Книго 

Статья опубликована
     в газете "Час пик",
     No 43, 24 - 30 октября 2001 г.
Формула
 современного  Петербурга,  отвечающая на  вопрос "что есть  наш
город?", сложна, подвижна и  витиевата. Ее можно попытаться зафиксировать на
23  часа  московского  времени,  но  в  23.01  она  уже  устареет:  начнется
какой-нибудь "Городской винно-коньячный рок-фолк-фестиваль поэтов-нудистов",
и  культурное  пространство  города  исказится, как  глобус,  поднесенный  к
кривому зеркалу в комнате смеха. К утру, когда озябшие поэты-нудисты уснут в
теплых кроватях районного  вытрезвителя  и  выйдут  первые  газеты,  формулу
города не удастся переписать и ста ученым с сотней компьютеров.
     Но сила  Петербурга  в  том, что  гипотетическая  формула,  описывающая
состояние города в каждый дискретный момент времени,  не может менить сути
происходящих  в  нем  явлений, основанных на константах, сложившихся  за три
века   существования  града   Петра.  Эти  константы  феноменальным  образом
нивелируют любые нелепости городской жни и,  как мощный гранит фундамента,
держат   любую   историческую  нагрузку,  позволяя   Петербургу   оставаться
Петербургом. Истинная  формула  Петербурга проста:  мировой  промышленный  и
культурный центр на берегу Балтийского моря.
     Один  печальных  парадоксов  нынешнего Петербурга  состоит в том, что
Балтийское  море недоступно взгляду горожан - оно существует лишь в  области
легенд  и рассказов  очевидцев:  где-то там, за  промышленными корпусами, за
высокими домами,  куда не довезет общественный транспорт,  плещется море, на
берегу  которого стоит наш  город. Город словно убегает  от моря, захватывая
бывшие  деревушки и поселки - Купчино, Веселый поселок, Ржевка, Пороховые...
Можно прожить всю жнь  на Комендантском аэродроме и не увидеть Балтийского
моря. В этом один  феноменов современного Петербурга.
     Два якоря на флаге нашего города  - речной и морской, указывают на  две
сошедшиеся  в Петербурге водные стихии - морскую  и речную,  на  два порта в
одном  городе. Величаво течет красавица  Нева, в  каналах и реках отражаются
опрокинутые здания  великих  зодчих, снуют морские трамвайчики с  туристами,
стоят  у  моста  Лейтенанта  Шмидта  суда,  ждущие   ночной  проводки  через
разведенные невские мосты.
     А  где  же море  в  морской  столице  России, крупнейшем пятимиллионном
городе на Балтике? Когда московские гости просят показать залив,  море, я со
стыдом  везу  их на Морскую набережную Васильевского острова и, не подъезжая
блко к воде, показываю:
     "Вот море...."  Ни суденышка,  ни кораблика,  ни паруса.  Больше  везти
некуда.
     То, что претендует на фасад морской столицы, убого и местами напоминает
свалку  строительного  мусора,  въехавшую  в  мелкие  воды  залива:  осколки
железобетонных плит,  обсосанные,  как  леденцы,  кирпичи  на отмелях...  Не
спасает  картины  кусок  гранитной  набережной, убежавшей от  воды,  газон с
посаженными в каменистую почву деревьями и два разухабистых  уличных  кафе в
невестном стиле.  Слева от  гостиницы "Прибалтийская"  -  пустырь,  ржавые
гаражи, торчащее  земли железо. И еще дальше, за унылой гладью залива - не
менее унылый в любое время  года  торговый  порт  -  клювы подъемных кранов,
темные коробки судов...
     Мертвое  море  под боком  у  красавца города, отдавшего  свое отражение
грязной воде.
     
Не стало
  в  городе  и  Морского  вокзала,  где "...провожают пароходы,
совсем  не  так,  как  поезда".  Морской  вокзал   на  Васильевском  требует
прилагательного "бывший"  - прекрасное здание имеет  отношение к  морю  лишь
названиями  фирм-арендаторов,  разместившихся на  его  этажах:  боулинг-клуб
"Фарватер", казино "Клотик",  отделение банка "Морское". Диспетчер  Морского
вокзала сидит в  комнатке за спортивным магазином, где продаются мотоциклы и
надувные лодки, смотрит телевор и ничего не слышал о прибытии или отправке
судов  в  последние  годы.  Рядом  салон красоты,  бильярдный  клуб "Зебра",
адвокатская  контора... И Петр I на  огромном  синем  транспаранте  с цифрой
"ЗОО" умленно скосил глаза на двери боулинг-клуба.
     Бывший Морской вокзал морской столицы...
     
