СПЕЦИАЛИСТ ПО ВЫЖИВАНИЮ

 

Алексей КАЛУГИН

 

 

КАСКАДЕР НА ОДИН ТРЮК

 

     Без малого девять месяцев Чейт, не разгибая спины, лопатил навоз на хрюновой ферме, строя планы, как потратить заработанные деньги. Сумма к концу срока контракта набегала неплохая, но для одних дел, задуманных Чейтом, она казалась слишком уж большой, а для других - недостаточной.

     Несмотря на миролюбивый нрав хрюнов, внешний вид их проводил довольно-таки отталкивающее впечатление: бочкообразное тело, опирающееся на четыре расставленные в стороны короткие ноги-палки, покрытое зеленовато-бурой пупырчатой кожей, которая постоянно лоснилась от сантиметрового слоя липкой сли. Хрюны не давали молока и не несли яиц, шкуры их не годились для выделки, а мясо отличалось жесткостью и неприятным привкусом - два года назад никому бы и в голову не пришло выращивать хрюнов на ферме. Разведение хрюнов превратилось в чрезвычайно прибыльное дело после того, как Арво Бергстейн, исследователь, посвятивший двадцать лет жни учению этих животных, опубликовал в одном малотиражном узкоспециальном научном журнале статью о том, что в естественных выделениях хрюнов содержится ряд биологически активных веществ, способствующих омолаживанию кожи. Случилось так, что статья Бергстейна, адресованная двум десяткам коллег-специалистов по хрюнам, была перепечатана, пожалуй, самым популярным и престижным еженедельником Галактической Лиги - журналом "Пульс Галактики". Это и положило начало хрюновой навозной лихорадке. Почтенные матроны, матери семейств и молодые девицы всех рас, народов и цветов кожи, зажав носы, принялись нырять в ванны и бассейны, залитые хрюновым навозом. Стоили такие ванны дороже, чем если бы их наполняли лучшими земными сортами шампанского и коньяка.

     Неполных девять месяцев Чейт просидел чуть ли не по уши в хрюновом навозе, но так и не заметил никаких менений на своем теле: не стал меньше старый шрам на правой голени, не потускнел и голомарк на левом плече, ображающий развевающийся флаг Земной федерации, - память о двух годах армейской службы в мобильной пехоте сначала на Туке-4, а затем, во время шенского конфликта - на военной базе "Головачев-12". Но в свои двадцать восемь лет Чейт не жаловался ни на качество кожных покровов, ни на здоровье, ни на плохое настроение, только порой - на нехватку или полное отсутствие наличных средств.

     Получив кредитную карточку с причитающейся ему суммой денег и так и не придумав, куда бы их повыгоднее вложить, Чейт решил для начала немного отдохнуть, поразвлечься и проветрить легкие от хрюновой вони на планете Каней.

     Планета Каней! Планета Развлечений! Планета Мечты, где круглые сутки проходят карнавалы, горят фейерверки и не смолкает музыка; планета, в ресторанах которой можно заказать самые экзотические кушанья, напитки и вина с любого уголка Галактической Лиги; планета, где постоянно идет игра: жужжит рулетка, падают на стол карты и кости, загораются выигрышные номера мгновенной лотереи; планета, не покидая которую можно побывать в самых удаленных уголках Вселенной, увидеть удивительных животных других миров, полюбоваться архитектурными памятниками, насладиться созерцанием проведений искусств собрания любого музея или частной коллекции; планета, на которой реально получить все возможные и даже запретные удовольствия жни при условии наличия достаточной для этого суммы денег.

     Чейт свои финансовые возможности явно переоценил - денег, оставшихся на его кредитке спустя девять дней, не хватало даже на то, чтобы покинуть Каней.

     Чейт неторопливо шел по освещенной праздничными огнями вечерней улице. Яркие краски зазывных витрин не радовали взора; разноцветное мелькание реклам и беззаботные толпы гуляющих вызывали глухое раздражение.

     Внимание Чейта привлекло небольшое объявление, написанное от руки, что уже было необычным для Канея. Белый лист с надписью был вывешен за оконным стеклом рядом с дверью, на вывеске которой значилось: "Посредническая фирма "ННН". Объявление гласило: "Кинокомпании "Золотой Квадрат" срочно требуется каскадер на один трюк". Ниже следовала сумма гонорара. Нулей в ней было так много, что Чейт трижды пересчитал их, прежде чем окончательно удостоверился, что не ошибся с первого раза. Он недоуменно поднял брови и оттопырил нижнюю губу. Постояв так, глядя на волшебные цифры несколько минут, он толкнул дверь и вместе со звоном подвешенного над ней колокольчика вошел в контору.

     Помещение было небольшим. Стены отделаны панелями настоящего дерева, которых, впрочем, почти не было видно -за развешанных рекламных плакатов. Прямо у двери, чуть слева, стояли два кресла для посетителей и маленький журнальный столик с ворохом проспектов. Немного дальше, у противоположной стены, располагался огромный и очень старый двухтумбовый письменный стол, -за которого навстречу Чейту поднялся невысокий молодой человек с длинными светлыми волосами, зачесанными за уши.

     - Добрый вечер. Чем могу быть полезен?

     - Я насчет объявления. - Большим пальцем Чейт указал себе за плечо. Вы там ничего с цифрами не напутали?

     - Нет. - Клерк мягко улыбнулся. - В объявлении указана правильная сумма.

     Чейт недоверчиво хмыкнул:

     - Не слишком ли роскошно всего за один трюк?

     - Сумма назначена не нами, а кинокомпанией. Я думаю, что, если она согласна заплатить такие большие деньги всего за один трюк, следовательно, дело того стоит.

     - И в чем же заключается этот трюк?

     - Одну минуту. - Блондин достал ящика стола тонкую пластиковую папку и вынул нее несколько листов бумаги. - "Кинокомпания "Золотой Квадрат" приглашает каскадера на исполнение только одного трюка, - начал читать он по бумаге. - Доставка исполнителя на место съемки, содержание и техническое оснащение трюка обеспечиваются компанией. Репетиции и дубли контрактом не предусмотрены. Съемка в течение недели после подписания контракта. Оплата после съемок трюка". - Блондин поднял голову. - Это все.

     Чейт, ображая нерешительность и раздумье, почесал подбородок. В действительности же он принял решение уже в тот миг, когда звякнул дверной колокольчик.

     - Где будет проходить съемка?

     - На Тренине.

     - Никогда там не был.

     - Я тоже.

     - Что я должен подписать?

     Клерк положил перед Чейтом чистый бланк контракта.

     - Заполните, пожалуйста, все графы. Вну поставьте сегодняшнюю дату и распишитесь.

     - Здесь написано, что компания не несет ответственности за состояние здоровья и телесную целостность каскадера после выполнения трюка! удивленно воскликнул Чейт, прочитав текст контракта.

     - Это обычная форма, - успокоил его блондин. - Исполнение трюков всегда связано с определенной долей риска, и любая кинокомпания предпочитает заранее застраховать себя от судебных исков со стороны пострадавших каскадеров.

     - А что означает "телесная целостность"?

     - Это значит, что, если во время исполнения трюка у вас оторвется рука, нога или даже просто палец, пришивать их на место вы будете за свой счет.

     - А если оторвется голова?

     - На этот случай в контракте есть пункт, в котором вы должны указать фическое или юридическое лицо, которое получит причитающийся вам гонорар.

     - Великолепно! - Чейт с театральной трагичностью вскинул руки вверх. Я отдаю концы во славу киноискусства, а кто-то другой получает за это денежки!

     - Я очень сожалею, но контракт может быть подписан только на оговоренных условиях.

     По лицу клерка вовсе не было заметно, что он о чем-то сожалеет. Он сделал движение, намереваясь снова собрать бумаги в папку. Опередив его, Чейт быстро прижал их ладонью к столу.

     - Момент! Я не сказал, что не согласен.

 

***

 

     Пассажирский звездолет первого класса, билет на который вручил Чейту клерк конторы "ННН", не стал совершать посадку на Тренину -за одного пассажира.

     - Мы и без того сделали крюк, чтобы подбросить вас сюда, - винился перед Чейтом первый помощник капитана. - Я уже пятый год летаю этим рейсом и впервые вижу человека, ъявившего желание высадиться на Тренине.

     Чейта попросили занять место в индивидуальной автоматической посадочной капсуле и, сориентировав ее по сигналу тренинского маяка, отстрелили в космос.

     В капсуле, несмотря на тесноту, было достаточно удобно, да и продолжительность всего полета не превышала двадцати минут.

     После того как в сопровождении мелодичного звукового сигнала зажглась надпись, разрешающая покинуть капсулу, боковая стенка отъехала в сторону. Разогнув ноги и выпрямив спину, Чейт ступил на неведомую ему доселе землю Тренины.

     Если быть точнее, то под ногами у него была не земля, а раскаленное солнцем покрытие летного поля. Он стоял в центре огромной, залитой бетоном площади, на которой не было ничего, кроме него самого, доставившей его капсулы и небольшого строения кубической формы, до которого было не меньше километра. Чейт закинул сумку с вещами на плечо и зашагал по направлению к зданию.

     Солнце, еще даже не достигшее зенита, палило нещадно. Уже через несколько минут одежда на Чейте сделалась мокрой. Ничем не прикрытая голова начала гудеть - казалось, что мозг превратился в яичный желток и под воздействием высокой температуры делается все плотнее и безжненнее. Раскаленный бетон прожигал тонкие подошвы ботинок. Зависшее над летным полем колышущееся марево делало очертания здания, к которому шел Чейт, смазанными, как будто оплывающими от жары. Воздух, неподвижный и густой, как кисель, обжигал легкие, и Чейт осторожно втягивал его сквозь стиснутые зубы.

     Наконец, едва держась на ногах, немогая от жары, духоты и жажды, Чейт дотащился до здания, на фасаде которого можно было прочесть выцветшую надпись: "Космопорт Тренины. Земная федерация".

     Внутри помещения стояла такая же жара, что и снаружи, а духота была еще гуще. За маленьким конторским столиком сидел мужчина лет сорока пяти, с очень светлыми, выгоревшими волосами. Положив ноги на стол, он внимательно учал постер в середине толстого глянцевого журнала, на обложке которого красовалась рыжеволосая девица в неглиже. Мужчина был одет примерно так же, как и красотка на обложке журнала, - на нем были только голубые трусы. Но на спинке стула висел синий форменный китель, а на шкафу, задвинутом в угол, пылилась фуражка таможенного инспектора.

     Голый таможенник закрыл журнал и посмотрел на Чейта сонными, бледно-зелеными, как будто потерявшими от постоянного зноя свой первоначальный цвет глазами.

     - Вы Чейт А?

     - Да. - Чейт бросил сумку на пол и упал на стул.

     - Тогда - с прибытием. - Таможенник открыл холодильник и поставил перед Чейтом мгновенно запотевшую банку пива. - Раздевайтесь, - посоветовал он.

     Чейт открыл банку и с наслаждением втянул в себя ледяную жидкость. От внезапного холодал желудке у него на мгновение перехватило дыхание.

     - Блеск! - с усилием выдохнул он.

     Таможенник понимающе кивнул.

     Чейт через голову содрал прилипшую к телу рубашку.

     - Здесь все время так жарко? - спросил он.

     - Почти, - лениво ответил таможенник.

     От невыносимой жары даже язык у него во рту еле ворочался.

     - Похоже, гости у вас бывают нечасто? - задал новый вопрос Чейт.

     - Какому же нормальному человеку придет в голову по собственной воле забраться в это адово пекло. - Таможенник провел большим клетчатым носовым платком по красной потной шее. - Обычно здесь бывают только биологи - им страх как нравятся тренинские болота, кишащие всякой мерзостью. Да вот сейчас еще киношники приехали. За те деньги, что они получают, можно и в болоте посидеть, и на солнце пожариться, точно?

     Чейт молча кивнул.

     - Вы больше похожи на ученого, - заметил таможенник.

     - Почти угадали, - усмехнулся Чейт. - Прежде мне приходилось работать с животными. Но на Тренину я прилетел для съемок.

     - Консультант?

     - Каскадер.

     Таможенник, подняв брови чуть ли не до середины лба, посмотрел на Чейта как-то совершенно по-новому - с уважением, а может быть, даже и с завистью.

     - И что же вы будете делать? - спросил он.

     - Пока не знаю, - с безразличным видом пожал плечами Чейт. - Все, что начальство придумает.

     Таможенник покачал головой, как показалось Чейту, неодобрительно.

     - А что делать? - Чейт развел руки в стороны, как будто оправдывался. Кредитка пустая, а киношники платят хорошие деньги.

     Таможенник снова покачал головой.

     Снаружи послышался шум двигателя приближающегося транспорта.

     - Это за вами, - сказал таможенник, глянув в окно.

     Чейт быстро допил пиво и бросил банку в картонный ящик, до верха наполненный точно такой же пустой тарой.

     - Спасибо за пиво, - поблагодарил он.

     Таможенник молча кивнул.

     Мотор на улице, взревев в последний раз, умолк.

     Дверь отлетела в сторону, и в помещение вкатился маленький толстый человечек, одетый в белые шорты до колен и цветастую распашонку. На его красном, облупившемся носике-пуговке каким-то непостижимым образом держались огромные роговые очки с толстыми линзами. Коротко остриженные волосы стояли ежиком. Определить возраст человечка не представлялось никакой возможности: с равной вероятностью ошибиться ему можно было дать от тридцати пяти до пятидесяти.

     - Привет, Олег! - взмахом руки приветствовал человечек таможенника.

     - Здравствуй, Джейк, - отсалютовал банкой тот.

     - Где Чейт А?

     Маленький человечек по имени Джейк задал вопрос таким тоном, что можно было решить, будто в комнате полным-полно народа.

     Таможенник, усмехнувшись, указал банкой на Чейта.

     - Ага!

     Джейк, быстро перебирая ногами, подлетел к Чейту, остановился в двух шагах и, приложив указательный палец к кончику носа и блоруко прищурившись, окинул его оценивающим взглядом, как жеребца на сельскохозяйственной выставке.

     - Отлично! - вынес он свое заключение и схватил Чейта за руку. - Джейк Слейт, продюсер фильма. Идем!

     Не выпуская руку Чейта своей, Джейк потащил его к выходу. Чейт едва успел на ходу подхватить свою сумку и рубашку.

     Снаружи у двери, поблескивая на солнце броней, местами выступающей -под слоя засохшей грязи, стоял шестиколесный закрытый вездеход. Чейту сделалось дурно, когда он представил, какой удушающий смрад с запахами смазки и жженой резины стоит внутри этой груды раскаленного железа.

     Джейк открыл дверь и, втолкнув Чейта на заднее сиденье, вскарабкался туда же вслед за ним.

     - Поехали! - махнул он рукой водителю.

     К удивлению Чейта, внутри вездехода царила прохлада. Впервые с момента прибытия на Тренину он легко и свободно вдохнул полной грудью. Киношники жили на широкую ногу - вездеход был оборудован кондиционером.

     Бетонное поле кончилось, и вездеход, не сбавляя скорости, плюхнулся в жидкую грязь. Дороги не было вообще никакой. Машина, разбрасывая по сторонам грязь и воду, проламывалась сквозь сплошную стену густой тропической зелени.

     - Знаменитые тренинские болота! - с гордостью за болота, как будто они являлись творением его собственных рук, сообщил Джейк. - Великолепная натура! Тучи гнуса, плотоядные растения, невероятное количество наиомерзительнейших тварей! Человеку выжить здесь просто невозможно! - Без всякой связи с предыдущим он вдруг заявил:

     - Я сделаю эпохальный фильм!

     - А что буду делать я? - спросил Чейт. Его раздражало то, что Джейк Слейт все время говорит восторженно, взахлеб и на повышенных тонах, как с плохо слышащим собеседником.

     - А вы разве еще не знаете? - удивился Слейт.

     - Не совсем точно. - Чейт решил играть роль опытного исполнителя трюков. - Мне хотелось бы узнать детали.

     - Вы должны будете умереть. - Лицо Джейка расплылось в радостной детской улыбке.

     - Понятное дело. - Не выказывая ни малейшего удивления, Чейт наклонил голову, давая тем самым понять, что умирать ему приходится не реже одного раза в неделю. - Каким образом это проойдет?

     - Понятия не имею, - беззаботно взмахнул розовой ладошкой Джейк. Строев что-нибудь для тебя придумает.

     - Строев? - переспросил Чейт.

     - Гарри Строев, наш режиссер. Я выдаю идеи, а Гарри воплощает их в жнь на пленке. Ты когда последний раз был в кинотеатре?

     Чейт пожал плечами:

     - Точно не помню.

     - Вот именно! - радостно воскликнул Джейк, подпрыгнув на сиденье. Почему люди перестали ходить в кино? Потому что им все это уже давно надоело: погони, стрельба, головокружительные трюки... Виртуальная реальность, которую может воспровести на домашнем компьютере любой школьник, никому уже не интересна. Зритель, посмотрев начало фильма, через десять минут уже может с уверенностью сказать, чем он закончится. Зрителю надоело видеть суррогат жни, клюквенный сок вместо настоящей крови. Я, Джейк Слейт, революционирую кинематограф!

     Чейт понял, что Джейка понесло. Откинувшись на спинку сиденья и полузакрыв глаза, он наслаждался прохладой и слушал толстого продюсера вполуха.

     - Я, Джейк Слейт, заставлю зрителя снова ходить в кинозалы и с замиранием сердца следить за событиями на экране. Потому что именно мне пришла в голову блестящая, гениальная мысль: отказавшись от дорогостоящих, рассчитанных только на внешнее впечатление спецэффектов, совместить игровое кино с документальным. Слить их в единое целое, создать кино новой формации. Существует художественный сценарий, актеры играют роли придуманных персонажей, но при этом никаких спецэффектов! Камеры фиксируют только то, что происходит на самом деле! Минимум декораций, все съемки только на натуре! Настоящая одежда, настоящее оружие, настоящие, неподдельные страсти...

     Чейт то слушал Джейка, не особенно вникая в развиваемую им теорию, то проваливался в дремоту.

     Почти два часа вездеход трясло и бросало на ухабах и кочках. Наконец он выехал на относительно ровное и кажущееся сухим пространство, поросшее густой травой и нкорослым кустарником. Мелькнула голубна водной поверхности.

     Возле водоема стояло несколько сборных домов, пара вездеходов, вертолет, бегали люди. Все это было похоже на небольшой поселок колонистов, живущий своей привычной, размеренной жнью.

     Чейт, прнаться, был несколько разочарован. Он никак не ожидал, что на съемочной площадке ему придется встретиться с такой же серой и скучной повседневностью, что и на хрюновой ферме.

     - Ну, вот и приехали, - сказал Джейк, вылезая вездехода, остановившегося возле одного домов.

     Он снова взял Чейта за руку и повел за собой, как заботливый старший брат.

     Помещение, в котором они оказались, было до предела забито всевозможной киноаппаратурой. В центре, за столом, заваленным бумагами, листами полупрозрачного целлулоида, обрезками проводов и кассетами с видеопленками, сидели трое человек.

     - Друзья, позвольте представить вам Чейта А, нашего нового каскадера! торжественно провозгласил Джейк.

     - Очень вовремя, - подняв усталый взгляд от листа бумаги, который он держал в руках, медленно, растягивая слова, пронес высокий худой мужчина с лысой головой и черной полоской усов под носом. - Мы как раз обсуждаем план завтрашней съемки.

     - Это наш режиссер Гарри Строев, - представил лысого Джейк. - А это, указал он на самого младшего, - Той Колин, оператор.

     - Рад вас видеть, Чейт, - улыбнулся Той, поднимаясь -за стола.

     - Я тоже, - ответил Чейт, пожимая протянутую руку.

     Той подвел Чейта к трехъярусной стойке, на которой было установлено несколько восьмидюймовых телемониторов, и, смахнув на пол ворох перепутанных проводов, поставил на освободившуюся площадку небольшую плоскую коробку темного пластика.

     - Смотрите сюда, Чейт, - сказал он, снимая с коробки крышку.

     На дне ее в неглубоких ячейках амортирующего пластика лежало шесть крошечных кубиков, размером меньше ногтя минца.

     - Это камеры-жуки. С их помощью мы будем вас снимать.

     Той переключил какие-то клавиши на пульте под мониторами, и камеры, покинув свои гнезда, беззвучно поднялись в воздух и закружили вокруг Чейта. Одновременно включились мониторы, на которых Чейт увидел себя показанным в шести различных ракурсах.

     - Камеры-жуки будут сопровождать вас повсюду, пока не закончатся съемки эпода с вашим участием, - сделал необходимое пояснение Той.

     - Он знает, что ему предстоит? - спросил Строев у Джейка.

     - В общих чертах, - ответил Слейт, теребя двумя пальцами свой крошечный нос, словно пытаясь оттянуть его.

     - И как он к этому относится?

     - Нормально. Он сказал, что любит кино с детства.

     - Впервые встречаюсь с такой смертельной любовью, - криво усмехнулся третий находившийся в комнате и до сих пор молчавший человек, больше похожий на вышибалу кабака с какой-нибудь затерявшейся на краю Галактики пересадочной станции, нежели на деятеля киноискусства.

     - Постановщик трюков Стах Орин, - представил громилу Джейк. - С ним, Чейт, вам главным образом и придется работать.

     - Очень приятно, - сказал Чейт, покривив душой, потому что ничего приятного в этом мрачном типе с бульдожьей челюстью и кривым шрамом на щеке он не находил.

     - Вы готовы сниматься завтра? - спросил Чейта Строев.

     - Я еще не знаю, что мне нужно будет делать.

     - Ну, это вам объяснит Стах.

     Громила поднялся -за стола и, кивком приказав Чейту следовать за собой, закосолапил к выходу.

     Солнце уже миновало зенит и начало клониться к горонту, спрятанному за зелеными зарослями. После прохладного помещения зной на улице казался еще нестерпимее, чем прежде.

     Дом, в который молчаливый Стах завел Чейта, снаружи ничем не отличался от остальных. Но внутри оказался прекрасно оборудованным спортивным залом. Посреди зала два обнаженных по пояс темнокожих гиганта рубились на огромных двуручных мечах. Лязг при этом стоял такой, будто работал станок, штампующий пивные банки. На вошедших великаны не обратили ни малейшего внимания, продолжая поединок.

     - Это Муг и Гог, - сказал Стах. - Они будут твоими партнерами. Ты умеешь обращаться с мечом?

     - Самую малость, - ответил Чейт и с горечью подумал, что врать в последнее время ему приходится все чаще.

     - Ну что ж, многого от тебя и не потребуется, - довольно-таки равнодушно пробубнил Стах. - Ребята все сделают сами.

     - А в чем будет заключаться трюк? - спросил Чейт, так до сих пор и не получивший вразумительного ответа на вопрос, который интересовал его больше всего.

     - Тебя рубят на куски, - совершенно спокойным, ровным, невыразительным голосом ответил Стах.

     - Да, я уже знаю, что по сценарию должен буду умереть, - улыбнулся Чейт. - Но мне хотелось бы знать, как это будет исполнено технически?

     - Технически? - Стах, оттопырив нижнюю губу, с трудом соображал, что именно от него хотят услышать. - Ну, Муг предпочитает работать мечом, а Гог больше любит боевой топор. А уж что и в каком порядке они от тебя отрубят, будет зависеть от того, насколько умело ты управляешься с оружием. Хотя я должен сказать, что мало кто смог бы достаточно долго продержаться против этих двоих ребят, - с гордостью закончил он.

     Чейт, дернув подбородком, нервно сглотнул слюну. Ему определенно не нравился этот разговор про отрубленные части тела.

     - А что же буду делать я?

     - Да практически ничего. Ты должен будешь только умереть.

     - Как умереть?

     - Тебя рубят на куски.

     Разговор замкнулся в кольцо.

     Стах посмотрел на Чейта с сочувствием.

     - Похоже, парень, ты сам до конца не понимаешь, во что ввязался. Ты слышал об идее Слейта соединить игровое и документальное кино?

     - Он говорил об этом всю дорогу.

     - Ну, так вот, сейчас мы снимаем первый такой фильм. Все сцены, которые прежде заменялись трюками, комбинированными съемками или компьютерным моделированием, мы теперь снимаем вживую. И если по сценарию герой должен умереть, то умереть он должен по-настоящему. Конечно, умирать будут не сами артисты, а их дублеры, такие идиоты, как ты, - каскадеры на один трюк. За какой еще трюк можно заплатить такую сумму денег, которая указана в твоем контракте? Ты об этом не думал?

     - Но в контракте нет ни слова о смерти! - воскликнул Чейт, до глубины души возмущенный таким коварством.

     - В контракте сказано, что ты согласен исполнить любой трюк, который тебе предложит компания, - спокойно объяснил ему Стах. - Мы предлагаем тебе умереть.

     - Но на это я не согласен! - решительно заявил Чейт.

     - У тебя есть деньги, чтобы оплатить неустойку, связанную с расторжением контракта? - усмехнулся Стах.

     - Как раз сейчас с деньгами у меня прорыв, - Чейт с досадой цокнул языком.

     - В таком случае придется выполнять работу, за которую взялся. Хочешь потренироваться перед завтрашним боем?

     Чейт отрицательно помотал головой.

     - Муг! Гог! - крикнул Стах. - Проводите нашего нового каскадера в крайний дом, там он переночует. И присмотрите за ним. Хотя куда здесь убежишь? Кругом одни болота.

     Молчаливые гиганты отвели Чейта в домик, стоящий на краю киношного поселка. Видимо, по причине сырости грунта дом был поднят на невысокие сваи. В комнате, куда его поместили, стояли стол, два стула и застланная кровать. Окно выходило на густые заросли нкорослого кустарника. Стукнув кулаком по стеклу, Чейт убедился, что выбить его не удастся.

     - В хорошенький переплетец я угодил, - пробормотал он и, не раздеваясь, упал на кровать.

     Спустя примерно час Чейт поднялся и выглянул в коридор. Муг или Гог сидел на стуле напротив его двери.

     - Ужин будет? - спросил Чейт.

     - Принесут в комнату, - ответил гигант.

     Чейт захлопнул дверь и снова лег на кровать.

     За окном уже начало темнеть, когда принесли ужин. Чейт съел все, что было, и отдал охраннику поднос с грязной посудой.

     - Ты и ночью будешь меня сторожить? - спросил он, прежде чем снова удалиться в свою комнату.

     - Да, - коротко ответил страж.

     - А если мне надо будет в туалет?

     - Провожу.

     - Заранее благодарен.

     Закрыв дверь, Чейт достал сумки и натянул на голову бейсбольную кепку. Покопавшись в ней еще, он вытащил большой складной нож. Присев под окном, Чейт попытался просунуть лезвие ножа в щель между пластиковыми панелями пола. После нескольких безрезультатных попыток ему удалось подцепить один квадратов. Осторожно, стараясь не шуметь, он вытащил панель пазов и прислонил к ее стене. Из открывшегося отверстия пахнуло влажной духотой. Спрятав нож в карман, Чейт осторожно опустился вн и замер, припав к насыщенной влагой земле.

     Со стороны поселка доносились приглушенные расстоянием голоса.

     Чейт медленно пополз в сторону темнеющих зарослей.

     "Великолепная натура, - вспомнились ему слова Слейта. - Человеку выжить здесь совершенно невозможно!"

     "Ну, это мы еще посмотрим, - подумал Чейт. - Не знаю, как на болоте, а в поселке я уж точно не доживу до обеда".

     Осторожно раздвинув ветви, Чейт заполз в кусты. Кругом царила кромешная тьма, и двигаться приходилось очень медленно, на ощупь.

     Через полчаса Чейт решил, что отполз от поселка на достаточное расстояние, и поднялся на ноги. Идти, продираясь сквозь густо переплетающиеся ветви доходящего до пояса кустарника, было не легче, чем ползти, но вскоре кусты стали редеть. Зато под ногами зачавкала жидкая грязь.

     Чейт понимал, что, двигаясь в темноте по незнакомой местности, он имеет великолепную возможность угодить в трясину, но в то же время ему хотелось как можно дальше уйти от поселка, хотя он и надеялся, что его исчезновение будет обнаружено только утром.

     Время от времени Чейт включал зажигалку, но бледный голубоватый язычок огня был бессилен пробить чернильную мглу больше чем на несколько сантиметров.

     Очень скоро Чейт совершенно выбился сил. Вытягивать ноги жидкой грязи становилось все труднее, а рукам, кроме того, что нащупывать дорогу, приходилось еще и отбиваться от несметных полчищ жужжащего и вжащего на все голоса гнуса. Настораживали Чейта и звуки, доносившиеся темноты. Они раздавались то вдалеке, то где-то совсем рядом: то чьи-то вздохи, то хлюпанье, то тяжелое сопение. Может быть, звуки давало само болото, но с такой же вероятностью это мог быть ночной зверь, выслеживающий добычу.

     Чейт решил не испытывать более судьбу, а найти место посуше и там заночевать. Можно даже попробовать развести огонь.

     Вдруг Чейту показалось, что слева от него в просвете между деревьями мелькнул слабый отсвет. Он сделал шаг назад и снова увидел метрах в ста в стороне слабое бледно-розовое свечение. Чейт пошел на свет. По мере его приближения свет не становился ярче, но распространялся в стороны и вверх, занимая все большее пространство, и наконец глазам человека предстало удивительное зрелище.

     В центре небольшой идеально круглой поляны возвышалось огромное развесистое дерево, а среди его ветвей и вокруг кроны парили тысячи бледно-розовых огоньков размером с грецкий орех. Картина была фантастической, завораживающей своей нереальностью: черный, будто вырезанный плотной бумаги силуэт могучего дерева и слабые, кажущиеся беззащитными, доверчиво и нежно льнущие к нему светлячки. Не верилось, что подобная идиллия может существовать среди здешних, судя по рассказам, зловещих топей.

     Больше всего Чейту понравилось то, что поляна была сухой и на ней практически отсутствовал гнус, не дававший ему ни секунды покоя.

     Чейт устроился среди корней, прислонившись спиной к стволу дерева. Запрокинув голову вверх, он любовался безмолвной игрой летающих огоньков. Их мягкий, ровный свет вселял в него чувство покоя и уверенности, что здесь с ним ничего не случится. Веки, ставшие вдруг невыносимо тяжелыми, прикрыли глаза, и Чейт погрузился в глубокий сон.

     Но спать ему пришлось недолго. Внезапная острая боль пронзила голову. Казалось, что в мозг впилась острая и длинная раскаленная игла. Чейт глухо, сквозь зубы, застонал и открыл глаза. Прямо перед его лицом парил один светлячков, но только теперь он был не бледно-розовым, а ярко-красным, похожим на каплю расплавленного металла. Ударом ладони Чейт отбросил светлячка в сторону, и тотчас же боль в голове затихла. Но уже новые светлячки собирались вокруг него, наливаясь по мере приближения зловещим огненным сиянием. Сразу несколько иголок вонзились в мозг. Чейт взвыл от нестерпимой боли и, вскочив на ноги, бросился в темноту.

     Зудящая мошкара, облепившая тело, едва он покинул поляну, показалась Чейту почти родной после нападения коварных светлячков. Эти маленькие кровопийцы, по крайней мере, не пытались скрыть своих гнусных намерений.

     Продираясь наугад, не разбирая уже ни дороги, ни направления, Чейт поскользнулся на мокрой траве и, скатившись с какого-то возвышения, по пояс провалился в яму с теплой водой. Ноги его не доставали дна, но, падая, он успел ухватиться руками за пучок стеблей какого-то растения. Цепляясь за него, Чейт попытался вытянуть себя воды и вдруг почувствовал, как вокруг левой ноги обвилось толстое, мускулистое, холодное щупальце и с силой потянуло вн. Стебли, в которые мертвой хваткой вцепился Чейт, лопались один за другим. Вода доставала ему уже почти до подбородка. Чейт закричал и в отчаянии принялся что было сил молотить каблуком правого ботинка по кольцам, обвивающим левую ногу. Оборвались последние стебельки, за которые цеплялся Чейт, и он заскользил вн, безнадежно распахивая землю скрюченными пальцами.

     Вдруг он почувствовал, что нога свободна и его уже никто не тянет в глубину. Выкарабкавшись на землю, сам не помня как, Чейт долго стоял на четвереньках, тихо подвывая. Все его тело сотрясалось от омерзения и страха.

     Наконец ему удалось подавить дрожь и подняться на ноги. Добравшись на ощупь до первого попавшегося дерева, он, ежесекундно рискуя сорваться и свернуть себе шею, вскарабкался на него и, устроившись в развилке между стволом и толстым суком, провалился в тяжелое забытье, уже не обращая внимания на полчища летающих вампиров, тотчас же облепивших все открытые поверхности его тела.

 

***

 

     Проснулся Чейт, когда солнце, поднявшееся уже довольно высоко, пробило лучами густой лиственный покров. Вся кожа на лице, шее и руках покраснела, опухла и нестерпимо зудела от бесчисленных укусов ночных кровососов. С трудом разлепив веки, Чейт смог наконец-то осмотреть местность вокруг.

     Тренинское болото представляло собой островки относительно сухой земли, поросшей травой, мелким густым кустарником и высокими одиночными деревьями, перемежающиеся большими и маленькими бочагами стоячей воды, затянутыми мелкой водной растительностью ярко-зеленого цвета. Сверху, на высоте нескольких метров, все это было накрыто плотным пологом мангровых зарослей, тянущих свои белесые, похожие на скользких охаличных червей корни вн, к воде. Было жарко, душно и влажно, как в парилке.

     Сидя на дереве и пребывая в самом мрачном расположении духа, Чейт обдумывал свое положение. Сейчас, при дневном свете, болото не казалось ни мрачным, ни ужасным, как ночью, но Чейта вновь передернуло, когда он вспомнил ледяную хватку щупальца невестной водной твари на своей ноге.

     Сколько дней он сможет продержаться на болоте? Два? Три? Неделю? Да хотя бы и год, что от этого менится? Кто станет искать его, кроме киношников, мечтающих заснять на пленку его предсмертную агонию? Правда, таможенник говорил о биологах, работающих на болоте, но был ли у него хотя бы ничтожный шанс встретить ученых, блуждая без цели и направления? Подумав, Чейт пришел к выводу, что и вернуться в поселок киношников он, даже если и захочет, все равно не сможет. Оставалось только идти вперед, куда глаза глядят, и надеяться на удачу и счастливый случай.

     Спустившись с дерева, Чейт присел на корточки возле ямы с водой. Отогнав в сторону зеленую крошку, плавающую по поверхности, он набрал полные ладони воды, оказавшейся на удивление чистой и прозрачной, но неприятно теплой.

     Чейт уже собирался плеснуть воду себе в лицо, когда ковер водяной травы вздыбился, лопнул и на землю в двух шагах от него выскочила истошно вжащая тварь, облепленная тиной. Туловище удивительного существа было плоским, сдавленным сверху и сну, похожим на две сложенные вместе тарелки. Шесть корявых, широко расставленных ног, одновременно отталкиваясь от земли, подбрасывали тело вверх. Зрелище это могло показаться Чейту забавным, если бы не мощные клещеобразные челюсти, направленные на него и злобно щелкающие при каждом прыжке.

     Чейт едва успел достать кармана и открыть нож, когда, мерзко взвгнув, тварь в два прыжка подскочила к нему и, брызгая во все стороны слюной, вцепилась в левое плечо. Чейт отшатнулся и упал на спину. Оказавшись сверху, тварь, не разжимая челюстей, принялась рвать на Чейте одежду и кожу под ней, загребая всеми шестью конечностями одновременно. Чейт несколько раз ударил зверя ножом. Из глубоких разрезов брызнула зловонная бурая жидкость, но тварь, не обращая внимания на раны, продолжала терзать распростертое под ней тело.

     Упершись ногами в землю, Чейт перевернулся на живот, подмяв под себя то шипящую, то вжащую попеременно тварь, и вонзил нож туда, где, по его представлениям, у нее должна была находиться шея. Под ножом что-то омерзительно хрустнуло, и тело зверя, все еще скребущее конечностями по земле, откатилось в сторону. Но челюсти, намертво стиснутые, все еще цеплялись за человеческую плоть. С большим трудом, превозмогая боль, Чейту удалось разжать их и влечь раны.

     Решив, что в одной яме двум существам с таким дурным характером трудно было бы ужиться, Чейт снова подошел к воде и, насколько это было возможно, смыл с себя липкую сль, заменявшую зверю кровь. Перевязав плечо полоской материи, оторванной от рубашки, Чейт, прежде чем двигаться дальше, потратил время на то, чтобы вырезать себе крепкую и длинную палку с рогатиной на конце.

     Чейт шел, стараясь не думать о том, куда идет и где ему сегодня придется ночевать. Да и доживет ли он вообще до сегодняшнего вечера? Болело раненое плечо. Жгучая боль опускалась от плеча к локтевому суставу. Давало о себе знать и чувство голода.

     Наученный опытом, Чейт старался обходить стороной встречающиеся по дороге бочаги. Но и это не помогло ему бежать встречи с еще одним зверем, намерения у которого были ничуть не лучше, чем у той шестиногой твари, которую Чейт прикончил утром.

     Из кустов навстречу человеку выползло чудовище, похожее на крокодила, забравшегося в черепаший панцирь. Хищник - а то, что зверь хищный, можно было без труда понять, взглянув на утыканную острыми коническими зубами пасть, - был намного крупнее и казался куда опаснее плоской шестиногой твари. Издав громогласный рык, зверь неторопливо, даже как будто немного лениво, затрусил к человеку.

     Чейт затравленно огляделся по сторонам. Как назло, поблости не было ни одного сколько-нибудь высокого дерева, которое могло бы послужить ему укрытием. Обреченно вздохнув, Чейт поднял рогатину и приготовился к бою.

     Первый бросок зверя Чейт отбил, ударив его рогатиной по голове и отпрыгнув в сторону. Зверь присел на хвост и почти по-человечески почесал передней лапой ушибленное место, как бы недоумевая, как это с ним мог приключиться такой конфуз.

     Воспользовавшись замешательством зверя, Чейт подбежал к нему сбоку, подсунул под брюшной панцирь рогатину и, навалившись на нее здоровым плечом, как на рычаг, опрокинул чудовище на спину. Зверь яростно зарычал и в бессильной злобе стал бешено хлестать вокруг себя хвостом. Лапы его были слишком коротки и не доставали до земли, а удары хвоста о землю только закручивали тело волчком.

     - Получил, уродец!

     Издав победный клич, Чейт взмахнул в воздухе своим оружием.

     Чудовище перестало размахивать хвостом и, вывернув голову, посмотрело на Чейта недобрым взглядом.

     - Я бы попросил вас по возможности обходиться без личностных оскорблений, - с укором пронес зверь.

     "Начался бред", - решил Чейт и погладил больное плечо, которое стало распухать и сильно дергало резкими, неожиданными приступами секундной боли.

     Похоже было, что плоская тварь успела впрыснуть ему под кожу какой-то яд.

     Чейт рогатиной ткнул зверя в морду.

     - Как вам не стыдно! - возмущенно рявкнул зверь. - Вы пользуетесь моим беспомощным положением!

     - А ты, когда напал на меня, не пользовался моей беззащитностью? спросил Чейт, хотя и понимал всю абсурдность этого бредового разговора с диким обитателем тренинского болота. - Ты еще скажи, что хотел только поиграть со мной!

     - Я всего лишь выполнял свою работу, - с чувством оскорбленной гордости ответил зверь.

     - Плохо ты ее выполнял. Теперь оставайся здесь и жди, когда тебя съедят термиты.

     Чейт повернулся к поверженному противнику спиной, намереваясь уйти.

     - Прошу вас, не оставляйте меня здесь! - взмолился зверь. - Я ведь действительно могу погибнуть!

     - Ну и не жалко, - бросил через плечо Чейт.

     - Ну, пожалуйста! - молил зверь. - Не оставляйте меня! Я клянусь, что не причиню вам вреда! Мы же с вами коллеги!

     Чейт, удивленный таким поворотом дела, вернулся назад.

     - Коллеги? Что ты хочешь этим сказать?

     - Я, как и вы, каскадер, работаю на кинокомпанию "Золотой Квадрат". Вы заключили контракт на условии, что должны умереть, а я - что должен буду кого-нибудь съесть. Мне доверили съесть именно вас.

     - Великолепно! Ты - тренинец?

     - Нет, я с Грона. Мое имя Архенбах. А ваше - Чейт А, я видел ваш контракт. Я бы никогда не посмел напасть на вас, если бы знал, что вы будете против! Но в вашем контракте сказано, что вы согласны на все.

     - Я вовсе не соглашался умереть, меня обманули! - со злостью крикнул Чейт. - Я потому и сбежал на болото, что меня хотели убить.

     - Боже мой! - всплеснул передними лапами Архенбах. - Я благодарен вам за то, что вы не позволили мне совершить чудовищную, непоправимую ошибку! Клянусь, я больше не стану предпринимать попыток съесть вас, не заручившись предварительно вашим на то согласием!

     - Что ж, в таком случае я, пожалуй, переверну тебя, - подумав, сказал Чейт.

     - Буду вам весьма прнателен!

     Чейта вдруг снова охватили сомнения.

     - Нет, постой, по-моему, ты все же врешь. Если бы ты работал на "Золотой Квадрат", то должен был бы съесть меня перед камерой, а не в болотной глуши, где этого никто не видит. Да и как ты вообще нашел меня?

     - Вы забыли про камеры-жуки, - напомнил Чейту Архенбах. - Они все время следят за нами.

     - Какой же я идиот! - Чейт в отчаянии схватился за голову. - Выходит, они следили за каждым моим шагом! Они с самого начала знали о побеге! Все было подстроено!

     - Извините, но вы ошибаетесь. Ваш побег обнаружился только сегодня утром. Но камеры-жуки в автоматическом режиме фиксировали каждый ваш шаг, и Слейт, просмотрев отснятые за ночь пленки, пришел в неописуемый восторг. Он заставил Строева перекроить сценарий, чтобы вставить эти кадры в фильм. Ну а после этого меня вертолетом доставили на болото, чтобы я помог вам выполнить ваш контракт.

     Чейт подцепил Архенбаха рогатиной и перевернул на брюхо.

     - Огромное вам спасибо, - с чувством пронес Архенбах, вставая на все лапы.

     - Что ты теперь собираешься делать? - спросил его Чейт.

     - Не могу сказать. Меня обещали забрать после того, как только будет снята сцена кровавого поедания человека. Но после того, что мне стало вестно, я не собираюсь вас есть.

     - Можешь идти со мной, если хочешь, - предложил Чейт.

     - Позвольте узнать, куда?

     - Сам не знаю, - пожал здоровым плечом Чейт. - Но я хочу выбраться этого болота.

     - Что ж, это соответствует и моему желанию.

     Чейт положил рогатину на панцирь Архенбаха и шел рядом, придерживая больную руку. Куда они шли, он не имел ни малейшего представления. Боль, которая раньше концентрировалась в месте укуса, растеклась по руке и спустилась уже ниже локтя. Пальцы на руке онемели. Чейт чувствовал, что у него начинается жар. Он двигался все медленнее, шатаясь, цепляясь ногами за неровности грунта. Вскоре перед глазами у него поплыли огненные круги.

     Архенбах, давно уже поглядывавший на своего спутника с нарастающей тревогой, наконец остановился и сказал:

     - По-моему, вы себя очень плохо чувствуете.

     - Да. - Чейт в неможении опустился на землю. - Сегодня утром какая-то тварь укусила меня за плечо. Не знаю, - криво усмехнулся он, - может быть, это тоже был наш коллега, но только мне пришлось прикончить его.

     - Я думаю, нам пора поискать место для отдыха и ночлега. Вам тяжело идти дальше.

     Чейт вяло кивнул, и Архенбах скрылся в зарослях.

     Чейт сидел на земле, тщетно стараясь сдержать лихорадочную дрожь во всем теле.

     Через несколько минут Архенбах вернулся.

     - Залезайте ко мне на спину, - сказал он. - Совсем недалеко я нашел прекрасную сухую полянку.

     - Только бы без светлячков, - пробормотал Чейт.

     На это Архенбах ничего не ответил, решив, что у человека начался бред.

     Доставив Чейта на место, он, пока еще не стемнело, отправился за топливом для костра. Очень быстро он натаскал целую кучу больших черных комков волокнистой структуры. Чейт поднес к одному них зажигалку, и через некоторое время комок неохотно занялся бледно-голубоватым пламенем.

     - Теперь давайте займемся вашей раной, - предложил Архенбах.

     Чейт осторожно стянул рукав с больной руки. Все плечо до локтевого сгиба превратилось в огромный багрово-красный нарыв.

     - Надо вскрывать, - уверенно пронес Архенбах.

     - Ты что, доктор? - зло огрызнулся Чейт.

     - Нет, но и неспециалисту ясно, что нарыв надо вскрывать. У вас может начаться заражение крови.

     Чейт открыл нож и прокалил лезвие в пламени костра. Подождав, пока сталь остыла, он сжал зубы и подцепил острием кожу возле запекшейся раны. Из прокола выступила желтоватая капля густого гноя. Резким движением руки Чейт сделал длинный глубокий надрез и, заскрипев зубами, сглотнув крик, уткнулся лбом в колени. Из раны струей брызнул гной, смешанный с темной, застоявшейся кровью.

     Архенбах нашел большую плоскую раковину, наполнил ее водой и поставил на огонь. Когда вода закипела, Чейт намочил в ней обрывки рубашки и, морщась от боли, кусая губы, промыл рану. Он собрался перевязать плечо, но Архенбах остановил его.

     Архенбах лег на землю и до предела вытянул -под панциря переднюю лапу. Между броней панциря и роговой чешуей, покрывающей лапу, показалась полоска нежной бледно-голубой кожи. В неглубоких складках на ней поблескивали крупные, размером с черешню, капли медовой жидкости.

     - Это выделение особых желез наружной секреции, - объяснил Архенбах. Служит для дезинфекции кожи под панцирем. Попробуйте, смажьте этим свою рану, может быть, поможет.

     Чейт подцепил на палец одну каплю и недоверчиво понюхал. Запах был, как от несвежих носков.

     - Мажьте, мажьте, - подбодрил его Архенбах. - Другой аптеки поблости все равно нет.

     Чейт густо намазал рану и всю воспаленную поверхность кожи на плече золотистой мазью Архенбаха, а под конец, смирившись с запахом, натер ею лицо, руки и шею, бормоча при этом:

     - Может быть, и от комаров поможет?.. А, Архенбах?..

     Архенбах подбросил в костер пару волокнистых комков.

     Чейт стянул с ног разбухшие от воды ботинки и поставил их поближе к огню. От ботинок пошел пар.

     Если бы Чейта не трясла лихорадка, он должен был бы испытывать зверский голод, не имея во рту за целый день ни крошки. Но сейчас ему хотелось только согреться и уснуть. Он лег на здоровое плечо, свернулся клубком и почти мгновенно забылся тяжелым, муторным сном, наполненным бесформенными, пугающими образами.

 

***

 

     Проснулся Чейт оттого, что ноздри его защекотал теплый запах съестного. Какое-то время он продолжал лежать неподвижно, закрыв глаза и прислушиваясь к урчанию в животе, - ему казалось, что это всего лишь продолжение сна. Наконец он услышал невдалеке от себя аппетитное чавканье, открыл глаза и тут же снова зажмурился, ослепленный ярким дневным светом.

     В двух шагах от Чейта возле тлеющего костра на задних лапах, обернув хвост кольцом вокруг себя, сидел Архенбах и с наслаждением выгрызал мясо красного панциря какого-то большого членистоногого, похожего на рака. Вокруг него валялось с десяток вылущенных панцирей. Еще пять псевдораков краснели, запекаясь, в золе.

     - Доброе утро! - воскликнул Архенбах, увидев, что Чейт уже проснулся. Как ваше плечо?

     Чейт только теперь вспомнил про раненое плечо и с удивлением и радостью почувствовал, что оно почти не болит. Размотав тряпку, закрывавшую рану, он увидел, что опухоль и краснота спали и в ране практически не осталось гноя.

     - Да ты просто волшебник, Архенбах! Твоему поту цены нет!

     Перед почти незнакомым ему инопланетянином Чейт старался сохранять сдержанность, однако голос выдавал его радость.

     Архенбах оскалил два неровных ряда конических зубов, что должно было означать у него улыбку, - он был польщен. Выбрав в костре псевдорака покрупнее, он подцепил его когтистой лапой и пододвинул к Чейту.

     - Где ты это взял? - спросил Чейт. - С утра пораньше сгонял на рынок?

     Архенбах снова оскалился.

     - Поймал в озерце неподалеку, - сказал он, выгребая костра еще одного псевдорака для себя.

     Обжигая пальцы, Чейт разломил панцирь псевдорака и с наслаждением втянул ноздрями теплый ароматный дух, поднимающийся от чуть розоватого мяса.

     И все же, прежде чем приступить к трапезе, он с некоторой опаской спросил у Архенбаха:

     - Ты уверен, что это можно есть?

     - Я ем уже десятого, - облнувшись, ответил тот. - И ничего, пока еще жив. Да и не умирать же, в конце концов, от голода?

     На это Чейту возразить было нечего, и он принялся за еду.

     Мясо псевдорака оказалось необыкновенно вкусным и нежным, не хватало только соли к нему.

     Наевшись, Чейт снова перевязал плечо, предварительно обработав рану целебной смазкой подпанцирных желез Архенбаха.

     Перед тем как покинуть поляну, Архенбах взял раковину, в которой вчера кипятил воду, и тщательно залил костер.

     - Что ты так стараешься? - окликнул его Чейт. - Думаешь, в этой сырости что-нибудь может загореться?

     - Посмотрите.

     Архенбах указал на большую лужу жидкой грязи, на которой то и дело вздувались и с влажным чмоканьем лопались большие пузыри.

     - Ну и что? - пожал плечами Чейт.

     - Это болотный газ, метан. Достаточно одной искры, и проойдет взрыв.

     Покончив с костром, они двинулись в путь, по-прежнему, как и вчера, не зная, куда идут. Но на этот раз дорогу выбирал Архенбах, обладавший внутренним природным чутьем в гораздо большей степени, нежели Чейт. Вот только годилось ли это его чутье для специфических природных условий Тренины?

     - Послушай-ка, Архенбах, - спросил вдруг Чейт. - А раньше тебе уже приходилось есть людей?

     - Ну что вы! - В голосе Архенбаха звучало искреннее возмущение. Никогда в жни!

     - Как же ты в таком случае согласился съесть человека для "Золотого Квадрата"?

     - Меня подло обманули, - тяжело вздохнул Архенбах. - Я подписал контракт, по которому должен был выполнить только один трюк для "Золотого Квадрата". От трюка, за который обещано огромное вознаграждение, я ожидал всего, чего угодно, но только не того, что было предложено мне! Я думал, что он будет неимоверно трудным, возможно, смертельно опасным, но когда мне сказали, что я должен буду съесть человека... Я был возмущен! Я наотрез отказался от такой работы! Но тогда мне пригрозили крупным штрафом за невыполнение контракта и срыв графика съемок фильма. И показали ваш контракт, якобы подтверждающий то, что вы согласны умереть во время исполнения трюка. Теперь-то я знаю, что вас обманули точно так же, как и меня.

     - С чего ты вдруг решил податься в каскадеры?

     Архенбах снова тяжело вздохнул:

     - Две недели назад моя жена отложила двенадцать яиц. Вот я и решил подзаработать денег. Думал помочь семье, а получилось, что оставил еще не родившихся детей без отца.

     - Ну, не отчаивайся, - попытался утешить своего совсем упавшего духом спутника Чейт. - Может быть, вдвоем мы все-таки выберемся этого болота.

     - Все равно, - уныло пронес Архенбах. - Я не выполнил своих обязательств по контракту, а денег, чтобы уплатить неустойку, у меня нет. Адвокаты "Золотого Квадрата" теперь запросто могут упрятать меня в тюрьму.

     Чейт шел рядом, не зная, что сказать, чем утешить Архенбаха. Ему было искренне жаль толстокожего добряка, так печально и трогательно вздыхающего по своим малюткам, еще не проклюнувшимся яичной скорлупы. Чейт, пожалуй, мог бы пожертвовать своей жнью ради будущего маленьких крокодильчиков, но отдавать ее во славу фильма, задуманного Джейком Слейтом, не имел ни малейшего желания.

     Они шли уже несколько часов. Пейзаж вокруг оставался неменным: заросшие тиной бочаги, грязевые лужи, булькающие болотным газом, и свисающие сверху зеленые лохмы с белыми крючками корней.

     Архенбах двигался как танк, пробивая проход в густом нкорослом кустарнике, плюхаясь со всего размаха в озерца с водой. Чейт едва поспевал за ним, но, не желая даже самому себе прнаться в собственной слабости, последних сил пытался не нарушить заданный Архенбахом темп. В конце концов, не выдержав гонки, он просто рухнул на траву.

     - Эй! - крикнул он вдогонку не ведающему усталости Архенбаху. - Пора бы сделать привал!

     - Хорошо, - с готовностью согласился Архенбах. - Заодно можно и перекусить.

     - Надеюсь, не мной, - пошутил Чейт.

     Архенбах обиженно клацнул челюстями:

     - Я думал, что мы уже закрыли эту тему.

     - Извини, - смутился Чейт. - Я просто не вижу вокруг никакой еды.

     - Сейчас что-нибудь раздобудем, - пообещал Архенбах и скрылся среди кустов.

     Чейт сел, уперся руками в землю за спиной и блаженно вытянул гудящие от усталости ноги.

     Из высокой травы выскользнула метровой длины сороконожка и, азартно взвгнув, вцепилась в каблук Чейтова ботинка.

     - Просто удивительно! - пронес Чейт, открывая нож. - За сегодняшний день меня всего лишь первый раз пытаются съесть!

     Ударом ножа он перерубил сороконожку пополам. Из обрубков брызнула темно-фиолетовая жидкость. Задняя часть сороконожки, проворно перебирая бахромой лапок, скрылась в траве, передняя же продолжала злобно терзать каблук, пока ударом ноги Чейт не отбросил ее в сторону.

     За спиной затрещал кустарник.

     - А вот и обед! - радостно воскликнул Чейт, ожидая увидеть Архенбаха.

     Но вместо Архенбаха перед ним выросли два полуголых великана - Гог и Муг. У Гога в каждой руке было по мечу, Муг обеими руками сжимал рукоять огромного боевого топора. А может быть, все было как раз наоборот: Гог держал топор, а Муг - мечи, - для Чейта оба здоровяка были на одно лицо, что позволяло ему ненавидеть обоих в равной степени.

     Чейт вскочил на ноги.

     - Пора выполнять контракт, - сказал Гог (почему-то Чейту казалось, что именно этот и есть Гог) и бросил к ногам Чейта меч.

     Чейт протестующе взмахнул руками:

     - Нет-нет, ребята, я сегодня не в форме!

     Гог и Муг, переглянувшись, чему-то недобро усмехнулись.

     Гог трижды со свистом рассек воздух мечом и медленно двинулся на Чейта. Чейт, подхватив меч с земли и неловко выставив его перед собой, так же медленно попятился назад.

     В этот момент кустов стремительно, подобно огромной каменной глыбе, выпущенной катапульты, выбежал Архенбах и бросился между Чейтом и Гогом. Гог, резко, с подвывом, выдохнув, опустил меч на спину несущегося на него чудовища. Но мощный удар смертоносного оружия оставил на панцире Архенбаха только едва заметную щербину. Архенбах на бегу развернулся к Гогу боком и хлестнул по нему толстым, покрытым неровно топорщащимися роговыми пластинами хвостом. Гог, отброшенный на несколько метров в сторону, бездыханно распластался на земле. Архенбах поставил переднюю лапу на грудь поверженного противника и дал победоносный рев, одновременно ища глазами другого врага. Но того уже и след простыл.

     - Да здравствует победитель! - провозгласил Чейт, хлопнув ладонью по панцирю Архенбаха. - Ты уже второй раз спасаешь мне жнь.

     - Почему же только второй? - притворно обиделся Архенбах.

     - В первый раз ты не дал сгнить моему плечу, - начал загибать пальцы Чейт. - А сейчас спас от этого наемного убийцы. Разве было что-то еще? Не забывай, что, когда ты хотел меня съесть, я сам справился с проблемой.

     - Если бы я не накормил вас, то вы умерли бы от голода, - лукаво скосив глаза в сторону Чейта, напомнил Архенбах.

     - Ну, может быть, пока бы еще и не умер, но был бы блок к тому. Чейт, сдаваясь, поднял обе руки вверх:

     - Правда на твоей стороне! Я не хочу быть неблагодарным и помогу тебе выполнить твой контракт.

     - Я не стану тебя есть! - взревел Архенбах.

     - Наконец-то я дождался этого! - радостно вскинул руки к небу Чейт. Глубокоуважаемый Архенбах прнал во мне друга и стал обращаться ко мне на "ты"!

     - Извините, я погорячился...

     - Не принимаю никаких винений! - протестующе замахал руками Чейт. Отныне - только на "ты". Ты хочешь выполнить свой контракт?

     - Да, но я не хочу тебя есть.

     - И не надо. Ты и без этого сможешь вернуться к своей семье с целой кучей денег.

     Архенбах смотрел на Чейта с недоверием, но слушал не перебивая.

     Чейт же продолжал интриговать его:

     - У меня сердце в груди разрывается, когда я слышу о том, что дети могут остаться сиротами! Клянусь, я верну им отца!

     Наконец голос его стал серьезным.

     - По условию "Золотого Квадрата" ты должен съесть человека на болоте. Этого от тебя хочет Слейт?

     - Так, - кивнул Архенбах, все еще не понимая, в какую сторону клонит Чейт.

     - Ты должен съесть именно меня или человека вообще?

     - Но, кроме тебя, на болоте больше никого и не было, - немного растерянно пронес Архенбах.

     - Зато теперь есть! - Чейт торжествующе указал на Гога, который начал приходить в себя и что-то невнятно мычал, пытаясь приподнять голову.

     - Я должен съесть его? - презрительно глянув на гиганта, спросил Архенбах.

     - Если хочешь, - не стал настаивать Чейт.

     - Честно говоря, не очень, - скорчил недовольную гримасу Архенбах.

     - Тогда дождись, когда киношники вернутся за этим громилой, и пригрози, что съешь его. Я думаю, что у него нет контракта на смерть во время съемок, иначе зачем тогда был нужен я? Киношники дают тебе отбой, и твой контракт выполнен, - съемка сорвана не по твоей вине!

     Лицо Архенбаха просияло, как только может просиять лицо, покрытое роговыми пластинами с шипастыми наростами.

     - А что будет с тобой? - спросил он Чейта.

     - Ну, я с выполнением своего контракта торопиться не собираюсь, - криво усмехнулся тот.

     - Ты останешься на болоте?

     - Да.

     - Тогда я остаюсь с тобой, - решительно заявил Архенбах.

     - Нет, - отрицательно покачал головой Чейт.

     - Один ты погибнешь.

     - Послушай, Архенбах, во-первых, тебя ждет семья. А во-вторых, ты будешь мне гораздо полезнее, если выберешься отсюда.

     - Каким образом?

     - Ты свяжешься со службой Галактического патруля и расскажешь им о том, что здесь происходит. Я бы предпочел сесть в тюрьму, но остаться живым.

     - Ты думаешь, так будет лучше? - все еще сомневаясь, спросил Архенбах.

     - Я в этом уверен! - Чейт снял свою бейсбольную кепку и пристроил ее на плоской голове Архенбаха. - На память. Буду рад снова встретить тебя когда-нибудь.

 

***

 

     Распрощавшись с Архенбахом, Чейт прихватил с собой меч и снова зашагал по мокрой болотной траве в том направлении, где, по мнению Архенбаха, в зарослях намечался просвет.

     Чейт помнил о преследующих его невидимых камерах-жуках и ни секунды не сомневался, что Джейк Слейт вместе со своими подручными уже готовит ему новую возможность для выполнения контракта. Но все же он надеялся, что проойдет это не раньше следующего дня.

     Однако не прошло и часа с момента расставания с Архенбахом, когда, обогнув купу кустов с широкими, как китайские веера, листьями, Чейт увидел перед собой то, чего на болоте быть не должно.

     Это был серый, ветхий балахон, который к тому же еще не просто так валялся на земле, а висел в воздухе, сохраняя форму, как будто был наброшен на человека. Однако старое тряпье не прикрывало ничего, кроме пустоты.

     Чейт остановился в нерешительности.

     Балахон висел в воздухе неподвижно, касаясь полами земли. Выглядел он довольно-таки странно, но при этом вроде не таил в себе никакой опасности.

     Решив все же не рисковать, Чейт свернул в сторону, чтобы обойти непонятный предмет стороной.

     И тотчас же балахон кинулся ему наперерез.

     Глядя на это, можно было подумать, что бежит одетый в балахон человек, если бы под капюшоном не зияла пустота.

     Чейт остановился и встретил летящий на него балахон ударом меча. Меч прошил балахон насквозь, и тот повис на нем, как обычная тряпка.

     В ту же секунду сильный удар в челюсть едва не сбил Чейта с ног.

     Чейт взмахом меча описал вокруг себя круг, но не только никого не зацепил, а даже никого и не увидел.

     Серая тряпка, слетев с меча, упала в стороне.

     Оглядываясь по сторонам и держа меч наготове, Чейт стал медленно пятиться назад. И тут же, снова получив удар в челюсть, затем в солнечное сплетение и третий - в висок, упал на землю.

     Очнувшись, он попытался подняться на четвереньки, но сильнейший удар по ребрам опрокинул его на спину.

     Затравленно озираясь по сторонам и не видя противника, Чейт попытался отползти в сторону. Упираясь руками в землю, он вполз на невысокий, поросший мягким мохом бугор и тут получил удар в живот такой силы, что, согнувшись пополам, едва не скатился в большую лужу с бурой вонючей водой.

     "Ну, вот и конец", - пронеслось в голове у Чейта, как будто какой-то посторонний, холодный и рассудительный голос пронес, когда невидимая рука занесла над ним его же меч.

     У него уже не было сил ни отбиваться, ни бежать. Как можно сражаться с пустотой? Куда можно спрятаться от нее?

     - Кончай, что ли, скорее, - пробормотал Чейт и закрыл глаза.

     Поэтому он и не увидел, как кустов выкатился упругий шарик в цветастой распашонке и шортах.

     - Саван! Саван надень! - кричал, размахивая руками, продюсер. - Не убивай его, не надев савана! Ничего же не будет видно!

     Меч опустился острием в землю. Невидимка еще раз пнул Чейта под ребра, и меч поплыл по воздуху в сторону серой хламиды, лежащей бесформенным комком в десяти шагах от распростертого на земле Чейта возле большой грязевой лужи.

     Балахон поднялся в воздух и, всколыхнувшись, приобрел форму человеческого тела. Враг обрел видимость.

     Чейт приподнялся на локте и вытащил кармана зажигалку. Криво усмехнувшись разбитым ртом, он чиркнул зажигалкой и, с надеждой взглянув на скользнувший вверх по фитилю красноватый язычок пламени, кинул ее в сторону большого, влажно поблескивающего пузыря, вспухшего на поверхности жидкой грязи. Одновременно, оттолкнувшись всем телом от земли, он перебросил себя через пригорок, скатился с него, плюхнулся в лужу и с головой погрузился в затхлую, вонючую жижу, вдавив лицо в вязкий ил на дне.

     С нарастающим ревом над зеленой крышей, нависающей над болотом, взметнулся столб пламени. Ударившись о толстый, плотный слой влажной листвы, он снова упал на землю и с шипящим шумом растекся рыжим кольцом, захлебывающимся водой, пропитавшей все вокруг.

     Чейт выбрался вонючей жижи на траву, обтер - скорее, размазал грязь на лице и оборвал несколько пиявок, успевших присосаться к голым рукам и шее.

     На побуревшей от жара траве валялся меч и тлеющие лохмотья.

     Посидев еще пару минут и окончательно уверившись в том, что бить его больше никто не собирается, Чейт поднялся на ноги, подобрал меч и, опираясь на него как на костыль, заковылял в ту сторону, где незадолго до взрыва скрылся Джейк Слейт.

     Он шел неторопливо, размеренно, как автомат, не замечая ни страшной духоты, ни боли в отбитых легких, ни жжения кожи на ногах, отекшей и побелевшей от постоянной сырости в ботинках. В его сознании рухнул некий барьер, о существовании которого он и сам не подозревал до этой минуты, и теперь для него не существовало ни боли, ни времени, ни страха смерти, осталась только одна необъятная, заполняющая всего его, каждую клеточку его тела, злость.

     Солнце уже клонилось к закату, а Чейт все шел, не останавливаясь, тяжело дыша сквозь крепко стиснутые зубы.

     Чейт уже почти не надеялся выбраться когда-нибудь этого проклятого болота, когда неожиданно, продравшись сквозь необычайно густой кустарник, он увидел перед собой танк.

     Неподвижно стоявший танк был первым, что бросилось Чейту в глаза. Вслед за этим он увидел, что над головой больше не нависает ставший привычным мангровый полог, а впереди расстилается чуть всхолмленная равнина. Заходящее солнце бросало сиреневые отблески на широкую ленту реки, петляющую среди холмов. Болото, которому, казалось, не было ни конца ни края, кончилось!

     Чейт тихо завыл от счастья. Но тут же его радость охладила мысль, что если и на болоте киношники не оставляли его в покое, то здесь, на открытом пространстве, они разделаются с ним в один момент.

     Танк! Откуда здесь танк? Специально оставлен киношниками? А, какая, к черту, разница!

     Чейт подбежал к танку, быстро вскарабкался на броню и, приоткрыв люк, заглянул в чрево машины. Танк казался пустым. Чейт откинул крышку люка и с мечом в руке прыгнул вн. В танке действительно никого не было. Чейт пробрался к приборной панели и сел на место водителя. Датчик уровня горючего показывал полные баки. Вдоль бортов тянулись обоймы со снарядами, но все до одного они были холостыми.

     Чейт вдавил педаль стартера, и двигатель танка ожил.

     Одновременно со звуком заработавшего двигателя гулко лязгнул захлопнувшийся люк, и больно ударили по ушам тяжелые удары по броне.

     - Ну наконец-то он попался! - раздался радостный возглас снаружи.

     Чейт, подхватив меч - свое единственное оружие, казавшееся внутри мощной боевой машины бесполезной игрушкой, - вылез в башню танка и уперся плечом в крышку люка.

     Люк был надежно заперт.

     Понимая всю безнадежность своих действий, Чейт тем не менее несколько раз со злостью стукнул по крышке рукояткой меча. Выругавшись, он снова спустился вн и попытался ногой выбить люк механика. И снова безрезультатно. Его поймали, как крысу в клетку.

     Чейт на чем свет стоит ругал себя за то, что ушел с болота, за то, что влез в этот чертов танк, когда и младенцу было понятно, что это ловушка танки просто так где попало не бросают!

     Но что же готовил ему Слейт на этот раз?

     Снаружи послышался приближающийся рев двигателя.

     Чейт переключил экран наблюдения на круговой обзор.

     В сотне метров от него кустов выполз еще один танк и замер, направив жерло пушки прямо в лоб Чейту.

     Его собирались расстрелять тяжелой артиллерии!

     Пискнув, включилось переговорное устройство.

     - Алло! Алло! Чейт! Вы меня слышите? - быстрой скороговоркой заверещал искаженный помехами голос.

     - Кто говорит? - спросил Чейт.

     - Да это же я - Джейк! - Голос обиделся, что его не узнали. - Как ваше самочувствие, Чейт?

     - Какая трогательная забота! - язвительно умилился Чейт. - Где ты сейчас находишься?

     - В поселке. Но я вас прекрасно вижу на мониторе.

     - Жаль, что не рядом, я бы с удовольствием проехался гусеницами по твоему жирному брюху!

     - Чейт, вы неблагодарный, - снова обиделся голос. - Я сделаю вас кинозвезду.

     - Посмертно?

     - Немногие великие становились знаменитыми при жни. Посмертная слава - тоже слава. В конце концов, вас никто не заставлял подписывать контракт.

     - Провались ты вместе со своим контрактом!

     - Грубо, Чейт, очень грубо, - укорненно пронес Слейт голосом старого школьного учителя. - Эту фразу придется вырезать.

     - Конец связи! - рявкнул Чейт.

     - Минутку!

     - Что еще?

     - Не откажите в любезности, - елейным голосом попросил Слейт. - Раз уж вам все равно погибать, постреляйте, пожалуйста, пушки. Это очень украсит сцену вашей гибели.

     - Черта с два! У меня все снаряды холостые!

     - Ну и что же? Наши пиротехники начинили их специальной смесью - эффект будет потрясающий!

     - А в другом танке снаряды тоже холостые?

     - Нет, но...

     - Тогда - катись!..

     Рванув рычаги, Чейт бросил танк вперед, одновременно разворачивая башню с бесполезной пушкой в сторону. Вражеский танк, не ожидавший столь стремительной и безрассудной атаки со стороны безоружного противника, успел сделать всего лишь один выстрел, да и тот скорее всего бесприцельно, так что снаряд только чиркнул по броне танка Чейта.

     Перед тем как столкнуть две машины, Чейт сделал небольшой вираж, и его танк всей своей многотонной массой врубился передним скатом брони в гусеницу своего собрата. В своей безумной, отчаянной атаке Чейт и не думал о такой удаче - гусеницы вражеского танка вылетело два трака, и одновременно в его танке сорвало ударом крышку люка механика.

     Подхватив какую-то увесистую железяку, Чейт выскользнул на землю, в два прыжка забрался на башню обездвиженного танка, откинул люк и прыгнул вн.

     Танкист, едва успевший развернуться ему навстречу, дернул гнезда башенный пулемет, но, получив железкой по шлему, отвалился в сторону. Чейт схватил пулемет и, взяв под мышку, передернул затвор.

     - Не стреляй! - завжал танкист.

     Скрючившись на полу, он пытался спрятаться под сиденье.

     - Вылезай! Быстро! - скомандовал Чейт.

     Просить дважды не пришлось - танкист пулей вылетел люка.

     Чейт с пулеметом выбрался следом за ним.

     - Где поселок?

     - Там! - Танкист рукой указал направление. - Километра полтора.

     - Теперь убирайся!

     Для острастки Чейт дал короткую очередь в воздух.

     Подпрыгнув на месте, танкист развернулся и, петляя как заяц, бросился к кустам.

     Наклонившись, Чейт посмотрел вн. Два ремонтных робота, похожих на больших стальных крыс, уже меняли выбитые гусеницы траки.

 

***

 

     Когда танк въехал в поселок, его единственная улица была пуста. Лишь только в окнах домов мелькали испуганные лица.

     Помня о камерах-жуках, с помощью которых киношники вели за ним постоянное наблюдение, Чейт придал лицу кровожадное выражение и направил танк на дом в центре поселка, в котором, как он полагал, прятался Джейк Слейт. Из окон и дверей посыпались люди. Пробитый танком насквозь, дом еще какое-то время стоял, прежде чем рухнуть, сложившись, как карточный.

     Среди разбегающихся в панике во все стороны людей Чейт высматривал того, кто был ему нужен, - толстяка в цветастой распашонке.

     С такой заметной внешностью скрыться было непросто. Слейт бежал позади всех, то и дело оглядываясь. Лицо у него было красным и блестело от пота. Очки едва держались на самом кончике его крошечного носа.

     Выставив пулемет в амбразуру, Чейт дал длинную очередь над головой Джейка. Толстяк упал, зарывшись носом в землю, и закрыл руками голову.

     Чейт остановил танк в полуметре от распластавшегося по земле продюсера.

     - Слейт! Ко мне! - рявкнул он в приоткрытый люк механика.

     Джейк проворно вскочил на ноги, подбежал к танку и покорно сунул голову в люк.

     - Что, Чейт? - Он старательно, но безрезультатно пытался сложить трясущиеся губы в слащавую, заискивающую улыбочку.

     Чейт, схватив Слейта за шиворот, втащил его в танк и бросил на соседнее сиденье. Ворот продюсерской рубашки затрещал, но выдержал.

     - Привет, Слейт! - Зловеще оскалившись, Чейт дулом пулемета ткнул деятеля киноискусства под ребра.

     Толстяк нервно дернулся, всколыхнув желеобразный живот.

     - З-здравствуй...те, Чейт, - промямлил он.

     - Показывай дорогу в космопорт.

     - Ты... - Слейт запнулся. - Вы хотите улететь? Но в космопорту нет кораблей. Они вообще не садятся здесь без предварительной договоренности.

     - Не твое дело, - оборвал его Чейт. - Показывай дорогу.

     Таможенник в красных трусах сидел, положив ноги на стол. В руках у него был все тот же журнал с рыжеволосой красоткой на обложке. Он не двинулся с места, и только брови его поползли вверх, когда, втолкнув перед собой трясущегося Джейка, в комнату вошел грязный и оборванный Чейт с пулеметом на плече.

     Джейк докатился до кресла, упал в него и безжненно закатил глаза.

     - Не привык ездить без кондиционера, - усмехнулся Чейт, садясь в свободное кресло и пристраивая пулемет между коленей.

     Таможенник открыл холодильник и поставил на стол две мгновенно запотевшие банки пива.

     Чейт опорожнил свою тремя большими глотками, смял банку в кулаке и бросил ее в коробку с мусором.

     - Вызывайте Галактический патруль, - устало пронес он.

 

***

 

     Охранник постучал ключом по решетке.

     - Привет, Чейт!

     Чейт поднялся с койки.

     - Доброе утро, Грани. - Чейт потянулся и протер глаза. - Как дела?

     - Вчера всей семьей в четвертый раз смотрели "Умри легко". Высший класс! - Охранник показал большой палец. - Сынишка так просто свихнулся на этом фильме - всю свою комнату увешал твоими портретами.

     - Приноси, подпишу, - пообещал Чейт.

     - Спасибо, - расплылся в улыбке Грани. - Если ты не против, я и сынишку приведу?

     - Да ради бога, - пожал плечами Чейт.

     В коридоре послышались уверенные начальственные шаги. Каждый шаг припечатывался к полу, словно штамп "Совершенно секретно" к папке с досье.

     - Сержант Грани! - рыкнул хрипловатый голос начальника тюрьмы.

     - Я! - развернувшись на пол-оборота, вытянулся в струнку охранник.

     Подойдя к двери камеры, начальник тюрьмы ухмыльнулся, проведя согнутым пальцем по густым рыжим усам.

     - Ну, как поживает наша кинозвезда?

     - Благодарю, замечательно, - улыбнулся в ответ ему Чейт.

     - Сержант, откройте камеру, - приказал охраннику начальник тюрьмы и, повернувшись к Чейту, добавил:

     - К вам посетитель.

     - Это кто же? - удивленно вскинул брови Чейт.

     Никаких гостей он не ждал. Да и некому было навещать его в тюрьме.

     Сержант широко распахнул решетчатую дверь, и на пороге камеры возник Джейк Слейт собственной персоной, только на этот раз вместо пестренького пляжного наряда на нем был темно-синий костюм с широкими, отливающими серебром лацканами.

     - Милый мой! - Джейк растянул улыбку так, что за щеками не видно стало ушей, и прывно раскинул руки, подобно любящему отцу, готовому принять в свои объятия блудного сына.

     - Я тебе не милый, - огрызнулся Чейт.

     - Неужели вы до сих пор держите на меня обиду? - Джейк, казалось, был искренне удивлен.

     Чейт ничего не ответил, а только отрешенно покачал головой.

     Джейк присел на краешек койки рядом с Чейтом и заговорил, возбужденно размахивая руками:

     - Мне удалось! Вы понимаете, Чейт, мне все-таки удалось сделать совершенно новое кино! Строев - бездарь, кретин! Он ни черта не понимает в современном кинематографе! Под моим личным руководством весь фильм смонтировали только тех пленок, на которых были сняты вы! Никакой игры! Все вживую! Оставалось только озвучить его в студии! В результате получился грандиозный фильм! Незабываемое зрелище и глубочайшее эмоциональное воздействие на зрителей!

     - Знаю, - безразлично кивнул Чейт. - Здесь, в тюрьме, нам его уже показывали.

     - Да? - Джейк на секунду растерялся. Но тут же вновь воодушевился:

     - Я сейчас прямо с церемонии вручения премий "Оскар"! Наш фильм получил пятнадцать! Пятнадцать золотых статуэток! Две них - ваши: за лучшую роль и за исполнение трюков!

     - Где? - спросил Чейт.

     - Что? - не понял Джейк.

     - Где мои "Оскары"?

     - Я не взял их с собой, - растерянно развел руками Джейк.

     - Напрасно. Они бы скрасили унылый интерьер моей камеры.

     - Да о чем вы говорите, Чейт! - замахал на него розовыми ладошками Джейк. - Скоро вы выйдете отсюда!

     - Да ну? - Чейт сделал вид, что удивлен. - Каким же образом? Вы готовите мне побег?

     - Да, да, да! - радостно закивал Слейт. - Я забираю свой иск и оплачиваю все судебные держки! Я беру вас в свой новый фильм! Я уже нашел для него великолепную натуру - мертвая, безводная пустыня...

     Чейт, вскочив на ноги, схватил Джейка за отвороты пиджака и вышвырнул камеры. Материал затрещал, но выдержал.

     - Чейт! Чейт!

     Джейк бросился назад, но Чейт проворно захлопнул перед его носом дверную решетку.

     - Чейт! Мы сделаем новый фильм! Лучше прежнего!

     - Катись к черту!

     - Чейт! Я сделал вас звездой!

     - После того, как я едва не сдох под твоим чутким руководством!

     - Чейт!

     - Катись!..

     Джейк с разбега бросался на решетку, а Чейт, упершись в нее руками, не позволял толстяку ворваться в камеру.

     Начальник тюрьмы и охранник с интересом следили за этим единоборством.

     - Нелегко работать со звездами, - сочувственно покачал головой усатый начальник тюрьмы.

     Наконец Чейт, просунув руку сквозь прутья решетки, вырвал рук сержанта связку ключей и запер дверь камеры на замок.

     - Катись к черту, - еще раз, уже спокойным тоном, сказал он Джейку. - Я и без твоей помощи скоро отсюда выйду.

     - Вам сидеть семь лет! - Слейт строго погрозил Чейту пальцем.

     - Не угадал, - состроил презрительную гримасу Чейт. - Через неделю меня здесь уже не будет.

     Слейт удивленно посмотрел на начальника тюрьмы.

     Тот наклонил голову, подтверждая сказанное Чейтом.

     - Как это может быть? - растерянно развел руками Джейк.

     - После просмотра фильма "Умри легко" служащие и заключенные нашей тюрьмы объявили подписку в счет погашения долга заключенного Чейта А, объяснил, ухмыляясь в усы, начальник тюрьмы. - Уже собрано более половины необходимой суммы. Оставшуюся часть обещал внести некто по имени Архенбах с Грона. Как только будет получено официальное подтверждение его платежеспособности, Чейт А станет свободным человеком.

     Джейк Слейт был сражен наповал. Опустив голову, он уныло побрел по коридору к выходу.

     - Эй, Джейк! - крикнул вслед ему Чейт.

     Слейт с надеждой обернулся.

     - Не забудь прислать мне моих "Оскаров"!

     Чейт игриво помахал рукой, просунутой между прутьями решетки, навсегда и без всякого сожаления прощаясь с гениальным продюсером своего первого фильма.

 

ФАКТОР НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ

 

     - Официант!

     Услышав крик зала, Чейт проворно вскочил на ноги, одернул белый накрахмаленный фартук и, подхватив со стола электронную записную книжку, выбежал на зов клиента.

     Кафе было небольшим, всего на двенадцать столиков. Правда, в редкие дни наплыва посетителей хозяин Лин Мо умудрялся втиснуть в зал еще пять дополнительных столиков, припасенных в подсобке, но сегодня был явно не такой день. Часы между завтраком и обедом были самыми тихими как в самом городе, так и в кафе "У Мо", в котором, несмотря на китайское имя владельца, подавались самые что ни на есть традиционные блюда. Туристы прилетали на Галеон не ради кулинарных ысков старины Мо, а для того, чтобы осмотреть заброшенный Песчаный город, в котором, если верить россказням знающих свое дело экскурсоводов, до сих пор бродят прраки его обитателей, еще в незапамятные времена превратившиеся в межзвездную пыль.

     Выйдя в зал, Чейт прищурился от нестерпимо яркого света. Площадь за стеклянным фасадом кафе была залита ослепительным солнцем, которое, казалось, заставляло тени сморщиваться и съеживаться, постепенно превращая их в ничто, как кислота кожу. Не боясь ошибиться, можно было сказать, что сегодняшний день будет таким же жарким и душным, как и подавляющее большинство других дней 210-дневного годового цикла на Галеоне.

     В углу, под небольшой искусственной пальмой, сидела пожилая пара, разодетая в пестрые пляжные наряды. Это были не туристы, а одни немногочисленных местных жителей. Никто не знал, что за ветер странствий занес их в свое время на Галеон и, главное, что заставило их остаться здесь до конца жни. Финансовыми проблемами парочка, судя по всему, была не обременена. Они жили в собственном бунгало на дальнем берегу Соленого озера, но завтракать каждое утро приезжали в город. Кафе "У Мо" они предпочитали скорее всего по причине его немноголюдности. Ежедневно они садились за один и тот же столик, не спеша завтракали, после чего пару часов просто сидели на своих местах, наслаждаясь прохладой кондиционеров. Мужчина обычно слушал сводки "Межзвездных новостей", с удовлетворенным видом покачивая головой, а женщина тем временем доставала сумки электронный карточный планшет и занималась раскладыванием замысловатых пасьянсов.

     Неподалеку от стойки сидел еще один клиент, задержавшийся после завтрака. Человек был не местных. По крайней мере, Чейт его прежде в кафе не видел. Судя по новеньким шортам и льняной рубашке цвета кофе с молоком, это был турист, отставший от своей группы. Причину, по которой он предпочел чудесам и тайнам Песчаного города относительную прохладу кафе "У Мо", можно было без труда определить, взглянув на его слегка оплывшее и рядно помятое лицо. Должно быть, вчера, по вечерней прохладе, он принял спиртного чуть больше разумных пределов. Ну а сегодня, на солнышке, его повело так, что ни о какой прогулке среди пышущих жаром песков и речи быть не могло. Клиент начал поправлять здоровье пивом, но после третьей кружки перешел на джин. Пятнадцать минут назад Чейт подал ему третью порцию. Если так пойдет и дальше, то всех впечатлений от поездки на Галеон у бедолаги останутся только смутные воспоминания о внутреннем интерьере кафе старины Лин Мо.

     Но звал официанта не он. У второго столика от входа сидел новый посетитель, которого в прошлый раз, когда Чейт выходил а зал, еще не было. Это был мужчина лет пятидесяти, с коротко подстриженными светлыми, чуть тронутыми сединой волосами. Фигура у него была немного грузной, а лицо несколько полноватым, но при этом в незнакомце с первого взгляда чувствовалась внутренняя сила и уверенность в себе. Одет он был в аккуратный светло-серый костюм без галстука. Верхняя пуговица рубашки с узким стоячим воротом была расстегнута. Из кармана пиджака торчал строгий треугольник белоснежного платка. Необычность и в то же время логическую законченность всему образу незнакомца придавала большая и, как казалось, довольно-таки увесистая трость черного дерева с белым костяным набалдашником, которую он держал в чуть отведенной в сторону правой руке. Последний раз трости были в моде лет сорок назад, еще до рождения Чейта, однако незнакомец управлялся с ней настолько легко и непринужденно, словно она была для него естественной и самой что ни на есть обыденной деталью туалета. При этом человек вовсе не был похож на престарелого денди или молодящегося сноба.

     - Официант! - Посетитель требовательно взмахнул двумя пальцами, сложенными вместе, подзывая к себе Чейта.

     - Слушаю вас, - подойдя к столику, дежурно улыбнулся тот.

     Посетитель окинул Чейта медленным внимательным взглядом, так, словно оценивал скаковую лошадь, на которую собирался поставить все свое состояние.

     - Это ты?

     Концом трости незнакомец указал на один многочисленных постеров, украшающих стены кафе, на котором был ображен обнаженный по пояс Чейт, прикрывающийся мечом от занесенного над его головой огромного боевого топора, зажатого в руке темнокожего гиганта с выражением дикой злобы и непробиваемой дебильности на квадратном лице.

