по вымощенному каменными плитами дворику, перепрыгивая через обломки упавших колонн.

- Вы в порядке, Шайха? - еще дали с тревогой крикнул Глумз.

Спокойный, непринужденный вид Шайхи вовсе не успокоил его.

- В полном порядке, - ответил тот, отсалютовав поднятой рукой.

- И никто не предлагал вам освободиться? - несколько настороженно поинтересовался Глумз.

- Как же, предлагали. - Шайха подошел к Глумзу, и они вместе направились в сторону портика, где остался Гайно. - У меня было целых три освободителя.

- И как же вам удалось от них отделаться? - сгорая от любопытства, спросил Глумз.

- Один них оказался страстным футбольным болельщиком, поклонником вавилонского "Таспара", - улыбнувшись, ответил ему Шайха. - На этой почве мы и нашли с ним общий язык.

Гайно дожидался их, уже стоя на ногах, радостно улыбаясь тому, что все так счастливо закончилось.

- Пошли в главный храм, - дружески хлопнул его по спине Шайха.

И Гайно не огрызнулся и даже не обиделся на такую фамильярность.

Они вышли на аллею, под своды прерывистой вереницы огнутых арок. Запущенный, неухоженный вид - трава, пробившаяся сквозь стыки плит, гибкие лианы дикого винограда, ползущие вверх по граненым бокам колонн и длинными зелеными бородами свисающие с арочных перекрытий, причудливая вязь трещин на розовой с желтной, поблескивающей вкраплениями поверхности мрамора, - все это придавало окружающему пейзажу удивительный, фантастический вид, напоминающий о сказке про заснувшее царство. Каждый предмет, каждая деталь этой статичной конструкции, созданной людьми и доработанной природой, были неподвижны, раз и навсегда врезаны в предназначенные для них места композиции. Казалось, малейшее движение одного предметов - и все закачается, надломится, рухнет, рассыплется в прах.

Но троице, идущей среди многовекового покоя и безмолвия, было не до окружающих ее таинственных красот. На стороннего наблюдателя, если бы такой вдруг объявился, они провели бы довольно странное впечатление. Каждый них был всецело занят своим невидимым собеседником. Гайно тихо напевал про хайралакский топор, Глумз то и дело, возражая своему оппоненту, выдавал длинные цитаты классиков, воспевающие красоты и радости земной жни, а Шайха, как заправский спортивный комментатор, азартно рассказывал о захватывающих перипетиях какого-то футбольного поединка.

Так, говоря каждый о своем, они прошли колоннаду, поднялись по широким ступеням на удивление хорошо сохранившейся лестницы и вошли под высокие своды главного храма солнцепоклонников.

Огромный, сумрачный зал освещался тусклым светом, проникающим сквозь узкие щели под самой крышей. В противоположном от входа конце зала, на возвышении, стоял трехметровый золотой диск - символ солнца. Где-то в потолке над ним, должно быть, находилась скрытая от глаз система окон и зеркал, передающая на диск свет настоящего солнца. В сером полумраке начищенный диск сиял ровным золотистым светом. Вокруг него в воздухе разливался широкий ореол - мерцающий, переливающийся, текущий, тянущийся, как мед.

- Что за дела? - удивленно пронес Гайно, прислушиваясь к чему-то внутри себя.

- Что случилось? - одновременно повернулись к нему Глумз и Шайха.

- Мой голос сказал, что ему уже надоела моя песня, - растерянно хлопая ресницами, сообщил Гайно.

- Смени репертуар, - посоветовал Шайха.

- Но... - Гайно замялся.

- В чем дело? - удивился Глумз. - Ты не знаешь других песен?

- Знаю, но... - Гайно смущенно потупил взгляд. - Они не совсем пристойные. Шайха хохотнул.

- Попробуй спеть гимн наемников, - посоветовал он. - Может, ему понравится?

Гайно зыркнул на Шайху, хотел что-то ответить, но, подумав, все же затянул гимн, тихо, едва слышно, одними губами.

- Ну как? - спустя какое-то время негромко спросил Глумз.

Гайно, продолжая напевать, кивнул головой - все нормально.

Под высокими сводами пустого зала отдавались гулким эхом шаги. Пол, так же как дворики и аллеи, был вымощен плотно подогнанными одна к другой большими квадратными каменными плитами. Темные полосы, нанесенные на плиты, сливались в причудливое переплетение ломаных линий. Зазоры между ними были такими узкими, что в них не удалось бы просунуть даже лезвие ножа.

Поднявшись на алтарное возвышение, они обошли золотой диск, оказавшийся с другой стороны серебристо-матовым. Позади него имелась небольшая ниша, к стенам которой были пристроены три каменные скамеечки.

- Ну и где здесь вход в подземелье? - спросил Гайно.

Шайха разочарованно развел руками.

- Он может находиться под любой плит пола, - неуверенно пронес он. - Чтобы найти, нужно по пробовать каждую.

- Может, это вообще не тот храм? - предположил Глумз.

- Мой голос говорит, что именно это главный храм солнцепоклонников, - сказал Шайха.

- Да мы здесь не меньше чем на неделю застрянем, если будем пробовать поднять каждую плиту! - воскликнул Гайно.

- Придется пробовать, - спокойно сказал Шайха.

- А с голосами что делать? - с чисто академическим интересом спросил Глумз. - Как мы будем бороться с ними во сне?

- Проклятье! - воскликнул Гайно и что было сил ударил кулаком по краю серебристого диска солнца.

Диск колыхнулся, завибрировал. Раздался глухой, раскатистый звон, который, нарастая, постепенно заполнял собой все свободное пространство огромного зала. Он ощущался всем телом, как плотная, упругая, давящая на кожу волна тяжести. Все усиливаясь, звон перешел в пронзительный вой, бьющийся о каменные стены, отскакивающий от потолка к полу и обратно.

Люди схватились за уши. Каменные скамейки в нише отлепились от стен, поехали, с грохотом столкнулись и упали вн, открыв черную дыру провала. Одновременно с этим утихла, как оборвалась, металлическая вибрация воздуха.

- Ну, Гайно! - Шайха восхищенно взмахнул руками.

Гайно, ображая смущение, поковырял плиты носком ботинка.

- А мой голос-освободитель исчез, - сообщил вдруг Глумз.

- И мой тоже! - обрадовался Шайха.

- И мой. - Гайно вздохнул. - Даже обидно как-то - ушли, не попрощавшись.

Шайха встал на колени и, подсвечивая себе фонариком, заглянул в открывшуюся нишу.

- Здесь ступени, - сообщил он. - Похоже, нам туда.

Один за другим, держа в руках зажженные фонари, они спустились по очень крутой и узкой лестнице на самое дно каменного колодца. Желтые пятна света забегали по глухой каменной кладке стен.

- Ну и куда дальше? - спросил Гайно.

- Может, это и есть пространственный лифт? - не очень уверенно предположил Глумз.

- А где же кнопки?

Глухо стукнувшись, сомкнулись над их головами каменные плиты.

- По-моему, это больше похоже на каменный мешок, - высказал свое мнение Гайно.

Он шагнул на лестницу, собираясь подняться наверх и проверить, насколько прочно они заперты, но сразу же отпрыгнул назад.

Лестница плавно и беззвучно сдвинулась в сторону. Из открывшейся узкой щели хлынул поток яркого света.

Протиснувшись между краем лестницы и стеной, люди оказались в небольшой кабине, отделанной темным пластиком. Свет шел с потолка, от светильника, закрытого плоским матовым колпаком. На одной боковых стенок в металлической рамке размещались три ряда черных квадратных клавиш с выдавленными на них и прорисованными белой краской значками рун. Рядом находились две круглые светящиеся кнопки: красная и зеленая.

- Вот это уже похоже на то, что нам надо! - радостно возвестил Гайно.

Шайха достал кармана бумажку и, сверяясь с ней, надавил одну за другой три черные клавиши. После каждого нажатия раздавалось тонкое попискивание звукового сигнала.

- Ну... - тихо пронес Глумз и затаил дыхание. Ровным счетом ничего не проошло. Спустя минуту лифт находился все в том же положении, что и прежде.

- Может, ты неправильно набрал? - спросил Гайно. Шайха пожал плечами и приготовился еще раз набрать код.

- Постойте, - остановил его руку Глумз. - Наверное, теперь надо нажать кнопку пуска.

Большим пальцем он вдавил зеленую кнопку в панель.

Приглушенно заурчал невидимый механм, и выползшая сбоку створка наглухо закрыла кабину. Лифт вздрогнул и, набирая скорость, все быстрее и быстрее стал опускаться вн.

Через несколько секунд люди почувствовали, что пол убегает -под ног, а желудок, наоборот, поднимается все выше, к самому горлу. Возникло очень неприятное ощущение головокружения.

Хуже всех пришлось Гайно. Побледнев, стиснув зубы, он стоял, откинув голову назад, прижав затылок к стене. Он вдыхал и выдыхал резкими, судорожными толчками.

- Дыши медленно и глубоко, - посоветовал Шайха.

- Тебе хорошо, - прошипел, не разжимая губ, Гайно. - Ты не завтракал.

Шайха усмехнулся и ничего не ответил.

Глумза тоже подташнивало, но вид у него был не такой обреченный, как у Гайно. Прошло минут десять, прежде чем стремительное падение замедлилось.Вскоре лифт остановился. Раздался короткий и резкий звонок, и дверная створка откатилась в сторону.

