ДЕРИНИ

ХРОНИКИ ДЕРИНИ I

"ВОЗВЫШЕНИЕ ДЕРИНИ"

Кэтрин КУРТЦ

ЧАСТЬ I

Глава 1

     "Пусть преследователь превратится в преследуемого".

     Брион Халдан, король Гвинеда, принц Меары, лорд Пурпурного Марта, восседал на коне на вершине холма и обозревал окрестности.

     Он не был высок, но сочетание величественной осанки с кошачьей грацией служило противникам грозным предупреждением о том, что его не следует недооценивать. Однако его врагам редко представлялся повод к этому. Смуглый, стройный, со следами проседи на висках и в черной густой бороде, он внушал почтение одним своим видом. Когда он говорил, будь то жестокий повелительный тон или вкрадчивая мягкость, проникающая в сердце собеседника, люди слушали и беспрекословно подчинялись.

     Если же не убеждали ласковые слова, убеждала холодная сталь. Об этом предупреждали широкий меч в ножнах и узкий стилет на поясе.

     Руки, сдерживающие горячего боевого коня, мягко, но уверенно лежали на поводьях из красной кожи. Это были руки бойца, руки человека, привыкшего повелевать.

     Но если присмотреться более внимательно, то первоначальное впечатление о нем как о короле-воине пришлось бы изменить. В больших серых глазах читалось гораздо большее, чем просто отвага и мудрость полководца, - в них светился изощренный ум государственного деятеля, которого знали и которым восхищались во всех Одиннадцати Королевствах. В то же время вокруг него как будто царила неуловимая атмосфера тайны, запретной магии, чего-то такого, что могло обсуждаться только шепотом. Брион, которому едва исполнилось тридцать девять, поддерживал мир в Гвинеде уже в течение пятнадцати долгих лет.

     Король, который сидел сейчас на коне на вершине холма, наслаждался минутой покоя - ах, как нечасто выпадали ему такие минуты!

     Брион высвободил ноги из стремян и потянулся.

     Было раннее утро, туман поднимался от земли. Не по сезону сильный ночной холод пронизывал насквозь. Легкая кольчуга под туникой короля несмотря на кожаную охотничью одежду стала ледяной, и от ее жгучего прикосновения не могла защитить даже нижняя шелковая рубашка.

     Король плотнее закутался в мягкую шерсть плаща, сжал пальцы в перчатках и надвинул на лоб ярко-красную охотничью шапку. Белое перо на ней горделиво всколыхнулось.

     Крики, лай собак, звуки охотничьих рогов, ржание лошадей, стук копыт - весь этот гам как бы висел во влажном безветренном воздухе. Король обернулся и с высоты холма увидел тени скачущих сквозь туман хорошо откормленных лошадей и на них таких же сытых всадников, разодетых в бархат и мягкую кожу.

     Брион улыбнулся, завидев их. Блестящее зрелище, но, король был уверен, всадники внизу наслаждались охотой ничуть не больше, чем он сам. Отвратительная погода превратила охоту в мучение, - и это вместо ожидаемого удовольствия!

     Зачем, зачем он пообещал Джехане, что на ее столе вечером будет оленина? Он же знал, когда говорил это, что время охоты на оленей еще не наступило. И все же никто не должен нарушать обещание, данное леди, в особенности, если она обожаемая королева и мать наследника престола.

     Низкие заунывные звуки охотничьих рогов подтвердили его подозрение, что след потерян, и он безнадежно вздохнул. Если погода коренным образом не изменится, то мало надежды собрать рассеявшуюся свору за полчаса. Да что полчаса! Этих молодых неопытных собак не собрать и за день, и за неделю!

     Он покачал головой и хмыкнул при мысли об Эване, ведь тот был так горд своей новой сворой. Старый лорд очень много говорил - почти всю неделю - о предстоящей охоте. Теперь ему придется извиняться и терпеть насмешки, которых он, несомненно, заслуживает. Дюку Клейборна непростительно выводить таких неопытных собак на королевскую охоту. Бедняги, они, наверное, никогда не видели оленя!

     Звук лошадиных копыт привлек его внимание, и он повернулся в седле, чтобы посмотреть, кто же приближается к нему. Наконец, молодой всадник в ярко-красных шелках и коже вынырнул из тумана и направил лошадь к холму. Брион с гордостью наблюдал, как тот, пустив лошадь шагом, приближался.

     - Лорд Эван просил передать, что придется немного подождать, сэр, - доложил мальчик. В его глазах светились возбуждение и охотничий азарт. - Собаки погнались за зайцами.

     - Зайцы! - расхохотался Брион. - Ты хочешь сказать, что после хвастовства, которое мы терпели целую неделю, Эван собирается заставить нас сидеть и мерзнуть, пока он собирает своих глупых псов?

     - Выходит так, сэр, - ухмыльнулся Келсон. - Но чтобы утешить вас, могу сказать, что каждый из нас чувствует то же самое.

     "У него улыбка матери, - тепло подумал Брион. - Но глаза, волосы мои. Он кажется таким маленьким. Неужели ему почти четырнадцать лет? Ах, Келсон, если бы я мог уберечь тебя от всех опасностей, что ждут впереди!"

     Улыбнувшись, Брион отогнал от себя эти мысли:

     - Ну, что же, мне гораздо лучше, чем остальным.

     Он зевнул, потянулся и затем расслабился, сидя в седле. Седло заскрипело под его весом, и Брион вздохнул.

     - Ах, если бы Морган был здесь. Туман или не туман, но он, я думаю, своими чарами загнал бы оленя прямо в городские ворота.

     - Неужели? - не поверил Келсон.

     - Ну, может быть, и не совсем так, - признал Брион, - но он действительно умеет воздействовать на животных, да и на многое другое. - Король внезапно задумался. Его рука в перчатке задумчиво играла рукоятью кнута.

     Келсон заметил, что настроение короля резко изменилось, его мысли блуждают где-то далеко. Немного помедлив, мальчик тронул коня и подъехал поближе. В последнее время его отец мало говорил о Моргане, и это умолчание обращало на себя внимание. Может быть, сейчас самое время кое-что выяснить. Келсон решил идти напрямик:

     - Сэр, простите меня, если мой вопрос неуместен, но почему вы не отзываете Моргана с границы?

     Брион весь напрягся, с трудом заставив себя скрыть удивление. Откуда мальчик знает об этом? Местонахождение Моргана тщательно скрывалось в течение двух месяцев. Даже в Совете не знали, где он и зачем послан. Надо мягко выведать у сына, откуда и как много ему известно.

     - Почему ты спрашиваешь, сын?

     - Я не хотел вмешиваться не в свое дело, сэр, - ответил мальчик. - Я уверен, у вас есть для этого причины, о которых даже Совет может не знать. Я спрашиваю потому, что мне его просто не хватает. Думаю, что и вам тоже.

     Черт возьми! Мальчик так восприимчив. Как будто читает чужие мысли! Если я хочу избегнуть вопросов о Моргане, следует побыстрее увести Келсона в сторону от этого предмета.

     Брион позволил себе улыбнуться.

     - Благодарю за доверие. Думаю, мы с тобой - одни из немногих, кому его действительно не хватает. Я уверен, тебя беспокоят слухи, что появились на прошлой неделе.

     - О том, что Морган скрылся и намеревается сместить тебя с престола? - живо откликнулся Келсон. - Но сам же ты не веришь этому? Ведь не для этого же он сейчас находится в Кардосе?

     Брион краем глаза наблюдал за сыном, нервно пощелкивая хлыстом по левой ноге. Мальчик ничего не должен был знать, даже про Кардосу. У него хороший источник информации, и настойчивости ему хватает. Он решительно не желает уклоняться от разговоров о Моргане, несмотря на все попытки отца избежать этого. Возможно, он, отец, недооценивает мальчика. Он забывает, что тому уже четырнадцать лет, вполне зрелый возраст. Он сам стал королем, когда был лишь немного старше.

     Король решил сообщить сыну некоторую информацию и посмотреть, как тот прореагирует.

     - Нет, конечно. Я сейчас не могу тебе многого сказать, сын, но в Кардосе назревает кризисная ситуация, и Морган держит ее под контролем. Венсит из Торента хочет захватить город и уже несколько раз нарушал договор, чтобы спровоцировать беспорядки. Следующей весной он, скорее всего, объявит войну, - Брион помолчал. - Ты не боишься?

     Келсон внимательно изучал поводья, которые держал в руках, прежде чем ответить.

     - Я никогда не знал настоящей войны, - медленно сказал он, скользя взглядом по равнине. - С тех пор, как я появился на свет, в Одиннадцати Королевствах всегда царил мир. Я думал, что за пятнадцать лет мира люди забыли, что такое война.

     Брион засмеялся и позволил себе немного расслабиться. Кажется, ему удалось, наконец, увести разговор в сторону от Моргана, и это хорошо.

     - Они никогда не забудут. Такова человеческая натура. Мне очень неприятно говорить тебе об этом.

     - Да, конечно, - согласился Келсон. Он наклонился, потрепал лошадь по шее, расправив спутанную гриву, а затем большие серые глаза заглянули прямо в глаза отца.

     - Это опять Та, Которая в Тени, отец?

     Простая, казалось бы, фраза буквально обрушилась на Бриона. Он был готов к любому вопросу, к любому замечанию, но только не к тому, что его сын упомянет о Той, Которая в Тени. Очень плохо, что молодой человек уже знает о мрачной, ужасной реальности. Это так потрясло короля, что на некоторое время он потерял дар речи, застыв с открытым от изумления ртом. Откуда Келсон знает об угрозе Той, Которая в Тени? По-видимому, мальчик обладает какими-то необычными способностями!

     - Тебе еще рано знать об этом! - воскликнул он, отчаянно стараясь справиться с волнением, собраться с мыслями и дать более связный и вразумительный ответ.

     Пораженный реакцией отца, Келсон отпрянул, но взгляда не отвел. В его голосе прозвучал вызов, почти открытое неповиновение:

     - Есть много вещей, о которых мне рано знать, сэр. Но никто не запрещает мне учиться и узнавать. Разве вы хотели бы, чтобы было иначе?

     - Нет, - прошептал Брион. Он нерешительно опустил глаза, поискал подходящие слова для следующего вопроса и нашел их:

     - Ты об этом узнал от Моргана?

     Келсон беспокойно заерзал в седле, увидев, что роли переменились, что он завяз в беседе глубже, чем предполагал.

     Это была его собственная ошибка. Это же он настаивал на продолжении разговора. И теперь отец не удовлетворится, пока не получит на все ответа. Келсон прокашлялся.

     - Да, это он рассказал перед тем, как уехать, - ответил мальчик нерешительно. - Он боялся, что вы будете недовольны, - Келсон нервно облизнул губы. - Он... он также говорил о вашем могуществе, о вашей власти и объяснял, на чем она зиждется.

     Брион нахмурился. Уж этот Морган! Король был недоволен собой: ему следовало раньше понять, что Морган может многое рассказать мальчику, он должен был предугадать, что так должно случиться. Однако мальчик тщательно скрывал, что многое знает, он умеет хранить тайны. Так что, возможно, Морган прав, доверившись ему.

     - Как много раскрыл тебе Морган? Скажи мне, сын, - спокойно сказал он.

     - Достаточно для того, чтобы вы сердились, и слишком мало, чтобы удовлетворить меня, - неохотно признал мальчик. Он посмотрел с беспокойством в лицо отца:

     - Вы сердитесь, сэр?

     - Сержусь?

     Этим вопросом Брион замаскировал возглас облегчения. Сердится ли он? Искусство, с которым сын вел разговор, направляя его в нужное для себя русло, - разве не для этого он и Морган работали все эти годы? Сердится ли? О боги, почему он должен сердиться?

     Брион перегнулся в седле и с чувством похлопал сына по плечу.

     - Ну, конечно же, не сержусь, Келсон. Если бы ты только знал, какую тяжесть снял с моей души. Правда, я пережил несколько неприятных минут, но сейчас как никогда уверен в правильности своего выбора. А теперь я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь.

     - Все что угодно, сэр, - нерешительно сказал Келсон.

     - Не так угрюмо, сын, - воскликнул Брион, улыбаясь и взглядом стараясь вселить в мальчика уверенность. - Это вовсе не трудная просьба: если что-нибудь случится со мной, тотчас же пошли за Морганом. Я думаю, он единственный, кто может быть твоим надежным и преданным помощником. Ты сделаешь это для меня?

     Келсон вздохнул и улыбнулся. На его лице было написано облегчение.

     - Конечно, сэр. Это будет первой моей мыслью в любом случае.

     Морган очень много знает обо всем.

     - Ну, и отлично, - засмеялся Брион.

     Он выпрямился в седле и собрал поводья в руку.

     - Смотри, солнце восходит. Поедем, может быть, Эван уже собрал своих собак!

     Небо посветлело, солнце быстро поднималось. Когда всадники спускались с холма, перед ними скользили их тени, становившиеся все короче. В лесу, пронизанном лучами солнца, стало светло, и глаза Бриона с интересом осматривали кавалькаду всадников, пока они с Келсоном медленно подъезжали к ним.

     Здесь был Роджер, граф Фаллока, одетый в темно-зеленый бархат и сидящий на великолепном сером жеребце, которого Брион раньше у него не видел. Он был погружен в оживленную беседу с молодым горячим епископом Арлианом и... Ага, это очень интересно, цвета клана Мак Лейнов указывали на то, что третьим собеседником был Кевин, младший лорд Мак Лейн. Обычно он не общался с Роджером. Впрочем, немногие с ним общались. Брион удивился, что же могло объединить эту троицу, какая тема вызвала столь оживленный общий разговор?

     Однако дольше задумываться об этом ему не удалось. Его внимание было привлечено громоподобным голосом дюка Клейборна. Лорд Эван, потрясая сверкающей в лучах солнца огненно-рыжей бородой, распекал кого-то, что не было неожиданностью на такой неудачной охоте.

     Брион привстал на стременах, чтобы получше видеть происходящее. Как он и думал, гнев Эвана вызвал кто-то из слуг. Бедный человек. Его вины в неудачной охоте не было: ведь собаки-то действительно совсем неопытные. Но Эван обязательно должен был кого-нибудь отругать, найти виноватого.

     Брион засмеялся и, показав эту сцену сыну, послал его выручать провинившегося и попытаться успокоить Эвана. Келсон поехал, а он продолжал рассматривать собравшихся охотников. Наконец, он увидел того, кого очень хотел видеть.

     Брион пришпорил коня и поскакал к высокому молодому человеку, белые и пурпурные одежды которого говорили о принадлежности к дому Фиана. Юноша что-то пил из фляги в роскошном кожаном футляре.

     - Хелло! Что я вижу! Молодой Колин из Фианы, как обычно, пьет самое лучшее вино и намерен выпить его все! Как насчет нескольких капель для вашего бедного окоченевшего короля, мой друг?

     Он остановился рядом с Колином и жадно смотрел на флягу, которую тот не спеша оторвал ото рта.

     Колин улыбнулся и вытер горлышко фляги своим рукавом, а затем с шутливым поклоном подал ее королю.

     - Доброе утро, сэр. Вы же знаете: мое вино всегда ваше.

     Роджер прискакал к ним и искусно осадил лошадь за несколько шагов до черного коня короля.

     - Доброе утро, монсеньор, - сказал он, низко кланяясь в седле. - Мой господин ловко нашел лучшее место во всей нашей компании. Это восхитительный дар!

     Король запрокинул голову и сделал большой глоток из фляги, а затем опустил ее и вздохнул.

     - Ах, это не секрет, что отец Колина держит лучшие подвалы во всех Одиннадцати Королевствах. Примите комплименты, Колин, как обычно! - он поднял флягу и сделал еще глоток.

     Колин шаловливо рассмеялся и облокотился на луку седла.

     - Ах, Ваше Величество, теперь я понимаю, что вы просто льстите мне, чтобы мой отец послал вам вина. Но это вино вовсе не из Фианы. Его дала мне сегодня утром прекрасная леди.

     Брион поперхнулся и с беспокойством опустил флягу.

     - Леди? Колин, ты должен рассказать мне. Я бы никогда не попросил у тебя подарок твоей дамы.

     Колин громко расхохотался.

     - Она не моя дама, сэр. Я никогда ее раньше не видел. Она просто дала мне вино. И она, несомненно, будет польщена, если узнает, что вы оказали ей честь, попробовав и похвалив это вино.

     Брион вернул флягу и вытер усы и бороду тыльной стороной перчатки.

     - Не оправдывайся, Колин, - сказал он, - это я допустил промах. Поезжай рядом со мной. И за ужином твое место будет справа от меня. Даже король может невольно совершать ошибки.

     Келсон спокойно ехал назад к отцу, оставив Эвана и главного егеря в состоянии некоторого согласия относительно того, что делается не так, как надо, и свора собак как будто снова взята под контроль. Слуги собрали их в одну стаю и ожидают приказа короля о возобновлении охоты. Но у собак, вероятно, свои планы, в которые вовсе не входит ожидание короля или кого бы то ни было, а потому неясно, как долго слуги смогут их удерживать.

     Внезапно взгляд Келсона привлек голубой цвет, и он сразу же узнал своего дядю, дюка Картмора.

     Брат короля и высший пэр государства, принц Нигель был ответственен за обучение тридцати юных пажей для королевского двора. Как обычно, при нем было несколько его воспитанников и, как всегда, он вел с ними нескончаемую войну, стараясь обучить их чему-нибудь полезному. Сегодня на охоте его сопровождали всего шестеро, и Келсон, проезжая мимо, по выражению лица принца мог понять, что это не самые лучшие его воспитанники.

     Лорд Джаред, патриарх клана Мак Лейнов, стоя в стороне, подавал полезные советы, но мальчики, казалось, совершенно не желали понимать, что же от них хотят.

     - Нет, нет и нет, - говорил Нигель, - если вы вдруг в обществе, обращаясь к графу, назовете его "сэр", он отрубит вам голову и будет совершенно прав. И вы должны помнить, что епископ - это "Ваше Преосвященство". Ну, Ятхэм, как ты обратишься к принцу королевской крови?

     Келсон улыбнулся и помахал рукой в знак приветствия. Ведь совсем недавно он и сам был под железной рукой дюка, своего дяди, и хорошо понимал мальчиков. Настоящий Халдан, Нигель никогда никого ни о чем не просил и никому не давал пощады, был ли он в бою или обучал пажей. И хотя школа его была суровой, иногда даже чересчур, пажи, прошедшие ее, имели великолепные манеры и превосходно знали все тонкости дворцового этикета. Келсон был рад, что Нигель на его стороне.

     Когда он подъехал, Брион прервал беседу с Колином и Роджером и поднял руку, приветствуя сына.

     - Ну, что там, сын?

     - Думаю, лорд Эван уже все наладил и взял под контроль, сэр, - ответил Келсон. - Я уверен, что он ждет только вашего приказа.

     - Все верно, молодой господин! - грохотнул сзади голос Эвана.

     И вот уже Эван снял свою шляпу, зеленый цвет которой соответствовал цветам клана Линкольнов, и замахал ею перед собой, вырисовывая сложные приветственные узоры в знак почтения к королю.

     - Сэр, все готово! И на этот раз егерь заверил меня, что все будет хорошо, - он натянул шляпу на свои жесткие рыжие волосы, а затем добавил:

     - А если не будет, то он пожалеет об этом сегодня вечером. Я прикажу его жестоко наказать.

     Брион расхохотался, откинувшись назад в седле и в восторге хлопая себя по ляжкам.

     - Эван, это же всего лишь охота! И я вовсе не желаю, чтобы кого-нибудь наказывали из-за меня. Ну, поехали! - все еще смеясь, он дернул поводья и поехал вперед.

     Эван встал в стременах, поднял руку, и в ответ по всему лесу прозвучали охотничьи роги. Собаки уже устремились вперед, заливаясь чистым, похожим на колокольчики лаем. За ними поскакали всадники. И вот и собаки, и всадники уже неслись по холмам, сквозь густые заросли и чистые поляны, - охота началась.

     И в этом возбуждении гонки никто не должен был заметить, как один из отставших всадников повернул лошадь и поскакал назад, к опушке леса. И, действительно, его никто не заметил.

     Неподвижный и спокойный мавр Юсуф стоял на краю леса. Его узкие загорелые руки легко и уверенно держали поводья четырех лошадей, едва различимых среди листьев. Несмотря на спокойную раннюю осень, краски леса были яркими, приглушенные игрой теней, сгустившихся среди толстых стволов. Здесь, среди этих великанов, всегда было сумрачно. Даже зимой сюда не проникали солнечные лучи. Черная одежда Юсуфа растворялась в тенях, смешиваясь с ними. Черные глаза под черной шелковой шляпой не замечали ничего вокруг, хотя взгляд Юсуфа блуждал по сторонам. Юсуф не столько смотрел, сколько слушал и ждал.

     На самой поляне замерли в ожидании еще трое. Двое из них были мавры, как и Юсуф. На смуглых лицах, полускрытых капюшонами черных бархатных плащей, сверкали глаза - темные, безжалостные, настороженные.

     Тот, что повыше, слегка обернулся, чтобы взглянуть через поляну на Юсуфа, а затем, скрестив руки на груди, снова устремил внимательный взгляд в противоположном направлении. Во время движения черный бархат слегка распахнулся, и из-под него сверкнуло серебро богатой перевязи для меча. У ног этого человека на подушке из серого бархата сидела леди Чарисса, Герцогиня Толана, Леди Серебряных Туманов, - Та, Которая в Тени.

     С наклоненной головой, плотно закрытой серебристо-серой вуалью, она сидела неподвижно, как статуэтка, - тонкая фигурка, закутанная в роскошный бархат и меха, руки в перчатках из оленьей кожи, отделанных драгоценностями, сложены на коленях. Из-под серебристой вуали внимательно смотрели бледно-голубые глаза. Окинув взглядом поляну, они с удовлетворением остановились на закутанном в черное Юсуфе, охраняющем их лошадей. Не поворачивая головы, леди подняла лицо к двум другим маврам, стоящим по обе стороны от нее, и произнесла низким музыкальным голосом:

     - Он идет, Мустафа.

     Ничего не было слышно, даже предательского шуршания сухих листьев под ногами, ничего, что могло бы указать на то, что к поляне кто-то приближается. Но мавры даже и не думали задавать вопросы своей леди. Коричневая рука в широком черном рукаве протянулась справа, чтобы помочь ей подняться на ноги. А тот, что был слева, беззвучно отправился занять стратегическую позицию на середине расстояния между госпожой и лошадьми. Здесь бдительный страж остановился, положив руку на рукоять своего меча.

     Ленивыми движениями Чарисса стряхнула сухие листья с плаща, небрежно поправила воротник. Наконец шуршание листьев и треск сучьев возвестили о прибытии того, кого ждали. Слабый ветерок слегка тронул вуаль леди. Одна из лошадей мягко заржала и стукнула копытом, но мавр быстро успокоил ее.

     На поляну выехал всадник, бросил поводья. Мавры, напряженно присматривающиеся к нему и готовые к обороне, расслабились. Всадник на гнедом жеребце был им хорошо знаком.

     На вновь прибывшем ладно сидели серые одежды. Но едва он сбросил капюшон и расстегнул плащ, сверкнули глубокие желто-золотые цвета. Когда он поднял руку, чтобы погладить своего гнедого, под плащом холодно сверкнула отделанная драгоценностями серо-золотая туника. Аккуратно подстриженные усы и борода обрамляли тонкие губы.

     Высокий, стройный, почти аскетического сложения, лорд Ян Ховел смотрел на мир чуть раскосыми, глазами, еще более темными, чем его волосы, глазами, которые спорили по силе блеска с темными драгоценностями, украшавшими шею и уши.

     Эти глаза быстро окинули взглядом подошедшего мавра, а затем остановились на женской фигуре.

     - Ты задерживаешься, Ян, - сказала женщина. Это была не просто констатация факта, в голосе слышалось порицание. Она твердо встретила его взгляд. Увидев, что Ян не собирается спешиваться, леди медленно подняла руку и откинула вуаль поверх светлых вьющихся волос. Взгляд ее стал жестоким, но она больше ничего не сказала.

     Ян лениво улыбнулся, соскочил с лошади и легко двинулся к Чариссе. Он коротко кивнул Мустафе, стоящему рядом с ней, а затем одним ловким движением перекинул плащ через плечо.

     - Ну? - нетерпеливо спросила Чарисса.

     - Все в порядке, дорогая, - сказал Ян нежно. - Король выпил вино. Колин ничего не подозревает, а охота сейчас идет по фальшивому следу. Они должны быть здесь примерно через час.

     - Великолепно. А принц Келсон?

     - О, он в безопасности, - ответил Ян, натягивая серую перчатку. - Но, по-моему, смешно сейчас заботиться о безопасности Келсона, потому что он все равно будет убит позднее. Демонстрировать милосердие к врагам - не похоже на тебя, Чарисса - коричневые глаза встретились с голубыми. В коричневых была насмешка.

     - Милосердие? - повторила Чарисса, оценивая брошенный ей вызов.

     Она отвела глаза, на мгновение задумалась, а затем направилась в сторону леса. Ян сопровождал ее.

     - Не беспокойся, Ян, - продолжала она. - У меня относительно принца свои планы. А кроме того, мне не заманить Моргана в ловушку без хорошей приманки. Как ты думаешь, зачем я так настойчиво распространяла в течение нескольких месяцев слухи?

     - Я думал, это просто злоба, а не то, в чем ты действительно нуждаешься, - ответил Ян.

     Они дошли до края поляны, и Ян небрежно остановился перед ней, сложив руки на груди.

     - Ну, конечно, Морган - особое дело, не правда ли? Аларик Энтони Морган. Дюк Корвина. Генерал армии Его Величества. И, главное, полукровка Дерини, которого приняли люди. Иногда я думаю, что это беспокоит тебя больше всего.

     - Осторожнее, Ян, - предупредила она.

     - О, прошу прощения, моя Леди! - стал кривляться Ян, воздев руки кверху, как будто вымаливая прощение. - Готовится всего лишь маленькое убийство? Или наказание? Я что-то забыл.

     - Это единственное, что ты не должен никогда забывать, Ян, - ледяным тоном отрезала Чарисса. - Морган убил моего отца пятнадцать лет назад, и ты знаешь об этом. Мы тогда оба были детьми, ему было четырнадцать, а мне несколькими годами меньше, но я никогда не прощу ему этого.

     Ее голос сорвался до хриплого шепота, когда она вспоминала.

     - Он предал свою кровь Дерини и вошел в союз не с нами, а с Брионом, он пренебрег Советом Камбера ради того, чтобы встать на сторону смертных. Я видела, как они зарубили моего отца Марлука, а до того лишили его власти. И это все Морган, с его хитростью Дерини. Он открыл Бриону путь. Я никогда не забуду этого, Ян.

     Ян пожал плечами.

     - Не беспокойся, девочка. У меня есть свои причины желать смерти Моргана, ты помнишь? Герцогство Корвин граничит с моим графством. Вот только не знаю, как долго ты позволишь Моргану жить.

     - Самое большее несколько недель, - сказала Чарисса. - И я хочу видеть, как он будет страдать и мучиться перед смертью. Сегодня Брион умрет при помощи магии Дерини, и Морган узнает, что это я. Это само по себе ранит Моргана больше, чем что-либо другое. А затем я буду уничтожать всех, кто ему дорог.

     - И принца Келсона?

     - Не будь так алчен, Ян, - зловеще засмеялась она. - Ты получишь свой драгоценный Корвин, но всему свое время. А я буду править Гвинедом, как и все мои предки, увидишь.

     Она повернулась на каблуках и пошла через поляну, повелительно махнув рукой Мустафе. Когда она остановилась, тот разостлал на земле плотную ткань, прикрыв ею сломанные сучья.

     Чарисса полулежала на земле. Перед ней простирался пологий склон, уходивший в глубь леса. В слабом свете утреннего солнца все было тихо и спокойно.

     После некоторой паузы Ян подсел к Чариссе и легонько обнял ее за плечи.

     - Должен сказать, что твой план мне нравится, девочка, - прошептал он. - Твое хитроумие не перестает изумлять меня, - он задумчиво посмотрел на нее сквозь длинные темные ресницы. - Однако уверена ли ты, что кроме Моргана никто ничего не заподозрит? Я имею в виду самого Бриона.

     Чарисса самодовольно улыбнулась и откинулась назад, прислонившись к его груди.

     - Ты слишком много беспокоишься, Ян, - промурлыкала она. - Мараша, подмешанная в вино, затуманит мозг Бриона. Он ничего не почувствует, пока моя рука не сожмет его сердце. Что касается Колина, то мараша на него не подействует, если в нем нет ни капли крови Дерини. А если и есть, то все равно с ним ничего не случится, если он будет подальше от Бриона, когда придет час.

     - Колина нужно убрать подальше на всякий случай, - заметил Ян.

     Он снял травинку с плаща Чариссы и продолжал:

     - Я долго обхаживал этого дворянина, и могу сказать, что ему льстило мое внимание.

     Чарисса оттолкнула его с раздражением.

     - Ян, ты становишься надоедливым. Если ты собираешься и впредь быть таким напыщенно-помпезным, тебе лучше вернуться в королевскую свиту. Там атмосфера больше подходит для самовосхваления и дурацкого обмена любезностями. Ведь тебе это очень нравится!

     Ян ничего не сказал, но надменно поднял тонкую бровь. Неторопливо встав, он подошел к лошади, подправил стремена и, прищурившись, бросил поверх седла короткий взгляд на Чариссу.

     - Могу я передать привет от тебя Его Величеству? - спросил он. Мстительная улыбка играла в уголках тонкого рта.

     Чарисса, медленно улыбаясь и не сводя с него глаз, направилась через поляну к нему. Ян обошел лошадь и ждал, готовый встретить ее. Чарисса взяла поводья и кивнула мавру, стоящему в ожидании.

     - Ну? - спросил Ян, когда мавр с поклоном удалился.

     - Думаю, на этот раз тебе не следует упоминать обо мне, - промурлыкала она, пробежала рукой по гриве гнедого, завязала на шерсти какой-то замысловатый узелок. - Тебе сейчас лучше поехать туда. Охота скоро будет здесь.

     - Слушаюсь и повинуюсь, леди, - сказал Ян и вскочил в седло.

     Он взял поводья, посмотрел на нее и затем протянул ей левую руку. Не говоря ни слова, Чарисса вложила свою руку в его. Он наклонился и приложился губами к нежной коже.

     - Удачной охоты, леди.

     Легко пожав ей руку, он выпрямился, выпустил ее, и направил лошадь в заросли, по тому пути, по которому приехал сюда.

     Та, Которая в Тени смотрела вслед сузившимися глазами, пока он не исчез из виду, а затем погрузилась в прежнее, молчаливое ожидание.

     Присоединившись к охоте, Ян постепенно начал пробираться вперед к королевской свите. Сейчас они скакали по мелколесью, так что вокруг все хорошо просматривалось. Прищурившись, он взглянул на стремя, коротко хмыкнул, а затем направил лошадь поближе к Колину и поднял руку, приветствуя его.

     - Лорд Ян! - воскликнул Колин, когда тот поравнялся с ним. - Какая превосходная скачка за сворой!

     Ян подарил юноше сердечную улыбку.

     - Неподражаемо, мой друг!

     Он переместился всем корпусом на одну сторону и с удовлетворением почувствовал, что ремень не выдержал его веса и лопнул.

     - Черт возьми! - в сердцах выругался Ян. - Кажется, охота для меня закончилась!

     Он отъехал в сторону, давая дорогу охотникам, а затем наклонился, чтобы достать стремя, все еще висевшее на его сапоге, и улыбнулся Колину, который подъезжал к нему. Когда всадники промчались мимо, Ян соскочил на землю и, расстроенный, стал рассматривать седло. Колин сочувственно смотрел на него.

     - Я же говорил этому свинье груму, чтобы он заменил ремень, - выругался Ян. - Не найдется ли у вас чего-нибудь подходящего, Колин?

     - Должно быть, - ответил Колин и спрыгнул с седла.

     Пока тот копался в седельной сумке, Ян украдкой огляделся. Время было выбрано превосходно. Именно сейчас свора выбежит в центр луга, и след будет снова потерян.

     Слуги отчаянно старались собрать собак и заставить их слушаться.

     Брион с раздражением щелкал кнутом по сапогам.

     - Эван, ваши собаки опять разбежались, - сказал он. - Келсон, поезжай вперед, попытайся узнать, что же случилось. Не могли же они потерять след в чистом поле! Эван, вы оставайтесь.

     Когда Келсон отъехал, Эван привстал на стременах и старался рассмотреть, что там происходит, а затем сел, что-то бормоча себе под нос. На таком расстоянии было невозможно что-либо различить в дикой мешанине всадников и собак, и горячий старый лорд произнес фразу, которая, очевидно, полностью выражала его отношение и к собакам, и к слугам, и к погоде, и к оленю, и ко многому другому:

     - Проклятые звери посходили с ума! Ну, подождите, я сейчас...

     - Не надо, Эван, - мягко возразил ему Брион. - Не утруждайте себя, вероятно, сегодня просто не судьба... ох!

     Брион внезапно оборвал фразу и застыл, серые глаза расширились от боли.

     - О Боже! - прошептал он, глаза его медленно закрылись, как будто он не в силах был переносить эту боль. Кнут и поводья выскользнули из онемевших пальцев, король схватился за грудь и, застонав, стал заваливаться вперед.

     - Сэр! - закричал Эван.

     Брион начал соскальзывать с седла. Роджер и Эван подхватили его под руки и, осторожно опустив, положили на землю. Другие, заметив неладное, быстро спешились и поспешили на помощь. Откуда-то появился принц Нигель, он молча опустился на землю рядом с королем и положил его голову к себе на колени.

     Роджер и Эван осторожно опустились рядом. Нестерпимая волна боли схлынула, отпустила короля, и он слабым голосом позвал:

     - Келсон!

     Келсон был далеко впереди, гадая, что же там произошло. Он видел, что среди королевской свиты произошло что-то серьезное, и, хотя не догадывался, что именно, поскакал обратно галопом. Приблизившись, в центре толпившихся людей он увидел своего отца, распростертого на земле, и, резко осадив коня, соскочил с него и бросился к отцу, расталкивая придворных.

     Дыхание Бриона было тяжелым. Он стиснул зубы, так как жгучая боль усиливалась с каждым ударом сердца. Его глаза лихорадочно бегали по сторонам, стараясь найти сына. Он совершенно не замечал усилий Эвана, Роджера, епископа Арлиана, пытавшихся хоть как-то помочь ему, облегчить его страдания.

     Все, чего он хотел сейчас, - это видеть Келсона. Мальчик бросился перед ним на колени. Король ахнул и стиснул руку сына, так как волны боли снова пробежали по его телу.

     - Так скоро! - попытался он прошептать, судорожно, до боли стискивая руку своего мальчика...

     Глаза короля полузакрылись, по телу пробежала судорога, и затем оно спокойно вытянулось.

     Пока Нигель и Эван в безумной спешке искали пульс или хотя бы какие-нибудь признаки жизни, Келсон смотрел и не верил тому, что отец умер. Однако придворные поднялись, в молчании опустив головы. И со сдавленным рыданием Келсон прижался лбом к руке отца.

     Епископ Арлиан, сделав над собой усилие, начал читать молитву. Его тихий голос казался резким в наступившей, скованной ужасом, тишине. Все, что были вокруг, опустились на колени, один за другим, и вот уже хор голосов возносил вслед за епископом слова молитвы:

     - Подари ему вечную жизнь, о Боже.

     - Пусть всегда будет свет сиять над ним...

     Келсон позволил знакомым фразам протекать мимо него. Они притупили сосущую боль внутри, абсолютная пустота сменилась тупым оцепенением, судорога, перехватившая горло, ослабла. Через некоторое время он уже смог поднять голову и осмотреться вокруг.

     Нигель казался совершенно спокойным, почти умиротворенным. Он стоял на коленях, его руки касались безжизненной головы короля: снова и снова длинные пальцы разглаживали прямые черные волосы на чистом безмятежном лбу - мягко, почти нежно. Его мысли блуждали где-то далеко, а где - об этом знал только сам Нигель.

     А Роджер - Роджер смотрел и не видел, его глаза следили за пальцами Нигеля, его губы сомнамбулически повторяли слова молитвы, но он не понимал, что видит или что говорит.

     Но о том, что делал Эван, молодой принц вспомнил много позже, когда другие подробности этого страшного дня милосердно стерлись из его памяти. Почему-то Эван держал в руках кожаную красную шляпу Бриона. Это яркое пятно было совершенно неуместным в окружающем смятении и ужасе.

     Каким-то чудом белое перо на шляпе оказалось неповрежденным, его белоснежная чистота была незапятнанной. И когда Эван прижимал шляпу к сердцу, перо качалось перед глазами Келсона, гипнотически приковывая его взгляд к себе.

     Эван заметил взгляд Келсона и смутился. Он потупил взгляд и, как будто увидел шляпу и колыхающееся перо. Секунду он колебался, а затем медленно взял перо в огромную ручищу и стал сгибать, пока то не сломалось.

     Келсон смотрел.

     - Король умер, сэр, - глухо проговорил Эван. Его лицо было пепельным под ярко-красной бородой и усами. Он медленно разжал пальцы и смотрел, как обломанный конец пера медленно опускается, чтобы упасть на плечо Бриона и застыть там.

     - Я знаю, - медленно ответил Келсон.

     - Если... - голос Эвана оборвался, но, справившись с собой, он начал снова:

     - Если...

     Он не смог закончить и, сотрясаясь от рыданий, уткнулся лицом в шляпу Бриона.

     Нигель оторвал взгляд от лица брата и посмотрел на Эвана, затем дотронулся до плеча старого воина.

     - Все нормально, Эван, - мягко проговорил он. Его рука бессильно опустилась, Нигель снова вернулся взглядом к лицу Бриона, а затем его глаза встретились с глазами сына его брата.

     - Ты теперь король, Келсон, - сказал он. - Какие будут приказания?

     Келсон еще раз взглянул на мертвого отца, наклонился и сложил ему руки на груди.

     - Прежде всего, - сказал он непреклонно, - пошлите за генералом Морганом.

Глава 2

     Спустя несколько недель Морган и его адъютант, оба в голубых накидках, въезжали через северные ворота Ремута, столицы королевства Бриона. Несмотря на утреннее время их лошади казались усталыми, они тяжело дышали и в морозном воздухе вокруг них клубились клочья белого пара.

     В Ремуте начинался базарный день, и улицы уже были полны народа. Кроме того, намеченная на завтра коронация привлекла в город путешественников из всех Одиннадцати Королевств. Шумные толпы заполнили узкие извилистые улицы города, сделав их совершенно непригодными для передвижения.

     Повозки с товарами, роскошные экипажи, купеческие караваны, уличные продавцы с лотками, наполненными всякой всячиной, скучающие дворяне в окружении многочисленной свиты - все смешалось в пестром калейдоскопе цветов, звуков, запахов, бурлило в лабиринте разукрашенных улиц города.

     Ремут Прекрасный - так его называли.

     И это не было преувеличением - каждый мог убедиться сам.

     Когда Морган на уставшей лошади пробирался вслед за лордом Дерри среди пешеходов и экипажей, направляясь к главным воротам дворца, он поневоле обратил внимание на свою скромную походную одежду, так контрастирующую с кричащим великолепием, окружавшим их: пыльный черный камзол поверх кольчуги, тяжелый черный шерстяной плащ, закрывавший его от шлема до колен, голубая накидка, забрызганная грязью.

     Странно, как быстро меняется атмосфера в городе. Он подумал, что всего несколько недель назад все эти веселые горожане, оживленно снующие вокруг, были одеты одинаково: они носили траур по случаю кончины своего монарха. Теперь же ничто не напоминало об этом в атмосфере веселья, праздника, предстоящей коронации.

     Что это - короткая память или благословенная способность людей забывать, когда проходит время? Почему возбуждение ожидающейся коронации заставило простых людей забыть все свои заботы и дела? А может быть для тех, кто не знал Бриона, это всего лишь изменение имени, которое нужно поставить после титула "король"?