     - Да, - скромно потупил взгляд Чейт. - Если вы сделаете заказ, то получите счет с моим автографом.

     Посетитель словно и не услышал слов Чейта.

     - "Умри легко", - с выражением прочитал он название фильма на плакате, после чего снова оценивающе посмотрел на Чейта. - А на картинке ты вроде бы покрепче выглядишь.

     - Реклама всегда имеет склонность к преувеличениям, - с безразличным видом повел плечом Чейт.

     На самом же деле замечание незнакомца задело его. Он вовсе не считал себя слабаком.

     - Видел я этот фильм. - Незнакомец медленно повел подбородком стороны в сторону. Трудно было понять, означает ли этот жест одобрение или полнейшее презрение к тому, о чем шла речь. - Там действительно все было снято вживую?

     - До последнего кадра, - кивнул Чейт.

     - Сцена разрушения киношного поселка провела на меня самое благоприятное впечатление. - Человек улыбнулся, но наклон головы его на этот раз был, несомненно, одобрительным. - Ты ведь мог погибнуть при съемках?

     - Вообще-то именно это и было предусмотрено первоначальным сценарием, чуть смущенно ответил Чейт.

     Незнакомец снова посмотрел на рекламный плакат фильма "Умри легко". На этот раз на тот, где рядом с Чейтом был ображен Архенбах - создание добрейшей души, но внешне похожий на помесь крокодила с галапагосской черепахой, - с хищно разинутой пастью, утыканной ужасающими, похожими на крючья зубами.

     - И с чего ты вдруг на это подписался? - задал новый вопрос незнакомец.

     - Стечение обстоятельств, - просто ответил Чейт. - А если честно, то я даже не знал, за что брался.

     Чейт, как исполнитель главной роли в эпохальном фильме Джейка Слейта "Умри легко", получившем на последней церемонии вручения "Оскаров" пятнадцать наград, был главной достопримечательностью и приманкой для туристов в довольно-таки заурядном по всем остальным статьям кафе "У Мо". Посетители - главным образом туристы - знали, кто их обслуживает, а потому задавали множество вопросов, вежливо отвечать на которые также входило в обязанности Чейта. Ну а поскольку вопросы были одни и те же, ответы на них Чейт знал наусть и выдавал по мере необходимости, почти не задумываясь.

     - А здесь-то ты как оказался? - насмешливо поинтересовался посетитель. - Ролей больше не было?

     Тон, каким был задан вопрос, Чейту совершенно не понравился.

     - Вы собираетесь что-нибудь заказывать? - напомнил он клиенту о своих основных обязанностях.

     Человек, чуть прищурив левый глаз, глянул на Чейта с интересом. Похоже, ему понравилось то, что слова его зацепили официанта.

     - Пиво, - отрывисто бросил посетитель.

     - Какое именно? - приподняв электронную записную книжку, уточнил Чейт.

     - А какое посоветуешь?

     - Я бы предложил вам "Золотой Галеон".

     - Почему именно его?

     - Могу ручаться за то, что оно натуральное, - у нас прямые поставки от готовителя.

     - Отлично, - кончиками пальцев посетитель слегка пристукнул по крышке стола. - Неси.

     - Сколько?

     - Стакан.

     - Большой? Маленький?

     - Пиво маленькими стаканами не пьют.

     - Значит, большой. - Чейт внес заказ в записную книжку. - Что-нибудь еще?

     - Можешь и для себя пива прихватить.

     - Я на работе.

     - Отлично, - лицо посетителя расплылось в добродушнейшей улыбке. Значит, один большой стакан "Золотого Галеона".

     Чейт прошел за стойку, наполнил пивом стакан, поставил его на небольшой круглый поднос и вернулся к столику клиента.

     - Если вы больше ничего не станете заказывать...

     - Держи. - Клиент верно расценил намек официанта и протянул ему свою кредитную карточку.

     Чейт провел кредиткой по контрольной щели электронной записной книжки. Получив отпечатанный счет, Чейт расписался на нем и вручил посетителю вместе с карточкой.

     Кредитку незнакомец небрежно сунул во внутренний карман пиджака. Счет же с раритетным автографом исполнителя главной роли в супербоевике "Умри легко" он скомкал и бросил в пепельницу.

     Вежливо наклонив голову, Чейт взял поднос под мышку и повернулся к посетителю спиной.

     - Постой, - окликнул его властный голос, услышав который Чейт невольно замер на месте и обернулся. - Мы вроде еще не закончили беседу.

     - Мне показалось, что вы получили все, что хотели, - со сдержанным раздражением ответил Чейт.

     Он не любил клиентов, которые только и хотели, что самоутвердиться за счет официанта, считая его по сравнению с собой человеком более нкого социального статуса, а потому обязанного сносить любые унижения. До сих пор Чейту удавалось себя сдерживать, но этот тип с тростью, похоже, всерьез задался целью вывести его себя.

     - Тебе нравится эта работа? - спросил посетитель.

     - Она меня устраивает, - уточнил Чейта.

     - Понятно, - кивнул незнакомец. - Между прочим, в кафе напротив кредитки у клиентов принимает живая обезьяна, привезенная с Земли.

     Чейт дернулся в сторону пижона с тростью, но в последний момент все же сдержался.

     - Послушайте, что вам надо? - процедил он сквозь стиснутые зубы.

     Человек за столиком неторопливо поднял стакан с пивом и сделал него три больших глотка.

     - А пиво и в самом деле неплохое, - констатировал он, поставив стакан на место и с наслаждением чмокнув губами.

     - Вот и пейте свое пиво, - сдавленным полушепотом посоветовал ему Чейт.

     - А ты умеешь держать себя в руках, - с одобрением отметил клиент.

     - До определенных пределов.

     - И как далеко они простираются?

     - Все зависит от конкретных обстоятельств.

     - Ладно. - Человек снова поднял стакан и несколькими глотками осушил его наполовину. - Если ты и в самом деле проделывал вживую все, что я видел в фильме, то я могу предложить тебе работу.

     - Да? - Изображая удивление, Чейт склонил голову к плечу и чуть приподнял левую бровь. - И что же вы собираетесь мне предложить? Мыть полы в бане? Или мести посадочную полосу для челноков?

     - Тебе придется делать примерно то же самое, что ты проделывал в фильме, - с невозмутимым выражением на лице ответил человек. - Только с гарантией, что останешься в живых. - Он сделал небольшую паузу, после чего добавил:

     - Если, конечно, сам не сваляешь дурака.

     Показное удивление Чейта плавно перетекло в совершенно искреннюю форму.

     - Новый кинофильм? - спросил он, брезгливо поморщившись.

     - Работа на правительство. - Человек небрежно бросил на стол витную карточку на плотной глянцевой бумаге с золотым обрезом.

     Чейт с некоторой опаской, словно ожидая какого-нибудь подвоха, взял карточку двумя пальцами. Буквы на ней были четкие и строгие, без всяких там игривых завитков:

     "Александр Баруздин. Генерал. ООН "Луна-13".

     Чейт озадаченно почесал затылок. Отряд особого назначения "Луна-13" считался почти легендой среди граждан Галактической Лиги, чья повседневная деятельность не была напрямую связана с работой спецслужб. В спокойные времена о нем, бывало, и вовсе забывали. Но название ООН "Луна-13" с предсказуемой неменностью всплывало в экстренных выпусках "Межзвездных новостей" после сообщения о нейтралации группы террористов, захвативших пассажирский космолет, или же во время рассказа о спасении колонистов с планеты, чья ранее райская природа неожиданно для всех превратилась в агрессивную среду. Бойцы ООН "Луна-13" всегда появлялись там, где для спасения людей требовались решительные, неординарные действия, зачастую связанные с риском для жни самих спасателей.

     - Если это шутка, то довольно-таки глупая, - посмотрев на своего собеседника, сказал Чейт.

     - Это не шутка, - серьезно ответил тот.

     - Я давно уже не состою на воинской службе.

     - Я это заметил, - усмехнулся Баруздин. - Где проходил службу?

     Невольно, по старой памяти, Чейт подтянулся и прижал ладони к швам на брюках.

     - Тук-4. База "Головачев-12". Старший сержант мобильной пехоты.

     - "Головачев-12"... Шенский конфликт?

     - Да.

     - Награды?

     - Орден Доблести первой степени.

     - Неплохо, - одобрительно кивнул Баруздин.

     - Вы действительно ООН "Луна-13"? - все еще с некоторым сомнением спросил Чейт.

     - Я командую этим подразделением, - ответил Баруздин. Заметив взгляд Чейта, устремленный на его слегка выступающий животик, он счел нужным добавить:

     - Хотя с некоторых пор непосредственного участия в операциях сам уже не принимаю.

     - Что за дела могли привести генерала ООН на Галеон? Я за всю свою жнь не видел более спокойной и безмятежной планеты. Даже вечно неугомонные туристы на время своего пребывания здесь погружаются в полусонное состояние.

     - Разве генералам не полагается отдых? - улыбнулся Баруздин.

     - Не думаю, что генерал ООН станет проводить свободное время, сидя в заштатном кафе небольшого туристского комплекса, - с сомнением покачал головой Чейт.

     - Верно, - согласился с ним Баруздин. - Я, например, предпочитаю подводное плавание. На Галеоне находится реабилитационный центр нашего отряда. Во время недавнего рейда на Каннель-8... Впрочем, об этой операции средствам массовой информации ничего не было вестно... Короче, несколько наших бойцов подцепили какую-то мерзкую заразу, для лечения от которой наилучшим образом подходит сухой, жаркий климат Галеона. А я прибыл сюда для того, чтобы подбодрить ребят.

     - А каким образом вы вышли на меня?

     - Вышел? - Генерал удивленно приподнял бровь. - Видишь ли, дорогой, я не вышел, а просто шел по улице и случайно увидел в витрине кафе афишу фильма, который совсем недавно посмотрел. Ну а когда я прочитал на вывеске, что клиентов обслуживает исполнитель главной роли, то не мог пройти мимо.

     - Вы хотите предложить мне службу в отряде?

     - Больно ты прыткий, - осадил Чейта Баруздин. - Хочешь сразу официантов попасть в бойцы "Луны-13"?

     - Я хочу узнать, что за работу вы собираетесь мне предложить, обиделся Чейт.

     - Учитывая твои способности к выживанию в самых экстремальных условиях, я решил, что ты можешь пригодиться мне во время полевых испытаний нового оборудования. Займет это не больше недели. Как я уже сказал, здоровье твое при этом не пострадает. А денег, что ты получишь, будет достаточно для того, чтобы выбраться этой дыры.

     - Сколько? - сразу же навострил уши Чейт.

     - Достаточно, - веско пронес Баруздин. - А сколько именно, будет зависеть от тебя самого. У нас действует гибкая система повременной оплаты и премий за успешное выполнение работы.

     - Что именно я должен буду делать?

     - Прожить несколько дней в лесу. Один, без посторонней помощи.

     - И какой в этом смысл? - недоверчиво прищурился Чейт.

     - Все подробности узнаешь на месте. - Баруздин поднял стакан и допил остававшееся в нем пиво. - Ты был прав, - сказал он, посмотрев на Чейта, пиво действительно неплохое.

     - Сколько времени у меня на размышление? - озабоченно наморщил лоб Чейт.

     - До вечера. Ровно в девять космопорта вылетает мой личный корабль. Если решишь принять мое предложение, то не позже восьми приходи на Замытую улицу. Там есть небольшое двухэтажное здание с вывеской: "Общественный центр содействия приверженцам вегетарианской кухни"...

     - Знаю, - кивнул Чейт. - Я думал, что этот центр открыли на Галеоне какие-то психи.

     - Именно на такое впечатление мы и рассчитываем, - улыбнулся Баруздин. - Ну а если вдруг среди туристов оказывается вегетарианец, который все-таки находит время, чтобы посетить наш центр, мы сполна снабжаем его соответствующей литературой и пакетами с образцами вегетарианской пищи.

     - Мне следует спросить вас? - уточнил Чейт.

     - Просто покажешь человеку, который откроет тебе дверь, мою витную карточку, - сказал Баруздин. - Он будет знать, что нужно делать... Еще вопросы?

     - Нет, - качнул головой Чейт. - Но...

     - Всю необходимую информацию я тебе уже предоставил, - не стал даже слушать его генерал. - У тебя достаточно времени для того, чтобы все обдумать и принять решение.

     - Понятно, - коротко кивнул Чейт.

     Опершись на трость, генерал Баруздин тяжело поднялся со стула.

     - Если ты и в самом деле настолько хорош, - взглядом указал он на рекламный постер "Умри легко", - то тебе не место в официантах.

     Баруздин подмигнул Чейту и, больше ничего не сказав, направился к выходу.

     Теперь стало понятно, почему генерал носил при себе трость. Это было не франтовство, а насущная необходимость - при ходьбе он сильно хромал на правую ногу.

     Пару секунд Чейт смотрел на захлопнувшуюся за генералом стеклянную дверь. Затем развернулся в сторону стойки и громко позвал:

     - Лин Мо!

     Из кабинета хозяина заведения выбежал пожилой всполошенный китаец, одетый в синие шаровары и атласную курточку с косым запахом.

     - Что?.. Что?..

     Глаза Лин Мо быстро забегали по залу.

     - Все! - Подойдя к стойке, Чейт снял фартук и кинул его на поднос с вымытыми, сверкающими на солнце бокалами. - Я увольняюсь!

 

***

 

     Дверь Чейту открыл невысокий человек с широким красным лицом и черными обвислыми усами. Одет он был в белый помятый халат, небрежно запахнутый на груди. Вид у человека был заспанный и недовольный, словно его только что подняли с постели, не дав досмотреть захватывающий эротический сон.

     - Чего тебе? - спросил он, угрюмо глядя на посетителя.

     Чейт на всякий случай еще раз взглянул на вывеску "Общественный центр содействия приверженцам вегетарианской кухни", после чего с некоторым сомнением протянул усатому типу витную карточку генерала Баруздина.

     Лицо черноусого привратника в одно мгновение менилось. На нем не осталось даже следа полусонной истомы. Окинув Чейта быстрым, внимательным взглядом, он молча сделал шаг в сторону, освобождая проход. При этом дверь осталась приоткрытой ровно настолько, чтобы в нее мог боком проскользнуть человек. Когда же Чейт попробовал открыть ее чуть шире, ему это не удалось.

     Протиснувшись в узковатую для него щель, Чейт оказался в небольшой квадратной прихожей. На второй этаж вела широкая, застланная ковром лестница. Справа от двери невысокий деревянный парапет отгораживал конторский стол со стойкой компьютерного терминала.

     - Вещи на пол, - услышал негромкий приказ Чейт.

     Обернувшись, он увидел все того же человека в белом халате, открывшего ему дверь. Но теперь тот уже не был похож на проспавшего смену банщика. Несмотря на совершенно не соответствующий ситуации наряд, у Чейта не возникло ни малейшего сомнения в том, что этот человек имеет полное право отдавать ему приказания. К тому же правая рука черноусого была опущена в глубокий карман халата, и у Чейта сразу возникла мысль, что там у него находится оружие, небольшое, но достаточно эффективное для того, чтобы наставить на путь истинный того, кто прежде, чем выполнить приказ, начнет задавать совершенно ненужные вопросы.

     Чейт был не таковых. Он беспрекословно выполнил приказ, поставив на пол возле ног свой потертый кожаный саквояж.

     - Повернись и положи руки на парапет, - последовало новое приказание. Ноги расставь в стороны.

     Помедлив секунду, Чейт выполнил и это приказание.

     Ловкие, умелые руки быстро обшарили все укромные уголки на его теле.

     Краем глаза Чейт увидел, как черноусый сделал шаг назад, поднял с пола его саквояж и, приоткрыв, заглянул в него.

     Должно быть, то, что там находилось, не вызвало у стража дверей подозрения. Захлопнув саквояж, он снова обратился к Чейту:

     - Можешь обернуться.

     Чейт выпрямил спину и поправил завернувшийся рукав тенниски.

     - Меня пригласил генерал Баруздин... - начал он, решив, что пора брать инициативу в свои руки.

     Черноусого же, похоже, нисколько не интересовало то, что собирался сообщить ему Чейт.

     - Держи. - Он бросил Чейту его саквояж, так что тот едва успел поймать его, и взмахом руки велел следовать за собой.

     Подойдя к противоположной стене, он толкнул ее ладонью, и в стене беззвучно открылась невидимая доселе дверь.

     - Заходи, - коротко махнув рукой на уровне пояса, велел черноусый Чейту.

     Едва только Чейт переступил порог потайной комнаты, как дверь за его спиной так же беззвучно встала на свое прежнее место.

     Обернувшись, Чейт провел ладонью по стене, на которой не было заметно ни малейшей щели, указывающей на то место, где находится дверь. Ударив в стену кулаком в нескольких местах, Чейт пришел к вполне справедливому выводу, что самостоятельно, без помощи вне, дверь открыть он не сможет, а следовательно, нужно просто запастись терпением и ждать.

     Чейт осмотрел комнату, в которой он находился.

     Трудно было сказать, на что она была больше похожа - на тюремную камеру или же на палату клиники для душевнобольных, не подверженных припадкам буйства. Комната представляла собой параллелепипед со сторонами два на три метра. Вытянув руку вверх, можно было без труда коснуться пальцами потолка, такого же идеально белого, как и стены, на одной которой была подвешена квадратная осветительная панель без регулятора яркости. Окон в комнате, само собой разумеется, не было. Зато в торцевую стену почти под потолком был встроен телемонитор. Пульт дистанционного управления лежал на ненькой скамеечке, обтянутой коричневой искусственной кожей, на которой с трудом смогли бы уместиться два человека. Единственным достоинством помещения было то, что в нем совершенно не ощущались жара и духота, царящие на улице.

     Тяжело вздохнув, Чейт поставил саквояж на пол и присел на скамеечку. Сорвать раздражение и злость было не на ком. Да и некого было винить в случившемся - сам пришел сюда, по собственной воле. Возомнил себя бойцом легендарного ООН "Луна-13"... Очень ты им нужен... Баруздин даже толком не объяснил, что именно он от него хочет.

     Чейт взглянул на часы. Было начало третьего. Передвинув скамейку, Чейт привалился спиной к стене, сложил руки на груди, прикрыл глаза и приготовился ждать. За ним придут сразу же, как только генералу Баруздину станет вестно, что он уже здесь...

     Через полтора часа ждать Чейту надоело.

     Он выпрямил спину, протер глаза и включил телемонитор.

     Из всех каналов работал только тот, что транслировал в круглосуточном режиме "Межзвездные новости", да местный кабельный канал, по которому передавали информацию для туристов.

     Чейт чертыхнулся, выключил телемонитор и, кинув пульт на скамейку, вскочил на ноги.

     Предприняв еще одну, более продолжительную, но столь же безрезультатную попытку отыскать дверь, Чейт принялся мерить шагами комнату. С каждым шагом ему все меньше нравилась история, в которую он по собственной же глупости влез.

     Время неумолимо приближалось к восьми часам - крайнему сроку, назначенному Чейту генералом Баруздиным, - а о запертом в тесной комнате специалисте по выживанию все словно и вовсе забыли.

     Чейт уже начал сомневаться в том, что генерал Баруздин был действительно тем, за кого себя выдавал. С таким же успехом он мог оказаться и главой преступного синдиката. Только вот для чего ему в таком случае мог понадобиться Чейт А?..

     Чейт в апатичном состоянии сидел на скамейке, вытянув ноги, и совершал в уме сложные логические построения, пытаясь уяснить для себя причину, по которой он оказался запертым в комнате без окон, когда дверь неожиданно открылась. Только это была совсем не та дверь, через которую Чейт попал в комнату, - она находилась на противоположной стене. Но стоял в дверном проеме все тот же черноусый здоровяк в помятом белом халате.

     - Пошли, - коротко приказал он Чейту.

     Конечно же, можно было попытаться поспорить, потребовать каких-либо объяснений... Но Чейт почему-то сразу понял, что подобные действия с его стороны ни к чему хорошему не приведут. Подхватив за ручку саквояж, Чейт направился следом за провожатым, надеясь, что теперь-то он непременно встретится с пригласившим его Баруздиным и получит ответы на все имеющиеся у него вопросы.

     Пропустив Чейта вперед, черноусый пристроился у него за спиной.

     Чейт зябко повел плечами. Воображение само собой дорисовывало оружие, нацеленное ему в спину.

     - Вперед, - негромко приказал черноусый.

     Они прошли по узкому и довольно-таки длинному коридору, в котором им не встретился ни один человек. Стены были такие же, как и в том помещении, где на протяжении без малого шести часов томился в одиночестве Чейт. Если в стенах и были спрятаны потайные двери, то Чейт ни одну них не заметил. В конце же коридора находилась самая обыкновенная дверь с круглой серебристой ручкой.

     Остановившись возле двери, Чейт оглянулся на провожатого.

     Тот молча кивнул, давая понять, что дверь можно открыть.

     Выйдя за дверь, Чейт оказался во внутреннем дворике, одна половина которого была залита ослепительным солнечным светом, а другая накрыта плотной тенью от высокой бетонной стены.

     В центре дворика стояло небольшое "летающее блюдце" на антигравитационной тяге. "Блюдце" было довольно-таки искусно замаскировано под гражданский транспорт. Но Чейт сразу же обратил внимание на несколько удлиненную форму круто заведенных вн стабилаторов горонтального полета, что было характерно для боевых машин, не связанных правилами об ограничении скорости.

     Чейт оглянулся на своего провожатого, ожидая дальнейших приказаний.

     Черноусый взглядом указал на приоткрытую дверцу пассажирского отсека "летающего блюдца".

     - Мне надо забраться туда? - указав пальцем на дверцу, на всякий случай уточнил Чейт.

     Не пронеся ни слова, черноусый утвердительно наклонил голову.

     - Послушайте, я не знаю, куда вы собираетесь меня отправить, но я не испытываю ни малейшего желания лететь куда бы то ни было, не переговорив предварительно с генералом Баруздиным, - не двинувшись с места, решительно заявил Чейт.

     - Генерала Баруздина здесь нет. - Это был первый ответ, которого был удостоен Чейт.

     Но ему было этого мало.

     - Но генерал назначил мне встречу...

     - Тебя к нему доставят. - Под густыми черными усами провожатого появилась едва заметная улыбка. - Это не дом свиданий, парень, а ООН.

     - Понятно, - с мрачным видом кивнул Чейт. - Продолжаем игру в шпионов.

     Подойдя к "летающему блюдцу", Чейт открыл дверцу пошире, заглянул в пассажирский отсек и, никого там не увидев, кинул саквояж на сиденье.

     - Не теряй бдительности, - оглянувшись, подмигнул он черноусому. - И ешь поменьше мясного, а то от тебя за десять шагов несет плотоядностью.

     Сказав это, Чейт быстро запрыгнул на сиденье и захлопнул за собой дверцу.

     В ту же секунду щелкнул автоматический замок.

     Чейт снова оказался запертым, но на этот раз границы его свободы были еще более узкими. От водителя его отделяла сплошная перегородка стекла с односторонней светопроводимостью, в котором Чейт мог видеть только свое собственное тусклое отражение. Точно такие же стекла закрывали от его взгляда и то, что находилось снаружи.

     - Эй! - Чейт на всякий случай постучал согнутым пальцем в перегородку. - Когда отправляемся?

     Как и следовало ожидать, никакого ответа не последовало.

     - Могли бы для приличия хотя бы к черту послать, - обиженно насупился Чейт.

     Осмотрев весь пассажирский отсек и не обнаружив абсолютно ничего интересного, Чейт откинулся на спинку сиденья и сложил руки на груди.

     "Нужно было прихватить с собой какой-нибудь детектив", - посетовал он на собственную недогадливость.

     Но кто же мог предположить, что аудиенции командующего ООН "Луна-13" придется дожидаться дольше, чем приема у стоматолога на какой-нибудь заштатной планете сектора дальних колоний.

     Впрочем, на этот раз ждать Чейту пришлось недолго. Не прошло и пары минут с того момента, как он оказался запертым в пассажирском отсеке "летающего блюдца", как под днищем машины глухо заурчали антигравитационные генераторы. "Летающее блюдце" несильно вздрогнуло и, чуть накренившись на правый борт, пошло на подъем. Набрав полетную высоту, пилот, скрывающийся за перегородкой, выровнял крен и повел машину в выбранном направлении.

     Насколько мог определить по собственным ощущениям Чейт, скорость, набранная "летающим блюдцем", не превышала той, что была разрешена при полетах гражданских транспортных средств в пределах городской зоны. Пододвинувшись к окну, Чейт незаметно снял с руки часы и краем металлического браслета попытался осторожно процарапать затемненное покрытие оконного стекла, чтобы иметь возможность выглянуть наружу и попытаться определить, куда именно его везут. Но то ли покрытие было двухсторонним, то ли очень прочным, но, как Чейт ни старался, у него ничего не вышло.

     Цокнув с досады языком, Чейт снова надел часы на руку и пересел на середину сиденья, на котором без особого труда могли бы разместиться четверо человек. За неимением лучшего можно было получать удовольствие и от сознания того, что командование ООН предоставило в его распоряжение комфортабельный транспорт с персональным шофером.

     Однако "летающее блюдце" пошло на снижение гораздо раньше, нежели Чейт успел проникнуться всей благостностью этой мысли.

     На какое-то время машина зависла на одном месте, но факт, что антигравитационные генераторы не были при этом выключены, свидетельствовал о том, что путешествие пока еще не было закончено.

     Поскольку Чейт в течение всего полета был лишен возможности видеть что-либо иное, кроме своего отражения в мутных зеркальных стеклах, направление и дальность полета он мог определить, только ориентируясь на собственные ощущения, сдобренные рядной долей воображения. И тем не менее он был почти уверен в том, что "летающее блюдце" покинуло городскую черту, но при этом еще не добралось до космопорта. А учитывая, что местность между двумя этими объектами была по большей части пустынной и исключительно безлюдной, временная остановка транспорта вызвала у Чейта непонимание и удивление.

     Повисев некоторое время на одном месте, "летающее блюдце" принялось выписывать какие-то странные виражи, наклоняясь то на один борт, то на другой. Один раз оно даже настолько внезапно и резко завалилось на корму, что Чейт испугался: а вдруг машина потеряет равновесие и опрокинется. Однако невидимый пилот быстро справился с возникшей проблемой, уверенно вернув "летающее блюдце" в устойчивое положение, после чего Чейт с облегчением перевел дух и разжал пальцы, судорожно вцепившиеся в подлокотник.

     Спустя примерно минуту после этого "летающее блюдце" снова остановилось. Антигравитационные генераторы и на этот раз не были выключены, но, переведенные в холостой режим, они стали давать более протяжные звуки, нежели во время полета.

     Почти одновременно с остановкой "летающего блюдца" щелкнул замок дверцы, что совершенно справедливо было истолковано Чейтом как приглашение выйти машины.

     Чейт не стал заставлять просить себя дважды и, подхватив саквояж, проворно выскочил пассажирского отсека.

     Под ногами гулко бухнула корабельная палуба.

     Чейт с умлением осмотрелся по сторонам.

     Судя по всему, он находился в грузовом отсеке небольшого космического корабля. У дальней от входа стены стояли три контейнера, закрепленные, как требуется во время полета. В остальном же отсек был пуст, если не считать занимавшего почти все свободное пространство доставившего Чейта "летающего блюдца".

     Удивительным было и то, что, хотя время только еще приближалось к восьми часам вечера, а следовательно, солнце еще не успело зайти за горонт, за открытым люком корабля царили серые сумерки. Единственное, что пришло в связи с этим в голову Чейту, так это то, что корабль ООН был спрятан в какой-то глубокой расщелине. Хотя, с другой стороны, зачем и от кого его было прятать?.. Впрочем, у ооновцев могли быть какие-то свои соображения, недоступные пониманию постороннего человека.

     Антигравитационные генераторы под днищем "летающего блюдца" заурчали в рабочем режиме, и машина медленно двинулась в сторону открытого люка.

     - Эй!.. Постой!.. - Чейт всполошенно взмахнул рукой перед кабиной пилота, спрятавшегося за темными стеклами. - Ты что, собираешься просто так бросить меня здесь?!

     Если бы кто-то еще мог объяснить, что в данном контексте должно означать слово "здесь"...

     Не обращая внимания на отчаянные прыжки и ощренную жестикуляцию Чейта, "летающее блюдце" продолжало двигаться в сторону открытого люка. У самого выхода, дабы не оказаться размазанным бортом машины по переборке, Чейт был вынужден отпрыгнуть в сторону. Миновав его, "летающее блюдце" выплыло в открытый проем грузового люка.

     Тяжелая металлическая плита начала медленно подниматься вверх, готовясь занять вертикальное положение и герметично закупорить грузовой отсек, в котором, скорее всего по причине его малых размеров, не была предусмотрена система шлюзов, обеспечивающая возможность загрузки и разгрузки корабля в открытом космосе.

     - Черт! - С отчаянной злостью Чейт лягнул каблуком пол, отозвавшийся коротким глухим эхом.

     Корабль готовился к старту, а Чейт по-прежнему пребывал в полнейшем неведении относительно того, куда и с какой целью он направляется.

     Чейт бросился к двери, ведущей в глубь корабля, и едва не налетел на вышедшего ему навстречу высокого, подтянутого мужчину лет сорока, облаченного в темно-синюю форму стратегических аэрокосмических сил Земной федерации с майорскими погонами на плечах.

     - Чейт А, - уверенно пронес он.

     - Естественно! - раздраженно взмахнул свободной рукой Чейт. - Можно подумать, вы рассчитывали увидеть кого-то другого!..

     Пронзительный взгляд серо-голубых, чуть прищуренных глаз майора впился Чейту в переносицу, что сразу же заставило его умолкнуть.

     - Судя по тому, что вы здесь, вы приняли предложение генерала Баруздина, - спокойно пронес майор.

     - В целом - да, но мне хотелось бы узнать о нем поподробнее, - взяв себя в руки, почти так же спокойно ответил ему Чейт.

     - Генерал Баруздин находится на борту и лично ответит на все имеющиеся у вас вопросы.

     - Отлично!..

     - Но только после того, как мы выйдем в космос и ляжем на курс.

     - А позвольте поинтересоваться, куда именно мы направляемся?

     Майор одарил Чейта столь многозначительным взглядом, что тот сразу же понял, что любопытство его останется неудовлетворенным. По крайней мере, до встречи с Баруздиным.

     Вероятно, в ООН вообще не принято было задавать какие-либо вопросы. Поэтому и привычки отвечать на них ни у кого не было.

 

***

 

     - Надеюсь, Чейт, я не заставил тебя ждать слишком долго. - Коротким взмахом руки генерал Баруздин выставил за дверь бравого майора, доставившего Чейта в его каюту.

     - Какие проблемы, - несколько растерянно пронес Чейт. - Я прекрасно провел время.

     Растерянность Чейта была обусловлена тем, что, отвечая на риторический вопрос Баруздина, он одновременно учал помещение, в котором оказался.

     Баруздин был одет точно так же, как и при первой их встрече в кафе "У Мо", но на этот раз у Чейта не было ни малейшего сомнения в том, что перед ним командир Отряда особого назначения "Луна-13". В свое время Чейт служил в мобильной пехоте и даже принимал участие в боевых действиях во время шенского конфликта, но никогда прежде, ни на одном боевом корабле, ни в одном штабном отсеке, ему не доводилось видеть столь огромного скопления самых современных средств наблюдения, слежения и связи, как в командном пункте ООН, каковым, судя по всему, и являлась каюта генерала Баруздина. Свободным от мониторов, навесных экранов, стоек с загадочными автоматами и аппаратурой непонятного назначения был только небелыми участок каюты, прилегающий к переборке, на котором размещался круглый штабной стол, крышка которого, помимо своего обычного назначения, могла также выполнять функции проекционного экрана с новой подсветкой, и несколько вращающихся стульев на высоких ножках, с маленькими узкими спинками - на таких стульях удобно сидеть, но только не пытаться, сидя на них, задремать.

     - Присаживайся. - Баруздин указал Чейту на один стульев.

     Дождавшись, когда Чейт вскарабкается на предложенный ему стул, генерал занял место напротив. Трость он поставил рядом с собой, прислонив к краю стола.

     - Похоже, Чейт, что ты парень неглупый, - начал с откровенного прнания генерал Баруздин.

     - Спасибо, - смущенно потупил взгляд Чейт.

     - И тем не менее я должен предупредить тебя, что все, что ты увидишь и услышишь за то время, пока будешь с нами работать, является государственной тайной.

     - Ну пока я видел не так уж и много, а слышал и того меньше, - счел нужным заметить Чейт.

     Генерал продолжал, словно и не слышал его слов:

     - По роду своей деятельности мы часто имеем дело с новейшими технологическими разработками, аналогов которым не существует. Поэтому во бежание недоразумений приходится соблюдать определенную осторожность.

     - Надеюсь, после выполнения моей работы вы не посадите меня под замок до тех пор, пока оборудование, которое я здесь увижу, не появится в свободной продаже? - усмехнулся Чейт.

     - Нет, - вполне серьезно ответил ему Баруздин. - Я полагаюсь на твое благоразумие.

     - У меня его более чем достаточно, - с готовностью заверил генерала Чейт.

     - Теперь что касается предстоящей операции...

     - Я весь внимание. - Чейт сразу же стал серьезным и сосредоточенным.

     Работа есть работа. Ирония и шутки уместны только до ее начала и после того, как заказчик согласится с тем, что конечный результат соответствует его ожиданиям.

     - Я хочу, чтобы ты принял участие в испытании некоего нового устройства, которое упорно пытается продать нам одна крупная частная фирма научно-проводственного склада, чье название я, по понятным причинам, оглашать не стану. Представители фирмы стараются убедить меня в том, что для ООН это устройство является настолько необходимым, что вообще непонятно, как мы раньше-то без него обходились. Устройство действительно уникальное и любопытное, но у меня имеются определенные сомнения, настолько ли оно соответствует тем требованиям, которые хотели бы предъявить ему мы. Если мы все же купим данное устройство, то, естественно, приобретем заодно и все права на его проводство и разработку аналогичной продукции. А это, как ты понимаешь, вылетит налогоплательщикам в копеечку. В конце концов, это не единственная техническая новинка, которую нам предлагают приобрести. Покупать же все подряд бессмысленно и расточительно.

     По мнению Чейта, вступление было слишком уж затянутым. Вместо того чтобы сразу же перейти к делу, как это принято у военных, генерал Баруздин в подробностях знакомил своего новоявленного подчиненного с предысторией операции, в которой ему только еще предстояло принять участие. Из этого Чейт сделал вывод, что, помимо заботы о кошельках налогоплательщиков, генералом движут и некие личные мотивы. Исходя того, с какими интонациями он пронес слова "фирма научно-проводственного склада", можно было предположить, что фирма эта у него особых симпатий не вызывала. А следовательно, Баруздин вполне мог иметь тайное желание посадить представителей данной фирмы в калошу. Или вывести на чистую воду. А может быть, сначала посадить в калошу, а затем вывести на чистую воду.

     Впрочем, все это Чейта сейчас не касалось. Он собирался работать не на некую анонимную фирму, а на ООН и, в соответствии с этим, должен был опираться в своей деятельности на версию генерала Баруздина.

     - И что же это за устройство? - спросил Чейт.

     - А вот это знать тебе не положено, - едва заметно улыбнулся Баруздин. - Вся суть предстоящей операции сводится к тому, чтобы ты не имел ни малейшего представления о том, с чем именно тебе предстоит иметь дело.

     - То есть как? - умленно вскинул брови Чейт.

     - Устройство проходит сейчас полевые испытания на одном наших полигонов. И, следует прнать, совсем неплохо себя показывает. Но все дело в том, что при его разработке были учтены все те условия, которые мы можем смоделировать при его испытаниях. К сожалению, реальная работа - это далеко не то же самое, что тренировочные задания. И если какая-нибудь используемых нами технологических новинок подведет бойца в самый не подходящий для этого момент, то все может закончиться весьма трагически... Кстати, именно это и проошло на Каннеле-8. Там наших бойцов подвели новые бактериологические фильтры, которые оказались малоэффективными против местной микрофлоры.

     - И купили вы эти фильтры у той же фирмы, - не смог удержаться, чтобы не высказать возникшее у него предположение, Чейт.

     Генерал одобрительно взглянул на него, но не ответил ни "да", ни "нет".

     - Отнюдь не всем и не всегда следует демонстрировать свою догадливость, - сказал он.

     - Понял, - быстро кивнул Чейт.

     - Короче, я хочу предложить участвующим в испытаниях представителям фирмы нечто такое, чего они никак не могли ожидать, - сказал Баруздин.

     - Понятно, - снова кивнул Чейт. - А в чем будет заключаться моя роль?

     - Ты и будешь тем самым фактором неопределенности, который, как я надеюсь, окажется наилучшим тестом для интересующего нас устройства.

     В первый момент Чейт даже не нашел что сказать. Затем он почесал затылок и, глядя в стол, растерянно пронес:

     - Прнаться, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

     - А тебе и не нужно ничего понимать, - ответил ему Баруздин. - Ты просто должен будешь в точности исполнить все полученные от меня инструкции.

     - Честно говоря, я имею привычку выполнять свою работу осмысленно, заметил Чейт.

     - Оно и видно, - усмехнулся Баруздин. - Когда я встретил тебя, ты был занят весьма интеллектуальной деятельностью.

     - Некорректное замечание, - парировал Чейт. - Я вовсе не имел намерений до конца своих дней оставаться официантом. Просто мне нужны были деньги.

     - Ну, так сейчас ты имеешь шанс их заработать.

     Упоминание о деньгах сразу же настроило Чейта благодушно, что, в свою очередь, сделало его белее покладистым.

     - И сколько я смогу заработать, радея о благе налогоплательщиков? осторожно поинтересовался он.

     - Тысяча федерал-марок в день тебя устроит? - небрежно бросил генерал.

     - И на сколько дней рассчитана эта работа? - севшим от волнения голосом спросил Чейт.

     - Пять дней. Или чуть меньше.

     - Я бы предпочел полную рабочую неделю, без выходных.

     - Все будет зависеть от тебя самого. Кроме того, как я уже говорил, у нас в ООН действует гибкая система премий и штрафов.

     - О штрафах вы в прошлый раз не упоминали.

     - Ну так говорю об этом сейчас. Если тебя что-то не устраивает...

     - Все в порядке! - взмахнув рукой с открытой ладонью, заверил генерала Чейт.

     - Отлично. Через два дня мы прибудем к месту назначения. Планета является тренировочной базой нашего отряда. Название и местоположение ее не имеют значения. На ней воссозданы практически все климатические зоны и условия, в которых приходится действовать бойцам ООН. Населения нет. Сила тяжести 1, 1 g. Кислородная атмосфера. Суточный цикл составляет двадцать два стандартных часа. Ты спустишься на планету в одноразовой посадочной капсуле в зоне субтропического леса. Место это ничуть не лучше тренинских болот, в которых тебе уже довелось побывать. Лес естественный, но водится в нем не только местная живность, но и кое-какие виды, созданные по нашим заказам в генно-инженерных лабораториях. Есть среди них и ядовитые, и такие, которые не прочь отведать человеческой плоти. Так что не надейся, что это будет простая прогулка. Но если ты выжил на болоте, то в лесу у тебя и подавно не должно возникнуть неразрешимых проблем. Однако, поверь мне, свои денежки ты отработаешь сполна.

     - Так что же, выходит, я просто должен буду просидеть неделю в лесу, населенном уродливыми генно-инженерными тварями? - непонимающе сдвинул брови Чейт.

     - Нет, тебе придется пройти через этот лес. Ты умеешь ориентироваться по радиомаяку?

     - Чем мне только не приходилось заниматься в жни, - тяжко вздохнул Чейт. - Пользоваться радиопеленгатором я научился, когда...

     - Меня интересует только сам факт, а не связанная с ним история, прервал его Баруздин. - Только "да" или "нет".

     - Да, - коротко, как и требовал генерал, ответил Чейт.

     - Отлично. Ориентируясь по радиопеленгу, ты выйдешь к контрольной точке. Переход займет у тебя около двух дней. Постарайся не задерживаться в пути. Если к 18 часам вечера второго дня после высадки тебя все еще не будет в назначенном месте, то за каждый час опоздания ты будешь оштрафован на 10 процентов причитающегося тебе гонорара. Нетрудно подсчитать, что в случае, если опоздание составит более 10 часов, ты останешься ни с чем.

     - А что, если я доберусь до назначенного места раньше срока?

     - То же самое, но со знаком плюс.

     - Надеюсь, что вы не собираетесь меня подставить? - на всякий случай спросил Чейт, хотя прекрасно понимал, что никто и никогда не даст утвердительного ответа на подобный вопрос.

     - Срок вполне реальный, - заверил его Баруздин. - Я упомянул о штрафных санкциях на тот случай, если тебе вдруг взбредет в голову побродить по лесу, зарабатывая тем самым суточные.

     - Я предпочитаю честно зарабатывать свои деньги! - пронес Чейт с видом оскорбленной добродетели.

     - В таком случае мы сработаемся. - Со стойки, находившейся у него за спиной, Баруздин взял металлический браслет и кинул его через стол Чейту. - Надень на левую руку.

     Прежде чем выполнить указание, Чейт внимательно осмотрел оказавшийся у него в руках браслет. Шириной он был около полутора сантиметров. На внутренней поверхности можно было заметить с десяток точечных контактных датчиков. На внешней стороне находились три световых индикатора и с десяток разноцветных пьезокнопок.

     - Что это такое? - держа браслет двумя пальцами, спросил Чейт.

     - Одевай, не бойся. - Подтянув кверху левый рукав пиджака, генерал продемонстрировал точно такой же браслет на своем запястье. - Такой браслет есть у каждого бойца ООН. С его помощью мы будем следить за твоими перемещениями.

     Чейт пожал плечами и продел кисть левой руки в металлическое кольцо. Браслет тут же автоматически защелкнулся, плотно обхватив запястье.

     - А снять его можно? - недовольным тоном поинтересовался Чейт.

     - Без проблем, - ответил Баруздин. - Для этого достаточно в течение пяти секунд нажимать широкую красную полоску, расположенную под нижним рядом кнопок. Но я бы не советовал тебе этого делать. Как только ты снимешь браслет, на контрольном пункте включится сигнал тревоги, что будет означать окончание операции. Но в этом случае о премиальных можешь забыть. Если же вдруг действительно возникнет ситуация, связанная с угрозой для твоей жни, ты сам сможешь послать сигнал тревоги. Спасательная капсула прибудет через пять-семь минут.

     - Но и в этом случае премиальных я лишаюсь? - решил до конца прояснить ситуацию Чейт.

     - Совершенно верно, - подтвердил его догадку Баруздин.

     - А если все проойдет так быстро, что я даже не успею нажать на кнопку тревоги?

     - Браслет в автоматическом режиме постоянно фиксирует и передает на контрольный пункт основные показатели состояния твоего органма. В случае если отклонения от нормы будут свидетельствовать о прекращении основных жненных функций твоего органма, операция будет прервана и за тобой будет выслана спасательная группа. - Угадав очередной вопрос Чейта, генерал добавил:

     - И ты снова останешься без премиальных.

     - И на какие деньги мне тогда протезы заказывать? - мрачно поинтересовался Чейт.

     - У тебя слишком пессимистичный взгляд на жнь, - с укорной заметил Баруздин.

     - А на что еще способна эта игрушка? - Чейт осторожно провел подушечкой указательного пальца по кнопкам браслета.

     - Это многофункциональный прибор, - уклончиво ответил генерал. - Тебя может заинтересовать функция аналатора, позволяющая определить степень пригодности того или иного продукта, как растительного, так и животного происхождения, для употребления в пищу.

     - Вы хотите, чтобы я сам добывал себе еду?

     - Ты получишь стандартный недельный рацион. Аналатор понадобится тебе в том случае, если ты захочешь разнообразить свое меню.

     - Что еще я могу взять с собой?

     - Обмундирование для рейда по субтропическому лесу, радиопеленгатор, программируемую аптечку с автоматическим диагностором, фильтр для очистки и обеззараживания воды и переговорное устройство с функцией односторонней связи, через которое ты будешь получать все необходимые указания.

     - Почему переговорное устройство с односторонней связью? - непонимающе сдвинул брови Чейт.

     - Чтобы ты не задавал вопросов, - вполне серьезно объяснил Баруздин. Ты сам будешь искать ответы на все вопросы, которые у тебя непременно возникнут.

     - А оружие?

     - Армейский нож.

     - Маловато будет, - прищурился Чейт.

     - Достаточно для того, чтобы выжить в том месте, где ты окажешься.

     - Ну, если вы так считаете... - Чейт озадаченно постучал пальцами по столу. - Пока у меня нет оснований не доверять вам, но все же... При том, что в лесу водятся хищные животные, я чувствовал бы себя куда увереннее, имея что-нибудь посерьезнее ножа.

     - Боюсь, что, если в руках у тебя будет огнестрельное оружие, ты нанесешь непоправимый ущерб очень ценному оборудованию, работающему на полигоне.

     - Я умею обращаться с оружием и не стану пускать его в дело без крайней необходимости...

     - Нет, - сказал, как отрубил, Баруздин.

     - Что ж... - Чейт развел руками, не скрывая своего разочарования. - Вы здесь хозяин.

     - Командир, - поправил его генерал.

     - Пусть будет по-вашему, командир, - не стал спорить Чейт. - Итак, ориентируясь по радиопеленгу, я добрался до условленного места, заработав при этом пятидесятипроцентную надбавку к своему основному гонорару. Что дальше? Вы говорили, что вся работа займет около недели.

     - Дальнейшие инструкции получишь на месте.

     - И вы даже не намекнете мне, что именно мне предстоит сделать? заговорщицки прищурился Чейт.

     - Нет, - с однозначной определенностью ответил Баруздин.

     - А как же быть с оплатой? - искусно образил умление Чейт. - Пока вы объяснили мне только то, каким образом я буду отрабатывать свои деньги в первые два дня.

     - Надейся на то, что это будут самые трудные дни, - улыбнувшись, ответил генерал.

     - А те два дня, что мы будем находиться в полете? - с невинным видом поинтересовался Чейт. - За них я что-нибудь получу?

     Улыбка генерала Баруздина сделалась еще шире.

     - Бесплатное питание в общей столовой, - ответил он. - И услуги корабельного врача на тот случай, если вдруг повздоришь с кем-нибудь экипажа.

     - У меня на удивление покладистый характер, - заверил генерала Чейт.

 

***

 

     Чейт не любил одноразовые посадочные капсулы по многим причинам. Одна заключалась в том, что теплооляция в них была настолько тонкой, что при вхождении в плотные слои атмосферы температура внутри капсулы поднималась порой до шестидесяти градусов по Цельсию. Кроме того, посадка сопровождалась таким диким воем и скрежетом, что казалось, капсула не спускается по заранее намеченной траектории, а падает, уподобившись большому и бестолковому болиду.

     Но главной причиной, вызывающей у Чейта острую неприязнь к одноразовым посадочным капсулам, было то, что однажды, лет пять назад, ему пришлось бросить свой корабль, загруженный контрабандными гвоздями настолько плотно, что даже в командной рубке стояло несколько ящиков, и спасаться от бдительных таможенных инспекторов именно в таком посадочном устройстве. Все бы ничего, но дверца капсулы, которая должна была автоматически отвалиться при посадке, начала выполнять эту функцию еще в открытом космосе. И Чейту до самой посадки пришлось самому держать дверцу обеими руками, упершись ногами в борта капсулы. Когда опасность миновала, он еще в течение получаса не мог разжать руки, сведенные судорогой.

     Правда, следует упомянуть, что у той капсулы срок годности вышел лет за десять до того дня, когда Чейту пришлось ею воспользоваться. Но случай сам по себе был неприятный, способный у любого отбить охоту пользоваться одноразовыми посадочными устройствами.

     На этот раз все прошло гладко, без сучка, без задоринки, что Чейт отнес на счет армейской четкости и аккуратности. А когда дверь капсулы отвалилась, Чейту даже показалось, что внутри было совсем не так уж душно.

     Снаружи царила влажная духота субтропического леса. В нос сразу же ударил гнилостный смрад, источаемый толстым слоем разлагающейся на земле растительности. Чейт недовольно поморщился и вставил в ноздри дыхательные фильтры. Вонь сразу же исчезла, но теперь, для того чтобы втягивать в легкие воздух, а затем снова выдувать его через нос, приходилось прилагать заметные усилия. Подумав, Чейт бавился от фильтров. В конце концов, к запаху можно привыкнуть, а вот затрудненность дыхания непременно создаст проблемы во время марш-броска, который Чейт, помня о премиальных, планировал осуществить в рекордно короткие сроки.

     Чейт сделал шаг капсулы. Ноги его, обутые в тяжелые армейские ботинки, едва ли не по щиколотки провалились во влажный перегной. Капсула премлилась точно в центре небольшой круглой поляны, которую со всех сторон обступала стена буйной растительности - ее ядовитый цвет тут же заставлял вспомнить словосочетание "зеленая тоска". При взгляде на эту стену, словно бы сложенную огромных валунов, поросших толстым слоем мха, неподвижно лежащих на своих местах с первого дня сотворения мира великим престидижитатором, сразу же возникало кажущееся вполне обоснованным подозрение, что поляна, на которую премлилась капсула, была единственной в лесу, прореженной силами бойцов ООН "Луна-13".

     Это было, конечно же, не болото, но тоже далеко не самая удобная для пеших прогулок местность. Если бы можно было выбирать... Но выбора у Чейта не было, а значит, не стоило об этом и думать. Ему следовало неукоснительно выполнять все предписания, полученные от генерала Баруздина, следовательно, впереди его ожидал двухдневный марш по гнилым джунглям.

     Тяжело вздохнув, Чейт принялся доставать капсулы свои вещи.

     Впрочем, вещей у него было не слишком много - всего-то один небольшой ранец, в который были уложены семидневный паек, полуторалитровая фляга с водой, аптечка, индивидуальный перевязочный пакет, катушка тонкого, но чрезвычайно прочного каната с вплетением моноуглеродной нити и отрез синтетической непромокаемой ткани - теперь Чейт понял, для чего она ему пригодится. Кроме того, многочисленные кармашки на армейском жилете плотной темно-зеленой ткани, который был надет на Чейте поверх майки без рукавов точно такого же цвета, были набиты всевозможной мелочевкой, без которой в лесу не обойтись, вроде зажигалки, таблеток для обеззараживания воды и тюбиков с антисептиком и репеллентом.

     То, что репеллент ему понадобится, Чейт убедился почти сразу же, выйдя капсулы, когда на его голое плечо пристроился какой-то крылатый вампир, сильно смахивающий на комара, но размером с тощую, вечно линяющую канарейку, которая сидела в клетке в кабинете у Лин Мо. Сбив агрессора щелчком, Чейт принялся умащать свое тело репеллентом, воняющим, как нестираные носки. Впрочем, смешиваясь с остальными запахами леса, аромат репеллента становился почти неразличимым.

     Покончив с косметикой, Чейт укрепил за ухом миниатюрное переговорное устройство. Дуги с микрофоном, который обычно выводится к углу рта, не было, поскольку генерал Баруздин собирался давать Чейту указания, но при этом не имел ни малейшего желания знать, что сам Чейт думает о том, что происходит вокруг него.

     Хлопнув себя ладонями по бокам, Чейт удостоверился, что слева на поясе у него висит нож, а справа - радиопеленгатор, упакованный во влагонепроницаемый футляр.

     Все. Можно было отправляться в путь.

     Чейт закинул за спину ранец и подтянул лямки, чтобы груз не болтался при ходьбе.

     Он посмотрел на небо. Было около семи часов утра по местному времени, и большое ослепительно белое светило, похожее на чан с расплавленным металлом, только-только полностью поднялось над стеной зеленых зарослей. Что ж, условно можно было считать, что в той стороне, где поднялось местное солнце, находится восток. Впрочем, под пологом леса светила скорее всего видно не будет. Так что ориентироваться на местности придется исключительно с помощью радиопеленгатора.

     Чейт снял незаменимый прибор с пояса и включил его. На самом краю небольшого экрана с пятью концентрическими окружностями, похожими на мишень, загорелась тусклая зеленая точка. Задача Чейта, как в детской игре, заключалась в том, чтобы загнать зеленую точку в центр мишени.

 

***

 

     В течение пяти часов Чейт шел не останавливаясь. Найдя нужный ритм ходьбы, он почти не чувствовал усталости. Лес, дали похожий на неприступную крепость, на самом деле оказался не таким уж ужасным. Под ногами по-прежнему чавкала влажная почва, покрытая плотным слоем прелой листвы, а рукам то и дело приходилось отводить в стороны свисающие с ветвей деревьев зеленые лохмы висячих растений-паразитов, похожих на разбросанные повсюду плотные клочья пакли, но тем не менее лес был не настолько густым, чтобы у Чейта возникла необходимость ножом прорубать себе тропу.

     Репеллент надежно защищал открытые участки кожи от летающих кровососов, которые временами все же предпринимали отчаянные попытки атаковать аппетитную плоть, но быстро ретировались, столкнувшись с непреодолимой преградой, созданной на их пути препаратом бытовой химии. А хищников, о присутствии которых в лесу предупреждал генерал Баруздин, Чейт пока еще не только не видел, но даже и не слышал. Порой слух его улавливал какие-то подозрительные шорохи и странные звуки, похожие не то на приглушенное ворчание, не то на слабое попискивание, но особого опасения Чейту они не внушали, поскольку источником их могли быть и вполне безобидные зверьки, обитающие в лесу.

     Больше всего неприятностей доставляла Чейту сырость. Джунгли были буквально пропитаны влагой. Вода потоками обрушивалась сверху, стоило только неосторожно задеть какую-нибудь ветку. А свисающие с деревьев толстые плети лиан лопались, выбрасывая плотные, широкие струи воды, способные намочить неосторожного путника с головы до ног.

     Должно быть, -за обилия не имеющих собственных корней растений-паразитов лес представлял собой нечто вроде многоярусной конструкции, на каждом ярусе которой был установлен свой собственный биоценоз. Связующим звеном между ними была вода, которая с дождем падала с неба и тяжелыми испарениями поднималась от влажной почвы. А где-то посередине, на одном промежуточных уровней между небом и землей, вода скапливалась на широких листьях с загнутыми вверх краями, похожих на природные сосуды для сбора столь необходимой для жни леса влаги.

     Памятуя слова генерала Баруздина о том, что на планете искусственно воссозданы различные природные и климатические зоны, Чейт старательно учал окрестности, пытаясь определить, где именно приложили свои знания и умения специалисты ООН. Но единственным местом, над которым, несомненно, потрудились люди, была поляна, с которой Чейт начал свой путь. В остальном же лес выглядел абсолютно естественным и даже диким. Непонятно было, чем здесь занимались бойцы ООН, но никаких следов присутствия в этих местах человека, пусть даже в достаточно отдаленном прошлом, Чейт обнаружить не смог.

     Незадолго до полудня Чейт сделал короткую остановку, чтобы дать отдых ногам и наскоро перекусить.

     Устроившись среди вылезающих земли корней огромного дерева, чья вершина возносилась в невообразимую высь, а огромный ствол в три обхвата был покрыт широкими напластованиями одеревеневшей коры, Чейт скинул с плеч и раскрыл свой ранец.

     Сублимированная пища солдатского походного рациона, похожая на толстые картофельные чипсы, совершенно ему не понравилась. Возможно, потребление ее и обеспечивало органм необходимым количеством аминокислот, микроэлементов и витаминов, но приятного чувства насыщения подобная еда не вызывала. Да и на вкус она была далека от совершенства.

     С трудом разжевав и проглотив пару чипсов, на упаковке которых было указано, что на готовление их пошла первосортная индюшатина, Чейт запил спартанский обед водой фляги, уложил остатки трапезы в ранец и достал чехла пеленгатор, чтобы уточнить направление движения.

     Зеленая точка едва заметно переместилась от края экрана в сторону первой концентрической окружности. Судя по показаниям прибора, все это время Чейт шел, выдерживая правильное направление, но, поскольку расстояние до цели было еще слишком велико, определить, какая часть пути пройдена, можно было только весьма приблительно. Цифры, указывающие оставшееся до цели расстояние, появятся в окошке под экраном только после того, как точка, обозначающая источник сигналов, войдет в первый пяти кругов.

     Не желая рисковать понапрасну, Чейт решил не задерживаться надолго на одном месте и, быстро собрав все свои вещи, снова двинулся в путь. Кто знает, что могло ждать его впереди, а каждый час в лесу имел весьма весомое выражение в денежном эквиваленте.

 

***

 

     Неожиданности - и, надо сказать, довольно-таки непонятные неожиданности - начались, как только Чейт отошел пару километров от места своего первого привала. И следовали они одна за другой, чем-то напоминая Чейту полосу препятствий, которую ему не раз приходилось преодолевать во время службы в армии.

     Чейт размеренно шагал по лесу, выбирая дорогу попрямее между стволами гигантских деревьев и купами густого широколистного кустарника, когда неожиданно почва у него под ногами поплыла. Вначале Чейт решил, что угодил ногами в лужу, прикрытую сверху палыми листьями. Но когда он попытался вытащить левую ногу, увязшую по щиколотку, правая провалилась по колено. Чейт вновь перенес основной вес тела на левую ногу и провалился при этом едва ли не по пояс. Опасаясь делать новые движения, что могли еще глубже увлечь его под слой палой листвы, Чейт напряженно замер. Под ногами он не чувствовал никакой опоры. В вертикальном положении его удерживала только довольно-таки плотная консистенция массы, в которую он увяз.

     Чейт осторожно наклонился и начал руками раскидывать в стороны слой перегноя, покрывающего землю. Для того чтобы выбраться ловушки, нужно было увидеть, что именно она собой представляет.

     Проклятие!..

     Чейт поднял ладонь, перемазанную густой черной дегтеобразной массой. Поднеся руку к носу, он осторожно понюхал. Вещество, прилипшее к руке, едва заметно пахло чем-то кисловатым. Причем запах вовсе не был неприятным, скорее даже наоборот, было в нем нечто притягательное. Невольно возникало желание лнуть языком перепачканный незнакомым черным составом палец. Впрочем, с этим желанием Чейт быстро совладал. Наклонившись, он продолжал раскидывать обеими руками прелые листья в стороны.

     Вскоре Чейт смог увидеть, что по пояс увяз в непонятной черной массе. Сам факт был неприятен, особенно если принять во внимание, что ни глубину, ни размеры ямы определить было невозможно. Но больше всего не понравилось Чейту то, что на поверхности заполняющей ее массы плавали наполовину погрузившиеся в дегтеобразную массу скелеты небольших, размером с кошку, зверьков, а также отдельные кости зверей размерами побольше.

     При одном только взгляде на этот анатомический вернисаж Чейту сразу сделалось как-то не по себе. Несмотря на жару, он зябко повел плечами и невольно поджал пальцы на ногах, словно кто-то пощекотал ему пятки. Конечно, звери могли и сами угодить в яму со странным вязким веществом, где и закончили свои дни. Но с таким же успехом можно было предположить, что яма эта являлась ловушкой какого-нибудь местного монстра, который сейчас прятался за кустами, ожидая, когда его очередная жертва окончательно увязнет и потеряет способность двигаться и оказывать сопротивление.

     Стараясь не проявлять лишней суетливости, но в то же время и не желая затягивать процесс своего освобождения коварной ловушки, Чейт начал медленно разворачиваться так, чтобы попытаться выбраться ямы на тот же край, откуда он в нее и угодил. Чейт старался действовать крайне осторожно, но, несмотря на это, к тому времени, когда он получил возможность, протянув руку, коснуться относительно сухой земли, тело его погрузилось в черный деготь до середины живота.

     Наклонившись, Чейт ухватился рукой за торчащий земли сухой корень. Опора была не слишком надежной, но другой поблости не было.

     Для того чтобы ухватиться за корень другой рукой, Чейту нужно было лечь грудью на заполняющую яму черную массу. Что он и сделал, тяжело вздохнув.

     Потянув корень обеими руками, Чейт убедился, что тот достаточно прочно сидит в земле, и, напрягшись, принялся медленно вытягивать себя ямы.

     Сделать это было совсем не просто, поскольку ноги по-прежнему не находили опоры, а странная клейкая масса крепко держала угодившего в нее ротозея.

     - Давай... давай... - сквозь зубы подбадривал себя Чейт, понемногу выбираясь на твердую почву.

     Внезапно -за росшего неподалеку куста с широкими листьями, похожими на полуразвернутые веера, выскочило странное существо, напоминающее два белых пушистых шарика, соединенных между собой тонкой нитью. Один шаров был размером с кулак, другой - примерно в два раза больше. Странное существо перемещалось сильными, стремительными прыжками, давая при этом негромкие хрюкающие звуки.

     Прыгнув пару раз, существо премлилось в сантиметре от лица застрявшего в вязкой массе человека. От неожиданности Чейт едва не отшатнулся назад, но вовремя вспомнил, что позади у него ловушка, которой он как раз и пытается выбраться.

     - Кыш! - раздраженно крикнул Чейт на пару связанных между собой шариков. - Пошли вон!

     Большой шар хрюкнул. Нить, связывающая шары, огнулась дугой. Малый шар, взлетев в воздух, с силой ударился о землю. Каким-то образом он передал свой импульс своему соседу. Вместе они снова подпрыгнули, переместившись в прыжке метра на два в сторону.

     Чейт невольно проследил взглядом за полетом странного создания, больше похожего не на живое существо, а на забавную детскую игрушку. При этом краем глаза он заметил, что за спиной у него появился облепленный палыми листьями бугорок, которого прежде там не было.

     Чейт внимательнее присмотрелся к странному новообразованию.

     Бугорок буквально на глазах поднимался вверх, увеличиваясь в размерах.

     Чейт отчаянным рывком попытался вытянуть себя вязкой массы. Но усилия его ни к чему не привели.

     А бугор тем временем вырос до размеров исключительно крупного арбуза и медленно двинулся в сторону человека. По мере движения облепившая его листва сползала, оставаясь позади и открывая черную, лоснящуюся кожу, похожую на генеральский сапог, начищенный перед парадным смотром. Среди широких кожистых складок зловеще поблескивали три глаза, расположенных треугольником с устремленной вверх вершиной. Вторым треугольником, но уже перевернутым вершиной вн, была пасть чудовища, которую оно, похоже, даже не могло как следует закрыть или же, наоборот, поспешило раскрыть в предвкушении свежей закуски, бестолково размахивающей руками на краю ямы.

     Чейт видел одну лишь уродливую голову омерзительного существа, но у него не возникало ни малейшего желания выяснять, что там еще скрывается под поверхностью массы, заполняющей яму. Хозяин же ямы, судя по всему, стремился поближе познакомиться с попавшим в его ловушку человеком.

     Расстояние между Чейтом и скользким уродом быстро сокращалось. Реально оценив обстановку, Чейт пришел к выводу, что за те тридцать с небольшим секунд, что у него остались до момента тесного контакта с инопланетным монстром, выбраться ямы он не успеет. Поэтому, продолжая держаться за торчащий земли сухой корень левой рукой, он правой ухватился за рукоятку ножа и развернулся лицом к уродливой твари.

     Приблившись к Чейту на расстояние метра, скользкая тварь еще чуть-чуть приподнялась вверх над поверхностью вязкой лужи и неожиданно совершила молниеносный бросок. Подобно крему тюбика, сдавленного в кулаке, существо взметнулось вверх, вытягивая лужи свое червеподобное блестящее тело, покрытое слоем желеобразного вещества, благодаря которому оно беспрепятственно перемещалось в вязкой массе, а затем обрушилось на человека.

     С отчаянным воплем Чейт всадил нож в левый глаз чудовища, одновременно подавшись в сторону, чтобы не оказаться придавленным его огромным весом.

     Из пасти гигантского червяка вырвался глухой, клокочущий звук, похожий на бурление плотно закрытого кипящего котла. Тело его свернулось петлей, а затем распрямилось, как пружина. Конец взметнувшегося над поверхностью лужи хвоста ударил Чейта в плечо.

     Чейт выдернул перемазанный фиолетовой жижей нож пустой глазницы зверя и, кинув его на край ямы, снова обеими руками вцепился в сухой корень.

     Раненый червь бесновался в вязкой черной массе, то уходя в глубину, то снова выскальзывая на поверхность. Чейт же тем временем вивался, как змея, сдирал на ладонях кожу и мысленно молил о спасении всех богов Бесконечного Космоса, пытаясь выкарабкаться смертельной ловушки.

     Выдернув наконец левую ногу, Чейт уперся коленом в край ямы и, взревев, как альфианский лось в период гона, рванулся вперед и вверх.

     Выбравшись на твердую почву, он подхватил лежавший на земле нож и, не поднимаясь на ноги, на четвереньках отполз на несколько метров от ямы. И только уперевшись головой в ствол оказавшегося у него на пути дерева, Чейт без сил рухнул на влажную гнилую листву.

     Минуты две он лежал совершенно неподвижно, как вдруг над ухом у него раздался пронзительный поросячий вг.

     Чейт дернулся в сторону. Он хотел перевернуться на спину, но ему помешал висевший за плечами ранец. Острие ножа, зажатого в руке Чейта, было направлено в сторону, откуда он уже ожидал нового нападения.

     Однако рядом с ним весело подпрыгивали два пушистых шарика, соединенные шнурком.

     Чейт улыбнулся. Если бы не этот забавный зверек, то сейчас не валялся бы он на прелых листьях, облепленный с ног до головы густой черной массой, похожей на расплавленный гудрон, а принимал участие в трапезе плотоядного червя в качестве деликатесной закуски.

     - Не знаю, как насчет этой твари ямы, - сказал Чейт, обращаясь к забавному зверьку, - но ты-то точно создан по заказу ООН. Таких, как ты, просто не может быть в природе.

     Зверек по-поросячьи хрюкнул и снова подпрыгнул на месте - малый шар ударился о землю, подбросив при этом вверх своего соседа, а затем и сам взлетел в воздух, увлекаемый связующим их шнурком.

     Воткнув нож в торчащий земли древесный корень, Чейт поднялся на колени и скинул с плеч ранец.

     Опершись рукой о ствол дерева, он оглянулся, чтобы посмотреть на яму, в которой всего лишь несколько минут назад сражался с омерзительной скользкой тварью.

     Гигантский червяк бесследно исчез, должно быть, канув на дно ямы, служившей ему жилищем. Черная глянцевая поверхность ямы-ловушки медленно затягивалась наплывающей на нее палой листвой.

     Присев между корней дерева, Чейт принялся стягивать с себя перепачканную липкой грязью одежду.

     Для того чтобы принять лесной душ, достаточно было посильнее дернуть за свисающую с любого дерева лиану. Но как только Чейт проделал это, с верхнего яруса леса на него вместе с потоками воды посыпались плотные слистые комки, похожие на медуз. Один них упал Чейту на плечо и, превратившись в тонкий блин, прилепился к коже. Чейт вскрикнул, почувствовав боль, как от ожога. Отпрыгнув в сторону, он ногтями сорвал с плеча древесную медузу. На коже осталось красное воспаленное пятно, словно на нее плеснули кипяток.

     Достав ранца плоскую коробочку аптечки, Чейт приложил ее к раненому плечу. Через пару секунд он почувствовал легкий, едва заметный укол пневмошприца. Выведя данные диагностора на световое табло аптечки, Чейт прочитал: "Химический ожог первой степени. Опасности не представляет".

     Душ все же нужно было принять.

     Подходя к лиане, свисающей с другого дерева, Чейт был уже куда более осторожен, чем в первый раз. Дернув за нее, Чейт тут же отбежал в сторону. И лишь убедившись, что сверху льется только чистая, прозрачная вода, он встал под ее потоки.

     Вода была мягкой, в меру теплой и едва заметно пахла свежей листвой. Стоя под ней, Чейт сначала выстирал свою одежду и отмыл снаряжение, а затем и сам с удовольствием вымылся.

     Натянув на себя еще не просохшую одежду, Чейт сверил направление движения по пеленгатору. В принципе, встреча с гигантским червем, хотя и стоила нервов, отняла у него не очень много времени, так что еще оставались шансы добраться до назначенного места, имея в запасе несколько провых часов.

     Однако прежде чем идти дальше, Чейт ножом срезал невысокое молодое деревце и ободрал с него ветки, превратив в полутораметровую жердь. Яма, которая едва не превратилась в могилу для его бренных останков, скорее всего была не единственной в лесу, поэтому Чейт совершенно справедливо рассудил, что лучше уж немного проиграть во времени, проверяя дорогу впереди, чем угодить в ловушку еще одного скользкого червя.

     Подойдя к краю ямы, Чейт любопытства ради опустил в нее жердину. Палка полностью ушла в черную жижу, но так и не достала дна. Чейту даже несколько не по себе сделалось, когда он представил себе бездну, заполненную густой, клейкой массой аспидно-черного цвета, и где-то на глубине - свернувшееся кольцами тело огромного плотоядного червя.

     Отойдя от края ямы, Чейт с сомнением посмотрел на браслет, которым снабдил его генерал Баруздин. Разве что только этот браслет и нашли бы бойцы ООН, если бы в момент нападения скользкого червя Чейт нажал на кнопку тревоги и, вместо того чтобы самому себя спасать, стал бы дожидаться спасателей.

     Осторожно обойдя то место, где находилось логово хищного монстра, Чейт двинулся в направлении, указанном пеленгатором.

     Он торопился, но не забывал при этом проверять дорогу перед собой концом жерди.

     Предосторожность его оказалась не напрасной. За два часа пути он обнаружил еще четыре ямы с черной смолянистой массой.

     Затем местность сделалась несколько иной. Теперь вместо гнилой листвы землю покрывала густая трава с широкими, плотными листьями, доходившая Чейту до колен. Края листьев были острыми, словно бритвы, и только плотные армейские штаны защищали ноги Чейта от порезов.

     Решив, что среди травы можно уже не опасаться встретить ловушку хищного червя, Чейт положил жердь на плечо и зашагал увереннее и быстрее.

     Впрочем, высокая густая трава могла таить в себе и иные, пока еще неведомые Чейту опасности. Поэтому, проявляя разумную осмотрительность и осторожность, Чейт время от времени взмахивал палкой, ударяя ею по траве, надеясь таким образом вспугнуть притаившуюся там живность. Ведь зверю, для того чтобы быть опасным, совсем не обязательно быть размером со слона.

 

***

 

     Вскоре трава под ногами Чейта сделалась похожей на покрытие хорошего теннисного корта. Все чаще стали встречаться купы растений с огромными круглыми листьями, сидящими на толстых стеблях, похожих на причудливо огнутые ручки античных ваз. Сами же листья по большей части стелились по земле.

     Внезапно Чейт остановился и прислушался. Слух его уловил знакомый звук, который он, прнаться, совершенно не рассчитывал здесь услышать. Вне всяких сомнений, где-то неподалеку журчала вода. И это было не мелодичное журчание тоненького ручейка, а степенный голос широкого и неторопливого потока. И, что самое неприятное, звук доносился именно с той стороны, куда направлялся Чейт.

     Он зашагал быстрее и вскоре вышел на берег довольно-таки широкой и полноводной реки.

     Берег был пологим, и Чейт спустился к самой воде.

     Мутная вода омывала берег, усеянный крупной галькой. Дна не просматривалось. До другого берега, наверное, не более двадцати метров, но попытаться преодолеть реку вплавь было бы, по мнению Чейта, полнейшем безрассудством. Скорее всего только одному генералу Баруздину доподлинно вестно, что за мерзкие твари населяли мутные воды безымянной реки. И если генерал проложил маршрут Чейта так, чтобы ему пришлось преодолевать водную преграду, значит, в этом был какой-то подвох.

     Чейт попытался промерить глубину реки палкой.

     У берега жердь ушла в воду примерно на полметра. Не теряя надежды, Чейт сделал осторожный шаг вперед и, вытянув руку с палкой вперед, снова попытался достать дно. Ему это удалось, но полутораметровая жердь полностью ушла под воду.

     Решив не рисковать понапрасну, Чейт выбрался на берег.

     Включив пеленгатор, он определил свое местоположение по отношению к источнику радиосигналов. Зеленая точка на экране пересекла внешнюю окружность и уже заметно приблилась к следующей.

     Чейт недовольно поджал губы. Судя по показаниям прибора, он пока что преодолел меньше половины пути. И вдобавок к этому перед ним лежала река, грозившая стать непреодолимой преградой.

     Чейт был не тех, кто очертя голову кидается в незнакомую реку. Он расстелил на берегу покрывало водонепроницаемой ткани и сел в позу лотоса, чтобы без суеты и спешки обдумать сложившееся положение.

     Время приближалось к пяти часам вечера по местному времени, и под плотным пологом тропического леса уже заметно темнело. Пытаться отыскать брод в сгущающихся сумерках было бы полнейшим безрассудством. А потому Чейт решил отложить это до рассвета, а сейчас, пока еще не наступила ночь, поужинать и отыскать безопасное место для ночлега.

     Запустив руку в ранец, Чейт наугад достал упаковку с чипсами пакета с походным рационом. Если верить надписи на упаковке, то на этот раз ему предстояло отужинать говядиной с запеченным картофелем.

     Чейт с тоской посмотрел по сторонам. Увы, поблости не было ни одного представителя местной фауны, который мог бы заменить говядину с картошкой, приготовленную по традиционному армейскому рецепту.

     Обреченно вздохнув, Чейт снова взялся за упаковку с чипсами. Не успел он ее распечатать, как, откуда ни возьмись, возле ног его премлились два мохнатых шарика, связанные тонким шнурком.

     - Привет, - удивленно приподняв бровь, пронес Чейт. - Ты что же, следовал за мной все это время? Или ты просто похож на моего прежнего приятеля?

     Большой шарик вгливо хрюкнул и, подброшенный меньшим, взлетел в воздух метра на полтора.

     - А может быть, ты и есть то самое загадочное устройство, которое я должен опробовать? - предположил Чейт.

     Пушистые шарики повторили свой маневр.

     - Хочешь говядину с картошкой? - спросил Чейт, протягивая сухой ломтик в сторону большого шарика, который, как он решил, являлся главной частью тела удивительного существа.

     Шарик потянулся к предложенному ему угощению и даже, как показалось Чейту, обнюхал его. Но в следующее мгновение он вдруг быстро откатился назад.

     - Да не бойся ты, - подбодрил зверька Чейт.

     Но тот настороженно замер в полуметре от левой стопы Чейта.

     Чейт улыбнулся и кинул зверьку чипе.

     Большой шарик приблился к чипсу и снова обнюхал его. Затем откуда-то белой шерсти быстро выскользнул гибкий жгутик и, обмотав предложенное лакомство, исчез вместе с ним.

     Чейт внимательно наблюдал за зверьком, гадая, удастся ли ему переварить предложенную пищу.

     В отличие от Чейта зверьку сублимированное мясо с картошкой, похоже, пришлось по вкусу. Он растянулся на траве, раскинув обе части своего тела настолько, насколько позволял соединяющий их канатик, и удовлетворенно захрюкал.

     - Держи, - Чейт кинул зверьку еще один чипе. - У меня этого добра навалом.

     Зверек с благодарностью хрюкнул и в одно мгновение проглотил второй чипе.

     - Я буду звать тебя Кроликом, - сказал Чейт, высыпая перед своим новым знакомым всю упаковку. - Хотя, прнаться честно, на кролика ты совершенно не похож, но надо же как-то тебя называть.

     Оставив Кролика наедине с упаковкой чипсов, которые тот поглощал с поразительной быстротой, Чейт повернулся к реке. Достав кармашка на жилете принадлежности для рыбной ловли, Чейт привязал конец лески к жердине и, не мудрствуя лукаво, прицепил на крючок чипе сублимированной говядины. Закинув удочку в реку, Чейт приготовился терпеливо ждать, когда в обмен на чипе ему достанется жирная рыбина, которую можно будет запечь в золе, а потом, приправив специями, оставшимися в пакете с чипсами...

     Леску дернуло с такой силой, что Чейт, замечтавшись, едва не выпустил удочку рук. Поплавок полностью ушел под воду и не появлялся секунд тридцать.

     Чейт вскочил на ноги и начал не спеша подтягивать добычу к берегу. В рыбацком деле он был не силен, а поэтому считал, что, для того чтобы не дать рыбе сорваться с крючка, ее нужно подвести к самому берегу.

     То ли рыбина, попавшаяся Чейту на крючок, полностью разделяла его экстравагантные взгляды на рыбную ловлю, то ли она так глубоко заглотила крючок, что попросту не могла уже с него сорваться, но, как бы там ни было, вскоре Чейт увидел на поверхности воды черную спину с невысоким спинным плавником, тянущимся вдоль всего тела. Судя по тому, что время от времени появлялось над водой, рыбина была длиной не менее сорока сантиметров.

     Боясь упустить такую удачу, Чейт что было сил дернул удочку вверх. Блестящее черное тело взлетело в воздух и упало на прибрежную гальку. Бросив удочку на землю, Чейт кинулся к своей добыче.

     - О, черт, - только и смог сказать он, увидев то, что попалось ему на крючок.

     На мелких камнях вивалось уродливое существо, похожее на змею, попытавшуюся проглотить ежа. Тело его было покрыто шкурой, напоминающей своим сморщенным видом затасканную до невозможности кирзу, а круглая голова, размером с апельсин, была утыкана несметным числом шипов, иголок и роговых наростов, похожих на крючья пострашнее того, с помощью которого Чейт выудил реки эту потрясающую уродину. С десяток шипов торчало еще и на хвосте безобразной твари, и когда Чейт, любопытства ради, попытался поднести к коже удивительного существа свой универсальный аналатор, уродливая рыбина, взмахнув хвостом, едва не всадила эти шипы ему в руку. А когда он вознамерился освободить животное от заглоченного им крючка, пасти речного монстра хлынул поток пенящейся бледно-фиолетовой сли, после чего у Чейта окончательно пропало желание пробовать местную рыбу на вкус. Он даже не поинтересовался, что мог сообщить ему по поводу гастрономических качеств выловленного мутной реки безобразия универсальный аналатор. Обрезав леску и подцепив вивающееся змееобразное тело концом палки, он кинул его обратно в воду.

     Упав в реку, уродливая рыба не нырнула под воду, а осталась плавать на поверхности, хлеща по воде своим утыканным шипами хвостом. Должно быть, нырнуть рыбе не позволяла желеобразная пена, облепившая всю переднюю часть ее тела. Каково было назначение этой пены, осталось для Чейта загадкой. Может быть, она давала странной рыбе возможность прожить какое-то время вне воды. Но в реке она превратила агрессивную рыбу в легкую добычу для других водных обитателей.

     Кто набросился на пойманную им рыбину, Чейт понять не смог. Он просто увидел, как вода вокруг бьющегося на поверхности змееобразного тела внезапно словно закипела. Над водой мелькнул широкий раздвоенный хвост, и в следующее мгновение все успокоилось. Река по-прежнему тихо и неторопливо несла свои мутные воды, омывающие неведомые берега и таящие в своих глубинах странные и опасные создания.

     Сей инцидент, помимо того что окончательно убедил Чейта даже не пытаться пересечь реку вплавь, заставил его подумать еще и о том, не проявил ли он неосмотрительную беспечность, предложив Кролику, существу, в сущности, совершенно для него чужому, всю упаковку мясных чипсов. Судя по всему, ужин его даже отдаленно не будет походить на самый незатейливый и бедный пресловутых лукулловых пиров.

 

***

 

     Готовясь к ночи, Чейт тщательно натер все открытые участки тела репеллентом, который уже доказал свою действенность в борьбе с летающими кровососами. После этого он вскарабкался на дерево, стоящее отдельно от всех остальных неподалеку от берега, и довольно-таки комфортно устроился в развилке между стволом и двумя отходящими от него ветками, завернувшись в покрывало. Оно не только не пропускало воду, но еще и неплохо сохраняло тепло.

     Подвесив ранец на обломившийся сук и уложив на колени жердь, с которой он решил не расставаться даже ночью, Чейт посмотрел по сторонам. Сдвоенных пушистых шариков, которых он прозвал Кроликом, видно не было, хотя последний час они все время вертелись где-то поблости. Смешно, но Чейт как будто успел привязаться к этому странному, но симпатичному существу, обожающему чипсы походного рациона бойца ООН.

     Не найдя рядом с собой зверька, Чейт сразу же почувствовал себя одиноким в незнакомом тропическом лесу, населенном странными, пугающими тварями. Кто знает, что здесь творится по ночам? Даже мысль о том, что удары его сердца постоянно отсчитывают датчики на контрольном пункте генерала Баруздина, вовсе не внушала чувства безмятежного покоя. Побывав в ловушке скользкого червя, он начал очень сильно сомневаться в способности бойцов Отряда особого назначения "Луна-13" вовремя прийти на помощь одному конкретному человеку. Им бы планеты спасать... Или, лучше, галактики...

     Незаметно для себя Чейт задремал.

     Ночь была тихой и теплой. Во влажном воздухе слышался стрекот ночных насекомых. Время от времени раздавались приглушенные звуки, даваемые ночными созданиями, населяющими окрестности, - то приглушенный хлопок, то негромкое всхрапывание, то сдавленный рык. Да река чуть слышно журчала, перекатывая свои мутные воды через прибрежные камни.

     Лишь однажды, где-то около полуночи, Чейт, вздрогнув, проснулся, разбуженный громким вскриком, похожим на вопль смертельно раненного человека, - должно быть, какой-нибудь ночной хищник настиг свою жертву. Но сразу же после этого в лесу вновь воцарилась тишина, и Чейт, не придав происшествию особого значения, снова заснул.

     Во второй раз Чейт проснулся незадолго до рассвета, услышав над самым ухом знакомое похрюкиванье. Не открывая глаз, он приподнял руку и коснулся пальцами мягкой пушистой шерстки, покрывающей разделенное на две неравные части тельце Кролика.

     - Ты снова здесь, - сонно пробормотал Чейт.

     Опершись рукой о сук, он с трудом разогнул левую ногу, затекшую от неудобного положения.

     Хрюканье Кролика, пристроившегося у Чейта на плече, сделалось настойчивым и требовательным. Время от времени в нем даже проскальзывало нервное повгивание.

     - Ну что тебе? - недовольно спросил Чейт. - Чипсов хочешь?.. Подожди до утра...

     Кролик снова заверещал и начал подпрыгивать на плече Чейта. Открыв глаза, Чейт повернул голову, чтобы взглянуть на своего беспокойного приятеля.

     - Чего... - начал было он.

     Но в тот же миг взгляд его встретился с тремя желтыми, светящимися в темноте точками, расположенными треугольником, что живо напомнило ему о расположении глаз на морде плотоядного червя, в чьей ловушке ему не так давно довелось побывать.

     Расстояние до невестного зверя, притаившегося в темноте на ветках дерева, которое облюбовал для ночлега Чейт, было около двух метров.

     Чейт замер, не зная, что делать - хвататься за нож или прыгать вн. Притих и Кролик у него на плече.

     Треугольник желтых глаз качнулся стороны в сторону. В темноте послышалось негромкое ворчание. Едва слышно прошелестела листва, и расстояние между человеком и зверем сократилось до полутора метров.

     Должно быть, зверь учал незнакомое ему существо, решая, не рискует ли он в случае нападения сам превратиться в жертву. Иначе как еще можно было объяснить то, что, находясь совсем рядом с человеком, зверь все еще не набросился на него?

     Во всяком случае, именно так истолковал нерешительность ночного хищника Чейт.

     Перехватив лежавшую у него на коленях жердину, Чейт почти без замаха, как бильярдным кием посылая шар в дальний угол, нанес концом палки удар в центр треугольника горящих в темноте глаз.

     Зверь пронзительно взвгнул. Удар оказался настолько неожиданным для него, что, не удержавшись на ветке, он полетел вн и глухо ударился о землю.

     Держа в одной руке палку, Чейт другой рукой выхватил ранца фонарик и посветил вн.

     Падение с высоты около трех метров обошлось для ночного хищника без особых последствий - его уже и след простыл.