Первым кабины вылетел Гайно.

- Больше никуда не еду! - вестил он вышедшего вслед за ним Глумза.

Дверь лифта захлопнулась сразу же, как только него вышел Шайха.

Они находились в просторном, ярко освещенном коридоре с высокими потолками и без окон. Вдоль стен нескончаемой вереницей тянулись открытые стеллажи с плотными рядами покрытых толстым слоем пыли книг.

- Это хранилище книг Вавилонской , - сказал Глумз. - Один ее подземных этажей.

- Я слышал, что в Вавилонской библиотеке можно заблудиться, как ни в одном лабиринте, - не очень весело сообщил Гайно.

- Не исключено, - рассмеялся Глумз. - Но я надеюсь, что смогу вывести вас этого лабиринта. Мне приходилось бывать здесь не раз. Чего уж точно невозможно найти в Вавилонской библиотеке, так это нужную тебе книгу. Идемте.

- Может, воспользуемся лифтом? - предложил Шайха и нажал кнопку вызова. Заработал подъемный механм.

- Куда ты собрался? - Гайно схватил Шайху за плечо. - Нам же нужно просто подняться наверх.

Открылась дверь, за которой находилась кабина самого обыкновенного лифта с кнопками, помеченными номерами этажей.

- А где же пространственный лифт? - растерянно спросил Гайно.

- Я думаю, снова в храме солнцепоклонников, - сказал Шайха, входя в кабину. - Какой этаж? - спросил он у Глумза.

- Первый, - ответил тот.

Поднявшись на лифте, они попали в огромный холл с зеленым ковровым покрытием. Несмотря на яркий солнечный свет, заливающий помещение через огромные от пола до потолка окна, ярко горели большие, круглые, многоярусные люстры с многочисленными декоративными подвесками. Единственный находившийся в холле человек - швейцар у прозрачной стеклянной двери, - сидя за столом, сонно клевал носом.

- Отсюда можно позвонить? - спросил Шайха у Глумза.

- Конечно, - кивнул тот и указал на телефонный аппарат, висевший на стене за спиной швейцара. Услышав голоса, швейцар приоткрыл один глаз.

- Вы разрешите нам позвонить? - вежливо улыбнувшись, попросил Глумз.

Швейцар открыл второй глаз и, ничего не отвечая, мрачно осмотрел стоящих перед ним людей. Вид у них был действительно еще тот: наемник, центурион и бородач в рубахе до колен.

Не дожидаясь разрешения, Шайха потянулся к трубке.

- Бестелесникам - нельзя, - хриплым спросонья голосом промычал швейцар и возложил на телефонную трубку свою толстую, красную лапу.

- А если мы вас очень попросим? - оскалясь в елейной улыбке, Гайно положил на стол рядом с форменной швейцарской фуражкой руку, в которой держал пистолет. - Вы ведь нам не откажете?

Швейцар, как обжегшись, отдернул руку. Его толстые губы расплылись в приветливой, хотя и несколько смазанной мелким подрагиванием улыбке.

 

Глава 34

 

Глумз расположился в глубоком кожаном кресле с высокой спинкой в рабочем кабинете герцога ди Катнара. Сам ди Катнар сидел через стол от него. Длинные, тонкие пальцы герцога с широкими, плоскими суставами неторопливо перелистывали страницы книги.

Подавшись вперед, Глумз положил на стол руки со сцепленными в замок пальцами. Взгляд его, скользнув по лицу ди Катнара, опустился на книгу.

- Великие Хранители! - сказал Глумз. - Я до сих пор не могу прийти в себя от удивления. Я ехал к знаменитому герцогу Кайре ди Катнару, рыцарю-арлаку, а встретил своего старого знакомого, знатока теории зеркал Шуума Ва.

- Я часто пользуюсь псевдонимами, - немного смущенно улыбнулся ди Катнар. - Большинство людей чувствуют себя неуютно, находясь в обществе титулованной особы. Они ведут себя совсем не так и говорят совсем другое, нежели в присутствии себе равных. Конечно, это не относится к вам, уважаемый Глумз.

- Благодарю вас, - привстав, Глумз игриво поклонился.

Ди Катнар, глядя на него, рассмеялся.

- Честное слово, я узнаю вас даже в вашем новом обличье, - сказал он.

- Ну, для меня оно уже не такое и новое, - совершенно по-детски улыбнулся Глумз. - У меня было достаточно времени для того, чтобы свыкнуться и даже сродниться с ним.

- Да, времени прошло немало, - покачал головой ди Катнар.

- А в Мире сна мало что менилось, - подхватил его интонацию Глумз. - Все тоже противостояние рыцарей-арлаков и Глоров.

- С тех пор, как Глор узнал про вашу книгу, все мы ходим по краю бездны, - в голосе герцога прозвучало скрытое напряжение. - К счастью, кроме вас и Павла, никто не смог прочитать книгу.

- Даже вы? - с неожиданным лукавством взглянув на собеседника, спросил Глумз.

- Даже я, - ди Катнар развел руками. - Кстати, в свое время я хотел, но не успел вас спросить, почему вы решили зашифровать ее?

Глумз усмехнулся.

- Это была всего лишь игра. Все, кто пытался прочитать книгу, отнеслись к ней слишком серьезно, именно поэтому у них ничего и не получилось.

- Игра? - удивленно поднял брови ди Катнар. - И в чем же ее суть?

- Я вижу у вас на пальце перстень, который я подарил вам вместе с книгой, - сказал Глумз.

- Да, он всегда со мной.

Ди Катнар положил на стол левую руку. На безымянный палец был надет большой серебряный перстень с круглой печаткой. По кругу змеилось выгравированное ображение дракона, кусающего свой хвост, в центре - вензель "Г. Г.".

- Вы обнаружили секрет, скрытый в этом кольце? - спросил Глумз.

- Конечно...

Ди Катнар снял перстень с пальца и надавил ногтем на голову дракона. Сработала потайная пружина, и печатка, опрокинувшись, перевернулась противоположной стороной, отполированной до зеркального блеска.

- А дальше?

- Дальше? - ди Катнар растерянно покрутил перстень в пальцах. - В нем есть еще какой-то секрет?

- В нем - нет. Позвольте, - Глумз протянул руку и взял перстень рук ди Катнара. Книгу он передвинул на центр стола. - Вы помните, как называется эта книга?

- "К истории зеркал...", - начал ди Катнар.

- Вот именно - зеркал! - Глумз продемонстрировал герцогу зеркальную поверхность печатки.

Затем он приложил перстень к обложке книги чуть выше строки заглавия так, чтобы загадочные знаки были видны в зеркале, и медленно повел вдоль строки. Отражаясь в зеркале, таинственные фигурки превращались в буквы и складывались в слова: "Гельфульд Глумз. К истории зеркал и связанных с ними явлений симметрии сна".

- Поразительно! - Герцог провел кончиками пальцев по лбу, разглаживая морщины. - Все это время ключ к разгадке тайны книги был у меня в руках.

- Точнее, у вас на пальце, - улыбнулся Глумз и протянул герцогу перстень.

- Нет-нет, - открытой ладонью ди Катнар отстранил руку Глумза. - Берите себе перстень и книгу и работайте с ними, у вас это получится быстрее и лучше. У меня сейчас совсем другие заботы: как помочь Павлу?

- Что вы собираетесь предпринять? Ди Катнар встал и широкими шагами заходил по комнате: от стола к окну и обратно.

- Павел находится в замке Хана Глора, сейчас мы это знаем точно, - медленно, словно бы размышляя вслух, говорил он. - Замок Глора - это неприступная крепость. Мы не можем нанести по нему молниеносный удар, освободить пленника и так же быстро уйти. На осаду его потребуются недели, а возможно, и месяцы. Это будет равносильно новой войне. К тому же, за столь длительное время Павла смогут переправить в другое, невестное нам место или просто убить. Да, времени у нас мало.

Герцог умолк, остановившись возле окна. На какое-то время в комнате повисло тягостное молчание.

- Так как же быть? - чуть слышно, словно боясь вспугнуть тишину, спросил Глумз.

Ди Катнар еще пару раз прошелся по комнате, ударил кулаком в раскрытую ладонь. Казалось, он собирался с духом, чтобы сказать то, что хотел. Наконец, он резко опустился в кресло.

- Есть один способ, - выдохнул герцог, как показалось Глумзу, с облегчением.

Должно быть, ди Катнару просто нужно было разделить с кем-то тот тяжкий груз принятия окончательного решения, который давил ему на плечи.

Он достал стола и положил перед Глумзом тяжелую кованую рукоятку меча с выпуклой овальной гардой, Змея плотными, тугими кольцами обвивала рукоять и просовывала голову сквозь чашу гарды в том месте, где должно находиться лезвие меча.

Глумз провел пальцами по выпуклому спиральному узору, отливающему серебристым блеском на поверхности и бездонно-черному в глубине впадин. Человек, сумевший некогда сделать столь дивную вещь, был поистине великим мастером.

- Арлакский меч, - зачарованно пронес Глумз.

- Да, арлакский меч, - подтвердил ди Катнар. Герцог взял в руку эфес и сжал его в кулаке. Пасть металлической змеи открылась, и нее выскользнуло длинное узкое лезвие, поблескивающее бледно-фиолетовым сиянием.