     Другое имя... другой король... королевство без Бриона...

     Воспоминания... девять долгих дней... сумерки... четверо всадников въехали в лагерь под Кардосой... почерневшие от горя лица лорда Ралсона, Колина, двух солдат, принесших ужасные вести... Отчаянные, безуспешные попытки преодолеть огромное расстояние и коснуться разума того, кто больше не мог отозваться, даже если бы был близко... Оцепенение, владевшее ими, пока длилась бешеная скачка в Ремут... Загоняли лошадей, брали по пути новых...

     А потом кошмар... западня в густых зарослях... резня, из которой только он и Дерри смогли выбраться живыми...

     Опять нескончаемая дорога, долгие мили.

     И теперь мучительное осознание того, что все действительно так и есть, что Брион умер, его время прошло, что никогда они не будут скакать вместе по холмам Гвинеда.

     Вся полнота горя обрушилась на Моргана, как что-то физическое, материальное, и это ощущение грозило поглотить его полностью, захлестнуть, такого с ним не было во время долгих дней скачки сюда, в Ремут.

     Охнув, он ухватился за луку седла, чтобы не упасть.

     - Нет!

     Он не должен позволить эмоциям овладеть им, впереди его ждет работа. Там впереди власть, которую нужно сберечь, король, которого нужно короновать, битва, которую нужно выиграть.

     Он заставил себя расслабиться, дышать глубоко и ровно, подавить в себе почти физическую боль, обрушившуюся на него. Время для личных переживаний будет потом, а может быть, такое время и не наступит, если он проиграет, и тогда он воссоединится в смерти с Брионом. Но хватит об этом. Теперь все переживания - роскошь, которую он не может себе позволить.

     Момент слабости миновал, он полностью овладел собой и посмотрел, не заметил ли Дерри ту внутреннюю борьбу, которую ему пришлось выдержать.

     Нет, не заметил или не показал виду. Молодой лорд Марчер был слишком занят: он изо всех сил старался удержаться в седле, огибая горожан, которые потоком текли по улицам, то и дело создавая какие-то немыслимые водовороты. Больше уже ни на что он не в состоянии был обращать внимание.

     Морган знал, что раны, полученные молодым лордом, когда они пробивались сквозь засаду, были достаточно серьезны и причиняли ему страдания, хотя он ни разу не показал этого во время пути.

     Морган подъехал поближе к товарищу и хотел с ним заговорить, как вдруг лошадь Дерри споткнулась. Морган схватил поводья, и лошадь чудом удержалась на ногах, но всадник тяжело упал вперед на луку седла и едва удержался в нем.

     - Дерри, что с тобой? - спросил с тревогой Морган, опуская поводья и поддерживая молодого человека за плечо.

     Они остановились посреди улицы. Дерри медленно выпрямился. Его лицо, почти совсем закрытое шлемом, исказилось выражением нестерпимой боли. Он осторожно взял забинтованную левую руку в правую, закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Затем снова открыл глаза и слабо кивнул.

     - Сейчас все будет нормально, милорд, - прошептал он, снова засунул забинтованную руку в черную шелковую повязку и покрепче уселся в седле.

     У Моргана возникли сомнения. Он сам решил осмотреть раненную руку, но тут возле самого его уха раздался громкий голос:

     - Дорогу королю Хаувица! Дорогу Его Величеству! - и затем немного потише:

     - Вы не могли найти другое место, чтобы держаться за руки?

     В то же мгновение кожаный кнут щелкнул по лошади Моргана. Лошадь отскочила в сторону с энергией, которой Морган в ней не подозревал, толкнув лошадь Дерри прямо в гущу кричащих пешеходов.

     Глаза Дерри горели огнем, и когда Морган повернулся к нему, тот уже готов был дать соответствующий ответ. Морган знаком попросил его молчать. Он изобразил на своем лице то, что надеялся выдать за ласковое выражение, и показал Дерри, чтобы тот сделал то же самое.

     Над ними возвышался семифутовый гигант, закованный в бронзу и одетый в фиолетовые цвета Объединенного Королевства Хаувица и Ланнеда. При обычных обстоятельствах и один-то он выглядел устрашающе, а тут его сопровождали еще семеро таких же. Дерри к тому же был ранен. Так что соотношение сил не позволяло ввязываться в бой. Кроме того, Морган вовсе не горел желанием быть арестованным и попасть в тюрьму. Ставка была слишком высока.

     Морган с нескрываемым интересом следил, как гиганты проезжали мимо. Он обратил внимание на густые черные бороды и волосы, спускающиеся из-под шлемов, украшенных крыльями, что указывало на их принадлежность к наемникам Коннаити, отметил фиолетово-зеленые ливреи с гербами Хаувица, рассмотрел длинные мечи на поясах, витые кнуты в руках.

     Никаких указаний на то, кто или что этот король Хаувица, не было, но у Моргана имелись свои предположения. Гиганты эскортировали конные носилки, поддерживаемые четырьмя серыми лошадьми. Гобелены, скрывающие то, что находилось внутри носилок, были разукрашены вызывающими головную боль зелеными, фиолетовыми и оранжевыми розами.

     Еще шестеро свирепых гигантов сопровождали кортеж сзади. По всему было видно, что подобраться поближе к носилкам и заглянуть внутрь Моргану вряд ли удастся.

     Ну и ладно, Морган уже сделал в уме отметку относительно того, кто нагло именует себя Его Величеством. Он не забудет короля Хаувица и его свиту.

     Очевидно, Дерри думал о том же самом. Когда кортеж проехал, он наклонился к Моргану и спросил с кривой ухмылкой:

     - Во имя всех дьяволов ада, кто этот король Хаувица?

     - Не скажу наверняка, - ответил Морган громким шепотом, который был слышен и в толпе. - Не думаю, что он из тех, кто занимает высокий пост. Скорее всего, это какой-нибудь мелкий посол, страдающий манией величия и преувеличивающий собственную значимость.

     Морган хотел, чтобы его услышали, и вокруг раздался хохот. Последний гигант обернулся и посмотрел на них, но Морган сделал невинную физиономию и поклонился. Гигант поехал дальше.

     - Ну что же, кто бы он ни был, - сказал Дерри, когда они поехали дальше, - его слуги очень плохо воспитаны. Кто-нибудь должен их проучить.

     На этот раз Морган ухмыльнулся.

     - Этим я сам займусь, - пообещал он.

     Он кивком показал на процессию, которая уже готова была скрыться за углом улицы. Первый гигант непрерывно работал кнутом, раздавая удары направо и налево, разгоняя людей и расчищая дорогу, невзирая на то, что здесь было много знатных людей, так как процессия уже приближалась к дворцу.

     И вдруг случилась странная вещь. Длинный черный кнут, которым гигант действовал с таким искусством, внезапно как бы обрел собственный разум. Возвращаясь после очередного пренебрежительного удара по уличным зевакам, он внезапно и необъяснимо обвился вокруг передних ног лошади гиганта. Прежде чем кто-либо смог понять, что произошло, и лошадь, и всадник покатились с грохотом и металлическим лязгом по мощеной улице.

     Когда гигант поднялся вне себя от ярости, он был встречен смехом, насмешками и улюлюканьем зрителей. Освободить ноги лошади ему удалось только разрезав свой кнут. Процессия, сопровождаемая свистом, двинулась дальше.

     Морган увидел достаточно. Удовлетворенно улыбнувшись, он кивнул Дерри, чтобы тот ехал за ним, и свернул на менее оживленную улочку.

     Когда они доехали до конца улицы, Дерри искоса взглянул на своего командира.

     - Приятно было посмотреть, когда этот гигант запутался в собственном кнуте, милорд, - в голосе Дерри было восхищение. - Уж очень он неуклюж, верно?

     Морган поднял брови.

     - Думаешь, я устроил этот инцидент? Просто гиганты часто страдают плохой координацией движений. Это потому, наверное, что у них мало мозгов. - И почти про себя добавил:

     - А кроме того, я терпеть не могу людей, которые бьют других кнутом.

     Главный двор королевского дворца был переполнен народом. Такого количества людей здесь Морган не мог припомнить со времен своего детства. Им с Дерри приходилось протискиваться сквозь толпу. Интересно, как они собираются размещать всех этих людей? Очевидно, что многие из прибывших на завтрашнюю коронацию обосновались в самом дворце. Вся площадь перед главной лестницей была заполнена экипажами, паланкинами, каретами, вьючными животными. Повсюду сновал народ: дворяне, их жены, дети, слуги - все бурлило, шумело, кричало. Гам и вонь были страшные.

     Морган поразился, как много дворян из Одиннадцати Королевств решили принять участие в празднестве, - конечно, не потому, что считал коронацию не особенно выдающимся событием, вовсе нет. Его удивляло, что тут добровольно собрались представители враждующих кланов, да и их отношение к королевской власти было неоднозначным. Но еще более будет он удивлен, если до конца празднеств здесь не разразится хотя бы одна крупная ссора с кровопролитием.

     Вот уже две группы слуг ожесточенно спорят, чей хозяин займет более почетное место за королевским столом. Интересно, почему они так ревниво относятся к положению своих хозяев внутри их круга? Ведь по отношению к лордам, например, они все равно будут занимать более чем скромные места. Взять хоть пять Штатов Форсин. Все пять находятся под защитой и экономическим контролем Орсаля из Хорта, флаг которого уже развевается над башнями главного укрепления. Представители Хорта будут сидеть немного впереди всех посланцев Штатов Форсин.

     Сам Орсаль, который контролирует всю торговлю в Южных морях, скорее всего, не побеспокоится прибыть сюда. Его отношения с Ркасси на юге уже давно перестали быть дружественными, и старый морской лев вполне мог решить, что благоразумнее остаться дома и охранять свои порты. Таков был старый Орсаль.

     Но молодой Орсаль прибыл. Справа развевались его флаги цвета морской волны. Его слуги сейчас занимались разгрузкой багажа.

     Морган отметил в уме, что завтра после коронации ему следует встретиться с Орсалем, если, конечно, останется жив, да если и Орсаль не погибнет, что вполне вероятно предположить, учитывая их сложные отношения со Штатами Форсин. Может быть, завтра удастся добиться приемлемого решения некоторых проблем. Во всяком случае, Орсаль должен знать его точку зрения. Корвин и Хорт всегда поддерживали хорошие отношения.

     Морган кивнул в знак приветствия, когда мимо проходил лорд-канцлер Торента, но он больше не думал об иностранных эмиссарах. В первую очередь ему сегодня следует встретиться с лордами Регентского Совета.

     Морган заметил ярко-оранжевый бархат лорда Эвана, почти не отличающийся по цвету от его огненно-рыжей шевелюры. Эван входил в главные двери дворца на самом верху лестницы.

     Слева от себя Морган увидел пажа, ведущего в королевские конюшни двух лошадей с попонами клана Мак Лейнов. Значит, здесь можно рассчитывать на поддержку. Лорд Джаред, его обожаемый дядя, правил почти пятой частью Гвинеда, если считать графство Керни, принадлежащее его старшему сыну. Сам граф Керни Кевин уже давно был другом Моргана, а скоро будет и его родственником. Можно еще принять во внимание и младшего из Мак Лейнов - Дункана, на которого тоже можно положиться.

     Кивнув Дерри, чтобы тот следовал за ним, Морган поехал сквозь толпу к лестнице. Там они спешились. Ласково погладив лошадь, Морган бросил поводья Дерри, снял шлем и стал рассеянно приглаживать свои светлые волосы, отыскивая взглядом знакомые лица.

     - О, Ричард Фиц Вильямс! - закричал он, подняв руку в перчатке.

     Высокий темноволосый юноша в королевской ливрее обернулся на звук своего имени и улыбнулся, узнав того, кто его звал. Но пока он быстро пробирался к Моргану, улыбка его исчезла, уступив место тревожному выражению.

     - Лорд Аларик, - прошептал он, поспешно поклонившись. В его глазах было беспокойство. - Вам не следовало бы появляться здесь. Говорят, что Совет настроен против вас, и это чистая правда!

     Его глаза беспокойно перебегали с Моргана на Дерри и обратно. Дерри застыл было, держа в руках шлем, который он в тот момент привязывал к седлу, но, поймав короткий выразительный взгляд Моргана, вернулся к своему занятию. Морган обратился к Ричарду:

     - Значит, Совет намерен действовать против меня? - спросил он, изображая полнейшее недоумение. - А почему?

     Ричард поежился и постарался избежать испытующего взгляда Моргана. Он когда-то обучался под его руководством и всегда восхищался им, несмотря на все, что о нем говорили, но сейчас он не хотел быть первым, кто расскажет ему обо всех неприятностях.

     - Я... я мало что знаю, - пробормотал он. - Они... да вы ведь, наверное, и сами слышали всякие слухи о вас? - он со страхом посмотрел на Моргана, как будто надеясь, что тот все-таки не слышал, но Морган поднял бровь.

     - Да, я знаю слухи, Ричард, - вздохнул он. - Но ты-то им не веришь?

     Ричард отчаянно замотал головой.

     Морган в возбуждении хлопнул свою лошадь по шее, и животное вздрогнуло от неожиданности.

     - Дьявол бы побрал их всех! Это именно то, чего я боялся!

     Дерри, ты помнишь, что я говорил тебе о Регентском Совете?

     Дерри засмеялся и кивнул.

     - Отлично, - обратился к нему Морган. - Ну, тогда как тебе понравится, если я предложу тебе пойти и постараться умиротворить Лордов Совета, а я пока улажу кое-что?

     - Но вы же не собираетесь задерживаться, сэр?

     Морган расхохотался и хлопнул его по плечу.

     - Дерри, мальчик! Мне нравится, как ты мыслишь. Напомни мне, чтобы я подумал о достойной награде для тебя.

     - Да, сэр.

     Морган повернулся к Ричарду, вручая ему поводья и шлем.

     - Ричард, ты посмотришь за нашими лошадьми и одеждой?

     - Конечно, милорд, - ответил слуга, с удивлением глядя на двух смеющихся людей, - но будьте осторожны оба, сэр.

     Морган кивнул с благодарностью и решительно направился вверх по ступеням. Дерри последовал за ним.

     Лестница и вход были заполнены дворянами и их женами в роскошных нарядах. Морган опять забеспокоился, что он выглядит среди них настоящим бродягой в своей грязной дорожной одежде. Однако вскоре ему стало ясно, что одежда в этой ситуации ничего не значит. Когда он проходил, все разговоры моментально прекращались, особенно среди женщин, и все взгляды обращались на него, а когда он возвращал взгляды со своей обычной улыбкой и поклоном, женщины отшатывались в испуге, а руки мужчин тянулись поближе к оружию.

     Теперь он все понял. Несмотря на долгое отсутствие, его узнавали и связывали с ним дикие слухи о Дерини. Кто-то хорошо поработал, чтобы запачкать его имя. Эти люди действительно верят, что он злой колдун Дерини из легенд!

     Отлично. Пусть смотрят. Он будет играть. Если они желают увидеть вкрадчивого, самоуверенного, смутно угрожающего Лорда Дерини в действии, он должен их удовлетворить!

     Морган остановился перед дверью, чтобы стряхнуть пыль с одежды и придать себе соответствующий вид. Он поправил одежду так, чтобы его меч и кольчуга зловеще сверкали из-под плаща, а его волосы блестели, как полированное золото при свете солнца. Его вид должен производить впечатление.

     Когда ему показалось, что желаемый результат достигнут, он еще раз оглядел себя, а затем повернулся на каблуках, как шаловливый мальчишка, и вошел в холл. За ним, как внимательная голубая тень, проскользнул Дерри. Под копной густых темно-каштановых волос блестели глаза.

     Холл был огромен. Он и должен быть таким, так как Брион был великим королем, имел много вассалов и содержал огромный двор.

     Высокий потолок холла поддерживали огромные дубовые балки, на которых висели шелковые боевые знамена, знаменующие собой союз Одиннадцати Королевств, сформировавшийся за двадцать пять лет правления Бриона. Знамена Картмора и Кассана, Керни и Келдыш-Райдинга, Свободного Порта Конкардина, Протектората Меары, Хаувица, Ланнеда, Коннейта, Хорта Орсаля, епископальные знамена духовных лордов всех Одиннадцати Королевств - все они свисали здесь с дубовых балок, мерцая шелковыми и золотыми надписями и символами в неровном свете, исходящем от фонарей и трех огромных очагов, обогревающих холл.

     Гобелены на стенах соперничали блеском и роскошью с боевыми знаменами. А над главным очагом поблескивал в складках малинового бархата Золотой Лев Гвинеда.

     Ярко-красный лев, стоящий на задних лапах, - геральдический герб Халдана - висел на панели над очагом. Но на геральдическом жаргоне невозможно было описать исключительное мастерство ремесленников и ювелиров, которое отличало это творение.

     Сама панель была установлена еще за пятьдесят лет до Бриона его дедом, королем Мелькольмом. Времена были трудные, и прошло почти три года, пока искусные ремесленники Келдыш-Райдинга завершили свою работу. И затем прошло еще пять лет, в течение которых мастера по золоту и драгоценностям из Конкардина делали свое дело. И только отец Бриона, Дональд, смог, наконец, повесить это исключительное произведение искусства в главный холл.

     Морган вспомнил свою реакцию, когда он, маленький мальчик, впервые увидел Льва. Однако это первое впечатление полностью слилось в его памяти с воспоминанием о том дне, когда король Бриона, стоя перед Львом Гвинеда с улыбкой приветствовал юного пажа, вступающего в королевский двор.

     Морган наслаждался воспоминаниями. Он снова и снова рассматривал герб, медленно, внимательно. Это уже вошло у него в привычку - после долгого отсутствия приходить сюда. И только спустя долгое время он позволил взгляду оторваться от герба и скользнуть влево, где висело еще одно знамя.

     Зеленый Грифон на черном шелке нарушал все законы геральдики относительно сочетания цветов.

     Изумрудный Грифон Корвина - его крылья украшены золотом и драгоценностями, голова откинута назад, клюв и когти угрожающе направлены на врага. Он поблескивал таинственно, зловеще на черном мерцающем шелке. По краю знамени вился золотой бордюр - двойное переплетение трав. Этот рисунок взят из старого герба Морганов. Он указывает на его, Моргана происхождение.

     Морган стремился забыть о владениях старых Морганов. Около двух десятков их поместий были разбросаны по Одиннадцати Королевствам, но все они предназначались в приданое его сестре Бронвин, которая собиралась будущей весной выйти замуж за Келвина Мак Лейна. Когда это случится, только имя и двойное переплетение трав на знамени останутся у него от предков.

     Внезапно кто-то окликнул его, оторвав от размышлений. Оглянувшись, он увидел лорда Роджера, примерно в двенадцати шагах от себя. Роджер пробирался к нему сквозь толпу дворян, на тонком лице его было написано беспокойство, узкие темные усики слегка шевелились от нетерпения.

     - Морган, мы уже давно ждем вас! Что случилось? - он настороженно взглянул на Дерри, очевидно, не узнавая его и потому не доверяя его присутствию. - Где лорд Ралсон и Колин?

     Морган, не отвечая на вопросы, продолжал пробираться через холл. Он заметил Эвана, Брана Кориса и Яна Ховела. Если он дождется этих троих, ему не придется повторять рассказ несколько раз, слишком мучительно возвращаться к воспоминаниям: он был близок с Ралсоном.

     Когда он добрался до этих троих, слева от него появился Кевин Мак Лейн и похлопал его по плечу в молчаливом приветствии. Роджер почти бежал за ним вне себя от ярости.

     - Морган! - кричал он. - Вы не ответили на мои вопросы!

     Что с ними случилось?

     Морган поклонился, приветствуя группу дворян.

     - Роджер, мне неприятно говорить об этом, но Ралсон, Колин, два охранника и три моих лучших офицера - все погибли.

     - Погибли! - ахнул Эван.

     - О Боже, - прошептал Кевин. - Аларик, что случилось?

     Морган заложил руки за спину и приготовился к испытанию.

     - Я был в Кардосе, когда пришли печальные вести о смерти короля.

     В сопровождении эскорта - Дерри и троих моих людей - мы немедленно выехали в Ремут. После двух дней пути мы попали в засаду - думаю, это было где-то близ Валорета. Ралсон и наш эскорт были убиты в бою. Колин умер от раны на следующий день. Дерри, возможно, потеряет левую руку, но он остался жив, во всяком случае.

     Ян нахмурился и погладил бороду, изображая озабоченность и беспокойство.

     - Это ужасно, Морган, ужасно. И сколько людей, вы сказали, напали на вас?

     - Я не называл цифр, - ответил Морган без всякого выражения.

     Он посмотрел на Яна, пытаясь понять подоплеку вопроса. - Но полагаю, их было человек десять или двенадцать, ты согласен, Дерри?

     - Мы убили восьмерых, милорд, - заявил Дерри. - Остальные разбежались.

     - Хм... - фыркнул Эван. - Девять воинов Гвинеда убили только восьмерых бродяг, напавших на них? Полагаю, вы могли бы лучше сделать свое дело.

     - И я тоже, - добавил Ян, складывая руки на груди. - Я не претендую на роль эксперта в таких делах, как лорд Эван, но мне кажется, что это был плохой бой. Конечно, никто из нас там не был... - он пожал плечами и многозначительно замолчал.

     - Это верно, - сказал Бран Корис. Его глаза подозрительно сузились. - Никто из нас там не был. Как мы можем быть уверены, что все случилось так, как рассказываете вы? Почему вы, Морган, не использовали свое могущество Дерини, чтобы спасти их? А может быть, вы и не хотели их спасать?

     Морган напрягся и взглянул на Брана. Если этот идиот не поостережется, то начнется заваруха, которую Моргану придется закончить. А Морган вовсе не хотел ввязываться в кровавое столкновение прямо здесь и сейчас.

     - Я не слышал этого замечания, - сказал он с нажимом. Черт возьми! Уже во второй раз за сегодняшний день ему приходится уклоняться от хорошего боя! - Я повиновался приказу моего короля, и я приехал, - он повернулся налево. - Кевин, ты не знаешь, где сейчас Келсон?

     - Я доложу ему, что вы здесь, - ответил Кевин, выскальзывая из рук Брана, который хотел задержать его. Яркое пятно его одежды запетляло среди толпы - видно было, что он спешил.

     Бран опустил руку на рукоять меча и посмотрел на Моргана.

     - Ловко подтасовано, Морган. Но семь смертей - слишком большая цена за ваше присутствие здесь!

     Он начал вынимать меч, но Эван остановил его руку и принудил спрятать меч обратно.

     - Остановись, Бран! - воскликнул он. - А вы, Аларик, лучше бы не появлялись. К тому же и королева не хотела, чтобы за вами посылали. Я не думаю, что вы сможете увидеть мальчика до того, как переговорите с Ее Величеством.

     - Я рад, что королева думает обо мне, Эван, - мягко ответил Морган. - Но, к счастью для моей совести, меня не заботит, что она обо мне думает. Я дал слово королю Бриону, и я сдержу его, - он посмотрел вокруг. - И я не думаю, что Брион был бы доволен, узнай он о вызове меня в Совет. Ведь именно поэтому вы все здесь собрались, джентльмены, не так ли?

     Лорды Совета обменялись недоуменными взглядами, пытаясь угадать, кто же из них выдал их планы Моргану.

     В другом конце холла появился принц Нигель и, обменявшись несколькими словами с вышедшим Кевином, направился к Моргану.

     - Вы должны понять, Морган, - сказал Роджер, - что никто из нас ничего не имеет против вас, но королева... она очень плохо перенесла смерть Бриона.

     - И я тоже, Роджер, - ответил Морган, и его серые глаза сверкнули. Нигель решительно встал между ними и взял Моргана за руку.

     - Аларик, очень рад тебя видеть. И лорда Дерри тоже.

     Дерри поклонился с благодарностью. Он был польщен, что принц королевской крови узнал его, и был рад, что ссоре положен конец. Все остальные тоже поклонились.

     - Я хотел просить вас о милости, - обратился Нигель к молодому человеку, играя роль гостеприимного хозяина. - Не могли бы вы занять место Аларика в Совете, Дерри? У него есть кое-какие неотложные дела.

     - С удовольствием, Ваше Высочество.

     - Отлично, - сказал Нигель и, подхватив Моргана, направился в ту же сторону, куда исчез Кевин. - Надеюсь, вы простите нас, джентльмены?

     Когда Нигель и Морган исчезли в направлении королевских покоев, Ян мысленно восхитился ловкостью, с какой Нигель осуществил маневр. Но ничего, это еще не конец дела. Даже если Морган сможет переговорить с Келсоном, а Ян уже не имел возможности предотвратить эту встречу, то все равно лорда Дерини ожидает еще несколько неожиданных сюрпризов.

     Теперь следовало заняться этим лордом Дерри. И Бран Корис - он тоже преподнес сюрприз. Ян знал, что сила Моргана в Совете уменьшилась на один голос со смертью Ралсона. А теперь, оказывается, Бран Корис тоже выступает против него. Интересно, что же побудило его к этому? Ведь в прошлом он всегда занимал нейтральную позицию.

     Пока Морган и Нигель шли через главный холл, Морган удивлялся той перемене, что произошла в младшем брате Бриона за последние два месяца. Хотя принцу было всего лишь тридцать с небольшим - на несколько лет больше чем Моргану, он казался старше по крайней мере вдвое. Причем это была не физическая старость: не было никаких признаков седины в иссиня-черных волосах, Нигель не сутулился, не шаркал ногами, не дрожал, как старик. Когда они, покинув холл, шли по широкому мраморному коридору, Морган решил, что все дело в изменении выражения глаз. Нигель всегда был более спокойным и уравновешенным, чем его брат, король, но теперь что-то новое (испуг? или что-то другое?) появилось в его взгляде, чего раньше Морган никогда не замечал. Да, Нигель тоже плохо перенес смерть Бриона.

     Как только они отошли достаточно далеко, где их не могли ни видеть, ни слышать, с лица Нигеля исчезала искусственная улыбка, и он с тревогой посмотрел на Моргана.

     - Нам нужно торопиться, - прошептал он. Его широкие шаги отдавались гулким эхом в мраморных переходах. - Джехана готова выступить перед Советом и предъявить тебе обвинения. А я не могу припомнить, чтобы лорды Совета были в более плохом настроении. Они, как будто, верят во все эти слухи относительно смерти Бриона.

     - Они, конечно, верят им, - сказал Морган. - Они действительно думают, что это я убил Бриона с помощью магии Дерини прямо из Кардосы. Но даже чистокровный Дерини не может сделать этого, - он хмыкнул. - А есть и другая точка зрения: самые легковерные считают, что король умер от "сердечного приступа".

     Они дошли до развилки, и Нигель свернул в правый коридор, ведущий в дворцовый сад.

     - Оба варианта обсуждались, но нет доказательств ни того, ни другого. Келсон же имеет свою теорию, - и я склонен согласиться с ним:

     - к этому имеет отношение Чарисса, - сказал Нигель.

     - Возможно, он прав, - сказал Морган, не сбившись с шага. - А что касается Совета, - то сможешь ли ты держать его в руках?

     - Вряд ли, - нахмурился Нигель. - Во всяком случае, не очень долго.

     Они прошли мимо часового, и Нигель рассеянно отсалютовал ему.

     - Видишь ли, - продолжал он, - все было бы по-другому, если бы Келсон был настоящим королем, в законном возрасте. Он бы тогда запретил Совету предъявлять тебе эти обвинения, если у них нет на руках конкретных доказательств. Но он не король и не может так поступить. И до тех пор, пока он не достигнет совершеннолетия, Совет Регентов будет иметь власть, которой Келсон не сможет противостоять. Они предложат эту тему на обсуждение и при голосовании простым большинством осудят тебя. Правда, добьются ли они в этом успеха, во многом зависит от того, как Келсон сумеет провести голосование.

     - А он сможет что-нибудь сделать? - спросил Морган, когда они поднялись по низеньким ступенькам в сад.

     - Этого я не знаю, Аларик, - ответил Нигель. - Он, конечно, хорош, очень хорош, но все же я ничего не могу сказать. К тому же, вы видели настроение лордов Совета. После смерти Ралсона и открытого обвинения Брана Кориса все выглядит достаточно плохо.

     - Об этом я знал еще в Кардосе.

     Они остановились около увитого розами летнего домика на краю дубовой рощицы. Морган внимательным взглядом окинул место встречи и мысленно одобрил его.

     - А эти попытки Джеханы дискредитировать меня, Нигель? Какие обвинения она собирается выдвинуть?

     Нигель поставил ногу на каменную скамью и, опершись локтем о колено, угрюмо посмотрел на Моргана.

     - Государственная измена и ересь, - сообщил он. - И она выдвигает это не как предположение. Это уверенность!

     - Уверенность! - вскричал Морган. - Черт побери, Нигель!

     Ведь если она не позволит мне помочь Келсону, то он с этой самой полной уверенностью погибнет! Разве она не понимает?

     Нигель безнадежно пожал плечами.

     - Кто может сказать, что она понимает, а что не понимает? Знаю только, что наш дорогой лорд Роджер собирается выступить с формальным обвинением в измене. И нет ни единого шанса, что архиепископ Корриган откажется поддержать обвинение в ереси. Джехана ему в помощь даже вызвала из Валорета... ну, как его имя? Тот, кто прославился суровыми гонениями на Дерини в северных Королевствах!

     - Лорис, - прошипел Морган, сплюнув от отвращения.

     Борясь с охватившей его внутренней дрожью, он смотрел на низкие кусты роз вокруг летнего домика и на дубовую рощицу за ними, где деревья были высажены так, что проходы образовывали лабиринт. Отсюда Морган не видел всех его запутанных ходов, но внезапно понял, что тот символизирует собой проблемы, вставшие перед ним. Все было запутанно, загадочно, за каждым поворотом ждали новые непредсказуемые трудности. Однако из дубового лабиринта выход был, а из его лабиринта?...

     Он снова повернулся к Нигелю, полностью овладев собой.

     - Нигель, уверяю тебя, что Келсон мог бы победить Чариссу раз и навсегда, но только если бы он обладал могуществом Бриона. Неужели Джехана не знает, что случится с Келсоном, если он выступит против Чариссы без этого могущества? Ты же следующий наследник трона, понятно, о чем я говорю?

     - Если она и знает, то не показывает виду, - вздохнул Нигель. - Я могу попытаться снова поговорить с ней, если ты думаешь, что это возымеет действие. По крайней мере, мы хоть время выиграем.

     - Хорошо, - кивнул Морган. - И если на нее не подействует логика, то принуди ее.

     - Я сделаю, что смогу, - угрюмо кивнул Нигель.

     - Хочу надеяться, - сказал Морган, еле слышно, так как принц уже скрылся за поворотом дорожки.

     Морган печально улыбнулся и пошел к летнему домику, где собирался подождать Келсона. Он, увы, не питал надежды на то, что кто-то сможет умиротворить или принудить вдову Бриона, а меньше всего Нигель, который всегда выступал на стороне Моргана, ныне оказавшегося в опале.

     С другой стороны, Нигель был ее родственником, а это кое-что значило. Кто знает? Ведь в этом мире, где боги восстают из мертвых и где почти исчезнувшая раса собрала все силы Добра, Зла и Духа, может произойти все, даже самое невероятное.

     Однако он не мог понять позицию Джеханы, хотя знал, что в основе ее крылись древний страх перед магией Дерини и порожденная этим страхом ненависть, которая усиливалась в течение многих поколений, так как церковь ополчилась против всех оккультных искусств и науки. Но в ненависти Джеханы есть что-то еще.

     Конечно, когда-то были причины ненавидеть Дерини, и Морган первый признал это. Со времени начала царствования Дерини прошло уже триста лет. И только примерно три поколения жителей Одиннадцати Королевств находились под бременем диктаторского правления Дерини. Но это время кончилось двести лет назад.

     И даже в те времена, когда власть Дерини была в расцвете могущества, только горстка Братьев проповедовала мрачную жестокость.

     А в противовес им были тысячи Дерини, которые под руководством Камбера Кулди искали, как помочь людям, и в конце концов обнаружили, что при тщательно подобранных условиях в некоторых индивидуумах можно развить силы, дающие могущество Дерини. Могущество Дерини может быть приобретено человеком!

     Началась революция, которой руководил Камбер, и царствование Дерини закончилось. Тираны были казнены своими собственными слугами, и правление перешло к наследникам старых правителей-людей.

     Но вскоре люди и воинствующая церковь забыли, что освобождение им принести лорды-Дерини, и люди перестали делать различие между разными группами Дерини.

     Через пятнадцать лет после Восстановления, то есть едва лишь сменилось всего одно поколение, Братство Дерини оказалось жертвой самого кровавого преследования, которое когда-либо видели глаза цивилизованного человека. Очистительный огонь уменьшил число Дерини до одной трети от первоначального. Те, кто выжил в этом кошмаре, теперь скрывались, отказавшись от своего наследства, или жили в постоянном страхе под защитой тех немногих дворян, что еще не забыли, как все происходило в действительности.

     С годами все стирается из памяти, и очистительный огонь остался в памяти только немногих закоренелых фанатиков. Некоторые семьи Дерини возвысились и заняли достаточно высокие посты в государственной иерархии. Но магия если и использовалась, то с крайней осторожностью. Многие Дерини вообще отказывались пользоваться ею в любом случае. Ведь обнаружение этого означало смерть.

     Однако среди людей магия, дар которой они получили во времена Восстановления, тщательно сохранялась. И уже постепенно признали, хотя и не открыто, что правители Гвинеда и некоторые другие правители Одиннадцати Королевств обладают особым могуществом, которое каким-то таинственным образом вселяется в них, подтверждая божественное право на власть, на престол. О том, что источник этого могущества Дерини, не говорили, если совсем не забыли. Но это было именно то самое могущество, с помощью специально разработанных ритуалов оно передавалось от отца к сыну в течение двухсот лет, это было то самое могущество, что помогло Бриону сокрушить Марлука пятнадцать лет назад.

     Однако вражда Джеханы с Морганом началась еще до этой исторической битвы. Но и не с самого начала их знакомства.

     Когда Брион впервые привез медноволосую красавицу-принцессу домой в качестве своей королевы, Морган радовался вместе со всем Гвинедом. Молодая королева вскружила ему голову, как всем молодым людям при дворе, включая королевских слуг. Морган обожал ее со всей юношеской пылкостью и страстью. Джехана принесла с собой веселье и роскошь в королевский двор Ремута. Народ любил ее за это.

     Затем пришел день, когда король случайно обмолвился, что Морган наполовину Дерини.

     Лицо Джеханы тогда смертельно побледнело. А вскоре после этого началась война, исход которой мог оказаться роковым, - война с Марлуком.

     Он все еще очень хорошо помнит тот день, хотя прошло уже пятнадцать лет, когда он и Брион, переполненные радостью недавней победы над Марлуком, ехали назад в Ремут во главе торжествующей армии.

     Он помнил, как Брион гордился своим мальчиком-мужчиной Морганом, которому только что исполнилось четырнадцать лет, как они вбежали в покои Джеханы, громогласно хвастаясь своей победой.

     И он помнит тот ужас и отчаяние, когда она поняла, что ее муж сохранил престол и одержал победу при помощи магии Дерини.

     Сразу же после этого Джехана отправилась совершить паломничество на два месяца и заточила себя, как говорят, в Аббатстве Святого Жиля близ Жаннис Меер. Затем она и Брион помирились, и она снова вернулась в Ремут. Но с тех пор Моргана она старалась избегать.

     И когда на следующий год родился Келсон, она совершенно недвусмысленно дала понять, что не хочет иметь ничего общего с юным лордом Дерини.

     Ее решение, конечно, не повлияло на его положение при дворе. Его дружба с Брионом становилась все крепче и крепче, и, к радости Бриона, он принял активнейшее участие в обучении Келсона.

     Постепенно Брион и Морган поняли, что все попытки примирения с Джеханой обречены на провал. И по истечении нескольких лет Брион привык к тому, что его обожаемая королева не хочет иметь ничего общего с его лучшим другом, которому он доверял больше всех.

     Теперь Морган никогда не встречался с королевой, за исключением официальных приемов или дел, касающихся Келсона. И эти редкие встречи проходили в непрерывных словесных поединках, уколах, язвительных замечаниях. Зная женщин, Морган понимал, что такое положение вряд ли когда-нибудь изменится и что отношения между ними не наладятся.

     Звук шагов разорвал тишину сада. Морган оглянулся, а затем выскочил из зарослей, где сидел в ожидании и размышлении. Келсон и Кевин, шедшие по главной тропинке, уже обогнули клумбу и теперь остановились у летнего домика.

     На Келсоне были одежды ярко-красного, королевского цвета. Сумрачное лицо над воротником из черной лисы казалось напряженным, сосредоточенным. Он немного подрос за те месяцы, пока Моргана здесь не было. Тренированный глаз Моргана различил кольца кольчуги под роскошной шелковой туникой. Одна черная креповая повязка перетягивала руку, чуть повыше локтя, а другая свисала с пояса.

     Больше всего Моргана поразило сходство с Брионом, когда тот был в таком же возрасте.

     Он смотрел на Келсона и видел Бриона, смотрящего на него: большие серые глаза под черным бархатом прямых волос, величественная посадка гордой головы, непринужденность, с которой он носил королевскую одежду. Он отметил кажущуюся хрупкость худощавого тела, хотя знал, что одежда скрывала стальные мышцы, вспомнил часы, долгие часы тренировок с оружием. Много времени провел он с ним.

     Это был Брион-Смеющиеся Глаза, Брион-Разящий Меч, Брион-Задумчивый Разум. Морган обучал его скакать и фехтовать, вводил в тонкости королевских церемоний, даже ходить он его учил. И вот теперь он смотрел на него и видел двух Брионов: светлого и темного; старые воспоминания смешались в нем с совсем недавними.

     Морган глубоко вздохнул. Наваждение кончилось. Теперь перед ним снова стоял Келсон. Но перед мысленным взором Моргана возник Брион который просит своего ближайшего друга поклясться, что мальчик всегда будет иметь защитника, если его отец неожиданно умрет. Всего за несколько месяцев до смерти Брион доверил ключ от своей божественной силы и могущества человеку, перед которым теперь стоял его сын.

     Келсон неуверенно опустил глаза. Он знал, что ему хотелось сейчас сделать: ему хотелось подбежать к Моргану, как он делал будучи ребенком, обхватить его руками, излить ему всю боль, весь ужас, этих последних двух недель, позволить Моргану успокоить взбудораженный разум с помощью таинственной магии Дерини. Он всегда чувствовал себя в безопасности рядом с Морганом. Если бы только он мог...

     Но он не мог.

     Он стал мужчиной. Более того - королем.

     Может быть, Морган поможет ему выжить в этом кошмаре!

     Сухо, чувствуя какую-то неловкость в своей новой роли, Келсон поднял глаза и встретил взгляд друга своего отца, своего друга.

     - Морган? - он кивнул, пытаясь выглядеть более уверенным, чем был на самом деле.

     Морган улыбнулся медленной, всепонимающей улыбкой и спокойно пошел к нему. Он хотел встать на колени, как этого требовал этикет, но чувствовал, что мальчика это стеснит, и решил просто поздороваться с ним.

     - Мой принц, - вот все, что он сказал.

     Для Кевина Мак Лейна, стоявшего в нескольких шагах позади Келсона, напряженность ситуации не прошла незамеченной. Он откашлялся и посмотрел на Моргана.

     - Дункан просил передать, что будет ожидать вас в Сейнт Хилари, когда вы будете готовы, Аларик. А я... я, пожалуй, вернусь на Совет. Думаю, что там я буду более полезен.

     Морган кивнул, не отводя глаз от Келсона. Кевин отвесил поклон и поспешил прочь по главной тропинке.

     Когда звуки его шагов затихли, Келсон опустил глаза и носком сапога принялся рисовать что-то на пыльном мозаичном полу летнего домика.

