Книго 

   -----------------------------------------------------------------------
   Arthur C.Clarke. Moving Spirit. - В.Голант.
   "Миры Артура Кларка". "Полярис", 1998.
    & spellcheck by HarryFan, 26 April 2001
   -----------------------------------------------------------------------
   Мы обсуждали сенсационный процесс, слушавшийся в Олд Бэйли, когда Гарри
Парвис, который  обладал  прямо-таки  невероятной  способностью  повернуть
разговор в желательном ему направлении, обронил как бы невзначай:
   - Помню, мне довелось однажды выступать в качестве эксперта-свидетеля в
довольно интересном деле.
   - Только свидетеля? - подзадорил его Дрю, ловко наполнив  пивом  "Бэсс"
две кружки одновременно.
   - Да...  Сложное  было  дело.  Оно  слушалось  в  начале  войны,  когда
ожидалось вторжение. Только поэтому вы ничего не знали о нем в то время.
   - С чего это вы взяли, что мы о нем не слышали? - с подозрением спросил
Чарли Уиллис.
   Гарри явно заметал следы. Поймать его на этом удавалось нечасто.
   "Qui s'excuse s'accuse"  [кто  оправдывается,  тот  сам  себя  обвиняет
)], - подумал я и решил посмотреть, как он вывернется.
   - Дело было весьма необычным, - ответил он  с  достоинством,  -  и  вы,
конечно, помнили бы о нем, если бы хоть одним глазом заглянули в  судебный
отчет. Мое имя склонялось в этой связи достаточно часто. Случай, о котором
идет речь, проошел в отдаленной части Корнуэлла, а герой его принадлежал
к представителям редкой породы полоумных  ученых.  Лучший  экземпляр  этой
породы,  какой  мне  доводилось  видеть.  Возможно,  впрочем,  что   такая
характеристика не совсем справедлива,  -  поспешно  поправился  Парвис.  -
Просто Гомер Фергюсон  был  несколько  эксцентричен,  и  за  ним  водились
маленькие слабости: к примеру, для ловли мышей он держал в доме удава, а в
комнатах всегда ходил босой. Но он был так богат,  что  все  старались  не
замечать подобных мелочей.
   Гомер - незаурядный ученый, компетентный в различных областях. Когда-то
давно  он  окончил  Эдинбургский   университет,   но   никогда   в   жни
по-настоящему не работал - немудрено с  такой  кучей  денег.  Он  купил  у
пастора старый дом неподалеку от Ньюкея и развлекался тем, что  придумывал
разные разности. За последние сорок лет он обрел телевидение,  шариковую
ручку, реактивный двигатель и кое-какие другие безделушки. Ему, однако,  и
в голову не приходило заботиться о патентах, и все обретения числятся за
другими. Это его мало тревожило, ибо он отличался необыкновенной щедростью
во всем, что не касалось трат.
   Парвис, оказывается, приходился ему дальним родственником  по  каким-то
сложным линиям,  одним    немногих  еще  здравствующих.  Поэтому,  когда
однажды от Гомера пришла телеграмма, взывающая о немедленной  помощи,  он,
разумеется, незамедлительно откликнулся на  зов.  Никто  не  знал  толком,
сколько у Гомера денег и  что  он  собирается  с  ними  делать.  Но  Гарри
полагал, что шансов у него не меньше, чем у любого другого претендента  на
наследство, и не желал  их  терять.  Не  без  трудностей  он  добрался  до
Корнуэлла и явился в дом священника.
   Едва ступив за калитку, он увидел, что стряслось.  Дядюшка  Гомер  (он,
собственно, не был дядей в строгом смысле этого слова, но,  сколько  Гарри
себя помнил, его всегда называли так) ставил свои опыты в  сарае  рядом  с
домом. Теперь сарай стоял без крыши и окон и  него несло  отвратительной
вонью. Тут, несомненно, не обошлось без взрыва, и Гарри  пришло  в  голову
(конечно, без всякой задней мысли), что дядюшка, возможно, тяжело ранен  и
нуждается в советчике для составления нового завещания.