- Мне всегда было интересно, как лезвие арлакского меча умещается в рукоятке? - сказал Глумз, завороженно глядя на боевую сталь.

- Оно же должно для этого сложиться раз в пять.

- На этот вопрос я тоже не смогу вам ответить, - ди Катнар сделал какое-то неуловимое движение пальцами, и остро заточенная полоска металла исчезла в захлопнувшейся пасти змеи. - Ответ на него знали только древние мастера-оружейники. Сейчас такие мечи уже никто не делает. В Мире сохранилось только семь настоящих арлакских мечей. Их обнаружил мастер Бирк, потомок одного настоящих рыцарей-арлаков, и с их помощью он возродил орден. Конечно, теперь это не союз сражающихся со злом странствующих героев, а братство людей, неравнодушных к судьбе Мира сна. Кроме стремления к добру и справедливости, нас объединяет незримая внутренняя связь, дающая нам возможность в нужный момент собирать все наши силы в единый кулак и передавать их одному братьев, тому, у которого находится меч. Эта способность чувствовать друг друга на любом расстоянии не передается по наследству, но может развиться в человеке - далеко не в каждом - со временем. Мастер Бирк обладает способностью находить людей, которые могут стать арлаками, и он уверен, что Павел именно такой человек. Меч - это тест, последняя проверка. Овладев мечом, становишься арлаком навсегда. Мы передадим ему этот меч. Это сделает Чет, один наших братьев.

- Но что это даст? - спросил Глумз.

- Когда меч будет у Павла в руках, мы сможем передать ему силы и способности всех рыцарей ордена. К тому же арлак, вооруженный арлакским мечом, становится неуязвимым для огнестрельного оружия.

- Не слишком ли это рискованно? Вдруг меч попадет в чужие руки?

- Конечно, мы рискуем потерять меч. Но арлакский меч будет служить только арлаку. Попробуйте, - герцог протянул рукоятку меча Глумзу.

Глумз сжал ее в кулаке. Как он ни старался, напрягая всю свою волю, змея на эфесе не открывала пасти. Рукоятка в руке Глумза оставалась только рукояткой.

- У меня ничего не получается, - разочарованно и даже немного обиженно пронес Глумз.

- И не получится, - улыбнулся ди Катнар, забирая эфес. - Как не получилось у меня прочитать вашу книгу.

Едва эфес оказался в руках герцога, змея открыла пасть, и нее выскользнуло стальное жало.

- Арлакский меч становится мечом только в руках рыцаря-арлака, - сказал ди Катнар.

- А как же Павел? - с тревогой спросил Глумз. -

Как он сможет воспользоваться мечом?

- Он станет арлаком. - Герцог хотел, чтобы в этих словах прозвучала уверенность, но Глумз услышал в них прежде всего надежду. - Ему придется им стать, - несколько по-иному построил первоначальную фразу ди Катнар. - Если он захочет спастись и остаться в живых. Мы сможем ему помочь только после того, как он сам вырвется замка Глора.

 

Глава 35

 

Шла уже вторая неделя с того дня, как Павел под присмотром и руководством Мурдока приступил к работе по расшифровке книги Глумза.

Павел, как мог, затягивал этот процесс. Без конца ссылаясь на усталость, головную боль и плохой сон, он добился того, что работал только три часа утром после завтрака и два часа вечером. Остальное время он проводил в своей комнате, валяясь на постели или прогуливаясь в обществе Мурдока по двору замка, наблюдая за хозяйственными работами центурионов. Иногда, в качестве награды за хорошую работу, Мурдок выводил Павла в старый, заброшенный сад, расположенный на заднем дворе замка, в котором царили тишина, покой и запустение.

Сидя за компьютером с колпаком на голове, Павел старательно ображал кретина, не понимающего, что от него хотят, доводя порою Мурдока до бешенства. Он смотрел на монитор невидящими глазами, не слушал, что говорил ему Мурдок, вместо размышления над очередной фразой прокручивал в голове какие-нибудь яркие воспоминания прошлой жни, читал про себя стихи, тарахтел скороговорками, вспоминал сюжетные повороты любимых книг и фильмов.

Для Мурдока его ухищрения не оставались незамеченными, но он не особенно обращал на них внимание, поскольку, несмотря ни на что, страницы книги понемногу заполнялись словами.

Гораздо в меньшей степени был доволен работой Павла Глор. Поскольку после каждого сеанса расшифровки Мурдок стирал большую часть восстановленного текста, оставляя на дискете лишь самую малость, только чтобы показать, что старания Павла не совсем бесплодны, у Глора были все основания считать, что процесс движется слишком медленно. Всякий раз, когда Павел в сопровождении Мурдока проходил через его комнату, Глор, играя желваками, провожал его недобрым взглядом. Лишь убеждения Мурдока - а убеждать хозяина он умел - удерживали Глора от того, чтобы перейти к более жестким и более действенным, по его мнению, методам.

Однако долго так продолжаться не могло. Павел все сильнее и отчетливее ощущал в себе растущее напряжение. По мере того, как исчезала надежда, ее место в душе заполняло клейкое, серое, дурно пахнущее отчаяние. Павел чувствовал, что блок к срыву. В любую минуту он мог не выдержать навалившейся на него, придавившей к земле тяжести и совершить какой-нибудь отчаянный, безрассудный поступок, чтобы только прекратить наконец это нескончаемое самоистязание.

Спал Павел, на самом деле, плохо. От нечего делать ложился он рано и долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, то обдумывая невероятные планы побега, то представляя картины героической смерти, или просто, лежа на спине, слушал однообразный, одуряющий гул уставшего от постоянного напряжения мозга.

Ночь была жаркая и душная. А решетка на окне, на вид декоративная, но на деле - Павел убедился в этом - необычайно прочная, казалось, создавала дополнительную преграду для свежего воздуха.

Откинув горячую, влажную простыню, Павел сел, свесил ноги с кровати, оттолкнул в сторону коврик и с наслаждением прижал босые пятки к холодному каменному полу. Встав на ноги, он взял со столика тяжелые часы, вделанные в кусок необработанного гранита, и, подойдя к окну, в мертвенно-бледном лунном свете стал рассматривать циферблат. Стрелки показывали четверть четвертого.

Внезапно ночную тишину прорезал протяжный тоскливый волчий вой. Услышав его, на дворе оживились и о чем-то заговорили центурионы.

Павел горько усмехнулся: впору было самому запрокинуть голову назад и отчаянно, надсадно завыть.

На следующий день работа, вопреки прилагаемым Павлом стараниям, продвинулась неплохо, и вечером Мурдок позволил Павлу прогуляться в саду.

Охрана центурионов осталась у входа: высокая, неприступная крепостная стена, окружающая вместе с замком и примыкающий к нему сад, сама по себе была надежной гарантией от возможного побега. Никаких ворот и дверей на этом ее участке не было, а стоки для дождевой воды, выходившие по другую ее сторону в крепостной ров, были настолько узкими, что протиснуться в них казалось невозможно даже ребенку. Часовые на стенах неусыпно следили за тем, чтобы никто не подобрался к замку незамеченным.

Сад был небольшой, овальной формы. Выстроенный с учетом требования всех правил, некогда он, вероятно, являлся настоящим проведением садоводческого искусства. Но сейчас, всеми забытый и неухоженный, представлял собой довольно жалкое зрелище, наводящее на грустные мысли о дряхлой, обременительной старости.

Павел и Мурдок шли молча: разговаривать было не о чем. Оба отлично понимали, что их союз против Глора - временная, непрочная конструкция, держащаяся только на взаимных недоговорках, которая, как бы ни повернулись в дальнейшем события, непременно рухнет, лишь только закончится совместная работа.

Мурдоку подобные прогулки были скучны и неинтересны. Когда они вышли к расположенному в центре сада небольшому пруду, давно нечищенному, покрытому плотным зеленым ковром водной растительности, он сел на выщербленные каменные ступени, ведущие от развалившейся беседки к воде, и, задумчиво глядя вн, принялся выводить концом трости какие-то замысловатые узоры на земле.

Павел продолжил прогулку вокруг пруда в одиночестве; у них с Мурдоком было заранее оговорено, что он имеет право отходить в сторону, но не исчезать при этом поля зрения своего контролера.

Пройдя половину пути и оказавшись на максимально возможном расстоянии от ненавистного, опостылевшего ему Мурдока, Павел опустился на землю и, раскинув руки, лег на траву. Глаза его глядели в небо, где не было и не могло быть ни центурионов, ни стен, ни Мурдока, ни Глора, одни только облака, плывущие своей, одной им ведомой дорогой ниоткуда в никуда.

Неожиданно он почувствовал, как ладони его коснулось что-то теплое и влажное. Павел повернул голову и с удивлением увидел высовывающуюся кустов маленькую веселую и хитрую мордочку. Это была черная гладкошерстная такса. Прежде Павел не видел в заброшенном саду никакой живности. Даже лягушки не квакали по вечерам на заросшем тиной пруду.

Павел прывно пошевелил пальцами, и такса снова лнула его открытую ладонь, однако кустов не вышла. На этот раз, когда собака вытянула голову, Павел заметил на ней ошейник, к которому сну был подвешен какой-то довольно-таки большой цилиндрический предмет. Осторожно двигая рукой, чтобы не привлекать лишний раз внимания Мурдока, Павел провел по цилиндру пальцами и почувствовал узорное плетение металла. Такса негромко и нетерпеливо заскулила. Павел сжал предмет рукой. Собака как будто этого и ждала, выскользнула головой ошейника, еще раз лнула протянутую руку и, попятившись задом, скрылась в кустах.