     - Лорд Кевин рассказал мне о Колине и лорде Ралсоне, и о других, - наконец, сказал он. - Я... я чувствую, что виноват в их смерти. Ведь это я настаивал, чтобы они поехали за тобой.

     - Кому-то все равно так было надо, - ответил Морган. Он положил руку на плечо Келсона. - Я знаю, что ты должен был чувствовать при этом известии. Тела я передал в Аббатство Святого Марка. Когда все закончится, ты можешь захотеть что-нибудь сделать для семей - может быть, государственное погребение.

     Келсон посмотрел задумчиво.

     - Небольшое утешение - государственное погребение. И все же ты прав: кто-то должен был поехать.

     - Молодец, - засмеялся Морган. - Пойдем, погуляем.

     Кевин Мак Лейн, остановившись в дверях, быстро оглядел холл и направился к комнате Совета, у дверей которой одиноко стоял Дерри.

     - Они еще не начали? - спросил, подойдя, Кевин.

     - Нет, ждут опоздавших. Надеюсь, что-нибудь задержит их подольше, если, конечно, они не из наших.

     Кевин засмеялся.

     - Я Кевин Мак Лейн, кузен Моргана. И если ты друг Аларика, то давай без формальностей, - он протянул руку юноше, и тот крепко пожал ее.

     - Дерри - помощник Моргана.

     Кевин кивнул и осмотрелся.

     - Не слышно каких-нибудь сплетен здесь? Наверняка в Ремуте уже каждый знает, что Морган вернулся.

     - Я в этом не сомневаюсь, - ответил Дерри. - О чем ты думаешь?

     - О чем я думаю? - переспросил Кевин. - Я думаю мой друг, что мы все в большой опасности. Ты знаешь, какие обвинения выдвигаются против него?

     - Боюсь, что да.

     Кевин загнул один палец.

     - Во-первых, ересь. А во-вторых, - он загнул второй палец, - государственная измена. Можешь представить, какое наказание грозит за каждый из этих проступков по отдельности?

     Дерри вздохнул, его плечи опустились.

     - Смерть, - прошептал он.

Глава 3

     "Никакая фурия ада не сравнится с оскорбленной женщиной".

     Джехана критически рассматривала свое отражение в зеркале, в то время как парикмахер укладывал ее медовые волосы в прическу, закрепляя их филигранными булавками.

     Брион не любил ее прически. Она казалась ему слишком простой, даже грубой, никак не гармонирующей с тонкими чертами лица. Прическа подчеркивала высокие скулы, угловатую нижнюю челюсть, она оставляла единственное живое место на бледном лице - дымчато-зеленые глаза.

     Да и черный цвет ей не шел. Текучий черный шелк и матовый бархат траурной одежды, не оживленные драгоценностями или хотя бы ярким шнурком, только усиливали бледность лица, заставляя выглядеть много старше ее тридцати двух лет.

     Нет, Бриону бы все это не понравилось.

     Он, конечно, не сказал бы ничего, - думала она, пока парикмахер укреплял на голове тонкую вуаль. Нет, не сказал бы. Он бы просто протянул руку к ее волосам, вытащил булавки, так что волосы блестящим каскадом рассыпались бы по спине, а потом взял бы тонкими нежными пальцами за подбородок и притянул ее губы к своим...

     Ее пальцы сжались при мысли об этом, и даже длинные узкие рукава не смогли скрыть нервную дрожь. Она сердито отогнала навернувшиеся слезы.

     Нельзя сейчас думать о Брионе. Она не должна даже на мгновение допустить мысль о том, что бы он подумал, если бы мог знать о ее планах. Для ее сегодняшнего появления в Совете есть очень важная причина. И когда она будет стоять перед Советом и говорить им о страшной угрозе для Келсона, они не должны считать ее просто молоденькой и глупой женщиной. Она все еще королева Гвинеда, во всяком случае до завтра. И на них, конечно, произведет впечатление то, что она потребует жизнь Моргана.

     Ее рука задрожала, когда она коснулась золотой короны на туалетном столике перед ней, но, заставив себя успокоиться, твердой рукой возложила диадему на голову поверх траурной вуали. То, что она намеревалась сделать сегодня, было ей неприятно. Каковы бы ни были ее личные чувства к этому проклятому Моргану и его запретному могуществу Дерини, он ведь был ближайшим другом и доверенным лицом Бриона. Если бы Брион знал, что она собирается сделать...

     Она встала и нетерпеливым жестом отослала служанок прочь. Брион не сможет узнать.

     Несмотря на все старые легенды о могуществе Дерини - могуществе, таком чуждом, что она не пыталась понять и признать его, - пути из могилы не было даже для тех, кто им пользовался. И если даже для этого необходима смерть Моргана, ее единственный сын будет править как смертный, без помощи проклятых сил. Она добьется этого, какова бы ни была цена!

     Она решительно вышла и остановилась только на пороге Солнечной комнаты. У дальнего окна юный менестрель пощипывал струны своей лютни, сделанной из драгоценного белого полированного дерева. Вокруг него сидели несколько одетых в черное девушек: некоторые из них занимались вышиванием, другие, отложив работу, слушали траурные мелодии менестреля. Над их головами на фоне ясного безоблачного осеннего неба четко вырисовывались розы, синие и фиолетовые. Причудливые тени играли на мозаичном полу. Когда на пороге появилась Джехана, все взгляды устремились на нее в ожидании приказаний, и даже менестрель прекратил игру.

     Джехана жестом разрешила им продолжать свои занятия. Менестрель возобновил мягкое пощипывание струн, и Джехана медленно прошла в противоположный конец комнаты. Сорвав розу с одной из веток, она опустилась на затянутую черным крепом скамью.

     Может быть, здесь, среди солнца и роз, которые так любил Брион, в ней установится мир, в котором она так нуждалась, зная, что ей предстоит. Может быть, ей удастся собрать силы и мужество для свершения того, что она задумала и что должно быть сделано.

     Внезапная дрожь прошла по ее хрупким плечам, и она плотнее закуталась в свою накидку, стараясь унять эту дрожь.

     Она еще никогда не убивала человека - даже Дерини.

     Нигель нетерпеливо, уже в пятый раз, дернул за шнурок звонка у дверей в покои королевы, и в его глазах загорелся гнев. Он с трудом сдержался, чтобы не выругаться, и хорошее настроение, возникшее у него после короткой беседы с Алариком, тут же улетучилось. Если кто-нибудь сейчас не откроет дверь, то через три секунды он...

     Он только поднял руку, чтобы дернуть за шнурок в шестой, и последний, раз, как услышал шорох за дверью. Отступив назад, он увидел, что в двери открылся глазок. На него смотрел чей-то коричневый глаз.

     - Кто это? - спросил Нигель, наклоняясь к отверстию и заглядывая внутрь.

     Коричневый глаз исчез, и Нигель увидел молоденькую служанку, отскочившую от двери. У нее одновременно округлились и глаза, и губы.

     - Девушка, если ты сейчас же не откроешь дверь, я вышибу ее, так что лучше помоги мне!

     Глаза девушки расширились еще больше, когда она узнала его голос, и она сразу повиновалась. Нигель услышал движение засова, и затем тяжелая дверь начала потихоньку открываться. Без колебаний он рванул ее и вошел в комнату.

     - Где королева? - его тренированный взгляд обежал комнату, не упуская ни одной подробности.

     Закончив осмотр, он резко повернулся и, схватив девушку за руку, притянул ее к себе. Она смотрела в пол. Он поднял ее подбородок, и взглянул ей прямо в глаза.

     - Ну? Говори, девочка. Я тебя не укушу.

     Девушка попыталась освободиться.

     - Пожалуйста, Ваше Высочество, - пробормотала она. - Мне больно.

     Нигель ослабил хватку, но девушку не выпустил.

     - Я жду, - сказал он нетерпеливо.

     - Она... она в Солнечной комнате, Ваше Высочество, - прошептала девушка, опустив глаза.

     Кивнув, Нигель отпустил ее и быстро пошел к выходу в сад. Он знал, что Солнечная комната примыкала к покоям королевы, но имела также и выход в сад.

     Быстро пройдя по садовой дорожке, посыпанной гравием, он остановился перед железными воротами, увитыми розами. Совсем рядом с ними, полускрытое переплетением ветвей, находилось окно в комнату.

     Заглянув туда, он увидел Джехану, с удивлением слушающую испуганную служанку, только что вбежавшую в комнату. Выслушав ее, Джехана опустила единственную розу, которую держала у лица, и выжидающе посмотрела в сторону ворот, у которых стоял Нигель.

     Выражение удивления пропало, Нигель решительно потянул засов и открыл ворота. Через мгновение он уже стоял на пороге комнаты, а затем прошел внутрь и стал перед королевой.

     - Джехана, - сказал он.

     Королева нерешительно опустила взгляд, как будто ее вдруг заинтересовал рисунок пола под ногами.

     - Я... я не могу сейчас ни о чем говорить, Нигель. То, с чем вы пришли, не может подождать?

     - Нет, не думаю. Можем мы остаться одни?

     Губы Джеханы сжались. Она взглянула на Нигеля, а затем на своих приближенных. Опустив взор, она заметила, что все еще держит в руках розу, и швырнула ее с раздражением в сторону, затем аккуратно сложила руки на коленях, прежде чем позволить себе заговорить.

     - Вам нечего сказать мне такого, чего не могли бы слышать мои девушки, Нигель. Пожалуйста. Вы знаете, что я собираюсь сделать. Не делайте же так, чтобы это стало для меня еще более трудным, чем есть сейчас.

     Он не ответил, и королева посмотрела на него выжидающе. Нигель не двинулся. Его серые глаза опасно сверкнули под гривой густых черных волос, совсем как у Бриона в плохом настроении. Он стоял решительный и угрожающий, вонзив ногти в пояс для меча, и смотрел на нее, не говоря ни слова.

     Она отвернулась.

     - Нигель, вы не поняли? Я не желаю обсуждать этого. Я знаю, зачем вы пришли, но вы ничего не добьетесь. Не в ваших силах изменить мои намерения.

     Она скорее почувствовала, чем заметила его приближение. Край его плаща коснулся ее руки, когда он наклонился к ней.

     - Джехана, - прошептал он так, чтобы только она одна могла слышать его. - Я хочу, чтобы вам стало невероятно трудно осуществить ваше намерение. И если вы не отошлете своих девушек, я буду говорить при них. А это будет очень неприятно для нас обоих. Я не верю, что вы хотите обсуждать свои намерения относительно Моргана при них... или причины смерти Бриона.

     Ее голова дернулась, как от удара.

     - Вы не посмеете!

     - Я не посмею?!

     Она встретилась с ним взглядом и выдержала его несколько мгновений, затем отвернулась и махнула рукой девушкам.

     - Оставьте нас.

     - Но, Морган, я не понимаю, почему она хочет сделать это?

     Морган и Келсон шли по дорожкам сада вдоль ограды лабиринта, приближаясь к сверкающему в центре бассейну. Пока они шли, Морган внимательно осматривал всех проходящих, но никто из них не выказал интереса к ним.

     Морган посмотрел на Келсона и улыбнулся.

     - Ты спрашиваешь, почему женщина делает что-то, мой принц? Если бы я мог это понять, я был бы самым могущественным на свете, таким могущественным, как мне и не снилось. После того как твоя мать узнала о моем происхождении, она не дала мне ни одного шанса поговорить с ней и выяснить отношения.

     - Я знаю, - вздохнул Келсон. - Морган, а почему вы поссорились с матерью в последний раз?

     - Самый последний?

     - Да.

     - Я помню, что это встревожило тебя, - ответил Морган. - Я сказал, что ты уже вырос и когда-нибудь будешь королем, - его взор устремился вниз. - Я не думал, что это будет так скоро.

     Келсон усмехнулся.

     - Она думает, что я все еще маленький мальчик. Разве можно убедить мать, что ее ребенок уже вырос?

     Морган размышлял над этим вопросом, пока они не подошли и не остановились у бассейна.

     - Не знаю, мой принц. Моя мать умерла, когда мне было четыре года. А моя тетка, которая растила меня, леди Вера Мак Лейн, не очень утруждала себя материнскими обязанностями. Когда умер мой отец, мне уже было девять лет, и я стал пажом при дворе твоего отца. А королевские пажи даже в таком возрасте уже не дети.

     - Интересно, почему с принцами по-другому? - прошептал про себя Келсон.

     - Да, у принцев детство длится дольше, - заметил Морган. - Ведь они растут, чтобы стать королями.

     - Если вырастут, - опять прошептал Келсон.

     Мальчик опустился на плоский камень на берегу бассейна и стал бросать в воду камешки, один за другим. Его серые глаза смотрели на пузырьки, появляющиеся на воде после каждого броска, и на концентрические круги, расходившиеся по воде и постепенно превращающиеся в ничто.

     Морган знал это настроение и знал, что лучше в него не вмешиваться. Это были моменты глубочайшей концентрации и отрешенности, которые Морган часто видел у Бриона. Это была часть натуры Халданов, так же как серые глаза, сильные руки, изощренность ума. Это все было отцовское. Этим же обладал в полной мере и брат Бриона - Нигель, который мог бы стать могущественным королем, если бы не случайность рождения, которая сделала его вторым братом, а не первым. И теперь в самом юном Халдане Морган видел все наследственные черты этого древнего рода.

     Морган сидел и терпеливо ждал. И после долгого молчания мальчик, наконец, поднял голову и посмотрел на него.

     - Морган, - сказал он спокойно. - Ты знаешь меня со дня рождения. Ты знаешь моего отца лучше, чем кто-либо, кого я знаю, - он опять бросил камень. - Как ты думаешь, могу... могу я заменить его?

     Заменить его? - подумал Морган, стараясь не показать вспыхнувшую боль. Как ты можешь заменить опустевшее сердце? Как ты можешь заменить того, кто так долго был отцом, братом, другом! Этого хотел от него Келсон.

     Морган швырнул камешек в воду и повернулся к своему... сыну.

     - Я солгу, если скажу, что ты сможешь заменить Бриона, мой принц.

     Никто не сможет. Но ты будешь хорошим королем, может быть, даже великим, если я правильно читаю знамения, - его голос приобрел твердость, уверенность. - Брион хорошо потрудился над тобой. С того момента, как ты впервые сел без посторонней помощи, он ежедневно сажал тебя на коня. Твои мастера фехтования были самыми лучшими, каких только можно было найти. Твое искусство владения мечом намного превосходит искусство юноши вдвое старше тебя. Ты изучал военную историю, стратегию, языки, философию, математику, медицину. И он позволял тебе даже коснуться оккультных наук, которые когда-нибудь станут важной частью твоей жизни, вопреки желанию твоей матери, я должен добавить. Это тщательно скрывалось от всех, кому могло бы это не понравиться. Брион не забывал и о практической стороне твоего воспитания. Он проявил большую мудрость, позволяя тебе присутствовать за заседаниях Совета. Хотя тебе и не всегда это нравилось, но там ты приобрел зачатки великолепной риторики и логики, что всегда было сильной стороной Бриона, как бы фирменным знаком, как, впрочем, и великолепное владение оружием. Ты научился выслушивать советы и давать их. А кроме того, ты усвоил, что мудрый король никогда не говорит в гневе и никогда не судит, не имея перед собой всех фактов.

     Морган замолчал и посмотрел на полную пригоршню камешков, как бы удивляясь, что все еще держит их. Он осторожно разжал пальцы, и камни с мягким стуком упали на землю.

     - Возможно, мне пока не следовало говорить тебе этого, Келсон, но во многом ты гораздо лучше подготовлен к тому, чтобы стать королем, чем был в свое время Брион. У тебя есть какая-то чувствительность, понимание жизни - так можно это назвать. Брион этим не обладал. Конечно, это не делало его плохим королем. Он с интересом выслушивал и воинов, и философов, но я никогда не чувствовал, что он их действительно понимает. Я думаю, что у тебя не так.

     Келсон упорно смотрел вниз, на землю между ногами, сдерживая рвущиеся наружу слезы. Затем он поднял голову и снова посмотрел на воду.

     - Я понимаю, что ты хочешь убедить меня, что я могу стать королем. Но это не то, что я хотел услышать. Вернее, это ответ на мой вопрос, но я не так спросил. Я имел виду, что хочу знать, какую роль во всем этом играет Та, Которая в Тени.

     Морган удивленно поднял брови:

     - О чем?

     Келсон вздохнул с отчаянием.

     - Морган, если ты начнешь изворачиваться, мы никуда не придем. Я же знаю, что отец победил и сохранил престол отчасти благодаря магии. Ты сам говорил мне об этом. И я знаю, почему ты был в Кардосе целых три месяца после того, как подписали новый договор. За всем этим стоит она, и я не понимаю, почему все становятся такими неразговорчивыми, когда речь заходит об этом. Я же не ребенок.

     Морган беспокойно задвигался. Это был критический момент. Если перед мальчиком в нужном свете обрисовать картину того, что произошло, это даст лишний шанс для успеха нынешнего свидания с ним.

     Осторожно он взглянул на Келсона и спросил:

     - Это Брион сказал, что здесь замешана Та, Которая в Тени?

     - Не так конкретно, но он и не отрицал этого.

     - И?... - спросил Морган.

     - И... - начал Келсон и замолчал, подыскивая слова. - Морган, я не думаю, что мой отец умер от простого сердечного приступа. Я думаю, что здесь кто-то замешан. Я думаю, что это Та, Которая в Тени...

     - Продолжай.

     - Я думаю, что Та, Которая в Тени убила моего отца с помощью магии, - наконец выпалил мальчик.

     Морган медленно улыбнулся и кивнул головой. На лице Келсона появилась растерянность.

     - Ты уже знаешь? - спросил он с удивлением.

     - Я подозревал, - сказал Морган.

     Он расслабился и уселся поудобнее на своем каменном сиденьи.

     - Нигель сказал мне, что вы с ним обсуждали этот вопрос, и я согласен с вами. Теперь вы оба должны рассказать мне как можно подробнее обо всех событиях, которые произошли на охоте. Постарайся вспомнить все, каждую деталь того дня.

     Когда все девушки покинули комнату, Джехана поднялась и встретила решительный взгляд Нигеля.

     - Ты играешь в опасную игру, Нигель, - сказал она мягко. - Пусть ты брат Бриона, но я напоминаю тебе, что я еще королева.

     - А Келсон мой король, - спокойно ответил Нигель. - И то, что вы собираетесь сделать для него, уничтожив Моргана, граничит с предательством.

     - Предательством? - удивилась Джехана. - А я думала, что мы согласились повесить этот ярлык на Моргана.

     - Я не давал согласия на такой ярлык, - ответил Нигель ровным тоном. - Но я назову предательством любое действие, которое угрожает опасностью Келсону. Вы же знаете, что без того могущества, которым обладал Брион, у него нет шансов выжить. А Морган - единственный человек, который может помочь ему достичь этого могущества.

     - Могущество Бриона не спасло его самого.

     - Нет, но оно может спасти Келсона.

     - Я этого не вижу, - сказала Джехана. Ее голос изменился. - Я вижу только, что Морган - это единственный человек, который может испортить моего сына, разрушить его душу. И я вижу, что дьявольское влияние Моргана развратило и погубило Бриона, эта проклятая магия Дерини пачкала все, к чему Морган притрагивался. И я не хочу спокойно наблюдать, как то же самое может произойти и с моим сыном.

     - Джехана, ради любви к Всевышнему... - начал Нигель.

     Джехана повернулась к нему в холодной ярости, в ее глазах горел фанатичный огонь, какой он видел у нее впервые в жизни.

     - Не призывай бога к этому делу, Нигель! Ты не имеешь права называть его имя! Защищая Моргана, ты способствуешь распространению ереси Дерини. И я должна предположить, дорогой братец, что твоя собственная душа находится в опасности, так как ты чересчур близок с этим человеком! - она резко отвернулась от него.

     Нигель закусил губу и заставил себя погасить гнев. Разговор на эту тему и сегодня протекает так же, как всегда, разве что религиозный вопрос особенно сильно задел самые чувствительные струны в душе Джеханы. Он с самого начала знал, что аргументы ни к чему не приведут, результат был очевиден. Может быть, грубый напор будет лучшей тактикой в данном случае?

     - Я не буду спорить с вами на теологические темы, - сказал он упрямо, - но кое-что о Брионе вы должны знать, прежде чем приговорите его душу к аду, приготовленному для заподозренных и уличенных в ереси. Во-первых, могущество Бриона было его собственное, а не полученное откуда-то извне: от Дерини или и чего-нибудь другого. То, чем владел Брион, передается в нашем роду по мужской линии со времен Камбера и Восстановления. Конечно, Морган помог Бриону осознать свое могущество и научиться им пользоваться. Но могущество Бриона родилось вместе с ним, оно дается от рождения каждому ребенку мужского пола в роду Халданов, как оно родилось во мне, в моем сыне и в Келсоне.

     - Чепуха, - упрямо отрезала Джехана. - Такое могущество не может передаваться по наследству.

     - Я не говорил, что оно возникает само по себе, - передается только способность к нему. Одновременно владеть могуществом несколько человек из рода Халданов не могут - сейчас очередь Келсона.

     - Нет, я этого не позволю!

     - А почему вы не хотите, чтобы решил сам Келсон?

     - Потому что Келсон еще ребенок, - сказала нетерпеливо Джехана. - Он сам не знает, что для него хорошо, а что плохо.

     - Келсон - король, и будет коронован завтра в соборе Святого Георгия. Вы собираетесь лишить его права носить корону после коронации, Джехана?

     - Кто посмеет забрать ее у него?

     Нигель засмеялся.

     - Не я, Джехана. Ведь вы думаете именно это. Я вполне доволен своим положением герцога Картмора. Этого же хотел и Брион.

     - А если бы ты не был доволен своим положением герцога Картмора, тогда что? Чего хотел бы Брион в этом случае?

     Нигель опять засмеялся.

     - Думаю, вы не поняли. Брион был мой брат и мой король. Если бы я не принял титула герцога Картмора, я не имел бы никакого титула, вы же знаете. Брион как старший сын получил в наследство все, и даже если бы меня не связывала любовь к брату, меня связала бы клятва, данная моему королю. Я поклялся не нарушать мир в королевстве. Я любил Бриона и как короля, и как брата, Джехана.

     - Я тоже любила его, - сказала Джехана, защищаясь.

     - Вы выбрали странный способ доказательства свой любви.

     - Я могу любить человека, но ненавидеть его дела.

     - Можете? Мы с вами по-разному понимаем любовь, Джехана. По моему мнению, это не просто какое-то туманное чувство к другому человеку. Тот, кто любит, понимает предмет своей любви полностью, со всеми его достоинствами и с тем, что он вовсе не одобряет. Но вы на это не способны, не так ли? Потому что в противном случае вы бы с самого начала признали, что он маг и что могущество ему дано для того, чтобы он поддерживал мир и процветание в этой стране, которую он так любил, - он повернулся и взглянул ей в лицо. - Если вы подумаете, то не припомните ни одного случая, чтобы он когда-нибудь использовал свою магию для достижения какой-то недостойной цели. То же самое можно сказать и о Моргане. Никогда, ни разу за все годы, что они были вместе, их могущество не использовалось ни на что, кроме процветания государства. Когда Брион убил Марлука, например, Джехана, я был с ним и с Морганом. Неужели вы сомневаетесь, что они совершили правое дело? Подумайте, что было бы сейчас с нами, если бы победил Марлук?

     Джехана нервно ломала пальцы, перебирая в голове прошлые годы.

     - Брион никогда не говорил об этом со мной.

     - Он знал ваши чувства к Моргану. Но даже несмотря на это я знаю, что он пытался, и не однажды, - он повернул ее к себе лицом. - Неужели вы не помните тех моментов, когда он упоминал о своем королевском могуществе? Это ведь не просто легенды, придуманные для того, чтобы доказать право на власть.

     - Ну, а почему нет? - упрямо спросила она. - Ведь то же самое при всех королевских дворах. Все короли объявляют, что их право на власть от Бога.

     Нигель в страшном возбуждении всплеснул руками.

     - Джехана, вы меня не слушаете? Вы не слышали ни одного слова из того, что я сказал. Я пытаюсь вдолбить в вас, что даже если вам отвратительно могущество Дерини в Моргане - вы и не пытаетесь это скрыть, оно не имеет никакого отношения к могуществу Бриона. Могущество Бриона его собственное!

     Наступила тишина, потом Джехана посмотрела на него. Ее лицо было холодно и неподвижно.

     - Я не верю тебе. Потому что если бы поверила, то вынуждена была бы признать, что Брион не был человеком в обычном смысле этого слова, что он получил свое могущество откуда-то извне и каким-то путем, который недоступен человеку. А это не так. Он мог быть развращен при жизни твоим драгоценным Морганом, но сам Брион был без этой заразы. Он был человеком.

     - Джехана...

     - Нет! Брион был обычным нормальным человеком. И несмотря на всю проклятую заразу Дерини, он умер нормальной смертью, предавался нормальным удовольствиям, не накликая на себя божий гнев, исповедуя черное искусство Моргана.

     - Нормальной смертью? - Нигель нацелился на эту фразу, как орел на мышь. - Нормальной смертью? Расскажи мне об этом, Джехана. Что ты увидела нормального в том, как умер Брион?

     Джехана застыла, ее лицо стало мертвенно-бледным.

     - Что ты имеешь в виду? - прошептала она, как бы предчувствуя что-то ужасное. - Это сердце. Его сердце остановилось.

     Нигель медленно кивнул.

     - От этого умирают почти все, не правда ли?

     - Что ты имеешь в виду? - вскрикнула Джехана.

     Нигель сложил руки на груди и осторожно посмотрел на нее. Возможно, это как раз то, чего он добивался. Очевидно, Джехана даже не рассматривала такую возможность, возможность того, что смерть Бриона вызвана не обычными причинами. Он мысленно одернул себя, чтобы сдержаться и не обрушить на нее все сразу. И начал медленно, осторожно:

     - Скажите, Джехана, разве нормально, что Брион, будучи в расцвете сил, умер от сердечного приступа? Вспомните, ведь ему было всего тридцать девять, а в нашей семье мужчины живут долго.

     - Но врачи сказали...

     - Его врачи мало сведущи в таких делах, Джехана.

     Она хотела возразить, но он остановил ее, подняв руку.

     - Вы ничего не спрашиваете о лорде Ралсоне и о Колине. Разве вы не знали, что Келсон послал их за Морганом?

     - Против моей... - она опустила глаза. - А что случилось?

     - Возле Валорета они попали в западню. Все были убиты, кроме Моргана и молодого лорда Дерри.

     Она прижала руку к губам, чтобы скрыть выражение ужаса. Глаза Нигеля сузились.

     - Морган уверен, что тот или те, кто организовал нападение, совершил убийство Бриона.

     - Убийство! - воскликнула Джехана. - Ты пытаешься доказать мне, что кто-то убил Бриона и замаскировал убийство так, чтобы можно было приписать смерть сердечному приступу?

     - А вам не приходит в голову, что это Та, Которая в Тени начала свою борьбу за власть? Она знает, что не смогла бы устоять против Бриона, но не против Келсона - он же еще мальчик. И если она помешает Моргану помочь мальчику обрести могущество Бриона, то Келсон не будет для нее препятствием. Ведь благодаря вам Келсон совсем новичок в таких делах. У мальчика-человека нет ни единого шанса выстоять в борьбе с чистокровным колдуном Дерини.

     - Ты сошел с ума, - прошептала Джехана. Ее белое лицо стало еще белее и выделялось ослепительным пятном на фоне траурной одежды.

     - Это твое глубокое беспокойство внушает тебе такое заблуждение.

     - Это не заблуждение, Джехана.

     - Вон отсюда! Вон, или я вызову охрану. Если это не заблуждение, то, значит, злонамеренная попытка разрушить сплоченность Совета. А это граничит с изменой, брат моего мужа! А теперь - вон.

     - Отлично, - сказал Нигель, отступая назад и слегка кланяясь. - Я знал, что вы не будете слушать и не захотите понять, но я должен был попытаться. Во всяком случае, когда все случится, вы не сможете сказать, что я вас не предупредил, - он повернулся и направился к двери. - Я подожду вас, чтобы сопровождать в Совет. Вы же не захотите заставлять ждать палачей?

     Когда он вышел из комнаты, Джехана вздохнула с облегчением и попыталась унять дрожь в пальцах. Теперь, после того, как она выслушала рассказ Нигеля, она еще более утвердилась в своем решении выполнить задуманное. Келсон должен править как простой смертный. Теперь, если она не допустит Келсона на Совет и не позволит ему открыто выступить против нее...

     Она решительно дернула шнур звонка, вызывая слугу. Келсона следует отослать сейчас же. Нельзя терять времени...

     Келсон уселся поудобнее на своем камне. Солнце скрылось за облако, и холодный влажный воздух сада сгустился вокруг них.

     - Значит, ты сам не осматривал труп? - спросил Морган. Его лицо становилось все угрюмее по мере рассказа Келсона.

     Келсон покачал головой.

     - Нет. Тело оставалось выставленным для прощания всего два дня, и около него постоянно дежурили трое охранников, которые не подпускали никого ближе чем на двадцать футов, даже меня. И когда я спросил мать, почему такая охрана и зачем так спешат с похоронами, она не ответила. Она только сказала, что так надо и что потом я сам пойму. Теперь я начинаю думать, что она торопилась похоронить его до твоего приезда, чтобы ты не успел на похороны. Она знала, что это причинит тебе боль.

     - Не буду спорить, - согласился Морган. - Но, думаю, здесь были и другие соображения. Возможно, несмотря ни на что, она все же подозревала, как все действительно произошло на охоте, хотя не решалась себе в этом признаться. И, следовательно, никто не мог быть допущен близко к телу. И, вероятно, поэтому тебе не разрешили вызвать Дункана, пока не стало слишком поздно. В мое отсутствие он, пожалуй, единственный человек, который мог с уверенностью сказать, замешана здесь магия или нет.

     - Ты думаешь, она знает, что отец Дункан обучал меня?

     - О, я уверен, что знает. Но она не знает, чему он тебя обучал...

     Келсон засмеялся.

     - Это был бы для нее еще одни повод для беспокойства.

     - Без сомнения, - согласился Морган. - Но есть еще кое-что, что следует принять во внимание, Келсон. Это только предположение, и я не хотел бы спрашивать об этом, но нет ли хоть доли вероятности, что твоя мать каким-то образом замешана в это?

     - Мать? - Келсон резко выпрямился. - Неужели ты думаешь...

     - Я не знаю. Но сейчас есть только три человека, которым я могу полностью довериться: двое из них сейчас сидят здесь, а третий - не Джехана. Если она как-то замешана, сама не зная того, то ситуация в целом становится более сложной, чем мы думаем.

     - Я... я не знаю, что сказать, - пробормотал Келсон. - Она была очень...

     - Келсон, не двигайся!

     - Что?

     - Ни слова и не двигайся... - прошептал Морган, его рука медленно протянулась к мечу. - Здесь огромное, очень ядовитое многоголовое создание, всего в двух дюймах от твоей правой руки. Если ты двинешься, оно убьет тебя.

     Меч тихо прошелестел, выходя из ножен. Морган потихоньку переместил вес на одно колено и осторожно занес лезвие. Келсон сидел неподвижно, полностью доверясь Моргану. Только глаза выдавали волнение, то перебегая с лица Моргана на лезвие меча, то пытаясь осторожно заглянуть вбок так, чтобы голова не шевельнулась.

     Сверкнув, как молния, лезвие опустилось, и тут же женский крик разорвал тишину.

     В одно мгновение Келсон вскочил на ноги, и узкий стилет уже был в его руке. Но при одном взгляде на извивающееся страшилище он замер и смотрел, как меч Моргана опускался раз за разом на это адово создание.

     У Келсона создалось впечатление, что он видит ярко-оранжевое бородавчатое тело размером с голову человека, покрытое голубыми пятнами. Многочисленные ноги яростно отбивались от ударов меча Моргана, две пары клешней злобно скрежетали.

     Затем чудовище превратилось в груду красной и оранжевой плоти, и уже невозможно было сказать, что же это было на самом деле.

     Морган ткнул его в последний раз кончиком меча, и Келсон, наконец, вспомнил о пронзительном женском крике. Он стряхнул с себя оцепенение, охватившее его при виде чудовища, и вдруг увидел больше дюжины охранников, бегущих к ним через сад. За ними бежала женщина в черном. Они окружили Моргана и принца. Морган, тяжело дыша, приготовился к бою.

     - Бросьте оружие, сэр! - скомандовал капитан. Женщина, чьи крики созвали охранников, наполовину укрылась за капитаном. Ее глаза были полны ужаса. Она кричала в истерике, указывая на Моргана:

     - Я видела! Я видела! Он хотел убить принца Келсона! Он околдовал его и был уже готов зарубить мечом, когда я крикнула.

     - Я сказал, бросьте оружие! - повторил капитан, делая угрожающий жест. - Сэр, пожалуйста, отойдите. Мы позаботимся о принце!

     Морган не шевельнулся и не бросил оружия. Келсон вышел вперед, спиной заслонив Моргана.

     - Все в порядке, капитан, - сказал он спокойно, махнув рукой.

     Охранники замерли, увидев, что он стоит совершенно открытый для меча Моргана. - Леди Эльвира, это вовсе не то, что вы подумали. Вы просто ничего не поняли.

     - Не поняла! - взвизгнула женщина. - Ваше Высочество, вы, должно быть, все еще околдованы. Он же чуть не убил вас, когда вы сидели. Только потому, что я закричала в самый решительный момент, он промахнулся...

     - Мадам... - голос Моргана был спокоен и холоден. Он врезался в царящее здесь смятение, как нож. - Во что я хотел ударить, в то и ударил. И ни один глупый женский крик не заставит меня промахнуться! - величественным жестом он воткнул меч в мягкую землю, и тот стоял там, покачиваясь и подтверждая его слова.

     Обескураженные охранники опустили свое оружие во время этого разговора и затем, по приказу капитана, вложили его в ножны.

     - Сэр, простите, но все выглядело, как...

     - Я знаю, как это выглядело, - сказал Келсон нетерпеливо. - Не надо извинений. Ты и твои люди хотели меня защитить. Но, как вы можете убедиться сами, - он отступил в сторону, чтобы останки того, кто мог бы стать его убийцей, были видны всем, - генералу Моргану было кого убивать - что это за дьявол, Морган?

     Морган вытащил из земли свой меч и вложил его в ножны. Затем он подошел ближе к отвратительному пятну на траве.

     Охранники тоже стали подходить, хотя и старались остаться на расстоянии от человека в черном. Они слышали, что Келсон упомянул имя Моргана, и им вовсе не хотелось проверять правдивость слухов, которые ходили в народе.

     - Это стенрект, принц, - ответил Морган, трогая труп носком сапога. - И если бы мой первый удар не попал в цель, - он посмотрел на женщину, - и чудовище укусило бы тебя, то вторым ударом пришлось бы отрубить тебе руку. Против укуса стенректа нет противоядий.

     Солдаты беспокойно зашевелились, и некоторые из них отошли подальше. Как говорили, стенрект - это сверхестественное мифическое существо, созданное в момент сотворения мира из огня и едкой серы. Из всех существ, реальных и воображаемых, не было более ужасного. И хотя никто из них не видел раньше стенректа - и если бы их спросили, они сказали бы, что такое существо не живет в реальном мире, но все они знали легенды о нем и о его смертельных укусах. Никто не сомневался, что их принц был очень близок к страшной мучительной смерти.

     Капитан, наконец, оправился от шока, в который поверг его вид стенректа во плоти, и осознал, что человек, убивший его, - сам генерал Морган, тоже легендарная личность. И капитан с ужасом понял, что оскорбил могущественного лорда Дерини. А это более опасно, чем столкнуться со стенректом, если хоть доля слухов справедлива.

     Нервно поклонившись, он обратился к Моргану:

     - Примите мои извинения, Ваша Милость. Если бы я знал, что Его Величество находится под защитой вашего меча, я не спешил бы сюда со своими. Ваша репутация известна всем, она идет впереди вас, - он знаком приказал своим людям удалиться.

     Морган поклонился в ответ, скрывая улыбку.

     - Ничего, капитан, я понимаю ваше положение.

     Капитан смущенно откашлялся и обратился теперь уже к Келсону:

     - Приношу извинения еще раз, сэр. И разрешите мне сопровождать леди Эльвиру в ее покои.

     - Конечно, капитан, - сказал Келсон, глядя на леди. - Если, конечно, леди не пожелает остаться и подольше посмотреть на стенректа.

     Женщина побледнела и отступила в ужасе, тряся головой.

     - О нет, Ваше Высочество! Я не хотела ничего плохого. Я просто не узнала Его Милость издали, я... - она в замешательстве замолчала.

     - Ваша преданность и усердие замечены, леди Эльвира, - Келсон жестом разрешил им удалиться.

     Леди отвесила низкий поклон и, ухватившись за руку капитана, быстро засеменила прочь. Когда они уже поворачивали за угол, она бросила через плечо любопытный взгляд назад. Нетрудно было представить, что будет предметом их беседы с капитаном.

     Когда они исчезли, Морган хмыкнул:

     - Ваши придворные и солдаты, кажется, следят за вами, мой принц.

     Келсон фыркнул.

     - У леди Эльвиры чересчур богатое воображение. Ее уже предупреждали относительно этого. А что касается охраны, то они настолько бдительны, что готовы арестовать все, что движется.

     - Меня больше беспокоит стенрект, - усмехнулся Морган.

     Келсон кивнул:

     - Это действительно он? Я всегда считал, что это только сказки, чтобы пугать людей.

     - Нет, они вполне реальны, да ты и сам видел. Я только очень удивлен, как же он мог оказаться здесь, в саду? Ведь они ночные существа, и требуется большая сила, чтобы вызвать такого на дневной свет. Чарисса, конечно, могла бы, но я не вижу в этом смысла.

     - Значит, ты думаешь, что меня не собирались убивать?

     - Думаю, хотели напугать, а не убивать, - сказал Морган. Он осмотрелся, а затем взял Келсона под руку и повел его к дальним воротам. - По-моему, здесь не место для того, чтобы без помех обсуждать ситуацию. После нашего небольшого приключения гораздо лучше находиться под защитой четырех стен и крыши. Теперь, когда совершено покушение на твою жизнь, серьезно оно или нет...

     Келсон открыл ворота и пропустил Моргана.

     - Куда мы собираемся идти?

     - К Дункану, - Морган направился к внутреннему дворику. - Добрый Отец сможет найти кое-что, чтобы обезопасить тебя.

     - Значит, у тебя есть ключи к могуществу отца Дункана? - воскликнул Келсон. - Почему ты не сказал об этом раньше? Ты не говорил, а я боялся спросить.

     - Я хотел посмотреть, как ты сам будешь заботиться о себе, - улыбнулся Морган.

     - О-о-о! Ваше Высочество! - раздался молодой женский голос. - Это вы?

     Морган остановился, как вкопанный, и ждал. Келсон повернулся и воскликнул:

     - Не может быть!

     - Келсон, - сквозь зубы пробормотал Морган, - если ты скажешь, что это опять впечатлительная леди Эльвира, я...

     - Очень жаль, но придется тебя разочаровать, - прошептал Келсон, стараясь сохранить строгое лицо. - На этот раз легкомысленная и сверхвозбудимая леди Эстер, - он сложил руки на груди. - В чем дело, леди Эстер?

     Морган повернулся как раз тогда, когда молоденькая пухленькая девушка, запыхавшись, подбежала к ним и поклонилась.

     - О, Ваше Высочество, - защебетала она. - Королева-мать послала меня найти вас. Она вас искала везде, а вы же знаете, она не любит, когда вы остаетесь один. Это очень опасно!

     - Ты слышишь, Морган, - сказал Келсон, глядя на друга, - это опасно.

     - Да? - Морган поднял бровь. - А я не заметил.

     Как только леди Эстер попыталась вмешаться в их разговор, Келсон повернулся к ней.

     - Дорогая леди Эстер, будьте так добры, сообщите моей матушке, что я в совершенной безопасности с моим другом лордом Морганом.