     Чейт перевел луч фонаря на Кролика, судорожно вцепившегося своими ножками-жгутиками в ткань жилетки на его плече.

     - Ты уже второй раз спасаешь мне жнь, - с благодарностью пронес Чейт. - Если, конечно, это все еще ты...

 

***

 

     Остаток ночи прошел без происшествий.

     С первым светом утренней зари Чейт спустился с дерева. Если он все еще рассчитывал добраться до назначенного генералом Баруздиным места без опоздания, то ему следовало поторапливаться.

     Кролик, в ожидании предстоящего завтрака, уже радостно скакал вокруг дерева, подпрыгивая порою метра на два, чем приводил Чейта в полнейшее недоумение. И откуда только в столь маленьком тельце могла взяться такая прыть?

     Завтрак занял совсем немного времени. Кролик ел чипсы быстро и с явным удовольствием, в то время как Чейт с трудом заставил себя прожевать пару штук. Чипсы овощного рагу, которые он выбрал на завтрак, ничем не отличались от тех, которые он уже попробовал накануне. Из чего Чейт сделал вывод, что готовители скорее всего рассыпают их по пакетам с различной маркировкой одного большого короба, куда предварительно было свалено все, что значилось на упаковках.

     Собрав вещи, Чейт закинул ранец за спину, взял в руку палку и спустился к реке. Поскольку и думать не хотелось о том, чтобы пересечь кишащую хищниками реку вплавь, а никаких плавсредств под рукой не было, пришлось искать переправу. Оставалось только решить, в какую сторону идти - вверх или вн по течению реки?

     - Ну, что скажешь? - обратился Чейт к скакавшему у его ног Кролику. Ты-то, наверное, знаешь, где здесь поблости брод?

     Радостно хрюкнув. Кролик поскакал в направлении, куда текли воды мутной реки.

     Усмехнувшись, Чейт последовал за ним.

     Конечно, трудно было поверить в то, что зверек, каким бы сообразительным он ни был, понял, чего хочет от него человек. И все же... Чем черт не шутит! В конце концов. Кролик уже дважды спас Чейта от почти неминуемой гибели. А значит, можно было довериться ему и еще один раз. Да в общем-то какая разница, в какую сторону идти? В конечном счете на все была воля случая...

     Однако через полчаса Чейт всерьез задумался над тем, не обладает ли Кролик разумом. Ну хотя бы совсем в незначительной, зачаточной форме. Потому что, если отбросить такую возможность, оставалось только уверовать в то, что сам Чейт родился под исключительно счастливой звездой спектрального класса О, которая, куда бы ни забрасывала Чейта судьба, всегда ярко светила у него над головой.

     Короче, Кролик вывел Чейта к переправе. Это была не искусственная переправа, а всего лишь перекат. Река широко разливалась в стороны, но при этом в русле ее было так много больших округлых валунов, что, прыгая с одного на другой, можно было перебраться на другой берег, даже не замочив ног.

     Именно этим сейчас и занимался Кролик. Он уже прыгал на валуне, расположенном где-то посередине реки.

     Следуя за своим сообразительным проводником, Чейт без труда перебрался на другой берег.

     В качестве поощрения Кролик сразу же получил пару чипсов индейки, после чего позволил Чейту пощекотать себя пальцем.

     Пока Кролик поглощал походный рацион, Чейт достал пеленгатор и сверился с курсом. Он немного отклонился к условному востоку, но тем не менее, если верить показаниям определителя расстояния, еще имел шансы успеть вовремя добраться до контрольной точки. Но только в том случае, если на пути ему больше не встретятся никакие препятствия.

     - Вперед! - Чейт палкой указал Кролику направление, в котором им предстояло двигаться.

     Зверек на мгновение замер, а потом проворно поскакал в указанную сторону.

     Такое поведение Кролика значительно облегчало задачу Чейта. Теперь ему не нужно было перед каждым шагом проверять путь перед собой палкой, опасаясь угодить в какую-нибудь скрытую под слоем упавшей листвы яму или ловушку.

     Полностью доверившись своему провожатому, Чейт даже по сторонам перестал смотреть, надеясь на то, что и о появлении опасных хищников Кролик предупредит его заблаговременно.

     И удивительный зверек как будто не собирался обманывать ожиданий человека. Он четко следовал в однажды указанном ему направлении, выбирая наиболее короткий путь между огромными стволами деревьев, возносящих свои могучие кроны к невидимому с земли небу, и в зарослях кустов, похожих на разросшиеся до умопомрачительных размеров вилки белокочанной капусты.

     До полудня они двигались без остановки. Но ровно в полдень Кролик, вместо того чтобы продолжать движение вперед, принялся описывать круги возле вполне обычного, по мнению человека, дерева.

     Вначале Чейт подумал было, что на дереве притаился какой-то хищник, и несколько раз сильно ударил по стволу палкой. Обрушившийся сверху поток воды промочил его до нитки, но кроме нее, больше ничего с дерева не упало. А Кролик, не обращая внимания на внезапный душ, продолжал скакать вокруг дерева.

     - Ты не иначе как привал предлагаешь сделать, - догадался наконец-то Чейт.

     Кролик, словно понял его слова, радостно запрыгал на одном месте.

     Если Чейт считал каждую минуту, как федерал-марку, вывалившуюся прорехи в кармане и безнадежно потерянную, то для его спутника обед был делом святым. Кролик решительно отказывался идти куда бы то ни было, не подкрепившись как следует предварительно.

     - Пятнадцать минут, не больше, - строго предупредил его Чейт, скидывая с плеч ранец.

     Кролику вполне хватило оговоренного времени для того, чтобы умять половину пачки чипсов "Пироги с грибами". Он, наверное, смог бы съесть и больше, но Чейт, обратив внимание на то, как буквально на глазах тает его походный рацион, решил урезать Кролику довольствие.

     Учитывая удивительную сообразительность и беспрекословную исполнительность Кролика, нетрудно было прийти к выводу, что он и есть то самое таинственное устройство, определить степень пригодности которого для использования в полевых условиях как раз и входило в задачу Чейта. А что, чем плохо универсальное поисково-сторожевое устройство, работающее на чипсах, имеющихся в ранце у любого бойца ООН "Луна-13"? Ничуть не хуже "вечных" циркониевых батарей, которые на деле такие же "вечные", как и допотопные стеариновые свечи.

     Если это было так, то, по мнению Чейта, Кролик отлично справлялся со своими обязанностями. И, невзирая на вполне прозрачные намеки по поводу испытуемого устройства и фирмы, его готовившей, которые допускал в беседе с ним генерал Баруздин, Чейт испытывал к своему спутнику самые теплые, и даже более того - почти дружеские чувства. Для него не имело ровным счетом никакого значения, был ли Кролик живым существом или заводной машинкой. Сейчас они работали в паре и, судя по тому, как споро продвигались у них дела, прекрасно дополняли друг друга. А в свое время Чейту приходилось сотрудничать и с куда более странными существами.

     После недолгого отдыха они продолжили путь в том же порядке: Кролик впереди, Чейт - на два-три шага позади него.

     Чейт все чаще посматривал то на пеленгатор, то на часы. До срока, указанного генералом Баруздиным, оставалось все меньше времени. Если продолжать двигаться с той же скоростью, то к указанному месту он успевал точно к шести часам вечера. В запасе у него не было ни минуты. Рассчитывать на премиальные уже не приходилось - свои бы кровные не потерять.

     Пока все шло хорошо. Настолько хорошо да гладко, что Чейт начал побаиваться, что добром это не кончится.

     Так оно и случилось - опасения его сбылись, и самым худшим образом. Кролик прозевал опасность, угрожавшую не Чейту, а ему самому.

     В первый момент Чейт даже не понял, что проошло. Просто какое-то большое полупрозрачное тело упало вн с одного верхних ярусов леса и с влажным шлепком плюхнулось на землю. Чейт автоматически глянул вверх, чтобы удостовериться, что оттуда больше ничего падать не собирается. И только когда он вновь опустил взгляд на землю, понял, что Кролик, все это время беззаботно скакавший перед ним, исчез. Чейт быстро огляделся по сторонам. Затем взгляд его остановился на оскллом теле, расплывшемся на подстилке палой листвы.

     Подбежав к гигантской древесной медузе, Чейт увидел сквозь ее полупрозрачное тело два смятых комочка, придавленные к земле.

     Схватив медузу за край мантии, Чейт попытался было оттащить ее в сторону, но тут же, вскрикнув, разжал обожженные внезапной болью пальцы. Боль была такой же, как и в тот раз, когда медуза размером поменьше упала ему на плечо. По-видимому, все тело оскллой твари было пронано стрекательными клетками.

     Скинув на землю ранец, Чейт подцепил край медузы шестом. Тяжелая, скользкая масса стекала с палки, словно подтаявшее желе. Отвалить ее в сторону, орудуя шестом как рычагом, если бы и удалось, то далеко не с первого раза. А сколько еще протянет Кролик, придавленный к земле массой, во много раз превосходящей его смехотворный вес? Да и жив ли он еще?

     Чейт выхватил нож и одним махом отсек край мантии медузы. Подцепив его острием ножа, он откинул в сторону кусок полупрозрачной плоти, который все еще продолжал тошнотворно сокращаться. Затем, снова подцепив край медузы шестом, он отсек от нее еще один кусок, который последовал вслед за первым.

     Что-то бормоча сквозь зубы, Чейт продолжал кромсать тело огромной древесной медузы до тех пор, пока наконец не влек -под нее два мокрых комка шерсти, перевязанные шнурком.

     - Как ты, приятель? - негромко спросил Чейт, держа зверька, похожего на детскую игрушку, в сложенных вместе ладонях.

     К его удивлению, Кролик не только был жив, но и вроде совсем неплохо себя чувствовал. Однако, когда он попытался спрыгнуть с ладоней своего спасителя на землю, у него ничего не получилось. Он просто упал и обиженно захрюкал.

     Причина того, что Кролик разучился прыгать, заключалась скорее всего в том, что все его мохнатое тельце было облеплено выделяемой медузой клейкой слью. Зверек пытался счистить ее с себя, используя те же тонкие жгутики, которыми он хватал пишу, но проку от этого не было никакого.

     - Давай-ка попробуем по-другому.

     Чейт двумя пальцами поймал Кролика за шнурок, соединяющий воедино обе части его тела, и плеснул на него немного воды фляги. После этого он выдавил на шкурку Кролика сантиметра полтора белой, приятно пахнущей мятой пасты тюбика с моющим составом. Чейт полагал, что если уж армейская еда не причинила Кролику никакого вреда, то от состава для мытья рук ему и подавно не станет плохо. Плеснув еще воды, Чейт хорошенько намылил оба шерстяных клубка, после чего, дернув как следует за лиану, подставил несчастного зверька под поток обрушившейся сверху воды.

     Во время всех этих процедур Кролик возмущенно вжал. Но, когда Чейт, закончив мытье, как следует встряхнул его и положил на листья, он приподнялся, встрепенулся и принялся расправлять свою промокшую насквозь шерстку.

     Чейт посмотрел на часы. Происшествие с напавшей или же попросту случайно свалившейся на Кролика медузой отняло у него ровно час и двадцать пять минут драгоценного, как никогда, времени. Теперь нечего было и мечтать добраться до контрольной точки вовремя.

     Чейт тяжело и безнадежно вздохнул и сел на землю, прислонившись спиной к стволу дерева, покрытому гладкой и нежной, как кожа младенца, корой. Теперь еще нужно было дождаться, когда Кролик просохнет. Кем бы он ни был на самом деле - очень сложной заводной игрушкой, созданной людьми, или же просто забавным творением природы, - для Чейта он сейчас был единственным другом и спутником, разделившим с ним все тяготы двухдневного перехода. И бросить его одного, мокрого и беспомощного, было бы самым омерзительным всех предательств, запечатленных в анналах мировой истории, помноженным на черную неблагодарность.

 

***

 

     К девяти часам вечера по местному времени лес превратился в царство непроглядной тьмы, хотя за его пределами, наверное, был еще только приятный вечер, окрашенный в золотые, чуть отдающие в голубну тона заходящего солнца.

     Кролик последние пару часов, напрочь забыв о своих обязанностях, вместо того чтобы выбирать дорогу, прыгал вокруг Чейта, громким хрюканьем напоминая о том, что ужин совершенно неприлично запаздывает. Чейт тоже был бы не прочь перекусить, пусть даже чипсами походного рациона, но он продолжал упорно двигаться вперед, освещая дорогу фонариком. В отличие от Кролика Чейт думал не только о том, как бы набить себе брюхо, но еще и о том, как бы сделать так, чтобы не пришлось и завтра думать о том же самом.

     Остановившись, Чейт в очередной раз посмотрел на пеленгатор. Ярко-зеленая точка располагалась в самом центре ображенной на экране мишени.

     - Кажется, мы добрались до цели, - сказал Чейт, посветив фонариком на радостно скачущего у его ног Кролика, который, похоже, считал, что любая остановка в пути означает не что иное, как скорый привал и ужин. Посмотрев на часы, Чейт с укорной добавил:

     - С опозданием на три часа и двенадцать минут. По твоей вине, между прочим... Оправданием тебе может послужить только то, что ты неплохо потрудился, облегчая мой ранец.

     Подсвечивая себе фонариком, Чейт огляделся по сторонам. Широкая полоса света выхватывала темноты то гладкий ствол дерева, то лиану с прилипшими к ней лохмами какой-то похожей на водоросли травы, то широкий, огромный лист, торчащий на толстом черенке прямо земли и свернувшийся, подобно свитку древней рукописи, с наступлением ночи. Ничего похожего на опознавательный знак, свидетельствующий о том, что он оказался именно там, где следует, Чейт не увидел. Хотя, вполне возможно, причиной тому была отнюдь не халатность людей ООН, забывших оставить отметку на условленном месте, а рано наступившая темнота, которая, казалось, прилагала все усилия к тому, чтобы погасить даже луч фонаря в руке Чейта.

     - Ну и что же мне теперь делать? - Чейт посветил фонариком на Кролика. - У тебя есть какие-нибудь идеи?

     - Чейт А!..

     Чейт от неожиданности вздрогнул и едва не выронил фонарь.

     - О, черт, - с облегчением выдохнул он, вспомнив о переговорном устройстве, закрепленном на ухе. - Эдак же можно на всю жнь заикой остаться... Слушаю вас, генерал! - браво выкрикнул Чейт в ночную темноту, хотя и помнил о том, что переговорное устройство, которым снабдил его генерал Баруздин, настроено на одностороннюю связь.

     - Ты вышел к контрольной точке с опозданием на четыре часа, - продолжил голос генерала Баруздина переговорного устройства. - А соответственно и сумма штрафа составит 40 процентов от суммы твоего гонорара...

     - Очень мило, - с сарказмом заметил Чейт. - Можно было бы округлить часы и в меньшую сторону.

     - Впрочем, у тебя еще будет возможность компенсировать эту потерю, словно бы услышав слова Чейта, добавил Баруздин. - В километре от того места, где ты сейчас находишься, стоит небольшой домик. Ты легко найдешь его, если будешь продолжать двигаться в том же направлении, что и прежде. Отправишься туда утром, когда получишь соответствующую команду.

     - Черт бы побрал всех генералов! - возмущенно топнул ногой Чейт. - В двух шагах отсюда находится нормальное человеческое жилье, а я должен снова ночевать в лесу, где сотни хищных тварей только и думают, как бы добраться до моей аппетитной плоти!

     - Если ты проявишь нетерпение и отправишься к домику прямо сейчас, то это будет означать завершение операции. Можешь сам подсчитать, сколько денег ты получишь за два дня работы, и вычесть этой суммы 40 процентов. Как ты думаешь, Чейт, стоило ли ради этого барахтаться в яме-ловушке скользкого червя?

     - Проклятие! - Чейт взмахнул рукой, словно пытаясь поймать комара, звенящего над ухом. - Они все это время наблюдали за мной!

     - Точно, Чейт, мы следили за тобой с помощью тех же самых камер-жуков, которые использовали в работе с тобой киношники, - с коротким смешком ответил генерал Баруздин. - Я настроил их на тебя, когда мы беседовали в моем кабинете. К счастью, я лишен возможности слышать то, что ты сейчас говоришь, но могу примерно представить интонации по совершаемым тобой телодвижениям. Но ты ведь не стал подавать сигналов тревоги, поэтому мы и не спешили с помощью, решив, что ты и сам в состоянии справиться с возникшей проблемой. По-моему, пока у тебя все неплохо получается.

     - Да? А как насчет премии за находчивость и сообразительность?

     - Все, Чейт. Можешь спокойно отдыхать. Дальнейшие указания получишь на рассвете.

     - Генерал, кажется, забыл пожелать мне спокойной ночи, - мрачно буркнул Чейт.

     Кролик, вертевшийся возле ног, что-то хрюкнул в ответ.

     - Нет, про тебя я не забыл, - сказал Чейт, снимая с плеч ранец. Хочется верить, что сегодня мы в последний раз закусываем чипсами походного рациона. Если где-то неподалеку находится жилье, то можно предположить, что там имеется и нормальная человеческая пища.

 

***

 

     Ночь, так же как и прошлую, Чейт провел на дереве. Но на этот раз никто ночных обитателей леса его не потревожил. И, даже несмотря на то что от неудобного положения у Чейта затекли ноги и плечи, он, можно сказать, совсем неплохо выспался. Во всяком случае, командный окрик генерала Баруздина не застал его врасплох.

     - Чейт А!..

     Возможно, генерал рассчитывал, что, услышав его грозный голос, Чейт спросонья попытается вытянуться по стойке "смирно" и свалится на землю. Если это и было так, то его ожидало глубокое разочарование. Вместо того чтобы всполошенно махать руками, пытаясь сохранить равновесие, Чейт с наслаждением потянулся и сладко зевнул.

     - Чейт А, - на этот раз недовольным, ворчливым голосом повторил имя своего временного подчиненного генерал Баруздин. - Что за манеры?

     - Если бы вы могли меня слышать, генерал, то я непременно ответил бы на ваш вопрос, - ответил Чейт и спрыгнул на землю.

     - Пора, Чейт, - сказал генерал Баруздин. - Тебя ждет благоустроенный домик со всеми удобствами и с запасом провианта, гораздо более разнообразного, чем тот, которым ты питался последние два дня.

     - С чего бы вдруг такая забота? - мрачно буркнул Чейт. - Не иначе как готовите мне какую-нибудь новую пакость? А, генерал?

     Понимая, что от направленных на него со всех сторон взглядов вездесущих камер-жуков, не ведающих ни смущения, ни стыда, ему все равно не укрыться, Чейт тем не менее отошел за дерево для того, чтобы выполнить полную утреннюю программу.

     Генерал Баруздин деликатно кашлянул.

     - Можете продолжать говорить, господин генерал, - с невинным видом улыбнулся Чейт. - Я, как Гай Юлий Цезарь, могу делать одновременно несколько дел.

     Смысл сказанных им слов донесло до генерала соответствующее выражение лица Чейта.

     - Короче, топай к дому, Чейт, - резко бросил тот. - Потом поговорим.

     - Будет исполнено, господин генерал, - с ухмылкой ответил Чейт, застегивая штаны.

     Чейт покормил Кролика, но сам к чипсам даже не притронулся. Воображение его уже будоражил вид безумного пира, который он закатит, добравшись до обещанного генералом домика. Правда, присутствовала во всем этом некая странность: для чего нужно было заставлять его идти два дня по дикому лесу, чтобы потом вывести к благоустроенному дому? Что это, отдых перед новым, еще более тяжелым переходом?

     Об этом стоило подумать, однако ход мыслей Чейта постоянно отклонялся в ином направлении. Ему было куда проще и приятнее думать о столе с обилием самой разнообразной еды, о чистой одежде и о душе, стоя под которым можно было бы не опасаться, что вместе с водой тебе на голову обрушится поток древесных медуз или пиявок.

 

***

 

     Дом Чейт нашел без труда.

     Это был небольшой сборный вагончик прямоугольный формы. В каждой стене - по окну. Дверь с ведущими к ней тремя узкими металлическими ступеньками. По желанию заказчика фирма-готовитель могла превратить внутреннее пространство такого вагончика во все, что угодно, начиная от номера для новобрачных в пятвездочном отеле и заканчивая научной лабораторией для работы с высокотоксичными и взрывоопасными веществами.

     Что находилось внутри этого вагончика, Чейту было невестно. Поэтому, прежде чем подойти к нему, он притаился в кустах и минут двадцать внимательно наблюдал за домом, окна и двери которого были плотно закрыты. Объект казался вполне безопасным и мирным. Но только снаружи. Внутри могла прятаться банда вооруженных до зубов головорезов. Там же могло находиться и то самое таинственное устройство, о котором говорил Баруздин. А что, если это какое-нибудь новое охранное устройство? В таком случае можно было предположить, что прогулка по лесу была нужна для того, чтобы сбить Чейта с толку. Генерал мог думать, что, побродив пару дней по лесу, Чейт рядно вымотается и, увидев дом, бросится в него, позабыв о всякой осторожности. А там...

     - А ну-ка, сходи посмотри, что там. - Чейт пальцем указал Кролику направление к дому.

     Он вовсе не собирался подставлять невинного зверька под удар вместо себя. Отправляя Кролика вперед, Чейт рассчитывал, что в случае опасности природное чутье лесного жителя сработает быстрее, чем его собственное. Если, конечно, Кролик был тем, за кого себя выдавал, то есть живым существом, а не хитроумной машиной.

     Во всем, что с ним происходило со дня первой встречи с генералом Баруздиным, Чейту больше всего не нравилась пелена таинственности, закрывающая от него конечную цель всех его действий. Но тут уж сетовать не приходилось. Фактор неопределенности был одной составляющих договора, который заключил Чейт с командиром ООН "Луна-13". Чего именно хотел добиться генерал Баруздин, было вестно только ему одному. Чейту же была отведена роль инструмента в его руках, с помощью которого генерал собирался вывести строя устройство, назначение, принцип действия и даже внешний вид коего должны были оставаться для Чейта тайной.

     Кролик тем временем доскакал до вагончика, поднялся на крыльцо и, попрыгав перед запертой дверью, юркнул под дом.

     Чейт замер в напряженном ожидании.

     Через пару минут Кролик как ни в чем не бывало выбрался -под вагончика, волоча за собой старую массажную тапочку. Допрыгав до Чейта, он принялся яростно трясти тапку, не то прося поиграть с ним, не то предлагая разделить с ним трапезу.

     - Брось это... Брось...

     Чейт отобрал у Кролика тапку и закинул его подальше в кусты.

     - Скоро мы с тобой получим много вкусной еды, - сказал он и, поднявшись во весь рост, не таясь, направился к домику.

     А, собственно, с какой стати ему было прятаться? Генерал Баруздин ничего не говорил о том, что он должен проникнуть в домик незаметно.

     Уже подходя к крыльцу, Чейт обратил внимание на то, что слой палой листвы на земле был основательно переворошен, а местами перечеркнут несколькими короткими параллельными полосами. Словно какой-то чудак старательно водил по земле палкой... Или это был зверь. Какой-то большой и тяжелый зверь с огромными когтистыми лапами. Настораживало и то, что некоторые следы были совсем свежими.

     Чейт уже в который раз огляделся по сторонам, но, как и прежде, ничего подозрительного не заметил, если не считать нескольких сломанных веток на кустах в той стороне, куда уходила полоса вспаханной листвы.

     - Как ты думаешь, кто бы это мог быть? - спросил Чейт у Кролика, который уже нетерпеливо подпрыгивал на верхней ступеньке крыльца.

     Не получив никакого ответа, Чейт приподнялся на цыпочках и заглянул в расположенное рядом с дверью окно. Он увидел стол, на котором стояли две пустые тарелки и высокий прозрачный стакан, край не очень аккуратно застеленной кровати и стойку компьютерного терминала. Комната была похожа на жилье какого-нибудь ученого гения, который ел и спал в перерывах между работой, не отходя более чем на два шага от компьютера. Однако никто живой в комнате не присутствовал.

     Вытащив на всякий случай нож, Чейт подошел к двери и несильно толкнул ее. Как и следовало ожидать, дверь не открылась. Чейт внимательно осмотрел дверь. Ни замочной скважины для ключа, ни прорези для магнитной карточки, ни кодового или дактилоскопического замка ни на двери, ни рядом с ней не было. Но тем не менее она была заперта снаружи. А следовательно, существовал и некий способ открыть ее, не прибегая к помощи лома.

     - Оказывается, мне здесь еще и головоломки надо решать, - недовольно буркнул Чейт.

     Спустившись с крыльца, он в сопровождении Кролика обошел вагончик по периметру, но никакого другого входа не обнаружил. Зазор же между полом и землей был настолько узок, что туда не смог бы пролезть даже ребенок.

     Идей у Чейта никаких не было, а генерал Баруздин молчал, хотя, наверное, наблюдал за его мучениями с помощью камер-жуков. Чейт с трудом сдерживал себя, чтобы не проявлять накопившегося у него раздражения. Все было бы куда проще, если бы генерал Баруздин с самого начала толком объяснил ему, что от него требуется.

     Обойдя дом, Чейт снова вышел к крыльцу и, полный черной меланхолии, уныло присел на верхнюю ступеньку. В момент контакта его ягодиц с металлической перекладиной Чейт неожиданно не услышал, а буквально кожей почувствовал слабый щелчок. Насторожив слух, Чейт медленно поднялся на ноги и на этот раз явственно услышал щелчок.

     Чейт растянулся на земле и заглянул под крыльцо. Под верхней ступенькой была закреплена небольшая коробочка контактного реле, замыкающего электрическую цепь в тот момент, когда на ступень оказывалось определенное давление.

     Чейт вновь взбежал на крыльцо и, с силой надавив ногой на верхнюю ступеньку, одновременно толкнул рукой дверь.

     Дверь осталась на месте.

     - Все нормально, - успокоил себя Чейт. - Так и должно быть. Иначе дверь смог бы открыть любой достаточно тяжелый зверь, поднявшийся по ступенькам.

     Он дважды, с небольшим интервалом, надавил на ступеньку ногой, но дверь снова осталась закрытой.

     Чейт надавил на ступеньку три раза, и на этот раз, щелкнув замком, дверь сама распахнулась внутрь дома.

     Скользнув между ног Чейта, Кролик первым влетел в дом.

     Следом за ним вошел и Чейт, все еще с некоторой опаской ожидая какого-нибудь подвоха.

     Внутреннее пространство дома состояло одной большой комнаты, которую Чейт видел, заглядывая в окно, и подсобных помещений, скрытых за четырьмя дверями, расположенными в ряд на противоположной от входа стене.

     Кроме того, что ему уже удалось увидеть в окно, Чейт заметил в комнате еще переносной блок связи, телемонитор и музыкальный мини-центр, свидетельствующий о том, что человек, который обустраивал это помещение в соответствии со своими потребностями, имел привычку не только работать до неможения, но и хотя бы временами отдыхать.

     - Отличная работа, Чейт, - прозвучал у самого уха голос генерала Баруздина.

     - Никаких проблем, господин генерал, - ухмыльнулся Чейт.

     Прикрыв за собой дверь, он увидел на обратной ее стороне тяжелый металлический засов и с удовольствием задвинул его в паз.

     - В этом доме тебе придется пожить какое-то время. Дня два-три, а может быть, и неделю. Все будет зависеть от конкретных обстоятельств. За каждый день, включая и сегодняшний, будешь получать оговоренную сумму оплаты плюс пятьдесят процентов премиальных...

     Чейт удивленно приподнял бровь. Полторы тысячи федерал-марок в день? Совсем неплохо. Но, исходя назначенной генералом цены, можно прийти к выводу, что ночевать в этом милом домике опаснее, чем в лесу. Не -за того ли зверя, что роет землю вокруг? Хотя какое ему, Чейту, дело до зверя, который бродит за стенами его дома! Даже если тому придет в голову забраться на крыльцо и трижды надавить на верхнюю ступеньку, дверь не откроется, пока Чейт не откинет в сторону засов. А делать этого до тех пор, пока генерал Баруздин не объявит о завершении операции, Чейт не собирался. В доме скорее всего было все, что могло понадобиться ему в течение недели. А при наличии компьютера, телемонитора и музыкального мини-центра скорая смерть от скуки ему не угрожала.

     - Я устанавливаю для тебя три обязательных правила, - продолжал между тем генерал Баруздин. - Первое: ты обязан провести эти дни именно в доме, а не шатаясь вокруг него. То есть днем ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, но с девяти вечера до семи часов утра по местному времени ты должен находиться в доме. Второе: тебе запрещается пользоваться блоком связи. И, наконец, третье... Видишь четыре двери на противоположной от входа стене?

     Чейт молча кивнул.

     - Первая - это кухня и кладовка при ней. Продуктов там достаточно и для тебя, и для твоего прожорливого дружка. Вторая дверь - душевая. Третья туалет. За четвертой дверью находится помещение с научным оборудованием. Можешь заглянуть туда, чтобы убедиться, что там никто не прячется, но не вздумай даже порог переступать. Это третье правило. За нарушение любого трех установленных правил автоматически следует немедленное прекращение операции и штрафные санкции в размере всех премиальных, которые ты к тому времени успеешь заработать. Кроме того, и день расторжения нашего договора, если это проойдет по твоей вине, не оплачивается. Тебе все понятно?

     Чейт снова кивнул.

     - Отлично, - удовлетворенно пронес генерал Баруздин. - В таком случае удачи тебе, Чейт А. И - до встречи.

     - И это все? - недоумевающе вскинул брови Чейт.

     Никакого ответа не последовало.

     - Могли хотя бы сказать, что за зверюга бродит вокруг дома, разочарованно буркнул Чейт.

     Сняв с плеч ранец, он кинул его в угол.

     Кролик сразу же забрался на него и стал требовательно хрюкать.

     - Сегодня мы с тобой отлично поработали, - указал на него пальцем Чейт. - И заслужили кое-что получше, чем чипсы походного рациона.

     Взяв со стола тарелку, он поставил ее на пол перед Кроликом. После этого он сходил в кладовую и вернулся, нагруженный пакетами с продуктами в вакуумной упаковке. Вскрыв несколько пакетов, Чейт предложил Кролику на выбор кусок ветчины, куриную ножку, несколько ломтиков сыра и богатый выбор овощей.

     Чейту и самому не терпелось сесть за стол, чтобы вкусить наконец-то нормальной человеческой пищи, но прежде он все же заглянул в комнату, в которую, как предупредил генерал Баруздин, входить ему было строжайшим образом запрещено.

     Ничего похожего на научное оборудование в том виде, как его представлял себе Чейт, в комнате не было. Стены и потолок ее были покрыты странными выпуклыми плитками в форме нких четырехугольных пирамид с закругленными вершинами и широкими квадратными основаниями. Сделаны они были какого-то полупрозрачного вещества, -за чего у человека, заглянувшего в комнату, создавалось впечатление, будто он заглянул в глубь огромного кристалла кварца.

     Увиденного оказалось вполне достаточно для того, чтобы в полной мере удовлетворить любопытство. В комнате, на которую генерал Баруздин наложил свое табу, не было ничего, что могло бы представлять для Чейта хоть какой-то интерес, в отличие от того, что находилось за тремя соседними дверями.

     Разобравшись с запретной комнатой, Чейт принял душ и переоделся в чистую одежду, которую нашел в стенном шкафу возле кровати. Теперь вместо армейской формы на нем были белые полотняные шорты и белая льняная рубашка с короткими рукавами и открытым воротом. А на ногах - розовые массажные тапочки. Растягивая удовольствие, Чейт не спеша прошелся по комнате, подошел к столу и, взяв в руку запотевший стакан с холодным виноградным соком, с наслаждением сделал первый глоток.

     - А все-таки в армейской службе есть и свои положительные стороны, рек он, ысканным жестом отведя руку со стаканом чуть в сторону.

 

***

 

     В комнате, создавая приятную прохладу, работал кондиционер. Чейт полулежал на кровати, подложив под спину подушку, и, не спеша потягивая сок высокого стеклянного стакана, смотрел транслировавшееся с Джамы-3 музыкальное телешоу. Особого интереса к происходящему на экране Чейт не испытывал, но ему было лень подниматься с постели, чтобы взять в руку пульт дистанционного управления, что остался лежать на столе.

     Рядом с ним, мерно посапывая, лежал Кролик. Два меховых шарика, которых состояло его тело, были разнесены на максимальное расстояние, дозволенное связующим их шнурком.

     Помимо своего экзотического вида Кролик являлся еще и живым подтверждением тезиса, гласящего, что о вкусах спорить бессмысленно. Пищу, предложенную ему хлебосольным Чейтом, Кролик решительно отверг и продолжал скакать на крышке ранца до тех пор, пока Чейт не высыпал перед ним пригоршню чипсов походного рациона, которые зверек умял в одно мгновение.

     Двух дней, проведенных в лесу, хватило Чейту с лихвой для того, чтобы не испытывать ни малейшего желания вновь окунуться во влажную духоту тропического леса, наполненную несметными полчищами звенящего и жужжащего на все лады кровососущего гнуса.

     Сделав над собой усилие, Чейт приподнялся-таки с кровати, дотянулся до стола и, зацепив кончиками пальцев пульт телемонитора, подтянул его к себе. Снова откинувшись на подушку, Чейт принялся переключать каналы.

     Через какое-то время он совершенно случайно попал на прямую трансляцию рок-концерта с Антракса. Группа, выступавшая на сцене, была, должно быть, совсем молодой, поскольку Чейт никогда прежде ее не слышал. Но драйв у ребят был неплохой, и Чейт решил пока остановить свой выбор на этом канале. Чтобы получить максимальное удовольствие от происходящего на экране, Чейт нажал на пульте кнопку уровня звука, запуская динамики телемонитора на полную мощность.

     Спустя примерно полчаса Чейту стало казаться, что к жесткому ритму ударника примешивается какой-то посторонний звук. Воспользовавшись рекламной паузой, Чейт приглушил звук и, приподнявшись на локте, прислушался.

     Это не был обман слуха, оглушенного плотной волной звука динамиков. Что-то весьма увесистое мерно колотилось во входную дверь.

     Удивленно хмыкнув, Чейт поднялся с постели и, поставив стакан на стол, подошел к окну.

     В дверь дома ломился зверь. Вернее, даже не зверь, а звероподобное чудовище. Должно быть, то самое, следы которого Чейт видел на подходе к вагончику.

     Зверь был похож на ящера, но тело его покрывала не серо-зеленая пупырчатая кожа, а широкие пластины стального цвета, расположенные поясами, наползающими один на другой. Ящер стоял на полусогнутых задних лапах, подобно кенгуру, приготовившемуся к прыжку, и, уперевшись передними в дверной косяк, методично колотил в дверь своей тупой мордой, покрытой уродливо выступающими напластованиями мощной брони. При этом он методично притопывал левой задней лапой по верхней ступени крыльца, словно знал, что именно таким образом нужно открывать дверь. И, черт возьми, он бы ее непременно открыл, если бы не предусмотрительность Чейта, запершего дверь на засов!

     - Тупая скотина, - довольно усмехнулся Чейт. - Должно быть, учуяла запах курицы, которую я запек в гриле.

     Удостоверившись в том, что в дом ящеру не попасть ни при каких обстоятельствах, Чейт стал внимательно его рассматривать.

     Стоящий на задних лапах зверь был ростом не выше человека, однако многослойное пластинчатое покрытие его тела, толстый, сильный хвост, на который он опирался, стоя на задних лапах, и гребень острых костяных игл, каждая длиной сантиметров в тридцать, тянущийся по хребту ящера, придавали ему весьма внушительный и угрожающий вид. Морда зверя была плохо видна Чейту, но вряд ли она могла сгладить неприятное ощущение от созерцания всех остальных частей тела хищника.

     - Эй! - Открытой ладонью Чейт хлопнул по вставленному в прямоугольную оконную раму бронестеклу. - Убирайся отсюда! Сегодня тебе ничего не перепадет!

     Стекло, способное выдержать очередь станкового трассера, не пропускало звуков, однако зверь скосил глаз на окно, должно быть заметив за стеклом движение Чейта.

     Глаза у ящера были большие, круглые и выпуклые, словно прикрытые сверху толстыми линзами, а в глубине его зрачков, похожих на прорези для крестовидной отвертки, светилась дикая животная злоба.

     Разинув в беззвучном рыке огромную пасть, утыканную двумя рядами чуть загнутых внутрь конических зубов, зверь метнулся к окну. Движение его было настолько стремительным и неожиданным, что Чейт, вздрогнув, отшатнулся, когда снаружи в него, словно кувалда, ударила тупая морда ящера. Раздвинулись в стороны клапаны, прикрывающие ноздри зверя, и по стеклу расползлись два мутных пятна от выдохнутого им тяжелого, горячего воздуха.

     - Ты кончай свои штучки! - строго погрозил ящеру пальцем Чейт.

     Зверь снова разинул пасть, и Чейт, помимо зубов, увидел еще и широкий, похожий на мясную вырезку язык, по которому стекала густая, пузырящаяся слюна. Затем зверь отпрыгнул на шаг назад и злобно взмахнул передними пятипалыми лапами, вооруженными устрашающего вида когтями, загнутыми на манер ятаганов.

     - Ох как страшно! - в притворном испуге взмахнул руками Чейт.

     Зверь за окном мог бесноваться сколько угодно. Убедившись в собственной безопасности, Чейт утратил к нему интерес.

     Снова завалившись на кровать, Чейт обратил все свое внимание на события, происходящие на экране телемонитора. Но рок-концерт закончился, а пара неплохих фильмов, которые он нашел, переключая каналы, уже блились к финалу.

     Слушать новости Чейт не хотел. Ужинать было еще рано. Чейт выключил телемонитор, сложил руки на груди и тупо уставился в потолок.

     За окном какое-то время маячила мерзкая морда ящера. Затем она исчезла, но сразу же вслед за этим возобновился мерный стук в дверь. Зверь, похоже, не собирался просто так оставлять своих попыток поближе познакомиться с обитателями приглянувшегося ему домика.

 

***

 

     Спустя полчаса Чейт почувствовал, что его начинает доставать ни на минуту не прекращающийся стук в дверь. Тупая упертость зверя пробудила в душе Чейта глухое раздражение, похожее на водоворот, который, постепенно становясь все больше и глубже, затягивает в свою воронку все, что случайно попадает в сферу его влияния. Когда же наконец эта безмозглая скотина поймет, что данный вагончик ей не по зубам, и, вместо того чтобы бессмысленно колотить в дверь головой, отправится в лес, добывать себе пропитание более естественным путем?! А кстати, почему этот зверь долбит своей бестолковой башкой именно в дверь, а не просто в стену дома? Словно понимает, что именно здесь находится вход... Или же просто чувствует запах съестного, сочащийся сквозь щели между дверью и косяком?.. В таком случае готовителям вагончика можно предъявить рекламацию по поводу технических недоработок, представляющих собой потенциальную угрозу для тех, кому предстояло эксплуатировать их продукцию.

     Бам... Бам... Бам...

     Чейт перебрался к музыкальному центру и стал перебирать мини-диски, рассчитывая найти что-нибудь, чем можно было заглушить нескончаемый, нурительно нудный стук в дверь.

     Еще ни разу в жни Чейт не был обладателем столь обширной коллекции выхолощенно-слащавой музыки, которой невозможно было выбрать ни одно "проведение", не вызывающее приступ острой зубной боли после первых же двенадцати секунд прослушивания.

     Чейт в раздражении оттолкнул коробку с минидисками в сторону и пересел к компьютеру. Включив его, Чейт выяснил, что компьютер не был подсоединен к модему, а на установленном в нем довольно-таки мощном кристалле памяти не было записано ни одной игры. В таком состоянии компьютер можно было использовать разве что только в качестве пишущей машинки или записной книжки. Чейт не имел привычки копаться в чужих вещах, а потому даже не стал пытаться вскрыть заархивированные в памяти компьютера файлы.

     Бам... Бам... Бам...

     Зверь продолжал упорно колотить головой в дверь, словно надеялся, что у обитателей дома проявится наконец сочувствие и они впустят его внутрь.

     - Пора с этим что-то делать, - сказал Чейт, обращаясь к растянувшемуся на кровати Кролику.

     Тот чуть приподнял мохнатый шарик, который условно можно было назвать головой, и дал звук, похожий на сладкий зевок.

     - Ну, как знаешь, - махнул на него рукой Чейт. - Я и без тебя справлюсь.

     Откопав в кладовке длинный пластиковый шланг, он приладил на один его конец металлический раструб с вентилем, а другой подсоединил к крану на кухне, после чего пустил в шланг воду. Напор воды был достаточно сильным для того, что задумал Чейт, - шланг в его руках дергался и вивался, словно живой.

     Держа в руке раструб на конце шланга, Чейт подошел к двери и откинул в сторону щеколду засова.

     Дверь открылась.

     Зверь по другую ее сторону, не ожидавший такого поворота событий, на мгновение замер в полнейшей растерянности. Чейту даже показалось, что в глубине его диких глаз мелькнуло что-то похожее на вполне человеческое умление.

     - Привет, - мило улыбнулся ящеру Чейт и повернул вентиль.

     Тугая струя холодной воды буквально смела закованного в броню ящера с крыльца. Упав на землю, зверь перевернулся через голову. Тяжелый хвост, зацепив росший неподалеку куст огромных листьев-опахал, с корнем вырвал его земли.

     Хохоча во все горло, Чейт продолжал поливать ящера водой шланга.

     Перевернувшись со спины на живот, ящер вскочил на все четыре лапы и, запрокинув голову на спину, яростно взревел. Даже весь мокрый и облепленный прелыми листьями, он выглядел устрашающе.

     В следующее мгновение ящер, подобно ядру, вылетевшему жерла пушки, кинулся на своего обидчика.

     Чейт быстро завернул вентиль, бросил шланг на пол и обеими руками захлопнул дверь, одновременно посылая засов в паз на дверном косяке.

     Всей своей немалой массой ящер налетел на запертую дверь. Удар был настолько сильным, что весь дом содрогнулся, а спавший на кровати Кролик испуганно вскинул голову.

     Дверь выдержала, и Чейт с облегчением перевел дух.

     Бам... Бам... Бам...

     Зверь снова с постоянством метронома колотил головой в дверь.

     - Черт, - с раздражением тряхнул головой Чейт. - Что же нужно сделать, чтобы раз и навсегда отвадить эту тварь?

 

***

 

     Через два часа от непрерывного стука у Чейта начала гудеть голова. Он попытался воспользоваться программируемой аптечкой, но диагностор сообщил, что его нынешнее состояние не требует медикаментозного лечения, и посоветовл просто расслабиться и отдохнуть.

     Какое там расслабиться! Чейт уже возвел зверя за дверью в ранг своего личного заклятого врага номер один. Он ненавидел лютой ненавистью безмозглого ящера, а заодно проклинал и генерала Баруздина, который не дал ему никакого другого оружия, кроме армейского ножа. С ножом против закованного в броню ящера не попрешь. Был бы у него хотя бы старенький охотничий карабин, с которым в далеком детстве Чейт вместе с дедом ходил охотиться на гигантских зап-стрекоз!..

     Постепенно ход мыслей в голове Чейта несколько менил свою направленность. Теперь Чейт уже не упражнялся в обретении новых прозвищ для ненавистного зверя, а строил планы, как от него бавиться. Перебрав несколько возможных способов умерщвления ящера, начиная с быстрой гибели от самодельной бомбы и заканчивая медленным, мучительным умиранием от проглоченного куска отравленного мяса, Чейт пришел к выводу, что этого слишком мало для того, чтобы сполна наказать тупоголового мучителя.

     Воодушевленный мыслью, внезапно пришедшей ему в голову, Чейт вскочил на ноги и пробежался по комнате. Он сделает с этим ящером самое ужасное, что только можно сделать с диким зверем! Он посадит его на привязь и превратит в домашнюю собачонку! Он заставит его танцевать на задних лапах, выпрашивая еду!..

     В радостном возбуждении Чейт звонко хлопнул ладонью о ладонь. Это поможет ему не только поквитаться со зверем, но и скрасить тоскливое ожидание. А генерал Баруздин пусть посмотрит, на что способен его работник!..

     И надо же было случиться, что именно в то самое мгновение, когда переполнявший Чейта восторг от предвкушения того, что ему только еще предстояло содеять, достиг своего пика, стук в дверь, не умолкавший два с лишним часа, внезапно прекратился.

     Чейт почувствовал, как внутри у него все оборвалось и рухнуло вн.

     Полный самых дурных предчувствий, Чейт кинулся к окну.

     Зверя на крыльце не было.

     Чейт почувствовал себя обманутым, как ребенок, который, развернув яркую цветную обертку подаренной ему кем-то взрослых конфеты, вдруг увидел, что под ней ничего нет.

     Сейчас этот зверь был нужен Чейту больше, чем деньги, которые он рассчитывал получить за свою работу от генерала Баруздина.

     Чейт хотел было выбежать на крыльцо, но, вовремя вспомнив о собственной безопасности, забежал сначала в кладовку, где выбрал небольшой, но увесистый ломик.

     Держа оружие в правой руке, Чейт левой откинул щеколду засова и, чуть приоткрыв дверь, выглянул наружу.

     Никаких следов ящера. О том, что совсем недавно здесь бесновался обезумевший от дикой злобы зверь, напоминал только разворошенный слой палой листвы на земле. И более ничего.

     Чейт широко распахнул дверь и вышел на крыльцо, растерянно оглядываясь по сторонам.

     Что за дела? Куда подевался этот проклятый ящер? Ну прямо хоть сам отправляйся за ним в лес.

     Никуда отправляться не пришлось. Ящер выскочил -за угла дома и кинулся на Чейта, тремя огромными прыжками преодолев разделявшее их расстояние.

     Чувствуя, что у него уже не осталось времени, чтобы отступить в дом, захлопнуть за собой дверь и запереть ее на засов, Чейт встал, пошире расставив ноги, и, как только морда зверя оказалась в пределах досягаемости, что было сил врезал по ней своим ломиком.

     Зверь отшатнулся назад, сел на задние лапы и ошарашенно потряс головой. Это был если и не нокаут, то уж точно нокдаун. Пользуясь тем, что его противник временно потерял ориентацию в пространстве, Чейт поспешно ретировался в дом.

     Бросив ломик на стол, он тыльной стороной ладони вытер выступивший на лбу пот.

     - Ну, все, приятель, - голосом, не предвещающим ничего хорошего, пронес он, глянув в окно. - Теперь твоя судьба, можно сказать, предрешена. Никому не позволено безнаказанно бросаться на меня -за угла.

     Ящеру не потребовалось много времени, чтобы снова прийти в себя. Бам... Бам... Бам... - снова методично заколотил он в дверь своим бестолковым лбом.

     Но теперь этот стук звучал для Чейта как победная музыка.

     Глупый зверь думал, что терпение человека безгранично, и глубоко заблуждался.

 

***

 

     Несколько лет назад Чейт по заказу Федерального марсианского зоопарка отправился на Нагут ловить снежных драконов. Животные эти были не очень крупными и не особо опасными для человека, драконами же их прозвали исключительно за мерзкий нрав. Трудно даже сосчитать, сколько несведущих людей лишились своих указательных пальцев, пытаясь почесать за ушком детеныша нагутского снежного дракона, похожего на белоснежного пушистого мишку-коалу. Этот милый на вид детеныш с рождения имел два ряда острых как бритва зубов и щелкал ими при любой возможности.

     Основная проблема заключалась в том, что Фонд защиты дикой природы Галактики, дав лицензию на отлов шести нагутских снежных драконов, запретил при этом использовать транквилаторы, ссылаясь на то, что особенности обмена веществ нагутских животных пока еще плохо учены.

     Чейту помогло то, что он всегда умел наладить контакт с местным населением. Аборигены Нагута обучили его готовлению ловушки, которая позволяла в два счета усмирить зверя.

     Как и все гениальное, нагутская ловушка была невероятно проста, и, что самое главное, для ее готовления не требовалось никаких специальных материалов или приспособлений. Все, что было нужно, это достаточное количество прочной веревки и несколько тяжелых предметов, которые можно было использовать в качестве противовесов.

     Остаток дня Чейт провел за завязыванием многочисленных хитроумных петель на тонком канате, укрепленном вплетенной в его основу моноуглеродной нитью, разорвать которую было не в состоянии ни одно вестных людям живых существ, обитающих в бескрайней Галактике.

     Кролик с интересом наблюдал за его занятием, время от времени отбегая, чтобы схватить с тарелки, которую поставил для него на пол Чейт, один-два ломтика чипсов.

     Зверь за дверью упорно продолжал свою работу. Он только один раз ненадолго отбежал за кустики. А о том, чтобы сделать перерыв и поужинать, ящер, похоже, даже и не думал. Запертая дверь вагончика, в котором прятался человек, ударивший его тяжелой железкой по голове, превратилась для зверя в материалованный идефикс. Ради достижения поставленной перед собой цели он, судя по всему, готов был принести в жертву даже собственную жнь, не говоря уж о мозгах, которые у него если и имелись - в чем лично Чейт очень сильно сомневался, - то располагались где-то в области крестца.

     Часам к восьми у Чейта все было готово. Оставалось самое сложное выбраться на улицу и установить ловушку так, чтобы при этом не привлечь к себе внимания безумного монстра.

     За окном уже начало темнеть, и Чейт от всей души надеялся, что хотя бы на ночь ящер оставит его в покое, убравшись в свое логово, где бы оно ни находилось. В том, что ящер непременно вернется на следующий день, у Чейта почему-то не было ни малейшего сомнения.

     Однако зверь поступил не так, как решил за него человек. Утомившись наконец-то таранить головой неприступную дверь, он просто отошел на пару метров от крыльца и лег, свернувшись, на палую листву.

     - Не иначе как он собрался здесь заночевать, - сделал неутешительный вывод Чейт, наблюдавший за ящером в окно.

     Сей факт несколько менял планы Чейта. Он рассчитывал установить свою ловушку возле крыльца, чтобы поймать ящера, как только тот вновь попытается выбить дверь. Теперь же ловушку предстояло сооружать где-то в стороне, да еще потом нужно будет заманить в нее зверя. К тому же вся затея приобретала значительную степень риска. Если сон у ящера был чутким, а обоняние и слух острыми, то он сразу же учует человека, даже если Чейт выберется через окно по другую сторону дома. В темноте же чрезвычайно активный и подвижный ящер будет иметь значительное преимущество в схватке с человеком.

     И все же Чейт решил рискнуть.

     Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он вновь переоделся в армейскую форму болотного цвета, которая к тому же еще и пахла не столько жильем, сколько лесом. Освободившись от всех лишних принадлежностей, он оставил при себе только нож и фонарик, да еще сунул за пояс ломик, уже однажды сослуживший ему службу.

     Закинув на плечо связку веревок с хитроумными узлами и самозатягивающимися петлями, Чейт подошел к окну, прорезанному в торцевой стене вагончика. Не доверяя автоматике, он вручную осторожно приподнял оконные запоры и сдвинул раму со стеклом влево. Перекинув ноги через подоконник, он медленно опустился на землю и сразу же присел на корточки.

     - Кролик, - едва слышным шепотом позвал Чейт.

     Тотчас же два мохнатых шарика перелетели через подоконник и опустились рядом с ним на землю.

     - Сходи посмотри, как там наш приятель. - Изогнув руку, Чейт постарался указать Кролику нужное направление.

     Тот сразу же понял, что от него требовалось. Подпрыгнув дважды, он скользнул за угол дома и скрылся вида.

     Сидя на корточках, Чейт нервно прикусил ноготь на большом пальце.

     Кролик вернулся через пару минут. И вел он себя совершенно спокойно, словно не на разведку ходил, а совершал обычную вечернюю прогулку.

     Доверившись чутью Кролика, Чейт подобрался к углу вагончика и осторожно выглянул -за него.

     В широкой полосе света, падающего окна дома, мирно спал закованный в броню ящер. Сейчас он был похож не на хищного лесного зверя, а на обиженного пса, которого хозяин выгнал за порог.

     - Присматривай за ним, - велел Чейт Кролику.

     Зверек, конечно же, не понял, что сказал ему человек, но тем не менее радостно подпрыгнул на месте.

     Чейт так же тихо вернулся к тому месту, где он выбрался окна и приступил к сооружению хитроумной нагутской ловушки.

     Собственно, вся хитрость заключалась в системе противовесов, которые тут же затягивали петлю, едва только в нее попадал зверь, и в самой петле, которая могла быть затянута любым пяти имеющихся на ней скользящих узлов. Но для того, чтобы все это придумать, нужно было не учать законы Ньютоновой механики, а жить постоянно в лесу, питаясь тем, что удается добыть с помощью собственных рук и природной смекалки.

     Учитывая то, что работа велась по большей части в темноте, Чейт справился с ней довольно-таки быстро - к полуночи ловушка на ящера была готова.

     Негромким свистом подозвав к себе Кролика, Чейт закинул его в окно, после чего и сам забрался в дом. Теперь они могли спокойно спать до утра.

 

***

 

     Утро началось с ударов в дверь.

     За ночь ящер разработал новую тактику. Теперь он не долбил дверь лбом, а бросался на нее с разбега всем телом.

     - Вот же глупое животное, - посмотрев на ящера в окно, безнадежно покачал головой Чейт.

     Приняв душ, он насыпал чипсов Кролику в тарелку и приготовил завтрак себе.

     Помимо этого, Чейт бросил размораживаться целую индейку, которую собирался использовать для налаживания контактов с пойманным зверем. На травоядного ящер похож не был, а следовательно, он уже почти целые сутки ничего не ел.

     Позавтракав, Чейт решил, что откладывать открытие охотничьего сезона не имеет смысла. Зверь ревел под дверью, ловушка для него была готова, охотник был полон азарта и не ведал сомнений - так чего же еще ждать?

     Выбравшись в лес через окно, Чейт еще раз проверил установленную ночью ловушку - все скользящие петли, узлы и соединения. Он мог действовать неторопливо и спокойно, не опасаясь внезапного нападения, - о том, что зверь, которого он собирался заманить в ловушку, был всецело поглощен своим делом, свидетельствовали регулярно повторяющиеся тяжелые удары в дверь и яростный рев, которым заканчивалась очередная неудачная попытка ящера ворваться в дом.

     Оглядевшись по сторонам, Чейт отыскал взглядом Кролика, который, как обычно, вертелся у него под ногами. Поймав зверька за шнурок, соединяющий две части его тела, Чейт кинул его в открытое окно.

     - Сиди там. - Чейт строго погрозил Кролику пальцем, когда тот вновь запрыгнул на подоконник.

     Кролик обиженно хрюкнул, но ослушаться не посмел.

     Чейт провел ладонью по подбородку. Сегодня утром он бриться не стал, и кожу ладони покалывала короткая щетина.

     Начиналось самое главное.

     Решительным шагом Чейт направился к углу дома.

     Выйдя на открытое пространство, где ящер мог его видеть, Чейт остановился.

     Зверь, увлеченно занятый своим делом, даже не обратил внимания на его появление.

     - Эй! - Чейт подобрал валявшуюся на земле палку и запустил ею в ящера.

     Палка ударила зверя по спине.

     Удар был несильным, но ящер подпрыгнул, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, и развернулся в сторону покусившегося на его звериное достоинство человека.

     Даже на расстоянии в несколько метров Чейт отчетливо увидел красные огоньки дикой ненависти, вспыхнувшие в крестообразных зрачках зверя.

     Ящер поднялся на задние лапы и, опершись на хвост, откинулся всем телом назад. Голова его, запрокинутая кверху, была похожа на огромный молот в руках палача, занесенный над головой приговоренного к смерти.

     Из разверстой пасти зверя вырвался рев, от которого сердце противника должно было дать сбой. Но Чейт еще помнил голос своего ротного командира, каким он отдавал команды на строевом плацу, - по сравнению с ним звуки, даваемые ящером, могли показаться детским лепетом.

     Ящер взмахнул перед собой передними лапами, словно желая продемонстрировать свои ужасающего вида когти.

     Вообще он вел себя в точности как монстр какого-нибудь второсортного фильма ужасов. Вместо того чтобы сразу же броситься на свою жертву, он сначала пытался напугать его до полусмерти. И, следует прнать, что, несмотря на относительно небольшие размеры, у него получалось совсем неплохое шоу. Впечатленный актерским мастерством ящера, Чейт даже в ладоши похлопал.

     Почему-то именно это действие Чейта окончательно вывело ящера себя.

     Прыгнув вперед, он взбрыкнул задними лапами и кинулся на человека.

     Рванул он сразу же с места в карьер. Чейту только и оставалось, что припуститься от несущегося на него, подобно танку, закованного в броню зверя.

     Ящер передвигался гораздо быстрее человека и настиг бы Чейта в несколько прыжков. Но разница между человеком и зверем заключалась в том, что зверь просто тупо наращивал скорость, пытаясь настичь свою жертву, а Чейт бежал в том направлении, где, как он знал, бег ящера будет прерван захлестнувшейся на его теле веревочной петлей.

     Перепрыгнув через спрятанный под палой листвой рычаг, Чейт поймал свисающий с ветки дерева, словно лиана, веревочный конец и, вставив руку в заранее приготовленную петлю, повис на ней всей тяжестью своего тела.

     Почти одновременно глухо стукнули о землю сорвавшиеся со своих мест противовесы.

     В спину Чейту ударил злобный, но одновременно еще и возмущенный рев пойманного в ловушку ящера.

     Потянув веревку, которую он держал в руке, Чейт захлестнул ее вокруг ствола ближайшего дерева и только после этого обернулся, чтобы взглянуть на свою добычу.

     Веревочные петли затянулись на теле ящера в двух местах - на шее и в районе живота. Широкие роговые пластины, покрывающие тело ящера, надежно защищали его от боли, которые могли бы причинить врезающиеся в кожу веревки, и зверь отчаянно скреб землю когтями, пытаясь вырваться ловушки, куда он угодил по собственной неосмотрительности и глупости. Растяжки на петлях не позволяли ящеру сдвинуться больше чем на полметра в ту или иную сторону.

     - Ну что, приятель, - присев на корточки, обратился к пойманному зверю Чейт. - Самое время отдохнуть и как следует подумать о своем поведении. Так ли следует себя вести, когда рядом с тобой находится существо, уступающее тебе в силе, но при этом наделенное разумом?

     Зверь злобно глянул на Чейта и как-то странно зарычал. Это был даже не совсем рык, а какое-то непонятное бормотание, как у человека, который пытается что-то сказать с полным ртом, набитым горячей кашей.

     Несмотря на устремленный на него полный ненависти взгляд, Чейт воспринял звуки, даваемые ящером, как прнание зверем собственного поражения.

     - Ну, вот и отлично, - кивнул Чейт. - У нас есть пара дней на то, чтобы подружиться. И, чтобы продемонстрировать тебе свою добрую волю, я приготовил для тебя подарок.

     Ящер прекратил ворчать и недоумевающе, как показалось Чейту, посмотрел на человека.

     Чейт многообещающе улыбнулся и, поднявшись на ноги, подошел к открытому окну.

     - Можешь погулять, - сказал он послушно сидевшему на подоконнике Кролику. - Только не подходи блко к этому зверю. Он больше суток ничего не ел и, надо полагать, не побрезгует даже такой мелюзгой, как ты.

     Ящер на привязи что-то возмущенно рыкнул в ответ на это.

     - Не беспокойся! - не оборачиваясь, крикнул ему Чейт. - Я скоро вернусь!

     Чейт забрался в окно и, взяв оттаявшую индейку, разделил ее кухонным ножом на четыре части.

     Прихватив с собой увесистую птичью ногу, Чейт вернулся к своему пленнику.

     Сначала он было направился по привычке к окну, но, вспомнив о том, что осада снята, откинул засов и вышел во двор через дверь.

     - Как тебе это понравится? - Чейт помахал индюшачьей ногой перед носом ящера. - Уверен, ничего подобного тебе пробовать не приходилось. Это тебе не дикие куры, бегающие по лесу, с жилистыми ногами и мясом, похожим по вкусу на кусок пластика, а специальная мясная индейка, выведенная методами генной инженерии.

     Даже не взглянув на рекламируемый Чейтом продукт, ящер презрительно отвернулся от предложенного ему угощения.

     - Вот это да! - удивленно округлил глаза Чейт. - Впервые вижу хищника, отказывающегося от мяса. Здесь у вас на планете полно приверженцев вегетарианской кухни, но я не думал, что они взяли под свой контроль даже диких животных. А может быть, ты один тех самых генно-инженерных мутантов, которых вывели специально для того, чтобы пугать новобранцев, впервые попавших на полигон? Что же ты в таком случае употребляешь в пищу? Не палую же листву?

     Ящер посмотрел на Чейта и мотнул головой, словно подтверждая догадку человека о том, что палая листва ему в пищу не годится.

     - Ладно, ты еще подумай насчет индейки. - Чейт кинул индюшачью ногу на землю так, чтобы ящер мог дотянуться до нее. - А мне тоже пора уже перекусить.

     На ужин Чейт приготовил себе индюшачью грудку, которая все равно пропала бы, поскольку ящер отказывался есть птичье мясо. Он хорошенько посолил ее, обсыпал специями и запек в гриле. Уже готовую индейку он от души полил острым кетчупом. На гарнир Чейт приготовил спагетти с сырным соусом. Кроме того, на стол был подан овощной салат, нарезанная тонкими ломтиками шенская ветчина и несколько кусочков камамбера.

     Обычно Чейт обходился более скромным меню, но сегодня ему хотелось достойно отметить победу над неугомонным ящером. Он даже стол пододвинул к окну, чтобы, вкушая пищу, одновременно наблюдать за своим пленником. К тому же он еще и опасался, что вездесущий Кролик захочет свести знакомство с ящером и поплатится за это своей жнью.

     Но Кролика больше интересовал не посаженный на привязь ящер, а чипсы походного рациона, которые не успевал подсыпать в его тарелку Чейт.

     К сожалению, ни в холодильнике, ни в кладовке пива Чейт не нашел. То ли прежний обитатель дома не жаловал сей прекрасный напиток, то ли на всех базах ООН был объявлен совершенно сухой закон. Как бы там ни было, победу Чейту пришлось обмывать чистым томатным соком. Что, впрочем, тоже было совсем неплохо.

     Ящер, вначале пытавшийся перегрызть удерживающие его веревки, превратил их в сплошные лохмотья, но справиться с моноуглеродной нитью, конечно же, не смог. Убедившись, что таким образом освободиться ему не удастся, ящер принялся вращаться всем телом, скребя при этом когтями по земле. Но и такая тактика не принесла ему успеха. Система противовесов контролировала натяжение веревок и не позволяла петлям ослабнуть.

     Судя по тому, как долго и упорно ящер штурмовал дверь домика, усталость ему была неведома в той же степени, что и сообразительность. Поэтому то, что, покрутившись какое-то время, он успокоился и, поджав лапы под себя, прилег на землю, можно было объяснить только тем, что он смирился со своей участью.

     Фаталистическое мировоззрение пойманного зверя пришлось Чейту по душе. Подобное поведение ящера могло означать, что, несмотря на бездонную интеллектуальную пропасть, разделяющую человека разумного и ящера безмозглого, им все же, быть может, удастся найти общий язык. Но основные усилия в достижении этого, как существу, стоящему на более высокой ступени развития, предстояло приложить Чейту.

     Готовя свой праздничный обед, Чейт несколько переусердствовал. Еды на стол было выставлено больше, чем в состоянии съесть один человек. Поскольку Чейт временно находился на полном обеспечении у федеральных вооруженных сил, он не собирался экономить продукты и разогревать пищу по второму разу. Вместо этого он свалил все, что осталось недоеденным, в большую широкую плошку непонятного назначения, найденную в кладовке.

     Выйдя к привязанному ящеру, Чейт убедился, что к индейке тот так и не притронулся.

     - Странный ты какой-то, - озабоченно покачал головой Чейт. - По тому, сколько в тебе энергии, не скажешь, что ты больной. Может быть, ты киборг и питаешься от батареек? Или тебя, как Кролика, нужно чипсами походного рациона кормить?

     При упоминании о походном рационе ящер вскинул голову и едва ли не с мольбой посмотрел в глаза Чейту. В крестообразных зрачках его по-прежнему явственно читалась злость, но это была теперь уже голодная злость.

     - Ну, не знаю даже, стоит ли тебе после индейки предлагать что-то другое. - Чейт в сомнении почесал небритую щеку. - Хотя, с другой стороны, почему бы и не попробовать.

     Подойдя к окну, Чейт взял плошку с объедками, которую оставил на столе, и, поставив ее на землю, ногой подтолкнул к морде ящера.

     Ящер глянул на Чейта с такой невыразимой словами злобой, что Чейт, хотя и не сомневался в прочности удерживающих зверя веревок, невольно сделал шаг назад.

     - Похоже, эта еда тебе тоже не по вкусу, - негромко пронес он. Прости, дорогой, но в таком случае я не знаю, чем тебя кормить. А отпустить тебя я смогу только после того, как генерал Баруздин снимет меня с боевого дежурства в этом домике. Так что не обессудь, но придется тебе какое-то время посидеть на диете.

     Чейт взялся за палку, собираясь забрать у ящера плошку и выбросить объедки в утилатор.

     Но стоило ему только протянуть палку к плошке, как ящер быстро щелкнул челюстями и укоротил ее ровно на двадцать сантиметров. После этого, подцепив плошку когтями, он подгреб ее под себя, прикрыв сверху прямоугольной челюстью, и приглушенно зарычал, как собака, у которой пытаются отнять кость.

     - Ну ты даешь, приятель! - удивленно покачал головой Чейт. - То воротишь нос от еды, то драться -за нее готов. Да не собираюсь я отбирать у тебя эти объедки. Ешь на здоровье. У меня этого добра полная кладовка.

     Рычание ящера сделалось громче и напряженнее.

     - Все. - Быстро сообразив, что от него требуется, Чейт вскинул руки к плечам. - Оставляю тебя наедине с этой плошкой самых лучших в Галактике объедков.

     Отвернувшись от ящера, он быстро зашагал в сторону крыльца.

     Войдя в дом, Чейт тут же подкрался к открытому окну и осторожно в него выглянул.

     Ящер с жадностью поедал остатки приготовленного Чейтом обеда. Но Чейт готов был поклясться, что при этом морда ящера выражала крайнюю степень брезгливого отвращения.

 

***

 

     Ящер съел подчистую все, что было в предложенной ему плошке, и, готовя ужин, Чейт уже закладывал продукты в расчете на двоих.

     Но на этот раз ящеру, чтобы получить свою долю, пришлось поработать.

     У Чейта не было совершенно никакого опыта в дрессировке диких животных, но дело у него пошло на удивление неплохо.

     Прежде всего он продемонстрировал ящеру тарелку, на которой лежали пять румяных котлет.

     - Чтобы получить котлету, ты должен подать голос, - сообщил своему ученику Чейт.

     Ящер тут же звучно рыкнул. Вышло это у него, конечно же, совершенно случайно, но тем не менее Чейт вознаградил его обещанной котлетой.

     Котлета упала на землю. Ящер осторожно и аккуратно слнул ее широким языком, после чего долго отплевывался от попавших в рот вместе с котлетой травинок и листьев.

     Должно быть, есть пищу с земли ящеру не очень-то нравилось. Поэтому следующую котлету, брошенную Чейтом в ответ на рык, который не заставил себя долго ждать, он поймал на лету.

     Точно таким же образом он проглотил и три остававшиеся у Чейта котлеты.

     Похоже, что на этот раз и учитель, и ученик остались довольны достигнутыми успехами.

     Вернувшись в дом, Чейт лег на кровать и включил телевор. На грудь ему тут же вскочил Кролик и довольно захрюкал, как только Чейт почесал его кончиком пальца.

     Переключая каналы, Чейт наткнулся на показ старого двухмерного варианта "Звездных войн". Этот фильм Чейт мог смотреть с любого места, потому что знал его наусть. Кроме того, он любил именно старый вариант фильма, а не то, что с ним сделали недавно, переведя в третье мерение. Объемное ображение, бесспорно, было гораздо эффектнее плоскостного, но почему-то с появлением объема исчезало все наивное очарование старого фильма. И это касалось не только "Звездных войн", но и любого другого фильма, снятого до обретения трехмерного кинематографа.

     Чейт расслабился и приготовился получать удовольствие от просмотра фильма, но, по закону вселенской подлости, именно в этот момент за окном раздался недовольный рев привязанного к дереву ящера.

     После того как рев повторился девять раз с интервалом в 10-12 секунд, Чейт вскочил на ноги и подбежал к окну.

     - Чего тебе?! - упершись руками в подоконник, раздраженно крикнул он в сгущающуюся темноту.

     Ящер посмотрел в его сторону и снова недовольно рыкнул.

     На экране шла ожесточенная перестрелка между имперскими солдатами и значительно уступающими им в численности повстанцами. И звуки, даваемые чем-то крайне возмущенным ящером, были при этом совершенно лишними.

     - Утром поговорим. - Чейт решительно захлопнул окно и вернулся на кровать, чтобы с головой погрузиться в мир невообразимых приключений.

 

***

 

     Утром у всех было хорошее настроение.

     Чейт распахнул окно и приветливо поздоровался с ящером.

     Тот рыкнул в ответ что-то не очень злобное.

     Кролик радостно прыгал на столе, ожидая своей порции чипсов.

     Приняв душ, Чейт насыпал чипсов Кролику и приготовил завтрак себе и ящеру.

     Поскольку вчера тренировка ящера прошла весьма успешно, сегодня Чейт решил сделать еще один шаг вперед. В обмен на котлеты Чейт решил научить его отзываться на имя Шурик. И, что удивительно, у него это получилось. Ящер с первого же раза уяснил, что, услышав имя, которое дал ему Чейт, он должен присесть на задние лапы, взмахнуть передними в воздухе и радостно рыкнуть.

     Чейт, и сам не ожидавший подобного успеха, начал быстро соображать, чему бы еще можно было научить Шурика. А кроме того, он начал обдумывать план, как бы после окончания работы на генерала Баруздина исхитриться и увезти Шурика с собой. Такого страшного, представляющего собой буквально живое воплощение первобытной злобы и дикости и одновременно удивительно послушного зверя, готового за пару котлет на задних лапах плясать, купят, не торгуясь, в любом цирке. А если еще и нескольким дополнительным трюкам его обучить...

     Приставив указательный палец к щеке, Чейт сделал шаг назад и посмотрел на своего ящера, словно скульптор на почти законченное творение, в котором не хватает всего лишь нескольких завершающих штрихов.

     Ящер лежал на земле, положив свою большую, тяжелую и невероятно уродливую голову между передними лапами. Сорваться с привязи он теперь даже и не пытался, что, нужно сказать, несколько удивляло Чейта. Проявляя невероятную настойчивость в тщетных попытках ворваться в чужой дом, ящер слишком уж быстро смирился с неволей. Конечно, у него не было ни малейших шансов вырваться на свободу, но откуда зверю было это знать?

     - Что, Шурик, хочешь стать звездой? - спросил Чейт у ящера.

     Ящер приподнял складку века на левом глазе и презрительно посмотрел на Чейта.

     Жаль, что Шурик не умел рыгать пламя, подумал Чейт, это подняло бы его цену раза в два.

     Впрочем, как оказалось, ящер обладал куда более уникальными способностями для представителя животного мира. К обеду Чейту удалось научить Шурика считать. Ну, может быть, не совсем считать, но имитировать элементарные навыки в счете ящер научился отменно.

     И самое интересное, что Чейту не пришлось прилагать для этого почти никаких усилий. Он просто, как обычно, вышел после обеда во двор, держа в руках плошку с остатками своего ужина, поверх которых лежали три роскошные свиные отбивные, источающие столь волшебный аромат, что Чейт просто диву давался, как еще ящеры со всего леса не сбежались сюда, истекая слюною. Остановившись неподалеку от плененного зверя, Чейт поставил плошку на землю.

     - Итак, Шурик, сейчас мы разучим с тобой новый трюк, - сказал он и, чтобы привлечь к себе внимание ящера, дважды хлопнул в ладоши.

     Вообще-то Чейт хотел научить ящера просто ложиться и вставать по команде. Но, к его удивлению, следом за его хлопками ящер дважды ударил левой передней лапой о землю.

     Решив, что это всего лишь совпадение, Чейт хлопнул в ладоши четыре раза.

     Ящер ответил ему четырьмя ударами лапы о землю.

     Чейт хлопнул один раз.

     Ящер один раз поднял и опустил лапу.

     Чтобы закрепить навык, Чейт одарил ящера самой большой отбивной.

     В одно мгновение проглотив кусок жареного мяса со специями, ящер преданно посмотрел на Чейта и мотнул головой стороны в сторону.

     - Еще хочешь? - серьезно поинтересовался Чейт.

     Ящер махнул головой сверху вн. Это его движение вполне могло бы сойти за утвердительный кивок.

     Чейт, улыбнувшись, кинул ящеру еще одну отбивную, которую тот поймал на лету.

     Накормив ящера, Чейт потратил около часа, пытаясь выяснить, насколько далеко простираются способности Шурика в воспроведении определенного числа хлопков. Он начал с одного хлопка и двигался вперед, прибавляя каждый раз по одному.

     Чейт первым сбился со счета, когда число хлопков и ответных ударов лапы ящера о землю перевалило за полсотни. За все это время ящер не допустил ни одной ошибки. Что, впрочем, было вовсе не удивительно. В Федеральном марсианском зоопарке Чейт видел кримского пересмешника, который с ходу мог запомнить и повторить до двадцати пяти слов, пронесенных на любом языке Галактики.

     И все же, сбившись со счета, Чейт вдруг подумал, что кто-то, наблюдавший за этой картиной со стороны, вполне мог прийти к выводу, что это ящер тренировал его точно отсчитывать строго определенное число хлопков. Вспомнив при этом о постоянно кружащих вокруг него камерах-жуках, Чейт окончательно смутился. Прервав занятия, он оставил ящеру плошку с остатками еды и быстро ушел в дом.

 

***

 

     Чейт уже третий день наблюдал за ящером, но ему все еще временами становилось не по себе, когда он вдруг случайно встречался взглядом с устремленными на него глазами ящера. Крестообразные разрезы зрачков зверя смотрели на него, словно снайперские прицелы. В такие моменты Чейт чувствовал себя, как в дурном сне, когда понимаешь, что нужно бежать, и одновременно не можешь сдвинуться с места. А зверь, словно зная свою власть над человеком, начинал давать приглушенное ворчание. И было в этих звуках что-то такое, от чего мурашки бежали по коже.

     Открыв холодильник, Чейт налил себе полный стакан томатного сока и залпом осушил его. Из-за того, что окно было теперь постоянно открыто, в доме царила такая же влажная духота, что и снаружи.

     На стол перед Чейтом вскочил жнерадостный, как всегда. Кролик. Улыбнувшись, Чейт почесал своего верного приятеля указательным пальцем.

     - Возможно, я уделяю Шурику слишком много внимания, - сказал Чейт. - Но это вовсе не означает, что он нравится мне больше.

     Кролик радостно хрюкнул.

     - Конечно, - с готовностью согласился с ним Чейт. - С тобой мы друзья, а к ящеру у меня чисто коммерческий интерес.

     - Должен тебя разочаровать, Чейт, твои коммерческие притязания беспочвенны.

     Вздрогнув от неожиданности, Чейт стремительно обернулся, едва не опрокинув стоявший на столе пакет с соком.

     В дверях, опираясь на отставленную в сторону трость, стоял генерал Баруздин в легком прогулочном костюме, с бледно-розовым платком, повязанным вокруг шеи, и с пробковым шлемом на голове.

     - Мне кажется, что я не забыл запереть дверь, - удивленно приподнял бровь Чейт.

     Генерал Баруздин усмехнулся и, прихрамывая, вошел в дом.

     - Ты, видно, забыл, что находишься на моей территории, Чейт. Здесь для меня не существует закрытых дверей.

     Следом за генералом в комнату вошли двое солдат двухметрового роста и с плечами, способными заменить стропила в небольшом деревенском домике. Даже не взглянув на Чейта, они заняли места по краям от двери и замерли, подобно каменным атлантам, поддерживающим балочные перекрытия, с руками, заложенными за спину.

     - А чем вам не по нраву моя идея продать ящера в цирк? - спросил Чейт у генерала.

     - Ящер, как ты его называешь, представляет собой собственность армии.

     - Понятно, - с ехидным видом кивнул Чейт. - Как и вся эта планетка, которую вы приобрели в собственность, полагаю, по весьма сходной цене.

     - Не совсем так.

     Генерал подошел к открытому окну и взмахом руки подозвал к себе Чейта.

     За окном, неподалеку от привязанного к дереву ящера, стояли еще двое солдат, прибывшие вместе с генералом.

     Генерал коротко кивнул им, и солдаты направились в сторону зверя.

     - Скажите им, чтобы были поосторожнее, - посоветовал генералу Чейт. Зверюга исключительно злобная.

     - Ты так думаешь? - насмешливо глянул на Чейта генерал.

     Чейт непонимающе сдвинул брови.

     Двое солдат безбоязненно приблились к ящеру, а тот даже не зарычал на них, только хвостом по земле заколотил, как увидевшая хозяина дворняжка.

     Что за ножи были у солдат, осталось для Чейта загадкой. До сегодняшнего дня он был уверен, что в мире не существует лезвия, способного с одного удара перерубить моноуглеродную нить. И ни за что бы не поверил, если бы собственными глазами не увидел, как легко и быстро, орудуя ножами с узкими лезвиями без ограничителей, двое солдат ООН освободили ящера.

     Не обращая внимания на своих спасителей, освобожденный ящер рванул в направлении двери, войти в которую он тщетно пытался, пока Чейт не посадил его на привязь.

     - Да вы что, все с ума посходили?! - Чейт дернулся в сторону распахнутой двери, но генерал Баруздин успел схватить его за руку.

     Хватка у него, надо сказать, была та еще. В первый момент Чейт даже подумал, что вокруг его запястья захлестнулось кольцо силовых наручников.

     - Все под контролем, - невозмутимым голосом заверил Чейта генерал.

     Чейту почему-то не очень в это верилось. Однако затевать спор с генералом было бы абсолютно бессмысленно. К тому же и времени на споры у них уже не оставалось. Чейту казалось, что он уже слышит горячее дыхание ящера и цоканье его когтей по ступенькам крыльца. Поскольку Чейт сильно сомневался в том, что двое здоровяков у двери сумеют заломать обезумевшего ящера, он наметил для себя путь к отступлению через открытое окно.

     Ящер ворвался в дом, словно бешеный ураган. Зацепив левым боком дверной косяк, от чего весь дом задрожал, он сбил оказавшийся у него на пути стул и прямым ходом влетел в комнату, входить в которую Чейту было запрещено. При этом ни сам генерал, ни его подчиненные не предприняли никаких попыток воспрепятствовать ящеру в его действиях, как будто все шло по заранее намеченному плану.

     Дверь за ящером захлопнулась, и в комнате воцарилась тишина.

     - Вы не хотите ничего мне объяснить? - покосившись на генерала Баруздина, осторожно поинтересовался Чейт.

     Баруздин даже бровью не повел.

     - Скоро ты все узнаешь, - ответил он.

     Чейт недовольно поджал губы.

     - Я так понимаю, что моя работа закончена? - спросил он.

     - Все верно, - коротко кивнул генерал. - Мы получили именно тот результат, на который рассчитывали.

     - А как насчет оплаты? Сегодняшний день мне будет зачтен как полный рабочий день?

     - Не волнуйся, - усмехнулся, глянув на Чейта искоса, генерал. - Мы решили прервать операцию, потому что все необходимые данные мы уже получили.

     - Серьезно? Так, значит, этот монстр, - Чейт взглядом указал на дверь запретной комнаты, - и есть ваше секретное оружие?

     Генерал ничего не успел ему ответить.

     Дверь комнаты распахнулась, и нее вылетел небольшого роста человек с всклокоченными черными волосами. Он был совершенно голым и выглядел так, словно собирался сыграть роль беглого невольника в историческом кинобоевике. Все тело его было покрыто багровыми опрелостями и потертостями. Особенно яркой деталью был полностью заплывший левый глаз и огромный синяк на поллица. Но несмотря на нуренный вид, человек, казалось, готов был взорваться от распиравших его ненависти и гнева. А открытый глаз его метал молнии, от которых можно было прикуривать. И, что характерно, направлены они были преимущественно Чейту в грудь.

     - А куда подавался ящер? - удивленно вскинув брови, спросил Чейт у генерала, хотя и смотрел при этом на невесть откуда появившегося голого человека.

     - Скотина! - срывающимся голосом завопил незнакомец и кинулся на Чейта с явным намерением вцепиться ему в горло.

     Человек, вне всяких сомнений, находился в состоянии аффекта. В здравом уме он вряд ли решился бы бросить вызов Чейту, который был шире его в плечах и на полголовы выше.

     Внезапное нападение странного голого человека Чейта не испугало, но драться с ним он не испытывал ни малейшего желания. Он сделал шаг назад и положил руку на край стола, готовясь в случае необходимости развернуть его так, чтобы он прикрыл его от агрессивного чудака.

     Уловив едва заметный для посторонних сигнал своего командира, в дело вступили двое подчиненных генерала Баруздина, неподвижно, словно истуканы, стоявшие все это время у двери. Несмотря на яростное сопротивление со стороны покушавшегося на жнь Чейта типа, они без особого труда скрутили его и усадили на стул.

     - Скотина! - с ненавистью глядя на Чейта, повторил свое проклятие странный человек.

     Генерал Баруздин сдернул с кровати простыню и кинул ее на колени человеку.

     - Да что я ему сделал?! - с недоумением развел руками Чейт.

     Он посмотрел сначала на генерала Баруздина, а затем на двух бойцов ООН, словно прывая всех присутствующих быть свидетелями его невиновности.

     - Что сделал, говоришь? - Генерал Баруздин насмешливо хмыкнул и слегка качнул головой. - Да ничего особенного, если не считать того, что ты два дня продержал его на привязи, кормя объедками со своего стола.

     - Его?..

     Чейт в полнейшем недоумении уставился на человека, которого держали за руки двое солдат.

     - Его, - подтвердил Баруздин. Он сделал два шага вперед, чтобы оказаться между Чейтом и сидящим на стуле человеком. - Позвольте представить вас друг другу, друзья мои. Чейт А, временный служащий ООН "Луна-13". Дон Оберг, представитель фирмы, пытающейся уже не в первый раз толкнуть нам недоброкачественный товар. - Генерал повернулся в сторону Чейта, обращая свои слова главным образом к нему:

     - Оберг занимался здесь испытанием нового биоскафандра. Он уверял нас, - скосив взгляд на голого Оберга, Баруздин криво усмехнулся, - что для человека, облаченного в этот скафандр, не существует ничего невозможного.

     - Какого черта вы прислали сюда этого придурка! - обратив всю свою ярость на генерала Баруздина, заорал Оберг.

     Гнев его в том состоянии, в каком он находился, был по меньшей мере смешон.

     Но Баруздин даже не улыбнулся.

     - А разве ты не помнишь, Оберг, какое презрение было написано на твоей фиономии, когда ты ознакомился с нашим полигоном? - наклонился он над голым человеком, сидевшим на стуле. - Что ты тогда мне сказал? Помнишь? "Все это детские игрушки! Игра с заранее предсказанным результатом! Чтобы по-настоящему показать биоскафандр в действии, мне нужно нечто совершенно невероятное! Фактор неопределенности, который не мог быть предсказан ни одной тех прогностических программ, которые были использованы при разработке нашего скафандра!" - Баруздин выпрямил спину и посмотрел на Чейта:

     - Ему нужен был фактор неопределенности, - с усмешкой пронес он, кивнув в сторону совершенно сникшего Оберга. - По-моему, Оберг, я нашел именно то, что тебе было нужно.

     - Он чуть не покалечил меня, - мрачно пробурчал Оберг, взглянув на Чейта исподлобья.

     - Я готов принести вам свои самые искренние винения... - с чувством приложил руку к груди Чейт.

     - Иди ты к черту со своими винениями!

     - Послушайте, - обиделся Чейт. - Я вас, кажется, не оскорблял.

     - Да?! А кормежка таза, в который свалено все, что ты сам не сожрал, это, по-твоему, не оскорбление?!

     - Еда, быть может, была подана не так, как должно, но уж, во всяком случае, она была доброкачественной.