Непонятный предмет и то, каким странным образом он у него оказался, возбуждали у Павла любопытство и интерес. Однако, укротив нетерпение, он повернулся на бок и посмотрел на противоположный берег пруда. Мурдок сидел все на том же месте, наклонив голову и что-то рисуя своей тростью. Быстро, но осторожно, не делая резких движений, Павел спрятал цилиндр под рубашку, засунув его за пояс брюк.

Вернувшись в свою комнату, Павел убрал цилиндр под матрас. Он достал его снова, только когда в коридоре за дверью стихли шаги полуночной смены караулов.

Чтобы лучше разглядеть таинственный предмет, Павел подошел к окну. Включать ночник он не стал, опасаясь привлечь внимание сторожащих его центурионов.

Он держал в руках рукоятку меча, выполненную в виде свернувшейся в тугую пружину змеи, просунувшей голову сквозь небольшую овальную гарду. Павел недоуменно покрутил рукоятку. В голове вихрем проносились разрозненные мысли.

Что за странная такса, разгуливающая с рукояткой меча на шее? Откуда она появилась в саду? Хотя, конечно, такса могла пролезть и по водостоку...

Когда Павел припомнил, как все проошло, ему показалось, что собака вела себя так, будто специально пришла отдать ему то, что висело у нее на шее. Но откуда она пришла и кто ее послал?

Напряженно перебирая и отбрасывая возможные варианты, Павел бессознательно сдавил рукоятку в кулаке.

Беззвучно открылась пасть змеи, и нее выскользнуло длинное, узкое лезвие, мерцающее в темноте ровным фиолетовым светом.

Павел коснулся острием меча одного прутьев оконной решетки и, почти не прилагая никаких усилий, перерезал его. Лезвие прошло сквозь железо, оставив тонкий разрез, словно это был сыр.

Сжимая рукоятку меча, Павел почувствовал, как вытекают него ставшие уже привычными отчаяние, безнадежность и одурь, как плечи и руки наливаются силой. Он ощутил людей, пославших этот меч и отдающих ему свои силы. Среди них был и герцог ди Катнар, и стрелок Чет Лабора, и десятки других, которых он пока еще не знал.

Прямо сейчас Павел мог вырезать оконную решетку, выбраться во двор и, пробившись сквозь охрану замка, вырваться на свободу; он чувствовал в себе силы, знал, что способен сделать это.

Его остановила мысль о книге. Нельзя было оставлять ее в руках Глора. Кто знает, не сумеет ли Мурдок сам, без участия Павла, продолжить расшифровку? Хотя до сих пор в книге не восстановлено ни одного осмысленного фрагмента, но обрывков фраз и отдельных слов уже предостаточно. Он должен уничтожить то, что уже успел сделать.

Павел провел минцем по хвосту змеи, и, захлопнув пасть, змея проглотила лезвие меча.

Убрав меч под подушку, Павел впервые за много дней уснул спокойным, крепким сном, в котором не было ни центурионов, ни Мурдока, ни Глора, ни даже книги Глумза - одни облака.

 

Глава 36

 

Утром Павла разбудил центурион, принесший завтрак.Быстро приняв душ, Павел оделся и спрятал меч под рубашку.

За столом он с аппетитом, какого не испытывал уже давно, съел большой кусок жареного мяса с яичницей. Когда Павел уже допивал чай, в комнату вошел Мурдок.

- Как спалось, мой друг? - помахивая тросточкой, поинтересовался он.

- Великолепно, - ответил, радостно улыбнувшись, Павел. - Готов приступить к работе.

Мурдок удивленно вскинул левую бровь.

- Откуда вдруг такое рвение?

- Кажется, я нашел ключевое слово ко всему тексту. Мурдок непонимающе свел брови вместе.

- Что значит "ключевое слово"?

- Идемте к компьютеру, я покажу.

Мурдок смерил его настолько подозрительным взглядом, что Павел на мгновение испугался, что переигрывает.

- Прошу. - Мурдок указал рукой на дверь.

В комнате Глора Павел, в ответ на неприязненный взгляд, приветливо кивнул хозяину замка, отчего у того побагровело лицо и злобно раздулись ноздри.

Мурдок включил компьютер, вставил полученную от Глора дискету в дисковод и взял в руки шлем с проводами.

- Прошу, - снова пронес он, кивком головы указывая на кресло перед монитором.

Павел подошел к столу и молча достал -под рубашки меч. Из открывшейся пасти змеи вырвалось стальное жало.

Мурдок от неожиданности выронил шлем, который с треском раскололся о пол.

Двумя взмахами меча Павел разрубил монитор и процессор. Вытянув дискету, он поднес ее к острию меча; тонкая полимерная пластинка съежилась, сжалась в комок и, превратившись в большую черную каплю, плюхнулась на пол.

Опешивший Мурдок стоял, словно прикованный к одному месту, и, открыв рот, безумными глазами наблюдал за действиями Павла.

Отшвырнув Мурдока в сторону, Павел бросился к двери. Он понимал, что успех теперь ему могла принести только стремительная, молниеносная атака.

Высадив дверь ударом ноги, он ворвался в комнату Глора.

Людей в комнате оказалось больше, чем он ожидал. Кроме Хана Глора, там находился Кит Глор, трое центурионов стояли у двери в коридор. Все они, вздрогнув и замерев от неожиданного грохота, смотрели на Павла, возникшего в мечом в руке в дверном проеме.

Опомнившись, центурионы вскинули винтовки.

- Спокойно, - коротким взмахом руки остановил их Хан Глор. Голос его был хриплым, сдавленным, словно невидимая рука уже начала сжимать ему горло. - У него арлакский меч. Пулей его теперь не возьмешь.

На ноги поднялся Кит Глор. Его ладонь лежала на рукоятке меча.

- Посмотрим, умеет ли он владеть этим мечом! - закричал он и, выдернув оружие ножен, бросился на Павла.

Никогда прежде не доводилось Павлу участвовать в таких поединках. Представление о том, как пользоваться холодным оружием, он имел только самое общее, основанное главным образом на батальных сценах исторических кинофильмов. Несмотря на это, ему удалось довольно ловко парировать рубящий удар широкого, тяжелого меча Глора, которым тот собирался сразу же, не затягивая схватку, прикончить противника. Сверкнув над плечом Павла, меч Глора разрубил портьеру.

Скользнув мимо злобно рычащего Кита, Павел рванулся к двери, за которой уже успели скрыться центурионы, захлопнул ее и задернул широкую железную полосу засова.

Теперь они сошлись с Глором в центре комнаты.

Глор работал мечом, как лесоруб топором: широко замахиваясь, он то с одного, то с другого плеча бросал его вн с тяжелым, хриплым выдохом. Не используя практически никаких хитростей и приемов, в схватке он полагался исключительно на сокрушающую силу своего удара. Павел очень скоро приспособился к нехитрой тактике Глора и без особого труда сдерживал его яростный напор. Но в то же время, методично, неустанно размахивая мечом. Кит Глор и Павлу не давал возможности перейти в атаку.

Время работало на Глора: за запертой дверью уже слышались возня и приглушенные голоса. Через минуту дверь дрогнула, гулко ухнув, от тяжелого удара снаружи.

Кит Глор радостно оскалил большие, желтые, похожие на камни зубы.Отступив на шаг назад, Павел сделал вид, что готовит удар сбоку. Откинув руку с мечом далеко в сторону, он оставил совершенно незащищенной левую половину груди. Как он и ожидал, Глор мгновенно попытался использовать оплошность противника и, выставив меч перед собой, бросился вперед. Павел, хотя и ожидал этот выпад, едва успел увернуться; стальное лезвие скользнуло вбли его груди, почти зацепив рубашку.

Отпрыгнув в сторону от взбешенного неудачей Глора, Павел повторил свой маневр. И вновь острие меча Глора едва не пронзило ему грудь. Но на этот раз Павел успел нанести ответный удар. Узкий арлакский меч разрубил панцирь на левом боку Глора в тот момент когда он, увлекаемый собственной массой, на мгновение потерял равновесие.

Глор взвыл то ли от боли, то ли от ярости, и с новой силой обрушил на Павла рубящие удары. Павлу даже вначале показалось, что рана, которую он нанес Киту, не слишком серьезная. Однако вскоре левое бедро Глора стало мокрым от крови. Бурое пятно разрасталось, спускалось все ниже по ноге, достигло колена. Дыхание Глора сделалось тяжелым и прерывистым, а атаки - реже и заметно слабее. То и дело он с надеждой бросал взгляды на дверь, трясущуюся, но все еще держащуюся под мощными, тяжелыми ударами.

Павел тоже понимал, что еще несколько минут, и дверь рухнет, в комнату ворвутся центурионы, вооруженные уже не винтовками, а мечами.

- Брось меч! - приказал он Глору.

Скрипнув зубами, Кит снова поднял оружие над головой. Одним коротким движением Павел вонзил острие меча в шею противника и тут же выдернул его.Выронив меч. Кит Глор обеими руками схватился за перерезанное горло, будто надеялся удержать хлынувший него поток крови, попятился и грохнулся на пол, гулко стукнувшись рыжей головой о каменные плиты. Перешагнув через агонирующее тело, Павел посмотрел на Хана Глора.