     Глаза леди Эстер округлились, как будто она только что узнала того, кто был с Келсоном, пухленькая ручка прижалась к губкам, чтобы скрыть восклицание "О!".

     Она снова поклонилась и прошептала:

     - Я не узнала вас, Ваша Милость.

     Морган нахмурился и повернулся к Келсону.

     - Черт возьми, Келсон, неужели я так изменился? Сегодня это уже двадцатый человек, который не узнает меня. Какой прок в известности, если меня никто не знает?

     - Может быть потому, что ты надел рога черта?

     - Хм, да, наверное. Скажите мне, леди Эстер, вы и вашего короля не узнали?

     - Прошу прощения, Ваша Милость, я не понимаю.

     Морган вздохнул и сложил руки на груди.

     - Леди Эстер, - продолжал он терпеливо. - Мне кажется, вы находитесь при дворе достаточно долго и у вас было время научиться, как обращаться к вашему королю. Ваше теперешнее появление никоим образом нельзя считать образцом этикета. В будущем вы должны думать о том, что следует выказывать большее почтение. Вам ясно?

     - Да, Ваша Милость, - прошептала она, проглатывая комок в горле.

     Келсон посмотрел на Моргана, как бы спрашивая, закончил ли он, и Морган еле заметно кивнул. Келсон повернулся к нервничающей леди Эстер:

     - Ну, что же? Ведь вам есть еще что сказать кроме того, что моя мать беспокоится обо мне?

     Леди Эстер опять поклонилась.

     - Она приказала сказать вам, что Совет начинается прямо сейчас, Ваше Высочество. Она просит, чтобы вы немедленно явились.

     - Морган? - Келсон взглянул на генерала.

     - Позже, мой принц. Мы должны сделать одно дело, не требующее отлагательства. Леди Эстер, передайте королеве, что Его Высочество задержится.

     - А также то, что я в полной безопасности, - добавил Келсон. - Можете идти.

     Когда леди, поклонившись, удалилась, Келсон вздохнул.

     - Видишь, как? Совершенно бесполезно убеждать мать, что я уже не ребенок. За мной следят все, от дворян до слуг! - он хмыкнул. - Я буду с тобой в безопасности, Морган?

     Морган засмеялся.

     - От убийц - да. Только не проси меня отбиваться от леди.

     Сегодня мне больше не выдержать.

     Келсон радостно засмеялся.

     - А! Значит, есть такое, чего ты боишься, Морган! Вот уж не думал, что ты когда-нибудь признаешься в этом.

     - Если ты кому-нибудь расскажешь, я отрекусь от своих слов!

     - твердо пообещал Морган. - Пошли скорее. Нам надо найти Дункана.

     Как только Джехана, опираясь на руку Нигеля, появилась в комнате Совета, разговоры прекратились. Люди, сидевшие вокруг длинного полированного стола, встали все как один. Они ждали, пока Нигель отведет королеву на место и сам не займет свое место на противоположной стороне стола. Все заметили, что ни королева, ни Нигель не смотрели друг на друга, хотя это не было неожиданностью ни для кого. Все в этой комнате знали, что их мнения по вопросу, который будет сегодня рассматриваться, не совпадают.

     Сегодняшнее заседание Совета обещало быть необычным, так как ни одна из сторон не собиралась уступать без борьбы.

     Необычным было и отсутствие Келсона.

     Джехана беспокойно осмотрелась, занимая место возле пустого трона Бриона. Она вспомнила счастливые времена, когда Брион был жив и они вместе входили в эту комнату, и их встречали улыбками, потому что вокруг были друзья.

     Тогда она не чувствовала себя одинокой. Тогда отделанные темными деревянными панелями стены и высокие сводчатые потолки не были такими угрюмыми. Но дело даже не в комнате. Ее и сейчас заливал солнечный свет, беспрепятственно вливаясь через огромные окна, занимающие всю стену. А если кому-то недоставало дневного света, то по всей длине стола стояли канделябры со свечами. И все же огромная комната казалась темной, и ее атмосфера подавляла Джехану. Возможно, это потому, что собралось так много людей в черных траурных одеждах.

     Джехана следила, как по толстой свече медленно сползает капля желтого воска. Ее пальцы сами собой нащупали зазубрину на столе - след удара кинжала Бриона, когда он на одном из заседаний Совета старался убедить его членов в правильности своего решения. Она с трудом заставила себя сначала окинуть взглядом стол, а затем поднять глаза на бледные вопрошающие лица людей, уже занявших свои места и вопросительно смотрящих на нее.

     Все места были сегодня заполнены, за исключением мест Бриона, Келсона и погибшего лорда Ралсона.

     Она с беспокойством отметила, что кто-то занял место Моргана между креслами Бриона и лорда Ралсона. И хотя полной уверенности у нее не было, ей показалось, что место Моргана занял молодой человек с непослушной копной каштановых волос - молодой лорд Дерри, помощник Моргана. Несомненно, это Нигель дал ему разрешение заменить Моргана на заседании Совета.

     Пусть, подумала она, продолжая осматривать сидящих за столом людей. Если юный лорд Марчер думает, что имеет право голоса вместо отсутствующего Моргана, она быстро поставит его на место. Она не допустит, чтобы приверженцы Моргана или Нигеля сорвали это заседание Совета.

     Она поочередно перевела взгляд на Нигеля, который не смотрел на нее, на Брана Кориса, на Яна, который, как всегда, имел самодовольный вид, на лорда Роджера, на епископа Арлиана и на Эвана. Королева приветливо кивнула архиепископу Корригану, сидящему слева от нее, а потом взглянула на дюка Джареда и его сына Кевина.

     Их она не приветствовала. Рядом с Нигелем сидели двое Мак Лейнов, которые были самыми верными приверженцами Моргана в Совете. Ей не хотелось бы видеть их здесь сегодня.

     Она повернулась к Эвану:

     - Лорд Эван, - голос ее был ясен и спокоен. - Не откроете ли вы заседание Совета? Нам до полудня предстоит обсудить и решить важные вопросы, и мне кажется, что не стоит больше ждать.

     Прежде чем Эван успел подняться, вскочил Нигель и жестом попросил того снова сесть.

     - Прошу прощения, Ваше Величество, но Его Королевское Высочество попросили меня отложить начало заседания, так как его задержали важные, не терпящие отлагательства дела. Он хотел бы присутствовать на заседании Совета, когда на его рассмотрение будут выдвинуты обвинения против Моргана.

     Джехана не обратила внимания на эту просьбу и повернулась к лорду Эвану.

     - Мой лорд, пожалуйста.

     - Я жду ответа, - сказал Нигель.

     - Лорд Эван, продолжайте.

     Лорд Эван неуверенно поднялся, посмотрел на Нигеля, на пустое кресло Келсона и беспокойно откашлялся.

     - Ваше Величество, если вы настаиваете, я, конечно, открою заседание Совета в отсутствие принца Келсона. Но если его Королевское Высочество хотят присутствовать, то дворцовый этикет обязывает...

     - На этом заседании дворцовый этикет можно не соблюдать, мой лорд Эван, - резко оборвала его Джехана. - Принцу Келсону было объявлено о заседании Совета полчаса назад. Он счел возможным не явиться и, значит, не считает его достаточно важным. У него, оказывается, есть другие дела, более важные, чем заседание в Совете лордов. Я могу только просить прощения за его безответственное поведение и надеяться, что со временем он станет мудрее. А сегодня у нас заседание Регентского Совета, и его присутствие на нем совершенно не обязательно. Есть еще вопросы?

     Началась оживленная дискуссия, которая велась шепотом, а Нигель уселся на свое место, осознав, что сделал все, что мог. Джехана просто проигнорировала отсутствие Келсона. Это было плохое начало для заседания, оно не предвещало в дальнейшем ничего хорошего.

     Эван беспомощно осмотрел собравшихся лордов, нервно кашлянул и поклонился королеве.

     - Вопросов нет, Ваше Величество, - сказал он без всякого выражения. - Если все обстоит так как сказали вы, я не вижу причин откладывать заседание... Как главный Лорд-маршал Королевского Совета Гвинеда я объявляю сегодняшнее заседание Регентского Совета открытым. Пусть справедливость и милосердие диктуют выносимые нами приговоры.

     Едва он уселся на место, как по комнате пронесся шепот, который прекратился, когда поднялась королева.

     - Мои лорды, - начала она. Ее лицо было бледным на фоне траурных одеяний. - Мне было мучительно трудно прийти сегодня сюда, к вам. Мучительно потому, что мне приходится признать здесь, перед вами, что мой муж и господин не был так безупречен, непогрешим, как я думала о нем, так как мой господин Брион однажды совершил ошибку: он возвысил человека, который был и есть предатель и еретик, даже сейчас он плетет интриги против законного наследника Бриона. Вот почему принц Келсон сегодня не с нами.

     Ее взгляд обежал напряженные лица лордов, в зеленой глубине глаз появилась туманная дымка.

     - Этот человек вам хорошо известен, мои лорды! Это, конечно, герцог Корвин, Лорд-генерал Аларик Энтони Морган - Дерини!

Глава 4

     "И я дам ему утреннюю звезду".

     Апокалипсис, 2. 28.

     Рассеянно глядя, как пузырящаяся вода наполняет мраморный бассейн, монсеньор Дункан Мак Лейн сидел в задумчивости. Его мысли перескакивали с одного предмета на другой.

     Времени уже оставалось мало. Аларик должен был быть здесь уже давно, несколько часов назад. Его очень беспокоило, что с Морганом не было связи вот уже несколько месяцев. Возможно, Морган еще не приехал. А может быть, до него не дошли вести о кончине Бриона, хотя они разнеслись по всем Одиннадцати Королевствам.

     Когда вода дошла до края бассейна, Дункан вдруг поднял голову и застыл, вслушиваясь.

     Идет Аларикт, и с ним молодой принц. Ощущение их приближения, которое он уловил каким-то шестым чувством, было безошибочным.

     Дункан быстро подошел к открытой двери западного портала, поправив сутану быстрым привычным движением, а затем вышел на солнечный свет и приставил руку ко лбу, защитив глаза от яркого света.

     Вдали, на фоне серой стены, он увидел ярко-красную одежду Келсона. Рядом с ним двигалась темная фигура. Длинные ноги этих двоих быстро сокращали пространство, разделяющее их и Дункана. Когда они подошли к ступеням, Дункан ощутил какую-то эманацию, всегда исходившую от его кузена. Он с облегчением вздохнул и вышел приветствовать их.

     - Клянусь Святыми Георгием и Камбером, вы пришли вовремя, - сказал он, затаскивая Моргана и принца в тень. - Почему вы задержались? Я беспокоился.

     - Потом объясню, - Морган внимательно осмотрел внутренность храма. - За нами наблюдали?

     Дункан кивнул:

     - Думаю, да. Здесь в базилике был поставлен по приказу королевы охранник с момента похорон Бриона. Но не думаю, что они подозревают меня. Я исповедник Келсона, и они могли только предполагать, что вы придете сюда в первую очередь.

     Морган повернулся к Дункану и Келсону и вздохнул.

     - Надеюсь, вы правы. Потому что если бы они подозревали вас в чем-нибудь, мы все были бы уже мертвы.

     - Давайте тогда соблюдать конспирацию, - сказал Дункан. Он захватил сосуд и повел их в боковой ход храма. - Если нас остановят, то вы пришли сюда на исповедь и для получения отпущения грехов. Не думаю, что они вмешаются в это святое дело.

     - Верно.

     Пока они медленно шли по храму, Морган рассматривал прихожан, стараясь не выглядеть чересчур заинтересованным. Дункан был прав относительно королевских охранников. Они были здесь, и не один, а, по крайней мере, трое или четверо в толпе молящихся. И судя по взглядам, которые они бросали на него, вовсе не набожность и благочестие приводили их сюда, к Святому Хилари, в течение всей последней недели.

     Они все трое остановились перед главным алтарем, чтобы с почтением поклониться, и Морган постарался изобразить на лице соответствующее выражение, которое должно было ввести в заблуждение наблюдателей. И, очевидно, он в этом преуспел, так как никто не сделал попытки задержать их, когда они вышли в боковую дверь.

     Они прошли в личный кабинет Дункана. С характерным звуком щелкнул засов - Морган запер дверь. Дункан прошел вглубь, а Морган, остановившись на пороге, осмотрел знакомую обстановку кабинета.

     В небольшой комнате, размером двенадцать на пятнадцать футов, стояли вдоль стен невысокие стеллажи с книгами, а над ними висели роскошные гобелены, на которых изображались сцены охоты и придворной жизни. На дальней стене кабинета, против двери, скрытое пурпурным бархатом, свисающим от потолка до пола, находилось окно. Четвертую стену - ту, где была дверь, занимал огромный камин из серого камня. Он не был ничем украшен, за исключением двух старинных подсвечников с желтыми толстыми свечами в них и маленькой иконы с изображением Святого Хилари, покровителя храма.

     Справа от окна, в углу, стояло распятие, вырезанное из слоновой кости. По обе стороны от него горели две лампадки, сделанные из рубина. Стол черного полированного дерева перед окном весь был завален старыми документами и книгами.

     В центре комнаты расположился огромный круглый стол, выполненный из мореного дуба, с ножками, вырезанными в виде лап хищного зверя. У стола друг против друга стояли два стула с высокими спинками. Несколько таких же стульев стояли у камина. Каменный пол покрывал громадный ковер, оберегающий ноги от холода и влажности.

     Морган предложил один из стульев Келсону и взял другой для себя. Дункан, поставив пустой сосуд на стол, подошел к окну и начал раздвигать тяжелый занавес.

     - Разумно ли это? - усомнился Морган.

     Дункан посмотрел сквозь стекло янтарного цвета и затем повернулся к Моргану.

     - Думаю, это вполне безопасно, - ответил, он. - Сквозь стекло при дневном свете нельзя увидеть, что делается здесь, в комнате, да и стекло искажает, - он вернулся к столу и сел на свое место. - А мы сможем видеть тех, кто идет сюда. Это очень важно, нам нужно еще примерно полчаса, если я правильно рассчитал.

     - Так быстро? - спросил Морган, доставая маленький замшевый мешочек. - У нас совсем не осталось времени.

     Быстро осмотрев мешочек, он стал развязывать кожаный шнурок.

     - Мне нужен свет, Дункан, если вы не возражаете. А кроме того, не наберете ли вы святой воды? Святые отцы предпочитают никому не перепоручать это дело.

     Дункан насмешливо фыркнул, но взял со стола большой канделябр и поставил его перед Морганом, а затем снова сел на место.

     - Кузен, вы же знаете, что все мои помощники сейчас в соборе, готовятся к завтрашней коронации Келсона, - он улыбнулся. - И я думаю, вам известно, где находится архиепископ в настоящее время. Я получил специальное разрешение остаться здесь, чтобы служить Келсону, и я действительно собираюсь служить ему, хотя и не так, как думает архиепископ.

     Он и Морган понимающе улыбнулись друг другу, а Келсон прижался к локтю Моргана, почти выворачивая себе шею, чтобы увидеть, что же находится в мешочке, все еще завязанном. Морган улыбнулся Келсону, закончив, наконец, возиться с узлами. Он засунул внутрь руку в перчатке и вынул что-то, что полыхнуло малиново-золотым огнем. Морган положил его себе на ладонь.

     У Келсона вырвался возглас удивления - он узнал что это такое, когда Морган протянул к нему руку.

     - Ты знаешь это кольцо, мой принц? Не прикасайся к нему: ты пока не защищен.

     Келсон тихо выдохнул и отдернул руку. В его глазах зажегся благоговейный трепещущийся огонек.

     - Это кольцо Огня, символ могущества моего отца. Где ты его взял?

     - Брион передал его мне на хранение, когда я уезжал в Кардосу, - ответил Морган, поворачивая руку, чтобы полюбоваться игрой камней.

     - Можно мне? - спросил Дункан, доставая шелковый платок из рукава и протягивая руку к кольцу.

     Обернув шелком пальцы, Дункан осторожно взял кольцо из протянутой руки Моргана и поднес ближе к огню. Он поворачивал его - и яркие лучи, отраженные гранями, падали на трех мужчин и на обитые гобеленами стены.

     Дункан внимательно рассмотрел кольцо и положил в центр стола, оставив лежать в складках белого шелка.

     - Это подлинный камень, - сказал он с облегчением, - я ощущаю остатки могущества в нем. Печать у тебя?

     Морган кивнул и стал снимать перчатки.

     - Боюсь, что возвращаться придется вам одному, Дункан. Я не могу приблизиться к алтарю, когда вокруг кишат шпионы Джеханы, - он снял с пальца кольцо с печаткой.

     Келсон наклонился, чтобы рассмотреть его.

     - Зеленый Грифон - это старый герб Корвина, да, Морган?

     - Верно, - согласился Морган. - Брион сделал его очень давно. И так как это герб моей матери, он решил, что это наиболее подходящая вещь, чтобы использовать ее в качестве ключа к своему могуществу.

     - Он обратился к Дункану:

     - Я настрою его на вас. Вы готовы?

     - А он... - Дункан кивком головы показал на Келсона.

     Морган посмотрел на мальчика, а потом снова на кузена, и легкая улыбка промелькнула по его лицу.

     - Думаю, все будет нормально. Он пока ничего не подозревает, но все равно скоро узнает обо всем. Полагаю, он сохранит нашу тайну.

     - Ну, хорошо, - Дункан кивнул, а затем с улыбкой обратился к Келсону:

     - В этом нет ничего таинственного, Келсон. Этот Грифон, если его определенным образом активизировать, откроет потайную камеру в алтаре. Много лет тому назад твой отец настроил его на Аларика, чтобы, когда придет время, он мог передать то, что лежит в тайнике, тебе. Ты видишь, Грифон светится, когда Аларик держит его. Это происходит потому, что Грифон настроен на него. Если же им попытается воспользоваться тот, кто не настроен на него, - ты или я, например, он не сработает, - он повернулся к Моргану, хотя продолжал говорить для Келсона. - Должен добавить, что только некоторые из людей могут быть настроены на него, в том числе я и Аларик.

     Прежде чем смысл этих слов мог быть понят Келсоном, Морган положил Грифона между собой и Дунканом.

     - Ты готов?

     Дункан кивнул, и они оба начали концентрироваться на Грифоне, лежащем в центре стола.

     Онемев от изумления, Келсон наблюдал, как они сначала всматривались в кольцо, а затем медленно закрыли глаза. Наступила тишина, в которой слышалось только хриплое дыхание Келсона. Рука Дункана медленно потянулась к кольцу и когда она приблизилась к нему, между ними проскочила искра. Все еще не открывая глаз, Дункан взял кольцо в руку. Затем они оба открыли глаза. Грифон светился в руке Дункана.

     - Он светится, - прошептал Келсон. Его слова были скорее вопросом, чем утверждением.

     - Конечно, - ответил Дункан. - Возьми его в руки и посмотри сам.

     Келсон осторожно протянул руку и слегка вздрогнул, когда кольцо опустилось на ладонь: прикосновение вызвало ощущение холода, хотя кольцо было не холоднее человеческого тела. Он взглянул на Грифона и быстро положил кольцо на стол.

     - Он не светится! Я что-то сделал с ним?

     Дункан щелкнул пальцами и засмеялся.

     - Нет, я просто забыл! Ты же не настроен на него, - он снова взял кольцо и поднес его к глазам Келсона. Мальчик увидел слабое свечение и радостно улыбнулся.

     Дункан встал на ноги, подбросил кольцо в воздух, ловко подхватил его на лету.

     - Я скоро вернусь.

     Келсон с благоговейным трепетом смотрел вслед уходящему священнику, а затем повернулся к Моргану.

     - Морган, я не ослышался? Дункан - Дерини? Вы же родственники по матери, а не по отцу.

     - И по отцу, и по матери. Мы дальние родственники и по отцовской линии. К тому же, наши матери - сестры. Конечно, это должно храниться в тайне: кровь Дерини в жилах Дункана помешает его продвижению по церковной служебной лестнице. Есть еще среди нас те, кто помнит жестокие преследования и избиения Дерини сто лет назад. Память о тех годах жива и сегодня.

     - Но ты-то не боишься, что люди знают, что ты Дерини, - сказал Келсон.

     - Я исключение, как ты знаешь, мой принц, - ответил Морган. - Для большинства считаться Дерини означает отказ от будущего. Поэтому многие из наших скрывают свое происхождение и не желают показывать свое могущество и использовать его даже для добрых дел, - он печально склонил голову. - Тут возникает основной конфликт: с одной стороны, желание использовать свои прирожденные способности, а с другой, - риск подвергнуться обвинениям со стороны церкви и государства.

     - И ты сделал свой выбор, - сказал Келсон.

     - Да. Я с самого начала решил использовать свой дар открыто и послал к черту все предосторожности и страх. И мне чрезвычайно повезло, что твой отец взял меня под свою защиту и покровительствовал до тех пор, пока я не стал способен заботиться о себе сам, - он взглянул на руку. - Хотя мне помогает только половина моей крови - та, что принадлежит Дерини.

     - А Дункан? - спокойно спросил Келсон.

     Морган засмеялся.

     - Дункан избрал другой путь. Он стал священником.

     Дункан остановился у двери, чтобы заглянуть в глазок и посмотреть, что происходит в храме. Интересно, подумал он, предполагали ли строители храма, что этот глазок будет использоваться для шпионажа. Наверняка, они не имели этого в виду, когда устанавливали глазок, но Дункан решил, что они не будут возражать, если он посмотрит, чтобы оценить обстановку.

     Он видел почти весь храм - от задних рядов кресел до передних, от левого придела до правого. И то, что он увидел, подтвердило его опасения: его задача не так проста, как он в душе надеялся.

     Королевские охранники, вместе с теми двумя, что следили за ним в течение двух последних недель, были здесь. Они были членами личной охраны королевы и наверняка подозревали его в чем-то и следили за ним, хотя он был уверен, что не сделал никаких ошибок и не возбудил в них подозрения. В их глазах он должен был оставаться личным духовником Келсона и кузеном Моргана. Но кто их знает...

     Он поправил шелковый шарф вокруг шеи. Раз в храме столько королевских ищеек, нельзя просто войти, открыть потайной ящик в алтаре и достать оттуда его содержимое. Они будут следить за ним как только он войдет в храм. Надо что-то придумать.

     Дункан снова приник к глазку, и в его голове складывался план действий.

     Отлично. Пусть они следят. Если королевские охранники хотят усложнить ему задачу, он сделает то же самое. Он не постесняется использовать священный обряд, чтобы замаскировать свои намерения. А если у него и не получится, то он как-никак, священник высокого ранга и может с достоинством отступить. Если имеешь дело с такими людьми, как эти, их можно напугать, особенно если воспользоваться угрозой отлучить их от церкви и предать анафеме.

     Глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами, Дункан открыл дверь и вошел. Как он и предполагал, один из шпионов покинул свое место и поспешил поближе к нему.

     Отлично, подумал Дункан, неспешно склоняясь в глубоком благочестивом поклоне, чтобы дать ему возможность подойти поближе. Он один. Посмотрим, что он будет делать.

     Поднимаясь с колен, Дункан прислушался к звуку приближающихся шагов.

     Его рука скользнула к поясу и достала из кошелька ключ от дарохранительницы. Затем, почувствовав, что человек совсем рядом, он позволил ключу выпасть из пальцев. Точно рассчитанная попытка подхватить ключ отбросила его еще дальше, и он заскакал по мраморным ступеням прямо к ногам удивленного охранника.

     Дункан обратил на шпиона невинные голубые глаза, смущение отразилось на его лице. Опустив глаза, он стал сходить вниз по ступеням. Поведение священника настолько обезоружило охранника, что к тому времени, когда Дункан приблизился к нему, солдат наклонился и поднял ключ, сам не осознавая, что делает. С неловкой улыбкой он опустил ключ в ладонь Дункана.

     - Благодарю тебя, сын мой, - проговорил Дункан профессиональным тоном священника.

     Солдат нервно кивнул, но уходить не собирался.

     - Вы что-то хотите? - спросил Дункан.

     Солдат переминался с ноги на ногу.

     - Монсеньор, мне бы хотелось спросить вас - генерал Морган с вами?

     - Вы хотите сказать, в моем кабинете? - спросил терпеливо Дункан. Его простодушие было неподражаемым!

     Солдат снова кивнул.

     - Генерал Морган пришел ко мне как кающийся блудный сын, - сказал мягко Дункан. - Он хотел получить отпущение грехов. И принц Келсон тоже. В этом есть что-нибудь плохое?

     Объяснение Дункана повергло шпиона в изумление. Очевидно, мысль о том, что Моргану, этому святотатцу и неверному, могут быть свойственны такие человеческие мотивы, никогда не приходила ему в голову. Это было вовсе не то, что он предполагал услышать. А кто смел, кто имел право вмешиваться в дело спасения души человека, особенно такой души, которая в этом очень нуждается, как у Моргана?

     Все подозрения охранника рассеялись перед таким обыкновенным, таким святым поступком, он склонил голову, поклонился в пояс и пошел прочь. Дункан направился к главному алтарю, а охранник присоединился к своим коллегам и истово перекрестился.

     Дункан поднялся к алтарю. Он знал, что за ним наблюдают и что человек, с которым он говорил, сообщает остальным об их беседе, хотя со стороны казалось, что они погружены в молитву. Он, однако, был уверен, что они не станут вмешиваться в его действия, если он не будет делать ничего противоречащего обычному порядку действий. Конечно, кто-нибудь из них помчится сообщить королеве о местонахождении Моргана и Келсона, но тут уж он ничего не мог поделать.

     Дункан склонился перед дарохранительницей, а затем осторожно раздвинул занавеси зеленого шелка перед золотыми дверцами. Пока его правая рука открывала замок дверцы, левая сжимала кольцо с Грифоном. И затем, когда он одной рукой достал покрытый тканью кубок, совсем просто оказалось коснуться волшебным кольцом камня в алтаре.

     При этом прикосновении перед Дунканом в алтаре бесшумно открылся небольшой ящик, в котором лежала плоская черная коробочка. Стараясь сделать все быстро, он взял еще два кубка и освободил один из них, переложив его содержимое в другой. Плоская коробочка уже переместилась в пустой кубок, и Дункан закрыл его зеленым шелком.

     После этого он поставил на место два кубка и, запирая дверцу ключом, другой рукой закрыл потайной ящик. Взял кубок, закрытый зеленым шелком, поклонился и покинул священное место. Вся операция заняла не более двух минут.

     Закрыв за собой двери, Дункан приник к глазку. Как он и предполагал, один из охранников был уже у выхода из храма: несомненно, чтобы поскорее доложить обо всем королеве. Но, по всей видимости, особых подозрений он не возбудил. Никто из оставшихся не поинтересовался, куда же пошел Дункан, все остались на своих местах.

     Дункан сунул коробочку в свой кошелек, оставил пустой кубок, вернулся в кабинет и запер за собой дверь.

     - Ну? - спросил Морган, когда Дункан достал коробочку и положил на стол.

     - Все нормально, - ответил Дункан. Он отдал кольцо с Грифоном Моргану и сел на место. - К Джехане уже отправился посланец, чтобы доложить, где вы.

     Морган пожал плечами.

     - Этого следовало ожидать. Давайте посмотрим, что же здесь, - от взял коробочку.

     - Она тоже открывается с помощью Грифона? - спросил Келсон, придвигаясь со стулом поближе к Моргану и к коробочке. - Посмотри, на крышке тоже изображен Грифон.

     Морган прикоснулся кольцом к Грифону, и крышка с музыкальным звуком открылась. Внутри оказались свернутый в несколько раз кусок пергамента и маленькая коробочка, завернутая в красный бархат и запечатанная печатью с золотым львом.

     Дункан взял пергамент, а Морган достал коробочку и внимательно осмотрел ее.

     - Здесь совсем другая печать, Дункан, - сказал он и положил коробочку на стол рядом с кольцом. - А там инструкция?

     - Похоже на то, - ответил Дункан, разглаживая измятый пергамент и поднося его к огню. Давай прочтем.

     Как Сыну перейти на этот путь?

     Представитель Бесконечности должен направить

     Темного Защитника руку, чтобы пролить кровь,

     Которая осветит Глаз Рома в ночи.

     Эта же кровь должна напоить Кольцо Огня.

     Но осторожно, чтобы не возбудить Гнев Дьявола.

     Если рука слишком быстро сорвет пояс

     Девственности,

     Только возмездие будет ждать.

     И теперь, когда Глаз Рома увидит свет,

     Освободите Малинового Льва в ночи

     Непреклонной зловещей рукой.

     Зубы Льва вонзятся в плоть, и появится Могущество.

     Итак, Глаз, Огонь и Лев утолят свою страсть.

     Утолится непримиримая вражда со злом.

     Знак Защитника закрепит Могущество,

     И никакие силы не смогут воспрепятствовать моей воле!

     Морган откинулся на спинку стула и присвистнул:

     - Это написал Брион?

     - Да, почерк его, - ответил Дункан, бросив пергамент на стол и постукивая по нему пальцем. - Посмотри сам.

     Морган наклонился к столу и стал внимательно рассматривать пергамент, запоминая строчки, а затем со вздохом откинулся на спинку стула.

     - Мы знали, что ритуал могущества Бриона очень сложен и непонятен... Если он хоть немного думал над тем, как его передать, то понять его будет трудно.

     Келсон, который следил за разговором широко раскрыв глаза, больше не мог выдержать:

     - Ты думаешь, что это еще не ритуал?

     - Ритуал изменяется каждый раз, с каждым наследником, - кивнул Дункан. - Это предосторожность, чтобы могущество не попало в чужие руки. В противном случае кто-то теоретически мог бы изучить порядок действий, собрать все предметы, необходимые для ритуала, и обрести могущество. Короче говоря, ритуал должен быть таким, чтобы могущество передавалось только законному наследнику.

     - О, - голос Келсона был тих и неуверен. - Тогда как можно понять все это и начать ритуал? - он осторожно поднял пергамент, как будто это было живое существо, которое могло укусить его, посмотрел на него с подозрением, а затем снова бросил на стол.

     - Аларик? - спросил Дункан.

     - Давай ты. В таких случаях ты больше понимаешь, чем я.

     Откашлявшись, Дункан снова придвинул к себе пергамент и осмотрел его, а затем поднял взгляд на Келсона.

     - Хорошо. Со стихами следует поступить так: надо разбить их на компоненты - основные элементы ритуала. В нашем случае мы имеем два трио и одну кварту. Три человека: Сын, Представитель Бесконечности и Темный Защитник - ты, я и Аларик. Они названы в первом четверостишии, и они представляют собой человеческие элементы.

     - Неплохо, кузен, - сказал Морган, прищелкнув пальцами и улыбнувшись Дункану.

     Дункан многозначительно поднял бровь.

     - Три человека, - сказал Келсон, нетерпеливо подтолкнув Дункана. - А дальше?

     Дункан кивнул:

     - Также мы видим в стихах три предмета: Глаз Рома, Кольцо Огня и Малиновый Лев. Это наши...

     - Подожди, - Морган резко выпрямился на стуле. - Я только что подумал об одной ужасной возможности. Келсон, где Глаз Рома?

     Келсон побледнел.

     - Я не знаю, Морган. Скажи мне, что это, и, может быть, я скажу тебе, где он.

     Дункан взглянул на Моргана.

     - Это темный рубин размером с мой ноготь. Брион носил его всегда в правом ухе. Ты должен был его видеть.

     Келсон вспомнил, и на его лице отразился страх.

     - О, святой отец, если это действительно так, то его похоронили вместе с отцом. Я не знал, что камень так важен.

     Морган сжал губы и в молчании водил ногтем по Золотому Льву на коробочке, а затем вопросительно посмотрел на Дункана.

     - Вскроем гробницу?

     - У нас нет выбора.

     - Вскроем гробницу? - с ужасом переспросил Келсон. - Но вы не можете! Морган, вы не можете!

     - Боюсь, что это необходимо, - ответил спокойно Дункан. - Нам нужен Глаз Рома, в противном случае ритуал бесполезен, - он опустил глаза. - Это в любом случае хорошая идея. Если Чарисса действительно приложила руку к смерти Бриона, а у нас есть все основания так думать, тогда... тогда есть возможность, что он не полностью свободен.

     Глаза Келсона расширились еще больше, и вся краска отхлынула от его лица.

     - Вы имеете в виду, что его душа...

     - Где он погребен? - резко спросил Морган, оборвав Келсона и переводя разговор, пока ужас полностью не овладел мальчиком. - Мы должны составить план действий, которого необходимо будет придерживаться, когда мы разделимся.

     - Он в королевской усыпальнице под собором, - ответил Дункан. - Насколько я знаю, там круглосуточно дежурят четыре стражника. У них приказ никого не пускать в ворота. Так что гробницу невозможно даже издали увидеть.

     Глаза Моргана сузились. Он поигрывал кольцом, вертя его в пальцах.

     - Четыре стражника? Ночью их наверняка меньше, как ты считаешь?

     После того как ворота храма запираются, нет нужды в сильной охране.

     Я думаю, мы справимся с этим.

     Келсон с изумлением смотрел на Моргана. Краска постепенно возвращалась на его лицо.

     - Морган, ты действительно собираешься открыть гроб? - спросил он, задыхаясь.

     Ответ Моргана был прерван шумом, донесшимся со двора. Дункан вскочил, выглянул в окно и стал поспешно задергивать занавес.

     Морган быстро подошел к нему и заглянул через небольшую щель, оставленную Дунканом.

     - Кто это? Ты можешь сказать?

     - Архиепископ Лорис, - ответил Дункан. - И по числу людей, его сопровождающих, невозможно понять, то ли он просто приехал в город, то ли он прибыл за тобой.

     - Он за мной. Посмотри, как он расставляет людей. Он знает, что мы здесь. Через минуту мы будем окружены.

     Келсон тоже подошел к окну. На лице его появилась тревога.

     - Что нам теперь делать?

     - Мне остается только отдаться им самому, - сказал Морган, пожав плечами.

     - Отдаться самому, Морган? Нет! - воскликнул Келсон.

     - Правильно, Морган! - поддержал Дункан и повел мальчика к столу. - Если Аларик уклонится от вызова в Совет - твой Совет!

     - он преступит законы, которые поклялся соблюдать как лорд Совета, - Дункан усадил мальчика. - А если ты пренебрежешь своими обязанностями как глава этого Совета, ты сделаешь то же самое.

     - Но это еще не мой Совет, - возразил Келсон. - Это Совет матери. Она пытается убить Моргана.

     - Нет, это твой Совет, Келсон. Но ты должен напомнить им об этом. А кроме того, до вечера мы все равно не сможем ничего сделать. И чем дольше ты будешь оставаться в Совете, тем меньше у них шансов строить против нас козни, так как они будут на виду у тебя, ты будешь знать, где они и что делают, - он положил все предметы ритуала в потайной ящик в стене и закрыл его. - Здесь они будут в безопасности до вечера.

     Но Келсон еще сопротивлялся.

     - Предположим, они признают Моргана виновным. А может быть, уже признали. Я же не смогу встать и подписать ему приговор.

     - Если так случится, то тебе придется, - сказал Морган, похлопывая его по плечу. - Но помни, я еще не осужден, и даже не разоружен. Дерини обладают достаточно мощными силами, чтобы защитить себя.

     - Но, Морган...

     - Не спорь, мой принц, - сказал Морган и мягко, но настойчиво повел его к двери. - Ты должен верить, что я знаю, что делаю.

     - Надеюсь, это так, - кивнул Келсон, соглашаясь.

     Дункан отодвинул засов и открыл дверь.

     - Ну, до вечера, Аларик.

     - Если что случится, я сообщу, - кивнул Морган.

     - Я и сам все узнаю, - улыбнулся Дункан. - С Богом, кузен.

     Морган с благодарностью кивнул и повел смятенного Келсона к двери. Когда они прошли по коридору и вышли во двор, то услышали ободряющее благословение Дункана и звук закрывающейся двери. Моргану было приятно сознавать, что он может рассчитывать на Дункана.

     Как только они вышли во двор, их немедленно окружили солдаты с мечами, готовыми к нападению, но как только Келсон был узнан, мечи опустились. Морган старался держать руки подальше от рукояти своего меча, так чтобы они были видны всем. Случайный удар меча, нанесенный невыдержанным солдатом, мог навсегда положить конец всем надеждам Келсона, да и его жизни тоже, не говоря уж о жизни самого Моргана. Он заметил, что Келсон подошел поближе к нему, бледный, но решительный, когда увидел, что к ним едет архиепископ Лорис.

     Архиепископ Лорис еще не сменил дорожные одежды, его черный плащ был измят и пропылен, но даже и в таком виде он производил впечатление.

     Хотя Морган ненавидел человека, ответственного за гонения и избиение Дерини на севере, он должен был признать, что Лорис относится к тем редким людям, которые как будто свыше получают власть и могущество, которые как будто самим провидением предназначены для вершения великих дел - как добрых, так и злых.

     В блестящих голубых глазах светился огонь религиозного фанатизма, тонкие серые волосы образовывали нимб вокруг гордо посаженой головы. Левая рука сжимала свиток пергамента, скрепленный несколькими печатями из красного и зеленого воска. В правой руке сверкала аметистовая печать высшего духовного лорда.

     Он слегка поклонился Келсону и сделал движение, как будто хотел протянуть руку для поцелуя, но принц подчеркнуто пренебрежительно не обратил на него внимания. Лорис опустил руку и посмотрел на Моргана, но ему руки не протянул.

     - Ваше Королевское Высочество, - сказал он, все еще глядя на генерала, - надеюсь, в полном здравии?

     - Я отлично чувствовал себя, пока вы не прибыли сюда, архиепископ, - резко ответил Келсон. - Что вам угодно?

     Лорис снова поклонился и полностью переключил внимание на Келсона.

     - Если бы вы присутствовали на заседании Совета, как предписывает вам долг, вы бы не задали этого вопроса, Ваше Высочество, - ответил Лорис. - Но сейчас не время говорить об этом. У меня ордер на арест его милости Лорда-генерала Аларика Энтони Моргана, дюка Корвина. Я думаю, что он с вами, Ваше Высочество.

     Морган лениво улыбнулся и сложил руки на груди.

     - Полагаю, это более чем очевидно, милорд. Если у вас ко мне дело, можете обращаться непосредственно ко мне. Не делайте вид, что меня здесь нет, только потому, что вам хочется, чтобы меня не было.

     Лорис повернулся к Моргану. В его глазах сверкнула ярость.

     - Генерал Морган. Я имею приказ королевы и ее лордов доставить вас немедленно на заседание Совета, чтобы ответить на обвинения, выдвинутые против вас.

     - Вижу, - спокойно сказал Морган. - А какие обвинения, милорд?

     - Ересь и измена королю, - величественно изрек Лорис. - Вы отрицаете их?

     - Конечно, - ответил Морган. Он потянулся к свитку, но тут же застыл на месте, так как дюжина мечей устремилась к его горлу. Он улыбнулся. - Могу я прочесть ордер, милорд?

     Лорис дал сигнал, и его люди опустили мечи. Морган взял ордер, протянутый ему Лорисом, и быстро просмотрел, держа пергамент так, чтобы Келсон тоже смог прочесть через его плечо. Затем он снова скатал свиток и протянул Лорису.

     - Я считаю ваш ордер на арест всего лишь просьбой явиться, - сказал он спокойно. - С приведенными фактами и их интерпретацией можно поспорить. Я, конечно же, не признаю обвинения, - он отстегнул от пояса свой меч, - однако вызов на заседание составлен правильно, и я добровольно отдаю себя во власть Совета.

     Он протянул меч удивленному архиепископу, а затем вытянул вперед руки.

     - Вы желаете связать меня, милорд? Или достаточно будет моего слова?

     Лорис испуганно отпрянул, левая рука стиснула нагрудный крест.

     - Морган, если это штучки Дерини, - прошипел он, - я предупреждаю вас...

     - Никаких штучек, милорд, - заявил Морган, держа руки ладонями вверх. - Я даже отдам вам свое личное оружие в доказательство доброй воли.