   Однако от этих иллюзий не осталось и следа, как только старик - на  вид
идеальное  воплощение  здоровья  (если  не  считать  нескольких   заплаток
пластыря на лице) - открыл дверь.
   - Хорошо, что ты приехал так быстро, - прогудел он.  Встреча  с  Гарри,
видимо, доставила ему искреннее удовольствие. Но он тут же  нахмурился:  -
Понимаешь, мой мальчик, я попал в пренеприятную историю, и мне нужна  твоя
помощь. Завтра в местном суде будет слушаться мое дело.
   Гарри был потрясен. Дядюшка Гомер всегда  казался  ему  законопослушным
гражданином, настолько законопослушным, насколько им мог быть автомобилист
тех времен, когда бензин в Англии отпускался по карточкам. Что, если  дело
связано с черным рынком, как это часто  случалось  в  те  годы?  Гарри  не
представлял себе, чем бы он мог ему помочь.
   - Очень жаль, дядя. А что случилось?
   - Это длинная история. Пойдем в библиотеку - там поговорим.
   Библиотека Гомера Фергюсона занимала все западное крыло  здания,  давно
нуждавшегося  в  ремонте.  Гарри  подозревал,  что  в  стропилах   чердака
гнездились летучие мыши, но так никогда и  не  удосужился  проверить  свое
предположение. Гомер расчистил местечко на столе, попросту  сбросив  книги
на пол, а затем свистнул три раза кряду. Где-то сработало реле, приводимое
в действие звуком,  и    невидимого  динамика  раздался  мрачный  голос,
говоривший с корнуэлльским акцентом.
   - Да, мистер Фергюсон?
   - Майда, пришлите мне бутылочку _того_ виски.
   В ответ Майда негодующе фыркнула. Но через мгновение раздался грохот  и
треск, библиотечные полки раздвинулись,  и  в  стене  показался  ленточный
конв
   - Майду никакими силами не заставить зайти в библиотеку, -  пожаловался
Гомер, беря поднос с бутылкой. - Она боится Боанерджеса, хотя бедняга удав
совершенно неопасен.
   Гарри почувствовал прилив симпатии к невидимой Майде. Все  шесть  футов
Боанерджеса  обвивались  вокруг  шкафа  с  "Британской  энциклопедией",  и
вздутие где-то в центре этих шести футов недвусмысленно  свидетельствовало
о том, что удав недавно плотно пообедал.
   - Как ты находишь виски? - спросил Гомер после того, как Гарри провел
дегустацию и чуть не задохнулся.
   - Да оно... не знаю, что и сказать.  Оно...  кхе...  довольно  крепкое.
Никогда не думал, чтоб шотландское...
   - Э, да не обращай внимания на этикетку. Эта марка  не  имеет  никакого
отношения к Шотландии. В том-то и беда. Я сварганил его здесь.
   - Дядя!
   - Да, я знаю, это противозаконно, и  все  такое.  Ерунда!  В  наши  дни
хорошего виски не достать - все идет на экспорт. Вот я  и  подумал:  будет
только патриотично, если я сам  стану  готовлять  его  для  себя,  чтобы
поддержать  кампанию  по  выкачиванию  долларов.  Но  акцные   чиновники
рассуждают иначе.
   - Лучше расскажите мне эту историю с самого начала, -  попросил  Гарри.
Его мрачная уверенность, что ему не  удастся  вытащить  дядюшку    этого
переплета, все крепла.
   Гомер всегда имел пристрастие к бутылочке, и нехватки военного  времени
сильно ему докучали. Кроме того (Гарри уже намекал на  это),  он  не  имел
склонности швыряться деньгами и постоянно ворчал, что  -за  налогов  ему
приходится платить за бутылку  виски  в  несколько  раз  дороже,  чем  она
действительно стоит. Окончательно убедившись, что достать виски все  равно
негде, он решил действовать на свой страх и риск.