     - А что ты сделал с моим лицом!

     - Лучше нужно было продумывать защиту скафандра, - парировал очередную возмущенную реплику Оберга генерал Баруздин. - Все претензии по его качеству можешь предъявить своим коллегам.

     - Но если внутри ящера сидел этот тип, - Чейт ткнул пальцем в голого Оберга, - так какого же черта он все время молчал!

     - Я пытался подавать тебе знаки! - возмущенно воскликнул Оберг.

     - Это еще одно слабое место биоскафандра, - спокойно объяснил Чейту Баруздин. - Скафандр настолько плотно подгоняется к телу владельца, что снять или надеть его можно, только используя специально оборудованный бокс. - Генерал указал на дверь, за которой скрылся ящер, прежде чем оттуда появился голый человек. - Находясь в скафандре, человек лишен возможности непосредственного, вербального общения с окружающими. Для того чтобы понять, что именно он говорит, нужно иметь при себе особый дешифратор, переводящий невнятный рык, даваемый голосовыми связками ящера, в нормальную человеческую речь.

     - Ну надо же... - Чейт удивленно покачал головой, посмотрев на совсем уже сникшего Оберга. - Честно прнаться, мне и в голову не приходило, что зверь, которого я поймал, умнее таксы, которая была у меня в детстве.

     - Дурак, - недобро глянув на Чейта, коротко бросил Оберг.

     - Разрабатывая дайн своего скафандра, вы не приняли во внимание того, что человека, облаченного в него, и в самом деле могут принять за дикого зверя, - посмотрев на Оберга, сказал генерал Баруздин. - И будут действовать против него соответствующим образом. Оказавшись отрезанным от бокса, ты полностью утратил контроль над ситуацией.

     - А как насчет Кролика? - спросил Чейт, указав на два пушистых шарика, беззаботно скачущих на кровати. - Это тоже штучка вашего арсенала?

     - Нет, - улыбнувшись, покачал головой Баруздин. - Это живой обитатель местных лесов. Симпатичный зверек, правда?

     - Мне он показался куда умнее, чем ящер, сидевший у меня на привязи, покосившись на Оберга, заметил Чейт.

     Оберг ничего уже не стал отвечать на это. Он забыл о саднящей коже и синяке на фиономии и думал только о том, что всем его прекрасным планам на будущее теперь уже скорее всего не суждено сбыться. Неудачников нигде не любят, особенно в крупных компаниях, ведущих порою не совсем честную игру со своими клиентами. Для того, чтобы выжить в этом мире, нужно быть скользким и воротливым, как древесная медуза.

     - Не такой уж он и умный, как может показаться, - почесав Кролика пальцем, сказал Баруздин. - У этого зверька отменное чутье и великолепное чувство направления. Он живет, сопровождая какого-нибудь крупного и сильного хищника. Он выслеживает для своего хозяина добычу, питаясь тем, что остается после трапезы, и вовремя предупреждая его об опасности. Видимо, твой Кролик недавно потерял своего хозяина, вот он и решил выбрать тебя в качестве своего нового покровителя.

     - Короче, перед нами живой пример чистейшего прагматма, - тяжело вздохнув, констатировал Чейт. - А я, можно сказать, привязался к нему.

     - Форма далеко не всегда соответствует внутреннему содержанию, - с безразличным видом заметил Баруздин.

     - И не говорите, господин генерал, - снова скосив взгляд в сторону несчастного Оберга, согласился Чейт.

     - Это твой гонорар. - Баруздин протянул Чейту кредитную карточку "Галактик Экспресс".

     Чейт внимательно учил карточку с обеих сторон. На ней не только было оттиснуто его фотоображение, но и была проставлена его подпись. Кто-то так ловко нарисовал за Чейта его причудливую закорючку, что он и сам не мог отличить ее от оригинала.

     - Я, конечно же, доверяю вам, господин генерал, - не глядя на Баруздина, немного смущенно пронес Чейт. - Но вы, наверное, не станете возражать, если я уточню, какая именно сумма переведена на мой счет?

     - Прошу. - Генерал приглашающим жестом вытянул руку в сторону компьютерного терминала.

     Чейт включил компьютер и провел краем карточки через щель подключенного к терминалу считывающего устройства.

     Цифра, появившаяся на экране, заставила его нервно прикусить нижнюю губу. Быстро стерев информацию с экрана, Чейт спрятал кредитную карточку в карман и повернулся к генералу. На лице его сияла самая счастливая имеющихся в его богатом арсенале улыбок.

     - Если вы ничего не напутали с цифрами, - обратился он к генералу, - то мне остается только выразить вам свою глубокую благодарность. Прнаться, с учетом заработанных штрафов я рассчитывал на куда более скромную сумму вознаграждения.

     - Я же говорил тебе, что возможности для получения новых премиальных еще не исчерпаны, - ответил Баруздин.

     - Да, но вы забыли объяснить, как именно я могу их заработать, напомнил Чейт.

     - Ты поработал на славу. Считай, что каждый налогоплательщиков, чьи деньги ты сохранил, подарил тебе по одной федерал-марке.

     - А у вас нет еще какой-нибудь работы для меня? - вкрадчиво поинтересовался Чейт. - Условия сотрудничества с вами кажутся мне вполне приемлемыми. А работник я, могу вас заверить, весьма исполнительный и прилежный.

     - Не сейчас, - отрицательно качнул головой генерал. - Ты прекрасно справился с порученной тебе работой в первую очередь потому, что ты не имел ни малейшего представления о том, что именно тебе нужно сделать. Мне нужен не исполнительный служака, а фактор неопределенности. Теперь, когда ты понимаешь, чем именно мы здесь занимаемся, ты перестал быть таковым.

     - Но я еще много на что способен, - заверил генерала Чейт.

     - Не сомневаюсь, - улыбнулся в ответ Баруздин. - Но сейчас я не могу найти достойного применения твоим многочисленным талантам.

     - Досадно, - без особого сожаления пронес Чейт.

     - Уверен, что ты не станешь зарывать свои способности в землю, - все так же с улыбкой заметил генерал Баруздин.

     - Во всяком случае, не на этой планете, - усмехнувшись, ответил Чейт. Когда у меня в кармане лежит новенькая кредитка, у меня возникает такое чувство, словно сама Вселенная хочет распахнуть передо мной все свои двери. Даже те, которые обычно принято держать запертыми на кодовый замок.

 

О ВЕРЕ И О ДУШЕ

 

     Кто первым встал - того и тапки.

     Истинность данного утверждения Чейт постиг в полной мере, когда, войдя в док, где только вчера он оставил свою новенькую "Эллу", обнаружил на ее месте старую, полуразвалившуюся посудину, на борту которой коряво, от руки, было намалевано "С богом!". Лучшего названия для подобного транспортного средства придумать было просто невозможно. Только с небывной верой в то, что десница божья хранит тебя от любых бед и напастей, можно было отважиться выйти на этом утлом баркасе в космос.

     А ведь все так хорошо начиналось!

     На деньги, по случаю перепавшие ему от Министерства обороны, Чейт приобрел отличный скоростной полугрузовой катер. Не новый, но в хорошем состоянии и с отличными ходовыми качествами. Чейт рассчитывал заняться экстренной доставкой небольших грузов, за которые обычно не брались крупные транспортные компании. И очень скоро посредническая фирма подыскала ему первого клиента, который хотел срочно перебросить партию личинок мабутских дождевых клещей, причем непременно в живом виде. В свое время Чейту приходилось возить и куда более необычные грузы, поэтому он только уточнил у посредника, откуда и куда нужно доставить эту живность. Заказчик через посредника назначил встречу на пересадочной станции Лукко в секторе друзов, куда Чейт и прибыл за три дня до назначенного срока.

     Пересадочная станция Лукко была разряда тех, куда редко кто заглядывает. Находилась она в дальнем секторе, где все обитаемые планеты можно было по пальцам пересчитать, а потому никаких оживленных маршрутов поблости не пролегало. Вообще непонятно было, кому нужна эта станция. Разве что только контрабандистам, которые предпочитали обделывать свои темные делишки вдали от мира и людей.

     Помимо грязного дока, забитого годами не вычищавшейся копотью от стартовых выхлопов, на станции Лукко имелась еще автозаправочная станция с ремонтной мастерской, где работал полупаралованнй робот, у которого пяти манипуляторов исправно действовали только два, а видеосенсоры были в таком ужасающем состоянии, что Чейт не доверил бы ему даже поверхностный осмотр своей драгоценной "Эллы", и гостиничный комплекс, скорее похожий на ночлежку для бездомных роботов, нежели на человеческое жилье. В комплекс входили с десяток спальных номеров, белье в них, должно быть, менялось только раз в год, полутемный обеденный зал с запятнанными столами, колченогими стульями и стойкой бара, за которой находилась треснутая зеркальная стена и сонный бармен-гуткад, а также полутемная комнатушка, где, заплатив пару федерал-марок, можно было воспользоваться услугами не совсем исправных игровых автоматов для недоразвитых детей.

     Вся обслуга станции состояла сородичей бармена, а гуткады, как вестно, отличаются чрезвычайно мрачным нравом и неразговорчивостью, в особенности при общении с представителями других рас.

     Но в доке Чейт увидел еще два небольших торговых корабля - вполне приличного вида "Ган-Роз" саватской сборки, названный непонятным, но гордым именем "Захраб", и несчастную развалюху, символирующую собой не иначе как вселенский хаос, с выразительной с надписью "С богом!" на борту.

     Если в доке стояли корабли, то где-то здесь же на станции должны были находиться и те, кто их сюда привел. И вскоре Чейт обнаружил хозяев вышеназванных посудин.

     В мрачном обеденном зале, куда, осматривая местные достопримечательности, зашел Чейт, за столиком, заставленным пустыми бутылками, пластиковыми одноразовыми стаканчиками и тарелками с остатками какой-то совершенно неаппетитной на вид пищи, сидели двое финийцев. Оба были облачены в серые робы, которым всей остальной одежды отдавали предпочтение даже финийские женщины. И оба были уже рядно пьяны.

     Поскольку делать все равно было нечего, Чейт присоединился к компании. Хотя финийцы являлись не самыми остроумными собеседниками, но все же рты свои, для того чтобы пронести пару слов, они открывали значительно чаще гуткадов.

     Как-то совершенно незаметно для себя Чейт втянулся в размеренное поглощение спиртного и вскоре уже обнимал финийцев как родных братьев и даже пытался подпевать их размеренно-заунывным застольным песням.

     Последним, что он запомнил в этот вечер, была волосатая фиономия бармена-гуткада, смотревшего на него грустным, сочувственным взглядом. Чейт еще сумел поднять руку, стукнуть кулаком по столу и потребовать еще две бутылки водки, после чего провалился в небытие.

     Проснулся он в маленьком и плохо убранном гостиничном номере. Он лежал одетым на кровати. Голова раскалывалась от нестерпимой боли. Во рту было сухо, как на Дюне. На душе было мерзко и неспокойно.

     Чейт провел ладонями по лицу и тяжело вздохнул.

     Чуть приподняв голову, он посмотрел на часы - они показывали, что он проспал почти до полудня.

     С трудом поднявшись на ноги, он отыскал под кроватью ботинки, которые вчера вечером все-таки догадался снять, и, натянув их на ноги, потопал в ванную.

     Добравшись до ванной, Чейт первым делом надавил клавишу подачи холодной воды и, наклонившись, напился прямо -под крана. Затем он снова скинул ботинки, стянул с себя всю одежду и забрался под душ.

     Полчаса под контрастным душем возымели некоторый положительный эффект. Теперь Чейт мог уже довольно-таки сносно управляться со своим телом. Но для того чтобы наладить мозговую деятельность и погасить пожар, полыхающий внутри, ему требовалась бутылка холодного пива.

     Одевшись, Чейт пошарил по карманам, нашел кредитную карточку и, с облегчением вздохнув, направился в обеденный зал, где вчера так лихо погулял в компании финийцев.

     В зале было темно. Горели только два светильника над стойкой бара, за которой, как и вчера, дремал вполглаза волосатый гуткад.

     А вот финийцев в зале не было.

     Чейт довольно усмехнулся, подумав о том, что все же оказался покрепче своих вчерашних собутыльников и первым поднялся на ноги.

     - Бутылку пива холодильника! - потребовал Чейт, стукнув краем кредитки по пластиковой поверхности стойки.

     Гуткад лениво поднял на него взгляд невыразимо усталых глаз. Медленно протянув четырехпалую руку, поросшую волосами так же густо, как и лицо, бармен взял кредитку Чейта и не очень уверенно ткнул ею в контрольную прорезь кассового аппарата. Попасть в цель ему удалось только с четвертого раза. Кассовый аппарат дал долгожданный щелчок, и Чейт с вожделением облнул губы сухим, как выжатая губка, языком.

     Гуткад вытащил кредитку Чейта кассового аппарата и молча вернул ее хозяину. Запотевшая бутылка пива следом за этим на стойке не появилась.

     - Я просил пива! - напомнил сонному гуткаду Чейт.

     - Нет пива, - коротко ответил тот.

     - Что значит "нет"! - возмущенно взмахнул рукой Чейт.

     Он со своего места видел прозрачную дверь холодильника, забитого бутылками с пивом.

     - Для тебя нет, - объяснил бармен.

     - Это с какой же стати? - недобро прищурился Чейт.

     - У тебя денег нет, - ответил гуткад и навалился на стойку, подперев голову кулаком.

     Взгляд его был устремлен в пустоту. Клиента, у которого на кредитной карточке не было денег, для него попросту не существовало.

     Чейт озадаченно повертел кредитку в руках. После покупки "Эллы" денег на ней оставалось не так уж много, но явно больше того, что можно пропить за один вечер.

     Чтобы еще раз проверить карточку, Чейт решил зайти в комнату с игровыми автоматами. Но как только он вставил свою кредитку в контрольную щель, на панели рядом с ней замигал красный индикатор, сигналирующий о том, что наличных денег на карточке нет.

     Чейт растерянно почесал затылок. Других денег у него не было, а ему предстояло прожить на станции еще два дня, дожидаясь прибытия заказчика.

     - Эй! - окликнул Чейт скучающего бармена и, когда тот посмотрел на него, спросил:

     - Здесь можно что-нибудь продать?

     - Что именно? - лениво поинтересовался гуткад.

     - Мелочевка всякая... Сувениры... - Чейт напряженно пытался вспомнить, что у него на корабле имеется такого, с чем можно было бы расстаться без особого сожаления. - Есть еще новый комплект полуавтоматических инструментов и мини-музыкальный центр.

     - Надо посмотреть, - вполне резонно заявил гуткад.

     - Тебя интересует что-то конкретное? - с надеждой спросил Чейт.

     - Неси все, что хочешь продать, - ответил бармен. - Я выберу и сам назначу цену.

     - Годится, - натянуто улыбнулся Чейт и, выйдя обеденного зала, быстрой походкой направился в док.

     Там его ожидал сюрпр в виде развалюхи под названием "С богом!".

     Быстро покончив с философским осмыслением сего факта, Чейт кинулся в каморку, где обитал дежурный по доку, такой же нкорослый и волосатый гуткад, как и все на этой станции.

     - Где мой корабль? - с порога заорал на него Чейт.

     Гуткад сидел за столом и очень неторопливо прихлебывал чай большой, заляпанной красным клубничным вареньем кружки.

     Крик Чейта не провел на него совершенно никакого впечатления. Он не спеша поставил чашку с чаем на блюдце, похожее на десертную тарелку, и, облав с пальцев варенье, невозмутимым голосом ответил:

     - Стоит в доке.

     - Там нет моего корабля! - Чейт с размаху врезал кулаком по столу, за которым сидел дежурный.

     Гуткад даже бровью не повел.

     - Твой корабль стоит в доке, - пронес он, абсолютно уверенный в своей правоте.

     - Я только что оттуда, - пытаясь сохранять хладнокровие, объяснил дежурному Чейт. - Там стоит только старая калоша "С богом!".

     - Это и есть твой корабль, - все с той же непоколебимой уверенностью ответил гуткад.

     Он снова потянулся к кружке с чаем, но Чейт успел перехватить его руку.

     - Мой катер называется "Элла"!

     Гуткад тяжело вздохнул, удивляясь непонятливости землянина.

     - "Элла" улетела пару часов назад.

     - Как?! - отказываясь верить услышанному, воскликнул Чейт.

     - Так. - Гуткад мохнатой рукой образил траекторию, по которой улетел катер Чейта.

     - Черт возьми! - Лицо Чейта побагровело. - Кто улетел на моем катере?!

     - На "Элле"? - уточнил гуткад.

     - Да! На моей "Элле"!

     - Финиец, прибывший на станцию неделю назад.

     - Финиец! - Чейт, казалось, был готов взорваться от возмущения. - Черт побери, приятель, ты глубоко заблуждаешься, если принимаешь меня за простака с дальних колоний! Я никуда не двинусь с этой треклятой станции до тех пор, пока сюда не явится патруль!

     - Как угодно, - безразлично пожал плечами гуткад. - Мне-то что?

     - Именно тебе, как я подозреваю, и придется выплачивать мне стоимость корабля, - зловеще прошипел Чейт. - Всю, до последней федерал-марки. Да еще и компенсировать мне убытки, которые я понесу в результате несостоявшейся по твоей вине сделки.

     - А при чем здесь я? - снова пожал плечами непонятливый гуткад.

     - Потому что это ты выпустил дока мой корабль, на котором улетел финиец! - заорал в лицо дежурному Чейт.

     Гуткад откинулся на спинку стула и недоумевающе посмотрел на Чейта.

     - А как же я мог его не выпустить, если он предъявил мне соответствующий посадочный талон?

     - Что?.. - Чейт лихорадочно принялся шарить по карманам.

     - Да, - кивнул мохнатой головой гуткад. - И дверь корабля он не взламывал, а открыл ключом.

     - Проклятие!

     Ни ключа от катера, ни посадочного талона в своих карманах Чейт не обнаружил.

     - А еще он просил передать тебе это. - Гуткад протянул Чейту небольшой серый конверт.

     Вскрыв конверт, Чейт обнаружил в нем посадочный талон на катер "С богом!" и затертый магнитный ключ, должно быть, от той же самой посудины. Ход со стороны финийца был вполне разумным. Угнав катер Чейта, он оставил ему ключи от своего, в расчете на то, что если у Чейта имеются основания бегать встречи с властями, то он уберется со станции на нем. В противном же случае, если бы у него не было никакого средства передвижения, ему, так или иначе, пришлось бы дожидаться на станции представителей Галактического патруля.

     Чейт давно уже не совершал никаких противоправных действий, а потому у него не было причин опасаться встречи с представителями законной власти. Но в то же время он был знаком со статистикой расследования уголовных дел, связанных с угонами кораблей, в связи с чем не тешил себя беспочвенными надеждами на то, что в ближайшее время "Элла" будет возвращена законному владельцу.

     Наблюдая за душевными муками Чейта, весьма живописно отражающимися на его лице, гуткад не спеша прихлебывал чай своей огромной кружки.

     Приняв решение, Чейт вышел комнаты дежурного, в сердцах хлопнув дверью, и направился к подаренному финийцем кораблю. Вставив ключ в щель замка, он отвалил в сторону проржавевший люк, подвешенный на допотопных, невероятно скрипучих петлях, и, пригнув голову, вошел в тамбур.

     Внутри корабль проводил еще более гнетущее впечатление, чем снаружи. Чтобы летать на такой развалине, нужно быть либо невероятно отважным человеком, либо исключительным идиотом, верящим в собственное бессмертие.

     Поскольку Чейт не был ни тем, ни другим, он понял, что никогда не отважится выйти на катере "С богом!" в открытый космос. Видимо, все же придется вызывать патруль хотя бы для того, чтобы с его помощью добраться до ближайшей метрополии. Но это еще успеется. А пока Чейту была жненно необходима бутылка пива.

     Дежурный по доку неодобрительно глянул на Чейта, когда тот вновь ворвался в его комнату. Он с сожалением отодвинул на угол стола кружку с чаем и, сложив руки под подбородком, приготовился слушать, что еще скажет ему беспокойный клиент.

     - Я хочу продать свой корабль, - с порога заявил Чейт.

     - "Эллу", которая улетела? - с насмешкой, совершенно не характерной для представителей его расы, спросил гуткад.

     - Нет, "С богом!", который стоит в доке.

     - У тебя имеются на него документы? - проявил нелишнюю бдительность гуткад.

     Чейт кинул на стол папку с документами, которую нашел в кабине полуразвалившегося катера.

     - Надо посмотреть, - сказал гуткад, с явной неохотой поднимаясь на ноги.

     Чейт проводил его к кораблю.

     - Только на запчасти и за очень незначительную цену, - вынес свое заключение гуткад после непродолжительного осмотра.

     У Чейта так болела голова, что он продал бы эту развалюху и за пару бутылок пива. Гуткад же предлагал ему в несколько раз больше.

     - Идет, - не торгуясь, махнул рукой Чейт.

     Продав корабль, Чейт едва ли не бегом отправился в обеденный зал, где наконец-то получил вожделенную бутылку холодного пива. Залпом осушив ее, он блаженно закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Жнь снова начала казаться ему не такой уж омерзительной штукой.

     Взяв еще пару бутылок пива и креветочный салат, Чейт присел за столик в глубине обеденного зала. Медленно потягивая пиво и заедая его салатом, он меланхолично наблюдал за неспешными движениями бармена, затеявшего перестановку бутылок в витрине у себя за спиной. Гуткад двигался неторопливо и плавно, как в замедленном кино. И Чейту казалось, что вместе с ним и весь мир погружается в дремотный туман.

     Неожиданно на совсем небольшом участке сцены жни, за которым наблюдал Чейт, возник новый персонаж. Это был высокий и довольно-таки полный человек с окладистой черной бородой, пронанной благородной проседью, облаченный в белые одежды весьма странного покроя. На голове у него был высокий головной убор с ниспадающим на плечи покрывалом, а в руке - посох с крестообразным украшением на верхнем конце.

     - Поп! - довольно-таки громко пронес удивленный Чейт.

     Незнакомец строгим взором посмотрел на Чейта.

     - Не поп, а священнослужитель, - поправил он его.

     - Да какая разница! - отмахнулся от наставления Чейт. - Что вы делаете в этом захолустье, святой отец? Неужели на этой забытой богом станции есть храм?

     - Храм возводится не на земле, а в душах человеческих, - назидательным тоном ответил ему священнослужитель.

     Подойдя к столику Чейта, он присел на свободный стул.

     - Вы давно здесь? - поинтересовался Чейт.

     - Только что прилетел, - ответил его собеседник.

     - Должно быть, с целью обращения этих неверных, - Чейт взглядом указал на бармена-гуткада, - в истинную веру?

     - Нет, - покачал головой священник. - Я направляюсь в миссию нашей церкви. А здесь остановился для дозаправки.

     - И чем же вы собираетесь заправляться в баре? - усмехнулся Чейт.

     - Я хотел узнать, где можно найти техника, который ведает автозаправочной станцией.

     - Забудьте, - безнадежно махнул рукой Чейт. - Его просто не существует в природе. У них здесь самообслуживание.

     - Очень жаль, - расстроился священник. - Боюсь, что самому мне не справиться.

     - О чем речь, святой отец, я помогу вам заправить ваш корабль, приветливо улыбнулся Чейт. - Надеюсь, что в ответ на это вы тоже не откажете мне в небольшой услуге?

     - Если вы об отпущении грехов, то...

     - Нет, - досадливо поморщился Чейт. - Свои грехи я сам переварю. Я хотел попросить вас подкинуть меня в какое-нибудь более оживленное и цивилованное место, чем эта станция.

     - Надеюсь, сын мой, ты не скрываешься от властей? - сурово сдвинув брови, поинтересовался священнослужитель.

     При этом он легко и непринужденно перешел в общении с Чейтом на "ты".

     - Нет, ваше святейшество, перед законом я чист. На этой станции я сам стал жертвой преступных умыслов недобропорядочных граждан нашего далеко еще не совершенного общества.

     Чейт вкратце поведал священнику проошедшую с ним историю. Естественно, при этом он опустил эпод беспробудного пьянства с финийцами.

     Слушая его, священник сосредоточенно кивал.

     - Ну что ж, - сказал он, когда Чейт закончил свой рассказ. - Я всегда готов оказать посильную помощь тому, кто в ней нуждается, сын мой.

     - Благодарю вас, ваш преподобие, - с чувством поблагодарил священника Чейт. - Кстати, можете называть меня просто Чейт.

     - В таком случае, - улыбнулся священник, - обращайся ко мне просто отец Пафнутий.

     - И когда же мы вылетаем, отец Пафнутий?

     - Как только сумеем заправиться.

 

***

 

     Чейту пришлось рядно повозиться, прежде чем удалось совладать с допотопной автоматикой автозаправочной станции, которой к тому же еще и давно никто не пользовался.

     У отца Пафнутия был роскошный пятиместный "Кинг" со взлетно-посадочными двигателями на антигравитационной тяге, позволяющими останавливаться не только в доках пересадочных станций, но и совершать прямые посадки на открытый грунт планет. Назывался он "Алексий-86", что косвенно могло свидетельствовать о том, что у него имеется как минимум еще 85 братьев-блнецов.

     Указатель уровня топлива для маршевых двигателей на ионной тяге был далек от критической отметки. Поэтому то, что отец Пафнутий решил дозаправиться именно на станции Лукко, могло свидетельствовать либо о его неопытности, либо о повышенной осторожности. А возможно, что и о наличии в необъятных просторах Вселенной божественного провидения, которое направило его сюда, чтобы спасти Чейта от встречи с обманутым не по его вине заказчиком.

     Заняв место в кресле первого пилота, отец Пафнутий аккуратно и осторожно вывел корабль дока, пользуясь антигравитационной тягой и маневровыми двигателями. Отлетев от станции на положенное по правилам расстояние, он переключил тягу на маршевые двигатели и передал управление автопилоту.

     - И куда же ты хочешь, чтобы я тебя доставил, сын мой? - спросил он, переведя взгляд на Чейта.

     - Все зависит от того, куда мы летим, - ответил Чейт. - Но, по большому счету, мне все равно. Главное, чтобы это был какой-нибудь большой центр, где можно без труда наняться на работу. Катер, который угнали у меня чертовы финийцы, был моим единственным достоянием.

     - Значит, тебе все равно, какого рода работа будет тебе предложена?

     - Не в моем положении привередничать, отец Пафнутий, - красноречиво развел руками Чейт. - У меня нет денег даже на то, чтобы снять номер в ночлежке.

     - Однако на пиво у тебя деньги нашлись, - заметил священник.

     - Мне нужно было как-то справиться с горем, святой отец, - повинно склонил голову Чейт.

     - В подобных случаях лучше обращаться за помощью к Богу, нежели к алкоголю, - многозначительно рек отец Пафнутий.

     - Я привык сам решать свои проблемы, святой отец, - ответил на это Чейт.

     - Но тем не менее ты не отверг помощь Бога, посланную тебе в моем лице.

     - Я ничего лично не имею против Бога, отец Пафнутий. Я просто не верю в его существование.

     - Вера нужна не Богу, а тебе самому.

     - Может быть, - не стал спорить со священником Чейт. - Да только где же ее взять?

     - К вере приходят через служение Господу нашему.

     - Я бы хотел получать за свою службу еще и материальное вознаграждение. На тот случай, если Бог все же не обратит на меня свой взор.

     - Одно другого не исключает.

     - Кто бы предложил мне такую работу, - с грустью вздохнул Чейт, - чтобы и душе польза была, и на кредитке что-нибудь оседало.

     - Я вижу, ты еще не совсем потерян для Бога, сын мой, - с чувством пронес отец Пафнутий. - В наше время поголовного безверия даже одна душа, обратившая свой лик к Господу, еще одна победа над Сатаной. Я готов помочь тебе, сын мой Чейт.

     - Серьезно? - недоверчиво посмотрел на священнослужителя Чейт.

     - Истинно так, сын мой, - склонил голову отец Пафнутий.

     - И какую же работу вы хотите мне предложить? Я ведь ни черта... Простите, отец Пафнутий. Я ведь ничего не понимаю в ваших обрядах и шаманских заклинаниях.

     - У тебя несколько искаженное представление о Святой Церкви, неодобрительно покачав головой, заметил священник.

     - Буду откровенен, отец Пафнутий, у меня нет о ней ни малейшего представления. Как-то раз я заглянул в соответствующий раздел Всеобщей коммуникационной сети, но то, что я там нашел, довольно-таки быстро повергло меня в тоску и уныние. А поскольку в самом начале было указано, что уныние является одним главных грехов, я счел за лучшее не брать грех на душу и прекратил на этом свое религиозное самообразование.

     - Ты поступил весьма осмотрительно, сын мой, - похвалил Чейта отец Пафнутий. - Раздел Всеобщей коммуникационной сети, посвященный Господу нашему, создали служители так называемой Истинной галактической церкви Господа, лукавые отщепенцы, пытающиеся убедить своих последователей в том, что очередное пришествие Господа проойдет через компьютер.

     - Очередное - это какое по счету? - уточнил Чейт.

     - Второе, сын мой, пока еще только второе. Глядя на окружающий нас мир порока и разврата, можно с уверенностью предсказать скорое пришествие Господа нашего. Но только лукавые могут утверждать, что проойдет оно посредством компьютера одновременно на всех заселенных людьми мирах.

     - А какое религиозное течение представляете вы, отец Пафнутий?

     - Я являюсь скромным служителем Единственно Истинной церкви Господа нашего, основоположником которой был Святой Алексий, провозгласивший, что, несмотря на то что люди расселились по всей Вселенной, второе пришествие Господа случится на Земле.

     - Далековато вас от Земли занесло, святой отец, - заметил Чейт.

     - Миссии нашей церкви разбросаны по всей Вселенной. - Отец Пафнутий сделал широкий жест рукой, едва не зацепив при этом кончиками пальцев нос Чейта. - Ведь именно нам предстоит донести до людей, пребывающих вне Земли, весть о пришествии на Землю Господа нашего!

     - А вам что-нибудь вестно о конкретных сроках столь долгожданного события? - поинтересовался Чейт.

     - Все в руках Господа, - вознеся руки вверх, с благоговением возвестил отец Пафнутий.

     - Удобная позиция, - кивнул Чейт. - То есть мы просто ждем и надеемся, а конкретную дату своего прибытия может назначить только сам Всевышний?

     - Истину говоришь, сын мой, - подтвердил его слова отец Пафнутий.

     - А чем вы занимаетесь в ожидании прибытия своего шефа? - спросил Чейт.

     - Несем свет истинной веры народам Галактики, которым до сих пор ничего не было вестно о Спасителе человеческом.

     - Ну, если это какие-нибудь разумные головоногие калистанцы или паукообразные мафлоны, то их скорее всего спасение человечества не очень то беспокоит, - с сомнением заметил Чейт.

     - Поскольку Вселенная была создана по замыслу Господа, то резонно сделать вывод, что Спаситель, посланный им на Землю, принес свою жертву не только во имя людей, но и ради искупления грехов всех остальных обитателей Галактики, - ответил на это отец Пафнутий. - Люди же стали богобранной расой, которым первым Господь явил милость свою. А следовательно, именно нам предстоит рассказать об этом представителям других рас, не по своей вине пребывающим во тьме безбожия и идолопоклонничества.

     - Я так полагаю, отец Пафнутий, что сейчас вы как раз и возвращаетесь такого вояжа по планетам, заселенным существами, не наделенными гуманоидными формами? - деликатно осведомился Чейт. - И многим ли безбожникам удалось вам раскрыть глаза на свет истинной веры?

     Чейту показалось, что его вопрос несколько смутил святого отца.

     - Во благо Единственно Истинной церкви приходится совершать и иные деяния, - сказал священник. - Увы, несмотря на все наши старания, с каждым годом становится все меньше число прихожан, ревностно исполняющих все заветы Господа. А потому и пожертвований во благо церкви становится все меньше. Дабы обеспечить себе сносное существование, мы вынуждены заниматься коммерцией.

     - Ну, это вполне естественно, - ободрил священника Чейт. - Святым духом сыт не будешь. Вы, должно быть, приторговываете какой-нибудь религиозной литературой и предметами культа?

     - Не только, - ответил отец Пафнутий. - Правительство Земной федерации, проявив понимание наших проблем, предоставило Единственно Истинной церкви право беспошлинной поставки алкоголя и табака на планеты сектора дальних колоний.

     - Да это же золотое дно! - едва ли не с восхищением округлил глаза Чейт. - Как вам только удалось этого добиться?!

     - Милостью Господа нашего, - смиренно ответил священник.

     - А мне не перепадет крупица этой милости? - с затаенной надеждой спросил Чейт, вспомнив о том, что отец Пафнутий говорил что-то о возможности получить работу.

     - Господь милостив ко всем чадам своим, - ответствовал ему священнослужитель.

     - Я готов послужить на благо Господа и Единственно Истинной церкви, носящей его имя. - Придав лицу выражение святости, Чейт молитвенно сложил руки на груди.

     - В таком случае мы летим в миссию, - благостно улыбнулся отец Пафнутий.

 

***

 

     Работа оказалась не совсем той, на что рассчитывал Чейт. Вместо доставки водки и сигарет на планеты сектора дальних колоний ему было предложена роль разъездного торговца Священным писанием. Но, как сам Чейт говорил отцу Пафнутию, в нынешнем его положении особенно привередничать не приходилось. Кроме того, и условия были отнюдь не самые плохие. Чейт получал в полное свое распоряжение новенький полугрузовой катер "Алексий-132" и безлимитную карточку для автозаправочных станций, как находящихся в федеральной собственности, так и в частной. Ему выплачивались суточные, на которые вполне можно было прожить, особенно не шикуя, но при этом и не трясясь над каждой федерал-маркой. При расчете он получал семь процентов от стоимости каждого экземпляра проданной им книги. Но что привлекло Чейта больше всего, так это то, что, отработав год на фирму "Святой Алексий и Ко", он имел право выкупить катер за половину его остаточной стоимости.

     Да, Священное писание распространялось священнослужителями Единственно Истинной церкви Господа только в виде книг. Перенесение слова Господа на электронные носители святые отцы считали непростительным грехом. Хотя, возможно, истинная причина заключалась в том, что последователи Истинной галактической церкви Господа, предрекавшие второе пришествие через компьютер, давно уже в полном объеме перенесли Священное писание во Всеобщую коммуникационную сеть, и в такой форме его текстами мог воспользоваться любой желающий.

     Но зато уж книг на борт "Алексия-132" было загружено рядное количество. Отец Спиридон, исполнявший в миссии обязанности менеджера по торговле, выдал Чейту тринадцать образцов, начиная от самого дорогого, переплетенного в не знающую сноса кожу арктурианского питона и снабженного цветными голографическими иллюстрациями, и заканчивая самым простым, напечатанным на сером оберточном пластике, превращающемся в труху через пару лет. Кроме того, были карманные варианты Священного писания, умещающиеся в нарукавном кармане легкого космического скафандра, настольные, которые с трудом можно было взять в руки, водоустойчивые книги, предназначенные для морских жителей, и книги, сделанные огнеупорных материалов, - для разумных существ, выбравших средой своего обитания жерла вулканов, на тот случай, ежели таковые вдруг объявятся.

     Чейту не было никакого дела до распрей между церквами, которые, как он вполне обоснованно подозревал, существовали уже не один десяток. Он готов был торговать всем, что ему будет предложено, лишь бы только товар пользовался спросом. А, как утверждал отец Спиридон, в дальних колониях Святые писания шли нарасхват, в особенности дешевые и карманные варианты.

     Чейту приходилось бывать на планетах сектора дальних колоний, а вот видеть там людей, разгуливающих с томиком Святого писания под мышкой, честно прнаться, не доводилось. Но он не стал высказывать своих сомнений отцу Спиридону, решив, что тому лучше вестна конъюнктура рынка культовых товаров на текущий момент.

     Священнослужители снабдили Чейта картой, к счастью, не нарисованной на пергаменте, а электронной, да к тому же еще и совместимой с компьютерной лоцией. На ней были отмечены секторы, которые служители церкви считали наиболее перспективными с точки зрения сбыта товаров. Также были отмечены и планеты, на которые вообще не имело смысла заглядывать. В примечании было сказано, что аборигенное население сих планет, состоящее сплошь нецивилованных язычников и идолопоклонников, напрочь отказывается покупать у распространителей Священного писания предлагаемый ими товар. Более того, на некоторых особо отмеченных планет миссионеры, пытавшиеся нести дикарям слово божье, столкнулись не только с непониманием, но даже с агрессивным неприятием местным населением проповедуемых ими идей. Дабы не искушать Господа, святые отцы решили до поры оставить данные планеты вне сферы своего внимания, благо, если верить общепринятой теории космогонии, поле для их богоугодной деятельности и без того оставалось необъятным.

     Не мудрствуя лукаво, Чейт направил своего "Алексия-132" в сторону сектора, расположенного вбли границы Костакиса, колонация которого началась совсем недавно, исходя чего можно было предположить, что последователи Святого Алексия еще не успели доставить туда достаточное количество столь необходимой начинающим колонистам религиозной литературы.

     Первой на маршруте, проложенном Чейтом, лежала планета земного типа Раш-5.

     Воспользовавшись антигравитационной тягой, Чейт посадил свой корабль вбли небольшого шахтерского поселка, выстроенного меж двух отрогов высокого и необычайно красивого горного хребта, похожего на те горы, что ображали на своих утонченно-ысканных гравюрах японские художники докосмической эры.

     Залюбовавшись красотой окружающего его пейзажа, Чейт не сразу заметил с десяток открытых джипов, в облаках пыли несущихся к нему со стороны поселка. Скорость и упорство, с какими каждая машин стремилась вырваться вперед, были настолько велики, что впору было подумать, не премлился ли "Алексий-132", по случайности, на трассе межконтинентального ралли с фантастической суммой прового фонда?

     О том, что корабль принадлежал Единственно Истинной церкви Господа, говорили эмблемы со знаками креста, высветившиеся на его бортах, едва только посадочные опоры "Алексия" коснулись земли. Не заметить их было просто-таки невозможно, а следовательно, колонисты собирались штурмовать освященный церковью корабль в надежде заполучить хоть малую частицу того, что он привез с собой.

     Воодушевленный такими мыслями, Чейт поспешил открыть шлюзовой люк и опустить на землю трап.

     Пока джипы выстраивались неровным полукольцом вокруг корабля, он еще успел выставить на верхней ступени трапа переносной прилавок и разложить на нем образцы предлагаемой продукции.

     - Приветствую вас, братья мои! - радостно заорал Чейт, потрясая вознесенными к небесам руками.

     Радость его была совершенно искренней, поскольку он надеялся, что уже здесь ему удастся сбыть большую часть своего товара.

     - Кончай языком трепать, святоша! - ответил ему кто-то приехавших. товар!

     За пару секунд к прилавку Чейта выстроилась органованная очередь, которая спускалась вн по трапу, огибала правую заднюю посадочную опору корабля и скрывалась где-то за хвостовыми стабилаторами. Вначале Чейта несколько удивило то, что очередь состояла одних только мужчин, но он довольно-таки быстро нашел объяснение сему факту в том, что за Священным писанием отправились главы семейств, оставив своих благоверных жен присматривать за хозяйством и детьми.

     - Не волнуйтесь, братья мои! - заверил собравшихся Чейт. - У меня для всех хватит!..

     - Хорош трепаться! - довольно-таки резко и невежливо прервал его здоровенный детина лет тридцати пяти с выступающей нижней челюстью, стоявший первый у прилавка. - товар!

     - Без проблем, - сохраняя улыбку на лице, затараторил Чейт, подобно заправскому торгашу. - Что вы хотите приобрести? Я лично посоветовал бы вам настольное подарочное дание, которое послужит не только вам, но еще и вашим внукам. На первый взгляд цена может показаться несколько завышенной, но уверяю вас, это весьма выгодное вложение капитала...

     - Ты чо мне мозги полощешь! - заорал на Чейта детина. - сюда водку и сигареты!

     - Пардон? - С недоумевающим видом Чейт сдвинул брови и чуть наклонил голову к плечу. - Я не ослышался? Вы сказали "водку и сигареты"?

     - Да ты чо, деваешься, поп! - взревел верзила, словно бык на арене, смертельно раненный тореадором.

     - Нет-нет! - решительно отметая подобное нелепое предположение, взмахнул перед собой руками Чейт. - Я просто не торгую ни сигаретами, ни водкой. Весь имеющийся у меня товар находится перед вами.

     Чейт провел рукой над прилавком.

     Детина тупо проследил взглядом за движением его руки.

     - Купите Священное писание, - ласково и вкрадчиво предложил ему Чейт. Уверяю вас, не пожалеете. Увлекательнейшее чтение на ночь. Можете взять дешевое дание в мягком переплете, всего за две федерал-марки. Ну, подумаешь, выпьете на одну бутылку пива меньше...

     - На одну? - злобно глянул на Чейта колонист. - Да мы здесь по девять месяцев в году пива не видим! Я за банку самого паршивого пива в Галактике готов сейчас душу продать!

     - О, простите, - отнюдь с не показным сочувствием покачал головой Чейт. - Примите мои самые искренние соболезнования...

     - Да за каким лядом мне твои соболезнования!

     Детина, стоявший в очереди первым, навалился грудью на прилавок. Народ у него за спиной одобрительно загудел.

     - Потом можешь проповедь прочитать, если будет желание!

     - Точно!

     - сигареты, святоша!

     - Пива давай!

     - Сколько нам еще здесь на жаре ждать! - выкрикнул кто-то самого конца очереди.

     Под напором колонистов, жаждущих пива, водки и табака, но никак не святого слова божьего, Чейт невольно попятился назад. Впрочем, он довольно-таки быстро сообразил, что происходит, и сумел взять ситуацию под контроль.

     - Все в порядке, ребята! - Чейт в успокаивающем жесте вскинул обе руки с раскрытыми ладонями. - Вы получите все, что хотите! Недавно в торговое законодательство были внесены некоторые менения, и нам теперь приходится быть осторожнее. Я просто хотел убедиться, что здесь нет таможенного инспектора...

     - Да я и есть таможенный инспектор! - ткнул себя большим пальцем в грудь детина с выпирающей челюстью. - И мне наплевать на все новые правила! Мне вестно, что попы обладают правом беспошлинной торговли в нашем секторе. Никаких новых распоряжений на сей счет я не получал. Так что не тушуйся, святоша, а выставляй товар.

     - Сей момент! - заверил снедаемых жаждой поселенцев Чейт и, все еще держа руки поднятыми, сделал еще один шаг назад. - Сей момент! - Он быстро убрал с трапа прилавок с образцами Священного писания. - Прошу никого не заходить на корабль, иначе у меня могут возникнуть неприятности.

     - Давай, святоша, не волнуйся, я за порядком присмотрю, - заверил его детина, оказавшийся таможенным инспектором.

     - Я быстро, - махнул ему Чейт и выбежал шлюза.

     Добежав до командного отсека, Чейт плюхнулся в кресло и, секунду подумав, отдал команду к экстренному старту.

     Бамс!

     Едва не зацепив нос обалдевшего от такой неожиданности таможенного инспектора, вн упала стальная пластина, отрезавшая тех, кто находился на трапе, от внутреннего пространства корабля.

     Детина открыл было рот, собираясь что-то возмущенно крикнуть, но в этот момент ступеньки трапа сложились, превратившись в ровную наклонную плоскость, и все, кто находился на нем, покатились вн, сбивая с ног тех, кто стоял на земле и еще толком не понял, что, собственно, проошло.

     Собравшийся трап скользнул в предназначенный для него проем, посадочные опоры оторвались от земли, и на самой малой антигравитационной тяге корабль начал медленно подниматься вверх.

     Переключив экран на обзор того, что находилось под днищем корабля, Чейт еще какое-то время наблюдал, как мечутся по полю, покрытому желтой, сожженной солнцем травой, человеческие фигурки. Головы их были запрокинуты вверх, а открытые рты посылали беззвучные проклятия улетающему кораблю. Кое-кто даже кидал вслед ему камни и комья сухой земли с торчащими во все стороны длинными стеблями травы. Глядя на это представление, Чейт искренне порадовался, что ни у одного колонистов не оказалось при себе оружия, иначе обманутый в своих лучших надеждах отчаявшийся бедолага непременно пустил бы его в дело. А если знать уязвимые места космического катера... Впрочем, лучше не думать о плохом.

     Поднявшись на полтора километра над поверхностью оказавшейся столь негостеприимной планеты, Чейт переключился на маршевые двигатели. Пробив плотные слои атмосферы, "Алексий-132" вышел в открытый космос.

     Только здесь Чейт наконец-то почувствовал себя в полной безопасности от взбешенных коварством разъездного торговца колонистов. Положив корабль в дрейф, он еще раз внимательно учил карту, врученную ему святыми отцами. Впрочем, все и без того было ясно. Секторы, отмеченные служителями церкви как наиболее перспективные в плане торговли, являлись активными потребителями иного товара, не имеющего никакого отношения к тому, чем был под завязку загружен "Алексий-132". Практически отрезанные от всего остального мира и лишенные возможности культурно проводить свой досуг, колонисты, конечно же, в рядных количествах потребляли как спиртное, так и курево. Но вот слово божье, ложенное в Священном писании, популярностью среди них явно не пользовалось.

 

***

 

     Чейт предпринял еще одну попытку сбыть хотя бы часть своего товара колонистам с расположенной неподалеку от Раша-5 планеты с любопытным названием Мир Миллера. Но на этот раз он поступил осмотрительнее.

     Премлившись неподалеку от поселка колонистов, посреди снежной равнины, Чейт не стал опускать трап, а, поеживаясь от холода, занял место в проеме люка. Когда вокруг него образовалось кольцо примерно двух десятков снегоходов, Чейт очень осторожно поинтересовался:

     - Ребята, Священное писание никому не нужно?

     - Ты что, сдурел? - недоумевающе уставился на него колонист, одетый в распахнутую на груди шубу серого синтетического меха.

     - Понятно, - коротко кивнул Чейт и, захлопнув люк, направился в командный отсек, бормоча по пути проклятия в адрес святых отцов, которым было все равно, чем торговать - что водкой, что Священным писанием.

     Покинув Мир Миллера, он направился в сторону ближайшей пересадочной станции, чтобы немного передохнуть, потратить суточные, а заодно попытаться разузнать у таких же, как и он, разъездных торговцев, в каких секторах лучше всего идет религиозная литература.

     Пересадочная станция Ду-Боп висела в пространстве на пересечении нескольких оживленных космических трасс. Соответственно и размерами она была значительно больше той, где Чейт потерял свой корабль, и обслуживание на ней было несравнимо лучше.

     В третьем посадочном доке, куда был направлен "Алексий-132", уже стояло с десяток кораблей. Но Чейту не понадобилось много времени для того, чтобы узнать в одном них катер, угнанный у него на станции Лукко. Тем более что похитители даже не сочли нужным менить его название, и на борту корабля по-прежнему красовалась аккуратная надпись "Элла".

     Вне себя от охватившего его возбуждения, Чейт вбежал в комнату дежурного по доку.

     - Получите ваш посадочный талон! - В руку Чейта легла пластиковая карточка с номером места, занятого "Алексием-132". - Есть еще какие-то проблемы, уважаемый?

     На Чейта выжидающе смотрели три черных внимательных глаза.

     Станцию Ду-Боп обслуживали четырехрукие верки, которые были куда смышленее, проворнее и исполнительнее ленивых гуткадов, умудряющихся спать даже на ходу.

     - Кто прилетел на этом корабле? - спросил Чейт, указав на "Эллу"?

     Смышленый верк выдерживал паузу до тех пор, пока Чейт не вытащил кармана и не показал ему краешек кредитной карточки.

     - "Галактик Экспресс"? - уточнил дежурный.

     - Точно, - кивнул Чейт. - И на ней полно федерал-марок, которыми я не прочь поделиться.

     - На "Элле" прилетел финиец, - ответил верк. - Прибыл два дня назад и с тех пор не вылезает бара.

     - Он один?

     - На корабле, кроме него, больше никого не было. Но вместе с ним в док вошел корабль еще одного финийца. "Захраб", восьмое место в доке.

     - Отлично.

     Чейт вставил кредитную карточку в контрольную прорезь кассового аппарата. Верк вогнал свою кредитку в соседнюю щель и проворно набрал свой кодовый номер, после чего с карточки Чейта на счет дежурного по доку перетекли десять федерал-марок.

     - Неделю назад финиец угнал у меня "Эллу" на пересадочной станции Лукко. - При упоминании Чейтом неблагополучной станции верк презрительно оттопырил нижнюю губу, продемонстрировав два широких желтых резца. - Я попытаюсь уладить дело миром, но, если финиец заупрямится, придется вызывать патруль. Когда я получу свой корабль назад, то, само собой, не забуду и о той помощи, которую ты мне оказал. Но если к прибытию патруля "Эллы" в доке не окажется, то у тебя, друг мой, возникнут очень большие неприятности.

     Дежурный по порту радостно улыбнулся и быстро кивнул.

     Верки отличались способностью схватывать на лету все, что касалось их личной выгоды. А ухватив что-то, держали так крепко, что не вырвешь. Поэтому можно было быть уверенным в том, что дежурный ни под каким предлогом не выпустит "Эллу" дока до тех пор, пока не получит обещанных Чейтом денег.

     Зная, что финийцы отличаются взбалмошным нравом и взрывным темпераментом, Чейт, прежде чем идти в бар, засунул за пояс тяжелый разводной ключ, одолженный верком.

     В баре, который на станции Ду-Боп был отделен от обеденного зала высокой полупрозрачной перегородкой, находилось довольно-таки много народу. Почти все столики были заняты, да еще человек десять-двенадцать расположились возле стойки на высоких вращающихся креслах.

     Окинув помещение взглядом, Чейт сразу же выловил общей массы отдыхающих две грузные фигуры знакомых ему финийцев. Как и в обеденном зале на станции Лукко, их столик был завален грязной посудой с остатками недоеденной пищи и пустыми бутылками. Должно быть, финийцы так быстро поглощали спиртное, что за чистотой их столиков не могли уследить даже прибирающие в зале проворные верки.

     Поправив за поясом разводной ключ, Чейт решительно направился в сторону столика финийцев.

     - Простите, уважаемый, но мест в зале нет, - перехватил его по дороге верк в белом накрахмаленном переднике. - Если вы соволите подождать пару минут...

     - Я с друзьями. - Чейт взглядом указал на двух пьяных финийцев.

     - О, ваши друзья ждут вас уже третий день, - с едва заметной иронией заметил верк. - Я сейчас принесу для вас стул.

     Верк со стулом подоспел как раз к тому моменту, когда Чейт подошел к столу, за котором сидели финийцы.

     Улыбкой поблагодарив верка, Чейт присел на самый краешек стула, готовый в любую минуту вскочить на ноги и выдернуть -за пояса свое оружие.

     Один финийцев спал, уронив голову на сложенные на столе руки. Другой тупо рассматривал стоявший перед ним бокал, наполненный до половины какой-то жидкостью янтарного цвета. С одинаковым успехом это мог быть коньяк, виски, малагорийское бренди или жидкость дюзовых охладителей.

     При появлении за столом третьего человека относительно более трезвый финиец нашел в себе силы приподнять голову и повернуть ее в сторону вновь прибывшего.

     - Привет. - Улыбка Чейта была похожа на хищный оскал волчицы, готовой защищать свой выводок даже ценой собственной жни.

     - Здорово, - почти не раздвигая губ, буркнул финиец.

     - Не узнаешь? - зловеще спросил Чейт.

     Финиец отрицательно мотнул головой.

     - А следовало бы, - подавшись вперед, Чейт приблил свое лицо к небритой фиономии финийца. - Мы с тобой совсем недавно виделись.

     - Пат-так-оу-ю-кана, - выдал собеседник Чейта длинное финийское ругательство. - Ничего не помню. - Финиец тряхнул головой, разметав по сторонам свою могучую седую гриву, и провел ладонями по лицу. - Прости, брат... Что-то я поплыл... Нужно в себя прийти...

     Одним быстрым, уверенным движением, подобно хирургу, отсекающему воспаленный аппендикс, финиец поднял стоявший перед ним бокал, наполненный неопределенным содержимым насыщенного желтого цвета, и опрокинул его себе в глотку, после чего, откинувшись на спинку стула, могуче рыгнул.

     Чейт с тоской подумал, что после этой дозы финиец завалится спать на стол рядом со своим приятелем. Но, к его удивлению, вместо этого глаза финийца несколько прояснились, и в них даже появился слабый проблеск разума.

     Прищурившись, финиец наклонился вперед и внимательно всмотрелся в черты лица сидевшего перед ним человека.

     - Все, теперь я тебя узнал! - уверенно заявил он и по-приятельски хлопнул Чейта по плечу широкой ладонью. - Ты тот землянин, с которым мы пили на Лукко! Вот только, прости, приятель, имени твоего я что-то не припомню...

     - Чейт А, - напомнил Чейт.

     - Точно! - еще больше обрадовался финиец. - Чейт А!

     - Кто вас мой катер угнал? - перешел к делу Чейт. - Или вы действовали заодно?

     - "Элку" - то!.. Ха!.. - Финиец радостно саданул кулаком по столу, так что вся стоявшая на нем посуда, подпрыгнув, звякнула. - Да ты чего, Чейт?!.. Ты же ее нам с братаном сам на время одолжил!

     - Как это одолжил? - подозрительно прищурился Чейт. - С чего это вдруг?

     - Ну, помнишь, мы вместе сидели и пили?..

     - Ну, допустим, помню, - кивнул Чейт.

     Что-что, а начало попойки с финийцами он прекрасно запомнил.

     - Ну а потом речь зашла о том, что нам с братаном нужен кое-какой груз, - финиец заговорщицки подмигнул Чейту, - срочно перебросить в соседний сектор. А я посетовал на то, что моя калоша "С богом!" уже ни на что не годится. Не знаю, говорю, как я до Лукко на ней дотянул. Ну, ты и говоришь: возьмите, мол, мою "Элку", если быстро туда-сюда смотаетесь. Мне, говоришь ты, все равно еще два дня здесь сидеть, клиента дожидаться... Ну что, не помнишь?

     Чейт поджал губы и настороженно посмотрел на финийца.

     - А ты, часом, не врешь? - с сомнением спросил он.

     - Да на кой мне врать-то! - возмущенно взмахнул своими огромными руками финиец. - Ты же сам мне и ключи от катера, и посадочный талон отдал! А если не веришь, можешь у гуткадов с Лукко спросить! Мы с братаном ровно через день на станцию вернулись, а тебя к тому времени и след простыл. Говорят, улетел ваш друг с каким-то монахом. Мы у тамошних гуткадов еще и сообщение для тебя оставили, чтобы знал, где нас искать.

     - Да?.. - Чейт озадаченно почесал пальцем висок. - А как же вышло, что дежурный по доку отдал мне ключи и посадочное удостоверение от твоего "С богом!"?

     - Так это мой братан придумал! - Финиец звучно хлопнул растопыренной пятерней по спине своего спящего брата. - Оставь, говорит, ключи, а то вдруг парню куда смотаться приспичит!

     Чейт озадаченно хмыкнул. Он совсем не так представлял себе беседу с финийцами, а потому и не был готов к подобному повороту событий.

     - И что теперь? - спросил он у своего собеседника.

     - А что теперь? - Финиец отставил ногу в сторону и запустил руку в бездонный карман своих серых бесформенных штанов. - Держи! - Он протянул Чейту магнитный ключ и посадочный талон. - Спасибо, приятель. Выручил ты нас в тот раз. Если бы не твоя "Элка", пропал бы товар.

     - Да не за что, - несколько смущенно улыбнулся финийцу Чейт. - Я, собственно, здесь случайно оказался.

     - Слушай, а давай-ка выпьем! - неожиданно предложил финиец.

     Но тут уж Чейт решительно отказался. Дел у него теперь было невпроворот.

     Деликатно уклонившись от сердечных объятий пьяного, но честного финийца, желавшего расцеловать своего старого друга, невесть какими судьбами объявившегося на станции Ду-Боп, Чейт поднялся -за стола и удалился в обеденный зал, по пути размышляя о том, не начать ли после такого случая верить если и не в божественное провидение, так хотя бы в судьбу.

 

***

 

     Договорившись с уже знакомым ему верком, Чейт перегнал "Эллу" в двенадцатый док, где можно было оставить корабль на длительное время. Оплатив стоянку корабля на месяц вперед, Чейт еще и сверху добавил хитроумному верку полсотни федерал-марок, чтобы тот внимательно присматривал за его собственностью. Судя по тому, что верк остался доволен, за сохранность катера можно было не опасаться.

     Теперь, для того чтобы вновь заняться собственным делом, Чейту предстояло всего лишь бавиться от нескольких тонн религиозной литературы и получить причитающиеся комиссионные. И на все это у него было меньше месяца.

     Порасспросив на станции проезжих торговцев и коммивояжеров, Чейт выяснил, что всего многообразия литературы хуже Священного писания в обозримой Галактике идут только многотомные фантастические сериалы конца двадцатого века.

     Зато на самой станции Чейту удалось-таки продать два экземпляра Священного писания. Один подарочный экземпляр купил у него бармен-верк, которого Чейт сумел убедить в том, что религиозные чувства землян настолько глубоки и всеобъемлющи, что при одном только виде этой книги они теряют способность жульничать при расчетах. Купив Священное писание, бармен поставил его так, чтобы каждому было видно, - в зеркальную стенку у себя за спиной среди бутылок с разноцветными этикетками. Вторым проданным экземпляром стал карманный вариант Священного писания: его купил за полцены дежурный по доку, потому что ему нечего было подложить под ножку качающегося стола.

     Убедившись, что на станции он только понапрасну теряет время, Чейт снова собрался в дорогу. На этот раз путь его лежал не к дальним колониям, а в сектор Кубла. Его заинтересовала там планета Гудос, помеченная святыми отцами как совершенно бесперспективная в плане торговли по двум причинам. Первая заключалась в том, что аборигены Гудоса находились на столь нком уровне общественного развития, что ровным счетом ничего не понимали в товарно-денежных отношениях. Второй причиной было названо то, что все попытки втолковать гудосам заповеди Единственно Истинной веры закончились неудачами, а святые отцы-миссионеры, побывавшие на Гудосе, напрочь отказывались лететь туда во второй раз, мотивируя это тем, что местные дикари не прнают абсолютно никаких авторитетов, а тех, кто пытается их к этому приучить, вешают за ноги, опускают в кипящую смолу или предают какой-то иной лютой казни.

     Оба довода святых отцов Чейт счел несостоятельными. По собственному опыту он знал, что дикарям можно продать практически любой товар, но при этом следует не убеждать их купить ту или иную вещь, а сделать так, чтобы они сами осознали ее исключительную необходимость для себя. Ну а насчет страшной кары, грозящей святому человеку, рискнувшему посадить свой корабль на Гудосе, Чейт не опасался, поскольку, во-первых, святым себя не считал, а во-вторых, он не собирался заниматься там проповедованием каких бы то ни было идей - ему просто нужно было побыстрее сбыть свой товар.

     Проблему же оплаты дикарями купленного товара Чейт решил легко и ящно. Совершив незаконное проникновение в инфосеть регионального отделения "Ллойд-банка", Чейт навел справки по поводу денег, вложенных в Гудос. Ему удалось узнать, что на планете действуют пять автоматических станций, проводящих добычу ряда химических соединений морской воды. Но поскольку эксплуатация природных ресурсов на Гудосе проводилась под контролем Федеральной службы защиты прав коренного населения неассоциированных планет, в соответствии с установленной практикой часть отчислений от прибыли добывающей компании поступала на общий счет аборигенов Гудоса. В дальнейшем, когда аборигены Гудоса начнут разбираться в товарно-денежных отношениях, они сполна получат все причитающиеся им денежки, да еще и с немалыми процентами.

     Но судя по тому, на каком уровне общественно-исторического развития находились аборигены Гудоса сейчас, ждать им того счастливого момента, когда каждый получит кредитную карточку с перечисленной на нее суммой в федерал-марках, предстояло еще не одно столетие. Чейт же хотел предложить дикарям возможность воспользоваться собственными деньгами, о существовании которых они даже не подозревали, прямо сейчас, не откладывая это дело до весьма отдаленного будущего. При этом он думал не только о собственных интересах, но и о душах аборигенов, вынужденных по не зависящему от них стечению обстоятельств блуждать во тьме безбожия.

     Залетев в ближайшее отделение "Ллойд-банка", Чейт на всякий случай еще раз уточнил счет аборигенов Гудоса, после чего здесь же приобрел электронную чековую книжку на предъявителя с контролем генетического кода. Это была новинка, совсем недавно появившаяся на рынке. Любые денежные операции подтверждались на ней всего лишь легким касанием пальца специальной ячейки. Используя микроскопические образцы тканей, чековая книжка считывала генетический код вкладчика, что являлось наиболее точной гарантией правильности всех денежных операций. Даже в случае внезапной гибели одного партнеров, участвовавших в сделке, счет могли использовать его наследники. Последнее было для Чейта особенно важно.

 

***

 

     Из двух континентов Гудоса Чейт выбрал тот, который не был покрыт льдами. Он совершил посадку неподалеку от береговой линии внутреннего моря, рассчитывая, что именно здесь и должна быть сосредоточена основная часть местного населения.

     Должно быть, посадка его корабля осталась незамеченной, поскольку, когда он открыл люк шлюза, никто не бросился ему навстречу.

     Это нисколько не обескуражило Чейта - он знал, что дикари порою бывают на удивление нелюбопытны. Поэтому он просто сложил в заплечную сумку вещи, которые, как он полагал, могли ему понадобиться, добавил к ним образцы имеющегося у него товара и, опустив трап, вышел корабля.

     Он находился в центре холмистой местности, поросшей кустарником, невысокими деревьями и травой, настолько густой и сочной, что при одном только взгляде на нее возникало непреодолимое желание немедленно заняться скотоводством. Но на местных жителей аппетитный вид травы почему-то не проводил никакого впечатления - они до сих пор жили, занимаясь главным образом охотой и сбором съедобных растений.

     Чейт огляделся по сторонам, решая, в какую сторону пойти. Выбор был трудным, поскольку со всех сторон его окружали только деревья и кусты и никакой дороги или хотя бы тропы поблости не было.

     Конец сомнениям Чейта положил абориген, без каких-либо опасений выбравшийся ближайших зарослей колючего кустарника.

     Это был гуманоид небольшого роста - он свободно прошел бы у Чейта под рукой, даже не зацепив ее макушкой. Лицо его было гладкое, без растительности, но этот небольшой недостаток сполна компенсировал стог черных свалявшихся волос на голове. Местами волосы были заплетены в тугие тонкие косички, к концам которых были привязаны мелкие косточки. Почему-то хотелось верить, что это были кости животных, а не съеденных аборигеном врагов. Несмотря на довольно-таки теплую погоду, дикарь был облачен в мешковатый балахон без рукавов, сшитый нескольких шкур разных цветов. На ногах у него были тоже меховые опорки. В руках дикарь держал кривое копье с костяным наконечником, возвышающимся над его головой сантиметров на тридцать.

     - Привет! - улыбнувшись, махнул дикарю рукой Чейт.

     Тот в ответ описал наконечником копья круг над головой и что-то коротко прокричал на своем гортанном, каркающем языке.

     - Подожди секундочку, дорогой. - Чейт быстро прицепил к уху клипсу автоматического переводчика, а основной блок с динамиком кинул в нагрудный карман. - Ну, теперь я готов к общению с тобой!

     - Я видел уже такую железную птицу, - копьем указал на корабль за спиной Чейта дикарь. - На ней прилетали люди в белых одеждах, толковавшие непонятные вещи.

     - Надеюсь, вы с ними подружились? - ласково улыбнулся Чейт, словно разговаривал с ребенком.

     - Нет, - решительно тряхнул головой абориген. - Они говорили нам о каком-то властелине, которому мы должны подчиниться. Но мы - свободный народ! - В подтверждение своих слов абориген стукнул себя кулаком в грудь, после чего невозмутимым голосов добавил:

     - Одному них, который был особенно настойчив, мы отрезали уши.

     Во время этой довольно-таки продолжительной речи аборигена Чейт обратил внимание на то, что отдельные его слова, а порою и целые реплики были опущены при переводе. Продолжая слушать дикаря, он нажал кнопку программы тестирования. Ответ поступил незамедлительно: "Никаких ошибок при переводе допущено не было. Но в языке местных жителей присутствует большое количество непристойных слов и выражений, которые удалены словаря".

     "Проклятые святоши! - выругался про себя Чейт. - И здесь поработали! Как поймешь дикаря, если его речи удалены все самые красочные и образные выражения?"

     - Ты меня слушаешь? - спросил у Чейта абориген.

     - Да-да, - быстро заверил собеседника Чейт. - Я тебя внимательно слушаю.

     - Ну, так вот, если ты тоже собираешься начать учить нас, как нам нужно жить, то лучше бы тебе сразу убраться отсюда, - довольно-таки доброжелательно предупредил гостя гудос.

     - Ни в коем случае! - решительно отметая подобное нелепое предположение, взмахнул рукой Чейт. - Я прилетел сюда для того, чтобы наладить взаимовыгодное сотрудничество.

     Дикарь непонимающе сдвинул свои мохнатые брови к переносице.

     - Ну, короче, я хочу вам кое-что предложить, - попытался объяснить иначе Чейт.

     - Ты привез нам подарки? - спросил гудос.

     - В каком-то роде, - не стал вдаваться в долгие объяснения Чейт.

     - Показывай, - потребовал дикарь.

     - У меня подарков много, - заверил гудоса Чейт. - Хватит на все ваше племя. Кстати, далеко отсюда вы живете?

     - Рядом, - гудос махнул копьем куда-то в сторону. - За холмом. Я в селении самый умный, поэтому меня и послали поговорить с тобой.

     - Я весьма польщен, - почтительно склонил голову Чейт. - Так, может быть, ты и отведешь меня в селение?

     - Я-то отвести могу, - кивнул гудос. - Но, смотри, если ляпнешь там что-нибудь не то или не так, то пеняй потом на себя.

     - В каком смысле "не то"? - уточнил Чейт.

     - Не учи нас жить, - объяснил ему гудос. - Мы живем так, как сами считаем правильным.

     - С этим я вполне согласен, - заверил его Чейт. - Идем.

     - Идем. - Гудос двинулся вперед, указывая гостю дорогу.

     - А как тебя зовут, умный? - поинтересовался у своего провожатого Чейт.

     - Так и зовут - Умный, - не оборачиваясь, ответил тот.

     - Хорошее имя, - похвалил Чейт.

     Гудос ничего на это не ответил.

     Вскоре они перевалили через вершину холма, и перед взором Чейта предстало селение гудосов во всей его красе.

     В центре довольно-таки большой площадки не правильной округлой формы, трава на которой была полностью вытоптана, торчал деревянный кол, его окружали десятка полтора нелепейших строений, представляющих собой кособокие каркасы, собранные кое-как соединенных между собой жердей, сверху на них были наброшены невыделанные шкуры, прелая солома и просто палки. Венчала картину огромная куча гниющего мусора, возвышающаяся на краю селения.

     Среди хижин носились голые ребятишки, таскающие за хвосты небольших четвероногих животных, покрытых короткой рыжей шерстью. Звери клацали зубами и делали вид, что пытаются укусить своих обидчиков, но по всему было видно, что они и сами не прочь повозиться с малышней.

     Идя через поселок, Чейт старался дышать как можно реже - дух здесь стоял такой тяжелый, что казалось, с каждым новым вдохом в органм проникают мириады смертоносных микробов, мгновенно берущихся за свое злокозненное дело.

     Умный подвел Чейта к деревянному столбу, возле которого чернело давно прогоревшее кострище.

     Чейту это почему-то очень не понравилось. Сама собой появилась мысль, что возле этого столба, наверное, очень удобно сжигать назойливых проповедников.

     - Жди, я сейчас приведу Унылого, - сказал Умный.

     Чейт хотел было спросить, кто такой Унылый, но его провожатый уже нырнул под полог ближайшей хибары.

     Чейт остался стоять, окруженный толпой сосущих пальцы голых ребятишек, молча взирающих на странного пришельца.

     Вскоре хибары вышел Умный в сопровождении невероятно толстого угрюмого гудоса, одетого в такую же меховую доху. Должно быть, это и был Унылый, хотя Чейт скорее уж назвал бы его Мрачным.

     Подойдя к Чейту, Унылый окинул его неприязненным взглядом. Вид у него был такой, словно по какому-то совершенно незначительному пустяку его оторвали от чрезвычайно важного дела.

     - Этот, что ли? - спросил он у Умного.

     Тот молча кивнул.

     - Ну, давай сюда свои подарки. - Унылый лениво протянул вперед перепачканную чем-то черным руку.

     - Один момент, - вежливо остановил его Чейт. - Насколько я понимаю, я имею честь разговаривать с вождем племени?

     - Перед тобой старший отец нашего селения, - ответил ему Умный.

     - Полагаю, что это одно и тоже, - сделал свой вывод Чейт. - Уважаемый Унылый, я хочу предложить вам вещь, все удивительные качества которой вы, несомненно, сами сможете оценить по достоинству.

     - Ну так давай ее сюда, - снова потребовал Унылый.

     - Видите ли, уважаемый Унылый, я могу предложить в точности такие же вещи не только вам одному, но и всем жителям вашего селения, а также и вашим соседям, с которыми вы находитесь в мире. Поэтому будет лучше, если вы соберете всех жителей вашего поселка, чтобы я не рассказывал о назначении этой вещи каждому в отдельности.

     - По-моему, этот тип пытается учить меня, как и что я должен делать, обращаясь к Умному, недовольно пронес Унылый.

     После этого он выдал довольно-таки длинную фразу, переводить которую переводчик отказался полностью.

     - Вы меня не правильно поняли, - поспешил протестующе взмахнуть руками Чейт. - Я вовсе не намеревался давать вам совет, а всего лишь пытался предвосхитить ваше мудрое решение.

     Унылый вопросительно глянул на Умного.

     Тот молча наклонил голову.

     - Хорошо, - благосклонно повел подбородком Унылый. - Давайте всех сюда.

     Толпившиеся вокруг голые ребятишки, словно только того и ждали, мигом кинулись по хибарам, выкрикивая на бегу имена своих родителей.

     Решив, должно быть, что ему не хватает солидности, Унылый отобрал копье у Умного и теперь стоял, опираясь на него, словно на кардинальский посох.

     - Смотри, приятель, - покосившись на Чейта, негромко, но очень весомо пронес Унылый. - Если окажется, что твои подарки не стоят того, чтобы поднимать на ноги все селение, мне придется придумать для тебя какую-нибудь особо утонченно-жестокую казнь.

     - Не вольте беспокоиться, - улыбнулся Чейт, хотя, честно прнаться, слова старшего отца селения несколько его покоробили.

     Минут через десять вокруг столба собралось человек двенадцать завернутых в невыделанные шкуры гудосов. Почесываясь и переругиваясь, они недовольно посматривали то на Унылого, то на Чейта.

     - Ну? - требовательно глянул на Чейта старейший отец селения. - Где твои подарки?

     - Но, по-моему, еще не все собрались, - не очень уверенно пронес Чейт.

     Унылый взглядом пересчитал своих соплеменников и уверенно кивнул:

     - Все. Остальные на охоте.

     - А женщины? - рискнул спросить Чейт.

     - Нашим женщинам ничего не нужно! - угрожающе нахмурился Унылый.

     Чейт понял, что лучше вопроса о женщинах больше не касаться.

     - Хорошо. - Он скинул с плеча свою сумку и поставил ее на землю.

     Гуд осы, обступив Чейта полукольцом, внимательно наблюдали за его действиями.

     - Итак, господа, - торжественно поднял руку Чейт. - Я хочу предложить вам вещь, равной которой вы в жни не видели.

     С видом фокусника, достающего кролика цилиндра, куда он только что бросил окурок, Чейт влек сумки дание Священного писания в твердом целлофанированном переплете для повседневного пользования и протянул книгу Унылому.

     Гудос осмотрел книгу со всех сторон, перелистнул несколько страниц и с равнодушным видом передал ее Умному.

     Умный осмотрел книгу более внимательно.

     - Такие же штуки были и у тех двоих в белых одеждах, которые прилетали к нам прошлым летом и пытались учить нас жни, - вынес он свое заключение и с сожалением посмотрел на Чейта.

     Взгляд его как будто говорил на общедоступном языке: "Я же тебя предупреждал".

     - Да, - кивнул Унылый. - Конечно. Одному тех умников мы еще уши отрезали. Его приятель потом долго упрашивал вернуть уши, уверяя, что их можно пришить на место.

     Унылый коротко хохотнул.

     Следом за ним засмеялись и остальные.

     - Ну а с тобой что прикажешь сделать? - посмотрел на Чейта Унылый.

     В его взгляде не было злобы или ненависти. Он просто собирался исполнить свой долг. И это несколько обнадежило Чейта.

     - Книги бывают разные, - попытался объяснить он Унылому, хотя и предполагал, что побывавшие здесь служители церкви размахивали перед аборигенами отнюдь не телефонными справочниками, а все теми же Святыми писаниями.

     - Эта штука называется книгой? - приподняв Святое писание, уточнил Умный.

     - Да, - кивнул Чейт.

     - Те двое в белых одеждах называли ее как-то иначе, - сказал Умный, обращаясь к Унылому.

     - По мне, как эту штуку ни называй, проку от нее все равно никакого, безнадежно покачал головой один гудосов, имя которого Чейту было невестно. - Те двое, что были здесь прошлым летом, - после упоминания святых отцов вновь последовало длинное идиоматическое выражение, перевод которого остался для Чейта загадкой, хотя о смысле сказанного вполне можно было догадаться по одним только интонациям, - оставили мне одну такую штуку. Так я, как ни старался, так и не смог ее к какому-нибудь делу приспособить. Бестолковая штука. А когда я ее в очаг бросил, сгорела в один миг - ни тепла, ни света.

     - Прости, уважаемый Унылый, - обратился Чейт к старейшему отцу племени. - Но не будет ли вновь воспринято вами как поучение, если я скажу, что вы не правильно пользовались книгой?

     Унылый стянул с ноги драный опорок и задумчиво поскреб ногтями грязную пятку.

     Так и не придя к какому-либо решению, он бросил вопросительный взгляд на Умного.

     - Я думаю, что объяснение не есть поучение, - последовал глубокомысленный ответ.

     - Ну и что с того? - недовольно топнул ногой Унылый. - Мне нужно знать, могу ли я позволить этому чужаку говорить и не будет ли его речь оскорбительной для нашего славного народа? А ты мне "объяснение", "поучение"...

     - Оскорбительна ли будет речь чужака или нет, мы сможем узнать только после того, как он ее пронесет, - рассудительно заметил Умный.

     - Верно, - подумав, согласился с ним Унылый. - Давай, чужак, обратился он к Чейту. - Но имей в виду, что казнь для тебя еще не придумана. А посему любое твое слово может усугубить твое положение.

     - А улучшить? - почтительно, как и полагается обращаться к всесильному вождю, спросил Чейт.

     - Не думаю, - задумчиво пронес Унылый.

     - Но разве я уже приговорен? - удивленно поднял бровь Чейт.

     - Так уж исторически сложилось, - все тем же задумчивым тоном продолжил Унылый, - что всякий, кто является в наше селение, первым делом пытается нас поучать. Не могу взять в толк, почему так получается? - Чтобы подчеркнуть свое недоумение, Унылый развел руками. - Вроде как живем не хуже других. А кое в чем, я бы сказал, даже и получше. Так нет же, словно неймется им! Пришел как-то мужик -за реки, говорит: "Мы колесо обрели!" Гордо так говорит, понимаешь, словно удивить нас хочет. А потом говорит: "Вам это самое колесо тоже просто необходимо. Если хотите, можем на что-нибудь полезное обменять". А на кой, я тебя спрашиваю, нам ихнее колесо? Всю жнь без колеса жили - и ничего! В другой раз случайно зашли к нам двое рыжеволосых -за южных холмов. Говорят, вам, мол, пора переходить на... это... как его?..

     - Оседлое скотоводство, - подсказал Умный.

     - Во-во! На это самое оседлое скотоводство, видишь ли, нам переходить нужно. Говорят: "Вы скоро все зверье вокруг перебьете, что потом делать будете?" - Унылый усмехнулся и покачал головой. - А этого зверья вокруг видимо-невидимо. Это сколько ж стараться нужно, чтобы под корень его вести? Да небось тыщу лет! А эти рыжеволосые говорят: "О детях своих подумайте!" А я им в ответ: "Не знаю, как у ваших детей, а у наших головы на плечах имеются - вот пусть они сами о себе и думают!" Так это еще не все! Намедни лодка -за моря приплыла. Здоровая такая! Красивая! А над ней здоровенная тряпка подвешена, ветром надутая, - черт его знает зачем. Вылезли оттуда человек десять, все чистые, белые да умытые. Говорят: "Вам культуру поднимать нужно. А то живете во тьме неграмотности". Ну, мы им показали, какая у нас тьма, - спалили их лодку и пешком домой отправили! Унылый откинул в сторону шкуру и с удовольствием почесал раздутый живот. Мы народ гордый и независимый. Как жить - сами знаем. И поучать нас никому не дозволено!

     Унылый сделал паузу, перевел дух и, величественно взглянув на Чейта, спросил:

     - Ну что, понял?

     - О, да! - с чувством пронес Чейт. - Но вещь, которую держит в руках Умный, создана не для того, чтобы поучать, а затем, чтобы врачевать!

     - Врачевать? - От внимательного взгляда Чейта не укрылось то, что в глазах Унылого сверкнули искорки любопытства. - И что же она может лечить?

     - Она лечит наши души!

     Чейт пронес эти слова негромко, с придыханием, попытавшись придать своему голосу глубину и чувственность.

     - Души?.. - Глаза Унылого закатились под широкие брови так глубоко, словно он пытался прочесть определение непонятного ему слова на внутренней поверхности своей черепной коробки. - Я этого не понимаю, - разочарованно пронес он, возвращая глаза в нормальное положение.

     - Сожалею, Унылый, - развел руками Умный. - Мне это слово тоже ни о чем не говорит.

     - Что такое "души"? - требовательно посмотрел на Чейта Унылый.

     В принципе, Чейт примерно представлял себе, что такое душа. Но поскольку в богословских вопросах он был не силен, то дать четкое и однозначное определение данному предмету затруднялся. Но зато он прекрасно умел импровировать. А в данной ситуации способность быстро соображать и незаметно подстраиваться под запросы собеседника значила гораздо больше, нежели подкованность в вопросах теологии. К тому же, по мнению Чейта, даже эти самовлюбленные оборванцы должны были хоть что-то слышать о душе. Скорее всего святые отцы снова что-то напортачили, приводя в соответствие с церковными канонами словарный запас автоматического переводчика.

     - Душа есть некая нематериальная субстанция, без которой тело само по себе почти ничего не значит, - быстро проговорил Чейт с ходу придуманное определение.

     Переводчик пару раз запнулся, но все же как-то перевел эту фразу на язык гудосов. Что уж там у него получилось, Чейт, естественно, проверить не мог. Но дикари после этого сразу как-то оживились.

     - Ва-стук, - уверенно пронес Умный, поймав на себе вопрошающий взгляд Унылого.

     - Ва-стук, - с благоговением выдохнул Унылый.

     - Ва-стук!.. Ва-стук!.. - пронеслось по рядам собравшихся.

     Что означало это "ва-стук", Чейт понять не мог, поскольку переводчик этого слова тоже не знал. Но когда Унылый перевел свой взгляд на него, он, ни секунды не колеблясь, кивнул:

     - Ва-стук.

     Унылый вырвал рук Умного книгу Священного писания, которую тот держал в руках все это время.

     - Ты уверен, чужак? - прищурившись, посмотрел на Чейта Умный. - Мы прежде никогда не слышали о средстве, способном исцелить ва-стук.

     - Это новейшая разработка, - небрежно бросил Чейт.

     - Имей в виду, чужак, если то, о чем ты говоришь, не подтвердится...

     - Как эта штука действует? - перебив Умного, спросил у Чейта Унылый.

     На мгновение Чейт задумался. У него не было времени на то, чтобы учить гудосов грамоте, а у них самих, судя по всему, не было ни малейшего желания этим заниматься.

     - Очень просто, - улыбнулся Чейт. - Нужно прижать книгу к тому месту, где у тебя находится душа... Ну, то есть ва-стук... И подумать о том, что тебе больше всего хочется.

     - Ха!

     Вообще-то Чейт полагал, что средоточием души в человеческом теле является сердце. Однако гудосы на этот счет, похоже, придерживались иного мнения. Унылый бросил книгу Священного писания на землю и уселся на нее, сложив ноги крест-накрест.

     - И когда твоя вещь подействует? - спросил он у Чейта.

     - Ну, я так полагаю, что ты сам должен это почувствовать, - не очень уверенно ответил Чейт и быстро добавил:

     - Но для эффективного лечения ва-стук к помощи книг нужно прибегать ежедневно.

     - Ты хочешь сказать, что с первого раза она не подействует? - угрожающе сдвинул брови Унылый.

     - Ну что ты! - взмахнул руками Чейт. - Непременно подействует! Я просто имел в виду, что если пользоваться книгой каждый день...

     - Действует! - полушепотом, словно сам еще не зная, верить тому, что происходит или нет, с благоговением выдохнул Унылый.

     Все находившиеся рядом с ним, и в первую очередь Чейт, замерли в напряженном ожидании.

     Унылый сидел неподвижно, положив ладони на бедра. Глаза его были полуприкрыты, а голова наклонена к правому плечу - он словно бы внимательно прислушивался к тому, что происходило у него внутри.

     Даже дети, возившиеся чуть в стороне с рыжими облезлыми животными, будто проникшись всей торжественностью минуты, когда должна была открыться истина, прекратили свои игры.

     - Действует!

     Крик Унылого был настолько внезапным, что все вздрогнули, а один рыжих зверей жалобно и протяжно завыл, словно ему ни за что ни про что врезали палкой по хребту.

     - Действует!.

     Унылый прыжком вскочил на ноги.

     - Жди меня здесь, чужак! - ткнув пальцем Чейта в грудь, приказал Унылый. - Я должен проверить свой ва-стук!

     Сказав это, он подхватил с земли книгу и быстро нырнул под шкуру, закрывавшую вход в принадлежавшее ему жилище.

     Чейт посмотрел на тех гудосов, которые остались вместе с ним. Все они смотрели на него если и не с надеждой, то уж, по крайней мере, с восторгом.

     - Если ты, чужак, умеешь пробуждать в людях ва-стук, - негромко пронес Умный, - то я готов прнать, что ты величайший всех людей, каких я видел за свою жнь.

     - Да что там, - смущенно махнул рукой Чейт. - В этом нет моей заслуги.

     Умный только головой покачал, должно быть удивляясь небывалой скромности своего собеседника.

     - А каким образом Унылый собирается проверять свой ва-стук? - осторожно поинтересовался у Умного Чейт.

     - Как обычно, - ответил тот. - Как все мы это делаем.

     Напустив на себя всепонимающий вид, Чейт многозначительно наклонил голову.

     Умный ответил ему точно таким же исполненным невысказанного глубокомыслия, хотя и несколько менее ящным кивком.

     - И сколько времени обычно занимает проверка? - спросил Чейт так, словно просто хотел уточнить то, что ему и без того было прекрасно вестно.

     - Ну, это как получится, - развел руками Умный. - Если ты уверен в своей книге, то жди спокойно.

     Вот уверенности-то Чейту как раз и не хватало.

     А тут еще слева к нему подобрался какой-то гудос, а от него воняло, как от дохлого козла, и зашептал в самое ухо:

     - Знаешь, чужак, ва-стук Унылого молчит уже лет пять, а то и больше. Вначале-то он пытался это скрыть, но, сам видишь, поселок у нас небольшой, так что вскоре всем все стало вестно...

     - Не болтай лишнего! - одернул шептуна Умный, и не в меру разговорчивый гудос тут же отполз в сторону.

     Чейта всего передернуло после таких слов. Поистине, было бы настоящим чудом, если бы вдруг заговорила душа у человека, который уже и думать о ней забыл.