     Он шевельнул левой рукой, и в ней появился узкий стилет. Раньше чем Лорис и его люди успели шевельнуться, он через плечо подал его Келсону рукояткой вперед. - Мой принц?

     Не говоря ни слова Келсон взял кинжал и прицепил его к поясу. Лорис, наконец, опомнился.

     - Смотрите, Морган! Если вы думаете, что это шутка или игра, то вы ошибаетесь.

     - Архиепископ, - оборвал его Келсон. - Я не буду слушать угроз ни от вас, ни от него. Генерал Морган продемонстрировал свою добрую волю, теперь ваша очередь. Этот кинжал ведь мог найти не мою руку, а вашу грудь.

     Лорис уселся в седле поудобнее.

     - Он бы не осмелился.

     Келсон пожал плечами.

     - Это вы так думаете. Но давайте кончать с этим фарсом. У меня есть более важные дела.

     - Такие, как общение с этим последователем дьявола, Ваше Высочество? - прошипел Лорис.

     - Ваш лексикон оставляет желать лучшего, архиепископ, - ответил Келсон.

     Лорис постарался взять себя в руки, сделав глубокий вдох.

     - Перед тем как выдать ордер на арест, в Совете выполнены все процедуры, предусмотренные законом, Ваше Высочество. Я думаю, что в этот раз у него мало шансов избежать наказания.

     - Слова, милорд, - сказал Морган.

     Лорис сжимал и разжимал кулаки, а затем подозвал двоих из своего окружения.

     - Свяжите его.

     Солдаты подошли к Моргану, заломили ему руки за спину и связали.

     Лорис обратился к Келсону:

     - Ваше Высочество, я понимаю, что вы пребывали в сильном напряжении все последнее время, и я предлагаю забыть те слова, которыми мы только что обменялись. И если вы желаете сейчас вернуться в свои покои и отдохнуть, я уверен, что Совет проявит понимание в силу этого обстоятельства.

     - Какого обстоятельства, архиепископ? - Келсон вспыхнул. - Неужели вы думаете, что я покину Моргана на вашу милость или милость моей матери? Я полагаю, будущий король Гвинеда обязан присутствовать на заседаниях Совета, на которых решаются вопросы чрезвычайной важности, не так ли, архиепископ?

     Глаза Лориса сверкнули, но он понял, что спорить глупо, и ему пришлось, наконец, признать, что мальчик, стоящий перед ним, действительно будущий король Гвинеда, каковы бы ни были его мысли и идеи.

     Лорис низко поклонился, но в его глазах был вызов и неповиновение.

     - Как пожелаете, Ваше Высочество.

Глава 5

     Когда Келсон с Морганом прибыли в Совет, там стоял ужасный шум и гвалт. Джехана дала разрешение присутствовать на Совете нескольким дюжинам советников Бриона, и сейчас все они были здесь в ожидании последнего столкновения с Морганом. Стулья для них, поставленные за креслами постоянных членов Совета, оказались не занятыми, так как те, для кого они были предназначены, расселись по всей комнате и неистово спорили, стараясь перекричать друг друга. Темой всех разговоров был могущественный лорд Дерини, и хотя никто из этих людей не имел права голоса, тем не менее они обсуждали, что же следует сделать с опальным генералом, какому наказанию подвергнуть. Разные чувства возбуждал лорд Аларик в людях, только равнодушными он никого не оставил.

     Во главе стола спокойно сидела Джехана, стараясь казаться уверенней, чем была.

     Время от времени она смотрела вниз, на свои бледные руки, лежащие на коленях, и вертела золотой обруч на левой руке.

     Она старалась не обращать внимания на слова и просьбы епископа Арлиана, сидящего справа от нее, из опыта зная, что молодой прелат может быть чрезвычайно убедителен в своих речах, особенно когда дело касается того, в чем он заинтересован. Он уже ясно дал понять во время предварительного голосования, где лежат его симпатии. Да, здесь было несколько приверженцев и сторонников Моргана, упрямых и неистовых в своем пристрастии.

     Как только Келсон вошел в зал заседаний в сопровождении Лориса и стражников, все разговоры прекратились. Те, кто не были на ногах, почтительно поднялись и кланялись Келсону, когда тот проходил, а остальные спешно занимали свои места. Келсон сел за стол рядом со своим дядей Нигелем, а Лорис медленно прошел к Джехане.

     Но ни Келсон, ни Лорис не приковали к себе сегодня всеобщего внимания. Когда Морган вошел в комнату в окружении четырех людей Лориса, все взоры обратились к нему и сопровождали его, пока он проходил по комнате. Едва лишь стало видно, что он связан, вспыхнули разговоры и шепот. Лорды обменялись подозрительными взглядами, когда Моргана посадили справа и чуть позади кресла Келсона. Лицо Келсона было угрюмым.

     Все заняли свои места. Лорис поклонился королеве и положил перед ней на стол свиток. Восковые печати, скрепляющие шнурки, стукнули о стол - это был единственный звук в притихшей комнате, где только что стоял гвалт, как на городском базаре.

     - Я выполнил поручение Совета и доставил арестованного, как вы приказали, королева, - сказал Лорис. Он повернулся к помощнику и взял меч Моргана. - Я передаю меч арестованного как доказательство того, что он сдался и прибыл сюда под моим конвоем...

     - Архиепископ! - голос Келсона, как гром, раздался в комнате.

     Лорис застыл, а затем медленно повернулся к Келсону, и их глаза встретились. Келсон встал.

     - Вы принесете меч мне, архиепископ, - сказал Келсон повелительным тоном, - Морган мой пленник.

     В голосе Келсона звучало столько уверенности, что он всем напомнил голос Бриона. Лорис дернулся, чтобы повиноваться, но сразу опомнился и нервно откашлялся.

     - Ваше Величество? - он повернулся к Джехане, ожидая от нее поддержки.

     Джехана в упор смотрела на сына.

     - Келсон, если ты думаешь...

     - Архиепископ принесет меч мне, мать, - оборвал ее Келсон. - По законам и обычаям это мое право. Я глава Совета, пусть только по названию.

     - Пусть так, - ответила Джехана. В ее глазах был гнев. - Но это не спасет его, ты же знаешь.

     - Увидим, - ответил Келсон и сел на свое место.

     Лорис сделал несколько шагов и с легким поклоном положил меч Моргана на стол перед Келсоном. Когда он вернулся на свое место между Джеханой и архиепископом Корриганом, Келсон искоса взглянул на Моргана.

     Морган, с тех пор как вошел в зал заседаний, не произнес ни слова, но с интересом и одобрением слушал выступление Келсона. Его лицо оставалось бесстрастным. Члены Совета сидели молча, откинувшись на спинки кресел. Они ждали следующего шага Келсона. Эти люди, облеченные правом вершить правосудие, нелегко поддавались словам, поколебать их было трудно. Однако законным путем одержать победу было невозможно, а теперь лорды могли использовать только законные пути.

     Морган ощутил кожаный шнур, удерживающий его руки за спиной, и пожал плечами. Интересно, сможет ли Келсон извлечь что-нибудь полезное из этой ситуации.

     Келсон осмотрел комнату с нескрываемым недовольством и щелкнул пальцами, как это делал Брион, когда ему что-то не нравилось. Его глаза испытующе останавливались поочередно на лицах лордов и затем вернулись к лицу матери, сидящей против него.

     - Нигель, - сказал он, не отрывая глаз от матери. - Я уверен, что вы передали мою просьбу задержать начало заседания Совета, пока я не найду возможности прийти. Может быть, вы плохо объяснили?

     Нигель тоже смотрел через стол на Джехану. Он был уверен, что Келсон знал, что он пытался задержать начало Совета, и понимал, что слова Келсона сейчас были на руку лордам, сидящим за столом.

     Он холодно ответил:

     - Я информировал Совет, что вы просили о задержке его. Но здесь нашлись лица, проигнорировавшие вашу просьбу. Ее Величество, королева, сообщила нам, что вы заняты важными делами, которые неизвестно сколько времени продлятся. Она настаивала, чтобы мы начинали, не дожидаясь вас.

     Джехана опустила глаза, а Келсон нахмурился.

     - Это правда, мать?

     - Конечно, правда, - выкрикнула Джехана, вскочив на ноги. - Необходимо сделать то, что должно было быть сделанным много лет назад. Совет провел голосование, и победил здравый смысл, твой драгоценный Морган признан предателем пятью голосами против четырех.

     Келсон хотел было разразиться горячей тирадой, но затем холодно решил получше обдумать тактику поведения. Он ощущал за собой Моргана.

     Когда тот чуть пошевелился, его плащ задел колено Келсона. Он заставил себя расслабиться и снова оглядел всех членов Совета.

     - Ну, что ж, мои лорды, - сказал он ровным голосом. - Похоже, что любые мои слова не изменят вашего мнения в этом вопросе.

     Уголком глаза он заметил, что Джехана села на свое место с торжествующим видом, и продолжил:

     - Но я хотел бы просить об одной милости, прежде чем подтвердить ваше решение. Я требую повторения голосования, - его глаза продолжали сканировать лица членов Совета, в них был вызов. - Как я понял, вы сомневаетесь в верности Моргана Короне и Государству. Я хотел бы посмотреть, кто из вас и верит в эту гнусную ложь, и поддерживает ее.

     Лорд Роджер беспокойно встал и обратился к Келсону:

     - Вы в чем-то сомневаетесь, Ваше Величество?

     - Нет, - коротко ответил Келсон. - Но я все же хочу убедиться, что ваш вердикт вынесен законным путем. Ну, джентльмены, мы теряем драгоценное время. Что вы скажете? Морган - предатель или еретик? Нигель.

     Нигель встал:

     - Лорд Аларик невиновен, Ваше Высочество.

     - Благодарю, дядя, - Келсон кивнул, и Нигель сел на свое место. - А вы, лорд Бран?

     - Виновен, Ваше Высочество.

     - Лорд Ян?

     - Виновен, Ваше Высочество.

     - Лорд Роджер?

     - Виновен, Ваше Высочество.

     Келсон нахмурился.

     - Мой лорд, епископ Арлиан, что вы скажете?

     - Он невиновен, Ваше Высочество, - уверенно ответил Арлиан, игнорируя взгляды Корригана и Лориса, устремленные на него через стол.

     Эван не мог поднять взгляд на Келсона. Он всегда недолюбливал Моргана, но Брион умер при нем, и если слухи правдивы...

     - Ну, Эван?

     После долгих колебаний пришел ответ:

     - Виновен, Ваше Высочество.

     Келсон с участием кивнул и, перескочив взглядом мать, обратился с вопросом к архиепископу Корригану. Сомнений в ответе прелата у него не было.

     - Лорд архиепископ?

     Корриган уверенно встретил взгляд Келсона.

     - Виновен, Ваше Высочество. А мы еще не начали рассматривать его грехи Дерини!

     - Простого слова "виновен" недостаточно, - резко сказал Келсон. - Здесь судят не его принадлежность к расе Дерини. Судят человека. И, я должен добавить, человека, который много сделал для Гвинеда.

     - Кто много сделал для Гвинеда? - съязвил Корриган.

     - Хватит, архиепископ! - оборвал его Келсон, а затем перевел глаза на Мак Лейнов, и его взгляд потеплел при виде нескольких дружеских лиц. - Дюк Джаред?

     - Невиновен, сэр, - ответил Дюк.

     - А лорд Кевин?

     - Невиновен, Ваше Высочество.

     Келсон кивнул, мысленно подсчитывая голоса.

     - Я уверен, что лорд Дерри тоже проголосовал за Моргана, так что пять против пяти, - он посмотрел на мать. - По-моему, подозрения не подтвердились, мать.

     Джехана взорвалась.

     - Лорду Дерри не разрешили голосовать, Келсон. Он не член Совета.

     Глаза Келсона сузились, и в них загорелся опасный огонек. В душах некоторых членов Совета шевельнулся холодок: в мальчике они узнали Халдана, вызывающего страх и уважение. Неужели он пойдет по стопам своего отца? Это означает, что присутствующих ждут большие неприятности. Келсон медленно кивнул.

     - Хорошо. Я настаивал, чтобы лорд Дерри голосовал за Моргана в его отсутствие, но раз уж Морган здесь, он сам может проголосовать. Я думаю, за что он отдаст свой голос - всем понятно.

     - Морган не может голосовать, - сказала Джехана. - Он под следствием.

     - Но он остается членом Совета до тех пор, пока его не осудят, мать. Пока он не будет официально лишен всех своих званий и прерогатив, вы не можете лишить его права голоса, особенно после того, как ему не позволили высказаться в свою защиту.

     Джехана вскочила на ноги. Ее лицо горело от гнева.

     - А если вы не можете лишить его права голоса, то не можете лишить и меня! И раз вы явились на Совет и приняли на себя руководство им, то я теперь свободна. А я скажу, что он виновен во всем, в чем его обвиняют. И тогда у нас будет шесть против пяти. Ваш драгоценный Морган будет осужден, Келсон! Что вы на это скажете?

     Оглушенный, Келсон опустился в кресло. Его лицо побелело, как будто на него обрушилась непомерная тяжесть слов матери. Он не хотел видеть высокую фигуру, как статуя возвышающуюся справа от него. Он не мог заставить себя встретить взгляд этих серых глаз и признаться в поражении. В отчаянии он снова стал рассматривать лица членов Совета. И вдруг его взгляд упал на пустое место рядом с лордом Дерри - лорд Ралсон! И тут же в его голове стал вырисовываться неясный план.

     Он заставил свои глаза бродить по комнате бесцельно, с отсутствующим выражением. В них не должно мелькнуть ничего такого, что дало бы возможность его врагам понять, что у него созрел план. Он еще не слышал, чтобы колокол пробил три раза, и, пока он этого не услышит, надо тянуть время, тянуть сколько можно.

     Он скрестил руки на груди и изобразил на лице смущение и покорность.

     - Мои лорды, - начал он, стараясь, чтобы в его голосе слышалось утомление. - Кажется, мы проиграли, - он сделал жест, показывающий, что в это "мы" он включает и Моргана, и Нигеля. - Я прошу вашей милости еще в одном вопросе, прежде чем произнесу приговор. Я прошу, чтобы все обвинения против генерала Моргана были зачитаны. Есть возражения? - Джехана с трудом сдержала улыбку торжества и снова села.

     - Конечно, нет, Келсон, - она подняла свиток и протянула его Эвану. - Лорд Эван, прочтите полный список обвинений против него.

     - Его милости лорду Аларику Энтони Моргану, дюку Корвина, Лорду-генералу. От королевы и лордов Регентского Совета Гвинеда. Ваша Милость, вы вызываетесь перед Королевским Советом Гвинеда, чтобы ответить на обвинения в деяниях, которые вы совершили против Короны. А именно, вы...

     Пока Эван читал список обвинений, Келсон, наконец, рискнул взглянуть на Моргана. Он удивлялся, почему за все время Морган не сделал ни одной попытки выступить в свою защиту, но затем понял, что любая защита, даже самая искусная, была бы сегодня бессмысленной, учитывая настроение членов Совета. Морган не мог бы сказать ничего, что могло бы убедить их в его невиновности.

     Сейчас его голова была опущена, глаза прикрыты длинными ресницами. Келсон видел, что генерал понимает свое положение. И он, вероятно, сейчас строит всякие фантастические планы бегства, собирает свое могущество Дерини, чтобы обрести свободу - свободу, которую он должен получить любой ценой, если хочет помочь своему юному королю. Конечно, он не знает, что у Келсона есть план.

     Внезапно Келсон понял, что его план может сорваться. Ведь если Морган начнет раньше, чем начнет Келсон, а Келсон не мог начать до того, как пробьет колокол, то все надежды на законное решение вопроса рухнут.

     Осторожно Келсон подвинул ногу так, чтобы она была на расстоянии нескольких дюймов от ноги Моргана. Затем, когда Эван был уже близок к завершению чтения, Келсон заворочался на своем месте и легонько толкнул ногу Моргана.

     Морган взглянул на мальчика, увидел почти незаметный кивок головы и моргнул в знак согласия. У мальчика был план. Он должен дать ему попытаться.

     - ...Передо мной сегодня, Джехана Регина милостью божьей, - голос Эвана затих, и он сел на место. И тут же, как только он сел, зазвонили, отбивая время, колокола храма.

     Один, два, три, четыре.

     Келсон считал удары и мысленно стукнул себя, услышав четвертый. Четыре пополудни. Он ждал трех, а три давно уже было. Он давно уже мог действовать, а не ждать.

     Келсон встал, все еще стараясь, чтобы по его лицу невозможно было прочесть, что же он намерен делать.

     - Мои лорды, Ваше Величество, - начал он официально, слегка поклонившись матери. - Мы прослушали обвинение против нашего генерала, - он заметил, что на лице Джеханы вспыхнуло подозрение при слове "мы" - она поняла, что это значит.

     Келсон указал рукой на Моргана и продолжал:

     - Мы также услышали пожелания, нет - требования членов Совета. Но нам кажется, что следует сделать еще кое-что, прежде чем вынести суждение по этому делу.

     Среди членов Совета пронесся недоуменный шепот, и Келсон заметил на лице матери плохо скрытое удивление и ожидание чего-то неприятного для нее.

     - Так уж получилось, - продолжал Келсон тем же размеренным повествовательным тоном, - что мы лишились нашего хорошего и преданного слуги - лорда Ралсона Эверинга, - он указал жестом на пустое кресло Ралсона и перекрестился. Весь Совет слушал его внимательно, с любопытством ожидая, куда он клонит. - И мы решили, - продолжал Келсон, - назначить нового члена Совета, чтобы заменить его.

     - Вы не можете сделать этого! - закричала Джехана, вскакивая на ноги.

     - Мы знаем, что лорда Ралсона, обладавшего многими достоинствами, заменить трудно и даже невозможно, но мы также уверены, что лорд Дерри тоже достоин этого почетного поста. Син лорд Дерри.

     Члены Совета были потрясены таким поворотом событий. Келсон знаком приказал Дерри подняться. Юноша посмотрел на Моргана, как бы прося совета, но Морган был удивлен не меньше остальных.

     Келсон поднял руку, требуя тишины, и, не дождавшись ее, стукнул по столу рукояткой меча Моргана. Джехана вызывающе встала на другом конце стола, пытаясь перекричать шум в комнате.

     - Келсон, вы не можете сделать этого! - наконец прокричала она, дождавшись относительного спокойствия. - У вас нет права! Вы знаете, что не можете назначить нового члена Совета без одобрения регентов. Вы еще не достигли совершеннолетия!

     В глазах Келсона воцарился холод. Они стали серо-стальными. И когда он взглянул на лордов, в комнате установилась гробовая тишина.

     - Лорды Совета, моя драгоценная мать, вероятно забыла, что ровно четырнадцать лет и один час назад в другой комнате этого самого дворца она принесла в мир сына: Келсона Синила Энтони Халдана. Когда она исполнила свою миссию и врачи передали ей в руки сына, колокол пробил три часа пополудни.

     Лицо Джеханы стало пепельно-бледным. Она рухнула в кресло, медленно кивая головой. Ее глаза бесцельно блуждали по комнате, ничего не видя.

     - Да и вы, мои лорды! Перенесение коронации на завтра вместо сегодняшнего дня послужило причиной вашей забывчивости. Как вам известно, по законам Гвинеда король не может быть коронован, пока не достигнет совершеннолетия. А так как мое совершеннолетие должно было наступить сегодня в три часа, коронация была отложена на завтра, но в королевские права я вступил сегодня. Я - король!

     Никто не двинулся с места и не произнес ни слова, пока Келсон не закончил свою речь. Они просто смотрели, ошарашенные, как Келсон подозвал Дерри к себе. И когда тот подошел с поклоном, Келсон поднял меч Моргана рукоятью вверх и держал его перед Дерри.

     - Син лорд Дерри, клянешься ли ты на этом кресте, что будешь всегда честен, справедлив и предан на Королевском Совете?

     Дерри упал на одно колено и положил руку на рукоять меча.

     - Торжественно клянусь, монсеньер.

     Келсон склонил меч, Дерри поцеловал его и поднялся на ноги.

     - А что вы скажете по поводу того дела, которое рассматривается сейчас, мой лорд Дерри? - спросил Келсон. - Виновен Морган или нет?

     Дерри торжествующе посмотрел на Моргана, а затем на Келсона. Голос его был ясен и тверд:

     - Лорд Аларик невиновен, Ваше Величество.

     - Невиновен, - повторил Келсон, с удовольствием произнося это слово, смакуя его. - Это приводит нас при подсчете голосов к шести против шести, - он посмотрел на мать, которая все еще не могла оправиться от неожиданного удара. - И, следовательно, я объявляю лорда Аларика Энтони Моргана, дюка Корвина и Лорда-генерала королевских армий, невиновным в тех грехах, в которых его пытались обвинить здесь. Если кто-нибудь послезавтра пожелает возобновить расследование и сможет представить неопровержимые доказательства, я готов рассмотреть их. А сейчас заседание Совета закрывается.

     После этих слов он снял с пояса кинжал Моргана и разрезал стягивающие генерала веревки. Затем, вернув Моргану меч, он поклонился Совету и вышел из комнаты. Морган и Дерри вышли за ним следом.

     Как только дверь за ними закрылась, тишина, царившая там, взорвалась шумом, спорами, криками. Не вызывало сомнений, что все проделанное Келсоном было законно, но это был совершенно неожиданный удар. И все соглашались с тем, что этот удар был нанесен в лучших традициях Бриона, искусно и в самый неожиданный момент. Происшедшее вызывало смешанные эмоции: и восхищение ловким ходом Келсона, и досаду от того, что им не удалось избавиться от Моргана.

     Но для Джеханы дело, обещавшее поначалу уверенную победу над ненавистным Дерини, превратилось в сокрушительное поражение.

     Ее ногти, впившиеся в ладони, оставили в них полукруглые выемки. Она была в отчаянии.

     Морган был свободен.

     И, хуже того, Келсон перед лицом Совета боролся с ней не бессильными детскими угрозами, а разумными решительными действиями. Это было открытием для Джеханы, к которому она не была готова, и это беспокоило ее гораздо больше, чем освобождение Моргана. Если бы Келсон выказал нерешительность, сомнения при защите Моргана, она могла бы надеяться, что еще есть возможность повлиять на него. Но теперь, когда Келсон стал королем, настоящим королем, а не просто титулованным, - как теперь освободить его от дьявольского влияния Моргана? Ее мальчик - какая неожиданность! - вырос и стал мужчиной - королем.

     Ян смотрел на все происходящее с интересом. Трудно было извлечь какие-то конкретные выводы из хаоса, возникшего после эффектного выступления и ухода Келсона, однако совершенно очевидно, что Келсон приобрел себе не одного сторонника из числа лордов, которые раньше были его противниками. Даже в криках Роджера и Брана Кориса слышалась немалая доля уважения. Хотя Ян был вынужден признать поражение в этом столкновении с Келсоном и гордым полукровкой Дерини, он не собирался объявлять открытую войну.

     По правде говоря, он и не предполагал выиграть этот раунд. По тому, с каким спокойствием вошел Морган в зал заседаний, было ясно, что у него есть план. Морган никогда бы не позволил себя арестовать, если бы у него была хоть тень сомнения в том, что ему удастся освободиться в любой момент, когда он пожелает.

     Однако он не думал, что все заседание прошло по сценарию, задуманному генералом. Он был почти убежден, что все это дело рук Келсона, основанное на простом и удачном стечении обстоятельств. Действительно, вряд ли можно было серьезно надеяться, что выступление Келсона завершится победой и Морган окажется на свободе.

     В том, что Келсон действовал не по заранее задуманному плану, сомневаться не приходилось. И это следовало принять во внимание. Келсона уже нельзя недооценивать, сбрасывать со счета. Ну, а сейчас нужно многое сделать. Раз Морган опять на свободе, совсем не вредно продолжить распространение слухов, чернящих это имя. Да и Чариссу нужно поскорее информировать о внезапном повороте событий на нынешнем заседании Совета.

     Оставив Брана Кориса и Роджера, Ян незаметно выскользнул из зала заседаний и направился к казармам. Его ждала работа, много работы, так что терять время на споры не имело смысла.

     Морган в восторге хлопнул в ладоши, когда он, Келсон и Дерри спешили через внутренний дворик к королевским покоям.

     - Келсон, ты был великолепен! - сказал он, обняв мальчика за плечи. - Ты все сделал в лучших традициях Бриона. Ты даже меня удивил.

     - Правда? - спросил Келсон. Он явно наслаждался успехом.

     На его лице играла улыбка, он все время оглядывался, идут ли они за ним, а сам почти вприпрыжку забегал вперед и снова останавливался, поджидая их. Часовые, которые встречались им на пути, с любопытством смотрели на них, но, насколько Морган мог заметить, никто не следил за ними.

     - Я не знаю, что чувствовал ты, - продолжал мальчик, - но я все время ужасно боялся. А когда часы пробили четыре вместо трех, у меня чуть не остановилось сердце.

     - Радуйся, что не случилось обратное, - фыркнул Морган. - Представь, что было бы, если бы колокол пробил вместо трех два раза.

     Келсон засмеялся.

     - Я думал об этом.

     - И еще, - продолжал Морган. - Я не хочу умалить значение того, что ты назначил лорда Дерри новым членом Совета, но они могли воспротивиться участию нового голоса в голосовании, так как оно было проведено до твоего совершеннолетия. Ты просто задавил их.

     - Знаю, - ответил Келсон. - Но ничего. Я полагаю, никто из них не сможет сказать, что я действовал незаконным путем.

     - Рискованная штука, - сказал Морган. - И все же, должен сказать, во всем этом было много возбуждающего, а это мне по вкусу. Жить в риске - хорошо, но...

     - А если вы спросите меня, милорд, - вмешался Дерри, - то я скажу, что по мне лучше было бы поменьше риска. Мне было бы спокойнее заранее знать, что все кончится хорошо.

     Келсон засмеялся. Они уже поднимались по лестнице в его покои.

     - Вообще-то я согласен с Дерри. Я не ощущаю никакой уверенности в благополучном исходе, - он искоса посмотрел на Моргана. - А ты не думаешь, что нам следует послать сообщение отцу Дункану? Ты же обещал дать ему знать обо всем, что случится.

     - Верно, - кивнул Морган. - Дерри, не можешь ли ты сходить в храм Святого Хилари и рассказать Дункану о том, что случилось?

     - он улыбнулся и продолжал:

     - Ты скажи ему, что все хорошо и мы собираемся немного соснуть до назначенного времени.

     - Хорошо, милорд, - сказал Дерри. - Мне возвращаться обратно, когда я выполню поручение?

     Морган кивнул.

     - Но отдохни тоже. Я хочу, чтобы ты командовал охраной у покоев Келсона всю ночь, если, конечно, у тебя нет других планов. Я знаю, что тебе можно доверять.

     - Слушаю и повинуюсь, милорд, - ответил Дерри с улыбкой. - А вы постарайтесь остаться живыми, пока я не вернусь и не возьму на себя вашу охрану.

     Морган только улыбнулся и кивнул ему головой. Дерри тут же исчез.

     Ян уже почти достиг того места, куда направлялся. Он находился в самом сердце дворца. Проходя бесчисленные лестницы, извилистые коридоры, он по-кошачьи неслышно и мягко ступал по холодным каменным плитам пола. В его глазах горел опасный огонек, когда он проходил мимо часовых, но те его не останавливали: Яна здесь знали.

     Наконец, немного не дойдя по поворота в узкий коридор, он остановился, положил руку на рукоять меча и стал дюйм за дюймом, прислушиваясь и оглядываясь, осторожно продвигаться вперед, пока не дошел до самого поворота.

     Отлично. Часовой на месте, как и следовало ожидать. Улыбнувшись про себя, он завернул за угол и неслышными шагами приблизился к часовому, который не замечал Яна, пока тот не подошел совсем близко. Их разделяло не более двух футов - только тогда часовой увидел его.

     - Милорд! Что-нибудь случилось?

     - Нет, конечно, нет, - невинно приподняв одну бровь, ответил Ян. - А почему ты так решил?

     Часовой успокоился и улыбнулся.

     - Милорд, меня поразило ваше появление здесь. Ведь сюда почти никто не приходит, пока что-нибудь не случится.

     Ян засмеялся. Он поднял руку и перед глазами часового появился его палец.

     - Как твое имя, часовой?

     Глаза часового против его воли следили за движениями пальца, и он отсутствующим тоном сказал:

     - Майкл де Форест, милорд.

     - Майкл де Форест, - кивнул Ян, медленно водя пальцем перед лицом часового.

     - Ты видишь мой палец, Майкл?

     - Да-а, милорд, - пробормотал Майкл. Его глаза были прикованы к пальцу Яна и были не в силах оторваться от него. - Милорд, я... что вы делаете?

     - Ты только следи за моим пальцем, Майкл, - прошептал Ян. Его голос был тих, но в нем появилась угроза. - Ты следи... и ты уснешь.

     Как только он произнес слово "уснешь", его палец легонько коснулся лба часового, глаза Майкла закрылись. Ян, произнеся какую-то фразу, которая еще углубила состояние транса, спокойно подошел к часовому, взял у него из рук копье и прислонил его к стене.

     Оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что за это время никто поблизости не появился, он подтащил Майкла к стене и тоже прислонил к ней, затем положил свои пальцы на его виски и закрыл глаза.

     Постепенно из головы Яна стало исходить бледно-голубое излучение, постепенно распространяясь на его тело, ноги, руки, а затем оно перекинулось и на часового. Как только свет коснулся головы часового, тот содрогнулся, как будто сделал последнее усилие, чтобы освободиться от темных чар, связавших его, а затем расслабился, когда сияние охватило все его тело. Теперь, когда они оба оказались в голубом фосфоресцирующем сиянии, Ян заговорил:

     - Чарисса?

     Сначала была тишина, разрываемая лишь дыханием двух мужчин - легким Яна и тяжелым прерывистым Майкла, затем губы часового дрогнули.

     - Чарисса, ты слышишь меня?

     - Слышу, - ответил Майкл шепотом.

     Ян улыбнулся и заговорил спокойно, не отрывая глаз.

     - Хорошо. Сожалею, но у меня для тебя плохие новости, дорогая. Наш замысел в Совете провалился. Келсон объявил себя совершеннолетним, на место Ралсона назначил нового члена и затем, как король, отменил результаты предыдущего голосования. Я ничего не мог поделать. А попытка со стенректом тоже не удалась, как тебе, наверное, уже известно.

     - Я слышала, он умер, - прозвучал голос часового. - А что теперь с Морганом?

     - Не знаю, - поджал Ян губы. - Он и Келсон ушли в покои Келсона на ночь. И наш юный принц, вероятно, не желает, чтобы что-нибудь приключилось с его любимчиком. Пока они не ждут никакой беды, а я тем временем планирую проделать несколько фокусов, на которые им придется тратить драгоценное время и энергию вплоть до завтрашнего утра. Согласна?

     - Очень хорошо, - прошептал часовой.

     - Неужели тебе не хочется спросить, что же я задумал? - поинтересовался Ян.

     Впервые в этом бесстрастном голосе появился какой-то намек на эмоцию.

     - А тебе бы очень хотелось этого, да? - даже сквозь чужой голос, произносивший слова Чарассы, пробился сарказм. - Это для тебя возможность похвастаться своим умом? - затем наступила пауза. - Ни к чему. Если ты что-то задумал, лучше закончить сеанс связи прежде, чем ты выдохнешься и истощишь этого субъекта до состояния, когда он не сможет восстановиться.

     - Как желаешь, моя девочка, - засмеялся Ян, - хотя вряд ли ты беспокоишься о нашем медиуме. У меня относительно него свои соображения. Хорошей охоты, Чарисса.

     - И тебе, - последовал ответ.

     После этого свечение, в котором находились Ян и часовой, исчезло. Ян опустил руки и через некоторое время смог открыть глаза. Часовой уже уверенно стоял у стены, но глаза его все еще были закрыты. Ян осмотрелся, затем взял часового за руку и не выпуская его из-под контроля, повел на пост.

     - Милорд, - мямлил Майкл, тряся головой в попытках освободить ее от тумана, - что случилось? Что вы...

     - Ничего особенного, Майкл, - ответил Ян, доставая из-за голенища сапога узкий кинжал. - Ты ничего не почувствуешь.

     Как только Майкл уловил блеск стали, он собрал последние остатки сил и забился, вырываясь из рук Яна. Но бесполезно. Его сопротивление было слишком слабым и потихоньку угасло. Он безвольно стоял там, где поставил его Ян, и завороженно смотрел на приближающуюся сталь.

     Со спокойствием хирурга Ян откинул ворот кольчуги и приложил острие кинжала к груди, чуть левее середины, а затем легким движением вонзил кинжал точно меж ребер, чтобы поразить сердце.

     Едва лишь Ян выдернул кинжал, глаза часового закатились, помутнели и он со сдавленным стоном опустился на пол. Кровь алым фонтаном хлынула из раны, пропитывая одежду и на полу стала быстро растекаться лужа крови, все увеличиваясь в размерах. Но сердце все еще продолжало биться, раненные легкие с хрипом вдыхали и выдыхали воздух, продлевая мучительную агонию.

     Ян нахмурился и наклонился над умирающим. Это убийство не назовешь чистым, Морган не допустил бы такой оплошности, а хуже всего то, что теперь ему придется прикончить человека на земле.

     Он задумчиво прикусил губу, рассматривая раненого, затем вновь вонзил в старую рану кинжал и провернул его. На этот раз, когда он выдернул клинок, сердце не билось. Человек был мертв.

     Удовлетворенно хмыкнув, Ян вытер кинжал о плащ убитого и повернул на бок, стараясь не задеть лужу крови под ним, потом взял его руку в свою, окунул пальцы мертвого в кровь и на чистой каменной стене над головой убитого начертал грубый рисунок - изображение Грифона.

     Ян постоял, обозревая свою работу, кивнул с удовлетворением и вложил кинжал обратно в голенище сапога, затем тщательно осмотрел себя в поисках каких-нибудь следов содеянного. После этого он положил копье рядом с трупом, в последний раз окинул всю сцену взглядом и повернулся, чтобы уйти отсюда.

     Теперь, когда солдаты наткнутся на труп своего товарища, не было сомнений в том, что они подумают. Хладнокровного убийства на фоне всех остальных обвинений против генерала Моргана должно быть достаточно, чтобы поднять людей на восстание против него. А Ян был убежден, что труп будет сегодня же обнаружен.

     А если и Келсон падет в предстоящем мятеже? Ян пожал плечами. Ну что же, значит, ему не повезет...

Глава 6

     Когда звук колоколов, отбивающих вечерню, замер, Морган внезапно проснулся. Его встревожило, что он проспал гораздо дольше, чем планировал, кроме того, он замерз. Огонь в очаге совсем погас, в золе виднелись только отдельные точки углей. А посмотрев налево, он увидел, что двери балкона открыты и что надвигается шторм. Неудивительно, что в комнате холодно.

     С легким стоном он поднялся с глубокого кресла с высокой спинкой, которое служило ему постелью в течение последних трех часов, и вышел на балкон. На улице, несмотря на тяжелый, насыщенный энергией приближающейся бури воздух, было спокойно, хотя и слишком темно для такого раннего часа. Несомненно, еще до полуночи пойдет дождь, а может быть, и снег - этого всегда следует ожидать, если ночью предстоит много работы.

     Осторожно он закрыл стеклянные двери балкона, на мгновение застыл, прижавшись лбом к стеклу и закрыв глаза.

     Он так устал. Боже, как он устал! Тупая боль в костях после недельной скачки, да еще сегодняшнее напряжение - это нельзя излечить несколькими часами сна. А впереди так много дел и так мало времени! И сейчас, без промедления, нужно спуститься в библиотеку Бриона и поискать там кое-что, что должно облегчить предстоящую сегодня работу.

     Вряд ли он что-нибудь найдет: Брион был очень осторожен и не оставлял ничего важного там, где на это мог наткнуться любой, хотя все же надо посмотреть, но прежде всего следует убедиться, что с Келсоном все в порядке.

     Он оглянулся на запертые двери, собрал все свои силы и приложил левую руку к глазам, сконцентрировавшись на том, что слабость должна покинуть его тело. Это сработало как обычно, он почувствовал прилив сил, но, однако, понимал, что такое состояние долго не продлится. Рано или поздно надо как следует поспать, иначе он будет ни на что не годен. Может быть, даже сегодня ночью, когда они все закончат.

     Морган задернул тяжелые голубые шторы на стеклянных дверях, вернулся к очагу и подложил дров. Когда огонь разгорелся и дал достаточно света, Морган прошелся по комнате и, наконец, обнаружил то, что искал.

     У стены он увидел свою черную сумку, которую принес сюда Дерри после заседания Совета. Морган подтащил ее к огню и поспешно расстегнул ремень, ощупывая пальцами гладкую поверхность хорошо выделанной кожи.

     Ага!

     Он нащупал на дне сумки знакомый кошелек, тщательно сработанный из красной кожи, и почувствовал радость от того, что его содержимое никуда не исчезло. Морган бросил кошелек в кресло и направился к гардеробу Келсона в поисках какой-нибудь одежды: ему было холодно, к тому же предстояло ходить по дворцу в такую плохую погоду. Так что он решил одеться потеплее. Наконец, он выбрал голубой шерстяной плащ с отделанными мехом воротом и рукавами. Надев его, он обнаружил, что рукава спускались чуть ниже локтей, а полы едва доставали до колен, в остальном же плащ вполне подходил ему, и он решил, что сойдет и так.

     Взяв со стола канделябр с толстой желтой свечей, он зажег ее от очага и, прихватив красный кошелек, подошел к постели Келсона.

     Келсон спал беспокойно. Он лежал на животе, почти поперек кровати, уткнувшись лицом в локоть левой руки. Одеяло сбилось, и Морган осторожно накрыл им обнаженные ноги мальчика. Поставив канделябр, он опустился на колени возле постели, открыл кошелек и высыпал его содержимое на пол.

     Это были восемь кубиков - "охраняющие", как их называли профессиональные маги: четыре белых и четыре черных, каждый не больше мизинца. Он аккуратно расположил кубики в определенном порядке: четыре белых в центре - в форме квадрата, а по углам четыре черных, но так, чтобы они не касались белых. Затем, начав с белого кубика в левом верхнем углу, он начал прикасаться к ним поочередно, тихо выговаривая слова, которые означали их положение в этой системе защиты.

     - Прима, - первый белый куб начал светиться.

     - Секунда, - он коснулся правого верхнего куба, и тот тоже окутался молочным сиянием.

     - Терция. Кварта, - остальные белые кубики зажглись, образовав единый белый квадрат, испускающий прозрачный свет.

     Затем черные:

     - Квинта, Секста, Септима, Октава, - черные кубики зажглись темно-зеленым светом.

     Теперь самое главное: надо соединить белые и черные кубики в единое целое - магическую конструкцию, которая защитит спящего Келсона от любой опасности, от всего, что может принести ему вред. Морган протянул руки ладонями вниз над кубиками, а затем поднял первый. Он очень осторожно коснулся им его черного соседа - Квинты.

     - Примус! - послышался мягкий щелчок, и кубики срослись в одно целое. Они стали светиться серебряно-белым светом.

     Морган нервно облизнул губы и, подняв Секунду, соединил его с Секстой.

     - Секундус! - опять щелчок и серебряное свечение.

     Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул, собирая силы для следующего шага. Процедура отнимала много сил, которые и так были на исходе, но у него не было другого выбора, если он хотел осмотреть библиотеку. Келсона нельзя оставлять без защиты.

     Он поднял Терцию и коснулся им Септимы.

     - Терциус!

     Когда пара засветилась, Келсон заворочался и с удивлением открыл глаза.

     - Что... Морган, что ты делаешь? - он приподнялся на локтях, наклонился над кубиками, а затем уставился на Моргана.

     Морган поднял бровь и, задумчиво подперев подбородок рукой, сообщил:

     - Я думал, ты спишь.