Где
 в Петербурге показать ребенку море, плывущий по волнам корабль? Где
он может ощутить раскачивающуюся под  ногами палубу, услышать стук двигателя
и глотнуть пахучего морского ветерка?
     
Белоснежные
 круные красавцы западных компаний стоят иногда у причалов
Английской  набережной,  подчеркивая  красоту  словно присевших  в  книксене
окрестных  особнячков.  Горожане  с   умлением  и  восторгом   взирают  на
модерновые формы многоэтажного  чуда. Действительно, красиво! Для многих это
первое  знакомство  с  морским  судном. Дедушки  благоговейно  читают внукам
пушкинские предвидения: "Все флаги в гости будут к нам..." Они, наверное, не
догадываются, что остальные флаги прибывших в Петербург лайнеров трепещут на
пыльном ветру  у грузовых  терминалов торгового порта на Гутуевском острове.
Там под лязг-грохот  погрузочной техники,  вой  сирен и мат грузчиков слегка
ошалевших туристов  несколько  раз  в день сажают  в  автобусы  и вывозят на
экскурсии по Северной Пальмире. Самостоятельно пробраться до проходной порта
и выйти в город проблематично.
     Величественный город на  Балтике  теряет  свое морское  выражение лица,
упускает огромную выгоду своего географического положения, добытого три века
назад победами Петра.
     Что с  Балтийским морским пароходством, некогда крупнейшим в  СССР? Под
чьими флагами и на какого хозяина работают его суда? Был флот в Петербурге -
и нет его, ищи ветра в море.
     Бедный .. Его бронзовая скульптура "Царь-плотник", привезенная нам
в дар  Амстердама, словно в насмешку стоит между зданием Адмиралтейства  и
плавучим  кабаком "под  старину", переделанным    буксира иди  сейнера. Со
стапелей наших  адмиралтейств  сползают в  упругую невскую воду корабли иных
держав. Бутылки шампанского разбивают об их борта индийцы, китайцы, греки...
Корабелы радуются - есть заказы, пусть и не  свои... А бронзовый Петр упрямо
машет  топором,  словно  вновь  решил   взяться  за  постройку  исчезнувшего
российского флота.
     
Петровские
  форты  на горонте  залива.  Что  они:  овеянные  историей
сторожевые башни невского устья или омертвевшие  зубы дракона?  Что творится
на  этих  искусственных островках, зелень которых так манит в жаркий  летний
день? Есть ли замыслы по их влечению  забытья? Не устроить ли там центры
парусного   турма,  базы  морского  отдыха,  курсы  аквалангистов,   место
проведения иных соревнований, связанных с  морем, в том числе международных?
Любой балтийский город, имея такие  уникальные сооружения в своих прибрежных
водах, сделал  бы    них конфетку мирового класса...  Мы же замкнулись  на
Неве, каналах, речных трамвайчиках. Или кто-то ждет земельно-островной волны
приватации?
     А  Кронштадт?  Оттуда  начинались  все  кругосветные  плавания  русских
моряков. Там история нашего  флота в каждом камне,  каждом булыжнике, каждом
старом  доме. Оказаться на острове,  увидеть Питер со стороны,  подняться на
галереи Морского  собора, где развернуты уникальные морские выставки - разве
от этого не захватит дух питерского мальчишки?
     В городе нет  морского  пляжа,  есть  лишь  речной,  у  Петропавловской
крепости.  Мне  скажут,  что  есть  побережье  Финского  залива  -  район  с
уникальным климатом,  мелким песочком, сосновыми лесами, так  полезными  для
здоровья,  там отдыхают  наши  горожане. Не скажут  только, сколько  на этом
побережье  пляжей,  доступных для  купания, а  не ползания  брюхом  по  дну.
Реально  их  два - в Солнечном и  Зеленогорске. Остальное побережье - только
ноги  помочить да  карапузам  побарахтаться,  опираясь о дно  руками.  Я  не
специалист-гидротехник,  но  думаю,  устроить  десяток  достойных  пляжей  с
зонтиками,  кабинками,  туалетами,  акваториями  для  купания  и   лодочными
станциями,  столь любимыми отдыхающими, - проблема посильная  городу. Сейчас
Приморское  шоссе на участке от Солнечного до Черной  речки  сплошь пропахло
ароматным шашлычным дымом.  Кафе, ресторанчики, гриль-бары - хорошо! В одном
 заведений, что в  районе  Комарова, столики стоят прямо на берегу залива:
зонтики, навесы, дорожки  плиток, эстрада с певцами, отблеск солнца в воде
-  коммерсанты   расторопно   взяли   природу   в   компаньоны.  Почему   же
пятимиллионный  город  не  может  взять морское  побережье  себе на  службу?
Сколько радости доставит ухоженный берег петербуржцам!  И какая  куча  денег
прибудет в городскую казну, а не расплывется по заморским курортам!
     Или петербуржцы  навсегда обречены  стоять в летний день по щиколотку в
водах  залива  с  присказкой:  видит  око,  да зуб  неймет?  Может, найдется
инженерное решение,  например, как  это было  у  финнов -  каменные гряды  с
бетонным покрытием, по  которым можно дойти до глубокого места и наплаваться
всласть? Остатки  этих гряд, выложенных вручную,  еще встречаются на  западе
Карельского перешейка.
     