     Чейт в чудеса не верил. А потому стал, незаметно осматриваясь по сторонам, выискивать кратчайший путь к бегству. На беговой дорожке Чейт, вне всяких сомнений, обошел бы любого нкорослых гудосов, но вот на пересеченной местности аборигены, наверное, будут иметь преимущество. К тому же у гудосов имелись копья, которые дикари обычно пускают в ход не задумываясь.

     Напряженные размышления Чейта прервал радостный крик вновь появившегося на пороге своей хибары Унылого.

     - Мой ва-стук снова говорит! Да еще как говорит! - Он отыскал взглядом Чейта, возвышавшегося над обступившими его со всех сторон гудосами. Сколько, ты говоришь, у тебя этих штуковин?

     - Более чем достаточно! - радостно ответил Чейт.

     - Это сколько? - Унылый, как обычно, обратился за толкованием непонятных ему слов к Умному.

     - Это очень много, Унылый. - При этом Умный посмотрел на Чейта так, словно все еще подозревал его в каком-то подвохе.

     - Я беру столько! - Унылый вскинул над головой руку с растопыренной пятерней. - Нет, столько! - В воздух взлетела вторая рука старейшего отца селения.

     - Послушай, чужак, - дернул Чейта за рукав оказавшийся рядом с ним абориген. - Мне тоже не мешало бы поправить свой ва-стук.

     - И мне тоже, - протянулась к Чейту еще одна рука.

     - Мне тоже пригодится, - пролез к Чейту совсем молодой гудос. - Мало ли что...

     Под натиском насевших на него аборигенов Чейт отступал до тех пор, пока не прижался спиной к столбу.

     - Хватит! - Закричал он, взмахнув руками над головой. - Прекратите! Всем хватит!

 

***

 

     Торговля шла бойко. Менее чем за час Чейт продал без малого три сотни экземпляров Священного писания. Каждый аборигенов брал от пяти до десяти книг. Наверное, брали бы и больше, но считать гудосы не умели, а на руках у них было только десять пальцев. Кроме того, неохваченной оставалась женская часть населения, ни одна представительниц которой даже не подошла к лотку Чейта. Но в этом вопросе Чейт не стал проявлять настойчивости, опасаясь нарваться на неприятности, нарушив по незнанию какой-нибудь местный обычай или запрет.

     Чейт начал с того, что предложил аборигенам самые дорогие настольные дания. Внушительный вид книги и ее неподъемный вес внушали гудосам уважение, и они с радостью растаскивали их по своим домам. Но предварительно Чейт просил каждого них приложить большой палец к контрольной ячейке на электронной чековой книжке, куда он своевременно вносил стоимость проданного товара.

     Поскольку аборигены только посмеивались над столь нелепым, по их мнению, требованием Чейта, это открывало широкие возможности для злоупотреблений. Но Чейт вел себя исключительно корректно и честно обворовывать людей, пусть даже таких, для которых деньги ровным счетом ничего не значили, было не в его правилах. Кроме того, он не собирался переводить деньги, внесенные в электронную чековую книжку, в наличные. Чтобы не иметь в дальнейшем никаких проблем с властями, лучше всего было передать святым отцам чековую книжку в нетронутом виде - только вклады, и ни единой федерал-марки, снятой со счета.

     Когда настольные книги закончились, Чейт перешел к подарочным даниям с голографическими иллюстрациями. Но вскоре поток покупателей иссяк. Жителей селения Унылого оказалось недостаточно для того, чтобы переварить хотя бы пятую часть имевшегося у Чейта товара. Для того чтобы продолжить свою коммерческую деятельность, Чейту была нужна помощь старейшего отца селения.

     Прежде чем отправиться с витом к Унылому, Чейт вставил в ноздри фильтры, дабы не подвергать себя мучительному вдыханию тяжелого, застоявшегося смрада, который, как можно было предположить, наполнял жилища гордых и независимых гудосов.

     Унылый, подтянув прикрывающие его тело шкуры, с гордым видом восседал сразу на трех томах настольного дания Священного писания, положенных один на другой.

     - Как твой ва-стук, уважаемый Унылый? - вежливо поинтересовался Чейт.

     - Растет с каждым вздохом, - блаженно закатив глаза, ответил Унылый.

     - Я рад за тебя. - На полу, покрытом плотным слоем рыбьих костей, обрывков шкур, комьев свалявшихся волос и еще бог знает какой гадости, Чейт выбрал уголок почище и присел на корточки. - Надеюсь, что теперь в твоем селении ни у кого не возникнет проблем с ва-стук.

     - Это великое счастье - знать, что твой ва-стук не покинул тебя, наклонив голову, возвышенно пронес Унылый.

     - Но на борту моего корабля осталось еще много книг, - перешел к интересующему его вопросу Чейт.

     - А мне-то какое дело до этого? - недоумевающе вскинул брови Унылый. Того, что я у тебя взял, мне на мою жнь хватит.

     - Помнится, Унылый, ты рассказывал мне о непочтительных соседях, которые пытались учить вас жни? - вкрадчиво пронес Чейт.

     - Да, - согласился с ним Унылый. - Нас пытаются поучать все кому не лень. Да только все без толку. У нас своя гордость имеется! Нам чужого не надо, но и своего не отдадим!..

     Старейший отец селения, похоже, вознамерился пронести длинную речь, полностью состоящую традиционных лозунгов. Поскольку слушать ее у Чейта не было ни малейшего желания, он со всей возможной деликатностью прервал оратора:

     - Так не пришла ли пора. Унылый, самим начать учить своих соседей?

     Чейт многозначительно посмотрел на Унылого.

     Старейший отец селения ровным счетом ничего не понял, но, дабы не уронить свой престиж в глазах чужака, ответил собеседнику точно таким же взглядом.

     - Умный сказал мне, что никому ваших соседей не вестен секрет лечения ва-стук. - Чейт осторожно, исподволь, начал подводить своего собеседника к принятию решения, в котором он сам, как торговец, был кровно заинтересован.

     - Это так, - кивнул Унылый. - Ва-стук - это очень деликатный предмет, и восстановить его обычными средствами, какими лечат болезни тела, невозможно.

     - В таком случае ты мог бы пригласить к себе жителей соседних селений, для того чтобы они тоже смогли получить средство для исцеления ва-стук, внес предложение Чейт.

     - А какое мне до них дело? - пренебрежительно дернул плечом Унылый. - Я только от души посмеюсь, когда ва-стук у них навеки замолчит.

     - Но если ваши соседи узнают, что в твоем селении имеется средство, исцеляющее ва-стук, они проникнутся к вам тем уважением, какое вы по праву заслуживаете, и больше никогда не посмеют поучать вас.

     Унылый откинул в сторону полу своей дохи шкур и, разгоняя прячущихся в волосах насекомых, в задумчивости поскреб пальцами грудь.

     - Кроме того, я дам им книги похуже. - Чейт показал Унылому самое дешевое дание Священного писания в мягком переплете. - Не такие эффективные, как те, на которых сидишь ты. Им придется долго сидеть на своих книгах, чтобы спасти свой ва-стук.

     - А если они станут подолгу сидеть на книгах, спасая свой ва-стук, то у них не останется времени на то, чтобы болтаться вокруг нашего селения и давать советы, о которых их никто не просит, - сделал свой вывод Унылый. Мне нравится твое предложение, чужак!

 

***

 

     В тот же день Унылый отправил своих людей по соседним селениям, дабы разнести весть о том, что у них имеется средство для спасения ва-стук.

     Результат не заставил себя долго ждать. Уже на следующий день возле лотка, выставленного Чейтом на трапе корабля, собралась толпа гудосов других селений, явившихся за Священным писанием.

     При раздаче книг присутствовали и Унылый с Умным, который, как понял Чейт, был кем-то вроде порученца по особо важным делам при старейшем отце селения. Чейт передавал книги Унылому, а тот после этого с торжественным видом вручал их покупателям. Кое-кто даже удостаивался снисходительного похлопывания по плечу или напутственного пинка под зад от старейшего отца селения. Но, что удивительно, никто не роптал. Каждого гудосов беспокоил только один вопрос - достанется ли ему святая книга. Ни на что другое ни один них просто не обращал внимания.

     Со стороны все происходящее было похоже на массовый психоз. Глядя на толпу жаждущих заполучить в свои руки Священное писание, Чейт никак не мог взять в толк, почему святые отцы прнали Гудос планетой, бесперспективной в плане религиозного просвещения населения?

     Но, какова бы ни была причина того, что церковь оставила Гудос вне зоны своего внимания, это только сыграло Чейту на руку. Спрос на Святое писание среди местного населения был столь ошеломляющим, что без труда можно было продать книг вдвое, а то и втрое больше того, что имелось у Чейта. И это притом, что информация об исцеляющих душу книгах была распространена на очень ограниченном участке побережья, только среди жителей тех селений, куда успели дойти за день посланные Унылым соплеменники. А в перспективе рынок Гудоса представлялся Чейту невспаханным полем, с которого без особого труда можно было собирать богатые урожаи самых фантастических плодов.

     Когда Чейт поднес к лотку две последние пачки с книгами, очередь к нему была не намного короче, чем когда он только начал торговать. Сообразив, что сообщение о том, что книги закончились, может вызвать взрыв недовольства среди тех, кто еще не успел получить Священное писание, Чейт решил пойти на хитрость. Отдав последние книги, он сказал, что торговля приостанавливается до завтра, так как он устал и ему необходим отдых. Гудосы недовольно пошумели, но все же разошлись, запомнив, кто за кем стоял, и договорившись между собой, что завтра будет сохранена прежняя очередь.

     Чейт чувствовал себя немного неловко, обманывая доверчивых аборигенов. Однако над чувством неловкости взяло верх желание улететь с Гудоса живым и невредимым.

     Чейт обладал довольно-таки богатым воображением, а потому живо представил себе, как возмущенная толпа гудосов опрокидывает корабль, вытаскивает его чрева слабо сопротивляющееся человеческое тело и тащит к столбу, вкопанному в центре поселка. О том, что может проойти вслед за этим, он старался даже не думать.

     Помочь аборигенам, оставшимся без вожделенных книг, он мог, только вернувшись в миссию Единственно Истинной церкви и посоветовав отцу Спиридону наладить бесперебойную поставку Священного писания на Гудос.

     Ночью, когда все гудосы безмятежно спали, Чейт задраил люк корабля и, приведя в действие антигравитационную тягу, почти бесшумно поднял "Алексия-132" на высоту, позволяющую задействовать маршевые двигатели.

     Сделав вокруг Гудоса прощальный виток, Чейт вывел корабль на курс и передал управление автопилоту, в память которого были своевременно введены координаты миссии Единственно Истинной церкви Господа.

     Освободившийся от груза "Алексий-132" летел свободно и легко, что, как полагал Чейт, давало ему полное право со спокойной совестью считать свою богоугодную миссию успешно завершенной.

 

***

 

     Отец Спиридон во второй раз просмотрел все документы, что выложил перед ним Чейт. Он нутром чувствовал, что его пытаются обмануть, но, несмотря на свой многолетний опыт в ведении коммерческих дел церкви, никак не мог сообразить, где же на этот раз зарыта собака.

     - Ты продал все книги, что были у тебя на корабле, сын мой? - Отец Спиридон подозрительно посмотрел на Чейта -под кустистых бровей.

     - Точно, святой отец, - расплылся в счастливой и гордой улыбке Чейт. Все до последней книги. И теперь я хочу получить причитающиеся мне проценты.

     - Да-да, конечно, - быстро кивнул отец Спиридон.

     Но, повертев между пальцев кредитную карточку Чейта, он так и не решился вставить ее в контрольную щель кассового аппарата.

     - И все эти книги ты продал на одной планете? - задал новый вопрос священник.

     - Если не считать двух экземпляров, которые я скинул на станции Ду-Боп, - ответил Чейт.

     - Это просто поразительно, - покачал головой отец Спиридон. - Никогда еще не слышал, чтобы разъездным торговцам Священным писанием так безумно везло.

     - Это совершенно удивительная планета, отец Спиридон. - При одном только воспоминании, как бойко у него шла торговля на Гудосе, Чейт снова расплылся в улыбке. - Честное слово, если бы не нашлась моя "Элла", я бы не отказался сделать туда еще пару рейсов с грузом Священного писания. Народ там живет дикий, но всем сердцем тянущийся к свету истинной мудрости. Они забывают буквально обо всем, когда речь заходит о спасении души.

     - Но народу этому, как я понимаю, не вестна истина о Спасителе?

     - Нет, святой отец, но я считаю, что это уж ваша недоработка. Видимо, вы не смогли найти к гудосам верного подхода.

     - Как, ты говоришь, называется планета? - прищурившись, уточнил отец Спиридон.

     - Гудос, святой отец.

     - Кажется, мне это название знакомо. - Пытаясь что-то припомнить, отец Спиридон поднял глаза к потолку.

     - На ней были двое ваших миссионеров, - напомнил ему Чейт. - Одному них, если гудосы не врут, еще уши там отрезали.

     - Конечно! - Отец Спиридон радостно хлопнул в ладоши. - Братья Иероним и Мефодий! Они были на Гудосе год назад. Но в их отчете было сказано, что дикари напрочь отказались принять истинную веру.

     - А кому них уши отрезали? - спросил Чейт.

     - Брату Иерониму... Но как тебе удалось продать Священное писание варварам, калечащим священнослужителей?!

     - Я же говорю, вы не смогли найти к ним правильного подхода, усмехнулся Чейт. - К тому же и автоматический переводчик, которым вы меня снабдили, никуда не годится. Объясните мне, святой отец, как с его помощью можно говорить с людьми о Великом и Вечном, если у него в словаре нет даже такого слова, как "душа"?.. Я уж не говорю о многих других нужных и полезных для общения с аборигенами слов.

     - Нет слова "душа"? - Взмахнув рукой, отец Спиридон решительно отмел этот вопрос:

     - О чем ты говоришь? Такого просто не может быть!

     - Можете сами в этом убедиться, проверить свои переводчики, безразлично пожал плечами Чейт.

     - Но в таком случае каким образом тебе удалось объясниться с гудосами? - с подозрением спросил отец Спиридон.

     - У меня феноменальные способности к языкам, - невозмутимо ответствовал ему Чейт. - Если интересуетесь, могу сказать вам, как будет "душа" по-гудосски.

     - Должно быть, сын мой, у тебя есть и другая информация о гудосах, что могла бы представлять интерес для нашей церкви в плане дальнейшей миссионерской деятельности на этой планете? - чуть наклонив голову к плечу, спросил священник.

     - Да не без того, - не стал скромничать Чейт.

     - Надеюсь, ты готов поделиться ею с нами?

     - Без проблем, отец Спиридон. Но только, пока мы говорим о гудосах, вы совершенно забыли о моей кредитной карточке.

     - Ах, да!

     Отец Спиридон вставил карточку Чейта в щель кассового аппарата и перевел на нее сумму вознаграждения, причитающуюся удачливому торговцу.

     - Благодарю вас, святой отец, - сказал Чейт, пряча кредитку в карман. Ну а что касается гудосов...

     - Одну минутку! - приподняв руку, остановил Чейта священник. - Если ты не возражаешь, я приглашу принять участие в нашей беседе человека, который знает гудосов лучше меня.

     Чейт не возражал.

     Отец Спиридон нажал кнопку на селекторе и, наклонившись к микрофону, негромко пронес:

     - Будьте добры, пригласите ко мне брата Иеронима.

     - Того самого, что был на Гудосе? - спросил Чейт.

     - Да, - коротко кивнул священник.

     - Надеюсь, уши ему пришили? - с искренним участием поинтересовался Чейт.

     - К сожалению, пришлось пришивать искусственные. Но это почти незаметно...

     Дверь открылась, и в комнату вошел смиренного вида монах лет тридцати.

     - Вы звали меня, отец Спиридон? - тонким голоском пропел он.

     - Познакомься, брат Иероним, - священник указал рукой на Чейта. - Это наш разъездной торговец Чейт А. Недавно он побывал на Гудосе.

     Внимательно наблюдавший за монахом Чейт заметил, как того всего передернуло при одном только упоминании названия планеты.

     - Ужасная, ужасная планета! - с истеричными нотками в голосе выкрикнул брат Иероним.

     - Мы помним, какие страдания пришлось претерпеть там тебе и брату Мефодию, - сказал, наклонив голову, отец Спиридон. - Но вот Чейт утверждает, что гудосы всей душой тянутся к Богу.

     - Быть того не может! - быстро взглянув на Чейта, уверенно заявил брат Иероним. - Я в жни не видел больших безбожников, чем гудосы! Они и слышать не желают о слове божьем!

     - Однако весьма щепетильны в вопросах, касающихся души, - парировал Чейт. - Я за два дня распродал на Гудосе полный груз Священного писания.

     Монах вытаращил на Чейта удивленные глаза.

     - Да, - подтвердил слова Чейта отец Спиридон. - Вот, у меня на столе лежат документы...

     - Как вы могли это допустить?! - истошно завопил брат Иероним. Нечестивые гудосы не достойны даже того, чтобы просто касаться Священного писания своими мерзкими конечностями!

     - Ну, тут ты хватил лишнего, - недовольно сдвинул брови отец Спиридон. - Слово божье доступно всем, кто имеет душу.

     - Но только не гудосам! - замотал головой отец Иероним. - У этих нечестивцев нет даже слова в языке, обозначающего душу!

     - Ну да? - с деланным удивлением вскинул брови Чейт. - А мне, между прочим, удалось поговорить с гудосами о душе. - Повернувшись к отцу Спиридону, он добавил:

     - Я бы посоветовал вам тщательнейшим образом проверить словари ваших автоматических переводчиков. А то ведь не поймешь пару слов, а после греха не оберешься.

     - Это ложь! - заявил, обращаясь к отцу Спиридону, брат Иероним. - Этот человек, - указал он на Чейта, - проходимец!

     - Как бы там ни было, но я сумел наладить контакт с гудосами, а вам они отрезали уши, - невозмутимо возразил Чейт.

     Брат Иероним разинул рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Лицо его побагровело, а голова затряслась. Чейт даже забеспокоился, что монаха может хватить удар.

     Но брату Иерониму удалось совладать со своими эмоциями.

     Тогда, закрепляя свой успех, Чейт добавил:

     - На будущее имейте в виду, брат Иероним, что на языке гудосов "душа" звучит, как "ва-стук"!

     - Ва-стук! - Брат Иероним сделал два шага назад и, чтобы не упасть, привалился спиной к стене. - Ва-стук! - снова пронес он, словно выплевывая о рта какую-то гадость. - Ва-стук! При чем здесь ЭТО?!

     Чейт, прнаться, был несколько смущен тем, что простое слово так поразило чудаковатого монаха.

     - При том, - несколько неуверенно ответил он, - что, когда гудосы выяснили, что Священное писание помогает в лечении ва-стук, то есть души, то они тут же расхватали у меня все книги.

     Брат Иероним завыл, как смертельно раненный волк, упал на колени и, обхватив голову руками, несколько раз с силой стукнулся лбом о пол.

     - Горе нам! - истошно завопил он. - Горе всем нам, грешным!

     Чейт и отец Спиридон одновременно вскочили на ноги.

     Чейт хотел было броситься к монаху, но его опередил властный голос священнослужителя:

     - Брат Иероним! Прекрати юродствовать и внятно объясни мне, в чем дело!

     - В чем дело? - Монах приподнял от пола заплаканное лицо. - Дело в том, что на языке гудосов слово "ва-стук" означает вовсе не душу, а половую потенцию! Теперь представьте себе, КАК и ДЛЯ ЧЕГО используют они Священное писание.

     Отец Спиридон упал в кресло. Если бы глаза его обладали способностью метать молнии, то Чейт уже был бы превращен в горстку пепла. А брат Иероним смотрел на него так, словно готов был зубами вцепиться ему в глотку.

     - Послушайте, а почему бы вам не заняться лечением половых расстройств, - пытаясь как-то сгладить возникшую неловкость, предложил Чейт. - Если на гудосов это подействовало...

     - Убирайся! - заорал на Чейта отец Спиридон.

     Кредитка находилась у Чейта в кармане, а больше ему ничего не было нужно от святых отцов. Теперь путь его лежал на пересадочную станцию Ду-Боп, где его ожидал собственный корабль, а значит, и возможность начать собственное, не зависящее ни от кого дело.

     Из всей этой истории Чейт сделал для себя единственный вывод: чужая душа - потемки.

 

ЧАС ДЛЯ ПОТЕХИ

 

     Чейт уже начал было думать, что благополучно миновал все кордоны, когда прямо перед носом его корабля откуда-то сну вынырнул патрульный катер.

     Чейт длинно выругался, поминая того умельца, всучившего ему за полцены подержанный корабль, но утверждавшего при этом, что он покрыт двойным слоем антирадарной защиты. Теперь не оставалось ничего иного, как только заглушить двигатель - соревнование в скорости с патрульным катером его рядно подержанная посудина наверняка бы проиграла.

     Катер патруля прошел по левому борту. Глухо стукнули прилепившиеся к обшивке магнитные захваты. Катер оседлал корабль Чейта, как блоха собаку, присосавшись к пассажирскому люку рифленой гармошкой герметичного перехода.

     Чейт обреченно вздохнул, после чего гостеприимно распахнул дверь тамбура.

     Гостей было трое.

     - Таможенная служба системы Лореан, - представился старший по званию. Инспектор Грахт.

     Ростом лореанские таможенники были Чейту по плечо. Тела их составляли два больших блестящих яйца коричневато-рыжего цвета, между острыми концами которых был зажат небольшой шарик. По прихоти лореанской природы этот шарик на теле лореанцев выполнял роль талии. Из нижнего яйца торчали две тонкие трехсуставные ноги. Точно такими же тонкими были и четыре руки, крепившиеся к верхнему яйцу. Сверху на яйце сидела маленькая, приплюснутая, как таблетка, голова с тремя фасетчатыми глазами, длинными, непрестанно двигающимися усами и устрашающего вида челюстями, похожими на ржавые зазубренные кусачки. Из одежды на лореанцах были только серые короткие плащи-накидки, прикрывающие спины. По всему телу каждого таможенников были развешаны многочисленные геометрические фигурки разноцветной фольги, которые, как узнал позднее, ближе познакомившись с лореанцами, Чейт, являлись знаками различия. Наряд мог бы сойти за карнавальный, если бы не пояса с паралаторами, довольно-таки странно смотревшиеся на тонких талиях лореанцев. В кабаках на пересадочных станциях поговаривали, что паралаторы, используемые в системе Лореан, на теплокровных не действуют, но живых свидетелей тому Чейту видеть не доводилось, а проверить на себе, соответствует ли это утверждение истине, желания у него не возникало. К тому же Чейт вообще уважал власть и не имел склонности к конфликтам с ее законными представителями.

     - Почему ваш корабль не прошел досмотр на таможенной станции? - строго поинтересовался инспектор Грахт, в то время как двое его напарников, поводя усами, крутили головами стороны в сторону, словно намереваясь запеленговать незарегистрированную радиостанцию.

     Чейт, образив на лице крайнюю степень идиотма, развел руками:

     - Не заметил... Проскочил...

     - Придется проводить досмотр на месте, - не задумываясь, вынес свой вердикт инспектор Грахт. - Предъявите, пожалуйста, путевые документы и декларации на ввозимый груз.

     - Прошу вас, - подобострастно огнулся Чейт, указывая гостям дорогу к командному отсеку.

     Там он выдал им ворох макулатуры, оставшейся после предыдущих рейсов корабля, которая, судя по обилию этикеток с таможенными отметками на переборках грузового отсека, не успела побывать разве что только в аду.

     Таможенники приступили к тщательному и добросовестному учению предложенных им документов, что, как надеялся Чейт, должно было занять у них немало времени. Но в конце концов дело дойдет и до осмотра корабля. А зная дотошность лореанских таможенников и их нюх, - не только профессиональный, но и природное обоняние, - вряд ли стоило надеяться, что удастся скрыть от их внимания сто пятьдесят килограммов контрабандного чая.

     Собственно, -за этих самых ста пятидесяти килограммов первосортного грузинского чая и был затеян рейс.

     Чейт, в очередной раз страдая от отсутствия денег, застрял на пересадочной станции Кларк, где и повстречался с тощим носатым финийцем по имени или прозвищу - кто их, финийцев, разберет - Бурлак. Финиец, быстро распознав авантюристскую жилку в характере Чейта, предложил ему за хорошую плату доставить партию контрабандного чая в систему Лореан. Покупку корабля и товара Бурлак брал на себя, Чейт же должен был доставить груз в условленное место и передать покупателям, после чего на его счет автоматически переводилась кругленькая сумма в федерал-марках.

     Связываться с настоящей контрабандой Чейт, конечно же, никогда бы не стал, но чай - разве это криминал? Чай всего лишь основа для тонирующего напитка, который пьют по всей Галактической Лиге, и какое ему, Чейту, дело до того, что кому-то на Лореане приходит в голову курить его или колоться крепко заваренным чаем? Чейту доводилось читать, что в конце XX века на Земле, чтобы поймать кайф, некоторые додумывались нюхать бензин. К счастью, никому тогда не пришло в голову запретить двигатели внутреннего сгорания. То, что на Лореане чай официально запрещен, только многократно поднимает его стоимость на черном рынке, делая чрезвычайно прибыльным товаром.

     Не сумев ускользнуть от таможенного досмотра, Чейт тем не менее проник с грузом в систему Лореан. Теперь оставалось только сделать так, чтобы товар попал в руки тех, кому предназначался, а не лореанским таможенникам.

     Сместившись чуть в сторону, Чейт запустил руку под горонтальную панель пульта управления кораблем. Все трое обладателей фасетчатых глаз, удивительно точно фиксирующих малейшее движение, мгновенно повернули головы в его сторону. Но было уже поздно. Чейт нажал спрятанную под пультом кнопку, по команде которой грузового отсека катапультировался самонаводящийся на радиомаяк автоконтейнер, загруженный контрабандным чаем.

     Почувствовав легкий толчок, лореанцы вскочили на ноги, защелкали, зацыкали, защебетали на своем птичьем языке. Один них двумя руками указал на обзорный экран - в этот самый момент на нем показался автоконтейнер.

     - Что это значит? - должно быть, от волнения страшно коверкая слова, закричал, подбежав к Чейту, инспектор Грахт. - Я требую немедленно...

     - Через минуту я отвечу на все ваши вопросы, - ласковым голосом сообщил ему Чейт и выскочил за дверь, не забыв прихлопнуть ее за собой.

     Добежав до внешнего тамбура, он заранее приготовленной кувалдой вдребезги разнес щит управления дверями шлюза.

     Два корабля - большой и маленький, быстрый и неповоротливый оказались, подобно сиамским блнецам, намертво связанными гофрированной пуповиной перехода. Не могло быть и речи о том, чтобы патрульный катер начал преследование автоконтейнера, волоча за собой на буксире корабль Чейта. На подобное безрассудство не решились бы даже такие истые служаки, как лореанцы.

     - А теперь, господа, - обратился Чейт к настигшим его инспекторам. - Я с глубокой радостью и легким сердцем передаю себя в руки правосудия.

     Он протянул руки, и Грахт обернул вокруг его запястий пластиковый ремешок силовых наручников.

     - Нам сообщили с катера, что выпущенный вами автоконтейнер удалось просканировать, - зловеще прошипел лореанец. - В нем чай!

     - Да, превосходный грузинский чай, - не стал отпираться Чейт.

     Лореанец безнадежно покачал головой, и даже вроде жалость промелькнула в его больших круглых глазах, когда он взглянул на Чейта.

     - Вы сами не понимаете, в чем только что сознались.

     - Не понимаю, - честно прнался Чейт.

     - Чейт А, - официальным тоном возвестил инспектор Грахт. - Вы арестованы за провоз в систему Лореан контрабандной партии чая. Вместе с вашим кораблем вы будете доставлены на Лореан-5, где вас предадут суду на основании действующих в системе законов. Пронеся эту формальную тираду, лореанец от себя с сочувствием добавил:

     - Лично я вам не завидую.

     После этого наручники с Чейта были сняты, поскольку бежать арестованному все равно было некуда.

     Пока они не спеша двигались к намеченной цели, Чейт получил кодированный сигнал, сообщавший, что груз покупателем получен, а чуть позже - другой, подтверждающий, что оговоренная сумма денег на его счет уже переведена. Несмотря на предстоящее судебное разбирательство, жнь представлялась Чейту штукой весьма увлекательной и непередаваемо прекрасной.

 

***

 

     Следствие было недолгим.

     Чейт ничего не скрывал, да и скрывать-то ему, собственно, было нечего конечного пункта назначения товара он не знал, а об имени покупателя даже не догадывался.

     Суд же, наоборот, затянулся. Адвокат местных по имени Чаррн, редкостный щеголь, носивший на всех трех глазах линзы разных цветов, построил свою защиту на том, что Чейт А, не будучи обитателем системы Лореан и никогда не посещавший ее прежде, даже не представлял, какое огромное зло несет коренным жителям, занимаясь контрабандой чая, который, кстати, на родине подсудимого, как и в большинстве других миров, за исключением системы Лореан, продукт абсолютно легальный и разрешен к употреблению как правоохранительными органами, так и медиками.

     Обвинитель же тупо и упорно бил на то, что во всех таможенных руководствах и правилах, действующих в системе Лореан, определенно и однозначно говорится о том, что ввоз чая, любого сорта и в каком угодно виде, является противозаконным и преследуется в судебном порядке.

     Когда наконец приговор был объявлен, Чейт едва не подпрыгнул от радости - ему присудили восемь стандартных месяцев тюремного заключения с отбытием срока в одной тюрем системы Лореан. Да еще и с правом досрочного освобождения через шесть месяцев! Из этого следовало вычесть почти два месяца, что заняли суд и следствие. Итого ему оставалось отсидеть минимум четыре, максимум шесть месяцев. Совсем неплохо, если еще вспомнить при этом о деньгах, которые лежат на счете, обрастая процентами. Окажись Чейт на свободе, от денег давно бы уже ничего не осталось.

     Понуро опустив усы, к Чейту подошел адвокат Чаррн.

     - Извини, - тихо пронес он. - Я сделал все, что мог.

     В голосе его звучала скорбь, словно он прощался с безвременно почившим, которому не смог вовремя оказать медицинскую помощь, сделать искусственное дыхание или что там у лореанцев положено делать в случае клинической смерти.

     - Да брось ты, все отлично!

     Чейт занес руку, чтобы дружески хлопнуть Чаррна по плечу, но, не обнаружив такового, просто помахал ладонью в воздухе.

     - Подумаешь, каких-то несколько месяцев.

     - Это весьма значительный срок, если отбывать его в лореанской тюрьме, - удрученно пошевелил усами Чаррн. - Ты не представляешь себе, что это такое.

     - Да? - Чейт озадаченно потер согнутым пальцем переносицу. - И что же это?

     Сняв со второго глаза зеленую линзу, Чаррн пристально и, как показалось Чейту, оценивающе посмотрел им на человека.

     - Это - ад, - тихо пронес он после паузы.

     - В самом деле? - удивленно поднял левую бровь Чейт. - Почему же меня не предупредили об этом заранее?

 

***

 

     Если тюрьма на Лореане-5 была адом, то в таком случае все представления Чейта о том месте, куда в урочное время должны отправляться на перевоспитание отпетые злодеи и негодяи, в корне не соответствовали действительности. Ад по-лореански походил скорее на маленькую дешевую гостиницу, расположенную в районе, не пользующемся популярностью у туристов. Небольшой пятиэтажный особняк, обнесенный кажущейся чуть высоковатой и несоответственно массивной для него городью прямоугольных бетонных плит с частоколом железных прутьев поверху, располагался в пригородной зоне, которая вполне могла бы служить местом отдыха для семей среднего достатка.

     Камера, куда привели Чейта, оказалась двухместным номером с душем и огромным окном небьющегося стекла, выходящим на зеленую холмистую долину.

     Вошедший вместе с ним охранник положил на незастланную кровать стопку свежего белья.

     - Надеюсь, вам будет удобно, - сказал он, подходя к Чейту вплотную и то ли приветливо, то ли угрожающе щелкая огнутыми челюстями.

     Чейт в ответ щелкнул каблуками и дернул подбородком вн.

     Кроме спальных мест, в помещении имелись еще обеденный стол, четыре стула, два шкафчика со множеством мелких отделений для личных вещей и журнальный столик с пачкой местных газет и журналов. На стене висело овальное зеркало, напротив него - телемонитор.

     Заметив взгляд Чейта, охранник поспешил объяснить:

     - Телемонитор принимает только три общенациональных информационных канала. Если вы хотите смотреть другие программы, нужно оплатить подключение выбранного канала.

     - Я обдумаю это предложение, - кивнул Чейт.

     - А сейчас я предлагаю вам попробовать нашу кухню.

     - Благодарю вас, лореанская пища мне вполне подходит, если только ее немного подсолить.

     - Но, возможно, у вас будут какие-нибудь особые пожелания?

     - Нет, - покачал головой Чейт. - Пока нет.

     - Ну что ж. - Охранник, казалось, был расстроен его отказом. - Ужин через два часа. К тому времени вернется ваш сосед, и вы сможете познакомиться.

     Когда охранник вышел за дверь, Чейт отметил, что не услышал грохота засова. Выждав некоторое время, чтобы дать охраннику уйти, Чейт подошел к двери и с удивлением обнаружил, что в ней вообще нет никаких запоров. Приоткрыв дверь, он осторожно выглянул наружу. Коридор был пуст. Чейт непонимающе пожал плечами, но решил пока остаться в камере, дождаться соседа и получить от него более подробную информацию о правилах и порядках сей странной тюрьмы.

     Чтобы как-то скоротать время, Чейт попробовал полистать журналы, но языка он не знал, а иллюстрации в них были серые и скучные. Чейт включил телемонитор, но не нашел ни одной передачи, понятной без перевода. Чейт принял душ и лег на кровать, закинув руки за голову. Тишина, одиночество и скука стали понемногу давить на нервы.

     Он начал было уже подумывать о самовольной прогулке, когда в коридоре раздались тяжелые, шаркающие шаги нескольких пар безмерно усталых ног.

     С трудом переставляя ноги, в камеру вошел молодой лореанец в клетчатой арестантской накидке.

     - Привет, - радостно улыбнулся Чейт, принимая вертикальное положение.

     Ничего и никого не замечая, лореанец прошел к кровати и со вздохом, похожим на стон, опустился на нее. Поза его была полна печали и скорби: одна пара рук оперлась на колени, другая - на кровать, голова безвольно опустилась.

     - Эй, приятель! - Чейт присел перед лореанцем на корточки и согнутым пальцем постучал по его лобовому щитку. - Ты в порядке?

     Лореанец испустил еще один душераздирающий вздох и перевел на Чейта мутный взгляд одного своих фасетчатых глаз.

     - Я Чейт А. - Четко артикулируя слова, как если бы говорил с глухим, Чейт при этом для доходчивости еще и ткнул себя пальцем в грудь. - Новый заключенный, твой сосед.

     Лореанец что-то вяло прощелкал на своем родном языке и снова уронил голову. С ним явно творилось что-то неладное.

     Чейт выбежал в коридор и огляделся по сторонам, не зная, куда бежать за помощью.

     - Эй, есть здесь кто-нибудь? - крикнул он.

     Из-за поворота, суетливо поправляя на себе ремень с кобурой, выбежал охранник.

     - Что случилось?

     - Соседу моему плохо. Надо позвать врача.

     Надзиратель с бега перешел на шаг.

     Подойдя к Чейту, он театрально взмахнул руками - поднял, мол, шум, а -за чего? - но в камеру все же зашел.

     - Ничего особенного, - ворчливо возвестил он, едва взглянув на сидящего все в той же позе заключенного. - Через пару часов отойдет. Все так выглядят после работы.

     - Что же у вас за работа такая? - ужаснулся Чейт.

     - Гнусная, - честно прнался охранник.

     - И для всех в обязательном порядке? - с недобрым предчувствием поинтересовался Чейт.

     - Работа для всех одна, - ответил охранник. - Уж какая есть. Это все-таки тюрьма - исправительное, так сказать, учреждение.

     - А вы не слышали о Галактической конвенции, запрещающей принудительный труд?

     Честно прнаться, Чейт, и сам-то никогда прежде не слышавший о такой конвенции, придумал ее прямо сейчас. Но система Лореан - не ближний свет, почему бы не попробовать разыграть себя умника-законника.

     - Принудительный труд? - Охранник удивленно поскреб рукой грудь, словно впервые слышал подобное словосочетание. - Это кто ж кого принуждает?

     - Насколько я понимаю, вы - заключенных.

     Охранник по-приятельски похлопал Чейта усами по голове и весело защелкал челюстями, словно тот рассказал ему остроумный анекдот. При этом лореанец, как светофор, попеременно подмигивал всеми тремя своими глазами.

     - Но факт остается фактом. - Чейт указал на мочаленного непосильным трудом заключенного.

     Челюсти надзирателя защелкали пуще прежнего-он просто-таки зашелся в смехе.

     - Да кто ж их принуждает? - с трудом выговорил он. - Они ж сами. Попробуй оставь кого-нибудь без работы!

     Чейт, совершенно запутавшись, растерянно переводил взгляд со своего можденного соседа на хохочущего охранника.

     - То есть ты хочешь сказать, что все заключенные работают по собственной воле?

     - Точно, - кивнул страж порядка.

     - И, следовательно, если я не захочу работать, никто не станет меня принуждать?

     - Точно, - едва сдерживая смех, снова подтвердил охранник.

     - А что в этом смешного? - спросил Чейт.

     - То, что ты завтра сам побежишь на работу вместе со всеми. - Охранник подмигнул Чейту третьим глазом. - Ты хороший парень, мне жаль тебя. Честное слово. У тебя срок шесть месяцев. Я здесь уже одиннадцать лет и не видел еще никого, кто протянул бы больше трех. Срок твоего соседа как раз три месяца. Он отсидел только один и уже, видишь, на кого стал похож. Я бы не стал ставить на то, что он отбудет свой срок до конца.

     - Чего-то все же я недопонимаю, - задумчиво пронес Чейт.

     - Ничего, со временем разберешься, - успокоил его лореанец. Еще раз дав серию насмешливых щелчков, он пощекотал Чейта усами. - Ну так что, идешь завтра на работу?

     - Нет, - резко отрубил Чейт. - Все, до завтра.

     - Через полчаса ужин, - сказал на прощание охранник и вышел за дверь.

     Чейт присел на кровать, свистнул, пытаясь привлечь внимание очумелого от работы соседа, и, не получив никакого ответа, задумался. Мысленно он прокрутил с самого начала весь разговор с охранником, надеясь найти ту отправную точку, то ключевое слово, оттолкнувшись от которого можно было бы наконец поймать ускользающую нить смысла того, что же все-таки происходит в этой странной тюрьме, где заключенные по собственной воле вкалывают едва ли не до потери пульса. Минут десять Чейт аналировал проблему то так, то эдак, пытаясь схватить суть, но так ничего и не добился.

     Чейт придерживался теории, что если не удается решить вопрос в течение десяти минут, то следует посмотреть на него с иной точки зрения. Обладатель же необходимого Чейту иного взгляда сидел напротив в состоянии полнейшего ступора, не желая вступать ни в какие контакты.

     В приоткрывшуюся дверь просунулась голова охранника.

     - Ужин в камеру подать или пройдете в общую столовую?

     - В камеру, - мрачно буркнул Чейт, настолько занятый своими мыслями, что даже не удивился предложенному выбору.

     Охранник вкатил в комнату сервировочный столик, пожелал приятного аппетита и направился к выходу.

     - Секундочку, - остановил его Чейт. - За что сидит этот бедолага?

     - За употребление чая, - ответил надзиратель. - У нас здесь каждый второй чаевник.

     Коротким взмахом руки Чейт отпустил надзирателя.

     Теперь, узнав о болезненном пристрастии своего сокамерника, Чейт знал, как привести его в чувство. Способ был проверенный и действенный, хотя и несколько жестокий.

     Чейт сел на кровать рядом с лореанцем, снял пластиковую крышку с блюда, зачерпнул широкой лопаткой, заменявшей на Лореане ложку, порцию овощных кубиков и, наклонившись к слуховому отверстию сокамерника, громким шепотом пронес:

     - Эй, приятель, ЧАЙКУ не желаешь?

     При слове "чайку", на котором Чейт сделал мощное ударение, лореанец вздрогнул, челюсти его разжались, а первый глаз несколько прояснился. Чейт ловко воспользовался представившейся возможностью и затолкнул лореанцу в рот лопатку, полную овощей. Лореанец чуть не подавился, но тем не менее начал жевать. При этом утратил мутную поволоку второй его глаз. Он пытался что-то сказать, но -за набитого рта, в который Чейт заталкивал все новые порции еды, него вырывалось только невнятное бухтение.

     - Давай-давай, жуй, - приговаривал Чейт, за кормлением сокамерника не забывавший и про свой желудок.

     Наконец лореанец настолько пришел в себя, что начал отмахиваться от подносимой Чейтом лопатки с едой.

     - Ну хорошо. - Чейт отложил столовый прибор в сторону. - Что ты нам хочешь сказать?

     - У тебя есть чай? - только и смог выговорить лореанец и замер в восторженном ожидании.

     - Был. Сто пятьдесят килограммов первосортного грузинского чая. Был до тех пор, пока я не повстречался с лореанской таможенной службой, которая и направила меня в это чудесное заведение.

     Взгляд лореанца снова погас. Уткнувшись лобовым щитком Чейту в плечо, он глухо и жалобно защелкал.

     - Ну-ну, - Чейт ободряюще похлопал лореанца по спине. - И это надо пережить.

     Лореанец согласно затряс усами.

     - Как, кстати, тебя зовут?

     - Картри, - подняв голову, пронес лореанец.

     - А меня - Чейт А. Восемь месяцев за контрабанду чая. Ты, я слышал, тоже на чае погорел. Слушай, - Чейт пододвинулся к Картри поближе. Расскажи, что вы с ним делаете? У нас его так просто заваривают и пьют, и никого за это не сажают.

     - Я его тоже просто пил, и мне дали за это три месяца, - с тоской в голосе пронес Картри.

     - Что? Просто так заливал кипятком, настаивал и пил? - недоверчиво прищурился Чейт.

     Картри молча кивнул.

     - Ну, значит, здесь замешаны какие-то особенности вашего метаболма, вынес диагноз Чейт. - Иначе бы вы от него не балдели.

     - А от него никто и не балдеет, - с тоской в голосе ответил сокамерник. - Чай пьют для повышения работоспособности.

     - Так-так-так, - Чейт насторожился, как сеттер, почуявший дичь. Разговор неожиданно свернул к интересующей его теме. - Вот как раз о работе я и собирался с тобой поговорить...

 

***

 

     Полуторачасовая беседа с Картри заставила Чейта по-иному взглянуть на лореанскую действительность.

     В двух словах суть того, что удалось выяснить Чейту, сводилась к следующему: в лореанском языке для обозначения двух совершенно различных, на взгляд землянина, понятий "жнь" и "работа" существовало только одно-единственное слово. Тут уж не приходится удивляться тому, что жнь в системе Лореан пошла наперекосяк.

     Человеку, впервые узнавшему о столь удивительном лингвистическом казусе, можно рекомендовать перечитать приведенную выше фразу от трех до пяти раз, дабы абсолютно четко уяснить всю абсурдность существования общества, основанного на подобных принципах. Чейт, который в свое время чуть было не получил ученую степень бакалавра философии в Ганглианском международном университете, и тот не сразу понял, на какую бомбу, совершенно того не ожидая, наткнулся.

     Весь смысл жни лореанцев заключается в работе, она заменяет им буквально все: семью и друзей, отдых и развлечения, спорт и секс. Лореанцы отдаются работе самозабвенно и истово, со страстью и нежностью, она является для них источником радостей и стрессов, наслаждений и тяжелых моральных травм. Отсутствие осмысленного труда, приносящего зримые плоды, заставляет лореанцев испытывать почти фические мучения. Невероятное число конфликтов, доходящих до судебных разбирательств, возникало в случаях, когда кто-нибудь пытался тайком выполнить работу своего коллеги. Половина заключенных тюрьмы, в которой находился Чейт, проходили именно по этой статье. Вторая половина сидела за чай, значительно повышающий работоспособность лореанцев, и именно по этой причине он был объявлен вне закона. На почве конкуренции за рабочие места происходили даже членовредительства и убийства. Случалось это не так часто, но всякий раз общественное мнение бывало настолько шокировано и потрясено, что подобные происшествия неменно приводили к смене кабинета министров.

     Да что там министры, сама жнь в системе Лореан могла бы прекратиться - лореанцы были настолько поглощены своей работой, что совершенно не заботились о судьбах будущих поколений. К счастью для лореанской цивилации, природа - о, разумнейшая и заботливейшая мать-природа! создала лореанцев однополыми. Каждый лореанец, достигший возраста, способствующего наилучшему протеканию процесса размножения, обязан был под угрозой лишения права на труд отправиться в общественный инкубатор и оставить там не менее пяти яиц, дальнейшая забота о которых перепоручалась специально подготовленному для этого персоналу.

     Ну а что касается тюрьмы, то, поскольку лореанцы не могли жить в праздности, ничего не делая, а предоставление работы помещенным в тюрьмы антиобщественным элементам, в то время когда ее не хватало даже законопослушным гражданам, неминуемо вызвало бы взрыв общественного негодования, тюремная администрация органовала для заключенных так называемый бестолковый конвейер, на котором без конца воспроводился один и тот же, не имеющий смысла и никому не нужный процесс. Несчастные заключенные не могли не работать, но, понимая всю бессмысленность своего труда, постепенно сходили от этого с ума. Вот это и имел в виду адвокат Чаррн, когда сказал Чейту, что лореанская тюрьма - это ад. Как раз об этом и говорил охранник: "Больше трех месяцев никто не выдерживает".

     Вытянув периодически пытающегося отключиться Картри всю возможную информацию и составив для себя наконец более или менее ясное представление об обществе, в котором волей случая он оказался, Чейт пришел в полнейшее недоумение. Для него выход создавшейся нелепейшей ситуации был вполне очевиден.

     - Почему же вы не разбежитесь по другим планетам, где и работы навалом, и легального чая полно? - спросил он своего сокамерника.

     Картри обреченно щелкнул челюстями, усы его поникли еще ниже.

     - Второй доминантой после потребности работать для лореанцев является чувство родины, необходимость быть полезным своей стране и своему народу. Мы можем жить только среди себе подобных, среди тех, кто разделяет наши моральные, этические и культурные ценности.

     - Что-то мне все это напоминает, - задумчиво почесал подбородок Чейт.

     Чейту вспомнился один его любимых литературных персонажей, наделенный не только рядной долей черного юмора, но и на редкость проницательным умом. Как он там говорил: люди гибнут за металл? Интересно, какой диагноз он поставил бы лореанцам? Они-то точно оканчивают свои дни по какой-то иной причине. Чейту же в ближайшей перспективе мерещился унылый, одетый в серое пррак смерти от тоски. С таким соседом, как Картри, работающим по выходным, можно и досрочного освобождения не дождаться. Можно, конечно, попросить перевести его в другую камеру, но, если верить Картри, там его соседом будет точно такой же фанатик, предпочитающий всем радостям жни работу задаром.

     Выход был один - найти палку подлиннее и покрепче и как следует разворошить весь этот муравейник.

 

***

 

     Утро началось с деликатного стука в дверь.

     Потянувшись, Чейт неохотно приподнялся со своего ложа и увидел надзирателя, заглядывающего в приоткрытую дверь.

     - Пора вставать, скоро завтрак, - радостно сообщил тот и, прихлопнув дверь, побежал дальше по коридору.

     Утром Картри выглядел получше, чем вчера, но все равно похож был на лопнувший пузырь, которого медленно вытекает воздух. На все попытки Чейта разговорить его лореанец реагировал нервно, даже как будто с раздражением. На все вопросы отвечал коротко, односложно. Чейт начал даже подумывать о том, не затронул ли он по незнанию во вчерашней беседе с Картри какую-нибудь слишком уж деликатную тему. Если труд заменяет лореанцам секс, тогда вполне возможно, что на Лореане не принято разговаривать о работе с незнакомыми людьми. Быть может, сегодня Картри было стыдно за свою вчерашнюю откровенность?

     Быстро покончив с едой, Картри вскочил на ноги и принялся нервно ходить по комнате угла в угол, что-то неразборчивое щелкая себе под нос. То и дело он бросал взгляд на дверь с таким видом, будто ждал прихода гостя, видеть которого не имел ни малейшего желания, и в то же время боялся пропустить вит, понимая, что встреча небежна и лучше уж поскорее с этим покончить.

     Наконец за дверью раздался приглушенный шум и шелест шагов.

     В комнату - Чейт даже мысленно не мог назвать помещение, в котором находился, камерой - вошел вчерашний разговорчивый надзиратель.

     Картри приглашения не требовалось - он пулей вылетел в коридор.

     - Эй, погоди! - метнулся следом за ним Чейт.

     - Ты же не собирался работать, - ехидно заметил надзиратель.

     - У меня менились планы, - на бегу бросил в его сторону Чейт. Временно.

     В коридоре они присоединились к группе заключенных, всего около тридцати персон, охваченных каким-то нездоровым возбуждением. Они суетливо перебирали ногами, но при этом только топтались на месте, почти не продвигаясь вперед, цепляли друг друга локтями, хватали за руки, толкались, бестолково вертели головами стороны в сторону. При этом все без остановки, не слушая соседей и нисколько не смущаясь, что их тоже никто не слушает, что-то щелкали, то есть говорили.

     Чейт быстро потерял виду своего соседа и, дабы бежать нештатных и просто непонятных ему ситуаций, старался держаться поближе к надзирателям.

     Так бесконечно гомоня и перетасовываясь, группа, или, правильнее будет сказать, толпа, заключенных потихоньку добралась до лестницы, спустилась по ней на первый этаж и ввалилась в большой, ярко освещенный зал с высоким потолком.

     Тремя длинными рядами вдоль зала были расставлены одинаковые столы ровные, строго горонтальные плоскости на четырех тонких металлических ножках. Никаких художественных лишеств, все строго функционально. На каждом столе было расставлено по пять полупрозрачных лотков - четыре прямоугольных и один, самый большой, круглый.

     Пространство над головами занимала сложная разветвленная конструкция прозрачных пластиковых труб большого диаметра, хоботы от которой протягивались к каждому рабочему месту.

     Водоворот лореанцев закрутился в ином направлении. Расталкивая друг друга, они бросились к столам, как будто боялись, что рабочих мест может на всех не хватить.

     - Послушайте, офицер, - обратился Чейт к надзирателю, возле которого старался держаться. - Почему бы не упорядочить этот процесс?

     - Пробовали, - равнодушно ответил лореанец. - Еще больший бардак получается. Да и Общество защиты прав работников придирается, считая, что таким образом мы себе лишнюю работу придумываем.

     Откуда-то сбоку вынырнул возбужденный Картри.

     - Пойдем, пойдем скорее! - схватил он Чейта за локоть. - Я занял отличные места.

     - С видом на море, надеюсь? - насмешливо осведомился Чейт.

     - Нет, с наилучшей подачей сырья, - абсолютно серьезно ответил Картри.

     - Это, должно быть, здорово, - тяжко вздохнул Чейт и, подмигнув надзирателю, последовал за своим сокамерником.

     Рассаживание по местам не обошлось без нескольких локальных конфликтов, которые были быстро погашены охранниками. Глядя на происходящее, Чейт решил, что охрана в этом заведении только для того и существовала, чтобы не позволять заключенным вгрызаться друг другу в глотки -за лучших рабочих мест.

     Картри, должно быть, пользовался определенным авторитетом среди местных правонарушителей, потому что на столы, которые он занял для себя и Чейта, оставив на них перевернутые стулья, никто не покушался.

     - Так в чем все-таки заключается работа? - поинтересовался Чейт, заняв свое место.

     - Сортировка по цвету, - коротко и непонятно ответил Картри.

     Он уже, подобно другим жаждущим работы заключенным, нетерпеливо ерзал на месте и нервно подергивал усами.

     Чейт понял, что в данной ситуации добиться от него более вразумительного ответа вряд ли удастся.

     По залу прокатился восторженный гул. Взгляды всех присутствующих, включая и надзирателей, устремились вверх. Чейт тоже поднял голову и увидел, что по прозрачному трубопроводу катится цветистая волна. Из хоботов в подставленные под них большие круглые контейнеры посыпались разноцветные пластиковые диски размером с орден Доблести, который Чейт получил во время шенского конфликта. Лореанцы чуть ли не на лету ловили диски всеми четырьмя руками и быстро раскидывали их по прямоугольным контейнерам, сортируя по цветам.

     Чейт, поддавшись поначалу общему порыву трудового энтузиазма, тоже принялся вылавливать диски приемника и раскладывать их по четырем другим лоткам, но довольно-таки быстро одумался.

     "А ну-ка, прекрати немедленно, - мысленно одернул он сам себя. - Не хватало только стать жертвой массового психоза".

     Чейт хотел было откинуться на спинку стула, но вовремя вспомнил, что в рабочем зале спинок у стульев нет. Тогда он положил одну ногу на колено другой, уперся в нее локтем, а ладонью подпер подбородок. Приняв максимально удобную позу, Чейт погрузился в созерцание проводственного безумия, охватившего всех без исключения лореанцев, находившихся в зале. Заключенные сосредоточенно сортировали разноцветные диски, мелькающие у них между пальцев, подобно картам в руках шулеров игорных домов Гортензии-2. Время от времени кто-нибудь, у кого заканчивалась цветная смесь в приемнике, вскакивал и принимался яростно трясти свисающий над столом хобот, пытаясь выдавить него порцию побольше. Но бдительные стражи порядка, тоже ни на мгновение не забывающие о своем служебном долге, быстро усаживали не в меру ретивого работника на место.

     - С вами все в порядке?

     Чейт не сразу сообразил, что вопрос был обращен к нему.

     Обернувшись, он увидел стоящего у него за спиной охранника. Один глаз его смотрел на Чейта, два других - на круглый приемник на его столе, которого диски уже сыпались на пол.

     - Прошу прощения.

     Чейт быстро собрал рассыпавшиеся диски, потом достал кармана носовой платок и, скомкав его, заткнул свисающий над контейнером хобот.

     - Все в порядке, офицер?

     Охранник приподнял конец хобота, заглянул в него сначала одним глазом, затем поочередно двумя другими и, наконец, отказываясь верить все трем своим глазам, потрогал пальцем самодельную затычку, перекрывшую путь нескончаемому потоку разноцветных дисков.

     - Что-нибудь не так? - поинтересовался Чейт.

     - Зачем вы это сделали? - удивленно спросил охранник, указывая Чейту на конец хобота с торчащим него носовым платком. - Зачем?

     - Чтобы на пол ничего не сыпалось, - пожав плечами, ответил Чейт.

     Охранник нервно задергал усами.

     - Все в порядке, офицер, - поднявшись, Чейт ободряюще обнял охранника и заставил сесть на свое место. - Первый раз такое видишь?

     Охранник молча кивнул.

     - Ничего, я вам еще и не такое покажу, - мило улыбнувшись, пообещал Чейт.

     Охранник попытался подняться, но Чейт удержал его:

     - Да не торопись ты, приди в себя немного.

     Но охранник так жалобно защелкал челюстями, что даже заключенные с соседних столиков оглянулись.

     - А, понятно, тебе работать надо, - догадался Чейт и, убрав руки, позволил охраннику встать. - Может быть, в таком случае расскажешь мне про весь проводственный процесс?

     - Процесс заключается в сортировке дисков по цветам, - ответил охранник, стараясь при этом держаться от Чейта на расстоянии, как будто опасался невзначай подцепить от него какую-нибудь смертельную заразу.

     - Это я уже понял, - кивнул Чейт. - Что происходит с рассортированными дисками потом?

     - Пойдем покажу, - махнул рукой охранник, предлагая следовать за собой.

     Они прошли в соседнее небольшое помещение, в котором находился большой прозрачный барабан.

     - Вот, - указал на барабан охранник. - Сюда и засыпаются рассортированные диски.

     В это время в помещение вошел один заключенных, неся в каждой руке по контейнеру, наполненному дисками одного цвета. Охранник ткнул Чейта локтем в бок и взглядом велел наблюдать за тем, что проойдет.

     Заключенный открыл крышку барабана и высыпал в него содержимое всех четырех принесенных контейнеров. Закрыв крышку, он повернул рычаг на боковой стойке. Струя воздуха, ударив сну, перемешала диски и выбросила их в заборник трубопровода, ведущего в рабочий зал. Четырехцветная масса потекла по прозрачным трубам, чтобы снова, ссыпавшись через хоботы в круглые приемники на столах, подвергнуться сортировке.

     Несчастный заключенный, наблюдавший вместе с Чейтом за гибелью плодов своего труда, пронзительно защелкал. Колени его подогнулись, глаза подернулись серой пеленой. Чтобы устоять на ногах, он вынужден был двумя руками ухватиться за край барабана.

     - Ну что же ты так, - подхватил его охранник. - Пойдем-ка на место.

     Следуя за заключенным и поддерживающим его охранником, Чейт вернулся в рабочий зал.

     Только теперь он в полной мере осознал, какую ужасную пытку представлял для лореанцев бестолковый конвейер. Лореанцы страдали, не имея возможности работать, но страдания их многократно умножало то, что они были вынуждены собственными руками уничтожать то, что сделали. Это был поистине иезуитский метод истязания. Заключенные собственными руками приводили в движение пыточную машину, да еще к тому же готовы были драться за право первым опробовать ее на себе.

     В соседнем ряду один работников пронзительно вскрикнул, вскинул руки вверх, опрокинулся на спину и забился в истерике. Никто, кроме Чейта и охранников, не обратил на происшествие ни малейшего внимания. Охранники подхватили вивающегося и дергающего конечностями лореанца на руки и быстро вынесли зала.

     - Что с ним? - спросил Чейт.

     - Спекся, - ответил охранник. - Готовый клиент для психушки.

     Чейт понял, что, кроме него, помочь этим бедным чудакам, свихнувшимся на работе, некому. И он просто обязан это сделать, как человек, как гуманист... Тем более что все равно надо было чем-то занять себя на срок заключения. Не перебирать же, в самом деле, диски?

 

***

 

     Для того чтобы отвести заключенных в обеденный зал, охранникам пришлось многих них силой вытаскивать -за рабочих столов.

     После обеда Чейт в рабочий зал не вернулся. Вместо этого он решил осмотреть всю тюрьму, передвижение по которой для заключенных было совершенно свободным.

     В здании было пять этажей. На самом верхнем располагались административные и служебные помещения. На двух следующих этажах находились заключенные. На первом, как уже знал Чейт, был рабочий зал и столовая, а второй занимали приемная врача, маленький стационар и роскошный спортивный зал, которым, похоже, никто никогда не пользовался. Больше ничего примечательного Чейту обнаружить не удалось.

     Время, оставшееся до возвращения Картри, Чейт провел в своей комнате, переключая каналы телемонитора в надежде найти хоть что-нибудь смотрибельное. Но экран категорически отказывался показывать что-либо иное, кроме вяло шевелящих челюстями говорящих лореанских голов и чего-то похожего на любительскую видеосъемку цикла "Как мы с соседом полку вешали".

     Просмотр местных телепрограмм окончательно убедил Чейта в том, что все беды лореанцев проистекают -за неспособности найти адекватную замену труду, ставшему в силу неких неведомых Чейту причин неотъемлемой частью их жни, превратившемуся в психофиологическую потребность, что-то на грани патологии. Необходимо было сублимировать потребность постоянно работать, чтобы подсознание лореанцев могло воспринять это в качестве адекватной замены труду.

     Чейт прошел в комнату дежурного охранника и, попросив у него телефон, позвонил адвокату Чаррну.

 

***

 

     Картри вернулся в комнату в таком же пришибленном состоянии, что и вчера.

     Чейт наехал на него сразу же, в дверях, не давая возможности упасть на кровать и окончательно потерять контроль над собственным телом:

     - Слушай меня внимательно, Картри...

     Вспомнив о том, что проделывал с ним Чейт накануне, Картри старательно попытался сфокусировать на землянине все три своих глаза. На какой-то момент у него это получилось очень даже неплохо.

     - Завтра утром, перед работой, ты должен привести всех заключенных в спортивный зал, - попытался внушить ему Чейт.

     - Вряд ли это получится, - с трудом выговорил Картри.

     - Скажи им, что у меня есть для вас работа.

     В глазах лореанца появился осмысленный блеск.

     - Ты не шутишь? - с сомнением спросил он. - На Лореане не принято шутить такими вещами...

     - Я говорю абсолютно серьезно, - заверил его Чейт.

     - Что за работа? - заметно оживился Картри.

     - Завтра узнаешь, а теперь ложись спать. - Чейт подтолкнул лореанца к кровати. - На тебе лица нет.

 

***

 

     Утром в спортзал явились все арестанты - всего пятьдесят шесть лореанцев. В углу Чейт приметил даже трех стариков с порыжевшими от времени усами.

     - Эти-то здесь за что, - кивнув в сторону стариков, спросил Чейт у Картри.

     - Подделка документов, - объяснил лореанец. - При переходе на другую работу занили свой возраст, чтобы им не срезали норму выработки.

     Чейт только головой покачал.

     Выйдя в центр зала, он вскинул обе руки вверх, чтобы привлечь к себе внимание собравшихся.

     Лореанцы тут же обступили его плотной молчаливой толпой.

     Чейт невольно поежился. Зная, что, когда дело касается работы, лореанцы мгновенно превращаются в безмозглых фанатиков, он живо представил себе, что сделает с ним эта толпа, если он не оправдает ее надежды.

     - Ребята, на первый взгляд мое предложение может показаться вам не совсем обычным, - громко, чтобы каждому было слышно, начал свое выступление Чейт. - Я предлагаю вам внимательно выслушать меня, попридержав эмоции, тщательно все взвесить и обсудить и только после этого выносить решение. Я не хочу вас обидеть, но, варясь постоянно только в собственном соку, вы несколько отстали от других планет. У вас на Лореане идет постоянная борьба за рабочие места, в то время как остается невспаханной целая область неудовлетворенных потребностей разумных существ. Я говорю о профессиональном спорте.

     Собравшиеся загудели, защелкали.

     - Что они говорят? - обратился Чейт за помощью к Картри.

     - Они сомневаются, - ответил лореанец. - Занятие спортом - это не работа, а пустое времяпрепровождение. Спорт для того и придуман, чтобы отвлекать от труда.

     - Нет, ребята, вы меня не поняли! Речь идет не о фических упражнениях в перерывах между проводственными циклами. Я говорю о профессиональном спорте. О том, что спорт тоже является работой, вы, должно быть, еще не слышали.

     Чейт включил телемонитор и загрузил в него видеодиск, который получил утром от адвоката Чаррна.

     - Уверен, прежде вам такого видеть не доводилось, - многообещающе улыбнулся лореанцам Чейт и включил воспроведение.

     На видеодиске были записаны самые интересные моменты спортивных соревнований прошлого года. Чейт демонстрировал лореанцам по небольшому фрагменту, позволяющему составить представление о каждом виде спорта, но главное внимание уделил показу трибун, по которым могучими волнами прокатывались все степени и оттенки эмоций - от неистовой радости до замогильной скорби. Демонстрацию видеозаписи Чейт сопроводил собственными комментариями, повествуя о жни профессиональных спортсменов, о том, сколько сил и труда приходится вкладывать им в тренировки, какой огромной любовью и почитанием пользуются они среди соплеменников... Ну и так далее, в том же духе...

     Просмотр вызвал среди заключенных интерес, какого Чейт даже и не ожидал. Лореанцы оживленно переговаривались, размахивали конечностями, сверкали глазами. Усы у них закручивались спиралями, что являлось прнаком крайнего возбуждения.

     - По сути ты, конечно, прав, - выражая общее мнение, сказал Чейту Картри. - Но возникает множество вопросов. И главный - найдутся ли среди лореанцев болельщики? Мы ведь не привыкли к массовым зрелищам.

     - Ребята, начнутся тренировки - все вопросы разрешатся сами собой, заверил всех собравшихся Чейт. - Если мне удастся сделать вас спортсменов, то все оставшиеся вне игры автоматически станут болельщиками...

     Чейт хотел было еще что-то сказать, но в этот момент в зал вошел охранник.

     - А что, работать сегодня никто не собирается? - удивленно пронес он, окинув недоумевающим взглядом собравшихся в зале заключенных.

     В ту же секунду в дверях возникла давка. Оказалось достаточно всего лишь одного напоминания о "бестолковом конвейере", чтобы лореанцы кинулись к своим разноцветным дискам. Со стороны они походили на мучимых абстиненцией наркоманов, готовых на все, чтобы достать новую дозу, без которой жнь для них теряет свой стремительно и неудержимо падающий к нулевой отметке смысл.

     - Эй, ребята, а как же тренировка? - растерянно крикнул Чейт.

     - Извини, но только после работы, - бросил, пробегая мимо него, какой-то заключенный.

     - Да на кого вы будете похожи после этой вашей работы? - возмущенно всплеснул руками Чейт.

     Но никто его уже не слышал.

     Спортивный зал быстро пустел.

     - Ну что ж, после работы - так после работы, - сам себя успокоил Чейт.

     Гордость не позволяла Чейту прнать, что первый раунд оказался им безнадежно проигранным, хотя всего лишь по очкам.

 

***

 

     Зайдя к дежурному охраннику, Чейт попытался разузнать у него, какие виды спорта пользуются наибольшей популярностью на Лореане, но вскоре понял, что тот вообще плохо понимает, о чем идет речь. Когда же Чейт заговорил о спортзале, то выяснилось, что он был сооружен, так же как и практически все спортивные площадки на Лореане, лет двадцать назад, когда Галактическая Лига проводила год национальных видов спорта. Тогда, дабы не остаться в стороне от распределения фонда Лиги, направленного на поддержку и развитие национальных видов спорта, в системе Лореан был спешно учрежден Комитет по делам спорта, который и выпустил брошюру с описанием лореанских народных игр. Поскольку прнавать работу спортивной игрой было неэтично, члены Комитета сами придумали несколько игр и разработали для них правила. Вопреки ожиданиям членов Комитета, деньги фонда Лиги не были выданы наличными. На выделенную системе Лореан сумму прилетевшая специально для этого бригада строителей возвела сеть спортивных сооружений и площадок под описанные в предоставленной им брошюре игры.

     Покопавшись в столе, охранник даже нашел брошюру, выпущенную в свое время необдуманно огромным тиражом почившим в бозе Комитетом по делам спорта.

     Игры, описанные в ней, была одна безумнее другой. В частности, игра, под которую и была оборудована площадка в тюремном спортзале, называвшаяся "Наш любимый шест", заключалась в том, что на шест, установленный в центре площадки, нужно было надеть резиновые кольца. Все правила сводились к тому, что игрокам разрешалось пользоваться только одной верхней парой конечностей. При этом не оговаривалось ни количество игроков, ни деление их на команды. Игра заканчивалась, когда на шест были надеты десять колец. Естественно, что ни победителей, ни проигравших в такой игре не было и быть не могло, потому что придумывали ее те, кто сам играть не собирался и просто не понимал, в чем заключается смысл и интерес любой игры.

     Полученная информация отнюдь не способствовала поднятию настроения. Но отказываться от своей затеи Чейт не собирался, поскольку самолюбие его ничуть не уступало болезненно гипертрофированной потребности лореанцев в труде.

 

***

 

     Вечером, к искреннему удивлению и бесконечной радости Чейта, в спортзал пришли, возглавляемые Картри, семеро заключенных. Выглядели все они так, словно это был последний день в их многострадальной жни.

     И тем не менее сей факт был расценен Чейтом как первая победа.

     Рассказав, как важен для спортсменов режим, и слегка пожурив собравшихся за плохую фическую форму, Чейт предложил немного, для разминки, поиграть в "Наш любимый шест". Оказалось, что никто не только не знает правил этой игры, но даже никогда не слышал названия. Тогда Чейт предложил любую подвижную игру, на выбор, что также вызвало искреннее недоумение лореанцев. Быстро сообразив, что ни одной игры его подопечные не знают, Чейт вернулся к идее поиграть в "Наш любимый шест", поскольку для нее имелись площадка и кольца.

     Лореанцы достаточно быстро усвоили нехитрые правила игры и вышли на площадку. Действие, разыгравшееся там вслед за этим, повергло Чейта в ужас.

     Не видя никакого смысла в совершаемых ими действиях, игроки не в состоянии были проявить ни вдохновения, ни азарта. В результате полного нервного и фического истощения, заработанного бессмысленным трудом в течение целого дня, они едва держались на ногах и передвигались по площадке, словно зомби. А в дополнение ко всему оказалось, что кольца для игры сделаны полимерного материала, отличительной особенностью которого было намертво прилипать ко всему, с чем он соприкасался, что также не способствовало внесению оживления в игру.

     Через пять минут после начала Чейт захлопал в ладоши, объявляя тайм-аут. После этого он прочитал новоявленным спортсменам пространную лекцию, ее основная мысль сводилась к тому, что если они собираются чего-то достичь в спорте, то не следует полностью выкладываться на "бестолковом конвейере", а лучше приберечь хотя бы немного сил для вечерних тренировок.

     Закончив речь, он распустил лореанцев по камерам, а сам отправился звонить адвокату Чаррну.

 

***

 

     На следующий день, получив от Чаррна необходимые материалы, Чейт с помощью пары свободных охранников несколько видоменил площадку для игры в "Наш любимый шест".

     Вместо одного шеста в центре они установил два по краям площадки. Саму же площадку разбили на несколько игровых зон. Чаррн передал Чейту новые кольца для игры, сделанные упругого, не липнущего к рукам материала.

     Закончив переоборудование спортивного зала, Чейт с нетерпением ожидал появления в нем игроков. Прохаживаясь по площадке, он улыбался и время от времени подкидывал к потолку резиновое кольцо.

     В условленное время никто на тренировку не пришел.

     Прождав минут двадцать, Чейт отправился на поиски своих подопечных.

     Долго искать их ему не пришлось. Первым был обнаружен Картри, который, сидя в своей комнате, вяло, без аппетита поглощал ужин.

     - Так, - остановившись в дверях, зловеще прошипел Чейт. - Ты почему здесь, а не в спортзале? Где остальные?

     - Никто не придет, - безнадежно покачал усами Картри. - То, что ты придумал, несерьезно. Мы и без того устаем на работе...

     - Серьезно или нет - это мне решать! Я - тренер, я вложил в это дело свои деньги! - Чейту надоело сдерживать себя, и он орал на Картри во всю глотку. - А вас, раз уж вы ввязались, я работать заставлю! Любым способом! Вам всем отсюда все равно одна дорога - в психушку!

     - Ты собираешься ЗАСТАВЛЯТЬ нас работать? - повторил Картри, пытаясь осмыслить то, что говорил землянин.

     Чейт тут же сообразил, как ловко можно сыграть на особенностях лореанской лингвистики.

     - А вы думали, я с вами шутки шутить буду?! - заорал он и, схватив Картри за ворот плаща, выволок -за стола. - Бегом в спортзал! Работать!

     Но перед тем как самому отправиться в спортзал, Чейт наведался в комнаты той несчастной семерки, которая вчера имела неосторожность поддаться на его уговоры.

     - Прохлаждаешься! - грозно заревел Чейт, ворвавшись в первую комнату. А товарищи ждут тебя, не могут начать тренировку! Срываешь рабочий график!

     Чейт уже уяснил, что слово "работа" оказывает на лореанцев магическое действие, и теперь старался употреблять его при каждом возможном случае в таком контексте, чтобы слова "работа" и "спорт" воспринимались ушными отверстиями его подопечных одинаково.

     - От работы отлыниваешь! - кричал он уже в следующей комнате.

     Так, действуя где уговорами, где угрозой, а порой применяя и прямое фическое воздействие, Чейт собрал в спортзале всех вчерашних добровольцев, прихватив заодно и их соседей по комнатам.

     Когда Чейт выстроил в шеренгу свою едва держащуюся на ногах команду и окинул ее гневным взглядом, сердце его сжалось от жалости.

     В данной ситуации жалость был худшим советчиком, однако Чейт ничего не смог с собой поделать. Нечего было и думать о том, чтобы начинать тренировки с такой командой. Усиленная фическая подготовка прикончила бы если и не самих спортсменов, то, уж точно, их веру в спасение через спорт. Для начала следовало найти способ увлечь лореанцев игрой, чтобы не приходилось каждый день силой загонять их на тренировку.

     Скрепя сердце Чейт разделил присутствующих на две команды по пять человек и объяснил им новые правила игры. Теперь у каждой команды был свой шест, а надевать кольца следовало только на шест противников. Касаться кольца по-прежнему можно было только верхней парой рук, зато вторую пару теперь можно было использовать во время ведения силовой борьбы. Игра делилась на три тайма, каждый которых продолжался до тех пор, пока на шесте одной команд не оказывалось десять колец. Победа присуждалась команде, выигравшей два тайма. Еще Чейт объяснил лореанцам, что такое вбрасывание, штрафной удар, офсайд, подача и тайм-аут, какие задачи выполняют на поле нападающие, защитники и голкиперы. В конце он сообщил, что в коммерческих интересах меняет название игры и она отныне будет именоваться "рингбол".

     Началась игра.

     Лореанцы, скованные усталостью, едва передвигались по площадке. Если у игрока, владевшего кольцом, кто-то, бог его знает по какой причине, пытался его забрать, то расставание с кольцом происходило без какой-либо борьбы и сожалений, а потерявший кольцо игрок со спокойной совестью присаживался отдохнуть у боковой линии.

     Тем не менее команда игроков, которую Чейт для различия заставил снять арестантские накидки, выиграла первый тайм с разрывом в три кольца.

     Спрашивать лореанцев, понравилась ли им игра, не имело смысла. И без того было ясно, что никто, кроме Чейта, не испытал никаких особых эмоций.

     - Да, ребята, - сочувственно покачал головой Чейт. - Похоже, вам требуется принудительное лечение. Будем медленно, постепенно выдавливать вашего сознания мысли о "бестолковом конвейере" и замещать их мечтами о спортивной славе. Возражения имеются?

     Лореанцы угрюмо молчали.

 

***

 

     Утром, торопливо проглотив принесенный в комнату завтрак, Чейт, ни слова не говоря Картри, вышел в коридор.

     Заключенные уже покидали свои комнаты, чтобы, сбившись в гудящую от нервного напряжения толпу, двинуться в рабочий зал.

     - Минутку! - Чтобы привлечь к себе внимание, Чейт хлопнул в ладоши над головой. - Членов спортивной секции прошу на пару минут собраться в моей комнате. У меня есть важное сообщение. Надеюсь, вы не возражаете? спросил Чейт у оказавшегося рядом охранника.

     Тот безразлично махнул рукой.

     Чейт быстро, не давая опомниться, затолкал в комнату с десяток лореанцев, особенно не разбираясь, те ли это, кого он вчера пытался заставить играть в рингбол. Нетерпеливо подтолкнув в спину последнего, Чейт захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

     Сообразив, что попали в ловушку, которой без дозволения Чейта никому не выбраться, лореанцы сразу приуныли и жалобно защелкали челюстями. Никому них и в голову не пришло, что, навалившись разом, они без труда справились бы с землянином.

     - Итак, ребята, - начал было Чейт, но в этот момент кто-то робко постучал в дверь снаружи.

     Выглянув, Чейт увидел Картри.

     - Вы меня забыли...

     - Заходи. - Чейт за руку втащил Картри в комнату и снова закрыл дверь. - Итак, ребята, для вас есть хорошая новость. У меня имеются деньги, и я намерен нанять несколько работников. Есть желающие?

     Чейт моментально пожалел о своих словах, когда навалившиеся со всех сторон лореанцы - и откуда только у них силы взялись? - едва не размазали его по стене.

     - Спокойнее, спокойнее, ребята, - испуганно закричал Чейт. - Работы хватит на всех.

     Это замечание несколько исправило положение, но тем не менее лореанцы по-прежнему обступали Чейта плотным полукольцом. Каждый старался протиснуться к нему поближе. Чейт понял, что теперь уже он превратился в заложника лореанцев и они не отпустят его, не получив обещанного.

     - Все в порядке, все в порядке, ребята. - Чейт одной рукой делал успокаивающие движения, другой при этом отталкивая от себя особенно активных.

     - Картри, чтоб тебя! - почти с отчаянием крикнул Чейт. - Где ты?

     - Я здесь, - вынырнул рядом с ним Картри.

     - Сколько стоит здесь у вас самая сложная и ответственная работа?

     - Чем работа сложнее, тем ниже она оплачивается, поскольку выполняющий ее получает моральную компенсацию и...

     - Половина федерал-марки в неделю - это как, достаточно мало?

     - О-о-о-о! - только и смог пронести Картри. - Боюсь, что не всякий с такой работой справится.

     - Ничего, потянете, - заверил его Чейт. - Эй, я всех вас нанимаю на работу. Плата - по полфедерал-марки в неделю!

     Многоголосый говор моментально утих. Лореанцы, не зная, верить или нет услышанному, благоговейно молчали.

     - Полфедерал-марки в неделю, - решительно повторил Чейт, почувствовав, что ситуация снова находится у него под контролем. - Больше платить не могу, даже и не просите. Я не миллионер.

     - Что мы должны будем делать? - робко поинтересовался кто-то.

     - Вы вместе со всеми остальными пойдете в рабочий зал и будете отбирать для меня диски определенного цвета. Ты и ты, - ткнул Чейт пальцем в двух лореанцев, - будете отбирать только белые диски, вы двое - красные, вы зеленые, ну а вы - синие.

     - Но если я буду отбирать только белые диски - что же мне делать с остальными? - спросил один только что нанятых работников.

     - Ничего, - ответил Чейт. - Просто отбрасывай их в сторону. Теперь что касается вас. - Чейт повернулся к трем лореанцам, которые еще не получили задания. - Вы будете следить, чтобы другие не халтурили.

     Усы лореанцев скрестились в знак крайнего удивления.

     - Не халтурили? Что это значит?

     - Это значит, что все сортировщики будут сдавать свои лотки вам, а вы будете проверять, чтобы в них находились диски только одного, определенного цвета. Лотки после проверки передадите мне, о замеченном браке будете делать соответствующие отметки.

     - А как же я? Меня ты не забыл? - подал голос Картри.

     - Тебе, Картри, я поручаю самую ответственную работу. Ты возьмешь блокнот, перепишешь в него имена всех моих работников и будешь отмечать в нем, кто сколько контейнеров с отобранными дисками сдал за день. Справишься?

     - Я буду стараться, - с придыханием ответил Картри.

     - Ну вот и отлично. Всем все понятно? В таком случае последнее: все мои работники должны в свободное от работы время посещать спортивную секцию. Чейт сделал паузу, чтобы дать лореанцам возможность осознать услышанное. Если кто-нибудь желает отказаться, то я никого не держу. - Тишина. - Ну тогда - за дело. Я не собираюсь платить бездельникам!

     Лореанцы бросились к выходу.

     - Послушай-ка, - схватил Чейта за рукав Картри. - А что ты будешь делать с рассортированными дисками?

     - А это уж моя забота, - усмехнулся Чейт. - Я буду платить вам за конкретную работу, вот и вольте выполнять ее так, чтобы у меня не возникало к вам никаких претензий.

 

***

 

     День пролетел как одно мгновение.

     Вначале нанятые Чейтом работники немного терялись, не зная, что делать со скапливающимися в приемниках дисками ненужных им цветов, но, после того как первый них решительно вывалил содержимое контейнера на пол, все пошло как по маслу. Сортировщики - сортировали, контролеры - проверяли, Картри - делал отметки в своем блокноте. Чейт же опустошал принесенные ему контейнеры, вываливая их содержимое в барабан, куда оно поступало и прежде.

     К концу рабочего дня работники Чейта выглядели значительно свежее и бодрее, чем остальные заключенные, которые продолжали нести психологический груз осознания бессмысленности своего труда.

     Вечером подопечные Чейта, все до одного, пришли в спортзал.

     Чейт еще раз объяснил правила игры.

     Лореанцы, пока еще не вкусившие удовольствия от игры, тем не менее играли старательно, понимая, что от этого зависит их служебная карьера. Чейт являлся для них в первую очередь работодателем, поэтому они были готовы исполнить все его желания и прихоти. Хочет считать себя тренером спортивной команды - пусть будет им.

     Чейт, в свою очередь, также понимал, что лореанцы воспринимают занятие спортом только как плату за право делать осмысленную работу и в спортзал их привел вовсе не интерес к игре, а только страх потерять полученное место. Поэтому он и не требовал от них в первый день слишком многого, стараясь по возможности подбодрить и поощрить наиболее активных.

 

***

 

     Слух о том, что землянин нанимает работников, мгновенно разлетелся по тюрьме. Следующим же утром в комнату к Чейту зашли трое заключенных и, смущенно подергивая усами, спросили, нет ли у него работы и для них. В обеденный перерыв еще пятеро подошли к Чейту с той же просьбой. Чейт не отказывал никому, ставя перед всеми единственное условие - обязательное занятие спортом.

     Спустя всего лишь три дня в спортивной секции Чейта занимались все находившиеся в данный момент в тюрьме заключенные.

     Пришли даже трое стариков с рыжими усами. Поскольку им уже было тяжело бегать по площадке с кольцом, они принесли с собой настольную игру, суть которой заключалась в поочередном передвижении всего одной фишки по разделенному на цветные секции круглому столику. Так и не разобравшись с правилами и принципом определения победителя, Чейт тем не менее усадил стариков у окна и велел сыграть десять партий, чтобы выявить таким образом сильнейшего.

     Чейт разделил лореанцев на две команды: одной было присвоено название "Лучшие работники", другой - "Лореанские трудяги". Поскольку по правилам на площадке одновременно могло находиться не более пяти человек от каждой команды, игру стали вести тремя звеньями, со сменой составов. Когда лореанцы почувствовали, что на игровой площадке тоже присутствует дух конкуренции, в их игре появился огонек. О филигранной технике говорить пока еще было рано, но зато теперь каждый них старался проводить в игре как можно больше времени.

     Еще сильнее разыгрались спортивные страсти после того, как Чейт объявил, что со следующего дня он принимает от каждого работника только по пять перебранных контейнеров с дисками, но игрокам выигравшей накануне команды предоставляется право сдать еще по одному льготному контейнеру. Тут уж пошла такая игра, что даже деды, отложив в сторону свои лореанские шашки, не отрываясь наблюдали за происходящим на площадке.

     Подсев как-то раз к наблюдавшим за игрой старикам, Чейт объяснил им, как нужно делать ставки на победу той или другой команды, и теперь на небольшой трибуне болельщиков, которую вместе со стариками делили и кое-кто охранников, бушевали страсти, немногим уступающие тем, что кипели на поле.

     Один заключенных, по имени Таррик, бывший промышленный дайнер, помог Чейту разработать модели спортивной формы, включающей в себя накидку спортивного покроя, шлем с пластиковым забралом, наколенники и налокотники. Для каждой команды были выбраны свои цвета и своя символика.

     Изготовление необходимого количества комплектов было заказано через адвоката Чаррна. Тот только сокрушенно покачал головой и напомнил Чейту, что предыдущая попытка привить лореанцам любовь к спорту не принесла никаких результатов. На что Чейт ответил лореанской пословицей: "Одно дело - когда тебя чем-то кормят насильно, и совсем другое - когда можешь выбирать еду по собственному вкусу".

     Таррик, помогавший Чейту с формой, разработал для игроков и целую систему символов и знаков столь почитаемой лореанцами разноцветной фольги. Взглянув на них, можно было без труда узнать, как давно игрок занимается спортом, сколько игр он провел и в скольких них его команда одержала победу, сколько колец надел он на шесты соперников и сколько штрафных очков получил. Введение системы отличий вызвало полнейший восторг всех без исключения лореанцев. Идя навстречу пожеланиям стариков, Чейт также был вынужден выпустить серию специальных значков и для болельщиков.