     Мальчик посмотрел на него, как будто не был уверен, что проснулся.

     Он потихоньку протянул руку к кубикам.

     - Не трогай! - скомандовал Морган, отталкивая руку Келсона. - Подожди!

     С глубоким вздохом он соединил вместе последнюю пару:

     - Квартус!

     Затем положил соединенную пару к остальным трем и снова вздохнул.

     - Ну, а теперь, - сказал он, глядя на Келсона, - почему ты проснулся?

     Келсон перекатился к краю кровати и сел.

     - Я слышал, как ты бубнишь что-то по-латыни у меня над ухом. А что это такое? - он с любопытством смотрел на светящиеся кубики.

     - Это компоненты Главного Охранения, - сказал Морган, поднимаясь на ноги. - Мне нужно уйти ненадолго, и я не хочу оставлять тебя без защиты. Когда выставлены эти охраняющие кубики, только я могу их снять. Ты будешь в полной безопасности с ними.

     Он положил по кубику у каждого из углов кровати.

     - Подожди, - сказал Келсон, поднимаясь с постели. - Куда ты? Я пойду с тобой.

     - Ничего подобного, - ответил Морган, толкая мальчика на подушку. - Ты будешь спать, а я пойду в библиотеку твоего отца поискать ключи к ритуалу. Поверь, если бы было можно, я бы тоже спал. Тебе нужно как следует отдохнуть перед сегодняшней ночью.

     - Но я мог бы тебе помочь, - слабо запротестовал Келсон, удивившись, что он снова лежит. - Да мне больше и не заснуть.

     - Ну, это-то я устрою, - засмеялся Морган и положил руку на лоб мальчика. - Ты только расслабься, расслабься и мечтай. Забудь об опасностях. Забудь о страхах. И расслабься. Спи. Мечтай о чем-нибудь хорошем. Спи глубоко, мой принц, спи в безопасности.

     Пока он говорил, ресницы мальчика затрепетали, дыхание стало ровным и глубоким. Он погрузился в сон. Морган засмеялся, погладил спутанные черные волосы. Затем он напрягся и протянул руку к кубикам-охранителям.

     - Примус, Секундус, Терциус, Квартус - Фиат люкс!

     Мгновенно в кубиках возникла новая жизнь: вокруг спящего Келсона запульсировала кокон, как бы сотканный из туманного свечения. Морган удовлетворенно кивнул и направился к двери.

     - Ну, а теперь за какими-нибудь сведениями.

     Проведя в библиотеке полчаса, Морган не нашел ничего интересного. Он просматривал каждую книгу в коллекции Бриона, каждый манускрипт на полке - все бесполезно.

     Найти бы хоть что-нибудь: отмеченное предложение в книге, указание на то, как составлены ритуальные стихи, любой намек, позволяющий приблизиться к решению проблемы!

     Конечно, они могли справиться с задачей и без посторонней помощи, но времени слишком мало, а Морган хотел быть уверен в успехе на сто процентов.

     Ритуал должен быть совершен. Иначе Келсон погибнет. И Морган и Дункан вместе с ним.

     Если бы он мог припомнить привычки Бриона, его любимые книги, то, вероятно, искать было бы легче. Он знал: что-нибудь должно быть, Брион не мог не оставить след, так как наверняка знал, что его друг будет искать указания. Может быть, ключ заключен в самих стихах?

     Морган устало сел за стол Бриона, положил голову на руки. Он должен найти ключ. Ключ, который наверняка оставлен Брионом.

     Его глаза уже в который раз осматривали комнату, и вдруг взгляд его упал на печать с зеленым Грифоном на левом мизинце. Однажды он читал, как один из лордов Дерини использовал такое кольцо как фокус для глубокой концентрации - техника Тируна, названная по имени Риса Тируна, который впервые ввел ее в арсенал магии Дерини. Морган пробовал это много раз, правда, для других целей, и у него получалось. Может быть, получится и сейчас?

     Сфокусировав все внимание на кольце, Морган начал концентрироваться, освобождать разум от разных мыслей, тревог, забот, отключаться от внешних звуков, видений, ощущений. Глаза его медленно закрылись, дыхание замедлилось, стало менее глубоким. Напряженные пальцы расслабились.

     Полностью очистив свой разум, он создал в мыслях образ Бриона и постарался проникнуть в него, чтобы найти то, чего так страстно жаждал.

     Внезапно изображение Бриона замелькало и пропало. Вместо него внутренним взором Моргана завладел мрак, в котором непрерывно вращались какие-то неясные тени.

     Постепенно сформировалось неустойчивое изображение человеческого лица, окруженного чем-то вроде черного капюшона, - лица странного, хотя и хорошо знакомого. Но через мгновение все пропало. Ничего не осталось. Только ошеломленный молодой человек сидел за столом в библиотеке с закрытыми глазами и в дурацкой позе.

     Морган открыл глаза и быстро осмотрелся - в библиотеке никого не было.

     Хадаса! Изображение было совершенно реальным! Он никогда не достигал такого эффекта. Но он не мог припомнить, где же видел то странное лицо.

     Он рассеянно побрел к шкафу с любимыми книгами Бриона и наугад вытащил одну из них.

     - Жития Святых Тальбота, - прочитал он.

     Он с тоской перелистывал страницы, пока не напал на место, отмеченное полоской пергамента, на котором было что-то написано, несомненно рукой Бриона. Но то, что он увидел на заложенной странице книги, заставило его забыть о надписи на пергаменте: там в красках был изображен портрет человека, чье лицо он только что видел в своем видении! Затаив дыхание, он наклонился поближе и прочел слова под портретом: "Святой Камбер Кулди. Отец Магии Дерини".

     Морган нервно оглянулся вокруг, опустив книгу. Сомнений не было - хоть это и невозможно, но он видел именно это лицо, когда находился в трансе.

     Абсурд. Он не верил в святых или, по крайней мере, считал, что не верил. А кроме того, Камбер умер почти двести лет назад, что толку от его святости?

     Но почему же Камбер явился к нему сейчас? Может быть, Брион когда-нибудь сказал что-нибудь такое об этом святом, что запало в память Моргану и оставалось там все эти годы, ни чем не проявляя себя, пока не пришло время, пока цепь событий не привела к тому, что Камбер возник в его сознании? Вопрос: что же он знает о Камбере Кулди? Ответ: совсем немного. До этого дня знать что-нибудь о нем казалась Моргану совершенно бесполезным.

     Раздраженный, он понял, что надо узнать о нем подробнее. Морган взял толстый том, придвинулся ближе к свече, рассеянно сунув в карман кусок пергамента. Он прочел:

     "Святой Камбер Кулди (846-905). Легендарный граф Кулди, чистокровный лорд Дерини, живший во времена царствования Дерини. Камбер открыл, что при определенных условиях некоторые люди могут воспринять полный набор способностей Дерини и приобрести их могущество. Камбер был тем, кто помог наследникам старых человеческих правителей приобрести это могущество. Позднее Камбер возглавил восстание, приведшее к крушению власти Дерини и воцарению законных правителей".

     Морган нетерпеливо перевернул страницу. Все это ему известно, это из общего курса истории, а ему нужны факты, касающиеся святости Камбера или способные объяснить то, что произошло с ним самим несколько минут назад. Он продолжал читать:

     "Теперь к оккультным наукам относились терпимо, и в благодарность за то, что Камбер сделал для человечества, Совет епископов причислил его к лику святых. Но этим дело не закончилось.

     Пятнадцатью годами позднее начались жестокие преследования Дерини и предметов их магии. И вскоре имя Камбера Кулди было вычеркнуто из списка святых. Большое количество ранних эдиктов Совета аннулировано, и вместе с ними эдикт о святости Камбера.

     Камбера всегда чтили как отца оккультных наук и как защитника человечества. Однако вычеркнув Камбера из списка святых, Совет предал все оккультные науки анафеме. Имя Камбера стало символом зла. Каждое злодеяние, совершенное лордами Дерини во времена царствования, приписывалось ему, и народу было запрещено упоминать это имя иначе как для хулы и проклятий.

     Однако ложь трудно поддерживать в течение веков, и разговоры о Камбере постепенно утихли, но распространились многочисленные слухи, подливающие масло в огонь: говорили, что Камбер не умер в 905 году, как официально утверждается, что он скрылся в убежище и ждет возможности появиться вновь и вновь работать в области магии. Правда это или нет - неизвестно, да и вряд ли будет известно в ближайшем будущем. Однако достоверно известно, что еще осталось несколько высших лордов Дерини, которые находятся вне закона и занимаются магией, хотя очень маловероятно, что Камбер среди них: жить больше двухсот лет - это чересчур даже для Дерини. И все же слухи ходят, а те несколько Дерини, что еще живы, ничего не говорят ни в подтверждение их, ни в опровержение".

     Закончив чтение, Морган перевернул страницу, чтобы снова посмотреть на портрет. Камбер Кулди. Теперь он был уверен, что никогда раньше не видел это лицо. И ничего подобного не читал. Иначе он вспомнил бы.

     Итак, что же он узнал? И как это связать с тем, что с ним случилось? И почему это лицо кажется ему таким знакомым, хотя он уверен, что никогда прежде не видел его?

     Он закрыл том и тут услышал, как сзади мягко открылась дверь библиотеки. Мгновенно развернувшись он увидел, как чья-то серая тень скользнула из коридора в комнату.

     Это была женщина. И когда она повернулась, закрыв за собой дверь, он узнал в ней Чариссу!

     Морган улыбнулся и откинулся в кресле, желая увидеть, как она отреагирует на его присутствие. Он наблюдал, как ее взгляд скользит по комнате, и вот она заметила свет его свечи.

     - Добрый вечер, Чарисса, - сказал он мягко, не двигаясь с места. - Ты ищешь кого-то или что-то?

     Чарисса вздрогнула от удивления и, осторожно обогнув стол, встала перед Морганом. Морган кивнул в знак приветствия, когда она вступила в освещенное пространство, но она не ответила.

     - Что ты здесь делаешь? - голос Чариссы был низким, почти хриплым.

     Морган лениво встал и сделал вид, что потягивается, с трудом подавляя зевок.

     - Я искал чего-нибудь почитать, если ты действительно хочешь знать. Несмотря на то что я очень устал от твоих козней, на которые ты не скупилась последние несколько дней, я обнаружил, что не могу уснуть. Разве это не странно?

     - Очень странно, - ответила она осторожно. От ее неуверенности не осталось и следа. - Но почему ты думаешь, что я - причина твоей бессонницы?

     Морган сделал протестующий жест рукой.

     - О нет, не бессонницы, моя дорогая - усталости. Я уверен, что ты замешана в распространении грязных слухов обо мне, в том, что ты настроила Совет против меня, устроила западню по дороге сюда. Кроме того, я подозреваю, что ты приложила руку и к смерти Бриона, хотя конечно, пока не могу доказать этого.

     Глаза Чариссы сузились. Она внимательно смотрела на него, пытаясь понять, сильно ли он блефует.

     - Я думаю, тебе предстоит трудное время, пока ты будешь собирать доказательства моей вины дорогой Морган. И полагаю, что в конце концов ты обнаружишь, что все эти грехи приписывают тебе.

     Морган пожал плечами.

     - А что касается твоего заявления о моей причастности к смерти Бриона, - продолжала Чарисса, - так это абсурд. Все знают, что он умер от сердечного приступа.

     - Я этого не знаю, - сказал Морган. - Я ничего этого не знаю. Но я знаю, что одному человеку из его свиты дали флягу вина утром, во время охоты. Очень странно, но он сказал, что вино ему дала женщина - прекрасная, со светлыми волосами. И из этой фляги пили только Брион и Колин.

     - Ну так что? - спросила Чарисса. - Ты обвиняешь меня в том, что я отравила Бриона? Давай, давай. Ты мог бы придумать что-нибудь получше.

     - Я и придумал. Мне посчастливилось узнать, что ты разработала затуманивающий разум наркотик - марашу - несколько лет назад, и этот препарат действует только на тех, в ком течет кровь Дерини.

     - Но, Морган, ты ведь можешь заблуждаться.

     - Да? Ты знала, что Бриона можно поразить таким путем, что он, будучи смертным человеком, не мог определить присутствия наркотика в себе, пока не стало слишком поздно, - он встал и с высоты своего роста угрожающе посмотрел на нее. - Почему ты не вызвала его на честный бой, Чарисса? Ты должна была победить. Он ведь всего лишь простой смертный.

     - И рисковать своей репутацией, своим могуществом в этой вовсе не необходимой битве с человеком, с простым смертным?

     - Но ты собираешься вступить в поединок с человеком завтра?

     Она улыбнулась медленно, лениво.

     - Да, но это другое дело. Я не могу проиграть Келсону.

     Он всего лишь мальчик и не имеет могущества своего отца. Да и ты не будешь иметь возможности помочь ему, как ты сделал пятнадцать лет назад в битве Бриона с моим отцом.

     - Не будь слишком самоуверенной, - возразил Морган. - В нем много от своего отца. И, кроме того, здесь я, и на этот раз я прослежу, чтобы завтра ты не прибегла к вероломству и предательству.

     - Что ты говоришь, Морган! Неужели ты думаешь напугать меня? Я загляну к твоему драгоценному принцу даже раньше - сегодня вечером.

     Морган насторожился.

     - Сейчас он в полной безопасности, никакие темные силы не смогут пробить мою защиту.

     - Возможно, это правда, - согласилась она. - Ты устанавливаешь очень сильную защиту. Даже я поражена твоим искусством. Я всегда считала, что полукровка Дерини не способен на такое.

     Морган с трудом сдержал гнев.

     - Я утверждаю, что с этим Халданом у тебя ничего не получится.

     - О, это звучит как вызов, мой маленький Морган, - промурлыкала Чарисса. - Даже как наглость. Ну что же, завтра начнется битва сил, а может быть, уже сегодня ночью, - она посмотрела на свои ногти. - Предупреждаю тебя, пощады не будет, - ее глаза сузились. - Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал с моим отцом. И я сделаю это, уничтожив всех, кого ты любишь. Медленно, одного за другим. И ты, милый Морган, не сможешь сделать ничего, чтобы помешать мне.

     Морган долго молчал, глядя на эту замечательно прекрасную и такую насквозь пропитанную злом женщину в сером.

     - Посмотрим, - наконец прошептал он. - Еще посмотрим...

     Когда он медленно шел к двери, следя за каждым движением ее ресниц, шевелением складок одежды, она томно улыбнулась.

     - Помни мои слова, Морган, - никакой пощады. И еще: присматривай за принцем. Может быть, ты ему вскоре понадобишься.

     Морган открыл дверь и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Чарисса подошла туда, где он только что сидел, и взяла книгу, которую он читал.

     Она перелистала страницы.

     - "Жития Святых..."

     Что же здесь могло привлечь внимание Моргана?

     Она нахмурилась. Морган не зря смотрел ее, у него были причины, в этом она была уверена. Но какие?

     Книга не дала ей ответа. Это не укладывалось в рамки действий Моргана, которые она могла предвидеть, и это ее беспокоило.

     Чарисса не любила, когда что-нибудь идет не так, как ей хотелось бы.

ЧАСТЬ II

Глава 7

     Подойдя к покоям Келсона, Морган почувствовал, как сердце затопила волна страха. А что если Чарисса не лгала? Вдруг она нашла способ проникнуть сквозь защитные барьеры? А может быть, Келсон уже убит!

     Сегодня охраной командовал Дерри, именно он неслышно появился рядом с Морганом, едва лишь тот подошел к двери.

     - Что-нибудь случилось, милорд?

     - Пока не знаю, - тихо откликнулся Морган и знаком приказал стражникам отойти в сторону. - Пока меня не было, вы никого не видели?

     - Нет, сэр. Я перекрыл здесь все крыло, - он посмотрел на Моргана и взялся за ручку двери. - Мне войти с вами, милорд?

     - Не обязательно, - Морган покачал головой.

     Он осторожно открыл дверь - ровно настолько, чтобы пройти в образовавшуюся щель, - и тотчас же, прижимаясь к ней спиной, закрыл ее за собой, а сам в это время старался рассмотреть в темноте комнаты, жив ли Келсон.

     Ему не было нужды беспокоиться: никакие силы не могут проникнуть сквозь защиту, он же сам хвастался. Приблизившись, он отчетливо различил спящего Келсона внутри защитного светящегося поля, окружающего кровать мальчика, ощутил, как глубок непотревоженный сон.

     Он не стал будить его: мальчик жив - и это все, что ему нужно сейчас. Он сел в кресло у огня, пошевелил поленья красивым прутиком. Когда огонь разгорелся, он встал и потянулся.

     Вскоре пробьют часы, и им надо будет двигаться в путь. Морган не хотел торопиться. Спешка ведет к невнимательности и неосторожности, а это сейчас роскошь, которую они не могут позволить себе.

     Он скинул с себя шерстяную накидку, бросил ее на кресло и снова надел свой темный тяжелый плащ - послышался металлический звук защелкивающихся застежек. Затем Морган подошел к постели принца и встал на колени. Толстая свеча на полу все еще горела, бросая желтый свет на спящего мальчика. Морган с удовольствием посмотрел на установленные им охраняющие кубики: они хорошо послужили ему сегодня, теперь ими нельзя будет пользоваться несколько недель, пока они не перезарядятся, но это ничего. Он использовал их не часто, только когда возникала острая нужда. А теперь он не оставит Келсона одного ни на минуту вплоть до завтрашней коронации.

     Встав, он протянул руки ладонями вверх над спящим мальчиком и начал шептать контрзаклинания, медленно поворачивая руки ладонями вниз. Свечение медленно угасало, и, когда он закончил, кубики погасли и теперь были всего лишь обычными кубиками: четыре белых и четыре черных, зачем-то поставленных попарно по углам кровати.

     Морган начал убирать кубики, и тут Келсон открыл глаза и осмотрелся.

     - Я, должно быть, очень крепко заснул, - сказал он, поднимаясь на локте. - Уже пора?

     Морган засмеялся и сложил кубики в красный кошелек.

     - Почти, - ответил он, подняв канделябр и вернувшись к огню. - Ты хорошо спал?

     - Думаю, что хорошо, - Келсон встал, протер глаза и подошел к Моргану. - Мне хотелось бы узнать, как ты сделал это.

     - Что сделал, мой принц? - рассеянно спросил Морган, вытягиваясь в кресле у огня.

     - Усыпил меня, конечно, - ответил мальчик. Он уселся на шкуру, брошенную перед огнем, и стал надевать сапоги. - Я действительно хотел пойти с тобой, но, когда ты коснулся моего лба, почувствовал, что не могу открыть глаза.

     Морган засмеялся и потрепал его по голове.

     - Ты просто устал, мой принц, - сказал он.

     Келсон кончил возиться с сапогами и полез в шкаф за какой-нибудь теплой одеждой. На улице стало холодно, слышно было, как свистит ледяной ветер за балконными дверями.

     Наконец, Келсон нашел малиновый плащ на меховой подкладке с капюшоном и натянул его на себя, взял в руки меч, поданный Морганом, и прицепил его к поясу. Морган вложил свой меч в ножны.

     - Ты готов, мой принц?

     Келсон кивнул и первым направился к двери.

     - Не сюда, - Морган подтолкнул мальчика обратно к огню.

     Келсон удивился, но подчинился и смотрел, как Морган отмерил точное расстояние от очага по стене, а затем нарисовал в воздухе пальцем какую-то странную фигуру. Часть стены с легким шумом исчезла, и перед ними открылась темная лестница, спускающаяся вниз. оттуда дохнуло холодным ночным воздухом. Келсон ахнул от изумления.

     - Откуда она здесь взялась?

     - Думаю, ее кто-то построил, - сказал Морган. Он взял свечу и жестом показал Келсону, что тот может идти. - Ты действительно не знал об этой лестнице?

     Мальчик кивнул головой. Морган протянул ему руку и ввел в темный коридор. Дверь за ними с мягким звуком закрылась, и теперь их шаги гулко отдавались в темноте.

     Келсон старался держаться поближе к Моргану, когда они спускались по темным ступенькам. В этом холоде и мраке слабенький кружок желтого света их свечи не придавал ему уверенности. Он боялся даже заговорить, пока они не добрались до площадки, и даже здесь его голос был тихим и робким.

     - Здесь много таких потайных ходов, Морган? - спросил мальчик, когда они свернули в сторону и уперлись в стену. Они остановились, и Морган передал свечу Келсону.

     - Достаточно, чтобы пройти незамеченными в любое место дворца, если, конечно, знаешь, как идти. Будь готов погасить свечу. Мы дошли до конца. Теперь нам осталось пересечь площадь перед собором.

     Морган нажал скрытую кнопку, и на уровне их глаз обозначился прямоугольник. Заглянув в это отверстие, он снова нажал кнопку.

     - Все в порядке. Погаси свечу и положи ее на пол справа от себя.

     Келсон повиновался, и вокруг них воцарился мрак. Послышался мягкий звук - и Келсон почувствовал, как лица коснулся холодный ветер. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и он увидел перед собой во мраке чуть более светлое прямоугольное отверстие. Морган взял его за руку и повел вперед, на улицу. Выход закрылся за ними. Здесь, на площади, бесновался холодный ветер, расшвыривая колючую морось, пробивая насквозь их теплую одежду. Келсон натянул на голову капюшон и прижался к стене, в тень, рядом с Морганом.

     Площадь была почти пустынна. В ночном небе высилась темная громада собора, оттуда, сквозь завывания ветра, доносился слабый звон колоколов, возвещавших о конце службы. Через площадь спешили из собора последние горожане. Тут и там были видны солдаты, шедшие по двое и по трое. Они тоже спешили, стараясь побыстрее добраться до места, где могли бы укрыться от холода и мрака.

     Келсон с Морганом, укрывшись в тени, ждали почти пять минут, пока площадь совсем не опустела. Затем Морган взял Келсона за руку и повел вдоль стен, по краю площади, к собору. Приблизившись, они снова задержались и ждали, по мнению Келсона, невозможно долго, почти вечность, а затем, наконец, незаметно проскользнули в одну из боковых дверей собора. Там было тихо и пусто, как и надеялся Морган. Мрак только слегка рассеивался слабым светом нескольких свечей, бросающих красные и желтые блики на каменные плиты пола и цветные стекла окон.

     В алтаре горела единственная лампа. Она создавала таинственный розовый полумрак в этом святом месте. Когда они тихо двинулись в боковой придел, из тени алтаря им навстречу выступила закутанная в темное фигура.

     - Все в порядке? - прошептал Дункан, вводя их в свой кабинет и закрывая дверь.

     - Ничего достойного упоминания, - ответил Морган. Он подошел к закрытому шторами окну и внимательно осмотрел улицу. Затем, вернувшись, сел за стол в центре комнаты. Келсон тоже уселся и, полный страха, посмотрел на двух своих спутников. Дункан не стал садиться. Наоборот, он взял со стула плащ и накинул его на плечи.

     - Вы займитесь тут пока сами, я покину вас на некоторое время.

     Нам придется воспользоваться старым Путем Перехода, чтобы перебраться отсюда в собор. Он остался еще с тех времен, когда магия Дерини была вполне почтенным занятием, - Дункан некоторое время возился с застежками плаща и, наконец, одолел их. - Я хочу проверить выход, прежде чем мы трое отправимся вместе. И поскольку пока нам неслыханно везет, наверняка кто-нибудь окажется в ризнице, когда мы там появимся. Результат будет не совсем приятным.

     Он прошел в угол комнаты и коснулся в определенном порядке нескольких скрытых кнопок. Открылась секция стены размером четыре на шесть футов - как раз чтобы пройти человеку.

     Махнув рукой на прощание, Дункан вошел в образовавшуюся в стене нишу и исчез.

     Келсон раскрыл рот от удивления.

     - Как он сделал это, Морган? Клянусь, я не спускал с него глаз.

     И что это за Путь Перехода?

     Морган улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

     - Келсон, ты сейчас был свидетелем демонстрации старого, почти забытого искусства - Перехода. Ты увидишь, когда побольше узнаешь о нем, что наш Дункан обладает многими замечательными талантами. Он очень ловко разрешил тот конфликт, о котором мы говорили раньше: он объявил, что его могущество - это богом данный дар, чтобы делать добро людям.

     - И поэтому он стал священником?

     Морган пожал плечами:

     - По-своему, Дункан очень верующий человек.

     Дункан оказался в ризнице собора Святого Георгия. Он обошел комнату. Здесь не было другого света, кроме того, что давали две небольшие лампады в дальнем углу. И, насколько он мог судить в результате беглого осмотра, здесь не было никого.

     Он уже хотел вздохнуть с облегчением и вернуться за Морганом и Келсоном, чтобы привести их сюда, как вдруг услышал звук в тени у двери. Чей-то голос спросил:

     - Кто здесь?

     Дункан медленно повернулся к источнику звука, недоумевая, кто бы это мог быть. Постепенно его глаза привыкли к темноте и различили возле двери сутулую фигуру человека в темной одежде.

     - Я думал, что все ушли на ночь, - продолжал голос.

     Незнакомец зажег тонкую свечу и поднял ее вверх. - О, это вы, монсеньер Мак Лейн? Я брат Джером, ризничий. Вы помните меня?

     Дункан с облегчением вздохнул и выпрямился. Слава богу! Это брат Джером. Старый монах был полуслеп и совсем дряхл. И даже если он что-либо и увидел в таком тусклом свете, ему все равно никто не поверит. Дункан подошел к брату Джерому с ласковой улыбкой на лице.

     - Брат Джером, ты меня удивил, - сказал он мягко. - Почему ты тут бродишь ночью?

     - Да, я даже напугал вас, - фыркнул старик. - Когда я вас окликнул, вы чуть не выскочили из себя! - и он опять фыркнул, но уже тихо, и Дункан подумал, не знает ли он больше, чем говорит, или его уже совсем поразил маразм.

     - Ты меня очень удивил, брат Джером, - повторил Дункан. - Я был уверен, что я здесь один. Мне надо было еще раз проверить, все ли готово к завтрашней коронации. Весь день я был очень занят: Его Величество вызывал меня.

     Брат Джером проковылял в специальное помещение, где хранилась торжественная одежда, и похлопал по шкафу.

     - Вам не стоит беспокоиться, монсеньер. Я все храню в порядке уже в течение сорока пяти лет. Это уже далеко не первый король, которого будут короновать при мне. Наш молодой принц будет хорошим королем, если переживет эту ночь.

     Дункан мгновенно напрягся, его руки сами потянулись к груди.

     - Что ты имеешь в виду: "переживет эту ночь"?

     - О, неужели вы не знаете разных слухов? Говорят, что по улицам Ремута в эту ночь будут рыскать темные силы в поисках юного принца - Господь, защити его, - Джером истово перекрестился. - Говорят, магия Дерини ведет их к нему.

     - Магия Дерини? - переспросил Дункан. - Кто сказал тебе это, брат Джером? Все лорды Дерини сейчас находятся в дружбе с Халданами.

     - Не все Дерини, милорд, - возразил старый монах. - Говорят, что дух мертвого колдуна Дерини, которого отец принца, упокой, Господь, его душу, убил в том ужасном поединке много лет назад, что он вернулся, чтобы отомстить. И говорят, что дочь колдуна Чарисса - Темная Леди Севера - хочет убить нашего принца и сесть на трон в Гвинеде. А другие говорят, что все темные и злые силы объединились, чтобы уничтожить принца, стереть с лица земли наше государство за то, что мы не платим им выкуп. Но я думаю, и много таких, кто согласен со мной, что это все Морган, в ком, наконец, победила его кровь Дерини. Поверьте мне, Морган - вот за кем надо смотреть и смотреть!

     Дункан принужденно засмеялся, хотя его очень обеспокоило все услышанное. И пусть вся эта старческая болтовня была дикой смесью старых сказаний и легенд, которыми увлекались наиболее суеверные и фанатичные из горожан, какая-то доля истины во всем этом была. Чарисса была замешана здесь, и дух ее отца тоже, если принять во внимание, что дух родителей возрождается в детях. Он не сомневался также и в том, что силы тьмы собрались и готовы двинуться на мир, как только падет могущество Гвинеда. А что касается рассказов про Аларика, то он уже их слышал. Часть этих слухов была чистейшей чепухой. И уж в этом-то он должен постараться переубедить брата Джерома.

     Он подошел поближе к монаху:

     - Брат Джером, ты же не веришь во всю эту чепуху относительно Моргана?

     - А почему? Ведь все это правда.

     Дункан неодобрительно покачал головой.

     - Нет. Думаю, что тебя ввели в заблуждение. Я могу сказать с уверенностью, что лорд Аларик вовсе не таков, как ты думаешь. Я видел его сегодня, и, поверь мне, он заботится только о принце, все интересы принца в его сердце.

     Глаза Джерома сузились.

     - Вы можете это доказать?

     - Могу, если нарушу клятву священника, - спокойно ответил Дункан.

     На лице Джерома мелькнуло понимание.

     - Ах да. Вы же его исповедник, - он помолчал, размышляя. - Но можете ли вы быть уверенны, что он говорит вам правду?

     - Конечно могу, - засмеялся Дункан. - Ведь я его давно знаю, брат.

     Джером пожал плечами:

     - Ну что же, вам лучше знать. Но слухи-то ходят? А дыма без огня не бывает. Во всяком случае, эту проблему мы тут не разрешим. Если вы не возражаете, я пойду. Охранники выпустят вас, когда вы захотите уйти.

     Он потихоньку заковылял к двери. Дункан взял свечу, которую зажег монах, и пошел проводить его до выхода.

     - Хорошо, брат Джером. Впрочем, подожди.

     - Да? - старый монах задержался у двери, его рука уже легла на ручку.

     - Ты видишь эту свечу, брат Джером?

     Глаза Джерома устремились на огонь и остановились на нем.

     - Да, - прошептал он.

     Голос Дункана стал тихим, мягким, а глаза засветились изнутри.

     - Ты лучше возьми эту свечу с собой, Джером, потому что там темно, а здесь не было никого, кроме тебя, так что тебе не нужно оставлять здесь горящую свечу. Она же может сжечь собор. А это ужасно, правда?

     - Да, - прошептал Джером.

     - А ты здесь никого не видел, верно, Джером? Сегодня вечером здесь, в ризнице, никого не было, кроме тебя. Ты ни с кем не говорил. Ты понял?

     Старый монах кивнул и Дункан отпустил его руку.

     - Тебе лучше идти, Джером. Все будет так, как должно быть. Ты выполнил свой долг. И ты меня не видел здесь сегодня вечером. Иди.

     Не говоря ни слова, Джером повернулся, открыл дверь, спокойно вышел и закрыл ее за собой. Теперь он никому не скажет о том, что случилось здесь сегодня вечером.

     Дункан кивнул и вернулся на то место, где он появился в результате Перехода. Он немного постоял, чтобы собраться с мыслями, - и снова оказался в своем кабинете.

     Как только Дункан появился в нише кабинета, Келсон вскочил и подбежал к нему.

     - Все хорошо, отец Дункан? Вас так долго не было, что мы боялись, не произошло ли что-то ужасное.

     Морган тоже подошел к нише.

     - Келсон очень переволновался, Дункан. Почему ты задержался?

     Что-нибудь случилось?

     - Не совсем, - ответил Дункан, качая головой. - Я просто встретил старого знакомого: в ризнице был брат Джером. Он проверял, все ли готово. Не думаю, что он заметил мое появление. А кроме того, он слишком стар и дряхл и вряд ли может сообразить, что я очутился там каким-нибудь неестественным образом. У него очень любопытные взгляды на события. Напомните мне, чтобы я рассказал вам об этом как-нибудь.

     Дункан снова вошел в нишу для Перехода и пригласил туда Келсона и Моргана. Там было тесно, и они с трудом разместились. Морган и Дункан обняли Келсона за плечи.

     - Готовы? - спросил Дункан.

     Морган кивнул:

     - Келсон, я хочу, чтобы ты сейчас расслабился и полностью освободил свой мозг. Пока еще ты не можешь самостоятельно перемещаться, и поэтому мы просто перетащим тебя, как мешок с помидорами.

     - Хорошо, - ответил Келсон.

     Дункан взглянул на Келсона, внезапно осознав, что тот говорит как король, дающий согласие, хотя его и не спрашивали о том, согласен ли он, его просто поставили перед фактом. Дункан подумал, заметил ли это Аларик.

     Келсон закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать, пытаясь представить полнейшую темноту, отрешиться от всех тревог. Он почувствовал, как рука Моргана стиснула ему плечо, а сразу затем его затопила головокружительная легкость, сопровождаемая бунтом возмущенного желудка. Келсон открыл глаза. Они были в темноте - и уже не в кабинете.

     Дункан внимательно осмотрелся. Ризница была такой же, какой он ее оставил. Пустынно, темно. Он жестом пригласил Моргана и Келсона пройти, а сам подошел к двери и выглянул. В храме тоже никого не было.

     Морган заглянул через его плечо и показал на гробницу.

     - Обойдем вокруг? - почти беззвучно спросил он.

     Дункан кивнул и показал на противоположный край гробницы, где был вход в королевскую усыпальницу.

     - Я пойду справа, вы идите слева.

     Морган кивнул в знак согласия, и они втроем пошли вдоль гробницы - туда, где был вход. Когда они почти достигли цели, Дункан скользнул вправо и растаял в темноте. Келсон застыл на месте совсем рядом со входом, а Морган продолжал приближаться к еле видимому в темноте охраннику.

     Морган крался, как приведение, перемещаясь от одной тени к другой, с каждым шагом все ближе подходя к стражу королевской гробницы. Наконец, он оказался всего в нескольких ярдах от ничего не подозревающего человека. Осторожно, чтобы не произвести ни малейшего шума и не спугнуть солдата, Морган подобрался еще ближе, протянул руки к шее охранника, затем легко прикоснулся к ней пальцами.

     При этом прикосновении солдат застыл, потом расслабился, глаза его закатились, они ничего не видели, не запоминали, Морган смотрел на него несколько секунд и, убедившись, что тот в полном трансе, поманил Келсона. Вскоре подошел и Дункан. Келсон с восхищением смотрел на них.

     - Ну как? - тихо спросил Морган.

     - Он ничего не помнит, - кивнул Дункан.

     - Идем, - сказал Морган и направился к воротам в гробницу.

     Ворота были массивные. Они представляли собой могучий барьер, отделяющий царство живых от царства мертвых, - барьер, не позволяющий ни войти в гробницу, ни выйти из нее. Ворота имели восемь футов в высоту и были сделаны из толстых медных прутьев, скрепленных золотыми кольцами.

     Морган быстро пробежал пальцами по решетке, одновременно глядя внутрь гробницы, в конце короткого коридора стоял простой алтарь, предназначенный для тех, кто приходит оплакивать короля. Далее коридор поворачивал налево, уходя в саму гробницу. Здесь, на повороте, были установлены свечи, бросающие свой свет на полированный мраморный пол и на алтарь. Сразу за поворотом стояла сама гробница - цель сегодняшней экспедиции.

     Морган ощупал пальцами замок, а потом опустился на колени, чтобы осмотреть его повнимательнее, Дункан ушел проверить, в каком состоянии охранник, а Келсон вертелся возле Моргана, стараясь заглянуть ему через плечо.

     - Ты сможешь открыть замок? - прошептал мальчик, нервно оглядываясь вокруг.

     Морган прижал палец к губам, заставляя его замолчать, а затем его чувствительные пальцы продолжали трудиться над замком. Он весь ушел в изучение сложнейшего механизма замка. Келсон затаил дыхание, и тут послышался мягкий щелчок, затем другой. Прежде полуприкрытые, глаза Моргана теперь открылись, и он осторожно надавил на ворота. Они легко распахнулись. Морган, раскрыв ворота, встал и оглянулся, чтобы посмотреть, не идет ли Дункан, и вдруг он застыл, положив руку на плечо Келсона.

     - Добрый вечер, Роджер, - сказал он спокойно. Его пальцы крепко стиснули плечо мальчика, когда тот встрепенулся в тревоге.

     Рождер стоял в угрожающей позе у самого входа в склеп. Ярость и ненависть были написаны на его лице. Он не верил своим глазам. От его темно-зеленого бархатного плаща, казалось, исходило какое-то зловещее сияние, по лицу и волосам переливались странные блики. Свет факелов на стенах еще усиливал жуткое впечатление.

     - Ты? - тихо прошипел Роджер, но в тишине храма этот голос был страшен. - Какого дьявола ты тут делаешь?

     Морган пожал плечами.

     - Я не мог уснуть, Роджер. И Келсон тоже. Так что мы решили пойти и навестить Бриона. Я ведь не видел его почти три месяца и подумал, что надо прочесть пару молитв над его гробом. Не хочешь ли присоединиться к нам?

     Глаза Роджера сузились, и рука потянулась к мечу.

     - Как ты можешь! - шипел он, выдавливая каждое слово сквозь тонкие крепко сжатые губы. - Как ты можешь! После того как ты одурачил сегодня весь Совет, после того как ты распространил ложь проклятых Дерини на всю страну, ты осмелился нагло привести Его Величество сюда, в это святое место, только дьявол знает с какой целью. Я...

     Когда Роджер начал вынимать меч из ножен, глаза Моргана сверкнули: позади Роджера легко шевельнулась какая-то тень. Морган отступил на шаг назад, стараясь выиграть время. И вот уже освобожденный от ножен меч Роджера блеснул в свете факелов...В этот миг пальцы Дункана легко коснулись его шеи.

     При этом прикосновении Роджер застыл на мгновение, а затем расслабился и начал сползать на пол. Когда он был уже на полу, Морган подхватил меч, чтобы тот при падении не лязгнул о каменные плиты, а Дункан приподнял безвольное тело и, подтащив к стене, посадил там.

     - Что он здесь делал? - выдохнул Келсон, с неприязнью глядя на Роджера. - Вы думаете, что это Она послала его?

     Морган прошел через ворота к королевской гробнице и поманил их за собой.

     - Ты имеешь в виду Чариссу или мать? Скорее всего, он сегодня на дежурстве и проверял посты. Тревожиться нам нечего. И он, и охранник ничего не вспомнят. Пошли.

     Пройдя немного, они оказались за фамильным алтарем, в усыпальнице Халданов.

     Склеп был огромен. Высота потолков равнялась двум человеческим ростам. Громадные камни фундамента собора образовывали внутренние стены. И в этих стенах, прямо в камнях были вырублены ниши по размеру гробов. В нишах покоились останки далеких предков Келсона. Они были завернуты в истлевшие ткани, пустые глазницы смотрели в каменный потолок. Далее лежали короли и королевы Гвинеда, правившие последние четыреста лет. Каждый следующий гроб был роскошнее предыдущего. Под каждой нишей были выбиты имя и годы правления того, кто лежал в нем. Слева стоял новый гроб, освещенный большим количеством зажженных свечей, двумя рядами окруживших его. Келсон остановился и долго смотрел на него, а затем повел Моргана и Дункана туда, где лежал его отец. Когда они приблизились, Морган остановил их, а сам пошел вперед. Дункан и Келсон молча смотрели на него.

     Морган постоял безмолвно перед усыпальницей, а затем медленно положил руку на крышку саркофаг. Жизнь Бриона была коротка, он много сделал добра, на большее ему не хватило времени. Почему? Почему ему пришлось умереть?

     "Ты был отцом и братом мне, - печально думал Морган. - Если бы я был с тобой в тот день, я или разделил бы с тобой твою судьбу, или не допустил бы твоей гибели. А теперь, когда тебя нет..."

     Он взял себя в руки, жестом подозвал к себе Дункана и Келсона. Когда-то между ними и Брионом была дружба, даже любовь. Возможно, это все повторится и в будущем. Но теперь он должен все взять в свои руки.

     Осторожно он и Дункан подняли крышку саркофага, слегка повернув ее, чтобы сломать печать, затем подвинули ее вперед примерно на фут, пока не открылся квадратный ярд внутренней части саркофага. Внутри лежало холодное, неподвижное тело, завернутое в саван.

     Морган подождал, пока Келсон не поднесет поближе свечу, а затем чуткими мальцами отвернул шелковый саван, закрывавший лицо.