   Принятию такого решения, вероятно,  в  немалой  степени  способствовали
древние обычаи края, где  он  жил.  Вот  уже  несколько  веков  Управление
таможен и акцов  ведет  непрерывную  войну  с  корнуэлльскими  рыбаками.
Ходили слухи, что у прежнего владельца этого старинного дома был лучший  в
округе винный погреб (после  епископского)  и  при  этом  он  ни  разу  не
заплатил  ни  пенни  налога  с  его  содержимого.  Поэтому  дядюшка  Гомер
чувствовал себя обязанным продолжить древнюю и благородную традицию.
   Несомненно, его вдохновлял также и дух чисто научного исследования.  Он
был убежден, что все эти разговоры о виски,  которое  надо  выдерживать  в
течение семи лет в бочке  дубовой клепки, - самая настоящая чепуха. И не
сомневался, что с помощью ультразвука и  ультрафиолетовых  лучей  добьется
большего эффекта.
   Несколько недель все шло хорошо. Но однажды  поздно  вечером  проошла
авария -  тех, что случаются и в лучших лабораториях. Не  успел  дядюшка
сообразить, что проошло, как оказался сидящим верхом на балке,  а  куски
медного змеевика разбросало по всему участку, прилегающему к дому.
   Но и это бы еще полбеды. К  несчастью,  поблости  происходили  учения
отряда гражданской обороны. Услыхав взрыв, ополченцы со всех ног  ринулись
к сараю с автоматами системы "Стен" наготове. Что, вторжение?  Если  да,
то они с ним справятся в два счета.
   Бойцов  несколько  разочаровало   то   обстоятельство,   что   причиной
переполоха оказался всего лишь дядюшка. Но в округе все давно  привыкли  к
его опытам и нисколько не удивились происшедшему. На беду дяди, лейтенант,
командовавший отрядом,  оказался  местным  акцным  чиновником.  Зрелище,
представшее его глазам, не нуждалось в  объяснении:  превосходно  развитое
обоняние мгновенно поведало ему обо всем.
   - И вот завтра, - сказал дядя Гомер с видом мальчугана, попавшегося  на
хищении сладостей, - я должен предстать перед местным судом по обвинению в
незаконном владении самогонным аппаратом.
   - Я  полагаю,  что  делом  должна  была  бы  заняться  выездная  сессия
присяжных, а не местный административный-суд, - возразил Гарри.
   - Мы здесь у себя и  поступаем  так,  как  считаем  нужным,  -  не  без
гордости ответил Г Вскоре Гарри убедился в справедливости его слов.
   Этой ночью они почти не спали.  Гомер  рассказал  о  том,  какой  линии
защиты намерен придерживаться, отверг  все  возражения  Гарри  и  поспешно
собрал аппарат, который намеревался представить суду.
   - На суд такого состава обычно проводят сильное впечатление эксперты,
- пояснил он. - Хорошо бы рискнуть  и  заявить,  что  ты  -  представитель
военного министерства. Но они всегда смогут проверить. Поэтому  мы  просто
скажем правду - я имею в виду твое видное положение в науке.
   - Благодарю, - сказал Гарри. - Но что, если мое начальство узнает,  чем
я тут занимаюсь?
   - Ну и что же? Ты ведь выступишь только от собственного имени. Это твое
частное дело.
   - Да уж, конечно, частное, - сказал Гарри.
   На следующий день они уселись в древний "остин", водрузили туда аппарат
и поехали в деревню. Суд заседал в одном    классов  местной  школы.  На
какое-то мгновение Гарри показалось, что он перенесся на много лет назад и
ему предстоит неприятное объяснение со старым директором.
   - Нам повезло, - прошептал Гомер, когда они втиснулись на указанные  им
неудобные сиденья. - Председательствует майор Фотерингем. Мой приятель.
   Гарри согласился, что это очень хорошо. Но в составе суда было еще двое
заседателей, так что одного приятеля могло оказаться маловато.  Оставалось
надеяться не на протекцию, а на собственное красноречие.