     Все шло просто превосходно. Лореанцы быстро совершенствовали свое спортивное мастерство, игры становились все более динамичными и захватывающими, на поле преобладала жесткая силовая борьба. Но тем не менее Чейт не мог назвать своих подопечных профессиональными спортсменами, поскольку каждый день они исправно тащились в рабочий зал и - хотя и без прежнего болезненного надрыва, но все же пока еще достаточно добросовестно - предавались там сортировке цветных дисков, теша себя иллюзией некой непонятной им осмысленности данного процесса. Этот факт ставил под большое сомнение то, что лореанцы не забросят спорт и не отдадутся вновь самозабвенно "бестолковому конвейеру", как только нажим со стороны Чейта несколько ослабнет. А в его планы вовсе не входило оставаться до конца своих дней на Лореане-5.

 

***

 

     Спустя два месяца после начала тренировок Чейт решил, что настал решающий момент - пора кончать с "бестолковым конвейером". Либо он одержит окончательную победу, либо навсегда смирится с поражением.

     - Смотрите сюда, ребята! - Чейт держал в руках маленькую пластиковую коробочку. Достал он ее большого посылочного ящика, переданного ему накануне адвокатом Чаррном. - Эту штуку, если вы не в курсе, готовители называют плейером. В народе же за ней закрепилось название "дебильник". Вся партия готовлена по специальному заказу, наушники адаптированы к слуховому аппарату лореанцев. Так что берите и смело пользуйтесь. Я бы хотел, чтобы все вы носили их во время работы.

     Рассчитывая на то, что придется проводить долгую экспериментальную работу, подбирая музыку, которая пришлась бы по вкусу лореанцам, Чейт заказал по каталогу набор мини-дисков с записями в самом широком диапазоне стилей и жанров, начиная с классического джаза и заканчивая новейшими хитами в стиле спейс-спин-топ, правда, сам Чейт его на дух не переносил.

     В целом лореанцы отнеслись с пониманием к творческим поискам практически всех композиторов и музыкантов, предложенных их вниманию. Но просто-таки бешеной популярностью после первого же прослушивания стала пользоваться у них архивная запись Дженис Джоплин, которую Чейт вообще-то заказал для себя самого.

     У Чейта на душе становилось тепло и радостно, когда он видел, как в такт звучанию голоса великой исполнительницы блюзов непровольно подергивались кончики усов лореанцев, а некоторые даже вполне сознательно пытались напевать мотивы старинных песен, пощелкивая совершенно не приспособленными для этого сильно выступающими вперед челюстями.

     Но окончательно Чейт поверил, что победил, когда увидел, как во время работы один лореанцев бросил синий диск в контейнер с белыми и даже не обратил на это внимания, продолжая отстукивать ритм пяткой о ножку стула.

 

***

 

     Утром Чейт сделал для всех объявление.

     - Мне очень жаль, ребята, но я должен сообщить вам новость, которая скорее всего не очень-то вас обрадует: фирма в ваших услугах больше не нуждается. Работники мне больше не нужны, и я не буду больше платить вам деньги за работу. Я теперь только тренер по рингболу, а не работодатель. Кто желает тренироваться - милости прошу в спортзал. Все остальные могут возвращаться к "бестолковому конвейеру". Надеюсь, никто ни на кого не будет в обиде.

     Воцарилась гнетущая тишина. Лореанцы понимали, что сейчас им предстоит сделать выбор, который, быть может, навсегда перевернет всю их жнь. Хуже она от этого станет или лучше, с уверенностью не мог сказать никто.

     Чейт ждал ответа, внешне не подавая вида, что волнуется, но на самом деле весь сжавшись внутри. Минуты тишины превратились для него в бесконечные часы ожидания. Несколько раз за это время он готов был проклясть себя, что поторопился, не дал своим подопечным достаточно времени, чтобы адаптироваться к новым условиям, искусственно созданным для них. Надо было подождать, ведь время у него еще есть!

     Чейт молча повернулся и медленно направился к лестнице, ведущей в спортзал. Тишина за спиной давила ему на плечи, заставляя сгибаться все ниже.

     Его остановил голос старика заключенного. Он говорил на галактос, а следовательно, хотел, чтобы слова его были услышаны и поняты не только соплеменниками, но и землянином.

     - Я уже стар. Жить мне осталось совсем не долго, так что и терять мне особенно нечего. Не знаю, как остальные, но лично мне больше понравилось играть и смотреть, как играют другие, чем доводить себя до идиотма работой на "бестолковом конвейере". Если для меня найдется партнер, я иду в спортзал. Как ты, Фиттр, - обратился он к другому старику. - Кажется, мы с тобой вчера не закончили партию.

     - Ты прав, Тагги, - бодрым голосом отозвался его партнер. - Идем в спортзал, я покажу тебе, как надо играть! - Он лихо свернул усы в нимб над головой и довольно-таки фальшиво просвистел несколько начальных так-тов "Летней поры".

     Плотину молчания прорвало одновременно с нескольких сторон.

     - Пошли, сегодня мы сделаем "трудяг"!

     - Куда уже вам!

     - Вчера мы обставили вас за два тайма!

     - Вам просто повезло. В первом тайме не правильно был назначен штрафной...

     Грань была переступлена, и от осознания этого, от гордости за собственную решительность и удаль всех захлестнула волна безудержной, лихой радости. Она подхватила и Чейта и понесла, увлекая за собой.

     Чейт не сразу понял, что это подняли его на руки лореанцы.

 

***

 

     Никогда прежде Чейт не получал такого удовольствия ни от одного матча. В этот раз он доверил судейство одному охранников, который уже давно и регулярно приходил на тренировки и неплохо разбирался в правилах, а сам наблюдал за игрой со скамейки запасных.

     Лореанцы, все до одного, играли самозабвенно, с полной отдачей, так, будто от результата этой встречи зависела вся их дальнейшая жнь. Как блестяще прошел с кольцом по левому краю Доппс "Лореанских трудяг"! Казалось, он не бежал, а летел. Не сбавляя скорости, он с разбегу выбил с площадки защитника "работников", перешел в центр и в головокружительном прыжке, минуя еще одного защитника, надел кольцо на шест.

     А как самозабвенно защищались "Лучшие работники", оставшись втроем против пятерых соперников! Они не только сумели выстоять, но во время одной контратак защитник "работников" Буттн сумел убежать от соперников и набросить кольцо на их шест. Достаточно было увидеть, какое ликование царило в этот момент на скамейке запасных "работников" и в какое уныние были повергнуты "трудяги", чтобы понять, что время, проводимое на площадке, стало для них чем-то большим, нежели просто игрой.

 

***

 

     После этого дня они действительно стали одной командой. Новые заключенные, появляющиеся в тюрьме, сразу же попадали не на "бестолковый конвейер", а в спортзал, и их начальным образованием занимался уже не сам Чейт, а ветераны команд. Поступило даже предложение переоборудовать рабочий зал, который все равно теперь простаивал, под новую спортивную площадку, но на это не дал своего разрешения начальник тюрьмы, опасаясь, что подобная самодеятельность не найдет одобрения у более высокого руководства.

     В один момент возникли было трения, когда свое желание играть в рингбол высказали и тюремные охранники. Часть заключенных была категорически против того, чтобы выходить на одну площадку со своими сторожами, но Чейт решительно положил конец всем спорам, сказав, что спорт существует не для того, чтобы сеять вражду, а чтобы объединять всех, кто им занимается. В результате была сформирована еще одна команда, получившая вполне логичное название "Тюремные надзиратели".

 

***

 

     В назначенные день и час адвокат Чаррн встретил Чейта у ворот тюрьмы, поздравил с досрочным освобождением и отвез к себе домой. Дома он представил Чейту подробный отчет о том, как распорядился его деньгами.

     - Скажи просто, Чаррн, у меня еще что-нибудь осталось? - спросил Чейт, быстро устав от потока цифр, похожих на муравьев, суетливо бегающих по экрану компьютерного монитора.

     - Вовсе не "что-нибудь", Чейт. Ты теперь весьма состоятельный человек. Я вовремя успел вложить значительную часть твоих денег в акции межпланетной концессии, начинавшей разработку месторождений редкоземельных металлов на Стелле-11. На сегодняшний день их котировка возросла в несколько раз, поскольку месторождения оказались гораздо богаче, чем предполагалось.

     - Отлично, Чаррн. Ты согласен и впредь оставаться моим доверенным лицом на Лореане-5?

     - Если я тебя устраиваю...

     - Я собираюсь вложить свои деньги здесь, на Лореане-5, и предлагаю тебе стать моим компаньоном.

     - Во что, если не секрет?

     - В индустрию развлечений. Конкретно - в спорт.

     - Ну, не знаю, - с сомнением шевельнул усами Чаррн. - На мой взгляд, дело довольно-таки сомнительное...

     - Чаррн, Чаррн, - укорненно покачал головой Чейт. - Хотя мне и предрекали после лореанской тюрьмы прямую дорогу в психушку, но, уверяю тебя, я сохранил абсолютно здравый ум. Да еще и выправил вывих мозгов нескольким десяткам ваших соплеменников. И намерен продолжать это занятие. К тому же, если судить по реакции тех, с кем я общался в тюрьме, дело это обещает принести, кроме морального удовлетворения, еще и неплохие барыши. Соглашайся, Чаррн, не пожалеешь. Если и не разбогатеем, то уж повеселимся точно.

     - А почему бы и нет, - развел усами Чаррн. - Деньги, в конце концов, твои. И уж если тебе их не жалко...

     - Значит, договорились! - удовлетворенно потер руки Чейт. - В таком случае давай составим список дел первейшей необходимости. В тюрьме я сколотил три неплохие команды по рингболу...

     - Рингбол? - удивленно переспросил Чаррн. - Никогда не слышал о такой игре.

     - Игра совершенно новая и потому абсолютно никому не вестная, родилась в стенах ужасной лореанской тюрьмы. Кстати, сей факт можно удачно обыграть в рекламе. Мол, никто тех, кто ею занимался, не повредился в уме, она помогает сохранить трезвый ум, здравую память... Ну и так далее в том же духе... Значит, первое - выпустить рекламный буклет. Яркий, красочный, с подробным описанием правил игры. Далее. Через месяц-другой все мои спортсмены выйдут тюрьмы. Надо подыскать для них подходящую базу для тренировок и собрать к тому времени тех, кто уже вышел на свободу. Их имена и адреса я тебе дам. В столице есть стадион?

     - Да. Он был построен в период проведения государственной программы развития национальных видов спорта. Сейчас в нем размещается какой-то склад.

     - Надо купить его и отремонтировать. Кстати, поскольку рингбол родился на Лореане, его с полным правом можно считать национальным видом спорта. Провентилируй вопрос, нельзя ли получить от государства субсидии на его развитие.

     Чаррн молча кивал, делая пометки в блокноте.

     - Теперь самое главное - нужно, чтобы на игры ходили зрители. В тюрьме я записал с десяток видеодисков. Необходимо найти хороших режиссеров, чтобы смонтировать отснятого материала цикл увлекательных телепередач. Для показа передач можно приобрести наиболее удобное эфирное время на общенациональных телеканалах. Если же с этим возникнут проблемы, купим собственный канал и будем транслировать по нему наши передачи в режиме свободного приема. Ну и, конечно, массовая рекламная продукция: фотографии игроков, плакаты, календари, одежда с символикой команд, значки, вымпелы, брелоки - короче, сам разберись, что у вас здесь пользуется массовым спросом и на что можно наклеить наши картинки. Куда бы ни пошел, что бы ни делал лореанец, на все его органы чувств постоянно должна воздействовать информация о рингболе.

     - Все? - Второй и третий глаз Чаррна вопросительно сфокусировались на переносице Чейта.

     - Для начала, мне кажется, вполне достаточно. В этом году ограничимся только тренировками и показательными матчами. А уж на следующий год нужно будет составить турнирное расписание. - Чейт поднял глаза к потолку, припоминая, все ли сказал, что хотел. - Да, чуть не забыл! - встрепенулся он, внезапно что-то вспомнив. - Вся наша рекламная кампания должна проходить под пение Дженис Джоплин. Никогда не слышал? Рекомендую. Только не слишком увлекайся. От тебя, Чаррн, в отличие от других, я буду требовать как раз работу!

 

ПРОБЛЕМА ЭКСПОРТА

 

     Чейт открыл люк, сделал шаг вперед и, остановившись на верхней ступени трапа, с интересом посмотрел по сторонам.

     Прежде ему не доводилось бывать на Эльфе.

     Во Вселенной столько планет, что жни не хватит, чтобы побывать на каждой них. А планеты, колонированные людьми, к тому же еще в большинстве своем похожи одна на другую. Людям нужны кислород, вода и температура, колеблющаяся в очень узких рамках. Разве можно ожидать какого-нибудь разнообразия при столь жестко ограниченных исходных данных?

     Но Эльф, несомненно, заслуживал внимания. Это была на удивление красивая планета. По крайней мере, в том месте, где посадил свой корабль Чейт.

     Поселок колонистов располагался на берегу огромного серебристого озера, похожего на овальное зеркало, оброненное каким-то сказочным гигантом. Планета была заселена, два года назад, и надувные ангары, где в первое время людям приходилось жить, теперь уже использовались только по своему прямому назначению. Большинство колонистов уже успели обзавестись собственными домами. И это были не временные сборные конструкции, а добротные постройки, рассчитанные на долгие годы. Похоже было, что мало кто колонистов собирался покинуть Эльф по истечении трехгодичного срока индивидуального контракта, заключенного с Ассоциацией содействия колонации планет.

     - Чейт?..

     Чейт посмотрел в сторону кормовой части корабля, откуда его окликнул голос.

     - Ба! - Чейт удивленно и радостно раскинул в стороны руки, увидев человека, назвавшего его по имени. - Ну надо же! Сергей Кислов! - Чейт спрыгнул с трапа на землю. - Говорят, что Вселенная не имеет границ, а в ней, оказывается, нельзя и шагу ступить, чтобы не встретить кого-нибудь знакомых!

     - Сколько лет мы с тобой не виделись? - спросил колонист, крепко пожимая протянутую Чейтом руку.

     - Да, пожалуй, с самого дня подписания мирного договора с шенами, улыбнулся в ответ Чейт. - Кстати, ты получил приглашение на очередную встречу ветеранов шенского конфликта?

     - Получил, - кивнул Кислов.

     - Собираешься?

     - Пока еще не решил, - с сомнением покачал головой Кислов. - Дел невпроворот... А на Эльф тебя какими судьбами занесло?

     - Привез вам груз. - Чейт взмахом руки указал на открытый люк грузового отсека корабля. - Какой-то ширпотреб.

     - Ты теперь работаешь на АСКОП? - удивленно посмотрел на Чейта Кислов.

     - Временно, - солидно ответил тот. - Вообще-то я сам себе хозяин. У меня свой собственный корабль, и я занимаюсь доставкой небольших партий груза в секторы дальних колоний. А ты-то сам что здесь делаешь?

     - Я старший управляющий колонии на Эльфе, - улыбнувшись, ответил Кислов.

     - Да ну? - удивленно вскинул брови Чейт. - И давно ты этим занимаешься?

     - Для меня это уже шестая планета, на которой люди пытаются закрепиться надолго.

     - У тебя долгосрочный контракт с АСКОП?

     Кислов утвердительно кивнул.

     - Большие деньги платят? - конфиденциальным тоном осведомился Чейт.

     - Денежное вознаграждение оговаривается отдельным договором перед каждой новой высадкой. Все зависит от местных особенностей.

     - Никогда бы не мог предположить, что управляющим колонии на Эльфе окажешься ты, - усмехнувшись, покачал головой Чейт. - Чего только я не наслушался про тебя в АСКОП.

     - И что же именно про меня там говорят? - насторожился Кислов.

     - Проводи-ка меня в дом, Сережа, - хлопнул друга по плечу Чейт. - Там и поговорим. Я хоть и не знал, что встречу тебя, но на всякий случай гостинец с собой прихватил.

 

***

 

     - Так что говорят обо мне в АСКОП? - снова спросил Кислов, разливая по рюмкам привезенную Чейтом водку.

     - Разное говорят. - Чейт тронул донышком своей рюмки край рюмки Кислова и одним глотком осушил ее. - Одни говорят, что ты стал мантропом и решил один остаться жить на Эльфе после закрытия колонии. Другие утверждают, что ты завел себе гарем местных колонисток. Третьи склоняются к мнению, что управляющий колонии на Эльфе стал наркоманом, пристрастившись к какому-то здешнему зелью. Еще говорят...

     - Хватит трепаться, - поморщился Кислов.

     Чейт опрокинул в себя еще одну рюмку и подцепил вилкой салат глубокой тарелки.

     - В АСКОП уже не рассказывают анекдотов, только пересказывают друг другу твои идиотские проекты по спасению эльфийской колонии.

     - Ты тоже считаешь их идиотскими? - насупился Кислов.

     - Я считаю, что если ты собрался поразвлечься, то напрасно пытаешься сделать это за счет Ассоциации. Не стоит портить отношения со своим работодателем, тем более что всего через год тебе придется заключать договор на новую высадку.

     Чейт снова наполнил свою рюмку, ткнул было горлышком бутылки в рюмку Кислова и удивленно поднял брови, обнаружив, что она полная.

     - Ты почему не пьешь?

     - Давай-давай, - нетерпеливо махнул рукой Кислов.

     - Давай-давай, - передразнил его Чейт и выпил.

     Плотно закусив после третьей рюмки, Чейт расслабленно откинулся на спинку стула и глубокомысленно рек:

     - Ну вот, после третьей - разговор. Так что у тебя за проблемы?

     - Моей колонии грозит закрытие.

     - Да ну? - С деланным умлением Чейт, как маленькие крылья, раскинул в стороны кисти рук. - В самом деле? Это самая свежая новость на сегодня?

     - Чейт, я говорю серьезно.

     - Отлично. - Чейт отбросил фиглярство и, подавшись вперед, навалился грудью на стол. - Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе причину?

     Кислов нервно дернул щекой:

     - Я не о том.

     Чейт жестом руки прервал его:

     - Как я слышал в АСКОП, за два года твоя колония показала полную бесперспективность. Ее можно было бы закрыть прямо сейчас, но в таком случае АСКОП пришлось бы платить неустойку колонистам, заключившим контракт на полный трехгодичный срок. Именно поэтому Ассоциация продолжает делать вид - только делать вид! - что все еще интересуется колонией на Эльфе. Ты, как профессионал, должен понимать это не хуже меня. По статистике, только каждая седьмая колония становится постоянной, а в разряд метрополий переходит лишь одна двадцати.

     Кислов слушал Чейта, согласно качая головой и уткнувшись взглядом в руки, вертящие вилку. Все так же, не поднимая глаз, он тихо пронес:

     - Я хочу сохранить эту колонию.

     - Зачем? - удивленно округлил глаза Чейт и налил себе еще одну рюмку.

     - Эльф идеально подходит для жни людей.

     Лицо Чейта презрительно скривилось.

     - Слушай, только не рассказывай мне сказки. Демографической проблемы давно уже не существует. Разве это первая планета, которую ты бросаешь по причине бесперспективности?

     Кислов молча ковырнул вилкой пустую тарелку.

     - Нет, ты не отмалчивайся. - Чейт отобрал у него вилку и воткнул ее в салат. - Отвечай, раз уж сам завел этот разговор.

     - Это трудно объяснить. - Кислов посмотрел в глаза своему собеседнику и понял, что Чейт уже знает, о чем он собирается говорить. И тем не менее хочет, чтобы он пронес это сам. Кислов набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в ледяную воду. - Здесь я впервые понял, что колонисты по-настоящему полюбили свою планету. На других планетах я видел, что высадка является для колонистов просто работой, способом поднакопить деньги. Если кто и оставался на второй срок, так только одиночки, привыкшие к бродячей жни, к переездам с места на место и вечной неустроенности. Большинство же считали дни до окончания срока контракта и по его окончании спешили вернуться в метрополию, чтобы осесть там, обзавестись домом, семьей, друзьями. А местные колонисты нашли свой дом на Эльфе. Они не хотят отсюда улетать.

     Кислов как-то неуверенно дернул плечом, будто хотел пронести: "Ну, что здесь еще можно сказать?" - но почему-то передумал.

     - А ты сам? - выждав какое-то время, спросил Чейт.

     - Что? - переспросил Кислов.

     - Сам-то ты тоже хочешь остаться на Эльфе?

     Это был уже не вопрос, а скорее утверждение, констатация факта.

     - Я пока еще не думал об этом, - смущенно и не очень искренне пронес Кислов. - Но, собственно, почему бы и нет.

     Чейт выпил рюмку и, закинув одну руку за спинку стула, посмотрел на собеседника долгим учающим взглядом, после которого рентгеновский луч можно было сравнить разве что только со светом карманного фонарика с севшим аккумулятором.

     - Это называется старость, Сережа, - рек он наконец свой неутешительный диагноз.

     - Да брось ты, - отмахнулся Кислов. - Я же серьезно...

     Чейт еще пожевал салат и вдруг обратил к Кислову лицо с выражением обманутой невинности:

     - Слушай, а горячее что-нибудь будет?

     - Будет, будет тебе и горячее.

     Кислов сходил на кухню и выставил на стол два глубоких блюда. На одном возвышалась белая горка крупного рассыпчатого риса, на другом источали волшебный аромат куски тушеного мяса.

     Высоко задрав нос, Чейт с наслаждением втянул мясной дух.

     - Что-нибудь местной живности? - с живым любопытством спросил он.

     Кислов усмехнулся:

     - Обыкновенная свинина, от хрюшки традиционной земной породы.

     Чейт с явным неодобрением поджал губы, но тем не менее наложил себе полную тарелку.

     - Когда бросишь заниматься колонацией планет, становись поваром, посоветовал он другу, проглотив первый кусочек мяса.

     - Непременно, - согласно кивнул Кислов.

     - Так вот, если серьезно, - неожиданно снова вернулся к прерванному разговору Чейт, - то ты, как профессионал, должен был не строить утопические планы для АСКОП, а четко и определенно растолковать своим подопечным всю беспочвенность их надежд на создание на Эльфе постоянной колонии. Я думаю, если бы ты этого захотел, доводы у тебя бы нашлись.

     - Я знаю, - уныло кивнул Кислов. - Ассоциация содействия колонации планет - коммерческая органация, которая никогда не занималась, да и попросту не может позволить себе заниматься, благотворительностью. После первого трехлетнего срока договор с колонистами продлевается только в том случае, если находят подтверждение данные разведки о том, что планета представляет коммерческий интерес и может приносить стабильный доход, окупающий содержание на ней колонии. Эльф не оправдал возложенные на него надежды - месторождения олова, отмеченные разведчиками, оказались бесперспективными. Других полезных ископаемых или скоплений редких элементов в достаточных для крупного экспорта количествах на планете нет. На Эльфе нет ровным счетом ничего, что невозможно найти на других планетах. Но люди хотят верить в чудо, в то, что проойдет нечто, что позволит нам навсегда остаться в нашем поселке на берегу озера.

     - Каждому них достаточно заглянуть в собственный контракт, в котором ясно и четко сказано, что если после трехлетнего срока АСКОП решает прекратить финансирование колонии, то контракт автоматически расторгается, и максимум, на что могут рассчитывать после этого колонисты, - это что Ассоциация оплатит им перелет до ближайшей пересадочной станции.

     - Люди решили остаться на Эльфе даже в том случае, если АСКОП не продлит контракт.

     - Да ну? Похвально, похвально. - В знак своего восхищения Чейт постучал вилкой по краю тарелки. - И что же, вы решили создать здесь феодальное княжество? - Не получив ответа, он продолжал:

     - Твоим колонистам нравится жить на Эльфе так, как они живут сейчас, когда всем необходимым их снабжает АСКОП. Но многие ли них согласятся на нищенскую, полупервобытную жнь? А ведь именно это ожидает их в самой ближайшей перспективе. Да, я согласен, рис у вас растет как ненормальный, свиньи и индейки добросовестно плодятся и размножаются в соответствии с заветом Бога-отца - будем считать, что прокормить вы себя сможете. Но как тебе, наверное, вестно, нормальному человеку недостаточно только набить свой живот. И речь сейчас даже не о возвышенном, не об искусстве и философии. Человеку необходима одежда, обувь, крыша над головой, вот этот стол. Чейт хлопнул ладонью по столу. - Эта вилка! - Он швырнул вилку на стол и огляделся по сторонам, ища, что бы еще разбить или сломать.

     Кислов вовремя схватил его за руку:

     - Достаточно примеров, Чейт, я тебя прекрасно понял.

     - Так вот, раз ты меня понял, то объясни и своим колонистам, что без лицензии АСКОП доставка любой мелочи ближайшей к вашему Эльфу метрополии обойдется в целое состояние. Обыкновенная швейная игла будет стоить столько, будто сделана чистейшего иридия. Объясни им это! Вот я привез сюда бутылку водки...

     Взяв бутылку за горлышко, Чейт встряхнул ее и с умлением обнаружил, что жидкости в ней осталось только на самом дне.

     - Сережа, а у вас здесь есть какое-нибудь местное зелье? - лукаво подмигнул он Кислову. - Наверняка же есть!

     - Ты сначала свое допей, - недовольно проворчал Кислов.

     Чейт не стал ждать, чтобы его упрашивали, и наполнил рюмку. Поискав вилку, которая упала на пол, он пальцем выловил соуса кусок мяса. Утратив в какой-то степени координацию движений, ясность мыслей он тем не менее не потерял.

     - Мне даже в чем-то симпатично твое стремление спасти колонию, продолжил он свою речь. - Но, поверь мне, этого ничего не получится. Все проекты, предложенные тобой, рассчитаны на долгосрочные денежные вложения. АСКОП на это никогда не пойдет - вы не единственная колония, которой она занимается.

     - На Эльфе ровный, мягкий климат и великолепная природа. При небольшой поддержке мы могли бы развивать туристический бнес.

     - А чем ты собираешься завлекать к себе туристов? У тебя же в лесу нет ни одного приличного монстра!

     - На северо-западе, в каньоне Паоло, мы обнаружили место, в котором эхо повторяет каждое пронесенное слово пятьдесят два раза.

     - Потрясающе! И ты всерьез думаешь, что найдется масса желающих выложить несколько сотен федерал-марок только за то, чтобы крикнуть свое имя и посчитать, сколько раз его повторит эхо? - Чейт смотрел на Кислова восхищенным взглядом. - Да ты определенно породы нелечимых оптимистов. Тебя самого можно за деньги показывать.

     Он опрокинул над стопкой пустую бутылку и хорошенько потряс ее. Получив за все свои труды только несколько капель, он стал обшаривать помещение внимательным, ищущим взглядом.

     - Вот оно! - торжествующе воскликнул Чейт, выставив перед собой руку с указующим перстом. - Чутье меня не подводит, это то, что мне сейчас нужно!

     У стены стояла двухлитровая пластиковая бутыль без этикетки, заполненная чем-то мутным.

     - Проиграл, - не очень весело усмехнулся Кислов, посмотрев на вожделенный объект.

     - Да? - Брови Чейта взметнулись вверх: левая - удивленно, правая обиженно, рука, не найдя опору, упала на стол. - Что же это такое, если не самогон?

     Кислов через стол протянул бутылку Чейту.

     Рука, которой Чейт принял сосуд, с необыкновенной легкостью взлетела вверх.

     - Она что, пустая? - удивленно пронес Чейт, поднося бутыль почти к самому носу.

     - Почти, - улыбнулся Кислов. - В ней туман с рисовой плантации.

     - Туман? - Чейт сначала недоумевающе воззрился на бутылку, а затем устремил точно такой же взгляд на своего друга. - У меня начинают возникать подозрения, что разговоры, которые ведутся на твой счет в АСКОП, имеют под собой реальную почву.

     Кислов только усмехнулся в ответ.

     Чейт аккуратно отвернул пробку и очень осторожно, самым кончиком носа, понюхал горлышко бутылки.

     - Ничем не пахнет, - разочарованно сообщил он, навинчивая пробку на место. - А для чего ты держишь туман в бутылке?

     - Дети играют, - ответил Кислов.

     - У тебя есть дети? - Чейт восхищенно всплеснул руками. - Ты не перестаешь меня удивлять, Сережа!

     - Да нет, это соседские ребятишки забыли.

     - Бедные дети, - скорбно покачал головой Чейт. - Им что же, больше заняться нечем, как набирать туман в бутылки?

     - Дай-ка сюда.

     Кислов забрал рук Чейта бутылку, открыл ее и опрокинул вн горлышком. Из горлышка медленно потекла вн плотная молочно-белая струя. Ударившись о пол, она превратилась в диск, который равномерно увеличивался в размерах, постепенно охватывая всю плоскость пола, теряя при этом свой объем, становясь все более прозрачным, почти неразличимым для глаза.

     - И это весь фокус? - разочарованно спросил Чейт, когда туман исчез полностью.

     Ничего не отвечая, Кислов достал кармана металлическую шайбу и бросил ее в дальний угол комнаты. Плоский металлический диск с отверстием посередине ударился о стену, отлетел на пол и завертелся на ребре.

     - Что за черт? - умленно пронес Чейт.

     Наклонив голову, он хорошенько встряхнул ею, словно пытаясь выгнать уха залетевшую туда невзначай муху.

     Кислов, довольный проведенным эффектом, растянул губы в улыбке.

     - Как ощущение?

     - Ощущение? - Чейт еще раз тряхнул головой. - Ощущение такое, будто эта железка звякает прямо у меня в черепке... Да и голос твой звучит как-то странно... Сочно... Словно в квадронаушниках, - нашел наконец-то подходящее сравнение Чейт.

     Кислов удовлетворенно кивнул:

     - Так оно и есть. Именно этот эффект и забавляет детей.

     - А что за кисель был у тебя в бутылке?

     Чейт хлопнул в ладоши и наклонил голову, прислушиваясь к звуку.

     - Я же тебе уже сказал - туман. На рисовых плантациях он доходит до пояса взрослому человеку. Достаточно опустить бутыль...

     - Все это здорово. - Чейт засунул в ухо минец и энергично встряхнул кистью руки - он все еще никак не мог привыкнуть к необычному звучанию своего голоса. - Что себя представляет этот ваш туман? Вы проводили анал?

     - Ничего особенного, обычный аэрозоль - капельки воды, пыль, непатогенные микроорганмы, набор органических молекул. Вот только причину устойчивости этой взвеси наши химики объяснить так и не смогли.

     - И как долго туман сохраняет свои свойства?

     - Все зависит от концентрации. В закрытом помещении - несколько часов, а в закупоренной бутыли может простоять три-четыре месяца. Джейсон, наш ведущий химик, больше года назад запаял стеклянную ампулу с туманом, и он в ней до сих пор не осел.

     - А если закачать его в баллон под давлением?

     Кислов закинул руки за спинку стула и посмотрел на собеседника, прищурив глаза.

     - Чейт, что случилось? Ты трезвеешь просто на глазах.

     - Так оно и должно быть, - назидательно поднял палец Чейт. - О деле говорим.

     - Что ты задумал?

     - Пока еще сам не знаю. Но есть, знаешь ли, некое предчувствие... Щелчком пальцев и замысловатым движением руки Чейт попытался выразить то, что не удавалось передать словами.

 

***

 

     На следующий день Чейт улетел, прихватив с собой пять двухлитровых бутылок с эльфийским туманом.

     Жнь в колонии потекла своим чередом.

     Когда на собраниях колонистов Кислов пытался убедить своих товарищей в том, что без поддержки АСКОП колония, не имеющая экспортного товара, пользующегося стабильным спросом, обречена, его просто отказывались слушать. Все больше за ним закреплялась репутация пессимиста. А кое-кто уже поговаривал и о том, что управляющий, который был штатным служащим АСКОП, тоже заинтересован в ликвидации колонии на Эльфе.

     Кислову было неприятно слушать все это. Но и возразить ему было нечего. Он делал все, что мог, для спасения колонии. Но отчетов о проделанной работе и рапортов с ложениями новых грандиозных проектов было явно недостаточно для этого.

     Спустя пару недель, когда Кислов почти уже и думать забыл о вите Чейта и о тех бутылках с туманом, что тот увез с собой, в комнату управляющего ворвался запыхавшийся посыльный с узла связи.

     - Вот! Пакет экспресс-почты! - выпалил он, протягивая Кислову плотный голубой конверт с голографическим ображением серебристой кометы.

     Аппараты экспресс-почты, позволяющие в одно мгновение передать нераспечатанный конверт с письмом на любое расстояние, имелся на каждой пересадочной станции и на всех кораблях Космофлота, курсирующих в бескрайних просторах Вселенной. Были оснащены ими и находящиеся под контролем АСКОП колонии, даже те них, о которых помнили разве что только живущие там колонисты. Таково было распоряжение Федеральной почтовой службы, и его проще было выполнить, чем оспаривать. Однако пересылка экспресс-почтой стоила бешеных денег, поэтому пользоваться ее услугами могли позволить себе только очень состоятельные люди. Или же тот, кто считал свою информацию слишком ценной, чтобы доверить ее обычной электронной почте.

     Кислов сорвал серебристую наклейку, удостоверяющую, что конверт не был вскрыт. Внутри лежали страница, вырванная какого-то журнала, и лист бумаги - в самом ну стояла широкая размашистая подпись Чейта.

     Кислов перевел взгляд на замершего в ожидании посыльного.

     - Все в порядке, - спокойно пронес он. - Это личное послание.

     Посыльный удивленно присвистнул и выскользнул за дверь.

     Кислов начал с письма.

 

     "Дела складываются как нельзя лучше, дорогой друг, - писал Чейт. Настолько хорошо, что я даже позволил себе потратиться на экспресс-почту. Поздравляю тебя, Сережа, твоя колония будет жить и процветать. Мы станем продавать ваш туман. Не считай меня за идиота, я за короткий срок проделал огромную работу и полностью отвечаю за свои слова. Если коротко, то я дал попробовать ваш туман кое-кому своих знакомых. Что этого вышло, можешь прочитать в заметке "Роллинг Стоунз", которую я тебе прислал. Подробности при личной встрече. Скоро буду. Чейт А.

     P.S. Не забудь к моему прибытию припасти пару пузырей местной бормотухи.

     P.P.S. Я имею в виду вовсе не туман".

 

     Кислов отложил письмо в сторону и взял журнальную страницу. Поверх страницы шла шапка: "Короткие сообщения с музыкальных площадок". Одна заметок была обведена красным маркером.

 

     "Земная федерация. Кейсар-5.

     На Большой спортивной арене столицы Кейсара-5 состоялся очередной концерт серии "Саунд Трек", название которого давно уже стало синонимом пошлости и безвкусицы в музыке. Ни одно солидное музыкальное дание никогда не анонсирует и не освещает данное мероприятие, и если на этот раз мы отошли от своего правила, то только по единственной причине - на последнем "Саунд Треке" проошло нечто действительно необыкновенное. Все протекало как обычно до тех пор, пока на сцену не вышла маловестная группа с Земли "Умберто Эко", исполняющая довольно примитивную музыку, стилованную под питерский рок конца XX столетия. Но не о музыке сейчас речь, а о звучании, которое сумели продемонстрировать музыканты. "Это было нечто фантастическое!" - в один голос утверждают очевидцы, присутствовавшие на концерте! Даже тем, кто сидел в самых дальних рядах зала, казалось, что они находятся в небольшом репетиционном зале, где музыканты играют только для них, настолько чистым, отчетливым и насыщенным было звучание всех инструментов. Сами же музыканты "Умберто Эко" в ответ на посыпавшиеся на них вопросы журналистов, критиков и их коллег-музыкантов ответили: "Да, конечно, у нас есть свой секрет, но открывать его мы пока не собираемся". Что это было: ловкий трюк или новое слово в музыкальной технике? Надеемся, что ответ на этот вопрос мы сможем получить после очередного выступления "Умберто Эко", на котором, несомненно, будут присутствовать эксперты всех ведущих звукозаписывающих студий".

 

     Закончив чтение, Кислов хмыкнул и потер плохо выбритый подбородок. В отличие от Чейта он пока еще не мог увязать между собой неожиданный успех маловестной рок-группы и грядущее процветание своей колонии.

 

***

 

     В очередной раз Чейт прилетел на Эльф на скоростном глиссере, взятом напрокат в "Космос-сервисе".

     - Пусть кто-нибудь позаботится о пилоте, - первым делом попросил он, выйдя корабля. - Парень, должно быть, здорово устал - мы гнали к вам без остановок. - Кстати, отличный пилот, - сообщил он Кислову, обняв его за плечи. - Он переходит на работу ко мне, когда у меня будет собственный глиссер. Я уже договорился.

     - На какие деньги шикуешь? - добродушно рассмеялся Кислов. Экспресс-почта, персональный глиссер...

     Чейт, плотнее придвинувшись к Кислову, приблил губы к его уху.

     - На наши деньги, Сережа, - доверительным тоном прошептал он. - На наши с тобой денежки.

     - Да ну? - в притворном умлении вскинул брови Кислов. - И много их у нас?

     Чейт снисходительно похлопал его по плечу:

     - На жнь хватит.

     - Ну и когда же ты введешь меня в курс моих финансовых дел?

     - Сначала выполним некоторые формальности.

     Чейт настоял на том, чтобы они расположились в рабочем кабинете управляющего колонии, и, усадив Кислова за стол, сам устроился напротив него.

     - Прошу вас, господин управляющий. - Плавно проведя рукой над столом, Чейт оставил на нем заполненный бланк.

     - Что это? - Кислов пододвинул бумагу к себе.

     - Заявление от меня с нижайшей просьбой включить мое имя в списки вашей колонии.

     Кислов быстро пробежал бумагу глазами.

     - Это какая-то шутка? - недоумевающе уставился он на Чейта.

     - Какие могут быть шутки? - Чейт вскинул руки над головой, словно прывая небеса быть свидетелем своей искренности. - Я тоже хочу стать эльфийцем!

     - Кончай дурить, Чейт, - с явным недовольством посмотрел на него Кислов. - Я не настроен на подобные игры.

     - Находясь в здравом уме и твердой памяти, я прошу тебя включить меня в списочный состав твоей колонии на Эльфе, - с убийственной серьезностью пронес Чейт.

     - Но такие вопросы решает АСКОП. - Кислов кинул заявление Чейта на стол. - А там вряд ли заинтересованы в расширении нашей колонии.

     - При чем тут АСКОП? - презрительно скривил губы Чейт. - Мне не нужно их денежное пособие. Я просто хочу официально стать членом эльфийской колонии. Это ты вполне можешь сделать сам.

     - Хорошо. - Кислов пожал плечами и отложил бумагу в сторону. - Будем считать этот вопрос решенным.

     Чейт пальцем прижал свое заявление к столу.

     - Подпиши мое заявление, - потребовал он.

     - Хорошо. - Кислов взял ручку и поставил под заявлением Чейта свою аккуратную подпись. - Раз уж ты такой бессребреник...

     - А вот тут-то ты как раз и ошибаешься! - Чейт ловко выхватил заявление -под пера управляющего колонии и торжествующе взмахнул бумагой в воздухе. - Мною движет вовсе не желание дышать чистым воздухом и лопатить первозданный чернозем, а чистейшей воды корыстный интерес. К тому же я надеюсь, что когда-нибудь, не в очень отдаленном будущем, на главной площади эльфийской столицы мне будет поставлен памятник в полный рост. Я бы предпочел что-нибудь в стиле позднего Церетели, - приложив указательный палец к щеке, мечтательно пронес Чейт. - Ты видел на Земле его железных истуканов?

     Желая подыграть Чейту, Кислов с показной серьезностью сдвинул брови.

     - Не иначе как с надписью: "От благодарных потомков"?

     - "От благодарных современников", - поправил его Чейт.

     - И в честь чего будет воздвигнут сей монумент?

     - В честь того, что именно я нашел способ спасения колонии на Эльфе, обеспечив ей материальное благополучие и процветание, - скромно потупив глаза, сообщил Чейт.

     - Ну так не томи! - все еще принимая происходящее за шутку, потребовал Кислов. - Рассказывай, что там у тебя?

     - Ты прочитал заметку, которую я тебе прислал?

     - Конечно, - с серьезным видом наклонил голову Кислов. - Я никогда не оставляю без внимания то, что приходит с экспресс-почтой. Тем более что прежде таких пакетов я не получал.

     - В таком случае ты, конечно же, понял, что ребята "Умберто Эко" использовали на концерте эльфийский туман, которым снабдил их не кто иной, как я. - Чейт скромно обозначил свою персону, коснувшись кончиками пальцев груди. - Я сам присутствовал на этом концерте и, честно тебе скажу, никогда прежде не слышал ничего подобного. Я имею в виду не музыку, которую играют ребята, - это не мое, - а сам звук. Сразу же после концерта музыкальное агентство "Звук Кремля" предложило группе совершить турне по Земле и Марсу - четырнадцать сольных концертов. Для музыкантов, которые до этого играли только в кабаках и на танцах, это фантастический успех. Сейчас за "Умберто Эко" взялись профессионалы. Для них пишут новый репертуар, им подбирают новый сценический имидж, ведущие постановщики шоу предлагают свои концепции концертной программы, а, помимо всего прочего, ребят учат общаться с прессой, не прибегая к ненормативной лексике. В случае удачного турне "Звук Кремля" готов заключить с "Умберто Эко" трехгодичный контракт на органацию концертной деятельности и выпуск пяти альбомов. Но нас интересует не сам факт неожиданного взлета никому прежде не вестной группы как таковой, а то, что без эльфийского тумана грандиозный успех "Умберто Эко" обернется еще более грандиозным провалом. Я взялся обеспечить турне эльфийским туманом только в том случае, если музыканты подписывают договор, в соответствии с которым они обязуются сопровождать все свои выступления и интервью рекламой нашей продукции. Естественно, договор был незамедлительно подписан.

     - Нашей продукции? - растерянно переспросил Кислов. - Ты имеешь в виду продукцию нашей колонии?

     - Нет, я собираюсь торговать сушеной репой с Альдебарана, - ехидно ответил Чейт. - Конечно же, "Умберто Эко" будет рекламировать продукцию нашей колонии! Это будет реклама эльфийского тумана! И отвертеться от этого им не удастся, даже если они переименуют свою группу в "Кэндзабуро Оэ", потому что мой человек будет выдавать им только по одной бутылке тумана перед каждым выступлением!

     - Постой, постой, - затряс головой Кислов. - Ты собираешься продавать туман?

     - Поверить не могу! - С театральной трагичностью Чейт воздел руки к потолку. - Неужели до тебя наконец-то дошло?

     - И ты думаешь, что найдутся желающие купить туман?

     - Желающие? Друг мой, да за него драться будут! Наш товар проведет переворот в шоу-бнесе! Каждый музыкант мечтает о таком звуке, как у "Умберто Эко". Я тебе гарантирую, что максимум через полгода слушателей невозможно будет затащить на концерт, если на афише не будет двух волшебных слов: "Эльфийский туман"! Мы станем назначать за наш товар такую цену, какую пожелаем, - никто даже не посмеет с нами торговаться!

     - Ну, не знаю, - с сомнением покачал головой Кислов.

     - Зато я уже все знаю, - заверил его Чейт. - Все это время я не сидел сложа руки, а проводил подготовительную работу. Во-первых, я отдал туман на эксперту. Действительно, ничего особенного, но синтез всего лишь десяти миллилитров точно такого же продукта, который я заказал, обошелся мне в полторы тысячи федерал-марок, а стабильность и звукопередающие свойства искусственный туман сохранял всего лишь в течение двадцати пяти минут. Для полноценного концертного выступления этого явно недостаточно. Во-вторых, я уже договорился с "Космос-сервисом" о долгосрочном фрахте пяти танкеров. На Луне я присмотрел продающийся почти задаром старенький заводик, на котором некогда проводили кислородную смесь для лунных куполов. После небольшой реконструкции мы сможем использовать его для фасовки тумана в баллоны различной емкости. Ну, конечно же, нужно будет придумать красочную, броскую этикетку и фирменный товарный знак. - Тремя быстрыми взмахами руки Чейт начертал в воздухе некий каббалистический символ, после чего невинным голосом закончил:

     - Для всего этого нужен начальный капитал.

     - И где же ты собираешься его искать? - спросил Кислов, на которого энтузиазм Чейта не провел почти никакого впечатления. - Как я понимаю, ты решил органовать серьезное предприятие, а денег у тебя для этого нет.

     - Не то чтобы совсем нет, - поправил его Чейт. - Но явно недостаточно. Для этого я и прилетел, - демонстрируя себя во всей красе, Чейт развел руки в стороны, - чтобы решить денежную проблему. Я хочу предложить всем эльфийским колонистам стать партнерами, сделав первоначальный взнос ну, скажем, в размере годового заработка, перечисляемого на их счета АСКОП. Все равно сейчас они живут на всем готовом, а деньги лежат мертвым грузом. Что ты на это скажешь?

     Кончики пальцев Кислова выбили на крышке стола замысловатый ритмический рисунок. Секунду подумав, он решительно прихлопнул его сверху ладонью.

     - Нет! - Управляющий еще раз для верности хлопнул ладонью по столу. - В результате твоей авантюры люди могут остаться не только без колонии, но и без денег.

     - Примерно такого ответа я и ожидал от тебя, - улыбнулся Чейт как ни в чем не бывало. - Но ты забыл, что теперь я полноправный член нашей маленькой колонии. - Чейт помахал в воздухе подписанным Кисловым заявлением. - А поэтому я имею право обратиться к остальным жителям Эльфа, не испрашивая на то твоего особого разрешения. Да и не это главное. Не ты ли сам в последнюю нашу встречу проливал горючие слезы по поводу предстоящей безвременной кончины твоей распрекрасной колонии? Теперь я говорю тебе, что знаю, как ее сохранить, а ты в ответ мямлишь что-то весьма маловразумительное о возможном риске. Ты знаешь, как добиться успеха без риска? Или у тебя есть какие-то другие идеи?

 

***

 

     Среди многих других несомненных достоинств Чейта была еще и способность убеждать людей. Послушав в течение пятнадцати минут разговор двух специалистов в совершенно незнакомой ему прежде области, он мог после этого вести с ними вполне аргументированный диспут, а при удачном стечении обстоятельств мог даже выйти него победителем. Поэтому общее собрание эльфийских колонистов длилось недолго - после двадцатиминутного выступления Чейта и десятиминутного обсуждения было принято решение о создании акционерного общества закрытого типа "Эльфийский Туман".

     Кислов в обсуждении не участвовал, предоставив колонистам самим решать свою судьбу. Он был уверен в деловой хватке Чейта, знал, что если тот брался за какое-то дело, то шел до конца, упираясь как дикий бык, которого тащат на бойню, стремясь доказать всем, и в первую очередь самому себе, что выбор его был правильным. Бывало, что он оказывался без выигрыша, но свое кровное возвращал всегда. И в то же время Кислов, как ни старался, не мог заставить себя поверить в то, что колония сможет существовать, экспортируя туман, которым до этого только дети забавлялись.

     Свое мнение Кислов оставил при себе.

     А между тем, независимо от мнения старшего управляющего колонии, запущенный Чейтом маховик стремительно набирал обороты.

     Получив доверенность на право распоряжаться деньгами "Эльфийского Тумана", Чейт улетел на Землю, чтобы оформить покупку лунного завода, заключить контракты с работниками, которые будут заниматься фасовкой тумана, и задействовать специалистов по маркетингу.

     На Эльфе колонисты приступили к расчистке площадей для посева новых рисовых полей.

     Самыми популярными людьми на Эльфе стали трое молодых парней, выписывающих музыкальные журналы через Всеобщую коммуникационную сеть. Теперь их запоем читала вся колония, с нетерпением ожидая начала широко рекламируемого турне группы "Умберто Эко". Каждого участников группы колонисты знали по имени и даже придумывали им ласковые прозвища.

     И наконец - свершилось!

     Музыканты "Умберто Эко" дали свой первый сольный концерт на Земле, в Москве. Билеты, несмотря на явно завышенные цены для группы, практически невестной широкой публике, были полностью распроданы за две недели до концерта. В день же самого концерта стоимость билетов, продаваемых перекупщиками с рук, перекрыла номинальную в двенадцать раз.

     Эффект от концерта превзошел все ожидания. "Роллинг Стоунз" и "Билборд" посвятили этому событию целые развороты.

     А телетехники кусали локти от отчаяния, потому что в записи звук получился самым обыкновенным, не идущим ни в какие сравнения с тем, что наполнял зал. Зрители, смотревшие концерт у себя дома, не могли понять, чем же вызван столь бурный, неподдельный восторг заполнившей зал публики. А это могло означать только одно - меломаны, привыкшие наслаждаться музыкой, не выходя дома, что было гораздо комфортнее и намного дешевле, снова повалят на стадионы и концертные площадки.

     В интервью после концерта музыканты "Умберто Эко", как и было условлено, упомянули об эльфийском тумане, но сделали это вскользь, между прочим, так, что у слышавших их сложилось мнение, что вовсе не эльфийский туман стал причиной столь неожиданного и громкого успеха группы.

     Но этот момент не ускользнул от внимания Чейта, который через своего агента пригрозил музыкантам, что оставит их без тумана, если и следующее интервью будет выдержано в том же духе. Музыканты сразу же осознали свою ошибку, покаялись в грехах, и уже после следующего телеинтервью, имевшего место перед их выступлением в Берлине, абсолютно всем стало ясно, что такое эльфийский туман и что представляла бы собой группа "Умберто Эко" без него.

     На эльфийскую колонию обрушился шквал посланий, переданных по электронной почте с пометками "Срочно" и "Чрезвычайно срочно". Кислова приводили в ужас пачки конвертов экспресс-почты, которые по существующему правилу имел право вскрывать только он, старший управляющий колонии. А что их вскрывать, когда и без того было ясно, что в каждом них содержалось то же, что и во всех остальных: заявки, просьбы, требования прислать, одолжить, продать ту или иную порцию эльфийского тумана.

     Представители музыкального агентства "Звук Кремля", быстро сориентировавшиеся в сложившейся обстановке и смекнувшие, что ставка, сделанная ими на группу "Умберто Эко", имеет хорошие шансы в самое ближайшее время оказаться проигрышной, предложили руководству компании "Эльфийский Туман" самому назвать цену, за которую оно согласилось бы предоставить эксклюзивное право использовать свою продукцию только исполнителям, сотрудничающим с их агентством.

     Кислов высказал мнение, что над этим предложением стоит подумать. Но Чейт потребовал ответить "Звуку Кремля" решительным отказом, что и было сделано незамедлительно.

     - Не имеет смысла зацикливаться на одном клиенте, когда перед нами вся Вселенная! - объяснил Чейт свое решение на общем собрании акционеров.

     Собрание приняло решение не удовлетворять никакие индивидуальные заказы, а пустить весь товар в продажу через торговую сеть. Цену установили самую минимальную, рассчитывая сделать сбор за счет высокого товарооборота. Эльфийский туман представлял собой продукт одноразового использования, а потому и спрос на него должен был все время оставаться на стабильно высоком уровне.

 

***

 

     Вскоре на Эльф прибыла первая партия закупленного Чейтом оборудования. Несколько видомененные воздухозаборные системы монтировались под днищами самодвижущихся сельскохозяйственных платформ на антигравитационной тяге. Платформы плыли над рисовыми полями, затягивая туман в надувные полимерные емкости, которые затем флаерами доставлялись к месту посадки грузовых челноков. На орбите планеты ждали загрузки танкеры, готовые взять направление в сторону Земли.

     В день окончания грандиозного турне "Умберто Эко" первая партия эльфийского тумана была выброшена на рынок.

     Товар был раскуплен в мгновение ока. Основную часть скупили дилеры, работающие на агентство "Звук Кремля", которое рассчитывало таким образом оградить себя от конкурентов. Но компания "Эльфийский Туман" имела возможность насытить своим товаром любой, самый прожорливый рынок, и очень скоро "Звук Кремля" убедился в бессмысленности затеянной им борьбы.

     Теперь каждый музыкант, который хотел порадовать слушателей на своем концерте отменным звуком, мог свободно купить эльфийский туман в магазине или заказать необходимое количество через сеть агентств по доставке товаров.

     За три месяца акционеры "Эльфийского Тумана" вернули свои деньги. А еще через месяц колония на Эльфе досрочно отказалась от помощи АСКОП, заявив о своей полной самостоятельности. Теперь все необходимые товары доставляли на Эльф танкеры, идущие за очередной порцией тумана.

     Чейт оказался прав в своих прогнозах, утверждая, что в скором времени ни один музыкант не посмеет выйти на сцену, не прихватив с собой баллончик с эльфийским туманом. Дольше всех держались исполнители симфонической музыки и классического джаза, но в конце концов и они поняли, что показное игнорирование эльфийского тумана отнюдь не прибавляет им популярности, и тоже начали использовать его в своей концертной практике.

     Старенький лунный заводик уже не справлялся с выпуском требуемого объема продукции, и рядом с ним возводился новый корпус. Готовились к открытию и еще два завода по фасовке эльфийского тумана: на Антее-2 в системе Сириуса и на второй луне планеты Дерни в системе Прок.

     Чейт редко бывал на Эльфе. Он постоянно находился в разъездах, гоняя свой персональный глиссер от одного звездного центра к другому. Он считал своим долгом лично контролировать своевременность поставок эльфийского тумана в сеть специалированных магазинов.

     Колония на Эльфе стремительно разрасталась. Прилетали новые колонисты, шло строительство новых поселков.

     Поселок на берегу озера, тот самый, с которого когда-то начиналась эльфийская колония, постепенно превращался в большой современный город, которому суждено было стать столицей Эльфа. Бывая на Эльфе, Чейт в шутку предлагал назвать город то Чейт-сити, то Кисловодск, но за городом само собой утвердилось название Стим-сити.

     Рисовых полей, засеянных в первый год после начала "туманного" бнеса, оказалось более чем достаточно для удовлетворения спроса на эльфийский туман, и Кислов, теперь уже в должности губернатора, решил снова вернуться к своей старой идее создания на Эльфе ландшафтных заповедников с целью привлечения на планету любителей турма и активного отдыха в горах.

     Новый скачок спроса на эльфийский туман проошел после того, как в одной студий звукозаписывающей компании "Атлантик" техники нашли способ записи звука, получаемого в результате использования эльфийского тумана. Сложность заключалась в том, что для адекватного воспроведения записи требовался все тот же эльфийский туман. "Атлантик", а следом за ней и другие звукозаписывающие компании приступили к выпуску минидисков с пометкой "Эльф-звук", которая означала, что при воспроведении записи помещение, в котором происходило прослушивание, необходимо заполнить эльфийским туманом.

     Не остались в стороне и проводители бытовой техники, и вскоре на рынке появились первые музыкальные центры с системой "эльф-звук". Система звуковоспроведения в них была совмещена с компактным распылителем и магнитным клапаном, который в зависимости от частоты и громкости звука выпускал подсоединенного к нему баллона требуемое количество эльфийского тумана.

     Компания "Эльфийский Туман" быстро наладила выпуск компактных баллончиков, совместимых с клапанами музыкальных систем "эльф-звук".

     После этого потребовалось совсем немного времени, чтобы на систему "эльф-звук" перешли студии телевещания и видео индустрия.

     Последним бастионом, который пал под натиском "эльф-звука", стал театр.

     Спрос на продукцию компании "Эльфийский Туман" стабилировался. Проводственная машина, запущенная Чейтом, работала бесперебойно, и он сам смог наконец-то перестать наматывать гигантские концы одного конца Галактики в другой и осесть на Эльфе, заслуженно пожиная плоды со вспаханного и засеянного поля.

     В центре Стим-сити был возведен огромный концертный зал, оборудованный наисовременнейшей системой "эльф-звук", в котором нередко выступали музыкальные знаменитости первой величины. Занимаясь приглашением звезд, Чейт руководствовался при этом исключительно собственным вкусом, но вскоре между артистами началась настоящая борьба за право выступить в "Стим-холле", на концерты в котором собиралась самая ысканная и богатая публика со всей Галактической Лиги.

     Прилетев на выступление какой-нибудь заезжей знаменитости, именитые гости обычно задерживались на Эльфе еще на день-другой, чтобы отдохнуть и осмотреть местные достопримечательности. И тут уже отводил душу Кислов, отправляя гостей по своим туристским маршрутам.

 

***

 

     На первый сигнал надвигающейся беды не обратил внимания никто. Даже Чейт, на которого порой снисходила способность проникать в потаенную, скрытую от всех остальных суть самых, казалось бы, незначительных событий, на этот раз всего лишь посмеялся, услышав новость.

     - Ты слышал что-нибудь об эльф-наркомании? - задал он вопрос Кислову, когда они в субботу вечером по уже сложившейся традиции пили пиво с раками в баре "Стим-холла".

     Обычные земные раки, запущенные в озера Эльфа кем-то колонистов еще в первый год существования колонии, прекрасно там прижились и давали огромный приплод.

     - Нет, а что это за штука? - спросил Кислов без особого интереса, поскольку в данный момент все его внимание было сосредоточено на рачьей клешне.

     - Два дня назад прочитал в электронной версии газеты "Вечерний звон", хмыкнув, начал было рассказывать Чейт.

     - Ты читаешь желтую прессу?! - с деланным удивлением ужаснулся Кислов, в который уже раз подловив друга на интересе к пресловутой газете-сплетнице.

     - Водится за мной такой грешок, - хлебнув пива, прнался Чейт.

     - Ну и что там напечатали на этот раз?

     Чейт снова хмыкнул, сделал еще один большой глоток кружки и обтер губы тыльной стороной ладони.

     - Юнцы 16-18 лет запираются в комнате, законопачивают все щели, напускают эльфийского тумана, так что друг друга не видят, и включают метроном. И, представь себе, балдеют от этого.

     - Я не склонен верить тому, что печатает "Вечерний звон", - покачав головой, сказал Кислов. - Неделю назад в нем было написано, что неумеренное потребление пива с раками приводит к снижению потенции и ухудшению мозговой деятельности.

     - Бред какой! - презрительно фыркнул Чейт.

     - Вот и я о том же, - кивнул Кислов, перетягивая за клешню самого большого рака с блюда на свою тарелку.

     - Мерный, однообразный звук действительно способствует погружению в транс, - просто рассуждая вслух, пронес Чейт. - А если он к тому же во много раз усилен и очищен при помощи эльфийского тумана, когда у человека возникает ощущение, что он погружен в растворенный в воздухе звук, что он сам становится звуком... А, черт его знает!

     - Все равно не понимаю, при чем здесь наркомания? - недоумевающе поднял брови Кислов. - Разве медитация запрещена законом? Скорее всего это просто образное выражение. Журналистский трюк, чтобы привлечь внимание читателей.

     - Скорее всего, - с готовностью согласился Чейт.

 

***

 

     Но вскоре сообщения об эльф-наркомании появились и в других, солидных и отвечающих за свои публикации даниях. Приходили они с разных планет, удаленных друг от друга метрополий и с каждым разом становились все более тревожными и угрожающими. Люди, пробовавшие эльф-наркотик, рассказывали, что под мерный стук метронома они сначала как бы проваливались в черную, безмолвную темноту, затем вдалеке появлялся яркий свет, который, приближаясь, расширялся, охватывал собой всю бесконечность пространства, и вскоре человек уже парил в серебристых облаках на волне ни с чем не сравнимого блаженства. Он ощущал себя огромным, как Вселенная, вмещал в себя все мироздание, мог зажигать и гасить звезды, как мячики подбрасывать планеты. Именно на этой стадии полностью обрывалась связь сознания с реальностью. Если не вмешивался кто-то со стороны и не помогал человеку выйти этого состояния, то он мог пребывать в нем бесконечно долго. Ему уже не требовался ни эльфийский туман, ни пощелкивание метронома - все дальнейшее зависело только от выносливости органма. Зачастую подобные психологические эксперименты заканчивались трагически. У выведенных транса наркоманов наблюдалась амнезия, выпадение отдельных блоков памяти. Одни них теряли способность читать или считать, другие напрочь забывали личные имена, третьи не могли понять, чем "правое" отличается от "левого", или не знали, для чего нужна за столом вилка. Бывали и более тяжелые случаи, когда память исчезала полностью и человек переставал реагировать на какие-либо сигналы, поступающие вне.

     Стихийно возникшие общественные комитеты борьбы с этой напастью обращались к правительственным органам с требованием запретить продажу эльфийского тумана.

     - Да что они себе позволяют? - негодовал, слушая очередную сводку новостей, Чейт. - В XX веке некоторым идиотам приходило в голову нюхать бензин, но, к счастью, тогда никто не додумался запретить переработку нефти и вернуться к конной тяге! Никому не позволено становиться на пути прогресса!

     Между тем волна эльф-наркомании нарастала. Общественное мнение относило это на счет дешевны и вседоступности эльфийского тумана.

     Первый закон о запрете на продажу и ввоз эльфийского тумана был принят на Обероне-25, жители которого всегда отличались консервативностью и пуританскими взглядами на жнь.

     - Ничего страшного, - прокомментировал это сообщение Чейт. - Из-за своего порядкового номера оберонцы испытывают комплекс неполноценности и постоянно норовят выкинуть какой-нибудь фортель.

     Но оказалось, что требовался только прецедент. Вслед за Обероном-25 отдельные планеты и целые конфедерации начали спешно объявлять эльфийский туман вне закона.

     Один за другим закрывались заводы по фасовке эльфийского тумана.

     На стационарных орбитах над Эльфом зависла целая эскадра порожних танкеров.

     Чейт снова оседлал свой глиссер и неделями пропадал вдали от Эльфа. Он спорил, доказывал, подтверждал свои доводы неоспоримыми выводами специалистов, стучался в двери различных комитетов, собирал комиссии независимых экспертов, но даже его неукротимая энергия не могла остановить начавшийся процесс.

     До последнего держались Земля и Марс - исторические столпы демократии. Но даже там общественное мнение оказалось сильнее устоявшихся традиций.

     - Наш последний лозунг: "Эльфийский туман - для Эльфа", - мрачно возвестил Чейт, заявившись к Кислову с бутылкой водки. - Поднимем тост светлой памяти компании "Эльфийский Туман".

     - Слишком пессимистично, - сказал Кислов, но тем не менее достал рюмки и сходил на кухню за закуской.

     - А чему радоваться? - блеклыми глазами посмотрел на него Чейт и, тяжело вздохнув, наполнил рюмки. - Погибло самое грандиозное дело всей моей жни.

     - Ну, жнь на этом еще не кончается.

     - Какое там, - безнадежно махнул рукой Чейт.

     - Благодаря туману Эльф стал самостоятельной планетой, - начал приводить свои доводы Кислов. - Теперь о нас знает практически вся Галактическая Лига. Да и туристический бнес у нас неплохо поставлен.

     Чейт молча отсалютовал стопкой и опрокинул ее содержимое в рот.

     Кислов тоже выпил и, закусив, продолжал:

     - Запретить эльфийский туман на Эльфе не сможет никто. Теперь у нас не будет отбоя от звезд, желающих выступить в "Стим-холле", и от меломанов, мечтающих послушать настоящий эльф-звук.

     - Все-это-не-то, - четко выговорил Чейт. - Баловство все это, а мне нужно настоящее дело. Вот ты реаловал свою мечту - создал на Эльфе индустрию отдыха на лоне первозданной природы - и теперь испытываешь наслаждение, выгуливая своих туристов по полям, по лесам, по горам, по ущельям. Демонстрируешь им чудеса Эльфа...

     Внезапно Чейт умолк, налил себе водки и быстро выпил. В глазах его появился знакомый Кислову блеск.

     - В чем дело? - с тревогой спросил губернатор Эльфа.

     - Когда-то давно ты говорил мне об ущелье, в котором эхо звучит сто раз, - напомнил ему Чейт.

     - Всего лишь пятьдесят два, - поправил Кислов.

     - Пусть пятьдесят два, - все равно много. - Чейт задумчиво прикусил ноготь на большом пальце.

     - Ущелье Паоло, - уточнил Кислов. - Оно включено почти во все туристические маршруты.

     - И туристам нравится?

     - Еще как!

     - Всем без исключения?

     - Лично я недовольных не видел. А сам-то ты так ни разу там и не был?

     - Чувствую, что скоро придется побывать. Так, - Чейт решительно отставил бутылку в сторону и положил руки на стол - прочно, надежно. Ущелье Паоло туристских маршрутов мы исключаем.

     - Кто это - мы?

     - Компания "Эльфийское Эхо"!

     - Что?! - Кислову показалось, что он ослышался.

     - Именно то, что ты слышал, - кивнул Чейт. - Компания "Эльфийский Туман" реоргануется, и отныне будет называться "Эльфийское Эхо".

     - Ты собираешься продавать эхо?

     - А почему бы и нет, если нигде больше такого нет.

     - Но кто станет покупать эхо?

     - Нашлись же покупатели на туман, значит, продадим и эхо. - Чейт назидательно поднял вверх указательный палец. - Главное - решить вопрос с упаковкой.

 

МИРОТВОРЦЫ

 

     Чейт терпеть не мог официальных мероприятий, сопровождаемых дежурными улыбками, вялыми рукопожатиями и длинными, пустыми слововержениями. Он покинул зал заседаний сразу же после того, как члены президиума заняли свои места и на трибуну быстрой трусцой взбежал первый оратор. Удалось сделать это незаметно, поскольку ему, как и другим приглашенным на встречу ветеранов шенского конфликта, на чьих погонах не красовались звездочки, были отведены места в задних рядах.

     Выйдя зала, Чейт спустился на эскалаторе на первый этаж и зашел в первый попавшийся на пути бар. Заказав у скучающего бармена большой стакан темного пива, он сел за столик и приготовился ждать. Он пришел на ежегодную встречу, посвященную подписанию мирного договора между Земной федерацией и Республикой Шен не для того, чтобы любоваться парадными генеральскими мундирами, разукрашенными орденами и медалями, и слушать хвалебные песнопения в адрес тех, кто был в них запакован. Никогда прежде Чейт не посещал подобные мероприятия. Да и на этот раз его привело сюда не официальное приглашение Министерства обороны, а сообщение, полученное от друга, с которым он не виделся со дня подписания мирного договора.

     Чейт допивал второй стакан пива, когда в бар вошли четверо курсантов Высшей академии летного состава. Высокие, широкоплечие, одетые в новенькую, с иголочки, светло-голубую парадную форму, в начищенных до зеркального блеска ботинках, они были похожи на братьев-блнецов, решивших прогуляться вместе.

     Приглашение особо отличившихся в учебе курсантов на встречи ветеранов было обычной практикой Министерства обороны. Должно быть, кто-то офицеров, сидящих в высоких кожаных креслах, считал, что общение с ветеранами способствует становлению патриотического духа будущих офицеров армии Земной федерации. Чейт же придерживался на этот счет иного мнения. Официальные мероприятия на таких встречах могли разве что только повергнуть курсантов в жуткую тоску и уныние. А жесткое расписание дня обычно не оставляло времени для незарегламентированного общения юнцов, только недавно надевших на себя военную форму, с теми, кому довелось воочию увидеть, как сверкает луч боевого лазера, взрезающий обшивку неприятельского корабля.

     Курсанты взяли себе по стакану колы и вазочку сладких джамальских орешков. Чейт про себя усмехнулся - совсем еще мальчишки, вчера только основную школу закончили.

     - Как там дела, в зале? - задал вопрос Чейт, обращаясь ко все четверым одновременно.

     Курсанты переглянулись между собой. На Чейте не было формы, но держал он себя уверенно и властно, как строевой офицер.

     - Нам разрешили выйти, - ответил один курсантов.

     - Да бросьте вы мне мозги вправлять, ребята, - с недовольным видом поморщился Чейт. - Я и сам от скуки зала сбежал.

     Курсанты держались напряженно, словно все еще ожидали какого-нибудь подвоха.

     - Садитесь. - Чейт указал на свободные стулья возле своего столика. Вместе будем время коротать, ожидая конца всей этой тягомотины.

     Курсанты, все еще не слишком уверенно, сдвинули стулья вокруг стола, за которым сидел Чейт. Общество старшего, если и не по чину, то по возрасту, явно смущало их, делало скованными и замкнутыми.

     Чейт отхлебнул пива своего стакана и обвел всю четверку насмешливым взглядом.

     - Вы, должно быть, ветеран шенского конфликта? - не очень уверенно спросил у Чейта один курсантов.

     - Точно, - кивнул Чейт. - Нашу роту перебросили к границе Добышевского с Тука-4 на третий день после начала полномасштабного конфликта.

     - И вы принимали участие в боевых действиях до дня подписания мирного договора? - спросил другой курсант, со светлыми волосами и водянистыми глазами.

     - Принимал, - натянуто усмехнулся Чейт. - Только то, что происходило на границе Добышевского, вряд ли можно назвать боевыми действиями.

     - То есть?..

     Слова эти пронес курсант, первым заговоривший с Чейтом, но при этом все четверо устремили на него недоумевающие взгляды.

     - Настоящая война, ребята, это далеко не всегда то, что о ней рассказывают, - пронес Чейт, спокойно глядя в глаза задавшего вопрос курсанта. - А все потому, что непосредственное участие в боевых действиях принимают простые солдаты, а истории войн пишут высокие командные чины, которые, если почитать их воспоминания, все как один герои. Оно и понятно, кому охота вспоминать о собственных промахах, а то и о грубых ошибках, за которые можно лишиться большей части звездочек на погонах.

     - Вы хотите сказать, что историки умышленно вводят нас в заблуждение, рассказывая о том, чего не было? - недоверчиво покачал головой черноволосый курсант. - Прнаться, в такое трудно поверить.

     - Конечно же, они делают это неумышленно, - ответил ему Чейт. - Чаще всего им и самим не вестна вся правда о том или ином военном конфликте.

     - Если я правильно вас понимаю, то о шенском конфликте вам вестно нечто такое, что не является достоянием широкой публики?

     - Точно, - утвердительно кивнул Чейт и сделал большой глоток пива.

     - И что же, конкретно, вам вестно? - спросил курсант, сидевший по левую руку от Чейта и молчавший все время, пока шел разговор.

     - Много чего, - уклончиво ответил Чейт. - Я ведь без малого девять месяцев провел на передовой.

     - Что бы вы ни говорили, а подписание мирного договора между Земной федерацией и Республикой Шен стало значительной вехой в истории Галактической Лиги, - убежденно пронес светловолосый курсант.

     - Совершенно верно, - даже и не подумал возражать ему Чейт. - Только вбил эту веху не генерал Сорос, поставивший свою подпись под мирным договором, а те безвестные рядовые, сидящие сегодня в зале заседаний на задних рядах, которые подвели командования обеих армий к выводу о небежности заключения мира.

     - Мужество наших солдат ни у кого не вызывает сомнений...

     - Да я не об этом, - болезненно поморщившись, перебил курсанта Чейт. Дело в том, что у командующих обеими флотами, как земного, так и шенского, попросту не осталось иного выхода, как только подписать мирный договор. В противном случае они оба выглядели бы полными идиотами.

     Все четверо курсантов почти одновременно откинулись на спинки стульев. Между ними и Чейтом словно бы выросла незримая стена отчуждения и непонимания. Молодые парни, готовившиеся в скором времени стать строевыми офицерами, не могли ни понять, ни принять пренебрежительного отношения к славному боевому прошлому Космофлота.

     - Ладно, ребята. - Чейт тремя глотками допил остававшееся в стакане пиво. - Не буду больше морочить вам головы. Слушайте то, что говорят вам на занятиях старшие по званию...

     - Поведение, типичное для ветерана, просидевшего всю свою службу в штабной канцелярии, - насмешливо заметил черноволосый курсант с вытянутым, неприятным лицом.

     - Ты так считаешь? - прищурив глаза, посмотрел на него Чейт.

     - Тот, кому есть что сказать, говорит, кому сказать нечего - хранит глубокомысленное молчание, - процитировал курсант высказывание шенского философа Ка-И-Тара.

     - Так ты хочешь знать правду о подписании мирного договора с шенами? все так же прищурившись, глядя на курсанта, спросил Чейт.

     Молодой парень несколько смутился и, отведя взгляд в сторону, посмотрел на своих товарищей.

     - Мы все хотели бы знать, что вы можете нам рассказать по этому поводу, - быстро проговорил он.

     - Ладно...

     Чейт поднялся -за стола, прошел к стойке бара и вернулся с новым стаканом пива.

     - Я расскажу вам, как все это было на самом деле. - Чейт положил руки ладонями на стол так, что наполненный пивом стакан оказался между ними. А уж верить этому или нет - вам решать. Кто-нибудь вас может напомнить мне, что послужило причиной шенского конфликта?

     - Необоснованные притязания Республики Шен на владение планетой Риол, ответил сидевший рядом с Чейтом курсант.

     - Верно, - кивнул Чейт. - Только при этом не следует забывать, что и желание Земной федерации заполучить Риол под свой протекторат было не более обоснованным.

 

***

 

     - Риол, являющийся восьмой планетой в системе двойной звезды, имеет весьма нестабильную орбиту, отдаленно напоминающую по форме чрезмерно вытянутый эллипс. Раз в три стандартных года Риол пересекает границу Добышевского и примерно полтора года находится в секторе пространства, контролируемом Земной федерацией. Другие полтора года своего орбитального цикла Риол находится в секторе, прнанном законным владением Республики Шен. До определенного времени планета эта не интересовала ни землян, ни шенов, поскольку атмосфера гелиево-азотной смеси и тектоническая неустойчивость континентальных плит если и не исключали полностью возможность колонации планеты, то делали ее неоправданно дорогой.

     Все началось, можно сказать, с того, когда во время очередного полуторагодичного цикла Риол находился в земном секторе и на его орбиту был запущен спутник геологической разведки. Кому и с чего вдруг это пришло в голову - не знаю. Но факт остается фактом - информация, полученная со спутника, свидетельствовала о наличии обширных циркониевых месторождений под поверхностью планеты. Вместо того чтобы попытаться договориться с шенами о совместных разработках этих месторождений, умники Совета федерации решили сбросить на поверхность Риола несколько автоматических маяков и запустить на его орбиту с десяток спутников, чтобы тем самым обозначить присутствие землян на данной планете. А для контроля за ситуацией на военную базу "Головачев-12" была в спешном порядке переброшена 8-я эскадра стратегических аэрокосмических сил Земной федерации.

     Шенам до Риола не было ровным счетом никакого дела. Как выяснилось уже после подписания мирного договора, шены в свое время провели более тщательное учение геологических структур Риола. Широкие пласты циркониевых месторождений, которые, по данным, снятым с орбиты спутником, выглядели сказочными богатствами, при пробном бурении оказались настолько тонкими, что разработка их не окупила бы даже доставку и размещение на Риоле автоматических горнодобывающих станций. Но тот факт, что неподалеку от их сектора пространства земляне начали концентрацию крупных воинских сил, шенам крайне не понравился. Должно быть, они решили, что мы хотим использовать Риол в качестве плацдарма для нанесения первого удара, а потому поспешили заявить, что Риол является исконно шенской планетой.

     Последовал обмен дипломатическими нотами между представителями Шена и Земли. Земля заявила, что поскольку территориальная принадлежность планеты Риол четко не определена, то она принадлежит тому, кто первый начал ее освоение, а следовательно, Земной федерации. Шен ответил на это, что Риол является нейтральной планетой, исходя чего ни одна держав не может на нее претендовать. Следом за этим представитель Республики Шен потребовал, чтобы Земля убрала с Риола свои спутники и маяки, пригрозив, что в противном случае шены сделают это сами, когда планета в очередной раз войдет в подконтрольный им сектор пространства. Земля ответила, что будет расценивать подобные действия со стороны Республики Шен как угрозу территориальной целостности Земной федерации, и перебросила на базу "Головачев-12" 42-ю дивию мобильной пехоты, в 4-й роте которой в то время проходил службу и ваш покорный слуга.

     Шены поступили так, как и обещали. Едва только Риол пересек границу Добышевского и вошел в сектор пространства, контролируемый шенами, боевой эсминец Республики Шен сбил все земные спутники, находившиеся на орбите планеты, и прицельными ударами уничтожил наши маяки на поверхности планеты.

     Это был сигнал к началу боевых действий.

     Но весь комм ситуации заключался в том, что к этому времени и земные специалисты успели понять, что циркониевые месторождения на Риоле не представляют собой никакой коммерческой ценности, поскольку разрабатывать их можно разве что только вручную. Самое время было бы принести шенам свои винения и пойти на мировую. Но не таковы наши славные политики. Шены уничтожили на Риоле собственность, принадлежащую Земной федерации, а следовательно...

     Логическую цепочку можете продолжить сами - не это главное. Суть в том, что на конце ее находилось утверждение, что мы ни при каких условиях не должны уступать шенам Риол. Скорее всего политики попросту боялись прнать, что в очередной раз сморозили глупость, а потому готовы были послать тысячи солдат на убой ради завоевания никому не нужной планеты.

     Должно быть, логика шенских политиков была примерно такой же, потому что, вместо того чтобы махнуть на Риол рукой, они выдвинули к границе Добышевского свой боевой флот.

     Собственно, именно с этого момента и берет начало девятимесячное противостояние Республики Шен и Земной федерации, получившее в дальнейшем название "шенский конфликт". Хотя, как вы понимаете, его с таким же успехом можно было назвать и "земным конфликтом".

     Начав бряцать оружием, ни одна сторон не собиралась первой прнать, что никаких причин для войны, собственно, нет. И в то же время как земные, так и шенские полководцы не решались первыми бросить своих солдат в бой. Как шенам, так и землянам нужна была одна решительная атака и быстрая победа с минимальными потерями среди личного состава. В противном случае, если война примет затяжной характер, вряд ли идея о продолжении ее встретит одобрение мирных граждан как одной, так и другой противоборствующих сторон, особенно после того, как домой начнут приходить вещения о смертях родных и блких.

     Война носила главным образом позиционный характер.

     Патрульные катера землян и шенов барражировали вдоль границы Добышевского, но при этом никто них не рисковал залетать на территорию противника. Каждый стремился только продемонстрировать собственные силы и решимость отстаивать свои права до последнего.

     До начала конфликта отношения между Республикой Шен и Земной федерацией осуществлялись всего лишь на уровне обмена посольскими делегациями. Поскольку шены отказались от предложенного им членства в Галактической Лиге, в задачу полномочных представителей входило заключение соглашений, касающихся территориальных вопросов. Результатом их работы стало нанесение на космические карты границы Добышевского, разделившей пространственные секторы, подконтрольные Республике Шен и Земной федерации.

     В остальном же мы мало что знали о культуре шенов, об их истории и, что, пожалуй, самое главное, об их научно-техническом и военном потенциале.

     Впервые мы увидели их боевые корабли только на границе Добышевского. Внешне они были похожи на наши, но каковы были их ходовые и боевые качества, мы могли судить только опосредованно, по заключениям аналитиков, сделанным на основании вуального наблюдения и поверхностного сканирования кораблей шенов.

     Точно так же шенам ничего не было вестно о нашем боевом потенциале. И, следует заметить, это был весьма весомый фактор, удерживающий обе стороны от начала открытых боевых действий.

     Стрельба началась, когда Риол в очередной раз приблился к границе Добышевского.

     Боевому крейсеру Земной федерации "Александр Дельвиг" был отдан приказ высадить на поверхность планеты десант, как только Риол окажется в нашем секторе пространства. Смысла в подобной операции не было никакого, однако таким образом командующий объединенным флотом Земной федерации на границе Добышевского генерал Сорос собирался оправдать свое пятимесячное бездействие.

     Едва только "Александр Дельвиг" начал сбрасывать посадочные модули десанта на поверхность Риола, как одновременно три корабля шенов открыли по нему огонь со своей территории.

     "Александр Дельвиг" ответил огнем всех орудий, но, получив приказ командного центра, уклонился от боя и вернулся на базу.

     А пять посадочных модулей, в одном которых находился и я, благополучно опустились на Риол.

     Ну и натерпелись же мы тогда страха, надо сказать. Услышав о том, что "Александр Дельвиг" уходит на основную базу, мы решили, что шены теперь расстреляют нас прямой наводкой с орбиты. Пытаться покинуть посадочные модули и укрыться, используя рельеф местности, означало только отсрочить на час-другой собственную гибель. Атмосфера на Риоле была непригодная для дыхания, а каждый десантников был облачен в легкий атмосферный скафандр с запасом кислорода, рассчитанным на полтора часа. Предполагалось, что наши корабли будут регулярно сбрасывать нам контейнеры с запасами еды, воды и кислорода, но, поскольку господствующее положение на орбите Риола заняли шенские корабли, рассчитывать на это не приходилось.

     Мы уже принялись было писать последние письма, сопровождая слова любви, адресованные родным, проклятиями в адрес пославших нас на верную гибель командиров, когда совершенно неожиданно получили посылку с долгожданным кислородом, которую скинули нам с орбиты шены. И в течение десяти дней после этого, пока командования обеих армий вели переговоры о возможности нашей эвакуации с Риола, шены не забывали регулярно снабжать нас едой и кислородом. Как мы узнали впоследствии, шефство над нами взяли экипажи трех оставшихся на орбите Риола шенских кораблей. И делали они это не по приказу своего штаба, который, гак же как и наш, все еще не мог выработать четкой линии поведения в отношении противника, а по собственной инициативе делясь с нами собственными запасами.

     Спустя десять дней, когда все формальности между командованиями воюющих армий были улажены, шены позволили совершить посадку на Риоле пассажирскому транспорту, который и доставил нас на базу.

     Вот так все это происходило, ребята. А в программке сегодняшних торжественных мероприятий эта несусветная глупость командования, едва не стоившая жни шестидесяти пяти пехотинцам, названа "героической высадкой первого десанта на Риол". На мой взгляд, шенская делегация проявила чрезмерную деликатность, не поинтересовавшись, кто именно проявил тогда гером и в чем именно он выражался. Впрочем, командование шенов тоже допускало немало ляпов в ходе этой глупейшей за всю историю существования Галактической Лиги войны, поэтому шены, так же как и мы, предпочитают не ворошить старое грязное белье.

     Итак, после первых выстрелов шенский конфликт стал хотя бы в общих чертах походить на настоящую войну. Шены пытались закрепиться на орбите Риола, а мы их периодически оттуда выбивали.

     Поскольку к этому времени Риол уже пересек границу Добышевского и вошел в сектор пространства, контролируемый Земной федерацией, официальные представители Земли в Галактической Лиге принялись отчаянно колотить себя кулаками в грудь, называя шенов агрессорами и требуя от галактического сообщества немедленного принятия самых строгих санкций в отношении гнусных захватчиков.

     Генеральное собрание Галактической Лиги приняло несколько резолюций, в которых обращалось как к Республике Шен, так и к Земной федерации с требованием немедленно прекратить вооруженный конфликт и попытаться решить возникшую проблему дипломатическим путем. Но поскольку Республика Шен не являлась членом Галактической Лиги, подобные обращения не провели на ее официального представителя ни малейшего впечатления. Вместо того чтобы покаяться, он зачитал с трибуны Галактической Лиги послание Народного собрания Республики Шен, в котором ясно и твердо говорилось, что всякого, кто выступит в данном вооруженном конфликте на стороне Земной федерации, Республика Шен будет считать вступившим в войну и обратит против него всю силу и мощь своего оружия.

     В конце концов генеральное собрание Галактической Лиги заявило, что возьмется рассматривать вопрос о территориальной целостности Земной федерации только после того, как с планеты Риол и с ее орбиты будут выведены все войсковые формирования вместе с имеющимся у них вооружением. Если перевести эту резолюцию на нормальный человеческий язык, то она гласила, что землянам предстоит самим разбираться с шенами.

     Казалось, теперь уже ничто не может остановить перерастания локального вооруженного конфликта в полномасштабную войну. Однако, как оказалось, ни наши, ни шенские солдаты не имели ни малейшего желания идти на гибель ради ничем не обоснованных амбиций своих недальновидных политиков. Ход боевых действий был похож на вялотекущую инфекцию марсианского гриппа, когда человек никак не может понять, болен он или здоров, но при этом то и дело утирает покрасневший нос.

     Конечно, никто солдат открыто не отказывался выполнять приказы посылающих их в бой командиров. Но каждый них в бою руководствовался принципом: "Если есть выбор атаковать противника или отступить, то лучше отступить". Стрелки боевых расчетов, словно заранее сговорившись, били исключительно по ходовым двигателям кораблей противника. Как вам вестно, вбли ходовых двигателей нет помещений, в которых во время боевого вылета находились бы люди. Поэтому даже взрыв ходовой части корабля не мог привести к потерям среди его экипажа. А вот стрельба по боевым палубам была строжайше запрещена, поскольку даже одно точное попадание гравитационной торпеды могло вызвать детонацию боеприпасов и разорвать корабль пополам.