Старший Глор, спокойный и невозмутимый, сидел за столом, сложив руки на груди. Кривая, ехидная ухмылка перерезала его лицо.

- Ну и что же ты намерен делать теперь? - насмешливо спросил он.

- Теперь ты отдашь мне копии дискеты с книгой Глумза.

Павел подошел к столу и протянул руку.

Глор, запрокинув голову, рассмеялся ему в лицо.

- Глупец, - медленно, почти по слогам пронес он - Что ты можешь мне сделать? Меня давно уже нет в этой комнате. То, что ты видишь перед собой, всего лишь ображение, фантом. Ну же! - Глор прывно раскинул руки в стороны. - Попробуй!

Меч прошел через пррачное тело, не причинив ему никакого вреда. Изображение колыхнулось и начало медленно растворяться в воздухе.

- Твоя сила - это сила арлаков, передающаяся тебе через меч. Мурдок уже занят тем, что обрывает нити, связывающие тебя с ними. Скоро ты останешься один. Торопись, у тебя в запасе не так уж много времени.

Глор снова злорадно рассмеялся, и его ображение пропало, растаяв в воздухе.

Павел перепрыгнул через стол и, навалившись плечом на оконную решетку, выдавил ее проема.

С оглушительным грохотом рухнула сорванная с петель дверь. В комнату, с мечами наперевес, ворвались центурионы. Запнувшись на мгновение о мертвое тело Кита Глора, они бросились к распахнутому окну.

Перекинув ноги через подоконник, Павел оттолкнулся от узкого карна и прыгнул на покатый козырек, который прикрывал небольшое крыльцо чуть левее окна. Гулко ухнуло под ногами железо. Павел взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, но ноги поскользнулись на неровной поверхности, и, опрокинувшись на спину, откинув в сторону руку с мечом, он скатился на землю.

Премление проошло не слишком удачно: подернулась правая стопа, попавшая на первую ступеньку невысокой лестницы у крыльца. Превозмогая резкую, жгучую боль в поврежденной стопе, Павел поднялся на ноги как раз вовремя, чтобы широким взмахом меча зацепить двух пяти центурионов, собравшихся было разом навалиться на него. Не предпринимая новых попыток схватить беглеца, центурионы отступили к главным воротам.

Павел быстро огляделся по сторонам, оценивая свое положение. За время прогулок с Мурдоком он неплохо учил местность между стенами замка и окружающей его крепостной стеной, сложенной огромных серых монолитов. О том, чтобы преодолеть ее достигавшую местами двадцатиметровой высоты, без посторонней помощи, имея в руках только меч, нечего было и думать.

Неширокая, густо засыпанная красной кирпичной крошкой дорожка, поворачивая от крыльца направо, выходила на просторную площадь перед большими крепостными воротами, на которой сейчас во множестве толпились центурионы с оружием в руках. Нападать первыми они не собирались; получив приказ не выпускать Павла замка, они теперь просто ждали, когда Мурдок оборвет его связь с арлаками, чтобы взять противника без лишних усилий и жертв.

Налево от крыльца дорожки не было. Там к замковой стене почти вплотную подходили невысокие и длинные хозяйственные пристройки, за которыми находились бараки центурионов, охраняющих замок.

Между пристройками и стеной оставался совсем небольшой проход, больше подходящий для крыс, чем для людей. К нему-то и побежал, припадая на поврежденную ногу, Павел. Он знал, что по ту сторону прохода, совсем невдалеке, к крепостной стене пристроена лестница, ведущая на смотровую площадку, и надеялся, что встретит там меньше охранников, чем у центральных ворот. Если бы удалось подняться на стену, то, кто знает, возможно, удалось бы и спуститься с нее. На худой конец, можно было попытаться прыгнуть в окружающий стену ров, залитый водой.

Снаружи лестница походила на пристроенную к стене прямоугольную шахту лифта, сколоченную досок Выглянув прохода, Павел увидел только двух беззаботно прохаживающихся центурионов; Они заметили Павла, когда он был уже в нескольких шагах от них. Почти не целясь, центурионы сделали пару выстрелов в его сторону и скрылись внутри лестничной шахты.

Вбежав вслед за ними в сырой, прохладный полумрак, Павел понял, что попал в засаду. Глор успел органовать оборону стен, перекрыв все возможные пути к бегству. На первой же лестничной площадке, плечом к плечу, в два ряда стояли центурионы с мечами и арбалетами в руках.

С заднего двора бежали и строились в две шеренги также вооруженные мечами и арбалетами центурионы.

Павел вышел под солнце. Со всех сторон на него были направлены вложенные в арбалеты стрелы. Держа меч поднятым вверх, он стал медленно, пятясь задом, отступать к стенам бараков. И почти так же медленно надвигались на него сомкнутые ряды центурионов.

Сделав еще один, последний шаг, Павел уперся спиной в дощатую стенку. Отступать было некуда: справа - крепостная стена, слева - стена замка, узкий лаз между бараками и стеной уже перекрыт. На какое-то мгновение все - и Павел, и окружившие его центурионы - замерли. Воцарилась жуткая, напряженная, давящая на затылок тишина, нервная и непродолжительная. Каждая сторон ждала какого-то действия противника. Павел почти фически ощущал, как указательные пальцы центурионов все плотнее прижимаются к спусковым крючкам арбалетов: в любую секунду кто-то них мог не выдержать неподвижной тишины и нажать, несмотря на приказ Глора брать беглеца живым. Павел понял, что должен опередить их и первым предпринять какое-то активное действие, способное ошарашить противника, остановить его хотя бы на время.

Он опустил руку, сжимающую меч, и нажатием пальца спрятал лезвие в эфес. Он не увидел, а скорее почувствовал, как ослабло судорожное напряжение в рядах центурионов. Медленно, очень медленно Павел сделал два шага вперед.

- Бросай меч на землю! - раздалась резкая команда.

Павел повел свободной рукой в сторону, как бы спрашивая, кто отдает приказ? И вдруг резко бросил тело в сторону, оттолкнулся обеими ногами и плашмя упал в глубокую сточную канаву, начинающуюся от бараков и уходящую под крепостную стену.

Погрузившись с головой в мутную, вонючую жижу, Павел вцепился пальцами в вязкое дно и, перебирая руками, стал двигаться по направлению к узкой дыре под стеной, забранной толстыми железными прутьями.

Центурионы, обступив канаву с обеих сторон, держали арбалеты наготове, ожидая, когда у идиота, нырнувшего на дно этой зловонной ямы, кончится воздух в легких.

Прошла минута, другая, за ними последовала третья. Центурионы в недоумении топтались по краям канавы.

- Чего он, захлебнулся, что ли?

- Утонул в дерьме. Вот тебе и арлак...

- Придется лезть за ним.

- Вот ты и полезешь!

- Сходил бы кто-нибудь за багром...

Плотная, коричневая с разводами пленка на поверхности заполняющей канаву жижи всколыхнулась, лопнула, и над ней показалась голова Павла. Вынырнул он совсем не там, где ожидали увидеть его центурионы, - почти у самой решетки. Выплюнув о рта использованный воздух вместе с фонтаном грязи, Павел сделал глубокий вдох и снова ушел на дно ямы.

В то место, где только что была его голова, полетели стрелы. Одна них зацепила Павлу левое плечо: содрала пласт кожи и вырвала клок мышц. Боль в раненом плече отозвалась ярко-зеленой вспышкой в глазах Павел дернулся всем телом и чуть было не вынырнул на поверхность, но в этот момент рука его ухватилась за толстый прут решетки, закрывающей проход под стеной.

Мечом он перерезал два прута у самого дна. Зажав эфес в зубах, ухватился за обрезанные концы и уперся согнутыми ногами в соседние, целые прутья. Медленно разгибая ноги, Павел отжимал обрезанные прутья на себя. Напряжение мышц отдавалось жгучей, пульсирующей болью в раненом плече. Решетка поддавалась с неохотой, словно не желая выпускать пленника. Мышцы вибрировали от напряжения, горячая боль в плече разлилась по всей руке и переползла на грудь. Легкие разрывались от острой необходимости сделать вдох. Павел чувствовал, что силы оставляют его: Мурдок делал свое дело. Еще пять, может быть, десять секунд, и он, захлебываясь жидкой грязью, рванется вверх, за воздухом, навстречу стрелам поджидающих его центурионов.

Павел перевернулся на спину и, виваясь по-змеиному, вжимая тело в донную грязь, скользнул в узкую щель под отогнутыми прутьями. Упираясь пятками в дно, обрывая одежду и сдирая кожу, он все-таки пролез на противоположную сторону решетки.

Почти теряя сознание, он вынырнул на поверхность, хватая судорожно разинутым ртом воздух, обламывая ногти на пальцах, вцепился в край канавы и вытянул свое тело на землю, сделавшись тем самым недосягаемым для стрел центурионов, оставшихся по ту сторону стены.

Пять секунд на то, чтобы отдышаться, прочистить глаза, нос, рот и уши от едкой, вонючей грязи.

Две стрелы, одна за другой, вонзились рядом с ним в землю. Стоят почти вертикально - значит выпущены со стены.