   Классная комната была переполнена. Гарри удивился, что  столько  народу
ухитрилось отлучиться с работы так  надолго  -  судебные  заседания  редко
бывают короткими. Но потом он сообразил,  что  дело  должно  было  вызвать
большой интерес, ибо, по крайней мере  в  довоенные  времена,  контрабанда
являлась одним   основных  занятий  местных  жителей.  Впрочем,  большой
уверенности в том, что публика отнесется  к  обвиняемому  с  симпатией,  у
Гарри   не   было.   Местные    жители    вполне    могли    рассматривать
предпринимательскую деятельность дядюшки Гомера как нечестную конкуренцию.
Но, с другой стороны, они  принципа одобряли любой способ  натянуть  нос
акцным.
   Секретарь огласил обвинительный акт, после чего суду были  представлены
вещественные  доказательства.  Они  убедительно   подтвердили   виновность
подсудимого. Куски медных трубок были торжественно осмотрены членами суда,
и каждый  них, когда приходила его очередь,  бросал  суровый  взгляд  на
дядюшку Гомера. Гарри пришел к выводу, что  его  шансы  на  гипотетическое
наследство становятся все сомнительнее.
   После того как закончилось рассмотрение доказательств, майор Фотерингем
повернулся к Гомеру:
   - Дело весьма серьезное, мистер  Фергюсон.  Надеюсь,  вы  сможете  дать
удовлетворительное объяснение.
   - Разумеется, могу, ваша честь, - ответил обвиняемый тоном оскорбленной
невинности.
   Гарри с облегчением отметил довольное выражение,  появившееся  на  лице
его чести, и  то,  как  нахмурился  представитель  Управления  королевских
таможен и акцов. Впрочем, он быстро обрел привычную уверенность.
   - Желаете ли вы, чтобы суд назначил вам защитника? Я вижу,  вы  явились
без адвоката.
   - Нет надобности. Дело основано на столь очевидном  недоразумении,  что
его можно решить без всяких  сложностей.  Мне  бы  не  хотелось  вовлекать
обвинение в лишние расходы по уплате судебных держек.
   Эта фронтальная атака вызвала оживление в составе суда и краску на лице
таможенника. Пожалуй, он начал терять свою самоуверенность. Если  Фергюсон
так убежден, что судебные держки лягут на казну, значит, дела его совсем
не плохи. Остается надеяться, что он просто блефует...
   Гомер подождал, когда в зале  стихло  легкое  волнение,  чтобы  тут  же
вызвать бурю.
   - Я пригласил  ученого  эксперта,  который  объяснит  вам,  что  именно
проошло в доме священника. Учитывая характер доказательств, я  прошу  
соображений безопасности, чтобы  дело  слушалось  in  camera  [в  закрытом
судебном заседании (лат.)].
   -  Вы  хотите,  чтобы  я  распорядился  очистить  зал?  -   недоверчиво
переспросил председатель.
   - Боюсь, что да, Мой коллега, доктор Парвис,  полагает,  что,  чем
меньше народу будет знать об этом деле, тем лучше. Надеюсь, что,  выслушав
его заключение, вы с ним согласитесь. Очень жаль, если мне будет позволено
так выразиться, что оно привлекло столько  внимания.  Я  опасаюсь,  что  в
результате  этого  некоторые,  гм...  секретные  данные  могут  достигнуть
ушей... нежелательных лиц.
   И  Гомер  метнул  гневный  взгляд  на  таможенного  чиновника,  который
смущенно заерзал на месте.
   - Что ж, пусть  будет  так,  -  сказал  майор  Фотерингем.  -  Все  это
чрезвычайно необычно, но ведь мы и живем  в  необычные  времена.  Господин
секретарь, потрудитесь очистить зал.
   Приказ был выполнен, хотя вызвал суматоху и  ропот  публики.  Обвинение
заявило  протест,  решительно  отклоненный  судом.  Затем,  сопровождаемый
любопытными взглядами немногих, оставшихся в зале, Гарри Парвис снял чехол
с аппарата, с трудом влеченного  малолитражного "остина".
   Представив суду документы,  удостоверяющие  его  научную  квалификацию,
Гарри занял место для свидетелей.