     После выхода строя ходовых двигателей корабль подавал сигнал, что выходит боя. Экипаж покидал корабль в спасательных модулях, которым противник позволял беспрепятственно вернуться на базу.

     Дабы не оставлять поврежденный корабль противнику, капитан, покидавший свой пост, как ему и было положено, последним, включал систему самоуничтожения.

     Естественно, подобная тактика ведения войны не могла принести успеха ни одной сторон. Адмирал Сорос еженедельно рапортовал об очередном успехе находящейся под его командованием армии, приводя в качестве доказательства число уничтоженных кораблей противника. При этом, гордо заявляя о нулевых потерях среди личного состава, он, конечно же, не акцентировал внимания на том, что потери в технике с нашей стороны были ничуть не меньше, чем у шенов. То, что, несмотря на все наши успехи, по Космофлоту шенов до сих пор не был нанесен последний сокрушительный удар, Сорос объяснял отсутствием данных, касающихся технических характеристик кораблей шенов и установленного на них вооружения. А не имея такой информации, бравый адмирал не решался на проведение крупномасштабной операции, которая в случае неудачи могла повлечь за собой огромные людские потери.

     Что ж, генералы вели свою войну, а мы, простые солдаты, чьей основной задачей является стремление выжить на поле боя, - свою. Порой наши интересы пересекались, и именно в такие моменты случались прорывы, которым позднее историки придумывали цветистые имена, украшающие страницы учебников. К сожалению, тот, кто совершает шаг, влекущий за собой поворот всемирной истории, чаще всего делает это неосознанно и узнает о том, что проошло, самым последним.

     Итак, после завершения эпопеи с высадкой героического десанта на Риол, мы сидели на базе "Головачев-12", томясь от безделья и скуки.

     Ну, вы, конечно, понимаете, что, говоря о безделье, я имею в виду отсутствие реальных дел. Бестолковой армейской муштры, как всегда, хватало с бытком. А вот расслабиться после нескольких часов теоретических занятий по тактике ведения боя на внешней обшивке корпуса неприятельского корабля и одуряющей тренажерной отработки аварийной посадки было абсолютно негде. Поэтому мы, пехотинцы, с завистью смотрели на летунов. Они были бавлены от всей этой занудной чепухи, последние воспоминания о которой в один момент вылетают головы, как только настоящий посадочный модуль отрывается от корабля и с диким ревом, от чего закладывает уши, под непрерывным огнем тяжелой артиллерии противника падает на поверхность планеты. Такой свистопляски, скажу я вам, ни на одном тренажере не воспроведешь.

     А ведь летунам, которые только тем и занимались, что время от времени подрывали собственные корабли, еще, случалось, и отпуска давали за геройство! Они и сами над этим посмеивались, но слетать на недельку-другую домой никто, конечно же, не отказывался.

     Но все это пока только присказка. Я начал с нее для того, чтобы вы воочию могли представить себе обстановку, сложившуюся на базе "Головачев-12" к моменту, когда началась история, о которой я как раз и собираюсь поведать.

     А началось все с того, что вернувшийся отпуска сержант Натсон умудрился протащить на базу аж двенадцать пол-литровых бутылок "Смирновской". И не какого-нибудь там суррогата, продающегося на захудалых пересадочных станциях, а настоящей "Смирновской" марсианского розлива! Ведь не поленился же тащить на себе через пол-Вселенной! Вот кто подлинный творец истории!

     Скажете, какое отношение может иметь водка к истории шенского конфликта?.. Ну так слушайте, что было дальше.

     Поскольку на базе был объявлен сухой закон, для того чтобы употребить тайно доставленную Натсоном "Смирновскую", нужно было найти укромное место. Таким местом стал склад запчастей при пятом ремонтном доке.

     После вечерней поверки личного состава нас там собралось восемь человек.

     Закуски, в отличие от выпивки, на базе было достаточно. Но то ли с непривычки, то ли потому, что водка оказалась забористой, всех нас довольно-таки быстро повело. Разговоры пошли какие-то бестолковые. Все говорили одновременно, перебивая и не слушая друг друга. А Серега Антипов, парень ремроты, который как раз и открыл нам склад, так и вовсе закемарил, уронив голову на грудь.

     Натсон без устали рассказывал, как здорово провел время дома на Марсе. Вначале его слушали с удовольствием, выспрашивая подробности и удовлетворенно качая головами. Но когда он по третьему разу пошел рассказывать, как напился в баре пива до такой степени, что не мог даже свой адрес внятно пронести и официантка отвезла его после закрытия бара к себе домой, я почувствовал, как в душе у меня начинает зарождаться глухое раздражение.

     Натсон проявил не больше герома, чем любой нас, так почему же именно его на две недели отпустили домой? Только потому, что он служил на подбитом шенами эсминце "Несс"? Ну и что с того? Я, например, вместе с другими парнями полторы недели проторчал на Риоле, ожидая, когда же шены начнут нам на головы бомбы метать! И за все это мы теперь отдуваемся в учебных классах и на тренажерах! Поистине, думал я в тот момент, в нашей Вселенной не стало места для справедливости, как в свое время не нашлось в ней места и для Бога!

     Примерно так же рассуждали и другие присутствующие.

     - Проклятие! - в сердцах воскликнул Бэримор 3-й роты. - Никогда бы не записался в мобильную пехоту, если бы знал в тот момент, когда поступал на службу, что все радости жни в армии заранее отписаны летунам!

     - А в чем, собственно, проблема? - удивленно посмотрел на него пьяными глазами ефрейтор Кутейко, стрелок с крейсера "Сантана", который до сих пор выходил поединков с шенами невредимым.

     - В том, что если я просижу еще пару недель на этой чертовой базе, то точно свихнусь и придушу какого-нибудь несчастного инструктора, который в тысячу первый раз станет объяснять мне принцип автоматической перезарядки армейского трассера нового поколения, - ответил ему Бэримор. - Я прекрасно понимаю, что инструктор здесь совершенно ни при чем - он такой же подневольный служака, как и все мы. Но, черт возьми, должен же я, наконец, на ком-то сорваться! И инструктор представляется мне самой подходящей кандидатурой.

     - Почему? - спросил его я.

     - Потому что прежде, чем меня отправят под трибунал, мне выразит свою благодарность каждый взвода, принимавшего участие в занятиях.

     - Да уж, - с внезапно накатившим унынием мотнул головой я. - Сидя здесь, на базе, ни один нас не имеет ни малейшего шанса хоть как-то отличиться, чтобы получить отпуск.

     - А вы слышали новый приказ командующего? - спросил Кутейко.

     - Насчет того, что весь личный состав базы должен приступить к учению шенского языка? - вяло поинтересовался кто-то присутствующих.

     - Нет, - отрицательно махнул рукой тот. - В соответствии с новым приказом адмирала Сороса двухнедельный отпуск получит каждый, кто сумеет доставить на базу любую единицу неповрежденной боевой техники шенов.

     - А для этого всего-то и надо, что внезапно атаковать шенский крейсер и захватить его прежде, чем эвакуирующийся с него экипаж успеет задействовать систему самоуничтожения корабля, - усмехнулся Бэримор.

     - А разве речь идет о крейсере? - с пьяной серьезностью посмотрел я на своих приятелей. - А за спасательную шлюпку отпуск не дадут?

     - Дадут, - убежденно кивнул Кутейко и снова наполнил стаканы тех, кто еще мог держать их в руках.

     Я выпил и закусил, после чего безапелляционно заявил:

     - Ну так я сейчас полечу и пригоню на базу спасательную шлюпку шенов.

     - А ты знаешь, где найти шенскую спасательную шлюпку? - спросил у меня Бэримор.

     - Нет, - мотнул головой я. - Но вокруг Риола полно шенских кораблей. Какой-нибудь них я и прихвачу.

     - А что, мысль не такая уж и глупая, как может показаться на первый взгляд, - подумав, согласился со мной Натсон. - Пару дней назад мы выбили шенов с орбиты Риола, и сейчас они проводят перегруппировку сил, готовясь к контратаке. На собственной территории они нападения не ожидают. А небольшой рейдер типа "заппа" с антирадарным покрытием сможет пересечь границу незамеченным.

     - Сейчас именно такой рейдер стоит в доке, - приоткрыв левый глаз, сообщил Антипов, после чего снова уронил голову на грудь.

     Идея, бывшая вначале чисто умозрительным представлением, начала обретать реальные формы.

     После того как я еще раз подтвердил, что твердо намерен заработать себе отпуск, добыв неприятельский корабль, мы выпили еще по одной, влекли кармана мирно спящего Антипова ключ от внешнего шлюза и, поддерживая друг друга, направились в док.

     По дороге Натсон и Кутейко на два голоса инструктировали меня, но, честно прнаться, их наставлений мне запомнилось только то, что к утренней поверке, вне зависимости от того, удастся мне добыть шенский корабль или нет, я непременно должен вернуться в док, иначе под трибунал пойдут все, включая ни о чем не подозревающего Антипова.

     Как я вылетел с базы, честное слово, не помню. Охранная система пропустила меня, потому что кто-то ребят догадался перевести в автоматический режим передачу опознавательных сигналов с рейдера.

     Когда я пришел в себя и осмысленно взглянул на приборную доску, мой рейдер уже отмахал почти две трети пути от базы до границы Добышевского.

     Прежде всего я посмотрел по сторонам. В кабине, кроме меня, больше никого не было. Только в соседнем кресле одиноко лежала непочатая бутылка "Смирновской", должно быть последняя той дюжины, что привез Натсон. Не знаю уж, какие мысли были у ребят, когда они решили отправить ее вместе со мной. Может быть, решили, что она удачу мне принесет?..

     В голове у меня после выпитого все еще медленно оседала дурь, но теперь-то я отчетливо представлял всю бредовость затеянной авантюры. Какой уж там шенский корабль! Хорошо бы успеть вернуться на базу, пока какой-нибудь дотошный дежурный не начал выяснять, что за рейдер покинул доки вне полетного расписания.

     Я положил руки на край приборной доски и, прикрыв глаза, сделал три глубоких вдоха, собираясь с мыслями, чтобы рассчитать и ввести в автопилот рейдера новую полетную программу.

     Конечно же, после этого случая я стану на базе объектом для упражнений в остроумии для всего личного состава. Даже напрочь лишенные юмора провинциальные увальни с Техаса-2 и те долго будут поминать мне сегодняшний день. Но делать-то нечего - нужно возвращаться. Слава богу, шутки я понимаю...

     Открыв глаза, я приготовился сосредоточить все свое внимание на полетной программе. Входить в док придется на ручном управлении, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания дежурных. Но до того времени, как рейдер вернется на базу, я успею еще поспать и окончательно прийти в себя на случай, если неподалеку от дока меня ожидает встреча с патрулем.

     Но прежде чем я начал стучать пальцами по клавишам, взгляд мой совершенно случайно скользнул по иллюминатору. Стальная пластина, защищающая бронестекло от осколков во время боя, в данный момент была поднята, и на фоне черного неба, кажущегося туго растянутой полоской черного бархата с многочисленными проколами, сквозь которые просачивается яркий свет, пылающий по другую сторону экрана, я неожиданно увидел не очень яркую, но зато довольно-таки быстро перемещающуюся точку. Самой блкой ко мне планетой был Риол, но точка, замеченная мною, была раза в два больше. Сомнений не оставалось - это был корабль.

     Я тут же включил систему радарного поиска, но экран остался чистым. А невестный корабль тем не менее двигался в мою сторону, быстро увеличиваясь в размерах. Следовательно, это был небольшой корабль-разведчик вроде моего "заппы", покрытый слоем антирадарной защиты.

     Невестный корабль не передавал никаких опознавательных сигналов, а мой тем временем продолжал орать о себе на весь окружающий космос в автоматическом режиме, который я, конечно же, забыл отключить. Я быстро отключил автоматическую систему самоидентификации, но в принципе мог бы этого и не делать Надвигающийся на меня корабль-разведчик уже давно принял мои позывные и знал, что я в единственном числе представляю здесь стратегические аэрокосмические силы Земной федерации. А то, что корабль не подавал ответного сигнала и не делал никаких запросов, однозначно свидетельствовало о том, что это был шенский разведчик.

     Как только я понял, что передо мной корабль противника, то первым делом быстро проверил систему вооружения своего рейдера. Комплектация была полная: 12 гравитационных торпед. Пятилучевая пучковая лазерная пушка и четыре бортовых импульсных орудия для ближнего боя были полностью заряжены и готовы к бою. Эффективность силовой защиты корпуса, когда я включил ее, составила 99, 8 процента.

     К тому времени шенский корабль подошел достаточно блко, чтобы я смог рассмотреть его. Размерами он совсем ненамного превосходил мой рейдер, но контуры его кормовых стабилаторов были несколько необычными - более широкими и плавными, чем на земных кораблях такого же типа...

     Да что я вам рассказываю. Вы сейчас лучше меня знаете шенские боевые корабли.

     Есть в формах шенских кораблей некая таинственная, я бы даже сказал, завораживающая притягательность для взгляда. Позднее мы, конечно же, узнали, что многочисленные выступы, какие-то странные наросты на их корпусах и разводы, плывущие по обшивке, словно бы металл, которого они были сделаны, начинал плавиться, выполняли чисто декоративные функции. Но когда видишь шенский корабль впервые, кажется, что все это элементы неведомого вооружения инопланетного космического странника.

     Я смотрел на приближающийся шенский корабль-разведчик не в силах отвести глаз, до тех пор пока мы не сблились на расстояние торпедного удара.

     Помня о том, что говорили летуны, я сделал залп по ходовым двигателям неприятельского корабля, но управлявший им шен успел выставить защитное поле, и торпеда взорвалась, не причинив разведчику никакого вреда.

     Ответ шена последовал незамедлительно. Но я уже был готов к нему и не хуже, чем на тренажере, провел маневр уклонения от торпедного удара.

     И тут началась настоящая круговерть. Я полностью потерял контроль над ходом времени, видя перед собой только ярко-синие выбросы спаренных дюз шенского корабля и ослепительные вспышки по его бортам, каждая которых могла означать гибель для моего рейдера.

     Поскольку мне ничего не было вестно о вооружении шенского корабля, я предпочитал экономить собственные боеприпасы, нанося удары только наверняка.

     Самым простым и надежным маневром в таком бою, когда два корабля примерно одного класса сражаются один на один, было бы зайти противнику в хвост и сделать залп по ходовым дюзам, где выбросы плазменных струй частично пробивают собственную защиту корабля. Но для того чтобы сделать это, нужно на голову превосходить своего противника в мастерстве управления кораблем. А мы с шеном, похоже, были птицами одного полета оба одинаково неуспешно пытались провести маневр захода противнику в хвост.

     Бой между нашими кораблями заключался в серии довольно-таки однообразных попыток пробить силовую защиту корабля противника с помощью лазерной пушки и послать в образовавшуюся брешь торпеду. Дополнительные проблемы создавало для нас то, что, не сговариваясь, мы оба, я и шен, отказались от стрельбы по кабине корабля противника, где находился тот, кто им управлял. Каждый нас хотел одержать победу в этом бою, но при этом не имел намерения уничтожать своего противника. Такая уж сложилась традиция на этой странной войне.

     Если бы потом меня спросили, сколько продолжался бой, я бы ответил, что часов пять, а то и шесть. На самом же деле мы уложились в полчаса.

     У меня на борту оставались еще две торпеды, когда очередной залп лазерной пушки, направленный в корму шенского корабля, не был отражен силовой защитой, а растекся радужным сиянием по его обшивке. Тут-то и нужно было посылать в брешь обе имевшиеся у меня торпеды! Я находился на расстоянии прямого удара от вражеского корабля, время подлета торпед было минимальным, а брешь в силовой защите была настолько велика, что у шена не было ни малейшего шанса успеть зарастить ее или провести маневр уклонения! Это была победа!.. Но почему-то моя ладонь зависла в миллиметре от вертикального луча светового индикатора, контролирующего запуск торпед.

     Не знаю, что со мной вдруг проошло. Как мне сейчас кажется, причина была в том, что шен и сам понял, что проиграл, а потому полностью снял силовую защиту со своего корабля и заглушил двигатели.

     Пауза длилась секунд пять, не больше.

     Затем вдруг внезапно сработал сигнал вызова на расположенном слева от меня блоке связи.

     Все еще держа ладонь правой руки возле луча запуска торпед, пальцем левой руки я коснулся индикатора приема на блоке связи.

     - Слушаю, - сдавленным и чуть хрипловатым от напряжения голосом пронес я.

     Это был шен. Он вызывал меня на открытой волне общей связи.

     - Ты победил, землянин, - пронес шенский пилот на понятном мне языке.

     Фразы он строил правильно, но голос у него был похож на неразборчивый скрип граммофонной пластинки, звучание которой я как-то раз слышал в Политехническом музее на Земле, поэтому, для того чтобы понять, что именно говорит шен, приходилось все время внимательно прислушиваться.

     - Я прошу тебе отойти от меня на безопасное расстояние, - продолжал между тем шен. - После чего я взорву свой корабль.

     Вот уж чего мне совершенно не было нужно, так это обломков шенского разведчика, разбросанных по космосу. В горячке боя я не думал о том, что теперь, даже если мне удастся вернуться на базу незамеченным, то замять историю с ночным вылетом - нет. Кому-то придется ответить за истраченный боекомплект рейдера и обшивку, поврежденную в тех местах, где по ней прошелся лазер шена. И у меня не было практически никаких сомнений, что этим "кем-то" окажется не кто иной, как ваш покорный слуга. А для того чтобы отвертеться от трибунала, мне нужно было как минимум стать героем, для чего всего-то и требовалось, что привести на базу целый шенский корабль.

     - Послушай, - обратился я к шену. - Давай не будем пороть горячку. Возможно, если мы хорошенько подумаем вместе, нам удастся найти какоенибудь другое взаимоприемлемое решение.

     - Нет, - решительно ответил шен. - Я должен взорвать корабль и погибнуть вместе с ним.

     Это мне уже совсем не понравилось.

     - Эй! - возмущенно воскликнул я. - Ты что, в своем уме? Не понимаешь, что ты делаешь?

     - Это мой долг, - коротко ответил шен.

     - Да ты что! Стоит только хотя бы одному солдату погибнуть в сражении между землянами и шенами, и это будет означать конец той войне, в которой пока что гибнут только наши корабли!

     - Я все понимаю, - ответил шен. - Перед тем как взорвать корабль, я отправлю на свою базу сообщение, в котором объясню, как все проошло.

     - Да подожди ты! Мы же оба солдаты! Какого черта нам умирать на войне, которую не мы начали? - Я уже думал не о шенском корабле, а о его пилоте, гибель которого могла породить такую могучую волну ненависти шенских солдат к землянам, которую уже нельзя будет остановить. - Если у тебя на корабле нет спасательной капсулы, можешь воспользоваться моей!

     - С чего вдруг такая забота о враге? - поинтересовался шен.

     Должно быть, он опасался какого-то подвоха с моей стороны. Но у меня даже и в мыслях этого не было.

     - Видишь ли, - ответил я ему. - Я был в числе тех пехотинцев, что высадились на Риоле, после чего полторы недели находились на полном обеспечении шенов.

     - Серьезно? - удивленно, как мне показалось, переспросил шен.

     - Да... А что?

     - Дело в том, что в то время я нес вахту на орбите Риола.

     Тут уж пришел мой черед удивляться:

     - Не может быть!

     - Может, - заверил меня шен. - Я входил в группу десанта, которая должна была высадиться на Риол и захватить находившихся там землян. Тогда-то нас и заставили выучить ваш язык... К счастью, все обошлось без стрельбы.

     - И то верно, - согласился я с ним. И добавил:

     - Бывают же такие совпадения!

     - Ты о чем? - не понял шен.

     - Сначала мы едва не столкнулись с тобой на Риоле, а теперь встретились здесь, в открытом космосе... Кстати, ты что здесь делал?

     - Да, в общем-то, история не очень красивая... - уклончиво ответил шен. - Можно сказать, глупая... Не хотелось бы сейчас о ней говорить.

     - У тебя есть какое-то срочное дело? - спросил я.

     - Ну, вообще-то, я собирался взорвать свой корабль, - подумав, ответил шен.

     - Это сделать никогда не поздно, - заверил я его. - Но боюсь, что, после того как ты взорвешь корабль вместе с собой, тебе не скоро представится возможность с кем-то поговорить.

     - Наверное, ты прав, - вынужден был согласиться со мной шен.

     - Слушай, такое предложение, - не давая своему собеседнику опомниться, продолжил я. - Давай-ка состыкуем наши корабли и спокойно поговорим, глядя друг другу в глаза.

     Похоже, мое неожиданное предложение совершенно ошеломило шена.

     - Как это - "поговорим"? - с сомнением переспросил он. - О чем? Мы ведь солдаты двух враждующих армий!

     - Я не собираюсь выспрашивать у тебя военные секреты, - заверил я шена. - Просто ты собираешься взорвать себя вместе со своим кораблем, а я хочу попытаться отговорить тебя от этого.

     - Пустая затея. Я для себя все уже решил...

     - Пусть так. В таком случае перед смертью тебе нужно с кем-то поговорить для того, чтобы облегчить душу... Кстати, у шенов есть душа?

     - Это не совсем то, что имеете в виду вы, когда говорите о душе. Но тем не менее, пожалуй, ты прав... Ситуация, в которой я нахожусь... Представители моей расы сейчас даже не станут разговаривать со мной... Видишь ли, землянин, для того чтобы оказаться здесь, я грубо нарушил Положение о воинской службе Республики Шен, и теперь меня ожидает Высший суд армейской чести... Лучше самому свести счеты с жнью, чем пройти через это...

     - Черт возьми, у меня ситуация аналогичная! Но при этом я не собираюсь взрывать свой корабль!

     - Потому что у тебя на борту еще осталось оружие, с помощью которого ты можешь уничтожить меня как противника и тем самым смыть с себя позор.

     - Не думаю, что это спасет меня от трибунала, - с сомнением покачал головой я.

     - Значит, у тебя иные представления о чести, - спокойно, без пафоса пронес шен.

     - Скорее всего у меня иные представления о жни и смерти, - ответил ему я. - Я считаю, что умирать никогда не поздно.

     - Интересная мысль, - подумав, согласился шен.

     - У меня есть еще много других, не менее интересных, - голосом, скрывающим в себе шипящие интонации змея-искусителя, сообщил ему я.

     - Я не прочь был бы посидеть с тобой за одним столом. - При этих его словах я непровольно глянул на лежащую в соседнем кресле бутылку "Смирновской". - Но можем ли мы доверять друг другу? - В скрипучем голосе шена все еще звучало некоторое сомнение.

     - Мы ведь можем взять на вооружение не только взаимное доверие, но и точный расчет, - ответил я. - У тебя под рукой кнопка системы самоуничтожения корабля. А я возьму с собой пульт дистанционного управления. При том, что наши корабли будут состыкованы, взрыв любого них приведет к уничтожению другого. И если ты серьезно собрался свести счеты с жнью, то у меня, честное слово, такого желания пока не возникает.

     Обдумывание моих доводов не заняло у шена много времени.

     - Хорошо, - сказал он. - Подводи свой корабль по левому борту. Я выброшу соединительный рукав.

     Стыковка проошла без проблем. Магнитные захваты, которыми пользовались шены, позволяли герметично присоединить конец гибкого соединительного рукава к любому типу люков, вне зависимости от их конструктивных особенностей и форм. Единственным его недостатком было то, что проходить по нему приходилось на четвереньках.

     Выбравшись люка, я прополз по соединительному рукаву и, только оказавшись в шенском корабле, выпрямился во весь рост. Шен уже ожидал меня в шлюзовой камере. Он стоял, широко расставив свои длинные, тонкие ноги и величественно сложив руки на груди. Одет он был в темно-зеленый комбинезон с ромбовидной нашивкой с правой стороны груди. Вообще-то его вполне можно было принять за человека, если не обращать внимания на то, что вместо головы у шена на плечах стояло нечто, очень напоминающее большой заварной чайник с задранным кверху носиком. Под носиком находилась узкая прорезь рта. Два глаза были расположены с боков большой лысой головы шена, поэтому для того, чтобы внимательно посмотреть на что-то, он по-птичьи наклонял голову.

     Именно так он и смотрел на меня. Точнее, не на меня, а на то, что я держал в руке.

     Я улыбнулся как можно более приветливо и протянул руку вперед, давая ему возможность как следует рассмотреть этикетку на бутылке "Смирновской", которую, отправляясь в гости, я на всякий случай прихватил с собой.

     - Что это? - недоумевающе проскрипел шен.

     - Водка, - ответил я. - Алкогольный напиток, который мы употребляем с друзьями, встречаясь в неформальной обстановке. Способствует созданию атмосферы раскрепощенности и душевной блости.

     Шен наклонил голову к плечу и указал рукой в сторону выхода шлюза.

     Пройдя по узкому переходу - я впереди, шен следом за мной, - мы вошли в кабину пилота, которая оказалась удивительно похожа на ту, которую я совсем недавно покинул. То же расположение приборной доски, только с несколько иной компоновкой индикаторов. Такой же обзорный экран над ней, только не плоский, а параболический, что объясняется особенностью зрительного аппарата шенов. А кресла для пилотов так и вовсе словно вынесены с моего рейдера. Тогда я еще подумал, что ограничением для фантазии инженеров и дайнеров служат только анатомические особенности тех, кому предстояло пользоваться их разработками. Ну а поскольку шены такие же гуманоиды, как и мы, то и на особую экзотику рассчитывать не приходилось.

     Впрочем, это было даже и к лучшему - я сразу же почувствовал себя как дома.

     Шен предложил мне сесть в кресло пилота и, дождавшись, когда я занял свое место, опустился в соседнее, напряженно положив длинные руки с тонкими подвижными пальцами на узкие подлокотники.

     - Меня зовут Чейт А, - представился я.

     - Гоу-А-Син, - назвал свое имя шен.

     - Ты водку пьешь? - спросил я, приподняв бутылку за горлышко.

     - Мы употребляем спиртное, - наклонил голову шен. - Только в менее концентрированной форме и с другими добавками.

     - Нужно бы выпить за знакомство.

     - Не откажусь. Я много слышал о вашей водке, но вот попробовать мне ее не доводилось.

     - "Смирновская", - щелкнул я пальцем по этикетке. - Марсианского розлива. Высший класс!

     Шен быстро органовал столик, вытянув -под пульта какой-то прямоугольный ящик и накрыв его сложенной пополам звездной картой. У него даже закуска нашлась - что-то похожее по форме на круглые галеты, сложенные по две и прослоенные какой-то разноцветной массой.

     Стаканы, которые выставил на стол шен, представляли собой по форме невысокие цилиндры, закрытые сверху притертыми крышками, похожими на перевернутые воронки. Дело в том, что ротовой аппарат у шенов устроен таким образом, что они не могут пить жидкость через край, как мы, а вливают ее в себя через эту самую воронку.

     Я-то, естественно, воронку со своего стакана снял. А шен, после того как я наполнил его стакан, снова одел на него воронку.

     - Со знакомством, - сказал я.

     Мы чокнулись. Шен сначала осторожно понюхал содержимое своего стакана через дырочку в крышке, а затем, лихо опрокинув сосуд, влил в себя все его содержимое разом. После этого он довольно крякнул и закусил крошечным кусочком галеты.

     Я тоже попробовал это печенье. На вкус оно оказалось похожим на самую настоящую мацу, а прослойка, судя по вкусу, была гомогенированного мяса с какими-то необычными, очень ароматными специями.

     - Ну, теперь обсудим твои проблемы? - спросил я и тут же предложил альтернативу:

     - Или сначала еще по одной?

     Шен молча протянул мне свой стакан.

     После второй порции мне стало тепло и радостно. Откинувшись на спинку кресла, я смотрел на шена уже как на старого знакомого, ничуть не удивляясь его необычной внешности.

     Гоу-А-Син, похоже, тоже почувствовал себя значительно лучше, чем когда разговаривал со мной по открытой связи. Глаза его заблестели, а пальцы быстро постукивали по всему, что попадалось под руки, а это, как я узнал позже, свидетельствовало о добром расположении духа шена.

     - Ну, так что у тебя стряслось? - по-дружески спросил я. - Какого черта ты решил образить себя камикадзе?

     Шен постучал пальцами по подлокотникам и начал рассказывать.

     Чтобы не пересказывать всю его историю и не утомлять вас однообразными подробностями, скажу только, что на военной базе шенов сложилась та же ситуация, что и у нас на "Головачеве-12". Большинство собранных там солдат томились от скуки и безделья, мечтая только о том, как бы смотаться домой на недельку-другую. Воевать с нами не хотел никто, главным образом потому, что непонятно было, -за чего, собственно, затеяна драка? Какой стратегический интерес может представлять собой планета, пригодная разве что только на то, чтобы устроить на ней грандиозную свалку токсических отходов?

     Высшие командные чины шенов прекрасно понимали, что моральный дух армии падает, а потому отчаянно искали способ выйти войны с честью для себя. Ну а поскольку, по их мнению, звание гениального полководца можно снискать только на поле боя, а другой войны, помимо возникшего буквально на пустом месте конфликта с Земной федерацией, в ближайшее время не намечалось, шенские генералы продолжали посылать свои войска в бой. Временные же неудачи объяснялись тем, что командование Земной федерации использует на своих боевых кораблях секретные двигатели нового поколения, дающие им значительное превосходство в скорости и маневренности.

     Теперь я думаю, вы и сами догадываетесь, что именно искал шен Гоу-А-Син возле границы Добышевского. Он собирался незаметно подобраться к нашим постам, захватить в результате неожиданной и стремительной атаки небольшой патрульный катер землян и перегнать его к себе на базу. Сей геройский поступок он собрался совершить для того, чтобы получить полагающийся за это отпуск. Шены вообще, не в пример нам, очень заботливые и любящие семьянины, а у моего нового приятеля Гоу-А-Сина к тому же еще незадолго до войны родилась парочка очаровательных блнецов. Он мог видеть их только на видеодисках, которые ему присылали дома. И хотя решился Гоу-А-Син на столь отчаянный шаг не в пьяном угаре, как ваш покорный слуга, а находясь в жутко депрессивном состоянии, однако корабль свой он, так же как и я, благополучно угнал, надеясь на правоту старой истины, гласящей, что победителей не судят.

     Теперь же, когда шен проиграл мне сражение, ему оставалось только взорвать свой корабль, чтобы он не попал к врагам, и передать собственную персону в руки армейского правосудия Республики Шен, от которого, если судить по тяжким вздохам, кои давал периодически Гоу-А-Син, ничего хорошего ждать не приходилось. Или же, дабы сохранить остатки чести, взорвать себя вместе с кораблем, как и намеревался поступить мой шен.

     Пока Гоу-А-Син рассказывал мне свою историю, мы с ним успели прикончить принесенную мною бутылку "Смирновской", и теперь место ее на столе занимал высокий графин, похожий по форме на два шара, поставленные один на другой и соединенные тонкой стеклянной трубочкой. Сосуд был наполнен розоватой жидкостью, по консистенции и по вкусу похожей на густой кисель. Называлась эта жидкость "габрал" и являлась она шенским аналогом нашей водки. И хотя градусов в ней, как и предупреждал Гоу-А-Син, было поменьше, чем в "Смирновской", но зато и потребляли мы ее большими порциями.

     - Слушай, - сказал я шену. - А вот ответь мне, как на духу, что в ваших кораблях такого особенного, что вы так боитесь, чтобы они, не дай бог, не попали в руки противника?

     - Этого я тебе сказать не могу, - ответил мне шен. - Военная тайна, понимаешь ли... Лично тебе я, конечно же, всецело доверяю...

     - Да нет проблем, - махнул рукой я. - Поскольку ты все равно твердо вознамерился свести счеты с жнью, я могу показать тебе, что представляют собой наши корабли.

     Я снова сползал по соединительному рукаву в свой рейдер и вернулся с мини-диском, на который была записана вся техническая документация, имеющая отношение к боевому рейдеру типа "заппа". Вставив мини-диск в дисковод, мы вместе с шеном приступили к ее учению.

     - Послушай-ка, - пьяно тыча пальцем в схему двигателя, обратился ко мне шен. - Это что, двухтактный ионный двигатель?

     - А что ты, собственно, собирался здесь увидеть? - поинтересовался я. Двигатель внутреннего сгорания, работающий на неочищенном мазуте?

     - Но на наших кораблях стоят точно такие же двигатели, - объяснил мне свое удивление шен. - И рулевая система в точности такая же.

     - А что тут удивительного, - невозмутимо пожал плечами я. - Мы ведь очень похожи... Ну, если не принимать во внимание то, что у тебя вместо головы чайник... А в остальном... Когда космос открывает перед нами свои самые сокровенные тайны... Тут, понимаешь, А-Син, никаких мозгов не хватит... Вне зависимости от формы черепной коробки...

     - Ты отклонился в сторону от первоначальной мысли, - напомнил мне шен.

     - Да, верно. - Я и сам почувствовал, что меня понесло, а потому, чтобы прийти в себя, провел ладонями по лицу. - Я хотел сказать, что процесс развития науки и техники скорее всего имеет однонаправленный характер, вне зависимости от того, на какой планете это происходит... В конце концов, мы ведь живем в одной Вселенной, держащейся на нескольких незыблемых константах вроде числа "пи", постоянной Планка и скорости света. Тут уж, как ни крути, ничего принципиально нового, что не могло бы прийти в голову никому другому, не придумаешь.

     - Наверное, ты прав, - возвращая мне минидиск, согласился шен. - Но в таком случае охота на вражеские корабли, которую мы с тобой затеяли, не имеет никакого смысла!

     - Это как сказать. - Я напряженно прищурился, стараясь не упустить внезапно пришедшую в голову мысль. - На исход войны захват вражеского корабля, конечно же, никак не повлияет. Но мы с тобой можем влечь для себя этого реальную выгоду.

     - Ну-ну, - с любопытством посмотрел на меня Гоу-А-Син и, подняв со стола графин, расплескал по стаканам остатки габрала.

     - Мы ведь можем просто обменяться с тобой кораблями, - сказал я. Каждый вернется на свою базу на корабле противника и получит то, что и требовалось, - отпуск и прощение всех грехов.

     - А как мы объясним то, что пропали наши собственные корабли? - с сомнением спросил шен.

     - Корабли получили серьезные повреждения в бою, и нам пришлось их уничтожить, - тут же нашелся я.

     - А что стало с экипажами вражеских кораблей?

     - В соответствии с установившимися правилами мы позволили им воспользоваться спасательными капсулами... Ну как, Гоу-А-Син?..

     - Вообще-то мысль интересная, - задумчиво проскрипел шен.

     - И всего-то? - возмущенно всплеснул руками я. - Да это же единственное спасение для нас обоих!

     - И все же могут возникнуть сомнения...

     - Да какие, к черту, сомнения, А-Син! Меня просто на смех поднимут, если я расскажу, что распивал "Смирновскую" в компании с шеном, да к тому же еще и в его корабле!

     - Да уж, - покачал своей лысой головой шен. - История более чем невероятная. Я бы и сам, наверное, не поверил.

     - Ну так что?..

     - По рукам! - Гоу-А-Син решительно протянул мне свою костлявую пятерню.

     - Вот так-то лучше! - радостно улыбнулся я.

     Мы ударили по рукам и выпили остатки габрала.

     Сделка была заключена.

     Прошу обратить особое внимание на этот момент, ибо так же, как и тот, когда сержант Натсон притащил на базу "Головачев-12" дюжину бутылок "Смирновской", он стал одним поворотных пунктов в истории развития и благополучного завершения шенского конфликта.

     Итак, обменявшись кораблями, мы с Гоу-А-Сином разлетелись в разные стороны, каждый в направлении своей базы.

     Прощаясь, Гоу-А-Син дал мне миниатюрный блок дальней связи, используемый шенами для срочных деловых переговоров. С его помощью можно передать короткое письменное сообщение тому, у кого находится другой такой же блок.

     - Сообщи мне, как у тебя все пройдет, - сказал шен. - Если возникнут какие-то проблемы, я готов прилететь и дать свои показания.

     - Спасибо, А-Син, - с искренней благодарностью похлопал я по плечу шена. - Но боюсь, что если у меня и в самом деле возникнут проблемы с военным трибуналом, то твои показания только увеличат срок моего пребывания за решеткой.

     Управлять шенским кораблем было не сложнее, чем рейдером "заппа". Плохо было то, что я забыл спросить у Гоу-А-Сина, как пользоваться автопилотом, а сам разобраться в нем не сумел. Пару часов сна мне тогда совсем не повредили бы. А так все время полета до базы пришлось заниматься учением небольших нюансов, отличающих систему управления шенского разведчика.

     Теперь, когда я летел на шенском корабле, не могло быть и речи о незаметном возвращении в док. Хотя разведчик был покрыт слоем антирадарной защиты, я решил не рисковать. Совершенно не было желания получить в хвост залп гравитационных торпед от своих же летунов, если те вдруг обнаружат у себя в тылу вражеский корабль.

     На подлете к базе я связался с патрулем и гордо объявил:

     - Рядовой 4-й роты 42-й дивии мобильной пехоты Чейт А. Возвращаюсь на трофейном корабле шенов. Прошу указать свободный док.

     Что тут началось!

     В эфире стоял такой бедлам, будто в один момент все захотели переговорить со всеми. Подчиненные что-то докладывали своим командирам. Командиры что-то требовали от своих подчиненных. Крики, ругань, винения, требования, угрозы - все смешалось в единый звуковой ком, которого невозможно было выловить ни одной осмысленной фразы.

     Но для меня эта какофония была милее любой самой сладкозвучной мелодии. Она означала, что теперь все, от дежурившего по кухне рядового до самого адмирала Сороса, были поставлены в вестность о моем подвиге. А следовательно, отдать меня под трибунал будет теперь не так-то просто.

     В доке меня встречали командир моей роты майор Зорич и начальник штаба генерал Ватерол.

     Ну, естественно, рядом с ними находились и ординарцы, и толпы патрульных, и работники доков, пролезшие через охрану, чтобы взглянуть на шенский корабль и пригнавшего его храбреца.

     Прнаться, в тот момент, когда я ступил на коротенький, всего лишь четырех ступенек, трап шенского корабля, мне сделалось не по себе. Голова у меня раскалывалась то ли от непомерного количества спиртного, выпитого этой ночью, то ли от того, что намешал "Смирновскую" с шенским габралом, глаза буквально слипались от усталости, а осоловелый взгляд только и искал что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее кушетку, чтобы упасть на нее и заснуть богатырским сном, снимающим как усталость, так и любые болезни духа и тела. Так нет же, вместо этого мне предстояло по полной форме отчитываться за содеянное.

     Собрав всю свою волю в кулак, я строевым шагом подошел к ожидающей меня команде, браво щелкнул каблуками и, лихо вскинув ладонь к виску, отрапортовал:

     - Господин генерал! Рядовой 4-й роты 42-й дивии мобильной пехоты Чейт А с боевого задания прибыл! Боевой шенский корабль доставлен на базу!

     Генерал Ватерол поморщился и подался назад, как только я дохнул на него могучим перегаром. Но тем не менее, слушая мой доклад, он старательно делал вид, что не замечает моего полупьяного состояния.

     Когда я закончил рапорт и замер по стойке "смирно", ожидая приговора, генерал несколько удивленно покосился на моего ротного командира.

     Майор Зорич смущенно кашлянул в кулак.

     - Благодарю за службу, рядовой, - негромко пронес он, глянув на меня испепеляющим взглядом.

     Еще бы! Пьяный солдат его роты пригоняет на базу шенский корабль, который он невестно где раздобыл!

     В ситуации, в какой он оказался, майор Зорич повел себя весьма мудро: он сделал вид, что я действовал по его прямому приказанию. Что бы ни крылось за этим, прямо скажем, весьма странным событием, но шенский корабль - вот он! От такого факта просто так не отмахнешься! А разобраться со мной у него еще будет время.

     И, надо сказать, майор Зорич не прогадал. Не прошло и недели, а у него на погонах заблестели новые звездочки. Я же получил звание сержанта, орден Доблести первой степени и заслуженный двухнедельный отпуск.

     Конечно, прежде чем отправиться домой, мне пришлось заполнить горы всевозможных анкет, написать столько рапортов и отчетов, что, подшитые в одну папку, они, наверное, сравнялись бы в объеме с "Войной и миром". Меня проверяли врачи, меня допрашивали офицеры военной разведки и военные корреспонденты, я лично рапортовал о своем подвиге адмиралу Соросу. Ну и, естественно, майор... простите... теперь уже подполковник Зорич тоже не оставался в стороне. Его главным образом интересовал вопрос, где я достал на базе спиртное. Но истина для него так и осталась тайной. Я твердо стоял на своем, утверждая, что нашел початую бутылку водки в рейдере, где ее, должно быть, припрятал кто-то летунов. Ну а выпил я только после боя, чтобы отметить свою знаменательную победу, - тут уж грех было не выпить, когда водка была под рукой.

     Что самое удивительное, ни у кого почему-то не возник вопрос: с чего это вдруг командир роты мобильной пехоты посадил своего солдата в чужой рейдер и отправил добывать шенский корабль? Единственное, чем я могу это объяснить, так разве что только особенностями мозговой деятельности высших военных чинов. Для них важен в первую очередь конечный результат. А цепочку событий, приведших к нему, начинают тщательно разбирать и аналировать только в том случае, если полученный результат не соответствует ожиданиям. В моем случае такой необходимости не возникало шенский корабль стоял в доке, ожидая техников, чтобы открыть им все свои секреты.

     Перед тем как отбыть в отпуск, я связался с Гоу-А-Сином и узнал, что у него тоже все прошло нормально. Он получил отпуск и отправляется на две недели к своей семье.

     Как я проводил отпуск, рассказывать не буду. Это не имеет никакого отношения ко всей остальной истории. Замечу только, что лучшего времени для отдыха придумать было просто невозможно. Я был героем Земной федерации! Меня узнавали в лицо, поскольку мои портреты не сходили с экранов телемониторов и украшали обложки журналов. Меня просили дать автограф, меня бесплатно угощали пивом, меня приглашали в гости... А, что там... Воспоминания...

     Но, как вестно, всему хорошему рано или поздно приходит свой конец. Отгуляв свой отпуск, я снова вернулся на базу "Головачев-12", где все было по-прежнему. Изучение шенского корабля-разведчика не дало нам никакого преимущества в войне, которая, как и прежде, носила характер вялотекущей шофрении.

     К тому же я, снедаемый гордыней, вознамерился перекрыть рекорд сержанта Натсона. Моя попытка протащить на базу пятнадцать бутылок "Смирновской" закончилась провалом, в результате чего я был на неделю отправлен на штрафные работы в доки.

     Что такое уборка доков после нескольких боевых вылетов, не мне вам рассказывать. Самим, наверное, не раз приходилось этим заниматься. Постоянно ходишь по уши в смазке, с рожей, перемазанной копотью, и чувствуешь, что руки у тебя скоро отвалятся от того количества поступательных движений, которые им приходится совершать. Хотя знакомые техники и говорили мне, что робота-уборщика просто невозможно запрограммировать на то, чтобы очистить от смазки и копоти все закоулки причального дока, но мне все же кажется, что на этой работе умышленно не задействуют автоматику, чтобы было чем заниматься проштрафившимся солдатам.

     Короче, через пару дней мне такая служба обрыдла. Я достал блок дальней связи, которым снабдил меня Гоу-А-Син, и связался со своим знакомым шеном.

     Разговор у нас вышел короткий:

     "Как жнь?"

     "Неплохо".

     "Как служба?"

     "Это не жнь..."

     "Домой в отпуск хочешь?"

     "Конечно".

     "Махнемся?"

     "Махнемся!!!"

     На этот я решил действовать официальным путем.

     Отмыв с себя грязь и копоть и переодевшись в чистую форму, я явился к подполковнику Зоричу и заявил, что взамен того, чтобы драить причальные доки, готов добыть еще один шенский корабль.

     Зорич посмотрел на меня с некоторым сомнением и спросил, с чего это я вдруг так уверен, что это мне снова удастся? И добавил что-то про удачу и насчет того, что снаряд, мол, дважды в одну и ту же воронку не падает.

     На это я ему ответил, что дело здесь не в пустом везении, а в тонком стратегическом расчете - я точно знаю, где и когда можно подловить шенский корабль так, чтобы успеть захватить его прежде, чем пилот успеет ударить по клавише включения системы самоуничтожения.

     Зорич задумчиво посмотрел на меня, погладил свой погон и, включив внутренний селектор, запросил для меня разрешение на вылет.

     Когда я подлетел к условленному месту, Гоу-А-Син уже ждал меня.

     Состыковавшись, мы встретились в кабине моего рейдера.

     На этот раз водки у меня не было, но зато Гоу-А-Син прихватил с собой пару графинов габрала, и мы неплохо посидели, делясь друг с другом впечатлениями о проведенных отпусках. Рассказывал главным образом А-Син, который был в полном восторге от десяти дней, проведенных в кругу семьи. Он даже показал мне видеодиск, где помимо жены и детей были записаны ображения его родителей, родителей его жены и еще целой кучи народа, состоящей в той или иной степени родства с Гоу-А-Сином.

     Закончив посиделки, мы обменялись кораблями, предварительно постреляв немного друг по другу, чтобы создать видимость повреждений, полученных в бою, и разлетелись по своим базам.

     Меня снова встречали как героя. Но вместо ожидаемых двух недель отпуска я получил только одну.

     Вручая мне отпускное удостоверение, подполковник Зорич смущенно сказал, что он подавал рапорт, как и полагается, на две недели, но кто-то в штабе внес исправление.

     Я особенно не расстраивался: семь дней - это тоже совсем немалый срок, если умело им распорядиться.

     Вернувшись через неделю на базу, я прямой дорогой направился в кабинет подполковника Зорича и сказал, что готов прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик, отправиться за новым шенским кораблем.

     Зорич приложил указательный палец к губам и посмотрел на меня так, словно я сказал ему, что знаю, как выиграть войну.

     - По-моему, ты что-то темнишь, рядовой А, - негромко пронес он.

     - Никак нет, господин подполковник! - по-уставному рявкнул я. После чего совсем тихо добавил:

     - А если и так, то какой от этого вред?

     - Ты можешь дать мне слово, что совершаемые тобой действия не являются результатом преступного сговора с шенским командованием? - спросил для очистки совести Зорич.

     - Да, господин подполковник, - уверенно ответил я.

     И при этом я ничуть не покривил душой. Во-первых, Гоу-А-Сина никак нельзя было отнести к разряду командования шенской армии, поскольку после первого нашего обмена он получил чин, примерно соответствующий тому, что был и у меня. А во-вторых, обмены, которые мы с ним совершали, нельзя было квалифицировать как военные преступления, поскольку они не выходили за рамки директив наших командований, гласивших: "...любой ценой стремиться захватить неповрежденные единицы боевой техники противника".

     Вот так-то - "любой ценой".

     Третий обмен кораблями прошел так же успешно, как и два предыдущих.

     Гоу-А-Син снова рассказывал мне о своем многочисленном семействе, которое в полном составе передавало мне приветствия и всяческие добрые пожелания. А жена Гоу-А-Сина даже прислала для меня коробку печенья собственного приготовления.

     - Где ты собираешься провести очередной отпуск? - спросил меня Гоу-А-Син.

     - Пока не знаю, - ответил я. - Вселенная большая...

     - А почему бы тебе не побывать у меня в гостях? - предложил Гоу-А-Син.

     - На Шене?

     - Ну а где же еще. Моя жена знает тебя по моим рассказам и мечтает познакомиться с тобой лично...

     Идея, которая на первый взгляд могла бы показаться безумной, была на самом деле вполне реалуемой. Шенский конфликт, замкнувшись на небольшом участке границы Добышевского, давно уже перестал быть новостью номер один. Грузовые и пассажирские корабли возобновили движение по своим обычным маршрутам, обходя стороной лишь непосредственную зону боевых действий. Для того чтобы добраться до Шена, достаточно было выйти на пересадочной станции Боллард и взять билет на пассажирский транспорт Альфианского союза, маршрут которого пролегал через Шен.

     Приняли меня в семье Гоу-А-Сина как самого лучшего друга. Я даже удивился вначале. Вроде как война идет между нашими державами... Но мне быстро и доходчиво объяснили, что державы державами, а мы лично друг другу войны не объявляли. Поэтому, пока политики думают, как с наименьшими потерями для своего престижа выйти конфликта, мы тем временем можем одной хорошей компанией посидеть за общим столом.

     Как-то раз Гоу-А-Син между прочим сказал мне, что у него на базе есть несколько хороших парней, которым можно всецело доверять. Они тоже были бы не прочь поучаствовать во взаимовыгодном обмене, если, конечно же, я смогу найти для них партнеров на базе "Головачев-12".

     Я принял эту информацию к сведению и обещал подумать по поводу подходящих кандидатур.

     Сейчас слетать на Шен может каждый в любое удобное для себя время. А о красотах древних городов этой прекрасной планеты можно прочитать в путеводителях. Для меня же тогда все это было в новинку. Я и не заметил, как пролетели семь дней, предоставленные мне в качестве очередного отпуска.

     К тому же времени закончился и отпуск Гоу-А-Сина. Мы вместе отправились по своим военным базам, расставшись только на станции Боллард.

     По возвращении на базу я был подвергнут строгому допросу с пристрастием, который учинили мне на этот раз мои же приятели, те самые, что когда-то отправили меня за шенским кораблем, посадив пьяным в рейдер. Поскольку, несмотря на все свои недостатки, были они людьми в целом здравомыслящими, им с трудом верилось в то, что мне три раза подряд улыбнулась удача. После моего первого подвига желающих захватить шенский корабль, чтобы тем самым обеспечить себе краткосрочный отпуск, объявилось немало, однако никому них это не удалось, хотя среди энтузиастов были летуны и более высокого класса, чем я.

     Короче, меня прижали к стенке и потребовали ясного и непротиворечивого ответа. Посопротивлявшись какое-то время, я взял с ребят клятву хранить молчание и рассказал им все как есть.

     Сначала мне, как я и предполагал, просто не поверили.

     Для убедительности мне пришлось продемонстрировать видеодиск с записью своего последнего отпуска в шенской семье.

     После этого двое присутствующих назвали меня предателем. Зато остальных заинтересовал вопрос, сколько еще наших кораблей требуется шенам.

     Начало мирному процессу было положено.

     Я связался с Гоу-А-Сином и договорился о новой сделке.

     Через два дня на базу "Головачев-12" были доставлены сразу пять шенских кораблей-разведчиков и два легких истребителя.

     Адмирал Сорос пришел сначала в восторг, а затем в недоумение, когда узнал, что при захвате вражеских кораблей были потеряны семь наших рейдеров типа "заппа" и "фрипп". Но, как бы там ни было, все семеро отличившихся бойцов получили благодарности от командования и недельные отпуска.

     После этого дело завертелось с такой скоростью, что у нас с Гоу-А-Сином не оставалось времени даже на то, чтобы просто спросить друг у друга "как дела?". Мы только тем и занимались, что уточняли координаты мест встречи, сверяли типы кораблей, подлежащих обмену, и согласовывали их количество. Последнее было особенно важно, потому что случалось, что одна сторон пригоняла больше кораблей, чем имелось у другой, -за чего в ход начинали идти долговые расписки и векселя.

     Спустя какое-то время дело приобрело такой размах, что, наверное, не меньше трети служащих с базы "Головачев-12" находились одновременно в краткосрочных отпусках, гарантированных командованием в качестве награды за трофейные шенские корабли. Адмирал Сорос быстро смекнул, что таким образом он рискует вскоре растерять весь свой личный состав, и сократил время отпуска сначала до пяти, а затем и до трех дней. Чуть позже ему пришлось пойти на более жесткие меры и объявить, что отныне за легкие боевые корабли шенов, типа истребителей, рейдеров и разведчиков, отпуск больше предоставляться не будет. Теперь для того, чтобы отправиться на время домой, требовалось добыть по крайней мере эсминец.

     Нам это было только на руку, поскольку уже практически все легкие корабли имевшихся на базе были обменены на аналогичную технику шенского проводства. Проблема с обменом крейсеров, эсминцев и летающих крепостей заключалась только в том, что на каждом таких кораблей находился экипаж, состоявший как минимум тридцати человек, а отпуск предоставлялся только одному, в крайнем случае двум них, проявившим наивысший гером при захвате вражеского корабля. Кандидатуры "героев" отбирались путем жеребьевки, но, естественно, порой на почве этого возникали локальные конфликты и мелкие недоразумения.

     Когда до командования наконец-то дошло, что дело приобретает необратимый характер, оно попыталось приостановить охоту на вражеские корабли. Но было поздно - ребята вошли во вкус. И дело было уже не только и даже не столько в отпусках. Просто и нам, и шенам понравилось проводить время в компании друг друга. А многие обменявшихся кораблями затем проводили отпуск вместе в одной семей. Шены оказались на удивление компанейскими ребятами. Ни одна многочисленных гуманоидных рас, обитающих во Вселенной, не была так блка землянам по своему духу и характеру. Кто знает, может быть, именно поэтому мы и сцепились -за голой планеты, до которой никому другому просто не было дела.

     Но не это заставило командования двух армий пойти на мирные переговоры. Главная причина, о которой не принято распространяться, заключалась в том, что к моменту подписания мирного договора в ангарах и доках базы "Головачев-12" стояли исключительно шенские корабли, в то время как наши давно уже перекочевали на военную базу шенов. Если бы мы решили продолжать войну, то нам пришлось бы воспользоваться для этого кораблями противника. А шенам, в свою очередь, пришлось бы летать на наших. Согласитесь, это была бы уже не война, а фарс. Поэтому генералы предпочли заключить мир и потихоньку, пока дело не дошло до высших государственных сфер, снова обменяться кораблями.

     А Риол, поскольку он не представлял интереса ни для одной воюющих сторон, попросту объявили нейтральной зоной.

     Наверное, с этого и следовало бы начать, но тогда бы у нас не было таких прекрасных друзей, как шены.

 

***

 

     Чейт допил пиво и поставил на стол пустой стакан.

     - Ну что? - посмотрел он по очереди на каждого курсантов. - Такого вам в академии не рассказывали?

     Курсанты молчали, не зная, что ответить. История была в высшей степени невероятной, но открыто сказать ветерану, что они не поверили его армейской байке, ни один них не решался.

     - А что было с вами после подписания мирного договора? - вежливо поинтересовался один курсантов.

     - Со мной? - удивленно вскинул брови Чейт. - Ничего. Срок моего контракта закончился, и я уволился армии.

     - Но если ваше участие в подготовке мирного договора было столь велико...

     - Командование не было заинтересовано в разглашении моей роли во всей этой истории. О моем существовании предпочли попросту забыть.

     - А ваш друг-шен... Как его?..

     - Гоу-А-Син, - напомнил Чейт. - После окончания войны он написал книгу воспоминаний под названием "Как мы победили в войне", в которой ложил всю ту историю, которую я вам только что рассказал. Естественно, ни на один языков Земной федерации книга переведена не была. Но на Шене Гоу-А-Син весьма популярный человек. В этом году он возглавляет делегацию ветеранов Шена, прибывших для празднования подписания мирного договора. Кстати, он собирается сам сделать перевод своей книги.

     В бар, разговаривая на ходу, вошли четверо человек. За ними потянулись новые посетители, люди и шены.

     - Похоже, утреннее заседание закончилось, - сказал Чейт. - Ну, будьте здоровы, ребята. - Опершись руками о край стола, он поднялся на ноги. Отдыхайте. А мне с другом повидаться нужно.

     - Ну, что скажете? - обратился к своим приятелям белобрысый курсант, когда Чейт, с трудом протолкнувшись через хлынувшую в бар толпу, вышел в фойе.

     - Враль отменный, - усмехнулся тот, что сидел слева от Чейта. - Я, лично, не поверил ни единому его слову.

     - Ас чего ему врать? Он же нас даже не знает.

     - Так просто... Выше сержанта не выслужился, вот и сочиняет теперь для себя небывалые подвиги.

     - Смотрите-ка!..

     Курсанты разом повернули головы в ту сторону, куда указывала рука белобрысого.

     За стеклянной стеной, отделяющей бар от фойе, они увидели своего недавнего собеседника, по-дружески обнимающего за плечи высокого, худого шена.

     - Это же глава шенской делегации, - несколько растерянно пронес темноволосый курсант.

     - Точно, - подтвердил его слова другой. - Нас представляли ему перед заседанием.

     - Как его имя?

     - Не знаю... Я особенно и не прислушивался, когда его называли. У шенов такие имена, что все равно с первого раза не запомнишь.

     - Ну так посмотри в справочнике конференции!

     - Точно! - Курсант достал кармана куртки небольшую книжечку размером с ладонь и быстро перелистал. - Вот, - сказал он, ткнув пальцем в нужное место. - Глава шенской делегации, почтенный Гоу-А-Син.

     - Выходит, то, что рассказал нам ветеран... - Белобрысый курсант растерянно посмотрел на своих товарищей.

     - Ничего это не значит, - решительно заявил черноволосый. - Историю шенского конфликта писали не дилетанты. И у меня гораздо больше оснований верить им, нежели человеку, которого я видел впервые в жни и скорее всего больше никогда уже не увижу.

 

ТУРИСТИЧЕСКИЙ БИЗНЕС

 

     - Уверяю тебя, Архенбах, я двадцать раз все проверил и перепроверил! Просчитал все до пятнадцатого знака после запятой! Дело беспроигрышное!

     Архенбах поднял когтистую лапу и с сомнением поскреб свою голову, покрытую плотным слоем наползающих одна на другую толстых роговых пластин.

     - Не знаю...

     Голова Архенбаха с вытянутыми, как у крокодила, челюстями, качнулась стороны в сторону.

     Чейт вовремя успел подхватить со стола свой стакан, иначе он непременно оказался бы сброшенным на пол.

     Разговор происходил в небольшом баре на пересадочной станции Букир. Обстановка здесь всегда была спокойной, располагающей к серьезной неторопливой беседе, главным образом потому, что бармен смешивал только безалкогольные коктейли - обслуживающие станцию валбуды на дух не переносили даже запах спиртного.

     - Чем ты занимался в последнее время, Чейт? - спросил Архенбах. - У тебя есть опыт в органации бнеса?

     - Ты слышал о компании "Эльфийский Туман"? - задал встречный вопрос Чейт.

     - Конечно, - кивнул Архенбах.

     - Я не афишировал своего участия, но основная заслуга в ее создании принадлежит мне, - с присущей ему скромностью прнался Чейт.

     - В таком случае денег у тебя должно быть немерено, - заметил Архенбах.

     - Я вложил их в новое предприятие, которое оказалось менее успешным, вынужден был прнаться Чейт.

     - И что это было?

     - Я пытался продать эхо. Уникальное эхо, отзывающееся пятьдесят два раза.

     - Потерпев неудачу с торговлей эхом, ты решил заняться туристическим бнесом, - констатировал Архенбах.

     - А почему бы и нет! - с вызовом посмотрел на него Чейт.

     - Не знаю, - снова повторил Архенбах. - Честно говоря, я не имею привычки вкладывать большие деньги в сомнительные затеи.

     - Сомнительные! - Чейт, казалось, был уязвлен в самое сердце. - Ну, знаешь, Архенбах, от тебя я такого не ожидал!

     - Я не имел в виду тебя лично, Чейт, - попытался исправить свою оплошность Архенбах. - Я не сомневаюсь в том, что ты все тщательно обдумал и взвесил, прежде чем сделать такое предложение. Но мне кажется, что в настоящее время очень трудно, почти невозможно ворваться на рынок, предлагающий услуги в сфере турма и отдыха. Освоение новых планет привело к тому, что сейчас курортов больше, чем желающих на них отдыхать. Обратись в любое турагентство, и тебе предложат на выбор все, что только можно придумать: прогулку по пустыне, сафари в тропиках, отдых на пляжах под испепеляющим солнцем, медитацию среди полярных льдов, восхождение на высочайшие вершины мира, погружение в неведомые глубины, археологические раскопки, подводную охоту... А что мы сможем предложить клиентам? Надувные матрасы для купания в лагуне и домашнюю кухню?

     - Послушай меня внимательно, я еще раз перечислю тебе все те моменты, которые дают нам неоспоримое преимущество над конкурентами. - Чейт поставил руку локтем на стол, приготовившись загибать на ней пальцы. Во-первых, на Варкале господствует мягкий, ровный климат. 25-27 градусов Цельсия круглый год - температура оптимальная для подавляющего большинства рас, входящих в Лигу. Минимум осадков. Год на Варкале длится 225 дней, них 200 - солнечных. Никаких стихийных бедствий - ни ураганов, ни наводнений, ни землетрясений, ни одного вулкана поблости. Помимо того что такие природные условия приятны для клиентов, они еще и резко снижают наши затраты - не нужно возводить дорогостоящие жилые комплексы. Достаточно будет поставить сборные летние бунгало, и каждая приехавшая к нам семья получит на время отдыха свой маленький домик. Во-вторых, богатая флора и фауна, но при этом как на суше, так и в море нет существ, которые могли бы представлять хотя бы потенциальную угрозу для отдыхающих. Мы можем без страха отпускать своих гостей гулять по лесу, не устраивая для этого туристских троп с дорогостоящими системами безопасности. В-третьих, Варкал находится вбли коммерческой трассы Земля-Гарут, что снимает с нас необходимость органовывать специальные чартерные рейсы для заезда и отправки домой гостей - каждый сможет добраться до нас своим ходом.

     - Если судить по твоим словам, условия просто идеальные, - оскалил свои большие конические зубы Архенбах. - Но в таком случае скажи мне, Чейт, почему столь лакомый кусочек до сих пор не прибран к рукам какой-нибудь крупной фирмой?

     - В этом-то и кроется мой маленький секрет. - Лицо Чейта расплылось в самодовольной улыбке. - Дело в том, что после скандала на Эве крупные фирмы предпочитают планеты, на которых нет разумной жни.

     - А что случилось на Эве?

     - Местные жители разорили крупную турфирму, подав на нее в арбитражный суд Лиги. Аборигены Эвы относятся к расе ластоногих. Они хотя и дышат воздухом, но большую часть своей жни проводят в воде. На сушу они выходят только для совершения религиозного обряда, посвященного некоему мифическому предку, который первым покинул грешную сушу, чтобы очиститься в воде, и остался там навсегда. Суть иска заключалась в том, что пляжи, органованные для отдыхающих, были восприняты коренными обитателями Эвы как вульгарная пародия на их религиозные торжества. Я полагаю, что эвиты поступили так не по собственной инициативе, а по наводке какого-нибудь ушлого адвоката, потому что иск был подан только на третий год существования пляжей. Прежде аборигены Эвы не обращали на них ни малейшего внимания, поскольку находились пляжи вдали от мест их традиционных массовых гуляний по суше. Но, как бы там ни было, турфирма была вынуждена выплатить аборигенам Эвы кругленькую сумму в счет компенсации за оскорбление религиозных чувств местного населения.

     - Поучительная история, - согласился Архенбах.

     - Еще бы! - вскинул руки Чейт. - А ты слышал про дело элбудских червей?

     - Это когда они заявили, что процесс поглощения пищи в натуральном виде, как это делали представители посетившей их планету группы этнографов с Земли, вызывает у них чувство омерзения?

     - Да, - кивнул Чейт. - Сами они, видишь ли, имеют привычку сначала срыгивать на пищу порцию пищеварительных ферментов, а после уже заглатывать получившуюся полужидкую массу. Так что же, теперь всей Галактике переходить на такой способ питания?

     - Но процесс-то они выиграли.

     - Конечно. У аборигенов, подавших в суд Лиги на чужаков, 99 шансов 100 выиграть дело, каким бы абсурдным ни казалось на первый взгляд выдвинутое ими обвинение.

     - Насколько я понял, на Варкале тоже есть разумная жнь? - вернул разговор в прежнее русло Архенбах.

     - И еще какая! - многообещающе поднял брови Чейт. - Это рукокрылые, похожие на небольших птеродактилей, с самым высоким в Галактике уровнем интеллектуального развития.

     - Если они такие умные, то и сами, без помощи профессиональных крючкотворов, найдут повод подать на нас в суд, разверни мы свое дело на их планете, - констатировал Архенбах.

     - Интересно то, что при огромном умственном потенциале варкалы не создали сферы материальной культуры, - продолжил Чейт, сделав вид, что не расслышал последнее замечание своего товарища. - При таком мягком климате, какой круглый год царит на Варкале, аборигены не испытывают потребности в жилье или одежде. Варкалы вегетарианцы, а растительной пищи кругом просто навалом. Умея летать, они могут довольно-таки быстро перемещаться на значительные расстояния - следовательно, отпадает необходимость в транспортных средствах.

     - А как же накопление знаний и передача их новым поколениям? - спросил Архенбах, заинтересовавшись тем, что рассказывал Чейт.

     - У варкалов феноменальная память. Однажды услышанное или увиденное они запоминают на всю жнь.

     - Хорошо. - Архенбах осторожно, чтобы не повредить казенную мебель, положил на стол свою когтистую лапу. - Акулы туристического бнеса оставили Варкал вне зоны своих интересов, потому что на нем живут разумные птеродактили. А каким образом ты вознамерился решить проблему аборигенов?

     - Ты забываешь о моей способности легко и непринужденно устанавливать дружеские отношения с представителями любых народов и рас, - лукаво улыбнулся Чейт.

     - Ну да, - оскалился Архенбах. - Если вспомнить, как мы с тобой познакомились...

     - Это было всего лишь недоразумение, - не дал ему возможности развить любленную тему Чейт. - А варкалы вовсе не такие сутяги, как элбудские черви. К тому же они слишком умны для того, чтобы тратить время на судебные тяжбы. Это не их стиль. Все проблемы они предпочитают решать исключительно в умозрительном плане.

     - Ну если и не сами варкалы, так найдется какой-нибудь самодеятельный радетель о благе неповторимой варкалской культуры, который и влепит нам иск за несоблюдение этических норм в общении с коренным населением.

     Чейт улыбнулся, при этом стал похож на самодовольного удава, проглотившего зазевавшегося кролика.

     - Дело в том, что официальным представителем интересов коренного населения планеты Варкал в Галактической Лиге, - медленно, давая своему собеседнику возможность вникнуть в смысл каждого услышанного им слова, пронес Чейт, - является не кто иной, как ваш покорный слуга, уважаемый Архенбах.

     - Ты?! - Архенбах не мог вытаращить от умления глаза, потому что они у него и без того были похожи на большие стеклянные шары, вставленные в глазницы. Он только всей тяжестью тела откинулся на спинку стула, которая жалобно скрипнула под ним. - Кончай заливать, Чейт!

     - Честное слово, - смиренно склонил голову на грудь Чейт. - И без моего ведома в арбитражный суд Лиги не может быть подан ни один официальный иск от аборигенного населения планеты Варкал.

     - Каким образом тебе это удалось?

     - Я же говорю, что умею ладить с инопланетянами, - попытался уйти от прямого ответа Чейт.

     - Не темни, Чейт, - недовольно клацнул челюстями Архенбах. - Если хочешь, чтобы я вошел в дело, то выкладывай все начистоту.

     - Хорошо. - Чейт сделал глоток стакана, который держал в руке. Когда я решил, что неплохо было бы открыть на Варкале небольшой туристический комплекс, я, естественно, слетал туда. Место мне понравилось, и я обратился к варкалам, чтобы выяснить, у кого я могу получить официальное разрешение на коммерческое использование необходимых мне территорий. В результате я выяснил, что у варкалов нет никаких государственных или общественных структур, которые хотя бы условно можно было назвать властными. Им они попросту не нужны: Варкалов больше всего на свете интересуют проблемы сознания вообще и самосознания отдельных индивидов в частности. Поэтому они испытывают понятный интерес к общению с представителями иных рас, которые могли бы стать для них объектами новых исследований. Поскольку сами варкалы покидать свою планету не желают, то идея создания на Варкале туристического комплекса, посетить который будут иметь возможность представители всех планет, входящих в состав Галактической Лиги, встретила со стороны аборигенов горячее одобрение. Но для начала мне нужно было получить официальное разрешение от представителей местной власти, а сделать это оказалось невозможно, потому что по принципиальным соображениям они решительно отказывались заниматься реальными делами, предпочитая вместо этого висеть вн головами на ветках деревьев и перебрасываться умными фразами. Чтобы как-то решить эту проблему, я предложил варкалам назначить меня представителем их интересов в Галактической Лиге. Предложение прошло при единогласной поддержке всех присутствовавших при этом разговоре варкалов. Вот так я получил право открыть свой собственный туристический комплекс на райской планете Варкал.

     - А ты не боишься, что тебя обвинят в злоупотреблениях на том основании, что ты сам себе выдал разрешение? - вполне серьезно поинтересовался Архенбах.

     - Нет, - уверенно покачал головой Чейт. - Ведь я действую не только в собственных корыстных интересах, но в первую очередь в интересах коренного населения планеты Варкал.

     Архенбах в задумчивости постучал когтями по полированной поверхности стола.

     - Какой срок займут подготовительные работы до приезда первой партии отдыхающих? - серьезно, по-деловому спросил он.

     - Две, максимум - две с половиной недели. Я уже провел предварительные переговоры с поставщиками нужного нам инвентаря и оборудования. Они берутся доставить все на место в течение трех дней после оплаты.

     - На какое число посетителей будет рассчитан комплекс?

     - Я планирую не больше пятидесяти мест. Если в наше заведение будет трудно попасть, то от этого спрос на места в нем будет только расти. А соответственно вырастут и цены. В дальнейшем, при хорошей конъюнктуре, можно будет пойти на расширение дела.

     - Хорошо. - Архенбах решительно стукнул когтями по столу. По полировке побежали мелкие трещинки. - Ты почти убедил меня.

     - Не сомневайся, Архенбах, дела у нас пойдут! - радостно заулыбался Чейт.

     - Но я хотел бы взглянуть на планету, - приподняв свою тяжелую лапу, сказал Архенбах.

     - Нет проблем. - Чейт ударил кончиками пальцев по открытой ладони приятеля. - Мой корабль стоит в доке. Можем отправиться прямо сейчас.

 

***

 

     Пройдя через плотные слои атмосферы Варкала, корабль завис над полем, похожим на полотно художника-импрессиониста, где зеленый фон перемежался частыми вкраплениями ярких, живых цветов, среди которых преобладали желтый и голубой.

     Пару месяцев назад Чейт установил на своем катере взлетно-посадочные двигатели на антигравитационной тяге, и теперь "Эллу" можно было посадить на любой ровной площадке, соответствующей ее размерам.

     Круглые блины посадочных опор примяли к земле траву и цветы. Чейт отключил антигравитационную тягу, и корабль тяжело осел на мощных амортаторах.

     - Прошу на выход! - Чейт указывал в сторону раскрытого нараспашку шлюза.

     Архенбах остановился на верхней ступеньке трапа и повел головой по сторонам. При этом кожистые клапаны на его ноздрях полностью раскрылись, что обычно бывало крайне редко. Так же, как и все его сородичи, Архенбах обладал очень острым обонянием, и любой резкий, неприятный запах вызывал у него примерно то же ощущение, что и яркий свет, направленный в глаза.

     - Здесь хорошо пахнет, - сообщил Архенбах Чейту. - Никогда прежде мне не доводилось вдыхать такой первозданно чистый воздух.

     - Поблости нет никаких промышленных проводств, - напомнил Чейт.

     - Дело не только в этом, - возразил Архенбах. - Порою и природные выделения способны засорить воздух. А здесь... - он снова повел головой стороны в сторону, - я не чувствую никаких посторонних примесей. Только запахи земли, травы, леса и моря, находящегося где-то неподалеку.

     - Точно, - подтвердил Чейт. - До моря рукой подать.

     Спрыгнув с трапа, Чейт направился в сторону расположенной на краю поля лесной полосы.

     - Эй, а корабль ты не собираешься закрыть? - окликнул его всегда внимательный к мелочам Архенбах.

     - Зачем? - обернувшись на ходу, ответил Чейт. - На планете нет никого, кроме нас, у кого он мог бы вызвать хоть какой-то интерес.

     Архенбах недовольно щелкнул челюстями, но, не сказав ничего более, последовал за Чейтом.

     Пройдя с полкилометра лесом, похожим на чистый, прозрачный кристалл умруда, на каждой многочисленных граней которого играли и переливались солнечные лучи, они вышли к морю.

     В первый момент у Архенбаха даже перехватило дыхание от невероятной красоты открывшегося перед ними вида. Несмотря на толстую, покрытую чешуей кожу и широкую панцирную пластину на спине, Архенбах обостренно воспринимал любые проявления прекрасного. Кроме того, он был неисправимым романтиком, и то, что он видел сейчас, наполняло его душу восторгом, а глаза - слезами радости. Он готов был петь и славить провидение за то, что оно привело его в это прекрасное место.

     Берега песчаной бухты в форме полумесяца тянулись на несколько километров в обе стороны, далеко уходя в лазурную гладь моря. Само море выглядело как огромное незамутненное зеркало, в котором отражалось опрокинутое небо с застывшими на нем, словно нарисованными, легкими белыми облачками и ослепительным пятном солнца, похожим одновременно на чашу с расплавленным металлом и на око всевидящего и мудрого древнего Бога, взирающего с высоты на свое безукорненное творение, в создании которого он наконец-то достиг совершенства.

     - Ну, что скажешь? - с довольным видом спросил у Архенбаха Чейт.

     - Ты ЗДЕСЬ собираешься строить туристический комплекс?! - Вопрос Архенбаха прозвучал так, словно речь шла о некоем страшном святотатстве, которое, по незнанию, готов был совершить его друг.

     - А почему бы и нет? - непринужденно пожал плечами Чейт. - Я ведь не собираюсь осквернить этот пейзаж. Бунгало мы поставим в стороне, под прикрытием леса. Там же будут расположены и все служебные помещения. По пляжу будут бегать только радостные, загорелые туристы!

     - Нет, Чейт, - покачал головой Архенбах. - Это место прекрасно только потому, что здесь никого нет.

     - Здесь есть мы с тобой, - возразил другу Чейт. - И мне лично кажется, что мое присутствие вовсе не обезобразило окружающий ландшафт.

     - Нас только двое...

     - Дело не в числе, а в отношении к тому, что имеешь, - перебил Архенбаха Чейт. - Почему ты отказываешь другим в праве видеть то, что видим сейчас мы с тобой? Пойми, Архенбах, мы не гонимся за сверхприбылями, а потому, если захотим, сможем сохранить это место в первозданной красоте. Но если мы не застолбим этот участок, то рано или поздно на него положат свой глаз настоящие акулы индустрии развлечения и отдыха. И тогда можешь представить себе, что они здесь понастроят - карусели, водяные горки, точки с холодным пивом и горячими сосисками. Мы же создаем не просто туристический комплекс, а центр неформального общения варкалов с представителями инопланетных рас. Черт возьми, Архенбах, неужели ты не можешь проникнуться всей глубиной взятой нами на себя миссии?!

     Как ни странно, доводы Чейта, перечисляя которые он свалил в одну кучу все, что в данный момент пришло ему на ум, возымели свое действие.

     - А где же сами варкалы? - спросил уже куда более спокойным голосом Архенбах.

     - Видишь на берегу невысокие деревья с развесистыми кронами? - Чейт рукой указал нужное направление.

     - Ну?

     - Видишь большие, продолговатые плоды, свисающие с нижних веток?

     - Вижу.

     - Это и есть варкалы.

     - Они что же, так и висят целый день? - удивленно посмотрел на Чейта Архенбах.

     - По большей части да, - ответил тот. - Но они не просто так висят, а разговаривают между собой. Порою они спускаются на песок, чтобы устроить на берегу какие-то свои странные игрища, смысл которых я, как ни старался, так и не смог понять.

     Разговаривая, Чейт с Архенбахом не спеша двигались в сторону прибрежной полосы.

     - По их внешнему виду не скажешь, что они жаждут общения, - с сомнением заметил Архенбах.

     - Напрасно ты так думаешь, - возразил ему Чейт. - На самом деле варкалы весьма общительны. А еще они очень любят ролевые игры, когда каждому играющих приходится выполнять несвойственные ему в повседневной жни функции. Но для того чтобы варкалы слетели со своих веток, должно проойти нечто необычное.

     - И ты думаешь, что появление туристов привлечет к себе их внимание?

     - Конечно! Именно варкалы будут обеспечивать экзотику, необходимую для любого солидного центра отдыха!

     - Что ты подразумеваешь под экзотикой?

     - Местные обычаи, которые будут демонстрировать варкалы. Танцы, музыка, игры и вообще все, на что они только окажутся способны. Кроме того, я думаю, что неплохо было бы нанять пару-тройку варкалов, скажем, для работы в баре. Для того, чтобы научить их правильно смешивать коктейли, не потребуется много времени.

     - Ты думаешь, варкалы на это согласятся?

     - Я уже обо всем договорился, - заверил друга Чейт. - Ты не поверишь, но на курсы подготовки барменов записалось не меньше сотни. Для них это всего лишь новая игра.

     Они подошли к самому берегу, где морская гладь была отделена от суши ровной, словно проведенной с помощью чертежных инструментов, линией.

     - У Варкала нет естественных спутников, - сказал Чейт. - Поэтому на море не бывает ни приливов, ни отливов, ни волн. Идеальное место для купания. А при небольшом ветерке можно в свое удовольствие и без малейшего риска плавать под парусами на яхте или заниматься виндсерфингом.

     С толстой горонтальной ветки росшего неподалеку дерева сорвался варкал, висевший на ней, словно огромная серая дыня. Раскинув в стороны большие кожистые крылья, он перевернулся в полете через голову и мягко спланировал на песок в метре от того места, где находились Чейт с Архенбахом.

     Внешне варкал, как и говорил Чейт, был похож на небольшого птеродактиля. Ноги у него были кривые и короткие, поэтому и роста в нем, когда он стоял, было чуть больше полутора метров. Зато крылья его в размахе имели не меньше двух метров. Крылья варкала представляли собой кожистые плоскости треугольной формы, растянутые между телом и руками. На концах их выделялись маленькие четырехпалые ладошки с тонкими, похожими на крючки пальцами. Челюсти у варкала были такие же длинные, как у Архенбаха, но более узкие и ящные. Они, если можно так сказать, больше напоминали тонкий хирургический инструмент, нежели слесарные тиски. Такой же маленькой и ящной была у варкала и голова, которую сверху украшал широкий кожаный гребень, загнутый назад. Два больших круглых глаза, смотревших, как у птиц, в две противоположные стороны, поблескивали радостными огоньками. Это был отнюдь не усталый взгляд умудренного опытом тысячелетий старца, для которого по эту сторону жни уже не осталось тайн. Возможно, то, что глаза варкала, прикрытые прозрачными перепонками, не имели кожаных век, делало его взгляд похожим на умленный и одновременно радостный взгляд ребенка, постоянно открывающего для себя что-то новое.

     - Добрый день, - вежливо поздоровался с варкалом Архенбах.

     - Привет, Гарллл, - по-приятельски взмахнул рукой Чейт.

     - Я не Гарллл, а Гарлл, - вежливо поправил Чейта варкал. - Гарллл улетел на соседний пляж. Там сегодня состоится игра в воу.

     Варкал говорил правильно и чисто, слегка акцентируя согласные. Но выразительный и богатый мягкими обертонами голос его воспроводился не горлом, а небольшим отверстием, открывшимся на вершине гребня, венчавшего голову варкала.

     - Это мой друг и партнер Архенбах, - представил Архенбаха Чейт.

     - Гарлл. - Варкал церемонно поклонился, отставив левую ногу в сторону и чуть приоткрыв свои широкие крылья. - Я имею честь пригласить вас к нашему семейному дереву.

     Чейт покосился на Архенбаха, который то и дело бросал вожделенные взгляды на лазоревую гладь моря.

     - Мне кажется, моему другу не терпится окунуться в воду, - сказал Чейт, обращаясь к варкалу. - Он присоединится к нам чуть позже. А я с огромным удовольствием незамедлительно направлюсь к вашему дереву.

     Посмотрев на Архенбаха, варкал снова церемонно взмахнул крыльями и, оттолкнувшись ногами от земли, взмыл в небо. Сделав круг над головами двух компаньонов, он вернулся на ветку дерева.

     - Что это за обряд подхода к дереву? - спросил у Чейта Архенбах.

     Чейт обреченно вздохнул.

     - Это не обряд, а способ общения, - с тоской в голосе сообщил он.

     - А почему так грустно?

     - Потому что это напоминает сеанс, который проводят одновременно пять или шесть психоаналитиков. У тебя еще будет возможность испытать это на себе.

     - Ладно, я скоро к вам присоединюсь. - Архенбах снова бросил быстрый взгляд в сторону моря:

     - Только гляну, как там, на глубине.

     - Давай, - вяло махнул рукой Чейт.

     Архенбах с разбега ринулся в морскую пучину. Его большое, грузное тело ударилось о воду. По бокам от него вверх взметнулись широкие искрящиеся потоки воды. Крокодилий хвост Архенбаха описал в воздухе синусоиду, как бич хлестнул по воде и исчез вслед за туловищем.

     Чейт усмехнулся, покачал головой и не спеша направился к дереву, на котором его ждали варкалы. которому я могу доверять целиком и полностью. Туристический бнес - дело для меня новое и малознакомое. Я чувствовал бы себя гораздо увереннее, если бы рядом со мной находился такой друг, как Архенбах.

     - Так в чем проблема?

     - Почему он отказывается?

     - Его не устраивают условия?

     - Или он считает, что это дело не принесет никаких доходов?

     - У него есть какое-то иное занятие, которое он не хочет бросать?

     - Он опасается, что появление туристов на Варкале причинит определенные неудобства вам, местным жителям, - сказал Чейт.

     - Он ошибается.

     - Скажи ему об этом.

     - Я уже говорил, - ответил Чейт. - Но, по-моему, мне не удалось его убедить.

     - В таком случае почему бы тебе не предоставить это нам?

     - Вы думаете, у вас это получится лучше? - криво усмехнулся Чейт.

     - Быть может, ты действовал слишком прямолинейно?

     - А как иначе? - развел руками Чейт. - Я просто выложил ему все как есть.

     - Если хочешь убедить в чем-то собеседника, то предоставь ему возможность самому делать выводы.

     - Ты должен только следить за ходом его размышлений, время от времени подбрасывая факты, которые направляли бы поток его мыслей в нужное русло.

     - Это не так сложно, как может показаться.

     - Это похоже на игру.

     - Это интересно.

     - У вас будет возможность заняться этим, - посмотрев в сторону моря, Чейт увидел выползающего воды Архенбаха, - прямо сейчас.

     - Отличная вода! - услышал он восторженный крик Архенбаха. - А если бы ты видел морское дно, Чейт! Это просто сказочное королевство! Хотя у вас, землян, совсем другие сказки...

     - Итак, ребята. - Чейт быстрым взглядом окинул всех висевших вокруг него на ветках варкалов. - Я думаю, вы уже поняли, с какой стороны к Архенбаху проще подступиться. Я на время оставлю вас с ним наедине.

 

***

 

     После беседы с варкалами, занявшей ровно двадцать четыре с половиной минуты по часам Чейта, Архенбах принял окончательное и бесповоротное решение заняться туристическим бнесом на Варкале.

     - Ты представляешь, - по секрету сообщил он Чейту, - варкалы подали мне идею - перебраться сюда вместе со всем моим семейством!

     - Ты, наверное, и сам подумывал об этом? - лукаво прищурился Чейт.

     - Да у меня на это просто не было времени! Я совершенно ошеломлен здешними красотами!

     - Я же говорил тебе, что варкалы отличные психоаналитики, - усмехнулся Чейт. - Они попросту вытащили на свет твое подсознательное желание.

     - Очень даже может быть, - не стал спорить Архенбах. - Как бы там ни было, я принял решение.

     - Ты не прогадаешь, - одобрительно похлопал его по панцирю на спине Чейт. - Будь у меня семья, я тоже привез бы ее на Варкал.