На то, чтобы подняться, времени уже нет. На четвереньках, как гигантская лягушка, Павел делает два прыжка и скатывается в ров со стоячей, протухшей водой, затянутой ядовито-зеленой, похожей на паклю тиной. Тонкие, спутанные нити водорослей лохмами виснут на руках, мешают плыть. Рядом плюхаются в воду стрелы. К счастью, больше привычные к винтовкам с арбалетами центурионы обращаются не слишком умело. Сил уже больше нет. Он держится теперь только лишь на одном нервном напряжении.

Стрела достала его, когда он уже выбирался на берег. И снова - в левое плечо. Но на этот раз она буквально пригвоздила Павла к земле.

Павел дико закричал, вцепившись скрюченными пальцами в землю. Ему показалось, что вместе с новой болью, разорвавшей плечо, что-то взорвалось, вспыхнуло в самой глубине его истерзанного тела.

Он вскочил на ноги и, продолжая орать, но уже не от боли, которую почти перестал чувствовать, а от нечеловеческого животного желания жить, дышать, ощущать свое тело, вырвал стрелу пробитого навылет плеча. Отбросив ее в сторону, он пересек пыльную грунтовую дорогу и по густой, доходящей до коленей траве побежал к лесу.

По опущенному подвесному мосту ворот замка выкатило около трех десятков центурионов на пневмодисках. Никто них не стрелял по беглецу, и ехали они неторопливо, посмеиваясь и перебрасываясь шуточками.

Да и беглец уже не бежал, а ковылял, припадая на правую ногу. Спотыкаясь, падая на четвереньки, снова поднимаясь, он, уже почти без сил и без надежды, стремился, опередив преследователей, добраться до черты густого кустарника, с которого начинался подлесок, как будто в этом был хоть какой-то шанс на спасение.

Павлу оставалось преодолеть не более ста метров открытого пространства, и примерно такое же расстояние отделяло его от преследователей, когда прямо перед ним кустов поднялась фигура высокого, черноволосого человека, одетого в красную майку. Человек взмахнул рукой, крикнул Павлу: "Ложись, парень!" - и снова скрылся в кустах. Фигура человека и его голос показались Павлу смутно знакомыми. Кроме того, и сил у него практически не осталось, и он почти с радостью выполнил команду, уткнувшись лицом в густую траву.

В ту же секунду кустов ударила пулеметная очередь.

Раздались крики раненых. Центурионы, побросав свои пневмодиски, попадали на землю.

Прикосновение к лицу широких, холодных травинок, запах сырой земли привели Павла в чувство. Боком, волоча левую руку, он пополз вперед. Сумасшедший азарт и ярость, нейтраловавшие боль, прошли, и теперь каждое движение отдавалось нестерпимой мукой в залитом кровью плече. Павел полз, сжав зубы, выдавливая стоны через раздутые ноздри, не видя ничего впереди, ослепленный радужными кругами, бешено вращающимися перед глазами.

Сильная рука схватила его за ворот и втащила в кусты. Продолжая одной рукой давить на гашетку пулемета, другой рукой человек, засевший в кустах, отстегнул от пояса фляжку и вылил воду нее прямо на лицо Павлу.

Павел открыл глаза.

- Понтий Пилат, - удивленно, не веря своим глазам, пронес он.

- Мы разве знакомы? - приподнял брови Пилат. Павел слабо улыбнулся и кивнул головой.

- Крепко тебя отделали, - констатировал Пилат, окинув Павла взглядом. - Идти сможешь?

- Попробую.

Опершись о землю, Павел поднялся на колени. Голова закружилась, но не очень сильно.

- Да, наверное, смогу.

- Нам недалеко.

Пилат вставил в пулемет новую обойму, зафиксировал курок пластырем, бросил рядом на землю небольшой полотняный мешочек - подарок центурионам! - и, подхватив Павла, потащил его в глубь леса.

Скрывшись за деревьями, они не видели, как немного правее леса вышли человек десять, одетые в серые комбинезоны центурионов, но без шлемов на головах, и, обойдя сбоку, ударили по залегшим перед кустами центурионам.

- Давай, давай, давай! - в такт шагам подбадривал Павла Пилат. - Уже почти рядом.

Павел, стараясь не виснуть на Пилате всей своей тяжестью, едва успевал перебирать ногами.

- Ну, вот и пришли.

Пилат остановился возле огромного, больше метра в диаметре, старого, с почерневшим от дождя спилом пня, по краям которого торчали кучки мелких грибов с бледно-желтыми шляпками. Он толкнул пень ногой, и тот с удивительной легкостью отъехал в сторону, открыв черную дыру лаза.

- Давай, - Пилат подтолкнул Павла к лазу. - Там есть лестница.

Павел, присев на краю дыры, нашел ногой ступеньку и стал спускаться на ощупь в черную, прохладную пустоту, пока не почувствовал, что стоит обеими ногами на твердой земле.

Следом за ним спустился и Понтий Пилат. Перед этим он что-то сделал наверху, и пень снова встал на свое место, закрыв клочок голубого неба и зеленые вертикали деревьев.

 

Глава 37

 

- Где мы? - шепотом спросил Павел.

- Можешь говорить громко, - в полный голос ответил Пилат. - Наверху ничего не слышно.

Погромыхав чем-то в темноте, он зажег фонарь.

- Мы в моем тайнике. Здесь нас ни одна собака не отыщет.

Павел осмотрелся по сторонам: нора не нора, комната не комната. Земляные стены, нкий потолок, обшитый досками. Несколько деревянных свай: по углам и в центре. Нкий, почти вровень с землей, лежак, застеленный шерстяным одеялом, широкий ящик вместо стола - вот и вся обстановка. Зато неимоверное количество различных коробок, пакетов, тюков, мешков, бочонков - как на складе.

- Нравится? - гордо улыбнулся Понтий Пилат.

Павел кивнул головой.

- Присесть можно? - спросил он.

- Конечно. - Пилат указал на лежак. Прислонившись спиной к земляной стенке, Павел прикрыл глаза. Правую руку, с зажатым в кулаке эфесом, он приложил к раненому плечу.

Пилат присел рядом и поставил возле себя белый ящичек аптечки.

- Давай-ка займемся твоими болячками.

Он взял Павла за руку и вдруг замер, умленно глядя на то, что было зажато у него в кулаке.

- Знатная вещь, - с уважением пронес Пилат и пристально посмотрел на Павла. - Так ты арлак?

Павел отрицательно покачал головой.

- Откуда же у тебя арлакский меч?

- От друзей.

- Мне бы таких друзей, - с завистью пронес Пилат. - Хотя какой в этом смысл. - Он разочарованно скривил губы. - Нам с тобой не дано владеть этим мечом.

- Почему?

- Арлакский меч будет служить только рыцарю-арлаку. В руках другого человека он останется только красивой рукояткой.

Павел поднял эфес, и бледно-фиолетовое лезвие выскользнуло пасти змеи.

Пилат от умления приоткрыл рот.

- Впервые вижу арлакский меч, - восторженным шепотом пронес он и умоляюще взглянул на Павла. - Дай подержать.

Павел протянул оружие Пилату. Но едва только рукоятка меча легла в его ладонь, как лезвие исчезло в пасти змеи.

- Ну вот, - обиженно надул губы Пилат. - А говорил, что не арлак.

- Я действительно не арлак, - попытался убедить его Павел.

- Но тебя-то меч слушается!

Павел пожал плечами и тут же застонал от боли.

- Послушай-ка. - Глаза Пилата загорелись. - В легендах говорится, что арлаки лечили раны мечом.

- Как это? - удивился Павел.

- Раздевайся, - велел Понтий Пилат. Павел попытался стянуть остатки одранной рубашки, но только сморщился от боли. Тогда Пилат распорол рубашку ножом.

- Не волнуйся, у меня есть, во что переодеться, - успокоил он Павла, отдирая от его ран засохшие куски материи.

Грудь и живот Павла были располосованы широкими рваными ранами, оставленными прутьями решетки.

- Теперь приложи лезвие меча к ране, - сказал Пилат.

Павел раз пять медленно провел мечом вверх-вн по телу, и раны, перестав кровоточить, покрылись мягкой коричневой корочкой запекшейся крови.

- Что-нибудь чувствуешь? - с интересом наблюдая за экспериментом, спросил Пилат.

- Почти ничего, - ответил Павел. - Немного щекотно и вроде бы тепло.

После того как он еще несколько раз провел лезвием меча по ранам, корки засохшей крови стали по краям отставать от кожи. Павел аккуратно подцепил ногтем одну полос и медленно снял ее. Под ней оказалась дорожка тонкой розовой кожи.

Чуть больше времени ушло на то, чтобы затянулась сквозная рана на плече.

- Здорово! - воскликнул Понтий Пилат, отмечая окончание курса лечения.

Он подтащил к лежаку картонный ящик и достал него две бутылки пива. Ловко открыв их, он протянул одну Павлу, а другую в несколько больших глотков осушил сам.

Павел сделал своей бутылки только один глоток.

Все его тело налилось свинцовой тяжестью, глаза слипались от усталости.

- Можно, я немного посплю? - спросил он.

- Конечно!

Пилат убрал с лежака оказавшуюся ненужной аптечку и откинул одеяло.

Едва голова Павла коснулась подушки, как его тут же накрыл глубокий, легкий сон, похожий на полет.

Проснулся Павел с ощущением свежести и легкости во всем теле. Ни одна ран не болела, на их месте остались лишь едва заметные шрамы.

Понтия Пилата не было.