   - Я хочу сообщить суду, ваша честь, что исследования, которые  я  веду,
касаются  взрывчатых  веществ,  и  именно  поэтому  я  знаком  с  работами
обвиняемого.
   Первая  часть  его  заявления  полностью  соответствовала   истине.   К
сожалению, первая и последняя. Потому что обо всем, о  чем  далее  говорил
Гарри, этого никак нельзя было сказать.
   - Вы имеете в виду бомбы и все такое?
   -  Именно,  но,  разумеется,  в  самом  широком  смысле.  Вы,  конечно,
понимаете, что мы неустанно бьемся над созданием новых и более эффективных
взрывчатых  веществ.   Кроме   того,   государственные   исследовательские
институты,  да  и  вообще  академический  мир  всемерно  заинтересованы  в
заимствовании плодотворных  идей    внешних  источников.  И  вот  совсем
недавно  дя...  гм...  мистер  Фергюсон  любезно   представил   нам   свои
соображения относительно создания взрывчатого вещества  совершенно  нового
типа. И что самое  интересное  -  он  предложил  использовать  в  качестве
взрывчатки невзрывчатые вещества вроде сахара, крахмала и т.п.
   - Что? - спросил председатель. - Взрывчатка    невзрывчатых  веществ?
Глупости!
   Гарри снисходительно улыбнулся:
   -  Понимаю,  сэр,  с  первого   взгляда   это   действительно   кажется
невероятным. Но, как и большинство  великих  идей,  предложение  гениально
просто. Боюсь, однако, что мне придется прибегнуть к кое-каким пояснениям.
   Члены суда слушали очень внимательно, но несколько настороженно.  Гарри
заподозрил, что им уже приходилось иметь дело с экспертами. Он  подошел  к
столу, стоявшему посреди классной комнаты и уставленному колбами, бутылями
с жидкостями, трубками.
   - Надеюсь, мистер Парвис, - нервно сказал председатель,  -  что  вы  не
собираетесь ставить здесь опасные опыты?
   - Разумеется,  нет,   Я  только  продемонстрирую  несколько  общих
научных положений. Хотел бы еще раз  напомнить,  сколь  важно,  чтобы  все
услышанное и увиденное вами не вышло за пределы этих стен.
   Он сделал многозначительную паузу,  дабы  провести  на  всех  должное
впечатление.
   - Мистер Фергюсон, - начал он, - намерен использовать одну   основных
сил природы. Это  сила,  которой  подчинено  все  живое,  сила,  благодаря
которой живете и  вы,  джентльмены,  хотя,  возможно,  никогда  о  ней  не
слыхали.
   Он приблился к колбам и бутылям.
   - Приходилось ли вам когда-нибудь задумываться над тем, - спросил он, -
как умудряются соки дерева  подняться  до  его  высокой  кроны?  Требуется
затратить немало энергии, чтобы поднять жидкость на высоту в сто, а  то  и
более трехсот футов над землей. Откуда берется эта энергия? Сейчас  я  вам
это продемонстрирую.
   Перед вами прочный сосуд, разделенный проницаемой перегородкой. По одну
сторону перегородки налита чистая вода, по  другую  -  насыщенный  раствор
сахара... ну и некоторых других веществ, которые я не намерен называть.  В
этих условиях создается давление, именуемое  _осмотическим_.  Чистая  вода
стремится проникнуть через перегородку, как  будто  ей  обязательно  нужно
разбавить раствор в другой половине  сосуда.  Сейчас  я  закупорил  сосуд.
Прошу вас обратить внимание на манометр справа.  Вы  видите,  что  стрелка
ползет вверх. Это и есть  осмотическое  давление.  Та  же  сила  действует
внутри всех клеток нашего тела, обусловливая в них движение жидкостей. Это
она гонит сок вверх по стволу дерева - от корней до самых верхних веточек.
Эта могучая сила действует повсеместно. Но мистер Фергюсон -  первый,  кто
попытался покорить ее, и в этом его великая заслуга.