     - А кто тебе самому мешает завести семью? - Вопрос был задан не без иронии.

     Чейт любил поговорить о семейных ценностях, но сам обзавестись семьей так и не удосужился.

     - Сначала - дело! - назидательно поднял руку с направленным в небо указательным пальцем Чейт.

     И дело завертелось.

     Поставщики не подвели, вовремя доставив все необходимые материалы и оборудование. В комплекте с двадцатью сборными бунгало были закуплены и два робота-строителя, способные работать с проводительностью три типовых сборных дома в сутки. Таким образом, строительство всего комплекса, включая подсобные и служебные здания, должно было занять чуть больше недели.

     За строительными работами и поставками материалов присматривал Архенбах. Чейт же взял на себя более сложную и ответственную, как сам он полагал, миссию.

     Затевать какое-либо серьезное дело, предварительно не отрекламировав его самым добросовестным образом, - это все равно что с умным видом подмигивать самому себе в темноте. Поэтому в первую очередь Чейт занялся рекламой.

     Поскольку размещение рекламы во Всеобщей коммуникационной сети стоило немалых денег, Чейт обратился за помощью к двум знакомым братьям-хакерам с Прокрона-3. Пару лет назад они отошли от дел и занимались каким-то мелким, но вполне легальным компьютерным бнесом. Но старший братьев числился у Чейта в должниках, после того как Чейт помог ему удачно замести следы во время одной полицейских облав в сети. Поэтому, выпив пару поставленных Чейтом бутылок "Смирновской", братья решились тряхнуть стариной. В результате их полуторачасовой деятельности в разделе ВКС "Турм и отдых" появилась прекрасно проиллюстрированная видеоматериалами информация о новом, готовом к открытию туристическом комплексе на Варкале.

     За размещение рекламы в прочих средствах массовой информации Чейту все же пришлось выложить деньги. Но это были относительно небольшие суммы, поскольку несколько строк рекламы только коротко сообщали о возможности прекрасно отдохнуть и в полной мере насладиться незабываемыми красотами Варкала, после чего отсылали всех интересующихся к информации, содержащейся во Всеобщей коммуникационной сети.

     Чтобы завлечь клиентов на прежде незнакомую им планету, Чейт пошел на беспрецедентный рекламный ход. Он предлагал всем желающим бесплатное трехдневное пребывание в своем туристическом комплексе на Варкале. По истечении данного срока клиенту предоставлялся выбор - либо покинуть планету, либо оплатить три первых дня и остаться на более длительный срок.

     Ход оказался верным - уже к концу первой недели строительства туристического комплекса было получено пять индивидуальных заявок и семь от небольших групп по два-три человека. Всего ъявили желание посетить Варкал 28 человек.

     Чейт вне себя от радости скакал вокруг Архенбаха, размахивая в воздухе распечатками с текстами стандартных заявок.

     - Они клюнули, Архенбах! Клюнули!

     - Это хорошо, - спокойно ответил рассудительный Архенбах. - Но обрати внимание, что все заявки сделаны только на три льготных дня. Нам еще предстоит убедить их остаться, иначе мы только понесем убытки.

     - Они останутся, Архенбах! Обязательно останутся! Скажи мне, кто сможет устоять перед такой красотой?!

     - Понятие о красоте весьма субъективно, - по-прежнему не разделяя энтузиазма своего партнера, заметил Архенбах. - То, что вызывает экстатический восторг, скажем, у элбудских червей, вызовет презрительную ухмылку на лице финийца или спазм тошноты у землянина.

     - К счастью, среди наших клиентов нет ни червей, ни финийцев, - быстро просмотрев заявки, с облегчением вздохнул Чейт.

     - Это еще не означает, что всем остальным здесь непременно понравится.

     - Им понравится, Архенбах, - обхватив приятеля за шею и притянув его голову к своему лицу, полушепотом пронес Чейт. - Обязательно понравится. У нас ведь все отлично получается.

     - У меня - да, - кивнул Архенбах. - Через три дня строительство будет завершено. Завтра прибудет партия груза с роботами-уборщиками, стюардами и универсальным кухонным агрегатом. Продукты будут завезены накануне приезда гостей.

     - Поставщики не подкачают? - проявляя заботу рачительного хозяина, для которого в деле не существует мелочей, спросил Чейт.

     - До сих пор они работали четко, - развеял его сомнения Архенбах. - Но ведь клиентов нужно будет не только кормить. Их предстоит еще и развлекать.

     - На этот счет не беспокойся, - заверил партнера Чейт. - Культурную программу обеспечат варкалы.

     - Возможно, кому-то их болтовня и придется по вкусу, - с сомнением покачал головой Архенбах. - Но этого совершенно недостаточно для того, чтобы удовлетворить запросы всех клиентов.

     - Люди едут к нам, чтобы насладиться тишиной и покоем, Архенбах, уверенно пронес Чейт. - Им надоела бесконечная суета повседневности, превращающая человека в полуавтомат, который точно знает, во сколько ему нужно проснуться, каким путем он должен проследовать до места работы, какой объем информации ему необходимо переварить в течение одного рабочего дня, кого он встретит вечером, заглянув в бар на углу. Мы бавим наших клиентов от всего этого - от звонков, вызывающих их на важные переговоры, от мелькания кадров рекламы на экранах телемониторов, от музыки, доносящейся каждой щели, бьющей по ушам и вонзающейся в мозг, словно раскаленная игла. Мы дадим людям главное, чего они ждут от отдыха, возможность сделать паузу в бесконечной гонке, которая называется жнью, для того, чтобы просто подняться рано утром, выйти на берег моря, оглядеться по сторонам и, спокойно вздохнув полной грудью, сказать себе: "Теперь я знаю, что такое покой!"

     - Это звучит красиво и довольно-таки убедительно, - согласился Архенбах. - Но далеко не все могут сутки напролет заниматься сосредоточенным созерцанием окружающей их красоты. Для того чтобы отдых не превратился в невообразимо скучное перетекание дней одного в другой, необходима периодическая смена впечатлений.

     - Об этом я тоже подумал, - солидно повел подбородком сверху вн Чейт. - Если утром и днем наши клиенты будут проводить время в лесу и на пляже, то вечером в их распоряжении будет бар на открытой веранде и красочное шоу в исполнении аборигенов.

     - Варкалов? - удивленно переспросил Архенбах.

     Хотя о каких еще аборигенах могла идти речь на Варкале?

     - А чем тебе не нравится эта идея? - чуть насмешливо глянул на приятеля Чейт.

     - Разве варкалы умеют устраивать шоу?

     - Можно научить танцевать даже стаю гасанских камнеедов, если только отдать их в руки умелого постановщика.

     - Ты решил ограничиться универкухом, отказавшись от услуг настоящего повара, а теперь хочешь потратить деньги, пригласив постановщика шоу? Кроме того, у нас почти не осталось на это времени!

     - Не волнуйся, - успокоил партнера Чейт. - Все уже сделано. Шоу поставлено и отрепетировано. А постановщика ты видишь перед собой.

     - Ты?! - Поскольку прежде подобных способностей Чейт не проявлял, удивления в восклицании Архенбаха было, пожалуй, чуть больше, нежели недоумения, вызванного чрезмерной самоуверенностью друга. - Тебе прежде уже доводилось ставить шоу?

     - Нет, - с невозмутимым спокойствием покачал головой Чейт. - Но все ведь когда-нибудь приходится делать в первый раз.

     На это Архенбаху возразить было нечего. Он только тяжело и не очень обнадеженно вздохнул и отправился присматривать за роботами-строителями, заканчивающими сооружение бунгало, в котором предстояло разместиться администрации комплекса в лице самого Архенбаха, Чейта и недавно принятого в совет директоров с правом совещательного голоса варкала Гарлла.

 

***

 

     Вначале все шло если и не превосходно, то уж, во всяком случае, в полном соответствии с намеченным планом.

     Чейт на своем корабле доставлял гостей с пересадочной станции Миллер на Варкал, где уже Архенбах занимался их размещением в бунгало.

     Небольшая проблема возникла у Чейта на станции Миллер, когда выяснилось, что с первым рейсовым звездолетом прибыло сразу двадцать клиентов, в то время как небольшой корабль Чейта мог предоставить относительно комфортабельные условия только для семи пассажиров, и то при условии размещения их в грузовом отсеке - он был вычищен и переделан в некое подобие пассажирского салона. Гостей, собравшихся посетить планету Варкал, которым не досталось места на его корабле, Чейт попросил подождать в баре пересадочной станции, обещая вернуться за ними сразу же, как только доставит на место первую группу. Среди гостей поднялся недовольный ропот день приезда входил в число первых трех бесплатных дней, обещанных им руководством туристического комплекса на Варкале, и, естественно, ни у кого них не вызывала энтузиазма мысль, что им предстоит еще несколько часов проторчать в баре на пересадочной станции, в то время как другие клиенты, имеющие равные со всеми остальными права, будут тем временем нежиться на залитом солнцем пляже. Дабы бежать ненужных конфликтов, Чейт тут же пообещал тем, кому придется ненадолго задержаться на пересадочной станции, что, с учетом доставленных неудобств, им будет предоставлен дополнительный льготный день. После такого заявления он не смог найти более трех пассажиров, готовых лететь на Варкал первым рейсом. Кончилось все тем, что Чейт от лица администрации сделал объявление, что день прибытия не входит в число трех бесплатных дней пребывания в туристическом комплексе на Варкале, предоставляемых впервые прибывшим сюда клиентам.

     У Архенбаха с размещением гостей больших проблем не возникло. Все бунгало были типовыми, выходящими верандами к морю. А среди клиентов, по счастью, не было представителей негуманоидных рас, что бавляло хозяев от необходимости прибегать к частичной перепланировке домов, чтобы приспособить их под нестандартные фические и фиологические параметры гостей.

     Правда, одна сирианка с голубоватой кожей и плавными, словно замедленными движениями, осмотрев предложенное ей бунгало, окинула Архенбаха томным взором -под приспущенных ресниц и, напевно растягивая слова, сообщила, что этот дом ей не подходит, поскольку она привыкла, чтобы линии магнитного поля планеты пересекали ее жилище не вдоль, а поперек. При этом спутник сирианки, стоя у нее за спиной, развел руками, виняясь перед Архенбахом за причуды своей подружки. Разумно не вступая ни в какие споры, Архенбах проводил пару сирианцев в соседний домик, которым дама осталась вполне довольна.

     Перебросив на Варкал третью и на сегодняшний день последнюю партию гостей со станции Миллер, один которых, просидев несколько часов в баре, успел основательно набраться, Чейт взял в свои руки контроль за работой универсального кухонного агрегата.

     - А ты хотел пригласить настоящего повара, - усмехнулся Чейт, просматривая карточки с выбранными гостями меню. - Скажи мне, ты знаешь, как выглядит "малуа, нарезанное тонкими ломтиками и вымоченное в слегка передержанном бур-аб-дане номер 83"?

     Архенбах отрицательно покачал головой.

     - А всякий ли повар знает, как готовится, - Чейт наугад влек пачки новую карточку, - "гуанское фехте под транторинским соусом"? Мы совершенно правильно поступили, решив использовать универкух, - уверенно заявил он.

     Именно непоколебимой уверенности Чейта в том, что все, что он делает, он делает правильно, как раз и не хватало Архенбаху, -за чего он порой впадал в легкую меланхолию.

     - Клиент, которого я разместил в пятнадцатом бунгало, спросил у меня, почему в доме нет телемонитора, - сообщил Архенбах как бы между прочим.

     - Он сюда отдыхать приехал или телемонитор смотреть? - ворчливо осведомился у напарника Чейт.

     - Я не стал задавать ему этот вопрос, - ответил Архенбах.

     - Для чего ему телемонитор, когда вокруг такая красота! - с пафосом пронес Чейт.

     - Он сказал, что следит за чемпионатом по трехмерному бильярду.

     - Наверное, придется все же поставить один телемонитор в баре, секунду подумав, решил Чейт.

     Сложив карточки с заявками в стопку, он выровнял ее, стукнув о край стола, и затолкнул в ячейку загрузки программы. Через полминуты на дисплее универкуха появилась информация о том, какие продукты и в каком количестве необходимы для приготовления требуемых блюд. Чейт сверил заказ универкуха со списком продуктов, имевшихся на складе, и попросил подыскать замену для нескольких наиболее экзотично звучащих наименований типа "бур-аб-дан номер 83" или "клубень голубоватого казуана". После того как программа была согласована и все необходимые продукты загружены, универкух приступил непосредственно к процессу приготовления пищи. Запахи при этом в кухонном помещении стояли самые непотребные, но, к удивлению самого Чейта, через 15 минут универкух выдал 20 отменно сервированных подносов с заказанными блюдами.

     Отправив роботов-стюардов разносить заказы клиентам, Чейт решил, что после всей проделанной работы он имеет право на пятнадцатиминутный отдых. Заказав себе стакан чая со льдом, он отправился в кабинет управляющего, который каждый трех компаньонов почему-то считал своим.

     Не успел он включить кондиционер и удобно устроиться в кресле, закинув ноги на стол, как в кабинет ворвалась рассерженная дама лет сорока пяти с волосами, выкрашенными в бело-голубые цвета. Формы ее, проявив определенную деликатность, можно было бы назвать всего лишь пышными, но при этом передвигалась она стремительно, жестикулировала агрессивно, а говорила достаточно громко, чтобы быть услышанной не только там, где она находилась, но и в двух соседних домах.

     - Вы что, думаете, я не отличу настоящий боржоми от синтезированного суррогата? - заорала она прямо с порога.

     Чейт заметил в руке у посетительницы стакан, содержимое которого она, судя по всему, собиралась выплеснуть ему в лицо. Он быстро скинул ноги со стола и принял положение, которого одинаково удобно было как перейти к глухой обороне, так и попытаться спастись бегством.

     - Простите? - переспросил он с ничего не понимающим видом, предпринимая довольно-таки беспомощную попытку оттянуть небежное наступление момента истины.

     Дама решительно сделала шаг к Чейту и со стуком поставила стакан на стол перед ним.

     - Пейте! - с видом, не приемлющим никаких возражений, приказала она.

     Чейт опасливо понюхал содержимое стакана. У него почему-то возникла мысль, что оно могло оказаться отравленным.

     - Послушайте! - обращаясь к толстой даме, Чейт говорил спокойным, уверенным голосом, стараясь не делать при этом резких движений. - Так чаще всего ведут себя укротители, войдя в клетку с хищником. - Что, собственно, вы от меня хотите?

     - Хочу, чтобы вы выпили ту бурду, которую пытались подсунуть мне под видом боржоми! - взвгнула дама.

     - Хорошо!

     Чейт решительно взял в руку стакан и, резко выдохнув, залпом осушил его. Быстро облнув губы, он прислушался к собственным ощущениям. Органм вроде не подавал пока никаких тревожных сигналов.

     - Теперь вы удовлетворены? - спросил он у посетительницы.

     - Удовлетворена?! - Толстая дама была возмущена словами Чейта до глубины души. - Это же синтезированный боржоми!

     - Ну и что с того? - удивленно поднял бровь Чейт. - Он полностью соответствует всем требованиям, предъявляемым к напиткам подобного рода.

     - Но я не пью синтезированный боржоми! - Дама, казалось, была не только возмущена, но еще и удивлена непонятливостью своего собеседника.

     - Закажите что-нибудь другое, - предложил Чейт.

     Правда, он предпочел не упоминать о том, что все напитки, которые он мог предложить своим клиентам, готовлял все тот же универкух, решив, что поскольку других претензий от посетителей не было, следовательно, промах был допущен только с составом боржоми.

     - Но я пью только боржоми!

     - Послушайте, - собравшись с духом, Чейт еще раз попытался вразумить толстую посетительницу, чья упрямая настойчивость начала уже рядно раздражать его. - Вы знаете, на каком расстоянии от Земли мы находимся?

     Неожиданный вопрос Чейта удивил толстуху.

     - Нет, - отрицательно качнула головой она.

     И это было первое слово, которое она пронесла относительно спокойным голосом.

     - Я тоже точно не знаю, - честно прнался Чейт. - Но мне вестно, что бутылка настоящего боржоми, доставленная на Варкал с Земли, будет стоить целое состояние.

     - А мне-то что? - непонимающе посмотрела на Чейта толстуха.

     "Ну, естественно, - подумал про себя Чейт. - Счета первых трех... нет, теперь уже четырех дней оплачиваются администрацией комплекса, так что можно заказывать все, что заблагорассудится, не обременяя себя унительным подсчетом денег. Как еще другим посетителям не пришло в голову то же самое?"

     - Сожалею, уважаемая, - пронес Чейт вслух. - Но я не могу предложить вам настоящий боржоми.

     - В таком случае мы с мужем немедленно покидаем ваше заведение! решительно заявила взволнованная дама. - Я не привыкла к тому, чтобы мои требования игнорировались каким-то там мелким администратором!

     - Как вам будет угодно, - с трудом сдерживая себя, процедил сквозь стиснутые зубы Чейт.

     - И не смейте говорить со мной в таком тоне! - взвгнула дама.

     Чейт набрал полные легкие воздуха, готовясь высказать взбалмошной посетительнице все, что он о ней думал, но толстуха, не дожидаясь его ответной реплики, выбежала комнаты, о всех сил хлопнув за собой дверью.

     Чейт откинулся на спинку кресла и выдохнул воздух сквозь сложенные трубочкой губы. Управляющему следовало сохранять спокойствие и самообладание, с какими бы идиотскими требованиями ни обращались к нему посетители.

     Наверное, будь на месте Чейта более искушенный администратор, он сумел бы убедить толстуху отказаться от предъявляемых ею требований. Но опыт Чейта в подобных делах был весьма незначителен, а потому он разом потерял двух клиентов.

     Чейт отыскал Архенбаха, чтобы рассказать партнеру о случившемся и сообщить о том, что ему предстоит сделать еще один незапланированный рейс на станцию Миллер.

     - Между прочим, еще трое клиентов предъявляли претензии к качеству пищи, - выслушав Чейта, меланхолично пронес Архенбах. - Выражалось это не в столь агрессивной форме, как в твоем случае. Гости просто просили передать повару свои замечания. Может быть, все же стоит проверить программу универкуха?

     - Я займусь этим, как только вернусь, - пообещал Чейт. - Если что-то там не так, то до ужина я успею привести все в порядок.

     - Хотелось бы в это верить, - тяжело вздохнул Архенбах. - А чем заниматься мне, пока тебя не будет?

     - Познакомь гостей с окрестностями. Я думаю, что один только пляж займет их до вечера. Подводное плавание - это одна наших козырных карт, но обязательно проследи, если кто-нибудь вознамерится заняться этим прямо сегодня. Нам только утопленников не хватало.

     - Понял, - невесело кивнул Архенбах.

     Чейт доставил скандальную толстуху и ее мужа - маленького, тщедушного человечка с покорно склоненной лысеющей головой - на пересадочную станцию Миллер. Всю дорогу никто них не пронес ни слова. Однако, оказавшись на станции, толстуха начала требовать, чтобы Чейт оплатил им обратные билеты на рейсовый звездолет до Малого Гаскойнта, мотивируя это тем, что в течение трех дней администрация туристического комплекса на Варкале обязана удовлетворять все потребности своих клиентов. А если безобразное обслуживание поставило клиента перед необходимостью вернуться домой, то обратный билет тоже должен входить в общий счет.

     Муж попытался было урезонить свою не в меру разошедшуюся половину, но одного выразительного взгляда, брошенного толстухой в его сторону, оказалось достаточно, чтобы отбить у него всякую охоту к полемике.

     Представив, какой грандиозный скандал может закатить на станции толстуха, Чейт счел за лучшее не спорить с ней, благо денег, имевшихся на его собственной кредитной карточке, оказалось как раз достаточно для того, чтобы приобрести два билета первого класса до Малого Гаскойнта.

     Возвращаясь на Варкал, Чейт был полон самых худших ожиданий. Воображение уже рисовало ему толпу разгневанных клиентов, ожидающих отправки на станцию Миллер и билетов в обратный конец своего маршрута.

     Однако, вопреки его ожиданиям, на берегу лазурного моря все было спокойно.

     Чейт отыскал Архенбаха в административном бунгало, где тот беседовал о чем-то с варкалом Гарллом. Беседа в целом носила спокойный характер, но было похоже, что ведется она уже давно и собеседники никак не могут прийти к единому мнению.

     - Что тут у вас? - устало плюхнувшись в кресло, спросил Чейт.

     - Да в общем-то все нормально, - ответил ему Архенбах. - Клиенты осваивают пляж. Только одна пожилая пара восьмого бунгало отправилась прогуляться по окрестностям.

     - Я послал вместе с ними провожатых, - заявил весьма довольный собой Гарлл.

     - Собственно, в этом все и дело, - тут же заметил Архенбах.

     - В чем именно? - уточнил Чейт.

     - Варкалы разгуливают по пляжу и пристают к отдыхающим с самыми бесцеремонными вопросами, - ответил Архенбах, никак не проявляя своего собственного отношения к данному явлению. - Если в этом и заключается разработанная тобой культурная программа с участием варкалов...

     - В чем дело, Гарлл? - не дослушав Архенбаха, строго посмотрел на варкала Чейт.

     - Мы просто общаемся, - невозмутимо ответил тот. - Право общения с гостями туристического комплекса оговорено в устном договоре, который мы с тобой заключили.

     - Конечно, - вынужден был согласиться с варкалом Чейт. - Но это должно происходить не на пляже.

     - А где? - спросил Гарлл.

     - В ином месте и в иное время, - весьма неопределенно ответил Чейт.

     Такой ответ совершенно не удовлетворил варкала.

     - Где и когда? - спросил он.

     - поговорим об этом позже, - устало покачал головой Чейт. Сегодня только первый день заезда посетителей.

     - Мне кажется, что ты просто хочешь уйти от ответа, - весьма прямолинейно заявил на это Гарлл.

     - Возможно, - не стал спорить с ним Чейт. - Сегодня я слишком устал для того, чтобы думать о чем-то постороннем. Нам еще предстоит отладить универкух, накормить посетителей ужином, устроить им вечером шоу и уложить спать.

     - Завтра будет то же самое, - убежденно пронес Архенбах. - И послезавтра тоже. И послепослезавтра. Клиенты постоянно будут требовать внимания к себе.

     - Когда система будет отлажена, все пойдет само собой, как по маслу, не менее уверенно возразил ему Чейт. - Нам просто нужно немного поднабраться опыта и более четко определить для себя желания клиентов.

     - А когда нам будет позволено общаться с посетителями? - с рядной долей сарказма осведомился Гарлл. - Или же мнение представителя местных жителей уже ничего здесь не значит?

     - Послушай, Гарлл, для того чтобы найти оптимальную форму общения варкалов с постояльцами комплекса, потребуется какое-то время.

     - А до тех пор мы должны наблюдать за всем происходящим со стороны?

     - Если вы будете продолжать приставать к людям, отдыхающим на пляже, то через пару дней у нас вообще не останется ни одного клиента! - раздраженно взмахнул рукой Чейт. - Если вас это устраивает - действуйте!

     - Хорошо, - секунду подумав, сказал Гарлл. - Я постараюсь убедить своих соплеменников быть более сдержанными. - После этого он чуть повернул голову и пристально посмотрел на Чейта своим большим круглым глазом. - А ты неплохо усвоил наши уроки, Чейт, - заметил он.

     - С варкалами жить... - начал было Чейт, но умолк, не закончив фразу.

 

***

 

     Попытки Чейта отладить универкух ни к чему не привели. Все дело было не в конструктивных недоработках, а в том, что того набора пищевых продуктов, что имелись на складе, невозможно было создать некоторые экзотические блюда без определенной потери в их вкусовых качествах. В ответ на требование Чейта найти какие-нибудь заменители или пищевые добавки, способные нивелировать потерю вкуса, универкух с однозначной определенностью ответил, что следует либо вообще отказаться от заказа подобных блюд, либо довольствоваться тем, что получается, поскольку в плане пищевой ценности полученный синтетический продукт ничуть не уступал своему прототипу.

     Чейт длинно выругал универкух и его создателей, но, поскольку сам он становиться за плиту не собирался, у него не оставалось иного выбора, как только доверить приготовление ужина все той же автоматике.

     Впрочем, ужин беспокоил Чейта куда в меньшей степени, нежели предстоящее вечернее шоу. Если днем посетителям вполне достаточно было пляжа, теплого моря и красот окружающей их природы, то к вечеру они потребуют к себе гораздо больше внимания со стороны органаторов отдыха. И здесь уж ни в коем случае нельзя было ударить в грязь лицом. Дурное расположение духа плохо скажется на ночном сне постояльцев, что, в свою очередь, станет причиной их раздражительности и недовольства всем и вся на следующий день.

     Закинув в универкух карточки с заявками и необходимый набор продуктов, Чейт предоставил роботам-стюардам самим разбираться с готовыми заказами. Сам же он отправился к группе варкалов, которым сегодня вечером предстояло выступить перед гостями с музыкальным представлением, концепция и программа которого была полностью разработана Чейтом.

     В отличие от Чейта артисты не испытывали ни малейшего волнения перед выходом на сцену. Как обычно, они висели вн головами на нижних ветках дерева и вели между собой какой-то бесконечный диспут.

     - А вот идет Чейт! - радостно возвестил один варкалов, первым заметивший приближение Чейта.

     - Сейчас он объяснит нам причину необщительности гуманоидов! - тут же добавил другой.

     - Не сейчас, - отмахнулся от него Чейт.

     - Почему, Чейт? Мы никак не можем прийти к единому мнению, является ли необщительность чертой, исконно присущей всем гуманоидам, или же так получилось, что к нам в гости прибыли только те, кто страдает комплексом замкнутости и пониженной вербальной активности.

     - За исключением Кавашимы!

     - Да, за исключением Кавашимы!

     - Ну и, конечно же, тебя, Чейт. Ты ведь почти никогда не отказываешься побеседовать с нами, Чейт.

     - А что насчет Кавашимы? - с тревогой спросил Чейт, вспомнив, что такое имя было в числе тех, кого он доставил сегодня на Варкал.

     - В отличие от всех остальных постояльцев он с явным удовольствием общается с нами, - ответил ему кто-то присутствующих.

     Чейт облегченно вздохнул. Пусть общается, если ему это по душе. Хуже было бы, если бы этот самый Кавашима успел повздорить с варкалами. Варкалам-то что, для них это только новая тема для обсуждения. Переспорить их все равно никому не удастся. А вот господин Кавашима, окажись он не в меру впечатлительным и обидчивым, мог бы предъявить свои претензии администрации комплекса. Хотя, с другой стороны, какое отношение имеют аборигены к туристическому комплексу? Они ведь по большей части не являются его служащими...

     От размышлений о перспективе лишиться еще одного клиента Чейта оторвал вопрос варкала:

     - Так что ты нам скажешь, Чейт?

     - О чем? - удивленно вскинув брови, спросил Чейт.

     - О некоммуникабельности гуманоидов.

     - Почему они отказываются беседовать с нами?

     - Мы приглашали их к семейным деревьям...

     - А может быть, в следующий раз нам попробовать пригласить к себе негуманоидов?

     - Успокойтесь! - взмахнул руками Чейт, словно дирижер, пытающийся добиться слаженного звучания от музыкантов оркестра, у каждого которых были ноты разных партитур.

     - Ты раздражен, Чейт!

     - Взвинчен!

     - Неуравновешен!

     - Тебе следует отдохнуть.

     - Расслабиться.

     - Обсудить свои проблемы с друзьями.

     - Поговори с нами, Чейт.

     - Не сейчас, - решительно отказался Чейт. - Если я не буду заниматься делом, то вскоре мы лишимся всех наших постояльцев.

     - Они скучные.

     - Они ничем не озабочены.

     - С ними не интересно разговаривать.

     - Ответы, которые они нам дают, чаще всего лишены элементарной логики!

     - Они приехали сюда для того, чтобы отдыхать! - решительно заявил Чейт.

     - Что может быть лучше хорошей беседы?!

     - Не для всех и не всегда. - Чейт тыльной стороной ладони вытер выступивший на лбу пот. - Поймите, для того, чтобы человек вошел с вами в контакт и открыл перед вами свою душу, необходимо сначала завоевать его доверие.

     - А как это сделать, если они даже не желают с нами разговаривать?

     - Да, как это сделать?

     - Может быть, в следующий раз нам пригласить телепатов?

     - Вот только телепатов нам здесь и не хватало, - с досадой всплеснул руками Чейт. - Не волнуйтесь, сегодня вечером у вас появится прекрасная возможность пообщаться с людьми. Но для этого вы должны показать им отличное представление.

 

***

 

     Танцевальную веранду с примыкающей к ней стойкой бара Архенбах по праву считал своей гордостью. Он лично следил за ее строительством и при необходимости, в соответствии с собственными представлениями об архитектурной целесообразности, вносил менения в типовой план. В результате получился очень милый, уютный уголок, со всех сторон окруженный высокими деревьями с густой листвой, создающими иллюзию затянутых зелеными гобеленами стен. По краю веранды, перпендикулярно стойке бара, тянулся ряд небольших круглых столиков, на каждом которых был установлен неяркий светильник в форме полураспустившегося бутона тюльпана. Остальное место, обнесенное невысоким парапетом, декорированным под плетеную городь, было отдано желающим потанцевать.

     Как и предполагал Чейт, именно сюда и потянулись после ужина гости. Среди приехавших не оказалось любителей ночного купания, что порадовало Архенбаха, в обязанности которого, помимо всего прочего, входило еще и наблюдение за отдыхом постояльцев на воде.

     К девяти часам вечера по местному времени, когда сумерки сгустились настолько, что окружающие красоты, растворившись в полумраке, утратили большую часть своей привлекательности, фонарики под крышей танцевальной веранды превратились в волшебные огоньки, манящие к себе всех проходящих мимо.

     Когда Чейт появился возле веранды, там царил идиллический покой, о котором он мечтал весь этот день. Негромко звучала напевная музыка, но пока еще никто не танцевал. Люди прохаживались по веранде или сидели у столиков - здесь легко и непринужденно завязывались временные, непрочные знакомства, характерные, наверное, для любых мест отдыха.

     За стойкой бара орудовали двое варкалов. Судя по тому, как мелькали в их руках бокалы, бутылки и шейкеры, они неплохо справлялись со своими обязанностями.

     Возле Чейта остановился высокий молодой человек со светлыми волосами и очень светлой кожей, характерной для землян, длительное время проживших на планетах системы Сиреневого солнца.

     - Простите, вы управляющий этого комплекса? - вежливо осведомился он.

     - К вашим услугам, - с улыбкой ответил Чейт.

     - В таком случае вам следует заняться своим обслуживающим персоналом, так же спокойно и вежливо пронес молодой человек. - Ваш бармен, прежде чем налить мне бокал мартини, прочитал целую лекцию о вреде алкоголя. По-моему, подобное недопустимо для заведения такого уровня, как ваше.

     - Благодарю вас, что вы вовремя поставили меня в вестность, сохраняя на лице улыбку, Чейт слегка наклонил голову. - Я займусь этим вопросом прямо сейчас.

     Молодой человек в ответ тоже слегка поклонился и отошел в сторону.

     Скрипнув зубами, Чейт развернулся в сторону бара.

     Чуть раньше его к стойке подошла голубокожая сирианка.

     Чейт успел услышать только последние слова фразы, пронесенной взволнованной дамой на повышенных тонах:

     - ...да вам-то какое дело!

     - Простите, уважаемая... - Чейт деликатно тронул даму за локоть. - Я управляющий этого комплекса...

     - Управляющий? - Женщина окинула Чейта быстрым взглядом с головы до пят и, похоже, осталась довольна результатами осмотра. - Отлично! В таком случае, может быть, вы сами смешаете для меня коктейль?

     Чейт бросил гневный взгляд на варкала за стойкой, невозмутимо поигрывающего блестящим шейкером.

     - Эта дама заказала особый коктейль, - ответил на немой вопрос Чейта бармен.

     - Такого состава нет в рецептурном справочнике, с которым ты нас ознакомил, - тут же добавил находившийся неподалеку второй варкал.

     - Он отличается повышенным содержанием алкоголя.

     - Что может оказаться небезопасным для функций ряда жненно важных органов.

     - И отрицательно сказаться на мозговой деятельности потребителя подобной смеси.

     - Если же употреблять такой коктейль регулярно, это вызовет вначале привыкание, а затем тяжелую форму алкогольной зависимости.

     - Представляете, чего я уже здесь наслушалась? - с тоской посмотрела на Чейта сирианка.

     Чейт быстро улыбнулся даме, после чего вновь обратил все свое внимание на варкалов.

     - Немедленно сделайте коктейль, который она просит, - прошипел он сквозь плотно стиснутые зубы.

     - Но, Чейт...

     - Я сказал - немедленно! - рявкнул Чейт, стукнув кулаком по стойке бара.

     Оба варкала в испуге взмахнули крыльями, опрокинув при этом с десяток стоявших у них за спиной бутылок.

     - А вы умеете разговаривать с подчиненными, - с усмешкой заметила сирианка.

     Чейт одарил ее еще одной улыбкой, похожей на оскал.

     - Вы слышали, что я сказал, - полушепотом пронес он, переводя взгляд с одного варкала на другого. - Если через три секунды на стойке не будет стоять заказанный дамой коктейль, можете оба считать себя уволенными. У меня на складе стоит автоматический бармен.

     - Но, Чейт...

     - Раз!

     - Я не могу взять на себя такую ответственность!

     - Два!

     - Хорошо, - примирительным тоном пронес варкал. - Пусть это остается на твоей совести.

     Сказав это, он пару раз энергично встряхнул шейкер, после чего открыл крышку, наполнил стоявший на стойке высокий стакан и кинул в него витую соломинку.

     - Благодарю вас, - насмешливо пронесла сирианка. - Но если мне каждый раз придется таким же образом добиваться исполнения заказа...

     - Уверяю вас, подобного больше не повторится! - горячо заверил сирианку Чейт.

     - Что ж, хочется в это верить. - Сирианка взяла со стойки бокал с коктейлем и направилась к столику, за которым ее ожидал спутник.

     Так как у стойки больше не было желающих наполнить стаканы, Чейт вновь обратил все свое внимание на варкалов:

     - Черт возьми! Ваше дело не читать посетителям лекции, а наливать им то, что они просят!

     - Но, Чейт, мы проявили всего лишь вполне обоснованное беспокойство.

     - В коктейле, заказанном этой дамой, и в самом деле слишком много алкоголя.

     - Это же сирианка! - хлопнул ладонью по стойке Чейт. - Она троих таких, как я, перепьет! Все сирианцы отличаются пониженной чувствительностью к алкоголю -за бешеной активности алкогольдегидрогеназы, вырабатываемой их органмами!

     - Прости, Чейт, но этого мы не знали, - смущенно прнался один барменов.

     - Ну так и не стройте себя умников. - Чейт еще раз хлопнул ладонью по стойке. - Делайте только то, что положено. Я поставил вас за стойку вместо автоматического бармена для того, чтобы вы привлекали посетителей своим экзотическим видом, а вовсе не для того, чтобы вы полоскали им мозги своими идиотскими теориями, в то время как людям хочется просто выпить.

     Сделав внушение барменам, Чейт отошел к углу стойки и, присев на высокий табурет, еще какое-то время наблюдал со стороны за работой двух варкалов. Теперь обслуживали клиентов четко и быстро, но по тем косым взглядам, которые оба они время от времени быстро бросали в его сторону, Чейт почему-то решил, что варкалы только и ждут его ухода, чтобы снова приняться чесать языками... Или что там у них было вместо языков?

     Помимо наблюдения за барменами, Чейт присматривался и к расположившимся на веранде гостям.

     По большей части они только пили и вертели головами по сторонам. Одна молодая пара попыталась было танцевать, но то ли музыка их не устроила, то ли смутили устремленные в их сторону взгляды остальных посетителей, но вскоре они вернулись к своему месту за угловым столиком.

     Публика явно скучала. Чейт решил, что пришла пора несколько подзадорить ее. Пора было начинать шоу.

     Чейт приложил немало трудов и стараний для того, чтобы представление получилось увлекательным и в меру экзотичным. Поскольку на артистические способности варкалов особенно рассчитывать не приходилось, он как постановщик сделал упор на чисто внешние эффекты. Решив, что в своем обычном виде варкалы смотрятся слишком уж непритязательно, Чейт декорировал их с помощью люминесцентных красителей. Вдохновение он черпал старых вестернов, а потому, снабдив тела варкалов боевой раскраской, цветовой гамме и вычурности узоров которой позавидовали бы лучшие гримеры, он еще вдобавок украсил их лысые черепа пучками разноцветных перьев.

     По замыслу Чейта, выступление раскрашенных варкалов должно было представлять собой некое подобие боевых плясок воинственного племени дикарей, напор и агрессивность которых должны были скрыть полнейшее неумение варкалов танцевать. Для большей убедительности Чейт снабдил своих артистов боевыми топорами и копьями, небольшую партию которых он вместе с остальными грузами заказал у поставщиков. Накануне выступления Чейт продемонстрировал варкалам видеоматериал об экзотических танцах туземцев, который ему удалось найти. Варкалы отнеслись к демонстрации с исключительным вниманием, а потому Чейт тешил себя надеждой, что они хотя бы смогут повторить то, что видели на экране.

     Чейт перегнулся через стойку и нажал на спрятанную под ней кнопку. На крыше веранды зажегся зеленый фонарь, приглашающий артистов начать выступление.

     Первым сигналом о том, что группа самодеятельных артистов приближается к веранде, стал истеричный вопль маленькой полной дамы, сидевшей за крайним столиком.

     Остальные присутствующие еще не успели понять, что так сильно напугало ее, а на веранду уже влетела группа дикарей в боевой раскраске.

     Варкалы полностью вошли в образ. Издавая безумные, воинственные вопли, они принялись носиться по веранде, размахивая своим оружием. А один особо одаренный артист вскочил на столик, за которым сидела пара с Сириана, и, вскинув копье над головой, принялся совершать исключительно неприличные телодвижения, бешено вращая бедрами и что-то выкрикивая при этом.

     Для стороннего наблюдателя кавардак, устроенный на веранде группой ворвавшихся на нее варкалов, ображающих себя диких аборигенов, вполне мог сойти за театралованное представление. И даже, более того, оно могло вызвать улыбку своей пародийностью и примитивистской аляповатостью. Но тем, кто находился вбли вошедших в творческий раж артистов, было явно не до смеха. Женщины истошно вопили. Мужчины пытались прикрывать их собственными телами, но одновременно с этим и высматривали пути к бегству. Трещали опрокидываемые столики, доносился звон бьющейся посуды. И во всем этом гвалте тонули крики Чейта, пытающегося урезонить своих артистов и одновременно донести до всех присутствующих мысль о том, что все происходящее - всего лишь веселое шоу.

     Дополнительный эффект кошмара провел появившийся невесть откуда Архенбах. Привлеченный криками ужаса, он проломился сквозь невысокий кустарник, влетел на веранду, поднялся на задние лапы и, не понимая, что происходит, растерянно заревел.

     Решив, что помощи ждать неоткуда, люди принялись прыгать через парапет, надеясь найти спасение в своих домах или, на худой конец, в окружающем их диком лесу.

     Чейту с помощью Архенбаха удалось задержать на веранде только четверых гостей. У женщин была истерика. Мужчины тупо матерились и порывались бежать следом за остальными.

     С неимоверным трудом убедив несчастных в том, что все в порядке, ситуация под контролем, а дикари нейтралованы, Чейт передал их в руки Архенбаха, а сам, схватив фонарик, кинулся в лес собирать остальных.

     Примерно через полчаса к нему присоединился и Архенбах, который, осмотрев все бунгало, нашел еще пятерых гостей, лишь один которых мирно спал и ничего не знал о происшествии на танцевальной веранде.

 

***

 

     Поиски продолжались до самого утра. Но в конце концов Чейту и Архенбаху удалось собрать всех насмерть перепуганных гостей.

     Чейт был безмерно благодарен Архенбаху за то, что он не пронес в его адрес ни единого слова упрека. Архенбах, так же как и Чейт, прекрасно понимал, что сейчас было не время искать виноватых - нужно было как-то спасать положение.

     Разведя всех гостей по комнатам, Чейт и Архенбах дотащились до административного бунгало и упали в кресла в комнате управляющего. Оба чувствовали себя смертельно усталыми. Хотелось спать и есть. И не было ни малейшего желания думать о том, как объяснить клиентам, что все проошедшее ночью всего лишь досадное недоразумение, которое более никогда не повторится.

     Наклонившись, Чейт достал холодильника две банки пива и кинул одну Архенбаху.

     Открыв банку, Архенбах запрокинул голову и разом перелил все содержимое банки в свою огромную пасть.

     - Что теперь будем делать? - спросил он, кинув пустую банку в корзину для мусора.

     - Вообще-то неплохо было бы поспать хотя бы часика два, - потянувшись, сказал Чейт.

     - Через два часа пора будет завтрак подавать, - заметил Архенбах.

     - Ну, думаю, что после всего, что проошло, гости проспят несколько дольше обычного, - пронес с затаенной надеждой Чейт.

     - Если кому-то вообще удастся заснуть, - ответил на это Архенбах. Кинь мне еще одну банку пива.

     - Держи! - Чейт кинул Архенбаху холодную банку. - Хотел бы я знать, куда запропастился наш коллега Гарлл?..

     Не успел он это пронести, как дверь распахнулась, и на пороге появился Гарлл собственной персоной, все еще в боевой раскраске, с пучком перьев на голове и с топориком в руке.

     - Поздравляю вас, друзья! - радостно возвестил варкал. - Вечер удался на славу!

     - Ты так считаешь? - с затаенной злобой глянул на него Чейт.

     - Конечно! Мы даже и предположить не могли, что наше выступление вызовет столь бурную восторженную реакцию со стороны гуманоидов!

     - Ну, если это был восторг, значит, я чего-то не понял, - мрачно оскалился Архенбах.

     - Вы распугали всех клиентов, Гарлл, - мрачно глядя на варкала, сообщил ему Чейт. - Я очень удивлюсь, если сегодня же все они не отправятся домой.

     Гарлл перевел удивленный взгляд с Чейта на Архенбаха.

     - Вы не шутите? - растерянно спросил он.

     - Да какие уж тут шутки, - покачал головой Архенбах. - Мы с Чейтом полночи отлавливали в лесу одуревших от страха гостей.

     - Да-а-а, - озадаченно протянул Гарлл. - А мыто решили, что это какая-то новая игра. И даже собирались принять в ней участие.

     - Спасибо тебе. Боже, за то, что не позволил этим олухам принять участие в нашей игре, - закатив глаза к потолку, с чувством пронес Чейт. - И прости меня, неверующего, за то, что прежде я сомневался в твоем существовании.

     - С кем он разговаривает? - негромко спросил у Архенбаха Гарлл.

     - Сам с собой, - ответил Архенбах.

     - У него проошло раздвоение личности?

     - Это не самое худшее того, что могло случиться после сегодняшнего вечера.

     - Гости и в самом деле собираются уезжать?

     - Похоже на то.

     - Мы могли бы побеседовать с ними и объяснить, что...

     - Забудь об этом, Гарлл! - взвгнул Чейт. Подавшись вперед, он навалился грудью на стол и вытянул руки, словно собираясь дотянуться ими до варкала. - Лучшее, что ты можешь сделать, - это посоветовать своим сородичам даже не приближаться к поселку в ближайшие дни! И чтобы на пляже никого вас не было! Исчезните, словно и нет вас на этой планете! Пусть гости решат, что им просто приснился страшный сон! А я со своей стороны буду старательно убеждать их в этом!

     - По-моему, это не очень умное решение, - заметил Гарлл.

     - Я с ним согласен, - поддержал варкала Архенбах.

     - У вас есть какие-то иные соображения на этот счет? - с вызовом глянул на компаньонов Чейт. - Только имейте в виду, я стану серьезно рассматривать лишь то предложение, в котором ни слова не будет сказано об участии в нем варкалов!

     - Это похоже на дискриминацию по расовому прнаку, - осторожно заметил Гарлл.

     - Так оно и есть, - радостно кивнул Чейт. - Но если мы сегодня не перейдем к политике жесткой расовой дискриминации, то завтра останемся без клиентов и без гроша в кармане. Зато с двумя десятками пустых бунгало.

     - Он прав, - посмотрев на Гарлла, винительным тоном пронес Архенбах.

     - Мне ничего иного не остается, как только согласиться с мнением большинства, - с разочарованным видом развел крыльями варкал. - Но при этом я должен официально заявить, что не одобряю вашей политики в отношении местного населения.

     - Уверяю тебя, Гарлл, эти меры будут носить исключительно временный характер, - быстро пообещал несколько приободрившийся и воспрявший духом Чейт.

 

***

 

     Оставив без работы роботов-стюардов, Чейт и Архенбах вместе отправились разносить гостям завтрак. К завтраку прилагались еще и искренние винения, приправленные клятвенными обещаниями, что ничего подобного больше не повторится.

     - Поймите, варкалы совершенно не воинственный народ, - убеждал клиентов Чейт. - Но некоторые их обычаи могут показаться слишком уж необычными и даже эксцентричными. Действо, свидетелем которого все мы вчера стали, на самом деле было не нападением кровожадных дикарей, а всего лишь традиционной формой приветствия дорогих гостей.

     При этом Чейт скромности предпочитал умалчивать о своем участии в постановке вчерашнего спектакля. Хотя, как заметил наедине с ним Архенбах, ни одному постановщиков фильмов ужасов не удавалось добиться столь мощного эмоционального воздействия на зрителей при минимуме затраченных на это средств.

     Решительное и непреклонное желание покинуть Варкал как можно скорее ъявили только пятеро гостей. Остальные же согласились считать случившееся досадным недоразумением и даже несколько вымученно посмеивались, вспоминая свой вчерашний страх. Скорее всего основную роль в этом сыграло не умение друзей-компаньонов убеждать, а то, что гости не желали выставлять себя в ужасающе глупом виде перед теми, кто присутствовал вчера на танцевальной веранде.

     Такова уж природа человека - когда все, что прежде казалось страшным, оказывается вдруг смешным, каждый почему-то начинает считать, что именно его проявления безумного страха выглядели особенно неприлично и вызывающе смешными. Поэтому всем хотелось забыть как можно скорее о своем испуге, чтобы вместе с другими посмеяться над забавным происшествием.

     Чейт и Архенбах едва успели дух перевести, решив, что все закончилось относительно благополучно, поскольку общие потери среди отдыхающих составляли пока менее пятидесяти процентов, как судьба нанесла им новый удар. А может быть, это была не судьба, а рок. Или - фатум. Кто их разберет?!

     Суть же данного проявления сил стихийного хаоса, являющегося первоосновой существования Вселенной, заключалась в том, что гости комплекса, немного оправившись после вчерашнего, дабы окончательно прийти в себя, отправились после завтрака окунуться в теплые и ласковые воды залива. Однако, едва войдя в воду, они стали выскакивать нее, вжа или ругаясь, в зависимости от природного темперамента.

     Архенбах, первым прибежавший на крики, в недоумении замер на берегу. Все было как всегда: солнце - ярким и теплым, песок - желтым и сухим, вода - голубой и мокрой. На его взгляд, крики, поднятые стоящими на берегу купальщиками, были абсолютно бессмысленными и не поддавались никакому логическому объяснению.

     - В чем дело? - задыхаясь от быстрого бега, спросил Архенбаха подоспевший к месту очередного происшествия Чейт.

     Морально он уже подготовил себя к самому худшему. Пока он бежал к пляжу, в его воображении на ускоренной перемотке промелькнули кадры с очень четкими и весьма реалистичными ображениями внезапно обрушившегося на берег цунами, гигантской одноглазой акулы, сожравшей половину туристов, и мазутной пленки, затянувшей всю поверхность моря до самого горонта. Но вместо этого он увидел гостей комплекса, которые просто стояли на берегу, не решаясь войти в воду.

     - Я сам ничего не понимаю, - негромко, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, ответил Архенбах.

     Однако высокий светлокожий блондин системы Сиреневого солнца, с которым Чейт разговаривал на веранде для танцев, должно быть, все же расслышал слова Архенбаха.

     - А вы попробуйте сами войти в воду, - предложил он, посмотрев через плечо на хозяев туристического комплекса.

     Следом за ним на Чейта с Архенбахом обратили свои взоры и остальные находившиеся на пляже туристы.

     - Давай, - подтолкнул Чейт Архенбаха в направлении берега.

     - Почему я? - недовольным тоном поинтересовался тот.

     - Потому что ты плаваешь лучше, - процедил сквозь зубы Чейт.

     Под устремленными на него взглядами туристов он чувствовал себя так, словно стоял перед ними без штанов.

     - Давай, Архенбах, не все же мне одному выкручиваться, - снова подтолкнул приятеля к воде Чейт.

     - Напомни, когда это последний раз ты брал ответственность на себя? пробурчал Архенбах.

     - Когда покупал обратный билет толстухе, помешанной на боржоми.

     Крыть было нечем, и Архенбах медленно и неохотно пополз к воде.

     В двух шагах от черты, отделяющей воду от суши, он остановился и обернулся, словно ожидая, что Чейт передумает и велит ему возвращаться. Но Чейт стоял неподвижно, словно соляной столп, широко расставив ноги и сложив руки на груди.

     Тяжело и безнадежно вздохнув, Архенбах вошел вводу.

     - Ну, что?! - нетерпеливо окликнул его Чейт.

     - Ничего особенного. - Архенбах развернулся и выполз на берег. - Если не считать того, что вода ледяная.

     - Ледяная?!

     - Ну, это образное выражение. На самом деле в ней градусов десять, не больше.

     Чейт стоял с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами, похожий со стороны на собственную копию, неудачно слепленную воска.

     Должно быть, взглянув на Чейта, блондин системы Сиреневого солнца пришел к выводу, что получить вразумительный ответ от него вряд ли удастся, поэтому он обратил свой вопрос к Архенбаху:

     - И когда же мы снова сможем купаться?

     - Представления не имею, - честно ответил ему Архенбах.

     - Ну в таком случае с меня довольно. Сегодня же я хочу отправиться домой.

     Подхватив с песка полотенце и купальный халат, блондин быстро зашагал в сторону своего бунгало. Следом за ним потянулись и остальные незадачливые туристы.

     Никто даже не попытался остановить их.

     Посмотрев на Чейта, который, казалось, готов был навечно остаться стоять на берегу, обратившись в нерукотворный символ крушения всех надежд, Архенбах сделал неловкую попытку приободрить друга:

     - По крайней мере, мы сэкономим на обедах.

 

***

 

     В три захода Чейт переправил всех своих несостоявшихся клиентов на пересадочную станцию Миллер. То, что он выслушал от них по дороге, отнюдь не способствовало внезапному взлету настроения и доброму расположению духа.

     Вернувшись на Варкал, Чейт прихватил в баре стакан и бутылку водки и отправился на пляж.

     Там же он нашел и Архенбаха. Рядом с ним стояла начатая упаковка баночного пива, прикрытая красной папкой с персональным компьютером.

     - Ну, как настроение? - спросил Чейт у друга, опускаясь рядом с ним на песок.

     - Я отыскал Гарлла, - вялым, невыразительным голосом ответил ему Архенбах. - Он сказал, что резкое падение температуры воды возле берега связано с сезонными подъемами больших масс холодной воды глубины. В здешних морях это явление заменяет приливы.

     - Очень мило. - Чейт налил себе полный стакан водки и залпом осушил его. - А он не мог предупредить нас об этом заранее?

     - Я задал Гарллу тот же самый вопрос, - кивнул Архенбах, открывая новую банку пива. - Он вполне резонно ответил мне, что об этом его никто не спрашивал.

     - Когда я высаживал на станции вторую группу пассажиров, - сказал Чейт, - мы встретили тех восьмерых человек, которые прилетели к нам сегодня. После короткого разговора с теми, кому уже посчастливилось побывать в нашем туристическом комплексе, у них отпало всякое желание лететь на Варкал.

     - Естественно, - иронично клацнул зубами Архенбах.

     Чейт налил себе еще полстакана водки и не спеша, с чувством, выпил ее, словно ниспосланный небесами нектар.

     - Извини, Архенбах, - сказал он, поставив стакан на песок.

     Взгляд его при этом был устремлен куда-то вдаль, где морская лазурь плавно перетекала в голубну неба.

     - За что? - глядя в том же направлении, спросил Архенбах.

     - За то, что втянул тебя в эту авантюру.

     Архенбах оскалил зубы, что в его исполнении должно было означать улыбку.

     - Что в этом смешного? - покосившись на него, спросил Чейт.

     - Наши друзья варкалы сказали бы, что я сам хотел, чтобы меня в это втянули, - ответил Архенбах. - Серьезно, Чейт. Мне нравится эта планета. И даже варкалы, несмотря на всю свою назойливость, мне тоже нравятся. Через два дня на Варкал прилетит моя семья. Оставлю их здесь, а сам попытаюсь найти себе какую-нибудь работу.

     - У нас есть еще катер, - напомнил приятелю Чейт. - Мы можем на пару заниматься мелкими транспортными перевозками.

     - И то дело, - согласился с ним Архенбах. - А на Варкале нас будут ждать двадцать пустых бунгало и универкух. Быть может, я не гурман, но, на мой вкус, он совсем неплохо готовит. По крайней мере, в отличие от моей жены, котлеты у него всегда хорошо прожарены.

     - Ты зачем компьютер сюда приволок? - спросил Чейт, кинув камешек в лежащую неподалеку от Архенбаха красную папку.

     - Хотел на досуге подвести итог нашей коммерческой деятельности. Хвост Архенбаха нервно ударил по песку.

     - Ну и как?

     - Догадайся с трех раз.

     Чейт лег на бок и, дотянувшись до папки с компьютером, подтянул ее к себе.

     Пару минут он тупо тыкал пальцем в клавиши, но вдруг в какой-то момент взгляд его прояснился, а движения приобрели осмысленность.

     - Послушай-ка, Архенбах, - задумчиво пронес он. - Ты случайно не считал пассажиров, когда они загружались ко мне на борт?

     - По-моему, этим должен был заниматься ты, - ответил Архенбах. - А в чем, собственно, дело?

     - Дело в том, что у нас, похоже, остался-таки один клиент.

     Чейт посмотрел на Архенбаха, словно рассчитывал получить от него вразумительные объяснения. Архенбах же был удивлен не меньше своего партнера.

     - С чего ты это взял? - спросил он.

     - Не сдан ключ от третьего бунгало. Если, конечно, верить твоим записям.

     - Дай-ка сюда.

     Архенбах забрал у Чейта папку с компьютером и сам еще раз все проверил.

     - Точно, - сказал он, почесав лапой затылок. - Ключа от третьего бунгало нет.

     - Кто там у нас жил?

     - Господин Мики Кавашима. Но, может быть, он просто забыл сдать ключ?

     - Хорошо, если так. - Чейт быстро поднялся на ноги. - Хуже, если с ним что-то случилось. Нам только несчастного случая не хватало для полной радости.

     Последние слова Чейт пронес уже на бегу, быстро удаляясь в сторону поселка.

     Архенбах нагнал его где-то на полпути.

     Вместе они подбежали к третьему бунгало. Чейт, тяжело дыша, привалился к косяку. Архенбах быстро вставил в щель замка карточку универсального ключа.

     Комната была пуста и тщательно прибрана - совсем недавно здесь потрудился один роботов-стюардов. Но все вещи господина Кавашимы были на месте.

     - Что будем делать? - Чейт смотрел на Архенбаха с плохо скрытой тревогой.

     - Будем искать, - стараясь сохранять спокойствие, ответил Архенбах.

     - Где?!

     Архенбах задумался.

     - Мне кажется, нужно привлечь к поискам варкалов, - сказал он и кинулся к выходу бунгало.

     Чейт поспешил за ним.

     Архенбах бежал в направлении пляжа.

     - Стой! - крикнул вслед ему Чейт. - Мы же велели варкалам держаться подальше от пляжа!

     - Так где же нам их теперь искать? - остановившись, растерянно посмотрел на Чейта Архенбах.

     - Бежим в административное бунгало! - взмахнул рукой Чейт. - Может быть, мы найдем там Гарлла!

     Гарлл сидел в кресле-качалке на веранде административного бунгало. Завидев бегущих в его сторону Архенбаха и Чейта, он приподнялся и приветливо помахал им крылом.

     - Как дела, друг мой?! - приветливо поинтересовался он у запыхавшегося от быстрого бега Чейта.

     Чейт только хлопал ртом, хватая воздух, но не мог ничего пронести.

     - Мы потеряли человека, Гарлл, - сообщил варкалу Архенбах.

     - Ну, если только одного, то это не беда, - беспечно махнул крылом варкал.

     - Черт возьми, Гарлл! - с хрипом выдохнул Чейт. - Если мы не сумеем отыскать его!..

     У Чейта снова перехватило дыхание, и он откинулся назад, пытаясь вдохнуть полной грудью.

     - Речь случайно идет не о господине Кавашиме? - осведомился Гарлл.

     - Ты знаешь, где он находится?! - почти в один голос закричали Архенбах и Чейт.

     Гарлл посмотрел на них вроде даже с некоторым испугом.

     - Говори, Гарлл! - потребовал ответа Чейт.

     - Я знаю, где он находится, - растерянно пронес Гарлл. - Ну и что с того?

     - Где он?

     - В лесу, неподалеку отсюда, возле одного наших семейных деревьев. Мы пригласили господина Кавашиму, и он согласился побеседовать с нами.

     - С ним все в порядке?

     - Как будто... Во всяком случае, когда я в последний раз его видел, он был жив и здоров.

     - Когда это было?

     - Примерно полчаса назад.

     Чейт без сил опустился на пол.

     Рядом с ним присел и Архенбах.

     - Почему этот идиот не улетел вместе со всеми? - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Чейт.

     Затем он глупо хихикнул, чуть приподнял руку и снова уронил ее на колено.

     - А в самом деле, почему он остался? - вполне серьезно повторил вопрос Чейта Архенбах.

     - Потому что ему нравится разговаривать с нами! - уверенно ответил Гарлл.

     Чейт и Архенбах посмотрели друг на друга так, словно каждому них пришла в голову одна и та же мысль.

 

***

 

     Мики Кавашима вернулся в свое бунгало только к ужину.

     Все это время Чейт и Архенбах, а за компанию с ними и Гарлл сидели неподалеку в кустах, дожидаясь его возвращения.

     Не теряя времени, Чейт подбежал к двери в бунгало, стукнул в нее пару раз и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату.

     Следом за ним протиснулся Архенбах.

     Гарлл взмахнул крыльями и опустился сверху на панцирь Архенбаха.

     Кавашима стоял возле умывальника, держа в руках полотенце.

     - Чем обязан вашему виту? - удивленно посмотрел он на вошедших.

     Кавашима был человеком лет тридцати пяти, невысокого роста, с явно выраженными прнаками японской национальности.

     - Прошу прощения за столь неожиданное вторжение, господин Кавашима, Чейт деликатно кашлянул в кулак. - Я управляющий и одновременно совладелец нашего туристического комплекса.

     - Да, я помню вас, - улыбнулся Кавашима. - Вы встречали нас на пересадочной станции Миллер.

     - Совершенно верно, - наклонил голову Чейт. - А это, - он указал на Архенбаха и Гарлла, - мои компаньоны. Видите ли, господин Кавашима, у нас возникли некоторые проблемы.

     - Да? - Кавашима кинул полотенце на кровать и сделал шаг по направлению к Чейту. - А что случилось?

     - Буду с вами откровенен, - решительно посмотрел на собеседника Чейт. Вы стали последним отдыхающим, который пока еще не пожелал покинуть Варкал. Всех остальных я уже отвез на пересадочную станцию.

     Лицо Кавашимы недоуменно вытянулось.

     - Вы хотите, чтобы я тоже улетел? - растерянно пронес он, коснувшись указательным пальцем своей груди.

     - Ни в коем случае! - протестующе вскинул руки Чейт. - Вы можете оставаться здесь сколько пожелаете!

     - Я готов оплатить проживание на неделю вперед! - В подтверждение своих слов Кавашима выхватил кармана кредитную карточку и протянул ее Чейту. - Вот! Берите!

     - Нет-нет, - Чейт отстранил протянутую к нему руку. - Мы пришли не за этим.

     - Так в чем же дело? - растерянно развел руками Кавашима.

     - Мы хотим узнать, почему вы не улетели вместе с остальными?

     - А почему остальные улетели? - задал встречный вопрос Кавашима.

     - Некоторым не понравилась здешняя кухня, - начал перечислять Чейт.

     - Меня она вполне устраивает, - поспешно заверил Кавашима.

     - Кое-кого напугало вчерашнее происшествие на танцевальной веранде.

     - Я не знаю, что там проошло, - пожал плечами Кавашима. - Меня там не было.

     - Кроме того, вода в море внезапно сделалась невыносимо холодной.

     - Я не умею плавать, - смущенно прнался Кавашима. - И терпеть не могу жариться на пляже.

     - Так почему же вы хотите здесь остаться? - недоумевающе уставился на него Чейт.

     Кавашима улыбнулся и присел на краешек кровати.

     - Видите ли, я и сам не знаю, зачем я прилетел на Варкал, - начал говорить он, глядя в пол. - Ваше рекламное объявление попалось мне на глаза совершенно случайно. А вообще-то мне было безразлично, куда лететь. Лишь бы только куда-нибудь подальше. Мне хотелось убежать от своих проблем, да и от себя самого тоже, оказаться там, где меня никто не знает, где никто не станет улыбаться мне, задавая обязательный, но ни к чему не обязывающий вопрос "Как дела?.." Трудно объяснить, что со мной проошло. Просто вдруг на меня обрушились одновременно все проблемы, какие только можно себе вообразить. Я работал в институте биофики. У меня уже было несколько успешных работ, выполненных по правительственным грантам, и коллеги не без зависти прочили мне беззаботное светлое будущее. Но неожиданно очередная моя работа зашла в тупик. Вскоре она была прнана бесперспективной и снята с финансирования. Из-за этого я поругался со своим научным руководителем и, хлопнув дверью, вообще ушел с работы. Накопившиеся во мне раздражение и злость я ливал дома на жену, в результате чего она ушла от меня. - Кавашима прижал кончики пальцев к вискам и сокрушенно покачал головой. - Теперь-то я понимаю, что сам был во всем виноват. Но тогда... Тогда мне казалось, что не только моя работа, но и вся моя жнь зашла в тупик, лишившись всякого смысла. И я не видел никакой возможности снова выбраться темноты на свет. Я никому не верил и ни с кем не хотел говорить. Мысль о самоубийстве не приходила мне в голову, но я был уверен в том, что проведу остаток своей жни всеми забытый и никому не нужный. - Кавашима поднял голову, чтобы посмотреть на Чейта. - И только благодаря приезду на Варкал я снова обрел себя. В этом мне помогли варкалы. Они не только выслушали меня, но и помогли мне разобраться в невероятной путанице несуразностей и нелепостей, которые я сам же и нагородил. Вы не поверите, но они даже подсказали мне, в каком направлении мне следует продолжить свои исследования, чтобы добиться желаемого результата! Все это время я бился головой в стену, вместо того чтобы попытаться отыскать обходные пути! На самом же деле все, как оказалось, было невероятно просто! Для того чтобы вживить моноуглеродную нить в живые ткани и пропустить через них нейронный импульс, достаточно...

     - Благодарю вас, господин Кавашима, - Чейт с искренней прнательностью приложил руку к груди. - К сожалению, я ничего не смыслю в вопросах современной биофики, но решить наши проблемы вы нам, кажется, помогли.

     - Что вы желаете на ужин? - спросил Архенбах.

     - А то давайте поужинаем вместе на танцевальной веранде! - неожиданно предложил Гарлл.

     - Я не против, - улыбнувшись, ответил Кавашима.

     - Только без дикарских плясок, - строго предупредил Гарлла Чейт.

     - Как скажете, господин управляющий, - с насмешкой ответил тот.

     Выйдя за дверь, Чейт многозначительно посмотрел сначала на Архенбаха, а затем на Гарлла.

     - Ну что, друзья мои, надеюсь, вы поняли, что нам нужно?

     - Нам нужно срочно начинать новую рекламную кампанию! - уверенно заявил Архенбах.

     - Примерно под таким девом, - продолжил его мысль Гарлл. - "Вы разочарованы в жни? Вы недовольны собой и окружающими? Вас мучают неразрешимые проблемы? Вы испытываете недостаток общения? Прилетайте к нам на Варкал! Мы решим все ваши проблемы!"

     - А ты неплохо поднатаскался в менеджерском деле, - одобрительно посмотрел на варкала Чейт.

     - У меня были хорошие учителя, - весело щелкнув челюстями, ответил Гарлл.

 

***

 

     Минуло всего лишь две недели, а туристический комплекс на Варкале совершенно преобразился.

     Новый заезд гостей на Варкал оказался куда удачнее предыдущего. На этот раз люди и представители иных рас точно знали, зачем они сюда прилетели. И действительность в полной мере оправдала их ожидания.

     Среди вновь прибывших было пятеро политиков, имена которых редко не упоминались в выпусках галактических новостей, семь вестных спортсменов, шесть популярных актеров, четверо музыкантов, еще четверо прозаиков и даже один поэт. Остальные предпочитали сохранить инкогнито, воспользовавшись при заказе мест псевдонимами, но одно только это свидетельствовало о том, что все они были людьми вестными, влиятельными и, что самое главное для Чейта с компаньонами, весьма состоятельными.

     И все они прилетели на Варкал не ради развлечений, а в поисках отдохновения. У каждого них были свои проблемы. Одни хотели на время скрыться от поклонников, забыть о своей популярности и славе. Другие искали выход творческого криса. Третьим нужно было побыть наедине с самим собой, чтобы понять собственную душу или попытаться разобраться с проблемами в семье. Каждому человеку, как бы богат, знаменит и влиятелен он ни был, временами необходимо снять маску профессии, которую он вынужден постоянно носить, и хотя бы недолгое время побыть самим собой. И всем нам бывает нужен кто-то, кто просто готов выслушать нас и дать бескорыстный совет.

     Варкал предлагал гостям все эти услуги.

     Новых гостей нисколько не беспокоило то, что вода в море холодна настолько, что, несмотря на теплое, ласковое солнце, в нее невозможно войти. Их интересовал вовсе не серфинг и не подводная охота. Каждый них мог часами бродить в одиночестве по берегу, наслаждаясь красотой окружающей природы. Никто не требовал установки телемониторов в домах. По просьбам гостей пришлось убрать даже тот, что стоял в баре. Танцевальная веранда превратилась в площадку для коллективных медитаций, идею которых быстро подхватили у одного заезжих буддистов и творчески развили варкалы. Теперь все подобные мероприятия происходили под их контролем.

     Естественно, не были забыты и просто беседы под семейными деревьями, когда шесть-семь варкалов одновременно задавали человеку свои вопросы. Подобные сеансы оказывали особенно благотворное воздействие на тех, кто, запутавшись в собственных проблемах, уже не верил в то, что душа его когда-нибудь снова обретет покой.

     Вечерами, когда предзакатное солнце окрашивало воды бухты в красноватые цвета, гости комплекса собирались, чтобы послушать выступления варкалов. Расположившись на берегу, у самой кромки воды, десять-двенадцать варкалов разом вскидывали головы к небу и начинали пощелкивать челюстями, выводя длинные, завораживающе-странные мелодии. Чарующие звуки, казалось, поднимались к небу, унося с собой ту пустоту, что прежде наполняла души тех, кто находился рядом.

     Кое-кто людей даже освоил совершенно непонятную игру варкалов, именуемую "воу". Теперь довольно-таки часто можно было увидеть на пляже группу людей и варкалов, медленно передвигающихся с места на место и обменивающихся разноцветными камешками. Самым удивительным было то, что даже те, кто научился играть в воу, не мог объяснить ее правила тем, кто ни разу не принимал в ней участия.

     Варкалы получали от всего этого удовольствие не меньше, чем гости комплекса.

     Кулинарные проблемы также не волновали гостей комплекса. Они предпочитали простую и здоровую пищу, которую по большей части сами же и готовили.

     Универкух оказался отрешенным от должности. Даже жена Архенбаха, прибывшая недавно на Варкал в сопровождении 12 своих детей, называла его стряпню дилетантской. Теперь универкух обслуживал только двух клиентов Чейта да временами Архенбаха, когда тому удавалось ускользнуть дома перед обедом.

     А что же сам Чейт?

     Чейт лежал в гамаке, подвешенном в теньке между двумя деревьями. Глаза его были полуприкрыты. В одной руке он держал стакан с ледяным чаем, в другой - раскрытый китайский веер. Левая нога его свешивалась через край гамака и время от времени отталкивалась каблуком от земли.

     Он ждал, пожалуют ли сегодня к нему на обед Архенбах или Гарлл.

     Архенбах появился незадолго перед полуднем.

     - Эй, как дела, сибарит? - окликнул он лениво млеющего в гамаке приятеля.

     - Великолепно, - не открывая глаз, вдохновенно пронес Чейт. - Лучше просто не бывает. Я все еще не могу поверить, что сбылась мечта всей моей жни.

     - Завести собственное дело? - предположил Архенбах.

     - Нет, - помахал сложенным веером Чейт. - Лежать целый день в гамаке и ничего не делать.

     - Боюсь, что надолго тебе этого не хватит, - насмешливо щелкнул зубами Архенбах.

     - Пока я всем доволен, - ответил Чейт. - Мне нравится лежать, слегка покачиваясь, и размышлять.

     - О чем же ты размышляешь?

     - О нас с тобой, друг мой. И о деле, которое мы органовали и которое, как я теперь уже не сомневаюсь, принесет нам немалые доходы.

     - И к каким же выводам ты пришел в результате своих размышлений?

     Чейт открыл глаза и, ухватившись за края гамака, приподнялся, чтобы заглянуть Архенбаху в глаза.

     - Я открою тебе истину, которую недавно постиг, - пронес он таинственным полушепотом. - Но прошу тебя, друг мой, храни ее в глубочайшей тайне, ибо в результате долгих размышлений я открыл непреложную формулу успеха любого предприятия. Видишь ли, друг мой Архенбах, оказывается, что для того, чтобы добиться успеха, достаточно просто пустить все дела на самотек.

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ АРХЕНБАХА

 

     Чейт все-таки улетел.

     Собственно, я ни секунды не сомневался, что именно так и проойдет. Спокойная, размеренная жнь, установившаяся на Варкале после того, как дела основанного нами туристического комплекса резко пошли в гору, совершенно не соответствовала взбалмошному характеру Чейта и той энергии, что бурлила в нем подобно лаве в жерле готового взорваться вулкана.

     Он мог неделю полежать в гамаке, рассуждая, как это здорово - ничего не делать, ни о чем не беспокоиться. Но после такого временного отдыха он вновь срывался с места и летел... Бог его знает, куда и зачем он летел. Он казался мне похожим на каплю ртути, которую почти невозможно удержать в неподвижном состоянии.

     Не знаю, за что он возьмется на этот раз. Последнее время он говорил что-то о поставках матрешек в созвездие Гончих Псов и об идее органации всегалактической курьерской службы, опять-таки подвижной, как ртуть... Но, чем бы ни занимался Чейт, он делает только то, от чего сам получает удовольствие. Может быть, в этом и кроется причина неменно сопутствующего ему успеха?.. Кто знает.

     Когда он ставит перед собой какую-то цель, ему интересен только сам путь, который он должен пройти, чтобы достичь требуемого результата. Ну а после того, как желанный пр оказывается в руках, Чейт с легкой душой может просто сдать его в утиль.

     Он совершенно равнодушен к славе и успеху. Спросите у него, где сейчас находятся два "Оскара", полученные им за фильм "Умри легко"? В ответ он только усмехнется и безразлично пожмет плечами.

     А вы думаете, "Умри легко" стал последним фильмом, где он снялся? Про другие он просто не желает вспоминать!

     Между прочим, и история с ящером, ловленным Чейтом, который в итоге оказался испытателем, облаченным в новый биоскафандр, была не последним случаем, когда Чейт работал на Отряд особого назначения "Луна-13". Ему приходилось выполнять и куда более опасные задания генерала Баруздина, и не рассказывает он о них вовсе не скромности, а потому, что огласка некоторых фактов, к которым он имел самое непосредственное отношение, может представлять угрозу государственной безопасности.

     А сколько успешных коммерческих начинаний Чейт бросил только потому, что внезапно потерял к ним интерес! Индустрия спорта на Лореане-5 сейчас процветает, а ведь именно Чейт стоял у ее истоков. Колония на Эльфе разрослась до размеров крупной метрополии, а концерты звезд вселенской музыки в "Стим-холле" пользуются заслуженной славой и популярностью, продолжая привлекать на Эльф богатых туристов. И имя Чейта А стоит первым в списке почетных граждан Эльфа.

     А наш туристический комплекс? Он уже и сейчас приносит неплохие доходы, а через год-другой обещает стать самым модным курортом Галактической Лиги. Скажите мне на милость, какой человек, находясь в здравом уме, просто так, ни с того ни с сего, махнет рукой на столь прибыльное дело?

     Не знаете такого?

     Значит, вы не знакомы с Чейтом А!

     А вы слышали историю о том, как на пересадочной станции Гиллеспи к нему на корабль подсел пррак? Да, самый настоящий пррак звездного капитана числа первых космопроходцев! Когда-то, в незапамятные времена, его корабль потерпел крушение на планете, покрытой вечными льдами. Корабль вместе с телом капитана вмерз глубоко в лед и с тех пор числился без вести пропавшим. Однако планета, до недавних пор считавшаяся необитаемой, оказалась населенной странными червеобразными существами, очень медленно передвигающимися в толще льда. Длина их порой достигает нескольких метров, а толщина не превышает нескольких микрон. Однажды обнаружив корабль с телом капитана, черви-аборигены сделали него предмет поклонения. Окружив его мистическим ореолом, они создали на этой основе целый культ, включавший в себя как историю всего мироздания, так и смысл существования самих червей, пронывающих своими телами ледяные глыбы. Ну а душа капитана в результате этого утратила покой, гарантированный ей после смерти.

     Нет, вы, конечно же, можете мне не верить! Почему-то к историям о привидениях большинство тех, кто считает себя разумными, относятся скептически. Обычно их либо принимают за грубые мистификации, либо относят на счет больной фантазии их авторов. Но в таком случае я могу посоветовать вам обратиться к пятому тому академического дания "Всеобщей истории Галактического поиска".

     При чем здесь "Всеобщая история Галактического поиска"? А вы откройте ее и посмотрите, кто и где именно обнаружил корабль капитана Антона Безуглова.

     Неубедительно? Ну в таком случае подумайте о том, каким образом Чейту стало вестно, что корабль капитана Безуглова находится именно там, где он его обнаружил, если радары с орбиты его не фиксировали? Простой случайностью это не объяснишь. Почему-то до Чейта никому не приходило в голову совершить посадку на планету, представляющую собой просто большой кусок льда.

     Должно быть, про то, как на корабле Чейта свихнулся бортовой компьютер, вы тоже не слышали?

     При чем здесь "Космическая одиссея"? Сейчас же не 2001 год! То, что проошло с Чейтом, не могло прийти в голову никаким фантастам!

     Его корабль находился в открытом космосе, когда бортовой компьютер по непонятной причине вдруг вообразил, что он стоит на испытательном стенде, и запустил полную программу проверки всех систем корабля. Сначала он открыл на корабле все люки и сбросил в окружающее пространство имеющиеся запасы кислорода, затем, проведя проверку ходовых качеств двигателя на холостых оборотах, бавился и от запасов топлива, после чего провел новую калибровку всей навигационной аппаратуры, приняв ту точку пространства, в которой он находился в данный момент, за нулевую.

     Ну, у кого есть соображения, как можно выбраться живым такой ситуации?

     Не знаете?

     Ну так и я вам тоже рассказывать не стану.

     Почему, почему... Спросите у самого Чейта, когда он вернется. Хотя скорее всего он и вам ничего не станет рассказывать. Знаете, бывают в жни моменты, о которых потом не хочется вспоминать.

     А вестно ли вам, что в свое время Чейту не хватило всего лишь одного дня, чтобы получить степень бакалавра философии Ганглианского международного университета?

     Чейт оказался на Ганглии случайно, когда у космического грузовика с партией живых пищевых червей для Доремиры, которым он управлял, полетел инжектор. Ближайшей планетой, где имелась станция "Космос-сервиса", как раз и оказалась Ганглия.

     Ганглианцы внешне почти не отличаются от людей, так же гостеприимны и приветливы, вот только значительно меньше ростом, и соответственно все жненные процессы у них протекают раз в сто быстрее. Чейт и глазом не успел моргнуть, как двигатель его транспорта разобрали, почистили, заменили всю смазку и вышедший строя инжектор, а затем снова собрали. На выполнение такой работы в любом другом центре космосервиса ушло бы не меньше недели.

     Чейт уже успел связаться со своими работодателями и поставить их в вестность о вынужденной задержке и поэтому решил ничего не переигрывать, а провести неожиданно появившееся свободное время с толком и пользой для себя.

     Он поступил на философское отделение Ганглианского университета.

     Поскольку весь жненный цикл ганглианца, от рождения до смерти, составляет по времени примерно один земной год, то обучение в университете, от поступления до выпускного экзамена, укладывается в десять дней. Но вовсе не скорость получения образования, как могло бы показаться, привлекла Чейта. Чейт давно интересовался философией и, когда выдавалось свободное время, любил наведаться в оказавшуюся поблости библиотеку. В залах философской литературы ему частенько попадались на глаза ровные ряды объемистых серых томов с надписями на корешках: "Труды философского общества Ганглианского университета", чего он сделал вывод, что ганглианские философы пользуются авторитетом и уважением во всей Галактике. Так почему же было не прикоснуться к этому незамутненному источнику знаний, если даже сама судьба тому благоволит?

     Учеба успешно продвигалась к концу, когда по непонятной причине начали дохнуть черви на корабле Чейта. Пока хоть какая-то их часть оставалась жива, груз требовалось незамедлительно доставить заказчику. В противном случае неустойка составила бы сумму, которую Чейт не смог бы выплатить и за десять лет. Перед ним встала дилемма: образование или финансовое благополучие? Под давлением обстоятельств Чейт выбрал второе, о чем в дальнейшем не раз пожалел. Всего за день - по земному календарю - до выпускных экзаменов Чейт был вынужден покинуть Ганглию и университет, так и не получив степень бакалавра философии.

     Но на Ганглии его не забыли. Именно после зачисления на курс философии землянина Ганглианскому университету был присвоен статус международного.

     Конечно, легче всего было бы объяснить успехи, сопутствующие Чейту всю его жнь, простой удачливостью.

     Несомненно, в жни всякого разумного существа удача играет весьма значительную роль. Но в случае с Чейтом, как мне кажется, дело не только в этом. То, что ему удавалось выйти сухим воды, попадая в самые невероятные передряги, невозможно объяснить только тем, что родился он, как говорят земляне, в рубашке, да еще и под счастливой звездой. Прнаться, мне подобные идиомы не совсем понятны. Я тоже родился в скорлупе, но вряд ли мне в жни улыбнулась бы большая удача, если бы в свое время я не встретил на своем пути Чейта.

     К тому же, как вестно, человек, впрочем, как и любой другой представитель разумной формы жни, который верит только в свою удачу, обычно долго не живет.

     Чтобы вы тоже смогли в этом убедиться, я расскажу вам еще одну, кстати, весьма показательную, историю жни Чейта.

     Дело было на пересадочной станции Воган. Какой-то напрочь свихнувшийся киберпанк с Идуги, решивший, что он является новой инкарнацией Сида Вишеза, захватил туристический лайнер, на котором находилось около пятидесяти пассажиров. Из него такой же Сид Вишез, как меня Змей Горыныч. Однако, размахивая антикварным шестарядным "кольтом" 38-го калибра перед объективом камеры, транслирующей на все телемониторы станции его дурацкую фиономию с наклеенными где попало кусочками допотопных печатных плат, киберпанк стал требовать к себе кого-нибудь представителей местной администрации, желая сыграть с ним в "русскую рулетку".

     Если вы не знаете, что такое "русская рулетка", то я могу вас с этим только поздравить. Дикарское развлечение. Существует несколько разновидностей этой игры, суть которой заключается в том, что играющие по очереди подносят к своему жненно важному органу ствол огнестрельного оружия и нажимают на спуск. Выигравшим считается тот, кто остается жив.

     Все представители службы безопасности станции отказались от встречи с безумным киберпанком, мотивируя это тем, что в "русскую рулетку" им прежде играть не приходилось, правила они знают плохо, а потому у них нет ни малейших шансов на выигрыш. Ну а проигрывать офицеры СБ, естественно, не привыкли.

     Тогда, одолжив у одного офицеров службы безопасности станции его голубую форму, на борт захваченного террористом лайнера поднялся Чейт.

     Да-да! Тот героический офицер, которого потом неделю показывали по всем каналам новостей, был на самом деле гражданским лицом, совершенно случайно оказавшимся в нужный момент на пересадочной станции Воган. И звали это гражданское лицо Чейт А.

     Киберпанк с Идуги предложил Чейту сделать первый ход.

     Чейт вставил в барабан один патрон. После этого он крутанул барабан, поднес дуло револьвера к виску и с выражением ледяного спокойствия на лице нажал на спусковой крючок.

     Откуда я знаю, какое у него в тот момент было выражение на лице? Игра происходила перед видеокамерой, и ее видели все, кто находился в тот момент на станции. Меня на станции Воган не было, но по кабельному каналу я видел пиратскую копию записи этой игры, которую сделал кто-то службы безопасности станции.

     После Чейта, снова крутанув барабан револьвера, в котором находился только один патрон, сделал свой ход киберпанк.

     Ему тоже повезло, и в следующий свой ход Чейт должен был уже дважды нажать на спуск.

     Так продолжалось до тех пор, пока каждый играющих не сделал по пять ходов. Поскольку до сих пор оба они все еще были живы, Чейт в очередной свой ход должен был нажать на спуск шесть раз.

     Как я уже говорил, револьвер был шестарядный, поэтому киберпанк, которому, судя по всему, понравилась продемонстрированная Чейтом манера игры, предложил своему противнику не делать очередной ход, а просто прнать свое поражение.

     В ответ на это Чейт только презрительно усмехнулся, не дрогнувшей рукой поднес "кольт" к виску и сделал свой ход.

     Он нажал на спуск шестой раз! И револьвер не выстрелил!

     Повторить такое киберпанк не решился. Он, может быть, был и придурок, но все же не законченный идиот. То, что револьвер один раз дал осечку, вовсе не означало, что он и в другой раз не выстрелит.

     Когда несчастного киберпанка уводили представители службы безопасности, по щекам его текли слезы. Он плакал от обиды. А может быть, и от злости на себя за то, что не решился сделать свой ход.

     Чейт же вытащил барабана револьвера свой счастливый патрон и, спрятав его в карман, ушел с места происшествия еще до того, как туда были допущены представители прессы.

     Что, скажете, снова ему повезло?

     В таком случае послушайте, что я вам скажу.

     Незадолго до того, как Чейт улетел с Варкала, сюда прибыла моя жена. Вместе с остальными нашими вещами она привезла и видеодиск, на который я в свое время записал беспримерную дуэль нервов, состоявшуюся между Чейтом и безумным киберпанком.

     Мы вместе с Чейтом снова посмотрели запись, после чего я спросил его, хранит ли он все еще тот самый счастливый невыстреливший патрон.

     - А никакого патрона не было, - рассмеявшись, ответил Чейт. - Я засунул в барабан револьвера металлический колпачок от авторучки, который позаимствовал у одной застрявших на станции пассажирок, перед тем как отправиться проведать киберпанка. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что сделать первый ход в этой дурацкой игре будет доверено мне, а следовательно, и заряжать револьвер придется тоже мне.

     Вот так! А вы говорите - удача.

     Такой человек, как Чейт, способен переиграть, обмануть или попросту подкупить даже собственную смерть.

     Где сейчас Чейт, я не знаю, но уверен, что когда он вернется, то расскажет еще много такого, о чем никто вас никогда прежде не слышал и во что многим вас будет трудно поверить.

     Я-то Чейта хорошо знаю, но даже меня ему порою удается удивить.