     То, что он увидел, поразило его душу, ледяной рукой стиснуло сердце, ознобом прокатилось по телу. Он смотрел в саркофаг, не веря своим глазам. Келсон наклонился поближе со своей свечой и, взглянув, сдавленным голосом проговорил:

     - О Боже!

     Ошеломленный Дункан еле нашел в себе силы перекреститься дрожащей рукой.

     В саркофаге лежал не Брион!

Глава 8

     "Не верь глазам своим..."

     Не веря своим глазам, Морган наклонился над телом, чтобы внимательно рассмотреть его. Однако было и так ясно, что это не Брион. Лицо, которое он открыл, принадлежало старику, бородатому и седому. Возможно, это какой-нибудь из давно умерших королей, но не Брион.

     Потрясенный Морган опять закрыл лицо шелком, оперся обеими руками о край саркофага и склонил голову в раздумьи. Он все еще не мог поверить тому, что увидел.

     - Ну что же, - сказал он ровным невыразительным голосом. - Увиденное нами невероятно, но, тем не менее, это факт. Келсон, ты уверен, что твой отец погребен именно здесь?

     Келсон медленно кивнул:

     - Я видел, как тело укладывали сюда. Это точно то самое место.

     Дункан сложил руки на груди, задумавшись. Затем он потер рукой лоб:

     - Приходится признать, что перед нами не Брион. Кто-нибудь из вас узнает этого человека?

     Его спутники отрицательно покачали головами.

     - Ну что ж, отлично, - продолжал размышлять он вслух. - Давайте попытаемся взглянуть на это под другим углом. Дано: Келсон видел, что тело укладывали именно в этот саркофаг, но то, что увидели мы, - не останки Бриона. Дано: охранники стоят на посту у склепа с момента погребения. Гипотеза: следует признать, учитывая все это, что тело из склепа невозможно вынести так, чтобы кто-нибудь не заметил. Вам это о чем-нибудь говорит?

     Морган кивнул.

     - Я вижу, куда ты гнешь. Возможное заключение: тело Бриона наверняка еще здесь, но спрятано - в другой саркофаг, в одну из ниш, возможно. Надо найти его.

     Келсон внимательно следил за беседой, но теперь беспокойно задвигался.

     - Я не хочу выглядеть пессимистом, но давайте предположим, что тело вынесли отсюда. Ведь если мы вошли сюда незамеченными, то же самое мог сделать и кто-нибудь другой.

     - Он прав, - вздохнул Дункан, без особой надежды склоняясь над следующим саркофагом. - Если здесь замешана Чарисса, она вполне могла проделать такое.

     Морган задумчиво поджал губы, а затем покачал головой.

     - Нет, не думаю, что здесь приложила руку Чарисса: у нее нет причин предполагать, что тело Бриона очень нужно нам, мы и сами не знали об этом до сегодняшнего дня. Но Джехана - другое дело. Она так обеспокоена моей связью с Брионом, что вполне могла спрятать тело, чтобы я не мог влиять на него после его смерти. Должен сказать, она меня очень переоценивает.

     - Значит, ты думаешь, что тело все еще где-то здесь, в склепе?

     - спросил Дункан.

     - Я думаю, мы должны это проверить, - ответил Морган. - Другого выхода у нас нет. Так что предлагаю начать поиски.

     Дункан кивнул в знак согласия. Тогда Морган вынул одну из свечей из канделябра, принесенного Келсоном, и подал ее мальчику. Дункан выбрал другую и взялся осматривать остальные саркофаги по этой стороне склепа. Келсон пошел проверять стенные ниши, а Морган, еще раз взглянув на завернутое в шелк тело в саркофаге Бриона и взяв с собой свечу, пошел по другой стороне склепа.

     Занятие не доставляло ему удовольствия. Морган открывал крышки одну за другой и находил только истлевшие кости и сгнившие остатки одежды. Он был уверен, что Дункану и Келсону, медленно передвигающимся вдоль противоположной стены, дается это не легче.

     Взгляд на мальчика подтвердил его мысли. Тот осматривал ниши одну за другой, сжимая свечу в потной ладони, двигаясь нервно, глаза его боязливо бегали по сторонам при каждом шорохе, при каждом мигании свечи.

     Морган сдвинул следующую крышку саркофага. Он с горечью сознавал, что Келсону приходится делать самую неприятную часть работы - заглядывать в открытые ниши. Но выбора не было: у Келсона не хватило бы силы сдвигать тяжелые крышки.

     Один взгляд внутрь саркофага убедил его, что там опять не Брион, и он снова задвинул крышку. Они проверили уже почти треть всех саркофагов, и надежда, что они что-нибудь обнаружат, быстро слабела.

     Может быть, действительно кто-нибудь унес тело отсюда? Где же еще его можно спрятать, если не в этих саркофагах? А вдруг здесь и в самом деле была Чарисса? Но откуда она могла знать, что тело Бриона понадобится им? Или она просто хотела напакостить? А может быть, ответ лежит где-то на поверхности - более простой, чем он думает? Действительно, может быть, тело Бриона вовсе не убирали из саркофага?

     Туманное подозрение превратилось в твердое убеждение. Он бегом вернулся к саркофагу и отдернул шелковое покрывало.

     - Дункан! Келсон! - позвал он, пристально глядя на лицо мертвеца. - Идите сюда! Мне кажется, я знаю, где Брион!

     Дункан и мальчик быстро подошли к нему.

     - Что ты говоришь? - удивился Дункан.

     - Я думаю, что он у нас под носом, - ответил Морган, не отводя глаз от трупа. - Его никто не убирал. Он еще здесь.

     - Но это же не... - начал Келсон.

     - Подожди, Келсон, - прервал его Дункан. Его скептицизм постепенно таял. - Ты думаешь, здесь срабатывает иллюзия, перемена облика?

     - Посмотри сам, - кивнул Морган. - Я уверен, что это Брион.

     Дункан нахмурился, вставил свечу обратно в канделябр и вытер руки о штаны.

     Держа ладони в полудюйме от тела, он водил над ним руками, глаза его были полузакрыты. Через некоторое время он выпрямился, открыл глаза, опустил руки, глубоко вздохнул.

     - Ну? - спросил Морган. - Что ты думаешь?

     - Ты прав, - кивнул Дункан. - Это иллюзия. Здесь Брион.

     Перемена облика проделана мастерски, - он покачал головой. - Я уверен, что иллюзию можно устранить. Ты будешь снимать заклинание или я?

     Морган опять посмотрел на тело.

     - Давай ты. Думаю, заклинание быстрее поддастся священнику.

     Дункан глубоко вдохнул, затем выдохнул, и положил руку на лоб мертвеца. Через несколько секунд глаза Дункана закрылись, дыхание стало более частым и хриплым.

     Келсон, который слушал разговор лордов Дерини с благоговейным трепетом, хотя и мало что понимал, искоса взглянул на Моргана, а затем, с содроганием, - на священника. Ему не нравилось то, что здесь происходит, и он хотел бы, чтобы все скорее закончилось.

     Дыхание Дункана становилось все чаще и чаще, капли пота покрыли лоб и руки, несмотря на пронизывающий холод склепа. Мальчик и Морган смотрели, как черты лица под руками Дункана начали колебаться, подергиваться дымкой прямо у них на глазах. Наконец, Дункан ахнул, застыл, и в то же время лицо незнакомца превратилось в знакомое лицо Бриона. Дункан, резко отдернув руки, отступил назад - бледный, усталый, измученный.

     - С тобой все нормально? - спросил Морган, спеша поддержать своего родственника.

     Дункан слабо кивнул, стараясь успокоить дыхание.

     - Ужасно... ужасно, Аларик, - пробормотал Дункан. - Он... он не был полностью свободен, его связывали очень крепкие узы. И когда я его освободил, я почувствовал, что он в этот момент умер. Это... это невозможно передать словами...

     Судорога сотрясла тело Дункана, и Морган подставил ему плечо для опоры. Между ними мирно покоилось тело Бриона, его серые глаза были закрыты навсегда, губы расслаблены, жесткие суровые черты лица смягчились. Смерть стерла выражение властности, которое не сходило с его лица при жизни.

     Морган опустился на колени перед ним и снял Глаз Рома, который сверкал в правом ухе Бриона. Он долго всматривался в глубину камня, а затем убрал его в свой кошелек.

     Потрясенный всем увиденным, онемевший от ужаса, Келсон, наконец, пришел в себя и шевельнулся. Он наклонился и коснулся руки своего отца, сдержанное рыдание сорвалось с его губ, но он овладел собой и умоляюще посмотрел на Дункана.

     - Он теперь полностью свободен, отец Дункан? - прошептал мальчик, страстно желая услышать утвердительный ответ. - Ведь она больше не может повредить ему?

     Дункан покачал головой.

     - Он свободен, мой принц. Даю тебе слово. И никто ему больше не сможет сделать ничего дурного.

     Келсон снова взглянул на своего отца и продолжал тихим шепотом:

     - Может быть, мы поступаем неправильно, забирая Глаз Рома и ничего не оставляя взамен? Может быть, мы... - он неуверенно замолчал.

     Дункан кивнул:

     - Вот это подойдет? - он опустил руку в карман рясы и достал маленькое золотое распятие.

     Келсон радостно улыбнулся, взял распятие и вложил его в руки отца.

     - Благодарю вас, - прошептал он. Его глаза были полны непрошенных слез. - Я думаю, что ему это тоже понравилось бы.

     Мальчик, сгорбившись, отошел в сторону, его плечи содрогались от сдерживаемых рыданий. Морган посмотрел на кузена и вопросительно поднял бровь. Дункан кивнул, а затем перекрестил тело Бриона. Они с Морганом поставили крышку на место, Дункан погасил свечи и поставил канделябр на место, откуда они его взяли, а потом все трое вышли из склепа и миновавали ворота.

     Когда ворота закрылись за ними и послышался легкий щелчок замка, Дункан осторожно подошел к тому месту, где они оставили Роджера, и легко коснулся его лба. Тотчас же Роджер встал, все еще оставаясь, однако, под контролем. Дункан вложил его меч в ножны и легким прикосновением приказал отправиться туда, куда он направлялся до встречи с ними, а сам присоединился к своим друзьям. Пора было возвращаться в кабинет.

     Дункан открыл шкаф, куда он спрятал Кольцо Огня и другие предметы ритуала, и перенес их на стол, занимающий центр комнаты. Он усадил за стол Келсона и сам сел рядом, а Морган подошел к столу, стоящему у окна, и стал там копаться, пока не нашел то, что искал, - футляр с хирургическими инструментами. Вернувшись к столу, за которым его ждали Дункан и Келсон, он открыл футляр и высыпал инструменты на стол, затем вынул кошелек и достал оттуда Глаз Рома.

     Келсон с любопытством смотрел на Моргана.

     - Что ты собираешься с ними делать? - он указал подбородком на инструменты.

     - Хочу проткнуть тебе ухо, - бодро ответил Морган. Он открыл бутылочку с бледно-зеленой жидкостью и смочил ею тряпочку, взял Глаз Рома, аккуратно протер его со всех сторон, особое внимание уделив золотому стерженьку, которым тот был вдет в ухо Бриона.

     - Дункан, прочти мне два первых четверостишия ритуальных стихов.

     Я хочу убедиться, что делаю все правильно, - он взял серебряную иглу и тщательно ее протирал, пока Дункан читал стихи.

     Выслушав, Морган кивнул и положил иглу на стол, на чистый лоскуток ткани.

     - Хорошо. Следи за мной, а я проткну ухо Келсону, - и капля крови даст жизнь Глазу Рома. Затем мы коснемся этой крови Кольцом Огня, но будь осторожен, не бери кольцо голыми руками.

     Дункан поднялся и встал за креслом Келсона.

     - Хорошо. Что я должен делать?

     Морган подвинулся ближе к Келсону и взял другой лоскуток ткани, снова смочив его зеленоватой жидкостью.

     - Ты только придерживай ему голову, чтобы он не мог двинуть ею, - при этом он улыбнулся Келсону, желая подбодрить его. - Мы же не хотим, чтобы в его ухе образовалась дыра с палец величиной.

     Келсон слабо улыбнулся, но ничего не сказал. Он взял в руку Кольцо Огня, стараясь не прикоснуться обнаженной кожей к металлу или камню. Гранатово-красные камни сверкнули из белого шелка, отразив темный блеск Глаза Рома, лежащего на столе перед ним.

     Холодные руки Дункана обхватили голову мальчика, а Морган протер правое ухо зеленоватой жидкостью. Келсону стало холодно. Потянулась пауза: он понял, что Морган направляет иглу, затем раздался слабый щелчок - это игла проколола кожу, войдя в мочку уха, а затем второй - игла вышла с другой стороны. Боли не было.

     Морган выдохнул и наклонился, чтобы посмотреть на свою работу. Прокол был хороший, игла прошла там, где надо. Легким движением Морган выдернул иглу и вытер ухо второй раз. На входном и выходном отверстиях появились две капельки крови. Он поднял Глаз Рома и коснулся камнем одной из капелек, а затем опустил его так, чтобы Келсону было видно.

     Они смотрели все трое. Темный камень в оправе постепенно изменялся. Если раньше рубин был дымчатым и холодным, то теперь он потеплел и в нем загорелся внутренний огонь. Морган вспомнил, что таким он всегда был в ухе Бриона.

     Как только Глаз Рома закончил свое неожиданное преображение, Морган коснулся им Кольца Огня, который держал Келсон. В полном соответствии со своим названием кольцо начало разгораться глубоким гранатовым светом, каждый из камней в кольце излучал сияние.

     Морган вздохнул, снова вытер ухо Келсона и вставил туда Глаз Рома. Огромный рубин как будто вобрал в себя всю кровь. Он горел в ухе Келсона - первое требование ритуала выполнено. Вот он - первый признак прихода могущества!

     Дункан взял светящееся Кольцо Огня из рук Келсона и осторожно завернул его в шелковую ткань, до завтрашней коронации оно не понадобится. Возвратившись к столу, он увидел, что Келсон рассматривает коробочку с Малиновым Львом на крышке.

     Морган разложил пергамент со стихами на столе и внимательно читал третье четверостишие.

     - Так мы откроем коробочку, Морган? - спросил мальчик, осторожно вертя ее в руках и прислушиваясь: ему показалось, что там, внутри, раздаются какие-то таинственные звуки.

     Мальчик поднес коробочку поближе к уху, и вдруг она издала громкий музыкальный звук, который тут же прекратился, едва удивленный Келсон опустил руку.

     Дункан подошел ближе, а потом заговорил:

     - Попробуй еще раз, Келсон.

     - Что?

     - Поверти ее в руках.

     Келсон повторил все движения, но на этот раз более осторожно и не поднося близко к голове. Морган заметил это.

     - Поднеси ее к Глазу Рома, Келсон, - предложил он.

     Келсон поднес, и коробочка опять зазвучала.

     - Теперь дотронься до Глаза Рома, - приказал Морган.

     Келсон повиновался, и тут же раздался мягкий музыкальный щелчок - это приоткрылась крышка коробочки. Келсон опустил коробочку и открыл крышку полностью. Там лежал Малиновый Лев. Все трое смотрели на него с трепетом. Малиновый Лев не был в действительности малиновым. Просто какой-то хранитель королевских драгоценностей в древности перепутал номер в каталоге. Хранитель давно ушел из этого мира, а его ошибка осталась. В действительности это был герб Халданов:

     Золотой Лев, стоящий на задних лапах, фоном для него служила малиновая эмаль. Эта массивная брошь размером с человеческий кулак, с тяжелой застежкой на тыльной стороне, была произведением искусства древних искуснейших ювелиров Конкардина.

     Келсон осторожно поднял брошь, вынув ее из футляра черного бархата.

     Дункан сел за стол и разложил пергамент со стихами перед собой:

     И теперь, когда Глаз Рома увидит свет,

     Освободите Малинового Льва в ночи

     Непреклонной зловещей рукой.

     Зубы Льва вонзятся в плоть, и появится Могущество.

     Келсон вертел брошь туда-сюда и затем взял ее в левую руку.

     - Непреклонной зловещей рукой... это я понимаю, но... - он положил брошь на стол. - Посмотри, Морган, Гвинедский Лев стоит на задних лапах. Он смотрит на нас.

     Морган был озадачен:

     - Ну и что?

     - Разве ты не видишь? - продолжал Келсон. - У него же нет зубов, их не видно. Гвинедский Лев - и без зубов!

     Морган нахмурился и поднял брошь.

     - Нет зубов? Но это невозможно. Если нет зубов, нет ритуала. А если нет ритуала...

     Келсон осторожно коснулся броши, а затем его невидящий взгляд остановился на полированном столе. Моргану не было необходимости заканчивать фразу, так как Келсон знал ответ.

     И смысл его был ужасен, он вызвал холодную дрожь во всем теле Келсона. Существовал только один вариант оканчания фразы:

     "Если нет ритуала, он должен погибнуть".

Глава 9

     У Гвинедского Льва нет зубов! Малиновый Лев без зубов!

     Дункан наклонился над брошью, взял ее в руки и стал вертеть, внимательно рассматривая.

     Где-то - он не мог припомнить где именно, возможно, в каких-нибудь древних трудах по высшей магии, которые он читал много лет назад - ему встречались упоминания о подобных вещах: о двойном смысле, игре слов, странных терминах, непонятных для непосвященных... Ну, конечно!

     Перевернув брошь, он легонько потрогал пальцами иглу застежки.

     - Да. Всегда возникают барьеры, препятствия, для преодоления которых требуется мужество.

     Келсон встал, на его лице отразилось сознание того, что он тоже понял смысл ритуальных стихов.

     - Зубы Льва - это застежка? - прошептал он.

     - Да.

     Келсон встал и пробежал пальцами вдоль трехдюймовой золотой иглы. Он с трудом спросил:

     - И вот этим нужно проткнуть мне руку?

     Дункан бесстрастно кивнул:

     - Это единственный путь, Келсон, все что было раньше, - только подготовка. И сделать это должен ты сам, в одиночестве. Мы можем проложить путь для тебя, охранять тебя сейчас и впоследствии. Но это ты должен сделать сам. Понимаешь?

     Келсон помолчал, а потом кивнул:

     - Понимаю, - спокойно сказал он. - Я сделаю все, что нужно, - его голос прервался. - Я... мне бы хотелось немного подумать, если, конечно, есть время...

     Он смотрел на Дункана огромными испуганными серыми глазами, снова превратившись в мальчика, и Дункан кивнул.

     - Конечно, мой принц, - мягко ответил священник, поднимаясь и приглашая Моргана следовать за ним. - У тебя столько времени на размышления, сколько тебе надо. Аларик, помоги мне одеться для церемонии.

     Выйдя из комнаты, Дункан закрыл за собой дверь, и они, тихо ступая по коридору, вскоре попали в темную ризницу. Дункан удостоверился, что здесь никого нет, зажег свечу и прислонился к шкафу с одеждой.

     - Мне не требуется никакой помощи, Аларик, - наконец сказал он. - Мальчику нужно несколько минут, чтобы собраться с силами. Надеюсь, мы все делаем верно.

     Морган ходил взад-вперед, нервно сжимая и разжимая руки.

     - Я тоже. Но на душе у меня все тревожнее. Я не говорил тебе, что случилось перед тем, как мы пришли сюда?

     Дункан посмотрел на него.

     - Сначала, - продолжал Морган, не дав ответить Дункану, - я хочу спросить тебя: где ты думаешь закончить это дело с брошью? В кабинете?

     - В секретной часовне за кабинетом, - ответил осторожно Дункан. - Почему ты спрашиваешь?

     Морган поджал губы.

     - Это часовня Святого Камбера?

     Дункан кивнул.

     - Святой Камбер является патроном магии Дерини, ты же знаешь. Но какое это имеет отношение к тому, что случилось? Давай, говори.

     - Хорошо, - Морган глубоко вздохнул, как будто не зная, продолжать ли ему. - Дункан, поверишь ли ты, если я скажу, что мне явилось видение?

     - Продолжай, - ответил Дункан, внимательно слушая его.

     Морган снова вздохнул.

     - Прежде чем идти сюда, я оставил спящего Келсона под защитой, а сам пошел вниз, в библиотеку Бриона, чтобы покопаться в книгах и бумагах. Я надеялся найти какие-нибудь ключи, которые помогли бы нам расшифровать ритуальные стихи, а может быть, даже какие-нибудь заметки, сделанные Брионом, когда он готовил эти стихи. Долгое время я не мог найти ничего и решил использовать технику Тируна, надеясь, что мне удастся воспринять остаточную энергию, которая подскажет какую-нибудь полезную идею. Я использовал Грифона для концентрации, - он махнул рукой, стараясь подыскать нужные слова. - Помню, что мои глаза закрылись и внезапно в окружающем мраке я увидел лицо высокого мужчины в рясе. И в то же время я отчетливо ощутил исходящее от него убеждение, настойчивое убеждение. Я открыл глаза - но видение исчезло. В комнате никого не было.

     - А дальше? - спросил Дункан. Он сосредоточенно слушал и размышлял. Морган смотрел в пол.

     - Я решил еще раз просмотреть книги, просто так, на всякий случай. Первый том, который попался мне в руки, был "Жития Святых Тальбота". Старая книга, и она открылась в моих руках - о Боже! Я же совсем забыл!

     Дункан с интересом смотрел, как Морган начал яростно копаться в карманах.

     - Это место в книге было заложено кусочком пергамента, - продолжал возбужденно Морган. - Я так удивился, найдя его в книге, что сунул в карман не читая. А, вот он!

     Он нашел пергамент во внутреннем кармане туники и поднял его с торжеством. Тот не был даже развернут. Пальцы Моргана дрожали от возбуждения. Дункан спокойно подошел к нему, взял пергамент и приблизился к свече.

     - А что же было в книге, что показалось тебе важнее, чем это?

     - спросил Дункан, разглаживая пергамент и поднося его к свету.

     - Это был человек, которого я видел в видении, - рассеянно сказал Морган, стараясь заглянуть через плечо Дункана в пергамент. - И самое удивительное - то, что раздел книги был посвящен Святому Камберу.

     - Святому Камберу? - удивился Дункан. - Ты видел Святого Камбера?

     Морган кивнул и с нетерпением потянулся к бумаге.

     - Да, да. Ну что там?

     Дункан вернулся к обрывку пергамента в своей руке. Морган смотрел через его плечо. На одной стороне было полное имя Бриона, написанное знакомым почерком самого Бриона. Эти круглые буквы нельзя было не узнать. Морган возбужденно дышал прямо в ухо Дункану. Дункан перевернул листок. Его рука задрожала, когда он прочел то, что там было написано:

     - Святой Камбер Кулди, защити нас от зла! - прошептал Морган, повторяя слова, которые Дункан произнес про себя. - Боже, Дункан, неужели у меня действительно было видение?

     Дункан угрюмо покачал головой и отдал листок Моргану.

     - Не знаю, - прошептал он, бессознательно вытирая вспотевшие ладони о рясу. - Аларик, я... это совершенно по-новому освещает то, что мы делаем. Мне надо подумать немного.

     Отвернувшись от Моргана, Дункан закрыл лицо руками, чтобы успокоиться, а затем заставил себя размышлять.

     Теперь он потерял уверенность. И как священник, и как Дерини, он очень хорошо знал, как узка и непрочна граница между Добром и Злом. Как Дерини, он не сомневался, что Камбер Кулди был спасителем народа в темные времена после захвата власти Дерини. Ведь это Камбер открыл, что могущество Дерини при определенных обстоятельствах может быть передано человеку. И именно это помогло покончить с Царствованием Ужаса Дерини почти двести лет назад, именно это позволило людям типа Бриона Халдана выступить против сил Зла и сокрушить мрачное могущество Марлука. Но одно имя Камбера Кулди приводило в ужас ту часть его существа, которая принадлежала церкви. И хотя лорд Дерини был действительно причислен к лику святых после смерти, или исчезновения, это решение давно уже было аннулировано могущественной церковью - той самой церковью, которая объявила всю магию Дерини запретным злом. Его охватило непреодолимое желание перекреститься, чтобы защитить себя от этого проклятого имени, но он овладел собой. Святой Камбер Кулди или демон, но его, несомненно, чтил Брион Халдан. И если Брион, сделавший так много добра для своего народа, обращается с просьбой о защите не к Богу, а к Камберу Кулди, то это свидетельствует в пользу Камбера.

     А что касается видения Аларика, он подумает и составит свое мнение позднее. Дункан не был склонен верить в то, что это было видение. Да, иногда случаются очень странные вещи...

     Он снова повернулся к Моргану. На его лице застыло виноватое выражение.

     - Ну? - выжидательно спросил Морган. Он старался не мешать течению мыслей своего кузена.

     Дункан виновато пожал плечами:

     - Со мной все нормально. Опять во мне воевали Дерини и священник, - он слабо улыбнулся и кратко пересказал Моргану, что он пережил в себе. Морган криво усмехнулся:

     - Ясно. Но мне бы хотелось иметь побольше уверенности в том, что мы делаем. Иногда мне кажется, что мы блуждаем в потемках.

     - И мне тоже, - согласился Дункан. - Но нам ничего не остается, как продолжать. Если Келсон встретится с Чариссой, не имея могущества Бриона, какова бы ни была его природа, он погибнет. Это неоспоримо. А с другой стороны, сам процесс передачи могущества может убить его. Если мы сделаем ошибку или уже сделали, нам остается только взять и отнести его к Чариссе со словами: "Вот и мы, миледи. Возьми его. Мы хотим, чтобы ты вечно правила Гвинедом".

     Он повернулся, достал из шкафа тяжелый шарф и накинул себе на плечи.

     - Но все же, - добавил он, обернувшись к Моргану, - мы не узнаем ничего, пока не попытаемся, верно? - он взял свечу, заслонив пламя ладонью. - Ты готов?

     Морган согласно кивнул.

     - Тогда идем, - сказал Дункан. Он задул пламя и пропустил Моргана в дверь ризницы. - Как все нелепо! Я, священник и колдун-еретик Дерини, помогаю лорду Дерини передать запретное могущество смертному королю Гвинеда. Должно быть, я сошел с ума!

     Келсон сидел в кабинете. Руки его были сложены на коленях, немигающий взгляд устремлен на колеблющееся пламя свечи. Позади свечи на столе лежал футляр, а в нем на подушке из черного бархата сиял Малиновый Лев, отбрасывая легкие золотые блики огня на лицо и руки мальчика.

     Но не свеча и не Лев беспокоили Келсона в данный момент. Он с тревогой думал о том, что все его будущее и даже сама жизнь зависят сейчас от его поведения в ближайшие полчаса.

     Эти мысли были неприятны, но неизбежны. Страх - это такая вещь, которой надо смотреть в лицо, и только тогда его можно преодолеть, только тогда он исчезнет, растает. Брион вдалбливал это ему в голову с тех пор, как он помнит себя. Он должен сделать то, что требуется от него. Келсон расцепил руки, стиснул пальцы и позволил образу Моргана возникнуть в пламени свечи.

     Морган бы не боялся, окажись он в таком положении. Келсон был уверен, что какова бы ни была опасность, мудрый и могущественный лорд Дерини не позволил бы даже тени страха завладеть собой.

     И отец Дункан - он бы тоже не боялся. Ведь помимо того, что он Дерини, он - человек Бога, священник. Имея на своей стороне могущество Дерини и могущество Бога, можно быть уверенным, что никакое Зло не посмеет высунуть голову.

     И эти два человека защищают его. Что же ему может повредить в таком случае? Вот разве что он позволит страху овладеть им... Келсон положил подбородок на сложенные руки и внимательно вгляделся в брошь.

     Да, в том, что ему предстоит сделать, нет ничего трудного. Он перевернул брошь и положил ее так, чтобы видеть иглу, затем снова оперся подбородком на руки.

     Нет, это не должно быть слишком больно, ведь он уже не раз в своей жизни царапался, получал на охоте небольшие раны. Они наверняка гораздо болезненнее, чем укол трехдюймовой тонкой золотой иглы.

     Он не знал, что с ним будет после того, как он совершит то, что требуется. Как ему было известно из прочитанных книг, случится может все что угодно. Но ритуал изобрел его отец, который хотел передать ему могущество. Келсон был уверен, что ничего плохого не случится. Брион заботился о нем, нет - любил его, - в этом мальчик не сомневался.

     Келсон мысленно поздравил себя с такой превосходной логикой, и тут открылась дверь кабинета - вошли Морган с Дунканом. Их лица были уверенны и спокойны. Это для него, подумал Келсон, безошибочно улавливая напряжение за их спокойными лицами, хотя они пытались вселить в него уверенность, так как знали, что он нервничает.

     Келсон выпрямился и небрежно улыбнулся, чтобы показать им, что он больше не боится.

     Дункан, захватив свечу со стола, улыбнулся и потрепал его по плечу, проходя мимо. Морган посмотрел, как Дункан встает на колени перед алтарем, затем взял со стола брошь и бутылочку с зеленоватой жидкостью и спокойно обратился к Келсону:

     - Дункан все приготовил, мой принц. Ты готов?

     Келсон кивнул и поднялся.

     - Я готов.

     Дункан протянул руку за распятие и нажал несколько потайных кнопок.

     Потянуло сквозняком, так что висевший рядом гобелен прогнулся внутрь. Дункан, поднявшись с колен, отодвинул гобелен в сторону, и стало видно, что часть стены исчезла, образовав проход, в который Дункан и пригласил войти Келсона и Моргана.

     Часовня была очень маленькая, вдвое меньше, чем кабинет. Когда отверстие закрылось за ними и Дункан отошел в другой конец комнатки, чтобы и там зажечь свечи, Келсон и Морган увидели, что боковые стены и потолок расписаны фресками, на которых изображались сцены из жизни различных святых. В живописи преобладала золотая краска, отражающая то небольшое количество света, которое было в часовне, и создающая впечатление, что фрески светятся изнутри, сами по себе. На темно-голубой стене за маленьким алтарем было нарисовано множество серебряных звездочек. С потолка на тонких шнурах свисало черное полированное распятие. Казалось, оно парит в небесах над алтарем. Дункан зажег несколько свечей у алтаря, и их свет играл на черных полированных поверхностях.

     Свет лампады, висящей на цепи слева от алтаря, бросал на распятие малиновые блики.

     Келсон и Морган заняли места в центре часовни, а Дункан склонился в глубоком поклоне перед алтарем.

     Морган положил брошь и бутылочку на пол перед собой, затем, отстегнув меч, положил его рядом и подал Келсону знак сделать то же самое. Морган не думал, что это действительно необходимо, но традиция требовала, чтобы входящий в Дом Бога был безоружен. Вероятно, где-то когда-то в этом были смысл и необходимость.

     Когда Келсон опустил свой меч на каменный пол, Дункан закончил молитву и присоединился к ним.

     - Я думаю, что можно начинать, - тихо сказал он, опускаясь на колено перед мальчиком и Морганом. - Аларик, ты подготовил брошь?.. - он жестом указал на бутылочку. - Ну, а теперь, Келсон, я начну читать короткие молитвы, а вы с Морганом будете отвечать мне. Затем я подойду сюда и благословлю тебя. После этого я вернусь к алтарю и скажу: "Боже, пусть все свершится по твоей воле". Это сигнал для тебя.

     Морган протер иглу жидкостью и закрыл ее тканью, чтобы защитить от пыли.

     - А я? - спросил он, взяв левую руку Келсона и протирая ее жидкостью. - Что делать мне?

     Дункан покачал головой.

     - Ничего, и что бы ни случилось, не касайся его и не пытайся поддержать, пока все не закончится. Мы здесь имеем дело с энергией фантастической силы, и если ты вмешаешься, она может убить его.

     - Понял, - ответил Морган.

     - Хорошо. Есть вопросы, Келсон?

     - Нет, отец.

     - Хорошо.

     Дункан поднялся, глядя на Келсона некоторое время, и затем поклонился. А потом повернулся и пошел к алтарю.

     Келсон широко раскрытыми глазами смотрел, как Дункан встал на колени, поцеловал алтарь и приготовился вознести молитву.

     - Dominus vobiscum. At cum spiritus tuor. Orsus...

     Губы Дункана шевелились в молитве. Морган украдкой бросил взгляд на Келсона: мальчик стоял на коленях и казался совсем спокойным, таким ужасно молодым и уязвимым. Морган не боялся за себя. Он был уверен, что он и Дункан сумеют защитить себя от любого зла, которое может быть вызвано тем, что они собираются сделать. Но Келсон, обыкновенный мальчик, человек, без всякой защиты...

     Возможно, для тревоги и нет оснований, а может быть, Глаз Рома, сверкающий в ухе мальчика, сможет как-то защитить его, если возникнет необходимость. Но все же... Келсон так молод, так доверчив... Морган был рад, что мальчик ничего не знает о сомнениях, которые одолевали его и Дункана час назад. То, что мальчик должен был сделать сейчас, требовало полнейшей уверенности. Не должно остаться даже тени сомнения. Переведя взгляд на алтарь, Морган увидел, что Дункан уже заканчивает чтение молитв. Он низко склонился перед алтарем и повернулся к ним.

     - Per omnia secuno seculorum, - нараспев произнес он.

     - Amen, - торжественно ответили Морган и Келсон.

     Дункан повернулся к столу и встал перед коленопреклоненным Келсоном. Положив обе руки ему на голову, он заговорил снова. Голос его был тих, но в тишине комнаты все слова были хорошо слышны:

     - Келсон Синил Рис Энтони Халдан. Хотя сети ада окружают тебя, хотя смертельные ловушки расставлены вокруг тебя, ты не должен бояться. Крылья Бога закроют тебя, под ними ты будешь в безопасности, - он перекрестил голову мальчика. - In nomine Catris at fils at spiritus sancty, amen.

     Когда мальчик поднял голову, Дункан взял из рук Моргана брошь, снял защитную тряпочку с иглы и вложил брошь в правую руку Келсона.

     - Dominus fiat voluntas tuor!

     Пора.

     Рука Келсона дрожала, когда он приложил острие иглы к левой ладони. Он колебался, но только мгновение, мысленно готовя себя к той боли, которая ожидала его.

     Затем вонзил иглу в ладонь.

     Боль! Обжигающий огонь! Дикая боль!

     Внезапно его раненная рука стала отдельным страдающим живым существом, передающим в его мозг страшную боль, которая вонзалась в него, как клочья пламени свирепого костра, как ослепительный свет солнца впивается в незащищенные глаза. Боль пронизывала его руку, как удар меча. Холод. Жар. Острая игла бесконечно долго находила себе путь меж связками, мышцами, костями ладони. И, наконец, он увидел, как на наружной стороне ладони показался конец иглы, теперь уже темного цвета. Непроизвольный стон вырвался из его горла. Брошь держалась на его ладони, как будто приросла к ней. Он согнулся вдвое, мыча от боли, крепко зажмурившись, так как боль, взрывающаяся внутри головы, причиняла невыносимые мучения.

     Морган изо всех сил старался сдержать себя и не кинуться на помощь принцу. На лице мальчика было написано страдание, все его тело пронизывала боль. Никогда он не выглядел таким беспомощным, таким беззащитным.

     Дункан тоже смотрел на мальчика, жестким взглядом напомнив Моргану, чтобы тот не смел вмешиваться.

     Стоящий на коленях Келсон опустился на пятки, прижимая раненную руку к груди. От него, поначалу слабо, стал исходить призрачный бледно-золотой свет. Сияние постепенно усиливалось, и вдруг мальчик застыл и перестал стонать. Мужчины смотрели не дыша. Глаза молодого короля широко раскрылись, они смотрели куда-то в неведомое, видели то, что только он мог видеть.

     Ярость... боль... карусель световых линий... боль пульсирует... холодная дрожь, от чего? Боль проходит... теперь лучше... что-то холодное в руке... Смотри!.. Разноцветные линии кружатся... лица... светлое... темное... свет угасает... лица... становится темнее... вращающийся... мрак... Отец!.. Мрак!.. Отец... мрак...

     - Отец... мрак...

     Внезапно тело мальчика мягко опустилось на пол. Свет, окутывающий его, погас.

     - Келсон! - крикнул Морган. Он быстро повернул лицо мальчика к свету и старался найти пульс. - Келсон, что с тобой?

     Дункан тоже встал на колени перед неподвижным мальчиком. Пальцы Моргана наконец нащупали пульс, который с каждым ударом становится сильнее. Морган приподнял веко и обнаружил, что мальчик на свет реагирует. Пульс становился все сильнее.

     - Десница Господа сильно ударила его, - прошептал священник, перекрестившись. - Но он не умрет, он будет жить.

     Дункан взял левую руку мальчика, осторожно вынул брошь и замотал руку шелковым платком.

     - Ты думаешь, все получилось? - осторожно спросил Морган, поднимая голову и плечи мальчика и плотно укутывая его в малиновый плащ.

     Дункан кивнул, а затем поднялся и снял свой плащ.

     - Думаю, да. Еще рано судить окончательно, но признаки того, что все происходит нормально, были, - он коснулся губами шарфа и, положив его на алтарь, направился к потайной двери. - Одно можно сказать сейчас с уверенностью: он приобрел нечто большее, чем просто дырку в руке. Когда он очнется, надо будет его расспросить.

     Когда Дункан отворил дверь, Морган поднял Келсона, к которому еще не вернулось сознание, на руки и поплотнее закутал его в плащ. Дункан поднял мечи с пола, еще раз обошел часовню, а затем отодвинул гобелен, чтобы войти в кабинет. Немного погодя он и Морган уже шли по тайным коридорам в апартаменты Келсона.

     - Не могу понять, как они могли пройти так, что мы их не видели!

     Говорящий зажег свечу у постели Келсона, а затем обернулся к двум своим товарищам.

     - Я был уверен, что ты следишь, Лоуренс.

     Лоуренс, откинув плащ, вложил меч в ножны и снял капюшон.

     - Не могу этого объяснить, милорд. Я не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил отсюда с тех пор, как принц и Его Милость вошли сюда, - он подошел к камину, потрогал угли носком сапога, а затем подбросил несколько поленьев.

     - А если бы вы спросили меня, - сказал третий, тоже опустив меч, - то я сказал бы, что рад, что их здесь нет. Мне не нравится это дело - убивать лорда Аларика. Ведь мы же ему присягали, - он осторожно присел на край королевской постели и недоверчиво ее ощупал, но жесткий взгляд Лоуренса заставил его торопливо подняться.

     - Может быть, здесь есть другой выход? - предположил Лоуренс, подозрительно осматривая комнату со своего удобного наблюдательного пункта у камина. - Рассказывают какие-то слухи о секретных ходах. Может, они ушли отсюда по такому ходу?

     Эдгар, первый из говорящих, нахмурился, обдумывая такую возможность. Хоть он и происходил из дворян и был вассалом Моргана, сообразительность не была его отличительной чертой. Его знали как хорошего бойца, но там, где требовалось подумать, лучше было обойтись без него. Наконец, он кивнул головой и вытащил меч из ножен. - Это вполне возможно. И если так, они могут вернуться в любую минуту.

     Он начал обыскивать комнату, тыча мечом во все подозрительные щели.

     Третий человек осторожно подошел к камину.

     - Ты действительно думаешь, что лорд Аларик поработил нашего молодого короля, как все говорят? Плохо, что он убил солдата короля, но еще хуже, что он угрожает жизни самого короля, это уже совсем дурное дело.

     - И то и другое преступления он совершил, потому что у него греховная натура! - сделал вывод Эдгар, который ходил по комнате взад-вперед, как посаженный в клетку зверь. - Он не может...

     - Тихо! - внезапно сказал Лоуренс, подняв вверх руку. - Мне кажется, я что-то слышу.

     - Гарольд, встань здесь, - приказал Эдгар, показав третьему место у стены, слева от камина.

     От этой стены исходили слабые звуки, похожие на осторожные шаги. Они быстро погасили свечи и отступили в тень, держа оружие наготове.