   Гарри вновь прибег к эффектной паузе и оглядел присутствующих.
   - Мистер  Фергюсон,  -  возгласил  он,  -  осуществил  попытку  создать
осмотическую бомбу.
   Смысл этих слов  не  сразу  дошел  до  судей.  Затем  майор  Фотерингем
перегнулся через стол и приглушенным голосом спросил:
   - Неужели ему удалось готовить такую бомбу и  она  взорвалась  в  его
мастерской?
   - Именно так,  ваша  честь.  Приятно,  я  сказал  бы  даже  чрезвычайно
приятно, выступать перед столь прозорливым составом  суда.  Труды  мистера
Фергюсона увенчались успехом. Он как раз собирался сообщить  нам  о  своем
обретении,  когда  в   силу   случайной   оплошности   предохранительное
устройство бомбы не сработало.  Последствия  вам  вестны.  Полагаю,  что
никаких иных доказательств мощи этого оружия не требуется. Значение же его
становится очевидным, если вспомнить,  что  растворы,  используемые  нашим
славным ученым-патриотом, состоят  самых обычных химических веществ.
   Майор   Фотерингем   несколько   растерянно   повернулся   к    юристу,
поддерживавшему обвинение.
   - Мистер Уайтинг, - сказал он, - есть ли у вас вопросы к свидетелю?
   - Разумеется, есть, ваша честь. Никогда не слышал такой смехотворной...
   - Прошу вас ограничиться вопросами по существу дела.
   - Прекрасно, ваша честь. Могу ли я спросить свидетеля, чем он  объяснит
наличие в воздухе  большого  количества  паров  алкоголя  сразу  же  после
взрыва?
   - Сомневаюсь,  чтобы  нос  таможенника  можно  было  назвать  прибором,
способным провести точный количественный анал. Однако  я  подтверждаю,
что  вестное  количество   таких   паров   действительно   образовалось.
Упомянутый  мною  раствор  содержит  около  25   процентов   спирта,   что
ограничивает  подвижность  неорганических  ионов  и   вызывает   повышение
осмотического давления. Подобного эффекта и следовало добиваться.
   Пронося эту речь, Гарри с удовлетворением  подумал:  "Так,  противник
хоть ненадолго, но задержан!" Он оказался прав.  Прошло  несколько  минут,
прежде чем последовал второй  вопрос.  Представитель  обвинения  потряс  в
воздухе обломками медных трубок.
   - А какова же функция вот этого? - спросил он, стараясь придать  голосу
самый саркастический тон. Но Гарри никак не отреагировал на него.
   - Трубки, ведущие к манометрам, - ответил он без промедления.
   По лицам членов суда было заметно, что  все  эти  высокие  материи  уже
превзошли пределы их понимания. Этого и добивался Гарри.  Но  у  обвинения
был еще один камень за пазухой. Акцный  чиновник  и  его  проницательный
юрист принялись о чем-то шептаться.  Гарри  с  беспокойством  взглянул  на
дядюшку Гомера, который пожал плечами, словно хотел сказать: "А  я-то  тут
при чем!"
   Юрист таможенного управления поспешно приподнялся.
   - Я прошу разрешения представить суду дополнительные доказательства.  -
И он положил на стол пакет в коричневой бумаге.
   - Разве это не противоречит процессуальным требованиям, ваша  честь?  -
запротестовал Гарри. - Все вещественные доказательства вины моего  коллеги
следовало представить заранее.
   - Беру ходатайство обратно, - мгновенно сдался юрист. - Будем  считать,
что  представляемое  вещественное  доказательство  не  имеет  отношения  к
_данному_ делу. Оно послужит материалом для другого процесса.
   Он сделал  зловещую  паузу,  чтобы  значение  этих  слов  было  усвоено
присутствующими.
   - Тем не менее, если мистер Фергюсон согласен ответить  на  наш  вопрос
сейчас, все сомнения могут быть развеяны немедленно.
   Было очевидно,  что  оратор  менее  всего  хотел  или  ожидал  получить
подобное объяснение.