На столе стоял зажженный фонарь, несколько бутылок пива, открытая банка килек и большая тарелка с нарезанными хлебом, мясом и сыром.

Увидев этот натюрморт, Павел почувствовал зверский голод и с аппетитом набросился на еду.

Едва он закончил трапезу, запив еду пивом, как наверху открылся потайной люк, и в подземное убежище спустился Понтий Пилат с автоматом на плече.

- Привет! Как самочувствие? - спросил он, бросив автомат на лежак.

- Спасибо, отличное.

Пилат открыл бутылку пива и сел рядом с Павлом. - Центурионы бродят по лесу, как потерявшиеся Дети. Похоже, ты им здорово нужен. - Пилат сделал большой глоток бутылки. - Ну, рассказывай, что ты делал в замке Глора? Почему за тобой гоняются центурионы? Кто ты такой и откуда знаешь меня?

- Мое имя Павел Гардин. - Павел взял себе пиво Улыбнулся. - Сам-то ты как остался жив после Ледяного озера?

Понтий Пилат насторожился.

- Откуда ты знаешь про Ледяное озеро?

- Я был там вместе с тобой, когда ты провалился под лед.

- Да? - Пилат смерил Павла оценивающим взглядом. - В таком случае, ты сильно менился с тех пор.

- Тело наемника пришло в полную негодность после того, как меня основательно потрепали ларнии. Пришлось расстаться с ним.

- Так, значит, это действительно ты! - Глаза Пилата вспыхнули радостью! - Вот так удача! - Он одним махом проглотил полбутылки пива. - А я, представь себе, третий день учаю подходы к замку Глора! Думаю, как бы вытащить тебя оттуда! В моей практике еще не было случая, чтобы я обманул клиента и не довел его до условленного места!

- Спасибо! - Павел с чувством сжал запястье Пилата. - Без тебя я не выбрался бы этой переделки.

- Пустяки, - отмахнулся Пилат. - Считай, что я вернул долг за Ледяное озеро: там бы я без тебя пошел на корм пластуну.

- Так что все-таки проошло после того, как ларнии подцепили меня на крючок?

- Честно говоря, я уже думал, что мне пришел конец. Приготовился достойно замерзнуть, приняв героическую позу. Но меня нашли горцы и дотащили, еще не до конца промерзшего, до своего селения. Оттаивал я долго и муторно. В бреду я, видимо, что-то брякнул про Хайралак, и горцы привели ко мне трех человек, назвавшихся твоими друзьями.

- Трех? - удивленно переспросил Павел.

- Да. Один - наемник, другой - седой, бородатый старик, который, как мне потом рассказали, помешал мне отдать концы, и третий - бестелесник: небольшого роста, лысый, весь какой-то синюшный, но крепкий, мускулистый.

- Шайха! - догадался Павел.

- Не знаю, - пожал плечами Пилат. - Не помню, чтобы при мне его называли по имени. Я рассказал им о тебе и посоветовал, как добраться до Катнара. Почему-то они решили, что оттуда смогут тебе помочь.

- Они и помогли: я не сомневаюсь, что это они передали мне меч.

- Ну а я, как только малость оклемался, тоже решил идти тебе на выручку. Профессиональная гордость не позволяла бросить клиента в беде.

- Как оказалось - не зря.

- Теперь я готов выполнить наш договор, деньги-то я уже с тебя взял. Идем в Хайралак?

- Нет. Лучше - в Катнар.

- В Катнар так в Катнар, - с готовностью согласился Пилат. - Туда и дорога короче.

Понтий Пилат откупорил еще одну бутылку пива.

- Люблю пиво! - пронес он с чувством, вытирая губы ладонью.

- Я уже заметил, - рассмеялся Павел. - Слушай, а что за мешочек ты оставил вчера возле пулемета? "Подарок центурионам", помнишь?

- О, это мое секретное оружие, - с гордостью пронес Пилат. - Слепящие мушки. Я собираю их на Черном болоте в стране Эргов. Совсем крохи, размером с полногтя, но, когда они злятся, их брюшка вспыхивают ярким светом, способным ослепить даже при ярком солнце. Надеюсь, они доставили центурионам несколько неприятных минут.

Пилат хохотнул, но внезапно затих и прислушался.

- Скребется кто-то, - удивленно пронес он. Павел затаил дыхание и услышал наверху тихое царапанье.

- Центурионы? - тихо спросил он.

- Нет, - уверенно махнул рукой Пилат. - Им нас не найти. Наверное, зверь какой-то.

Пилат поднялся по лестнице, выдвинул какую-то трубу и посмотрел в нее.

- Ну точно, - удовлетворенно пронес он. - Иди, посмотри.

Павел поднялся, посмотрел в переданный ему Пилатом окуляр и увидел веселую собачью мордочку.

- Это же та такса, которая принесла мне меч! - радостно воскликнул Павел. - Давай откроем.

- Нет, подожди, - Пилат снова забрал у Павла трубу. - С чего бы вдруг такса стала одна по лесу разгуливать, да к тому же именно вокруг нашего пня? Не привела бы кого за собой.

Пилат внимательно разглядывал окрестности через самодельный перископ.

- Есть, - свистящим шепотом пронес он. - Смотри - центурионы. Странные какие-то, без шлемов.

Павел взглянул в окуляр и, повернувшись к Пилату, подмигнул.

- Открывай, - сказал он. - Это свои. Одного этих центурионов я точно знаю.

- Уверен? - с сомнением спросил Пилат. - Чем эти свои в Империи Глоров занимаются?

- Тем же, чем и ты, - ответил Павел. - Открывай, не бойся.

Пилат, все еще с некоторой долей сомнения, пожал плечами и дернул за рычаг. Пень отъехал в сторону. Сверху сразу же раздался торжествующий собачий лай.

Понтий Пилат выглянул наружу: с десяток винтовочных дул были направлены в его сторону.

- Эй-эй, спокойнее, - миролюбиво поднял руки Пилат. - Как мне сказали, вы - свои. Выходит, что и я тоже свой.

Минуя Пилата, в лаз нырнула такса и, прыгнув на руки Павлу, радостно поскуливая, принялась облывать ему лицо.

Вслед за Пилатом в убежище спустились восемь человек, одетые, как центурионы. Среди них был Чет. В помещении сразу же стало тесно.

- Хорошо устроились, - одобрительно пронес Чет осмотревшись по сторонам.

- Для себя делал, - с гордостью ответил Пилат.

- А мы-то думаем: что со Снупи происходит? - один людей, поймав бегающую между ног таксу, ласково потрепал ее за загривок. - Смотрим, крутится вокруг пня и никак уходить не хочет.

- А ты говорил, ни одна собака не найдет, - улыбнулся Пилату Павел.

- Ну, видно, только одна такая и есть, - несколько смущенно ответил Пилат, погладив Снупи.

- Да, другую такую собаку, как Снупи, надо еще поискать, - поддержали его.

Понемногу суета улеглась, все как-то устроились. Пилат выставил на стол еду и ящик пива.

- Ты что это вдруг чуть ли не через главные ворота ломанулся? - спросил у Павла Чет. - Мы-то ждали тебя со стороны сада, там в замке самое слабое место. И Снупи туда же прислали, думали, ты догадаешься. А ты - через центр, да еще средь бела дня!

- Надо было уничтожить книгу, - объяснил Павел.

- Ага, а заодно и младшего Глора прирезать, - добавил кто-то парней Чета.

- Да ну! - Пилат, вскинув брови, с уважением посмотрел на Павла. - Что же ты мне ничего не рассказал?

- Кит Глор оказался там случайно, - ответил Павел, смущенный всеобщим вниманием.

- А, - понимающе кивнул головой Чет. - Не подвернись Кит, ты бы Хана прикончил.

Все вокруг весело заулыбались.

Павел смутился еще больше.

- Ладно, как выбираться-то будем? - спросил, обращаясь сразу ко всем. Чет. - У нас была приготовлена машина, чтобы добраться до Пустых земель, - объяснил он Пилату и Павлу. - Но теперь ее, наверное уже нашли центурионы.

- Пустые земли, - презрительно фыркнул Пилат. - Там без боя не прорвешься.

- У нас есть оружие, - ответили ему.

- А не надоело воевать-то? - Пилат обвел насмешливым взглядом бойцов.

- Есть другое предложение? - по-деловому спросил его Чет.

- Конечно, - с готовностью ответил Пилат. - Предлагаю пивка попить.

- Не до шуток сейчас.

- А я и не шучу. Дня три-четыре отсидимся, пока центурионы успокоятся и перестанут лес прочесывать, а потом я тихой дорогой отведу вас прямиком в Катнар.

- Из Империи Глоров прямо в Катнар? - Недоверчиво переспросил Чет.

- Именно так, - прикрыв глаза, утвердительно наклонил голову Пилат. - Прямо в Катнар. Прямее не бывает. Для тех, кто не знает, мое имя - Понтий Пилат.

 

Глава 38

 

Яркий солнечный свет, заливающий зал через растворенные окна, дробился на тысячи мельчайших золотистых брызг в причудливых завитках высокого трехъярусного, до блеска начищенного, золоченого канделябра, стоящего в середине большого овального стола. Медовые капли солнца отражались в полированной глади стола, превращаясь в матовые, расплывчатые пятна.