     Стена, слегка качнувшись с легким шорохом, скользнула вбок. В образовавшемся отверстии блеснул слабый свет, и оттуда появился Морган, несущий на руках принца, а за ним Дункан. Как только эти двое вошли в комнату, они почувствовали присутствие чужих, скрывающихся в тени.

     - Вы, демоны, - прошипел Эдгар из темноты, - что вы сделали с Его Величеством?

     Три человека ступили в круг, освещенный свечами, и с ненавистью смотрели на Моргана и Дункана: оружие наготове, лица скрыты под капюшонами темных плащей, на головах стальные шлемы.

     - Вам нечего ответить, монстры? - в ярости Эдгар поднял меч. - Становитесь и защищайтесь!

Глава 10

     Эти слова побудили Моргана и Дункана к действиям. Дункан поставил свечу на пол и подал Моргану его меч. Морган, успевший положить бесчувственного Келсона у своих ног, теперь быстрым, как молния, движением выхватил меч из ножен, Дункан же обнажил меч Келсона и тоже приготовился к борьбе.

     Немедленно самый младший из троих нападающих сделал выпад и прижал Дункана к стене. Остальные двое одновременно напали на Моргана. Один из них был вооружен шпагой, другой - тяжелым широким двуручным мечом, и их удары обрушились на меч Моргана как удары молота на наковальню.

     Отразив первый бешеный натиск, Морган стал действовать аккуратнее, более методично, больше думая о том, чтобы защитить недвижимого Келсона, лежащего у его ног, чем поразить нападающих. Узкий стилет, появившийся в его левой руке, годился лишь на то, чтобы отражать удары шпаги, но, конечно же, совсем не мог защитить от ударов тяжелого меча, которые градом сыпались на Моргана. Кроме того, он чувствовал себя связанным, не зная, кто на них напал, и в то же время не мог оставить Келсона совершенно без защиты. Морган посмотрел в сторону и понял, что от Дункана помощи ждать не приходится.

     Зажатый в углу, Дункан буквально лицом к лицу столкнулся с проблемами. Меч Келсона был легче и короче того, к которому он привык, поэтому ему приходилось трудно. Ему пришлось драться непривычным оружием против противника, превосходящего его силой, весом, боевым опытом. Но в искусстве Дункан ему не уступал. Сын дворянина, воспитанный в лучших боевых традициях, он прошел хорошую школу фехтования, но не любил это искусство. Он имел оружие только для того, чтобы защищать себя, а не убивать. Люди редко обнажают оружие против священника, особенно такого высокого сана, как у него. Не устрашенный натиском, Дункан продолжал обороняться, выжидая удобный момент, и дождался.

     Его противник, чувствуя свое преимущество, уверился в несомненной своей победе, стал менее осторожен, менее быстр в движениях, и это стоило ему жизни.

     Меч Дункана стремительно метнулся вперед и пронзил сердце солдата.

     Тот рухнул на пол с выражением удивления на лице и спокойно умер.

     Бросив окровавленный меч Келсона на пол, Дункан посмотрел, как дела у Моргана, стараясь решить, кого из двух его соперников следует вывести из борьбы. Выбрать это было несложно. Моргану становилось все труднее отражать удары широкого двуручного меча, и один из них скоро может оказаться роковым.

     Неслышно приблизившись к обладателю меча сзади, Дункан протянул вперед руки ладонями вместе, а затем медленно развел их в стороны. При этом в воздухе появился шар зеленого огня, который, как живой, направился к затылку солдата. Когда он коснулся его шлема, вспыхнула дуга зеленого пламени.

     Человек вскрикнул и рухнул на пол. Это настолько поразило последнего из оставшихся солдат, что он потерял всякую способность защищаться, и Морган обезоружил его и прижал к стене.

     За дверями покоев послышался шум. Охранники, поняв, что их товарищи проиграли бой, прибыли на помощь и стали стучать в дверь и кричать. Стук и грохот становились все более настойчивыми.

     - Сэр! - послышался сквозь шум чей-то голос. - Сэр, у вас все нормально? Что случилось, генерал Морган? Откройте дверь, иначе мы взломаем ее.

     Морган повелительно указал на пленника острием своего меча, а сам бросился к двери. Дункан кивнул. Прежде чем пленник успел опомниться, Дункан уже был возле него и дотронулся до его лба, произнеся что-то тихим голосом. Глаза человека потеряли всякое выражение, руки опустились, и он больше не сопротивлялся. Дункан прошептал, глядя ему в глаза:

     - Ты не видел меня. Ты видел только принца и Его Милость. Ты понимаешь меня?

     Человек медленно кивнул.

     Дункан опустил руки и пошел к двери на балкон, кивнув Моргану. Этот человек о нем забудет. Ведь объяснить его присутствие здесь в такой час было бы очень сложно.

     Морган отодвинул засов на двери, его стилет скользнул в ножны. Из угла комнаты, где лежал Келсон, донесся слабый звук. Морган отступил в центр комнаты, когда дверь распахнулась и ввалились вооруженные люди.

     Капитан охранников - тот же самый, что был в саду днем, - быстро осмотрел комнату, а его люди взяли под охрану пленника Моргана. Оружие капитана было наготове.

     - Стойте на месте, генерал Морган, и бросьте оружие, - скомандовал он. Его меч следовал за каждым движением Моргана. - Где Его Величество?

     Моргану не было необходимости оглядываться, чтобы убедиться в том, что он окружен и что врагов много. Пожав плечами, он положил меч на пол, а потом повернулся и пошел туда, где лежал Келсон. Никто не пытался остановить его, когда он встал на колени перед мальчиком.

     - Как ты себя чувствуешь, мой принц? - спросил он, помогая мальчику подняться на ноги.

     Келсон слабо кивнул и оперся на руку Моргана.

     - Все нормально, - прошептал он, тяжело дыша и стараясь собраться с силами.

     Мальчик осмотрел комнату и, увидев трупы и множество вооруженных солдат, инстинктивно понял, что правду говорить не следует: его не поймут. Глубоко вздохнув, он повернулся к капитану.

     - Почему эти люди здесь, капитан?

     Капитан сразу же перешел в оборону:

     - Не знаю, сэр. Очевидно, они напали на наружную охрану. Там трое убитых и по меньшей мере четверо тяжело ранены.

     Келсон кивнул. Кое-что начало проясняться.

     - Ясно. И кто же напал на нас, Морган?

     Морган подошел к пленнику, который все еще стоял у стены и сдернул с него шлем. На него глянуло хмурое лицо.

     - Лорд Эдгар Мательвэйт! - воскликнул Келсон.

     - Это один из ваших вассалов, генерал Морган? - спросил капитан, вновь вскипая и поднимая меч.

     Морган, почувствовав угрожающие нотки в его голосе, предупредительно держал руки на виду, когда повернулся к нему для ответа.

     - Да, капитан, это мой человек, - он повернулся к Эдгару. - Не хочешь ли ты рассказать нам, что все это значит, Эдгар? У тебя должны быть веские причины, если ты решился изменить своему королю.

     Эдгар смутился, а затем виновато посмотрел на Моргана.

     - Мы только выполняли приказ, Ваша Милость.

     - Чей приказ, Эдгар?

     Эдгар поежился:

     - В... ваш приказ, милорд.

     - Мой приказ...

     - Морган приказал вам убить короля! - негодующе воскликнул капитан. Его меч устремился к горлу Моргана.

     - Достаточно! - приказал Келсон, он схватив руку капитана и оттолкнув ее в сторону. - Лорд Эдгар, расскажите поподробнее.

     Эдгар переминался с ноги на ногу, а затем рухнул на колени, склонил голову и протянул руки, моля о пощаде.

     - Пожалуйста, сэр, простите меня! - закричал он. - Я не хотел делать этого, и никто из нас тоже. Лорд Аларик - он заставил нас. Он... он имеет власть над людьми. Он может сделать с ними, что хочет. Он...

     - Стоп! - рявкнул Келсон, в его глазах зажегся огонь.

     - Сэр, - заговорил капитан, стараясь приблизиться к Моргану. - Позвольте мне арестовать его, пожалуйста. Вы теперь сами убедились, что все, что говорят о нем, правда: он убийца, монстр...

     - Этот человек лжет, - сказал Келсон, устремив холодные глаза Халданов на капитана. - Морган не предатель!

     - Сэр, клянусь вам... - начал Эдгар. Его взгляд стал диким, умоляющим.

     - Тихо!

     В комнате стало тихо. Тишина нарушалась только хриплым дыханием Эдгара. Принц взглянул на Моргана, ожидая какого-нибудь знака, но тот едва заметно кивнул головой, предоставляя Келсону самому выпутываться из создавшегося положения. Что бы сейчас ни сказал Морган, что бы ни сделал, это только осложнило бы дело. Келсон посмотрел на Эдгара у своих ног.

     - Встань.

     Когда тот встал, Келсон пробежал взглядом по лицам солдат и обратился к ним:

     - Вы все уверены, что лжет Морган, так? И вы думаете, что я защищаю Моргана потому, что он обманывает меня так же, как и вас. Но я, в отличие от вас, верю ему, - он снова посмотрел на Эдгара. - Морган никогда никому не приказывал убить меня, потому что дал торжественную клятву моему отцу, а генерал - человек слова, - бросив взгляд на Моргана, он продолжал:

     - Нет, лжет Эдгар. И теперь нужно узнать, почему и для кого. Я могу попросить Моргана допросить его. Вы все знаете, что обладающий могуществом Дерини может узнать правду. Но так как вы ему не доверяете, то будете подозревать, что это он сам подсказывает ответы и заставляет их произносить, - не глядя на Моргана, он подошел поближе к Эдгару и в наступившей тишине долго и пристально смотрел на него. - Я сын своего отца, который обладал могуществом. И я тоже знаю, когда человек лжет. И я тоже могу заставить его говорить правду! - он посмотрел прямо в глаза Эдгара. - Лорд Эдгар, смотри на меня, - приказал он. - Кто я такой?

     Эдгар не мог отвести глаз от Келсона. Морган смотрел с удивлением: наверное, Дункан обучил его мысленному зрению.

     - Кто я? - повторил Келсон.

     - Вы принц Келсон Синил Рис Энтони Халдан, законный наследник короля Бриона, - ответил спокойным тоном Эдгар.

     - А кто это? - Келсон указал на Моргана.

     - Лорд-генерал Аларик Энтони Морган, мой хозяин, сэр.

     - Ладно, - глаза Келсона сузились, он сосредоточился. - Лорд Эдгар, это Морган приказал тебе убить меня?

     Эдгар ответил кратко, не отводя глаз:

     - Нет, сэр.

     Охранники беспокойно зашевелились, по комнате пронесся шепот, капитан вытаращил глаза.

     - Тогда кто же, лорд Эдгар?

     Глаза Эдгара расширились, как будто в нем происходила внутренняя борьба, а затем он воскликнул:

     - Мы пришли сюда убивать не вас, сэр. Мы пришли убить лорда Аларика! Надо убивать таких, как он, кто губит беспомощных людей!

     Он вырвался из рук охранников и бросился на Моргана, стараясь схватить за горло. Морган уклонился и, удерживая его за локти, вернул в руки охранников. Эдгар продолжал вырываться, а Келсон поднял руку, требуя тишины.

     - Объясни, Эдгар, - он подошел ближе к нему. - Кто губит беспомощных людей? О ком ты говоришь?

     - Морган знает, - крикнул пленник. - Спросите его, как юный Майкл де Форест нашел свою смерть на кончике кинжала, когда стоял на посту, охраняя дворец. Спросите его, как же он допустил оплошность и у юного де Фореста еще осталось достаточно сил, чтобы нарисовать кровью на стене знак убийцы - Грифон Корвина!

     - Что? - ахнул капитан.

     Опять по комнате пробежал шум, на этот раз уже громче. Ошеломленный Келсон повернулся к Моргану, прошептав:

     - Ты знаешь, о чем он говорит?

     Все разговоры вокруг прекратились. Охранники ожидали ответа Моргана. После заявления Эдгара все мечи снова были направлены на него. Морган наклонил голову.

     - Попытайся прозондировать поглубже, Келсон. Я понятия не имею, о чем это он.

     - Ну еще бы, - прошептал кто-то из солдат.

     Келсон резко повернулся в направлении голоса, а затем снова повернулся к Эдгару, глядя ему в глаза.

     - Лорд Эдгар, почему ты решил, что это правда?

     Эдгар успокоился под его взглядом.

     - Я видел собственными глазами. Лорд Лоуренс, Гарольд Фицмартин и я видели это.

     - Убийцу или труп? - настаивал Келсон.

     - Труп.

     Келсон задумался и прикусил губу:

     - А как вы туда попали, Эдгар?

     - Мы... были...

     - Продолжай, - приказал Келсон.

     - Мы... нам сказали, что нужно сходить туда, - пробормотал неохотно Эдгар.

     - И кто же вам это сказал? - настаивал Келсон. - Тот, кто знал об этом? Поэтому и послал вас?

     - Пожалуйста, сэр, - задрожал Эдгар. - Не заставляйте меня...

     - Кто велел вам идти туда? - повелительно спросил Келсон. В его глазах загорелся гнев.

     - Сэр, я...

     Внезапно, прежде чем кто-либо смог вмешаться, Эдгар вывернулся и выхватил кинжал у одного из охранников. И хотя Морган тут же бросился на него, понимая, что сейчас произойдет, он уже знал, что не успеет остановить его.

     Когда руки Моргана коснулись его, было уже поздно: кинжал вошел глубоко в живот Эдгара. Бедняга-лорд согнулся вдвое и упал на пол, а Морган и ошеломленные охранники смотрели на тело, лежащее на полу. Капитан был в ужасе.

     - Он покончил с собой, сэр, - прошептал капитан, глядя на Моргана. - Вот что темные силы делают с человеком.

     - Уберите его отсюда, - приказал Келсон. - И его друзей тоже. Нас сегодня больше не беспокоить, - он повернулся, а охранники повиновались, глядя вокруг испуганными глазами.

     Морган стоял и смотрел, как охранники осматривают комнату, стараясь не выказать своего недоверия к лорду Дерини. Затем Морган вышел в коридор.

     Дерри, помоги ему Бог. Он должен быть где-то здесь. Если он выполнил его приказ, а Морган не имел оснований сомневаться в этом, то он должен знать, как же всего три человека смогли прорваться через целый отряд охранников. Трое мертвы и по меньшей мере четверо тяжело ранены, сказал капитан. Если бы Дерри был среди живых!

     То, что предстало его глазам в коридоре, напоминало бойню. Валялись тела, возле которых возились врачи, толпились солдаты. Мимо него санитары несли двоих. Морган взглянул на носилки, но Дерри там не обнаружил. Он стал рассматривать тех, кто еще оставался лежать здесь, пока не увидел знакомый голубой плащ у стены. Хирург, осматривающий рану, повернулся к Моргану:

     - Очень сожалею, но боюсь, что для этого человека, милорд, уже ничего нельзя сделать, - он печально склонил голову. - Он умрет через несколько минут. Я лучше пойду к тем, кому могу еще помочь, - он повернулся и быстро отошел.

     Морган встал на колени перед телом, отвернул край плаща, который закрывал лицо. Это был Дерри.

     Когда Морган смотрел на него, касался его руки, он вспомнил слова женщины в сером: "Я хочу, чтобы ты заплатил за все... и я уничтожу всех, кого ты любишь, медленно, одного за другим..."

     Первым был Брион, затем лорд Ралсон, молодой Колин из Фианы, его люди. И теперь Дерри. И он, Морган, ничего не может поделать.

     Он взял холодную руку Дерри, поднял его безжизненное веко. Дерри был еще жив, но на самом краю смерти. Ужасная рана зияла в его боку. Вероятно, пробита печень и Бог знает что еще. Главная артерия тоже была задета, так как из раны толчками била алая кровь.

     Морган достал платок из рукава и прижал к ране, стараясь остановить кровотечение, хотя знал, что это бесполезно. Если бы он мог сделать что-нибудь... если бы он мог вызвать какие-нибудь силы, залечивающие раны...

     Внезапно он резко выпрямился, пытаясь ухватить что-то важное, мелькнувшее в голове. Когда-то давно он читал о таких силах, залечивающих раны, - силах, которыми обладали Дерини. В старые времена были даже люди, которые специально занимались этим делом. Но нет. Это же были чистокровные Дерини, хорошо обученные, имевшие в своем распоряжении все могущество Дерини, а он ведь полукровка. И времена изменились. Теперь люди верят в чудеса, а силы Бога не так просто вызвать и направить.

     И все же если есть хоть малейший шанс, что он, Морган, сможет каким-то чудом - один только Бог знает как - вызвать забытые силы из прошлого, он должен попытаться.

     Положив руки на лоб Дерри, он начал концентрироваться, очищать мозг, используя в качестве фокусирующего камня своего Грифона, как уже делал раньше, когда имел видение.

     Он закрыл глаза и сконцентрировался на вызове излечивающих сил, на том, что Дерри должен выздороветь. В коридоре, где он стоял на коленях, было холодно, но пот стекал с его лба и каплями падал с подбородка. Он ощущал, как теплая влага испарины покрыла его руки.

     И затем это случилось. В какое-то мгновение он ощутил, что его коснулась пара рук, что-то чужое прошло сквозь него и вдохнуло жизнь и силы в безжизненное тело, которого он касался руками.

     Его глаза широко раскрылись от изумления: Дерри глубоко вздохнул. Его веки задрожали, и дыхание изменилось. Казалось, он спит глубоким сном. Удивленный, Морган убрал руки со лба юноши и потянулся за платком, закрывавшим рану. Он колебался, боясь разрушить заклинание, но затем осмелился и снял платок с раны.

     Раны не было! Она исчезла, залечилась - без какого-либо шрама, отметки. Ничего! Морган смотрел, не веря своим глазам, затем поспешно снял бинт с перевязанной руки - и эта рана излечилась! Он откинулся на пятки, не в силах понять, что же произошло.

     И тут позади раздался голос, который превратил его кровь в лед, - голос, от которого волосы его зашевелились:

     - Отлично сделано, Морган!

Глава 11

     Морган резко повернулся и принял оборонительную позу, ожидая почти наверняка увидеть лицо из своего видения.

     Но тот, кто так неслышно приблизился к нему, был вовсе не седой, давно умерший Святой Камбер, а просто самодовольный Бран Корис. Из глубины коридора подходили Эван, Нигель, Ян и другие придворные и дворяне, которые поспешили сюда, прослышав о событиях, здесь происшедших. Последней подошла разгневанная Джехана в окружении своих придворных дам.

     - Да, да. Отлично сделано, - продолжал Бран. Наконец ты закончил свое дело, не правда ли? Ведь теперь остался только ты один, кто знает, что же в действительности произошло по дороге в Ремут.

     Морган стоял спокойно, пока те все подходили, заключив его в тесный враждебный круг. Морган старался овладеть собой, успокоиться и дать достойный ответ.

     - Сожалею, что приходится разочаровывать тебя, лорд Бран, - ответил он, подозвав одного из врачей, чтобы тот позаботился о Дерри, - но он не мертв. Он просто без сознания, и даже не ранен. Не сомневаюсь, что кому-то понадобилось устроить небольшой спектакль тут, - Морган не собирался распространяться о новой своей способности, это только усилило бы страх, подозрительность, недоверие.

     Джехана протолкалась через толпу, окружающую Моргана, и остановилась между лордом Эваном и, как всегда, элегантным Яном. Морган никогда прежде не видел ее такой красивой: длинные черные волосы струились по спине, поверх ночной рубашки было накинуто что-то нежное, прозрачное, светлое. Она поддерживала эту накидку у шеи тонкой бледной рукой, на пальцах которой сверкали драгоценные камни. Морган очень пожалел, что не смог наладить дружеские отношения с гордой и прекрасной королевой.

     - Ваше Величество, - учтиво поклонился Морган, пытаясь избежать столкновения. - Сожалею, что вас потревожил этот шум, особенно в такой поздний час. Но я тут ни при чем.

     Лицо Джеханы было суровым, а глаза превратились в зеленый лед.

     - Вы тут ни при чем? Морган, вы принимаете меня за идиотку? Вы думаете, что я не знаю об убийстве солдата в моем дворце? Полагаю, вы дадите мне объяснения, прежде чем вас арестуют и осудят за убийство.

     В это время в дверях появился Келсон, усталый и измученный, но очень решительный.

     - Морган дал все необходимые разъяснения мне, мать, - сказал он спокойно и подошел к Моргану. - И к тому же, не может быть никаких судов и арестов без моего приказа. Ясно?

     Все, кроме Джеханы, почтительно поклонились Келсону. Мальчик окинул собравшихся решительным взглядом.

     - Друзья, вы недоумеваете по поводу ночного покушения на мою жизнь. И я тоже, - он помолчал и продолжил ровным тоном:

     - Без сомнения, мы узнаем все подробности в свое время. Но я хочу вас предупредить: любая попытка помешать мне в следующие часы, оставшиеся до коронации, будет рассматриваться как измена. Я больше не желаю выслушивать обвинения против Моргана и сомнения в его преданности мне. Надеюсь, понятно? Если вы не будете повиноваться, вам придется узнать, что отец хорошо обучил меня быть настоящим королем Гвинеда.

     Все снова почтительно поклонились, за исключением Джеханы, которая, застыв, не сводила глаз с Келсона.

     - Келсон, ты мешаешь мне сделать то, что очень важно и от чего зависит твое будущее, - прошептала она.

     Келсон был тверд.

     - Иди в свои покои, мать. Я не хочу спорить с тобой в присутствии всего двора.

     Она молчала. Келсон обратился к капитану, который закончил осмотр кабинета и теперь выстроил своих людей в коридоре:

     - Капитан, я иду спать. Позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили.

     Генерал Морган останется со мной.

     - Слушаюсь, Ваше Величество, - сказал капитан.

     - Идите все отдыхать, и ты тоже, мать, - продолжал Келсон. - Увидимся завтра утром. Нам всем нужно отдохнуть, ведь завтра не обычный день.

     Повернувшись, он вошел в свои покои, Морган - за ним. Дверь за ними захлопнулась, щелкнул засов. Королева после минутного колебания все так же молча удалилась к себе. Ян в сопровождении группы придворных и лордов отправился в боковой коридор, дав знак охраннику следовать за ним.

     Когда дверь закрылась за ними, Келсон в изнеможении ухватился за плащ Моргана и опустился у его ног. Морган нахмурился и поднял его, чтобы отнести в постель.

     Из своего убежища на балконе появился Дункан.

     - На улице очень холодно, - сказал он, дыша на руки и потирая их. - Ну, как он?

     - С ним все будет хорошо, - сказал Морган, расстегивая Келсону воротник и укладывая мальчика в постель. - Это происшествие отняло у него много сил. Ты ведь сказал, что он должен спать до утра.

     Дункан потрогал лоб мальчика, а затем начал разбинтовывать раненную руку.

     - Хорошо, что он проснулся, иначе тебе пришлось бы очень тяжело.

     И объясняться с ними было бы непросто.

     Дункан хмыкнул и снова забинтовал руку. Морган попытался снять комбинезон с Келсона, который, когда его пришлось приподнять, открыл глаза и спросил слабым голосом:

     - Морган? Отец Дункан?

     - Мы здесь, мой принц, - ответил Морган, укладывая его на подушки.

     Келсон повернул голову и посмотрел на Моргана.

     - Морган, как я действовал? - спросил он почти шепотом. - Боюсь, я был чересчур помпезен.

     - Ты действовал великолепно. Брион гордился бы тобой.

     Келсон слабо улыбнулся и устремил взгляд на потолок.

     - Я видел его, Морган. И слышал его голос. Он позвал меня и затем... - мальчик повернулся к Дункану. - Я видел все как будто через тонкий шелк... нет, в слабом лунном свете. И там был кто-то еще, отец Дункан. Человек с сияющим лицом и золотыми волосами, но это был не ты, Морган. Я помню, как испугался, но потом...

     - Успокойся, мой принц, - сказал Морган, наклонившись и положив руку на лоб. - Ты должен спать и отдыхать. Спи, мой принц, я буду рядом.

     Пока он говорил, веки Келсона затрепетали, а затем опустились, и его дыхание стало спокойным и глубоким. Келсон уснул. Морган улыбнулся, поправил ему волосы и помог Дункану снять с мальчика сапоги. Затем они укрыли его, чтобы защитить от ночного холода, и, оставив свечу у постели, направились к камину.

     Морган прислонился к стене и задумчиво смотрел на пламя у своих ног.

     - Случилось что-то странное, - произнес он, когда Дункан встал рядом. - Мне кажется, я знаю, чье лицо видел Келсон во время ритуала.

     - Святого Камбера? - Дункан отступил назад и выпрямился, сложив за спиной руки.

     Морган поднял голову и встретился с ним взглядом.

     - Да, - сказал Морган. - И есть еще кое-что, что поразит тебя до глубины души. В бою у дверей был тяжело ранен Дерри. Он был на краю смерти, когда я нашел его. В его боку была такая дыра, что в нее можно было просунуть кулак. И я излечил его.

     - Ты излечил?

     - Знаю, это звучит смешно, - продолжал Морган, - но я вспомнил, что в старые времена некоторые Дерини призывали темные силы для излечения ран и болезней. И я решил попытаться, хотя надежда была очень слаба. Я не думал даже, что у меня получится. Как мог я, полукровка Дерини, вызвать эти старые силы, которые теперь не подчиняются даже чистокровным Дерини? Во всяком случае, я попытался, используя для концентрации Грифона, как уже пробовал в библиотеке. Я положил руки на лоб Дерри закрыл глаза и вдруг, совершенно неожиданно, почувствовал чье-то присутствие рядом со мной, чью-то пару рук, коснувшихся меня, чью-то силу, которая прошла через меня, - именно прошла, а не исходила от меня, - он глубоко вздохнул. - Дункан, клянусь всем, что для меня свято, я никогда раньше не видел ничего подобного. Когда я открыл глаза, поверь мне, Дерри уже дышал нормально, как будто спал. Я обнажил раны - их не было, они исчезли без всякого следа!

     Дункан смотрел на Моргана, раскрыв рот.

     - Клянусь тебе, Дункан, - продолжал Морган тихо, как бы заглядывая внутрь себя, - он был излечен полностью, без шрамов и отметок. Даже рука его излечилась. Я... - его голос изменился. - Ты же специалист по чудесам, святой отец. Объясни мне, что произошло?

     Дункан пришел в себя настолько, что сообразил закрыть рот. Затем он недоверчиво покачал головой.

     - Не знаю. Я не могу объяснить этого, Аларик. Ты думаешь, к тебе приходил тот, из видения?

     - Не знаю, - Морган оперся руками о спинку кресла и покачал головой. - Но как будто кто-то вкладывает идеи в мою голову, идеи, которые я не могу контролировать. И это хорошие идеи, которые идут нам на пользу. Может быть, Камбер Кулди помогает нам? Если принять это за истину, я готов поверить почти всему, даже самому невероятному, - он подошел к двери на балкон, откинул шторы и устремил взгляд на темное небо. - Что могут пара Дерини-полукровок знать о неведомых силах?

     Дункан встал рядом с ним и тоже посмотрел на небо.

     - Всему этому наверняка есть какое-нибудь обыкновенное объяснение, Аларик. И, может быть, все станет ясным, когда закончится борьба с темными силами.

     - Хорошо, - кивнул Морган. - Считай, что так, раз тебе нравится. А у меня другое мнение. Тебя ничего не беспокоит в этом ночном происшествии?

     - Ты имеешь в виду нападение лорда Эдгара или обвинения против тебя?

     - Ни то, ни другое, - ответил Морган. - А то, что Келсон обнаружил в себе способность видеть правду. Я хотел бы, чтобы ты обучил этому и меня. Это спасло бы меня от многих неприятностей.

     - Я? - изумился Дункан. - Ты думаешь, это я учил его?

     Морган опустил штору на двери и обернулся к Дункану.

     - Конечно, ты. Я никогда... - он задумался. - Или, может быть, Брион обучил его?

     - Исключено, - ответил Дункан. - Брион не Дерини. А только Дерини может научить человека таким вещам.

     - Может быть, Келсон когда-нибудь видел, как ты делал это?

     - Никогда. Я до сегодняшнего дня не показывал Келсону ничего.

     Вспомни, он даже не знал, кто я такой. Может быть, он видел, как такие вещи делал Брион, и сам от него научился?

     - Конечно, он мог видеть. Десятки раз. Но, не имея могущества Бриона, он не мог научиться сам... Дункан, у меня возникла мысль: а что если в мальчике есть кровь Дерини?

     - Не думаю. Брион был человек, в этом нет никаких сомнений.

     Значит, ты полагаешь, будто Брион не отец ему? Чепуха.

     Морган покачал головой.

     - Нет. Брион его отец, это точно. Достаточно взглянуть на мальчика, чтобы убедиться в этом. Тебе не кажется, что Джехана...

     Его глаза сузились, он посмотрел на Дункана, на лице которого отразились те же чувства, что и у него.

     Дункан глубоко вздохнул и покачал головой.

     - Королева - Дерини? Если так, это объяснило бы многое: ее сверхчувствительность к могуществу Бриона, ее непримиримая ненависть к тебе, внешне основанная на религиозном фанатизме... Ты думаешь, она понимает?

     - Может быть, и нет, - сказал задумчиво Морган. - Ты же знаешь, как опасно быть Дерини. Я уверен, что существуют много Дерини, которые решили, что гораздо безопаснее не говорить своим детям, кто они. И в мире, где гражданские и духовные законы запрещают заниматься оккультными науками, как можно узнать, что в тебе кровь Дерини? Если знать, что ты Дерини, тогда другое дело: всегда можно найти наставника, который поможет тебе развить способности, только нужно быть очень осторожным. Но если ты не знаешь, кто ты, и на все твои попытки определить свои способности смотрят косо, то в этом случае мало что можно сделать. Я не говорю, что Джехана именно в такой ситуации. Возможно, существуют тысячи Дерини, которые не знают, кто они.

     - Не буду спорить, - согласился Дункан. - Если Джехана Дерини, она будет нам завтра опорой, в которой мы нуждаемся. Ведь если мы как-то нарушили ритуал, то невозможно предсказать, на что способен Келсон, если будет опираться на собственные силы.

     Морган покачал головой.

     - Мне не нравится, что Келсон совсем не обучен. Предполагалось, что умение придет к нему вместе с могуществом Бриона, - он помолчал. - Интересно, предполагал ли Брион, что он оставляет на нас? Я даже не знаю, ругаться мне или благословлять Бриона за это.

     Дункан улыбнулся и подошел к камину:

     - Разве мы приняли поручение Бриона потому, что думали, будто оно будет легким? Нет, просто потому, что любили его, любили его сына, и, наконец, потому, что были уверены в том, что это нужно.

     Морган улыбнулся.

     - Ну конечно, Дункан. Давай без церемоний. Думаю, наши мотивы полностью совпадают, - он стиснул руки, бессознательно поглаживая Грифона, - но ты должен признать, что появилось много новых обстоятельств: собственное могущество Келсона, Джехана - будет ли она спокойно смотреть, как гибнет ее сын? И еще - предатель во дворце.

     - Предатель?

     - Да, в самом дворце. И, вероятно, занимающий высокий пост.

     Ведь не сама же Чарисса послала Эдгара, как ты думаешь? Наверняка на нее кто-то работает.

     - Ну, раз уж ты начал, скажу, что есть и еще повод для беспокойства, - сказал Дункан. - Предположим, Чарисса победит завтра. А это может случиться при неблагоприятном для нас стечении обстоятельств. Что случится с Келсоном? Что тогда случится с королевством? И что произойдет с теми, кто поддерживал Бриона и Келсона, вроде нас?

     Морган поднял бровь.

     - Если Чарисса победит, твоя ряса не защитит тебя. Как исповедник Келсона и мой родственник ты будешь сразу же приговорен. А твое участие в коронации только закрепит твой приговор.

     - Ты боишься? - засмеялся Дункан.

     - Конечно, - фыркнул Морган, - я был бы идиотом, если бы не боялся. Но я еще не достиг этого состояния. Во всяком случае, наши разговоры не рассеют наших сомнений относительно дальнейших событий. Не знаю, как ты, а я засыпаю прямо на ногах.

     - Ну что же, закончим, - согласился Дункан. - Да и мне пора идти. Если я потороплюсь, то успею вовремя и меня не хватятся. Не думаю, что мой драгоценный архиепископ похвалит меня за ночные прогулки, - он взглянул на спящего Келсона и направился к потайной двери. - По-моему, я истратил сегодня столько сил, сколько не тратил за последние десять лет.

     - Это полезно для тебя. Ты должен тратить их почаще, - засмеялся Морган, открывая потайную дверь и подавая Дункану зажженную свечу.

     Та половина Дункана, которая принадлежала церкви, требовала проигнорировать это замечание, но все же он не смог сдержать легкой улыбки, входя в темную пустоту тайного коридора.

     - Тебе нужно еще что-нибудь? - обернулся он, задержавшись у входа. - Келсон должен спать до утра, но...

     - Ты уже говорил это, - фыркнул Морган.

     - Но, Аларик, ты же знаешь, что я тут ни при чем, - прошептал Дункан шутливо-серьезным тоном. - А кроме того, у тебя, думаю, уже побывало много гостей за ночь. Я слишком устал от такого количества людей.

     Прежде чем Морган успел придумать ответ, Дункан повернулся и исчез в коридоре. Морган покачал головой, улыбнулся и тщательно закрыл дверь. Он смотрел на нее в течение некоторого времени отсутствующим взглядом, а затем вернулся к камину.

     Это был длинный день, длинные две недели. И хотя конец был близок, он знал, что самое трудное еще впереди.

     Он потер руками глаза и постарался освободить мозг от всяких мыслей. Если он хочет быть в состоянии оказать утром помощь Келсону, надо поспать.

     Подтащив кресло к кровати Келсона, он отстегнул плащ и бросился на мягкие подушки. И едва его голова коснулась их, волна сна нахлынула на него, завладела им целиком и унесла с собой. Все, что он успел сделать, прежде чем сон одолел его окончательно - это скинуть сапоги и натянуть на себя плащ. Сознание уже покинуло его, но он все-таки отметил в уме, что единственный шум в комнате - дыхание Келсона и что если тут что-либо изменится, он должен незамедлительно проснуться.

     После этого он заснул.

     Однако для лорда Яна Ховела ночь только началась. Открыв дверь в свои покои, он пригласил войти туда и охранника, который сопровождал его.

     - Как твое имя, друг мой? - спросил он, закрывая дверь за собой.

     - Джон Элсуорт, милорд, - ответил польщенный охранник.

     Он не был похож на того первого стражника, которого Ян использовал в своих темных целях. Джон, низенький плотный пожилой человек, давно уже служивший в охране королевского дворца, был очень силен, именно поэтому Ян выбрал его.

     Ян улыбался про себя, когда, подойдя к столу и налив себе стакан вина, повернулся к охраннику.

     - Очень хорошо. А сейчас я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.

     - Слушаю, милорд.

     Ян подошел к охраннику и посмотрел ему в глаза.

     - Смотри на меня, Джон, - приказал он.

     Глаза охранника, слегка удивленные, встретились с глазами Яна. Тот поднял палец.

     - Видишь мой палец? - спросил он, медленно водя им перед носом Джона.

     - Да, милорд, - ответил тот, следя глазами за пальцем.

     Затем, прикоснувшись пальцем ко лбу охранника, Ян прошептал:

     - Спи, - и глаза охранника закрылись.

     Потребовалось совсем немного времени, чтобы сконцентрироваться и установить связь со своей покровительницей. От Яна исходила эманация, и его невольный медиум отбрасывал причудливую призрачную тень на обитую гобеленами стену.

     - Чарисса, ты слышишь меня?

     Губы Джона зашевелились, и прозвучал ответ:

     - Слышу.

     Ян улыбнулся:

     - Они были в гробнице, как ты и предсказывала, моя дорогая. На Келсоне уже Глаз Рома. Не думаю, что кто-нибудь заметил это, кроме меня. Я не могу сказать, успешно ли прошла передача могущества. Мальчик выглядел очень усталым, но этого и следовало ожидать.

     Наступила пауза, затем охранник заговорил. Голос был низок и глух, но интонации явно принадлежали Чариссе.

     - Хорошо, но процесс передачи еще не закончен. Он должен завершиться на коронации или каком-нибудь важном публичном собрании.

     Так что у нас есть еще способы воспрепятствовать им. Ты знаешь, что нужно делать в соборе?

     - Конечно.

     - Хорошо. И сделай так, чтобы не было сомнений в том, на кого возложить вину. Я получила еще одно предостережение от Совета Камберианцев, запрещающее мне вмешиваться. И хотя, естественно, я не собираюсь следовать ничьим указаниям, не вредно подурачить их подольше. Кроме того, поскольку Морган наполовину Дерини, вполне возможно, что Совет обвинит во всем его, если мы тщательно подготовимся и выполним задуманное.

     - Это смешно, - фыркнул Ян, - что Совет дает указания дочери Марлука. Кем себя считает этот Корак?

     Он уловил самодовольный смешок, и затем голос ответил:

     - Не в этом дело, Ян. Ты лучше иди и делай свое дело, прежде чем вымотаешь медиума до того, что не сможешь вернуть его к жизни. Его смерть вызовет подозрения, а тебе еще не время раскрывать себя.

     - Не бойся, моя девочка! - хихикнул Ян. - Пока.

     - Пока, - ответил голос.

     Эманация исчезла, и Ян открыл глаза, все еще держа медиума под контролем.

     - Джон, ты слышишь меня?

     - Да.

     Ян переместил пальцы на веки Джона и легонько надавил на них.

     - Ты ничего не будешь помнить о том, что произошло. Ясно? Когда я освобожу тебя, ты будешь помнить только, что я просил проводить меня в мои покои.

     Охранник еле заметно кивнул головой.

     - Хорошо, - Ян сосредоточился, опустив руки. - Ты очнешься и ничего не будешь помнить.

     Ян вернулся к столу и поднял стакан с вином. Джон открыл глаза и посмотрел на него:

     - Что-нибудь от меня еще нужно, милорд?

     Ян покачал головой и сделал глоток вина.

     - Нет. Но если ты будешь так добр и постоишь у дверей на страже, я не забуду тебя. Как видно, по коридорам дворца ходят убийцы, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из них оказался у моей постели.

     - Хорошо, милорд, - поклонился Джон. - Я посмотрю, чтобы вас никто не потревожил.

     Когда дверь за охранником закрылась, Ян поднял стакан, опустошил его и поставил на стол. Теперь за дела. И больше никаких обычных убийств. Согласен, будет противно и даже утомительно, так как там будут участвовать трое, но серьезных затруднений у него не будет.

     Он немного пожалел, что сил у него хватит только на то, чтобы перенести себя лишь до собора, но ничего: как только он вернется, Чарисса даст ему новые силы взамен истраченных. В самом деле, все уже подготовлено, и небольшая прогулка для него даже полезна, она поможет ему проветриться. Ничего лучше конной прогулки в ноябре не может очистить голову человека от мыслей об убийствах и привести его в более приятное состояние духа.

     Он встал в центр комнаты и плотно запахнул плащ, затем, проговорив слова заклинания, которому научила его Чарисса, нарисовал какие-то знаки в воздухе перед собой - и исчез.

     Позднее, много позднее, Ян бросил поводья в лесу севернее Ремута. Он долго прислушивался, прежде чем послать свою лошадь шагом, предоставив ей самой находить дорогу в темной безлунной ночи. Пошел снег, и Ян плотнее закутался в свой плащ, продолжая путь в кромешной темноте.

     Наконец он обнаружил, что едет уже вдоль каменного утеса, такого высокого, что вершины не было видно. Он проехал с полмили, когда внезапно его окликнул грубый голос:

     - Эй, кто там?

     - Лорд Ян. Я приехал повидаться с Ее Милостью.

     Слева в темноте вспыхнул факел, находившийся в руках человека, который приближался к Яну. За его спиной Ян смог различить в свете факела с полдюжины вооруженных людей. Когда человек с факелом подошел вплотную к Яну, из темноты вышел другой человек и взял его лошадь под уздцы.