   Он  сорвал  коричневую  обертку,  и  все  увидели  три  бутылки   виски
знаменитой марки.
   - Ха, - сказал дядюшка Гомер, - а я-то недоумевал...
   - Мистер Фергюсон, - прервал его председатель суда. - Разъясняю, что вы
вправе не давать показаний, если у вас нет достаточных побуждений.
   Гарри Парвис с благодарностью посмотрел на майора Фотерингема. Он сразу
сообразил,  что  проошло.  Копаясь  в  руинах   лаборатории,   обвинение
обнаружило  несколько  бутылок  самогона.  Действия  эти  были,  вероятно,
незаконны, ибо проводились без предъявления ордера  на  обыск,  поэтому,
очевидно, они и не представили  эту  улику  заранее.  Ведь  поначалу  дело
казалось и без того достаточно ясным.
   Теперь же оно казалось и того яснее...
   - Эти бутылки, - сказал представитель казны,  -  не  содержат  напитка,
указанного  на  этикетке.  Они,  несомненно,   употреблены   как   удобные
вместилища  для  -  скажем  так  -  химических   растворов,   используемых
обвиняемым.
   Тут он с неприязнью поглядел на Гарри Парвиса:
   - Мы подвергли растворы аналу и получили в высшей степени  интересные
результаты.  Помимо  необычайно  высокого  содержания  спирта,   то,   что
находится в этих бутылках, практически неотличимо от...
   Ему  так  и  не  довелось  закончить  свою   непрошеную   и,   конечно,
нежелательную хвалу мастерству дядюшки Гомера. Ибо  в  этот  момент  Гарри
Парвис услышал пронзительный, зловещий свист. Сначала он подумал,  что  на
их головы летит бомба, но тут же сообразил, что тревога не  объявлялась  и
предупреждения о воздушном налете не было. Затем он  разобрал,  что  свист
возник где-то поблости - ну  конечно  же,  на  столе,  стоявшем  посреди
комнаты.
   - В укрытие! - не своим голосом скомандовал он.
   Суд  выполнил  приказание  со  скоростью,  совершенно  не  свойственной
британскому правосудию. Все трое членов  суда  исчезли  под  помостом,  на
котором стояла учительская кафедра. Те же, кто находился в  самом  классе,
кинулись на пол или залезли  под  парты.  Какое-то  время  все  оставалось
по-прежнему тихо, и взволнованный Гарри решил  было,  что  объявил  ложную
тревогу. Затем раздался глухой взрыв и звон бьющегося стекла, а  в  классе
запахло  как  на  винокуренном  заводе  после  налета  немецкой   авиации.
Присутствующие неторопливо вылезли  своих укрытий.
   Осмотическая бомба постояла за себя.  И  -  что  было  самым  важным  -
полностью   уничтожала    вещественные    доказательства,    предъявленные
обвинением.
   Судьи неохотно прекратили дело. Они не без основания  чувствовали,  что
их достоинство подверглось унижению. К тому же по возвращении  домой  всем
им предстояли неприятные объяснения - от них разило как  бочки.  И  хотя
секретарь  суда  поспешил  распахнуть  окна  (как  ни  странно,  все  окна
уцелели), алкогольные пары упорно не желали рассеиваться.  Выбирая  мелкие
осколки  своих волос, Гарри Парвис подумал, что завтра в классе  ученики
будут несколько навеселе.
   Майор Фотерингем и впрямь оказался свойским парнем. Гарри услышал,  как
он сказал Гомеру, покидая разгромленное помещение:
   - Послушайте, Фергюсон, пройдут столетия, прежде чем мы получим бутылки
с горючей смесью,  обещанные  военным  министерством.  Почему  бы  вам  не
готовить несколько этих ваших бомб для отряда гражданской обороны?  Если
они и не подорвут танка, то по крайней мере напрочь укатают экипаж и лишат
его способности вести боевые действия.
   - Я обязательно займусь этим, - ответил дядюшка  Гомер,  сам  несколько
ошарашенный ходом событий.