Сияющий на солнце канделябр был первым, что увидел Павел, войдя в зал. Ослепленный ярким светом и блеском, он не сразу заметил людей, поднявшихся ему навстречу -за стола.

Герцог Кайра ди Катнар был, как всегда, во всем черном. Вторым был Чет, одетый в свою любимую камуфляжную форму, с просунутой под погон пятнистой кепочкой. Третий - старик с длинными седыми волосами, убранными назад и за уши, в наброшенной поверх одежды пурпурной мантии, - мастер Бирк.

- Мы, трое старших братьев Арлакского ордена, приветствуем тебя, Павел Гардин, - громко и звучно пронес мастер Бирк. - Пройди и сядь с нами за один стол.

Павел подошел к столу и одновременно с арлаками опустился в приготовленное для него кресло.

- Мы благодарим тебя, Павел, от имени всех братьев ордена за мужество и стойкость, за ту неоценимую услугу, которую ты оказал Миру сна, чужому для тебя миру, - пронес мастер Бирк.

- Мир сна давно перестал быть для меня чужим, - улыбнулся Павел. - Здесь живут мои друзья.

- Я хочу еще раз принести тебе свои винения, - сказал ди Катнар. - Во всем, что проошло с тобой, есть значительная доля и моей вины.

- Не стоит, герцог, - ответил Павел. - Все хорошо, что хорошо кончается, как говорят в Реальном мире. Главное, что все живы и здоровы. К тому же, как мне кажется, не случись всего того, что случилось, мне вряд ли удалось бы убедить вас в том, что Гельфульд Глумз жив.

- В этом ты, пожалуй, прав, - согласился ди Катнар.

- Наверное, я должен вернуть вам это. - Павел положил на стол эфес арлакского меча.

- Да, - наклонил голову мастер Бирк. - Борьба не закончена, и он может понадобиться другому брату. Мечей слишком мало, каждый них для нас бесценен. То, что ты сохранил этот меч, делает тебя равноправным членом нашего братства.

- Я не сделал главного, - с досадой покачал головой Павел. - Одна компьютерных копий частично расшифрованной книги Глумза осталась у Хана Глора

- Мы уже прочитали книгу Глумза, - сказал ди Катнар. - И прав, как всегда, оказался мастер Бирк Она представляет собой чисто теоретический интерес. Действительно, существует возможность рассчитать какое-либо событие в одном мире и его воздействие на судьбу другого. Но для его воспроведения требуется настолько точная привязка к конкретной точке пространства и определенному временному промежутку, что в реальных условиях оно становится практически неосуществимым.

- Выходит, что все было зря? - как-то сразу вдруг поник Павел.

- Зря? - Мастер Бирк обвел всех присутствующих недоумевающим взглядом. - Глору нанесено еще одно поражение, спасен считавшийся мертвым Гельфульд Глумз, а Арлакский орден пополнил свои ряды еще одним братом - кто посмеет сказать, что это не результат? Кроме того, Глумз получил интересный материал для своих теоретических рассуждений: каким образом человек Реального мира может стать арлаком? Прежде подобных прецедентов не было.

- Человек Реального мира? - растерянно повторил Павел. - Я?.. Но разве я могу?..

Он вдруг умолк и замер, ожидая ответа как приговора.

- Не только можешь - ты уже стал рыцарем-арлаком, - весело подмигнул Чет.

Павел, ничего не понимая, перевел взгляд с Чета на ди Катнара.

- Все верно, Павел, - кивнул головой герцог. - Владеть арлакским мечом может только рыцарь-арлак. Тебе меч послушен.

- Теперь, когда все уже позади, я могу кое в чем прнаться, - сказал, едва заметно приподняв уголки губ, мастер Бирк. - Несмотря на то, что именно я убедил Кайру послать Павлу меч, я вовсе не был уверен, что человек Реального мира может стать арлаком. Более того, я сильно в этом сомневался. Но это был единственный шанс помочь человеку, попавшему в беду по нашей вине. Я решил сыграть ва-банк. И рад, что сделал правильный выбор.

- А теперь - главный сюрпр! - провозгласил ди Катнар и трижды хлопнул в ладоши.

В зал вошел Шайха с плоским, круглым предметом в руках. Весело и хитро улыбаясь, он поставил перед Павлом зеркало.

- Не может быть! - удивленно и радостно воскликнул Павел, увидев в зеркале свое отражение. - Я же бестелесник! Значит, Глумзу все же удалось восстановить мое тело!

- Не Глумзу, а тебе самому, - сказал Чет. - Арлак не может быть бестелесником. Став арлаком, ты вернул себе свою плотную оболочку.

- Значит, теперь я могу отправиться домой, в Реальный мир? - с надеждой спросил Павел.

- Да, - ответил ди Катнар. - Как только ты этого пожелаешь.

- Но переход одного мира в другой возможен только в тонком теле.

- Возможны и исключения. Помнишь черный квадрат, через который мы с тобой покинули Зону терминатора? Им ты и воспользуешься для возвращения.

- А то оставайся, - предложил Чет. - Возьму тебя с собой в Лабор.

- Спасибо, Чет. Спасибо вам всем, - сказал Павел. - Я пока еще не знаю, что стану делать, но в Реальный мир я должен вернуться хотя бы для того, чтобы убедиться, что все случившееся со мной не было сном.

- Что же, ты волен поступать так, как считаешь нужным, - сказал ди Катнар. - Но помни, что Мир сна так же реален, как и твой Реальный мир. И в этом мире живут такие же люди. А кроме того, здесь тебя всегда ждут друзья.

- Этого я никогда не забуду, - твердо пронес Павел. - Но что же будет с остальными?

По знаку герцога Шайха открыл дверь, и в зал вошли Глумз, Понтий Пилат и высокий, широкоплечий мужчина с огненно-рыжей шевелюрой.

- А где же Гайно? - с тревогой спросил Павел.

- Ну вот! Меня снова перестали узнавать! - с деланной обидой пронес рыжеволосый и, повернувшись к Глумзу, добавил: - В Хайралаке мне, похоже, опять придется драться с Хорком, чтобы доказать ему, что я - это я.

- Бог ты мой, Гайно! - обнял его за плечи Павел. Понтий Пилат тихонько толкнул Глумза локтем.

- А в форме наемников они выглядели тоже неплохо, правда?

Глумз усмехнулся в бороду.

- Гайно решил вернуться в Хайралак, - сказал он Павлу. - А я пока остаюсь в Катнаре. Буду вместе с герцогом ди Катнаром учать теорию зеркал - вспоминать то, что пришлось забыть.

- Ох уж мне эти ваши зеркала! - насмешливо покачал головой Павел. - Разобраться невозможно, где реальный предмет, а где отражение.

- Главного глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце, - пронес Глумз.

Павел вскинул ладонь в предупреждающем жесте.

- Как раз эту формулу вы точно позаимствовали в Реальном мире! - с демонстративной строгостью погрозил он Глумзу.

- А я и не спорю, - пожал плечами Глумз.

- Ну а что будешь делать ты? - обратился Павел к Понтию Пилату.

- Я всегда при деле, - солидно пронес Пилат.

- Я предлагал Понтию Пилату тоже остаться в Катнаре и работать проводником у нас, но, - ди Катнар развел руками, - мне его убедить не удалось.

- Всегда рад помочь, однако работа у меня своя, - сказал Пилат. - Завтра ухожу. А сегодня вечером приглашаю всех на пиво. Воблу обещал достать Чет.

 

Глава 39

 

Вовсю бурлила весна. Блестели умрудной зеленью молодые, клейкие, только что развернувшиеся листья. Неистово чирикали воробьи. Дети в резиновых сапожках с восторгом топали по прозрачным лужам, расплескивая вокруг себя фонтаны радужных брызг и не обращая ни малейшего внимания на сердитые окрики матерей.

Павел шел, глядя себе под ноги с застывшей на губах улыбкой.

Полчаса назад он расстался с Шайхой. Павел сделал шаг вперед, Шайха закрыл за ним дверь, и, когда он обернулся, на ее месте была стена.

Вот он и вернулся домой.

Что такое дом? Место, где я сплю. Что дальше? Что еще заключает в себе это слово?

Павел шел по знакомым улицам, видел давно и навсегда въевшиеся в память вывески и рекламные щиты, надписи на стенах, дорожные указатели, большие красные буквы "М" над входами в подземные станции метро... И все это казалось ему незнакомым, чужим!

Ему казалось, что он впервые встал после долгой, тяжелой болезни, и, пока болел, весь мир переменился.

Нет! Наоборот: менился он сам, а мир остался таким же, каким был всегда.

Он неменен, этот Реальный мир. Он замер, схваченный судорогой, задеревенел. Заледенел, окаменел в своей тяжеловесной реальности. Несмотря на теплое весеннее солнце, он холоден, как двухдневный труп. У него бельма красных сигналов светофоров вместо глаз и длинные гудки пустой телефонной линии вместо голоса.

Проехавшая мимо машина плюхнула колесом в лужу, обдав Павла фонтаном радужных брызг, превратившихся на белом плаще в расплывающиеся пятна серой грязи.

Павел раздраженно стиснул в кулаки спрятанные в карманы руки и вдруг весело, непринужденно рассмеялся почти в полный голос. Тепло и спокойствие разлились по его телу.

Стоит ли расстраиваться -за подобной ерунды, если для Мира сна это всего лишь иллюзия, сон, не имеющий ничего общего с реальной жнью.