Петербург
  постепенно становится  городом ресторанов  и казино. Курсант
военно-морского  училища,  идущий  в  красивой  морской  форме  по  Невскому
проспекту, -  почти музейная редкость.  Я  слышал,  как дочка-первоклассница
спросила у матери: "Это что, швейцар  ресторана  такой красивый?" Нынешние
моряки  помнят времена,  когда  в  городе было  два  десятка  морских училищ
различного профиля. Сейчас их втрое меньше.
     
Ледокол-музей
 "Красин", незаметно приткнувшийся у проходной Балтийского
завода,  подводная лодка  "Народоволец", загороженная  складским ангаром,  в
котором  торгуют  одноразовой  посудой,  торпедный  катер  на  пьедестале да
старушка  "Аврора"   -   вот   весь   флотский  арсенал,  доступный  уличным
экскурсантам.  Говорят,  в  Нью-Йорке,   на  Гудзоне,  стоит  для  всеобщего
обозрения  авианосец  времен  Второй мировой  войны.  Мальчишки  залезают  в
самолеты, бродят по  машинным залам,  слышат   динамиков  боевые  команды,
качаются на пробковых матрасах  в кубриках, целятся    зениток  и пушек...
Хорош был  бы  эсминец или линкор, поставленный с  той же  целью  у одной 
набережных просторной Невы.  Не  водить  же ребенка  на экскурсию в плавучие
фрегаты-рестораны, распустившие свои немыслимые хвосты в центре города.
     
Городу
  не хватает  Яхтенной гавани, а  попросту  - причалов на  мощных
сваях, способных выдержать ледоход, у которых швартовались бы яхты и катера,
швертботы  и  катамараны.  Будь  такой  причал   возле   Петропавловки,  или
набережной Лейтенанта Шмидта, или на  Малой  Неве  возле Тучкова моста - как
украсил бы вид парусов и трепещущих на ветру флагов городской  пейзаж. Какую
бы выгоду влек Петербург,  предоставь он комфортную гавань  для парусников
всего мира! Как запахло бы в городе морем от их просоленных снастей!
     Почти половина  населения  города  так  или  иначе  связана  с  морской
деятельностью:    научно-исследовательские    институты,    морская   наука,
военно-морские  училища, порты  -  рыбный,  лесной, торговый,  пассажирский,
угольная   гавань,    судостроительно-судоремонтные   предприятия,   морское
приборостроение, морское вооружение,  Институт Арктики и Антарктики со своим
флотом,   картографические   предприятия...   Последние,   кстати,   владеют
уникальной коллекцией  карт Мирового  океана,  что  само  по  себе  является
национальным достоянием, и при инвестициях в перевод сокровища на английский
язык  могут стать лидерами  мирового  рынка  лоций,  как  в  традиционном  -
бумажном - так и в современном виде - на электронных дисках.
     Пресса  же  вспоминает  о существовании  блкого моря лишь  во времена
наводнений, забастовок лоцманов  и весенних снятий рыбаков со льдин Финского
залива.
     На здании  Адмиралтейства висит внушительная вывеска - "Главный морской
начальник", но земного хозяина  у  нашего моря все  равно  нет  -  оно,  как
необработанный  алмаз,  никак не  дорастет до бриллианта.  Хоть общественный
морской комитет при городском правительстве создавай - пусть граждане города
накидают  две  корзины идей и  советов,  пусть  море наконец станет  главным
бриллиантом в короне Санкт-Петербурга.
     Назови  охочие до  ярлыков журналисты наш  город хоть  пивной столицей,
хоть  криминальной, хоть оазисом голубых  меньшинств,  хоть всемирным  залом
поэтов-турбореалистов, формула Петербурга  дрогнет на мгновение, но  устоит:
мировой  промышленный  и  культурный  центр  на берегу  Балтийского моря.  И
постараемся  не забывать старую истину - от перемены мест слагаемых сумма не
меняется; теряется лишь время на их перестановку. Оставленное без внимания
Окно в Европу  не зарастет камышами,  но  потребуется больше времени  на его
расчистку.
Книго
[X]