   Впрочем, пока они ехали назад, к дому священника, по узким,  вилистым
дорогам, тянувшимся вдоль высоких  стен    дикого  камня,  он  полностью
оправился.
   - Надеюсь, дядя, - заметил Гарри, когда они выбрались  на  сравнительно
ровный участок пути и можно было, не опасаясь за свою жнь, поговорить  с
водителем, - что вы не  собираетесь  восстанавливать  самогонный  аппарат.
Учтите: теперь они будут следить за вами, как ястребы, и второй раз вам от
них не отвертеться.
   Дядюшка ответил мрачно и не по существу:
   - Проклятые тормоза! А  ведь  только  перед  войной  я  приводил  их  в
порядок.
   - Эй! - вскричал Гарри. - Осторожно!
   Но было уже поздно.  Они  вырвались  к  перекрестку,  где  был  повешен
совершенно новый "кирпич". Дядюшка о всех сил нажал на тормоза.  Сначала
ничего не проошло. Но затем левые колеса остановились, в  то  время  как
правые продолжали  бодро  крутиться.  Машина  сделала  поворот  кругом,  к
счастью, не перевернулась и влетела в кювет.
   Гарри укорненно посмотрел на дядюшку  и  уже  подбирал  подходящие  к
случаю выражения, когда с боковой дорожки выехал мотоцикл.
   Да, денек все же выдался злополучный.  Местный  полицейский  сержант  с
утра сидел в засаде у  нового  знака  и  ловил  автомобилистов.  Он  отвел
мотоцикл к обочине и сунул голову внутрь "остина".
   - У вас все в порядке, мистер Фергюсон? - осведомился он.  Но  тут  нос
его  сморщился,  брови  нахмурились,  и  он   стал   похож   на   Юпитера,
собирающегося поразить смертного ударом молнии.
   - Нет, так дело не пойдет, - решительно сказал он. - Придется  привлечь
вас к суду. Водить машину под влиянием... очень серьезное нарушение.
   - Но я весь день и капли  в  рот  не  брал!  -  запротестовал  дядюшка,
размахивая перед носом сержанта рукавом, от которого так и несло спиртом.
   - Так я этому и поверил! - фыркнул рассерженный полицейский, вытаскивая
записную книжку. - Боюсь, что вам все-таки придется последовать за мной  в
участок. Ваш приятель в состоянии вести машину?
   Гарри Парвис ответил не сразу. Он был занят тем, что  бился  головой  о
приборную доску...
   - Итак, - спросили мы у Гарри, - что же они сделали с вашим дядей?
   - О, его оштрафовали на пять фунтов и лишили прав за вождение машины  в
нетрезвом виде. К сожалению,  в  суде  председательствовал  уже  не  майор
Фотерингем. Зато оба заседателя были прежние. Вероятно,  они  сочли,  что,
даже если он на сей раз и в самом деле ни в чем не виноват,  все  равно  -
всему есть предел.
   - А достались вам после него какие-нибудь капиталы?
   - Черта с два! Он, разумеется, меня очень благодарил и обещал не забыть
в завещании. Но, как вы думаете, чем он занимался, когда я виделся с ним в
последний раз? Пытался создать эликсир жни.
   При мысли о вопиющей несправедливости всего сущего Гарри вздохнул.
   - Иногда, - сказал он мрачно, - я опасаюсь, что дяде удалось сварганить
свое  снадобье.  Врачи  говорят,  что  более  здорового  семидесятилетнего
мужчины они не видывали. Так что на мою долю, кроме забавных впечатлений и
тяжкого похмелья, не выпало ничего.
   - Похмелья? - переспросил Чарли Уиллис.
   - Вот именно, - ответил Гарри, и в его взгляде мелькнул отблеск далеких
воспоминаний. - Дело в том, что акцный  чиновник  добрался  не  до  всех
вещественных доказательств. Нам пришлось... гм... уничтожить остальные, на
что ушла почти целая неделя. За это  время  мы  сделали  немало  ценнейших
открытий, но, убей меня Бог, если я помню каких.
Книго
[X]